Читать онлайн Приключения Лиса Стёпы и его друзей на Крайнем Севере бесплатно
Глава первая
Забытый за старым шкафом. Новое знакомство
Стёпа проснулся. Кто-то пихнул его в бок царапучей лапкой.
– Кто здесь? – Стёпа испуганно потянул на себя одеяло.
– А-а-а! – раздался крик. – Караул! Привидение, домовой, леший, одеяло крадут!
– Я не леший и не привидение, – пробормотал Стёпа. – Я плюшевый лис Стёпа, и это моё одеяло! А вы кто?
В темноте раздалось кряхтение, чирканье спички, и Стёпа увидел сонную мордочку евражки – северного суслика.
– Я чукотская евражка! – сердито шмыгнула она носом. – И это моё одеяло! Я всю зиму им укрываюсь. – Евражка почесала макушку и ворчливо продолжила: – Думала, поселюсь в квартире, буду жить, как человек, – в тепле и уюте. Так нет! Эти квартиры холоднее наших тундровых норок! В норку травки, мха натаскал, утеплил – и спи себе. Снег припорошит – вообще красота, и отопления не надо. Бывало, в тапочках на босу лапу сидим в норке и в домино играем или в шашки. А знаешь, – евражка оживилась, – я однажды трёх зайцев обыграла в шашки! Равных мне не было в тот год, а потом…
Лис Стёпа внимательно слушал, он был хорошо воспитан. Хотя ему очень хотелось узнать – почему квартира стала холодной; как случилось, что евражка перебралась сюда; где его, Стёпины, друзья, все остальные игрушки? И самое главное, где хозяйка – девочка Оля?
– Ты меня не слушаешь! – возмутилась евражка.
– Извините, – смутился Стёпа, – я задумался.
– О чём? – живо заинтересовалась евражка, ведь известно, что евражки, как и все суслики, очень любопытны.
– О моих друзьях – других игрушках, где они? И где хозяева?
Евражка удивлённо смотрела на Стёпу:
– Так ты ничего не знаешь?
– А что я должен знать? – ещё больше смутился Стёпа.
– Во дела! – Евражка хлопнула себя по коленкам. – Так они давно уехали!
– Куда?!
– Туда, где тепло! Нелегко людям жить на Севере, они уезжают, многие дома пустуют, особенно в старых районах. Вот мы, дикие звери, и селимся в них потихоньку.
Стёпа поражённо молчал.
– Я вот, например, в октябре сюда перебралась, – продолжала евражка. – Первый снег выпал, я и решила норку на квартиру сменить. Думала, отопление будет, вода горячая, вода холодная. Ан нет! Как дом опустел, так всё и отключили. – Она вздохнула. – Весной уйду опять в тундру! А ты-то как тут оказался?
– Я здесь всю жизнь жил, – медленно проговорил Стёпа. – Меня подарили на день рождения Оле давным-давно, когда она была совсем маленькой.
– Кто такая Оля? – подозрительно спросила евражка и понюхала воздух вокруг.
– Оля – это девочка, моя хозяйка. – Стёпина мордочка просветлела. – Ей восемь лет, она ходит в школу. Олина мама пекла нам творожное печенье, Олин папа мастерил скамейки и табуретки. Неужели все уехали? – Пушистый хвостик Стёпы задрожал. – А как же я?
Евражка пожевала губами.
– Да, дела. Тебя забыли. За этим шкафом!
Стёпа огляделся. Самый дальний пыльный угол, его любимое место. Шкаф стоит в полуметре от стены, получилась узкая маленькая комнатка. Стёпа часто сюда наведывался – думать и фантазировать.
– Шкаф старый, – сказала евражка, – его не стали брать, а тебя, скорее всего, сочли потерянным.
Стёпа задумался. Был вечер, он читал «Занимательную географию» и, увлёкшись, побрёл в своё любимое место – размышлять. И, по всей видимости, заснул. Сколько же он проспал?
– Какой сейчас месяц? – спросил он евражку.
– Месяц? – Евражка поскребла за ухом. – Так март уже!
Март! Стёпа ужаснулся. Как долго он спал! Ведь тогда стоял август – Оле как раз купили эту самую географию вместе с учебниками.
Теперь понятно: его, Стёпу, просто потеряли. И уехали. Без него.
– Ладно, погоди расстраиваться! – протянула евражка. – Давай чаю выпьем. Меня Ева зовут, кстати.
– Какое интересное имя! – удивился Стёпа, который был очень начитан. – Из Библии!
– Не знаю, из какой Бильбии, – махнула лапой евражка, – я книг не читаю, всё газеты да журналы. А тебя как зовут?
– Стёпа! – спохватился Стёпа и протянул свою пушистую лапу.
Ева изящно её пожала:
– Вот и познакомились.
Глава вторая
Обход жилища. Предсказание
Пока Ева кипятила воду на игрушечной плите и разогревала откуда-то взявшиеся пирожки, Стёпа осторожно вышел из-за шкафа.
Пустота. Голая комната. Ни дивана, ни письменного стола, ни телевизора. Ни-че-го.
«Как жутко, – подумал Стёпа, – будто и не было прежней жизни, будто бы мне всё приснилось. Или я до сих пор сплю?» – и он ущипнул себя за лапу.
Нет, он не спит, и это не сон. Стёпа медленно двинулся на кухню.
Там остался только колченогий стол.
Стёпа огляделся: всё те же стены, сине-белые.
Было очень интересно смотреть, как Олины папа и мама их красили. Сначала они прошлись синим цветом. А потом катали по стенам тряпку, которую обмакнули в белую краску. Получились необычные разводы: разные-разные, ни один не повторился! Стёпа тогда сидел с Олей на табуретке и восхищался – как же красиво получилось.
Он задрал голову. Вот бы залезть на подоконник и глянуть на улицу. Но как? Хотя вот стол… Высокий, конечно, но забраться можно.
Стёпа подошёл к ножке стола, обхватил её лапами, подтянулся и – оп-па! – полез, как по канату.
Забрался на стол, подошёл к подоконнику, прыг! – и тут же оказался на нём.
Окно. Без штор и цветов оно казалось огромным. Стёпа и раньше тут бывал: Оля любила читать на подоконнике, а Стёпу сажала рядом. Он хорошо изучил двор: игровую площадку с горкой и качелями, гаражи, лохматого пса Хоттабыча, что вечно лежал у соседнего дома и приветственно махал Стёпе хвостом.
Сейчас вроде было всё то же самое: и двор, и площадка, и качели.
Только теперь так безлюдно!
И Хоттабыча не видно.
«Жили – не тужили. И вот – на` тебе! – подумал Стёпа. – Где теперь всех искать?»
Он ещё посидел в задумчивости, потом встал, огорчённо махнул лапой, лихо съехал вниз и зашагал в прихожую.
Тут раньше стояла обувь, и так здорово было забираться в валенок или сапог, когда играешь в прятки.
А слева высилась вешалка с одеждой: длинными пальто Олиной мамы, шубейками Оли и тёплым рабочим тулупом Олиного папы.
Сейчас нет ничего.
Стёпа поёжился и обернулся: белая дверь. Кладовка. Раньше её держали закрытой, а сейчас щеколда сломана. Войти – не войти? А вдруг там, внутри, что-то страшное?
Потоптавшись немного, Стёпа набрался смелости, осторожно потянул на себя дверь и вошёл.
Узко, тесно. На полу валяются обрывки бумажек, верёвок и скотча. По стенам – пустые полки. Когда-то тут хранили банки с вареньями-соленьями и старые вещи.
В углу Стёпа увидел маленький холмик.
Подошёл, наклонился – ба! Да это же Олин детский шарфик – разноцветный, полосатый, с помпонами. И рядом – синяя пуговица от Олиной куртки.
Вот так находка!
Стёпа поднял шарфик, зарылся в него носом.
– Немножко пахнет Олей, – улыбнулся он. – И пылью.
– Уху! – раздалось откуда-то сверху.
Стёпа вздрогнул и выронил шарф:
– Кто здесь? – громко прошептал он.
– Я-а-а-а. – и долгим эхом звучало «а-а-а-а». – Судьба-а-а-а.
Стёпа задрожал, но тут же взял себя в руки и прерывающимся голоском спросил:
– Что мне делать, судьба? Куда идти?
Наверху пошуршали, крякнули, угукнули, чихнули.
– В тундру, там друг тебя ждёт, и люди, ищущие камни.
– «Время собирать камни, и время разбрасывать», – пробормотал Стёпа. – А что за люди?
– Они помогут тебе!
– А я найду Олю?
– Если будешь видеть знаки. Если жить будешь по зову сердца. Если будешь отзывчив к чужому горю. Если будешь смелым и упорным, тогда…
– Стё-ё-ёпа! – раздалось снаружи. – Ты где-е? Чай вскипел!
Стёпа схватил шарф, пуговицу и опрометью бросился к двери.
Глава третья
Чаепитие с друзьями. Твёрдое решение
Выскочив из кладовки, Стёпа нос к носу столкнулся с Евой.
– Ну ты даёшь! – Она покачала головой. – Зову, кричу, брожу по всей квартире. Ты где ходишь?
– Бежим! – крикнул Стёпа и схватил Еву за лапу.
И они помчались в комнату, за шкаф.
Добежав, повалились на одеяло – отдышаться.
Краем глаза Стёпа заметил кукольный деревянный столик, на нём – чашки и тарелка, накрытая полотняной салфеткой.
– Ты чего? – прерывисто выдохнула Ева. – Помчался, словно и не лис, а прям самый настоящий заяц!
– Я слышал, – так же прерывисто ответил Стёпа, – как кто-то говорит в кладовке, да ещё так складно! Будущее предсказывает!
– В кладовке? Говорит? – переспросила Ева и расплылась в улыбке. – И ухает ещё в такт?
– Да! – Стёпа удивлённо уставился на неё.
– Да это Кэ´тху! – рассмеялась Ева. – Полярная сова. Она, понимаешь, решила уйти от хищной жизни и жить предсказаниями. Вот в кладовке-то и открыла кабинет. – Ева поднялась и принялась разливать по кружкам чай из маленького синего чайничка. – Хотела будущее предсказывать, следующие жизни, природные катастрофы, в общем, всякое глобальное! Но разве это у зверей на уме? Вот и ходят к ней с пустяками: как выйти замуж? Где взять корм, если за`морозки ранние? Когда рыба к берегу пойдёт – чтоб ловить было удобнее? Так, по мелочи, может, и дойдёт до больших заказов. Хотя меня лично житейское волнует больше. Я зверь практичный. Да мы сейчас ей позвоним, пригласим на чай! – и Ева сняла салфетку с тарелки. Там дымились ароматные пирожки.
– Что сделаем? – не понял Стёпа. – Позвоним? Как?
– А вот! – Ева вытащила из-под одеяла рацию.
– Откуда это? – удивился Стёпа.
– Геологи в тундре обронили сумку с рациями, а Кэтху нашла и принесла сюда. Теперь мы с ней переговариваемся: она из кладовки, а я – из-за шкафа. То я её в гости позову, то она меня. Веселее всё-таки. Шкаф вызывает Кладовку! Шкаф вызывает Кладовку! – громко отчеканила Ева в рацию. – Приём! Приём!
Пока Ева разговаривала с Кэтху, Стёпа встал и осмотрел Евину каморку в Зашкафье.
С утра было темно, он мало успел увидеть, а сейчас обнаружил столько интересного! Кроме одеяла, на котором спали, и деревянного столика со стульями, здесь была кукольная мебель: маленький шкафчик, плита, две тумбочки, кресло-качалка. Светильник в виде бутылки, велосипед со спущенными шинами, несколько холщовых мешков с разными надписями: «Гриби сушоные», «Морошка-заморошка», «Гречнивая крупа (дефецыт)», «Шикша костлявая», «Рыба вялена».
Стёпа начал считать ошибки, потом махнул лапой – не учитель же он, в конце концов.
– Ну вот, – Ева жестом пригласила Стёпу за стол. – Давай начнём, а Кэтху с минуты на минуту подлетит.
Пирожки были румяные, горячие, а чай благоухал северным можжевельником.
– Бери, они с грибами. – Ева пододвигала ему пирожки. – Тебе подкрепиться надо!
– Спасибо! – улыбнулся Стёпа. – Только я же игрушечный, я не ем.
– Ешь, я сказала! Игрушечный ты или нет, мне всё равно, – и Ева возмущённо махнула хвостиком.
Стёпа ничего не оставалось, как надкусить пирожок. Оказывается, это так вкусно – есть! И он с удовольствием умял аж три штуки.
– А откуда у тебя столько вещей? – спросил он.
– Да так, – пожала плечами Ева, – по пустым, брошенным квартирам походишь – ещё и не то найдёшь! Или вот на помойке тоже много хорошего можно сыскать! Сейчас ведь как – чуть что сломалось, готовы выкинуть. Чинить лень. Так я себе и насобирала на интрьерер.
– Интерьер! – машинально поправил Стёпа и собрался было подлить себе чая, как вдруг у входа в Зашкафье что-то захлопало-заухало-зафырчало.
– О! Кэтху! – обрадовалась Ева. – Входи! Только входи, а не влетай! А то опять чашки побьёшь!
– Чашек, что ли, жалко? – пробубнил в ответ голос, и из-за шкафа появилась полярная сова.
Огромная, белая, с мелкими тёмными отметинками на крыльях, она степенно вытерла лапы у входа, кашлянула и, сверкнув жёлтыми глазами, направилась к столу.
– Садись-садись, подруга! – Ева подвинула ей стул, налила чаю. – Знакомься, это Лис Стёпа! Ты, кстати, ему уже успела будущее предсказать, – и Ева покатилась со смеху.
Кэтху пожала плечами, видимо, она привыкла к взрывам смешливости у своей соседки. Потом протянула Стёпе белоснежное крыло и проухала своим колдовским голосом:
– Будем знакомы, очень рада, очень приятно.
– И мне, – улыбнулся Стёпа и аккуратно пожал двумя лапами протянутое крыло.
Оно показалось ему невесомым. И как такие лёгкие крылья держат такую огромную птицу?
– Ну, рассказывай! Приходят к тебе наши, тундровые? – спросила Ева.
– Приходить-то приходят, – Кэтху повертела глазами. – Да все с пустяками. Никто судьбой и звёздами не интересуется, всё больше простыми делами. Ещё, знаешь, стали на душевные раны жаловаться.
– На что? – удивилась Ева.
– На душевные раны, – вздохнула Кэтху. – Пришёл тут волк как-то ночью и давай рассказывать про одиночество. Даже повыл в кладовке, я уж боялась, тебя разбудит! Не знаю, говорит, как жить дальше, помоги, сова, подскажи, в чём смысл моей волчьей жизни, неужели только выть на луну и охотиться?
– Во даёт! – Ева пихнула Стёпу локтем и подмигнула.
– Боюсь, пора доктором становиться, – продолжила Кэтху после паузы. – По душевным ранам. Это сейчас больше спросом пользуется. Книжку бы найти по этой теме. Эх!
Ева и Стёпа сочувственно покивали.
– А вы как к нам попали? – поинтересовалась Кэтху у Стёпы.
Стёпа не успел ответить, Ева его опередила:
– Я его сегодня обнаружила в дальнем тёмном углу, – затараторила она. – Впервые ушла туда спать, а потом чую – одеяло с меня тянут, я – к себе, опять тянут, я тогда как закричу от страха! – Она всплеснула лапками. – Оказывается, он там спал уже полгода, его забыли хозяева! А я и знать не знала!
– Да уж, – невесело улыбнулся Стёпа и почесал нос. – Заснул я надолго.
– И что вы собираетесь теперь делать? – Кэтху пронзительно глядела на него.
– Искать своих: Олю и её семью.
– Помилуйте! – угукнула Кэтху и взмахнула крылом, отчего мешок «Гриби сушоные» завалился набок. – Как вы собираетесь это делать? Где искать? Как? Мир-то большой!
– Мир огромный, – взвизгнула Ева возмущённо, – и маленькому игрушечному Лису в нём очень опасно!
– Я должен их найти. – Стёпа упрямо мотнул головой. – Они – часть меня, без них я всегда буду чувствовать себя пустым наполовину. И потом, – продолжил он, обращаясь к Кэтху, – вы же сами мне нагадали сегодня: «Иди в тундру, там друг тебя ждёт и люди с камнями, они помогут». Помните?!
– Я? – Кэтху от удивления выронила пирожок. – Вам? Сегодня? Так это были вы?
– Да.
– Я вообще спала на верхней полке. Слышу – кто-то шуршит внизу, про судьбу спрашивает. Ну, думаю, хороший сон: хоть здесь меня спрашивают о серьёзном! И ответила. Но во сне!
– То есть это всё неправда? – шмыгнул носом Стёпа. – Олю я не найду, и никакие друзья меня в тундре не ждут?
– Неправда-неправда. – Ева спешно начала стряхивать крошки со стола. – Чего не скажешь во сне-то, да, Кэтху? Где это видано, чтобы игрушечный лис отправился один в тундру?! Да ты представляешь, какие там звери встречаются? Какие опасности-морозы-ураганы? А этот, – Ева понизила голос до шёпота, – келе´?
– Морозы мне не страшны, я никогда не мёрзну, – ответил Стёпа и переспросил: – Келе? Кто это?
Но Ева уже испуганно замолчала и только мотала головой: не скажу, не скажу.
Кэтху задумчиво вращала глазами и молчала.
Потом шумно вздохнула:
– Да если начистоту, то во сне самые лучшие и честные предсказания случаются! – и Кэтху нравоучительно подняла крыло вверх. – Всю правду я сказала, даже не видя тебя, но чувствуя.
– Вечно ты со своей правдой! – пробурчала Ева. – Теперь ведь не отговоришь!
Стёпа молчал, постукивая ложечкой о чашку. Потом встал, прошёлся, заложив лапы за спину. Остановился и сказал:
– Надо идти, значит.
Кэтху кивнула, Ева охнула:
– Завтра уж пойдёшь!
Глава четвёртая
Сборы. Неожиданная встреча со старым знакомым. Прощание
В ту ночь Кэтху осталась за шкафом.
Они со Стёпой сходили к кладовке и повесили на дверь объявление:
«Кабинет предсказаний не работает в этот день и в эту ночь».
Ночью Стёпа долго ворочался, ему не спалось.
«Куда я иду? Стоит ли? Как я найду Олю? А если погибну?»
Тревожные мысли не давали ему покоя. Лишь под утро он забылся беспокойным коротким сном.
Его разбудил запах можжевельника.
– Встаём, сони, вста-ём! – Ева уже накрыла на стол, вскипятила чай и теперь делала зарядку. – Ать-два! Ать-два! – считала она приседания.
Кэтху сонно заворчала:
– Не лень тебе воздух сотрясать по утрам?
– Неа! – Ева уже энергично отжималась. – Зимой мало двигаешься и много ешь. Толстеешь в результате.
После того как Ева закончила зарядку, они втроём уселись за стол.
Ели гречневую кашу с морошкой и жареные грибы. Пили можжевеловый чай. – Никогда не думала, что морошку можно с кашей есть, – удивлялась Кэтху. – Напиши мне рецепт, очень вкусно!
– Напишу, – Ева покивала и повернулась к Стёпе. – Давайте-ка обсудим твоё путешествие. Кэтху к тётушке своей собиралась, в тундру, она и тебя подбросит.
– Конечно подброшу! – согласилась Кэтху. – Только вот в какую сторону? Тундра большая!
– Я думаю, что к востоку надо, к Большому Валуну. – Ева поглядела на Стёпу. – Говорят, что Валун указывает верную дорогу.
– К Валуну так к Валуну. – Кэтху отставила пустую тарелку. – Как раз по пути.
Стёпа встал из-за стола. Надо бы взять Олин разноцветный шарфик с помпонами и синюю пуговицу. Куда же он вчера их положил?
– Я утром к нему пуговицу пришила, – как будто прочитав его мысли, сказала из-за спины Ева. – Чтобы не потерялась.
Стёпа повернулся – Ева протягивала ему шарф.
Он благодарно обнял её, повязал шарф.
– И вот ещё, возьми, – Ева держала заплечный холщовый мешочек-рюкзачок с нарисованным на нём красным солнцем. – Тут немного еды на первое время.
– Спасибо! – улыбнулся Стёпа и оглядел мешочек. – Солнце сама рисовала?
– Ага! – засмущалась Ева. – Только, видишь, жёлтой краски не нашла.
– Это восход, – сказала Кэтху, глянув на солнце. – Ранний-ранний. Вот сейчас полетим, сам увидишь – солнце именно такое по утрам.
Перед тем как шагнуть на лестницу, Стёпа кинул прощальный взгляд на квартиру и быстро вышел.
Во дворе, у лавочки, сидел старый лохматый пёс Хоттабыч.
– Ого! Вот так встреча! – радостно воскликнул Стёпа. – Как жизнь?
– Здравствуй, – ответил Хоттабыч. – Помаленьку. Стареем вот. Я думал, ты давно уехал!
– Знакомься, это мои новые друзья, Ева и Кэтху.
Хоттабыч приветственно махнул хвостом. Ева и Кэтху поклонились.
– А ты куда с утра пораньше? – Хоттабыч кашлянул. – Ещё и не рассвело.
– Полечу искать Олю. Потерялся я, они без меня и уехали, – вздохнул Стёпа.
– Оля очень горевала перед отъездом, тебя всё искала, а ты, оказывается, потерялся, – вздохнул Хоттабыч. – Мои тоже уехали. Звали меня с собой, но стар я уже, самолётов боюсь. И потом, я – северный пёс, что мне на Большой Земле делать? Тут я родился, тут и останусь.
– Пора! – сказала Кэтху. – Надо лететь.
Стёпа обнялся с Евой и Хоттабычем, забрался на спину Кэтху.
– До свидания, друзья! – крикнул он срывающимся голосом. – Спасибо! Мы ещё увидимся!
– Увидимся-увидимся! – зашумели Ева и Хоттабыч. – Счастливого пути!
– Держись крепче! – Кэтху взмахнула огромными крыльями и стала подниматься всё выше и выше, над домами и столбами электропередач.
Ева и Хоттабыч становились всё меньше, а потом их и вовсе не стало видно.
Стёпа сглотнул комок в горле, крепче ухватился за Кэтху и устремил взгляд на горизонт. Там красной полосой зачинался рассвет.
Глава пятая
Полёт и белая тундра. Страшная тайна
Лететь с Кэтху было не страшно, хотя от высоты у Стёпы поначалу кружилась голова.
Но уже через полчаса он с любопытством смотрел по сторонам и чувствовал себя хорошо.
Утреннее безоблачное небо дарило полное ощущение свободы, и казалось, что весь мир принадлежит только ему.
«Эхей, – подумал Стёпа. – Жаль, я не птица! Летал бы из города в город, из страны в страну. Мог бы облететь весь мир, заглядывать в каждое окошечко, и уж точно бы нашёл Олю».
– Как ты там? – крикнула Кэтху не поворачивая головы.
– Хорошо! – ответил Стёпа. – Как будто я птица!
– Старайся не смотреть вниз и не оглядываться назад. Лучше смотреть вперёд. Уже встаёт солнце, вон какой цвет, узнаёшь?
– Как на моём рюкзачке, – засмеялся Стёпа.
Там, на горизонте, огромным шаром медленно поднималось солнце, окрашивая небо в красный цвет.
Но чем выше оно поднималось, тем больнее было смотреть: красный переходил в оранжевый, потом в жёлтый, и этот жёлтый становился всё ярче и ярче.
Стёпа прикрыл глаза и неожиданно заснул, уткнувшись носом в мягкую спину Кэтху.
Так и летели они: Стёпа спал, Кэтху размахивала крыльями и думала о чем-то своём, о совином, а под ними расстилалась белая безмолвная тундра и закованный во льды Северный Ледовитый океан.
Наконец Кэтху разглядела внизу, на снегу, чёрную точку и медленно начала спускаться.
Чёрная точка становилась всё больше и больше.
Тр-р! – и Кэтху плавно приземлилась.
– Прилетели! Просыпайся!
– Уже? – сонно удивился Стёпа. – Так быстро?
– Во сне всё быстро! – засмеялась Кэтху и заухала.
Стёпа слез и огляделся:
– Да… Белым-бело! Конца-края не видно.
– Тундра! – задумчиво ответила Кэтху. – Она такая.
И действительно, вокруг них расстилалось абсолютно белое полотно. Ни деревца, ни кустика. Равнина. Только холодные безмолвные сопки вдалеке, белые, с чёрными отметинами камней.
– А вон там, – Кэтху махнула крылом, – океан. Вернее, море, но оно сливается с океаном, поэтому я всегда называю его океаном.
– Там же всё белое! – удивился Стёпа. – Как и тут.
– Лёд и снег. Везде, – хмыкнула Кэтху.
Стёпа стоял, уставившись вдаль.
– Куда же мне идти? – задумчиво пробормотал он.
– Ты, главное, не спеши! – ухнула Кэтху. – Постой у Валуна, он обязательно знак даст. По нему и поймёшь! А ещё знаешь что? – Кэтху понизила голос и наклонилась к Стёпиному уху. – Не попади в лапы келе и его слуг! Со зверем и птицей всегда можно договориться, всё же мы одной крови, одной души, а у келе и его слуг нет души, они только и способны – уничтожать.
– А кто это – келе? – тихо спросил Стёпа. – Ева хотела что-то сказать, но испугалась.
– Тшш, – шикнула Кэтху и зашептала: – Это чукотский дух! Страшный злодей! Если попадёшь в его лапы, или сразу погибнешь, или келе заберёт твою душу, и ты станешь его покорным слугой!
– Буду осторожным! – почесал лоб Стёпа. – Не хочу в слуги к злодею!
– Вот-вот! – кивнула Кэтху. – Думаю, мы с тобой ещё увидимся. Я в тундру к тётушке наведываюсь.
– Тогда не прощаюсь! – улыбнулся Стёпа.
– Ох, – вздохнула Кэтху, – как же ты тут будешь, на холоде, один?
– Да я же игрушечный, – пожал плечами Стёпа, – я не мёрзну. Не волнуйтесь за меня. До встречи!
– До свидания, смелый лисёнок! – обняла его Кэтху.
Она согнала набежавшую на круглый глаз слезу, взмахнула крыльями, поднялась и, не оглядываясь, полетела вдаль.
Глава шестая
Большой Валун даёт знак. Ползущая шляпа или новый друг
Оставшись один, Стёпа обошёл Большой Валун.
Камень был покрыт снегом и льдистыми наростами. Кое-где проглядывал мёрзлый мох.
Стёпа надеялся отыскать знаки. Может, они укажут путь. Но ничего особенного не заметил. Тогда он сел чуть поодаль и стал ждать.
Почему-то вспомнилось, как однажды в игрушечном уголке они решили устроить цирк. Он, Стёпа, показывал фокусы и жонглировал, кто-то выступал с акробатическими номерами, кто-то читал стихи. Все хлопали и радовались! И Оля тоже хлопала… Эх, как же было хорошо!
Но в эти далёкие воспоминания вкрадывались недавние: Ева с Кэтху за столом, Хоттабыч во дворе.
«Как хорошо, когда есть друзья, – подумал Стёпа. – Есть о ком вспоминать».
Тут он мельком глянул на Большой Валун и увидел, что одна его сторона вдруг осветилась скупыми лучами северного солнца, и свет этот заиграл-заплясал на сером камне.
«Знак! – встрепенулся Стёпа. – Туда идти нужно, к океану!»
Он потуже обмотался шарфом, поправил рюкзачок и смело пошагал навстречу судьбе.
Снег хрустел под его лапами. Хрусь-хрум-хрусь-хрум.
Стёпа шёл и совсем не чувствовал страха. Большое приключение – вот что он чувствовал.
Так он прошагал, наверное, целый час и был уже совсем недалеко от береговой кромки, как вдруг заметил ползущую красную шляпу с козырьком.
«Чудеса!» – удивился Стёпа.
Он подкрался чуть ближе, потом ещё чуточку ближе… И уже угадывались какие-то очертания, как вдруг шляпа неожиданно поднялась, и Стёпа увидел перед собой белого медвежонка со шляпой на макушке. Физиономия его недовольно сморщилась:
– Молодец, о-о-о! Всё испортил! – и медвежонок принялся отряхиваться.
– Извините, – Стёпа смутился. – Я увидел – шляпа движется, ну и решил узнать, как это так. Я не хотел вам мешать. Просто научный интерес!
– Не хотел, но помешал, – продолжал ворчать медвежонок. – Там такая куропатка была! Я бы подполз тихонько и – хоп! – напугал бы её! И не шляпа это! А кепка «Лимона́нта», – и он с гордостью указал Стёпе на надпись.
– «Лимонанта», – прочёл Стёпа. – Похоже на имя мамонта. Мамонт Лимонант.
– Много ты понимаешь! – и медвежонок поправил козырёк. – Мамонты вымерли давно, и не было у них таких имён. Вот когда-то, я слышал, нашли чуть южнее наших краёв мамонтёнка в вечной мерзлоте. Назвали Димой и отдали в музей. А «Лимонанта» – это такой сладкий напиток с пузырьками. Я прошлой осенью забредал в район морского порта, меня моряки угощали. Я у одного моряка кепку стащил и убежал. Эх, жаль, сейчас в порт нельзя!
– Почему?
– Зима. Нет кораблей. Все уплыли осенью. Теперь только в мае вернутся, нави… навигация будет. – Медвежонок со значением кашлянул. – Меня, кстати, У́рсо зовут. А ты кто?
– Я Стёпа, лис.
– Не похож ты на наших, тундровых. Наши в шарфах не хо-о-одят, – прищурясь, протянул Урсо. – Из городских, что ли?
– Да, – вздохнул Стёпа. – Из городских. Я игрушечный. Мои хозяева уехали, а я потерялся. Так они без меня и отправились.
– А тут ты как оказался, в тундре? – удивлённо воскликнул Урсо. – До города – ого-го сколько!
– Я на Кэтху прилетел, это сова, мой друг, – торопливо объяснял Стёпа. – Она будущее предсказывает. И было ей видение, что мне в тундру надо. Здесь друга найду. И люди с камнями мне помогут.
– Помогут что? – не понял Урсо.
– Найти мою хозяйку Олю! Я хочу вернуться к ней, в семью!
Урсо молчал и задумчиво рассматривал Стёпу.
– Ну и задачка у тебя, – наконец произнёс он. – Они улетели непонятно в какой город, а ты хочешь их найти. А кроме имени знаешь что-то?
– Конечно! Маму зовут Ирина Николаевна, папу – Алексей Иванович, а фамилия у них – Тихомировы!
Урсо хмыкнул:
– Немного информации, конечно, но хоть так! – Помолчал и спросил: – Ты сейчас куда направляешься?
– К океану! Большой Валун дал знак, – Стёпа пожал плечами, мол, как предписано, так и действую.
– Знаешь что? – Глаза Урсо загорелись. – Давай вместе искать? А то скучно в тундре, каждый день одно и то же. А тут всё-таки приключение! И со мной тебе безопаснее – я местный, многих знаю, сумею договориться.
– Давайте! – обрадовался Стёпа. – Я буду только рад! А вас дома не хватятся?
– У меня начались Каникулы Самостоятельности, – хмыкнул Урсо. – Это такой обычай: когда медвежонок подрастает, его отпускают на какое-то время, чтобы он показал, на что способен. Умеет ли сам добывать пищу, искать ночлег. Домой я иногда забегаю, поесть, например, если сам обед не найду, но это редко.
– Тогда пойдем… те! – Стёпа был искренне рад.
– Ой, давай на «ты», а? – и Урсо протянул ему лапу. – Идёт?
– Идёт! – засмеялся Стёпа, и они скрепили свой союз крепким лапопожатием.
Глава седьмая
Дорога. Секреты в кепке. Друзья спешат на помощь
Снег хрустел теперь громче: они вдвоём шагали к океану. Вокруг стояла пронзительная тишина, и в ней каждый шаг, казалось, был слышен за несколько километров.
Северное солнце, так и не поднявшись, скрылось за лохматыми облаками.
– Урсо, – спросил Стёпа. – А почему ты кепку не снял, когда куропатку хотел напугать? Увидит куропатка и улетит!
– Не скажи! – самодовольно ухмыльнулся Урсо. – Я всё просчитал. Прикрываю нос лапой, как полагается всем белым медведям. Прищуриваю глаза. И вот я уже слился со снегом, как будто меня нет. Только кепка видна. На неё и ведётся куропатка.
– Почему?
– Ну, ей же интересно – какой-то яркий предмет движется. Подойдёт, глупая, ближе, а я – хоба! – и напугаю!
– И многих ты уже так напугал? – спросил Стёпа.
– Немногих, – вздохнул Урсо. – Ловкость ещё не наработал. Но ничего, наработаю, – он подмигнул и продолжил: – И потом, знаешь, у меня ведь под кепкой два таракана живут. Сниму кепку – замёрзнут!
Стёпа однажды слышал, как Олин папа громко говорил по телефону: «У меня своих тараканов в голове хватает, чужих не надо», и Оля потом удивлённо поинтересовалась, мол, папа, откуда в твоей голове тараканы? «Это, дочка, такое выражение взрослое, – засмеялся папа. – Когда у человека много идей разных, мыслей необычных – так говорят».
Поэтому Стёпа деловито уточнил:
– Идей много?
– Идейные? – не расслышал Урсо. – Да нет, обычные тараканы, домашние.
Тут Стёпа окончательно растерялся:
– Настоящие?
– А то! – захохотал Урсо. – Живее всех живых! Настоящее всех настоящих!
– Как? Откуда?
– Из Японии.
– Из Японии? – Стёпа остановился и смотрел на Урсо во все глаза.
– Оттуда! Да что ж ты встал, пошли! – и Урсо потянул Стёпу за собой. – Я в порту их как-то встретил. Они с корабля убежали. Думали, домой приплыли, в Японию. Ошиблись! У нас тут не Страна восходящего солнца, а Край вечного холода!
– А на корабль они как попали?
– Как-как! Путешествовать захотели. Выбрали момент и заползли. Поплавали, почти кругосветное путешествие у них получилось. Собрались домой, да, видишь, перепутали город. Вылезли, осмотрелись, а когда поняли, что это не Япония, уже поздно было. Кораблик их – тю-тю! Остались зимовать, а ведь холод им вреден. Пришлось взять с собой. Так и живут, в кепке.
Урсо бережно снял с головы кепку и протянул Стёпе.
Стёпа заглянул внутрь и увидел на дне двух прижавшихся друг к другу коричневых тараканов. Блестящие глаза их робко смотрели на него, а длинные усы опасливо шевелились.
– Отставить бояться! – по-командирски отчеканил Урсо. – Это наш друг, лис Степан!
– Стёпа, – смущённо представился новоиспечённый друг.
– Хо`сю! – тихо пискнул правый таракан.
– Нехо`сю! – отозвался левый.
И вместе хором:
– Конничива!
Стёпа ничего не понял.
– «Конничива» – это «здравствуйте» по-японски, – пояснил Урсо. – А Хосю и Нехосю – это имена. Хосю оптимист, а Нехосю пессимист. Отлично дополняют друг друга!
Урсо аккуратно надел кепку на голову и продолжил:
– Очень хорошие друзья. Тихие, воспитанные, интеллигентные. Образованные – вон сколько пропыли по миру! Когда не знаю, как поступить, то спрашиваю их: Хосю положительное во всём находит, а Нехосю сомневается и критикует. Я их послушаю-послушаю, да и приму решение.
– Они и по-русски говорят… – Стёпа до сих пор не мог оправиться от удивления.
– И по-русски, и по-английски, и даже по-итальянски – их корабль в неаполитанском порту долго стоял, – Урсо горделиво покивал.
Они шагали и шагали. Близость океана оказалась обманчива, и им никак не удавалось достигнуть кромки берега.
«Хорошо хоть в тундре не бывает миражей! – подумалось Стёпе. – А то – р-раз, и оказался бы океан фантазией!» Он читал когда-то про пустыни, и это природное явление поразило его. Идёт себе уставший путник по жаре, ноги вязнут в песке, жажда мучит, и тут видит – роща зелёная, колодец с водой. Бросается сломя голову, а добегает – всё дрожит и растворяется в воздухе, тает и роща, и колодец. Мираж. Показалось.
Стёпа поежился. Лучше уж суровая тундра, чем знойная пустыня.
Он зачем-то оглянулся – их следы оставались на снегу.
– Это ненадолго! – обернулся Урсо. – Теплеет понемногу, чуешь? Потом во-о-он с той сопки облачко клубиться начнёт, значит, южак спускается. Он не только следы наши заметёт, но такие сугробы наделает – о-о-о! Только держись!
Стёпа слышал про южаки. Сильный ветер с юга, почти ураган, нападал на город зимой и ранней весной, давил на окна, завывал, бушевал по три-четыре дня. Оля оставалась дома – в такую непогоду ни школы, ни садики не работали.
– А скоро начнётся? – опасливо поинтересовался Стёпа.
– Через пару ночей, думаю, – почесал затылок Урсо. – Мы найдём, где укрыться, не переживай! Да вот, гляди, уже и пришли!
Они чуть спустились, спотыкаясь о вмёрзшие в снег камни, и вот уже перед ними – бескрайний океан, закованный в белые льды.
– Вот он наш Северный Ледови-итый! – распахнул объятья Урсо. – Дошли! Раздолье! Свобода! Красота! Скажи? – обратился он к Стёпе.
Стёпа зачарованно покивал, соглашаясь.
– Помогите! – раздался вдруг чей-то крик. – По-мо-ги-те!
– Бежим! – гаркнул Урсо.
Глава восьмая
Встреча со злодеем. Спасение малыша
Лапы увязали в снегу, дыхание сбивалось, но они бежали и бежали.
– Вон, видишь? Туда! – задыхаясь, пробормотал Урсо и махнул лапой вперёд, в сторону едва различимого силуэта.
– Помо… – донёс ветер.
Приблизившись, они увидели высокого человека в мохнатой шапке, куртке и охотничьих унтах. Ссутулившись, он прятал что-то в мешок. Мешок трепыхался.
– Минуточку! – прерывисто дыша, сказал Стёпа. – Подождите! Тут кто-то звал на помощь!
Человек повернулся к ним, и Урсо со Стёпой вздрогнули – гримаса лютой ненависти мелькнула на его лице. Но человек мгновенно справился с собой и как можно приветливее улыбнулся:
– Не слышал. – Одной рукой он придержал мешок, другой – стряхнул снежинки с косматой бороды. – Ветер шумит, наверное. Показалось вам.
Но Урсо и Стёпа заметили на истоптанном снегу окурки, обрывки газет, большой походный рюкзак, а за ним…
– Ружьё! – тихо ахнул Стёпа.
Урсо еле заметно кивнул и аккуратно толкнул Стёпу, мол, тихо.
Он поправил кепку и неспешно подошёл к бородачу.
– Сезон охоты вроде закрыт, а вы с ружьём, – Урсо мотнул головой в сторону рюкзака. – А крик мы точно слышали, меня не обмануть!
Бородач фальшиво-добродушно рассмеялся:
– Как же в тундру без ружья? Вон, такие, как ты, нападут – костей не собрать! Надо же иметь защиту человеку!
Стёпа внимательно наблюдал: вот бородач опустил мешок вниз, придерживая его ногой, а сам осторожно повёл руку к карману.
Мешок пискнул и зашевелился.
Стёпа бросился к нему.
Дальше всё происходило как в ускоренной киносъёмке: Стёпа закрыл мешок собой, Урсо цапнул бородача за куртку и дёрнул на себя, тот не удержался и потерял равновесие. Падая, он выхватил что-то из кармана и бросил в Стёпу.
Взиу! – над ухом Стёпы просвистел нож. Стёпа пригнулся и съёжился.
– Ах, ты такой?! – возмутился Урсо и грозно зарычал. – На друга моего нападаешь! Браконьер!
Бородач пытался подняться, но Урсо наступил лапой ему на грудь и не позволял встать.
– Пусти! – заныл тот. – Я не такой!
– Рассказывай! Я сразу тебя раскусил!
– Я не такой, – бородач резко дёрнулся.
Теперь уже Урсо не удержался и – хлоп! – свалился!
Бородач вскочил и помчался в сторону сопок. Отбежав на безопасное расстояние, он обернулся и погрозил кулаком:
– Ну, допрыгаетесь, голубчики! Всё келе расскажу! Будете знать Дарка!
– Иди отсюда уже! – крикнул ему в ответ Стёпа, помогая Урсо подняться. – А то сейчас мы вдвоём тебя догоним и покажем, где раки зимуют!
Бородач ещё потряс кулаками и трусливо побежал к сопкам.
– Глянь-ка, келе он нажалуется! Никак слуга его! – сплюнул Урсо. – Противный какой, и бородавка у него на носу противная, тьфу! А что в мешке?
Стёпа аккуратно размотал верёвку, и Урсо достал из мешка белоснежного заплаканного тюленёнка с кляпом во рту. Тот дрожал от страха.
– Бедный малыш! – охнул Стёпа.
Друзья вытащили кляп.
– Как тебя зовут? Что случилось?
– Шо́ша меня зовут, – тихо пробормотал тюленёнок. – Я тюлень, маленький. Живу с семьёй в океане, сегодня вот вынырнул из проруби на льдины, хотел поползать, а тут этот, – он запнулся, – этот человек подбежал ко мне, ударил и запихнул в мешок. Я звал на помощь, а он сунул мне тряпку… – Шоша всхлипывал.
– Ну-ну, успокойся, – Стёпа погладил его по голове. – Всё позади, тебе нечего бояться.
– Зараза какая, – Урсо сжал кулаки. – Малышей обижает! Слышал я о браконьерах, за мехом охотятся!
Шоша кивнул:
– Я никогда таких злых не встречал. Мама говорила быть осторожным, но я почему-то не успел убежать. А вы кто?
– Я – Урсо! – ткнул себя в грудь Урсо. – Полярный медведь, местный.
– А я Стёпа, лис, – сказал Стёпа. – Я игрушечный, хочу вернуться к хозяйке, девочке Оле. Она уехала, а я остался на Севере.
– А куда она уехала? – поинтересовался Шоша.
– Не знаю, – вздохнул Стёпа. – Надеюсь в тундре отыскать ответ.
– Люди нам нужны, – продолжил Урсо, – которые с камнями. Хотим их найти.
– С камнями? – переспросил Шоша. – Так это геологи! Я почему не сразу испугался этого, с бородой? Потому что видел уже бородатых людей, и они хорошие, рыбой меня угощали. – Он задумался, вспоминая. – Я слышал их разговор, они тут работают, за той сопкой-шапкой, – и Шоша показал в сторону тундры.
– Точно же, геологи! – стукнул Стёпа себя по лбу. – Как я сразу не догадался! Пойдём к ним! Только давай, Шоша, мы тебя сначала домой проводим.
– Спасибо! – сказал Шоша. – Прорубь во-он там, этот злой бородач оттащил меня далеко.
– Дошагаем, – махнул лапой Урсо. – А то ты такой маленький и беззащитный! Ни когтей, ни зубов!
Урсо уже взял Шошу на руки, но тут Стёпа увидел брошенные Дарком рюкзак и ружьё:
– Урсо, погоди!
В рюкзаке оказались жестяная кружка да кусок хлеба с колбасой.
– Давай прихватим? Ружьё утопим, хлеб с колбасой рыбам скормим.
– Ружьё топить? Не, Стёпа, ты какой-то нехозяйственный, сразу видно – городской, – покачал головой Урсо.
– А вдруг из него кто-нибудь выстрелит? И убьёт кого-то? Если есть на свете заряжённое ружьё, оно обязательно когда-нибудь выстрелит. Я читал про это!
– Ну-ка, дай сюда, – Урсо положил Шошу на снег и взял ружьё. Раскрыл умелым жестом, поглядел: – Патронов-то нет! Но напугать им можно! Давай мы его спрячем, у меня тайник есть.
Урсо повесил ружьё на плечо, нахлобучил на спину рюкзак Дарка, взял Шошу на руки, и они отправились к Шошиной проруби.
Глава девятая
По пути к проруби. О дивный морской мир!
Шагая по хрустящему снегу, Стёпа думал про Дарка. Как так получается, что человек злой и жестокий? Все люди, кого он встречал, – Оля, её папа и мама, друзья, приходившие в дом, – все были добрые и хорошие. Вряд ли кто-то из них смог бы обидеть маленького тюленёнка, а уж пытаться убить ради шёрстки – тем более. Это никак не вмещалось в Стёпину голову. Ведь живое тёплое существо! Разве можно?
Этот Дарк – он же человек! Не какой-нибудь Кощей из сказки, а живой, обычный человек. Наверняка мама у него есть, может, даже жена. Он родился уже злым? Или стал потом? Интересно, а что бы сказала Оля?
Стёпа очнулся от крика:
– Эхей, ты чего там замешкался? – Урсо обернулся. – Догоняй!
– Бегу! – отозвался Стёпа и ускорил шаг.
Он догнал друзей и пошёл рядом, восстанавливая дыхание.
– Тут Шоша рассказывает про океан, – возбуждённо сверкнул глазами Урсо. – Вернее, про море наше, Восточно-Сибирское! Дико, вот просто дико интересно. Я ж глубоко никогда не нырял, а там, оказывается, та-а-акое!
– Какое? – заинтересовался Стёпа.
– Да я мало видел, я же не очень давно родился, – засмущался Шоша.
– Недавно родился, да видел побольше моего, – хохотнул Урсо. – Я нырну, рыбу схвачу и на лёд выползаю, а там прям целые революции и скандалы!
– Бывает, – кивнул Шоша. – Мы – северные морские обитатели – медлительные, нам энергию экономить надо, ссориться некогда. Но случаются разные истории. Недавно вот заплыла в наши края полярная акула, большая такая, рябчатая. Дедушка говорил, никогда не бывало таких у нас. А тут – на` тебе! Приплыла, назвалась Джессикой, сказала, что ей сто лет, и давай губить население. Все возмутились и поплыли жаловаться серому киту, он у нас самый умный и справедливый. Вызвал её к себе, Джессика начала оправдываться, что зрение у неё плохое, вот и ошиблась морем, и морских обитателей съела тоже не со зла, а от слепоты, вроде как не приметила. Серый кит не стал с ней долго рассусоливать и выгнал. Уж очень нагло она себя вела, никаких законов не признавала.
– Вот это да! А ей, что, правда сто лет?
– Сто, а может и больше. Серый кит сказал, что такие акулы и по пятьсот могут жить, вот как!
– А про корюшку ты говорил, – напомнил Урсо, – расскажи Стёпе, вот смеху-то будет! Стёпа, знаешь такую рыбу, корюшку?