Читать онлайн Холодильник бесплатно

Путевые записки

* * *

Предисловие

– Мы когда-нибудь поедем за границу или всё так и останется? Все страны так и будут закрыты друг от друга, люди будут далеки. А я… я больше никогда не смогу посетить новое место? – в очередной раз ворчала моя неугомонная душа.

– Так хочется побывать ещё в Испании, Хорватии, ещё разок можно было бы съездить в Италию, – вспомнив наш медовый месяц, выдохнула. – Как же она прекрасна!

– А во Францию?

– Во Францию? – задумалась я. – Нет, не хочу. Ты видел, что там происходит? Там же и настоящего француза уже не встретить. Да и что там смотреть? Собор Парижской Богоматери и тот сгорел.

– Лувр.

– Ну ладно, в Лувр можно было бы, но лучше в Барселону, – я замолчала, осознав бессмысленность нашего разговора, который напоминал делёж шкуры неубитого медведя. Куда я вообще собралась? В какую такую Барселону? Мы уже год из квартир не можем свободно выйти, не то что выехать за границу. Муж уловил моё настроение и вопросов больше не задавал. Вместо того молча плеснул ещё вина, присел рядом и постарался успокоить:

– Послушай, это всё не навсегда…

– Не могу я сидеть взаперти, – не унималась я, – путешествия заряжают меня эмоциями, за счёт которых я после могу пахать, как трактор, который заправили лучшим топливом.

– Понимаю.

– Нет, не понимаешь, – злилась я, будто это он создал чёртов ковид-19 и из-за него мы все сидим на карантине. – Всю свою осознанную жизнь я куда-то ехала, летела, плыла, и мне это нравилось, а теперь…

– А теперь ты здесь, остановилась и ждёшь, – бархатный голос звучал умиротворённо. – И это не плохо, просто такой период. Всё наладится, и мы снова поедем в путешествие.

– Правда?

– Ну конечно! К тому же, не знаю, успокоит тебя это или нет, но сейчас никто не путешествует.

Он из тех людей, которые всегда правы, и тот раз был не исключением. Но от этого не становилось легче. Неопределённость пугала меня: моментами доводила до ужаса, а моментами вводила в ступор. Будто читаю огромную книгу, но понятия не имею, когда закончу, понравится ли она мне и есть ли вообще смысл тратить на неё своё время. Поэтому единственное, что оставалось, так это затаиться, словно хорёк, и ждать.

Я осознала, что смотрю в бокал уже несколько минут. Подняв глаза, я увидела нашу небольшую уютную кухню с её бежевыми шкафчиками, миниатюрной плиткой с изображениями европейских городов и величественным холодильником – доской моих личных достижений. Пёстрые, разносортные магниты одиноко куковали, сияя на солнце, будто в свете софитов. Здесь не было Кабардинки, Анапы, Крыма. Только отборные свидетели моих путешествий: Шанхай, Сан-Франциско, Лондон… Они всегда приковывали внимание гостей, а я безмерно гордилась ими – ведь что ещё могло согревать душу студентки факультета иностранных языков, как не её знания английского и воспоминания о путешествиях?

– Жаль, что многие истории забываются, – я задумалась, вдыхая терпкий винный букет.

Муж заметил, куда направлен мой взор, и сразу же уверил:

– Не переживай, эти забавные трофеи всегда будут живым напоминанием о твоих завоеваниях.

Я сдалась, и мы оба замолчали.

– Запиши их, – вылетело вдруг из уст мужа.

– Записать? – воскликнула я то ли от удивления, то ли от волнения.

– Да, напиши о своих путешествиях. Тебе ведь есть что рассказать, – радостно заключил он, понимая, что нашёл применение моей необузданной энергии, которую нужно было срочно направить в нужное русло. – Бери ноутбук, пиши!

– С чего начать-то? – в замешательстве простонала я.

– С начала!

Оксфорд

Первое путешествие в моей жизни случилось в далёком 2013 году. Когда я окончила второй курс, нас организованной группой отправили в Великобританию, в город Оксфорд. Эта поездка была одним большим вызовом. Страх первого полёта на самолёте, преодоление языкового барьера, расширение собственного менталитета, переживание культурного шока и пересмотр стереотипов.

Наверно, свой первый полёт помнят все. Я до сих пор помню, как вцепилась в бедную подругу ногтями, словно коршун в добычу. Мы улыбались, делая вид, что всё в порядке, но подбородки нервозно постукивали в такт. К моему счастью, полёт был недолгим, и через пару часов мы уже ехали в автобусе в Оксфорд. Неожиданно автобус остановился. Водитель встал и начал что-то объяснять. Я смотрела на него глазами, полными испуга, ловила каждое слово, но ни черта не понимала. С каждым не пойманным мною словом разочарование всё больше и больше отпечатывалось на лице: учиться на факультете иностранных языков два года и ничего не понять – стыдно! Отчаявшись, я отвела взгляд в окно.

Какие, однако, у них маленькие машины, и дома так тесно стоят друг к другу. Вот что значит жить на острове и не иметь такого обилия пространства. Я вдруг взгрустнула по широте русской земли: захотелось прижаться к берёзке с томиком Есенина, слушать пение соловья, а дома на столе чтобы ждал борщ с салом.

– Ну что, девочки, вы поняли, что сказал водитель? – подошёл наш сопровождающий преподаватель.

– Не-а, – сгорая от стыда, ответила я.

– Авария впереди, надо подождать, – он взглянул на нас и, увидев расстроенные мордашки, продолжил: – Вы что, расстроились, что не поняли его?

Мы кивнули.

– Эх вы! У него проблемы со слухом: он со слуховым аппаратом и из-за этого очень непонятно говорит. Я сам с трудом его понял, вот ходил переспрашивать! – приободрил он нас, улыбаясь.

Я протяжно выдохнула и тряхнула головой, выкидывая мысли про Есенина, соловья и сало, и подумала, что уезжать ещё рановато – я же целых два года училась на инязе!

Наше общежитие выглядело как мини-отель. Всё было поделено на секции, в каждой было шесть комнат, общий душ и кухня с небольшой столовой.

– Вика, – позвала я на помощь, стоя перед четырьмя баками с мусором, – как думаешь, куда кинуть упаковку от конфет?

– Хм, – она поставила руки в бока.

– Ну это не стекло и не органические отходы, да?

– Да, – закивала Вика. – Ну и не бумага… – многозначительно предположила она.

– Да-а…

– Остаётся пластик!

– Разве это пластик?

– Больше вариантов нет.

– Но пластик – это же бутылки и стаканчики, – недоумевала я.

– Насть, ты химию учила в школе?

– Учила… но безуспешно.

– Это пластик!

– Как скажешь! – послушалась я и изящным движением руки избавилась от предмета спора.

Вечером мы русской группой собрались в холле, чтобы получить указания.

– Завтра выход в 8:00. Идти сорок минут.

– А почему пешком? – возмущался кто-то из наших.

– Потому что проезд стоит полтора фунта, ты готов тратить в день три фунта на дорогу?

– Не-е-е-т!

– Значит, идём пешком. Кстати, всем взять зонты!

– Зачем? Погода хорошая.

– Сейчас хорошая, через десять минут дождь. Ты что, не учил тексты про английскую погоду?

– Учил.

– Ну вот! Так что глупых вопросов не задаём! – отчеканил преподаватель.

На следующее утро большинство уже собрались у входа и ждали опаздывающих.

– Зонт все взяли?

– Конечно!

– Где остальные?

– Рада спускается.

– Вот она! Рада, тебя все ждут.

– Я проспала, – она по-детски потёрла глаз.

– Радочка, деточка, ставь будильник в следующий раз, – сквозь зубы прошипел преподаватель.

– Зачем в такую рань вставать? Я ж не учиться сюда приехала!

– А зачем же? Не раскроешь секрет? – он остановился в надежде услышать откровение.

– С испанцами познакомиться!

– А-а! Тогда замолкаю.

Пренебрежительная гримаса случайно сорвалась с его лица, но через секунду он опомнился и резко скомандовал выдвигаться. В середине маршрута сопровождающий вдруг говорит:

– Знаете, у китайцев есть классный способ побороть языковой барьер! Китайские преподаватели приводят своих подопечных в центр города и исчезают, а ученики должны добраться до места жительства сами.

– Ха-ха-ха, прикольно, – усмехнулся один из нас.

– Ничего себе, какие они жестокие, – испугался другой.

– А вдруг они заблудятся? – обеспокоился третий, не подозревая, что с нами собираются поступить точно так же.

Когда уроки закончились, мы с подругой покружились по школе и, не найдя нашего «гида», отправились домой. Интернета в телефоне у нас не было, да и карту мы с собой не захватили. Тем не менее я была уверена в том, что запомнила маршрут.

– Да точно правильно идём, я помню этот дом. О, и тот книжный магазин тоже.

– Точно? – беспокоилась моя подруга.

– Точно-точно! Ты разве не помнишь вон тот киоск? – хотя я уже сама была не уверена, но пыталась подбодрить мою спутницу.

Так мы шли, как мне кажется, около часа. Мы осознали, что зашли не туда, когда закончились дома: все постройки вдруг остались позади и только поля бежали далеко вперёд. Оглянувшись, мы не увидели ни одной живой души. До этого у нас возникали мысли спросить дорогу, но обе очень боялись заговорить. И вот две русские студентки оказались на окраине Оксфорда – темнеет, и вокруг никого.

– Наверно, эта дорога ведёт в Лондон, – засмеялась я, – ещё немного, и мы бы пришли к Биг-Бену.

– Не смешно! Надо идти обратно, хорошо, что название улицы помним. Смотри, какая-то женщина идёт.

Пока она приближалась, мы, толкая друг друга локтями, пытались решить, кто же из нас спросит дорогу. И то ли мои локти оказались острее, то ли моя подруга решила, что от меня помощи ждать не стоит, – первой заговорила она. Через мгновение присоединилась я. Ладошки вспотели, лицо покраснело, сердце заколотилось, будто сдавала экзамен, а от той женщины зависела моя судьба. А всего-то надо было спросить дорогу.

Нам пришлось вернуться на несколько кварталов назад и свернуть в нужном направлении. Когда мы всё-таки добрались до нашего общежития, то отправились прямиком к преподавателю с претензией, но уже без языкового барьера.

В преодолении барьера отлично помогали симпатичные испанцы, которые учились с нами. Испанцы говорили так быстро, что я не была уверена, понимают ли они друг друга. Я завидовала их языковой раскрепощённости: они совсем не заботились о временах, вспомогательных глаголах и прочей ерунде, о которой не понаслышке знает даже самый отвязный русский троечник. Среди стремительно льющихся английских слов то и дело проскакивали испанские, и никто не переживал о произношении или явном акценте, который чувствовался за версту. Они просто говорили, и если ты понял – молодец! Нет – твои проблемы!

Однажды мы вместе пошли в ночной клуб. Я вышла на улицу немного остыть, и тут ко мне подкатил один из них. Звали его Рафаэль, идеальным он был настолько, что аж зубы от приторности сводило при взгляде на него.

– You are so sexy. Your boobs are… – пел он дифирамбы.

– Boobs? – мой академический английский не позволял знать такие слова.

– Boobs, – повторил он, рисуя окружности возле моего солнечного сплетения.

«Ах ты ж червь прилизанный! – разозлилась я. – Раде вчера то же самое напевал, знаю, знаю!» Я безразлично выдавила улыбку и сразу же удалилась, мысленно поблагодарив его за новое слово в моём лексиконе.

С незнакомыми словами я сталкивалась достаточно часто. Однажды я просила у итальянки фен. Пришлось упорно дуть на её волосы несколько минут, пока она не поняла меня. В другой раз в Макдоналдсе я искала трубочку. Кассир настойчиво не понимал, а я не менее настойчиво продолжала втягивать воздух вокруг себя, вытягивая губы. И то ли я плохая актриса, то ли парень заторможенный попался, но нам понадобилось минут пять и помощь зала, чтобы понять друг друга. Зато теперь все эти слова я знаю лучше таблицы умножения!

Через несколько дней мы поехали в Лондон на экскурсию.

– Внимание! Проверка ваших культурологических знаний, – объявил наш сопровождающий. – Это что за здание?

«Знаю, я знаю, тысячу раз видела его в учебниках английского!» – пыталась вспомнить я.

– Эм…

– Вестминстерское аббатство! Эх вы! Ещё инязовцы называетесь! Идите фоткайтесь, может, хоть так запомните!

Сложно восхищаться местами, которые ты видел только на бледно-распечатанных страницах учебника. То ли дело увидеть вживую, прочувствовать масштаб, поразиться монументальности, вдохновиться красотой и только потом выделить укромное местечко в своей голове под названием «Вестминстерское аббатство». После мне пришлось ещё сфотографироваться в Гайд-парке, у Биг-Бена, возле Лондонского глаза, Тауэра, театра «Глобус», Собора Святого Павла, на Пикадилли. Так что после этой экскурсии в моём мозгу появилась целая полка, куда навсегда были помещены достопримечательности из текста «about London».

Потом наша группа посетила город Бат. Там музей Джейн Остин и дерзкие официантки, наверно, им с рождения вместо «Золушки» читают «Гордость и предубеждение».

Зашли в кафе. К нам подлетела официантка, диктуя заказ, кто-то из наших говорит:

– Две колы, пожалуйста, – показывая два пальца.

Официантка начала вскипать, напряжённо отодвинула поднос и затараторила что-то сквозь зубы. «Девушка, говорите помедленнее, я же всего вторую неделю здесь!» – опять расстраивалась я. Выдав тираду, она резко повернулась и ушла – запах кухни, исходящий от неё, медленно исчезал.

– Девочки, что она сказала? – не выдержала я.

– Сказала, что два пальца, повёрнутые к себе, нельзя показывать – это грубый знак. Можно по шее получить. А потом добавила, что она нас прощает, так как понимает, что мы иностранки.

– Да уж!

– Она хоть заказ нам принесёт?!

Заказ принесла, но ни слова не промолвила. Я, как настоящий русский человек, который жаждал приобщиться к английской культуре всем нутром, решила, что надо обязательно попробовать «фиш энд чипс». Предвкушая необычайное блюдо, я получила жареную картошку с рыбой. Я взглянула на тарелку с надеждой и подумала: «Ну, может, на вкус будет нечто потрясающее?» Нет, на вкус это была жареная картошка с рыбой. Чего я ожидала?!

Покидала я эту страну с двоякими чувствами. С одной стороны, я приобщилась к культуре, которую изучала много лет, с другой, осознала, как бы банально это ни звучало, что это другая, чужая страна со своими социальными законами. Но для себя я сделала вывод: надо говорить. За акцент вас не сожгут на позорном столбе на Пикадилли, не расстреляют у Вестминстерского аббатства за неправильно употреблённое время и не запрут пожизненно в Тауэре за то, что вы забыли слово. Вам ничего за это не будет. Я проверяла!

Мертл-Бич

Через год, когда пыл от испанских ухаживаний утих, я решила, что пришло время отправиться в настоящее путешествие – в США. С помощью агентства я и ещё шесть ребят нашли работу, сделали визы и готовились к незабываемым каникулам в городе Мертл-Бич, штат Южная Каролина. Там нам предстояло провести всё лето! Дорога была долгой, и если бы у нас было больше денег, мы бы взяли билеты на самолёты Белгород – Москва, Москва – Нью-Йорк, Нью-Йорк – Мертл-Бич, но мы были обычными студентами, которым пришлось немного сэкономить…

В один прекрасный солнечный день со словами «Америка, встречай!» мы радостно прыгнули в поезд до Москвы. Пребывая в предвкушении ярких приключений, я не заметила, как пролетели двенадцать часов в поезде, а затем и шесть часов ожидания рейса. Наконец-то мы сели в самолёт. Через пару часов у нас была пересадка в Берлине. Пересадка, которая длилась девять часов. Продавая билеты, нас уверили, что мы сможем выйти в город по транзитной визе, но на деле, когда мы приземлились, нас сразу же встретили полицейские и таможенники, которые сопроводили в специальный зал ожидания. Всё происходило так, будто я была контрабандистом, с одной оговоркой, что руки мне не заламывали.

Этот зал представлял собой небольшую комнату с сиденьями, отделёнными друг от друга, на которые невозможно было прилечь (а за девять часов попытки были). На стенах висели пара телевизоров, транслировавших программы только на немецком, но так как я совсем недавно начала изучать немецкий и, кроме названий продуктов питания и членов семьи, ничего не знала, то и понять ничего не могла, поэтому толка в них не было. Ещё был небольшой коридорчик, в котором, к счастью, стоял автомат с кофе и шоколадными батончиками, хотя сложновато протянуть весь день, питаясь только ими.

Здесь наш пыл потихоньку стал утихать, мы старались поспать, но ничего не выходило. Спустя несколько часов, когда от шоколада уже тошнило, я всё-таки чудом заснула, но через какое-то время меня разбудили мои попутчики со словами: «Насть, хочешь бутерброд?» «Конечно, хочу! – хотела ответить я, но выпулила только: – Откуда он у тебя?» Открыв глаза, увидела бутерброд, точнее, небольшую часть от него (потому что его уже разделили на семерых человек), и женщину, которая была окружена моими друзьями. Оказалось, что она летела из Москвы в Чикаго к дочке. Её пересадка длилась всего час, ей стало нас жалко, и она поделилась с нами едой. Кто знает, что было бы со мной, если бы не её бутерброд, – в гневе я страшна, а в голодном гневе ещё страшнее. Так что я до сих пор посылаю ей мысленные плюсики к карме.

Когда наше время подошло, нас выпустили из «тюремного заключения», отправив сразу же в самолёт и снова под конвоем – шаг влево, шаг вправо, как говорится. Хорошо, что дальше мы летели прямиком в Нью-Йорк. Это был огромный самолёт, с индивидуальными мониторами, наушниками, пледом и, конечно же, едой. За двенадцатичасовой перелёт нас покормили раза три – это ли не счастье?!

Мы прилетели в Нью-Йорк поздно вечером, чтобы добраться до Мертл-Бич, нам нужно было сесть на автобус, который отходил где-то на Манхэттене. Я, если честно, мечтала неспешно пройтись по Манхэттену, кокетливо покачивая бёдрами, в одной руке держать кофе из «Старбакса», а в другой – игриво играть пакетами из брендовых магазинов (при условии, конечно, что я на них заработаю). Вместо этого передо мной предстала мутная картина, затуманенная дождём и недостатком фонарей, что только усиливало неприязнь к этому месту. Вокруг, словно зомби, слонялись афроамериканцы. То и дело резко возникал неприятный запах и так же внезапно пропадал. Воздух тяжело ложился на плечи, и катить чемодан было невыносимо трудно.

Мы опоздали на автобус, и уже хотели было искать ночлег, но нам подсказали, что ещё один автобус отходит немного дальше по улице. Забрав последние семь билетов, уставшие, мокрые и всё ещё бедные русские студенты с облегчением запрыгнули в маршрутку. Но тут нас ожидал другой сюрприз.

Автобус назывался «china bus», и логично было предположить, что в нём нас встретит миллиард узких глаз, но когда я зашла внутрь, то увидела дикие зрачки афроамериканцев. Племя обезумевших сороконожек пробежало по моему телу. Вы когда-нибудь чувствовали себя мясом? Я нет до того случая.

Сказать, что мне было страшно, – ничего не сказать, но делать было нечего, и, прижав к себе рюкзак, я прошла по салону. Вонь молниеносно сжигала волоски в носу, а через две минуты, добравшись до мозга, съедала и его. И дело было не столько в людях (возможно, они меня тоже боялись), сколько в самом автобусе. Он был настолько дешёвым, что оправдывал своё название – его могли себе позволить афроамериканцы и русские студенты.

Нам предстояло ехать двенадцать часов, то есть всю ночь. Навряд ли я могу сказать, что спала: глаза всегда были начеку, поочерёдно сменяя друг друга. Наутро, знаете, как обычно бывает, грязная пелена ночи как будто рассеивается и всё отвратительное уже не кажется таким пугающим. К сожалению, это был не тот случай. Утром всё осталось таким же ужасающим, и я продолжила прижимать свой рюкзак мёртвой хваткой.

Теперь представьте, что вы смотрите американский фильм и видите картину: пустыня, покачивается одинокий кактус, гуляет ветер, поднимая песок, слева направо лениво тянется дорога, посреди скучает заправка, едет автобус, останавливается, через пару минут уезжает, опускается пыль и стоят семь человек с чемоданами, оглядываясь по сторонам. Мы зашли на заправку, кассир бросил на нас недоумевающий взгляд.

– Здравствуйте. Не подскажете, когда будет автобус до Мертл-Бич?

– Завтра.

– Как завтра? – воскликнули мы.

– Да, завтра. Он только что уехал.

– А до ближайшего города далеко?

Кассир окинул взглядом наш огромный багаж и сказал:

– Пешком не дойдёте.

– А есть ещё какой-то вариант?

– Такси.

– Тогда, может, лучше на такси уже сразу в Мертл-Бич поехать? – предложила Кристина.

– Ну да, – одобрили остальные. – Только в один минивэн мы не поместимся.

– Вызовем два, – заключила Маша.

– Но вы понимаете, что ехать четыре часа на такси – это очень дорого! – запротестовала я.

– Понимаем, а какой выход? Если поедем в ближайший город, заплатим за отель, а завтра ещё за билеты на автобус, наверно, так и выйдет! – заключила Марина.

– Ну да, – кивнула я.

Через час за нами приехали два минивэна, мы поделились на группы и отправились в Мертл-Бич, надеясь, что на этом приключения закончатся. Таксист попался нам болтливый: по пути рассуждал о политике, утверждая, что конкретно мы, семь русских студентов, не виноваты в конфликтах между США и Россией. «Ну слава Богу! Хоть в этом я не виновата», – подумала я.

Такси высадило нас буквально посреди проезжей части. Вокруг не было ничего, кроме небольшого двухэтажного мотеля, достаточно типичного для США, знаете, в таких ещё скрываются преступники в американском кино.

Делать было нечего, и мы отправились туда, чтобы узнать о наличии свободных номеров. По мере того, как мы приближались, меня охватывали противоречивые чувства: с одной стороны, это была возможность окунуться в фильмы Тарантино, а с другой, мне становилось не по себе от осознания, какой контингент там проживает.

Внутрь я не пошла – настолько сливаться с местным колоритом я была пока ещё не готова. Игорь с Владом вернулись, сообщив, что есть только один свободный номер. На тот момент мы слабо себе представляли, как сможем жить всемером в одной комнате, а зря – то ли ещё будет. Но самое главное, соседи, как мы и предполагали, были «исключительные»: слева – наркоманы, справа – бордель. Не жизнь, а сериал «Во все тяжкие». То, что нужно для русских студентов, чтобы с ходу окунуться в американскую культуру.

– И что будем делать? – начала Алина.

– Оставаться здесь опасно, – продолжила Кристина.

– Надо поискать другой вариант! – заключил Игорь.

Я, которая стояла подальше от рассадника зла, вдруг увидела спасительный оазис.

– Ребята, там Макдоналдс!

– Где?

– Вон там, – ткнула я пальцем в манящую, аппетитно-жёлтую букву «М». – Предлагаю пойти туда, зарядить телефоны, поесть и обсудить, что делать дальше.

Мы решили разделиться на две группы и пойти к частным домам в поисках жилья. Стоял тёплый майский денёк, солнце лениво склонялось к горизонту, а мы безуспешно слонялись от одного дома к другому.

– Ну что, нашли хоть что-нибудь? – спросили члены другой группы.

– Не-а, люди ещё не приехали. Большинство приедут в июне, в пляжный сезон.

– Так, может, пока заберёмся в пустующий дом и поживём там? – предложил Влад.

– Влад! – строго осекла его Марина.

– Ну а что? Там всё равно никто не живёт. Щас, – он полез в карман, – Настюх, глянь, какой домишко! – довольно протянул телефон, показывая мне фото.

– Нет, Влад, мы так делать не будем!

– Как хотите! – он расстроено выхватил у меня телефон.

– Ребята, а почему бы нам не пойти в ресторан, который написан у нас в оффере? – вдруг озарило Машу.

– Точно! У нас же есть адрес!

– Почему никому не пришла эта идея сразу?

– Наверно, отсутствие сна и еды сказалось на мозговой деятельности сразу семи человек, – улыбаясь, предположила я.

Нам пришлось шагать по проезжей части достаточно долго. Тротуаров там не было, и общественного транспорта тоже. Все, кто приезжал туда, добирались на своих машинах. К концу лета казалось, что жители городка узнавали нас, потому что пешком ходили только русские.

Наконец, показался ресторан. На ресепшене мы объяснили ситуацию, и нас запустили внутрь, правда, с чёрного входа (после почти четырёх суток дороги я бы себя тоже не пустила с парадного). Перед нами предстал наш непосредственный начальник – армянин, который со своими друзьями держал несколько ресторанов. Он поприветствовал нас.

– А почему вы сразу ко мне не пришли? – удивился он и продолжил: – Ребята, вы, наверно, голодные. Сейчас я попрошу принести вам что-нибудь перекусить.

Удивительно, но в ресторане морепродуктов не оказалось больше никакой еды, кроме овсяного печенья.

После нас быстро погрузили в минивэн и повезли в дом, который был специально построен для таких же студентов. Когда мы добрались до места, уже стемнело. Редкие фонари освещали пустую улицу: дома монотонно сопели тишиной в такт друг другу, и только наш дом громко бурлил жизнью. Если честно, то представляла я его другим, не то чтобы я ожидала таунхаус на Малибу, но хотя бы не картонный бункер, который в случае шторма превратится в мокрый хлебный мякиш.

У дома нас встретил Олег, русский мужчина средних лет, который на протяжении всего лета выступал неким проводником между нами и армянами и периодически помогал в решении бытовых проблем. Он сразу нас предупредил, что в доме уже живёт 15 человек, и добавил:

– Я сказал им, что вы приедете. Они должны были убраться.

– Интересное начало, – прокомментировал кто-то из наших.

– А вы уверены, что в этой землянке поместится двадцать три человека?! Или здесь есть подземный этаж?

– Поместитесь! – усмехнулся Олег.

Когда мы уставшие, голодные, и что уж скрывать, грязные и потные затащили чемоданы в дом, то увидели, как 15 муравьёв мельтешили по дому, перебирая шустро ногами. Они отчаянно наводили порядок, будто мама вернулась с дачи раньше времени, а у них тут вечеринка в самом разгаре.

– Вообще они милые ребята, вы, должно быть, подружитесь! – уже в пороге крикнул Олег и захлопнул дверь.

Мы стояли ошеломлённые друг напротив друга: таиландские студенты и русские, такие разные и похожие одновременно, оказавшиеся на другом краю света в доме с людьми, которых меньше всего ожидали увидеть. Все затаили дыхание: что же будет дальше?

А дальше они дружно подхватили нас и закружили в беспорядочном вихре знакомства, раскидывая по углам чемоданы, снимая с нас рюкзаки, попутно показывая комнаты, что-то шумно объясняя.

И пока мы разбираем сумки, а таиландцы всё ещё не сдаются, пытаясь привести наше общее жилище в подобающий вид, я расскажу про дом. Дом оказался больше, чем казался снаружи. Попадая внутрь, оказываешься в небольшом холле, плавно перетекающем в витиеватый коридор, по бокам которого располагаются комнаты: три санузла, пять спален, прачечная, кухня. Обстановка была очень простенькой, очень. Настолько, что даже у моей бабушки в деревне всё выглядит веселее.

Ну стоял коричневый диван в холле, два плетёных кресла, кухня абсолютно не заслуживающего внимания такого же коричневого цвета, вот и всё. Но когда я зашла в нашу спальню, я обомлела: две огромные кровати кинг-сайз манили нас своими белоснежными простынями, плазменный телевизор скучал на стене, огромный шкаф-купе с нетерпением ждал, когда же мы разберём чемоданы, а в углу скромно стоял миниатюрный столик, на котором красовалась вазочка с фруктами. Всё это величаво располагалось где-то, но не здесь! Вместо этого в комнате для четырёх девчонок не было ничего, кроме нескольких голых матрасов, взваленных друг на друга, имитируя кровать, маленького оконца, которое обычно устанавливают в ванных комнатах, и небольшого шкафчика в стене, который был настолько мал, что мы не стали его занимать.

– Вот она – процветающая Америка! – усмехнулась Марина. – У них что, дефицит кроватей?

– Просили простынь с собой привезти, могли бы сказать – мы бы и кровати захватили, – не удержалась Маша.

– С подушками в этой стране тоже беда? – добавила я.

– Грех жаловаться, девчонки, здесь хотя бы нет наркоманов и проституток, – успокаивала Алина.

– Как знать! – подмигнула я.

Раздался стук.

– Девочки, это я, – мы услышали голос Кристины.

– Заходи.

– Ну как вам жильё?

– Могло бы быть и получше за восемьдесят долларов в неделю! – сетовала Марина.

– Вообще да!

– А у вас как с Игорем комната?

– Бункер, даже окна нет, – Кристина ещё раз оглядела нашу спальню и добавила: – У вас ещё даже ничего!

– Девчонки, можно? – мы услышали голос Игоря.

– Да, Игорёк, входи.

– Какой ты вежливый, постучался!

– А где Влад?

Дверь мгновенно распахнулась, и появился Влад:

– Ну что вы, малышки?

– Влад, в следующий раз – стучи!

– Зачем? Вы же одетые!

– А вдруг будем раздетые?

– Ну ничего, я переживу!

– Ну конечно, – рассмеялись мы.

– Чё-то вы приуныли? – Влад всё не унимался.

– Да нет, с чего бы?! Любуемся нашими хоромами.

– Да ладно вам, – стукнул Алину по плечу, – хорош! Идёмте, нас там таиландцы уже ждут.

Наши соседи плохо знали язык, но пиво, купленное в «Волмарте» в вечер нашего прибытия, уладило международное недопонимание, и мы, как Кузьмич и финн из «Особенностей национальной охоты», заговорили на одном языке, известном только нам.

Среди таиландского населения нашего дома был один наиболее яркий персонаж: тот самый гей из комедий 90-х, одетый в широкий льняной костюм бежевого цвета, который, не могу отрицать, выгодно подчёркивал его карамельный цвет кожи. По вечерам на его шее игриво танцевал розовый боа, а вальяжные движения заманивали, словно в паутину, и будь я мужчиной, я бы очень переживала за свой тыл.

В тот вечер мы танцевали, пели, много болтали, а мой любимый гей (да простит меня Оскар Уайльд) лопал конфеты, которые мы привезли из России, утверждая, что это самые вкусные сладости, которые он когда-либо пробовал.

В общем-то после мы все жили дружно и даже составили расписание уборки. Единственный минус в наших соседях – это рис. Рис был повсюду, мне кажется, я даже находила его в своей постели, но зато могла почувствовать себя принцессой на горошине.

На следующий день мы занялись оформлением документов. Если кто-то думал, что бюрократия только в России, то нет, там тоже этого «добра» хватает.

– Так, эта пластиковая карта – номер социального страхования. Без неё вы никто! Она даётся один раз в жизни, так что не теряйте, – строго информировал Олег.

– Хорошо.

– Вопросы есть?

– А где нам купить подушки?

– Ах да! Я забыл вам рассказать: есть огромный магазин – «Таргет». Там вы найдёте всё, что нужно.

– А можно ещё вопрос? А почему вместо кроватей у нас просто горы матрасов?

– Здесь кровати очень дорогие. Но на днях я привезу одну в вашу комнату, – обратился ко мне. – А то меня оштрафуют, – разоткровенничался он.

– Оштрафуют?

– Да, здесь нельзя содержать людей без кроватей.

– Как милосердно со стороны государства заботиться о таких мелочах! – съязвил Игорь.

В тот день мы пошли в «Таргет». Такого огромного магазина я не видела никогда. Там действительно было всё: начиная с хлеба и молока, заканчивая подушками, которые и были нам нужны. Как голодные дети, которых запустили в столовую, мы ринулись скупать всё, что видели. Единственное, что нас останавливало, – это цены. «Не переводите доллары в рубли», – посоветовал как-то Олег. И это было правильным решением, чтобы уберечь неокрепшие сердца от разрыва.

Дома нас уже ждал Олег.

– Ребята, я привёз вам кровати, – он довольно взмахнул рукой, словно держал волшебную палочку.

– Это наши кровати? – выговорила я и невольно приподняла бровь. Перед нами лежала груда старых досок, прямо как у моего папы за гаражом.

– Да! – он не переставал улыбаться. – Сейчас мои ребята сколотят две двухъярусные кровати!

– Может, не надо? – простонала Марина.

Через пару часов работа была закончена.

– Ну, принимайте кровати, девчонки! – похлопывая ладонями, пригласил нас Олег.

– А можно мы не будем на них спать?

– Это вы как хотите уже, главное, чтобы они были! Но я половину матрасов заберу – надо в другое место отвезти.

Сколоченные наспех кровати не внушали доверия, поэтому на второй этаж никто не рискнул подниматься.

– Предлагаю двоим спать на нижних кроватях, а двум другим – на оставшихся матрасах, – сказала Марина.

– Так и сделаем! – согласились остальные.

На следующее утро был первый рабочий день. Мы проснулись пораньше – нужно было ещё пробиться в душ.

– Доброе утро, малышки, – появился Влад. – Как спалось?

– Доброе, хорошо, но я всю ночь боялась, что на меня свалится второй этаж кровати, – призналась я.

– Да, я тоже, – подключилась Алина.

– А ещё меня что-то кусало всю ночь. Ноги жутко чешутся! – не выдержала я, расчёсывая ноги до крови.

– И меня! – затараторили остальные.

– Настюха, не придумывай! Меня вот никто не кусал, – ляпнул Влад, но замолчал, когда увидел мои ноги.

– Надо пожаловаться Олегу, может, какую-нибудь отраву от блох привезёт! – предложила Алина.

Раздался весёлый гудок автомобиля.

– За нами приехали! – крикнула Кристина.

Каждое утро за нами приезжал на минивэне наш водитель Бо́рис (ударение на первый слог). Украинец, который жил в США уже лет 20, но английского не знал и учить «этот чёртов язык» не собирался. Он постоянно ворчал на американцев, но всё же возвращаться к себе на родину не хотел. С утра он, как правило, уже был не в духе.

– Здрасте, здрасте, – бубнил он. – Condition включить? – «Condition» (кондиционер) – это, собственно, единственное слово, которое он знал на вражеском языке.

С 8 до 15 мы работали в отеле. Вы спросите кем? Раньше я говорила, что менеджерами по персоналу, но сейчас я достигла той осознанности, чтобы без стеснения признаться – мы были уборщиками. Да-да. Мы меняли постельное бельё, мыли окна, чистили унитазы.

Когда мы приезжали в отель, то отправлялись в офис, где каждому выдавали борды, т. е. список номеров, которые нам предстояло убрать за рабочий день. Обычно на человека выделяли два-три номера с полной уборкой, после того как жильцы уехали (чекауты), и пять-шесть номеров, в которых постояльцы всё ещё живут и обычно требовалось пропылесосить или заменить полотенца. Но красным шрифтом в борде было слово «owner». Это означало, что приезжает владелец номера. В США отели часто распродают номера частным лицам, т. е. они могут бесплатно в них жить и ещё получать процент от сдачи другим постояльцам. Так вот, когда приезжали владельцы номеров, мы драили комнаты, пока всё не заблестит, а менеджеры драили нас, пока они не увидят своё отражение в унитазе.

Русских обычно ставили в пары с американцами. Когда каждая пара получала борд, мы бежали сломя головы в хозотдел, чтобы набрать чистящие средства, полотенца, постельное бельё, швабры. И всегда чего-то не хватало, поэтому собрать всё необходимое был ещё тот квест, иногда доходило до склок. Затем все эти вещи грузились в огромную тележку, наподобие которых вы могли видеть в американских фильмах. Помните, как горничная в кино изящно толкает тележку мизинчиком, цокает каблучками по коридору, выдавая сексуальную походку? Это было не про нас! А знаете, как выглядели мы? Как загнанные буйволы, которые тянут со скрипом на себе старую телегу в два раза больше, чем они, с языками на плече и прилизанными от пота чёлками на лбу. Так что единственное, что выдавала наша походка, – это прощание с поясницей.

Продолжить чтение