Читать онлайн Осколки зачарованных клинков бесплатно

Глава 1. Человек без имени

Призрак избегал света.

Мужчина в чёрном плаще крался в тенях зданий, ловко прошмыгивал из одного темного пятна в другое, не поднимая ни малейшего шума.

Город дремал под плотным и ярким лунным светом. Следовало бы ненадолго остановиться, замереть, прервать суету и насладиться чарующим моментом. Когда-нибудь – обязательно, но только не сейчас, ведь его ждала работа.

Наёмник тихо выругался, когда на одном из перекрёстков он едва не напоролся на стражника. Тот резко поднял сонную голову, огляделся и вернулся ко сну, обвинив в переполохе пробежавшую рядом крысу.

Продолжая свой путь сквозь тени, Призрак смотрел по сторонам, награждая редких прохожих заметными только ему гневными взглядами, одаривал лужи жуткой улыбкой и облизывал тонкие пересохшие губы, пока наблюдал за собственным отражением в окнах спящих домов: бледная кожа была светлее мрамора в лунном свете, янтарные глаза страшно поблескивали в темноте, когда ночные лучи касались их, пробившись сквозь спадающие на лоб чёрные волосы.

Он прокрался на улицу Висельников, нырнул в очередную тень, но слишком поспешно. Наёмник ещё не привык к своей скорости.

В этот раз стражник не успел ничего заметить, но успел кое-кто другой – в дальнем конце переулка стоял солдат, не брезгающий справлять нужду на стену трактира. Он как раз заканчивал натягивать портки, когда заметил тёмную фигуру. Пошатываясь, солдат медленно направился в сторону незнакомца, щуря маленькие пьяные глазки.

«Жалкое ничтожество!» – подумал Призрак и поцокал языком.

Он уже решил, что будет делать.

Наёмник не был общителен, разве что изредка на него находило, когда он кого-нибудь пытал или допрашивал. Этот случай точно не являлся исключением. Призрак решил воспользоваться своим самым излюбленным приветствием.

Из ножен во мраке выскользнуло лезвие; чёрное, оно казалось темнее самой ночи, а острие было смертоноснее зубов ксиров – проверенный факт. Посмотрев в сторону бедолаги, который шёл прямо на него, наёмник облизнулся.

Призрак Оранкира изголодался по насилию.

«Ты никого не должен убивать».

Слова эхом отдались у него в голове. Заказчик был весьма убедителен в своей просьбе.

Тени его забери!

Призрак пошёл на солдата, но из двери трактира показался новый незваный гость. Он осмотрелся и быстрым шагом направился в ту же сторону, что и первая жертва.

Тем хуже для него. Нестерпимая боль – удел трезвых.

При этой мысли губы наёмника скривились в противной улыбке, от которой любого человека передёрнуло бы, и холодная цепь мурашек больше не дала бы ему спать по ночам. Но этим двоим повезло, они не успеют почувствовать ничего подобного перед смертью.

«Ты никого не должен убивать».

Призрак одним ловким движением опрокинул пьяницу на землю и ударил рукоятью кинжала точно в висок. Тот не успел даже булькнуть. Второй продолжил идти вперёд, выкрикивая имя своего друга. Его он так и не нашёл, зато обрёл нового – кирпичная стена приняла его в свои объятья, и он в качестве подарка оставил ей недавно вкрученный зуб.

Не убил. Лучше так, чем потом оправдываться и скулить как дворняга у ног хозяина. Призрак решил продолжить прогулку иным путём. Он осмотрелся, нашёл лестницу неподалёку и полез наверх.

Чудесная вещь – крыши. Для кого-то это заслон от дождя и другой непогоды, а для некоторых – тайный способ перемещаться, не попадаясь на глаза. Злобно посматривая вниз на редких прохожих, он достиг центральной площади, откуда открывался прекрасный вид на все главные достопримечательности и улицы города Оранкир.

Прыгая по домам на левой стороне улицы, Призрак добрался до храма богини Нэлон. Мраморные стены здания завораживающе блестели в игре лунного света. Внутрь он никогда не заходил, Призраку Оранкира была чужда любая религия.

Наёмник ступил на черепицу и проскользнул вниз, спрыгнул на один из балконов, а с него – на высокий мост, соединявший личные владения градоначальника, разбросанные по городу, точно кучки дерьма. Перебравшись на другую сторону улицы, Призрак продолжил продвигаться вперёд.

По правой стороне располагалась академия наук – самая большая во всей Лира́и. В ней когда-то Призрак провёл очень много времени, изучая различные письмена и свитки.

Впереди, на улице Падшего бога, стоял огромный дворец. Он возвышался над всеми другими зданиями, сверкая драгоценными камнями на роскошных куполах. До ворот оставалось всего ничего, но не туда торопился наёмник в чёрном плаще.

Продолжая путешествовать над головами людей, он словно плыл в тенях, с невероятной лёгкостью и быстротой перелетал большие расстояния и беззвучно приземлялся на черепицу. Подобное проворство поражало воображение.

Наёмник посмотрел в небо. Он любил разглядывать огромное ночное светило, что было в два раза больше солнца. Его голубой свет порой согревал намного лучше, хоть и светил вполовину слабее, но делал это куда приятнее и не выжигал глаза.

В конце концов, Призрак добрался до своей конечной цели – особняка Пилония. Гултарский мерзавец обогатился на чужом горе, а потом тихонько замуровался в своих четырёх стенах, будто дракон в пещере. Призрак с радостью разобрался бы с ним и без заказа.

Как и ожидалось, дом был хорошо защищён: толстые высокие стены исписаны крифтами1. Энергия сияла в словах, словно сотня маленьких светлячков. Подобная мера предосторожности вызывала у наёмника отвращение. Эти символы портили великолепный красный цвет кирпича и мешали заходить в гости, когда парадная дверь на замке.

Качественно нарисованные и заряженные элримом крифты считались высшей защитой, какую только мог позволить себе состоятельный гражданин Оранкира. Что может быть лучше испепеляющих всё живое рисунков?

Призрак сбросил мешок и, достав маленький светящийся куб, бросил его к стене. Тот упал в невысокую траву, что небольшими пучками росла у основания, и энергия засияла между ним и крифтами сине-голубым мерцанием.

Будь этот свет чёрно-оранжевым, а Призрак – опрометчиво близко, мог бы уже отправиться к Най’Ри в тень, испустив последний вздох.

Заказчик предоставил всё необходимое, и Призраку не терпелось приступить к делу. Чтобы не умереть в мгновение ока, всего-навсего нужно использовать ту же энергию, что питает письмена.

Призрак снова запустил руку в сумку и, достав обувку, натянул высокие сапоги на голые ноги. Стальная подошва блеснула белым в свете луны, стала испускать сине-голубое свечение, резонируя с элримом в кубах, оставшихся в мешке.

Наёмник достал крюк-кошку, проверил её, понюхал и удовлетворённо кивнул. Взвалив мешок обратно на спину, он спустил курок. Верёвка с тихим жужжанием перелетела стену и зацепилась за дерево. Руки плотно обхватили её, и та приятно заскрипела от натяжения. Ноги ступили на стену и пошли вверх, к луне. Яркий свет из-под сапог озарял всю улицу, рискуя привлечь внимание.

Призрак достиг вершины стены, перезарядил своё устройство и вернул обратно в мешок, пока падал вниз.

Первая преграда позади.

На другой стороне Призрак тихонько засеменил прямиком к нужному балкону, пока не послышались голоса. Видимо, не все стражники решили охранять ворота. Призрак нырнул за ближайшее толстое дерево и выглянул из-за ствола.

– Ты не думаешь, что я слишком хорош для неё? – стражник поднёс к губам бутыль и сделал пару глотков, не сбавляя шаг. Правая рука вяло опустилась вниз, а левая небрежно скользнула по жидкости, смочившую густые усы.

– Это точно! – отозвался его напарник, шагавший подле. – Она тебя не заслуживает! Забудь!

– А вот возьму и забуду! – парень возбуждённо воззрился на друга и споткнулся о камень.

Его лицо впечаталось в грязевую жижу. Бутылка вылетела из рук и с глухим шлепком упала в небольшой пруд. Второй стражник посмотрел на барахтающееся тело приятеля и звонко рассмеялся. Упавший охранник поднялся, отряхнул свой кожаный доспех и умылся прямо в пруду. Бутылку он не тронул, она так и осталась плавать на поверхности, меняя цвет воды, окрашивая её бархатно-лиловым.

– Эта ведьма прямо как этот треклятый камень! – прошипел он. – Только и может, что окунуть мужчину в грязь!

– Верно! Верно!

Стражники медленно прошли мимо Призрака и повернули за угол дома, открыв наёмнику дальнейший путь. В одно мгновение он забрался на балкон второго этажа и подкрался к двери.

Как и ожидалось, крифты сделали и на замке.

Призрак достал один из трёх дэридовых кубов, поднёс к замку и зашептал на древнем наречии. Тихий и грубый напев требовал немалых усилий: гул заставлял горло гореть, руку пронзала колючая боль до тех пор, пока рисунки не исчезли, а замок не перестал испускать бледный свет.

Невероятно мощная энергия для такого маленького кубика.

Призрак ухмыльнулся.

Он мог бы воспользоваться этой драгоценностью и сбежать, снова скрыться и делать, что теням угодно, а им, помнится, угодно многое. Однако, что для них не делай, за услуги они не платят, а деньги, как известно, очень нужная штука. Ко всему прочему, Призрак Оранкира должен сдержать своё слово. Он всегда умел выполнять свои обещания, особенно когда его заставляли. Приоткрыв балконную дверь, Призрак проник внутрь.

Вокруг царила кромешная тьма. Все свечи давно погашены, едва уловимые ароматы мускуса и воска щекотали ноздри. Призрак, не убирая инструмента из рук, освещал им помещение, в которое попал: гладкие каменные стены отражали свет, распространяя его вглубь коридора и высвечивая двери и картины. Потолок изящно стилизовали под времена Первого Сияния. Прямо под ним переливались красным завитые стальные прутья, точно пламенные вихри.

Картины того же времени поражали воображение. Призрак не являлся рьяным поклонником искусства, но сцены насилия будоражили и грели кровь.

Прекрасный бурый ковёр пролегал вдоль всего коридора. Ноги утопали в ворсе, словно в густой траве с мягкой почвой. Спасибо Пилонию, что заботится о своих гостях. Изучив двери, он направился туда, где, по описанию заказчика, должен храниться аникум.

Этот дурень, Пилоний, закупался всем, до чего доставали руки. Без разбору хватал всё самое дорогое, даже с чёрного рынка. Большая ошибка.

В полученном задании Призрака интересовало только одно: почему нельзя вместе с аникумом забрать и жизнь? Почему нельзя покарать глупца за его тупость? На эти вопросы он надеялся получить ответ по завершении работы. Надеялся, но не рассчитывал.

Нужный коридор располагался в западном крыле. Здесь не было ковра, но даже так ноги наёмника едва касались пола. Со стороны могло показаться, что он парил над поверхностью. Пройдя до нужной двери, Призрак отпер её отмычкой и скользнул внутрь. Множество сокровищ едва не ослепило его, отразив свет куба прямо в глаза.

В комнате валялись как оружие, так и свитки, вперемешку с множеством других самых разных предметов, о предназначении которых приходилось лишь догадываться. Пилоний ещё не успел как следует тут прибраться.

«Можешь взять себе что хочешь, но шкатулка моя».

При воспоминании об этом грубом голосе у Призрака холодели пятки.

Он облизнулся, предвкушая свою награду. Тщательно изучив каждый уголок, наёмник нашёл шкатулку в захламлённом дальнем углу, бережно поднял её и положил в сумку.

Ещё раз обойдя комнату, он нашёл и то, что хотел для себя. Призрак открыл один из ящиков и взял в руки чёрный мешочек, тускло светящийся голубым. Он отряхнул его от пыли, достал всё своё барахло и переложил в новое хранилище вещей. Наёмник, хоть и знал особенность этого аникума, всё равно удивлённо вскинул брови, когда всё уместилось в мешочек размером не больше ладони.

Призрак сидел на корточках и широко улыбался. Не каждый день подвернётся такое лёгкое дельце с такой ценной наградой. Задание уже практически выполнено. Будь время, Призрак мог бы уместить в своё новое приобретение чуть ли не все сокровища комнаты.

К сожалению, подобной затее не суждено было сбыться.

Злобный рык в пяти шагах позади выбил из наёмника надежду на лёгкий финал. Обычно он не испугался бы и не растерялся, но звук за спиной принадлежал вовсе не собаке – он исходил от печально известного миирума. Призрак медленно повернул голову и в падающем из окна лунном свете увидел тварь, стоявшую в проходе: густой мех на шести лапах отливал чернильным блеском. Смоляной оттенок светлел от ног к туловищу, а оттуда к голове, меняясь от тёмного к светло-серому. Головой существо напоминало пантеру, но частые чешуйки между клочками шерсти уродовали его, точно того насильно смешали со змеёй. Два ряда острых зубов клацали в ночи, звук капающей на пол слюны приводил в ужас, а блеск кровавых глаз лишал рассудка.

Тварь за уздечку держал Пилоний собственной персоной.

Прошло два удара сердца, прежде чем Призрак пришёл в себя. Подобрав мешочек и бросив старую сумку, он медленно начал отступать.

– Куда-то торопишься? – богатей язвительно улыбался, натягивая свои неподъёмные щёки к глазам.

Его вид вызывал тошноту: толстая туша выглядела больше огромного миирума, которого Пилоний держал подле себя. Одежда же, явно сшитая не по размеру, держалась на честном слове. Пуговицы сюртука норовили вот-вот оторваться от напряжения, но толстяка это совершенно не волновало.

– Сколько ты отдал за дрессированного миирума? – спросил Призрак.

Пилоний расхохотался во весь голос. Тварь на поводке нетерпеливо вырывалась, но хозяину каким-то чудом удавалось удерживать её на месте.

– Восемь ригониевых кубов, мертвец, – он поднял руки и показал неимоверно толстые пальцы. – Жалкая цена за такой качественный товар!

Тварь продолжала рычать и дёргаться.

– Ты спятил, – прошипел Призрак.

– Не скажи, – Пилоний подтянул миирума к себе и погладил по голове. – Сделка окупилась, когда он живьём проглотил одного бедолагу на прошлой неделе.

Шерсть и редкие чешуйки на лапах зверя двигалась, словно живые. Едва заметная чёрная дымка, окутывавшая тело, дрожала, волнами расходясь по ногам и спине, вздрагивала и снова усмирялась.

– Он и тебя не побрезгует сожрать, – пообещал Призрак.

Пилоний пожал плечами.

– Они не едят жирное.

Призрак решил не дожидаться, пока хозяин велит твари съесть ещё одного неприглашённого гостя, повернулся боком к окну, оттолкнулся от пола и выбил стекло, провалившись вниз.

Забери ублюдка тени!

Призрак надеялся выиграть несколько мгновений, чтобы успеть выхватить из-за спины оружие, но времени оказалось недостаточно. Монстр моментально вылетел вслед за своей жертвой. Три удара сердца – и оба уже лежали на земле. Призрак успел вложить свой крюк-кошку твари в пасть, а та яростно пыталась сжать челюсти и искромсать зубами незваного гостя в кровавую кашицу.

Наёмнику совершенно не хотелось этого, поскольку он считал кашу крайне невкусной.

– Я смотрю, тебе нужна помощь?

– Сдалась мне твоя помощь! – прошипел Призрак. – Мы договаривались!

– Знаю, знаю, – голос звучал где-то совсем рядом. – Но ведь положение критическое, разве нет?

Борьба продолжалась, а массивные челюсти чудовища уже пустили трещины по всему корпусу устройства. Слюни миирума водопадом падали с губ, попадали прямо на лицо Призрака и скатывались в уши, заглушая свирепый рык.

Наёмник ворочался, брыкался, но тварь надёжно держала его, не выпуская из цепких объятий. Пару раз Призраку удалось сбросить с себя одну из лап, но та тут же возвращалась, заодно украшая плечи жертвы парой новых ран от когтей.

Призрак напряг ноги и одним сильным толчком сумел опрокинуть тварь набок, после чего вскочил и побежал. Верёвки для возвращения больше не было, на балкон забраться не оставалось времени, да и в догонялки с таким чудищем не поиграешь. К тому же стражники уже подбегали на шум. Если и выбираться, то только когда миирум не станет препятствовать. С людьми проблем не будет.

Призрак потянулся за запасной крюк-кошкой, но промедлил. Одна секунда – это слишком много, когда имеешь дело с созданием из локрита.

Миирум мгновенно поднялся на ноги, чтобы повторить свой прыжок. Припав к земле, он оттолкнулся с такой силой, будто его туша вовсе ничего не весила. Чудовище врезалось лапой в хрупкое тело Призрака, отчего тот пролетел половину сада и с хрустом врезался в дерево.

Глаза заволокло белой пеленой, голос боли оглушительно рокотал в голове и пульсировал в затылке, по шее заструилась кровь, а мокрая рубашка противно прилипла к спине.

– Здоровенная попалась, – к нему снова обратился знакомый голос. – Как думаешь, локтей шесть, не меньше? А какие зубы! Клянусь сумраком, да с такими зубами я бы и сам походил! Да-да!

Миирум издал злобный рык и направился в сторону истекавшего кровью наёмника.

– Ну давай помогу, самую малость!

– Валяй, – безразлично ответил раненый.

Призрак посмотрел вниз. Тень, исходившая от него, начала меняться. Вот она стала длиннее и шире, вот на месте головы на земле появились самые настоящие глаза жёлто-оранжевого цвета, и улыбка, зловещая и радостная.

Тень дерева взращивала мрак, пока тот не приобрёл форму огромного плоского существа. Оно отлипло от земли и встало. Чёрное переливающееся тьмой создание вымахало не меньше восьми локтей в высоту, руки размером и толщиной с вёсла угрожающе нависли над миирумом, и тот неохотно, продолжая рычать, начал отступать.

Через мгновение зверюга рухнула на землю. В глазах блеснул испуг, челюсти плотно сжались.

Ещё один удар сердца, и тень разорвала миирума пополам. Все внутренности вывалились наружу и оросили землю локритом чёрно-оранжевого цвета. Тень не остановилась, она продолжила рвать монстра на куски, которые становились меньше и меньше, а тёмная лужа подступала всё ближе к Призраку, пока не коснулась его сапога, слетевшего с ноги.

Стражники уже были совсем рядом.

Наёмник встал и ощупал себя. Как выяснилось, отделался он лёгким головокружением и парой царапин. Сила тени снова уберегла его от серьёзных увечий. Призрак уже давно перестал удивляться, однако на его памяти никому ещё не удавалось выжить в схватке с шестилапым миирумом один на один.

Правда, он и не был один.

Чтобы вернуться, крюк-кошка не понадобилась. Тень перенесла Призрака через преграду, уменьшилась и снова стала прежней, такой, какой она и должна быть, когда отбрасывается луной на холодную землю.

К счастью, стража не успела увидеть ни его, ни Крага.

Почему заказчик не предупредил о локритовой псине? Он наверняка знал о ней и промолчал…

– Ты снова мне должен, – напомнила тень, – но, так и быть, в этот раз без процентов. Мне понравилось рвать ту дрянь на куски.

Наёмнику послышалось, как кто-то облизнулся.

– И на том спасибо, – Призрак злобно покосился на собственную тень.

– Северная караульная будет в самый раз в качестве платы.

Стон не то боли, не то разочарования вырвался из раненых губ. От напряжения заскрипели зубы.

– Может не надо, Краг?

– Надо, надо.

Призрак знал, к чему это приведёт. Снова придётся отсиживать неделю в темнице, только потому что Крагу захотелось побаловаться с забралами шлемов на головах рыцарей и пощекотать их под латами, и совершенно неважно, что человек перед ними, такой же как они, из плоти и крови, ну никак не мог вытворить нечто подобное.

– Если ты продолжишь меня веселить, – протянул Краг, – возможно, я верну тебе твоё имя, если хорошо попросишь…

Где-то из-за стены послышался вопль Пилония. Призрак фыркнул, найдя в себе силы улыбнуться. В конце концов, задание он выполнил.

– Плевать, Краг. Помни уговор, иначе тебе придется отдать моё имя и так.

Глава 2. Вестники бед

Зана встала раньше обычного, что совершенно не входило в её планы на день – спать до обеда. «Лекарство» назначил врач, и девушка в кои-то веки согласилась на такое лечение, однако «процедуру ничегонеделания» пришлось прервать довольно скоро.

Зана закрепила тёмные длинные волосы сабикровой заколкой и оделась в любимый наряд: полоса лазурной плотной ткани закрывала шею – ходить с оголённой считалось непристойным, всё равно, что вовсе голой, – бирюзовое платье доставало до лодыжек, небольшое декольте подчёркивало изящную грудь. Края ткани окантовали сабикровыми нитями, которые то поднимались, то опускались, рисуя узоры, напоминающие густые леса Рошкира.

Подхватив из шкатулки церемониальное ожерелье, Зана надела его поверх закрывающей шею ткани и прошла на веранду. Девушка уселась на скамью своей оранжереи, что случалось крайне редко, но сегодня был особый день, и она могла позволить себе немного вольности.

Слуги пололи грядки и поливали цветы. В этом душном замке практически всё принадлежало ей, но не так много было того, что приносило бы хоть какое-то удовольствие. К сожалению, в затхлом воздухе дворца приходилось проводить большую часть времени, работа выжимала из девушки все её силы и отнимала каждую крупицу свободного времени. Можно сказать, до совета лекаря девушка успела позабыть значение слова «свобода».

Вдохнув запах векротравника, она откинулась на спинку скамьи и широко улыбнулась. Пятнисто-оранжевые лепестки распускались необыкновенно красиво в тёплое время года и испускали дурманящий аромат, схожий со сладким персиком и кислым грейпфрутом.

Ей так не хватало этой свежести… и потому она не переставала улыбаться. Стены дворца снова показались тюрьмой, в которую её упекли на долгие годы без шанса на амнистию.

Слуга поднёс яблоко. Свежее и спелое, оно блестело на солнце от утренней росы. Кожура сочно-зелёного цвета будоражила аппетит, наполняла рот слюной. Зана с благодарностью кивнула и приступила к утренней трапезе.

Окончательно прогнав сон, девушка вернулась в комнату и посмотрела в зеркало: небольшие глаза небесного цвета казались почти прозрачными, ровные аккуратные брови, редкие веснушки обрамляли овальное лицо.

На груди покоилось ожерелье. Оно то поднималось, то опускалось в ритме дыхания, подхватывая свет свечей в затемнённой шторами комнате. Дюжины небольших драгоценных камней сияли фиолетовыми брызгами и переливались, точно волны в беспокойном море. Зана насупилась от мысли, что придётся носить эту побрякушку целый день, но не только это занимало её.

Письмо недельной давности предупреждало о личном визите Горинира – основателя Союза трёх государств, Варланты, Тикстры и Скрафии, дабы обсудить политические дела. Все прошедшие дни мысли об этом вызывали у Заны лёгкое головокружение. Она ещё раз посмотрела в зеркало и заметила, как строит страдальческую гримасу.

В комнату громко постучали:

– Зана, они вот-вот будут здесь!

От неожиданности Зана резко обернулась и едва удержалась на ногах, ухватившись за раковину и чуть не задев лбом дверной косяк. Ещё немного, и могло случиться непоправимое. Зана боялась не столько боли, сколько всеобщего внимания к своему синяку: она и так с трудом переносила мужские пытливые взгляды – сразу возникало желание кому-нибудь врезать.

Девушка снова посмотрелась в зеркало и с трудом подавила тягу сорвать с себя ожерелье.

– Уже иду! – ответила она и направилась к выходу.

Зана отворила дверь и попала в широкий коридор из чистого белого камня. Потолок возвышался над ней, как небесная твердь, под него точно можно было бы поставить городской дом со шпилем. Изображения на нём были столь отдалены от зрителя, практически неразличимы, что невольно приходилось щуриться при взгляде вверх. Огромные окна пропускали уйму света, озаряя ковёр и стоящего на нём человека: немного сгорбившийся от старости, но всё ещё внушающий уважение строгим облачением и не менее строгим лицом. Бледный лик слуги пересекало множество морщин, иссохшие губы сжимались в трубочку, глаза, похожие на чёрные бусины, внимательно оглядывали стоящую перед ним девушку.

При виде Заны лицо старика смягчилось.

– Как вам спалось, илтеа?

– Я ведь просила не обращаться ко мне так, – Зана наклонилась и прищурилась, рассматривая старика. – У меня всё хорошо, Флар, благодарю. Как твои уши? Перестали болеть?

– Каждый раз слышать ваш бархатный голос – вот моё единственное лекарство.

– Ой, да брось! – Зана смущённо прикрыла лицо длинным рукавом. – Не делай так больше, прошу тебя!

Старик довольно хихикнул.

– Пойдёмте скорее, иначе появятся ещё одни уши, которые тоже придётся лечить, в наказание за наше опоздание.

Путешествие по древнему дворцу тянулось как… как время. Что-что, а оно действительно умело растягиваться назло Зане. Пока она и Флар трусили по коридорам, девушка в тысячный раз рассматривала картины и пейзажи в широких окнах.

С утра погода успела резко перемениться: густой лес шатался и ревел от налетевшего ветра, трава в саду тряслась под яростными порывами, а каменный мальчик в фонтане, играющий на свирели, потерял свою водную мелодию – та тонкой струйкой убегала от него по ветру вдаль и ввысь, прямиком в город, что расстилался у подножия холма. Несмотря на размер, Харионт лежал как на ладони – такой же красивый, как и его дворец.

«Такой же старый и такой же скучный», – подобные мысли побуждали Зану заполнять лёгкие воздухом и шумно гнать его обратно через ноздри. Девушка смотрела на разбушевавшуюся стихию, и в груди что-то крепко сжималось, стискивалось, затрудняя дыхание.

У неё засосало под ложечкой.

«Ох, не к добру это!»

Наконец, спутники добрались до главного входа, где послов ожидала вся прислуга, но сами гости всё ещё не явились.

Огромный зал всегда внушал трепет и почтение. Бело-чёрные ступеньки начинали свой путь у стен и заканчивали его на верхнем этаже.

«Грация симметрии во всей красе.»

Каждая лестница огибала свою колонну, украшенную тончайшей резьбой. Стена на втором этаже, отделанная великолепной мозаикой, вызывала в памяти керийские легенды. Люстра под потолком сверкала роскошью. Может, она сумеет отвлечь внимание гостей от платья девушки?

Зана отвела взгляд от яркого потолка и оглядела тех, кто готовился к приёму важных гостей. Каждый ловивший на себе её взгляд, низко кланялся.

Девушка постаралась обнаружить в зале короля, но попытка оказалась тщетной. Похоже, этот идиот опять прохлаждался в своей спальне. Зана опустила руки, позволив себе небольшую слабость, – девушка сминала и комкала ткань по бокам своего платья, чтобы успокоиться.

Послышалось ржание лошадей. Двери отворились, и Зана увидела четырёх кучеров на облучках чёрных карет, натягивавших поводья, чтобы остановить лошадей. Светло-жёлтые полосы на дверцах, сделанные из сабикра, так и кричали о статусе и благополучии их владельцев.

Двери карет распахнулись, и появившиеся послы резво побежали к укрытию от природной напасти.

Мужчины, все как один, были в ярких одеждах, гармонично сочетавших красные, коричневые и жёлтые оттенки, словно они приехали отмечать какой-то праздник или приударить за высокородной девицей, а не решать политические дела.

«А что, если?..»

Зану приводил в ужас вопрос, который она не осмеливалась задать даже самой себе.

Трое послов показались Зане не старше двадцати пяти, четвёртый был уже в возрасте – около пятидесяти или даже шестидесяти. Короткие угольно-чёрные волосы мужчины прорезали редкие белоснежные пряди, словно на залитый чернилами лист бросили несколько белых перьев. Морщины складывались на лбу в траншеи и бугры, серые глаза спокойно осматривали убранство помещения, пока не задержались на Зане. Края губ скользнули вверх, и он поспешно направился в её сторону.

– Великая Каер’Занадормол’Утер’Уки! Одарённая Харионта!

Зана поморщилась. К ней давно никто не обращался полным титулом. От собственного имени она избавилась, когда взяла часть от звания, что даровал ей король много лет назад. Так и получилось новое – Зана. Это помогло начать новую жизнь, дало надежду забыть прошлое. К сожалению, не всё и не всегда идёт так, как того желаешь.

– Добро пожаловать! – Зана радушно улыбнулась и протянула руку. Посол охотно и нежно взял её и поцеловал тыльную сторону ладони так, словно страшился повредить лепесток хрупкого цветка.

– Меня зовут Горинир.

– Очень приятно, – Зана окинула взглядом всех присутствующих. – Представите остальных?

– Ох, да, разумеется, – мужчина покачал головой. – Мой сын – представитель Варланты, Форакхир – лицо Траксии, и, конечно же, Задриан, член правящего совета Скрафии. Все настояли на том, чтобы участвовать в этом предприятии лично. Прошу меня простить, что не выдалась возможность написать вам раньше.

– Знаете, я думала, вас одного вполне хватило бы для переговоров, – предположила Зана. – Неужели они вам не доверяют?

– Конечно, доверяют! – прошептал Горинир. – Иначе и быть не может. Они сочли эту встречу слишком важной, чтобы пренебречь личным участием. К тому же я не мог отказать собственному сыну, а после такого решения – и двум другим послам. Это могло привести к плачевным последствиям.

Зана понимающе кивнула. Каким бы крепким Горинир ни создал Союз, люди всегда будут нарываться на неприятности, не изменяя собственной натуре. Так или иначе, он поступил правильно. Лучше держать друзей рядом и видеть их спины, чтобы те не носили тайком спрятанный нож.

К Одарённой подоспели оставшиеся трое мужчин: лица надменно-важные и гордые, подбородки приподняты так, будто, окажись они двумя сантиметрами ниже, их владельцы могли бы задохнуться. Им следовало поднять головы ещё выше, чтобы разглядеть люстру.

Двое приветствовали Зану поклонами, третий же поравнялся с Гориниром. Одежда молодого человека, хоть и выглядела вызывающей, сидела на нём изящно, подчёркивая мужественность. Чертами лица он напоминал Горинира, но лишь отдалённо, хотя волосы были такими же непроницаемо-чёрными. Его сын безусловно перенял внешность от матери.

– Спасибо за гостеприимство, великая Каер’Занадо…

– Простите меня, – перебила девушка, молодой человек удивлённо вскинул бровь. – Позвольте прервать вас и попросить называть меня просто – Зана.

Сын посла шмыгнул носом, как расстроенный ребёнок, который заучивал никому не нужный урок перед зеркалом, вовсе не пригодившийся.

Зана слабо улыбнулась, от чего напряжение заметно спало.

– Мой сын – Ильнаир, – представил его отец.

– Рада знакомству.

Девушка заметила кучеров, которые передавали слугам шляпы и накидки. Промокшие насквозь, они покашливали и растирали плечи, чтобы скорее согреться. Слуги пригласили их к камину, на что те сразу согласились.

Люди непринуждённо разговаривали и обменивались новостями. Визит послов с каждой секундой больше напоминал собрание старых друзей, чем деловую встречу, хоть все и видели друг друга впервые.

Известной всем оказалась только репутация Горинира. Не настолько лестная, чтобы хвастаться, но и не ужасная, чтобы удручаться. Попытка объединить людей не могла остаться без внимания и одобрения; во всяком случае, это лучше, чем воинственная политика Оранкира.

Взгляд Заны зацепился за девушку, которая беседовала с одной из её служанок. Высокая и стройная, с солнечного цвета волосами до лопаток. Такой цвет волос и зелёные глаза выдавали в ней уроженку Крошмара.

Желто-красный мортень открывал плечи. Узоры и символы на груди напоминали Зане женскую броню. Рукава одеяния свободно свисали вниз, прикреплённые к предплечьям красными лентами, прикрывая ладони.

Но главное – шея женщины была совершенно открытой!

Одарённая медленно поравнялась с беседующими девушками. Прислуга вежливо поклонилась и оставила Зану с гостьей наедине.

– Добрый день, илтеа, – произнесла крошмарианка с сильным акцентом, однако Зана поняла её серлит, общепринятый язык в Срединных землях. Хоть Зане и не понравилось, что девушка обратилась к ней, как к представителю высшего сословия, она не подала виду. В своём дворце она редко слышала это официальное обращение, потому что попросила всех его не использовать.

– Взаимно. Заранее прошу простить мне мою прямоту… и удовлетворить бестактное любопытство, но я теряюсь в догадках, как вы оказались в компании Горинира?

– Ничего удивительного, – девушка приветливо улыбнулась. – Я слышать этот вопрос ещё до того, как человеки его произносят.

– Неужели?

– Это читается в глазах, – девушка замялась, прищуривая глаза. – Вы есть Зана, верно? Одна из трёх?

– Она самая, а вы?..

– Боюсь, что мой имя не понравится вам так же, как людям не нравится ваш полный титул.

Зана рассмеялась, приподнимая шарф ближе к подбородку.

– Тем не менее?

– Для вас – Мирим.

– Красивое имя, – Зана кивнула, повернувшись боком к очагу. – Ваши симметричные имена всегда мне нравились.

Мирим коротко улыбнулась.

Одарённая оглядела спутницу и не обнаружила никакого багажа.

– Где же ваши вещи?

– Их уже унести мой слуга, илтеа.

– Должно быть, у вас очень шустрые слуги, Мирим.

– Без них я оставаться в Варланте, Одарённая. Без них, как слепой варк в загоне.

Зана снова рассмеялась. Её забавляла манера речи собеседницы, однако она не хотела случайно её оскорбить. Видимо, именно поэтому девушка пыталась спрятать смех за шейной тканью.

– Покорно благодарю за приём, Одарённая. Прошу меня простить, но я очень устать.

– Конечно, отдыхайте.

Мирим удалилась, а Зану неожиданно осенило, как ловко Мирим избежала вопроса про цель своего визита.

«Провела, как ребёнка!»

Девушка вернулась к Гориниру, и прислуга сопроводила всех в приёмную, где уже стояли два стола, уставленные канделябрами и закусками.

Гости добирались до Харионта две недели, а потому чуть ли не бегом заняли свои места за столом, чтобы отведать стряпню, отличную от походной похлёбки и кухни встречных таверн. Только Горинир не проявил слабости и медленным шагом сопроводил Зану. Отодвинул для неё стул, что стоял сбоку от главенствующего места короля, и девушка, приподняв платье, села.

– Благодарю.

Горинир сел напротив и косо посмотрел на тех, кого он имел честь называть союзниками. Прислуга его спутников за соседним столом, словно свора голодных стервятников, налетела на запечённую печень. Соус тянулся от уголков их ртов и чёрными ручьями стекал по подбородкам. Каждая упавшая на стол капля причиняла Гориниру страдания. Его веки подрагивали, взгляд преисполнился разочарования.

Зана разделяла его чувства.

Девушка взяла вилку и, нанизав на неё салатный лист, отправила в рот. Горинир же не притронулся к еде и продолжил кривиться. Пришлось вытерпеть долгие минуты молчания в какофонии звуков чавканья и хлюпанья. Возникло впечатление, что десятки свиней, загнанные в грязевой загон, визжали бы меньше, чем эти люди за столом.

В какой-то момент слуги поймали на себе общие взгляды и замерли. Проглотив остатки еды, они выпрямились, вытерли салфетками подбородки и положили вилки в тарелки в надежде перестать быть объектами всеобщего презрения.

Ильнаир прервал тишину:

– Где же его величество Каригнок?

– Скоро придёт, он очень занятой человек, – Зана не имела ни малейшего понятия о том, где находился король. Как ей доводилось слышать, он очень увлекался наукой – тщательно изучал женские округлости и их совместимость с мужскими ладонями.

Высказывать подобные мысли вслух было бы крайне неразумно.

– Смотрю, дела у вас идут превосходно, – Горинир осматривал роскошный зал.

– Конечно, всё как всегда.

– Вы обязаны сообщить миру, как ваш король поддерживает порядок и спокойствие на улицах, особенно в такие тревожные времена.

– Вы прекрасно знаете политику Каригнока, она не блещет какими-либо новшествами. Возможно, у него есть секреты, но даже я не посвящена в такие таинства.

– Может быть, секрет в том, чтобы иметь при себе одного из трёх великих Одарённых?

Зану передёрнуло, мурашки пробежали по коже головы, заставив девушку на секунду зажмуриться.

– Не думаю, что это является истинной причиной успеха. К тому же двое других не обеспечивают процветания своим правителям.

– Они внушают страх, – Горинир отпил немного вина и вернул фужер на скатерть. Он изучающе смотрел в голубые глаза Заны, отчего у девушки все внутренности сжались в комочек. – Вы – совсем другое дело.

– Я не настолько полезна, как вы считаете. Все заслуги принадлежат королю.

«Не самая приятная ложь, но приходится довольствоваться тем, что имеется».

– Как Одарённая, вы наверняка уже сделали для королевства столько, сколько не сделал до вас ни один правитель! – воодушевлённо проговорил Ильнаир. – Харионт процветает уже добрые тридцать лет, не зная горестей от междоусобиц, войн и голода!

– Ну что вы! – не выдержала Зана, покраснев. – Я не такая старая!

– Прошу меня простить, я не это имел в виду…

– Он хотел сказать, – вмешался Горинир, – что ваша наставница тоже была Одарённой и помогала королевству до вас.

Парень расслабился и благодарно кивнул отцу.

– Я убеждён в том, что вы принижаете свой вклад, – добавил сын посла. – Я навещал Харионт пять лет тому назад, он даже и близко не сиял так, как сейчас.

– Да, наверное, вы правы.

«Более чем, – подумала Зана, отпив небольшой глоток воды. – Этот бездарь в короне только и делает, что пьёт да разгульничает. Он даже не принимал участия в реставрации собственного дворца, не говоря уже о хижинах его королевства. Всё в этом треклятом Харионте приходиться делать самой…»

Настроение у девушки испортилось.

– Каково это – быть Одарённой?

Зана растерянно глянула на Ильнаира, на Горинира, на Флара. Улыбка старика вывела девушку из ступора.

– Ничего особенного, – ответила она. – Порой мне кажется, что я заняла чьё-то чужое место и уселась на нём, точно сорока на украденной драгоценности.

– Думаю, оно ваше по праву, – возразил Горинир.

– И всё же… я такая же, как и все. Талант, что умеет только преобразовывать.

– Преобразовывать?

– Ну… это то, что мы делаем. Интрофируем элрим из кубов и используем его для преобразования окружения. Когда-то давно существовал тот, кто умел созидать…

– Правда?

– Конечно! Я обязательно раскрою его секрет и стану первой в нашем времени, вот увидите!

Зана позволила себе немного вспылить и тут же зарделась, прячась за импровизированным шарфом. Она пока не переросла ту девочку, что жила в ней и ещё умела мечтать.

«Лафрин наверняка жалеет, что не убила её».

Зана огляделась и заметила, как Форакхир, представитель Тикстры, увлечённо наблюдает за беготнёй прислуги, точно мальчишка, разглядывающий муравьёв у своих ног.

– Интересные у вас люди, – протянул он. – Не одолжите парочку?

Зана не знала, чему удивляться больше: его неотёсанности и невоспитанности – он не удостоил её даже своим именем, за него это сделал Горинир, – или же тому, что у него всё-таки есть язык.

– Простите, но боюсь, что это невозможно.

– Почему же?

– Я к ним привязалась, знаете ли.

– У всех нас есть свои маленькие привязанности, – произнёс Форакхир, водя указательным пальцем по краю бокала. – Вопрос же всегда в цене. Назовите свою.

Зана недоверчиво посмотрела на собеседника. Овальное лицо мужчины напоминало ей свежий помидор – красный цвет расплывался по коже, будто посол постоянно был пьян. Узкие чёрные глаза пристально смотрели на Одарённую, небольшая чёлка падала на высокий лоб, скрывая его лишь наполовину. Губы – такие же красные, как и кожа вокруг них – практически сливались с лицом в одно целое.

– Скажем… два элморовых камня.

Зана чуть не поперхнулась. Она не ослышалась?

Именно элморовые камни использовались для создания особой брони и дорогих посохов. Единственная редкая руда, не обрабатываемая в форму кубов. Ценнейший ресурс, который становилось всё труднее и труднее находить, ведь воевать в элморовой броне было куда как сподручнее.

– Соглашайтесь, – наступал посол. – К тому же вы как Одарённая найдёте им лучшее применение, нежели я.

Предложение действительно звучало заманчиво, но девушке не нравился хищный взгляд посла, преисполненный интереса. Нездорового интереса. Зачем Форакхиру понадобились её люди? За такую цену? Он не мог быть идиотом, который верил, будто несколько человек изменят его королевство. Или мог?

– Эти люди сообразительные, вот и всё.

– Они верные?

– Безусловно.

– Три камня.

Зана посмотрела на него, не скрывая своего изумления. Переведя взгляд на Горинира, она нашла его в таком же замешательстве.

«Видимо, камни размером с горох, как и его мозги».

– Зачем они вам так нужны? – Задриан, представитель Скрафии, сидевший напротив Форакхира, тоже не понимал, что происходит. Он не хотел уступать своему союзнику, поэтому слушал во все уши.

Смуглый круглолицый мужчина с лисьими глазами карего цвета перегнулся через тарелку и облокотился на стол. Тёмные волосы, свесившись, коснулись его носа, отчего он едва смог удержаться, чтобы не чихнуть.

– Послушайте, – начала Зана. – Конечно, они хорошие люди и верные слуги, этого у них не отнять, но способным может быть любой житель Лираи. Я всего лишь помогаю им реализовать свой потенциал.

– Как часто вы им приказываете?

– Последний раз я отдавала поручение больше двух лун назад.

Все как один изумились.

Скрафиец слегка дёрнулся на стуле. Его красивое лицо скривилось в неодобрении и подозрительности, густые брови сложились на переносице, а глаза пробежали по присутствующим.

– Быть такого не может, – заявил он. – Как вы управляетесь с королевством, если не приказываете слугам?

– Задриан, они хорошо обучены. Разве вы говорите мечнику, как правильно рубить врага? Разве вы говорите фермеру, как правильно собирать урожай? Эти люди знают своё дело лучше, чем знаем его мы. Хотите понять, почему они хорошо выполняют свою работу? Я просто дала им свободу.

– Просто? – возмутился Форакхир. – Где же это видано! Да если дать человеку свободу, он станет делать что угодно, лишь бы не работать!

– Как видите, это не так.

– Вы говорите странные вещи, илтеа, – Форакхир покачал головой. – Свобода всегда приводит к неразберихе и хаосу. Всякая свобода человека есть нарушение свободы другого.

Повисло недолгое молчание. Интерес в глазах Форакхира угас настолько же быстро, как и загорелся, словно это вовсе и не был костёр, – всего-навсего маленькая свеча, которую задул лёгкий ветерок. Горинир же, наоборот, оживился и придвинулся ближе к столу.

– Как же вы это делаете, илтеа? – обратился он.

Зана задумалась, приподнимая ткань на шее.

– Полагаю, я…

Девушка замерла. Столовые приборы задрожали, вино в бокалах пошло волнами, словно от падающих в него невидимых капель, и пол затрясся вместе со всем, что было на нём.

Ещё мгновение, и весь зал заходил ходуном.

– Всем под стол! – выкрикнула Одарённая.

Люди поскакали со своих мест, проползли мимо столовых ножек и вжались в них, словно от этих кусочков дерева зависела их жизнь. Треск, заставляющий душу содрогаться, становился всё громче и громче, пол трясся и заставлял руки дрожать, канделябры шатались и звенели стальными цепями под потолком, роняя свечи, разбрасывая тени по залу.

Где-то на стене образовались трещины, сабикровая штукатурка посыпалась с потолка мелкой крошкой, воск со свечей падал вниз с едва слышными шлепками и шипением.

Ещё минута, и трещин стало больше, Зана уже приготовилась применить свою силу, но земля начала успокаиваться. Комната перестала дрожать, но девушка всё ещё непроизвольно дёргалась.

Уже вторая Тряска за последние две недели. Чаще, чем обычно.

Зана подумала о том, что после пира сразу же пойдёт в библиотеку продолжать свои изыскания. Она уже вспоминала запах книг и благословенное одиночество, когда к ней подошёл Флар. Старик подал девушке руку и помог выбраться из-под стола. Остальные слуги начали прибираться в комнате: кто-то подметал пыль, другие поднимали упавшие столовые приборы и заменяли их новыми, остальные успокаивали гостей, уверяя их, что беда миновала и что все они в полной безопасности.

«Хотелось бы верить».

Неожиданно для всех раздался новый грохот. Двери отворились и с силой ударились о стены, когда в зал вступил король. Каригнок шёл, завернутый в широкую красную мантию, великолепная корона, инкрустированная драгоценными камнями, громоздилась на его голове, прижимая светлые волосы. Свет оставшихся свечей играл, танцевал и прятался между локонов. Светлые брови шевелились на лбу, над глазами, напоминавшими два бледных рубина.

Двое слуг позади спешно тащили мантию и старались не отставать от короля, который шагал всё быстрее и быстрее.

– Приветствую вас в Харионте, друзья!

Все, кто уже успел сесть, снова вскочили со своих мест, приветствуя правителя, тот сел во главе стола, по правую руку от Заны и по левую от Горинира. Когда король устроился, все вернулись на свои места.

– Надеюсь, вы привезли, что я просил?

Зана вопросительно посмотрела сначала на короля, потом на посла.

– Орудия? Да, мы оставили их на складе, в городе, как вы и просили.

«Что!?»

– Великолепно. Просто великолепно! – провозгласил король так громко, что у Заны зазвенело в ушах. Девушка всегда находила его привычку громко говорить весьма скверной.

«Что задумал этот прохвост?»

– Как вы добрались? Без происшествий? – полюбопытствовал Каригнок, схватив из ближайшей тарелки наливное яблоко.

– Прекрасно, – ответил за всех Горинир. – К сожалению, лишь последнюю пару часов омрачил ливень. Нам почти удалось обойти его.

– Ваши пушки всегда были хороши! – прогремел король. – Но много ли толку от размера и огневой мощи, если из них нельзя пристрелить тучу! Как вы считаете?

Горинир смутился, но это секундное замешательство оказалось незаметным даже для опытного глаза.

– Пристрелить тучу не составляет никого труда, ваше величество, однако боюсь, что подобный акт агрессии лишь расстроит её.

Король рассмеялся от души, заражая весь зал своим громким хохотом. Зана же слегка поморщилась. От шума у неё разболелась голова.

– Совершенно верно! Продырявить облако – всё равно что подарить ему новые глаза, чтобы те рыдали и роняли свои слёзы на людские дурные головы! Как думаете, дождь делает человека тупее?

«Я в этом абсолютно уверена. В своё время вам явно забыли подарить шапку».

– Не думаю, – ответил Горинир. – Это всего лишь вода – она безвредна.

– Как же вы заблуждаетесь! – король с чувством откусил яблоко и тщательно прожевал, прежде чем продолжить. – Вода может стать даже хуже меча: от влаги становится холоднее, от неё можно подцепить простуду и хандру – неописуемо мерзкое состояние на душе, называемое меланхолией. А это, скажу я вам, очень и очень опасное состояние! Особенно для короля. Пострашнее любой раны!

Зана перестала удивляться подобным речам уже давным-давно. Король постоянно нёс околесицу, но в этот раз её раздражительность отчего-то возвращалась, словно снежный ком, который долгие годы увеличивался, катясь по склону её терпения. Она с трудом удерживала руки под столом, у неё в голове всё ещё без перерыва крутилось одно слово – «пушка».

– А что, если дождя нет? – продолжал Каригнок. – Тут уже наоборот. Когда нет воды – страдают посевы, а когда им плохо, худо и нам. Если бы дождь редко орошал наши земли, как бы мы ели всю эту прекрасную еду? – вопросил король, указав на стол.

В очередной раз девушка поняла, о чём думает Каригнок в свободное время. Зачем нагружать свою голову проблемами королевства и её жителей, когда можно всё повесить на облака, непогоду и Зану.

– Вы совершенно правы, ваше величество, – согласился Горинир.

В зале снова отворились двери, и аромат ударил в ноздри с невероятной силой. Повара заносили основные блюда особенно быстро и аккуратно, те плавно опускались на столы, исходящий от них пар разгонял накопившийся за длительную поездку холод. Лица людей обдавало теплом, проникающим глубоко внутрь, выводя наружу улыбки и смех.

Потрясающий аромат жареной говядины заставил все чувства проснуться. Глаза наслаждались прекрасным видом пищи, нос втягивал запах без остатка, не желая делиться, рот вырабатывал слюну в десятикратном объёме.

– Как успехи у вашего сына, Горинир? – Король бросил через плечо огрызок яблока, и один из слуг поймал его. – Я слышал, у него отлично получается фехтовать?

– Совершенно верно, – ответил посол, гордо подняв голову. – Через неделю он станет совершеннолетним и сможет принять участие в вашем турнире!

– Так это чудесная новость!

– Я ещё далеко не так хорош, как считает мой отец, ваше величество, – произнёс Ильнаир, насадив на вилку кусок свинины.

– Скромность, мальчик мой, одно из важнейших качеств доблестного воина.

– Вы так считаете?

– Определённо, – один из слуг поднёс ещё стул, и король перенёс свои ноги на мягкую подушку, возложив одну на другую. – Хочу рассказать тебе об одном рыцаре, который искусно владел мечом, был красив и обаятелен, и это, несомненно, сыграло с ним злую шутку.

– Неужели?

– Финалист прошлого турнира! Вы наверняка слышали о Траксе?

– Конечно, двукратный чемпион! – возбуждённо проговорил Ильнаир, привстав со стула.

– Умер буквально неделю назад.

Ильнаир от удивления ненадолго забыл, как дышать.

– Быть того не может…

– К сожалению, мальчик мой, это правда. Когда начинаешь считать себя непобедимым, именно тогда ты становишься наиболее уязвимым. Его труп подобрали в грязной подворотне.

Ильнаир поперхнулся глотком воды. Сидевший рядом Задриан постучал парня по спине.

– Что вы хотите этим сказать?

– Нарвался на дуэль, ту, что для защиты дам, попавших в беду, – король покачал головой. – Конечно, он победил, вернее, он так считал. Как рассказывали люди, обрадовался слишком рано, когда противник за его спиной поднялся с земли, зажимая рану. С такой дырой, что зияла у него в груди, живут секунд пять, не больше, и он потратил их, ещё пока лежал в луже. Однако желания людей, особенно самые чёрные из них, порой толкают на невозможное. Противник заколол Тракса в спину, оба рухнули наземь мёртвыми. Этот бандит заключил сделку с Морогошем, тут нет никаких сомнений – выкупил у него пару секунд перед вратами в Долину Богов за верную службу.

Каригнок съел ещё одно яблоко. Чавканье нисколько не смущало его, напротив, казалось, он наслаждался этим звуком, словно музыкой.

– Выводы делай сам, мой мальчик.

Ильнаир задумчиво тёр подбородок, рассказ явно произвёл на него впечатление.

Зана слышала эту историю, но сейчас для неё стало куда важнее услышать другую. Только один вопрос крутился в её голове, и для ответа требовалось допросить короля.

«Каригнок убежит, стоит мне заговорить об оружии. Даже если я не спрошу его сейчас, придётся тратить время на его поиски после пиршества. Выбирать не приходится».

– Ваше величество… – обратилось она к Каригноку, но он тут же вскочил со стула и направился туда, откуда пришёл – на выход.

– У меня срочные дела, прошу простить! – объявил он и исчез в дверном проёме.

Зана крепко сжала ткань платья под столом.

«Каков наглец! Это казалось очевидным, но всё же… придётся напомнить ему, в каком он положении…»

После исчезновения короля повисла тишина. Никто не понимал, зачем он вышел так быстро, Зана же не понимала, зачем он вообще появлялся.

– Кстати о богах, – протянул Задриан, почёсывая спину о стул. – Похоже, недавно они вновь устроили бойню в Долине.

– Да, – подхватил Ильнаир. – Говорят, осколок одного из мечей упал на земли Кардатории…

– Уже второй за последние десять лет! Помнится, во времена Первого Сияния, когда за сто лет упал всего один, война охватила большую часть восточных земель, – Задриан почесал затылок, и охнул. – Люди никогда не перестанут воевать за них. Что же до Кардатории, то они действительно везунчики!

Горинир от души рассмеялся:

– Кому тут действительно повезло, так это Аккранаку. Теперь этот король Оранкира и его армия с бо́льшим рвением разгромит катарийцев и заберёт для своего короля два осколка вместо одного.

– Неплохой трофей, – иронично заметил Задриан. – Всего лишь выведет его в лидеры по количеству осколков среди всех королевств, начиная с юга и заканчивая нами. А теперь представьте, что он ненароком отыщет один из ещё не найденных? Катастрофа! Если даже не начнётся война, Аккранак станет диктовать условия всем торговым гильдиям!

Скрафиец жадно осушил очередной бокал и поднял его над столом, жестом требуя ещё вина; слуги тут же выполнили его желание.

– Говорят, этот кусок меча чертовски большой, – невесело заметил Форакхир. – Возможно, клинок Тридала разорвало на меньшее число осколков, но потому и более крупных. К сожалению, только один сумел прорваться сквозь ткань мира и попасть к нам.

– Если он действительно упал в Кардатории, то у нас большие проблемы.

– Огромные проблемы.

– Всяко лучше, чем Аккранаку прямо в руки, – поспешил утешить всех Горинир. – Как бы то ни было, им нужно ещё захватить его.

– Не извольте сомневаться, – Форакхир с упрёком посмотрел на своё кольцо, которое никак не удавалось прокрутить на пальце. – Это вопрос времени. С двумя новыми осколками он зарядит ещё больше кубов, а у него их, к слову, немало.

Положение действительно казалось патовым. Для некоторых. То, как обстояли дела на западе, волновали Зану, но не больше, чем заноза в чужой заднице.

Девушка не любила разговоры о высших силах, несмотря на свою божественную «одарённость», как это принято было называть, поэтому решила галантно сменить тему:

– Ильнаир, – обратилась девушка, – это правда? Вы действительно собираетесь выступать на турнире?

– Да, илтеа, – ровным голосом ответил молодой человек, но губы поднялись чуть выше. Ему явно понравилось, что обратились лично к нему, а не через его отца, как это сделал король. – Для меня величайшая честь представлять Варланту в Харионте.

– Рада слышать.

– Расскажите поподробнее? – поинтересовался Форакхир.

– Мы устраиваем бои каждый раз, когда отмечаем день плодородия, – пояснила Зана. – Раньше участвовали только рыцари Харионта, но два года назад мы пригласили некоторых иноземцев. Сражались они достойно, но главное – разнообразно. Уникальные стили фехтования, новые приёмы атаки и защиты, неописуемо виртуозное владение мечом! – Зана заметила, что её рука свободно жестикулирует над столом, и смущённо дёрнула её обратно. – Всем настолько понравилось видеть нечто новое, что в этом году мы впервые открыли границы для всех желающих.

– Вы говорите с таким рвением, илтеа, неужто вам нравятся сильные мужчины со сталью в руках?

Форакхир ехидно улыбнулся.

– Кому они не нравятся? – открыто ответила Зана неожиданно для самой себя. Даже Флар, стоящий неподалёку, вскинул свои седые брови.

– Илтеа, – Горинир промокнул губы салфеткой и вернул её на колени. – Простите мою спешку, но я хотел бы незамедлительно перейти к теме нашей встречи.

Зана уже успела забыть о том, что представители Союза приехали сюда не просто так.

– Да, безусловно.

Девушка трижды хлопнула в ладоши, и слуги, все как один, встали со своих мест и направились к выходу. Только Флар по-прежнему остался стоять на почтительном расстоянии от стола.

– Почему старик не уходит? – спросил Форакхир.

– Он останется, – Зана впилась глазами в тикстрийца, чтобы показать, насколько она серьёзна. Не найдя слов для ответа в своих скромных и коротких извилинах, он хмуро перевёл взгляд на остатки еды в тарелке.

– Итак, – произнесла Одарённая. – Вы хотели что-то обсудить, не так ли?

– Да, илтеа, – Горинир встал со стула. – Мы хотели предложить Харионту вступить в Союз.

Когда Зана гадала о причине визита, она даже не представляла, насколько неприятной окажется тема. Мысль о подобной беседе закралась ей в голову лишь в тот момент, когда у порога остановилась не одна карета, а все четыре.

Как говорится, готов справиться с одной проблемой – будь готов решить и вторую.

«А потом третью, четвёртую… и это никогда не закончится».

– Вот уже больше двадцати лет Харионт считается полностью независимым и обеспеченным королевством, – произнесла девушка твёрдым голосом. – С чего вы решили, что мы согласимся?

Горинир стоял уверенно и спокойно, держа в руке бокал с вином, Ильнаир смотрел на своего отца, пытаясь перенять его решимость, Форакхир и Задриан нервно переглядывались друг с другом. Заставили ли их переживать её слова, или же причиной послужило то, что женщина говорит от имени короля?

– Вы должны понять меня, – продолжила она. – Однако, полагаю, вы не приехали бы сюда, не будь у вас весомых доводов.

– Истинно так, – Горинир почтительно кивнул. – Первостепенная причина кроется в Оранкире. Мы считаем, что война на западе рано или поздно закончится, после чего останется только восток.

– Мы должны стать стеной, – добавил Ильнаир. – Иначе нам не суметь остановить амбиции Аккранака, он захватит все земли континента. Вы не сможете оставаться в стороне.

– Почему вы говорите всё это мне? – возмутилась Зана, подойдя к стулу, где раньше сидел король. – Вы же совсем недавно провернули оружейную сделку с Каригноком, ни слова мне не сказав. Так идите и говорите с ним.

Зана пристально смотрела на Горинира, но тот лишь покачал головой.

– Простите, илтеа, но письмо я отправил незадолго до отъезда, тогда я ещё не знал о нынешнем положении ваших внутренних дел.

– О чём это вы?

Мужчина подошёл ближе к Зане, навис над ней, словно грозовая туча, и шепотом произнёс:

– Теперь я убедился в том, кто здесь в действительности решает все вопросы, – он произнёс это тихо, но слова звучали оглушительно громко в её голове, точно раскаты грома в ночном небе. – Раньше я сомневался, но сейчас не могу позволить себе такую роскошь.

Он медленно отошёл, не сводя с неё глаз.

Зана собрала всю силу воли, чтобы смятение не отразилось на её лице.

– Второстепенная причина, – продолжил он во весь голос, – это секрет вашего удачного руководства. Если вы поможете нам с организационными вопросами, всем станет только лучше!

Союз представлялся Зане фантиком, красивой обёрткой для обмана и лжи, для обогащения избранных и перераспределения ресурсов, что было ясно, как день. Выгода «для всех» всегда означает проблемы для кого-то другого. Зана понимала, что этим «кем-то» хотят сделать её. Харионт.

Девушке не нужны были лишние хлопоты, забот у неё и так хватало с лихвой. Кто, если не она, поддержит порядок и мирную суету? Жизнь в Харионте процветала без вмешательства политиков и королей. Сюда съезжались купцы со всего мира в поисках изысканных товаров, люди надеялись попасть в столицу королевства, дабы основать здесь своё гнёздышко и обеспечить спокойную жизнь. В городе царили равновесие и порядок.

Смогут ли люди и дальше жить таким образом? Смогут ли они ходить по мирным улицам, спать спокойным сном по ночам, не думая о нехватке еды, об опасных бандитах, о зудящих до мозга костей долгах, если она присоединиться к этой странной троице?

Может ли она согласиться на предложение Горинира? Осмелится ли рискнуть? В конце концов, что она с этого имеет?

– И как же вы собираетесь это провернуть? – спросила Зана, мягко улыбаясь.

Горинир понимающе ухмыльнулся. Правда, как оказалось, он понял её не совсем так, как она рассчитывала:

– Я уступлю вам своё место, ради общего блага.

Зана опешила. Левое веко судорожно дёрнулось, волосы на руках встали дыбом, и платье необычно сильно стянуло грудь.

Форакхир и Задриан вскочили со стульев и с грохотом опустили руки на стол:

– Немыслимо! – прокричал тикстриец.

– Женщине никогда не быть во главе Союза! – поддержал его Задриан. – Это просто неслыханная наглость с вашей стороны – предлагать такое, даже не обсудив с нами! В чём тогда смысл нашего пребывания здесь?

Зана не слышала их, она смотрела на Горинира в упор, силясь понять, шутит он или нет.

Он не шутил.

Ильнаир тоже вскочил с места, но не произнёс ни слова. Он тупо смотрел на отца, переводя взгляд с его мягких рук на полные жёсткой решимости глаза.

– Неделя, – произнёс Горинир, опустив взгляд на вино, омывающее стенки бокала, пока тот кружился вместе с содержимым между его пальцами. – Четырнадцать дней мы провели в дороге, пять из которых – непосредственно в самом Харионте. Пять дней восхищались культурой, великолепными зданиями, просторными полями, улыбками на лицах людей, встречавшихся нам по пути, – посол поднял стальные глаза на скрафийца. – Скажите, Задриан, когда в последний раз вы видели своего подданного не подавленным? Не расстроенным? Когда вы в последний раз видели хоть одно довольное лицо?

Скрафиец замешкался, оно и ясно, что подобное лицо он видел только в зеркале, просиживая задницу на мягкой кровати и поедая тёплый виноград.

– И дело даже не в Оранкире, – продолжил посол. – Дело в том, что Союз способен сплотить людей, сделать их связи крепче железных прутьев, крепче стальных ворот и каменных городских стен, объединить дух единой целью! Красивая обёртка должна быть не просто оболочкой – Союз должен выполнять свою роль точно каменщик, возводящий новую крепость.

– Вы говорите о глобальных переменах, – вмешалась Зана. – Если не сказать – перевороте. Вашим людям не понравится, что я им скажу. Вернее, что я сказала бы им, если бы согласилась на ваше предложение.

Горинир внимательно посмотрел на девушку.

– Я понимаю, это решение требует тщательного осмысления. Я лишь уповаю на то, что Одарённая позволит нам остаться в городе, пока не даст окончательный ответ.

Зана совершенно не хотела занимать такую должность. Она забрала бы у неё всё свободное время, которое она проводила в изысканиях в своей библиотеке – Наккрите, хранящем книги от недавних до редчайших и древнейших книг, оставшихся с давным-давно ушедших в забвение эпох.

«К тому же, это будет меньшая из проблем».

Для Одарённой феномен необъяснимых землетрясений был загадкой, крупицы разгадки которой она намеревалась отыскать и разложить в нужном порядке, понять причину, сделать всё возможное и невозможное, чтобы предотвратить учащение и усиление земного гнева. Каждый день она уверенным шагом проходила через массивные двери Наккрита в воинственном расположении духа, намереваясь на шаг приблизиться к истине, а то и на целых два.

За два года она сдвинулась на пару пальцев.

– Вы правы, илойд, мне нужно подумать.

На удивление долго молчавший Форакхир всё-таки заговорил снова:

– Тут и думать нечего! Большинство будет против! – он посмотрел в глаза Задриана, и тот утвердительно кивнул, но, переведя взгляд на Ильнаира, он уже не нашёл той поддержки, которую искал и на которую рассчитывал. Ильнаир не мог пойти против своего отца. Довольно удобно для последнего.

– Что молчишь, варлантец? Скажи уже что-нибудь!

– Я… я не знаю.

– Тряпка, – произнёс Форакхир и сплюнул на пол.

Ильнаир сдержанно промолчал, но за него вступился Горинир:

– Если ты считаешь, что можно вот так просто бросаться подобными словами, то я тебя разочарую, – отец Ильнаира грозно смотрел на тикстрийца. Его взор действительно внушал страх, но Форакхир дрогнул, будто увидел нечто большее, чем зрачки цвета воронёной стали и сдвинутые к переносице посветлевшие от старости брови. Вскоре ему удалось снять c себя оцепенение, и он зло покосился на посла, пыхтя, как закипевший чайник.

– Думаю, на сегодня хватит, – прервал затянувшуюся паузу Задриан уставшим и подавленным голосом.

– Да, вы правы, – Зана медленно направилась к Флару. – Отдохните как следует, возможно, завтра нам предстоит подвести итог сегодняшней беседе. Вас сопроводят до ваших покоев.

Девушка дважды хлопнула в ладоши и слуги вошли обратно в зал.

Четверо опрятно одетых людей повели гостей в их комнаты, а остальные вернулись к уборке свидетельств разгулявшегося накануне землетрясения.

Как только дверь отделила Зану от гостей, она плюхнулась на пол у стены, задрав голову вверх и втянув воздух в лёгкие до предела, после чего медленно выдохнула через рот.

– С вами всё в порядке? – решил удостовериться Флар, на что Одарённая лениво кивнула.

– Всё в полном порядке, – девушка добродушно улыбнулась и поставила локти на колени, подперев голову.

Зана не любила врать, но такое едва ли можно назвать ложью, ведь её собеседник с лёгкостью и абсолютно непогрешимой точностью способен определить, грешит Одарённая против истины, или нет. Флар слишком хорошо её знал.

Понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя. Флар по обыкновению подал девушке руку, та приняла её и поднялась на ноги.

Вдвоём они медленно шли по коридору дворца. Зана смотрела на друга, на его сгорбившуюся спину, и в очередной раз начинала корить себя за то, что приняла руку старика, вновь напрягла его спину, чтобы он снова терпел боль с улыбкой на лице.

Стихия продолжала стегать ветви деревьев за окном, дождь всё так же колотил по стёклам. Природная симфония слилась воедино с тяжестью на душе Заны и помогла ей обрести русло. Дождь успокаивал нервы, а голос ветра сметал тревогу.

Зана вспомнила о недавнем землетрясении и решила, что ей пора двигаться дальше в своих исследованиях, что нет больше смысла топтаться в нижних секциях.

Пора ей уже посетить заброшенный пятнадцатый этаж, а Союз пока подождёт.

«И приступить к делу следует прямо сейчас».

Повернув налево, пара прошла мимо покоев Одарённой и направились прямиком в Наккрит.

Глава 3. Грязь

– Построиться!

Трубящие горны объявили о начале сражения. Второй сигнал, чуть длиннее предыдущего, повёл людей в бой. Неужели катарийцы решили снова напасть, спустя всего пару часов? Почему не дожидаются ночи?

Сольт не любил звучание горна, оно всегда предвещало другие звуки: вопли и крики людей, дерущихся в первых рядах, насаживающих врагов на острые пики или разрубаюших друг друга закалёнными мечами. Именно эти звуки описывали истинное начало сражения, раскрывали его суть. Сольту всегда становилось не по себе от них. Лишь в этот раз звуки не сумели до него добраться: он находился в палатке, а не на передовой.

В последнее время после звуков горна ему в ноздри ударял едкий запах крови. Воспоминания о бойнях так сильно засели в мозгу, что для ощущения её вкуса, заполнявшего ноздри и прилипавшего к нёбу, не требовалось быть там – среди трупов. Сольт находился в авангарде восемь раз за последний месяц и каждый раз выживал. Сила и прирождённая ловкость служили верными друзьями в этом деле, но не они спасали от гибели.

Всякий раз, когда стрела летела ему в грудь, её ловил кто-то другой. Когда кто-то замахивался мечом на его шею, чужая голова слетала с плеч и падала на багровую от крови землю.

Люди поговаривали, что его благословил сам Горус – бог войны, или Шафрида – богиня удачи. Сольт не верил в эту чушь и считал свою живучесть волей случая, обычным везением, а не силой благословения. Как эти верующие собираются объяснить недавнюю стрелу в его ноге? Да и вообще на кой ляд божеству сдался такой, как он?

Драситы жалкие и ничтожные. Такова правда. Драсия – небольшой городок, что угодил в войну, которая, казалось, должна была обойти его стороной. Маленький клочок земли утоп в чужой крови, которую пускали друг другу люди, приплывшие в эти земли. Ещё семь лет назад все жили счастливо, сейчас же от королевства остались одни руины.

Всем наплевать на драситов, столь малозначительных, столь не способных постоять за себя. Их оценивали как товар, как скот. Пленных мужчин использовали в качестве пушечного мяса для бессмысленных войн, женщин и детей продавали в рабство для удовлетворения грязных и жестоких потребностей. Только горстки сопротивлявшихся смельчаков сохраняли небольшому королеству его имя. Они всё ещё сражались, по крайне мере, по слухам.

Благодаря им Сольт мог продолжать надеяться, что его дом всё ещё стоит на своём прежнем месте, что ему есть куда вернуться в случае удачного побега. Есть за что бороться.

Иногда он представлял, как мать стоит на пороге и ждёт его, как она весело смотрит на своего сына и зовёт поскорее вернуться. Сольт представлял её влажные от слёз щёки, теплые от доброты руки. Он бы и сейчас заплакал от мысли, что дома всё-таки нет и ждать его некому, но за последние годы бочонок со слезами у него внутри иссяк, высушив глаза до невыносимой боли.

– Ну так что, согласен?

Знакомый голос прервал размышления. Парень на соседней койке лежал на боку и жевал соломинку. Гурт как обычно смотрел на него с улыбкой, его короткие светлые волосы неровно остриженными прядями падали на лоб.

Сольт тоже лёг на бок и посмотрел в зелёно-карие глаза друга, что выжидающе вперились в него. К сожалению, Сольт забыл, о чём вёлся разговор:

– С чем?

– Ты меня совсем не слушал! – лицо Гурта исказилось в страдальческой гримасе.

Если бы Сольт не знал его, то всерьёз бы подумал, что тот обиделся.

– Да нет же, я слышал, просто задумался.

– Вечно ты где-то в облаках, спускайся к нам – обычным смертным.

– И ты туда же, – пробурчал Сольт.

– Ты уж прости, но никто из драситов не смог пережить столько боев, как ты. Подумать только, первый, кто выжил на Суде Близнецов! – Гурт указал пальцем вверх и хихикнул. – Хоть бы призадумался, может, у них на тебя великие планы?

– Если не прекратишь, я возьму стрелу и засажу тебе промеж глаз.

– Молчу, – Гурт сжал губы в ниточку и провёл по ним пальцами. Примерно так особо болтливым зашивали рот.

– Я даже не помню, как сделал это…

– Ты говорил, – припомнил Гурт. – Ходят слухи, что это поединок обречённого против пары близняшек. Видать, искусные воины, раз до сих пор никто их не одолел. Кроме тебя!

Сольт смутился и перевёл взгляд на стол.

Пурпурный наконечник с древком из тёмного дерева и с красивым чёрным оперением лежал рядом на столешнице. Сталь блистала в свете одинокого луча, пробившегося сквозь щель в шатре, и стреляла светом в синие глаза солдата.

Он посмотрел на неё, и рана в ноге вновь разгорелась, словно её поджаривали на костре.

Вот уже на протяжении целого часа парень терпел эту жгучую боль – всех лекарей приказали собрать в других палатках, чтобы исцелять оранкирцев. Никого не оставили, чтобы врачевать их – драситов. Всё, что удалось сделать Сольту – это промыть рану и наложить жгут, чтобы остановить потерю крови.

Каштановые волосы торчали во все стороны от грязи, кожа, ещё недавно обычного цвета, обгорела на солнце и покрылась бурой песчаной коркой.

– Забери их Морогош, этих лекарей, – заворчал Сольт, осматривая рану. Ждать больше нельзя. – Гурт, дай, пожалуйста, мазь.

– Сию минуту.

Сольт фыркнул, но улыбнулся.

Гурт встал, потёр ушибленные бока и попытался коснуться спины, но резко отдёрнул руку. Когда он направился искать лекарство в деревянных ящиках, Сольт заметил пятна крови на рубашке друга. Очередные рубцы от ударов плетью. Кровь уже засохла и расплылась на ткани бурыми кляксами. Гурт наверняка снова спорил с генералом о пользе копания новых ям ржавыми мечами.

Раненый подобрал стрелу, отломал наконечник, засунул древко в рот и крепко зажал между зубов, чтобы перетерпеть боль от разогретой иглы. Гурт решился лично его подлатать.

Когда друг закончил, Сольт разжал зубы и оценивающе осмотрел свою ногу. Вышло совсем недурно. Шов не показался грубым, по крайней мере, не было видно собственного мяса. Это не могло не радовать.

Светло-оранжевая мазь скрыла нити и пропитала свежие бинты, туго стянувшие ногу.

– Да ты самый настоящий врачеватель, – драсит одобрительно осмотрел побледневшую ногу и откинулся на подушку, стискивая челюсти от боли.

– Благодарю. А теперь не дёргайся, а то вся работа пойдёт варку под хвост.

Немного помедлив, он продолжил:

– Ну так что, может, подашь прошение о повышении?

– Не буду.

– Отчего же? Это ведь твой шанс убежать от войны! Ты… мы всегда этого хотели, разве нет?

– От войны не убежать, – Сольт скривился и сплюнул, как будто проглотил что-то очень горькое. – К тому же мы будем там среди чужих, как два заблудших варка. Рано или поздно нас казнят или пустят на корм свиньям.

– С каких пор ты стал таким угрюмым?

– С тех самых, как впервые убил человека.

Гурт придвинулся к Сольту на деревянном стуле, облокотившись на спинку.

– Слушай, у тебя отличный послужной список, получше любого из этих оранкирских дурней, что вылизывают задницы друг другу, а меча и отроду не держали. Может, нам никогда не стать одними из них, так оно и к лучшему! Хватит и звания командующего, чтобы не рисковать собственными шкурами в этой мясорубке.

Сольт молчал.

В словах Гурта, был смысл, но, к сожалению, ублюдкам из Оранкира их никогда не понять. Драсит, что в свои двадцать лет метит в офицеры? Ещё и ранее осужденный… Что за чушь. Они никогда не допустят этого.

– Скольких катарийцев ты уже перебил? Сотню? Тысячу? Ты заслуживаешь признания и…

– Не стоит гордиться убийствами, – перебил его Сольт, хмурясь.

Гурт напрягся.

– Мне не нужна чужая кровь на руках, – процедил тот, умолкнув, но позже продолжил:

– Я не сплю по ночам. Вижу опустевший дом, вижу лица убитых врагов, которые кричат, вопят от боли, падают на землю бездыханными, их глаза стекленеют, а потом опустевшие тела накрывает волна алой крови. Она поднимается всё выше и выше, пока не прибывает мне по грудь. Мгновение, и чужие руки выныривают со дна, брызгая кровью прямо в глаза. Множество рук тянется ко мне из этого отравляющего болота, прямо к горлу, изнемогая от желания придушить и утащить вниз, к себе.

Гурт сглотнул. Он уже давно не слышал, чтобы его друг так разговаривал.

– Я не приношу ничего, кроме смерти, – заключил Сольт, вернувшись на кушетку. – Я – убийца.

– Ты не такой, – возмутился Гурт. – И ты это знаешь.

– Ну и кто же я?

– Тебе предстоит это выяснить, – парень подбадривающе постучал приятеля по плечу. – По крайне мере, ты мой друг и всегда им будешь.

Сольт кивнул, но ничего не ответил.

– Я уверен, у нас получиться выбраться отсюда. Вместе.

«Выбраться».

Это слово часто становилось причиной его болезненного состояния. Оно мучило его, выворачивало наизнанку.

Сольт поджал губы.

Сколько раз они уже пытались это сделать? Не счесть. Они давно уже сдались. Так он думал.

Почему Гурт это сказал?

Драсит попытался отвлечься от гнетущих мыслей и подумал о бое, в котором сегодня ему посчастливилось не участвовать. Несмотря на то, что ожидался он весьма лёгким, солдаты уже довольно долго не возвращались.

Почему враги напали днём, а не ночью, когда в могилу можно забрать больше заклятых врагов? Зачем переться в лоб одной тысячей против семи?

В голове у Сольта заворочалась нехорошая мысль. Очень нехорошая.

– Здесь где-то оставляли карту, не посмотришь?

– Конечно.

Гурт направился ко входу и достал карту из рядом стоящего сундука.

Рисунок неуклюжими кляксами расползся по дрянному клочку бумаги, но Сольт определил, что в самом центре был военный лагерь оранкирцев, где сейчас находились драситы. Вокруг царили пустоши: один песок да щебень. Холмы, низкие и высокие, тянулись с юга на восток, а после и на север, вдоль побережья, формой напоминая бумеранг. Через них семь тысяч солдат и проделали свой путь, вторгаясь на территорию Кардатории.

На западе располагались отвесные скалы – непроходимые каменные преграды, что касались облаков, скрывая свои вершины. На востоке простиралась Долина Усопших. Звери в тех землях непредсказуемы и жестоки, быстры и коварны. Один небольшой шорох – и земля разверзнется под ногами, открывая огромные зубастые челюсти. Пока вы осознаёте происходящее, пасть уже захлопнется над головой, и язык затащит в глотку живьём.

Так говорили книги, но как оно есть на самом деле… проверять всё равно никто бы не стал, поэтому наступление проходило с юга прямиком на север, через равнины и холмы, через безлюдные земли, по горячему песку.

Судя по словам офицера, оставшихся катарийцев преследовали в северо-западном направлении, чтобы загнать в тупик и расправиться как можно быстрее. Сольт чувствовал неладное. Он внимательно изучал карту, смутно припоминая знакомые очертания, особенности ландшафта. Он точно видел это, но где?

Понимание пришло к нему как гром посреди ясного неба. Он вскочил, в ногу ударила резкая боль, словно ещё одна стрела угодила в то же место. Гурт протиснулся под Сольта, подставляя плечо.

– Что такое? – заволновался он.

– Помоги найти Роллака.

Оба бежали так быстро, как только могли. Сольт прыгал на одной ноге, чтобы не разошлись швы. Они добрались до командного пункта, но стражник взмахнул перед ними своей секирой.

– Куда несётесь?

– Нам нужно к капитану Роллаку.

– Его здесь нет.

Времени разыскать старого приятеля не хватало, нужно действовать быстро и решительно.

– Пропустите, у нас донесение для главнокомандующего.

Великан хмуро посмотрел на маленьких людей перед собой. Отрывать таким головы – всё равно, что срывать с грибов шляпки.

– Вам сюда не положено. Отойдите, или я порублю вас на куски и отправлю вариться в суп, – он на секунду задумался. – Хотя нет, вы выглядите как отличный корм для собак.

Стражник был высоким и мускулистым, его огромные густые брови опасно сошлись на переносице. В словах чувствовалась угроза, а не пустой трёп.

Сольт тревожился. Зачем он вообще старается ради оранкирцев?

– Что тут у вас?

Из палатки вышел человек в блестящем мундире. Его правая рука лежала на эфесе меча, который покоился в богатых ножнах с сабикровой крошкой. Тёмные длинные волосы и карие глаза истинного уроженца Оранкира, представителя высшей расы.

– Зод’Рид, – Сольт поприветствовал главнокомандующего: ноги сомкнуты, левая рука вскинута к правому плечу, локоть выставлен вперёд. – У меня есть важные сведения о планах противника.

– Опять ты… – он скривился, поморщив нос. – Проваливай. Ты не разведчик, Ротар тебя побери.

– Нет, но вы должны выслушать меня.

Главнокомандующий недоверчиво хмыкнул и косо посмотрел на Гурта. У того голова вошла в плечи, и глаза вперились в землю.

– Неинтересно, – отмахнулся оранкирец и повернулся, чтобы уйти.

– Катарийцы нападут в течение часа! – выкрикнул Сольт, и Зод’Рид замер в проходе.

Обернувшись, он уставился на солдата выпученными глазами, а потом разошёлся хохотом так, что его всхрюкиванье разнеслось по всему лагерю.

– Парень! – прерывисто сквозь смех проговорил Зод’Рид. – Да ты с ума сошёл!

– Прошу, выслушайте.

Сольт всеми фибрами души ненавидел этого человека, но сейчас только он мог что-то предпринять. Главнокомандующий успокоился и посмотрел драситу в глаза. Возможно, он всё-таки увидел в них нечто, что заставило остановиться.

– У тебя минута.

Вместе они нырнули      под один из ближайших навесов, за длинный деревянный стол. Драсит развернул карту и закрепил её углы камнями, подобранными здесь же на земле.

– Зачем нападать днём, а не ночью? – начал он.

– Они в отчаянном положении, – отозвался Зод’Рид. – Уже два месяца прошло с тех пор, как мы заблокировали их морские пути, перекрыли все пути пополнения провизии. Всё равно что лишить воздуха. Скоро у них закончится пропитание, и они познают голодную смерть.

– Может и так, но почему сейчас? Они отвлекают ваших солдат не просто так. Пять из семи тысяч побежали вдогонку за отступающей тысячей. Слишком много сил покинуло лагерь. Думаю, на это они и рассчитывали.

Зод’Рид недоверчиво косился на Сольта. Постоянно протирал глаза, открывал их, закрывал, потом снова протирал. Быть наедине с таким ничтожеством уже мука, а если ещё и смотреть на него, – можно лишиться зрения. Он хотел, чтобы драсит исчез.

– Отвлекают, говоришь, а какой смысл? Наша позиция защищена и с флангов, и с тыла. Нас невозможно окружить, а напролом взять наши укрепления у них не хватит ни сил, ни ресурсов, – главнокомандующий почесал бритый подбородок. – Я попусту трачу своё время. Ты за это ещё ответишь, а сейчас я возвращаюсь к более важным делам.

Он уже начал выходить, как Сольт тихо произнёс:

– Они нападут из-под земли.

Зод’Рид обернулся, выгнув правую бровь.

– Бред.

– Они правда это сделают, – настаивал Сольт. – Всё очень просто. Раньше Долина Усопших простиралась куда дальше, нежели сейчас: по всей ширине пустыни с востока на запад. Монстры, жившие здесь, выкопали кучу туннелей, враги могут ими воспользоваться. Это всего лишь догадка, но они могли успеть освоить пещеры и ходы. Ширина подземных путей может быть в самый раз, чтобы перебросить достаточное количество людей для штурма.

– Откуда ты, Ротар тебя побери, всё это взял? У тебя больная фантазия, или ты сумасшедший? Может, всё вместе?

Возможно, Сольт действительно был сумасшедшим, ребёнком-переростком с фантазиями и мечтами. Возможно, именно поэтому он сделал то, что должен был.

– Я прочёл это в книге «Земли Кшора».

– Ты… что?

Всемогущий Горус… зачем он пытается что-то доказать этому болвану? Пусть они все умрут, пусть Морогош заберёт их души.

Нет. Он не мог позволить Гурту умереть. Он обещал.

– Поймите! – Сольт едва не перешёл на крик. – В книге сказано, что под нами множество туннелей. Если катарийцы решат воспользоваться ими, то легко зайдут нам в тыл и…

– Довольно! – Зод’Рид походил на бешеного бивожора, в его свирепом взгляде читалось желание убить, растерзать и проглотить целиком. – Ты… наглый и самодовольный мальчишка! Я велю вздёрнуть тебя на ближайшем дереве!

С этими словами он стремительно покинул навес.

«Бежать».

Сольт хотел, но не мог согласиться с собственной мыслью. Не с такой ногой. Гурт вошёл, когда увидел удаляющегося главнокомандующего.

– Хорошо, что поблизости нет ни одного дерева, – заметил он и усмехнулся. – Что ты сделал?

– Научился читать.

– Да ладно… – Гурт негромко выругался. – Я тебе говорил, ничего хорошего от твоего пристрастия к бумаге не жди. Хотя бояться начитанного драсита – всё равно что бояться вооружённой женщины.

Сольт зло посмотрел на Гурта.

– Ладно, ладно, ты исключение. Очень страшное исключение. Что теперь будет?

– Либо меня придушат свои, либо катарийцы опередят их и сделают всё сами.

– Нам нужен план.

– Он уже есть – надо найти Роллака.

– Ну что же, согласен, – Гурт, казалось, не сильно переживал, но верил словам друга. Приятель направился к выходу и посмотрел через плечо. – Я бы помог тебе идти, но с такой скоростью мы рискуем его вовсе не найти.

Гурт выбежал из-под навеса на поиски офицера, в то время как Сольт продолжил изучать карту. Расположение лагеря действительно казалось удачным и защищённым, но те пустые места, что оставались между палатками, представляли угрозу. Если, конечно, считать его догадку верной.

Катарийцы всегда хорошо владели копьями, хотя их оружие не совсем подходило под привычное понимание слова – копьё. К древку всегда прикреплялись два овальных, сделанных из стали кольца, чтобы защищать руки. Наконечники куда крупнее обычных – толстые, с раздвоенным острием, точно змеиный язык. Отсюда и название копья: «кии́стра», что с катарийского означает: «стремительная смерть».

Относительно небольшая длина оружия – около полутора метров, – совсем бы не затруднила путь в пещерах, это точно. Сольт опасался, что хаотичная планировка лагеря с большими пробелами между палатками дадут врагу возможность развернуться для манёвров и грамотно использовать своё оружие.

Может, волнения напрасны? Может, все эти бредовые догадки – просто плод дурной фантазии? Как доказать, что он прав?

Не пришлось. За него это сделал сигнальный рог.

Сольт выскочил на солнце. Короткое ослепление помогло сконцентрироваться на звуке.

«Бой уже идёт, но как?»

Когда вернулось зрение, он захромал на звуки лязга металла. Местами в лагере уже клубился дым, палатками овладевал буйный огонь, видный через весь лагерь.

Сольт проскакал мимо знакомого стражника, всё ещё стоявшего на своём посту. Значит, командование внутри, вместе с Зод’Ридом.

Не сбавляя темп, драсит повернул за угол палатки, в сторону горнов. На пути уже лежали бездыханные тела с колотыми ранами. Сольт был прав.

Люди вопили и кричали. Слышались удары металла о металл, словно где-то здесь ковала железо добрая сотня кузнецов.

Он забрал меч и щит у одного из мертвецов и вылетел на открытое пространство. Воины с обеих сторон смешались в общую кучу, резали друг друга, кололи и рубили. Сольт отчаянно пытался разглядеть Гурта, но его прервал катариец, чьё оружие пролетело мимо его головы и врезалось в каменную глыбу.

Воин сплюнул, вырвал из обмякших рук мёртвого соратника новую киистру и щит и направился в сторону драсита.

Стремительный выпад сорвал с рукава небольшой клочок ткани. Ещё один прошёл совсем рядом с правым боком. Против копья нельзя долго стоять в защите, рано или поздно щит не выдержит, а короткий меч не позволит провести контратаку.

Если не напасть, его нанижут на копьё как варка на вертел. Киистры отлично подходят для такого.

Отбив очередной удар, Сольт присел и оттолкнулся, мгновенно сократил дистанцию, проведя серию рубящих ударов.

Враг каким-то образом извернулся, но дерзкие выпады вывели его из равновесия. Драсит юркнул за кромку щита катарийца, и от прямого удара в шею тот задохнулся, а боевой клич превратился в потрясенное бульканье. Красная сила начала быстро вытекать из раны, и Создатель песков заключил воина в свои радушные объятья, принимая кровь за щедрое подношение.

Ещё один враг. Ещё один прыжок. Воздух загудел от удара меча, зашипел от капель пота, кипящих на коже. Вертикальным ударом сверху Сольт вывел катарийца из равновесия, сменил стойку и пронзил его грудь насквозь, так что лезвие показалось с другой стороны. Кровь хлынула из раны, с тихим шипением уходя в раскалённый песок. Глаза закатились, и воин соскользнул с оружия, рухнув в лужу собственной крови.

Гурт прав, Сольт умел убивать.

Очередной враг атаковал, пытаясь заколоть врага, но безуспешно. Ни один удар не смог достичь цели. Драсит двигался невероятно быстро, уворачиваясь от всех наскоков. Удары непрерывным потоком сыпались на него, и Сольт не мог схватить древко, чтобы обезоружить врага, но этого и не требовалось. Он танцевал с киистрой соперника, выводя его из себя. Боль от раны в ноге пропала, будто её и не было вовсе.

Ещё один удар, ещё и ещё – Сольт провёл контратаку, перерубил руку врагу, отчего тот взвыл и попятился назад, держась за то, что осталось. Финальный удар – и голова с широко распахнутыми глазами рухнула на землю с застрявшим в горле проклятьем.

Ещё двое заметили умелого врага и направились к нему.

Они атаковали одновременно, и драситу пришлось отступить. Синхронные атаки копьями заставляли изворачиваться до предела суставов. Один неудачный шаг на камень, и Сольт едва не упал. Пошатнувшись, он восстановил равновесие, но нога снова заболела, и из раны потекла кровь.

Враги усилили натиск. Гурт напал на них с боку, набросившись на одного из катарийцев. Меч вошёл прямо в печень. Второй враг отскочил в сторону и попятился, держа киистру наготове. Сольт начал обходить справа, Гурт слева. Когда они прижали его к стене, то убили без лишних движений.

– Я не нашёл Роллака! – Гурт кричал, пытаясь пересилить звон и лязг оружия. – Но я нашёл другое – эти твари вылезли из потайной дыры в скале, и всё ещё прибывают!

Драситы обогнули лагерь, чтобы незаметно подойти к основным силам врага. Катарийцы выходили из большой трещины в скале, после чего сразу мчались в атаку.

– Видимо, – начал рассуждать Гурт. – Они добрались сюда по туннелям и какое-то время прорубали дыру в скале. Изнутри. И как они умудрились провернуть всё это за два часа?

– Они уже прошли полпути сюда, заранее зная, что план с приманкой сработает. В любом случае они ничего не теряли.

– Катарийцы умнее, чем нам говорили, – негодовал Гурт. – Лишь бы посрамить иноземцев…

– Возможно, – Сольт то сжимал, то разжимал руку на рукояти меча. – Нам нужно что-то сделать…

– Но что? Будь здесь даже элитные отряды короля, мы бы всё равно не справились!

Сольт молча двинулся вперёд, и Гурт нехотя засеменил рядом. Друзья шли, прячась от глаз солдат за большими камнями и редкими кустами. Так они медленно, но верно миновали стражу и начали подъём на небольшую гору по протоптанной в земле и песке дорожке.

Сольт крался, пытаясь придумать план.

Почему к нему не прислушались? Да, он и сам не был уверен в своей правоте, но как можно рисковать сотнями жизней? Когда на кону провал всего наступления?

А, может, оно и к лучшему? Получится сбежать от оранкирцев, если те не выживут. Нет, ничего не выйдет, ведь его возьмут в плен катарийцы и будут пытать. Да и нога не даст ему далеко уйти.

Нога… мысль о ней снова приковала взгляд к земле, и парень увидел тянущуюся за собой кровавую дорожку.

По воле случая или же по воле богов, земля задрожала под ногами. И началась Тряска.

– Даро’окс! – Сольт обернулся на крик и увидел катарийца, подзывавшего своих людей.

– Бежим!

Гурт взял друга под руку. Двадцать тяжких шагов, двадцать жестоких и болезненных прыжков, и они взобрались на ближайший пологий уступ. Осмотревшись, драситы заметили появившуюся из ниоткуда трещину, что с каждой секундой росла, проглатывая людей, забирая их себе вместе с песком и криками.

На секунду Сольт обрадовался. Случилось то, что сорвало весь план катарийцев, однако и сам он попал в центр бушующей стихии.

Крики врагов снова раздались совсем рядом. Их догоняли.

– Что будем делать? – спросил Гурт, выпученными глазами смотря то на врагов, то на ревущий песок.

Друг не успел ответить. Подножье горы содрогнулось, и отколовшийся кусок ушёл под землю, едва не забрав драситов с собой. Редкие камни, покоившиеся на вершине, покатились вниз по склону, и оба воина прижались к стене, надеясь на лучшее. Камни пролетели мимо, лишь один с грохотом приземлился совсем близко к краю, заслонив собой солнце.

Катарийцы были уже совсем близко, и Сольт посмотрел вниз: склон холма был мягким, по нему можно было бы спуститься, но враги продолжали приходить из тоннеля. Вот если бы Тряска закрыла им проход…

Сольт нахмурился. Снова посмотрел вниз, потом на камень, что едва не лишил его жизни, и снова вниз.

– Толкай.

Гурт выгнул брови, но спорить не стал. Вместе они навалились на валун, пыхтя и вскрикивая от напряжения, и в конце концов тот поддался и покатился вниз.

Криков не было, лишь звуки раздробленных костей и падающих на землю брызг крови. Выход из пещеры закрылся, а камень впечатался в землю так, что его теперь не сдвинул бы сам Нартаил.

Сольт и Гурт спрыгнули вниз, скатились по песку и побежали обратно в лагерь, воспользовавшись замешательством врага. Они бежали без оглядки, не останавливаясь, пока не добрались до своих отрядов. Те сражались умело, – катарийцы падали один за другим. Их план задавить врага числом провалился. Не прошло и часа, как бой закончился.

Земля всё ещё дрожала где-то вдали, оставив лагерь в покое. Связывающие назвали бы случившееся волей Тридала, благословением их правого дела. И конечно же, погибшие оранкирцы были платой за столь щедрый подарок.

Весь лагерь усеивали изуродованные тела. Пока драситы шли, всюду раздавались стоны и приглушённые всхлипы. Большинство раненых кричали из палаток, но некоторые вскрикивали у самых ног, в проходах. Мест под навесами хватило не всем.

На самой большой площадке уже складывали гору из трупов неприятелей, чтобы сжечь их и тем навсегда уничтожить души. Для мёртвых соратников готовили десятки и сотни ям, чтобы преподнести их сущности Тридилу в Долину богов.

– Сольт! – прогремел чей-то голос.

Парень обернулся и увидел улыбающегося Зод’Рида. Тот казался таким счастливым… словно съел целый мешок скандрии.

– Пойдём со мной! – главнокомандующий приобнял Сольта и Гурта за плечи и с парой солдат отвёл их в сторону, от лишних глаз.

– Да? Вам что-то нужно? – обратился Сольт.

– Чего я хочу? Ха-ха, мальчик мой, это я хотел спросить тебя, – Зод’Рид продолжал улыбаться, хотя получалось у него плохо. – Я видел, как вы убежали из лагеря, думал, решили дезертировать… как же я ошибался! Это ведь вы заделали ту дыру?

– Да, сэр.

– Отличная работа! Уму непостижимо, как вы это провернули и остались живы.

– Повезло, – ответил Сольт, хмурясь.

– Знаете, – начал Зод’Рид, жестикулируя, словно философ. – Такой подвиг заслуживает отдельного внимания. Когда Родолин вернётся, он точно повысит меня в звании.

Что Одарённый забыл в их лагере?

– Вас? – удивился Гурт, остановившись и уперев руки в бока. – Разве не мы рисковали жизнями в этой бойне?

Зод'Рид задумчиво почесал подбородок, после чего произнёс:

– Убить их.

Двое солдат, что стояли позади драситов, занесли кинжалы над их спинами.

Сольт помрачнел, но нисколько не удивился. Всё шло именно к этому.

Драсит сделал шаг в сторону, и солдат позади него завалился вперёд, лезвие кинжала пронеслось мимо. Сольт выхватил оружие, воткнул телохранителю Зод’Рида в горло, и тут же выдернул. Кровь фонтаном забила из раны, и воин рухнул на землю, дёргаясь в предсмертной судороге. С другим солдатом рассправился Гурт.

Сольта обуяла злоба, как шторм завладевает морем. Ему хотелось убить Зод’Рида, выпотрошить, пока последняя капля крови не уйдёт в землю, пока все до единой кости не будут переломаны.

– Вы же не думаете, что если тронете меня, то выйдете отсюда живыми?

Сольт сплюнул. Ему стало всё равно. Он не боялся смерти и даже на миг подумал, что хотел бы встретиться с ней.

Нет. Он не мог позволить другу умереть. Отбросив нож в сторону, воин сделал шаг назад.

Гурт помедлил, но повторил за Сольтом.

– Разумно, но не слишком.

К ним сбежался десяток солдат с мечами наготове.

– Вы должны умереть. Ради блага королевства, конечно.

Неужели ему суждено окончить свои дни в этой яме? От руки оранкирца, что некогда поклялся защищать своих солдат? Всё не могло так закончиться.

Сольт вспомнил Роллака. Глупая, отчаянная попытка спастись, но других вариантов у него не оставалось. Как говорил его отец, «за неимением выбора остаётся лишь ложь».

– Ничего не выйдет, – ответил Сольт.

Зод’Рид приподнял бровь.

– Это почему же?

– Прежде чем покинуть лагерь, мы с Гуртом сообщили свой план Роллаку. Он в курсе всего, что здесь произошло. Если вы убьёте нас, он обо всём доложит наверх, и вам не сносить головы.

На этот раз Шафрида действительно была благосклонна – драсит понял это по лицу главнокомандующего. Зод’Рид действительно не встречался с Роллаком перед боем. Возможно, Сольту стоило пересмотреть своё мнение относительно снисходительности к нему богов. Однако эту мысль пришлось откинуть практически в тот же момент, как она его посетила. Солдат позади ударил его под колено, ноги подкосились, и лицо драсита встретилось с грязью.

Зод’Рид знал о слабости Роллака к драситам, тот действительно мог пойти против него, если бы захотел. Однако на миг показавшаяся растерянность тут же улетучилась, сменившись уверенностью.

– Я поговорю с ним, – сказал главнокомандующий и повернулся к драситам спиной. – А вы пока подождёте. Связать их.

Солдаты направились к ним, Сольт больше не сопротивлялся. Он выиграл немного времени. Этого было более чем достаточно, чтобы с чистой совестью закрыть глаза и впасть в беспамятство от потери крови.

Глава 4. Возвращение

Не успел Призрак постучаться, как огромные двери сами раскрылись перед ним, приглашая внутрь. Пол был выстлан королевскими коврами, огибавшими ряды массивных колонн вдоль всего тронного зала. В огромные овальные окна просачивался тусклый лунный свет, не способный осветить ничего, кроме потухших свечей; лишь одна горела в глубине помещения, едва освещая трон со стоящим рядом тёмным расплывчатым силуэтом.

– Самое больше и великолепное здание Срединных земель, о величии которого писали самые знаменитые пероприкладчики, и ещё будут писать, будь уверен.

Мужчина недолго помолчал и продолжил:

– Забавно, что такое приметное место может быть равно таким же незаметным, когда необходимо, – произнёс он. – Хорошая работа, ты справился на отлично.

Призрак смерил своего нанимателя хмурым взглядом, сдвинув брови.

– Отлично? – наёмник сплюнул сквозь разноцветные зубы прямо на безупречный ковёр. – Ты ведь всё знал о Пилонии, включая миирума, верно?

– Конечно, – в грубом голосе нанимателя читалось абсолютное спокойствие и уверенность.

– Видимо, тени всё ещё не избавили мою голову от дури, раз я согласился на эту работу, – негодовал Призрак. – Больше я не повторю подобной ошибки. Забери свой ящик и, Най’Ри свидетельница, ноги моей здесь больше не будет.

Наёмник достал из новой набедренной сумки шкатулку и бросил её мужчине, тот ловко схватил предмет и поднёс к свече. Призрак не видел ясно сквозь ночную вуаль, но готов был поклясться, что мужчина улыбнулся.

– Ты прав, здесь тебе незачем находится, когда закончим, конечно.

Повисло недолгое молчание.

– Ты открывал её? – поинтересовался заказчик.

– Я всегда держу своё слово.

– Это хорошо. Я бы даже сказал – впечатляюще, особенно учитывая твой род деятельности.

– Ты смеешь сомневаться в моей Чести?

– О нет, нет, ни в коем случае, – произнёс наниматель. – Наоборот, я ею восхищаюсь! Я нисколько не сомневаюсь, что ты не нарушал обета, данного в тринадцать лет. Как и любой мальчик, рождённый в Оранкире. Именно поэтому ты и находишься здесь, но не только.

– О чём это ты? – Призрак попытался разглядеть фигуру, но мрак, казалось, только уплотнялся, сгущался в и без того тёмной комнате. Призраку очень хотелось подобраться поближе. Чутьё подсказывало, что только сейчас у него есть шанс узнать истинный облик этого загадочного человека.

– Видишь ли, – заговорил мужчина. Его тело двигалось неестественно легко, будто он вовсе не являлся человеком, а лишь говорящим духом, закутанным в плащ. – Мне известно многое. Я знал не только о пушистом друге Пилония, но также и о твоём непроглядном, словно сама тьма, приятеле.

Призрак насторожился и недоверчиво уставился на парящий во мраке капюшон. Неужели он знает?

– Не понимаю, о чём ты.

– Да брось! – наниматель встал сбоку от трона, прямо у столика, где горела свеча. Он взял блюдце, служившее подсвечником, и начал вертеть в руках, но свет всё равно не касался его лица. – Не притворяйся глупцом. Ты всё прекрасно понял.

Призрак молчал.

– Удивительная вещь – тьма, – продолжил наниматель. – Человек видит её и не имеет возможности коснуться, но она… она может что угодно: дотронуться, схватить, поглотить, разорвать на части. Согласен?

Снова тишина.

– Мне всегда хотелось дотронуться до неё в ответ, – произнёс неизвестный. – Выведать её секреты, проникнуться ею, пустить в себя. Что она скрывает, зачем пробуждает в людях первобытный ужас, заставляя идти на всё, совершать любые поступки, чтобы избежать встречи с ней? Я совершил много ужасного, но мы так и не встретились. Я не нашёл Тьму, хоть и желал этого всем сердцем. Что я сделал не так, что следует сделать? Как тебе удалось с ней подружиться?

Воцарилось гробовое молчание. Призрак не осмеливался произнести что-либо, его впервые за долгое время навестил страх. Он не испугался миирума так, как испугался этого человека. Казалось, его порвёт в клочья, если загадочный наниматель пошевелит пальцем. Непонятное и необоснованное впечатление, но оно завладело мыслями, чувствами, каждой косточкой его тела. Призрак ощущал себя в его власти. Это непонятное чувство выворачивало наизнанку.

Спустя некоторое время наёмник смог успокоиться. Как бы то ни было, незнакомец знал не всё.

Призрак стиснул рукоять ножа. Как он вообще мог испугаться жалкого человека, который прячет своё лицо?

– Кто ты? – спросил он наконец, в ответ снова почувствовав невидимую улыбку.

– Друг.

– Так называют себя люди, которые ещё не предали тебя, – сказал Призрак, и собеседник разразился громовым хохотом.

– Во всяком случае, я тебе не враг, – ответил мужчина сквозь смех.

Призрак несколько помолчал и перевёл взгляд на шкатулку.

– Её можно открыть?

– Пока рано, – наниматель провёл ладонью над горящей свечой.

– И что мне с ней делать?

– Сейчас? Абсолютно ничего, – произнёс неизвестный, взмахнув рукой. – Важно то, что она тебе понадобится для другого задания.

Призрак замер. Он предчувствовал это, без понятия как, но он знал. Такие дела обычно так просто не заканчиваются.

Хуже всего было то, что Призрак не мог отказать.

– Неплохой ты прихватил себе аникум, хочу заметить, – мужчина бросил Призраку деревянную шкатулку. – Можешь сразу закинуть это в свою безделушку.

Наёмник решил последовать совету. Вес моментально перестал ощущаться, будто Призрак вовсе избавился от ящичка. Он осторожно сунул руку внутрь, и, нащупав предмет, с облегчением выдохнул.

Вслед за шкатулкой Призрак поймал увесистый мешочек. Приоткрыв его, оранкирец на мгновение ослеп от яркого света и инстинктивно принял защитную стойку, выхватив кинжал.

Стояла тишина. Когда зрение вернулось, наниматель всё так же стоял возле трона, любуясь танцем пламени на восковой свече. Призрак заглянул в мешок: внутри лежали дэридовые кубы. Десять, если не все пятнадцать. У наёмника потекли слюнки.

Гора денег. Целое состояние.

– Это тебе на дорогу.

Наёмник всё смотрел и смотрел на маленькие кубы. Сквозь ткань они щекотали пальцы, а свет успел испарить всю влагу с его глаз до красноты и жжения. Когда же Призрак всё-таки закрыл мешочек, то бережно опустил его в червоточину аникума на поясе. Снова дотронулся до шкатулки внутри.

– Это вовсе не музыкальная побрякушка, верно? – наёмник уже почти добрался до ступенек, ведущих к трону.

– Этого никто не знает.

– Ты не знаешь содержимого? – искренне удивился он.

– Нет, но догадываюсь. Боюсь, что проверить придётся тебе.

– Не понимаю. Зачем этот дешёвый спектакль?

– Дешёвый, говоришь? – незнакомец огляделся вокруг. – Как по мне, декорации здесь самые что ни на есть дорогие, да и актёры тоже не промах.

Призрак находился достаточно близко для рывка. Он мог с лёгкостью сорвать капюшон с этого мерзавца, придушить его, стереть невидимую ухмылку с лица, но в последний момент сдержался, сделал шаг назад и крепко сжал кулаки.

Силуэт всё это время даже не пытался отстраниться. Он видел Призрака насквозь, несмотря на застывшую внутри помещения ночь. Наёмник вновь ощутил страх мгновенной смерти, а чутьё повелело ему отступить.

– Почему передумал? – спросил наниматель, словно прочитав мысли.

– Для работы мне нужны обе руки.

Мужчина рассмеялся своим басистым смехом, и тот эхом разлетелся по всему залу.

– Ты всё-таки умеешь удивлять. Не знал, что у тебя есть чувство юмора!

Призрак фыркнул.

– Давай заканчивать.

– И то правда, – наниматель затушил свечу. Он прошёл мимо Призрака, направляясь к выходу. – Все детали будут позднее. Первым делом ты встретишься с моим человеком.

– Где?

– Он ждёт снаружи.

Призрак неодобрительно покачал головой, но промолчал.

– Ты даже не спорил со мной, это меня тоже удивляет.

– С чем спорить? У меня не оставалось выбора с самого начала.

– Выбор есть всегда.

– Выбор? Ты про то, оказаться ли в канаве этим утром или предпочесть закончить свой день в холодной выгребной яме?

Прежде чем выйти, мужчина обернулся, и луна осветила небольшую часть лица: нижнюю губу пересекал косой шрам, очень старый и бледный, грубый подбородок немного выступал вперёд. Царящий в помещении сумрак придавал улыбке устрашающий вид.

Эта усмешка будет сниться Призраку по ночам.

– Всего тебе наилучшего, Призрак Оранкира. Надеюсь, если мы ещё раз встретимся, ты познакомишь меня со своим другом.

Он вышел и двери за ним захлопнулись.

На секунду Призрак задумался о том, чтобы сбежать, но в тот же миг мысль покинула его голову, словно ветер выдул её через уши. Этот человек так просто не отпустит, особенно после того, как узнал его секрет. Наниматель ошибался, но даже так он черезчур близок к истине.

Призрак выдохнул. Он сделал свой выбор, если можно так сказать.

Снаружи его ждал невысокий человек в коричнево-жёлтых длинных одеждах. Роба смотрелась на нём хуже, чем рубашка на курице. Коротко стриженые волосы едва прикрывали кожу головы, белое лицо испещряли морщины и впадины старости, но несмотря на это глаза мужчины блестели юной живостью.

Призрак помнил его. Ролин – представитель северной Керии Оранкира. Ярый фанатик.

– Приветствую! – радушно произнёс старый знакомый, вскинув руки.

Наёмник ненавидел его, как и всех из шайки религиозного ордена Керии, особенно за их отвратительные ритуалы и мерзкие обычаи.

– И вам того же, – наёмник сплюнул в ближайшую канаву. – Я и не думал, что Керия настолько прогнила, что стала якшаться с убийцами и интриганами.

Ролин хихикнул и повёл Призрака вдоль улицы Желудей.

– Как вам Привратник?

– Кто?

– Господин в чёрном.

– Этот хмырь кличет себя Привратником?

– Нет, так его называем мы.

– Тогда у вас с головой не всё в порядке, – Призрак злобно посматривал то на Ролина, то на замок, оставленный позади.

– Так многие говорят, я уже привык, – отозвался мужчина с большей весёлостью, нежели Призрак рассчитывал. – Он похож на Привратника из сказаний до нашей эпохи, тех времён, когда на свете ещё даже не появился элрим.

Ролин почесал затылок и посмотрел вниз. Края его одеяния волочились по грязной земле, и, похоже, это его нисколько не смущало.

– Привратник исполняет волю богов.

– Волю богов? – хохотнул Призрак, но хриплый смешок прозвучал хуже, чем кашель больного простудой старика.

– Он настолько же загадочен, как и первый меч Тридала.

Призрак неодобрительно покачал головой.

– Вечно вы суёте свою религию куда ни попадя.

– Так мы же связывающие! – возбуждённо проговорил Ролин и прикусил язык. Оставалось надеяться, что поблизости нет стражи, которая повязала бы их обоих за ночную прогулку в комендатский час. И не приведи Най’Ри этих идиотов обыскать его карманы…

– Это наша работа, – продолжил он шепотом. – Находить везде присутствие высшей силы и связывать её с нашей обыденной жизнью.

Призрак тщательно поковырял пальцем в правом ухе и разглядел результаты своих трудов, прежде чем отправить их в полёт на мостовую. Так он открыто демонстрировал собеседнику всю свою увлечённость беседой.

– Вся ваша религия – сплошная гниль и язва, разбухающая прямо в сердце города, и никто ничего не может с этим поделать. Вы как опухоль, с которой город смирился. Однако рано или поздно придётся резать.

Призрак окинул взглядом Ролина. Фанатик пребывал в замечательном расположении духа.

– Если тебе интересно моё мнение, – продолжил Призрак, – лучше бы вас называли «Приносящие Беды» или «Распространители Лжи».

Ролин, казалось, смутился, но это могло лишь показаться:

– Ты умеешь шутить?

– Нет.

Они шли по безлюдным улицам города, осторожно просачиваясь узкими проходами меж домов, проскальзывая вдоль влажных стен, словно змеи, чтобы не попасться на глаза стражникам. Осторожность никогда не может быть лишней, да и Ролин, казалось, получал удовольствие от грязи и слякоти. Призрак не понимал, как фанатик сохранял присутствие духа и содержимое живота, минуя сточные канавы и рвотные массы. Возможно, все они такие. Связывающие всегда работали по локоть в крови, что отбило у них всякую брезгливость.

– Скажи, Призрак, почему ты так относишься к религии, если веришь в Най’Ри?

– Най’Ри не божество, чтобы в неё верить. Она есть физическое воплощение Тени, истинного соперника света.

– Разве не Тьма её враг? – изумился Ролин.

– Тьма и свет пусть воюют, сколько им вздумается. Я тебе толкую, что тьме нет места в дневном свете, на улицах городов или где бы то ни было ещё, но Тень есть всегда, хоть светит солнце, хоть луна. Оба светила отбрасывают тени, и в них всегда кроется то, что может тебя убить.

Ролин почесал затылок.

– Несуразица какая-то, – опешил он. – Никто ведь не видел Най’Ри. Если ты говоришь, что она воплощение Тени и не является объектом веры, тогда почему Тридал, воплощение Мира, считается детской сказкой, а не чем-то реальным?

– Ошибаешься. Тридал – вымысел, как и все боги. Их никто не видел, нет никакого подтверждения вашим словам. А Най’Ри… я видел её своими собственными глазами.

Ролин изумлённо уставился на Призрака.

– Неужели? Если это правда, то тебе неслыханно повезло.

– Не уверен.

– Раз ты видел нечто подобное, то и поверить в похожее не должно представляться трудным, разве нет?

– Не думаю, что связывать вещи таким образом разумно. Это противоречит науке, экспериментам, опытам. То, чего нельзя увидеть, измерить или потрогать, не может существовать, пока не получится доказать обратное.

– Ты человек науки?

– Был… когда-то.

Призрак мрачно уставился перед собой.

– Вера делает человека лучше, – закончил Ролин. – Неверие же не делает ничего.

– Вера – удел слабых. Сильным она не нужна. Зачем волку становится ксиром, если он и так может сожрать овцу?

Оба продолжили идти, погрузившись в свои мысли, пока Ролин не остановился возле двери одного из домов: деревянные стены уже давно сгнили, оконные рамы вываливались наружу, опасно нависая над головой. Всё здание накренилось и выглядело так, точно вот-вот рухнет, провалится внутрь себя.

– Мы пришли, – представитель Керии достал связку ключей, отобрал один – большой, с незнакомыми Призраку странными символами, и открыл дверь, которая со скрипом подалась, показав гостям каменную лестницу, ведущую вниз, во мрак.

Ролин пошёл первым, приглашая компаньона следовать за ним. Тот неохотно ступил на первую ступеньку. Когда оба добрались до дна и Ролин зажёг первую свечу, Призрак широко улыбнулся.

– Ну наконец что-то хорошее за этот треклятый день.

Пламя осветило подземную темницу. Вдоль длинного коридора располагались решётки камер. Все они выглядели как новые, блестя чистым металлом, который ещё не успели заляпать кровью заключённых.

Первая камера пустовала, но в ней лежало немного сена и виднелась ямка в углу. Видимо, для справления нужды. Неслыханные удобства.

– Говорят, ты пытаешь людей так же хорошо, как дышишь, – обратился к нему Ролин, подзывая Призрака к пятой камере.

– Дышать куда менее приятно.

Ролин усмехнулся.

– Смотри, – связывающий указал вглубь, где в кресле сидел человек с тряпкой во рту. Толстые верёвки стягивали его руки и ноги так, что попытки дёрнуться не оборачивались ничем, кроме боли.

– Может, ваше название «связывающий» происходит от другого ремесла? – спросил Призрак, но Ролин лишь снисходительно улыбнулся.

Они отошли подальше от камеры, прежде чем представитель Керии вновь заговорил:

– Мне велели отвезти тебя сюда и сказать, какая нужна информация, после чего сразу же покинуть сие место. Догадываюсь, почему.

Призрак кивнул, похрустывая косточками пальцев.

– Так вот, – продолжил фанатик. – Как ты, возможно, слышал, наш король объявил войну катарийцам. Знаешь причину?

– Просвети.

– Вся эта болтовня про завоевание новых земель – пустой трёп. Наш источник сообщил, что на земли Кардатории упал новый элримовый осколок.

Призрак присвистнул.

– Тот человек – Дирмиш, – Ролин снова указал на человека в камере. – Он должен знать, где осколок, так что Привратник рассчитывает, что ты сможешь развязать ему язык.

Ролин посмотрел на заключённого, сочувственно прищурив глаза, после чего передал будущему экзекутору ключи.

Призрак ощутил укол в боку. Так происходило всякий раз, когда ему предстояла долгая и интересная ночь. Шрамы напоминали ему о тех временах, когда он сам сидел на таком же стуле, что и Дирмиш. Призрак почесал невидимые синяки у запястий.

– Ещё одно, – прошептал связывающий. – Постарайся не убивать его.

Призрак вопросительно посмотрел на Ролина, и тот продолжил:

– Ты прекрасно знаешь, что мерзавцев обычно держат в темницах, чтобы те после смерти не помогали Морогошу завоёвывать Долину Богов.

– Если бы один человек мог повлиять на это…

– Я убеждён, что ты бы перевернул там всё вверх дном, Призрак Оранкира. Так что будь добр – не умирай.

Он дружелюбно похлопал наёмника по плечу.

– Если это всё, – проваливай. – приказал Призрак.

Ролин насупился, но потом резко повеселел. Омерзительная способность.

Связывающий прошёл вверх по лестнице и исчез за дверью, оставив двоих в тёмном подвале.

Вернее, троих.

Призрак взял горящую свечу и зажёг от неё ещё парочку, чтобы увеличить количество света, и, конечно же, теней. Антураж и атмосфера – неотъемлемая часть любого спектакля.

Интересно, кого Привратник для него приготовил? При мысли о нанимателе волосы на руках снова встали дыбом.

Напыщенный, самодовольный и лицемерный ублюдок.

Призрак вставил ключ в замок и отпер камеру. Пленник сидел неподвижно и следил за гостем взглядом, пока тот садился на стул напротив.

– Здравствуй, Дирмиш.

– М-м.

– Прошу прощения, друг мой, – Призрак вытащил тряпку, что всё это время сушила человеку язык. Тот похрустел затёкшей челюстью, немного почавкал, промыл слюной горло, а остатки сплюнул прямо в лицо Призраку. Тот даже не моргнул – спокойно достал нож и убрал им жидкость со своей щеки.

– Не очень-то дружелюбное начало, – начал Призрак и получил в ответ оскал белых зубов.

Какая жалость: всю свою жизнь тратить время на чистку зубов, чтобы потерять их в грязном подвале, сидя в собственных испражнениях.

– Когда мои люди найдут меня, – прогремел Дирмиш, дёргая стул, – тебе конец! У меня есть связи в Харионте! В Варланте! Слышишь? Морогош заберёт тебя и…

– И что? Почему все так его боятся?

Брови пленника недоверчиво опустились.

– Нет смысла думать о нём, когда перед тобой некто вроде меня.

Дирмиш неуверенно поёрзал на стуле.

– И кто же ты?

– В данный момент? Я твой экзекутор, а большего знать и не надо.

Пленник изучающе уставился на человека перед собой. Мужчина, лет сорока, может, пятидесяти. Трудно было сказать точнее из-за лица: исполосованное шрамами, грубых очертаний, оно выглядело устрашающе, чуть выпирающие скулы отбрасывали жуткую тень на соседнюю стену. Жёлто-красные глаза выдавали жажду крови, доносили её без слов, без жестов. Они кричали об этом, кричали голосами людей, уже видевших эти глаза. В них мерцало отражение самой смерти.

Когда Призрак отстранился, и лицо его смягчилось улыбкой, он перестал казаться таким зловещим и смертельно опасным – обычный мужчина с сильно потрёпанным сталью лицом.

Дирмиш не смог вспомнить этого человека, хоть и смутно представлял нечто похожее, нечто столь же противное.

– Ну что же, я думаю, пора переходить к делу, – Призрак пододвинул стул поближе и уселся всего на расстоянии локтя от пленника.

– Я не буду говорить. Меня учили терпеть любые пытки.

– Вот оно что? Так это замечательно! Значит, можно начать с лёгкой, в качестве разминки…

Призрак достал нож. Проверил его пальцем и пустил себе кровь.

Острый, как обычно. Иначе не бывает.

Пара капель упали и разбились о каменные плиты, коснувшись сена. Жёлтое смешалось с красным.

– Знаешь, что в первую очередь помогает удерживать рассудок?

Дирмиш не реагировал.

– Одежда, – произнёс Призрак, приставив нож к груди пленника. – Она – то единственное, что остаётся с человеком, помимо его души, когда он сидит здесь – в темноте. Ткань играет роль барьера, помогает всем твоим эмоциям и внутренностям оставаться на месте.

Дирмиш косо смотрел на него. Что за околесицу несёт этот полоумный?

– Когда не остаётся одежды, – продолжал Призрак, – человек превращается в открытую книгу, которую можно листать и листать, пока страницы не испортятся, не порвутся или не превратятся в труху. Передо мной остаются только голые факты, оголённая человеческая душа, которую вскрыть проще, чем дохлую крысу.

Призрак начал водить ножом по шее Дирмиша, от чего тот заскулил, судорожно сжимая челюсти от боли. Нож медленно плыл, танцевал на его теле, оставляю тонкую и глубокую витиеватую борозду.

В прямой линии нет красоты.

Когда нож добрался до кисти, рубашка развалилась на две части, и правая сорвалась с тела. Призрак поддел оставшуюся ткань, и та тоже свалилась вниз, но удержалась там, где её зажали туго затянутые верёвки. От штанов Дирмиша давно избавили.

Кровь стекала по рукам и капала на пол. Сидел он спокойно, уверенно. Видимо, тренировки всё-таки имели смысл. Правда, совсем небольшой, чтобы думать об этом.

– Где осколок? – спросил Призрак, но ответа не получил.

Следующие полчаса камера заполнялась отчаяньем и болью. Пленник кричал и вопил, дёргался и стонал. Каждые пару минут Дирмишу задавался один и тот же вопрос, но ответом было молчание или плевок.

Вскоре тело Дирмиша представляло собой кровавое месиво. Его избивали и кололи, снимали скальп и жгли огнём. Дирмиш выдержал даже потерю ногтей и пары зубов. Он был хорош.

– Я закончил, – сказал Призрак, на что Дирмиш, возможно, удивился – невозможно понять наверняка эмоцию человека с распухшими губами и глазами. – Я получил, что хотел. Твоя очередь.

– Что? – пробормотал пленник.

– Я говорил не с тобой, идиот.

– Ну наконец-то! Я уж подумал, что ты забыл про меня, – голос прозвучал из-за спины экзекутора, но Дирмиш никого не видел. Только Призрака. И огромную тень.

Она росла, пока головой не коснулась потолка. Обрела форму, стала худой и длинной, обзавелась глазами, пугающими до потери рассудка.

Сохранив форму, тень уменьшилась до роста жертвы. Дирмиш разглядывал её, и ужас проникал в него всё глубже и глубже. Глаза видели перед собой ту же смерть, что и в жёлто-красном цвете глаз экзекутора, только более ужасную.

Дирмиш бледнел на глазах, его кожа, под уже подсыхающей кровью, становилась белой, как морская пена. Зрачки расширились, дыхание участилось, тело задрожало. Он чувствовал необъяснимый, губительный холод, пробирающий до костей, или… до души? Он не мог соображать.

– Может, теперь скажешь, где осколок? – поинтересовался Призрак, но Дирмиш не ответил, Тень полностью захватила его внимание. – Спроси его за меня, Краг.

– Не учи меня, как это делается! – прошипел тот.

– Как скажешь, как скажешь.

Краг вернулся к жертве, внимательно изучил работу Призрака и одобрительно кивнул. Он хорошо подготовил тело, оставался последний штрих. Его любимая часть.

– Я повторю вопрос своего безымянного друга, – произнёс голос. – Где осколок?

Оцепенение спало, и Дирмиш снова смог нормально дышать. Посмотрев ещё раз на обоих присутствующих, он отрицательно покачал головой.

– Катитесь в тёмное, – произнёс он и плюнул в Тень. Кровь прошла насквозь и попала на и так окровавленную одежду Призрака.

– Благодарю, – Тень затрепетала и приблизилась к левой руке Дирмиша. Та всё ещё держалась за спинкой стула. Краг коснулся указательного пальца, и из него прямо в руку жертвы начало вливаться… нечто. Дирмиш не понимал, что происходит. Он ничего не чувствовал примерно десять ударов сердца, но это время длилось дольше, чем бесконечные и изнурительные пытки, что он только что чудом пережил.

Неужели тень просачивается внутрь? Хочет занять тело? Что происходит?

Когда-то и Призрак задавался такими же вопросами.

Боль пришла внезапно.

Дирмиш закричал. Ему не доводилось испытывать боль, сравнимую с этой. Глаза начали вылезать из орбит, река слёз непроизвольно полилась из глазниц, руки содрогались в конвульсиях. Вопли не унимались ни на мгновение до тех пор, пока Краг не убрал свою руку от пальца жертвы. Тот стал совершенно чёрным.

Призрак с наслаждением сверлил Дирмиша глазами. Тот пробыл в беспамятстве немного, а очнулся с таким же криком, с каким и затих – пронзительным и полным отчаянья.

– Что вы со мной сделали? – простонал он. – Где мой палец?

Пленник не мог видеть свою кисть за спинкой стула. Он не знал, что палец на месте, но был недалёк от истины – жизни в нём больше не было.

Уничтожение фрагмента человеческой души сопровождается поистине невыносимыми мучениями, когда-то и самому Призраку пришлось пройти через это.

– Человек без особого труда способен прожить без одного пальца, – ответил Призрак. – Люди живут даже без рук и ног, некоторые вполне сносно.

Дирмиш сглотнул.

– В этом городе когда-то обреталось множество калек, вылепленных вот этими руками, – оранкирец протянул руки вперёд, разглядывая их как блестящие ножи, как руки настоящего мастера. – Некоторые сломались на моём гончарном круге, но были и те, кто сохранил немного рассудка. Правда, хватало его разве что на то, чтобы не срать в собственные штаны.

Дирмиша вновь настиг ужас. Он начал вопить и вжиматься в спинку стула, лишь бы очутиться подальше от мрака, что он видел перед собой, хотя бы на один волосок.

– Не трогайте меня! Прошу вас! Я всё расскажу! Всё!

Призрак и Краг переглянулись.

– Расскажешь, – протянул Призрак. – Конечно, ты всё расскажешь.

Краг вернулся к пленнику и приступил к следующему пальцу. Он ещё не решил, хочет ли остановится на запястье, или всё-таки дойти до локтя.

Крик вырвался из губ жертвы, взвился, напоминая музыкальный инструмент, обволакивая уши приятной игрой ноток боли.

– Прости, парень, – сказал Призрак. – Те, кто ломаются не сразу, страдают дольше.

Мучитель прошёлся языком по влажным от нетерпения и голода дёснам. Он смаковал слюну, размышляя над множеством вопросов и над их немногочисленными ответами. Однако одно он знал наверняка: Призрак Оранкира вернулся.

Глава 5. Игра с огнём

Наккрит являл собой самое высокое здание на всём континенте. Выглядела библиотека как гигантская алхимическая склянка: сферическое основание с выходящим из него высоким цилиндром.

Зана и Флар прошли через коридоры, соединявшие дворец и эту величественную башню, что высилась над крепостными стенами и дворцовыми крышами.

Когда Одарённая попала внутрь, у неё вновь возникла мысль, будто она входит прямиком в солнце: стены и книжные полки покрывались сабикровой пудрой, выглядевшей так, словно утренний иней на гладкой траве стал жёлтым, впитав в себя множество пучков небесного света. Вдоль округлых стен вздымались вверх десятки винтовых лестниц, пропадающих под куполом потолка. Бесчисленное количество книг поражало воображение любого человека, будь тот знатоком или неучем. Не меньше будоражил тот факт, что книги под потолком не падали со своих полок. Над ними не властвовала сила любви матери-земли, – книги угрожающе наблюдали за всеми посетителями.

Толстые древесные стволы, что веками прорастали под солнцем в лесу Рошкир, теперь служили не богам, а людям. Искусно вырезанные из них стойки и столы украшали зал и производили глубочайшее впечатление. Книги, чуть ли не такие же толстые, покоились на них и ждали своих читателей. Посетители перелистывали страницы и разносили этот приятный шелестящий звук повсюду, отчего Зане становилось спокойнее. Ей казалось, что, будь этот шёпот чуть громче, она смогла бы разобрать скрываемые в нём слова.

Стоило Одарённой пройти глубже, как сотни читателей превратили этот недавний шёпот в бушующий шторм. Тихий шелест страниц превратился в бурю, заставляя вошедшего одуреть от внезапного звукового удара.

Встряхнув головой, Зана сделала следующий шаг. Сегодня девушка собиралась посетить самый верхний этаж. Все прочие места она уже обошла.

Пройдя в центр зала, Одарённая и её слуга вошли в металлическую кабину – квадратный подъёмник с балками и небольшой решёткой. Зана обратилась к двум стоящим неподалёку служителям, одетым в чёрные робы, и попросила их отправить её в самую древнюю секцию. Оба низко поклонились Одарённой и коснулись стальных цепей, исписанных крифтами. Звенья со звоном впились друг в друга и сплочённым рядом двинулись вниз, поднимая кабину вверх.

Даскритовые кубы, прикреплённые к металлу вдоль каждой из балок, ярко светились от пульсирующей в них энергии. Элрима в них вполне хватало, чтобы задействовать крифты на механизмах.

Все остальные этажи сделали куда меньше первого. Создали их ровными, цилиндрическими, как полагается любой башне. Начиная с десятого уровня помещения заполнились мраком, людей здесь практически не бывало.

Когда Зана оказалась на самом верху, она возбуждённо забарабанила пальцами по решётке. Девушка приходила сюда всего единожды, когда, ещё будучи подростком, хотела посмотреть единственный экземпляр карты старого мира, покоящийся здесь.

Мансардное окно в центре потолка пропускало небесный свет, озарявший небольшое помещение – примерно сорок на сорок шагов в длину и ширину, высотой же всего около двадцати. Пыль превратила полки в мрачную барахолку, туфли Заны оставляли глубокие отпечатки на полу. Свет, не способный пробиться сквозь толстый слой грязи, не позволял разглядеть ни содержимого стен, ни названия книг.

Девушка удручённо вздохнула и тут же зашлась кашлем, поднимая перед собой столпы пыли. Флар быстро открыл окно и подвёл Зану к нему, а сам тем временем отворил ещё пару ставней и начал прибираться.

Когда кашель прекратился, и лёгкие перестали судорожно втягивать воздух, Одарённая принялась вновь изучать окружающий её бардак. Сложно представить, почему люди умудрились запустить столь важное место. Однако стоит отдать должное – они его не сожгли.

Спустя некоторое время, Флар освободил от пыли номерные знаки и наименования на полках, чтобы Зана смогла с точностью определить необходимый шкаф, стеллаж, или захламлённую стену. К счастью, она быстро нашла нужный ей раздел. Когда девушка указала на полки с номерами: «сорок четыре», «пятьдесят два» и «шестьдесят семь», Флар одобрительно кивнул и, вооружённый метлой, направился выполнять задание.

Эту схватку воспевали бы в песнях барды, если бы лично наблюдали за тем, как старается Флар, как мучается этот старик, когда спина его щёлкает и хрустит в такт надрывным движениям рук, пока те штурмуют гарнизоны пыли смертоносной метёлкой. Победа была неизбежной. Как и пришедшая в конце боль.

Зана хотела бы помочь, но, к несчастью для её совести, старый ворчун запрещал девушке вмешиваться в свою работу.

Когда Флар закончил, девушка поцеловала старика в щёку, отчего тот заулыбался и затрусил к выходу, встав у двери с метлой, словно часовой с обнажённым мечом.

Зана оценивающе осмотрела полки: старые книги, обёрнутые кожей и тканью, сплошь покрылись дырами от мелких вредителей, но названия остались целыми. Одарённая переводила взгляд от одной книги к другой в поисках чего-то стоящего. Вернее, чего-то нужного – стоящего здесь лежало навалом. Первой в ряду стояла «История Мира». Зана открыла её и пробежала глазами начальные страницы: «Тридал – старший сын вселенной, бог, что создал мир во всём его великолепии и величии…», «…Морогош возжелал отомстить брату, изувечив его творение…»

Это она уже читала.

Зана тихонько закрыла книгу, чтобы не потревожить страницы и окружающую пыль, и пошла дальше. На полках покоились такие отголоски прошлого, как «История первой эпохи Сияния», «Тайная тропа земель Крух’Доора», «Линчевание отступников», «Последствия начала эпохи Дарования» и множество других, но ничего нужного.

Одарённая открывала самые разные книги, которые могли иметь хотя бы отдалённую связь с её темой, но, пролистывая их, каждый раз разочаровывалась.

Когда девушка уже практически отчаялась, последняя книга сумела привлечь её внимание. Зана привстала на носочки и достала книжку с ярким названием, вышитым на ткани тонкими сабикровыми нитями: «История катаклизмов». Отряхнув обложку от пыли, справа в нижнем углу девушка обнаружила подпись: «Труды Таланта Джастры Корция». Зана была уверена, что видит это имя впервые.

Решив не тратить время попусту, Одарённая передала книгу Флару, и тот положил её в свой поясной мешок. Читать что-либо в таком помещении означало подвергнуть свою кожу ненужному испытанию – хотелось поскорее покинуть эту пылевую ванну. Зана дёрнула за верёвочку, сообщая служителям о том, что посетители готовы к спуску.

Кабина мягко вернулась вниз. Девушка вышла и направилась к одному из свободных столов.

– Нужно ли вам ещё что-нибудь, илтеа? – обратился Флар, когда Зана уселась на высоком стуле.

– Нет смысла просить тебя не обращаться ко мне так, верно? – Зана глубоко вздохнула, приложив ладонь к щеке. – Пригласи сюда Таланта Криоша. Он нужен мне вечером.

Старик поклонился и засеменил к выходу. Зана же наблюдала за ним и едва заметно улыбалась.

В голове всплыло воспоминание о недавнем разговоре с Форакхиром – как он предлагал два элморовых камня за её людей и как он собирался добавить ещё один за их «верность». Данная оценка казалась ей чудной и забавной, а не глупой и смехотворной, но в тоже время девушка поймала себя на мысли, что сама отдала бы больше.

Одарённая открыла книгу и приступила к чтению, по своему обыкновению полностью погрузившись в мир написанной истории, забывая об окружающей суете.

Пока она жадно поглощала слова, её брови то и дело нервно дёргались, изумлённо вздымались и недовольно опускались. Глаза бешено прыгали со строчки на строчку, рука постепенно уставала подпирать тяжёлую голову.

Труды Таланта Корция оказались весьма впечатляющими. Он затрагивал природные бедствия и необъяснимые феномены с тех незапамятных времён, когда море Трепета ещё не сковал вечный лёд, когда Мог’Окар ещё наслаждался солнечными лучами, когда люди ещё не успели сбежать оттуда, будучи прокажёнными, на волосок от смерти, у порога владений Морогоша. Корций описывал бесконечное количество трагедий и людских бедствий от буйства стальных ветров Восточных Долин до извержения огня из-под земли у берегов Моря Черни.

Зана читала о всевозможных катаклизмах, о бедах, что они приносили, и по её коже пробегал холодок. К несчастью, прочитав половину книги, она так и не нашла ни одного случая, который подходил бы под её запросы. Информация по землетрясениям просто не желала попадать Одарённой в руки. Это удивило её не меньше, чем если бы солнце встало посреди неба и перестало двигаться, но Зана не сдавалась; ещё многое следовало прочесть, а землетрясения просто не могли не происходить. Она крайне нуждалась в знаниях, особенно после неудачных поисков ответа на свои вопросы в творениях современных авторов. Они даже близко не понимали сути и выглядели так, как Зана, если бы она вдруг решила написать книгу о том, как правильно плавить железо и закалять сталь.

За окном начало темнеть, и девушка почувствовала лёгкую усталость. Она вспомнила о своей мягкой кровати и с трепетом представила пышность перьевой подушки, в которой всегда так приятно тонула её голова прохладными вечерами.

Мать частенько говорила ей: «мягкая постель делает человека мягким». Одарённая не считала себя таковой, но даже в этом случае не видела проблемы в том, чтобы иногда проверять свою суровость на прочность. Может, так она когда-нибудь перестанет волноваться по каждому пустяку?

На секунду Зана подумала о том, чтобы перенести встречу с Криошем, но от этой мысли её внезапно отвлёк мужской голос за спиной:

– Добрый вечер.

Зана повернула голову и увидела рядом скрафийца.

– Илойд Задриан! Какая встреча! – девушка натянуто улыбнулась.

– Илтеа, – проронил он, а глаза тем временем тщательно изучали узоры в полу, – я не надеюсь, что вы простите меня за мою пылкость во время обеда, но всё равно пришёл просить прощения. Как я могу загладить свою вину?

Молодой человек поднял глаза в нерешительности, и Зана отметила, что его взгляд действительно напоминал глаза сожалеющего человека, однако девушка никогда не страдала излишней доверчивостью. Она не раз убеждалась в том, что некоторая подозрительность весьма кстати, особенно когда требуется избежать избытка железа в крови.

– Ну что вы! Всё в порядке, не стоит переживать.

– И всё же я настаиваю.

Зана вновь посмотрела в глаза собеседнику. В них она нашла решимость и уверенность. Может, она действительно смогла бы простить его, если бы захотела? Или попросить об услуге? Вот уж нет. Девушка вспомнила, как Задриан негодовал по поводу предложения Горинира сделать её полноправным членом Союза трёх государств, поставить главой над всеми. Теперь решимость, которую она видела в его глазах, показалась ей детской и наигранной. Да, она не собиралась соглашаться.

– Сейчас я ни в чём не нуждаюсь, – она улыбалась ему, как улыбалась любому мужчине. Самый действенный способ сокрытия истины. – Однако мне интересно узнать ваше настоящее мнение относительно поставленного ранее вопроса.

Задриан воодушевлённо кивнул:

– Мне сначала не верилось, что женщина способна навести порядок где-либо кроме собственной кухни, – начал он, сложив руки за спиной. Его хождение взад-вперёд мозолило Зане глаза, а слова застревали в ушах похуже серы. – Как выяснилось, недооценивать вас нельзя. Вы действительно достойная кандидатура, куда лучше, нежели я полагал этим утром.

«Видимо, этим утром вы принимали меня за курицу, – усмехнулась она про себя. – Как это мило… жаль, что мне нет никакого дела до вашего одобрения».

Безрезультатные изыскания Заны и утомительные политические дела плохо сказывались на её настроении и вызывали головную боль, что, к несчастью, случалось довольно часто в последнее время. Благо, она умела держать свои мысли при себе.

– Прошу прощения за мою прямолинейность, – проговорил он. – Мать учила меня быть открытым с людьми, показывать им всего себя и никогда не лгать.

«Смотрю, вы преуспели только в половине её наставлений».

– Что ж, это похвально. Вы успели осмотреть город, илойд?

– За сегодня я обошёл добрую дюжину ваших улиц, – он поднял глаза к потолку. – Главный рынок на улице Стяжателей великолепен! А это здание! Не погрешу против истины, если скажу, что оно – лучшее, что я видел в своей жизни! Поразительное и величественное, будто совсем не человек трудился над его стенами.

– Это всего лишь библиотека, – улыбнулась девушка. – Вы ещё не видели нашей обсерватории.

– Уже хочу её посетить!

Задриан бегал глазами по книжным полкам, подыскивая нужные слова, как мышка, высматривающая лучший кусочек сыра.

«Жёлтые снаружи, гнилые внутри».

Задриан облизнул пересохшие губы и поцокал языком.

– В наше время величие – большая редкость. И как только вам удаётся создавать нечто подобное? Не говоря о поддержании уже существующего. Вы точно Одарённая, во всех смыслах.

Зана кивнула в знак признательности.

«Заговорил как Горинир. Конечно, давно стало понятно, кто прочистил ему мозги».

– Около месяца назад я встречался с госпожой Лафрин, – продолжал он. – Она Одарённая, но совершенно не такая, как вы. Я бы даже сказал…

– Прошу вас, перестаньте, – прервала его Зана. – Мне ужасно неловко, когда меня с кем-либо сравнивают, особенно с моей бывшей наставницей.

Скрафиец остановился, недолго постоял, неловко перенёс вес с одной ноги на другую. Его плечи едва заметно подрагивали, пока он держал руки за спиной.

«Наша беседа явно затянулась…»

– Позвольте мне откланяться, уже поздно.

– Точно! – отозвался он, будто только что заметил, что солнце почти скрылось за горизонтом. – Могу ли я проводить вас?

– Нет необходимости, – Зана мягко улыбнулась и вышла в коридор. – До завтра!

Задриан смущённо провожал её взглядом.

– До встречи! – донеслось до неё, и двери захлопнулись.

Зана вместе с книгой покинула Наккрит через один из дворцовых коридоров: длинный, с многочисленными арками и картинами, с прорезями в потолке, сквозь толстое стекло которых пробивались остатки света, что солнце небрежно бросало на пол, пока Фарнок скрывал его от людских глаз. Зана закрыла веки, дотронулась рукой до потайного кармана, а когда открыла глаза, все свечи до единой на подставках, расставленных вдоль разноцветного ковра, одновременно зажглись.

– Никогда не перестану восхищаться этим зрелищем.

Флар стоял неподалеку, выглядывая из-за ближайшего угла. Когда он вышел, вслед за ним появился Криош.

Белоснежные волосы молодого человека топорщились во все стороны. Криош подошёл ближе к девушке, подняв на неё глаза, напоминавшие живое пламя, танцующее в кузнечной печи. Бледная кожа отливала мраморным блеском. Такую внешность можно было встретить далеко не у каждого уроженца Ризира.

Пока Зана разглядывала своего ученика, тот нервничал, подёргивая края своего плаща. Одарённая увидела на красной ткани бурые и серые пятна, заметила колени, сильно испачканные в земле, и руки, покрытые тонкой грязевой коркой.

«Ну наконец-то он взялся за ум».

Зана тепло посмотрела на парня, и тот облегчённо улыбнулся в ответ.

– Добрый вечер, наставница, – поприветствовал он.

– Добрый, говоришь? – Зана направилась вперёд, и пара последовала за ней. – Как твои успехи?

– Я мало продвинулся за последний месяц.

– Что же вызвало у тебя затруднение?

– Я полагал, что на практике всё окажется куда проще, чем получилось в действительности, – отвечал он, почёсывая за ухом. – Вы всегда учили меня, что сначала необходимо досконально изучить вопрос, прежде чем действовать. Мне казалось, я знаю достаточно, но, видимо, это не так.

– Элрим таит в себе больше секретов, чем ты можешь себе представить, – Зана повернула голову, чтобы разглядеть лицо ученика. – Как-никак, это божественная сила.

– Когда я смогу взять куб?

– Не скоро, – Зана отрицательно покачала головой. – Да, управлять энергией в кубах куда проще, чем в необработанной руде, но так ты быстро достигнешь своего предела.

– Вы говорите, как мой отец… хотите слепить из меня нечто стоящее? Что-то грациозное и великое, прямо как его горшки?

– Верно, – ответила девушка, назидательно подняв указательный палец вверх и улыбнувшись. – Только так ты сможешь достичь большего, чем твои ровесники. Разве ты не понимаешь? Когда закончишь с рудой, то станешь куда искуснее в остальном. Ты сам удивишься, вот увидишь.

Криош прикусил губу. Он всё прекрасно понимал, но тяготы обучения сильно выматывали, а постоянные неудачи болезненно били по самооценке.

Зана припомнила былые деньки, когда сама ещё называлась Талантом – молодым и зелёным учеником. Сейчас она понимала, зачем её гоняли до потери пульса, но сама не осмеливалась проделывать то же самое с Криошем. Он ещё не знает, что может ждать его чуть позже.

Девушка посмотрела на парня и с волнением заметила печаль и изнеможение. Так мать смотрит на своего несчастного сына.

– Возможно, тебе стоит серьёзней отнестись к построению связей, – Зана задумчиво приложила указательный палец к щеке. – Или же стоит урезать твоё свободное время?

Его глаза вспыхнули, подбородок выдвинулся вперёд, глаза округлились. Недоумение было сродни отчаянью, в котором можно было заметить даже нотки страха.

– Нет, только не это! Прошу! – взмолился он, подняв руки.

– О, поверь мне, это ещё цветочки.

Криош громко сглотнул.

– Как бы то ни было, – продолжила наставница, – позвала я тебя сегодня по другому поводу.

– В самом деле? – парень приподнял брови и насторожился, готовясь к худшему. Голова ушла в плечи.

– Да не волнуйся ты так! – в голосе девушки слышался скорее упрёк, нежели утешение.

Все трое вышли наружу, прямиком во внутренний сад, в котором Зана проводила каждое утро. Огромный, он занимал чуть ли не половину территории всего дворца. Его стены, казалось, возвели специально для защиты деревьев и кустарников, а не для безопасности людей. Из этого сада можно было попасть практически куда угодно, будь то столовая или тронный зал.

Тёмные тучи унёс северный ветер, и дождь больше не поливал землю. Кристально чистое небо веяло приятной прохладой, ласкавшей кожу.

Зана шла, и ноги её то и дело попадали в лужи, но она только улыбалась и совершенно не заботилась о возможной простуде. Наоборот, она всё смелее и смелее прыгала по воде, пока её галоп не превратился в кружевной танец. Одарённая крутилась и скакала, предавшись мимолётному порыву, ребёнку, который всё ещё жил внутри неё.

И как такой несерьёзный человек может управлять целым королевством?

– Доставай ригоний.

Криош неохотно достал из кармана тёмно-розовый камень, размером с ладонь.

– Вы же сказали, что звали меня не для тренировки?

– Конечно, – Зана таинственно заулыбалась, и Криошу оставалось только вздыхать. В её арсенале всегда имелась подходящая улыбка. – Но ведь это не мешает нам с Фларом заодно посмотреть на тебя.

– Вы хотели сказать: «поглумиться надо мной»?

– Ни в коем разе, мой дорогой.

Молодой Талант напрягся, выгнул брови и вперился в камешек, словно в своего злейшего врага.

Ригоний едва заметно шелохнулся.

– Будь с ним нежнее, как пекарь с воздушным бисквитом.

– Легко сказать, я никогда не видел их за работой.

– Может, тогда тебе следует податься к ним в подмастерья? Глядишь, получится лучше, чем с поприщем интрофирца.

– Вот уж дудки.

Криош смягчился, стараясь последовать совету наставницы.

В этот раз камень даже не дёрнулся.

– Я отсюда вижу, как грубо ты пытаешься построить связь.

– Элрим не поддаётся! Частицы носятся, как бешеные ксиры!

– Действуй аккуратней, и сам не носись за всеми разом. Всё следует делать постепенно. Думаешь, когда я начинала, у меня камни сразу к небу взлетали?

Некоторое время Криош продолжал смотреть на кусочек необработанного ригония. Тот дёрнулся, ещё раз и ещё, пока не свалился с руки и не плюхнулся в лужу.

– Уже лучше.

– Недостаточно, – проворчал парень.

– У тебя всё получится. В конце концов, иного исхода я не позволю ни тебе, ни себе.

Талант едва заметно улыбнулся.

– Надеюсь на это.

– К чёрту надежды, только упорство!

– Как скажете.

Влажные зелёные листья деревьев сверкали в лучах лунного света. К неудовольствию девушки, блестели не только капли – из-за некоторых рогоплодников показались лезвия, а следом – рукояти и руки, что их держали. Стоило Зане на минутку забыть о своих заботах, как они тут же решили напомнить о себе.

«В последнее время хорошее настроение – драгоценность, на которую просто не хватает средств», – Зана зло посмотрела в сторону незнакомцев в чёрных плащах. – «Пожалуй, стоит и дальше оставаться стервой. Когда всегда готов к худшему – перестаёшь разочаровываться».