Читать онлайн Тяжело больная книга бесплатно
Здание это трудно было найти в зарослях огромных ив, окружающих клинику по всему периметру. К главным воротам вела неприметная дорожка, выложенная старым булыжником, в местах уже разрушенным до основания.
Свет неяркого вечернего солнца проникал сквозь шторы в комнату, оставляя на предметах оранжевый цвет.
Адриан открыл глаза.
– Что вы чувствуете?
– Не знаю. Какое-то странное ощущение, будто меня вывернули наизнанку.
Мистер Хелоуин откинулся на спинку кресла.
– Ничего страшного не произошло. Наконец мне стали понятны причины ваших страхов. А зная причину, легче…
– А зная причину, легче лечить последствия,– вы это уже говорили, мистер Хелоуин.
– Вы очень внимательны, Адриан. Итак, вернёмся к нашей истории.
Мистер Хелоуин поправил сползшие на нос очки.
– Филемафобия могла появиться у вас лишь по одной причине.
– Какой же? Да не томите меня, мне же нужно как-то объяснить своё поведение девушке. Бедняжка, она слишком долго терпела. А это может выдержать не каждая женщина!
– Я вас прекрасно понимаю, и ваша девушка – поистине чуткий человек. Не каждая поймёт такое отклонение в поведении любимого мужчины.
– Так что же со мной?
– Причиной вашей фобии мог послужить случай, произошедший с вами в юном возрасте. Вы были совсем ребёнок и сразу такое… – он не договорил, от чего Адриан в волнении привстал с кушетки.
– Какое такое?
– Не волнуйтесь.
Доктор встал с места и уложил Адриана обратно.
– Вам было пять лет. В то лето вы гостили у своей тётки в летнем домике у моря.
– Да, всё это вам рассказывал я сам во время наших разговоров о моём детстве.
– Но в процессе работы мне удалось узнать подробности одного дня, который уже стёрся из вашей памяти.
– Вот как?
– В тот день в гости к вашей родственнице приехала её близкая подруга. Вы это помните?
– Смутно. Кажется, ей было уже под шестьдесят.
– Не столь важно, как она выглядела, и сколько ей было лет, важно её поведение.
– О, Господи. Что она со мной сделала? – волновался Адриан.
Он снова вскочил с кушетки и уставился на доктора.
– О нет, вы не правильно поняли меня. Простите, это моя вина. Ничего страшного не произошло.
– Тогда что? Давайте закончим с этим поскорее.
– Да, ещё раз прошу прощения. Итак, в тот день подруга вашей тётки, увидев вас – маленького хорошенького мальчика, не смогла удержаться от нахлынувшей на неё сентиментальности. Она подхватила вас и, прижав к себе, стала осыпать ваше лицо поцелуями.
– О, нет.
– Да. Вы не могли высвободиться из её объятий, и у вас развился страх, с которым мы теперь вынуждены бороться. Именно это мне и удалось узнать из сегодняшнего сеанса.
– Я это сам рассказал?
– Да. Возможно, в этом происшествии и кроется причина вашей фобии. Ваше подсознание вызывает события того дня и, следовательно, появляются все те неприятные ощущения, которые вы испытали в тот день.
– Именно поэтому меня начинает трясти, когда возникает ситуация, в которой неизбежен поцелуй.
– Вы неосознанно начинаете подготовку к защите от неизбежной паники. Вы чувствуете онемение и как следствие – отталкиваете партнёршу. Травмы и переживания, пережитые в детстве, не редко становятся причиной проблем во взрослой жизни. Ваш организм, предчувствуя панику, включает режим самообороны. Ваше сердцебиение усиливается, вы на время утрачиваете остроту слуха и испытываете затруднение дыхания. Я рад, что мы выяснили вашу проблему и разобрались в ситуации. Думаю, на сегодня достаточно, вы можете возвращаться в свою палату. Вы останетесь сегодня на ночь?
– Да, пожалуй. Меня страшно клонит в сон.
– Что же, я предупрежу сестру, отдыхайте.
Адриан поблагодарил доктора и отправился к себе в палату. Он прилёг на свою кровать, но никак не мог отвлечься от многочисленных мыслей. Он закрыл глаза, но в тот же момент в палату вошёл Дольф.
– Привет, старик. Ты сегодня остаешься?
– Да. Решил ночевать здесь. У меня сегодня праздник. Доктор Хелоуин разобрался в причине моей фобии.
– Вот как? И что же с тобой приключилось?
– Старая подруга моей тётки. Она зацеловала меня до полусмерти, когда мне было совсем немного лет.
– О, твоя травма страшнее, чем моя. Но теперь всё будет хорошо. Здесь каждый резко идёт на поправку после установления причины страха. Несколько дней в кабинете у миссис Трюпс и ты осчастливишь свою девушку. Она звонила тебе?
– Нет. Мне кажется, я её теряю. Телефоны Глории не отвечают, она избегает меня.
– Не отчаивайся, старик, всё наладится.
В этот момент они услышали странные звуки, доносившиеся из внутреннего дворика клиники. Адриан и Дольф выглянули в окно.
На скамейке сидел молодой человек и во всё горло выкрикивал ругательства.
– Новенький?
– Вчера привезли. У него трудный случай, – Дольф закурил.
– Что с ним?
– У него нозоку…Нет. Нозоке…Нозокомефобия, кажется, это называется именно так. Он боится больниц. И, как назло, у него обнаружили опухоль. Если в ближайшее время не проведут операцию, то парню конец.
– Но если он боится больниц, то как же его обследовали?
– Страх у него появился после обследования. Теперь он и на метр не подпускает к себе врачей.
– Что он делает?
– Он сказал, что войдёт в здание только в том случае, если все врачи снимут с себя халаты. Он здесь с утра.
– Как думаешь, сколько он продержится?
– Не знаю, этот тип упёртый.
– А это кто? Тоже новенький?
Адриан обратил внимание на худого лысого человека, одиноко сидевшего на ступеньках у входа в клинику.
– Лысый? Он странный. Говорят уже больше двух лет здесь. Изолофоб. Его враг – это одиночество. Он жутко не любит бывать один. Но кто из нас не страдает от этого врага?
На мгновение Адриан задержал взгляд на Дольфе. Ему показалось, что друг в своих мыслях находится где-то далеко. Дольф откинул голову назад и внимательно смотрел куда-то за горизонт.
– Я рассказывал, что мой отец до болезни работал в маленьком отеле в Рапалло? – наконец обратился он к Адриану.
– Нет.
– К тому времени мы с матерью уже жили отдельно от него, но я часто приезжал к отцу в гости. Я обожал приходить с ним на работу. Из окон отеля открывался потрясающий вид на залив Тигуллио. Более спокойного места я не знаю, но, возможно, это лишь особенность детской памяти.
До сих пор помню свой маленький стульчик, сидя на котором рассматривал посетителей отеля. Столько разных лиц проходило за день мимо нас с отцом. Дамы в шляпах с широкими полями, мужчины в элегантных костюмах, лёгкие цветные платки и загорелая кожа официантов. Всё кругом сияло от свежих цветов.
Но больше всего я любил библиотеку своего отца.
– У него была своя библиотека?
– Да. Она находилась там же – в отеле. Иностранцы берут с собой в поездки книги и журналы на родном языке. Уезжая, они часто оставляют их на полочках в ванных комнатах, на прикроватных тумбочках и на обеденных столах. Отцу было жалко выбрасывать эти сокровища – он всегда очень уважительно относился к книгам. Так в скором времени у него набралось приличное количество книг на различных языках. По ним можно было изучать географию туристов, посещавших отель. Отец отвёл для книг сначала небольшой уголок в своём столе, но после того, как книгами заинтересовался хозяин отеля, для библиотеки отвели маленькую комнатку в конце холла. Даже сейчас помню тот запах бумаги, который чувствовался уже на входе.
– У тебя было хорошее детство.
Адриан вздохнул и присел на диван для гостей. Дольф закрыл окно и подошёл к своему столу.
– Иногда мне кажется, что я повторяю жизнь отца. Та же работа, то же хобби.
Он извлёк из ящика тонкую тетрадь с надписью на французском языке.
– Здесь как в отеле отца, только литература специфическая.
Он протянул тетрадь Адриану.
– Взгляни, это французский? Я с детства не слышал этот язык.
Адриан взял в руки тетрадь и провёл по обложке пальцами.
– Да, здесь написано "La joie de vivre".
– И что это значит?
– "Радость жизни". Это чей-то дневник?
– Скорее всего. Думаю, его забыл пациент, некогда находившийся на лечении в нашей клинике.
– Думаешь, стоит это читать?
– Как хочешь, возможно, для того человека дневник стал чем-то вроде терапии?
– В любом случае, название настраивает на положительный лад.
– Сколько уже времени?
– Пора ложиться. Скоро обход.
Адриан лёг на свою кровать и поджал под себя ноги. В этот момент в их палату постучали.
– Кто? – спросил Дольф, укладываясь на своё место.
В дверь просунулась седая голова.
– Я в последний раз.
– Мистер Трэггис, вчерашней ночью вы говорили то же самое, – недовольно сказал Адриан.
– Ну, пожалуйста! – умолял старик.
– Миссис Трюпс уже делала нам замечание. Её терапия проходит впустую. Вам же купили ночник!
– Но от него совсем мало света. Мне страшно.
– Вы нас подставляете!
Старик выглядел совсем жалко.
– Ну ладно, сегодня в последний раз!
Седая голова мелькнула белым пятном в темноте комнаты и скрылась под одеялом на диване для гостей.
– Завтра у меня, наконец, появится сосед. Миссис Трюпс решила поселить вместе со мной чудака, который боится пустых комнат. Та ещё получится парочка.
Старик усмехнулся и заснул так быстро, как это умеют делать только пожилые люди. А Адриан ещё долго лежал и размышлял над причиной того, почему мистер Трэггис, дожив до семидесяти лет, так и не смог избавиться от страха темноты.
***
Эшли опаздывала уже на пять минут. Это было немыслимо, чтобы из-за сломавшегося фена, она пропустила встречу с Ним. Она быстро собрала в сумку все нужные вещи – маленькую компактную пудру, блеск для губ, расчёску-раскладушку, мятные конфеты, записную книжку, авторучку, диктофон и маленький флакон духов.
Она выбежала из дома, на ходу борясь с застёжками на босоножках. Затем обогнула дом и пошла в направлении парка. Выйдя на хорошо знакомую улицу, она всё ещё находилась в беспокойном состоянии. Но когда вдалеке показался хорошо знакомый силуэт, она широко улыбнулась и, успокоившись, пошла дальше. Поравнявшись с мужчиной, она взмахнула ресницами и подняла на него глаза.
Они снова прошли мимо друг друга.
Каждый день Эшли ждала встречи с Ним, и каждый раз её сердце замирало, когда она встречала его на отрезке дороги между второй скамейкой с отсутствующей перекладиной на спинке и уличным фонарем с перегоревшей лампочкой. Для неё этот отрезок был самым приятным по дороге на работу. Она точно знала, что когда-нибудь он всё же решится познакомиться с ней. Ведь по её глубочайшему убеждению, первый шаг – это всё же прерогатива мужчины. Она ждала. Ждала долгих два месяца, с тех самых пор, как впервые увидела Его, она ждала и продолжала надеяться, что в один прекрасный день он все же… Он решится.
***
Проснувшись рано утром, Адриан увидел, что остался в палате совершенно один. Дольф уже ушёл на терапию, а мистер Трэггис вернулся в свою комнату. Адриан любил эти часы утренней тишины. Вся клиника только начинала просыпаться и по коридорам, то и дело, были слышны неторопливые шаги персонала.
Адриан медленно собрал свою сумку и вышел из палаты. Спустившись по узкой лестнице на первый этаж, он прошёл в главные двери и оказался на улице. Проходя мимо дворика клиники, где в это время уже успели распуститься цветы петунии, Адриан увидел, что скамейка, на которой вчера сидел новый пациент, пуста. Тут же он встретил миссис Трюпс, в серой блузке и чёрной юбке до колен.
– Добрый день! – поздоровался с ней Адриан,– Вам очень идёт этот цвет. Неужели всё ради нового пациента?
– Добрый день, Адриан,– она поправила старомодные очки.– Да, главный врач разрешил пойти на уступки. Всё-таки спокойствие пациента для нас важнее заведённого порядка.
Она мило улыбнулась и скрылась за дверьми клиники.
Адриан добрался домой на такси, быстро приняв душ и переодевшись, он отправился на работу.
***
Изолофоб подошёл к миссис Трюпс и шепнул ей что-то на ухо. Бедная женщина, собравшись с духом, ласково предложила ему ночевать следующую ночь в общем зале, и тут же пообещала, что с новой недели у него появится сосед по палате.
***
В офисе редакции уже кипела жизнь. Адриан быстро прошмыгнул на своё рабочее место и, перегнувшись через низкую стеклянную перегородку, отделявшую его от подруги, поздоровался за руку с Эшли.
– Как жизнь? – обратилась она к нему, оторвав взгляд от монитора компьютера.
– Отлично. Ты чувствуешь уже весну?
– Что?
– Услышал эту песню в такси. Там были такие странные слова…
– Ты ночевал в клинике?
– Да.
– Думаю, это пустая трата времени, поцелуй меня, Адриан?
– Эшли, твои шутки уже потеряли актуальность. Надеюсь со временем, ты научишься понимать слабости своих друзей.
Адриан занял своё место и нажал белую кнопку на системном блоке компьютера.
Знакомы они были целую вечность. Адриан придирался к словам Эшли и говорил, что вечность не может быть целой, так как не имеет ни начала, ни конца. Кроме того, вечностью Эл называла пять лет учёбы на факультете журналистики и четыре года после учёбы. Получалось, что целая вечность в понятии Эшли – это девять лет.
«Человек на пять» – так Эшли называла Адриана. За что бы он ни брался, всё должно быть сделано на пять. Начиная от забитого гвоздя и заканчивая защитой дипломной работы. В принципе, она считала его чудесным парнем, если бы ни эта странность. О его болезни она узнала совершенно случайно, когда, прощаясь с ним после ужина, хотела поцеловать.
Адриан резко отстранился от неё, чем вызвал недоумение Эшли. Она пришла в замешательство и сослалась на то, что за ужином злоупотребляла луковыми колечками во фритюре. Тогда он ей так ничего и не объяснил, но пришло время, и он искренне рассказал обо всём подруге. Эта его болезнь показалась ей надуманной, и в течение их дружбы Адриан не раз подвергался циничным шуткам со стороны Эшли.
– Эл, ты думаешь, я единственный, кого мучают страхи? В нашей клинике на данный момент проходят лечение сто тридцать три пациента с различными диагнозами. Я как раз вчера разговаривал с главным врачом. Кто-то просто устал от работы – вследствие чего заработал лёгкую депрессию, кого-то страхи преследуют с детства, обретая со временем совсем не шуточные формы.
– Я всё понимаю, временами мне кажется, что и я не совсем здорова. Но такого рода страхи, как у тебя… ты извини, но это уж слишком экстравагантно. Кстати, не плохая вышла бы статья для моей колонки. Но я не смеюсь над тобой, просто удивляюсь, чего только люди не придумают себе. Ведь всё это является чистой воды вымыслом самого человека.
– Эшли, даже у тебя есть страх. Правда, он не такой оригинальный как мой…
Адриан замолчал, предоставив тем самым Эшли время понять, к чему он клонит.
Наконец, смысл слов дошёл до Эшли.
– Что ты хочешь сказать? У меня нет никаких страхов.
– Неужели, а как насчёт страха знакомства?
– Знакомства? Но я не боюсь знакомств!
– А как же ОН? Твой мужчина – мечта?
– Это другое дело.
Эшли стала усердно втягивать в себя апельсиновый сок через узкую соломинку, чтобы скрыть своё замешательство.
– Ты сама себя обманываешь.
– Ничуть.
– Брось, Эл! Ты уже второй месяц проходишь мимо него, и всё на что тебя хватает, это лишь бросить на него короткий скромный взгляд!
– Я больше ничего никогда тебе не расскажу!
– От чего ты сейчас бежишь? Тебе просто обидно, что мои слова попали в точку. Ты убедилась, что не только у меня есть проблемы. Страхи свойственны всем. Просто у меня более запущенный случай, который перешёл в фобию. И то не по моей вине. Я не сразу распознал опасность. Как твой лучший друг,– а я надеюсь, я им ещё остался для тебя,– я советую тебе посмотреть страху в глаза.
– Что ты имеешь в виду?
– Познакомься с ним.
– Нет. Это исключено.
– Но почему? Что ты потеряешь?
– Возможно мечту?
Адриан понимающе посмотрел на подругу.
***
Миссис Трюпс вела приём своего самого сложного пациента. Она уложила его на кушетку и, надев на кончик носа очки, задавала ему разные вопросы.
– Что вы чувствуете в такие минуты?
– Панику. Мне хочется раствориться в воздухе или стать невидимкой. Я как ребёнок стал мечтать о таких вещах. Тогда моя жизнь была бы значительно легче.
– Вы должны научиться справляться с паникой. Вы ходите на технику дыхания к мистеру Чи?
– Да, но занятия не особо помогают мне. В такие минуты я забываю обо всём на свете. Моё сердце готово выпрыгнуть из груди. Несколько раз я просто срывался с места и бежал до тех пор, пока не начинал задыхаться. Мне всё кажется, что меня настигнет опасность. Я так явно слышу выстрел.
– Дольф, всё это лишь фантазия вашего мозга, обусловленная некогда грозящей вам опасностью. Но теперь вы в безопасности. Закрывайте глаза, пора начинать сеанс гипнотерапии.
***
Мистер Трэггис нервно ворочался всю ночь, а когда открыл глаза, в палате никого не было. Он резко подскочил с постели и, настежь распахнув дверь, бросился к знакомой двери. Он тихо постучал и, услышав недовольства Дольфа, скрылся в палате своего спасителя.