Читать онлайн Ратник бесплатно

Глава 1

Погреб

Ярослав Соколов сидел на дне глубокой ямы с лопатой в руках. Парень округлившимися глазами глядел на открывшийся фрагмент древней каменной кладки.

Судя по внешнему виду, этой кладке вполне может быть пара сотен лет, а то и вся тысяча.

«Вот и помог бабушке по хозяйству».

— Да уж… — пробормотал он вслух. — Похоже, бабушка погреба не дождётся.

В его голове роились разные мысли. Он пытался предположить, к чему эта находка может привести. Ведь это может быть просто фрагмент какой-нибудь крепостной стены, за которой ничего нет. Мало ли, что могло происходить на этой земле в старину.

Старики не раз рассказывали всякие байки о том, как местные племена — не то славянские, не то ещё те, что жили до них, устраивали здесь свои города и деревни. А может и вовсе капища.

По крайней мере, каменная кладка говорила о том, что строение это непростое, и за стеной может быть всё что угодно. Какая-нибудь усыпальница, вернее, семейный склеп, а может быть погреб какой-нибудь крепости или ещё что-то в этом роде.

В любом случае, эта находка может представлять историческую ценность.

Мысли Ярослава продолжали крутиться в голове, выходя на новый виток.

С одной стороны, об этом следовало бы доложить местным властям. Вдруг эта стена имеет какую-то историческую или культурную ценность?

Однако, были моменты на которые нельзя было закрывать глаза. Ведь бабушкин участок вполне могут занять орды археологов, и тогда она не то что погреба, она дома лишится. Но даже это можно пока опустить, а ведь за стеной могут находиться сокровища. И скорее всего, эти сокровища Ярослав никогда не увидит, в случае, если доложит о них. Кажется, хозяину полагается вознаграждение, но кто же в такое поверит?

Было ещё кое-что. Ярослав учился в строительном институте на третьем курсе инженерного факультета. От одного из своих одногруппников, любителя археологии (а по факту походить с металлоискателем и лопаткой по окрестным лесам), Ярослав не раз слышал байки о том, как государство, когда им удавалось обнаруживать какие-то нелицеприятные или непонятные вещи, старалось всё замолчать. И нередко археологи в последствии попросту пропадали, потому что задавали слишком много вопросов или увидели слишком многое, что нельзя было разглашать.

В среде археологов даже ходит такое суждение, что археолог — это самая расстрельная должность в России. Похлеще, чем бухгалтер, юрист или генеральный директор. Хотя, казалось бы, какое имеет значение археология для современного мира?

Ситуация страшная в своей неопределённости и, безусловно, потенциально опасная, с какой стороны ни погляди.

Но Ярослав был совсем молодым парнем, и здравый смысл в его голове был заглушен вопящим голосом авантюризма. Ну неужели он сейчас пойдёт и доложит обо всём кому-то? Тогда он наверняка никогда не узнает, что же хранится за этой стеной. Он же потом себя никогда не простит. Эта упущенная возможность потом ему годами будет во снах являться и мучить по ночам. Такую тайну нельзя оставлять просто так, не разгаданной.

Немного подумав, он решил поступить следующим образом.

— Сначала я всё раскопаю и исследую, — бормотал он под нос. — Ага, так и сделаю, а уж потом доложу о находке.

Решив так, он принялся выбираться из ямы, чтобы отправиться за подходящим инструментом. Конечно, вряд ли у бабушки найдётся кирка, — рудными разработками она никогда не увлекалась, кувалды тоже не нашлось, но уж колун для этой цели вполне может подойти.

Стоило парню выбраться из ямы, как он тут же услышал окрик:

— Эй, Ярик, здорово, я тебя тут высматриваю.

Ярик от звука чужого голоса аж подпрыгнул, не сразу распознав в говорившем своего старого товарища.

Первые мысли, что пронеслись в голове парня, звучали следующим образом: «Неужто кто-то уже прознал о его находке и за мной уже пришли?»

Он едва не расхохотался от этих мыслей и спокойно повернулся в сторону голоса. Подбоченившись, он взглянул на Мишку Кузьмина, своего старого товарища. В детстве они проводили много времени вместе, когда Ярик приезжал к бабушке в деревню. Сам-то Ярослав был городским жителем, а вот Мишка местный, деревенский. Чего они только не творили в свою бытность здесь. Правда, потом Ярик стал реже приезжать в деревню, началась учёба. Да и после смерти отца стал гораздо серьёзнее относиться к своей жизни и своему будущему, ведь он теперь единственный мужчина в семье, а значит, нужно было брать на себя ответственность за своих женщин. А главное, не подставляться по мелким поводам.

— Чего тебе, Михан? — спросил Соколов.

— Да слушай, там ребята из соседней деревни повадились ходить к нам, да девок наших кадрить. Хотим с пацанами собраться, да надавать им по зубам. Вот собираю ребят. Первым делом про тебя вот подумал. Всё-таки ты лучше всех нас дерёшься. Без тебя, конечно, тоже справимся, но ты будешь хорошей подмогой.

Ярик действительно хорошо дрался и имел второй юношеский разряд по боксу. Правда, давно забросил профессиональные занятия, сфокусировавшись на учёбе, но все же регулярно посещал спорт площадку. А после того, как нескольких его друзей осудили после пьяной драки, понял, что лучше не подставляться.

Ярик качнул головой и взглянул на друга:

— Нет, Миш, это вы сами давайте, без меня. Сам понимаешь, мне сейчас вон бабушке помогать надо.

— Эх, Ярик, изменился ты, конечно, в последнее время, не компанейский какой-то. Смотри как бы совсем чужаком для наших не стал.

Ярик спокойно посмотрел в упор на Мишу:

— Ты за языком-то следи, — с вызовом хмыкнул он.

Разговаривал он спокойно и уверенно, а самого внутри так и подмывало. И совсем не из-за провокации беспокойного товарища. У него там такая находка, а руки так и жгло поскорее вскрыть кладку и посмотреть, что там скрывается. А тут Мишка нарисовался своими разборками деревенскими, и только время у него отнимает.

Не так давно, пару лет назад он для себя твёрдо решил, что будет законопослушным гражданином и сделает серьёзную карьеру. А хулиганом он не будет. Ему пришлось рано повзрослеть. Во-первых из-за смерти отца, а во-вторых, он видел своих друзей, что шли против общественных норм, и которые в малые годы закончили не очень хорошо. И видел их матерей, которые уже не первый год носят передачки в колонии. А кто-то и вовсе на кладбище… И он твёрдо решил, что такой судьбы не хочет своей маме и бабушке. И это была не трусость, о себе он и правда не думал. Просто вовремя принял верные решения.

— Всё, Миш, бывай. Мне работать надо, не до тебя сейчас.

— Понятно всё с тобой, — махнул рукой Миша. — Смотри, так обратишься за чем-нибудь, а у меня тоже времени на тебя не будет, — бросил напоследок раздосадованный друг.

— Ага, бывай, — махнул ему в ответ Ярик и побежал в небольшой сарайчик, где хранились старые инструменты деда.

Он уже не мог думать ни о чём, кроме своей авантюры. Очень быстро нашёл колун, проверил металлическую головку, чтобы она крепко сидела на черенке, постучал подвернувшимся под руку молотком по клинышку, чтобы зафиксировать топорище и направился обратно к той каменной стене, которую нашёл, и к той яме, которую копал уже третий день.

Собственно, кладку эту он обнаружил совершенно случайно. Он, быть может, до неё и не добрался бы, но лопата соскочила, стесав и обвалив довольно большой пласт земли и обнажив соединённые раствором камни. Тут-то до него и дошло, что не зря он горбатился столько времени.

* * *

Проработав часа три, Ярослав понял, что за постройка бы там ни была, возводили её на славу. По крайней мере, поддаваться она так просто не собиралась. Если поначалу он старался не шуметь, чтобы не привлекать лишнее внимание к грохоту ударов колуна о камень, то спустя пару часов совсем махнул рукой на осторожность и уже работал во всю силу. Благо молодое тело девятнадцатилетнего парня не знало усталости. Да и спортивное прошлое пошло на пользу его выносливости и силе ударов.

Наконец, он смог выдолбить небольшую дыру.

Стена, как оказалось, была толщиной в 30 сантиметров. Он не особо увлекался археологией и не интересовался архитектурой древних строений, хоть сам и учился на инженера-строителя, но качество кладки оценил. Если так строить дома, они не одну сотню лет простоят. На славу строили.

Как-то раз он ездил с другими ребятами по учёбе в Москву и видел здания, которым по 400, а то и 500 лет. И удивлялся, насколько хорошо они построены. Так вот здесь постройка была, может быть, и постарше, но сложена не хуже. При том, что кладка была крепкая.

Ещё 4 часа у него ушло для того, чтобы расширить лаз, дать ему возможность просунуть внутрь хотя бы голову и оглядеть то, что находится внутри. Ведь, судя по тому, как завалился внутрь выбитый колуном камень, за стеной явно была полость. А судя по звуку эха, внутри было какое-то помещение. Из-за осознания этого у Ярослава от волнения затряслись поджилки. Ему уже было не важно, найдёт ли там какое-то сокровище или что-то особо древнее и таинственное. Уже сам факт такого приключения заставлял его глаза гореть в ожидании.

И вот наконец долгие часы трудной работы дали свои плоды. Ярослав расширил лаз настолько, что мог и сам в него просунуться. Однако просто так, очертя голову, вперёд лезть не спешил. Надо было сначала понять, насколько глубокое помещение за стеной.

— Слава! — вдруг раздался над самым ухом бабушкин голос.

Ярослав, который хотел было заглянуть внутрь, подскочил на месте и ударился затылком о каменную стену. Парня звала бабушка, которая, видимо, уже устала ждать заработавшегося внука.

— Ты что там, золото копаешь, что ли? Когда ужинать пойдёшь?

— Бабушка, да я это, сейчас закончу и пойду.

— Вот сначала поужинаешь, а потом и закончишь, — безапелляционно заявила бабушка. — Ты сейчас все силы растратишь, а завтра работать не сможешь. Мне такой работник не нужен будет. Обратно к мамке отправлю.

Угроза на Ярослава подействовала. Сцепив зубы, он принялся выбираться из ямы.

— Сейчас, сейчас выйду, — крикнул он. — Только не подходи, а то здесь земля осыпаться может, — добавил парень, опасаясь, что бабушка сейчас подойдёт и разглядит его археологическую находку. — К тому же я всё равно собирался вылезать, — пробормотал он себе под нос. — Фонарь там нужно найти, верёвку, может ещё что-нибудь.

Заглотив в пять минут поставленный бабушкой перед ним борщ, он поспешил было снова на улицу.

— Куда? — остановила его бабушка, оглядывая пустую тарелку. — Это ты мне утверждал, что есть не хочешь? А ну-ка стоять на месте, сейчас тебе добавки налью.

— Ну бабушка-а-а, — протянул Ярослав, — да я уже наелся.

— Наелся он… Конечно, конечно, рассказывай мне тут. Весь день работаешь. Ты мне так похудеешь совсем. Будешь не как соколик, а как воробей ощипанный. Сидеть, я сказала.

Да, уж с бабушкой не поспоришь. Ярослав терпеливо уселся, дождался второй порции и так же быстро её умял, при этом предупредив:

— Третью порцию не буду, — заявил он.

— Третью я тебе и не дам, а то ещё лопнешь. Или будешь как жирный перепел. Будешь сиднем сидеть, а работать не сможешь. А теперь брысь на улицу. Стемнеет через два часа. Времени, чтобы закончить тебе предостаточно. Можешь пока работать, — Ярослав подорвался было, но бабушка его приостановила. — И это, там Мишка заходил, я слышала.

— Куда заходил? — искоса глянул он на неё.

— Ты с ним поменьше якшайся. Выпивка и драки вот и все его интересы. У этого парня всё будущее на лице написано. А у тебя судьба другая. Ты будешь инженером, будешь дома строить. Понял меня? Как твой дед после войны.

Ярослав покивал.

— Да, бабушка. Я всё прекрасно понимаю. Куда вы без меня? Я в глупости лезть не стану, — заявил он.

Однажды, крепко задумавшись, он раз и навсегда разорвал старые связи с ребятами, что были, (как выразился один участковый), привержены девиантному поведению, и сфокусировался на новой жизни — на учёбе, на спорте, ну и с девчонками иногда на свидания ходил. Поэтому на бабушку он не обижался и воспринимал её слова вполне нормально. Сам уже давно всё для себя решил. Но и опасения её понимал, всё же были в жизни Ярослава беспокойные годы, которые добавили немало седых волос на голове бабушке и маме.

Криво усмехнувшись, он отправился сначала в свою комнату, где находился его фонарь и перочинный нож. Он решил, что тот точно не будет лишним. Посмотрел на вечную спичку, лежащую на столе, но махнул рукой, не костры ведь жечь.

Взятую в кладовке верёвку Ярослав обмотал вокруг пояса. Фонарь зажал в зубах. Перочинный нож закрепил на поясе.

Перед этим он надел строительный хлопчатобумажный комбинезон, что прихватил с собой с практики для проведения особенно грязных работ, чтобы не пачкаться.

Ярослав был в полной экипировке и готов к приключениям.

Глава 2

Если бы молодость знала, а старость могла

Просунув голову в дыру, Соколов осветил фонариком пространство, находящееся за стеной, пытаясь определить, что же там внутри.

Стоило потянуть носом, как на него пахнуло застарелым спёртым воздухом. Он закашлялся и тут же услышал гулкое эхо, разнёсшееся по небольшому помещению.

Оно было примерно пять на пять метров. В дальнем углу находилась лестница, состоявшая из трёх ступенек, которая оканчивалась такой же каменной кладкой. Похоже, когда-то давно это помещение замуровали. По крайней мере, других входов Ярослав не видел.

Судя по всему, другой конец лестницы должен был выходить где-то за пределами соседского участка. И его не обнаружили лишь только потому, что там начинался небольшой лесок и землю там никто не вскапывал. Иначе эту землянку давно бы уже обнаружили.

Хотя, с другой стороны, Ярослав выкопал довольно глубокую яму под 3 метра глубиной и планировал углубляться дальше. Чтобы обнаружить эту постройку, нужно было снять минимум 2,5 метра почвы.

По правде, дело было в том, что Ярославу отчего-то захотелось сделать глубокий погреб по типу бункера. Построить целое подземное сооружение, в котором можно было бы иногда прятаться. Он сам не знал, откуда у него появилась такая потребность. Как-то у друга в загородном доме видел подобный потайной этаж и видимо Ярослав захотел себе такой же.

Своего дома у Ярослава не было, а вот на бабушкином участке вполне можно было устроить нечто подобное. И, к слову, если бы не это его желание, он вряд ли докопался бы до этой каменной стены.

До пола было чуть меньше двух метров, в принципе, верёвка ему была не нужна, спустившись, он вполне мог бы вылезти обратно.

Потолок был невысокий. Поэтому он осторожно развернулся и спустился в помещение ногами вперёд.

Нащупав пол, Ярослав аккуратно приземлился и, взяв фонарь в руки, принялся оглядываться по сторонам.

Помещение было практически пустое.

— Да уж, клада здесь я явно не найду, — пробормотал он под нос.

В левом углу, который он не мог видеть до того, как спустился в помещение, стоял небольшой грубо сколоченный деревянный стол. На нём находилась какая-то чаша.

А вот рядом со столом, к стене был прикручен…

Ярослав даже от неожиданности сделал шаг назад. Там находился человек. Вернее, не человек, а скелет. Он висел на стене, прикованный железными кандалами.

Похоже, его здесь приковали и замуровали. Может, это был какой-то преступник или какой-то изменник. Ярослав не знал. Но выглядела картина жутковато.

Собрав волю в кулак, он шагнул вперёд, пытаясь высветить фигуру фонарём.

«Интересно, а скелеты не должны разваливаться от старости?» — задумался он, оглядывая человеческие останки. Ведь скелеты в собранном виде есть только в кабинетах биологии, сцепленные проволочками. А здесь проволочек явно не наблюдалось. Но скелет висит себе, как будто он не скелет вовсе, а человек.

Ярослав приблизился к столу, не отрывая луча фонаря от скелета.

— Хм-м… А кандалы-то ржавые, — пробормотал он.

Причём оковы были настолько изъедены ржой, что странно, как не рассыпались.

Ярослав подметил, что кандалы рассыпаются от старости, а костям хоть бы что,

— Белеют вон, в свете фонаря. — продолжал бормотать он.

Череп скелета был грустно опущен на костлявую грудь и смотрел куда-то в пол.

Ярослав поглядел на деревянный грубый стол и стоящую на нем кадку, посудина была чем-то накрыта.

— А может быть, сокровища какие-то и остались, — подметил парень, подойдя ближе к единственной в комнате мебели.

Он потянулся рукой к кадке, намереваясь приподнять крышку. И стоило ему прикоснуться к чаше, как деревянная кадка осыпалась трухой и пеплом, будто состояла из сухого песка. Видимо, совсем истлела. Пепел вдруг взвился, заполняя пространство вокруг себя. Казалось, он в миг заполнил всю комнату.

Ярослав сделал короткий вдох и закашлялся. Пыль тут же забилась в его нос и горло.

В следующий миг ему показалось, что пыль начала светиться. Ярослав вдруг понял, что вся комната заполнена ярко светящейся пыль. Причём светилась она зловещим зеленоватым светом.

Ярослав с ужасом понял, что эта светящаяся зелёная пыль тянется к нему, к его лицу, а он её вдыхает. Он хотел было задержать дыхание, но ничего не получилось. Он по-прежнему втягивал в себя воздух, а светящаяся пыль проникала в его грудь.

Соколов запаниковал. Он хотел было закрыть руками нос и рот, но его будто парализовало. Ярослав даже и двинуться не смог. Единственное, что он продолжал делать — втягивать в себя горящую зелёным пыль, хоть и пытался всеми силами перестать это делать.

Краем глаза парень вдруг заметил, как скелет дёрнулся.

«Да нет, не может такого быть», — подумал он. — «Мне мерещится».

Именно в этот момент скелет дёрнулся ещё раз. Костяк вдруг поднял свою голую черепушку, а Ярослав увидел в глазницах черепа зелёный огонь. Точно такой же, каким светилась пыль, что впитывалась в него. Скелет вдруг распахнул нижнюю челюсть, а помещение заполнил гулкий трескучий смех.

Глаза Ярослава заслезились, а голова вдруг стала мутной, будто он выпил много алкоголя. Мысли начали путаться.

Ярослав почувствовал резкую боль в висках, но практически никак не отреагировал на это, настолько сильно его обуяла апатия.

В следующий миг перед глазами Ярослава стали проноситься моменты из прошлого. Его раннее детство. Он помнил ту пору обрывочно, но вот сейчас, когда наяву увидел картины прошлого, он будто заново проживал своё детство. Видел своего отца ещё молодым и маму весёлую и улыбчивую.

Потом картины стали сменяться. Детский сад. Первый класс. Первый компьютер. Первый телефон. Интернет. Компьютерные игры. Первая любовь. Прогулки с друзьями. Всякие школьные проделки. Зажжённая здоровенная петарда, которую под бодрый смех товарищей он забросил в сумку учительницы по физике, пока та не видела. Сначала планировалось подшутить так над учительницей химии, но решили пожалеть старушку.

Он очень отчётливо вспомнил учебники истории, причём с такой подробностью, с которой он просто не мог их помнить. Он ведь их пролистывал абы как, чтобы родители не ругались за то, что Ярослав не делает уроки. А сейчас вон до каждой складочки вспомнил, что из себя представляли те учебники.

Потом одиннадцатый класс и момент, когда он, придя из школы домой, увидел заплаканную мать. И страшную правду, которая перечеркнула его жизнь, поставив всё вверх дном, заставив разом повзрослеть. Его первый поцелуй, выпускной и Машку, что он уже успел забыть после окончания школы. Новую девушку и новую любовь.

И всё это с такой поразительной точностью приносилось в его голове, что он не мог поверить, в происходящее. Он будто заново прожил свою прежнюю жизнь от и до.

Наконец, состояние «ватности» его отпустило, и парень обессиленно упал на пол, пытаясь осознать, что же это сейчас было.

Зелёной пыли вокруг больше не было. Ярослав вполне спокойно и нормально дышал. Скелет по-прежнему висел, опустив голову на грудь.

— Привидится же такое, — пробормотал Соколов. — Видимо, воздух здесь совсем спёртый. Вот и надышался, теперь галлюцинации меня одолевают.

— Нет, Ярослав, сын Владимира, потомок сокола, — услышал вдруг он гулкий голос. — Не галлюцинации.

Ярослав подпрыгнул и принялся озираться по сторонам, пытаясь понять, откуда доносился этот голос.

— Да уж, долго я спал. Думал, не смогли меня обвести вокруг пальца демонопоклонники, а нет же, добились своего, окаянные. Больше тысячи лет пробыл я здесь.

— Кто это говорит? — воскликнул Ярослав. — А ну-ка, покажись! Хорош тебе, Мишка, это ты, что ли шутить вздумал?

— Да не гоношись ты, парень, присядь лучше. Хотя садиться здесь некуда, стол тебя вряд ли выдержит. Так вот лучше на пол и садись. А мне подумать надо. Только сбегать не вздумай.

Ярослав вдруг понял, что света в помещении становится меньше. Он обернулся к стене, туда, где был лаз, через который попал в это помещение, и с ужасом увидел, как камни взмывают в воздух прямо с пола и закупоривают отверстие. Он было дёрнулся, но голос его снова осадил:

— Сиди, я сказал. Мне подумать надо. А когда я думаю, бываю рассеянным. Вдруг ты решишь сбежать, а я не замечу. Но не переживай, долго думать я не стану.

— О чём думать? — спросил Ярик. — Что вам вообще от меня нужно?

— Что мне нужно? Да уже, пожалуй, ничего, — ответил голос.

Ярослав взглянул на скелет. Он был уверен, что именно тот с ним разговаривает, как бы странно это не воспринималось.

— Когда-то хотел многого, — пронёсся раскатистый голос по подземелью. — И даже, будучи здесь, в своём узилище, какое-то время тоже чего-то ждал. Ну, это пока по моим венам ещё текла кровь, а мысли были полны гнева и жажды мести. Потом подуспокоился, стал философски к своему заключению относиться. А потом и вовсе перестал что-либо желать. Знаешь ли, мёртвые скелеты ничего не жаждут и не чувствуют. Ни тепла, ни любви, только стылость да холод наш удел. Поэтому мне давно уже нечего хотеть. Однако вот увидел я, к чему Русь пришла, какой она стала. Вот теперь обуяли меня разные чувства: и тоска, и грусть, и радость тоже есть, но по большей части досада, что многое мои потомки упустили. Что тварей волшебных по лесам не бродит, что перестали стариков чтить, и что поддались хитрым словам заморских демонов. А что вот с этим делать теперь, я не знаю. С одной стороны, время прошло, всё упущено и новый мир построен. Исправить что-то я точно не смогу. Как говорят ваши старики: если бы молодость знала, а старость могла. Если бы я знал, когда был молодым, что будет дальше, не допустил бы я такого. А сейчас, когда я знаю прежнюю жизнь и вижу новую, я уже просто ничего не могу изменить. На что способен мёртвый скелет? Да ни на что. А вот ты, — он вдруг посмотрел на меня, — ты молод, и кое-что ведаешь. Да и я многое могу тебе поведать. Глядишь, как-то иначе мир повернётся. Старые знания, они, может быть, и устарели, да вот только они по-прежнему лежат в основе всего кирпичиками. И если эту основу забыть, всё, что на этой основе стоит, просто рухнет. Без фундамента стены долго не простоят. Тебе ли этого не знать? Хоть ты и недоучка. Значит так тому и быть…

Ярослав слушал эту речь, как загипнотизированный. Эти слова разливались по комнате, резонировали, заставляя всё его тело откликаться на каждый звук таинственного голоса. Он слушал, а в этот момент внутри него что-то разгоралось. Видимо, та энергия, которую он умудрился вдохнуть всю без остатка, всё глубже проникала в клетки его тела.

«Интересно, это не смертельно?» — вдруг подумал он. — «Мне бы не хотелось умирать в таком раннем возрасте. Вдруг я заразился какой-то древней болезнью и сейчас просто валяюсь, и мне это всё мерещится. А всё происходящее, это последнее мгновение жизни, что проносится передо мной».

Соколов где-то читал о том, что перед смертью перед глазами людей проносится вся их жизнь. Вроде пока что всё сходится.

«Вот сейчас я последний дух испущу, и эти галлюцинации тоже прекратятся».

Тем временем ощущение, что внутри него пылает огонь никуда не проходило, будто в груди разгорался настоящий пожар. Его сердце колотилось всё чаще, разгоняя по венам кровь. Он вдруг почувствовал, что стал чуточку сильнее. Да нет, не чуточку. В его жилах таится огромная мощь. Его мышцы способны крушить скалы.

Он вдруг увидел то что всегда мог, но не знал как. Разум Ярослава способен смотреть сквозь века и создавать удивительную волшбу. Он ведает о великих тайнах. Он знает сильных магов, ящеров, богов, змеев, лесных тварей и лесных хозяев, и самого морского царя. Да не только их… Или он всё это знал когда-то? И ведь когда-то с ним считались. Или не с ним, с кем-то другим, чью память он сейчас видит?

Парень вдруг понял, что всё это ощущение безграничной власти, охватившее его, было лишь отголоском, эхом от чужого воспоминания. Лёгким видением, что посещают людей перед самым рассветом.

Он — Ярослав Владимирович Соколов, обычный 19-летний парень, который учится на инженера-строителя, и сейчас по стечению обстоятельств он вскрыл древний могильник, или тюрьму. Он так и не понял, что это. И с этого момента, в нём появилось кое-что ещё. Да, великой силы он не обрёл. Зато он обрёл знание, как этой великой силы достигнуть, а ещё уверенность, что сможет её достичь.

— Охренеть, — протянул он. — Это что же я теперь?..

Он посмотрел на скелет древнего мага — Якоша Святославича, так его звали. Этот древний маг когда-то владел и правил окрестными землями, оберегал волшебных тварей леса и воды. Он жил на земле целых 700 лет до того, как его замуровали в этой темнице, а потом ещё 1000 лет он существовал, ожидая, когда сможет освободиться.

И скелет глядел на него в ответ пустыми глазницами, в которых всё ещё теплился зелёный огонёк.

Эх, этот огонёк лишь едва теплится. Но какой мощью раньше светились эти глаза!

Скелет повернул голову на пустой стол, где когда-то стояла кадка, которая рассыпалась пеплом.

— В этой кадке и находилась моя сила, — произнёс вдруг он. — Последователи тёмного бога специально оставили её здесь передо мной, чтобы поистязать меня и поиздеваться. Моя сила была так близко, но я не мог до неё дотянуться, будучи скованный по рукам и ногам. И в то же время они заперли её здесь вместе со мной для того, чтобы она больше никогда не вернулась в мир людей, и истинная магия не была доступна людям. Их бог не смог меня сожрать, зато смог оставить меня здесь навеки вечные, как ему тогда казалось.

Череп пустыми глазницами снова посмотрел на парня.

— Ну что ж, Ярослав сын Владимира, потомок сокола, похоже, ты теперь будешь моим наследником. Носи эту честь с гордостью и постарайся не попадаться на уловки чёрных служителей, как это сделал когда-то я. Сим, заклинаю, — голос Якоша вдруг заполнил всю комнату.

Стены принялись вибрировать, а прямо в центре комнаты начало разгораться маленькое зелёное солнце, заполняя всё светом.

— Я, Якош Святославич, отдаю свою жизнь, свою смерть и свою судьбу Ярославу Владимировичу Соколову, чтобы продолжил нести моё призвание в мир и дело моё не пропало окончательно. Прошу древних богов, если вы ещё способны слышать смертных, засвидетельствовать мои слова…

На этом моменте всё вдруг резко закончилось. Комната погрузилась во мрак. Вокруг была полная темнота, нельзя было ничего разглядеть и услышать.

Ярослав попытался подняться, но понял, что не может. Под ногами он не чувствовал пола. А когда попытался выпрямиться, понял, что и тела своего не ощущает. Либо его снова парализовало, либо он оказался вне своего тела, как бы странно это ни звучало.

Наверное, это всё какой-то дурной сон. По другому происходящее и не объяснишь.

Он вдруг услышал голос где-то вдалеке. Кто-то спорил, причём на повышенных тонах. Но было это так приглушённо, что Соколов едва различал слова.

— А вдруг это наш шанс? — воскликнула какая-то незнакомая женщина. — Вдруг он сможет что-то поменять?

— Уже никто не сможет ничего поменять, — вторил второй раскатистый бас, принадлежащий мужчине. — Тысяча богатырей и волшебных духов не смогли ничего сделать. А тут один мальчишка, пускай и спустя тысячелетие. Нет у нас шансов. Да и мир этот его уже не примет. Неужели ты не чувствуешь? Он его отторгает, прогоняет из себя. Потому что в этом новом мёртвом мире нет места живому волшебству. Нет места живой силе. Есть место только скорби да смерти.

— И что же нам делать? — спросил снова женский голос.

— Да ничего не делать, не вмешиваться. Думаю, если хоть что-то и осталось в этом мире справедливого, то он не даст сгинуть остаткам настоящей силы. А если нет, то и нам не помочь, только сами сгинем.

Голоса Ярослав слышал всё хуже и хуже, будто бы он отдалялся. Он вдруг почувствовал, что его куда-то несёт, будто он летит прямо по воздуху. Только не вниз, не к земле, а куда-то далеко, подобно птице. И скорость он развил такую, что у Соколова заложило уши.

Наконец он успокоился. Это и правда был сон…

И стоило ему поймать себя на этой мысли, как он увидел под собой землю, поросшую густой травой.

Миг, и он уже летит вниз, с двухметровой высоты. Он не успел испугаться, как приземлился и покатился кубарем. К его несчастью, внизу оказался небольшой овражек, в который он и свалился.

Ярослав вскочил на ноги и принялся оглядываться по сторонам.

— Куда это меня занесло? — пробормотал он.

Глава 3

Рысь

Нет, это точно была не галлюцинация, но это Ярослав уже и сам понял. Теперь надо понять, что вообще произошло и где он очутился.

Он принялся озираться по сторонам.

Слева был лес, справа тоже лес. Прямо какая-то поляна, заросшая травой. А позади… лес.

Прислушался. Вдруг где-то есть дорога и он сможет услышать шум машин. Нет, машин нет, только ветер шумит в листьях, да сверчки поскрипывают.

Потянулся рукой к карману, где лежал мобильник. Продолжая оглядываться, поднял руку с телефоном на уровень лица и заглянул в экран.

Заряд ещё есть, примерно половина батареи осталась, а вот связи нет, ни одного деления, будто в подземном бункере. Да вот только он не в бункере, а в лесу. Хотя вроде бы в лесу тоже связи особо нет, если очень глубоко и нет рядом антенны.

— Вот блин, — протянул он. — А я ведь не особо-то в лесу выживать умею.

Спичек у Соколова с собой не было, зажигалки тоже. Почему-то об этом он подумал в первую очередь. Курить он пробовал в школе, но привычка не прижилась, и таскать с собой источники огня он не привык, хоть это и было важно. Одним словом, выживать в лесу Ярослав не особо-то и умел. Кое-что помнил из уроков основ безопасности жизнедеятельности, но на практике применять не приходилось. Надо теперь разобраться, куда шагать, при этом постараться не сгинуть в этих лесах.

Похлопал себя по карманам, одновременно с этим оглядев себя с ног до головы. Одет он был в рабочий комбинезон, сшитый из плотной прочной ткани. Такой не скоро порвётся. На ногах стоптанные кеды «Адидас». Хотя, это, вероятнее всего, была подделка, хоть и довольно крепкая — сколько он в них проходил, а обувь всё никак не порвётся.

На поясе висит перочинный швейцарский нож. Там штопор, ножик, вилка, небольшая ножовка, ножнички и консервный нож, который сейчас в принципе не пригодится. В другом кармане телефон, вокруг пояса обвязана верёвка и фонарь в руке. Да уж, не густо.

Ярослав усиленно пытался понять, что же ему делать дальше. Припомнил один совет, данный каким-то умным человеком в интернете, что если ты не знаешь, как решить проблему, то вспомни того, кто такую проблему уже решал.

Ну да, как будто каждый день кто-то оказывается в подземелье, из которого потом телепортируется в глухой лес. И как же найти этот волшебный совет, который прольёт свет на вопрос: а что, собственно, делать в подобной ситуации?

Нет, он когда-то читал фантастические книжки, где подобные ситуации описывались. Но это ведь, как правило, фантазия авторов, которые на деле совершенно не представляют как выживать в таких ситуациях. Далеко не факт, что действия книжных героев и реакция окружающего мира на эти самые действия будут такими же, как и в реальности. Да и произведения те были про волшебные миры, а Ярослав оказался во вполне обычном лесу. Стоит ли надеяться, что сейчас мимо проедет принцесса в карете, или попадётся какой-нибудь король совершенно случайно оказавшийся в беде. Ну да, а может быть сейчас появится орда воинов, которых главный герой обязательно должен победить голыми руками.

Ярослав горестно улыбнулся своим мыслям. Нужно выбросить глупости из головы. Сейчас нужно сосредоточиться на собственном спасении, а об остальном он подумает как-нибудь потом, когда доберётся домой.

Сидеть на месте — это самое последнее, что сейчас нужно делать.

Ярослав набрал полную грудь воздуха, пытаясь собрать мысли воедино, чтобы понять, а как ему, собственно, сейчас действовать. В первую очередь нужно хотя бы успокоить мысли и выбрать направление.

Что там говорилось на уроках естествознания? Мох растёт на северной стороне, а солнце садится на западе. Он посмотрел наверх — небо пасмурное и солнца не видно, вокруг деревья. Да и как понять, сейчас — утро, вечер или день? Пойти искать мох? Ну, за неимением большего, Ярослав поднялся на ноги, и именно в этот момент услышал короткое «мяу».

Он насторожился, оглядываясь по сторонам. Дикое животное в лесу — это, конечно, страшно, но кошка есть кошка. И, быть может, в обычной ситуации он бы прошёл мимо, да и учитывая его ситуацию, мимо пройти попросту необходимо. Но это мяуканье было очень уж жалобным. А к котам Ярослав был, мягко говоря, неравнодушен.

Хоть мама и запрещала Соколову заводить животных, но кошек и котов он постоянно подкармливал, хотя сам не понимал, откуда у него такая тяга. Часто одноклассники над ним подшучивали, мол на улицах дворовых кошек кормят старушки-пенсионерки и Ярик.

Ярослав попытался определить по звуку, откуда доносилось жалобное мяуканье, и двинулся в ту сторону. Пройдя 15 метров, он увидел диковиную картину, и сначала не поверил своим глазам.

Перед ним в метрах в пяти прямо на передних лапах стояла рысь. Её задние лапы были задраны кверху. Соколов сначала помотал головой от сюрреализма картины, однако потом присмотрелся. Оказывается, задняя лапа рыси была привязана к ветке дерева. Потом до него начало доходить. Видимо, эта рысь попала в какую-то хитрую ловушку. Установлена она была таким образом, что при срабатывании, вокруг ног жертвы оборачивалась петля. Затем ветка согнутая к земле, взмывала вверх, увлекая верёвку с собой и подвешивая свою жертву над землёй. Где-то он такие уже видел в каком-то фильме про индейцев.

Кошка в очередной раз жалобно мяукнула. Ярослав понял, что животное надо спасать. Однако стоило рыси заметить парня, как она тут же насторожилась и замолкла. Её уши с кисточками прижались к голове. Стоило сделать ему ещё один шаг, как кошка напряглась всем телом, а зубы её оскалились.

Следующий шаг — и рысь зашипела так, что у Ярослава поджилки затряслись. Он застыл на месте.

— Вот те на. Я тут помогать хотел, а она шипит, — проворчал он.

Уши рыси навострились, будто она пыталась вслушаться в слова парня и понять, о чём тот говорит.

— И как мне тебе помогать? — с досадой в голосе спросил он.

Ярослав оценил картину, посмотрел на ветку. В принципе, можно попробовать залезть на дерево и обрезать верёвку или что это там такое.

Но тут другой вопрос — рысь всё-таки хищная кошка, к тому же довольно крупная. Если она нападёт на Соколова, мало тому не покажется. Одним перочинным ножичком не отобьёшься.

Рысь же в упор смотрела на Ярослава и двигала ушами.

Мордочка у неё была смешная.

Чёрная полоса над глазами выглядела как длинная и широкая бровь, которая то взмывала вверх, то опадала вниз, делая кошку похожей на какого-нибудь мультяшного грузина. Над нижней челюстью тоже было чёрное пятнышко, что делало мордочку рыси удивительно выразительной. Он даже засмотрелся.

В то время рысь снова мяукнула. На этот раз не жалобно, а требовательно. Он даже вообразил себе, что рысь прекрасно поняла его речь, а теперь настойчиво подгоняет его, мол, чего ждёшь-то? Спасай давай, раз уж решил.

— Так-с, — задумчиво протянул он, оглядывая дерево.

В принципе можно было взобраться по стволу и залезть на ветку дерева, на ту самую, на которой сейчас висела рысь, и попробовать срезать верёвку ножом.

— Да, наверное, так я и поступлю, — пробормотал он и принялся залезать на дерево.

Кошка подозрительно провожала парня взглядом. Наконец он забрался на нужную ветку и оглядел всю конструкцию — толстый шнур, сплетённый из полосок коры и какого-то вьющегося колючего растения. При том, что, вероятнее всего, при срабатывании ловушка причиняла пойманной жертве немало страданий, прокалывая шкуру.

Недолго думая, Ярослав уселся поудобнее и, выдвинув из перочинного ножа небольшую пилку, принялся перепиливать эту верёвку. Та оказалась на удивление крепкой. Когда наконец он смог её разрезать, та вдруг хлопнула и оборвалась.

Рысь мягко приземлилась на землю задними лапами и огляделась по сторонам. Затем задрала голову вверх и задумчиво посмотрела на парня.

«Интересно, — подумал Ярослав, — она сейчас подумывает о том, как бы подкрепиться или в её голове какие-то другие мысли?»

Он решил не спешить покидать своё место и подождать, что же будет дальше. Рысь обнюхала свою лапу и попробовала лизнуть. Затем как-то удручённо выдохнула и уселась на задницу. Подождав ещё пару секунд и будто решившись на что-то, она наклонилась мордой к своей лапе и силой рванула верёвку. Раздалось жалобное мяуканье, после чего верёвка наконец сползла с лапы животного.

Рысь поднялась на лапы и снова осмотрела себя. Уж не знаю, насколько долго она так висела, но, похоже, тело её не успело онеметь. Она неуверенно сделала пару шагов, затем ещё раз посмотрела на парня, вполне осмысленно кивнула, к его удивлению, и скрылась за ближайшими зарослями.

— Вот так дела, — протянул он. — Пожалуй, ещё здесь пару минут посижу.

Ярослав решил подождать, пока эта красотка уберётся куда подальше, а уж потом будет слезать. А то мало ли, вдруг она вздумает-таки попробовать парня на вкус, так, чисто в качестве благодарности.

Пока ждал, немного поразмышлял. Всё-таки ловушка — это хороший знак. Значит, где-то здесь есть люди. Да, может быть, немного странные, раз используют такие средства охоты. К тому же верёвка-то не заводская, а какая-то самодельная, хоть и на удивление крепкая. Может, здесь какие-то староверы живут. Это, конечно, дело усложняет. У них, наверное, нет здесь ни интернета, ни связи. Но в любом случае будут люди, будет хоть какая-то помощь. А значит, и шанс на спасение. По крайней мере для современного городского человека оказаться в лесу — это равно, что оказаться в опасности, а добраться до людей к цивилизации — значит от этой опасности спастись. Собственно, ничего удивительного в мыслях Ярослава и не было.

Осталось понять, как действовать. Подождать, пока незадачливый охотник, поймавший в свои сети хищную кошку, объявится сам, либо попробовать поискать поселение поблизости. Можно, например, обойти это место по кругу. Только есть ещё один момент — надо глядеть в оба. А то так можно и попасть в какую-нибудь волчью яму или на подобные силки. И потом висеть так, ожидая, когда его спасут.

Ярослав больше часа просидел на той самой ветке, вглядываясь в заросли. Солнце было ещё высоко, и вечереть не спешило.

Он здраво рассудил, что охотник должен обходить свои ловушки не реже, чем один раз в сутки. Вопрос только в том, когда он их установил — утром или вечером? Ведь если добыча попалась в силки и провисела больше суток, то мясо может испортиться, и тогда всякий смысл от охоты пропадает. А не испортится, так лесные хищники быстро отыщут безхозную добычу.

Однако долго он сидеть тоже не смог. Во-первых, всё его тело затекло. Висеть на дереве в одной позе не очень-то удобно. К тому же его одолевали тревожные мысли. Он, как ни старался, не мог выбросить из головы произошедшее с ним до этого. Он старательно пытался гнать от себя рассуждения о том, что же это всё такое было. Что это был за скелет и что за светящийся пепел, который впитался в него, и насколько это опасно. Да и опять же, как он из тёмного помещения, оказался посреди леса один-одинёшенек вдали от цивилизации, где даже связь не ловит. Ведь он гулял по лесам вокруг бабушкиной деревни, и связь была всегда. А здесь же какая-то глухомань.

О том, как это вообще возможно — телепортация или какая-то магия, или ещё что-то — он старался вообще не думать, чтобы не ломать себе голову. А то так и с ума сойти недолго. Быть может потом он найдёт этому логическое объяснение из серии, что он набрёл на какой-нибудь подпольный склад каких-нибудь наркоторговцев или торговцев оружием, попал под газовую ловушку с нервно-паралитическим газом, и его просто выселили где-то подальше… Ну, теория так себе, конечно, однако хоть что-то более или менее правдоподобное, нежели всякая там магия.

Как Ярослав не вглядывался в заросли, так и не смог найти даже намёка на какую-то тропу. Возможно, опытный охотник или егерь, что живёт в лесах и охотится на зверей, сразу бы нашёл тропинку или по каким-то косвенным признакам распознал места, где ходил человек. Какие-нибудь заломленные травинки или обтёртая кора дерева, но Ярослав такими навыками не обладал. И хотя представлял, что нужно искать, но толку от этого никакого не было.

В зарослях ничего не напоминало о том, что по этим зарослям не то что человек ходил, а даже о том, что только что там скрылась довольно массивная рысь.

Перед тем как решить покинуть свой насест, он поймал себя ещё на одной немаловажной мысли. Среди дачников и охотников довольно силён инстинкт собственничества. Чужой урожай брать нельзя, как и чужую добычу. И охотник, который по идее скоро должен появиться, обнаружив Ярослава рядом со своей испорченной ловушкой, вполне мог расценить его присутствие здесь как покушение на чужую добычу, да ещё и порчу имущества. Может хозяин и не распознает что здесь был пойман какой-то зверь, однако факт порчи ловушки был, а портить отношения с потенциальным спасителем Ярослав не хотел.

Как назло, в памяти всплыла история, рассказанная ещё дедом, о том, как в старину наказывали охотников до чужой добычи. Им продевали в рукава длинную жердь, а к этой жерди привязывали руки. Человек, которого в лесу так наказали, обречён. Освободиться сам он не сможет. Он станет лёгкой добычей для любого хищника — хоть для рыси, хоть для волка, но может быть и более жестокая смерть — комары заедят. Всё же привязанными руками не помашешь. Да и с двухметровой палкой среди деревьев не побегаешь. Ходить можно, но только боком. Да и долго ли?

— Не думаю, конечно, что меня ждёт подобная судьба, — рассуждал вполголоса Ярослав. — Мы всё же в цивилизованном мире живём. Но этакого хитрого охотника лучше не злить.

Решил-таки отойти от ловушки, да и от греха, подальше. Однако стал подыскивать место, где смог бы спрятаться, но при этом держать место размещения ловушки под присмотром, чтобы не пропустить хозяина, когда тот придёт.

«Не, если потребуется», — рассуждал Ярослав, бормоча под нос, — «то и деньгами компенсирую. В кармане пара тысяч есть. Вот тыщёнку ему подкину, думаю, самодельная верёвка всяко меньше стоит, а там любая копеечка будет приятна. Или вон свою верёвку отдам», — похлопал он себя по поясу. — «Хотя, наверное, рысь стоит куда дороже. И мех ценный, и мясо. Но, во-первых, он же не знает, что к нему рысь попалась. Так ведь? А даже если попалась, может, просто сорвалась. Да и не является ли охота на такого зверя браконьерством? Тем более такой жестокий способ — ловля посредством капканов и силков вроде была в России запрещена. Опять же, если какой-нибудь ребёнок заиграется и попадёт в такую ловушку… Нет, у этого охотника у самого рыльце в пушку. Но в любом случае, думаю, договоримся».

Ярослав довольно быстро нашёл подходящее место. Что удивило — несмотря на то, что охотник здесь, по-видимому, регулярно ходит, он не нашёл ни единого следа цивилизации, ни одной завалящей пластиковой бутылки. Видимо, лес их правда глухой, а охотник природу бережёт.

Сидел Ярослав несколько часов. Начинало уже вечереть. И ровно в тот момент, когда Ярослав стал терять терпение, ему в затылок прилетело что-то твёрдое. У Ярослава от резкой боли аж слёзы вперемешку с искрами брызнули из глаз. Следом раздался чей-то весёлый хохот.

Вот кажись и нашёл хозяина.

Глава 4

Хозяин леса

Соколов подпрыгнул и стал озираться по сторонам. Затем опустил взгляд себе под ноги — рядом лежала шишка. Он её поднял и оглядел. Это явно она пролетела ему в затылок. Вот только рядом нету елей, да и не сверху она летела. Кто-то целенаправленно запустил её прямо парню в голову.

«Может, это охотник пришёл? И, решив проверить, кто это его ожидает, запустил в меня шишкой». — рассуждал он.

И из кустов раздался сдавленный смешок.

Отчего-то Ярослава это разозлило. Мало того, что он оказался в столь зыбкой ситуации, так ещё какой-то пакостник в него шишками бросается. Так еще и ржёт как конь.

— Эй, шутник! — окликнул Ярослав. — Что ты творишь? У тебя совесть есть вообще?

Смешок стал ещё задорнее. А следом за смехом полетела ещё одна шишка. А потом вторая и третья. От пары шишек Ярослав ловко увернулся. Но дальше так продолжаться не могло.

— Прекращай там, я сказал! — рыкнул он и ломанулся в кусты, чтобы наказать метателя.

Невидимый противник с громким мерзопакостным смехом бросился сквозь кусты куда-то дальше в чащу.

— Догоню, собака, мало не покажется, — процедил сквозь зубы Ярослав. — Ты чё бежишь-то? Зассал? Хоть покажись. На морду твою посмотреть. Или трусишь?

Откуда-то сбоку снова раздался задорный смех, да такой весёлый, что Ярослав аж зубами скрипнул.

— Если я тебе покажусь, — раздалось из-за кустов, — ты поседеешь и заикаться начнёшь, глупенький.

Голос был скрипучим. Это вряд ли какой-то пацан. Скорее, древний старик. Вот только делать этому старику нечего, как шишками бросаться.

Следом раздался приступ гомерического хохота.

— Ну посмотрим! — рявкнул Ярослав, ориентируясь на звук и продираясь через заросли.

Он намеревался во что бы то ни стало догнать этого хохотуна и намять ему бока. Пусть ему хоть сто лет, по крайней мере, своих пинков под зад он заслужил. Нечего над нормальным парнем подшучивать.

— Мы ещё посмотрим. — цедил он сквозь зубы. — кто здесь заикаться будет.

В ответ из очередных кустов полетела новая шишка, едва не расквасив парню нос.

— Ну ты и крыса помойная! — рявкнул он. — Я ж тебя догоню и всего этими шишками нашпигую.

— Ты, парень, за метлой-то следи! — тут же раздался ответ резко посерьёзневшего шутника. — Ты там попусту не болтай и крысами не обзывайся, а то можно и не шишкой получить.

В подтверждение слов из очередных зарослей вылетело здоровенное бревно, от которого Ярослав едва увернулся.

— Ты чё, озверел что ли? — зарычал он. — Я тебя сейчас этой палкой хребет переломаю!

— Больно язык у тебя поганый! — раздалось задорное шипение из кустов. — Но ничего, у меня язык тоже острый. Как придумаю тебе какое-нибудь обидное прозвище, потом век не отмоешься.

— Язык острый? — взвился Ярослав. — Сейчас у тебя еще и зубы как шифер станут. Вот сейчас догоню тебя и займёмся челюстно-лицевой пластикой. Но сначала я тебе ноги поломаю.

Ярослав всеми силами пытался вывести противника из себя, чтобы тот разозлился и допустил ошибку, однако просчитался. Из кустов раздался настолько задорный смех, что Ярослав аж опешил.

— Ну, парень, повеселил ты меня. Видел бы свою красную рожу. Поиграл бы с тобой ещё, да дела у меня. Эх, молодёжь!

— Слышь, дедуля, сюда бы ты шёл, — не успокаивался Ярослав.

— Да, успеется ещё. — отмахнулся собеседник. — Чувствую, раз без подарков пришёл, так и благодарности от тебя не дождёшься. Так что не серчай.

— Каких подарков, ты чё, совсем обезумел? И за что мне тут не серчать?

Ярослав ожидал, что на него сейчас бросится противник и готовился, чтобы достойно ответить. Однако атаку он пропустил. Он почувствовал мощный пинок под зад, от которого завалился и покатился кубарем прямо в очередной овраг. Хорошо, хоть шею себе не поломал. Он отплёвывался от земли и хвои, что набились ему в рот.

— Когда этот козёл безрогий успел со спины ко мне подобраться? — шипел он, оглядываясь по сторонам, будто разъярённый тигр, готовясь в любой момент встретить обидчика.

Однако довольно быстро успокоился. Он снова был в пустом лесу. И тот был совсем тихим. Смеха больше не раздавалось. Даже птицы притихли. Злость куда-то мгновенно испарилась. Ярославу даже стало не по себе. Напротив, он вдруг понял, какой он осёл. Он же повстречал хоть кого-то живого, да ещё и говорящего по-русски. Вместо того, чтобы попросить о помощи, пошёл с ним драться. Да, тот сам нарывался, но надо ведь себя в руки хоть иногда брать в таких-то ситуациях.

Ярослав вновь выпрямился и принялся выбираться из оврага, при этом вопя во всё горло:

— Эй, подожди, вернись! Я погорячился. Давай поговорим. Ты ведь тоже с шишками своими первый начал. Но мне помощь нужна. Я заблудился, похоже, не знаю, как отсюда выбраться. Эй, брат, ну вернись.

— О чём мне с тобой говорить, с бестолочью? — раздалось откуда-то из-за уха Ярослава.

Он резко дёрнулся, но за спиной никого не было.

— Что за чёрт? — прошипел он.

— Сам ты чёрт, — хохотнул голос с другой стороны. — Ты давай вперёд шагай, забулдыга. — подсказал голос. — Там и выберешься из моего лесочка.

Ярослав напрягся.

— То есть, как выберусь? — спросил он, уже не пытаясь разглядеть своего обидчика.

— А то и значит. Шагай вон вперёд, да выберешься к людишкам.

— Так, — протянул Ярослав. — Спасибо, тебе добрый человек, но куда вперёд-то?

— Эх, молодёжь, молодёжь, — захихикал собеседник. — Безмозглая пошла молодёжь.

Послышалось какое-то бормотание. Ярослав кое-как расслышал «Человек я ему…»

— Туда иди.

И тут Ярослав увидел очертание длинной жилистой руки. Он глазам не поверил. Она скорее походила на сучковатую прямую ветку, которая указывала вдоль оврага, чем на руку. Его пробрал озноб. Это что же за чудовище ему повстречалось?

Хоть Ярослав и не хотел знать, что же за монстр может обладать такой рукой, но и любопытства побороть не смог. Он скосил глаза и увидел нечто, что вряд ли вообще можно назвать человеком. Существо поймало взгляд Ярослава своими горящими в темноте глазами и снова расхохоталось.

— Молодец парень, не из робкого десятка. Не стал вопить от ужаса. Но всё равно неблагодарный. Так что топай давай.

Ярослав помотал головой и протёр глаза, пытаясь убедиться, что ему это не мерещится. А когда снова посмотрел на существо, то вместо монстра увидел поваленные в груду деревья, из которых торчала длинная ветка. Он снова помотал головой. Неужто ему это всё померещилось? Затем оглядел внимательнее завал древесины.

— Да здесь же не было ничего только что, — пробормотал он.

Наконец-то он выбрался из оврага. Набравшись храбрости, он подошёл к завалу из брёвен. Ему захотелось убедиться, что ему это всё померещилось. Соколов обошёл валежник по кругу, затем потрогал длинную ветку, что указывала куда-то в сторону. И даже погладил её ладонью.

— Нет, и в правду валежник. А кто тогда со мной говорил? И глаза эти светящиеся. Нет, что-то здесь неладное.

Он даже головой помотал.

«Нет, галлюцинации, галлюцинациями. Но кто-то ведь смеялся в этом лесу. Да и шишками в меня кидался. Причём, не одной. Не могло же мне и это тоже привидеться» — думал он.

В этот момент где-то над правым ухом Ярослав услышал негромкий голос.

— Нет, совсем безнадёжный. Ошибся я в тебе. Видимо, ты не из храбрости прочь не побежал, а из непроходимой глупости. До тебя, видимо, не дошло, кто с тобой дело имеет. Хотя…

Раздался какой-то шорох. Ярослав снова заозирался. Если уж это галлюцинация, то очень уж навязчивая.

— Чую, ты не местный. Пахнет от тебя далёкими землями. Чужими землями. Ладно. На первый раз сердиться на тебя не стану.

Ярослав и вовсе потерял всяческое понимание происходящего и уже даже не пытался найти собеседника, а вслушивался в звук его голоса.

— Вот наука тебе, парень, — раздался снова скрипучий голос и кряхтение, будто кто-то устало уселся на пенёк.

Ярослав искоса оглядел поляну, но нигде пеньков не было поблизости, хотя голос раздавался очень близко, будто собеседник находился прямо перед ним.

— Когда в лес идёшь, в любой лес, не надо угрожать хранителю этого леса. Ага, усёк?

— Ага, — кивнул Ярослав.

— А ещё принято хозяевам леса дары приносить, чтобы умилостивить. А то мы можем много бед принести.

Ярослав снова кивнул.

— А те, кто к нам с добром — куском хлеба или пирожком, то такому любой хозяин рад. Не то, что лесной дух.

Ярослав стоял едва дыша. Бред какой-то… Он вдруг понял, что владелец голоса стоит прямо за его спиной. По крайней мере, голос доносился ровно оттуда, но оборачиваться не спешил. Во-первых, он не был уверен, что снова сможет разглядеть владельца голоса. А во-вторых, что-то ему расхотелось знакомиться с тем, кто называет себя хранителем леса, или как его там, духом.

Но Ярослав, тем не менее, решил поддержать свой приступ бреда, и на всякий случай поинтересоваться.

— А если у меня нет ничего с собой? Как быть тогда? — спросил он, закусывая губы.

— Ну так ты хотя бы поздоровайся. Скажи «Здравствуй, хозяин». Да спроси, можно ли погостить. Доброе слово любой собаке приятно. Чего ж говорить про хозяина?

Ярослав немного подумал, затем громко произнёс:

— Ну здравствуй, хозяин. Спасибо за гостеприимство и за науку.

— Должен будешь! — хохотнул скрипучий голос. — А теперь шуруй давай.

Голос был ворчливый, но Ярослав явно расслышал улыбку.

— Может, ты и не безнадёжен.

Ярослав осторожно шагал в указанном направлении, глядя себе под ноги, чтобы не напороться на какую-нибудь ловушку, и то и дело оглядывался. Ему всё время казалось, что за ним кто-то наблюдает и тихонечко мерзко похихикивает, хотя на самом деле такого и в помине не было. Однако осадок от данной ситуации остался.

— Что это такое было? Неужели я так сильно ударился головой, — бормотал он. — И померещится же такое.

Однако очень скоро он вышел к опушке леса, после которой открылось заросшее травой, бурьяном и кустарником поле. А чуть дальше за полем снова начинался лесок, но там он увидел нечто похожее на дорогу. Хоть она и была недостаточно широка для полноценной дороги, но и тропинкой её не назовёшь. По крайней мере, там можно было спокойно шагать. Похоже, действительно, этот маньяк, называющий себя лесным хозяином, не обманул. На всякий случай Ярослав повернулся к лесу и поклонился.

— Спасибо тебе ещё раз, лесной хозяин, — сказал он громко, а потом пробормотал: — Не обманул ужас лесной.

— Сам ты ужас лесной, — раздалось откуда-то издалека, будто ветром повеяло. — Вот же паскудник.

Поёжившись, Соколов направился к дороге. Кое-как продравшись сквозь заросли, добрался до утоптанной земли и принялся рассуждать:

— И куда мне направляться — направо, налево? Ну или как посмотреть — вперёд, назад?

В обе стороны была лишь кривая тропинка, петляющая между деревьями.

Думал недолго. В итоге, попросту махнул рукой. Если есть дорога, она куда-то обязательно приведёт. Не в один город, так в другой. Поэтому, не мудрствуя лукаво, Ярослав свернул направо, потому что бабушка завещала налево не ходить. И зашагал дальше.

Птички щебетали, лёгкий ветерок колыхал траву и листья. Мимо летали насекомые. Что было неприятно, после дневной жары проснулись комары, которые любопытно летали вокруг парня, желая отведать на вкус его крови. Поэтому он прибавил шаг, то и дело отмахиваясь от зудящих насекомых. Он совсем потерял терпение, поэтому не сразу заметил впереди ручеёк, через который перекинулся кривой явно самодельный мост. А на этом мосту… он аж остановился от неожиданности. Расселись три мужика с… дубинами. Ой, да хоть с автоматами, главное, что живые люди, а то он уже отчаялся найти хоть кого-то живого.

Глава 5

Помощь

Ярослав замедлил шаг и присмотрелся. Три мужика, довольно крупные, нечёсаные, небритые. Похоже, действительно здесь какое-то поселение староверов. Одеты очень странно: грубые штаны и рубахи, подпоясанные какими-то верёвками. Обуты, правда, не в лапти, но настолько странные и убогие сапоги, будто они их сами шили из крысиных шкур. Может, бомжи какие-то или беглые зэки. Хотя даже бомжи вряд ли стали бы одеваться в нечто подобное. Ярослав ни разу не сапожник, но понять, что китайская подделка на его ногах куда полезнее, чем те обмотки, что на ногах мужиков, он понимал. Не ровня они его китайским кедам.

Мужики тем временем тоже его заприметили и, оценив его с головы до ног, принялись о чём-то переговариваться, то и дело подталкивая друг друга локтями. Причём, несмотря на глупые рожи, старательно желали принять вид злых и серьёзных громил. Он такое не раз видел, когда в деревне сталкивался с другими ребятами. Мальчишки были разные, но в основном хорошие, вот только зачем-то хотели казаться плохими. И выглядело это только нелепо, а не устрашающе. Вон, дубины в руках тискают.

«Может, действительно какие-то ролевики и сейчас недовольны от того, что я в их игру влез?» — рассуждал Ярослав. — «А может, наоборот, я в каком-то парке развлечений, и это шоу для ребят вроде меня.»

А может, они какую-то реконструкцию готовят.

Ярослав о таком не раз слышал от другого своего однокурсника. Взяли сюжет из древности, вот и воспроизводят какое-то событие. Может, поход каких-нибудь казаков или что-то ещё более древнее.

Правда Соколов никак не мог понять, к какой эпохе могут относиться эти костюмы.

Ярослав подошёл к переправе, желая попросить о помощи, но не успел он и рот раскрыть, как один из мужиков, поднявшись в полный рост, выпятив грудь и расставив в стороны плечи, будто забыл из своей нелепой кофты вытащить вешалку и из-за этого не мог свести руки вместе, окликнул парня:

— Э, молодчик, за проход заплатить надо бы, — окликнул он Ярослава.

Ну да, точно реконструкторы или аниматоры, людей развлекают.

— Ну, здорово, мужики. Круто здесь у вас, но мне сейчас не до игр. Я малость заблудился. Мне бы подсказать, как до города ближайшего дойти.

— Сначала заплати, а потом и пройдёшь к городу.

Ярослав нахмурился. Мужик был вроде бы обычный, размалёванный, явно актёр, но очень уж он отыгрывал реалистично. Сам нервничал, но стоял на своём и явно желал получить деньги от прохожего.

Ярославу это очень не понравилось. По крайней мере, сердце принялось гонять по телу адреналин, а брови сами собой сошлись на переносице.

— Мужик, ты не понял, — холодным тоном произнёс он. — Мне ваши игры не нужны. Я действительно потерялся и мне нужно попасть до города, связаться с полицией или ещё с кем-то. И домой вернуться.

— Нет, парень, это ты что-то не так понял. Здесь переход платный. И если хочешь дойти до города, плати.

— Я пока что даже не знаю, нужно ли мне переходить. Мне про город нужно узнать, — парировал Ярослав.

— Вот ты сначала заплати, а потом уже задавай свои вопросы, — стоял на своём мужик.

— Ну, а если я без оплаты пройду? — набычился Ярослав, решив не поддаваться на тупые игры великовозрастных мужиков.

— Тогда я тебе рёбра пересчитаю, да зубы прорежу, — подбоченился мужик, поигрывая своей дубиной.

Два других мужика за его спиной переглянулись, затем посмотрели на Ярослава, и хмуро насупив брови на глуповатых лицах, кивнули, подтверждая слова товарища.

— Деньги вам нужны? — хмыкнул Ярослав.

Он засунул руку в карман, достал три тысячные купюры, сложенные пополам.

— Ну, так вот, деньги, попробуй взять их.

Не то чтобы Ярослав не любил сотрудников сферы обслуживания, но чаевые не всегда спешил платить. Во-первых, он студент, у которого пока что не так много денег, а во-вторых, ведь тем же официантам и так платят зарплату, а они ещё и чаевые требуют. И он очень твёрдо считал, что для того, чтобы получить чаевые, нужно сделать что-то действительно полезное, а не просто с каменным лицом принести чай или кофе, или что там обычно заказывают люди.

А здесь же мужики явно переигрывали, и платить им за какой-то проход или за то, чтобы получить информацию о ближайшем безопасном месте, он считал уже сверх меры и всерьёз намеревался хотя бы одному из них хорошенько съездить по морде, чтобы они перестали уже заниматься глупостями и помогли ему.

Мужик, в свою очередь, хмуро смерил банкноты в руках парня и сморщился:

— Ты чё это мне тут своей берестой размалёванной трясёшь? Ты монеты давай.

— Какие в жопу монеты? Мужик, ты не понял, что ли? — Ярослав совсем потерял терпение.

То деньги требуют, то отказываются. Монеты какие-то просят. Он аж челюсти сжал от досады. Вот и поговорили. Судя по их грозным лицам, говорить они не спешат и вряд ли что-то ему ответят. Но на вид они вроде бы не особо ловкие. И если постараться, то можно и троих вырубить. И даже дубинки им не помогут. А там уже и по-другому поговорим. Надо только вести себя нестандартно. Не ругаться, не лезть в драку до поры. Но и в обиду себя не давать. Надо постараться сбить их с толку.

Ярослав, расслабив лицо и сделав максимально выразительный взгляд, молча и неспешно подошёл к мосту.

Мужики нахмурились, переглянулись и поудобнее перехватили свои дубины.

— Ты платить-то будешь? — вдруг взвился тот, что стоял впереди всех.

— А за что? — невозмутимо спросил Ярослав, в упор глядя на спросившего.

— Так за проход по мосту. Я тебе что тут, птица-говорун, повторять одно и то же.

— А мне не надо проходить по мосту, — заявил вдруг Ярослав. — Я и без моста справлюсь.

Он успел оглядеть ручей и подметил пару крупных, плоских камней, благодаря которым можно было и без моста перебраться на другую сторону.

Так он и поступил. И повернувшись на 90 градусов, прошагал к спуску к воде. Затем ловко запрыгнул сначала на один камень, потом на второй, и уже спустя секунду оказался на противоположном берегу. И с прежней невозмутимостью посмотрел в упор на мужиков.

— Я вот и без моста справился, считаю платить мне ничего вам не нужно.

Сказав это, Соколов демонстративно встал, скрестив руки на груди.

— Умный, что ли? — отозвался один из мужичков с помятым лицом. — Я тебе сейчас бока намну. Будешь потом мамку звать, до пощады просить.

Как Ярослав и ожидал, мужики умом явно не блистали. И пока двое стояли и хмуро пялились на парня, один из них двинулся навстречу парню, не убедившись, что остальные отправились за ним.

А Ярослав чего-то подобного и ожидал.

Видя, что мужик серьёзно намеревается начать драться, Ярослав сделал пару шагов назад.

А мужик, по-своему поняв его жест, оскалился и прибавил шагу. Затем изо всех сил размахнулся своей дубиной, как говорил его тренер по боксу — деревенским махом. И пока готовился к удару, Ярослав резко скакнул вперёд, выбросив вперёд сначала левую руку, попав прямёхонько в нос, а затем прямым ударом вбил кулак в бороду нападавшему.

Мужик от неожиданности завалился на задницу и захлопал глазами. Его взгляд поплыл. Да и сам мужик был неуклюжий. Удивительно, как не запутался в своих ногах, пока пытался догнать Ярослава.

Собственно, Соколов-то от противника большего и не ждал. Увидев, что мужик пытается подняться, он силой толкнул поверженного пяткой в грудь, заставив завалиться на землю.

Затем в упор посмотрел на двоих мужчин, что, переглянувшись, смотрели сейчас на Ярослава сверху вниз.

— Ну что, желающие ещё будут с меня оплату взять? — спросил он.

— Убью, гада! — вдруг завопил второй мужик, зачем-то бросив дубину, и бросился на парня, бестолково размахивая здоровенными кулачищами.

Вот если бы он дубину не бросил, у него, может быть, и были бы шансы. А так…

Ярослав поднырнул под очередной удар и, врезав левым кулаком сначала в печень, правой впечатал в солнечное сплетение. Затем добил боковым в челюсть.

Но мужику было маловато, поэтому Ярослав, подпрыгнув и обхватив руками затылок противника, закончил серию мощным ударом коленом в челюсть.

Мужик без сознания повалился на землю. Из его носа обильно хлестала кровь.

Ярослав осмотрел поле битвы. Затем в упор посмотрел на третьего. Тот стоял растерянно раскрыв рот и бестолково моргал, наблюдая за тем, как пали его верные товарищи. И, кажись, он всерьёз подумал сбежать.

И стоило ему только попятиться, как Ярослав рявкнул:

— А ну стоять! Вот теперь мы поговорим, кто кому и что должен. Иди-ка сюда…

Ярослав краем глаза ещё раз оглядел дело рук своих. Скорее для того, чтобы убедиться, что здоровяки больше не спешат лезть в драку.

Пока два бородача постанывали, пытаясь прийти в себя (судя по всему, не скоро они оклемаются), Ярослав попытался установить контакт с третьим, оставшимся на месте, но тот, воспользовавшись заминкой попытался таки удрать.

— Да уж, доблесть явно не его конёк, — пробормотал Ярослав.

Тем временем, неудавшийся грабитель развернулся на 180 градусов, но запутался в ногах и рухнул на землю. Ярослав же неспешно продолжил свой путь, почёсывая затылок.

Он пытался свыкнуться с мыслью, что эти оборванцы вряд ли аниматоры. Либо дикие старообрядцы, либо…

— Слышь, земляк, а ты вообще кто? — спросил Соколов, присев на корточки недалеко от мужичка, что пытался взять себя в руки. Парень старался говорить как можно спокойнее.

— Кто? Я? — непонимающе спросил мужик, замерев на месте изображая опоссума. В его голове происходили какие-то мыслительные процессы и Ярослав решил не мешать, даже несмотря на тупые вопросы. Тем временем, мужчина продолжил изображать недееспособность. — Так кого ты спрашиваешь?

— Тебя спрашиваю, — устало пояснил Ярослав. — Друзья твои в отключке, а других собеседников я поблизости не вижу.

— А земляк — это кто? — задал новый вопрос неудачливый разбойник.

Ярослав мысленно вздохнул.

Он размышлял взвешивая за и против. У него был очень непростой день, но и спугнуть этого молодчика нельзя. Всё же Ярославу нужна помощь…

Вот тип! — думал он. — Мало того, что вырядился, как Иванушка из сказки, так еще и слов человеческих не понимает. Или он делает вид, что не понимает? Под дурака косит или так в образ вошел? Леща бы этому Ивану прописать, чтобы не симулировал амнезию. Нет, с рыбой в русской сказке Емеля был. И у него не лещ, а щука в друзьях была. Хотя, может, он и не придуривается? Если разобраться, то какой он земляк?

Усилием воли взяв себя в руки, Ярослав пояснил:

— Земляк, потому что мы с тобой на одной земле живем, верно?

— Ага, — кивнул мужик. — А на земле-то мы на одной, только я тебя все равно не знаю. Чужак ты.

— Тогда можно и познакомиться, — кивнул парень. Решив, что раз незнакомец его старше лет на двадцать, то нужно проявить хоть какую-то вежливость, (даже несмотря на то что между ними произошло), и обращаясь к нему на вы, спросил: — Вот вас, например, как зовут?

— Нас? — переспросил мужик. Пожав плечами, сказал: — Меня, например, Вторак зовут. А вон те, которых ты убил, их Неждан и Зозуля.

— Значит, вас Втораком зовут, — констатировал Ярослав.

— Почему нас? Меня Втораком звать, а их по другому.

— Так я понял, как их зовут. Я говорю, что лично вас зовут Втораком, а ваших товарищей — одного Неждан, а второго Зозуля, — смиренно сказал Ярослав, понимая, что человек в странной одежде и еще более странной обуви так прочно вошел в историческую реконструкцию, что по-нормальному разговаривать не может. И, кажется, раньше было не принято обращаться на вы. Да, точно. В фильмах же обращались к царю — не прогневайся, государь, не вели казнить! Неудобно, конечно, к старшим обращаться на ты, но с другой стороны, когда он на стройке шабашил, то все были на ты не зависимо от возраста. На вы лишь к начальству обращались.

Ярослав смирился с тем, что ему не удалось блеснуть хорошими манерами.

— Да понял я, понял, — сказал наконец парень. — Тебя Вторак звать, а товарищей твоих — одного Неждан, а второго Зозулей. Скажи лучше, а как мне до города добраться? Или до какого-нибудь села?

— До города, парень, у нас далеко. Если по дороге, так дня три-четыре, а по лесу — так и все семь. — Почесав затылок Вторак-реконструктор задумался, потом изрек: — Не, по лесу не семь, а все восемь. Но это если просто по лесу, но там болота кругом. Болото обойти — еще клади дня три, а прямиком ближе, но там болотники в трясину утянут. Или вурлак в свою нору не утащит. Вурлаки как раз на охоту вышли, им свежатинка нужна.

Ярослав смотрел в упор на бородатого и держался чтобы не взорваться. Болотники. Вурлаки какие-то. Может, стоит дать в ухо, так сразу перейдет на нормальный разговор?.. Но было кое-что, заставляющее призадуматься. Тот дух лесной, да и Якош Святославович чего только стоит…

Соколов мысленно примерился, а Вторак, словно почувствовав закипавшую злость чужака, слегка отодвинулся:

— Ты это, не балуй. С двумя справился, со мной справишься, а как все наши из деревни придут — забьют тебя. Не поглядят, что ты двух самых сильных мужиков из нашей деревни убил.

— Не драматизируй, кого это я убил? — возмутился Ярослав. Кивнув на поверженных соперников, уже начавших шевелиться и пытаться встать, сказал: — Вон, живые они.

— Так я и не говорил, что ты их насмерть убил.

Вот как. Значит, убить можно насмерть, а еще и не насмерть? Мысленно сосчитав до десяти, спросил:

— А что, дорог здесь вообще нет?

— Так вот по лесу-то дорога и будет. Охотники по ней ходят, продавцы соли еще. Иной раз и вурлаки, или обменыши идут.

— А нормальная дорога есть? Может, автобусом можно доехать? Или машину нанять? Три дня пути — это пара часов езды.

— Авто — бус? Это что, птица такая? А машина?

Ярослав был готов зарычать. Да что же так не везет-то! То ли этого слабоумного растили в дикой природе как Маугли, либо его вообще ничему жизнь не учит, и верит что Ярослав ему не надаёт.

Но было что-то, заставившее парня призадуматься. То какие-то странные существа в лесу нападают, то мужики-реконструкторы, способные довести до белого каления любого нормального человека. Нет, кое с кем из реконструкторов Ярослав был знаком. У него на курсе учится один такой «повихнутый» на наполеоновской эпохе. Фамилия у него Марьин, зовут Сашкой, но он от всех требует, чтобы его называли Маран, а каждый сентябрь ездит на Бородино, участвует в представлении. Еще куда-то ездил, но куда Ярослав не помнил. Марьин рассказывал, что у них существует целый полк, который изображает наполеоновских солдат. У него дома вся комната забита французскими мундирами и оружием. Полиция Марьина уже раза два задерживала, но выяснив, что оружие бутафорское отпускало.

Но кроме того, что Сашка требует, чтобы его именовали Мараном, он вполне вменяемый человек. И лекции дает почитать, и на семинарах подсказывает. А этот… Будто действительно такой всю жизнь. Ну нельзя так убедительно играть.

— Тебя-то как звать? — поинтересовался вдруг Вторак.

— Ярославом зовут, — задумчиво отозвался парень.

— Ярослав? — мужик оглядел парня с ног до головы. — Да иди ты! Врешь ведь.

— Почему это вру? — нахмурился парень. — Как в детстве родители назвали, так и зовут. Документов с собой нет, доказать не могу, да и не буду.

— Тукаментов нет? А что это — тугаменты?

— Слышь, Вторак, — с угрозой в голосе произнес парень, предприняв ещё одну попытку вразумить мужика. — Ты играй, но все-таки не заигрывайся. Прекращай дурку гнать.

Но вместо того, чтобы испугаться, этот самый Вторак вполне серьёзно заинтересовался:

— А играть — это на чем? Я ни на дуде не играю, ни на гуслях. А ты что — игрун?

Нет, но это уже слишком. Рука Ярослава сама собой сжалась в кулак. Но тут отчего-то вспомнился лес, странный силок (или петля?), сплетенный из загадочного материала. А еще — этот невидимка, который его и шишками закидал, и пинка дал под зад. Но зато вывел из леса, и посоветовал быть поласковее. Плюс было ещё что-то. Будто далёкое воспоминание принадлежащее кому-то другому…

— А почему ты считаешь, что меня нельзя Ярославом звать? — выдохнув, решил спросить Ярослав.

— Да потому что это княжеское имя, — убежденно сказал Вторак. — Ярослав — Ярый в славе. А какой же ты князь, если ты в простых портах, в лаптях да еще и пеший? Ни мехов на тебе, ни сапог красных… Не, одежда на тебе ладная, но простая.

— Почему это я в лаптях? — удивился Ярослав. Вытянув ногу, продемонстрировал свою кеду: — Не фирменные, конечно, но лицензионные.

— Вот я и говорю, что лапти на тебе, а не сапоги. А князья ходят не в лаптях, и не в постолах, как мы.

Значит, вот эта бесформенная обувь, которая на ногах у мужиков именуется постолы? Даже и не слыхал о таких.

— Не хочешь верить — не верь, — пожал Ярослав плечами.

— Сейчас скажешь, что у тебя и отца звать как-нибудь так — Всеслав или Яромир.

— Нет, отца у меня проще звать. Владимиром.

Вторак, позабыв о страхах, покатился со смеху.

— Ну, парень, ты и шутник. Тебя Ярославом звать, отца Владимиром. Князья из погорелого леса.

Ярослав уже просто махнул рукой. Вытащив телефон, убедившись, что аккумулятор еще тянет, но вот сети по-прежнему нет. Спросил с последней надеждой:

— А связь у вас есть? Мой не ловит совсем. Или нужно куда-то повыше выйти, поближе к вышке?

— Связь? А чего тебя связать надобно? У нас только сети вяжут.

Разговор явно не клеился. Кажется, впервые в жизни Ярослав едва не завыл от желания начистить кому-то морду.

Глава 6

Смирение

— Может, хоть закурить есть? — спросил Ярослав, надеясь хоть как-то вывести на чистую воду мужичка со странным именем Вторак. Может он сейчас зажигалку достанет или спички.

— Закурить? Что-то я не пойму что ты решил с курями делать, — продолжал изображать несознательность Вторак. — Но не важно, курей у нас в деревне не водятся.

Ярослав почти смирился.

— Ладно, достал ты меня своими шарадами. — решил сменить тактику Ярослав. — Перейдём к более насущным вопросам. Расскажи лучше, что это вы здесь на мосту устроили? Разбоем помышляете? Знаешь какой срок за такое светит.

— Что устроили? Какой разбой? — насупился мужик густо покраснев.

— Ой, не надо мне тут оправдываться, не делай вид, что ничего не понимаешь. Вы ведь путь перегородили, честных людей грабить пытаетесь, — Ярослав надеялся, что хоть сейчас под прессом обвинений у заигравшегося Вторака прорежется совесть и он перестанет отыгрывать старовера.

Мужик сдаваться не спешил. Еще больше покраснел, но насупился и скрестил руки на груди. Он уставился в землю перед собой, как обычно делают нашкодившие дети, которым нечем обосновать свои шалости.

— А что нам еще остаётся? — буркнул Вторак. — Есть нечего. Дети голодные по полатям лежат да бабы воют. Вот и пошли на большую дорогу.

— А почему так вышло? Работать не думали пойти? — спросил Ярослав.

— Что значит не думали? — хмуро посмотрел в ответ мужик. — Думать нам некогда, мы только и думаем делаем что работаем.

— Тогда почему есть нечего? Как допустили такое?

Ярослава с детства учили одной простой мудрости. Как бы ни было тяжело, работай и всё будет. Он сам начал с шестнадцати лет подрабатывал и совмещал с учёбой, и всегда недобро поглядывал на тех, кто жаловался на безденежье, но не искал решения, как трудную ситуацию исправить.

— Да воевода наш, Клёст, совсем меру потерял, — скорчив горестное лицо стал пояснять Вторак. — Мы его батюшке исправно десятину платили, а как сын его занял, так поднял до четвертины. А в этом году и вовсе половину забрал. Мол к большой войне готовятся.

— К войне? — задумчиво спросил Соколов.

— Да они к той войне уже десять лет готовятся. А здесь совсем произвол, будто извести нас решили. Голодом заморить. Не по-людски это.

Ярослав принялся рассуждать про себя. Видимо какой-то местный бандит, не даёт жить крестьянам и забирает их припасы. Как в компьютерной игре прям. Правда Ярослав плохо помнил кто такой воевода, и не должны ли ему местные платить какие-то налоги.

— Ты мне вот что скажи, Вторак, получается, какой-то нехороший человек, забрал у вас запасы еды и обрёк вас на голодную смерть. — начал Ярослав. — А вы в ответ на это, решили последовать его примеру, грабить других людей, лишать из хлеба и тоже обрекать на голодную смерть? Так?

Вторак который внимательно слушал Соколова, вдруг еще сильнее покраснел и застыл. Глаза его округлились. Он открыл рот, будто желая что-то возразить, но тут же захлопнул. Видимо, раньше он не смотрел на ситуацию с такого ракурса.

— Да как же это мы, сами что ли душегубами заделались? — пробормотал он.

— Кстати, а мост этот ваш, что вы за проход по нему деньги взимается? — задал Ярослав следующий вопрос, продолжая давить на мужика.

— Мост наш, — растерянно ответил Вторак.

— Вы строили? — удивлённо спросил Ярослав.

— Не мы, — качнул головой мужик. — Но его наши предки строили.

Ярослав пытался поймать собеседника хоть на какой-то неточности, но тот говорил складно, и даже реакции выдавал вполне естественные. Будто и правда за детей своих переживал.

Поняв что так можно долго до правды добираться, Соколов решил сменить тактику.

— А ты подумал, что вами будет если вас поймают? — предпринял новую попытку парень. — А ведь поймают же, вы вон даже с дубинами обращаться не умеете.

— Да знаем что будет, — повесил голову Вторак. — Повесят нас, да только лучше уж пускай повесят, чем на баб и детей голодных глядеть и ничего не делать.

Такого ответа Ярослав не ожидал.

Он подумал тут уголовкой неудачника напугать, а он про повешение говорит. Не знаю что у них тут за порядки, но отчаянный мужик выходит.

— Как это вас повесят, — спросил Ярослав, решив добраться до сути.

— Да так и повесят за шею, вон на том дереве, — кивнул на развесистую осину Вторак.

Да уж, не получилось надавить.

— А разве не в тюрьму посадят? — с надеждой спросил Соколов.

— А что такое турьма?

Ярослав сокрушённо вздохнул.

— Ладно, — продолжая размышлять на ходу прервал старовера Ярослав. — Ты говоришь, до ближайшего города семь дней ходу, а вы сами где живёте?

Ярослав здраво рассудил, что спать ему где-то нужно, и в лесу ночевать он не собирается. И хоть дружба с этими мужичками сразу не задалась, но вполне можно попробовать подружиться по новой, они ведь уже осознали свою ошибку и поняли, что с Соколовым лучше не ссориться.

— Да здесь и живём, — ответил Вторак.

— Как это здесь?

— Ну вон там шалаш, — кивнул Вторак в сторону ближайших зарослей. — Там спим, и еду готовим.

— Ты же про детей и баб говорил, они тоже там с вами в шалашах? — удивился Соколов.

— Нет, бабы в деревне, — подозрительно посмотрел на Ярослава Вторак.

— А деревня тогда где?

— Полдня пути отсюда, только я тебе не скажу где, не нужны нам там чужаки.

— Слушай, мне ваша деревня не нужна, да и бабы ваши тоже, — поняв ход мыслей Вторака пояснил Соколов, — мне нужно понять, где я очутился и как обратно домой попасть. Но уже вечереет, а спать под открытым небом не хочется, у меня с собой ни палатки ни еды да вообще ничего нет. Я так скажу. Мы с вами не с того начали, недопонимание у нас получилось. Вы на меня наехали.

— Что сделали? — тут же отреагировал Вторак. — Когда мы на тебя наехали? Чем? У нас и телеги то нет.

— Ну монеты стали требовать, — терпеливо пояснил Ярослав. — Я тоже разбираться в вашей нужде не стал, на рожон полез. Мы вроде уже поняли, что все здесь люди серьёзные, так давайте и поговорим по-серьёзному. Мне помощь нужна, если вам в чём могу пригодиться, тоже добром отвечу.

— А драться так выучишь? — спросил вдруг Вторак.

— А зачем вам? — аж опешил Ярослав такой смене темы диалога, — Чтобы дальше грабить людей?

— Мы тогда к нашему воеводе Клёсту станем в дружину проситься, — пояснил Вторак. — авось перестанет нашу деревню обирать.

— Имя чудное у вашего воеводы, — хмыкнул Ярслав.

— Прозвище у него такое, еще от отца его досталось. И вовсе не чудное, ты такое вслух лучше не произноси, а то кто услышит, и злобу на нас воевода затаит. Тогда беды не оберёмся.

— Ладно, победил ты меня, — капитулировал Ярослав. — Рассказывай что у вас здесь происходит. Глядишь и правда драться научу, а может и другим чем помогу.

Ярослав слышал о таких мероприятиях, и если это действительно одно из них, то, чтобы достичь хоть какого-то вразумительного диалога, придётся играть по правилам. Это сродни компьютерной игре с заданиями, только в реальности. А если здесь нечто иное. Что ж, тоже не будет лишним наладить отношения с местными жителями.

Как раз в этот момент застонал один из горе разбойников под мостом.

— Как это победил? — удивился Вторак.

— Потом расскажу. Но сначала, пойдём твоим товарищам поможем.

Помощь поверженным оказали, водичкой холодной на головы полили. Пожалуй у одного сотрясение небольшое есть, у того, которому коленом досталось. Второй вроде получше себя чувствовал.

Мужики поглядывали на Ярослава недобро, но от помощи не отказывались. Да и Вторак сразу обозначил, что Чужак хоть и драчун, но попусту в драку не лезет, и кулаками зазря махать не будет.

— Зовут его Яр, — обозначил Вторак.

Соколов хотел было поправить, но Вторак искоса поглядел на парня и качнул головой и тот решил не поправлять. Мало ли какие у них порядки. В Князья Ярослав не метил, поэтому решил пока не настаивать.

— Можно ещё звать меня Ярик, — предложил он.

— Ярик так Ярик, — проворчал один из мужиков, — а драться-то зачем было?

— Так вы сами полезли, что мне надо было делать, под ваши дубины подставляться?

— А Ярик еще обещал драться нас научить, — добавил Вторак — драться научимся и к воеводе пойдём, авось на службу возьмёт.

Мужики хоть и косились на Ярослава, но показали где располагалась их лёжка. Там действительно были самодельные шалаши из лапника и нехитрый скарб.

— Надо бы гостя покормить и самим невредно поесть, — взял на себя инициативу Вторак.

На том конфликт и сошёл на нет. Всем нашлось чем заниматься, и никто даже не ворчал, что к ним добавился новый рот, а еды не так много.

Ярослав сидел в стороне, не вмешиваясь в работу кашевара. Подумать ему было о чём.

Костёр разожгли при помощи кремня и кресала. Ярослав надеялся увидеть зажигалку, но нет. Неждан, тот который получил коленом, взял на себя обязанности повара. Он принялся варить в котелке нечто, похожее на мучную похлебку с луком.

От мощного запаха лука Соколова слегка мутило, но желудок уже начал подавать признаки жизни — все-таки, бабушка его кормила давненько, а молодому и здоровому организму требовалась подпитка. Верно, придется есть то, что дадут, а не капризничать.

Будь это дома, парень уже давно бы сделал заказ в какую-нибудь пиццерию, или сам сбегал до ближайшей точки перекуса, а здесь вот экзотика. Ну ничего, зато интересно.

Ярослав начал потихонечку осознавать, что он и на самом деле попал не к чокнутым реконструкторам, а куда-то в иное, совсем не такое место, лишённое цивилизации, к которой он привык. Можно было даже опустить тот факт, что он как-то оказался в лесу, переместившись в него из недокопанного погреба и старого подвала. Но и без этого всё выглядело странно.

Люди живущие здесь, похоже, напрочь отрицали цивилизацию. Странность места подтверждалось деталями. Допустим, те же реконструкторы, которые шьют себе мундиры и мастерят оружие из чужой эпохи, не могут окончательно избавиться от всех мелочей, что сопутствуют им в нашем мире. Вряд ли те же «наполеоновцы» поджигают костер с помощью огнива. Скорее возьмут либо спички, либо зажигалку. Котелок, что висит на костре — он не стальной, не алюминиевый, а медный. Ярослав даже поковырял его ногтем, пока тот был холодный. И убедившись что это действительно медь еще больше нахмурился. Откуда мужики могли взять медный котелок? И вот ещё, какой дурак станет делать нож с костяной рукояткой, если имеется имитация пластика?

Но больше всего Ярослава смущал мостик через ручей. Он специально туда вернулся, чтобы изучить конструкцию, и хоть как-то развеять это безумие, но потерпел окончательное фиаско.

Все-таки, он немало поработал в строительстве, и кое-что по части дерева соображал. Нет, на стройке использовался кирпич, цементный раствор, но там были трапы или сходни, там имелись строительные леса. Скажите на милость, как соорудить трап из досок, не используя ни единого гвоздя или шурупа?

А здесь мостик какой-то странный. Предположим, в дно ручья вбили деревянные сваи, то есть, опоры. Это ладно. Нормально.

Значит, вбили опоры, поставили поперечные перекладины, а потом положили поперечины — прогоны. Так отчего на этом мосте прогоны сделаны не из бруса, не из бревен, а из жердей, связанных между собой веревками? А настил из досок? Он же не приколочен, а тоже привязан веревками. Но зачем это делать? Зачем мучиться с какими-то связками, если можно приколотить доски гвоздями, скрепить их друг с другом металлическими скобами?

А доски, из которых сделан помост? На первый взгляд, если не присматриваться, покажется, что они ровные, но это не так. Толщина отличается — у одной на полсантиметра, у другой на весь сантиметр. Нет, сделаны хорошо, ничего не скажешь, но не похоже, что эти доски сработаны на пилораме. Вручную, что ли пилили? Ну кто это будет делать в здравом уме?

Нет, все чудесатее и чудесатее.

В общем, в голову лез один навязчивый, абсолютно нереалистичный, но очень подходящий ответ на все вопросы. Похоже Ярослав оказался в другом мире, или вернулся в прошлое. И хоть Соколов гнал от себя любые мысли на эту тему, но внутренне уже смирился и решил пока что действовать исходя из этой версии.

Не искать же тот скелет, чтобы задать ему пару наболевших вопросов. Да и где его вообще искать?..

Раз уж судьба ему послала только этих троих оборванцев, (лесного хозяина он решил пока не считать), значит нужно довольствоваться тем что есть.

Глава 7

Мосто-охранники

— Рассказывайте, как докатились до жизни такой, — вернувшись от моста обратился Ярослав к горе-разбойникам. — Кто такой этот ваш клест, и почему оставил вас без средств к существованию?

Вроде, ничего такого умного или непонятного и не сказал. А мужики опять на него уставились, словно он с ними на китайском заговорил. Они почему такие бестолковые? Или опять играют?

Вторак тут же заметил:

— Видите, а я говорил, чудной какой-то парень, и слова чудные говорит.

Ярослав тяжело вздохнул.

— Рассказывайте уже про своего клёста и почему он еду у вас забрал.

Так себе и представил — прилетела птичка, и все склевала. И где таких клестов видели? В Чернобыльской зоне? Так нет там никаких мутантов, проверяли. Мутанты, как говорят ученые, долго не живут, умирают. Так что, ни огромных собак, и не птиц-великанов в природе не существует.

Клёст птичка редкая, но клеста Ярослав запомнил из-за особенного строения клюва. Он закрывался крест-накрест. Ну или внахлёст. Может оттуда и получил своё название.

Но клест оказался и не птицей вовсе.

— Клёст — воевода наш, давно поставленный ныне покойным князем над нашими землями, — принялся рассказывать Зозуля. — И даже после смерти князя у нас всё неплохо было. Пять лет назад, старый Клёст умер, а ему на смену пришёл сын, Клёст младший. И вознамерился наш молодой воевода справедливость восстановить, да занять место князя, вот и готовится теперь к большой схватке.

— И с кем схватка? — заинтересовался Ярослав,

— Так с другими воеводами, — ответил Вторак, будто говорил нечто очевидное.

— А к чему им воевать?

— Старые воеводы хоть и враждовали, но было у них общее прошлое и уважение друг к другу. Жили себе, каждый своей землей управлял, на чужое не зарились. А когда поколение стало сменяться, у молодых воевод, общей истории не было, вот они и начали грызться за княжеское место.

— Воеводы, князья, — пробормотал Ярослав.

И тут все грызутся. Тут что, феодальная раздробленность? В школе Соколов учил, по истории, но в чем там суть уже и не помнил. Но самое главное уяснил — между владельцами территорий шла непрерывная борьба за власть, а еще и власть с самым сильным. У нас с великим князем, а на западе с королями. Вот, когда короли да великие князья сильными стали, они всех своих мятежных феодалов к ногтю прижали.

И тут похожее. Если, конечно, это не какой-то прием сценариста, а реальный мир. Поразмыслив, он решил что прежде чем лезть в политику, нужно разобраться с насущным. К тому же вряд ли он что-то толковое услышит от землепашцев. Об этом лучше говорить с теми самыми воеводами, или другой администрацией. Поэтому он решил сменить тему.

— Интересная картина получается, — произнёс Соколов. — Воевода, командующий вами, забрал у вас еду, обрёк на голод, считай толкнул на разбой, а если вас поймают, тот же воевода вас и повесит, так выходит?

Мужики переглянулись, затем дружно кивнули.

— Несправедливо получается.

Мужики призадумались.

— Действительно не справедливо, — кивнул Вторак.

— А почему вы с воеводой не поговорите? — спросил Ярослав. — Может он сам не знает, к чему привели его указания. Такое часто бывает.

Мужики вновь переглянулись.

— Очень уж воевода Клёст скорый на расправу, — покачал головой Зозуля. — Он, в соседней деревне старосту который с его указом спорить вздумал, выпороть приказал. То староста, а мы и вовсе люди простые. Если уж старосту выпороли, что же с нами-то сделают

— И в страхе быть выпоротыми, вы решили подвести себя под повешение, — заключил Ярослав.

Соколов в тайне не оставлял надежды вывести мужиков на чистую воду. Авось, хоть случайно, но проговорятся.

— А нам что так смерть, что так, подыхать, — вздохнул Неждан, — я ещё и бобыль, без земли да жены, мне вообще терять нечего. Меня если даже изгоем сделают, никто не заплачет.

— Так может я с вашим воеводой потолкую? — предложил Ярослав, преследуя свою мысль. Если удастся дойти до администрации, глядишь получится телефон отыскать. Ну или хоть как-то разобраться в происходящем. Администрация как-никак. Должен там быть хоть кто-то вменяемый. Ладно, сотовых нет, но уж стационарные-то телефоны должны быть.

Мужики дружно заржали.

— Он тебя на порог не пустит, да еще и выпорет, для порядку. Нет парень, нету тебе туда хода — покачал головой Зозуля.

Ярослав призадумался. Это что, такая дурная шутка? Выпороть — причинить человеку не только физические травмы, но и моральный ущерб. Да по судам бы затаскали таких организаторов! Есть, разумеется те, кому боль доставляет радость, но это извращенцы. Нормальному человека порка точно не в радость. И, пусть тут все свихнулись на увлечении средними веками, но ведь не настолько же, чтобы подставлять спину или задницу под плеть. Или под кнут? Да какая разница, если больно.

А если это все правда? И это на самом деле не массовик-затейник, а какой-нибудь самый настоящий средневековый правитель? Вот тут уж, конечно надо поостеречься. Читал что-то, по телику видел, что в средние века бароны и князья творили со своими людьми все, что хотели. И на конюшне пороли, и жен у мужей отбирали. Случайный же путник, за которого некому было заступиться, тот вообще мог стать развлечением для хозяйских псов. М-да, дела. Если уж и соваться туда, то подготовленным, и желательно, с каким-нибудь конкретным делом, или достижением, чтобы внимание к себе привлечь.

Как вариант можно поискать ещё кого-то. Как понял Ярослав, этот Клёст младший, совсем молодой парень, может, даже его ровесник. Молодые да борзые руководители всегда спешат найти себе врагов, которых необходимо побеждать. В то время как кто постарше, вполне может оценить навыки и познания человека вроде Ярослава, не расценивая это в качестве конкуренции…

Но это как пойдёт. Ярослав не спешил надеяться на чудо и готовился к тому что ситуация явно будет непростой. Но ясно наверняка, простой она точно не будет.

Конечно, по-прежнему оставалась вероятность, что это такие игрушки богатеньких местных. Понастроили себе деревень, чтобы пожить в аутентичной среде, а может и людей сюда привозят поиграть да приобщиться к корням. Кто их разберёт. Но все эти повихнутые на прошлом отчего-то считают, что уж они-то в средние века в господах бы ходили, а не в слугах, и не в крепостных крестьянах. Но столько господ точно не наберется, сколько есть желающих.

Ярослав как-то слышал, что есть такие развлечение у богатых, когда люди платят чтобы в тюрьме посидеть. Конечно, не в настоящей, а бутафорской, с актёрами для антуража. Но стоит это развлечение не дёшево. И есть такие, кто готов пройтись в кандалах по дорогам каторжников. А кандалы тяжеленные, и кормят на стоянках убого. Что-то он еще похожее видел? А, там богатеньких Буратинок вообще в могилах хоронят, чтобы те жизни радовались. Если уж за такое готовы платить, то буквально попасть в прошлое, это куда больших денег стоит. И пускай вокруг актёры. Даже если они и самодеятельные, вроде этих «разбойников». Кто знает? Тот же Вторак, вполне может быть вице-президентом какого-нибудь банка и он вот так развлекается на выходных. Изображает разбойника на дороге. Ну а что, не далеко ушёл бы от своей истиной работы. Тем более, что неизвестно, кто больше народа ограбил — разбойники или банкиры? Но вопрос, как говорится, не требует ответа. Если уж они действительно слишком глубоко вошли в роль… Что ж поиграем.

— Значит соваться к воеводе вашему опасно. Может выпороть, не за что, ни про что. Кстати, вы товарищи разбойники много награбить успели? Успели накопить прегрешений на виселицу? — спросил вдруг Ярослав.

Мужики тут же затравленно переглянулись и потемнели лицами.

— Да ну, какие мы разбойники, — произнёс наконец Зозуля махнув рукой, развеяв мрачноватую обстановку. — Мы всего второй день как здесь встали. Мы ведь хотели брать дань только за проход по мосту, что наши предки построили. Мы бы ещё и мост чинили. Да мы и так на этом мосту уже доски меняли. Там снизу сплошная гниль была, а коли гниль пойдет, то доверху дойдет. А за эти два дня встретили только двоих. Трусливого купчишку, да тебя… — Зозуля невесело усмехнувшись глянул на Ярослава.

— Это значит я вовремя вам встретился, стало быть от греха уберёг, — беззлобно усмехнулся Соколов в ответ. — Или не уберёг? Что стало с первым путником?

— Да что с ним станется, — угрюмо хмыкнул Неждан и махнул рукой.

— Он как нас увидал, — принялся рассказывать Зозуля, — Так глаза выпучил, что твои монеты, бросил суму с солью и бежать. Нам то только за проход оплата надобна была. Товары его нам ни к чему. Ну, солью мы тоже готовы взять. Кружку там, две. Но и убрали суму с дороги, чтобы добру не пропадать, раз уж хозяин, как заяц трусливый оказался.

Зозуля указал куда-то в бок, и в зарослях под навесом Ярослав действительно разглядел грубо сшитый мешок с толстыми плетёными ручками.

— Значит, вы всё же не разбойники, и людей не убивали? — продолжил допрос Ярослав.

— Какое там, — хмуро отмахнулся Неждан, затем кивнул на Вторака, который с интересом слушал беседу. — Вторак, вон, от вида куриной крови в обморок падает, какой из него душегуб.

— Что ты говоришь такое? — взвился было Вторак, но поймав хмурый взгляд Неждана, который отличался угрюмым видом и невозмутимым холодным взглядом, тут же сел на место.

— Хотя чего уж таить, так и есть. Не переношу вида крови, — беззлобно покивал Вторак. — От меня жена из-за этого ушла. Мол — что ты за мужик, если даже курице не можешь башку отрубить? Все сама да сама. А что касаемо соли, так мы даже в похлёбку её не взяли, чужая, брать нельзя.

Ярослав отметил слово душегуб. Раньше он такого не слышал, но учитывая контекст разговора, понял, что так называют убийц. Видимо тот кто губит души. Интересно. И соль чужую не взяли. Разбойники бы так себя не повели.

Мужики уже успели отойти от их «знакомства» и вели себя вполне спокойно, хоть к Ярославу спиной и не поворачивались. Но и напряжения от них он не чувствовал.

— А ты сам-то, Ярик, как сюда попал? — спросил Зозуля, потирая ушибленную ранее скулу и поморщившись. — Говоришь ты как-то чудно, да и одежда у тебя не нашенская. И дерешься ты больно. Откуда ты? Путник?

Ярослав призадумался. Правду говорить? Если это действительно какое-то средневековье, то откровенную историю его могут и на костре вместо чучела сжечь, потыкав перед этим вилами, для порядка. Выдумать что-то? Так легко самому и попасться на вранье, да и смысл какой? Ему ведь самому бы разобраться в происходящем.

Поэтому Ярослав решил рассказать правду, хоть и не всю.

— Да странная ситуация вышла, — начал он. — Я помогал бабушке своей кхм… — он задумался пытаясь подобрать слово. Очень уж чудно говорили здесь люди, и многих слов не понимали. Ярослав не знал, поймут ли они слово погреб, поэтому попытался изъясняться максимально просто. — Помогал, в общем, бабушке землянку копать.

— Землянку? — оживился Зозуля, — а что за землянка, глубокая? А для чего? А почему избу не сложил?..

— Да подожди ты, — оборвал товарища Вторак, — дай рассказать человеку, интересно же.

Что ж, слово бабушка они поняли. Уже хорошо. Теперь бы про погреб пояснить. Может, и про погреба не знают?

— Изба у нее уже есть. А землянка — это так, чтобы было где провизию летом хранить. Мясо там, репу, — продолжил Ярослав. — Ну а дальше и правда интересно. В общем, копал я копал, куда-то не туда выкопал, а потом на меня вдруг темнота обрушилась, будто по голове кто-то ударил, а дальше я оказался посреди леса. И ни бабушки, ни землянки нет.

Парень оглядел мужиков, но те переглянулись, синхронно покачали головами, затем снова уставились на Ярослава, продолжая внимательно слушать.

— Слышь, Ярик, а ты нам все рассказал? — вступил в разговор молчун Неждан. — А в той темноте совсем ничего не было? Или что-то было?

Ярослав призадумался на краткий миг. Говорить или нет? Решил, что хуже не будет.

— Ну да, был там старик. Только он мертвый. Правда, он хоть и мертвый, но что-то мне говорил.

Соколов не стал уточнять, что старик был не просто мертвым, а сидел в погребе (или, где он сидел, в какой клети?) в виде скелета. Но какая разница? Скелет, это просто остатки мертвеца.

Кажется, местные такому не очень-то и удивились. Эка невидаль, мертвый старик. Кого таким удивишь?

— Значит, колдун это был, — решительно сказал Зозуля. — Колдуны, они даже мертвые, своей силы не теряют. А ты, парень, скорее всего, в могилу такого колдуна и попал, а он не захотел, чтобы в его могиле посторонние находились. Вот, он тебя и зашвырнул, куда ни попадя.

Отчего-то Ярослав в такое поверил. Колдуны, они и впрямь, все могут. Ведь не случайно же он оказался в чужих краях? Ну, не сам же из погреба выкопался и в лес прилетел. А теперь вот тут, слушает всякую ересь. Или не ересь?

Ярослав решил рассказать чуть больше. Может местные прольют свет на некоторые загадки?

— Видел в лесу ловушку охотничью, кажется такую называют силки, это не ваша была?

— Мы тебе не охотники, — отмахнулся Вторак. — А ловушку какой-нибудь охотник поставил. Они сюда иной раз забредают. Но коли он тебя не видел, то ничего страшного.

— Потом встретил еще одного мужичка, но тот мне не показывался на глаза, а только шишками кидался. Но зато показал, как к дороге пройти. Назвался хозяином леса. Ну а потом я вас встретил.

Ярослав благоразумно умолчал про пинок под зад, который отвесил ему невидимый лешак. И слух слово леший говорить не стал.

— Ух ты, повезло тебе парень, — усмехнулся Вторак. — Хранитель леса мог бы тебя и в бурелом завести, ты бы оттуда ещё два дня выбирался. Любят хранители пошутить над простаками, а особенно над путниками, которые ничего не ведают.

— Ну, вообще-то наш хранитель он безобидный, — вступил в разговор Зозуля. — Иные хранители сами могут путника в болоте утопить, а наш добрый. Просто он не любит, если с ним не поздороваются, и не попросят разрешения сквозь лес пройти. Но если попросил — он тебя от всех напастей защитит, и в кости не проиграет.

— Что он не сделает? — вытаращился Ярослав. Он уже был готов допустить, что в этих лесах существуют какие-то хранители. Сказочные, блин. Но чтобы они еще и в кости играли? В кости, это вроде, когда бросают два кубика с точками на гранях, а у кого больше выпадет точек, тот и выиграл? Странные какие-то сказочные персонажи.

— Так скучно хранителям в лесу, — охотно пояснил Зозуля. — Сидят они себе целыми днями, даже поговорить не с кем. Коли человек придет — всё радость. А люди-то просто так в лес не ходят, всё по делу. Дровишек запасти, грибы да ягоды собрать. Охотники зверя да птицу бьют. Людям-то не до разговоров. Конечно, если хранитель остановит, то поговорят, но о чем говорить-то? Хранителям наши дела неинтересны, а нам их без надобности. Вот, они от скуки всякие развлечения и выискивают. И аукают дурным голосом, а еще в кости играют. Однажды, — хихикнул разбойник, — наш хранитель своему соседу из дальнего Закордонья всех тутошних зайцев проиграл. Вот зрелище-то было! Мы всей деревней смотреть кинулись! А зайцы, бедненькие, идут, словно река течет. И не хотят они из своих лесов уходить, а и деваться некуда — их хозяин проиграл.

Ярослав представил, как несчастные зайцы, понурив уши, бредут, словно заключенные и ему стало не по себе. И сразу ж стало жалко бедненьких зайчиков.

— М-да, порядочки тут, — пробормотал он. — Хранители леса, вместо того, чтобы лесную братию охранять, свое поголовье в кости проигрывает.

— Да ничего, он их по весне всех обратно отыграл, — беззаботно хихикнул Зозуля. — И не только своих, но и чужих. Видно было — кто свой заяц, из наших лесов, а кто чужой. Наши-то радостные бегут, а чужие понуро. Наши-то ещё и чужих зайчих взяли, так что у нас теперь от зайцев деваться некуда.

Ярослав лишь задумчиво потёр затылок. Нет, зайцев все равно жалко. Хоть своих, а хоть и чужих.

Глава 8

История Бранского княжества

Соколов старательно изучал своих новых знакомых, искал несоответствия и не находил. Мысленно отмечал сильные стороны своих новых знакомых. Правда, пока отыскал таковое только у одного — у кашевара, которого звать Неждан. Имя-то странное, но читал как-то парень рассказы об именах. Нежданами в старые времена называли детей, родившихся нежданно-негаданно. А вот тех, кого ждали, именовали Жданами. А Вторак, скорее всего, второй сын в семье? А что же тогда означает Зозуля?

Вот, значит, угрюмый и молчаливый Неждан — этот мастерски варит похлебку. Из ничего, практически — из крупной сероватой муки с отрубями и лука получилось вкусное варево. Соли бы еще — совсем классно. Но соли, как пояснили мужики, у них уже давно нет, да и мука скоро закончится, а оставленное купцом даже в мыслях не делили — чужая!

Но что хорошо, так это то, что лука еще много. А с луком, как заверял Неждан, с ним даже корни репейника можно варить, и желуди. М-да… Этак еще и вареные желуди есть придется. Никогда не пробовал варить желуди с луком. Похоже действительно голод у них.

А ведь коли есть будет нечего, то и желуди сойдут за милую душу. Вон, хрюшки желуди уплетают сырыми и, ничего. Мы, конечно, не хрюшки, но то, что свиньи едят — так это можно и человеку есть. А уж вареными и мы сможем.

Чем силен Вторак, Ярослав пока не понял, разве что простодушием и наивной простотой, зато уяснил, что Зозуля любит поговорить, да и не просто поболтать о том и о сем, а порассказать всякие древние истории. Зозуля, решив, что странный гость, умеющий так здорово драться, прибывший откуда-то издалека, ничего о здешних людях не знает, поэтому поспешил поведать ему о своем племени, и о народе. Ну а Ярослав был совершенно не против. Только задавал время от времени уточняющие вопросы.

Итак, народ, к которому прибился Ярослав Соколов, именовал себя браничами, в честь своего первого вождя Бранислава.

Изначально вождя именовали Браном…

— А мне прадед говорил, что звали его не Браном, а Враном, — перебил вдруг Зозулю кашевар Неждан.

Ярослав слегка удивился. Первого князя звали Враном? А вран — это не от слова ли врать? Получается, что первый князь в здешних местах был вруном? Ну и дела. Но нет, слово вран означало совсем другое.

— А хоть бы и Враном, — хмыкнул Зозуля. — Ворон, он хоть и падаль клюет, но птица мудрая. Но думаю, что про Врана враги первого князя напраслину плели. А его звали Бран. А Бран — это от слова «брань», человек боя. А Браниславом он стал, когда его князем выбрали. Получилось — славный боями!

Ярослав мысленно покачал головой. Вот так вот. Вран, оказывается, это ворон, а брань — это бой, а не ругательство. Но проговаривать это вслух не стал, а продолжал слушать. Интересно же, куда его занесло. А там и подумать можно будет как дальше действовать.

Больше Зозулю никто не перебивал. Теперь уже не только пришелец, но и Неждан с Втораком слушали своего товарища.

Вождь этот, пока еще просто Бран, пришел в эти края откуда-то издалека. И пришел не один, а с младшими братьями. И братьев у Брана имелось сорок человек. И вот, стало быть, пришли они, принялись лес корчевать, деревья вывернутые жечь, пашню пахать, зерно сеять и урожай собирать. А потом и деревню построили. Хлеб принялись печь, пиво варили. И все бы хорошо, но не было у них женщин. А как молодым и здоровым парням обходиться без женщин? Да и какой прок пашни пахать, хлеб сеять, если это некому оставить?

А вокруг, в дремучих лесах, жили совсем еще дикие племена, которые пахать не умели, а только и занимались тем, что рыбу да зверя били. (Причём, сказав про рыбу, Зозуля отчего-то скривился). У них даже сетей не было — рыбу острогами били, а то и из луков стреляли. А еще у них не было железа. Бран и его братья имели железные топоры, железные ножи, а лесные люди делали свое оружие либо из камня, либо из кости. А ведь вроде бы, чего проще? Вон, на болоте железная руда есть, нужно только ее собрать, да в домнице выплавить.

Женщины у лесных людей были, а девки, что помоложе, да незамужние, уже и сами заглядывались на чужаков. Парни все как на подбор — рослые да статные! Но Бран понимал, что так можно заполучить одну или две девушки, много — пять. Будут жены у пятерых, а как остальным? Тогда Бран решил поговорить с лесными людьми, чтобы те дали в жены ему и его братьям своих дочерей. Мол — девушки против не будут. А за это он отдаст лесным людям железные наконечники для стрел и копий.

Но родители были против. Никто пришлым приблудам не хотел отдавать замуж своих дочерей. Тоже понятно. Свои девки должны своим парням доставаться, рожать рыбаков да охотников. А проращивать зерно, да лущить колосья? Так пусть этим мыши да дикие кабаны питаются. А зачем нужно железо, если и с каменными топорами хорошо, а костяные наконечники зверя и рыбу не разят? Жили деды да прадеды без железа, так и они проживут. Если бы Бран предложил золото или серебро, то можно бы отнести это в дар богине Йомале, которой лесные люди поклоняются. А железо принести, так оно скоро истлеет. Да и если так подумать, злато с серебром тоже не нужно, потому что богине не нужно ничего лишнего.

И тогда Бран пошел на хитрость. Он позвал соседей в гости — дескать, приходите да посмотрите, как мы живем. Угостим вас хлебом, а еще напоим пивом.

Обрадовались лесные охотники и рыболовы. Хотелось им и яства незнакомые попробовать, и пива попить. Сами-то они ничего этого не знали. Да и любопытно было посмотреть — как живут чужеземцы, которые не желают жить в лесу?

Собрались всеми семьями — отцы с матерями пошли, их сыны да дочери. Бран и его люди лицом в грязь не ударили — угостили охотников хлебом, напоили пивом. Хлеб, правда, лесным людям не понравился — разве это еда для мужчин? А вот пиво понравилось всем. И мужчинам, и женщинам. И когда гости напились, то приказал Бран своим людям хватать самых красивых девушек, запирать их в домах да в сараях, а всех пьяных мужчин — и отцов, и братьев, и женихов, вынести из деревни вон, да отнести их всех в лес.

Девушек, которых украл Бран и его младшие братья, было ровно сорок одна, как раз по числу мужчин. Самую красивую, разумеется, взял в жены вождь. И велел своим младшим братьям быть с девушками поласковее, не добиваться их силой! И говорить, что они самые красивые, мол, оттого-то их и украли, что красавицы! И подарки нужно дарить. А подарки Бран и его люди заранее заготовили — колечки железные, бусики всякие.

Первое время украденные девушки плакали, просились домой, но люди Брана добрыми словами сумели расположить их к себе, да так, что девушки их полюбили. А кому же не нравится, если их красавицами называют? И подарки им нравились. Бабы, они как сороки — на все яркое очень падкие.

А как женщины из лесного народа чужаков полюбили, то принялись рожать детей.

Первое время молодым женам все казалось странным и непривычным. И работа, и еда. Но потихоньку они попривыкли. Мужья их тяжелыми делами не отягощали, сами все делали. Жены только по хозяйству хлопотали. Правда, тоже учить пришлось, потому что ни хлеб печь, ни похлебку сварить они не умели. Но постепенно они всему научились. И хлеб пекли, и кашу варили, и даже одежду принялись шить не такую, как в лесу, а настоящую.

И даже сами начали учить мужей. Девушки из леса научили мужчин и рыбу ловить, и зверя в лесу бить, и мед диких пчел собирать. А жена Брана, назвавшая себя Браницей, поймала в лесу дикую корову, привела домой. Корова оказалась стельной, поэтому скоро семья Брана пила молоко. А глядя на своего вождя и его жену и прочие стали обзаводиться коровами, а потом наловили и коз, и овец.

Лесные люди, у которых Бран с братьями девок забрали, поначалу ждали, что их вернут. Но шло время, девок не возвращали, и тогда отцы, братья и женихи, решили пойти на пришлых войной. И еще взяли с собой других мужчин, что в лесу жили. Мол — сегодня наших девок отобрали, завтра ваших черед придет. Лесные люди, те вообще воевать не любили. У них даже мальчишки, когда дрались, никогда не били друг друга кулаками, а только толкались. Но тут уж решили, что деваться-то некуда. Да и боялись они, что чужаки что-то плохое их сестрам и дочерям сделают. Съедят или куда-нибудь увезут.

Явились лесные люди к деревне, где Бран с братьями жили, а те вышли навстречу, чтобы сражаться. Лесных людей было больше раз в десять, но у пришлых оружие имелось железное. И был бы бой великий, много бы крови пролилось, но вышли женщины, которых украли. Встали они между мужчинами и сказали — мол, не потерпят они, чтобы отцы да братья с их мужьями сражались. Дескать — если мы виноваты в распре, то убейте вначале нас, а заодно и наших детей, которых мы нарожали.

Ярослав на этом моменте едва сдержал усмешку. Эти лесные жители похоже совсем наивные были. Это сколько же они ждали когда им женщин вернут, раз дети появились? Удивительно что вообще спохватились.

Тем временем, Зозуля продолжал.

— А когда девки лесных людей вышли тут, понятное дело, ни у кого рука не поднялась воевать. И тут мириться стали. Бран и его братья прощения попросили — дескать, забрали девок, но зато они нашими женами стали, детей родили, так что мы теперь уже родственники.

А потом, как водится, был пир на весь мир, и чужаки и лесные люди стали пиво пить, мясом закусывать, а потом решили, что все отныне станут жить в мире и согласии.

И стали все жить в мире и согласии. Бран и его братья лесным людям не мешали, наоборот, помогали. Как-то раз из-за моря мурманы — морские бродяги пришли. Обычно они приходили и грабили лесных людей, а те им все свое добро оставляли, да в лес убегали. Особенно падки были мурманы на мех соболя, да песца. Но и прочие шкуры не пропускали. Мурманы могли и людей с собой забрать, чтобы рабами сделать.

И вот они снова пришли, оставили корабли и пошли в леса. Дорогу-то они знали. Но на этот раз Бран решил как следует проучить мурманов. Вождь понимал, что его братья не смогут справиться с врагом. У тех и доспехи, и оружие, да и выучка ратная, а люди Брана — они земледельцы. Поэтому он решил перебить мурманов из засады, стрелами. Но земледельцы стрелки плохие, не то, что лесные люди.

Не хотели лесные люди по живым людям стрелять, пусть это и враг, но люди ведь. Тогда Бран пошел на хитрость. Он посоветовал на стрелы такие наконечники привязать, которым человека не убьешь, а только поцарапаешь. Дескать — просто попугаете пришельцев, вот и все. Согласились лесные люди — если поцарапать, так ничего страшного.

А сам Бран наконечники для стрел ядом смазал. Уж откуда он яд взял — неизвестно, но теперь даже царапина смерть приносила.

Стали лесные люди стрелять по мурманам, те падали, а тут и Бран со своими братьями из засады выбежал, и всех мурманов побил.

И все оружие и доспехи Брану досталось.

Поначалу лесные жители плакали, переживали, что из-за них люди погибли — пусть и враги, а потом успокоились.

Так вот и стали жить дальше. Лесные люди охотились, рыбу ловили, а Бран и его братья землю пахали. Но у земледельцев детей рождалось много, гораздо больше, чем у лесных людей. И сыновей много. И снова брали в жены девушек из леса. Теперь уже деревню градом именовали, или городом Бранском, в честь Брана. (А Ярослав мысленно взял на заметку название города. Бранск — это почти что Брянск. А может, это и есть Брянск?)

А чтобы жить, нужно не только пахать и сеять, нужно еще и плуги да серпы ковать, нужно горшки лепить. Да и много другое нужно делать. Места нужны, где посуду на мед менять, или рыбу на холст. А если не деревня, а город, так пришлось князю дружиной обзаводиться, чтобы за порядком следить. Да и от чужаков, если придут, нужно отбиваться. Брана уже не вождем прозывать стали, а князем — то есть, большим вождем. И имя ему дали княжеское — Бранислав. А вся земля стала называться Браниславское княжество.

Ярослав слушал историю вполуха, всё больше пытаясь сопоставить факты да найти хоть какую-то связь тем что слышал в той же школе. Этот экскурс в историю он ему был мало интересен, но хоть какие-то подробности выяснил. Например то, что народ здесь не такой уж воинственный, одним словом земледельцы. А охотники, хоть и умели оружием пользоваться, да только не спешили против людей применять. Может не так всё и плохо. Один только вопрос, возник у Ярослава в голове. Дичь в лесу водится. Вон, те же зайцы. Так почему в деревнях голод?

Никакого бога мужики не поминали, но они явно были не христианами. Кажется Неждан пару раз поминал Велеса, но это не точно. По крайней мере, отыгрывали явно язычников или вовсе идолопоклонников. Ну или были таковыми. Племена ещё какие-то… В истории Руси Соколов разбирался не очень хорошо, но судя по всему, речь здесь шла о периоде как минимум за тысячу лет до рождения самого Ярослава.

Зозуля же, похоже, оседлала любимого конька и упивался историей. Прямо как учитель истории России в школе Ярослава. Тот тоже любил свой предмет, и если уж начинал что-то рассказывать то долго не мог остановиться и продолжал даже после того как прозвенел звонок.

— Вначале все княжество вокруг города умещалось, а потом становилось все больше и больше. Людей становилось много, приходилось им подальше идти, там где свободные места есть. Леса выкорчевывали, пашни пахали.

А лесные люди, которых становилось все меньше и меньше все дальше и дальше уходили в леса. Теперь уже никто и не знает — остались ли они? Или все вымерли, или с браничами смешались да сами браничами и стали.

Князю стало трудно управлять всем княжеством, пришлось ему своих воевод наместниками делать. Восемь воевод — восемь сел, где эти воеводы живут — казну держат, дружину свою и все прочее. А вокруг еще и деревни, где народ живет. Должны они за порядком следить, дань собирать — часть себе оставляли на прожитье, а часть князю везли. И должны еще воеводы малые дружины держать, на всякий случай. Если малая война — они сами должны справляться, а если большая, то уже сам князь Бранислав собирал войско. А воевать приходили те люди, от которых Бранислав с братьями когда-то ушел. У них все тоже самое, что у браничей — и язык, и боги. Вот только хотелось им чужие земли завоевать. Нападали воины князя Скира, которые себя скиритами именуют, приходили с войной князь Врабий и князь Журавель, говорили, что не по праву Бран правит землями, но Бранислав с дружиной сумел дать всем пришлым укорот, они больше не лезли.

И все бы хорошо было, но не было у Бранислава сына, чтобы тому княжество оставить. Тогда он решил, что пусть новым князем станет его зять, муж старшей дочери. Народу это очень понравилось, потому что любой холостой мужчина мог стать новым князем. А если князь будет править плохо — то жена должна его выгнать, а сама выбрать себе нового мужа. А еще лучше — если мужа-то девица выберет, а править-то станет сама, а муж будет при княгине вроде большого воеводы. Станет войском управлять, а в другие дела не полезет.

С тех пор, как умер князь Бранислав, сменилось десять поколений. Но каждый раз новым князем становился не сын, а зять князя. И правила княгиня, а ее муж войском управлял. Обычай такой. И правили потомки Бранислава по женской линии очень толково. А вот у воевод, которых когда-то князь Бранислав наместничать поставил — у них сыновья наследовали.

И вот, десять лет назад умер князь Людослав, у которого не было дочери. Князь перед смертью хотел отдать власть своему сыну, но воеводы-наместники возроптали — дескать, не по обычаю это. Если нет дочери, так пусть князь выберет своего преемника из их числа. Мол, коли один из них станет князем, то его дочь потом наследницей будет и все станет так, как великий Бранислав завещал. Может, был бы князь Людослав не так стар и болен, он и сумел бы укорот своим воеводам дать и сына своего на княжеский стол посадить, но не успел. Князь умер скоропостижно, а его сын пропал. Болтают люди, что неспроста умер князь, и сын пропал тоже не случайно, но кто слушает простой народ?

А княжеские воеводы уже десять лет бьются за престол. Никто не желает уступать и каждый говорит — мол, его покойный князь хотел наследником сделать с тех пор мира и нет.

На этом моменте Ярослава заинтересовал один важный вопрос.

— Вот вы говорите, что князя уже десять лет как нету. А кто же тогда в городе живёт? Ну, кто там заседает в княжеском дворце? — спросил Ярослав.

— В Бранске, что ли? — уточнил Зозуля.

— Ну да, в Бранске, до которого три дня хода, — припомнил Соколов.

— Так никого там нету. Нет, в крепости, конечно, слуги обитают, но хозяина там нету. Вот уже десять лет как нету. Жена старого князя уехала жить в своё родное село Южное. Не захотела оставаться в крепости.

Ярослав едва за голову не схватился.

— А зачем тогда надо было в город ехать? — пробормотал он под нос. — А этот ваш Клёст, где обитает?

— Клёст? Так в одном дне хода от нашей деревни, — пояснил Неждан.

— Понятно, — пробормотал Ярослав.

Хорошо, что они оказались разбойниками и удалось их разговорить, а то так бы и отправился в город по доброму совету, а там никого и нет.

— Люди там хоть в городе живут? — спросил Ярослав.

— Ну, люди, да, конечно, обитают. За крепостью ухаживают, да и только. А так ведут свои дела.

— Понятно, — пробормотал Ярослав. — А кто тогда за старшего? Получается только эти ваши воеводы?

— Ну да, восемь воевод. Среди своих земель они сами вопросы решают. Если какие-то спорные, то собираются на общее собрание.

— Так, — задумчиво проговорил Ярослав, — получается, до вашей деревни около дня хода?.

Мужики от его слов отчего-то напряглись.

— И ещё день хода до села, где обитает ваш воевода. Всё верно?

— Всё верно, — подтвердили мужики.

— Далековато, но ничего. А если отсюда идти сразу к воеводе? Путь покороче есть?

— Нет, — покачал головой Зозуля. — Только через нашу деревню.

— Только мы тебя туда не проведём, — вдруг заявил Неждан. — Ты, парень, чуждый, пришлый. Вроде бы не промах, но мы тебя не знаем. И просто так тебя вести в свою деревню не собираемся. Мало ли ты беды нам накличешь.

Ярослав, ничего не ответив, помолчал. А выходить из ситуации как-то надо.

— А другие воеводы где проживают? Есть кто ещё поблизости? — спросил Ярослав.

— Ну вот ближе всего воевода Замайло. Он стар уже, но старик справедливый. Староста нашей деревни даже как-то нас собирал, спрашивал: быть может уйти от воеводы Клёста и перейти к Замайло? Да только его отговорили: мол, сам староста Замайло уже пожилой, а сын у него не менее горячий. Так вот перейдём из огня да в полымя, так уж лучше мы со своим молодым воеводой Клёстом отмучаемся своё, дождёмся, когда он перебесится, а там и свои дела наладятся.

— Ясно, — пробормотал Ярослав.

Может к этому старосте Замайло отправиться?

Стоило ему об этом подумать, как в кустах рядом кто-то принялся копошиться.

Учитывая все то, что Ярослав успел сегодня повидать, ожидать можно было чего угодно, но Соколов не стал бурно реагировать. Он напрягся, приготовившись действовать, но не суетился. Судя по характеру звуков, там был явно кто-то не сильно крупный. А спустя пару секунд на поляну перед четырьмя мужчинами вышла довольно крупная птица с золотыми перьями, да настолько яркими, что казалось птица светится.

Ярослав никогда раньше ничего подобного не видел. Больше всего птица походила на индюка, за тем исключением, что на голове, вместо гребня, у нее топорщились длинные ярко-красные перья. Можно было бы назвать её павлином, но у неё перья на голове располагались иначе и Ярослав не видел её хвост.

— Это ещё что? — пробормотал Ярослав, затем бросил взгляд в сторону троицы мужиков. А те, в свою очередь, расширив глаза, так и уставились на золотую птицу. Первым отреагировал, Вторак он на пару шагов приблизился к пицце, потом упал на колени, а затем и вовсе бухнулся лбом о землю.

— Здравствуй батюшка Гамаюн, — последовал примеру Вторака Зозуля, и тоже бухнулся на колени. — Дай нам мудрости, да знания о том как удачу привлечь да беды избежать. — Прокричав всё это опешившей птице, зозуля согнулся в поясе и упёрся лбом в свои колени.

Неждан тоже склонился, но вопить не стал.

Птица, с важным видом оглядела троицу, что-то негромко прокурлыкала, поклевала травинку перед собой, затем уставилась чёрным глазом на Ярослава и её перья вдруг засияли ровным золотистым светом.

«Это что еще за иллюминация?» — подумал Ярослав.

А мужики подняв головы не мигая уставились на птицу, жадно следя за каждым её движением.

Она вдруг раскрыла на удивление широкие крылья, и засветившись еще ярче взмыла воздух. Теперь она совсем не была похожа на индюка, а скорее на сокола, только очень крупного. Птица заскользила к Ярославу, выписав кульбит над его головой, а затем неспешно стала планировать в сторону дороги, при этом перья её принялись менять окрас, становясь всё более красными, пока не стали напоминать пламя. Стоило Гамаюну добраться края поляны, как он тут же растворился в воздухе.

Снова волшебство какое-то.

— И кто это был? — спросил Ярослав.

— Так это же Гамаюн, он подсказывает что будет, и может советом добрым помочь, — тут же принялся рассказывать Зозуля, как заворожённый глядя туда где только что исчезла птица.

— И что она вам рассказала? — со скепсисом спосил Ярослав.

— Что удача большая будет, — заявил Зозуля.

— Ага, а потом стала красная как пламя, — помотал головой Неждан, — Я слышал она так об опасности говорит.

В этот момент со стороны дороги послышался какой-то шум. Мужики переглянулись. Ярослав же напряжённо посмотрел в ту сторону. Пока не ясно, кого там принесло, но шёл этот кто-то именно на поляну горе-разбойников. О пице все сразу позабыли. Не та ли это самая опасность о которой предупреждал Гамаюн. Хотя, может, товарищ этих деревенских или опять Леший решил сюда забрести?

Послышалось лошадиный храп. По крайней мере, Ярослав распознал донёсшийся из зарослей звук именно так, а затем и звон какого-то металла. Мужики вдруг напряглись и стали беспокойно переглядываться.

ЗЫ. Бонусная глава за 250 лайков

Глава 9

Драка

— Эй, есть кто живой? — раздался зычный бас, явно принадлежавший зрелому мужику. — Отзовитесь, люди добрые.

— Коли вы добрые, — добавил второй голос, принадлежащий кому-то, кто явно помоложе.

— Здесь мы, здесь, путники, — окликнул Зозуля. — Подходите, люди добрые. Мы вот похлёбку приготовили. Не бог весть что, но накормить путников сможем, если конечно вас не сорок человек.

— Нет, нас двое, — донеслось из зарослей, и наконец на поляну, облюбованную земледельцами, вышли двое мужчин. Коней при них не было, видимо, они решили их оставить за зарослями. Там как раз находился крутой овраг, и кони вполне могли бы переломать себе ноги. Видимо, воины решили привязать коней снаружи.

Выглядели воины антуражно: островерхие шлемы с нашлёпками из металлических блях, по бокам опускались наушники, как у шапки ушанки, грубые кольчуги, кожаные куртки под ними. На ногах те же самые грубые боты. Как их там? Постолы.

На поясах приторочены мечи. Мужики крепкие и серьёзные, а судя по исполосованным шрамами лицам, повидавшие в жизни всякого.

Теория о том, что это какая-то подстава, всё меньше и меньше походила на реальность. По крайней мере, сложно представить современных людей с такими шрамами. Разве что, это какие-то зэки, причём отсидевшие не один десяток лет. Но даже в тюрьмах есть врачи, которые зашьют раны, не позволив краям разойтись и образовать вот такие шрамы. Конечно, для шоу таких можно подобрать, но не слишком ли много стараний для этакого представления, в котором лишь один зритель — Ярослав собственной персоной?

— Мы так-то по делу здесь, по приказу от воеводы Замайло. С дороги умаялись. Увидели дым, дай, думаем, посмотрим, что здесь за молодцы расселись. Глядишь — и познакомимся. Коли добрые молодцы — братьями станем. Коли старики — отцами звать будем.

— А коли девки… — начал молодой, но старший его одёрнул. — Но девок, как вижу, среди вас нет, так что неважно.

— Ну что ж, присаживайтесь, — тут же засуетился Вторак. — У нас в котелке вон похлёбка. На четверых-то нам многовато, а на шестерых, думаю, вполне хватит. Присаживайтесь-присаживайтесь к нашему котелку.

Однако мужики присаживаться не спешили, а внимательно оглядывали нашу компанию. Придирчиво осмотрели недавно побитые лица Неждана и Зозули. Затем тот, что постарше, спросил:

— А вы, добрые молодцы, откуда здесь? Мимо проходили, али с какой-то целью здесь обитаете? — спросил старший ни к кому не обращаясь, но Ярослав отчётливо заметил, что рука его как бы ненароком легла на рукоять меча.

— Мы-то? — засуетился Зозуля, тоже отметив этот жест. — Мы-то из соседней деревни. Меня вот Зозулей звать. А это Неждан. Это Вторак, — представил он своих товарищей. — А это вот Ярик, путник, мимо проходил. Мы его к себе пригласили тоже постоловаться, — принялся сбивчиво объяснять Зозуля. — Сами мы из соседней деревни Зайчатка, что в подчинении у воеводы Клеста, пришли вот мост починить…

— Мост починить? — сосредоточенно покивал тот, что постарше.

— А вас как зовут, добрые молодцы? — спросил в ответ Зозуля.

Молодой лишь усмехнулся, старший отвечать тоже не спешил.

— Тут слух прошёл, мол, разбойники рядом с этим самым мостом объявились. Честных людей грабят, добро забирают. Не видели таковых? — в лоб спросил старший, а глаза его при этом сделались холодными.

— Да какие разбойники! — тут же запричитал Зозуля. — Мы тут уже два дня стоим, мост чиним.

В этот момент, взгляд старшего упал на приметную сумку, которая некогда принадлежала торговцу.

— Вчера вот купец проходил мимо. Да только от чего-то испугался, бросил мешок и побежал куда-то. Громко кричал. Мы, конечно, удивились, может привиделось что-то, но преследовать не стали. Добро его, чтобы не попортилось, вот сюда перенесли. Потом решили его найти, да передать. Мы ведь люди честные.

— Ага, честные. И даже денег у него не просили и расправой не угрожали? — подхватил допрос младший.

— Да ни в коем случае… Зачем нам таким заниматься? — принялся оправдываться Зозуля.

— А дубины вам зачем? — тоном следователя спросил старший, с прищуром оглядывая мужиков.

— Да как же, от зверей диких отбиваться, — продолжил оправдываться Зозуля, в то время как остальные мужики спали с лица. Уже до всех всё дошло.

У Вторака тряслась нижняя челюсть, а глаза его сделались не то испуганными, не то просто глупыми. Он не знал, куда прятать взгляд. Неждан вёл себя более сдержанно, хотя и у него руки тряслись. Зозуля же вертелся, как уж на сковороде, пытаясь сгладить ситуацию, хотя похоже и сам понимал, что ничего из этой затеи не выйдет.

Ярослав же наблюдал за развитием этой ситуации со стороны.

— А вот у торговца, который по мосту хотел пройти, другое мнение, — негромко произнёс старший, будто о чём-то задумавшись.

— Да тут ошибка какая-то. Тот торговец, видимо своей тени испугался, вот и сбежал. Нам-то чужое добро не нужно, мы ничего не брали.

— По-хорошему бы, вас к воеводе отвести, — выдохнул негромко старший, ни к кому не обращаясь и искоса поглядев на молодого.

Молодой же, поймав взгляд старшего, качнул головой:

— Да они же разбегутся, и столько мороки с ними. Нам не за это платит Гурей. Я думаю, надо бы их здесь наказать, а там уже пускай воевода разбирается. За разбой ведь одно наказание.

Воин криво усмехнулся.

Переговаривались они негромко, но все на поляне отчётливо слышали их разговор. И реакции у всех были разные. Неждан напрягся и стиснул зубы. Зозуля хлопал глазами, пытаясь что-то бормотать, пересказывая всё ту же историю: «Так мы купца того звали даже, чтобы он вернулся, товар свой забрал…» — И ещё что-то невнятное.

Вторака и вовсе пробила такая дрожь, что он еле на ногах стоял.

Ярослав напряженно оглядывал вновь прибывших. Мужики крепкие, держатся уверенно, защищённые бронёй. Но на челюсти защиты у них нет. Видимо, головы защищены только от рубящих ударов, а от прямого удара кулаком в челюсть они не оберегались. Шлемы кожаные, похожие на шапки-ушанки. В ухо не дашь, но прямой удар в подбородок всё равно эффективнее всего.

Ярослав пока не вмешивался, ожидая развития ситуации. Он был и сам не прочь к этому воеводе сходить, вот только не в качестве разбойника. И не факт, что кто-то будет разбираться, какую роль он в этой группе исполнял. Поэтому, готов был к любому развитию событий и, главное, готов был действовать, а не ждать, чем всё закончится.

— А если мужики правду говорят? — спросил старший.

— Ага, с дубинами они мост чинили. Повесить бы их надобно, — молодой стрельнул глазами куда-то в бок, — вон на том суку.

— У нас верёвки нет подходящей, — вздохнув, пожал плечами старший.

— А вон у того есть, — молодой кивнул на Ярослава. — Слышь, как там тебя, Ярик, ты нам верёвку не одолжишь? — хохотнул воин, явно глумясь.

— А зачем верёвка-то, мужики? — будто не понимая ситуации, наивно спросил Зозуля. — Вам вытащить чего-то надо, так давайте поможем.

Но отвечать ему никто не спешил.

— Так одной хватит, — произнёс молодой. — По очереди, так сказать, подвесим.

— Эх, — покачал головой тот, что постарше. — Никак ты, Первак, не угомонишься. Всё тебе игрушки. Не будем мы с этим возиться. Вешать, сучья искать. А возни-то с этим…

Старший поморщился, явно не разделяя веселье молодого, однако и не сопротивлялся ходу его мыслей.

— Про верёвку я, конечно, пошутил, старшой, — хохотнул молодой негромко. — Давай просто их здесь порубим этих душегубов, а потом мужиков пришлём с телегой. Те их привезут к воеводе, а там и опознание проведут.

Что удивляло Ярослава — воины явно чувствовали себя хозяевами положения и даже не стеснялись говорить при мужиках о том, что с ними собираются сделать. По крайней мере, они явно не видели в земледельцах угрозы и, судя по всему, уже давно решили их судьбу. Ярослав их в чём-то понимал. Если нужно доставить главному в этих местах человеку разбойников, которые примерно понимали, что их ведут на смерть, от них можно ожидать чего угодно. Воинов двое, а разбойников, включая самого Ярослава, уже четверо. Так что, вести их живыми не было никакого смысла. Ну, если Соколов правильно понимал ход мыслей этих головорезов.

И ещё его никак не устраивало то, что они никак не выделяли Ярослава, явно приписав его к общей группе и решив разделаться с ним точно так же.

Оставалась надежда, что мужики просто шутят, нагоняя страху на крестьян, чтобы те не вздумали глупить. Может и так. Но Ярослава всегда предпочитал планировать действия, исходя из худших раскладов.

Соколов готовился начать действовать в любой момент, стоит кому-то из этих двух молодчиков дёрнуться. Игры-играми, но Ярослав не хотел рисковать, тем более от одного вида этих мужиков в доспехах и шрамами на мордах его коробило. И что-то ему подсказывало, что людей им убивать за свою жизнь приходилось. Причём особых мук совести они при этом не ощущали.

Нет, определенно, это уже не спектакль.

Юлить как Зозуля и оправдываться он не собирался. Изображать из себя жертву тоже не желал. И бежать ему не хотелось. Поговаривают, что бег — лучшее единоборство для самообороны, но тут был не тот вариант. Ярослав не питал надежд, что в случае чего за ним не будет погони, как минимум, он свидетель. А по лесу, он городской житель, вряд ли далеко убежит от опытных бойцов, которые живут в таких условиях.

Раздался протяжный, негромкий скрежет. Это молодой потащил из ножен меч — медленно, медленно. Вторак и Зозуля, как загипнотизированные, округлившимися глазами наблюдали за движением воина, в их глазах читалось неверие, будто это происходило не с ними и не наяву. По крайней мере, они явно на это очень надеялись.

А Ярослав уже примерно рассчитывал, как будет действовать дальше. Однако ситуация вдруг понеслась вскачь и парень даже не успел отреагировать.

Молодой выхватил меч рывком и прыгнул к Втораку, который был ближе всех. А дальше воин рубанул мечом, намереваясь ударить по шее застигнутого врасплох мужика. Вторак успел вскинуть руки и клинок не достиг изначальной цели, а засел глубоко в плече земледельца.

Раненный, зачем-то ухватился здоровой рукой за клинок и завопил во всё горло:

— Убили! Меня убили!

Меч глубоко вошёл в плоть и похоже повредил кость. Вторак так вцепился в оружие, что воин не смог его вырвать. По крайней мере, молодой предпринял одну безрезультатную попытку. Хотел было упереться ногой во Вторака, но не успел.

Неждан, взвыв, словно зверь, бросился к молодому, с дубиной на перевес.

— Убью! Ты моего друга убил! Да я тебя…

А Ярослав, в свою очередь, не теряя времени, бросился на старшего, который, видимо, сам не ожидал такого развития событий. По крайней мере, он команды атаковать не отдавал, и сам не был готов обнажить меч.

Ярослав, особо не церемонясь, прописал воину сначала с левой в скулу, потом резко рубанул правой. Тот попытался закрыться, а левой рукой вытащить меч, но боксер не собирался рисковать и давать противнику шанс тоже не собирался.

Для Соколова все иллюзии развеялись. Это никакая не постановка. Прямо сейчас перед ним был серьёзно ранен человек, с которым он познакомился пару часов назад. И его едва не зарубили самым настоящим мечом насмерть. И сделал это самый настоящий средневековый воин готовый убивать. И в этой ситуации, вряд ли удастся обойтись простым нокаутированием противника. По крайней мере, его противник — это убийца, готовый лишать людей жизни, тот самый душегуб, о котором говорили мужики. И если оставить ему шанс, он не будет драться по правилам, а просто убьёт Ярослава и остальных при первом удобном случае.

Ярослав бил сильно и резко. Противника надо было однозначно вырубить, но при этом старался целиться тщательнее, чтобы ненароком не попасть в одну из металлических пластин шлема.

Нанеся ещё пару ударов, он убедился, что противник повержен, при этом не забывал поглядывать на второго, которым занимался Неждан.

А тот оказался далеко не промах. По крайней мере, не растерялся, как его товарищ. Ярослав успел удивиться откуда у того появилась дубина. Он, похоже, всё это время сидел рядом с ней, молодец с оружием не расстаётся. Ярослав краем глаза увидел, как Неждан, хорошенько размахнувшись, впечатал дубину в лоб молодого воина.

Парень от удара пошатнулся, но не упал, а потянулся к длинному ножу на поясе. Про меч он уже позабыл, и даже вопящий рядом Вторак его память не освежал. Тем временем Неждан не собирался медлить. Он снова, молодецки размахнувшись, опустил дубину на голову своего противника. Тот опять пошатнулся и начал было заваливаться, но крепко уцепился за Неждана и повалился на землю вместе с ним. Противники покатились по земле.

У них завязалась драка, в которой бывалый воин, несмотря на два сильных пропущенных удара, явно лидировал. Он снова потянулся к поясу, туда где Ярослав увидел нож с костяной рукоятью.

Ярослав не стал медлить и подбежав с борющимся мужчинам, подловил удачный момент и резко опустился вбивая кулак в скулу парня. В удар он вложил весь свой вес и инерцию от падения.

Парень тут же утих, а Неждан почувствовав что сопротивление ослабло, принялся месить молодого кулаками, громко сопя при этом.

Адреналин немного схлынул и Ярослава быстро окинул поляну глазами, оценивая обстановку. Вторак уже затих, глядя полными слёз глазами куда-то в небо, он мелко дрожал и тихонько причитал, видимо прощаясь с жизнью.

Зозуля хлопал ртом, будто рыба, и пучил глаза на развернувшуюся перед ним картину. Тот видимо тоже уже заведомо похоронил друга.

Неждан, похоже, совсем потеряв самообладание, так и продолжал опускать кулаки на голову и грудь воина, издавая странные булькающие звуки — то ли он рыдал, то ли рычал, Ярослав так и не понял, да и не до того ему сейчас было. Похоже у мужичка случился шок похлеще, чем у Зозули и Вторака, вот только выплёскивал он это иначе.

«Надо бы его остановить», — подумал Ярослав. — «А то зашибёт ещё».

Вот только удары были какие-то неуверенные, хоть Неждан и махал руками будто ветряная мельница. Присмотревшись, Ярослав понл, что мужик попросту закрыл глаза и бьёт вслепую.

Посмотрел снова на поверженного противника. Тот, похоже, лежал в отключке, но оставлять его так тоже опасно. Хотя, что с ним сделать? Не убивать же. Немного подумав, Ярослав рывком вынул из его ножен меч — на всякий случай, а то вдруг сейчас этот архаровец проснётся и снова в драку полезет. И вряд ли Соколову удастся застать воина врасплох снова. Ярослав его подловил на неожиданности, но во второй раз так может не подфартить. А этот меч, хоть и выглядел грубой поделкой, но вполне себе способен серьёзно ранить человека, а то и убить. По крайней мере, пример Вторака об этом говорил ясно.

Ярослав быстро подбежал к Неждану и принялся того оттаскивать.

— Всё, всё, Неждан, прекращай, он уже всё. Успокаивайся. Эй, Зозуля! — позвал он. — Принеси-ка воды холодной. Давай, давай, Неждан, успокаивайся.

Тот же, поняв, что его оттаскивают, намертво вцепился в броню поверженного противника и, похоже, не собирался его отпускать.

— Отпусти! Он же Вторака убил! Вторак мне как брат был. Только он мне и был другом всю жизнь. Пусти, говорю. Надо ему по заслугам воздать.

— Да некому уже воздавать, — воскликнул Ярослав. — Всё, успокаивайся. Отключился он уже.

— Кто отключился? — вдруг ослабив хватку, спросил Неждан, отчего Ярослав едва не потерял равновесие.

— Да противник твой, он сознание потерял. Я его вырубил. А Вторак хоть и ранен, но не мёртв. Однако помощь ему нужна. У вас есть чем рану перевязать?

Ярослав всё ещё пытался успокоить Неждана, а тем временем его собственные мысли не поспевали за событиями. Ещё пару минут назад он со скепсисом относился к ситуации, ожидал, что вот сейчас появится какая-нибудь съёмочная группа и скажет, что это всё был розыгрыш. А уже спустя мгновение он смотрит на вспоротую руку Вторака, и это явно не царапина. Соколов пытался держать себя в руках, насколько это было возможно. Но обильно напитавший кровь адреналин, призывал действовать дальше и мешал думать.

А дальше ситуация и вовсе приобрела неожиданный оборот. Из-за кустов появился Зозуля, да так и встал на месте. В руках его была бадья, судя по всему, наполненная водой, которую он благополучно тут же выронил и расплескал всю воду на землю.

Ярослав не сразу понял, что произошло и куда уставился этот неумеха, но краем глаза заметил какое-то движение, и похоже, это его и спасло от неминуемой гибели.

Он резко развернул корпус, и увидел как воин, которого он вырубил первым, пытается подняться на ноги, и при этом ищет на поясе меч. Основное оружие воин конечно не нашёл, но на другом боку у него висел длинный нож, который тоже представляет нешуточную опасность.

— Это ты удачно поднялся, — пробормотал Ярослав, радуясь тому что сможет хоть как то выплеснуть свою злость.

Хмыкнув, он воткнул меч рядом с собой, и приблизившись к воину, хорошенько вмазал тому под глаз. Фингал будет знатный. А ещё надо нос ему расквасить.

Глава 10

Пленники

Ярослав с тяжёлым вздохом уселся на землю, рукавом вытер пот со лба, затем посмотрел на двух связанных бойцов, которые так и валялись без сознания.

Соколов минут двадцать провозился, связывая им за спиной руки тем самым отрезком верёвки, на которой они полчаса назад хотели повесить мужиков. Одного-то связал, на на второго пришлось брать еще одну веревку. Подумалось — вот бы, наручники сюда, сковал бы их вместе. Но какие наручники в древности?

Зозуля и Неждан, сидя неподалёку, искоса поглядывали на Ярослава. Вторак, баюкая руку, сел с ними рядом и тоже посверкивал глазами. Но Ярослав на это внимания не обращал, его сейчас заботил другой вопрос — что теперь делать с этими двумя бойцами. Его же теперь вместе с этой разбойничьей шайкой повесить решат, в случае чего. Он ведь даже не простых людей обезвредил, а двух воинов, служащих местному воеводе. Значит, напал на представителей власти, а это всегда карается, по закону гораздо жёстче. По крайней мере, в представлении Ярослава так и должно было быть.

— Есть мысли, что теперь с этими двумя делать? — спросил Ярослав, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Что делать, что делать… Воеводе их сдавать надо, — вдруг заявил обычно молчаливый Неждан.

Ярослав от такого заявления аж опешил, его брови взлетели вверх.

— Что значит воеводе? — спросил он. — Вы недавно опасались, что вас за разбой повесят, а теперь, обезвредив воинов, решили сами пойти сдаваться. Что-то не понимаю я вашего стремления поскорее в петле оказаться. Или думаете, что чистосердечное признание вас от чего-то избавит?

— Чего это в петле болтаться? — нахмурился Неждан. — Это им, скорее всего, болтаться придётся. Мы-то что? Ну, пошалили малясь. Может, где и не правы, за то ответим. А эти пришли на нашу землю. И на чужой территории решили ещё кого-то покарать. Не дело это и такого спускать нельзя. Вот отвезём их к воеводе Клёсту, тот их мигом научит, как себя вести надо.

— Ну а что? — тут же подхватил Зозуля. — Неждан дело говорит. К воеводе их надо. Да точно, точно к воеводе! Вот мы их отведём, а воевода их в миг накажет. Нас даже добрым словом помянет, а то и наградит чем. Мы ведь ему вон целых двух ратников приведём связанными. Да ещё и в полном вооружением с боевыми конями. Такой подарок любого обрадует. Вот сейчас пойдём сначала до деревни нашей, там себя в порядок приведём, да Вторака оставим, чтобы знахарь за ним приглядел. А там уже и к воеводе Клёсту отправимся.

— Нельзя в деревню, — вдруг заявил Неждан, бросив косой взгляд на Ярослава.

— Как это нельзя? — воскликнул Зозуля. — У нас ведь Вторак при смерти, его срочно домой надо. Да и я семью уже три дня не видел.

— Ярику в нашей деревне нечего делать, — хмуро отрубил Неждан.

— Типун тебе на язык. Он нас от смерти спас. Он теперь нам всё равно, что брат.

Вторак, который до этого помалкивал и то и дело поглядывал, то на одного товарища, то на другого, вдруг кивнул и многозначительно произнёс:

— Ага.

— Помогайте, в общем, как там организовать перевозку этих молодчиков, — произнёс Ярослав, а потом перевёл взгляд на раненого Вторака.

Так как уже вечерело, приняли решение остаться на ночлег на этой лёжке. Причём Ярослав настоял на том, чтобы распределить, кто будет следить за пленёнными вояками. Да и Втораку нужен пригляд.

Он после того, как связал пленных, пошёл поглядеть как перевязали раненого. Потом матерясь себе под нос, принялся по-своему перебинтовывать рану. Втораку просто наложили каких-то лопушков на рану, а тот их и прижимал.

— Ещё бы подорожникам залепили… — пробормотал он.

Сорвав с пояса у одного из пленных какую-то обмотку, он ею зажал рану стонущего Вторака и накрепко перебинтовал, чтобы кровь сильно не сочилась. Обильного кровотечения не было, но и рану открытой держать неправильно. Надо бы, конечно, рану почистить от лишней грязи, но Ярослав на такое был не готов. Во-первых, он не медик, а во-вторых, ковыряться в чужих ранах — для него это было слишком.

Ночь прошла беспокойно. Ярослава и так одолевали тяжёлые мысли, так ещё под боком двое связанных мужиков. Тот, что помладше очнулся и искоса поглядывал по сторонам, явно ища возможность как освободиться от пут и сбежать.

Причём сначала он помалкивал, а потом начал вопить:

— Да вы знаете, кто я? А ну пустите меня по добру по-здорову! Я вам, мужикам сиволапым, головы пооткручиваю.

Но орал он недолго. Ярославу хватило пары слов, чтобы утихомирить буяна, и тот присмирел. Однако вызвался первым караулить пленников. Во-первых, и сон не шёл, а во-вторых, не доверял он Зозуле — слишком уж он нерасторопный. Неждан, может, ещё и справится, но это они потом решат. А сейчас важно не упустить тот момент, когда молодой попытается выбраться, и дать ему понять, чтобы он эти мысли отложил в сторонку.

Ярослав не боялся того, что тот сбежит. Он боялся того, как бы этот молодчик не попытался отомстить мужикам и самому Ярославу. Поэтому, убедившись, что все уснули, он стал изображать, что и сам клюёт носом. Старался как мог, искоса сквозь смеженные веки поглядывая за молодым.

Как и ожидал Ярослав, стоило ему начать посапывать, как молодой тут же засуетился и стал тянуться к верёвкам, пытаясь изучить узел и понять, как его развязать.

Потянулся зубами, да так увлёкся, что не заметил, как Ярослав оказался рядом с ним.

— Тебя как звать? — спросил Ярослав, нависнув тенью над связанным.

Тот вздрогнул и принялся осматриваться по сторонам округлившимися глазами.

— Первак, — быстро ответил он. м

Ярослав уже понял, что Перваком могут именовать первого сына. Но могут дать и другое имя. Подробности выяснять не стал. Первак, так Первак.

— Вот что, Первак, раз уж ты попался, то веди себя смирно. Не заставляй меня думать, например, что у тебя лишние зубы, а то, смотрю, ты уж очень ловко ими управляешься. Но если они тебе мешают, могу понять твой намёк и выбить их. Понимаешь, о чём я говорю?

Первак злобно посмотрел на Ярослава, но кивнул.

— Ты нашего парня едва не убил, а мы тебя только оглушили и связали. Если не будешь лежать тихо, на первый раз отправлю тебя поспать. На второй займёмся удалением зубов, а может и руки тебе поломаю. Понял меня?

Первак ничего не ответил.

— Я спрашиваю, понял?

— Понял, понял, — произнёс парень. — Ну подождите у меня… Я ведь выберусь, обязательно выберусь и вас обязательно найду.

— Это уж когда будет. Когда выберешься, тогда и посмотрим. А пока лежи смирно, — произнёс Ярослав и вернулся на облюбованное ранее место.

Спустя час Первак засопел. Ярослав вертел в голове всё, что произошло с ним за это время. Он пытался детально вспомнить всё, что произошло с ним в том подвале, того скелета и что он ему говорил, и что было потом, когда всё потухло и как он перенёсся в лес.

Ведь тот маг что-то ему передал, какие-то воспоминания или знания. И Ярослав помнил ощущения, когда чувствовал в себе могущество, но потом это исчезло.

Сейчас Ярослав пытался восстановить в памяти хоть что-то. Тот восторг и ощущение власти, что переполняли его в этот момент. Может там он найдёт ответ, где он оказался и как теперь вернуться домой.

Ярослав так и не понял, как далеко его отбросило назад, а может и вовсе в другой мир.

Но надо попытаться снова отыскать ту землянку, хотя как это сделать он совершенно не представлял. Хотя тот старый маг, Якош Святославич говорил о том, что жил чуть ли не 700 лет и потом ещё 1000 лет был заключён в той темнице. Если уж Ярослав вернулся в прошлое, может этот маг ещё не в темнице вовсе, а сейчас где-то бродит и его можно найти?

Но Ярослав не понаслышке знал о географии и понимал, что найти человека, пускай даже не на целой планете, а в рамках территории древней Руси, — это задача, мягко говоря, не из лёгких. По крайней мере, так с наскока её вряд ли можно будет решить, но быть может есть какие-то другие варианты.

Ярослав принялся размышлять дальше, вспоминая, что приключилось с ним за этот долгий день.

Вспомнил ту рысь — красивая животина, но вряд ли ему чем-то сможет помочь.

А вот хозяин леса, если верить мужикам и это действительно какой-то могущественный дух типа Лешего из древних сказок, то значит он существо магическое. Если уж эти мужики, кроме того, как землю пахать, ничего не знают, то быть может Леший что-то знает, раз он магическое существо. Вдруг он подскажет ему, где искать ответы и как ему действовать.

У Ярослава возникла мысль разбудить одного из пленённых воинов и их порасспрашивать, но отогнал от себя эту идею. Всё-таки они не друзья, и могут наврать с три короба, а Ярослав и поверит. Нет, так рисковать не стоит. А вот идея с тем, чтобы разговорить лесного духа, ему понравилась. Как разберётся с этой ситуацией, надо будет реализовать её. Но для этого надо подготовиться, ведь лесной хозяин не зря говорил про то, что с собой надобно принести какие-то дары или ещё что-то, что порадует Лешего.

Ярослав помнил, как дед ему рассказывал, что некоторые охотники до сих пор Лешему подношения приносили, и это в 20-м то веке.

А вот что именно приносили? Кажется, табак или водку, а то и хлеб. Точно, водку ставили на пенек, отхлебывали глоточек — вроде, как компанию составили. Ну почему бы и нет. Раз в его времени это работает, то почему не должно работать сейчас?

Для начала нужно разобраться в местных устоях и понять, как сейчас себя вести.

Кроме всего прочего, Ярослав очень сильно волновался перед походом в деревню, а потом и в село к воеводе Клёсту. Ему не терпелось увидеть местное поселение, что они из себя представляют, да и что за люди там живут. По крайней мере, от этого зависит многое: и то, как он будет действовать, и то, у кого он будет помощи просить.

От земледельцев он явно полезной помощи не дождётся.

А вот у правителя может что-то и удастся выяснить. Но время покажет, утро вечера мудренее.

Ярослав стал чувствовать, что его начинает клонить в сон и отправился будить Неждана. Пускай теперь он последит за пленниками.

Ярослав проснулся с первыми лучами солнца. Хотя по ощущениям ему показалось, что он только-только прикрыл глаза, как тут же открыл их. Рывком поднялся, огляделся по сторонам и тут же завалился обратно, с досадой убедившись, что всё, что было, ему не привиделось.

Но долго собираться с мыслями не стал. Быстро поднялся, размялся, затем направился к речушке, что текла неподалёку. Именно оттуда вчера Зозуля принёс кадку воды.

Там он умылся, растёр шею и уши холодной водой и, вернувшись на поляну, принялся рассуждать, как лучше всего доставить пленников до места назначения.

Как он помнил, идти им примерно полутора суток — полдня до деревни и ещё примерно день до села воеводы Клёста.

Ну что ж, варианта было два.

Вчера они, изучив маршрут воинов, нашли их коней, привязанных к поваленному дереву. И Ярослав решил, что на коня они посадят раненого Вторака. По крайней мере, тот вчера потерял немало крови, да и рана ему неудобства доставляет. Идти раненому будет трудно. Вот Вторак на лошади и поедет.

А воинов… Сначала он думал сделать волокуши из веток, (но это когда они были без сознания), а потом, когда они в себя пришли, то понял, к чему им волокуши? Пускай своими ногами идут. Надо только им руки перевязать и к лошади привязать.

Ну, а Ярослав с Зозулей и Нежданом тоже пойдут своими ногами. По крайней мере, Ярослав с конями не очень-то дружил. Как-то раз попробовал с друзьями на ипподром съездить, и там чуть с лошади не свалился, на всю жизнь впечатлений хватило. Так что ещё тогда смирился с тем, что из него никакой наездник. И сейчас вряд ли что-то изменилось, так что по этому поводу особо не переживал.

Что касаемо Зозули и Неждана, ну там пускай сами разбираются.

Однако, когда мужики подрали глаза, решили, что на второго коня они навесят тюк с солью, который оставил сбежавший когда-то торговец. На том и порешили.

Неждан по-быстрому сварганил нехитрый завтрак из лука и какой-то неизвестной Ярославу крупы. А еще в седельной сумке одного из дружинников отыскались мелкие, и очень черные сухарики. Решили, что это взять можно, тем более, что они и пленников собираются накормить.

И да, пленников они тоже покормили, а те не сопротивлялись.

Молодой зло позыркивал по сторонам, в то время как тот, что постарше, вёл себя вполне невозмутимо и молчаливо. На вопросы отвечал коротко и по существу. Расправой не грозил, а за еду поблагодарил.

— Тебя Гуреем зовут, я слышал, — спросил Ярослав, припомнив как того вчера называл Первак.

Воин кивнул.

— Гуреем, — ответил он.

— Я — Ярик, — ответил Соколов.

После того, как они выдвинулись в дорогу, Ярослав решил подойти к старшему воину.

— Скажи мне, Гурей, я здесь человек не местный, ваших устоев и правил не знаю, но хочу в ситуации разобраться. Вы чего сделать то хотели? Действительно убить нас всех? — спросил Ярослав.

Гурей пожал плечами.

— Да кто ж его знает, как там всё повернулось бы. Я-то сторонник был вас к воеводе отвезти, но только Перваку всё неймётся. Возомнил он себя великим воином, вот и воюет с мужиками сиволапыми, да бабами.

— Ты бы прикусил язык, — тут же зашипел Первак.

Но Ярослав так на него зыркнул, что тот тут же проглотил свои слова, а воин и вовсе, даже ухом не повёл.

— Не влезай, когда люди разговаривают, — наставительно прокомментировал Ярослав. Затем снова повернулся к Гурею. — А что бы с нами ваш воевода сделал?

— Кто ж его знает… Если бы подтвердилось, что вы разбойничать удумали, вас бы скорее всего повесили. А если нет, так отпустили бы.

— А с чего это вдруг вы на земле чужого воеводы хозяйничать удумали? — вдруг взвился Зозуля. — Это не ваша земля и мост не ваш.

— Как это не наши? Наши, — возразил Гурей. — До моста наши, после моста ваши. А купец наш был, а вы его обидели. Разобраться надобно было. Как тут не разбираться? Не сидеть же на месте сиднем. Вот и пошли.

— Да уж, по другому вы заговорили, — хмыкнул Неждан. — А вчера вон на суку повесить обещали.

Первак, зло зыркнув, отвёл взгляд. А Гурей лишь пожал плечами и невозмутимо продолжил шагать.

— Кто его знает, как бы там вышло?

— А как ты говоришь вашего воеводу зовут? — спросил я.

— Замайло, — ответил Гурей.

— Что он из себя представляет? Нормальный мужик?

— Мужик? — напрягся Гурей. — Ты парень за языком бы следил.

— А кто он? — опешил Ярослав.

— Он воин и наш вожак.

— Ну да. Так что он из себя представляет? Можно с ним дела вести?

— Чего ему с тобой за дела иметь? — спросил Первак. — Ты кто такой вообще? Земледелец? Вот землю и паши. А с воинами тебе делать нечего.

«Да уж не с того начали», — подумал Ярослав, а как вопрос сформулировать правильно он не понимал.

— А кто с ним может дела иметь? — решил иначе задать вопрос Ярослав.

— Так с воинами или с другими воеводами, а то и с князьями. А с мужиками простыми дел общих у воеводы быть не может, — задумчиво ответил Гурей.

— Понятно, — пробормотал Ярослав.

Значит, чтобы иметь дела с администрацией нужно повышать свой социальный статус. Но как это сделать пока не ясно. Но для того, чтобы хоть какое-то представление иметь как вернуться домой нужно пробивать себе дорогу, занимать более высокое положение. По крайней мере, других выходов он пока не видел.

Так у них и прошла дорога.

Ярослав задавал наводящие вопросы о мироустройстве, пытаясь понять, как здесь всё устроено. На неосторожные фразы Ярослава молодой Первак то и дело зло шипел. А Гурей, быстро поняв, что Ярослав не понимает, что несёт, тактично его поправлял. Всё-таки, несмотря на то что Гурей был врагом, Ярославу он показался неплохим человеком. И Соколов на каком-то моменте даже посетовал на то, что они вот так с ним познакомились и оказались по разные стороны баррикад. По крайней мере, он был уверен, что при иных раскладах этот воин мог бы ему принести немало пользы. Но уж как вышло, выбора ему не дали.

Мужики также на неосторожные фразы воинов то и дело шипели недовольно. Они держались от воинов подальше, явно опасаясь их. Однако смелости у них было чуть побольше, чем вчера. Всё-таки воины были связаны, и хоть Первак и сулил им расправой и карами, но все при этом понимали, что это воины идут связанные, а мужики сейчас хозяева положения. Хотя как посмотреть, хозяином положения был Ярослав, и он играл сейчас главную роль.

По крайней мере, мужики и от него хоть и держались подальше, но беспрекословно выполняли все его указания. Один только Неждан проявлял сдержанность и придерживался нейтралитета. В то время, как Зозуля заискивающе бегал вокруг и пытался услужить Ярославу. А Вторак, то и дело рассыпался в благодарностях и неловко пытался хоть как-то помочь Ярославу. Соколов же на него то и дело прикрикивал, чтобы он сидел на коне и не выёживался. Не хватало ещё рану разбередить.

Глава 11

Деревня

По ощущениям Ярослава, до деревни они добрались часов через пять с момента начала пути.

Солнце уже прошло зенит, а ноги Ярослава довольно сильно гудели. С одной стороны, он, человек, привыкший к физическим нагрузкам, но он и вчера немало набегался, к тому же не выспался, поэтому усталость давала о себе знать. Но Втораку еще хуже. Он, хоть и на коне, потерял много крови. Но ничего, держится, сознание не теряет.

Деревню заметно издалека — но заметны лишь темные крыши, а идти до нее прилично. Сначала они вышли к пашням, а потом Ярослав разглядел два ряда бревенчатых домов, хотя больше всего им подходило название избы. Соколов насчитал порядка трёх десятков одноэтажных строений с соломенными, почерневшими от непогоды, крышами.

Стоило путникам появиться на горизонте, как из домов на улицу сразу высыпали местные жители. В основном, это были женщины и дети, но было и пара стариков. Они глазели на приближавшихся путников, кто-то с тревогой, кто-то с интересом.

А когда Вторак помахал им здоровой рукой, то узнавшие его родственники и вовсе радостно загомонили.

— Это же наш Вторак вернулся! Ой какой важный, да на коне! Вон и Зозуля, и Неждан. А кто это ещё с ними? Что за добрые молодцы?

Стоило путникам приблизиться, как их обступили со всех сторон. Расспрашивали обо всём, кто? что?

Вперёд сразу же выступил Зозуля и принялся рассказывать про их злоключения, о том, как на них напала целая ватага солдат, как мужики от них отбились и даже двоих в плен взяли. Как им совсем чуть-чуть помог проходящий мимо путник — Ярик. Как они вместе отбивались от тех воинов несколько дней. И как героически пострадал Вторак, защищая грудью своих товарищей.

Раненого сняли с седла и осторожно положили на землю. Вроде, кровь сквозь тряпку не проступает.

Женщины охали, ахали. А потом, когда речь дошла до участия пленников, так и вовсе озлобились. Стали потрясать кулаками, да вопить. Молодой воин то и дело корчил злые рожи и шипел на окружающих, заставляя тех отшатываться. Однако детишки, принялись забегать с боков и со спины, швырять в пленников камешками и палками.

— Я сюда вернусь, — шипел молодой. — Вернусь со своими людьми. Мы в этой деревне камня на камне не оставим, вот увидите.

Ярослав, услышав слова молодого, повернулся к нему и в упор посмотрел на парня.

— Так может, мне тебя прямо здесь и прирезать? — холодно спросил он, так чтобы его слышал только его собеседник. — А то такого опасного противника опасно оставлять в живых.

Молодой поморщился, но язык прикусил.

— Так-то.

Только детишки ещё больше раззадорились, дразня воинов.

Ярослав же подошёл к Неждану.

— Их бы разогнать. Нечего в людей пальцами тыкать, да палки кидать. Они же не звери какие-то. Да, это пленники и люди не самые приятные, но лишнего тоже позволять не стоит. Не надо допускать, чтобы над ними издевались, даже дети.

Неждан хмуро посмотрел на Ярослава, с серьёзным лицом кивнул, затем принялся разгонять мальчишек.

— А ну, бегите оттуда, шантрапа! — прикрикнул он — Нечего глазеть!

Откуда-то прибежали пожилая женщина и крепкий мужичок — седовласый с пышной бородой. И оба принялись кланяться в ноги Ярославу, Неждану и Зозуле.

— Спасибо вам, спасибо, что сыночка нашего спасли! Век мы теперь в долгу у вас будем. Что бы мы делали, коли бы и второй сын наш погиб. Спасибо!

Зозуля зарделся, Неждан принял благодарности, слегка смутившись. Ярослав же и вовсе отступил в сторону, не желая участвовать во всем этом. Нет, ему, конечно же, было приятно, но он старался не терять бдительности и не расслабляться. Тем более, что рядышком по-прежнему находились двое опасных воинов, пускай и связанных по рукам, но от того не менее опасных, и они точно не оставляли надежд найти возможность смыться. А молодой — Первак, скорее всего ещё и жаждал поквитаться за нанесенное ему унижение.

Зозуля по пути в деревню то и дело говорил о том, что в деревенские закатят пир, но Ярослав не обольщался. Ведь до этого они всё чаще говорили про голод в деревне. Однако стол деревенский накрыли и позвали всю компанию принять угощение. Кашеварила мама Вторака, которого уже увели в дом и вызвали знахаря, что должен был посмотреть его раны и обработать их.

Пленных тоже не забыли. И покормили, и на время ослабили путы.

На протяжении всего раннего ужина Зозуля живописал о страшной битве, которая обрастала всё новыми и новыми подробностями. А деревенские ахали и вздыхали, будто действительно верили во все его россказни. Хотя было видно, что они прекрасно понимали кто такой Зозуля и как он любит приукрасить факты, но при этом принимали его россказни с радостью и хлопали рассказчика по плечам. Видимо, у них совсем нет никаких развлечений, раз они таким глупостям рады.

Солнце начало садиться, и к Ярославу подошёл Неждан.

— Заночуем в деревне, — произнёс он. — Сейчас дед Зиновий баньку затопит. Мы там обмоемся с дороги, а потом спать ляжем. О твоём ночлеге никто не подумал, похоже, а я сам сплю в сарае, поэтому будешь со мной. Надеюсь, не в обиде будешь.

Ярослав лишь отмахнулся. Какая там обида. Всяко лучше, чем под открытом небом.

— Этих ворогов там же определим, — заявил он.

— А как так вышло, что ты без дома? — вдруг спросил Ярослав. — Вроде у вас проблем нету дом построить.

— Проблемы нету, но мне пока не до того было. А в доме родителей старший брат поселился со своей семьёй. Я там не к месту. Вот и ушёл. Пока что в сарае живу. А там, глядишь, найду себе жену, а потом и дом выстрою. А может, наоборот, как уж повезёт.

Так под скупые рассказы Неждана они сходили в баню по-чёрному, натопленную так сильно, что, когда только дверь открылась, у Ярослава дух перехватило. Смог он там выдержать всего минут пять, а после выбежал, как ошпаренный, и сиганул в ледяную речку, что протекала недалеко от бани.

И стоило ему вынырнуть, как он тут же столкнулся взглядом со смешливыми глазами какой-то девчонки, которая, будто ожидая чего-то, стояла у берега и наблюдала за Ярославом. А он только сейчас понял, что совершенно голый.

— А ты чего здесь? — спросил он.

— Да вот, любуюсь. Места здесь красивые. — хихикнула девушка.

В этот момент из бани с таким же воплем выбежал Неждан. Он с брызгами ворвался в ледяную воду и, окунувшись несколько раз, приподнялся, тоже заметив девушку.

— Косуля, а ты чего здесь стоишь? Опять закатом любуешься, да за мужиками голыми подсматриваешь? — хмуро спросил он, хотя при этом у него покраснели щёки и уши. Было видно, что он очень стесняется.

— Да вот, наблюдаю за красотами, — улыбнулась девушка. — Не на вас же пялиться? Ты вот, Неждан, со мной раньше не разговаривал, — вдруг произнесла девушка. — Чего так? Что же поменялось? Смелый что ли стал после того, как ворогов страшных победил?

— Может и стал, — буркнул Неждан, снова окунувшись. — Ты бы не смущала гостя, а то ему небось неприятно, когда на него всякие тут глядят.

Девушка мягко улыбнулась, стрельнув глазками.

— Хорошо, Неждан, ещё увидимся, — кивнула она, затем скользнула рядом по Ярославу и, развернувшись на пятках, лёгкой походкой направилась куда-то вглубь деревни.

— Ишь егоза, — проворчал под нос Неждан, так и глядя девушке вслед, не в силах оторвать от неё глаз.

— Вот ты, похоже, и невесту нашёл, — хохотнул Ярослав.

А Неждан, ещё больше покраснев, распахнутыми глазами посмотрел на Соколова.

— Да это вряд ли. За Косулей вон вся деревня ухлёстывает. Она лишь дразнится, да смеётся и никого к себе не подпускает.

— Так, может, ждёт, когда ты к ней подойдёшь? — Философски рассудив, хмыкнул Ярослав, оглядев берег и убедившись, что там больше никто не подглядывает.

Обсохнув после бани, он с досадой посмотрел на свою одежду. Эх, постирать бы её. Да только вряд ли здесь найдётся стиральная машинка или что-то в этом роде. А ходить в сыром не хочется, тем более голым. Поэтому стал напяливать на себя грязную, несвежую одежду.

— Интересные у тебя вещи. Это что? — указал Неждан на трусы.

— Трусы, — пояснил Ярослав.

— А зачем они?

А Ярослав даже не нашёлся что ответить.

— Для гиены, — пробормотал он.

— Ги-гиены? Что за гиены такие?

Ярослав лишь тяжело вздохнул и закатил глаза. Чего-то подобного он и ожидал в ответ на своё пояснение.

Пока Ярослава и Неждана не было, за пленниками присматривал Зозуля и ещё один старик из местных. Тот сидел с вилами и хмуро поглядывал на воинов.

А когда же счастливые Ярослав с Нежданом появились, то отправились восвояси. Зозуля обнял Неждана как родного, затем и к Ярославу направился. А Соколов не сопротивлялся.

— Ну вот мои палаты, — обведя руками сарай, объявил Неждан. — Здесь мы и будем обитать в стоге сена. Всяко лучше, чем в лесу на лапнике.

— Это да, — согласился Ярослав, хотя совершенно не понимал, о чем идёт речь. По крайней мере, он никогда ещё не спал на сеновале, хотя не раз слышал, что деревенские нет-нет да использовали подобную спальную мебель. Или как это правильно назвать.

Под надзором Ярослава и Неждана, пленники справили нужду. А потом их накормили ужином, который принесла им мать Вторака. Ужин был скромный, всего-то шесть яиц, да краюха хлеба. Но всяко лучше, чем на голодный желудок укладываться.

После того, как закончил со всеми делами, Ярослав проверил верёвки на руках пленников — тех привязали к брёвнам. Лошадей привязали снаружи сарая.

Немного обсудив план действий, Ярослав снова вызвался караулить первым. Как и прошлой ночью, Ярослав изобразил, что уснул, даже демонстративно захрапел, ожидая, что кто-то из пленников попытается сбежать.

Пожилой опытный Гурей с прежней невозмутимостью попросту уснул. Ярослав видел, что тот не симулирует.

Зато молодой Первак, подождав немного после того, как Ярослав дал храпака, принялся возиться с верёвками, явно пытаясь их развязать. Да так резво, что Ярослав едва успел отреагировать, боясь, что воин умудрится развязать свои путы, да пойдёт мстить.

— Ты чего, Первак, меня вчера не понял? — как и в прошлый раз, Ярослав подал голос из темноты, подобравшись почти вплотную к парню.

Тот резко дёрнулся. Оказалось, что он успел освободить одну руку, вот только ему это не помогло.

— Ух ты, шустрый какой! Ну смотри, Первак, сам напросился…

Не то, чтобы Ярославу нравилось бить людей. Ему не приносило удовольствия доставлять кому-то боль, но Первак явно заслужил. Во-первых, своим поганым ртом, во-вторых, помыслами нечистыми. А в-третьих, просто не нравился он Ярославу.

Хорошенько ему надавал Соколов, хотя и не стал воплощать свою угрозу в жизнь и выбивать зубы. Но и так нехило начистил репу.

Хорошенько перевязал верёвки и провёл воспитательную беседу о пользе послушания и положительного поведения пленных. Затем дождался утвердительного ответа от Первака, что он всё понял. И со спокойной душой уже отправился спать. Перед этим растолкав Неждана, чтобы он тоже поглядывал.

Хотя Неждан, как оказалось, не спал, а наблюдал за действиями Ярослава.

— Круто ты с ним, — произнёс он, задумчиво глядя на Соколова. — И правильно, так их, — сказал он, затем добавил: — Слушай, а ты ведь Втораку обещал, что драться научишь, — вдруг вспомнил он.

Ярослав пожал плечами.

— Если захотите, научу.

— Хочу. Я вижу, ты умеешь кулаками махать. Я бы тоже хотел так научиться.

Ярослав пожал плечами.

— Да я не против. Мне только за радость с кем-то поразмяться. По крайней мере, здесь эти навыки точно лишним не будут. А спарринг-партнёр — дело нужное.

— Какой партнёр? — тут же переспросил Неждан.

Ярослав лишь отмахнулся и, повернувшись на бок, засопел.

Глава 12

Служба для воеводы

Только-только рассвело, Ярослав с трудом проснулся. А Неждан, оказывается, уже был на ногах. Он даже успел сбегать в избу брата и принес два каравая хлеба, четыре луковицы и кувшин с квасом. Завтрак, конечно, так себе, но Соколов уже понял, что в этом мире нужно руководствоваться простым правилом: Ешь, что дают и не выпендривайся. Радуйся и хлебу с луком, потому что может так статься, что завтра и этого у тебя не будет. А яичница с ветчиной, или омлет с сосисками, как он любил, остались где-то там, не то в прошлом, не то в ином мире. Впрочем, он был согласен и на рисовую кашу, которую так мастерски варила бабушка, а еще и на пироги. Нет, лучше не травить душу.

Позавтракали сами и пленников накормили. В запас еще осталось половина каравая, его хозяйственно прибрали в мешок.

Тот, молодой, очухался, но был хмур и поглядывал на Ярика с лютой злобой и пытался придерживать обеими связанными руками ушибленное место. Вслух, правда, ничего не произносил. Да и фингал, в половину лица, уже накатился синевой. Возможно, урок, полученный ночью пошел впрок. А если нет, так можно еще поучить дурня уму-разуму.

Воин постарше ел спокойно, не привередничал, а тот, что помоложе, поморщил, было, морду, покривился, но и ему делать было нечего — принялся за простую еду.

Глядя, как молодой дружинник морщится, да и жует с трудом, Ярик беззлобно подумал, что может, он слишком уж сильно «приложил» беднягу? Ну да сам виноват. Нечего было пытаться сбежать.

Но челюсть не сломана, а то, что в отключке побывал… Ну, так он воин, такое не впервой. И фингал через неделю пройдет.

Явился Зозуля. Довольный и даже румяный. Наверное, успел позавтракать чем-то более существенным. Но Зозуля еще и принес новость:

— Знахарь Вторака осмотрел, травок привязал к ране. Питье оставил целебное. Сказал — что до свадьбы все заживет.

Эх, сколько раз в своей жизни, (особенно, если на тренировке или на соревнованиях ему рассекали бровь, или подбивали глаз), Ярик слышал такую фразу. А вот как заживет удар от меча?

Еще Зозуля притащил Ярославу подарок — что-то такое, напоминающее осеннее пальто, только пошире и подлиннее и без пуговиц, а еще шапку.

— Армяк тебе родители Вторака велели отдать — мол, парень-то голый ходит, а шапку мамка моя тебе дарит. От батьки от моего покойного осталась. Негоже тебе простоволосым-то ходить.

Вот это армяк? Ну ладно, спорить «попаданец» не стал, а напялил «пальто». А вроде и ничего. Лето, но утро прохладное, уж лучше армяк чем зябко ёжится. А шапка напоминала те шапки, в которых мужики парятся в бане. Только эта была не из войлока, а из какого-то другого материала. Вроде, просто взяли несколько слоев ткани, сшили вместе, вот тебе и шапка.

— Вот, теперь ты уже на человека стал похож, — с удовлетворением сказал Неждан. — Сейчас я тебя опоясаю, совсем за доброго человека сойдешь.

— А я что, на злого был похож? — хмыкнул Ярослав.

— На злого или нет, не знаю, но когда такое чучело пустоголовое из леса вышло, мы и струхнули, — пожал плечами Неждан, занимавшийся тем, что подпоясывал Ярика каким-то поясом. Вроде, такой пояс кушаком называют?

Ишь, струхнули они. А коли струхнули, так чего в драку-то лезли?

С непривычки, шапка налезала на уши, но Ярик только вздохнул, решив, что надо привыкать. Он еще вчера заметил, что отсутствие у него головного убора удивило народ больше, чем странная одежда. Может, в этом мире ходить без шапки — все равно что у нас прийти на пляж без плавок?

Неждан и Зозуля начали собираться в дорогу. Оседлали коней, опять привязали торбу к седлу, да и остальной скарб, включая д