Читать онлайн Малая родина. Стихи бесплатно

ISBN 978-5-4493-0980-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Мы с Урала

Мы живём на Урале! Европа, не смейся!
Не шути, дескать, «Чё, ты с Урала?!», Москва,
Не ищите изъяны ни в речи, ни в «фейсе»
Ни примеры далёкого с вами родства.

Мы живём на Урале, где синие реки,
Где туманы клубятся, как дым, поутру,
Где зима запасает снежинок сусеки,
И берёзки трепещут листвой на ветру.

Мы живём на Урале средь ёлок и сосен,
Мы гуляем пешком по бескрайним полям —
Здесь на травах у нас серебристые росы,
И кипрей расселился по всем пустырям.

Мы живем на Урале, где цвет васильковый
Переплёлся с лазурью безбрежных небес,
Где луна по ночам зависает подковой,
Где шумит, не смолкая, нехоженый лес.

Мы живем на Урале, где дали и выси,
Мы живём на своей необъятной земле.
Здесь и волки у нас, и матёрые рыси,
И дороги в косматом степном ковыле.

Мы живем на Урале! Завидуй, Европа:
Нас пока не настолько замучил прогресс,
Чтоб за каменным тыном домов-небоскрёбов
Не смогли разглядеть мы природных чудес!

И поэтому мы и добрее, и чище,
Мы с Урала, и это – конечный итог!
Хоть мужик наш суров и прирос к топорищу,
Но гостям мы всегда наливаем квасок.

И пирог приготовим, и губницы чашку,
Да и шанежек смачных доставим к столу.
Мы, уральцы, простые – душа нараспашку…
Вот за это я край свой великий люблю.

2017 год

Разрушенная церковь

Церковь эту колотили злые люди и ветра:
Посрывали крышу, шпили —
на дыре торчит дыра.
Много лет среди посёлка, неприглядная на вид,
Вся в порезах и осколках укоризненно стоит,
Словно рана кровоточит… А в округе ковыли…
И такие церкви нынче на просторах всей земли…
Починить никто не может, не под силу и сломать.
Несомненно, век их прожит,
но скорбит природа-мать:
Кружат стаями воро’ны и сажают каждый год
То берёзку с тонким клёном,
то рябинок целый взвод…
Плакать – больше нету толку,
вот и новый храм готов,
Ведь нельзя прожить посёлку без иконок
и крестов.
Под берёзой многомудрой скромный ОН
сооружён,
И плывёт в окошки утром
колокольный сладкий звон…
…
А разбитая, нагая, исковерканная в прах
Грезит, сердце разрывая, о своих колоколах.

2017 год

У меня на родине

У меня на родине ветер пахнет ёлкой,
Тополя приветствуют трепетной листвой,
Лошадь за околицей машет буйной чёлкой,
В речке воды свежие блещут синевой,
У меня на родине колосятся нивы,
Золотым сиянием отливает рожь,
На пруду задумчивом дремлющие ивы
БерегА опутали так, что не пройдёшь.
У меня на родине торные тропинки
Разбежались весело в сказочном бору,
Непременно надо бы взять с собой корзинку:
Хоть маслят, но всё-таки, с горкой наберу…
У меня на родине разнотравья – море,
С гуканьем проносятся толстые шмели,
Птицы перед зорькою спелись в дружном хоре,
Вдоль дорог раскинулись густо ковыли.
У меня на родине всё знакомо с детства,
Воздух затуманился мятой с чабрецом…
Для души измученной нет вернее средства —
Посидеть у озера тёплым вечерком.
Освежить желания, успокоить думы,
Красотой насытиться, так, чтоб было впрок…
Чтоб пропали ненависть, ярость и угрюмость,
Чтобы слегка «зазвенькали» нотки между строк…
У меня на родине нет аэродрома,
Комплексов гостиничных и цивильных благ…
Но зато на родине моё сердце – дома!
И, поверьте на слово, это – не пустяк!

2018 год

Умирает село, умирает

Умирает село, умирает,
Неохотно, мучительно, туго.
Покрываются мохом сараи,
Зарастает кустами округа.
А когда-то здесь лязгали пилы
И звенели боры топорами.
Сколько было потрачено силы,
Чтобы улицы встали дворами!
Чтоб у каждого дома скамейка,
На окошках – строчёные шторы,
Палисадник – кромлёная рейка,
На воротах – резные узоры…
Дребезжали колодцы натужно,
Били воду железные вёдра,
Петухи горлопанили дружно,
Гнал бурёнку проснувшийся отрок.
А теперь позаброшены избы,
На деревне – десяток народу,
Да в немногих домах на отшибе
Летом дачников ждут огороды.
Но сбивается стаями память
Тех, кто вырос в деревне когда-то,
Нависает над рухнувшим храмом
Серой тучей, слегка жутковатой.
Чей-то голос немного осипнет,
Затуманясь кристальной слезою…
Деревянная родина гибнет,
Потихоньку сливаясь с землёю!
…
А погост зарастает тимьяном
И осинником, страшно ползучим:
В этом мире, таком многогранном,
Места нет уголкам невезучим!

2018 год

А Родина одна

Трава дождем к сырой земле прибита
Узкоколейка вдаль зовёт меня…
Не счесть чудес, что на планете скрыто.
Чудес не счесть! А Родина одна!
Поселок мой, скажу, других не хуже.
И речка Синячиха не проста,
(встречала реки я намного у’же)
И живописны здешние места.
Они меня всю жизнь мою тревожат,
Произнести бы чем, да не могу.
Но кто-нибудь, когда-нибудь – да сможет.
И люди не останутся в долгу…

Тропинка вдаль уводит лентой тонкой…
Живи сто лет – не вычерпать до дна
И молодость, и детства образ звонкий,
Что Родиной когда-то назвала.

2017 год

Пока живёт деревня

перекусить бы салом с разваристой картошкой,
селёдочки кусочек, зажмурясь, пожевать,
капустки из бочонка набрать большую плошку,
да, выйдя на крылечко, Россией подышать.
навоза запах терпкий с соседнего подворья,
крапива у забора на страже, как солдат…
то слышится гармошка, то шелест разговора:
живет село родное, куда не кинешь взгляд.
там гуси вереницей спускаются под горку,
тут куры что-то ищут меж листьев лопуха…
на бреющем полёте высматривает зорко
сердитый старый коршун летящего жука.
петух с хвостом трехцветным
горланит, что есть мочи,
картошка белым полем цветёт, лаская глаз…
медведица большая «звездит» июльской ночью,
и люди коренные живут не напоказ.
здесь банька по субботам под веничек дубовый
здоровьице поправит и душу ободрит,
а после пара выпьет, кто водки… стограммовый,
кто квас ядрёный крепкий, что зубы леденит.
здесь незамысловатость
в пейзажах безыскусных,
здесь кони и коровы по улицам снуют…
здесь в избах деревенских, устало-заскорузлых
какой-то сокровенный, бесхитростный уют.
село моё родное! как много в этом слове…
с утра и до заката хлопот невпроворот!
суровое, простое, без лжи и пустословья…
пока живет деревня, жив русский наш народ!

2017 год

Бабушке

Пимы, доха, пуховый полушалок,
Под ним платочек штапельный в горох…
Молитвы под иконами шептала,
И осуждала горьких выпивох.
Добротно, основательно, серьёзно
Бралась за все домашние дела.
Считать в уме умела скрупулёзно,
Но «грамотной сродя'ся не была».
Почти с пелёнок в поле помогала,
Усвоив опыт чуть не с молоком…
Потом сама детей своих рожала
И семерых родила чередом…
Пережила и войны и разруху,
Хлебнула недостатка и беды,
Семьёй делили скудную краюху,
Крапивных щей сварив для «вкусноты»».
Похоронила мужа слишком рано —
Недолог был тогда мужицкий век,
Ни разу не бывала в «лесторанах»,
Не признавала «химий» и аптек.
Крючком вязала чисто виртуозно,
Ведя узоры просто от души.
Из печки русской вечером промозглым
На стол метала «с пылу» беляши.
А после нам, внучатам, песни пела,
И тот старинный песенный напев
Сейчас я вспоминаю то и дело,
Сама уже изрядно поседев.
Как нитку бус из старого комода,
Тяну воспоминаний бечеву…
Шепчу в туман потрёпанного фото:
«Спасибо за любовь и за заботу!
Пока, родная, помню, я живу!»

2018 год

Вечная красота

красота провинциальная – вечная,
неприметная, простая, сердечная —
в каждой маленькой реке, в каждой травушке,
в сосняке, березняке и дубравушке.
над полями лоскутком – небо синее,
а у ёлок по зиме иглы в инее,
шапки снежные, слегка кособокие
и сугробы вдоль дорог, ох, глубокие.
на просторах аж душа в воздух просится,
на деревьях – акварель ранней осенью,
а весной набухнут почки кленовые,
и опять начнётся жизнь, только новая.
пёстрым ситчиком лужайки покроются,
тёплым дождиком покосы умоются,
тропки-стёжки зарастут повиликою,
раскраснеется июль земляникою.
солнце жаркое по небу покатится,
и помчатся дни, играя закатами…
это – только наша жизнь быстротечная,
а краса провинциальная – вечная.

2018 год

Солнечная Синячиха

Здесь кажутся выше травы,
Здесь сосны хвоёй звенят.
Здесь детство моё, здесь мама,
Здесь Родина у меня.
Здесь, радуя всю округу,
Путишна – речка живёт.
Каждому путнику – другу
Песню волною поёт.
Здесь звёзды ярче сияют,
Сочнее все краски дня.
Синячиха – скромная, милая,
Солнечная моя!
Здесь слух неизменно волнует
Округлость уральская слов.
Здесь бездна лазурного неба
Сливается с ширью лесов.
Здесь всё до боли знакомо
И дышится в полную грудь.
А как уеду из дома —
Тоска не даёт заснуть.
Но знаю, что горечь прощаний
Восполнится радостью встреч.
А Родина – это навечно,
Как солнце и русская речь!

2007 год

Голуби

голуби резвятся в синем-синем небе,
солнце пламенеет так, что жалко глаз…
только вот сейчас бы, ненадолго мне бы
в ту весну, где юность только началась.
там сосед Володька лез на голубятню,
свистом поднимая в небо сизарей,
и стремилась стая в воздух безоглядно,
и казался полдень ярче и добрей.
а они летали… как они летали!
то под облаками, то вдруг камнем вниз…
и шутил Володька: «сальто, блин, мортале!
умотают, черти, в сказочный Тунис…»

вдруг иной проказник, крылья растопырив,
замирал, как коршун, медленно паря…
а живые точки в солнечном эфире
уносили мысли словно за моря.
то в другие дали, в древние столицы,
то мечталось – голубь принесёт письмо.
у зевак-прохожих прояснялись лица,
таяло бесцельно в сумках эскимо.
…вряд ли кто-то нынче, свистнув по-старинке,
пташек поднимает с криком «эге-гей»…
лишь гоняет память давние картинки,
как сосед Володька сизых голубей.

2018 год

Жужжит-поёт веретено

Уносит памяти река обратно в юность —
Сучёной ниткою строка рисует руны,
А в мыслях движутся забытые картинки,
Где светлый лик, и те же добрые морщинки…
За прялкой бабушка сидит который вечер —
Прядет кудель – собачий пух или овечий,
Веретено на тонкий стан мотает пряжу,
У ног притих трёхшерстный кот —
всегда на страже.
Жужжит-поёт веретено мотив извечный,
Такой родной, такой воистину сердечный.
Вершится чудо: нить выходит под рукою…
Простое дело, с виду кажется игрою,
А подойди-попробуй, вроде бы несложно,
Но я, как пряха, оказалась безнадёжна!
А те натруженные старческие руки
Потом зимой носки вязали нам без скуки.
И шли посылками в различных направленьях
Носки внучатам вместе с банками варенья.
…Вернула памяти волна обратно в юность,
Затронув снова у души живые струны…
И вот рождается на свет стихотворенье,
Как будто сорок лет – не срок, всего мгновенье.

Русь

Такая вся, понятная, родная,
С дорогами, которых как бы нет,
C садами, расцветающими в мае,
И птицами в лазурной вышине.
Ты разная – от края и до края,
От южных гор до северных морей:
То сельская, то слишком городская —
С иконами на стенах алтарей,
С полями и лесами, где берёзки
Трепещут на пронзительном ветру,
Где ивы раскудрявые причёски
Полощут в светлых водах поутру.
С метелями и шумным ледоходом,
С лугами, где ромашка и кипрей,
Где воздух, весь пропитанный свободой,
Заставит сердце биться веселей.
А может быть под небом синим-синим
Проникнет в душу трепетная грусть…
Я знаю, что зовёшься ты Россией,
Но всё же мне милее имя Русь!

2018 год

Я люблю когда ветер в лицо

Я люблю, когда ветер в лицо,
Тёплый, летний, ласкающий ветер.
Мы с ним – пара шальных удальцов,
Бороздящих простор на рассвете.
Он порывисто дышит в глаза,
Треплет кудри совсем без смущенья,
Крутит юбку, сжимая в зигзаг —
Ворох новых смешных ощущений.
Я ему про поля, про леса,
Про лазурные дальние дали,
Про дороги, те, что в небеса,
И про дождики, мол, запоздали.
Он мне сказку свою про полёт,
Про воздушных путей магистрали,
Про волшебный ковер-самолёт,
Да про птиц-журавлей пасторали.
Хором песни поём, в унисон
Словом метким по ветру, по свету…
Пара буйно-шальных удальцов,
Взявших в путь «в никуда» по билету.

2007 год

Лоскуток к лоскутку

Лоскуток к лоскутку подбирала по цвету,
На машинке на старенькой долго сшивала
На глазок, без каких-то намёток и меток…
И однажды явилось на свет покрывало.
Оно радугой яркой цвело на кровати,
Поднимало своей пестротой настроенье…
Много лет, спелых красок почти не утратив,
Украшало собой не одно поколенье.
Только бабушке это узнать не случилось,
И про пэчворк она не читала в журнале,
А у мамы своей ремеслу научилась…
Да и ткани в то время совсем не линяли.

*пЭчворк, от англ. patchwork – «изделие из лоскутов», лоскутная мозаика.

2018 год

А здесь моя родная сторона

А здесь моя родная сторона,
Знакомая до чёрточки, до боли:
В пруду гуляет зыбкая волна —
Лекарство от тоски и меланхолий.
Дома, как сорок лет тому назад,
Поджаривают брёвнышки на солнце,
Кругом, куда не кинешь быстрый взгляд,
Подглядывает прошлое в оконце.
То вспомнятся родные и друзья,
Чей светлый лик теперь за облаками,
То недруги, которым Бог судья,
То комната моя с половиками.
Прохлада свежевымытых полов:
Ступить босой ногой на половицы…
А после – стук высоких каблучков…
Так молодость, смеясь, на танцы мчится.
А может на индийское кино,
В эпоху без засилья интернета…
Недавно это было… и давно.
Но здесь все те же чудные рассветы,
А в речке та же зыбкая вода
И улицы, казалось бы, всё те же…
Лишь пронеслись текучие года,
Чей быстрый бег подспудно неизбежен.

2017 год

Синячиха моя милая

Летом в речке небо синее отражает синеву,
Распушатся синим инеем
сосны прямо к рождеству…
Синячиха моя милая, – синий сумрак по утрам,
Меж полей, где вьюги стылые,
всем противишься ветрам…
Васильки в лугах некошеных, синеглазая весна,
В храм давным-давно заброшенный
сверху плещется луна.
Синим облаком прокатится в мае первая гроза,
По щеке от счастья скатится чья-то чистая слеза.
От дождя родится радуга в перламутровой дали,
Ностальгией сердце радуя, закурлычут журавли.
Незабудкой запоздалою
вспыхнет первая звезда…
Ты, отчизна моя малая, —
край любимый навсегда.

2017 год

Большая медведица

Среди звёзд голубых на ночном небосклоне,
Где в глубинах не водится устриц и щук,
Где Дельфин посылает приветы Горгоне,
Я медведицу взглядом всё время ищу.
Нахожу и вздыхаю, порой с облегченьем,
Ведь никто не услышит – на улице тишь,
Только сердце настойчиво, с тихим волненьем
Повторять начинает: «А где же малыш?»
Беспокойно ищу силуэт медвежонка
Между ярких, лучистых и гаснущих звёзд —
Чуть повыше, но где-то немножко в сторонке…
И глаза, как всегда, намокают от слёз.
В беззаботное время мне мама однажды
Показала на небе большую звезду,
Незатейливый ковшик с объёмистой чашей,
Что теперь в темноте без труда я найду…
И казалась себе я тогда медвежонком,
Шаловливым, наивным, не знающим зла…
Только б мама была где-то рядом, в сторонке…
А она и была…
Просто рядом…
Была…

*Дельфин – созвездие Северного полушария.

Голова Медузы (или Голова Горгоны) – звезда Алголь в созвездии Персей

С Родиной надо до смерти дружить

Боты-«прощайки», помятые брюки,
Куртка, как будто, с чужого плеча…
Руки… совсем стариковские руки,
Нет, не бича! Не рубите с плеча!
Просто остался один, бедолага,
Дети живут далеко-далеко,
То ли в Монако, а то ли в Чикаго…
Бабка на небе уже… высоко!
Он – патриот, не поедет к буржуям!
«Пенсия есть, умереть не дадут…
Фиг вам, сатрапы, хоть мы не жируем,
Каждый у нас по погоде обут!»
Косточек купит в Мясном «за копейки»,
Сварит себе и Василию суп,
Изредка рыбкой балует котейку,
Благо, откушать питомец не глуп.
Дети не часто, но шлют переводы,
Он их кладёт под пружинный матрас…
Может, дождётся у моря погоды:
Дети приедут – обратно отдаст.
«Мне ни к чему, ну, а им пригодятся
(Лет-то осталось немного дожить…) —
В стане буржуев пущай веселятся…
С Родиной надо до смерти дружить!»

*Боты-«прощайки» – «прощай молодость», общепринятое в СССР название тёплых зимних ботинок для умеренного холодного климата с верхом из войлока или фетра.

2018 год

Тимошина

у речки медленной, в полях некошеных,
ветрам открытая со всех сторон,
в пейзаже сказочном стоит Тимошина,
теченья времени презрев разгон.
в бору таинственном тропинки чистые
торопят путников к живой воде,
а травы стелются такие мшистые,
каких не видела, клянусь, нигде.
здесь воздух дремлющий ласкает лёгкие,
казачьи лошади волнуют взгляд,
дома из прошлого, чуть кособокие,
на крыши новые вприщур глядят…
когда-то обжита, потом заброшена,
но отряхнувшая гипноз времён…
еще приеду я к тебе, Тимошина,
отдать свой искренний, земной поклон.

2017 год

Хочу опять туда

Хочу опять туда, где диафильмы
На печке, на холстяной простыне,
Где слов не знали «скутер» и «мобильник»,
Где часто вспоминали о войне…
Там мама в магазине покупала
То книжку, то упругий новый мяч,
А квас ядрёный в ГОСТовском бокале
Отец с улыбкой называл «первач».
Туда, где руки были в вечных «цыпках»,
Где ранки покрывались БФ-6,
Где были не фальшивыми улыбки,
Где силой загоняли нас поесть…
Там дни такими длинными казались,
Там телек чёрно-белый без пультА,
Там кресло на ночь в койку превращалось,
И жизнь писалась с чистого листа…
Туда, где жили мы в уютном доме,
Туда, где добротой дышала грудь…
Как в эти фотки в матовом альбоме,
Туда мне хоть на миг бы заглянуть.

2017 год

Дождь

Благодатный летний, тёплый дождь
Припустил на пыльную округу.
Внемлет влаге чёрствая земля,
Словно исцеляющему другу.
И поёт природа «Дождь, дождь, дождь!»
Он же горд, отплясывает лихо!
Вспыхнула рябиновая гроздь,
Потянулся тополь к тополихе…
Сразу всё очнулось, ожилО,
Засияло внутренней отрадой.
Если у деревьев есть душа,
То она дождю сегодня рада.

2006 год

Рапсодия пруда

Большой красивый пруд, задумчивый и тихий…
Как в зеркало глядят, любуясь, камыши,
Здесь ивы у воды сплелись в неразберихе,
А ветры по ночам безмолвны и свежи.
Плотина, даль, закат и лёгкий бриз вечерний…
А речка Синячиха течёт из года в год,
Уносит в синих водах века и поколения,
И больше не дымит старинный наш завод…
Хоть лихо, во всю прыть, вращает мир планета,
Меняется всё то, что можно изменить,
Рапсодия прудА сегодня недопета —
Нам многое ещё придётся сочинить.

Большой красивый пруд, задумчивый и тихий,
Как в зеркале, в воде бликуют камыши.
Доро’гой голубой струится Синячиха.
А что ещё пропеть? Ты сам ей подскажи…

2017 год

Ромашки

Из всех цветов земных, я больше всех
Люблю ромашки на высоких ножках.
Они мне кажутся нежней любых других,
И даже их изысканней немножко.
Люблю их за простую красоту,
За то, что они – часть родного края,
За то, что, видя их, где б ни была,
Я дом свой и посёлок вспоминаю.
Особенного что есть в их красе?
Невзрачный венчик, серединка-блюдце…
Так почему же именно к нему,
К цветку простому тянет прикоснуться?

Знакомо с детства… Старое, как свет.
Срываю лепестки. Не любит – любит?
Откуда же цветочек может знать
В судьбе моей что будет иль не будет?

И почему же именно к ромашке,
А не к гадалке мы идём искать ответ
На самый популярный из вопросов —
Кого-то кто-то любит или нет?
Не потому ли жёлтыми глазами
Ромашки в небо синее глядят,
Что на людские вечные вопросы
Найти ответы у судьбы хотят?

2006 год

Два дома

селенье: два дома, а третий без крыши,
вверху, на пригорке – кресты от могил…
кругом лишь воро’ны и дикие мыши,
кричи, коли что, только хватит ли сил?
а силы, конечно, нужны для другого —
их нужно немало,
не жить – выживать!

Михалыч плетётся к ручью за уловом,
Варвара морковку идёт поливать…
за пенсией завтра поехать бы в город,
(Собес перечислил на карточку «Мир»)
да весь огород вот ещё не прополот,
а он в их довольствии – главный банкир.

до ближней деревни – ни много ни мало —
пятнадцать минут на бывалой «Оке»,
но скоро дорогу убьют самосвалы,
по ней не проедешь, будь хоть налегке.
еда без излишеств – то супчик, то каша,
Михалыч-сосед уважает блины.
«сегодня капустки немного заквашу,
а завтра с утра напеку деруны» —

привычные думы тревожат Варвару,
пока выполняет обыденный труд:
про «выписать дров» и «запарить отвара,
чтоб в горле унялся назойливый зуд…»
закатное солнышко клонится в речку,
Михалыч с рыбалки несёт карасей.
остыла, наверно, картошка на печке,
для чая подсох неизменный кипрей.

…оставшись одни, стали сразу ничьими —
обоим по семьдесят полных годков.

…а в небе, как облако, – крылья над ними:
о, Боже, храни этих двух стариков!

2018 год

Родник

В лесу, среди деревьев и травы
Струится слабый маленький источник.
Вокруг него былинки и кусты
Цветут-растут божественно и сочно.
Там звонче соловьиная свирель,
А папоротник зеленей и гуще,
Пьет сладкий сок с цветов купавки шмель,

Продолжить чтение