Читать онлайн Крылья Хаоса. Первый Ветер бесплатно

Глава 1.

Все повторяется, потому что всё повторяют.

Осенние дни этого года были прекрасны. Золотые листья высоких деревьев играли на ветру, подобно зайчикам. Зеленые листья, еще не обретшие и крапинки солнечной краски, замерли на коричневых ветках, словно боящиеся спугнуть отблески солнца, которые прыгали по лесу то от одного золотого листочка, то от другого.

"В такие бы дни сидеть на веранде", – подумал Максим и силой заставил себя собраться. – "Нельзя расслабляться!" – строго напомнил он себе и поспешно добавил, на силу заставляя мысленно проговорить каждое слово едва ли не по буквам: -"Я на работе",– сделал паузу и добавил разъяснение, будто самому себе напоминая, и давая несильный подзатыльник: "Дежурство."

Максим посмотрел на пассажира на переднем сидении, мягко скользнул взглядом на водителя, осмотрел дорогу. Всё аккуратно: ни на чём не акцентируя внимания, будто просто осматривается. Не за что уцепится взглядом, смотря на него.

"А мыслью?" – прошила его тяжелая идея собственного фиаско.

Максим заставил себя успокоиться снова. От мысленных движений заболела голова. Глаза начали щуриться, выдавая этот дискомфорт. Максим почти титаническим усилием воли заставил себя поморгать, не смотря на боль, и придать себе невозмутимо спокойный вид.

Тут пришла мысль: "Так и должно быть. Ведь я же на работе."

Поняв, что у него есть, что ответить на вопросы после остановки, Максим чуть-чуть пришел в себя. Головная боль от переутомления, неизвестно, чем вызванной, давала шанс на несколько вариантов ответов.

Боль все нарастала, захватывая новые участки, будто живое существо сползая по шее к спине, пульсируя и разрезая себе путь внутрь.

Боль застыла, и следом в тишине машины раздался голос пассажира с переднего сидения:

– Парень.

Максим лишь спустя секунду понял, что это его окликнули с пассажирского, и посмотрел вперед. Водитель, быстро повернув голову к нему, осмотрел цепким колючим взглядом и велел:

– Расслабься, и не будет боли.

Максим кивнул и лег, откидывая голову на разноцветную подушку.

Водитель переключил внимание на дорогу. Максим оценил его спокойствие и уверенность за рулем. Был у Макса такой знакомый, и было с чем сравнить. Такие водители затылком дорогу чуют и в любой ситуации у них машина, что послушная собака, исполняют все веленное.

И хотя машина шла по старой, но ровной дороге, Макс подумал, что другого бы просто не взяли.

Боль ушла, и уставшее от сражения с ней тело требовало покоя, но Максу не сиделось. Хотелось и узнать пассажира на переднем, и осмотреться, и размяться, но начинать разговор первому как-то не выходило, вертеть головой было больно, а уж останавливать машину и вовсе глупость.

Его сосед сидел, почти не шевелясь. "Оно и ясно", – с завистью подумал Максим. – "Опыта лет на десять больше. Привычка."

– Парень, – снова окликнули его с переднего пассажирского. Максим вскинул взгляд, но пассажир снова не повернулся. – Успокойся. Не думай ни о чем. Просто наслаждайся поездкой.

– Он не может, – впервые за все время поездки подал голос сосед Макса, и парень в удивлении скосил на него взгляд. – Он на работе.

Глуховатый ровный голос звучал безэмоционально и только для своих предназначалась скрытая насмешка над ним, Максимом. "Напрягается, как щенок" , – значили эти интонации. Ему следовало расслабиться также, как сосед слева, и наблюдать за своим участком дороги.

– Он не расслаблен, – сказал пассажир. Следующие слова заставили Максима ошарашенно посмотреть на собеседника: – Сосредоточился на наблюдении, дав команду телу действовать по сигналу. Точнее не объясню, – пассажир виновато улыбнулся водителю, чуть повернул голову, чтобы поймать взгляд соседа Макса: – Простите.

Водитель весело хмыкнул в голос, сосед Максима едва видимо улыбнулся.

– Точнее и не скажешь, – успокоил водитель пассажира. – Вы как там?

Сосед Максима, прикрыв глаза, сцепил руки в замок, затем тряхнул пришедшими в рабочее состояние руками, проверяя концентрацию, и проводил головой из стороны в сторону. Максим оценил и это: сидеть долго неподвижным, а после парой движений прийти в рабочее состояние. Работал мышцами? Какие-то специальные техники? Даже их на курсах учат сидеть в наблюдении правильно: что время от времени нужно делать микродвижения и не давать крови застаиваться, а мышцам застывать и превращаться в камень, чтобы тело всегда было в состоянии подорваться и побежать. А тут так просто в себя пришел. Это какой уровень подготовки должен быть, чтобы этих движений для разминки Максим на всем пути не заметил или чтобы вот так сразу в себя прийти?

– Было ощущение, будто меня через мясорубку пропускают, но я остаюсь целым, – поделился сосед, посмотрев на пассажира. Тот в ответ кивнул:

– Хорошо. Осознание себя на уровне. Парень, – пассажир развернулся в кресле и протянул руку в его сторону. – Руку.

Максим посмотрел на ладонь замершую между креслами. Свет из лобового стекла слепил и хотелось пересесть или повернуть голову, или хотя бы немного изменить ракурс зрения, чтобы исчезла слепящая глаза боль и опасность от чужой ладони. Темнело, но Максим знал, что это осень вступает в свои права, и прошло совсем немного времени и он может обдумать всё, как следует.

Максим присмотрелся к ладони. Ладонь не была раскрыта полностью, как если бы ему предложили положить ладонь сверху. Пальцы были чуть согнуты, и Максим явственно ощущал, что стоит ему взяться за руку, и вырваться не удастся. Продолжало темнеть, сосед все также косился выжидательно, и Максим на силу заставил себя положить раскрытую правую ладонь на согнутые пальцы собеседника и раскрыл пальцы. Он порадовался маленькой хитрости одновременно со вспышкой боли в теле, едва заметно поморщившись. Просили руку? Пожалуйста. Но теперь схватить его будет тяжелее – стоит только немного сжать его пальцы, как он тут же выдернет ладонь, или сам перехватит ладонь нападавшего и впечатает его в кресло. Учитывая, что сидел Максим как раз за спиной переднего пассажира, это будет очень просто и красиво сделать.

Дьявольски сильные пальцы обвились вокруг ладони человека, надавив на ребро ладони и запястье. Энергия волной раскаленных игл прокатилась по его телу, уничтожая влезшие туда темные туманные сгустки.

Максим прерывисто вздохнул, подышал отрывисто, после чего вздохнул глубоко и начал дышать глубоко, осматриваясь проясняющимся взглядом.

– С добрым утром, – хмыкнул Вадим с водительского кресла.

Максим машинально кивнул, осмотрелся и пришел в себя окончательно.

Не было никакой темноты. Они выехали в полдень и к обеду должны были приехать. Погода с момента выезда не менялась, вокруг было светло. Колонна из четырех машин ехала по лесной дороге в сторону старого лесного поместья, откуда должны были обследовать обширную аномальную зону. Максим вспомнил всю информацию по заданию, включая все инструкции перед отъездом, имена участников и прочую информацию. Затем он заново осмотрел машину. За рулем – Вадим, лет тридцати пяти, легко входил в контакт. По словам начальника, опытный опер. Другого бы и не приставили для охраны колдуна. Сам Максим водителя видел впервые.

На пассажирском – Наташа, их "колдун". Привычка хранить информацию за несколькими замками уже автоматом убирала из предложений женский род слов, называя объекты одинаково безлико, а характеристики хранить в памяти и доставать в нужный момент. Сейчас факты о ней всплывали с удвоенной скоростью: "колдунья", но к себе просит это слово применять – этому Максим сам был свидетелем – меньше тридцати на вид.

Рядом – Николай. Его начальник. Ему за сорок, точно Максим не скажет. Командир их отряда для вылазки на эту "аномальную" территорию с целью исследования.

Пассажир разжал пальцы и дал руке Максима скользнуть на волю.

Парень посмотрел на колдунью и замер. Поверх спинки кресла на него смотрела колдунья. Самая настоящая. Не было сколоченных волос, старого лица. Но было четкое осознание: перед тобой не человек. Серо-зеленые глаза, наблюдали за каждым его действием и мыслью. Осознние этого было настолько явственным и четким, что по спине пробежали мурашки, а горло сковало холодом.

"Черт возьми, кого же мы везем?" – мелькнула мысль у Максима, заставив замереть, готовый уклониться на максимуме своих реакции и скорости.

– Как самочувствие? – с участием поинтересовалась пассажирка. Ожидание атаки пропало, осталось только общее напряжение, ожидание возможного возвращения этого опасного нечто. Максим кивнул и, помня пример Николая, описал сравнением:

– Будто несколько ударов в голову поймал.

Вадим коротко посмеялся.

– Правда ли, что бокс превращает человека в идиота? Двадцать процентов говорят, что нет, остальные не понимают вопроса. Поздравляю, ты попал в первую двадцатку.

– Спасибо, – ровным голосом с оттенком раздражения ответил Максим. Вадим демонстративно хмыкнул, поняв, как сильно хотел парень выругаться. – Что это было?

– Проверка, – хмыкнула пассажирка. Посмотрела на Николая и предупредила: – Шучу. Поле энергии, создающее желание бежать без оглядки, потому что возвращаться нельзя. Чем дальше заходишь, тем больше ощущение легкости и здоровья. Потом просто упадешь.

– Как от этого спасаться? – поинтересовался Максим. Николай покосился на него строгим неодобрительным взглядом. От начальника даже самый маленький выговор, что казнь. Максим съежился, поняв свою ошибку – не на пикник в компании друзей едет. Его задача вопросы только по делу задавать: "когда убываем?", "разрешите отбиться?" и прочее, а не в чужие дела лезть, и, если эти дела при нем обсуждают, притворяться нужно, что его здесь нет, а он так, предмет интерьера.

– Самостоятельно? Человеку никак полностью не закрыться. Если что и выйдет, то это только сила воли. Вместе с энергией колдуна, это поможет идти туда, куда вы желаете. Предупреждаю, не важно будет, что это: лететь, бежать, сидеть. Все зависит от того, как вы оцениваете ситуацию, вашего решения, силы духа и энергии. Если вы решите попрыгать на лугу, как зайчик, то хватит малейшего толчка, чтобы вы выпрыгнули из машины и побежали к лугу. При том за луг можете принять любой участок, который именно вам понравится. Так что из дома без разрешения ни ногой. Не хватало ещё потом кого-то с веток снимать.

– Я всегда знал, что охота на белок – это тяжкий труд, – покивал Вадим.

– Да, только белки не прыгают рёбрами на сучья по собственному желанию, – серьезно ответила Наташа. Вадим не менее серьезно кивнул.

– Контроль над сотрудниками и оперативниками будет тщательным, – заверил Николай. Наташа посмотрела в глаза командира группы и кивнула:

– Я знаю и не сомневаюсь. Это пример реакции. Простите, не хотела задеть.

– Все в порядке, – звенящим, как сталь голосом, отсек Николай любые обсуждения. – Работа и с твоей стороны, и с моей. Не задел?

– Нет, – твердо ответила Наташа, отправив легкое невесомое тепло в сторону Николая.

– Прекрасно.

– До базы далеко?

– Вадим, – полувопросительно полутребовательно позвал Николай.

– Ещё двадцать минут, – ответил водитель.

– Тогда я поработаю, – Николай кивнул, мол, принято. Наташа устроилась поудобней, не переставая говорить. – Хочу, осмотреть местность. Зовите в случае чего. Рыжий, – посмотрела она на лиса на своих коленях, лис вытянул мордочку вперед, – за старшего.

Рыжий пискнул и чуть поменял положение тела, чтобы лежать с поднятой головой.

Вадим сам про себя уважительно отметил, что сна в глазах у лиса не было ни грамма. Лежал, сторожил.

Почти перед самым прибытием Наташа "вернулась". Погладила Рыжего по шее, позвала Вадима и сообщила:

– Все в порядке. Дом ждет нас. Домовитые не будут чинить препятствий.

Вадим поймал её взгляд: осознанный, но уставший.

"Опять с кем-то схлестнулась?" – подумал он. Спрашивать не стал, отложив разговор до обычной уже вечерней встречи. Была у них такая привычка: вечером разговаривать один на один. У всех троих всегда было, о чем спросить. Невероятно, но факт: Рыжий принимал в разговоре прямое участие, общаясь через Наташу.

Сейчас Рыжий лежал и смотрел на него. И вроде бы Вадим ничего не делал, но внимание лиса было острым и предупреждающим: "ещё действие – разорву", чем только еще больше наводило ужас. Есть те, кто предупреждая, только смешили своими попытками напугать или давали лишние несколько секунд для оценивая ситуации или удара, но есть и такой узкий круг лиц, которые давая предупреждение, вгоняют в страх. Рыжий был одним из тех немногих, перед кем даже ему, прошедшему службу в горячих точках, хотелось замереть и… что делать дальше Вадим просто не знал, только предполагал, что нужно без резких движений покинуть чужую территорию. При условии, что его выпустят, конечно.

– Почти приехали, – сообщил Вадим Наташе. Она кивнула. Рыжий коротко рыкнул и лег боком на неё, пристроив голову напротив сердца по направлению к Вадиму.

Через две минуты машины въехали на территорию поместья. Забор из кирпичной кладки был разрушен, ворот не было вовсе. Колонна проехала еще около ста метров по лесной дороге и выехала на лужайку перед домом.

Дом представлял двухэтажное вытянутое строение из красного кирпича с маленькими кирпичными башенками-домиками над окнами второго этажа. Лес подступал к дому с левого угла и окутывал его вокруг.

Из машин начали выходить люди.

Наташа кивнула помощнику: высокому худощавому молодому темно-русому мужчине. Дима улыбнулся в ответ и повесил на плечо сумку с документами и легким ноутбуком.

– Без нас сокровища не ищите, – пошутил Вадим. Наташа развернулась и серьезно кивнула, Рыжий тявкнул. Вадим спокойно и быстро обошел машину и встал рядом. Николай, осматривая окрестности, подобно туристу, обошел машину сзади, легко разминулся с направляющимся к багажнику Максиму и остановился в шаге от колдуньи. – Как тебе? – Вадим заглянул в лицо Наташи, пользуясь тем, что та занята осмотром здания и его энергии. Вадим тепло улыбался, заинтересовано ожидая ответа.

– Здание интересное, – помня о том, что вокруг много людей, собеседница не стала рассказывать о том, что можно переделать здание и получится крутая база, где все находящиеся будут получать магическое тепло, так называемую защиту от магического холода. Сейчас же нужно было устроить дом так, чтобы он функционировал, чтобы туда можно было бы со спокойной душой позвать и домовитых, и домовят, и сторожевых, и можно было принимать духов, и таких, как она с Рыжим.

– Пойдемте. Нужно осмотреть дом. И селиться.

Наташа направилась к дому, Рыжий шел рядом, медленно помахивая хвостом. Вадим пошел слева. Николай, отставая на шаг, шел справа. Дима пошел следом вместе со своим телохранителем Виктором. Обычно Дима обходился без охраны, но Николай настоял, что в дороге персональная охрана должна быть.

Крыльцо было каменным, дверь деревянной с металлическими набойками, от которых отходили витееватые ажурные декоративные элементы. Наташа и Рыжий прошли по первому этажу к большой лестнице, вышли на второй этаж, остановились у одного из окон, выходящих на внутренний дворик. Следом был осмотрен сам дворик, затем они вернулись в дом и начали работу. В прихожей развесили три небольших артефакта-оберега: букетик полевых цветов, на небольшую полочку положили мешочек с печеньями, рядом с банкеткой прикрепили держатель с небольшими металлическими палочками длиной с палец. Наташа объясняла назначение каждого артефакта:

– Букет – символ мира и приглашение к миру. Печеньями кормят пришедших за помощью. Если пришли обворовать, или напасть, то просто сбегут, а попробуют пройти, то магия букета и мешочка помутит сознание и отравит их. Следом в дело вступают иглы: они бьют вместе с первыми двумя артефактами, поражают правое легкое, сердце и желудок. Обычно они работают на активную защиту. Если кто-то будет колдовать против нас, то игла нагреется, атака вернется к нападавшему вместе с нашей атакой.

Вадим мысленно представил себе это: залезет вот так кто-то, а ему отравление, сумасшествие и удары по самому мягкому. В таком случае догнать их не составит труда. Живые трупы бывают только в кино, поэтому с поражённым колдуном на руках группа далеко не уйдет, только если не добьет, по глупости.

– Пока мощность позволяет подранить нападающих, но не убить.

– Пусть будет так, – распоряжается Николай. – С живого толку больше, чем с мертвого. Сможете отследить местонахождение нападающих?

– Нужно ставить еще артефакты.

Николай кивает, давая добро.

– А в чем разница между артефактом, оберегом и артефактом-оберегом? – спрашивает Дима, старательно конспектируя все в записную книжку. Наташа остановилась под букетом, направила взгляд куда-то в пол между ними и выходом и, начала объяснять, периодически смотря на собеседников:

– Артефакт работает по твоей команде. Можно включить, можно выключить. Оберег работает постоянно в определенных плоскостях. К примеру, защита от воров, от нападения, есть для легкого перенесения дороги, есть "скатерть-дорога". Запомни, сейчас расскажу, – говорит Наташа вскинувшему глаза Диме. – И последнее артефакт-оберег. Ты можешь включать функции оберега, переключаться между ними для просмотра. Уточнение: нельзя сделать подобное легко и просто. При изготовлении на чужака нужна уйма времени для колдуна. Самое быстрое колдовство, на которое способен даже самый быстрый колдун на своей территории, это больше двух месяцев. Но это на одну функцию, на одного человека и не на длительный срок. Неделя, восемь дней.

– А на чужой территории? – осторожным голосом спросил Дима.

– По нашим законам, это вторжение. Ответ: болезненная смерть, – Наташа по очереди посмотрела в глаза помощнику, Вадиму и Николаю. Вадим, помня наставления, не шевелился, давая себя осмотреть, хотя отступить желание было. – Я – другое дело. Я – не колдунья. И право действовать у меня есть. Что ты хотел? "Скатерть-дорога"? – Дима кивнул чуть заторможенно и бесцветным голосом прооизнес:

– Да.

Наташа кивнула и ровным лекторским тоном пояснила:

– Скатерть-дорога – оберег от неприятностей и препятствий в пути. Дорога бизнес-класса, чтобы было удобней.

Вадим фыркнул, скрестив руки на груди. В доме было довольно прохладно и пальцы замерзли так, будто он был на зимнем морозе. А вот идея такого артефакта ему понравилась.

– Идем. Надо установить еще артефакты, – Наташа кивнула в сторону обширной залы.

Дима коротко кивнул и направился следом. В большой прямоугольной гостиной, отделанной когда-то светлым деревом, ныне потемневшем от неизвестного количества факторов, стояли только огромный стол с одним рядом стульев. У короткой правой стены стоял комод со старой вазой, покрытой пылью. У левого края гостинной зал расширялся и превращался в небольшую каминную залу с небольшими диванчиками.

Наташа остановилась на пороге, осмотрелась. Вход располагался по длинной стене, стена напротив была занята четырьмя небольшими окнами. Наташа повесила слева от входа букетик полевых цветов с красным цветком в глубине переплетений цветов, прошла вправо от входа, прикрепила к стене медальон: спираль из проволоки с разноцветными камнями.

– Дает знать о нападении, врагах, опасности. Защищает от духов.

Дима посмотрел удивленными глазами на неё, ни чем другим не выдав своих эмоций, кивнул и записал:

"Артефакт. Спираль с камнями. Знание нападения, врага, опасности. С..т.Ор"

Дима добавил несколько символов над записью и убрал авторучку в переплет записной книжки.

Еще один артефакт был установлен на втором этаже в кабинете, и один над лестницей.

– Над лестницей блокиратор перехода. Ни один дух не прорвется. Они, вообще, любители на лестницах, переходах ловить. В кабинете общий контроль. Дом частично вычищен. Ваши люди на улице? – Наташа посмотрела на командира. Николай кивнул. – Тогда в кабинет. Дом нужно дочистить. Пусть спокойно пользуются правым крылом на первом, но на втором ни звука лишнего: анекдоты и разговоры на потом.

– Наши люди на работе, – в голосе Николая прорезались жесткость. – Они не будут болтать не по делу, – роняя каждое слово, как камень, сообщил командир.

– Плохо, – как хлестким ударом, отгоняющим противника, ответила Наташа. – Расслабляющие разговоры дают окружающим духам понять, что вы не опасны. Но в качестве прикрытия это использовать нельзя – это ложь, а за подобное у нас кара суровая: кости ломают.

– Я запомню, – аура Николая затихла, голос стал ровным, с едва прослеживающимися нотками извинения.

Рыжий хмыкнул беззлобно и одними энергиями, как умели только им подобные, сказал:

;Быстро сориентировался, что ты не враг. Что это не упрек. Не понял только, что это не расстановка плана, а увод его же людей в безопасную зону, где все необходимое себе они могут делать.

Об этом никто не знал. Наташа сообщила, что понимает Рыжего, умолчав, что они разговаривают между собой. Ощущение, что время еще не пришло, остановило когда-то от рассказа, поэтому Наташа только предупредила, что Рыжий – подобный ей, она его понимает.

На лестнице Дима разговорился с Вадимом:

– Почему нельзя здесь установить пост? – он указал на пролет между лестницами

– Нет смысла. Укрыться негде. Зона поражения твоей … шкуры должна быть у тебя под контролем. Если такой пост и делают, то на втором должна быть поддержка. Да и постоянная точка не очень хорошая. Перекрытие может рухнуть. Да и вообще, – Вадим сморщился, как от кислого, осматривая коридор. Широкий, со множеством дверей.

– Возможно, но не нужно? – спросил Дима. Вадим глянул на него, чтобы понять шутит или всерьез собеседник говорит. Дима говорил серьезно. Вадим кивнул ему и усмехнулся:

– Да. Лестницу лучше проходить быстро. А пост ставить… Некоторые ставят, но мне на них не везет. Спрошу, если тебе надо.

– Хочу вычислить, есть ли мертвые точки и для нас, и для людей, и как перекрывать эти мертвые зоны.

Пока шел этот разговор, Николай тихо обратился к Наташе:

– У тебя будут еще рекомендации?

Наташа прошла два шага, на третьем ответила:

– Пусть перехватятся перед обедом. Желательно, горячее должно быть. Чай или бутерброды горячие. Не стойте у окон слишком долго – холодная энергия в радиусе полуметра от окна.

– Из-за чего так?

– В окна всегда забирается холодная энергия. Потому что дом – место, где человек расслабляется, а окно – это место наблюдения, пост. Пост – не мирная территория, туда можно пробираться, как угодно. В частности, – Наташа подняла палец, – через известные прогалы в защите. А это окна.

Они зашли в кабинет. Тяжелые деревянные панели закрывали все стены, небольшой участок был выложен плиткой с изразцами, здесь расположился небольшой камин. Двое кресел с высокими спинками были обшиты темной тканью. У стены напротив был небольшой диванчик. Спиной к окну стоял тяжелый дубовый стол с глубоким креслом.

– Всё выглядит так, будто дом оставили совсем недавно, – поделился наблюдением Вадим. В кабинете можно было поговорить спокойно и сейчас Вадим представлял собой сосредоточенного аналитика, что никогда не проявлялось на людях. Для всех Вадим был серьезным и ответственным, а также саркастически-веселым, но без перегибов в оскорбления и давления на болевые точки, но при необходимости он не брезговал этим пользоваться. Высокий, накачанный с короткой стрижкой и веселыми подначиваниями. Никто и не подумает, что он легко анализирует детали, внимателен к физическому состоянию окружающих и легко включается в бой. Его Наташа брала, как прекрасного телохранителя: умного, ответственного, способного предугадать и обезвредить.

Дмитрий. Ее помощник. Приехали они вместе, когда-то Наташа выбрала его за исполнительность, внимательность к деталям, живой ум и, главное, преданность. Дима был предан ей и её семье, что стало решающим фактором. Высокий, поджарый, начавший заниматься по специальным курсам, включавшим в себя работу энергии тела. Темно-русые волосы, светло-карие глаза.

Николай. Опытный оперативник и офицер. Хладнокровный, умный, вежливый. Он не лез в личное, прикрываясь положением, и не притрагивался к её вещам без разрешения – не потому, что боялся, а потому что не трогал чужое – а если разрешение и получал, то действовал осторожно из того же уважения чужой жизни и ума, который говорил, что трогать вещи "колдуньи" – это как брать в руки бомбу неизвестного происхождения, когда всего максимума знаний хватает на оценку формы бомбы и того, как бы поудобней взяться, и собственного говоря, определения одного простого факта: опасность. Только если большинство из страха бахвалились или дрожали и замирали, то Николай действовал четко и аккуратно. Совокупность этих особенностей и стала решающим фактором в выборе командира экспедиции. Людей для экспедиции набирал он, предоставив ей возможность ознакомиться с личными делами. Некоторых она забраковала: не выдержали бы эмоциональной и магической нагрузки. По одному человеку они сошлись во мнении, что он слишком горяч, еще двоих уже назвала она. Николай обещал пересмотреть их дела и в итоге заменил всех троих на более подходящих: спокойных и исполнительных. Не сказать, что все в группе были такими. Были энергичные, веселые, боевые и спокойные до такой степени, что с ними было приятно общаться. Хотя, разумеется, и они подсознательно боялись её и Рыжего, и начинали бояться Диму. Но эти ребята разных возрастов четко реагировали на ситуацию, и уважали авторитет Николая. Длительное путешествие дало время присмотреться друг к другу, поэтому те немногие, кто знали Николая, дали пример, и остальные оценившие командира, как человека серьезного, потянулись следом. Максим – помощник по делам группы – пользовался авторитетом, но пока что этот авторитет держался на действиях и идеях в рамках приказов Николая, сам же Максим считал себя несколько недооцененным. В дальнейшем это могло привести к проблемам.

Наташа устроилась в кресле за столом вместе с Рыжим, Дима занял диванчик и положил рядом с собой сумку. Николай и Вадим заняли кресла. Маленький нюанс, жест доверия. Вадим был с Наташей уже более половины года в качестве телохранителя, Дима – и вовсе "её человек". Рыжий – часть её души. Николай единственный из всех новенький. Беззащитный перед магией, один против четверых. И тем не менее, он сел спиной к двери, лицом к Наташе, для удобства разговора.

– Дом сохранился из-за того, что здесь царила энергия сторожевых. Здесь никто ничего не трогал ни физически, ни магически, а домовитые, как могли сохранили вещи, – пояснила Наташа. – Дим, в моем рюкзаке термос, кружки, контейнер, – она улыбнулась и мурлыкующе протянула: – Доставай.

– О! – Вадим ударил ладонями по подлокотникам. – Пережуй! Вовремя! Нат, расскажи еще что-нибудь.

Наташа кивнула ему, давая "добро" на разграбление портфеля, прижала к себе Рыжего и начала говорить:

– Помните стенку, что нам пришлось пройти? Николай был подготовлен заранее, плюс, вместе с Вадимом и Димой под моей защитой, но главное, Николай получил добро на проход перед путешествием. Получив добро, вы получили право прийти сюда, но вас самих, скажем так, досмотрели. Всех стена ощупала и проверила.

Вадим вытащил всё содержимое рюкзака, которое годилось для перекуса.

– Мудреная защита, – Вадим повертел небольшой контейнер с маленькими кусочками мяса в белом соусе. – Рыжий, разреши попробовать?

Рыжий посмотрел на Вадима пристально, затем тявкнул, качнув головой в знак согласия.

– Защита такова, что никто не может подойти к стенке без предварительного разрешения или заверения в безопасности этих путников. Вы получили разрешение и заверение. Это не дало вам поблажек во время проверки, но не дало вас тронуть.

– То есть мы здесь гости? – уточнил Вадим, кивком указав Диме, чтобы убрал книжки с колен и принял из рук кружку.

– По разрешению. Гость – это тот, кого зовут, или кого встречают.

– Кто поставил стенку, можно узнать? – Николай принял кружку и контейнер с бутербродами из рук Вадима.

– Обыкновенные маленькие сторожевые делают хорошую защиту на территориях, где нужен покой.

– Всё это – просто стенка от нежелательных гостей? – уточнил Вадим, передавая подопечной кружку и контейнер. Наташа кивнула ему:

– Да, это, – выделила она, – стенка. Охрана здесь тоже есть, но они знают, что мы с миром.

– Ты предупредила? – кивнул он на неё.

– Да, – чуть улыбнулась она. – Мы же на их территорию едем. Я предупредила охрану, но вот больше никого не ощутила. Так что задача та же: очистить и восстановить территорию. Как тебе?

Вадим открыл контейнер, вопросительно посмотрел на Наташу, и, дождавшись кивка с легким посмеиванием над его просящими глазками, взял кусок пальцами. Пожевал тщательно и проглотил.

– Вкусно. Запиши рецептик.

– В нем колдовство. Улучшает общее состояние организма. Рецепт можно записать, но это тебе не понравится. Без магии все равно, что пустая еда.

– Рыжий, – окликнул Николай. Лис поставил лапы на стол и вопросительно тявкнул. – Разреши и мне попробовать.

Рыжий дёрнул ухом, прищуриваясь и тявкнул, кивнув.

Николай оценил мясо:

– Вкусно. Раньше такого не пробовал.

– Мы рады, – Наташа погладила лиса по спине. Рыжий в ответ издал череду довольных звуков. – Попробуем скооперироваться с вашим и поворами. Такое мясо нельзя есть часто, но в качестве добавки с гарниром будет помогать организму. Вадим, раз уж ты сегодня за старшего по вкусняшкам, там должна была быть шоколадка. Через три минуты дом будет чистым. Еще через, – Наташа поиграла пальцами, как на фортепиано, – пятнадцать минут заработает энергия. У нас чуть меньше трех часов активного солнечного света. До заката?

– Чуть больше четырех часов, – посмотрел Вадим на часы. – Если погода будет той же. Так что? Всех на отдых?

– Сегодня в лесу делать толпе нечего, к нам никто не придет. Если что-то и делать, то еще раз все проверить и пройтись по дому – добавить энергии, чтобы в доме лучше жилось. Николай, решение за тобой.

– Пусть все отдыхают. Дом уже полностью функционирует.

– А отопление?

– Проверили. Работает. Пока будет каминное отопление. Потом сделают новое.

– Когда это "потом" ждать? – скестил Вадим руки на груди. – И какое "оно" будет?

– Даже не проси полной схемы установки и отопления, – предупредил Николай. Вадим прищурился, готовясь начать изощренный разговор. Толку это не дало бы, но повынимать нервы за то, сколько нервов вынули ему при комплектации экспедиции людьми, куда его так не хотели брать, это уж очень хотелось. Ясно, что Николай не виноват, но и он не собирался устраивать допрос с пристрастием, а просто немного потрепать его, почти что по-дружески.

– Ребят, не знаю, как с отоплением, но еда стынет, – предупреждающе напомнила Наташа. Рыжий подтянул к себе контейнер с мясом и принялся аккуратно подцеплять кусочки. – Разговаривать можно и сидя. Умница, Рыжий.

Через пятнадцать минут бутерброды и кофе были уничтожены, план снова обговорен.

– Я пройдусь с Рыжим по округе.

– Я с тобой, записываю, – Дима проверил, быстро ли достается запасная книжка.

– Я за вами, – Вадим потянулся.

– Я с вами, – решает Николай. – Если нет возражений.

– Нет возражений, – улыбнулась Наташа, погладила Рыжего по голове, выходя из стола. Лис зевнул во всю пасть, встряхнулся и спрыгнул со стола, приземлившись рядом с её правой ногой.

По пути они занесли контейнеры на кухню, забрали новый контейнер с бутербродами и термос с чаем. Наташа покидала в рюкзак шоколад, орехи и пару упаковок печений.

Осмотрев стену перед лестницей, призадумалась, бросила взгляд на спутников и прошлась по дому еще раз, распределяя энергию по точкам в доме, и напитывая дом снова.

– Ходи, куда тебе нужно. Я следом, – успокоил её Вадим. Наташа посмотрела ему в глаза, кивнула и тихо ответила: "Хорошо".

В запасе по прибытию у них было около трех часов, чтобы привести дом в рабочее состояние, осмотреть окрестности. Не мало, но пришлось бы работать без остановки. В аномальной зоне это выматывает. Вадим знал об этом, поэтому успокоил, показав, что полон сил и готов к работе.

Прямоугольное здание имело выход на пристройку-конюшню, с неё и был выход на маленькую пристройку-кладовку для инвентаря.

– Я всегда считал, что поместья в виде буквы "П" строят, – Дима осмотрел коньковую крышу конюшни.

– Это Сибирь. Здесь для сохранения тепла дома делаются одним строением. Хотя некоторые сибирские поместья и делали П-образно.

– Таких очень много, – фыркнул Вадим. – Во Владимире, под Псковом, вроде есть под Пермью.

– Если считать такие, – указала она на поместье, – расположенные на мертвых зонах, то П-образных меньше, – Наташа улыбнулась ошеломленному Вадиму, дав понять, что да, она уже это мониторила. – Идем, – решает она. – Нужно пройтись.

Они уходят от дома влево, в лес. Дима осматривается по ходу. Слева от дома начинался лес, сзади редкий лесок, выходящий к реке, а справа были колючие заросли дикого кустарника с острыми и крепкими ветками. Дмитрий хотел спросить, почему они не пошли к реке, но Наташа и Рыжий шли впереди, и, кажется, шли целенаправленно, будто по следу, поэтому Дима оставил вопрос на потом. Записывать не стал, сделав пометку в голове, и двумя большими шагами нагнал сделавшего знак не отставать Вадима. Наташа, одетая в темные тона, с ярко-золотыми волосами выделялась на лесном фоне. Рыжий, идущий чуть впереди, был темновато-багровым и меньше выделялся, чем они все. Вадим, идя по лесу будто становился его частью. Николай, двигался четко, будто вспоминая движения, разминаясь. Дима в лесу часто бывал, но до такого уровня не дошел. Наташа мелькнула между деревьев и растворилась в буро-зеленой растительности. Вадим ускорился. Обошел кусты и остановился. Шедший за ним Дима, затормозил, поняв, что уйти в сторону не выйдет – слишком колючие кусты, а позади Николай. Сам Николай едва не врезался в него, отступил на шаг, осмотрел кусты, служившие естественной стенкой, но, разумеется, ничего не увидел. Дима потеснился, но так Николаю все равно не было видно ровным счетом ничего, поэтому он просто отошел назад, давая место. Николай занял его место и хлопнул ладонью по спине Вадима. Тот вздрогнул и через плечо посмотрел на командира экспедиции. Впрямую он ему не подчинялся, его начальник дал ему одно указание: охранять объект, чем Вадим и занимался, а тут снова этот лезет.

Наташа сидела на одном колене, подогнув вторую ногу под себя, заведя её за спину, и тщательно раскладывала маленькие веточки засушенных трав. Рыжий сидел рядом и наблюдал, улыбаясь тепло и нежно. Когда они закончили, Наташа поднялась, чуть припадая на колено, и поманила всех за собой.

– Это будет предупреждение. Чужая территория. Начнем с малого. Это будет логово. Затем территория логова: думаю, возьмем всю территорию поместья. После наша территория. Это там, где мы можем ходить. Потом идет охотничья территория. Но это уже земля в разы больше. Это будем устанавливать магически, а потом придется прогуляться, – Наташа хмыкнула, дернув углом губ. – Вперед.

– Больше так не пропадайте, – твердым голосом попросил Николай. – Мы волновались.

– Обещать не могу, но постараюсь. Здесь лес такой. Всё плывёт, поэтому потерять легко. Держитесь ближе друг к другу. К нам не прижимайтесь, и не бойтесь нагонять.

Наташа и Рыжий остановились у одного из деревьев. Рыжий выкопал небольшую ямку, куда поставили маленький бокс. В бокс положили горстку орехов и сухофруктов.

– Это зачем? – тихо позвал Вадим, стоящий в двух шагах. Наташа обернулась через плечо:

– Для белочки.

Вадим никак это не прокомментировал. Николай задался вопросом, о какой белке идёт речь, о магической какой-то или обычной, но вслух озвучивать не стал.

Группа двинулась дальше. Наташа обошла куст, присмотревшись к нему, дошла до разрушенного кирпичного забора и поставила несколько "запущенных" веточек – по веткам бежала энергия, запущенная Наташей, идя строго по существующим каналам веточек – в прогалы между камнями, после чего подожгла. Едва от веток пошел густой дым, поплывший ровно вверх, накрыла рукой центр между ветками и ударила магией. Волна пронеслась по следам чужой энергии и обожгла неизвестного злопыхателя. В ответ раздался мощный рев, полный боли. Стоило энергии ожогом заклеймить неизвестного, как новая волна ударила в него. Неизвестный свалился замертво с застывшим взглядом.

Повернув голову вправо, Наташа осмотрела лес. Вдалеке виднелась река, а между ней и рекой чуть левее, ближе к стене, рос небольшой кустик. Второй знак. Она поднялась с корточек, по ходу движения выхватив еще тлеющие веточки из кирпичей. Идя к ранее замеченной растительности, бросила маленькую веточку во второй знак чужого предупреждения об опасности. Энергия на кустике взвыла в агонии. На первый знак, который заметила по пути, тот самый осмотренный куст, она без сожаления кинула разломанную горячую ветку. Энергия закричала от боли и быстро забилась в агонии. Наташа развернулась. Она и подошедший Рыжий посмотрели друг другу в глаза, вздохнули и пошли обратно к стене, забирая вправо.

Мимоходом кивнув спутникам, Наташа начала колдовать, разминая в руке последнюю большую веточку. Рыжий проигрывал хвостом, багровые глаза дышали опасностью. Лис показал неполную правду самого себя: тот единственно настоящий Ад, что сжигал и испепелял всё и вся. Лишь малая часть его силы, отблеск его первосозданного огня.

Николай притормозил по знаку Дмитрия, кивнул Вадиму, давая добро идти без них. Вадим пошел впереди, держась на расстоянии от Наташи и Рыжего. Даже сейчас, при расстоянии в три больших шага, ощущалось, как вокруг все дрожит и вибрирует, сминается, будто от сильного давления. Идти за ними было тяжело: приходилось самого себя ломать и, ощущая опасность, от которой выла в голос внутренняя сирена, а самоконтроль, отбросив спокойствие и чопорность, бил по голове с воплем: "Назад, балбес лопоухий!", идти следом за разозленным зверем, рискуя нарваться на его зубы.

Наташа прошла вдоль полуразрушенного кирпичного забора и остановилась у потемневших от влаги деревьев. Получившийся из ветки порошок был брошен на каменную кладку, и оба, колдунья и лис, стояли, слушали, как задергалось в конвульсиях существо. Проведя рукой по стене с раскрытыми, подобно когтям, пальцами, зло дернула губой, после чего хлопнула левой ладонью по каменной кладке. Кладка осыпалась в месте удара, оставшись целой сверху и по бокам. Кирпичи рассыпались по земле, оказавшись полыми. В каменных осколках нашлись черная галька, несколько острых щепок костей и драгоценные камни, а также череп хищной птицы.

Наташа и Рыжий рыкнули синхронно и стремительно поднялись. Несколько мелких веток были разбросаны на точку "опасности" – место, где скорее всего может снова оказаться чужая энергия. Следующую веточку Наташа убрала в карман, еще две спрятала в небольшую сумку на поясе. Рыжий протянул мордочку к Наташе, и она с удовольствием его почесала, устало улыбаясь. Они вернулись к разрушенной кладке. Глаза у всех троих спутников были удивленными, но не настолько, чтобы эта эмоция перекрывала все остальное.

"Уже хорошо", – подумала Наташа и присела на корточки перед костьми. Энергия ударила в энергию. Искрящаяся золотая волна нахлынула на темно-серое облако и уничтожила его. Разом вернулись звуки в дальний лес, кто-то вздохнул спокойней, кто-то обрадовался, кто-то даже заплясал.

– Кости не трогать. Позже нужно будет сжечь их. Камень отдать реке. Это её. Там разберутся.

Дмитрий записал всё, записал еще один экземпляр, вырвал страницу из блокнота и передал Николаю. Командир машинально кивнул, свернул бумажку вдвое и убрал во внутренний карман куртки.

– Нужно к реке. Затем займёмся захоронением. Идемте.

Наташа направилась к реке. Рыжий по ходу потерся об её ногу и пристроился справа. Дима подтолкнул застывшего Вадима, посмотрел на Николая. Командир первым шагнул следом. До реки шли медленно. Рыжий почти прижимался к Наташе. У реки он сел подле неё, обернув хвостом её ноги. Наташа улыбнулась ему, присела, отчего Рыжий немного посторонился, давая место, и опустила ладонь с зажатой в ней печеньем на холодное речное дно, аккуратно сгрузила ношу и так же аккуратно вытащила руку из воды. Печенье окуталось энергией водных жителей: искрящим и пенищимся, словно шампанское, потоком. Потом на воду была положена первая веточка, следом реке была отдана вторая: руку вытянули вперед и опустили в воду так, чтобы ладонь скрылась в воде, подержали немного, записывая сообщение, и разжали горячие пальцы. Ладонь после встречи с холодной водой была горячей, как после ванной.

Рыжий лизнул запястье, задев мокрую кожу пальцев. Наташа потрепала его по шерстке, прикрыв глаза. Рыжий положил мордочку ей на колено и замурлыкал, как это могли делать только лисы.

Не раскрывая глаз, она обратилась к спутникам:

– Как вы?

– В порядке, – Вадим плюхнулся на землю рядом с ними. – Что это было?

– Смерть звали. Похоронили ребенка. Думали, что тот станет оберегом рода, потому как "колдуном" был, а вышло, что Смерть позвали. Он не простил, забрал душу ребенка, преступников для разбирательства передал Забвению. Когда начались болезни, один хитросделанный родственник решил защиты у злых духов просить. Отдал кости ребенка духам вместе с камнем из реки и птичьей жертвой. Так дух напал на жителей поместья. Спасались бегством. Разрушенный забор – результат драки между местными духами и тем злым духом. Дом не пострадал, потому как домовитые там были. Закон негласный – домовитых, домовят и домовых не трогать. Вот и разнесли всё остальное, а потом разошлись. Ни он их прогнать, ни они ему пинка к Смерти прописать не могут. А тут мы. Пойдемте. Я пришла в себя. Сейчас, – успокаивающе погладила она воду ладонью. Река отозвалась теплым потоком воды и легким ветром в лицо, поправившим волосы и поигравшим с хвостом лиса. Наташа улыбнулась, показав ямочки и тяжело поднялась.

Группа вернулась к месту разрушенной стены. Наташа забрала камень. У реки все повторилось: вытянув руку Наташа опустила ладонь с камнем в воду и разжали пальцы. Поток воды подхватил камень с ладони и унес его.

Потом Вадим развел в леске костер.

– Помочь? – спросил Николай, когда Наташа забирала кости.

– Осмотрите всё у кладки. Я могла проглядеть. Может найдете что интересное. Ничего опасного нет. Череп положили после сожжения птицы.

Сзади со свистом через зубы выдохнул Вадим. Николай осмотрел камни, но ничего больше не нашел, поэтому с разрешения Наташи помог с переносом костей в костер. Костер трещал так, будто ломал эти самые кости.

– Что после?

– Пепел под то дерево, – Наташа кивнула на покрытое влагой деревья. – На правом дереве, там гнездо птицы было. Возможно, однажды новый вестник духов совьет здесь гнездо и будет жить.

Вадим сжали руки в кулаки:

"Это какой сволочью надо быть, чтобы убить чужого вестника и разворошить могилу ни за что убитого ребенка!?" – Вадим посмотрел на дерево. – "Гнездо… Ведь, наверное, и птенцы были. Или должны были быть…" – Перед глазами возник явственный рисунок того, как птицу сжигали на костре вместе с нерожденными птенчиками, или душили малышей прямо там, в гнезде, еще совсем маленьких, непокрытых перьями. Вадим сжал зубы и откинул голову назад, на дерево. Николай стоял в стороне. Дима сидел слева от Наташи и записывал что-то в блокнот. Злиться на него у Вадима не вышло бы – знал, что тот занят делом, и видел, что пальцы сжимают карандаш так, будто хотят задушить.

Дмитрий предпочитал выплескивать эмоции в дело, иначе просто сгорел бы изнутри от того, что видел уже, и что еще предстояло увидеть.

– Николай, сядь, – мягко позвала Наташа. – Вадим, медленно разожми пальцы. Дим, определишь сам, но лучше завязывай.

Дмитрий кивнул и убрал записную книжку в сумку.

– Что с камнями будем делать? – Вадим пошевелился, устраиваясь удобней.

– Лучше бы убрать куда-нибудь, – высказала мысли Наташа. Идея отравить камни, которые должны были служить тем, кто обязан был поддерживать мир между двумя расами, а в итоге убил подобного Наташе, Рыжему и любому из их семьи, была манящей, но её отвергли. Нет, место этих драгоценностей в сейфе до прибытия духов. Пусть они распоряжаются тем, что заработали на них предатели.

:Не надо", – прошелестел голос. – "Воспользуйтесь. Им будет приятно", – перед глазами возник образ прыгающих маленьких птенчиков, покрытых пушистым черным мехом и совсем немного антрацитовыми перьями. Такими Они были в момент смерти. Сейчас, показывая ей себя в то время, они облепили большую темную птицу, на чьих перьях играли яркие блики цвета темненного серебра. Темные глаза птицы поблескивали на свету ртутью. Рядом, гордо держа голову, стоял отец. Его крылья отдавали более редкими, но более крупными бликами. Птенцы бегали от матери к отцу, облепляя их по очереди, играя с ними.

;Я бы еще перья из хвоста попытался вытащить, – поделился Рыжий с Наташей. Она погладила его и отправила волну энергии к птицам. Они поймут. Поверят или нет, неважно, но она сделает обещанное. Едва волна накрыла птиц, старшая птица мигнула и забила крыльями от радости. Птенцы запрыгали, махая маленькими, еще не сформироваашимися, крылышками. Птицы махнули крыльями и показали себя нынешних: мощных и красивых существ, бивших крыльями от радости, и кричавших высокими торжествующими голосами.

Наташа и Рыжий ответили волной золотой энергии, устремившейся во все стороны, подобно вспышке света.

Птицы крикнули прощание и исчезли.

Наташа моргнула, посмотрела на Рыжего. Лис муркнул в ответ на новую волну ласковой греющей энергии и подставился под руку Наташи для почесывания. Гладя багровую шерсть, она посмотрела на Вадима:

– Нам дали добро на использование камней. Нам решать, как применять.

Вадим вскинул брови в изумлении и легком веселье:

– О как!

– С этого дня ты в отпуске? – пошутила Наташа.

– Мой отпуск город не переживет, – отмахнулся Вадим. Николай подошел и сел на корточки рядом с огнем. Жар был настолько сильным, что грудь сдавило. Будто и не у костра вовсе, а у горячей плавильной печки. – Кто это решил? – поинтересовался Вадим.

– Всех перечислить не могу, – серьезно ответила Наташа. – У многих нет имен в человеческой интерпретации. Но погибшие будут рады, если мы используем эти вещи, и они нам пригодятся.

Николай повернул голову влево, к Наташе, и тихо спросил:

– Можно передать им спасибо?

– Можно, – кивнула она. – От тебя? – Николай кивнул. – Тебя услышали. Не бойся убирать их в сейф, это не вызовет их обиды. Но если уберешь эти вещи в отдельную от других ценностей коробку и будешь помнить и применять их, именно не как простые драгоценности, а более ценные вещи, им будет приятно.

Николай кивнул снова, на этот раз благодарно и уважительно, показывая, что относится с должным почтением к чужим ценностям: и физическим, и духовным.

Наташа улыбнулась и медленно моргнула, показывая, что отвечает миром на его мир. Жест исключительно подобных им. Николай не знал его, не мог знать, и не видел то, что ему показали, но ощутил, что его решение приняли и отнеслись с толикой добра.

Разговор продолжать не стали, но тишина оказалась приятной.

Как только кости обратились в пепел, Вадим пошевелил костер веткой и вопросительно глянул на Наташу. Она едва заметно покровительно улыбнулась от подобного удивления её телохранителя.

– Да, кости быстро прогорают от магии. Я помогла. Надо закопать пепел под деревом. Рыжий, поможешь? – Лис тявкнул, согласно качнув головой, довольно улыбаясь. Наташа потрепала его по шерсти на боку. – Отлично. А потом нужно будет реку осмотреть, если нет возражений.

– У матросов нет вопросов, – ответил за всех Вадим и поднялся. Огонь, свернувшись, подобно домашней кошке, затих, оставив после себя лишь тонкую струйку дыма.

Рыжий и Наташа сходили к бывшему гнезду. Лис раскопал несколько ямок под корнями. Сев рядом с деревом, посмотрел на Наташу, затем указал мордочкой на корни. Корни под землей были тонкими и костяными, но, несмотря на мокрую землю, чистыми. Наташа поцеловала лиса в нос, не став трогать его испачканными в саже руками. Рыжий потерся лбом о нижнюю челюсть Наташи и сел, почти прикасаясь спиной к её груди.

– Что это? – спросил Николай, стоящий за правым плечом Наташи.

– Так выглядят деревья-гнезда вестников. Корни изменяются. Но это нельзя узнать до того, пока они сами не откапают корни. Раскапывать корни нельзя – вы покушаетесь на гнездо, нарушаете энергии, почти убиваете дерево-гнездо. Вестники убьют такого нарушителя. Если нет, ударят магией из посмертия.

Наташа начала распределять золу из мешочка по ямкам. Рыжий помогал закапывать: аккуратно подгребал землю лапкой и также аккуратно засыпал и припечатывал её постукиванием лапки.

Обойдя дерево по кругу, и зарыв весь пепел в ямки, оба распрямились, встряхнулись и посмотрели на результат, желая запомнить, что есть сейчас, чтобы сравнить с тем, что станет потом. Наташа коснулась ладонью коры. Кора была теплой, набирающей силу. Улыбнувшись, Наташа переглянулись с улыбнувшимся Рыжим и кивнула спутникам:

– Все хорошо. Можете даже коснуться. Не знаю, ощутите или нет, но можете попробовать.

Загоревшийся любопытством Дима обогнул замерших спутников и первым подошел к дереву. Прижав пальцы к дереву, Дима качнулся, будто его потянули вперёд, поддержав под спину, и прижал всю ладонь к растению. Теплый импульс ударил по ладони, явственнее всего отозвавшись в центре ладони.

Николай шагнул в сторону дерева, обходя слева. Вадим обошел Диму справа и последним протянул ладонь к дереву, посмотрев на Наташу.

– Прикасайтесь так, как удобно, – предупредила она. Вадим вспомнил её предупреждение: "Не терпят фальшь". – Не бойтесь.

Вадим прижал ладонь к дереву чуть выше уровня своей шеи для удобства и ощутил, как холодная, еще недавно бывшая противно-мокрой, кора, становится сухой и теплой.

– Обалдеть можно! – выдохнул Вадим.

Николай молчал, держа ладонь на уровне груди. Кора под его ладонью была горячей настолько, что согрела замерзшие пальцы.

"Сколько же магии сокрыто в таких простых вещах?" – Николай вспомнил почти мертвые деревья в момент их прихода сюда, и то, какие они сейчас: кора приобретала коричневатый оттенок, вместо темно-серого оттенка гниения от большого количества воды.

Наташа углубились в свои мысли, остановив взгляд на спрятанных в земле корнях. Они начали восстановление. Сколько ещё впереди? Сколько поломанных судеб, вперемешку с разрушенными мечтами и уютом они изменят? Еще немного и кора дерева-гнезда стала бы черной, рассыпающейся в руках от малейшего нажатия, оставляющая влажный след на том, кто прикоснулся к частице умершего дерева. Следом умерло бы всё вокруг. Уже начало умирать. Целый район в сотни гектар. Немного в масштабе Сибири, крупица в масштабе планеты. Вот только по измерениям людей, это мало. Подобные же им ощущали эту боль настоящего, тоску о не случившемся будущем, и тяжесть ран, обратившихся глубокими шрамами на все перерождения.

Следом за умершим районом умер ли бы еще земли, затем ещё. Люди не справились бы. Даже если уничтожить лес, магия не исчезнет и продолжит идти обжигающей волной.

;Не с тем люди решили играть, – тихо говорит Наташа Рыжему. Лис отзывается согласным рычанием, состоящим из недовольства и презрения к людям. Они прижимаются друг к другу. Их энергии – одно целое поле, где соприкасаются их энергии, мысли, умения, души. Стараясь греть друг друга, успокаивать, они взаимно уничтожали сами себя, напитывая другого. Одно единое поле света и тепла, способное обратиться обжигающей, заставляющий упасть и сжаться в комок, бурей, обращающей всё в горячую пустоту, наполненную пляшущим горячим маревом.

"Не будем их трогать", – думает Наташа, магическим взором обводя спутников.

Рыжий указывает на виденное им:

"Люди – живущие на костях. Дима такой же был, но хочет помочь."

Наташа согласна с этим, чего не прячет, только показывает это, раскрывая поле души. Рыжий трется головой промеж её ключиц.

– Идём, – зовет Наташа спутников. Рыжий легко поднимается на все четыре лапы. Наташа поднимается следом. – Теперь деревья отправятся в спячку до весны.

Наташа разворачивается на пятках, Рыжий, гибко извиваясь, пристраивается рядом.

Вадим понимает этот его жест: отрезает их, людей, от Наташи. Оберегает. Сторожит.

Они дошли до реки. Дальше по течению расположились люди из экспедиции. Заметив начальство, они тихо сообщили об этом друг другу. Разговоры не прекратились, но появилось легкое напряжение, заметное не только Наташе и Рыжему, но и всем троим мужчинам. Стоящий ближе всех парень увидел знак от Николая, что все в порядке, и подошел для того, чтобы получить инструкции.

– Что здесь делаете? – спросил командир экспедиции.

– Отдых по распорядку. С разрешения Наташи, – мгновенно добавил он. Официально должности у Наташи не было, но в случае с колдовством её слово было единственно-решающим. Поэтому обращались все по имени и в устных отчетах, привыкших к званиям, позывным, кличкам или Имени-Отчетству, это звучало для них немного неестественно, что пораждало легкое, прикрытое маской выдержки, веселье.

Наташа обернулась, посмотрела прямо в глаза Николая, отправившие ей вопросительный взгляд, и кивнула, подтверждая слова подчиненного. Тем временем молодой мужчина, лет тридцати, продолжил доклад:

– Дежурства распределены, посты выставлены, обед через сорок минут, – Наташа обернулась. Докладчик понял её взгляд. – Все перехватились, я проконтролировал.

Наташа, одобрительно кивнув, вернул взгляд к реке.

– Разрешите остаться?

Николай подумал. Хотелось расспросить о произошедшем, что думал Рыжий, что могла посоветовать Наташа, но, судя по всему, она слишком устала, а Рыжий не пропитается к нему теплыми чувствами, если он начнет расспрашивать его через уставшую Наташу. Помешают ли отдыху ребята из группы? Вряд ли, но колдуны, вообще, сторонятся людей. Додумать мысль Николай не успел. Наташа обернулась вновь и кивнула, чем повергла Николая в легкий ступор – это значит, что да, помешают или пусть остаются? – и тут же добавила, произнеся чуть громче, чем обычно:

– Сейчас может быть интересно. Пусть остаются.

Докладчик посмотрел на неё, стараясь не показывать своей заинтересованности, и боковым зрением осмотрел реку в обе стороны.

– Особо не надейтесь. Они не особо любят показываться. Можно отдыхать. Дело за вами, Николай.

Николай кивнул докладчику:

– Алексей, за старшего.

Алексей кивнул и ушел к группе.

– Расскажешь что-нибудь? – спросил Вадим, садясь на небольшом пригорке за спиной Наташи. Дима по его совету присел чуть поодаль, на непродуваемом участке. Николай встал рядом с Наташей так, чтобы хорошо наблюдать за ней, контролировать Вадима, краем глаза цеплять Диму и посматривать за группой поодаль. Рыжий сидел рядом с Наташей. По его поводу, Николай не питал надежд – надежда на спасение одна: предотвратить конфликт.

– Про русалок знаете что-нибудь? – спросила Наташа, чуть повернув голову назад. Не для того, чтобы посмотреть, для того, чтобы показать, к кому обращен вопрос.

– Я только знаю, что они пением заманивают моряков, – честно и просто определил уровень своих знаний Николай.

– Не-а, – ответил Вадим. Николай скосил взгляд на него. Вот умеет же показать свое панибратское отношение к кому-угодно одним словом и нужной интонацией! – Расскажи, – попросил Вадим, сменив тон на заинтересованный и ожидающий.

"Старается лишний раз не показывать панибратства и контроля, но не отказывается от этого. Совмещает веселость и просьбу. Не указывает, а просит", – отмечает Николай и сосредотачивает внимание на Наташе. В этот момент к нему подходит Алексей и тихо говорит:

– Командир, разрешите пересядем ближе?

– Разрешаю, – также тихо отвечает Николай. Стоит Алексею отойти, Вадим подает голос:

– Нам ждать великого переселения? – телохранитель ухмыляется одними глазами, смотря на реку, но бросая взгляд на Николая, надсмехается так, что будь этот смех слышим, он бы оглушил бы того, над кем так смеялись. Николай себя к таким слабым людям не относил, и смех в глазах собеседника встретил режущим взглядом. Вадим дёрнул углом губ.

– Сейчас к нам подсядут, – Николай посмотрел на Наталию. – Если вы не против.

– Конечно, – уверено отвечает она без запинок и торопливости. – Если нужно, можете разводить костер, – Наталия тяжеловато, явно от усталости, поворачивается и улыбается, глядя на их вопросительно-ошеломленные лица. – Уже можно.

Во время первых инструктажей она сама запретила разводить костер на чужой территории, особенно около крупных рек, если они кого-то ждут. Разрешалось подобное, если только некто уже дал одобрение на их пребывание здесь и отдых.

"Значит, надо ждать" – проносится мысль. Эмоции разом замирают, оставляя один разум. Николай замирает, ощущая дьявольский холод. – "Но как? Опасность? Как у деревьев-гнезд? Или кто-то покажется? До сих пор мы никого не видели."

Наташа улыбается, показывая ямочки, и кивком указывает на противоположный берег. Николай смотрит в указанном направлении, медленно поворачивая голову, боясь и посмотреть, и отказаться от знания.

На соседнем берегу березы опустили свои ветви почти до воды. Тени на берёзе делали деревья почти темными, и от этого лес дальше было не рассмотреть. Под сенью деревьев царил полумрак, разрезаемый редкими солнечными лучами.

Мрак чуть расступился. Спиной к березе и лицом к лесу сидела девушка с распущенными волосами. Одета она была в длинную теплую меховую накидку с широкими рукавами. По черной накидке струились волны темных волос.

Напротив неё в накидке светло-коричневого цвета сидела еще одна девушка. С более короткими волосами, она чуть эмоционально водила руками в воздухе, задевая свисающие ветви березы, будто играя на арфе.

Темноволосая девушка обернулась, посмотрела в их сторону, кивнула второй девушке. Она встрепенулась, посмотрела на них и помахала рукой. Темноволосая девушка сверкнула глазами, пошевелившись. Накидка дрогнула, и к воде кольцом выполз хвост, играющий металлически-синими бликами. Оканчивался хвост небольшим двойным плавником, как у небольшой рыбки. Хвост двойным кольцом прополз по земле, мягко коснулся воды и распрямился. Русалка повела хвостом, разгоняя мутную воду у побережья. Девушка скинула накидку и передала её кому-то за спиной второй девушки. Тронула реку ладонью, поиграла пальцами в воде и нырнула. Секунда, и русалка оказалась на середине реки. Наталия знала, что это лишь для пощады их спутников. Русалка могла вынурнуть в прыжке и накрыть людей. Могла и с другого берега ударить магией. Нет, она показала, что сильна, и что идет с миром. Коричневатый полумрак в деревьях укрывал русалок, не давал рассмотреть лес, чтобы люди не могли ориентироваться, чтобы не возникло желания погнаться за ними. Наташа видела сквозь этот мрак, потому что ей разрешили, и потому что её магия могла здесь пройти. В лесу сидело около восьми русалок, одна из которых только что показалась над водой.

– Здравствуй, – Наташа подняла ладонь и остановила её тыльной стороной к себе на уровне ключиц, прижав большой палец к основанию пальцев, коснувшись одного из пальцев краем большого пальца.

Русалка повторила её жест и коснулась воды следом за ней.

:Возьми то, что я предлагаю, – отправила Наташа сообщение.

:Мы не воююем, – ответила русалка.

:Так говорили до первой королевы русалок. Возьми и передай всем, что я предлагаю.

:Мы не воююем, – настойчивее повторила русалка, срываясь на шипение. Русалки на берегу зашевелились, играя хвостами, трогая ветви деревьев.

Деревья зашевелили листьями, готовясь защищая русалок от атак, стать прочнее металла. Русалки размяли несколькими движениями хвосты для драки, а не для плавания – чешуя начала выступать дугой от тела – и приготовили браслеты на запястьях с полыми иглами.

Русалка-вестник покачивалась на волнах, держа корпус на воде так, чтобы небольшой слой воды с волнами проскользал по её корпусу, хвост небольшими участками показывался из-под воды. Вестник не предпринимала особенных действий, но аккуратно разминала запястья в воде и напрягала хвост, готовясь вздыбить чешуйки полусферами, чтобы проламывать защиты и переламывать позвонки.

;Вот значит как, – с глухой злостью зарычал Рыжий, плавно и медленно распутал ноги от своего хвоста, коим до сего мига грел Наталию, провел им за спиной и положил справа от себя.

Хвостом описывая полукруг вокруг себя, Рыжий не улыбался, лишь смотрел злым горящим взглядом на русалок. Шерсть его играла алым в вечернем свете. Энергия рычала, нещадно раздавив искры энергий русалок, игравшие рядом с ними. Случилось это настолько быстро, что никто из русалок не понял, как это произошло.

Наташа посмотрела на темноволсую русалку, застывшую посреди реки, долгую секунду.

Энергия вздыбилась с воем и ревом, занимая пространство. Еще не коснувшись других, эта энергия занимала огромное количества места и давила окружающее пространство. Рыжий вздыбился следом. Его обжигающая энергия, играющая искрами звездного холода, горячей волной умостилась подле сияющей золотой энергии Наталии.

Русалки воскликнули и смолкли. Следом замер лес. В тишине раздался громогласный рычающий голос:

;Я воюю, – энергия распростерла крылья над лесом, закрывая небосвод, на котором сияли невидимые простому взору далекие звезды, оставляя лишь переливающееся золотое пространство, излучающее тепло и свет, готовое обратиться солнечной бурей, сейчас являвшееся золотым покрывалом крыльев.

Русалки восхищенно вздохнули и оборвали себя на половине вдоха, ведь над лесом прогремели два голоса:

;Мы воююем!

И в воздух взвился поток из двух энергий: сияюще-золотой и играюще-огненной. Два потока пылали, соединенные в одно единое целое, переливающееся оттенками друг друга.

;Иди, вестница, – вывел из ступора русалку голос Наталии. – ;Рада нашему знакомству.

Русалка посмотрела на сидящих на берегу колдунью и лиса. Колдунья? Лис?

Вестница не из правил ведения переговоров, но и не нарушая уважения к другой стороне, прижала ладонь к груди, коснувшись пальцами места между ключицами у самого горла, показывая, что благодарит за её слова, и тут же наклонила голову, говоря так, что берет на себя обязательства в исполнении просьбы. Это были действа, положенные по законам. После же русалка стремительно раскинула руки в стороны, поиграв кистями, и поклонилась, опустив лицо в воду. Жест уважения, почтения и признания. Следом на берегу русалки опустили левую ладонь на землю, а правую поставили на правую же ключицу тыльной стороной вправо.

Вестница распрямились и посмотрела на Наталию и Рыжего. Наталия долгое мгновение смотрела на русалку, после чего приставила правую ладонь к лицу, коснувшись пальцами скулы рядом с губами, держа ладонь тыльной сторону влево. Жест принятия.

Русалка улыбнулась и представилась:

:Агафья.

:Наталия.

Имена русалок посыпались одно за другим. Русалки не перекрикивали друг друга, не перебивали. Лишь взбудоражено рассматривали прибывших, думая, что будут спрашивать друг у друга и тех, кто знал историю о королеве русалок.

Знакомство не затянулось надолго. Скорость общения и передачи информации превышала многие скорости из известных. Разумеется, русалки, выросшие здесь, в этих реках, не могли пока что сравниться в скорости передачи информации с русалками древности, и уж тем более с прибывшими гостями, но тем не менее, они были быстры, воспитаны и умны, поэтому после знакомства, вестница уплыла на соседний берег, и через несколько секунд русалки нырнули в реку, плавно скользнув в воду, и ушли вверх по течению.

Наташа и Рыжий обняли друг друга, отдыхая. Еще чумазые после вырывание ям они не спешили вставать. Но вот вода у берега очистилась и стала теплой, как парное молоко, что было видно их магическим глазам, и они пошли отмывать руки и лапы от земли.

– Вадим, ты вроде тоже копошился в углях. Иди, – она кивнула на воду рядом с собой, – мой лапки.

Вадим поднялся тяжело, подошел к реке, присел на одно колено, опасливо смотря на воду. Решив, что пугаться уже поздно, он запустил руку в воду и чуть не вырагался, поняв, что вода теплая.

Это в Сибири? В начале октября?

Николай по приглашающему кивку Наташи подошел к реке и, намереваясь зачерпнуть воды, чтобы полить на рукав где-то неудачно измазанной куртки, сунул ладонь, сложенную горсточкой, в воду. В секунду прикосновения с водой он успел передумать столько мыслей от неожиданности, что стенаграфистка застрелилась бы особо изощеренным способом.

"Предупреждать надо!" – чуть не рявкнул Николай по привычке ругать подчиненных, которые не рассказывали то, что знали, считая что-то незначительным, а что-то нормой. Вовремя осекся, вспомнив, что вот кто-то, а Наташа и Рыжий действительно живут в этой норме и не знают, что у них, людей, норма. Да и, похоже, что колдовство отняло у них силы, и говорить о том, что безопасно, они не стали. Хотя это, конечно, минус. Вопрос только в том, что нужно с ним жить или нужно его исправлять.

Николай зачерпнул воды и начал приводить в порядок рукав. Вода была прозрачной, будто не впитывала и капли грязи, и была будто мягкой. Одна вода была похожа на смесь бетона и щебенки, вторая скрипела ржавчиной, а эта вода была похожа на молоко. Николай моргнул, вспоминая, что имеет дело не с зеленым проводником или подчиненным, бывшим недавно из учебки, а совершенно иным существом, с другим складом ума и души.

"Быть может, это проверка? Или же боится напугать?" – Николай зацепился за мысль. – "Боится напугать колдовством? Хм. Очень похоже", – Николай прокрутил в памяти моменты, когда Наташа колдовала, её поведение до и после, как вела себя вне "работы" с магическим миром. – "Похоже попал."

– Ребят, – крикнула Наташа в сторону группы, подняв голову. – Кому надо, мойте руки. Всё в порядке. Признали нас здесь.

– Водичка теплая, – насмешливым тоном крикнул Вадим следом. Раздались смешки по принципу: "Ну, да! Нашел дурачка!". Наташа опустила взгляд и не стала ничего говорить или делать.

Впервые Николай понял, что происходит. Их не проверяли. И не в страхе перед колдовством было дело. Просто каждому давали шанс решить все самому, "колдуны" не вмешивались, ожидая решения, не желая ни подталкивать, ни отталкивать.

"Половина всех знающих думает, что это капкан", – Николай умыл лицо. – "Но что же это тогда?"

Группа все же решилась и подошла из интереса к воде, все еще взбудороженная появлением русалок. Кто-то быстро помыл руки, кто-то умылся, но большинство просто осматривали реку из интереса, пока кто-то не задал шутовской вопрос:

– Ну, как водичка?

– Да она теплая! – ответил один из парней. Если Николай правильно помнил, то родом парень был из Карелии. Там и водного ландшафта хватало, и особенной теплотой по осени те воды жителей не баловали.

– Да ладно! – сказал кто-то.

– Вода теплая, – сообщил Николай. – Можете попробовать.

Группа меж собой переглянулись и потянулась к воде.

Раздались возгласы, но Николай уже слушал их в полуха.

Все были слишком ошеломлены, чтобы вести сколько-нибудь стройный разговор, поэтому разговор был чуточку эмоциональным и ни капли не рабочим.

Наташа и Рыжий после приведения себя в порядок сели на согретый вечерним солнышком песок и просто смотрели на воду.

;Думаешь, теперь здесь будут изучения? – спросил Рыжий. Голова его поклонилась на коленях Наташи, сам он лежал рядом с ней, свернувшись в клубок.

;Начнутся. Но нас здесь уже не будет. Максимум, пробудем здесь неделю. Нет у меня желания, чтобы мы тут руками-водителями были, когда они будут восстанавливать поместье. Наша задача: зачистка, восстановление, контроль. Третье не в приоретете для них. Ну, нет и нет.

Рыжий встрепенулся, его энергии полыхнули искрами в пространстве.

;Слушай, а давай у русалок жирненькой рыбки возьмем?

;Разумеется, возьмем, – Наташа погладила лиса по голове. Тот замурчал. – ;Еще бы не взяли! Будем торговлю с русалками налаживать.

;Им понравится! – уверенно затрещал Рыжий.

;Верно! А сейчас пойдем домой, – золотая энергия обняла Рыжего.

;Да, – серьезно согласился он, искрящая искрами энергия согрела их обоих, – ;Становится холодно. Поднимаем их.

Глава 2.

После обеда Наташа, Рыжий, Вадим, Николай и Дима снова собрались в кабинете. Вадим упал на диван, раскинув руки. Дима сел в кресло за столом, Наташа и Рыжий встали у окна, Николай сел в кресло у горящего камина.

– Что будем делать с камешками? – посмотрел Вадим на командира экспедиции.

– Уберем в сейф, – механически ответил Николай, пребывая в своих мыслях. – Прошу молчать о находке.

– Дядь, а дядь! – язвительно протянул Вадим, чуть поддавшись вперед, но вовремя остановил сам себя и остался в той же раскрытой и внешне-расслабленной позе. Николай напрягся от тона охранника и сосредоточился на реальности. – А через дорогу ты нас тоже будешь переводить? – Вадим приторно улыбнулся.

;Ну, началось! – одновременно взвыли Наташа и Рыжий. Вадим и Николай и до этого сталкивались, но не до такой степени, чтобы начинать друг друга задевать совсем уж сильно. До этого Вадим несколько подначивал Николая, тот отвечал, а сам в словесной атаке задевал лишь вскользь, больше осаживая. Хотя, конечно, подначки обоих и выходили за рамки того, что позволяли себе подобные в их семье. Сейчас же подначки вышли на уровень перепалки, что должна была вылиться в ссору.

– Не сможешь – проведу через погонную дорогу в обратном направлении.

– Кости пересчитать себе любимому не забудь. У тебя их станет меньше на конечной.

;Плагиат! – с рыком возмутился Рыжий.

– Прекратите оба, – вмешалась Наташа. – В чем дело?

– Он достал своими поучениями, – первым высказался Вадим.

– А ты своим наплевательским отношением к работе.

– Например?

– Разговор в машине зачем был нужен?

Николай сцепил руки в замок, опершись локтями в колени.

;Представляю, как сейчас Николай молится: "Дай мне терпения. Не для себя же прошу, придушу ведь!" – фыркнул Рыжий.

– Не доверяешь своим же людям? – вскинул брови Вадим.

– Ты умеешь сохранять тайны? – учительским добрым тоном спросил Николай. – Да – научим. Нет – закопаем.

Вспышка гнева Вадима. Хлесткий удар гнева в ответ от Николая. Небольшой переход – собирались с силами – и тут же два поля схлестнулась.

Игры энергий, что люди сами не видели и не понимали, длились меньше мгновения.

Оба подорвались со своих мест и кинулись друг на друга. Рыжий прыгнул на Николая. Наташа прыгнула следом за Вадимом. Рыжий ударил лапами в грудь, протыкая его тело незримыми искрами магии. Наташа обожгла энергией позвоночник, плашмя ударив ладонью точно промеж позвонков, цепко ухватила ткань и придала Вадиму ускорения. Телохранитель пролетел до кресла и упал поперек него. Не держась на ногах, он начал падать вниз. Желая удержаться, он машинально попытался ухватиться рукой за спинку кресла, но неслушающиеся руки не смогли подняться, лишь слабо просколизив предплечьем по боковине спинки, пальцы дрогнули, распрямляясь с болезненными мурашками. Сползая, попытался сжать пальцы на выступающей ткани, но руку прошила такая боль, и Вадим, вздрогнув, рухнул на пол, скрючиваясь на полу подле кресла.

Николай лежал в кресле, раскинув руки, и широко раскрыв глаза смотрел на Рыжего, что тихо и гулко рычал, чуть приподняв губы, показывая край клыков. Тело его будто наполнилось кипящей водой, при первом же машинальном движении с целью высвободиться, его тело накрыла обжигающая горячая волна, а мысли замерли, голову будто пронзили ледяные иглы.

Наташа ухватила Вадима за шкирку, потрепала, затем запустила пальцы под его воротник, поиграла на шее энергией, чуть придавливая подушечками в нужных точках. Вадим прерывисто вздохнул.

– Садись.

Вадим перебрался в кресло, устало рухнув, словно мешок. Наташа заставила его сесть, уперев локти чуть выше коленного сустава, и придерживая руками голову. Рыжий поставил лапы на подлокотник кресла, остановив морду рядом с шеей Николая. Когда оба человека пришли в себя, Наташа встала у камина, сложив руки на груди.

– Слушайте меня оба очень внимательно. Выяснять отношения вы будете без драк и оскорблений. Ваши тренировки есть ваши тренировки, я в это не лезу. Теперь о причинах, – Наташа мысленно отзывает Рыжего. Лис спрыгивает на пол и отходит к ней. Наташа садится рядом с камином, лис забирается к ней на колени, сворачивается клубком, прикрывая хвостом её ноги.

Дима поднимается из-за стола, едва завидев, как она садится, и, захватив куртку с дивана, подходит к ней и приседает рядом, тихо шепча на ухо.

– Пол плиточный, холодный.

Наташа кивает едва заметно и принимает куртку из рук помощника. Теплая зимняя куртка с длинным мехом была здесь на всякий случай. Куртку стелят на пол. Наташа глазами указывает Дмитрию на его голые руки, закатанные рукава свитера покоились выше локтей. Дима улыбнулся глазами, смущенный этой заботой, и отмахнулся с тихим: "Не холодно".

– Что происходит? – спросила Наташа.

– Да чего он!? – возмутился Вадим, лихо сверкнув глазами, указал ладонью на Николая, и с шипением схватился за голову.

– Прикрой виски руками и грей голову, – велит Наташа ровными голосом, смотрит на Николая. – Николай, порядок?

– Да, – болезненным голосом отвечает тот, прикрывает глаза. Под векам светло и прыгают звездочки. – Голова, – признается он, морщась, и добавляет: – И сердце шалит.

Вадим смотрит на него внимательно и уточняет:

– Сердечник?

Николая, посмеиваясь тихим грудным смехом, отвечает:

– В том и дело, что нет.

Николай откидывает голову на спинку. Смешно ему от того, что до отправки консультаны, аналитики и посвященные ждали колдовства невидимого, долгого выхода на что-то стоящее, а тут за день столько "фактов", что хоть энциклопедию пиши.

Вадим понимает его смех – сам не ожидал, и не думал, что такие последствия будут – от того сам фыркает и скашивает взгляд на подопечных.

Дмитрий отходит к столу. Рюкзак стоит у боковины стола, и там есть вода с магией. Налив в кружку-термос воду из небольшой стеклянной бутылки, Дмитрий отнес её Николаю. Николай раскрыл глаза, принял кружку и начал пить мелкими глоткам. Несмотря на то, что кружка была полна меньше, чем на половину, пил он мелкими глотками, но вода закончилась быстро, и он неожиданно для самого себя напился вдоволь. Боль отступила, сердце забилось с облегчением.

– Спасибо.

– Пожалуйста, – отозвалась Наташа гулким недовольным голосом. Николая словно обожгло, все внутри встрепенулось, словно услышав рычание дикого зверя. Вадима только ослепило, предупредило, что она зла и лучше не задевать её – предупредительного выстрела не будет.

;Проверяльщики из них, как из блинов снаряды, – рыкнул Рыжий.

;И наряды, – добавила Наташа. Лис фыркнул весело, с насмешкой над спутниками. – ;Нервы им, что ли, потрепать? – флегматично, будто говоря о выборе цвета домашнего платья, предложила она.

Они замочали. Не о чем было говорить. Они понимали движения и мысли друг друга, не зачем было обсуждать то, что они решили.

– Наташ, прости, – первым заговорил Вадим. – Сорвалось просто.

– Я не люблю таких людей, – честно признался Николай. Вадим посмотрел на него, фыркнул:

– На себя посмотри! Хотя лучше не смотри. Ты сейчас, как утоплиничек!

– Кто бы говорил, несчастная жертва костоломного массажа, – отбил выпад Николай. Вадим рассерженно пыхнул, сморщив нос.

– Макивары в погонах, – окликнула обоих Наташа. Мужчины повернулись, как по команде. – Щаз обоим уши на затылке бантиком свяжу! Взрослые люди, как дети малые!

Вадим прыснул. Ну, не говорить же ему, что эти офицерские наставления он давно уже воспринимает, как фоновую музыку?

Промолчали. Вадим облакотился на подлокотник, наклоняясь в сторону Наташи.

– О чем думаешь?

– Глупость, – хлестко ответила она. – Мы на чужой территории, энергии – не стенки и в любой момент может нахлынуть. Группа – сплошь молодняк, не знающий, что такое магия. А вы вносите сумятицу, устраивая мордобой с целью меня вывести из себя и посмотреть, что будет, – Наташа вздохнула тяжело и потянулась вперед. – Идея интересная для вас, людей. Но использовать давние стычки, как основу легенды, чтобы прикрыть цель: узнать мою силу и внутренний мир, – Наташа фыркает насмешливо. – Вы рисковали. И с нами, и с тем, что за территорией, и с последствиями, – Рыжий рыкнул и ощерился, показывая клыки на всю длину. Золотая энергия вспышкой обожгла двоих мужчин. Поле из слепящей энергии цвета золота ревело, как надвигающаяся буря.

– Чтобы больше такого не было.

Не просьба, не предложение, и даже не приказ, удар, оставляющий возможность действовать лишь согласно этим словам. Что будет в случае отступа, представить было несложно, а вот как это будет, и представлять не хотелось.

"И что теперь?" – задает сам себе вопрос Николай. Секунды уходят. Отвечать нужно сейчас, пока не разорваны с таким трудом сплетенные нити сотрудничества и зарождающихся симпатий. Нужно продолжать разговор, нельзя пускать ситуацию на самотек.

– Не будет, – обещает Николай.

– Наши психологи твердили, что ты либо слишком хитрой себя считаешь, либо ты прямолинейна и не сможешь прятать свои эмоции и мысли, – уязвленно жалуется Вадим.

Наташа устало улыбается.

– Не говори так нашим офицерам. Могут докладную написать. Скажут, что ты неуправляема.

Николай несколько завидует такой простой смене Вадима. Он легко обсуждает начальство, и ему это подходит: сильный храбрый военный, не любящий тыловых "паркетников".

– Я и есть неуправляемая, – легко соглашается Наташа с абсолютным безразличием. Вадим вздыхает, чтобы осадить такой пыл, надавать по шее и велеть беречь свою шкурку, потому что шкура – не шуба, в магазине не поменяешь. – Вадим, – Наташа отворачивается от огня, смотрит на телохранителя и отвечает на все сразу: – Нет. Ваши офицеры – ваше дело. Если кто-то пойдет против моей стаи, я буду действовать своими методами.

– Это как? – разводит ладони Вадим, намекая на них с Николаем. Боль болью, но они живы. И колдовство колдовством, но есть силы в этом мире, с которыми лучше вести себя предельно аккуратно.

;Какая правильная мысль! – тянет Рыжий.

;Я сама, – просит Наташа, направляя энергию мягкой поступью в сторону телохранителя. Рыжий со смешком предвкушающе улыбается и уступает.

Вадим осекается, ощутив жар, ползущий по рукам. Жар ползет, подобно змееям, давит, и держит так крепко, что тело даже не может сдвинуться с места. Естественная и простая ошибка, которую он понимает прямо сейчас. Ни побороть, ни сбежать от магии нельзя. Он – человек, и не всегда это значит все самое лучшее.

– Мои решения не оцениваются твоим судом.

Не обвинение, не приговор. Закон, за нарушение которого один ответ, настолько красочный, что нет нужды описывать его другим преступникам, ведь память о предыдущих наказаниях сильнее любой иллюстрации.

;Не грохни его, – просит веселый Рыжий. – ;Нам их всех поштучно сдавать обратно.

Наташа смеется мысленно и обещает, что не убьет.

Жар вспыхивает и ударяет в грудь, прочерчивая линию по ребрам. Вадим почти слышит, как от жара трещат кости. Жар исчезает, а ощущение чужого присутствия вокруг себя только больше тяготит. Рана вспыхивает внутри, всё закаменевшее тело вздрагивает крупной дрожью и расслабляется. Вадим трет грудь ладонью. Боль исчезла, раны будто и не бывало, на память остается только слабость, легкое головокружение и тошнота, будто он около часа крутился юлой. А вот, что не исчезло, это чужое присутствие. Внимание из засады, как пристальное изучение и ожидание действий, большинство из которых ведет к одному: к свирепой атаке наблюдателя.

– Прости, – выдыхает Вадим. Кашляет, захлебываясь, и откидывается в кресле назад. Обивка ледяная, несмотря на огонь в камине. Только сейчас он понимает, что дьявольски замерз. Замерз настолько, что ноги от ступней почти до колена ощущаются тяжелыми камнями.

Помощь, внезапно, приходит от Николая.

– Не скажу, что я не хотел этого, – говорит он чуть громче обычного, и вместо простого разговора получается какой-то полуупрек-полупредупреждение, будто говорящим: "Я вот не хотел, но ты все же так некрасиво ответил на мои действия". Николай сглатывает ком в горле, глухо вдыхает через силу и продолжает, совершая то, чему Наташа сама же и учила: открывает помыслы и направляет это все ей, но этого мало и он произносит словами: – Это было необходимо. Мы по-другому не можем.

– Изменить способ работы и изменить цель работы – две вещи абсолютно разные, – жестким голосом отвечает Наташа. Николая и Вадима согревает теплый солнечный ветерок, и в комнате будто сразу становится теплее и светлее. – Если вы хотите взаимодействовать, вам придется научиться идти с нами на равных. Попытаетесь притеснить – умрем, но прегрызем вам глотки, и всё посмертие будет терзать, рвать и истреблять мир людской. Смерть для нас – продолжение охоты. Для вас – бесконечный ужас. Хотите жить без нас, пожалуйста. Мы уйдем. Последствия увидите сами, и исправлять будете сами. Поверьте на слово, не сможете, – Наталия смотрит на Николая и усмехается. Остро, хищно. Будто из этой ухмылки лицо превратиться в оскал, мелькнут острые зубы и разорвут его. – И да. У вас только два выбора, как в ваших любимых легендах: Черное и Белое. Смерть без мира с нами и Жизнь вместе с нами. Мы хотим мира, но притесните нас, и вы – наши враги. Подумайте об этом, – Наташа отворачивается к огню. Смотрит на взмывающие блики, и добавляет: – Найдите путь нейтралитета, раз так нас боитесь. Я уже говорила, что нужно нам. Сможете устроить это, и мы просто не будем пересекаться, – Наташа ведет ладонью рядом с огнем, будто гладит, и зарывается пальцами в шерсть вновь забравшегося на колени Рыжего. Голос её становится тише, от него уже не хочется вздрагивать, как от рычания дикого разозленного зверя, но и не пропадает та необьяснимая энергия, та сила которая вынуждает слушать, и толкает прекратить это, сделать всё, лишь бы закончилось то, от чего так всё в страхе сжимается внутри. – У вас будет месяц по возвращению. Подумайте. Может, что-то выйдет.

Наталия говорит уверенно. Не издевается, не намекает на то, что это бесполезно. Она считает, что это возможно, давая согласие, что нужно попробовать. Дмитрий повинуясь её знаку называет даты через месяц, когда они будут свободны. Вадим отмечает, что там выйдет больше месяца, почти на календарную людскую неделю, но молчит об этом.

– Наташ, – слабо зовет он. Наташа подходит к нему от стола, где сверялась с какими-то записями, на ходу давая комментарии Дмитрию по кормежке духов, запасах для белок, и встрече с тигром. Когда она останавливается рядом с креслом Вадима, тот не скрывает ничего, открывает мысли, смотрит печальными глазами и говорит эпохальную фразу: – Виноват, дурак, прости.

– Я поддерживаю только первое и последнее, – говорит Николай. – Второе это только про него.

Вадим кидает на него полный злобы взгляд и смотрит на Наташу еще раз. Николая пробирает на комментарий:

– Картина маслом: Ну, дай тапки догрызу.

– Плагиат, – отвечает Наташа все тем же, вибрирующим от силы голосом, но с более мягкими интонациями. – Подумайте. Я говорю это серьезно. Между нами может быть долгий мир без тесных контактов.

– Так не бывает, – хмыкает Вадим на такую "щедрость": жизнь рядом со зверем или кинжал под ребро. Что там, что там остренько, вот только, как выбрать?

– Бывает, – тянет Наташа с предвкушением. – Еще как бывает, – обещающе говорит она. – Вы нам, мы вам. У вас это называется сотрудничество. То, что есть сейчас. Но это не то, что мы планировали на потом. Не будет взаимного обучения, семьи, защит. Будут договоры и работы. И всё.

Вадим фырчит в ответ на это. Николай дергается. Тело после такого удара не пришло в себя полностью и на все реагирует острее и ярче. А уж договоры! Это больная тема! Спасибо, натерпелись этих договоров, когда шаг влево, шаг вправо – злостное нарушение, а попытки расширить договор с целью выгоды и удобства – вообще, шантаж. Нет уж!

"Раз вышло, что в одном мире живем, то нужно взаимодействовать. Нам друг с другом может быть не только выгодно, но и очень тепло и комфортно" , – Николай улыбается мысленно. – "Тепло и комфорт любят все. Кто тронет Россию, если на её стороне будут Наташа, Рыжий, их семья и им подобные? А кто тронет их, если будут знать, что за ними мы?" – Николай поймал взгляд Наталии и машинально поправился: "Вместе с ними мы."

Николай поймал одобрение в глазах Наташи и задумался о другом:

"Это всё была не проверка, а… предупреждение?.." – прошила его мысль. – "Предупреждение," – полный удивления согласился он сам с собой. – "Она узнала, что планируется проверка её способностей, психологических планок и умственных возможностей, прошла проверку, а после ткнула нас в это носом, чем отсекла любые последующие атаки и проверки, ведь это не целесообразно проверять того, кто знает о проверке, как и того, кто не знает, но за подобное пренебржение способен убить. Равно, как и в случае незнания, что все это лишь игра, в проверочных случаях: попытки зацепить кого-то из "своих", словесные баталии с целью узнать побольше информации, или нарушение прямых инструкций, приводит к разрыву отношений и прямой конфронтации. За одну поездку она создала больше вопросов, чем ответов, и отсекла любые возможности задавать эти вопросы с позиции силы, только с позиции равенства. Её интерес в том, чтобы не было конфронтации… и для этого она легко идет на неё. В будущем не выйдет списать все на дурака. Заставят нести ответ и за него", – Николай размял кисти, не давая крови застывать на месте. – "Одной правильной дракой столько ответов и предупреждений", – с уважением подумал он.

;А мы всегда быстро точки над 'ё-моё" расставляем, – протянул Рыжий с ехидцей. Наташа засмеялась в ответ по их связи.

"И как теперь докладывать?" – подумал Николай, чем вызвал несоышимыйе ему сдвоенный хохот в ответ.

– Что, думаешь, как докладывать будешь? – Наташа улыбается углом губ.

Николай кивает, не скрываясь.

– О проверке, скорее всего знала, на нарушение правил отвечает, как обещала, – будто диктуя, отвечает она на его вопросительный взгляд.

– Как объяснить знание о проверке? Как мы это поняли?

– Спокойная была, – пожимает она плечами.

– Тогда теряется накал. Все посчитают, что… – Николай обрывает сам себя, понимая, что ему сказали, и куда загоняют его отчет. Вадим смотрит выжидательно, Дмитрий сидит на диване и с вежливой заинтересованностью слушает их. – Что ты без знания не опасна.

"Напишу, что не знала, и напала в момент нарушения, это значит, что в критической ситуации она уничтожает противника. Напишу всю правду, посчитают, что она вдвойне опасней. Но это взятие под наблюдение, а это значит будет ответ, и скорее всего, она прокатится по Лубянке асфальто укладчиком. Тебе что нужно от нашей родной Лубянки!? Это памятник архитектуры!" – зло и в тоже время с юмором думает Николай. – "Нет, реально, зачем конфронтация?" – он смотрит на Наталию, переводит вопросительный взгляд на Рыжего и возвращается взглядом к ней. – "Зачем?"

– Не понял?

– Не-а, – шебутным голосом отвечает вместо него Вадим. – Пояснишь?

Её же фраза. Её же правило: объяснять то, что придумано. Так, как умеешь, но объяснять.

Наташа усмехается, по связи предвкушающе и торжествующе сливаются их с Рыжим голоса-ревы.

– То, что вы так любите, – обвиняющим голосом отвечает она. Вадим ощущает, как по спине пробегает быстрый и крохотный холодный разряд. – Зеркальные меры, – приговором произносит она.

Николай замирает в ступоре. Вадим ощущает, как готов сорваться действовать, но не знает, как и куда, от чего слегка потряхивает, но он держит себя под контролем, не дает вскочить и действовать необдуманно и не сообразно ситуации. Николай же, наоборот, старается удержать разум от впадения в летаргию, заставляет обдумывать снова и снова, ища недочеты плюсов, пользу минусов и наоборот, но разум раз за разом возвращает к одной мысли: на попытку агрессивной провокации им ответили агрессивной провокацией и настучали по лбу, при том и в прямом и переносном смысле.

– На попытку агрессии агрессией, – выдает он вывод вслух.

– Но согласись, зато теперь точно не нужно доказывать, что люди, живущие на территории нам подобных, переняли образы некоторых наших идей, – с нарастающим весельем "успокаивает" его Наташа. Рыжий заходится тявкающим смехом вслух. Дима тихонько смеется тоже. А Николай готов вот прямо сейчас начать рычать. Обдурила! С самого начала всё знала! И обдурила! И ещё веселится!

Профессиональная злость мгновенно сменяется предвкушением профессионала. Они ехали сюда за этим! И они это получили! Их союзник – думающий интересный, не лишенный справедливости, и внутренней, как и внешней, силы. Это ли не счастье для страны, когда союзник такой? Нет, Наташа права. Они похожи. И они живут на одной земле. Значит, точек соприкосновения у них много.

Потирая подбородок, он выдает эту мысль вслух, глаза сверкают интересом и легким азартом:

– У нас много точек соприкосновения.

Николай думает, что ошибается тот, кто думает, что азарт – это плохо, и военные его испытывать не должны. О, еще как должны! Азарт – это то, что заставляет врагов трепетать. Вот, кому плохо от азарта, так это врагу. Николая передергивает от воспоминания азарта этих двоих, но он справляется с собой. Да, они сильнее. Да, они умны. Но и они не лыком шиты, да не из пластилина деланы. И задача их не через друг друга прорываться, а рваться вместе в одну сторону, а уж тепло, уют и выгоду они друг другу обеспечат. Главное, не против друг друга. И ещё главнее, настучать аналитикам по шапке. Изначально было ясно, что им вместе выгодно и нормально, но нет же ж! Нужна проверка!

– Что надумал, Коль? – спрашивает Вадим, понимая, что он закончил с размышлениями по тому, как Николай бросает взгляд на огонь для разминки глаз. Старая привычка.

– Мы идем вместе. Я протащу эту идею. Пойдем по одиночке, нас будут жрать. Вместе – будем пугать всех и вся.

– Согласна, – серьезно отвечает Наташа, с достоинством и уважением кивая. Николай возвращает этот кивок, прикрывая глаза, чтобы показать свое почтение по правилам союзника. – Что с отчетом? – просто и легко, как своего товарища, почти друга, спрашивает она. – Надумал?

Николай кивает, запоздало отвечая:

– Да. Напишу так, чтобы проверок больше не было.

– Он распишет, – растягивая гласные, вмешивается Вадим тоном: "Ну, кто бы сомневался?!"

– Под хохлому, – соглашается и закрывает тут же веселую тематику Наташа интонацией, мол, не вмешивайся, дел по горло. Вадим хмыкает, но замолкает. В отчетах он, конечно, знает, что нужно писать, чтобы не влететь на пожизненное с подачи доброхотов, но игры словами предполагают знание ситуации, способности и таланта, и если талант выкручиваться у Вадима природный: "столбы дорогу перебегали", "чайник – лучшее место для супа, потому что и жидкость нальешь и до начинки доберешься", "зебра не полосатая, она в вытянутую клеточку", то вот способность аргументировать, равно, как и знание, кому, когда и как нужно аргументировать, что тоже талант, это к Николаю.

Наташа отходит к камину, садится на расстеленную куртку. Рыжий прижимается к ней, укрывая хвостом ноги.

– Я напишу, что ты догадалась, проверила, что мы ощутили уколом боли, разозлилась, но среагировала физическим и колдовским способом на нарушение правил и законов. Действия сделаны с целью разнять, а не воспользоваться моментом. Это даст понять, что вы сильны, умны и выдержаны.

– Моментом мы воспользовались. Это тебе и так скажут, – вяло махнула рукой Наташа. – Напиши, что не воспользовались открытой спиной. Или не напали в спину.

– Ага! Только в бок! – возмущенно поддакнул Вадим.

– Между прочим человеческие ребра очень хрупкие, – с зарождающимся рычанием поворачивает Наташа голову к нему, намеком давя телохранителя. Вадим надувается, как мышь на крупу, но замолкает. Наташа добавляет серьезно и спокойно уже для Николая: – Так что лучше не писать.

– А я чего? Я ничего, – тоном, будто он здесь не при чем, отвечает Вадим, отводя взгляд, будто виноватый школьник. – Я, вообще, мимо пролетал, приземлился на кресло.

– В кресло. В! – недовольно выделяет Николай, которому уже не впервой исправлять ошибки старого сослуживца.

– Учитывая, как он летел, – вмешивается Наташа, – то именно на, – выделяет она, – кресло приземлился, – и становится серьезной: – Все обсудили? Вопросы? Предложения? Уточнения?

Оба задумываются. Вадим смотрит на друга и, получив немое одобрение и уступку, спрашивает:

– Вы нас простили?

– Мы дали вам шанс. Теперь нужно исправить и начать работу так, как это было нужно сделать, и что остановилось из-за вашего поступка с проверкой.

– Спасибо за честность, – благодарно, стараясь удержать достоинство в голосе, кивает Вадим. Обидно, что все так вышло, но сами наворочали, самим и исправлять, хотя неприятный осадок от того, что все могло так глупо оборваться, неприятно скребет внутри. Это скребыхание быстро перерастает в желание порвать того аналитика, который решил, что проверка "не навредит и даст понять, что это за личность". Поняли, так поняли! Чуть врага не нажили. Или это тоже просчитали? Но это надо будет спросить у Кольки, а потом узнавать наверняка, правы или нет они в предположении, что аналитика в плане колдовства, вообще, не к месту в виду отсутствия знания этой стороны. Но это уже позже.

Они еще говорят о миске для белки в парке, и Наташа рассказывает, что таково правило: животных кормить, а проживающих на территориях колдовских или таких вот, поместий, связанных с колдовским миром, еще и трогать нельзя. Исключение составляли домашний скот, который разрешалось забивать хозяевам для пищи, но и там были правила, которые нужно было знать.

После говорят о быте на время пребывания здесь, об отъезде. Вадим спрашивает про камень, который вернули в реку.

– Это один из местных камней и его трогать нельзя было. Это, как у вас, украшения и части священных мест. Трогать нельзя. А его украли.

Вадим понятливо кивает. Что бы он сам сделал, если бы, как в рассказе одного сослуживца, из церкви их небольшого городка, где работала старая ворчливая, но очень добрая бабулька, и один священник, который очень любил собак, украли бы что-то ценное? Да тоже самое, что сослуживец. Нашел бы, вернул, и не забыл бы прописать по первое и по второе, а после пошел бы к батюшке на исповедь, "сдаваться", так сказать.

Уже проводив Наташу вечером до комнаты, и зайдя в свою, по соседству, Вадим вспоминал вторую часть этой истории.

Сослуживца батюшка поблагодарил за возвращение ценностей, а потом пошел вместе с ним в милицию. Надо заметить, Сослуживец, хоть и бил хорошо, ничего серьезного тогда не сломал и не отбил, но синяки, конечно, были. Ясное дело, что и этого могло хватить для проблем, но и не так серьезно это было, но батюшка отрезал, что идет с ним и прямо сейчас, и они пошли.

Выслушав обоих, доставив третьего, в милиции посмотрели-посмотрели да и с почтением отправили обоих из отделения по домам, а вот вора передали в нежные и заботливые руки следователя, после чего тот попал не абы куда, а в помощники к старой бабульке при церкви – батюшка упросил определить того на административные работы. Вадим подозревал, что это банально прикрыли так его будущего сослуживца, пообещав, что если вор будет молчать про побои и отбудет срок паинькой, то и закроют глаза на случившееся, потому что батюшка вступился. Вадим в уме прикинул несколько иных способов вытащить друга, но что сделано, то сделано. Черт его знает, какая там ситуация была, друг тоже не распространялся об этом. История бы закончилась, только вот потом пришедшие пьяные дружки того вора порезали батюшку. Спасти успели чудом. На больницу и восстановление после собирались всем миром. Старушка в один из дней, когда батюшке стало плохо, получила инфаркт, загремела в больницу. Выжила. Когда оба выздоровели, и вора, и его дружков где-то полудохлыми нашли. Следователи разозлились. За разбойное нападение группой лиц в пьяном виде оморозки отправились на зону, где и сдохли. Сослуживец молчал, но Вадим и так все понял – он участвовал в поисках воров, и похоже, как и в случае с деньгами на лечение, мутузили там всем миром.

Его же подопечная не стала ждать, и не стала доверять, а все это время наблюдала за ними, и вот они-то эту проверку провалили. К ним пришли с предложением мира, а они решили союзника подразнить. Что называется, подергали тигра за хвост.

"Повезло, что не сожрали", – невесело подумал Вадим с легким оттенком сарказма. – "Наверно, не вкусные."

Поздно ночью Наташа, Рыжий и Дмитрий встретились в кабинете. Ночные посиделки были не только желанием тишины и единения между своими, но и частью работы. Некоторые духи этих мест выходили охотиться в ночные часы, и они несли своё дежурство.

Наташа села на плед у огня, Рыжий лег между ней и камином, Дмитрий сел спиной к её левому плечу и изучал записи в свете камина и небольшой лампы, которую поставили прямо на пол. Лампочка была на встроенном аккумуляторе, поэтому не было нужды в проводах, что было безмерно удобно. Дмитрий часто сидел при свете одной только настольной неяркой лампочки, за что очень часто получал нагоняй от Наташи, после чего купили эту лампу с регулируемым светом и переключением между теплым и холодным светом. Дима выкручивал мощность меньше, чем наполовину, выбирал теплый свет и наслаждался чтением, даже если это было чтение документов или ежедневные записи. Более мощный свет глаза не переносили.

Дочитав до конца мысли, изложенной на бумаге, Дмитрий чуть повернул голову и посмотрел на Наташу. Она смотрела на огонь, но понять смотрит ли она только на огонь, или ещё на энергии мира, было невозможно. Она бодровствовала, но была ли занята? Насколько мог судить Дима, нет: не было того поля напряжения, что возникало при наблюдении её за противником, но и спокойствия, похожего на поток яркой и живой, пропитанной солнцем, воды, будто бы питающей все вокруг, не было. Наверно, размышляет.

– Нат? – позвал Дмитрий. Она повернула голову, но из-за того, как они сидели, не смогла повернуться к нему лицом к лицу. Несмотря на это, Дима ещё до её поворота ощутил, что на него обращено чужое внимание. Аккуратное, сильное и всеобъемлющее, будто наблюдающее за пространством вокруг, а не только за чем-то определенным по списку. Это внимание, охватывало не только его и пространство вокруг, но еще и что-то далекое, и вместе с тем близкое, было что-то огромное и нечто тонкое, как работа ювелира.

Моргнув, Дима сосредоточился, сбрасывая видение чужой силы, и продолжил:

– Как думаешь, они перестанут совершать глупости?

– Должны. Мысль, что мы – союзник и с нами надо и можно выгодно, безопасно и уютно работать возникла у них еще на базе в столице. Просто дорога, мысли, сомнения, то, что увидели русалок, это все зародило страх, а страх рождает неуверенность. От неуверенности все перестраховки от того, чего и нет, ведь они же страхуются от собственных страхов, а не от реальности. Страховка от проблем реальности – это видение, оценка, предотвращение. Но в реальности была только сила наша и то, чего они не знают. А доверять чужим, – Наташа слабо усмехается. – От этого их отучают, а люди и рады отучиться. Доверие означает открытие себя и принятие того, кто с тобой.

– Профдеформация?

Наташа кивает.

– Люди-военные, вообще, не охотно доверяют чужакам. Но тут дело еще в другом. Люди боятся колдовства. Они мечтают о драконах и огненных валах из рук, но боятся этого до отторжения реальности. О таком им хорошо слушать, как о сказке, где все это либо сражено каким-то рыцарем, либо служит им же из доброты и уважения великого рода человеческого.

Рыжий фыркает, выражая свое пренебрежение такой игрой энергий в человеческом сознании. Дмитрий тихо смеется. Наташа улыбается уголками губ и гладит лиса по пушистой шерстке.

– Люди мечтают о магии и о нас. Но даже не задумываются, а что будет когда мы придем? – Наташа смотрит на огонь. Огонь захватывает все поленья и греет присутствующих, играя красивыми разноцветными бликами. – Они мечтают, желают и требуют, чтобы все было так, как они хотят: магия у них в груди, королевства в руках и монстры мертвыми телами под их ногами. Каждый хочет, чтобы огонь по венам бежал. И чтобы вырываясь, то, что секунду назад их ломало, шло против монстра, которого они хотят в свои трофеи.

Рыжий тихо уркает: "Мам" и кладет на её ногу лапку. Наташа переводит блестящий от капель слез и ярости взгляд на Рыжего, выдыхает через приоткрытый рот и, наклонившись, целует лиса в нос. Лис в ответ лижет её в щеку и тыкается носом в ключицу.

Дмитрий касается её руки выше локтя, легонько сжимая.

Ярость и боль утихают. Наташа гладит лиса по спине, стукается головами с Димой и, размяв шею, продолжает:

– Люди не готовы, к тому и к тем, – выделяет она, – о ком они мечтают. Они это знают. Самая сильная память, память крови, говорит, что они слабее нам подобных, поэтому от нас они бегут и сочиняют небылицы, – разом собравшись, она напоминает глухо: – Поэтому ждем всякого. Ожидается, что глупость они не совершат.

Дмитрий кивает, и спрашивает то, что долго волновало его раньше, и то, что может стать причиной глупого нападения сейчас:

– Раз мы не хотим войны, раз мы только обороняемся словами, то они могут посчитать нас слабыми и напасть.

– Нет. Разведка давно изучает вопрос эзотерики, а тут еще наглядная демонстрация.

– В Англии всегда ждут дождь, поэтому носят с собой зонт, но ожидая, что будет солнце, все равно берут зонт. Но даже если зонта нет, а дождь пошел, англичанин от дождя не растает, а лишь сменит дома плащ, приведет себя в порядок и снова будет спокоен, будто и не случилось ничего.

– Молодец, – хвалит его Наташа. В этой похвале нет надменности, или противного режущего чувства, когда понимаешь, что сейчас ты молодец, а следующая твоя ошибка случится вот-вот и в неё ткнут носом. Но и похвала Наталии – не комплимент из вежливости, это оценка его действий, заслуженная и честная награда, отданная с теплотой и одобрением. Учитывая, сколько нужно выдержать критериев, сколько нужно знать и уметь, насколько быстро и правильно реагировать, и что каждая такая похвала – отметка того, что он забрался на еще одну маленькую ступеньку выше, этим можно гордиться. Дмитрий смущается, что активно прячет. Наташа тепло и успокаивающе улыбается ему.

– Теперь спать, если закончили. Я ещё посижу.

Дмитрий изворачивается, чтобы посмотреть на неё при первых же словах. Наталия любит огонь, и вместе с Рыжим всегда садится у огня, даже если в комнате тепло. Лис огонь любит. Играет с ним, мурлыкает, когда вокруг никого из чужих нет. Не хочется прерывать их уединение, не хочется мешать этим двоим, которые не просто близки, они часть друг друга. Но уйти от патрона и возможных интересных историй, уйти даже просто от этого душевного тепла, все равно, что Каю из сказки добровольно проглатить кусочек льда после спасения.

– Разреши, я останусь, – просит Дмитрий.

– Разрешаю, – медленно кивает Наташа, – оставайся.

Дмитрий почти испытывает стыд: явно же видно, что они устали, а тут он. Не сказать, что он включит музыку на всю, будет мельтешить перед глазами намерено или будет пытаться этой передышкой воспользоваться. Нет, ни в коем случае. Внутри он сам себе усмехается. Не нашлось бы такого идиота, который бы видел их силу и потом бы рискнул прервать это спокойствие. Дмитрий же не хотел нарушать это спокойствие из желания помогать, как положено помошнику. И раз спокойные минуты – необходимость, он обеспечит время для этих спокойных минут. Жаль только, что не сможет обеспечить это спокойствие: он может составить график, но не может защитить. Тот же Николай или уж тем более Вадим справились бы с этим куда лучше. Если не считать Рыжего и самой Наташи по причине отдыха. Интересно, почему ему, Диме, нельзя было вмешиваться в драку?

– Наташа, – позвал он, смотрящую на огонь начальницу. Та отозвалась монотонным, чуть мурлыкающим:"Мм-м?". – Почему ты запретила вмешиваться мне в драки и переговоры напрямую? Почему я могу только… – Дмитрий, досадуя на свою появившуюся внезапно косноязычность, начал злиться.

– Выполнять поручения? – как оглушающий щелчком удар по воздуху, оканчивающийся почти неслышимым скользящим звуком, прозвучал голос Наташи. Она улыбнулась краешком губ.

– Да, – дернулся Дмитрий. Осознание того, что он здесь в качестве записной книжки, придавило, но он удержал себя в руках.

– Скажи, – вместе с разворачивающимся полем золотой энергии Наташа поиграла пальцами, – разве мои приказы настолько дешевы и ненужны, что исполнять их считается низостью?

Дмитрий сглотнул, ему вместо пальцев человеческих видились когти странной формы. Будто когти хищной птицы, с её сильными пальцами и длинными когтями, но более подвижные, разгибающиеся во всю длину не только с целью размяться, но и запустить когти в противника, сжать пальцы, легко прорезая когтями мясо и кости, и легко вырвать когти из плоти.

Разумеется, Дима так не считал. И разумеется, он сильно испугался. Склонив голову, он быстро произнес:

– Я так не считаю, но боюсь, что исполнения моих обязанностей недостаточно для нашей семьи, – и взмолился, чтобы он все сделал правильно: и раскрыл душу, и мысли показал правильно, чтобы его увидели полностью. Да, Наташе ничего не стоило бы узнать это. Да, она видела больше, чем кто либо. Но он хотел поступать правильно. Хотел изъясняться так, чтобы его слова приносили пользу. И разумеется, он хотел приносить пользу своему патрону, а не заставлять её взламывать его защиту. Пусть это мелочь, но даже так он будет полезен.

– Ты все делаешь правильно.

Дмитрий вздрагивает крупной дрожью. Голос, делающий ударения на каждое слово, обдающее успокаивающей волной, заставляет не бояться ответа или наказания здесь и сейчас, а благоговеть перед той силой, что клокочет внутри говорящей.

– Если бы ты вмешался в бой, то это заставило бы воспринимать тебя, как бойца, как опасность. Если бы ты вмешался в переговоры, то стал бы для них аналитиком. Сейчас ты формируешься для них, как страстно любящий магию человек из моей команды. Возможно, даже, как фанатик, – Наташа обернулась вновь и улыбнулась хитро, показывая ямочки.

"Вот же!" – восхитился Дмитрий. – "Спрятала, не подкопаешься. Нет ни слова лжи. Частично правда, которую можно до бесконечного мусолить."

– А если и посчитают меня гением, то будут правы, но им это ничего не даст, потому что моя цель – магия, а способ достижения – ровное сидение на попке рядом с тобой и записывание и изучение нового и неизведанного! – от восторга Дмитрий распаляется, но вовремя осекает сам себя, вопросительно смотрит на дверь, вспоминая, что над кабинетом и в кабинете такая магия, что сюда ни один человек не зайдет, а техника на территории работает строго дозировано – одно из условий приезда, поэтому максимум, который у них есть, это рации, ноутбук Дмитрия и два спутниковых телефона для связи с базой. Дмитрий смотрит на патрона, чтобы получить подтверждение: "Ничего не изменилось?". Наташа кивает.

Только тогда Дима вспоминает, что без запинки назвал себя гением, и смущается. Наташа выдыхает смешок, похожий на свистящее дыхание, и закинув ему руку на плечи, ободряюще трепит по плечу. Диму от этого разворачивает и он садится почти лицом к ней.

– Ложная скромность – это ложь, а на лжи не построишь будующего.

– Замки из песка, – приводит аллегорию Дима. Улыбка Наташи исчезает, уступая место болезненной грусти.

– Замки из песка у нас, – выделяет она, – были не чуть не хуже обычных.

– Воздушные замки? – предлагает Дима.

Наташа выдыхает смешок.

– В воздушных замках селились многие существа: мелкие кошмары, крупные лесные аргофы – это существа, похожие на ящериц и волков, с вытянутыми туловищами и мягкой пушистой шерстью, их глаза состоят из драгоценной магии. Охотники пытались доставать эту магию, но стоило им убить аргофа или ранить его глаза, как из глазниц начинали течеть обжигающее светом и жаром потоки металла разных цветов. Эти металлы всегда двигались и всегда были настолько горячими, что брось на него обычный металл – паром станет. Еще в замках селились угуо – это то, что можно назвать громовыми волками. Они не умели летать, но могли путешествовать по облакам, что сами и создавали. Были еще птицы аукотэл. Это разноцветные птицы из света, брызгов и камней. Они держали замок живым: чтобы не было болезней, чтобы была пища, чтобы за детьми присмотр был. Много чего. На самой высокой башне, над гнездом аукотэл, жила старшая птица – она была из жемчужных брилиантов, и чем старше была птица, тем темнее были её перья, и тем выше она могла летать. Аукотэл Дождня – да именно так, Дождня, – утвердительно кивнула она на вопросительный взгляд Димы, – это планета целиком из воды. Аукотэл с планеты могла летать над соседними планетами-спутниками. Но никогда не уходила дальше этих спутников – планеты нельзя было оставлять. Её крылья могли создавать потоки воды, когти рвали камни и броню воинов выше первого порядка, а клюв разбивал цельные куски крепких камней.

Дима зацепился за один момент и уточнил тихим голосом, завороженный этой историей

– А что значит "рвали, – сделал он ударение, – камни"?

– Есть камни из воды, – Рыжий с тихим выдохом рыкнул-фыркнул, издав умилетельный звук "Прыф" и переложил голову к Наташе на колени, она мгновенно приласкала его между ушей. – Они крепче вашей космической стали.

Лис пыхтел, отдуваясь, шевеля лапками. Затем выдохнул и с протяжным: "Ау-уу", похожим на мяукание и собачье подвывание, медленно передвинулся ближе к ноге Наташи, прижав передние лапы к её бедру.

Дмитрий улыбнулся широко, слушая необыкновенную историю. Наташа погладила лиса по шее.

– Никогда бы не подумал, что есть планеты из воды, – признался Дима.

– И с такими названиями? – усмехнулась она.

– Да, – опустил голову Дима в попытке спрятать широкую улыбку.

– Теперь представь, – весело предложила она, – какого нам, когда из наших слов, вы составили свои, но так слова исковеркав, что любимая и любая, это ещё цветочки.

Дима прикинул, сколько слов из каких слов можно составить, посчитал факты: сколько ещё мог не заметить, разницу менталитетов и слов, и ужаснулся.

"А сколько ещё таких слов, действий и цветов существует?" – подумал он.

Они сидят у камина ещё недолгое время. Дима приносит чай, и Наташа легко и непринужденно объясняет правила чаепития в обществе покровителей территорий и их ближайших сородичей. Правила простые, и не такие, как у людей. Рассказ лёгкий, подкрепленный примерами. Разговор снимает напряжение. Уже ближе к рассвету они расходятся по комнатам. Наташа долго сидит на постели, Рыжий лежит у неё под боком. Она просматривает поля энергий, поигрываясь в некоторых местах. Поля вздыбливаются и оборачиваются, смотрят по сторонам – свет их взора освещает пространство – но она уже отходит в сторону и осматривает их со стороны. На полях следы энергий существ.

Поля осматриваются, и из них спешно выползают дуги. Дуги травмированы следами сильного, умного и опытного существа – это Наташа оценивает по ранам на дугах. Удары четкие, сильные и правильные. От дуг отпадают лепестки, стрекочущей огненными разрядами, энергии, и сворачиваясь, опадают на землю, накрывая небольшие области. Наташа просматривает энергию Знания, смотрит на места ран ранее, но мир чист. Тогда она ищет похожие удары, техники, похожий след. Но среди ранений энергии мира за всё время, доступное к просмотру, нет похожих ни по рисунку удара, ни технике его нанесения, а след растворился. Наташа поигрывает искрой собственной энергии на пальцах. Если поймать след, то можно его "допросить". Но если нет следа, то нет и энергии оппонента. Наташа наблюдает за энергией, легшей на землю. Аккуратно и мягко, как лист с дерева, и неотвратимо, как упавшая скала. Наташа долго наблюдает за энергией. Та начинает вгрызаться в мир, подобно поймавшему дичь хищному большому коту. Запускает зубы, играет челюстью и впивается в новое место, стискивая зубы до такого состояния, что ещё движение – и не только лопнет кожа, кусок мяса останется в зубах хищника.

Мир стонет и кричит. Из рваных ран энергия, подобно осыпающимся камням, сыпется на землю, разлетаясь разноцветными брызгами, кислотой прожигающих мир.

Рядом прокатилось рычание голодных голосов. В сторону израненной земли потянулись караваны, сливающийся в один. Отдельно дрогнула точка. Наташа приблизилась к нему, рассматривая сразу сотни полей, в том числе энергетику эмоций и движений. На точке зашевелились и начали двигать предмет, недвигаемый никогда.

Наташа поиграла пальцами.

"Хорошо сделали. Предмет и не двигают. Его энергию переплавляют, переносят предмет – ага, это камень – в место сбора, ставят, придают форму… Хотя нет, не придают форму. Пользуются камнем с расплавленной энергией, просто плавят ещё и работают в движении, когда энергии постоянно пылают, двигаясь именно в нужные точки, по нужным рисункам. И отвозят обратно, а там уже возвращают форму энергии. В итоге сам камень в окончательной форме энергии и магии всегда только стоит в одном месте.

;Старый приём, – одновременно говорят они с Рыжим.

;Военный приемчик-то, – говорит лис.

;Кто только его применил? Приём был распространенным. О нем знали разные стороны. Круг ограниченный, конечно: многим был недоступен этот прием, вдобавок там есть одна интересная деталька. Переплавление никогда не происходит без добавления энергии того, кто будет прокладывать дорогу. Там вертится такой узелок, что без одного единственного нельзя уже ни переплавить, ни остановить плавление, ни восстановить. Кто это из плавильщиков нельзя понять, не влезая в магию, а там, как правило, капканы магические, контроль от всех плавильщиков. Вообщем, кто-то серьезно здесь колдует", – Наташа выдыхает, её энергия с досадой фырчит. – "Вопрос только, почему именно в Европе?"

;Думаешь, не успеем?

;Да какое там. Нас на будущий месяц в Китай позовут. Беда у них там. Будем разгребать последствия – раньше не получится. Почему не знаю.

;И мы поедем?

;Да. А там ещё духов полно, и в каждом случае переговоры на три-восемь дней. А там, куда попросят, – Наташа гладит спину Рыжего.

;Ага, – кивает лис, и чешет за ухом. Глаза его сияют возбуждением. -;Прикинь, нас в город поднебесный забросит?

;Да, – многообещающе улыбается Наташа. Досада уступает место светлым и грустным воспоминаниям. – ;Надо бы побывать на наших местах. Хочу посмотреть, как там.

;Съездим, – клятвенно заверяет Рыжий. Разумеется, он не пустит её одну. Никогда и никуда. – ;Нельзя в одиночку по прошлому в нынешнем ходить.

;Не буду, – обещает она. – ;Раньше там были украшения на каждом доме. Их вешали на коньках крыш. Наши любили ими играть. Они отражали свет, и лёгкий звон шел от их соприкосновений. Я любила одну чайную. Там между украшениями подвесили чашу – небольшая пиала – куда всегда наливали воду, травяные чаи для птиц. Потом в такие пиалки отдельно начали насыпать жареные вкусности для птиц.

;Мы их найдем, – Рыжий прижимается головой к её боку. – ;Когда мы уезжаем?

;Теперь уже вижу, что как закончим. Думаю, они ещё неделю будут проверять здесь всё. Потом у нас отдых в неделю. Потом нас начнут кидать на опасные задания с целью посмотреть, как будем действовать.

;Ох, – одновременно вздыхают они, – уж эти проверяльщики.

;Поспи, – предлагает Рыжий.

;Нет, – Наташа моргает. – ;Нам ещё утром на охоту. Проще, вообще, не ложиться.

;Как обычно, по хвостам стучим?

;Да, – медленно моргает она ему в ответ и вместе они заканчивают: -; И по рогам, чтоб не му-учали, – изображают они коров и тихо смеются вместе.

За окном темнота, блестят звёзды. Они видят небо, как темноту, расчерченную бесчисленным множеством звёзд, настолько далёких, что это видят только они. Наташа видит энергии планет, спутников, светил, комет, поясов, блуждающих потоков камней и энергии звёзд, похожей на потоки воды и лавы.

Когда самые верхние облака начинают светлеть, они выходят из дома. Домовые и домовитые ждут в гостиной. Небольшие человечки в белых рубахах, старых и добротных меховых безрукавках и теплых брюках, заправленных в высокие сапоги. В руках они держат небольшие красные мешочки-катомки и лукошки, укрытые серой тканью с черными нитками-полосками. Наташа просит проводить их мимо постовых-людей. Будить дом сейчас, наводить на них беду. Двое домовят проводят их через главный вход, и ни один патрульный не замечает их. Наташа благодарно кивает и, присев на одно колено, отдает небольшой мешочек, после чего они с Рыжим стремительно уходят.

Проходят парк, достигают разрушенного забора.

За пределами территории три невысоких существа. Они сокрыты маревом и клубящимся вокруг них легким туманом.

Рыжий рычит, взмахнув хвостом, почти ударяя себя по бокам.

Наташа делает вспышку золотой энергии.

Туман мгновенно сгорает от этой энергии, марево распадается холодными искрами, оседая инеем на траве.

Существа – три ящерицы с длинными узкими пастями. Холками ящерицы выше полутора метров. Вдоль рта поднимаются чешуйки-зубья. От затылка по шее идут мягкие чешуйки-ловушки – стоит их тронуть, как рука провалиться в мягкое нутро, как в болото. Через такие чешуйки нельзя было обычным оружием ранить внутренности существ – лонзгов – и даже магия нужна была сильная, простое магическое существо могло не справиться. Когти на лапах покрыты тяжёлыми большими чешуйками обжигающими противника при соприкосновении. Хребет скрыт рядом тонких иголок.

Лонзги, выстрелившие язычками в воздух, приняли человеческий облик. Чешуя покрылась бледной прозрачной кожей, черные глаза закрылись серо-зеленым цветом, чуть спутавшиеся волосы бледно-золотистого цвета укрыли ключицы, фигура становится девичьей.

Лонзги растягивают рты в улыбке и раскрывают пасти, чтобы закричать.

Рыжий и Наташа бьют первыми, огненно-золотой волной магии, выжигая всё, метя противников собственной яростью и ненавистью.

Лонзги визжат уже в посмертии.

Наташа и Рыжий пересекают разрушенный забор, ступая на их земли, и направляются в лес.

Тревожный короткий визг разносится по лесу, предупреждая об опасности остальных лонзгов. Рыжий прыгает вперёд. Разрывая острыми зубами шеи противников на глазах у их родичей, он бьёт огнем наотмашь. Огненная волна с коротким, играющим искрами, хвостом ударяется в противника и разлетается огненными лепестками, размером с половину головы лонзга. Рыжий метается от противника к противнику, разрывая шеи, ломая кости лап, обжигая глаза огнем, пробивая позвонки иглами, вылетающих с хвоста.

Наташа выжигает магию противников, уничтожает мысли, ломает сознания. Один из лонзгов бросается к ней с бока, второй кидается прямо в лицо. Наташа приседает в развороте, Рыжий в прыжке бьёт "бокового" лапами в грудь, проламывая грудину, огонь Рыжего укрывает Наташу со спины. Второй, приземляясь на мокрую землю, вцепляется когтями в дерево у самых корней. Юлой развернувшийся Рыжий, огнем обнимает воздух вокруг себя, одновременно бросая своего противника в сторону второго. Лонзг прыгает вперёд, дальше в лес, чтобы развернуться там и снова броситься в атаку. В этот момент снаряд-лонзг накрывает его, огонь с воздуха бросается на подбитых лонзгов и группу поодаль.

Рыжий обходит ещё одну группу лонзгов со спины, Наташа встаёт к ним лицом. Оставшиеся лонзги с толстой броней разбросаны в лесу. Наташа и Рыжий одновременно направляют друг к другу волны. Огненная волна и разрастающийся звёздами золотой туман встречаются и беспрепятственно проходят друг по другу, не задевая друг друга, взаимоусиливая, обходя обоих атаковавших. Финальным аккордом волны превращаются в яркую золотую вспышку, оставляя после себя зелёный лес, трупов лонзгов и пепел от сожженных противников.

Наташа и Рыжий уходят дальше в лес. Находят гнездовье в пещере, заполненной плесенью и мохом. Рыжий с удовольствием выдыхает огонь в пещеру. После они находят пещеру взрослых. Там один тяжело раненный лонзг. Рыжий огнем ударяет в его позвоночник. Наташа после выжигания энергии в обоих пещерах лечит энергию мира, отправляя предупреждение всем идущим к ним, и задумчиво осматривает побоище с высоты склона небольшого каменистого холма.

;Вопрос, и как теперь это все тащить к русалкам? – будто риторически спрашивает она.

;Молодняк людской запряжём. Чтоб без дела не сидели, – весело фырчит Рыжий и поводит головой в сторону. В лесу, вправо от дома из норы вылезает двое лонзгов. Они ждали в засаде, и сейчас готовятся напасть на дом.

Она успевает заметить домовых идущих по парку аккуратной группой, Рыжий их также засекает. Затем домовые оказываются рядом с "полем битвы". Предупреждают с поклоном о своем приходе ментальным сообщением, кладут вещи на землю, создавая почти идеальный круг, и достают из котомок топоры.

Наташа и Рыжий направляются по лесу к ним, чтобы подстраховать, оставаясь в стороне. Лонзги выстреливают язычками в воздух и облизываются.

И тут же с воплем в огромном прыжке домовой, замахиваясь топором над головой, прыгает на лонзга. Приземлившись на спину онному он бьёт по чешуйкам-капканам и иглам. Лонзг хватает его за одежду и мотает головой. С диким воплем индейца из мультика трое домовитых прыгают на него. Домовой освобождается из разжавшейся в шоке пасти, отряхивается. Порванная одежда старой шелухой слетает с него, исчезая в воздухе. Новая одежда сплетается из сотен разноцветных, в тон его одежды, нитей. Домовой поднимает топорик над головой и, с воплем размахивая им, кидается под лапы лонзгу. Второй лонзг обходит драку и приблежается к котомкам, в центре которых сидит домовиха и сосредоточенно что-то шьёт. Лонзг бросается к домовихе. Та наотмашь бьёт котомкой по его морде. Лонзг улетает в соседнюю сосну. Домовиха поднимается с котомки, поигрывает котомкой в руке. Лонзг от такого оскорбления шипит и бросается вновь. Домовиха подпрыгивает и бьёт лонзга по морде веником. Артефакт, играющий искрами и магией русалок и домовых, тяжело бьёт лонзгов сверху вниз, и тот падает рядом с кругом котомок. Правда, тут же поднимается и бросается в атаку снова. Домовиха бьёт его по морде снова. Голова лонзга разворачивается в сторону и тут же направляется к домовихе, обнажая острые зубы. Рыжий бьёт его огнем в бок. Наташа изрезает сознание первого лонзга, домовята спрыгивают, и лис добивает его огнем. Лонзги осыпаются пеплом.

Наташа чешет Рыжего и вместе они идут к домовым.

– Мы решили вам помочь. Не серчайте, что помешали, – говорит старший домовой.

– Не серчаем. Вы верно все сделали. Да и сказки сказывать будете малышам и родам.

Домовята смущаются. Сказ сказывать – ответственное дело, а когда есть, что самим рассказать, то тем более красиво, и гордиться есть чем.

Наташа и Рыжий возвращаются в поместье.

Утро для поместья начинается весело. Сперва будят Дмитрия и Вадима. Второй, услышав, что подопечные ходили без него драться, возмущается так, что слышит весь этаж:

– Морды бить и без меня!?

Наташа и Рыжий спешно выходят из его комнаты.

– Мы к Николаю. Будить, – коротко говорит она на выходе.

– Ага, – кивает он ей. – Идите. Но учти, самоубийцы в Рай не попадают! – кричит он вслед, запоздало думая, не зря ли он про Рай сказал. Быстро одевшись, Вадим заходит к Николаю. Тот одевает свитер, когда он заходит, и тихим голосом ругается на обоих подопечных.

– Вы могли нас предупредить?

– Нет.

– Постовых?

– Нет.

– Как вышли?

– С домовой помощью, – пожимает Наташа плечами.

Вадим коротко кашляет, скрывая смех – кто не знает, подумает, что это шутка.

– Это как? – упавшим голосом спрашивает Николай.

– Домовые дома, – разделяя слова, говорит Наташа, смотря в глаза Николая. – Это их территория, их дом и земля. Они могут провести мимо тех, кто в доме жильцом не является.

– Ясно, – тихо отвечает Николай, кивая.

Проверяет часы на запястье, по ходу забирает куртку со стула, галантно уступая дорогу подопечной. В коридоре первого этажа он просит:

– Можешь нас также провести?

– Сейчас узнаем, – Наташа делает шаг назад, проходит мимо него со спины к банкетке, около которой стоит домовиха. Тихо поговорив, они вдвоем идут к прихожей. Там домовиха даёт указание двум домовятам помладше – её сыновьям – чтобы провели до леса мимо охраны и, если потребуется, обратно. Они кивают. Один становится во главе колонны, второй идёт замыкающим.

Дмитрий, уже собранный, с сумкой на плече, ждёт у дверей. Наташа и Рыжий идут прямо за домовенком, Николай не отстаёт, Дмитрий идёт тщательно смотря под ноги – в рассветной мгле можно запросто наступить на мокрую землю или камень и поломать ноги, или просто выдать себя. Учитывая, какие монстры бродят здесь, оба варианта – предложение отобедать для голодного монстра. Конечно, сейчас монстров здесь нет, но они могут появится, и получить травму по глупости не хочется.

Они доходят до места сражения. Наташа показывает оба обиталища лонзгов, после чего даёт распоряжения:

– Нужно оттащить их русалкам. Они разберутся с трупами. Можете себе какой-нибудь попросить. Но он скоро начнет таять и превращаться в воду с магическими свойствами кислоты, так что такое себе удовольствие.

– Объясни ещё, что это, – саркастически говорит Вадим и присаживается рядом с одним из трупов.

– Это, когда вода выжигает энергию и поля, как кислота, – объясняет Наташа. Вадим подходит ближе. Николай заинтересовано смотрит на неё. – Русалки нейтрализуют это. Как – никому не говорят. Потом они делают из чешуи камни для уничтожения грязи в воде.

– Нам это поможет или навредит? – спрашивает Николай совета.

– Поможет. Вода станет чище, придут многие духи, но в чистой воде русалкам проще не только выращивать питание и делать лекарства, но и обороняться.

– А если против нас обороняться будут? – уточняет Вадим.

– Нет, если ты о нападении или даже попрании интересов друг друга. Они заключили с нами мир. Это значит, что мы будем взаимодействовать. Законы строгие.

– Это хорошо, – спокойно выдыхает Вадим.

"Будь спокойным" , – думает Наташа. – "Но не будешь соблюдать – разорвем."

Рыжий по их связи отзывается согласным рычанием.

Глава 3.

Они проводят в особняке неделю. В первое утро, когда небольшой гарнизон собирался оттащить лонзгов к реке, пришел патрульный и сообщил, что из воды показались русалки и просят принять рыбу. Сообщил парень четко и быстро, но даже по бледному лицу и чуть расширенным глазам было видно, как он удивлен.

Наташа пояснила причину и смысл жеста:

– Это помощь нам, как новоприбывшим. Потом надо будет их отблагодарить. Как особняк заработает по-нормальному, приготовьте что-то вкусное, на свое усмотрение. Они всеядные, как и люди.

Николай велит Алексею взять шоколадки из сухпайков и навести чай на травах. Возникший из воздуха домовой сообщает, что уже готов хлеб. Наташа вопросительно смотрит на Николая и тот кивает Алексею:

– И принесите хлеб с кухни.

– Доставим в лучшем виде, – обещает Алексей и бодрой походкой уходит в сторону особняка.

Довольные и счастливые русалки на следующий день притащили безумно вкусную рыбу. Николай посылает в город посыльного, веля отправить сообщение на их базу. Зашифрованный текст гласит, что все в порядке, и что нужны поставки продовольствия для новых помощников. Наташа, поехавшая вместе с посыльным заходит в магазин ткани. По возвращению она отдает ткань домовым. Домовые ощупывают ткань и радуются обновке. Своя ткань, сделанная ими, гораздо крепче и лучше, но теперь дом ожил, и ткань можно заколдовать, и будут прекрасные костюмы и платья. Рыжий притаскивает корзину с набором для рукоделия и составления домашних украшений: ленты, бусины и много такого, названия чему ни он, ни Наташа не знали, а брали ориентируясь на своё чутьё. Домовые рассматривают вещи, а потом смотрят на хозяев.

– Это подарок. Тем, что даёт ваша работа и эта земля, вы можете пользоваться на своё усмотрение.

Домовята издают счастливый вздох и облепляют их с Рыжим. В таком составе застаёт их Николай.

Он останавливается у дверей, держа в руке документы. Наташа улыбается через боль, смаргивая видение совершенно другого лица и ауры.

– Вот, – говорит она, – радуемся сезону подарков.

Рыжий смеётся, домовята подхватывают.

Дальше – больше. Домовята готовят под каждого индивидуально, не забывая давать небольшие сладости после приемов пищи. Русалки позволяют плавать в их реке. Вода при каждом таком купании, как парное молоко. По утру русалки приносят рыбу. Парни отдают им шоколад и, когда есть время, на берегу вместе пьют чай.

Эта неделя уходит на нормализацию работы базы.

– Мне кто-нибудь объяснит, что здесь будет? – спрашивает Вадим в один из дней. Николай занял кресло за столом, разложив несколько открытых книг по столешнице – после того, как он подружился с домовыми, те притащили ему старые книги из подвала, за которыми всё это время ухаживали, поэтому желтоватые страницы не разваливались в пальцах, а толстые переплёты были крепкими: не отваливались от страниц и не ломались.

– Центр подготовки людей для работы в аномальных зонах, – механически отвечает Наташа, сидящая на диване с книгой в руках. Дмитрий переписывает названия книг, которые они решили увезти.

– Это как?

– Будут привыкать к энергии вокруг, будут учиться общаться – домовые и русалки согласны обучить начальным азам. Правильно здороваться, представляться, задавать вопросы и знать, когда не надо настаивать.

– Были прецеденты? – отрывает голову от спинки Вадим.

– Да. Люди любят считать, что им все мы обязаны отвечать, ведь они, по их мнению, – выделяет Наташа, -хозяева.

Николай фыркает от смеха. Да, подобная сторона человеческой натуры не нравилась и ему, и сейчас такая мода на "хозяйскую наглость" все больше захватывала мир.

Наташа кидает на него взгляд, но молчит. Она видит его эмоции и понимает его. Плохие условия для работы, ведь хозяйская наглость у людей – все одно, что фанатизм, диктующий двигаться только по своей колее, не меняя пути и не давая кому-то даже призрака хозяйской мантии, а подобное по мнению таких наглецов лишалось только надменностью, криком и кулаками.

Наташа вздохнула. Хозяин – тот, на ком всё держится, и кто все сам, по своей воле держит на своих плечах, доверенное ему. Но не тот, кто вырывает волю из других.

– Вроде бы вам оглашали цели экспедиции, – Наташа чуть прищурилась, просматривая потоки энергии Знания. Ничего не изменилось, и Вадим знал, за чем они едут.

– Нет, говорить-то говорили, а вот правда это или нет?

– Правда, – медленно кивает Наташа, едва склоняя голову, не отрывно следя за Вадимом. Николай осознает, как она становится прежней, лишь когда она уже чуть улыбается краешком губ. Тревожное чувство не покидает Николая и он начинает отработанной методикой успокаиваться: дышать на счёт. Удается успокоиться не сразу. Тревога нарастает, когда он осознает, что холод вокруг – это не его эмоции, а давление извне, похожее на живое существо. Чужое присутствие ощущается вниманием хищника в засаде. Николай сосредоточен, и понимает, что такое ощущал уже не раз в присутствии своей подопечной и её спутника – Рыжего. Дмитрий, хоть и не был простым добродушным парнем и точку зрения отстаивал всегда, но его присутствие не ощущалось таким образом, хотя и что-то заставляло напрягаться и отслеживать его перемещения. И без того не выпускающий из поля зрения все телодвижения помощника подопечной Николай усилил контроль за ним. Но Дмитрий, не смотря на все вопросы, подначки со стороны молодых оперативников, и попытки легко намекнуть на проблемы при отсутствии сотрудничества – в столице пытались надавить на парня, чтобы рассказывал больше, но потерпели крах – оставался спокойным, рассудительным и верным семье Наталии, поэтому на вопросы отвечал, максимально мало выдавая информации, подначки посылал по витееватому адресу, не используя мата – тем же занималась и Наташа и хотя мнения в "штабе" разделились, Николай был твердо уверен, что она научила этому помощника, а не наоборот – а на попытку надавить легонько послал так, что даже Николай оценил:

"Если у вас ещё возникнут вопросы по этому поводу, то прошу вас не стесняться. Все ваши идеи о слабых местах нашей работы, я передам моей начальнице, мы проанализируем и закроем эти бреши в обороне."

А потом громыхнуло – Наташа и Рыжий нашли сеть эзотериков в составе диверсионных групп противника и разом накрыли три точки. По приезду на места спецназ обнаружил людей в трансе, повязал их и доставил в камеры. Все пойманные отвечали на вопросы, а после замыкались в себе, но, увидев Наташу или Рыжего, цепенели или пытались спрятаться.

После этого Наташа и Рыжий, оставив Дмитрия в квартире, где были расквартированы, съездили в Александровский парк, покормили там птиц, поиграли, а на следующее утро пытавшийся давить на Дмитрия приехал с извинениями. Извинения были приняты, привезенный шоколад выброшен. На вопросы один на один офицер молчал, смотря пустым взглядом в стену.

Но там ясна причина: давление на Дмитрия. Но что же сейчас произошло? Что так её задело, что вызвало такую реакцию? Узнать бы от того, кто испытал это на себе, но тот закрылся в себе и не отвечает на вопросы. Как же вытащить информацию из Наташи? Есть ли в ней жалость к травмированному? Их с Вадимом она пожелала после того, как остановили ту драку для проверки её психологических качеств. Возможно, и того человека ей было жаль. Как спросить? Короткими жалящими фразами? Или медленно и мягко подводить к откровению? Николай перебрал варианты в голове и остановился на простом варианте.

– Наташа, у меня личный вопрос, – Николай оторвал взгляд от бумаг. Наташа посмотрела ему в глаза и кивнула. – Тогда, в Москве, когда наш сослуживец проверял тебя через Диму, ты сочувствовала ему?

– Нет.

Коротко и четко. И можно приписать ей сотни качеств, учитывая, что нет пояснений, и она не отвертится, но ему нужно знать, что у неё внутри, чтобы предугадывать её действия, а не придумать правдоподобную правду.

Николай выждал несколько секунд паузы. Подопечная не занервничала. Все также продолжала смотреть на него.

– Почему, позволь узнать? – С вопросительной интонацией, полупростельно, показывая, что готов отступить и не допытываться, спрашивает Николай.

– Не важно, проверка это или нет. Страдают те, кто со мной.

– Он бы не причинил вреда твоему помощнику. Я даже могу в этом поручиться.

– А кто тебе сказал, что страдание – это раны на теле, сломанная судьба или мелкие проблемки? – Наташа улыбается одним краем губ. От этой улыбки сквозит предвкушающим оскалом. – Оскорбления, давления на моих сородичей – это тоже страдания.

– Почему тогда ты нас простила? – громким голосом врывается в разговор Вадим. Наташа смотрит на него, и Вадим подбирается, готовый к атаке.

– Я дала вам шанс. Он шанса не хотел. Желал давить Дмитрия, желал либо распоряжаться нами, играя на слабостях и информации, либо, потешая самолюбие, дать заявление начальству, что мы – подделка, уничтожить и получить звёздочку на погоны.

Дима, опустив взгляд, сжимает челюсти, представляя, что видела Наташа в мыслях и эмоциях этого мерзавца.

– Тогда не жалко, – Вадим одобрительно улыбается ей.

Наташа дёргает углами губ в ответной улыбке. Николай пристально следит за ней взглядом, отслеживая состояние пространства вокруг. Хочется сжаться в комок, чтобы спрятаться от этой давящей силы, причин которой он не понимает. В течении трёх дней он ищет информацию в закромах памяти, книгах и электронных носителях – домовые разрешили пользоваться компьютерами и электроникой, и наладили защиту, которая не давала магии бить электронику.

На исходе четвертого дня Наташа сообщает, что летит на свои отпускные дни в Европу.

– О, как! – удивляется Вадим. Смотрит на Дмитрия, боковым зрением смотря на Николая, сидящего, по обыкновению, за столом, как раз за спиной помощника, сидящего в кресле у камина. Николай напряжен, как струна, и это означает, что нужно добывать информацию.

– А чего в Европу? Мало мест для отдыха более спокойных?

В последнее время Европа была не рада русским. Посчитали бы в Европе её за русскую? Овал лица не был мягким-славянским, не имел точных прямых резких линий. Слишком приметная внешность, слишком иная внешность.

– Мне не для отдыха. У меня есть подозрения, что в Европе творится магия. Возможно, это зов о помощи. Возможно, чья-то охота. Надо разобраться.

– Ты одна едешь?

– Нет, – Наташа оборачивается от камина и показывает на Дмитрия кивком. – Дима, Рыжий и я. Едем втроём.

– Как ты Рыжего через границу потащишь?

– У него полный пакет документов, – пожимает она плечами, смотря на огонь, пребывая где-то очень далеко.

– Мы едем с вами, – решает Николай.

Давящая сила трогает его голову за ухом, оплетается вокруг предплечий, и становиться ясно, что это: пламя. Дикое, свирепое. Готовое пожрать его. Николай бы согласился, что после огня всегда остаётся пепел, но в отношении этого огня, уверен строго в обратном – не будет ничего.

– Наташа, мы договорились, – напоминает Николай, ощущая, как ступает по острой грани пропасти. – Вы извещаете нас о каждом вашем перемещении для вашей безопасности, но безопасность обеспечиваем мы, – выделяет он последнее. – Вдобавок, мы работаем совместно.

– Николай, эта поездка могла закончится плачевно из-за ваших проверок. Если вы попытаетесь мне перечить также и там, то это окончиться провалом и смертью. Поэтому наша совместная поездка – это риск, – Наташа делает ударение на слове "совместная", поля её энергии дёргаются в отвращении и презрении, но это остаётся незамеченным. – Закончатся ваши проверки, тогда, может быть, помимо установленных совместных полуопасных заданий, съездим. А пока у нас в очереди, отпуск, и потом работа над аномальными территориями в Подмосковье.

Николай, наконец, понимает причину её злости. Проверка действительно здорово их поставила под удар. Если лонзги такие – монстры размером с лошадь – и русалки способны превратить воду в лёд или кипяток, и раскроить череп одним ударом, то, что тогда есть ещё дальше? Николай понимал это изначально, убедился здесь, но не знал, как переубедить своё начальство. И ладно бы замешано было только его непосредственное начальство, так ведь этим делом занимались несколько групп, одна из которых, аналитическая, выла, что все это неправда, и тормозила процесс.

– Я сообщу на базу. Устроим, – обещает Николай. Наташа оборачивается через плечо, кивает.

Жгучий огонь отпускает его руки и голову, и остаётся рядом. Николай связывается по спутниковому телефону с базой, затем переходит на общение через небольшой планшет. Общение затягивается на два дня.

Наташа ощущает, как начальство негодует, ругается меж собой, и не хочет отпускать её в Европу. Разумеется! Ведь шанс потерять её на просторах Европейского союза велик. А учитывая, что она может знать аномальные зоны в Европе, и уйти через них, сократив путь, и бежать в неизвестном направлении, то ругаются начальники так, что "в ушах ломит". Рыжий слушает это всё от неё, сосредоточившись на окружающем пространстве, и смеётся. К концу второго дня, в комнату входит домовёнок. Ставит тарелки с ужином на тумбочку, коротко кланяется ей и просит:

– Разрешите, мы с вами поедем?

Рыжий заинтересованно дёргает ушами, взмахивая хвостом. Домовята часто ездили с хозяевами в путешествия. Это давало возможность привезти новую энергию, рецепты, растения, животных и даже создать климат для небольшой, в сравнении с континентом, территории поместья. А ещё это были впечатления, сказки, рассказы, куча веселья и плясок у походного огня.

– Разрешаю. Можете перебраться к нам, если хотите. Этот дом вы будете обихаживать и, если пожелаете, посещать, когда будет удобно и угодно.

Домовёнок радостно подпрыгивает, кланяется ещё раз и убегает. В догонку Наташа произносит:

– Не забудьте составить список необходимых для переезда вещей. А то может, докупить что-то нужно.

:У нас всё есть! – бегло и уверено отвечают домовихи. С кивка Наташи они начинают собираться.

;В нашем полку прибыло, – комментирует Рыжий. – ;Ты прикинь, если лонзга почти замотали топорами, а их домовиха в одиночку лонзга веником магическим гоняет, то что будет, если к нам кто-то явится?

Они тихо, почти беззвучно, прыснули от смеха. С домовыми и домовитыми, которые с воплем индейцев могут нестись, прыгая, как балерины, размахивая топором над головой, никто не захочет связываться.

;Интересно, а они откуда про индейцев знают? – Рыжий икает от смеха. – ;Уж не от родни ли, что вместе с индейцами в Америке конфидератов гоняла?

Наташа давится воздухом. Были ли домовые в Америке? В некоторых районах, да. Гоняли ли они конфидерацию? Кто знает.

;Не зря же есть выражение: "зарыть топор войны'. И к духам индейцы старались всегда максимально корректно относиться, – размышляет Наталия.

;Да. Надо бы узнать, есть ли там сейчас кто-то, – серьезно говорит Рыжий. Затем он вспыхивает озорством, глаза играют огнями, пасть его изгинется в улыбке. – ;Но маленькие, размахивающие топориками, домовята, мчащиеся балетным прыжками за переселенцами, это психологическое оружие.

Они смеются вместе. Наташа заваливается набок, обнимая лиса. Уткнувшись друг в друга они смеются, прикрывая глаза. Рыжий бодает её плечо лбом и указывает мордой на тарелки, после чего опять валится к ней под бок, уже спокойным. Нейта садится на постели. Только иногда прорывающийся смех и искринки во взгляде говорят об их эмоциях.

Наташа расстилает полотенце на покрывале, ставит сверху тарелку для Рыжего, берет свою тарелку. Подкармливая Рыжего хлебом с маслом, она съедает свою порцию каши с орехами, магией проверяя точки в Европе. Пораженные участки энергии на месте. Энергия двигается всё медленней, кипя в некоторых местах от боли, давления чужой силы и перегруза.

Наташа кивает Рыжему, предупреждая его о столкновении. Лис продолжает есть, его магия укрывает комнату двигающимся огненным маревом. Аккуратно касается чужой силы, представляется и замирает, ожидая чужих действий.

Чужак вздыбливается в неверии, не отпуская своей жертвы, изучает пространство вокруг. Получает короткое облако-сигнал, что она не несёт вреда. Чужак выдыхает облачко в ответ. Они соприкасаются энергиями-дугами, чтобы узнать, не затеял ли собеседник против них зла, кто он, чьей крови. Дуги сплетаются, следом отправляются дуги-полукружья – плоские диски энергии с ярко очерченными контурами. Едва они соприкасаются, чужак с протяжным звуком вдыхает через приоткрытую пасть, показывающейся через туман, и выдыхает с вибрирующим рычанием. Силуэт пасти кошачий, но, какой именно, неизвестно.

Чужак облизывается, пробуя воздух языком, ища её следы в воздухе, но ничего не находит.

+Я – ваш друг. Приходите к нам. Я обещаю мир.

Наташа с Рыжим соприкасаются рукой и лапой. Некто знает их. Да, они на это рассчитывали, что найдут своих в этом огромном мире, но не это стало неожиданностью. На осмысление этого необычного факта уходит меньше мгновения.

+Мы прибудем к вам, как только позволят обстоятельства, – отвечает Наташа.

Чужак тихо и удручённо вздыхает и обещает ждать.

На следующее утро, в три часа Николай сообщает новость:

– Пропала наша группа. Они видели странных существ, похожих на птиц с острыми перьями. Наша задача найти группу, узнать, правда это или нет.

– Группа выходит на связь? – спрашивает Вадим. Наташа складывает руки на груди.

– Нет.

– Тогда, если они встретились с этими птицами… – рассуждает Вадим.

– Вооружайтесь, – обрывает его советом Наталия. – Извини, Вадим, – скоро произносит она. Тот махает рукой, мол, продолжай. – Птицы не прощают вторжения на территорию, когда там птенцы учатся летать. Группа, скорее всего, погибла, но есть призрачный шанс, что успели скрыться. Нас отправляют? – уточняет она, делая акцент в вопросе на последнем слове, спрашивая так: нас отправляют или как?

– Да, – чуть заторможенно отвечает пораженный Николай. Так быстро и с таким жаром согласились на спасательную экспедицию. Нет, аналитикам из бывших оперов, лично работавших с эзотериками, надо проставляться, а набранный аналитический отдел по паронормальному гнать взашей.

– Где произошло? – Наташа прищуривается.

– На русско-китайской границе. Группа вела проверку по вопросу общей безопасности. Там есть аномальная зона, и в свете наших событий, туда отправили группу.

– Зона каменистая, с острыми камнями-копьями, у которых будто стёрты края, но запросто можно переломать ноги или разрезать самый крепкий комбинезон? – перечисляет она приметы, поигрывая рукой в воздухе, будто рисуя пальцами ровную линию.

Вадим внимательно осматривает её. Он сам о русско-китайской границе знал из рассказов деда, который успел отметиться в борьбе с японцами во времена оккупации материкового Китая. Местность там была специфичной и разнообразной. Но откуда местность на границе знает она? И откуда столько подробностей? Врёт? Бред! Он бы заметил.

– Да. Откуда ты знаешь? – не менее удивленный Николай, начавший привыкать к такой манере жизни подопечной, смотрит на неё внимательно и ждёт ответа.

– Увидела. Когда сможем выехать?

– Сегодня. Машины уже собирают. Я дам сообщение, нам подготовят оружие. Что брать?

Наташа фыркает насмешливо:

– Для успокоения собственных нервов, – и тут же становится серьезной: – Лучше что-то скорострельное и с большой дистанцией поражения. Если будут автоматы и снайперские винтовки, то будет хорошо.

– Разрывные патроны? – предлагает Дмитрий.

– Нет толку. Если это те птицы, которых я знаю, то они вылечат разрыв, а пока он будет открыт из него будет литься горячий металл. Автоматы лишь для предупредительного выстрела. Это даст понять, что к нам нельзя заходить без приглашения. Но это для тех, кто будет нести службу в лагере. А! У вас же по штату положены ножи? – Николай отвечает согласием. – Отлично. Пусть набирают. При встрече с птицей брать нож только остриём вниз, двигаться против часовой стрелки. Иначе обстреляют лезвиями, или в пикировании голову пробьют. Я поговорю с домовятами. Они помогут нам со смесями. Есть у меня, на всякий случай, мысль. Информация вся? – уточняет она, кладя руку на ручку двери. Николай кивает, довольный своим открытием и такой нужной сейчас помощью. – Тогда поскакали. Дим, записывай указания и пулей на кухню к нам. Будем писать памятки для применения составов.

– Я с вами. Предупрежу парней о ножах, – решительно поднимается Вадим.

– Указаний больше нет, – смотрит на Диму Николай. Помощник плавно, чтобы не перегружать организм после сна, и быстро встаёт с места, захватывая сумку на ходу. – Я свяжусь через три минуты с базой и приду к вам. Разрешите?

– Разрешаю. Удачи, – Наташа нажимает на ручку двери.

– Того же, – уперев взгляд в компьютер, откликается пожеланием Николай.

На первом этаже у лестницы Вадим ловит одного из парней охраны и велит найти командиров подразделений и передать, чтобы немедленно дули в гостиную у кухни. По пути они ловят двоих командиров, остальные тоже спешат к дому. Наташа машет телохранителю от двери кухни, что все нормально, занимайся своими делами. Домовята уже готовы начать действовать. Первым в котелок летит цветок жасмина.

Дима непрерывно записывает всё, что говорит начальница. Пар клубится на кухне, и иногда становится нечем дышать, а открывать окна нельзя, но Дима стойчески сжимает зубы и продолжает писать. В один из моментов он по просьбе пересаживается в другой угол и видит, что Николай и Вадим уже на кухне. Варка зелий – иначе это назвать не получается – не останавливается, но лекция окончена, и Дмитрий занимается вычиткой текста. Вскоре домовята совместно с поворами начинают накрывать завтрак для первой смены. Вкусные запахи после мозговой работы на таком амбре из смеси паров зелий пробуждают аппетит. Перед ними появляются тарелки и отдельно маленький домовёнок ставит на стол корзинку с пирожками. Для этого он становится на носочки, поднимая корзинку над головой, и аккуратно задвигает корзинку на стол. Вадим сидит ближе всех и предлагает:

– Давай помогу?

Домовёнок отрицательно качает головой, отпускает уверено стоящую корзинку, придвигается к столу и пальчиками двигает корзинку, после чего кивает Вадиму. Вадим переставляет корзинку в середину между завтракающими и благодарит домовёнка. Тот смущается, тихо отвечает: "Пожалуйста" и убегает помогать с другими делами.

– А почему так? – спрашивает Вадим. – Обычно же они летают или из воздуха всё достают.

– Так положено. Корзинку для проводов из дому ставит самый маленький домовёнок, а вот наполняют её уже магически. Из воздуха, как ты говоришь, – на последней фразе улыбается она ему, беззвучно хмыкая.

Колонна выезжает через три часа. Наташа просит задержать колонну, потому что, посчитав, Николай сказал о сроке прибытия: вечер, со всеми задержками, ночь.

– Я отправила сообщение на границу. Если они живы, то мы просим их оставить в живых. Если травмированы, не добивать. Со всеми проблемами будем разбираться по нашему прибытию. Будем гнать сейчас, все устанут, а для боя с гуинер – птицам, что вы описали – нужны светлые мозги.

– Возможности, что они живы, нет? – спрашивает безэмоциональным, трещащим, подобно льду в реке под ударами топора, сожалением, голосом Николай.

– Возможность есть всегда. Но случай, чтобы люди на территории гуинер были живы после встречи с ними, такая редкость.

– Как Ясон?

Убитый Николай пытается задавать вопросы, скрывая эмоции под интересом, вынуждая себя цепляться за рабочие вопросы, среди которых выведывание информации у неё. По другому это назвать не получится. Им нужна любая информация о том, что сокрыто от человеского мира, вдобавок это часть нормальной взаимной работы, поэтому Николай не испытывает уколов совести.

"Решили, что я ощущаю энергии, эмоции, но не четкие мысли. Хорошо сработали", – оценивает она их с Рыжим работу по информационному вакууму в отношении этих лиц, офицерской наружности.

Наташа дёргает губой на звериный манер, не показывая зубов. Энергии её рычат. Рядом с Николаем, подобно удару молнии, бьёт магия. В кабинете над столом темнеет.

Рыжий согласно рычит. Его низкий раскатистый мягкий рык, полный поддержки и защиты, готов превратиться в оглушающий рык ненависти и ярости.

"Если они только снаружи офицеры, то я лично сломаю их души и уничтожу!" – рычит утробно она. Рыжий прижимается к ней, поддерживая.

– У Ясона была кровь Затмения, доставшаяся его народу через лживый договор и жертву девушки и парня – возлюбленных – в уплату за кровь.

Николай, не понимающе хмурится, и, поняв, что продолжения не будет, спрашивает:

– Как так вышло?

Пространный вопрос, вынуждающий отвечать и рассказывать всё и сразу.

– Они сами так решили, когда правители отказались выплачивать долг, а получение даров от Затмения было жизненно необходимо для страны. Они отдали свои жизни, чтобы Затмение мог через них осуществить колдовство, – Наташа тихо усмехается, растянув углы губ в улыбке, полной насмешки и презрения. – Разумеется, правители приписали заслугу усмирения Затмения, нормализацию погоды, устранение морских катаклизмов себе, – Наташа растирает лицо ладонью. – Там ещё целый список. Могу попробовать найти, если надо.

– Не надо, – останавливает Николай, зная, что Наташа может сорваться в магические поиски сразу и с места. Работа работой, но он – старший группы, его задача беречь подчинённых и подопечных. – Примерный масштаб проблемы ясен, больше не надо, – Николай возвращается к главному вопросу. -Выезжаем через два часа. Когда все будут собраны. Но не позднее, чем через пять часов.

Объяснения он даёт не просто так, а чтобы дать понять приоритеты: главное, люди, но и не в отпуске.

Наташа кивает. Прошел час с начала сборов, большинство людей уже поднялись. Два часа в запасе – это хорошо.

В итоге они выезжают, когда исходит срок, означенный Николаем.

Они проезжают через базу, забирают оружие, лёгкие бронежилеты, продукты. Вполне возможно, что у них не будет времени запастись на месте, и нужно будет сразу выезжать. Николай вытаскивает из толпы Максима и Алексея и велит набрать полные списки необходимого и добавить сверху, если возможно. Те переглядываются и уходят проверять погрузку.

Затем колонна мчится на аэродром. Летят они на грузовом самолёте. Наташа спит в самолёте вместе с Рыжим в обнимку. Дмитрий играет в крестики-нолики с Вадимом, делая ход после хода в игре "Города".

– Амстердам.

– Клёво. Городок, где можно травку купить. Ладно. Мурманск.

– Хороший город, – кивает Дима с улыбкой. По словам Наташи там рядом жил один из им подобных. – Кёльн.

– Кёльн тоже неплохой. У меня там родственник был.

– Дед? – уточняет Дима, спрашивая взглядом: "Да, я прав?"

– Николаевск, – Вадим ставит второй крестик в ряд. – Ну, почему "дед"? Бабуля с её тётками.

– Ничего себе, шопинг-тур, – в изумлении таращит глаза Дима. У кого дед, отец, дядя, а тут – на те вам, бабуля с тетушками. – Караганда.

Дима завершает игру победой и чертит новое поле.

– Ещё не лучше. Город, куда всегда посылают, и где большинство так и не было.

– Отправляют не правильно.

– Астрахань.

– Новгород.

– Денвер.

– О! – удивляется Дима. – Чего материк сменил? Ладно. Ростов.

– А сам? Вена.

– Архангельск.

– О! – кричит кто-то из ребят. – Знаю. У меня там дядька служил!

– Уж не с Маринеско, ли? – спрашивает Дима.

– Нет. Но про него много народу знает. А на самом деле, полно и других знаменитых подводников.

Парень тут же накидывает список фамилий. Вадим и Дима даже останавливают игру и с интересом слушают.

Перед приземлением Вадим будит Наташу, аккуратно тронув плечо. Трогать руки боиться – они крепко обнимаю Рыжего, и неизвестно, что опасней: тронуть Наташу при Рыжем или наоборот.

Рыжий зевает, обнажая острые зубы, осматривает телохранителя, хвостом отмахивает его руку и мордой тыкается в шею Наташи. Та вздрагивает и раскрывает глаза. Напрягает всё тело, расслабляет, тянется и зевает.

– Как прибудем, будет инструктаж, – сообщает она голосом, от которого хочется замереть. Ребята притихают. Наташа смотрит на Вадима и кивает на свободное место рядом с собой.

– Что случилось? – тихо спрашивает он.

– Гуинер, – подтверждает она свою теорию. – Птицы с металлическими когтями и перьями, жидкий металл в месте ран. Инструктаж обязательно. Ты объяснил про ножи и движения?

– Да, – четко и ясно отвечает Вадим.

– Хорошо, – одобрительно кивает она. – Повторите ещё раз. Я вижу, будет бой. Неизвестно кого и с кем, но нам от этого не легче.

Вадим кивает и отсаживается к командирам подразделений. Спрашивает, все ли всё помнят, говорит размяться по прилёту.

На аэродроме русско-китайской базы их встречают. Машины выезжают одна за одной под пристальным взглядом солдата, делающего пометки в планшете. В здании уже проверяют их документы. Наташа одевает куртку для туристичечких походов, накидывает сверху капюшон, а лицо прикрывает тканевой маской на нижнию половину лица.

Когда она сходит с трапа в сопровождении Рыжего, идущего с ней бок о бок, Дмитрия, отстающего на шаг, держащегося за правым плечом и ведущего их Вадима, за ней начинают наблюдать.

Наташа поднимает голову и ловит магическим взглядом птицу в небе. Прижимая цель энергией, осматривает её. Ярко-бронзовая она парит за пределами базы, и даже с такого расстояния она все равно крупнее обычной птицы. Наташа уничтожает маскировку птицы, одновременно трогая Вадима ладонью, и указывает в сторону птицы. Вадим ловит взглядом птицу и тут же кидается закрыть подопечную собой. Птица встряхивает головой и бросается в сторону от них, громко крича. Наташа сжимает ткань куртки на плече телохранителя и тихо и четко командует:

– По местам. К бою. Прибывших в здания.

Вадим связывается с Николаем, который находится в главном здании, широкими шагами идя в сторону здания. Бежать при виде монстра нельзя – только подставишься, это Вадим знал четко.

На базе зарождается суматоха. Её быстро обрывает приказ на китайском языке по громокой связи.

– Командуют занять боевые позиции, – передает Вадим от Николая.

Они не успевают достигнуть здания. Птицы прилетают раньше. Сотни птиц со звуком бьющихся друг о друга острых снежинок в бурю настигают базу.

– Во'йер'аухэ'Ро! – разносится крик по строю птиц, начиная от предводителя, волной подхватываемый каждый птицей. Звук подобно усиливающемуся цунами катится по небу, захватывая целые клочья пространства. Стая птиц начинает двигаться. Волнуясь, словно море, она плавно разворачивается, вынося вперёд свой правый угол.

Что будет дальше, ясно и Наталии, и Рыжему. Правый угол начнет планировать, центр начнет перекручиваться, как выжимаемое белье, и превратится в торнадо, а тот самый правый край первым обрушиться на землю, став тем столбом, вокруг которого, подобно лаве, растекутся в разные стороны потоки бывшего торнадо. Последняя группа могильной плитой прихлопнет сопротивление.

Наташа останавливает свою группу. Вадим смотрит с немым вопросом, стараясь держать себя в руках. Нервы нервами, а такое не каждый день не увидишь. Наташа властным жестом отодвигает его к себе за спину, смотря на стаю.

Энергия разворачивается огненным валом, строя одну единую сияющую волну.

– Аи'ха'ерро'Ро, – отвечает Наталия, пуская волну энергии в ответ. Рыжий рычит в унисон.

Птицы вскрикивают. Строй разваливается на группы, рассыпающиеся в разные стороны.

Группы облетают базу, двигаясь так, будто прыгают по воздуху. Одна группа летит на них, плавно снижаясь. Крылья мельтешат с такой скоростью, что стайка похожа на быстро наступающую снежную лавину.

Стайка при подлёте закрывает небо над зданиями. Рухнув в опасно быстром пике на землю, птицы ударяют когтями о бетон, прошибая его, взмахивают по привычке крыльями, чтобы прикрыть последующие садящиеся ряды, и замирают, прижав крылья к телу. Птицы пригибаются, изгиная голову, и бочком смещаются. Кончики крыльев чуть отошли от тела, поигрывая светом на бронзовых перьях. Готовы распахнуть крылья для атаки. Что тогда будет с людьми, даже представлять не надо. Оттолкнувшись лапами, которыми только что крошили бетон, в прыжке, одновременно распахивая крылья, завалят с десяток человек, и все эти прыжки сольются в один бреющий полет.

Передние ряды расступились, вперёд вышел предводитель.

Высокая птица темно-бронзового цвета, с хохолком из перьев оттенков красной бронзы на затылке. Перья птицы почти слепили металлическим блеском.

Прыжками предводитель достиг Наташи. Вадим дернулся к кобуре. Птицы зашипели и плавно, боком сдвинулись в их сторону.

Предводитель раскрыл пасть, издал короткий крик. Наташа ответила волной-вспышкой, погладила Рыжего по голове и протянула руку к голове птицы. Гуинер, оглядываясь на её руку, наклонил голову в бок. Вздрогнул, почувствовав ладонь на перьях, и издал короткий довольный звук, подставляясь под поглаживание.

– Уи'ха'нэ.

– Уи'ха'нэ, – растягивая буквы пропел предводитель, стремительно вскинув голову.

– Идём, – кивнула Наташа Вадиму, показывая, что всё в порядке. Они продолжили путь к главному зданию. Предводитель стаи гуинер шел рядом в сопровождении трёх птиц. Птицы над базой взмахнули крыльями, укрываясь туманом, отлетели от базы, заняли разные высоты и расстояние.

Приезд на базу принимал неожиданный поворот.

За главным зданием была небольшая площадка, где расположилась их миссия, комендант базы, переводчик, несколько офицеров.

;Как интересно такое случилось? База для двух стран. При их любви к отчётам, это почти кошмар, – задумывается Рыжий.

;Два извечных вопроса: как и зачем,– соглашается с его мыслями Наташа. – ;Зачем, ещё понятно. Караваны сейчас такая же актуальная тема.

;Знаем мы, что там везут. Тайком рис и гречку перетаскивают! – обвиняюще взмахивает хвостом Рыжий.

Наташа смеётся в ответ по их связи. После их ведут в небольшое помещение. Это кабинет на первом этаже здания рядом с главным корпусом.

Николай заходит последним вместе с китайцем в гражданском в сопровождении двух солдат в форме.

– Можем начинать, – говорит Николай.

– Гуинер согласны говорить о совместном проживании на этой земле. Нужно перевезти сюда ваши группы. Гуинер простят этот инцидент, если в дальнейшем вы будете предупреждать их о таких вылазках на их территорию.

– Где начинается их территория? – спрашивает человек в гражданском. Наташа смотрит ему в глаза

– Они покажут, – Наташа прислушивается к тому, что говорит предводитель гуинер. – Они спрашивают, сколько ещё вам нужно ходить на их территорию. Три группы уже побывали.

Николай оборачивается и смотрит на человека в штатском. Угроза и вопрос, смешавшиеся в глазах Николая, заставляют солдат за спиной человека напрячься. Неизвестный выдерживает этот взгляд. Внутри у него есть недовольство, что кто-то заговорил об их группах на их территориях, но спокойствие побеждает – они работают здесь вместе, и для этого нужно выкручиваться из ситуации прямо сейчас, чтобы не рушить построенный фундамент отношений.

– Наши группы проводили плановую разведку.

Наташа с Рыжим вспыхивают:

;Не, ну, ни в какие рамки! – быстро пихают в бок предводителя гуинер, просматривают события вместе, раскладывают мысленный календарь, раскидывая события по событиям, затем по секундам.

– Разведчики заметили движение в скалах. Чтобы отправить доклад, мы задействовали разведку.

Минимум слов и повисшее в воздухе невысказанное: "после этого вы направили туда свою группу, а мы сидим тут, подчиняем примуса согласно ГОСТа и разнарядке".

– Две группы одна за одной ушли на прошлой неделе, и одна четыре дня назад, – Наташа чуть улыбается, смотря на Николая и неизвестного.

Николай переводит взгляд на неё во время первых звуков голоса, под конец доклада в его глазах пляшут бесята, после чего смотрит на собеседника.

– Также ваши группы шли без опознавательных знаков, в сопровождении двух чужаков с первой группой, тремя чужаками со второй и пятнадцатью людьми в последний раз, – Наташа слушает одного гуинер и произносит: – Следующая группа готовилась выступать через два дня с тридцатью шестью чужаками. Отправляют тот, кто через два кабинета от комменданта к лестнице.

– Помощник, он же начальник базы, – говорит Вадим. – Что тут происходит? – выражает он общую мысль.

Наташа прищуривается, в крови вспыхивает голодный охотничий инстинкт.

– Вы уверены, что всё знаете?

Штатский смотрит на неё, будто ожидая, что она скажет нечто опровергающие эту теорию, что выдаст собственный интерес в этой истории. Наташа зло сверкает глазами и смотрит на Николая:

– Соар?

В переводе это означает: "Продолжаем двигаться в этом направлении?"

– Онэ, – отвечает он, что переводится: "Разумеется".

– Присутствующее не знали об этом. Удивительно, но это факт. Нам придется за короткий срок вырубить, как минимум, шесть развед групп. И всё это минимальными силами.

– Почему? – спрашивает штатский.

– Если опустить то, что здесь могут быть наблюдатели, вся эта ситуация – это паника. Разведгруппы на службе у врага. В свете зарождающихся контактов двух стран, это такой удар, что ещё долго будем оглядываться. Нужно найти ушедшую группу. Гуинер говорит, что группы не пересекались, но наши видели их. Можете рассчитать, где это было примерно? – штатский кивнул. – Гуинер пролетят по своим территориям, поищут следы. Предложения? Замечания?

– Нужно брать группы сейчас, – говорит Николай. – Иначе упустим. Поиски могут подождать. Гуинер могут сказать, наша группа жива? – Николай смотрит ей в глаза. Наташа вздыхает, кивает с тихим "Сейчас" и смотрит на предводителя стаи гуинер.

:Они все живы-мертвы. Можем отдать за плату.

:Назови плату.

:Кровавая вода. Унец.

Позади неё вздыбливается Рыжий, раскрывая пасть в оскале. Охрана предводителя издает короткое шипение, приоткрывая крылья, и оседает, видя, как лис делает плавный шаг вперёд, поднимает лапу, чтобы сделать следующий шаг, и замирает.

:Согласна.

Гуинер склоняет голову, прикрывая глаза. Наташа медленно кивает, почти не опуская головы.

– Они живы. Находятся в подобии сна. В течении трёх дней нужно забрать их. В той стороне, – Наташа указывает на северо-запад. – Скалы черного цвета, уступ, на котором удобно расположить стоянку.

– Этого не может быть! – восклицает один из солдат. Штатский оборачивается через плечо. Солдат поворочивается к нему всем корпусом склоняет голову, опустив взгляд. Второй солдат также разворачивается лицом к штатскому. – Прошу прощения. Это невозможно, – и начинает быстро, четко говорить: – Группа капитана Аврова отправилась на юг, юго-восток. Их не может быть на севере.

Штатский кивает ему, солдат вытягивается в струнку, и взгляд черных глаз упирается в Наташу.

;Убью! – рычит Рыжий, ощущая, как чужак намеревается давить вопросами.

– Объясните.

– Они их забрали с восточных гор. Там ещё должны быть острые пики и камни похожие на облака. Других ориентиров нет.

Солдат коротко выдыхает в удивлении, но молчит. Штатский смотрит на него.

– Это последнее место выхода группы на связь?

– Так точно! – отвечает солдат.

– А это высокая точка? – спрашивает Наташа, хмурясь. Штатский внутренне подбирается, анализируя, прощупывая услышанное.

"На что он смотрит?" – думает Наташа.

;Голос, – говорит Рыжий. – ;Звук голоса.

;Ой! Я же в маске и капюшоне. До этого голос был глуховатым, а сейчас я заговорила громче. Он распознал женский голос. Но что ему от этого? Или сейчас начнется, что женщине не место на базе?

;Да ничего страшного. Уйдем. А зубы чужаков заберём в качестве сувенира! – взрыкивает Рыжий, потираясь о её ногу. Наташа согласно ухмыляется под маской.

– Да, это высокая точка. Очень хорошое место для наблюдения, – догадливый солдат выдает ответ на вопрос заранее.

Наташа кивает и отводит взгляд, слушая и смотря картину, присланную одним из её стаи.

;Нехорошая картина. Группа ведёт наблюдение, замечает активность базы. Гуинер засекают группу, нападают. Вызывают нас. Мы идём на поиски группы и пропадаем. Несчастный случай. Русский колдун встретил смерть на чужой земле от местных духов. Есть множество вариаций, которые им нравились, но они решили посмеяться над двумя странами: русский колдун погиб в чужой стране. Сам погиб от магии, или охрана не уследила, встречающие не проконтролировали свою же территорию.

Рыжий рычит, слушая оконцовку, присланную мгновением позже:

"Планировался захват под заказ."

Наташа благодарит за предупреждение и просит найти информацию по заказчикам, исполнителям, базам, где их бы держали, и всё, что они посчитают нужным. В ответ раздается короткий предвкушающий смех и собеседник зарывается в энергии.

Наташа моргает, сосредотачиваясь на мире, вдыхает животом и грудью, подзывает Вадима. Телохранитель закрывает её от взглядов, наклоняется и слушает её тихий шепот:

– Что дальше?

Вадим кивает, распрямляется и вслух спрашивает Николая о том же.

– Сколько можете привлечь? – Николай смотрит на человека в штатском. – Нужны проверенные люди.

"Проверенные в бою", – звучит в этих словах. Оба все это время считали, обдумывали, искали "за" и "против", просчитывая тактики боя и эвакуации с объекта.

– Те, кто здесь, – он вспоминает ещё про троих человек, думает долгую секунду и все же выдаёт: – У меня есть ещё трое.

– Я могу замедлить реакцию, – говорит Наташа. – Они не додумаются подать сигнал "SOS", после разоружения медленней будут находить новое, упадет реакция на рывках, уворотах.

– Опасности?

– Их личные ножи. Те, которые с ними постоянно. Я могу сломать их сознание, но тогда в прямой атаке они могут стать быстрее.

– А если нет? – Вадим примерно прикинул, сколько там бойцов: шесть групп по восемь человек в каждой. Сорок восемь человек. Элитные бойцы. И ведь не вызвать подмогу. Приехать на подмогу приедут. Вопрос только, к кому. И ведь не вызвать своих людей, до ближайшей базы полтора часа лету, но если они сейчас не начнут действовать, то это вызовет подозрение, а уходить с базы -неизвестно, кого они встретят, и кто за ними пойдет.

– Тогда будут работать ими, как обычно, но менее рисковано, и медленней.

– Кайф! – оценивает Вадим, пожимая плечом.

– Ломай, – велит Николай. Наташа медленно кивает.

Энергия вырывается огненным валом и проносится по людям, выжигая глаза, уничтожая часть взаимосвязей в теле, подрубая энергии движения тела. Последним ударом она накрывает души людей. Один из слоев души дрожит, выжигая последующий своей же вспышкой, и меркнет. Наташа трет висок, моргает пару раз. Рыжий тыкается мордой ей в ладонь и фырчит.

– Я могу ошибаться, но они, кажется, в полуобморочном состоянии. Вы можете проверить это?

Человек в штатском смотрит на коменданта. Он кивает и достает телефон, отходя в сторону. Просматривает что-то, резко разворачивается, в глазах плещется удивление пополам с шоком. Комендант по жесту гражданского отдал ему телефон.

– Люди потеряли сознание, – извещает всех гражданский, возвращает телефон. – Отдайте распоряжение: всех на карантин в лазарет. Причина неизвестна. Всех вступавших в контакт записать и проверить на инфекции.

Наташа ловит взглядом вспышку чужой ярости, облаком мелькнувшей над ними. След размытый. По размытому следу тянутся тонкие нити, по которым мягкой быстрой поступью пробегает её энергия, и накрывает противника.

– Кто-то готовится напасть, – говорит Наташа, сосредотачиваясь на мыслях и осязании мира противником. – Он не попал под атаку, – энергии давят неизвестного, не давая ему нанести вред. – Он далеко и знает, где мы.

– Окно, – Николай бросается к ним и вместе с Вадимом дёргает Наташу вниз. Вадим тянет и Дмитрия, но тот сам догадывается и приседает вместе с ним. По левое плечо оказывается человек в штатском. Гуинер прикрывает их своими крыльями. Остальные прячутся по темным дальним углам вне зоны поражения из окна.

– Что делаем? – спрашивает Вадим тихим шепотом.

– Он перебьет всех свидетелей, – Наташа закрывает глаза, коротко вдыхая и задерживая дыхание. – У нас нет шансов против снайпера. Гуинер не могут его накрыть – он не наших территории. Где-то в горах на юго-западе.

– Там сеть пещер, – говорит гражданский.

– А камни создают наземный лабиринт? – спрашивает Наташа, повернув голову к нему.

– Да, – кивает он, сильное удивление смешивается с интересом и чем-то, отдающим светом и прохладным теплом. Как солнечный свет осенью, который и греет, и успокаивает.

– Пусть ваши гуинер закроют окна крыльями, если это возможно, – предлагает переводчик. Наташа качает головой.

– Нельзя. У него что-то мощное, что пробьет эту стену. Так мы прикрыты от выстрела.

– Подобраться нельзя? – спрашивает Вадим.

– Нет. Слишком далеко. Даже если гуинер добросят нас до своей границы, то до него ещё метров восемьсот останется. Успеет расстрелять десант или просто смоется. Всё, не мешайте.

Наташа закрывает глаза.

Вокруг несётся темнота. Темнота прыгает вперёд, на неё наскакивает поток за потоком, всюду вспыхивают искры энергии: планет, духов, живой магии.

Видение обрывается. Она видит энергию снайпера, похожую на холодные морские волны. Она притрагивается к его голове, затем к сердцу. Энергия её рычит и вцепляется в шею снайпера.

Видение вспыхивает, почти вышибая из неё любую мысль о пощаде, и тупой болью отзываясь в голове:

"Выметайся из моей головы!" – чужой рык дотрагивается рук, лица и вспыхивает перед глазами.

Наташа рычит и влезает в голову снайпера, проверяет его знания на предмет находящихся рядом людей, отслеживает, нет ли тех, кто видит его или знает о нем, а после командует подчиняться её приказам. Снайпер кричит не своим голосом, пальцы разжимаются, винтовка остаётся лежать, прижимая его ладони тяжёлым грузом.

– Снайпер под моим контролем. Спуск крутой слишком, он не в том состоянии, чтобы но одолеть. Нужно его забрать. Гуинер доставят до своей границы.

Штатский смотрит на своих сопровождающих. Солдаты отрывисто кивают.

– Пойдут мои люди, – решает он.

– И я, – неожиданно говорит Вадим. Наташа моргает на вопрос в глазах Николая и роняет руку поверх запястья Вадима.

– Отлично. Через тебя посмотрю его ещё. Лишний человек не помешает, – магия оплетает его руку, стекается к большому пальцу лужицей, расползается тяжёлым горячим твердым металлом от запястья до безымянного и среднего пальцев, светящейся молнией застывает от металла до мизинца, каплями пробегает до указательного пальца.

Штатский бросает на Вадима режущий взгляд. "Что, не нравится, что лезу?" – мысленно насмехается телохранитель.

– Коснешься его. Лучше всей ладонью. Поймать и сжать ладонь. Не выйдет – просто коснись и напряги ладонь сразу после касания.

Вадим кивает. Приём этот они уже обсуждали.

– Если готовы, то помчались, – Наташа делает два глубоких выдоха. – Ийе на то ар, – тихо говорит она. Предводитель гуинер издаёт согласный вскрик. Они поднимаются и выходят. – Вас доставят. Куртки теплые?

– Да, – кивает солдат. Незнание пугает их, но останавливаться никто не собирается.

Предводитель гуинер взлетает первым. Он делает круг над зданием, издает крик. Стая отзывается криком и взлетает с земли. Находящиеся в воздухе продолжают своё дежурство.

Оставшиеся трое по очереди поднимаются над землей. Вадим по знаку Наташи выходит вперёд. Птица аккуратно обхватывает лапами его пояс и взлетает. Следом по очереди также поднимают обоих солдат базы.

– Мы можем отправить им подмогу также? – спрашивает гражданский, посмотрев на Наташу.

– Нет. Стая больше не возьмёт прикрыть троих они могут, а больше – уже нет. Ведь птица теперь не может резко ни взлететь, ни пикировать, и остальные прикрывают их собой. Видите, предводитель прикрывает их снизу и летит чуть впереди? Стая расположилась так, чтобы прикрывать их с боков и нижней полусферы. Простите, а что с пострадавшими?

– Их доставили в медпункт, не беспокойтесь, – отвечает заледеневшим голосом гражданский.

Наташа кивает, коротко выдыхая:

– Хорошо.

Комендант докладывает, что всех больных перенесли в лазарет, и просит разрешения проверить своих подчинённых. Вопрос позволяет им вернутся в здание, не привлекая внимания возможных наблюдателей. Таковых здесь нет, но принебречь безопасностью – просто привлечь внимание и зародить сомнения по поводу причастности к произошедшему, так что Наташа говорит, что будет ждать стаю обратно. Штатский отпускает коменданта с переводчиком и остаётся вместе с их делегацией.

Дима застывает рядом с Наташей, Рыжий садится у неё под ногами. Николай стоит в шаге от них.

Вскоре вспыхивает магия, Наташа жестом подзывает Николая, тихо говорит:

– Они на месте, – и приподнимает уголки губ. Николай понимает её намек: Вадим добрался до снайпера. Наташа углубляется в изучение знаний захваченного.

Гуинер возвращаются быстрее, чем улетали.

:Никого нет. Когда будет кровавая вода?

:На месте, где мы заберём группу. Так вы возьмёте больше кровавой воды, а мы возьмём именно то, что возьмём, а не то, что останется в случае встречи с неизвестностью, – Наташа посылает улыбку предводителю гуинер, и тот передает шутку по стае. Приземляются птицы в весёлом настроении.

Первыми ставят на землю солдата, что переговоривался с гражданским, вторым на земле оказывается Вадим. Оборачивается к гуинеру, что его прокатил:

– Высший пилотаж!

Следом аккуратно и бережно ставят второго солдата. Он бледный, по приземлении упирается ладонями в колени и начинает заваливаться вбок.

;Уа'Ро! – Наташа посылает волну птице, показывая, что нужно сделать. Гуинер ловит солдата крылом и прижимает к себе.

Вадим кидается к ним. Подхватывает солдата с другой стороны, закидывает его руку себе на плечи.

– Ты как?

Солдат молча показывает большой палец поднятый вверх.

Сгружают захваченного снайпера, другие птицы аккуратно кладут его вещи. Гражданский осматривает его. Нацепили наручники, связали, как пауки муху, и завязали рот, засунув кляп из платков с завёрнутый в них камнем, чтобы не было возможности раздавить капсуль с ядом в зубе, если таковой имеется. Они заходят в главное здание. Наташа, посмотрев на пленника, переглядывается с Рыжим и усмехается.

;Это называется, попробуй сжевать свои витаминки с ядом, – фырчит Рыжий. – ;Хотя говорят, что кальций полезен, и он вроде есть в некоторых камнях, – заметив, как подобно огненными волнам клокочут поля энергии Наташи, Рыжий прижимается к ней.

Мир перед глазами чуть качается, а после смеха перед глазами возникают мушки. Наташа накрывает болящие места энергией. По сравнению с профессиональным лечением, это уровень новичка-любителя с дилетансткими наклонностями, но упасть прямо здесь, или просто плохо осознавать реальность она не может себе позволить.

Рыжий рычит на шагнувшего к ним гражданского, дыбит шесть. Николай внимательно наблюдает за гражданским, не вмешиваясь. Гражданский останавливается.

– Ваш человек в порядке, – произносит самое главное сейчас Наташа. – Полет с гуинер всегда уникальный. Не каждый перенесёт. Группу нужно забрать. Когда сможем выехать? – она смотрит вопросительно на гражданского и на Николая.

– Думаю, через пятнадцать минут, – Николай смотрит на гражданского. Он кивает.

Наташа прислоняется спиной к стене и запрокидывает голову. Рыжий садится рядом.

Выезжают они действительно через пятнадцать минут. Гуинер сопровождают их несколькими группами. Одна группа летит в трёх метрах над машинами чуть в стороне. Вторая в заняла высоту чуть более полукилометра на небольшом отдалении и прикрылась туманом, отсекая таким образом мир от колонны, не позволяя никому увидеть цепь машин. Третья группа летит на такой высоте, что видны лишь небольшие точки.

Наташа едет в первой машине на пассажирском сидении рядом с водителем. Рыжий сидит у неё на коленях.

Вадим хотел сесть за руль, но так и не представившийся гражданский настоял, что местность скалистая и он не знает карты. Николай, получив утвердительный кивок от Наташи, дал согласие. Вадим поскрипел зубами, но сел за спиной водителя. Николай сел за Наташей. Посередине, как самого худого, посадили Дмитрия.

– Как я могу к вам обращаться? – после шести минут пути спросил гражданский.

– Наташа. Рыжий, – Наташа погладила лиса вдоль всего тела, медленно проводя по голове, шее и спинке. Лис отозвался коротким довольным фырчанием. Маску Наташа так и не сняла. Тонкая, но болтающаяся на лице, она не давала представления о её чртах лица, а волосы она заправила под тонкую шапку и накинула сверху капюшон ветровки вместо капюшона куртки. Ладони скрывали перчатки.

– Как к вам обращаться? – Наташа повернула голову к собеседнику. Тот поймал её взгляд и запомнил цвет глаз.

;Зараза! – фыркнул Рыжий. – ;Эти тем же самым занимались в первую встречу! – недовольно указывает энергией на сидящих на заднем сидении военных.

– Линг.

– Будем знакомы, – улыбается Наташа под маской.

– Будем, – возвращает он в ответ веселость в голосе.

Вадим начинает молится, чтобы Наташа не раскрыла своей внешности, потому что уже произошедшего на базе достаточно для того, чтобы за ней пристально наблюдали. Обязанности телохранителя обязывали предугадывать проблемы, а не дожидаться их, и то, что Наташа нравилась людям, становилось проблемой, потому что те, кому она нравилась, обладали влиянием и силой. Примерный спектр проблем был неприятным и при пускании на самотек опасным.

Раздумывая, Вадим следит за обстановкой, поэтому замечает, что всё вокруг будто бы мертвое. И дело не в обилии скал. Такими были места, которые он посещал вместе с Наташей, и хорошо запомнил ту ауру. Но спросить о причинах такой ауры именно здесь, не представляется возможным – при посторонних они с подопечной всегда вели, как можно меньше, разговоров. Ауру она ощущает в разы сильнее, чем он, поэтому, раз сочла возможным не обсуждать, значит, все в порядке. В этом вопросе Вадим привык ей доверять.

Ехать пришлось около получаса.

Машины затормозили у невысоких скал, укрытым туманом. Наташа, слушая наставления о камнях гуинер, пошла по горной тропинке. Рыжий не отставал ни на шаг. Группа из пяти человек лежала на естественном балконе. Один лежал откинувшись спиной на камень, немного соскользнув на левый бок. Второй лежал почти на животе, вытянув руки, уронив на них голову. Третий сидел, поджав под себя ноги, упав на свой рюкзак правым боком. Ещё двое лежали совсем близко. Один лежал на животе, второй на спине.

;Группа не хотела уходить, – растягивая гласные заговорил предводитель гуинер. – ;Мы заставили их уйти со своей территории, – гордо сверкнул энергиями он.

;Не смей! – зарычали Наташа и Рыжий, развернувшись в сторону предводителя гуинер. – ;Не смей говорить слова тех, кто имел на них право. Кто своей силой закрывал беззащитных! Это их слова! Это их территория!

Наташа и Рыжий наступают на сидящего у края предводителя. Гуинер задыхается от страха.

;Не тебе про это говорить, – рычат они в унисон.

Николай останавливает солдат базы и своих бойцов. Предводитель вскрикивает, запрокидывая голову, и преподая на лапы, опускает голову вниз, медленно закрывая глаза.

:Прости меня, Ро, – просит гуинер.

:Прощаю, – Наташа достает из кармана небольшой пузатый бутылёк и, качнув его пузиком в сторону птицы, протягивает бутылёк к нему. Гуинер удивлённо курлыкает, смотрит ей в глаза, потом на бутылёк, снова возвращается взглядом к её глазам. Не находя в глазах гнева, он тянется головой к бутыльку, аккуратно забирает его клювом, благодаря движением крыльев и прощается подрагиванием перьев на загривке.

После чего разворачивается, наклоняется, ложась на воздух и раскрывает крылья, стараясь волной воздуха не задеть стоящих на балконе. Его охранник, подражая ему, взлетает вместе с ним, также запоздало раскрывая крылья. Наташа провожает их взглядом и кивает Николаю. Тот машет рукой, чтобы солдаты занялись пострадавшими.

– Я скоро, – говорит она Вадиму и уходит вместе с лисом за скалы. Проходят по камням, спускаются по небольшой тропинке вниз и выходят к нескольким большим плоским валунами. Наташа садится на один из них. Рыжий занимает соседний. Из внутреннего кармана достается небольшой ножик, небольшая ампула с водой, таблетница с ярким рисунком и металлический портсигар с иглами и лейкопластырями. Наташа делает неглубокий надрез на руке и медленно, некрупными зарядами, льёт на рану воду. Энергия вспенивается, ей вторит крик гуинеров, усиливающийся с каждым мигом. Они говорят о своих правах на этой земле, заново клеймят умершую территорию. Вода заканчивается. Птичий крик обрывается. Мир напитывается энергией, жадно глотая её. Наташа просматривает энергию мира, открытую специально для неё. Видит, как на них жадно смотрит всё живое в мире, как желает добраться до неё и до Рыжего. Наташа взрыкивает энергией и ударяет в энергию мира, вкладывая в удар всю свою ярость.

;Уничтожу, если тронешь мою стаю!

Планета выдыхает со стоном и вдыхает свободней. Энергии тех, кто желал навредить им с Рыжим травмированы. Теперь, пожелав навредить, они дадут им сигнал, оставшись меченными, и боль будет приследовать их.

Лис ставит лапы на валун, где она сидит. Наташа гладит Рыжего по шее. Он прикрывает глаза.

;Пойдем отсюда, – напоминает и просит Рыжий. Желает увести её отсюда поскорее и дать восстановиться в безопасности. Наташа тихо отвечает:

;Хорошо, – и быстрыми движениями заканчивает сборы: клеет пластырь на рану, убирает вещи в карманы и соскакивает с валуна. Рыжий идёт впереди, контролируя каждый её шаг.

Они возвращаются на балкон. Вадим стоит рядом с началом тропы, ожидает их, хотя они этого не просили.

Заметив их, протягивает руку. Рыжий ступает на балкон первым, Наташа ступает следом и только после этого берется за руку Вадима, чтобы пройти по мелким камням до ровной поверхности балкона.

– Нужен Коля. И тишина.

– Сейчас организуем перекус, – успокаивающе говорит Вадим, приобнимая её за плечи, чтобы поддержать.

– Как они? – кивает на сидящих на земле бойцов из пропавшей группы.

– В норме, – легко отвечает Вадим. – Похмелятся – так, вообще, не жизнь, а малина.

Наташа выдыхает смешок и позволяет утянуть себя на край площадки. Там их ждёт Дима. По знаку начальницы отдает блокнот и карандаш.

/Три предателя. Кто-то из них среди нашей группы.

/Коля о том же думает.

Подошедший Николай качает головой и пишет:

/Разумеется. Мы не могли попасть в эту ситуацию просто так. Группа доложила о прошедших разведгруппах. На лицо конфликт с интересами другой стороны базы. Как минимум, вперёд нас должны были отправить военных следователей. Кто-то подтасовал результаты, чтобы сюда прибыли мы.

/Или кто-то специально нас сюда направил, – пишет Вадим. Коля кивает согласно.

/Вопрос: кому на съедение нас отправили? – пишет Наташа, коротко стучит карандашом по блокноту, получив сообщение от брата:

;Заинтересованный в тишине. Заказ отдельно, от другого."

;Спасибо, брат, – отвечает она, посылая дополнительную энергию брату.

"Кто этот заинтересованный в тишине?"

В ответ мир передаёт громкий женский крик, умершей девушки.

;Да ладно! – Наташа переглядывается с Рыжим. – ;Так просто!?

Наташа быстро пишет:

/Торговля людьми/, – и передает блокнот Николаю. Коля читает и смотрит на неё вопросительно: "Это правда?".

Наташа кивает, забирает блокнот снова.

/Нужно Линга подключить./

Николай кивает. Линг вскоре сам к ним подходит и его извещают тем же способом на новых листках. После совещания Дима вырывает листки, прижимает их небольшим камнем, чтобы не улетели, и поджигает их огнем зажигалки. Дождавшись, когда останутся лишь чистые уголки, прижатые камнем, поджигает и их, придерживая камнем самый край листка.

Наташа связывается с предводителем гуинер.

:Нужна помощь. Нужно найти похищенных.

:Они в пещерах у захода. Там есть питьё.

:Нужен проводник.

:Будет исполнено.

В птичьей стае раздался раскатистый крик, похожий на совиный, и к ним устремилась бронзовая тень, укрытая туманом.

– У нас есть точка, где они держат заложников, – тихо говорит Наташа Вадиму.

– Мы не сможем выехать, – произносит тяжёлые слова телохранитель. – С предателем нельзя идти на захват. Николай против идти дальше.

– Причина в нас? Или в общей безопасности?

– Общая. Один боец может снять целую группу. У нас таких трое. А если все трое с нами? – Вадим смотрит на подопечную, но та опустила взгляд и о чем-то думает. – Тот, кто это устроил, рассчитывал, что мы не вернёмся. Если здесь не было засады, это значит, что засада уже ждёт нас там.

Николай тихо приближается к ним, оставаясь за спиной Вадима. Телохранитель поворачивается к нему, почувствовав приближение заранее, и кивком спрашивает, в чем дело.

– Линг настоял на захвате пещеры, – тихо сообщает Николай.

– Выкрутится хочет, – скалит губы в улыбке Вадим.

Линг подходит к ним, и Вадим разворачивается к нему лицом, Николай загораживает Наташу плечом.

– Если вы уезжаете, я хочу знать это сейчас.

Голос Линга похож на горный обвал. Вне зависимости от их решения, группа уходит на штурм.

– Гуинер дадут проводника, – извещает Наташа. – Я поговорю насчёт помощи.

:Мы будем сражаться вместе с вами! – с готовностью отзывается предводитель гуинер.

– Мы поможем, – извещает Николай. – У вас есть примерный состав базы?

Линг зло смотрит на него. Николай не скрывает усмешку в глазах: "Думал, я поверю, что ты ничего не знал?".

– Нам ничего неизвестно о составе базы.

– Зато мне известно, – холодным спокойным тоном извещает Наташа, обрывая злой разговор. – Там восемь человек на входе. Четверо у входа, двое слева в засаде и двое справа. Внутри шесть человек, плюс на время, пока там есть люди, там восемнадцать человек дополнительной охраны. Также там два пулемётчика и один снайпер снаружи, он-то как раз и сидит у вас на базе. Сейчас там двадцать восемь человек пленных, двое при смерти, трое тяжёлых. Среди пленных один информатор. Смотрит за порядком внутри пленников и докладывает о готовящихся побегах и суицидах.

– Неплохо, – оценивает Вадим, кривя губы в бок. – Тридцать два человека охраны и двадцать семь пленных. Без крови не обойдётся, – он складывает руки на груди.

– Нас сорок человек… – Линг подсчитывает что-то в уме, когда Вадим перебивает его:

– За минусом троих. Спасибо, связи нет, а то бы успели только на похороны.

– Я замедлю охрану, – решает Наташа. – Гуинер накроют пулемётчиков и охрану на входе. В пещерах накроем огнём.

– Где хоть эта точка? – оборачиваясь через плечо спрашивает телохранитель.

– В пещерах на северо-западе.

;И вот этим мы всё оттадим? – спрашивает Рыжий.

;Лучше. Идём в пещеры. Спасаем народ, бьём по заказчику и пусть обломятся, – Рыжий торжествующе пищит, выражая своё согласие. – ;Не будет у них того, кто охотится на магов и магических существ. А вот торговцев призентуем на русско-китайскую базу.

Рыжий по связи урчит согласно, похихикивая.

Гуинер во второй раз служат средством передвижения. Перед полетом Наташа даёт короткие указания группам:

– В полете не дёргаться. Не орать. В случае виражей и фигур высшего пилотажа не бояться – вас не уронят, но поболтает немного. Перья на выщипывать – оторвут руки. Всё ясно? Вопросы?

Вопросов у групп нет. Линг отводит в сторону Наташу и спрашивает:

– Как же то, что больше троих нельзя?

– Да. Идём без полного прикрытия. Только туман. Он прикроет нас от пуль, станет плотнее. В авангарде только главный со своей группой из семи бойцов. Остальные будут нашим дозором.

– Нехватка воздуха?

– Магия.

Линг кивает, переводя взгляд на взлет.

Гуинер по очереди подхватывают солдат, сцепляя когти на их боках, и летят в сторону гор.

– Вторая бомбардировка за день, – вздыхает Вадим, ставит ногу вперёд, наклоняется и распахивает руки, подобно крыльям самолёта. Гуинер издает удивленное восклицание, аккуратно подхватывает Вадима и взлетает.

Рыжий забирается в рюкзак на спине Наташи. Они взлетают последними.

Полёт идёт в туманном вечно двигающемся мареве. Хлопки крыльев похожи на свист клинков в воздухе. Полет плавный, и достаточно быстрый, что через полчаса они уже над базой.

Авангард обрушивается на охрану снаружи. Острые когти пришибают пулемётчиков к камням. Захватывая жертв в лапы, они разрезают оказавшиеся на пути камни когтями, пальцами ломая кости, и после разрезая острыми когтями уцелевшие кости и позвоночник. Клювы других прошибают позвонки и черепа охраны у входа. Грохот камней будит всех и вся.

Предводитель гуинер прошибает дверь своим весом. Следом приземляется его группа. Птицы кричат, и эхо разносит их крик по коридорам. Ответом служит женский крик, слышимый лишь птицам.

Гуинер ставит Наташу на землю перед входом. Рыжий выпрыгивает из расстегнутого рюкзака и прыгает вперёд, заслоняя её. Две магии проносятся по входу пещеры и превращаются в пламя, устремляющееся на охрану. Огонь даёт знание, где сидят пленницы.

По знаку Наташи гуинер сгружают свои ноши.

Вадим тут же оказывается рядом с подопечными, на ходу сдергивая с плеч ремень автомата. Дима подходит, осматриваясь внимательным взглядом, и останавливается за левым плечом Наташи, в руке у него пистолет.

– Пленницы в левой ветке. Забираем быстро.

Группа формируется позади них.

Наташа проводит их по разветвленной сети тоннелей.

"Влево. На развилке вправо. Второй поворот влево. Вправо. Снова вправо", – считает Вадим. – "Прибыли."

Вадим придерживает Наташу у дверей и не пускает её внутрь. Незачем им гражданские свидетели магии. Мимо проходят бойцы из их группы, следом идут солдаты с базы.

Линг выдает несколько фраз на китайском, Николай говорит на русском для пленниц:

– Мы военные. Пришли за вами. Организованно выходим.

Девушки сперва не верят. Выжженные замки поддаются с первого толчка ладонью, и военные наполняют камеры. Помогают подняться, осматривают повреждения и передают с рук на руки.

Наташа давит информатора, вынуждая её идти, смотря строго в пол.

– Надо уходить. Здесь есть минирование. Нас затопит подземной водой.

– Понял, – тихо отвечает Вадим и выглядывает из-за угла. Николай ловит его взгляд и подходит к ним. Вадим вводит его в курс дела.

Наташа просит Рыжего держаться рядом с ней.

Когда они выходят из пещер, Наташа сжимает руку в кулак. Рыжий рядом с ней дыбит шерсть. Солдаты смотрят на них с опаской.

Гуинер берут людей. На одну пленницу приходится по одному солдату. Летит сперва только одна группа из тридцати человек. Гуинер оставляют людей у машин и возвращаются. Забирают остаток пленников, не беря солдат, и улетают. Так большая часть гуинеров остаётся у пещеры вместе с солдатами.

Вадим оборачивается, спрашивает, всё ли в порядке. Наташа кивает, прикрывая глаза.

Когда они прилетают к машинам, она молчит. Рыжий идёт бок о бок с ней.

В машине все меняются местами. Наташу и Рыжего Вадим усаживает на задние сидения. Дима без разговоров садится рядом. Вадим только провожает взглядом такую преданность. За руль снова садится Линг. Вадим предлагает его сменить, посадив штурманом, но Линг отказывается – дорога здесь ему привычней, чем прибывшим. Вадим соглашается с его доводами и сам садится штурманом. Николаю достается место на заднем сидении у окна, но он заставляет Наташу пересесть посередине.

– Так меньше риска, – говорит он.

Наташа сонно мотает головой в знак согласия, муркая в ответ короткое: "Угу", обнимает Рыжего. Лис перебирает лапками и прижимается к ней.

Через пару минут она роняет голову на плечо, Рыжий плотнее прижимается к ней, кладя мордочку ей на второе плечо.

"Прикрывает шею", – думает Николай и углубляется в разговор с Вадимом и Лингом.

Через десять минут Наташа приходит в себя и цепляется за руку Николая. Он мельком отмечает, что ладонь у неё горячая.

– Как долго я спала? – хриплым голосом с запинками спрашивает она.

– Около десяти минут, – отвечает Линг.

– Ребят, нас по приезду ждут трупы. Третья разведгруппа, помощник правой руки командира. Шестая группа, двое из авангарда. Один втянул другого в это дело. Восьмая группа, предатель – помощник командира. Наша группа. Человек в окружении друга Алексея. Он общается с ним. Третий в окружении комменданта, второй помощник.

– Стоп. Погоди. Чего так много? – изумляется Вадим. Наташа моргает, зажмуриваясь, и Вадим оставляет в покое, смотря на соседа. Линг объясняет:

– Группы меняют свои составы. Это есть в штатном расписании.

– Зачем? – Вадим имеет примерные прикидки, зачем это нужно, но сейчас нужно услышать, что скажет сам Линг, как местный, знающий эту "кухню".

– Так никто не знает, о какой группе идет речь в донесении, и кто идёт на разведку сегодня.

Николай мысленно отмечает, что это совпадает с его выводами.

Наташа моргает снова. Рыжий урчит и тыкается носом ей в шею.

;Как ты?

;Заказчик мертв. Его исполнители сломаны. Жнецы уже их потрошат.

;Хэ! А ребятам сейчас кого-то на базе потрошить! Обрадуются!

;Ну, и хорошо, – выдыхает она.

По прибытию на базу им выделяют комнату на двоих, но никого не подселяют. Отмывшись от грязи в маленькой душевой кабинке, Рыжий сперва прыгает по одной кровати, затем по второй. Наташа выходит из душа следующей и садится на кровать. Рыжий подпрыгивает на пружинистой кровати и перепрыгивает к ней на колени. Фырчит и скулит, прося почесать его. Наташа смеётся и причесывает его.

В это время на подвальном этаже идёт допрос. Николай наблюдает за допросом из соседнего помещения через видеокамеры.

Вадим входит в небольшой кабинет и спрашивает, плотно закрывая дверь:

– Ну, какой репертуар сегодня?

Николай вздыхает недовольно, смотря на продвижение допроса.

– Недавно были песни о безвинных и святых. Сейчас, – Николай длинно выдыхает, – вольное исполнение, – бросает весёлый взгляд на сослуживца. – Грешил, но не у нас. Работал не на чужих, а на своих хоть и работал плохо, но очень хорошо.

– Песенка-загадка? – Вадим снимает куртку. – У наших набрался?

Оба ухмыляются. Наши – это подопечные. Только любителей песенок-загадок среди них не было. Но об этом никто не знал, кроме них. И они старались, чтобы так и продолжалось.

"Чем меньше знают, тем крепче спим", – говорила Наташа, и оба были с ней согласны. И сейчас мастерски запутывали следы, давая ложные зацепки в виде интересов, любимых хобби, словах и машинальных действиях-привычках. Пусть разбираются. А они тем временем уйдут на север… и подопечных туда же уведут. А то заглядываются тут всякие!

Линг закончил допрос помощника и перешёл к допросу их бойца. Вычислить предателя оказалось не так, чтобы сложно, имея столько информации и зацепки в виде интонаций, которыми их снабдили по приезду. Вадим тем временем занял место за компьютером, Николай остался стоять – насиделся на год вперёд.

После нескольких вопросов, боец возмутился, почему его допрашивает офицер иностранного государства.

– Потому что вы перешли под нашу юрисдикцию по соглашению между странами о сотрудничестве. Вам придется рассказать всё: сколько, куда, кому, кто. Либо вернётесь к своим начальникам. Неофициально. Вас донесут очаровательные птицы и на месте штурма пристрелят, как предателя. Может быть отдадут птицам. Мне позвать ваше начальство? Учтите. У них есть мнение, что вы собирались продать их подопечную и её питомца…

Боец вспыхивает страхом и яростью на обвинения, что могли привести к медленной и мучительной смерти:

– Да дался нам этот мохнатый коврик! – он дёргается, чтобы подскочить, но наручники пристёгнуты к стулу, привинченному к полу, поэтому лишь беспомощно дергается, смотрит на Линга и быстро продолжает, чтобы успеть до оглашения решения: – И девчонку их мы не тронули бы! Зачем нам эта ведьма!?

– Успокойтесь, – тихом и твердо говорит Линг. – Докажите, что вы никак не связаны с нападениями на экстрасенсов, расскажите всё, и я обеспечу вам комфортные условия пребывания в нашей стране. Я имею такие полномочия.

Боец обдумывает произносимые слова и быстро кивает, стоит Лингу закончить, после чего начинает говорить.

Николай сжимает кулаки. Вадим отстукивает пальцами одну ему известный ритм.

Линг вываливается из допросной через полтора часа. Они ещё долго обсуждают рабочие вопросы. Ситуация плохая. Раскрывать тайну о ведьме и её лисе, о стае птиц с металлическими перьями, нельзя. Нельзя, чтобы информация ушла в руки работорговцев. Они приходят к одному и тому же выводу. Линг уходит звонить. Его полномочия обширны настолько, что начальство Николая ему неровня, но у него есть необходимость предупредить кого-то. Возвращается он через три минуты и кивает. Сорок восемь человек, работавших проводниками-охранниками живого товара. Три предателя, прикрывавших их, держащих связь с нужными людьми. И информатор среди толпы жертв. Пятьдесят два человека.

– Нам не управится за ночь, – выражает общие мысли Вадим. – Нельзя успеть вклоть всем "зелье правды" и записать показания.

– Все группы получили инфекцию и скончались, не приходя в себя, – говорит Линг, скрещивая руки на груди.

– Вы чо, сдурели? – возмущается Вадим, разворачиваясь на стуле, закидывая руку на спинку. – А допрос?

– Ваши подопечные могут нам помочь?

– Нет, – отказывает в его просьбе Николай. Наташа сможет, но он не позволит. Ещё не хватало подписывать её на это. Если её состояние – результат работы магией, то нечего своих специалистов тратить на мелкие дела. Торговцев они возьмут. Они уже сейчас ударят по ним, перекрытой тропой, заставят понервничать, а те, кто придет проверять базу, выведут их на ниточку, приведущую их ко всем из этой цепочки. Но тратить на это способности Наташи, при учёте того, что её способности раскрывали куда большие возможности применения? Ну, нет! Этого допускать было нельзя. И тут дела посерьёзнее творятся. Какая-то сволочь решила лишить мир "экстрасенсов". Вот, кого нужно искать.

– Наши подопечные этим заниматься не будут, – грозно говорит Николай, собираясь стоять на своем до конца. – Вы можете взять своих людей с этой базы, даже не будет нужды в привлечении дополнительных сил.

– Допрос не даст всей полноты картины. Препараты затуманят сознание, мы не получим всех ответов.

– Нет, – повторяет Николай. – Я, как командир экспедиции, запрещаю это делать.

Линг смотрит на него прямым взглядом. За ним сила и влияние. Он может сделать звонок и приказ ему, Николаю, офицеру, будет тут же озвучен. Но есть козырь, который Николай может разыграть, как по нотам: влияние на Наталию. Он может попросить её о помощи, и Наташа согласится. А может убедить не поступать так. Да, у него нет полной власти над ней, но есть теплые отношения, они – одна группа, а Линг – чужой для них, это главное. Линг это понимает. Не может не понимать.

Линг усмехается и разводит руки в стороны. В темноте кабинета Николай не сразу замечает, что в его руке что-то есть. Вадим первым понимает, что это.

– Падла, – улыбается он собеседнику. Линг отвечает ухмылкой и, поднеся телефон к губам, произносит ровным голосом:

– Наталия.

– На связи, – отвечает она гулким, едва не переходящим на рычание голосом.

– Я прошу вас помочь мне.

– Пусть нас проводят. Я, Рыжий и мой помощник.

– Вас проводят, – заверяет Линг и сбрасывает звонок.

Вадим медленно поднимается, скалясь:

– Обыграл, – и в момент разъяряется: – А если с ней что-то случится!? Ты на тот свет за ней побежишь!?

– Я не буду тебе напоминать, что если мы сейчас не получим информацию, всё это продолжится. Обещаю, что сделаю все возможное, чтобы предотвратить опасность.

– Откажись от этого. Вот тебе и всё предотвращение.

– Скажи, ты её всю жизнь хочешь в клетке продержать? – угрожающим голосом, напоминающим своей опасностью шипение змеи, спрашивает Линг, переставая скрывать свою ярость.

– Не путай клетку и то, что у тебя отнимают интересный экземпляр. Может быть скажешь своё настоящее имя? Или хочешь держать её в неведении?

Вадим сам не знал, настоящее ли это имя или нет, только предпологал. Линг не среагировал на откровенную провокацию.

– Я прошу вас помочь с тем, что вам самим нужно. И только, – Линг складывает руки на груди.

В этот момент раздается стук в дверь. Линг отвечает: "Да", оборачиваясь. Солдат открывает дверь для Наташи. Она смотрит под ноги, переступая порожек. Рыжий легко выпрыгивает в помещение и обходит его против часовой стрелки, останавливаясь у стола у дальней стены и возвращаясь к Наташе. Дима, зашедший следом, кивает в знак приветствия.

– Что ищем? Какие рамки? Сроки?

Линг хотел уточнить несколько моментов, чтобы дать точный ответ, но Вадим опережает его:

– Никаких рамок. Хочешь – наизнанку выверни. Ищем всё, что связано с работорговлей.

Наташа смотрит на него, напоминая взглядом о последнем вопросе: Сроки? Вадим, злясь на себя, сам не зная почему, отвечает:

– Нужно было ещё вчера.

Наташа ничего не отвечает, даже взглядом не выдаёт своих эмоций.

– Ведите. Дима, нужны твои записные книжки.

– Не беспокойтесь, – вмешивается Линг. – Всё будет записано на диктофон.

Наташа осматривает его поля энергии, после чего ровным голосом извещает:

– Нам нужны наши записные книжки не для допроса, а для нашей работы.

Линг даёт разрешение на книжки и отправляет солдата проводить Дмитрия.

– Сам провожу, – упрямо бросает Вадим и выходит вместе с Димой. Наташа ждёт помощника, обдумывая что-то.

Им предоставляют в качестве допросной отдельную палату, приносят воду в небольших бутылках. Допросы сливаются в сплошную серию. На шестом человеке Вадим вылетает из кабинета и идёт к палате. Дима сидит у дверей, водя карандашом по записям.

– За чем? – предупреждающе и настороженно спрашивает Дмитрий. Вадим стремительно шагает к двери палаты. Дима не менее стремительно поднимается, преграждая ему путь. Предплечьем останавливает его, хватая за майку у ключицы. Вадим указывает ладонью на дверь:

– Подопечному плохо.

– Нельзя! – тихо и четко обрывает его Дима. – Вмешаешься – лучше не сделаешь.

В коридоре никого, поэтому Вадим готовится начать ругатся. На плечо падает рука подоспевшего Николая.

– Не мешай.

– Даже следак-профи не ведёт столько допросов подряд. Один допрос вынимает все силы. Что будет, если свалится?

– Нельзя мешать, – отвечает Дмитрий на взгляд Николая. – Ещё три допроса.

После седьмого допроса Линг зовёт Наташу в соседнюю палату, и просит задать несколько вопросов иначе.

– Вы не знаете, но вопрос несёт именно точки ориентира, – объясняет Наташа. – Моя энергия давит их и заставляет отвечать, следуя по этим точкам. Если в вопросе будет давление, то это только задаст больше проблем для энергии и даст боль им, они не будут знать, куда идти, им будет плохо. Можно сделать всё иначе и легче.

– Вы плохо выглядите, – Линг смотрит на её лицо, сокрытое маской.

– Благодарю, – отрывисто кивает Наташа, чуть улыбаясь. – Комплимент бодрящий.

– Всё для вас, – не остаётся в долгу Линг.

– Пошлите, – решительно произносит Наташа. – Времени не так много.

Рыжий спрыгивает на пол, Наташа поднимается.

– Вы уверены? – с сомнением спрашивает Линг. – Если вы свалитесь, то от этого не будет толку.

– Пошлите.

"Не военный. Слишком плавная речь. Нет рубленных фраз-приказов. Прямая осанка, но выправка бойца – держится так, чтобы в любой момент вступить в бой. Глаза темные, внимательные. А руки тренированные, ладони выдают человека дерущегося постоянно. Тренировки? Или драки? И вот как мы встретились? Ведь ехали-то: группу забрать! Ох, неописуемы дороги судеб!"

Наташа выходит вместе с Рыжим. Допросы продолжаются. На восьмом допросе Вадим вытягивает Наташу и заставляет съесть шоколадку и выпить кофе.

Ещё через шесть допросов Вадим снова её вытягивает на пережуй.

– Прекрати. Ты за четыре часа проделала столько, сколько сделает за несколько дней группа следователей.

– Разве следователь не сможет надавить и узнать всё быстрее? – Наташа моргает.

– Тогда теряется уверенность в подлинности. Ведь на психологическое давление человек может отвечать и ложь, если обучен.

– У каждого есть предел. Если правильно его понять, то можно быстро.

;Только у некоторых предел уже за гранью посмертия, – хмыкает брат в теплых одеяниях цвета черненного серебра, расшитых светящейся белой нитью.

;А тут уже свои, – фыркает Рыжий. Брат смеётся, эхо смеха других братьев проходит рядом. Оно не заставывает нигде, проходит сквозь, ничего не задевая, но остаётся внутри самой её магии, части предназначенной только для неё.

;Помни, что тот, кто отправил тебя, не тот, кто придумал всё это, – посылает весточку второй брат.

Наташа благодарит брата. Тот в ответ прикрывает глаза, наслаждаясь её светом.

Допросы продолжаются. Первыми они допрашивают самых главных: командиров групп, информатора-женщину, предателей с базы и их группы и помощника комменданта.

В определенный момент Наташа дёргает губой и оборачивается к Вадиму:

– Коммендант. Он помышляет о самоубийстве.

Они тихими и быстрыми шагами отправляются к комменданту. Наташа остаётся в начале коридора вместе с Рыжим и Николаем. Линг заходит в кабинет. Коммендант, только что отвернувшийся от окна, держит пистолет в ладони, будто рассматривая его. Линг прыгает к нему и пинком ноги вышибает пистолет. Вадим залетает в кабинет следом. Чуть погодя, в кабинет заходит Николай. Осматривается и зовёт подопечную.

Наташа и Рыжий заходят как раз в тот момент, когда Вадим подбирает пистолет с пола. Коммендант стоит на коленях с руками связанными за спиной, глаза у него потухшие. Линг напряжен и зол, как раненный зверь. Увидев Наташу, он дёргается в их сторону. Рыжий выступает вперёд. Линг сторонится, медленно расслабля напряжённые руки, показывая, что не собирается нападать. Лис делает шаг назад, прижимаясь к ноге Наталии.

Страх и ненависть по отношению к ним – это уже привычная реакция, поэтому Наташа на автомате подходит к Лингу и комменданту, не оставляя Линга за спиной. Николай облакачивается на крышку стола, Вадим закрывает дверь.

– Он не виноват, – Наташа смотрит на макушку комменданта. – Но на его базе предатели. Он не уследил. Он не исполнил своих обязанностей, – коммендант склоняет голову ниже, будто подтверждая её слова и свой провал. Наташа переводит взгляд на Линга. – Так он думает.

"Ну, же. Прозрей. Не казни своего товарища. Я знаю, что ты собираешься сделать с предателями. Но, черт возьми, ты же видишь, что ему просто плохо. Не дай ярости на меня затуманить разум", – Наташа наблюдает за Лингом, проверяя каждое поле энергии, проводя энергией по каждой мысли и эмоции. Линг отводит взгляд от неё и смотрит на комменданта.

– Я не обвиняю тебя, – наконец, говорит Линг.

Коммендант вздрагивает, как от удара, и очень медленно поднимает голову. В глазах неверие и шок смешиваются с робкой надеждой.

– Ты предашь нас, если сдашься. Твоя задача обеспечить работоспособность базы. Я могу рассчитывать на тебя?

Коммендант отрывисто кивает, отвечая на китайском:

– Разумеется, мой господин.

Линг несколько секунд смотрит ему в глаза, затем чуть заметно кивает в знак одобрения и поддержки этого решения, и переведя стальной взгляд на Николая, велит:

– Развяжите его.

Николай смотрит на Вадима, давая понять, что согласен на это. Вадим разрезает пластмассовые наручники и отдает поднявшемуся комменданту часы и пистолет.

Наташа выходит из кабинета вместе с Рыжим. Они здесь уже лишние. Вадим выходит следом.

– Что не так? – тихо спрашивает он.

– Мы лишние. Я пугаю их. Где мой помощник?

– Он у себя. С ним двое наших, – машинально отвечает Вадим. Плохое время и место для разговора. "Потом мы должны обязательно обсудить это", – решает для себя Вадим. Через несколько минут из кабинета выходят Линг и Николай. Допросы возобновляются.

Даже при магическом давлении, записи на диктофон и плотном потоке допрашиваемых всё затягивается на два дня. К концу этого марафона Наташа почти засыпает на ходу, Рыжий рычит уже на каждого, кто приближается ближе, чем на четыре метра. Попытки прервать их работу возникают в самые неподходящие моменты, поэтому Рыжий без церемоний кусает всех доброжелателей. Николай получает укус в предплечье, Вадим уходит с фингалом под глазом после удара лапой. Дима понимает всё быстрее и просто оставляет поломанные дольки шоколада в небольшом контейнере на тумбочке и ставит рядом кружку с кофе и кладет бутерброды. Рыжий жуёт бутерброды в перерывах, зло поглядывая на дверь. Наташа медленно поедает шоколад, заслушивая доклады братьев о заказчиках, ловя новые сигналы магии из разных точек мира.

Стая гуинер временами кружит рядом с базой. Вадим даже здоровается с птицей, которая "исполняла роль бомбардировщика", то есть катала его. Птица отвечает хлопком крыльев и приветственным криком.

После допросов Наташу и Рыжего не трогают. Вечером они сидят на кровати и думают, что будут делать дальше. "Потерянная" группа пришла в себя. Дальше работа по делу работорговцев пойдет уже под присмотром следователей и разведки. А их ждёт долгий отпуск. Потому что заказчик, желавший их похитить, и его исполнители мертвы. Желавший избавится от них офицер уже взят под наблюдение. А тот, кто разыграл всю эту комбинацию, ждет, когда они сорваться за помощью, потому что в одиночку тут не справиться.

"Он хочет, со слов брата, раскрыть наши карты. Узнать, что у нас есть. Хмм… Его мысли таковы. Как говорил мой приятель, даже когда у тебя на руках флеш-рояль, соперник может не поднять ставку, потому что будет знать, что у тебя флеш-рояль. Победа зависит не только от того, сколько у тебя козырей, но и от того, будет ли у тебя противник. Ведь стоит ему встать из-за стола, как денег не видать", – Наташа просматривает мысли ещё раз и улыбается. – "Хмм. Он прав. Вот только мы не карточные игроки. Мы не боимся того, что кто-то встанет из-за стола. Тот, кто уходит из нашего обеденного стола, становится врагом. Потому что бросить тех, кому доверил свою шею, как и оставить тех, кому обещал шею прикрывать, это предательство."

Рыжий прижимается к её животу головой, поскуливая.

– Прости, малыш. Ты хочешь кушать?

Рыжий вскидывается и мотает головой.

– А что тогда?

;Ложись спать. Я буду с тобой.

Наташа прикрывает глаза. Рыжий заботится о ней, защищает, греет по ночам и помогает проснуться утром. Её лисенок. Её сэор – продолжение её души.

Она – его сэнса'а'л, душа. Душа должна быть сильной, чтобы было сильным любое её продолжение.

;Я хочу закончить, если ты не против. Отправлю сообщение ребятам – пусть готовятся.

;Я уже отправил, – напоминает Рыжий и, довольный её теплым взглядом, облизывается. – ;А ещё я предупредил логово, базу, всех домовых и дорожных духов, сопровождающих по отрезку пути от реки до поворота с теми раскидистыми берёзами.

;Какой ты молодец! – Наташа чешет Рыжего за ухом. Лис довольно пищит и переворачивается на живот, поджимая лапки. – ;Тогда можно лечь поспать. Только будильник…

Даже сейчас, когда их общение происходит с помощью прямой связи энергии, передачи образов и слов, Рыжий опережает её:

;Стоит на семь утра. Тот, что я сам ставил.

Наташа смеётся по их связи, улыбается, показывая ямочки, и прижимает к себе лиса. Тот в ответ лижет её лицо.

Они ложатся спать в обнимку.

Николай в это время обдумывает, как будет разговаривать с начальством. Он ещё раз прокрутил в голове эпизод с их возвращением из пещер. Пока везли Наташу до базы, весь извелся. Руки горячие, глаза мутные, голос слабый. И что это было, не узнать – не сказала и не скажет, это говорил Вадим, это понял он сам за небольшой период общения. Но что было бы, начни настаивать на ответах, и действовать так, как требовали от них? Ведь сработал Линг сейчас, он бы положил фундамент для перевербовки. Терять специалиста, только потому что решили настоять на ответе или вмешаться в ход допроса? Нет, это высшей воды глупость. Но ведь именно эту глупость от них требуют! С этим нужно разбираться и, как можно, скорее. Иначе спокойные, исполнительные и чтящие чужие рамки китайцы понравятся их специалисту в качестве новых напарников. Николай бы скривил дущой, сказав, что ему не нравятся китайцы. Работать с ними можно, даже очень хорошо работать. Но сейчас, когда возникло столкновение интересов, у него, как у Рыжего, шерсть на затылке дыбом встала от злости. И действуя по дурацким методичкам или указаниям аналитиков, которые-то с энергиями не работали ни разу, он рискует стать просто агрессивным идиотом в глазах Наташи. А если без методички, то он просто объяснит ей свою позицию: с Китаем они дружат уже много лет, ребята среди них есть просто замечательные – сам с ними работал – и возражать против работы с ними не станет, но… Здесь Николай ещё думал, как сообщить об идее, что они могут сохранить их совместную работу и плюс ещё работать с китайцами все вместе.

"О! Это мысль! Так и предложу. Работать по магическому направлению вместе с китайцами на их территории", – Николай одевает безрукавку. Внезапное похолодание не сулило ничего хорошего. – "Так и дружба не рушится и будущий проект вырисовывается. Она любознательная, она не откажется от такого предложения. И Китай не обидится. Ну, вот и прекрасно", – Николай прячет дьявольский огонек в глазах. – "Разумеется, все будет с соблюдением всех норм. А учитывая, что совместная работа ведомств ещё налаживается, колдунов в Китае ставят на службу, но не оставляют никогда без контроля, то прежде, чем нас впустить с рабочим визитом вглубь страны, нас заставят столько бумаг подписать – на согласование которых нужно время, кстати! – и такую слежку приставят, что она сама в Китай только по делам и будет мотаться" , – Николай разминает шею. Пазл сложился. Идея, как провести всё, есть. Минусы идеи аналитиков он нашел. Теперь можно будет по приезду и с начальством разговаривать.

Глава 4.

На следующий день после допросов они собираются уезжать, но погода нелётная, и ни улететь, ни прибыть следственной группе, которая бы начала разбираться по делу о работорговцам, невозможно. Наташа осматривает их "потеряшек", но к девушкам не подходит – запрещают Вадим, Николай и чуть позже Линг.

– С девчонками будут говорить психологи, – Вадим садится на камни рядом с ними. Они стоят за пределами базы, ждут гуинер, которые обещали принести то, что люди раньше искали на их территориях.

– И ты после блиц допроса, – Николай держит руки в карманах. Хотя здесь солнце, и буря обошли их стороной, но ветер холодный. – Рвение – это хорошо, но ты так просто надорвёшься.

– И вы делали всё, что было необходимо, – добивает Линг.

Наташа смотрит на Диму и недовольно тянет:

– Уже сговорились.

Мужчины тихо смеются, отводя взгляды.

Гуинер возникают из облаков. Три птицы планируют, будто падают с раскрытыми крыльями, а перед землёй скорость их снижается, и они плавно приземляются на землю. Вадим машет рукой в сторону базы, что все нормально, и замыкает цепь, протянувшуюся по тропе в сторону места встречи.

Первым из небольшой расщелины на ровную площадку выходит Линг, следом прыгает Рыжий и дожидается Наташу. Следом по одному ступают Николай, Дмитрий и Вадим. Вадим салютует птицам и останавливется за спинами группы.

Наташа поочередно прикасается к клювам всех трёх птиц в приветствии. Гуинер клокочут приветствия, поглаживаясь о её руку. Наташа отходит на своё место. Тогда Линг здоровается, но уже словесно. Они с гуинер соседи, но пока что ещё не близкие друзья, чтобы прикасаться. Птицы отвечают длинным клекотом, запрокидывая головы. Показывают своё добродушие и желание говорить. Дмитрий здоровается, опуская голову совсем немного, так, что подбородок только немного уходит вниз. Николай кивает коротко, говоря четко и ясно: "Здравствуйте". Вадим здоровается, кивает, почти роняя голову на грудь, и подмигивает своему знакомому. Знакомый дёргает лапой и после качает хохолком влево-вправо. Обстановка разряжается.

Сразу после приветствий птицы по одной достают с загривков камни и выкладывают их в центр между ними.

Линг бросает вопросительный взгляд на Наташу, она кивает. Он приседает на корточки и берет один из камней.

Полупрозрачный неограненный жёлтый камень размером с некрупную сливу колет пальцы острыми гранями. Следующий камень синего цвета, есть ещё несколько камней красного, зелёного и черного цвета. Остальные камни больше в разы и они прозрачные. Линг благодарит за подарок.

– Чем я могу ответить вам?

Гуинер думают недолго. Просят сладости, молоко и цветочный чай. Наташа переводит просьбу. Линг склоняет голову:

– Вам доставят всё самое лучшее, я обещаю.

Гуинер курлыкает удивлённо, и все вместе довольно, кивают, раскрыв хохолки подобно веерам, и после прощания взлетают.

Вадим присаживается около камней, берет один из них. Долго оценивающе смотрит, крутит, а потом смотрит на Наташу и пробегается по ней взглядом.

;Бинты. Руки тонкие, – перечисляет Рыжий его мысли. – ;Руки в бинтах, бриллианты в ушах. Руки в бриллиантах, бинты на пуантах. Тьфу, что за ахинея!? – также лекторским тоном продолжает зачитывать Рыжий. Дёргает ушами и поднимает голову, смотря на неё: -;Пардон. Какие руки?

;Бриллиантовые, – Наташа изображает нервную улыбку, и они с Рыжим бочком начинают пятиться в сторону базы.

– Не, не, не, – качает она пальцем, продолжая движение. На губах Вадима расцветает азартно-маньячная улыбка, он не отрываясь смотрит за ней. Николай следит за ними обоими, и услышав последующие слова, прячет усмешку: – Я не грузоперевозчик.

– Так и не надо, – предвкушающе тянет Вадим. Наташа делает ещё шаг, он остаётся на месте. Игра забавляет всех. Ясно и понятно, что они не станут бегать дальше этого небольшого пяточка земли, с которого их невидно на базе, но всё-таки идея размяться и просто пошутить снимает большую часть напряжения.

– О чем речь? – Линг оборачивается через плечо, все также сидя на корточках.

– Они меня сейчас бинтовать будут! – обвиняюще тыкает пальцем в Вадима Наташа. – А это между неправильное оказание медпомощи и, вообще, контробанда.

– Ну, по порядку, – вздыхает Вадим. За два года он этих приколов от самой Наташи навидался столько, что можно справочник составить. Так что сейчас он отыграется! – Во-первых, медпомощь правильная, потому что если нагрузить твой портфель, то обидится Рыжий и ты заработаешь боли в спине. А так мы распределим вес по тебе равномерно. Во-вторых, – Наташа и Рыжий делают ещё шаг и оказываются в двух метрах от тропы, что привела их сюда. – Уж о контробанде мы договоримся, – Вадим смотрит на Линга. Тот поджимает губы, будто раздумывает о чем-то и легко кивает, будто ставит галочку в списке дел на завтра.

Ясно и понятно, что участвовать в игре будут все, и что их будут ловить, но, чтобы сдвинуть их с места, Наташа расширяет глаза и передает своё удивление в тихом восклицании:

– Чего?

Вадим подскакивает с места и бросается в её сторону. Николай обходит вдоль края площадки слева, намереваясь отсечь от выхода и зайти в спину. Линг плавно поднимается, разворачиваясь, намереваясь ловить её на разворотах и в самые неудобные моменты. Всё это медленно, чтобы не навредить друг другу, но каждое движение прообраз настоящего смертоносного движения, перемещения – рисунок боя, продумываемый на ходу и своим костяком, основной формулой, придуманный уже давно, самой их подготовкой и жизнью.

Наташа с Рыжим прыгают вправо, как бы давая пространство для того, чтобы группа расположилась у входа и блокировала их. И стоит Вадиму сменить направление и рвануться к ним, как они разделяются. Наташа бросается к подоспевшему Николаю. Рыжий кидается к Вадиму. Обходит его. Наташа бросается в сторону Линга. Вдвоем с Рыжим они мелькают перед ним. Линг хватает её за правый рукав.

Рыжий отскакивает в сторону Николая.

Наташа обрывает бег, вместо рывков, точные движения. Делает разворот вокруг себя, и оказывается спиной к спине с ним.

Рыжий отпрыгивает от Николая в сторону Вадима.

Наташа рвет правую руку на себя, отставляя левый локоть под его бок. Линг налетает на локоть. Злиться. И напрягается, чтобы играть уже серьёзней.

Наташа уворачивается от прыжка Вадима, утягивая за собой Линга.

Рыжий скачет вокруг Николая, толкая его под ноги, хвостом ударяя по рукам.

Линг перехватывает её рукав и рывком разворачивается. Наташа придает ему ускорение и прыгает в ту же сторону, что и разворачивает его. Рванувшийся Вадим с подножки Рыжего летит в Линга. Наташа прыгает назад и в момент столкновения двух тяжёлых балидов вырывает руку. Николай пытается поймать их. Ловит. Но не удерживает. И под двойным весом опрокидывается на спину. Наташа отставляет колено вперёд, выдвигает вперёд руки. Рыжий прыгает, отталкивается от колена, от руки и забирается ей на плечи. Куча-мала ругается на пяти языках. Дима отвечает им на одном единственном: языке смеха. Переглянувшись, Наташа и Рыжий отбивают "пять".

Вадим запрокидывает голову и смотрит на Диму.

– Ну, Хохотун, я те устрою!

Дима давится смехом и тихо скулит от смеха, убеждая себя, что рядом база и если его крики счастья донесутся до базы и сюда явится рота караула, то ничего хорошего не будет.

Наташа и Дима на пару поднимают всех троих. Разумеется, те могли просто откатиться в стороны и встать, но разве кто-то захотел бы шевелиться? Вадим издает короткое: "О", видя Рыжего на плечах подопечной. Николай, которому Линг, по доброте душевной, ощупывает спину, смотрят на них. Вадим тихим заговорчиским шепотом, так, чтобы все слышали, говорит в их сторону гнусавым голосом:

– Зубастый воротник.

– А чтобы кто-то в поддавки не играл, – обвиняет Наташа ровным тоном без выделений слов "кто-то" и "поддавки", от чего даже такие простые слова кажутся обвинением в гадком злодеянии.

– А мы не поддавались, – возмущённо тянет Вадим, оборачиваясь, будто желая убедиться, "ну, кто из них мог поддаваться?", поворачивается обратно и качает головой, опуская взгляд. – Не, Нат. Это не про нас.

Наташа старается держать игру, но решает, что продолжать – это уже серьезные игры, а сейчас им всем хочется покоя, пусть даже чуточку шутовского и совсем крошечно безбашенного.

– Ты бы видел, как у тебя в глазах черти пляшут, – говорит Наташа ему, указывает кивком головы в сторону Николая и Линга, – и как у них в глазах трибуны болельщиков-чертей питарды рвут.

Вскинувший взгляд ещё на первых словах Вадим, поджимает губы и оборачивается с тихим стоном. Смотрит на товарищей по игре и сокрушенно качает головой.

– Подвели мы тебя, – вздыхает Николай.

– Прости нас, – Линг прикладывает руку к груди. Николай повторяет за ним и они одновременно роняют головы на грудь.

– Прощаю, – раскатистым голосом былинного героя извещает их Вадим.

Они устраиваются рядом с Димой.

– Что будем делать? – спрашивает Вадими кивком напоминает о привезенных подарках.

– Часть алмазов уйдет на китайскую сторону. Часть нам за труды и нервы, – оповещает Николай. Дело уже решенное, но он готов слушать.

– Я не про это, – отмахивается Вадим. – Я про вообще. Куда теперь?

– Я прошу вас задержаться, – опережает вздохнувшего для ответа Николая Линг. – Нам может потребоваться ваша помощь по этому делу.

– Хотите истребить здешних работорговцев, как вид? – более утвердительно, чем вопросительно произносит Наташа. Линг оборачивается. Сталкивается с ней взглядами, пальцы его вздрагивают, но он не отводит взгляда, когда кивает.

– Это уже хамство, Линг, – по-свойски просто обвиняет Вадим. Линг смотрит в ответ на такое фамильярное оскорбление яростным взглядом, но не даёт эмоциями волю.

– Нам будет проще завершить дело, если вы нам поможете, – ровно говорит Линг. В слове "нам" тонкое указание на обе стороны, одинаково заинтересованные в этом.

– Какой план действий? – Наташа растирает лоб пальцами, прикрыв глаза. – Кого ищем? Кого ждём?

– Нужно дождаться тех, кто придет на базу, вытащить все знания и уничтожить их. Добро получено. Можем без вас, но с вами будет быстрее.

– И легче. Гуинер не будут стоять в стороне. Они признали те пещеры своей территорией, поэтому подвяжутся.

– А почему они их не убили ещё до этого?

– Люди есть люди. У вас свои разборки. Работорговля идёт у вас веками. Гуинер не вмешиваются в чужие дела, пока это не на их территориях. Вот, когда на их территорию зашли и ещё с оружием, да не в первый раз, то тут они ответили.

;Добро пожаловать в персональный кошмарный лабиринт, – Наташа чешет Рыжего за ухом.

– Николай. Вадим. Подумайте, что вам необходимо, как нужно действовать, – добавляет она, поясняя.

– А чё тут думать? – усмехется Вадим. – Уедем, они ещё сколько тут бегать будут?

– Остаёмся, – решительно заверяет Николай. – Погода против нас. Оставлять пещеры без контроля – это давать заразе распространиться. Поможем.

– И не забывайте один нехороший момент, – Наташа поводит шеей, – если на эту базу заведут хотя бы несколько отрядов, то это мощная диверсионная база. А ваша база выдержит удар?

– База ещё не оборудована полностью, – Линг негласно соглашается с её доводами. – Поэтому мы и позвали вас, когда пропала ваша группа.

Наташа прищуривается, ощупывая энергии мира, крутящиеся сейчас вокруг них. Всё спокойно. Они в безопасности, гуинер в гнездах, база функционирует. Наташа длинно выдыхает и делает несколько коротких вздохов.

"Гуинер будут помогать. Несколько птиц уже стоят на дежурстве. Хотя бы с воздуха мы прикрыты", – она растирает лицо ладонью.

– Что от нас требуется?

– Провести допрос. Нужны гуинер для штурма и ваша помощь.

Наташа кивает:

– Ясно.

Они ещё обсуждают детали, как будут вести штурм, где держаться людям, как работать в случае допроса. Потом начинают собирать камни. В рюкзаках у Вадима и Наташи находится пара шарфов и шапок.

– Всегда мечтал с авоськой зайти в ювелирку, – хмыкает Вадим.

– Скорее сказка про волшебную лань, – улыбается Наташа. – Там тоже камни в шапку собирали.

Они возвращаются на базу. Линг прячет все находки у себя в кабинете. Через полчаса прилетают гуинер. Две птицы замирают над точкой их прошлой встречи и кричат в сторону базы.

Всей командой с присоединившимся к ним Лингом они выскакивают с базы. Птицы издают новый крик: грозный, предупреждающий и с успокаивающей волной энергии.

– Хотят говорить. Только Линг и мы с Рыжим.

Наташа смотрит на Николая и Вадима. Николай медленно кивает.

– Берите с собой оружие, – извещает о правилах Наташа. – Это разрешено и приветствуется.

Линг кивает.

На той же площадке гуинер уже ожидают их. Они встревожены и едва не кричат от горя. Наташа идёт следом за Лингом, поэтому осматривает всё впереди магическим зрением. Под крыльями второго гуинер энергия умирающего…

Наташа огибает остановившегося в шоке Линга и кидается к гуинер, энергией ответив первой птице, что она с миром. Нагнувшаяся в её сторону птица отступает с тихим вибрирующим звуком.

Наташа забирает из лап гуинер прогонистого темного волка. Рыжий обнюхивает шею волка, его голову и нос. Гуинер отходят, прикрывая их от ветра. Линг присаживается рядом.

– Что я могу сделать?

Наташа молчит, ища возможность спасти существо. Что она сама может? Её магия не может спасать. Только, если её магия поможет пройти посмертие и вернутся.

– Есть нож? – спрашивает она у Линга. Он кивает отрывисто, потянув из ножен на поясе требуемое, и перехватив нож за лезвие, протягивает рукоятью вперёд.

Наташа на выдохе берет нож, плашмя прикладывает лезвием к руке и костяшками пальцев касается шеи под пастью.

Перед глазами возникает вспышка серебристого света и видение обретает ясность. Брат в темно-серебристом одеянии приседает перед ней на колени.

;Он умрёт? – спрашивает Наташа.

;Нет, ты его сэнса'а'л, – склоняя голову, отвечает брат. Она касается его энергией, согревая. Брат поднимает голову и смотрит прямо на неё. Вокруг искрами рвутся чужие жизни. – ;Готова? – Наташа отвечает согласием.

;Уверена? – спрашивает второй брат, за его голосом играет предложение поступить иначе. Шепот сотен голосов вторит его голосу. Наташа раскрывает новую дугу энергии, показывая знания о себе.

;Подумала? – спрашивает третий брат, в его голосе ожидание и острое внимание. Голоса вторят ему и задают ей потоки разных вопросов. Новая дуга расцветает на руке Наталии.

;Согласна? – спрашивает четвертый брат, его энергия угрожающе прикасается к ней. Голоса следом в унисон угрожают ей. Дуга раскрывается снова. Только они пятеро знают, что на каждую угрозу они отвечают угрозой – предупреждением о том, что будет – и сталкиваясь уже знают всё друг о друге, и то, кто сильнее становится тут же ясно. Знанием они отвечают на знание, показывая то, сколько охватывает поток их идеи. Словно моря, они схлестываются, соединяются, не смешиваясь. Ширь морской глади, сила потоков в морской пучине, решает, кто знает больше. Сила сознания похожа на торнадо: кто двигается сильнее, быстрее и интересней, тот и побеждает. Сила духа похожа на огонь. Сильнее тот, кто горит ярче и обжигает сильнее.

;Живи, – Наташа прикасается к шее волка. Энергии волка вспыхивают и начинают мягко светить. Волк судорожно вздыхает и поднимает голову.

Осматривает их и облизывается, благодаря энергиями: те так и светят, потоки играют ластящимеся волчатами.

"Ох, детеныши", – тяжело вздыхает Наташа.

;Все – детеныши, – Забвение сочувствующе играет полями энергии – они шевелятся подобно пляшущим торнадо, похожими на тонкие хвостики. Она отвечает теплом и светом. Торнадо преобразуются в сиющий шторм.

Сколько ещё таких малышей они найдут? Сколько ещё люди будут твердить, что все они – опасные, никчемные, жадные до крови, способные лишь убивать и наслаждаться страданиями?

Братья застывают, смотря на неё.

Движение жизни зависит от того, куда укажет свет.

Наташа зовёт всех братьев, всю стаю, чтобы каждый знал её решение, видел её душу, что в этом решении она тверда, она движется за этой целью, она ищет пути к этой цели, её сила пылает ярче Солнца.

"Не знаю, сколько это желало продолжаться. Но я решаю это прекратить, – стая вспыхивает радостью, жадно внимая, что она скажет. – "Охота начинается!"

Стая ревёт всеми голосами. Жнецы прижимают ладони к груди, принимая её решение.

;Начать отслеживание всех, кто стремится уничтожить нас, – велит Наташа.

;Уже делаем, сэнса'а'л, – Пустота наклоном головы обозначает себя в мареве энергии. Наташа видит его и так, но Жнец не хочет отказываться от соблюдения их же правил. – ;Я отследил троих в Ватикане и сеть в Риме. Они желают находить нас уже давно.

Желают находить – желают вести охоту на них постоянно, желают приносить их домой, как кролика с охоты. Что ж, на каждую собаку есть свой хитрый заяц!

;Я отправляюсь в Европу. Забвение, – зовёт она, брат с готовностью выдвигается вперёд, – дай пинка начальникам, чтобы отпустили. У нас уже две точки на проверку. Даже им это выгодно. Решат, что мы их собственность – дать ещё пинка. Ярость, можешь развлекаться.

Жнец по имени Ярость и его последователи-духи взвывают от восторга и готовности драться.

;Смерть, передай нашим, чтобы начинали готовиться. Сперва Рим. На точке, где нас ждали, сейчас все заняты, так что не будем мешать.

;Мне помочь им? – Жнец показывает одетую в плотные перчатки из металлической ткани ладонь с раскрытыми пальцами, прикрывающей живот.

;Помоги, если есть возможность. Так, чтобы не задевать их интересы и самому не напрягаться, – Жнец едва заметно фыркает. – ;Свои интересы мы пока не продвигаем, но и не даём их трогать. Сперва переговоры.

;У меня есть идея, – говорит Рыжий. Кладя морду ей на ноги. Наташа вспыхивает энергиями любопытства и сосредоточенного внимания.

;Есть же в мире культ сатанизма. Давайте парочке таких точек шею набок свернем. Среди них есть те, кто детей убивают, и животных живьём сжигают. Вот к ним и нагрянем.

;Рыжий, гений! Давно уже руки чешутся. Хорошо напомнил!

Рыжий скромно улыбается, демонстрируя энергию счастья и радости: она сияет подобно северному сиянию, вобравшему в себя все оттенки зелени, искрящиеся разноцветными снежинками, обращающиеся в лучики.

Стая салютует Рыжему фиалковыми и синеватыми искрами почтения и уважения, отдающие зеленью по краям искр. Каждый предлагает свою идею, каждый начинает обсуждать обязательно необходимое, то, что потребуется домой на их долгую отлучку, что взять с собой, что здесь остановится без них, а что продолжится, и что бросать нельзя ни в коем случае. Идеи сияют белым, становясь единым целым с энергией её знания, перекачиваясь от одного члена стаи к другому. Жнецы видят каждый поток, убирают следы, поддерживают в составлении потоков, убирают травмы.

"А теперь", – привлекает она внимание своей стаи, – "Встаём", – и прощается с каждым тёплыми лучами, обнимая, чтобы помочь в трудную минуту. Стая прощается и начинает заниматься делами, периодически прося помощи друг у друга.

Рыжий убирает голову с её колен.

Наташа выдыхает и поднимается, крепко прижимая к себе волка.

Линг аккуратно придерживает их.

– Нужно дать ему немного прийти в себя. Я буду вашим переводчиком, – Наташа глазами указывает за спину Линга.

– Это не может подождать? – тихо спрашивает он.

– Нет. Раз прилетели с раненным и остались, значит, дело серьезное.

Они садятся на то же место, где недавно сидели все вместе, и Дима вел подсчет камней.

Линг садится так, чтобы выхватить пистолет в любой момент. Рыжий обнимает Наташу хвостом, прижимаясь к её левому боку, наклонив морду в сторону сердца.

/Мы желаем, чтобы вы забрали людей, что пришли на ту базу, которую мы чистили, – говорит гуинер, Наташа переводит слово в слово. Линг не прячет удивления:

– Они что их, – Наташа спокойно указывает глазами на птицу, напоминая, что гуинер их понимают. – Вы что, их взяли?

/Да, мы их взяли. Восемь человек.

Линг смотрит на Наташу, переводящую ему слова птиц, ожидая, что она скажет, как среагирует.

– Звоните на базу. Пусть встречают, – советует она. Линг кивает и развернувшись в сторону гуинер просит:

– Пожалуйста, доставьте их на нашу базу.

Гуинер поворачивают головы к Наташе.

– Живыми, – говорит она и, тепло улыбнувшись, кивком отпускает их. Птицы радостно кричат и взлетают. Линг в недоумении следит за ними взглядом несколько секунд, затем смотрит на неё и высказывает свои эмоции вслух:

– Почему они ждали от вас … распоряжений? – короткая запинка на последнем слове почти не видна, и Наташа делает вид, что ничего не заметила.

– Порядок такой. Последние слова встречи вы говорите переводчику. Так вы отдаете уважение всем сторонам: прибывшим, потому что они согласились слушать; переводчику, потому что выступил третьей стороной; и себе, как стороне разговора. Так никто не остаётся оскорбленным.

– Простите, я не знал этого, – скоро говорит Линг.

– Всё в порядке, – Наташа улыбается под маской. – Если торопитесь, идите. Мы придем, как только он чуть-чуть придет в себя, – Наташа наклоняет голову к волку. Тот спит, мило поджимая передние лапки к груди, а задние к животу.

– Я не тороплюсь. Их встретят без меня. Вы можете со мной поговорить?

– Да, конечно, – кивает Наташа.

– Почему гуинер не вмешивались до этого?

– Я уже сказала правду. Это была не их территория. Когда мы пришли к ним, то они пошли вместе с нами, и так перешли свои границы.

– Почему они согласились?

Наташа улыбается под маской. Рыжий трётся о её плечо.

– Я предложила им мир с вами, начинающийся с сотрудничества.

– Почему они согласились отпустить группу? Ведь за помощь в штурме мы заплатили тем, что они теперь там летают, и мы будем считать эту территорией нашей общей. А что же с группой? – Линг разводит ладони в стороны и сводит снова, сцепляя между собой.

Наташа смотрит мимо волка в землю, затем всё же моргает, проверяет Рыжего и волка, и спрашивает:

– С какой целью интересуетесь?

– Можно ответить, что мне любопытно? – Линг искажает губы в усмешке.

– Просите разрешения на ложь? – Наташа смотрит ему в глаза. Мужчина вздрагивает, а потом внезапно расслабляется и подаётся к ним. Внимательно смотрящий за ним Рыжий, щерится, показывая край клыков.

– Я не буду вам врать. Не хочу оставаться должен, – легко говорит он.

– Вы мне не должны, – твердо заверяет его Наташа.

– Я сам решу, кому я должен.

– Я уже решила, что вы мне не должны. Будьте спокойны.

– Дело не в плате. Дело в долге, – выделяет он. – Вы решили то, что решить должны были разрешить мы и не справились. Мы вам должны. Я вам лично должен. Так мне начать выплачивать до тех пор, пока вы не признаетесь, что произошло?

;Ага. А потом проценты насчитает! – фыркает Рыжий.

Наташа вскидывает брови, издавая задумчивое: "Хмм" и перечисляет:

– В корн-догах, маленьких шариках-пирожных и-и-и, – она смотрит на проснувшегося волка, – я думаю для волчка что-нибудь найдётся, – Наташа смотрит в глаза мужчины. Там ни капли смеха, только внимательное наблюдение за ней. – Можете начинать слать в коробках, сплошным потоком, – Наташа выдыхает короткое фырчание. – Шучу, если что.

– А я не шучу. Идея мне нравится, – Линг улыбается, видя, как Наташа наклоняет голову с видом "Ах, ты так!". – Скажите, вы можете мне рассказать это, или это запрещено?

– Нет, не запрещено. Но рассказывать не стану. У людей есть одна привычка: считать, что есть уникальное действо у таких, как мы, которое даст над нами власть. Не хочу, чтобы кто-то пострадал.

– Я обещаю, что буду молчать, – Линг достает нож из ножен.

Магия вспыхивает, опутывая мужчину, готовясь сломать его. Рыжий рычит, поддаваясь вперёд. Волк дёргается в руках Наташи, но она удерживает его на руках, закрывая руками, как можно больше его тела.

Линг берет нож пальцами и приставляет острием к запястью.

– У нас есть клятва на крови. Вы примете мою клятву?

– Простите, но у нас клятвы на крови происходят только в нашем кругу. Уберите нож, – Наташа приближает путы к его шее и рукам. Тонкие иглы энергии протягиваются к мужчине, замирая, едва касаясь его.

Линг убирает нож.

Наташа чуть ослабляет хватку: иглы отходят от тела, растворяясь в золотых потоках. Огненные всполохи исчезают, оставляя после себя в напоминание тепло вокруг сидящих.

– Простите, – Линг отводит взгляд. Других слов не находится. Говорить больше – можно оскорбить случайным словом. Не говорить совсем не позволяли собственные правила.

– Я понимаю. Извинения приняты, – Наталия кивает, не опуская взгляда. Линг, наоборот, кивает, опустив взгляд на её руки. – Вы обещаете, что не расскажете никому?

– Обещаю, – твердо заверяет её Линг.

– Хорошо. Я им заплатила. Кровавая вода. Это вода смешанную с кровью дарителя. В зависимости от силы дарителя энергия такой воды восстанавливает энергию территории. Теперь здесь будет легче дышать, проще летать и появится зелень.

;Ага! А когда на будущий год здесь будут джунгли, чо скажем? – ехидно осведомляется Рыжий.

;Что планету с полпинка завели, она сама и восстановила здесь всё, – мило блеснув энергиям, что похоже на блеск солнечных зайчиков от разноцветных камней, отвечает Наташа.

Линг смотрит на неё внимательно и удивлёно, что прячется на дне зрачков.

– Я могу задать вам несколько вопросов? – Линг кивает на автомате. – Линг, скажите, как так вышло, что работорговцы появились на вашей земле?

– Эта территория – одна сплошная труднодоступная зона. Разведка на базе нужна была для того, чтобы найти тропы, и в будущем недопустить прохода по этой территории таких, – выделяет он, – людей.

"Значит, я не ошиблась. Территории любого государства имеют слепые зоны", – думает Наталия.

Линг берет слово, вновь сцепляя руки:

– Среди вашей группы был предатель. Спорить могу, он здесь ради вас.

– Мы с Рыжим пришли к этому же выводу. Это немного подтверждает допрос, но в чем причина?

– В вас, – быстро понимает её Линг. – Люди с подобными способностями редкость. Вы с Рыжим – уникальный случай. Я ещё ни разу не слышал о подобном, – Наташа наклоняет голову вбок. – Да, я контролирую многие вопросы, в том числе и вопросы экстрасенсов.

– Линг, – Наталия тепло улыбается. Ей одновременно и смешно, и грустно, и очень яростно бьётся сердце, – никогда не называйте нас экстрасенсами. Экстрасенсорика – понятие людей. Это когда человек, – выделяет она, – ощущает больше, чем остальные. Но мы не люди. Это не экстрасенсорика. Люди в древности называли это магией. Сейчас это для всех звучит смешно, ведь есть наука способная объяснить всё и вся, а магия – это призрак сказки, что стучится из детства. Люди могут слышать, ощущать, видеть больше, чем остальные люди. Но есть то, что невозможно натренировать или привить путем воспитания. Это просто другое.

Линг от ярости сжимает руку в кулак. Вздыхает, восстанавливая душевное равновесие, и расцепляет руки, разводя ладони, чтобы не было желания сжать руку в кулак снова, пользуясь тем, что руки якобы прикрывают друг друга. Слишком приметный и не двусмысленный жест, а после неприятного момента с ножом и вовсе угрожающий.

– И вы другие, – говорит он. – Наташа, люди всегда будут тяготеть к тому, что не могут получить. И всегда будут боятся того, что сильнее их. Вы и Рыжий – сила, способная разрушить всё, или не дать прийти тем, кто захочет уничтожить. Наступает новая эпоха. Прошлый век стал веком ядерного оружия. Новый век становится веком магии.

– Фэнтези в каждый дом, – глухо шутит Наташа, пока внутри всё клокочет от злости.

– Это не смешно, – мягко напоминает Линг.

– Ни грамма, – согласно отвечает она. – Простите, если обидела вас, – Линг качает головой, опуская взгляд. – Зачем вам, людям, пытаться прикоснуться к магии? Почему вы так желаете поработить тех, кто не похож на вас?

– Не все, – тихо и уверено говорит Линг, поднимая на неё взгляд. Наташа поглаживает большим пальцем спину прижавшегося к ней волка. – Наташа, я могу вам помочь. Люди, которые охотятся на вас, – это люди с влиянием, но не все люди такие, и это не вся структура власти. Да, есть много людей попытающихся достать вас, но не судите всех по ним.

;Пожалуй, он первый, кто говорит с нами об этом, – Рыжий трётся о её плечо, поддерживая.

;Хорошо, что хоть кто-то говорит об этом, – в унисон с ним вздыхает Наташа.

– Те, кто будут на вас охотится, будут стараться заманить вас в безвыходное положение. Они будут искать ваши слабости, но главными слабостями будут считаться: то, что вы – женщина, и ваша семья.

– Спасибо, за ваш совет, – искренне благодарит Наташа, но от того, как сильно хочется разорвать уже известные цели, всё подводит внутри, и благодарность выходит тусклой. – Я это учту, – глухое рычание клубится где-то внутри.

– Я помогу вам, – неожиданно говорит Линг.

Рыжий, как бы невзначай, облизывается, демонстрируя края клыка.

;Наташа, – тихо, и растягивая слова, зовёт он, – ;ты ему нравишься.

;Чем? – Наташа радуется, что лица не видно. Хочется рычать, и сейчас она не уверена в том, как выглядит её лицо.

;Точно не магией, – фыркает со злостью на чужой интерес Рыжий.

– Я не со злыми помыслами говорю об этом, и могу это доказать. Вы можете видеть, врёт человек или нет, – уверено говорит Линг, разворачиваясь к ней. Снимает перчатку, останавливаясь в нерешительности, понимая, что у неё на руках недавно бывший при смерти, но отступать нельзя. Если потребуется он поможет или подождет. – Проверьте меня.

– Уверены? – Наташа смотрит ему в глаза.

– Да, – почти яростно отвечает Линг, будто готов отстаивать своё мнение в бою.

Наталия приподнимает волка и аккуратно укладывает головой себе на плечо. Волк облизывается, глядя на неё с любовью и преданностью, не смея лизнуть в щеку. Осматривается, поводя головой, и понимает, что мешает. Рыжий подтверждает его опасения и чуть рычит, сгоняя с места. Волк тянется вперёд, чтобы встать на лапы и отбежать подальше, но Рыжий хватает его за шкирку и вместе с Наташей укладывает волка к себе под бок, пристроив его голову на бедре. Волк тут же сворачивается клубком, и прижимает уши к голове под женской ладонью. Наташа убирает ладонь с его головы, от чего волк дёргает ушами вверх, но остаётся лежать, и, сняв перчатки, приобнимает Рыжего левой рукой, правую протягивая в сторону Линга.

Линг с готовностью протягивает ладонь вперед тыльной стороной вверх. Наташа касается пальцев мужчины, скользит пальцами вперед, медленно сжимая его ладонь.

Энергия теплым светом окутала его руку, касаясь души. Все поля энергии души, как дуги на звезде, сияли и показывали то, что хранили внутри себя. Линг не врал, когда говорил о помощи, не врал и о том, что не имеет злых помыслов.

– Вы говорите правду, – Наташа проводит большим пальцем по ладони мужчины, снимая отблеск энергии, и размыкает их ладони, отводя ладонь назад. Стоит ладони выскользнуть из пальцев Линга, как энергия знания его души вспыхивает, отдавая болью, страхом, ненавистью и непонятной даже ему самому надеждой.

Рыжий издает удивленный звук по их связи.

Линг ловит её ладонь, подставляя ладонь под ладонь снизу.

– Я помогу вам. Моя фамилия Фэн.

– Наталия. Моя фамилия сокрыта от людей. Врать не буду.

Она скользит пальцами по ладони мужчины и аккуратно жмёт ладонь. Линг мягко отвечает на рукопожатие.

;Интересное у него имя. Линг Фэн. Лес, Помощник. Но значение Фэн – это не только помощник, но и хранитель. Лицо, которому доверяют хранить нечто важное. Хранитель Леса.

Рыжий вслух издает в знак веселья лисий смех.

Они размыкают рукопожатие. Линг до последнего поддерживает её ладонь, но не удерживает.

Наташа глубоко выдыхает. Лёгким движением сдергивает капюшон, снимает шапку и оттягивает вниз маску с лица.

– Так будет честно, – улыбается Наташа, приподнимая уголки губ.

;Нат, думаешь, он тебя узнал?

;Не знаю. Он может просто помнить меня и сейчас я, похожа на воспоминание, но узнать, что я – это я, – Наташа отрицательно мотает головой. – ;Нет, это невозможно.

Она снова прячет волосы под шапкой, одевает маску и накидывает капюшон.

– Нам нужно идти, – утвердительно произносит Наташа и поднимает волка на руки. Линг тянется помочь и забрать его на руки, но волк резко разворачивает голову в его сторону и рычит, показывая зубы, после чего вновь прижимается к Наташе, прикрывая глаза. Рыжий спрыгивает с камней, оборачивается, ожидая их. Наташа встаёт и неожиданно покачивается. Перед глазами вспыхивают энергии, голову печет огнём. Волк застывает у неё на руках. Рыжий запрыгивает на камни, ухватывает Наташу за край куртки и усаживает обратно на камни. Линг подставляет руки поверх её рук на теле волка и выжидательно смотрит на неё. Наташа кивает согласно и благодарно.

– Спокойно. Вот так, – передавая волка с рук на руки, успокаивающе говорит она. Волк переводит сонный и чуть испуганный взгляд с неё на Линга и обратно, но успокаивается от её слов и проваливается в дрёму, быстро переходящую в глубокий сон. – Он спит. Всё в порядке.

– А вы? – заглядывает он ей в глаза.

– Буду. Дойдём, – уверенно говорит она. Наташа поворачивает голову назад. Рыжий потирается мордой о её щеку, показывая вспышками энергии, что он в порядке и очень волнуется за неё. – Пошлите. Нас там уже ждут.

– Подождут, – отрезает Линг. – Заказчики работорговли, на которых нам придется выходить, все равно далеко и поставлены под наблюдение. Вы не должны переживать об этом.

– Не могу, – пожимает Наташа плечами.

Линг молчит, раздумывая, как отвечать. Слова о том, что теперь это дело следователей, что не нужно лезть во всё это, застревают в горле. Отказать в участии в этом деле сейчас будет несправедливостью.

– Тем не менее, устроившие всё это под наблюдением. Не о чем переживать.

– Линг? – подозрительно тянет Наташа. – Так "устроившие всё это" или же "заказчики"?

Линг вздыхает. Рассказывать мужчине про устройство работорговли – это одно, но женщине – здесь другое. И рассказать вот этой девушке, как рождается спрос на подобное, как быстро подобное проворачивают. Нет, внутри всё клокочет от этой мысли. Можно рассказать общими фразами, но ведь ещё ни разу она не оставляла рассказы без вопросов. Но оставить без информации, это оставить с возможными будущими проблемами без понимания ситуации. Линг вздыхает и начинает объяснять:

– Заказчики – не в значении финальных получателей. Заказчиками были те, кто перепродавал этот товар. Исполнители и продавцы – разведгруппы и помощник комменданта.

– Разведгруппы шантажировали и предлагали огромное количество денег. Но помощник комменданта?

Допрос помощника комменданта после начальных вопросов проводился без неё. Помощник говорил больше часа. Затем Наташу снова позвали, и она проверила, не врал ли он. После вопроса выяснилось, что он врал только в двух местах. Наташа не поверила и задала ещё вопрос: не смолчал ли он о чём-то? Это дало ещё десяток имён и их роль во всем этом – вербовщики.

– Он был одним из организаторов.

Волк лизнул Линга в подбородок, соскочил с его рук и отбежал. Линг развернулся на носках, посмотрел на волка. Тот стоял, расставив лапы и пригнувшись.

Наташа улыбнулась, глядя на волка. Не злобное существо, рвущее глотки по ночам, а детеныш, желающий поиграть. Здоровый и игривый.

– Вот и славно, – одобрительно и радостно оценила Наташа, стараясь скрыть усталость. – Садитесь, а то свалит.

Линг присаживается к ним на камни. Здесь тепло и нет ветра.

– Линг, как так вышло? – Наташа смотрит на него. – Ведь спецназ у вас – лучшие бойцы. Высший офицерский состав – это либо люди, видевшие голод и разруху в вашей стране, либо их потомки.

– Не все считают, что то, что произошло здесь, ненормально.

– Это я понимаю, – Наташа тяжело вздыхает, ища слова. – Как так вышло в отделе кадров? К тому же разведгруппы имеют меньшую подготовку, чем те, кого я видела. И у них меньший опыт работы. Как таких людей можно ставить на такое важное направление, как база двух стран.

Линг давит смех в зародыше, но улыбка все же проскальзывает на губы. Не переставая улыбаться, он говорит:

– На базу сперва завезли людей, а персонал сейчас ещё подбирается. Выбираются лучшие люди, подбирается управленчиский состав.

– Линг?

Мужчина машинально разворачивает голову в сторону собеседницы. В глазах у той зарождающаяся буря, аура, клокочущая огнем и обжигающим светом, раскинулась над ними. За пределами этой ауры нет ничего. Будто весь космос начинается и обрывается здесь.

Волк обходит их по дуге, намеваясь напрыгнуть сбоку, чтобы поиграть.

– Почему коммендант решил застрелиться? – спрашивает Наталия. Рыжий рядом с ней сидит, плотно прижимаясь боком к её руке, обвив хвостом её спину.

У Линга готов ответ. Готовы целые потоки ответов в разных вариациях по разным легендам. Но глаза напротив выжидательно пылают, а ему кажется, что играют искрами смеха.

– Не думал, что нас так быстро вычислят, – склоняет он голову, признавая своё поражение, все также улыбаясь, и смотрит ей в глаза.

– Ваша идея? – выделяет Наташа первое слово, говоря голосом милой дамы, уточняющей детали о вечернем туалете.

– Наша, – кивает Линг. – Персонал действительно так и набирается. Лучшие бойцы пребывают после не просто так. Есть множество факторов, я сейчас не буду их все перечислять. Основное то, что в авангарде идёт приманка. Но когда рядом с базой начало творится странное, – выделяет он, – базу было решено закрыть и сделать на новом месте. Здесь не так много троп и район труднодоступен. А потом на базе началась странная активность. Коммендант это заметил. Было решено базу оставить на время и выяснить, что происходит. Тут начались проблемы со связью, болезни персонала, а после пропала группа. Вызвали вас, тут все и вскрылось.

– То есть тот, кто отправил нас, знал, что база по-нормальному не функционирует. Тот, кто оставил базу рабочей, оставил её из-за проблем на этой территории. А те, кто здесь работали, просто этим пользовались, пока мы не нагрянули? – Линг кивает, сцепля руки вместе, стараясь не смотреть на собеседницу. Она слишком удивлена и внимание может задеть её и смутить. – Вопрос, на что надеялся отправлявший нас? И на что надеялся торговец?

– Торговец, возможно, захотел маршрут сменить. Да и новая база взяла бы под контроль эту территорию, а значит поставки продолжились бы, по их мнению. А тот, кто подставил вас, либо хотел выиграть время, либо надеялся на то, что свой человек в вашей группе, которого мы поймали, либо получит ваше доверие, либо убьёт в дороге. Либо нас ещё что-то ждет, потому что никто из пойманных не получал на вас заказа.

Наташа тяжело вздыхает:

– Тяжело, когда выводы совпадают, – чем заслуживает удивленное поднятие брови у мужчины.

Рыжий смеётся и вслух, и по их связи.

;А говорят, что китайца нельзя довести до эмоций! – лис снова заливается смехом. В этот момент на плечо Линга грудью налетает волк и начинает лизать ему лицо.

;Как думаешь, что будем делать?

;По их разумению, биться головой о стены, – весело говорит Наталия. – ;По моему разумению, идём далее. Подведем краткий итог. Заказчики нашего похищения мертвы. Попытавшийся нас сюда на смерть отправить получил удар. Сеть накрыли Жнецы. Всё спокойно. Но для вида посидим спокойно, а потом поедем в Европу. Нет, в Европу едем на отдых и по работе.

Рыжий урчит и прижимается головой к её плечу.

Линг, поведший плечом, чтобы волк соскочил в сторону, и уже поймавший его голову ладонями, почесал ему лоб. Волк замотал головой, довольный вниманием. Играючи выпутался из хватки и отбежал в сторону.

;Линг влетит, если не скажу. Скажу, может против нас использовать.

;Я готов, – отзывается яростью лис. Наташа целует его в макушку. Волк, набегавшись, успокаивается и занимает место между Лингом и Наташей, уложив голову на лапы.

– Линг, я ударила по сети тех, кто заказал нас. Они планировали наше похищение. Есть ещё те, кто отправил нас сюда на смерть. Они рассчитывали, что мы не выберемся, потому что это гиблое место. Не знаю, что подразумевалось. По ним я тоже совершила удар. Теперь они тяжело больны. Инфаркты. Хочу, чтобы ты это знал, чтобы потом не иметь проблем от неизвестных врагов, – Наташа смотрит в глаза собеседника.

Линг кивает в знак благодарности. Не высокий, глубокий играющий интонациями голос приятно и интересно слушать. Как головоломка он раскрывается разноцветными красками и рисунками.

– Пожалуйста, не говорите об этом никому. Особенно моим спутникам.

– Вы переживаете, что они могут быть связаны с одной из сторон? – разделяя слова, глухим голосом спрашивает Линг. За этой глухой стеной клокочет злость.

– Нет. Но профессиональная деятельность уже говорит о том, что подопечный не может действовать сам. Не хотелось бы иметь конфликты на этой почве.

– Вы им не обязаны, – Линг садится удобней, кладя одну руку на голову волку, начиная аккуратно его почесывать, а второй опираясь о колено.

– Я знаю. Но они считают иначе. Пока что не хочу ругаться. Есть некоторые рамки, но пока что не было ничего серьезного, что заставит их эти рамки перепрыгнуть или сломать. А тут – уничтожение на их территории людей при погонах. Так что нет, пусть пока лучше не знают.

– Они не имеют право вас осудить. Ни один закон не регламентирует работу вам подобных.

– Закон – да. Но есть предел у каждого. Не хочу им рассказывать, именно поэтому.

"А ещё потому что помимо них есть те, кто меня ненавидят. Если они попрут против меня, я против них, а после уничтожения центра, как такового, сюда полезут другие стороны, и я ещё их накрою, начнется анархия."

;Кстати, к нам идут Николай и Вадим, – предупреждает Рыжий. Наташа гладит его по голове, согревая своим теплом. Лис поскуливает от удовольствия в ответ.

– Они опытные и хорошие люди.

– Знаю. Но предел есть, – выделяет она последнее слово, будто опровергая любые попытки доказать обратное, – и я не хочу, чтобы так случилось. Кстати, они идут к нам. Уже около первых валунов на дороге от базы к этим скалам.

Линг кивает, примерно подсчитывая, сколько им нужно времени, чтобы дойти до тропы и места, откуда разговор уже будет слышен. Выходит, что они уже почти рядом и, скорее всего, слышат их.

– Вам не повезло оказаться в их ведомстве в тот момент, когда там есть некомпетентные и эгоистичные люди.

Линг сочувствует, что всё получилось именно так, как получилось, и немного злится, что с ней, вообще, произошло подобное.

– Вы про то, что они все совсем другие? Я знаю это, – тепло улыбается она. – Вот, что меня волнуют больше, так это то, что девчонок тащили через эти территории. Это же неудобно. Ведь в вашу страну приезжают девушки для модельного бизнеса, как я слышала.

– Их никто бы и не потащил через хорошие дороги. Нет, такой способ транспортировки есть, но он здесь не нужен. Девушек из модельного бизнеса могут забрать, но только если они в нем не оказались, – Наташа разворачивается, слушая с интересом. Рыжий пристраивает подбородок у неё на плече, тоже слушая рассказчика. – Модельные агентства тратят деньги на доставку красивых девушек, а те, кто приезжают сами, не менее нужны для огромного количества товара, который будут рекламировать. А похищения моделей или туристов в таком количестве не пройдут незамеченным. Слишком много становится на пути: нужны информаторы в агентствах, возможность передержки в городе. А камер сейчас на улицах все больше. Ещё немного и мы достигнем уровня Лондона, – Линг моргает, подсчитывая в уме, и сверяясь с информацией по памяти. – Хотя могу ошибаться, может уже достигли. Вдобавок, это удар по туристическому бизнесу, следовательно, – выделяет он, – по имиджу страны.

– Угу, – задумчиво тянет Наташа. – Искать будут с нескольких сторон. Правоохранители, бизнес и его крыша. Мило. Влезли, называется, на чужую территорию. А договориться?

– Не выйдет. Люди общаются и знают многих других людей, поэтому будет след, тянущийся в нашу страну. Ровно тоже самое и вступит в игру: чужие интересы безопасности иностранцев и имидж страны.

– А здесь проще выходит?

– Да, – подтверждает он её опасения. – Но эту лавочку мы прикроем, как говорят у вас, – Наташа смотрит на него с улыбкой и указывает глазами в сторону выхода. Линг гладит волка по шее, давая понять, что все понял. У них не отработаны жесты и сигналы, но он надеется, что его поймут. – Вы заметили одну особенность, что все девушки европейки? – Наташа кивает. – Значит, речь идёт о подпольном рынке живого товара, расчитаном на …

– Я бы сказал, – вмешивается в их разговор появившийся, как черт из табакерки, Вадим, – на кого он рассчитан, да лучше промолчу, – он ступает на ровную поверхность и упирает руки в бока, грозно надуваясь. – Мы вас ждём, а вы тут лясы точите?

Николай ступает следом за ним и молчит, осматривая пространство, насколько позволяет позиция. Линг наблюдает за обоими, сев прямо.

– Не пыжься, а то ты с этим жестом "руки-в-боки" на грозную бабулю похож, – беззвучно смеётся Наташа.

Вадим опускает руки и вытягивается в струнку, обиженно смотря на подопечную.

– Ну, Нат! – тянет он сконфуженно.

– Идите сюда. Случилось что?

– Случилось! Вы исчезли! – обвиняет Вадим их обоих, присаживаясь рядом с Рыжим на некотором отдалении. Линг молчит, улыбаясь глазами.

"Вот значит, чем они её пытаются взять – изображают её друзей. Вот для чего эта фамильярность", – Линг смотрит Николаю в глаза. – "На это у нас есть, чем ответить."

– Исчезают тени в полдень. Мы же – ушли по делам.

Вадим вскидывает на него взгляд, будто ружьё винтовки, но быстро отбрасывает идею схлестнуться с ним по-настоящему, долгие несколько секунд осматривает, проверяя его выдержку. Линг наблюдает за ним спокойно и также выжидательно.

– Наташ, разреши мы с товарищ-щ-щем поговорим с глазу на глаз, – не глядя на подопечную, елейным тоном обращается к ней Вадим, ни сколько прося, сколько настойчиво намекая уйти. Злость вся направлена именно на Линга, это заметно всем.

– Нет, я не садистка, чтобы вам по одному глазу оставлять, – расслабленно отмахивается та.

Вадим переводит взгляд на неё. Подопечная смотрит вперёд, не глядя на него.

Линг вступается за неё.

– Она на ногах стоять не может. Отойдем мы…

;Вы сейчас у меня все отойдете, – рычит Рыжий. Наташа удерживает его от прыжка мягким поглаживание по боку.

– Ребят, по-моему мы уже договорились, что на магической территории, равно, как и последствия, и причины решаются по моим указаниям. Если вы не согласны с таким вариантом работы, давайте мирно разойдемся. Но терпеть ваши проявления силы я не собираюсь.

Аура вспыхивает огнем и горячим светом, но не касается их, лишь обозначает границы.

Вадим сжимает зубы. Попал так попал. Со злости и волнения за подопечную наговорил.

– Я прошу прощения, – Линг протягивает ладонь тыльной стороной вверх. Наташа кивает ему, кладя сверху свою ладонь.

Вадим даже немного завидует, как легко и просто тот извиняется. Сам он выдает только одно слово:

– Прости, – и замолкает. Наташа смотрит на него теплым взглядом, вздыхает и трепет по плечу.

– Прощаю.

Николай подходит молча и протягивает Наташе ладонь для рукопожатия. Их отношения всегда были больше молчаливыми, поэтому Наташа жмёт ему руку и тянет к ним в круг. Николай только качает головой и просто встаёт рядом. У камней тепло, но куртку он не расстёгивает. Во-первых, не жарко. Во-вторых, под курткой у него пистолет в оперативной кобуре. На задниях они всегда были с оружием, но сейчас это могло показаться проявлением силы и агрессии. Николай отказался от этого по двум причинам: не хотелось ругаться с Наташей. После дурацкой проверки в особняке у них взаимоотношения трещат по швам. И не хотелось лишний раз показывать Лингу, что он ему не доверяет. Списать на предосторожность здесь не выйдет – территория для переговоров с гуинер, здесь оружие только в особых случаях и для переговорщиков. Отсюда выходила третья причина. Линг мог обвинить их в том, что ставят под угрозу взаимоотношения с гуинер. Так что пусть не знает, спокойнее будет.

– Ты в норме? – решается спросить Вадим, садясь рядом. Наташа кивает, стараясь ободрить:

– Да, всё хорошо. Но идти сейчас вряд ли смогу. Так что, если хотите поговорить, то вон, место приземления гуинер. К нему подойдите, вас там слышно не будет.

– Не вижу смысла. Все наши дела мы проводим вместе. Не вижу смысла прятать, что либо, – Линг делает ударение на последних словах, намекая, что их взаимоотношения не должны быть спрятаны.

"Ах, ты не видишь смысла!" – злобно улыбается Вадим.

– Зачем ты ей про работорговлю рассказал?

Вопрос задан обвиняющим, почти приговорным тоном. Ясно и понятно, что имеется в виду: женщину посвящают в подробности дела о работорговле для проституции.

– Мало, что ли, она наслушалась? – продолжает телохранитель.

– Поздравляю, Вадик, ты балбес, – Николай, не скрываясь, растирает лоб и переносицу. – Отказать в информации тому, кто вместе с нами ведёт это дело, – Николай выдыхает тяжело. Вадим медленно поворачивает голову в сторону Наташи, встречает прямой взгляд и решает: "Была – не была!".

– Наташ, извини, но он тебя тут вербует, рассказывая, какие мы плохие, а мне что, сидеть в сторонке и ждать?

;Не, ну, ты видала! – возмущается Рыжий. – ;В сторонке он сидеть не хочет! А если бы нас тут матом по матушке крыли, стоял бы и ждал, когда справимся! – Рыжий рычит вслух.

;Ага, а щас пытаются заткнуть, чтобы показать, что мы им принадлежим, – согласно покачивает мягкими солнечными энергиями Наталия.

– Никакой вербовки здесь не было и нет, – отрезает она. – Мне нужна информация, чтобы чётче понимать, на кого мы охотимся. А то, что обе ваши страны предстали в не самой приятной ситуации для меня, это не значит, что у меня мнение о вас только по этому случаю и сложилось.

Рыжий смеётся по их связи:

;Ага. Мы просто точно знаем, кто из вас есть кто, и что у него внутри. Но это уже мелочи, в которые вы не верите, так что промолчим.

Теплая улыбка на губах Наташи становится яркой. Время в разговорах со своими бежит медленней, чем в разговоре обычном, поэтому она без долгих запинок заканчивает свою мысль:

– Так что не говорите того, чего не было, – и прячет улыбку в мехе подставившего шею Рыжего.

– Мой косяк, – признает Вадим.

– Вот в следущий раз им в глаз и получишь, – просто и легко обещает Линг.

– Прошу не трогать моего подчинённого, – ультимативным тоном произносит Николай.

Энергии набирают обороты. Ругань превращается в противостояние.

– Ваш подчинённый имел наглость обвинить меня в вербовке приглашенного специалиста, – Линг поворачивает голову в сторону Николая. Ярость пылает в глазах, спокойствие между собеседникам сейчас медленно тает, оставляя только автоматический просчет действий противника, который и велит не двигаться с места, создавая темную давящую ауру.

;Вопрос на миллион: мне им сразу мозги вправить или пусть помутузят друг друга, а потом уже вправлять? – задаётся вопросом Наташа. Рыжий фыркает по их связи.

;А может я лучше подпалю их? А что, очень отрезвляет! – бодро произносит он, затем прижимается к ней, поглаживаясь головой о её плечо в жесте поддержки, хвост всё также греет ей спину. – ;А то ты совсем устала.

;Тебе бы тоже отдохнуть. Приедем – я сделаю тебе шарики с сырно-чесночным соусом. И обязательно закутаю в плед в кресле у камина, и буду гладить тебя и спать рядом.

Рыжий урчит на каждое слово, прикрывая глаза. Он видит всё вокруг, поэтому прикрытые глаза не мешают ему следить за обстановкой.

Николай разъяряется.

– Ваши действия, несмотря на благие намерения, носят провакационный характер. Я вынужден буду доложить руководству о ваших действиях.

;О! Провокация по наши души! – хихикает лис. – ;И по его тоже.

;Угу. Нашел, кого провоцировать. Нас – на грани вдохновляющих подзатыльников. И Линга – на грани бешенства.

;Что-что, а у китайцев с обвинениями стро-ого, – согласно тянет Рыжий. – ;Ууу! – Рыжий роняет голову на плечо Наташе. – ;Это он зря!

;Николая, что, покусали? – задаёт она риторический вопрос. – ;Или надеется, что прикроется тем, что его на въезде в особняк колбасило? Так это есть только там, и отпечатка на нем не оставило.

;Ещё как оставило! Он умнее стал! – возражает хихикающий Рыжий.

Наташа и Рыжий, ощущающие мысли друг друга, не нуждаются в словах. Но, когда у неё появляется идея, и лис уже видит её и согласен, она всё равно говорит:

;Давай?

Рыжий в знак согласия пищит от восторга.

– Линг, скажи, ты – холост?

Линг, медленно поворачивается к ней, смотря безо всякого намека на малейшую злость. Лишь только удивление, отдающее шокировеной мыслью: "Это точно было сказано? А точно мне?", плещется в его глазах:

– Да.

– Давай продолжим провокацию? В ЗАГСе. А потом посмотрят, – Наташа показывает пальцем на Николая, – как мы на глазах у них всей толпой к тебе в Китай переедем.

Вадим понимает быстрее. Осматривает азартные и уставшие глаза Наташи, в которых пополам с решимостью идёт злость на самоуправство Николая. Оценивает холодно-спокойное лицо Линга, и немного успокаивается. Внутри, конечно, всё холодеет от мысли, что они так могут поступить. И сговориться могут слишком быстро. Но Наташа по-другому относится к браку – это он знает точно, там не может быть расчёта. С другой стороны, почему Линг может ей не понравится? Они уже сейчас очень хорошо ладят. Нет, Линг соблюдая европейские обычаи, обращается к ней на "вы", но ей уже сейчас позволяется спрашивать такие вещи и разговаривать так, как это не позволено никому другому. Кому другому Линг бы не позволил так просто спрашивать, что он знает о специфике работы определенного вида диверсантов – расспрос по этому поводу Наташа устроила во время первых допросов у пойманных – или его мнение о модельном бизнесе и взаимосвязи с работорговлей.

Вадим поджимает губы, чтобы не рассмеяться. Ясно и понятно, что это шутка. Очень правдоподобная и бьющая в поддых, но шутка. Провокация.

– С такой натуры хоть сейчас удивленный смайлик вживую рисуй, – оценивает Николая Наташа и усмехается: – Отомри, – и уже серьезно спрашивает: – Что происходит?

Вадим чувствует, как их поймали в западню. При том поймали ненамеренно. Как объяснить, что от переживания за неё у них, здоровых мужиков, сносит башню? И как объяснить, что теплые отношения с тем, кто может увести её от них, счастья не прибавляют? Ясно, что это сулит нормальные взаимоотношения двух стран. Ясно, что, наоборот, нужно продвигать эти отношения, но это хорошо в аналитике, а, когда доходит до дела, мозги выдают команду: "Опасность" и всё. Вот как такое объяснить?

Николай тем не менее находит слова и силы на них:

– Вы пропали на час. Прилетели гуинер, пленные у нас, а, где вы, неизвестно.

Наташа вздыхает со стоном, полным картинного сочуствия.

– Коль, – зовёт она. Николай поворачивается к ней всем корпусом. – Скажи, тебе не стыдно? Одним и тем же способом из меня информацию тянуть, – Наташа удручённо качает головой. Протягивает руку к Лингу. Мужчина аккуратно жмёт тонкую ладонь. – С крещением. При чужаках они так себя не ведут.

Вадим широко улыбается. Николай тихо смеётся под нос. Линг улыбается в ответ.

"Теперь будут говорить, что виновата во всем работа. А так они хорошие ребята. А чтобы не приходилось так себя вести, нужно на отлично выполнять работу так, как это необходимо. Устроили психологические качели!" – тихо злиться Линг.

"Ну, что съел? Мы тоже умеем быть милыми виноватыми!" – Вадим садится удобней, подпирает щеку ладонью.

"Никогда бы не подумал, что Наташа не знает о границе между криминалом, тенью и государственной властью", – смеётся над оппонентом Николай, вспоминая начало их совместной работы.

"– Вы понимаете, что криминал – это не то, что показывают людям. Многое от общества скрывают, – Николай смотрит на собеседницу. Наташа молчит, никак не реагируя. – Чтобы уберечь психику.

– Криминал и Власть. Первое уничтожается вторым. Сохранение порядка внутри страны – и есть одна из целей государства, которую мы обеспечиваем. Теперь я буду помогать вам, – Наташа медленно разворачивается к нему. Кабинет внезапно представляется западней в лесу, где оказываешься один на один с хищником. И ведь это не случайный страх. Это страх обоснованный. За спиной у Наташи уже полтора года работы в аномальных зонах. За спиной у неё нечто, что создало её такой.

– Наша задача, спасти тех, кто талантлив, но связался не с той компанией. И уничтожить тех, кто считает, что имеют право выпивать кровь из тех, кто слабее, только потому что они сильнее."

Николай знал, что она видит и знает больше человека. Учитывая, что видит она мысли и прошлое, глупо было предположить, что она, увидев работорговлю, поставит ярлык на страну "ГОСТу не соответствует" или испугается рассказа о рабстве. Понимал, что эти совместные задания только укрепят связь. Но связь укреплялась и с другой стороной. Он рисковал, второй раз провоцируя её, но теперь они отпечатались, как товарищи, ревностно проверяющие её окружение, а не дураки, способные только агрессивно давить её. Подобную защиту уже сложнее перепрыгнуть в плане психологии, потому что здесь уже ревностная забота, смешанная с работой. Лингу придется туго. И несмотря на зарождающуюся связь между Лингом и их подопечной, Николай и Вадим уже ближе к ней и, когда конфликт разрешился в пользу всех, это лишь укрепило их связь. У Линга в запасе только хорошая вежливая совместная работа. Это начинающаяся постройка взаимоотношений, которую можно остановить только на стадии рабочих отношений, если постараться.

Против страны и совместной работы у Николая, как и прежде, нет никаких возражений. Но отдавать своего союзника он не собирается. Между странами будет мир. А вот между ним и Лингом будет противостояние. Ничего обидного или личного. У каждого своя страна, свои идеалы и свои цели. И раз у обоих есть желание заполучить специалиста, то придется поиграть в перетягивание каната.

Вадим цели Николая понимает и одобряет, хотя не согласен втравливать в это подопечную. Ведь будут грызться по тихому меж собой, что будет по-тихоньку давить на нервы. Но ведь не подкопаешься – у обоих интересы стран за спинами, только почему так взъелись друг на друга? Или уже встречались? Вполне возможно. Ведь Коля с Лингом так по-свойски поздоровался, когда они приехали. Вадим решает, что пусть грызутся. Остановить их не выйдет. Это всё равно, что остановить мчащиеся навстречу друг другу локомотивы. Его задача: уберечь подопечную, а их ругань, к сожалению, то, что за гранью его полномочий и возможностей. Придя в мир с самим собой, Вадим осмотрел обоих ясным взглядом, снова подпёр щеку кулаком и начал неспешный разговор с подопечной.

Разговор плавно перетекает на возможные варианты сотрудничества с гуинер. Линг и Николай подключаются к разговору.

Напряжение последних дней сменяется спокойствием. Волк, получивший кличку Шторм, приходит в себя окончательно на следующие сутки и начинает бегать за Лингом хвостиком.

Вечером их небольшой группе удается остаться с глазу на глаз.

– Коль, скажи, что происходит? – спрашивает Наташа. Она сидит ровно на том же месте, что и в прошлый раз. Рыжий свернулся в клубок у неё на ногах. По правую руку от неё сидит Вадим, соприкасаясь с ней плечами. Николай садится слева от неё.

– Пришло распоряжение: ни в коем случае тебя не выпустить из рук, – сообщает он. – Китай слишком интересная страна, чтобы ты не пожелала сюда перебраться.

– Мы будем жить там, где захотим, – напоминает Наталия. – Что до ваших вопросов о моём переезде, то это ничего не даст и не отнимет. Мы живём по-своему. Поэтому не идём к людям. Мы можем помогать и работать вместе, но оттого, что я, условно говоря, буду жить не в Москве, а в Пекине вам от этого хуже не будет. Есть вещи, которые не подлежат разделу. Представь себе озеро, и раздели его ниткой по поверхности пополам. Если ты поможешь одной половине, недавая этой помощи зайти на другую часть, то вторая половина без помощи умрет, но и первая половина умрет вместе с ней. Ваши границы – для вас, людей. Для таких, как мы, свои законы, потому что мы связаны с миром вокруг, а люди лишь сами с собой.

– Но если озеро на территории противника осушить, а на нашей наполнить водой, то противник умрет, – Николай наблюдает за лицом подопечной.

– А потом засуха с жаром и ветром придет на вашу территорию, – спокойно продолжает она его цепочку, беззвучно возражая ему же. – Если рванет Йеллоустоун, задохнётся весь мир, а не только определенные страны. Кстати, по этому поводу, – резко меняется в лице Наталия. – Пристально следите за Японией в ноябре и декабре. Землятрясение прогонит или уничтожит всех жителей. Япония, как государство, перестанет существовать, – Вадим удерживает кашель, чтобы не прервать подопечную, помня о трансе и болезненном выходе из него. – После там будут небольшие клочки суши, но ходить туда не советую. Всё вокруг будет в камнях и мелководьях. Пройти на технике там будет невозможно. А плыть придется через акул и хищных рыб. Они будут там обитать. Они есть и сейчас, но потом будет в разы больше.

– Когда? – тихо спрашивает Вадим, боясь оторвать от работы. – Какой год?

– Этот, – кивает Наташа, будто этот год находится перед ней. – Нынешний. Вторая половина ноября – начало декабря.

– Не слишком ли скоро? – спрашивает Вадим у Николая. – Там же вроде столетие давали.

– Даже более того, – соглашается пораженный Николай. – Считалось, что Япония медленно уйдет под воду, как острова в океане.

– Наташ, это точно? – смотрит с некоторой надеждой Вадим на неё. Ещё одна крупная катастрофа. Ещё одно изменение в мире.

– Точно, – твердо говорит она. – Но будем надеятся, что нет.

– Умеешь успокоить, – Вадим ерошит волосы. В голове бьётся один вопрос: "И что теперь делать?"

– Эвакуацию производите либо до начала. Либо после, – Наташа опускает взгляд, подсчитывая что-то, – четвертого толчка. Пятый расколет линию материка пополам, а затем начнет сдавливать её, чтобы сломать. Знаете как печенья-крекеры ломаются? – Вадим машинально отвечает: "Ага". – Вот это и останется. Япония не уйдет под воду, – Наташа опускает горизонтально развернутую ладонь вниз, – в прямом смысле. Она будет разрушена и уничтожена.

От предсказания вокруг будто всё темнеет. Это не прогноз цунами, не подсчет возможных жертв разрушений. Это ужасающе холодная тьма, болезненно обнимающая и сдавливающая в своих путах.

"Почему так страшно?" – Николай смотрит вдаль. И каждый вздох наполнен острыми льдинками, густой патокой заполняющей всё внутри.

Улететь им удаётся через два дня. Шторм на прощание трётся о руку Линга и даёт себя погладить комменданту базы.

Они тепло прощаются в кабинете. Рыжий забирается на плечи Наташи, ставит лапу на подставленный локоть, а вторую протягивает Лингу. Мужчина пожимает ему лапу. Затем прощаются мужчины: жмут руки, обнимаются, хлопая друг друга по спинам. Наталию же Линг обнимает. Вадим фыркает на эти нежности, понимая, что это напоминание о "весёлом разговоре". После они уже вполне церемонно жмут руки у трапа самолёта. Коммендант и Наталия почти церемонно жмут руки, но в глазах комменданта плещется теплая улыбка. Рыжий машет Лингу лапой. У трапа с Дмитрием прощаются несколько китайцев. За несколько дней они успели подружится.

Гуинер сопровождают самолёт до границы своих земель. Наташа улыбается на их предложение пошутить и передает идею остальным:

– Есть предложение создать вокруг нас туман. Мы будем видеть через него, а нас – нет.

Группа выдахает взволнованно и потрясённо, не пряча своего интереса. Прибыть с шиком на аэродром – что может быть круче?

Николай переглядывается с Вадимом, стоящим в проходе между креслами. Вадим усмехается и уходит к пилотам, чтобы вернутся почти сразу же и позвать Наташу с собой. Рыжий первым залетает в кабину пилотов и осматривается. Второй пилот с интересом смотрит на него:

– Много, кого видел, но лису на борту впервые везу.

– Это лис, а не лиса.

– Прошу прощения, – без тени улыбки извиняется пилот.

– Сказали, вы туман хотите вокруг нас сделать, – первый пилот, обернувшись, улыбается, глядя на лиса. – Какая дальность? Какой будет туман? Густой?

– Прозрачная дымка. Удаление в полкилометра. С земли это будет густой темный туман.

– Землю успокоим, – кивает первый пилот. – Делайте…

Наташа связывается с гуинер, раньше, чем пилот успевает договорить:

– … Всё спокойней будет.

– Уже, – говорит она ему. Пилот бросает на неё быстрый взгляд и разворачивается к лобовому стеклу.

Едва заметная прозрачная дымка, словно щит разгоняет облака, делая их прозрачными. Все внезапно становится ярким и отчётливым. В левый бок самолёта бьет солнечный свет. Наташа подхватывает Рыжего на руки, давая ему обзор. Впереди у них становящиеся прозрачными облака подсвечены лиловыми и золотыми оттенками. Оттенки меняются превращаясь в огненно-красный, темновато-бежевый, словно плитка молочного шоколада, или нежно-кремовые, как мороженное. Линия облаков приближается.

– Мы больше не нужны? – спрашивает Наташа.

– Останьтесь, посмотрите, – предлагает второй пилот. Наташа оборачивается. Вадим кивает.

Самолёт пересекает границу облаков. В прозрачных облаках солнечный свет играет разноцветными красками, вспыхивая северными сияниями и маленькими волнистыми радугами.

Стоит облаку закончится, как самолет выныривает в пустое пространство. Темные облака впереди стремительно светлеют, впитывая в себя краски солнечного света, и самолёт вновь окунается в игру прозрачных облаков.

Наташа тихо извиняется и разворачивается, чтобы уйти вместе с Рыжим. Вадим будто просыпается от транса. Первым открывает дверь, осматривая обозримое пространство, все взбудоражено смотрят в иллюминаторы. Самолёт большой и мест у окон много, поэтому каждый если ни у окна, то сидит на соседнем кресле, наклонившись в сторону иллюминатора. Николай смотрит в окно, наслаждаясь видом. Дмитрий смотрит с полным восторгом.

Стоит им появится в проходе, взгляды скрещиваются на них. Вадим оглядывает всех наметанным взглядом. Агрессии или страха в салоне нет, значит подопечной ничего не грозит.

Вадим провожает её до кресла и тихо спрашивает:

– Ты в порядке?

– Порядок, – подопечная откидывается на сиденье, склоняя голову вбок. – Только устала. Ничего необычного. Смотри.

Вадим смотрит в иллюминатор. Мимо пролетают северные сияния, долго плывут играющие радугами облака, и играют разноцветные блики.

Гуинер показываются в окошках через минуту. Они занимают место под иллюминаторами, чтобы их заметили. Вибрирующе кричат, дёргая хохолками на голове. Затем машут крыльями в сторону самолета, и, совершая бочку, отваливаются в сторону. Гуинер около иллюминатора Наташи показывает голову, поднимает хохолок полностью, на что в ответ Наташа прикладывает ладонь с раскрытыми пальцами к стеклу. Гуинер в смущенной радости дёргает хохолком в бок, поднимает крыло, почти прижимаясь к самолёту брюшком, и в перевороте уходит в крутое пике. Возникнув перед самолетом далеко впереди в вертикальном взлете, он легко расправляет крылья параллельно земле, сокрытой облаками и уходит влево. Гуинер улетают, их предводитель, сделав круг над самолётом, летит следом.

Полет проходит легко.

При приближении к аэродрому пилоты потирают руки в предвкушении.

– Дорогие пассажиры! – объявляет капитан. – Мы заходим на посадку. Убедительная просьба не прыгать по салону, громко над персоналом аэродрома не ржать, – Салон взрывается хохотом. – Благодарим за внимание.

– А сейчас к вашему вниманию предоставляются переговоры с землёй, – объявляет второй пилот.

Салон гогочет снова. Кто-то шипит, призывая к тишине.

– Чтоб им на спутнике макаку гаечным ключом чесали! Какое ещё "всё видим"!? Знаю, что предупредили! Знаю о приоритете! А если эти приоритеты кувыркаться начнут на полосе!? Пусть дома в койках с бабами фигурами пилотажа занимаются, может бабы их научат чему!

Самолёт садится настолько ровно и аккуратно, что создаётся впечатление, будто кто-то включил видеоролик для подготовки пилотов. Земля не замолкает. Капитан отключает переговоры с землёй, делая пометку поблагодарить диспетчера за вовремя включенный микрофон, и берет слово:

– Нас тут покроют матом недельку-другую, но мы были рады, что вы воспользовались услугами нашей авиагруппы. Ждём в гости.

– Обязательно будем! – кричит в ответ кто-то из группы.

Пока они выгружаются, второй пилот выходит из кабины и прощается со старшим составом группы.

– Вас там, – обращается он к Наталии, указывая себе за спину, – командир просит зайти.

– Идём, – кивает Наташа, машет Вадимкя чтобы остался, и вместе с Рыжим заходит в кабину. Капитан сидит в своем кресле, развернувшись в её сторону, закинув руку на спинку кресла.

– Спасибо за полёт. Я такого в жизни не видал, а летаю уже больше десять лет. Давай на "ты"?

– Спасибо за пилотаж, – улыбается Наташа в ответ, пожимая протянутую руку. – Давай. Если не секрет, как ваша авиагруппа называется?

– Пингвины, – командир смеётся. – Нам должны были дать под зад на переатестации – не понравились преподу. Вступился командир с учебки. Велел нас за штурвал посадить. Ругались дого, но командир их дожал, что лётчиками, на которых потратили средства, и которых обучали столько лет, не разбрасываются.

– Переаттестация была лишь формальностью? – уточняет Наталия.

Командир кивает и машет ладонью, расслабленно лежащей на спинке:

– Не аттестация, а так экзамены каждые полгода-год сделали, чтобы лётчики форму не теряли. Ага! – согласно смеётся он, глядя, как Наташа прыскает от смеха. – Вот нас и решили выпнуть. А мы сели за штурвал, и показали им авиашоу. Потом уже командир орал на экзаменаторов. После многих вернули. Жалко только Артёма. Он от горя, что его выкинули, напился и залез в петлю.

– Вечного Неба, – стараясь не разрушить тишину, спрятавшую командира от горя, пожелала Наталия. Командир кивает согласно и продолжает рассказ:

– Вот тогда мы и назвались Пингвинами. Все думали, что мы не летаем, а вот на те вам, – командир показывает кулак в сторону стены, потянувшись ладонью к плечу, но оборвав это движение – всё же разговаривает с дамой.

– Классно придумали, – оценивает Наташа. – Просьба будет.

– Слушаю, – с готовностью откликается командир, вперивая в неё внимательный взгляд.

– Запиши мне ваши номера телефонов, имена и фамилии. Может пригодится.

Командир ждёт секунду, будет ли ещё что-то, затем кивает и разворачивается к приборной панели. Вынимает блокнот из кармашка и быстро записывает необходимое, добавляя адреса.

– Напиши ещё днюхи, чтоб искать проще было, – просит Наталия.

Командир дописывает дни рождения, номер части и на автомате добавляет военный округ с почтовым адресом.

Наташа забирает листки и убирает во внутренний карман под замок. Затем принимает блокнот и карандаш из рук командира и записывает свой телефон, адрес и имя.

Командир вырывает листок и также прячет во внутренний карман, после чего убирает блокнот. Прощаются они также, как с Лингом недавно. Командир встаёт и протягивает ей руку. После рукопожатия, они обнимаются. Рыжий машет лапкой и вместе с Наташей выходит из кабины пилотов. У выхода к пассажирским местам их ждёт Вадим.

– Случилось что?

– Нет. Просто капитану понравился полет. Вот он и позвал поблагодарить.

Вадим кивает.

У трапа их уже ждёт машина. Дмитрий сидит за водительским креслом. Наташа и Рыжий усаживаются рядом. Вадим садится на переднее пассажирское. Николай занимает место водителя. Теперь им предстояла поездка домой.

Глава 5.

Двух этажный дом с мансардой в лесу у берега реки гудел от радости и едва ли не прыгал навстречу вышедшим из машины. Над высоким забором из профлиста то мелькала в прыжке морда крупного черного лиса, то подлетающие в воздух рыжие белки. Вадим со смехом понаблюдал за этой картиной, потряс головой, а когда над забором появились крупные мохнатые лапы, не выдержал:

– Всё! Щас на штурм пойдут!

– Ты думаешь? – весело уточняет Наташа. Вадим кивает с видом знатока и показывает на лапы, виднеющиеся на краю забора:

– Живую лестницу делают.

На лапах, на секундочку, были длинные толстые когти, похожие на волчьи или собачьи. Вадим вспоминает, что у Наташи есть собака по кличке Кунак, и содрагается:

"Помесь пикинеза и танка."

Вадим никак не мог вспомнить, как называлась порода, но всегда помнил, что собака перла в лоб, не стесняясь валить соперника.

Калитка зашуршала, раздался звук открываемого замка. Как только дверь открылась, и в проеме показался Данил, Вадим порадовался, что у машины открыт багажник. Потому что за плечом парня мелькала огромная морда, покрытая коричневым мехом.

"В багажник, что ли, спрятаться?" – саркастически подумал Вадим и тут же отмел эту затею. Если этот мохнатый танк будет действовать с беличьим спецназом заодно, то дверцу багажника они вскроют на счёт "раз", а вот вдвоем с такой мордой в машине им будет тесно. И ведь где-то в пакетах лежали орехи, которые они купили по дороге, а за такой приз белки не то, что багажник, они Форт Нокс вскроют!

Данил обнял Наташу, поздоровался со всеми рукопожатиями.

– Здорова, – Вадим крепко пожал руку парня. – Помогай.

Данил угукнул и вместе с ним пошел разгружаться. Данил взял несколько сумок. Вадим сгреб несколько пакетов и пристроился идти следом за Данилом. Авось он прорвется таким нехитрым приемом. Наташа во дворе знакомила домашних с новым членом семьи. Стая и новенький обнюхивались, тыкались в носы друг друга и радостно сияли глазками.

На беду Вадима первыми познакомились белки и пришли на кухню. Две белки сели на барную стойку, одна села на барный табурет. Четвертая запрыгнула Вадиму на макушку. Вадим задрал голову. Белка сбалансировала и подалась вперёд, заглядывая ему в глаза. Данил рассмеялся:

– Дело твоё, но я бы не проверял, есть ли у тебя запасные жизни, как у кота.

Вадим показательно вздохнул и медленно пошел в сторону шкафчиков. Достал несколько шоколадных батончиков, орешки и молоко. Подумал и достал ещё чай и сироп. Батончики отдал Данилу, орешки пересылал в миску и отдал белочкам, молоко вылил в глубокую миску и поставил в морозилку.

Белка спрыгнула с его головы, сбегала к холодильнику следом за Данилом и, притащив небольшую шоколадку в упаковке, положила перед ним.

– Хорошо, когда в голове есть белочка, которая по утру накормит, – прокомментировал Данил.

– Завидуй молча, – вяло огрызнулся Вадим, поднося чашку к лицу. Кофе в этом доме варили разнообразно и дьявольски вкусно, но сегодня был изумительный чай с вишней, поездка закончилась, и шевелиться категорически не хотелось.

Дверь снова открылась. Вошли Дима и Николай. Последний придержал дверь. Следом вошли Наташа и весь "пушистый спецназ". Впереди шел Рыжий, следом черно-бурый лис Буран и Шторм. По правую сторону от Наташи, чуть прихрамывая, шел снежный барс. Почти под животом барса быстро прыгал тигренок. Наташа держала на сгибах локтей двух воронов, на плече сидел бежевого цвета сокол. Последним зашёл Кунак. Вдобавок, около камина грелись три змеи изумрудного цвета.

– Раньше это был пушистый спецназ. Как же их теперь называть? Мохнатыми-то не назовешь, – задумчиво тянет Вадим, грызя печенье.

– Няшный спецназ, – веселясь, предлагает Наташа, поглаживая барса. – Перед силой их няшности никому не устоять.

Барс издает звук, похожий на тарахтение мотора и трётся о ладонь Наташи.

Вадим думает, что такими темпами им скоро придется переезжать. Интересно, а какие-то правила переезда есть?

К ним всё больше и больше тянулись звери, при том таких видов, которые не шли на контакт с людьми просто так. У изумрудных змей был яд, способный убить медведя с одного удара. Вороны обращались пернатыми животными, опирающимися на согнутые в суставах крылья, и вместе с распахнутыми крыльями были размером больше джипа. Сокол запросто догонял самолёт. Буран создавал темноту вокруг себя и запугивал своей силой любого даже на огромном расстоянии. Рыжий легко создавал огонь на хвосту. Белки понимали речь и помогали по дому. Кунак этот самый дом охранял, но знал, где и что происходит, кто где находится и разговаривал с Наташей мысленно. И это только то, что Вадим увидел. Оставались ещё тигренок и барс, пришедший к ним за полмесяца до их задания. Он был ранен. Кунак засек его приближение задолго до того, как тот перевалился через забор. Перевалился и свалился на бок. Если бы Нейта не отозвала Кунака заранее, то тот кинулся бы ему в глотку. А так, барс перепрыгнул через забор и, прихрамывая, спрятался меж плотно посаженных деревьев. Наташа оставила всех в доме и пошла вместе с Рыжим проверять ночного гостя. Барс молчал, от боли прикрывая глаза. Наташа с ним поговорила, сидя на коленях рядом, после чего развила бурную деятельность. Рыжий притащил с кухни аптечку в специальной сумке. Сперва Наташа осмотрела барса, убедилась, что тот цел изнутри, а после начала доставать что-то из его ноги. Барс раскрывал пасть, рыча в голос, но не трогал Наташу. Достав нечто, она убрала его в платок, который сунула в пакетик на защелке, обработала рану и что-то велела барсу. Сходила в гараж и притащила оттуда толстый тулуп и постромки для Кунака. Барс дернулся, увидев нечто похожее на веревки, но Наташа посмотрела на него и свернула к Кунаку. Одела на него постромки, края привязав к рукавам тулупа. Барс едва мог передвигаться, сильно устал, был голоден и замёрзшим. Наташа что-то сказала ему и, приговаривая что-то, начала на коленках передвигаться вбок, обняв барса за спину, вторую руку уперев ему в ближней к себе бок. Так, с подстраховкой, но самостоятельно барс дошел до тулупа и рухнул на его правый край. Наташа уложила его передние лапы на ткань, аккуратно передвинула задние ноги.

Рыжий носом подтолкнул хвост барса на тулуп. Барс даже не посмотрел на него замутненным взглядом. И во время лечения уже в доме воспринял обоих, уже как данность.

Наташа скомандовала: "Вперёд", и Кунак пошел в сторону входа. На входе был сделан пандус и высота крыльца была небольшой. Единственный минус – порог. Но толстый тулуп и отсутствие рывков сделали своё дело – порожек они миновали без происшествий.

Вадим видел все их действия, наблюдая из окна на первом этаже. Хотя было дикое желание схватится за винтовку с оптическим прицелом. Барсы одни из самых опасных хищников планеты. Гибкие и сильные, они легко бегают по камням, задирают горных баранов и вступают в бой с волками и иногда с тиграми. Яростные и молчаливые они ломают кости, точно рвут сухожилия, безошибочно бьют в артерии и перегрызают глотки.

Наташа и Рыжий преспокойно выхаживали барса, которого потом назовут Арос. Вытащенный из ноги предмет Наташа потом тщательно осмотрит, и покажет им.

Заточенный с отполированными зазубринами это был не просто кусок железа, а кусок ловушки, который барс утащил с собой, вырвавшись из западни. Об этом говорил обломанный край, торчавший из ноги.

– Если бы это был просто кусок металла, то барс бы его сам выдернул, – Наташа смотрит точно перед собой, глаза её пылают яростью. – Но там зазубрины. Шла погоня, были брехливые собаки с острыми зубами, повисающие на шкуре, и не дающие сбежать от преследования, и ему пришлось оставить кусок железа, – Наташа рассказывает, будто видела всё это в живую, и Вадим заторможенно понимает, что так оно и есть: видит это, сидя здесь. Возможно, увидела, когда лечила, или позже. Но видела всё это.

Рыжий тогда сел рядом и положил голову ей на колени. Наташа выдохнула и погладила его по шерстке. Ярость никуда не делась – Вадим понял это четко – но будто бы преобразовалась, что-то изменилось. Будто в картине поменяли несколько оттенков, и изменилась вся картина.

Позднее они вызвали следователей, отдали осколок. Барса сперва порывались увезти в реабилитационный центр, но тот зарычал так, что идею отвергли. Можно было вкатить дротик со снотворным, но Вадим, посмотрев на Наташу, пристально наблюдающую за прибывшими медиками, и заметив, что исчез из поля зрения Рыжий и Буран, дёрнул главного в этой группе и велел убираться по добру, по здорову. Позднее Наташа отзвонилась куда-то, а после сказала, что Арос остаётся, как подшефный зверёк.

И вот они вернулись домой. И весь этот спецназ, включая недавно присоединившегося Ароса, сейчас мирно обедает. Белки расположились в гамаке, змеи лежат в кресле-качалке – они уже выпили по блюдцу молока – волк с удовольствием жуёт отварной фарш, лисы уплетают кашу с грибами и курицей. Барс, дождавшись молока из морозилки, уже достаточно охладившегося, но не замерзнувшего, вылакал всю миску и лег рядом с Наташей и лисами у камина – он плотно поел до этого, а сейчас перехватился молоком и парочкой кусочков мяса из Наташиной тарелки и курицы, которую ему дали лисы. Барс в ответ на это пофырчал благодарно, прижимаясь головой к их головам, прикрыв глаза. Вороны Нил и Дон наелись котлетами, ястреб по кличке Астра после своей котлеты затесались между воронами и, пригревшись, дремала, пока соседи не насытились, но стоило им наестся, как начались бега: птицы играли в догонялки, бегая по полу, запрыгивая на тумбочки и табуретки. Цокот, раздающийся при этом, был похож на цокот клавиш печатной машинки. Птицы ругались по ходу и порой втягивали в игры всех и вся. Сегодня напарниками по играм стали белки.