Читать онлайн О жизни мигрантов бесплатно

О жизни мигрантов

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Какая она, жизнь в эмиграции?» – интересуются те, у кого близкие родственники или друзья уехали на заработки.

Многим кажется, что в другой стране хлеб слаще, воздух чище, денег больше.

Но мало кто задумывается, как тяжело мигранту жить вдали от родной земли. И вдвойне тяжелее, если на родине он оставил своих детей.

А знают ли эти родители, что, оставляя детей родственникам, легко превратить их в разменную монету? Что малышей будут бить, плохо кормить и заставлять работать в поле? Вряд ли. Они доверяют родственникам. Да и выбора особо нет. Уезжая, каждый родитель надеется, что быстро наладит жизнь, много заработает, а вернувшись в родные края, заберёт ребёнка, и они вместе счастливо заживут…

Жаль, что в жизни всё не так просто. Многие мигранты годами не могут накопить на мечту. И дети растут без родителей, чувствуя себя никому не нужными, обузой для всех.

Хотят ли дети жить в красивом доме? Да. Хотят ли ходить в красивой одежде и есть вкусную еду? Да. Но не такой ценой. Если бы детям дали возможность выбирать, они бы жили в нищете, но с родителями.

В глубине души каждого оставленного на кого-то ребёнка таится обида, которая с годами прожигает там, в душе, огромную дыру. И никакие сладости мира, никакие игрушки не заполнят пустоту в его маленьком сердце. Он вряд ли простят взрослых за такое долгое отсутствие в своей жизни. И отношения родителя и ребёнка уже не будут такими тёплыми и доверительными, как раньше.

Интересно, кто первым сказал, что счастье не в деньгах? Неужели? Разве не в деньгах? Ведь из-за того, что их нет, многие покидают дома, родных, детей и уезжают на заработки. Без денег многие вынуждены экономить на еде, ходить в обносках соседей и, самое страшное – не видеть, как растут их дети… Как можно говорить, что счастье не в деньгах, когда всё упирается в финансы? Может, эти слова придумали чиновники, чтобы отвлечь народ от махинаций и коррупции? Есть над чем подумать, правда?

Может, пришло время открыть глаза и начать думать по-другому? Чтобы завтра вашим детям не пришлось уезжать на заработки, оставляя вам ваших внуков.

Поколение мигрантов рожает поколение брошенных детей. Эти дети вырастут – и что принесут в этот мир? Свою обиду на родителей? Или поймут, что вина миграции полностью лежит на государстве, на чиновниках-коррупционерах, которые расхаживают в дорогих шмотках, пока народ бедствует? Может, к следующему поколению придёт осознание? Может, наши дети поймут то самое, что не могли осознать мы в погоне за куском хлеба? И они устроят переворот в сознании всего кыргызского народа и смогут завоевать своё право на достойную жизнь? И каждый гражданин нашей страны сможет с пелёнок получать свои заслуженные пособия, выплаты, бесплатное дошкольное и высшее образование, медицинские услуги и свой участок земли? Ведь интересно как получается – сколько бы ни пахали целые поколения, у многих до сих пор нет своего жилья. Хотя какой-нибудь мало кому известный и мало кому нужный чиновник имеет десятки квартир, сдаёт их за бешеные деньги и наживается на проблеме с жильём простого народа…

В этой книге я старалась передать всю боль детей, оставленных родителями, и проблемы людей, которые находятся на заработках, но до сих пор не заработали ни на что.

ВВЕДЕНИЕ

Это история Нургуль, которая не смогла поехать учиться в город, поскольку её старшие брат и сёстры оставили ей своих детей, а сами отправились в поисках лучшей жизни в Москву. Теперь Нургуль вынуждена быть матерью и отцом своим племянникам и племянницам, пока их родители не встанут на ноги и не приедут за своими детьми.

Но книга эта не только о Нургуль. Она и о других девушках с непростыми судьбами, каждая из которых, как умеет, строит свою жизнь наперекор трудностям и невзгодам.

Часть первая

В село к бабушке Айжан переехала больше двух месяцев назад. Родители уехали на заработки в Россию и оставили её на попечение родственников.

Дом бабушки Айши − будто маленький детский сад. У кого из взрослых не складывается жизнь, те оставляют детей бабушке и едут искать счастья в других странах. Хотя родители и обещали, что заберут её через три месяца, Айжан им не верит. Вот её двоюродные сёстры, например, находятся здесь больше двух лет. Им тоже родители говорили, что обязательно их скоро заберут. Но никто из взрослых ещё не возвращался.

Вначале Айжан плакала днём и ночью. Украдкой. Спрячется за кустами смородины и тихонько льёт слёзы, чтобы никто её не услышал. В этом доме взрослые такие раздражительные: чуть что – наказывают плетьми. Только бабушка жалеет и заступается. Но она уже старая, её мало кто слушает.

– Мама, они собираются переводить деньги хотя бы на еду своим детям? – злится каждый день тётя Нургуль. – Продуктов не осталось. Чем их кормить? Такие беспечные: оставили нам детей и теперь не звонят, не пишут. Живут в своё удовольствие.

– Не говори так, дети услышат и почувствуют себя ненужными, – переживает бабушка. – Родители, наверное, работу ещё не нашли. Думаешь, легко устроить жизнь на чужбине? Лучше иди две пачки макарон в магазине возьми в долг, скажи, что с пенсии рассчитаюсь.

– Мама, мы магазину должны две твои месячные пенсии! От отца толку нет, он свою пенсию пропивает. Как нам жить? Позвони лучше их родителям, пусть переведут немного, на муку и масло хотя бы. От чёрного хлеба у детей изжога, а Айжан вообще перестала его есть. Пусть о детях своих подумают! Достало уже всё, честно!

Дети каждое утро слышат, как тётя злится на их родителей. Хоть они и маленькие, но отлично понимают, что к чему. Поэтому чувствуют себя виноватыми. И стараются в такие минуты не попадаться тёте на глаза.

– Вот бы мой папа прислал много денег бабушке, – мечтает Айбек, когда все они сидят в самодельном домике из одеял и палок в огороде. – Нам бы купили много еды, конфеты и сок! Я бы ещё попросил купить мне чёрную кепку и кроссовки. И бегал бы в горах, был бы самым быстрым среди мальчиков!

– А если бы мои родители перевели деньги, – подхватывает Айгуль, – нам бы купили очень много продуктов и мороженое! А мне ещё купили бы куклу и разные заколки для волос!

– А я тетради хочу с красивой обложкой! И блокнот. И альбом для рисования.

– А я… А я… – Маленькая Шоола запинается, когда говорит, и этим смешит остальных. – Я… хочу сладости и мячик! Вот. Мне мама всегда покупала шоколад, когда была рядом…

Каждый день дети запираются в своём самодельном домике, чтобы помечтать. Ведь только в мечтах они могут быть рядом с родителями, есть шоколад сколько влезет, ходить в парк на аттракционы, играть разными игрушками и носить новую одежду.

– Дети, пойдёмте есть! – кричит тётя Нургуль, и только тогда они бегут в дом.

– Мойте руки и за стол, – командует тётя и следит, чтобы все помыли руки перед едой.

Нургуль – самая младшая дочь бабушки, тётя всех детей – дважды в день готовит огромный казан еды. Часто тушит картошку с капустой или варит суп с макаронами. Из-за того, что не хватает денег, приходится экономить даже на овощах, выращивать их самим. А хлеб она печёт из чёрной муки, которую они берут в долг, в счёт бабушкиной пенсии.

Еду надо делить поровну, чтобы наелись все. Поэтому тётя режет по два куска чёрного хлеба каждому ребёнку и ставит тарелку супа. И стакан чёрного чая или же несладкого компота, который она варит из самодельной пастилы. Даже если невкусно и хлеб горчит, дети всё равно едят: привыкли за это время к еде без масла и мяса. И не жалуются.

– Мама, – не выдерживает наконец Нургуль, − пойдём к соседке и позвоним в Россию. У нас почти ничего не осталось, в долгах как в шелках! Жалко детей, мама. Посмотри на них: исхудали бедняжки! Так долго сладкого не ели… Надо хотя бы мяса немного достать и бульон сварить!

Нургуль требует у мамы, чтобы она позвонила детям и сказала им перевести деньги на продукты. Больше полугода нет от них вестей, хотя, когда оставляли детей, обещали каждый месяц высылать хорошую сумму.

– Хорошо, – соглашается бабушка. Ей жалко и внуков, и своих детей, которые на чужбине. Тяжело им там, раз сами не звонят, поэтому Айша-апа не хочет их беспокоить.

– Всё время о них и думаешь! Скоро от голода помрём тут, а им хоть бы что. Нас пожалей, мама! – негодует Нургуль, видя, как мать неохотно собирается, чтобы пойти позвонить. – Дети, идите играть в огород. Не мешайте дедушке, иначе разозлится и побьёт. Держитесь подальше от его окон, – велит тётя и, взяв мать за руку, вместе с ней выходит из дома.

– Скажи им всё как есть, мама: что детям есть нечего. А то пожалеешь детей, а мы ещё полгода будем на одной картошке и капусте сидеть! – говорит Нургуль, зная мягкий характер мамы.

На их улице только у одной соседки есть телефон. Айша-апа, когда бывает у неё в гостях, часто просит позвонить детям, но через пару гудков, не дожидаясь ответа, бросает трубку. С одной стороны, она хочет узнать, всё ли хорошо у них, живы ли, здоровы ли. Но с другой − боится, что они подумают, будто она их беспокоит из-за денег. И, тяжело вздыхая, кладёт трубку.

Вот и сейчас ей не хочется тревожить детей. Мало ли что, может, они сами еле концы с концами сводят? Но дочь Нургуль больше недели требует позвонить в Россию, и она уже не может игнорировать её слова.

Айша-апа плохо видит мелкие буквы и цифры, поэтому номер набирает Нургуль. Ждёт, когда на том конце возьмут трубку, и, как только слышит голос сестры, сразу же передаёт телефон маме.

– Алло, дочка, это я, мама, алло! – говорит Айша-апа, крепко держа трубку обеими руками. – Как вы, дочка, всё хорошо у вас? Не звоните, пропали совсем. Вот и звоню с телефона соседки…

– Здравствуйте, мама! Да, всё нормально у нас, недавно только устроились на работу. Как Айжан? Не плачет? Очень скучаем по ней, мама… – отвечают ей.

– Мама, скажи про деньги, – шёпотом напоминает Нургуль.

– Всё хорошо у неё… Иногда скучает, спрашивает, но привыкла.

Айша-апа не может говорить о деньгах. Ведь дочка только что сказала, что недавно устроилась на работу. Нургуль видит, как мама мешкает и не собирается заводить речь о переводе. Поэтому отбирает у неё трубку и, поздоровавшись со старшей сестрой, прямо говорит ей о причине звонка.

– Детей нечем кормить уже, пенсии мамы не хватает. Всему селу должны! Переводите деньги срочно! И другим братьям и сёстрам скажите, пусть тоже подумают о детях! И звонят почаще!

Договорившись, чтобы завтра все, кто оставил им детей, отправили деньги на продукты, Нургуль кладёт трубку. Дав соседке пятьдесят сомов и поблагодарив, они по узкой тропинке идут домой.

– Как хорошо, что ты так прямо всё сказала, – радуется Айша-апа. У неё мягкий характер, и она не смогла бы требовать деньги на продукты внукам так, как это сделала Нургуль.

– Давно пора было, мама. Такие странные! Все в Москве и могли бы по очереди каждый месяц переводить деньги своим детям! Жалко детей: мало того что скучают, да ещё и недоедают. Каждый день капуста да картошка! Даже меня уже тошнит.

Придя домой, Нургуль, как обычно, чистит картошку. Надо приготовить ужин на четырнадцать человек. Даст Бог, завтра они получат перевод и купят мешок белой муки. Тогда она сможет готовить манты, пироги, блинчики… Она надеется, что это последний вечер, когда они едят чёрный хлеб и картошку на ужин.

– Опять картошку есть будем? – злится дедушка Абдылда, беря большую ложку. – Другое что-нибудь приготовить не смогли? Каждый день одно и то же, картошка на воде! От чёрного хлеба у меня изжога!

– Не жалуйтесь, папа, – устало отвечает Нургуль. – Что есть, то есть. Вот если бы вы не пропивали свою пенсию, мы могли бы немного мяса покупать и чай с сахаром пить.

– А ты мою пенсию не трогай! – злится он на дочь. – Как не пить от такой еды, от такой жизни? Тут любой сопьётся! Я больной человек! От криков этих детей голова болит день и ночь! Как мне не пить-то, а?

– Эти дети – ваши внуки, папа. Кровные. Все дети шумят, когда играют. Что им делать-то ещё?

– Пусть их забирают родители! Я мало страдал, что ли? Я вас вырастил, мне никто не помогал! На старости лет кормите меня едой, которую даже собака уличная не станет жрать! Дети выросли неудачниками! Теперь на пенсию мою претендуют! Вот вам, а не пенсия! – кричит он на Нургуль, показывая кулак.

Налив отцу чая, Нургуль уходит в другую комнату, поесть вместе с детьми. Она давно привыкла к ору отца. «Как можно так ненавидеть детей?» – думает она иногда, видя, как тот кричит на них и бьёт их палкой.

Поэтому она и не может уехать строить свою жизнь: боится за племянников.

За два года, что дети здесь, Нургуль полюбила их как своих. Правда, она часто их ругает, но это не со зла. От усталости и от бессилия перед бедностью. Она злится на сестёр и братьев, уехавших на заработки, на отца, который пьёт не просыхая и может часами валяться на улице возле какого-нибудь комка. Когда приходят соседские дети, чтобы сказать, что их отец, пьяный в хлам, лежит на обочине дороги, Нургуль не знает, куда себя деть от стыда. Забирая отца на тележке, она видит, как на них все таращатся.

– Дети, вы же знаете, да, что я вас люблю? – спрашивает она у них перед сном, укрывая одеялом.

– Да, тётя, и мы вас любим! – хором отвечают дети. И Нургуль становится легче. Она боится, что они могут её возненавидеть за крики. Много раз она пыталась сдержаться, но, увы, в минуты отчаяния слова, режущие душу, сами слетают с языка.

– Расскажи нам сказку, тётя, – просят дети. – Про волка и конфеты.

– Хорошо, – соглашается Нургуль и ложится между ними, чтобы всем было слышно.

Давным-давно жила-была девочка, которая очень любила конфеты. Но магазин находился так далеко, что путь к нему лежал через горы и поля, через моря и озёра! Несмотря на это, раз в год, на день рождения девочки, её папа надевал старую, но очень тёплую куртку и отправлялся в путь! Днём и ночью шёл он, не зная усталости и сна, и вот наконец добирался до магазина.

– Взвесьте мне килограмм конфет! – просил он продавщицу, протягивая ей все свои монеты. – У моей дочки день рождения!

– Хорошо, – отвечала ему продавщица. – Вот вам кило вкусных шоколадных конфет, с начинкой из мармелада! А в подарок вашей дочке я положу ещё пачку печенья!

Обрадованный, он спешил домой. Так было и в этот раз.

Три дня и три ночи шёл он по горной узкой тропинке, а на четвёртый день ему навстречу вышел волк!

– Чем это так вкусно пахнет? За три версты учуял! Неужели это шоколадные конфеты, которые я так люблю?

– Нет-нет, что ты! Это я в магазине недавно был, рядом с конфетами стоял, вот и пропах…

– Врёшь и не краснеешь ты, человек! А я сейчас разозлюсь и съем тебя!

– Не ешь меня, волк! Меня дома дочка ждёт! Я много дней и ночей хожу, не ем, не сплю. Не гневайся, помилуй, – заплакал мужчина, вытаскивая из кармана конфеты с печеньем.

– Так уж и быть, не трону тебя, раз дома ждут. Но ты хотя бы угости одной конфетой! Зря я на тебя охотился, что ли?..

– Хорошо, хорошо! – обрадовался мужчина. Открыл он пакет, достал одну конфетку и отдал волку.

– М-м-м, какие вкусные конфеты! С мармеладной начинкой! В жизни таких не ел! Спасибо тебе, человек! Иди с миром!

Вытер пот со лба мужчина, положил конфеты обратно в карман и продолжил путь.

Через день дорогу ему перегородила лиса.

– Чую от тебя запах топлёного печенья! Отдай его мне, если не хочешь остаться без селезёнки!

– Сжалься надо мной, лиса, не губи! Дома меня ждёт моя маленькая дочка, у неё день рождения! И она очень хотела сладости!

– Ребёнок ждёт, говоришь? Ладно, пусть твоя селезёнка при тебе останется. Но угости меня печеньем, а то я очень голодная!

Вытащил мужчина из кармана пачку печенья и отдал одну штучку лисе. Съев печенье, лиса заулыбалась и отпустила мужчину домой.

Ещё несколько дней мужчине встречались разные животные. И приходилось ему от них откупаться, чтобы живым и невредимым дойти до дома.

Когда он наконец открыл родные двери, у него в кармане осталась лишь одна конфета и одна печенька. И вручил он их своей дочери, которая так долго его ждала.

– Спасибо, папа! – обрадовалась девочка, разворачивая фантик и пробуя конфету. – Ты самый лучший папа на свете!

И жили они долго и счастливо…

– Мой папа тоже за конфетами ушёл, тётя? – спрашивает маленькая Шоола, внимательно слушавшая сказку.

– М-м-м… Да, за конфетами. Теперь спите, дети, тёте пора мыть посуду.

– Я тоже конфеты хочу, – с грустью говорит Айбек. – Но не хочу, чтобы ты за ними далеко ходила.

– Спите, детки! – целует всех в щёчку Нургуль. И выходя из комнаты, решает, что если завтра не получит деньги, то будет валяться у ног продавца в магазине, но достанет конфеты своим племянникам.

***

– Мама, сестра отправила деньги! Одевайтесь! Поскорее съездим в город, на рынок, – влетела домой запыхавшаяся Нургуль. Она больше часа сидела у соседки и ждала звонка.

– Я тоже с вами поеду. Мне надо новую одежду купить и обувь, – начал собираться Азамат, двадцатилетний младший брат Нургуль.

– С ума сошёл! Какая одежда? Это деньги детей, на продукты! – разозлилась Нургуль.

– Заткнись, ладно? Мне купит мама, не тебе решать!

– А вот и мне! Деньги на моё имя перевели! И я тебе ни сома не дам!

– Прекращайте ссориться, – вмешалась в спор своих детей Айша-апа. – Какая одежда? Не такие большие деньги отправили, чтобы тратить их на одежду, сынок. Нам есть нечего, сам же видишь. На картошке с хлебом сидим. Я тебе с пенсии дам немного денег, хорошо?

– Ладно, – согласился Азамат.

– Он же взрослый парень, ему давно пора работать, мама! Прекращайте потакать его капризам! Иначе так и останется мямлей, – сердилась Нургуль, когда они шли на остановку, чтобы поймать попутку до города.

– Он же самый младший в семье. И так все дети в России, одному Богу известно, когда вернутся. Придёт время, и он поумнеет. Будет нас с отцом кормить, за нами ухаживать, – не теряла надежду Айша-апа.

Уже через полтора часа они были в городе. И получив деньги в банке, поспешили на рынок.

Нургуль первым делом рванула к ряду со сладостями и стала высматривать конфеты с мармеладной начинкой.

– Мама, я три килограмма конфет куплю детям. И печенья. А то, бедные, столько времени сладкого не ели. Жалко их.

– Покупай, что считаешь нужным, дочка. Мне, главное, чай хороший бери, а отцу водки бутылку. Пусть обрадуется и хоть один день не будет меня мучить. А то совсем невыносимым стал, – пожаловалась на мужа Айша-апа.

Нургуль купила всё по списку, который составила дома. В их сельском магазине всё стоит дороже, поэтому они в долгах, но даже не наедаются толком. Сейчас же, видя, сколько всего они купили на половину полученных денег, Нургуль радовалась как ребёнок. Неужели они поедят белого хлеба, который пробуют только в гостях?

– Вот наш автобус! Давай поспешим? – перебила мысли дочери Айша-апа. – Скоро ужин, дети проголодались, наверное. Да и отец твой будет меня искать, а если не найдёт, злость на детях выместит.

Попросив водителя помочь занести в автобус мешок муки и их тяжёлые сумки, они заняли места у входа, чтобы потом было проще выйти. Да и за сумками нужно следить. Вскоре автобус тронулся, и Айша-апа и Нургуль за беседой о ценах не заметили, как доехали до своего села.

Люди в автобусе помогли им вынести сумки и муку, и они стали думать, как дотащить всё до дома. Благо Нургуль увидела неподалёку бывшего одноклассника младшего брата и попросила помочь. Тот быстро прикатил из дома небольшую тележку и, погрузив все продукты, помог им довезти их до дома.

– Мама, дашь немного денег? Пойду погуляю с одноклассником.

– На двести сомов, только чтобы Нургуль не видела. А то будет меня ругать.

Айша-апа всегда втайне от дочки давала сыну деньги. А что делать? Молодой парень, хочет веселиться. Он ещё не понимает, что хорошо, а что плохо. Для него главное сейчас − друзья и развлечения.

– Азамат, где дети? – вошла в дом Нургуль. Она не нашла их в огороде, где они обычно играли.

– Ой, а они в сарае. Я их закрыл, когда меня не слушались и шумели. Забыл потом.

– Ты дурак?! – вышла из себя Нургуль. Все побежали во двор, чтобы проверить, как дети.

Когда открыли сарай и вошли, дети спали на земле, но быстро проснулись, услышав взрослых. И очень обрадовались, увидев тётю и бабушку.

Нургуль на руках вытащила их одного за другим. Они, наверное, долго плакали: у всех лица были опухшие, в соплях. А у мальчиков она увидела синяки на теле. Кажется, Азамат их бил ремнём, прежде чем закрыть в сарае.

– Мама, видишь, какой у тебя сын? Как можно детей в сарае закрывать? Он их даже не накормил! Дети голодные, без воды пролежали на сырой земле несколько часов! – злилась Нургуль, и Айша-апа плакала, видя состояние детей.

А Азамат успел улизнуть, прежде чем кто-то его заметил.

– Ты же сказала, что быстро вернёшься, – заплакала Шоола. – Я думала, ты нас бросила, как мама!

Нургуль еле сдерживалась, чтобы не разреветься. Она вытащила из сумки сладости и раздала каждому ребёнку по три конфеты.

– Я за конфетами ходила, дорогие мои! И печенье есть! И вафли! А завтра я вам приготовлю вкусные блюда и испеку хлеб. Вы теперь чай будете пить с сахаром и конфетами! – спешила успокоить детей Нургуль.

Дети, быстро про всё забыв, набросились на конфеты. Они радовались, целовали бабушку и тётю, кричали спасибо, и играли с фантиками. Оставив маму приглядеть за детьми, Нургуль ушла разложить продукты по шкафам.

Нужно приготовить что-то на ужин. Дети голодные, надо их накормить.

Отрезав от купленного мяса небольшой кусок, Нургуль быстро сварила суп-лапшу. Накрыла стол – для отца и мамы отдельно, для детей отдельно, как обычно. И позвала всех есть.

– Мама, вот водка отца. Я пойду есть с детьми, – сказала Нургуль, протягивая матери бутылку. Положила на поднос печенье и вафли и ушла в другую комнату.

С появлением в доме денег настроение поднялось у всех. Даже очень строгий отец семейства Абдылда-ата улыбался.

– Спасибо тебе, жена, что подумала обо мне в кои-то веки! Эта водка слаще любой воды! Не такая горькая, как та гадость, что я вынужден пить каждый день! – ласково посмотрел он на жену.

– Дорогая она, поэтому! Дети деньги прислали из России, вот мы и купили продукты и водку тебе. Пей и спасибо им скажи, и не ругай больше внучат! Теперь, даст Бог, будем хорошо питаться. Муки купили мешок, первый сорт! Белый хлеб будем кушать. Завтра Нургуль бешбармак приготовит!

– Вот, увидели наконец толк от детей! – радовался Абдылда. Сегодня впервые он не обращал внимания на шум из детской, был в хорошем настроении.

Несмотря на усталость, Нургуль долго сидела с детьми за столом. Её очень напугал поступок брата. Как можно закрыть детей в сарае?! В этом доме у мужчин нет сердца! Что у отца, что у брата. Оба одинаковые. Как можно быть такими чёрствыми? – удивлялась она, ненавидя их за злое обращение с племянниками.

***

Что бы ни случалось, плохое или хорошее, жизнь шла своим чередом. Вот и в семье привыкли к переводам, быстро распределяя полученные деньги. Как бы ни боролась Нургуль с запросами брата – ему был нужен то велосипед, то телевизор – и с тратами мамы на праздники знакомых и незнакомых ей людей, отложить деньги на одежду для детей не получалось. Они как ходили в обносках и заштопанных вещах, так и ходили.

– Прекращайте тратить деньги на ерунду! – кричала Нургуль от обиды и безысходности. – Купить телевизор я согласилась потому, что думала, что дети мультфильмы будут смотреть. Но вы даже на час не отходите от телевизора! Целыми днями кино и передачи смотрите!

– Пусть смотрят, когда я выхожу на улицу, – возражал Азамат.

– В это время у отца новости начинаются! Совесть есть у тебя? Лучше бы пошёл работать. Ничего не умеешь, только есть, пить и лежать перед телевизором!

– Хватит орать! Лучше иди и приготовь лагман на ужин! Каждый день макароны варишь, я уже устал их есть! – отмахивался Азамат от сестры.

– Да ты что? Забыл, как в день по куску чёрного хлеба ели да воду из-под картошки пили? Неблагодарный! Сам приготовь себе еду хоть раз, я кухаркой не нанималась! – злилась Нургуль. – Смотри-ка на него! Быстро привык к хорошему! Уже приказы отдаёшь.

С тех пор как сёстры и братья, чьи дети остались в доме, начали регулярно высылать деньги, в доме, казалось, должны были воцариться мир и покой. А получилось наоборот: о покое теперь можно было только мечтать. Сколько денег ушло на ветер по прихоти Азамата! Вначале ему понадобилась хорошая одежда, чтобы устроиться на работу. Купили. Потом он захотел велосипед, потому что очень устал ходить пешком. Дальше – больше, его аппетиты только росли. И несмотря на протесты Нургуль, Айша-апа потакала его капризам. За детьми, по правде говоря, смотрела только Нургуль. Остальным до них дела не было.

– Мама, скажите им, чтобы побольше денег выслали в этом месяце. Думаю, в аренду землю взять и картошку посадить, – поделился мыслями Азамат, ожидая шквал критики от Нургуль.

– Хорошая идея! Наконец-то о чём-то стоящем подумал! – неожиданно согласилась Нургуль. – Осенью продадим урожай и сможем купить скот. Чтобы были молоко, мясо, яйца. Это хорошее вложение денег.

– Если дело выгорит и заработаем хорошие деньги, то куплю машину! – обрадовался Азамат.

– Господи, зачем тебе машина в селе! Я об одном думаю, а ты о другом. Если планируешь деньги потратить только на себя, помощи не жди! А сёстрам скажу, чтобы только на еду детям высылали и ни копейки больше!

– Так я же вас в город и буду возить! Не будете на солнцепёке или на морозе ждать автобус! Машина всем пригодится!

– Машина только тебе пригодится! Думаешь, не знаю, что у тебя времени не найдётся на нас? Как с телевизором!

– Ой, да ладно тебе! Я же пошутил! Хорошо, купим скот и всё, что скажешь! Только уговори их побольше денег отправить. Я насчёт земли договорюсь.

Начали готовиться. Айша-апа позвонила в Россию и убедила детей выслать побольше денег в этом месяце; Нургуль подтвердила, что всё для хорошего дела. И когда Азамат договорился с соседом об аренде его земли в два гектара, купили корнеплод и стали сажать.

– Я один не успеваю, надолго затянется, – жаловался маме Азамат, впервые в жизни работая в поле днём и ночью. – Мои друзья помогают, но у них тоже свои дела. Нужно нанять рабочих.

– Им же платить надо! Где деньги возьмём? Опять просить у твоих сестёр?

– А что делать, мама? Раз начали, надо довести до конца. За аренду земли заплатили, корнеплод мешками закупили. Без рабочих я один не справлюсь. Нужно трактор нанять… Без денег никак не обойтись.

«И зачем вообще это дело затеяли? Как я теперь ещё деньги попрошу?» – переживала Айша-апа. И решила притвориться больной.

Придя к соседке и заплатив ей за звонок пачкой чая, набрала номер дочери.

– Алло, дочка, как вы? Это я, мама… – начала разговор Айша-апа, вытирая пот с лица платочком. – Всё хорошо, дети растут, кормим их хорошо, одеты, обуты, не переживайте. Я что звоню-то… Приболела я чуток, дочка, ноги ноют, ходить не могу. Надо бы врачу показаться, а это всё деньги, сами знаете. Пенсия у меня маленькая, нескоро смогу накопить. Если бы вы по чуть-чуть денег отправили на врача и лекарства… – запнулась она специально, ожидая реакции дочери.

– Да, мама, конечно, переведём, не беспокойтесь! Не болейте, мама! Завтра же отправим вам деньги на имя Нургуль.

– Нет-нет, Нургуль останется за детьми смотреть, дочка. Отправьте на имя Азамата. Он поедет со мной в город, будет сопровождать меня.

– Хорошо, мама! Поцелуйте от нас детей.

Положив трубку, Айша-апа выдохнула с облегчением. Надо же, в её возрасте врать! Да ещё своим детям! Сперва ей стало стыдно, но подумав, что врёт не просто так, а для хорошего дела, она быстро повеселела.

– Что, Айша, заболела, что ли? – поинтересовалась соседка, пристально глядя на неё. – В нашем возрасте болячки – это нормально.

– Да нет, всё хорошо, здорова я! Азамат же картошку сажать в этом году вздумал. Вот и расходы никак не заканчиваются, хоть плачь! Недавно только деньги получили от детей из России, у меня же пятеро там работают. Вот и приходится врать, иначе как объяснить им большие траты. Скажут, не нужно ничего сажать, сидите спокойно. А мы уже начали, назад дороги нет.

– Понятно. Ты, главное, не заврись. А то и вправду заболеешь. Хорошо, что Нургуль с тобой живёт, во всём тебе помогает. Без неё как бы ты с внуками-то справилась…

– И то верно, – согласилась Айша-апа. – Что будет, если Нургуль замуж украдут? Или решит, как её сёстры и братья, в Россию уехать?

***

Как начали сажать картошку, работы у Нургуль только прибавилось. Она теперь готовила еду в огромном казане во дворе дважды в день. Как ни жалела она детей, но и их пришлось подключить к работе. Рано утром, в пять, все просыпались, кроме самых маленьких. Нургуль их кормила, наливала воду в пластиковые бутылки и жарму в огромную флягу. И провожала всех на поле. Сама же начинала готовить им обед. Чистила картошку килограммами, пекла хлеб и пирожки. Мыла гору посуды. И в полдень шла в поле, таща обед в тяжёлой тачке. И так два раза в день. Очень уставала.

– Когда же всё это закончится? – ныла она иногда. Тяжело Нургуль было стирать вручную одежду четырнадцати человек каждый день, таскать воду вёдрами. От отца помощи ждать бесполезно, он, кроме как пить и требовать подать вовремя еду, ничего не делал. Только Айша-апа пыталась ей помочь, чистя картошку, или убирая во дворе, или собирая хворост.

«Надеюсь, адский труд окупится, и осенью мы разбогатеем», – думала Нургуль. Хотя догадывалась, что бо́льшая часть денег уйдёт на хотелки младшего брата. Всегда так было. Нургуль работала не покладая рук, в доме всё на ней и держалось. Но её никто не ценил. Отец, когда приходил пьяный, говорил ей всякие гадости, обвиняя в том, что она до сих пор не вышла замуж.

– Ты даже барана не стоишь! – с презрением бросал он дочери, еле держась на ногах. – Все девушки твоего возраста давно замужем, а тебя до сих пор сватать не пришли! Была бы красивой, давно украли бы замуж! Придётся нам с матерью тебе мужа купить!

– Прекрати нести чушь и ложись спать! – злилась на него Айша-апа. – Не доводи дочь!

– Я правду говорю! Мне скрывать нечего! Вон, у соседа дочь в семнадцать лет замуж вышла! Толпами люди приходили свататься! В калым сто тысяч сомов отдали! И лошадь! А за нашу даже барана не возьмёшь!

– Хватит, папа! – кричала Нургуль, вытирая слёзы рукавом.

– Два ящика водки! Вот за сколько тебя отдам, если, конечно, придут свататься, – не успокаивался Абдылда-ата.

– Сумасшедший старик! Иди уже спать! – Айша-апа брала мужа за руку и уводила прочь.

Нургуль очень задевали слова отца. Как можно так ненавидеть своих детей и внуков? – недоумевала она. Нургуль от отца ни одного хорошего слова не слышала. Он всю жизнь ворчал, что дети – это лишние заботы. Как отец и дедушка он не дал детям и внукам ни капли любви и заботы. Он любил только себя и алкоголь. Детей называл неудачниками, а внуков – обузой.

На самом деле у Нургуль был поклонник, который давно ждал её согласия. Её одноклассник Таалай. Он тоже из бедной семьи, как и она, и он тоже не поехал в город учиться. Жил в доме в конце их огорода. И ждал, когда Нургуль скажет ему «да».

«Вот соберём осенью урожай, и выйду за него замуж, – злилась на отца и брата Нургуль. – Пусть проживут без меня. Посмотрим, как будут стирать свои вещи и готовить еду, которую сейчас заказывают, будто в ресторане».

***

Дети привыкли к работе в поле, только Айжан плакала каждый день, приходилось долго с ней возиться. Девочка она спокойная и молчаливая, но с тяжёлым характером. Не понравится что-то – и будет игнорировать тебя целыми днями, да ещё и отказываться от еды. Конфетой и печеньем её не обмануть, не подкупить, как других детей.

– Мы же уже посадили картошку! Почему мы всё ещё ходим на поле? – начинала она плакать, когда её будили утром.

– Теперь надо от сорняков чистить, чтобы они не съели нашу картошку, – пыталась терпеливо объяснять Нургуль, пока другие дети её ждали.

– Опять она капризничает? – злился Азамат. – Сейчас быстро приведу её в чувство!

– Только попробуй её бить, получишь у меня! – останавливала брата Нургуль. – Ты совсем уже? Не смей бить детей!

– Сама с ними и возись! Эта Айжан и дома, и на поле плачет, я устал уже от неё!

– Он нас бьёт камнем. Мы работаем, а он сидит или спит. И кидает в нас камни, – жаловалась Айжан на дядю.

– Вот поэтому и работай, – отвечала Нургуль, – чтобы у него не было причины тебя бить. Труд сделал из обезьяны человека! А я вам вечером куплю сок, договорились?

– Нет!

– А что ты хочешь, Айжан?

– Я хочу тетрадь с красивой обложкой. Можно?

– Хорошо, посмотрю в магазине. Если увижу, куплю. А ты работай усерднее, хорошо? И прекращай плакать, – обрадовалась Нургуль, что смогла уговорить строптивую племянницу.

Азамат не врал, когда говорил, что Айжан его не слушается и плохо работает. Это так. Она родилась и росла в городе и до того, как родители её оставили у бабушки, не стирала даже свой носовой платочек, не говоря о работе в поле. В этом году ей исполнилось десять. Она любила читать книги, переписывать стихи в тетрадь и рисовать. А вот чистить сорняки в жару ей не нравилось.

– Мы же дети! Почему вы заставляете нас работать? – часто спорила она то с дядей, то с тётей. И если тётя терпеливо всё ей объясняла, то дядя сразу же начинал ругать и бить. Пару раз он влепил ей такую пощёчину, что она чуть не потеряла сознание. Но ей некому было жаловаться: бабушка просила её не перечить старшим, а тётю дядя за человека не считал. Родители уехали на заработки. Ей никто не помог бы, если дядя снова захотел бы её побить.

Зачем родители уехали работать так далеко? – часто думала Айжан. Ведь работать можно и здесь. Раньше они так хорошо жили втроём в городе. Её никто не бил, не ругал даже. Папа часто покупал ей сладости, а мама ласково расчёсывала волосы и рассказывала интересные сказки перед сном. Всё же было хорошо! Жаль, что они оставили её здесь, а сами уехали. Могли бы взять с собой. Она бы не мешала им работать.

Первые дни в поле всем детям было очень тяжело. Поэтому, когда все видели, что Айжан плачет и отказывается работать, другие дети злились на неё и жаловались: «Дядя, Айжан снова сидит в тени и плачет». Но увидев, с какой жестокостью дядя бьёт Айжан (у бедняжки кровь из носа идёт), ябедничать перестали. Впрочем, Азамат и сам как ястреб зорко наблюдал, кто трудится, а кто нет. И когда ловил Айжан, сидящую у дерева, бил у всех на глазах, чтобы другие поняли, что бывает с теми, кто отлынивает.

К счастью, вскоре и Азамату надоело жариться под палящим солнцем. И он, оставляя детей одних, убегал к друзьям развлекаться. Без него детям работалось лучше. И даже Айжан старалась чистить свой ряд, хотя и отставала от остальных.

В один из таких дней, в обеденный перерыв жуя свою порцию пирожков, Айжан рассказала детям сказку, которую слышала от матери. На удивление, всем очень понравилось. И уже приступив к работе, ребята попросили Айжан рассказать им что-нибудь ещё. Разрешили ей просто ходить и рассказывать интересные истории, тем более что она всё время отставала. Айжан с благодарностью таскала им воду и жарму, чтобы братья и сёстры не теряли времени и работали, за себя и за неё. Она пересказывала им мультфильмы и кино, которые смотрела, рассказывала о животных, которых видела в зоопарке. Иногда для пущего интереса приукрашивала истории, выдумывая героев и героинь. Довольны были все, и благодаря её находчивости никто не замечал, как быстро проходит время.

Только один раз тётя поймала Айжан. Пожалев детей, накупив им сока и мороженого, Нургуль прибежала в поле. И увидела картину: все дети работают, не поднимая головы, а Айжан ходит вокруг с самодельным зонтом из палок и мешка из-под муки. И увлечённо рассказывает что-то, изредка отпивая из кружки, которую держит в правой руке.

– Айжан-стрекоза! Быстро ко мне! – громко позвала племянницу Нургуль, заливаясь смехом.

– Да, тётя? – подбежала она, думая, что сейчас ей хорошенько достанется.

– Почему ты не работаешь?

– Тётя, она нам разные истории рассказывает, не ругайте её, пожалуйста! – заступились за неё братья и сёстры. Раздав всем мороженое и сок, Нургуль пошла домой готовить ужин. И долго смеялась, рассказывая родителям, что́ придумала их внучка, чтобы не трудиться.

А ещё Айжан как-то подговорила остальных детей устроить забастовку: не работать, пока взрослые не отвезут их на целый день на озеро. Как ни кричал на них Азамат и как ни уговаривала их Нургуль потерпеть, никто из ребят и с места не сдвинулся. От злости Азамат даже ударил Айжан палкой по руке так, что у неё разбухли пальцы и она не могла двигать ими и что-либо держать. Но зато все дети получили неделю отдыха и даже поехали на старой машине соседа на озеро. Нургуль и Азамат тогда сильно поссорились и всю неделю не разговаривали. А бабушка винила Айжан, что та сама спровоцировала дядю на такую жестокость.

***

Вот и наступила осень. Время собирать урожай.

Хоть и наняли людей для уборки картошки, всё равно пришлось и детей подключать. Забежав после школы домой, чтобы оставить рюкзаки и пообедать, они сами шли на поле, чтобы помочь. Наравне со взрослыми до самого вечера таскали тяжёлые вёдра. И даже несмотря на это, дядя их всё равно не любил.

Хоть жизнь детей поменялась, но работы становилось всё больше. Не поиграть в огороде, не погулять с друзьями. Дети еле успевали сделать то, что задали в школе: дядя торопил, чтобы побыстрее закончили таскать собранный урожай и начали его сортировать.

А тут ещё соседи и другие родственники, которые раньше даже с ними не здоровались, стали приходить к ним и просить бабушку, чтобы дети помогли им на поле или дома. Айша-апа по доброте душевной никому не отказывала, и детям в выходные приходилось рано вставать и идти к кому скажут. Они даже в семьях своих одноклассников работали. И удивлялись, что соседи своих детей к работе не привлекали. Те просто играли рядом.

– Какие трудолюбивые и шустрые! – хвалили все маленьких тружеников. Но чем больше хвалили, тем больше им приходилось работать, что очень им не нравилось.

– Мама, прекращай отправлять детей к соседям! Им дома дел и так хватает, а вы их в рабскую силу для других превратили. У них в школе успеваемость падает, им надо учиться! – ругала Нургуль маму. И сама пару раз разворачивала соседей, которые приходили с пачкой печенья или вафель, чтобы уговорить бабушку отпустить к ним детей.

– Такие хитрые! Нашли себе бесплатных рабов! Больше не давай никому обещаний! – злилась Нургуль.

Когда Азамат наконец продал весь урожай и дети собрали в мешки оставшуюся мелкую картошку, все вздохнули с облегчением. Особенно радовались дети, ведь им больше не придётся пахать до поздней ночи.

Нургуль предложила подумать, на что потратить заработанные деньги, но Азамат куда-то пропал. Айша-апа за него волновалась, ведь опасно держать при себе столько денег. Правда, о том, сколько он получил, Азамат не говорил и избегал вопросов. Перед тем как исчезнуть, он дал детям по двадцать сомов и купил пару бутылок сока. И больше никто его не видел.

– Мама, какой Азамат бессовестный! Взрослый человек, а ума нет! Это не его деньги, а наши общие! Мы все работали на равных! – возмущалась Нургуль, чувствуя, что брат потратит все деньги впустую.

Так и случилось. Через неделю, под вечер, Азамат объявился. Да не один, а с бывшими одноклассниками и друзьями. Они шумели, смеялись, и только выйдя во двор, вся семья увидела машину, из которой вываливалась толпа.

– Мама, я машину купил! – гордо сообщил Азамат.

Дети радостно подбежали к дяде, стали осматривать машину, прося покатать их.

– Не сейчас, потом, – отмахивался Азамат, улыбаясь. Обычно он ругался на детей, а сейчас был таким весёлым и даже не раздражался от их криков.

Айша-апа не знала, радоваться ей или плакать. Она, конечно, знала, что бо́льшую часть денег сын потратит на себя, но чтобы все деньги… Что она теперь скажет другим своим детям, которые на заработках? Ведь на посадку картошки они выслали много денег и, естественно, ждут результата. Да и Нургуль всё просто так не оставит.

– Ты что, все деньги потратил?! Почему не посоветовался?! – накинулась Нургуль на Азамата, как только тот вошёл в дом.

– А зачем мне с тобой советоваться? Я на свои деньги машину купил. Я эти деньги сам заработал, своим трудом! – невозмутимо ответил Азамат.

– Это не твои деньги, дурак! Это общие деньги были! Не ты один работал, мы все пахали, даже дети! Деньги кто тебе дал? Кто? Сёстры выслали из России! Потому что думали, что так мы заработаем немного и оденем детей на зиму! Ты это понимаешь? – кричала Нургуль, задыхаясь от злости.

Но Азамату было всё равно. Он искренне верил, что это его деньги, потому и потратил их по своему усмотрению.

– Подумаешь, готовишь еду на всех. Ты – женщина, это твоя обязанность!

– Я не обязана вам ничем! Теперь будешь сам себе готовить и стирать! Бессовестный! – орала на весь дом Нургуль.

Айша-апа не посмела вмешаться, зная их нрав. «Ни один другому не уступит, оба упрямые как ослы», – думала она и, глубоко вздохнув, вышла из дома, чтобы не видеть ссору детей.

– Прекращайте! Я умру, вот на моей могиле и орите! – остановил их Абдылда. – Никакого толка от вас, грызётесь друг с другом, будто неродные! Да чтоб вас! – Он долго ещё ворчал, прежде чем успокоиться.

После ссоры брат с сестрой не разговаривали. Нургуль больше не убирала в его комнате, не стирала его одежду и не давала ему есть. Айша-апа пару раз тайком приносила сыну в комнату еду, но, когда Нургуль это обнаружила, разразился ещё один скандал. Несмотря на просьбу мамы не говорить сёстрам о покупке машины, Нургуль позвонила им и всё рассказала. Узнав, что денег теперь нет даже на продукты, не говоря уже о зимней одежде для детей, они сильно разозлились. И сказали, что больше ни на чьё имя деньги не отправят, кроме Нургуль.

Эта новость очень не понравилась Азамату. Ведь он привык ездить в город с мамой: после банка они заходили в кафе, и он заказывал то, чего раньше не пробовал. К тому же мама тайком от всех давала ему пару тысяч, и он мог погулять с друзьями. А сейчас у него не было ни тыйына, да и машине часто стал требоваться ремонт.

– Мама, дай денег, мне запчасть нужно купить для машины, – стал выпрашивать Азамат у мамы.

– У меня нету денег, сынок. Ты же знаешь, твои сёстры деньги только на имя Нургуль теперь отправляют. Не надо было тебе покупать эту машину. Она, что ни день, не заводится, всё время ты на неё деньги тратишь! – упрекнула Айша-апа сына.

– А пенсия твоя? Можешь с пенсии дать? – не прекращал доставать маму Азамат.

– Нет! Не могу! С моей пенсии мы платим за электричество, отдаём на свадьбы и поминки. Ты бы уже на работу устроился, сынок. Давно не маленький, пора уже самому зарабатывать. Как ты за нами с отцом будешь смотреть, если себя прокормить не можешь? – учила уму-разуму сына Айша-апа.

– Какая работа в селе, мама? Скажете тоже! А может, вы у Нургуль попросите?

– Не даст, сынок, даже не думай. Она же ухаживает за детьми, поэтому и распоряжается деньгами.

Азамату стало плохо от мысли, что ему теперь ни тыйына не достанется от переводов. Он привык каждый месяц получать на карманные расходы, ни в чём себе не отказывать, есть и пить что хотелось. А теперь он даже ел украдкой, пока Нургуль не видит. Сестра требовала, чтобы он сам себе готовил.

И как теперь завоевать доверие сестёр и братьев в России? Может, стоит ему жениться? Тогда он выгонит Нургуль из дома, а его жена станет смотреть за детьми. И деньги на детей будет получать сам Азамат. И тратить их на что душа только пожелает.

***

Салтанат жила самой обычной жизнью, пока её не украли замуж неизвестные парни, когда она вечером шла из магазина домой.

Девушка только окончила школу, но не смогла поступить в университет на бюджет. У родителей не было возможности платить за её обучение, поэтому она вернулась в село, чтобы подготовиться и попытать счастье ещё раз в следующем году.

В тот злосчастный вечер дома закончилась соль, и мать отправила Салтанат в магазин. Кто же знал, что на обратном пути её украдут замуж…

Как она ни вырывалась, отпускать её никто не собирался. А увидев старый ветхий дом, в который попала невестой, девушка пришла в полное отчаяние и ужас. Она думала, что её семья самая бедная, но откуда же ей было знать, что на свете есть люди ещё беднее! И, как она потом догадалась, её будущий муж даже не предупредил своих родителей, что приведёт в дом невесту. Первое, что пришло на ум Салтанат, было: «О Боже, куда я попала?!» И она горько заплакала, закрыв лицо руками.

Для Айши-апы и её мужа стало полной неожиданностью решение сына жениться. Он пару раз говорил о своём намерении, но они не думали, что это случится так скоро.

– Хоть бы предупредил! – злилась, как обычно, Нургуль на брата.

Но делать было нечего: раз девушку привезли, нужно готовиться к свадьбе. Прибежали соседи, чтобы помочь с приготовлениями; позвонили в Россию, чтобы сообщить радостную новость. И чтобы поддержать семью, из России прилетел Таалайбек, старший сын Айши-апы. Он, конечно, был недоволен, что с ними никто не посоветовался насчёт свадьбы, но раз дело сделано, остаётся только разгребать последствия.

– Заранее посоветоваться нельзя было? – строго спросил у брата Таалайбек, когда прилетел домой. – Зачем такая спешка? Сначала отремонтировал бы дом, создал бы хоть какие-то условия. Мы же каждый месяц присылаем вам деньги! – недовольно выговаривал Таалайбек, сидя напротив брата. Азамат не думал, что приедет его старший брат, поэтому сильно испугался, увидев его. Ещё начнёт отчитывать, мол, куда дел деньги от продажи картошки.

Отругав брата за необдуманный поступок, Таалайбек с несколькими родственниками поехал к родителям Салтанат. Те сначала и впускать их не хотели, требуя вернуть дочь. Но увидев, как он из кармана вытащил толстый конверт с деньгами, быстро накрыли на стол и приступили к разговору.

– Мы сами такого не ожидали, – начал Таалайбек. – Влюбился наш парень в вашу дочь, вот и поспешил жениться. Не гневайтесь, пожалуйста, мы с хорошими помыслами приехали, хотим породниться с вами.

Получив в калым хорошую сумму и скот, родители Салтанат согласились на брак. И вместе со сватами отправили своего старшего сына и его жену сообщить дочери, что благословляют её на замужество. Как ни плакала Салтанат, как ни просила родных забрать её, никто и слушать не стал. Брат строго велел остаться: теперь её семья здесь, отныне она только гость для него и её родителей. И Салтанат пришлось выйти замуж за нелюбимого и незнакомого ей человека.

***

Как же Салтанат удивилась, когда после свадьбы в доме осталось много детей. Она думала, что этих ребятишек заберут родители. Узнав, что ей придётся ухаживать за десятью детьми, она испытала шок. В доме никаких условий! Всегда недовольный и пьяный свёкор, неработающий лентяй-муж. Как будто этого мало, с ними ещё живёт сестра мужа, которая всё контролирует и вмешивается во все дела. Даже на то, чтобы замесить тесто на хлеб, нужно получить её разрешение и узнать, сколько муки брать. Ключи от маленькой комнаты, где хранятся продукты, только у неё.

С того дня, как попала сюда, Салтанат ни минуты не отдыхала. То обед приготовить, то кучу одежды постирать – забот хватало. Она злилась на своих родителей, что оставили её в такой дыре, и срывала злость на детях.

– Я только что полы помыла! Вы что, не видите?! – кричала она на них. Зимой мыть полы тяжело: спина болит, руки мёрзнут. Но полы грязными не оставишь: соседи часто заходят к ним попить чаю со свекровью – что они скажут, увидев дома грязь?

– Как стадо баранов ходите, за собой не убираете! – ругала она детей, когда её никто не видел и не слышал.

Ей так надоела бесконечная работа по дому, что она в любую минуту готова была разрыдаться.

– Почему родители не заберут детей? Я что, служанка? – обижалась она на мужа ночью, когда они оставались наедине.

– Их родители высылают нам деньги. Мы на них и живём. В селе работы нет. Надо потерпеть, – успокаивал Азамат жену.

– А почему я не вижу этих денег? Я же им готовлю и стираю!

– Сёстры только на имя Нургуль переводят. А она мне деньги не отдаёт. Если Нургуль уедет, то деньги будут высылать нам с тобой, понимаешь? И я смогу покупать тебе одежду и всё что захочешь! – делился мечтами Азамат.

Салтанат задумалась над словами мужа. Ей стало интересно, сколько получает Нургуль на детей каждый месяц. Наверное, немало, раз Азамат говорит, что раньше они хорошо жили. Значит, нужно сделать так, чтобы сестра мужа с ними больше не жила.

Не зря говорят, что муж и жена – одна сатана.

Договорившись, они решили выжить Нургуль из дома. «Тогда никто не будет контролировать каждый мой шаг, – думала Салтанат. – Я смогу тайком накопить деньги, а если повезет, то избавиться от этой семьи мужа и уехать в столицу, начать новую жизнь. И никто не станет указывать мне, что делать!»

Спустя пару месяцев после свадьбы молодая жена перестала кого-либо стесняться. Она начала открыто ругать, а иногда и бить детей за невинные проступки. Свекровь несколько раз делала ей замечания – детей, мол, нельзя трогать, им и так тяжело. Но Салтанат нашла слабое место: свёкор и бутылка хорошей водки. И начала потихоньку ему приносить пойло, будто бы подарок от её родителей. Она быстро нашла общий язык с Абдылдой. Он и так не любил внуков из-за того, что те днём и ночью шумят. А теперь, видя, как невестка их бьёт, стал даже её хвалить, мол, наконец-то в доме появился человек, который утихомирит этих невоспитанных детей.

Так начались первые ссоры Нургуль с Салтанат, которая хотела вышвырнуть сестру мужа из дома под любым предлогом. И в очередную их ссору специально упала с маленькой лестницы и нарочно разрыдалась, чтобы все услышали, как над ней издевается Нургуль.

– Помогите! – кричала она так громко, что Айша-апа и Азамат прибежали с огорода.

– Что ты несёшь? Ты сама упала! – поражалась артистичности невестки Нургуль.

– Я не могу больше это терпеть! Я уйду, пока меня не избили до смерти! – плакала Салтанат, обнимая ноги Айши-апы.

– Что случилось? Кто тебя бьёт? – удивилась Айша-апа. Она знала, что у её дочери непростой характер, но не думала, что дело дойдёт до рукоприкладства.

– Как ты смеешь бить мою жену? – закричал Азамат на Нургуль. И влепил ей такую пощёчину, что у неё искры полетели из глаз.

Нургуль такого не ожидала. Схватив скалку, что попалась под руку, она стала бить ею Азамата, задыхаясь от злости. У Айши-апы не хватало сил их разнять, дети испуганно плакали. Айжан побежала звать на помощь. И только подоспевшие соседи смогли разнять дерущихся.

– Уйди из моего дома! Сгинь! Тебе здесь не место! – орал в ярости Азамат, держась за голову. Нургуль разбила ему скалкой затылок и нос. Сама она закрылась в детской, где долго плакала. И вышла, только когда её позвали на разговор младшие сёстры Абдылды, которых вызвали разрешить разногласие.

– Эта хитрая тварь сама упала и ложно обвинила меня! – негодовала Нургуль.

– Я тебе верю, дочка, – отвечала Айша-апа. – Но она жена твоего брата, он самый младший сын в семье. А это значит, что он наследник этого дома и с женой будет смотреть за мной и отцом до самой нашей смерти. Все эти годы ты помогала нам, стирала, готовила, убирала. Пришло время тебе покинуть родительский дом. Хочешь, поезжай в Россию к сёстрам, поработаешь там с ними. Увидишь мир. А может, есть у тебя кто-то и ты выйдешь замуж?

Нургуль застыла от услышанного. Её что, прогоняют из собственного дома? Она тоже родилась и выросла здесь, но почему на дом имеет право только младший брат? Неужели теперь здесь ей нет места, ей не рады?

Для Нургуль настал час, когда она оказалась лишней в гнезде, в котором выросла. Хотя она и была подавлена, что её выгоняют из дома, но, с другой стороны, наступал новый этап в её жизни. Правда, она не думала, что перевернуть новую страницу придётся так скоро. Это застало её врасплох. Она не знала, что делать, куда пойти, чем заниматься. Созвонившись с бывшими одноклассницами, которые работали в Бишкеке, она решила поехать в столицу.

Вначале сёстры противились её отъезду, переживали, как невестка будет относиться к их детям. Но Салтанат, поговорив с золовками по телефону, смогла убедить их, что обожает детей и будет заботиться о них не хуже Нургуль, а возможно, даже лучше.

В знак признательности за заботу о детях сёстры перевели Нургуль деньги, чтобы она устроила жизнь в столице. И, собрав вещи в большой чемодан, она уехала ранним утром, поцеловав спящих детей и сухо попрощавшись с родителями.

***

Айгерим работала в швейном цеху. Она сразу позвала в город свою школьную подругу Нургуль, когда та в слезах позвонила и попросила совета. На самом деле Айгерим давно звала её, только та не соглашалась, ведь надо было ухаживать за детьми. И теперь, когда семья попросила её жить отдельно, Нургуль решила, что пора согласиться на приглашение давней подруги.

Встретив Нургуль на автовокзале, Айгерим привезла её в квартиру, которую снимала ещё с двумя женщинами.

– Вот здесь и будешь жить. Со мной в одной комнате. Арендную плату поделим на четверых. Устрою тебя в швейный цех. Через пару месяцев научишься шить и станешь хорошо зарабатывать, как мы.

– Через пару месяцев? – удивилась Нургуль. – Я не могу столько ждать, мне надо сразу зарабатывать, иначе не на что будет жить.

– Да ты не волнуйся, я же помогу, – поспешила успокоить её Айгерим.

И стала каждый день брать её с собой в цех. Как ни старалась научиться, Нургуль быстро поняла, что шитьё – это не её. Целыми днями сидеть на месте она не может, привыкла всё время двигаться. Поэтому через месяц она решила поехать в Россию, к сёстрам и братьям, которые давно там работают.

На её просьбу помочь с билетом старший брат без лишних разговоров перевёл ей сколько нужно. И погуляв несколько дней в одной столице, Нургуль улетела в другую.

В аэропорту сёстры встретили её радушно. И всю дорогу до дома расспрашивали, как их дети, чем они занимаются, не обижают ли их.

– Вроде всё хорошо, не беспокойтесь. Дети по вам очень скучают. Мечтают, чтобы вы забрали их к себе. Первые месяцы очень плакали, но сейчас уже привыкли. Чувствуют себя как дома, – рассказывала Нургуль сёстрам. Всех рассмешила история с Айжан, которая умело отлынивала от работы, веселя ребят выдуманными рассказами о сказочных королевствах.

Две сестры с мужьями снимали большую комнату в трёхкомнатной квартире в черте города. В двух других комнатах жили тоже кыргызы.

– Мы с утра до вечера работаем. Кухня, ванная и туалет общие, надолго не занимай. Музыку громко не слушай, – наставляли сёстры Нургуль.

Все уходили на работу, и Нургуль оставалась одна, не зная, чем себя занять. Она убиралась, мыла полы и готовила, пока их не было.

– Как хорошо, что ты приехала! – радовались все, когда Нургуль звала их вечером к столу. – Готовая еда, чистое жильё. Мы так устаём на работе, что едим месяцами макароны или же готовую еду в столовой. Давно не ели домашние манты, – хвалили они сестрёнку, кушая горячее.

Айзат – сестра Нургуль и мать Айжан – забрала у Нургуль паспорт, объяснив, что надо сделать ей регистрацию. Без неё на работу не возьмут. Через неделю освободится место уборщицы в торговом центре, куда Айзат сможет устроить сестру. А пока она должна ждать и не выходить из дома. Без документов на улице опасно.

Хотя ночами тяжело было спать из-за храпа двух зятьёв, но Нургуль радовалась, что решилась прилететь. Теперь она сама будет зарабатывать деньги и ни от кого не зависеть. Даст Бог, накопит на собственную квартиру, откуда никто не посмеет её выгнать. Чтобы было куда идти, если жизнь не ладится.

Часть вторая

История Перизат

Нургуль познакомилась с соседями по квартире.

Перизат, миловидная девушка с длинными волосами и глазами цвета фисташек, поведала ей о своей нелёгкой судьбе на родине и в миграции.

– В семье нас двое девочек и младший брат, – начала рассказывать Перизат. – Мама работает учительницей начальных классов, папа дома держит огород. С детства знали цену хлеба, так как жили бедно, не было лишнего тыйына, чтобы купить новую одежду. Да что там: мама тоже, как и мы, ходила в старой потрёпанной одежде и собственные же ученики её за педагога не считали, не уважали её. Окончив школу, я не стала поступать в университет, как мои одноклассники, а уехала в Москву. Надо было поддерживать семью. Нам в последнее время очень сильно не хватало денег.

Перизат повезло: знакомая её мамы приютила её и устроила на работу кассиром в магазин. Девушка стала хорошо зарабатывать, но первую зарплату забрала знакомая мамы за то, что помогла найти жильё и работу. Это была её цена за помощь и поддержку. Хорошо, что у Перизат была подработка: когда кто-то из коллег отдыхал, она вместо них выходила на смену и получала дополнительные деньги к зарплате. Об этом знакомая мамы, конечно, не знала, так что у девушки осталось немного денег, чтобы оплатить место в квартире и на проезд. А ела она в магазине. Просроченные товары проверяли и сдавали на обмен, но были и такие, что выбрасывали в мусор. Она не брезговала – забирала йогурты, готовую еду и булочки. Этим и питалась, пока не получила зарплату за следующий месяц.

– Помню, как в первый раз переводила деньги маме в Кыргызстан, – продолжала Перизат. – Я так волновалась, пока ехала в банк. Боялась потерять деньги или документы. Пока заполняла бумаги, аж руки тряслись. И когда мне выдали чек о переводе, я выбежала из банка и радостная позвонила домой. «Мама, я вам деньги перевела, заберите их в банке, срочно!» – орала я в трубку. А мама плакала и спрашивала, как у меня дела, жива ли, здорова ли, почему так долго ей не звонила. А я снова и снова говорила о деньгах, чтобы мама их сейчас же забрала и купила себе платья и платки. Это было моей мечтой, чтобы мама ходила на работу в красивых вещах и удобной обуви.

Через пару месяцев работы финансовое положение семьи Перизат заметно улучшилось. Слушая, как мама её хвалит – дочка, мол, стоит десятерых сыновей, девушка была на седьмом небе от счастья! Ей было приятно осознавать, что обеспечивает семью и родители могут ходить с гордо поднятой головой.

В один из таких дней мама позвонила Перизат и сказала, что они с отцом хотят открыть бизнес. Нужно купить небольшой контейнер, чтобы продавать вещи возле дома. Так они быстрее встанут на ноги и, возможно, построят рядом со своей времянкой большой двухэтажный дом.

– Я всегда мечтала жить в красивом доме с большими окнами, и чтобы у меня была собственная комната, – вспоминала Перизат. – Желания затмили мои глаза, и я взяла кредит на своё имя, чтобы выслать деньги на бизнес родителей. К сожалению, они не сказали, что тоже взяли большой кредит. Купили огромный контейнер, заполнили его одеждой и обувью. И мама, уволившись из школы, целыми днями сидела там, ожидая клиентов.

Но какие клиенты могут быть в небольшом селе? Соседи, родственники, бывшие коллеги – все они приходили к маме, часами сидели с ней, болтая о том о сём. И брали в долг нужные им вещи. За деньги мало что продавалось. Весь товар ушёл в основном в долг. Или на подарок. Люди, которые не признавали их семью, зачастили с визитами, когда открылся контейнер с одеждой. И под разными предлогами просили подарить им то обувь, то юбку, то сумку. Вот так родители разорились всего за четыре месяца. Долго ходили за должниками, а те отдавали деньги частями, и их не удалось сохранить. Деньги как вода уплывали из рук то на продукты, то на что-то ещё.

С пятого месяца полученный на развитие бизнеса кредит оплачивать стало нечем.

– Я, конечно, понимаю, что родители в чём-то лукавят. Невозможно такую сумму за четыре-пять месяцев потратить, невозможно! – делилась Перизат. – Что-то недоговаривают они. Но в любом случае это уже не важно, проблема-то есть. Надо её решить. Вот с этого момента мои отношения с родителями и испортились. Они не понимали, что у меня тоже кредит и что я, как раньше, не могу им переводить хорошую сумму. А тот мизер, что я отправляла, мама отказывалась получать, даже пару раз вообще не забрала деньги из банка, чтобы они мне вернулись. Начались ссоры, обвинения меня в жадности. Это очень подкосило… Я еле как отрабатывала смену и спешила домой, чтобы отдохнуть. Я впала в депрессию из-за звонков мамы с требованиями перевести деньги на их кредит. Когда я говорила, что денег нет, она просто бросала трубку и передавала свои слова через сестрёнку или отца.

Перизат потребовался год, чтобы закрыть свой кредит. Год она не могла нормально спать, есть, пить, потому что боялась, что коллекторы приедут на работу.

– Я же на кассе сижу. Если бы начальники узнали, что у меня проблемы с деньгами, они бы меня уволили, чтобы подстраховаться, понимаете, Нургуль-эже?

На просьбы Перизат собрать долги и продать контейнер родители долго не соглашались. Чуть позже она узнала, что контейнер продан уже давным-давно. Но вместо того, чтобы оплатить кредит, они купили большой телевизор, стиральную машину и много чего ещё. А теперь ей приходится пахать как проклятой, чтобы полностью погасить их кредит.

– Я теперь не отправляю деньги на имя родителей. Я перевожу всё на имя тёти: она идёт в банк, чтобы оплатить кредит и показать мне чек. Потом я звоню кредитному специалисту, чтобы уточнить, поступил ли платёж. Он подтверждает, и всё, я могу вдохнуть свободно до следующего месяца… А родители на меня до сих пор злятся за то, что тётю втянула в семейную проблему и высылаю деньги ей, а не им. А я просто им больше не доверяю. Вдруг они потратят мои деньги, вместо того чтобы оплатить кредит? Я же не могу всю жизнь работать здесь на благо семьи, у меня тоже есть мечты и планы, – закончила рассказ Перизат.

Так Нургуль убедилась, что у всех мигрантов, ищущих за границей счастья, одна проблема – иждивенчество их родственников. Нургуль не понимала, как можно так поступать со своими детьми. Перизат такая молодая, ей бы учиться и проживать интересные студенческие дни, не заботясь о долгах и кредитах… Но потом Нургуль вспомнила, сколько раз они с мамой врали, чтобы получить деньги от сестёр, сколько раз придумывали болезни и даже голос подделывали для правдивости, чтобы те поверили. И ей стало стыдно. Знала бы, что сёстры снимают комнату на две семьи и работают с утра до ночи, не стала бы их лишний раз беспокоить. Но что было, то было, и в знак извинения она им сварила горячий суп, чтобы сёстры, поев, согрелись хоть немного. Зима в России бывает суровой, и Нургуль искренне жалела сестёр, работающих в такой жуткий холод.

История Дамиры

Готовя как-то раз на кухне, Нургуль увидела женщину с огромным синяком под глазом и спросила у Перизат, кто это.

– Это Дамира-эже. Они с мужем живут здесь больше двух лет. Неделю назад они поссорились, разбили зеркало в прихожей. Её муж пьёт и бьёт её часто. Но она не жалуется. Молча терпит все его выходки. Представляете, он мне даже предложил встречаться тайком от жены! Даже деньги предлагал. Я тогда закатила такой скандал, что все выбежали из комнат. Больше он ко мне не приставал, испугался ваших зятьёв, – сказала Перизат, качая головой.

Дамира выглядела очень несчастной, но держалась стойко. Немного полноватая женщина чуть старше Нургуль. Впрочем, выглядела она намного старше. Улучив минутку, когда её мужа не было дома, Нургуль решила познакомиться с ней поближе и пригласила на чай.

– Я лагман приготовила. Не хотите попробовать? Сёстры не скоро приедут, а я одна не хочу ужинать.

– Хорошо, я сейчас, – высунула голову из комнаты Дамира и, пошуршав в шкафу, пришла на кухню с пакетом печенья и конфет.

– Вот, с меня сладости к чаю. Давно не ела лагман. Учуяла запах, и аппетит появился. Но постеснялась попросить немного, – улыбнулась женщина, радуясь, что её пригласили к столу.

– Вот, попробуйте! Приятного аппетита, – поставила перед ней тарелку с едой Нургуль. Она не знала, как начать разговор: вдруг Дамира обидится?

– Рассматриваешь мои синяки? – перехватила её взгляд Дамира. – Дома все уже привыкли к ним. Ни о чём уже не спрашивают. Это меня муж побил.

– Почему? За что? – удивилась Нургуль. Хотя чему ей удивляться, ведь её саму несколько раз бил младший брат.

– Билеты купила нам двоим. Домой хочу, к детям. Их у меня четверо. Вот и получила тумаков от мужа. До сих пор всё тело болит, – Дамира замолчала. Она едва держала себя в руках; казалось, вот-вот заплачет.

Нургуль стало так её жаль, что она встала и крепко обняла женщину. И тут Дамира, не выдержав, дала волю слезам.

Долго две женщины сидели так, обнявшись. Через некоторое время Нургуль встала, чтобы поставить чай, а Дамира, успокоившись, начала рассказывать.

Дамире было шестнадцать, когда её украли замуж. Её муж, Кубаныч, старше её на двенадцать лет. Раньше он уже был женат. Первая жена, прожив с ним пять лет, ушла, не выдержав издевательств со стороны свекрови. И Кубаныч в отместку бывшей жене украл Дамиру, совсем юную. Дети родились один за другим, всего четверо малышей за семь лет брака. Жили они в селе со свекровью, старшим братом и сёстрами Кубаныча. Поэтому, когда жизнь стала тяжёлой, мать отправила Кубаныча на заработки в Москву. Но он, поработав год, ни сома домой не перевёл. И свекровь отправила за ним Дамиру, чтобы она контролировала пьянки и зарплату мужа и переводила им побольше денег. Приезду жены Кубаныч не обрадовался. Высказал всё, что думает об их браке: что терпит её ради детей, что до сих пор любит только первую жену…

Старая свекровь и четверо детей Дамиры остались в селе. И ей не оставалась ничего другого, как устроиться на работу, чтобы каждый месяц высылать деньги свекрови, чему та была очень рада.

А вот с пьянками и гулянками мужа Дамира, как ни старалась, ничего поделать не смогла. Свекрови она врала, что Кубаныч почти не пьёт и ему просто не везёт с работой. Так они прожили год в ссорах и взаимных упрёках. Благо, свекровь хорошо смотрела за детьми, ребята были всегда чистые и накормленные. Но Дамира очень скучала по детям и умоляла мужа не пить, а помочь ей накопить деньги, чтобы побыстрее встать на ноги.

Когда Кубаныч был в хорошем настроении, он отдавал Дамире часть зарплаты. Но когда выпивал, требовал всё обратно. А если она упрямилась, избивал так, что живого места на теле жены не оставалось. Поэтому она всегда носила закрытые вещи, чтобы никто не видел её синяков и ссадин. Справедливости ради стоит сказать, что за комнату платил Кубаныч. Но остальное тратил на развлечения и на женщин.

Дамира своими глазами видела мужа с несколькими женщинами. Но ни о чём его не расспрашивала: отлично знала, к чему могут привести такие расспросы. Главное, думала, − жить тихо, чтобы не выгнали из комнаты.

Кубаныч давно перестал быть для неё мужем. Стал совершенно чужим человеком.

Последний раз они поскандалили из-за того, что он предлагал деньги Перизат взамен на отношения. Дамира замечала, как Кубаныч с жадностью и восхищением рассматривает девушку на кухне или в прохожей. И становится перед ней совсем другим – вежливым, чутким, готовым во всём помочь. А когда Перизат искала деньги в долг, он первым побежал и отдал всю зарплату, хотя должен был купить лекарства Дамире. Это было последней каплей. С тех пор все чувства к мужу в ней умерли. Единственное, о чём Дамира теперь жалела, − что нет у неё братьев и сестёр, котрорые могли бы поддержать в трудную минуту. Давно развелась бы с Кубанычем, которого уже еле терпит.

Вот так, словно в аду, живёт Дамира в России уже третий год. Недавно она узнала, что её старшая дочь заболела. Позвонила свекрови, сказала, что хочет вернуться в Кыргызстан, но та велела ей ещё годик потерпеть: они купили трактор в кредит и его надо выплатить.

– Я с собой всё это в могилу не унесу, всё вам останется! Так что терпите, – приказала свекровь, не желая даже слушать, как женщина скучает по детям. Тогда Дамира от отчаяния и купила на свою зарплату два билета в Кыргызстан, для себя и мужа. Дети давно не видели отца, лишь поэтому и ему билет приобрела. А так, даже если бы он умер, ей было бы всё равно.

Когда свекровь не получила денег в начале месяца, закатила страшный скандал. По телефону кричала Дамире, какая она неблагодарная, и спрашивала, кто теперь будет платить кредит за трактор. Она и до Кубаныча дозвонилась и его отругала так, что он, разозлившись, всю ярость выместил на Дамире. Приехавшие домой зятья Нургуль лишь силой привели его в чувство, иначе он бы убил жену.

Лёжа в комнате в крови, Дамира думала, что это конец. Она не понимала, где у неё что болит, казалось, будто ей сломали все кости. Женщины – соседки по квартире помогли ей встать, умыли её, дали обезболивающее. Хотели вызвать скорую, но у многих жильцов были липовые регистрации, поэтому не стали рисковать. И сами выходили Дамиру, делая ей уколы и кормя с ложечки. У неё были сломаны несколько зубов, головы вырваны клочки волос на голове. Всё тело в синяках – страшно было смотреть. Но через неделю, более-менее придя в себя, Дамира радовалась, что осталась жива и наконец-то увидит детей. Кубаныч появился лишь через несколько дней и умолял простить его ради детей. Взяв с него обещание, что он поедет вместе с ней, она простила. И стала готовиться к отъезду. Билет в Кыргызстан к детям чуть не стоил ей жизни.

– Жаль, что ты не приехала на неделю раньше, я бы тебя на своё место устроила, в аэропорт техничкой, – сказала Дамира, прихлёбывая чай. – Знаешь, там очень интересно работать. Я часто вижу наших депутатов, чиновников. Здороваюсь с ними, а они делают вид, что не услышали, не увидели. Всё равно им на нас, на свой народ, на мигрантов.

– Да уж, тяжёлая у вас судьба, Дамира… Мне сёстры работу найдут, не переживайте, – успокоила её Нургуль.

– Я сейчас вещи буду собирать. Поможешь? – встала из-за стола Дамира.

– Да, конечно, только посуду помою и зайду к вам.

Убрав со стола, Нургуль пошла к Дамире и стала помогать ей собирать чемодан. У Дамиры и вещей-то толком не было. Старые халаты, брюки и свитеры, просроченная косметика…

– Сколько же хлама собирается за жизнь, да? – сказала Дамира, стесняясь своей одежды.

– И не говорите! Вроде всё нужное, но можно и без этого прожить. Вы же всё не заберёте? Оставите здесь?

– Мы вряд ли вернёмся, скорее всего, останемся в селе. Хочу сама растить детей. Самому младшему и года не было, когда я уехала. Наверное, совсем большой уже. Узнают ли меня мои дети? – с болью в голосе произнесла Дамира.

Пообщавшись с Дамирой, Нургуль с грустными мыслями легла спать.

Через два дня, накрыв небольшой стол, Кубаныч и Дамира тепло попрощались со всеми и поздно вечером уехали в аэропорт.

История Айжамал

Документы ещё не были готовы, и сёстры велели Нургуль ждать. Она проводила дни на кухне за готовкой, чтобы отвлечься. Именно здесь она узнавала ближе жителей соседних комнат. И ей было интересно и одновременно грустно слушать их рассказы о том, почему им пришлось уехать и жить в миграции.

Например, Айжамал, соседка Перизат по комнате, жила в Москве уже больше года. Первый раз на заработки она поехала в семнадцать лет в Казахстан. У Айжамал есть старшая сестра Гулжамал. Хотя Айжамал младше Гулжамал, родители отдали их в первый класс в один год. Чтобы они приглядывали друг за другом и помогали друг другу.

Это было хорошим решением, так как с детства Гулжамал много болела и не умела за себя постоять. Младшей сестре приходилось делать за неё всю домашнюю работу, прикрывать её на уроках и драться с одноклассниками, чтобы защитить сестру от их насмешек. Старшая всегда была молчаливой и стеснительной. Могла целыми днями ни с кем не разговаривать.

Когда девочки перешли в одиннадцатый класс, и без того шаткое финансовое положение семьи ещё больше ухудшилось. Стало понятно, что только одна из девочек может поступить в университет. На обучение обеих у семьи денег не было. Чтобы одна могла учиться, вторая должна была идти работать.

Хотя родители предоставили девочкам самим решать, кому учиться, а кому работать, все понимали, что на заработки уедет младшая.

И тут соседка предложила поехать с ней в Казахстан. Она там уже пять лет работала в кафе помощницей повара, благодаря чему смогла оплатить обучение своих троих детей.

– Ты в Бишкеке деньги не накопишь, поверь мне, – убедительно вещала соседка Рая-эже, попивая чай у них дома. – На съём жилья деньги уйдут, на дорогу, на еду. Да и в столице безработных пруд пруди, кто там тебя ждёт с распростёртыми объятиями? Ты девочка молодая, увидишь там клубы и тоже захочешь погулять. И забудешь обо всём, зачем и для чего приехала в город. А в Казахстане работа с жильём, с трёхразовым питанием. Да и я буду за тобой присматривать, никому в обиду не дам. Будем три месяца работать и на десять дней приезжать домой отдыхать. Там ты сможешь накопить деньги. Поняла?

Предложение соседки понравилось и Айжамал, и её родителям. Это же хорошо, ни на что не тратиться! Она сможет благодаря трём месяцам работы оплатить годовой контракт сестры! Если поработает год, то сразу за три года внесёт оплату за учёбу Гулжамал! А значит, в следующем году она и сама сможет поступать в университет!

– Может, и Гулжамал заберёшь? – предложила Рае мама девочек. – Пусть обе поработают там год, а потом вместе поступят в университет.

– Нет, – отказалась та. – Место, где работаю, хоть и хорошее, но суровое. Там нужно уметь выживать. А твоя Гулжамал слабая, двух слов связать не может. Боюсь, съедят её там. Не могу за неё ручаться.

Вот так Айжамал стала мигранткой в семнадцать лет. Собрав небольшую клетчатую мамину сумку и попрощавшись с родными, она вместе с Раей-эже поехала в Казахстан. По дороге та советовала, как вести себя на работе, что делать, как быть в той или иной ситуации. Наставляла, как родную дочь, ведь чувствовала ответственность за несовершеннолетнего ребёнка своей соседки.

Первый рабочий день начался в девять утра. Надев свою школьную белую рубашку и чёрные брюки, Айжамал вместе с Раей-эже спустилась на первый этаж, где ей предстояло работать. К счастью, многие сотрудники тоже были из Кыргызстана. И она облегчённо вздохнула, так как очень плохо знала русский язык.

– Айжамал зовут, да? Очень приятно! – поприветствовали они. – Ты не стесняйся и не бойся: раз мы из одной страны, тебя в обиду не дадим. Поможем чем сможем, через пару дней привыкнешь. У нас есть девочка даже младше тебя, ей пятнадцать, но работает лучше всех. Так что не переживай, справишься!

Первые дни работы для Айжамал были трудными. Её задачей было собирать на огромный железный поднос грязную посуду после ухода гостей. Таскать подносы было тяжело, к вечеру болело всё тело. Но не бывает лёгкой работы, говорила Рая-эже. Так что девушка терпеливо выполняла все обязанности и считала дни до отпуска.

– Вот, двадцать пять тысяч сомов, твоя зарплата! – Рая-эже протянула Айжамал деньги. – Потрогай, пощупай, как говорится. Потом отправим их твоим родителям. Или сама будешь копить?

– Нет, лучше домой отправить, пусть копят на контракт сестры. Я боюсь потерять или потратить. У себя держать не буду.

– Хорошо, тогда скажу начальнику, чтобы завтра через банк перевёл твоей маме. А сегодня придержи их у себя.

В тот вечер после работы Айжамал долго сидела, смотря на деньги и радуясь. Она забыла о боли в руках и ногах, об усталости. Грела мысль, что и сестра, и она сама смогут получить высшее образование благодаря тому, что она работает.

Передав с утра всю зарплату начальнику и написав ему данные мамы, она целый день не могла сосредоточиться на работе. Ждала звонка от родителей. Представляла, как они будут радоваться и гордиться ею.

Вечером на телефон Раи позвонили родители. Они получили деньги в банке и очень радовались за дочку, что та смогла привыкнуть к работе и неплохо зарабатывает. Мама сказала, что сделает девять пышек и позовёт соседей в гости, чтобы отпраздновать первую зарплату дочки. Айжамал не лишь посмеялась: надо же, какое большое значение родные придают её работе! Если бы она знала, что на празднование уйдёт половина её зарплаты, то, наверное, так весело бы не смеялась.

Шли дни, недели. Айжамал очень скучала по дому, уставала. Выходной можно было брать только за свой счёт, но она не могла себе позволить, чтобы вычли день из её зарплаты. Она и сома не тратила, ничего себе не покупала. Ела то, что было бесплатно. Многие девочки предлагали скинуться и купить что-нибудь вкусное, но она всегда отказывалась, лишь отшучивалась или говорила, что не любит сладости и соки, за что и получила разные прозвища. На самом деле всё это она любила, просто не хотела тратить ни тыйына. У неё есть цель и мечта, которые требуют много денег. Сейчас не до красивых вещей или вкусностей. Она их купит потом, когда получит высшее образование. А пока нельзя дать слабину.

Зарплату второго месяца тоже отправила домой. Дальше − снова звонок родителей. Их слова, которые согревали душу.

Когда прошёл третий месяц, они с Раей-эже засобирались домой на десятидневный отдых.

Айжамал хотела остановиться в Бишкеке, чтобы увидеть сестру, которая по совету родителей поступила на экономический. Но мама велела прямиком ехать в село.

Было так хорошо вернуться в отчий дом и увидеть родных. Она так скучала по ним!

Мама сделала её любимые манты с разными начинками, папа хвалил и ставил её в пример другим детям. Айжамал гордилась собой и целовала родителей, младших братьев и сестёр. В тот миг счастливее её не было никого на свете.

Отдохнув десять дней дома, Айжамал с Раей-эже засобирались в Казахстан на работу. В Бишкеке на автовокзале их встретила Гулжамал. Пока водитель маршрутки собирал пассажиров, сёстры общались на скамейке. И Айжамал узнала, как сестре тяжело учиться, тяжело жить в общежитии. Родители дают три тысячи сомов в месяц на еду, ей этих денег не хватает, и она часто голодает. И хорошей одежды у неё нет, ей стыдно ходить на учёбу в старой обуви и одежде, которые она носила ещё в школе.

Айжамал хорошо понимала сестру. Она работала с девушками, которые, в отличие от неё, хорошо одевались и следили за собой. Поэтому ей стало жаль Гулжамал. Сестра и так стеснительная, а тут не их село, где всем всё равно, кто как одет, а столица. И Айжамал пообещала сестре, что будет каждый месяц на её имя отправлять деньги втайне от родителей. Чтобы она не голодала и смогла купить красивую одежду для учёбы.

Вернувшись на работу, Айжамал стала трудиться ещё усерднее, надеясь на чаевые. В день она обслуживала по тридцать – сорок столиков, из-за чего начались конфликты с коллегами. Некоторые девушки даже перестали с ней общаться: когда она подходила, они демонстративно вставали и удалялись, оставляя её в одиночестве. Айжамал понимала, что очень осложняет себе жизнь, но, думая, как издеваются над сестрой её сокурсники, плевала на всё и работала ещё больше. И в конце месяца смогла отправить Гулжамал десять тысяч сомов своих чаевых. А зарплату целиком перевела маме, как и раньше.

Заметив, что девушки объявили бойкот Айжамал, Рая-эже с ними поговорила, рассказала им о положении Айжамал. Те вначале фыркнули, что им тоже нужны деньги, но вспомнив, что их коллега даже шоколадку себе не покупает, всё же прониклись сочувствием и пообещали больше с ней не ругаться.

– Но вы тоже поймите нас, Рая-эже! В конце дня начальник считает чеки, кто сколько столиков берёт. Он же подумает, что одна только Айжамал работает, а мы сидим и ничего не делаем! Пусть она тогда некоторые чеки на нас записывает, а чаевые себе забирает. Так будет справедливо!

На этом и договорились, и все отстали от Айжамал. Рая-эже в который раз её выручила.

В январе работы стало мало, и начальство попросило некоторых сотрудников взять отпуск не на десять дней, а на месяц. Так Рая и Айжамал вернулись в село со всеми вещами на долгий отпуск.

Увидев, что дочь приехала с большими сумками, родители испугались, что её уволили. Но услышав, что она приехала на месяц и всё на работе хорошо, успокоились.

Через неделю Айжамал заметила, что членам семьи некомфортно с ней. Они привыкли, что она месяцами на работе, и то, что она сутками дома сидит, будто бы их напрягало. Айжамал решила побыть оставшееся время в Бишкеке, с сестрой, и попросила немного денег у матери, ведь она всё ей отдавала, ничего себе не оставляла. Но эта идея маме не понравилась. Она стала ворчать, мол, кто пустит её в общежитие, не надо сестру от учёбы отвлекать, и вообще – зачем она отдала деньги ей, если собиралась обратно просить. Так что поездка в Бишкек не удалась, пришлось остаток отпуска ждать в селе.

Когда пришло время ехать на работу, радовалась не только Айжамал, но и вся семья.

– Наконец-то вас вызвали на работу, а то я боялась, что тебя уволили и ты просто не говоришь мне, – с облегчением вздыхала мама, провожая дочь до остановки.

Этот приезд домой не обрадовал Айжамал, и она решила больше десяти дней дома не задерживаться.

Так прошёл год. Своё восемнадцатилетие Айжамал отпраздновала на работе. Коллеги устроили небольшой сюрприз, начальство подарило телефон… Первым делом купив сим-карту, Айжамал позвонила родителям, чтобы сказать маме спасибо за то, что родила её и растила. Но узнав, что дочь звонит с собственного телефона, родители в ужасе запричитали:

– Ты что?! Надо сперва разрешение спросить, прежде чем тратить деньги на телефон! И вообще, сколько он стоит?

Айжамал, чтобы её наконец услышали, даже пришлось кричать, что это подарок, но толку-то… Ей никто не верил. Лишь когда подошла Рая-эже и подтвердила, что это действительно подарок, родители успокоились. Но день рождения был испорчен. От досады Айжамал плакала до утра так горько, что даже голова разболелась.

Только через неделю, получили зарплату дочери точно в срок и в полном объёме, родители соизволили позвонить ей и поздравить с днём рождения.

…Через два года, будучи уверенной, что пятилетний контракт сестры полностью погашен, Айжамал вдруг узнала, что это не так. Оказалось, платёж был внесён лишь за один учебный год, а за второй есть долг, из-за чего Гулжамал могут отчислить. Потрясённая, Айжамал не верила своим ушам и поспешила узнать у мамы, почему так случилось. Ведь она целых два года каждый месяц отправляла деньги, и родители обещали не тратить ни тыйына, всё вносить на оплату контракта сестры!

– То есть ты просишь отчёт за свои деньги, да? – разозлилась мать, когда дочь стала задавать вопросы. – Жаль, что я не сохранила чеки, а то бы всё тебе показала! Отец заболел, мы купили ему лекарства. Твоих младших братьев и сестру одели в школу. Продукты купили. Только забыли тебя предупредить! Извини, что нам хочется есть и мы иногда болеем! Ведь родив вас и всю жизнь посвятив ухаживанию за вами, мы стали в старости болеть! И ты меня попрекаешь куском хлеба? Больше мне деньги можешь не отправлять! Ничего от тебя не нужно! Живи как хочешь, главное, чтобы была здорова! – рыдала мама, заставляя Айжамал чувствовать себя плохой дочерью.

Айжамал пришлось долго просить прощения у обоих родителей и обещать больше ничего не спрашивать. Ведь что бы она ни спрашивала, всё воспринималось в штыки.

Вернувшись на работу, Айжамал решила сама оплачивать учёбу сестры, а родителям отправлять половину зарплаты.

Но когда в начале следующего месяца родители получили намного меньше, чем привыкли, разразился настоящий скандал. Мама отключила телефон и целый месяц не разговаривала с дочкой. Но Айжамал понимала, что всё она делает правильно. Если будет как прежде, её сестру исключат из университета, а она сама в ближайший год никуда не поступит. Ведь ей просто нечем будет платить, не говоря уже о других расходах.

Прошло полгода. За это время Айжамал успела съездить в Бишкек, оплатить контракт сестры, купить ей немного вещей и новый телефон. Она перестала, как раньше, ездить домой в село вместе с Раей-эже. Ограничивалась поездкой в Бишкек на пару дней или же брала выходной за свой счёт и отдыхала в своей комнате. И родители не спрашивали, почему она не приезжает. Всех всё устраивало.

Хотя Айжамал очень скучала по родным, она не пыталась помириться с мамой. Хотела отвоевать себе половину своего заработка ради блага сестры. Но родные не понимали её, чувствовали себя униженными. Столько лет растить дочь, кормить, одевать, заботиться о ней, не спать ночами… А ей, видите ли, захотелось самой распоряжаться своими деньгами! И посмела возражать матери! Вот так растишь ребёнка, а он начинает характер показывать и требовать отчёта за каждый тыйын!

Потребовался год, чтобы растаял лёд между некогда близкими людьми.

Не вынеся разлуки с родными и заболев от тоски по братьям и сёстрам, Айжамал всё-таки поехала в село. Она накопила немного денег и вдобавок попросила аванс на работе, двухмесячную зарплату.

Остановившись на день в Бишкеке, на рынке купила всем небольшие подарки. А маме – красивый платок, кремы для лица и рук и много всего. Ещё в конверт положила пятьдесят тысяч сомов и спрятала их в новой сумке для мамы. Как она обрадуется, когда начнёт осматривать сумку и найдёт деньги! Все обиды между ними исчезнут навсегда!

Дома её встретили не очень радушно. И казалось, будто она никогда не уезжала. Родители никак не показывали радости. Сухо ответили на её поцелуи и объятия. Только младшие братья и сёстры шумели и просили показать, что в её больших сумках.

– Не трогайте её сумки! Отойдите оттуда! – кричала мама на детей. И Айжамал стало обидно.

– Мама, пусть смотрят, я же всё это для вас привезла.

– Зачем же тратила свои деньги на нас? Лучше копи для себя, – сказала мама, даже не глядя на Айжамал.

– Папа, я вам купила электрический станок. А этот платок и кремы для вас, мама. И сумка тоже вам.

– Поставь туда, – указала на стол мать, не проявляя интереса к подаркам.

А отец оживился, начал осматривать станок и комментировать подарок:

– Какой качественный. Я только в рекламе такой видел! Спасибо, дочка! Дорогой, наверное…

Раздав всем подарки, Айжамал вытащила из новой сумки конверт. Сюрприз, какой она планировала, не получился. Поэтому она сама вручила маме деньги, открыв конверт. Только увидев купюры, та немного повеселела. Но старалась не подать виду, хотя Айжамал всё же почувствовала тепло от её улыбки.

Чтобы дать родителям время привыкнуть к её приезду, она ушла повидаться с Раей-эже, которая третий месяц не приезжала работать из-за больных ног.

Увидев Айжамал, она обрадовалась.

– Когда приехала? Всё хорошо у тебя? Как там на работе дела? Вспоминаете меня или забыли? – затараторила она, наливая чай.

Айжамал помнила всё добро, сделанное ей Раей-эже, поэтому отложила для неё пять тысяч сомов. Вручив ей сперва небольшой подарок, она положила на стол деньги, поблагодарив её за заботу и поддержку в первые годы в Казахстане. От такого жеста Рая-эже расплакалась и крепко её обняла. Они до вечера сидели, вспоминая работу и смешные истории в кафе.

Когда вечером Айжамал вернулась домой, то увидела, что мама сделала манты. С разными начинками. Как в тот раз, когда она вернулась через три месяца после первого отъезда. Как в старые добрые времена, они всей семьёй сидели за столом, ужинали, пили чай, разговаривали, смеялись. У Айжамал словно камень с души упал, и она почувствовала себя по-настоящему счастливой в кругу семьи.

Перед отъездом Айжамал решила поговорить с родителями и Гулжамал насчёт своей учёбы. Ведь скоро пойдёт четвёртый год, как она работает, и пришло время ей поступать в университет. Летом она приедет в Бишкек, будет ходить на курсы английского языка. И готовиться к поступлению в вуз. Им с Гулжамал нужен год, чтобы после учёбы подрабатывать в кафе или ресторане и копить деньги на оплату контракта Айжамал. Ну и на еду, дорогу понадобятся средства.

– Ты что, не можешь сама поработать годик-другой, чтобы оплачивать свой контракт? – удивилась Гулжамал. – Я же буду на четвёртом курсе, у меня начнётся практика. Как я буду работать после учёбы? А спать и отдыхать мне когда?

Айжамал никак не ожидала такого поворота. Её будто холодной водой облили.

– Нет, не могу! – сказала она. – Через «годик-другой» мне уже будет двадцать два года! Я хочу тоже учиться и получить высшее образование! Мы как с тобой договаривались? Сперва учишься ты, потом я. Все эти годы я работала не покладая рук, даже печенье лишнее себе не позволяла. Так что будь добра, ищи подработку после учёбы. Она нам обеим скоро понадобится.

– Я что, пять лет должна работать, чтобы оплачивать твой контракт? Ты серьёзно? А замуж я когда выйду, интересно? В тридцать, когда стану никому не нужной?

– Девочки, прекращайте кричать! Вы не одни дома! – вмешалась мама. – И да, Гулжамал, ты пойдёшь работать после окончания университета. Все эти годы Айжамал тебя содержала, одевала, оплачивала твой контракт. Пришло время тебе помочь сестре! – Мама поддержала Айжамал. На что Гулжамал сильно обиделась и, громко хлопнув дверью, ушла спать.

Айжамал сидела в шоке от выходки сестры. Гулжамал, эта паинька, которая никогда не повышала голос, впервые показала крутой нрав, чем очень удивила младшую сестру.

Тут бы Айжамал задуматься, начать наконец жить для себя. Но первых симптомов предательства она не заметила. А может, заметила, но, обманывая сама себя, закрывала на всё глаза. Вернувшись на работу, через несколько месяцев оплатила четвёртый год обучения сестры… На свою учёбу деньги пока не откладывала.

Когда появлялась свободная минутка, Айжамал любила сидеть одна и размышлять о своей жизни. Кто она, чего добилась, кроме как таскать подносы с грязной посудой и убирать за людьми? Сколько времени пройдёт, прежде чем она отучится и устроится на работу по специальности? В социальных сетях она то и дело видит, как её одноклассники учатся, веселятся на вечеринках, гуляют до утра. Ей, Айжамал, всё это незнакомо Айжамал. На работе её окружают такие же, как она, мигранты, которые оставили семьи, чтобы для них зарабатывать.

Интересно, счастливы ли они? А она сама? Довольна ли она своей жизнью здесь и сейчас? Ни да, ни нет. Она в замешательстве. Одна надежда на лето. Тогда она приедет в Бишкек, будет ходить на курсы, поступит в университет… И наверстает то, что пропустила.

Однажды рано утром в начале марта позвонила мама и сообщила, что Гулжамал пропала. Несмотря на конфликт между ними, Айжамал очень переживала за сестру. И, отпросившись с работы, сразу же выехала домой. Поздно вечером от Гулжамал всё ещё не было вестей. Нужно было ждать три дня, чтобы написать заявление в милицию. Это уже второй день, а значит, с утра надо ехать в участок и заявить о пропаже.

Но поутру Айжамал проснулась от шума и громких голосов. Одевшись, она вышла во двор и увидела незнакомых мужчин, которые кланялись родителям и просились войти в дом. «Кто это?» − спросила, подойдя поближе. Мама, вытирая слёзы кончиком платка, ответила, что Гулжамал украли замуж.

– Нет, мама, нет! Как это украли? Как же её учёба, мама? Она же на четвёртом курсе! Ей нельзя сейчас выходить замуж! А как же моя учёба? – в панике кричала Айжамал и изо всех сил старалась закрыть ворота перед нежеланными гостями.

– Не впускайте их, папа! Пускай вернут сестру! Не впускайте! – кричала Айжамал. Родители вначале с ней согласились и требовали привезти дочь домой, иначе напишут заявление. Но когда им передали записку от Гулжамал, они разрешили незваным гостям войти в дом и всё обсудить.

– Делать нечего, она согласилась… У нас нет выбора, – сказал отец, прочитав письмо и передавая его Айжамал.

Гости с улыбками пошли в дом, где мать суетилась у печки. А Айжамал так и осталась стоять во дворе с письмом в руке. Она читала его снова и снова, но не понимала. Не хотела понимать. Не хотела верить.

«Дорогие мама и папа! Извините, что не предупредила вас. Но я по любви выхожу замуж, и меня украли с моего разрешения! Прошу простить меня и дать своё благословение», – писала Гулжамал, наплевав на своё обещание и мечты сестры об образовании. Она выбрала себя и своё счастье. И никто, кроме Айжамал, её не осуждал. «Как всё просто в этой жизни для тебя…» – подумала Айжамал. И у неё случилась истерика. Она плакала и кричала, чтобы родители привезли домой сестру. Но её никто не слушал.

У семьи появились другие заботы – подготовка к свадьбе старшей дочери. Пришли соседи: женщины помогали печь боорсоки, мужчины резали скот, дети таскали сладости. Одна Айжамал сидела безучастно в огороде и не могла сдержать слёзы от обиды. За эти годы слёз накопилось так много, что она проплакала весь день.

Гости уехали, соседи разошлись. Только тогда она вошла в дом и стала собирать чемодан. Она не останется здесь ни на минуту и не поедет поздравлять сестру со свадьбой. Она как-нибудь переживёт это предательство. И начнёт жизнь с чистого листа. Будет жить и работать только для себя.

– Дочка, куда ты на ночь глядя? – спросил отец, видя, как она складывает вещи. Он был выпивший и не замечал опухших от слёз глаз дочери.

– Дочка, я понимаю, что ты обижена на сестру, – подключилась мама. – Но постарайся её понять. Ей уже пора замуж, и раз она встретила своего человека, почему бы не создать семью? Мы с отцом уже немолодые, хотим вас увидеть в белом платье. Нянчить внуков. Ведь счастье женщины в замужестве. Ты тоже долго не жди. Если встретишь хорошего человека, тоже выходи замуж. Мы желаем вам только счастья, – закончила свою речь мама.

– А как же учёба? – с болью в сердце спросила Айжамал.

Мама молча пошла в угол комнаты, открыла шкаф и достала с верхней полки коробку из-под обуви. Протянула её Айжамал. Там, в пыли, среди бумаг и документов на дом лежали два диплома.

– Это наши с отцом, – с грустью сказала мама. – Мы ни одного дня не проработали по профессии, увы. Твой папа всю жизнь водит трактор, а я всегда дома с вами. Дипломы нам не пригодились, как видишь…

– Мама, а вы не думали, что у меня может быть другая жизнь? Что я могу чего-то добиться и стать уважаемым человеком? У меня же есть мечты! Сестра уже плюнула на них, и вы хотите их отобрать! Я же многого у вас не прошу! Я просто очень хочу учиться! Всегда хотела! А вы не дали мне такой возможности! Я, получается, зря работала на контракт Гулжамал! Она не имела права всё бросить и выйти замуж, зная, что я потратила на неё четыре года своей жизни!

– Прекращай нести чушь! – перебила её мама и стала собирать посуду со стола. – Кто тебя заставлял идти работать? Ты сама всё решила. Сама захотела поехать на заработки, сама оплачивала её учёбу, тайком отправляя ей деньги. Думала, мы не узнаем? Так что не смей нас в чём-либо упрекать. Мы тебя родили, вырастили! Тебе давно не восемнадцать, большая уже, должна понимать, что хорошо, а что плохо. А сейчас иди спать и уезжай утром, если хочешь. Мы не будем тебя останавливать. Строй свою жизнь и живи как хочешь, если считаешь, что мы у тебя что-то украли.

У Айжамал не было сил спорить, да и не видела она в этом никакого смысла. Обиженная на всех, она прямо в одежде рухнула в постель. И долго лежала, думая обо всём, прежде чем уснуть крепким сном.

Все планы пошли прахом. Одно хорошо: теперь Айжамал не нужно никому высылать деньги, она будет откладывать для себя. Поступит в университет, найдёт подработку. Летом будет приезжать в Казахстан, чтобы заработать деньги на свой контракт. Не будет ни от кого не зависеть. И наконец-то получит высшее образование. Жаль, конечно, что четыре года прошли впустую, но ничего. Всё хорошее впереди, ведь она ещё молодая и здоровая, а это главное.

Летом Айжамал несколько раз приезжала в Бишкек, чтобы подать документы в университет, даже познакомилась с несколькими девушками. А в августе, уволившись с работы, переехала жить и учиться в столицу.

Она собиралась оплатить сразу же годовой контракт, пока есть деньги. Но тут ей позвонила мама. В сентябре у сестры официальная свадьба в ресторане, и они всей семьёй должны поехать. Нужны деньги на приданое. Не может ли Айжамал помочь родителям в долг?

– Каждый месяц буду по чуть-чуть возвращать с зарплаты твоего отца, – говорила мать, жалуясь, что в калым они получили только пятьдесят тысяч сомов, а на приданое должны потратить в два раза больше, чтобы сестре в доме мужа не пришлось краснеть.

– Нет! – ответила Айжамал. – Я четыре года пахала на Гулжамал, чтобы она училась и стала человеком! Больше и сома ей не дам! Её приданое не моя проблема.

«Я поступила в университет и оплатила свой контракт сама. У меня нет лишних денег, я должна экономить каждый сом!» – злилась Айжамал.

Но на свадьбу поехала.

– Ты что, не помогла родителям, чтобы собрать мне приданое? – обиделась сестра.

– А ты не обнаглела? – прямо спросила Айжамал. – Ты впустую потратила четыре года моей жизни. Так уж быть, я тебя прощаю. Всё-таки родные сестры. Но о большем не проси! Я теперь учусь и не зарабатываю много, как раньше. Себе еле хватает.

– Нашла время учиться, когда родителям тяжело! – фыркнула Гулжамал. – Кто теперь о них позаботится? У мамы почки больные, а зарплаты отца еле хватает на жизнь!

– Неужели ты это понимаешь? А почему замуж выскочила, зная, что нужна помощь родителям?

– Меня украли замуж, если ты забыла!

– А уйти тебе не хватило мозгов?

Айжамал приехала на свадьбу, чтобы забыть обиды и помириться с сестрой. Но эгоизм Гулжамал не знал предела. Поэтому их отношения испортились окончательно.

Последней каплей стало то, что Гулжамал бросила университет. С того дня, как её украли, она ни разу не появилась на учёбе. И её муж и свекровь, хотя пели о том, что всё оплатят и их любимая невестка будет ходить на лекции, даже не потратились на оплату контракта за последний год обучения. Гулжамал отчислили.

Из-за этого они снова поскандалили. Айжамал поехала к сестре домой и потребовала объяснений. Сестра ответила, что беременна, скоро родит. И будет сидеть дома, заботиться о ребёнке, муже и хозяйстве. У неё теперь семья и другой уклад жизни. Она встаёт рано, доит коров, кормит кур и баранов. Печёт хлеб, готовит на десятерых. Убирает, стирает. И ей просто некогда ездить в город, чтобы учиться. А за контракт они заплатить не могут, потому что и так расходов много. Малышу нужно одежду купить, пелёнки.

– Лучше не лезь в семью сестры, – посоветовала мать. – Вдруг разведётся и тебя обвинит во всём. Она и так расстроена, что в приданое мы не смогли купить ей стиральную машину и спальный гарнитур. Держись от них подальше…

И Айжамал дала себе слово никогда больше не переживать о сестре и её жизни.

Учиться очно так и не получилось. Всего через год дома начались проблемы с деньгами, и Айжамал снова не смогла отказать родителям в помощи. Пришлось перевестись на заочное отделение и опять ехать на заработки в Казахстан. От коллег она услышала, что в Москве платят больше. И решила приехать сюда, чтобы заработанного хватило и на себя, и на родителей. И на сестру, которая через три года семейной жизни развелась и вернулась в родительский дом с двумя детьми.

– Ну и эгоистка твоя сестра! – разозлилась Нургуль. – Аж мне захотелось дать ей пощёчину! Как можно быть такой дурой?

– Дура не дура, но всё-таки сестра. И нужно ей помочь поднять детей. Муж алименты не платит. В жизни своих сыновей никак не участвует. Дома сейчас всем тяжело, – вздохнула Айжамал, оставляя Нургуль одну на кухне.

Когда приехали сёстры, Нургуль поспешила рассказать им, как тяжело живётся здесь мигранткам.

– А чему ты удивляешься? – сказала Айзат. – У всех, кто в миграции, почти одинаковые истории. Всем нужно работать, чтобы дома было что есть. Жаль девочек, совсем молодые. Но такая у них судьба. Ты не забивай голову, лучше о себе думай… Нашла я тебе работу в магазине, но далековато отсюда. Час-полтора в одну сторону ездить каждый день на метро устанешь. Может, тебе жильё рядом с работой подыщем? А к нам будешь в гости приезжать на выходных?

– Хорошо! – обрадовалась Нургуль. Она так ждала, когда сможет наконец сама зарабатывать. И вот этот день настал.

История Жанары

Пару раз съездив в магазин, Нургуль осталась очень довольна. Она быстро привыкла к работе, и начальник её даже похвалил. Увидев своими глазами её новое жильё и место работы, сестра с зятем с облегчением вздохнули и, попрощавшись, уехали к себе. Так начался новый этап в жизни Нургуль – миграция.

В двухкомнатной квартире, не считая Нургуль, жили ещё десять человек. В одной комнате – одна семейная пара с тремя детьми, в зале – их няня (совсем молодая девочка, лет пятнадцати) и ещё четыре девушки в возрасте от двадцати до двадцати трёх лет. Старую двухместную кровать занимали девушки, и Нургуль постелила свой матрас в углу, чтобы не мешать им на проходе.

Постепенно Нургуль познакомилась со всеми. Только ей было очень жаль пятнадцатилетнюю Жанару, которая работала няней и домработницей у родной тёти. Родители Жанары умерли от болезни, в селе у неё растёт маленький брат, которого воспитывает другая тётя. В месяц она получает мало, да ещё и не на руки. Тётя переводит деньги своей сестре, как они говорят, «на продукты твоему брату». Каждый день Жанара встаёт в шесть утра, готовит завтрак для зятя и детей. Потом отводит одного ребёнка в сад, другого в школу. Придя домой, смотрит за третьим малышом. Ещё убирает, стирает, ходит за продуктами, готовит. В обед забирает старшего, делает с ним уроки, купает, стирает им. И всё равно она не нравится тёте.

– Жанара, чай поставь! – орёт она, лёжа в своей комнате.

– Жанара, что мы сегодня будем есть на обед?

– Жанара, ты брюки моего мужа постирала?

– Жанара, где ножницы?

И так сотни раз в день: «Жанара!.. Жанара!..» Даже у Нургуль голова кругом идёт, а как всё это терпит маленькая девочка?

Однажды, когда Нургуль готовила себе ужин, вошла тётя Жанары, Миргуль и села за стол. Она была на восьмом месяце беременности и поэтому не работала, сидела дома.

– Жанара, я же просила чай мне налить! – крикнула она в коридор.

– Я купаю ребёнка, – ответила Жанара из ванной.

– Всё самой приходится делать, толку от тебя нет, – недовольно пробурчала Миргуль и встала, чтобы налить себе чай. –  Вот так растишь их, неблагодарных, одеваешь, кормишь, а они чай тебе не могут налить! – пожаловалась на племянницу Миргуль, ожидая поддержки от Нургуль.

– Извините, но она же занята, купает вашего малыша, – ответила Нургуль, давая понять, что не согласна.

– И что? А до этого налить не могла?

– М-м-м… – не нашла что ответить Нургуль. Она поняла, что спорить бесполезно.

Но Миргуль будто увидела в ней свободные уши. И стала долго и нудно жаловаться на Жанару: она, Миргуль, мало того, что за ней здесь смотрит и её кормит, так ещё вынуждена деньги высылать в село, чтобы её брат не умер от голода.

– Но она же работает с утра до вечера! Облегчает вам жизнь! – не выдержала Нургуль. – Они бедные сироты, им нужна ласка и любовь, поддержка. Кстати, почему она не учится? Я не видела, чтобы она ходила в школу.

– Нет возможности! – грубо ответила Миргуль, взяла кружку с чаем и удалилась в свою комнату.

«Бедная девочка», – подумала Нургуль.

После этого разговора она ещё много раз видела, как на Жанару кричали её тётя с мужем. Они вечно были чем-то недовольны. Но Жанара всё терпела и даже не плакала. Нургуль восхищалась её стойкостью и одновременно жалела её. И ненавидела Миргуль и её малолетних детей, которые тоже задирали Жанару, не слушались и жаловались на неё матери.

Продолжить чтение