Читать онлайн Что подарю тебе? бесплатно
Глава I
Карандаш оставляет осторожные следы на листе бумаги. Из бесконечных штрихов рождается портрет маленькой девочки. Глубокий вдох. Пальцы судорожно разжимаются, и карандаш беспомощно падает на рисунок.
Вика хлопнула дверью машины и, закинув портфель на одно плечо, пробежала мимо вечно молчаливого охранника. Домработница Аня, молодая стройная девушка, вытащила пакеты с продуктами из багажника и не спеша пошла по аккуратной дорожке к двухэтажному коттеджу. Вика пулей пролетела мимо мамы, вечно сидящей за своей работой. Сейчас не время. Чуть позже можно будет выпросить новый планшет. Если мирные способы не сработают, истерика решит все. Впрочем, до нее, может, и не дойдет. Девчонка бухнулась на диван в своей просторной комнате на втором этаже, вытащила из рюкзака пирожное и с аппетитом съела. Потом взяла планшет. Может, ударить его посильней, чтобы мама сразу поверила? Она придирчиво рассмотрела крошечный скол с краю. Вот если будет разбит весь экран, то новый подарок будет незамедлительно. Даже если мама будет сердиться. Все равно купит. Точно, надо сказать, что он сильно тормозит и совсем невозможно на нем читать.
С такими мыслями довольная Вика развалилась на диване и на несколько часов погрузилась в бесконечный мир игр и развлечений, которые только мог дать интернет.
На лестнице послышались чьи-то шаги. На всякий случай пришлось свернуть игры и открыть первую попавшуюся электронную книгу. И сделать очень умный вид.
Поднималась Аня. Кроме нее, собственно, было некому прийти сюда. Она тихо вошла в комнату к девочке и села рядом с ней на диван. Вика сделала вид, что страшно занята.
– Ты не спустилась обедать, – тихо заметила девушка.
– Не хочу, – сквозь зубы проговорила девчонка, не отрывая глаз от какого-то совершенно бессмысленного абзаца. – Мама не любит толстых, – добавила она с раздражением.
Аня грустно улыбнулась и тихо сказала, уходя:
– Это не повод не есть совсем. Обед ждет тебя на столе.
Вика нехотя поднялась с дивана.
Мама так и сидела в своем застекленном кабинете за работой. Какая она все-таки красивая! Настоящая бизнес-леди! Всегда безупречная и ухоженная. Мама несколько раз взглянула на часы. Ей скоро уходить. Самое время.
Вика зашла в «царство Снежной королевы». Две стены были здесь были зеркальными и две – прозрачными. Вика невольно посмотрела на себя. Нескладный подросток, угловатая фигура. Точнее, никакой фигуры. Просто неотесанное бревно. Волосы… самые обыкновенные. Не то что у мамы. Неудивительно, что Марина Владимировна так мало замечает свою дочь. В ней нет ничего особенного. Просто подросток. Капризный и страшно упрямый.
– Маа, я покрасилась в зеленый цвет! – выпалила Вика. Ей самой понравилась эта неожиданно сказанная фраза. Не отреагировать на это мама точно не сможет.
Марина оторвала взгляд от монитора ровно на 3 секунды. Этого было достаточно, чтобы убедиться, что с волосами дочки все в порядке. И от этого пристального внимания к себе Вика невольно сжалась в комочек, вся уверенность и наглость ее куда-то улетучились. Так было почти каждый раз: она так настойчиво пыталась добиться маминого внимания, а когда получала его – сразу пряталась в свою уютную скорлупку, где никто не трогает.
– Если хочешь изменить образ, сходи к стилисту. Завтра же, вместе с Аней, – совершенно ровным голосом произнесла молодая женщина. – А твои глупости ни к чему хорошему не приведут.
– Ну маа… – Вика почесала курносый нос с редкими каплями веснушек. Нужно как-то выкручиваться. Ничего не приходило в голову, и она ляпнула: – Не надо к стилисту. Я разбила планшет, – и приняла вид нашкодившего котенка.
На этот раз Марина Владимировна даже не оторвалась от экрана. Снова посмотрела на часы. А потом с нескрываемым раздражением произнесла:
– Когда ты уже научишься нормально к вещам относиться!
Она встала, поправила волосы, привычно посмотрела на свое шикарное отражение. А потом с каким-то презрением и жалостью окинула маленькую фигурку, которая так неудачно оказалась с ней в одном зеркале.
И, выходя из комнаты, бросила:
– Будет тебе новый планшет.
Цель достигнута! Вика торжествовала. Мама даже не стала смотреть, что случилось со старым (не так давно купленным) планшетом. И не надоедала вопросами. Теперь можно было и поесть. Девчонка болтала ногами, ерзала на стуле и без умолку рассказывала Ане все, что произошло в школе за день.
Глава II
Аня вместе с обычными квитанциями вытащила из почтового ящика небольшой конверт. Написано: «Вике». Наверное, это первые подарки к ее дню рождения, правда праздник будет только через четыре дня, но можно передать и прямо сейчас. Дальше пусть сама решает. Отправитель не указан. Только адрес: противоположный конец города, где еще жив частный сектор. Странно, давно никто не отправляет письма таким устаревшим способом. Тем более для Вики.
Нужно было ехать за продуктами и забирать подопечную из школы. Девушка села в выделенную хозяйкой машину и отправилась в город. Рядом с «Азбукой вкуса» скромно примостился старенький дедушка. Аня услышала, как он обратился к одному из прохожих:
– Кушать очень хочется, помогите, пожалуйста…
У Ани всегда болело сердце за стариков. Набирая продукты по списку, она добавила немного от себя. Хотя знала, что скоро придется отчитаться за каждый чек. Она купила бы на свои деньги, но Марина Владимировна пока не платила ей в этом месяце, а цены в этом магазине, мягко говоря, не бюджетные… «Верну с зарплаты», – решила она.
Дедушка по-прежнему стоял на своем месте. Аня сама подошла к нему и протянула пакет. Благодарность и радость засветились в уставших глазах, скрытых за толстыми линзами.
Через полчаса она везла Вику домой. По дороге Аня вспомнила про конверт и у самого дома протянула его девочке. Та равнодушно повертела письмо в руках и спрятала в портфель. Но вечером Аня застала ее в слезах.
Вика сидела в своей комнате, обхватив подушку. Рядом на диване лежал разорванный конверт, а в руках она держала небольшую фотографию. Когда Аня зашла, девочка, размазывая слезы по щекам и шмыгая носом, повторяла:
– Ну почему, почему ты так? Почему не можешь сам прийти уже когда-нибудь?
Девушка испугалась: истерики у Вики были часто, но это что-то совсем другое. Это настоящее горе, которое внезапно охватило маленькую беззащитную девочку. Аня обняла плачущую растрепанную головку, прижала к себе и молча начала гладить.
Вика немного успокоилась и показала ей фото: смеющаяся девочка двух лет сидит на руках у молодого счастливого мужчины. Аня не видела в доме фотографий Вики в таком возрасте, но догадалась, что это она в детстве.
Девочка, всхлипывая, продолжала повторять:
– Ну почему он сам не приходит? Он совсем меня не любит! Зачем он так? Это папа… – пояснила Вика и снова разревелась, уткнувшись Ане в плечо. – Последний раз мы виделись очень давно. Мне было 3 года. Почти девять лет назад. С ним всегда было так хорошо! А потом пришла мама. И папу я почти не видела больше…
Аня не выдержала и мягко спросила:
– А до этого папа и мама были с тобой вместе?
– Нет. Я не помню… Но сначала был только папа и бабушка, когда я совсем была маленькой. Только несколько моментов. Помню, что всегда хорошо было с ним. Помню пирожки у бабушки. А еще я все время спрашивала, где моя мама… Ну у всех в садике мама была, а у меня нет, только папа.
– И что он отвечал, помнишь?
– Он всегда говорил, что мама обязательно придет, что она очень любит меня. И все будет хорошо. А потом она пришла… Я очень обрадовалась, поехала вместе с ней в новый дом. Она делала все, что я захочу. И она сказала, что папа очень плохой и что он больше не придет ко мне.
– И он правда больше не приходил?
– Приходил. Один раз. На детскую площадку… Это тоже помню… Я тогда, маленькая, наверное, обидела его. Сказала, что видеть не хочу, что он врун, плохой. И что я его вообще не люблю… Не знаю, почему тогда все это наговорила… Но он тогда так на меня посмотрел…
И Вика снова заплакала. А потом подняла красное личико и запальчиво спросила:
– Но разве можно столько времени обижаться на глупости ребенка?!
Аня растерянно молчала. Она работала в этой семье уже несколько лет и никогда ничего не слышала о Викином папе. У Марины Владимировны несколько раз за это время менялись мужчины, но дальше ухаживаний никогда дело не сдвигалось. И где была Марина до трех лет девочки? Куда делась бабушка, которая пекла Вике пирожки? И почему, в конце концов, этот папа с фотографии не ищет встреч с дочерью? Первый раз за столько лет напомнил о себе – и зачем? Соскучился?! Что вообще за странные люди?!
Аня взяла фотографию. На обороте ровным, слишком аккуратным почерком было написано: «Люблю тебя, родная. Прости за все. Твой папа».
Всю ночь она не могла уснуть. Как так можно? Ребенок – не игрушка. Да, у Марины Владимировны характер не сахар. Она слишком властная. Но ведь можно было хотя бы изредка приходить к школе и там видеться с дочкой. Она так жаждет простого общения с родителями! Мать по первому капризу заваливает ее дорогими подарками, но не дает самого главного: тепла, заботы и любви! По словам Вики, все это было в ее коротком детстве с папой… Но в самом деле, неужели он до сих пор держит обиду на ее детские слова, явно повторенные за матерью? Или что-то не пускает его к дочери? Он в тюрьме? Есть другая семья? Алкоголик? Или что?!
Утром Аня твердо решила съездить по адресу, указанному на конверте, и поговорить с этим мужчиной. Если он действительно любит свою дочь, неужели так и будет сидеть в стороне и наблюдать, как его ребенок растет без родительской любви и ласки?!
Глава III
Аня свернула с городской дороги. Начались деревянные домики, среди которых неожиданно вырастали коттеджи за высокими заборами. Нужный адрес нашелся не сразу. Маленький домишко за скромной покосившейся оградой. «Наверное, пьющий», – промелькнула мысль.
Калитка открылась легко. Просто проволочка на столбе. Что-то знакомое и родное охватило девушку: совсем как в детстве в деревне. Скрипучее крыльцо. Сердце колотилось сильно-сильно. Пламенная речь стучала в голове. Нужно сказать ему все, обязательно. Одного письма раз в девять лет явно мало для того, чтобы называться отцом…
Аня собралась с мыслями и постучала. Послышалось шарканье, и пожилая женщина с изможденным лицом открыла дверь. «Точно пьющий. И мать свою не бережет», – снова осуждающе подумала девушка. Буря поднималась внутри нее.
– Простите, пожалуйста, мне нужен папа Вики… – все, что смогла сказать она.
Пожилая хозяйка внимательно посмотрела на Аню, немного грустно улыбнулась и распахнула дверь перед нежданной гостьей.
Аня вошла в затемненный коридор. Женщина молча показала ей комнату, откуда пробивался свет. Решительно девушка вошла в нее и остановилась. Пламенная речь застряла в горле, сжалась в комочек и спряталась в самый дальний уголок. Аня стояла как вкопанная и не могла выдавить из себя ни слова. Она ожидала увидеть все что угодно, но только не это…
Молодой мужчина поднял голову и равнодушно посмотрел на вошедшую. Бездонные синие, полные тоски глаза… Карандаш в правой руке мелко, чуть заметно дрожит. Левая рука безжизненно висит вдоль тела.
Он откинулся на спинку инвалидной коляски и глухо спросил:
– Вы ко мне?
Аня набрала побольше воздуха, как будто собралась погрузиться в воду, и ответила:
– Да. Я от Вики. Вашей дочки.
Мужчина изменился в лице. Весь устремился вперед, казалось, готов был вскочить и выбежать из своего заточения. Надежда, жажда встречи, желание жить – все это в одно мгновение промелькнуло в синих глазах.
– Она здесь? – только и смог спросить он.
– Нет, – растерялась девушка. – Но она очень хотела бы встретиться…
– Правда? Но нужно ли это? – он снова откинулся на спинку и закрыл глаза. Правая рука сильней задрожала. Он выронил карандаш, сжал ладонь в кулак и глубоко вздохнул. Губы плотно сжались, до посинения.
«Ему больно», – подумала Аня. Казалось, она сама почувствовала его физическую и душевную незаживающую рану.
Через несколько секунд приступ прошел. Мужчина снова вздохнул, теперь спокойно, пальцы расслабились, и он открыл глаза.
– Да вы присаживайтесь, не обращайте на меня внимание, – он добродушно посмотрел на растерявшуюся собеседницу. – Вы ведь Аня?
– Да… А откуда вы знаете?
Он грустно усмехнулся и, показывая на старенький ноутбук, произнес:
– Соцсети – великая вещь. Вика с вами фотографию выкладывала когда-то.
– Правда? – Аня совсем растерялась.
Она не любила это все. Хотя Вика не раз делала свои селфи и частенько, если Аня была рядом, говорила: «Улыбнитесь, вас снимает нескрытая камера». Она улыбалась, но не камере, а своей любимой маленькой проказнице, которая за годы работы стала родной.
– Да, она один раз выложила: «Гуляем с Аней». Там же и адрес узнал, по фотографиям и локации, – продолжил мужчина. – Не сразу, правда, но у меня времени много на расследования, вся жизнь… – он снова грустно усмехнулся.
Аня вопросительно посмотрела на него. А прямо там, в интернете, написать письмо не судьба?
Он словно прочитал ее мысли.
– В интернете не стал. Я там под своим именем и не был никогда. Так, просто наблюдаю за дочкой… Хотел, чтобы хоть что-то у нее было от папы… Не знаю, правильно ли, что вообще отправил ей все это… Может, не надо было и напоминать о своем существовании? – в его глазах стоял вопрос и робкая надежда.
– Вы знаете, – начала Аня, глядя ему прямо в лицо, – я ехала к вам с мыслью, что сейчас научу вас жить. Хотела многое сказать. Нельзя ребенку без любви. Она очень ждет встречи. Мучается вопросами и не находит ответы…
– Скажите, она счастлива? – спросил он. Снова робкая надежда прозвучала в голосе.
– Ее заваливают дорогими подарками, но не дают главного. Ей очень не хватает понимания и заботы.
Он закрыл глаза и через тяжелый вздох произнес:
– Думал об этом. Но верил в лучшее. Надеялся, что все по-другому… – он недолго помолчал. – У нее день рождения скоро, как думаете, что можно подарить? – снова вопросительно посмотрел на гостью.
– У нее есть все. Кроме главного, – повторила девушка. – Нет нормального общения с самыми близкими. И этого больше всего не хватает… Почему вы не скажете ей, что с вами случилось? Она ничего не знает и думает, что папа ее просто не любит, – выпалив эти слова, Аня покраснела.
– Уже девять лет мучаюсь этим вопросом, – он очень серьезно и грустно смотрел на собеседницу. – Что лучше: не знать ничего или знать, что твой папа беспомощный инвалид? И мучиться рядом с ним, потому что он даже поесть сам нормально не может? Возненавидеть, в конце концов. Зачем нужен такой отец?