Читать онлайн Культ бесплатно

1

Солнце с неторопливо выглядывало из-за толстых облаков, затянувших небо. Жёлтый гигант, проплывая над роскошными фонтанами, особняками, беседками, украшенными скульптурами и прочими прелестями богатой жизни, вдруг решил остановится. Он повис в небе, словно прибитый, над бассейном, в котором плавало нечто напоминающее ковёр с длинным ворсом и пустые бутылки, блестящие от его ярких лучей. А в доме напротив…

Молодые люди, словно после урагана, разбросаны по кроватям, диванам, столам и стульям, а кое-кто даже лежал на полу. Обездвиженные, потные и грязные они терялись в запотевших окнах. И лучше бы им не приходить в себя, иначе непременно ощутят на себя тяжесть похмелья жарким солнечным днём.

На липком столе среди объедков, окурков и бумажных стаканов внезапно зазвонил телефон. Он стоял на беззвучном, но, лёжа на деревянном столе, он гудел, как электростанция! Вибрация подталкивала телефон к краю стола, под которым спал его хозяин.

– Хм-м-х, – послышался болезненный стон из-под горы обескровленных бутылок.

Звеня стеклом, из-под засаленной шторы высунулась рука, порхающая в душном пространстве в поисках телефона. Не получилось. Назойливое трещание прекратилось, и рука рухнула обратно на пол, исчезнув в мусоре. Снова зазвонили. И рука снова взмыла на поиски вслепую. Вот она уже настигла стол, уже совсем рядом, но нет! Телефон упал и скрылся в беспорядке, замолчал. Зазвонил. Прилипчивый, как лишай, абонент был полон решимости дозвониться до бедняги со слипшимися веками.

– Алло, – просипел он высушенными губами. Он звучал, как старое дерево, хотя был достаточно молод.

– …

– Да ладно? – ответил он, потирая красные, убитые утренним светом глаза. – А что, семнадцать дней уже прошло?.. Угу, можешь привет ей передать.

Слушая ответ своего собеседника, он посмотрел на часы, старательно напрягая прохудившиеся извилины, чтобы отнять от сегодняшнего дня семнадцать прошедших. "И вправду прошли", – подумал он. Затем, испытав какой-то весьма сомнительный прилив сил, вызванный прекрасными новостями, он радостно крикнул, насколько ему позволяло состояние:

– Еее-е-е-с! Ха-ха, сегодня! Это случится уже сегодня! Юху! – он победоносно поднял руку, и его голову схватила опоясывающая боль.

– Прошу прощения? – послышался обескураженный голос из динамиков телефона.

– Прощаю. В следующий раз не подслушивай, – разминая шею, проговорил, окутанный внезапно обвалившимся на него счастьем, молодой гуляка.

Он бросил трубку, поднялся. И, спотыкаясь о разбросанные вещи и чьи-то ноги, небрежно торчавшие повсюду, побрёл в ванную.

Это была невероятно просторная, сделанная из чёрного мрамора лаконичная комната с хитровмонтированными в стены и углы светодиодами. Пошатываясь, он прильнул к раковине, чтобы не упасть, и уронил опухшее лицо под холодную струю воды, чтобы утолить жажду и освежиться.

Кое-как скрыв следы прошедшего веселья, он утомлённо выпрямился и гордо посмотрел на себя в зеркало. В тёмных растрёпанных волосах запуталась какая-то крошка, которую он небрежно выдрал вместе с парой прядей. Его посетила мысль о том, что даже в таком виде он превосходит, по его скромным подсчётам, где-то девяносто восемь процентов людей, и он, высокомерно улыбнувшись, двинулся обратно в гостиную.

Гостиная элегантно сочетала в себе роскошь и отсутствие стен между кухней и залом. Красивая, благодаря рукам дорогих дизайнеров и архитекторов, она была обезображена, изуродована и уничтожена безнравственностью и безразличием отдыхающих.

Единственная бодрствующая душа, лениво шоркая сланцами, устало поглядывала по сторонам, направляясь к выходу. Но почему-то на мгновение застыла у минибара, раздражённо разглядывая угнетающие последствия беззаботной жизни.

– Ну нет, сегодня явно не тот день, когда я бы мог простить вам подобное свинство, – язвительно пробормотал он себе под нос, и вытащил из упаковки чипсов жирный микрофон.

Пару раз стукнув по шляпке микрофона, от него отлетела пара крошек и раздался резкий, пронзительный звук, от которого чуть глаза не лопнули. Микрофон был включён. Люди, походящие больше на сдутые воздушные шарики, нежели на высшую форму жизни зашевелились. Они недовольно ворчали, хватались за головы и прикрывали глаза.

– Друзья! – он вещал перед ними в трусах. – Сегодня настал тот день, которого мы все так долго ждали! Кто-то из вас может задаться вопросом: а что знаменательного в этот самый обычный вторник? А я отвечу: сегодня именно тот самый день, когда границы будут стёрты, а все двери открыты! Я так давно ждал этого момента, что даже и не заметил, как он настал!

Его голос, усиленный динамиками, доставил много головной боли и дискомфорта не только обречённым слушать, но и ему самому. Тем не менее, он всё же пребывал в поднятом расположении духа.

"Ах, какой же сегодня чертовски восхитительный день… – думал он, – ну, по крайней мере, его начало… И почему только я назвал их друзьями? Не друзья вы мне, уроды мелочные!"

– И я хочу вам сказать… – он был вынужден прервать свою речь, так как заметил дыру в оконном стекле, наспех заткнутую элитными австрийскими шторами. – Какого дьявола!? Какой ментальный инвалид разбил окно!? А? Кто это животное!?

– Да что ты разорался..? – послышался чей-то хриплый голос из-под дивана. – Ты и разбил… а потом шторой заткнул, чтобы никого не продуло.

– И почему я должен делать всё за вас? – не растерялся тот. – Если бы не я, так бы и замёрзли насмерть. Короче, – отрезал он, огибая всех взглядом – у меня сегодня праздник, и я не хочу видеть эту гору полумёртвых тунеядцев у себя дома, – он сделал небольшую паузу, вдыхая душный воздух. – Пошли вон, выметайтесь!

Все разом тут же его проигнорировали, даже не пытаясь подняться. Тогда он направился к раскоряченной на кожаном диване фигуре, чьё лицо запуталось в чёрных волосах. Почему-то в руке у неё был шар для игры в бильярд с нарисованной рожицей.

– Дорогая, – забрав шар, ласково прошептал он, аккуратно коснувшись плеча, – родная… солнце… Ай! – разочарованно махнув рукой, он был вынужден бросить это бесполезное занятие.

"У меня мало времени, точнее, у меня вообще его нет. Что же делать… как мне заставить подняться все эти туши, да ещё и так, чтобы к моему приезду никого не было?" – расхаживал он туда и обратно, подбрасывая бильярдный шар в руке. Затем к нему пришла в голову гениальная идея, даже две:

– Ну держитесь, – оскалился он и со всей силы метнул шар из слоновой кости в застеклённый планшет, который возвышался на постаменте, словно это был музейный экспонат, с автоматически меняющимися однотипными NFT-картинками.

Тут стоит отметить что NFT-картинки – это самые обычные картинки в интернете, но созданные исключительно для перепродажи, и не более того. Ведь искусство, создаваемое человеком, не преследующего корыстных целей, изначально было попыткой высказать свои идеи, чувства и эмоции в понятном, хоть и не всегда, большинству формате. К примеру, рассматривая картину, можно лицезреть застывший момент во времени в воображении художника, его состояние. А вот NFT-искусство подходит к этим категориям со всей циничностью постмодерна. Отказавшись от человеческих эмоций и переживаний в пользу единственного Бога, которого не стесняется чтить современный человек – деньги.

Увесистый шар со свистом промчался в воздухе и кометой влетел в стекло, защищавшим планшет от пыли. Стекло лопнуло и осколками посыпалось на пол, туда же упал и планшет, отскочивший от сильного удара. Кто-то даже проснулся на это посмотреть.

Ни о чём не жалея, он нацепил на себя тёмно-коричневого халат, в котором нащупал зажигалку, и какая-то отчаянная идея проблеснула в полумёртвом сознании. Неуклюже запрыгнув на стол, он дважды чиркнул кремнем – на свет выползло жёлтое пламя, которое он бережно поднёс к датчику пожаротушения. Датчик откликнулся и пустил холодную воду, которая, соприкасаясь с солнцем, образовала радугу.

Выйдя на улицу, Артём первым делом посмотрел на часы и ужаснулся.

– Мне надо ехать! Ты на месте? – он бегло проговорил эту фразу в телефон, отдаляясь от дома.

– Да, конечно, Артём Александрович, – ответил приятный мужской голос.

– Чудно. Ах да, и вызови клининг… – Артём, на секунду обернулся оценить масштаб трагедии. – Машин шесть, чтобы наверняка.

– Будет сделано, Артём Александрович.

– Ага, давай.

Чуть меньше, чем через две минуты, Артём благополучно сел в, подъехавшую к забору блестящую иномарку с короткостриженым водителем в деловом костюме.

– Доброе утро, Артём Ал… – начал было водитель, посмотрев в зеркало заднего вида на своего пассажира.

– Гришаня, давай без этого, – недовольно поморщился невыспавшийся миллионер. – Трогай, мы и так опаздываем.

– Извините, – ответил водитель, повернув ключ зажигания и начал движение, – но вам не кажется, что ваша одежда не совсем подходит для…

– Как видишь я не крещусь, а, значит, мне не кажется, – разлёгся на задних сидениях Артём. – Да и вообще следи лучше за дорогой и за языком.

– Извините, Артём Александрович, – сухо пробурчал Гриша, склонив голову.

– Ой да ладно тебе, – Артём по-дружески ударил его в плечо, – обиделся, что-ли? Да брось, Гришаня, ты мой самый любимый извозчик. Ну хочешь я тебе зарплату на пару нулей подниму, а? – задорно просунулся он между сиденьями. – Держи краба, – Артём выкинул свою руку перед лицом ошарашенного водителя, – в знак примирения.

– Я не вижу дороги! – встревоженно округлив глаза воскликнул Гриша, и попытался выглянуть из-под руки, но рука настойчиво преследовала его лицо.

– Да пёс с ней! У нас тут дружба рушится, а ты всё о вечном! Неужели ты не видишь, что наши дороги расходятся быстрее, чем мы едем?

Они пролетели на красный. Где-то мелькнуло дерево, бахнул клаксон, завизжали тормозные колодки. Гриша вильнул вправо и быстро пожал спятившему руку.

– Ну вот и славно, – откинулся обратно Артём и, приподняв бровь, осуждающим взглядом пробежался по своему водителю. – Да и оденься как-нибудь полегче: лето всё-таки.

– Приехали, – доложил Гриша, притормозив возле старой нотариальной конторы, которая располагалась на первом этаже невысокого жилого дома.

Это было очень ветхое, наспех слепленное из депрессивно-серого кирпича строение, чьи утомлённые стены безмолвно веяли безысходностью. Невольно складывалось ощущение, что этот дом уже полвека выкуривает из своих тщедушных жителей всю жизненную энергию. Своими узкими коридорами с облезшими и распухшими стенами, лишает их самой жизни во всех её красках и проявлениях, обрекая жильцов на жалкое, не имеющее никакой цели каждодневное существование.

– Мда-а, ну и дыра, – пренебрежительно поморщился Артём, прислонившись к окну. – По сравнению с этим местом, убойная яма выглядит не так отторгающе, – он устремил взгляд в зеркало заднего вида, чтобы увидеть лицо водителя в строгом костюме. – Ты уверен, что мой путь к звёздам начинается в этом убогом месте?

– В «этом убогом месте», – устало вздохнув, повторил Гриша, – по документам всю свою сознательную жизнь прожил Ваш отец, занимаясь ремонтом обуви. Поэтому он решил придержаться легенды и оставить завещание именно здесь, – положив руку на сиденье, повернулся он. – А ваш огромный участок с особняком по документам – полузаброшенный приют для бездомных, на реставрацию которого государство ежегодно выделяет деньги. Раньше выделяло.

– В таком случае, это приют для бездомных денег! Поразительная страна! Я даже не удивлён, что ты всё это знаешь. Не зря же ты шофёр с тремя высшими, – ухмыльнулся Артём, выходя из машины.

Гриша спокойно покачал головой в знак согласия, затем, опустив тонированное стекло, сказал:

– Артём Александрович, вы бы заканчивали со своими тусовками. Поймите: тех связей и влияния, которое имел ваш отец, у вас нет – один неприятный инцидент, и…

– Гришаня, – раздражённо фыркнул Артём, выпрямившись в плечах, и слегка откинул голову назад, – твоя задача давить на педали, а не мне на голову, окей? Жди здесь! – не оборачиваясь, крикнул он, шлёпая сланцами по практически разложившимся до основания бетонным ступенькам, из которых торчали куски арматуры.

Он посмотрел на косую, облезшую вывеску «Нотариусы» и открыл дверь.

Зайдя в кабинет, Артёму сразу же бросились в глаза две нерасторопно разговаривающие фигуры за длинным столом на фоне бледно-жёлтых обоев с какими-то серыми пятнами, отдалённо напоминающих бабочек. "Мерзкое зрелище, – не скрывая своего отвращения, подумал он, – и кому только в голову могло прийти повесить здесь такие обои? Ну ничего, сегодня мой день, и ни что мне его не испортит!"

Само помещение было необычайно маленьким и узким. Тут в буквальном смысле не хватало воздуха. Солнце жарило и душило, а здесь всего два настольных вентилятора, работающих вполсилы. Между стеклянным шкафом и кулером тикали часы советского образца, а на подоконнике, среди незамысловатых растений и кактусов, выдыхал пар через пластиковый носик закипевший чайник.

– Здрастье, – насмешливо проговорил он старушке с пышной причёской, сидящей за т-образным столом, прямо напротив окна.

– Юноша, а вы кто? – через очки гнусаво возмутилась она, шебурша упаковкой с зефиром. – Здесь нотариусы, а не сауна.

– Хе-хе, во дают! – блеснул тремя золотыми зубами чумазый доходяга с редкими зализанными волосами, сидевший напротив своей собеседницы.

На нём была рубашка в клетку с коротким рукавом.

– Вот оно как? А я думал, что сюда бомжи умирать приходят, – смотря сверху вниз, оскалился Артём. – Спасибо, что пояснили, – иронично поклонился он.

– Ишь, какой! – недовольно просипел мужик, повернувшись к нему. – За такие слова можно и в зубы получить, – грубым голосом пригрозил он и повалил свой огромный кулак на изношенный стол.

– А я смотрю: ты уже с этим сталкивался. Мой тебе совет: на солнце не улыбайся, а то люди слепнут.

– Ах, как не стыдно! – ошарашено подпрыгнула бабуля в потрёпанном сине-сером сарафане.

– Что!? Да я тебя… – он начал было подниматься, но Артём резким движением усадил его обратно.

– Не бузи, отец, я здесь по делу, – спокойно проговорил он, усевшись на стул напротив мужика в рубашке. – Мне завещание полагается, и это не какой-нибудь старый диван где-нибудь в Соловце, – Артём ткнул пальцем в мужика, – а целое состояние, вы представляете? – он высокомерно окинул взглядом присутствующих, откинувшись на спинку деревянного стула.

– Дать бы тебе в рожу за такие слова, да ты же сразу в милицию побежишь.

– А тебе, разве есть что терять?

Мужик в рубашке прекрасно понимал, что перед ним сидит какой-то недалёкий, но весьма состоятельный молодой человек, иначе бы он так себя не вёл. В миг он осознал собственную беспомощность и ничтожество перед богатым ребёнком, и ему стало грустно.

– Так, молодой человек! Выйдите вон! – взбунтовалась старушка. – И не…

– Не советую, – с угрозой посмотрел на неё Артём. – По-моему, это вы мне сегодня телефон разрывали.

– Фамилия? – спросила она, приподняв левую бровь.

– Завадский.

Старушка принялась водить ручкой по какому-то листочку и, остановившись на нужной фамилии, хмуро ответила:

– Всё верно, – протянула она, допивая свой обеденный чай. – Но подождите, пожалуйста, снаружи, у меня вообще-то клиент, – она кивнула в сторону пожилого мужчины.

– Гм, – гордо выпрямился тот.

– Итак, Семён Валентинович, на чём это мы с Вами остановились?

– А, так это… гараж внукам хочу завещать, – поспешил ответить Семён Валентинович.

– О Гос-по-ди, – пренебрежительно закатал глаза Артём и, сняв с шеи блестящую цепь, бросил её перед Семёном Валентиновичем. – Послушай, Семён, если ты сейчас уйдёшь, можешь оставить её себе.

– Вот ещё! – обиженно фыркнул он. – Мы вообще-то с Раисой Павловной, – он почтительно улыбнулся ей, а та добродушна кивнула в ответ, – на двенадцать часов договаривались.

– Сёма, – раздражённо почесав брови, вмешался Артём, – она из белого золота. Тебе на десять гаражей хватит.

– А… ну… это… – выпучил глаза Семён и сунул цепочку себе в карман, – Раиса Павловна, вы свидетель.

– Конечно, голубчик, можете даже не переживать по этому поводу.

– Я к вам тогда завтра зайду, а то мне ещё на работу надо, – слегка прихрамывая и шоркая по старому линолеуму, поспешил удалиться Семён Валентинович.

– Хорошо, будьте здоровы, – вежливо сказала Раиса Павловна.

– До свидания, – растерянно пробормотал он и, поймав на себе недовольный взгляд Артёма, быстро исчез в дверном проёме.

– Так, Завадский… Завадский, – бормотала Раиса Павловна, выискивая в шкафу нужные бумажки. – Угу, вот оно, – она достала из шкафа бумажный конверт и села на место. – По воле вашего отца, конверт с завещанием должен быть распечатан и зачитан ровно на семнадцатый день…

– Да-да, после его смерти, – безразлично помахал рукой Артём.

Она возмущённо посмотрела на него, оттопырив бровь, но отвечать ничего не стала, посчитав это бесполезным. Раиса Павловна распечатала конверт и вынула из него девственно-белый лист бумаги, в центре которого просвечивалось всего пара предложений, написанных от руки.

"Всё сыну… – воображал Артём. – Нет, не так. Слишком коротко… Хм, а може-ет так: Сын, ты был для меня единственным и неповторим – всё тебе. Ну или: сынок, прости меня, козла старого, что никогда не уделял тебе внимание, надеюсь, нажитое мной искупит это недоразумение".

Артём не слышал, что Раиса Павловна уже успела зачитать завещание, потому что сейчас он представлял, как безуспешно пытается потратить все деньги отца, а они всё не заканчиваются и не заканчиваются…

– Артём, Вы меня слышите? Артём! – взвизгнула Раиса Павловна, поправляя съехавшие очки.

– А? Да, что такое? – вернулся на землю юный мечтатель.

– Вам всё понятно? – нахмурившись, нагнулась она вперёд.

– Нет, прочитайте ещё раз, – ответил он и, облокотившись на обе руки, уставился на неё.

– Ну и люди пошли, – недовольно буркнула она, – никакого уважения к родителям. Даже после смерти.

– Да как ты смеешь!? Я! – он поднял указательный палец. – Я сюда так спешил, что даже одеться не успел! – он показательно отряхнул свой халат. – Вот, смотри! – он достал из кармана телефон с уведомлением о пришедших штрафах, – штраф за опасное вождение и превышение скорости!

– Тут сказано, – прищурилась она, – что вы препятствовали нормальному вождению, провоцируя аварийные ситуации.

– Не важно, – наигранно отмахнулся Артём.

– Да ты ни как, – прищурилась она с укором, – пьяный! Да точно, – кривенько улыбнулась она, – глазки-то красные и перегаром за версту несёт.

"Какая наблюдательная ведьма", – подумал Артём и, закинув ногу на ногу, тут же ответил:

– Глаза красные, потому что я плакал всю ночь напролёт, а перегар это вон, – он кивнул в сторону стула, стоящего напротив, – Семён твой постарался… или, – задумался Артём, глядя в потолок, – это уже его природный запах?

– Хватит паясничать, – осадила его Раиса Павловна, – вроде бы взрослый мужчина, а поведение…

– Обязательно, как уйду отсюда, – натянуто улыбнувшись, перебил он. – Так что давай, читай эти каракули, да я пойду. Фирштейн?

Она безнадёжно покачала головой, решив поскорей покончить с ним. К тому же её чай, в отличие от Артёма имел склонность остывать. В добавок ко всему, ей ещё предстояло разобраться, как включается её любимый сериал на телефоне – в общем, дел было невпроворот. Она задумчиво посмотрела на завещание, а потом гордо подняла голову, выпрямила дряхлую спину и, прищурившись, уверено сказала:

– Послушай, слизняк, ты за всю свою жизнь не научился ничему и ничего сам делать не умеешь…

– Ты опухла, ведьма старая!? – выпучив глаза, вскочил Артём, от такой наглости его аж передёрнуло. – Ты хоть на секунду представляешь, с кем ты разговариваешь?! – яростно рявкнул он.

В ответ на это она только лукаво улыбнулась одной стороной рта, а в довольных глазах проблеснуло праздное чувство справедливости.

– Артём Александрович, – раздельно говорила она, – это не мои слова, хоть я и полностью с ними согласна, – Раиса Павловна протянула ему завещание.

Артём выхватил документ и, закипая от волнения, жадно поглощал ровный отцовский почерк. Ярость шипела, сдавливая зубы и грудь. Он швырнул завещание старушке в лицо и пулей выскочил из кабинета.

Отпихнув дверь, Артём побежал вниз, перепрыгивая через ступеньку. Сланцы живо шлёпали по бетону и пяткам. Гнев ослепил его, и Артём зацепился сланцем за кусок арматуры, торчащий из лестницы. На полном ходу он порвал себе тапок и рухнул на вымощенный трещинами и ямами асфальт.

Внезапное заземление унизило его больше, чем покалечило, несмотря на то, что приземление выдалось жёстким. Артём быстро поднялся, подобрал тапок и, матерясь во весь голос, угрожал худенькой палочке арматуры, нотариусам и всей улице в целом. Он поковылял к машине, из которой на помощь выбежал Гриша.

– Заводи! – махнул ему Артём.

Гриша растерянно потоптался лакированными туфлями по пыльной дороге и беспрекословно вернулся в машину.

– Поверить не могу! – яростно хлопнул дверью Артём, увалившись на переднее сидение. – Это же надо было!.. Ух, упырь противный!..

– Плохие новости, Артём Александрович? – с лёгкой ноткой сожаления в голосе спросил Гриша.

– Плохие для того, кто согласился в этом участвовать, – злобно отрезал он, ударив кулаком по бардачку. Бардачок открылся, и среди бумаг показалось бутылка виски.

– Куда едем? – раздался рёв мотора.

– В офис! – ответил Артём, открыв бутылку.

Он сделал несколько глотков и вернул бутылку на место. Они поехали. Артём снова её достал…

Спрашивать, что случилось Гриша не решался из деликатности. К тому же он был весьма тактичным и сдержанным человеком. Он не любил раздавать советы, потому что во многом считал себя некомпетентным, однако исключения тоже имели место быть. На сей раз поездка у них выдалась спокойной, даже несмотря на то, что Артём никак не мог найти себе место от злобы.

Подъехав к высотке из синего стекла, Гриша свернул во двор, чтобы припарковать машину, так как в такое время все офисные стоянки были битком забиты машинами. Солнце беспощадно плавило их в этом котле, но машин всё равно меньше не становилось. Высадить Артёма возле офиса он тоже не мог, так как там образовался затор в связи с перерывом на обед.

– Хм, – нахмурился Гриша, наматывая круги между домов, – и тут тоже не подъехать. Где же это нам стань грамотно? – бормотал себе под нос, стреляя глазами по зеркалам.

– Да плевать, – иронично скривился Артём. – Вон там высади, – кивнул он в сторону двух тёмно-зелёных металлических ящиков, – возле мусорок. Я быстрее пешком дойду.

Гриша послушно исполнил волю своего молодого начальника, плавно остановившись возле горячих металлических контейнеров с гниющим мусором внутри. Удушливый смрад ударил в голову, когда Артём вышел из машины. Он перешагнул мокрый пакет, прилипший к асфальту и скомандовал:

– Жди здесь, – Артём хлопнул дверью, и пошлёпал по окуркам в сторону офиса.

"Вот так значит, да? После всех своих преступлений против меня в детстве, ты ещё имеешь наглость издеваться надо мной и после смерти! – негодовал Артём, подходя ко входу в здание. – Да как ты вообще, маразматик старый, смог до этого додуматься?! Ты-то ладно, с тебя никогда толку добиться нельзя было, а вот с твоего друга ещё можно спросить…"

– Извините, Вы куда направляетесь? – остановил его тучный охранник прямо возле входа в офис.

– А что, по мне не видно? – оттолкнул его руку Артём. – В офис, конечно!

– Вали отсюда, бродяга, пока я полицию не вызвал! – грубым голос выдал второй охранник, положив руку на рацию.

– Я смотрю тебе солнце совсем в голову напекло, – высокомерно окинул взглядом его Артём. – Советую волосы отрастить, чтобы голова не такой пустой казалась! А ты, длинный, ещё раз дотронешься до меня, я тебя пополам согну, хоть на человека станешь похож.

От такой наглости охранники растерянно переглянулись. Столько дерзости вмешал в себе этот человек с растрёпанными волосами, опухшим лицом, в грязном халате и порванном сланце. Однако терпеть они это тоже не стали.

– Четвёртый, у нас тут бомж буйный… – чётко проговорил в рацию лысый с большими руками.

– Кто!? – опешил Артём.

Он попытался выхватить рацию, однако другой охранник отпихнул его.

– Вызывайте наряд, – договорил он по рации,

– Вас понял, – сквозь помехи ответил голос.

– Ну всё, полиция уже едет, – пригрозил ему длинный относительно молодой мужчина с суровым лицом и чернильной татуировкой на запястье. – Советую убраться отсюда, если не хочешь провести ночь в камере.

– Идиоты! Это моя компания! Её отец с колен поднимал.

– А чего ж сына не поднял? – ухмыльнулся лысый.

– А ты на меня не смотри, – нахмурился он, отряхиваясь от пыли, – я, между прочим, сюда на чёрном Фантоме приехал.

– Rolls-Royce Phantom? – вопросительно поднял бровь длинный.

– Представь себе.

– Ну и где он?

– Да здесь, недалеко, – Артём бросил указательный взгляд во двор справа от офиса, – возле мусорок стоит.

– Возле дома припарковал? – лысый хлопнул по плечу своего напарника.

– Дурак, что ли? – возмущённо скривился Артём. – У меня одна только комната стоит дороже, чем этот квартал…

– Да? – полюбопытствовал длинный. – И где же находится это чудо?

– На Карла Маркса стоит, – гордо ответил он, – под номером сто семьдесят три.

– Так это же приют для бездомных, – расплывшись в улыбке протараторил лысый. – Я по новостям слышал, что его никак отстроить не могут.

– Не верите, да? Ну ничего, сейчас я своему водителю позвоню!

Артём сунул руку в карман и застыл в напряжении: карманы были пусты. "Фак! Должно быть, выронил, когда упал с той чёртовой лестницы!"

– Что, телефон потерял? – иронично покачал головой лысый.

– Ты главное не переживай, – подхватил первый, – они, – он кивнул за спину Артёма, – помогут тебе найти и телефон, и машину, и даже домой проведут.

Артём обернулся: к нему уверенным шагом направлялись трое похожих друг на друга молодых парня в милицейской форме. Худые со светлыми лицами они шли жёстко в ногу и смотрели на него крайне недовольно, с раздражением. Старший по званию шёл впереди, он же и говорил.

– Эй, вагабунд синерылый! – металлическим голосом крикнул он. – Ты на солнце перегрелся? Ты куда лезешь? Иди обратно в мусорку забейся и сиди там до конца жизни, иначе мы этот момент ускорим! – он сверкнул глазами.

"Ну ладно, черпаки малолетние, сегодня вам это сойдёт с рук, но я всё равно доберусь до каждого из вас. Ох, и в каком всё-таки мерзком свете вы выставляете нашу милицию… вас за это расстрелять мало будет! Властью наделили, а мозгов не дали, ну ничего, сейчас я это поправлю!" – он не сводил глаз с приближающейся троицы.

– Вынужден извиниться перед вами, господа, – повернувшись, почтительно обратился Артём к охранникам. – Оказывается, вам есть куда деградировать…

– Гражданин, пройдёмте с нами, – донеслось со спины.

Артём почувствовал, как кто-то схватил его за руку. Он резко дёрнулся, вырвался и повернулся.

– Ещё раз тронешь – до конца жизни будешь сортиры за курсантами мыть!

– Чё ты сказал!? – опешил тот, переглянувшись с коллегами.

– О Боже! – иронично развёл руками Артём, – Как ты вообще медкомиссию проходишь? Ты же слабоумный!

У полицейского на лице проступили острые, как перец, скулы.

– Сопротивление сотруднику, стало быть, – оскалился он, обнажив дубинку.

– И оскорбление, – с каменным лицом добавил другой.

– Жаль, никого с трёхзначным айкью нет поблизости, – он задорно бросил взгляд на поражённых его бесстрашию, заинтригованных охранников, – а то…

Не успел он договорить, как его сложило пополам от удара в живот. Из лёгких словно выжали последний пузырёк воздуха. Дубинка со свистом ударила в колено и в голову. У него зазвенело в ушах, а в глазах пробежали искорки. Артём прильнул к горячему асфальту. Тяжёлые сапоги стучали по спине и рёбрам. Каждая секунда длилась целую вечность. Но вот его подняли, скрутили за руки и повели к машине.

2

– Эй, дружище… очнись! Очнись, слышишь?.. Друг… – чей-то грубый, слегка хрипловатый, но весьма взволнованный и звонкий голос начал прорезать мрак, возвращая Артёма в сознание.

Артём болезненно открыл глаза, и вспышка яркого света ненадолго ослепила его. Он лежал на бетонном полу в узкой закрытой комнате, примерно пять на два метра. Его трепал взрослый мужчина с короткой стрижкой и пожелтевшими от табака зубами. Он был весь в синяках и ссадинах, но с добрым лицом. Артём приподнялся, облокотившись о какой-то серо-зелёный ящик, занимающий треть помещения.

– Очнулся! – радостно выдохнул он. – Я уж думал: не очнёшься… – он помог Артёму забраться на ящик. – Ты вырубился, когда они тебя сюда забросили! – экспрессивно замельтешил незнакомец с голубыми глазами. – Ты лоб разбил, а тебя перемотал твоим поясом, – поймав на себе смущённый взгляд Артёма, он пояснил: – Ну… чтобы кровь остановить.

Высокий потолок, грязные стены, толстая металлическая дверь, помятая книзу с небольшими отверстиями и невыносимая духота! Казалось, что их заперли в духовке. Вытяжка в стене была полностью забита пылью, паутиной и мусором. Воздух продирался сюда только из трещин под вытяжкой.

– Спасибо… – прокряхтел Артём, корчась от боли, которая посетила его с опозданием. Теперь каждое полусокращение случайной мышцы давало о себе знать.

– Ах! – хлопнув себя по макушке, сокамерник протянул ему руку. – Серёгой звать.

– Артём, – ответил он, пожав Серёге руку.

– Чего это они тебя так, Артём? – наклонился к нему Серёга, озираясь на дверь. – Тоже политический?

– Н-нет, с утра не был, – превозмогая боль, Артём сел на деревянный ящик.

– А ты всё шутишь… – задорно улыбнулся Серёга, опустившись, напротив. – Молодец, это хорошо, – он задумчиво покачал головой. – Только ты это… над этими не шути, – он кивнул в сторону двери, – если здоровье хочешь сохранить.

– А над ними и без меня природа пошутила, – потихоньку приходя в себя, ответил Артём.

– Это точно, – заведя руки за голову, откинулся на стену Серёга. – Зачастую, они ничем, кроме дубинок больше не обладают, поэтому всегда делай вид, что ты тупее и слабее их, чтобы эти шавки не комплексовали, кхе-кхе! – громко раскашлялся он, ударяя себя в грудь.

– Эй! – в тяжёлую, отделяющую от свободы, дверь несколько раз что-то показательно врезалось, издав оглушительный грохот. – А-ну заткнулись там! – пригрозил чей-то лающий голос.

– Пошёл… кхе-кхе… в жо… кхе-кхе…пу! – еле разборчиво ответил ему Серёга. – Да ты не древь, – обратился он к Артёму, – это табак.

– Да поровну, – страдальчески сморщился Артём. – Ты мне лучше скажи, сколько я здесь нахожусь.

– О брат, кто ж тебе это скажет: тут ни часов, ни окон… Ты знаешь, – устремив уставшие глаза в слегка покачивающуюся лампу, излучавшую холодный белый свет, прошептал он, – а ведь я уже соскучился по солнцу, что согревает свободой…

– Да ладно тебе, – пренебрежительно нахмурился Артём, – мы уже совсем скоро отсюда выйдем, вот увидишь.

– Не знаю, как ты, Тёма, – железно ответил он, – но я отсюда уже не выйду.

– Чего ты такой пессимистичный, как снег перед весной? Тебя тоже за драку сюда притащили?

– Ха, если бы, – безжизненно ухмыльнулся он. – За репост взяли, представляешь? Точнее, за комментарий… ну да не суть, тьфу! Пока они там документы оформляют, меня сюда определили… за то, что «буйный». Мда-а-а, – тяжело выдохнул Серёга, – всё по заветам дедушки Овертона и его окон…

– Чё за дед? Какие окна?

– Что будет, если я скажу тебе, что уже через условных лет пять, государство решит расстреливать стариков? – радостный возможностью выговориться, перебил его Серёга, – Ты явно подумаешь, что я спятил – а вот и нет! Сначала в СМИ все будут кричать: "Как же так? Убивать стариков нельзя! Мы осуждаем это!" – так называемые разговоры о разговорах, для того, чтобы показать, что они на твоей стороне.

– Но… – попытался вставить Артём.

– Все вопросы потом! – недовольно заткнул его Серёга, на что тот уважительно кивнул. – Затем эту тему будут поднимать чаще со словами: "Да, мы понимаем, что это невозможно, но раз люди хотят об этом говорить, мы дадим им такую возможность". После этого, вместо фразы "убийство стариков" они будут говорить: "ликвидация нетрудоспособного населения". Эвфемизмы – смягчающие слова, – пояснил он, разглядев в лице Артёма отсутствие понимания происходящего, – как если бы ты наркомана называл "человек с вредными привычками"… бр-р-р! – от отвращения его всего скривило. – Затем отовсюду повылазят эксперты, пытаясь доказать, что не всё так очевидно, как кажется, мол, давайте разбираться и бла-бла-бла! Потом на всех несогласных навешают ярлыков, будут обзывать идиотом неграмотным, деревенщиной, врагом народа, иностранным агентом… экстремистом, не дай бог! И что ты думаешь? А ничего – люди схавают. Отдельные особи будут громче всех орать, что убивали стариков до того, как это стало популярно. И в конце концов, закон будет принят, и ты сам на этом настоишь, – он ткнул пальцем в сторону своего терпеливого слушателя, чтобы подчеркнуть своё умозаключение. – Окно Овертона расширилось.

– Как расширилось, так и сузится. Чёт я сомневаюсь, что это «окно» изначально было об этом, иначе, если все знают…

– Да покуль! – на эмоциях отрезал Серёга. – Десять лет назад никто тоже не думал, что за комментарии в интернете будут сажать! Но вот он я! Сижу! – он ударил себя в грудь, яростно прожигая глазами Артёма.

– Эй, я сказал тихо! – ляпнул в дверь полицейский снаружи, заглянув в глазок.

Серёга хотел ему что-то ответить, но, посмотрев на изнеможённого, испуганного товарища, решил промолчать. Пожалуй, Артём впервые испытывал чувство собственного бессилия перед машиной правосудия, в одной из камер которой он отбывал наказание. "Может отец был прав, и я действительно ничего не умею?.."

– Мда, – протянул Серёга. – Если толпа в масках избивает беззащитного, и остаётся безнаказанной, то, скорее всего, это государственные служащие.

– Прямо-таки беззащитного? Чего ж его избивать, если он ничерта не сделал?

– Молодой ты ещё, Артёмка… Молодой… Кто ж там разбираться будет? Скрутят и пикнуть не успеешь, а статья найдётся. Что называется, – рассмеялся он, – подберут в индивидуальном порядке – вот это я понимаю сервис!

Артём понимал, что дело далеко не в людях, что носят погоны, а в системе, что их выдаёт. Ему ничего не мешало любить и ненавидеть абсолютно каждого представителя власти. Ненавидел – за то, как они с ним обошлись и любил – за то, что сможет откупится, как только подвернётся случай.

– Да ты не древь, Артём, – Серёга по-дружески похлопал его по плечу, – я за тебя отомщу… за тебя, за жену… и за сына.

Он болезненно закрыл глаза, уткнувшись лицом в локоть. Тяжело вздохнув, Серёга разбито прошептал "отомщу".

Они замолчали.

– Вот у тебя есть жена? – внезапно спросил он.

– Девушка, – мрачно нахмурил брови Артём.

– А чего не женишься? Ты, вроде, парень неплохой, – улыбнулся Серёга.

– Мне бы сначала её увидеть… – Артём, подперев голову рукой, прикинул даты в голове, – а то уже почти месяц не виделись.

– По-че-му? – грозно протянул он. – Поссорились? Ушла?

– Да нет, это я ушёл… в запой.

– Ха-ха-ха, кхе-кхе! Во молодой, даёт! Молодец! Но ты это, завязывай, – вдоволь насмеявшись, погрозил пальцем Серёга. – Иначе потеряешь… как я свою…

– А что с ней случилось?

– Тюрьма нас разлучила, – тяжело выдохнул он, переведя взгляд на дверь. – Меня мусора схватили по беспределу! В городке, в котором мы жили случилась страшная трагедия, даже в телевизоре показывали. Ну конечно, – горько усмехнулся Серёга, – богатых не сажают, а тут как раз я подвернулся… – он склонил голову, помолчал. – Решили меня рецидивистом сделать, а я… Я клянусь, не совершал! – подскочил он к Артёму. – Тогда все всё понимали, даже судья мне между делом сказал, что мне просто не повезло стать козлом отпущения!

Серёга говорил на повышенных тонах, от чего в дверь снова постучали. Короткие, сильные удары намекали на то, что Серёга не на шутку раздражал стражей порядка.

– Здоровье у неё пошатнулось, – разбито продолжал он, – и она на родах умерла. Сын ушёл вслед за ней, – Серёга поднял к потолку уставшие глаза. – Немного позже, но вслед за ней… – его пустые глаза вдруг облились кровью, а на лице вылезла страшная ухмылка, – В неправильном месте в неправильное время… – повторил он. – А кто решает, какое время правильное, чтобы САЖАТЬ НЕВИННЫХ!?!? – одержимо завопил он. – А??! Ублюдки!!! – Серёга кинулся к двери и принялся что было сил лупить по ней.

– Ну всё, животное, – ответил ему голос из-за двери, – ты у меня сейчас кровью ссать будешь! Дежурный! Где ключи от сто шестнадцатой?! Давай неси! Молись, – в двери показался налитый кровью глаз, – покойник, сейчас я научу тебя манерам!

Серёга жестом послал его, на что полицейских что-то злорадно пробурчал и отошёл от двери.

– Ну всё, Артём, теперь я точно не вернусь, – спокойно опустился рядом Серёга, смотря в обезумившие от страха глаза своего сокамерника. – Честно, я особо на это и не рассчитывал. Ты веришь в карму?

– Почему ты спрашиваешь? – перепуганным голосом проговорил Артём.

– Снаружи до них не добраться, а вот изнутри у меня куда больше шансов, да и терять мне больше нечего… кроме молодости, – рассмеялся он. – Шучу, Артём, шучу. Я ведь уже не молод, – на лицо вышла страдальческая улыбка.

– Разве на свободе ты сделаешь меньше, чем взаперти!? – опешил Артём.

– Эх, молодой ты ещё, – положил ему руку на плечо Серёга, – я тебе так скажу: эти мерзавцы, – за дверью слышалась суетливая возня и топот сапог, – чувствуют свою безнаказанность по отношению к нам. Правильно, а чего им париться? Мы же мусор для них, что-то на уровне собаки, которую никому не жалко, – за дверью послышался звон ключей.

В замочной скважину вошёл ключ, заёрзал. Серёга сохранял непоколебимое спокойствие, чего нельзя было сказать про Артёма, который от страха стал бледным, как лист бумаги.

– Ты не тот принёс! – окутанный яростью завизжал полицейский и, вынув неподошедший ключ, убежал прочь, громко отбивая сапогами о пол.

– Все привыкли, – спокойно продолжил Серёга, – что зэки всё время грязные, беззубые, с разбитыми рожами, а вот мусора всегда опрятные ходят, хоть и по локоть в крови. Неправильно это. А вот сломай менту нос и всем сразу видно станет, что он мерзавец. Потому что хорошего человека никто бить не должен.

– И что т-теперь каждому негодяю в морду давать?

– Нет, но стремиться к этому надо, – задорно подмигнул Серёга.

– Тебя же посадят после первой попытки.

– Значит, одна всё-таки есть.

За дверью опять послышалась суетливая возня и нарастающий грохот. Близилось неизбежное, и это не могло не пугать Артёма. Серёга тоже был взволнован, но не подавал виду, чтобы Артёму не было так страшно. Однако последнему почему-то казалось, что за слова своего сокамерника они будут отвечать вместе. Серёга – за слова, а Артём – за то, что не остановил.

– Классные котлы, – он вежливо указал на разбитые часы Артёма. – Странно, что они с тебя их не сняли, – подметил Серёга. – Не заметили, что ли. Разрешишь померять?

– Я, конечно, хоть и отвык уже от свободы, но даже я понимаю, что эти, – он подбросил часы вверх, – стоят денег. Не жалко?

– Нет, забирай, – он лёгким движением снял часы с левой руки и протянул Серёге.

– Спасибо, друг, – крепко обнял его Серёга. – Не знаю, почему, но ты мне близок. По тебе видно, что ты не какой-нибудь там буржуй далёкий или идиот высокомерный – нет! Ты именно наш, Артём… – послышался щелчок, ещё пара таких поворотов и дверь будет открыта. – Ну, мне пора, а то засиделся тут с тобой, – сказал он, надев часы на пальцы правой руки. – И это… ты не подумай, я уважаю полицейских, а вот мусор принято жечь.

Скрипнула тяжёлая дверь, обнажив огромного, как космическая станция, полицейского в балаклаве и с дубинкой в руке. Он был так зол, что едва мог дышать. А его садистская улыбка при виде Серёги вышибала на лбу холодный пот.

– Иди сюда, приятель! – сказал он с фальшью так, словно хотел утопить в объятиях. – Погуляй! – приказал он кому-то за дверью, и этот человек удалился.

Не успел он переступить порог, как Серёга молниеносно отпружинил от пола и в полёте выбил бугая из равновесия точным ударом в челюсть. Они оба упали. Артём испуганно забился в угол с ужасом наблюдая, как Серёга разбивает лицо лежащему полицейскому. Он бил с силой заводского пресса. Щелчки от ударов и хрустящие, как сухие ветки, кости эхом отходили от узких стен. Душный воздух наполнился стойким запахом железа и пота. Во все стороны, блестя в свете лампы, разлетались осколки стекла от наручных часов, а на грязные стены брызгала алая кровь.

Артём беспомощно схватился за голову. Страшная картина беспощадной жестокости застыла перед глазами. Тело стало тяжёлым и неповоротливым, внезапно и звуки притихли – реальность покидала Артёма. И лишь только её редкие фрагменты посещали его затуманенный ужасом разум: сначала избивает Серёга, потом его избивают двое других, потом он остался один. Только грязные стены, Артём и холодный блеск мелкого стекла в лужах высохшей крови.

***

Воспоминание унесло его далеко назад. Туда, где он был по-настоящему счастлив. Прохладный вечер цветущей весны. Они сидят на холмистом пригорке, созерцая блестящие звёзды.

– Жаль, что я раньше не был таким смелым… всё-таки у тебя был он… Столько времени потерял.

– Да, решительности тебе явно не хватало, – Соня положила голову к нему на плечо.

– Что, прости?

– Говорю: ничего, наверстаем!

– Всё никак не мог поверить своему счастью, пытался убежать…

– Снимай кроссовки, ты прибежал, – улыбнулась она.

Это позабавило Артёма, и он крепко обнял её.

– Эти звёзды… Этот космос… Эта ты…

***

Течение времени было невозможно отследить в камере без окон, а для Артёма оно и вовсе приобрело свой собственный шаг и всюду обрывки, обрывки, обрывки реальности, пробивающие сумеречное сознание Артёма: вот он неподвижно сидит в камере. Темнота. Дверь открылась. Лицо Гриши, окружённое конвоем. Потом опять темнота. Он потеряно уставился в боковое стекло. До ушей обрывками фраз долетает рассказ:

– … Я чуть с ума не… часов ждал…. Уже не знал… Хорошо, что вы целы, а то… Виновные уже понесли наказа… Врач сказал… Если шок не пройдёт до завтра… – взволнованно делился эмоциями Гриша.

Гриша сам на себя не был похож, от его сдержанности не осталось и следа. Сейчас он говорил звонко, с присущей радостью в голосе и сожалением во взгляде. Он охотно жестикулировал и улыбался. Гриша больше не был обычным водителем – теперь он был другом, вот только Артём в упор этого не замечал.

Вскоре Артём оказался на пороге своего дома. Голова неприятно гудела, а в пустых глазах отражалась взбешённая девушка, мечущаяся из стороны в сторону.

– Да как ты вообще мог додуматься!?… Всё залило водой!… Приехали пожарные… Ты вообще меня слушаешь!? – загорелась она и, не получив никакого ответа, ударила его по лицу.

Она была довольно вспыльчивой, а её поступки, порой, были весьма резкими и носили спонтанный характер. Отсутствие у неё критического мышления, а, иногда, и здравого смысла, делали жизнь с ней богатую на сюрпризы. Странно, но крепкая пощёчина почему-то привела Артёма в чувства.

– Очнись, придурок! Это каким надо быть идиотом, чтобы свои дурацкие картинки в интернете под сигнализацию ставить! Зачем!?! Их ведь даже украсть невозможно!

"Ну нихрена себе преображение! – в изумлении подумал он, глядя на свою девушку. – Ещё утром ты была похожа на что-то просроченное с лапшой вместо волос, которыми помыли подвал. А к вечеру, удивительно, уже почти человеком стала… если бы не этот галдёж".

– Да чего ты так завелась? Захотел и поставил, – потирая щёку, мутно ответил он.

– Да из-за тебя и твоих тупых выходок нас милиция три часа опрашивала!.. Господи, мы пока объяснили, что такое NFT… – она утомлённо заслонила лицо рукой.

– Нелегко тебе пришлось, – иронично ответил Артём, направившись к минибару.

– Я вообще-то с тобой разговариваю! Ты куда пошёл? – она поспешила вслед за ним.

– Ты купила новый холодильник? – достав бутылку с виски, удивился он.

– Нет, он просто чистый, – в смятении ответила она, теребя свои угольные волосы.

– Звучит, как реклама…

"Хм, а ведь это идеальный момент, чтобы сломать четвёртую стену, будь я в фильме. Хотя кого я обманываю? Моя жизнь слишком однообразна, скучна и неестественна для широкого зрителя – ни один режиссёр за неё не возьмётся!" – подумал Артём, держась за больную голову. Ему почему-то показалось, что происходящее вокруг обрело откровенно дурацкий и совершенно нелогичный характер и что весь мир вокруг – всего лишь плод чего-то больного воображения.

– Тем не менее ребята из клининга постарались на славу, респект им за это! – он опрокинул бутылку, наполняя свой и желудок жгучей водой с едва уловимым ароматом дуба.

– Завадский, ты совсем обнаглел!? – её светлые глаза молнией бегали по его битому, но довольному лицу.

– Сонечка, – скривившись от крепкого анальгетика, произнёс Артём, – а почему так официально? Даже в момент нашей первой встречи ты не позволяла себе таких формальностей, хотя-я… – задумался он, – до формальностей там так и не дошло: ты сразу перешла к делу.

– Ты просто невыносим! Мало того, что ты шлялся непонятно где, так ещё и шутки свои идиотские шутишь! Такое ощущение, что я с клоуном встречаюсь! – ядовито прошипела она, ткнув в него своим дорогим маникюром.

Артёма это задело.

– Послушай, дорогая, ты разграничивай, что ты несёшь. А, во-вторых, тебя не смущает, что я весь побитый вернулся?

– А мне плевать, с какой лестницы ты опять бухущий свалился, – Соня истерически кружила перед его лицом, словно в движении он понимал её лучше. – Типичный Артём Завадский – пьёт и валяется!

– Удивительно, что, дура, это запомнила.

– Всё! – махнув рукой прямо перед его носом, гневно отрезала она. – Больше слышать ничего не хочу! Поговорю с тобой завтра, когда протрезвеешь, – после этих слов она гордо повернулась и пошла в сторону двери.

– Ты куда?

– К подруге, – грубо выпалила Соня. – Ночью не жди, – злобно крикнула она, показательно хлопнув дверью.

Он остался один во всём доме, и это натолкнуло его на мысль: "Мда, ещё ночью здесь было куча веселых и незнакомых лиц, а теперь снова пусто. От такого контраста и застрелится можно! Одиночество после пьянок – бич современного общества. Обязательно хочется вернуться обратно в шумную компанию – вот так мы и ходим по кругу. Так, кажется, сам Будда говорил…"

– Так выпьем же за друзей! – крикнул он в пустоту и опрокинул стакан.

Артём допил воски и, любуясь идеальной чистотой и порядком, побрёл спать на второй этаж. Поднявшись по незамысловатой лестнице из красного дерева, Артём зашёл в свою просторную спальню, обнеженную тёплым светом тлеющих ламп.

Он был пьян, но даже в таком состоянии тяжёлые мысли не давали ему покоя. Ему вспомнились слова Серёги, произнесённые с несвойственным для тюрьмы теплом. "Наш. Кто это «наш»? И почему он посчитал меня своим? Оттого, что я был в рванье или оттого, что я морально разложился не меньше его?"

Затем он вспомнил избиение полицейского и ему опять стало плохо, во рту появился привкус рвоты.

– Ай, твою мать! – крикнул Артём, споткнувшись о бледно-жёлтое полотенце с полукруглым капюшоном в виде радостного ананаса. – Чтоб ты здо… а, это ты, Жёлтый – разглядев полотенце, виновато произнёс Артём, – извини меня, – он упал на колени перед ним. – Толь-й-ко ты меня понимаешь, и никто другой!.. А знаешь, ложись-ка ты сегодня со мной, – Артём, одним резвым взмахом скинул одеяло с кровати. – Вот так, ты ляжешь слева, а я рядом.

Он заботливо уложил Жёлтого головой-капюшоном на мягкую подушку, а сам, скрутился рядом. Что-то ему мешало. Подушка стала определённо жёстче и неудобней обычного, ещё и свет глаза мозолил. Артём не стал это долго терпеть и швырнул подушкой в выключатель. Свет погас.

"Другое дело – обрадовался он. – Странно, что с первого раза".

– Спокойной ночи, Жёлтый, – едва шевеля губами, пробормотал он.

3

После долгой бессонной ночи Артём проснулся только ближе к обеду, причём проснулся уставшим. Утро выдалось ленивым, нерасторопным, впрочем, как и любое другое утро Артёма. Солнце стояло высоко, но в комнате не было жарко. Артём подолгу не вылезал с кровати штудируя соцсети, лениво переваливаясь с бока на бок. Вдруг он обнаружил под собой Жёлтого, который, проведя всего одну ночь с Артёмом, выглядел хуже, чем если бы об него вытирали ноги.

– Добро утро, Жёлтый, – заспанным голосом прохрипел Артём.

Затем он неторопливо поднялся с кровати и, потирая глаза, спустился вниз. Сегодня Артём был настроен крайне решительно, тем более, когда вопрос стоял о наследстве в целое состояние! Эти деньги нужны были ему по той простой причине, что собственные счета не могли похвастать внушительным запасом.

Артём первым же делом направился в ванную, чтобы как следует поправить свой внешний вид, а на нём буквально не было лица, ввиду последних событий. Пурпурный синяк над глазом, царапины, пересекающие нос и у виска – с таким набором он и сам выглядел, как синяк.

Около часа ему потребовалось, чтобы проститься с образом грязного маргинала. Это было крайне нелегко, ему даже пришлось воспользоваться средствами по уходу за собой с Сониной полки, благо она этого не видела. Дыша чистотой и свежестью, Артём любовался результатом перед зеркалом: "ну, – приблизившись к зеркалу пришло ему в голову, – зубы я, конечно, не отбелил, но, по крайней мере, я их почистил". С этой мыслью он пошёл одеваться, и вскоре уже красовался перед зеркалом, укомплектованный чёрными дорогими туфлями, такими же чёрными и дорогими брюками и, разумеется, белой рубашкой, сшитой на заказ. Он едва ли не лишился рук, завязывая галстук, поэтому решил обойтись без него.

– Отлично выглядите, Артём Александрович, – раздался бодрый голос Гриши.

Артём дёрнулся от испуга: он даже на секунду не допускал мысль о том, что его кто-то застанет за любованием в зеркале. К тому же Гриша обычно не позволял себе не то, что переступать порог дома, а даже близко подходить к нему без какого-либо предупреждения. И это несмотря на то, что жил он буквально по соседству в специальном домике.

– Твою мышь, Гриша! В какой момент ты решил, что напугать меня комплиментом с утра пораньше – это охренеть, какая классная идея?! – недовольно поворчал Артём, направившись к двери, где скромно топтался Гриша.

– Виноват, извините… – растерянно проговорил он, суетливо забегав глазами. – Я просто хотел телефон отдать, который вы вчера потеряли… – он протянул руку, держа побитый телефон экраном вверх, – правда, он немного поцарапался при падении…

– Чудно! – проскользнул мимо него Артём, не останавливаясь выхватив телефон. – Поехали! – сказал он, уверенно пихнув дверь. – У нас есть незаконченное дело.

"Ну и выдумщик, – думал Артём, сев на заднее сидение, – и на кой так суетиться ради какого-то жалкого телефона? Купил бы новый – и дело с концом. Но нет, надо было бенз казённый на эти поиски тратить! Поди ещё с бичами за него подрался, они-то всё в карманы тянут. Особенно то, что плохо лежит больше пяти секунд. Ай, плевать, – он кинул спесивый взгляд на пару кривых трещин в верхнем правом углу смартфона, которые были похожи на две держащиеся руки, – что было, то случилось!"

– Вас высадить у входа? Сейчас как раз удачный момент, – сказал Гриша, подъезжая к офису.

– Обязательно. – скомандовал Артём. – А потом езжай, куда хочешь. Понадобишься – наберу.

Гриша послушно последовал его приказу, остановив машину прямо напротив лестницы, отделяющей их от входа в офис. Артём с завышенным самомнением и уверенностью вышел из машины и стремительно зашагал по ступенькам. Все его мысли были сосредоточены вокруг внезапно свалившейся на него несправедливости, мирится с которой он был готов только мёртвым. Как вдруг он заметил вчерашних охранников, которых он захотел раздавить своим пафосом.

– Ну привет, голодранцы, – поравнявшись с ними, насмешливо произнёс он. – Узнаёте?

– Андрей Николаевич, – вежливо обратился лысый, с глубоко посаженными глазами к своему высокому напарнику, – Вы не находите поведение этого юноши крайне неуместным?

– Вы знаете, – почтительно подхватил Андрей, – Владимир Степанович, меня ни сколь не обижают слова этого прекрасного молодого человека.

– За попытку пошутить плюс, а за плохую шутку минус, – гордо выпрямился Артём, – итого: ноль, а ноль – это ваш уровень развития.

– Позвольте полюбопытствовать, почему же Вас, столь уважаемого человека, никак не задевают данные подзаборные изречения? – не обращая внимания на попытки Артёма удачно пошутить, задался вопросом Владимир.

– Всё банально просто, – учтиво ответил ему Андрей. – Меня никак не могут задеть слова вчерашнего бездомного в дорогом костюме.

– Вы правы, они слишком быстро растут, но только не умом.

– А ведь моя душа широкая, и там бы обязательно нашлось место и для вас дефективных, но я всё же вас уволю, – злорадно улыбнулся Артём, перебрасывая взгляд с одного на другого. – Всё-таки начальство надо знать в лицо.

– Не переживайте, Ваше лицо мы непременно запомним, – улыбнулся Андрей.

– И вправду, не каждый день видишь начальника с разбитой рожей, – выпалил Вова.

– Как там в тюрьме, ваше высочество?

– Скоро узнаешь, – сквозь зубы проскрипел Артём, грубо просочившись между ними.

Оказавшись внутри, ему оставалось пройти не больше десяти метров до лифта, однако на его пути возникла проблема в виде турникетов. Левее от них располагался тёмный полукруглый стол с приятной девушкой, говорящей по телефону.

– Извини, красавица, – подошёл Артём к молодой девушке с каре, – Александр Анатольевич, у себя?

Она была слишком занята работой, чтобы уделить Артёму должное внимание, вместо этого она просто кивнула головой. С улицы вернулся лысый охранник он с довольной ухмылкой посмотрел на Артёма «Что, войти не можешь?» – так и читалось в его лице. Спустился лифт, высвободив наружу несколько человек в немного помятых от ёрзания на стуле костюмах. Артём бросил беглый взгляд на охранника, потом на лифт и, как только он опустел, Артём перескочил через турникет и помчался к закрывающимся дверям.

– Стой! – опешил охранник и сорвался в погоню за ним.

Артём бесцеремонно распихал озадаченных людей и влетел в лифт. Двери сомкнулись, и он уехал, оставив позади охранника, который никого не толкал. Артёму казалось, что это дар – быть эгоистом. Богатым эгоистом.

"Неженка, а не охранник! – думал он. – На твоём месте, я бы сломал уроду ноги, чтобы глаза не мозолил своими побегами".

За время подъёма он успел пару раз прокрутить в голове свой разговор с временным владельцем компании, и чуть-чуть успел помечтать о праздной жизни, которая вот-вот должна была подняться на новый уровень. Он даже случайно набрёл на мысль, что мечтать ему особо не о чем, кроме продления того, что он уже имеет.

Дверь открылись и глазам предстали однообразные столы с компьютерами и клерками, стучащими по клавишам, клацающие мышками, разговаривающими по телефону, щёлкающие степлером, пьющими кофе и просто раздражающими его.

Артёму эта обстановка показалась самой непривлекательной и даже угнетающей, поэтому он поспешил войти в отдельный кабинет в конце помещения с табличкой в золотой рамочке, гласящей: «А. А. Лук».

Артём толкнул дверь и оказался в просторном кабинете с большим столом и удобным кожаным креслом, за которым сидел высокий пожилой мужчина в строгом костюме. Он старательно копался в отчётности и записывал что-то в ежедневник, однако появление Артёма вынудило его отодвинуть всё на второй план.

– Кого я вижу! – радостно поднялся к нему навстречу Александр Анатольевич. – Неужели это сам Артём Завадский решил навестить нас впервые за десять лет! О Боже, а что у тебя с лицом? – напряжённо произнёс он.

– Не с той ноги встал, – раздражённо ответил Артём, присев на ближайший стул.

– Александр Анатольевич! – в кабинет ворвался, всё это время преследовавший Артёма, лысый охранник, – извините, он…

– Всё порядке, я тут сам, – мягким голосом ответил начальник, – возвращайтесь на своё рабочее место.

– Слушаюсь, – пробасил тот и закрыл за собой дверь.

– Мог бы просто представиться, тебя бы пропустили.

– Ничего, пусть побегает.

– Может быть, чаю, кофе или что-нибудь покрепче? – любезно предложил Александр Анатольевич, вернувшись в кресло.

– Угу, а давай лучше я задам вопрос?

– Пожалуйста, – плавно махнул рукой Александр Анатольевич.

– Какого чёрта компания МОЕГО, – Артём сделал акцент именно на этом слове, грубейшим образом выделив его среди остальных, – отца принадлежит тебе?

– Я так понимаю, ты уже успел ознакомиться с завещанием, – тягостно вздохнул Александр Анатольевич.

– Стоп, а ты откуда знаешь о завещании?

– Ну, может быть, потому что, в отличие от тебя, с твоим отцом, – рассуждал он, немного покачиваясь в кресле, – я виделся по меньшей мере дважды в день, а не дважды в год. Конечно, в первую очередь в качестве экономиста и аналитика, а уже потом в качестве друга и товарища.

– Ближе к делу, – нахмурился он.

– А дело в том, что Саша, – он тоскливо посмотрел вверх, – буквально жил этой компанией. И безусловно он понимал, что переписать её на тебя – значит, выбросить труд всей своей жизни в помойку.

– Да, я в курсе, какие он ставил перед собой приоритеты.

– Не спеши, – предупредил Александр Анатольевич. – С возрастом он начал становиться всё более сентиментальным, поэтому и решил переписать на тебя контрольный пакет акций, но решил всё же посоветоваться со мной. А я предложил ему вариант, который он ты прочитал в завещании.

– Подонок! Это ты его подговорил, скотина! – гневно воскликнул Артём.

– Ну почему же сразу подговорил? – косо улыбнулся Александр Анатольевич. – Скорее, предложил оптимальное решение… которому он беспрекословно последовал.

– Оптимальное!? Да из-за тебя я обязан отработать в этой проклятой компании два года! ДВА! – крикнул он и в порыве гнева ударил кулаком по стулу. – И только потом компания станет моей, – успокоившись, добавил он.

– Совершенно верно, – холодно согласился Александр Анатольевич. – А пока этого не произошло, так и быть, я возьму это тяжёлую ношу на себя.

"Упырь расчётливый! – думал Артём, игнорируя речь своего собеседника. – И ведь этот старый козёл просто так не отступит, да и вряд ли я смогу его напугать, он же всё-таки старый – терять уже нечего… Тогда зачем ему компания? Ничерта не сходится. Тогда каковы мои варианты? Один, да и только… Хм, а что если…"

– Я подарю тебе серьёзную долю в компании, если ты отдашь мне её прямо сейчас, – приподнял подбородок Артём.

– Зачем, если она уже принадлежит мне?

– Это временно.

– Меня это вполне устраивает, – серьёзно произнёс он, наклонившись вперёд. – За два года может многое произойти.

– На что это ты намекаешь?

– Да ровным счётом ни на что конкретное. Просто хочу донести до твоего сведения, что хоть тебя и берут без собеседования, но это ещё не значит, что тебя никто не уволит, – непричастно развёл руками Александр Анатольевич.

– Когда приступать? – подавив дикое желание ударить его в челюсть, спросил Артём.

– Да хоть сейчас, – улыбнулся Александр Анатольевич.

– Нет, сейчас я не могу: сначала договор, а только потом я начну работать.

– Непременно, но тогда тебе придётся немного подождать… Я сейчас немного занят.

– Супер, – перебил его Артём, встав со стула. – Как раз хотел посмотреть на своё рабочее место.

– В таком случае, спустись на этаж ниже, там будет ждать человек, который тебе всё расскажет и покажет.

– Это всё?

Александр Анатольевич строго кивнул и нажав кнопку селектора, связался с секретарём:

– Верочка, сейчас к тебе новый сотрудник сп…

Артём не стал дожидаться, пока временный владелец компании закончит и вышел. Проходя между одинаковыми рядами из одинаковых, крючком нависших над мониторами, клерками, его лоб снова сдавливала мигрень. "И вот здесь я должен буду торчать ближайшие два года? Ну нет, так не пойдёт, – остановился он. – Это моя компания, и порядки тут устанавливаю Я". Он развернулся и быстро зашагал обратно к кабинету начальника.

– Что-то забыл? – спроси Александр Анатольевич, выглянув из-под стопки листов, которые он держал в руках.

Артём застыл в дверном проходе, что-то соображая. Он не спускал глаз с Александра Анатольевича, а потом плюнул и хлопнул дверью. Слишком громко для этого места – клерки в унисон подняли головы и уставились на Артёма в недоумении. Артём же не обращал на них внимания. Никто до этого не хлопал дверью начальника, хотя, вероятно, почти каждый об этом задумывался.

– Сплавить меня захотел… ну-ну… хрен тебе, а не моя доля, – гневно бормотал себе под нос Артём, приближаясь к лифту.

Он спустился на этаж ниже, где прямо у входа его ожидала молодая обладательница хорошей фигуры. На ней была обыкновенная чёрная юбка и хорошо выглаженная белая рубашка. Светлые волосы, в немного растрёпанном хвостике, придавали определённый шарм её миловидному лицу.

– Здравствуйте, – мелодичным голосом начала она, не отрывая глаз от папки с документами, развёрнутой на стройных руках. – Вы Артём?

– Да.

– Прекрасно, я Вера… О боже! – в испуге воскликнула она, подняв глаза. – Извини, я просто не ожидала… – она робко коснулась пальцами своей щеки, словно это её избили.

– Да, я тоже не ожидал, что ваш начальник окажется свиньёй, – тяжело выдохнул Артём.

– Это он тебя так..? Быть такого не может.

"Странно, что её совсем не смущает тот факт, что моё лицо разбито далеко не пять минут назад. Как можно этого вообще не заметить? Ну, не умом, так чем-то другим, – Артём оценивающим взглядом пробежался по Вере. – С другой стороны, она могла от неожиданности ляпнуть первое, что придёт в голову… Тогда почему это было не «Вау! Я хочу тебя!» … Очень странно".

– Новые условия приёма на работу: два раунда на кулаках против босса.

– Скажешь тоже, – закатив глаза, улыбнулась Вера. – Пойдём, я покажу твоё рабочее место.

Артём кивнул и молча отправился вслед за ней. Большие панорамные окна, просторное светлое помещение, дизайн, мебель – ничего из этого особо не отличалось от того, что лицезрел Артём этажом выше. Клерки всё также суетятся вокруг компьютеров, телефонов, принтеров и кофемашин. Разве что делают они чуть более безучастно, так как не делят один этаж с начальником.

– Прошу, – Вера остановилась возле белого стола, с компьютером и подставкой для канцелярских принадлежностей в форме мусорной корзины, из которой выглядывали два полусточенных карандаша и несколько ручек. – Теперь это твоё рабочее место…

– Ух ты! – своим взволнованным возгласом перебил Веру молодой парень с приятным лицом и добрыми глазами, сидящий по соседству. – Это кто ж тебя так?

– Это… – начал Артём.

– А, впрочем, не важно! – он махнул рукой. – Теперь ты мой сосед, а значит, никто тебя тут не тронет, – задорно улыбнулся он и протянул Артёму руку, – Кстати, я Лёха.

– Артём, – в смятении ответил он и пожал Лёхе руку.

– Вера, ты иди, а я тут сам всё расскажу-покажу.

– Хорошо, – спокойно ответила она, и, слегка прикоснувшись к Артёму, сказала: – Если что-то понадобиться, я тут недалеко, рядом с кулером. Ах, – спохватилась она, – тебе же надо пропуск… сейчас принесу.

– Договорились, – равнодушно проговорил Артём и сел за своё рабочее место.

– Ну что, Тёма, рассказывай, с кем уже успел познакомиться. – любопытно подвинулся к нему Лёха.

– Послушай, Лёха, мне это абсолютно не интересно, – раздражённо зажмурив глаза, проговорил Артём. – Ты мне лучше скажи, что вы тут делаете обычно.

– Ты либо интроверт, либо охренел, – сурово посмотрел на него Лёха. – Но ты не парься, сработаемся, – он, обнадёживающе похлопал Артёма по плечу. – А делать нам тут почти и нечего: так, сиди ячейки в эксэле двигай, да обзванивай по базе и без.

– Понятно.

– Да ты не парься, всё ровно будет, – подбодрил его Лёха. – Делай, что хочешь, главное – Луку на глаза не попадайся, иначе отхватишь.

– Да плевать мне на этого козла старого, – нахмурился Артём.

– Говорил же: сработаемся.

– Я понять не могу: ты всегда такой позитивный или сегодня день особенный?

– А как же? – удивился он, всплеснув руками. – У меня наконец-то появился сосед.

– Что-то мне подсказывает, что ты не зря сидел один.

– Да не, я нормальный. Просто умею радоваться мелочам.

– А когда тебя банк с днём рождения поздравляет, ты от счастья по потолку случайно не бегаешь?

– Когда как! – улыбнулся Лёха. – Понимаешь, – серьёзно начал он, прожигая Артёма несвойственным ему тяжёлым взглядом, – пока у меня есть возможность веселиться и радоваться жизни, даже, если на меня смотрят как на идиота, я буду это делать. Потому что если не сейчас, то уже не сегодня… а завтра не наступит никогда.

– Уважаемые коллеги! – раздался торжественный голос начальника, вставшего посреди офиса. – Прошу поприветствуйте нашего нового сотрудника – Артёма, – он указал рукой в сторону недоумевающего миллионера. – Прошу вас… – Артём перестал слышать, что он говорит, потому что был вынужден перевести всё своё внимание на Лёху, который, казалось, минуту на ровном месте просидеть не может.

– П-с-с-с, Артём… Артём, – пригнулся Леха, говоря полушёпотом, – что ты ему сделал?

– Кому?

– Боссу! Он обычно никого никогда не представляет.

– Вообще никогда?

– Ни разу, – покачал головой Лёха. – А вот публично отчитывать он любит.

"Должно быть, хочет отомстить за то, что я хлопнул дверью… Публично унизить меня захотел? Ну-ну, удачи".

– Спасибо, Лёха, дальше я сам, – злобно ухмыльнулся Артём, поднявшись с места.

– Артём, – дружелюбно улыбнулся Александр Анатольевич, – за вашей подписью я бы и сам подошёл, – он говорил достаточно громко, на публику.

– Какой подписью? – сымитировав подлинный интерес, спросил Артём, приближаясь к нему.

– В трудовом договоре.

– Само собой, – Артём на ходу выхватил стопку бумажек и пошёл дальше, не останавливаясь.

– Куда же вы, Артём? – озадаченно смотрел ему в спину Александр Анатольевич. – Подписывайте здесь, не стесняйтесь! – блеснув глазами, улыбнулся он.

В толпе клерков захихикало пара подхалимов, тем самым подпитавших уверенность начальника.

– Распечатай копию и поставь там пару крестиков от моего, – громко ответил Артём, подойдя к лифту.

– Мы не можем позволить себе…

– Вау! – наигранно воскликнул он. – То есть прикрываться благотворительностью, чтобы снизить налоги и бабки отмывать, откатывать правительству, чтобы не закрыли токсичное производство вблизи деревень, ну и, конечно, эксплуатировать детский труд стран Третьего Мира – это вы можете себе позволить. А подпись подделать у вас рука не поднимется. Браво! – он саркастически похлопал в ладоши. – Ангел, а не человек! Тебе бы памятник…

Двери лифта закрылись, воцарилась напряжённое молчание. Все были обескуражены от речи нового сотрудника, которого решил представать сам Александр Анатольевич. Они растерянно отводили глаза и старательно делали вид, что работают, когда взор покрасневшего начальника падал на них. «Работайте» – твёрдо сказал он и поспешил удалиться. Его авторитет пошатнулся дважды за сегодня, и он не собирался этого так оставлять.

Для Артёма не существовало таких понятий, как уважение к старшим, начальникам и всем тем, кто был выше по статусу. И это происходило не от зависти, а просто потому что Артёму казалось, что выше него никого нет, да и быть не может. А если такие всё же находились, то Артём списывал это удачу, а уважать человека только потому, что ему повезло, он не видел никакого смысла.

– Давай, чтобы через пять минут уже забрал меня, – говорил Артём по телефону, выйдя из офиса.

– Артём! Артём! – неожиданно раздался звонкий голос Веры, стремительно спускающейся по лестнице.

– Что? – остановился он.

– Ты пропуск свой не забрал, – дружелюбно произнесла она, немного запыхавшись. – Вот он, – она протянула Артёму пластиковую карточку. – Смотри не потеряй.

– Угу, непременно, – безразлично ответил он и положил пропуск в карман.

– Честно признаться, – проговорила она с горящими глазами, – я никогда не встречала человека, как ты, Артём! Никто до тебя так не разговаривал с начальником.

– Работа у меня такая, – вдумчиво проговорил Артём.

– Зря ты с ним так…

– Как? Тем, что сказал правду? Пусть все знают, кто он на самом деле.

– Все и так знали.

– И вы продолжали на него работать? – Артём с отвращением приподнял бровь.

– Угу, – виновата опустила глаза Вера. – А куда идти, если все такие?

– Дворником. К тому же ваш начальник сам виноват: я не просил прилюдно меня выставлять идиотом.

– Но ведь…

– Да, получилось наоборот, потому что я его опередил.

– Он хотел сказать, что ты сын нашего прошлого начальника, в котором мы души не чаяли…

– С чего ты это вяла?

– Когда я забирала твой пропуск, я увидела его листик с речью. Александр Анатольевич всегда готовит даже самую незначительную речь.

– Это его не красит.

– Он хотел сказать, чтобы мы тебя поддержали и помогли освоится…

– Прости, Вера, сейчас меня ждут дела. Как-нибудь в другой раз послушаю эту историю.

– Но ведь до конца работы ещё далеко, – окинула его поникшими глазами Вера.

– Вера, Вера, Вера, – с расстановкой произнёс Артём, приобняв её за плечо, – мы с тобой вольны делать, что угодно и когда угодно. Тем более, что на работу я заступлю только тогда, когда подпишу эти бумаги, уловила?

– Да, но… – смутилась она от такой напористости.

– Чудно, ещё вопросы будут? – отпустил её Артём.

– Ну… разве что… – она судорожно забегала глазами, словно искала за что уцепиться. – Как тебе твой коллега?

– Леха, что ли?

– Ага.

– Не знаю, – мрачно ответил он, – такое ощущение, что он под бутиратами.

– Только при нём так не говори, – с её лица вдруг пропала красивая улыбка.

– А то что, сорвётся? – усмехнулся Артём.

– Да нет, – покачала головой Вера, – просто он из бедной семьи: отца у него не было, а мать тяжело болела. Он бросил школу и пошёл продавать наркотики, чтобы купить маме лекарства… за что в итоге и попал в тюрьму. А когда вышел, мамы уже не было в живых…

– А по нему не скажешь, что он сидел или это у нас тюрь… – Артём вспомнил Серёгу и словно ток пробежал по всему телу. – И как это у него так получается?..

– Может, просто начал жизнь с чистого листа. Однажды он мне сказал, что домой не торопится, потому что отвык за столько времени быть один. В офисе ему нравится.

– Понятно, – протянул Артём. – Слушай, мне пора, – сказал он, увидев подъезжающую за ним машину, – потом договорим.

– Хорошо… До завтра! – крикнула ему в спину Вера.

– Да-да, – через плечо ответил он, быстрым шагом спускаясь по лестнице.

Артём небрежно запрыгнул в люксовую машину и, кинув документы на заднее сиденье, утомлённым голосом обратился к своему водителю:

– Гришаня, значит меня домой, а эти бумаги, – он кивнул в сторону листов, разбросанных на заднем сиденье, – отвези Слуцкому.

– К радиоведущему?

– Нет, к ясновидящему! Конечно к радиоведущему.

– Будет сделано, Артём Александрович.

– Ещё бы не будет, – усмехнулся Артём. – Только я ему сначала позвоню. Вот и у меня день не задался, – сказал Артём, заметив поникшее лицо Гриши, – и это только начало, – вздохнул он. – Эх, ладно! Не хватало мне ещё переживать из-за этого дерьма, – махнул Артём. – Проследи потом, чтобы я не забыл расписаться.

Гриша не ответил и надавил на педаль газа. В затемнённых окнах замелькали дома и перекрёстки. Артём всю дорогу разговаривал с радиоведущим, не переставая шутить про его работу. Спустя где-то минут пятнадцать Артём был благополучно доставлен домой, а Гриша уехал по порученному делу. Сони дома не было, а готовить Артём не умел, поэтому решил заказать пиццу и, надев на себя Жёлтого, пошёл играть в приставку, попутно допивая позавчерашний виски.

Уже ближе к вечеру Артёма утомила нежить по ту сторону экрана, и он уснул с опустевшей бутылкой в руке. Спал он недолго, так как вскоре его разбудила вернувшаяся домой Соня. Он была уставшей, но довольной: с лица ещё не сошли краски минувшего веселья. Однако яркая улыбка сразу ушла, когда она заметила Артёма, уронившего пиццу на пол. Она специально хлопнула дверью посильнее, что его разбудить. Получилось не сразу, только на третий раз она поняла, что это не работает, поэтому подошла к Артёму и кинула в пьяницу сумкой.

– М-м? Соня… – заспанным голосом проговорил он, – ты откуда?

– С одноклассниками встречалась, – ответила она, бессильно увалившись на диван рядом с ним.

– С кем? Ты мне ничего не говорила, да и сегодня, вроде, не вечер встреч, –нахмурился Артём, косо смотря на неё заспанными глазами.

– Не важно, – отмахнулась Соня, – ты всё равно их не знаешь. И вообще я так устала за весь день, давай не будем об этом, – она скользнула ему на плечо. – Лучше расскажи, как там твоё наследство.

– Да никак, – опустошённо выдохнул Артём, распластавшись на диване. – Чтобы фирма перешла ко мне, я должен отработать два года.

– Что!? Это что за бред!? – будто на пружине вскочила Соня, недовольно выпучив глаза. – То есть ты станешь владельцем только через два года?

– Угу, главное, чтобы этот старый козёл не уволил, иначе всё начнётся заново… Ну, по крайней мере, у нас есть ещё несколько миллионов в запасе. Надеюсь.

– Поверить не могу, что бы собственный отец отдал компанию не своему сыну, а какому-то старику!

– Тише, успокойся, – обнял её Артём. – Компания всё равно будет моей – это всего-навсего вопрос времени.

– Надеюсь, – укоризненно произнесла Соня. – Подожди-ка, а где твоя цепь? – высвободившись из его объятий возмутилась она.

– Какая цепь?

– Та, которую я тебе подарила недавно.

"Боюсь, правда тебе не понравится, – подумал Артём. – Да, сто процентов ты не захочешь узнать, что её в ломбард по дешёвке занёс какой-то грязный мужик. Хм, и почему этот мужик напоминает мне таракана? Вроде, не похож, а такое ощущение, что очень даже. Ух, как же всё-таки хорошо, что деньги отца и мой талант избавили меня от частых встреч с такими же, как он, жалкими проходимцами".

– Ах эта… – засуетился он. – Может, наверху где-то оставил.

– Знаешь, Завадский, – вскочила она, – вот когда начнёшь ценить мои подарки, тогда и будешь меня трогать!

– Воу-воу, что началось! – пытался усмирить её горячий характер Артём. – Нет, я конечно понимаю, что псы должны быть на цепи, но…

– Ах, ты ещё шутить вздумал! Спишь внизу! – крикнула она и быстрым шагом оставила Артёма наедине с самим собой.

– Но куда лучше, когда на моей шее висят твои руки, – договорил он, услышав хлопок дверью, раздавшийся сверху. – М-да, – вздохнул он, – правда, руки должны быть преданными, а не предательскими.

"А с другой стороны, я бы уже не поднялся наверх, так что… спасибо, любимая!"

Артём закрыл утомлённые глаза и его почти сразу начало тянуть в сон, который уже вовсю стирал реальность, выстраивая идеальный мир грёз. Мир, в котором сбываются мечты и нет боли, но и нет никакого движения: он статичен. Боль и мечты побуждают к движению, а движение – это жизнь. Тут такого нет: всё уже и без того идеально. Если идеал достигнут, то ты просто застываешь в этом состоянии. Нет смысла совершенствовать ручку, которая никогда не заканчивается и пишет без ошибок под диктовку.

Как бы сильно он ни любил помечтать, однако, внезапно раздавшийся звонок, мгновенно выгнал это сонное дуновение дальних грёз из его головы. Артём, недовольно ворча себе под нос, был вынужден подняться из своего тёплого пристанища и подойти к кухонному столу, на котором он оставил мобильник. Кстати, о чём, за время своего короткого пути, пожалел не меньше десяти раз. Артём был настолько недоволен происходящим, что на каждый его шаг приходилось по два проклятья всего, что только приходило на ум.

– Алло?

– Привет, это Слуцкий, – раздался бархатный дикторский голос из трубки телефона.

– Ты уже всё? – удивился Артём, сев на стол.

– Конечно, дело пары часов. Я тебе результат отправил сорок минут назад, но ты не всё никак не отвечал… вот я и решил позвонить узнать…

– Да, извини, – почесал затылок Артём. – Я просто уснул, сам понимаешь: я теперь человек рабочий. Ну а с твоей помощью я смогу её не потерять.

– Ха-ха, – звонко рассмеялся он. – Не знаю, как тебе это поможет. Вечно ты всё усложняешь.

– Поможет, как минимум тем, что у меня будет свободное время.

– Я вот всё хотел спросить…

– Спроси.

– Почему ты юристам не отдал свой контракт?

– Да пошли они! У меня своя голова есть. Хочешь сделать хорошо – сделай это сам, – Артём ненадолго задумался и добавил: – С помощью Слуцкого, конечно же.

– Ха-ха, прям как в библии, – весело поддержал его Слуцкий. – Только там говорится «с Божьей помощью».

– Да-да, всюду вам мерещится библия, – поджав губу проговорил он, достав из холодильника виски. – Кстати, а ты когда-нибудь работал с библией? Озвучивал в своей манере?

– Нет, куда там! Чтобы бывший рокер библию озвучивал… сочтут за оскорбление чувств верующих. А там и до тюрьмы недалеко.

– И что только эти крестоносцы нашли в этом сборнике сказок? – он, сухо выдохнув, опрокинул стакан с тёмной жидкостью.

– Дело не в том, что они там нашли, а сколько это приносит, – рассуждал Слуцкий. – Имей церкви статус подвального культа, священнослужители ни за что бы не ездили на майбахах. Вот они и защищают свой статус с помощью закона.

– Хм, было бы прикольно и свой храм открыть… – задумался Артём.

– С тобой никто не захочет делиться деньгами – закроют как секту. И методов масса. Вспомним тот же «Standard Oil» и как они продавили сухой закон, чтобы устранить конкурентов, а мы до сих пор сжигали нефть.

– Короче, я понял, к чему ты клонишь: на войне все средства хороши, а конкуренция честной не бывает, – утомился Артём. – Давайте лучше вернёмся в Союз, когда не было ни церквей, ни конкуренции! – иронизировал он.

– Не думаю, что это возможно в ближайшем будущем.

– Ну вот и славно, – Артём сделал жадный глоток из бутылки. – А то я уже привык жить с размахом! Свободно, сечёшь? Вот это я считаю справедливым.

– И много ты таких «свободных» знаешь в общем пересчёте?

– А это уже не мои проблемы. Выживает сильнейший. Если кто-то не дотягивает до моего уровня, значит он плохо старался. А если он не готов стараться, как следует, то и такая свобода ему не нужна. Пусть ищет счастье в своей однушке… – Артём на секунду задумался, почесав подбородок.

– То есть ты считаешь справедливым, что на одного «свободного» приходится семь миллионов несчастных?

– А кто им нахрен мешает? Руку, ноги есть – вперёд! Всё, Слуцкий, ты меня утомил, а мне ещё работать завтра. Давай, до встречи.

– Всего хорошего, – почтительно произнёс Слуцкий.

– Угу, – слегка опьяневшим голосом пролепетал Артём и положил трубку.

Он подошёл к журнальному столику, выполненному из чёрного стекла, разделяющий собой диван и телевизор. Артём стащил с него беспроводные наушники и, предварительно подключив их к телефону, вставил в уши. Не успел он это сделать, как в отражении телевизора заметил недовольную Соню, которая бормотала какие-то гадости в сторону пристрастия своей второй половинки к виски по вечерам. Артёму хватало опыта, чтобы прочитать это по губам. Он ничего лучше не придумал, чем ещё больше позлить её:

– Хакуна Мата, Сирена!.. Ой, Соня… конечно, Соня, – случайно оговорился он.

Соня ничего на это не ответила, только злобно фыркнула и закрылась в ванной. Артём, накрывшись пледом, включил наушники и, пожелав Жёлтому спокойной ночи, отправился бороздить бескрайние просторы сновидений.

Поскольку его мозг был отравлен алкоголем, его не мучал никакой внутренний голос или глубокие душевные терзания, связанные с прошлым, поэтому уснуть получилось без особых усилий. И ему это нравилось. Нравилось, что он может избавить себя от переживаний и, как следствие, бессонных ночей, всего лишь двумя-тремя стаканами отборнейшего виски. Правда, с каждым разом стаканы становились всё больше. А наутро он даже и не вспоминал о проблемах вчерашнего дня, потому что вовсю ненавидел сегодняшний, мечтая поскорее засунуть его туда же, куда и вчерашний – на дно бутылки.

4

Проснувшись рано утром, Артём первым же делом вставил обратно наушники, потерянные во время сна. Затем он выгрузил безжизненные ноги на пол и с большим усилием поднял своё непослушное тело, которое так и норовило упасть обратно на мягкий диван. Голова была настолько тяжёлой, как будто за ночь срослась с пружиной, натянувшейся между подушкой и затылком.

Встать в семь тридцать утра представлялось для него чем-то безумным и очень тяжёлым. Он шатался и плохо соображал, как вновь оживший. Чтобы разлепить глаза и привести голову в рабочее состояние, Артём выпил чаю с коньяком. Он покривился, поморщился: чай не любил, а проснуться хотелось. Поправив свой истлевший дух, Артём побрёл приводить в норму тело.

Перед выходом его посетила мысль проведать Соню. Эту назойливую идею он сначала отверг, а потом всё же капитулировал перед ней, и, стараясь не шуметь, поднялся наверх.

Соня спала на его стороне кровати в мятой синей майке, которую Артём давно не носил. На подушке лежала резинка, слетевшая с головы за время сна, и её лицо снова запуталось в волосах. Без косметики она выглядела бледной, невзрачной и нездоровой. Пожалуй, утро – самое непрезентабельное время суток. То ли дело ночь, которой жил что первый, что вторая.

По совершенно дурацким стечениям обстоятельств, ничего в доме не тяготило Артёма остаться, поэтому он поспешил выйти за его пределы. Оказавшись за забором, он упёрся готовую к отъезду машину, рядом с которой, беззаботно смотря в небо, стоял Гриша. При виде Артёма он тут же отбросил все свои мысли и поспешил открыть ему дверь.

– Да ладно, не суетись, – остановил его Артём и убрал левый наушник из уха.

– Слушаюсь, Артём Александрович, – нелепо проговорил он.

– Гриша, а ты во сколько обычно встаёшь? – пасмурно спросил Артём, сев на переднее сидение.

– Часов в шесть-семь, – прикинул он, сдавая назад. – Иногда в пять.

– А зачем так рано? Ты же живёшь за две минуты от меня.

– Да, но я не могу заставлять вас ждать…

– Погоди-погоди, – напрягся Артём, – то есть ты спокойно можешь ждать меня часами, при этом сохраняя хорошее настроение?

– Работа такая.

– Вот только не надо мне тут сказки рассказывать, – скривился он. – Работа у него такая, сказал бы прямо: Я извращенец, я люблю вставать в шесть утра семь дней в неделю!

– Ну или так, – улыбнулся Гриша.

– Ох не знаю, как вы так живёте, – выдохнул Артём, откинув кресло.

– Как?

– Да по свистку, Гриша! Ты сам подумай: у тебя не жизнь, а сплошное расписание.

– Зато всё успеваешь и никаких проблем, разве это плохо?

– Это как минимум тупо. Пытаться упорядочить свою жизнь во вселенной, стремящейся к хаосу – бред, да и только!

– Как оно ни странно, но порядок рождается в хаосе. Даже миллионы светлячков в какой-то момент начинают мигать одновременно. Зрители в зале тоже в какой-то момент хлопают в такт. Ну… – задумался он, – или огонь, который мы держим внутри камина – хаос в упорядоченной системе.

– Супер, вот когда засунешь целую вселенную в камин, тогда и поговорим. А до тех пор вставать по утрам у меня не будет никакого желания, договорились?

Гриша кивнул, и они на время замолчали.

– Н-да, вот мне бы сейчас в отпуск куда-нибудь на море-е… на острова… – сладко протянул он. – А не на эту чёртову работу переться!

– Разве это не ваш первый день? – спросил Гриша, смотря в зеркало заднего вида.

– Да в том-то и дело, что я уже устал, понимаешь? Вот ты мне скажи, – повернулся он к водителю, – почему я в свои лучшие годы должен по восемь часов в сутки гнить в каком-то паршивом офисе между болванами и кофе?

– Такова жизнь, Артём Александрович. Даже сам президент неустанно трудится.

– Пффф, Гриша, я тебя умоляю, – пренебрежительно сморщился он, – чтобы попилить бюджет много сил не требуется.

– Не каждый президент ворует…

– Лучше не продолжай, – усмехнувшись, перебил его Артём. – Вот лично ты, стал бы президентом за… ну-у-у пускай двадцать тысяч долларов в месяц, а? Учитывая, что о тебе знают во всём мире и каждый твой вздох будет отслеживаться? Да хрена с два! У нас бизнесмены имеют больше и денег, и свободы. И чуть где народ колыхнётся, так это твою жопу на вилы посадят и маршем по площади пронесут. А, увы, не каждый гражданин знает, что коррупция была раньше ацтеков, цены растут по определению и так далее. Никогда ты с таким подходом честным не будешь. Не нашлось ещё такого праведного альтруиста!

– Ну я бы жил скромнее…

– В однушке, а на работу на велосипеде? Разуй глаза, президент не может так жить! Ему это не положено по статусу, а ещё это небезопасно. Где ты видел, чтобы банкир кирпичи на стройке подавал?

– Почему же и не подать?

– Вот поэтому тебе никогда не стать банкиром! Зато строителем – запросто!

– Приехали, – сказал Гриша, остановившись напротив офиса.

– Ох, как же я ненавижу эту жизнь! – застонал он.

– Артём Александрович, документы, – Гриша подал ему договор, который вчера отвозил Слуцкому.

– Точно, – он без какого-либо энтузиазма выхватил бумаги из рук. – Жди здесь в пять.

– Хорошо.

– Бывай.

– Артём Александрович!

– Что?

– Подписать забыли, – он протянул ему чёрную гелиевую ручку.

– Ар-р, – раздражённо выпалил он и, прислонив бумаги к стеклу, оставил подпись. – В пять, – напомнил он и удалился.

Артём нерасторопно поднялся по лестнице, плавно покачивая головой, точно музыке в такт. К его счастью, громкость в наушниках была достаточно высокой, чтобы не слышать шуток, которые подготовили для него охранники. Более того, он даже не смотрел на них, потому что слишком глубоко был погружён в себя.

Поднявшись на нужный этаж, в лицо ударил душный воздух, осквернённый целой палитрой разных духов, кофе и сонливости. На кондиционере висела табличка «не работает», а по принтеру, зажевавшему бумагу кто-то раздражённо стучал. Солнце лениво поднималось, обещая жарить до ночи, а в офисе опять разгоралась суета.

– Доброе утро, – улыбнулась Вера, когда Артём проходил мимо неё.

– В каком месте оно доброе? – недовольно произнёс Артём, облокотившись на спинку кресла, за которым она сидела.

– Прости, не знала, что тебя лучше не трогать по утрам… – она виновато опустила голову.

– Тебе можно, – ответил он, убрав один наушник в карман. – Короче, вот документы, – Артём положил стопку ей на стол, – если увидишь начальника, швырни ему в лицо.

– Артём, блин! Осторожно, чуть на кнопку не нажал, – перепугалась она, быстро переложив документы на край стола.

– Эта та, по которой ты говоришь с этим овощем в галстуке?

– Перестань. Кстати, Александр Анатольевич искал тебя… м-м, что-то про выговор за опоздание говорил.

– Да? А ну-ка подвинься, – Артём оттолкнул Веру тазом и нажал на красную кнопку на небольшом треугольном устройстве, отдалённо напоминающим мини-домофон. – Александр Анатольевич, будьте добры, спустите вашу сраку…

– Артём, прекрати!..

– … И больше не удерживайте лифт, тогда я и опаздывать не буду…

– Дай сюда! – она пыталась оттащить его руку, но Артём не давал этого сделать.

– Хотя, если учесть, что вы засранец, то можете привыкнуть к тому, что я буду опаздывать, – сказав это, он отпустил кнопку и, потрепав побледневшую Веру по голове, направился к своему рабочему месту.

– Александр Анатольевич, извините… – затухал трепещущий голос Веры, по мере того, как Артём отдалялся от неё.

– А если учесть, что договор я подписал сегодня, значит, работником я стану завтра, – рассуждал Артём на пути к своему рабочему месту. – А, стало быть, пошёл ты дважды.

Он прошёл мимо рядов со своими коллегами, лишний раз не упускавшими возможность кинуть косой взгляд в его сторону. Такое внимание к его персоне было обусловлено тем, что он резко выделялся на фоне остальных как проявлением своего характера перед начальником, так и своим побитым лицом, резко контрастирующим с деловым видом и местом работы.

– Доброе утро, бро! – обрадовался Лёха приходу своего коллеги и протянул ему кулачок, не сводя глаз с экрана.

– Этот мир сошёл с ума, – устремив глаза вверх, пробормотал Артём и ударил кулаком о кулак Лёхи.

– И не говори: у меня уже патроны заканчиваются, – Лёха агрессивно бил пальцами по клавиатуре, – А этих упырей всё меньше не становится… Ай-ай-ай, куда ты полез!

– С каких пор для того, чтобы играть в компьютер нужно высшее образование? – возмутился Артём, сев за стол.

– С тех самых, когда за это платят. Да и что мне тут делать, когда работы нет, а работать надо? Домой всё равно раньше никто не отпустит, а перерабатывать я не хочу, потому что за это не платят.

– Может…

Артём не успел закончить предложение до конца, так как его перебил слегка грубоватый для женщины голос, внезапно разразившийся позади:

– Так, Алексей! А я не поняла, почему ты играешь в игры на рабочем месте!?

Артём обернулся: это была невысокая, прилично располневшая и постаревшая лицом женщина с рыжими волосами лет сорока пяти. Она была одета в зелёное платье, которое на ней сидело так, словно она надела палатку.

– Любовь Павловна, вы всё неправильно поняли, – спокойно ответил Лёха через плечо. – Я работаю, как бы оно вам не казалось. Просто мои прямые обязанности кончились, вот я и решил подойти к работе творчески.

– Не ну ты видел? – обратилась она к Артёму. – Врёт и не краснеет! Я вижу, как ты работаешь, – недовольно прошипела она, сложив руки на пояснице. – Ты у меня вылетишь отсюда, как пробка!

– А вы не спешите делать выводы, а лучше сами посмотрите, – он подвинулся в сторону, уступая ей более широкий угол обзора.

– Ха, нахал! Нахал! – коснулась плеча Артёма, Любовь Павловна. – По-другому и не скажешь.

– А вы посмотрите, – настаивал Лёха.

– Ой ладно, давай быстрее: у меня ещё много работы, – недовольно ответила она, наклонившись к экрану. – Ну?

– Сейчас-сейчас…

Лёха быстро написал команде в чат следующее сообщение: «Мужики что скажете по поводу "Крепкого Ракхама"», – спросил он и подмигнул Артёму.

«Зашибиись!» – ответил кто-то под ником «papa4». «реальное дерьмо» – поддержал следующий. И вскоре чат запестрил и другим похожими высказываниями от других игроков.

Любовь Павловна читала эти не самые высокие изречения и не понимала, что ей делать. С одной стороны, это были хвалебные отзывы о продукции компании, выраженные в грубой форме, а с другой – нарушение правил внутреннего распорядка. Хотя она прекрасно понимала, что работы по утрам, порой, действительно нет.

– Алексей, потрудитесь объяснить, что сейчас произошло, – в растерянности выпрямилась Любовь Павловна.

– Как что? Неужели вы забыли, в каком отделе мы работаем? Артём, коллега, вы не напомните, – весело улыбнулся он, посмотрев на Артёма.

– Понятия не имею, – безразлично ответил он, раскачиваясь в кресле.

– Голубчик, – она сердито посмотрела на Артёма, – в отделе маркетинга и маркетинговых коммуникаций. Это знать надо! – выставила вверх указательный палец, напоминающий переваренную сосиску.

– Учту, когда буду сжигать это место, – натянуто улыбнулся он.

– Хам! Ну вы видели? – переметнулась она на сторону Лёхи. – Хам самый настоящий!

– А… Любовь Павловна, – взял ситуацию на себя Лёха, – не обращайте внимание, он просто не выспался.

– Да уж я вижу.

– Кхм, дело в том, что я решил найти новые рынки сбыта для нашей продукции и посмотреть обратную связь, – пояснил Лёха, – путём самой…

– А при чём здесь наша продукция к твоим этим вот… ну… стрелялкам?

– Как видите, игра лёгкая, думать в ней надо: бегай да отстреливайся.

– Ну и?

– Значит, в неё можно спокойно играть после работы, школы или университета. Выпустить пар и расслабить нейронную систему, так сказать. Логично?

– Ну допустим.

– На протяжении игры я показываю самый лучший результат, ввиду того, что играю не на своём уровне, а потом с удовольствием делюсь своим секретом. Я говорю, что всё дело в наших новых энергетиках. Типа они дают кучу энергии, улучшают реакцию и концентрацию на семь тысяч процентов, ну и много чего ещё… – он задумался, смотря на увлечённые рассказом глаза Любви Павловны и добавил: – А если игра не задалась, говорю, что сейчас пойду куплю пару банок для бодрости.

– Хорошо, новые клиенты нам точно не помешают, но не в таких количествах, поэтому штраф вы всё-таки получите.

– А как же обратная связь? Между прочим, ценнейший показатель в нашем деле. А я на исследуемом сегменте довольно преуспел с этим.

– Ох, ладно, – вздохнула она, посмотрев на него снисходительно, как на сына, совершившего глупость, – работайте, а в конце следующей недели жду ваш отчёт. И, пожалуйста, повнимательнее, – наклонилась она, – у вас патроны заканчиваются.

– Непременно, Любовь Павловна, – радостно улыбнулся Лёха, вернувшись в игру.

– А вы, Артём, берите пример. У нас, между прочим, творчество поощряется, – приподняв подбородок сказала она и ушла по своим делам.

– Круто я её нахлобучил? – Лёха по-дружески хлопнул Артёма по плечу. – Учись, пока я жив.

– Чему? – приподнял бровь Артём. – Эта расфуфыренная поверит всему, что ей скажут, главное сделать это уверенно. Кто она такая вообще? Какое ей дело до того, чем мы тут занимаемся?

– А забей, – махнул он. – Она у нас тут типа главная, за порядком смотрит. Не, она так-то норм баба, но вот если ей что-нибудь в голову вобьётся, то лучше…

– Лучше пусть пойдёт побегает, – усмехнулся он. – И мне спокойствие и ей польза.

– Не, брат, зря ты так: она до беременности худенькая была, прям как наша Вера. А потом как родила, так у неё сразу гормоны сломались. Вот она и набрала, а сбросить не может.

– Плевать, – выдохнул Артём, откинувшись на спинку кресла.

– Неужели тебе на всех наплевать? Мы же все здесь в одной лодке.

– Это и пугает, – "Ну давай начни обижаться на меня за это. Боже, все такие нежные", – подумал Артём, заметив, как лицо Лёхи немного потускло. – Ой ладно тебе, я просто ненавижу это место! Давай, расскажи, как ты добился таких высот, – с долей иронии проговорил Артём.

– Ха, да без напряга! Правда, до кабинета начальника такими темпами точно не доберусь, но зато спокойно смогу держаться наплаву, – говорил он, яростно клацая левой кнопкой мыши.

– Дай угадаю: тебя это вполне устраивает.

– А-то! Не работа, а мечта! Сиди себе спокойно играй, веселись, так за это ещё и бабки платят. О, а погнали вместе зарубимся? – умоляюще блеснул глазами Лёха.

– Пас, да и с рук мне это точно не сойдёт, – выровнялся он. – Понимаешь, отношение ко мне другое, особенное.

– Ну а как ты хотел? Надо было спокойно всё делать… Не, ты так-то красава, реальный мужик, но сам понимаешь: никто не любит, когда его дураком выставляют, особенно, если ты начальник, – заключил он, взывая к благоразумию своего боевого товарища.

– Начнём с того, что он и сам с этим прекрасно справляется. Думаю, на этом и закончим, – ухмыльнулся Артём.

– Тихо! – махнул рукой Лёха и свернул игру. – Вон он идёт, – он кивнул в сторону начальника. – А злой-то какой, ты смотри…

– Угадай, к кому это он спустился.

– А у вас с ним явно не задалось, – он задорно хлопнул Артёма по плечу.

– С самого начала, – одобрительно кивнул Артём.

Александр Анатольевич уверенной походкой приближался к корню всех своих бед и головной боли – Артёму. Здесь это понимал чуть ли не каждый, в особенности это прослеживалось в сердитом лице начальника, который подавлял в себе желание съездить Артёму по физиономии. Однако он прекрасно понимал, что под его дорогими туфлями трещит лёд. И в случае одного неудачного шага лёд треснет, а выйти сухим из воды не получится, потому что за развитием их отношений наблюдает много людей. Александр Анатольевич мог стерпеть и простить многое, но вот жить с подмоченной репутацией ему страх как не хотелось.

Александр Анатольевич издалека сверлил Артёма фирменным взглядом, а когда подошёл вплотную и вовсе повис над ним, как грозовая туча, с папкой бумаг.

– Завадский, ты как с начальником разговариваешь? Выговор ты уже получил. Ещё раз я что-то похожее услышу, и ты навсегда забудешь сюда дорогу.

– Как милосердно.

– Это должно быть готово сегодня, – жёстко сказал Александр Анатольевич и взвалил на стол четыре здоровенные папки с клиентскими базами. – Не сделаешь – уволю, – грубо добавил он.

– Не сделаю, не уволишь, – довольно улыбнулся Артём, свободно развалившись в кресле.

В этот момент те, кто находился ближе всех к этой троице, сразу же притихли, дабы не навлечь на себя неприятностей, ожидая, что же произойдёт дальше, совсем позабыв, про свои дела.

– Не понял… – обомлев, выпучил глаза Александр Анатольевич, кивнув быстрый взгляд на Лёху, чтобы убедиться, что не он один это слышит.

По схожему выражению лица Лёхи стало понятно, что Артём действительно так сказал.

– А что тут не понятно? – закинув ноги на стол, высмеивал его Артём. – В моём договоре чётко сказано, что я работаю до пяти часов, а всё остальное – по желанию.

– А…

– А чтобы ты меня отсюда уволил, мне чуть ли не преступление нужно совершить.

– А…

– А собственного желания у меня нет, собственно, как и у всех в стране, так что…

– Алексей, будьте добры, принесите попить, – нервно расслабив галстук, сквозь зубы проговорил начальник.

– Лёха сиди, – схватив за плечо, он усадил его обратно. – Его личные просьбы пусть любовница выполняет, а ты сиди.

– Повтори, – навис над ним Александр Анатольевич.

– Да не вопрос, – нагло ответил он и поднялся с места.

Затем Артём одним молниеносным движением выхватил кресло и, поставив его перед собой, аккуратно толкнул ногой вперёд. Оно покатилось между рядами. Артём помчался за ним. Догнал. И с разбегу запрыгнул на него, придав ему и себе ускорения. Он быстро летел между рядами и хлопал в ладоши со словами "Господа, прошу внимания". Перед тем, как кресло врезалось в стену, он сошёл с него на соседний стол.

– Народ! – громко начал он, возвышаясь над всеми. – Вы в курсе, что его, – Артём указывал в сторону Александра Анатольевича, – личные просьбы никто из вас не обязан выполнять. Поэтому, когда в следующий раз он попросит принести воды, смело шлите его в задницу! – подчеркнул он и спрыгнул со стола, не спеша разгуливая в направлении к своему рабочему месту. – Ах да, никто из вас, должно быть, не знал, что вы можете не соблюдать субординацию?

Александр Анатольевич безнадёжно покачал головой, прикрыв лицо рукой. Сотрудники вопрошая смотрели на него, однако он решил удалиться.

– Это правило умело спрятано в договоре, но факт остаётся фактом! – продолжал Артём, наблюдая, как нелепо пытается скрыться Александр Анатольевич, – Говорить можно как угодно, даже стоя на столе, – Артём показал на себя, – лишь бы не было ущерба, и ты приносил в компанию нехилые бабки. Что-то на подобие того ресторана, где ты доплачиваешь, чтобы официант плюнул тебе в рожу! На здоровье, пользуйтесь.

– Молодец, так его! – крикнул Лёха и начал аплодировать. Его инициатива не осталась без внимания, и вскоре хлопать начали ещё несколько человек, но это явление массовым не стало, оттого выглядело жалко и нелепо.

Закончив пламенную речь, Артём гордо возвращался на своё место. Коллеги толкали его в спину неоднозначными взглядами. Все в каком-то томлении, с какими-то надменными лицами, словно обескураженными глупостью оратора. Хоть Артёму было абсолютно плевать на каждого из них по отдельности и на всех сразу, однако ему было приятно получать от них внимание.

– Тёма, мужик! – кинулся к нему в объятья Лёха. – Это было круто! И откуда ты всё это только можешь знать? Поразительно! Я здесь уже несколько лет и не знал, а ты первый день и вон оно как…

– Всё дело в подходе, – довольный собой проговорил он, подняв перед собой наушник.

– Тебя так сильно музыка вдохновляет? – смутился Лёха, возвращаясь на место.