Читать онлайн Патриция. Сердце не камень бесплатно

Пролог

– Ты, конечно, умеешь удивлять! – усевшись в кресло, смотрел Алан Броди на друга по колледжу, Эвана Дайсона. – Кто бы мог подумать, что ты захочешь приехать в нашу страну! Насколько мне известно, ты не был в Англии лет десять.

– Двенадцать, если быть точным, – поправил его Эван. – Вилма хотела посмотреть Лондон и я выполнил ее желание.

– А я так и не видел твою жену! Как она поживает? Она ведь родила тебе дочь.

Лицо Эвана если не стало скорбным, то в нем определенно появились серьёзные черты.

– Год назад Вилма умерла. Она скончалась, промучившись несколько дней в горячке. Доктора ничего не могли сделать.

– Прости меня, я не знал.

– Ничего. Но кроме дочери она родила мне сына. Сейчас ему пять лет.

– Так значит у тебя двое детей… – пытался сгладить неловкую ситуацию Алан. – Но ты ещё вполне можешь жениться и найти мать для сына и дочери. Мужчине в тридцать семь лет ничего не стоит обзавестись женой.

– Ты просто читаешь мои мысли, – усмехнулся гость.

Алан тут же оживился. В его глазах появился игривый огонек.

– Так вот значит для чего ты прибыл в Лондон! Решил среди местных девиц отыскать себе новую миссис Дайсон.

– Мне нужна не просто одна из девиц, мне нужна невеста с титулом. Желательно графиня или маркиза, – с циничной небрежностью заметил Эван. – Честно говоря, меня не особо волнует ее внешность или возраст, мне нужно ее положение.

Хозяин дома немного опешил. Он молча смотрел на собеседника и пытался понять его мотивы.

– Но ведь ты и сам маркиз. Зачем тебе это?

Губы Эвана скривились в брезгливой усмешке.

– Всему виной ваши снобистские законы. Мои титулы здесь лишь пустой звук. Только женившись на даме с высоким положением, мое имя, наконец, будет иметь вес в обществе.

– Но зачем это тебе? – продолжал недоумевать Алан.

– Я намерен построить карьеру в Палате Лордов. Как ты помнишь, мной всегда двигали честолюбивые желания. Если бы не родители и их договоренность с кланом Вилмы, я бы ни за что не женился так рано. Но в Шотландии обещания не берут назад, их смывают кровью. Поэтому мне пришлось уступить и взять Вилму в жены. Пока мы были женаты, у меня не было шанса пробиться в законодательный орган. Зато теперь никто и ничто не помешает мне исполнить свое желание. Единственная загвоздка – жена с титулом. Юные девицы тут вряд ли подойдут. У меня нет времени долго ухаживать за ними, да и их родители вряд ли захотят видеть своим зятем шотландца. Вдова – самый подходящий вариант. Поэтому-то я и пришел к тебе. Тебе лучше меня известны все вдовствующие графини или маркизы, проживающие в столице и ее округе.

– Вдовы… – задумался Алан. Он подпёр кулаком подбородок и достаточно долго соображал. Вдруг, его лицо просветлело. – Кажется, ты обратился по адресу. У меня есть на примете одна вдова. И ее титул тебе понравится. Она графиня. Помимо положения, она обладает молодостью и необычайной красотой. Но она не так проста и наивна, как может показаться на первый взгляд. Ее не интересует замужество. Ее интересуют чужие мужья.

– Как ее имя? – словно охотник, почувствовавший запах добычи, воспрял Эван.

– Графиня Патриция Беккер!

Глава 1

За восемь лет до этого.

– Патриция! Наконец-то ты приехала! – выбежала из дома Фанни. – Я так переживала, что ты передумаешь и в последний момент откажешься ехать!

Не дожидаясь помощи слуги, Патриция спрыгнула со ступеньки коляски и обняла подругу.

– Я всегда исполняю свои обещания, – весело сообщила она и отстранившись от девушки, заглянула в ее голубые глаза. – Я не могла дождаться, когда снова увижу тебя!

– И я! Пойдем в дом, я познакомлю тебя с родителями. Не было и дня, чтобы я не рассказывала им о тебе. Они с нетерпением хотят увидеть мою подругу, с которой я успела подружиться всего за один месяц проведённый в столице.

Обе девушки направились ко главному входу.

– А ты уже успела измениться, – на ходу осматривая шестнадцатилетнюю подругу, заметила Патриция. – Мне кажется или твои формы округлились?

Фанни хихикнула.

– Матушке даже пришлось заказать мне новые платья. За какие-то пол года все мои прежние наряды стали малы.

– О! У меня было так же!

– Мне стыдно признаться, но знала бы ты, как в Лондоне я тебе завидовала. Ты ведь всего на год старше меня, а от тебя просто невозможно было оторвать глаз. Твоя грудь… она такая… соблазнительная.

– Ну теперь и твоя выглядит очень даже маняще.

Жутко смущаясь, Фанни прикрыла рот рукой и тихо засмеялась.

– Если бы нас с тобой сейчас кто-нибудь слышал…

Патриция тоже рассмеялась.

– Но мы-то никому не расскажем о нашем разговоре.

– Никому.

С заговорщицким видом девушки пересекли большой холл и вошли в гостиную. В мягком кресле с газетой в руках сидел мистер Фишер, а неподалеку от него, раскладывая пасьянс, расположилась его супруга.

При появлении гостьи хозяин дома отложил газету и поднялся на ноги. Миссис Фишер встала следом за мужем. Патриция обратила внимание, что стоявшая перед ней чета удивительным образом отличалась высоким ростом и излишней худобой, словно те были не семейной парой, а братом и сестрой.

Фанни остановилась напротив родителей и с восторгом представила им подругу.

– Очень рад приветствовать вас в нашем доме! – улыбнулся отец семейства и взяв руку девушки, поцеловал.

В ответ Патриция присела. Миссис Фишер тоже выразила ей почтение, но в отличии от мужа, выражение ее лица не было столь приветливым. Она смотрела надменно и пронзительно.

Патриция немного сконфузилась под этим колким взглядом. Внутренне она ощутила волну неприязни, исходящую от миссис Фишер, словно той совсем не нравилось присутствие ещё одной девушки в своем доме. Чудесное настроение, с которым она только что приехала, тут же испарилось.

После столь неоднозначного знакомства, Фанни поспешила увести ее наверх, чтобы поскорее показать, какую для Патриции приготовили комнату. Благодаря неподдельной радости подруги, через несколько минут она всё же справилась с разочарованием, и отбросив грустные мысли, принялась делиться всевозможными новостями, которых за эти месяцы накопилось довольно много.

*

– Ты уже готова? – заглянула в комнату подруги Фанни.

Патриция сидела у зеркала, а служанка колдовала над ее волосами.

– Еще немного, – отозвалась она и улыбнулась ей в отражении.

Фанни подошла к столику и сложив ладони вместе, восхищённо воскликнула:

– Какая же ты красавица! Боюсь, ни один молодой человек не останется к тебе равнодушен. Сегодня отец постарался собрать у нас почти всю округу!

Лёгкий румянец окрасил щеки Патриции.

– Ты тоже чудесно выглядишь! – искренне произнесла она.

– Спасибо! Но про таких как я говорят, что они обладают милой внешностью, а вот ты настоящая красавица! Сегодня кто-нибудь обязательно падёт к твоим ногам.

Патриция махнула рукой и посмотрела на себя в зеркало. Слова подруги совсем не радовали ее. И хотя она старалась выглядеть весело и беззаботно, но за неделю, проведенную в этом доме, видела, что с мистером Фишером и его женой было что-то не так. И если миссис Фишер достаточно открыто демонстрировала ей свое пренебрежение и раздражение, то хозяин дома был чрезвычайно внимателен. Он делал ей комплименты, дарил всякие мелочи и заводил долгие разговоры.

Вначале Патриции нравилось его внимание, но потом всё чаще темы их бесед превращались в череду бесконечных, а позже и нескромных вопросов. Мистер Фишер интересовался, кто ее родители, какой у них доход, обладают ли они важными связами. Есть ли у нее богатые родственники, у кого она жила в Лондоне, вела ли с молодыми людьми переписку. Есть ли у нее постоянные поклонники, не собирается ли в скором времени обручиться и всё в таком духе. Но больше всего её беспокоил его взгляд. В нем было что-то отталкивающее, хищническое, плотоядное. Часто его глаза блуждали по вырезу ее платья и задерживались то на груди, то чуть ниже талии. Всё это заставляло ее неуютно ежиться под его взглядом.

А накануне вечером, возвращаясь в свои покои и проходя мимо кабинета, услышала его ссору с женой.

– Ты опять взялся за старое! Тебе мало того, что произошло в прошлый раз?!

– Можно подумать я делаю это только для себя! Благодаря ее появлению мы сможем поправить наше положение. Ты же знаешь, как хорошо платят за непорченый товар. А тут ее услугами захотят воспользоваться и после первой ночи!

– Но и ты не хочешь остаться в стороне! Я же вижу как ты смотришь на нее!

– Тебя это не касается!

Патриция резко отпрянула от двери и со стучащим где-то в висках сердцем, поспешила спрятаться в своей комнате. Ей стало настолько страшно, что она почти час просидела не шелохнувшись на расправленной постели. Она боялась думать, что разговор шел о ней. Она успокаивала себя тем, что вполне возможно они говорили о ком-то другом. Но этой ночью она заперла дверь на ключ и решила, что задержится здесь только на бал и день после него, а потом уедет, сообщив, что ей срочно нужно возвращаться домой.

Фанни оказалась права, не успел бал начаться, а все танцы Патриции уже были расписаны. За ней по пятам следовала группа молодых людей и каждый старался всячески ей угодить. Подобную картину она наблюдала и в Лондоне, на своем первом сезоне. Тогда ее руки просило пять или шесть человек, но она всем отказала, даже не запомнив их лиц. Конечно, ей нравилось мужское внимание, но выходить так рано замуж ей совсем не хотелось. Да и родители, отправляя ее в столицу к двоюродной тетушке, наказывали ей не кидаться в объятия первому попавшемуся привлекательному юнцу. Они объяснили, что их стеснённое положение не позволяет назначить ей достойное приданное, а вот её красота и честь послужат ей хорошим залогом выгодного брака. И Патриция была полностью с ними согласна. Поэтому, на многочисленных приемах вела себя неприступно и холодно. Вот и сейчас, находясь в окружении многочисленных молодых поклонников, ни с кем не флиртовала и никого особо не выделяла.

Позже, с началом танцев, веселье всё же захватило ее и забыв обо всех беспокоящих ее мыслях, начала получать удовольствие и от музыки, и от своих партнёров. Патриция не видела, но помимо молодых людей за ней пристально наблюдали и господа по-старше. Они что-то записывали на маленьких листочках, а потом отдавали их хозяину вечера, а тот расплывался в угодливой улыбке и складывал записки во внутренний карман фрака. Он обещал к концу вечера сообщить, кто же из гостей окажется первым счастливчиком, а кому достанется уже не столь невинный товар. К радости мистера Фишера, ни один участник не отказался даже в таком случае поучаствовать в торгах и быть вторым или третьим в очереди.

Получив все листки, он удалился в кабинет и уже там выбрал самого щедрого покупателя. Огромная сумма, написанная карандашом, привела его в восторг. Сегодня он не только обогатит свой кошелёк, но и сам воспользуется юной красоткой. Пожалуй, из всех, эта была самым лакомым кусочком. Ему повезло, что ничего не подозревающая дочь так легко умела заводить знакомства и вот уже четвертая ее подруга посещала их «гостеприимный» дом. И каждый такой визит приносил ему всё больше денег. Но все ограничивалось лишь одной ночью и одним покупателем. Правда, последняя девушка чуть не покончила с собой и жене пришлось успокаивать ее и говорить, что ничего страшного не произошло, и если она сама никому не расскажет, то никто об этом никогда не узнает. Даже ее репутация останется чистой и незапятнанной, а в будущем она с легкостью выйдет замуж. К счастью, девушка вняла ее словам и просто вернулась домой, так никому ничего и не рассказав. Сейчас же, благодаря Патриции, он сможет расплатиться с долгами и ещё долгое время вести жизнь на широкую ногу.

Быстро свернув несколько бумажек и расположив их в руке, с довольным видом вернулся к гостям.

Глава 2

Крепко сжав в руках один единственный саквояж, захлебываясь от слез и рыданий, гонимая страхом и позором, Патриция бежала через огромный луг. Она много раз оборачивалась и напряжённо всматривалась в даль, боясь заметить хоть одну движущуюся точку. Дом Фишеров уже скрылся за горизонтом, но это нисколько не успокаивало ее, а наоборот, заставляло даже через давящую боль в груди и нехватку воздуха продолжать бежать. Бежать со всех ног. Бежать словно от этого зависела ее жизнь. Бежать! Бежать! Бежать!

Из-за страха, что ее отсутствие уже обнаружили и кто-то отправился на ее поиски, саднящая боль внизу живота только усиливалась. Патриция хотела избавиться от этой боли, которая служила доказательством ее падения, но та продолжала жестоко напоминать ей о случившемся.

Разве могла она знать, что закрытая дверь не защитит ее от коварного посетителя?! И дело было не в запасном ключе. Он даже не понадобился. Мужчина вошёл в комнату через потайную дверь, о которой она и не догадывалась. Патриция спала и узнала о присутствии в комнате чужого человека, лишь когда на ее рот легла его рука, а тело придавило чем-то тяжёлым, а потом последовала резкая боль. Страшная, позорная боль. В темноте она даже толком не видела его лица, но слышала как он стонал. Отрывисто, тяжело, противно. По ее щекам потекли слезы, но она не пыталась закричать или вырваться. В этом уже не было никакого смысла. Он успел сотворить с ней страшное.

Когда насильник отстранился, то не произнес ни слова и быстро натянув приспущенные брюки, вышел через ту самую дверь, о существовании которой она узнала только сейчас. Всё, что Патриция успела заметить, так это приземистую фигуру немолодого мужчины.

От только что испытанного ужаса, Патриция села и поджав под себя ноги, крепко-крепко обняла колени. Слезы беззвучно катились по щекам. И хотя всё произошло быстро, но она до сих пор ощущала тяжесть чужого тела. Тот, кто воспользовался ею, лишил ее не только невинности, но и возможности сопротивляться. Она никоим образом не могла защитить себя. Ей даже некого было обвинить, так как не знала, кто это сделал. Да и стоило ли во всеуслышание заявлять о своем падении? В таком случае ее имя покроется позором. Нет, лучше молчать. Так у нее хотя бы сохранялся шанс в глазах окружающих остаться чистой и непорочной.

Изливая свое горе в подушку, Патриция не слышала, как потайная дверь вновь отворилась и в комнату вошла другая фигура. В отличии от первой, та была высокой и худой. Лишь каким-то внутренним чутьём Патриция поняла, что находится не одна. Это заставило ее подскочить на кровати, но в ту же секунду жилистые руки успели ухватить ее за ноги и вновь опрокинуть на постель. Теперь она сопротивлялась. Ее ногти оставляли следы на его шее и лице. Она кусала его, пинала, но все усилия оказались тщетными. Как и первый посетитель, этот хоть и не без усилий, но всё же одолел ее и сделал с ней что хотел.

Патриция прекрасно видела, кто это был. Мистер Фишер не только отдал ее гостю, но и сам воспользовался ею.

Перед тем как уйти, он с пренебрежением бросил:

– Не в твоих интересах рассказывать, что здесь случилось. От этого пострадаешь только ты, – а потом презрительно усмехнулся и покинул комнату.

Как только он ушел, Патриция тут же бросилась к шкафу и достав из него дорожную сумку, принялась кидать в нее свои вещи. Она надела платье, которое застегивалось впереди и не требовало помощи служанки. Она оставляла здесь почти весь гардероб, взяв с собой лишь пару сорочек, панталоны, немногочисленные драгоценности и щётку для волос. Ей пришлось покидать комнату через окно. Связав между собой простыни, она спустилась по ним со второго этажа и со всех ног бросилась бежать прочь от проклятого дома.

Сначала она бежала не разбирая дороги. Всё, что ей хотелось, так это оказаться как можно дальше от страшного места. Места, где всего за одну ночь ее лишили самого ценного и сделали грязной. Позже Патриция поняла, что ей нужно найти постоялый двор или гостиницу. Там она уже сможет привести себя в порядок и сесть на почтовую карету. Несмотря на весь произошедший с ней ужас, она надеялась скрыть случившееся от родителей и окружающих. Вряд ли Фишеры кому-нибудь расскажут, чем занимаются в своем доме. Нужно было лишь придумать причину, почему она вернулась домой без предупреждения и раньше намеченного срока. Самое простое было сослаться на ссору с Фанни. Она скажет, что они так сильно разругались, что она не могла больше оставаться у нее в гостях и в спешке собрав лишь всё самое необходимое, сразу уехала.

Да, родители будут ругать ее за путешествие одной без сопровождения, но лучше пусть ее стыдят за это, чем осуждают как падшую женщину. Она не переживет, если кто-нибудь когда-нибудь узнает о том, что ей воспользовались сразу двое мужчин. Патриции хотелось отомстить им, сделать так же больно, как сейчас было больно ей. Хотелось разорвать их на куски, унизить, растоптать, уничтожить, но она была полностью бессильна. Она ничего не могла им сделать. Ничего! И если Фишера она видела, то вот другого не смогла бы узнать, даже окажись с ним лицом к лицу. От отчаяния Патриция громко закричала. Она кричала так сильно, что вскоре охрипла. Не в силах справиться с охватившим чувством омерзения к себе и всему миру, она рухнула на землю и забилась в истерике. В душе словно что-то надломилось. Ей не хотелось жить. Не хотелось чувствовать. Не хотелось дышать. Всё вокруг вдруг окрасилось в темный цвет. Трава больше не была зелёной, небо синим, а солнце ярким. Они стали черными как ночь. Такими же, как и ее сердце, которое хоть и продолжало биться, но не было способно возродить ее к прежней беззаботной жизни. Теперь его стук говорил лишь об одном, она всё ещё жива.

Пролежав на земле достаточно долго, Патриция, наконец, пришла в себя и снова продолжила путь. Она не знала куда идти, поэтому просто шла вперёд, надеясь заметить какую-нибудь тропинку или дорогу. К счастью, совсем скоро она увидела не только дорогу, но и двухэтажный дом, очень похожий на гостиницу. Перед тем как приблизиться к нему и войти внутрь, она спряталась за деревом и постаралась привести себя в более-менее приличный вид. Она причесала волосы и оторвав от ворота сорочки шнурок, завязала на голове хвост. Патриция жалела, что в спешке даже не подумала взять шляпку и теперь выглядела не совсем так, как должна была выглядеть приличная девушка.

Ладонями она протерла лицо и оправила платье. Оглядев себя сверху, решила, что теперь может появиться на глаза людям.

Патриция с облегчением выдохнула, когда вошла в холл и там не оказалось никого кроме самого хозяина гостиницы. Он с удивлением смотрел на вошедшую в двери юную особу, которая к тому же была еще совершенно одна.

Напустив на себя важный вид, Патриция сразу направилась к нему и с серьезным лицом поинтересовалась:

– Могу я узнать, когда будет почтовый экипаж?

– В какую сторону мисс держит путь? – не скрывая своего любопытства, смотрел на нее мужчина.

– В сторону Дербишира.

Он достал из внутреннего кармана часы и посмотрел на них.

– Где-то через полтора часа необходимый экипаж будет проезжать мимо моей гостиницы.

Патриция с облегчением выдохнула.

– Мисс ещё чего-нибудь желает?

– Могу я пока снять комнату?

– Конечно. А завтрак?

Она тут же замотала головой. Сейчас никакой кусок не полезет ей в горло.

– Мне будет достаточно комнаты.

Хозяин снял с гвоздя ключ и повел гостью наверх.

Всё время, пока Патриция ожидала почтовый экипаж, она не могла найти себе места. Она то садилась на стул, то вскакивала и принималась нервно ходить по комнате. Теперь полтора часа казались ей целой вечностью. Она боялась, что мистер Фишер найдет ее и вернёт в свой дом.

Вдруг, тишину разорвал отрывистый стук в дверь. Сердце подскочило в груди и забилось с бешеной скоростью.

– Мисс, прибыл экипаж, – послышался голос хозяина.

Схватив со стола сумку, Патриция бросилась к двери и распахнув ее, поспешила на улицу. Потрёпанная и грязная карета показалась ей небесной колесницей, готовой увезти ее из этого ада. Она заняла место среди ещё двух пассажиров и закрыв глаза, постаралась успокоиться. Всё закончилось, твердила она себе. Совсем скоро она окажется дома и ничего кроме воспоминаний больше не будет напоминать ей о случившемся.

Глава 3

Вернувшись домой и изо дня в день живя с родителями, Патриция старалась выглядеть веселой и беззаботной, и делать вид, что всё хорошо, но стоило ей остаться одной, как память воскрешала мучительную ночь. Она снова и снова переживала тот самый позор и чувствовала унизительную боль. До сих пор как наяву она слышала отвратительные стоны. Пытаясь избавиться от них, она с силой зажимала уши и мычала. Теперь темнота стала ее врагом. Перед тем как лечь в постель, по многу раз она проверяла, закрыта ли дверь, а потом, накрывшись одеялом, напряжённо всматривалась в углы комнаты и боялась закрыть глаза. Так она проводила большую часть ночи и лишь когда усталость брала вверх над страхом, наконец, засыпала. Но и во сне кошмары не покидали ее. Она больше не знала, что такое покой. Ее сердце продолжало кровоточить.

Первые недели после возвращения, Патриции удавалось избегать посещения балов и приемов. Она не хотела быть в центре внимания мужчин. Теперь все они вызывали у нее отвращение. Часто она ссылалась на головную боль и недомогания. По сути, она никого не обманывала, так как после бессонных ночей выглядела бледной и разбитой.

Мать не раз заикалась, что ей стоит показаться врачу, так как в столь юном возрасте чувствовать себя настолько плохо было тревожным признаком, но Патриция тут же заверяла ее, что с ней всё в порядке. Просто ссора с Фанни выбила ее из колеи, и ей нужно ещё немного времени, чтобы прийти в себя.

Правда, спустя ещё две недели уже сама Патриция была не так уверена, что по-прежнему здорова. Больше месяца у нее не было обычной для женщин крови. Никогда раньше с ней ничего подобного не случалось. Она решила, что это произошло из-за насилия и той боли, которая ее сопровождала. Она уговаривала себя слишком не переживать по этому поводу. Наверняка, потом всё восстановится. Но спустя еще месяц кровь так и не появилась. А потом Патриция стала чувствовать себя хуже. Теперь ее мучили тошнота и головокружение.

Внутренне она уже стала прощаться с жизнью и родителями. Наверняка, она серьезно больна и совсем скоро умрет. Но может это и к лучшему. В могиле она сможет лежать спокойно и ничто больше не будет тревожить ее и пугать. Патриция изо всех сил старалась скрывать от близких свое состояние. Пусть они пока живут в неведении и ни о чем не беспокоятся до самого ее последнего дня.

Сколько бы Патриция не готовилась к смерти, но проходили недели, а ей не становилось ни лучше, ни хуже. А потом она стала замечать изменения в фигуре. С каждым новым днём живот становился всё больше и больше. Понемногу, помаленьку, но больше. Пока ещё окружающие не замечали небольшую выпуклость, но вот она прекрасно ее видела. В один прекрасный день Патриция посмотрела правде в глаза и честно призналась себе, что больна она отнюдь не опасной болезнью. Но лучше бы ее сразил недуг, чем внутри нее развивалась новая жизнь.

От одной мысли, что ей предстоит выносить и родить ребенка от кого-то из насильников, хотелось умереть. Сколько ещё она сможет скрывать свою беременность? А как потом объяснит, кто отец ребенка? И даже если она выдумает несуществующего любовника, ей придется до конца жизни носить клеймо шлюхи. Никогда больше ее не примут в высшем свете. Все будут избегать не только ее, но и всю их семью. Они станут презираемыми для общества. Изгоями.

Патриция смотрела на свой живот и всем сердцем ненавидела живущего в нем ребенка. Если бы не он, никто бы не узнал о ее падении, но теперь он будет расти и делать очевидным ее положение. Скрытый от глаз людей он лучше любой сплетницы выдаст ее отвратительную тайну всему миру. Все увидят, как низко она пала.

Чтобы как можно дольше оттянуть момент обнаружения ее беременности, Патриция запретила служанкам помогать ей одеваться. Теперь палантин стал неотъемлемой частью ее гардероба. На людях она всегда держала руки сомкнутыми, а когда садилась, то накрывала живот платком. Пять месяцев ей удавалось сохранять свою тайну. Но с каждым новым днём в душе все сильнее нарастал страх быть разоблаченной. Патриция жила в ожидании неминуемой гибели. Ей часто представлялось, что внутри неё растет не ребенок, а отвратительное чудовище. Не могла она носить в себе милого забавного малыша.

Стоя утром перед зеркалом в ночной сорочке, Патриция приложила руку к животу и рассматривала, насколько больше он стал. Платья уже с трудом застегивались на талии, а ведь это только начало. Нужно было купить себе новые, на несколько размеров больше, но вот как это сделать без ведома матери?

И тут, словно прочитав ее мысли, в комнату вошла Долорес Литтл. Патриция тут же отняла руку от живота и немного сгорбилась, чтобы мать ничего не заметила.

– Патриция, только что пришло приглашение от… – вдруг, миссис Литтл замолчала и уставилась на фигуру дочери. Ей хватило одного только взгляда, чтобы понять, что с юным телом что-то не так.

Долорес пристально смотрела на ее живот, а потом подошла и схватив Патрицию за руку, резко задрала сорочку.

– Матушка, нет! – закричала она и постаралась отстраниться.

– Что это?! – пришла та в ужас. – Ты… Ты… беременна?!

Слова матери прозвучали как приговор. Патриция отпрянула от нее и качая головой, попятилась назад.

Миссис Литтл пребывала в ступоре и смотрела то на лицо дочери, то на ее живот. С каждой пройденной секундой ее лицо багровело, а глаза наливались кровью.

– Да как ты посмела?! – закричала она и подлетев к дочери, залепила ей громкую пощёчину, а потом схватила за плечи и начала трясти. – Ты! Как ты могла?! Ты опозорила всю нашу семью! Кто он?! Кто соблазнил тебя?!

На все вопросы матери Патриция молчала.

– Отвечай мне! – завопила она и дала ей новую пощёчину. – Теперь ты никому не нужна! Мы до конца жизни будем прозябать в нищете, ещё и растить твоего выродка!

– Мама! Мамочка, прости меня! – взмолилась Патриция. Тут же из ее глаз градом полились слезы. – Пожалуйста, прости!

– Да как ты смела предаваться блуду?! Кто он?! Кто этот человек?! Он должен ответить за то, что сотворил с тобой! Я не оставлю это просто так! Он должен понести наказание!

Патриция ещё отчаяннее замотала головой.

– Ну же, говори?! – с силой встряхнула ее Долорес.

Патриция смотрела на мать со страхом и ужасом. Как она расскажет ей, что ее изнасиловали?

– Так значит ты не хочешь говорить?! Решила покрывать своего любовника?! Учти, если сейчас ты мне всё не расскажешь, я пойду к твоему отцу! Уж он то вытрясет из тебя всю вправду!

Но ответа не последовало.

– Хорошо, ты сама этого захотела.

Миссис Литтл отпустила дочь и направилась к дверям. Патриция бросилась за ней и упав на колени, схватилась за ее ноги.

– Матушка, пожалуйста, не говорите отцу! Пожалуйста! Он убьет меня!

Резко остановившись, Долорес обернулась и смотря на нее сверху, снова потребовала:

– Имя?! Имя этого человека?!

– Я не могу его назвать! – обреченно выкрикнула Патриция.

– Почему?!

Закрыв лицо руками, она лишь горько расплакалась. Наступила долгая пауза.

– Судя по всему, это случилось в доме мистера Фишера, – вдруг констатировала миссис Литтл. – Вот почему ты так спешно уехала. Да и судя по животу, это случилось как раз в то время. Здесь же ты и носу из дома не показывала. Это кто-то из его гостей? Какой-то смазливый мальчишка соблазнил тебя?

Патриция замерла. Не было смысла отрицать, будто у нее никого не было. Пусть лучше мать думает, что она не устояла против чар несуществующего любовника.

– Да. Я влюбилась и мы… Но он не мог на мне жениться. Его родители должны были отправить его за границу. И наверно он уже там.

Патриция говорила первое, что приходило ей в голову.

– Как его имя?! – снова потребовала миссис Литтл.

– Я не могу его назвать. Да это уже и не имеет никакого значения.

– Что за упрямая девчонка! – воскликнула Долорес. – Как ты понимаешь, я все равно должна рассказать отцу о твоём положении. Сиди здесь и жди меня. Я постараюсь его хоть немного успокоить, но после всего не надейся на хорошее к себе отношение.

– Спасибо, матушка, – шмыгнула Патриция носом и поднялась на ноги.

Оставив дочь томиться в ожидании, Долорес вышла за дверь.

Патриция села на кровать и обхватив колени руками, уставилась в одну точку. Она не понимала, сколько проходило времени. Ей казалось, что матери не было целую вечность. Представляя, как та рассказывает отцу о случившемся, Патриция рисовала в уме его бурную реакцию. Наверняка, он придет в ярость и тоже захочет узнать имя отца ребенка. Но удовлетворит ли его ее объяснение?

Наконец, дверь распахнулась и на пороге появилась миссис Литтл. Ее лицо горело, а в глазах стоял лихорадочный блеск. Патриция быстро догадалась, что разговор с отцом был не из лёгких.

– Собирайся, – бросила она. – Мы уезжаем.

– Куда? – насторожилась Патриция.

Неужели родители решили поехать заграницу на поиски молодого человека?

– В дом мистера Фишера.

Услышав имя своего насильника, Патриция чуть не лишилась чувств. Всё внутри неё ухнуло вниз. Кошмар из ее прошлого возвращался.

Глава 4

– Нет! Я не поеду в тот дом! Ни за что!

– Тебя никто не спрашивает.

Патриция вскочила с кровати и заламывая руки, принялась умолять мать.

– Пожалуйста, давайте оставим всё как есть. Я могу уехать в деревню и там тайно родить. Никто даже не узнает об этом ребенке.

– А что дальше? Кто будет воспитывать его? Ты же знаешь, что у нас нет денег оплачивать его проживание с чужими людьми. Да и пока ты будешь жить в другом месте, тебе потребуется уход. Чем мы потом заткнем рты тем, кто будет ухаживать за тобой?

– Но зачем нам ехать в дом мистера Фишера?

– Ты же не называешь имя отца своего ребенка. Мистер Литтл считает, что мы не должны одни нести этот груз позора. Пусть все отвечают за свои поступки!

– Но Фишеры тоже не знают, кто он.

Миссис Литтл смерила дочь недовольным взглядом.

– Решение отца не обсуждается. Через час мы выезжаем.

Долорес развернулась и вышла из комнаты, оставив Патрицию пребывать в состоянии крайнего отчаяния. Она не представляла, как теперь рассказать родителям правду. Не станет ли ещё хуже? А как поведут себя Фишеры, когда они всей семьей заявятся в их дом? Конечно, оставался ещё вариант поговорить с отцом, но зная его суровый характер, Патриция была уверена, что в любом случае он не отступится и поедет к Фишерам.

Вскоре в покоях появилась служанка и принялась укладывать ее вещи в дорожный чемодан. Наблюдая за тем, как пара сорочек скрылись в его глубине, Патриции захотелось вот так же навсегда исчезнуть и избавить всех от своего присутствия, а следовательно и проблем.

Когда необходимые вещи были уложены, а у крыльца стоял запряженный экипаж, с бешено колотящимся в груди сердцем Патриция спустилась вниз. Отец ждал ее у кареты. Она подошла к нему и замерла в ожидании его гнева. Но он молчал. Пристально смотрел в ее лицо и молчал. По спине Патриции прошёлся леденящий холод. Тягостное молчание отца было хуже любого крика.

В это время к ним приблизилась Долорес. Мистер Литтл открыл ей дверцу и помог взобраться внутрь, а потом и сам сел. Патриции никто не помог. Она кожей чувствовала насколько сильно отец презирает ее и считает ниже своего достоинства оказать ей даже самую простую любезность. Она последней села в экипаж, и тут же кучер ударил по лошадям.

Дорога для нее оказалась мучительна во всех смыслах. Игнорирование отца, упрёки матери, собственный страх – всё это делало путешествие невыносимым. Но больше всего её пугала встреча с мистером Фишером. Она предстанет перед своим насильником. Насильником, который мог оказаться отцом ее ребенка. Патриция не представляла, как сможет смотреть в его лживые глаза. А миссис Фишер, что будет делать она? Как отреагирует, если узнает, что и ее муж воспользовался подругой дочери?

На ночь отец сделал остановку и снял в придорожной гостинице две комнаты, для себя и для дочери с женой. Миссис Литтл спала в одном номере с Патрицией. Не составляло труда понять, что родители опасались, как бы блудная дочь не решила сбежать. Утром быстро позавтракав, все снова отправились в путь.

Чем ближе экипаж подъезжал к дому семьи Фишер, тем сильнее Патриция впадала в оцепенение. Страх, граничащий с безумием, окутывал ее тело и разум. Сердце стучало где-то в висках. Ладони покрывались холодным потом. Ей уже начинало казаться, что у нее сильный жар.

В полдень кучер остановил карету напротив широкого крыльца дома семьи Фишер. Патрицию начала колотить мелкая дрожь. Не обращая внимания на ее состояние, мистер Литтл приказал всем идти за ним.

Двери им открыл дворецкий и впустил всех внутрь. Выслушав, кто они и зачем пришли, оставил их ожидать ответа от хозяина дома в большом холле. Патриция хорошо помнила внутреннее убранство этого особняка. Всё здесь ей было знакомо. Она взглянула вверх и перед ее мысленным взором предстала ее комната, где ее… Быстро закрыв глаза, она постаралась отогнать страшные воспоминания.

– Сэр, мистер Фишер с женой ожидают вас. Идите за мной.

Патриция и хотела и не хотела идти вместе с родителями. Она не знала, что было бы лучше, а вернее хуже в ее ситуации. Двери в гостиную распахнулись и все вместе они прошли к дивану, за которым сидела чета Фишер.

Увидев лицо хозяина дома, у Патриции тут же скрутил живот. Она принялась судорожно втягивать в себя воздух. Ноги будто налились свинцом и с трудом передвигались.

– Чем обязаны столь неожиданному визиту? – невозмутимо смотрел мистер Фишер на главу семьи Литтл.

– Простите, что прибыли без приглашения, но дело настолько срочное, что требует немедленного вмешательства. Надеюсь, вы проявите участие к моей дочери и посодействуйте разрешению деликатного вопроса.

При этих словах отца, Патрицию чуть не вывернуло от омерзения. Если бы он только знал, чьего содействия просил!

– Я сделаю всё что в моих силах. Прошу вас присесть, – указал хозяин дома на софу и кресло.

Миссис Фишер сидела натянутая как струна, при этом сверля живот Патриции брезгливым взглядом. Она быстро поняла в чем дело. В отличии же от нее, ее муж выглядел слишком расслабленно.

– Очень надеюсь, что данный разговор останется только между нами, – начал мистер Литтл. – Несколько месяцев назад моя дочь гостила в вашем доме. Отправляя ее сюда мы и подумать не могли, что ее пребывание здесь будет иметь для нас далеко идущие последствия. К сожалению, чтобы хоть как-то сгладить эти последствия, нам приходится обратиться к вам за помощью.

– Так чем же мы можем вам помочь? – выглядел Фишер озадаченно.

Патриция насквозь видела его лицемерную натуру.

Мистер Литтл сделал небольшую паузу, прежде чем снова заговорить.

– Что-либо скрывать уже не имеет никакого смысла, так как всё слишком очевидно. Моя дочь беременна и тот кто соблазнил ее находился в вашем доме. Нам нужно его имя.

Мистер Фишер перевел взгляд с гостя на живот Патриции, а потом посмотрел в ее лицо. Она уловила едва заметный страх в его глазах. Он явно боялся, что она выдаст его. Но как ни странно, его настороженность придала ей уверенности. Патриция уставилась на него безотрывным взглядом.

– Боюсь, мы не сможем вам помочь. Нам неизвестно, кто пользовался особой благосклонностью мисс Литтл.

– Тогда возможно нам сможет помочь ваша дочь. Наверняка, она знает больше чем вы.

– Не думаю, что наша Фанни вообще в курсе таких вопросов. Она ещё слишком неопытна, чтобы вмешиваться в столь взрослые темы. Простите, но мы ничем не можем вам помочь.

– Не может быть, чтобы никто ничего не заметил! – начал горячиться мистер Литтл. – Как хозяева дома вы были обязаны проследить за своими гостями и тем более юной девушкой, которая гостила у вас и была под вашей опекой!

– Это вам нужно было лучше воспитывать свою дочь! – взвизгнула миссис Фишер. – Своим разнузданным поведением она опозорила не только вас, но и нас!

– Моя дочь прекрасно воспитана! – возмутилась Долорес.

– А вы посмотрите на ее живот! Что это, если не самое лучшее доказательство отсутствия у нее должного воспитания! Да она охотница за богатыми мужьями! Мой муж приглашал почтенных господ, а она всячески вешалась им на шею, лишь бы найти себе обеспеченного попечителя. Не удивительно, что сейчас у нее пузо!

– Ложь! – вскочила со своего места Патриция. – Это всё ложь! Это он, мистер Фишер, изнасиловал меня! И вы сами прекрасно это знаете!

Она подняла руку и указала на мужчину пальцем. Тот как ошпаренный подскочил на ноги. Наступила тишина. Долорес сидела с открытым ртом и пораженно смотрела на дочь. Миссис Фишер побагровела от злости.

– Заткнись, дрянь! – она подлетела к Патриции и дала ей звонкую пощёчину. – Ты специально наговариваешь на моего мужа!

– Я ведь всё слышала! Слышала, как вы ревновали его ко мне! А царапины на его лице, вы же видели их! Это я оставила их, когда он приходил в мою спальню!

– Да тебя убить мало за такую гнусную ложь! Ты всё выдумала, на его лице не было никаких царапин! Мой муж самый благородный и честный человек на свете! Если ты сейчас же не заткнешься, я всем расскажу, какая ты гулящая девка!

– Так это ты сделал с моей дочерью?! – взревел мистер Литтл и в один шаг преодолев расстояние от одного дивана до другого, двинул тому кулаком в челюсть. Фишер пошатнулся, но устоял на ногах. Из губы брызнула кровь.

– Вы мне ещё за это ответите, – зло процедил он, утираясь рукавом. – Я ничего с ней не делал! Она всё врет!

– Мы обратимся в полицию! – закричала Долорес.

– Вы ничего не сможете доказать, – скривив губы в самодовольной улыбке, усмехнулся мистер Фишер.

– Я вызываю вас на дуэль! – кинул в него перчаткой мистер Литтл. – Завтра на рассвете мы всё выясним. Ждите моих секундантов!

Он схватил дочь за руку и потащил ее за собой к выходу.

– Матушка, что случилось, я слышала как кто-то кричал, – появилась в дверях Фанни. Она удивлённо уставилась на нежданных гостей. – Патриция?! – воскликнула она, когда увидела подругу. На ее лице появилась улыбка, но опустив взгляд, она заметила выпирающий живот. Тут же улыбка сползла с ее лица. – О Боже, Патри…

Но не успела она договорить, как мистер Литтл отстранил ее рукой, и вместе со всей семьей покинул гостиную, а там и сам дом.

Глава 5

Патриция прекрасно помнила гостиницу, в которой провела последний час перед тем, как окончательно покинуть владения Фишеров. Мистер Литтл снова снял две комнаты, но в этот раз Патриции позволили спать одной.

Пока отец семейства искал секундантов, Долорес расспрашивала дочь о произошедшем. Патриция умолчала о первом посетителе, чтобы лишний раз не травмировать родителей. Да и что она могла о нем рассказать, если даже толком не видела его. Узнав, что над ней совершили насилие сразу два мужчины, отец захочет выяснить, кем же был другой человек, а это могло привести к ещё большим проблемам. Долорес с Патрицией и так переживали по поводу предстоящей дуэли. Никто не мог предугадать ее исход.

Когда мистер Литтл вернулся в гостиницу и сообщил им, что нашел подходящих людей, жена с дочерью принялись умолять его отменить это бессмысленное кровопролитие, но он остался непреклонен. Он сказал, что если у них не было денег и связей, то это не значило, что так же не было имени и чести. Он, как глава семьи, обязан постоять за честь дочери.

Ужин проходил в тягостном молчании. Никто ничего особо не ел. В воздухе витал дух уныния и страха. Страха за жизнь дорогого человека. Перед тем как отправиться в свой номер, Патриция крепко обняла каждого из родителя и сказала, как их любит, а потом со слезами на глазах покинула комнату.

Как обычно лёжа в кровати, она долго не могла заснуть. Близость дома Фишеров и его обитателей увеличили ее тревогу в сто крат. Ей чудилось, что и здесь есть потайная дверь, и мистер Фишер снова прячется за ней. И стоит ей только закрыть глаза, как он появится. Часы давно перевалили за полночь, а она так и не сомкнула глаз.

Вдруг, Патриции послышалось, что за стенкой в номере родителей происходит какая-то возня, а потом прозвучал один единственный сдавленный стон и вскоре всё затихло. Наступила пугающая, давящая тишина. Каким-то внутренним чутьём она поняла, что произошло что-то непоправимое. Леденящий душу страх сковал ее тело. Она села на кровати и приложила ухо к стене, пытаясь услышать хоть что-то, и тут, окно в ее комнату заскрипело. Она резко обернулась и в сумраке ночи увидела, как чья-то фигура проскользнула к ней в комнату.

Теперь ее кошмар о тайном посетителе стал явью! Несмотря на весь испытываемый ужас, Патриция вскочила на ноги и в одну секунду слетев с кровати, бросилась к двери. Ключ торчал из замочной скважины. Она протянула руку, чтобы дотянуться до него и повернуть, дабы оказаться в коридоре, но незваный гость опередил ее и, схватив за шею, со всей силы дёрнул в сторону. Патриция не удержалась и рухнула на пол. Воспользовавшись ее беспомощным состоянием, мужчина оказался сидящем на ней сверху.

– Не-ет! – завопила она и попыталась вцепиться в его лицо.

– Заткнись! – злобно процедил он и закрыв ей рот рукой, резко ударил в живот.

Тут же Патриция почувствовала острую боль, пронизывающую тело. Боль была такой сильной, что у нее закружилась голова, а во рту появился привкус крови. Всё же понимая, что только от нее зависит ее собственное спасение, она не хотела сдаваться. Собрав всю свою волю в кулак, она безжалостно вонзила зубы в ребро его ладони. Мужчина вскрикнул и отдернул руку.

– Помогите! Убивают! Меня убивают! – в панике закричала она. Никогда ещё в жизни она не кричала так громко.

Чтобы заткнуть ее, убийца обрушил на ее лицо огромный кулак. Он несколько раз ударил ее, прежде чем в коридоре послышался топот и крик постояльцев. Кто-то уже колотил в дверь и требовал позвать хозяина гостиницы. Вскоре, в замке лязгнул металл. С другой стороны явно старались всунуть ключ и открыть дверь.

Поняв, что в комнату скоро ворвётся целая толпа людей, мужчина резко отпустил девушку и чертыхнувшись, вернулся к окну. Чтобы выбраться на улицу, ему не потребовалось много времени, всего каких-то пара секунд.

Лёжа на полу и задыхаясь от боли, Патриция не могла пошевелиться. Всё, на что ей хватило сил, так это повернуть голову. Затуманенным взором она видела, как дверь распахнулась и несколько мужчин с лампами в руках вбежали внутрь. Она хотела сказать им, что умирает, но язык совсем не слушался ее. Она протянула к спасителям руку, но тут же перед глазами всё поплыло.

Чье-то лицо склонилось над ней. Её о чем-то спрашивали, но чужой голос звучал всё тише и тише, пока совсем не исчез. Глаза Патриции закатились, а тело обмякло, погружая ее в бессознательное состояние. В голове не осталось ничего, кроме беспросветной тьмы.

Глава 6

То, что происходило дальше Патриция почти не помнила. Следующие две недели она много раз приходила в себя, стонала от боли и снова впадала в забытье. И хотя она не умерла, но ещё долго находилась на грани между жизнью и смертью. За ней ухаживала сиделка, но кто ее нанял она не знала.

Постепенно ее самочувствие настолько улучшилось, что Патриция начала не только приходить в себя, но и осознавать происходящее. Она была ещё слишком слаба, чтобы разговаривать, но уже осмысленно смотрела на свою пожилую сиделку. В очередной раз когда она проснулась, в комнату вошёл незнакомый ей седой мужчина лет шестидесяти. Он подошёл к кровати, заботливо накрыл ее руку своей и ободряюще улыбнулся. Что-то в его лице показалось ей знакомым.

– Как наша больная? – спросил посетитель женщину.

– Сегодня она выглядит намного лучше. И кажется, у нее даже появился аппетит.

– Замечательно! – обрадовался тот, а потом посмотрел на девушку. – Патриция, ты помнишь меня?

Она покачала головой.

– Ничего удивительного. Ты ведь видела меня, когда была ещё совсем малышкой. Я Кристофер Литтл, дядя твоего отца.

Теперь Патриция поняла, кого он ей так напоминал. Ведь он был похож на ее отца! А где же собственно он сам? И где ее матушка? А ребенок?! Вдруг, до нее дошло, что живота больше нет! Ослабленной рукой она принялась шарить по нему. Хотя живот был весь перебинтован, но она совершенно точно могла сказать, что он стал намного меньше.

– Ребенок… – еле движущимися губами произнесла она. – А родители, почему они не приходят?

Мужчина переглянулся с сиделкой, задержал на Патриции долгий взгляд, а затем взял стул, придвинул его к кровати и сел.

– Моя дорогая племянница, сейчас тебе ни о чем не нужно беспокоиться. Ты ещё слишком слаба и в первую очередь должна думать о своем здоровье. Я обязательно тебе всё расскажу, но только когда ты будешь чувствовать себя намного лучше.

Патриция не сводила с него глаз. По ее щеке скатилась слеза.

– Их больше нет?

Несмотря на слабость, она произнесла это достаточно осознанно.

Мистер Литтл молчал. По установившейся в спальне тишине она всё поняла. Внутри неё как будто бы всё застыло. Сердце не чувствовало ни боли, ни горечи, ни сожаления. Единственное что в нем осталось – гнетущая пустота.

*

С каждым новым днём самочувствие Патриции улучшалось. Позже дядя, как он просил его называть, всё же рассказал ей правду. После того как ее нашли на полу, хозяин гостиницы отправился к ее родителям, чтобы сообщить им о случившемся, но сколько бы он не стучал, из номера так никто и не отозвался. Тогда он открыл дверь своим ключом и обнаружил мистера и миссис Литтл мертвыми в постели. Дядюшка избавил Патрицию от подробностей их смерти, но она и сама догадалась, что их зарезали. Ее же от смерти спас плод во чреве. Сохранив ее жизнь, он отдал свою. Но для нее это были не все страшные новости. Спустя ещё несколько дней доктор сообщил ей, что она больше не сможет иметь детей.

К своему удивлению услышав эту новость, Патриция ничего не почувствовала. Она даже не понимала, как относилась к потере ребенка. Его смерть не вызывала в ней той горечи, которую обычно испытывают женщины. В глубине души в ней боролись два разных человека. Она испытывала настолько противоречивые чувства, что просто предпочла не думать о смерти плода. Лишь потеря родителей приносила ей настоящие страдания.

Ещё одним ее посетителем стал полисмен. Он расспрашивал ее о случившемся и запомнила ли она мужчину, напавшего на нее. Патриция сразу заявила, что этот человек был подослан мистером Фишером. Она рассказала, как днём ранее отец поссорился с ним. Она умолчала и об изнасиловании, и о дуэли. Первое она не могла доказать, да и не хотела, чтобы об этом стало широко известно, а второе было незаконно. Не стоило порочить имя покойного отца. Он слишком дорого заплатил за чужое преступление.

Полисмен обещал всё проверить, но вскоре Патриция узнала, что мистер Фишер вышел сухим из воды. Против него не было никаких улик, а убийцу так и не нашли. Больше не надеясь на правосудие, она затаила в своем сердце месть. Когда-нибудь она отплатит мистеру Фишеру и его семье той же монетой и заставит их сильно страдать. Пусть не сразу, пусть пройдет много лет, но они поплатятся за свое преступление.

Спустя два месяца Патриция почти полностью поправилась. Дядюшка отвез ее в свой дом. На правах близкого родственника он унаследовал немногочисленное имущество семьи Литтл и стал опекуном девушки. Жил мужчина один и больших средств не имел. Вскоре он заговорил с Патрицией о замужестве. Он спросил, стоит ли ему начать искать для нее мужа. Дядя признался, что был неизлечимо болен и к сожалению не мог о ней долго заботиться, поэтому считал, что будет лучше, если она как можно скорей выйдет замуж. Он даже обещал подыскать ей достойного кандидата в мужья.

Понимая, что особого выбора у нее не было, Патриция согласилась на его предложение. Чтобы найти того, кто захотел бы взять ее в жены, Кристофер устроил небольшой прием, куда позвал всех соседей и холостых джентльменов, с которыми имел знакомство. На этом же приеме он и представил всем свою племянницу.

Среди мужчин самым титулованным гостем оказался граф Беккер. Он уже был не молод, но с интересом рассматривал родственницу старого друга. А позже обратился к Кристоферу с предложением отдать ему в жены мисс Литтл.

– Лично я буду только рад, если вы поженитесь, но прежде чем дать свое согласие, я бы хотел, чтобы ты лично переговорил с Патрицией. Если она примет твое предложение, тогда мы тут же назначим день свадьбы.

Граф Беккер пожал другу руку и остался ждать, когда к нему приведут девушку.

Служанка вошла в комнату Патриции и сообщила ей, что дядюшка просит племянницу спуститься в его кабинет. Вместе с ним там ее ожидает граф Беккер.

Патриция сразу догадалась, зачем ее попросили прийти. Она помнила, как на приеме граф во всю разглядывал ее. Среди остальных мужчин он был самым богатым. Внешность ее не интересовала. Благодаря его деньгам и титулу она сможет обрести вес в обществе, а это позволит ей не только обеспечить свое будущее, но и воплотить в жизнь все планы. При этом она не собиралась изображать из себя влюбленную дурочку. Она будет с ним достаточно откровенна. Он должен знать, с кем имеет дело.

Патриция вошла в кабинет. Дядюшка ещё раз представил ее мужчине, а потом под выдуманным предлогом оставил их одних.

Граф Беккер выразил ей свое восхищение и без лишних слов спросил, не примет ли она его руку и сердце.

Патриция стояла напротив графа и серьезно смотря на него, деловым тоном произнесла:

– Если вы желаете видеть меня в качестве своей жены, я согласна. Но я не хочу морочить вам голову и буду с вами предельно откровенна. Я уже давно не девственница и у меня не может быть детей.

Казалось, граф Беккер навсегда потерял дар речи и смотрел на нее с неподдельным изумлением. Патриция была уверена, сейчас он передумает брать ее в жены. Но вместо брезгливости или омерзения, на его лице вдруг заиграла хитрая улыбка.

– Тогда и я вам признаюсь, я тоже давно не девственник и у меня тоже не может быть детей. Мисс Литтл, если вы скрасите мою старость, то обещаю вам безбедную жизнь. Я даже оставлю вам всё свое имущество. Я нахожусь в том возрасте, когда не питаю излишней самоуверенности относительно своей привлекательности для молодых женщин. Мне лишь нужна спутница, которая будет всегда рядом и каждый день станет радовать мои глаза. Мой опыт подсказывает мне, что для этой роли вы подходите лучше всего.

– Почему вы так в этом уверенны?

– Потому что в столице не останется ни одного мужчины, который бы не позавидовал мне и не захотел бы поменяться со мной местами, даже несмотря на мой почтенный возраст.

Патриции понравился ироничный нрав Беккера.

– В таком случае я готова стать вашей женой.

Глава 7

Свадьба состоялась всего через пару месяцев после сделанного графом предложения. Было решено сыграть ее в местной Церкви. Гостей на церемонии было немного, только ближайшие соседи. Беккер с усмешкой говорил, что не хочет раньше времени показывать Патрицию другим господам. Он намеревался произвести фурор в Лондоне, когда вместе с красавицей женой появится там, и уже предвкушал, с какой ненавистью на него будут смотреть молодые мужчины, а он посмеётся им в лицо.

Праздничный ужин состоялся в доме графа. После ухода гостей Патриция поднялась в спальню, чтобы сменить свадебное платье на ночную сорочку. Пока служанка помогала ей подготовиться к первой брачной ночи, она испытывала невероятное по своей силе напряжение, которое сковывало ее по рукам и ногам. Она даже не могла пошевелить ими! Да она словно превратилась в безжизненное бревно! Против воли в голове всплывали воспоминания той боли, которую она испытывала при насилии. Патриция пыталась избавиться от этого наваждения, но тело не слушалось ее, всё больше не подчиняясь ей. Служанке даже пришлось взять ее под руку и подвести к кровати, а затем помочь улечься в постель. Перед тем как покинуть комнату, та погасила все свечи, оставив гореть лишь одну. Теперь Патриция осталась в полном одиночестве.

Давящая тишина пугала ее и заставляла прислушиваться к каждому звуку за дверью. В отличии от всех прошлых ночей, сейчас она знала, что совсем скоро в ее покои придет мужчина, но все равно это не избавляло ее от страха. И хотя она не испытывала брезгливости к мужу из-за его внешности или престарелого возраста, но её пугала сама близость и то ощущение унижения, которое испытала в том проклятом доме. Она боялась ощутить на себе тяжесть мужского тела и его движения в ней. Изо всех сил Патриция старалась избавиться от гнетущих воспоминаний, но внутренняя борьба была заведомо проиграна. Все, что она могла сделать, так это не показывать Майклу, что испытывала на самом деле. Он стал ее мужем и мог спокойно спасть с нею.

Дверь в комнату тихо скрипнула. Патриция тут же вздрогнула и уставилась на вошедшего со свечей в руках мужчину. Беккер уже переоделся и стоял перед ней в бордовом халате. На его лице была добродушная улыбка. Он подошёл к кровати, загасил свечу и поставил ее на столик, а затем присел на постель. Неосознанно, Патриции отползла на противоположный конец кровати и схватив одеяло, натянула его по самый подбородок. Ей хотелось вести себя более смело и непринужденно, но ничего не могла с собой поделать. Она пыталась закрыться от сидящего рядом с ней человека.

Майкл потянул за завязки, удерживающие полы халата и развязал их, а потом снял и сам халат. На нем оказалась длинная ночная рубашка. Майкл обернулся и посмотрел на Патрицию. На него из под одеяла смотрела пара испуганных глаз. Он протянул ей ладонь и снова улыбнулся.

– Иди ко мне, не бойся.

По-прежнему прикрываясь одеялом, Патриция послушалась и вложила свою руку в его. Он полностью повернулся к ней и потянув ее на себя, уложил в постель, а затем убрал разделяющую их преграду. Ощутив прохладу комнаты, Патриция непроизвольно сжалась. Майкл дотронулся до ее щеки и провел по ней широкой ладонью. Но вместо того, чтобы расслабиться, она вздрогнула и постаралась отстраниться от его руки. Он предпринял новую попытку коснуться ее и опустив руку, нежно провел ею по девичьей шее, груди, талии и остановится лишь у самого бедра. В ту же минуту Патриция издала громкий всхлип и вся сжалась. Майкл остановился и внимательно всмотрелся в ее лицо. Патриция пыталась скрыть от него свой страх, но он отчётливо видел его в ее глазах.

– Скажи, ты лишилась невинности по доброй воле?

Вопрос мужа застиг ее врасплох. Испугавшись, что о ее секрете узнает кто-то ещё, она быстро замотала головой, но судя по взгляду Майкла, он не поверил ей и отнял руку.

– Патриция, если ты не готова к близости, я не буду настаивать. Я слишком стар, чтобы заставлять женщин ложиться со мной против воли. Для меня будет достаточно твоего ласкового взгляда и уважительного отношения. И так как в нашу первую встречу ты была честна со мной, я тоже буду с тобой предельно откровенен. Если ты не хочешь меня как мужчину, то у меня есть женщина, которая сможет удовлетворять мои потребности. Иногда я буду отлучаться из дома и навещать ее. Но если ты против этого, тогда тебе придется делить со мной постель. Я хоть и не молод, но всё ещё имею желание заниматься любовью.

Патриция не верила своему счастью! Неужели ей не нужно будет проходить через боль и унижение?! Неужели она сможет спасть спокойно?!

– Мне не ловко тебе это говорить, но я не возражаю, чтобы ты имел кого-нибудь на стороне. Только не подумай, что ты мне противен, просто я… я… не могу.

Ее нижняя губа затряслась, а глаза наполнились слезами.

Майкл по-отцовски погладил ее по волосам.

– Я так и думал. Ладно, спи спокойно и ни о чем не беспокойся. Скоро тебе предстоит появиться в высшем свете. Своим прекрасным личиком ты должна затмить столичных красавиц. Давай всех проведем и сыграем счастливых супругов. Пусть все гадают, что такого особенного ты нашла в дряхлом старике, а я буду изображать из себя рокового героя-любовника.

Патриция не удержалась и сквозь слезы прыснула со смеху.

– Вот и отлично! – усмехнулся Майкл. – Наша задумка должна нас позабавить и придать особую атмосферу нашему союзу. А теперь спи, – и наклонившись к ней, поцеловал ее в лоб.

Патриция ответила ему ласковым прикосновением к его руке.

Прежде чем отправиться в Лондон, Майкл позаботился о гардеробе жены. Патриции не только сшили два десятка модных платьев, но и привезли дорогие шляпы, обувь, перчатки, палантины. В ее шкатулке появились всевозможные драгоценности. Беккер не жалел на нее денег, а она всячески старалась ему угодить. Если не считать отсутствие близости, они и в самом деле были идеальной парой. Но их отношения больше походили на отношения между отцом и дочерью, чем между мужем и женой. Но никто из них не жаловался на такое положение, так как каждый получал то, что хотел.

Спустя три месяца, ровно к открытию сезона, чета Беккер отправилась в столицу. Совсем скоро Патриции предстояло посетить большой бал и предстать перед обществом в роли графини. В отличии от супружеской постели, возможность стать важной особой не пугала ее. Наоборот, она хотела чувствовать себя выше всех. Это давало ей ощущение власти над собственной жизнью и над другими. Никто больше не сможет обидеть ее или каким-либо образом унизить. Никто не посмеётся над ней. Теперь это будет только ее привилегия.

Глава 8

Первый бал, на который отправились Патриция с Майклом состоялся в огромном доме маркиза Кросби. При появлении в зале графа и графини Беккер все уставились на необычную пару. С одной стороны не было ничего необычного в браке с большой разницей в возрасте, но с другой, Беккер вел под руку ослепительной красоты молодую жену, которая дарила ему милую улыбку и ласковый взгляд. Она смотрела на пожилого мужа так, словно он был центром Вселенной.

Чета Беккер прошла через весь зал и остановилась напротив маркиза Кросби и его жены. На вид им было около сорока лет, оба невысокого роста и немного упитанные. Майкл представил им Патрицию, которая сразу уловила на себе заинтересованный взгляд мистера Кросби и сверлящий взгляд миссис Кросби. Что-то в том, как они смотрели, напомнило ей Фишеров. Она с лёгкостью могла утверждать, что глава семьи не прочь был поразвлечься на стороне, а его жена закрыть на это глаза и молча проглотить обиду. А если не дай Бог вскрылась бы измена, то та во всем обвинила любовницу и грудью встала на защиту мужа. Такие не брезговали ничем, лишь бы сохранить видимость приличной семьи.

С первого взгляда чета Кросби вызвала в душе Патриции омерзение, и оно увеличилось, когда хозяин дома, смотря на нее маслеными глазками, пригласил ее на танец. Ей пришлось согласиться и пообещать ему составить пару, но только после того, как потанцует с мужем.

Майкл отвёл ее в сторону и похлопал по руке.

– Спокойнее, дорогая, спокойнее.

– Я совершенно спокойна, – ответила она резче, чем хотелось бы.

– Я в этом не уверен. Ты дышишь так, что даже через стоящий здесь гомон я слышу твое дыхание.

Она набрала в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнула.

– Вот так хорошо, – одобрительно хмыкнул он. – Не нервничай. И расслабься. Мы пришли сюда, чтобы развлечься и утереть всем нос. Пользуйся своим положением и чувствуй себя королевой вечера.

Слова мужа придали Патриции уверенности. Расправив плечи и приподняв голову, она посмотрела в зал, и тут же с удивлением обнаружила, что почти все мужчины не сводили с нее глаз, если не сказать больше – пожирали ее плотоядным взглядом! Джентльмены всех возрастов ловили каждое ее движение и пытались попасться ей на глаза. И если кому-то из них удавалось привлечь ее внимание, сразу же расплывались в угодливой улыбке и смотрели заискивающим взглядом.

Патриция пока не понимала как ей на это реагировать. В прошлом году на своем первом сезоне она тоже пользовалась повышенным вниманием противоположного пола, но тогда это были совсем молодые люди, которые с лёгкостью признавались ей в любви и просили ее руки. Сейчас же она привлекала внимание как молодых, так и пожилых господ, большая часть которых была на балу со своими спутницами. Но даже наличие жён не мешало им кокетливо смотреть на нее. Патриции казалось, что воздух в зале был пропитан пороком и распутством. Здесь царили безнравственность и грех. В лице каждого такого господина она видела лицо мистера Фишера. Но и их жены были копией миссис Фишер. Даже через разделяющее их расстояние от них от всех исходила волна неприязни.

Патриция взглянула на Майкла. В отличии от нее, он получал удовольствие от всей этой ситуации и выглядел очень довольным. Он взял ее руку и поднес к губам.

– Ну что, готова к представлению? – и поцеловав ее кисть, усмехнулся. – Скоро объявят о начале танцев. Сможешь изобразить, как сильно ты влюблена в меня?

– Я постараюсь, – неуверенно ответила она.

– У тебя всё получится, – подмигнул он.

Задумка Майкла удалась на славу. Несмотря на возраст, он отлично двигался и был довольно ловок. Патриция с большим удовольствием исполняла с ним контрданс. Она делала вид, что по уши влюблена в мужа. Каждый раз как они сходились и брали друг друга за руки, на их лицах появлялась сияющая улыбка и обожающий взгляд. Беккеры никого не замечали вокруг и выглядели так, словно были совершенно одни. Когда же танец окончился, Майкл вплотную подошёл к Патриции и вместо того, чтобы сразу увести ее в сторону, на виду у всех взял ее руку и прижался к ней губами. В ответ Патриция одарила его ласковым взглядом и счастливой улыбкой. Тут же по залу прошелся шепот. Все принялись обсуждать: чем граф Беккер так очаровал свою жену, что она смотрела только на него?!

Следующий танец Патриция исполняла с маркизом Кросби. Все время пока они были партнёрами, он светился как рождественская ёлка и выглядел так, словно ему выпала честь дотронуться до богини. При этом он подходил к ней намного ближе, чем того требовал танец, и всякий раз старался подольше удерживать ее руку. А однажды, даже позволил себе вскользь коснуться ее груди. Патриция еле сдержалась, чтобы не прервать танец и не дать ему пощёчину. Она с трудом выносила его прикосновения и липкий взгляд. Наконец, пытка была окончена и она могла выдохнуть.

Но вскоре около нее, даже несмотря на присутствие графа Беккера, образовалась стайка мужчин и каждый старался пригласить ее на танец. Единственным правильным для себя решением она выбрала отказать всем, вцепиться в мужа и не отпускать его, пока бал не будет окончен. Лишь однажды она рискнула покинуть Майкла, чтобы справить нужду.

Он сопроводил ее до коридора и там она уже одна добралась до туалетной комнаты. Но когда спустя несколько минут вышла за дверь, то наткнулась на мистера Кросби. Тот нисколько не скрывал, что ждал именно ее, так как стоило ей сделать шаг, он тут же бросился к ней и схватив ее за плечи, притянул к себе и впился в рот отвратительным поцелуем. Патриция успела плотно сомкнуть губы, не дав ему возможности перейти на настоящий поцелуй, а затем со всей силы и с удивительной точностью заехала коленкой в пах.

Мужчина резко согнулся и застонал.

Патриция оттолкнула его и задыхаясь от возмущения, в гневе воскликнула:

– Да как вы посмели прикоснуться ко мне?! Да я… я… я уничтожу вас! Я сейчас же обо всем расскажу своему мужу и вашей жене!

Кросби постарался распрямиться.

– Прошу вас, никому не говорите, что здесь произошло. Это небольшое недоразумение.

– Небольшое недоразумение?! – не могла Патриция справиться с охватившей ее яростью. – Вы прекрасно сознавали, что делали! Вы – грязный распутник!

– Но ведь вы сами так смотрели на меня, что я подумал, будто вы не против моего внимания. Во время танца я отчётливо видел, как заинтересовал вас. Ваши губы так и призывали прикоснуться к ним.

Глаза Патриции почернели от гнева. Ей хотелось разорвать Кросби на куски.

– Вы выдали желаемое за действительное! Я замужняя женщина и не имею намерения изменять мужу!

Кросби молчал. Смерив его уничижающим взглядом, Патриция развернулась и направилась в зал.

Майкл сразу заметил, как изменилось лицо его супруги.

– Что с тобой?! – заволновался он. Но из-за гнева и обиды, она не могла вымолвить ни слова. – Может хочешь вернуться домой? – участливо спросил он.

Она кивнула и быстро подхватила его под руку, тем самым показывая, что хочет как можно скорее покинуть бал.

Вскоре, они уже сидели в экипаже. По дороге домой Майкл спросил, что случилось, но Патриция сослалась на головную боль. На самом же деле ее расстроило не столько приставание мистера Кросби, а то, насколько беззащитной она была перед мужчинами. Даже наличие супруга не избавило ее от их приставаний. А ее самоуверенное утверждение, что никто больше не сможет обидеть ее, теперь казалось смешным и наивным. Она была глупа как пробка. С ее согласия или без, любой мог воспользоваться ею, как когда-то это сделал Фишер. Сейчас она с большим бы удовольствием вернулась в поместье Майкла и прожила там всю жизнь. Всё сильнее в ее душе росла ненависть к мужчинам, а особенно к тем, кто смотрел на нее с восхищением. Ведь за каждым таким взглядом скрывалась похоть и желание затащить ее в постель.

Несколько последующих вечеров Патриция напрочь отказывалась посещать светские рауты и балы. Майкл особо не настаивал, но говорил, что они не могут весь сезон просидеть дома. Она и сама это понимала, но пересилить себя пока не могла.

– А что если нам устроить прием в нашем доме? – сидя за завтраком и просматривая очередные приглашения, неожиданно предложил Майкл. – Может на своей территории ты сможешь почувствовать себя уверенней?

Патриция оторвала взгляд от тарелки и взглянула на мужа.

– Я даже не знаю…

– Здесь ты будешь полноправной хозяйкой и станешь сама всем заправлять. И даже если захочешь, сможешь с позором выгнать любого, кто тебе не угодит.

Патриции нравилось, что Майкл всегда умел ее развеселить.

– Запомни, ты сам это сказал. Так что потом чур меня не ругать.

– Ну что ты, я всецело на твоей стороне. Лишь бы ты была довольна и всегда улыбалась.

Уловив в его словах намек, она тут же ответила улыбкой. Майкл одобрительно кивнул и предложил уже в конце этой недели принять гостей.

Глава 9

С большим неудовольствием Патриция обнаружила в списке гостей семью Кросби, но ничего по этому поводу не сказала Майклу, так как он не только не знал, что вытворил мистер Кросби, но и по негласным правилам они должны были позвать их к себе с ответным визитом. Конечно, если бы она решила вычеркнуть их из списка гостей, Майкл бы выполнил ее просьбу, но тогда ей пришлось бы рассказать ему о приставаниях наглеца. Но как и в случае с Фишером, она никому не хотела раскрывать свои секреты. Поэтому, отдавая мужу лист с именами, лишь согласно кивнула и сказала, что он лучше нее разбирается в столичном обществе и знает, кого стоит позвать, а кого нет.

Готовясь к приему, Патриция пыталась настроиться на всеобщее внимание. Ей хотелось верить, что в ее собственном доме никто не посмеет распускать руки и она сможет чувствовать себя здесь спокойно. Если мужчины хотят смотреть на нее, пусть смотрят, но только держатся на расстоянии. Патриция так же не рассказала Майклу, что два дня назад под предлогом купить себе несколько безделушек, отправилась в оружейный магазин и приобрела небольшой револьвер. Он не только отлично помещался в мешочке с деньгами, но и крепился к чулку на ноге. И если кто-нибудь вздумает вновь воспользоваться ее телом, она без раздумий пустит оружие в дело.

В начале восьмого к крыльцу дома начали подъезжать экипажи. Майкл с Патрицией стояли в бальном зале и приветствовали гостей. Мистер и миссис Кросби как ни в чем не бывало тоже подошли засвидетельствовать чете Беккер свое почтение. Патриция не могла заставить себя посмотреть в лицо главе семьи. Но и смотреть на миссис Кросби не доставило ей никого удовольствия. Та хоть и старалась улыбаться, но ее глаза слишком отчетливо выдавали всю неприязнь, которую она испытывала к графине.

Патриция решила не обращать внимания на возникшее между ними напряжение и великодушно поприветствовала ее. Все равно эта миссис Кросби ей никто! Вот и пусть злится сколько хочет, может это хоть немного заставит ее получше следить за своим разгульным мужем.

После долгих приветствий и слов благодарности за оказанную честь быть приглашенными, гости разбрелись по залу в ожидании начала танцев. Как и в прошлый раз Патриция не отходила от мужа и не выпускала его руки, даже когда они находились одни.

Последующие два танца она тоже провела с ним. Но позже Майкл напомнил ей о лежащих на ней, как на хозяйке дома обязанностях уделять внимание не только ему, но и остальным гостям, и сопроводил к группе дам. Пожелав всем хорошего вечера, оставил Патрицию в женском обществе и удалился.

При ее появлении все дамы притихли. Разговор между ними оборвался и никто не намеревался его продолжать.

– Как вам вечер? – попыталась Патриция найти новую тему для беседы.

Ей коротко ответили, что он вполне удался. Потом она спросила, какие места дамы предпочитают посещать в Лондоне. Те немного оживились и уже более охотно принялись рассказывать ей о своих посещениях парков, музеев и театров, но в воздухе все равно витало напряжение. И оно усилилось, когда к их компании начали присоединяться мужчины.

Мужья вдруг обнаружили необходимость оказаться возле своих жён и не давая тем вымолвить ни слова, вступали в разговор. Они наперебой рассказывали графине Беккер о модных в этом сезоне развлечениях и приглашали ее вместе с ними посетить их. В это же время их спутницы одаривали Патрицию злобным взглядом и пытались оттащить мужей от этой коварной соблазнительницы.

Патриция беспомощно наблюдала за всем происходящим и сознавала, что не способна была повлиять на возникшую ситуацию. Она совершенно ничего не контролировала! Но что было ещё хуже, с каждой минутой обстановка все больше накалялась. Теперь мужчины старались не только отмахнуться от злящихся жён, но и принялись рьяно бороться за ее внимание. Кто-то уже начал горячиться и устраивать потасовку. Патриция не знала, что ей со всем этим делать. Ещё немного и она просто сбежит!

– Господа, надеюсь вы позволите ненадолго украсть у вас мою жену? – раздался за ее спиной спокойный голос мужа.

Все сразу замолчали и уставились на графа Беккера. И если женщины обрадовались его появлению, то вот мужчины досадовали и с долей зависти смотрели на него. В отличие же от остальных, из груди Патриции вырвался вздох облегчения. Слава небесам! Этот бедлам закончился! Как же хорошо, что Майкл вовремя подоспел и смог охладить пыл всей этой ненормальной компании!

Патриция повернулась к мужу и подхватила его под руку. Она поблагодарила всех за советы и со словами извинениями удалилась.

– Ещё немного и случилась бы драка, – немного склонившись к мужу, с горечью констатировала она.

– Я бы конечно с огромным удовольствием понаблюдал за этим зрелищем, но все таки решил, что не стоит в наш первый прием устраивать гладиаторские бои. Тем более пострадать могли не только уважаемые господа, но и их дамы. Уверен, те захотели бы выцарапать глаза свои похотливым мужьям.

Майкл хихикнул, но Патриции было не до смеха.

– Обещай больше не оставлять меня, – подняла она на него умоляющий взгляд.

Но вместо того, чтобы исполнить ее просьбу, он отрицательно покачал головой и добавил:

– Ты должна научиться сама справляться с подобными ситуациями. Я не могу всегда быть рядом с тобой. Так что тебе придется обучиться управлять вниманием других людей. С твоей внешностью этот навык просто жизненно необходим. Так что готовься ко второму раунду.

Патриция вся поникла, но возражать против слов мужа не стала. Она ведь сама хотела быть сильной, так не лучше ли уже сейчас начинать ею становиться.

Чтобы дать ей время собраться с духом, Майкл подал знак, чтобы гостей пригласили в столовую. Вряд ли за ужином на нее нападет толпа поклонников.

После сытного ужина гости вновь вернулись в бальный зал. Перед тем как предпринять ещё одну попытку пообщаться с дамами, Патриция ненадолго вышла в коридор. Она встала у открытого окна и, чтобы никто не нарушил ее покой и не дай бог не пристал, она зашла за портьеру и уже там вытянув шею, вдохнула в себя прохладный воздух. Пожалуй, за весь прием, только сейчас она получила настоящее удовольствие от этого вечера. И чем дольше она дышала, тем спокойнее становилось на душе.

Насладившись покоем, она уже собралась выйти из своего укрытия, как вдруг услышала чьи-то шаги и несколько женских голосов. Появиться вот так, неожиданно, из-за портьеры ей было жутко неудобно, поэтому она решила переждать, когда дамы уйдут.

Против воли она могла слышать весь их разговор.

– Миссис Эшби сказала, что больше ноги ее не будет в этом доме!

– Да, да, я тоже слышала ее слова. Это же надо, при живой жене так нагло соблазнять мужа.

– А я сразу сказала: после старика Беккера ей захочется кого-нибудь по моложе. И как видишь, я оказалась права!

– Вот и миссис Кросби призналась, что эта развратница уже пыталась совратить ее мужа и даже вешалась ему на шею, а он, как истинный семьянин, устоял и решительно отверг все ее притязания, строго напомнив ей о ценностях семейных уз. Я сегодня же скажу своему Барни, чтобы он не вздумал приглашать в наш дом ни графиню Беккер, ни ее дурака-муженька. Не хватало нам еще замарать себя грязными слухами.

– Я полностью с тобой согласна. И хотя я уверена в верности Томаса и в том, что он никогда мне не изменит, всё равно не хочу, чтобы личности подобные этой графини находились рядом с моей семьёй.

– Не удивлюсь, если она уже кого-нибудь затащила себе в постель. Видела ее грудь? Приличной леди не престало иметь такие формы…

Дамы еще немного потоптались, судя по всему, поправляя наряды, а затем вернулись в зал.

Несмотря на открытое окно и свежий воздух, Патриции вдруг стало нечем дышать. От несправедливых обвинений в ее адрес, ей захотелось выбраться на улицу и сброситься с моста в Темзу.

За что они с ней так?! Что плохого она им сделала? На этом вечере она ни одному мужчине не подарила ни единого танца, никому не строила глазки, не заводила разговоров. А ее уже обвинили в распутстве! Как она теперь появится на глаза людям? Сколько из них думают о ней так же? Как далеко миссис Кросби успела разбрызгать свой яд? И ведь против всего этого у нее не было противоядия! Она никаким образом не могла очистить свою репутацию. Да для этого просто не существовало действенного средства! Даже если сейчас она выгонит из дома миссис Кросби и всех подобных ей, это только ухудшит положение и ничего не изменит. Она снова была абсолютна беззащитна, но только теперь перед женами, которые ненавидели ее из-за изменников мужей.

Проходили долгие минуты, а Патриция не могла справиться с нахлынувшими чувствами. Обида продолжала душить ее. Ей нужно было вернуться к гостям и сделать вид, будто она выше всех этих слухов, но выйти из своего укромного места и появиться на глаза людям ей не хватало сил.

Она услышала, как кто-то прошёлся от одного конца коридора до другого. Открылось и закрылось несколько дверей. Потом все стихло, но через несколько минут опять раздались шаги.

– Патриция, ты здесь? – послышался негромкий голос Майкла.

Хотя сейчас ей никого не хотелось видеть, но она должна была ответить. Патриция отодвинула край портьеры и вышла из своего укрытия.

– Я здесь, прячусь от всех, – стояла она с поникшей головой.

Майкл подошёл к ней и положив руки ей на плечи, внимательно всмотрелся в несчастное лицо жены.

– Что с тобой? Кто-то вздумал приставать к тебе?

Она покачала головой.

– Теперь я знаю, что это не самое страшное что может случиться. Гораздо страшнее злые слухи.

– Ты что-то услышала о себе?

Глаза Патриции наполнились слезами. От охватившего ее отчаяния она громко всхлипнула, а затем заплакала.

– Бедная моя девочка, – с сочувствием смотрел на нее Майкл. – Пойми, эти клуши завидуют тебе. Они чувствуют, как сильно уступают тебе во внешности и проигрывают на твоём фоне. Ты обладаешь неземной красотой и им приходится…

– Я ненавижу свою красоту! – со злостью выпалила Патриция. – Я не хочу быть такой! Моя красота – мое проклятие! Она приносит мне одни беды! Из-за нее я лишилась всего что было мне дорого! Будет лучше, если я изуродую свое лицо, тогда уже никто не станет обращать на меня внимания. Может даже я заслужу всеобщую жалость.

Вдруг, Майкл стиснул ее плечи и даже встряхнул ее.

– Ты никогда ничего не сделаешь с собой! Это не тот выход, которым стоит немедленно воспользоваться! Таким образом ты только покажешь всем свою слабость! Даже если ты превратишься в дурнушку, тебя все равно не станут уважать больше! Пойми, твоя красота – это мощное оружие, против которого женщины бессильны, а мужчины не могут устоять. Тебе лишь нужно научиться правильно ею пользоваться и извлекать выгоду. Ты даже сможешь заставить всех играть по твоим правилам. Никто и слова не посмеет сказать против тебя. Тебе нужно только этого захотеть.

– Но как?! Как мне этого добиться?

Губы Майкла растянулись в лукавой улыбке.

– Уж об этом можешь не беспокоиться. Я всему тебя научу.

Глава 10

Патриция оказалась способной ученицей. Каждый прием, бал, выход в свет, были для нее уроками, в которых она оттачивала свое мастерство по общению с мужчинами. Майкл учил ее не реагировать бурно, если ситуация выходила из под контроля. А если какой-нибудь поклонник не мог сдержать своих порывов и порывался распустить руки, самым лучшим для нее было не злиться, кричать или запугивать его, а высмеивать. Говорить поклоннику, насколько тот выглядел глупо и был несостоятелен в своих попытках соблазнить ее. При этом она должна не забыть дать ему подсказку, что он должен сделать, чтобы все таки найти благосклонность в ее глазах. Ей нужно научиться заводить себе не врагов, а «преданных собак», которые будут ждать от нее подачек и при любой попытке кем-нибудь оскорбить ее или унизить, встанут на ее защиту, даже если это захотят сделать их жены.

Так же Майкл советовал ей не вступать с дамами в открытый конфликт и при общении с ними вести себя открыто и радушно. Кто бы что не думал про нее, ни у кого не должно быть причины кинуть ей в лицо обвинение в неправильном и предосудительное поведении. Пусть женщины ненавидят ее, но не смогут заявить об этом вслух.

Патриция внимала всем словам мужа и старательно выполняла все его указания. Вскоре их любимым занятием стало обсуждение ее успехов. Она в открытую рассказывала ему кто и как пытался оказаться с ней наедине, полапать ее или поцеловать. Как настоящий учитель, Майкл указывал ей, где она всё сделала правильно, а где ей следовало поступить по-другому. Они смеялись над незадачливыми поклонниками и решали, кто уже стал ее преданным псом, а кто ещё только приручался.

С каждым новым днем, неделей, месяцем, Патриция становилась всё уверенней. Она поняла как могла контролировать обрушивающееся на нее лавиной внимание мужчин и ненависть женщин. Теперь она управляла этим потоком и направляла его в свою пользу. Больше она не казалась себе слабой и беззащитной. Она обладала мощной силой, способной созидать и разрушать человеческие судьбы. Но у всего есть цена, или оборотная сторона. С каждым новым успехом она всё сильнее презирала похотливых и мужей и их глупых жен. Она цинично и брезгливо смотрела на них и не считала их достойными сочувствия и уважения. Она больше не верила в чистую, возвышенную, преданную любовь, о которой когда-то читала в книгах. Всё это были выдумки незадачливых писателей. Они насаждали в наивные умы эфемерные мечты, которые не имели ничего общего с реальной жизнью. Все мужчины хотели одного – затащить в постель понравившуюся им женщину, и для этого использовали всевозможные уловки, в том числе и незаконные, как это сделал мистер Фишер, сначала отдав ее гостю, а потом и сам воспользовавшись ею.

В тайне от мужа Патриция наводила о Фишерах справки. Она узнала, что Фанни так и не приехала в Лондон на очередной сезон, хотя когда-то и планировала это сделать. В открытую поинтересоваться семейством Фишер Патриция не решалась, и при разговорах лишь вскользь упоминала о них, в надежде, что хоть кто-нибудь что-нибудь знает. Лишь однажды один господин поделился с ней слухами, будто Фишеры покинули страну, но куда именно и насколько они уехали он не имел понятия. Это известие расстроило ее. Пока в ее руках находились деньги и определенная власть она могла использовать их для уничтожения Фишеров, но их отъезд делал это невозможным. Но ничего, она будет терпеливой и подождёт столько, сколько нужно, но возмездие все таки их настигнет!

После очередного утомительного приема, развалившись в гостиной и попивая вино, Патриция делилась с Майклом, как молодой виконт Дуглас так разнервничался, танцуя с ней, что пять или шесть раз наступил ей на ногу и с каждой новой оплошностью все сильнее краснел, потел и что-то нечленораздельно мычал. Она даже испугалась, как бы он не упал в обморок. Она смеялась, представляя картину, как виконт лишается чувств, а она пытается привести его в сознание. Тогда бы ее уж точно обвинили, что она одним свои присутствием убивает мужчин.

– Или, что никто не может устоять перед твоей красотой, – вторил ей Майкл. – По-моему, в Лондоне не осталось ни одного мужчины, который бы не краснел и не потел в твоём присутствии.

Патриция приподняла бокал и немного повертев его то в одну, то в другую сторону, любовалась отблесками света, отражающимися от стекла. Несколько горящих в темной гостиной свечей придавали обстановке таинственности и уединения.

– Ну один всё таки остался, – заметила она, а потом посмотрела на мужа. – Ты не похож на всех этих мужчин и единственный, кто равнодушен ко мне.

Патриция говорила это без какого-либо кокетства или намека. Она констатировала это как факт и ожидала услышать его любимую фразу, что он уже слишком стар для пылких чувств. Но вместо этого Майкл вдруг сказал:

– Я не оговорился, не осталось ни одного непокоренного твоей красотой мужчины.

Патриция чуть не выронила бокал, когда услышала его слова. Она растерянно смотрела на него, пытаясь понять, не шутил ли он с ней. Но его взгляд говорил об обратном. Он смотрел на нее как влюбленный мужчина. И в его взгляде читалось желание обладать ею. Патриции потребовалось несколько секунд, чтобы принять единственно правильное для себя решение. Она слишком многим была ему обязана и только так могла отблагодарить его.

Она поставила бокал на столик, встала и подошла к нему. Сидя в кресле, Майкл следил за каждым ее движением. Она остановилась возле него, встала на колени и не сводя с него глаз, взялась за вырез платья. Патриция спустила рукава и ещё больше оголила грудь, а потом взяла лежащую на колене Майкла ладонь и поднесла ее к груди, накрывая ею полушарие.

Дыхание Майкла стало отрывистым и тяжёлым.

– Патриция, я не хочу заставлять тебя делать что-то против твоей воли.

Она покачала головой и приложила палец к его губам, а затем и сама потянулась к ним. Она не умела целоваться, но это было и не важно. Майкл сможет научить ее и этому.

Да, она не любила его и ей до сих пор было страшно оказаться в постели с мужчиной. Болезненные воспоминания никак не покидали ее, но она должна была переступить через себя. Майкл оказался единственным человеком, кому она доверяла и кто заслуживал ее благосклонности. Пожалуй, только ему она могла позволить прикоснуться к себе. И даже если ей будет больно или противно, она сможет это вынести.

Майкл не стал отказываться от предложения жены. Он отвёл ее в свою спальню и стараясь быть как можно более нежным и ласковым, овладел ею.

После занятия сексом, Патриция была многому удивлена, и в душе восприняла их близость как очередной урок мужа, из которого могла сделать несколько выводов. Во-первых, это не было больно и унизительно. Во-вторых, прикосновения мужа оказались достаточно приятными. Она даже получила некоторое удовольствие, а значит, этим можно было заниматься и без любви. В-третьих, наблюдая за его желанием, она ощущала над ним власть. А ведь именно этого чувства она жаждала больше всего.

Теперь она полностью осознала чем владела и как могла это использовать. Ей оставалось только изучить все премудрости занятия любовью, чтобы и в этой области чувствовать себя уверенно.

После брачной ночи Майкл пару раз в неделю стал приходить в ее спальню и исполнять свой супружеский долг. Возраст не давал ему заниматься этим так часто, как он хотел, но и этого Патриции было достаточно, чтобы понять, что доставляло мужчине удовольствие. Она больше не боялась мужской наготы и не стеснялась показать свое обнаженное тело. Ей нравилось, с каким желанием Майкл смотрел на ее прелести. Вскоре она уже сама направляла его и говорила, как и что ему делать, чтобы доставить ей наслаждение. А иногда она проделывала это с ним. Пусть его тело и было не молодо, но благодаря ему она могла понимать, что нравится мужчинам. Ей доставляло особое удовольствие наблюдать, как под ее ласками разум и тело мужа становились безвольными. А значит, она владела им и могла полностью подчинять себе.

Глава 11

Семейная идиллия продлилась ещё несколько месяцев. Лондонский сезон был окончен, но Майкл с Патрицией решили остаться в столице. Балов и приемов стало гораздо меньше и теперь большую часть времени они проводили дома.

Но вскоре Патриция начала замечать бледность в лице мужа. Сначала она связывала это с осенью и тем, что они реже бывали на свежем воздухе, но с каждым днём Майкл выглядел всё слабее и измождённее. За последний месяц он так ни разу и не пришел к ней в спальню.

Патриция просила его показаться доктору, но Майкл твердил, что все старики временами чувствуют себя плохо, но когда даже при ходьбе стал задыхаться, она все же обратилась за помощью.

При ворчании графа, доктор осмотрел его и вынес неутешительный вердикт – сердце мужчины работало из последних сил. Совсем скоро оно должно было остановиться. Единственное, что хоть как-то могло оттянуть этот скорбный момент, заключалось в полном покое для больного. Майклу запрещалось долго ходить, волноваться и даже смеяться. Он должен был есть только полезную пищу и не менее часа проводить на свежем воздухе, при этом просто сидя в кресле.

Патриция вняла всем указаниям доктора и выполняла их с особой тщательностью. Иногда, по-стариковски, Майкл ворчал на нее из-за того, что она заставляла его пить этот отвратительный бульон и, что большую часть дня он был вынужден проводить в постели. Но Патриция не злилась на него, а наоборот, гладила его по щеке, целовала в лоб и говорила, что всё это делается для его же блага. Но спустя каких-то три месяца, находясь возле кровати мужа, она наблюдала его последние минуты жизни. Она видела, как навсегда закрылись его глаза, а из груди вышел последний вздох. Граф Беккер отдал Богу душу и навечно упокоился.

Как Майкл и обещал, всё своё немалое состояние он оставил молодой жене. После его похорон богатую вдовушку с двойным напором принялись атаковать не только женатые мужчины, но и холостые. Но последние меньше всего интересовали Патрицию. Она не собиралась снова выходить замуж и поэтому без сожаления отвергала их, но зато с большим удовольствием выбирала себе жертву среди женатых джентльменов.

До нее снова дошли слухи, как миссис Кросби продолжает порочить ее имя. Та продолжала рассказывать сказки, как ее муж остался единственным, кто не просто не пал жертвой красоты графини, но и устоял, когда она сама выразила ему симпатию. Патриция ощутила непреодолимую потребность заткнуть эту курицу и вскоре приступила к осуществлению своего плана.

Она несколько недель планомерно оказывала знаки внимания мистеру Кросби и давала ему надежду быть ее любовником. Она то приближала его к себе, то отталкивала. Она заставляла его валяться у нее в ногах, и когда он исполнял все её желания, позволяла ему целовать себя в губы или прикасаться к груди.

Кросби слушался каждого ее слова и ради нее был готов на всё, даже учинить скандал и развестись с женой. Он сделал Патриции предложение выйти за него замуж. Но со скорбным видом она отказала ему, сославшись на траур из-за которого не могла пока вступить в новый брак.

Миссис Кросби прекрасно знала, что происходило с ее мужем, и однажды пригрозила ему, что во всеуслышание заявит о его распутной связи с графиней. От ее слов Кросби тут же пришел в ярость и накинулся на жену с кулаками. Он схватил ее за шею и зашипел, что если она посмеет сказать против графини хоть слово, то он не остановится ни перед чем и в ответ точно также обвинит ее в связи с другим мужчиной. И пусть она не сомневается, у него было достаточно влияния доказать это. Он добьется, чтобы все поверили ему, а не ей. В итоге, чтобы не быть оклеветанной, миссис Кросби пришлось унять гордость и никогда и ни с кем больше не обсуждать графиню Беккер.

Когда Патриция поняла, что добилась своего, то сразу прекратила отношения с мистером Кросби. Она так и не пустила его в свою постель, но оставила в его душе надежду, что когда-нибудь это всё таки произойдет.

После мистера и миссис Кросби были ещё Уоллесы, Коллинзы, Амстронги. Все жены этих семейств пытались оговорить Патрицию, и она ставила их на место, соблазнив их мужей.

Последующие два года она имела связи ещё с несколькими мужчинами. Одних она выбирала по внешности, других соблазняла, чтобы использовать в своих интересах, а третьих испытывала на прочность, так как они заявляли, что любят только своих жён. Но она-то знала, что верных мужей не существует. И вновь и вновь доказывала это. А если жены и начинали вести с ней войну, то безжалостно уничтожала их.

Ей нравилось пользоваться своей властью. Никто в ее глазах не заслуживал уважения. Никто не тронул ее сердце. Никто не смог заставить ее по-настоящему полюбить. Даже дети вызывали у нее отторжение. Однажды, присутствуя на крестинах, ей дали подержать ребенка, но ничего в ее душе не дрогнуло. Наоборот, ей захотелось поскорее избавиться от него. Где-то она даже радовалась, что больше не могла иметь детей. Она не хотела ни к кому привязываться и, уж тем более, нести ответственность за чужую жизнь. Семья, муж, дети – всё это не для нее. Для нее остались только лицемерие, грязь и порок.

В конце концов Патриции наскучила жизнь в Лондоне и она решила покинуть этот город разврата, в котором и сама стала такой же. Тем более ей сообщили, что Фишеров видели в Мадриде. Поэтому, быстро собрав вещи, без колебаний отправилась в Испанию.

Жизнь там в корне отличалась от жизни в Англии. Хотя в новой стране она вновь столкнулась с повышенным вниманием мужчин, но того желания мстить, какое владело ей в Англии, больше не испытывала. В Мадриде помимо нее было множество красивых женщин и общество намного спокойнее реагировало на внешнюю привлекательность.

Патриции нравилась Испания и, возможно, она бы и дальше оставалась проживать в своем уютном домике, если бы ей не двигало желание найти Фишеров. К сожалению, ее поиски этой семейки потерпели неудачу, так как после ее приезда в Мадрид, выяснилось, что те, прожив в городе несколько месяцев, отправились в Америку. Ехать так далеко, да ещё и в страну, где царил хаос и не соблюдались законы, она уж точно не собиралась. Но после двух лет, наконец, получила весточку, что Фишеров видели в Англии.

Не раздумывая ни минуты, она тут же отправилась обратно. Но стоило ей только пересечь границу, как вновь ощутила себя прежней соблазнительницей. Ей тут же захотелось проверить свои чары на каком-нибудь влюбленном в свою жену муженьке. Появился ли такой человек, который способен устоять перед ее красотой? Или в Англии всё осталось как прежде?

Глава 12

Эван смотрел на Алана и сердцем чувствовал, что тот нашел ему подходящий вариант. Вдова. Графиня. Не невинная девица. Вот только замечание друга относительно ее интереса к чужим мужьям показался ему необычным.

– Что ты можешь рассказать мне об этой Патриции Беккер?

Прежде чем ответить, Алан какое-то время молчал.

– Если говорить в общем, – наконец начал он, – то в восемнадцать лет она вышла замуж за пожилого графа Беккера. Я думаю ты и сам понимаешь, что это был брак по расчету, так как после его смерти молодая вдовушка унаследовала всё состояние мужа. После этого графиня Беккер еще пару лет прожила в Лондоне, а потом уехала в Мадрид. Никто о ней почти ничего не слышал, пока чуть больше года назад совершенно неожиданно она не вернулась в Лондон и не стала проживать в доме покойного мужа. Патриция необычайно красива, и даже несмотря на свои двадцать пять лет, даст фору всем нашим юным красавицам. Поверь, лично я в своей жизни не встречал более блистательной женщины.

– Тогда почему, если, как ты говоришь, она так привлекательна, она все ещё не замужем?

Алан тут же горько усмехнулся.

– Вот это и есть самое интересное в ее истории. Я больше чем уверен, что недостатка в предложениях руки и сердца она уж точно не испытывает. Многие из тех, кого я знал, один или даже несколько раз пробовали получить ее согласие на брак. Но все холостяки потерпели неудачу. Зато вот женатые джентльмены оказались в более выигрышном положении. К ним она оказалась более благосклонна и с лёгкостью заводила с кем-нибудь из них интрижку. – Алан вдруг замолчал, будто решаясь произнести следующие слова. – К сожалению, мой брат оказался в их числе.

– Ты говоришь о Льюисе?! – удивился Эван.

Он прекрасно помнил ворчуна и зануду Льюиса.

– Знал бы ты, что мы пережили из-за его одержимости этой женщиной. Он был готов развестись с Эммой и бросить ее на произвол судьбы, даже несмотря на наличие у них троих детей! Он бы так и сделал, если бы Беккерша не отвергла его!

– Но почему все молчат о ее распутных связях? Или пока меня не было в Англии, столичное общество стало закрывать глаза на подобное поведение?

– Ну что ты! Здесь всё по-прежнему. Но, как ни странно, все эти неприятности обходят графиню стороной. У нее слишком сильные покровители, к тому же, ни один ее любовник не смеет разоблачить ее. Даже Льюис пригрозил мне, что если я посмею прилюдно в чем-либо обвинить ее, он тут же вызовет меня на дуэль. Он так и сказал, что не остановится ни перед чем, чтобы защитить ее репутацию. Он и Эмме угрожал разводом, если она продолжит поливать графиню грязью. Надеюсь, я не слишком напугал тебя? Но если тебе удастся затащить Беккер под венец, то ты избавишь всех нас от головной боли…

– И заработаю ее себе, – иронично заметил Эван.

Алан смущённо поджал губы.

– Зато её красота послужит тебе хорошим вознаграждением.

– Как я уже сказал, красота моей будущей избранницы волнует меня меньше всего, но вот титул… он выглядит куда заманчивее. А что насчёт денег?

– О! Она баснословно богата!

– В таком случае и ее деньги не станут для меня лишними.

– Но есть одно непреодолимое препятствие: холостые мужчины не интересуют ее от слова совсем. Так что твои шансы завоевать ее симпатию почти равны нулю, не говоря уже о возможности сделать ее своей женой.

Эван прищурил глаза и некоторое время смотрел в одну точку. Вдруг, уголок его губ приподнялся, а на лице появилась хищническая улыбка.

– Тогда для Патриции Беккер я стану женатым мистером Дайсоном.

– Что ты имеешь ввиду? – не понял Алан.

Эван пристально посмотрел на друга.

– Ты же сам сказал, что графиня вступает в связь только с женатыми господами. Вот для нее я и стану таким. А теперь, ты должен организовать нашу с ней встречу. Я хочу посмотреть на свою будущую жену.

Глава 13

– Миледи, сегодня вы нуждаетесь в моем обществе? – сидя с графиней Беккер за одним столом и поедая пышную булку с маслом, спросила Гленис Фокс.

Патриция оторвала взгляд от приглашений, которые чуть ранее принес слуга и посмотрела на свою компаньонку.

– Ты хотела куда-то отлучиться?

– Да, миледи. Сегодня я получила письмо от своего дядюшки, где он сообщает, что заболел и просит меня навестить его. Он работает на верфи и проживает на Доклэндс-стрит. У него нет семьи и я единственная его самая близкая родственница. Позвольте мне сегодня отлучиться. Пока он болеет, я хочу позаботиться о нем. Если желаете, можете вычесть этот день из моего жалования.

– Можешь спокойно отправляться к своему дядюшке и пробыть там столько, сколько нужно, и не беспокойся о деньгах. Ты получишь жалование в полном объеме. Так же я прикажу заложить для тебя коляску.

– Ну что вы, леди Беккер, это лишние хлопоты. Я прекрасно доберусь сама.

– Гленис, я не приму твои возражения. Я уже всё решила. Так что ты поедешь в коляске. Ещё в Мадриде ты стала для меня настоящей находкой, так как с моей стороны было глупо в одиночку совершать поездку в чужую страну. Ты также не оставила меня, когда я решила вернуться в Англию. Поэтому, я хочу отблагодарить тебя.

– Спасибо, леди Беккер. На самом деле это я вам очень многим обязана. И вы снова оказываетесь ко мне необычайно добры. – На лице Гленис промелькнула тень глубокой печали. Она вспомнила, как по глупости бросилась за возлюбленным в саму Испанию, а тот не только обманул ее, но и оставил ее на произвол судьбы без средств к существованию. – Надеюсь, своим отъездом я не сильно нарушу ваши планы? – вернулась она в реальность. – Вы собираетесь сегодня куда-нибудь выйти?

Патриция взяла приглашения и быстро перебрав их, нашла то самое.

– Вечером я отправлюсь в дом Алана Броди. Вот уж от кого не ожидала получить приглашение, так это от него. После истории с его братом, я думала, он больше не захочет видеть меня среди своих гостей. Но теперь мне даже стало любопытно, почему он вдруг оказал мне такую честь.

– Может он, как и остальные джентльмены, решил выказать вам свою благосклонность?

Патриция ничего не могла на это ответить. Для нее записка от Алана Броди выглядела очень странной, но как раз подобные странности и вызывали ее интерес.

– Тогда мне стоит это проверить. В отличии от Льюиса, Алан тот ещё крепкий орешек. Но вот его жена довольна мила и приветлива, и в отличии от Эммы Броди, ни разу не оскорбила меня и распускала обо мне слухи. Возможно, как раз желание пригласить меня на этот вечер исходит не от мистера Броди, а от его хорошенькой жены. Но в ком бы ни была причина, я с большим удовольствием посещу их дом.

*

Алан, вместе с женой по одну сторону и Эваном по другую, стоял в большом зале и встречал вновь прибывших гостей. Кроме него и его шотландского гостя, никто больше не был посвящен в их план по укрощению графини, поэтому оба с нетерпением ждали ее появления.

Алан был уверен, что друг все таки не сможет остаться равнодушным к ее красоте, и помимо меркантильного интереса в нем ещё проснется и любовный интерес. Эван же желал поскорее быть представленным ей, и уже сегодня начать продвигаться к своей цели. Но для начала он должен был привлечь внимание вдовушки.

Судя по рассказам Алана, она не обратит внимание на джентльмена, если он не женат и, если проявляет к ней интерес. В случае с Льюисом, все началось с его жены Эммы. Движимая ревностью, миссис Броди первой начала противостояние с графиней и принялась распускать о ней худую молву. Как только об этом узнала виновница слухов, то перешла в наступление и влюбила в себя простака Льюиса. Но у Эвана не было подходящей на подобную роль дамы, которая могла бы спровоцировать графиню, поэтому, продолжая внимательно слушать друга, для себя он вывел ещё одну формулу.

Патриция Беккер не верила в верность мужчин и всячески доказывала это, сводя их с ума. Ему не были понятны причины такого поведения, но зато в этой ее слабости и крылся секрет его будущего успеха. Он должен предстать перед ней мужчиной, по уши влюбленным в свою несуществующую жену, а она должна попасться в его ловушку. И если он всё правильно рассчитает, то уже в ближайшее время получит ее титул.

– Вот она, – быстро шепнул ему Алан и от волнения даже пихнул в ребро.

Эван не ожидал получить болезненный удар локтем и от того громко крякнул, но тут же спохватился и придал лицу невозмутимый вид.

Взглянув на появившуюся в зале молодую женщину, он без посторонней помощи смог бы безошибочно угадать, кем она являлась. Красивая, с великолепной фигурой, прекрасной статью и уверенным взглядом, Патриция Беккер выгодно выделялась на фоне остальных дам, даже тех, кто были моложе ее и всё ещё обладали юными и милыми личиками.

При ее появлении все мужчины оживились, а некоторые, пока она шла к хозяину дома, даже успели засвидетельствовать ей почтение, тем самым привлекая к себе её внимание. Но графиня смотрела на них со скучающим безразличием. И хотя на ее губах играла приветливая улыбка, Эван прекрасно видел, что за этим напускным радушием ничего не стояло. Он бы даже сказал, что Патриция презирала всех, кто оказывался с ней рядом.

– Графиня Беккер, рады, что вы приняли приглашение посетить наш дом! – приветствовал ее Алан, когда она остановилась напротив их троицы.

– Мистер и миссис Броди, для меня большая честь оказаться среди ваших гостей, – снисходительно ответила она и слегка присела.

Эван пристально следил за ней. Пока она обменивалась словами приветствия с Аланом и его женой, то ни разу не взглянула на него, хотя он и стоял в непосредственной близости от друга. Его присутствие не вызывало у нее никакого интереса, и он убедился в этом ещё больше, когда был представлен ей.

– Графиня Беккер, позвольте представить вам моего давнего знакомого, маркиза Эвана Дайсона. В молодости мы с мистером Дайсоном учились в одном колледже, но после окончания учебы он вернулся в Шотландию, откуда и был родом, и жил там до сего дня, пока совсем недавно не решил снова посетить Англию.

Патриция перевела взгляд на нового знакомого и поприветствовала его. Она смотрела на него также, как несколько секунд назад смотрела на окружавших ее мужчин. Эван мог поклясться, что Алан вызывал у нее гораздо больше интереса, чем он сам.

– Как вам Англия после стольких лет отсутствия? – спросила она, по-прежнему оставаясь к нему холодна.

– Как ни странно, но за последние двенадцать лет старушка Англия почти не изменилась.

– Значит вам будет не трудно чувствовать себя здесь так же свободно, как и в далёком прошлом, – быстро проговорила она, словно пытаясь поскорее отвязаться от него, а затем вновь обратилась к Алану. – А вы, мистер Броди, замечаете изменения в нашем обществе? Лично я после двух лет проживания в Мадриде кое-что всё таки отметила.

Дальнейший разговор, в основном, проходил между Аланом и графиней, в который миссис Броди лишь иногда вставляла короткие реплики. Мнение же Эвана совсем не интересовало гостью, даже когда Алан обращался к нему с вопросом. Наконец, обсудив все последние изменения, Патриция покинула их компанию. Она направилась к дивану и как только уселась на него, тут же оказалась в плотном кругу поклонников.

– Как тебе будущее жена? – еле слышно обратился Алан к другу. – И не говори, что она тебе не понравилась.

Эван самодовольно усмехнулся.

– Даже если бы она оказалась дурнушкой, то понравилась бы мне ничуть не меньше, а может… – сделав паузу, он ещё раз посмотрел в ее сторону и на количество старающихся угодить ей мужчин, – … а может и больше.

Алан бросил на него сомнительный взгляд, но все же промолчал.

Теперь у Эвана не оставалось никаких сомнений относительно того, какие джентльмены привлекают ее. А значит, уже на этом вечере он примется исполнять свою необычную роль.

Глава 14

Сегодня Патриция не хотела танцевать, хоть и получила несколько десятков приглашений. Единственный, для кого она могла бы сделать исключение, был мистер Броди. Но он, как и она, ни с кем не танцевал и всё время проводил с этим шотландцем. Она даже не запомнила его имя, то ли мистер Диксон, то ли Дэвис. Да и зачем ей помнить как его зовут, если все равно не собиралась продолжать с ним знакомство. Наоборот, сейчас он только мешал ей, так как полностью владел вниманием Алана.

Пока продолжались танцы, некоторые гости заняли места за столиками и принялись играли в карты. Наконец, друзья по колледжу разошлись, и если шотландец направился к игрокам, то мистер Броди как раз держал направление в сторону Патриции. Она сразу же оживилась и сменила позу, чтобы выглядеть ещё соблазнительнее.

Мистер Броди пробрался к ней через толпу поклонников и встав напротив, обратился к ней.

– Графиня Беккер, я вижу, что сегодня вы решили не танцевать и, судя по всему, намереваетесь провести весь вечер на этом диване. Но как хозяин дома я просто не могу этого допустить! И поэтому осмелился предложить вам иное развлечение. Как вы смотрите на то, чтобы составить мне пару в вист?

Патриция одарила Алана обворожительной улыбкой и протянула руку, чтобы он помог ей встать.

– Я всегда знала, что вы обладаете удивительным даром проницательности, и без труда можете определить, как лучше всего действовать в той или иной ситуации. Вы просто прочитали мои мысли! Сегодня танцы не особо привлекают меня, а вот более спокойное развлечение мне как раз по душе. Я с большим удовольствием приму ваше приглашение!

Патриция поднялась с дивана и подхватив Алана под руку, вместе с ним направилась к столику. Оказалось, что их соперниками в игре будут пресловутый шотландец и пожилой мистер Григ. Усадив свою спутницу за стол, Алан занял место напротив, взял колоду, перетасовал ее и принялся раздавать карты.

– Эван, насколько я помню, в колледже тебе не было равных в игре в вист. Скажи, нам с графиней Беккер стоит опасаться тебя, или ты уже не столь наблюдателен, и твоя реакция с годами стала только хуже?

Шотландец взял карты и расположив их веером, принялся рассматривать масти.

– И не надейся, я нисколько не уступаю прежнему себе, – уверенно заявил он, по-прежнему не отрывая взгляда от карт. – Так что будь предельно собран. Вам с графиней Беккер придется хорошенько постараться, чтобы обыграть нас с мистером Григом.

– Неужели за все это время не было ни одного человека, способного одержать над тобой вверх?

На лице гостя заиграла хитрая улыбка, а бровь слегка приподнялась. Он медленно поднял глаза на друга.

– Возможно ты удивишься, но такой человек все таки есть.

– Да?! И кто же он?!

Шотландец сделал паузу, а потом с гордостью произнес:

– Это моя жена, Вилма! Поверь, лучшего игрока в вист ты ещё не встречал. Она просто непревзойдённа!

При этих словах Патриция хоть и осталась сидеть ровно и даже не повернула головы в его сторону, но ее взгляд устремился на него. Она несколько секунд смотрела в его лицо, а потом снова вернулась к своим картам.

– Не может быть! – продолжал поражаться Алан. – Я просто не верю, что у одной женщины может быть столько достоинств! Вчера ты говорил, что она невероятно красива, умна, сочиняет стихи, виртуозно играет на пианино, поет, разбирается в политике и даже обладает таким необычным навыком для леди, как стрельба из лука!

– Скажу тебе больше, она без промаха попадает в мишень с двадцати шагов!

– Разве такие женщины существуют?

– Как видишь. Но даже если бы у нее было и вполовину меньше всех этих достоинств, я бы всё равно женился на ней. Это была любовь с первого взгляда!

Патриция вновь взглянула на него, но уже более пристально.

– Ты просто образец верного мужа! В наше время сложно встретить мужчину, столько лет любящего свою жену, при этом оставаясь ей преданным всем сердцем.

– Я, как и мой отец, однолюб. Поэтому, если кого-то и полюбил, то один раз и на всю жизнь.

Алан одобрительно хмыкнул, а потом обратился к игрокам:

– Господа, леди Беккер, если вы готовы, можно начать игру, – он достал последнюю карту и показал ее сидящим за столом. – Наши козыри – пики.

Алан выложил семёрку червей на стол и посмотрел на Эвана, так как тот находился от него по левую руку и ему принадлежал следующий ход. Постепенно, друг за другом, все сделали по одному шагу.

Пока продолжалась игра, Патриция незаметно наблюдала за шотландцем. Его слова о жене очень заинтриговали ее. Действительно ли он так сильно любил ее или его слова были лишь бравадой? Если он так обожал ее, почему не взял с собой, а оставил в Шотландии? Или он боялся, что ее заинтересует кто-то другой? Или может не хотел, чтобы она помешала ему развлечься на стороне?

Однажды Патриции уже встречался мужчина, так и не попавший в ее сети. Да, она почти соблазнила его, но в последний момент тот отверг ее. Пожалуй, из всех кого она знала, только герцог Бенедикт Норфолк заслуживал ее уважения, так как его любовь к жене оказалась настоящей. Потом она долго думала над тем, что же все таки произошло, почему ей не удалось затащить его в постель. И в итоге пришла к выводу, что случай с герцогом был исключением из правил. Вернее, его брак, где он был некрасив, а его жена обладала очень даже привлекательной внешностью, был как две капли воды похож на ее брак с графом Беккером. Майкл был стар, а Бенедикт неказист. И в том, и в том случае мужья были благодарны женам за снисхождение к их недостаткам. Вот на этом основании зиждилась их верность и преданность. Но в отличии от них, шотландец был ещё молод и весьма привлекателен. Так неужели он не захочет воспользоваться возможностью оказаться в постели с какой-нибудь красоткой?

– Простите, мистер… – смотря на него виновато, заговорила Патриция.

– Дайсон, – напомнил он ей.

– Да, мистер Дайсон. Вы с таким восхищением отзываетесь о своей жене, что мне тут же захотелось познакомиться с этой уникальной женщиной. Скажите, миссис Дайсон ещё присоединится к вам в этом путешествии или она так и останется в Шотландии, пока вы сами не вернётесь на родину?

Мистер Дайсон сразу как-то поник.

– К сожалению, моя дорогая Вилма вынуждена остаться дома. Ее отец болен и она боится надолго покидать его. Она говорит, что не простит себя, если последние дни жизни он проведет без нее. Ее любовь к отцу не знает границ! Лучшей дочери просто невозможно и пожелать!

Патриция вновь уловила восторженные нотки в его голосе. Судя по всему, Эван Дайсон и вправду был без ума от своей жены.

– Наверняка вам было трудно расстаться с ней?

– Вы абсолютно правы! Каждый день без нее для меня сплошная мука. Спасибо Алану, который различными способами пытается отвлечь меня от грустных мыслей. Если бы не дела, вынуждающие меня провести в Лондоне столько дней, я бы ни за что так надолго не уехал от моей горячо любимой Вилмы!

С каждой новой фразой общество мистера Дайсона казалось Патриции всё интереснее и интереснее.

– И как надолго ваши дела задержат вас в столице?

Теперь его лицо стало по-настоящему скорбным.

– Если бы я только это знал! Я даже думать боюсь, что они затянутся на несколько недель. Я каждый день пишу Вилме, как сильно скучаю без нее и, что тороплюсь поскорее решить все свои вопросы. Но как вы знаете, то, что просто для англичанина, слишком сложно для шотландца. Несмотря на мир между нашими странами, здесь всё ещё полно предубеждений.

– Да, я вас очень хорошо понимаю. И сочувствую вам. – Патриция изобразила на лице неподдельную заботу. – Но если позволите, я могла бы внести свой скромный вклад в то, что бы развлечь вас и скрасить ваше пребывание в Лондоне. Надеюсь вы не против немного развеяться? Например, если у вас на завтрашний вечер нет планов, я бы хотела пригласить вас к себе на ужин. Мистер Броди, мистер Григ, вы так же приглашены ко мне вместе со своими женами. Не беспокойтесь, я не планирую ничего грандиозного. Мы соберёмся узким кругом и сможем хорошенько отдохнуть.

Мужчины склонили головы в знак признательности и заверили ее, что непременно придут.

Продолжив игру, Патриция уже прикинула про себя, какое завтра наденет платье и какую сделает прическу, а так же каким образом начнет проверять мистера Дайсона на прочность. Его персона показалась ей куда интереснее, чем персона Алана Броди. Уложить в постель вот такого мужа было для нее настоящей победой!

Глава 15

– Гленис, как я выгляжу? – повернулась Патриция к девушке.

– Миледи, вы всегда выглядите великолепно! Даже удивительно, что вы спрашиваете об этом.

Патриция снова взглянула на свое отражение в зеркале.

– Просто сегодня я должна быть как никогда неотразима. Я жду одного очень важного гостя.

– Уж не сам ли принц-регент пожалует к нам?!

Предположение мисс Фокс рассмешило Патрицию.

– Ну что ты! Этот человек не имеет настолько высокого титула, да и не в его статусе дело. Он интересен мне совсем по другой причине.

Гленис всё сразу поняла. Пряча от графини лицо, она смущённо улыбнулась. За все года, проведенные с леди Беккер она так и не привыкла к ее образу жизни. Нет, она не осуждала ее, но не могла понять, почему та не выходила замуж, а один за одним заводила себе любовников. Разве не лучше было обрести семейное счастье рядом с мужем, чем растрачивать себя на множество мужчин? Но Гленис так ни разу не решилась спросить ее об этом, при этом чувствуя, как леди Беккер была ей благодарна за возможность не оправдываться за подобное поведение.

Патриция надела одно из своих самых откровенных платьев. Основным его достоинством был довольно глубокий вырез. Если вдруг она слегка наклонялась, то грудь упиралась в него и казалось, что ещё чуть-чуть и взору окружающих откроется намного больше, чем принято в обществе. Это было обманчивое впечатление, но весьма возбуждающее, и Патриция вовсю пользовалась этой не очень приличной уловкой. Вот и сейчас надеялась, что Эван Дайсон не оставит без внимания ее вид и начнет пускать слюни, опуская взгляд на соблазнительную грудь.

Внизу раздался стук молоточка, возвещающего о приходе гостей. Патриция решила не встречать их в гостиной, а появиться чуть позже, когда они соберутся все вместе и будут находиться в ожидании хозяйки дома. Такое неожиданное появление всегда производило больше эффекта и притягивало к ней взоры всех мужчин, да и женщин тоже.

Спустя пятнадцать минут служанка сообщила, что все гости уже в сборе и интересуются, когда же появится графиня. Отослав девушку, Патриция спустилась вниз и сразу направилась в большую гостиную. Слуга распахнул дверь и она, как настоящая искусительница, появилась перед гостями. Все голоса тут же смолкли. Патриция наслаждалась подобным замешательством и видела, какими глазами они все смотрели на нее. Даже пожилой мистер Григ, казалось, потерял дар речи. Но особенно она выделила взгляд Эвана, медленно блуждающий по ее фигуре. Как она и рассчитывала, дольше всего он рассматривал ее грудь. Она сделала глубокий вдох, чтобы та приподнялась и выглядела ещё пышнее. Шотландец громко сглотнул. На лице Патриции появилась широкая улыбка. Она одержала первую небольшую победу!

– Господа, прошу простить меня за опоздание. Я очень рада всех вас видеть! Надеюсь вы без меня не скучали?

Помимо Григов, четы Броди и Эвана Дайсона, в гостиной были ещё три семейные пары и пара джентльменов. По очереди Патриция обошла гостей, оставив на последок мистера Дайсона. Ему она уделила больше всех внимания, при этом стараясь не выглядеть слишком навязчиво. После соблюдения всех правил приличий, она пригласила гостей пройти вместе с ней в столовую. Мистер Дайсон любезно предложил сопроводить ее к столу. Патриция с удовольствием подхватила его под руку и возглавляя шествие, вместе с ним направилась в соседнюю комнату.

Эван был усажен по правую руку от хозяйки вечера, которая восседала во главе стола. Обращаясь к нему, Патриция не забывала чуть-чуть наклоняться вперёд и ловить его взгляд на выпирающейся груди. Осознанно или нет, но его глаза постоянно останавливались на вырезе ее платья, а иногда задерживались и на губах. В такие мгновения она либо чувственно раскрывала их, либо макала клубнику во взбитые сливки и соблазнительно откусывала ее.

Чуть позже мистер Григ отвлёк Эвана от созерцания ее прелестей расспросами о Шотландии. Он выяснял, насколько большой урон принесли стране эпидемии тифа и холеры, а затем и неурожай картофеля. Лицо мистера Дайсона сразу приняло серьезное выражение, а голос приобрёл стальные нотки.

– К сожалению, ни один клан не избежал потерь. Мы лишились не только людей, но и больших стад животных, а особенно овец. Как вы знаете, наши пэры, заседающие в Палате Лордов, просили Англию оказать Шотландии денежную помощь, но так как нам отведено всего 16 мест в Парламенте, их просьба бОльшим количеством голосов была отклонена. Нам не выделили даже мизерный заем. Но мы не привыкли ждать подачек со стороны. За прошедшие несколько лет мы смогли наладить поставку шерсти во все страны Соединённого Королевства. Теперь нам нет равных по количеству продаваемого товара!

Наблюдая за Эваном Патриция отчётливо видела в нем настоящего шотландца. Гордый, суровый, непреклонный. От него исходила волна презрения к английскому обществу.

– Скажите, мистер Дайсон, а вы у себя на родине носите килт? – поинтересовалась у него миссис Григ.

Эван немного обмяк.

– Только в особых случаях. Если говорить про горную часть страны, то там килт повседневная одежда. Мои же владения находятся на равнинной части и мне более привычно носить обычный костюм.

– Вы бы очень интересно смотрелись в национальной одежде, – заметила Патриция. – Лично я никогда не видела мужчин одетых так необычно. Мне даже жалко, что вы не носите килт.

– Надеюсь, когда-нибудь вы удовлетворите свое любопытство. Вам стоит побывать в Шотландии.

– Вполне возможно, но это вряд ли произойдет в ближайшем будущем. Я ещё не скоро покину Англию.

– Насколько я знаю, вы ведь несколько лет проживали в Испании, так почему бы не попробовать пожить в Шотландии? Поверьте, красота этих мест не оставит вас равнодушной.

Патриции не понимала куда он ведёт. Зачем ей ехать в какую-то дикую страну? Тем более здесь у нее оставалось одно незаконченное дело.

– Как бы заманчиво не звучали ваши слова, но я не намерена покидать Лондон.

– Очень жаль, леди Беккер. Моя дорогая жена могла бы составить вам отличную компанию. Она с большим удовольствием показала бы вам всю красоту наших краев.

– Нисколько не сомневаюсь, что это так и есть, – с улыбкой на лице ответила она.

– Всё же, не стоит загадывать на будущее. Никогда не знаешь, как повернется жизнь и где через несколько месяцев мы можем оказаться.

Сидящие за столом принялись подтверждать его слова. Патрицию же немного удивила его самоуверенность. Он говорил так, будто знал больше чем она. Возможно, его утверждение напрямую не относилось к ней и он лишь делился своими наблюдениями, но что-то внутри неё заставило напрячься.

После ужина все вернулись в гостиную. Чтобы развлечь гостей, а заодно и привлечь к себе внимание шотландца, Патриция прошла к роялю и уселась за него. Она немного выгнула спину, расправила плечи и, положив руки на клавиши, принялась играть. Она помнила слова Алана Броди о том, как виртуозно владела этим инструментом жена Эвана. Сейчас Патриция должна превзойти ее и заставить мужчину восхищаться ею!

Пока ее пальчики порхали над клавишами, она бросала взгляды в зал и наблюдала за объектом соблазнения. Тот неотрывно смотрел на нее и, судя по выражению его лица, с удовольствием разглядывал ее. Если так и дальше дело пойдет, ей хватит всего несколько дней, чтобы затащить его в постель.

Она снова была права. Верных мужей не существует, бывают лишь редкие исключения. Даже те, кто на словах превозносили своих жен, с готовностью падали к ногам соблазнительной красотки. Вот и Эван Дайсон ещё вчера говорил, как любит свою Вилму, а уже сегодня не сводит с новой знакомой глаз. Он оказался лёгкой добычей. И чтобы убедиться в этом, к концу этого вечера она попробует получить от него поцелуй.

Закончив играть, Патриция уступила место за роялем миссис Броди, а сама села на диван рядом с Эваном.

– Очень жаль, что мы не можем послушать игру вашей жены, мистер Дайсон, – слегка наклонившись к нему, прошептала она ему на ухо. Патриция намеренно оказалась к нему так близко, чтобы он почувствовал ее дыхание на своем лице.

Эван тоже наклонился к ней.

– Мне тоже жаль. Но услышав как хорошо вы играете, мне даже на миг показалось, что это моя Вилма сидит передо мной.

– Вы мне льстите, – приложила Патриция руку к груди, привлекая к этой части тела внимание.

Он тут же проследил за ее пальчиками, которые легли на выступающую часть округлости.

– Отнюдь. Может я вас удивлю, но вы все сильнее напоминаете мне ее.

– Позвольте тогда принять ваши слова как комплимент.

– Именно этим они и являются.

Патриция шумно втянула воздух, показывая гостю свое волнение, а затем нехотя отстранилась от него.

После того, как все дамы усладили слух гостей звуками рояля, было решено поиграть в «Угадай глаза». Слуги тут же натянули в гостиной два покрывала, плотно стянутые между собой концами, где по одну сторону комнаты находился водящий, а по другую, все остальные. Немного раздвинув края, игрок должен был показать водящему одни лишь глаза, а тому оставалось угадать, кому они принадлежали.

Первым отгадывать отправили мистера Дайсона, так как он хуже остальных знал присутствующих и его попытки распознать лица казались всем наиболее забавными. После него водящим игроком была хозяйка вечера, а третьим оказался мистер Григ.

Прячась вместе со всеми по другую сторону занавеса, Патриция жестами руководила, кто за кем будет следовать, оставляя себя и мистера Дайсона последними. Вскоре, они остались втроём с миссис Григ. Пока та выглядывала из-за покрывал, а ее муж подслеповатыми глазами пытался понять, кто перед ним стоит, Патриция, словно увлеченная игрой, прижалась боком к Эвану и сделала вид, что вслушивается в слова мистера Грига.

Вдруг, мистер Дайсон незаметно положил руку на ее талию и слегка приобняв, ещё теснее прижал к себе. Патриция не подала виду, но внутренне восторжествовала. Он с готовностью отвечал на все её немые намеки.

Наконец, миссис Григ была угадана и Эван кивком головы показал хозяйке дома, что она будет следующая. Патриция встала у покрывала и слегка раздвинув края, открыла взору мистера Грига свои глаза. Он снова принялся щуриться и вглядываться в игрока. А тем временем Эван почти вплотную приблизился к ней и просунув руки, накрыл ладонями ее грудь. Она чуть не издала стон, но все же удержалась от столь громкого восклицания. Ее дыхание тут же участилось. Эван склонился к ней и у самого уха прошептал.

– Я же не оскорбил вас?

– Нет, – совсем тихо ответила она.

Он получше обхватил ее грудь и принялся ласкать ее.

– Это же наша милая леди Беккер! – послышался радостный голос пожилого мужчины.

Эван быстро убрал руки и отошёл назад. За долю секунды Патриция обрела внутреннее равновесие и с радостным видом распахнула края покрывала в разные стороны.

– Всё так, мистер Григ! Поздравляю вас! Вы смогли безошибочно отгадать всех игроков!

Все принялись поздравлять немолодого джентльмена.

После «Угадай глаза» все уселись за столики и принялись играть в карты. Всё это время Патриция переглядывалась с Эваном, словно играла с ним в ещё одну игру. Она видела, какими полными желания глазами он смотрел на нее и наслаждалась своей властью. Наслаждалась тем, что так быстро смогла завоевать его. Но помимо радости испытывала и некоторую долю разочарования от столь легкой победы. Слишком стремительно шотландец сдался. Но все равно, пока она не ляжет с ним, он по-прежнему останется верен своей жене.

Ближе к полуночи гости отправились домой. Последними дом графини покинули мистер и миссис Броди и мистер Дайсон. Провожая их, Патриция сожалела что так и не поцеловалась с Эваном. Она уже привыкла добиваться поставленных целей, а сегодня все вышло не совсем так, как она планировала. А ведь ей ещё предстояло придумать, как вновь встретиться с ним. Но не успела она пригубить последний бокал вина, как с улицы в раздался стук дверного молотка. Патриция замерла и тут же услышала уже знакомый ей голос. Это был мистер Дайсон! В гостиной появился слуга, а за ним и шотландец.

– Простите, миледи, мистер Дайсон хотел вас видеть.

– Можешь идти, – встала она с дивана и махнула слуге рукой.

Тот поклонился ей и вышел.

Патриция удивлённо смотрела на Эвана. Но вместо слов он рванул к ней и крепко обняв ее, ворвался в ее рот безудержным поцелуем. Он целовал ее долго и страстно. Всё в его движениях говорило о сильном желании обладать ею.

Патриция позволила ему быть напористым и самому руководить дальнейшими действиями. Но вместо того, чтобы продолжить целовать не только ее губы, но и всё остальное, он отстранился от нее и даже убрал руки.

– Я совсем потерял из-за тебя голову, – с усмешкой на губах заметил Эван. – Я думаю тебе не нужно говорить, каким магнетизмом ты обладаешь и как сильно притягиваешь мужчин.

Патриции нравилось, что он так откровенно говорил ей об этом. Поэтому она уверенно улыбнулась ему, показывая, что всё это не было для нее секретом.

– Но ты и в самом деле напоминаешь мне жену. Может в этом и кроется причина моего сумасшествия?

– Ты собираешься остаться у меня? – прямо спросила она.

– Нет, сейчас я не могу. Там, на улице, в экипаже меня ждут Броди. Я сказал им, что забыл у тебя перчатки. Я просто не смог уехать не поцеловав тебя. Если желаешь, завтра вечером я мог бы нанести тебе визит.

– Тогда жду тебя ровно в десять.

Он снова подступил к ней и ещё раз поцеловав, покинул гостиную.

Патриция снова села и откинувшись на спинку дивана, уставилась в потолок. Всё оказалось намного, намного проще, чем она себе это представляла. Мистер Дайсон был развратником и плутом. Он лишь на словах любил Вилму, а на деле с огромным удовольствием предавался утехам на стороне. Конечно, она не могла знать, только ли в ней была причина его неверности или он и раньше изменял жене. Но в любом случае, он оказался не лучше других. Ей даже пришла в голову мысль не пускать его в свою постель. А что, пусть сгорает от желания. Пусть мучается. Пусть страдает. А она так и останется для него мечтой.

Глава 16

Патриция не собиралась отменять встречу с Дайсоном. Наоборот, она ждала ее, и не просто ждала, а готовилась к ней, придирчиво подбирая подходящее платье, прическу и украшения. Она хотела быть неотразимой, чтобы Эван снова потерял из-за нее голову. Она подпустит его к себе близко-близко, позволит ему целовать и ласкать себя, но когда он решит, что дело сделано, в последний момент не даст ему дойти до самого главного. Ему придется остаться ни с чем. Да это уже и не будет важно. Она добьется чего хотела, а он пусть возвращается к своей жене, злой и неудовлетворённый. И насколько бы Вилма не была прекрасна и желанна, графиня Беккер будет для него ещё прекраснее и желаннее, так как не досталась ему.

В этот вечер Патриция решила дождаться появления гостя в маленькой гостиной. Слуги зажгли свечи, охладили шампанское, поставили на столик бутылку бренди, фрукты, пирожные, закуски и два пустых бокала. Сама хозяйка расположилась на софе и в расслабленной позе принялась ждать мистера Дайсона.

Она качала ногой, крутила в руках золотую подвеску и поглядывала на часы. Без пяти десять, без четырех десять, без трёх… «А шотландец не торопится идти», – с долей раздражения отметила про себя Патриция. Вот, часы пробили десять, а его до сих пор не было. Ладно, она подождёт ещё немного, хотя и не привыкла находиться в ожидании появления поклонника. Обычно те появлялись значительно раньше назначенного часа и с нетерпением ждали, когда она снизойдёт до них.

Пять минут одиннадцатого! Ну это уже сверх наглость! Ни одного мужчину она не ждала так долго!

Патриция села и нетерпеливо забарабанила пальцами по ноге. Если проклятый шотландец не появится в ту же секунду, ему тот час будет отказано в приеме!

Когда прошло ещё пять минут, а в дверь так никто и не постучал, Патриция решительно встала и вызвала слугу.

– Если придет мистер Дайсон, скажите ему, что я не приму его.

Мужчина понимающе кивнул и снова оставил ее одну.

Патриция прошлась от одного угла гостиной до другого, снова посмотрела на часы, прислушалась к звукам дома, а потом недовольно выдув из ноздрей воздух, поднялась к себе. Ну что ж, мистер Дайсон сделал свой выбор: он никогда не получит ее! Ни один ее поцелуй! Ни одно прикосновение! Ни один даже мимолетный взгляд! Он посмел не прийти к ней! А этого она не могла простить ни ему, и ни кому другому! И даже если он сейчас появится со словами извинения, она без сожаления выкинет его на улицу.

Позвав служанку, Патриция принялась готовиться ко сну. Пока девушка освобождала ее от одежды и разбирала прическу, она неосознанно поглядывала на часы и вслушивалась в звуки, доносящиеся снизу. Вдруг, когда стрелки часов были на без двадцати одиннадцать, в уличную дверь постучали. Хотела того Патриция или нет, но на душе сразу полегчало. Значит мистер Дайсон все таки решил ее посетить. Вот глупец! Он ещё не понял с кем имеет дело. Но теперь он узнает, что она не станет дожидаться нерасторопных поклонников и без сожаления расстанется с любым из них. Мистеру Дайсону придется вернуться к себе ни с чем. Патриция уже даже представила, как дворецкий сообщает шотландцу, что он не будет принят. В уме она рисовала его разочарованное лицо. Это мысленное видение повеселило ее. Наверняка, от сегодняшнего вечера он ждал совсем другого.

В дверь в ее покои постучали. Служанка пошла открывать ее. Коротко переговорив с дворецким, снова вернулась к хозяйке дома.

– Миледи, вам просили передать эту записку.

С довольной улыбкой на лице Патриция взяла ее и развернула. Наверняка мистер Дайсон умоляет ее принять его. Ну, ну.

Она принялась читать ровные строчки на небольшом листке бумаги. Постепенно улыбка исчезла с ее лица.

«Графиня Беккер, прошу простить меня за то, что заставил вас ждать. Вчера я поступил необдуманно, проявив слабость и позволив себе лишнее. Я не должен был вести себя подобным образом. На вечере я был полностью очарован вами, но сегодня ко мне вернулась способность мыслить здраво, и я понял, что если приду к вам, то совершу самую большую ошибку в своей жизни, о которой в последствии буду сильно сожалеть. Нет, вы ни в чем не виноваты. Мне и самому это решение далось нелегко. Просто как женатый человек я не имею права посещать других женщин. И как бы сильно вы не понравились мне, я должен хранить святость семейных уз.

Ещё раз прошу прощения за свой неправильный порыв. Надеюсь, вы не будете слишком сердиться на меня. Я не хотел обидеть вас. Наоборот, я желаю вам всего наилучшего. Вы этого достойны!

С уважением, мистер Эван Дайсон».

Патриция смяла записку и, приложив руку к подбородку, сощурила глаза. Значит шотландец одумался и решил показать, какой он благородный и верный семьянин. Ну нет! Он не обманет ее. Она прекрасно видела, как вчера он был очарован ею и хотел ее. Да, сегодня он переменил решение, но это только потому, что не видел ее. А значит, она должна вновь встретиться с ним. И если до этой минуты она сомневалась на его счёт и считала его лёгкой добычей, то этой запиской он подписал себе приговор. Она не успокоится пока он не будет сгорать от любви к ней и не окажется в ее постели!

Патриция вскочила на ноги и отправив служанку прочь, взяла лист бумаги и перо с чернилами. Она быстро начеркала ответную записку, где заверила мистера Дайсона, что уважает его позицию и понимает причины такого решения. И чтобы показать ему свое расположение, приглашает завтра в два часа по полудню посетить большую оранжерею. Там, не оставаясь наедине и не подвергая себя опасности сделать что-нибудь предосудительное, они смогут спокойно поговорить. Ему не нужно отвечать на это письмо. Она просто будет ждать его там, и если он придет, значит у них появится возможность стать добрыми друзьями.

Патриция свернула записку и отправила ее вместе с посыльным в дом Алана Броди. Она надеялась, что Эван не сможет отказаться от ее предложения и уже завтра снова не устоит перед ее красотой.

Главная городская оранжерея была огромной и под ее прозрачным стеклянным куполом размещалось множество декоративных деревьев, красивых цветов и редких растений. Во время ежегодной выставки были собраны многочисленные творения природы со всей страны и даже за ее пределами.

В сопровождении Гленис Патриция прохаживалась между рядами и делала вид, что рассматривает розы, пионы, тюльпаны и ещё кучу других цветов. Как всегда вокруг нее вился целый рой мужчин, и вместо того, чтобы разглядывать растения, разглядывали ее. Патриция усмехалась про себя. Ее можно было вот также выставлять на обозрение всем желающим, и неизвестно кто бы собрал больше восторженных отзывов – она или самые прекрасные цветы.

Патриция подошла к причудливо подстриженному деревцу и принялась рассматривать его. Большие часы на стене показывали бес четверти два. Сейчас все её мысли были только о мистере Дайсоне и их возможной встрече. Решится ли он прийти? Захочет ли снова увидеться с ней, или вновь вспомнит о Вилме и данной перед алтарем клятве? И даже если придет, осмелится ли подойти к ней? Патриция находилась в ожидании. Ей не хотелось в пустую тратить силы. Она привыкла действовать наверняка.

– Простите, господа, – раздался где-то позади окружавших ее поклонников долгожданный голос мистера Дайсона. Пришел! – Если позволите, джентльмены, я немного потесню вас. – Патриция слышала какую-то возню возле себя и уже через секунду Эван стоял рядом с ней. – Графиня Беккер, какая неожиданная встреча! Рад видеть вас!

Она повернулась к нему и протянула ему руку, которую он поднес к губам и тут же поцеловал, при этом не сводя с нее глаз. Она ответила ему томным взглядом и соблазнительно прикусила нижнюю губу, заставив его обратить внимание на ее рот.

– Мистер Дайсон, я тоже рада встретить вас в таком чудесном месте! Теперь, после нашей встречи, день обещает быть ещё более приятным и наполненным множеством запоминающихся моментов. Согласитесь, что окружающая нас красота помогает ценить каждый момент жизни и даже побуждает совершать небольшие безумства.

– Полностью с вами согласен, леди Беккер. И надеюсь, на этой выставке вы побудет моим проводником и покажете мне все свои самые любимые цветы.

– С огромным удовольствием, – расплылась она в улыбке и подхватила его под руку.

Медленно двигаясь вдоль рядов, они принялись обсуждать выставочные растения, при этом не забывая одаривать друг друга заинтересованными взглядами и кокетливым улыбками.

Глава 17

Прогулка по оранжерее заняла у них чуть больше часа. Всё это время Гленис шла позади парочки и ждала момента, когда графиня Беккер решит вернуться домой. Ещё в экипаже они договорились как будут действовать, если мистер Дайсон появится на выставке.

– Кажется, мы посмотрели все цветы, – заметила Патриция, когда они дошли до последнего ряда. – На мой вкус самыми прекрасными оказались те розы, которые имели необычную окраску. Кажется, светло-розовый с красным. А их размер? Они были просто огромными!

– Пожалуй, эти розы оказались одними из самых запоминающихся цветов, представленными на этой выставке.

– Как же здесь хорошо! – воскликнула Патриция и окинула оранжерею восхищенным взглядом. – Даже не хочется уходить! Мистер Дайсон, надеюсь, вы не покинете меня и согласитесь продолжить наше с вами знакомство отужинав у меня дома?

Она замерла в ожидании его ответа.

– Большое спасибо за приглашение, леди Беккер. Мне приятно знать, что мое общество пришлось вам по душе. Но, к сожалению, я обещал Алану вернуться к ужину. Он пригласил к себе несколько человек, чтобы познакомить меня с ними. Я бы с огромным удовольствием провел это время с вами, но уже дал слово и не могу его нарушить. Так что прошу простить меня за отказ.

Патриция разочаровано вздохнула.

– Что ж, надеюсь ваш совместный ужин пройдет в теплой и дружеской атмосфере. Позвольте тогда хотя бы подвезти вас до дома мистера Броди. Если, конечно, у крыльца вас не ждёт коляска.

Эван ободряюще улыбнулся.

– На улице меня никто не ждёт. Я приехал сюда в нанятом кэбе. Поэтому, леди Беккер, с большим удовольствием воспользуюсь вашим заманчивым предложением.

Патриция уловила в его глазах игривый огонек.

– Тогда мой экипаж в вашем полном распоряжении. Гленис, – обернулась она к девушке, – мы возвращаемся домой. Но прежде отвезем мистера Дайсона к мистеру Броди.

Наступила очередь мисс Фокс сыграть свою роль.

– Леди Беккер, я бы хотела попросить вас отпустить меня к моему дядюшке. Он живёт недалеко. Если я пойду пешком, то весь путь займет у меня не больше четверти часа. Ранее я уже говорила вам о его тяжелой болезни. Если позволите, я ненадолго покину вас, чтобы навестить его и справиться о его здоровье. Мы с ним не виделись около месяца.

Патриция сделала вид, будто сочувствует Гленис и ее дядюшке.

– Конечно я не против. Можешь навестить своего родственника. Всё равно я больше никуда не собираюсь выходить. Мистер Дайсон, вы не возражаете против нашей уединенной поездки?

– Ну что вы! Вряд ли нас можно за это упрекнуть. Тем более, что мисс Фокс беспокоится о своих родных. Было бы жестоко не позволить ей навестить их всего из-за нескольких минут нашего с вами пребывания в экипаже.

Патриция одарила его благодарным взглядом и сказала Гленис, что та может идти.

Вскоре, леди Беккер и мистер Дайсон покинули оранжерею и сели в карету. Патриция подала знак кучеру и тот направил лошадь в сторону улицы, где стоял дом мистера Броди.

Сидя друг на против друга первые секунд они оба хранили молчание, при этом не сводя друг с друга глаз. Каждый чего-то выжидал. Или вернее, испытывал терпение своего спутника.

Слегка прищурив глаза и поджав губы, Эван рассматривал Патрицию. Его взгляд скользил по ее лицу, подолгу задерживался на губах, опускался вниз и останавливался на вздымающейся груди. То, как его спутница дышала, выдавало ее волнение.

Притворяясь, будто бы у нее затекла шея, Патриция слегка откинула голову назад, прикрыла глаза и потёрла ее, при этом издав стон облегчения. Затем ее пальцы провели дорожку от ключицы к груди и как бы невзначай задержались на ложбинке.

И тут, Эван резко поддался вперед, буквально сгреб ее в охапку и накинулся на чувственные губы. Он крепко обнял Патрицию и принялся целовать ее с безудержным вожделением. Его язык бесстыдно врывался в глубину ее рта и требовал ответа. Нисколько не сопротивляясь его напору, она с готовностью отвечала ему. Вот, он уже целовал не только ее губы, но и шею, и грудь. Патриция откинулась назад и изогнувшись, предоставила ему возможность беспрепятственно ласкать ее тело. Она запустила пальцы в его волосы и крепко сжав их, получала наслаждение. Снизу обхватив ее грудь ладонями, тем самым приподнимая ее, Эван достиг той самой ложбинки и провел по ней языком. Патриция издала тихий стон. Он принялся впиваться в мягкие полушария жадными поцелуями, оставляя на нежной коже красные следы. Вскоре его руки опустились ниже и постарались сквозь платье и нижние юбки пробраться к панталонам. Вот, он уже ухватился за них и потянул вниз, как вдруг дернулся и резко отстранился.

– О Боже! Что я делаю?! – воскликнул он и снова занял прежнее место, а потом с силой встряхнул головой. – Я не должен так себя вести!

– Вы ведёте себя как нормальный мужчина, – ровным голосом сказала Патриция и тоже села. – Вы просто хотите получить удовольствие. Разве в этом есть что-то плохое?

Проведя ладонью по лицу, он поднял на нее мучительный взгляд.

– Но какой ценой?! Я не должен желать другую женщину. И уж тем более не должен касаться ее!

– Вы вольны поступать так, как вам вздумается. Между нами нет любви, но есть сильное притяжение. Даже сейчас наша страсть рвется на волю. Мы можем утолить ее, а потом с лёгкостью вернёмся к своей привычной жизни. Вы лишь получите то, чего сильно хотите.

– Но у меня есть Вилма! Если она узнает, что я ей изменил, то никогда не простит меня!

– Ваша жена ничего не узнает. Вы как любили ее, так и продолжите любить. Эван, я же вижу, как вы хотите меня. И хотя я не гадалка, но могу предсказать, что вы не сможете спать спокойно, пока не удовлетворите свое желание. Нас безудержно тянет друг к другу. Приходите сегодня ко мне и уже завтра снова станете прежним.

Шотландец довольно долго молчал, при этом пристально всматриваясь в нее. Он выглядел так, словно боролся с собой.

– Нет, я не приду к тебе, – твердо заявил он. Патриция чертыхнулась про себя. Вот упрямец! – Пока я с тобой, у меня нет сил сопротивляться твоей красоте. Но стоит нам расстаться, как я тут же начну изводить себя сомнениями. Я не решусь переступить порог твоего дома, зная, зачем я туда иду. Но вот если бы… – он резко замолчал, словно не решаясь произнести дальнейшие слова.

– Что «если бы»? – постаралась она побудить его продолжить.

– Если бы ты сама пришла ко мне, ну, то есть в дом Алана, тогда я бы уже не смог отказаться от тебя.

– Это невозможно!

– Я устрою, чтобы о твоём визите никто не узнал. Я сам встречу тебя у черного входа и проведу в свои покои. Там нас никто не потревожит. В противном случае я никогда не осмелюсь прийти к тебе.

Патриция нахмурилась. Всех своих любовников она всегда принимала дома. Там она чувствовала себя в безопасности и ни о чем не беспокоилась. Лишь однажды она сделала исключение, но только потому что герцог Норфолк никогда бы не пришел к ней. Идти же самой в чужой дом было слишком рискованно.

– Ты же понимаешь, что мой особняк больше подходит для таких встреч.

– Конечно понимаю. Но другого выхода я не вижу. Даже если мы снимем отель, я все равно не смогу пересилить себя и прийти в номер. Но если ты боишься согласиться на мое предложение, мы можем оставить всё как есть. Вполне возможно, так будет даже лучше.

Патриция чувствовала, что он снова ускользает из ее рук. Чертов шотландец!

– Хорошо, я приду к тебе. Но ты должен позаботиться, чтобы ни одна душа не узнала о моем визите.

– Можешь не беспокоиться. Я сильнее тебя заинтересован оставить наше свидание в секрете. Не дай бог Вилма, или Алан, или кто другой узнает о моих похождениях. Слухи слишком быстро распространяются и, как ни странно, для них даже не существует границ. Если бы ты не была так прекрасна и желанна, я бы ни за что не решился на что-то подобное.

Его слова заставили Патрицию внутренне усмехнуться. Она уже ощутила вкус новой победы. В ее коллекции появится ещё один неверный муж, который посмел при всех заявить о любви к своей жене. Ха! Нет, он не упрямец. Он глупец!

Глава 18

Накинув на голову капюшон, Патриция вышла из коляски и быстрым шагом направилась к дому мистера Броди. Ещё утром Эван прислал записку с подробным описанием, куда ей следует идти и где он будет ее ждать. Чтобы ей было спокойнее, он встретит ее не у черного входа, а у ворот в сад. В столь позднее время ни Алан, ни его жена никогда там не бывали. Патриция по-прежнему чувствовала себя тревожно из-за того, что согласилась рискнуть и сама пошла на встречу к будущему любовнику. Но, с другой стороны, несколько последних лет она только и делала, что рисковала. Зато это придавало ее жизни остроту и даже некоторое удовлетворение, так как вновь и вновь получала что хотела.

Она добралась до кованных ворот и прежде чем попробовать отворить их, тихо позвала:

– Эван, ты здесь?

Через мгновение он появился с другой стороны и коротко ответив, что здесь, впустил ее в сад.

– Дай руку, – шепотом сказал он, и, когда она протянула ему ладонь, взял ее и повел за собой.

Он двигался достаточно быстро, но так, чтобы его спутница поспевала идти за ним. Пока они пересекали сад, оба хранили молчание. Эван довел ее до дома и остановился у небольшой двери. Неожиданно, он обернулся и ухватив Патрицию за талию, притянул к себе и поцеловал.

– Я рад, что ты пришла, – страстно прошептал он. – Сегодня ты заставишь меня испробовать запретный плод, – и захватив губами мочку ее уха, погрузил в горячий рот.

Патриция вцепилась в его плечи и издала приглушенный стон.

Эван снова взял ее руку и, отворив дверь, повел вглубь темного коридора. Они несколько раз сворачивали, переходя из одного крыла дома в другой и, наконец, остановились напротив одной из дверей. Толкнув ее, Эван втянул Патрицию внутрь и, как только она оказалась в комнате, тут же накинулся на нее. Она даже ничего не успела разглядеть, лишь горящий огонь в камине, как шотландец уже прижал ее к стене, одной рукой ухватил за талию, а второй за затылок и смял ее губы в жарком поцелуе.

В душе Патриции вновь появилось так хорошо знакомое ей чувство власти над мужчиной. Она ощущала, в каком возбуждении находился Эван и что сейчас он напрочь забыл о жене. В нем лишь горело желание обладать ею. А не этого ли она добивалась от всех своих любовников? Но ей было мало чувствовать его желание, она хотела слышать, как он сходил по ней с ума.

Патриция просунула руку между их телами и упёрлась ею в мужскую грудь, заставляя его остановиться.

Он отстранился от нее.

– Я что-то делаю не так?

Она расстегнула пуговицу у него на рубашке и ее ладонь скользнула внутрь. Она коснулась его кожи и провела по ней пальчиками, при этом щекоча ноготками. Он тяжело задышал.

– Как сильно ты хочешь меня? – завораживающим шепотом спросила она и второй рукой дернула за завязки плаща, который тут же упал на пол, открывая его взору полуобнаженную грудь.

Жадным взглядом Эван окинул ее округлости и почти прорычал:

– Я до безумия хочу тебя.

Патриция тут же рассмеялась и взявшись за края его рубашки, резко дернула их в разные стороны, отчего пуговицы разлетелись по комнате. В ответ он резко притянул ее к себе и впился в рот властным поцелуем.

Оба принялись освобождать друг друга от одежды, не особо распаляясь на нежности. Эван расстегнул ее платье, буквально сорвал его с нее и откинул в сторону, а затем ухватил Патрицию за ягодицы и приподнял так, что ее ноги обвили его бедра. Он отнес ее к постели и уложил на кровать, при этом не прекращая целовать ее. Обычно Патриция старалась сама направлять своих любовников в том, как им следует ублажать ее, но Эван был настолько безудержен, что она просто принимала его ласки. К тому же ей нравилась его страсть. Наверняка, Вилма не позволяла ему быть настолько бесстыдным в постели.

Когда Патриция уже достаточно возбудилась, чтобы принять его, то сама обхватила мужские бедра ногами и направила его орудие в себя. И в тот момент, когда он вошёл в нее, она окончательно восторжествовала! Она снова победила! Она одержала верх над ним и его женой! Теперь на одного верного мужа стало меньше! Теперь она могла занести его в свою коллекцию, а после выкинуть, как использованную и ненужную игрушку. Он слишком быстро сдался и продолжать с ним связь ей больше не хотелось. Единственным его преимуществом было умение доставить ей удовольствие, чем он сейчас так старательно и занимался.

Наконец, она вскрикнула, достигнув вершины блаженства и в ту же секунду он излился в ее лоно. Тяжело дыша, Эван опустился на нее и некоторое время приходил в себя. Когда же его дыхание пришло в норму, а он сам восстановил силы, то осторожно вышел из нее и поднялся на ноги.

Патриция повернула голову и наблюдала за ним. Она решала, стоит ли позволить ему ещё раз овладеть ею или уже сейчас покинуть его? Наверняка он ждал продолжения вечера и не собирался ограничиваться одним единственным соитием. Тогда она очень расстроит его. Но с него и этого было достаточно. Ей даже захотелось посмотреть в его раздосадованное лицо, когда она начнет одеваться.

Патриция приподнялась на локтях, чтобы встать с кровати, как вдруг увидела странную картину. Эван подошёл к ее платью и поднял его с пола, а затем поднял и плащ. Она насторожилась. Неужели их мысли сошлись, но только не она первой решила уйти, а он сам собирался выпроводить ее? И тут произошло такое, отчего Патриция потеряла дар речи. Он подошёл к камину и скомкав одежду, резко бросил ее в огонь.

Она настолько поразилась его поступку, что застыв на месте, наблюдала, как пламя обволакивало ткань. Несколько секунд Патриция не могла произнести ни слова. Она совершенно ничего не понимала!

Медленно переведя взгляд горящей одежды на Эвана, наконец смогла вымолвить:

– Ты что делаешь?

– Я? – губы шотландца презрительно изогнулись. – Делаю тебе предложение, дорогая.

– Что?!

– Нет, ты не ослышалась, я делаю тебе предложение. Я хочу, чтобы ты стала моей женой.

Патриция показалось, что она разговаривает с умалишенным. Ей тут же захотелось прикрыться. Она подскочила на постели и постаралась нащупать одеяло, но оглянувшись, только сейчас поняла, что на кровати не было даже простыни! Здесь не было ничего, чем бы она могла прикрыть свое тело!

– Ты сошел с ума! – воскликнула она, шаря по темной комнате обеспокоенным взглядом, пытаясь отыскать хоть что-то, во что могла завернуться. Ее глаза остановились на рубашке Эвана. Но стоило ей узреть ее, как шотландец сделал шаг и поднял ее, а затем и штаны, и тут же натянул на себя.

Теперь Патриция по-настоящему испугалась.

– Так каков будет твой ответ? – продолжал он вести с ней странный разговор.

Она подняла на него возмущенный взгляд.

– Какой может быть мой ответ, если ты женат!

Эван громко усмехнулся.

– Боюсь, ты пребываешь в заблуждении, моя дорогая. Я вдовец и уже как год свободен. И совершенно не обременен брачными узами.

Его признание прозвучало как гром среди ясного неба. Она была поражена в самое сердце. Как?! Почему?! Неужели ее нагло обманули?! А она… она повелась на эту ложь!

Глава 19

– Так ты не женат?! – все ещё не веря его словам, воскликнула Патриция.

– Наконец-то до тебя дошло. Так теперь ты выйдешь за меня? – продолжал он говорить издевательским тоном.

– Конечно нет! Я никогда не выйду за тебя!

– Твой ответ неверен. Ты должна сказать мне «да».

– Ещё чего! Повторюсь, я не собираюсь выходить замуж, и уж тем более за тебя!

– Но тебе придется.

– С чего бы это?!

Вместо ответа Эван взял кочергу и присев на корточки, пошевелил горевшую в камине одежду, давая огню беспрепятственно поглощать ее. Во всех его движениях было что-то слишком расчетливое, хладнокровное. В нем не чувствовалось ни напряжения, ни волнения. Он выглядел слишком уверенно, а на лице появилась маска надменности.

– Потому что дом полон гостей и, если ты мне откажешь, я открою вон ту дверь, – он обернулся и кивком головы указал на нее. Патриция уставилась на дверь, которую заметила только сейчас. – Представляешь, что подумают о нас гости?

– Ты всё врешь! – уже не на шутку разозлилась она.

– Можешь сама проверить. Тебе стоит лишь приоткрыть ее и убедиться в правдивости моих слов.

Патриция бросилась к двери и сделала как он сказал. О Боже! Сердце ухнуло вниз. В соседней комнате было полно гостей! Они сидели за столиками и играли в карты. Но это было ещё не всё! Пока она стояла у одной двери, шотландец подошёл к другой и закрыл её на ключ. Она ясно услышала характерный звук закрывающегося дверного замка. Это заставило ее обернуться. Словно играя с ней как с котёнком и дразня ее, Эван потряс ключом, а затем убрал его в карман брюк.

Патриция старалась дышать ровно и глубоко. Нет, нет, нет, она не будет поддаваться панике.

– Я всё ещё жду ответ на свой вопрос? – не унимался он. – Ты выйдешь за меня?

– Но зачем я тебе? – недоумевала она.

В глубине души Патриция была готова услышать, будто он влюблен в нее, что поражен ее красотой, или в крайнем случае, что хочет иметь жену, которая своей внешностью затмит других женщин, но вместо этого услышала пропитанные циничностью и холодным расчетом слова:

– Дорогая, мне очень нужен твой титул.

– Титул… – смотря на него поражено, повторила она. – Но у тебя уже есть титул.

– Мне нужен именно твой. Видишь ли, я собираюсь войти в состав Палаты Лордов, а для этого мне нужно получить английский титул.

– Так что тебе мешает купить его?

– Ваши же законы. Только по наследству или благодаря брачному союзу мое положение будет иметь законный вес в обществе и я смогу заняться политической карьерой.

– Но кроме меня в столице полно девушек на выданье. Некоторые из них не только обладают высоким титулом, но еще и молоды, и неискушёны. Тебе не составит труда осчастливить одну из них.

– Для чего мне тратить время и силы, и кого-то искать, если уже сегодня я получу твое согласие? Да и зачем я буду портить жизнь какой-нибудь невинной особе?

Последнее замечание покоробило Патрицию.

– В таком случае, у меня для тебя есть плохая новость. Я не могу иметь детей и никогда не подарю тебе наследника.

– Мне от тебя нужны не дети, а твое положение. При своей жизни Вилма успела родить мне двух отпрысков, так что, дорогая, перестань искать отговорки.

Чем дольше она его слушала, тем сильнее в ней росла безудержная ненависть к этому человеку. И почему она оставила свой Дерринджер (пистолет) дома?! Сейчас бы он ей был как нельзя кстати! Без какого-либо сожаления или угрызений совести она отстрелила бы ему его достоинство. Но в этот раз она забыла прихватить с собой оружие. Да и не на стрельбище она собиралась. Что ж, это будет последний раз, когда она допустит подобную оплошность. Но не всё ещё потеряно. Если этот расчётливый гад хотел получить ее согласие на брак, так и быть, она даст его. Но как только покинет этот дом, тут же забудет об этом.

– Хорошо, я выйду за тебя. Теперь ты доволен?

– Не совсем.

Эван подошёл к столику и взял с него какие-то бумаги, а затем направился к Патриции.

– Тебе следует это подписать, – деловым тоном произнес он и протянул ей три исписанных листка.

– Что это? – нахмурилась она.

– Ничего особенного. Я должен быть уверен, что у алтаря ты не откажешься от своего слова. Поэтому составил дарственную. Здесь перечислено всё твое имущество и что ты даришь его мне.

Ну это она уже не станет терпеть!

– Я никогда это не подпишу! Можешь не надеяться! Я была и останусь единственной владелицей своего имущества!

– Дорогая, тебе следует внимательно прочесть первую страницу договора, – произнес он издевательским тоном. – Как только мы поженимся, всё, что ты имеешь, вернется тебе. Эти бумаги нужны мне в качестве гарантии, что ты не сбежишь. Но если ты против, то я… – размеренной походкой он подошёл к разделяющей их от игроков двери и взялся за ручку, – …покажу почтенному обществу, чем ты тут занимаешься. Я думаю, мужчинам понравится то, в каком виде ты перед ними предстанешь, но вот их дамы вряд ли оценят твою откровенную красоту. Они быстро разнесут о графине Беккер дурную славу, которая разлетится не только по столице, но и по всей стране. Ни один приличный дом не примет тебя. Ты больше никогда не войдёшь в высшее общество, а все, кто будут встречать тебя на улице, начнут плевать тебе в лицо. И что-то мне подсказывает, что многие жены захотят воспользоваться возможностью унизить тебя. Согласись, мое предложение имеет куда менее тяжёлые последствия. Так что ты выберешь – подписать бумаги или всеобщее презрение?