Читать онлайн Испорченная корона бесплатно

Robin D. Mahle, Elle Madison

Tarnished Crown

Печатается с разрешения автора и Whiskey and Willow Publishing, LLC

Глава 1

Отец всегда говорил, что однажды несдержанный язык меня погубит.

Тогда я думала, что он дразнится, но шутка попала в цель, ведь только посмотрите на меня – дважды пленница во вражеском королевстве, оказавшаяся на верном пути к безвременной кончине.

А все потому, что не смогла удержать рот на замке!

Впрочем, виновата, конечно, не только я.

Я разглядывала профиль лорда Эвандера. Волосы, чернее его темной души, небрежно упали на лоб, в то время как у этого засранца хватило наглости задремать после того, как он невзначай разрушил мою жизнь.

Пальцы сами потянулись к пристегнутому на бедре кинжалу.

И что дальше? Смогу я заколоть человека во сне, даже если он чудовище?

Не уверена.

А если смогу, что буду делать в окружении его стражников, да еще и посреди королевства, где меня предпочли бы увидеть на виселице из-за цвета моих волос?

Я не могу вернуться к Тео, рискуя втянуть его в войну. Не могу вернуться домой, пока горный перевал не станет проходим. Я основательно застряла здесь.

И все же с кинжалом в руке мне будет спокойнее.

Не спуская глаз с лица Эвандера, я плавно приподняла юбки позаимствованного платья цвета морской пены, медленно и осторожно, чтобы не звякнула подвеска на браслете. Мы наехали на дорожный ухаб, и я замерла, но веки лорда даже не дрогнули.

Я нащупала ножны, неспешно дотянулась до рукоятки и крепко обхватила сирену с обнаженной грудью, вытаскивая клинок.

Я отвела взгляд от державшего меня в плену злодея всего на долю секунды, чтобы не порезаться, но и этого оказалось достаточно. Крепкие пальцы сомкнулись вокруг моего запястья, не давая пошевелить рукой.

– Не стоит. – Его голос с легким акцентом гулко прозвучал в замкнутом пространстве.

Я замерла, страх расползся вдоль позвоночника, и у меня перехватило дыхание. Возможно, он почувствовал движение, а, может, я наделала больше шума, чем надеялась? Нарочито медленно я подняла на него глаза.

– Не хотелось бы сажать вас на поводок, леммикки, – промурлыкал он.

Освещение в экипаже изменилось. Из-за отбрасываемых теней вид у Эвандера стал еще более зловещим. В светло-серых глазах, полных смертельной угрозы, бушевал ураган, и я усмехнулась.

– Почему-то я сомневаюсь. – Особенно если учесть, что он продолжал звать меня своей зверушкой.

Эвандер наклонился вперед, одной рукой по-прежнему держа меня за запястье, а другой пытаясь забрать кинжал. Внутри разгоралось пламя, но я разжала пальцы и отдала оружие, поспешив отстраниться, едва он выпрямился.

Эвандер фыркнул, издав сухой гулкий звук.

– Вы бы вздремнули, принцесса. Раньше полуночи остановок не будет.

Он не отвел взгляда, даже чтобы посмотреть на кинжал, спрятав его под полурасстегнутый сюртук, а затем откинул голову к стенке экипажа.

Кровь пульсировала по венам. Я все еще не могла поверить в происходящее. Каждая мелочь, начиная со злополучного похода в туннели, завела меня сюда, а моя жизнь – в руках наследника самого жестокого клана во всем Сокэре.

Глава 2

Экипаж трясло на ухабистых дорогах, а от подпрыгивающего скалистого пейзажа только еще больше мутило. Хотя, в основном, это было от нервов. Или от злости. А, может, от всего сразу.

Я сумела промолчать еще целых десять минут, но потом не сдержалась:

– Для того, кто заявляет, что не хочет еще одной войны с моим королевством, у вас донельзя ловко выходит ее разжигать.

Черты лица Эвандера исказила усмешка.

– Не скромничайте, принцесса. Все это исключительно ваших рук дело.

Высокомерный сукин сын!

– Только один из нас принял осознанное решение развязать войну, – напомнила я.

Он расправил и без того прямую спину.

– А другой оказался слишком глуп и не сумел ее избежать. По-вашему, это лучше?

Щеки у меня вспыхнули от стыда, смешанного со злостью.

– По-моему, что угодно лучше ваших нездоровых игр.

– Что за игры? – Он с вежливым интересом поднял брови, а я сердито покачала головой.

– Вы с самого начала знали про долг крови и с чистой совестью не вмешивались, пока на Совете решали, каким способом меня убить. Как это называется? Вам хотелось дождаться, пока у меня появится крошечный лучик надежды, а потом растоптать его?

– Вопреки убеждениям, в которых вас воспитали, не все вертится вокруг вас. – Его будничный тон был хуже откровенной издевки. – Разрази меня гром, в Локланне все так невыносимо зациклены на себе?

У меня от возмущения открылся рот.

– Справедливости ради, это меня забрали у жениха и держат в качестве зверушки, и ситуация имеет ко мне непосредственное отношение.

– По крайней мере, вы cмирились. Вечность – слишком долгий срок, чтобы упорствовать в отрицании.

– Ничего подобного, – огрызнулась я. – И нам обоим известно, что ни о какой вечности не может быть и речи, как только мой отец узнает, что я у вас.

Эта угроза не доставила мне никакого удовольствия, ведь мои любимые могут оказаться на линии фронта. К тому же я подозревала, что Эвандер скорее убьет меня, чем отдаст обратно, лишь бы досадить тем, кого так явно презирает.

Однако мое мрачное предостережение, казалось, его совсем не тронуло, он лишь вздохнул и со скучающим видом откинул голову, прислонив ее к стенке экипажа.

– Рассчитываете, что папочка выручит вас из беды? Хоть бы попытались быть оригинальной, принцесса. Или вам нравится являть собой ходячий стереотип о среднем королевском ребенке?

Его замечание неприятно задело, и я силилась найти слова, чтобы ответить, когда экипаж резко остановился посреди пустоши с редкими сухими деревьями и крутыми косогорами.

Сердце екнуло в груди.

Почему мы остановились так рано? Ведь Эвандер сказал, что до вечера остановок не будет?

Сквозь пелену злости прорвался страх, и я поняла, что одно дело – дразнить лорда на Совете, где действует строгий запрет на кровопролитие. И совсем другое – повторять это здесь и сейчас, когда я – его собственность, а вокруг его люди, которые за меня не вступятся.

На память пришли слова Милы, и я застыла на месте:

– После войны они превратились… в дикарей. На их территории никому не гарантирована безопасность, они совершают набеги, безжалостно убивая селян, которых сочтут «непокорными», и нападают на другие кланы, когда им вздумается. Им удалось завести союзников только потому, что все от них в ужасе. А Эвандер… пусть симпатичная физиономия не вводит тебя в заблуждение. Он – хуже всех!

В первый раз я по-настоящему задумалась о том, что полностью в его власти. Вдруг я ошиблась насчет его намерений относительно меня?

По венам разлилась железная решимость. Как бы Эвандеру ни хотелось сделать меня своей зверушкой, я уж точно не собиралась облегчать ему эту задачу.

Глава 3

В дверцу экипажа легонько постучали.

Эвандер невозмутимо застегнул верхние пуговицы, поправил воротничок безупречного черного мундира, а затем постучал в ответ. Дверца распахнулась, за ней оказался одетый в черное и белое стражник, который кивнул лорду.

Эвандер прищурился, а потом вышел из экипажа, захлопнув за собой дверцу.

Я выглянула в окно, изучая окрестности. Не было видно ни ручья, чтобы напоить лошадей, ни других примечательных объектов. Если эта остановка, чтобы мы справили нужду, то почему Эвандера позвали первым?

Очевидно, что других причин задерживаться здесь не было. По крайней мере, тех, что не сулили бы беды. Эвандер вернулся всего через несколько минут, оборвав ход моих мыслей. Когда он открыл дверь, я подавила желание вжаться в угол экипажа.

– Показать врагу свою реакцию – значит, дать ему власть над собой. – Я мысленно повторяла слова Фии, как мантру. Наверняка это будет не последний раз, когда придется прибегнуть к ним.

Высокопоставленный сукин сын нетерпеливо прищурился, вытащил из-под сидения сверток и швырнул его мне.

– Надевайте, – скомандовал он. – Поедем верхом.

– Почему? – Я встряхнула сверток и увидела широкий, обшитый мехом черный плащ, похожий на те, что были на мужчинах.

– Потому что мне отчаянно хочется послушать, как вы на что-нибудь жалуетесь. – К его тону примешивалось раздражение.

В открытой двери экипажа показался стражник, подставляя руку, чтобы помочь мне спуститься. Он бросил на Эвандера сердитый взгляд, а затем повернулся ко мне с успокаивающим выражением на лице.

– Просто для безопасности, Ваше Высочество. Экипаж медленнее и слишком заметен. – В его гортанном голосе слышался сильный акцент. – Мы выедем вперед с группой около десятка человек, а остальные останутся с вещами.

Любопытно, что они заботились о моей безопасности, хотя я всего лишь пленница, но, с другой стороны, на Совете Эвандер много раз говорил о том, что меня можно использовать для достижения своих целей. Мертвой я ему ни к чему.

– Раньше это нас не беспокоило? – спросила я.

Стражник еще раз взглянул на Эвандера прежде, чем ответить.

– Мы заметили кое-что подозрительное, – кратко пояснил он.

Я раздумывала, не задать ли еще пару вопросов, но по крепко сжатым губам стражника поняла, что больше он ничего не скажет.

– Спасибо… – я умолкла в ожидании, что он назовет свое имя. Он же не виноват, что служит этому засранцу.

– Кирилл, Ваше Высочество. – У него было доброе лицо, темно-синие глаза с собравшимися от беспокойства морщинами вокруг и полные губы, всегда готовые улыбнуться, напоминая мне о Миле.

– Спасибо, Кирилл, – кивнула я, опираясь на предложенную руку.

Позади экипажа несколько человек уже перекладывали вещи с вьючных лошадей в багажный отсек. Один из них шарил в моем сундуке, наугад выуживая оттуда вещи и запихивая их в седельный вьюк.

Когда он добрался до подаренного мне Милой белья, я прищурилась. Он зажал тонкую сорочку между большим и указательным пальцами и сглотнул, его кадык подпрыгнул. Стоящий рядом с ним мужчина расхохотался, напугав стражника так, что он уронил рубашку.

Растяпа в ужасе переводил взгляд с моего сурового лица на белье, лежащее теперь на виду у толпы стражников. Он потянулся подобрать сорочку, но мое терпение кончилось.

Собрав все чувство собственного достоинства, которого, признаться, оказалось немного, я преодолела несколько метров, отделявших меня от стражника. Вокруг раздались смешки.

– Никто из вас явно никогда и близко не видел, что у женщины под платьем, но уж постарайтесь держать себя в руках, – заявила я, засовывая рубашку в новый вьюк.

Повисла недоуменная, напряженная тишина, и, обернувшись, я увидела, что Эвандер стоит, скрестив руки на груди, а на скулах у него ходят желваки.

Не успела я задуматься, перестану ли когда-нибудь нарываться на неприятности, как раздался смех Кирилла, гулко разнесшийся по пустоши.

– Попался, Игорь!

Несколько мужчин расценили это как разрешение посмеяться, а другие продолжали свирепо таращиться на меня. Я перевела дыхание, надеясь, что все обошлось благополучно, хотя Эвандер и смотрел на меня так, будто хотел прикончить.

Один из стражников привел буланую лошадь, довольно небольшую, по сравнению с остальными, – хотя это еще ни о чем не говорило, ведь все они были очень крупными – и лорд махнул рукой, чтобы я садилась.

Я перевела взгляд с лошади на сук… эм… Эвандера и покачала головой.

– С вами я не поеду.

– Успокойтесь, принцесса, – вздохнул он. – Ни у кого здесь нет ни малейшего желания делить одну лошадь с вами и вашей проклятой шевелюрой.

Напряжение в плечах немного ослабло.

– Вы не боитесь, что я сбегу?

– Вокруг десять хорошо подготовленных мужчин, незнакомая местность, нет ни еды, ни воды, ни необходимых вещей. – Выражение его лица стало задумчивым. – Впрочем, если подумать, это вполне в вашем духе. Кирилл, свяжи наших лошадей.

Что ж, это мне за болтливый язык. Опять!

Кирилл тихо усмехнулся, подвел внушительного вида вороного боевого коня и привязал его к буланой лошадке. Эвандер снова жестом велел мне садиться.

Жаль, он не подал мне руки, чтобы помочь забраться в седло, ведь это лишило меня удовольствия ее проигнорировать.

Я направилась к лошади, но не смогла донести ногу до стремени – узкие юбки ограничивали мои движения. Я едва не рухнула, удержавшись за край седла. Краска моментально залила шею и щеки – одна из прелестей, сопутствующих моим рыжим волосам.

– Проклятые сокэрские юбки, – выругалась я вполголоса.

Хотя это было одно из Милиных платьев, оно все же гораздо больше стесняло движения, по сравнению с широкими, струящимися подолами, которые предпочитали в Локланне. Неудивительно, что в Сокэре женщин считали ни на что не годными, ведь они одевались так, что почти ничего не могли делать.

И только посмотрите, я подтвердила их правоту.

Да и провались оно! Я подняла платье вызывающе высоко, чуть не до колен, и сделала еще одну попытку, но снова ничего не вышло. На этот раз вокруг меня раздались смешки, в равной степени смущенные и довольные.

Едва я собралась задрать все юбки до самого пояса, только бы самостоятельно вскарабкаться на проклятую кобылу, как позади меня раздался раздраженный вздох. Не успела я среагировать, как чьи-то руки обхватили меня, подняли и надежно усадили в седло.

– Задача была забраться на лошадь побыстрее, леммикки.

Эвандер стоял рядом, его самодовольная физиономия была на уровне моего локтя, да так близко, что я стала прикидывать, какой ущерб могла бы нанести метким ударом. Но, замешкавшись, пока поправляла юбки в этом дурацком женском седле, я так ему и не врезала.

– А ведь не совсем справедливо, что у меня есть такое очаровательное прозвище, а у вас нет. Скажите, пожалуйста, как по-сокэрски будет «сукин сын»?

Эвандер лишь раздраженно прикрыл глаза и сел на коня, но Кирилл охотно подхватил:

– Не знаю, есть ли буквальный перевод, Ваше Высочество, но мне кажется, «аалио» прекрасно подойдет по смыслу.

«Аалио», о котором шла речь, свирепо взглянул на него, и я подавила улыбку.

– Отлично! Что ж, лорд Аалио, в путь!

Глава 4

Казалось, мы ехали несколько часов, хотя солнце над нами не сдвинулось с места. Я была благодарна за крохи тепла, что оно дарило, ведь чем севернее мы заезжали, тем холоднее становилось.

Благодаря текущей в моих жилах капли крови фейри, я чувствовала изменения погоды. Это знание не приносило особой пользы, пока я не оказалась в Сокэре. Правда, оно и здесь было ни к чему, поскольку единственное, что я предугадала, – вечером отморожу задницу.

И точно – всего через несколько часов я дрожала от холода. Порывы ветра продували плащ, и я продрогла до костей.

Однако дело было не только в непогоде. Мои спутники не теряли бдительности и все время были начеку. Их напряжение так пропитало атмосферу вокруг, что казалось, я им дышала.

Кирилл тихо свистнул. Солдаты, один за другим, едва заметно выпрямились в седлах. Продолжая болтать с соседом, Кирилл обшаривал глазами склоны. Другие делали то же самое, зевая, потягиваясь или разговаривая, как будто их ничего не тревожило. Тем временем они оглядывали окрестности.

Провалиться мне на этом месте!

Я достаточно много путешествовала с солдатами и поняла: что-то было не так. Я рискнула обернуться, но Эвандер, не отрывая взгляда от дороги, злобным шепотом меня предостерег.

Сердце бешено заколотилось в груди, и я сделала глубокий вдох через нос. Несмотря на уверения Кирилла, что мы не станем привлекательной мишенью для изгоев, мы все-таки оказались лакомым кусочком. Во всяком случае, для кого-то.

– Доводилось держать в руках саблю? – тихо спросил Эвандер.

Наморщив лоб, я кивнула. Один раз.

Он явно боролся с собой, но все же вытащил один из клинков, скрещенных у него за спиной, и вложил его мне в руку.

– Дзярмо! – выругался он себе под нос. – Постарайтесь меня не заколоть, хотя бы пока мы с этим не разберемся.

У меня от удивления приоткрылся рот, но я крепко обхватила эфес. Он на секунду задержал свою руку, а потом неохотно отдал оружие, сразу же потянувшись за другой саблей.

Энергия загудела по венам. Не знаю, то ли от страха перед сражением, то ли от потрясения, что он дал мне оружие. В любом случае это было очень вовремя. Потому что в тот же миг я услышала боевой клич.

Глава 5

Всадники встали в оборону вокруг нас с Эвандером, держа по одному или два клинка. На вершине холма показалась лавина головорезов, на лбу у каждого была выжжена красноречивая буква «Б». Вскоре звон стали и крики нападавших эхом отразились от склона горы.

В серых глазах Эвандера сверкнула ярость, он расцепил наших лошадей и вступил в сражение бок о бок со своими солдатами.

Я снова задумалась о людской молве.

Человек, который сейчас был передо мной, не имел ничего общего с развязным и надменным типом на Совете. В том, как он действовал на поле брани, была видна естественность и беспощадность вместе с хладнокровной и жестокой сноровкой.

Эвандера было едва видно в мареве стремительных перемещений и точных выпадов. Каждый удар наносился с убийственной силой, разрубая противников надвое.

Кирилл бился справа от хозяина, и было ясно, что эти двое проходили подготовку вместе, как, наверное, и их кони. Удары Кирилла были не менее мощными и не менее убийственными.

Пока я наблюдала, как десяток человек расправляется с изгоями, у меня исчезли любые вопросы о том, почему все так боятся клана Медведя. Если бы у них была большая армия, в которой все сражались так смертоносно… против них было бы не выстоять.

Я развернула лошадь, чтобы получше рассмотреть поле боя, и мое дыхание участилось. Куда бы я ни взглянула, казалось, изгои стремились не столько сражаться, сколько проникнуть сквозь строй солдат. Некоторые почти не замечали стоящих у них на пути воинов и их мечей, отражавших удары топоров и вил. Все их внимание было приковано к центру кольца.

Ко мне.

Уголком глаза я заметила движение и обернулась. Двое изгоев пробирались между конями Игоря и еще одного солдата, пока их товарищи атаковали с боков.

Эти люди, видимо, доведены до отчаяния, раз рискнули пешими напасть на подготовленных солдат.

Что же их довело до отчаяния? Жажда мести? Мести моему народу, моей семье?

Волна дрожи пробежала вдоль спины.

Изгои приближались, а я не смогу защититься, сидя в женском седле. Я наспех распорола шов подола, стараясь не пораниться сама и не задеть клинком лошадь. Сделав достаточный разрез, я свободной рукой рванула юбку, разодрав ее до самых бедер.

Раз сокэряне так озабочены приличиями, им нужно было в первую очередь придумать одежду, в которой можно двигаться. Хотя мой разрез шокировал бы даже локланнских солдат.

Но сейчас ничего другого не оставалось.

Отбросив плащ за плечи и обеспечив свободу движений, я перекинула почти голую ногу через спину лошади. В этот самый момент два изгоя бросились ко мне с оружием наперевес.

Приблизившись, они вытаращили глаза то ли от вида вызывающе обнаженной кожи, то ли от ужаса, внушаемого цветом моих волос. Как бы то ни было, их растерянность оказалась мне на руку. Я воспользовалась заминкой и пустила лошадь прямо на них. Тот, что шел слева, запоздало метнул вилы. Пригнувшись к шее кобылки, я повернула ее вправо, чтобы избежать удара, но замешкалась.

Вилы были уже на подлете, когда передо мной мелькнуло черное пятно, разрубив их рукоять пополам. Эвандер на боевом коне пронесся мимо и обрушился на метавшего.

Съежившись от вида того, что осталось от противника, я посмотрела в свирепые глаза Эвандера, только бы не видеть лежащее на земле тело. Он взглянул на меня в ответ, но сразу же перевел взгляд мне за спину, и черты его лица исказила ярость. Обернувшись, я увидела, что на меня мчится еще один изгой с обнаженным мечом наизготовку. Развернув лошадь, я стремительным движением отразила удар саблей, и мужчину по инерции отбросило назад. Когда я пустила на него коня, изгой, споткнувшись, упал на спину. Едва бесклановый поднялся, я высоко взмахнула клинком, и обрушила его на шею дикаря, услышав тошнотворный хруст.

Брызнула теплая кровь, оставив зловещий узор на моем бледно-зеленом платье и промочив его насквозь так, что я почувствовала влагу на коже. Изо рта у изгоя пошла пена, и он рухнул на колени, выронив меч. Я приготовилась биться со следующим противником, но никого не осталось, только голая пустошь простиралась вдаль. Прочь от Эвандера и его отряда.

Эвандер добивал одного из последних нападавших, а остальные солдаты были заняты: или сражались, или осматривали раны.

Возник соблазн сбежать к Тео. Но я тут же взвесила факты.

Мила обещала ко мне приехать и велела беречься, пока у нее не появится такой возможности, а Тео поклялся бороться за меня… Если я сейчас сбегу, они даже не будут знать, где меня искать.

А кроме того, мне некуда идти. Маловероятно, но если найдется добрая душа, не испытывающая ко мне ненависти из-за моих волос или принадлежности к враждебному королевству и готовая меня спрятать… Даже думать не хочу, что Эвандер может сделать с таким человеком.

Я сглотнула слюну и, глядя вдаль, уговаривала себя, что побег станет лишь еще одним пунктом в длинном списке моих неудачных решений.

Может, все окажется не так страшно, как я думаю. Может, я даже найду союзницу в лице жены главы клана. Тео говорил, что она из Локланна.

Эвандер, подъехав, прервал ход моих мыслей. Он рубахой стер кровь с клинка, прежде чем вложить его в ножны. Затем обеими руками слегка провел вверх и вниз у меня по бокам.

– Куда вас ранили? – натянутым от напряжения голосом спросил он.

Я так изумилась, что только молча таращилась на него.

– Я спрашиваю, куда, леммикки? – На этот раз было слышно, что Эвандер раздражен до крайности.

Он начал прощупывать мои бедра и ноги, и это вывело меня из оцепенения.

– Я не ранена. Это не моя кровь, – поспешила ответить я.

Это лишь кровь убитого мной человека. Опять.

Неужели это все, что несут здешние края? Грозы и смерть?

Эвандер опустил руки, его плечи заметно расслабились. Он отрывисто кивнул и, вытянув кожаный ремешок из моего седла, снова связал наших лошадей.

Он протянул руку, указывая на клинок и не отрывая от меня взгляда. Но я лишь покрепче сжала рукоять меча.

– Что если они вернутся?

Он страдальчески вздохнул.

– Тогда я его верну. Не могу же я позволить себя выпотрошить.

Я видела, как Эвандер действует на поле боя, холодную убийственность его взгляда, и понимала, что не представляю для него реальной угрозы. Но еще я понимала, что он заберет меч, если захочет, и никто ему не помешает. Поэтому я вернула оружие, с которого до сих пор капала кровь убитого мной человека. Эвандер слегка прищурился, но ничего не сказал, а лишь протер клинок, прежде чем убрать его в ножны на поясе, и направил наших лошадей к остальным.

Вокруг царила смерть. Все наши солдаты были живы и относительно невредимы, но на земле лежало около тридцати изгоев. Бой закончился быстро, и я не уверена, что кому-то из нападавших удалось унести ноги.

С одной стороны, я была рада, что солдаты клана Медведя оказались такими ловкими, ведь только по этой причине я осталась в живых. Но с другой, мне было страшно от мысли, что именно они теперь держат меня в плену. Более того, если мои родные начнут войну, чтобы вернуть меня домой, эти люди и будут их противниками. Возможно, Локланн со временем победит за счет численности, но сколько потерь мы понесем до тех пор? А притом что мой отец, дяди и двоюродные братья будут на передовой, каковы шансы, что все останутся в живых?

Глава 6

Мы мчались во весь опор в чертог Волка. К сожалению, господин Нильс еще не вернулся с Совета. Но другой хозяин, оказавшийся его сыном, был дома, и он готов был бросать в мою сторону злобные, осуждающие взгляды.

Я не уставала наблюдать, как сокэряне винят меня за войну с Локланном, закончившуюся двадцать лет назад, войну, которую развязали они. Я вздохнула.

Просто бессмысленный и бесконечный круговорот ненависти, вины и смерти.

– Кирилл, сопроводи, пожалуйста, леммикки в комнату по соседству с моей. Она не выносит разлуки со мной, – услышала я голос этого сукина сына сквозь туман изнеможения.

Меня охватило негодование. Неужели он собирается заходить в мои покои без спросу? Но тогда он бы просто поселил меня в своей комнате. Я успокаивала себя этой мыслью, а также тем, что в спальне наверняка найдется что-то, чем я смогу воспользоваться как оружием.

Кирилл проводил меня до двери и сообщил, что горничная скоро поднимется, после чего благожелательно откланялся.

В углу ждала роскошная кровать, манившая меня, как путеводная звезда в ночи. Единственным желанием было зарыться в одеяла и проспать следующие полгода. Но сначала нужно было найти оружие. И снять омерзительно грязное платье, с чем мне точно не справиться без посторонней помощи.

Я быстро обшарила комнату, но обнаружить мне удалось только лампу, которую я могла бы разбить о чью-то голову, и гребень с заостренным концом, который стал бы идеальным орудием, чтобы выколоть глаз одному высокородному засранцу.

И то, и другое я оставила на ближайшем к кровати столике, а потом просто вышагивала по комнате, пока не пришла горничная.

Я скучала по Давину. Когда любимый кузен был рядом, молчание никогда не затягивалось надолго. Он пошутил бы по поводу покоев или передряги, в которую мы попали. Мы нашли бы подходящий графин с алкоголем и пили бы, пока не станет все равно, что о нас подумают.

Одно дело – попасть в сокэрскую темницу, когда в соседней камере лучший друг, но быть здесь одной, без надежды выбраться… при этом оставив кузену задачку, как сообщить отцу, что я не вернусь. А ведь именно этого Давин и боялся…

Выполнит ли Иро свою часть сделки и не тронет Давина теперь, когда я сброшена со счетов?

Что толку терзаться. Тео обещал позаботиться о кузене, и я ему верю. Особенно раз мы стали… неважно.

Об этом мне тоже не хотелось думать: как Милин отец объявил, что наша помолвка разорвана, или о муке на лице Тео, когда Эвандер меня забирал.

Когда раздался стук в дверь, я уже плевать хотела на испуганное выражение лица горничной. Была рада чему угодно, что отвлечет меня от неприятностей, в которые я в очередной раз влипла.

Глава 7

Если бы я до сих пор не испытывала к Эвандеру ненависти, то без труда возненавидела бы его сегодня утром. Он был свеженьким, что весенняя маргаритка, чисто выбритым и бодрым, без всякого намека на то, что вчера мы скакали во весь опор и спали несколько жалких часов.

Я же приковыляла к конюшням с фиолетовыми синяками под глазами и еще более растрепанными, чем обычно, непокорными кудрями. Спина и бедра запротестовали, когда Эвандер усадил меня в неудобное дамское седло, но у меня не было других вариантов, кроме как снова разрезать юбки. И даже у меня хватило чувства приличия, чтобы не сделать этого. Кроме того, целые юбки мне не помешают, ведь нужно согреться. Легкое покалывание вдоль позвоночника предсказывало, что снова будет ветрено и холодно.

Как только мы тронулись, Эвандер припустил скверным изнурительным аллюром. А у меня сжималось сердце, ведь мы уезжали все дальше и дальше от Высшего Совета. Все дальше от Тео.

Когда пресловутое покалывание вдоль позвоночника в очередной раз подтвердило, что вымышленный «грозовой» палец никогда не ошибается, стало только хуже. Единственным плюсом небольшой метели, в которую мы попали, было то, что она вынудила Эвандера на некоторое время сбавить темп.

Позже мы снова помчались с головокружительной скоростью, пока солнце не склонилось к самому горизонту, очертив порядочного размера деревню.

Строения выглядели получше, чем во владениях Лося и Гадюки, но народ был столь же истощен. Замешательство вызвали сами жители. С тех пор, как я оказалась в Сокэре, то повидала население кланов Лося, Волка и Гадюки, и лишь одно оставалось неизменным: отсутствие малышей. Тео рассказывал, что когда он был маленьким, разразился мор и после этого многие не смогли иметь детей.

А в клане Медведя… дети были повсюду. Они казались тише, по сравнению с ребятами у нас дома, но все же бегали и играли. Их смех одновременно проливался бальзамом на душу и отзывался острой, жгучей болью, оттого что я отчаянно скучала по младшим сестрам.

– Почему здесь так много детей? – спросила я у Эвандера.

Несколько солдат смущенно оглянулись, но, разумеется, не соизволили ответить.

– Кажется, после мора… – я замолчала, поздно сообразив, что для некоторых это, наверное, больная тема, ведь Тео было нелегко ее обсуждать.

Эвандер протяжно вздохнул, а когда заговорил, черты его лица ожесточились.

– Да. Мор погубил многих в Сокэре и ограничил его перспективы развития. Но Медведи оказались большей частью от этого избавлены, когда мой отец закрыл границы.

Закрыл границы? Я задумалась. Не пускать больных, чтобы уберечь здоровых, – вполне разумно.

– Я не заметила стен на границе, – протянула я, – как же…

– Всех, кто пытался их перейти, убивали, – резко перебил меня Эвандер.

Меня замутило. Что?

Тоненький голосок в голове просил больше не задавать вопросов, ответы на которые я не готова услышать, но, конечно, я не послушалась.

– И те, кто хотел навестить родных или друзей, были… убиты?

Эвандер кивнул, по-прежнему не встречаясь со мной взглядом.

– Как и те, у кого появлялись симптомы.

На этот раз я разинула рот. Просто непостижимо! Если прибавить к этому повадки на поле боя, то становилось понятно, чем Медведи заслужили славу дикарей. Снова раздался детский смех, и на этот раз он не обрадовал.

Целое поколение спасено, но какой ценой? Неужели цель оправдывает такие средства?

Глава 8

Мы вели лошадей в конюшню на постоялом дворе, когда показалась еще одна группа солдат, одетых так же, как наши. Их эмблемы с белым медведем резко выделялись на фоне чистеньких черных рукавов, подтверждая, что они путешествовали не так долго, как наш отряд.

– Тарас! – Кирилл приветственно окликнул человека, удивительно похожего на Эвандера.

Он был примерно того же роста и телосложения, только, может, чуть худощавее. У него были такие же черные, как ночь, волосы и смуглая кожа, но у Эвандера глаза были серыми, а у Тараса ярко-голубыми. Его полные губы слегка изогнулись в улыбке от облегчения при виде Эвандера, но когда он встретился взглядом со мной, выражение его лица ожесточилось.

Тарас определенно был одним из красивейших мужчин, каких я встречала в своей жизни. Жаль, что он явно был таким же сукиным сыном, как его… брат? Или кузен?

Тарас прищурился и обратился к брату:

– Вижу, нам надо поговорить.

Эвандер со смиренным лицом кивнул, и они немного отошли, чтобы уединиться. Я, конечно, не собиралась предоставлять им такую возможность и напрягла слух, пытаясь уловить хотя бы обрывки разговора.

Эвандер говорил так тихо, что я не расслышала ни единого слова, зато разобрала несколько фраз Тараса.

– Ты подумал, как отреагирует она?

Любопытно!

Кто такая она, и почему их заботит реакция какой-то женщины? Возможно, Эвандер помолвлен. Для меня это была бы хорошая новость. Наверняка, ни одной женщине не захочется, чтобы будущий муж привез домой… зверушку.

Ответа я не расслышала, а Тарас раздраженно покачал головой.

– Ну в самом деле, Ван! Что у тебя за план?

Я стала подкрадываться ближе, потому что мне хотелось бы знать свою судьбу, но подошел Кирилл, многозначительно глядя на меня. Я пожала плечами – а чего они ожидали?

Он покачал головой, но выражение его лица осталось дружелюбным.

– Рад, что нападение изгоев не слишком напугало вас.

– В Локланне до сих пор есть мятежники, так что мне не впервой быть жертвой нападения на дороге.

Он уставился на меня и не сразу ответил. Я с опозданием заметила, что он сказал «изгои» на всеобщем языке, а не «бесклановые» на сокэрском.

– Почему у вас говорят на всеобщем языке?

Кирилл улыбнулся, как будто обрадовался моему вопросу. А, может, он просто был милым человеком, что казалось странным, ведь ему, похоже, нравилось общество Эвандера.

– Клан Медведя простирается далеко, по горам и равнинам. Разновидности всеобщего языка отличаются не так сильно, как диалекты сокэрского, а когда отдаешь приказы солдатам, важно, чтобы не было недопонимания.

Звучало логично.

– А народ?

– Те, кто не служит, обычно говорят на местных языках, – подтвердил он.

Я кивнула в знак понимания, а потом, раз уж мне было нечего терять, продолжила:

– Почему ты так со мной любезен, ведь я ваша пленница и враг?

Уголки его губ снова поползли вверх.

– Может, вы пока и пленница, Ваше Высочество, но отчего же вам быть врагом?

От его слов на душе стало хорошо. Я открыла было рот, чтобы ответить, но исполненный важности голос Эвандера остановил меня.

– Завтра мы поедем на восток, чтобы избежать встречи с изгоями. По-видимому, на севере собираются большие шайки. – Тон у него был скучающим, но в плечах чувствовалось напряжение. – Будьте начеку!

– А я-то решил, что Тарас просто по нам соскучился, – вставил Кирилл.

– Стал бы я ехать через все владения, только чтобы полюбоваться на твою уродливую физиономию, – парировал Тарас.

Здесь суровый всадник попросту соврал. У Кирилла были резкие черты лица, орлиный нос и раздвоенный подбородок, но он вовсе не казался непривлекательным, особенно с его оливковым оттенком кожи, как у большинства сокэрян. Настоящее воплощение мужественности.

При всех недостатках у сокэрян хватает красивых людей. Это первое, о чем я подумала, увидев Тео, даже когда он был лишь чопорным незнакомцем, который держал меня в плену. Еще до того, как он стал чем-то гораздо большим.

До меня донесся обрывок разговора, солдаты вполголоса обсуждали вчерашнее странное нападение.

– Разве такие большие отряды – редкость? – вклинилась я, довольная, что можно отвлечься. – Такая же банда напала на нас по пути на Высший Совет.

Мой голос разнесся по конному двору громче, чем я ожидала, и солдаты уставились на меня, кто изумленно, а кто – сердито. Я едва не позабыла, что, по странным представлениям сокэрян, женщины должны служить предметом восхищения. И помалкивать.

У Тараса глаза на лоб полезли, он переводил взгляд с меня на Эвандера.

– Иро говорил, там было до сорока человек, – пояснил Эвандер.

Тарас побледнел.

– Иро? До вас она была у Лосей? – Он замолчал, с досадой проводя рукой по волосам. – Дзярмо!

Ну, хоть кто-то признал, насколько кошмарна эта ситуация.

– И правда, дзярмо! – отозвалась я, стараясь, чтобы «р» вышла так же раскатисто.

Кирилл и парень по имени Игорь разразились хохотом, а остальные изумленно на меня уставились.

– А, вижу, вы начали учить сокэрский. К сожалению, не в то время, когда на кону стояла ваша жизнь, а лишь когда дошло до по-настоящему важного, – проговорил Эвандер, потирая переносицу.

– Так нужно же придерживаться стандартного набора приоритетов среднего королевского отпрыска!

Не знай я Эвандера, подумала бы, что он едва сдержал улыбку. Но это было невозможно. Чтобы иметь чувство юмора, нужно обладать душой.

Я не стала слушать назойливый голос в голове, напоминавший, что вообще-то он не сделал мне ничего плохого, и даже дал мне оружие, когда возникла угроза. Это было неважно, ведь если бы не он, мне бы не грозила опасность.

Он похитил меня, мою жизнь, будущее с любимым. После этого я отказываюсь относиться к нему беспристрастно.

* * *

Эвандер повел нас на постоялый двор по соседству, и могу поклясться, что сердца всех, кто был внутри, разом остановились, как только он снял капюшон. Разговоры смолкли, слышно было лишь потрескивание огня в очаге, который манил теплом и уютом, как маяк.

Но к сожалению, никто не сдвинулся с места. Как будто все собравшиеся в главном зале боялись заговорить в его присутствии. Или просто были сверх меры восхищены… Некоторые женщины не сводили глаз с идеально симметричного лица Эвандера.

Другие посетители смотрели на него с откровенным неподдельным страхом. И помня о слухах и увидев, как лорд действует на поле боя, я понимала, почему.

– У нас осталось всего пять свободных комнат сегодня, господин, – сообщил престарелый хозяин, когда Эвандер вошел. Его выговор напоминал речь Кирилла.

– Прекрасно. Мы займем все, – сказал Эвандер и обернулся к солдатам. – Можете разыграть на спичках, кто будет спать в гостинице, а кто – с лошадьми.

Старик почтительно склонил голову и передал ключи.

– Отдыхайте и, выпади вам спать в конюшне, знайте, что я давно вытянул самую короткую спичку. – Эвандер передал один ключ Кириллу, многозначительно наклонив голову в мою сторону.

Кирилл кивнул, и вслед за коридорным мы поднялись по шаткой лесенке в номер, на двери которого была накарябана цифра четыре.

Не успела я почувствовать облегчение, что наконец не буду видеть Эвандера и смогу упасть на постель, как увидела еще одну кровать. Их было две. Очевидно, всех солдат расселили по двое, а Эвандер сказал, что вытянул самую короткую спичку.

Вот аалио!

Глава 9

Я вышагивала по комнатушке, пытаясь взять себя в руки. От этого, похоже, становилось только хуже.

Да вдобавок ночная сорочка! Эта уродливая хламида с рюшами и высоким воротом буквально душила меня с каждым шагом. Однако, будь это Милина тонкая и удобная рубашка, возникла бы проблема другого рода.

Хорошо хоть горничная пришла помочь мне переодеться и принесла поесть, так что не пришлось полагаться в этом на Эвандера. Но это нисколько не смягчило моего раздражения. Он полностью контролировал все, что я делала.

Когда он вошел в комнату, одной рукой прижимая к груди миску с супом, а другой закрывая дверь, мое сердце беспорядочно заколотилось в груди. Хоть Эвандер и был законченным и безнадежным сукиным сыном, у него был такой нормальный вид, что я на мгновение потеряла дар речи.

Он окинул меня – и мой наряд – презрительным взглядом, и я еле сдержалась, чтобы не покраснеть.

– А я-то думала, у вас и в мыслях не было прикасаться ко мне. – Я повторила слова, сказанные им, когда мы танцевали на Высшем Совете.

Он потер переносицу и глубоко вздохнул.

– Я здесь не для… этого. Проклятье, даже я не такое чудовище!

Я остолбенела от омерзения в его голосе и прищурилась.

– Сказал тот, кто похитил меня и назвал своей зверушкой!

– Вы имеете в виду, забрал свое по праву, – возразил Эвандер. – Кроме того, у нас с вами чрезвычайно разные представления о слове «зверушка».

– Тогда почему вы ночуете в моей комнате? – спросила я.

– Формально, это вы ночуете в моей комнате, но я и не думал обвинять вас в дурных намерениях. – Уголок его губ пополз вверх.

Я нахмурилась, и он вздохнул.

– Ну, честное слово, здесь же две кровати! – сказал он, присаживаясь на угол той, что стояла ближе к двери. – Всех расселили по двое, и никто другой не рвался ночевать с локланнкой.

Почувствовав невольное облегчение, я стала искать другую причину, почему он не может остаться.

– Значит, вам мало было разрушить мою жизнь и будущее, теперь вы намерены испортить мне… репутацию?

Я всегда была посредственной лгуньей, но понадеялась, что он не догадается, что моя репутация уже на грани краха, после похождений в Локланне. Но надежда тут же рухнула, когда он снисходительно приподнял бровь.

– Я слышал, вы и сами неплохо справляетесь с этим, леммикки.

Я предприняла героическую попытку изобразить, что не верю своим ушам, но он поднял на меня взгляд, отогнув один палец.

– Стражник, с которым вас нашли в туннеле…

– Это другое. Давин… – я остановилась, не успев произнести «мой кузен», но то, что я сказала, было куда хуже. – Евнух. В Локланне все стражники для королевских особ… для принцесс такие… по понятным причинам.

Он изобразил задумчивость на лице, совершенно точно, в насмешку, и отогнул второй палец.

– Кажется, была еще история с «конюшонком»?

Я мысленно обругала парня, который оказался сокэрским шпионом.

– Ну… это тоже… другое. Потому что у нас была очень тесная… – поцелуйная – духовная связь.

Я одна понимала, как смешно это звучит? Нет. Эвандер определенно тоже так думал.

– А, да-да! Но ведь был еще лорд Теодор в берлоге контрабандиста. Если честно, леммикки, ваши прежние проделки мне более чем безразличны, но раз вы подняли вопрос о репутации, я чувствую себя просто обязанным спросить: это тоже другое?

Мила была права. На этом гиблом Совете они действительно только и делают, что сплетничают.

– Разумеется, – сказала я гораздо увереннее, чем чувствовала. – Мы с Тео были… почти мужем и женой.

Я была уверена, что Эвандер хотел рассмеяться, но сдержался.

– Само собой! Почти женой настолько, что дали согласие, только когда, кроме смерти, другого выбора не осталось.

Хотя почти все мои слова были враньем, сказанное потрясло: как круто изменилась моя жизнь за две недели. Сейчас я должна была возвращаться в клан Тео в его надежных объятиях и в качестве его жены. Но я здесь, ночую в одной комнате с лордом Сукиным Сыном и его вечным высокомерием.

Я изобразила улыбку, больше похожую на оскал.

– Уверена, что блестящие личные качества делают вас специалистом по отношениям, но о моих вы ничего не знаете.

Эвандер фыркнул.

– А ваша девяносто вторая помолвка наделяет вас исключительной прозорливостью? Знаете, я, пожалуй, не стану принимать критику от того, кто умудрился попасть в плен два раза за столько же недель.

Я рассвирепела. Никогда не была вспыльчивой, но из-за лорда Эвандера мне пришлось сжать кулаки, лишь бы не расквасить его самодовольную физиономию.

– Знаете, я, пожалуй, не стану оправдываться перед тем, кто увел меня как невольницу, – зло ответила я. – Возможно, во многих случаях я лишена морального преимущества, но здесь оно у меня совершенно точно есть.

– О, несомненно, принцесса, – миролюбиво согласился он. – Но ситуация с комнатой остается неизменной. Не тревожьтесь и утешайтесь уверенностью, что это тоже другое, ведь вы – моя зверушка, а я – ваш хозяин.

Сжав зубы, чтобы не ответить, я молча забралась в ту кровать, что была ближе к камину.

На другой половине комнаты Эвандер вел себя так тихо, что это почти пугало. Он не хлюпал супом, не ерзал, даже дышал бесшумно. Однако и в тишине было невозможно забыть, что он там. В присутствии Эвандера воздух всегда звенел от напряжения.

Мне казалось, что он не лгал о намерениях и причинах, по которым мы оказались в одной комнате, но забывать о бдительности было бы глупо. Поэтому я изо всех сил старалась не уснуть, возвращаясь мыслями к только что сказанным словам.

Сейчас я была бы замужем, если бы не вмешался Эвандер. Я думала обо всех ночах, которые мы с Тео провели вместе по пути сюда, о том, как мы изо всех сил сдерживались, чтобы не поцеловаться. Как мы не переходили черты и не спали в одной постели. И нам больше не пришлось бы все это делать.

Я вдруг так затосковала по нему, что стало физически больно. Единственным моим желанием было положить голову ему на грудь, ощутить, как бьется сердце под моей ладонью, и чтобы все остальное отошло на второй план. Оказаться где угодно, только не здесь и не с тем, кто увез меня по причинам, которые я до сих пор не понимала.

Глава 10

На следующий день мы делали уже вторую остановку, когда меня осенило. Сегодня был бы восьмой и последний день Высшего Совета, в этот день решилась бы моя судьба, если бы все пошло иначе. Сегодня мне исполняется восемнадцать лет.

Будь я сейчас дома, мама разбудила бы меня длинной историей о том, как я родилась, которую она рассказывала каждый год. Папа перечислил бы все мои поступки, которыми он гордится, хотя теперь их список, наверное, оказался бы невелик.

В нашей семье это был важный день. День, когда мы официально взяли на себя ответственность за народ, земельные владения, порядок престолонаследия – за все.

А сейчас? Считают ли они, что я мертва? Или пропала без вести? Вдруг мои родные не спят и молятся у пустой могилы? Вдруг моя старшая сестра утопает в еще более глубоком горе? А близнецы? Откалывают шутки, как раньше, наполняя дом столь нужным смехом, или бремя трагедий лишило их этой радости?

Тоска по близким прокатилась осязаемой волной, впиваясь в кожу тысячами иголочек, покалывающих вдоль…

О звезды!

Никакая это не тоска, а предостережение!

Приближается очередная буря, и она будет гораздо сильнее небольшой вьюги, которая так измучила накануне. Нам понадобится укрытие еще до того, как мы успеем добраться до ночлега.

Когда я взглянула на чистое голубое небо, с губ сорвалось проклятие и мной овладело противное ощущение дежавю.

Проклятый Сокэр и его нелепая погода!

Стоит ли рискнуть и сообщить, что я знаю о приближении бури? Или утаить правду? Кирилл, как всегда во время остановки, предложил мне свою флягу, и это укрепило мою решимость.

Даже если я пожелаю рискнуть собственной жизнью, а за последнее время я делала это не раз, то здесь еще три десятка человек, и лишь одного из них я без серьезных колебаний оставила бы перед лицом стихии.

В Локланне погода менялась более предсказуемо, а тучи были видны за многие километры. В редких случаях, когда я чувствовала то, что не видел обычный солдат, кто-нибудь из близких тут же придумывал предлог для остановки.

Только в Сокэре я оказалась вынуждена притворяться, что у меня есть грозовой палец.

Где Давин, когда он так нужен? Он помог бы остановиться пораньше под предлогом, что тут поблизости его любимый бордель.

Я глубоко вздохнула, собираясь с силами и готовясь к тому, что меня высмеют.

– Когда мы сегодня будем делать остановку? – В виде исключения я на этот раз обратилась не к Кириллу, а к Эвандеру.

Он удивленно поднял брови.

– Уже переутомились, леммикки?

Я раздраженно покачала головой и обернулась к Кириллу, чтобы переспросить, но Эвандер снова заговорил.

– Сегодня мы едем в Райю, доберемся вскоре после заката, если поторопимся.

– Нужно остановиться раньше, – выпалила я.

Молодец, Роуэн! И убедительно, и совсем не подозрительно!

Среди солдат воцарилось неловкое молчание, они обернулись на Эвандера, чтобы посмотреть, как он отреагирует на подобное заявление. В прищуре его серых глаз появилось недоверие.

– Неужели?

Я вздохнула, посмотрела на небо, а потом кротко посмотрела на Эвандера.

– Скоро будет буря. Очень опасная.

– И вам это известно, потому что… – Он жестом велел мне продолжать.

– Потому что у меня… – только не говори про грозовой палец, не говори про грозовой палец, – повышенный интерес к погоде. Я углубленно ее изучала.

– Понятно. И как скоро наступит это «скоро»? – Понять, издевается ли он, было невозможно, но я все равно ответила. И для видимости посмотрела на небо.

– Не позднее, чем через пару часов.

Выражение лица у Эвандера нисколько не изменилось, и я поняла, что придется придумать что-нибудь получше. Когда он снова решил заговорить, я приготовилась услышать неизменную снисходительность в его тоне. Но он обратился не ко мне. Он заговорил так громко, чтобы все слышали, а сам не отрывал от меня довольного взгляда.

– Кирилл, где ближайший постоялый двор?

– В Корове, милорд.

– Отлично. Мы переночуем там.

Протестующие возгласы послышались от бо́льшего числа солдат, чем мне бы хотелось. Вдруг он передумает…

– Милорд, – жаловался один из них, – неужели вы, и правда, примете на веру слова женщины…

– Полно вам, – проговорил Эвандер. Послышалось и снисхождение, которого я ожидала. – Принцессе очевидно нужно… справить какие-то дамские надобности, о которых она стесняется сказать вслух.

Вместо протестов раздались неловкие смешки. Шея и щеки у меня запылали, но я не стала спорить. Как я могла, раз благодаря этому мы окажемся там, где нужно.

Эвандер некоторое время разглядывал мое покрасневшее лицо, потом отвернулся и пришпорил коня, заставляя мою лошадь поспевать за ним.

Он сказал это, чтобы меня унизить? Или чтобы сохранить лицо?

Едва ли это имело значение, раз мы сможем вовремя убраться с дороги. Во всяком случае, именно так я говорила себе, чтобы не поддаться соблазну и все-таки не расквасить ему физиономию.

Глава 11

Несмотря на мое предупреждение, мы не успели добраться до постоялого двора, как нас настигли холодный дождь и сотрясающий землю гром. Падающие с неба мелкие капельки становились все больше, пока ледяной дождь не превратился в мелкий град, колотивший по нам и по лошадям.

Я натянула на голову капюшон, приготовившись к атаке крошечной хлесткой пакости. Несчастные лошади жалобно ржали, но не сбавляли хода, пока мы не добрались до укрытия конюшен.

Хозяин провел нас в сарай, ругаясь вполголоса, когда в него попадали градины. Тарас руководил своими солдатами, которые помогали разводить животных по стойлам, а остальные помчались в гостиницу.

Пока мы бежали до дверей, то успели промокнуть до нитки. Через несколько минут подошел Тарас с остальными мужчинами. Едва они закрыли за собой дверь, как до нас донесся оглушительный рев, будто по крыше промчался табун лошадей.

Стекло разбилось, и я отскочила, когда ледяной шарик размером с мой кулак влетел в окно, за ним еще один, потом другой. Эвандер мельком посмотрел на градины, а затем перевел взгляд на меня. Он склонил голову набок, совсем как хищная птица в поисках очередной поживы.

– Смотрите-ка, – без всякого выражения проговорила я, округляя брови. – Силой моих дамских надобностей разбилось окно.

Хоть я и глумилась, но не могла сдержать вздоха облегчения от того, что самый разгар бури мы встречаем в укрытии. Особенно когда в дверь ввалились двое местных жителей, показывая раны от гигантских градин.

Буря колотила по домам и дороге, пока все за пределами разбитого окна не покрылось одеялом из белых глыб. Позже было разбито еще несколько окон и ранены жители деревни, и вот, наконец, настала передышка. Однако напряжение вдоль позвоночника говорило о том, что до рассвета нас ждет еще, по меньшей мере, один натиск.

Почувствовав чей-то взгляд, я обернулась и увидела, что Эвандер смотрит на меня с подозрением.

– Повышенный интерес к погоде? – с каменным лицом уточнил он.

– Именно, – отозвалась я и добавила, – не считая, конечно, срочной дамской надобности.

– Конечно! – Он нахмурился. – Пожалуй, от такой зверушки все-таки будет польза.

– Мечтать не вредно! – саркастически парировала я.

Эвандер тихонько усмехнулся и ушел поговорить с хозяином постоялого двора, оставив меня с Кириллом. Он почти сразу вернулся и вручил стражнику ключ, велев отвести меня в комнату номер двенадцать.

На этот раз кровать была только одна, она шаталась и занимала бо́льшую часть тесного пространства. Неужели сегодня я получу отдельную спальню?

От этого я занервничала не меньше, чем от ночевки вместе с Эвандером, наверное, потому что этот постоялый двор казался куда менее солидным, чем тот, где мы останавливались в прошлый раз. Я даже сомневалась, запирается ли дверь.

Не успела я об этом задуматься, как пришла служанка, чтобы помочь мне раздеться. Эта девушка принялась меня причесывать не со страхом, а скорее с твердой решимостью, которой оставалось только восхищаться. Она ушла столь же скоро, как и пришла, и у меня не было возможности спросить у нее об ужине.

В желудке урчало, и я уже собиралась выйти и спросить поставленного за порогом стражника о еде, когда дверь распахнулась. Я обернулась, ожидая увидеть вернувшуюся служанку, но вошел, конечно, Эвандер.

Глава 12

На этот раз лорд Засранец принес две миски и одну небрежно подал мне. Он переоделся в сухое, но волосы все еще свисали влажными, спутанными прядями на лоб.

Смятение, должно быть, отразилось у меня на лице, потому что Эвандер вздохнул.

– Повторю: комнат мало, и даже если бы их хватало, неужели вы рассчитываете, что я доверюсь вам или остальным в этой таверне настолько, что оставлю вас в комнате одну? – Он многозначительно посмотрел в окно.

– Да куда мне бежать? – вздохнула я, чувствуя себя уже скорее уставшей, чем расстроенной.

– При таком практическом складе ума, какой вы до сих пор демонстрировали, возможности безграничны. Может, вы отправитесь прямиком в медвежью берлогу или просто сдадитесь ближайшей шайке изгоев?

Я едва удержалась, чтобы не закатить глаза, и взяла протянутую мне миску.

– Полагаю, не стоит спорить, раз вы твердо решили спать на полу.

Между корявыми, покрытыми грязью половицами мелькало множество веретенообразных силуэтов. Эвандер с отвращением проследил за моим взглядом.

– Милости прошу вас располагаться на полу, если вам так угодно. Пожалуй, я даже могу раздобыть подушечку, на которой вы свернетесь, как кошка. Пусть не говорят, что я плохо отношусь к своим зверушкам.

Я открыла было рот, чтобы возразить, но он меня перебил.

– Нужно ли напоминать, что именно вы настаивали пораньше остановиться на ночлег? Мы-то планировали расположиться на солдатском постоялом дворе со множеством комнат на двоих. Но вы захотели остановиться здесь.

– Нужно ли напоминать вам, что мы бы уже погибли или… по меньшей мере, были бы серьезно ранены, если бы не я? – Я гордо подняла голову.

Эвандер пожал плечами.

– Удивлен, что это вас тревожит, учитывая отсутствие у вас навыков самосохранения.

– Что ж, как бы ни было забавно посмотреть на вас во власти бури, я была не готова рисковать Кириллом. – Я злобно улыбнулась, а в его глазах что-то промелькнуло так мимолетно, что я не успела понять. – К слову о нем, если вы укажете мне, где его комната, я с удовольствием переночую там. Или вообще в конюшне.

– Как быстро вы переходите от озабоченности правилами приличия к желанию запрыгнуть в постель к одному из моих солдат, – мрачно проговорил он. – Во всяком случае, сомневаюсь, что это понравится жене Кирилла.

Щеки у меня залились краской. Я имела в виду лишь то, что не хочу оставаться в комнате Эвандера.

– Я…

– К большому сожалению, – перебил он, – я не стану заставлять солдат терпеть ваше общество, о конюшне не может быть и речи. Так что, опять же, вот ваши варианты. – Он галантно провел рукой от кровати к полу.

В этот момент из дыры, прогрызенной в обшивке стены, показался толстый крысенок. Меня чуть не передернуло. Моя старшая сестра, возможно, и была дру́гом всех живых существ, но мне никогда не удавалось примириться с грызунами.

Взгляд скользнул на кровать, которая с каждой минутой казалась все просторнее. Как бы я раньше ни переживала по поводу ночевки в его комнате, он был одним из немногих, кто не вел себя похотливо во время танцев на Высшем Совете, и даже когда подсаживал меня в седло, держал ладони ровно там, где положено.

– Ладно, – отрезала я. – Только… не распускайте руки.

Эвандер насмешливо выгнул одну бровь.

– Ну, было бы проще, если бы вы надели что-то менее соблазнительное. – Он многозначительно взглянул на уродливый силуэт обшитой рюшами ночной сорочки. – Но я как-нибудь справлюсь.

Я издала некий гортанный звук, но это точно был не сдерживаемый смех, потому что лучше умереть, чем смеяться вместе с лордом Аалио.

Раздраженно вздохнув, я принялась за еду. В миске оказалась жидкая похлебка с плавающей на поверхности, гадкой на вид целой рыбиной, которая своим водянистым глазом заглядывала мне в самую душу. Подавив тошноту, я напомнила себе, что продукты здесь в дефиците и что в деревне есть люди, которые были бы счастливы полакомиться этим блюдом.

Я подняла миску и сделала глоточек. Суп оказался чуть теплым и на вкус даже хуже борща. Я тут же поперхнулась. Зажав рот рукой, чтобы похлебка не выскочила обратно, я случайно встретилась глазами с Эвандером.

Он демонстративно запрокинул миску, делая огромный глоток. Он не поперхнулся и так тщательно контролировал выражение лица, что можно было подумать, что ему нравится… если бы не выступившие на глаза слезы.

Однако его взгляд я поняла безошибочно. Это был вызов.

Не опуская глаз, я задержала дыхание и как можно быстрее осушила содержимое миски. Хоть какое-то развлечение на фоне того, как нам неловко ужинать наедине в комнатушке с единственной кроватью, на которой придется спать вместе.

Как бы непринужденно он себя ни вел, нехарактерная для него молчаливость наводила меня на мысль, не ощущает ли и он того же гнета. А, может, мы просто начинали неизбежно задумываться, что нас ждет в клане Медведя. Меня – неволя, а Эвандера – неведомая она.

К тому же я не могла не задаваться вопросом, почему Эвандер решил остановиться, положившись на одно только слово девчонки, которую презирает. Он поднял глаза от тарелки и, обнаружив, что я его разглядываю, вопросительно поднял брови.

Я не удержалась, вопрос сам сорвался с моих губ:

– Почему вы поверили мне, когда я сказала про бурю?

– С чего вы это взяли? – возразил он. – Может, я просто подумал, что вы недоговариваете из явной застенчивости.

– Да-да, – насмешливо кивнула я. – Моя проклятая сдержанность! Почему же вы тогда не удивились, когда буря началась?

– Может, я удивился, просто не все выставляют каждую свою эмоцию на обозрение всему свету. – Выражение его лица было таким непроницаемым, что я могла бы ему поверить. Вот только…

– Может, вы уходите от ответа? – допытывалась я.

Он целую минуту неотрывно глядел на меня и только потом ответил:

– Я не заявляю, что разбираюсь в погоде лучше, принцесса. Да мне и нечего было терять. Если бы вы ошиблись, мы потратили бы впустую полдня пути. Если бы вы оказались правы, мы избежали бы неудобств и возможной опасности из-за передвижения в бурю.

Я разглядывала его лицо, но оно было столь же отчужденным, как обычно. Зачем он решил ответить, и почему мне кажется, что он что-то недоговаривает?

Его доводы были разумными, и я невольно сравнивала его поведение с тем, как в таких же обстоятельствах рисковал своими людьми Иро. Поступил бы Тео так же, если бы рассуждал, как Эвандер? Я рассматривала очертания оберега-лотоса на браслете, размышляя, будет ли у меня когда-нибудь возможность это узнать.

На этой радостной ноте я забралась в постель, повернувшись к Эвандеру спиной и закутавшись в единственное маленькое одеяло. Когда соломенный матрас продавился под его тяжестью, я постаралась не реагировать. Между нами было около четверти метра, но почему-то казалось, что меньше.

Эвандер натянул одеяло на себя, отодвинув край там, где я его подоткнула, и стало холодно. Я дернула его назад, вызвав раздраженное ворчание. После того, как такое перетягивание повторилось еще несколько раз, Эвандер пробормотал что-то на сокэрском. Наверняка, проклятие.

– Возможно, вы не устали целый день язвить, принцесса, а мне хотелось бы поспать.

– И мне, – отозвалась я сквозь зубы. – Поэтому отдайте одеяло.

– Нам обоим его хватит, если вы перестанете забирать все целиком. Вы всегда были такой эгоисткой?

– Если вы хотите спросить, всегда ли я ставила свой комфорт выше удобства моего самозваного хозяина, то мой ответ – да, – огрызнулась я.

Еще один раздраженный выдох, непродолжительное затишье, и он снова потянул покрывало на себя. Задумавшись, важнее ли гордость возможности поспать, я остановилась на твердом и решительном «нет», подвинулась на несколько сантиметров, и мы без труда поместились под одним одеялом.

Хотя Эвандер отчасти добился своего, моя близость его напрягала, так что я почувствовала себя победительницей в этой схватке. Пусть мне и предстояла длинная и беспокойная ночь. Пусть я скучала по Тео и его теплым крепким объятиям сильнее, чем когда-либо прежде.

* * *

С мыслями о Тео я уснула и увидела его во сне. Было так спокойно представлять его рядом, так тепло в его руках. Я прижалась к нему, наслаждаясь покоем его близости и запахом, похожим на свежесть воздуха перед грозой.

Я уткнулась носом ему в грудь, а он обвил меня руками.

– Тео, – прошептала я его имя, и он замер.

Я открыла глаза одновременно с Эвандером. Он вцепился в меня обеими руками и буквально отбросил на самый край кровати, которая вдруг показалась очень, очень узкой.

– Не против, леммикки? – Он отдернул руки и сунул мне одеяло. – Забирайте. Здесь уже жарко.

Меня накрыло волной стыда. Наверняка, если бы огонь горел ярче, было бы видно, как я с ног до головы залилась ярко-красным румянцем. Взяв одеяло, я перекатилась так, чтобы больше не видеть Эвандера.

Дзярмо! Снова!

Глава 13

Всю оставшуюся ночь я так переживала, чтобы случайно не перекатиться к нему, что наутро слишком устала и забыла про смущение. На мое счастье, Эвандер уже встал и вышел из комнаты, когда служанка пришла разбудить меня перед отъездом.

Однако неловкость, которой нам удалось избежать утром, с лихвой компенсировалась в пути. Все было пропитано зловещим предчувствием, и тяготило не только ночное происшествие.

Когда мы, наконец, добрались до чертога, стало только хуже.

На склоне внушительного горного хребта расположился громадный замок с такими же увенчанными куполами башнями, какие мы видели повсюду в Сокэре, только они были не разноцветными, а черно-белыми.

Стук сердца отдавался у меня в ушах, дыхание вырывалось короткими белыми облачками пара. Где-то в этом замке жил герцог, человек, без всякой причины погубивший не только свой народ, но и мой.

Как он поступит теперь, когда я здесь?

При мысли, что в другой жизни тетя Исла была бы его женой, женой главы клана в этом чертоге, возникало ощущение абсурда. Строго говоря, она даже не стала бы моей тетей, если бы не вышла за дядю Финна, а осталась бы просто кузиной отца. Еще более невероятным казалось, что она была бы мачехой Эвандера. Может, тогда он стал бы приятнее, впитал бы часть присущей ей добродетели. Однако у нее все-таки был крутой нрав, не хуже, чем у моего отца, так что Эвандер остался бы таким же сукиным сыном.

Очень скоро опасения о том, что меня ждет, вытеснили вереницу этих домыслов. Когда мы добрались до конного двора, Эвандер спешился и что-то прошептал одному из конюших, который тут же помчался к замку.

– Теперь моя очередь просить не распускать руки, – сказал он, крепко ухватив меня за талию и спуская на землю.

Я смущенно посмотрела на него, и уголок его губ пополз вверх.

– Просто мне известна ваша слабость к конюшатам, – пояснил он. – А наш Павел чересчур молод для вас.

Я взглянула на долговязого парнишку лет на пять младше меня.

– Постараюсь держать себя в узде, – сухо ответила я.

К нам подошел молодой человек в таком же черном одеянии, как и остальные солдаты. Он пожал руку Эвандеру, Кириллу и Тарасу, а потом его большие серые глаза остановились на мне.

В нем смешались черты Эвандера и Тараса, но выглядел он даже моложе меня.

– Леди Мэйри… с нетерпением ждет вашего прибытия, – серьезно проговорил он.

– Спасибо, Юрий. – Все следы веселья пропали с лица Эвандера, сменившись настороженным смирением. – Пойдемте, леммикки.

Я зашагала в замок, глядя на стоически выпрямленную спину Эвандера и напоминая себе, что каким бы зловещим все ни казалось, это временно. Отец или Тео – кто-то из них за мной придет.

Наши шаги по выложенному мрамором полу отдавались эхом до самого потолка, сводчатого и высокого. Мимо нас по коридорам пробегали слуги, глядя на меня растерянно или испуганно. Ах, хоть что-то привычное!

Наконец мы вошли в зал в конце парадного коридора. Большую часть дальней стены занимало огромное окно, другие стены были заставлены книжными шкафами, а в камине потрескивал огонь.

– Дорогая мачеха! – приветствовал Эвандер маленькую женщину, стоявшую у окна.

Ее узкие плечи напряглись при звуке его голоса, и она медленно обернулась.

– Что произошло на Высшем Совете? Твой отец переживал.

Не знаю, чего я ожидала, но точно не этого. Она говорила на всеобщем языке так же свободно, как наша знать. Даже звук ее голоса был таким знакомым, что отозвался острой болью в груди, и я поняла, как на самом деле соскучилась по дому.

Когда она наконец перевела взгляд с Эвандера на меня, я изумилась яркости ее зеленых глаз. На мгновение показалось, что на меня смотрит сестра. Эта женщина так всколыхнула мои воспоминания о доме, о семье, о моем народе, что сердце пропустило удар.

– Я собирался отвести свою зверушку наверх, а потом отправиться с докладом к отцу, – спокойно ответил Эвандер. – Уверен, он вам все перескажет.

Женщина прищурилась и пробежала рукой по выбившимся прядям, как будто хотела пригладить воображаемый изъян. Меня поразило, что ее волосы тоже слегка отливали розовым, как если бы они когда-то были красными, как мои. Испытала ли она на себе тяжесть тех же предрассудков, что и я, когда оказалась в Сокэре?

– И как же тебе удалось раздобыть зверушку из Локланна? – Ее тон сочился осуждением. В отношении меня или того факта, что меня взяли в плен?

Эвандер колебался лишь один миг.

– Я забрал ее в счет кровного долга локланнской правящей семьи.

Леди Мэйри еще пронзительнее посмотрела на меня своими ястребиными глазами, а потом повернулась к Эвандеру.

– Хочешь сказать, кровного долга перед твоим отцом? – В ее тоне слышалось едва уловимое предостережение.

Если бы внешность не выдавала в ней представительницу моего народа, это сделала бы ее неспособность придерживаться сокэрских стандартов женской скромности. Но чего она добивается?

Может, Мэйри предупреждала пасынка об отцовском гневе?

Если бы я не наблюдала за Эвандером последние три дня, заметила бы, как он слегка побледнел?

– Разумеется, – наконец ответил он.

По спине поползли ледяные щупальца, и впервые с тех пор, как я села в экипаж Эвандера, мне стало по-настоящему страшно.

Эвандер столько раз заявлял, что я его собственность, а теперь он передаст меня отцу? Человеку, который убил моих бабушку и дедушку? Который совершал чудовищные деяния во время им же начатой войны? Человеку, который презирал мой народ, извергу во всех смыслах этого слова?

Леди Мэйри кивнула, как будто этот ответ ее удовлетворил или даже принес облегчение.

– Я дам ему знать, что ты придешь.

Эвандер отрывисто кивнул и, взяв меня под руку, потянул в другой коридор. Я обернулась и попыталась бросить последний взгляд на эту женщину, но она уже ушла. Ее было невозможно прочесть, но открытой враждебности я не почувствовала. По крайней мере, по отношению к себе.

Если бы жена главы клана стала моим союзником, я была бы в безопасности.

Надежда еще есть.

Глава 14

Мы вернулись в главный вестибюль, где нас ждали Тарас и Юрий.

– Тарас, пожалуйста, проводи принцессу наверх. – В словах Эвандера чувствовалось что-то мрачное. – Отведи ее в спальню рядом с моей.

– В бывшие матушкины покои? – переспросил Юрий, искоса бросив на меня подозрительный взгляд.

Тарас положил ему руку на плечо и еле заметно покачал головой.

– Прошу вас, принцесса. – Похоже, Тарас был почти в таком же восторге от этой идеи, как и я, но послушно склонил голову, приглашая следовать за ним. Ну, ладно.

Я бросила последний взгляд на Эвандера, который уже направился в другую сторону. Его плечи были напряжены под гнетом тех чувств, которые всколыхнула в нем встреча с леди Мэйри.

Тарас многозначительно откашлялся и тем самым отвлек мое внимание от Медвежьего лорда. Он повел меня по широкой лестнице, а затем через просторный сводчатый зал, выложенный старинным серым камнем. Черные знамена ниспадали до пола, в центре каждого из них была вышита эмблема с белым медведем.

За счет темных цветов атмосфера в этом внушительном зале казалась еще более мрачной, под стать почти всему, что я уже видела в замке.

Только когда мы поднялись еще на один пролет, обстановка из воинственной сменилась на более домашнюю. По стенам висели портреты и картины с изображением пейзажей или цветов, и стояли изысканные подсвечники.

Я пыталась сконцентрироваться на этих мелочах, не обращая внимания на растущую тревогу и вопросы, ответы на которые вряд ли хотела знать. Однако была одна вещь, которую я действительно хотела выяснить.

– Леди Мэйри и есть та самая «она», которую вы упомянули в разговоре с Эвандером на конном дворе?

Он бросил на меня холодный взгляд.

– Наверняка даже в Локланне учат, что подслушивать неприлично.

– Это значит «да»?

Он ничего не ответил, но выражение лица его выдало. Помолчав немного, я выпалила первое, что пришло в голову.

– Я не очень-то вам нравлюсь, правда?

Его брови едва заметно приподнялись, но в остальном выражение лица не изменилось, и он не стал возражать.

– Дело в волосах? В происхождении? – Мне нужно было, чтобы он говорил, отвлекая меня от круговорота мыслей.

Тарас вздохнул, тишину в просторном извилистом коридоре нарушал только звук наших размеренных шагов. Он не сказал ни слова, пока мы не дошли до украшенной затейливой резьбой двери.

– Дело в хаосе, что вы несете, – проговорил он, открывая ее. – Горничные скоро будут.

Он повернулся к выходу, не дав мне шанса ответить или хотя бы спросить, что он имел в виду.

Покои, вполне предсказуемо, были полностью отделаны в черно-белых тонах, хотя в декоре чувствовалась женская рука. Возможно, дело было в дамасском орнаменте на обоях и свисающем с потолка черном канделябре c драгоценными камнями.

Перед незажженным камином лежала шкура белого медведя, а половину дальней стены занимала огромная кровать с черным балдахином из мятого бархата.

Я вздрогнула, когда холодный сквозняк со свистом ворвался через балконные двери, и обхватив себя руками, потерла замерзшие плечи. Я протянула руку, чтобы откинуть бархатный полог, но тут у меня за спиной раздался испуганный вздох, глухой стук и плеск воды. Я обернулась и увидела горничную, которая во все глаза таращилась на мои волосы.

Все понятно.

Кипяток из ведра, которое женщина уронила, разлился по всему полу, но она этого даже не заметила. Она сделала такое же движение рукой, к которому я уже привыкла у Венлы в чертоге Лося, то самое, которое, как я подозревала, служило для отвода зла, а потом, развернувшись, выбежала из комнаты.

Через несколько минут появилась другая горничная. Она смотрела на меня не со страхом, а с чем-то на грани восхищения.

– Меня зовут Таисия. Я помогу вам принять ванну, Ваше Высочество, – проговорила она, жестом указывая на дверцу в углу спальни.

Девушка говорила с легким акцентом, скорее, как у Эвандера, чем как у Кирилла.

– Спасибо, Таисия, – ответила я, направляясь предположительно в ванную комнату. – Что случилось с… той?

Таисия покачала головой с некоторым раздражением.

– Ей… нездоровится.

Я не удержалась и тихо усмехнулась в ответ. Хоть кто-то в этом замке не испытывает ко мне ненависти по умолчанию.

Может, жена главы клана станет вторым таким человеком.

Глава 15

Когда я вытерлась и переоделась в одну из нежных и удобных сорочек, оставленных мне Милой, то вернулась в спальню, где уже зажгли камин и разобрали постель.

Горел канделябр, отбрасывая мерцающий свет на пол и стены, что в сочетании с подрагивающим огоньком в камине делало комнату почти уютной. Для тюрьмы, по крайней мере.

Таисия ушла, пообещав вернуться с едой. Мне оставалось только горячо надеяться, что она принесет не рыбную похлебку. И не борщ, если уж на то пошло.

Знают же сокэряне, как испортить суп!

Поджидая ужин, я опустилась на ковер у огня. Он нагрелся, и я с удовольствием растянулась на мягком ворсе. Откинувшись спиной к камину, я стала сушить волосы. Если и есть что-то менее приятное, чем застрять тут, то это проснуться с увесистой глыбой заледеневших волос.

Когда Таисия твердой рукой постучала в дверь, я крикнула, чтобы она входила, а в желудке, помимо моей воли, заурчало.

Но это была не она.

В комнату влетел Эвандер, по-прежнему одетый в дорожный костюм. Заметив, как я раскинулась у камина, вытянув голову поближе к огню, и мою кружевную сорочку, которая, надо признаться, была чересчур облегающей в определенных местах, он остановился как вкопанный.

Я выпрямилась, скрестив руки на груди с изяществом пьяной лосихи. На долю мгновения что-то прорвалось сквозь застывшую маску на его лице, но угрожающе-спокойное выражение тут же вернулось.

Его глаза сверкали гневом, от него волнами исходило напряжение. Это резко контрастировало с обычным для него небрежным высокомерием, и я не могла не задаваться вопросом, не имеет ли это отношения к беседе с герцогом. Связано ли это со мной.

Он откашлялся.

– Я пришел сообщить, что завтра уезжаю.

От страха меня начала бить дрожь, его слова подтвердили все мои опасения.

– Я теперь зверушка вашего отца? – Мой голос прозвучал более хрипло, чем я рассчитывала.

– Нет, – глухо проворчал он.

Не отрицаю, я испытала неожиданное облегчение. Все-таки знакомый враг лучше незнакомого.

– Что ж, обещаю не слишком горевать в ваше отсутствие, – сказала я, пытаясь изобразить легкомыслие.

На самом деле за это время я могла бы поближе познакомиться с леди Мэйри, но не собиралась ему об этом докладывать. Что оказалось на редкость удачным решением, поскольку он как раз об этом заговорил. Но Эвандер был не в том настроении, чтобы шутить.

– Я надеюсь, вы не будете выходить.

Я подняла брови, удивившись столь необычному распоряжению, и с его лица исчезли все остатки человечности.

– Поверьте, леммикки, последствия непослушания вам не понравятся. – Его голос походил на остро заточенный клинок – безупречный, беспощадный, стальной.

Я оглядела лорда, от напряженного разворота плеч до едва уловимой свирепости, скрывавшейся за его бесстрастной наружностью, и с опозданием поняла, что слишком быстро забыла, кто он такой и почему я здесь.

Я неторопливо кивнула, а Эвандер прищурился.

– Мои люди присмотрят.

Я хотела сказать, что раз мне удалось ускользнуть из замка короля Локланна, его стражники не проблема, но тогда он лишь приставит ко мне больше охраны.

Кроме того, пусть я и не боялась его стражников, но солгала бы, сказав, что в тот момент меня нисколечко не пугал Эвандер. Однако я бы скорее умерла, чем позволила ему это увидеть, поэтому постаралась изобразить беззаботность.

– Вы требуете, чтобы я сидела в этих покоях? Боюсь, мне это не подходит, – подосадовала я.

У Эвандера задергалась щека, и он едва заметно потряс головой.

– Говорил я на Совете: чтобы бояться, у вас не хватает мозгов. Самое время это исправить.

Он ушел так же быстро, как и появился, оставив меня наедине со зловещей угрозой, которая больше походила на предостережение.

Глава 16

Как и приказал Эвандер, мою дверь сторожили круглые сутки.

Но не балкон.

Отбросив опасения, я рассматривала варианты побега.

Предостережение Эвандера раздавалось у меня в голове, но я не собиралась тратить время, играя в послушную пленницу и оставаясь в комнате, пока он, как кукловод, играл с моей судьбой. Особенно если был шанс, что леди Мэйри может оказаться союзницей.

Мне удалось проложить путь с каменного балкона на крышу замка – одна из привилегий последнего этажа.

Я снова остро затосковала по старшей сестре. Мы с Авани проделывали то же самое, обычно чтобы тайком бегать в сельские таверны с Маком.

Однако на этот раз я преследовала более серьезную цель.

Поскольку последние этажи обычно считаются самыми безопасными, вполне вероятно, что покои леди Мэйри тоже располагаются здесь. Если мне удастся перебраться на другую сторону замка, я смогу ее найти, поговорить с ней и сделать… хоть что-нибудь.

Конечно, всегда есть риск, что она доложит обо мне Эвандеру или – еще хуже – герцогу, но я не могла просто оставаться в спальне, ничего не предпринимая. Через полгода Тео и Давин пошлют сигнал тревоги в Локланн, и сюда явится мой отец. А когда он узнает, что меня забрал Эвандер, начнется война.

Для Локланна война означала смерть и нищету, даже если не задумываться о том, что возглавлять войска будут мои родные.

Кроме того, я всегда могу сначала немного понаблюдать за леди Мэйри и оценить реакцию.

Я порылась в сундуке и нашла старые, более пуританские платья, перешитые, чтобы я надела их на Высший Совет. Стежки по шву были некрепкими, и, пару раз хорошенько потянув, я разорвала юбку на две части. Убедившись, что смогу забраться наверх в этой одежде, я пошла на балкон, пока не передумала.

Во дворе стражник делал обход, поэтому я облокотилась на низкий каменный парапет, делая вид, что любуюсь видом, дожидаясь, когда он уйдет.

Дилетант. Стражники в Локланне никогда бы на это не купились. Во всяком случае, после того, как мы с сестрой несколько раз улизнули таким путем.

Как только солдат повернулся спиной, я бросилась к стене и вытянула руки, чтобы зацепиться за выступ крыши. Наклонившись в сторону балкона, чтобы не свалиться с высоты нескольких этажей, я закинула на козырек ногу. А потом и остальные части тела.

Когда я оказалась на крыше и поднялась на ноги, то почти ожидала увидеть там отца со скрещенными на груди руками. Он бы покачал головой и проворчал себе под нос:

– Эх, Роуэн!

Странно думать, что было время, когда такой поворот событий показался бы самым страшным из возможных, сейчас я бы что угодно за это отдала.

Отделавшись от этих мыслей и от сопутствующей им острой боли в груди, я спряталась за зубчатым ограждением.

Налетевший порыв ледяного ветра заставил поежиться. Скоро снова повалит снег, но сейчас меня это тревожит меньше всего. Непогода усиливалась, и, если не быть осторожной, меня запросто сдует с крыши.

На всякий случай я выждала пару минут, прежде чем перебежать на другую сторону, а затем оценила расположенные там балконы.

Один выглядел заметно изысканнее других, был гораздо просторнее и украшен рядами горшков с вечнозелеными растениями. Даже если окажется, что балкон не тот, на нем легче всего будет спрятаться, пока я не выберусь в коридор.

Приняв решение, я как можно тише слезла с крыши и спряталась за одним из множества растений. Подождав пару секунд и убедившись, что меня никто не видел, я заглянула в стеклянную дверь, ведущую в комнату. Смотреть сквозь стекло мешали отражавшиеся в нем покрытые снегом горные вершины, но, похоже, внутри все было тихо и спокойно. Отсчитав несколько неестественно громких ударов сердца, я приоткрыла небольшую щелку и протиснулась внутрь, закрыв за собой дверь.

Я успела лишь на долю мгновения испытать облегчение, что все так удачно провернула, когда в тишине раздался голос, и я остановилась как вкопанная. И если леди Мэйри не обладала раскатистым баритоном, это точно была не она.

Глава 17

– Доброе утро, дорогая! – приветствовал меня низкий голос с заметным акцентом. – Почему бы тебе не позавтракать со мной?

В голове у меня прозвучал сигнал тревоги, как всегда запоздалый. Хотелось убежать и запереться в комнате, как и велел Эвандер, но было слишком поздно.

Я медленно оглянулась на стоявший в углу столик и увидела пожилого человека, который наблюдал за мной с нехорошим блеском в глазах и самодовольной улыбкой на губах. Это выражение было таким знакомым даже на постаревшем лице, что я тут же поняла, кто он такой.

Нечему было удивляться, ведь я знала, что герцог тоже, скорее всего, живет в этой части замка, но не ожидала, что он будет в своих покоях посреди дня.

Это была одна из множества моих ошибок. Интересно, станет ли она смертельной, учитывая, кто этот человек и все, что он натворил. Я сглотнула образовавшийся в горле ком.

Внутренняя борьба заняла всего мгновение, я еще раз задумалась, не сбежать ли через балкон, но теперь, когда меня обнаружил сам герцог, это уже не имело значения. Да и куда мне идти?

– Доброе утро! – как ни в чем ни бывало снова сказал он, словно я не вламывалась в его личные покои с крыши замка. – Не позавтракаешь со мной?

Сердце учащенно забилось, а разум затуманился. В какую игру он играет?

Он указал на стул напротив себя и начал накладывать еду из мисок на стоявшую перед ним тарелку.

– Прошу тебя, – проговорил он, предлагая мне тарелки с яйцами пашот, беконом и даже печеньем. – Терпеть не могу есть один.

Желудок предательски заурчал, требуя получить что-нибудь, кроме каши, которую я ела каждый день с тех пор, как оказалась в клане Медведя.

Но маленькая и принципиальная часть меня не имела никакого желания садиться за стол с человеком, приказавшим подвесить тела моих бабушки и дедушки на стене их собственного замка. С человеком, вступившим в тайный сговор с братом и сестрой другого моего деда, чтобы свергнуть его и начать войну.

И где тут кровный долг моей семьи? Презренные родители тети Ислы исчезли, не успев отплатить за свои преступления, а этот человек здесь, живой и невредимый.

Поможет ли пребывание в этой комнате найти выход из положения?

Опустившись на стул, я ждала, что начнутся расспросы, обвинения или угрозы, но ничего подобного не произошло. Герцог просто ковырялся в своей тарелке, от души наслаждаясь каждым кусочком, то и дело мне улыбаясь, как будто мой визит в его покои был самой нормальной штукой на свете.

– Ешь, дорогая, – сказал он, указывая на тарелку. – Ты же не хочешь, чтобы все остыло.

Что-то тут было не так, но я натянула равнодушную мину и взяла печенье, намазав на него немного масла и меда. Я с трудом заставила себя откусить. Еда была вкусной, но от такого будничного занятия, как завтрак в присутствии этого человека, меня замутило.

Герцог, не говоря ни слова, внимательно за мной наблюдал, отчего напряжение в комнате только росло. Он что, кого-то ждет?

– Спасибо, сэр, – выдавила я, показывая на угощения.

– Сэр? Почему не Александр?

Никогда прежде не встречаясь с этим человеком, я не знала, что мы на такой короткой ноге… но какую бы игру он ни затеял, я решила подыграть.

– Конечно, Александр. Прошу прощения…

Я замолчала на полуслове, когда он сморщился и стал оглядывать комнату. Когда его взгляд снова остановился на мне, параноидальное выражение, которое появилось на его лице всего несколько секунд назад, уже исчезло.

– А, доброе утро, дорогая! Я так рад, что ты зашла. Терпеть не могу есть в одиночестве. – На его лице появилась улыбка, как будто он только что меня увидел, и у меня сжалось сердце.

Я выдавила улыбку в ответ, но мои мысли унеслись в одно мрачное место, где я много лет не бывала.

На мгновение передо мной за столом сидел не герцог Александр, а бабушка Бриджет. Она не помнила, когда я последний раз заходила к ней, хотя это было только утром. Память уже давно начала подводить ее, она забыла сначала мое имя, а затем имя моей сестры. Под конец она не могла вспомнить даже моих родителей.

У меня сдавило горло и защипало в глазах.

Разница, конечно, состояла в том, что бабушка Бриджет не была ни убийцей, ни психопаткой до того, как ей изменила память. Когда она забывала, где находится или какой сейчас год, она обычно переносилась мыслями туда, где ей было хорошо. В те времена, когда был жив ее сын или в свой прежний домик возле леса.

А Александр был жестоким и беспощадным. Не представляю, за кого он меня принимал или что мог в связи с этим предпринять.

– Обязательно поешь, дорогая, – он показал на тарелку, продолжая брать еду со своей.

Я через силу взяла кусочек бекона, понимая, что герцог ждет, когда я положу его в рот. И снова вкусная еда превратилась у меня во рту в прах. Неужели я и правда завтракаю с человеком, виновным в убийстве стольких моих соотечественников? Этот вопрос мучил меня, пока я заталкивала в рот остатки еды и вела светскую беседу с тем, кто понятия не имел, кто я такая, а если бы узнал, то, наверное, сразу же убил бы.

Мне оставалось лишь надеяться, что в итоге я не возненавижу себя так же, как ненавидела его.

Глава 18

Вопреки здравому смыслу и пробиравшей меня жути, я еще два дня завтракала с герцогом. Оба раза были похожи на первый: смутное замешательство и обрывки информации, из которых я надеялась извлечь какую-то пользу.

На второй день я узнала, что мать Эвандера звали Ирсой и что она умерла от какой-то болезни всего через год после его рождения.

Когда Александр говорил о ней, нельзя было не заметить его горя. Каким бы жестоким он ни был, свою первую жену он любил. В тот день, когда он впал в ярость и заново переживал ее смерть, я поспешила уйти, опасаясь, что шум кого-нибудь привлечет.

Смотреть на это было в равной степени страшно и больно. Когда я залезала на крышу, мне снова подумалось, что я никогда не хотела бы себе такой любви. Такой, которая может тебя сломить… Такой, которая, должно быть, сломила его. Возможно, именно из-за этого он был так страшен на той войне?

Я выглянула из-за ограждения и осмотрела двор, чтобы убедиться, что никто не наблюдает. Налетел порыв ледяного ветра, унося за собой несколько сухих листьев, а с ними и остаток осени. Воздух пах снегом, а легкое покалывание вдоль позвоночника обещало, что скоро мы его увидим.

Я заметила какую-то фигуру и, выругавшись, стала вглядываться, пытаясь ее получше рассмотреть. Разумеется, это был Эвандер. Он разговаривал с одним из солдат, показывая рукой на разные части чертога, а потом направился внутрь.

Костяшки моих пальцев, вцепившихся в край каменного ограждения, побелели.

Когда он успел вернуться?

Он что, меня избегает? А если так, то зачем он вообще меня сюда привез?

Мои мысли вернулись к покоям, откуда я только что вышла. Там взаперти сидел его отец, заново переживая события прошлого. Что же тут происходит? Я вспомнила, как Эвандер заменил отца на Высшем Совете, и что он ни разу не упомянул, что Александр нездоров. Я задумалась о репутации клана, об их жестокости и беспощадности.

Эвандер просто исполняет приказы отца? Или сам дергает за ниточки, прячась за именем и репутацией герцога?

У меня голова шла кругом от тысячи других вопросов, ответы на которые я вряд ли получу. Наконец я вернулась в комнату, захлопнув дверь на балкон и отгородившись от всех горьких мыслей этого утра.

* * *

Не знаю, почему на следующий день я решила вернуться к герцогу. Из нездорового любопытства? От скуки? В надежде, что, в конце концов, он сообщит мне что-то полезное?

Ответ, кажется, не имел никакого значения, ведь эти вопросы возникли, когда я уже забиралась на его балкон. Лучше бы это случилось раньше.

Едва герцог меня увидел, как тут же отвел к столику, где был накрыт завтрак. Но садиться не стал. Злость исходила от него волнами, пока он метался по комнате.

– Я убедил короля позволить нашим войскам выступить завтра, – волновался он.

Я уже привыкла следовать за ним разными тропинками его прошлого, но эта была мне незнакома. Кроме того, мне совсем не хотелось по ней идти. Особенно зная, что король, о котором он говорит, уже почти двадцать лет, как умер… убит незадолго до войны с Локланном.

– Так скоро! Почему? – все-таки спросила я, хоть и боялась ответа. Ведь после того, как войска вернутся из этого похода, не останется почти никого, кем можно будет командовать.

Александр свирепо взглянул на меня, словно мне следовало бы знать, а потом принялся один за другим загибать пальцы, перечисляя причины. Он то и дело переходил на сокэрский, но я многое поняла. Что он сказал о тете Исле, о бабушке и дедушке, о маме…

Внутри все сжалось, и меня затошнило.

Пока он сыпал угрозами в адрес моего народа, я изо всех сил старалась сохранить равнодушное выражение лица, зная, что некоторые он и правда исполнил.

Но чем дольше он говорил, тем более подозрительным становился. Внутри поползли щупальца страха, и я не впервые задалась вопросом, почему мне не сиделось в комнате.

При первом же удобном случае я помчалась на балкон и чуть ли не запрыгнула на крышу, спеша поскорее убраться. Всего через несколько секунд раздался звук открывшейся двери, и я замерла.

Послышались тихие голоса и утешения, пока герцог наконец не успокоился, затем дверь открылась и снова закрылась.

– Доброе утро, дорогая, – ласково приветствовал он кого-то, словно несколько мгновений назад не изрыгал проклятия.

Неужели в клане Медведя так было всегда? Я не слышала ни единого слова о безумном герцоге, только слухи о его жестокости и силе. Продолжает ли он контролировать свои владения? Слушаются ли солдаты его приказов?

Или славу о жестокости Медведей поддерживает его сын?

Глава 19

Я не смогла заставить себя вернуться в покои Александра ни следующим утром, ни через день.

Мне хватило последней встречи, чтобы захотелось раз и навсегда запереть дверь на балкон. Но оставаясь взаперти, я слишком надолго оказывалась наедине со своими мыслями, чего я изо всех сил старалась избегать. Особенно с тех пор, как погиб Мак. Я то и дело возвращалась воспоминаниями к тому дню, когда нам пришло известие о его смерти, будто если долго об этом думать, то получится все изменить.

– Поеду посмотрю, как сегодня в деревне, – объявил он, выходя из-за стола после завтрака. Задержался, только чтобы поцеловать мою сестру в губы. Отец откашлялся, а один из близнецов изобразил рвоту.

Мак больше не вернулся.

Что если бы мы нашли ему повод остаться? Наверное, это эгоистично, ведь он спас несколько человек из огня, который затем унес его жизнь.

Такой ход мыслей неизбежно приводил меня к воспоминаниям о сестре. Возненавидит ли меня Авани, если узнает, что я жива? Или за то, что ей пришлось горевать по такой глупой и несущественной причине? Ненавидит ли меня за то, что я бросила ее наедине с горем, пока мы с Давином болтались по всему королевству еще до того, как оказались здесь?

Я протяжно вздохнула. Не было сил и дальше сидеть в комнате, а к Александру я больше не собиралась. Я открыла дверь и увидела перед собой Юрия.

– Что-нибудь нужно, Ваше Высочество? – Его голос с легким акцентом звучал вежливо, но отстраненно.

Я задумалась над его вопросом, потому что не загадывала так далеко вперед.

– Да, – отозвалась я увереннее, чем чувствовала. – Найдется ли у вас колода карт?

– Я могу послать за ними, – неуверенно проговорил он.

– Отлично. И мне нужен… кто-то, с кем я бы сыграла в войну.

Глаза у Юрия округлились.

– Но я должен нести караул…

– А разве не удобнее сторожить меня, если я буду с вами в коридоре? – Когда он, казалось, был уже готов уступить, я поднажала. – Кто знает, в какие неприятности я могу попасть, если слишком надолго предоставить меня самой себе.

Он вздохнул.

– Думаю, от одной игры вреда не будет.

Я одарила его улыбкой. Он послал за картами и, как я и надеялась, к концу первой партии расслабился. Мы сыграли еще несколько раз, и Юрий даже посмеивался, когда нас прервало раздраженное покашливание.

Я замерла, уговаривая себя, что мое сердце не может так колотиться, ведь я нисколько не боюсь Эвандера. Пусть он и застукал меня за тем, как я нарушаю его категорический приказ оставаться в комнате. Приказ, которого я ослушалась не только в этот раз…

– Ван. – Юрий поспешил вскочить на ноги. – Эээ, то есть, лорд Эвандер. Мы просто…

– Резались в карты, а не сторожили принцессу? – продолжил он обманчиво спокойным тоном.

– Вряд ли я сбегу посреди партии в войну, – вставила я как можно равнодушнее.

– С вас станется, – подначил Юрий

– Да бросьте! – усмехнулась я. – Я играю ради победы.

– Она что, выигрывает? – Эвандер поднял брови, обращаясь к Юрию. Тот смущенно кивнул и пробубнил: – Но, кажется, жульничает.

Совсем чуть-чуть. Я изобразила притворную обиду, и Эвандер покачал головой.

– Мне тоже кажется, что с нее станется. – Он перевел взгляд с меня на Юрия, потом посмотрел на лестницу и снова на нас. – Ладно, играй, хотя бы ради того, чтобы спасти свою гордость.

Юрий замялся, но, в конце концов, снова уселся на пол, а Эвандер скрылся в своей комнате.

Если подумать, это было похоже на победу.

Глава 20

За утомительным круговоротом пробуждений, приемов пищи и подсчета одинаковых узоров на стене, которых оказалось одна тысяча семьсот девяносто два, недели тянулись одна за другой. Я старалась не нарушать распоряжения Эвандера и не покидала своих покоев, выходя лишь в коридор. Для того, кто настаивал, что я нужна для забавы, Эвандер появлялся крайне редко.

Не то чтобы я жаловалась.

Я уговорила почти всех стражников играть со мной в карты, и некоторые постепенно смягчились. Дмитрий даже научил меня паре новых игр. Разумеется, когда на охрану моих покоев поставили Тараса, он отказался уступить.

– Ваше Высочество, возвращайтесь в свои покои. – Его прямая, как палка, спина не дрогнула, а взгляд остался прикован к дверям.

В тот момент мне меньше всего хотелось возвращаться в комнату. Там мне совсем не на что было отвлечься.

– Ну, хотя бы вытащите кол из…

– Леммикки, – раздался из-за угла голос Эвандера перед тем, как он бесшумно появился, – будьте любезны, постарайтесь воздержаться и не доводите моих людей.

– Но он же сам напрашивается, – возразила я.

Мускул у Тараса на щеке дрогнул, и я не смогла удержаться от ухмылки.

Эвандер раздраженно выдохнул, засовывая руку в карман плаща.

– Значит, эти письма вас не интересуют?

Я подскочила к нему в три коротеньких шага и нетерпеливо протянула руку.

– От кого?

– Одно от лорда Теодора и одно от… вашего стражника-евнуха.

Пришлось приложить невероятные усилия, чтобы не расхохотаться в голос. С силой прикусив щеку изнутри, я кротко проговорила:

– Как внимательно с его стороны справиться обо мне!

– Да уж! – Он отдал мне два конверта… два вскрытых конверта.

– Вы что, читаете мои письма?

– Как сказать! – Он приложил палец к подбородку. – Вы случайно не пленница, которая получает письма из вражеского клана?

Я злобно на него посмотрела.

– Ответы можете передать Тарасу. Уверен, ему не терпится прочитать их перед отправкой.

– Буду счастлив, – нараспев проговорил Тарас.

Взглянув на них по очереди, я развернулась и ушла к себе. Забравшись на ту сторону кровати, куда падало больше всего света из окна, я открыла сначала письмо от Давина.

«Ее королевскому Величеству Роуэн Блэр Джульет Пендрагон, принцессе Локланнской.

Помнишь ли ты, как мы очнулись на полу сокэрской темницы? Не думал, что когда-нибудь сможем это переплюнуть, но состязательный дух Гвин оказался в тебе куда сильнее, чем я предполагал».

Я криво усмехнулась.

Дальше Давин в подробностях излагал несколько забавных историй, связанных с недопониманием обычаев, и просил, как только смогу, рассказать ему о событиях на Высшем Совете, чтобы дополнить смутное описание, полученное от Тео и Иро.

«Надеюсь, у тебя все благополучно, ведь „лорд“ Теодор, который, кстати, утверждает, что вы якобы были помолвлены, когда тебя увезли, стал еще скучнее, пока тебя нет рядом. Если честно, то не уверен, можно ли вообще в Сокэре найти какую-то радость, но подозреваю, что там, где ты сейчас, все обстоит еще хуже.

Всего через пять месяцев перевал будет свободен. Tellus Amat Fortis».

Закончив письмо на этой серьезной ноте и процитировав девиз моей семьи, «Мир любит сильных», Давин подписался: «Твой смиреннейший верноподданный и покорнейший стражник».

Я не удержалась от смеха, но тут же посерьезнела, открыв письмо Тео.

«Дорогая Роуэн,

Неужели возможно так сильно скучать по человеку, с которым знаком всего пару недель? Я постоянно оглядываюсь, ожидая увидеть тебя и твою озорную улыбку, услышать всегда готовую сорваться с губ неуместную шутку, а потом вспоминаю, что произошло.

Мы с Иро делаем все, что только можно, чтобы выручить тебя, но, если ничего не выйдет, обещаю послать весть твоему отцу. Так или иначе, я не перестану бороться, пока не верну тебя в свои объятия.

С любовью,

Тео».

Все эти недели я изо всех сил старалась не думать обо всем, что произошло на Высшем Совете, но сейчас эти мысли нахлынули на меня. Воспоминания о том, как мы с Тео прятались в палатке во время грозы, как он нехотя улыбался, когда сердился. Как обнимал меня, и казалось, что я в безопасности, благодаря одной только силе его воли.

Я прочитала письмо еще несколько раз, а потом достала из ящика стола перо и пергамент, чтобы сочинить ответ. Я подробно описала Давину, что случилось на Высшем Совете, и уверила его, что со мной все нормально.

Затем я принялась писать ответ Тео и постаралась добавить пару небольших абзацев, которые заставят любого, кому придется читать эти письма, почувствовать себя ужасно неловко. Надеюсь, это будет Тарас.

Глава 21

Прошла еще неделя, и мне пришло письмо от Милы, но вестей о том, удастся ли мне вообще выбраться от Медведей, не было. Эвандера я не видела вовсе, кроме тех двух раз в коридоре, а у стражников информации для меня не находилось. Так что я решила сама сходить к этому высокородному сукину сыну.

В чертоге царила тишина и жутковатый покой, на стенах коридора плясали бледные лучи лунного света. Сегодня двери сторожил Юрий, и мой план вызвал у него подозрения.

– Я только хочу кое-что у него спросить, – сказала я.

Юный стражник колебался, оглядывая меня с ног до головы, словно пытаясь решить, представляю ли я угрозу. Я приняла как можно более безобидный вид, что не составило труда при моем росте в полтора метра. Это явно сработало, потому что он неохотно кивнул.

Я поспешила к покоям Эвандера и легонько постучала в тяжелую дверь. Он резко открыл ее, и я оказалась лицом к лицу, то есть лицом к груди… его голой груди. На нем не было ничего, кроме пары тонких на вид черно-белых клетчатых штанов и такой же рубашки с длинными рукавами, которую он не потрудился застегнуть.

Я вдруг невольно вспомнила, как проснулась, уткнувшись ему в грудь. Щеки у меня покраснели, и я усилием воли отвела взгляд от виднеющихся из-под рубашки рельефных мышц. Его губы искривились в высокомерной гримасе.

– Вам что-нибудь нужно, леммикки? – Даже когда он не должен был представлять угрозы, стоя передо мной в пижаме, Эвандер все же умудрялся источать напряжение, напоминая, что за гладкой наружностью всегда подстерегает опасность.

– Нужно, – вместо звука раздался хрип, поэтому я, прокашлявшись, повторила: – Да, мне нужно точно знать, какие у вас планы, помимо того, чтобы держать меня взаперти.

Эвандер не отступил, а, наоборот, двинулся вперед, вытеснив меня в коридор и закрыв за собой дверь.

– Вообще-то я собирался зайти к вам утром, но почему бы не сказать и сейчас. – Он жестом отпустил Юрия, а потом продолжил. – Клан Лося желает встретиться и обсудить возможность выкупа вашего долга.

На меня нахлынул поток чувств, слишком стремительный, чтобы успеть определить их все. Радость. Облегчение. Надежда.

– Неужели это возможно? – выдохнула я.

– Обычно так не делают, но законам клана это не противоречит, – без всякого выражения ответил он.

Продолжить чтение