Читать онлайн Легенды Этриуса: Все печали из-за орков бесплатно

Предисловие от автора

Почему я пишу к каждой своей книге о ларгах предисловия, ведь если рассуждать логически, какие-либо философские рассуждения автора способны отрицательно повлиять на желание читателя знакомиться с самим произведением? Обязательны ли они к прочтению?

Обязательны. Именно в этих самых предисловиях я могу рассказать своим читателям обо всем, что не только имеет отношение к содержанию книг, о чем я не информировал ранее для создания интриги, но и каким-либо образом относится к процессу их написания. Например, я до сих пор не дал никакого объяснения на, казалось бы, довольно-таки значительную несостыковку и нелепость в главах о встрече готов и лорда Нотингхорфа на кладбище и в главе про совет богов в моей второй книге «Хроники ларгов: Некромант». В одной из событий я упомянул слова «субкультура», «ирокез» и «револьвер». В другом – «имел неосторожность заикнуться» про «феноменальные технологии» и «деньги». Возможно, там было что-то еще, не важно. По сути, все эти явления логически совершенно не соответствует уровню развития той цивилизации, о которой я писал в книге, ведь согласно общему сюжету моих книг о ларгах на Земле в тот период еще только царствовал фараон, что я многозначительно акцентирую в десятой книге «Хроники ларгов: Богини судеб». Сразу же следует заметить, что торговля и деньги в те времена неоспоримо имели место быть. Однако в ней в ней же упоминается, что боги дали людям все необходимые для быстрого развития технологии, чтоб они могли противостоять природным катаклизмам и имели возможность хотя бы попытаться отразить удар кометы, издалека мчащейся к Земле. Диалог богов, состоявшийся в «Хроники ларгов: Некромант» так же не имеет расхождения с этой информацией. Феноменальные технологии? Ну, тут стоит упомянуть про пирамидальные системы, расположенные в разных уголках Земли, при помощи которых можно было проводить переговоры, атаковать и управлять какими-либо физическими процессами. Что уж спорить о своеобразной музыке, которая звучала из-за какого-то прибора у готов – может быть, ее создавало что-то наподобие заводной шарманки. Ирокез? Это атрибутика воина, бунтаря, хулигана. Принято считать, что их носили в частности индейцы из одноименного племени, потом прическа вышла из обихода, но на нее снова задал моду лидер одной из популярных панк-рок групп. Пирсинг, макияж и клепки? Это к нам тоже пришло из древности и прочно остается в быту молодежи. Готы? Это древний союз племен, в свое время населявший часть Европу. Субкультура? Это какая-либо группа представителей общества, которая каким-либо образом предпочитает выделяться их него. То есть в «Хроники ларгов: Некромант» мной без особых подробностей описано как где-то на кладбище беседует некая группа молодых людей, в которую злодейски вмешивается и учиняет над ними расправу лорд Нотингхорф, намеревающийся завладеть билетом на космический корабль, имеющимся у одного из них. В ходе этих трагических событий в него стреляют из револьвера. По сюжету оружие было роздано для самозащиты всем, кто значился пассажирами. О местонахождении космической базы я не уточнял, потому что это не важно, но у нас на Земле много пустынь, так что пусть здесь останется место для фантазии. Так что все вполне объяснимо. Ничего удивительного, никаких нелепостей или несостыковок. Просто большой объем информации и наработок, а я крайне не люблю «намыливать одно и то же место» для «откорма» произведений. Честно говоря, не так-то просто, хоть я и автор книг про Этриус, упомнить все детали, события и персонажей, которые в них уже описаны и связаны в единое целое. Записывать бесполезно – запутаешься, а в голове порой все еле-еле укладывается – сижу, схемы рисую, чтоб снова сообразить, что к чему. Иной раз и в старых записях не разберешься или выкинешь из головы что-нибудь лишнее. Лишь нужным не оказалось. Да и вообще стараюсь сторониться всякой чепухи, чтоб голову поберечь. Непростая задача, ведь в жизни вокруг нас очень много всего интересного и необходимого для ознакомления, чем нагружается голова, так что не будем отвлекаться.

Когда-то я не только писал, но и проникался интересом к произведениям знаменитых авторов. Многие из них отсеивались сразу, где-то меня хватало только на несколько страниц, что-то мной было прочитано до половины, какие-то книги я даже удосужился прочитать несколько раз. Совершенно не следует особенности моего мышления и восприятия принимать за невежество, леность, высокомерие или что-то подобное. Еще тогда, когда родители подарили мне первую детскую иллюстрированную книжку, я проникся некой таинственной любовью к литературе и почувствовал в себе непреодолимую тягу к писательской и художественной деятельности. Мигом осознал, что должен посвятить свою жизнь искусству, что в нем и состоит мое жизненное предназначение, что я не только сам буду всесторонне развиваться, сочиняя книги и стихи, ваяя картины и скульптуру, но и поспособствую тем самым духовному развитию человеческого общества.

Учитывая, что в частности из-за отсутствия хотя бы минимума рекламных акций, ярких обложек, выполненных художниками-профессионалами, организации презентаций, пресс-конференций, творческих вечеров и прочих маркетинговых ходов для продвижения творчества, мои книги не пользуются достойным спросом у читателей и издателей, хотя я по образованию менеджер организации и прекрасно знаю, как раскрутить любой товар. Собственно, я уже давно не гонюсь за славой и заработком денег с продаж огромных книжных тиражей. Еще в процессе написания второй или третьей книги о ларгах это желание у меня быстро перегорело после непродолжительных наблюдений за авторами различной величины, а не только начинающими, которые очевидно вливали в пиар своих произведений крупные суммы, тратились на изготовление крутых обложек или устраивали презентации с привлечением прессы. Современные авторы объединяются в творческие коллективы, нанимают пиарщиков, ищут менеджеров по продажам и инвесторов, договариваются с частными издательскими домами на разных условиях, лишь бы им напечатали тираж, выражаясь иначе, делают бизнес, будучи абсолютно уверенными в том, что им удастся достичь успеха. Меня не только беспокоит моральная сторона такой «творческой» деятельности или скрытый фатализм жаждущих денег и славы людей, решивших реализовываться в сфере искусства, но и ее будущее в целом.

У меня никогда не было возможности и желания так лихо и самонадеянно финансировать свою творческую деятельность, как это делают другие творческие люди, не смотря на то, что я имею особую потребность реализовывать себя, как писатель, поэт, художник, скульптор и столяр. Все, что я могу себе позволить – это покупка бюджетных материалов и инструментов для творчества. Порой у меня и свободного времени то не хватает на то, чтобы взяться за ваяние очередной картины, стиха, книги или гипсовой скульптуры. Не знаю, что движет другими авторами, но я обычно предпочитаю не спешить, основательно осознать первооснову творческой потребности и дождаться ее пика, хоть это и не так просто, как может показаться. Мне хочется хоть как-то запечатлеть свои чувства и эмоции, обуревавшие на тот период времени мои всеобъемлющие душу и ум, однако довольно-таки трудно словами передать их природу. Прежде чем отпустить на свободу позитивную энергию читателям, клокочущую в груди и голове, хочется быть уверенным, что она найдет себе достойное применение и будет потребна, но по факту мои произведения на протяжении многих лет остаются в тени произведений других более предприимчивых авторов. Такое малоприятное стечение обстоятельств лишает сил, после чего собраться с мыслями и приступить к написанию книги практически не возможно. Почему же я тогда тяготел с дошкольного возраста к писательской деятельности, веря в то, что имею безграничный талант творца в различных областях искусства, если мне не суждено состояться, хотя в одной из них? Возможно, спустя столетие мои труды обнаружат и оценят их по достоинству, кто знает, но сейчас мне, судя по всему, предстоит просто делать то, что я должен, что требуют мои душа и разум, не рассчитывая на признание меня обществом, как талантливого писателя, поэта и скульптора. Видимо, так уже предопределено свыше, что мне нужно где-то внутри самостоятельно находить созидательные силы и изливаться на Землю, словно гейзер искусства. Возможно, я больше нужен самой планете, нежели социуму, кто знает. Исходя из этой мысли, мои предисловия к книгам не только попытки осознать причины их написания, но и не что иное, как некие побудители к действию, мотиваторы. С другой стороны они являются своеобразным дружеским приветствием читателю от автора, попыткой достичь больше взаимопонимания с читателем, поделиться максимумом чувств и эмоций с теми, кто проявил интерес к моему творчеству. Иными словами, для меня это очень важно, и надеюсь, что такой шаг с моей стороны навстречу к читателям найдет одобрение в сердце каждого.

Так зачем я пишу предисловия, если другие авторы их не пишут?

Мне всегда хочется быть максимально откровенным с читателями, когда я пишу, таким, какой я есть. Если честно, я совершенно не выношу критику, хотя мне частенько самому многое не нравится в своих текстах – мог бы писать и лучше, копаться в словах, сомневаться в правильности написанного текста, вносить правки, переписывать абзацы и прочее. Такое мной практикуется, но без лишнего фанатизма. Как говорят, что написано пером, не вырубить и топором. В целом, я уверенно владею русской речью, обладаю врожденной грамотностью, прекрасной фантазией и живым воображением, у меня на достаточном уровне развита интуиция. Ради шутки, тут же представляю сказочника, который то и дело осекается и пересказывает историю с середины на новый лад, будто арестант, меняющий свои показания на допросе. Так в какой же из версий им была рассказана правда? Не сомневаюсь, что в литературе так делать нельзя, ни фантастам, ни сказочникам, ни сатирикам. Я считаю, что лапшу вешать на уши читателю можно в крайних случаях, для создания интриги или придания определенного эффекта в тексте, но стараюсь не практиковать подобную методику. Я пишу искренне, с душой, без вздора и пустословия, поэтому склонен считать, что мои тексты не подсудны. Не смотря на это, мои стихи и проза частенько попадают под опалу критиков интернета. В большинстве случаев критически не могу соглашаться с их кретинскими утверждениями и обвинениями, иногда не выдерживаю и вступаю в споры, но никакие убеждения с моей стороны не меняют положение дел. Хэйтеры. Что с них взять, если они нашли себя в этом желчегонном виде искусства и вполне преуспевают? То же самое касается судейства на различных конкурсах, к которым я быстро охладел по подобным причинам и всячески стараюсь минимализировать свое участие в них. Быть резидентом на мероприятиях с применением полюбившейся многими творческими людьми фишки под названием «свободный микрофон» меня тоже не прельщает. Что не устраивает в моих книгах крупные литературные издательства за много лет писательской деятельности я так и не понял, хотя одно время частенько писал их редакторам, но тщетно, что удивляло не только меня, но и моих родных и друзей. Однако что раньше, что сейчас, трудно кого-то удивить рассказами о несправедливости и о том, как трудно порой, даже имея заветный билет, занять свое законное место в каком-нибудь автобусе, если в него следом за вами врывается разгоряченная толпа.

Хочется, чтоб мой труд ценили по достоинству, а не за красивую обертку, шумные показы и приторное навязывание своего товара, как это модно в современном мире. Уж точно тупо зарабатывать деньги на своих книгах с моей стороны было бы кощунством по отношению к ним, как к произведениям искусства, кои я позиционирую именно таковыми. Все или ничего. С недавних пор в магазинах интернета появилась очень полезная для не пользующихся спросом по той или иной причине у читателей авторов, услуга под названием печать по требованию, так что бояться нечего – во всяком случае, книги больше не будут пылиться на складах и полках. Остается только ждать, когда их заметят среди бесконечной массы других произведений. Впрочем, если это и не состоится, Этриус стоил того, чтобы его создать. Совершенствовать. Жить им. И разрушить, чтоб иметь возможность создать что-то еще. С предисловиями. Или уже без них. Но все так же – совершенствуясь, живя своим творчеством, пройдя путь, забывая дорогу назад и осваивая новые миры.

Так что теперь я резидент своих книг и именно в них не нужно подстраиваться под публику или судей. Здесь я настоящий, искренний, любящий каждого своего читателя автор. А предисловия к книгам – это вовсе не «фэйсконтроль», как могут предположить критики, и даже не «свободный микрофон» для банального самоутверждения. Цель написания мной предисловий к книгам по своей сути имеют большее сходство с задачами, возлагаемыми на конферансье, которые в первую очередь обязаны увлечь, заинтриговать и вызвать у гостей представления больший интерес к нему, создать приятную теплую атмосферу в зале, пробудить воображение. Мои предисловия – это бесподобный аперитив для истинного гурмана литературы.

Что же касается крошечных глав в моих книгах, об объеме которых критики так же неоднократно выражали недовольство, могу ответить кратко и талантливо, так как выше уже раскрыл суть и этого вопроса. Если предисловия можно смело называть бесподобным аперитивом, то главы моих книг сравнимы с порциями самого восхитительного литературного блюда изысканного ресторана прозы с простым и ничем не примечательным названием «Сказка», в коем ваш покорный слуга по воле судьбы является шеф-поваром. Однако добавлю по секрету без излишней напыщенности, что лично для себя и близкого мне круга читателей я предпочитаю называть главы своих книг фисташками. Не грецкими орехами, не фундуком или арахисом, а именно фисташками. Ибо я их обожаю.

Так какое же блюдо я приготовил для читателей на этот раз? Как всегда неповторимое. Никак не иначе, ведь мне всегда хочется придать книге уникальность, впечатлять, удивлять и восхищать каждой строчкой, интриговать и волновать каждой страничкой, а завершить книгу так, чтобы после ее прочтения оставить несказанное блаженство в воображении читателя, подобное послевкусию, которое можно испытать лишь раз, впервые отведав восхитительное блюдо изысканного ресторана. Потом уже, не спорю, когда захочется вновь почувствовать вкус этого бесподобного чуда, он окажется не таким восхитительным, как это было однажды, но по-прежнему останется любимым десертом, созданным для истинных гурманов.

Однако мировая литература безгранична настолько, что в ней, как и в мировой кулинарии, невероятно трудно создать что-то уникальное, но писателей этим не остановить. К любому тексту можно прицепиться, найти клише и штампы, поймать на тавтологии и алогизме, найти ошибки в орфографии, пунктуации, стилистики и грамматике, просто затроллить любого автора, наконец-таки, если это кому-то нужно. Именно по этой причине я уже давно фактически не читаю художественную литературу, откровенно боясь потерять уверенность в себе, невольно стать чьим-то подражателем или трястись над каждым словом, чтоб им не стать. Конечно же, я читаю, но в большинстве своем, если для себя, то – разные новости, научные, документальные или юмористические статьи, а в остальном я читаю детские книжки для дочки.

Не смотря на это, стоит отметить, что каждую свою книгу я стараюсь создать неповторимой и оригинальной. Писатель должен иметь особое чутье, как заправский шеф-повар, умеющий сочетать ингредиенты так, чтобы едок не догадался о том, какие из них имеются в составе приготовленного им блюда, а отведав его раз, всегда бы требовал добавки, но так никогда и не смог бы разгадать секрет мастера.

Мой секрет вовсе не в аперитиве или фисташках. Вот, к примеру, возьмем хотя бы первую книгу «Война ларгов: Клинок и магия Луны» – это добрая сказка с множеством разных персонажей и бесконечной чередой событий, с занятными умиротворенными диалогами и бешеными погонями, сражениями, магией и стрельбой из лазеров, где одновременно находится и место для нескольких историй о любви. Если двумя словами – фэнтезийная мелодрама. Моя вторая книга «Хроники ларгов: Некромант» – полная ее противоположность, мрачная, жуткая и местами несерьезная книга, в которой главные герои злодеи, да и ее финал нельзя назвать позитивным. Своеобразная страшилка с весьма невеселым юморком. «Война ларгов: Мятежные болота» – это много непредсказуемых сюрпризов. «Девиз ларгов: Все ради любви» – приключения с драматическим финалом. «Война ларгов: Внук колдуна» – драма о печальной судьбе главного героя, где ждешь счастливый финал, но – нет! «Война ларгов: Проклятие Этриуса» – наоборот, эксцентричная комедия на грани фарса. «Легенды Этриуса: Ужасно-милый огр» – мелодрама с элементами триллера, которая держит читателя в напряжении до последней страницы. «Легенды Этриуса: Стойкость Александра» – психологическая мелодрама, более размеренная и местами «спокойная», но еще более непредсказуемая, чем предыдущая книга. «Девиз ларгов: Сердцу не прикажешь» – мелодрама с непредсказуемым сюжетом. «Хроники ларгов: Богини судеб» – книга – катастрофа, шокирующая и уму непостижимая, комментарии излишни. Советую, пробовать все «блюда» по порядку.

Ну, да ладно! Кроме шуток, на страницах «Легенды Этриуса: Все беды из-за орков» читателей ждет, как обычно, противостояние добра и зла, дружба и верность, коварство и обманы, а так же небольшое детективное расследование, новые сражения и встречи со старыми знакомыми из предыдущих книг. Это будет незабываемое приключение.

Все же последнее слово всегда остается за читателем, и чтобы не обманывать вашего доверия и, боясь показаться навязчивым, оставлю Вас наедине с моей одиннадцатой книгой. Как когда-то говорил Николай Коперник, чтобы Твоему Святейшеству не показалось, что относительно пользы этого труда я обещаю больше, чем могу дать, я скромно перехожу к изложению.

Итак, дорогие мои читатели, перед вами «Легенды Этриуса: Все беды из-за орков». Приятного!

Введение. Верша историю Этриуса

Отшумела кровопролитная Великая война. Генерал Джон Рид, командовавший войсками ларгов и эльбов, принес долгожданную победу в Ларгиндию. Дни войны остались позади. Орки ушли восвояси, в свои жаркие песчаные Пустоши, где нет ни одного деревца, если не считать Черный лес, виднеющийся где-то вдали посреди барханов, но в эти земли соваться ларги еще не готовы. Кто знает, что или кто их там может поджидать, кроме орков. Раз им спокойно не сидится в своих Пустошах, значит, и делать там нечего!

Иногда небольшими группами все же они пытаются подобраться к Бардрену по мосту или к Гилбадну на плавательных плотах, но воины ларгов и эльбов стараются мигом пресекать подобные выходки коварного врага, зорко охраняя границы Ларгиндии. Местами еще случаются небольшие сражения между противоборствующими сторонами, несмотря на временное перемирие, но зачастую орки убегают, так как каждый из них не желает оказаться на прицеле у метких лучников и почувствовать себя в роли живой мишени. На дозорных Бардрена нельзя не нарадоваться. Свою работу выполняют превосходно: «На горизонте все чисто!»

На окраине Пустошей за Безымянной рекой больше нет ни одного шатра, чарующие закаты не заволакивает дымом от костров, а по ночам зловещий смех больше не гремит раскатами грома в умиротворяющей синеве неба среди дремотных звезд. Жители пограничных городов Ларгиндии в это время больше не прячутся по домам и даже не закрывают ставни, подолгу гуляют по улицам шумными компаниями или тихими парочками, нежно держа друг друга за руку. Даже днем, там, где еще совсем недавно бушевали беспрестанные кровопролитные сражения, теперь царят тишь и спокойствие. Горожане и селяне с первыми лучами солнца смело выходят из домов и принимаются за свою повседневную работу, что раньше не всегда сопровождалось таким стойким энтузиазмом, как сейчас. В окрестных лесах еще сохраняется опасность столкнуться с орками, поэтому следует сохранять элементарные меры предосторожности и не рисковать понапрасну, не смотря на то, что большинству ларгов порой очень хочется отправиться на охоту или поиски грибов и ягод. Впрочем, некоторые смельчаки отважно наведываются в лесной массив на северо-западе от Бардрена. Там более-менее безопасно, но вглубь леса все еще противопоказано представителями закона уходить, так как помимо смертоносной встречи с орками существует высокая вероятность попасть в плен к разбойникам. Таковые появились сразу же после окончания Войны из числа воинов в результате отсутствия выбора и нежелания работать в полях и на стройках.

Старый король Ларгиндии был очень плох и почти не вставал с постели. Его советник Мазератти решительно взял на себя бразды правления и неспешно занимался обучением приемника, юного принца Константина, которому предстояло занять место своего отца на троне королевства, когда тот умрет. Джон Рид проживал с женой в Бардрене, решая разные вопросы, касаемо обороны Ларгиндии и военной подготовки ее войск, его сын Александр тем временем учился в школе Рединфорта, которому учителя пророчили стать надежной опорой своему отцу по ее окончании и в свое время занять его место во главе войск королевства.

Еще одной заботой у Джона Рида была так называемая Гильдия воров, образовавшаяся после Войны по тем же причинам, что и шайки разбойников. Ее представители были такими же выходцами из числа обленившихся воинов Ларгиндии, которые в отличие от мирных жителей королевства умели обращаться с оружием и без труда могли пролить кровь, если после этого найдется чем поживиться, будь то что-то ценное или обычная дешевая выпивка. В целом пока что они вели себя довольно тихо, изредка промышляя грабежами, но не стоило их недооценивать. Арестовать хоть одного вора фактически не представлялось возможным, ведь в целом по внешности и поведению они ничем не отличались от мирного населения, поэтому Джон Рид посоветовал мэру Бардрена разделить город на две части. Было принято решение обнести его стеной, которая уже была в процессе строительства, не по всему периметру, а частично, отделив благоустроенный район от трущоб, где и обитали представители Гильдии воров. Так в Бардрене появились Верхний город и Грязный район.

На северо-востоке от него из обычного пограничного поста, так же как и предыдущий более крупный город образовался Гилбадн, о котором упоминалось выше. Он расположен у самой границы с землями орков, однако ларгам возводить вокруг него стены нет нужды, так как между землями враждующих сторон разделительной пограничной чертой является бурное и широкое русло Безымянной реки, берущей свое начало от океана, бегущей мимо Бардрена, ближе к которому ее русло становится все уже и уже. Судя по всему, еще до появления Ларгиндии в ее лесах хозяйничали орки и возле Бардрена есть несколько искусственно созданных ими каменных переправ через Безымянную реку. Словно молния, она рассекает материк, на юге в густых лесах эльбов, разделяется на несколько ответвлений и плавно растворяется во множество ручьев, а где-то посреди всей этой первозданной красоты природы, нежнейшей сочной зелени и чистейших прохладных вод, располагается столица эльбов, союзников ларгов, величественный Зеленый город.

На севере материка в пещерах у подножия высоких заснеженных гор тем временем тихо процветают краглы, не желающие участвовать в бессмысленных кровопролитных войнах. Властвует там юный вождь Горгонза, сын орка Крумша и эльбийки Энриэль. Он с распростертыми объятиями встречает всех гостей, не имеющих расовых предрассудков. Отрекшись от своего прошлого и став краглами, орки с эльбами живут мирно и дружно, создают семьи, нянчат детей, осваивают ремесла и ведут кое-какое хозяйство. Они развивают свою культуру, все же обмениваясь приобретенными ранее полезными знаниями, изучая особенности местности и изобретая разные способы для улучшения условий своей жизни. Краглы научились строить дома из снега, ловить рыбу в прорубях и охотиться на оленей. По мере прироста населения в их подгорном городе, они прорывали новые тоннели и пещеры, в некоторых из которых удавалось создавать высокие своды. Приходилось развешивать по стенам факелы и постоянно поддерживать огонь в кострах, чтобы не оказаться в полной темноте. Со временем образовывались бреши в сводах, и лучи света рассеивали царящий в пещерах полумрак, что вдохновляло краглов на новые идеи. Так появилось подземное озеро и Ледяной дворец, став местными достопримечательностями в их городе. Северяне миролюбивы и предпочитают дружить не только с ларгами и эльбами, но и с орками, а ссориться с ними ни у кого пока что не возникало желания.

Все бы хорошо, но самое интересное, о чем ларгам мало что известно, так это об истории Этриуса. Как известно, на этой планете лучших друзей, чем эльбы, не найти, но благодаря оркам, которые умеют быть лучшими врагами, как-то неуместно, что ли, было бы рассказывать о том, что могло еще больше травмировать психику переселенцев с Земли, которым без того сейчас было не легко. Собственно, эльбы к тому же и умелые хранители секретов. Впрочем, ларги и сами должны понимать, что Этриус может их удивить не только орками и эльбами, как говорится, знали, на что подписывались, отправляясь на далекую планету. И, скорее всего, понимают, раз не задают лишних вопросов эльбам. Удивительно, что и сама «история» Этриуса пока что не соизволила засвидетельствовать им свое почтение, а ведь она вполне способна на это. И не только на это. Легко. Только попросите чудес и Этриус исполнит.

Судя по всему, поначалу бог Этриуса Сатир не испытывал особого доверия к переселенцам с Земли, раз не посчитал нужным сразу познакомиться хотя бы с их королем. Промедлил, а зря. Чуть позже ларги вступили в кровопролитное противостояние с орками, благодаря чему он точно не был готов еще и к встрече с богом Этриуса, а затем и вовсе захворал, что, скорее всего, послужило новой причиной отложить свой визит к нему. Возможно, Сатир и сам был не совсем настроен на какие-либо светские рауты и беседы, так как жизнь тоже оказалась к нему неблагосклонна, хоть он и бог.

Совсем не так давно, создатель Этриуса веселился на праздниках в Зеленом городе вместе с эльбами и своей женой Габриэль, но даже боги не властны над временем и зачастую не имеют привычки менять какие-либо события себе в угоду, даже если встает вопрос жизни и смерти тех, кто смертны. Жена Сатира рано умерла, что совершенно не свойственно представителям лесного народа, но все же, прежде чем покинула этот мир, успела выкормить сына Кузоллу, родившегося с уродствами и слабым здоровьем. Он вырос и абсолютно перестал прислушиваться не только к мнениям окружающих, но и советам Сатира, проявляя чрезмерное свободолюбие и непримиримость ко всем, кто встает у него на пути.

Хотелось бы надеяться, что у него на пути не окажутся ларги, но проницательный бог Этриуса в этом очень сомневался, превосходно зная, что его сын всегда оказывается там, где случаются неприятности, а если их там нет, то он обязательно их устроит. Однако следует заметить, что Кузолла пока что тоже, как и его отец, не испытывал особого доверия к переселенцам с Земли. Объясняется это тем, что чуть позже после того, как на Этриус прибыли ларги, он поссорился с вождем орков Руш Крушгаром и отправился не к ним, а в Ледяной город к краглам, где его душевно приняли и там же он гостит и в настоящее время.

Благо, когда он шел на север, на его пути еще не было ни Бардрена, ни Гилбадна. Неизвестно, как бы повернулась тогда история Этриуса.

Глава 1. Обычный семьянин Семен

В большинстве своем ларги очень предприимчивые личности. Для них предпочтительнее карьеризм, нежели безделье. Вот, допустим, эльбам свойственно трудиться размеренно, без суеты и спешки, с перерывами на отдых, орки наоборот не любители созидательного труда и нехотя принимаются за какую-либо работу, кроме сноса зданий, разведения костров или разделки туш к ужину, а ларги любят все под настроение. Порой трудно догадаться, к чему их влечет в тот или иной момент – то им поработать хочется, то побездельничать они не прочь, а условия труда могут быть абсолютно любые – и рутина устроит, и суета, и интриги во время работы, чтоб не заскучать приветствуются. Особенно ларгам нравится получать лучшие должности, если есть возможность выбирать. Если кто-то дорос до руководителя, то это совершенно не значит, что у него получится надолго закрепиться на этом посту, ведь никто из остальных участников коллектива не оставит надежд занять его место. Ох, на такой работе не заскучаешь! Придется держать своих коллег в узде и не давать им спуску, а если конкуренция окажется жесткая, то тут уж придется держать ухо востро, собрать волю в кулак и работать не покладая рук. Самым настырным и предприимчивым карьеристам достается вся слава, власть и деньги. И плохо будет тому, кто сражался за место под солнцем и он, в конце концов, не выдержит конкуренцию и сдаст позиции – такому подчиненному придется не сладко, победитель, заняв желанную должность, не прекратит прессинг и выживет из коллектива того, кто с ним прежде соревновался за нее. Иными словами, у ларгов касаемо работы в инстинктах сохранился фактически тот же естественный отбор, какой неизменно практикуется у животных. Все же в этом вопросе эльбы и орки определенно цивилизованнее своих соседей, прибывших на Этриус с Земли, и заслуживают большей похвалы, но зато не будь ларги ларгами, закоренелыми карьеристами, выживальщиками и приспособленцами, врятли им удалось бы закрепиться в тех условиях, какие им изначально предоставила чужеродная планета.

Семен никогда не позиционировал себя мастером своего дела и не имел склонности к карьеризму. Если выражаться образно, то он просто плыл по течению на своем маленьком плоту, который, собственно, являлся имуществом, принадлежащим не совсем ему, а его отцу, который научил сына всему, что тот уже умел, и не переставал учить его всему тому, что ему следовало еще постичь.

Будучи уже женатым и имеющим двух детей ларгом средних лет Семен трудолюбиво помогает отцу в его пошивочной мастерской на окраине Рединфорта, столицы Ларгиндии. Семейный подряд занимается изготовлением неброской разноплановой и практичной одежды, которая применима как для облачения в нее на работе, где легко можно испачкаться, так и для прогулок по городу или походов в гости. Товары пошивочной мастерской отца и сына пользуются спросом. Нельзя утверждать, что их дела идут в гору и они успешны, но в целом они на жизнь не жалуются. Работы много, расхолаживаться особо некогда, но если днем хорошенько потрудиться, то ближе к вечеру каждого дня Семен совершенно свободен и может позволить себе заслуженный отдых. Вобщем-то какие-либо изысканные, как это расценивается в его понимании, развлечения, ему осуществить затруднительно по причине того, что у него буквально нет денег, так как он до сих пор живет с родителями в их небольшом, но уютном доме, и семейным бюджетом в нем заведует мама Семена. Она занимается стиркой, глажкой, походами по магазинам и готовкой на кухне, немного подрабатывая рукоделием. Не удивительно, что у ее сына попросту в карманах нет ни одного медяка, да и они ему и не нужны, ведь он в целом ни в чем не нуждается. Следовательно, если от Семена потребуется реализовать поход с женой в театр на новую постановку или устроить встречу с друзьями в трактире, это окажется не то что бы дорогим удовольствием, а крайне трудноосуществимой задачей.

Впрочем, так обстоят дела у Семена только если рассматривать их с финансовой стороны, но основная проблема отсутствия всяческих изысков в его отдыхе не в затратах, а в том что он вот уже несколько лет не живет со своей женой Гертрудой и столько же времени не виделся со своими детьми.

Нет, он с ней не разводился. На Этриусе не практикуется разрыв семейных отношений как таковой и даже не ведется никакой учет семей ни у одной из рас, особенно у орков. Это абсурд. Конечно же, когда ларги обживутся и разрешат все спорные вопросы с кровожадными соседями, они не только обязательно усложнят всевозможными подсчетами чего-либо или кого-либо свой общественный быт, но и попытаются усовершенствовать его пенсиями и пособиями для населения. Как бы ни было досадно, но на данный период времени ларги еще очень далеки до начала совершенствования своих социальных условий жизни на Этриусе.

Что же касается Семена, то он сам виновник всех своих злоключений. Ах, если бы он был карьеристом, то возможно еще жизнь торжественно засияла бы новыми красками, вернулась бы жена, а вечера он проводил бы за играми со своими детьми. Но Семен не из числа тех, кто готов предать своего отца и перестать помогать ему в его пошивочной мастерской. Любящий сын не способен обхитрить мать и отложить себе пару монет на поход в трактир с друзьями или на букет цветов для Гертруды, чтобы растрогать ее сердце и убедить ее, чтобы она как в старые времена, когда они были молоды, согласилась бы прогуляться с ним по улицам ночного Рединфорта. Впрочем, Семена почти все вышеперечисленное не расстраивает, кроме отсутствия в доме детей и возможности поиграть с ними вечером, ведь с родителями ему живется очень даже неплохо, Гертруда сама приняла решение уйти от мужа, он с ней даже никогда не ссорился, а настоящих друзей у него никогда и не было.

Жена Семена родилась в такой же простой сельской семье. С малых лет ее приучали к труду, и денег она вообще ни разу не видела в своей жизни, пока ей самой не пришлось идти в столицу, неподалеку от которой и располагалась ее сельское поселение. Именно в тот день она и познакомилась с Семеном, когда пришла в пошивочную мастерскую его отца, чтобы купить себе пару платьев, да косынок на голову для работы в поле. Они друг другу сразу же понравились, разговорились, и между ними завязалась дружба, которая быстро переросла в нежные романтические отношения с продолжительными ухаживаниями со стороны Семена.

Когда молодая влюбленная пара обвенчалась, как водится, они начали жить в доме мужа. Годы совместной жизни скрепили их семейных союз. Гертруда оказалась заботливой и покладистой женой, незаменимой помощницей по дому матери Семена и замечательной мамой, не смотря на то, что при любой возможности спешила поработать в поле и очень сильно уставала от массы дел, которую так отважно взвалила на себя. Все же она совсем справлялась и ее усталость никоим образом не отражалась на семейных взаимоотношениях. Даже родители ее мужа прониклись к ней добрыми чувствами и души в ней не чаяли, все в их доме жили дружно и своему счастью не могли не нарадоваться, даже сама Гертруда.

Однажды какая-то подружка пригласила молодую жену поработать на одной из мануфактур возле Рединфорта, и она согласилась и не пожалела. После нескольких месяцев тяжелых трудовых испытаний в новом коллективе упорная Гертруда втянулась в процесс работы, спустя полгода ее повысили, а уже через год она заняла небольшую руководящую должность, где у нее в подчинение оказалось несколько разнорабочих. Вот тогда-то жена Семена и почувствовала вкус власти и денег. Она начала хорошо зарабатывать и много времени проводить на работе. Теперь большую часть времени с маленькими детьми приходилось возиться Семену, но это было не сложно, ведь пошивочная мастерская его отца расположена возле дома, старшая дочь в то время уже ходила в школу, а иногда детей можно было оставить с их бабушкой. Ничего, справились.

Однако вскоре Гертруда неожиданно и без каких-либо объяснений просто забрала детей и ушла. Семен приходил к ней на мануфактуру и пытался выяснить причины ее жестокого поступка, сравнимого по болезненности ощущений с ударом ножом в спину, но толком поговорить не получилось. Помешали коллеги жены, поначалу устроив совершенно неуместный конфликт, такое своеобразное театрализовано-шутовское представление, а потом и вовсе высмеяв визитера так, что даже самой Гертруде стало стыдно перед ним. Впоследствии, когда раздосадованный Семен ушел, никто ничего уже не выяснял. Предположительно, кто-то из коллег хотел поддержать молодую жену, ведь когда ей сообщили о появлении на мануфактуре ее мужа, то она зарыдала, а затем, как обычно это бывает, кто-то не разобрался в том, что происходит, вмешался и наломал еще больше дров.

Позже Семен и Гертруда время от времени виделись, и то ради того, чтобы он хоть немного общался со своими детьми, но выяснять отношения при них было неловко, а потом и вовсе стало ни к чему. Однако сейчас спустя годы у Семена вновь возникли некоторые важные вопросы, касающиеся семейных взаимоотношений, которые следовало бы обсудить со свободолюбивой Гертрудой в срочном порядке. Рано утром отпросившись у отца, он нехотя отправился к жене на ненавистную ему мануфактуру.

Глава 2. Конфликтная женщина

Переборов свое неприязненное отношение к коллективу мануфактуры, на которой работает его жена, Семен прогулочным шагом добрался до дверей нужного ему двухэтажного здания, расположенного с наружной стороны чуть поодаль от высокой белокаменной стены Рединфорт. Между ней и пшеничным полем, тянущимся вплоть до самого горизонта до крыльца этой самой мануфактуры, струится тщательно вытоптанная до голой земли дорожка. По ней-то все и ходят, и Семен не стал исключением.

Уже на подходе к зданию, Семен продышался, готовясь к словесной перепалке. Здесь на улице у входа в мануфактуру он встретился с двумя женщинами, которые о чем-то умиротворенно разговаривали. Одна из них была уже знакома ему со времен предыдущего визита сюда и являлась участницей незабвенного и злосчастного конфликта, так же признавшая и Семена, судя по оживлению на ее лице.

– А, снова вы! – воскликнула она, приветствуя милой невинной улыбкой гостя, – Что на этот раз у вас стряслось?

– У меня и в прошлый раз ничего не тряслось. Это вы трясете всем чем можете, вместо того чтобы работать, – сухо ответил Семен и хотел, было, пройти мимо, но женщина решительно опередила его и грудью преградила ему дорогу к дверям мануфактуры, – Что вы ко мне пристали? Уйдите с моей дороги!

– Ну, уж нет! Не я к вам пришла. Позвольте отчитаться предо мной, а то я охрану позову, – не унималась женщина.

– Между прочим, у нас перерыв, – поравнялась с ней подруга, – Мы законно отдыхаем, а вы нам портите настроение перед работой.

– Что? Я просто шел по своим делам! – Семен хотел было отодвинуть живую преграду, но передумал, не испытывая особого желания встречаться с охраной мануфактуры, будучи уже наученным по прошлому визиту сюда.

– Я здесь работаю. А что вам здесь нужно? – выпалила конфликтная женщина.

– Я вам не грубила! Извинитесь, – согласно кивнула ее подруга.

– И не подумаю. Зовите охрану. Вы знаете, что я пришел к жене, – ответил Семен.

– Если вы снова хотите довести ее до слез, то вам здесь делать нечего, – предупредила его конфликтная женщина.

– Ах, вы еще и семейный тиран! В таком случае, вы не извинитесь передо мной, то вам здесь тем более делать нечего. Таких мужей, как вы, надо учить. Еще хоть одно лишнее слово и я пойду за охраной, – добавила ее подруга.

– Вы себя-то послушайте? Вы набросились на меня без какой-либо причины, что-то требуете, хотя я просто шел мимо! – возмутился Семен, – Дайте мне пройти!

– И все же! Куда вы идете и зачем? Отвечайте, – настаивала конфликтная женщина.

– Действительно. Вот наглец! Быстро отвечайте, – согласилась с ней подруга.

– Как посмотрю, вам нравится цепляться к прохожим, клеймить их нелепыми обвинениями, собирать толпу и устраивать массовое издевательство над одиночкой. Я все равно не уйду пока не повидаюсь с женой. Зовите охрану! – нахмурился Семен.

Конфликтная женщина отшатнулась от него, но все же взяла себя в руки, и хоть у нее не нашлось слов, многозначительно топнула ногой.

– Так. Ничего не понимаю. Просто схожу за охраной, – строго сказала ее подруга, подозрительно смерила гостя и торопливо зашагала к зданию.

– Довольны? И зачем все это? Вы снова устроили клоунаду, а я ведь просто хочу повидаться с моей Гертрудой! – пристыдил конфликтную женщину Семен.

– С вашей? Да она ушла от вас давным-давно! – усмехнулась та.

– Какое вам дело? Это наша с ней жизнь. Не вмешивайтесь.

– Подождите-подождите, – судя по всему, услышав упоминание знакомого ей имени, вернулась другая женщина, – Так вы муж Гертруды? Нашей героини труда! Она здесь больше не работает.

Семен хотел что-то сказать, но осекся.

– Ну, и что! Это не меняет ситуацию. Не надо ему ничего говорить. Он доводил Гертруду до слез. Пусть объяснится, что ему нужно от нее, – насторожила ее конфликтная женщина.

– Прекратите! Зачем вы лезете в чужую жизнь, если ничего не знаете? Я никогда не ссорился со своей женой, мы никогда не устраивали друг другу сцен. Я смирился с ее решением и готов все вернуть назад. Просто нам срочно нужно поговорить о нашей старшей дочери, – не выдержал Семен и наконец-то решил объясниться, почувствовав в поведении одной из женщин, что ей предпочтительнее придерживаться нейтральной стороны в конфликте, возникшем между ним и ее подругой.

– Ага, а ведь Гертруда забрала детей, значит, с вами и старшая дочь не желает встречаться! – обрадовалась конфликтная женщина.

– Что происходит? Почему? – растерянно произнесла ее подруга.

Семен хотел что-то скачать, но не успел.

– Почему? Да как можно жить с таким мужчиной, ведь он ни копейки в дом не принес, никуда ее не приглашал, цветы не дарил, все, на что этого мужа хватало – присматривать за детьми, и то, пока она на работе была, вот Гертруда от него и ушла. Ни рыба, ни мясо – вот почему! – вынесла свой вердикт конфликтная женщина.

– Нет! Так нельзя. Почему вы сразу не сказали нам, зачем пришли? – спросила Семена ее подруга.

– Так я узнаю, где Гертруда или нет? – подался назад оскорбившийся визитер.

– Никто вам здесь не скажет, где ее искать, пока вы не извинитесь перед нами и сами не сообщите нам, что у вас стряслось! Или уходите отсюда! – многозначительно поводила перед самым его носом указательным пальцем конфликтная женщина.

– Ах, вот вы как! Пользуетесь своим минутным положением! Думаете, я вас тоже проучить не могу? Сейчас же повышу цены в пошивочной мастерской и сделаю вывеску, что в этом вина бессовестных и самодовольных работников вашей мануфактуры. Пусть у меня больше заказчиков не будет, но зато все узнают о том, как вы с людьми обходитесь, когда они пытаются мимо вас пройти! Не было денег и не надо, обойдусь, зато вас проучу, как следует. Не меня, а таких кусачих гусынь, как вы, надо учить, – высказался Семен и пошел прочь.

Конфликтная женщина засмеялась и махнула рукой.

– Постойте! – рассерженного визитера окрикнула ее подруга, догнала его и пошла рядом с ним, – Я Пилла, пришла год назад на место Гертруды. Я вас отведу к ней.

– Ведите. Буду очень признателен вам за помощь, – с ноткой позитива отозвался Семен, хотя, судя по всему, особой радости он не испытал, что объяснялось лишь психологической усталостью, возникшей от конфликта, не только пережитого сейчас перед входом в мануфактуру, но и каких-то душевных переживаний, терзающих ларга более длительное время и с большей силой.

Женщина жестом указала направление, в котором предстояло идти. Она и Семен пошли вровень по тщательно вытоптанной до голой земли дорожке в сторону городских ворот, откуда к мануфактуре и пришел муж Гертруды. Мимоходом Пилла начала рассказывать все, что ей было известно о его жене, и он окончательно уверился в том, что встреча с ней состоится уже сегодня.

Глава 3. Выбивание подушек

Пробудившееся ото сна солнце ярко сияло над лесом, заливая нежным светом своих ласковых лучей просторы колосящихся пшеничных полей Ларгиндии. Посреди них в окружении белокаменных крепостных стен величественно раскинулся Рединфорт. Башенные шпили его королевского дворца гладят голубые небеса своими реющими на ветру флагами, будто бы напоминая всем вокруг о том, как безграничен и невероятен мир, окружающий нас, о том, откуда когда-то давно прибыли на Этриус ларги, и о том, как жизненно важно действовать, а не бездельничать. Созерцание всего этого величия непременно должно вызывать гордость за свой народ и подвигать на новые благородные свершения, и не только, а так же на терпеливое выполнение обычных повседневных забот и бытовых хлопот.

В целом, что у Гертруды все хорошо и что она в целом ни в чем не нуждается, Семен знал из писем старшей дочери, которая регулярно писала ему из Бардрена, куда уехала, как только почувствовала себя взрослой. Конечно же, никакой информации о матери, тем более о том, что она сменила место работы, в письмах не сообщалось.

Со слов Пиллы выяснилось, что Гертруда на мануфактуре быстро доросла до помощника управляющего мануфактурой, проработала на этой должности некоторое время, а потом ее пригласили на более доходную вакансию и она, недолго думая, согласилась. Сейчас она является экономкой в частном доме какого-то высокопоставленного жителя Рединфорта, а там же по совместительству – гувернантка двоих детей. Помимо высокого дохода новый работодатель предоставил ей и просторную комнату для проживания, расположенной на первом этаже. Делит ее Гертруда только со своей младшей дочерью. Двуспальная кровать, бельевой шкаф, комод для вещей, трельяж, окна с видом на дворцовую площадь с тенистой каштановой аллеей и резными деревянными скамейками – в общем, роскошная комната, а вот уборная расположена в крыле для прислуги – возле ее двери иногда по утрам возникают споры и конфликты между желающими привести себя в порядок. Условия проживания очень комфортные, так как у владельца дома, кроме Гертруды имеется довольно-таки большой штат прислуги – есть повар, садовник-ремонтник, две горничные-прачки и посыльный. Так что жена Семена фактически ни в чем не нуждается, в особенности у нее больше нет необходимости ходить по магазинам, готовить, убираться и стирать белье – в этом плане работать в таком доме было бы за счастье. Однако управлять таким штатом прислуги не просто, волнительно, на Гертруду возложена высокая ответственность, поэтому нужно оправдывать доверие, возложенное на нее новым работодателем.

Семен снова заволновался, и не мудрено. Узнав о том, как замечательно устроилась его жена, что она успешна и хорошо зарабатывает, ему стало перед ней очень неловко, ведь он не был способен предоставить и малой части всей этой роскоши, что она сейчас имела, будучи скромным ремесленником, живущим в доме своих родителей. Причина ухода Гертруды от своего мужа очевидна – ей попросту стало стыдно перед новым работодателем, если бы она привела в его дом Семена. Возможно, тот и вовсе отказал ей в постое для всей ее семьи, что способно было бы вызвать стыд перед любящим мужем, ведь она сделала выбор не в его пользу, а в пользу роскошной жизни. Возможно, жена совершенно растерялась, не зная, как об этом сказать Семену, и промолчала из опасений, что он устроит грандиозный скандал, способный стать причиной отказа работодателя в предоставлении ей желанной вакансии. Впрочем, в любом случае, поступок Гертруды являлся не подсудным – как бы на ее месте поступила другая жена, окажись она тоже претенденткой на место экономки в таком роскошном доме? Даже к гадалке идти нет нужды, чтобы понять ответ на этот вопрос, ведь он так же очевиден, как и всевозможные причины ухода Гертруды от Семена. Одно только не мог понять опечалившийся муж – любит ли она его по-прежнему, или ее чувства прошли? Узнать об этом, ему хотелось не меньше чем о том, по какой причине вот уже как пару недель он не получал письма от их старшей с Гертрудой дочери и известно ли матери о том, как у нее дела.

Будучи наученным горьким жизненным опытом, особенно многозначительным предательством со стороны жены, а ее уход из дома по факту нельзя расценивать как-то иначе, Семен крайне не желал лишиться и дочери. Именно поэтому он считал, что вопросы, касающиеся взаимоотношений в семье, не терпят никаких отлагательств, а обиды, если таковые имеются, тем более не стоит замалчивать – нужно обязательно объясняться, мириться, стараться понять своих родных и быть им полезными в их жизнях. Уж если с Гертрудой муж не успел во время найти взаимопонимание и вместе принять решение, по поводу ее карьерного роста, то уж наверняка еще не поздно поговорить с дочерью, помочь ей советом и узнать, где она живет, с кем и куда она трудоустроилась. В противном случае, если сидеть и ждать у моря погоды, Семен рискует оказаться ненужным не только жене, но и дочерям.

Пилла оказалась очень приятным, открытым и проницательным собеседником. Семен никогда в жизни ни с кем не говорит по душам, но с ней он охотно поделился своими переживаниями. Женщина поддержала его, и ему стало чуточку легче.

Они неспешно шли по улицам Рединфорта и болтали обо всем, как старые друзья. Вскоре Пилла привела Семена к дому, в котором работала его жена. У крыльца, выложенного из белого камня, незваных гостей встретила горничная, возвращавшаяся из сада с парой подушек, держа их подмышками.

– Доброе утро! Вы к кому? – поинтересовалась девушка и комично чихнула, – Извините. У меня нос очень чувствителен к пыли, на дух ее не переношу. Как известно, она очень быстро скапливается в домах – летит и в окна с улицы, и с верхней одежды. Лучше ежедневно легонько отбивать пуховые подушки от пыли, чтоб она в них не скапливалась.

– Это верно, но нам, простым людям, некогда этим заниматься. Мы привыкшие к пыли, – отшутился Семен, – Могу ли я повидаться с Гертрудой?

– Могу ли я поинтересоваться, кто ее спрашивает? – уточнила общительная горничная, – А то у нас однажды случай неприятный был. В дом зашел делового вида ларг, хорошо одетый, не представился. Мы все подумали, что это друг нашего хозяина, никто не отважился расспросить его о причине визита в наш дом. Так он украл статуэтку из бронзы и ушел, как ни в чем не бывало. Нас всех очень сильно отругали, а Гертруду даже оштрафовали. Так подождите! Я разве сказала Гертруду. Нет, я ничего подобного не говорила, мало ли кто что говорит. Сказать все что угодно можно, так что, прошу простить меня, но я обязана знать все обо всех – кто приходит, зачем и когда собирается уйти.

– Я давний знакомый Гертруды. Она работает у вас экономкой, – ответил Семен, – Мне очень нужно переговорить с ней.

– Прошу простить меня, но нужно ли это ей? – насторожилась горничная, – Если рассуждать правильно, мне следует заботиться о комфорте и хозяев, и прислуги в этом доме. Мы все – одна большая семья. Если я отвлеку от работы экономку, то ее подменить будет некому. Например, если она присматривает за детьми, то с ними может случиться все, что угодно за время ее отсутствия в комнате. Тем более, всегда есть вероятность, что кто-то из ее подчиненных нуждается в совете и помощи, или она отдыхает. А если встреча с вами огорчит ее, то я этого не переживу, даже если меня не отругают. Поймите меня правильно, отвлекать от работы экономку – это большая ответственность, и брать на себя ее нужно с полной уверенностью, что все будет хорошо. Вовсе не важно, как зовут ее – Гертруда, Франциска, Валентина или же Светлана. Имя сейчас не важно. Если вы мне гарантируете, что встреча и беседа с вами не огорчит ее, то нам остается определиться только со временем, которое вы отвлечете ее от дел по дому.

Семен чуть не забыл, зачем пришел, когда у него снова появилась возможность сказать свое слово. Он тяжело сглотнул и закашлялся.

– Я знакомая Гертруды и давняя подруга жены генерала Орвуса, брата вашего хозяина. Сообщите, любой из них, что пришла Пилла. Я пару раз уже бывала у вас в гостях, – вмешалась спутница Семена, – А этот ларг – муж вашей экономки. Его очень хорошо знают и уважают у нас на мануфактуре.

– Муж? – чуть не выронив из рук подушки, воскликнула горничная.

В этот момент входная дверь дома тихо отворилась и на крыльцо деловито вышла Гертруда, одетая в изящное темно-синее платье делового стиля, ворот которого обрамляли, придавали больший шарм и завершали властный образ экономки дома жемчужные бусы. Слегка завитые темные волосы, прекрасно оттеняющие украшение, да еще и в сочетании с золотыми серьгами, каждое из которых было инкрустировано жемчужиной, смотрелось на ее атласной шее идеально.

Увидев свою очаровательную жену на пороге роскошного дома и не совсем веря, что перед ним стоит именно она, Семен обомлел.

Глава 4. Женская логика

Строгое выражение лица Гертруды, словно вросшая в него маска, оставалось неизменным, лишь уголки ее рта немного приподнялись вверх, изобразив улыбку. Ее появление на крыльце, если смотреть на него глазами Семена, чем-то походило на выход артиста на сцену театра. Он прекрасно помнил, какой его жена была раньше, когда они жили вместе, и она была совсем другой – добродушной, открытой, приветливой, настоящей. Либо характер Гертруды изменили деньги и статус, либо она настолько дорожила своей работой и боялась хоть малейшим образом себя компрометировать, что даже встреча с мужем, не позволяла ей хоть ненадолго выйти из образа властной экономки этого дома.

– Ты свободна, Лори, – сказала Гертруда горничной и, дождавшись, когда та уйдет, чуть более добродушно посмотрела на мужа, – Салют, Пилла. Здравствуй, дорогой.

Спутница ее мужа по-кошачьи улыбнулась, моргнула глазами и слегка поклонилась, не произнося ни слова. В шутку или же от растерянности Семен последовав ее примеру, тоже сделал более манерный поклон.

– Ты можешь говорить. У тебя все в порядке? Как родители? Как работа? – будто пытаясь выйти из сна, слегка вздрогнула Гертруда, явно сдерживая свои эмоции, – Я очень рада тебя видеть, дорогой, поверь мне, но у меня немного свободного времени, так что говори кратко, что тебя привело ко мне. И уж, конечно же, обойдемся без объятий и поцелуев, чего мне так не хватает в последнее время, но я привыкла. Пилла, ты меня понимаешь, я знаю, без обид.

Спутница ее мужа снова по-кошачьи улыбнулась и согласно кивнула, томно зажмурив на мгновение глаза.

– Здравствуй, Гертруда. Родители ничего, – нашелся Семен и пристально посмотрел жене в глаза, – От Марианны нет писем уже две недели. Не знаешь почему?

– О, дорогой! Она большая и самостоятельная девочка. Стоит ли переживать? Переезд на новое место сулит новые заботы, поверь мне, я знаю, как это бывает. А порой и рассказать о себе нечего или попросту не хочется. Ну что рассказать о работе? Работа – есть работа, ты же знаешь? Пилла меня понимает, я знаю, – важно заявила Гертруда и сделала жест руками, призывающий к спокойствию.

Спутница ее мужа улыбнулась в привычной ей манере и томно моргнула глазами, предпочитая молчать.

– Я тоже тебя понимаю, но мы родители Марианны и должны быть внимательнее к ее поведению. Она всегда писала мне регулярно, порой даже ни о чем. Это странно и повод насторожиться, – предположил Семен, – Я в свое время ошибочно воспринимал твое молчание – думал, что тебя все устраивает и ты счастлива, а оказалось, что ты все время думала о другой жизни. Если меня бросит еще и Марианна, то я так совсем останусь в одиночестве. Только представь, если она выходит замуж и нас не позовут на венчание, вообще не пригласят к себе в гости, и мы больше никогда не увидим свою дочь. Мы с тобой даже сейчас не знаем, где она и с кем живет. В Бардрене? А может, и не в Бардрене! А где-нибудь еще.

– О, дорогой! Прошу тебя не обвиняй меня в том, что я не делала, – взволнованно выпалила Гертруда, на мгновение, изменившись в лице, но тут же став строгой, – Я была с тобой счастлива, поверь мне, но глупо было отказываться от хороших должностей, которые мне предлагали. А Марианна большая и самостоятельная девочка, она не пропадет, поверь мне. Ты знаешь это. Имей терпение. Когда она решит все свои вопросы, то непременно объявится, вот увидишь. Все будет хорошо.

– Не очень-то ты объявлялась в моей жизни, когда ушла от меня. Похоже, она вся в тебя – такая же пробивная и готовая сжигать за собой мосты, на пути к лучшей жизни. Если это так и спустя годы она не объявится, то где мы будем искать ее? – разоткровенничался Семен, – Неужели тебе и дочь не нужна?

– Прошу тебя наберись терпения. Дай ей время, – назидательно, но учтиво порекомендовала Гертруда, – Раз уж ты в наших с ней поведениях отслеживаешь аналогии, то должен помнить, как все было, когда я ушла. Все логично, дорогой. У меня было так много работы, что я порой оставалась ночевать на мануфактуре, я закрывалась в подсобном помещении, потом в своем кабинете, но я работала, а не искала себе лучшую жизнь. Работала для того, чтобы сделать ее лучше для нас, для наших детей. Тебе досталось дело отца, и ты им занят, но я всегда считала, что достойна чего-то большего, нежели работать в поле с утра до ночи, пойми меня правильно. Я забрала детей из дома только когда мне предложили работу экономкой. Их нужно было подготовить к новому дому и подружить с хозяйскими детьми. Я боялась, что ты не одобришь наш переезд или что мне даст отказ сам работодатель. Все это было очень волнительно, но я должна была так сделать для нашего с тобой счастья и счастья наших детей. Почему ты коришь меня за это? Впрочем, это твое право.

– Только сейчас ты об этот заявляешь? Где тут логика? Как понять женское молчание? Ах да, жена ушла из дома – я очень счастлив, – оскорбился Семен.

– А что я должна была делать? Я совсем не была готова к скандалу на мануфактуре, который там произошел. Нужно было дождаться более подходящего времени, а не ставить нас обоих в неловкую ситуацию. Именно поэтому я заплакала, пойми.

– Сейчас тебя уже ничем не пронять, это я понимаю. Дочь не пишет – ну и ладно.

– Пусть она почувствует свободу. Как же ей самореализоваться в жизни, если мы постоянно будем держать ее под присмотром? Ты легко нашел меня спустя годы, так же и Марианна найдется. На Этриусе всего один материк, это не Земля.

– Да, но между нами и орками идет война, а она уехала в пограничный город. Тебя это не беспокоит вовсе?

– Варваров из пустыни разбили. Они больше не опасны, а краглы, что живут на севере, хоть и примитивны в своем быту, но не конфликтны. Все будет хорошо.

– Что ты говоришь? На Этриус прибыло два космических корабля, и безумные орки перебили всех, кто находился на «Астерикс-2». Они даже не позволили пехоте рассредоточиться вокруг него для обороны, ворвались по трапу в общий коридор и беспощадно убивали всех без разбора. Как Воркфильду удалось бежать, он и сам не понял. Орки – искусные и хладнокровные убийцы.

– Я устала, прошу тебя. Что я могу сделать, дорогой? Марианна давно не писала, ты прав, но нам остается только ждать, если, конечно, ты не отпросишься у отца и не поедешь в Бардрен, чтоб проведать ее, – наконец-то предложила Гертруда.

– Куда ехать? Я не знаю, где она живет, – пояснил Семен.

– Я тоже не знаю, где ее искать, поверь мне. Если у тебя есть возможность, то было бы хорошей идеей съездить к ней в Бардрен и посмотреть, как она устроилась на новом месте. Ты найдешь ее, я знаю. Меня же ты нашел без особого труда. Ты справишься, – напутственно заверила его Гертруда, – А потом расскажешь мне.

– А если она уехала в какое-нибудь другое место. Что если она уже живет в городе краглов на севере или в Яроводье? – предположил Семен.

– Говорят, в Яроводье очень красиво и она там мечтала побывать, но поселение находится к западу от нас. Марианна не проехала бы мимо нас, она не такая. Она в Бардрене, не сомневайся. Но если это и не так, то ты найдешь ее и в Ледяном дворце краглов. Я буду очень благодарна тебе, если ты сообщишь мне о результатах твоей поездки. Удачи, – заверила мужа Гертруда, порываясь уйти и полноценно погрузиться в крайне ответственную, но высокооплачиваемую работу, от которой ее неожиданно отвлекли.

Волнение трудно было скрыть, но она и не пыталась. Еще бы, ведь ее спустя длительное время навестил муж и завел разговор об их старшей дочери, которая перестала выходить на связь. Как замечательно, что он так чутко и оперативно отреагировал на такое фактически не значительное, но достаточно загадочное обстоятельство, в связи с которым любящим родителям, живущим в другом городе, следовало бы насторожиться. К счастью, отец оказался более чем ответственным и сам вызвался навестить дочь, чего не могла себе позволить ее мать. Как бы ей не хотелось сопровождать его в предстоящей поездке к ней, она вынуждена была остаться в Рединфорте, что безо всяких лишних разговоров понимали оба родителя. Работодатель, несомненно, не отпустит Гертруду по столь неуважительной причине в другой город, ведь в противном случае отсутствие экономки в доме продлится как минимум несколько дней, что послужит значимым поводом для ее увольнения.

– Благодарна будешь? Хорошо, – решительно согласился Семен, – Тогда если я найду Марианну и все разузнаю, ты поговоришь со мной не с порога, как сейчас, а соизволишь пойти на вечернюю прогулку по городу.

– Договорились. Но ты мог бы меня пригласить и без всяких сделок. Прошу простить меня. Я итак заболталась, – Гертруда поспешно сбежала, не сильно хлопнув дверью.

– А что так можно было? – задумался Семен, продолжая смотреть на опустевшее крыльцо, – Без сделок. Что же она молчала?

– Взаимное молчание. Первый шаг всегда за мужчиной, – таинственно улыбнулась и ненавязчиво подсказала ему Пилла, по-кошачьи прикрыв на мгновение глаза.

Семен невольно почесал затылок и еще больше углубился в свои раздумья о замысловатых поступках Гертруды, в которых он оставался еще длительное время, и после того, как поблагодарил Пиллу за помощь, и попрощался с ней, и шел домой, и даже тогда, когда он начал готовиться к отъезду в Бардрен.

Глава 5. Деловое предложение

Придя домой, не теряя драгоценное время, Семен поговорил со своими родителями, поведав им о своих намерениях. Они отнеслись с пониманием и одобрили поездку в Бардрен. До полудня портной был уже к ней готов, так как собрать дорожную сумку оказалось еще более простой задачей, чем получение разрешения и благословения у родителей на отъезд. Однако как бы Семен не спешил поскорее разыскать свою дочь, приступить к ее поискам все еще не представлялось возможным, ведь для этого следовало хотя бы покинуть Рединфорт.

Для этого отважному отцу, отважившемуся отправится в рискованное путешествие, предстояло найти кого-либо, кто в ближайшие дни по тем или иным причинам запланировал поездку на восток. В данном вопросе следует учесть условия безопасности – наличие охраны или вооружения, и комфорта, но тут важнее не то на чем повезут, пусть хоть на телеге с капустой, а чтоб не возникли иные более жесткие неудобства. Желательно договориться о поездке с обязательной остановкой в одном из пограничных городов, чтобы сразу прибыть в пункт назначения и не волноваться, что вдруг планы извозчика переменятся, и он повернет назад или выкинет по пути что-то подобное. Например, самого Семена. Семену совсем не хотелось в результате этого топать потом пешком по пыльной дороге до Бардрена, где всегда есть риск попасть в лапы к разбойникам и лесным хищникам.

Пришлось отправиться на рыночную площадь и подходить к каждой торговой палатке по порядку, расспрашивая их владельцев и даже покупателей. Вскоре нашелся один добрый ларг, зарабатывающий на сбыте пушнины и прочих даров леса, добытых охотниками или собирателями, который собирался этим же вечером отправиться в Бардрен в одиночку. Семена это поначалу напугало, но как выяснилось, по междугородним дорогам курсируют военные патрули, и торговец вовсе не сумасшедший, он просто поедет чуть позади одного из них, о чем у него уже есть договоренность со стражниками.

Однако прежде чем самому Семену удалось окончательно договориться с этим добрым ларгом, он умудрился поставить себя в очень неловкую ситуацию, похожую на расспрос с пристрастием, так как не посчитал нужным сразу раскрыть причину, по которой намеревается добраться до Бардрена. Собственно, такое не мудрено, ведь о своем комфорте и безопасности думают не только пассажиры, но и извозчики. Впрочем, терпение Семена, проявленное в расспросе, окупилось сторицей, и из него он узнал много полезной информации, которая могла бы когда-нибудь пригодиться в жизни ему самому или его дочери Марианне.

– Довезу с ветерком. Дружище, а много ли у тебя багажа с собой имеется? – в процессе переговоров с Семеном уточнил торговец, зарабатывающий сбытом пушнины и прочих даров леса, как он и представился своему собеседнику, разыскивающему извозчика.

– Только дорожная сумка, – отмахнулся тот.

– Замечательно. Надеюсь, в ней у тебя лежит всего лишь перекус и сменная одежда, – предположил торговец и озвучил цену за проезд.

Семен согласно кивнул.

– В таком случае тебе осталось подождать пару часов до того, как я закончу со своими делами здесь, на рынке, и мы отправимся в путь. Вот только меня распирает интерес, – прищурив один глаз и пристально посмотрев на своего собеседника, сказал торговец, – А какие у тебя дела в Бардрене? Зачем ехать туда, может быть, я тебе с ними и здесь помогу? Чем занимаешься, как зарабатываешь?

– Я портной, – нехотя признался ему Семен.

– Уж не бизнес ли свой расширить хочешь, дружище? Так много товара накопилось, что здесь не распродается? – заинтриговался торговец.

– Нет, все разбирают. Мне и здесь покупателей хватает, – буркнул Семен.

– А я вот не могу сидеть на одном месте, так как специфическим товаром торгую. На пушнину больший спрос в пограничных городах, но и там поначалу от покупателей нет отбоя, как приедешь, а все потом нос воротят от палатки и мимо идут, как будто от моих шкур псиной воняет, – разговорился торговец.

Семен согласно кивнул и тут же пожал плечами, давая понять, что ему особо нечего добавить к сказанному.

– Так чего ты тогда забыл в Бардрене, дружище? – не унимался торговец.

– В гости к дочери еду, – признался Семен. Отпираться было уже бесполезно.

– А что она забыла в городе, расположенном на границе с орками?

– Живет там. А почему ты интересуешься? Это важно?

– Отчасти, да. Не в обиду, дружище, но вдруг ты доносчик разбойников и орков. Вызнаешь, проверяешь, а может, и ограбить меня затеял по дороге. Вот и проверяю.

– Нет, будь спокоен, я не опасен тебе. Сам боюсь, как бы чего по дороге не случилось.

– Не бойся. Бояться волков – в лес не ходить. Меня Саламат зовут.

– Хорошо, если так. А я Семен.

– Рад знакомству, дружище-портной. Так ты не ответил. Что твоя дочь в Бардрене делает, если ты здесь? Она замужем?

– Нет. Поехала туда искать работу после учебы, устроилась подмастерьем ювелира.

– А почему не устроилась здесь, в столице?

– В Рединфорте уже рынок занят. Опытных мастеров здесь в избытке, они не нуждаются в помощниках, уже набрали себе учеников.

– Так и переезд ничего не меняет. Там ситуация с трудоустройством точно не лучше, если не хуже. Сам подумай, зачем покупать ювелирные украшения горожанам Бардрена, в пригороде которого образовалась Гильдия воров, в окрестностях самого города прячутся разбойники, а из-за реки в любой момент может прибежать орда орков и изрубить на кусочки всех, кто попадется им на пути?

– Так что же делать? Хочешь сказать, не стоило учиться на ювелира?

– Учителя, конечно же, не расскажут многого, что-то и самому ученику додумывать придется, когда отучишься. Ну, бывает посоветоваться не с кем, но ты же сам торговлей занимаешься. Что же ты дочери не подсказал ничего? – немного пристыдил своего собеседника Саламат.

– Я портной. Работаю в лавке у отца. С торговлей косвенную связь имею, – совершил слабую попытку оправдать себя Семен.

– Надо тебе было с отцом посоветоваться и всем вместе подумать, как помочь появившемуся в вашей семье начинающему ювелиру подняться по карьерной лестнице или создать свой собственный успешный бизнес, – с огорчением фыркнул Саламат, – Дружище, а жена-то у тебя имеется? Чем она занимается, почему не участвует в судьбе дочери?

– Мы участвуем. Занялся бы ты лучше своими делами. В дороге наговоримся! – недовольно покачал головой Семен.

– Не гони лошадей, дружище. Я все успею, – усмехнулся торговец, – Ты не думай, что я зря болтаю или тебя обидеть хочу. Во-первых, мне нужно выяснить, можно ли тебе доверять. Во-вторых, как поедем, особо не поговоришь. У нас ветер в ушах от езды будет гулять так, что не пошепчешься, а в лесу тихо, лучше помалкивать, чтоб не привлекать лишнего внимания в себе. В-третьих, если спрашивают – значит, надо.

– Так ты знаешь, что я не опасен, куда я еду и зачем. Зачем мне отвечать на все остальные вопросы? – развел руки в стороны Семен.

– Я торговец и этим все сказано, – рассмеялся его собеседник, – А ты портной.

– Ну и что? – недоумевая, удивился Семен.

– Я могу продавать товары, которые шьет портной, – пояснил тот, – Соображай.

– С этого надо было и начинать. А зачем про мою дочь и жену расспрашиваешь? – опасливо поинтересовался Семен.

– Чего нет, то и дорого; чего много, то и дешево, – засмеялся Саламат.

– Не понимаю тебя. Причем здесь моя семья? – рассердился Семен, – Скажи прямо.

– Ты – портной, твоя дочь – ювелир, а я торгую пушниной, ну что тут может быть не понятно. Добро пожаловать в торговлю, дружище, – душевно похлопал его по плечу Саламат, – Способен ли ты меховые воротники подшивать к своим изделиям? А если их еще и твоя дочь декорирует разноцветными стекляшками? Как ты думаешь, какую стоимость будет иметь такие товары на рынке Рединфорта?

Семен вдохновенно посмотрел на своего собеседника, но тут же нахмурился.

– Глупости! Если ты мне доверишь пушнину, это я еще понимаю, но где мы возьмет драгоценные камни, хотя бы на одно изделие? – переспросил он торговца.

– Дружище-портной, совсем не обязательно тратить большие деньги на материалы, чтоб изготовить из них качественный и дорогой товар. Ты что-нибудь слышал о бижутерии? Это разноцветные стекляшки, имитирующие драгоценные камни, – коварно заулыбался Саламат, – Мое предложение в силе. Уверен, мы втроем вполне способны запустить на рынок Ларгиндии дорогостоящую линию одежды, которая не будет иметь конкуренции. Потом еще поговорим об этом.

Семен с восхищением посмотрел на торговца. Предложение Саламата о сотрудничестве и развитии совместного дела, сулившее большой доход, не могло не обрадовать отца, который собрался приехать в гости к дочери без подарка. Теперь не только нельзя было бы утверждать, что он появится перед Марианной без приглашения и с пустыми руками, теперь у Семена появился самый настоящий повод встретиться с ней, чтобы обсудить деловое предложение Саламата.

Глава 6. Жизнь – это движение

Как говорят, надейся на лучшее, а готовься к худшему. Вот именно под таким девизом и проносятся все успешные поездки между городами в Ларгиндии, пока в королевстве не появится какой-нибудь отважный и мудрый лидер, способный положить конец войне с орками и принести ларгам победу, такой же, каким был молодой генерал Джон Рид. Ну а сейчас, до свершения этого чуда новым героем, некоторым торговцам и фермерам приходится только глубже и чаще дышать, когда они находятся в пути, подстегивать лошадей, чтоб они не сбавляли бег, и надеяться, что им дорогу не преградит свежесрубленное дерево, в большинстве случаев предрекающее встречу с разбойниками.

Саламат оказался из числа опытных путешественников по дорогам Ларгиндии. Соблюдая простые правила, которые он сам для себя и вывел, он спокойно перемещался между городами. Во-первых, никогда нельзя перегружать телегу, чтоб лошадь меньше уставала и была готова отправиться в путь без промедления, благо, ему приходится возить не мешки с мукой или яблоками. Во-вторых, никогда нельзя ездить без эскорта дорожного патруля, договариваться со стражниками необходимо заранее и по возможности каждого из них нужно знать в лицо. В-третьих, даже при реализации первых двух правил, нельзя быть уверенным в своей безопасности, пока путник не прибудет в пункт назначения, поэтому в дороге нежелательно делать какие-либо остановки на отдых, всегда нужно помалкивать и держать ухо востро.

Саламат обещал – Саламат сделал. Доехали до Бардрена с ветерком. Без происшествий – путники не встретили ни орков, ни разбойников, ни лесных хищников, ни поваленных на дорогу деревьев, в общем, ничего, что могло бы испортить настроение, напугать или причинить вред их здоровью. Извозчик прекрасно видел под тусклым светом луны две широкие полосы пыльной дороги и знал на ней каждую канавку. На шкурах сидеть Семену было мягко и комфортно, он фактически ощущал себя королем, учитывая, что впереди на почтенном расстоянии мчался дорожный патруль, состоящий из трех стражников, вооруженных до зубов. За всю дорогу Саламат не проронил ни слова, но Семен вовсе не нуждался в беседе, ведь ему было что вспомнить, о чем поразмышлять, на что полюбоваться – на протяжении почти всего пути по обе стороны от пыльной дороги тянулся чарующий смешанный лес, изредка попадались небольшие деревушки и прилегающие к ним поля. Как-то даже какая-то собака увязалась за телегой Саламата, лаяла и бежала следом, пока не выбилась из сил и не отстала, чем немного позабавила Семена и его извозчика. Ближе к рассвету и к завершению пути с востока промчался другой дорожный патруль. Все стражники поспешно поприветствовали друг друга и разъехались, а на развилке, ведущей к пограничным городам, эскорт Саламата тоже повернул к Гилбадну и вскоре скрылся за горизонтом. Однако это не напугало торговца и пассажира его телеги, ведь через несколько минут они уже въехали в Бардрен, на подъезде к которому Саламат плавно замедлил бег лошади до быстрого шага. По мере продвижения к центру города, ей приходилось идти все медленнее и медленнее, чтоб не сбить кого-нибудь из прохожих, которые могли внезапно оказаться на пути, хотя в такую предрассветную рань улицы фактически были пустынны. Впрочем, будьте спокойны, в любое время дня и ночи, идущие по своим делам горожане, слыша легкий стук подкованных копыт по брусчатке за спиной, спокойно расступаются в стороны и никакого столкновения с ними произойти не может. Разве только если у какого-нибудь неумелого извозчика вдруг окажутся кривые руки, внезапно проявится косоглазие или еще по какой-нибудь невероятной причине понесет лошадь. Однако такое происшествие если и случается, то крайне редко, так что на улицах городов Ларгиндии касаемо вопроса безопасности передвижения по улицам все обстоит вполне комфортно и безопасно, как для извозчиков, так и для пешеходов.

Не успел Семен размять свою слегка затекшую из-за долгого пребывания в сидячем положении спину, как телега Саламата остановилась на шумной рыночной площади Бардрена, наводненной разными торговыми палатками и снующими между ними их владельцами, занимающимися повседневной подготовкой к очередному рабочему дню. Извозчик привычно и легко соскочил с облучка, будто никуда и не уезжал, а только сейчас собирался в путь, добродушно улыбнулся Семену и жестом призвал спуститься с телеги на брусчатку рыночной площади. Пассажир послушно выполнил указание, поблагодарил Саламата за комфортную поездку и успешную доставку его в пункт назначения, вручив торговцу оговоренную денежную сумму за проезд. После изнурительного молчания, в котором пребывали оба ларга на протяжении всего долгого и волнительного пути, а так же учитывая, что существовала большая вероятность того, что Семен и Саламат откроют общее дело с целью заработка денег, сейчас им было о чем поговорить.

Собственно, неудивительно, что портной мало что понимает в торговле, тогда как его новый друг ничего не смыслит в изготовлении одежды, но вместе они восполняют недочеты и пробелы в знаниях друг у друга, что позволяет им полноценно расценивать свои возможности и строить совместные планы на будущее. Например, выяснилось, что Семен превосходно разбирается в тканях и легко сможет закупать дешевые материалы, создавая из них качественную одежду. Портной уверен, что способен подшивать меховые воротники и оборки к своим курткам, рубашкам и платьям. Саламат разбирается в пушнине, знаком с большинством торговцев Ларгиндии и с единственным в королевстве изготовителем бижутерии, которая в данное время еще не пользуется большим спросом среди покупателей, так как их предпочтение отдается натуральным товарам.

Со слов торговца Семену стало известно, что в лаборатории Рединфорта занимаются изготовлением неких полимерных материалов. Вот у них-то как раз и имеется договоренность с одним из торговцев, для которого они производят небольшие партии разной бижутерии, в том числе расчески, заколки и пуговицы. Какой-то ученый со своими помощниками трудится в Яроводье, где занимается изучением минералогии и кристаллографией, а так же он занимается разработкой месторождений на территории Ларгиндии. Сотрудничать с ним гораздо надежнее и безопаснее, чем доставать драгоценные камни и янтарь у разных подозрительных личностей на черном рынке, тем более он имеет связи с учеными краглов, и они через его руки, чтоб не было обмана, поставляют ювелирам королевства горный хрусталь и золото.

Саламат открыл Семену двери в мир торговли, а Семен открыл для себя мир безграничных возможностей для самореализации и фантазии, где все продается и покупается. Мозг – генератор идей. Жизнь – это движение. Время – деньги. Новые связи – рычаги управления. Достаток – уверенность в себе, положение в обществе, уважение окружающих. Нужно ли все это портному? О, да! Главное, удержаться на ногах, если закружится голова от дурмана денег или вовсе не лишится головы по какой-либо причине, ведь мир торговли таит в себе и много опасностей, что ни для кого не секрет.

В общем, Саламат и Семен вполне готовы к тому, чтобы совместно открыть свое швейное ателье, и на продаже продукции, выпускаемой в нем, хорошо зарабатывать. Впоследствии можно даже нанять портных, договориться с торговцами и открыть филиал. Декорирование одежды тесьмой, бахромой, вышивками, бижутерией, мехом значительно повысит стоимость изделий, а различные совмещения стилей и чарующие качественно выполненные аппликации выведут ателье на совершенно недосягаемый уровень для любой конкуренции. Однако пока что не время мечтать. Фантазии так же дурманят голову, как и деньги. С их помощью способен построить дом и заслужить уважение окружающих разве только художник или литератор. Семен вовсе не из числа мечтателей, хотя отчасти в его ремесле без фантазии тоже не обойтись. Он – портной. И он реалист – чтобы достичь каких-либо высот, предстоит потрудиться.

Таким образом, стоило только свернуть с привычной дороги между домом и пошивочной мастерской, как жизнь Семена начала наполняться событиями, воспоминаниями и новыми знакомыми. Не прошло и дня, как у него уже появился друг и возможный партнер по бизнесу. Оставалось надеяться, что портной не обманулся в доверии к нему и деловое предложение Саламата вовсе не окажется обычной уловкой мошенника.

Глава 7. Отчаявшийся отец

Душевно распрощавшись и договорившись о новой встрече со своим новым другом, Семен покинул рыночную площадь Бардрена и отправился на поиски дочери, начать которые он намеревался с обхода всех гостевых домов в городе. К тому же портному из Рединфорта сейчас предстояло разыскать не только комнату, в которой проживает или некогда проживала его дочь, но и попутно найти временное пристанище для себя, ведь ему оставалось только догадываться на какой долгий срок времени затянутся поиски Марианны. Семену следовало бы быть менее расточительным и не тратить свои деньги понапрасну, чтобы потом не оказаться в каком-нибудь городе краглов с пустыми карманами. К счастью, портному повезло, что он подружился с торговцем Саламатом, взявшим в него небольшую плату за проезд – все-таки Семен еще не заслуживал такого высокого доверия, чтобы ездить бесплатно на телеге, груженой пушниной и прочими дарами леса.

Однако после утомительных прогулок по городу от одного гостевого дома к другому, экономный и практичный портной быстро понял, что его денежных средств, которые он взял с собой в дорогу надолго не хватит, когда проголодался и решил перекусить в трактире. Он так давно не посещал подобные заведения, питаясь исключительно на кухне своей мамы, что до этого дня совершенно не представлял, какие фактически заоблачные цены осмеливаются устанавливать жадные повара и трактирщики, да еще принимая оплату за завтраки и обеды от гостей, ведут себя так непринужденно, будто не делают никаких предосудительных поступков. Не хватало еще разволновавшемуся Семену помимо комнаты искать и кухню, на которой подают неотвратную и бюджетную стряпню. Эдак, живот заболит, если накормят какой-нибудь гадостью или вообще высохнет от голода. Или обувь истопчется, мозоли натрутся от ходьбы. Интересно, сколько стоят ботинки, если даже за кусок хлеба нужно заплатить? Или глаз дергаться начнет от нервных переживаний. Да уж! Необходимо взять себя руки, пока не понадобилось искать аптеку или врача, предлагающих своим клиентам лекарства по доступным ценам.

Семен уж было отчаялся, что его поездка в Бардрен может обернуться полным фиаско и он не найдет свою дочь, но где-то на окраине Верхнего города он разыскал небольшой гостевой дом, в котором, как ему сообщили ранее останавливалась Марианна. Это принесло портному невероятную радость, ведь большинство хозяев заведений, предоставляющих жилье в аренду, не предоставляют сведений о своих постояльцах даже за отдельную плату, но на этот раз все-таки удача оказалась на стороне отчаявшегося от ряда малоприятных наблюдений и событий отца, отправившегося на поиски дочери.

– Не найдется ли у вас свободная комнатка? – поинтересовался Семен после того, как уточнил цены, установленные в гостевом доме.

– Есть несколько. А вот по поводу кормежки – не к нам. Рядом есть одна тошниловка, но цены у них вкусные, – добродушно улыбнулся седовласый хозяин заведения, – А еще у нас часто туалет засоряется и мы закрываем его на ремонт, так что у нас обычно практикуется применение ночных горшков. Впрочем, по возможности все лишнее оставляйте там, где будете питаться. В остальном у нас все в порядке. Клопов нет, белье чистое. Обычно у нас тихо – если кто-то шуметь начнет, то соседи успокоят. Еду и выпивку с собой можете приносить, но не мусорьте и не портите мебель – горничных у меня нет, есть ваши деньги. Уважаете меня и мой дом – имеете свободу в нем. Вошли в чистую комнату – такую же и сдаете. Вас устроит?

– Вполне, мне нужна только кровать. Я буду приходить ближе к ночи, для вас это приемлемо? – согласился Семен.

– Да хоть вообще не приходите, главное, исправно платите за комнату. Я вообще не закрываю двери. У нас тут богачи не останавливаются, грабить некого, – засмеялся хозяин, – Хоть с подругами приходите, хоть бродячих котов на улице подбирайте – мне все равно, если у вас оплачено. Парная и душевые имеются, на всех места хватит. Смойте усталость – и вперед, на кровать. Никто не разбудит, спите, сколько хотите, если оплачено.

– Почти все предельно ясно. Двери комнат закрываются изнутри?

– Закрываются, никто не побеспокоит ваш отдых и не войдет в комнату во время вашего отсутствия, будьте спокойны.

– А ведется ли какой-то учет посетителей?

– Конечно, всех постояльцев записываю. Документы спрашиваю, как полагается. А вот кто к ним приходит – это уже не мое дело. Уважайте меня и мой дом – имеете свободу в нем, – хозяин гостевого дома многозначительно пошевелил пальцами, будто он потер ими что-то тонкое так же, как часто делает и сам портной, проверяя на ощупь качество тканей, – Вы уже достаточно у меня гостите, чтобы внести хоть какую-то плату за постой.

– Сейчас же оплачу, но прежде мне хотелось бы расспросить вас об одной девушке, возможно, она когда-то снимала у вас комнату? – уличил Семен наиболее подходящий момент для расспросов о своей дочери, – Я вам хорошо заплачу, если вы хоть что-то знаете о ней. Для меня это очень важно.

– Исключено, – отмахнулся хозяин гостевого дома, – Помилуйте меня! Все ваши семейные или деловые разборки оставляйте за дверями моего заведения.

– Поймите, если я сам не разыщу ее, то мне придется обратиться в стражу. Вы же не хотите, чтоб я пришел к вам с ними. Вы же не хотите, чтобы с ней что-то случилось за время, которое я упущу по причине вашего не желания посодействовать моим поискам? – деликатно намекнул Семен.

– Так вы частный детектив, а не охотник за головами или разгневанный рогоносец, – засмеялся хозяин заведения, жестом призвал к спокойствию и достал из-под стола увесистый журнал, – Сейчас посмотрю. Имя, пол, возраст, профессия и срок аренды – это все, что я смогу подсказать, если ваша девушка снимала у меня комнату. Так кого мы ищем?

– Девушка Марианна. Семнадцать лет. Ювелир, вернее, помощник ювелира, опыта работы почти не имеет, знает только теорию, – сообщил Семен.

– Исключено! – нахмурился хозяин гостевого дома и крепко сжал гостевой журнал, – Что вам надо от такой малышки? Я сейчас сам вызову стражу.

– Не утруждайтесь. Я ее отец, – спокойно признался Семен.

– Если в ходе расследования всплывет информация, что вы ее били, и она сбежала из дома, то вас упрячут за решетку. Так что вам нужно от нее? – насторожился хозяин гостевого дома и приготовился схватить подозрительного гостя за руку, если тот попытается сбежать.

– Успокойтесь. Я мирный ларг, и скорее вас ударю, чем ее. Не сомневайтесь, она будет рада встрече со мной, подтверждением этому являются ее письма, которые у меня за спиной в дорожной сумке, – заверил его Семен, – Так мы ищем мою дочь, вы хотите заработать, или идем разбираться к страже?

– Отчаявшийся отец. Понимаю, – задумчиво покачал головой хозяин гостевого дома, глядя прямо в глаза своему собеседнику, и добродушно усмехнулся, – Вы рискуете переночевать этой ночью в сточной канаве, играя в частного детектива, но ваш риск оправдан. Уверен, что вы даже на смерть пойдете, лишь бы разыскать свою дочь, так что не буду создавать вам дополнительные трудности, хотя вы меня успели порядком рассердить своей напористостью. Мне плевать, что произошло, но я очень вас понимаю, так как сам отец, поэтому сделаю исключение и помогу вам, чем смогу, хотя вам придется заплатить мне круглую сумму за мою информацию, даже если у меня и не гостила ваша дочь. Вас устроит?

Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь. На мгновение Семен замешкался, но быстро осознал, что у него нет иного выбора, после чего согласно кивнул и напомнил хозяину гостевого дома имя и возраст своей дочери.

– В таком случае, поступим так, – сказал тот, достав из ящика ключ от комнаты, и с силой хлопнув им об стол прямо перед гостем, – Отдыхайте. Я зайду к вам, если что-то откопаю о вашей Марианне, если нет – найдете меня здесь.

Одобрительно кивнув в ответ и устало вздохнув, Семен взял ключ и неторопливо пошел в сторону коридора, ведущего к гостевым комнатам.

Глава 8. Немного освежив голову

Для того чтобы пролистать весь журнал постояльцев, разыскивая в нем одного из них, обладающего довольно-таки редким именем, требуется всего лишь несколько часов, немного внимательности и усердия. Ждать дольше безрассудно, но еще большим безрассудством является то, что портной должен заплатить за такую легкую работенку хозяину гостевого дома не малые деньги, а ведь тот может попросту сказать, что в журнале не значится семнадцатилетних постояльцев с именем Марианна, или того хуже, ему взбредет в голову разыграть портного. Ведь можно выдумать что угодно, например, вклеить в журнал страницу и написать на ней ложные данные о несуществующих постояльцах, среди которых найдется место и для некой Марианны. В любом случае в итоге все манипуляции с бумагами и разными записями окажутся совершенно не важными – была ли девушка постояльцем в этом гостевом доме или нет, ведь та информация, которую способен предоставить хозяин гостевого дома, вероятнее всего, не поможет портному в поисках дочери.

Осознание этого, пришло к Семену в процессе посещения бани, уже после того, как он хорошенько пропарился в ней, перешел из парилки в мойку и погрузился в небольшой бассейн с холодной водой, где тем временем уже охлаждали свои тела другие постояльцы, но соизволившие немного потесниться. Так случилось, что некоторые из них находились в приподнятом настроении, и у Семена невольно завязалась беседа с одним из них.

– Что же ты так не весел, друг? Никто не любит видеть перед собой унылые лица, – строго предупредил его один из постояльцев, купающийся в бассейне, когда портной тоже расположился в нем рядом с ним и сразу же обратил внимание на грубые и длинные шрамы от ударов меча или даже топора на его груди.

– Мне не до веселья, но можете смеяться и дальше, вы мне не мешаете, – весьма неудачно отшутился Семен.

– Ты мне еще глаза предложи закрыть! – засмеялся все тот же ларг со шрамами, – Но учитывая, что у тебя какие-то неприятности, полагаю, ты не ищешь новые, так что не буду приставать, чтобы их у тебя не стало еще больше. Хотя пребывание в общественном месте с таким унылым лицом, да еще и нежелание поделиться своими переживаниями с окружающими, особенно когда это у них вызывает обеспокоенность, является крайне невежливым поведением и сулит тебе избыток неприятностей. Нужно быть приветливым и общительным.

– Не всегда общительность идет на пользу. Вот разговорился с хозяином гостевого дома, теперь и сам не рад. Сразу не заметил, как ввязался с ним в сделку, теперь придется освободить комнату, чтобы не платить ему кругленькую сумму за совершенно бесполезную информацию, – раздосадовано покачал головой Семен.

– Да-да! Барсук любит кругленькие суммы, – захохотал ларг со шрамами.

– Какой барсук? Хозяин гостевого дома? – удивился портной.

– Он самый! Ты с ним не шути. Если пообещал что-то, то лучше отдай. Он просто так не отпустит. Не вздумай сбежать – найдет и отберет вдвое больше, – припугнул его ларг, – Что ты у него хотел узнать?

– Про одного из постояльцев. Неизвестно, останавливался ли он здесь вообще.

– Опрометчиво. Кто же так разыскивает своих друзей! Ты бы еще нанял частного детектива и аванс ему сразу отсыпал, потом пришлось бы искать и того и другого.

– Ну, посоветоваться мне не с кем, так что ищу, как умею.

– Ищи. Удачи тебе. Вот только что дальше делать собираешься? Не темни уж.

– Не знаю. Уже растерялся, если честно, – тяжело вздохнул Семен, – Вот отделаться бы от этого Барсука и то за счастье будет мне. Без денег оставит меня сегодня и мне придется возвращаться домой пешком. Поэтому я так расстроен.

– Эх, беда! Ты лучше с Барсуком не шути. У него нюх на таких простаков, как ты. Раз пообещал – отдай. Он если сам тебя не отделает, так вокруг всегда найдется, кому поручить это дело. Даже денег за это платить не потребуется – расплатится постоем в одной из комнат. Судя по всему, ты не только не умеешь искать, но еще и плохо от Барсука спрячешься – поминай тебя, как звали.

– Ничего не обещал. Я попросил его показать журнал постояльцев, а он отказал. Я потребовал и пригрозил, что страже сообщу, вот тут-то он и рассердился, потребовав кругленькую сумму за информацию.

– А, все ясно. Как тебя звали-то?

– Семен, – нехотя выдавил из себя портной, тяжело вздохнув, – Отдам я ему деньги. Досадно, что зря их потратить придется. Безрезультатная поездка вышла.

– Не зря. Впредь умнее будешь. Домой вернешься и забудешь о Барсуке, как о страшном сне, а он о тебе забудет. Да и на одного пропавшего меньше в Ларгиндии будет! – захохотал ларг со шрамами, – Не темни уж, как твоего друга-то звали?

– Марианна. Дочь ищу, – признался Семен.

– А! Так это другое дело, – легонько толкнул его в плечо тот и радостно добавил, – Барсук не злой мужик, может, пожалеет тебя и не станет обирать тебя до нитки. Но все же приготовь ему кругленькую сумму, как и оговаривали.

– Мне вот как-то не радостно от этого, – отмахнулся Семен.

– Ну, ты даешь! – возмутился ларг со шрамами, – Дочь – это же хорошо. Вот только если она тебя обокрала и сбежала, то такую дочь и искать больше не зачем, а если ты сам виноват, что она ушла из дома и отправилась искать счастье, то ей такой дурной отец ни к чему. Бывают такие мужья, которые на жен поднимают руку, те не выдерживают и уходят, встретят нормального мужчину и будут счастливы, а у этих драчливых невежд через неделю без жены дом в свинарник превращается, все паутиной затянется, поесть нечего, хоть волком вой. Побежишь ее назад звать, а уже поздно. Так что если чешутся кулаки, то отправляйся на войну и об орков их почеши.

– Да не бил я никого, – не сдержался и выпалил Семен.

– Значит, дочь жениха нашла, а ты против их союза был, – предположил ларг со шрамами, – Понимаю. У меня сынок привел тут домой пугало огородное такое, что я мигом сбежал из дома так, что пятки сверкали. Живу тут теперь. Да пусть живут в моем доме, раз любят друг друга. У меня хорошая работа, платят исправно, авось не пропаду. Ну не нравится мне она, что поделаешь. Твоя дочь хороша или так себе?

– Красивая она, красивая, – согласно кивнул Семен, – В письмах про женихов ничего не сообщала. Перестала отвечать, вот я искать поехал ее. Что ты пристал-то? Кем я работаю интересно? Про деда моего рассказать?

– Да не заводись ты, друг. Вижу, ты мужик нормальный, тихий, жил себе спокойно, своим делом занимался, никому не мешал, горя не знал, а тут дочь пропала. Ремесленник ты какой-то, неважно мне это. В своем деле ты все знаешь – оно дело привычное, а теперь жизнь заставила на мир посмотреть, на людей подивиться, себя показать, да и поучиться уму разуму, – сказал ларг со шрамами, – Так сходи к художнику, пусть автопортрет дочери сделает. Так тебе проще будет.

– Смеешься что ли? – Семен чуть не заплакал с досады, – Я дочь найти хочу, а ты советуешь ее портрет сделать.

– Искать проще будет, – пояснил ларг со шрамами.

Семен задумался.

– Спрашивать у прохожих и показывать портрет, – восхищенно проговорил он, – Как я раньше не додумался. И что же это я? Вот это совет, так совет. Благодарю!

– На здоровье. Все в порядке, я не обиделся. Помогать – хорошее дело, – засмеялся ларг со шрамами, – Вот у меня друга на войне смертельно ранили, долго умирал. Он хорошо сражался, немало орков убил. Рука об руку, я свидетель, я же его из той последней схватки и вынес. У самого кровь хлещет из ран, а зубы сжал и волочил его. Ну не важно! Так вот когда он умер я сам не свой ходил, ничего не соображал. Меня зовут, а я не слышу, будто сплю, и не добудишься, а как в себя приду, так прочь всех гоню от себя. Совсем не контактный был, даже умереть хотел вслед за другом. Глупец? То-то и оно. У меня жена и дети, а я о смерти думаю, будто не о чем и не о ком больше думать! Так что надо жить вопреки всем потерям, неприятностям, обманам и обидам.

– И Барсукам, обманом и силой отбирающим деньги у честных отцов? – иронично добавил Семен, – Если он меня с пустыми карманами сейчас оставит, то не видать мне никакого портрета дочери. В долг мне никто рисовать не возьмется.

– Зато с Барсуком договориться можно. Документы у тебя с собой? Адрес там прописан? С ним, конечно, шутки плохи, но, в отличие от орков, слова понимает. Кстати, и Барсук воевал с ними. Он тоже знает, как больно друзей терять, так что договоритесь, не переживай, – намекнул ларг со шрамами.

Семен кивнул, еще раз поблагодарил его, пожал ему руку, вылез из бассейна и пошел к выходу из мойки.

Немного освежив свою голову, он решил не терять драгоценное время, которое сейчас для него имело большую ценность, нежели деньги, однако и без них продолжать поиски Марианны окажется крайне затруднительной затеей.

Глава 9. Воины королевства

Тревога за дочь нарастала. Отсиживаться в комнате и ждать, что она сама найдет отца – бессмысленно. Отдых портному не требовался, ведь в пошивочной мастерской отца он привык работать от рассвета до заката. Совет ларга со шрамами на груди срочно следовало опробовать, так как он не был лишен смысла и дарил надежду на успешный результат поисков пропавшей девушки.

Семен отправился разыскивать художника, который нарисует ему портрет Марианны. Однако беспрепятственно покинуть гостевой дом ему не удалось.

– Эй, дружище! Не спеши, – окрикнул портного Барсук, когда тот попытался пройти мимо него и исчезнуть в дверном проеме, через который в зал густым потоком с улицы лились лучи солнечного света. Занимался полдень.

– Я очень спешу. У меня появилась кое-какие идеи для поисков дочери, пойми, – остановился Семен.

– А как же результаты моих поисков в журнале? Разве они тебе не интересны? – нахмурился Барсук, – Я добросовестно выполнил свою работу.

– Любой твой ответ окажется бесполезен в поисках. Я могу услышать его и позже, верно? Или ты думаешь, что я уже не вернусь? – переспросил его Семен, – Прости, но мне нужно приберечь деньги на более важные расходы. Когда мы говорили в первый раз, я был в отчаянии. Пойми, сейчас у меня есть кое-какие идеи для поисков дочери. Я очень благодарен тебе за твою помощь, но пока я не узнал результаты твоего труда, то не обязан оплачивать его.

– Какие у меня могут быть гарантии, что ты не хочешь пожаловаться на меня страже и разорвать нашу сделку? – уточнил Барсук.

– Просто не мешай мне. Я с тобой могу рассчитаться и позже. Сбегать и прятаться от тебя я не собираюсь точно. Мне нужно найти дочь и все, – заверил его Семен.

– Похоже, баня пошла тебе на пользу, и, судя по твоему решительному настрою и осмысленному пониманию твоего незавидного положения, ты успел там пообщаться с каким-нибудь нашим общим знакомым, предположительно, речь идет о плечистом мужике с несколькими шрамами на торсе, полученными им в боях на войне с орками? – усмехнулся Барсук.

– Не важно, – неуверенно ответил Семен, но все решил, что и в этот раз лучше не скрывать правду, – Да, я говорил с ним. Но какое это имеет отношение к настоящему разговору? Разве только я сделал вывод: есть ларги, помогающие безвозмездно, а есть те, кто готовы при любой возможности прибрать к рукам все, что плохо лежит. И обиднее всего, если кому-то плохо, то таким жадным плутам плевать на их боль и переживания, лишь бы поживиться чем-нибудь.

– На обиженных простаках воду возят, дружище. Не все же такие простаки, как ты, – усмехнулся Барсук, – Мы с Федором Рубакой орков вместе теснили под командованием генерала Орвуса. Это я о том ларге со шрамами на груди. Он про меня тебе ничего не рассказывал?

– Нет. Только чтобы я с тобой не шутил и отдал то, что должен.

– Моя семья летела на Этриус в «Астерикс-2». Ты же знаешь, что произошло?

Семен понимающе кивнул.

– Не люблю о себе говорить. Ворчливый я стал, закрытый, неприветливый, чуть озлобился что ли. Деньги мне нужны, чтоб развивать бизнес. Я им живу. Впрочем, с моим гостевым домом все в порядке, как видишь, и я не жалуюсь, – признался Барсук и тяжело вздохнул, – Думаешь, я тебя отоварить хочу?