Читать онлайн Ковер для Сталина бесплатно
Красное несчастье уже приближалось к Баку. Большевики оккупировали древний город. Черное облако двигалось к Карабаху… После столицы озверевшие красноармейцы устремились в провинции и уже перешли через Шораган…
Амираслан бек Хагвердиев находился в своем имении в Аманбейли. Зимой и осенью оставались здесь, а летом переселялись в Шушу. У Амираслан бека было много земельных угодий, поместий, скотины не только в Аманбейли, расположенном на территории слияния рек Тертер и Куры, но в других регионах…
В стране менялся строй, пролетарский режим создавал собственную диктатуру. Кроме нескольких купцов, никто не покидал свою Родину…
Приходили страшные вести. Красные уничтожали всех, кто оказывал им сопротивление…
Амираслан бек сдержанно следил за событиями, но вместе с тем сильно беспокоился… Как в сложившейся ситуации уберечь дочь –красавицу Шахризад, младшую в семье из шести буйных братьев…
Если большевики поведут себя недостойно в отношении местных женщин и девушек, то невозможно будет остановить сыновей…
Однажды увидевший Шахризад человек многое бы отдал, чтобы еще раз взглянуть на нее. Хоть она и была обручена с сыном дяди Зии Талыбом, братья берегли ее как зеницу ока.
В полдень пожаловал Талыб бек:
– Отец говорит, что уже настало время переселиться на дачу. Желает вашего приезда. Шуша пока в безопасности. К тому же, вместе обсудим наши дальнейшие действия.
Амираслан бек дал указания младшему брату Акпер беку:
– Ты оставайся здесь. Присматривай за односельчанами, слугами. Их нельзя оставлять без надзора. Когда все утихнет, он вернется.
Уже шла подготовка к переселению. Утром должны были отправиться в путь…
Сын конюха Исмаил подарил Шахризад самого красивого коня в табуне. Он видел в жеребенке самую привлекательную в Карабахе лошадь и еще тогда решил, что она будет принадлежать Шахризаду…
Тому была своя причина… Исмаил был неравнодушен к Шахризад… Он знал, что любовь эта безответна, но ничего не мог поделать с собой. Зная, что девушка обручена с Талыб беком, однако, не мог не мечтать о ней…
Исмаил верно служил своему беку, но считал себя виноватым перед ним. Считал грехом даже думать о дочери бека, которая была сосватана за другого…
Этого коня он вырастил с большой любовью. Когда сыновья Амираслан бека увидели коня, они начали восторгаться им. Исмаил на их вопросы кому он достанется, отвечал: «Шахризад!»
Услышав имя Шахризад, братья отступили. Все прекрасное на свете должно было принадлежать Шахризад…
Появившаяся на свет после шести братьев Шахризад стала прекрасной наездницей под их влиянием, ничем не отличалась от парней своим бесстрашием…
Семья Амираслан бека, вся прислуга уже находилась за седлом. Амираслан бек вместе с сыновьями и Талыб беком двинулись на конях, окружив Шахризад. На черном карабахском коне с белым пятном на лбу Шахризад выглядела еще более очаровательной.
Проехав значительное расстояние, решили сделать привал. Слуги наполняли водой глиняные кувшины, подносили их бекам, женщинам.
Сзади раздался топот конских подков. Все повернулись в сторону, откуда раздавались звуки. Показал сын конюха Исмаил. Спешившись с коня, подошел к ним. Заговорил с тревогой в голосе:
– Бек, большевики вошли в село. Среди них и сын батрака Гусейнгулу Гудси. Выстроили людей возле стены, спрашивают о вас. Никто из наших не обмолвился словом. Тогда Гудси сказал: «Эй, ты меня разве не знаешь? Это я, Гудси». Отец плюнул ему в лицо: «Если ты Гудси, то зачем привел этих бесчестных сюда? Если бы был жив твой отец, у него разорвалось бы сердце». Один из красноармейцев выстрелил в отца. Акпер бек посоветовал мне сообщить вам об этом.
Амираслан выглядел сдержанным. После слов Исмаила будто конь под ним встал на дыбы.
– Поедешь с нами, да упокоит Аллах душу твоего отца. Акпер предаст земле его тело…
Пришпорив коня, Амираслан бек решил продолжить путь. Но уже совсем близко раздавались конское ржание и топот подков…
Их обступил отряд в десять-пятнадцать красноармейцев. Увидев среди них сына батрака Гусейнгулу Гудси Амираслан бек сказал:
– Что, пришел проститься?
– Бек, когда подойдет время будем прощаться.
– Как? Еще не подоспело время?
В это время стоявший возле Гудси командир большевистского отряда указал пальцем на Шахризад и тихо спросил: «Чья эта девушка? Как же она красива!»
Гудси не успел ответить на вопрос красного командира. Талыб бек выхватил винтовку и открыл стрельбу. Командир упал с коня, распластался на земле. Завязалась перестрелка. Гудси попытался выстрелом в воздух успокоить обе стороны, но тщетно. Из-за деревьев послышался голос Амираслан бека:
– Талыб, бери Шахризад и отправляйся в Шушу, – затем обратился к младшему сыну Мамедрасулу, – детей, женщин и прислугу отвези на берег Куры. Мы их здесь задержим.
… Стрельба прекратилась. Раздался голос спрятавшегося за деревом Гудси:
– Бек, один я остался. Смотри, бросаю оружие и выхожу.
Амираслан бек окликнул сыновей:
– Не стреляйте. Посмотрим, что он скажет.
Никто не откликнулся. Амираслан бек стал называть по имени всех сыновей: – Аббасгулу, Аллхъяр, Имамяр, Рамазан, Гусейн…
Не услышав ответа, Амираслан бек зашагал в сторону холма, покрытого зеленой травой.
В это время перед ним вырос утиравший слезы Исмаил:
– Ага, их уже нет в живых, – рыдая, сказал он.
Потрясенный Амираслан бек не успел сделать и шага, как один из раненых красноармейцев нашел в себе силы и выстрелил ему в спину. Гудси подбежал к Амираслан беку, которого Исмаил уложил спиной к земле:
– Бек, зачем Талыб сделал это. Красный командир просто поинтересовался насчет Шахризад. Разве я позволил бы, чтобы кто-то обидел Шахризад. Ведь не пролилось бы столько крови.
– Ты уже сказал свое последнее слово. Разве за этим я посылал тебя учиться? – после этих слов Амираслан бек закрыл глаза.
– Исмаил, мчись в село, – сказал Гудси. – Скажи Акпер беку, чтобы послал людей. Надо забирать тела убитых.
Гудси и сам хотел поехать в село, однако, знал, что Акпер бек не простит ему гибели брата и его сыновей…
Гудси среди убитых не нашел Мамедрасула и понял, что ему удалось скрыться. Гудси охватило смятение. Мамедрасул был самым отважным среди сыновей Амираслан бека. Наверняка, он постарается отомстить за смерть отца и братьев.
* * *
В кабинете председателя Чрезвычайной комиссии Мирджафара Багирова находились двое:
– Товарищ Гаджиев, Киров хочет знать о причинах происшедшего два дня назад события. Убийство наших революционных соратников – это бесчинство…
После кровавого происшествия Гудси Гаджиев вернулся в Баку и он знал, что ему будут задавать множество вопросов об этом. Главное, спросят, как ему удалось выжить в этой мясорубке…
Амираслан бек Хагвердиев его, как и других детей батраков отправил получить образование и поэтому он испытывал почтение к этому доброжелательному человеку. В сущности, своим появлением в руководстве республикой он был обязан Амираслан беку. Во время разразившейся пальбы Амираслан бек и его сыновья ни разу не выстрелили в его сторону.
– Товарищ Багиров, красным командирам необходимо выдать инструкции и проинформировать об этом солдат. Они должны осторожно обращаться с девушками, женщинами этой национальности, не допускать своеволия…
– Гудси, я знаю тебя давно, в противном случае мы не находились бы сейчас лицом к лицу. Я сообщу обо всем Кирову. Но и ты остерегайся. Говорят, один из устроивших перестрелку сбежал…
У Гудси не было иного пути. Всю жизнь он был влюблен в Шахризад. Если скажет, что красного командира прикончил Талыб, то тогда ему этого не простят ни Шахризад, ни люди. Подумают, что из-за Шахризад он причисляет Талыба к палачам революции и все ради того, чтобы овладеть Шахризад…
– Товарищ Багиров, устроил перестрелку и убил командира красноармейцев младший сын Амираслан бека Мамедрасул. Да, которому удалось скрыться… Его местонахождение неизвестно…
Багиров был вынужден согласиться:
– Хорошо, товарищ Гаджиев. В любом случае, поручим карабахскому ревкому и ЧК найти и обезвредить Мамедрасула Хагвердиева…
2
Зия бек находился на смертном одре. Находившиеся возле него жена Нуриниса не могла сдержать слез. Зия бек вовсе не горевал об экспроприориации всего имущества. Он лишился здоровья после вести об убийстве брата Амираслана и его сыновей. Сколько уже времени Нуриниса ханум настойчиво советовала переправить Талыба и Шахризад на другой берег Араза, но отец и сын и слышать об этом не хотели:
– Как можно бросить несравненную Родину, могилу предков и уехать куда-то? Да лучше пустить себе пулю в лоб.
Талыб бек не раз говорил: «Мама чужбина примет нас… Однако, как лишенные молока ягнята наши взоры всегда будут прикованы к этому берегу, воспламенятся сердца… Сменился строй, лишились богатства, но осталось наше бекское звание, мама…»
Нуриниса ханум опасалась за своего сына, ждала ареста ненаглядного Талыба со дня на день. Эта власть не простит Талыб беку гибели красного командира. Рано или поздно это случится…
Зия бек желал видеть возле себя сына и невестку. После перенесенного потрясения Шахризад лишилась аппетита, выглядела крайне утомленной. В какой-то момент хотела вернуться в Аманбейли. Думала найти утешение, посетив могилы родителей, братьев. Нахождение на смертном одре дяди Зии лишало ее последних надежд. Подошли к концу радостные и беззаботные дни несравненной красавицы. Не верилось, что когда-нибудь улыбнется ее лицо… Молилась за оставшегося в живых единственного брата Мамедрасула. О судьбе Мамедрасула ничего не было известно….
…На третий день после смерти Зии бека Талыб принял решение. Он ничем не мог помочь своей возлюбленной Шахризад, которая еще более окунулась. Во что бы то ни стало, надо вернуться в Аманбейли. Возможно, нахождение в отцовском очаге немного успокоит Шахризад…
* * *
Всадники остановились в самом густом месте леса Солтанбуд. Находившийся впереди Мамедрасул бек попридержал коня и увидел прислонившегося друг к другу верхушками пять платанов. Ветви этих деревьев переплелись между собой. Сверху ветви образовали большую крону под которой приятно было укрыться от палящего солнца.
Направил коня между деревьями. И спутники сошли с лошадей и устроились в тени. Мамедрасул бек поднял голову, оглядел деревья. Господи, эти пять платанов напомнили ему братьев, убитых несколько дней назад. Они превратились в деревья и теперь стремились защитить Мамедрасула от раскаленных лучей солнца. Чтобы товарищи не видели его подавленности, Мамедрасул скрестил руки на затылке и стал всматриваться на зеленые ветви…
К нему присоединились еще четыре бекских сына, недовольных местными властями. Эти люди, привыкшие нежиться на тюфяках из лебяжьего пуха, решили собрать вокруг себя как можно больше единомышленников и вести борьбу с большевистским правительством. Для них началась жизнь беглецов. У предводителя этого небольшого отряда Мамедрасул бека было твердое намерение… «Не выдали сестру за Гудси и потому он отомстил нам. Отчего он привел большевиков в наше село… Пока Гудси не поплатится за содеянное, моим пристанищем будут эти леса…»
* * *
Фаррух происходил из ряда обедневших беков с противоположного берега Куры… Его послали в это село для открытия школы. Еще будучи учащимся реальной школы, Фаррух присоединился к большевикам и на самом деле был недоволен своим нынешним назначением. И даже частицу «бек» в названии Аманбейли считал для себя оскорблением. Фаррух с презрением относился к бекскому сословию. Он считал неприемлемым для себя нарядную верхнюю одежду беков, кинжалы на золотистых поясах бекских отпрысков, чувствовал, что для него навсегда останутся несбыточной мечтой утонченные бекские девушки. Из-за страха перед большевиками скрытно произносилась фраза «холоп никогда не станет беком». С самого начала он считал, что слово «холоп» в этой поговорке напрямую относится к нему.
Это презрение появилось у Фарруха еще в раннем детстве…
Он видел как каждое утро отец в опрятном бекском одеянии приходил на берег Куры, снимал ее и повесив на камыш переходил реку… На другом берегу отец облачался в старую одежду и батрачил на хлопковых плантациях Аманбейли. На вырученные от работы деньги нанимал фаэтон, одевал бекскую одежду и возвращался в свое село под видом бека…
Было бы немного лучше для обездоленных детей, если бы отец батрачил в своем селе…
Фаррух, как две капли воды похожий на своего отца, который разносил вести от одного бека к другому, поэтому внутренне презирал себя.
Не смирившийся с неудачами отец постоянно лупил и мучил жену, и та в отместку вымещает злость на своих сыновьях, поэтому дети в семье не видели никакой ласки…
Вернувшиеся в Аманбейли Талыб и Шахризад неустанно трудились для обустройства своей жизни. Советская власть лишила их всего, но благодатная карабахская земля и деловитость обоих облегчала их жизнь. К тому же, они беззаветно любили друг друга. Спустя год после Муреля на свет появился и второй сын Ильяс.
Возле них неизменно находились сын конюха Умуд, его жена Хейранса, пастух Гумбат. Во всех делах они становились помощниками…
Давно уже наступила пора Исмаилу жениться, но он об этом даже не задумывался. Не было второй девушки как Шахризад. Какова бы ни была любовь к бекской дочери, он никогда не смотрел в лицо Шахризад. Шахризад была чужда ему…
Существование госпожи, ее счастье было достаточно конюху Исмаилу.
Не забывая о кровавом прошлом, село приспособилось к новой форме управления.
При первой встрече с Шахризад у Исмаила закружилась голова. Несмотря на пребывание в статусе чужака, гостя Талыб привел Фарруха в свой двор, накормил его досыта. Фаррух считал ангелом Шахризад, которая подавала еду на стол. Не испытывавший на протяжении жизни ласку Фаррух только сейчас почувствовал насколько привлекательной и красивой может быть женщина.
Ахмедали был из слуг, которые во время переселения отправили Мамедрасула на берег Куры. Он работал сторожем в сельской школе. При виде Фарруха он склонился в три погибели. Сельчане его не любили, но Ахмедали прикрывался Фаррухом как зонтом. Беспрекословно выполнял все его указания, терпел гнет этого бека-большевика.
Направляясь в дом, Фаррух думал о счастье бекского сына Талыба. У него есть такая жена как Шахризад. Зачем нужно было совершать революцию? Мучительно свергли прежнюю власть, чтобы блаженствовал бекский сын?..
Увидев удрученного Фарруха, Ахмедали обратился к жене Гюльзар:
– Быстро неси чай, товарищ Фаррух пришел очень уставший.
– Иду, иду, сейчас принесу.
Фаррух обратил внимание на красивый ковер на полу, выставленные на нем тюфяк и подушку. Вразвалку приблизился, оперся на тюфяк.
– Какой чудесный ковер?
– Этот ковер отобрали из бекского дома. Воспользовался суматохой, ночью перенес сюда. Никто не видел. Насколько я знаю, этот ковер соткала бекская дочь Шахризад своими руками. В округе нет второго подобного красивого ковра.
– Ты еще занимаешься воровством? Боже мой, да ты же вор…
Вперед подалась Гюльбяз:
– Товарищ Сохбатов, не обращай внимания на этого придурка. Этот клоун наговаривает на себя… Ковер этот остался у нас, когда спешно переселились на дачу…
Фаррух провел рукой по ковру. Каждая нитка, каждая петля ощущала на себе прикосновение рук Шахризад. Прикрыл глаза, представил себе образ Шахризад:
– Шахризад умеет вязать такие ковры?
– Эх, товарищ Фаррух, если бы не свалившееся на ее голову несчастье, то сколько она связала бы ковров…
– О каком несчастье ты говоришь, Ахмедали? Неужели, о революции. Та, наверное, сошел с ума?
– Да что вы, да буду я жертвой Советской власти. О чем вы… Называю несчастьем гибель ее отца и братьев. Талыб бек убил красного командира…
Вдруг Ахмедали потупился. Язык его заплетался. – «Мой Аллах, о чем это я». Сельский ахунд Ахмедия заставил всех поклясться на Коране и больше не вспоминать о происшествии.
– Гюльгаз, что там стало с чаем? – Ахмедали решил ретироваться, но Фаррух остановил его.
– Что случилось? Куда идешь? Какого командира убил Талыб. Говори.
Невозможно было отпереться. Фаррух ни за что не отстал бы от него. Нельзя спрятать тетиву выпустив стрелу.
– Товарищ Фаррух, отца и братьев Шахризад убили после того как Талыб выстрелил в красного командира.
В ту ночь Фаррух не сомкнул глаз. Готовил донос в Бакинскую чрезвычайную комиссию. «Убивший командира красноармейского отряда ярый враг революции Талыб Амираслан оглу Хагвердиев продолжает свою контрреволюционную деятельность в Аманбейли».
Несмотря на усталость и бессонницу, Фаррух был вне себя от радости. После этого доноса ЧК должна была расстрелять Талыба. И перед ним больше не оставалось препятствий. Он мог завладеть Шахризад.
Утром отправил донос в Баку. Ждал дня когда случится расправа над Талыбом.
3
Пастух Гумбат направил овец в сторону Солтанбуда. В начале осени трава доходила до колен. Ему доставляло удовольствие видеть как овцы жадно впитывают зеленую траву. Удобно разлегшись под большой чинарой не забывал приглядывать за стадом. Но вскоре сон одолел его. Когда проснулся, сгустились утренние сумерки. Овец не было видно. Сколько лет он был пастухом у Амираслан бека, а теперь Талыб бека. И за это время не терял ни одного ягненка.
Пропажа стада выводила его из себя. В поисках овец Гумбат преодолел огромное расстояние. Самое страшное заключалось в том, что в глубине леса будь голодные волки, могли разодрать на мелкие куски овец и его самого. Но пока он не видел ни овец, ни волков. Вечерело, на его счастье луна привносила ясность. Иначе в кромешной тьме разрывалось бы сердце.
По мере углубления в лес лунный свет скрывался за широкими листьями деревьев. Вдруг все вокруг окуталось мраком. Перед ним сверкали два глаза. Вскоре этих глаз становилось все больше. Волчья стая окружила его. Большие глаза напротив приближались к нему. Горло Гумбата пересохло, он с трудом дышал. От страха не мог даже закричать. Гумбат понял, что он воет как волк:
– А-у-у-у-у…
Неожиданные выстрелы остановили его завывание. Блестевшие в темноте глаза куда-то исчезли. Против воли осел на землю. Хотел отодвинуться назад и прикоснулся к ботинку. Поднял голову и увидел нацеленную на него винтовку…
После спасения от волчьей стаи он несказанно обрадовался встрече с представителем рода человеческого…
– Эй, ты кто? Поднимайся.
Голос показался Гумбату знакомым, но под прицелом винтовки он не мог определить личность человека.
Поднялся, на ноги. Из-за первой на него были нацелены еще четыре винтовки. Передний вооруженный человек приблизился к нему.
Боже ты мой, это был сын Амираслан бека Мамедрасул.
– Бек, это я, Гумбат. Ты не узнал меня?
Мамедрасул ничего не ответил, повернул и приказал следовать за ним. На свету он увидел лицо бека со всей отчетливостью. Когда-то самый привлекательный в округе Мамедрасул возмужал, стал суровым.
– Ага, да хранит тебя Аллах. Если не ты, то волки расправились бы со мной.
– Слушай, что ты здесь делаешь? Говори правду. Может за мною прислали тебя?
– Да буду я жертвой твоей, заснул, а когда проснулся не увидел стада, будто испарились они. В поисках овец я и забрался сюда.
– Врешь, каналья. Тебя подучили и направили сюда, – это сказал Сейфулла бек из агджабединского рода Кебиран. Он долгое время находился в лесах с Мамедрасул беком.
От долгого нахождения в лесах Сейфулла бек будто озверел. Он начал подозревать любого встречного.
Гумбат не выдержал:
– Бек, зачем сердишься, в нашем роду никогда не было предателей, можешь спросить у Мамедрасул бека.
Мамедрасул оставался все таким же жестким и нетерпимым:
– Эй, Гумбат, от нашего бекства не оставили ничего. Скажи мне, как Шахризад, что слышно о Талыбе?
– Ага, все хорошо. Волнуются только о тебе. Сын конюха Исмаил говорил, что Шахризад ханум поделится самым сокровенным, чтобы увидеть брата…
– С кем поделится, с большевиками? Последнее слово будет не за ним… Скажи сестре, пока жив – буду мстить.
– Ага, а как же мои овцы?
Мамедрасул не удержался от смеха:
– Эй, каналья, разве у тебя были овцы? С каких это пор наши овцы стали твоими? Они вот в той долине сзади тебя, можешь забрать. Скажи сестре, приду непременно…
* * *
Отсутствие Гумбата в селе всех взволновало. Председатель сельсовета Сибирь Газанфар мобилизовал народ. Держа в руках факелы все направились в сторону Султанбуда на поиски Гумбата. Ближе к городу сельчане увидели какие-то темные пятна. Туда и направил своего коня Сибирь Газанфар. Подъехав к Гумбату, чуть не влепил ему пощечину:
– Ты где был, отвечай. Люди все перепугались, жена на голове рвет волосы.
– Братец Газанфар, заблудился я.
– Быстро, следуй за мной.
Аксаккал села Сибирь Газанфар по-отечески относился к сельчанам. Те же беспрекословно ему подчинялись.
Сельчане еще находились вдалеке и потому Сибирь Газанфар окликнул Гумбата:
– В следующий раз не засовывай голову в волчье гнездо. И держи рот на замке…
– Брат, я ничего не видел в лесу. Только заплутал и потому очутился там. Лес же все таки…
– Замолчи, – ответил Сибирь Газанфар, – я сказал тебе свое слово.
Увидев Мамедрасула в зверином обличье Гумбат был сильно подавлен, но теперь немного оживился. Выходит, Сибирь Газанфар знает о нахождении Мамедрасула в этих лесах… На собрании в селе призывал к борьбе с врагами революции. Гумбат передернул плечами… Отбывший наказание в Сибири помощника урядника Газанфар сегодня возглавлял сельсовет. Большевики смотрели на него как на борца с царской формой управления. Неспроста человека этого называли Сибирь Газанфар…. Заметив приближающегося человека, Гумбат отвлекся от своих мыслей…
– Слава Аллаху, нашелся Гумбат. Можете расходиться по домам. Затем Сибирь Газанфар обратился к Гумбату: «Скажи Талыбу, чтобы зашел ко мне».
Каждый раз при виде здания сельского совета у Талыба кружилась голова. Потому что их дом превратили в сельсовет, а дом Амираслан бека в школу.
Сибирь Газанфар встретил Талыба как родного сына и без промедления сказал:
– Знаешь, я осведомлен о многих вещах в мире. Говорю это от любви к вам…
Талыб не понял Сибирь Газанфара и потому вопросительно уставился на председателя сельсовета. Сибирь Газанфар негромко сказал: «Я говорю о Мамедрасуле».
– Дядя Газанфар, уже какое время не встречался с ним…
– Не знаю. Встречался или нет… Знаю лишь о том, что он взялся за безнадежное дело. Арестуют и расстреляют. Такое государство соорудили в Баку, чем это закончилось. Некоторые погибли, другие разлетелись по другим странам… Твой двоюродный брат навлечет на вас несчастье…
– Что я смогу сделать?
– Вот самый верный ответ на этот вопрос времени. Что мы можем сделать? Нет другого пути. Клянусь тебе, если все будет так же продолжаться, из-за него перевернут село верх дном.
Талыб опустил плечи:
– Но я не знаю до сих пор о его нахождении здесь.
– Он находится недалеко, совсем близко. Он должен сдаться властям или перейти на противоположный берег Араза. До каких пор будет жить как волк в лесах. Сейчас каждое произошедшее убийство списывается на него. Его ищут чекисты. Рано или поздно поиски увенчаются успехом.
– Что мне делать?
– Рано или поздно он пожелает увидеть Шахризад. Он сильно любит сестру. Скажи Шахризад, пусть образумит его. Его сопротивление бесполезно…
Уходивший от Сибирь Газанфара Талыб находился в нерешительности. Знал, если сообщить сестре о близком местонахождении Мамедрасула, то у любящей Шахризад появится желание увидеть его. При возможности отличающаяся храбростью и бесстрашием Шахризад на конской спине будет искать брата в селах и лесах.
Решил пока ничего не говорить Шахризад. Он знал о характере Мамедрасула. Рано или поздно он должен был навестить сестру.
Правильно говорят: шило в мешке не утаишь. Разговоры о Мамедрасуле набирали обороты. После убийства председателя Хиргинлинского сельсовета подозрения усилились. Говорили, что убийство председателя сельского совета в Хиргинли дело рук банды Мамедрасула.
Никто из местных жителей не хотел возглавить сельсовет, назначенный из Гамарли новый руководитель заставлял население умываться кровью, даже не чурался подвергать порке женщин и девушек. Мамедрасул направил ему предупреждение, но тот рассвирепел еще больше. Поэтому Мамедрасул со своими людьми проник в село и убил председателя.
Разговоры о Мамедрасуле доходили и до Фарруха. В последнее время Фаррух сблизился с ахундом села Ахмедия.
На старинном сельском кладбище был очаг, именуемый Коляги баба. В селе все знали, что покоившийся здесь дедушка Коляги прадед Ахмедия. В этом древнем месте паломничества Амираслан бек и Зия бек построили красивый, величественный купол.
Все ахунды и муллы села происходили из этой родословной. В годы бесчинства большевиков ни на день не снизилась вера людей к священному очагу.
Дом Ахмедии тоже напоминал святилище. До совершения какого-либо поступка жители просили благословения у дедушки Ахмедия. Больные излечивались после его молитв.
Фаррух каждый день вел пропаганду в школе, дабы люди не верили священнослужителям. Отчаявшийся с предрассудками к дедушке Ахмедия Фаррух вызвал гнев даже у Сибирь Газанфара.
– Фаррух, в день моего ареста покойная бабушка попросила помолиться за меня. Меня отправили в Сибирь. Никто из Кавказа не вернулся кроме меня. Своей жизнью я обязан той молитве. Ты еще не видел силу очага Коляги баба. Не играй с людской верой.
– Народ должен верить Ленину, Сталину. Или и ты им не веришь?
Сибирь Газанфар был мудрым человеком. Одно неосторожное предложение могло привести его в подвалы Чрезвычайной комиссии. Потому сдержанно сказал:
– Эй… Ты не учи меня. Я сражался за эту власть, а ты что делал?
Фаррух понимал, что ему не удастся уколоть Сибирь Газанфара. Некоторые говорили, что Сибирь Газанфар сидел в одной тюрьме со Сталиным…
Уйдя от Сибирь Газанфара Фаррух пребывал в смятении. Никто не интересовался его доносом на Талыба. Он чувствовал на себе личное оскорбление, когда видел Талыба. Принял решение с утра отправиться в Чрезвычайную комиссию…
* * *
Мурадхан Галабеков был председателем региональной Чрезвычайной комиссии. Происходил он из бекского сословия, но в период учебы в Петербурге его привлекли идеи социал-демократов, затем присоединился к большевикам. Был близко знаком с Хагвердиевым. Амираслан бек и Зия бек были друзьями его отца.
Сейчас он сидел перед низвергавшим гром и молнии Фаррухом. Он был осведомлен об убийстве красного командира во время переселения.
– Товарищ Галабеков, как большевик я не могу видеть как убийца красного командира разгуливает среди нас. Его следует немедленно арестовать и подвергнуть заслуженному наказанию.
Когда Фаррух закончил, его собеседник снял очки и прямо посмотрел в его глаза.
– Большое спасибо. Будем благодарны. Но вы обязаны знать следующее.
– Что?
– Вопрос, о котором вы информируете рассмотрен под руководством товарища Багирова, проведено следствие. Заместитель прокурора Гудси Гаджиев был свидетелем того события. Разве вы или я знаем больше чем товарищи Мирджафар Багиров и Гудси Гаджиев. Они расследовали дело и поставили точку. Если бы Талыб Амираслан оглу Хагвердиев был непосредственным виновником в этом деле, то Багиров и Гаджиев не оставили бы его на свободе. Его давно расстреляли бы по приговору революционного трибунала. Из материалов следствия выяснилось, что командира Савельева расстрелял Мамедрасул Хагвердиев. Он нами разыскивается. Буду весьма благодарен, если посодействуете в поимке этого жестокого бандита.
Представитель бекского сословия Галабеков, чтобы убедить Фарруха сказал:
– Товарищ Багиров, не принимает ошибочные решения.
– Может товарищу Багирову и Гудси Гаджиеву представляют неверную информацию.
Галабеков рассердился:
– Одумайтесь, Сохбатов. Как вы можете произносить такое в отношении руководителей республики. Вам должно быть стыдно. Предупреждаю вас, если узнают люди, то вам не поздоровится. Вы свободны…
Опущенный как в воду Фаррух недоуменно таращил глаза. Он надеялся разделаться вскоре с Талыбом и овладеть Шахризад. Однако, это было не совсем просто.
Теперь Фарруху предстояло постараться для доказательства связи между Талыбом и Мамедрасулом…
Профессионал в своем ремесле Мурадхан Галабеков узнал, что Аманбейли еще ждут потрясения… Он вспомнил, что ЧК развернула широкую агентурную сеть по всей территории республики, но отчего-то в Аманбейли нет ни одного агента. Правда, этому содействовало нахождение в селе Сибирь Газанфара. Хорошо познавший тюремную жизнь не желал видеть кого-то агентом в своем селе. Каждый раз он встречал прибывающих чекистов, устраивал им застолья и не позволял вербовать кого-то из односельчан…
Мурадхан вызвал сотрудника Джебраилова и дал указание: «В Аманбейли надо выявить лиц, готовых к сотрудничеству с нами».
Джебраилов ответил: «Товарищ начальник, нельзя ли привлечь вышедшего недавно от вас Фаррух Сохбатова?»
– Джебраилов, Сохбатов прирожденный агент. Нет необходимости его привлекать. Он сам без нашего приглашения придет и все расскажет. Ты займись определением тайных агентов.
– Слушаюсь, товарищ начальник, – Джебраилов покинул кабинет.
После случая в Хырчынлы Мамедрасул хорошо знал, что его и товарищей ищут повсюду. Ему и ребятам надоела жизнь скитальцев. Ильяс бек настаивал на переходе Араза. Могли отправиться и в другие страны.
Сильный утренний ветер приводил Мамедрасула в озноб, но он как материнское молоко впитывал его в легкие… Чужбина… Чужбина… Воздух чужбины задушит его… А есть ли на чужбине такая погода, такие леса, такая красота. Конечно, есть… И там немало таких лесов, земли, но выдержит ли кровь в жилах расставание с Родиной. И там он останется Мамедрасул беком? Будучи беглецом вокруг тебя верные друзья, родственники. Чужбина может быть привлекательной. Однако, она хороша тем, чтобы впоследствии счастливым вернуться на Родину…»
Глаза наполнились слезами. Вспомнил отца, маму. Будто они были живыми. Послышались слова мамы: «Мой отважный сын, ты уже давно не спишь на выстеганной мной одеяле. Как ты постарел, мой несчастный сын. Я не таким оставляла тебя». Наступил черед отца: «Мамедрасул, я поражен твоей честью, мужеством. Знаю, хочешь отомстить за нас, никогда не уедешь на чужбину. Но поменяй местожительство. Враг в одном шаге от тебя».
Почувствовал запах матери. Отец будто предостерегал его. Надо менять место… Но прежде увижу Шахризад. Материнский аромат могу вкусить только от любимой сестры.
* * *
Ночью на кровати между Шахризад и Талыбом сладко посапывали Тургай и Ильяс. В дверь негромко постучали. «Тук… Тук… Тук…»