Читать онлайн Черный герой бесплатно

Пролог

Моё милое дитя, хочешь я расскажу тебе одну историю? Историю про честь и доблесть злодеев, про жадность и коварство героев. Про прекрасное лицемерие юных цариц и невинное очарование блудниц.

Я расскажу тебе, дитя, о глубоких морях, на дне которых обитают феи, и о высоких горах, где не видно вершин, укрытых облаками, как пуховым одеялом. О прекрасных цветущих долинах среди безжизненных сухих пустынь. Также я поведаю тебе о реке, чей исток начинается от божьих ворот, а до устья так никто и не дошел. Дитя, скажи, ты видел бескрайние вересковые поля, вино из которых слаще меда? Был ли ты в могучих лесах, где жизнь кипит без нашего взора?

Если этот мир тебе не знаком, если ты, овладев отцовским мечом, желаешь узреть весь тот необъятный край… То внимай же мне! И я поведаю тебе о том прекрасном мире!

А рассказ я свой начну с…

Начало

Яркий солнечный свет заливал все необъятные просторы империи. Золотые лучи, казалось, хотели обогреть каждое живое создание. Они проникали глубоко внутрь и обогревали само сердце и душу. Многие жители империи считали, что сам Бог Солнца оберегал и защищал их молодую, но уже величественную страну. Об этом молодом государстве можно судить лишь по одному названию. Империя Солярис, звучит гордо. Многие ее союзники, а также враги считали, что только одно название привлекало к ней благосклонность богов.

Молодую империю Солярис боялись и уважали все. Уважали её за смекалку и хитрость юной императрицы. Боялись за бесстрашие и свирепость молодого героя. Императрица и герой образовывают меж собой непобедимую и страшную силу. Правительница Миражанна прослыла как мудрая и прозорливая властительница. Её верный подданный герой Люцифер находил свою славу как талантливый стратег и обладающий невероятной силой маг.

Люцифер возглавляет непобедимую армию империи Солярис. Бесстрашная армии героя не знала ни пощады, ни страха. Миражанна и Люцифер лишь за короткий срок из маленького бедного королевство возвели одну из самых богатых и больших империй. Силы империи, как и её армия непобедимых магов, первоклассных воинов и бесстрашных паладинов и рыцарей росли с каждым днём. За короткое время своего правления Миражанна прославилась своей жадностью к власти и любовью к большим территориям. Стоило ей только отдать приказ своему верному герою Люциферу, так он тут же направлял свою бесстрашную армию на непокорённое королевство.

Итак, раз за разом падали государства. Многие короли, князья, вожди добровольно сдавались под власть империи, считая, что лишние жертвы ни к чему. Все боялись могущества Соляриса. Но были и смельчаки, что отзывались на брошенный вызов армии империи. Но, как правило, всегда проигрывали.

В прекрасный солнечный день императрица, как обычно, занималась своими государственными делами. Её свита, словно множество юбок платья, шуршала где-то рядом. Вечно поддакивая и нахваливая каждое её решение, насколько бы безумным оно не было. В очередной раз Миражанна бросила свой жадный взгляд на огромную карту, что висела на стене зала совета. Она жадно изучала соседнее королевство, которое могла бы заполучить недорогой для неё ценою. Всего лишь жизни нескольких тысяч солдат. Порой казалось, что императрица была готова объявить войну сразу всему миру. Сам Бог Войны поощрял и оберегал войска императрицы и героя. Он был неизменным спутником на каждом поле битвы. Верные помощники Бога Войны собирали души падших воинов и сопровождали их в Божьи Пределы. Погибнуть в бою за империю считалось честью не только для героев, но и для мирных жителей тоже. Поэтому в ряды армии всегда прибывали всё новые и новые войны. Императрица всегда поощряла и щедро награждала своих солдат. Она знала, что они идут не только ради чести и славы как себя, так и империи, но и ради её щедрых подарков. Конечно же, самые дорогие и поистине прекрасное дары Миражанна посвящала своим героям. Верных ей из знати, ветеранам множества битв она дарила земли, власть и титулы. Поэтому люди шли за ней. Титулованная знать отправляла своих рабов, людей, а также родных детей на службу своей императрице, зная, что им это воздастся. Столь бездарных избалованных детей обучат воинскому мастерству, присвоят высокий ранг, и они принесут честь и славу дому.

Императрица всё продолжала стоять напротив карты, жадно впиваясь в неё своими прищуренными глазами, изучая каждый её клочок. Миражанна то хмурила свои брови, то расплывалось в безумной улыбке. Мало кто мог распознать её выражение лица и что за ним следовало. Тех, кто мог распознать её мимику можно пересчитать по пальцам одной руки. Эти люди были с ней с самого основания королевства, а затем империи Солярис. Те, кто помнит, кем она была до того, как стала правительницей. Её приближенные министры находились рядом: кто-то сидел за столом, кто-то стоял у окна, они перешёптывались между собой, строили предположения – что задумает на этот раз Миражанна? Их тихий шепот смешивался между собой, образуя неразборчивый гул.

В большом зале советов стоял огромный массивный дубовый стол. На столе том лежала атласная, редкого жемчужного цвета скатерть, а на ней всевозможные яства. Начиная с мясных деликатесов, разнообразных рыб и даже морских фей, заканчивая всевозможными фруктами и сладостями. Самые дорогие и ценные сорта вин были разлиты по кувшинами и кубкам. Насколько императрица была жадная, настолько же она была и щедрая. Казалось, такие черты характера не могли уместиться в одном человеке.

Вокруг самого стола стояли из того же массива дубовые стулья, украшенные резьбой и позолотой, с мягкими сидушками и спинками. На поистине больших окнах висели шторы из самых дорогих тканей, что были в империи. Сами же стены комнаты совета украшала всевозможная лепнина – дело рук талантливых мастеров. Под сводом высокого потолка находилась необычайной красоты фреска, изображавшая собой покровителя империи Солярис – Бога Солнца. Бог Солнца на фреске был изображён великолепной красоты мужчина с невероятным красивым, подтянутым и крепким телом, бронзовой кожей, а из его огненных кудрей, словно лучи солнца, выходили золотые шипы. На фреске, как полагается, он находился среди своих пышных и объемных облаков. И оттуда своей доброй, непревзойдённой улыбкой Бог Солнца будто бы освещал все земли Соляриса.

Как уже говорилось, на одной из самых больших стен висела карта мира. На карте той были изображены все страны, все непокоренные и не принадлежащие никому земли, моря и океаны. Почти каждый день императрица Миражанна впивалась своими жадным взглядом в эту чудесную яркую карту.

– Скажите-ка мне, а что вот это за клочок? – Миражанна направила свой тонкий палец на небольшую часть карты, выделенную оранжевым цветом, – что это за королевство, чьи это земли?

Императрица развернулась к своим министрам, ожидая ответа. Она нетерпеливо перебирала в руках свои же перчатки. Её голос звучал ровно, осанка и стать также оставались непоколебимыми. Казалось, будто бы она совсем не заинтересована указанных ей землях. Но все прекрасно понимали, что жадность императрицы не имел предела, и если немедленно не ответить ей на вопрос, то туго придется всем: начиная от отважных министров, заканчивая самыми обычными рабами. Даже её муж не мог справиться с характером своей супруги.

– Это королевство Ирис, правит там король Еарх. Если Ваше Великолепие пожелает, я могу побольше рассказать о данных землях. – тут же поспешил ответить старый, низкорослый, сильно упитанный министр.

Миражанна, оценивающе оглядывая его, словно сомневаясь в его словах, смотрела на то, как он себя вёл в диалоге с ней, как он был одет и что выражал его лицо. Правительница всегда неизменно оценивала своих подданных и, не приведи прихоти богам, если кто-то ей не угодит. Если хоть одна живая душа осмелится перечить ей или выразить свой поток мыслей не в той интонации и не с тем посылом, как этого человека больше никто не видел. Во всех пределах империи был лишь один смельчак, который осмелился дерзить, грубить и даже порой оскорблять всевластную правительницу империи Солярис. И имя ему Люцифер Темпастес.

– И что же там за земли? – тонкие брови молодой женщины медленно поползли вверх, она ожидала немедленного ответа.

– Весьма богатые и плодородные земли, люди говорят, что в год королевство Ирис собирает по два урожая. Через королевство идут торговые пути, несмотря на все свои богатства армия там очень слаба, в принципе, как и её король.

– Зачем же такому слабому королю такие роскошные земли? – императрица говорила, медленно потягивая каждое слово, наслаждаясь своим величием, – ну же, мудрые советники, что вы скажете по этому поводу? – тут же резко развернувшись к карте, сказала она своим нервным голосом. Но не успела она встать в полный разворот, как за ее спиной тут же посыпалось множество голосов советников о том, что такому жалкому королю не нужны такие земли и стоило бы их присвоить империи. Министры и советники гулом начали нахваливать проницательность своей владычицы.

– Но раз великий совет считает, что королю Еарху ненужно его королевство Ирис, что плодородные земли отлично украсят империю Солярис, то почему бы нам не составить письмо с прошением передать в надежные руки его государства мне?

Молодая властительница также стояла напротив карты, слегка наклонив набок голову. Словно оценивая, какие ещё земли присоединить к своей величественной империи.

– О, моя мудрая правительница, не сочтите за грубость, но насколько труслив король, настолько же храбра его королева. Я не думаю, что она позволит просто так передать в Ваши надежные руки бразды правления. – раздался голос молодого советника. Молодой мужчина, который только недавно считался ещё юношей, просто чудом попавший в Великий Совет, осмелился выразить своё мнение без спроса и разрешения своей правительницы.

– Вы так считаете, граф Михаил? – голос Миражанны также звучал ровно, но лишь некоторые могли разглядеть в нём нотки раздражительности.

– Да, о Великая из Великих. Каким бы ни было само государство Ирис, его население безумно любит и уважает свою королеву. По слухам, королева Лилиан лишь одним шёпотом может заглушить гул всей своей столицы. Также по миру ходит множество баллад о её красоте и преданности своему королю и народу. Говорят, что сам Бог Красоты благословил день её появления на свет.

– Неужели? – императрица медленно развернулась и посмотрела прямо в глаза молодому графу Михаилу. Прежде и руки, согнутые в локтях, нервно перебирающие перчатки, опустились ровно по швам, она приподняла голову выше, словно пытаясь испепелить взглядом всё живое.

– Я не принимаю слухи за правду, Ваше Сиятельство, все прекрасно знают, что не найти благороднее и прекраснее иной правительницы той, что возглавляет империю Солярис.

– Раз Лилиан не моей конкуренции, и ее супруг не в силах справиться с собственным государством, то королевство Ирис отлично примкнёт к моей империи. – Миражанна снова взялась за старое, и в её руках заметались перчатки.

Всем своим видом она показывала, нет, кричала о своих избранности и величии. Но не всегда были самые изящные платья, диадемы, короны тонкой ювелирной работы из самых драгоценных металлов невероятной красоты, ответов и кристаллов. Её наряды всегда украшали различными ювелирными изделиями, на тонких длинных пальцах неизменно были надеты кольца и перстни, обладающие магической силой.

– Призвать ко мне герцога Грозового Предела! – голос императрицы звучал жёстко и властно, – думаю, это работа подстать Люциферу…

На устах молодой женщиной заиграла враждебная улыбка, а глаза сверкали яростью.

Глава 1

Герой Великой Империи

Больше всего я люблю тишину и дождь. Когда в тиши ты слышишь, как капли дождя стекают по крыше и падают на ещё неокрепшие цветы, именно тогда ты осознаёшь всю значимость мира. Как важно, чтобы шёл дождь, сверкала молния, бушевала гроза, и страшным отголоском по всей округе разносилось эхо могучего грома. Казалось бы, что нет в мире более безмятежного места, чем в центре грозного шторма.

В который раз я кинул взгляд на прекрасные неокрепшие цветы, что росли у дома. Их нежные голубые лепестки так дерзко и нагло обагрила алая кровь и, смешавшись с каплями дождя, стекала на землю, пропитывая её собой. Жалко было смотреть на них: столь ни в чём неповинные и хрупкие растения, и такая их постигла доля… Доля их теперь навеки заключалась в том, чтобы покрыть собой хрупкое, маленькое, ещё неокрепшее тело их хозяйки, искавшей спасения за домом, но так и не нашедшей его. Ребёнок, который никогда не вырастит. Девочка, которая никогда не станет женщиной и не полюбит.

Но как же красиво смотрится её тело среди цветов. Казалось бы, будто она играла и внезапно уснула среди них, если бы не кровь. Бросая взгляд дальше на деревню, повсюду видишь нелепо разбросанные окровавленные тела, застывшие в неестественных позах. С гримасой ужаса на лицах! Люди пытались спастись от неизменной участи. Ещё немного и эту некогда мирную деревушку в свои страстные и горячие объятия заключит дикий огонь. Такая картина должна пугать, но она очаровывает своим ужасом.

И я стою посреди всего этого необъяснимого процесса жатвы, обтекаемый холодным будоражащим ливнем, и наблюдаю за маленьким телом в голубых окровавленных цветах.

– Мой господин, в деревне больше не осталось жителей, – раздался как будто бы вдали голос.

Нехотя отрываю взгляд от девочки и перевожу его на солдата. Он стоял окровавленный с искажённым от злобы и ненависти лицом. Его тонкие губы искривились в надменной ухмылке. Они были синими от холода. Солдата немного трясло: то ли от ярости, то ли от погоды, что принесла с собой гроза.

– Вы всё забрали? – мой же голос оказался таким мне чуждым, грубым и холодным.

– Да, мой господин! – тут же ответил солдат.

– Тогда сжечь деревню. И чтобы даже пепла не осталось!

Последний приказ отдал я, и мои слова эхом прогремели вместе с громом. Эхом мои слова повторил солдат. И слова эти пронеслись цепочкой по уже мёртвой деревне. Я видел, как загораются факелы, как владеющие огненным даром солдаты под дикий смех разом сжигали дома. За считанные минуты деревня загорелась погребальным костром. Солдаты ликовали.

Развернувшись и направившись в конец деревни, туда, где стояла конница, я бросил последний взгляд на голубые цветы. Они уже не казались мне такими красивыми, как несколько секунд назад, теперь они больше походили на те уродливые растения, что росли у могил.

Оседлав своего верного боевого коня, я направился прочь от деревни, что полыхала необузданным огнём. Огнём, который я сам разжёг для погребения тех невинных душ, что стали невольными свидетелями бушующего пламени войны. Ещё немного и враждебное нам королевство падёт под натиском молодой, но достаточно сильной Империи, что решила расширить свои границы путём пожирания других государств. Границы наши, словно чума распространяется по здоровому телу, распространялись по землям с невиданной скоростью.

А я, как великий герой, не могу упустить шанс прославить своё имя далеко за пределы Великой Империи. Пусть другие знают его, пусть души их трепещут, лишь коснись оно их слуха. Пусть бегут они от него, как звери спасаются от дикого лесного пожара. Я Люцифер Темпастес, герцог Грозового Придела, Король Грозовых земель, первый непобедимый герой Великой Империи Солярис, командующий тысячеликой армией воинов, первый палач императрицы Миражанны.

Спустя некоторое время я и моё непобедимое войско направились к столице уже обречённого на поражение королевства. Моему взору открывались поля и леса, дышавшие жизнью и плодородием. Я мог сказать с непоколебимой уверенностью, что в этих густых лесах полно непуганой дичи, а на полях можно будет собрать богатый урожай. И все эти прекрасные просторы скоро будут принадлежать Великой Империи.

Я, несомненно, завладею каждым клочком земли и подчиню всё население этого слабого и беспомощного королевства. И каждая душа, населяющая эти плодородные земли, будет благодарна мне за эту милость.

До нашего прибытия в город оставались считанные часы. Я на себе ощущал предвкушения моего воинства. Мысленно рисовал себе упоительную картину осиротевших и сломленных стен разрушенной столицы некогда процветающего королевства. Я почти чувствовал запах крови, слышал крики, переходящие в вопли ужаса, молящих о пощаде жителей, и ликование моих верных солдат. В предвкушении побоища я нервно ёрзал в седле. Мой конь, казалось, чувствовал то же, что и я. Жеребец беспокойно перебирал ногами и не мог устоять на месте, то роя землю копытом, то вскидывая голову и неистово ржав, готовясь к схватке. Он, казалось бы, тоже с нетерпением ждал боя.

Я знал, что моё верное воинство с огромным удовольствием утешит красавиц, оставшихся без защиты мужей. Что греха таить, я и сам шёл на город с мыслью о сказаниях, в которых повествуется о самой красивой королеве, что видел этот белый свет. По слухам, голос её был тих и нежен, также я не раз слышал, что она лишь одним шёпотом могла заглушить гул толпы своей столицы. О её красоте слагали легенды, где её взор сравнивали с драгоценными камнями. И я шёл проверить: правду ли люди говорят или же врут? Но одно я знал с уверенностью: королева по натуре своей честолюбива и преданна, а это-то мне и нужно. Именно её преданность я хочу сломить, предать весёлой похоти её честолюбие и из непоколебимой и прекрасной королевы сотворить себе рабу, готовую на всё, лишь бы господин одарил её кратким взглядом.

Картину поверженных государств я видел не один раз, ибо я сам их художник. Вся Великая Империя была сотворена моими руками! Я, великий герой Империи, не раз покорял столицы различных государств, как сильных, так и не очень. Все их земли были прикреплены к нашему богатому краю.

Вот она – та картина, написанная кровью, которую я так жаждал увидеть. Ворота крепостей пали, лишь стоило моим первым магическим отрядам подойти к ним. В город мы ворвались, как врывается жадный старый развратник в молодую невинную деву. Резвясь на лихом коне, словно молния, я пронёсся через весь город и мимо его жителей, не щадя никого, кто попадался на моём пути. Их обугленные, сгоревшие тела отлетали от меня. За мной следовало моё верное воинство. Яростью и отвагой окутаны наши сердца. Столица наполнялась криками и воплями, местами я замечал, как мои отряды уже принялись успокаивать и ублажать милых красавиц. Мы шли клином, и как всегда, нас сопровождала устрашающая грозовая буря, призванная мной. Молнии били беспорядочной чередой, обрекая дома на пожары. Гром гремел, словно мой личный боевой рог. Его раскаты уходили далеко за пределы медленно гибнувшей столицы. Казалось, что весь город обогрелся в самый прекрасный цвет – в кроваво-алый. Мы никого не жалели: ни сильных мужей, ни прекрасных девиц, ни слабых стариков и детей. Слабых нам не жаль, а те, кто переживёт эту кровавую бойню подвергнутся выбору. И выбор будет простой: либо принять власть империи и признать монархию нашей мудрейшей императрицы, либо волочить за собой рабские оковы до конца своих жалких дней.

В бою я чувствовал себя, как рыба в воде. Не покидая седла своего грозного боевого коня Грома, я раз за разом атаковал и разбивал нищенские отряды, что остались от побитой армии Королевства Ирис. Мой вульж рассекал тела, словно переспелые фрукты. В который раз я восхищался работой мастера-оружейника, что сковал его для меня. Не прошло много времени, а я был уже весь в крови и мой верный конь тоже.

Гром, мой жеребец, заменял мне и оруженосца. Умелые мастера к его сбруе и седлу ловко приспособили множество разных устройств, позволяющих держать достаточно много оружия. Начиная от пресловутых ножей, которые в бою я считаю бесполезными и в походе ими режу фрукты, заканчивая мечами, луком с колчаном и моим любимым вульжем. Сам же конь был исполинского роста. Даже самому высокому и сильному мужчине нужно было бы иметь с собой подставку, чтобы оседлать его. Ни один конюх так и не смог определить его к какой-либо породе. Сильный вороной конь, резвый и лихой, достался мне подарком от моей императрицы, и был выбранным ее старшим сыном.

Чувства превосходства и силы вскружили мне голову. Запах крови и горячие её брызги, что достигали моего лица, пьянили. Я приподнялся в седле и пришпорил коня, ведь там, где-то во дворце, ждала меня нежная и кроткая королева. Ради времени, проведённого с ней, я был готов предать огню хоть весь свет. Несясь сквозь поле брани, охватившей город, опьянённый битвой и жаждой встречи с кроткой королевой, я мчался, загоняя своего верного коня в мыло. Рядом со мной мчались мои соратники. Кто сражался магией, кто оружием, но мы все были непобедимы. Истощённой армии не отбить дворец Королевства Ирис.

На лице моём отобразилась гримаса безумия, смешанная с азартом. На устах играла улыбка. Как же упоительно и сладко находиться в самой гуще событий. Мимо пролетали снаряды, магические залпы, с грохотом падали стены замка, звенели визги и крики простого люда, обжигаемого пламенем огня. Настоящий пир для мародёров и наёмников. Мы грабили, насиловали, убивали, брали в рабство. День уже сменила ночь, а мы всё резвились около замка. Предугадав, что в нём есть пути отступления, я приказал своим воинам взять крепость в кольцо, чтоб ублюдок-король и его свита не смогли сбежать.

С разных концов столицы мне приходили известия о победах. Дворец был взят в железные тиски, слуги спокойно сдались в плен, зная, что наша милость не знает границ. Я же продолжал воевать у главных ворот во дворец. Не было для меня более упоительного занятия, чем находиться в центре побоища. Сражения в самом же дворце для меня казались скучными, куда лучше резвиться верхом на лихом коне. Вскоре прибыло и последнее известие: король и его свита схвачены, а вместе с ними королева. Вот теперь, после этой новости, я посещу стены дворца. Всё ради милой королевы.

Там, где-то во дворце, ждёт меня нежная и кроткая королева.

Глава 2

Между двух

Миновали недели, земли захваченного Королевства Ирис были присоединены к Великой Империи Солярис. Люди, утратившие надежду и веру в своих монархов, добровольно сдались под нашу власть. Головы их обожаемого короля, его семьи и всей свиты уж как несколько дней украшали пики на дворцовых сводах.

Как просто оказалось сломить народ, населявший Королевство Ирис. Мне даже смешно и мерзко от этого. Безвольное стадо баранов, которое слепо следует за своим пастухом. Им совершенно не важно, кто их ведет, и с чьей руки они будут есть. Я лично отрубил голову их жирному и уродливому королю. Он мерзко визжал, прося, нет, моля свой народ о спасении с плахи. Но люди даже не пошевелились, наоборот, видать, устав от его праздной власти, кричали гадости в его адрес и адрес его семьи. Когда отлетела его голова, истекающая кровью, с застывшей гримасой на лице, я вознёс её высоко над собой, показывая новым подданным Империи Солярис, что больше пути назад не будет. Вслед за королём отправились его дети и свита. Не пожалели даже годовалую принцессу. Народ ликовал. И, конечно, я не забыл про королеву…

Что касается дворца, то я и лучшие мои воины и маги облюбовали это место, словно мурмурация воронов. Придворные дамы и служанки оказались весьма дружелюбными, и мои ребятки в волю смогли повеселиться на пирах и праздниках в честь прославления Империи Солярис и её новых подданных на приобретённых землях.

Тронный зал был очень большой для такого маленького королевства. Словно он кричал об эго своего бывшего владельца. Цветные витражи, сложенные огромной стеной и образовывающие единую историю, которую я до сих пор так и не смог понять, отбрасывали причудливые яркие тени на пол и стены. Колонны из дорогого белого мрамора, словно огромные великаны, сильными и неподвижными рядами держали тяжёлый свод тронного зала. Находясь рядом с ними, ты теряешь свою значимость. Слишком уж большим был тронный зал для такого мерзкого ублюдка-короля. Каждый раз, проходя от тяжёлых дубовых дверей, скованных начищенным до блеска железом, вдоль великанов-колонн и яркой истории витражей до самого трона, я пытался понять: к чему эта ненужная помпезность? Но в то же время я восхищался работой мастеров, которые трудились над всем этим великолепием. Единственное, нелепым смотрелся трон на постаменте. Для столь прекрасного и светлого места он был слишком вычурным, грубым и мрачным.

Я восседал на нем, как истинный завоеватель. В тронном зале расположилась моя боевая свита. Мы ликовали, и лишь на холодном полу у моих ног, в разодранном платье с ошейником и цепью на тонкой шее, сидела поверженная и униженная своим нынешним положением прекрасная королева уже несуществующего королевства. Слухи о ней врали. Она была не так привлекательна, как её распевали в балладах, она была просто восхитительна! Её внешность вызывала восторг, а глаза сияли, словно огромные сапфиры, правда не долго. Утончённое бледное лицо с яркими алыми губами украшали синяки. Растрёпанные, взлохмаченные волосы её мне напоминали мои грозовые свинцовые облака, отчего она казалась мне более привлекательной. Белая, как снег, кожа была нежна и тонка, казалось, она была шёлковой. На ней легко оставались следы от моих рук. Своенравная бедолажка. В какой-то промежуток времени мне было её даже жаль. Должен признаться, её гордый непоколебимый нрав было не так просто сломить. Она стойко переносила все те унижения, оскорбления и боль, что легли на неё тяжким, невыносимым бременем. Я славно коротал с ней время в ожидании истинной своей императрицы, которой подарю завоёванное мной государство.

На неудобном троне я сидел вразвалку и лениво слушал доклад очередного генерала, нетерпеливо перебирая в руках тяжёлую железную цепь от ошейника моей прекрасной рабы. Тихий шёпот свиты гулом уходил под свод, переходя в надоедливый шум. Мысли мои были далеко от этого тронного зала, по правде говоря, уже хотелось домой, выпить холодного медового эля. От мысли об этом жутко пересыхало в горле. Здешние винные погреба быстро опустели, да и на вкус напитки были крайне мерзки. Из-за всё приходящего в тронный зал народа становилось душно, и не спасали даже открытые окна витражей, отчего моя жажда становилась сильнее. Слишком жаркий край для меня, хотелось спрятаться в прохладу. Солнце сегодня как будто измывалось, нагревая и суша землю от моих гроз. Казалось, оно готовилось к прибытию правительницы Великой Империи Солярис.

Императрицу Миражанну мы ждали с небывалым нетерпением. Многие ожидали не столько её персону, сколько её щедрых благодарностей и подарков, и я тоже был в их числе. От моей Императрицы я надеялся получить благодарность в виде нескольких сотен рабов, главной из которых была бы оскорблённая мной королева. Не наигрался я ещё с ней. Ну и конечно же, я ждал множество золота и серебра из казны Королевства Ирис, которые она пожалует мне за мою храбрость и доблесть. Ведь для неё, Миражанны, я поверг целое государство в смешно короткие сроки. Это был мой личный рекорд, да и не только мой. Не было на всем белом свете того, кто смог бы повергнуть государство за такое короткое время, как я. Предо мной они падали, как карточные домики падают от одного лишь дуновения.

Солнце лениво катилось за горизонт, оставляя на небе алые следы. Наконец во дворец начала проникать прохлада. Мы всё так же находились в тронном зале и подводили итоги нашего славного похода. Изрядно измученный жарой и долгими, нудными докладами, я лениво обводил глазами зал и витражи, сквозь которые пробивались последние сегодняшние алые лучи солнца. Мне показалось, что, утомлённый этими разговорами и глубокими своими размышлениями, я задремал, когда услышал хныканье и шипение у своих ног. Переведя взгляд с цветного витража на изнеможденную королеву, расположенную у моей правой ноги, да так близко, что ещё немного и её подбородок расположился бы у меня на коленке, я заметил, как она старательно пытается подложить клочки своего ободранного платья под колени. Они покраснели и покрылись синяками. Глаза её были красными от слёз. Было видно, что она устала. На ней было разорванное чёрное траурное платье, что я позволил ей надеть, дабы справить траур, но не о семье своей, а о потерянном Королевстве Ирис. Её жалкие хлюпанья меня порядком вывели из себя, я пнул её по и без того больной коленке и тут же получил гневный взор, обращённый на меня. Облокотив голову на одну руку, я резко дёрнул второй на себя цепь, прикреплённую к ошейнику, что расположился на шее прекрасной Королевы словно холодный толстый змей. Я взглянул ей в глаза и снова дернул цепь, да так сильно, что вслед за ней на мои колени легла и она.

– Королева Лилия, – ласково прошептал я ей, наклонившись, – ещё один звук, и я отрежу тебе язык.

К своему ласковому тону я прибавил ещё и улыбку. Со стороны, наверное, это смотрелось жутко, ибо ласковым я никогда не был. Её избитое, испуганное лицо вызывало у меня смешанные чувства восторга и отвращения. Я, не отрываясь, смотрел на неё, переводя взгляд с лица на шею с красовавшемся на ней рабским ошейником. Дальше мой взгляд плавно скользнул на оголённые изящные плечи, едва удерживающие изодранное платье. Тонкие ключицы Лилии были покрыты рябью мелких синяков и укусов. На её бледной коже они смотрелись ещё более ярко и выраженно. Такой несчастный вид. Некогда статная и гордая королева – теперь моя личная раба, и я волен с ней делать всё, что захочу. Её хрупкая жизнь в моих руках. И теперь я решаю, что с ней делать: помиловать или же отправить к супругу на колья. Лилия, не выдержав моего пристального взгляда, мягко и легко отступила назад и вернулась в своё прежнее положение, опустив вниз голову.

Я хотел сказать уже что-нибудь едкое в её адрес, как двери тронного зала резко распахнулись. Огромные своды эхом разнесли гул тромбона, следом за ними раздался громкий голос, извещающий о прибытии нашей великой императрицы. Все присутствующие в зале разошлись в поклоне по сторонам, освобождая ей в центе широкую дорогу к трону. Я же сидел на своём месте, наблюдая за всей этой процессией. Голову подняла и Лилия, казалось, её душа замерла в ожидании, ей не терпелось увидеть великую и непобедимую императрицу Миражанну. Именно от Миражанны сейчас зависела её дальнейшая судьба, ведь перечить я ей не смогу. Не от того, что она имела власть надо мной, просто на сейчас наши с ней отношения и без того были сложными. После оглашения всех титулов и заслуг тронный зал стих, и за целый день в нем впервые воцарилась долгожданная тишина.

Как грациозная лань, вошла её императорская персона. Она шла плавно и спокойно, с гордо поднятой головой. Её лицо, казалось, не выражало никаких эмоций. Длинный шлейф, словно павлиний хвост, веером следовал за ней. На её светлой голове в аккуратно сложенной причёске, где каждый волосок был уложен один к одному и не посмел бы испортить общий вид, возвышалась безумно дорогая и элегантная корона. Она была инкрустирована множеством самых редких самоцветов, а сделана из чистого золота. На Миражанне было платье, украшенное разными вставками и глубоким декольте, привлекавшим к себе огромное внимание. Утянутая корсетом талия казалась неестественной, но не менее прекрасной. Поступь императрицы была легка, несомненно, она была чрезмерно в себе уверена.

И лишь когда она достигла пьедестала, где так нагло и лениво расположилась на троне моя персона, я соизволил встать и в поклоне поприветствовать мою правительницу. Глаза Миражанны лишь на долю секунды гневно сверкнули и одарили меня самым нелестным взглядом, но потом они снова стали излучать непоколебимое спокойствие. Любой другой бы испугался такого взгляда, тут же начал бы нелепо оправдываться и ощущать за собой непонятое чувство вины. К гневным взглядам императрицы я давно привык и не обращал на них никакого внимания. Отойдя в сторону и потянув за собой цепь, на которой, как собака, сидела бывшая королева, я уступил трон моей законной императрице. Миражанна подошла к нему, смерив его взглядом и тут же плавным движением повернулась в сторону свиты и сильнейших воинов.

– Мои верные подданные! – возгласила она, и голос эхом пронёсся по тронному залу, – в очередной раз вы доказали, что нет врагов и пределов у границ Великой Империи Солярис. Доблестно и храбро сражаясь на поле брани, вы проявили непоколебимое мужество, веру в себя и Империю, а также честь и отвагу. И я, как императрица Соляриса, безумно горда вами и вашими подвигами. Именно вы, мои подданные, продемонстрировали все те отличительные качества, которые отражают нашу империю, как единственное непобедимое государство. Империя не забудет ваших подвигов и жертвенности, а также полной самоотдачи и преданности. Каждый из вас будет вознаграждён сполна!

Дальше её длинный и утомительный монолог я слушать не стал. Из раза в раз она повторяла одно и то же. Я мог предугадать её дальнейшие слова и действия. Уж слишком я её хорошо знал. Я знал каждое её движение, вздох и восклицание, все привычки, каждый изгиб тела мне был знаком. Ближе меня у Императрицы был только муж, но порой мне казалась, что не так уж они были близки.

Закончив под овации свой грандиозный монолог, Миражанна воссела на престол так же гордо, как и вошла в тронный зал. Взгляд императрицы устремился на цепи, что были намотаны на мою руку, а после она медленно перевела его на униженную королеву, что стояла на коленях, низко опустив голову. От былого величия уже ничего не осталось, и рядом с моей императрицей она выглядела жалко и никчёмно.

– Какое ничтожество, – тихо произнесла Миражанна. – Убери эту грязь с моих глаз.

И надев на себя самую великодушную маску с безупречной улыбкой, императрица вернулась к своим подданным, выслушивая честь и хвалу о своей особенной личности. Я же, недолго думая, натянул цепь и пошёл к незаметному выходу быстрыми шагами. Уж лучше сразу исчезнуть с её глаз, чем испытывать судьбу. Минуя дворцовые лабиринты коридоров, мы с королевой направились в её покои, которые последнее время принадлежали мне.

В покоях уже находилось несколько невзрачных служанок. Имя я их не знаю, да и запоминать мне незачем. Зашвырнув как вещь, Лилиан в комнату, я тут же отдал приказы о том, чтобы мне приготовили ванную с ароматными маслами, кровать и, конечно же, ужин с чем-нибудь опьянительным и прохладным. День выдался нудным и душным. Все отчёты, слова и цифры смешались у меня в голове немыслимым клубком ядовитых змей. Хотелось избавиться от всего гнетущего: и от клубка тех проклятых ядовитых змей, и от роя мыслей о недовольстве императрицы. Голова гудела, а телу не хватало прохлады. Как же хочется домой! В тень садов, где гуляет ветер, что приходит с гор. В моей цитадели может не так просторно, как в помпезном дворце королевства Ирис, но зато не так душно. Там множество террас и балконов, большие окна и уличные коридоры впускают в себя прохладу гор и рек. Свежие ароматы, что приносит ветер с полей, и звук пения птиц, неподвластных никому. Как бы ни были шикарны и огромны дворцы различных стран и государств, лучше Грозового Придела для меня нет.

Устав от духоты, я снял с себя верх и отшвырнул его в сторону. Хоть мыслями я давно уже был в прохладной и свежей цитадели, глазами я искал пропавшую из виду Лилию. Забившись за кровать, нервно потирая руки и перебирая пальцы, она сидела, поджав ноги к груди, и плакала. Страх затуманивал её разум.

– Она убьёт меня, да? – нервно шептала про себя Лилия.

Выглядела со стороны она жалко, дальнейших её невнятных бормотаний я не стал разбирать, да и неинтересно мне это было. Глубоко вздохнув, я отправился на балкон с мыслью о том, что дома служанки вдвое расторопнее, чем те, что прислуживали бывшей королевской семье.

На улице была уже ночь, но даже её прохлада не спасала меня. Уж слишком жаркий край. Я покрылся весь каплями испарины. Она стекала с моего уставшего лица и спины. Облокотившись на край мраморных перил, я стал следить за ходом небесных огней. Такие далёкие и такие притягательные. Здесь даже небо другое. Луна выходила из одинокой стайки облаков, озаряя светом одиноких ночных странников. Из покоев доносились тихое шебуршание служанок, их шёпот и, конечно, безнадёжные всхлипы несчастной королевы.

Утратив дом и семью, утратив всякую надежду, она из последних сил цепляется за свою никчёмную жизнь. Для чего она эта делает? Мне не понять. Уж лучше смерть, чем доля раба.

– Сказал я самому себе… – вслух произнес я.

Голос мой был тих и слаб. Взъерошив свои короткие и не светлые, и не темные волосы, я усмехнулся, вспомнив имперскую свиту в ярких нарядах, на каблуках, с длинными плащами и волосами, украшенными различными драгоценностями. Мужчины больше напоминали женщин на балу. Каждый из них норовил показать себя и своё богатство, скрывая за звоном серебра и праздным образом жизни свои недостатки. Никто из них не повёл своих вассалов на войну. Хоть Империя была огромной, героев, готовых отдать за неё свою жизнь, было мало.

– Вы скоро там?! – рявкнул я. Ожидание меня уже измотало.

Девушки зашевелились быстрее. Их юбки неприятно шуршали, в расторопности они то что-то роняли, то переговаривались друг с другом, выясняя отношения. Слишком много лишних звуков. Заметив тень одной из них, я понял, что моя ванная готова. Бросив взгляд на ночной небосвод, я увидел, что даже звёзды и луна в моём крае смотрятся куда красивее и изящнее, нежели тут.

Зайдя в ванную комнату, я, увидев полную большую ванну, над которой поднимались клубья пара. Я возжелал уединения и тишины.

– Помочь господину принять ванну? – дрожащим голосом проговорила одна из служанок. Откуда-то из-за спины.

– Нет. Постирайте мои вещи и отмойте мою рабыню, – приказал я спокойным тоном.

Я слышал, как удалялись шаги служанки, как закрывались двери в ванную. Тишина… Как долго я этого желал. Раздевшись, я подошел к зеркалу. Нервно потирая шею, я рассматривал искажённое, мутное отражение себя. Высокий, с короткими волосами и уставшим измученным лицом. Покрытый многочисленными шрамами и клеймами разных домов. Я больше походил на очередного раба, коих продают на рынках дешевле домашнего скота, нежели на герцога. На лице виднелись синяки от бессонных ночей, что я провёл в военных походах, и давно потухшие глаза. В них уже много лет не зажигалась искра надежды и любви. Усталость огромным камнем давила на мои плечи. Забравшись в горячую ванну и постепенно расслабляя напряженное тело, я прикрыл глаза. Тихо и безмятежно. Порой мне казалось, что моя голова пуста, а порой, что в ней живет огромный мир со своими законами. Когда я закрыл глаза полностью, мне показалось, что под мои веки насыпали горячего песка из той далекой пустыни, что я однажды пересек, будучи ребенком. Вода, с неразборчивым ароматом неведомого мне масла, приятно прилегала к телу своим теплом. И всё-таки как же хорошо порой побыть одному. На ум приходили навязчивые мысли о доме. Нет, не о Грозовом Приделе, а именно о доме. Я давно успел позабыть его детали, в голове моей остались лишь неразборчивые картинки, но какие яркие! Самой яркой был пепел на моих руках…

Мысли постепенно улетучивались, и, откинув голову назад, расставив руки по бортам большой и круглой ванны, я задремал. Сколько вот так я просидел, я не знаю, но мою дремоту прервало злобное шипение императрицы.

– Почему эта сука все ещё жива? – прошипела она, как змея.

– Эта сука убедила народ и знать присягнуть на веру империи и её великой императрице, – не открывая глаз, проговорил я ровно и спокойно.

– Да мне плевать! – воскликнула Миражанна, и к её возгласу добавился резкий звук падающих на пол железных кувшинов. Несомненно, она была в ярости. – Чтобы завтра же её голова висела рядом с головой её мужа! Сегодня дозволяю тебе с ней вдоволь навеселиться или что ты там обычно делаешь, да мне не важно! Хоть отдай её на растерзание всем своим похотливым солдатам и их псам, мне всё равно, но чтобы завтра она была мертва.

Я слышал её тяжёлое дыхание. Она напоминала мне зверя, жадного до крови. Или это была ревность?

– Она моя раба. Осмелюсь вам напомнить, о моя императрица, по нашему договору в каждом завоёванном государстве я имею право брать то, что душе моей вздумается, помимо прочих наград. И в Королевстве Ирис это его королева Лилия, – все таким же тихим и спокойным тоном проговорил я, смерив Миражанну своим взглядом.

Лицо её было красным от ярости, ноздри то надувались, то сдувались, будто у непривыкшей к ездоку кобылы. И каблуками она цокала так же. Я же находил забавным её состояние сейчас. От величия и благородства, что наблюдал я ранее в тронном зале, не осталось ни следа. Передо мной стояла разъярённая женщина.

– Ну же, Миражанна, успокойся, – проговорил я весело, – посмотри на себя в зеркало. Где же тут благородная императрица? Я вижу лишь разъяренную шарлатанку.

Не успел я договорить, как Миражанна подскочила ко мне и с размаху ударила меня по лицу. Все её пощечины я прощал. Мне стало смешно.

– Значит так, – проговорила она на выдохе, пытаясь успокоиться, – либо берёшь одну шлюху, либо забираешь всю награду, которая полагается тебе, а её на пики! – воскликнула Миражанна.

– Интересный выбор ты мне предоставила, – тихо произнес я. Такая новость пришлась мне не по вкусу.

– Не смей со мной так разговаривать! Я твоя госпожа, не забывай об этом! – её крик утомлял меня, хотелось куда-нибудь убежать от неё.

– Да разве ты позволишь мне это забыть? – тихо сказал я, опустив взгляд на воду в ванной, которая уже остыла.

Я бы хотел забыть ту личность что она взрастила в себе войдя на престол. В то же время я бережно хранил в памяти то, что было до империи.

– Вот и не смей об этом забывать, – проговорила она, резко наклонившись ко мне и брызжа своей слюной мне в лицо.

Я посмотрел на неё своим пристальным взглядом. Лицо моей госпожи не было таким прекрасным, как раньше. Сейчас мне оно отчасти напоминало крысиную морду с тонким вздернутым носом. Вечно она щурила глаза, когда со мной говорила, будто бы пытаясь разглядеть всю суть моей души.

– Выбирай… – в последний раз прошипела она змеёй и удалилась так же внезапно, как и появилась.

Я снова прикрыл глаза, голова моя гудела теперь еще сильнее. Я задумался о снадобьях, что делал травник в моей цитадели. Пока я о них думал, в ванную комнату тихо вошла королева и, сложив руки перед собой, стояла предо мной в полном росте, держа осанку, как подобает царским особам.

– Ты всё слышала? – спросил я, не отрывая своего взора от неё.

На ней было уже новое платье. По сравнению с платьями, которые носила императрица, оно было очень скромное и невзрачное, на нём не было ни украшений, ни вырезов.

– Да. – тихо ответила она.

Тихий голос Лилии казался мне усладой для ушей после визгов Миражанны.

– До рассвета я должен решить, что с тобой делать. А теперь ступай, видеть никого не желаю.

Лилия незамедлительно удалилась. Я продолжал сидеть в холодной ванной и размышлять о предстоящем выборе. Долго думать мне не пришлось. Миражанна просто ревнует, она ужасный собственник! Небольшой подарок, ненавязчивое восхищение ее внешности и ума, нежное прикосновение и она растает. Како бы не была суровой моя императрица в первую очередь она женщина. Уж с женщиной я смогу сладить. Надеюсь, она все же смягчится…

Глава 3

Королева несуществующей страны

На горизонте виднелись пики моей цитадели. Еще несколько часов и я буду дома: в стенах прохладного замка, в своей купальне, в окружении бесшумных красивых служанок и полной тишины. Прохлада Грозовых лесов и пение обитавших в них птиц радовали мою душу. Наконец-то я дома! Не такое жаркое солнце пробивалось сквозь зелень деревьев, оставляя светлые полосы лучей. Щебетание птиц, дурманящий запах свежести после дождей и цветущие травы радовали мою мятежную душу. Да, в моем крае не было прекрасных голубых цветов, но зато были бескрайние вересковые поля и не менее прекрасные лесные цветы. Тот же папоротник выглядел привычно и знакомо. Лес кипел своей жизнью, это было видно даже с лесной дороги.

Мы шли длинной уставшей вереницей. Хоть часть войск и пришлось оставить в королевстве Ирис для поддержания порядка, нас все равно осталось не мало. Мои вассалы вели скованных рабов. На ветру красиво развивались знамена: мои и преданных мне лордов. Шествие я возглавлял на своем боевом коне. Мы все были измотаны долгой дорогой, тела наши были грязные, всюду измученные лица, осунувшиеся больные спины. Тяжелые латы непосильным грузом лежали на нас. Было невыносимо долгими неделями находиться в седлах в жару. Вспоминая кочевников и их образ жизни, меня пробирала дрожь. Находиться в дороге всю свою жизнь сможет не каждый народ.

Подарки и почетные награды от императрицы Миражанны по истине были щедры и привлекательны. Если бы мы не были самой устрашающей армией Великой Империи Солярис, то давно стали бы жертвами разбойников. Помимо рабов и подарков императрицы мы везли награбленное имущество. Это был славный поход.

С каждым часом замок был все виднее и виднее, от нетерпения мы прибавили ход. И вот на горизонте нам открылся город при цитадели – Обитель Молний. Пусть небольшой, но процветающий под моей властью. Мы гордым парадом вошли в него, пройдя по центральным улицам. Жители радостно приветствовали нас. Люди кидали цветы и прославляли нашу отвагу. Дети смотрели на нас, казалось бы, с замиранием сердца, а верные жены искали глазами и кидались на шеи вернувшимся мужьям. Старики же радостно обсуждали нас и нашу доблесть. В этом походе мы не понесли ни единой потери. Абсолютная победа.

Наконец-то добравшись до сердца Грозового Придела, до замка, до моей цитадели, я спешился с великана-коня и смог немного размяться. Конюхи тут же забрали его и отвели в стойло на заслуженный отдых. Моим слугам и рабам даже не нужно было отдавать приказов: все знали четко свою работу: что, когда сделать, что поднести и что подать.

Через весь двор я направился в замок, зная, что там меня ждет прохладная купель, горячая еда, холодный эль и теплая постель с очаровательной наложницей. Также я знал, что в замке спокойно расположат и предложат все самое лучшее моим спутникам. Долгожданный отдых от войны наступил.

Теперь у нас есть время немного отдохнуть и перевести дух до следующего похода. Императрица Миражанна была жадна до власти и земель – сколько бы она ни получала, ей все было мало. Мне порой казалось, что ей хочется покорить весь свет: все дикие моря и обитавших в них чудовищ, жаркие безжизненные пустыни и богатые просторы чужих земель. Я бы не удивился, если бы в один прекрасный момент она бы замахнулась на удел Божьих врат.

Ближе к вечеру, лежа в своей просторной спальне и слушая тихий дождь, я размышлял о последнем походе на королевство Ирис. Компанию мне составила моя наложница, что сейчас нежно втирала в мою уставшую спину лечебную мазь. Приятный травяной аромат не раздражал обоняние и лишь приносил одно удовольствие. Я ни разу не пожалел, что купил раба, который возглавил всех лекарей и травников Грозового Предела. За его заслуги я давно даровал ему свободу, и служил он мне верой и правдой. Его снадобья лишь изредка были горькими, а все масла и мази имели приятный аромат.

– Моему господину помассировать плечи и шею? – услышал я у себя над ухом тихий, нежный женский голос.

– Да, – на выдохе кратко ответил я.

Наложница плавно перешла со спины на плечи и шею. Я чувствовал, как меня щекотали ее длинные светлые волосы. Всё-таки Ирма была одной из лучших в любовном искусстве среди наложниц, что мне доводилось встречать. С ней можно было воплотить любое желание. Её гибкое податливое, молодое тело вызывало восторг, а нежный шепот ласкал слух. Я прикрыл глаза в приятной истоме. Тело наконец-то полностью расслабленно, и я могу спокойно отдохнуть. Но из моей головы всё никак не выходила королева Лилия. Как же было красиво её лицо! По сравнению с ней меркли все мои наложницы. Движения Ирмы были плавные и аккуратные. Её прижимавшееся ко мне тело оставляло приятное тепло.

– Ирма, птичка моя, налей мне выпить, – сказал я и встал с кровати.

Вытянув одну ногу, вторую согнув в колене и возложив на нее руки, прикрыв своё достоинство пуховым одеялом, я наблюдал за грациозным голым телом молодой девушки. На ней красиво висели разного рода украшения, что я ей дарил. Даже рабский ошейник и тот был тонок и сделан из серебра. Ирма могла составить хорошую конкуренцию любой леди, может быть, даже некоторым королевским особам. Но не Лилии. Та была несравнима с кем-либо. Жалко было бы видеть её голову на пике, выставленной на дворцовую стену. Как бы сильно от нее не хотела избавиться императрица Миражанна, я же себе этого позволить не мог. Её красота сразила меня с первых секунд, и я понял, что она стала бы прекрасным дополнением моей обширной коллекции.

В этом жестоком мире я старался видеть красоту во всем. Где-то приходилось её выискивать в глубине, где-то она была на поверхности. Даже окровавленная голова Лилии с её длинными пепельными волосами красиво смотрелась бы на пике.

Наложница тем временем прервала мои размышления и, аккуратно поставив поднос с яствами и выпивкой на кровать, присела рядом. Её осанка была безупречной, оголенные груди приковывали взор. Несомненно, Ирма знала все свои сильные стороны и умело их преподносила, а слабые хитро прятала. К примеру, в одно из наказаний, отведенных ей за срок рабства, ей изуродовали левое ухо, и теперь она скрывала его своими длинными пышными волосами так же умело, как и прятала свои бледные шрамы. Бедная девочка, сколько же выпало на её нелегкую долю. Смотреть на нее было одно удовольствие, более приятным было только делить с ней ложе.

– Господин окажет честь, расскажет своей соскучившиеся рабыне о своих небывалых походах и чужих государствах? – состроив невинные глаза, Ирма, как хитрая кошка, легла мне на ноги. – А то ваша раба очень сильно скучала без вашего внимания. – продолжила она, надув и без того большие алые губы, слащаво льстя.

– Ах ты хитрая лиса. – погладив её по пышным, мягким волосам и отпив холодного напитка, я добавил, – я сейчас устал и мысли мои заняты другим.

– Все думаете о прекрасной царице? – с некой ревностью сказала наложница.

– Не о царице, а о королеве Лилии. – поправил я Ирму.

– А в чем разница? – её тон сменился на игривый. Она подскочила на кровати, и я уже мог предугадать, чем это закончится. – Может мой любимый хозяин расскажет мне?

Стоя на четвереньках и выпятив грудь вперед, она смотрела на меня своим самым невинным взглядом. Её бедра вилял из стороны в сторону. В таком положении Ирма напоминала мне собаку, ждущую ласки и лакомств от хозяина. И я с удовольствием ей их дам.

Утро выдалось тяжелым. Всё-таки сказалась бессонная ночь и долгий поход, ну и эль, конечно же. Поэтому я решил провести его в большой и уютной постели. Ирма удалилась еще с первыми лучами солнца. Окна были открыты нараспашку, и из сада доносилась утренняя трель птиц и одинокое пение флейты. Мелодия была протяжна и грустна, словно твердила о расставании двух любящих сердец.

Я лежал один в прохладе и тишине, меня ничего не беспокоило. Прикрыв глаза, я думал, что смогу еще немного отдохнуть, но перед глазами встала картина недавних побоищ, да такая живая! В моем воспаленном мозгу, мне казалось, я слышал лязг боевого метала, и всё предо мной виднелось, как наяву. Вскочив, я беспокойно начал бродить по спальне из угла в угол, невольно прислушиваясь к грустной мелодии. Играл кто-то очень искусный, возможно, посвятивший всю жизнь игре на духовом инструменте.

Не сдержав любопытства, я выскочил на балкон и стал взглядом искать музыканта. Положив одну руку на холодный каменный поручень, я вспомнил покои королевы Лилии, её просторный балкон и перила из мрамора. В саду виднелись садовники, которые добросовестно выполняли свою работу, и это было видно по благоухающему саду с самыми редкими цветами, кустами и деревьями. Мощеные дорожки вели к беседкам и прозрачным прудам, в которых обитали рыбы. На деревьях вили гнезда разные птицы моего края, а рядом с ними в клетках сидели птицы из моей коллекции. Я коллекционировал все прекрасное.

Водя взглядом по саду, я тщетно искал музыканта и, уже отчаявшись увидеть его, решил вернуться обратно, как заметил робкую тень. Девушка шла медленно, держа изящные руки на флейте, и издавала самые прекрасные мелодии, что я когда-либо слышал. Её тёмное скромное платье почти ничем не отличалось от платьев служанок, но как изящно оно подчеркивало её фигуру. Она тихо шагала по саду. Длинные распущенные волосы едва колыхал утренний нежный ветерок. Я бы не узнал её, если бы не обычный цвет этих длинных и прекрасных волос. Пепельные волосы Лилиан смотрелись еще прекраснее, когда были распущены, нежели собраны в королевские прически. Я наблюдал за её брождением по саду и наслаждался игрой на флейте, и ни разу не пожалел, что выбрал именно её. За время нашего возвращения домой почти все её раны затянулись. Пусть я и не стал намного богаче и в очередной раз разгневал императрицу, зато в моей коллекции новый прекрасный, а возможно, самый редкий экземпляр. Королева несуществующей страны. Кто еще может таким похвастаться? Только я.

Глава 4

Вековые оковы

Я уже начал забывать вкус крови и запах гари человеческой плоти. С приходом мира в земли империи я сложил свои крылья и занялся своим Грозовым Приделом. Отведенные мне земли и живые существа, что обитали в них, процветающее жили свой век. Мы не знали бедности. В безжизненных горах мы обнаружили драгоценную руду и открыли шахты, где трудились тысячи рабов. Моё прошлое потихоньку начало меня отпускать, край процветал, и ничего не предвещало беды… Но как гром среди ясного неба прозвучал новый указ императрицы. Из имперских уст издано было пророчество:

Очередное проклятие имперской суки настигло меня. Когда я только начал жить, стал дышать полной грудью, она ударила меня в самое сердце. После того что мы в месте пережили… Заживо похоронить меня решила Миражанна. Но коварный план я тут же раскусил. Её интересовала не столько защита империи и её потомков, сколько драгоценные шахты моего края, его изобильные земли. Из мертвой и нищей пригорной страны, что вместе с титулом даровала мне императрица, я воссоздал один из самых богатых и процветающих приделов. Поставил замок у подножия гор, назначил вассалов, закрепив за ними земли. Выстроил оборону и создал самую сильную армию. Своими дождями оживил мёртвые, необитаемые никем леса и поля. В Приделы вернулась дичь и птица, стали возводиться города и деревни, зацвели поля обильным урожаем. Река, высохшая до ручья, вернула свою прежнюю мощь и величие, в неё пришла рыба. Все свои сбережения, все свои силы я вложил в тот край и в короткие промежутки между войнами обогащал его. Возвел речные порта, впустил торговцев с разных стран.

Чёрной завистью на меня глазела знать. Грозовой Придел, будучи мертвой землей, достался мне с насмешкой. Миражанна, как бы издеваясь за все мои заслуги, среди самых просторных и обильных земель, выбрала мне в подарок пепелище без единой травинки. В тот год каждый представитель знати считал своим долгом смеяться и подтрунивать надо мной и моим Грозовым Приделом. Мол, достойная земля – достойному палачу. Земля для кладбища, так звали мои владения. Но не прошло и года, как все зацвело и заблагоухало. Зависти не было предела.

И даже в моих скромных владениях я выделил место для храма Богини Гроз, ведь я владел её силой. Единственный властитель небес. Не было на свете белом больше существа, которое могло похвастаться таким же даром. Меня превозносили и в то же время опасались. Но те, кто хоть раз слышал о моих крыльях, боялись их появления. Лишь одним взмахом своих сильных и невероятно больших крыльев я мог уничтожать города. Благодаря им падали они в дикой агонии. Благодаря моим крыльям все солдаты империи возвращались домой живыми. Но каждый из жителей, населявших свет, и сама императрица боялись их появления.

Когда же в горах, принадлежащих мне, обнаружилась драгоценная руда и множество самоцветов, жадность императрицы взяла над ней верх. И она придумала смехотворный план, как избавиться от меня на веки-вечные и захватить мои владения. Миражанна решила проявить смекалку и напыщенное благородство, сказав, мол: «Для спасения наших потомков завещаю я тебе беречь мир».

Но все прозвучало с оглаской, что империя веками будет процветать. Ведь в себе Солярис собрала самые просторные и богатые земли, самое сильное воинство. Заключенные альянсы с соседними государствами на многие поколения вперед гарантировали мир. Значит, меня решили попросту убить. Возможно, даже те баллады и песни, те легенды, что слагали обо мне при моей жизни, забудутся в течение десятков лет. Кто обратится к забытому герою?

С самыми мрачными мыслями я возвращался домой из столицы. Тучи грозным мрачным покрывалом стягивались в большой купол, вторя моим горьким суждениям. Грозовой Придел по своей натуре был независимым краем. Им же он и останется. Пусть поддастся он мертвому плену, но Миражанне не достанется! Заберу с собой всё нажитое непосильным трудом! Каждую травинку, каждый клочок земли я умертвлю с собой.

Вернувшись в цитадель, я первую неделю потратил на изучение всевозможных сильнейших заклинаний для умертвления и погребения земли. Поиски мои были тщетны. ока я искал выход, постепенно отдавал приказы о закрытии границ, торговых путей и остановки всяческого рода ремесла и работ. Я знал, что народ негодует. На исход шла вторая неделя. Мои поиски всё так же были бессмысленны: я нашел лишь пару заклинаний замедления времени, которые не давали мне никакой гарантии.

Уже изрядно устав и отчаявшись, я собрал все знамена, что присягали мне на верность, всех тех лордов, коих я назначал на свои земли. Только на сборы знамен ушла еще одна неделя, которую я провел в библиотеке.

Пока в цитадель прибывали вассалы и располагались в моей обители, я изучал заклинание высшей магической силы. Грозы за окнами не утихали, прекращаясь лишь на короткие перерывы. Я сам губил свой край. Измученный поисками, я удалился вглубь своей библиотеки для поиска новых книг. Обводя взглядом бесчисленные стеллажи, мне хотелось выть волком. Сколько много книг я привозил с собой из походов на разные государства, сколько много знаний хранилось в моей библиотеке, и все тщетно…

Безуспешные поиски приводили меня в отчаяние. Со злобой и яростью я пнул очередную стопку книг, и она разлетелась по библиотеке. Злобно зарычав, я оглядывался по сторонам, пытаясь хоть на чем-то зацепить свой взгляд, ухватиться за спасительную соломинку. И вот она! Книга из стран песков лежала предо мной. Её толстый корешок был потрепан временем. Казалось, она существовала множество веков: хрупкие страницы таяли под моими пальцами. Опустившись на холодный пол, я судорожно начал читать, выискивать хоть какую-то информацию, хоть что-то! И я нашел. Нашел! То самое заклинание, что позволит мне забрать с собой мой процветающий край, не погубив его. Словно Божья благодать снизошла до меня. Взяв книгу с собой, я немедленно помчался в тронный зал, где собирались мои вассалы. Пришло время все объяснить.

В тронном зале было людно: собрались все от маркизы до баронов и лордов и даже их старшие дети. Все с нетерпением ждали моего слова. Влетев туда, как коршун, и заняв свое место, прижимая к груди своей книгу с заветным заклинанием, я произнес:

– Мои верные друзья! – громко начал я, – пришел час расставания. Я вынужден попросить вас покинуть мои земли в ближайшую неделю!

Послышалось перешептывание и недовольные возгласы. Понимая их смятение и страх, я продолжил:

– Империя Солярис во главе с императрицей Миражанной возложила на мои плечи непосильный груз. – голос мой звучал ровно, хотя внутри меня кипела ярость. – На меня будет возложено погребальное заклинание времени.

Нарастающий гул недовольства слышался все громче и громче. Посыпались оскорбительные выкрики в адрес императрицы и недоумевающие вопросы. Смотрящему на их лица, каждое слово мне давалось все труднее и труднее, я был растерян и впервые не знал, как утихомирить толпу. Увидев тень растерянности на моем лице, один из старых лордов встал и громко и яростно прокричал:

– Да закройте вы свои пасти! И выслушайте, что вам говорят до конца, и лишь после можете высказывать свое недовольство! – он перевел свой взгляд на меня.

Я смотрел в единственный его уцелевший глаз, на другом лорд носил черную невзрачную кожаную повязку. Его хоть и старое, но достаточно крепкое тело осунулось от печальных новостей. Фирс не смотря на разницу в возрасте был моим другом. Мы многое пережили вместе. Взгляд его был жалостлив ко мне. Благодарно ему кивнув, я продолжил.

– Императрица Миражанна от своей жадности сходит с ума. Ей не дает покоя процветающий Грозовой Придел. Решив убрать меня хитрым способом, будто бы сохранить мир наших потомков, она приказала нанести заклинание, которое усыпит, а потом пробудит меня в мрачный для Империи час для её спасения. И я, как герой, пойду на эти жертвы, но заберу свои земли с собой! Отчего прошу вас их покинуть. – сказал я и уставши осел на свой скромный трон.

В руках моих по-прежнему была та книга из страны песков. Я бережно прижимал её к себе, как будто опасаясь, что кто-то сможет её у меня забрать. В зале воцарилась полная тишина. Лишь печальные вздохи были слышны.

– Мой герцог, мой король, каким образом вы собираетесь забрать земли с собой? – раздался отдаленный голос.

Не поднимая больной головы с руки, что подпирала её, я произнес:

– Есть одно заклятие, что остановит ход времени, не навредив природе, и окутает земли непроходимым барьером из моей силы. И будет этот барьер вечен, пока я не сниму или не ослаблю его. Внутри же все замрет и не поддастся ходу времени: как растения, так и животные. Даже река и та встанет. – устало проговорил я.

– А что касается людей? Людям это заклинание повредит? – раздавался всё тот же голос.

– Нет, – кратко ответил я. – заклинание никому не навредит. Лишь остановит ход времени. На него потребуется много силы, поэтому чем быстрее вы соберете людей, имущество и рабов и покинете земли, тем быстрее я смогу к нему приступить и все вовремя закончить.

Смотреть своим людям в глаза мне не хотелось, но пришлось. Я поднял голову и всеми своими действиями, жестами и интонацией показывал свою уверенность в будущем, что я видел.

– Возможно, я никогда не очнусь от вечного сна, и Грозовой Придел уйдет со мной. Или же настанет день, и беда постучится в дома Соляриса, и молитвы народа пробудят меня для новых войн и подвигов, а вместе со мной и Грозовой Придел.

– Тогда Горный Дом пробудится вместе с вами, мой господин! – голос издали зала звучал бодро. Все тот же голос, что в тиши задавал мне вопросы. – Зачем нам та империя, которая обрекает на муки своих героев? – задал молодой лорд вопрос. – Мы подождем ту империю, что взмолится на нас!

Лорд Горного Дома выглядел моложе меня, совсем еще юнец. Я вспомнил его отважного отца. Маг с даром земли помогал мне все эти годы. Помогал и в военном промысле, и в становлении Грозового Придела богатым краем. Жизнь этого мудрого старика забрала болезнь. Я смотрел на его сына и видел в нем все их схожие черты: уверенность в своих действиях, манерную речь, сияющую улыбку и рыжие огненные волосы, присущие роду правителей Горного Дома. Несомненно, он был достойным сыном и приемником. С тяжелым сердцем он занял места отца и взял ответственность за семью и земли что принадлежали его отцу. Его речь тронула мое сердце.

Эхом молодому лорду начали вторить остальные. Все твердили, что не сойдут с земель своих, что не предадут те клятвы верности, которые произносили они мне. На этом было решено. Грозовой Придел вместе со всем населением погрузится в омут чар, сотканных мной, и пробудится вместе со мной, готовый к новым подвигам. Им было не важно, сколько лет пройдет: несколько десятков или же сотен. Они все, как один, готовы были идти за мной, как прежде. Сердце трепетало в моей груди, я был горд, что именно они пошли за мной на пепелище и возвели тут новое государство.

Обсудив все детали, мы закончили собрание знамен. Распустив вассалов по их землям с новостями для их людей, я стал готовиться к наложению мощного заклинания на весь Грозовой Придел. Подготовка заняла у меня последнюю неделю. За это время я также решил распустить крестьян и рабов, дав им по жалованию и подарив возможность забрать с собой все имущество и подарки, но никто на это не согласился. Каждый человек, населявший Грозовой Придел решил стать погребенным вместе со мной. К концу подошел и отведенный мне месяц. В полной боевой амуниции, я оседлал верного коня Грома и выдвинулся на столицу, в последний раз пересекая Великую Империю. Ту, которую я создал, ту, которую я знаю. Ту, что меня предала…

Великая Империя Солярис укрепила свои границы, как документально, так и в человеческих сердцах. Покоренные территории давно перестали бунтовать, и все шло своим чередом. Закончились бесконечные походы, грабежи и налеты. Был введен единый язык и единый свод законов. Императрица Миражанна укрепила все свои титулы и стала владеть беспрекословной монархией. Её дети были назначены на роль следующих правителей. Был основан монетный двор и единая монета. Мы стали жить единым государством.

Многое стало доступно и простому люду. Открылись торговые пути и множество разных портов, огромное количество всяческих рынков. Соседние государства заключали мирные договора и альянсы с империей путем различных браков вышестоящей знати. Нас боялись и уважали, но я-то знал, что в тайне ещё и ненавидели и молили своих богов о скорейшей нашей гибели. Я чувствовал на себе то огромное количество проклятий, что слали мне вслед. Как и представители соседних государств опасались за свои территории, так и местное высшее сословие. Ибо я хранитель имперских земель.

Мы зажили мирно, и, вроде бы, злоба и жадность моей алчной императрицы спала. У Империи появилась столица с красивым названием Илиана. Большой город, обнесенный крепостью из белого камня, с хрустальными садами и огромным дворцом, был будто бы собран из белого мрамора и, казалось, был инкрустирован золотом. Его огромные своды, великолепные колонны, длинные коридоры, прекрасные гобелены с историями о становлении государства создавали свой неповторимый шарм. Император Карл Щедрый, супруг Миражанны, увидев красоту витражей в некогда существовавшем королевстве Ирис, решил повторить его в своем дворце, но уже с другой историей.

На красивых, изящных и безумно ярких витражах была написана история о могучей императрице Миражанне, объединившей раздробленные государства и освободившей множество магов и чародеев из рабского плена. Она искренне верила, что все те, кто обладает даром магии или хотя бы малейшей его крупицей, были потомками богов. Все её действия были увековечены в этих витражах. И даже мне, её покорному рабу Люциферу, нашлось место на этом витраже. Я был там черным стеклом, с темно-синими и ярко-голубыми вставками молний и туч, в то время как сама императрица и её свита были украшены самыми яркими и пестрыми цветами. Но если я герой, окрашенный в черный цвет, то тут на витражах была история и белого героя. Благородный и от рождения высшего титула, казалось, мы должны как абсолютные противоположности должны ненавидеть друг друга. Но было то, что нас объединяло, по мимо того, что мы герои своей страны. Что ж, мне даже нравилось, что во всей этой небывалой пестроте я был черным вороном, как мне и полагалось.

Особое внимание к себе привлекал императорский престол, вознесенный высоко над тронным залом. Он проявлял все величие своей хозяйки. Высокий, украшенный дорогими вставками драгоценных камней и металлов, он стоял на самом светлом месте. Несколько лет трудились умелые строители над тем, чтобы все освещение в любое время суток, будь то ночь или день, доставалось именно императорскому престолу. И поистине это смотрелось великолепно. Над ним возвышалась огромная стена из самых необычных цветов. Они веером расходились от благородного трона, доходя до самого свода. И не было на свете более прекрасного престола, чем в Империи Солярис.

Сам же город был большой. Его рынки полнились изобилием, в многочисленных храмах разных богов было всегда много прихожан. В столице были собраны соборы всех богов и богинь, пожалуй, кроме одной. Храма богини Гроз там не было. По всей империи их можно было пересчитать по пальцам. Но какие это были храмы! Это были самые большие и прекрасные святилища среди прочих!

В одном из них меня и погребут во имя спасения будущего империи. Одним из самых больших был храм Властителя Времени, где меня уже ожидала императорская семья, их приближенная свита и священнослужители. Само здание воплощало в себе часы с ходом времени. Выложенный идеальным кругом из гранитного камня. Водопадом с его высоких крыш аккуратными струями сыпался песок. Казалось, он брался из ниоткуда и исчезал в никуда. Можно было подолгу стоять и смотреть на ниспадающий песок. В его крупинках отражалось солнце, превращая его в золотые ручьи. Это было завораживающее зрелище. Над главным входом выше всяких колонн воздвигли статую самого Властителя. Властитель времени был изображен безликим, в руках он держал сферу времени. Люди верили, что в этой сфере находились наши дни, наша жизнь. Высеченная из камня статуя казалась невесомой, она как будто бы парила над храмом, показывая все свое величие. Даже одеяние Бога смотрелось легким и воздушным. Крепкое тело обвивала ткань, перекинутая через плечо и завязанная на бедрах, показывая нашему взору величественную фигуру Властителя Времени.

Не сходя с коня, я въехал в храм. Внутри он казался ещё более впечатляющим, чем снаружи. Его свод держали двенадцать мощных колонн. На полу и на своде был изображен ход времени: ход дня был изображен циферблатом часов, которые находились поверх хода небесных светил. Фазы луны, смена сезонов в году, а также ход жизни были изображены в виде взросления человека от самого рождения до самой глубокой старости. Все это соединялось в единую немыслимую картину. Храм играл различными красками, на стенах были возложены прекрасные фрески, и как бы это грустно не звучало, на рассмотрение их у меня не было времени.

Я даже расстроился, что до этого дня никогда не посещал этого дивного места. Я поймал себя на мысли, что поддаться «Вековым оковам» именно здесь, в столь прекрасном месте, не так уж и жаль. Усмехнувшись этому, я встал в самый центр чудесного изображения. Я не поклонился никому: ни Миражанне, ни её семье, проявив тотальное неуважение имперской короне. Я восседал на своем боевом коне, гордо подняв голову с надменной улыбкой. Уйду красиво! Мысль о том, что Миражанна не получит ни клочка моей земли, и с карты империи навеки скроется Грозового Придел, придавала мне сил. В своей голове я рисовал упоительную картину её истерики. О, как же яростно она будет всех проклинать: и тех, кто надоумил её отнять мои земли, и тех, кто попросту попадется на глаза. Грядет буря.

Но кто защитит ее после моего ухода? Я последний герой. Светлый Хранитель великой тайны уже сгнил в бою за империю. Миражанна останется совсем одна. Бедняжка. Если не проявит силы и мужества, то ее просто растерзают собственные дети и любовники если не брать в расчет ее врагов.

Вокруг меня встали двенадцать служителей с посохами и в накидках с капюшонами, надетым так, что почти не видно было лиц. Они стояли строго на символах времени, позади них стояли четверо Властителей Сезонов, каждый из них занял место в соответствии своему времени года. Дальше между ними стояли те, кто мог повелевать ходом жизненного цикла, то есть еще пятеро. Поодаль, где-то на балконах за процессией наблюдали высшие чины во главе с императрицей и её семьей. Её надменное лицо ликовало, она думала, что победила. Смех, да и только.

Служители Бога Времени начали молитву. С тихого нарастающего гула молитва переходила в пение и чуть ли не в вопли. Служители танцевали и что-то изображали. Именно смотря на их кривляние, я в который раз осознал, почему выбрал Богиню Гроз.

Ритуал начался, я чувствовал магические вихри, становилось трудно дышать. Гром, мой верный скакун, нервничал и неспокойно топтался на месте, дергая головой и лохмача гриву. Из-за его беспокойства звонко бренчала металлическим эхом и моя амуниция. Вихри магии белым потоком окружили меня, и я почти ничего не видел. Было пора начинать и свой обряд.

Воспользовавшись той мощью, что исходила от заклятий служителей и добавив к ней свою магию и всю силу, что у меня была, я направил свое заклятие на Грозовые Приделы, дабы «Вековые оковы» поглотили и мой край. Закончив чтение заклинания до конца, я отдал все свои силы, что у меня были, и устало держался за коня. От страха Гром неистово ржал и вскакивал на дыбы.

Мне казалось, что процессия «Вековых оков» длилась несколько секунд, но и в то же время будто бы всю вечность. Я уже ничего не видел и не чувствовал. Куда-то из-под меня делся жеребец. Мне казалось, что все тяжелые латы с меня сняли, и тело было таким легким. Пропал звук. Вихрей магии я тоже больше не чувствовал. Все чувства будто бы в миг исчезли. Страх, боль, отчаяние – все померкло. И меня больше уже ничего не волновало, даже то, что я не знал, сработало ли мое заклинание, и опустился ли на Грозовой Придел купол времени, окутанный грозовыми облаками с обвивающими их молниями. Я погрузился лишь в бездонную пустоту. Никто не ведал, сколько я в ней проведу, да и мне было уже все-равно. Я предался забвению…

Глава 5

Демон забвения

Пустота… Необъятная пустота окружала меня. Сколько я здесь? День, год, столетия? Так много вопросов, и никто на них не даст мне ответы. Я почти ничего не ощущаю: ни тепла, ни холода, ни страха, ни боли. Я как будто нахожусь во сне. Непонятном и страшном сне. Он то прерывается, то возобновляется. Сначала я не мог долго находиться в сознании, но постепенно научился это контролировать.

Порой я слышу голоса, они упоминают моё имя, мои подвиги и достижения. Меня воспевали в балладах, стихах и поэмах. Но никто не молил меня о помощи. Так шло мое время. Порой где-то вдали пустоты я слышал жалобное ржание Грома, но ни позвать его, ни увидеть не мог. Постепенно повести превращались в легенды, баллады забывались. Перестало звучать и моё имя. От всех заслуг теперь осталось краткое упоминание: что был некий сильный герой. Меня стали забывать! Сколько я уже здесь? Что с Империей и Грозовым Приделом?

Я терял счет времени и начинал его сначала. Порой, мне казалось, я терял себя. И чтобы не забыть, кто я, я повторял одно и то же: «Я Люцифер Темпастес, герцог Грозового Придела, Король Грозовых земель, первый непобедимый герой Великой Империи Солярис. Командующий тысячеликой армией воинов. Разрушитель государств и хранитель пределов Солярии». Сотни тысяч раз я это повторял себе. Я упустил тот момент, когда перестал слышать жалобное ржание коня, упокоенного здесь со мной.

В один из моментов я услышал его. Голос. Я не знал, кто он, лишь догадывался. Этот голос эхом разносился по моему сознанию. Я слушал его речи, и пустота перестала меня страшить так, как прежде. Голос мне рассказывал о мирах, которых прежде я не видел и о которых не слышал. О них, о своих подвигах, грехах. Он поведывал мне разные истории о себе и о людях. И я просто слушал его и старался запоминать каждое его слово. Мне было искренне жаль, что я не могу ему ответить.

Когда закончились истории, он стал рассуждать о мире. О сути вещей и о ходе времени. И лишь тогда я понял, с кем я был заточен в пустоте. Это был демон по имени Ахерон. Согласно мифам и легендам, он разрушил половину света, и лишь боги, сжалившись над миром, смогли остановить его и заточить в «Вековых оковах». Когда ко мне пришло осознание этого, вновь раздался его голос:

– Так ты всё-таки понял, кто я, герой? Знаешь, а ты хороший слушатель. Я много тысяч лет обитаю в этой пустоте, и за всё это время я здесь никогда и никого не находил. – сказал мне демон. – Раньше нас здесь было трое: я – Ахерон, ты – герой, и еще одно создание, у которого не было сознания, и оно было очень глупым. Мне кажется, это было какое-то животное, попавшее сюда по злому року судьбы.

– Гром, – подумал я. – Что значит было?

Словно слышав мои мысли, Ахерон продолжил:

– Его сознание поглотила пустота. Не смог он ей сопротивляться так долго, как мы с тобой. Признаться честно, я поражен. Животное и так долго продержалось здесь. От него осталось лишь тело. Ты же, человек, как ты тут оказался? За что тебя наказали? Я слышал, что о тебе воспевали.

– Я здесь, дабы сохранить империю, когда настанет черный год. Обо мне взмолится народ, и я покину это место. – пронеслось ровным тоном у меня в голове.

– Если вспомнят. – словно на больное давил демон.

– Демон, скажи, зачем ты рушил миры?

Решил я узнать великую тайну из легенд. Но демон смолк. И я после долго его не слышал. Он ушел? И я снова принялся за прежнее свое дело: считать и напоминать себе, кто я. Сколько я этим занимался я не знал, пока снова не раздался голос Ахерона.

– Они убили мою семью. – кратко сказал он.

Я уж было забыл, что за вопрос я ему задал.

– Мы жили мирно. Люди ходили ко мне за помощью, и я её оказывал им, пока не пришел царь и не убил мою семью. Он думал, что, убив нас, он получит нашу силу. Он хотел взять себе силу моих детей! – воскликнул демон. – Но царь тот не знал, во что ввязался. Я убивал их всех до одного! Я мог перебить все людское племя.

– Мне жаль твою семью.

– Что ты знаешь о боли, человек? Что ты знаешь о том, как твои дети, часть тебя, умирают у тебя на руках?

– Знаю… – пронеслось у меня в голове.

Страшные воспоминание всплыло откуда-то из недр моей души. Воспоминание, которое я старался забыть, но не мог. Маленькое, хрупкое, обугленное тело на моих руках. Я сам его закопал. Я землю рыл руками, могилы той, не видя из-за слез, что текли у меня реками из глаз. Страшным воем заливалось пространство. Три дня и три ночи я провел на могиле. Следом еще одно болезненное воспоминание…

– О-о-о, так ты всё-таки знаешь. – голос Ахерона снова звучал тихо и спокойно. – И после этого ты всё-равно служил ей?

Он видел всё то, что было у меня внутри, всё то, что всплывало в моем сознании, пока тот был рядом. Только сейчас я это понял.

– Наблюдательный, – словно усмехнувшись сказал он. – Скажи, герой, как давно тебя не вспоминали?

– Я уже не знаю, очень давно. – с досадой подумал я. – Скорее всего, мы тут с тобой навечно.

– А чей же тогда этот сладкий глас?

И я, прислушавшись, услышал голос. Тихий, нежный женский голос. Он как будто взывал ко мне и пытался говорить со мной. Меня вспомнили! Меня ещё помнят! Не все потеряно.

– Герой, – обратился ко мне демон. – Твоё животное давно уж мертво. Я предлагаю тебе сделку.

– Сделку? – вторил я. – Какую?

– Как ты заметил, многие века я провел в этой темнице, я многое понял и многое осознал. Жажда мести покинула моё сердце. За это долгое время, что ты меня слушал, ты стал мне другом. Так можно же я займу место твоего животного и увижу твой мир, выберусь из страшных оков?

Мысль о том, что в теле Грома, моего самого верного соратника, будет жить древний, страшный демон, страшила меня. И это понял сам Ахерон.

– Я клянусь тебе, что не причиню вреда твоим близким. Но врагам твоим не будет спасения. Да и, по правде говоря, боги отняли у меня всю силу и былую мощь. Лишь жалкие крупицы остались у меня. Даже сейчас ты сильнее меня и сможешь с легкостью одолеть меня. Но я мудр и буду помогать тебе в твоих подвигах, лишь позволь мне снова взглянуть на мир. Позволь мне жить! – взмолился демон.

И я задумался. Без моего согласия со мной обратно он не пройдет. В этой страшной пустоте я ничего не ощущал и не мог сказать: правду он говорит по поводу своей силы, или нет. Но благодаря Ахерону я не предался полному забвению, его истории спасательной нитью тянули меня сквозь время. И я согласился.

Мы стали вместе ждать того часа, когда нас призовет та девушка. Её речи возобновились, и вскоре уже многие голоса вторили ей. Молва пошла. Пришла пора. С каждым разом голосов становилось всё больше и больше. Люди вспоминали и жалели, что больше нет на свете такого героя, как я. Но никто не молился мне.

В беседе мы с Ахероном коротали время. Он рассказал мне о своей семье, о деревне, где он жил, о людях, которым помогал. Я поведал ему о себе. Признаться честно, не было в моей жизни более лучшего собеседника, чем он. Беда объединила нас. И мы ждали.

Вскоре глас той женщины перешел в плачь, и она взмолилась о помощи, о защите. Молилась она одна, и этого было мало. Каждый день мы слышали её плачь, она плакала о народе. О беде, что всех настигла. Что случилось, мы с демоном понять не могли. Молила она одна, и сил ее не хватало разбить оковы. Но Ахерон уже занял тело Грома в надежде, что со дня на день нас призовут.

Мольбы её мы стали слышать каждый день, и в один из дней пошла трещина. Белым ослепляющим светом озарилась пустота. Ещё немного и оковы спадут, и мы ворвемся в бой и поможем той молящейся. С каждым днем трещина росла, и плачь той женщины мы слышали сильней. Пока оковы совсем не спали. И мы не вышли в мир…

Глава 6

Принцесса Мира

Когда завеса полностью спала, мы очутились в каком-то пересохшем ущелье. Место мне казалось знакомым, и в то же время что-то было не так. Где-то в самой его глубине слышались звуки битвы: лязг металла и крики. Среди всех возгласов лучше всего слышался женский голос. До дрожи знакомый голос. Как я вошел в «Вековые оковы» так из них и вышел, только в теле моего коня теперь жил демон Ахерон.

Само ущелье казалось безжизненным и сухим. Лишь серые камни, и ничего больше. Аккуратно двинувшись на звук борьбы, я решил издалека понаблюдать, что происходит. Когда я подошел на достаточное расстояние, моему взору открылась следующая картина: на караван напали бандиты. Чего-то примечательного я в повозках не заметил, лишь огромные бочки на телегах, запряженных лошадьми. Первая моя мысль была о дорогом вине или ином напитке. Рядом с этими бочками велась борьба. Разбойники в разнообразных одеждах всякого рода оружием сражались с гвардией. Имперские доспехи блестели на солнце своими гербами. Среди всех мужчин была лишь одна девушка, чей голос я узнал сразу.

Девушку, в богатом, но уже порванном платье, тащили трое за гребень камней. Мысли их мне были ясны. Гвардия не могла отбиться от разбойников, грабивших их. Картина весьма веселая. Спешившись с коня и взяв лишь один вульж, я пошел в сторону девушки со знакомым голосом. Среди всей массы я был почти незаметен. Ни гвардия, ни разбойники – никто не обратил внимания на несчастную особу, так кому будет дело до меня? Я прошел стороной спокойной походкой и зашел за камни, куда утащили отчаянно вырывавшуюся девушку. По следам было видно: она пыталась колдовать, но безуспешно.

– Господа, надеюсь я вам не помешаю? – медленно протянул я, обводя глазами собравшуюся компанию.

Я стоял, расслабленно облокотившись на вульж, аккуратно придерживая его одной рукой возле головы, и надменно смотрел на юную очаровательную особу, которая испуганно водила заплаканными глазами.

– Ты вообще кто? – протянул угрожающе один из трех насильников.

– Я? – удивленно и наигранно передразнивал я. – Так, мимо проходящий герой.

Видимо моё присутствие не сильно нравилось разбойникам, и они, взявшись за свои сабли угрожающе выдвинулись на меня. Недолго думая, я метнул вульж одному из них прямо в живот. Моё орудие пробило его насквозь, разбрызгивая кровь. Второго же я сокрушил магическим ударом, и, обожжённый молнией из моих рук, он пал замертво. Третий не успел одуматься, как я свернул ему шею лишь одним движением.

– П-прошу, не надо… – тихо прошептала девушка, заикаясь, когда я потянулся за ней.

Она лежала на камнях в крови разбойника и в разодранном платье. Такого милого, хоть и испачканного кровью лица я ещё не видел: растрёпанные, казалось бы, что из золота волосы и испуганные большие глаза. Дернув за руку, я поднял её одним движением. И, не рассчитав силы, потянул её слишком сильно, отчего она упала в мои объятия.

– Ну если вы так настаиваете, то я могу вас не спасать, – проговорил я. – Но на вашем месте я бы задумался. Не часто выпадает возможность быть спасенной великим из величайших героев империи!

Отойдя от девушки, я подошел к разбойнику, из которого торчал мой вульж. Разбойник медленно и мучительно умирал от ран. Истекая кровью, он с ужасом смотрел вокруг. С противным хлюпаньем я смог вытащить орудие из него. Разбойник громко застонал, девушка, смотрящая на это всё изумленным взглядом, резко отвернулась.

– Так что по поводу спасения? – спросил я, подходя к ней и заглядывая в её лицо.

По сравнению со мной, она была не очень-то высокого роста даже на своих небольших каблуках. Я видел её страх, она была настолько напугана, что не могла ответить на вопрос. В очередной раз я взял всё в свои руки. Свистнув коню, я перекинул через плечо девушку. Испугавшись моих резких действий, она тут же начала верещать и бить меня по спине своими маленькими кулачками, словно ребенок. Меня это сильно рассмешило, и я громко захохотал. Прискакал Ахерон. Закинув на него брыкающуюся девушку, я сказал:

– Отвези её подальше, чтобы она не видела, как я буду веселиться, – попросил я коня. – Но по свистку возвращайся с ней, – бросил я им вслед.

Понаблюдав немного, как демон увозит брыкающуюся на нем девушку и старается её не скинуть со своей спины, я направился в гущу боя. Пора показать, кто тут непобедимый герой.

Ворвавшись в бой, я словно жадный коршун, сходящий с ума от голода, терзал разбойников. Лёгким танцем я рвал нити их жизней. Имперские гвардейцы не поняли сначала: друг я или враг. По ним было видно, что они измучены дорогой, и сил у них для сражений нет. Я почти не применял магию. Я рвал разбойников, как щенят. Добив последнего, я оглянулся. Тела их валялись повсюду, изуродованные и с перекошенными лицами. Гвардейцы же, наоборот, радовались победе. Лишь парочка из них нервно осматривала груз. Много бочек обронили в результате битвы. В них была самая простая вода. «Не такой уж ценный груз», – подумал я сначала.

Собрав всех раненых солдат, выделявшийся гвардеец отдавал приказы. «Командир отряда, значит», – промелькнуло у меня в голове. Этот командир был в позолоченных латах, с длинными волосами. Молодой, я бы сказал слишком для такой должности. В его руках был дорогой окровавленный меч, а на плечах его висел плащ. За все свои битвы я не раз отмечал, что плащ на плечах крайне неудобная вещь. За него можно легко ухватиться и сковать им же соперника. Он очень уж запоздало заметил отсутствие девушки.

– Принцесса! – воскликнул он. Его голос не был голосом взрослого воина. Скорее юнца, который только-только вышел из оруженосцев. – Где принцесса?! – кричал он, метаясь и ища её глазами. Гвардейцы же в недоумении переглядывались.

Свистнув Ахерону, я ждал его появления с принцессой. Очень интересно всё складывается: юная принцесса под несерьёзной защитой молокососов, без сопровождения служанок. Или служанки всё-таки были? Вдалеке послышалось ржание моего коня. Резво бежав мне навстречу, мой вороной скакун нес на себе принцессу. Она сидела в боевом седле полубоком, и было видно, как трудно ей в нем держаться. На Ахероне принцесса смотрелась слишком смешно, как ребенок. Совладать с конем она не могла. Она дергала его за уздечку в разные стороны, но тот её не слушал. У него был только один соратник и хозяин.

Увидев принцессу живой и вполне себе невредимой, но жутко перепуганной, командир бросился ей навстречу, но теперь между императорской особой и им стоял я. Недолго думая, я подошел к своему коню и в один прыжок оседлал его. Конь махнул гривой, а сама принцесса чуть не упала с него. Я ухватил её за талию и резким движением прижал к себе, тем самым усаживая её надежнее на коне и показывая, кто тут её главный герой! Принцесса от неожиданности ахнула. Я одной рукой забрал у неё кожаную уздечку, вторую же не убирал с девичьей талии, даже наоборот, по-хозяйски расположил её там. Видимо, такое моё поведение повергло в шок не только принцессу, которая от моей наглости даже слов вымолвить не могла, но и её командира. Юный рыцарь остановился на полпути и во все глаза смотрел на нас. В частности, на моё окровавленное лицо и слегка потрепанный вид, которые не выражали ничего, кроме надменности.

– Как ты смеешь?! – раздался возглас командира похода. – Перед тобой принцесса Мира Цветущая, одна из наследниц престола Великой Империи Солярис!

Теперь я знаю больше информации, я бы сказал, достаточно, чтобы начать действовать. В моих руках юная, невинная принцесса, возможно, наследница престола. Можно будет весело с ней провести время. Усмехнувшись своим мыслям, я развернул коня в сторону хода разбитого каравана и медленно направился к выходу из ущелья.

– Стой! – сзади послышались шорохи и стук копыт. – Ты не смеешь трогать принцессу Миру!

Командир нас догнал и попытался вырвать уздечку у меня из руки. От такой неслыханной наглости я опешил. Резко остановив коня, да так, что принцесса наклонилась вперед, я высвободил ногу из стремени и столкнул наглого командира с его седла. Его серый конь по сравнению с моим выглядел сущим карликом. И поэтому выбить из седла наездника мне не представлялось трудным. Испугавшись, серый конь взбрыкнул и выскочил куда-то вдаль. Наездник же остался валяться на земле. Развернувшись, Ахерон без моей на то воли сделал следующее: он грозно пошел на командира, высоко поднимая копыта и заставляя того отползать по земле от коня. Ахерон сильно бил копытом по земле рядом с рыцарем, медленно идя в его сторону. Тот все быстрее и быстрее испуганно отползал. Воспользовавшись моментом, я произнес:

– Как ты смеешь оставлять наследие императрицы Миражанны в опасности?! – закричал я грозно, и ущелье вторило эхом моим словам. – Ты, не сумевший встать на защиту имперской особы, позволил истязать её тело и разум. Также дал разбойникам атаковать караван. Я снимаю с тебя полномочия командующего и разжалываю до рядового!

Как только я договорил, Ахерон остановился и стал ждать. Казалось, ему самому была интересна вся эта ситуация. Принцесса же дрожала в моих руках. Оказавшись в таком положении, она не знала, что ей делать и как поступить. Сам командир каравана вскочил на ноги. Его недоумевающая физиономия и изумленные лица других солдат вызывали у меня смех.

– Как ты жалок, сопляк. Возомнил себя великим героем, а сам не можешь собственную шкуру защитить.

– Да кто ты вообще такой? Ты всего лишь обычный крестьянин, владеющий сильной магией! – возразил мне командир.

От таких слов я опешил. Я стоял перед ним на своем коне, подаренном мне самой императрицей, в лучших своих латах, с лучшим оружием от лучших ремесленников! Одна только конская сбруя стоила целого состояния! Не говоря уже про седло и приделанные к нему различные примочки для оружия. Мой конь в полном обмундировании стоил десять деревень с скотом и рабов. Мои латы покрыты неопалимой чёрной кожей саламандры, со внутренней стороны на них магические круги, добавляющие мне защиты. А он смел назвать меня крестьянином?!

– Прекратите! – раздался дрожащий, но властный голос принцессы Миры. – Христофор, пред тобой стоит великий герой империи, он старше тебя по чину и родовому сословию. Люцифер имеет право тебя разжаловать, – произнесла Мира, стараясь прямо и гордо сидеть в седле, как и полагается принцессе. Её слова вызвали у меня надменную улыбку, и я свысока смотрел на стоящего на земле изумленного такой речью парня. – К тому же ты завел нас в это ущелье, – с досадой добавила Мира.

Я заметил, что она старательно прикрывала рукой разодранное платье и отводила глаза от картины побоища и мертвых тел разбойников. Дабы не осрамить честь её превосходства, я достал свой плащ из сумки, прикрепленной к седлу, и накрыл им нежную принцессу. Та приняла мой плащ и в благодарность кивнула мне, не смотря в лицо, что было естественно для неё. Видать, от вида крови ей становилось дурно. Решив не дожидаться, пока изнеженная особа упадет без чувств, я отдал приказы солдатам о сборе всего уцелевшего и о подсчете товара и раненых, также чтобы раненым оказали помощь и водрузили тех, кто не может идти сам, на повозки. И снова развернув коня, отправился прочь из ущелья.

Когда я вышел оттуда, моему взору открылась печальная картина: увядающие леса и поля. Казалось, что на мир пролили желтую краску. По ощущениям было весна, но визуально глубокая осень. Все сухое и безжизненное. Но сам край я узнавал. Я бывал здесь не раз! Некогда этот край принадлежал моему боевому товарищу. Я часто у него гостил, особенно во времена походов, как и он у меня.

– Печальный вид, не правда ли? – поймав мое изумление, тихо сказала Мира. – Некогда такие красивые и цветущие земли теперь умирают, как и вся империя, – с грустью сказала она.

– Что случилось?

– Засуха. Многолетняя сильная засуха обрушилась на всю империю. Нет нигде от неё спасения. Мы везли воду в город, но на нас напали. Вода для многих крестьян стала ценнее золота, и некоторые стали этим пользоваться.

Я смотрел на принцессу и внимал её речам. Она выглядела печально, и её действительно волновала судьба империи. Её тело мне казалось таким стройным под моими руками. Таким легким. Я свободно мог манипулировать им одной лишь рукой. Я перевел взгляд на её руки. Это не была стройность, это была худоба. Неужели такая сильная засуха наступила, что голодать начала и имперская семья со своей свитой? Словно ловя ход моих мыслей, принцесса продолжила:

– Высохло много земель. Весной идут страшные пожары, дичь уходит из леса, реки мельчают и усыхают. Мы не можем собрать урожай. Народ голодает, а я не могу смотреть, как он страдает, понимаете? – её наполненный грустью и скорбью взор обратился ко мне. Казалось, она смотрела не в глаза, а в самую душу. Её яркие зелёные очи, обрамлённые пушистыми золотыми ресницами, были наполнены слезами. – Нам не хватает дождей. Многие из знати устроили пир во время чумы и наживаются на своих людях. Даже Цветущая Долина и та вся увяла.

Вымолвила она словно на одном дыхании и снова стала смотреть на усыхающий мир. Её плечи дрожали, хотя на улице была неистовая жара. По моей спине катились капли пота, а на лице быстро и противно высыхала кровь врагов. Она, как мерзкое клейкое одеяние, липла ко мне и раздражала кожу. Принцессе в кожаном плаще было не лучше.

Мы ехали медленно и вскоре нас нагнал караван. Раздосадованный юнец в позолоченных доспехах поравнялся со мной. К его лошади был привязан ещё один конь с очень короткой гривой, с женским седлом и достаточно красивой сбруей.

– Принцесса Мира, ваша лошадь. – доложил он.

Не останавливая хода, я продолжал смотреть строго вперед. Самой же принцессе я не давал лишней попытки перебраться на своего коня. Мне не хотелось, чтобы она покидала меня, особенно сейчас, когда не всем ещё ясно, кто я есть.

– Солдат, – подчеркнул я его положение, – доложите о потерях. – мой голос был ровен, а слова звучали четко в приказном тоне.

Но сопляк решил меня проигнорировать. Я хотел было уже начать говорить с ним по-другому, но вмешалась принцесса

– Христофор, к тебе обратился герцог Грозового Придела, ты обязан ответить. С тебя сняли все полномочия, пока мы не прибудем к замку герцога Цветущих Долин. Потом, отдохнувши, там всё решим. – тихо проговорила она, косясь на меня исподлобья. Словно вопрошая, правильно ли она все говорит.

– Моя принцесса, я не совсем понимаю, о чем вы. Грозовые Приделы почти три сотни лет в омуте. Туда никто не входил и оттуда никто не выходил. Сам же их герцог Темпастес давно пропал в забытие. – равнодушным тоном сказал юноша. У меня создавалось впечатление будто он меня испытывает или бросает мне вызов.

«Триста лет…» – эхом пронеслось у меня в голове. Целых триста лет! Но Грозовой Придел окутан омутом, значит, и заклятие моё сработало. Осталось только надеяться, что все, кто в нём находились, остались живы.

– Меня призвали молитвы народа. – сказал я, смотря в глаза дерзкого юнца. По правде говоря, меня забавляла его дерзость. Он чем-то напоминал меня, отчего так сильно раздражал. – Возможно, ты сам мне молился, а Христофор? Принцесса Мира сняла с тебя полномочия и отдала их мне. Я вернулся, и теперь я по-прежнему занимаю титул хранителя имперских земель и тех, кто их населяет. В том числе и тебя, – язвительно говорил я с ним. Из-за разницы роста лошадей, любой мой взгляд на него был свысока. – Докладывай! – грозно приказал я.

В то же время я чувствовал, как тонкие пальцы принцессы хватали меня за кисти рук. То ли от моих речей, то ли из-за боязни упасть с коня. Но мне это льстило.

– Разбойники ранили четверых, но не серьёзно. Думаю, по приезду целители их быстро подлатают. Все женщины успели спорятся и отделались лишь испугом. Провизия и личные вещи были не тронуты, как и конная составляющая. Что касается груза, то мы разлили больше половины, думаю, от всего, что было, осталась только четверть воды, – с досадой проговорил Христофор и опустил голову, смотря куда-то перед собой.

– Четверть?! – возгласила Мира. – Мы потеряли всю воду? Что мы привезем людям?

Я чувствовал, как её охватывает паника, по её щекам потекли слёзы. В который раз она плачет за этот день? Неужели она настолько изнеженна и плаксива?

– Мира, это происшествие не стоит ваших слёз, – равнодушно сказал я.

– Не стоит? Я не могу ни спать, ни есть, зная, как страдает мой народ! Моей магии не хватает, чтобы ему помочь, – она говорила это с таким отчаянием, что я почти ей поверил.

Жара для меня становилась невыносимой. Я видел, как от неё страдают и другие. Всем сильно хотелось пить. Перед «Вековыми оковами» меня полностью снарядили. Сбоку на бедре висела фляга с водой, интересно, она ещё пригодна для употребления? Достав её, понюхав и встряхнув, я понял, что вода давно стухла. Раздосадованный таким ходом вещей, я злобно повесил её обратно. От жары начинала болеть голова. Стонали и раненые солдаты, и их уцелевшие товарищи, лошадям тоже приходилось несладко. Принцесса же тихо плакала в моих объятиях.

– Открыть все бочки с водой! – приказал я, развернувшись к солдатам.

– Нет, их нельзя трогать, – взмолилась Мира. – Если мы сейчас выпьем эту воду, то что получат люди?

Такой ход событий меня не радовал. Опустив уздечку и талию Миры, я развёл руками по разные стороны. Я представил себе прохладный ветер и легкий дождь. Чувствуя, как сквозь меня от пяток до кончиков пальцев циркулирует магическая сила, я прикрыл глаза и поднял голову к небу. На моих пальцах заиграли маленький молнии.

– Дождь, – тихо призвал я.

И мелкие капли полетели с небес. На чистом голубом небе тут же образовались тучи. Нет, не грозовые, но их было достаточно для сильного ливня. Я услышал удивленные возгласы солдат и поймал на себе взгляд принцессы. Трудно было с уверенностью сказать, что читалось на её лице: восхищение или благодарность? Постепенно мелкие капли превратились в полноценный ливень. Солдаты тут же засуетились и открыли все ёмкости, куда могла набраться вода. Послышался смех и радостные вопли. Я же, запрокинув голову, пытался смыть с себя засохшую кровь, которая так сильно мешала мне.

– Это просто невероятно! Ваша магия так прекрасна, – проговорила Мира с восхищением, взамен лишь получив мою надменную улыбку.

Она сложила руки перед собой ладонями вверх, словно в молитве богине Плодородия, и начала что-то шептать себе под нос. Тихо, чтоб я не мог расслышать. Неужто императорская дочь молится? Она едва сдерживала улыбку, и в тот час я заметил, как стал цвести и зеленеть мир на несколько миль вокруг нас. Её магия поражала. Это был один из самых красивых даров, что я видел. Дар цветущего мира. Она могла выращивать растения лишь одним словом. Вокруг нас зацвели поля, деревья сбросили тусклые сухие листья и обновились яркой свежей зеленью.

– Моя принцесса, ваш дар поражает, – воодушевленно проговорил я. – Почему вы его не использовали?

Из-за усилившегося ливня принцесса накинула капюшон, и я не мог разглядеть её лица теперь.

– Потому что без вашей магии он бесполезен, – тихо произнесла Мира. Я был готов поклясться, что она сейчас улыбалась.

Как только бочки набрались водой, и все утолили жажду, мы продолжили свой путь вместе с дождем. И куда бы мы не шли, все расцветало на нашем пути.

Глава 7

Дом Грея Бесстрашного.

Пройдя путь от ущелья до города, Мира порядком истратила свою магическую силу и просто заснула у меня на руках. Не подготовленные солдаты промокли и озябли под дождем, вызванным мной. От моей раздражительности дождь усиливался до ливня, а потом снова становился моросящим. Так мы дошли до замка герцога Цветущих Долин, который когда-то принадлежал моему боевому другу. Оказалось, что там знали о приезде принцессы и были готовы устроить ей радушный приём. Но о моём появлении никто даже не догадывался и встречать меня готовы не были.

Теперь Цветущие Долины и их земли принадлежали потомкам Грея Бесстрашного. Его далекий внук имел такие же отличительные черты лица, а на кисти правой руки находилось знаменитое родимое пятно. Нынешний Герцог был уже не молод, рядом с ним стояла прекрасная дочь.

Мы въехали во двор, где нас ждали хозяева дома и их прислуга. На моих руках всё так же устало спала принцесса. Спешившись, я старался аккуратно снять её с Ахерона, чтобы не разбудить. У меня это вышло. Она скатилась по большим бокам коня мне прямо в руки и даже не поморщилась. Вот это крепкий сон! Держа её на руках, я обратился к хозяевам, принимавшим нас.

– Я надеюсь, вы подготовили покои для её величества? Принцесса Мира очень устала в дороге. Ваши земли оказались не безопасны. По дороге на нас напали разбойники и попытались украсть драгоценную воду, – рассказывал я и, не дожидаясь приглашения, шел в сторону замка, неся на руках Миру, – распорядитесь, чтобы людей и животных накормили и определили на отдых. Путь был длинный и тяжёлый. Моего коня в стойло, помыть, накормить свежими овощами и фруктами, дать свежей прохладной воды, – приказал я, зная, какой голод сейчас испытывает Ахерон.

– А вы, простите, кто? – удивленно вскинул брови герцог, – Вы пришли в мой дом и командуете здесь как будто хозяин! – глупая попытка поставить меня на место.

– Я герцог Грозового Придела. Великий герой Империи Солярис, пробуждённый принцессой Мирой для защиты и спасения от всепоглощающей засухи населения. Кстати говоря, могли бы выразить благодарность, ведь моя великая миссия началась именно с вашего края, и он станет одним из первых возрождённых. И Цветущие Долины обретут былое величие и красоту!

Я уже стоял в холле замка и оглядывал некогда знакомое мне место. Как же оно изменилось! Раньше оно было окутано полумраком, света тут не хватало, окна были маленькие, а стены тёмные. Сейчас всё светлое, окна расширили, и сюда проникали солнечные лучи. Вместо свечей повсюду были непонятные мне лампы, даже на потолке.

Как только я зашел в помещение, на улице разыгралась гроза. Люди испуганно бежали кто куда, пытаясь спрятаться. Юная леди – дочь герцога – схватилась за отцовскую руку и прижалась к нему.

– Так в какие покои мне нести принцессу? – спросил я кратко, наблюдая за их изумлением и за тем, как они испуганно косились то на закрытые двери, то на окна, в которых виднелась гроза. – Вы что, грозы никогда не видели? – моё терпение было на исходе.

– Так это и есть гроза? – восхищенно спросила юная леди. – Вы и вправду герой из сказок! – воскликнула она так, что мирно спящая принцесса проснулась.

Мира удивленно обвела всё вокруг взглядом и немного покраснела. Видимо, её стало смущать и то, что она находилась у меня на руках. Я поставил её на пол, плащ сполз с её плеча и оголил его. Она неуклюже пыталась удержать его так, чтобы он прикрыл её рваное платье. Звуки грозы становились всё громче и громче, ровно, как и моя раздражительность. Принцесса Мира, удивленно остолбенев, стала смотреть в окно вместе с прочими.

– Неужели и вправду никто из вас не видел грозы? – в раздражительном недоумении спросил я.

– Последние грозы видели лишь старики и то не все о них помнят, – проговорил герцог. – Так значит, вы и есть Люцифер, соратник основателя нашего дома?

– О, так вы слышали о нашей дружбе с Греем? Что ж, да, я и есть тот самый герой, – теперь с моего лица не сползала саркастическая улыбка.

Я говорил со старым герцогом, не отрывая взгляда от его юной дочери, которая вместе с Мирой восхищенно смотрела на грозу через окно.

– Мы предоставим вам лучшие покои и устроим добрый приём, а также выполним любую вашу просьбу, – с радостной, поистине детской улыбкой проговорила юная леди.

– Благодарю, но для начала я бы хотел узнать ваши имена. А то как-то некультурно находиться в гостях и даже не знать имена добрых хозяев, – я сделал акцент на слове хозяев, подчеркивая, что они поступили очень грубо, не представившись.

– Действительно, как невежливо получилась, – заметила юная леди. – Я Герцогиня Анна, а это мой отец – герцог Грей Третий, – сказала Анна, поклоняясь мне в реверансе.

Её детское поведение забавляло меня. Если Анна – герцогиня, значит, сам герцог вдовец. Вполне возможно, что девчонка его единственный ребенок, что делает её завидной невестой и богатой наследницей.

– Боже, принцесса Мира, что с вашим нарядом? – запоздало заметил герцог. – Вам немедленно требуется новый!

Грей Третий окликнул служанок, и они увели принцессу в покои, чтобы привести её в порядок. Сам же герцог перевёл взгляд на меня и скептически смотрел на мои боевые латы, будто сомневаясь в их надежности.

– Думаю, вам тоже стоит снять тяжёлые латы и к ужину надеть что-то полегче и поудобнее. – проговорил он, держа свою левую руку на подбородке.

Герцог выглядел для меня чудно. У него было непонятное одеяние, но смотрелось оно очень красиво. Рубашка цвета жемчужины, штаны из неизвестной мне ткани, в тон штанам кофта, застёгнутая лишь на одну пуговицу, с очень большим вырезом и рядом воротников, что спускались до самих пуговиц. На груди карман, а в нём платок в тон рубашке, красиво и изящно сложенный. Анна была одета в платье с достаточно глубоким декольте и корсетом. Множество юбок торчали из-под полы, само платье было обрамлено нежными кружевами. Наряд был интересного цвета, походящего на персиковый, хотя я не мог сказать точно.

– Отец, позволь мне проводить многоуважаемого гостя в покои, – не отрывая взгляда от меня, говорила Анна.

Герцог кивнул, не отвлекаясь от своих раздумий. Анна, радостно схватив меня за руку, потащила куда-то по лестнице вверх. Я едва успевал за её легкой летящей походкой. Она что-то воодушевленно щебетала о засухе, о том, как им не хватало дождя. Мы быстро добрались с ней до покоев. Пока мы чуть ли не бегом шли, я успел осмотреть замок. Многое в нём изменилось, и если раньше эти стены для меня были почти родными, то теперь они мне были чужды.

Зайдя в покои, которые для меня выбрала Анна, я увидел в первую очередь большую кровать с резным изголовьем, множеством разных мягких подушек и тёплым одеялом. Смотря на неё, я стал осознавать свою усталость.

– Смотрите, здесь есть ванная комната, а также гардеробная. Но скорее всего, нарядов у вас с собой нет, поэтому мы что-нибудь вам подберём. Служанки наберут вам горячей воды с пеной. Вы сможете расслабиться и отдохнуть к ужину, – Анна говорила это, не отрывая своего взора от меня, словно пыталась счесть мои мысли. – Если вам что-то понадобится, что угодно, я буду рядом. Мои покои напротив, – улыбнулась она.

Анна напоминала мне лисицу. Хитрая и расчетливая, умеющая себя правильно преподнести.

– Спасибо. – проговорил я, натягивая на свое лицо самую обворожительную улыбку, что была в моем арсенале. – Ванная мне сейчас действительно не помешает. Только меня мучает вопрос… – и этот вопрос меня действительно волновал. Так же, как и чувство сильного голода. И как нельзя некстати об этом решил заявить и мой желудок. Он громко заурчал, ставя меня в неловкое положение перед девушкой. – Пена – это разновидность ароматических масел? – произнес я, будто не замечая воя диких зверей у меня внутри.

– Нет, вы увидите, что такое пена. И, думаю, вам понравится, – хихикнула Анна. – Я распоряжусь, чтобы вам принесли, что-нибудь перекусить и выпить, – она придвигалась всё ближе и ближе ко мне, словно зверь, крадущийся к добыче. – И всё-таки напомню вам, мой дорогой герой, вы можете просить меня, о чем угодно, – её лицо уже не было таким невинным, в глазах горели маленькие задорные искры.

Она резко от меня отошла и направилась в сторону дверей, оставляя меня как бы в легком недоумении, но я понял её намеки. Что ж, если утолять голод, то полностью! Мысли об этом придали мне сил, как и представление о гибком, молодом теле. Интересно, измелилось ли что то в девушках и их умениях за триста лет?

Вскоре после ухода герцогини зашли служанки. Быстрым ворохом они пронеслись по комнате, я глазом не успел моргнуть, как с меня сняли мои латы и забрали их на чистку. Я даже не видел, как они таскали вёдра с водой. В ванной комнате я слышал, как будто бы журчание ручейка. Девушки зажгли причудливые лампы, которые висели на стенах, стояли на полу на высоких, длинных ножках, а также роскошным дорогим стеклом светили с потолка. Меня изумило то, что в них не было ни единой свечи, они горели сами по себе. Да так ярко, что в комнате стало светло, как при самом ясном дне.

Зайдя в помещение, уложенное цветной плиткой, я заметил, как в саму ванну из железной трубы стекала вода. На поверхности плавала, по-видимому, та самая пена, о которой говорила мне Анна. Пена была похожа на ту, что получалась, когда из бочек разливали медовуху или эль, только пахла она чем-то цветочным.

Как же сильно изменился мир. Рассуждая об этом, я погрузился в ванну.

Действительно, пена создавала приятные ощущения и расслабляла всё тело. Также для себя я подметил, что вода дольше стынет по времени, нежели раньше. Интересно, дело было в пене или же в самой воде? Я настолько глубоко погрузился в мысли, что почти не замечал служанок, пока одна из них не появилась рядом, словно вырастя из ниоткуда. Её голос был тихий и хриплый:

– Господина помыть?

Запоздало я заметил в её руках мочалку.

– Нет. Я сам справлюсь. Дай ковш, – я поймал на себе растерянный взгляд служанки.

– Давайте я объясню господину, как пользоваться современной ванной, – неуверенно проговорила она.

– И как же? – я скептически поднял одну бровь вверх.

Служанка рассказала о принципе действия водопровода, крана и канализации в целом. Такое чудесное изобретение поразило меня. Я тут же подумал о том, что его немедленно нужно применить во всем Грозовом Приделе. Канализация у нас была, а также подобие нынешнего водопровода. Мой Грозовой Придел… Как он там? Сработало ли заклятие в полной мере? Смогу ли я его пробудить? Стараясь прогнать мрачные мысли прочь, я всё же позволил служанке помочь мне покупаться.

Насухо протерев тело, я накинул приятный, теплый халат. Служанки принесли подносы с едой, а также кувшин с вином и два бокала. Меня смутило наличие двух бокалов для одного меня. Неужто гостеприимная герцогиня составит мне компанию и скоротает со мной вечер?

Закинув в себя немного еды, я развалился на уже расстеленной кровати. Поражаясь её мягкости и теплу, я незаметно проваливался в сон. И всё-таки я проснулся через какое-то короткое время. Мне помешал голод. Выход из «Вековых оков», бой, затем призвание дождя и грозы, руководство караваном и столько много новой информации вымотали меня. Снова жутко хотелось есть. Хоть служанки и принесли достаточно еды, объедаться я не стал, лишь заглушил звуки урчащего живота. Мне кажется причиной моего дурного самочувствие, а с ним настроениям является пробуждение из «Вековых оков» триста лет почти не испытывать чувства. Сейчас они все разом захлестнули меня.

Развалившись на кровати, я смотрел в потолок и не понятно, о чём думал. Мысли стремительным вихрем проносились у меня в голове. В спальне было очень тихо, только шум грозы разрывал это спокойствие. Открытие дверей я услышал сразу, пусть они и стали легче и бесшумное по сравнению с теми, что были прежде.

В покои вошла Анна, на ней было уже другое платье. Разглядывать его я не стал, не хотелось забивать себе этим мозг. И так много информации на меня свалилось за сегодняшний день.

– Мой герой уже спит? – Анна словно выискивала что-то. Голос её звучал сладко, я бы сказал слащаво.

– Пора на ужин? – не отрываясь от потолка, спросил я.

– Нет, просто решила составить вам компанию, ведь принцесса не может, она сейчас очень занята.

Анна присела на край кровати и посмотрела на меня. Халат почти не прикрывал меня, но и стыдиться мне было нечего.

– У вас столько боевых шрамов, они такие… интересные, – герцогиня говорила медленно и протяжно, слово подбирая слова.

Я лишь довольно хмыкнул на её комплимент, всё также не отрывая взгляда от потолка. По правде говоря, Анна не вызывала у меня жгучего интереса. В этом доме когда‐то были девушки и получше. Когда-то… Мысли мои тут же унеслись далеко в прошлое, я вспомнил, как мы пировали с Греем Бесстрашным. Свою излюбленную наложницу я купил именно у него, отдав немалую сумму. Но жить прошлым нельзя, и поэтому всегда приходится возвращаться в суровую реальность.

– Анна, милая, а может, мы опустим формальности и будем обращаться друг к другу проще? – поднялся я на локтях и посмотрел ей в лицо.

Глаза её загорелись.

– Мой герой, я бы хотела общаться не только проще, но и ближе…

Словно кошка она потянулась ко мне. Что ж, как герой я не смею отказывать в зове нуждающийся. Я резко встал и притянул её к себе. Герцогиня не возражала, даже наоборот, она принимала самое активное участие. От ее платья оказалось проще избавиться, чем я думал, и вскоре, лишившись его, она лежала подо мной. Хищная ухмылка и сияющие глаза. Ее руки стали изучаю бродить по моему телу, щекоча и пробуждая в нем определенное приятное напряжение. У Анны были невероятные нежные руки и горячи губы. Ни я, ни Анна играть долго не хотели и по это все шло слишком стремительно. То, что я сначала принял за активное участие, оказалось просто её любопытством. В самом же процессе соития она не выражала ничего, лишь пискляво постанывала. В моем представлении она были опытной девицей, готовой быть на равных, но Анна была из тех особо которые любят играть одну сторону. Я очень быстро потерял интерес к ней. Её лицо мне не казалось привлекательным и смотреть на него мне было противно. Резко развернув её к себе спиной и поставив на колени, я снова продолжил утолять одну из своих жажд. Взяв достаточный, хороший темп, я прикрыл глаза и стал отдаваться чувствам. Мне не хотелось думать о партнере, как она не думала обо мне. Мой слух всегда был напряжен, ему даже не мешали противные стоны Анны и ее кряхтение. Всем весом я напирал на ее изогнутую спину заставляя прогибаться глубже и глубже.

Кто-то смотрел на нас через приоткрытую дверь. Своим нутром я чувствовал, кто это был. Резко схватив Анну за волосы, я притянул ее к себе заставляя усаживаться себе на бедра демонстратируюя наблюдавшему ее наготу. Я уверен с того ракурса прекрасно видно и ее грудь с затвердевшими сосками, которой я поигрывал одной рукой и многие другие детали. Наблюдатель понимал, что я знаю о его присутствии. Анна снова стала издавать неприятные мне звуки, прижал её лицо к постели, чтобы заглушить её стоны. Искоса я наблюдал за тенью. Мои движения становились грубее, а стоны герцогини сильнее, даже несмотря на то, что я прижимал её. В тени я узнал силуэт. Теперь сомнений нет. Дверь поспешно закрылась. Чувствуя свой предел, я смог расслабиться и оставить Анну в покое. Демонстративный показ был завершен.

Поспешно встав с кровати, я стал вытирать себя полотенцем, что оставил, тут выходя из ванной.

– Мой герой, – Анна задыхалась, её лицо было красным, а на устах играла улыбка, – я… я…

Она всё никак не могла подобрать слов, то ли от усталости, то ли от эйфории. Её тело дрожало, и она лежала на спине, не стесняясь своего обнаженного тела.

– Ты скучная, – резко сказал я и бросил ей в лицо то полотенце, которым я до этого вытирал себя.

Не было предела её возмущению, я видел это по её лицу, но и сказать она мне нечего не могла. Герцогиня задыхалась от возмущения и обиды. Я надел на себя те вещи, которые мне оставили служанки. Закрыв за собой дверь, я услышал гневное рычание и ругательство Анны. Проигнорировав обувь, я босиком отправился бродить по старому новому замку моего друга.

Бродил не долго, меня нашла одна из служанок, что были в моих покоях, и сообщила, что ужин вскоре начнется. Есть хотелось смертельно. Резко вспомнив о Ахероне, я попросил служанку узнать о нём, и мои требования выполнили. Наверное, его мучал тот же голод, что и меня.

На ужин собрались все знатные персоны. Герцог с недовольной, злой дочерью, принцесса, на лице которой отображалось смятение, и обозленный Христофор. На столе было много яств, и мои глаза разбегались. От одного взгляда на блюда есть захотелось ещё сильнее. Сев за стол, я не стал дожидаться речи хозяина и приглашения к трапезе, тут же начав накладывать себе то, что хотел съесть. Высшее сословие проигнорировало моё хамство и сделало вид, будто ничего не произошло. Лишь недовольная герцогиня сделала мне замечание.

– Вы как будто из голодного края к нам приехали, – она ела маленькими кусочками, цепляя их на вилку. Я же набивал себе рот и обильно запивал вином.

– Верно подмечено, я почти триста лет ничего не ел, – с саркастичной улыбкой сказал я. – Изголодался по чему-то стоящему. – намекая на то, что было в спальне я не сверкнул глазами и ухмылялся Анне в лицо.

Дальше почти вся трапеза прошла в молчании, лишь парой фраз перекинулись герцог и принцесса. Наевшись досыта и взяв свой бокал и изящный графин с вином, я, не спрашивая разрешения, отправился в каминный зал.

Прохладные полы дарили неповторимые ощущения уставшим ногам. Когда я добрался до каминного зала, моему взору открылась великолепная картина, что висела над большим камином. Сам Грей Бесстрашный был на ней изображен. Портрет был большой, намного больше человеческого роста, обрамленный позолоченным багетом. На нём мой друг смотрелся невероятно мужественным и мудрым. Хоть он и был уже в преклонном возрасте, его глаза даже на картине сохраняли свой блеск.

Вслед за мной тихо вошла служанка и стала зажигать светильники.

– Не надо делать ярко. Пусть будет полумрак. – попросил я.

Поставив графин и бокал на небольшой столик около дивана, я прошелся по залу, вспоминая былое. Становилось грустно. Сквозь большие окна сверкала гроза. Служанка оставила меня, зажигая лишь малую часть светильников. Приятный полумрак окутал меня. В камине уже лежали дрова, их оставалось только разжечь. Недолго думая, я швырнул в них одну из своих молний, и сухие поленья тут же зажглись. Налив себе вина, я стоял напротив картины и смотрел сквозь века на Грея. Манерно подняв бокал и кивнув портрету, я хотел было осушить его до дна в память о великом и бесстрашном воине, как меня отвлекли.

– Правда величественный человек? – раздалось у меня за спиной.

Голос принцессы был тих и спокоен.

– Возможно. Я не застал его в старости, – усмехнулся я.

– Говорят, он был самым бесстрашным воином, каких больше свет не видывал. Я слышала, что даже вы не были настолько храбрым с вашей-то силой, – то ли пыталась меня уколоть принцесса, то ли из любопытства говорила она это.

– Да, бесстрашию Грея можно было завидовать, но на деле таких ненормальных, как он было много.

Принцесса подошла ко мне и тоже посмотрела на портрет, я же свой взор перевел теперь на неё. Она уже не выглядела так уставшей, новое платье смотрелась на ней крайне обвораживающей. Я поймал себя на той мысли, что с принцессой коротать ночь будет куда интереснее, чем с герцогиней. Она, наверное, невинна и я могу многое ей продемонстрировать.

– Грей был не таким бесстрашным, как вы себе это видите, принцесса Мира, – проговорил я, удобно располагаясь на мягком диване.

– Почему вы так говорите? – она удивленно смотрела на меня.

– Все его бесстрашие заключалось лишь в ведьмином мхе, который он и многие другие употребляли перед боем. Мох затуманивает разум, и тебе уже все равно. Для смертельно опасной битвы самое то. Помню, как мы держали пленных и ждали Миражанну. Грей переборщил со мхом и, зарубив всех пленных, обмотал себя их кишками и бегал голышом по всему лагерю, – засмеялся я, вспоминая эту картину. – В этом же виде он и встретил императрицу.

– Какой ужас! – принцесса присела рядом со мной и, не сводя с меня глаз, спросила, – расскажите мне, как все было на самом деле?

Поперхнувшись вином, я уточнил:

– Рассказать что?

– Абсолютно всё. Расскажите, как вы жили, что ели, что пили. Я хочу знать всё! Ведь вы вместе с Миражанной Великой основали целую империю. – восхищению принцессы не было предела.

Я засмеялся, не зная, что ей ответить и что рассказать. Видя мою реакцию, она смутилась.

– Нет, нет, я расскажу. Но вы знаете историю одну. А я жил по-другому, – сказал я и уставился на свои вытянутые босые ноги.

Да, историю я знал другую, нежели её трактовало государство.

– Знаете, я в своей жизни никогда не видела гроз. Лишь читала о них. И самые красивые из них были описаны в «Повести о великом герое и о свершениях его». Я всегда себе пыталась это вообразить, я представляла вас, как смелого и великодушного человека. И вот вы сейчас предо мной, а первая гроза, которую я вижу сейчас за окном поистине прекрасна. Такая мощь и сила диктует непосильный страх. Я представить себе не могла, что раскаты грома бывают такими страшными, – принцесса говорила это как завороженная. Смотря куда-то вдаль, в окно, она даже не моргала.

– Мне льстят ваши слова, – я сел в пол-оборота к Мире и закинул одну ногу на диван, оперившись на спинку рукой с бокалом вина. – Мира, предлагаю сделку. Я расскажу тебе про свой мир, ты же поведешь мне о своём.

На моем лице играла улыбка, я сидел очень близко к принцессе. Ещё немного наклонившись и заведя руку с бокалом вина ей за спину, заставляя и её сесть ко мне в пол-оборота, я смотрел ей прямо в глаза.

– Ну, что скажешь, моя принцесса? – обращался я к ней уже шепотом, заставляя обратить все внимания лишь на меня.

– Я думаю, это хорошая идея. – тихо проговорила она. Но то, что она отводила глаза, а голос стал приглушенным говорило о ее сомнение.

Такая обстановка её смущала, это было видно по пылающему румянцу на её лице. Непослушная прядь волос выбилась из её аккуратно сложенной прически. Я наклонился ещё ближе и свободной рукой убрал локон с лица, и оставил на нём свою руку, заставляя принцессу смущаться ещё больше. Между нами оставалось лишь небольшое расстояния, моё пьяное дыхание опаляло её лицо. Не отрываясь, я смотрел ей прямо в глаза.

– Что моя милая принцесса хочет услышать? Какую историю ей рассказать? Или, может, мне поведать ей сказки моих времен? – прошептал я, наклоняясь ещё ближе.

Наши носы едва касались друг друга. Свою руку с её лица я так и не убрал. Аккуратно поглаживая её бархатную кожу, я водил рукой по её милому невинному лицу. Ах, как же красиво играл румянец на её щеках. Я подталкивал её к себе рукой, не выпуская бокала и нагло расположив её на плечах девушки. В моих объятиях она как белая беспомощная мышь в кольцах страшного змея.

– Наверное… – голос Миры дрожал. Она говорила тихо.

Я чувствовал на себе её дыхание. Очень завораживающе. Она положила свою крохотную ладонь мне на руку, прижимая её к своему лицу. Её взгляд не отрывался от моего. До поцелуя оставалось совсем чуть-чуть, но как на зло предательски в комнате прозвучало:

– Принцесса Мира, я искал вас по всему замку! – голос Христофора я теперь ненавидел, как и само его существование.

Словно сняв с себя наваждение, Мира тут же отстранилась от меня и растерянно глядела вокруг, стараясь за что-то зацепиться взглядом. Руки её дрожали. Я встал и залпом выпил остатки вина.

– Ты вовремя, – сказал я Христофору наигранно весёлым голосом, указывая на него пустым бокалом, – ведь принцессу срочно нужно спасать от одиночества! Ибо я уже удаляюсь на покой.

Внутри меня горел пожар. Отдав поклон принцессе, я удалился в свои покои, проклиная про себя негодного щегла.

Глава 8

Этот новый мир

В доме Грея Бесстрашного мы пробыли в районе двух недель, за это время солдаты подлечили раны, принцесса отправила письмо в столицу с известием обо мне и описанием того, что она пережила в пути. Я же разъезжал на Ахероне по долинам и разносил свои дожди и грозы, благословляя народ. Природа быстро оживала, и народ ликовал. Также я успел съездить в город и посмотреть, чем живет современный народ.

В целом мало что изменилось, но в то же время было много нового. Да, звучит противоречиво! Всё те же работорговцы, те же ремесленники, те же фермеры и те же дома терпимости, которые я с радостью посещал, пока был в городе. Стало больше разнообразия, ремесленники улучшили своё дело. Больше всего меня поразили стеклодувы. Изящное произведение искусства. Прозрачное и утонченное стекло. Раньше изделия из стекла могла приобрести только богатая знать, сейчас же каждый – желающий человек. Людям стало всё доступно. Появились так называемые газеты – книги без переплета, где рассказывали последние новости со всей империи и печатали разные объявления. Печатные дома, которые издавали эти самые газеты и всевозможные книги. Банки – учреждения, где люди хранили свои деньги и могли брать их в долг под определенные издержки. Школы, где может учиться любой желающий, если может оплатить себе обучение. Дома стали большие и многоэтажные, с маленькими балкончиками, и в целом все выглядело красиво и опрятно. Улучшилось качество еды и напитков, таверны и пабы стали приятнее, чище и безопаснее.

Хоть Солярис находилась в тяжёлом положении из-за многолетней засухи, рынки от того не стали пустыми. Даже наоборот, мне показалось, они стали более разнообразными и пестрили от изобилия! Проходя по ним, я старался всё хорошенько запомнить и покупал всего понемножку, где-то специй, где-то ткани. Мне так хотелось все знания и обилие товаров этого нового мира принести в свой Придел! Я пробовал на вкус всевозможные фрукты и сладости. Торговцы вин наливали мне пробные бокалы, нахваливая свои напитки и рассказывая, с каких мест они их привезли.

Идя и с радостью наслаждаясь атмосферой шумного рынка, звонкой музыкой уличных музыкантов, что играли для простого народа за символичную плату, я наткнулся на кузню при рынке. Подумав о том, что было бы не плохо сменить подковы и некоторую конную сбрую для Ахерона, я пошел туда. Кузня из себя представляла небольшую торговую лавочку со всевозможным товаром, а за ней печи, где и изготавливали различные изделия.

– Добрый день, – поздоровался я с горбатым, но крепким стариком за прилавком.

Его седая длинная борода и волосы, затянутые в тугой хвост, придавали ему определенный шарм.

– Здравствуй, путник, – протянул он, добродушно улыбаясь мне. – Чего желаешь? Меч, доспехи или магические ножи? Волшебные цепи, что не порвет любой зверь? В нашей кузне можно купить все что угодно! – заулыбался он еще шире.

– Спасибо, но латы и орудия мне не нужны. Мне бы коня подковать. – сказал я, разглядывая по истине чудесные работы. – Такого рода работу вы делаете?

– Конечно, где твоя лошадка?

Я отпустил Ахерона от себя. Он дольше меня был в «Вековых оковах» и этот мир для него был еще более незнакомый, чем для меня. Но стоило мне его позвать, и он появлялся на виду, как и я, слыша его нетипичное ржание, искал исполинского коня глазами и шел к нему, покупая то, на что он указывал своей большой мордой. Народ так этому удивлялся: такой огромный конь и такой умный. И сейчас он пришел ко мне на мой зов. Прищуренные старческие глаза кузнеца сделались такими большими, словно серебряные монеты, когда на него упала тень вороного коня.

– Ну что, старик, сможешь подковать мою лошадку? – засмеялся я над ним.

Немного подумав, он сказал:

– Смогу, только позову своих сыновей. И оплата будет не дешевой! – предупредил старик меня. – Скажи, путник, какие подковы нужны твоей маленькой лошадке? – пошутил он, когда прошло его удивление.

– А какие есть? – мне стало интересно, что изменилось среди самого простого, что только могло быть в кузне. – Покажи да расскажи мне.

– Есть у нас мастер, он магией писем владеет. Можем сковать тебе подковы, да такие, что конь твой будет так быстр, что не одна птица в полете с ним не сравнится! – воодушевленно сказал старик.

– Магические подковы, конечно, интересно, а что еще есть?

– Есть подковы, что помогают коню снести любую усталость и тяжесть. Простые подковы тоже имеются, если у путника не так много денег. – проговорил старик, оценивающе оглядывая меня.

Действительно, вид мой был скромный, и ничто во мне не выдавало благородного происхождения. Я возвращался с очередных полей, над которыми вызвал ливни для посевов. На самом же Ахероне было простое седло, которое изготовили на прошлой неделе, как только мы прибыли в Цветущие Долины. Также к седлу было привязано несколько тюков с покупками, что я успел приобрести, гуляя по шумному рынку.

– Старик, ты не суди меня по виду, – весело усмехнулся я. – Я намного богаче, чем кажусь. Сделай мне подковы, что несут коня быстрее ветра, да так, чтобы он усталости не знал!

Старик задумался и почесывал свой затылок, словно рассчитывая, сможет ли он сделать такое для меня, и смогу ли я заплатить за его мастерство.

– Подковы такие мы, может, и сделаем тебе, путник, но на это нам понадобиться время…

– Как долго? – мой интерес стал падать, ведь время – это единственное, чего у меня было мало.

– За два дня управимся, – задумчиво сказал старик, словно сомневаясь в своих словах.

– Два дня у меня есть. Можешь приниматься за работу.

Старик позвал сына – крепкого мужика в самом рассвете сил. Он увел Ахерона за кузню, чтобы снять старые подковы да сделать слепки его копыт. Я же продолжил разглядывать товары и беседовать со старым кузнецом. По правде говоря, мне нравилось говорить с простыми людьми, и в целом их компания радовала меня больше, чем надменная компания лицемерной знати. Вид мой выражал неподдельный интерес, старик решил продемонстрировать свой товар.

– Я смотрю, ты своё ремесло передаешь из поколения в поколения. – крутя в руках очередной нож, проговорил я.

– О, путник, я сбился со счету, сколько отцов передавало сыновьям это чудесное ремесло, – радовался старик.

– Это видно по вашей работе. Я беру этот, – протягивая нож с изящной ручкой, красивой резьбой на лезвие и с кожаными ножнами, сказал я.

Старик взял нож из моих рук и стал его запаковывать в ткань, когда из-за кузни вышел Ахерон, а вслед за ним и сын старика. Подойдя к старику, мужик наклонился к нему и шепнул что-то ему на ухо, после удалился. Старик назвал цену. Удивляясь стоимости, я уточнил:

– Это стоимость ножа?

– Нет, это стоимость подков и ножа. Если оплатишь все сразу, в подарок дам тебе стремя для коня, – словно проверяя, смогу ли я оплатить.

– Что ж, сумма не такая уж и большая для хорошей работы, – проговорил я, потянувшись за кошельком. – Давай я все оплачу разом, но от подарка откажусь.

Протянув старику указанную сумму, я наблюдал за его реакцией.

– Да, путник, не обманул ты мня. Действительно, монета у тебя водится, – добродушно сказал улыбчивый старик и отдал мне только что купленный мною нож.

Слегка нагнувшись над его прилавком, словно желая сказать ему великую тайную, я наигранно начал шептать:

– Эти монеты дала мне принцесса, что сейчас гостит в замке герцога.

Глаза старика расширились.

– Это за какие такие заслуги? – склонился он над прилавком и тоже начал шептать.

Меня это знатно веселило, и я едва сдерживал улыбку. Я знал, что молва обо мне уже пошла. И что каждый в этом, да и в других городах, говорил о том, что вернулся великий герой.

– Я дожди на поля вызываю, – всё-также шепотом продолжил я. – Может, ты слышал о забытом герое, который завоевал империю для Миражанны Первой?

– Конечно слышал, – удивленно прошептал старик.

– Так вот это я, – прошептал я и, выпрямившись, громко захохотал над удивлением старика. Вскочив на стоящего рядом Ахерона, я уселся в седле и добавил, – если через два дня мои подковы не будут готовы, я сильно обижусь, а если они не будут работать так, как мы с тобой это обсудили, то я разозлюсь. Злить, и обижать меня не стоит, – говорил я грозно, но с добродушной улыбкой на лице.

– Что вы, господин, мы сделаем все в лучшем виде! – взмолился старый кузнец.

– Я приду через два дня, в это же время, – сказал я и отправился со своими покупками обратно в замок.

Проезжая через оживающий лесок, я радовался солнечному дню и приятным ощущениям после рынка. На душе становилось теплее. Этот новый мир мне нравится все больше и больше.

Глава 9

Жгучий интерес

Дождавшись ответа на письмо принцессы из столицы, пополнив припасы, мы выдвинулись в путь с нашей благородной миссией. Хоть принцесса Мира и сторонилась меня после беседы у камина, но она и её народ нуждались во мне. От лица империи она попросила возглавить поход «Благословенного дождя». И конечно, я согласился за определенную награду. Но чего именно я хочу в качестве награды, я ещё не определился, ибо мир мне этот не знаком. Также я не знаю, что с моим Грозовым Приделом.

После того как переподковали Ахерона, он стал резвее, и в целом он чувствовал себя хорошо. Мне было жаль его, он был заточен в теле коня и не мог чувствовать, того, что мог чувствовать я. Мне не хватало бесед с ним. Подковы действительно были зачарованные, и работа тех мастеров мне пришлась по душе. Когда было время, я заходил в ту кузню и беседовал со стариком. По итогу я проникся его ремеслом и пригласил его работать в свой Придел, после того как сниму чары.

Помимо того, что я переживал за Ахерона, я переживал и за Грозовой придел. Когда мы прокладывали маршрут по империи и тем местам, которые нужно было посетить в первую очередь, я хотел было вставить Грозовой Придел в список первых, но после передумал. Я не знаю этого мира, не знаю нынешней власти и не могу рисковать своими землями и людьми. По сему оставил это на потом.

Мы двигались по дорогам великой империи, и я заново узнавал сотворённый мной мир. Посещая разные деревни и небольшие города, мы долгое время проводили в дороге. Дожди разносились по всем краям, и вскоре там, где мы проходили, дожди возобновили свой ход уже без моего участия. Колодцы снова наполнились водой, и люд ликовал. Мы же шли дальше.

Принцесса Мира чаще ездила верхом, нежели в своей скромной карете. Рядом с Мирой всегда ошивался Христофор, чем бесил меня. Сама же принцесса старалась не выпускать меня из виду и держалась как бы рядом, но всем своим видом показывала, что это либо случайность, либо её конь сам так идет. Особо много мы с ней не беседовали, а если и завязывался диалог, то тут же появлялся Христофор, который втискивался в наш разговор и уводил принцессу от общения со мной. Его ревность меня забавляла. Щегол ещё не подозревал, с кем он связался.

Мы проводили в дороге очень много времени, и почти всю дорогу я призывал грозы и ливни. По правде говоря, однообразные дни меня сильно выматывали, и когда мы останавливались на привал или на ночлег, я быстро засыпал. Сны мои переносили меня то в далекое детство, то в юношество, но чаще всего на поле брани. Раз за разом я видел битвы, реки крови и скрежет металла. Падающие крепости, вихри различной магии, возглас собратьев и крики ужаса врагов.

И вот в очередной раз ночь застала нас в дороге, и мы расположились на незасеянном поле. Ночное покрывало звёзд уже окутывало землю, когда мы начали ставить лагерь. Служанки принцессы хлопотали за ужин, солдаты ставили шатры и палатки. Принцесса взяла на себя организаторские дела, а Христофор носился хвостом за ней. Я же, сняв всю сбрую с Ахерона, включая уздечку, отправился бродить в компании коня по полю и наслаждаться ночной прохладой. Подальше от суеты и неразберихи. Нужно было собраться с мыслями.

Прохладный ночной ветер так приятно проникал за лёгкую хлопчатую рубашку и снимал всю усталость тела. После тяжёлого дня, проведённого в седле, очень приятно просто побродить по полю. И я уж было глубоко ушёл в свои мысли и перестал замечать всё вокруг.

– Люцифер, – послышался голос, – Я вам не помешала?

Обернувшись, я увидел предо мной Миру. На ней было самое простое платье, которое могло быть у принцессы: без пышных юбок, кружева и прочего убранства. Волосы её были распущены, на плечах большой, тёплый платок, что она надевала по вечерам, когда замерзала.

– Нет, что вы, принцесса, я совершенно ничем не занят, – голос мой звучал скучно и монотонно.

– Я составлю вам компанию? – её смущённая улыбка забавляла меня.

– А как же работы в лагере?

– Думаю, Христофор справится и без меня, – принцесса поравнялась со мной и смотрела мне прямо в глаза.

– Тогда мы спасены, – саркастически протянул я. Услышав тихий смешок принцессы, я продолжил, – ведь всё, что делает этот благородный юнец, идет на благо Солярии.

Мира едва сдерживала улыбку. Галантно предложив ей руку, которую она с удовольствием приняла, мы пошли бродить по ночному полю вдвоём. Но уже в тишине. Принцесса не знала с чего начать разговор, я не сильно-то желал беседы, но неловкое молчание смущало её. По правде говоря, это второй случай, когда мы остались наедине, и я знал, что Мира просто грезит засыпать меня своими вопросами. Я это чувствовал всем своим нутром.

– Я знаю, вы о чём-то хотите меня спросить, – начал уж было я.

– Да, по правде говоря, о многом, – воодушевленно проговорила Мира.

– Так спрашивайте, – смирившись со своим положением, тихо произнес я.

– Я даже не знаю, с чего начать, – растерялась от такого открытого предложения Мира.

– Если не знаете, с чего начать, то начинайте с начала, – произнес я старинную мудрость.

Повисла тишина. Мира думала, я же вёл её под руку в ожидании. Мы шли медленно, вдалеке бродил Ахерон, изредка поднимая на нас свою большую голову и, посмотрев несколько минут, возвращался к своим делам.

– У Грозового Придела есть герцогиня? – после долгих раздумий выдала Мира.

– Нет, я предпочитаю открыто менять женщин, нежели прятать любовниц по углам.

– Вы никогда не любили? За всю свою жизнь? Ни одну девушку? По-настоящему и искренне?

– Почему же? – пожал я плечами. – Любил, но это была иная любовь, нежели между мужчиной и женщиной, – тихо добавил я.

– Судя по вашему печальному тону, мне не стоит об этом расспрашивать… – потеряно произнесла принцесса.

– Нет, – это слово прозвучало грубо и твёрдо.

В голове тут же всплыл образ: цветущая поляна и юная особа, которая, громко смеясь, резво бегала по нему, играя в салочки. Такая милая, такая легкая… Взметнув головой и избавляясь от больных воспоминаний, я взглянул на звездное небо. «Аврора», – пронеслось у меня в голове.

– Неужели больше никто за всю вашу долгую жизнь не смог покорить ваше сердце?

– Долгую? – переспросил я. – Я огромную её часть провёл в «Вековых оковах». – тон принцессы и её вопрос заставили немного растеряться меня.

– О нет, что вы, я не про «Вековые оковы», а про то время, что было до них. Смотря на вас, многие восхищаются. Готова поспорить, многие женщины Солярии приложат все свои силы, дабы узнать ваш секрет, – смущённого говорила она, то и дело поправляя свои волосы.

Я совсем потерялся и не понимал, о чём говорит это юная особа, поэтому спросил прямо:

– Простите, но я не совсем понимаю, о чём вы, моя принцесса.

– О вашей внешности! Вы выглядите так молодо, несмотря на свой возраст, и ваше тело до сих пор сохраняет свою крепость и стать. Это какая-то древняя магия?

Я опешил. Сказать, что я был удивлён – ничего не сказать. Резко остановившись, я взглянул Мире в глаза.

– И сколько мне лет по-вашему? – грубо спросил я.

– Ну, с точностью я сказать не могу. Разные источники говорят абсолютно разные цифры. В одних исторических, мемуарах, сказано, что вам было под пятьдесят, когда вы попали в плен «Вековых оков», в других, что на службу императрицы Миражанны вы вступили в районе сорока. Нет точного источника, где было бы сказано о Вас с достоверностью.

Она терялась на каждом слове. Было видно, как ей неловко. Пряча свои глаза, она старательно смотрела куда угодно, но не на меня. Но руку всё же не отпускала.

– На службу к Миражанне я вступил в шестнадцать лет. Дальше долгих двенадцать лет войны, после, три года затишья и подъём империи. Два года скорби, а потом и «Вековые оковы».

Я говорил всё это медленно, наблюдая за реакцией Миры. Её лицо медленно краснело, несомненно от смущения.

– А по поводу древней магии красоты… Я таким не увлекаюсь, это больше женское занятие, по моему мнению, – ухмылка на моём лице придавала особого шарма сейчас.

– П-простите, я не хотела вас оскорбить, Люцифер, просто я ссылалась на исторические источники, – бедняжка совсем растерлась.

– В этом нет вашей вины, моя принцесса, – уже спокойно проговорил я и продолжил нашу прогулку. – Просто нельзя верить всему, что написано в книгах. Легенды лгут, это не исторические факты. Хотя, наверное, и их искажают.

– Да, наверное, вы правы, – в голосе Миры прозвучали нотки грусти, ведь её мир рушился. – Поэтому я решила всё узнать из первых уст, – словно приободрившись этой идеей, весело проговорила она.

– Что ж, это правильное решение. Но я думаю, мои истории вас сильно утомят. К тому же, день сегодня выдался особо сложный.

По правде говоря, рассказывать и вспоминать свою жизнь мне не предоставляло большого удовольствия. И я не знал, как свести эту тему и увести разговор в другое русло. Мира была безумно настойчива.

– Ни капельки, я готова всё выслушать, а если понадобится, то и записать, – она смеялась.

– Оставим записи для историков.

Мы шли параллельно лагерю, и я тщетно искал глазами пресловутого Христофора. Вот почему, когда он не нужен, он всегда и везде рядом. Но как только впервые я нуждался в нём, его не оказалось под рукой.

– Хорошая идея! По приезду в столицу можно созвать исторический совет и внести все поправки в первоначальную историю!

«Боги, сберегите мою душу», – пронеслась молитва в моей голове.

– Думаю, Христофор уже потерял вас и ищет по всему лагерю.

– О, нет, он знает, что я под вашей надёжной защитой, – махнула неприхотливо принцесса рукой. – Я составлю план и список вопросов, если вы не против, Люцифер.

– Думаю, это стоит оставить до столицы и её историков. Негоже принцессе забивать свою чудесную и светлую голову вопросами.

Я резко перехватил её локоть и развернул к себе. Между нами, почти не оставалось расстояния. Я стал нагло приобнимать её за талию и прижимать к себе, ибо другого способа свести тему или избавиться от её надоедливого общества я не находил. Проведя рукой по плечу принцессы вверх, я начал гладить её шелковистые мягкие волосы и не переставал смотреть ей прямо в глаза.

– Может быть моя принцесса поведает мне о себе, – проговорил я слащаво, даже слишком, самому стало мерзко. – Я хочу глубоко погрузиться в вашу биографию, – перешёл я в активное наступление и сделал акцент на третьем слове…

Не прошло и полминуты, как лицо Миры стало багряно-красным, глаза её бегали из стороны в сторону, но она не отталкивала меня. Даже наоборот, осмелилась положить одну руку мне на плечо. Такой поворот событий удивил меня, неужели принцесса не настолько невинна, как кажется?

– О, моя биография очень скучна, – собравшись с духом взглянула она мне в глаза. – В неё не нужно глубоко погружаться, – принцесса оказалась не из робкого десятка, раз решила передразнивать мой тон.

Теперь терялся я. Её рука нервно сжимала и разжимала мою рубашку. Что ж, если Мира хочет соперничать со мной, то я дам ей то, чего она хочет.

– И всё же мне очень интересно, – я наклонился к ней и почувствовал, как обжигает её дыхание.

Я чувствовал аромат её кожи, от неё пахло сладкими цветами и это не удивительно, ведь она обладает таким даром. Дыхание её было горячим и манящим. Впервые за долгое время вольная женщина разжигала во мне такой интерес.

– Моя принцесса! – раздался по всему полю голос Христофора.

Но теперь он был, как всегда, не вовремя…

Глава 10

Я буду твоим…

Пройдя не мало ферм и деревень, мы заходили и в города. Пополняли припасы, говорили с людьми, да и отдыхали в целом. Мы останавливались во всевозможных гостиницах, постоялых домах – если город был центральный, – в имениях держателей земель. Сейчас наш путь проходил через молодой город, некогда бывший деревенькой, по крайней мере, так я запомнил.

Мы въехали в город, пройдя по центральным улицам красивым парадом. Люди ждали нашего прибытия, ждали прохлады и свежести, ждали дождей. В самом же городе был местный праздник, и нас пригласили в качестве почетных гостей старшие чиновники. Город был украшен флажками, цветами. На рынках было людно, как и в пабах с тавернами. Город кипел и жил своей жизнью. Смотря на него, радовался глаз. Меня брала гордость, ведь империя, которую я основал, процветает и, несмотря на все ненастья, живет счастливо.

Нам предоставили целый этаж и полконюшни от гостиницы в центре города. Мне и принцессе выдали самые большие номера с личными ванными комнатами, служанок и рыцарей распределили как общих, а Христофору дали небольшую спальню. Сама же гостиница была выкрашенной в светлые тона, на полах ковры, всюду большие окна, красивые хрустальные люстры. За время путешествия, где мы только не ночевали: и в замках, и в сараях, – но такого убранства, находясь в замках и дворцах, я не видел.

В сам город мы приехали на рассвете, к обеду полностью расположились в гостинице и смогли наконец-таки нормально отдохнуть. Проведя несколько часов в ванной, смывая с себя всю грязь и пыль дорог, не обедав, я отправился спать. Шторы были плотные и почти не пропускали свет. Наконец-то за долгое время я смог поспать в нормальных условиях. Я даже не заметил, как уснул.

Постоянное пользование магической силой, пусть и разного уровня, но достаточно мощными заклинаниями, сильно изматывает как тело, так и дух. И по правде говоря, я был вымотан. Даже на войне было проще. Там бой, ты сражаешься с противниками на определённой узкой площади, с тобой союзники, и колдовать мощные заклинания, которые распространяются на огромную площадь, приходилось редко. Тут же всё наоборот: мирное время, но сколько сил я прикладывал, чтобы обильные ливни проходили по засохшим землям Соляриса, одной Богине Гроз известно. Я не всегда успевал восстанавливать свои силы, прежде чем колдовать и поддерживать грозы на нужном уровне. К тому же постоянное нахождение то в седле, то ход рядом с конем не способствовали ни отдыху, ни накоплению сил.

Как же сильно болят плечи и спина. Мягкая и уютная кровать, с тяжелым одеялом и множеством всяких подушек, для меня казались пределом мечтаний на данный момент. Даже когда я проснулся, мне не хотелось с неё вставать. Пролежав ещё несколько часов вот так, в полумраке, я всё же встал.

Лениво побродив по номеру, я собрался и пошёл гулять по городу. Я искал определённое заведение. К сожалению, в центре города такие заведения не располагались, а лишь на его темных окраинах. Трогать Ахерона я не стал и отправился бродить пешком. Рынок уже закрывался, как и все другие приличные заведения. К счастью, то заведение, которое я выбрал, работало, как и днем, так и ночью.

Единственная проблема – я не знал, где оно находилось. Улица была почти пуста, лишь несколько женщин шли по ней, и спросить было не у кого. Завернув за угол, я увидел мальчика с подносом на перевес. Сейчас в городах много таких мальчиков бегало. Они продавали газеты, пирожки, напитки – да практически всё, что могло уместиться на их подносе. Этот мальчик мне и нужен был. Как правило, находясь целыми днями в обществе, они знали всё про всех в городе.

– Малец! – громко окликнул я мальчишку.

Тот развернулся и быстрым шагом направился ко мне.

– Да, господин! – голос его был бодр.

Я смотрел на его широкую детскую улыбку, на лицо и в целом на внешний вид. Зубы у него были либо сломаны, либо и вовсе отсутствовали. Волосы растрёпанные. Смотря в его невинные глаза, казалось, видишь чистую, кристальную душу. Одежда его была немного потрёпана, а на шее были красные следы от верёвки, что поддерживала поднос, на котором осталась лишь пара одиноких булочек.

– Малец, – позвал я ещё раз, играя на виду у него монеткой в руках. – Скажи, а есть в вашем городе заведения, куда ходят только взрослые?

– Господин, таких заведений у нас много, – не сводя жадный взгляд с монеты, сказал мальчишка.

– Но мне-то нужно лишь одно, – пояснил я, продолжая крутить червонец в руках.

– Вам нужен какой-то магазин? Так они уже почти все закрыты, – прикидываясь дурачком, тянул мальчик.

– Нет, мне нужно то заведение куда ходят взрослые мужчины, – сказал я, слегка нагнувшись к нему.

– В паб или таверну? – будто бы удивленно проговорил сорванец.

– Да-а-а, – протянул я.

– Я не знаю, где они находятся, – пожал безразлично плечами мальчишка.

Глубоко вздохнув, я выпрямился и полез в кошелек, поменял номинал монеты на больший и снова начал играть ею в руках.

– Точно не знаешь? – в тон его наигранности спросил я.

– Ой, я, кажется, вспомнил! Сегодня двое господинов обсуждали одно местечко, – будто бы удивившись своей памяти, воскликнул мальчик.

– И? – моё терпение подходило к концу.

– На соседней улице, ближе к садам, есть таверна, туда часто ходят взрослые дяди, чтобы отдохнуть и выпить. Там есть даже комнаты для сна, – весело проговорил мальчик.

– Далеко пойдешь, – проговорил я и подкинул ему монетку.

Я развернулся на пятках и пошёл туда, куда меня направил мальчишка.

– Спасибо, добрый господин! – крикнул он мне в след.

Пройдя ещё улицу, я всё-таки наткнулся на таверну. Выглядела она немного мрачновато: старое здание из бревен, с большой деревянной вывеской, а внутри горел свет и весело играла музыка, слышался громкий смех и различные ругательства. Около самой таверны тоже были люди, кто-то о чём-то беседовал, кто-то выяснял отношения, иные и вовсе ласкали дам за углом. Это место определённо мне нравилось.

Внутри же таверны всё было достаточно чисто, насколько это возможно для такого рода заведения; небольшая сценка, где играли музыканты различные веселые мелодии; посередине круглые столики со стульями, а ближе к стенам – квадратные или прямоугольные с небольшими диванами; небольшая барная стойка, где несколько барменов обслуживали людей; лестница на второй этаж, где скорее всего располагались те самые комнаты. Народу было много. Все пили и веселись. Юные девки сидели у мужчин на коленках, оголяя плечи, и весело заигрывали с ними, строя из себя невинных. Иные и вовсе не стеснялись, откровенно вели себя и оголяли самые интересные места, давая себя целовать и трогать всюду.

Я занял место на диване у стены – подальше от шумихи, но с хорошим обзором. На столе лежала дощечка с местным меню. Ознакомившись с ним, я выбрал несколько интересующих меня позиций и ждал, когда ко мне подойдут официантки. Ждать долго не пришлось, юная темноволосая девушка быстро подскочила к моему столику и глупо улыбнулась. Я смотрел на неё и понимал, что в этой жизни она дальше проститутки не пойдет. Её оголенные плечи и ключицы привлекали внимание, вырез был очень уж откровенным, создавалось впечатление, что ещё немного и гордость её юных лет вывалится наружу. Само платье же было грязное, как и фартук, что был обвязан вокруг её талии.

– Дорогой гость что-то желает? – спросила она, глупо хлопая ресницами.

Я назвал несколько позиций и тут же их оплатил. Здесь всё было довольно дёшево. Во всяком случае, в сотни раз дешевле, чем в тех культурных заведениях, куда я заходил с принцессой.

– Хорошо, что-нибудь ещё? Гость ждет кого-то? Или он один, и ему скучно и одиноко? – намекая, многообещающе проговорила девушка.

– Было бы неплохо скоротать этот долгий вечер в чьей-нибудь компании, – усмехнулся я, уже оценивающе осматривая особу.

Девушка заулыбалась ещё шире.

– Компания в стоимость обеда не входит, – облокотившись на стол, она наклонилась ко мне, да так, что её грудь была почти напротив моего лица.

– Может, тогда сначала пообщаемся с компанией, а потом обед? – слегка подавшись ей навстречу, проговорил я и достал из кошелька ещё несколько монет. – Я не обижу, – улыбнулся я.

Девушка моментально среагировала и попросила меня подняться наверх и ждать её там, что я и сделал. Но не успел я подняться и осмотреться, как тут же появилась она с ключом от комнаты. Многие комнаты были уже заняты, из тех дверей доносились интересные звуки, будоражащие воображение.

Войдя в комнату, я огляделся. В ней не было светильников с ярким светом, лишь пара ламп и свечи. Не очень большая кровать с одинокой подушкой и тонким одеялом. Малюсенькое окошко и пару пустых полок. Мы с девушкой не стали откладывать занятие в долгий ящик.

Официантка легко поддавалась всем мои ласкам и, весело хохоча, шла мне навстречу. Её молодое тело приятно изгибалось подо мной, а сама девушка сладко постанывала. По сравнению с герцогиней Анной она была, несомненно, лучше и опытнее. Официантка шла на любые идеи с охоткой и даже могла удивить бывалых мастериц древней профессии. За почти триста лет это искусство наполнилось многим новым, отчего я был приятно удивлён.

Проведя с юной особой несколько часов, за перенесённое удовольствие я решил заплатить ей ещё немного монет. Девушка с радостью приняла их и наградила меня небольшим подарком. Она решила ласкать меня своим небольшим ртом там, где скапливалось само возбуждение.

Я спустился вниз, где всё так же было шумно. Довольный, я уселся на прежнее место и стал ждать, пока принесут мне мой заказ. Я внимательно оглядывал собравшихся здесь людей. Обычные трудяги да фермеры. Они веселились, пили и проигрывали в азартные игры последние свои сбережения. Вскоре принесли и мой заказ.

На вид еда выглядела, может быть, и не очень, но на вкус была превосходна. Я с удовольствием поедал мясо с ребрышек и обильно запивал медовухой. Чем мне нравились такие заведения, так это тем, что никто не следит здесь за твоим поведением и не осуждает. В отличии от домов знатных особ или тех мест, которые они посещают, в тавернах можно было спокойно есть руками, грязно ругаться и откровенно совращать женщин. Здесь не было масок.

Быстро покончив с рёбрышками, я заказал себе ещё и сушеной рыбы с пивом. Именно такое сочетание мне посоветовала моя официантка. Ни с напитком, ни с самим блюдом я не был знаком, но я доверился девушке и решил всё-таки послушать её совет. Рыба представляла из себя тонкие сухие брусочки, а пиво отдаленно напоминало эль. Сочетание мне понравилось.

Я сидел за столиком, откинувшись на спинку дивана, и беззаботно пил, наблюдая за весельчаками. Вечер, а вернее ночь, проходила просто потрясающе. Я уже подумывал, а не позвать ли снова мне на второй этаж ту официантку, как в моё пространство внезапно ворвался Христофор. Я смерил его взглядом.

– Христофор. Мне вот интересно, ты всегда мне портить вечера будешь или только в особых случаях? – моё хорошее настроение тут же улетучилось.

– Я присяду? – тихо спросил меня рыцарь.

Я лишь взмахнул рукой, дав ему добро. Христофор присел за стол, ошарашенно оглядываясь по сторонам. По нему было видно, что такие заведения он посещал очень редко, если не впервой. Христофор выделялся из всей массы своим дорогим костюмом, манерами и аккуратно сложенными в хвост длинными светлыми волосами. Он немного нервничал, отчего постоянно что-то крутил в руках.

К нам тут же подскочила моя официантка и спросила, чего хочет мой друг. Христофор ответил, что будет то же, что и я.

– Зачем пришёл? – я всё так же лениво оглядывал таверну.

– Принцесса Мира беспокоилась из-за вашего отсутствия, – проговорил он, смотря на свои руки.

– А ты, как её верный пёс, тут же побежал искать меня? – усмехнулся я.

– Не совсем так. Я воспользовался моментом, когда её не было рядом с тобой, – в наглую перейдя на «ты» проговорил Христофор. – Видишь ли, я хочу поговорить с тобой о ваших с принцессой отношениях…

– Да ну? И какие же у нас, с принцессой отношения? – спросил я, потягивая пиво.

– Я вижу, как ты на неё смотришь, и мне понятно твоё желание. Мира – великолепная женщина, я сам ею восхищаюсь. Пойми, я прикладываю все свои усилия для её сохранности и целостности…

– Безумно интересно, – протянул я, перебив Христофора.

– Мира тянется к тебе, и ты этим пользуешься. Так нельзя, она принцесса.

– Ты любишь её? – в лоб спросил я и, увидев, как потерялся юнец, понял, что да. – Если ты её ревнуешь ко мне, то не стоит прикрываться титулами, – как бы вызывая его на поединок, проговорил я.

– По окончании похода, принцесса Мира выйдет замуж, – печально проговорил Христофор. – И ни ты, ни я с этим поделать ничего не сможем.

Информация достаточно значительная. И об этом все умалчивали.

– Так ты печёшься о её чести? – я говорил так, будто это меня не касается. Хотя на принцессу у меня и были виды. – Но, если она сама об этом попросит, кто я такой, перечить воле имперской особы?

Я медленно пожёвывал жёсткую соленую рыбу и делал безразличный вид. Но внутри меня всё горело.

– Только представь, какой позор для неё будет, если в первую ночь её муж узнает, что она не чиста? – Христофор пытливо заглядывал мне в лицо, пытаясь найти то ли сожаление, то ли спасение. – Я делаю всё, что от меня зависит! Я действительно бегаю за ней как пёс. Ты прав! Но я понимаю, что я не в силах её защитить, даже с отрядом. Даже от простых разбойников!

– Вот только не надо мне тут любовные повести рассказывать. От меня ты что хочешь? Чтобы я не водился рядом с ней? Так это не выйдет, она сама ко мне липнет, иной раз я ищу от неё спасение, – со вздохом проговорил я.

Христофор с каждым предложением становился мрачнее. Он пил пиво и морщился. Выглядело забавно. Его лицо ещё не обезобразили шрамы и грубая щетина. Он гладко брился, а когда распускал волосы, то и вовсе был похож на девушку. Слишком красивый для рыцаря.

– Я это понимаю и пришёл сюда просить о другом, Люцифер, – казалось, он готов был сделать великое признание. Голова его была опущена, а спина сутулилась. – Я слаб, даже с великой силой моего рода, я очень слаб, иной раз я себя-то не могу защитить. Я больше теоретик, нежели практик…

– Откровенно, но мне эта информация к чему? – перебил я.

– Я хочу попросить тебя, чтобы ты помог мне стать сильнее. Люцифер, ты самый сильный человек империи! Сильнее тебя нет никого на белом свете. Я готов на всё, лишь бы ты помог мне.

– На всё? – азарт разгорелся во мне. – Ты думаешь, это так просто? Набиться ко мне в ученики. Я не стал учить даже принца Харальда, сына императрицы Миражанны. А ты, щегол, на что мне сдался? – я откровенно смеялся над ним.

– Я готов на любое унижение, любую цену заплатить! – отчаянно воскликнул он. – Я буду… я буду твоим, – словно собираясь с духом, говорил он, – я стану твоим оруженосцем!

Я лишь громко рассмеялся, несомненно, из паладина, охраняющего принцессу, перейти в оруженосцы было позором не только для Христофора, но и для всей его семьи! О самом Христофоре я знал не многое, лишь то, что мне поведала принцесса. Христофор был среднем сыном графа. Сам же граф призван на службу во дворец, его старший сын занял его место в доме, а Христофора отдали на обучение в академию.

– Ты понимаешь, какой ты позор для своей семьи? Ненужный и никчемный мальчишка. Тебя к принцессе подпустили, и то, скорее всего благодаря хлопотанию твоего отца, – надавил я на больное. Лицо Христофора исказилось в гримасе отчаяния. – И ты хочешь ещё опорочить моё славное имя?

– Я готов заплатить! – совсем отчаялся бедолага.

– Ты? Мне? Юнец, я самый богатый человек в империи за всю её историю! Никто не может сосчитать моё богатство! – рассмеялся я ему в лицо.

– Ты не прав, за самого богатого герцога как раз и выходит наша принцесса, – попытался меня задеть рыцарь.

– Я просто ещё не открыл свои Грозовые Приделы, – надменно улыбнулся я.

Рассказывать о том, что мои богатства не только расположены в моем королевстве, а надежно спрятаны по всей империи и я имею к ним доступ я не стал.

– Это была ошибка. Приходить сюда и просить тебя о помощи, – с досадой в голосе проговорил Христофор.

Рыцарь тяжело встал и немного покачался, видно, хмель ударил ему в голову, а он даже полкружки не осилил. Смерив меня напоследок взглядом, он хотел было уйти.

– Стой! – всё тем же веселым голосом окликнул я его, – я могу всё-таки тебе помочь. Но не за просто так!

Христофор тут же вернулся на прежнее место и смотрел на меня во все глаза. Он был похож на собаку, которой хозяин вот-вот даст лакомство.

– Говори! Ну же! – ему не терпелось узнать цену.

– Ты будешь моим…

Глава 11

Вечерняя звезда

В городе мы задержались надолго. На это было несколько обстоятельств. Праздник, где мы были почетными гостями, суд, где принцесса Мира представляла закон, и моя травма. Но обо всем по порядку.

Праздник в честь города поистине был пышный и громкий. На него приезжали люди со всех окрестностей. Улицы были полны, стояла сцена, где играли актёры, разыгрывая разные веселые сцены. На центральных улицах около заведений стояли столики, где любой желающий мог отдохнуть, заказать различные яства и отобедать. Город гудел: играли музыканты, на каждом углу ходили шуты и веселили народ, а вечером были танцы около той самой сцены. Люди веселились, пили, танцевали, даже Христофор пригласил принцессу Миру на танец, и они весело плясали, а Мира громко смеялась. На лице Христофора было не подменное счастье, казалось, его сердце ликовало. Было приятно находиться в простом обществе в мирное процветающее время. Мы весело проводили время, и на моей душе впервые за долгие дни воцарился покой. Мысли о том, что происходит в Грозовом Приделе, и многие другие тревожные думы покинули меня. Я просто и искренне веселился, общался с простыми жителями, мы шутили и травили байки с самыми обычными рабочими мужиками.

После праздника мы долго все отсыпались. Проснувшись и почувствовав жгучий голод, я спустился в столовую в гостинице, там за столом уже сидели Мира, и Христофор и что-то активно обсуждали.

– Добрый день, – равнодушно сказал я, плюхнувшись на свободный стул. – Какие новости и планы?

– Кто-то очень долго спит, – улыбнулась принцесса, внимательно рассматривая меня.

– Кто-то пьёт больше, чем вся ваша компания вместе взятая, – аргументировал я свой сон.

– Есть ещё новости: мы задерживаемся в городе на неопределенный срок, – отвлекся от беседы с принцессой Христофор.

– Выкладывай, щеночек, – с надменной улыбкой дразнил его я.

После недавнего разговора в таверне у меня был полный и тотальный контроль над Христофором. Теперь он моя игрушка, и я вправе делать с ним всё, что вздумаю. По нему было видно, что такой расклад событий ему не нравится, но и выбора нет. Стиснув зубы и глуша агрессию, он проговорил:

– Принцессу Миру попросили присутствовать на суде. Дабы утвердить, что закон Империи Солярис един для всех, – Христофор старался не смотреть мне в лицо.

– И? Нам что с этого? Пусть судит наша принцесса Мира, она справедлива, – проговорил я, смотря на её улыбающееся лицо. Она часто моргала, отчего глаза её казались более блестящими и детскими. – Верно я говорю? – натянув на лицо самую добродушную улыбку, спросил я.

– О, нет, я не буду судьёй, я всего лишь прослежу, чтобы всё шло согласно закону и справедливости, – она была определенно собой довольна.

– Тогда я вовсе не вижу проблем.

Христофор поникнул, как только я появился, и всё внимание Миры обратилось ко мне. К нам подошла официантка, и я сделал большой и сытный заказ. Мира заказала ещё немного напитков для всех, а Христофору казалось ничего не надо, но чтобы не отставать, он тоже сделал заказ. Когда принесли съестное, я с удовольствием накинулся на еду.

– Так, когда будет суд? – поинтересовался я, методично жуя.

– Через день, – пробубнил Христофор.

– У нас будет целый свободный день, чтобы провести его вместе! Без навязанных нам планов! – воскликнула радостно принцесса. – Люцифер, чем вы планируете заняться? – не отрывая взгляда, спросила Мира.

Пока Мира сверлила меня взглядом, на неё обиженно смотрел Христофор. Его задевало, что она даже не собиралась включать его в свои планы на свободный день.

– Да так, думаю, надо выгулять своего песика, – протянул я.

Христофор метнул на меня гневный взгляд.

– Но у вас же нет собаки… – растерялась Мира, – или вы уже успели приобрести?

– О, моя милая принцесса, это магическое создание, своего пса могу видеть только я, – не сводя с Христофора высокомерного взгляда, протянул я. – И команды он слушает только мои. До ужаса верная скотина.

Христофор уже кипел, но сдержанно молчал. Его лицо покрывалось багрянцем от злости. Какой же он забавный.

– Думаю, что Христофор с удовольствием составит мне компанию. Не так ли? – я взметнул брови верх и вопросительно смотрел на юношу.

– Да, я с удовольствием присоединюсь к вам, мой герой, – сквозь зубы процедил он.

– Тогда я с вами! – принцесса хлопнула в ладоши от радости. – Можно будет устроить пикник!

– Не думаю, что принцессе стоит присоединяться к нам. Мы же не знаем, может быть, собака моего героя очень злая и опасная. Вдруг она навредит своему хозяину? – Христофор предпринял попытку отговорить Миру от идеи идти с нами.

– Моя милая Мира, – обратился я со слащавой улыбкой к принцессе, наблюдая за её восторженной реакцией и за злобным выражением лица Христофора. – Наш друг прав. Псину нужно обучить, и её опасно выпускать в свет. Думаю, меня и Христофора хватит там.

– Какая досада… – Мира поникла.

Покончив с обедом, я уже был готов заплатить за всю нашу компанию, но Христофор опередил меня. Также он пригласил Миру на прогулку по парку. Сама Мира решила, что я просто обязан составить им компанию, но сославшись на головную боль от похмелья, я аккуратно отказался от этой затеи.

Весь оставшийся день я посветил крепким напиткам и обдумыванию дальнейших планов на моего щенка по кличке Христофор. Я делал записи и пометки, сидя за письменным столом в гостиничном номере. Каждый новый план мне казался абсурднее предыдущего, и от отчаяния я пил всё больше и больше. Напитки быстро заканчивались, и горничные приносили мне всё новые и новые. Одну из них я попросил разбудить меня на рассвете. Я уснул за столом в нескольких десятках скомканных бумагах и разлитом эле, который липким пятном удобно расположился на рабочем столе и моем лице. Боже, мне самому от себя стало противно утром.

На рассвете, как я и просил, меня разбудила горничная. Я тут же встал и пошёл в ванную, она начала прибираться в номере. Выйдя из ванной, я заметил, что у горничной есть два чистых ведра.

– Вёдра чистые? – спросил я, наметив на одно из них свои планы.

– Да, господин, – сложила перед собой руки и, опустив голову, сказала горничная. – Мы тщательно следим за порядком везде.

– Тогда налей в одно из них ледяной воды.

Горничная удивилась такому приказу, но молча его выполнила. Я же неторопливо стал собираться, надел на себя легкую рубашку и удобные штаны, из комода достал свои высокие кожаные сапоги. Горничная принесла мне к этому моменту ведро с холодной водой. Я опустил в ведро кончики пальцев, дабы убедиться, что вода действительно холодная. Она и вправду была ледяной.

– Я его верну, – сказал я и, забрав ведро, пошёл к выходу. – Пока приберитесь здесь и сожгите всю испорченную бумагу.

– Хорошо, господин.

Я вышел из своего номера и уверенно направился к Христофору. Во всей гостинице царила тишина. Было раннее утро, солнце ещё не взошло. И все населявшие гостиницу жильцы сладко спали и видели свои нежные сны. Номер Христофора был недалеко от меня. Я ворвался в него без стука, как присуще мне. По-хозяйски. В комнате был мрак, но даже сквозь него можно было всё разглядеть. Небольшая спальня, может, раза в два меньше моей. Здесь не было удобных и мягких диванов, камина, ванной комнаты и прочих удобств, что были у меня. Обычная комната: плотно закрытые тяжёлые шторы, небольшая кровать, письменный стол и стул к нему. Одинокое кресло стояло в углу напротив кровати. На самой же кровати мирно спал Христофор.

Я подошел к нему и с минуту наблюдал за его сладким сном. Он спал так безмятежно. Его волосы были разбросаны по всей подушке. Одеяло не прикрывало его торса. На его теле не было ни одного шрама. Слишком нежный для солдата. Лицо Христофора не было обезображено эмоциями. Он мирно спал. Я резко поднял ведро и окотил его ледяной водой.

– Подъём, собака! Пора служить! – заорал я на всю гостиницу, когда обливал его водой.

Христофор подскочил на кровати с громким визгом. Я громко рассмеялся. Мне показалось, что мы перебудили всех постояльцев своими криками.

– Даю тебе время на сборы, пока горит свечка, – сказал я и поставил на стол ту свечку, которой пользовались хитрые проститутки. Свечка рассчитана на 10 минут. – Время пошло! – я зажег фитиль.

Христофор смотрел по сторонам и не понимал, что происходит. Он сидел, облитый холодной водой, и был крайне напуган. По нему было видно, что так с ним раньше не поступали. Смерив его надменным взглядом, я удалился. Вернув ведро горничной, собрав сумку, я снова обратился к той с просьбой собрать нам завтрак и обед в дорогу. Она тут же удалилась на кухню, а я вернулся к Христофору. Тот бегал по комнате с мокрой головой и пытался собраться в дорогу. Я видел судорожный ход его мыслей. Удобно расположившись в кресле, я наблюдал за ним. У него все валилось из рук. Какой же растяпа.

Свечка давно уже погасла, а Христофор всё никак не мог собраться. Я отпускал унизительные гневные реплики в его адрес, отчего он терялся ещё больше. По итогу еле как собравшись, он выдал:

– Зачем так жестоко? Для чего это всё? – вид его был несчастный.

– Ты думаешь я с тобой нянчиться буду? Мне, может, ещё зад за тобой подтирать? – усмехнулся я.

– Было бы не плохо, – пробубнил он себе под нос, думая, что я его не слышу.

Я подскочил к несносному юнцу и схватил его за рубашку, дернув к себе. Христофор сильно испугался, запоздало поняв, что и кому он сказал.

– Простите, мой герой, я хотел сказать другое, – начал он было растерянно оправдываться.

– Следи за своим языком, сученыш, а то ненароком потеряешь его, – прошипел я ему в лицо.

– Простите… – растеряно начал было он.

Я отбросил его от себя, и он упал на пол, смотря на него сверху вниз, я оценивал, какой большой объём работы мне предстоит.

– Через пять минут жду тебя в конюшне. Не успеешь – пеняй на себя, – бросил я и ушёл.

Я снова зашёл в свой номер, там меня ждала горничная с упакованным в дорогу обедом и завтраком. Забрав свертки, я положил их в свою кожаную сумку и, перекинув её через плечо, пошёл на конюшню. Сумка удобно прилегала к бедру и почти не мешала как при верховой езде, так и при пешей прогулке. Сама сумка была небольшая, но вместительная.

Найти Ахерона в большой конюшне мне не составило труда. Он стоял в самом лучшем стойле, которое только могли нам предложить, и дремал. Даже для демона утро было слишком раннее.

– Эй, друг мой, проснись, – тихо проговорил я, гладя Ахерона по его огромной морде.

Конь недовольно фыркнул.

– Пора идти. Нас с тобой ждут дела, и веселье, – всё так же тихо говорил я.

Ахерон проснулся, махнув мордой и моргая, он в непонятках смотрел на меня. Я открыл стойло и, отойдя, дал пространство выйти ему. Конь лениво вышел и махал головой, топчась на месте, разминая свои затекшие конечности. Меня смешило его недовольное фырканье. Это напоминало то время, когда мы вместе коротали время в «Вековых оковах». Он часто бухтел, когда ему что-то не нравилось.

– Что ты, друг, устал быть в этом теле? – конь посмотрел на меня вопросительно. – Так ты сам попросил. Я не знаю, как тебе помочь, – я гладил его по шее, по аккуратно расчесанной длинной гриве. – Но думаю, мы найдем способ…

– Ты говоришь со своим конем? – оборвал мой монолог Христофор.

– Подслушивать плохо, перебивать ещё хуже. И ты опоздал, – не сводя глаз с демона в теле животного, гневно сказал я Христофору.

Христофор обошел Ахерона и смотрел то на коня, то на меня.

– Почему ты с конем обращаешься лучше, чем с людьми? – вопросил Христофор.

– Он мой единственный друг в вашем мире. Мы с ним через многое прошли. Мы в одиночку выстояли битву с целой армией. Только вдвоем: я и Ахерон. – пояснил я.

– Ахерон? – удивленно спросил Христофор. – В повестях было сказано, что коня зовут Гром.

Факт того, что Грома упомянули в летописях меня удивил.

– Да, – растерянно сказал я. – С таким именем мне подарила его Миражанна, я же дал ему другое имя, – на ходу придумывая, сказал я. – Ты пешком пойдешь? – спросил я, вскочив на Ахерон. Я собирался ехать без седла и уздечки. Так как на месте, куда мы едем, я отпущу коня гулять. – Я уже собран и долго ждать тебя не собираюсь, и так потратили уйму времени.

Ахерон, понимая речь, развернулся и побрел к выходу.

– Если не догонишь, я не стану больше тебе помогать, – кинул я через плечо.

Мы с Ахероном покинули гостиный двор и направились к выезду из города, как нас нагнал Христофор на своем коне.

– Хоть коня ты быстро снарядил, – усмехнулся я.

– Он уже почти был готов к выходу. Мне конюх помог, – опустив голову как виноватый ребёнок, проговорил Христофор. Я же лишь недовольно вздохнул.

Утренний город окутывал туман, сквозь который едва пробивались лучи солнца. Ахерон, наконец-таки взбодрившись и встрепенувшись, пошёл рысцой. Мне казалось, он понимал, что сегодня будет особенный день. Из города мы быстро выехали на проселочную местность, как будто стало легче дышать. Трель невидимых взору птиц, одурманивающий запах цветов, покрытый утренней росой, и холодный воздух, который так приятно наполнял грудь. Похмелье незаметно пропало. Ахерона, как мне показалось, тоже одурманило прекрасное туманное утро, и с рысцы он перешел в галоп, ведя нас Бог знает куда. Я решил довериться его чутью.

– Веди нас, братец, – наклонился я к его шее и громко сказал: – Нам сегодня в волю гулять!

Ахерон прибавил ход, подковы были действительно чудесны. Я не раз мысленно поблагодарил старика и его сыновей за столь чудесную работу. Хоть Ахерон и представлял собой лошадь тяжелой породы, да и его огромные размеры не должны были давать ему скорости, но мы неслись наравне с ветром. Я едва держался. Где-то сзади еле-еле за нами поспевал Христофор на своем коне, который как раз и был скаковым.

– Куда мы так мчимся? – раздался откуда-то сзади голос Христофора.

– Я не знаю! Нас ведет Ахерон, – крикнул я!

Ахерон резко свернул куда-то в поле, за ним вслед и Христофор. По полю мы мчались не долго. Густой туман стал редеть, а через какое-то время и вовсе рассеялся. Ахерон резко остановился, встал на дыбы и чуть не скинул наездника. Меня спасло то, что я резко перехватил его гриву ближе к ушам и повис на нём. Христофор же доскакал спокойно и остановился недалеко от нас. Мы стали оглядываться, куда привёз нас Ахерон. Место по истине было прекрасное, недалеко от нас рос прекрасный смешанный лес, и находилась опушка, покрытая полевыми цветами. Если немного пройтись по ней, то можно увидеть небольшое озеро. Там росли дикие кувшинки всех цветов радуги, вода была настолько прозрачная, что было видно, как в ней плавают рыбы. И стоял небольшой мостик. Этот мостик я сразу же и заприметил.

– Остановимся здесь, – сказал я, спешившись с коня.

– Для чего? Я правда не понимаю, зачем это всё? – Христофор тоже слез с коня.

– Ты можешь скакать по своим делам, – обратился я к Ахерону, поглаживая его по большой шее. – Неужели ты ещё и тупой! – глупость и несообразительность Христофора меня порой пугали. Сам же Христофор опустил взгляд. – Коня отпусти. Мы тут надолго.

Я направился к мостику, а Христофор стал возиться с конем. Сняв с плеч сумку, сбросив сапоги и закатав высоко штанины, я сел на самый край и опустил ноги в ледяную воду. Какие приятные ощущения! Ледяная вода пробуждала сознание и будоражила каждую клеточку моей души. Резко упав на спину, я закинул руки за голову и стал наблюдать за проплывающими мимо кудрявыми облаками. Как замечала Мира, с моим прибытием в этот мир и с призывами гроз облаков становилось все больше и больше. Они впитывали в себя всю земную влагу и разносили по всей Империи. Трель далекой птицы и ржание коней эхом разносились по полю. Утреннее солнце показалось из-за облаков и стало ласково пригревать землю. Какое всё-таки чудесное утро!

– Что теперь? – тень Христофора упала на меня и огородила меня от нежных солнечных лучей. Не дождавшись ответа, Христофор тоже снял с себя сапоги и устроился рядом. – Какая же холодная! – прошипел он. – Как ты её терпишь?

– Я её не терплю, а наслаждаюсь. Вот тебе первый важный урок. Учись любить любое свойство природы и применять его себе во благо, – не открывая глаз, проговорил я.

– Так от такой воды можно простудиться! – не мог всё угомониться Христофор.

– Будешь ныть – я тебя туда скину, – пригрозил я.

– Так ты вытащил меня таким варварским путем из кровати затем, чтобы просто наслаждаться природой?

– Тебе не нужно ей наслаждаться, тебе нужно научиться её понимать. У тебя, щенок, природный дар, один из самых мощных и опасных. Без понимания этой силы, ты не сможешь использовать его на полную мощность, – тихо говорил я.

– А как её понять? – всё не мог угомониться Христофор.

Глубоко вздохнув и со стоном выдохнув, я встал и молча пошёл на лужайку. Христофор хвостом поволочился за мной. Отойдя на несколько метров от берега, я ему сказал:

– Давай, покажи, что ты знаешь, что умеешь, чему тебя учили в знатных школах, – голос мой был равнодушный, со стороны казалось, будто я не заинтересован.

Христофор встал в боевую стойку и начал выполнять различные движения и высвобождать огонь то взмахом кулака, то ноги, бывало и вовсе дыханием. Движения его были резкие, грубые и порой неуклюжие. Всё время он тяжело дышал, и ноги его стояли неустойчиво, он двигался словно деревянная игрушка. А его огонь был похож на небольшой костер: не особо обжигал и не таил в себе угрозы.

– Всё, хватит! – рявкнул я. – Я думал, что ты хоть на что-то годен, а ты бездарный.

– Но это не самые сильные… – не успел договорить Христофор.

– Мне не интересны твои оправдания. Просто признай, что ты бездарный хранитель дара, – настаивал я, желая его сломать. – Ты позор своей семьи!

Христофор поник, спина и плечи его опустились, выглядел он жалко.

– Пошли, я покажу как надо, – я пошёл обратно на мостик, Христофор следом за мной. – Ты начинаешь не с того. Всё что делаешь, всё это ерунда. Кто тебя этому научил?

– Я обучался в ордене при императорском дворе, – тихо ответил юноша.

Обычно, в моем мире, родители учили своих детей, что унаследовали их силу. Были еще и частные учителя, и таже академия в столице. Но по Христофору было видно, что его не учили, или все внимание отошло наследнику. Орден не давала ему тех навыков и знаний, которые могли бы дать ему частные учителя и родители с тем же даром.

– Смешно, – фыркнул я.

Я встал почти на край мостика, развернувшись к Христофору в пол-оборота, подозвал его к себе. Тот робко подошёл ко мне и встал напротив.

– Повернись спиной, – попросил я, и он тут же подчинился. – Смотри, ты всегда стоишь неустойчиво, любой удар, любое дуновение ветра, и ты упадешь.

Я резко прижал его к себе и вставив правую ногу между его ног, раздвинул их на ширину плеч. Христофор, поражённый такой близостью со мной, лишь удивленно ойкнул.

– Слегка согни колени, спину держи прямо и высоко подними голову.

Каждое своё слово я сопровождал дерзкими движениями, мои руки бродили по телу Христофора, ставя его в нужное боевое положение и неловкое моральное ощущение. Я чувствовал, как он нервно напрягался под моим руками.

– Что… что ты… делаешь? – едва прошептал Христофор.

– Ты просил научить тебя. Я учу, – тихо сказал я ему на ухо.

Христофор был ниже меня, и мои губы были на уровне его ушей. Учитывая близость наших тел, и как крепко я держал его своими руками, мои губы едва касались его уха, а дыхание обжигало, возможно, из-за вчерашних напитков.

– Ты всё время неправильно дышишь. Вот ты учился в ордене, тогда скажи: кто главный друг огня? – говорил я спокойно и медленно.

– Дар ветра? – неуверенно говорил Христофор.

– Почти. Воздух, – я говорил с ним как с ребёнком или с юной барышней. – Если в тебе недостаточно воздуха, то и твой огонь будет тусклым и унылым. Если же воздуха будет достаточно, то ни один дракон не сравнится с тобой мощью, – я стал говорить тише, почти шепотом, – ни один феникс не сравнится с твоей красотой.

Я видел, как Христофор прикрыл глаза, представляю себе это. Мои руки скользнули с его плеч, по ребрам к низу живота.

– Следи за моей рукой. Я буду опускать её – ты вбираешь в себя как можно глубже воздуха, поднимаю – выдаешь. Понятно тебе?

– Да, – неуверенно выдохнул юноша.

Я поднял руку к горлу Христофора и медленно опускал к низу живота, Христофор действовал согласно нашей договоренности. Моя рука скользила по его телу в наглую, и я ощущал, как он напрягался, как дрожал от моих прикосновений.

– Ты чувствуешь жар? Ты чувствуешь, как огонь разжигается в внутри тебя? Какой в тебе пожар? – шептал я ему на ухо, плавно водя рукой.

– Я чувствую. Это что-то совсем иное, нежели мой огонь, – прикрыв глаза, говорил Христофор. – Я чувствую что-то извне пропитывает меня силой.

– Поздравляю, ты поймал магический вихрь. Теперь смотри. От бедра двигай его плавно, как в воде, к кончику пальцев.

Я двигал его руки в плавном движении, повторяя ход магического вихря. Снизу к выси. Проходил через тело справа налево, от начала до кончиков пальцев левой руки. Повторив движение с ним несколько раз, я отошёл.

– Теперь делай всё сам. Когда дам сигнал – используй дар.

Он повторял действия и глубоко дышал как я научил его, я же наблюдал за ним, отойдя к началу мостика. Когда я увидел искру в потоке его рук, я громко крикнул:

– Христофор, жги!

И он использовал дар. Над водной гладью разревелся огромный столб огня. Он был большой и жгучий, как лесной пожар. Внушал страх, показывал силу и мощь своего владельца. Всё-таки Христофор не был пустышкой, я поступил верно, взяв его на обучение. Он станет прекрасным фениксом.

Сам Христофор, который не смог долго удерживать огненный столб, свалился в холодную воду с мостика. Я же громко рассмеялся над ним. Подошел к краю моста, туда, где в воде бултыхался Христофор с удивленным лицом, он до сих пор не мог поверить в случившееся. Я нагнулся, уперевшись руками в колени.

– Поздравляю, щенок, ты достиг уровня двенадцатилетнего ребёнка моего времени, – расплылся я в улыбке, наблюдая, как Христофор переводил взгляд то на меня, то на то место, где только что был огненный столб. – Что? Понравилось? Будешь правильно дышать – сможешь ловить вихри. Сможешь почувствовать природу – поймаешь поток. Сможешь ловить поток – сможешь управлять силой солнца, как я управляю грозами и молниями, в том числе самой необузданной – шаровой. Освоишь солнечную силу – обретешь самое ценное, что даровано человеку, – выпрямившись, я смотрел на него сверху вниз. Христофор внимал каждому моему слову, стоя в воде.

– Самое ценное? – переспросил с удивлением Христофор.

– Ну, если в повестях написали про моего коня Грома, то про мои мощные крылья и подавно.

– Ты хочешь сказать, что я смогу летать? – удивился юноша.

– Может быть, и у тебя есть крылья. Усердно трудись и работай над собой. Ты совершенно не владеешь своим телом и не знаешь его, – констатировал я.

Христофор вылез из воды на мостик и встал передо мной весь мокрый, но с абсолютно счастливой улыбкой. Моя речь его вдохновила.

– А как мне узнать своё тело? Какими тренировками?

– Трахай чаще девок, – засмеялся я. Его лицо вытянулось. – Они-то заставят тебя чувствовать каждую крупинку твоего тела и всей твоей души, – видя, как он смутился и покраснел, я догадался, где собака зарыта. – Ты девственник, верно?

– Просто… просто я… – начал он мямлить, опустив голову вниз, его глаза забегали.

– Довольно, – махнул я рукой. – Я есть хочу. Пойдём пожрём, нам там с собой запаковали.

Остаток дня мы провели на озере, Христофор тренировался, постоянно что-то спрашивал. Я же указывал на его ошибки и объяснял, что да как. Вечером мы вернулись в город, я отправился в гостиную, а Христофора направил в ту таверну, где он попросил меня о помощи. Думаю, та официантка научит его многому.

Ночь пролетела быстро. Я спал крепко, и мне ничего не снилось. Я не видел ни кошмаров, которые меня преследовали, ни сладких снов, в которых порой так сильно нуждался. Утром меня разбудила та же горничная, что и вчера. Переодевшись, я отправился за завтраком, где по обыкновению встретил веселую Миру и ещё более веселого Христофора, по его лицу всё было видно. Конечно, поднимать такие темы, как поход Христофора к проститутке, при принцессе мы не стали. Мы все дружно позавтракали и посудачили о новостях города, после собрались и выехали на центральную площадь.

Сцена, которая когда-то была театральной, стала плахой, над ней возвышался столб с ремнями. Его предназначение я тут же узнал: он был для обречённых на удары плетью. Память о нём, как яркая вспышка, загорелась у меня где-то в глубинах сознания. Я невольно поморщился. Рядом была виселица с удавками и табуретками под ними. Также стоял низкий стол, а в него врезался топор для отсечения конечностей. Рядом с ним находился стол побольше с разными щипцами и ножами. Также на столе стояла тяжелая чаша с горячим углем и несколькими клеймами, разогретыми докрасна. Зрелище обещало быть красочным. Недалеко от сцены стоял небольшой помост с длинным столом и тремя креслами, обращенными к сцене.

Мира спешилась с коня, и Христофор последовал за ней. Они пошли на помост и заняли подобающие им места, Мира – в кресле, Христофор – за правым её плечом. Ещё два кресла по правую и левую сторону от Миры предназначались для главы города и меня. Как бы я не хотел остаться верхом на Ахероне, мне всё-таки пришлось спешиться и присоединиться к моей компании.

К сцене собирался народ, толпа гудела, к нашей же компании присоединился глава города – невысокий мужчина с залысиной и редкими седыми волосами. Лицо его было покрыто старшинскими морщинами. Он отдал принцессе почетный реверанс и поздоровался со мной, а затем с Христофором. На сцене объявились судья и несколько палачей. По всей площади дежурили вооружённые гвардейцы, кто-то верхом на конях, кто-то же пешим строем. На сцену вскочил мальчишка-барабанщик, на вид ему было лет пятнадцать. Он выглядел счастливо в новенькой форме и начищенных ботинках, видать, это был его первый дебют.

Толпа начинала гудеть всё громче и громче, все судачили и сплетничали об обречённых на суд. Из отдельных громких разговоров крестьян я понял, что больше половины подсудимых были рабами, совершавшими разные преступления против своих хозяев.

И вот начался суд под дробь барабана. В центр сцены важно вышел судья, он был одет в дорогой костюм, а его тёмные волосы были аккуратно зачесаны назад.

– Подданные Империи Солярис! – громко он обратился к народу. – Мы собрались с вами здесь для важного суда. Грозного суда! – добавил он с гордостью и силой. – Наш суд справедливый, и справедливостью здесь выступает принцесса Соляриса – Мира!

Люди зааплодировали и засвистели. Важная персона посетила их. Принцесса встала и помахала всем рукой, ласково улыбаясь своему народу.

– Любой суд Империи Солярис должен быть справедливым! – громко возгласила она, – и я, как представитель имперской семьи, обещаю, что сегодня справедливость нас не покинет!

После слов важной персоны в лице принцессы толпа просто взревела. Всем хотелось кровавого зрелища.

Судья объявил первого подсудимого и все его грехи, после приговора. Бедолагу-раба высекли за неповиновение и клевету на хозяина. Кому-то рубили руки, кого-то и вовсе вздернули. Суд шёл, приговоры были справедливые, принцесса тихо общалась с главой города и хмурилась, когда кого-то наказывали. Вид крови ей не понравился, а от звуков хлыста и визга обвиняемых принцесса морщилась.

Вот уже больше двадцати людей получили свои наказания. Повесили не многих. Человека четыре, за очень тяжелые преступления, в основном за убийства и одного за то, что надругался над ребёнком. Весьма справедливо, жизнь за жизнь. Остальных же секли, чаще всего клеймили позором и реже – отрубали конечности.

Толпа жадных до крови людей ликовала и грозно осуждала судимых. Время близилось к обеду, когда на плаху вывели маленького ребёнка, худого до костей, в рваных штанах и с голым торсом. По ребёнку было видно, что его долго морили голодом. Волосы были у него грязные, неаккуратно стриженные, словно овечьими ножницами, и торчали во все стороны. Большие глаза испуганно смотрели на толпу. Бедный ребёнок был весь покрыт синяками, кровоподтеками и ссадинами. В кандалах и цепях, он неуверенно шёл, шатаясь, под взором осуждающей и свистящей толпы.

Принцесса удивленно переводила взгляд на судью, а с него на главу города. Словно вопрошая, в чём же тут дело, в чём его вина.

– Этот раб обвиняется в преступлении против своего хозяина. Раб посмел обокрасть, а после бежать от хозяина. Также обвиняемый раб нагло оклеветал свою дорогую госпожу в тяжком преступлении истязания и имел смелость просить о помощи у храма, – громко и монотонно обвинял судья ребёнка. – И за это он принимает наказание в виде сорока ударов плетью!

Судья посмотрел строгим взглядом на тихо плачущего ребёнка, после на принцессу в ожидании подтверждения приговора. Мира на минуту задумалась, а после лишь с тяжёлым вздохом кивнула. Судья дал знак гвардейцем и те, сильно толкнув дитя, да так, что он чуть не упал, повели его к уже изрядно кровавому столбу.

– Постойте! – вскочил я. – Сорок ударов убьют ребёнка. Это не справедливо!

– Это раб, и он совершил преступление… – начал было судья.

– Тогда я куплю его! – что-то в этом ребёнке не давало мне покоя.

На плаху вскочила толстая, я бы сказал жирная, женщина. Она было дорого одета, волосы её были уложены по последней моде. Сразу стало понятно: хозяйка раба.

– За сколько вы хотите купить этого несносного ребёнка? – важно спросила она меня.

– За ту цену, на которую он сейчас потянет, – встал я из-за стола. – Учитывая, что раб преступник, что он находится сейчас не в самой лучшей физичкой форме, то много стоить он не будет. Так ведь, моя принцесса, мы ведь на справедливом суде? – обратился я в конце к Мире.

– Да, думаю, раб, совершивший преступление, против хозяина стоить дорого не будет, – задумчиво сказала принцесса, а после назвала подходящую стоимость.

Я видел, как недовольно на все смотрела хозяйка, я знал, что она за гроши раба не отдаст.

– Я удвою стоимость и заберу дитя сейчас, – предложил я хозяйке раба.

Та кивнула, и мы тут же при принцессе, главе города и толпе оформили сделку. Жирная женщина отдала мне документы на раба. У него даже не было имени. Просто раб, просто вещь. Я уже подошёл было к плахе и хотел увести бедное испуганное дитя. Мой взор задержался на глазах. Вот что меня тревожило. Глаза ребёнка были васильковыми! Это не просто ребёнок, я почувствовал это сразу.

– Постойте, мой господин, – остановил меня судья, – может, вы и купили раба, но вы не можете купить его грех. Наш суд справедлив, он не доступен звону денег!

Я лишь посмотрел на принцессу, она растеряно смотрела на меня. Помощи от неё мне не ждать. Что ж… Да будет так!

– Я хозяин этого раба, и как хозяин я понесу за него наказание. Ведь во всех грехах своих земель и населявшего их народа виноват хозяин. Не так ли? – громко вопросил я.

Толпа тут же загудела. Для людей, никогда не видавших порку хозяев, несших ответственность за грехи рабов, а уж тем более наказание, это было чем-то новым. Я снял с себя рубашку и одел на испуганного ребёнка, благо руки ему от кандалов уже освободили.

– Как тебя зовут? – Поинтересовался я у ребенка, но тот лишь покачал головой, рабам порой не давали имена. – Я дарю тебе имя, – ласково сказал я. – Теперь тебя зовут Весперия – вечерняя звезда, – я глядел на бедную девочку самым добрым и чистым своим взглядом.

На Весперии моя рубашка смотрелась нелепо, она ей была как платье, и рукава собрались гармошкой в локтях. Она нервно трепала края рукавов.

– Ты сейчас отвернёшься, крепко зажмёшь свои ушки и закроешь глаза. Хорошо? – сказал я, гладив её по голове. Мне не хотелось, чтобы она смотрела на страшное наказание.

Ребёнок кивнул и, тут же отвернувшись, сильно зажмурилась и закрыла уши. Я же встал и подошёл к столбу. На столбе висели кожаные ремни. Я обмотал ими кулаки. Ко мне тут же подбежал гвардеец с маленьким деревянным брусочком, чтобы зажать его в зубах и завязать мне ремни на руках.

– Не надо. Я тебе не раб, – усмехнулся я над ним, и гвардеец отошел в сторону. – Ну, долго ли мне тебя ждать? – громко крикнул я уже готовому палачу.

Долго ждать не пришлось. Раздался звонкий свист, затем я почувствовал, как огнем обожгло плечи, и струйки горячей крови потекли по спине. Я лишь тихо зашипел, громко и глубоко дыша, как конь, загнанный диким ездоком. Посыпались удары, удар за ударом. Нет, они не услышат мои крики! Я терпел, лишь утешая себя мыслью, что Веспера в порядке. «Не впервой же…» – пронеслось у меня в голове. Судья монотонно считал удары. Толпа прекратила гудеть. Все замерли в немом ожидании, когда же я закричу. Я поднял голову и посмотрел на принцессу Миру. Она закрыла лицо руками и опустила голову, Христофор же просто отвернулся. Его лицо исказила печаль. Свист, удар. Я чувствовал, как кнут рассекал мою кожу и вырывал куски мяса. Я терпел, участь раба была мне знакома. Не в первый раз кнут ласкал мою спину. Спина, плечи и поясница горели диким огнем, я чувствовал во рту металлический привкус. Наверное, прикусил губу изнутри. Я крепко прижимался головой к столбу, стараясь не шевелить руками и спиной. Любое движение причиняло дикую боль. Солнце, как назло, сильно припекало и обжигало открытые раны, от этого становилось ещё хуже.

– И последний. Сорок! – воскликнул восхищенно судья.

Послышался свист и последний удар. Наконец-то все закончилось. Я устало отпустил ремни. Челюсть болела от того, как я стискивал зубы от боли. Пошатнувшись, я отошёл от столба и огляделся вокруг. Всё стихло. Изумлённая толпа смотрела на меня во все глаза. Слышался лишь тихий плач Миры и Весперии.

– Всего-то, – наигранно хмыкнул я. – Я думал, твоя рука будет тяжелее, а ты так, всего лишь приласкал, – рассмеявшись обратился я к палачу.

Смеяться, говорить и двигаться было крайне больно. Я врал всем, я врал себе. Боль от спины разносилась по всему телу, хотелось просто упасть. Голова кружилась. Я чувствовал, как струйки крови затекали даже в штаны. Я весь был обмыт собственной кровью. Подойдя к Весперии, я наклонился к ней и взял её на руки. На это я приложил огромное количество сил. Ещё раз пошатнувшись назад, я устоял. Весперия обняла меня за шею и уткнулась куда-то в плечо тихо плакала.

Спустившись с плахи и гордо подняв голову, я пошёл сквозь толпу, расступавшуюся в тихом гудении. Все смотрели на мою обезображенную спину, на то, как с неё стекала кровь, и как клочки кожи и мяса свисали с неё. «Это герой!», «Гляньте, герой веков!», «Настоящий мужчина!» – слышалось в толпе. В конце толпы возвышался Ахерон. Я и представить себе не мог, как мне на него взобраться! Но Ахерон лишь склонил свою морду ко мне, а после повернувшись боком сложив свои огромные ноги лёг. И хоть с трудом, но всё же я взобрался на него, но сначала посадил Весперию. Как только я сел, Ахерон резко вскочил, и адская боль разнеслась по телу, я зашипел и сморщился. О, как же больно!

– Надеюсь, это будет вам уроком, – лишь громко сказал я. – Сегодня вы утратили свою единственную звезду!

Развернувшись, мы отправились обратно в гостиницу. Я лишь мечтал о прохладе и кровати.

Глава 12

В тебе я вижу её

Я смутно помню, как добрался до гостиницы, как помогли мне спешиться с коня и как добрёл до номера. Оказавшись на кровати, я почти отключился. Помню, как в тумане, лицо хозяина гостиницы, когда я ему что-то говорил. Сколько я проспал, я не знаю. Очнулся с дикой болью в спине. Боль огненной волной проходила по всему телу, отзываясь в самых далеких уголках моей порочной души. Я даже не сразу заметил, что не один в спальне. С трудом поднявшись и осмотрев пространство вокруг, я увидел Весперию, сидевшую на кушетке у окна. Она была одета в аккуратное платьице, её обрезанные короткие волосы были собраны и закреплены симпатичными заколками. В руках она крутила куклу, будто не понимая, что с ней делать.

С дикой болью и стоном сел на край кровати. В глазах потемнело. Как же давно я не чувствовал истязаний своего тела. Но смотря на эту удивительную маленькую и такую хрупкую девочку, я понимал, что оно того стоило. Увидев, что я встал, она тут же отбросила куклу и подбежала ко мне. В её удивительных глазах читалась тревога и страх. Слабо улыбнувшись ей, я встал и пошатнулся, чуть не упав. Всё-таки я изнежился за последнее время. Раньше после такой ерунды мне давали время немного отлежаться, но вскоре приходилось вставать за работу, гремя цепями в знойную жару.

Отогнав от себя неприятные воспоминания, я с трудом оделся и вышел в коридор, за мной словно хвост шла Весперия. Нужно было найти Христофора и узнать последние новости, но гостиница словно вымерла, на этаже никого не было: ни вечно снующих туда-сюда горничных, ни управляющих, не было даже гостей. Зато со стороны балкона шёл дикий шум, словно от беснующейся толпы. Подойдя ближе к балкону, я увидел, что так оно и оказалось.

У гостиной, казалось, собрался весь город. Люди бунтовали и что-то требовали. Забыв про боль и, что хвостом за мной ходит девочка, я вышел на балкон. Окинув улицу взглядом, на лестнице около гостиной я обнаружил расстроенную Миру. Перед ней собралась вся сопровождавшая её стража, около стоял Христофор с мечем наготове. Перед ними едва державшая себя в руках разъярённая толпа людей. Слышались крики и обвинения. Голос откуда-то из глубины террасы призывал к спокойствию и мирному решению конфликтов, в нём я узнал голос судьи. Слышались и ещё голоса, скорее всего, это были голоса чиновников, которые как трусы прятались за спиной принцессы. Мира хоть и казалась растерянной, но храбрости ей не занимать: так близко стоять к толпе, которая готова в раз разорвать её и всю стражу, для этого нужно иметь много смелости.

«А вот и веселье», – подумал я. Кто я такой, если я не встану между толпой и принцессой? Я не буду являться собой, великим героем. Напрочь забыв про боль и своё состояние, я спрыгнул с балкона на ступеньки в аккурат между принцессой и мечниками. Не смотря на сильную раздирающую боль, я всё-таки выпрямился и гордо встал в пол оборота перед толпой. Сзади была принцесса с Христофором и все чины города.

От моего внезапного появления принцесса громко ахнула, а толпа на доли минуты замолкла.

– Я посмотрю, тут все так счастливы моему скорому выздоровлению, что не сдержались и пришли поздравить меня с этим? – мой громогласный голос эхом разнесся над притихшей толпой.

– Люцифер, тут бунт по принятию имперской семьей нового закона, – кратко пояснил Христофор.

Кивнув ему в знак благодарности за пояснение ситуации, я снова хотел было обратиться к толпе, но за меня это сделала принцесса Мира. Она хоть и была бледна, и руки её сжались в кулаки так, что побелели костяшки, но всем своим видом показывала стойкость и уверенность, в отличии от тех чиновников, которые трусливо прятались за её хрупкой спинкой.

– Прошу вас, подданные империи, успокойтесь и выслушайте меня, – голос её был ровен и строг. Лицо, казалось, кроме спокойствия ничего уже не выражало. – Я понимаю, что для вас этот закон сейчас кажется неуместным и абсурдным, но он направлен на благополучие империи Солярис и…

Мира не успела договорить, как кто-то из толпы резко и гневно перебил её.

– Да, как-же, на благополучие! На благополучие лишь имперской свиты! – нервно кто-то брюзжал. – А мы, простой люд, должны платить за это со своего кармана, который и так дырявый! – вслед за ним послышалось множество других недовольных голосов.

Я человек терпеливый, но моё терпение не бесконечное. Ударив молнией недалеко от толпы так, чтобы их не задело, я захотел испугать их. Так и случилось. Толпа завизжала и отскочила, и лишь когда они начали от шока приходить в себя, я сорвался на крик. То ли во мне говорила боль, что никак не утихала и только с большей силой нарастала, то ли злость.

– Да как ты, собака, смеешь перебивать принцессу? Мать твою, ты забыл своё место? Я напомню! – я грозно двинулся на толпу, готовый разогнать весь этот митинг и залить площадь кровью.

– Герой, не стоит, – кротко призвала меня к спокойствию Мира. – Я призываю вас к порядку и прошу тишины! – обратилась она к народу. – Я, как и вы, считаю, что закон сейчас неуместен, но этот закон направлен на будущее. Задумайтесь, что будет, условно, через год? Этот закон принесет мир и спокойствие на всю территорию империи.

Толпа начала шумно обсуждать слова принцессы между собой и разделилась на два лагеря: на тех, кто начал понимать смысл закона, и на тех, кто всё ещё считал его абсурдным. Сам же я не знал, на что он направлен, и в целом, что за новый закон был издан в столице. Да меня это сейчас мало интересовало.

– Я гарантирую, что уже через год вы, преданный народ империи Солярис, будете благодарны тому, какие возможности откроет перед вами этот закон. Только задумайтесь над этим, и вы всё поймете. Да, первый год будет сложным, но он будет сложным для всех, начиная с тех, кто в рабстве, заканчивая даже нами, имперской семьей и самим императором. Император Стефан Мудрый не издает такие законы без веской на то причины.

Люди потихоньку начинала успокаиваться, и на сторону тех, кто понимал закон, переходило все больше и больше людей. Мира же спокойно продолжала свою речь, и чем дольше она объясняла смысл и суть принятого нового закона, тем спокойнее становилась толпа. В конце концов, ей удалось убедить людей в правильности, а главное – в востребованности этого закона, и люди мирно стали расходиться по домам. Сама же принцесса и её свита пошли в гостиную. Я лишь покорно последовал за ними, лишь разок взглянув на балкон, где стояла Весперия.

В холле гостиной принцесса держала слово теперь перед взволнованными чиновниками, и они бурно обсуждали напряженную ситуацию в городе. Мира же стойко стояла перед ними и лишь кратко и спокойно отвечала. Несомненно, из неё получилась бы прекрасная императрица, в отличии от своей предшественницы Миражанны. Я даже пожалел, что она является средним ребёнком из семьи и навряд ли доберётся до престола. Хотя я могу ей в этом помочь… За долю секунды я представляю себе, как легко могу привести её к трону. Но сколько же я при этом пролью крови?

Кажется, я сильно задумался о далёком будущем и даже не заметил, как ко мне подбежала напуганная Весперия и вцепилась крохотными ручками в мою штанину. Но даже это не смогло вырвать меня из потока моих мыслей. Я всё продолжал думать и строить планы на то, как усадить Миру на престол и встать в её окружение. Пусть у неё скоро свадьба, жених не станет мне помехой. В конце концов, в этом мире, случаются несчастья и люди трагически погибают…

– Люцифер! – услышал я как будто издалека голос Христофора. – Что с тобой? Тебе плохо? Может, вернешься в номер? – Христофор смотрел на меня с беспокойством, я лишь отмахнулся от него. – Люцифер, с тобой точно все хорошо?

– По мне не видно? Сорок ударов это… так, лишь спину почесать, – врал я. Спина пылала диким огнём, я едва держался, чтобы не морщиться.

– Я стою тут пять минут и пытаюсь привлечь твоё внимание… – всё не успокаивался Христофор.

– А ты не думал, что я тебя просто игнорирую? – резко и гневно спросил я.

Всё-таки моя злость шла от боли.

– Нет, ты, конечно, не самый доброжелательный человек, но и не конченый кретин.

Такого откровения я не ожидал. В таком тоне мог со мной говорить лишь один человек. Миражанна… Да что он себе позволяет? Я открыл уже было рот, чтобы поставить несносного мальчишку на место, словом, да покрепче, как почувствовал, что в ногу впиваются тонкие и острые ноготки Весперии. Я посмотрел на неё. В её глазах стояли слёзы. Почему-то вспомнился холодный рассвет на вершине горы и холодное тело. Аврора…

– Ну что ты? – потянулся я к девочке и взял её на руки, тут же об этом пожалев. – Кто тебя обидел? —спросил я, преодолев боль в теле.

– Всё-таки ты не неуязвим, каким хочешь казаться, – заявил Христофор и забрал девочку у меня из рук.

Я хотел было возразить, но Мира молнией понеслась по лестнице вверх, а я следом за ней. Попутно замечая, как Христофор передал девочку одной из служанок принцессы и побежал следом за нами. Она вбежала в свою спальню, и мы следом за ней. Покои принцессы мало отличались от моих. Посередине стоял накрытый скатертью стол с разными угощениями. Придвинуты к нему несколько стульев. Стояла большая кровать, письменный стол, несколько кушеток и шкафов. Окна были плотно закрыты и не до конца задернуты шторами.