Читать онлайн Создатель страха бесплатно

Глава 1. Мир у ног

Ранним майским утром 28-летний Дилан Эддингтон, директор Управления Политики Нью-Йоркского Информационного Агентства «Премьер Пресс», открыл глаза и улыбнулся новому дню.

С минуту он наблюдал, как трепетные солнечные лучи путаются в складках элегантных золотистых штор, закрывавших окна спальни. Вставать рано Дилану совсем не хотелось: просыпаться он привык на пару часов позже. К тому же в такое, почти предрассветное, время, уж точно не проснется Алисия, на которой он женат четвертый месяц. Но делать нечего: мистер Чейз Олдман, генеральный директор агентства, назначил на сегодня утреннее совещание.

Алисия спала, разметав по подушке роскошные светлые пряди. Легкое одеяло чуть-чуть соскользнуло с ее безукоризненно изящного, словно выточенного из мрамора, белого плеча. Дилан осторожно коснулся губами ее полуоткрытых губ, подумав с некоторой досадой, что будить супругу сейчас было бы совсем бесчеловечно, и, вздохнув, поднялся.

По пути в душ он споткнулся о валявшееся на полу любимое чтиво Алисии – каталог престижного ювелирного дома. Поднял, открыл на заложенной странице и, рассмотрев широкое бриллиантовое колье, решил, что закажет его сегодня – порадует жену.

Через полчаса он спустился на нижний из двух этажей своего пентхауса, где располагалась столовая. Завтрак был уже сервирован. Слуга, вышколенный еще отцом Дилана, налив горячий кофе из тончайшего кофейника, виртуозно растворился в пространстве.

Дилан съел завтрак, а затем, взяв чашку с кофе, поднялся из-за стола и подошел к панорамному окну.

Наслаждение великолепным напитком у окна столовой было его любимым утренним ритуалом. Вообще-то из пентхауса площадью 670 квадратных метров, занимавшего два этажа в небоскребе Манхэттена и имевшего открытую и закрытую террасы, открывался фантастический круговой обзор мировой столицы, от Гудзона до статуи Свободы; но именно окна столовой выходили на центральный парк. Зеленый прямоугольник, в котором идеальным было все – водоемы, лужайки и даже густые кроны деревьев, подстриженные безупречными круглыми шапочками, усладил бы взор даже самого взыскательного горожанина; а кварталы, окружавшие парк и простиравшиеся дальше, до самого горизонта, создавали впечатление, что перед смотрящим, как на ладони, разворачивается весь мир.

Дилану нравилось думать, что этот мир принадлежит ему, лежит у его ног, покорный малейшему движению мыслей хозяина. В каком-то смысле такой образ был недалек от истины – если вспомнить знаменитое высказывание: «Кто владеет информацией…» И Дилан, окидывая взглядом по утрам свои «владения», растворялся в ощущении собственного могущества, как в бесконечно приятной, сладкой волне…

Однако ему уже пора было ехать на работу.

Внизу шофер ожидал возле автомобиля. Услужливо распахнув перед господином дверь, спустя секунду он оказался на водительском сиденье и мягко, деликатно тронул машину с места.

Транспортный поток на улицах был уже довольно плотным, поэтому двигались они на средней скорости. По тротуару, параллельно, в двух противоположных направлениях устремлялся поток людской. Дилан рассеянно разглядывал эту сплошную человеческую реку, колыхавшуюся беспорядочно и неровно, не фокусируясь на отдельных лицах. Эти люди были ему не интересны.

Мистер Олдман в своем кругу, не церемонясь, называл обычных людей «толпой» или даже «стадом». Отец Дилана выражался более дипломатично, употребляя слово «массы». Суть от этого не менялась – с детства Дилан твердо усвоил, что в мире есть простонародье, примитивное, безликое и однородное, а есть такие, как он и его родители…

Родители Дилана погибли три года назад в автокатастрофе. Тогда трагедия повергла его в депрессию на полгода, да и сейчас иногда случались приступы тоски. Однако за исключением этого тяжелого удара судьбы, в целом его жизнь была вполне безмятежной…

Насколько вообще может быть безмятежной жизнь человека не простого, а уникального. Избранного.

При этой мысли Дилан непроизвольно улыбнулся. Как же все-таки прекрасно – быть избранным! Почти принцем, по праву рождения. Так и сказал ему отец в судьбоносном разговоре, состоявшемся между ними после выпускного праздника в Гарварде…

* * *

…Тогда, по пути домой, отец приказал водителю остановиться в небольшом городке, снял номер в неприметном, но очень элегантном отеле и заказал обед в номер. Когда официант, доставивший блюда, удалился, отец тщательно запер дверь, жестом пригласил сына за стол и, глубоко вздохнув, сказал:

– Ну что ж, Дилан, образование ты закончил. Поэтому тебе пора кое-что узнать. О твоем предназначении.

– О моем предназначении? – переспросил Дилан.

– Да. Дело в том, что наш род, род Эддингтонов… Не простая семья. С самых древних времен мы, Эддингтоны, выполняем важную миссию. Она передается из поколения в поколение прямым потомкам. Наша семья входит в так называемый Второй Круг, его называют еще Кругом Посвященных. Мы помогаем руководить человечеством.

– Помогаем… кому? – ошеломленно отозвался Дилан. – И… в чем?

– Расскажу все по порядку. Не знаю, догадывался ли ты об этом сам, но человечество на Земле не живет хаотично. У него есть руководители. Это несколько семей, которые называют себя Первым Кругом. Они не афишируют свою реальную власть. Но если проследить, кому именно принадлежат практически все крупные компании планеты, можно выйти на тройку крупнейших инвестиционных компаний, так называемых «институциональных инвесторов». Разумеется, схемы владения акциями довольно запутаны, и для безопасности обычных людей лучше и не пытаться в них подробно разобраться. Так обстоят дела во всех без исключения отраслях – их принадлежность так или иначе восходит к тройке инвестиционных компаний. Которые, в свою очередь, принадлежат трем определенным семьям. И так продолжается уже несколько веков. Эта тройка, или Первый Круг, контролирует все денежные потоки человечества, другими словами, все ресурсы миллиардов людей, то есть, по сути – они являются нашими хозяевами. А на правах хозяев – сценаристами и продюсерами глобального спектакля, в котором всем остальным отведена роль простых зрителей. Спектакля «жизнь землян».

– Я правильно понимаю, это… – Дилан собрался было озвучить возникшую у него догадку, но отец жестом остановил его.

– Мы не произносим эти фамилии вслух, – спокойно, но твердо, как заповедь, проговорил он. – Это ни к чему. Роли таких, как мы, в спектакле несколько другие. И они определены четко. За пределами наших обязанностей лишнее любопытство не приветствуется.

– Так кто же мы такие? – нетерпеливо воскликнул Дилан.

– Верные вассалы своих феодалов. Мы, Второй Круг – потомки аристократических семей, удостоившихся благосклонности лиц Первого Круга, верой и правдой веками служивших им, и служащие теперь. Мы – прямые исполнители воли и желаний истинных властителей. Они доверяют нам собственно процесс управления людьми. А вот способов управления – несколько, и каждая из семей нашего Круга Посвященных, которых в мире несколько сотен, специализируется на своем. Кто-то стоит у руля крупнейших промышленных корпораций и отвечает за финансовые потоки. Кто-то – во-главе стран, и, соответственно, проводит предписанную политику и принимает удобные Первым законы. Еще одна когорта Посвященных формирует общественное мнение и мировоззрение масс. Это и есть наша работа, сейчас – моя, в скором будущем – твоя. Я собираюсь отойти от дел. А ты заменишь меня на посту директора Управления Политики в «Премьер Пресс».

– И насколько я понимаю, – задумчиво произнес Дилан, – обязанности на этом посту не так просты, как кажутся на первый взгляд.

– Совершенно верно. Информационное агентство – место, где новости рождаются, чтобы потом расходиться по миру. Мало кто из обывателей знает, что информационные агентства – отправная точка для любых известий. Так вот, выходить к широкой публике должны исключительно те новости, которые служат интересам Первого Круга. Все семь миллиардов людей нашего мира могут узнавать то и только то, что определит для них Первый Круг. Так создается общественная реакция и общественные настроения, необходимые Первым.

– И… Как же это делается?..

– О практических приемах рассказывать тебе сейчас нет смысла. Вас подробно введет в курс дела мистер Чейз Олдман, Генеральный Директор агентства. А затем, в процессе работы под его руководством, освоишь все необходимые навыки. Ты справишься, я не сомневаюсь. Ты же Эддингтон.

– Мистер Олдман – тоже из Второго Круга?

– Да, и он занимает среди нас самую высокую позицию – Посредника. Большинство Посвященных не общаются с Первыми напрямую. Для этого существуют Посредники. Они поддерживают личную связь с хозяевами. И транслируют нам их желания и распоряжения.

– Ты сказал: «введет в курс дела вас». Есть кто-то еще, кроме меня?

Отец улыбнулся.

– На этот раз так случайно совпало, что дети директоров всех трех Управлений агентства – почти ровесники. Поэтому мы решили одновременно передать вам свои посты. Надеюсь, вы подружитесь. Кевин, сын директора Управления Экономики миссис Кантвелл, тоже только что получил диплом. Синди, дочь директора Общего Управления, мистера Уорчестера, на пару лет старше. По приезде в Нью-Йорк мистер Олдман примет вас у себя.

Дилан задумчиво посмотрел в окно, осмысливая услышанное.

– То есть получается, что у меня нет выбора, – прокомментировал он. – Ты даже не спросил, хочу ли я работать в «Премьер Пресс». Может, у меня были другие планы?

– Сожалею, – пожал плечами отец. – Да, у таких, как мы, выбора действительно нет – такова плата за избранность. Однако Первый Круг, со своей стороны, щедро оплачивает нам это небольшое неудобство. Надеюсь, ты понимаешь: совершенно обычному руководителю агентства не по карману был бы пентхаус на Парк-Авеню. И все остальное… Советую посмотреть на обстоятельства с другой стороны. Например, принцы или принцессы тоже не имеют выбора – они рождаются только для того, чтобы стать королями и королевами. Другого пути у них нет, как бы им ни хотелось. Так вот, можешь считать себя принцем. В каком-то смысле…

– Хм, – усмехнулся Дилан.

Идея о том, чтобы считать себя принцем, пусть и метафорически, а также собственное элитарное положение в обществе очень понравились ему. С неподдельным удовольствием он ощутил, как охватывает, заполняет тело ощущение величия и значительности. Сами собой расправились плечи, горделиво приподнялась голова.

– Так вот почему ты всегда готовил меня к профессии политолога… Ну что ж, я согласен, – резюмировал он. – Но все-таки, что было бы, если б кто-то из Посвященных отказался от миссии?

– Его уничтожили бы, – спокойно ответил отец. – Потому, что он знал бы великую тайну, не выполняя при этом свои обязанности… А такого Первые не допускают. И разумеется, все, что было сказано между нами здесь сегодня, не должно выйти за пределы твоей головы никогда. Даже в родственном кругу. Твоя мать не имеет ни малейшего представления о моем истинном занятии, своей будущей жене ты так же не вправе ничего сообщать. Расскажешь когда-нибудь, как я тебе, только своему сыну или дочери.

– Понятно, – кивнул Дилан.

Весь дальнейший путь до Нью-Йорка они проделали молча – Дилан размышлял над сакральной информацией, открывшейся перед ним сегодня, отец просто смотрел в окно, как самый обычный, ничем не примечательный человек.

На следующий день Дилана отвезли к мистеру Олдману.

Глава 2. Второй круг

Мистер Олдман жил в квартале Викториан Флэтбуш.

– Неожиданно, – улыбнулся Дилан, когда автомобиль остановился возле трехэтажного дома из темно-красного камня с высоким крыльцом, черепичной крышей и узкими окнами в форме арок, обрамленных тяжелыми пилястрами с замысловатой лепниной.

– У каждого свои причуды. Мистер Олдман неравнодушен к викторианской эпохе, – пояснил отец. – Ты пойдешь один. Удачи.

– Спасибо.

От особняка веяло величественностью и некоторой угрюмостью. Дверь отворил представительный, осанистый бородатый дворецкий, и Дилан даже пожалел, что одет в джинсы и поло: самым уместным сейчас было бы вручить домоправителю шляпу и трость.

– Добро пожаловать, мистер Эддингтон.

Обстановка не обманула ожиданий: внутри присутствовал и камин с золотыми кубками на мраморной полке, и шелковые обои, и тяжелые многослойные портьеры. Мебель имела выгнутые ножки, обивку дивана и кресел украшала ручная вышивка, столешницу – причудливая резьба. Венчала все это великолепие внушительная трехъярусная люстра.

По деревянной лестнице с изящными изогнутыми балясинами дворецкий проводил Дилана в кабинет хозяина на втором этаже и мягко закрыл за ним двустворчатые двери.

С той самой минуты, как он узнал, что будет работать с двумя другими избранными, Дилану не терпелось познакомиться с ними. И оба его коллеги уже были в кабинете – высокий синеглазый, темноволосый юноша с тонкими, нервно поджатыми губами и худенькая девушка в огромных очках и коротким, нелепо торчавшим хвостиком из волос мышиного цвета.

– Добрый день, – поздоровался Дилан. – Дилан Эддингтон.

– Очень приятно, – пискнула девушка. – Я Синди Уорчестер.

– Кевин Кантвелл, – представился молодой человек, подавая Дилану руку.

– Я только вчера узнал обо… Обо всем, – поделился Дилан, пожимая ее. – А вы?

– Я тоже вчера, – откликнулся Кевин.

– Я – неделю назад, – улыбнулась Синди.

– И… как вам новости?

– Сам не знаю пока, – Кевин пожал плечами с выражением явной растерянности. – Я собирался работать в крупном банке или Федеральной Резервной Системе, а теперь… Я еще сам не понимаю, что чувствую.

– А вот я очень рада, – в голосе Синди звучал явный восторг. – По-моему, быть избранным – это потрясающе!

– Ну что ж, посмотрим, – усмехнулся Кевин.

В этот момент двери распахнулись и в кабинет стремительным шагом вошел хозяин дома.

Это был чуть полноватый господин среднего роста, с залысинами, глубокими резкими складками над бровями и колючим, цепким взглядом светло-серых глаз. Он жестом пригласил всех усесться в кресла, а сам, пройдя к письменному столу, расположился за ним. Оглядел присутствовавших, на несколько секунд задержав взгляд на каждом (Дилан почувствовал, как на мгновенье его словно обдало острым, пронизывающим холодом) и заговорил:

– Добрый день, леди и джентльмены. Рад приветствовать новую смену Посвященных. Меня зовут Чейз Олдман, я буду вашим руководителем и Посредником. Вы уже познакомились?

– Да, – кивнули все трое.

– Отлично, тогда не будем тратить время на представления и приступим к делу сразу. Сейчас я расскажу все, что вам следует знать. Предупреждаю: кое-что из услышанного с непривычки может вас шокировать. Однако советую запомнить раз и навсегда, как заповедь: у Посвященных нет и не может быть никаких слабостей. Поэтому – просто привыкайте.

Начну с небольшой теоретической части, чтобы вам стал ясен полный расклад. Итак, вы уже знаете, что человечеством управляют, и это делают семьи Первого круга. Такой мировой порядок сложился в 18 веке, с первыми зачатками промышленного производства. Сейчас уже можно только восхититься умом и даром предвидения тех величайших людей, которые предвосхитили будущее и сумели собрать в руках своих потомков все финансовые потоки планеты, и принять сложившееся как данность. Потому что изменить что-либо в современном мире невозможно: власти Первых не сможет противостоять никто и ничто.

Однако, поскольку численность Первых никогда не была такой уж значительной, им всегда требовалась помощь доверенных лиц – наших с вами предков, а теперь и нас самих, так называемого Второго круга. Так в чем же мы помогаем Первым? В управлении толпой.

Толпа – в нашей терминологии основное, большей частью нищее население Земли. Люди, которые размножились до неприлично огромного количества и буквально пожирают ресурсы планеты, отнюдь не бесконечные. Да, одновременно они являются и потребителями, обеспечивающими прирост богатств Первых, но по мнению наших правителей, семь-восемь миллиардов – все-таки чересчур много. Их вполне устроили бы три-четыре миллиарда.

Кроме того, толпа всегда представляет собой угрозу. Людям без ресурсов сложно адаптироваться в обществе, они лишены жизненных возможностей, и всегда существует риск, что их негодование и возмущение выплеснется в бунт. Поэтому оставлять толпу без контроля нельзя.

Раньше Первым было проще: с помощью Второго круга они периодически развязывали войны и эпидемии, словом, успешно уничтожали человечество физически. Так сказать, регулировали поголовье. Намного проблематичнее такие способы стало использовать в 20 веке – после второй мировой войны гуманистические настроения охватили буквально все стадо. Сейчас, в 21-м, войны и эпидемии используются лишь в странах третьего мира, до которых никому нет дела, на остальных территориях подобное уже невозможно.

В наше время методы сдерживания толпы в основном перешли в плоскости экономики и политики. Ключевые посты в этих двух сферах на планете занимают Посвященные. Все процессы организуются в интересах Первых и имеют целью создание условий зависимости, обнищания и фактического рабства. Однако не менее важным направлением Первые считают создание информационного пространства, исключающего любое «прозрение» обывателей. На этом поприще трудимся мы. И чтобы понять, на чем основана наша тактика, нужно совершить небольшой экскурс в человеческую психологию, что я сейчас, с вашего позволения, и сделаю.

Дело в том, что человеческий мозг – не совсем целостная структура. Он состоит из древнейшего, рептильного мозга, неокортекса – надстройки, образовавшейся всего приблизительно 40 тысяч лет назад, и так называемого подсознания. Рептильный мозг инициирует деятельность инстинктов, отвечающих за выживание своего хозяина – как физическое, так и в социуме; неокортекс – источник разумного, осознанного поведения, подсознание – область нейронных связей, отвечающих за память и привычные, устоявшиеся убеждения и установки. Причем установки эти на 99 % – чужие, родительские или общественные – ведь они формируются у каждого человека с детства, когда разум еще не способен ничего «фильтровать», поэтому усваивает все эти «как правильно, как нужно, как должен» покорно и надолго.

Инстинктов у людей три – выживания, стайный и размножения. Последние два, хотя и способны основательно испортить любому индивидууму жизнь, нас с вами интересовать не будут, а вот инстинкт выживания – и есть фокус нашего внимания.

Поскольку у любого биологического вида выживание всегда было и будет в приоритете, то, несмотря ни на какой технический прогресс, мозг человека и в 21 веке функционирует так же, как в каменном – рептильный мозг во много раз сильнее и мощнее неокортекса. Инстинкты обеспечивают безопасность хозяина способом химического стимулирования: при любой угрозе мгновенно подскакивают уровни «стрессовых» гормонов – кортизола, адреналина и других. По «замыслу» рептильного мозга, хозяин будет стараться всеми силами избавиться от этих крайне неприятных ощущений – то есть прикладывать все усилия для исправления ситуации. Так инстинкты путем химической «атаки» на организм реализуют стратегию его выживания.

Всем известно расхожее выражение: «Страх отключает разум»? Это, безусловно, верно, но не полностью. Разум убивает не только страх, а вообще любое проявление инстинктов. А кроме того, разуму не дают проснуться еще установки подсознания – прочные, покрытые толстым слоем миелина нейронные связи, сформированные под влиянием родителей, учителей, средств информации – словом, вбитые намертво…

Таким образом, двумя составляющими бессознательного поведения являются инстинкты и установки подсознания. В психологии они обычно объединяются термином «эго». И огромное большинство людей на Земле живет абсолютно бессознательно. Огромное большинство в повседневности действует на инстинктивных импульсах или привычных установках, никогда не включая ни анализ, ни творчество – функции неокортекса. Даже критическое мышление, которое в массовом сознании ассоциируется с деятельностью разума, на самом деле таковым не является. Это – опять же – всего лишь истерический крик инстинктов о том, что что-то якобы устроено «не так, как надо» для выживания с точки зрения представления конкретного человека (то есть навязанных ему установок) о мире. Лишь единицы догадываются о том, что на самом деле в жизни нет правил. Лишь единицы осмеливаются сбросить груз установок-стереотипов и строить судьбу в соответствии со своими истинными желаниями и способностями, не боясь при этом неизбежного, повсеместного осуждения окружающих. Таких смельчаков настолько мало, что Первые даже не считают их существенной угрозой сложившемуся порядку.

А вот неосознанность – это именно то, что Первым и нужно. Для полного контроля толпы необходимо, чтобы разум у ее представителей не включался ни на секунду. А поскольку разум способен «говорить» только в условиях безопасности, то верно и обратное – пока что-то не дает покоя инстинктам, разум не проснется.

Вот в этом и состоит наша задача: мы, представители Второго круга, работающие в информационном поле, обязаны давить на корню любые зачатки разумного поведения каждого индивидуума. Обязаны сделать так, чтобы его рептильный мозг не успокаивался ни на мгновение. И для практической реализации этой задачи мы используем два уникальных свойства человеческих инстинктов.

Человеческие инстинкты, в отличие от инстинктов животных, имеют две специфические особенности. Первая из них заключается в том, что безопасность человека охватывает два аспекта: физический и личностный. К физическому, как нетрудно догадаться, относится наличие ресурсов, прежде всего денег, на которые можно купить и жилье, и еду – словом, все, что обеспечит жизнь тела. Личностный аспект сложнее – он включает статус и одобрение социума. Стремление к высокому статусу объясняется довольно просто: во все времена простые люди погибали первыми, вожди и правители – последними. Поэтому до сих пор большинство изо всех сил пытается карабкаться по социальной лестнице вверх – чтобы обеспечить себе бо́льшую вероятность выживания. Желание одобрения окружающих берет начало в первобытной эпохе – шансов на выживание в одиночку у человека тогда не было, поэтому, чтобы не быть изгнанным в джунгли, он должен был нравиться своим соплеменникам.

Сейчас, в двадцать первом веке, одобрение других уже давно не является условием выживания, но об этом по-прежнему мало кто догадывается – потому что, как я уже говорил ранее, инстинкты намного мощнее разума. В основном люди до сих пор очень стараются «соответствовать» и получать «хорошие оценки» себе и своим поступкам.

Второй особенностью человеческих инстинктов является их способность к так называемому «предвидению». Рептильный мозг постоянно, неусыпно моделирует возможные развития ситуаций, как бы «сканируя» будущее на предмет выживания. Он мгновенно просчитывает последствия не только любых действий, но и любой информации. Например, человек способен сообразить, что если выбежит на оживленную автотрассу, то, скорее всего, будет сбит автомобилем и погибнет. Человек способен представить, что в случае ядерной войны будут уничтожены все, в том числе и он. Человек понимает, что, потеряв работу, останется без денег и, следовательно, без еды и тепла. Ни одно животное не способно мыслить вот так, «наперед», предугадывая опасности, фактически не существующие в данный момент.

Этот феномен в древние времена, безусловно, был чрезвычайно полезен, давал виду неоспоримое преимущество в выживании и обеспечил его главенство в природе, частично даже – развитие неокортекса. Однако в наше время, когда среднестатистическому человеку практически ничего не угрожает, он оказывает своим хозяевам «медвежью услугу». Воображая возможные негативные обстоятельства, люди испытывают ничем не обоснованные страхи, тревогу, неуверенность. И 99 % напряжения вызвано не реально происходящими событиями, а именно этой, давно уже бесполезной, но навязчивой работой рептильного мозга.

Учитывая все сказанное, подведу итог. На всех этих знаниях о человеческой психике и основывается деятельность Посвященных. В направлении «информация» трудятся две группы Второго круга. В первую входят сотрудники двух крупнейших информационных агентств, к ней теперь принадлежите и вы. Вашу будущую деятельность мы подробнее обсудим чуть позже, а сейчас я вкратце расскажу о том, чем занимается вторая группа – чтобы вы были в курсе.

Вторая группа носит кодовое название «Пыль». К ней принадлежат владельцы телеканалов, киностудий, соцсетей, рекламных агентств и некоторых корпораций и экосистем. Цель этой группы – создавать общественное мнение в части сознания, затрагивающей вопросы статусности и одобрения. Если объяснять проще, группа формирует и агрессивно навязывает толпе такие установки, при которых обычный индивидуум чувствует себя максимально неполноценным, ущербным, несостоявшимся неудачником. Отчего, как вы теперь уже понимаете, его инстинкт выживания постоянно паникует, не давая включиться разуму.

Осуществляется это достаточно просто – конечно, навязыванием идеала человеческой ценности, зависящей только от обладания ресурсами. Пропаганда усиленно обесценивает человеческие качества и способности, не связанные напрямую с богатством, а заодно стимулирует потребление. Доброта и бескорыстие приравниваются к глупости и слабости, талант ничего не сто́ит, если произведения не продаются. Таким образом, мерилом человеческой значимости становятся исключительно деньги, а поскольку основной массе высокие доходы объективно недоступны, большинство постоянно ощущает собственную несостоятельность. Образы «успешных» обладателей ресурсов, реклама дорогих товаров, лозунги «разбогатеть не могут только ленивые» и «вы этого достойны», которые заботливо подсовывают стаду, еще больше «бередят раны». Отсюда берут начало депрессии, зависть, погоня за кредитами для покупки статусных блестяшек и даже преступления – словом, поведение, исключающее любые зачатки разумности. Осознание, что счастье возможно испытать от любимого дела, от любимых людей и вообще чего-то нематериального, полностью заблокировано. Это абсолютно устраивает Первый Круг.

И вот теперь, наконец, мы с вами приступаем к изучению наших обязанностей. Итак, наша группа называется «Фобос и Деймос».

Здесь мистер Олдман сделал небольшую паузу и улыбнулся – самодовольно и значительно.

Глава 3. Фобос и Деймос

– Фобос и Деймос? – переспросила Синди. – Это названия спутников Марса. В переводе с древнегреческого они означают «Страх» и «Ужас».

– Потому что так звали сыновей бога войны Марса, – добавил Кевин.

– Ну что ж, с эрудицией, я вижу, у вас все в порядке, – усмехнулся мистер Олдман. – Да, страх и ужас. Наше основное, самое мощное, самое непобедимое оружие.

Итак, информационное агентство. Мы создаем новости. И тем самым создаем настрои в головах толпы, создаем чувства и переживания каждого из семи миллиардов в этом мире. И все эти настрои и чувства должны быть только такими, какие выгодны Первому Кругу. В идеале стадо должно постоянно испытывать тревогу и страх.

Страх, порождение инстинкта выживания, блокирует неокортекс сильнее всего, полностью лишая индивидуума способности думать. И наша группа работает над тем, чтобы заглушить, уничтожить в людях эту способность. Потому что думающим человеком управлять невозможно. Он идет своим путем, он может преодолеть стереотипы и правила. Убивая разум непрерывным страхом и тревогой, мы не допускаем увеличения осознанности. Поэтому ни один из ныне живущих, исключая Избранных, ни на мгновение не должен вырваться из цепких лап тревоги и страха.

Мы с вами будем придумывать новости. Организовывать вбросы. Интерпретировать реально произошедшие события в негативных ракурсах. Раздувать панику, смятение, отчаяние, напряжение. Долбить мозг каждого из баранов этого стада, въедаться в него, не давать покоя.

Управление Политики – то есть ты, Дилан – эксплуатирует страх смерти, работая с новостным направлением в сфере международных отношений, конфликтов, войн, ядерных угроз и тому подобного. В ведомстве Управления Экономики – твоем, Кевин – страх нищеты и потери ресурсов, неуверенность в завтрашнем дне, означающие темы экономических кризисов, коллапсов, безработицы и даже опасности автоматизации и искусственного интеллекта. Ну, а возможности Общего Управления – твои, Синди – еще шире. Природные катаклизмы и техногенных катастрофы, болезни и эпидемии, и все остальное, на что только хватит фантазии, да хоть предсказания пророков о конце света…

В результате среднестатистический обыватель обязан ежесекундно чувствовать дикий, безумный, животный страх. Ничего не понимать, не распознавать, не анализировать. Захлебываться кортизолом, до краев переполняющим все его клетки до единой…

Вот такие функции определил Первый Круг вашим семьям. И до сих пор никто из них не разочаровывал Хозяев. Надеюсь, все благополучно сложится и у вас.

С этими словами мистер Олдман сделал взмах рукой, очевидно, означавший гостеприимное приглашение в узкий круг истинной мировой элиты.

Несколько минут трое будущих коллег молчали, осмысливая услышанное.

– То есть… Засилье пугающей информации в СМИ – не случайное явление? – спросил Дилан.

– Нет. Это целенаправленная спланированная деятельность.

– А я всегда думала, что плохие новости просто лучше продаются, – произнесла Синди.

– И это тоже. Одно другому не мешает.

– А если происходит что-то хорошее? – поинтересовался Кевин. – В экономике иногда возникают положительные тенденции…

– Хорошие новости распространять запрещено, – мистер Олдман улыбнулся, а затем продолжил: – Я вижу, вам нужно уложить в головах вашу, так сказать, необычную должностную инструкцию. Я дам вам сутки. А послезавтра жду в «Премьер Пресс». И, надеюсь, излишне упоминать о том, что все, что здесь прозвучало – абсолютная тайна.

– Конечно, – кивнули в ответ молодые люди.

Поблагодарив хозяина, гости разъехались по домам. На обратном пути Дилан, сидя в машине, постепенно приходил в себя.

Солнце ярко освещало улицы, до краев заполненные машинами, людьми, разноцветной рекламой и вывесками. Эта картина так резко контрастировала с мрачноватой полутьмой особняка позапрошлого века, что в первые четверть часа он только непроизвольно жмурился. В чувствах тоже преобладало смятение: странность и своеобразность будущей работы поначалу смутила настолько, что даже вызвала сомнения – не розыгрыш ли все случившееся. Однако при воспоминании заголовков последних новостей, виденных утром в интернете, сомнения улетучились почти мгновенно.

Он вгляделся в лица людей, передвигавшихся по тротуару. Молодые и старые, веселые и хмурые, сосредоточенные и расслабленные. Что заботит каждого из них? О чем они думают?

И в это самое мгновение пришло осознание: скоро все эти люди, по крайней мере бо́льшую часть времени, будут думать о том, что внушит им он, Дилан Эддингтон – собственной персоной. Скоро их мыслями и чувствами, а возможно, и поступками, повелевать будет он…

Вот тогда-то он и ощутил в первый раз это потрясающее, будоражащее, сладостное состояние обладания властью. Принадлежность к клану Посвященных будто обрела форму: он не просто абстрактный избранный, почти принц – он создатель реальности, творец. Жизнь миллиардов человеческих существ вскоре будет строиться под его контролем, подчиняться его влиянию и силе. Миллиарды судеб в книге истории запишутся под его диктовку…

До сих пор он тоже жил, не зная неприятностей и невзгод, в более чем обеспеченной семье, не заботясь ни о чем и не беспокоясь о будущем, но такого состояния не испытывал никогда. И это ощущение могущества, вознесения над серой массой, копошащейся в своей мелкой убогой обыденности, заворожило буквально и мгновенно, поселившись в сердце навсегда…

С тех пор он больше никогда не разглядывал лиц. Зачем, если все они примерно одинаковые. Озабоченные одним и тем же – выживанием… Творцу это не интересно.

А вот о своей избранности и элитарности он помнил постоянно. И наслаждался ими без всякой ложной надуманной скромности…

* * *

… Дилан усмехнулся, вспомнив давние события. Со дня первого знакомства с мистером Олдманом прошло четыре года, и все это время он работал вполне успешно. Креативное мышление и творческие способности, по-видимому, унаследованные от отца, не подвели его еще ни разу. Генеральный директор неизменно хвалил его, как и Кевина, и Синди. Вот и сегодня он назначил утреннее совещание наверняка для того, чтобы отметить очередные достижения…

Доехав наконец до небоскреба, где размещался «Премьер Пресс», Дилан отпустил водителя и, войдя внутрь, поднялся на лифте на свой этаж. Снисходительно кивая по пути журналистам и репортерам из опен-спейса, добрался до личного кабинета.

– Добрый день, мистер Эддингтон, – поприветствовала секретарша. – Ваше совещание у мистера Олдмана начнется через десять минут.

– Спасибо.

Он сбросил легкий плащ, поправил перед зеркалом галстук и, прихватив свой рабочий кейс, отправился в кабинет мистера Олдмана.

Глава 4. Кризис жанра

Мистер Олдман даже в кабинет в современном небоскребе умудрился привнести немного викторианского стиля. Небольшие окна обрамляли шторы сложной формы с кистями, стены были отделаны под дерево, письменный стол – фундаментален. Ноутбук немного диссонировал с резной столешницей, но в целом Дилану нравилась такая обстановка – она создавала атмосферу таинственности, словно напоминая о вековой преемственности в сообществе Посвященных. А их совещания в этой комнате чем-то походили на средневековые заговоры…

Хозяин восседал в обширном кожаном кресле, и, вопреки ожиданиям Дилана, пребывал отнюдь не в радужном настроении.

– Входите, входите, – усмехнулся он при виде одновременно возникших в дверях троих своих подопечных. – Рассаживайтесь.

Дилан, Кевин и Синди, плотно закрыв за собой дверь, расположились за переговорным столом, примыкавшим к столу Генерального.

Тот по своей всегдашней привычке некоторое время оглядывал молодых людей, задерживая взгляд на каждом. И всякий раз в глазах его Дилану чудился странный зловещий блеск… Наконец мистер Олдман заговорил:

– Вчера я изучал отчет крупнейшего в стране фонда социологических исследований, а также беседовал онлайн с директором этого фонда. Я занимаюсь этим периодически. Так вот, никогда еще опросы не имели столь плачевных результатов – с нашей точки зрения. Более 80 % ответили, что за последний год – вы только вдумайтесь в эту фразу – «устали всего бояться». Большинство из стада уже испытывает страх намного реже или даже не испытывает совсем.

Тон Генерального постепенно становился все более раздраженным. Подчиненные, не сговариваясь, дружно опустили головы.

– Первый Круг уже выразил серьезную озабоченность ситуацией, – продолжил мистер Олдман. – Они считают это вашим упущением, и я с ними согласен. Последний год вы, господа, по-моему, не столько работаете, сколько почиваете на лаврах. Ни одного сколько-нибудь более-менее масштабного проекта. Кое-какие мысли, конечно, от вас исходили, но все это была мелочь. Существенных страхов в обществе, как видите, ни одна из них не вызвала.

Директор поднялся из кресла и неторопливым шагом прошелся вдоль окон.

– Год назад было официально объявлено об окончании так называемой «пандемии». Безусловно, идея ее была гениальной, за что, конечно, огромная благодарность Синди, – он слегка улыбнулся девушке, отчего та чуть порозовела. – Объявить обычный вирус гриппа, который сам по себе имеет огромное множество штаммов, эпидемий нового неведомого вируса, чрезвычайно опасного (в то время как любой из штаммов гриппа в принципе способен вызвать множество разных осложнений) – была поистине грандиозной. Ежедневно публиковать цифры заболевших и умерших – процессов, которые происходили на планете всегда, но до сих пор никто не додумывался подсчитывать и обнародовать статистику пострадавших от гриппа и прочих простудных заболеваний. «Пандемия» длилась три года, и уровень стресса всего человечества зашкаливал за все мыслимые пределы. Карантины и локдауны, всевозможные бытовые ограничения, закрытые границы стран – все это нервировало население едва ли не больше, чем сама болезнь. Приятными бонусами стали увеличение смертности от сердечно-сосудистых заболеваний – то есть, попросту говоря, от страха; разорение множества бизнесов по всему миру, несколько экономических коллапсов, небывалый рост прибыли фармацевтических компаний, принадлежащих, конечно, Первым. Мы поддерживали этот процесс три года, периодически объявляя о новых мутациях – и порождая новые всплески ужаса. Но все-таки проект пришлось закрыть, иначе трансформации вируса перестали бы соответствовать биологическим закономерностям. Разумеется, Первые были восхищены работой Синди, и даже поощрили ее тем, что зачислили в так называемый «кадровый резерв» на должность Посредника в будущем, что предполагает величайшую честь – личное знакомство с лицами Первого Круга…

При этих словах Синди уже непроизвольно расплылась в счастливой улыбке, а Кевин чуть заметно хмыкнул.

– Однако! – мистер Олдман многозначительно поднял вверх указательный палец. – У столь резкого и мощного запугивания населения был и обратный эффект. Сейчас толпа уже действительно устала бояться, на смену длительному чудовищному напряжению пришло расслабление и даже некоторая разнузданность. Например, организовывать в данный момент следующую «пандемию» уже бесполезно – на нее попросту никто не отреагирует.

Другими словами, наша с вами деятельность сейчас претерпевает глубокий, весьма нешуточный кризис жанра, который мы обязаны как можно скорее преодолеть. Нам нужна новая идея – и не пустяковая, а не менее эпохальная, чем пандемия. Такая, которая вновь ввергла бы в страх и непрерывную тревогу всех от мала до велика. Грандиозная и всеобъемлющая.

Поэтому сегодня я и пригласил вас к себе. Нужен мозговой штурм. Никто из вас не выйдет отсюда, пока не прозвучит спасительная идея. Думайте.

И мистер Олдман, вернувшись в свое кресло, откинулся на его спинку.

Дилан принялся сосредоточенно размышлять.

Выходы из договоров о нераспространении или ликвидации боеголовок, разногласия и бойкоты в ООН, вооруженные конфликты в разных точках планеты, расследования в отношении третьих стран по обвинению в производстве ядерного оружия, нарушения воздушных и водных границ, взаимные высылки дипломатов, взаимные претензии, несогласия и непонимание на переговорах, встречах и саммитах различных уровней, разгул и бесчинства террористических организаций – все это уже проходило во его ведомству в последние годы. Он взглянул на Кевина – тот, обхватив голову руками, судорожно потирал лоб. Кевин давно уже стал ему другом, и сейчас так же, как и он, испытывал очевидное затруднение. Еще бы, ведь новости о росте безработицы и инфляции, падении биржевых индексов и обвалах фондовых рынков, жалобах и разборках в ВТО, банкротствах компаний и масс населения, санкциях, ценах на разные виды топлива, неразберихе с криптовалютой за время их работы в «Премьер Пресс» тоже постепенно исчерпали свой потенциал…