Читать онлайн Носки для Леопарда бесплатно
Глава первая, короткая
Дед Максим чинил смартфон. Дело это было кропотливым, на дедушке сидели очки, на очках – ювелирная лупа, а еще перед ним стоял микроскоп.
И дед Максим уверял, что моль вылетела именно из смартфона! Она стукнулась о лупу и деловито полетела к бабушке Свете, которая держала в руках миску с мукой. И бабушка Света неизвестно почему, вместо того, чтобы ловить зловредное насекомое, сказала задумчиво:
– Что-то я давно не вязала носков!
Дед Максим тут же объяснил:
– Это все потому, что с современными детьми ни на что не хватает времени!
– Для того, чтобы связать носки, – так же задумчиво проговорила бабушка Света, – вовсе не нужно знать, почему ты этого не делаешь. Для этого нужны только спицы, да подходящая пряжа! – и бабушка Света решительно отправилась в кладовую на поиски необходимых для вязания вещей.
– Когда приведут леопарда, – раздалось из кладовой, – не позволяй ему забираться, куда ему вздумается, а то в прошлый раз он опрокинул комод.
В кладовке что-то упало и при этом громко ухнуло: это бабушка Света неосторожно задела локтем большой чемодан. Бабушка спешила: ей нужно было еще успеть испечь морковных блинов – ведь она ждала в гости самого удивительного леопарда на свете: леопарда, который не любил мясо. А морковные блины бабушки Светы очень любил!
Глава вторая, в которой дедушка исправляет ошибку феи
Когда бабушка Света еще не была бабушкой и только ожидала рождения внука, она и подумать не могла, что ей доведется воспитывать леопарда.
Все случилось после того, как внук появился на свет.
– Назовем его Леонардо, как Леонардо да Винчи! – сказала мама Юля.
– Как Леонардо ди Каприо! – поддержал папа Савелий.
– Да вы что, молодежь, вы хоть подумали, как мальчишка будет с таким именем жить? Называйте тогда Леонард, по-человечески, – вмешался дед Максим. Это было разумное предложение, и с ним все согласились.
Феи бывают добрые и злые. А еще бывают феи по недоразумению. Девушка, которая регистрировала младенцев в ЗАГСе, была невнимательной. Папа Савелий очень красивым почерком написал в заявлении: «Леонард», но она все равно прочитала «Леопард». Она была еще и беспечной, и ей все равно было, что она прочитала какую-то ерунду. На ее месте добросовестная строгая работница высказала бы свое удивление и недовольство, переспросила бы обязательно: а вы уверены, что хотите назвать ребенка именно так? – и никаких недоразумений бы не было.
Но эта девушка равнодушно вписала в свидетельство о рождении то, что по невнимательности прочитала, и выдала папе документ, в котором было написано: «Леопард Саваннович Коготков.»
Папа Савелий посмотрел на нее пристально и тяжело моргнул.
Под его суровым взглядом фея перечитала заявление: Леонард Савельевич Ноготков.
– Ноготки – это такие цветы. – медленно, чтобы даже невнимательная девушка успела понять, сказал он, – Савелий – это не саванна. Это даже не Савва. А Леонард – как Леонардо да Винчи!
– Кто? – переспросила девушка.
– Леонардо ди Каприо!
– А-а-а… – девушка наконец поняла, что случилось и покраснела. Ей стало стыдно. Она даже убрала в ящик планшет с игрой.
Но бланков в этот день в Загсе больше не осталось. И папа Савелий был вынужден принести домой свидетельство о рождении Леопарда.
– Мы исправим в понедельник, я уже договорился с заведующей ЗАГСа, – утешал папа Савелий маму Юлю. Мама Юля чуть не плакала. Бабушка Света пила валидол, валерьянку и чай с пятью ложками сахара. А главный пострадавший от происшествия безмятежно спал в коляске.
– Давайте оставим, как есть! Не у всех есть Леопард в семье, у нас будет. – сказал дед Максим, от которого никто этого не ожидал. – да еще не просто Леопард, а Коготков! Вот увидите, у него все будет получаться в жизни.
Так неразумная фея наградила Леопарда везучестью во всех делах. Ну, и дедушка, конечно, помог. Правда, фею все равно в скором времени уволили: из-за нее много у кого получились неправильные имена, а не у всех есть такие дедушки, как дед Максим, который сумел починить даже ошибку феи.
Глава третья, из которой станет понятно, легко ли приручить леопарда
С именем Леопарду Коготкову везло везде. Стоило детям услышать, как его зовут – все норовили с ним подружиться. С самой младшей группы детского сада. Девчонки так просто таяли от его имени – Лео.
В детском саду его всегда звали играть, все равно во что. А когда делились на команды – выбирали первым. Потому что «Леопард с нами!» – звучало воинственно и победоносно.
В школе учителя звали его только Леопардом. Звать по фамилии не получалось: фамилия Леопарду не нравилась, и стоило сказать «Коготков!» – в ответ поднимались глаза – желто-коричневые тигриные, и учителя сразу робели, словно попали в джунгли. А если назвать «Лео» – так урок можно было дальше и не проводить. Девчонки начинали вздыхать, а мальчишки фыркать.
Поэтому иногда из окон первого этажа, где учились начальные классы, можно было услышать:
– Леопард, хватит вертеться на месте! И не чешись!
– Леопард, немедленно слезь со стола!
– Леопард, что ты сделал с котлетой? – мясо Лео, как мы помним, не любил, и котлеты всегда подкладывал в соседскую тарелку. А иногда – отдавал фикусу в столовой.
С Лео всегда было весело, и его любили. Правда, однажды на экскурсии в зоопарк вышло не очень хорошо. Леопард отстал от класса, засмотревшись на орлов, и когда по радио объявили, что в зоопарке потерялся леопард, 9 лет, среднего роста и веса, из зоопарка сбежало за пять минут три сотни посетителей.
Зоопарк хотел даже выписать штраф родителям Леопарда, но дед Максим сказал, что теперь зоопарк может утверждать перед любой проверкой, что он отработал пожарную эвакуацию в пять минут, чем вряд ли может похвастаться хоть один другой зоопарк, и директор передумал.
В общем, дед Максим оказался прав: имя принесло мальчику везение. Хотя одним везением сыт не будешь, Леопард это понимал. Нужно еще и воспитывать характер.
А характер у Лео был… не то, чтобы дикий, но совершенно не ручной. В смысле держать себя в руках Лео не удавалось.
И работы с самовоспитанием у него было немало.
Во-первых, Лео был слишком легковерным. Ну, или доверчивым – смотря кто об этом говорил. Ну как можно верить в сказки в девять лет? А Леопард верил. Однажды он принес домой дохлого голубя и долго пытался оживить его при помощи раствора соды, уверяя, что это сокол Финист. Так ему сказала одна старушка по дворе, и он поверил и старушке, и в волшебство.
Во-вторых, Лео все время забирался куда-нибудь повыше: то на шкаф, то на дерево. Лео и не скрывал, что просто тренируется в полетах. Больше всего на свете он хотел уметь летать. Мама Юля каждый раз волновалась. И причины у нее были: Лео частенько падал, и врачи в травмпункте маму Юлю и Леопарда хорошо знали в лицо.
В третьих, Лео любил конфеты. Не какие-то конкретные, а конфеты вообще. Любые. Лео мог съесть килограмм конфет. И на следующий день еще килограмм. Мама Юля говорила, что из-за сладкого он учится в школе не так хорошо, как мог бы. А бабушка Света говорила, что когда он переест конфет, с ним совсем нет сладу. И еще покрывается сыпью, как младенец какой-то!
А врач однажды предупредил Лео, что если есть слишком много конфет, от них может появиться не только сыпь, но и диабет. А диабет – это такая болезнь, когда нужно ставить себе уколы прямо в живот, и нельзя ни одной конфетки вообще. И даже жареную картошку нельзя!
Дед Максим утешал Лео, что какой бы у человека ни был характер, он всегда может его починить. И что у настоящего мужчины воля сильнее желаний. Дед предлагал на конфетах тренировать волю, запрещая себе съедать больше одной в день.
Но без конфет Леопарду было грустно, летать хотелось еще сильнее, и он снова залезал на пожарные лестницы.
Еще Леопард плохо читал. Тяжело это ему давалось. И нельзя сказать, что он не любил книги. Любил. И когда дед Максим читал вслух, ему нравилось. Но вот когда надо было самому буквы складывать в слова, он мучился. Буквы, словно жуки, расползались и не слушались. Мама Юля, папа Савелий и бабушка Света покупали ему разные книги. Но что толку от новых книг, если буквы в них те же самые?
На полке у Лео уже стояли приключения Элли и Страшилы, и Нильс с дикими гусями, и Винни Пух, и много чего другого – но вот читать эти книги приходилось дедушке, вслух. Нильс Леопарду, конечно, понравился, но это потому, что летал на гусе. Больше всего Лео нравилась книга про торт в небе – там и полеты, и сладости размером с летающий дом. Но Лео потерял ее как-то – а новую так и не купили. А все остальное читалось со скрипом.
«Надо же, любить сказки и не любить читать» – часто качала головой бабушка Света. Но Лео не видел в этом никакого противоречия: сказки ведь можно и слушать. Даже, правильнее их слушать. И у Лео дома скопилась целая коллекция аудиосказок, которые он мог слушать днями напролет.
Лео знал о своих недостатках. И даже не потому, что ему о этом каждый день говорили. Конечно, он старался приручать свой характер! Но то, что Леопард себя воспитывал, не всем было заметно.
Глава четвертая, в которой еще ничего не произошло
Блины остывали на столе, а морковный аромат вырывался из окна на улицу. На дворе стояло первое воскресенье весенних каникул. Обычно на каникулы Лео обязательно куда-нибудь ехал с мамой и папой. Но в эти каникулы почему-то его оставили у бабушки с дедушкой.
– Вот и готовы к приходу внука! – сказала она довольно, и посмотрела на стол деда Максима. Там лежали винтики, болтики, щипчики и все то, что бабушка Света называла «железочки». Железочки были разного размера. Успешно вылечив от моли свой смартфон, дед Максим решил починить двигатель от автомобиля.
– Не готовы, – изменила свое мнение бабушка Света, – Готовы – это когда внук ничего не может уронить, разбить и рассыпать.
Пока дед Максим расстилал перед приходом внука под высокими шкафами мягкие коврики, чтобы Леопард не разбил лоб, и убирал свои железочки, чтобы он не рассыпал их при падении, бабушка Света отправилась в чулан.
Во дворе старинного двухэтажного дома, в котором жили бабушка Света и дедушка Максим, стоял еще более старинный чулан. Здание это было не ветхое, а очень даже крепкое, хоть и деревянное. Бабушка Света отправилась туда, потому что в кладовке не нашлось пряжи.
Если кладовая – это место, где всякая всячина хранится у тебя под рукой, в соседней комнатке, то чулан – это такое помещение на улице, где вещи хранятся предоставленные сами себе совершенно без присмотра. И там может потеряться и найтись все, что угодно.
В чулане уже много чего нашлось. Например, старый микроскоп для починки смартфонов. Широкие охотничьи лыжи, подбитые снизу чьим-то мехом, чтобы хорошо скользить вперед и не скользить назад. На таких лыжах ходят без палок, а они стоят на снегу устойчиво, как хорошие кроссовки на асфальте. Мех, правда, истерся местами, но дедушка Максим раздобыл другой, и лыжи стали, как новые.
Еще там однажды нашелся старинный фотоаппарат для цветной фотографии – с тремя цветными стеклами. Как он там очутился, никто не знал, но когда дед Максим его нашел, папа Савелий дрожащими руками схватил его и сказал, что это аппарат той самой системы, которой делал фотографии знаменитый русский фотограф Прокудин-Горский.
Бабушка Света была уверена, что и шерсть для носков в чулане найдется. И ей не пришлось искать долго. Шерсть, которую она выудила из старого буфета, годилась только для носков и ни для чего другого: она была немного свалявшейся и цвет у нее был неопределенный, как у пыльных носков под кроватью.
Бабушка Света вытащила два мотка этой шерсти и приметила, что в шкафу осталось еще три. С полок шкафа на бабушку смотрели разные вещи: керосиновая лампа, бутылка скипидара, наковальня и оленьи рога.
Бабушка Света понюхала пряжу: шерсть пахла воском и полынью.
Уходя из чулана, она прихватила с собой аптекарские весы для дедушки Максима, и старый мотоциклетный шлем для Леопарда. Уж что-что, а шлем лишним точно не будет!
Когда она запирала дверь, ей послышалось, как кто-то урчит. Бабушка снова открыла скрипучий замок и осмотрела чулан: нет ничего хуже запереть в сарае чужую кошку! Но ни кошки, ни урчания в чулане не было. Только запах полыни все еще стоял в воздухе.
Бабушка Света пожала плечами и закрыла чулан. Теперь ей послышался чей-то смешок.
Бабушка обошла чулан со все сторон, чтобы убедиться, нет ли позади него каких шутников. Шутников не было. Тогда бабушка заперла сарай на замок и, торопясь, пошла домой.
Глава пятая, в которой Леопард получает подарок
– Посмотри-ка, Лео, что мы тебе купили!
Накануне дедушка приобрел для Лео книжку с легендами и мифами Древней Греции. Книжка была вполне подходящая: не очень толстая и с цветными иллюстрациями. Она шуршала и вкусно пахла краской.
Лео предпочел бы дельтаплан. Ну, или, может быть, батут. Но обижать дедушку своими мыслями он не стал, и нарочито стрательно принялся читать.
Бабушка Света, в общем-то, считала, что для девяти лет книжка рановата, хотела даже поспорить, но дед Максим сказал ей накануне:
– Это же почти как сказки, только мудренее. Вот начнет он читать мифы, и поймет, что сказки уже перерос. И потом, у мифов есть одно достоинство: все они короткие.
Спорить с практичностью деда Максима ни у кого не хватало умения.
Лео читал книгу и посматривал на морковные блины, которые все еще были горячими. Ах, если б можно было сразу и есть, и читать! Но дед Максим был против того, чтобы с книгой в руках люди жевали. А баба Света не разрешала читать во время еды. Чтобы не думать о морковных блинах, Лео уселся на подлокотник дивана, свесил ноги и принялся читать и пересказывать вслух.
– Сначала ничего у древних греков не было. – пересказал Лео одним предложением целый абзац, – Был только Хаос – безграничная темнота и пространство без порядка…
– Прямо как у нас в кладовке, – вставил дедушка Максим, который сидел рядом и чистил от ржавчины старые весы.
– … и Тартар – бездна без пространства. – продолжил Лео, – это вроде черной дыры в космосе! – и Лео незаметно для себя залез с книгой на спинку дивана.
– И нашего чулана, – заметил дед Максим, – вроде никакого пространства нет, а вещей там – бездна.
– Из них появилась Земля-Гея. Из Геи родился Уран – небо. Это про то, как земля сделала себе атмосферу! – воскликнул Лео и переместился на комод. Про историю возникновения Земли он только что проходил в школе. Дед Максим, не отрываясь от ремонта старых весов, ногой подвинул к комоду ковер, лежащий на полу перед книжным шкафом.
– Из Хаоса появился Эрос – дух творчества, – продолжил Лео, – Когда появился Эрос, Гея с Ураном родили двенадцать титанов,трех циклопов и трех сторуких великанов – гекатонхейров.
– Все-таки рано мы эту книжку разрешили, – покачала головой бабушка Света. Но дед Максим многозначительно посмотрел на нее. Бабушка Света вдруг поняла, что Лео не споткнулся на словах «пространство» и «безграничная». И даже слово «гекатонхейры», которое она сама не могла выговорить, прочитал без ошибки.
– Уран запер обратно в Гею сторуких великанов, так они были ужасны, и Гее было тяжело и обидно. Поэтому она позвала всех титанов, чтобы они помогли ей свергнуть жестокого мужа… Никто из титанов не согласился, только один Кронос. Он сверг Урана и захватил власть в мире. И тогда Уран предрек, что дети Кроноса свергнут его так же, как он отца. Баба, а есть конфеты? – внезапно прервался рассказ о трагедии, развернувшейся когда-то на заре веков.
– Конфету ты сегодня уже ел, имей силу воли, – ответила бабушка Света, выполняя наказ деда Максима.
– Жаль. – сказал Лео и продолжил читать, – Четыре титана женились на своих сестрах: Кронос на Рее, его самый старший брат Океан на Тефиде, Гиперион на Тейе, Кой на Фебе… А разве так можно?
– Конечно нельзя. Но они боги, у них все не как у людей, – сказала бабушка Света, – читай-читай, что там из этого вышло?
Лео продолжил:
– Океан и Тефида создали реки, ручьи и три тысячи морских богинь – океанид. А Кронос очень боялся, что предсказание его отца сбудется, и чтобы его избежать, всех своих детей проглатывал. Когда его жена Рея пожаловалась Гее, та посоветовала ей, когда Кронос захочет проглотить ребенка, дать Кроносу камень, завернутый в пеленку, а ребенка спрятать. Так Рея и сделала. Вместо шестого ребенка, своего младшего сына Зевса, Кронос проглотил камень. А Зевса Рея спрятала и вырастила в пещере.
Лео переложил во рту конфету, которую неизвестно где раздобыл.
– Что-то тут неправильно, – задумалась бабушка Света, – я еще со школы помню всех братьев и сестер Зевса: Гестия, Деметра, Аид, Посейдон и Гера. Если их съел Кронос в младенчестве, как они потом могли быть богами?
– Дочь Океана, богиня Метида, дала Кроносу выпить зелье, и он выплюнул обратно своих остальных детей, – ответил Лео, – зелье какое странное… стошнило его, наверное. Зевс стал править миром. Поселился выше всех на горе Олимп и стал жить-поживать и всеми командовать. А титанов оставил жить на горе Отрис. – Лео гордо оглядел комнату. Сидел он выше всех, но самое главное – прочитал без передышки целых две страницы и все-все понял. Ему очень понравилась история про Зевса.
– Слезай со своего Олимпа и давай начнем вязать носок! – сказала бабушка Света, раскладывая пряжу.
– Мне не надо, я не мерзну! – ответил Лео, аккуратно закрывая книгу и послушно слезая с комода на диван, потому что бабушка ждала его внизу с желтой сантиметровой лентой.
Глава шестая, в которой случается неожиданное
– Давай, Леопардик, ногу! – с этими словами бабушка Света обернула ногу Лео желтой тесемкой в районе лодыжки. Когда-то бабушка пыталась звать его ногу «лапой», разве может быть иначе у леопардов? Но Лео резонно возразил, что в таком случае ему нужно еще рычать и царапаться. И спать на дереве. Спать на дереве ему не разрешили, и «лапу» пришлось отменить. А дед Максим тогда подумал, что внук весь в него.
Бабушка Света отметила на ленте карандашиком обхват ноги Леопарда и принялась набирать петли.
Собственно, для носков была самая неподходящая пора – какие носки могут быть, когда лето на носу? Но когда Лео об этом сказал, бабушка Света ответила, что носки – одежда всесезонная, и вообще, могут много для чего пригодиться. Лео дождался, пока бабушка отпустит его ногу и начнет набирать петли, и незаметно ускользнул в кухню.
Бабушка Света принялась за вязание.
Слежавшаяся пряжа не очень ловко скручивалась вслед за движением спицы.
– Уфф… Уффф… Уфф… – издавала пряжа.
– Смотри-ка! Отдувается, словно устала. Давно лежала, отвыкла от гимнастики? – смеясь обратилась бабушка Света к мотку пряжи, – сейчас мы тебя быстро в форму приведем, – и она потянула шерсть от спицы.
Шерсть на спице издала звук, похожий на кряхтение. Бабушка Света любила вязать, и ей нравилось, когда пряжа вела себя, как живая. Еще с детства. Нитка нитке рознь: шерстяные шуршали, синтетические поскрипывали, а хлопчатобумажные шелестели.
К концу первого ряда шерсть стала послушной и податливой. Бабушка Света улыбнулась сама себе, завернула первый ряд в колечко и принялась вывязывать второй.
– Не позволяйте себе вольностей! – вдруг сказало вязание.
Бабушка Света выронила спицы.
– Ну вот, этого еще не хватало! – раздалось вместе со звоном разбитых чашек. Лео подскочил к креслу, пряча в кулаке фантик от апельсиновой карамельки.
– А я всегда говорил, что стоит кому-то позволить пожулькать вас, как он тут же скрутит вас в бараний рог! – добавил другой голос.
– «Однажды в одной стране пропали феи. Утро было раннее, неприятностей никто не ждал…» – совершенно невпопад вмешался в беседу робкий голосок.
– Кажется, у нас новенькие! – радостно отозвался первый голос.
На этих словах вязание замолчало.
Дед Максим отложил свои весы и тоже подошел поближе.
– «Жил-был богатый крестьянин и было у него три сына. Все трое выросли и ни один не захотел работать на земле, и тогда…» – раздалось новым голосом через некоторое время из петелек, надетых на спицы.
– Насущная проблема, что и говорить, – сказал дедушка Максим, ожидая продолжения, но пряжа снова умолкла.
Бабушка Света забралась на диван, подобрала под себя ноги и с подозрением смотрела на говорящую пряжу. Бабушка Света не была пугливой. Она тридцать шесть лет проработала учителем географии. А залезть на диван ее заставило благоразумие.
– Света, что же ты его без присмотра оставила? Надо заниматься его развитием. У него большой потенциал: смотри, такой маленький, а уже разговаривает.
– И не проси! Если бы у тебя в руках заговорил твой микроскоп, что бы ты мне сказал?
Говорящий микроскоп дедушка Максим представить не мог, а вот смартфоны, которые он чинил, частенько начинали болтать сами по себе. Хотя с фантазией у них было туго. О чем дед Максим и сообщил бабушке Свете. Ему казалось, что это ее успокоит.
Однако бабушку Свету это вовсе не успокоило. Одно дело издавать хруст или треск, и другое – сказки рассказывать. От такой пряжи неизвестно чего ждать. Какие могут быть носки для внука из такой аномалии?
Лео не знал, что такое «потенциал», но видимо это было что-то хорошее. Надо будет спросить у деда про это слово. Лео попытался завязать с пряжей разговор, но та больше ничего не произнесла за весь вечер. Ночевать вязание оставили в кресле.
«Говорящая пряжа! – думал Лео, лежа в эту ночь на диване в гостиной. Он всегда спал у бабушки с дедушкой на диване в гостиной. – Ну и что? Вот если бы бабушка нашла в чулане ковер-самолет – тогда это была бы находка!»
И тут он услышал, как вязание в кресле заворочалось.
– Эй, поосторожнее! – пропищал из кресла один голосок, – я тут, между прочим, сижу!
– Не между прочим, а между моими глазами! Сами уселись, куда вас никто не звал, вот и не жалуйтесь! – низким голосом проговорил другой.
– Где мои усы? Где мой циркуль для подземных работ? – сердился третий.
– Бедная моя голова, совсем, совсем закрутилась! – вздыхал нежный голосок, а другой утешающе ему отвечал:
– Но ваше высочество, эти кудри вам так к лицу!
И вязание начало болтать без передышки. Оно все время норовило рассказать историю, но само себя перебивало:
– «Жила была одна женщина, которая не умела готовить. Правда она об этом не знала, и как-то раз…»
Тут сказка обрывалась, и начиналась новая:
– «Жила в одной стране принцесса-предсказательница. А в соседнем королевстве жил принц – шоколадная борода…»
– «Старый Якоб рассказывает эту историю совсем не так, – перебивал суровый голос, – Но Якоб не любит болтать…»
– Чего не скажешь о вас! – недовольно вмешивался самый первый голос, но его тут же перебивал другой со своей историей:
– «Когда-то давно по земле летали снежинки, у которых не было сломанных лучей, а по небу проплывали соленые облака. И вот однажды…»
Что там было дальше с принцем – шоколадная борода в стране соленых облаков, Лео уже не слышал. Он уснул, и ему снился усатый Якоб с циркулем в руках, который служил принцу с бородой в шоколаде, который влюбился в принцессу, которая не умела готовить.
Бабушка Света, которой заснуть не удалось, еще долго слушала сказки, которые прерывались всегда на середине второго предложения. Она думала, что после того, как вырастишь двоих непослушных детей и заведешь внука-леопарда, уже ничему в жизни не удивляешься: ни тому что в твоем собственном чулане хранится сверъестественная пряжа, ни тому, что умеешь вязать носки, говорящие… на сколько голосов? Бабушка Света принялась пересчитывать в уме выступающих и на 78-м уснула, как засыпают люди, считающие мысленно барашков, прыгающих через забор.