Читать онлайн Рассказы о былом… бесплатно
Самолет сел… А летчика нет…
(фронтовая история)
Это было в первый год войны… Подбитый "ястребок" заходил на посадку на свой полевой аэродром… Летчик, видимо, был ранен, или машина его была здорово подбита, но видно было, что тянул он ее то ли из последних сил, то ли из последних возможностей. Покачиваясь с крыла на крыло машина неровно шла на посадку… На летное поле выскочили механики и обслуживающий персонал, а к предполагаемому месту посадки понеслись "пожарная" и "медпопощь"…
Коснувшись грунта, машина, подпрыгивая, понеслась по полосе… дала "козла"… скапотировала… и встала опять на колеса. Летчик при этом вылетел из кабины – толи уже расстегнул ремни во время посадки, толи непосредственно перед ней.
Когда машины аэродромного обслуживания подкатили к севшему самолету и персонал бросился к пострадавшему пилоту, они обнаружили его растерянно стоящим у самолета, недоуменно глядящим на пустую кабину и приговаривающим:
– Самолет сел… а летчика нет…
Глаза летчика тоже были странно пустыми… Он ничего не помнил и ничего не понимал… Видно, здорово стукнулся головой о землю при падении. Его обследовали и отправили на лечение… в "дурку". Такое случалось во время боев, бывало и с ума люди сходили, слишком велик был стресс. Он был тихий, спокойный пациент. Просто не помнил, что с ним было раньше.
Прошло года два… Было лето. Он прогуливался по двору, как над домом довольно низко пронеслось звено истребителей.
– А ведь я летчик! – вдруг вспомнил он.
Но память к нему до конца не вернулась. Директор "госпиталя" был знаком со многими военными. Он упросил начальника летной части посадить своего пациента в самолет и прокатить над аэродромом. Тот пошел ему на встречу и посадив "больного" пассажиром в двухместный ПО-2, дал добро на взлет.
Самолет взлетел, сделал пару кругов над аэродромом, и пилот разрешил своему пассажиру взяться за штурвал. "Контуженный" взялся за рычаги… и вдруг память вернулась к нему, он все вспомнил…
И такое бывает в жизни!
Эту историю я услышал от отца еще в юности… Он фронтовик, был тяжело ранен, много времени провел в медсанбатах и госпиталях. Наверняка их пациенты и рассказывали там друг другу различные фронтовые истории… Одна из них и запомнилась мне настолько, что я решил написать о ней, хотя в памяти моей сохранился только сюжет и несколько коронных фраз…
= = = = = = = = = =
Борис… Ты еще жив…
Какое я имею отношение к "Дому на Набережной"? Там жил мой младший двоюродный брат – Володя Иванов. И меня часто таскал туда мой средний брат Женька, которому хотелось съездить к отцу, но хорошо бы не одному.
Для нас, пацанов, это был обычный дом, только какой-то серый, торжественно-мрачный. Во двор мы никогда не заходили, так как парадное было с улицы. Мимо строгой "тетки в будке" на первом этаже мы пробегали, стараясь не разговаривать или Женька кидал иногда: – Мы к Ивановым… Почему-то мне неприятно было перед кем-то отчитываться.
Иногда я приезжал туда с родителями. На какой-нибудь праздник, например, "7 ноября" или День рождение отца Володи – моя мать была родной сестрой Володиному отцу. Тогда мы поднимались на 5 этаж на лифте.
Квартира была коммунальная. Ивановы занимали 2 комнаты, обставленные казенной мебелью с бирками. В большой комнате даже стоял рояль, на котором, впрочем, никто никогда не играл. Комнату поменьше занимали дед и бабушка Володи. Дед был небольшого роста пожилой человек, мало разговорчивый, но довольно приветливый. За праздничным столом, произнося тост, любил вставлять строчки из своих стихов. Я в них как-то не вслушивался. А вот мой отец, тоже писавший стихи, любил поговорить с Борисом Ивановичем. Меня же больше интересовала гладкоствольная берданка 28 калибра, висевшая на боковой стенке шкафа. Бабушка Володи всегда казалась мне какой-то суровой и нахмуренной.
Из большой ванной комнаты, имеющей окно, что было непривычно, было видно большое окно салона-парикмахерской, расположенного в выступающей части здания. Внизу – продовольственный магазин. Еще в коммуналке проживали то ли две, то ли три семьи.
Уже гораздо позже, став взрослым, я стал наслышан о том, что это был за "Серый" дом и о том, что там происходило во время Сталинских репрессий.
Дед Володи, оказывается, до 17 года участвовал в доставке в Россию газеты Искра», а затем был главный организатор хлебопечения в стране, в доме его называли «Главхлеб» или «Главмука». Он даже приютил дочку репрессированных соратников, которая так и осталась жить у них в семье, пока ее мать не вышла из заключения.
Володя даже сейчас смутно что-то помнит. Мне о истории их семьи больше рассказала сестра Лена Гилева, которая была старше нас всех. А тогда, нам, пацанам, вообще ни до чего не было дела – лишь бы посмеяться, лишь бы пошуметь, лишь бы погулять, а попозже и с девочками пообниматься…
Но вот одна история запала мне в память и сейчас мне захотелось ею поделиться. Это был маленький эпизод в жизни этой семьи, но какой же он был обычный в жизни страны, и какой чуть не ставший трагичным именно для них.
Дело в том, что этажом ниже их, какое-то время жила Светлана Алилуева, дочь Сталина. Не знаю, как часто Иосиф Виссарионович навещал ее, но дед Володи имел привычку спускаться вниз по лестнице пешком, а не на лифте.
И как-то раз, когда он как обычно спускался вниз по дороге на работу, он столкнулся на лестничной площадке со Сталиным…
Надо сказать, что они были, конечно, хорошо знакомы и, мало того, когда-то отбывали вместе ссылку и как-то в одних санях проделали путь из в Туруханского края на призывной пункт. Еще тогда с ними в ссылке был и Свердлов.
Заметив Бориса Ивановича, Сталин то ли шутливо, то ли удивленно произнес:
– Борис… Ты еще живой?!.
Кому шутка, а кому и не до шуток…
Борису Ивановичу было, наверняка, не до шуток…
На работе он поделился происшедшим с Микояном и тот посоветовал ему срочно куда-нибудь уехать. Для замнаркома это не было проблемой. Главное подальше, чтобы никто не знал (по возможности), по каким-нибудь своим производственным делам…
И, вроде, за ним приходили… Но, не застав на месте, как-то все потихоньку заглохло… а вскоре и Сталина не стало… Вот такая то ли грустная, то ли жизненная история…
P.S. Со временем их коммуналку расселили. Мой брат с семьей и его мама, Галина Борисовна, получили по отдельной квартире в новом доме по Коломенскому проезду в одном подъезде, но на разных этажах. А затем их позвали обратно в "Серый" – как ветеранов этого дома. Но они уже обжились, и связываться с переездом не захотели. А теперь в этой квартире в "Доме на Набережной" "проживает мирный грек" – Хазанов…
= = = = = = = = = =
Поджог
(КОГДА МЫ БЫЛИ БАЛБЕСАМИ)
Раннего детства мы обычно не помним, но отдельные эпизоды все-таки в нашу память врезаются… Какие своей нелепостью, какие своим трагизмом, какие еще чем… У каждого они свои…Один из таких нелепых случаев я и хочу вспомнить.
Сколько мне было тогда лет, что я не понимал, что делал? Три года? Четыре? Пять?
Но я помню день смерти Сталина! Вернее день, когда утром передали это трагическое сообщение. То ли нас так наставляли в детском саду, то ли в голосе диктора было столько трагизма… Но я заплакал… Мы тогда жили на Котельнической набережной в доме барачного типа с сараем, а напротив через Москва-реку стояла Сталинская многоэтажка. За нами строилось высокое красное здание с башенкой и шпилем.
Затем мы переехали в коммунальную двухкомнатную квартиру в Измайлово на 13 Парковую улицу, 4. где я пошел в школу в первый класс. Значит, мне было 7 лет. Неужели в этом возрасте мы были такими безмозглыми, такими глупыми, что не понимали, что делаем? К сожалению, это так – судя по тому, что мы сделали…
Дом был с тремя подъездами и на каждый было по своему маленькому палисадничку. А за палисадниками стояла небольшая котельная с помещением для угля. Им она и топилась. Вот в ней все и произошло!
Ватага нашего дома была ребят десять. Так что несколько парнишек всегда были во дворе и воспитывали нас не столько родители и школа, сколько улица и друзья-приятели. Были и 3—4 девчонки, разбавлявшие нашу компанию.
Тем днем нас во дворе оказалось трое – я, Володька Егоров (сосед по квартире) и Женька Максимов (мой одноклассник, живший через дом дальше, но часто заходивший к нам во двор). Володька был на год моложе меня, но был шустрый и какой-то многоопытный (по сравнению со мной). Часто он и придумывал, чем бы нам заняться, куда сходить и во что поиграть.
Дело было к осени. Может быть слегка похолодало и Володька предложил развести костерчик – любимое занятие пацанвы. А где?
Во дворовых палисадниках на нас бы зашумели родители и соседи… Идти в лес? Я не помню, ходили ли мы туда одни в нашем возрасте… – А давайте в котельной, – предложил Володька.
Там нас не видно, двери-ворота обычно не запирались. Сначала хотели внутри на земле, но помещение было засыпано углем до дверей, видно недавно подвезли. Тогда мы слегка выровняли небольшую площадку и положили на нее небольшую фанерку – не на угле же разжигать. Насобирав прутиков, мы сложили их на фанерку и подожгли…
Неужели мы не соображали, что делаем? Судя по всему не понимали! И совершенно не представляли себе последствий. И только, когда костер разгорелся и затрещал, мы перепугались и… разбежались по домам… Из окна комнаты я видел черный столб дыма над котельной… Он и сейчас стоит у меня перед глазами…
Но пожар быстро заметили, вызвали пожарных и огонь затушили…
Конечно, участковый стал опрашивать жителей о происшедшем. Нас тоже спрашивали, в основном родители. Но мы с перепугу от всего открещивались… И родители, хоть и понимали, что это дело наших рук, нас не выдали.
Как-то потихоньку происшествие это заглохло и все забылось. Но, сейчас, зная о том, что творилось в стране в эти годы, я подумал, а чем бы это могло грозить нам, а особенно нашим родителям, случись такое года на два-три раньше?
Родителей бы обвинили в создании «подпольной» организации и совершению детскими руками теракта с целью подрыва ресурсов нашей любимой Социалистической Родины и отправили бы в «солнечный» Магадан. Нас бы раскидали по детдомам (в лучшем случае). Вот такой вариант можно предположить.
Лучше и не думать.
= = = = = = = = = = = = = = =
Страдания ИП-шника
(как ДУШИЛИ МАЛЫЙ БИЗНЕС…)
1. Вступление
В последние годы работы в геологии, когда у нашей любимой Родины деньги стали кончаться, они стали, естественно, заканчиваться и у простого люда…
Везде пошли сокращения штатов и закрытие предприятий. В верхах смело старую гвардию и к власти прорвались молодые реформаторы. Они разрешили новый НЭП и повсюду стали возникать всяческие ООО, АО и частные предприниматели… Вот я и хочу рассказать, как стал ИП, как во мне «убивали» желание работать в открытую и как, в конце-концов, вынудили закрыть свою «лавочку».
Надо заметить, что, проработав ИП-ешником лет 15, я еще вовремя свернул свою деятельность индивидуального предпринимателя – вскоре ликвидация малого бизнеса приняла массовый характер… Мне еще повезло – к этому времени я вышел на пенсию…
2. Бригада Соколова
В это время в нашу партию приняли техником нового сотрудника – Алексея Соколова. Как оказалось впоследствии, он имел определенный опыт в ремонте и строительстве дачных домиков. И вот у нас он тоже создал бригаду из двух своих приятелей и куда он позвал Дарвиля Мингазова. Чуть попозже он предложил поработать с ними и мне. Это был неплохой приработок к нашей зарплате. Работали мы по выходным, прихватывая часто и пятницу с понедельником. Главное было отписаться куда-нибудь на случай проверки опозданий на работу или раннего ухода – этим занятием начальство поручило заниматься отделу кадров и Людмила Саврасова очень любила претворять его в действии и осуществляла с энтузиазмом. Использовали, конечно, и праздничные дни, и отгулы «за прогулы», и отпуска. Рабочий день был, что называется, «от рассвета до заката». Для вечернего освещения мы покупали лампочки 150-ки и 200-ки, развешивали провода и еще у Лехи был свой электроинструмент, каким мы и пользовались.
Постепенно и я подкупил себе и молотки, и пару топоров (большой и малый), и ножовки (крупную с половину двуручки и среднюю). Брат подарил мне набор самодельных стамесок. А когда в Москву стали приезжать прибалты, им зарплату стали выдавать их же продукцией, я купил у них и себе электроинструмент – пилу, рубанок и фуганок. И еще купил Парму – электрическую цепную пилу.
Леху, уже зарекомендовавшему себя как опытный и умелый строитель, заказчики передавали, как говорится, «из рук в руки». И, что немаловажно, он умел разговаривать с заказчиками – не каждому это дано. В конструкторско-инженерные расчеты я не лез, но очень хорошо освоил отделочные работы с плинтусами, наличниками, уголками, отделку вагонкой, стяжку половой доски, посадку бревен на шипы, изготовление бетона и прочие премудрости… Работа доставляла мне истинное удовольствие и даже на обед отрывался с большой неохотой. Вставали в 8 утра, ложились после 11-ти вечера. И время летело как-то очень быстро. Сам, работая быстро, азартно, я раздражался медлительностью напарников и, воспользовавшись случаем, постепенно уговорил Леху дать отставку и его приятелям и Мингазову. Для нормальной работы не нужно много народу, достаточно 2—3 человек. Оплата рассчитывалась как 100s на всех на день.
Мы сдружились и помню, сидим у Алексея в Коньково, «справляем» что-то, и вдруг в окне «проплывает» наш Антон (Мрия?) с Бураном на фюзеляже. Это, я вам скажу, не картинка по телевизору…
Так мы и проработали года два-три. Но, когда пошло сокращение персонала и зарплату стали задерживать, Алексей ушел из экспедиции в кампанию своего знакомого, который когда-то работал водителем в экспедиции, а сейчас организовал контору по строительству дачных домов, имел торговую точку на строительном Коломенском рынке и еще завел собственную столярку.
«Это только присказка, сказка впереди…»!
3. Предпринимательская жилка
Все-таки была у меня, видимо, предпринимательская жилка. Еще в последние годы работы в экспедиции, пока нас не разогнали окончательно, многие геологи стали брать по 6 соток, часто «у черта на куличиках» и для покрытия крыши своих домиков использовали рубероид, покупая его в соседнем полуподвале у работников-ремонтников. Те экономили его и остатки продавали недорого нашим. В продаже он был в некотором дефиците, а спрос был большой. Я же быстро сообразил, что на этом можно заработать. Зашел к ремонтникам и договорился брать все, что у них есть. И не только рубероид, но и пергамин. Забирал после работы, чтобы не раздражать тех, кто может позавидовать, и складывал в большой прихожей туалета. Покупателей находил, давая сообщение в газете бесплатных объявлений. Своим, чтобы не ворчали, покупал тортик к чаю.
«Это только присказка…»!
4. Напарники
Когда Алексей уволился, я стал искать напарника для продолжения работ по строительству, и мне порекомендовали одного геофизика. Я его не знал, но мое предложение его заинтересовало. И мы стали подрабатывать вдвоем.
Помню, как-то осенью, мы возводили каркасный домик. Когда обедали и ужинали, он, заваривал чай, накидывая полный котелок листвы смородины и малины… Какой же аромат был… Словами не опишешь…
Заказчиков же я легко находил, давая свой телефон в той же газете бесплатных объявлений.
Когда он устроился на постоянную работу по профессии, я предложил стать напарником Жене Дыканюку, своему приятелю и коллеге, с которым был знаком многие годы. Он тоже обладал даром общения с заказчиками – какая-то простота была в его разговоре, и знание и умение хорошо чувствовались за его словами.
Когда и он по какой-то причине не смог ездить, я занялся изготовлением шапок из ондатры. По той же газете находил тех, кто мог продать шкурки, нашел скорняков-шапочников и мастеров по выделке и покраске шкурок. Заодно стал брать на выделку шкурки лисы, песца и степного волка. Покупатели звонили мне по телефону, который я давал в объявлениях каждую неделю. Все-таки была у меня эта жилка предпринимателя…
«Это только присказка…»!
5. Контора
Но нужно было искать работу более постоянную и я обратился к Алексею Соколову с просьбой, не найдется ли мне местечко в рядах их конторы. И он привел меня к своим. Те поговорили со мной и, видимо, поняв, что я могу пригодиться, и, что немаловажно, мне можно доверять, приняли… Леша возил меня по каким-то поставщикам, я собирал сведения по ценам на строительных рынках, выполнял какие-то мелкие поручения, но понимал, что никак не найду себя…
Для строительства домов были созданы три бригады. Проверку работы каждой во время строительства и перед сдачей заказчику осуществлял Игорь Сухов, привлеченный Алексеем и работавший в экспедиции и завбазой в поселке Жиганск, и техником в нашей партии. И вот, приняв заказ на очередной объект, бригаду строителей собрать не смогли и предложили эту работу мне. Главным строителем был парень, с которым мы уже отделывали бревенчатый домик втроем – Леша, он и я. С заданием мы справились, хотя наш главный строитель запил на последнем этапе по исправлению замечаний и мне пришлось упросить Игоря поработать вместо него несколько дней.