Читать онлайн Мисс Дичембре и клан Луны бесплатно
В дымоходе
Дичембре прищурилась и раскрыла рот от удивления. Из дымоходной трубы выглядывал ребёнок.
Она видела детей в кроватках и колясках, в почтовых ящиках и корзинах для белья, внутри пушек и в клетках с тиграми, но в дымоходах не видела никогда. Голова возвышалась над кирпичной трубой, словно клуб дыма: не то ветер спутал чёрные, цвета воронова крыла, волосы мальчишки, не то дрозд свил гнездо от одного его уха до другого.
Ясно было одно: ребёнок разглядывал именно её. Ни на подъездной дорожке, ни у ворот особняка больше никого не было. Трёхэтажный дом из красного кирпича с башней на крыше стоял в окружении жёлтых деревьев. Кучи опавших листьев в саду, виноград, обвивающий окна, – зима здесь как будто ещё не наступила.
Дичембре достала клочок газеты с объявлением о работе, взглянула на табличку с адресом: номер дома совпал.
– Вы на собеседование? – спросила открывшая ворота экономка. – Я заметила вас из окна.
Девушка кивнула и робко шагнула вперёд.
– Там, в дымоходе, ребёнок, – встревоженно прошептала она.
– А где ж ему ещё быть? – ответила женщина, отряхивая золу с фартука. – Следуйте за мной, мистер Лунро ждёт вас.
Дичембре колебалась. Она снова бросила взгляд на крышу: черепица, кирпичная труба дымохода. Ребёнок исчез.
Девушка послушно зашагала следом за экономкой. Они вошли в дом и оказались в просторном зале, обрамлённом галереей третьего этажа. Стены и балюстрады были тёпло-коричневые, вдоль стены поднималась лестница из вишнёвого дерева, а напротив, за чередой резных колонн, Дичембре разглядела восхитительную столовую.
Экономка прошла мимо столовой и остановилась перед двустворчатой дверью с цветными витражами в форме сот. За дверью оказалась библиотека, а в ней – уютный уголок для приёма гостей: горящий камин, столик, повторяющий изгиб стены диван в форме полумесяца.
– Вещи можете оставить здесь. – Женщина указала на вешалку между книжными шкафами, ещё раз отряхнула фартук и торопливо вышла из комнаты.
Дичембре поставила на пол лоскутный чемодан, забросила на вешалку накидку с капюшоном, жёлто-красную шляпу в форме безе и села на диван-полумесяц.
Девушка внимательно изучила шторы: на них были изображены зяблики и малиновки в ветвях деревьев. Рассмотрела торшер, золотой глобус, подставку для ног, её обивку, декоративные кисточки по бокам. Единственное, что чуть не ускользнуло от взгляда мисс Дичембре, – мужчина, сидевший прямо напротив.
– Мистер Лунро? – спросила она испуганно. Откуда он только взялся?!
Мужчина кивнул, даже не взглянув на неё. На нём был элегантный тёмно-синий костюм; густая седая борода поднималась к вискам, словно дым из курительной трубки.
– Без сомнения, ваше резюме самое длинное из всех, что я когда-либо получал, мисс Дичембре, – произнёс мистер Лунро.
– О, благодарю!
– Боюсь, вы неверно поняли: это не комплимент.
Дичембре сжала губы, чуть ссутулившись, как будто хотела уменьшиться.
– Я вижу, что за последние два года вы сменили бесчисленное множество работ и срок вашего пребывания в большинстве должностей, мягко выражаясь, был невелик, – рассуждал мистер Лунро, приглаживая свою дымную бороду. Клубы кудрявых волос выскакивали из-под его руки, будто их затягивало в дымоход камина.
– Ну, там были непредвиденные… обстоятельства, – пробормотала Дичембре, пытаясь успокоиться.
Мистер Лунро приподнял руку: жест сообщал, что ей следует помолчать.
– Кондуктор в трамвае, опыт работы – с трёх до пяти часов. Уволена в тот же день.
– Билетную ленту заело, а потом ролик укатился, и когда я…
– Чистильщица обуви. Два дня, – перебил мистер Лунро.
– Мне не сказали, что сначала надо чистить щёткой, а только потом полировать. Если б я…
– Цветочница. Три дня.
– А там вообще вышло несправедливо: у тех цветов почти все лепестки были на месте…
– О существовании некоторых профессий я даже не догадывался: клубникоторговец, кружевница-продавец в магазине бабочек, настройщица музыкальных шкатулок, переплётчица оперных либретто, поддельщица городских карт. Последнее меня заинтриговало. Что это значит?
Дичембре наклонилась поближе к мистеру Лунро, жестом попросила его сделать то же и прошептала:
– Бульвара Бора на самом деле не существует.
Мистер Лунро состроил гримасу и вернулся к изучению профессиональной жизни мисс Дичембре.
– Здесь написано, что вы выросли в цирке. Сейчас вам пятнадцать лет, и вы уже два года как переехали в город в поисках работы.
Дичембре кивнула.
– Вынужден сказать вам, мисс: у вас нет ни рекомендаций, ни опыта. И вы очень-очень молоды. Вы хотя бы знаете первое правило няни?
Дичембре на мгновение задумалась. Может, готовить ребёнку еду? Нет, на это есть повара и экономки. Рассказывать ему сказки? Но это могут делать родители или старшие братья и сёстры, если ребёнку повезло и они у него есть. Учить с ним алфавит? А как же гувернёры? Чуть не забыла о гувернёрах…
– Ну я…
– Учитывая все обстоятельства, думаю, вы не тот человек, которого я ищу. Благодарю за потраченное время, – заключил мистер Лунро.
Поднявшись с дивана, он оторвал указательный палец от листа с резюме и направил его на дверь. Затем отвернулся, подошёл к письменному столу из красного дерева в глубине комнаты, сел и занялся своими делами.
Дичембре встала, разочарованная; во время разговора она так вцепилась в юбку, что та помялась. Девушка обиженно зашагала в сторону двери, где её ждали чемодан и накидка. А вот жёлто-красной шляпы в форме безе и след простыл.
Дичембре посмотрела по сторонам и пришла в ужас: шляпа лежала на самом высоком библиотечном шкафу. И как она только там оказалась? Деревянная приставная лестница не доставала даже до середины шкафа, да и ту со всех сторон окружали подставка для ног, торшер и золотой глобус.
– Вы всё ещё здесь? – спросил мистер Лунро, не отрываясь от стопки бумаг и подписывая одну за другой.
– Там моя шляпа, – указала на верх шкафа Дичембре.
– А, конечно, возьмите, – только и ответил мистер Лунро.
Будь это красная шляпа с восковыми грибочками или жёлтая с подсолнухами, она бы оставила её там покрываться плесенью среди книг. Но это была её любимая шляпа.
Дичембре подхватила подол юбки, разбежалась и подпрыгнула. Когда правая нога утонула в мягкой обивке подставки, она отклонилась чуть вбок и прыгнула ещё раз. Левая нога оказалась на лестнице, правая смогла оттолкнуться от торшера. Последний прыжок – и Дичембре на глобусе: приподнялась на цыпочки, обежала вокруг золотой земной шар – и пальцы наконец дотянулись до шляпы. Схватив шляпу, девушка соскочила вниз. Юбка надулась, как облако, и Дичембре мягко приземлилась возле шкафа.
– Хорошего дня! – крикнула она, довольная собой, и натянула шляпу.
– Вы приняты!
– Что?
Мистер Лунро встал из-за стола и через всю библиотеку прошагал прямо к ней.
– Вам всё ещё нужна работа? – спросил он, пристально глядя на девушку большими серыми глазами.
Может, он был впечатлён её вежливостью или решительным звонким голосом, каким она пожелала ему хорошего дня. А может, её отменным вкусом: в конце концов, такой жёлто-красной шляпы в форме безе больше ни у кого не было. Дичембре недоверчиво кивнула.
– Вот и хорошо, мисс Малхони покажет вам вашу комнату. Нидия! – позвал мистер Лунро и постучал по двери.
На пороге тут же появилась уже знакомая женщина: она снова отряхивала фартук от золы.
– Мистер Лунро, – произнесла Дичембре, прежде чем проследовать за экономкой по коридору, – когда я пришла… я видела ребёнка в дымоходе.
Мужчина расплылся в широкой улыбке – сияющий полумесяц среди серых усов-туч.
– Рад, что вы уже виделись.
В печи
За дверями библиотеки, как ни странно, оказалось холоднее, чем внутри. По коридорам гулял сквозняк и кусал Дичембре за лодыжки. Закутавшись в накидку, она неловко семенила за экономкой через галерею третьего этажа в свою новую комнату.
Огромная люстра из чёрного хрусталя возвышалась над всем домом. Ветви тёмного плюща, украшенные перьями, обвивали её рожки, словно гирлянды. Из-за огарков свечей виднелась резная стая воронов с оранжевыми, цвета дикой моркови, клювами и светящимися ярко-красными глазами.
– А чем занимается мистер Лунро? – спросила Дичембре у мисс Малхони, которая продолжала отряхивать фартук, посыпая золой всё вокруг.
– Внушает страх.
Дичембре рассмеялась:
– Это само собой, но я имела в виду его профессию…
– Вот мы и пришли.
Экономка остановилась, распахнула дверь, сделала шаг к стене, уступая дорогу мисс Дичембре.
– Вот увидите, вам здесь будет хорошо. То время, что вы здесь пробудете, конечно.
От этих слов у Дичембре противно засосало под ложечкой: она и правда нигде подолгу не задерживалась.
Мисс Малхони ушла. Как только развевающийся фартук в пятнах золы исчез из виду, Дичембре скользнула в комнату и закрыла дверь. Она увидела широкие арочные окна, расписные стены с изысканными светильниками. Справа стояла кровать с балдахином, туалетный столик с зеркалом, платяной шкаф, кресло, журнальный столик. Прямо напротив девушки возвышался письменный стол и стеллаж для книг. Слева – большая изразцовая печь на деревянных ножках.
У Дичембре никогда не было такой просторной комнаты. Больше того – никогда не было полностью своей комнаты. Последние два года она жила в скромном пансионе и спала на матрасе, слишком тонком, чтобы нормально высыпаться. А до пансиона жила в обклеенном афишами цирковом фургончике, напоминавшем консервную банку. В фургончике не было печей, каминов и даже свечек, но все твердили, что Дичембре повезло. «Здесь Чёрный Человек точно тебя не найдёт», – говорили ей и рассказывали страшилки о человеке-тени, который по ночам проникает в дома через горящие камины. Его хриплый голос звучит как треск пламени, морщины на лице сливаются с бороздами на обгоревших дровах, красные глаза блестят, как искры среди раскалённых углей. Когда заметишь, что он протянул свою когтистую руку в комнату, будет уже слишком поздно…
До сих пор по ночам Дичембре иногда вздрагивала от треска печурки, которая начинала икать, когда доедала последнее полено. Девушка прогнала эту мысль. Зачем она вообще вспомнила об этом сейчас – когда у неё появилась своя красивая комната с удобной кроватью, на которой наконец можно спокойно выспаться?
Дичембре не устояла: бросилась на матрас и всласть покаталась по мягкому покрывалу. Соскочив с кровати, девушка принялась разглядывать развешанные по стенам рамки с засушенными цветами – как школьница в музее.
На полке туалетного столика выстроились всевозможные флаконы и баночки: лосьоны, духи, перевязанные бантиками коробочки с эфирными маслами, пудреницы; рядом лежали расчёски и заколки для волос.
В шкафу оказалось полным-полно платьев, юбок и фартуков. Вся верхняя полка была занята шляпами. Внизу, в глубине шкафа, стоял деревянный сундук с табличкой на боку.
Девушка обхватила сундук и вытащила из шкафа. Гравировка на табличке гласила: «МИСС ДИЧЕМБРЕ».
Дичембре улыбнулась, отстегнула защёлки, откинула крышку сундука; петли заскрипели. Интересно, как мистеру Лунро удалось так быстро заказать гравировку? Наверное, он заранее заготовил таблички с именами всех претендентов на должность няни и, когда выбрал её, велел мисс Малхони прикрепить нужную к сундуку. Дичембре даже представить не могла, что там внутри. Она и так уже нашла в комнате платья, шляпки, косметику и всё, о чём только можно мечтать.
Впрочем, содержимое сундука её немного разочаровало. В нём оказались четыре печных приспособления: щипцы, совок для золы, потрёпанная щётка-ёршик и деревянные мехи для раздувания огня с нарисованным цветком посередине. Присмотревшись получше, Дичембре поняла, что это не цветок, а отпечаток руки на отполированном дереве. Она повертела мехи, провела ладонью по холодной деревянной ручке: пальцы легли ровно в углубления. «Какой странный подарок», – думала она, продолжая изучать мехи: сложенные гармошкой тканевые вставки по бокам, вытянутый носик. Девушка перевернула мехи к себе и нажала на ручки. Струя холодного воздуха ударила прямо в лицо, так что она чихнула.
Дичембре потёрла руки. Пришло время опробовать великолепную, богато украшенную печь, занимавшую левую часть комнаты. Поначалу она приняла её за комод, но потом заметила керамическую облицовку, дверцу посередине и возвышающуюся сверху, словно башня, трубу до самого потолка. На стене рядом с печью было изображено дерево с редкими сухими листьями, очертания которых напоминали языки пламени. Дичембре сочла рисунок очень подходящим.
Девушка вернула приспособления в сундук, бросила в топку пару поленьев, скомканный лист бумаги и спичку – всё необходимое для розжига нашлось в корзине возле печи. В комнате сразу стало теплее: потрескивание огня пришло на смену стуку зубов и дрожи в коленках.
Дичембре опустилась в кресло, поджала под себя ноги, но тут в дверь постучали.
– От мистера Лунро, – объявила мисс Малхони и протянула ей поднос, полный сладостей.
Дичембре с радостью приняла подарок, поставила поднос на журнальный столик, обернулась поблагодарить мисс Малхони, но её уже не было. Девушка вздохнула и закрыла дверь.
Какое-то время Дичембре неподвижно стояла над подносом и просто любовалась горой сладостей: песочное печенье, корзиночки с ягодами, маффины с шоколадом и изюмом, морковный пирог, кекс, украшенный яблочными дольками и карамельной глазурью. Только она потянулась за корзиночкой с вишнёвым вареньем, как в дверь снова постучали.
– Мисс Малхони, что-то забы…
На пороге никого не оказалось.
«Странно», – подумала Дичембре, закрыла дверь и вернулась к корзиночке. Может, показалось.
Не успела она откусить от пирожного, как снова раздался стук: три отчётливых удара. Дичембре приоткрыла дверь, выглянула. Никого. Вытянула шею, высунулась за порог, посмотрела налево, посмотрела направо – в коридоре было пусто.
– Мисс Малхони? – позвала она.
Эхо прокатилось по галерее, как камушки по водостоку. Никто не отозвался. Дичембре подбежала к окну, отдёрнула шторы. Но и за окном не увидела ничего, кроме подъездной дорожки и жёлтых деревьев. Солнце садилось за красный кирпичный забор, проглядывая сквозь решётку ворот. Оставалось только вернуться к двери. На полпути, посередине комнаты, Дичембре остановилась и впилась глазами в печь: та гудела и плевалась искрами во все стороны.
Изнутри доносилось невнятное бульканье, приглушённое перестукивание, металлический лязг.
Тум-тум-тум.
Дичембре хотела было сделать вид, что не слышит ничего особенного, и вернуться к своей корзиночке, но тут грохот сменился непрерывным диким скрежетом.
Тум-шкряб-шкряб.
Дичембре присела на корточки. Жар от печи жёг щёки, пелена дыма стояла перед глазами. Девушка вытерла лоб краем рукава, потянулась к задвижке на дверце печи, хотела открыть. Но не успела.
Дверца с треском распахнулась, задвижка отлетела в сторону, и из печи выкатился ребёнок, с ног до головы перемазанный золой. Мятая рубашка выбилась из штанов, воротник и манжеты обгорели. На вид ему было не больше одиннадцати, волосы чёрные и густые: настолько чёрные, что казалось, они закоптились в дыму, настолько густые, что казалось, они и есть клуб дыма.
– Чёрт возьми! – выругался мальчишка, отряхивая одежду со всех сторон. Когда дело дошло до краёв рубашки, он заметил, что они обгорели, и рассердился ещё сильнее: – Что за края стали делать? Совсем не огнестойкие. Ну, Мракус у меня получит, и Дрожикс тоже!
– Ты… ты… кто?.. что?.. как?.. – заикалась Дичембре, показывая пальцем на ребёнка, на печь, снова на ребёнка и снова на печь.
Не успела она сформулировать вопрос, как мальчишка вскочил на ноги и заметался по комнате взад-вперёд.
– Где же ты их спрятала? – спросил он, оглядываясь по сторонам.
Дичембре нахмурилась, покосилась на печь: огонь горел.
– Стой, не говори, я сам найду, – заявил мальчишка, взобрался на пуф у туалетного столика и зазвенел стеклянными флаконами. – Здесь нет, – объявил он, зажав один флакон в руке. Жидкость внутри закипела, поднялась, расплавила колпачок и пенным вулканом вылилась на столик.
– Что ты делаешь? – крикнула Дичембре и кинулась ловить мальчишку.
– Здесь тоже нет, – продолжил он, ныряя головой в ящик для белья. Схватил новую пару носков и тут же бросил назад с прожжёнными дырами. Затем метнулся к письменному столу. – И здесь нет. – Перья, в которых он успел покопаться, задымились. – Нет. – Линейки расплавились. – Нет и нет. – Тетради почернели, некоторые страницы поджарились. – И тут тоже. – Он добрался до книжного шкафа и начал рыться на полках.
Как это возможно? Ребёнок жёг и испепелял всё, к чему прикасался.
– Можно узнать, кто ты такой? – выпалила Дичембре, пытаясь собрать обгоревшие книги. Маленькие костлявые пальцы отпечатались на корешках.
Мальчишка замер, бросил на пол последнюю книгу и впился в Дичембре испепеляющим взглядом. У него были большие серо-голубые глаза. Скорее серые, чем голубые.
– Как невежливо! Я Корвин. Корвин Лунро.
Он протянул Дичембре руку. Девушка посмотрела на красные кончики пальцев: они горели, как свечи на праздничном торте. Взглянула на опустевший флакон на полке туалетного столика, прожжённые носки, почерневшие обложки разбросанных по полу книг. И сделала шаг назад.
– А ты не такая глупая, как кажешься, – заметил Корвин, убрал руку и подул на раскалённые пальцы.
– Так ты… ты тот самый ребёнок из дымохода! – воскликнула Дичембре в растерянности. – А я…
– Я знаю, кто ты, – перебил Корвин, наигранно зевая. – Ты эта, со странным именем. И ты побудешь моей няней, но недолго.
И снова то непривычное ощущение в желудке.
– Конечно, это было странно, когда ты вот так появился, – сказала Дичембре, опускаясь на колени возле печи. – Но мне к странностям не привыкать. Я ведь выросла в цирке, знаешь?
– Что ты делаешь? – проворчал Корвин.
– Ищу тайник, – ответила девушка, приложив ухо к стене, – потайную дверь, люк, двойное дно или что ты там использовал, чтобы проделать этот трюк. – Дичембре легла на пол, сунула руку под печь, ощупала щели между половицами. – У нас в цирке был волшебник – Великий Юл. Юл – это сокращение от Июль. Пару раз я была ассистенткой на его представлениях, пряталась в потайной отсек и сидела там, пока он отвлекал внимание зрителей. О, точно! – внезапно воскликнула она и села на полу. – Отвлечение внимания! Ты ведь его использовал, да? Признаюсь, я немного растерялась, когда в дверь постучали; никогда бы не подумала, что мисс Малхони твоя сообщница…
Корвин схватил флакон духов и швырнул на пол. Дичембре вздрогнула.
– Трюк? Так ты думаешь, это был трюк?
Свет ламп потускнел. Тень Корвина упала на пол, изогнулась, разрослась, покрыла стены.
– Ладно-ладно, признаю: у тебя здорово получается. А теперь перестань, хватит! – Дичембре подняла руки вверх.
Мальчишка хмыкнул и начал испаряться. Острые черты лица сгладились, складки на одежде исчезли, взъерошенная шевелюра стала ещё чернее и ещё больше походила на дым, а потом ребёнок целиком превратился в густое дымовое облако.
– Скажи мне, где они! – приказало облако; из его центра смотрели красные глаза.
Дичембре метнулась в сторону, колени дрожали.
– Я правда не знаю, о чём ты.
– Мехи, – прозвучал голос Корвина откуда-то издалека. – Где мехи?
Лампы гасли одна за другой: чёрное пятно, сжимаясь, перепрыгивало из плафона в плафон, отскакивало от потухшего фитиля и неслось дальше. Огонь в печи всё ещё горел, но воздух снова стал ледяным.
– Перестань! – взмолилась Дичембре. – Ты меня пугаешь!
– Мехи, – повторило пятно, подлетев к ней. Подскочило, вытянулось, закружило вокруг всё быстрее и быстрее, посыпая пол пеплом, дёргая Дичембре то за волосы, то за юбку, оплетая руки и ноги.
– Умоляю, перестань! – завизжала Дичембре. Горло забило сажей, дышать было нечем.
Вихрь разомкнулся, взлетел выше, потом снова опустился и обхватил её, как скорлупа орех.
– Они в шкафу, в сундуке! – крикнула Дичембре и, раздвигая дым руками, в слезах бросилась прочь из комнаты, вниз по лестнице, к выходу.
Свежий вечерний воздух не смог её успокоить. Тело била дрожь, сердце так и выскакивало из груди.
– Добрый вечер, мисс Дичембре! – раздался голос за спиной. – Вы что, уже покидаете нас? Так быстро?
В трубке
Мистер Лунро сидел на деревянной скамейке в центре террасы. Его вытянутая фигура сливалась с оплетавшими фасад виноградными лозами. Засохшие листья покрывали стены и окна дома, хотя к этому времени года ветер давно должен был сорвать их с ветвей, разметать по двору и покрыть инеем.
– Ой, мистер Лунро, вы меня напугали!
– Странно. Я не собирался никого пугать.
Мистер Лунро жевал погасшую трубку и смотрел, как солнце садится за горизонт. В закатном свете ели за кованой решёткой забора горели как факелы.
Дичембре вздрогнула. Она снова вспомнила огонь в печи, дым от брюк Корвина, испаряющуюся кудрявую шевелюру.
– Ваш сын исчез, – проговорила она. Сердце бешено колотилось.
Мистер Лунро спокойно перевёл взгляд на Дичембре:
– Уверен, он где-то в доме, поищите получше. В чайнике смотрели?
– В чайнике?
– Ну да. Или в кастрюле: он обожает тушёного кролика.
Дичембре было не до шуток. Она всё ещё ощущала едкий запах дыма, слышала шипение гаснущих свечей и пронзительное эхо голоса Корвина, звеневшее в абажуре.
– Он исчез, – повторила она, – рассеялся, испарился. Превратился в дым и скрылся в печи.
Мистер Лунро вынул трубку изо рта, выпустил облачко дыма. Дичембре готова была поклясться, что ещё мгновение назад трубка не горела.
– Я понял, спасибо, что предупредили. А теперь можете вернуться наверх.
– Н-но…
– Можете вернуться и собрать свои вещи. Вы уволены, мисс Дичембре.
Уволена? Неужели опять?
– Я не понимаю, – произнесла Дичембре, опершись на старые облупившиеся перила. Лепестки краски осыпа́лись с них, как пепел.
– Вы потеряли из виду моего сына. Вы оставили его одного в печи. «Никогда не терять ребёнка из виду» – вот первое правило няни.
Мистер Лунро достал из кармана пиджака часы на цепочке, открыл крышку, постучал пальцем по круглому циферблату.
– Вот и новый рекорд для вашего резюме. Тридцать семь минут – няня сына Чёрного Человека.
Дичембре замерла, точнее, попыталась замереть. Ноги подкашивались: казалось, терраса качается под ними, как плот на волнах.
– Что вы сказали?
Мистер Лунро снова вынул трубку изо рта, выпустил ещё одно облачко дыма. Дичембре по-прежнему не видела красного сияния в трубке. Сомнений не было: трубка действительно не горела.
– Объявление в «Вечернем Кошмаре» было яснее ясного, ни единого туманного или дымного слова, – искренне рассмеялся мистер Лунро.
Мисс Дичембре всё ещё было совсем не до смеха. Она торопливо рылась в карманах юбки в поисках обрывка газеты.
– Не может быть! – бормотала она, пока вытаскивала и аккуратно разворачивала листок.
«Требуется няня для сына Ч».
Палочка у «Ч» была оторвана – не буква, а чернильный крючок, подцепивший кусок грязи.
Она сняла этот клочок газеты с подошвы клиента несколько дней назад, когда ещё чистила обувь на перекрёстке Фоскор-стрит и бульвара Бора – несуществующей улицы, которая на самом деле была лишь изображением на стене дома. В тот же день Дичембре уволили, и она решила, что это судьба и ей наконец улыбнулась удача. Теперь она не была в этом уверена, мысленно дополняя текст недостающими словами: «Требуется няня для сына Чёрного Человека».
Тем временем сам Чёрный Человек, мистер Лунро, сидел на фоне вьющегося винограда и с любопытством смотрел на неё. Дичембре не могла пошевелиться, каблук одного ботинка указывал на ворота, мысок другого замер между досок настила террасы.
Мужчина махнул рукой – и его пальцы превратились в дым. Они потянулись к деревянным перилам, обволокли резной рисунок на колоннах и выхватили клочок бумаги, который Дичембре только что крепко сжимала пальцами.
– А-а-а-а! – Дичембре вздрогнула, отскочила к лестнице, начала спускаться, но на нижней ступеньке споткнулась, запуталась в юбке и развязанных шнурках ботинок и упала на спину.
Девушка поползла к воротам, цепляясь руками за рыхлую, поросшую дикой травой землю и изо всех сил отталкиваясь ногами, в ужасе, которого не испытывала никогда в жизни. Не считая недавнего момента, когда рассеявшийся Корвин кричал на неё из чёрного вихря пепла.
– Да полно вам, мисс Дичембре! – Мистер Лунро пролетел через террасу, лужайку и изящно приземлился прямо перед ней. – Не бойтесь, я же не на работе.
– Чёрный Человек, – пробормотала Дичембре, обхватила голову руками и свернулась калачиком в траве.
– Поверьте, мисс, я не злодей. И мне совсем не нравится то, что я делаю.
После этих слов Дичембре слегка приоткрыла лицо.
– Так зачем же тогда делаете? – спросила она чуть слышно.
– Затем, что это моя работа, – вздохнул мистер Лунро, – другой я не обучен.
Мужчина протянул ей руку, чтобы помочь подняться. Дичембре внимательно осмотрела её: жёсткая, погрубевшая от возраста кожа была покрыта мягкими седыми волосками, топорщившимися на костяшках. Рука была тёплая, но не раскалённая. Дичембре ухватилась за неё и встала.
* * *
– Так вот в чём дело… Значит, произошло недоразумение, – заключил мистер Лунро и вернул Дичембре смятый обрывок «Вечернего Кошмара».
Теперь они оба сидели на деревянной скамейке в середине террасы. Дичембре примостилась на краю, подальше от мистера Лунро. Она смотрела вниз, крепко сжатые кулаки лежали на коленях.
– Надеюсь, вы хотя бы успели попробовать фирменные корзиночки Нидии, ну то есть мисс Малхони. Они восхитительны! – сказал мистер Лунро, поглаживая усы.
Дичембре вздохнула: нет, она не успела откусить ни кусочка. Надо бы радоваться, что она покинет имение Лунро в целости и сохранности, но из головы никак не выходило, что на дворе зима, а у неё ни работы, ни жилья. Как же ей хотелось хоть одну ночь поспать на той мягкой кровати!
– Моя работа ничем не отличается от других! – воскликнул мистер Лунро, оторвав Дичембре от её мыслей. Он не смотрел на неё, снова вглядываясь в горящие деревья на горизонте. – Это ремесло передаётся в нашей семье из поколения в поколение. «В жизни каждого должен быть огромный страх, страх, по сравнению с которым все другие страхи кажутся пустяком», – говорил мне мой отец. А ему – его отец.
Мистер Лунро замолчал ненадолго, пожевал свою трубку, выпустил облачко дыма и продолжил:
– Я никому не причиняю вреда. Это как в цирке, вы должны понять. Я просто устраиваю представление: хлопаю дверями, пускаю тени по стенам. Только в цирке дети аплодируют, а на моих представлениях кричат. Некоторые прячутся под одеяло, некоторые убегают в постель к родителям или старшим братьям и сёстрам. Некоторые дети зажигают свечи, другие поют, чтобы заглушить страх, третьи бормочут: «Это всего лишь сон», «Сейчас всё пройдёт» или – моё любимое – «Чёрного Человека не существует».
Ещё одна пауза, ещё одно облачко дыма.
– Главное – они что-то да делают и сами или с небольшой помощью преодолевают страх. А тот, кто в детстве победит страх перед Чёрным Человеком, одолеет и все другие страхи, когда вырастет. Ну что, по-прежнему считаете меня монстром?
Дичембре потрясённо помотала головой. Она слышала страшилки о Чёрном Человеке, но это были… всего лишь страшилки. А теперь она не могла не верить в то, что увидела и испытала в этот день, забыть, как дыхание перехватило от золы, и то ощущение, будто она тонет в мутном озере. Она привыкла к всевозможным трюкам и фокусам, но превращение Корвина – это было совсем другое.
– Мне… мне жаль, я не должна была так реагировать.
– Не волнуйтесь! Это обычное дело, – успокоил её мистер Лунро. – Няни, которых присылает агентство, знают, куда идут, и всё равно, когда Корвин превращается, с визгом убегают без оглядки и потом даже за вещами не возвращаются.
Так вот откуда в комнате столько женской одежды, шляп и косметики. Осталась только одна загадка: почему на сундуке с печными приспособлениями было выгравировано имя Дичембре.
– А к-как моё имя оказалось на сундуке? – отважилась она.
Мистер Лунро поднял бровь.
– Ну, вы были единственной, кто откликнулся на объявление в газете. Думаю, остальные решили, что это шутка.
Ответ немного разочаровал мисс Дичембре.
– Понятно. Значит, поэтому вы меня и взяли на работу.
– Не совсем. – Мистер Лунро обхватил колено, скрестил пальцы рук, наклонил голову набок и улыбнулся. – Я взял вас, потому что вы меня удивили, – произнёс он, и его улыбка превратилась в смех, а смех – в глубокое многоголосое эхо. – Видите ли, мисс Дичембре, мой ребёнок необычный, и он нуждается в необычном уходе. Кажется, только вчера я баюкал его в чаше этой трубки…
Вместо того чтобы умилиться, Дичембре содрогнулась. Она представила белое, с крошечными красными глазками личико малыша Корвина, усыпанное пеплом, как сыр чёрным перцем.
– Корвин развит не по годам. В его возрасте мне с трудом удавалось рассеять руку и заставить дымиться кончики волос. – С этими словами мистер Лунро потрепал пальцами свою уже седую шевелюру. – Но он пока не владеет своей силой. Я боюсь, что если он превратится слишком надолго, задержится где-нибудь в печи или зажжённом камине, то уже не сможет вернуть свой нормальный облик.
Дичембре кивнула, хотя и не до конца понимала смысл его слов.
– Я приглашал нянь со всей страны. Все они были квалифицированные, опытные. Но ни одна не могла угнаться за Корвином. Потому я и дал объявление в газету, решил, что мне нужен человек другого склада. Необычный – как и мой сын. Когда я увидел вас сегодня, я подумал…
Дичембре прикрыла глаза. Неужели она дождётся от него комплимента?
– …я подумал…
Дыхание так и перехватило.
– Подумал, что вы страшно неуклюжая.
Дичембре чуть со скамейки не упала.
– Но потом вы запрыгнули на стул, на кресло, даже на глобус. И я подумал: «Надо же: неуклюжая, а такие трюки выделывает!»
Это было не совсем то, чего Дичембре ожидала, но всё равно мягкое тепло разлилось по сердцу, а щёки покраснели.
– Мне действительно жаль, что…
– Я хочу попробовать ещё раз.
– Что?
Дичембре вскочила, лоза за её спиной закачалась.
– Я хочу попробовать ещё раз, мистер Лунро, я уверена, что могу лучше.
– Хм-м-м, – протянул мистер Лунро, поглаживая пучок седых волос на подбородке. Ещё пару минут назад его борода была намного гуще. – Что вы подразумеваете под «лучше»?
– Я не упущу Корвина из виду ни на секунду.
– А ещё?
– Если потребуется, я подпрыгну до самого потолка и поймаю его.
– Уверены?
– И я сотру с его лица всю сажу. А если повезёт, то и самодовольную ухмылку.
Мистер Лунро встал, распрямив свои длинные, как у паука, ноги, ещё раз взглянул на карманные часы.
– Ладно, будь по-вашему, – сказал он, протянул мисс Дичембре руку и подвёл её к входной двери. – Вот только для всего этого вам не помешали бы печные инструменты.
– Что вы имеете в виду?
– Корвин наверняка воспользуется вашим отсутствием и украдёт их. Он ведь мальчик, как говорится, вспыльчивый.
– Да уж… А как работают эти инструменты, мистер Лунро?
Дичембре обернулась, но мужчины уже не было. Только полоса дыма пронеслась над острыми пиками кованых ворот и исчезла среди не менее острых теней деревьев.
В чайнике
Дичембре бросилась в свою комнату. Хлопья пепла падали с потолка, как снег, на полу валялись вырванные страницы и обгоревшие носки. Пустой сундук стоял у окна, повсюду – на мебели, стенах и занавесках – виднелись выжженные отпечатки маленьких ручек.
Вне себя от злости, Дичембре отправилась искать Корвина. Она обошла все комнаты на втором и третьем этажах, галерею, бесконечные лабиринты коридоров. Смотрела под кроватями и коврами, в шкафах и буфетах, внутри сундуков и ларей. Потом она вспомнила слова мистера Лунро о том, что его сын обожает плескаться в кастрюле с тушёным мясом, и осмотрела все канделябры, дымоходы и масляные лампы.
Наконец девушка спустилась на первый этаж. На мгновение ей почудилось, будто Корвин промелькнул в столовой, между мягкими диванами и столиками, но оказалось, это всего лишь тень старой вешалки. Оставалось только пойти на кухню, чтобы немного успокоиться в тепле камина и компании мисс Малхони.
Красная лакированная дверь кухни располагалась под лестницей. За ней была ещё одна лестница в пять ступеней: она вела в просторную комнату, хранившую бесчисленные поварёшки и вилки, кастрюли и сковородки. С потолочных балок свисали букеты засушенных цветов и трав. Разноцветная мозаика на полу напоминала причудливое лоскутное одеяло.
Мисс Малхони сидела на стуле возле камина и вышивала. У её ног стояла корзина с лоскутками, катушками и пяльцами.
– Я весь вечер его ищу, – вздохнула Дичембре и села рядом с экономкой. – Всё, сдаюсь, Корвина нигде нет!
Девушка пожала плечами, и ей показалось, будто огонь в камине сделал то же самое. Пламя вздыхало и оседало между поленьев, его всполохи становились всё тусклее – казалось, вот-вот потухнет. Дичембре осмотрелась вокруг в поисках инструментов для розжига.
– Мисс Малхони, огонь гаснет, не подскажете, где кочерга?
Мисс Малхони покачала головой.
– В этом доме нет кочерёг. Мистер Лунро их не любит.
– А чем же тогда ворошить поленья?
– Хозяин ворошит голыми руками, и господин Корвин тоже.
Дичембре нервно сглотнула. Одно дело – смириться, что новый работодатель и его сын умеют испаряться, другое – принять, что они могут перемешивать горящие поленья без кочерги.
Девушка вздохнула, скользнула на край стула, стала всматриваться в камин. Она надеялась увидеть среди искр затухающего пламени ноги Корвина, но ничего не увидела и, разочарованная, снова откинулась на спинку. Может, и правда пора сдаться и прекратить поиски…
Кухню заполнил свист чайника.
Дичембре вскочила, вмиг оказалась у плиты и набросилась на струйку пара, поднимавшуюся из медного носика.
– Вот ты где! Поймала! Теперь не уйдёшь! – кричала она, пытаясь ухватить горячий пар руками.
– Что вы делаете?
За её спиной, размахивая только что вышитой прихваткой, стояла мисс Малхони.
– Я подумала… – Дичембре увидела, как пар рассеивается между горшками с проростками и развешанными по стенам гирляндами из сухих цветов. – Не обращайте внимания, – пробормотала она, возвращаясь в кресло.
Мисс Малхони выключила плиту и с загадочным выражением лица невозмутимо произнесла:
– Заварю вам чай.
* * *
Вода бежала из носика чайника, пока не наполнила керамическую чашку до самых краёв.
– Что ж, доброй ночи! – произнесла мисс Малхони и вышла из кухни.
Дичембре осталась одна. Она полюбовалась ломтиком апельсина на дне дымящейся чашечки чёрного чая, взяла её, поднесла к губам. Медленно вдохнула пряный пар, наслаждаясь запахом корицы; пар щекотал её щеки, щипал за нос. И надо сказать, сильно щипал.
– Ай! – вскрикнула Дичембре и посмотрела в чашку.
Столб плотного пара молочного цвета, напоминавший детскую руку, поднимался из чая и хватал её за нос. Да, определённо это и была детская рука, и чем сильнее Дичембре старалась вырваться, тем сильнее становилась хватка.
Девушка корчилась и раскачивалась из стороны в сторону, пока не опрокинула горячий чай на себя, а чашка с дребезгом не упала на пол.
Пар вырвался наружу, скользнул за стол, сгустился и превратился в мальчика: облако дыма стало кудрявыми волосами цвета воронова крыла, тонкие полоски пара – тощими костистыми ногами.
Корвин сел на стул напротив мисс Дичембре, стряхнул с себя последние струйки дыма, как ворон стряхивает выпавшие перья. Края воротника и щёки, как и при первой их встрече, были все в саже. Мокрые пряди прилипли ко лбу – наверное, потому что он прятался в водяном паре.
– Ты всё ещё здесь? – спросил мальчишка и устроился поудобнее, чтобы в полной мере насладиться зрелищем, как нянька кашляет и плюётся, пытаясь отдышаться. – Я слышал, что сказал тебе отец.
Дичембре расправила плечи, прочистила горло и хриплым, болезненным голосом произнесла:
– Он сказал, что верит в меня.
– Он сказал, что ты неуклюжая.
Дичембре закашлялась ещё сильнее.
– А ещё я слышал, что ты ему сказала.
– Что я буду стараться изо всех сил?
– Ты сказала, что я спрятался в печи! – Корвин широко раскрыл рот и показал ей красный раскалённый язык. – Теперь отец будет злиться на меня. А я – на тебя.
Пугающая ухмылка появилась на его лице. Дичембре стало не по себе.
– Как ты попал в чашку? – спросила она, изображая спокойствие. – Я и не заметила, когда ты прошмыгнул…
– Тихий и незаметный – самые важные качества Чёрного Человека, – ответил Корвин и гордо выпятил грудь.
– У нас с тобой как-то не задалось при знакомстве. Может, попробуем ещё раз?
Дичембре вытерла руку о бок и протянула Корвину. Мальчишка посмотрел на неё с вымученной улыбкой, встал, обогнул стол, прошёл мимо и сел у камина. Закатал рукава и сунул руку в раскалённые головешки.
Дичембре не сдавалась.
– Я тебя по всему дому искала. Верни мне мехи и остальные приспособления.
– А, точно. И зачем же они тебе?
– Я сама толком не знаю, – призналась она. – Наверное, чтобы ухаживать за тобой.
Корвин обернулся, встал. Чёрные кудрявые локоны закачались, приоткрывая уши.
– Так ты правда думаешь, что сможешь угнаться за мной? – Корвин заложил руки за спину и широкими шагами заходил по кухне из стороны в сторону, будто пытался измерить её; одна рука мальчика была краснее, чем другая.
– Думаю, да. Даже уверена, – ответила Дичембре.
Корвин остановился, взялся за подтяжки, как за цепочки качелей, начал раскачиваться на месте взад-вперёд. Потом запустил руку за спину и вытащил что-то. Это были деревянные мехи, те самые, с отпечатком ладони посередине ручки.
– Посмотрим! – с вызовом заявил Корвин и побежал, петляя между столами.
– Отдай! – крикнула Дичембре и со всех ног помчалась за ним.
– Ты не это ищешь? – Корвин схватил со стены поварёшку и запустил ею в незадачливую няню.
Она увернулась, поварёшка пролетела мимо, сделала сальто в воздухе и нырнула в корзину с вязанием мисс Малхони.
– А ну отдай! – не сдавалась Дичембре. Вытянув руки вперёд в надежде схватить мальчишку, она бегала из угла в угол, огибала столы, перепрыгивала через опрокинутые стулья и табуретки.
– Это отдать? – Корвин сорвал с крючка на стене медную кастрюлю. Кастрюля отскочила от пола и укатилась.
Дичембре остановилась отдышаться, торопливо осмотрелась по сторонам и заметила, что Корвин начинает превращаться: руки у плеч распушились, как серые перья на крыльях совы. Дичембре нырнула в вязальную корзину и вынырнула оттуда с мотком перепутавшихся ниток в волосах и деревянными пяльцами в руке. Ей вспомнился цирк и игровые лавки вокруг шатра, которые менялись каждый сезон. Осенью на облетевшем дереве развешивали мешочки с призами, и, чтобы выиграть один из них, надо было закинуть на ветку несколько деревянных колец.
Маленькие деревянные пяльцы не сильно отличались от тех колец, а тощие ноги Корвина напоминали сучки. Дичембре поднесла пяльцы к носу, выбрала мишень, прицелилась и сделала бросок.
Пяльцы пронеслись над ковровой дорожкой и зацепили лодыжку Корвина в тот самый момент, когда он начал взлетать. Мальчишка упал вперёд, потерял ботинок и выронил мехи.
– Есть! – Дичембре с ликующим видом побежала забирать драгоценный трофей, который доверил ей мистер Лунро.
Но Корвин оказался быстрее. Он занёс руку, которой только что копался в горящем камине, и с яростью вцепился в край дорожки. Ковёр под раскалёнными пальцами зашипел, загорелся, сморщился. Как только Дичембре наступила на него, Корвин рванул за край, и нянька исчезла в складках дорожки.
Корвин снова переиграл её. Он встал, потёр лодыжку, обернулся облаком дыма и поплыл в сторону мехов. Облако двигалось не прямо, покачивалось вверх-вниз, как будто ему тяжело парить в воздухе, как будто оно хромает – насколько облако вообще может хромать.
Дичембре поняла, что это её шанс. Она вскочила, прыгнула на табуретку, оттолкнулась, повисла на люстре. Вцепившись в металлические рожки, покрытые золой, стала раскачиваться взад-вперёд. Затем в подходящий момент отпустила руки, выгнула спину и приземлилась на другом конце кухни, прямо возле мехов. Корвин всей своей кружащей дымно-пыльной массой бросился на неё.
– Нет! – взвизгнула Дичембре, зажмурилась и прижала мехи к груди. Тканевая гармошка сложилась, деревянные ручки сжались, из тонкого носика вырвался лёгкий, прохладный ветерок.
Когда Дичембре открыла глаза, дым вокруг Корвина исчез, волосы не развевались над головой. Он снова стал обычным ребёнком.
Дичембре прищурилась, покрепче сжала ручки мехов и с торжествующей улыбкой произнесла:
– Так вот как они работают!
* * *
В корзине мисс Малхони Дичембре нашла полоску тонкой, как бинт, хлопчатобумажной ткани. Она идеально подходила, чтобы перевязать Корвину лодыжку. Дичембре подошла к мальчишке, но тот её оттолкнул.
– Мне жаль, что с твоей ногой так вышло. Я не хотела.
– Какая из тебя няня? – проворчал он в ответ.
– Начинающая, – призналась Дичембре. – Я кое-чего не понимаю: когда ты превратился, почему не полетел выше и быстрее?
– Потому что у меня нога болит.
Дичембре озадаченно посмотрела на него, Корвин фыркнул.
– Даже если я превращаюсь в дым, это не значит, что я не чувствую боли. Как мне летать, если я ходить не могу?
– М-м-м, – задумчиво промычала Дичембре.
Она по-прежнему не понимала, что за магия окружала мистера Лунро и его семью, но она видела, как Корвин словно впитал огонь камина, а потом прожёг ковёр так же, как вещи в её комнате. Она видела, как мальчик превращается в дым и как становится ребёнком, стоит только нажать на ручки мехов. Она ещё многого не знала, но чувствовала, что первый шаг сделан.
В печи
Не считая часов, что он проводил за уроками в кабинете отца, Корвин всё время слонялся по дому: он обожал полёживать в печи на мягком ржаном хлебе с изюмом или сидеть в камине среди тлеющих головешек и играть в шарики жареным фундуком. Иногда он выглядывал из дымохода, опирался на него, как на подоконник, и смотрел на еловый лес, простиравшийся вокруг дома на несколько километров.
Ничего опасного для Корвина в этом не было, но Дичембре боялась, что он слишком долго пробудет дымом, поэтому, как только замечала мальчишку за каминным экраном, запускала руку в карман фартука, зачерпывала пригоршню белой золы, бросала в печь, чтобы огонь погас, и доставала приспособления для камина.
Она засовывала щипцы для камина в дымоход снизу и хватала Корвина за ногу. Мальчишка вырывался, дым на затылке вставал дыбом, как шерсть разъярённого кота, а Дичембре тем временем вооружалась другими инструментами. Совком для золы она собирала Корвина в небольшое дёргающееся дымовое облачко и выпускала на него струю холодного воздуха из мехов. Корвин падал на погасшие угли обычным мальчишкой, только лицо и одежда были перемазаны сажей.
Дичембре ненавидела чистить его щёткой для дымохода. Колючие щетинки скользили по щекам, будто мочалка. Кожа Корвина была грубее, чем у простых людей, но перед чисткой её нужно было как следует остудить полотенцем, смоченным в холодной воде, иначе он мог раскалиться от трения и за пару минут спалить всё вокруг. Так в день их знакомства в комнате Дичембре под горячую руку попали книги и носки, и до сих пор история повторялась всякий раз, когда Корвин злился.
Спустя несколько дней все наряды мисс Дичембре были в штопке и заплатках. Она выворачивала платья наизнанку, прикрывала прожжённые дыры и пятна фартуками и шалями, оставленными прежними няньками. Но опалённые подолы юбок было никак не скрыть, разве что укоротить, но тогда стали бы видны прожжённые голенища сапог.
Дичембре изо всех сил старалась найти общий язык с Корвином, но он продолжал вредничать и грубить: ребёнком то и дело ворчал, паром – шипел. В общем, что в том, что в другом виде он был одинаково всегда и всем недоволен. Возможно, поэтому Дичембре так быстро привыкла к его превращениям.
С мистером Лунро всё было иначе. Добрее человека Дичембре в жизни не видела. Он бросался к двери каждый раз, когда мисс Малхони возвращалась с рынка, чтобы помочь ей донести тяжёлую корзину, полную муки и посыпанных семечками батонов. Он собирал вырезки с рубрикой «Мода» из «Вечернего Кошмара» и подсовывал их под дверь мисс Дичембре вместе с мотком тесьмы или горсткой новых пуговиц, которые удалось достать в городе. Когда они с Дичембре сталкивались на лестнице, мистер Лунро всегда широко улыбался в знак приветствия. Девушка кивала, смущённо улыбалась в ответ, но потом вспоминала, что перед ней сам Чёрный Человек, опускала взгляд и кидалась вниз по ступеням на поиски Корвина.
Конечно, она была благодарна хозяину за доверие и понимала, что семейные традиции нужно уважать. Но мистер Лунро по-прежнему оставался для Дичембре чудовищем из страшилок, которые ей рассказывали в детстве, и она никак не могла позволить себе ослабить бдительность.
К счастью, избегать встреч с ним было несложно. Мистер Лунро всё время проводил в библиотеке или своём кабинете. Ужинал быстро, не обедал вовсе. В свободное время сидел на веранде, закинув одну длинную ногу на другую, и курил трубку.
Третья обитательница виллы Лунро, мисс Малхони, была немногословна, но Дичембре считала её отличной компанией. Малхони умела делать по дому практически всё, и девушке нравилось наблюдать за её работой. Единственное, в чём экономка просила её помочь, – вытереть пыль в самых высоких углах, поскольку Дичембре могла добраться до них одним прыжком, без лестницы.
На кухне почему-то всегда было множество свежих цветов, и мисс Малхони постоянно раздумывала, что с ними делать. Обычно она подвешивала букеты сушиться на потолочные балки, затем измельчала и добавляла в чаи или в соли и масла для ванны.
– Откуда берутся все эти цветы? – однажды спросила Дичембре, заходя на кухню.
Мисс Малхони, не отрываясь от шитья ароматических мешочков с листьями и цветками апельсинового дерева, ответила:
– Почему бы вам не спросить об этом хозяина?
– Кажется, сегодня будет снег, – решила сменить тему Дичембре.
Тем утром она выглянула в окно и увидела на кудрявых кронах деревьев пушистую белую кайму. Дичембре обожала снег и не могла дождаться, когда серая туча, висевшая вдали над дорогой, переползёт их забор.
– Сомневаюсь, – сухо ответила мисс Малхони, одним словом погасив всё её воодушевление.
Дичембре села на стул у камина и тоже взялась шить ароматические мешочки. Вышло ужасно: одни бугры и узелки; мисс Малхони поспешила спрятать её мешочки в корзину с чистым бельём и попросила Дичембре отнести это на второй этаж.
Девушка должна была обидеться, но вместо этого она обрадовалась поручению: отличный повод, чтобы исследовать дом.
* * *
Она медленно шла по коридору с огромной корзиной в руках и, проходя мимо кабинета мистера Лунро, заметила, что дверь приоткрыта.
– …Никто меня не увидит, – говорил отцу Корвин.
В голосе слышалась мольба. Это было настолько на него непохоже, что Дичембре остановилась, подошла к двери и стала слушать.
Мистер Лунро, судя по интонации, был непреклонен.
– На улице снег. Хочешь, чтобы тебя раскрыли? Твоё дело – учиться как следует, иначе ты никогда не станешь Чёрным Человеком!
– Да мне без разницы, ты же знаешь. Я даже не первый наследник.
– Прекрати, Корвин! Клан рассчитывает на тебя. Заканчивай чтение и приступай к игре на скрипке.
Дичембре поспешила в кладовку для белья, пока мистер Лунро не вышел и не увидел, что она подслушивает.
Разложив простыни по местам, Дичембре на минуту остановилась у окна. На улице шёл снег, но что-то с ним было не так… Белые хлопья обходили сад стороной, будто дом был накрыт гигантским стеклянным куполом и снег, вместо того чтобы ложиться на лужайку, скатывался с него и собирался за забором. Вдали усыпанная сухими листьями извилистая дорога скрывалась под белым покровом.
Дичембре вернулась на кухню. Мисс Малхони закончила с мешочками и теперь украшала слоёный торт сушёными розочками.
– Снег идёт, – сказала девушка задумчиво, – а на подъездной дорожке ни снежинки.
– Как и каждый год, – загадочно ответила мисс Малхони.
Дичембре подошла к столу, взяла из миски несколько цветков, рассеянно стала втыкать их в масляный крем.
Она вспомнила сухие лианы на фасаде, жёлтые деревья в саду. Когда Дичембре только пришла сюда, её поразило, что во дворе ещё осень. Хотя, конечно, поразило не так, как превращение Корвина, поэтому она забыла об этом.
– Мисс Малхони, не могли бы вы рассказать мне о магии, которая окружает этот дом?
Экономка отряхнула фартук, на сей раз от муки, а не от золы.
– Она окружает не дом, а его обитателей. Я сама толком не знаю, как это работает, но огненная аура мистера Лунро как будто не пускает сюда зиму. Снег не ложится во дворе, листья вянут медленно и опадают понемногу до самой весны, пока не появятся новые. Лето здесь жарче, чем где бы то ни было на свете. А зимы не бывает совсем. Считай, это первый раз, когда Дичембре проникает за эти ворота. – Мисс Малхони незаметно улыбнулась, а Дичембре отметила для себя, что экономка любит играть словами, совсем как мистер Лунро.