Читать онлайн Поэма о скрытом смысле. Третий дафтар бесплатно
جلال الدين محمد رومی
مثنوی معنوی
دفتر سوم
Джалал ад-дин Мухаммад Руми
* * *
[Предисловие]
Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!
Премудрости – войска Аллаха, которыми укрепляет Он души муридов и очищает знание их от примеси невежества, справедливость их – от примеси угнетения, щедрость их – от примеси лицемерия, кротость их – от примеси дерзости, и Он приближает к ним то, что отдалено от них из понимания конца, и облегчает им то, что для них трудно из повиновения и прилежания.
А они [= премудрости] происходят из свидетельств пророков и их доводов, которые извещают о тайнах Аллаха и Его власти, предназначенных для ‘арифов, и о вращении Им неба пресветлого, принадлежащего Милостивому, блистающего, повелевающего небом дымным, что относится к сфере [этого мира], так же как разум повелевает формой из праха и чувствами внешними и внутренними.
И вращение этого духовного неба повелевает небом дымным, и звездами сияющими, и светочами блестящими, и ветрами взращивающими, и землями распростертыми, и водами гонимыми [в течении].
Да сделает Аллах их (премудрости) полезными для рабов Своих и да увеличит понимание!
Воистину, каждый читающий понимает по мере своего ума, и проявляет благочестие подвижник по мере силы своего прилежания, и муфтий выносит фатву по степени своего воззрения, и раздает милостыню раздающий ее по мере своих возможностей, и проявляет щедрость жертвующий по мере имеющегося у него в наличии, и приобретает тот, к кому проявляют щедрость, из его щедрот то, что сумеет.
Однако высматривающий воду в пустыне – познания его о той [воде], что есть в морях, не заставят его прекратить ее поиски [в пустыне], и будет он усердствовать в поиске воды этой жизни, пока не оторвет его от этого занятость [поисками] средств к существованию, и не отвратят его немощь и нужда, и не встанут [другие] цели между ним и между тем, к чему он спешил.
И никогда не постигнет знания избирающий низменную страсть, или же склоняющийся к спокойной жизни, или же отвращающийся от поиска его (знания), или же боящийся за самого себя, или же заботящийся о своих средствах к существованию, кроме как если прибегнет он к Аллаху, и предпочтет свою веру этому миру, и возьмет из сокровища мудрости богатства великие, не бывающие без сбыта и не наследуемые подобно богатствам [материальным], и [возьмет он из сокровища] сияния преславные, драгоценности обильные и поместья ценные, вознося благодарность за Его щедрость, превознося Его мощь, прославляя Его достоинство; и [также кроме как если] будет он искать защиты у Аллаха от подлости [земных] уделов и от невежества, которое считает обильным то малое, что увидит в самом себе, и считает малым то большое и великое, что помимо него, и дивится в самом себе тому, что не дозволил ему Истинный.
И должен знающий искатель [истины] учиться тому, о чем он не знает, и обучать тому, что познал, и быть кротким по отношению к тому, кто слаб разумением, и не изумляться слабоумию слабоумных, и не быть суровым к тем, кто скуден пониманием, [ибо] «таковы вы были раньше, но Аллах оказал вам милость»[1].
Как далек Аллах и превознесен от речей отступников, и многобожия тех, кто приписывает сотоварищей [Богу], и преуменьшения тех, кто ущербен, и сравнения сравнивающих, и неправильных предположений мыслителей, и качеств, [приписываемых Ему] теми, кто воображает [о Нем]!
Хвала Ему и слава за составление божественной и господней книги «Маснави», а Он – споспешествующий и одаривающий щедростью, и Ему принадлежат благодеяние и милость, особенно в отношении рабов познавших, невзирая на партию людей, которые «…хотят затушить свет Аллаха своими устами, а Аллах завершает свой свет, хотя бы и ненавистно было это неверным»[2], «ведь Мы – Мы ниспослали напоминание, и ведь Мы его охраняем»[3]. «А кто изменит это после того, как слышал, то грех будет только на тех, которые изменяют это. Поистине, Аллах – слышащий, знающий!»[4]
Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного!
1 О Сияние Истины, Хусам ад-дин, принеси
этот третий дафтар, ведь сунной стала троекратность[5].
Открой сокровищницу тайн
в третьем дафтаре, оставь отговорки!
Твоя сила из силы Истинного рождается,
а не из жил, что от [телесного] жара выступают.
Эта лампа солнца, которая светла, —
не из фитиля, хлопка и масла.
5 Свод небосклона, который так постоянен,
не благодаря канатам и столбу стоит[6].
Сила Джибрила[7] не от кухни была,
она была от лицезрения Творца существования.
Так же и эту силу заменяющих (абдал)[8] у Истинного
признай тоже [происходящей] от Истинного, а не от пищи и тарелки.
Тело их также из света замешали,
чтобы и дух, и ангелов они превзошли.
Поскольку тебе присущи атрибуты Великого,
через огонь [телесных] болезней пройди, как Халил (Ибрахим)[9].
10 Станет огонь и для тебя тоже «прохладой и миром»[10],
о ты, чьему темпераменту (мизадж) элементы являются рабами[11].
Для каждого темперамента элементы являются закваской,
но этот твой темперамент выше любой ступени.
Этот твой темперамент [изначально происходит] от мира разостланного,
атрибуты единства стал он ныне заимствовать.
Как жаль, что площадь ума людей
оказалась крайне тесной, нет глотки у людей.
О Сияние Истины, [благодаря] твоей способности суждения
дарует глотку [даже] камню твоя сладость.
15 Гора Тур при явлении [Бога] обрела глотку,
дабы испить вино, но вина не вынесла[12].
Обратилась «в прах»[13] от этого и раскололась гора,
видели ли вы гору, танцующую как верблюд?
Одаривание куском пищи происходит от каждого человека к человеку,
одаривание же глоткой – лишь дело Господа, и только!
Он дарит глотку телу и духу,
он дарит глотку каждому члену [тела] по отдельности.
Подарит ее Он тогда, когда станешь ты почитающим
и избавишься от обмана и хитрости,
20 Чтобы ты не рассказывал тайну Султана людям,
чтобы не рассыпал сахар перед мухами.
Уши того человека внимают Тайнам Величия,
кто, подобно лилии, оказался обладателем ста языков и [в то же время] немым.
Глотку дарует земле милость Господа,
чтобы испила та воду и взрастила сотню трав.
И вновь живущим на земле [животным] дарует Он глотку и губы,
чтобы траву ее поедали они по желанию.
Как съело ее траву животное, стало тучным,
стало животное пищей для человека и исчезло.
25 И снова стало землей, стало прожорливым, [поедая] человека,
когда расстались с человеком дух и зрение.
Видел я частицы, чьи рты все были распахнуты,
если расскажу о питании их, [рассказ] затянется.
Для путевых припасов есть припас из Его одаривания,
для кормилиц – кормилица Его всеохватывающей милости.
Уделам Он дает уделы,
ибо пшеница как без пищи уродится?
Несть толкованию этих слов предела,
я рассказал одну часть, чтобы ты познал [много] частей.
30 Все в мире, знай, есть и поедающее и поедаемое;
знай, что пребывающие (бакийан) – счастливцы и приняты [у Бога].
Этот мир и его обитатели разбросаны,
а тот [духовный] мир и его путники непрерывны.
Этот мир и влюбленные в него отрезаны [друг от друга],
обитатели того мира пребывающие вечно, объединенные.
Значит, щедр тот, кто подаст себе
живую воду, что останется навеки.
[У кого] «пребывающие благие деяния»[14], тот и оказался щедр
освободившись от сотни бедствий, опасностей и страхов.
35 Если даже их (щедрых) тысячи, они – один человек, не больше;
как фантазер, они не помышляют о числе.
И у поедающего, и у поедаемого есть глотка и горло,
и у побеждающего, и у побежденного есть разум и суждение.
Глотку Он даровал посоху справедливости[15],
[и тот] поглотил столько посохов и веревок!
В нем же самом не произошло увеличения от всего этого поедания,
поскольку не были животными его поедание и форма.
Достоверности, как и посоху, дал Он тоже глотку,
чтобы поглотила она всякую фантазию, что родится.
40 Следовательно, и у смыслов, как и у сущностей, есть глотки,
и наделяет пищей глотки смыслов тоже Господь.
Следовательно, [повсюду], от луны до рыбы, нет ничего из сотворенного,
у чего для всасывания материи не было бы глотки.
[Когда] глотка души избавится от мыслей о теле,
тогда пропитанием ее станет почитание.
Условием станет замена темперамента (мизадж) потому,
что из-за плохого темперамента, бывает, умирают плохие люди.
Если темперамент человека станет приверженцем глиноедения,
то желтым, бледным, больным и ничтожным тот станет.
45 Когда же его мерзкий темперамент изменится,
уйдет мерзость с его лица, [оно] станет [светлым,] как свеча.
Где кормилица для младенца, приученного к молоку,
чтобы милостью [своей] ублажить внутренность его рта?
Если закроет она ему путь к груди,
то откроет путь к сотне садов перед ним,
Так как грудь стала завесой для того слабого [младенца],
[скрывающей] тысячи милостей, скатертей и караваев.
Значит, наша жизнь обусловлена отнятием от груди;
понемногу усердствуй, вот и весь сказ.
50 Когда был плодом [в утробе] человек, кровь была [ему] пищей;
из нечистот[16] извлечет чистоту верующий точно так же.
Благодаря отнятию от крови пищей его станет молоко,
а благодаря отнятию от молока он вкусит куски [пищи].
А отнявшись от куска [пищи], он станет Лукманом[17],
станет ищущим тайной добычи.
Если бы плоду кто-нибудь сказал в утробе:
«Есть снаружи целый мир, столь упорядоченный,
Целая земля цветущая, обладающая длиной и шириной,
в ней – сотня милостей и столько разной пищи,
55 Горы, и моря, и степи,
цветники, сады и посевы,
Небо весьма высокое и полное сияния,
солнце, луна и сотня звезд;
С юга, севера и запада
сады обретают свадебные пиршества и пиры!
Невозможно описать ее чудеса,
ты же в этой тьме почто подвергаешься испытаниям?
Ты питаешься кровью в пытке тесноты,
в заключении, посреди нечистот и страдания!» —
60 Он (человек) по велению своего состояния отрицал бы [это],
от этого [пророческого] послания отвернулся и не уверовал,
Мол: «Это невозможно, это обман и заблуждение», —
потому что нет никакого изображения в воображении слепца.
Раз какого-нибудь рода явлений не видела его способность к постижению,
не станет и слушать она, отрицая.
Точно так же и простые люди – в этом мире
о том мире заменяющие (абдал) рассказывают им,
Мол: «Этот мир – колодец, очень тесный и темный,
есть снаружи целый мир без запаха и цвета», –
65 Но ничто [из этих слов] в уши ни одного из них не входит,
так как эта алчность стала завесой длинной и плотной.
Уши закрывает алчность от слышания,
глаза закрывает корысть от постижения,
Так же как и тот плод [в утробе] – алчность к крови,
служащая ему пищей в низком месте его обитания,
Скрывает [от него] рассказ об этом мире,
и он не умеет позавтракать ничем, кроме крови.
Сказание о поедавших слоненка из-за жадности и из-за отказа от увещевания увещевавшего [их]
Слышал ли ты, как в Хиндустане
увидел один мудрец нескольких друзей?
70 Они были голодны, оставшись без припасов, нагими,
возвращались из путешествия, с долгой дороги.
Любовь его мудрости вскипела, и он произнес
приятное приветствие им и, как розовый куст, расцвел.
Сказал: «Я знаю, что из-за голода и отсутствия пищи
накопились у вас мучения в этой Карбале[18].
Но Аллахом, Аллахом [заклинаю], о люди славные,
да не станет вашей пищей дитя слона!
Есть слониха в этой стороне, куда вы сейчас идете:
на слоненка не охотьтесь же и послушайтесь [меня]!
75 Слонята есть на вашем пути,
на них поохотиться очень хочется вам.
Они очень слабы и нежны, очень тучны,
но мать [их] ищет, [поджидая] в засаде.
За детенышем сотню фарсангов пути
пройдет она, стеная и вздыхая.
Огонь и дым будут выходить из ее хобота,
осторожней с этими ее детенышами, к которым [она] питает милость!»
Святые (аулийа) – дети Истинного[19], о сын,
в присутствии и отсутствии [Он] ведает [о них].
80 Отсутствие [перед Ним] не мни для них ущербом,
ведь Он отомстит за их жизнь.
Он сказал: «Эти святые (аулийа) – Мои дети,
на чужбине отделенные от [Моего] владычества.
Ради испытания они унижены и осиротели,
но втайне Я – [их] друг и собеседник.
Поддержка для всех [их] – Мое покровительство,
ты бы сказал, что они все суть части Меня.
Смотри же, смотри, это Мои облаченные в рубище,
их сотни и сотни тысяч, и все они – как одно тело».
85 А не то как одним посохом искусным
какой-нибудь Муса опрокинул бы Фир‘ауна[20]?
А не то – как одним проклятием
Нух[21] превратил бы и восток, и запад в пучину[22]?
Не снесло бы одно моление великодушного Лута[23]
весь их город, безнадежно.
Город их, подобный раю, стал
[рекой] Диджла[24], [полной] черной воды; ступай, посмотри на следы [его]!
В стороне Шама[25] эти следы и эти вести,
по пути в [Байт ал-]Кудс[26] ты увидишь их, проходя мимо.
90 За пророков, почитающих Истину, сотни тысяч
наказаний было в каждом веке.
Если я буду говорить, и это разъяснение продлится,
что же будет с сердцем, ведь даже горы изойдут кровью!
Кровью изойдут горы, и она тоже застынет,
ты же не видишь [этого] истечения кровью, ты слеп и отвергнут.
Диковинный слепец, дальновиден и остроглаз,
но у верблюда не видит ничего, кроме шерсти.
Волосок за волоском разглядывает ради выгоды людская жадность,
танцует бесцельно, как медведь.
95 Танцуй там, где ты «свое я» разобьешь [вдребезги],
вату из язвы плотской страсти вырвешь.
Танцуют и кружатся посреди площади,
танцуют в крови «своего я» мужи.
Когда избавятся они от рук «своего я», бьют в ладоши,
когда выпрыгнут из ущербности «своего я», танцуют.
Музыканты их изнутри [них] бьют в бубны,
моря в их смятении пенятся.
Ты не видишь [этого], но для их ушей
листья на ветвях тоже хлопают в ладоши.
100 Ты не видишь, как хлопают в ладоши листья,
[для этого] уши сердца нужны, а не эти уши тела.
Закрой уши головы от подшучивания и лжи,
чтобы увидеть город души сверкающей.
Вникают уши Мухаммада в слова,
ведь говорит о нем в Откровении Истинный: «Он – ухо»[27].
Целиком этот Пророк – уши и глаза,
мы свежи лицом из-за него, он – кормилица, а мы – младенец.
Этим речам несть конца, гони обратно,
к людям слона, к началу гони.
Остаток сказания о посягнувших на слонят
105 Каждый рот слониха обнюхивает,
вокруг желудка каждого человека вьется,
Чтобы отыскать жаркое из своего сына,
чтобы явить свое отмщение и мощь.
Ты мясо рабов Истинного поедаешь[28],
ты поносишь их за глаза – получишь ты возмездие!
Смотри, ведь тот, кто обнюхивает твой рот – Творец;
разве спасет свою жизнь кто-либо кроме того, кто искренен?
Горе тому достойному сожаления, которого обнюхивают
в могиле Мункар или Накир[29]!
110 Нет [у него] возможности ни похитить рот у тех вельмож,
ни сделать рот благоухающим с помощью дающих лекарство;
Воды и масла нет [у него] для прикрытия;
способа применить хитрость нет у разума и рассудка.
Сколько будет наносить удары их палица
по голове всякого пустобреха и по его заднице!
Посмотри на следы [ударов] палицы ‘Азра’ила[30],
раз ты не видишь дерево и железо среди [материальных] форм.
В [материальной] форме она также показывается иногда,
и о том страдалец бывает осведомлен.
115 Говорит тот страдалец: «О друзья мои,
что это за меч над моей головой?»
[Скажут друзья]: «Мы не видим, это, наверное, фантазия».
Что это за фантазия, это ведь кончина!
Что это за фантазия, раз этот небосвод опрокинулся
от ужаса перед этой фантазией ныне!
Палицы и клинки стали осязаемы
для больного, и голова его опрокинулась.
Он видит, что это предназначено ему,
но глаза врагов закрыты на это и глаза друзей.
120 Жадность к этому миру ушла, и глаза его стали остры,
глаза его осветились в миг пролития [его] крови.
[Подобными] неурочной птице[31] глаза его стали
в результате его высокомерия и гневливости.
Срубить голову необходимо той птице,
которая не вовремя позвонит в колокольчик.
Каждый миг есть агония для части твоей души,
посмотри же в агонии души на свою веру!
Жизнь твоя подобна кошелю с золотом,
день и ночь подобны отсчитывающему динары.
125 Отсчитывает он и отдает золото без остановки,
пока не опустеет [кошель] и не наступит затмение (т. е. смерть).
Если у горы ты будешь брать [частицу] и не класть обратно на место,
то гора от этого отдавания рухнет.
Так что клади что-нибудь взамен каждого вздоха,
чтобы из [слов] «и поклонись, и приблизься»[32] обрести желаемое.
В завершении дел ты так много не усердствуй,
кроме как в том деле, что связано с верой, не усердствуй.
В конце концов ты уйдешь незавершенным,
дела твои [останутся] куцыми, а хлеб твой неиспеченным.
130 И это обустройство могилы и могильной ниши
бывает не при помощи камня дерева и войлока,
Но [при помощи того, что] ты себе в [холме] Сафа[33] выроешь могилу,
в Его самости (мани)[34] похоронишь свою самость,
Станешь Его прахом и погребенным в печали о Нем,
чтобы дыхание твое обрело вспомоществования от Его дыхания.
Надгробия, мавзолеи и зубцы стен –
владыками смысла они не одобрены.
Посмотри теперь на живого, облаченного в атлас:
помогает ли атлас [его] разуму?
135 Под пытками Мункара его душа,
скорпион печали в его наполненном печалью сердце.
Снаружи его внешность – как красивая картинка,
а внутри от [тяжких] мыслей он рыдает.
А другого увидишь в том старом рубище —
как леденец [его] мысли, а слова – сахар.
Возвращение к сказанию о слоне
Сказал увещевавший: «Послушайтесь этого моего совета,
дабы сердце и душа ваши не подверглись испытанию.
Травой и листьями удовольствуйтесь,
охотиться на слонят не отправляйтесь.
140 Я снял со своей шеи [бремя] долга увещевания;
кроме счастья бывает ли что-либо последствием наставления?
Я пришел довести до сведения послание,
чтобы избавить вас от сожалений.
Смотрите, пусть не будет так, что алчность нападет на вас в пути,
что алчность к съестным припасам вырвет вас с корнем!»
Сказал это, попрощался и ушел,
их же лишения и голод в пути возросли.
Вдруг увидели они в стороне проезжей дороги
слоненка упитанного, новорожденного.
145 Напали [на него], как опьяненные волки,
съели подчистую, умыли руки.
Один из спутников не ел и советовал [им не есть],
ибо рассказ того бедняка он помнил.
От [поедания] жаркого удержали его те слова;
новое счастье дарит тебе старый разум.
Затем упали и заснули все они,
а тот голодный [бодрствовал], как пастух посреди стада.
Увидел он, как ужасная слониха приближается;
сначала она, приблизившись, подбежала к стражу,
150 Понюхала его рот три раза,
но никакого неприятного запаха от него не исходило.
Несколько раз она обошла вокруг него и отошла,
не обидела его эта огромная царственная слониха.
Она губы каждого из спящих обнюхала:
дошел до нее запах от того спавшего мужа,
Который ел жаркое из слоненка,
и разорвала его и убила слониха быстро.
В один миг она всех по одному из той компании
разорвала, и не было у нее страха перед этим.
155 Подбрасывала каждого в воздух многократно
до тех пор, пока тот не падал на землю и не раскалывался.
Эй, поедатель крови людей, с дороги отойди,
чтобы кровь их вступила с тобой в битву!
Имущество их – как их кровь[35], знай достоверно,
так как имущество благодаря силе приходит в десницу[36].
Мать тех слонят отомстит,
тех, кто поедает слонят, покарает.
Ты поедаешь слоненка, о мздоимец,
и тебя враг-слон уничтожит.
160 Запах опозорил замышлявшего козни,
слон распознает запах своего детеныша.
Тот, кто чует запах Истинного из Йемена[37],
как может не почувствовать лживого запаха от меня?
Мустафа[38] (Мухаммад), раз он почувствовал запах издалека,
как может не ощутить аромат из наших ртов?
Ощутит он, только от нас скроет;
хорошие и плохие запахи поднимаются до небес!
Ты спишь, а запах той запретной [пищи]
стучится в бирюзовое небо.
165 Он становится спутником твоих мерзких вздохов,
чтобы к нюхающим небосвод отправиться.
Запах заносчивости, запах жадности, запах страсти
во время разговора доносится, словно [запах] лука.
Если ты поклянешься, мол: «Разве я это ел?
Я от лука и чеснока воздерживался!» —
Но это дыхание клятвы донесет [на тебя],
в нос собеседникам ударит.
Следовательно, молитвы бывают отвергнуты из-за запаха этого,
то кривое сердце проявляется на языке.
170 «Возвращайтесь с позором!»[39] – будет ответом на ту молитву;
палка отвержения будет карой для всякого мошенника.
Если же речи твои будут кривы, а смысл твой будет правилен,
то эта кривость слов принимается Господом.
Разъяснение того, что для Возлюбленного прегрешение любящих лучше, чем правильный поступок чужих людей
Тот Билал[40] искренности, возвещая намаз,
читал «хайй» как «хайй» по необходимости,
Пока не сказали [люди]: «О Пророк, неправильна
эта ошибка, ведь сейчас – начало постройки[41].
О Пророк, о Посланник Творца,
муэдзина, который будет красноречивей, приведи.
175 Стыдно, если в начале веры и благочестия
неправильно будут произносить слова „Спешите к спасению!“»[42].
Гнев Пророка вскипел, и рассказал он
один-два намека о скрытых милостях:
«Эй, подлые, пред Господом „хайй” Билала
лучше сотни „хайй” и „хайй ” и всяких разговоров!
Не возмущайте [меня], чтобы я вашу тайну
не рассказал, и начало ваше, и конец».
Если нет у тебя приятного дыхания во время молитвы,
ступай, ищи молитвы у собратьев чистоты!
Веление Истинного Мусе (мир ему!): «Зови Меня устами, которыми ты не совершил греха!»[43]
180 Сказал [Господь]: «О Муса, у Меня ищи убежища
теми устами, которыми не совершил ты греха».
Сказал Муса: «Нет у меня таких уст».
Ответил [Господь]: «Зови меня устами другого.
Устами другого человека разве ты грешил?
Устами другого воззови: „О Аллах!”
Так сделай, чтобы множество уст за тебя
ночами и днями возносили молитвы.
Устами, которыми ты не совершил греха,
а это уста другого человека, проси прощения.
185 Или же собственные уста очисти,
дух свой расторопным и проворным сделай».
Поминание Истинного чисто; когда чистота приходит,
собирает пожитки и уходит скверна.
Бегут противоположности от противоположностей;
ночь бежит, когда разгорается сияние [зари].
Когда входит чистое имя [Бога] в уста,
ни скверны не остается, ни печалей.
Разъяснение того, что произнесение нуждающимся «Аллах!» в точности то же, что ответ Истинного «Вот я перед тобой!»
Некто повторял «Аллах!» как-то ночью,
пока сладкими не стали от его поминовения губы.
190 Сказал Шайтан: «Эй, в конце концов, болтун,
на все эти [возгласы] „Аллах!” где [ответ] „Вот я перед тобой!”?
Не приходит ни одного ответа от престола,
сколько же ты будешь восклицать „Аллах!” с суровым лицом?»
Тот, сокрушившись сердцем, преклонил голову,
увидел во сне Хизра[44] посреди зелени.
Сказал [Хизр]: «Смотри, как это ты от поминания [Бога] отказался,
как это ты раскаиваешься в том, что Его призывал?»
Тот ответил: «Не приходит мне „Вот я перед тобой!” в ответ,
оттого боюсь я, что отвергнут перед вратами».
195 Сказал [Хизр]: «Те твои [слова] „Аллах!” и есть Наше „Вот я перед тобой!”,
а эти твои нужда, боль и страдания – Наш гонец.
Твои ухищрения и поиск средств
были Нашим привлечением [тебя к Себе] и развязали тебе ноги.
Твои страх и любовь – аркан Нашей милости,
под каждым твоим [возгласом] „О Господи!” – множество [ответов]
„Вот я перед тобой!”»
Душа невежды всегда далека от этой молитвы,
так как произносить «О Господи!» ему не велено.
На устах его и на сердце – замок и засов,
чтобы не плакал он пред Господом, когда [постигает его] ущерб.
200 Дал Он Фир‘ауну сотню царств и богатств,
пока тот не стал претендовать на [божественное] величие и славу[45];
За всю свою жизнь не знал он даже головной боли,
дабы не плакал перед Истинным тот неблагородный.
Дал Он ему все царство этого мира,
но Истинный не дал ему боли, страдания и печалей.
Боль лучше, чем царство этого мира,
дабы ты взывал к Господу втайне.
Взывание не испытывающего боли – от замороженности,
взывание же испытывающего боль – от восхищения сердца.
205 Это произнесение шепотом зова,
поминание Истока и Начала,
Оно стало зовом чистым и печальным,
[говорящим]: «О Господь! О Тот, к кому взывают о помощи!
О Помогающий!»
Вой собаки на пути Его – [и тот] не без [Его] притяжения,
потому что всякий стремящийся [к Нему] бывает пленником какого-нибудь разбойника;
Как собака [обитателей] пещеры[46], которая избавилась от [поедания]
мертвечины,
за стол царей воссела.
До Дня воскресения она вкушает перед пещерой
воду милости, подобно гностикам (‘ариф), и без всякой миски.
210 О, как много облаченных в шкуру собаки, которым нет имени,
но втайне они не обделены той чашей!
Отдай жизнь ради этой чаши, о сын!
Без джихада и терпения разве бывает победа?
Терпение ради нее – не трудность,
терпи же, ведь терпение – ключ к радости[47]!
Из этой западни без терпения и осмотрительности никто не спасся;
осмотрительность для терпения стала руками и ногами.
Будь осмотрителен с пищей, ведь это – ядовитая трава;
осмотрительность – мощь и свет пророков.
215 Соломинкой бывает тот, кто от каждого ветра подскакивает;
гора разве придает ветру какой-нибудь вес?
В каждую сторону зовет тебя какой-нибудь гул[48]:
«Эй, брат! Ищешь дорогу? Иди же сюда!
Я покажу путь, буду попутчиком и товарищем,
я проводник на этом верном пути!»
Не проводник он, и не знает пути.
О Йусуф[49]! Не ходи к тому похожему нравом на волка!
Осмотрительность – это когда не обманут тебя
жир, яства и сети этого мира,
220 Ведь нет ни жира, ни яств у него (гула),
но читает он заклинания и дует ему (человеку) в ухо:
«Приди, мол, гость наш о пресветлый!
Дом – твой, а ты – мой!»
Осмотрительность – это когда ты скажешь [в качестве отговорки]:
«У меня несварение», —
или: «Я болен, утомлен этим склепом!» —
Или: «У меня больна голова, избавь меня от головной боли!» —
или: «Позвал меня сын [моего] дяди по матери», —
Потому что даст он тебе яство с жалами,
посеет в тебе его яство множество язв.
225 Если даст он тебе пятьдесят или шестьдесят золотых монет, —
о рыба! Он даст тебе мясо на крючке.
Если он даст, то даст ли [на самом деле] тот полный ухищрений?
Слова мошенника – сгнивший орех.
Постукивание его (ореха) похитило твой разум и мозг,
и сотни тысяч разумов он не считает даже за один.
Друг твой есть твой хурджин и кошелек;
если ты Рамин, не ищи никого, кроме своей Висы[50]!
Твоя Виса, твоя возлюбленная и есть твоя сущность,
а все эти, что извне, – твои беды.
230 Осмотрительность – это когда тебя пригласят,
а ты не скажешь: «Они опьянены мною и ищут меня!»
Их приглашение считай птичьим свистом,
которому подражает охотник, спрятавшийся в засаде.
Мертвую птицу перед собой положил он: мол, она
и издает эти звуки, крик и пение.
Птицы сочтут ее одного с ними рода,
соберутся [вокруг нее], а он раздерет их кожу,
Разве что кроме той птицы, которой дал осмотрительность Истинный,
чтобы не была она поражена этим зерном и лестью.
235 Неосмотрительность – верное раскаяние,
послушай-ка сказку, поясняющую это.
[О том, как] селянин обманул горожанина, зазвав в гости при помощи многочисленных упрашиваний и приставаний
О собрат, был давным-давно
один горожанин с неким селянином знаком.
Когда селянин в город приезжал,
шатер на улице того горожанина разбивал,
Два-три месяца гостил у него,
сидел у него в лавке и за его столом.
Все нужды, которые были у него в то время,
исправлял горожанин безвозмездно.
240 Обратился [селянин] к горожанину и сказал: «О хваджа («господин, хозяин»),
ты совсем не приезжаешь в деревню в поисках благоприятного случая.
Ради Аллаха, всех детей привози,
ведь сейчас время [цветения] цветников, ранняя весна!
Или летом приезжай во время [созревания] плодов,
чтобы подпоясался я для службы тебе!
Домочадцев, детей и родных своих привози,
у нас в деревне живи хоть три месяца, хоть четыре.
Ведь по весне сельская местность приятна:
[повсюду] нивы и пленительные тюльпаны».
245 Дал ему обещание горожанин для отговорки,
прошло после того обещания восемь лет.
Тот каждый год говорил: «Когда же
ты соберешься [к нам], ведь наступил уже месяц дей[51]!»
Он же приводил отговорки, мол: «В этом году у нас
из такого-то места приехал гость;
На следующий год, если смогу освободиться
от важных дел, то к вам поспешу».
Тот сказал: «Семья моя ждет
твоих детей, о правдивый!»
250 Вновь каждый год, как аист, он прилетал,
чтобы поселиться в доме горожанина.
Хваджа каждый год из своего золота и серебра
тратил на него и расправлял свои крылья.
В последний раз [целых] три месяца тот богатырь
накрывал ему стол по утрам и вечерам.
От стыда вновь сказал он хвадже:
«Доколе обещания? Доколе будешь меня обманывать?»
Сказал хваджа: «Тело и душа мои ищут свидания [с тобой],
но всякий переезд – по Его велению!
255 Человек – как корабль и парус,
[ожидает], когда же пустит ветер этот Ветрогон[52]».
Снова дал ему много клятв, мол: «О щедрый,
бери детей, приезжай, увидь блаженство!»
Руку его пожал трижды в знак договора,
мол: «Ради Аллаха, приезжай поскорее, постарайся!»
Спустя десять лет, [в течение которых] каждый год таким вот образом
[следовали] уговоры и сахарные обещания,
Дети хваджи сказали: «О отец,
и луна, и тучи, и тени путешествуют.
260 Много долгов ты на него возложил,
много потрудился ради его дел.
Он хочет часть тех долгов
оплатить, когда ты станешь [его] гостем.
Много заветов оставлял он нам втайне,
мол, везите его с собой в деревню с уговорами!»
Ответил тот: «Истинно это, но, Сибавайх[53],
опасайся зла от того, кому ты оказал благодеяние[54]!
Дружба ведь семя, [прорастающее] в последний миг;
боюсь я из-за страха перед тем, что она будет испорчена».
265 Бывает общение – как режущий меч,
как [месяц] дей в саду и на пашне.
Бывает общение – как сезон весны,
от него – бесчисленные благоустройства и прибыль.
Осмотрительность – это когда ты заподозришь плохое,
чтобы убежать и избавиться от плохого.
«Осмотрительность есть подозрение»[55], – сказал тот Посланник,
считай, что на каждом шагу – силки, эй, болтун!
Поверхность степи ровная и широкая,
но на каждом шагу – силки, не гони самонадеянно!
270 Тот горный козел бежит, [осматриваясь], мол, где сети?
Как только поскачет, сеть свалится ему на горло.
О ты, кто говорил «где?», посмотри теперь:
видел ты степь, но не видел засады.
Без засады, силков и охотника, о ловкач,
разве бывает курдюк, [лежащий] посреди нивы?
Те, кто самонадеянно пришел на землю, —
на их кости и черепа посмотри!
Когда пойдешь на кладбище, о Муртаза,
их кости расспроси о былых временах,
275 Чтобы явно увидеть тех опьяненных слепцов,
как они низверглись в колодец заблуждения.
Если есть у тебя глаза, не иди слепо,
а если нет глаз, то возьми в руки посох.
Тот посох осмотрительности и доказательств,
если нет у тебя зрения, сделай [своим] предводителем.
Если же нет [у тебя] посоха осмотрительности и доказательств,
без поводыря не стой возле каждой дороги.
Ступай таким образом, как ступает слепец,
чтобы ноги от колодца и от собак спасти.
280 Трепеща, со страхом и опасением
ставит ногу [слепец], чтобы не впасть в умопомрачение.
О ты, кто выпрыгнул из дыма и попал в огонь,
искал кусок пищи, сам стал куском пищи для змеи!
Сказание о сабеях[56] и о [том, как] богатство сделало их мятежными, как постигло их злополучие мятежа и неверия, и разъяснение достоинства благодарности и верности
Ты не читал разве рассказ о сабеях,
или же прочел и не узрел [в нем] ничего, кроме эха?
Об эхе гора ничего не ведает,
нет для разума горы дороги к смыслу [звука].
Она производит звук без ушей и разума,
когда ты замолчишь, замолчит и она.
285 Дал Истинный сабеям много благоденствия,
сотню тысяч дворцов, беседок и садов.
Не возблагодарили [Его] за это те неблагородные —
в верности они были ничтожнее собак.
Собаке кусок хлеба из какой-нибудь двери
достанется, и она тут же подпоясывается [служить] этой двери,
Становится стражем и хранителем этой двери,
даже если постигают ее обиды и лишения.
У той двери она постоянно находится, живет,
считает неверием предпочесть [ей] кого-нибудь другого.
290 Если же придет чужая собака [куда-либо], днем ли, ночью ли,
те собаки в тот же миг ее проучат,
Мол: «Ступай туда, где [твой] первый дом,
долг благодарности за ту милость – залог сердца!»
Кусают они ее, мол: «Ступай на свое место,
долгом благодарности за ту милость больше не пренебрегай!»
У дверей сердца и людей сердца (т. е. суфиев) живой воды
сколько ты испил! И открылись твои глаза.
Много пищи из опьянения, восторга, беспамятства,
[полученных] у двери людей сердца, ты своей душе скормил.
295 И вот ты покинул эту дверь из-за жадности,
вертелся вокруг каждой лавки из-за жадности.
К двери тех благодетелей, чьи котлы полны пищи[57],
ты бежишь ради ни на что не годного накрошенного хлеба!
Жирным считай место, где тучной становится душа,
безнадежное дело здесь исправляется.
[О том, как] собирались подвергшиеся напастям люди каждое утро у дверей кельи ‘Исы (мир ему!), ища исцеления его молитвой
Кельей ‘Исы является скатерть владыки сердец.
Смотри же, о несчастный, смотри! Не покидай эту дверь!
Собирались со всех сторон люди –
слепцы, хромые, покалеченные, оборванцы –
300 У дверей той кельи ‘Исы поутру,
чтобы [своим] дуновением он избавил их от греха.
Закончив свои молитвы,
утром выходил [из кельи] тот благоверный,
Сбившихся в стаю несчастных он видел и слабых,
сидящих возле двери с надеждой и ожиданием.
Говорил он: «О друзья напастей, Господом
все ваши нужды были исполнены.
Давайте же, отправляйтесь без страдания и печали
к великодушию и щедротам Господа».
305 Все, подобно стреноженным верблюдам,
когда развяжешь ты им колени благоразумно,
Радостно и весело пускались бежать в сторону дома,
его молитвой начав бегать [своими] ногами.
Ты испытал много собственных напастей
и обрел исцеление у таких царей веры.
Сколько раз эта твоя хромота становилась плавной походкой?
Сколько раз душа твоя становилась беспечальной и не испытывающей обид?
Невежда, нитку привяжи к ноге,
чтобы не заплутать из-за себя же, о проходимец!
310 Твои неблагодарность и забывчивость
не вспоминают о том, как ты вкушал мед!
Неизбежно тот путь был перед тобой закрыт,
раз были тобою обижены сердца людей сердца (т. е. суфиев).
Поскорее обрети их и прощения испроси,
подобно облаку, жалостливые слезы пролей,
Чтобы цветник их навстречу тебе расцвел,
созревшие плоды сами по себе стали бы раскалываться.
И ходи вокруг этой двери, не будь хуже собаки,
раз уж ты стал служить тому же хозяину, что и собака пещеры,
315 Ведь и собаки собакам дают наставления,
мол: «Привяжись сердцем к [своему] первому дому,
Ту первую дверь, где ты съел кость,
считай своей обязанностью и исполняй свой долг перед ней, не бросай ее!»
Кусают ее, чтобы учтиво отправилась она туда
и в первом [своем] жилище обрела счастье.
Кусают ее, мол: «Эй, мятежная собака, уходи,
против властителя твоего блага не восставай!
К той двери, как дверное кольцо, привяжись,
будь сторожем, расторопным и проворным.
320 Примером того, как нарушается наша преданность, не будь,
понапрасну известий о [нашей] неверности не распространяй.
Если уж собаки стали символом преданности,
ты ступай и на собак стыда и позора не навлекай!»
Если уж для собак неверность – бесчестье,
то как же ты допускаешь проявление неверности?
Истинный Всевышний прославил преданность,
сказал: «Кто же более верен в завете, кроме Нас?»[58]
Неверностью считай верность, [сопряженную] с отречением от Истинного;
перед долгом по отношению к Истинному никто не имеет преимущества.
325 Долг в отношении матери возник после того, как тот Щедрый
сделал ее должницей, [дав ей] твой плод,
Облек тебя в форму внутри ее тела[59],
даровал ей в тяжести ее покой и привычку.
Она видела тебя как часть, соединенную [с собой],
а Его мудрость это соединенное разделила.
Истинный сотворил тысячи промыслов и хитростей,
чтобы мать на тебя свою любовь направила.
Поэтому долг перед Истинным – прежде матери;
тот, кто не признает этот долг, осел.
330 То же, что он сотворил мать, и грудь, и молоко,
сблизил ее с отцом, – это даже не бери в расчет!
О Господь, древни Твои благодеяния,
и те, что я знаю, и те, о которых я не знаю, – они тоже Твои.
Ты повелел: «Помни об Истинном,
ибо долг передо Мной не устаревает!
Вспоминай ту милость, которую Я оказал в то утро
вам, спасши вас на корабле Нуха!
Кокону ваших отцов в тот миг
Я даровал от потопа и его волн спасение.
335 Вода с нравом, подобным огню, покрыла землю,
волны ее даже вершины гор похищали.
Но Я сохранил, не отверг вас
в существе вашего прапрапрадеда.
Когда же ты стал главой, как же Я стану бить тебя по пяткам?
Как загублю свою мастерскую?
Как же ты становишься предан неверным,
из-за дурных сомнений в их сторону идешь?
Я в ошибках и неверности неповинен;
ты же идешь ко Мне и дурное думаешь [про Меня]!
340 Эти дурные мысли ты обращай к тому месту, где ты
перед себе подобным склоняешься».
Много ты себе выбирал попутчиков тучных,
но если спрошу тебя, где они, ты скажешь: «Ушли!»
Твой добрый друг отправился на вышний небосвод,
твой грешный друг отправился в глубь земли.
Ты же остался посередине таким образом,
беспомощный, как костер, [покинутый] караваном.
Ухватись за подол того, о храбрый друг,
кто чист от низкого и высокого,
345 Ни как ‘Иса, не возносится на небо,
ни как Карун[60], не проваливается в землю,
Остается с тобой и в пространстве, и в беспространстве,
когда лишишься ты и дома, и лавки.
Извлечет Он из обид чистоту,
твои притеснения будет принимать за верность.
Если ты затеешь притеснения, Он задаст тебе трепку,
чтобы ты от ущербности направился к совершенству.
Если ты пренебрежешь одной молитвой,
постигнет тебя стеснение [духа] из-за страданий и жара.
350 Это будет для тебя уроком: не допускай
никакого изменения в этом древнем завете,
Прежде чем это стеснение станет цепью
и то, что стесняет [тебе] сердце, свяжет [твои] ноги.
Твое умственное страдание станет чувственным и явным,
дабы ты эти указания не воспринимал как нечто ничтожное.
В прегрешениях стеснения схватывают сердце,
а после смерти стеснения становятся цепями.
«Кто отвратится от воспоминания обо Мне,
тому – тесная жизнь, и Мы накажем [его] слепотой!»[61]
355 Вор, когда он похищает имущество людей,
огорчение и стеснение жалят его сердце.
Он говорит: «Удивительно, что это за стеснение?» –
а это стеснение угнетенного, что плачет от твоего зла.
Если он не позаботится об этом стеснении,
ветер настойчивости раздует его огонь.
Стеснение сердца превратилось в хватку стражника неизбежно;
эти смыслы ощутились, подняли стяг.
Печали превратились в тюрьму и орудие пытки,
печаль – это корень, и прорастут ветви из корня.
360 Корень был сокрыт, и вот проявился;
считай внутреннее стеснение и расширение [духа] корнем.
Раз корень плох, поскорей его вырви,
чтобы не выросла уродливая колючка на лужайке.
Почувствовав стеснение [духа], найди выход из него,
ибо все вершки растут из корешков.
Почувствовав расширение [духа], ороси его водой,
а когда появятся плоды, то их сподвижникам раздай.
Остаток сказания о сабеях
Те [жители] Сабы были ребячливы и незрелы,
образ действий их – неблагодарность по отношению к щедрым.
365 Такая неблагодарность проявляется, например,
когда ты со своим благодетелем затеешь ссору,
Мол: «Не нужно мне такого блага,
обижусь я из-за него, зачем ты обижаешь меня?
Смилуйся, это благо убери подальше,
не нужны мне глаза, поскорей меня ослепи!»
Так и [жители] Сабы говорили: «Увеличь расстояние между нами,
позор наш – благо для нас, забери наше украшение[62].
Не нужны нам эти беседки и сады,
ни хорошие женщины, ни безопасность и благоденствие.
370 Города, лежащие близ друг друга, плохи;
хороша та степь, где дикие звери».
Просит человек летом зиму,
а если приходит зима, отрекается от этого.
И никогда не бывает он доволен обстоятельствами,
ни стеснением, ни благополучной жизнью.
«Убит будь человек, как он неверен»![63]
Все, что дарует ему водительство, он отрицает.
Плотская душа такова и поэтому подлежит убиению;
«Убейте самих себя!» – сказал тот возвышенный[64].
375 Это трехсторонняя колючка, как ее ни положи —
она вопьется, и как ты избежишь ее ран?
Разожги в колючках пламя отказа от страстей,
рукой за друга добродетельного возьмись.
Когда превысили меру владыки Сабы,
мол: «Для нас холера лучше, чем утренний ветерок!» —
Увещеватели их стали увещевать,
распутству и неверию стали препятствовать.
Они же покушались на жизнь увещевателей,
сеяли семена распутства и неверия.
380 Когда грянет Непреложный приговор, этот мир окажется тесен,
из-за Непреложного приговора сладость окажется мучением для уст.
Сказал [Пророк]: «Когда придет Непреложный приговор, тесным станет
пространство[65];
покроются завесой глаза, когда придет Непреложный приговор!»[66]
Глаза будут закрыты во время Непреложного приговора,
чтобы не видели глаза сурьмы для глаз[67].
Когда уловкой того всадника поднимется пыль,
эта пыль от мольбы о помощи тебя отдалит.
Ступай к всаднику, не иди к пыли,
а не то поразит тебя та уловка всадника.
385 Сказал Истинный: «Тот, кого съел этот волк,
увидев пыль от волка, отчего не возопил?»
Он не распознал от волка пыль;
c такими знаниями зачем же он пасся?
Овцы запах волка вредоносного
распознают и прячутся повсюду.
Мозг животных запах льва
распознает, и они прекращают пастьбу.
Ты почувствовал запах льва гнева – так вернись,
сокровенной молитве и боязни стань товарищем.
390 Не поворотили вспять те люди от пыли волчьей,
волк тягот вслед за пылью пришел, огромный.
Разорвал он в гневе тех овец,
что закрыли глаза на пастыря разума.
Сколько звал их пастырь, а они не приходили,
прах печали в глаза пастырю бросали,
Мол: «Уходи, мы и сами пастыри получше тебя!
Как мы можем стать последователями? Каждый из нас – предводитель!
Мы – пища волка, но не принадлежим Другу;
Мы – топливо для пламени, но не принадлежим позору!»
395 Ярость была невежеством в [их] характере[68],
[и в итоге] зловеще прокричали над следами их жилищ вороны.
Для угнетенных рыли они яму,
но упали в яму [сами] и горестно восклицали.
Разрывали они шубы Йусуфов[69],
но то, что они делали, сами одно за другим и получили.
Кто этот Йусуф? Твое ищущее истины сердце,
как пленник, оно заперто на твоей улице.
Джибрила ты привязал к столбу,
крылья и перья его в сотне мест изранил.
400 Приносишь ему жареного теленка,
а то тащишь его, к сеновалу ведешь,
Мол: «Ешь, это наши съестные припасы».
А для него нет пищи кроме свидания с Аллахом.
Из-за этих пыток и испытаний тот несчастный (т. е. твое сердце)
жалуется на тебя пред Господом:
«О Господи! Горе мне от этого старого волка!»
Тот ему отвечает: «Вот-вот придет время, потерпи!
Справедливости взыщу для тебя с каждого неосведомленного!
Кто же дарует справедливость, если не Господь Справедливый?»
405 Он же говорит: «Терпение мое уничтожено
в разлуке с Твоим ликом, о Владыка наш!
Я Ахмад (Мухаммад), попавший в руки к иудеям,
я Салих, угодивший в заточение к самудянам[70].
О Даритель счастья душам пророков,
или убей меня, или отзови, или приди!
Разлуку с Тобой нет мочи перенести [даже] неверным,
говорит [неверный]: „О, если бы я был прахом!”[71]
Таково его состояние, а он ведь – с той стороны;
каково же без Тебя тому, кто принадлежит Тебе?»
410 Истинный говорит: «Да, о непорочный.
Но послушай [Меня], потерпи, терпение – лучше.
Утро близко[72], помолчи, не причитай,
Я стараюсь для тебя, ты же не старайся».
Окончание рассказа о том, как хваджа поехал в деревню по приглашению селянина
Превысило меру [повествование], вернись же, о доблестный друг,
селянин хваджу, посмотри-ка, отвез [к себе] домой.
Отложи в уголок повесть о сабеях,
расскажи о том, как этот хваджа приехал в деревню.
Селянин прибегнул к лести,
чтобы смутить осмотрительность хваджи.
415 От призыва одного за другим тот был ошеломлен,
пока прозрачность осмотрительности хваджи не замутилась.
И отсюда также дети его, одобряя,
«Насладимся и поиграем!»[73] все весело кричали.
Подобно Йусуфу, которого по диковинному предначертанию
[слова] «Насладимся и поиграем!» вели из-под тени [заботы его] отца.
Это не забава, а игра на свою душу,
хитрости, козни и уловка это.
Все, что тебя с Другом разлучает,
не слушай, это все приносит ущерб, ущерб.
420 Даже если это будет стопроцентная прибыль, не бери,
ради золота не порывай с хранителем сокровищницы, о бедняк!
О том послушай [лучше], сколько Господь упрекал,
говорил сподвижникам (асхаб) Пророка разное[74].
Из-за того, что по зову барабана в тяжелый год
они пятничную молитву отменили без промедления[75],
Мол: «Не то другие купят задешево,
с этого привозного товара получат выгоду вперед нас!»
Остался Пророк в одиночестве на молитве
с двумя-тремя дервишами стойкими, полный нужды.
425 Сказал Он: «Барабан, забава и торговля[76]
как могли оторвать вас от Божьего человека?
Вы бросились к пшенице, как безумные,
и оставили Пророка одного, стоящим.
Ради пшеницы вы семена тщеты посеяли
и этого Посланника Истинного покинули.
Общение с ним – лучше, чем забава[77] и чем имущество;
посмотри, кого ты покинул, протри глаза!
Даже то для вашей алчности не стало очевидным,
что Аз есмь Дающий удел и Наилучший из дающих удел[78].
430 Тот, кто пшенице дает от себя пропитание,
разве упования твои загубит понапрасну?
Ради пшеницы ты расстался с Тем,
кто послал пшеницу с неба!»[79]
[О том, как] сокол приглашал уток из воды в степь
Сокол говорит утке: «Встань из воды,
чтобы увидеть, как степи рассыпают сахар!»
Мудрая утка говорит ему: «О сокол, удались!
Вода для нас – крепость, безопасность и радость».
Див подобен соколу; о утки, поспешите!
Смотрите, не выходите наружу из крепости воды!
435 Соколу говорят они: «Уходи, уходи, возвращайся назад,
руки прочь от наших голов, о заступник!
Нам претит твое приглашение, приглашение – тебе [самому],
мы не слушаем твои слова, о неверный!
Нам – крепость, а сахар и залежи его – тебе;
я не хочу твоего подарка, забери [его] себе!
Если есть душа, не иссякнет пропитание;
если есть войско, не будет недостатка в стягах».
Осмотрительный хваджа приводил много причин,
много доводов высказывал диву упрямому.
440 Сказал: «Сейчас есть у меня важные дела;
если поеду [в деревню], они не будут приведены в порядок.
Царь деликатное дело мне поручил,
ожидая меня, царь ночами не спит.
Я не смею царский указ отринуть,
я не могу перед царем опозориться[80].
Каждое утро и каждый вечер личный [царский] военачальник
приходит, ищет у меня пути к бегству (т. е. выхода из положения).
Ты допускаешь, что я отправлюсь в деревню,
чтобы брови султан нахмурил?
445 Да после этого как я избегу его гнева?
Разве что живым себя из-за этого похороню!»
Подобных этому сотню доводов он повторял,
но хитрости с велением Истинного не совпали.
Если станут атомы мира [все] хитрить,
то [все равно] перед приговором небес они – ничто, ничто.
Как убежит эта земля от неба?
Как она себя от него спрячет?
Что бы ни пришло с небес на землю,
[у нее от этого] ни прибежища нет, ни средства, ни укрытия.
450 Если солнце на нее прольет огонь,
она пред огнем его склоняется ниц.
А если дождь устроит на ней потоп,
то города разрушит на ней.
Она стала покорна перед ним, как Аййуб[81],
мол: «Я пленник, все, что захочешь, пролей [на меня]».
О ты, являющийся частью этой земли, не заносись;
когда увидишь веление Бога, не уклоняйся!
Раз [слова] «создали Мы вас из праха»[82] услышал ты,
то быть прахом Он потребовал у тебя, лицо не отворачивай!
455 «Посмотри, как в землю зерно Я посеял;
ты – земная пыль, а Я ее поднял вверх.
И вновь на себя обыкновение земли прими,
чтобы сделал надо всеми амирами Я тебя амиром.
Вода с высоты вниз нисходит,
а затем снизу ввысь поднимается.
Пшеница с высоты под землю спустилась,
и после этого она колосом стала высоким.
Зерно каждого плода вошло в землю,
и затем из нее [растения] подняли головы от погребенного [зерна].
460 Корень [всяческих] благ с небосвода на землю
спустился, стал пищей для чистой души.
Из-за покорности [своей] когда с небосвода он снизошел,
стал он частью человека, живого и смелого.
Затем атрибутом человека стала эта неодушевленная субстанция,
над небесным престолом стала летать весело,
[Говоря]: «Из мира живого изначально пришли мы
и вот снова снизу наверх вознеслись».
Все части, и движущиеся, и покоящиеся,
глаголют: «Воистину к Нему мы возвращаемся!»[83]
465 Зикр и прославления сокрытых частей
подняли шум на небе.
Когда Непреложный приговор вознамерился схитрить,
селянин горожанину поставил мат.
Невзирая на тысячу осмотрительностей, хваджа получил мат,
из-за того путешествия подвергся напастям.
Уверенность у него в своей стойкости была,
хоть и был он [как] гора, [но даже] половина потока его унесла.
Когда Непреложный приговор высовывает из небосвода голову,
все мудрецы становятся слепы и глухи,
470 Рыбы выпрыгивают из моря наружу,
сеть ловит летящую птицу, [делая ее] беспомощной;
Чтобы пари или див в стеклянном сосуде оказались,
а Харут в Бабил (Вавилон) отправился[84].
Кроме того, кто к Непреложному приговору прибегнет, —
чью кровь ни один [астрологический] квадрат[85] не прольет.
Кроме того, что ты прибегнешь к Непреложному приговору,
никакая [другая] хитрость не даст тебе от него освобождения!
Сказание о жителях Зарвана[86] и [о том, как] они хитрили, чтобы без труда бедняков собрать плоды в садах
Рассказ о жителях Зарвана ты прочел,
так почему же ты в поисках хитростей погряз?
475 Хитрили несколько человек с жалами, как у скорпионов,
чтобы несколько урезать пропитание бедняков.
Ночь напролет они обдумывали козни,
обратившись друг к другу лицом, много ‘Амров и Бакров.
Скрытно делились тайнами те плохие люди,
чтобы не прознал Господь об этом.
Против Того, кто замешивает глину, задумала [плохое] глина;
рука делает дело втайне от сердца.
Сказал [Господь]: «Разве не знает твое желание тот, кто создал [тебя],
в тайных твоих разговорах ты искренен или льстив?»[87]
480 Сказал: «Как может не ведать об отправляющемся в путь на рассвете,
Тот, Кто видит, где будет его местопребывание завтра?
Где бы он ни остановился для отдыха или ни поднялся,
Он покровительствует этому и „исчислил счетом”[88]».
Уши ныне от беспечности очисти,
послушай о разлуке того опечаленного.
Считай это закатом[89], который ты отдаешь опечаленному,—
то, что ты выслушаешь его рассказ.
Услышишь ты о горестях тех, чье сердце уязвлено,
об обездоленности благородной души, которую ей причиняют вода и глина.
485 Дом, полный дыма, имеет искусный человек;
открой в нем, выслушав [его], окошко.
Уши твои станут ему как путь для дыхания,
горького дыма станет в его доме поменьше.
Сострадание прояви к нам, о орошенный,
если ты направляешься к Господу Высочайшему.
Это сомнение есть заключение и тюрьма,
которая не позволяет душе в какую-либо сторону отправиться.
Это [ее] в одну сторону, а то – в другую тянет,
каждое говорит: «Я – путь правильный!»
490 Это сомнение – препятствие на пути к Истинному;
благо тому, чьи ноги свободны.
Без сомнения идет он по правильному пути;
[если] ты не знаешь дороги, поищи, где его следы.
След газели возьми и ступай, освобожденный,
чтобы прийти по следам газели к мускусном мешочку.
Таким образом на светлейшую вершину ты отправишься,
о брат, если пойдешь на огонь.
Ни моря не бойся, ни волн, ни пены,
раз услышал ты обращение: «Не бойся!»[90]
495 [Значение слов] «Не бойся!» знай, раз уж Истинный дал тебе страх;
пошлет Он хлеб, раз послал тебе блюдо.
Страх – для того, кому не страшно;
печаль – для того, кому здесь не кружить.
[О том, как] хваджа отправился в деревню
Хваджа взялся за дело и начал собираться,
птица устремления его в сторону деревни поспешно погнала.
Жена и дети [его] к путешествию приготовились,
пожитки на буйвола устремления набросили,
Радуясь и спеша в деревню,
[говоря]: «Мы вкусили плода деревни, дай нам благую весть!
500 Цель наша – приятное пастбище,
друг наш там щедр и приятен сердцу.
С тысячей надежд нас он позвал,
ради нас саженец щедрости он посадил.
Мы припас на десять длинных зим
от него [назад] в город привезем.
Или даже подарит он нам сад,
в середине своей души нас поселит!
Поспешите, о наши друзья, чтобы получить прибыль!»
Разум же говорил изнутри: «Не ликуйте!
505 Из прибыли Аллаха будьте получающими прибыль,
воистину Господь мой не любит ликующих[91].
Радуйтесь степенно тому, что Он даровал вам,
все приходящее и занимающее [вас] отвлекает вас[92]».
Радуйся Ему, а не тому, что помимо Него;
Он – весна, а другие – месяц дей.
Все, что помимо Него – постепенное приближение [к Его гневу] для тебя,
даже если это трон, и царство твое, и венец твой.
Возрадуйся горести, ибо горесть – силки для встречи [с Ним][93],
на этом пути сторона понижения есть возвышение.
510 Горесть – сокровище, а страдания твои подобны руднику,
но разве постигнут это дети?
Дети, как только слово игра услышат,
все быстро, как дикий осел, бегут.
О слепые ослы, в этой стороне – сети,
в засаде на этой стороне [поджидают] кровопийцы.
Пускает стрелы сокрытый лук из потустороннего мира,
в юность вонзается сотня стрел старости.
Шаги в степь сердца надо направить,
потому что в степи глины не бывает простора.
515 Обустроенным жилищем безопасности является сердце, о друг,
[в нем] источники, цветники на цветниках.
Направься в сердце и ступай, о путешествующий ночью:
в нем деревья и источники текущие.
В деревню не отправляйся, деревня человека делает дураком,
разум лишенным света и блеска делает.
Слова Пророка послушай, о избранный:
«Могилой для разума стало проживание в деревне!»[94]
Каждый, кто пробудет в деревне хоть один день и вечер,
даже через месяц разум его не станет целым [после этого][95]!
520 Целый месяц глупость останется с ним,
от травы деревни что еще, кроме этого, он может пожать?
Тот же, кто месяц пробудет в деревне,
навек останутся у него невежество и слепота.
Что есть деревня? – Шейх, не достигший соединения [с Богом],
рукой в подражание и доказательства вцепившийся.
Перед городом Всеобщего разума эти чувства
подобны ослам с завязанными глазами, вертящим мельницу.
Оставь это, внешний облик сказки возьми;
оставь ты зерно жемчуга, возьми зерно пшеницы.
525 Если нет пути к жемчужине, возьми же пшеницу;
если в ту [сторону] нет пути, погоняй в эту сторону.
Возьми его внешность, хоть внешность и летает криво,
в конце концов внешность приведет тебя к внутреннему [смыслу].
Начало каждого человека – [его] форма,
а после этого – душа, у которой есть красота жития.
Что есть начало каждого плода, если не форма,
а потом уже – наслаждение [вкусом], который есть его смысл?
Сначала ставят шатер и покупают [его],
тюрка [только] после этого приводят в гости.
530 Считай свою форму шатром, а смысл твой – тюрком,
знай, что смысл твой – мореход, а облик подобен кораблю.
Ради Истинного, оставь это на один миг,
чтобы осел хваджи потряс колокольчиком!
[О том, как] отправились хваджа и его семейство в деревню
Хваджа с детьми, собрав пожитки,
на верховых животных в сторону деревни поскакали.
Весело в сторону степи они ехали,
«Путешествуйте, чтобы получить прибыль!»[96] распевали.
Ведь благодаря путешествиям Луна становится Кай-Хусравом[97],
а без путешествий Луна разве станет царем?
535 Благодаря путешествию пешка становится благородным ферзем,
и из-за путешествия обрел Йусуф сотню исполнений желаемого.
Днем лица солнцем они опаляли,
ночью по звездам путь узнавали.
Хорошей казалась им отвратительная дорога,
от наслаждений деревни дорога стала подобной раю.
Горечь от сладкоустых становится приятной,
колючка из цветника становится пленительной.
Колоквинт от возлюбленной становится фиником,
а дом благодаря соседу становится степью.
540 О, как много красавцев, исколотых колючками
в надежде [соединиться] с розоволикой, подобной луне [возлюбленной].
О, как много носильщиков изранили себе спины
ради своей луноликой похитительницы сердца!
Кузнец сделал красу свою черной,
чтобы ночью прийти и поцеловать лик луны.
Хваджа ночью в лавке [сидит, как] распятый,
потому что некий кипарис пустил корни в его сердце.
Купец по морю и по суше путешествует,
ради любви к той, что сидит дома, бегает.
545 Каждый, кто по мертвому скорбит,
питает надежду на [обретение] того, кто обладает живым обликом.
Тот плотник обратился лицом к деревяшке
в надежде услужить приятной луноликой.
В надежде на того Живого усердствуй,
который через каких-нибудь два дня не превратится в камень.
Не выбирай в близкие друзья низкого из низменности,
взята взаймы в нем эта близкая дружба.
Где твоя близость к матери и отцу,
если к [другим] друзьям, помимо Истинного, есть у тебя верность?
550 С твоей близостью к няньке и воспитателю что стало,
если кто-то кроме Истинного достоин быть помощником?
Близости твоей с молоком и грудью не осталось,
отвращения твоего перед школой не осталось.
Это был луч на их стене,
к солнцу [обратно] ушел этот знак.
На какую вещь ни упадет этот луч,
ты возлюбишь ее, о смелый!
Любовь твоя к любому, что существует, —
эта [вещь] покрыта позолотой атрибутов Истинного.
555 Когда же золото к источнику вернулось, а медь осталась,
[тогда твоя] природа, пресытившись, потребовала с ней развода.
От позолоты Его атрибутов отступи,
по невежеству не называй подделку приятной,
Ведь эта приятность в подделках взята взаймы,
под [ее] красой – материя без прикрас.
Золото от лица подделки к руднику уходит,
к тому руднику и ты иди, куда оно направляется.
Свет от стены направляется к солнцу,
ты [тоже] направляйся к тому Солнцу, которое достойно.
560 После этого бери воду с неба,
поскольку не видел ты верности от водовода!
Залежами бараньего сала не будет сеть для волка,
откуда знать про залежи тому огромному волку?
Они (семья хваджи) думали, что [там] золото, связанное в узлы,
спешили, введенные в заблуждение, в деревню,
Все так же они смеялись и пускались в пляс,
в направлении того водяного колеса кружили.
Когда видели они, как какая-нибудь птица летит
в сторону деревни, терпение [их] разрывало [свои] одежды.
565 Каждому, кто шел из деревни, с его стороны,
целовали они радостно лицо:
«Раз ты лицо нашего друга видел,
то ты для души – душа и для нас – глаза!»
[О том, как] Маджнун приласкал собаку, которая жила на улице Лайли
Как Маджнун, который собаку ласкал,
целовал ее, плавился перед ней,
Кружил вокруг нее покорно, обходил,
давал ей чистый розовый сироп.
Некий пустой человек сказал: «О незрелый Маджнун!
Что это за плутовство ты творишь постоянно?
570 Пасть собаки всегда нечистоты поедает,
свой зад губами она чистит».
Недостатков собаки много он перечислил;
знаток недостатков не учуял совсем знатока сокровенного.
Сказал Маджнун: «Ты весь – форма и тело;
войди же и посмотри на нее моими глазами!
Ведь она – талисман, привязанный Господином,
страж улицы Лайли она.
Увидь ее усердие, сердце, душу и познания:
какое место она, избрав, своим жилищем сделала.
575 Она – моя прекрасноликая собака [обитателей] пещеры,
ведь она – мой товарищ в страдании и радости.
Та собака, которая пребывает на улице ее (Лайли), —
разве я отдам львам хотя бы один ее волосок?»
О Ты, чьим собакам львы являются рабами!
Говорить нет возможности, молчи, довольно!
Если форму вы преодолеете, о друзья,
[то за ней] – рай и цветник за цветником.
Если ты свою форму разбил, сгорел,
то тому, как разбить форму всего, ты научился.
580 После этого ты разобьешь любую форму,
как Хайдар (‘Али), врата Хайбара сорвешь[98]!
Оказался одурачен формой тот простодушный хваджа,
который направлялся в деревню из-за обманчивых речей,
К сетям той лести радостно [летел],
как птица к зерну испытания.
[Рассыпанным] из щедрости сочла птица то зерно,
[но] крайняя степень алчности, а не великодушие тот дар.
Птички, жаждая зерна, весело
к тому обману летят и бегут.
585 Если о радости хваджи стану я тебя осведомлять,
боюсь, о путник, что заставлю тебя припоздниться.
Сократил я: когда показалась деревня,
то не была это та деревня – выбрал он другую дорогу.
Около месяца от деревни к деревне скакали они,
потому что пути к [той] деревне хорошо не знали.
Для всякого, кто в путь без проводника отправится,
любой двухдневный путь в столетний превратится.
Всякий, кто поскачет к Ка‘бе без указателя,
так же, как эти заблудившиеся, станет жалок.
590 Всякий, кто выберет ремесло без учителя,
станет предметом насмешек и в городе, и в деревне.
Разве не редкость, что меж востоком и западом
человек появляется без [участия] двух родителей[99]?
Богатство обретает тот, кто занимается каким-нибудь ремеслом,
редкость это, что на какой-нибудь клад он наткнется.
Где такой как Мустафа (Мухаммад), чье тело было бы душой,
чтобы Милосердный научил [его] Корану[100]?
Всем людям тела [Он слова] «научил каламом»[101]
воздвиг как средство от щедрот [Своей] милости.
595 Любой жадный [человек] обделен, о сын;
подобно жадным, не несись вскачь, [ступай] помедленнее.
На том пути [семейство хваджи] страданий испытало много и лишений,
подобных мучениям сухопутной птицы в пресных водах.
Пресытились они деревней, и селом,
и сладкоречием такого невежды.
[О том, как] хваджа вместе со своей семьей прибыл в деревню, а селянин притворился, что не видел их и не знает
Спустя где-то месяц, когда они прибыли в те края,
сами без пропитания, а верховые животные [их] без фуража,
Посмотри на селянина, как он по злонамеренности
поступает после всяких отговорок.
600 Лицо он прячет от них днем,
чтобы на его сад они не разевали рты,
Такое лицо, которое целиком лицемерие и зло,
скрывать от мусульман – наипервейшая [обязанность].
Бывают такие лица, что дивы, словно мухи,
на нем сидят, как стражи.
Если увидишь ты его лицо, они нападут на тебя;
или не смотри на то лицо, или, коли увидел, не смейся весело.
О таком мерзком и мятежном лице
сказал Бог: «Мы схватим его за хохол»[102]!
605 Когда они, расспросив, нашли его дом,
как родственники, к дверям поспешили.
Заперли дверь обитатели его дома,
хваджа стал от такого криводушия как безумный.
Но не было это и временем, когда надо проявлять грубость:
когда ты упал в колодец, что толку от резкости?
У дверей его оставались они пять дней,
ночью – на холоде, днем – опаляемы солнцем.
Не от беспечности они оставались и не из ослиной глупости,
но вынужденно и от нехватки ослов.
610 С подлецами связываются хорошие люди вынужденно,
лев поедает мертвечину от лютого голода.
Он (хваджа) то и дело видел его, приветствовал,
мол: «Я такой-то, меня так-то зовут».
Говорил [селянин]: «Ладно, но откуда мне знать, кто ты,
грязен ты или приближен к чистоте?»
Говорил [хваджа]: «Этот миг стал на Страшный суд похож,
раз брат стал убегать от брата[103]».
Объяснял он ему: «Я тот,
с чьего стола ты ел пищу за двоих;
615 В такой-то день купил я тебе такой-то товар,
всякая тайна, известная более чем двум, распространилась!
О тайне нашей любви слышали люди,
лицо испытывает стыд, если глотка поглотила блага».
Тот ему говорил: «Что ты говоришь ерунду?
Ни тебя я не знаю, ни имени твоего, ни места твоего[, где ты живешь]!»
На пятую ночь [пришли] тучи и пошел такой дождь,
что само небо тому, как он лился, удивилось.
Когда тот нож достиг кости,
постучал в дверное кольцо хваджа, мол: «Зови главного!»
620 Когда после сотни увещеваний пришел тот к дверям,
сказал: «Ну что еще, дорогой?»
Ответил: «Я отказался от тех прав,
оставил то, о чем думал.
Пятилетние страдания испытала за [эти] пять дней
моя бедная душа в этом жаре и огне».
Одна обида, причиненная родственниками, друзьями и семьей,
по тяжести подобна тремстам тысячам [обид].
Оттого что он не ожидал в сердце от них насилия и обид,
душа его была привычна к их милости и верности.
625 Все, что для людей – напасть и испытание,
знай достоверно, что это из-за того, что оно противоречит [их] привычке.
Говорил он: «О ты, чье солнце любви закатилось,
если бы ты пролил мою кровь, я бы это счел дозволенным!
В эту дождливую ночь дай нам какой-нибудь угол,
чтобы обрел ты к Страшному суду припас!»
Ответил: «Есть один уголок, принадлежит садовнику,
он это место от волков сторожит.
В руках его – лук и стрелы для волков,
чтобы выстрелить, если придет огромный волк.
630 Если ты послужишь так, то место – твое,
а если нет – другое место изволь искать».
Сказал: «Сто служб я исполню, ты [только] дай место,
этот лук и стрелы в мою руку вложи.
Я не буду спать, виноградные лозы буду сторожить,
а если поднимет свою голову волк, пущу в него стрелу.
Ради Истинного, не бросай меня сегодня ночью, о лицемер,
с дождем[, льющимся] на голову, и глиной внизу [под ногами]».
Один угол был освобожден, и он с семьей
отправился туда – место тесное и без возможностей.
635 Друг на друга они взгромоздились, как саранча,
[что собирается] из-за страха перед потоком в уголке пещеры.
Всю ночь все они говорили: «О Господи!
Мы это заслужили, мы это заслужили, заслужили!»
Этого заслужит тот, кто подружится с подлыми
или поступит по-человечески с нелюдями.
Этого заслужит тот, кто из-за незрелых желаний
покинет службу праху щедрых людей.
Пусть пыль от чистых людей ты оближешь и стены их,
это лучше, чем простолюдин, их виноградники и цветники.
640 [Если] ты станешь рабом одного мужа с просветленным сердцем,
это лучше, чем если на макушку головы царей ты взойдешь.
От царей праха кроме барабанной дроби
ты не обретешь ничего, о гонец дорог.
Даже горожане – разбойники по отношению к духу.
Селянин же, ошеломленный и беспомощный, тогда кто?
Этого заслуживает тот, кто без руководства разума,
[как только] зов гула достиг его, решил пуститься в путь.
Если раскаяние от [середины] сердца распространилось до его оболочки,
после этого нет пользы от признания [своей ошибки].
645 С тем луком и стрелами в руках
волка ищет он (хваджа) ночь напролет повсюду.
Волк возобладал над ним, как [вспыхнувшие] искры;
ищет он волка, но о волке не ведает.
Каждая мошка, каждая вошь стала как волк,
в этой развалине наносила им раны.
И возможности прогнать этих мошек не было
из-за страха перед нападением своевольного волка,
Не то волк нанесет ущерб,
селянин [тогда] бороду хвадже вырвет.
650 Так они мучились (досл.: «рвали зубы») до полуночи,
душа их от пупка поднималась к устам.
Вдруг подобие покинутого [стаей] волка
высунуло голову над вершиной какого-то холмика.
Стрелу выпустил тот хваджа с большого пальца,
выстрелил в то животное, так что оно упало вниз.
Когда оно падало, от животного поднялся ветер;
селянин запричитал, забил руками:
«О неблагородный, это мой осленок!»
Сказал [хваджа]: «Нет, это волк, подобный Ахриману.
655 В нем формы волка очевидны,
форма его о волчьей сути его говорит».
Сказал [селянин]: «Нет, ветер, который вырвался из его зада,
я отличаю так же, как воду от вина!
Ты убил моего осленка в саду,
да не будет тебе никогда освобождения от стеснения!»
Сказал [хваджа]: «Проверь получше, ведь ночь,
личности ночью сокрыты от смотрящего [на них].
Ночь многое показывает ошибочно и измененно,
правильное зрение ночью не у каждого человека.
660 [Ведь] и ночь, и тучи, и ливень —
эти три [причины] темноты вызывают удивительные ошибки».
Сказал [селянин]: «Это мне, как день, ясно,
узнаю я, это [звук] ветра моего осленка.
Среди двадцати ветров этот ветер
я узнаю, как путешественник – [свои] припасы».
Хваджа вскочил, подошел непочтительно,
селянина за ворот схватил,
Мол: «Дурак, плут, ты обманул,
гашиш и опиум вместе ты съел!
665 В тройной темноте ты [как] распознал ветер осла,
раз меня не узнаешь, о самодур!»
Тот, кто в полночь узнает теленка,
как может не узнать [того, кто был его] спутником в течение десяти лет?
Ты себя выдаешь за гностика (‘ариф) и страстно влюбленного [в Бога],
пыль в глаза великодушия сыплешь,
Мол: «Я сам не ведаю о себе,
в сердце моем нет вместилища ни для чего, кроме Бога.
То, что я ел вчера, о том не помню,
это сердце ничему, кроме изумления, не радуется.
670 Я мудр и одержим любовью к Истинному, вспомни [об этом],
в таком моем бессознательном состоянии прости меня.
Тот, кто вкушает мертвечину, то есть вино,
шари‘ат помещает его с теми, кто заслуживает прощения.
У пьяного и одурманенного гашишем нет [права] развода и купли,
он, как ребенок, прощен и отпущен на волю.
Опьянение, что приходит от запаха Единственного Царя, —
[даже] сотня хумов[104] вина такого в голове и мозгу не сделают.
Так как же обязанности на него возлагать можно?
Лошадь пала, потеряла все четыре ноги.
675 Кто в мире положит груз на осленка?
Кто будет учить персидскому Бу Мурру[105]?
Снимают груз, когда приключается хромота;
сказал Истинный: „Нет греха на слепом!”[106]
По отношению к себе я стал слепым, а к Истинному – зрячим,
следовательно, прощены мне и малые [грехи], и большие».
Ты похваляешься бедностью, забвением себя,
[издаешь] возгласы тех, кто опьянен Богом,
Мол: «О земле я не ведаю и о небе!»
Испытала тебя ревность, испытала!
680 Ветер осленка так тебя опозорил,
подтвердил, что твое отрицание [себя есть на самом деле] существование.
Вот так позорит Истинный обман,
вот так ловит пустившуюся прочь дичь.
Сто тысяч испытаний есть, о сын,
для каждого, кто говорит: «Я стал военачальником у дверей [Бога]».
Если простолюдин и не распознает его через испытания,
то созревшие на [этом] Пути будут искать у него признаки [тому].
Если будет претендовать на то, что он портной, какой-нибудь подлец,
бросит царь перед ним отрез атласа,
685 Мол: «Скрои из него широкую накидку», —
и в результате испытания появятся у него два рога.
Если бы не было испытаний для всякого плохого человека,
то любой гермафродит в битве был бы Рустамом.
Гермафродита, надевшего кольчугу, возьми:
как получит он удар, становится подобен пленнику.
Опьяненный Истинным как мог протрезветь от западного ветра?
Опьяненный Истинным не придет в себя вплоть до зова трубы!
Вино Истинного правдиво, без обмана,
ты же выпил простоквашу, выпил простоквашу, простоквашу!
690 Ты выдал себя за Джунайда[107] и Ба Йазида[108],
мол: «Уйди, не отличу я топора от ключа!»
Дурную природу, лень, жадность и алчность
как ты спрячешь при помощи обмана, о коварный?
Ты себя выдаешь за Мансура Халладжа[109],
разжигаешь огонь в вате друзей,
Мол: «Не отличаю я ‘Умара[110] от Бу Лахаба[111],
но отличаю ветер своего осленка в полночь!»
О, осел тот, кто тебе – ослу поверит,
себя сделает ради тебя слепым и глухим!
695 Себя одним из тех, кто следует по Пути, не считай
ты – товарищ разбойников, не говори ерунды!
Лети прочь от обмана, к разуму стремись,
разве воспарит в небо крыло ненастоящее?
Себя ты влюбленным в Истинного выставил,
[на самом деле] в любовь с черным дивом ты играл.
Влюбленного и возлюбленного в День воскрешения
по двое связывают, выводят вперед быстро.
Что ты себя ошеломленным и лишившимся чувств выставляешь?
Где кровь лозы? Ты выпил нашу кровь!
700 Мол: «Уходи, ибо не знаю я тебя, отпрянь от меня,
я – лишившийся чувств гностик (‘ариф), Бухлул[112] [этой деревни]».
Ты воображаешь о близости к Истинному,
что, мол, ремесленник, делающий блюда, недалек от блюд.
Не видишь ты того, что близость к святым (аулийа)
имеет тысячу щедрот и пышностей.
Железо благодаря Дауду становится воском[113],
воск в руках твоих бывает как железо.
Близость к творениям и уделу есть у всех простых людей;
близостью же к Божьему внушению любви обладают [только] сии щедрые.
705 Близость бывает разных видов, о отец:
солнце освещает и горы, и золото, —
Но есть такая близость к золоту у солнца,
о которой не ведает ива.
И сухая, и зеленая ветвь близки солнцу,
Солнце от них обеих разве заслоняется?
Но где та близость влажной ветви,
с которой созревшие плоды ты вкушаешь?
Ветви сухой скажи: «От близости того солнца
обрети что-либо кроме того, что ты еще быстрее засохнешь!»
710 Не будь таким пьяницей, о неразумный,
что, придя в себя, испытывает раскаяние.
Но [будь] из тех пьяниц, что когда пьют вино,
разумы зрелые [им] завидуют.
О ты, кто, как кот, поймал старую мышь,
если ты от этого вина почувствовал пьяную отвагу, лови льва!
О ты, кто выпил из-за фантазии чашу ничего,
как те, кто опьянен истинами, не кружись.
Ты валишься то в эту сторону, то в ту, как пьяный;
эй, ты, по эту сторону, нет [тебе] перехода на ту сторону».
715 Если ты найдешь путь на ту сторону, после этого
то в эту сторону, то в ту кивай головой.
Ты весь на этой стороне, про ту сторону не болтай;
если нет тебе смерти, попусту не расставайся с жизнью.
Тот обладающий душой Хизра, который не пугается смерти,
если он не узнает сотворенных, то и пусть.
Ты же нёбо вкусом воображения ублажаешь,
дуешь в свой бурдюк, наполняешь его.
Затем одной иглой ты его опустошишь от ветра;
да не будет подобно этому тучным тело мудреца!
720 Кувшины ты мастеришь из снега зимой;
разве проявят они, когда увидят воду, верность [тебе]?
[О том, как] шакал, упав в чан с краской, окрасился и стал претендовать на то, что он павлин среди шакалов
Тот шакал попал в чан с краской,
пробыл в том чане один час,
Затем вылез; шкура его стала цветной.
[Сказал он]: «Я стал павлином эмпирея».
Цветной мех приятный блеск обрел,
солнце эти краски заставило сиять.
Увидел он себя зеленым, красным, бурым и желтым,
предъявил себя шакалам.
725 Сказали все [шакалы]: «О шакаленок, в чем дело,
что у тебя в голове за искривленное ликование?
Из-за ликования нас ты сторонишься,
это зазнайство откуда ты принес?»
Один шакал подошел к нему: «О такой-то!
Ты обманул или ты [и впрямь] стал [одним] из радующихся сердцем?
Ты обманул, чтобы на минбар[114] вскочить,
чтобы похвальбой этому народу сожаления внушить.
Много ты постарался, но не испытал никакого жара
и тогда при помощи обмана совершил бесстыдство».
730 Жар принадлежит святым (аулийа) и пророкам,
бесстыдство же – прибежище всяких плутов,
Которые расположение людей к себе привлекают,
[говоря]: «Мы счастливы», – а внутри они несчастны.
[О том, как] каждое утро, умащая жиром с кожи курдюка себе губы и усы, хвастун выходил к товарищам, [говоря]: «Я ел то и это»
Кожу от курдюка нашел некий приниженный муж,
каждое утро он натирал жиром усы.
Шел он к богатым, мол: «Я
жирную пищу ел в собрании».
Руку он на усы клал, извещая
намеком, мол, посмотрите на усы,
735 Ибо вот свидетельство правдивости моих слов
и вот признак того, что я жирно и сладко поел.
Живот же его говорил в ответ безмолвно:
«Да погубит Аллах обман лжецов!
Твоя похвальба нас в огонь помещает;
пусть эти твои жирные усы будут вырваны!
Если бы не было твоей отвратительной похвальбы, о нищий,
какой-нибудь щедрый человек простер бы милость на нас.
А если бы ты явил [свой] недостаток и не жульничал,
какой-нибудь лекарь от него лекарство сделал бы».
740 Сказал Истинный: «Не маши вкривь ушами и хвостом;
поможет правдивым их правдивость»[115].
Сказал: «Скорчившись не спи[116], о тот, у кого бывает поллюция;
что у тебя есть, покажи и стой прямо[117]».
А если не рассказываешь о своем недостатке, тогда молчи,
выставлением напоказ и плутовством себя не убивай.
Если ты нашел монету, не открывай рот:
на пути есть пробирные камни.
Для пробирных камней тоже
есть испытания их состояний.
745 Сказал Бог: «От рождения и до смерти
они подвергаются искушению каждый год два раза[118]»,
Испытание за испытанием, о отец,
смотри же, не покупай себя за меньшее испытание!
[О том, как] пребывал в безопасности Бал‘ам [сын] Ба‘ура[119], так как много раз его Господь подвергал испытаниям и из них он вышел с честью
Бал‘ам, [сын] Ба‘ура, и проклятый Иблис
последним испытанием были унижены.
Он через притязания к счастью стремится,
но желудок его презирает его усы,
Мол: «То, что он скрывает, Ты обнаружь!
Спалил он нас, о Боже, опозорь же его!»
750 Все части его тела – его враги,
ибо он похваляется весной, а для них – зима.
Похвальба возвращает [оказываемые] проявления щедрости,
ветвь милости она от корня отрывает.
Правду предъяви или же замолчи
и тогда – испытай щедрость и вкуси [ее].
Тот желудок стал врагом его усам,
руки втайне в молитве воздел:
«О Господь, опозорь эту похвальбу скупца,
чтобы двинулась в нашу сторону милость щедрых!»
755 Была услышана молитва того желудка,
смятение нужды выбросило наружу стяг.
Сказал Истинный: «Хоть ты и распутник и идолопоклонник,
но если Меня призовешь, Я буду отвечать[120]».
Ты ухватись крепко за молитву и кричи,
в конце избавит тебя это от лап гула.
Когда желудок себя Господу препоручил,
пришла кошка, ту кожу от курдюка унесла.
Побежали за кошкой, она же убежала,
ребенок побледнел от страха перед попреками за это.
760 Пришел в собрание тот малый ребенок,
честь того хвастуна похитил,
Сказал: «Курдюк, которым ты каждое утро
умащал свои губы и усы, —
Пришла кошка и вдруг его украла;
мы много бегали [за ней], но от этих усилий не было пользы».
Смех напал на присутствовавших от удивления,
милости их вновь пришли в движение.
Пригласили они его и содержали его в сытости,
зерно милосердия в его землю посеяли.
765 Он же, когда почувствовал вкус правды от щедрых людей,
без [всякого] высокомерия стал правде рабом.
[О том, как] тот шакал, который упал в чан красильщика, претендовал на то, что он павлин
А тот шакал раскрашенный пришел тайком,
на ухо попрекавшему сказал:
«Посмотри же на меня и на мой цвет!
Идола, подобного мне, нет даже у шамана!
Я стал как цветник, стоцветен и приятен,
поклонись мне, не заносись передо мной!
На славу, великолепие, блеск, сияние и цвет посмотри;
славой этого мира зови меня и столпом веры!
770 Местом проявления Божественной милости я стал,
скрижалью разъяснения Божественного величия я стал.
О шакалы! Смотрите, не называйте меня шакалом,
разве бывает у шакала такая красота?»
Те шакалы там собрались,
как мотыльки вокруг свечи:
«Как же нам звать тебя? Скажи, о драгоценный камень!»
Сказал он: «Павлином-самцом, подобным Юпитеру».
Сказали ему тогда: «Павлины души
показывают себя в цветнике.
775 Ты же вот так показываешь себя». Он говорит: «Нет,
не пройдя через пустыню, как я могу ступать по [долине] Мина?» —
«Ты кричишь как павлины?» Он говорит: «Нет». —
«Так ты не павлин, о господин Абу-л-‘Ала!
Халат павлина приходит с небес,
разве ты можешь его достичь при помощи краски и притязаний?»
Сравнение Фир‘ауна и его притязаний на божественность с тем шакалом, который претендовал на то, что он павлин
Как Фир‘аун, разукрасивший драгоценностями бороду,
выше, чем ‘Иса, взлетевший по ослиной глупости своей.
Он тоже родился из рода самки шакала,
в чан богатства и высокого положения упал.
780 Всякий, кто видел его богатство и положение, кланялся,
поклоны достойных сожаления он поглощал.
Стал опьяненным тот нищий, [носящий] ветхое рубище,
от земных поклонов и восхищения людей.
Богатство (мал) обернулось змеей (мар), в которой множество ядов,
а это приятие и поклоны людей – дракон.
Эй, Фир‘аун, не гордись!
Ты шакал, не веди себя как павлин!
Если ты явишься перед павлинами,
ты бессилен проявить себя и опозоришься.
785 Муса и Харун[121] были как павлины,
крыльями [своего] явления тебя по голове и лицу они били.
Мерзость твоя обнаружилась и позор твой,
опрокинутый, свалился ты со своей высоты.
Когда пробирный камень увидел ты, стал черен, как поддельное [золото],
ушла внешность льва, видна стала собака.
О паршивая и уродливая собака, из-за жадности и возбуждения
шкуру льва на себя не надевай!
Львиный рык тебя испытает:
образ льва и при этом – нрав собаки?
Истолкование [слов]: «И ты бы их, конечно, узнал по звукам речи»[122]
790 Рассказал Бог Пророку в ходе [ниспослания откровения]
об одном признаке лицемеров, легче [других распознаваемом]:
Если лицемер будет большой, красивый и внушающий ужас[123],
распознаешь ты его по звуку и речи.
Когда керамические кувшины ты приобретаешь,
проверяешь их, о покупатель.
Ты стучишь рукой по тому кувшину, зачем? –
Чтобы распознать по звуку разбитый!
Звон разбитого [кувшина] иной бывает,
звон – глашатай, впереди него шествует[124].
795 Звук доносится, чтобы оповестить об этом,
как о форме масдара[125] – глагол ее определяет.
Когда зашла речь об испытании,
пришло мне тут же на память сказание о Харуте.
Сказание о Харуте и Маруте[126], и об их смелости перед испытаниями Истинного Всевышнего
Перед этим мы уже рассказали о том немного,
что же нам рассказать? Из тысяч его [смыслов] – один.
Хотел я рассказать о тех исследованиях [сокрытых] истин,
но до сих пор откладывалось это из-за задержек.
И снова: из многих его [смыслов] чуть
будет рассказано, [подобно] описанию одного из членов тела слона.
800 Послушай о Харуте и Маруте,
о, мы слуги и рабы твоего лика!
Были они опьянены созерцанием Бога
и чудесами постепенного приближения к Царю.
Такое опьянение – от постепенного приближения к Истинному,
дабы [понял ты], какие состояния опьянения вызывает вознесение
к Истинному!
Зерно в Его силках показало [тебе] такое опьянение;
что же может открыть скатерть Его одаривания!
Были они опьянены и освободились от аркана,
возгласы влюбленно они издавали.
805 Одна засада с испытанием на пути была,
ураган ее гору похищал [легко], как соломинку.
Испытание переворачивало их то вниз, то вверх,
но разве пьяный вдребезги об этих [вещах] ведает?
И ров, и площадь для него – одно и то же,
колодец и ров перед ним – приятная дорога.
Горный козел по той высокой горе
бежит за пропитанием безо всякого вреда,
Чтобы травы пощипать; вдруг он увидит
другую игру по велению небес.
810 На другую гору бросит он взгляд —
козочку увидит на той другой горе.
Глаза его ослепнут в тот же миг,
прыгнет он, опьяненный, с этой горы на ту.
Такой близкой покажется она ему,
как будто обежать кругом сточной ямы в доме.
Те тысячи газов[127] покажутся ему двумя газами,
так что из-за опьянения к нему желание прыгнуть придет.
Когда прыгнет он, упадет посередине,
между обеих гор безжалостных.
815 Он от охотников в горы убежал,
[но] само убежище его кровь пролило.
Сидят охотники между тех двух гор,
ожидая этого величественного Непреложного приговора.
По большей части охота на этого козла такова,
а если иначе, то он сообразителен, ловок и зрит врага.
Рустам хоть и обладал головой и усами,
но силками, опутавшими его ноги, достоверно была телесная страсть.
Подобно мне, с опьянением страстью порви,
на опьянение страстью посмотри у верблюда!
820 И опять, про опьянение страсти в этом мире
знай, что перед опьянением ангела оно ничтожно!
Опьянение того (ангела) разобьет опьянение этого [мира],
он к страсти благосклонность разве проявит?
Пресной воды пока ты не испил, соленая вода
будет приятной, приятной, как в глазах – свет.
Одна капля от вин небесных
оторвет душу от вина и виночерпиев [земных],
Ведь какие состояния опьянения бывают у ангелов,
и, от [Его] величия, у чистых духов,
825 Которые по запаху сердца к сему вину привязались,
хум вина этого мира разбили.
Кроме разве тех, кто потерял надежду и далек [от Бога],
подобно неверным, сокрытым в могилах[128].
Они, отчаявшись в обоих мирах,
колючки без конца сеяли.
Следовательно, из-за опьянений [Харут и Марут] сказали: «О, как жаль,
на земле мы дождь даровали бы, как облака,
Распространяли бы в этом беззаконном месте
справедливость, честность, поклонение и верность».
830 Это они сказали, а Непреложный приговор отвечал: «Постойте!
Перед вашими ногами так много невидимых сетей!
Смотри же, не беги дерзко по равнине напасти,
смотри же, не погоняй слепо по Карбале!
Ведь по волосам и костям погибших
не найдут пути ноги путников.
Весь путь [усеян] костями, волосами и сухожилиями,
как много вещей клинок принуждения превратил в падаль!
Сказал Истинный, что рабы, сопровождаемые [Его] помощью,
по земле ступают медленно и смиренно[129].
835 Босой как отправится в заросли колючек,
кроме как с остановками, размышлением и воздержанием?»
Непреложный приговор говорил так, но уши их
были закрыты завесой их возбуждения.
Глаза и уши закрыли [все],
кроме тех, кто от себя освободился.
Помимо благосклонности, что откроет глаза?
Помимо любви, что успокоит гнев?
Усердия без успеха да не будет ни у кого
в [этом] мире, а Аллах знает лучше, что есть правильно!
Сказание [о том, как] увидел во сне Фир‘аун приход Мусы (мир ему!) и задумал приготовиться [к этому]
840 Как усердие Фир‘ауна было безуспешным:
все, что он сшивал, разрывалось.
Из звездочетов в его распоряжении была тысяча,
и из толкователей снов и волшебников также без счета.
Показали ему во сне приход Мусы,
что тот Фир‘ауна и его царство разрушит.
Толкователям [снов] сказал он и звездочетам:
«Как отвратить зловещую фантазию и сон?»
Все сказали ему: «Мы кое-что предпримем,
путь к рождению, как разбойники, перекроем».
845 Покуда не наступила та ночь, когда быть зачатию,
сочли благоразумным сторонники Фир‘ауна
Вынести в тот день наружу с утра
на площадь пиршество и трон царя,
Мол: «Добро пожаловать, о все израильтяне,
царь созывает вас из того места,
Чтобы показать вам лицо без покрова,
оказать вам благодеяния ради воздаяния [за благие дела]!»
Ибо у тех пленников не было ничего, кроме удаления [от царя],
видеть Фир‘ауна не было им приказа.
850 Если попадались они на пути перед ним,
то по закону ложились ниц.
Закон был таков: «Да не увидит ни один пленник
ни днем, ни ночью лика того предводителя!
Как только возгласы глашатаев на дороге услышит,
чтобы не видеть [его], пусть повернется лицом к стене.
Если же увидит его лицо, будет повинен,
самое худшее на голову ему падет».
Была у них жадность к лицезрению запретного,
так как жаден человек к тому, что запрещено[130].
[О том, как] позвали сынов Израиля на площадь ради хитрости против рождения Мусы (мир ему!)
855 «О пленники, на площадь идите,
ибо есть надежда на лицезрение царя и [его] щедрость!»
Когда услышали благую весть израильтяне,
то испытали они жажду и сильно возжелали [этого].
Хитрость проглотив, в ту сторону помчались,
к явлению [лица Фир‘ауна] приготовились.
Рассказ
Так же, как здесь один знаток хитростей, монгол
сказал: «Я ищу кое-кого из египтян.
Египтян соберите в этой стороне,
чтобы пришел тот, который нужен, [ко мне] в руки».
860 О каждом, кто приходил, говорил он: «Не тот!
Войди же, господин, присядь в том углу».
[Так было], пока таким образом не собрались все,
при помощи этой хитрости им головы отрубили.
Злосчастье их в том, что в стороне призыва к молитве,
они не обратились с просьбой к зову /призывающему/ Аллаха.
Приглашение коварного их увлекло;
берегись же коварства Шайтана, о праведный!
Вопли бедняков и нуждающихся услышь,
чтобы не внимало воплю лукавого твое ухо.
865 Если нищие алчут и обладают мерзким нравом,
то среди обжор обладателя сердца ты ищи.
На дне моря – жемчуга вместе с камнями,
вещи, что заслуживают гордости, – среди позоров.
Тогда взволновались израильтяне,
с утра в сторону площади побежав.
Когда хитростью их на площадь он привел,
лицо свое показал им, весьма свежее.
Ободрил он [их] и оказал много милостей:
и подарки, и обещания давал тот Кубад[131].
870 После этого сказал он: «Ради вашей души
все на площади спите сегодня ночью».
Ответили они ему: «Будем служить,
если захочешь – целый месяц будем здесь жить».
[О том, как] Фир‘аун возвратился с площади в город веселый оттого, что отделил израильтян от их жен в ночь зачатия
Царь вечером возвратился веселый,
оттого что сегодня ночь зачатия, а они вдалеке от жен.
Казначей его ‘Имран[132] также, служа ему,
пришел в город, приближенный его собеседник.
Сказал [Фир‘аун]: «О ‘Имран, спи возле этой двери,
смотри, не ходи к жене и общения [с ней] не ищи!»
875 Тот ответил: «Буду спать прямо на этом твоем пороге,
ни о чем не помыслю, кроме желания твоего сердца».
Был ‘Имран также из израильтян,
но Фир‘ауну был предан душой и телом.
Разве он думал, что тот взбунтуется,
то, чего страшится душа Фир‘ауна, совершит?
[О том, как] ‘Имран соединился с матерью Мусы и мать Мусы (мир ему!) забеременела
Царь ушел, а он на том пороге заснул,
в полночь пришла его повидать супруга.
Жена на него упала и поцеловала его губы,
заставила его вскочить ото сна посреди ночи.
880 Проснулся он и увидел жену красивую,
дождем осыпал поцелуями губ ее губы.
Сказал ‘Имран: «Как ты пришла в такое время?»
Ответила: «Из-за влечения и Божественного приговора».
Притянул ее в объятия из любви [к ней] муж,
не стал вступать в тот миг в битву с самим собой.
Соединился он с ней, вручил [ей] залог,
затем сказал: «О жена, не малое это дело!
Железо по камню ударило, и родился огонь,
огонь, который царю и царству его враждебен.
885 Я – как облако, а ты – земля. Муса же – растение;
Истинный – шахматный король, а нам – мат, погибель.
Мат и выигрыш, знай, принадлежат королю, о невеста,
не считай их нашими, не насмехайся над нами.
То, чего боится этот Фир‘аун,
осуществилось в этот миг, когда соединился я с тобой!»
[О том, как] давал наказ жене ‘Имран после соединения [с ней], мол: «Ты меня якобы не видела»
«Не раскрывай, не говори ни слова ни о чем из этого,
чтобы не постигла меня из-за тебя сотня печалей!
В конце концов проявятся следы этого,
когда придут знамения, о милая!»
890 В тот миг со стороны площади крики
донеслись от людей, наполнился [ими] воздух.
Царь от страха выскочил наружу тут же
босой: «Что это за гвалт, а?
Со стороны площади что это за шум и вопли,
что от ужаса перед ними шарахаются джинн и див?»
Сказал ‘Имран: «Да продлится жизнь нашего царя!
Это народ израильский радуется за тебя!
Дарам царя они радуются,
пляшут и хлопают в ладоши».
895 Сказал [Фир‘аун]: «Ладно, пусть будет так, однако же
подозрениями и сомнениями я основательно наполнен».
[О том, как] Фир‘аун испугался того крика
«Этот глас душу мою изменил,
от горя и печали горькой меня состарил».
Все приходил и затем уходил царь,
всю ночь, как беременная женщина во время родов.
Всякий раз говорил он: «О ‘Имран, меня
сильно потрясли эти вопли».
Не было смелости у ‘Имрана несчастного
рассказать о соединении с супругой,
900 Что жена ‘Имрана к ‘Имрану прокралась,
дабы звезда Мусы появилась.
Каждый посланник, когда входит в лоно,
звезда его на небосводе восходит.
[О том, как] взошла звезда Мусы (мир ему!) на небе, и о стенании звездочетов на площади
На небе появилась та его звезда —
ослепление для Фир‘ауна, его хитростей и козней.
Настал день, сказал он: «О ‘Имран, пойди
разузнай о том гвалте и том крике!»
Отправился ‘Имран к той площади и сказал:
«Что это был за гвалт? Царь не спал!»
905 Каждый звездочет с обнаженной головой, разорванной одеждой,
подобно соблюдающим траур, поцеловал землю.
Как у соблюдающих траур, голос их
был охрипшим от криков и одежда темна.
Бороды и волосы вырвали, лица расцарапав,
посыпав на голову прах, с глазами, полными крови.
Сказал [‘Имран]: «Полно, что это за волнение, в чем дело?
Разве дурное знамение подает злополучный год?»
Извинились они и сказали: «О амир,
нас длань Его предопределения пленила!
910 Мы столько всего сделали, а счастье потемнело,
враг царя появился и одолел.
Ночью звезда того мальчика взошла явно
на чело небосвода, к нашему ослеплению.
Засияла звезда того пророка на небе,
мы же стали проливать звезды [из глаз] от рыданий».
С сердцем радостным, весел ‘Имран, но из притворства
руками по голове бил, [восклицая]: «Ах! Разлука!»
Притворился ‘Имран гневным и недовольным,
пошел, как безумный, лишенный разума и сознания.
915 Притворившись косноязычным, заговорил,
речи весьма грубые произнося сборищу.
Притворился недовольным и печальным,
повел игру в перевернутые нарды.
Сказал им: «Вы обманули моего царя?
От предательства и алчности не удержались?
На царскую площадь вы устремились,
честь нашего царя опозорили!»
Тогда ударили они себя в грудь:
«Царя мы избавим от печалей!»
920 Царь также [это] слышал и сказал: «О предатели!
Я повешу вас безжалостно!
Я себя сделал предметом насмешек,
богатства я врагам раздал,
Чтобы той ночью все израильтяне
были удалены от встречи с женами.
Ушли и богатства, и честь, а дело не сделано[133];
таковы бывают помощь и поступки щедрых?
Много лет содержание и жалованные одежды вы получаете,
целые царства, верно, проедаете!
925 Таковы были ваш совет, и просвещенность, и астрология!
Вы – дармоеды коварные, приносящие несчастье.
Я вас разорву и сожгу,
носы, уши и губы вам вырву!
Я вас топливом для огня сделаю,
для вас прежнюю привольную жизнь неприятной сделаю!»
Поклонились они и сказали: «О повелитель,
если один лишь раз над нами возобладал Див,
[То мы ведь] много лет напасти отвращали!
Воображение поражено тем, что мы сделали!
930 Постигла нас неудача, и зачатие его явилось,
семя его вышло наружу и проникло в лоно.
Однако в качестве извинения за это день рождения
мы проследим, о царь и повелитель!
День его рождения мы вычислим по светилам,
чтобы не пропустить и чтобы не осуществился Непреложный приговор.
Если мы не проследим это, убей нас,
о тот, рабом чьего совета являются и мысли, и разум!»
В течение девяти месяцев считал он день за днем,
чтобы не была пущена стрела [Божественного] решения, пронзающая врага.
935 Каждый, кто внезапно [попытается] напасть на Непреложный приговор,
будет опрокинут, вкусит собственной крови.
Если земля будет враждовать с небом,
то станет соленой, мертвой[134].
[Если] рисунок схватится с художником,
то собственные усы и бороду вырвет.
[О том, как] Фир‘аун позвал только что родивших женщин на площадь также ради уловки
Через девять месяцев царь вынес наружу трон
на площадь, провозгласил строго:
«О женщины с младенцами, идите на площадь,
все израильтяне, выходите!
940 То же, что было дано в прошлом году мужам, —
жалованные одежды, и каждый из них унес золото;
О жены, в этом году это ваше счастье,
дабы обрела каждая то, что ей хочется».
Мол, он женам одежды и дары даст,
на детей к тому же золотые шапки наденет.
«Каждый, кто родился в этом месяце, смотрите:
получите вы богатства от царя могущественного!»
Те жены с младенцами вышли
весело, пришли к шатру царя.
945 Каждая недавно родившая женщина вышла из города,
[направившись] к площади, не ведая о хитрости и наказании.
Когда жены все собрались вокруг него,
всякого [младенца], который был мужского пола, отняли у матери,
Отрубили им головы, мол: «Это предосторожность,
чтобы не вырос враг и не увеличилось умопомрачение».
[О том, как] появился Муса, и стражники явились к дому ‘Имрана, и пришло Божье внушение матери Мусы: «Брось Мусу в огонь!»
Жена же ‘Имрана, которая выносила Мусу,
уклонилась[135] [от выхода на площадь] из-за того волнения и дыма.
Повитух по домам
для соглядатайства послал тот обманщик.
950 Они ему донесли: «Здесь есть ребенок,
а она не пришла на площадь, ибо боится и сомневается.
На этой улице есть одна красивая женщина,
есть у нее ребенок, но она искусна».
Тогда стражники пришли, а она ребенка
бросила в печь по велению Господа.
Внушение пришло женщине от того Всеведающего,
что этот мальчик из рода Халила (Ибрахима).
Из-за защиты [слов] «Огонь, будь прохладой!»[136]
не будет огонь жаром блуждающим.
955 Женщина по [Божественному] внушению бросила его в пламя,
но на теле Мусы огонь не оставил следа.
Тогда стражники ни с чем ушли,
и снова доносчики, которые знали об этом,
Со стражниками затеяли спор
перед Фир‘ауном ради нескольких мелких монет:
«О стражники, вернитесь туда,
хорошенько посмотрите в верхних комнатах!»
[О том, как] матери Мусы пришло Божье внушение: «Брось Мусу в воду!»
Снова пришло Божье внушение: «Брось его в воду,
обернись к надежде и волосы не рви!
960 Брось его в Нил и доверься,
Я тебя к нему доставлю безупречной»[137].
Несть этим речам конца; уловки его (Фир‘ауна)
все скручивались вокруг его же ног и лодыжек.
Сто тысяч детей он убивал снаружи [своего дома],
а Муса – в верхней части дома, внутри.
Из-за помешательства убивал он повсюду, где были они, младенцев
при помощи ухищрений, тот зоркий слепец.
Драконом были козни упрямого Фир‘ауна,
козни всех царей в мире он съел.
965 Но появился тот, что был еще большим Фир‘ауном, чем он,
и его самого, и его козни он поглотил.
Был [это] дракон, и посох [также] стал драконом,
этот съел того с Божьей помощью.
Длань превзошла другую длань, доколе это [простирается]? —
Вплоть до Бога, у которого – конечный предел[138].
Ибо Он – море без дна и края,
все моря – как всего лишь один поток перед Ним.
Если ухищрения и средства – дракон,
то перед [словами] «кроме Аллаха» все они – [слово] «нет».
970 Когда дошло досюда мое разъяснение, оно склонило голову
и было стерто; а Аллах знает лучше, что есть правильно.
То, что было в Фир‘ауне, есть и в тебе,
но твой дракон заточен в колодце.
О горе! Это все – твои обстоятельства,
а ты к Фир‘ауну все хочешь их привязать.
Если о тебе говорят, рождается в тебе боязнь,
а если о Фир‘ауне – тебе это кажется сказкой.
Как же тебя разрушает проклятая плотская душа,
как сильно отдаляет тебя [от Бога] эта [столь] близкая [тебе].
975 У твоего огня нет дров Фир‘ауна,
в прочем же он, как Фир‘аун, полыхает.
Рассказ о змеелове, который, сочтя мертвым замерзшего дракона, обвязал его веревками и принес в Багдад
Послушай один рассказ от рассказчика историй,
чтобы почувствовать запах этой закупоренной тайны.
Некий змеелов пошел в горы,
чтобы поймать при помощи своих хитростей змей.
Будь он хоть медлителен, хоть тороплив,
но ищущий всегда обрящет.
За поиск ты хватайся обеими руками,
ибо поиск – на благом пути проводник.
980 Хромой, на четвереньках, согнувшийся, невежа[139] —
[все равно] ползи к Нему и Его ищи!
Иногда по словам, иногда по молчанию, а иногда
вынюхивай повсюду запах Царя.
Сказал Йа‘куб[140] своим сыновьям:
«Ищите Йусуфа сверх всякой меры!
Каждое свое чувство в этом поиске с прилежанием
гоните в любую сторону, подобно тому, кто готов».
Сказал об утешении Господь: «Не отчаивайтесь!»[141]
Как тот, кто потерял сына, ты иди из стороны в сторону.
985 При помощи чувств станьте теми, кто вопрошает устами,
уши к его перекрестку направьте.
Где бы ни донесся приятный запах, вынюхивайте
сторону того конца [дороги], ибо знакомы вы с тем концом.
Где бы ты ни увидел милость от кого-то,
к источнику милости найдешь ты путь, возможно.
Эти все приятности – из моря глубокого;
оставь часть, возьми сторону целого.
Войны людей – ради красоты;
припас из отсутствия припасов – признак [дерева] Туба[142].
990 Гнев людей – ради примирения,
силками покоя всегда бывает беспокойство.
Каждый удар ради ласки бывает,
каждая жалоба о благодарности извещает.
Вынюхивай от части к целому, о щедрый;
вынюхивай от противоположного к противоположному, о мудрец!
Войны приносят мир бесспорно.
Змеелов для одного друга искал змею.
Для друга ищет змею человек,
печалится ради товарища беспечального.
995 Он искал змею большую
вокруг гор в снежные дни.
Мертвого дракона увидел он там, огромного,
сердце его от формы того (дракона) наполнилось страхом.
Змеелов зимою лютой
искал змей, а увидел мертвого дракона.
Змеелов, дабы поразить людей,
ловит змей – вот тебе невежество людское!
Человек – это гора, как же он пленяется,
как гора змее поражается?
1000 Себя не познал человек несчастный,
от изобилия он пришел и ушел в оскудение.
Человек себя задешево продал,
был он атласом, но пришил себя на рубище.
Сто тысяч змей и гор поражены им,
чему же он поразился, стал любителем змей?
Змеелов, того дракона подняв,
пришел в Багдад, дабы удивить.
Дракон – как колонна дома,
тащил он его ради ничтожных денег,
1005 Мол: «Я мертвого дракона принес,
охотясь на него, я много трудностей испытал[143]!»
Он считал его мертвым, однако
тот был жив, а он не глянул хорошенько.
Он от стужи и снега застыл,
был он жив, но казался внешне мертвым.
Мир застыл, имя ему – «неодушевленный (джамāд)»[144],
«неподвижный (джāмид)» значит «застывший», о учитель!
Погоди, пока солнце Страшного суда не явится,
дабы увидел ты движение тел [этого] мира.
1010 Когда посох Мусы здесь стал змеей,
разуму о неподвижных предметах пришли вести.
Поскольку [Он] твой кусочек праха сделал человеком,
все виды праха [тебе] необходимо познать.
Они, мертвые – по эту сторону, а по ту сторону – живые,
молчаливы здесь, а на той стороне – говорящие.
Когда с той стороны [Он] пришлет их к нам,
тот посох станет с нашей стороны драконом.
И горы также Даудовы мелодии запоют,
вещество железа в руках воском будет[145].
1015. Ветер превратится в носильщика Сулаймана[146],
море поймет речи Мусы[147].
Луна с Ахмадом увидит указания[148],
огонь для Ибрахима[149] обернется жонкилем[150].
Земля поглотит Каруна[151], как змея,
жалующийся столб[152] окажется на правильном пути.
Камень поприветствует Ахмада[153],
гора Йахйе пошлет весть[154]:
«Мы – слышащие, видящие, радующиеся;
но с вами, лишенными близости, мы молчим».
1020 Если вы в сторону неодушевленности (джамāдū) идете,
как вы станете близкими друзьями душам неодушевленных?
От неодушевленного к миру душ ступайте,
гомон частей мира услышьте!
Явственно восхваления Богу неодушевленных тел донесутся до тебя;
искушения суждений по аналогии не похитят тебя.
Поскольку у души твоей нет светильников
для зрения, ты провел аналогии,
Мол: «Целью восхваление явное разве бывает?
Претензия на видение [его] – фантазия блуждающая!
1025 Но видящего видение этого
во время назидания делает [самого] славословящим Бога.
Следовательно, когда через восхваление тебя обучат,
тогда такое наставление [на путь] уподобится произнесению [восхваления]».
Таково аллегорическое толкование (та’вūл) му‘тазилитов
и того человека, который не имеет света [внутреннего] состояния.
Если за пределы чувств не вышел человек,
представлению о потустороннем он чужд.
Этим речам нет конца! Змеелов
тащил ту змею с сотней вздохов,
1030 Пока не пришел в Багдад он в поисках толпы,
чтобы собрать толпу на перекрестке.
На берегу реки [тот] муж толпу собрал,
шум в городе Багдаде поднялся:
«Один змеелов дракона принес,
удивительную и редкостную дичь он поймал!»
Собралось сто тысяч незрелых бородачей,
став его добычей, как и он, по своей глупости.
Они ждали, и он тоже ждал,
пока соберутся люди, разбредшиеся вокруг.
1035 Людей в толпе станет побольше,
попрошайничество и раздача пойдут лучше.
Собралось сто тысяч зевак,
выстроились в круг, пятка к пятке.
Из-за [такого] скопления народа муж не ведает о жене,
смешались, как на Страшном суде, знать и простолюдины.
Когда ветошь, [укрывавшую дракона], он сдвигал,
люди в толпе вытягивали шеи.
А дракон, который из-за стужи замерз,
лежал под сотней разных ковров и покровов.
1040 Был он связан толстыми веревками,
предосторожность предпринял против него тот хранитель.
Во время промедления, когда ожидали и собирались [люди],
осветило ту змею солнце Ирака.
Жаркое солнце его согрело,
ушли из его тела холодные элементы.
Будучи мертвым, ожил он, от удивления
дракон шевелиться начал.
У народа от шевеления той мертвой змеи
увеличилось удивление стотысячекратно.
1045 В удивлении они крик подняли,
все от его движения стали разбегаться.
Разрывал он путы, и от того громкого звука
разносился во все стороны треск пут.
Разорвал он путы и вышел наружу из-под [покровов],
дракон уродливый, рыкающий, как лев.
Во время бегства множество людей было убито,
из упавших и убитых сто куч сложилось.
Змеелов от страха на месте застыл:
«Что это я принес из гор и степи?»
1050 Разбудил волка тот слепой баран,
пошел, не ведая того, к своему ‘Азра’илу.
Дракон куском пищи того ошеломленного сделал;
легко пить кровь Хаджжаджу[155]!
Обвился он вокруг колонны и укрепился [на ней],
кости съеденного [человека] переломал.
Твоя плотская душа – дракон, она разве бывает мертва?
От печали и отсутствия средств она замерзла.
Если найдет средства Фир‘ауна она,
по приказу которого текла вода в ручье[156],
Тогда начнет действовать, как Фир‘аун,
нападет в дороге на сотню Мус и Харунов.
[Как] червячок тот дракон, от нищеты
мошкой он станет, но от высокого положения и богатства —
охотничьей птицей.
Дракона держи в снегу разлуки,
смотри, не тащи его к солнцу Ирака,
Чтобы замерзшим был тот дракон;
ты для него – кусок пищи, если он найдет избавление!
Умертви его и [сам] обрети безопасность от смерти,
не жалей [его] – он ведь не из тех, кому дарят подарки.
1060 А то жар солнца страсти достигнет [его],
этот твой негодный нетопырь забьет крыльями.
Тащи его на священную войну (джихад) и в битву,
как подобает мужу, Аллах воздаст тебе встречей [с Ним]!
Поскольку тот человек дракона принес
на теплый воздух, хорошо стало тому непокорному.
Неизбежно он ту смуту устроил, о почтенный,
и даже в двадцать раз больше того, о чем мы рассказали!
Ты жаждешь его без принуждения
держать связанным, в степенности и верности.
1065 Это желание у любого низкого человека разве сбудется?
Нужен Муса, чтобы дракона убить!
Сто тысяч человек из-за его дракона
во время бегства были убиты, из-за его [ошибочного] суждения.
[О том, как] угрожал Фир‘аун Мусе (мир ему!)
Сказал ему Фир‘аун: «Почему ты, о Собеседник[157],
убил людей, и внушал ты страх?
В бегство от тебя пускались люди,
во время бегства люди были убиты, поскользнувшись.
Неизбежно люди тебя за врага приняли,
вражда к тебе груди мужчин и женщин охватила.
1070 Ты людей призывал, а вышло наоборот,
кроме как противостоять тебе, людям не осталось ничего.
И я тоже если от твоего зла отползу [прочь],
то возмездие тебе втайне подготовлю.
Не надейся в сердце на то, что ты меня обманешь
или кроме тени появится у тебя [еще] какой-нибудь последователь.
Ты тем не заносись, что ты это сделал,
в сердца людей заронил боязнь.
Ты сотню таких же [хитростей] сделаешь – и опять будешь опозорен,
будешь унижен, станешь посмешищем для черни.
1075 Подобных тебе лицемеров много бывало,
в конце концов в нашем Египте они опозорились».
Ответ Мусы Фир‘ауну на его угрозы
Сказал: «В велении Истинного я не соучастник,
коли прольет мою кровь Его веление, не страшно!
Доволен я, благодарен я, о соперник,
с этой стороны [я] опозорен, а перед Истинным – благороден.
Перед людьми [я] унижен, несчастен и предмет насмешек,
а перед Истинным – возлюбленный, искомый и одобряемый.
Словами я это говорю, а если нет – то Истинный
одним из опозоренных[158] сделает завтра тебя.
1080 Слава принадлежит Ему и Его рабам[159],
[в истории] об Адаме и Иблисе[160] читай указание [на это].
Истолкование Истинного не имеет предела, как и [сам] Истинный;
так закрой же рот и переверни страницу!»
Ответ Фир‘ауна Мусе (мир ему!)
Сказал Фир‘аун ему: «Страница в нашей власти,
и книга, и диван в этот миг принадлежат мне.
Меня избрали люди этого мира,
ты что, умнее всех, о незнакомец?
О Муса, ты избрал себя, так уйди же,
не смотри на себя, не задавайся!
1085 Я соберу волшебников этого века,
чтобы показать невежество твое городу.
Это не случится через день или два дня,
отсрочку дай мне[161], сорок дней лета».
Ответ Мусы Фир‘ауну
Сказал Муса: «Это мне не указ,
я раб, твоя отсрочка не предписана.
Если ты смел, а у меня нет друзей,
я [все же] раб приказа, до этого нет мне дела.
Я буду с тобой сражаться усердно, покуда жив;
что мне за дело до победы, я раб.
1090 Буду биться, пока не придет решение Господа,
Он каждого врага от врага отделит[162]».
Ответ Фир‘ауна Мусе и приход Божьего внушения Мусе (мир ему!)
Сказал: «Нет, нет, надо мне отсрочку установить,
ты не кокетничай, не измеряй ветер!»
Истинный Всевышний внушил ему (Мусе) в тот миг:
«Дай ему отсрочку побольше, не бойся ее!
Эти сорок дней ему дай для отсрочки послушно,
чтобы задумал он козни разнообразные,
Чтобы он приложил старание, ведь Я не сплю;
скажи [ему]: „Ступай скорее”, – ведь Я преградил путь.
1095 Все их хитрости Я сокрушу,
и все, что они умножат, Я уменьшу.
Воду они принесут, а Я [ее] подожгу,
нектар и приятную [пищу] они возьмут, а я [их] сделаю неприятными.
Они свяжут себя любовью, а я [ее] разрушу,
то, что выходит за рамки [их] понимания, сделаю.
Ты не бойся и дай ему отсрочку длительную,
скажи: „Войско собирай и сотню хитростей сотвори!”»[163]
[О том, как] Муса (мир ему!) дал отсрочку Фир‘ауну, чтобы он собрал волшебников из городов
Сказал: «Пришло веление, ступай, отсрочка – твоя,
я же пошел на свое место, ты избавился от меня!»
1100 Он шел, а дракон – позади,
как охотничья собака, умный и ласковый.
Как охотничья собака, вилял он хвостом,
камни он обращал в песок под [своими] копытами.
Камни и железо дыханием он втягивал,
мелко изжевывал железо на виду.
В воздух поднимался он выше башен,
так что бежали от него прочь и румийцы, и грузины.
Пену он выбрасывал, словно верблюд, из глотки;
хоть одна капля на кого бы ни попадала, становился тот прокаженным.
1105 Скрип его зубов разбивал сердце,
даже сердца черных львов не выдерживали.
Когда к своему народу пришел тот избранный,
за угол рта его (дракона) взял, и тот стал посохом.
Оперся он на него и говорил: «Удивительно!
Перед нами – солнце, а перед врагом – ночь!
Удивительно, что не видит это войско
мира, полного утреннего солнца!
Глаза открыты, уши открыты, и это солнце;
поражает меня то, как закрывает глаза Господь!
1110 Я ими поражен, а они поражены мной,
от одной весны они [становятся] колючкой, а я становлюсь жасмином.
Поднес я им множество чаш лучшего вина[164],
но стала камнем вода Его перед этой толпой.
Связал я букет роз и поднес [им]:
каждая роза стала как колючка, а нектар стал жалом.
То уделом души тех, кто не в себе, бывает;
а поскольку они в себе, разве это [им] явлено будет?»
Спящий наяву нам нужен,
чтобы, бодрствуя, он видел сны.
1115 Врагом этому сладкому сну стали мысли людей,
чтобы не спал [человек], перекрыли мысли [ему] глотку.
Изумление необходимо, которое сметет мысли;
изумление поглотило и мысли, и упоминания.
Всякий, кто более совершенен в искусстве,
в плане смысла отстал, а в плане формы – впереди [всех].
«Возвращаются![165]» – сказал [Господь], и возвращение бывает таким,
как когда стадо поворачивает и идет к дому.
Когда вернулось стадо, от входа
позади [всех] остается тот козел, который был вожаком.
1120 Впереди оказывается последняя хромая коза,
смешит возвращение лица хмурящихся.
Из-за ерунды как стали эти люди хромыми,
отдали славу, а купили позор?
Со сломанными ногами идут эти совершающие хаджж;
от трудностей есть скрытая дорога к избавлению.
Сердце от знаний омыли эти люди,
поскольку этих [материальных] знаний не признает тот путь.
Нужно такое знание, корень которого – с той стороны,
потому что каждая ветвь – проводник к своему корню.
1125 Каждое крыло разве перелетит всю широту моря?
к [Божественному] присутствию доставит только знание, непосредственно
внушенное Им.
Так зачем знанию ты обучаешь человека,
когда ему надобно грудь [свою] от него очистить?
Так не ищи же первенства, с этой стороны будь хром,
а во время возвращения ты будь предводителем.
[Тем, о ком сказано] «[Мы] последние и первые»[166], будь, о остроумный;
первее дерева свежий плод.
Хоть плод появляется последним,
[все же] он первый, потому что был целью.
1130 Подобно ангелам скажи: «Нет у нас знания», —
чтобы взяли тебя за руку [слова] «Научил Ты нас»[167].
Если в этой школе не знаешь ты, как читать по слогам,
то как Ахмад, ты полон светом разума.
Если ты не прославился в странах,
ты не потерян, «Аллах лучше всех знает о рабах!»
В той развалине, которая [никому] не известна,
ради сохранности находится сокровищница золота.
В место известное сокровища разве положат?
Об этом сказано: «Избавление [спрятано] под страданиями».
1135 Память подсказывает много затруднений здесь, однако
разорвет путы хороший конь.
Любовь к Нему – огонь, сжигающий путы,
любую фантазию сметет свет дня.
В той стороне ищи ответ, о избранный,
откуда этот вопрос пришел к тебе.
Не имеющий [своего] угла уголок сердца – проезжая дорога,
а сияние ни восточное, ни западное[168] – от луны.
Ты и по эту сторону, и по ту – как нищий;
о гора смысла, зачем ты ищешь эхо?
1140 Ты ищи в той же стороне, куда во время страдания ты,
поминая «О Господь мой!», склоняешься.
Во время страдания и смерти ты в ту сторону обращаешься;
когда же твоя боль ушла, каков ты, невежда?
Во время тягостей стал ты восклицающим «Аллах!»[169],
а когда тяготы ушли, ты говоришь: «Где путь?»
Это оттого произошло, что Истинного без сомнений
кто бы ни познал, постоянно будет обращен к Нему.
А тот, у кого на разуме и мыслях завеса,
порой бывает сокрыт, а порой – с разорванным воротом (т. е. в трауре).
1145 Разделяющий разум то преобладает, а то опрокинут;
всеобщий разум – в безопасности от «перемены судьбы»[170].
Продай разум и искусность, купи изумление,
[обратись] лицом к унижению, а не к Бухаре, о сын!
Что же мы так себя словами пропитали,
что от рассказа сами стали рассказом!
Я небытием и сказкой стал в стенаниях,
чтобы обращение найти у поклоняющихся[171].
Это – не рассказ для мужа дела,
но описание состояния, присутствие друга пещеры[172].
1150 Те [слова] «сказки первых»[173], как называли мятежные
слова Корана, были следами [их] лицемерия.
Приверженный беспространству [человек], в котором – свет Бога,
будущее, прошлое и настоящее откуда [у него]?
Его будущее и прошлое – [только] по отношению к тебе,
они оба – одно и то же, а ты считаешь, что их два.
Один человек ему – отец, а нам – сын;
крыша – «под» Зайдом, а для ‘Амра она «над».
Отношение «над» и «под» появилось из-за двух этих людей,
потолок же для себя – один, и довольно.
1155 Не подобно оно тому, эти слова – [лишь] пример,
бессильны передать новый смысл старые речи.
Если нет [здесь] берега ручья, о бурдюк, закрой устье;
без уст и берега [всегда] было это море сахара!
[О том, как] Фир‘аун послал в города за волшебниками
Когда Муса возвратился, а он остался,
советников и совещателей к себе позвал,
Так они увидели [правильным], чтобы из разных краев Египта
собрал их царь и соверен Египта.
Он множество людей послал тогда
во все края для того, чтобы собрать колдунов.
1160 В каждую сторону, где был волшебник известный,
пустил он лететь к нему десять гонцов деятельных.
Были два юноши, волшебники прославленные,
волшба их в сердце Луны проникла.
Молоко доили они у Луны явно и не таясь,
в путешествия отправлялись на хуме верхом.
Форму ткани придали они лунному свету,
измерили ее и продали поспешно,
Серебро же унесли. Покупатель прознал [об этом],
рукой от сожаления стал бить себя по лицу.
1165 Сотне тысяч подобных [дел] в колдовстве
они были зачинателями и не были [завершающими], подобными
[согласному-]рави[174].
Когда к ним пришло это послание царя,
мол: «Ищет царь нынче у вас средства
Из-за того, что пришли два бедняка[175],
на царя и его дворец покусились.
Нет с ними ничего кроме одного посоха,
который становится по его [Мусы] приказу драконом.
Царь и войско – все оказались бессильны,
от этих двух людей все возопили.
1170 Необходимо какое-то средство в волшбе,
чтобы ты от этих двух волшебников унес [в безопасности] душу!» —
Тем двум волшебникам когда он это послание передал,
страх и любовь в сердце каждого из них заронились.
Когда они почувствовали себя родственными Мусе[176],
склонили они головы к коленям от удивления.
Подобно школе для суфия колено,
для разрешения трудностей два колена – колдуны.
[О том, как] те два волшебника вызвали [своего] отца из могилы, спросили у души отца об истине относительно Мусы (мир ему!)
Затем они сказали: «О мать, иди сюда!
Где могила отца? Покажи нам дорогу!»
1175 Отвела она их к его могиле, показала дорогу,
затем трехдневный пост они соблюли ради царя,
А потом сказали: «О отец, нам
царь прислал послание от страха,
Что два человека его ввели в затруднение,
честь его перед войском опозорили.
Нет с ними оружия и войска,
только посох, а в посохе – смута и зло.
Ты в мир праведных ушел,
хоть внешне ты в земле и уснул.
1180 Волшба ли это, дай нам знать!
Если же Божественное, о дорогой отец,
Тоже дай знать, чтобы мы поклонились [им],
сами к философскому камню прикоснулись.
Мы потеряли надежду, и вот пришла надежда;
мы – прогнанные, и вот нас влечет к себе великодушие».
Ответ мертвого волшебника своим сыновьям
Сказал им во сне: «О сыновья мои,
невозможно это явно произнести!
Открыто и свободно говорить мне не велено,
но тайна не далека от моих глаз.
1185 Однако явлю я один знак вам,
чтобы явным стало вам это скрытое.
О свет моих очей, когда вы туда отправитесь,
о месте его сна разузнайте.
В то время, когда будет спать этот мудрец,
на этот посох покусись, оставь страх.
Если украдешь и сможешь [это сделать], он – волшебник,
средство против волшебника присутствует перед тобой.
Если же не сможешь, осторожней, он – от Бога,
он – посланник Славного и ведом [Им].
1190 Если [весь] мир Фир‘аун завоюет, и восток, и запад,
[все равно] будет опрокинут: Бог – и тут же война [с Ним]?!
Этот верный знак дал я, о дорогой мой,
напиши же: „Аллах знает лучше всех, что есть правильно”!
Дорогой мой, когда волшебник заснет,
у волшбы и козней его не будет проводника.
Когда пастух заснул, волк будет в безопасности,
поскольку заснул он, усердие его успокоилось.
Но то животное, пастух которого – Господь,
где там для волка надежда и способ?
1195 Колдовство, которое творит Истинный, истинно и правдиво,
называть колдуном того Истинного – ошибка.
Дорогой мой, этот знак – окончательный;
даже если он (пророк) умрет, Истинный для него – Возвышающий».
Уподобление Священного Корана посоху Мусы и кончины Мустафы
(Мухаммада) (мир ему!) сну Мусы, а покушавшихся изменить Коран тем двум детям волшебника, которые покусились украсть посох, когда нашли Мусу спящим
Мустафе (Мухаммаду) обещала милость Истинного:
«Если ты умрешь, не умрет этот Урок!
Я для Книги и твоих чудес – Возвышающий,
тем, кто уменьшает или добавляет к Корану, Я препятствую.
Я для тебя в обоих мирах хранитель[177],
а для упрекающих – защищающий [от них] твои речи.
1200 Никто не сможет ни убавить, ни прибавить к нему (Корану);
ты лучшего хранителя, чем Я, не ищи боле.
Блеск твой Я день ото дня буду увеличивать,
имя твое выбью на золоте и серебре.
Построю Я михраб и минбар для тебя,
в любви [к тебе] Мое подавление (кахр)[178] превратилось в твое подавление.
Твое имя от страха будут произносить скрытно,
когда будут творить намаз, будут прятаться.
От боязни и страха перед проклятыми неверными
вера твоя укроется под землей.
1205 Я же минаретами наполню горизонты,
ослеплю глаза непокорных.
Слуги твои города захватят и видное положение,
вера твоя захватит [пространство] от рыбы до Луны.
До Воскресения сохраним ее Мы,
ты не бойся упразднения веры, о Мустафа (Мухаммад).
О пророк Наш, ты не колдун,
ты искренен, носишь ту же власяницу, что и Муса.
Коран для тебя – как посох [для Мусы],
неверия он проглотит, как дракон.
1210 Если ты и уснешь под землей,
считай подобным его посоху то, что ты произнес.
Покушающимся не овладеть его посохом,
усни же, о царь, благословен [этот] сон.
Тело уснуло, а свет твой – на небе,
для битвы твоей он натянул тетиву на лук.
Философа и то, что творит его рот,
лук твоего света пронзит это стрелой».
Так Он и сделал, и более того, чем сказал;
он (Мухаммад) заснул, но счастье и удача его не спали.
1215 «Дорогой мой, когда заснул волшебник,
дело его лишилось блеска и мощи»[179].
Оба они поцеловали его могилу и помчались
в Египет для этой великой битвы.
Когда в Египет для этого дела они пришли,
искать Мусу и его дом стали.
Случилось так, что в тот день [их] прибытия
Муса под пальмой уснул.
Тогда указали им люди на него,
мол: «Ступай в ту сторону, поищи пальмовую рощу».
1220 Когда пришел он, увидел среди финиковых пальм
спящего, который был бодрствующим этого мира.
Для удовольствия закрыл он глаза головы,
но Небесный престол и земля все были перед его взглядом.
О, как много тех, у кого глаза бодрствуют, а сердце спит!
И что же может увидеть взгляд людей воды и глины?
У того, кто сердце держит бодрствующим, глаза головы
если заснут, откроется сотня очей.
Если ты не человек сердца (суфий), будь бодрствующим,
ищи сердца и веди битву.
1225 Если же сердце твое бодро, спи в удовольствие,
не скроется твой взгляд от семи [небес] и шести [направлений].
Сказал Пророк: «Спит мой глаз,
но разве спит сердце мое в дремоте?»[180]
Считай, что царь бодрствует, а стражник спит,
пусть будет душа [принесена] в жертву за спящих, зрячих сердцем!
Описания бодрствования сердца, о приверженец смысла,
не вместить и в тысячи поэм-маснави.
Увидев, что заснул он, вытянувшись,
к краже посоха они приготовились.
1230 Волшебники покусились на посох быстро,
мол, надо подойти к нему сзади и тогда похитить.
Когда они немножко вперед продвинулись,
тот посох начал трепетать.
Так сильно задрожал тот посох,
что те двое застыли на месте от страха.
Затем стал он драконом и напал,
оба они пустились в бегство, побледнев.
От ужаса стали они падать ниц,
скатываться кубарем в бегстве с каждого спуска.
1235 Тогда стало им очевидно, что [это чудо] – с Небес,
ибо видали они границы [искусства] волшебников.
Вслед за тем расслабление живота и жар у них появились,
дело у них до агонии и расставания души [с телом] дошло.
Тогда послали они человека в тот же миг
к Мусе, дабы извиниться за это:
«Мы испытали [тебя], и разве пришлось бы нам
тебя испытывать, если б не зависть?
Мы грешны перед царем, прости нас,
о ты, избранный из избранных дворца Аллаха!»
1240 Простил он, и они тут же поправились,
перед Мусой склонив к земле головы.
Сказал Муса: «Я простил, о щедрые,
стали для ада тело и душа ваши запретными.
Я сам вас не видел, о два друга,
сделайте же себя немыми для испрашивания прощения.
Точно так же, внешне чужими, но [на самом деле] знакомыми,
вступите в битву ради Царя!»
Тогда поцеловали они землю и ушли,
поджидали время и удачный случай.
[О том, как] волшебники из городов собрались перед Фир‘ауном, получили почетный прием и били себя в грудь, [говоря] о каре его врага: «Запиши это на нас!»
1245 К Фир‘ауну пришли те волшебники,
оказал он им почести очень весомые.
Давал им обещания и задаток тоже дал:
рабов, лошадей, денег, товаров и припасов.
После этого говорил он: «Слушайте, о первые [в своем деле],
если превзойдете вы в испытании,
Осыплю я вас такими дарами,
что разорвется завеса щедрости и великодушия!»
Сказали они ему: «На счастье тебе, о царь,
выйдем мы победителями, и его дело погибнет[181].
1250 В этом искусстве мы отважны и богатыри,
никто с нами не сравнится в мире!»
Упоминание о Мусе оковами для мыслей стало,
мол, это рассказы, которые давно случились.
Упоминание о Мусе – это как покрывало, но
свет Мусы – это твоя наличность, о добрый человек!
Муса и Фир‘аун – в твоем существе,
надо этих двух врагов искать в себе самом.
До Судного дня есть от Мусы потомство;
это не другой свет, хоть светильник и другой.
1255 Эта глиняная плошка и этот фитиль другие,
но свет его не другой, он – с той стороны.
Если ты будешь смотреть на стекло, ты потеряешься,
потому что от стекла происходят множественные двоения.
Если же будешь смотреть на свет, освободишься
от двоения и множественности конечного тела.
Из-за места, куда обращен взор, о сердцевина существования,
[происходит] разногласие между верующим, гебром и иудеем.
Разногласие относительно формы слона
Слон в одном темном доме был,
для показа привели его индийцы.
1260 Чтобы посмотреть на него, много людей [собралось],
в ту темноту заходил каждый человек.
Поскольку увидеть его глазами было невозможно,
в той темноте они его ощупывали ладонями.
У одного ладонь на хобот попала,
сказал он: «Как водосточный желоб это существо!»
У другого рука на ухо наткнулась,
и тот ему как опахало явился.
А другой, ощупав рукой его ногу,
сказал: «Форму слона увидел я подобной столбу».
1265 Еще один ему на спину положил руку,
сказал: «Ведь этот слон, как трон!»
И так каждый, потрогав одну часть,
[потом] понимал его как ее, где бы ни услышал [о слоне].
Из-за места, куда они смотрели, слова их стали противоречивыми,
этот его [буквой] дал прозвал, а тот – [буквой] алиф[182].
Будь в руке каждого человека свеча,
разногласие из их речей ушло бы.
Глаза чувственные – всего лишь как ладонь руки,
ладонь не может дотянуться до всего него (слона).
1270 Глаза моря – это одно, а пена – другое;
оставь пену[183], посмотри глазами моря!
Движение пены из моря [происходит] днем и ночью;
ты видишь пену, но не видишь моря, вот диво!
Мы, как корабли, сталкиваемся друг с другом;
глаза наши темны (слепы), но мы – в светлой воде.
О ты, на корабле тела отправившийся в сон,
ты видел воду, смотри же на воду воды!
У воды есть Вода, которая ее гонит;
у духа есть Дух, который его призывает.
1275 Где были Муса и ‘Иса, когда Солнце
посевам существ давало воду?
Где были Адам и Ева в то время,
когда Господь натянул эту тетиву на лук?
И эти слова тоже ущербны и куцы,
те же слова, что не ущербны, – по ту сторону.
Если скажет [Он что-либо] из них, заскользят твои ноги,
а если ничего из них не скажет – горе тебе!
Если расскажет Он в качестве примера о какой-нибудь форме,
к этой форме ты приклеишься, о юноша.
1280 У тебя связаны ноги, как у травы в земле,
головой ты шевелишь при любом ветре, без уверенности.
Но ног у тебя нет, чтобы передвигаться,
разве что ты ноги из этой глины вырвешь.
Как ты вырвешь ноги, [ведь] жизнь твоя от этой глины?
Для твоей жизни ходьба весьма трудна.
Когда же ты жизнь от Истинного возьмешь, о последователь,
перестанешь ты нуждаться в глине, пойдешь.
Грудной младенец, когда он от кормилицы отрывается,
превращается в поедателя пищи и ее (кормилицу) покидает.
1285 Ты привязан к молоку земли, как зерна;
ищи же себе отрывания от груди у пищи сердец!
Слова мудрости ешь, которые стали скрытым светом,
о ты, кто не приемлет света без завесы,
Пока не станешь принимать, о душа, свет,
пока не увидишь лишенным завесы то, что скрыто.
Как звезда, по небосводу ты пройдешь,
и даже без небосвода, совершишь путешествие, лишенное качеств.
Когда ты таким образом пришел от не быть – к быть,
скажи же, как ты пришел? Ты пришел опьяненным.
1290 Пути прихода не остались в твоей памяти,
но мы один намек прочтем тебе.
Оставь разум – и тогда [будь] разумен;
заткни уши – и тогда слушай!
Нет, не расскажу, ибо ты еще незрел,
ты – в поре весны, ты еще не видел лета.
Этот мир – как дерево, о щедрые,
мы на нем как плоды полузрелые.
Крепко держатся незрелые [плоды] за ветку,
ибо в незрелости они недостойны дворца.
1295 Когда же созрел [плод] и стал сладок, то, кусая губы [от нетерпения],
слабо держится он за ветви после этого.
Когда от того счастья усладился рот,
опостылело человеку царство этого мира.
Крепкая хватка и рвение – это незрелость,
пока ты зародыш, [твое] дело – питаться кровью.
Осталось еще другое, но сказ о нем
тебе Святой дух скажет, без меня.
Нет, ты скажешь на ухо сам себе,
а не я, и никто другой кроме меня, о ты, кто тоже есть я,
1300 Как в то время, когда ты заснешь,
от себя ты уходишь к себе.
Ты слушаешь себя и думаешь: это такой-то
тебе во сне сказал это втайне.
Ты – не только ты, о милый друг,
но ты – небосвод и глубокое море.
Это твое огромное «ты», которое есть девять сотен тебя, —
океан, место, где потонула сотня тебя.
Где тут место для границы бодрствования и сна?
Не говори ни слова, а Аллах знает лучше, что есть правильно!
1305 Не говори ни слова, чтобы услышать от говорящих
то, что не умещается на языке и в повествовании.
Не говори ни слова, чтобы услышать от того Солнца
то, что не вошло в книгу и в обращение.
Не говори ни слова, чтобы заговорил для тебя дух,
оставь [самостоятельное] плавание, [когда ты] на корабле Нуха.
Как Кан‘ан[184], который плавал, [говоря:]
«Не нужен мне корабль Нуха-врага!» —
«Эй, приди, на корабль отца сядь,
чтобы не потонуть в потопе, о слабый!»
1310 Отвечал: «Нет, я научился плавать,
я помимо твоей свечи [другую] свечу зажег!» —
«Смотри же, не делай [так], ибо это волны потопа напасти,
руки, ноги и плавание сегодня – ничто!
Это ветер подавления (кахр) и напасть, гасящая свечу,
кроме свечи Истинного [ничто] не выстоит, молчи!»
Говорил он: «Нет, я пойду на ту высокую гору,
убережет та гора меня от любого вреда». —
«Смотри же, не делай [так], ибо гора – соломинка ныне!
Кроме как Своему возлюбленному не даст [Он] безопасности [никому]».
1315 Сказал [Кан‘ан]: «Когда это я слушал твои советы,
что ты возжелал, чтобы я был из этой семьи?
Не нравились мне никогда твои речи,
я не нуждаюсь в тебе в обоих мирах!» —
«Смотри же, не делай [так], друг, ведь [сегодня] не день для прихоти,
у Господа нет родственников и товарищей!
Ты делал [так] до сих пор, но этот миг узок,
в этом дворце чья прихоть важнее?
„Не родил, не был рожден“[185] Он от вечности,
ни отца нет у Него, ни сына, ни дяди.
1320 Прихоть сыновей разве станет Он сносить,
прихоти отцов разве станет Он выслушивать?
„Я не рожден, о старик, поменьше прихотей!
Я не родитель, о юноша, поменьше красуйся!
Я не супруг, не подвержен я страстному влечению,
оставь прихоти здесь, о госпожа!”
Кроме смирения, рабского служения и нужды
в этом присутствии ничто не имеет влияния».
Сказал: «Отец, много лет ты это говорил
и снова говоришь, возмущаешься невежеством.
1325 Сколько из этих [речей] ты говорил всем людям,
чтобы выслушать равнодушных ответов множество.
Это твое холодное дыхание не проникло мне в уши,
особенно теперь, когда стал я знающ и дороден».
Сказал: «Друг, какой будет вред, если
послушаешься ты раз совета отца?»
Все так же давал он ласковые советы,
все так же давал тот грубые отговорки.
Ни отец наставлением Кан‘ана не насытился,
и ни одного слова в уши этого несчастного не вошло.
1330 Они вели эти речи, а резкие волны
ударили о голову Кан‘ана, и он рассыпался на кусочки.
Нух сказал: «О Царь терпеливый!
У меня сдох осел, а Твой поток унес груз!
Ты обещал мне много раз,
что, мол: „Твоя семья обретет от потопа спасение”.
Я сердцем понадеялся на Тебя, о Разумный,
так зачем же поток похитил у меня ковер?»
Сказал [Господь]: «Он из твоей семьи и родственников не был,
ты разве сам не видел: ты белый, а он – синий![186]
1335 Если в твой зуб попал червь,
то нет зуба, вырви его, о мастер!
Чтобы остальное тело не стало из-за него несчастным,
хоть он и был твой, ты возненавидь его».
Сказал [Нух]: «Я ненавижу [все], что помимо Твоей сущности;
не бывает чужим [Тебе] тот, кому Ты поставил мат.
Ты знаешь, каково мне с Тобой:
в двадцать раз лучше мне, чем лужайке с дождем.
Жив [я] из-за Тебя, весел из-за Тебя, [я] бедняк,
накормленный без посредства и без препятствия.
1340 Не соединенный и не отделенный [Ты], о Совершенство,
но без причин и качеств, и без поиска предлога.
Мы – рыбы, а Ты – море жизни,
мы живы из-за Твоей милости, о Обладающий благими атрибутами!
Ты не вместишься в объятье ни одной мысли,
Ты ни одному результату не близок, подобно какой-нибудь причине.
И перед этим потопом, и после него для меня
Ты был тем, к кому я обращаюсь при [любом] происшествии.
Я произносил Тебе, а не им [свои] речи,
о Даритель слов новых и старых!
1345 Разве влюбленный не произносит речи днем и ночью
то развалинам жилища, то следам обитания [возлюбленной][187]?
Лицо обратил он к развалинам внешне,
но кому он произносит это восхваление, кому?
Спасибо, Ты ныне потоп наслал,
посредничество развалин устранил,
Поскольку развалины были подлы и плохи,
ни крика, ни эха не издавали.
Я хочу к таким развалинам обращаться,
которые эхом, как горы, отвечают,
1350 Чтобы двоекратным услышал я Твое имя;
я влюблен в Твое имя, успокаивающее душу».
Каждый пророк потому любит горы,
что двоекратным слышит он [среди них] имя Твое.
Та низкая гора, похожая на каменистую землю,
подобает мыши, а не нам для привала.
Я буду говорить, а она не станет мне другом,
останется безмолвной во время моих речей.
С землей лучше Ты ее сровняй,
она не собеседник, для [своих] стоп сделай ее другом.
1355 Сказал [Господь]: «О Нух, если ты хочешь, всех
Я соберу, извлеку из земли.
Ради одного Кан‘ана Я не стану разбивать твое сердце,
но извещу Я тебя, что с ним».
Сказал [Нух]: «Нет, нет, я доволен, если Ты меня
тоже потопишь, если Тебе нужно.
В любой миг топи меня, мне хорошо,
Твой приказ – [моя] душа, когда я прощаюсь с душой.
Я не смотрю ни на кого, а если посмотрю,
то он – предлог, а Ты – то, на что я смотрю.
1360 Я влюблен в Твое ремесло, [пребываю] в благодарности и терпении,
разве стану я влюбленным в произведение ремесла, как неверный (габр)?»
Влюбленный в ремесло Господа обладает блеском,
влюбленный в произведение ремесла – неверный.
Примирение двух хадисов: «Довольство неверием есть неверие» и «Тот, кто не довольствуется Моим Непреложным приговором, пусть ищет [другого] господина помимо Меня»
Вчера спросил меня вопрошающий,
поскольку влюблен он был в это дело,
Сказал: «Выражение „Довольство неверием есть неверие” —
это произнес Пророк, а слова его – печать.
И еще он изрек, что каждым Непреложным приговором
мусульманин должен быть доволен, доволен.
1365 Но разве не были Непреложным приговором Истинного неверие
и лицемерие?
Если я этим останусь доволен, будет разногласие.
Если же я не останусь доволен, это тоже будет ущербом,
так что же мне делать между [этими высказываниями]?»
Сказал я ему: «Это неверие есть исполнение приговора, а не сам
Непреложный приговор;
является результатом Непреложного приговора неверие, это правда.
Так что Непреложный приговор, о господин, от исполнения приговора
отличай,
чтобы это разрешило твое затруднение в тот же миг.
Я доволен неверием оттого, что это Непреложный приговор,
а не оттого, что [оно] есть наши раздор и порочность.
1370 Неверие в результате Непреложного приговора само не есть неверие,
не называй Истинного неверным, не останавливайся здесь!
Неверие – невежество, а Непреложный приговор к неверию – знание,
разве одним и тем же являются кротость (hилм) и гнев (хилм)[188]?
Уродство начертанного не является уродством художника,
но уродливое им может быть показано.
Сила художника в том, что он
может делать и уродливое, и красивое».
Если продлю я обсуждение этого надлежащим образом,
чтобы и вопрос, и ответ стали длинными,
1375 Вкус сути любви уйдет от меня,
рисунок служения станет другим.
Пример, разъясняющий, что изумление препятствует рассуждению и размышлению
Один седеющий человек пришел, торопясь,
к некоему превосходному цирюльнику,
Сказал: «Из бороды моей убери седину,
ибо выбрал я новую невесту, о юноша!»
Отрезал тот ему бороду и всю положил перед ним,
сказал: «Ты выбирай [сам], а у меня появилось одно дело».
Эти вопросы и ответы – то же [слово] «выбирай»,
ибо голова их (вступающих в дискуссии) не болит о вере.
1380 Некто дал затрещину Зайду,
напал [на него] из вероломства.
Сказал давший затрещину: «Спрошу я тебя,
а ты мне дай ответ и тогда ударь меня.
Я ударил тебя по затылку – раздался треск;
есть у меня один вопрос в связи с этим:
Этот треск был от моей руки или
от твоего затылка, о гордость великих?»
Сказал [в ответ]: «От боли, [причиненной] ею, недосуг мне
останавливаться на этих мыслях и размышлениях.
1385 Ты, раз не испытываешь боли, обдумай это,
а у того, кто испытывает боль, нет таких мыслей, смотри же!»
Рассказ
Среди асхабов было мало хафизов[189],
хотя в душе у них была страсть большая [к этому],
Потому что когда сердцевина наполнила [кожуру] и созрела,
кожура стала очень тонкой и разорвалась.
Скорлупа грецкого ореха, и фисташки, и миндаля также:
когда ядро их наполнило, кожуры стало мало.
Сердцевина знания увеличилась, и кожа их оказалась мала,
ибо влюбленного сжигает его подруга.
1390 Атрибут объекта стремления поскольку противоположен атрибуту ищущего,
Божественное внушение и молнии света сжигают пророка.
Когда явлены были атрибуты Предвечного,
тогда сожжет [это явление] коврик у атрибута недавнего.
Каждый, кто четверть Корана знал наизусть,
[похвалу] «Великий среди нас!» от асхабов выслушивал.
Соединение формы с таким огромным смыслом
невозможно, кроме как для великого властелина.
В таком опьянении соблюдения правил вежливости
не бывает, а если бывает – то это удивительно.
1395 В состоянии достаточности проявление внимания к потребности
есть соединение противоположностей, таких как круглое и длинное.
Посох бывает объектом любви слепого,
слепец бывает сундуком, [хранящим] Коран.
Сказал [некто]: «Слепцы – сундуки, полные
букв Книги, поминания [Бога] и страха»[190].
И все же сундук, заполненный Кораном, лучше,
чем пустой сундук в руках.
Сундук же, который опустошен от груза,
лучше того сундука, который полон мышей и змей.
1400 Вывод: когда достиг встречи муж,
к сводне [тот] муж охладел.
Когда достиг ты объекта своего поиска, о миловидный,
стали поиски знания ныне отвратительными [для тебя].
Когда поднялся ты на крыши неба,
опостылели поиски лестницы.
Кроме как ради помощи и обучения других людей
опостылел путь ко благу после [достижения] блага.
Когда светлое зеркало стало чистым и богатым,
невежеством будет накладывать [на него] полировку.
1405 Сидящему приятно перед повелителем в милости
не пристало искать письмо и посланника.
Рассказ о том, как некий влюбленный занялся чтением любовного послания и изучением любовного послания в присутствии своей возлюбленной, а возлюбленная это не одобрила, потому что «искать довода в присутствии объекта довода неприлично, а занятие [постижением] знания после соединения с познанным заслуживает порицания»[191]
Того некоего человека посадила перед собой подруга,
достав послание, он перед подругой читал
Бейты из послания, восхваления и славословия,
о стенаниях и нужде и множестве похвал.
Сказала подруга: «Если это для меня,
то во время свидания это – напрасная трата жизни.
Я перед тобой присутствую, а ты читаешь послание;
это совсем не является признаком влюбленных!»
1410 Сказал [влюбленный]: «Ты здесь присутствуешь, однако
я не обретаю доли своей в достаточной мере.