Читать онлайн Сны и сновидения. Троянский цикл бесплатно

1. Предисловие.

Итак, первый троянский поход стал достоянием истории. Теперь, когда прошло много лет, можно утверждать уверенно – троянцы сделали выводы после столь бесславного для них поражения. Напомним, что небольшому войску Геракла удалось взять неприступный, как считалось город, и разграбить его. Это стало настоящим шоком. Оказалось, что стены города не так неприступны, как думали сами троянцы, а оборона – вообще никакая. И царю Приаму пришлось срочно повзрослеть. Тому в большой степени способствовала остро врезавшаяся в память сцена прощания с любимой сестрой. Он, совсем мальчишка, плачет, цепляется за нее, а могучий грек, весь закованный в медь, уводит Гесиону на свой корабль.

С тех пор сделано много. И в первую очередь – укреплена западная городская стена. Укомплектованы отряды обороны – причем не формально, для галочки, а самым тщательным образом. Для чего понадобилось обратиться к союзникам, более искушенным в ратном деле. Это в первую очередь дарданцы, фракийцы, а так же город Абидос и многие другие, включая легендарных амазонок. Теперь в троянских мастерских наряду со всякой утварью день и ночь ковались мечи, доспехи, копья, изготавливались щиты, несметное количество луков и стрел, и даже боевые колесницы. Сами троянцы обучались военному делу охотно, потому как твердо запомнили уроки недавней войны. Не говоря уже о том, что боевые дисциплины были введены во всех учебных заведениях города – их преподавание основывалось на богатом опыте все тех же союзников. Итак, троянцам удалось в весьма сжатые сроки обзавестись своим войском – боеспособным и крепким. А так же заручиться обещанием помощи многочисленных городов вдоль побережья всей Малой Азии. Основной принцип военной доктрины Приама был прост – сами мы никому не желаем зла, но и себя теперь в обиду не дадим.

Все это требовало больших расходов. Вот здесь-то и выручило Приама завидное местоположение его города. Теперь все торговые суда, шедшие с Пропонтиды (т.е. с Мраморного моря) дальше троянского порта не пропускались – их вынуждали разгружаться здесь и отдавать за бесценок свои грузы. В свою очередь греческие суда в пролив Геллеспонт не допускались вовсе и были вынуждены покупать уже у Приама зерно и лес – но только по невероятно взлетевшей цене. Понятно, что причин хорошо относиться к грекам у Приама не было. Они удерживают его сестру – каждый раз отвечал царь, когда к нему пытались прорваться с претензиями. Со временем греческих судов становилось все меньше, зато троянским купцам ничто не мешало везти свой товар куда угодно. И как-то так получалось, что находились порты более привлекательные для них, чем ахейские – на своем же малоазиатском побережье или островах, расположенных неподалеку. Это куда безопаснее дальнего морского перехода, да и не в пример выгоднее, чем идти до Афин или Коринфа – даже до той же Эвбеи путь не близкий. Таким образом, греческий мир очень скоро стал испытывать недостаток в хлебе – в первую очередь, не говоря уже обо всем остальном. А Троя богатела день ото дня. Былое могущество вернулось, положение – упрочилось, а успехи, благодаря разумному управлению Приама, превзошли все самые смелые ожидания.

И вот тогда настало время вспомнить о богах. Что вполне логично и согласно поговорке – на бога надейся, а сам не плошай. Боги покровительствуют сильным – и троянцы стали сильны, чем и надеялись завоевать расположение богов. И в первую очередь – Аполлона. Ведь именно Аполлон когда-то озвучил проклятие холма Ата, а затем сам лично, своими руками возводил троянские стены. С легкой руки Приама целый сонм жрецов и жриц Аполлона появился в Трое. Именно они взвалили на себя ответственность за духовную жизнь троянского общества. К ним прислушивались, их почитали и даже боялись. А вот культ Посейдона как-то не прижился, хотя Приам и выстроил на полпути к морскому троянскому порту храм Посейдону, что было удобно – теперь каждый купец и путешественник, прежде чем выйти в море, мог просить бога о безопасном плавании. Но Приам-то знал, что надо осерчавшего однажды на Трою Посейдона хоть как-то умилостивить – однако служили в новом храме все те же жрецы Аполлона, что очень морского бога раздражало. Вообщем, все получилось не самым лучшим образом. И Афине, чей Палладий защищал город – тоже доставалось не так уж много внимания. Итак, Аполлон был в большом почете, если угодно – в моде, и все спешили служить именно ему и никому другому. Приаму, как он ни старался, пришлось довольствоваться тем, что получилось. Понятно, что в таком тонком деле, как жизнь духовная, без перегибов и косяков не бывает. Поэтому троянский царь оставил все как есть – может и зря.

Сейчас, сквозь толщу веков, можно уверенно сказать – за всю историю разных царств не много найдется таких правителей, как царь Приам – очень мудро и с огромной любовью к своей родине управлявший ею. И если бы не та слабинка в личной его жизни, что однажды дал Приам, как знать, возможно, все было бы совсем по-другому, и мы не говорили сейчас о его великом городе в прошедшем времени.

Увы, но даже у самых мудрых людей есть уязвимые места. Это, как правило, семья – самые близкие люди. Жены, дети, внуки – сколько раз из-за них приходится идти на компромисс, кривить душой и совершать ошибки. Причем ошибки непоправимые. В данном же случае – роковые, и даже фатальные – как для самого царя Приама, так и для его города – великолепной роскошной Трои.

2.Сны и сновидения.

– Какой жуткий сон, о боги… – Гекаба тяжело повернулась.

Приам тотчас вскочил с постели, наполнил чашу и подал жене. Та приподнялась на подушке.

– Вот выпей.

Молодая царица должна была со дня на день родить. По этому случаю целый штат нянек и повивальных бабок находился в непосредственной близости – проще говоря – занимал комнату по соседству и пребывал в состоянии ожидания счастливого события в жизни царской четы – а именно появления на свет второго ребенка. Женщины опекали Гекабу днем, пока Приам отсутствовал и дежурили ночью, соблюдая очередность меж собою – потому как близились роды, а значит, их услуги могли потребоваться в любой момент. Стоило только царю воспользоваться колокольчиком, что висел на шелковом шнуре возле кровати, как сюда, в их супружескую спальню сбежались бы всем скопом, но сейчас супруги были одни.

– Такой ужасный сон… будто я родила факел… и все в огне, Приам, вокруг все горит…

– Тебе просто жарко, дорогая.

Ночи и впрямь последнее время выдались душные. Горячий воздух как будто застыл недвижно, и даже распахнутые настежь окна не спасали от духоты.

– Сейчас открою двери, Гекаба. Так хотя бы будет сквозняк.

Однако на пороге спальни и Приама, и Гекабу ждал неприятный сюрприз:

– Я все слышал, я слышал.

В проеме распахнутых дверей показался Эсак. Свет луны выхватил его из темноты – щупленький, темноволосый мальчик с виноватыми черными глазами.

– Ты что здесь делаешь? – опешил Приам.

– Ты должен убить ее, отец. – вместо объяснений пропищал Эсак.

– Этот ребенок… – Эсак указал на круглый живот Гекабы – Он станет погибелью для всех.

– Что? А ну убирайся, гаденыш – подскочила Гекаба – Не слушай его, Приам. Он просто ревнует.

– Ты что это, Эсак? Разве можно так? – попытался утихомирить сына Приам – Ты что такое говоришь?

Но Эсак упорно твердил свое.

– Вы все погибнете, отец. Убей, убей их пока не поздно.

– Почему… почему ты позволяешь ему… – закричала Гекаба – Он ненормальный.

Приам явно был в замешательстве. Он метался как между двух огней – между теперешней своей женой и сыном от первого брака. Их отношения всегда были натянутыми, а теперь и вовсе обострились.

– Он несет всякую чушь – продолжала Гекаба – Не слушай его.

– Но… Когда родился Гектор, он так себя не вел.

– Младше был. И не торчал под дверью родительской спальни. А теперь смотри-ка – соображать начал. Подслушивает, подглядывает…

– Я правду говорю – насупился Эсак.

– Ты просто злой негодный мальчишка. Не слушай его, Приам. Ишь, что удумал – всех нужно убить, а его одного оставить. Детская ревность – вот что это такое.

– Эсак, ступай к себе. – и, видя, что тот не двигается с места, подтолкнул его к выходу – Иди уже. – Приам проводил сына взглядом, затем запер двери спальни и постарался успокоить жену:

– Не нервничай так, Гекаба.

– Что значит – не нервничай. Он как себя ведет? Почему ему можно говорить всякие гадости?

Гекаба еще долго не могла успокоиться.

– Конечно – я ему чужая тетя. То, значит, над ним все тряслись, а теперь ему внимания меньше, вот он и не знает, чтобы еще такого придумать. Отошли его к матери, Приам.

– Я подумаю, что можно сделать. Только завтра. А сейчас постарайся уснуть.

Он принялся баюкать ее, словно малое дитя. Гекаба тяжело улеглась на спину, послушно смежила веки, однако, лишь только голос мужа становился не слышен, едва уступив место сну, как тут же огненные видения полыхали перед нею. Языки пламени плясали ярко, чередуя палитру своих оттенков от желтого до кроваво-красного. От этой завораживающей пляски становилось жутко – Гекаба вновь со стоном открывала глаза, в страхе оглядываясь вокруг – рядом сидел Приам, заботливо склонившись над нею, а в комнате темно и тихо.

– Огонь, всюду огонь, Приам…

– Успокойся, успокойся, дорогая…

Под утро ребенок начал биться в ее утробе – Гекаба схватилась за живот:

– Наверное, сейчас…

Приам кликнул нянек, те сбежались, полусонные, на зов, но тревога оказалась ложной. Схватки прекратились также внезапно, как и начались. Сама спальня к тому времени напоминала родильную палату с кучей полотенец, простынь и полных тазов воды – женщины суетились, о чем-то беспрестанно трещали и спорили так, что Приам почувствовал себя явно лишним – в этой канители он видел лишь лихорадочно горевшее лицо жены, и только из-за нее одной он оставался здесь, среди снующих туда-обратно женщин. Только бы с ней не случилось непоправимого – ловил себя на мысли Приам, и сам себе удивлялся, что о ребенке он совсем не думает, но думает лишь о жене. Ее беспокойные видения и страшный сон, что явились причиной этой тревожной ночи, плюс еще Эсак, подливший масла в огонь – пожалуй, слишком много для такой хрупкой женщины, как Гекаба. Только бы она пришла в себя, и страшные видения больше не мучили ее. Может, тут действительно дело в ребенке? Нужно спросить совета жрецов, но это можно сделать позже, днем, а сейчас оставалось лишь молиться, чтобы с Гекабой ничего не случилось. И Приам молился – про себя, обращаясь к богам с горячей просьбой – сохранить ей жизнь, и здоровье, и ясный рассудок. И боги вняли его мольбам. В Трое уже разгоралось утро, когда царица перестала метаться и стонать, и, наконец, заснула – крепко и спокойно. Приам велел ее не тревожить, сам потихоньку собрался, поцеловал спящую супругу в лоб, и вышел, осторожно прикрыв за собой двери.