Читать онлайн Мой мрачный покровитель. Цирк господина Шимомото бесплатно

Часть 1. Странный парк.

– Жуковская, помни, если я тебя еще хоть раз увижу возле твоего бывшего мужа – ты пожалеешь, – зрелая красивая дама с черными раскосыми глазами и тронутым пластической хирургией лицом злобно шипела. Ее волосы были забраны сзади, но несколько темных прядей развивались у лица, подлетая в воздухе при каждом выдохе. У этой гарпии явно имелось сходство с медузой Горгоной.

– Медуза, – сказала я негромко вслух, не слушая, что она бормочет. Николя выбрал ее – что же, хлебнет с ней еще горя. Мягкий, податливый характером, рыхлый и плотный телом – он сможет создать с этой Горгоной лишь один союз – подчинения. Причем ездовой собачкой будет вовсе не она!

– Что? – Медуза удивленно выдохнула, уставившись на меня.

– Удачи вам и счастья, – я послала воздушный поцелуй Колюне, который в эту минуту как раз вышел из санузла и застегивал ширинку. Он растерянно посмотрел на меня, зачарованно провожая глазами, и даже вроде всхипнул мое имя: “Зоя”.

Я развернулась и пошла к выходу, все еще зачем-то держа приклеенную улыбку на устах. Холодные синие стены Загса – ужасно неуютного помещения для гнездования любви и пестования чувств – молчали мне вслед, не говоря ни слова, зато улица встретила живым трепещущим организмом. Недавно прошел дождь – ровно в тот момент, когда мы ставили подписи о согласии на развод. А теперь от дождя не осталось и следа – стояла аномальная для начала осени жара. Я вышла на крыльцо и мне за шиворот тут же упала ледяная капля. Ойкнув, я задрала голову. Еще несколько капель замерли под самым козырьком, куда не доставало солнце, и готовились атаковать, но мне удалось вовремя улизнуть от них.

Не было желания оставаться тут ни на секунду дольше, чтобы не дай бог не увидеть греховную парочку, состоящую из бывшего мужа и его любовницы. Я пошла прочь вдоль тротуара. Здесь было достаточно шумно, оживленный проспект ревел машинами и гудками светофоров. Пришло понимание, что теперь можно не притворяться – наконец-то позволила стереть с лица улыбку, но тут же в глазах блеснули слезы. Мое сердце было разбито и полно черной ненависти к тому, кто мне сделал так больно. Я просто шла по проспекту, нянча желание о том, как буду им мстить. Может быть разрисовать машину Коли? Или поджечь дверь этой противной Клавдии? Нет, все не то. Это слишком…по–детски что ли. Мелко.

В своих мыслях я не сразу заметила, как проспект стал менее оживленным, сузился, превратился в тонкий перешеек. Какие знакомые места – неуютные, вызывающие беспокойство и тревоги. Узенький тротуар заканчивался тупиком – далее начинался парк. Могла голову дать на отсечение, что я очутилась у заднего входа в Северный парк, который полностью оправдывал свое название. Холодное и неприветливое местечко, в котором проходила наша свадебная фотосессия с уже бывшим мужем.

Говорили, что сам парк построен на старом кладбище, поэтому энергетика в нем негативная – карусели постоянно ломались, люди падали в обморок, даже птицы тут не строили гнезд. То ли это, то ли что-то еще повлияло, однако, новый парк просуществовал всего пару лет, после чего почти закрылся – разве что в редкие дни у самого выхода можно встретить мороженщика да продавца шариками. Сейчас это было то, что нужно – идеальное местечко для потерянных душ, вроде моей. И все же я на мгновение остановилась – густая плотная растительность обступила кольцом забор так, словно поглотила его, и это выглядело довольно мрачно, но любопытство взяло верх.

Мне захотелось побродить по его дорожкам в одиночестве – было кое-что, что меня сейчас весьма роднило с парком – одиночество и пустота на душе. Я вошла внутрь через кованые прямоугольные ворота, изображающих ворон с виноградом в клюве. Две кованые вороны клевали виноград, а третья, расправив крылья, с любопытством смотрела на меня.

Я перешла дорогу и углубилась по дорожке, оглядываясь по сторонам. Старинные скамьи покрылись кое-где плющом, урны для мусора были полны дождевой воды, а некоторые лужицы уже начали подсыхать. На одной из лавочек на самом ее краешке сидел неприметный мужичонка. Он пристально наблюдал за мной – иногда посматривал на голубей, на закрытый фонтан, или на свои ноги, но взгляд все равно возвращался ко мне. Что ему нужно от бредущей восвояси? Я поежилась, но возвращаться в объятия шумного проспекта мне не хотелось.

– Девушка! У вас что-то плохое случилось.

Вздрогнула. Не сразу поняла, что это вопрос – скорее констатация факта – обращен ко мне, настолько я углубилась в свои мысли.

– Хотите, покажу вам карточный фокус? – в этот раз интонация стала вопросительной, зато изменился тон голоса – как-будто его переключили вдруг на иную радиоволну и он стал повыше и скрипучее.

Я недоуменно взглянула на мужичонку, затрудняясь сказать, сколько ему лет. Он был абсолютно неприметен, похожий на серую моль, высохшую в углу шкафа. Такая же и его одежда – то ли темно-синяя, то ли серая роба, выцветшая рубашка и колода цветных карт в руке.

– Вы не похожи на фокусника, – бросила слабым голосом, не желая завязывать разговор и не останавливаясь.

Я ожидала, что он подскочил и последует навязчиво за мной, однако, он не двинулся. И все же взгляда не сводил, выжигая на моей спине точку, от которой расходились мурашки. В голове возникла единственная облегчающая мысль – у меня сейчас есть полное право обернуться и нахамить ему. Я остановилась и резко повернулась, все еще чувствуя холодок на своей спине, однако, позади никого не было.

К горлу подступила паника, заставив почувствовать себя в ловушке, словно вокруг кружили тысячи наблюдающих глаз, прячущихся в тенях кустов. Постояв в нерешительности с десяток секунд, я сделала шаг по направлению к заднему выходу, однако дорожка перед самым входом закруглялась, и увидеть сам выход абсолютно было невозможно – я подумала, вдруг этот мужчина каким-то чудом успел убежать и теперь ждет меня в ветвистых зарослях. Поэтому просто решила пройти через всю территорию, и выйти через центральный вход, там наверняка будет оживленнее. Оставалось лишь перейти через огромный полузаброшенный парк с мрачными тенистыми деревьями и увитыми сверкающим плющом от дождя лавочками. Вздохнув, я пошагала вперед, впрочем, через пару минут мое внимание уже было далеко отсюда – замаячила вывеска кафетерия. Когда-то в этом летнем кафе они с Коленькой ели мороженое, он говорил такие красивые слова, мечтательно смотрел в небо и грезил о звездах. Но теперь это в прошлом, а впереди туманное будущее.

Пройдя закрытый кафетерий, я увидела две ветвящиеся дорожки. Одна из них вела к закрытому и забитому фанерными дощечками киоску с мороженым. Другая – уводила в теннисную аллейку с разнообразными арками. Разукрашенные коваными звездами и сердцами, увитыми плющом и дикими ползучими розами, они выглядели, пожалуй, слишком вычурно для небольшого парка.

На этой аллее любили устраивать фотосессии свадебные парочки, но для прогулок она не прижилась из-за странно падающих теней. Когда солнце только поднималось, здесь не было ничего примечательного, однако, когда оно уходило в западную сторону, тени принимали искривленно-мрачные формы, которые притягивали взор причудливыми узорами и сплетающимися соединениями темных пятен. Если оставаться на этой аллее долгое время, то голова начинала кружиться, а в глазах картинка двоилась, как бывает, когда слезящимся глазом пытаешься рассмотреть изображение вдалеке. Более ничего примечательного не происходило, поэтому, несмотря на единичные жалобы, перепроектировать аллею и кованые решетки не стали, посчитав это блажью.

Но мне довелось на себе зловещий эффект – на той свадебной фотографии, которая стояла у Николя на письменном рабочем столе до последнего, я смотрела, глядя не в объектив фотографа, а куда-то вдаль – именно в тот момент я увидела странную тень, быстро перешедшую от одного дерева к другому. Эта тень преследовала меня все время, пока шла фотосессия на аллее влюбленных, но никто ее больше не замечал. Впрочем, я особо не выпытывала, но попросила тогда фотографа закончить здесь как можно быстрее.

Сейчас аллея была пустынна, как обычно, и совсем не зловеща. Солнышко проникало сквозь листву и растекалось по асфальту и траве. Тенистые зоны гармонировали с солнечными и давали глазу отдохнуть. Секунду поразмыслив, я вошла на аллею, вспоминая тот свадебный денек, когда счастливая и уверенная в будущем, целовала своего Николя, а он отвечал взаимностью.

Тогда вдалеке играла музыка, как и сейчас… Неужели эта та самая песенка? Навязчивая, и мелодичная. Кажется, ритм тот же самый, только тогда она раздавалась из динамиков кафетерия, а сейчас ее проигрывал живой инструмент. Можно было точно различить саксофон и барабаны, которые немного фальшиво наигрывали веселую цирковую мелодию. Она бы хорошо подошла для номера с цирковыми котиками, прыгающими с жердочки на жердочку за цветными перышками.

В душу заползло гаденькое чувство, напоминающее голос внутреннего чутья. Тот самый миг, когда ничего плохого еще не произошло, но уже пришло понимание, что бежать нужно без оглядки. Оглянувшись, постаралась оценить территорию: я стояла ровно на середине аллеи – в какую сторону бы не пошла, в любом случае путь будет одинаков по длине.

Музыка как будто раздавалась еще громче – пришло понимание того, что лучше идти вперед. Если играет музыка, а скорее всего даже оркестр, наверняка, это бродячие музыканты или какая-то репетиция – тут вроде недалеко музыкальное училище есть – а значит, люди. Когда я окажусь рядом с ними, мне не будет страшен эффект зловещей аллеи. Очень быстрым шагом я пошла вперед, стараясь поскорее пройти путь и завернуть на следующую дорожку, которая сейчас была скрыта широкой аркой, поросшей виноградом.

Но чем быстрее я торопилась, тем, казалось, дольше оставалось до конца. В какое-то мгновение я даже остановилась и попробовала пойти обратно, но потом передумала, потому что начало брусчатой дорожки виделось сейчас безумно далеким, словно аллею внезапно кто-то вытянул как кусок мягкого пластилина.

Назревала паника, и я даже приоткрыла рот из–за впрыснувшегося в организм адреналина – сердце забилось как сумасшедшее, а воздух стал быстрее заканчиваться. Я побежала. Сначала трусцой, потом быстрым бегом.

Арка с виноградом приближалась, но настолько медленно, как будто я не бежала, а ползла. Тревога вкралась в самую душу, но мне совсем некогда было сосредоточиться.

Через пару минут быстрого бега до арки оставалось всего ничего, а уже не хватало воздуха. Я замедлила шаг, боясь оглянуться, хотя понимала, что если резко оглянусь, то там никого и ничего не будет.

Тут было что-то иное, что придавало месту зловещий, необъяснимый эффект. И я наконец поняла – листья деревьев и тени не шевелились. Явственно ощущалось дуновение ветерка на лице, но деревья и листва были словно нарисованные, застывшие, изображенные на картинке художником – очень искусно, но они были не живые, не трепещущие – они были мертвыми, застывшими в янтаре.

Солнечные блики замерзли на зеленой траве и ослепительно жгли глаза, стоило задержать на них взгляд, даже трава так и осталась лежать у самой земли, придушенная ветром, но поднять ростки и вернуться в прежнее положение сил ей не доставало.

Больше всего мне захотелось взвыть, но я пересилила себя – стало жутко, я вдруг почувствовала, что меня могут услышать, а привлекать лишнее внимание было нельзя.

Не помня себя, наконец, добралась до арки и… завернула за нее без преград. Я боялась, что страшный сон не закончится, однако, страхи вмиг улетучились. Деревья зашумели кронами, листва задвигалась в такт ветру, а вдали даже показались парочки, скучающие в небольшой очереди на карусель с цирковыми лошадьми.

В первое мгновение я даже не поверила своим глазам – здесь не было никакой карусели с лошадками, может быть ее поставили совсем недавно, решив таким образом реанимировать это место досуга?

Деваться все равно было некуда – парк представлял собой огромный круг–лабиринт, состоящий сплошь из круговых аллей и десятков дорожек, пересекающихся между собой, а также густых колючковых зарослей, запрещающих ходить по газону.

Возвращаться через аллею влюбленных меня никто бы не заставил, продираться через густые кусты тоже не хотелось, я решила пройти через аттракционы.

Навстречу шли две молодые девушки. На одной из них был надет синий джинсовый комбинезон, а на голове повязаны два высоких хвоста, которые подрагивали в такт ходьбе и наклону головы – мороженое в её руке таяло, и она всё чаще наклоняла на бок голову, чтобы успеть слизать подтаявшие капли то с одной, то с другой стороны. Вторая девушка что-то увлечённо рассказывала подруге, на ней было всё белое. Когда девушки поравнялись со мной, я обратилась к ним:

– А что это за аттракционы? Их вроде бы здесь не было?

Девушка в белом ситцевом платье и белых гольфах пожала плечами:

– Да, мы сами их раньше не видели. Наверное, какой-то переездной цирк. Аттракционов у них мало – лошади и ящик желаний. А вот чертова рогатка не работает, да и шатер с клоунами закрыт.

Вторая девушка облизнула подтаявшее мороженое – она добралась почти до вафли – и пожала плечами:

– Сегодня же понедельник!

Ее подружка в белых гольфах пробормотала:

– Ну, точно! Как же я раньше не догадалась. Никто не любит понедельники. Странно, что сегодня парк вообще открыт.

После этих слов ее глаза потускнели, словно она вспомнила о чем-то важном. Девушка начала что-то бормотать про себя и побрела прочь, приговаривая: “нас сегодня тут не должно быть. Парк не работает. Сегодня же понедельник”. Вторая подруга кинулась за ней.

Я проводила взглядом странных подружек. Опять внутреннее чутье неприятно зашевелилось внутри спящим зверем – словно я и не уходила с той аллеи влюблённых. Ноги сами понесли вперёд, поскорее к выходу!

Вскоре я приблизилась к аттракционам достаточно близко, чтобы разглядеть пластиковую табличку: “Добро пожаловать в цирк. Работает по воскресеньям с 17:00 до 22:00. Понедельник выходной”. Я лишь посильнее сжала сумочку, вспомнив, что сегодня понедельник, и безнадежно огляделась – может быть кого-то попросить сопроводить меня?

Две подружки мелькали уже слишком далеко, да и поведение их было странным. Зато кто-то закончил поездку на лошадях – аттракцион, взвизгнув, остановился, – и спускался вниз по ступенькам, от чего металлические пластины тех звонко гудели.

Я оторопела – это были две девушки, и это точно были те самые две подружки, которые только что ушли в другую сторону. Одна из них в белом платье и в белых гольфах что–то увлечённо рассказывала – видимо, делилась эмоциями от аттракциона, а вторая – в синем комбинезоне облизывала, начинаюшее таять мороженое в вафельном рожке.

Часть 2. Господин Шимомото.

В оцепенении я остановилась посередине дорожки, раскрытыми от ужаса глазами, рассматривая подружек. Те, не обращая внимания, и весело гогоча, прошли мимо и отправились в ту сторону, куда отправились и первая парочка.

Когда страх немного отпустил, я оглянулась. Дорожки опустели – люди куда-то подевались, очередь на аттракцион с лошадками рассосалась, обнажив металлическую ржавую будку билетной кассы и приглашая купить талончик. Однако, приобретать билет вовсе не хотелось.

Я прошла мимо будки, стараясь не заглядывать в нее. Мне казалось, что она напоминает ждущего хищного зверя, готового выпрыгнуть в тот момент, когда я буду проходить мимо. Каблуки слишком громко зацокали в тишине парка. Вскоре я оказалась у ржавого крошечного заборчика, огораживающего карусель с лошадьми. Выглядели животные совсем не красиво – некоторые из лошадок были ржавыми, у других не было глаз, а у одной лошади вместо головы торчала палка.

Моё внимание также привлёк грязный шатёр, располагавшийся поодаль – небольшой ветерок колыхал его мягкие брезентовые стенки, из-за чего казалось, что тот дышит своим нутром – делает вдох и выдох. Я помотала головой, чтобы избавиться от этого глупого ощущения.

Молодая парочка заселфилась напоследок с самой страшной безголовой лошадью и, засмеявшись, покинула аттракцион.

От чего то в голову полезли дурные мысли – что, если этот аттракцион здесь не проста и вообще, все происходящее – какой-то сюр. Я сошла с ума или сплю? Спины влюбленной парочки маячили где-то вдалеке, словно они сами спешили отсюда убраться. Вздрогнула – в спину заскрипели несмазанные полозья, все это сопровождалось той самой веселенькой мелодией, раздававшейся из билетной кассы. Никакого оркестра тут не было, да и мелодия вновь приняла стандартное электронное звучание.

На миг мне стало любопытно заглянуть в билетное окошко и я даже немного пригнулась, стараясь рассмотреть хоть что-то со своего места – однако, окно было таким грязным и законопаченным, что разглядеть кассира было абсолютно невозможно. Подходить ближе к кассе не было ни малейшего желания. Я пошла вперед, вновь громко застучав каблуками по мощеной дорожке, и почти уже дошла до выцветшей пластикой таблички, которая возвещала, что здесь заканчивается цирк, как увидела небольшой деревянный ящик с пластиковым грязным клоуном на нем. Точнее, видно было не всего клоуна целиком, а лишь его голову, половину туловища и руки в пластиковых перчатках. Остальная часть клоуна скрывалась под куском грязной материи в некогда серебристых звездах (а ныне почти неразличимых под грязными пятнами).

Тряпье свисало с сундука до самого его низа. На секунду я замедлила шаг, рассматривая это чудо. Ящик был заскорузлым, а клоун таким грязным, что красный нос стал черным от разводов. На приколоченной к ящику табличке выцарапана надпись: “Если хочешь кого-то наказать, тебе нужно билетик взять”.

Легкая улыбка проскользнула по губам – ох, как же это выцарапанное кем-то правило попало в яблочко! Ничего больше я не хотела так, как наказать. Сперва это желание было не оформленным, его перекрывала жалость к себе, потом страх, но сейчас больше всего захотелось мести. Впрочем, ящику никакому я не поверила, но решила, что что-нибудь да придумаю потом. Эти мысли на миг умаслили душу и я двинулась на выход, но остановилась как вкопанная – навстречу шел тот самый невзрачный мужичонка, который сидел на скамейке, а потом вдруг исчез.

Он шел прямо на меня, зло ухмыляясь и никакого добродушного выражения на его лице не было. Когда безумец заметил, что я уставилась на него, он вытянул руку, что-то держа. Я беспомощно оглянулась – никого не было, разве что… билетерша. Точно! Нужно позвать на помощь. Я кинулась к билетной кассе и затарабанила по окошку:

– Помогите! Странный мужчина преследует меня!

Сначала никто не отвечал, да и я смотрела только на преследователя, который все приближался, держа в вытянутой руке карту из колоды – уже можно было рассмотреть рисунок на ней. Я почти взвыла от страха и повернулась к окошку, как оно открылось. Из нутра показалась толстоватая рука с натянутыми почти до самых локтей бархатными перчатками. Рука разжалась ладонью вверх. Я в ужасе посмотрела на ладонь и испуганно пробормотала:

– Вы что, не поняли меня…? Там мужчина….

Тяжело было себя пересилить, чтобы нагнуться и заглянуть в окошко. Чутье подсказывало, что не увижу там ничего хорошего.

– Сто рублей взрослый билет. Вполовину меньше – детский, – сказал скрипучий голос и было непонятно, принадлежит он мужчине или женщине.

Невзрачный мужчина почти дошел до таблички и со злобой смотрел на меня. Деревянными пальцами я раскрыла сумочку и вытащила деньги, сунула их в окошко.

– Пожалуйста, помогите мне.

Пальцы по паучьи достали из горки денег купюру номиналом в сто рублей, отодвинув обратно остальное. Через секунду рука протянула билетик и вновь скрылась в мрачной тьме, захлопнув билетное окошко кассы. Мне не оставалось ничего как взять билетик и я успела вовремя. Мужчина находился в двух шагах, но как только билет оказался в руке, он вдруг остановился, и его лицо изменило выражение из злобного на скучающе-обходительное. Он протянул мне карту, на которой был изображен пиковый король.

– Желаете поучаствовать в беспроигрышной лотерее? – спросил мужчина треснувшим голосом, как сбившаяся пластинка.

Я ничего не ответила и, втянув плечи, двинулась вперед. Мужчина прошел мимо и пошел своей дорогой, не оглядываясь. Я шла ни живая ни мертвая, прижимая руку с билетиком к груди. Вокруг стояла тишина, музыка куда-то пропала, лишь вдалеке раздавался шум автомобилей. Вдруг пришла мысль – все-таки продраться через колючие кустарники и устремиться к выходу из этого чертового парка. Нужно было всего лишь пройти мимо пластиковой таблички с выходом и оттуда через густую растительность сразу выбраться на дорогу, пролегающую рядом с парком.

Клоун с ящика спокойно поглядывал на меня, пока я вплотную не приблизилась, однако, как только поравнялась с ним, он резко вытянул руку и из скрипящего и фонящего динамика внутри него послышалось:

“Билетик купил – заклятье свершил! Давай сюда билет!”

После этого из глубин динамика послышался раздражающий смех.

Из нижней части ящика выдвинулась маленькая коробочка напоминающая купюроприемник, приглашая положить внутрь билетик. Внутри лежала карта, перевернутая рубашкой вверх, однако, мне не нужно было переворачивать ее – она и так знала, что там нарисован пиковый король. Как в замедленной съёмке я подошла, чтобы проверить своё предположение – оно было верным. Тут нервы сдали окончательно. Я заплакала, почти не видя ничего вокруг себя. Страх пропал, появилась неудержимая злость – почему я должна проживать все это в одиночестве? Мне ведь даже некому позвонить, попросить забрать. Кроме Николя у меня никого не было! Я сжала билетик, подбежала к ящику и в сердцах кинула его в сердцевину приемника:

– На жри! Подавись!

Динамик вновь затрещал, оповещая:

“Желание твое свершится, месть во благо превратится!”

Я ожидала чего удобно – что клоун выскочит, или что заиграет та отвратительная музыка вновь, и не удивилась бы внезапным цирковым лошадям, проскакавшим меня меня, однако, меня вместо этого я услышала приятный мелодичный мужской баритон:

– Если красивая девушка бродит в одиночестве по парку, значит, у нее разбито сердце.

Я даже не успела испугаться, уж очень голос был спокойным и дружелюбным. Еще до того, как я повернулась, я точно знала, что это не тот сумасшедший, который хотел всучить мне карту пикового короля. Однако, я всё же обомлела. Кажется, передо мной стоял сам пиковый король собственной персоной. Высокий – на две, или даже целых три головы выше меня. Волосы удлиненные – до плеч, цвета воронового крыла, блестящие и гладкие. Лицо ровное, прямое, волевое, глаза узкие, хоть внешность, в целом, славянско-нордическая, нос широкий, губы широкие, растянутые в почтительной улыбке. Цвет глаз темно-зеленый. Может быть это линзы? Глаза очень необычные, широкие черные брови дугой завершали самый красивый ансамбль черт лица, который я встречала. Кожа бледноватая, в левом ухе длинная серьга на цепочке, заканчивающаяся металлическим треугольником и пентаграммой в нем. Взгляд иронично-холодный – совсем не стыкующийся с дружелюбным тоном. Одна рука мужчины находилась в кармане черной куртки, украшенной безумной кучей кожаных и бархатных карманов, которые смотрелись даже немного нелепо и вычурно, но ему почему-то шёл этот образ – словно мужчина – шоумен, выступающий на сцене. На ногах – удлиненные брюки-клеш с кожаным ремнем, который служил скорее подвеской для металлических цепочек. В целом, такой наряд можно было бы представить на каком-нибудь рокере, дающим концерт на большом стадионе. Здесь же музыкальное училище – наверняка, он с репетиции.

– Вы с училища? – пролепетала я, поймав себя на том, что бесстыдно осматриваю мужчину с ног до головы.

– Здесь нет никакого училища, – удивился незнакомец. – А если бы и было, то я бы ни в жисть не сунулся в это логово недоучек и дилетантов, – он ухмыльнулся, при этом глаза еще стали еще более узкими и хитрыми, а пентаграмма в ухе блеснула в лучах солнца.

– От чего же вы так не добры к желающим познать азы музыкальной науки? – парировала я, поддерживая его саркастический тон и продолжая осматривать. Он казался таким нереальным, его яркий и красивый образ не соответствовал серому окружающему миру, в котором есть место разводам, изменам и разбитым сердцам.

– Наверное, потому что сейчас люди совсем разучились играть – современные музыканты страшно фальшивят, да еще в ноты не попадают! Кощунство! – собеседник всё время поглядывал на меня с хитринкой, оценивая, как я реагирую на его слова. – Вот в нашем цирке выступают только самые настоящие профессионалы, которые играли в лучших музыкальных партиях на мировых аренах!

– Постойте, – перебила я его высокопарную речь. – Вы упомянули цирк. Вот этот? – я махнула рукой на ржавую карусель со сломанными лошадьми, пару закрытых аттракционов, опечатанных грязной плащевой тканью, билетную кассу, видавшую виды, да бывший некогда красно-белым, а сейчас в буро-серых разводах шатер, с венчающим его разноцветным (тоже грязным) клоунским флагом.

Я никак не могла собраться с мыслями – вполне можно было предположить, что мужчина – ведущий цирка, но его чудесный яркий наряд совсем не вязался с окружающим парком аттракционов. Сложно было поверить, что внутри шатра проходят какие-то “супер профессиональные” выступления с маститыми музыкантами, да и ощущение пустынности и заброшенности здесь возникало слишком сильное.

– Подождите, – теперь пришла очередь мужчины прервать мое раздумье. Он наигранно приставил указательный палец к своему лбу. – Я знаю, что вы думаете, но позвольте представить такую ситуацию…

– Ну, – я сложила руки на груди и нахмурилась, подумывая о том, что может все-таки стоит дать ноги от этого безумца. Впрочем, мысль возникла и тут же упорхнула бабочкой с луга в дождливый день. Этот незнакомец настолько манил меня своей необычностью, словно судьба сама дала мне этот шанс – разве в другой раз я бы смогла повстречать такого мужчину где-нибудь еще? К тому же, он действительно неплохо умел развлекать, я совсем не думала о Николя и его Горгоне. В крайнем случае попрошу моего новоиспеченного собеседника проводить меня до выхода из парка, если тот сумасшедший мужичонка опять будет приставать ко мне.

–Так вот, – “шоумэн” достал руку из кармана, и я заметила, какие у него красивые длинные пальцы – возможно, он пианист? Почти каждый палец украшал перстень с каким-то символом или животным. Я подметила на мизинце небольшое тонкое кольцо с изображением перевернутой черной пики – холод пополз у меня по спине, но додумать эту мысль мужчина мне не дал.

– Представьте, что вы пришли в театр, или, допустим, далеко ходить не требуется – в цирк, – незнакомец тем временем продолжал. – Как же можно удивить современного человека? У него под рукой есть все, о чем можно было только мечтать жителю прошлого столетия! – тут мужчина сделал паузу, вдохновенно посмотрел вдаль и продолжил. – Но есть кое-что, что может еще удивлять…– Он резко перевел взгляд на меня, и я, словно гипнотически-зачарованная, не смогла отвести взора.

– Что же это? – я сгорала от любопытства.

– Фокус! – тихо вымолвив он.

– Фокус?

– Именно! Когда вы ожидаете увидеть одно, а видите нечто совсем другое…То, что скрыто. То, что доступно не всем…Вы удивляетесь, чувствуете, живете, в конце концов!

Он закончил свою речь и теперь ожидал от меня ответа, но я не знала что сказать.

–Тем, кто купил свой билетик, – он указал на шатёр, – выпал такой шанс. Наше представление полностью меняет их мир. Они становятся счастливыми и забывают о слезах. Навеки! – Новоявленный собеседник говорил так уверенно и спокойно, словно президент читал речь перед избирателями.

– Вы хотите сказать, что там внутри проходит выступление сказочной красоты и зал полон людей? – я подозрительно прищурилась.

Незнакомец лишь ухмыльнулся и протянул руку к грязному шатру, приглашая войти:

– Извольте убедиться сами!

– Но чем же я заслужила такую милость?

Он удивлённо-вопросительно взглянул на меня, словно забыл, о чем говорил минуту назад.

– Вы сказали, что там можно увидеть то, что скрыто и не всем доступно, – в какие-то мгновения мне казалось, что мои мысли затуманились. Иногда в них всплывал образ Николя и Горгоны. Иногда какие-то картинки из детства – походы в цирк, сладкая вата, тигры в клетках. Но потом туман рассеивался и я опять разговаривала с незнакомцем, одетым во все черное.

–Там мир, которому не хватает вас. Это будет самое необычное приключение в вашей жизни, вот увидите!

Вдруг из недр шатра раздались звуки. Заиграла весёлая музыка, послышались аплодисменты.

– Вот видите, – усмехнулся незнакомец. – А вы сомневались.

И правда – теперь все выглядело вполне естественно, словно паззл в голове наконец сложился. Видимо, бродячая труппа, дающая представления по городам, решила заехать и в наш городишко. Эксцентричный внешний вид можно было объяснить особенностями работы – ведущий представления – разве не так должны выглядеть и вести себя шоумены? Что я теряю? Даже, если там не всё так радужно, как описал мой собеседник, а внутри я увижу полупустые лавки и пару клоунов из захолустного ТЮЗа, то час времени я могу потратить, торопиться теперь мне абсолютно некуда.

– Вы загадали желание и купили билет, я прав? – он вытянул свою красивую руку ко мне, и я опять отметила чрезмерную белизну его кожи. Я кивнула.

– Давайте же свой проходной билет. Скоро антракт кончится! – он застыл в выжидательной позе. Внезапно поднялся сильный порыв ветра, который заставил меня съежиться. Я огляделась – ветер был такой силы, что незакрепленные полы шатра захлопали, а ржавая карусель заскрипела, подгоняемая силой природы.

Прекрасный незнакомец воскликнул:

– Внутри хотя бы скроемся от ветра, иначе нас точно унесет, как Мерри Поппинс! Вот только зонтика для удачного приземления у нас нет, – он постарался прикрыть меня своей рукой, и встал с подветренной стороны, чтобы уберечь от ветра, однако, это мало помогало – ветер набирал силу и превратился в настоящий ураган. Рядом пролетали газетные обрывки, пластиковые стаканы, порванные пакеты. Послышался грохот – это упала оградка цирка с пластиковой табличкой, за ней последовала и участь клоуна, который выдал мне проходной билет в шатер. Ветер уронил игрушку на асфальт и потащил по аллее, из-за чего клоун жалобно задребезжал и потерял свой нос.

Нужно было что-то быстро решать. Я разжала свой кулачок, в нём до сих пор была сжата карта с изображением пикового короля, которую дал мне клоун.

– Ах, вы вытянули счастливый билет, – незнакомец вновь ухмыльнуться и посмотрел на меня уже более дружелюбно. – Мы забронировали для вас местечко в зрительном зале. Прошу, со мной. Поторопимся же!

Он взял меня за руку и настойчиво пошагал вперед. Мне стало легко, исчезла боль от разбитого сердца, а прошлая жизнь казалась плохим сном, от которого я, наконец, пробудилась.

Перед самым входом, он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала дыхание на своей шее, и прошептал:

– Не бойтесь, я буду рядом с вами, – затем ободряюще улыбнулся и открыл завес шатра.

Глава 3. Гункандзима.

Мне показалось, что мы ухнули в дьявольскую черную бездну. От страха сжалось в груди, но кричать я не могла, потому что крик застрял где-то в горле. Мы летели вниз как летела Алиса в кроличью нору. Я была готова поклясться, что чувствую шум и легкий ветерок, пробегающий по моему лицу – это было схоже с ощущением полета во сне. Кажется, мы падали куда-то в саму глубину мироздания. Единственное, что позволило мне не сойти с ума – это его рука. Она крепко держала мою – теплая и сухая. Он не говорил ни слова, просто молчал, но сейчас мои мысли текли так медленно, что я бы не восприняла никаких объяснений. Вторая его рука вдруг подхватила меня под колени и я почувствовала толчок – мы мягко приземлились.

– Мы на месте, – тихо воззвестил спутник, и поставил меня на ноги.

– Почему здесь так темно? – также тихо спросила я.

– Это не совсем обычное место. Здесь свои законы и правила. Немного позже я вам расскажу о них.

Не успел он договорить, как под моими ногами зажглась тусклая лампочка. Одна, вторая, третья. Послышался треск и еще множество лампочек одновременно засветили тусклым желтоватым цветом.

– Где мы? – это напоминало большой куб, внутри которого мы находились. Незнакомец стоял рядом со мной, но теперь ни тени улыбки не было на его лице. Он был сосредоточенным и серьезным. Глаза излучали холодный свет.

– Это всего лишь лифт, он везет нас по месту назначения, – мужчина вытянул руку и нажал какую-то маленькую кнопочку. Все кнопки были без подписей и без цифр – видимо, предназначенные для сотрудников.

Я уставилась на красноватую кнопку, не зная, с чего начать ворох вопросов, как тут дверь загудела и открылась.

– Прошу! – провожатый пригласил выйти и замер в ожидании. – Дамы вперед! – добавил он и приподнял левую бровь.

Но я лишь испуганно вжалась в стену в растерянности.

– Я ничего не понимаю, как мы здесь оказались? Это что, какой-то розыгрыш?

Из лифта открывался обзор на небольшой холл с покатым сводом, на крапленом полу стояли редким строем фикусы и герани в горшках, а окна были увешаны черными плотными шторами.

Незнакомец мягко, но настойчиво сказал:

– Давайте выйдем, кто-то может ждать лифт на другом этаже, а мы задерживаем.

Я схватилась за самый кончик его пальцев и вышла. Лифт с небольшим треском захлопнулся, заставив меня вздрогнуть, и с жужжанием уехал.

– Кстати, мы ведь не представились друг другу, а давно бы пора. Меня зовут Аксель Шимомото и я владелец этого заведения, если можно так выразиться, – он задумчиво сжал губы. – А вы? – пока он говорил, мы немного продвигались вперед, идя плечом к плечу. Вскоре мы дошли до развилки, где коридор уходил в три разных стороны.

Если здесь, в холле, было еще достаточно светло – насколько может быть светло от желтых тусклых ламп, то в коридорах стояла вовсе полутемень и нужно было напрячь зрение, чтобы разглядеть планировку. Провожатый остановился в карманчике перед развилкой, встал прямо передо мной и завел обе своих руки за спину, учтиво поклонился. Он ждал моего ответа.

– Зоя. Жуковская. Что здесь происходит? Куда я попала? Вы похититель? Как-то связаны с тем странным мужчиной? – вопросы прозвучали слишком громко и резко в стоявшей тишине. У меня появилось чувство, словно я очутилась в вечереющей школе, когда наполненные детским криком коридоры замирают и погружаются в сон.

Во время вопросов я продолжала осматриваться, стараясь понять, куда же я попала. Планировка была незнакомой, но она отчего-то напоминала планировку любого советского учреждения – серый гладкий пол, растения в кадках, разве что зашторенные окна и жуткие гравюры на стенах говорили о том, что мы находимся в странном месте. На одной из картин были нарисованы веселые танцующие скелеты, игриво подпрыгивающие на больших мячах, другая – изображала ощетинившегося тигра с раскрытой пастью. Он явно находился в окружении – людей не было видно, зато на животное были нацелены десятки острых копий из углов. Другие полотна тоже были полны угрюмых изображений. Все они навевали мрачную атмосферу, которой не место в развлекательном заведении для детишек.

– Милочка, вы слишком торопитесь обо всем узнать. Я бы с удовольствием, но время… – Аксель глянул на свою руку, однако, никаких часов я на ней не заметила, – поджимает! Может быть вы хотите немного сладкой ваты?

Он указал в темень коридора, уползавшего змеей налево. В полумраке я разглядела деревянный стол и стул. На стуле располагалась обычная старушка, вроде бы дремавшая. Как только Аксель направился к ней, и в тишине гулко раздались его шаги, она встрепенулась и поправила ниспадающую с плечей пуховую шаль.

– Аксель, ты? – прошамкала она, слепо прищуриваясь.

Мне не приходилось выбирать, я нехотя последовала за ним.

– Роза Львовна, милочка, – обратился он к ней учтиво и ласково. – Что сегодня предложите? У вас есть сладкая вата?

На столе не было ничего похожего, что походило бы на сладкую вату, лишь пару шоколадок с изображением девочки в косынке, но совсем не похожей на стандартную “Алёнку”. Девочка была черноволосая, а рот ухмылялся в злобном смешке, обнажая маленькие острые зубы, а еще на столе лежала игрушка бабочка без одного крыла – на манер таких, какие клали раньше в киндер-сюрпризы.

– Ох, все съели. Подчистую. Сегодня аншлаг! А на последнем клиенте машинка для сладкой ваты сломалась, будь она неладна, уж сколько лет-то ей… – Роза Львовна говорила настороженно, наблюдая одним глазом за мной. Когда я встала рядом с Акселем, она прошептала Акселю.

– Твоя гостья? – после чего мне подмигнула, или может быть так моргнула – в полутьме разобраться было сложно.

Деревянный стол выглядел рассохшимся, на дальнем краю валялась полураскрытая заплесневелая жвачка, гласившая, что вкус у нее клубнично-банановый. Внезапно фантик зашевелился, и я отступила назад. Из середины выглянули длинные усы, а затем показался и весь таракан целиком. Он обнюхался и, решив, что ему ничего не угрожает, пробежал через стол и скрылся где-то в его недрах. Аксель и Роза Львовна словно ничего не заметили, продолжив общаться как ни в чем не бывало:

– Обещали чинить машинку для ваты, жду ремонтника, уже битый час его нет, а очередь до самой двери была, – все сокрушалась бабуля, а Аксель грустно качал головой ей в ответ.

– Все будет, Розочка Львовна. Обещаю лично заняться этим вопросом.

Где-то из недр прозвенел звонок. Аксель восторженно взглянул на меня.

– Вот и первый звонок с антракта! Нам пора бежать! Еще через большой рынок в Гункандзиме успеть перебраться, – он схватил меня за руку и втянул в черный длинный коридор.

Мы бежали так быстро, словно убегали от преследовавшего нас зверя. В тусклом освещении я успевала увидеть смутные очертания дверей, на одной из них мерцала табличка: “Совхозпищестрой. Кубликов В.А.”. Видимо, здание советского типа постройки, многие кабинеты сейчас сдавались в аренду, а на других – остались висеть еще старинные таблички. Где-то тут нашлось помещение и для цирка. Это безумие, но пока оставалось только строить догадки.

Впереди замаячила дверь – яркий свет прорывался через черный прямоугольник, от чего страшно слепил глаза, мне казалось, еще чуть-чуть и мы буквально врежемся в него. Однако, вместо того, чтобы замедлиться, мы лишь ускорили шаг. В какое-то мгновение господин Шимомото обернулся, и я заметила улыбку – волосы развевались, глаза искрились, ему явно нравилось то, что происходит. Это состояние передавалось и мне – ощущение было такое, словно я вернулась в детство, и вместе с другом нам повезло попасть в огромный красочный парк аттракционов, от которых захватывает дух. Я почувствовала какой-то приятный аромат – духи? Нет, скорее запах букета или цветов.

Аксель выставил руку вперед и под его ударом дверь распахнулась. В первую секунду свет ослепил так, что я пригнулась и спрятала лицо в ладонях, а в следующее мгновение мой спутник оттащил меня от ослиной повозки, наполненной доверху сеном. Человек, погонявший ослом, что-то недовольно буркнул на незнакомом мне языке. Аксель прокричал ему вслед.

– Что вы ему сказали? – спросила я, пытаясь оправиться и привыкнуть к яркому солнечному свету.

– Вежливо попросил следить за тем, куда он везет своего осла.

Мы стояли на крохотном крылечке наспех сколоченного магазинчика, со всех сторон свирепствовало непрекращающее движение из тысяч ослиных повозок, наполненных тюков, маленьких людей в острых соломенных шляпах, женщин, одетых в длинные вышитые платья.

Те женщины, которые стояли за прилавками и что-то продавали, пытались удержать в руках зонтик, из-за чего весь горизонт был усыпан сотнями разноцветных кругляшей. Остальные же, которые везли повозки, шли без зонтов, используя руки для перевозки корзин, груженных фруктами, глиняными горшками и цветами. Мимо нас проехала еще одна повозка, оттуда вкусно пахнуло чем-то печеным. У меня тут же потекли слюнки – как давно я ела? Кажется, еще вчера, однако, по ощущениям прошла уже целая неделя. Как это все могло располагаться здесь? Ведь только что мы бежали по вполне себе привычному советскому темному коридору, а тут какая-то Япония прошлого века?

Я обернулась и увидела, что позади нет никакого темного коридора. Там располагался крошечный овощной магазинчик, во всяком случае, на прилавке лежало нечто вроде бамбукового стебля, а еще длинных огурцов и гигантской моркови. Словно отвечая на мой вопрос, мой спутник сказал:

– Я не могу оставлять двери открытыми. Представьте что будет, если крестьянин из девятнадцатого века вдруг заглянет строение из двадцатого века.

– Что же будет? – спросила я, невинно хлопая глазками, и стараясь перекричать окружающий шум. – Мир схлопнется?

Аксель строго посмотрел на меня, но сказал:

– Как минимум. То место, где мы были только что – это преддверие начальной точки отсчета. Мир безвременья в сферическом вакууме. Там свои законы и время течет иначе. Точнее, его там вовсе нет.

Я открыла рот, чтобы задать еще один вопрос, как дверца позади нас отворилась и гневная женщина с раскосым разрезом глаз, загорелым лицом и тонкими губами закричала и замахала руками.

– Мы загораживаем проход, давайте-ка попробуем перебраться через толчею! – Аксель опять схватил меня за руку. Кажется, я уже начала привыкать к его холодной бледной коже и ощущению того, что он ведет меня за собой в какие-то странные миры.

Японская женщина кричала нам еще что-то вслед, но через минуту мы уже затерялись в толпе. Яркие ароматы ударяли мне в нос – запах свежескошенной соломы мешался с запахом копченого мяса и рыбы, его сменял аромат свежеиспеченных лепешек, его же перекрывало вскоре неприятное амбре от человеческих тел. Я пялилась по сторонам во все глаза – необычные одеяния до пола мелькали, перемежаясь яркими цветочными принтами, иногда я замечала на лицах удивление – видимо, моя и одежда Акселя выделяли нас из толпы, но удивленные лица тот час пропадали – мы продвигались довольно быстро.

Наконец, Аксель заскочил за какой-то уголок и мы оказались под навесной соломенной крышей. Судя по всему, это был старинный кафетерий – пол земляной, стены обмазаны белой глиной, в сторонке большая глубокая печь, откуда худенькая женщина в годах вынимала как раз свежеиспеченные лепешки.

– Садись на вон тот пенек и жди меня, – сказал провожатый тоном, не терпящим возражений. – Перекусим и заодно отдохнем.

– Мы на ты? – я свирепо глянула на него, но он уже отвернулся. Постояв пару мгновений, я решила не затевать скандал – и без того вопросов было больше, чем ответов. Послушно прошла к невысокой торбе и присела на нее. Она была не слишком удобная – без спинки, но и это показалось мне блаженством.

Аксель тем временем разговаривал негромко с женщиной, затем залез в карман и достал оттуда пару медяков. Через минуту он уже возвращался с подносом, уставленным лепешками. В крохотных чашках без ручек плескался молочный напиток.

– Это рисовые булочки на пару. Очень вкусно. Попробуй, – сказал он и тут же одним махом откусил половину небольшой круглой лепешки.

Я осторожно взяла в руки хлебец и понюхала.

– Пахнет божественно! – аромат и правда бил в нос.

– На вкус сам рай. И чайком запивай, – Аксель проговорил это с набитым ртом, что показалось мне немного смешным.

– Ладно, – вздохнула я, – но за каждую булочку я задам тебе вопрос, а ты на него ответишь.

Господин Шимомото взглянул на меня, приподнял одну бровь и ответил:

– Однако. Но, я согласен. Начинай!

– Расскажи мне про это место. Где мы сейчас?

Аксель залом сделал большой глоток, который обошелся в полкружки, и вытер рот тыльной стороной руки.

– Мы в японском городишке, который носит название Гункандзима. В твоем времени его уже нет как целый век. Но здесь он существует и будет существовать всегда.

Пока он рассказывал, я уплетала булочку – она действительно на вкус была нежная как пух. А напиток оказался похож на молочный чай с привкусом карамели.

– В моем времени? – переспросила я, жуя булочку.

– Это уже второй вопрос, – Аксель хитро сощурился. Но так и быть – засчитаю его за первый. – Не знаю, задумывалась ли ты когда-нибудь, но мир не ограничивается лишь вселенной. Это всего лишь часть чего-то большего. Точно также, как человек для бактерий целая планета, так и люди – всего лишь часть системы. Очень крошечная часть, тем не менее, важная, потому что ваш мир – это начальная точка отсчета. Именно она находится в центре жизни. А через коридор цирка, где ты познакомилась с Розой Львовной, можно попасть в любой из миров. – Аксель тонким пальцем провел на щербатому столу, – впрочем, некоторые из них все равно не подходят людям.

– И что же там такого, в тех мирах? – я доела булочку и облизала пальцы, не задумываясь о том, что это может быть весьма неучтиво.

– Ты уверена, что хочешь сейчас об этом узнать? У тебя осталось всего две булочки, – он указал на поднос, и в его зеленых глазах пробежал смешок.

– Хорошо. Тогда вот тебе еще один вопрос. Кто ты? – булочка в моих руках мгновенно сжалась и спружинила, как только я расслабила пальцы. Чувствовать ее было одно удовольствие, особенно на своем языке.

Два пожилых японцы вошли в помещение и, не обращая на нас внимания, направились заказывать булочки и чай.

– О, наконец, мы подошли к действительно важным вопросам, – господин Шимомото откинулся назад, и я увидела, как капли пота заблестели на его черных бровях. – Жарковато тут, как в аду? Не находишь? – на этих словах он улыбнулся.

Внезапная мысль обдала меня ушатом ледяной воды.

– Ты хочешь сказать, что я умерла и это ад? – от удивления я аж привстала.

– Сядь, дурашка моя и жуй свою булочку! Не стоит привлекать внимание этих достопочтенных джентльменов. Поверь, твоя слишком открытая одежда и так смущает их!

– Но у меня длинный сарафан. Что же такого? – я вдруг поняла, что у меня абсолютно открытые плечи, что совсем не пристало японке начала двадцатого века.

– Вот-вот, – Аксель как бы подтвердил мои мысли. – Никакого ада нет, по крайней мере в том понимании, каким нафантазировали его люди. Просто междумирье делится на множество секторов, и не все из них слишком…, – он замялся, подбирая слово, – радостные.

Увидев мой немой вопрос, он серьезно добавил:

– Некоторым из них нужен просто покой. А я им могу его дать. Моя сущность – собирать души тех, кто погиб в отчаянии, забытых и отвергнутых и давать им этот покой. Я собираю тех, от кого отвернулись остальные маги. Но об этом я расскажу в следующий раз. Нам уже пора бежать, – он опять взглянул на существующие часы и заторопился, роясь в бесчисленных карманах своей куртки.

Наконец, мой спутник выудил кусочек промасленной бумаги и протянул мне. – Заверни последнюю булочку, доешь позже. Уже прозвенел второй звонок. Скоро антракт закончится.

На прощание он что-то сказал на японском худенькой женщине и мы опять полетели через суетливую толпу.

– Смотри, вон там! – крикнула я, увидав серебристую полоску поверхности воды. – Это что?

– Тот самый океан, который погубит этот город через несколько десятков лет! – крикнул он, не оборачиваясь, от чего его слова глухо дошли до меня.

Будущий “убийца” мерно блистал в солнечных лучах и выглядел очень даже умиротворяюще.

Наконец, показался конец нашего пути. Толпа стала реже, как и проезжающие повозки, широкая дорога стала уже, и кое-где начали попадаться приземистые чахлые деревца.

Мы замедлили шаг и господин Шимомото расслабил свою руку. Я не сразу заметила с какой силой я ее сжимала – костяшки пальцев побелели.

– Тут ты не потеряешься, – сказал он и многозначно посмотрел на мою руку. Я тут же отпустила ее, и он потер ладонь.

– От тебя не получится сбежать, Зоя Жуковская! – пошутил Аксель и двинулся вперед. – Видишь небольшой домик с красной черепицей?

– Да, он выделяется на фоне других, – заметила я. И действительно, вокруг было довольно много низеньких построек – все как одна – соломенная крыша и покрытые рисовой белой бумагой глиняные стены.

Однако, строение с красной черепицей выглядело современнее.

– Это наша следующая дверь. Ты ведь любишь цирк?

– А у меня есть выбор? – пошутила теперь я.

– Не особо, – улыбнулся Аксель, – к тому же, я ведь тебя приглашал в цирк, разве ты забыла?

– Ах да, Северный парк, музыкальная филармония, – пробормотала я.

– Училище, – поправил меня мой спутник.

– Училище, – согласилась я. – Столько всего произошло.

– Понимаю…, – господин Шимомото грустно взглянул на меня. – Обещаю, у тебя будет время отдохнуть. А пока мы зайдем в гостиницу, примем ванну, переоденемся и посмотрим представление. Затем у тебя будет вся ночь, чтобы выспаться и как следует отдохнуть.

Я кивнула.

Возле самой гостиницы был разбит небольшой японский садик, состоявший из нескольких сакур – их запах показался мне знакомым – тот самый цветочный аромат. Посередине садика – крошечный фонтанчик, струйкой бьющий из земли, и стекающий на круглые гладкие валуны.

Господин Шимомото приоткрыл дверь, приглашая войти. Звякнул колокольчик. Внутри было темно и тихо. Судя по обстановке и атмосфере, это был еще один коридор – преддверие, ведущий в один из иных миров.