Читать онлайн Кровь и пепел бесплатно

Глава 1

Татум

Три месяца назад

Я не хочу быть здесь. Эта навязчивая мысль не покидает ни на секунду, в течение самого долгого ужина в истории. Мне хочется содрать с себя кожу вместе с шелковым платьем от Valentino, которое выбрала для этого представления. Надеюсь, смогу закрыть долг по кредитке в этом месяце, но лучше уж есть замороженные обеды, чем показать приемному отцу, что мне сложно не позорить мэра дешевыми нарядами и вести себя достойно фамилии «Уайт».

Лучше бы меня удочерили ради пособий. Тогда каторга закончилась через год, а теперь вечно обязана поддерживать статус. Меня постоянно фотографируют репортеры, журналы мод комментируют одежду, жить под постоянным прицелом невыносимо. Даже сегодня заметила пару вспышек камер на входе. Это угнетает, сдавливает горло, не позволяя нормально вдохнуть. Я вырвала свой кусок свободы, когда съехала из особняка, но все равно чувствую прутья стальной клетки.

Этот вечер не спасет ни шикарная еда, ни живая музыка, ни отличный вид с восьмого этажа, на котором расположен ресторан «У Харли».

Здание ресторана расположено в южной части города у реки, на возвышенности, поэтому отсюда видно и красивую набережную Ист-ривер, закованную в мрамор, и паутину кварталов, подсвеченных в вечерних сумерках тысячами огней. На противоположном берегу расположилась современная застройка. Технологичные небоскребы, многоэтажные высотки новых спальных районов. Оуквилл словно разделен темными спокойными водами на две части – прошлое, с красивыми монументальными зданиями, украшенными резной лепниной, аккуратными кованными балконами, каменными фасадами с сотней красивых скульптур и барельефов. И будущее – максимально функциональные угловатые здания, в которых каждый метр используется с пользой. Ухоженные лужайки, редкие деревья с четко выверенным расположением, огромные парковки и много, очень много света, рекламы и неоновых вывесок. По указу мэра в южной части запрещены яркие билборды и реклама, которые нарушают антураж старых улиц, сохраняя максимально уютную атмосферу. Север – полная ее противоположность.

На часах восемь вечера, а на календаре суббота. Город замедлился после будничной суеты и по проспектам вяло течет река машин, опутывая кварталы цветной паутиной фар. Четыре высоких моста, словно проводники между двумя мирами отбрасывают блики на воду.

Никто из гостей ресторана не обращает внимания на красоту за окном, словно в ней нет ничего примечательного. В воздухе витает запах вкусной еды, дорогих духов и пренебрежения к простым смертным.

В зале оживленно болтает пафосно разодетая публика и наша компания вписывается идеально. Платиновые запонки мужчин, огромные бриллианты в ушах Глории, колье из рубинов на сморщенной шее Беатрис. Даже костюмы телохранителей Стивена, которые тихо разошлись по периметру зала не доступны простому рабочему и даже клерку среднего звена.

Мои серьги из жемчуга и подвеска на тонкой серебряной цепочке выглядят, как насмешка. Плевок в лицо снобам и сплетникам. И мне это нравится. Быть не похожей на них. Отличаться. Хотя вряд ли кто-то из присутствующих поверит, что приемная дочь мэра наденет простое серебро.

«Самозванка Тейт».

Стивен выглядит довольным и расслабленно участвует в беседе за столом, покачивая в руке бокал вина. Морщинки около глаз расслабились, на тонких губах гуляет спокойная улыбка. Приемный отец из тех мужчин, которым идет возраст, но после свадьбы молодость утекает из его зеленых глаз, а на висках засеребрилась седина. Вероятно, все дело в озабоченности городскими проблемами, но если хотите мое мнение – дело в способности Глории быть злобной алчной сукой под маской обходительности и хороших манер.

Единственным приятным человеком в этом вертепе снобов остается мой фальшивый бойфренд.

Теплый свет хрустальных люстр красиво бликует на светлых волосах, уложенных гелем и выразительных скулах. Кевин выглядит, словно модель из рекламы мужских трусов, даже несмотря на бессонную ночь и длинный перелет. Мне же пришлось провести у зеркала полтора часа, скрывая последствия постоянного стресса и недосыпа.

Мы с Кевом сговорились, что изобразим для родственников идеальные отношения, дабы не отвлекаться от карьеры, в которую каждый из нас погружен с головой.

Он ведет успешную юридическую практику, а я работаю в крупной строительной фирме и мечтаю, со временем, стать партнером. Не то чтобы я всерьез размышляла о нашей совместимости, но в последнее время он начал проявлять достаточно искреннюю симпатию и в голову все чаще приходят мысли, вроде: «А что, если…?».

Сегодня мы должны были провести очередное демонстрационное свидание, но в последний момент вмешался приемный отец. Никто не имеет права отказать мэру. И вот мы здесь.

За столом напротив сидит Глория, которая надела розовый костюм в стиле Джеки Кеннеди и сейчас расточает все свое обаяние на отца Кева. Грегори Арчер – худощавый и невысокий, с залысиной на лбу, взгляд которого кажется настолько проницательным, что становится жутко. Наверное, благодаря этому он и стал окружным прокурором Оуквилла. Под таким выдашь признание, даже если не совершал ничего противозаконного.

Стивен с неподдельным интересом слушает о достижениях Кевина за последнее время. Мне о сделке века не дали вставить и пяти слов. Он изобразил на лице полнейшее разочарование, как только я попыталась заговорить о работе. В идеальном мире мистера Уайта приемная дочь мечтает возглавить местный книжный клуб и вести график овуляции. Реальная жизнь полна разочарований.

Рядом с Кевином восседает, словно ей воткнули палку между лопаток, Бетрис Арчер. Для нее взгляд «вы-все-дерьмо-на-подошве» является самым дружелюбным в арсенале. Не знаю, каким чудом этой женщине удалось воспитать настолько обаятельного парня.

Мужчины активно беседуют, переключаясь с темы на тему. Мы с Беатрис не перекинулись и десятком фраз. Глория полностью завладела вниманием Грегори, но, если присмотреться, становится понятно – это лишь проявление вежливости.

Беспокойство все глубже залазит под кожу и копошится там сотней мелких насекомых.

Кевин, судя по всему, тоже чувствует себя не в своей тарелке. Постоянно посматривает на часы, оглядывается по сторонам, поддерживая разговор, пока, наконец, не вспоминает обо мне.

– Прости, милая. Не хотел обременять тебя сложными подробностями, – мягко проговаривает, словно я не в состоянии понять деловой язык и юридические термины, которыми он любит пресыщать речь.

«Тебя не должно быть здесь, потому что все прекрасно знают, что ты заслужила сгнить в подворотне, а не ужинать кордон блю. Все знают, что ты наделала!»

Вдавливаю ногти в ладонь до красных полукружьев, чтобы успокоиться. Стивен велел удалить полицейские и медицинские отчеты. Никто не знает.

Вдох-выдох. Один вечер, а потом можно будет спокойно закрыться в своей съемной квартирке и выходить только на работу. Следующее свидание состоится не раньше, чем через неделю. Успею восстановиться.

– В общем, дело оказалось простым, поэтому вылетел на несколько часов раньше. Спешил к своей красавице, – Кевин знает, как я не люблю эти приторные прозвища, но очевидно, работает на публику. В эту игру могут играть двое.

– Спасибо, что не стал затягивать, милый. Я очень ждала нашей встречи. Неделька выдалась сумасшедшей.

Он источает чистое обаяние.

– Для тебя все, что угодно, дорогая.

Ласково, словно невзначай кладет ладонь на мои ледяные пальцы и тело моментально сковывает льдом. Кевин замечает реакцию и убирает руку, вызывая у меня рваный вдох облегчения. Он выглядит разочарованным, как и Стивен, который внимательно наблюдает за этой сценой. К счастью, Беатрис слишком занята своим вином, а Грегори делает вид, что сосредоточен на болтовне об уходе за садом.

– Прости, – бросает он в сторону, чтобы никто не заметил, но ужасные картинки из прошлого пробиваются сквозь толстую броню самоконтроля. Парень знает о гаптофобии, но не в курсе ее истинных причин.

– Эй, ты чего? – ласковый шепот полон сожаления, но со стороны эта сцена выглядит как воркование голубков, потому что парень вторгся в мое личное пространство, изображая интимный разговор, чем вовсе не облегчил задачу, – прости, я не подумал, как тебе тяжело.

– Ты ни в чем не виноват, – делаю большой вдох и мелкие выдохи, плавно приводя дыхание в нормальный ритм.

– Дело во мне, как и всегда. – Мои губы настолько близко к его шее, что вижу мурашки на его коже, которые вызвало теплое дыхание.

– Тейт, ты ни в чем не виновата передо мной и прекрасно знаешь, что я давно смирился с твоими особенностями, – тихо шепчет Кев.

Особенностями. Особенностями. Особенностями.Если так назвать фобии и заскоки, то да. Я просто уникальна.

– Ты так ничего и не съела, – проницательно отмечает Стивен, отодвигая свою пустую тарелку, мы отстраняемся друг от друга, и я натягиваю вымученную улыбку, – волнуешься?

Изображать близость чертовски сложно, если ты на нее не способен.

– Нет, все нормально, Стивен, просто аппетит пропал.

– Никогда не понимал твоей привычки устраивать голодовки по любому поводу, но сегодня у нас действительно есть причина испытывать волнение.

У меня появляется дурное предчувствие. Очень-очень дурное.

Грегори и Глория затыкаются, все внимание за столом моментально переключается на нас. Кевин поправляет идеально завязанный галстук, из ниоткуда появляется официант с шампанским, а во всем зале становится подозрительно тихо. И тут мой фальшивый парень медленно опускается на одно колено. Совсем как в фильме, только для меня это не сопливая мелодрама, а настоящий кошмар. Он что, с ума сошел? Это же не серьезно.

– Мисс Татум Розмари Корнелия Уайт, – торжественно начинает, перечисляя все имена, словно я породистая лошадь, – когда встретил тебя в коридоре академии, такую веселую, трогательную и нежную, мое сердце пропустило удар, – декламирует, грамотно расставляя паузы. Не даром говорят, что в зале суда ему нет равных. Над столами пролетает волна восхищенных вздохов.

– А потом с твоих прекрасных губ слетело совсем не вежливое «Эй, парень, какого черта так пялишься?», – он забавно кривляется, а я краснею, как помидор, но не от смущения. Во мне кипит ярость, раскаленной лавой прожигая кожу.

Это настоящий удар в спину от единственного человека, на которого могла положиться. Считала, что могу положиться, даже несмотря на то, как этот человек поступал в прошлом с другими людьми. С моей когда-то лучшей подругой.

– Уже тогда я понял, что этой леди придется изрядно потрудиться над своими манерами, прежде чем она станет моей избранной, – украдкой кидает взгляд на публику и оценивает произведенный эффект. По залу несутся смешки.

– С тех пор прошло много лет, и ты стала еще прекрасней, хотя твои манеры по-прежнему оставляют желать лучшего – кто-то из женщин начал прикладывать салфетки к глазам.

– Скажи, Татум, ты станешь моей женой? – открывая красную бархатную коробочку с логотипом Cartier, Кевин смотрит глазами, полными ожидания. В этот момент поднимаю взгляд и вижу другие глаза. Черные. Глаза цвета несбывшихся надежд. Глаза, цвета растоптанной мечты и мертвых бабочек. Глаза предателя и садиста, но в то же время какие-то другие. Стоп. Это же Сэмми! Что она делает здесь?

Отвлекаюсь на то, как резко Стивен говорит что-то в трубку, а затем вспоминаю про Кевина и заставляю себя сосредоточиться на нем. Лицо из прошлого исчезает в любопытной толпе, оставляя тяжелое, тянущее чувство вины.

Злость в груди плавится под этим невинным выжидающим взглядом голубых, почти прозрачных, глаз. Он знаком со всеми моими проблемами, но все еще здесь. Может быть, это единственный шанс? Что, если отказ станет фатальной ошибкой?

Стивен сверлит меня нетерпеливым взглядом, Беатрис залпом опустошила свой бокал с вином. Драматическая пауза становится слишком длинной. Когда-то давно мечтала выйти замуж за человека, который будет воспламенять кожу одним прикосновением. Теперь единственный выбор – тот, кто никогда не притронется против моей воли.

Краем глаза замечаю в зале журналистов и главных местных сплетниц, которые оказались тут явно неслучайно. Их пригласили. Что, если я не единственная, кого тут загнали в угол? Грегори давно намекал Кевину, что для продвижения вверх стоит остепениться. Стивен прожужжал мне все уши о том, как женщине необходима семья, чтобы быть полноценной.

Нет, какие бы мотивы не руководили им сейчас, Кев не заслуживает публичного унижения. Мы выясним все потом, наедине. А пока должна поддержать его, хотя бы из благодарности за прошедшие месяцы.

Словно во сне киваю и позволяю надеть кольцо на свой палец. Будто сквозь вату долетают поздравления со всех сторон, вспышки фотоаппаратов. И только когда Кев целомудренно касается губами моих губ, оцепенение спадает и до меня доходит, что произошло.

Я попалась в чужую паутину и выхожу замуж, чертовски злюсь, а еще видела призрака.

– Зачем ты это сделал, Кев?

Мы стоим на широком балконе, который продувают все известные ветра, но мне все равно жарко. Конец августа радует теплыми днями, а к вечеру температура резко ползет вниз. Кожу остужает сырой воздух с реки, но этого недостаточно, чтобы погасить злость.

– Сделал что? Тебя счастливой? – хочется вмазать, чтоб стереть эту самодовольную ухмылку, но за нами наблюдают даже через стекло. Чертовы зеваки.

– А похоже, что я счастлива? Мы договаривались, это просто ширма, ничего серьезного. И что теперь? Сыграем фальшивую свадьбу, а потом родим пятерых фальшивых детей?

– Вообще-то не похоже, что ты довольна, но могла хотя бы сделать вид. Порой кажется, что у тебя фобия не только на прикосновения, но и на улыбки, – подходит ближе и накручивает на палец свободный локон, нарочно выпущенный их высокого пучка. Этот жест заставляет отшатнуться и поднимает волну тошноты.

– Эй, Тейт, ты скоро станешь звездой самой роскошной свадьбы в этом городе. Чем не повод для радости?

– Что? Я не хочу роскошную свадьбу. Ты вообще слышишь, что я говорю? Вы загнали меня в угол! Мы так не договаривались!

Маска легкомыслия мигом слетает с его лица. Передо мной незнакомец, от взгляда которого становится жутко. Возникает чувство, что прямо сейчас на меня смотрит его отец. Ноги прирастают к полу, не могу пошевелиться, кажется, вижу как в зрачках напротив по спирали раскручивается тьма.

– Послушай сюда, Тейт. Я устал от твоих капризов. Давай хотя бы один день проведем как нормальная пара. Я вымотан и не настроен слушать очередную порцию возражений. Мы оба знаем, что будет дальше, поэтому предлагаю не терять время. Ты покричишь, а затем остынешь, будешь извиняться за то, что вспылила и все будет так, как сказали я или Стив. Мы лучше тебя знаем, что будет правильно и сама знаешь, это правда. Так что давай перейдем сразу к той части, где возвращаемся к гостям с видом счастливой пары. О’кей?

Я во все глаза выискиваю новые перемены в том классном парне, с которым встречалась все это время. Делаю два шага назад, осматриваю с головы до ног. Их чересчур много. Он никогда так себя не вел. Никогда так со мной не разговаривал. Но это не отменяет факта, что кругом прав. Все действительно так и будет. Так происходит все время, какой смысл сопротивляться? Но есть кое-что, что не дает покоя. Не укладывается в голове.

– Зачем тебе все это? В чем твоя выгода?

Он вновь становится прежним, как только видит мою полную капитуляцию. Словно одну маску сменили на другую и этот переход навевает жуть. Подходит вплотную и поправляет тонкую лямку платья на плече. Меня снова тянет шарахнуться в сторону, но стоически выдерживаю это вторжение.

– Разве не очевидно? – заглядывает в глаза и указательным пальцем слегка щелкает по кончику носа, демонстрируя ряд идеальных зубов, – потому что до смерти влюблен в свою очаровательную невесту. Все это больше не фарс, Тейт. И я советую тебе смириться как можно скорее. Так всем будет проще.

С этими словами уходит в зал, оставляя меня наедине с собой переваривать произошедшее.

Дерек

Три месяца назад

Уличные фонари мажут бликами лобовое стекло. Кирби, а может и Кимми снова громко смеется одной ей понятной шутке. Весь салон Mercedes провонял ее духами и, кажется, понадобится химчистка. А ведь в клубе казалась подходящим вариантом. Кидаю косой взгляд на глубокое декольте, чтобы восстановить настрой. Мне просто необходим секс, а Кимми (или Кирби?) показалась самым подходящим вариантом. Брюнетка, длинные ноги, широкие бедра, второй размер груди. Все, что нужно, чтобы член заинтересованно привстал от одного вида и ничего, чтобы мозг запомнил имя. Идеально. Только надо будет отправить в душ, как только приедем в гостиницу. Ее парфюмер заслуживает пули в башку. Надо было трахнуть Рейчел прямо в кабинке клуба, но я без сна уже третьи сутки и принимаю не самые логичные решения. Все, о чем мечтаю – сбросить напряжение, и проспать пару суток в своей берлоге, выключив телефон.

– Ди, ты меня вообще слушаешь? – тянет девушка, кривляясь для селфи. Ее чехол для телефона огромный, розовый и с брелоком огромных размеров, который подозрительно напоминает пушистые кроличьи яйца.

Идиотка.

– Дерек. Для тебя – Дерек.

Она притворно надувает пухлые губы и тянет тонкие пальцы к моей ширинке.

– Да брось, красавчик, после всего, что у нас было, могу называть тебя, как угодно.

Усмехаюсь мысли о том, что для этого маловато отсосать мне в туалете клуба. Грубо отвожу проворные пальцы от штанов.

– Не можешь. Подожди, пока приедем в отель.

Ответ Кимми прерывает рингтон моего телефона. Кошусь на пассажира и выключаю громкую связь. Эти уши не созданы для лишней информации. На том конце Тайлер, а на календаре вечер воскресенья.

– Тайлер?

– Ди, это насчет Сэмми.

Кажется, сон отменяется.

Его голос звучит глухо и прерывисто, словно он быстро перемещается.

– Что на этот раз?

– Только не ори, ладно? Мы были в Оуквилле. Всего пару часов, понимаешь? А потом вернулись в город и пошли в клуб, но она как с цепи сорвалась, – шипение в трубке прерывает его скомканную речь.

– Текила, коктейли, я не заметил, как это случилось.

– Подожди.

Резко торможу прямо посреди полосы, игнорируя сигналы и ругань сзади. Дергаю ручку пассажирской двери и киваю Кимми на дверь.

– Выходи.

Глаза округляются настолько, что накладные ресницы достают до бровей.

– Что? – лепечет она, – Ты чего?

– Я сказал – пошла вон.

До крошечного мозга наконец-то доходит простая команда. Губы сжимаются в тонкую линию.

– Девчонки говорили, что ты козел, но я не хотела верить.

– Надеюсь, теперь ты в этом не сомневаешься.

Захлопываю дверь и возвращаюсь к разговору, не забывая опустить окно для проветривания. Черт, как же воняет.

– Где ты?

В трубке слышится какая-то возня и хлопанье дверцы, а затем тихий разговор. Я начинаю по-настоящему волноваться.

– Мы едем к доктору Литтл, она ждет нас со своей бригадой.

Липкий холод ползет по позвоночнику.

– Что с ней, Тайлер? – нарушаю сразу дюжину правил, вжимая педаль до упора. Теперь хотя известен пункт назначения. Частная клиника, которую мы полностью спонсируем, позволяет не передавать государству данные о последствиях темных дел. И прямо сейчас туда везут мою сестру. Снова. В прошлый раз ей ставили капельницы, чтобы вывести из запоя. С тех пор прошло около трех месяцев.

– Передоз, – он скидывает на меня ядерную бомбу и на мгновение замолкает. В трубке что-то гудит.

– Понятия не имею откуда у нее наркота. Она сказала, что нюхала кокаин, когда начала выключаться, а в сумочке нашел пару марок.

Мне хочется орать и крушить все вокруг, но вместо этого я сжимаю трубку до хруста и подрезаю черный минивен. Громкая ругань и звук сигнала остаются позади слишком быстро. Зубы скрипят, так сильно сжимаю челюсти.

Я хочу взять сестру и хорошенько встряхнуть. Хочу вмазать Тайлеру, уволить и вышвырнуть на улицу, как щенка. Хочу разнести к чертям весь этот город, больницу, а следом вернуться в Оуквилл и взорвать его вместе со всеми жителями.

Дыхание резкими частыми толчками вырывается из груди. А ведь я почти забыл о них. О том, что они сделали. Еще одно доказательство того, что враги не заслуживают отсрочек. Это моя вина.

Тайлер на том конце терпеливо ждет ответа.

Я разжимаю пальцы.

– Ди, ты там?

– Скоро буду. Не отходи ни на шаг, пока не передашь врачу.

Навигатор показывает тридцать пять минут в пути, но четырехлитровый мотор и отсутствие моральных принципов сотворят чудо.

– Прости, я чертовски облажался.

Не дослушиваю и кидаю телефон на панель.

Пошел к черту, Тайлер. Пошло все к черту.

На входе ждет здоровяк. Он словно потерял двадцать футов веса, татуированные руки теребят любимые четки, а стеклянный взгляд сфокусирован в одной точке за мраморной колонной.

Меня этим не разжалобишь. Тайлер никогда не был тупым качком, и мне казалось, достаточно сообразителен, чтобы не позволить сестре накачать себя наркотой.

Сюрприз.

– Что сказала Аделия?

Тай вздрагивает всем своим огромным телом, словно выныривает из личного зазеркалья. Наверное, я снова тихо подкрался, что входит в привычку, когда семь лет работаешь на торговцев оружием.

– Сказала, Саманта поправится. Мы вовремя ее привезли, но о последствиях говорить пока рано.

Кажется, на его футболке следы рвоты, но я не хочу сейчас думать об этом. Судорожно втягиваю воздух и медленно выдыхаю. Главное – она будет жива, но у меня есть куча вопросов, которые стоит прояснить перед разговором с врачом.

– Что там произошло?

Он наконец находит смелость посмотреть мне глаза и непонимающе хмурится.

– Где именно? В клубе?

В груди разгорается пожар злости, а глаза затягивает розоватая пелена. Он действительно не понял или изображает из себя недоумка, чтобы уйти от ответственности? Правила были максимально просты. Никаких наркотиков. Никаких неприятностей.

– В Оуквилле. Какого черта вы вообще поехали туда? Я же просил не высовываться!

Он отворачивается и ерошит короткий ежик на затылке. Его голос как у побитой собаки. Выглядит он еще хуже.

– Она сказала, что хочет навестить Люси и могилу матери. По началу отказывался, но ты сам знаешь Сэмми. Если что-то вбила в голову, ей невозможно отказать. Я два дня слушал о том, что это может быть их последняя встреча и как ей важно навестить мать в день ее рождения. – Он бессильно разводит руки, – прости. Не смог отказаться.

Дерьмо.

Тру лицо руками, не в силах игнорировать расцветающее чувство вины. У Саманты действительно были причины злиться, но это не повод нарушать все мыслимые и немыслимые запреты.

– Почему мне не сказал?

– Она чертовски злилась, что ты не вспомнил. Сказала, не хочет в этот день быть рядом с тем, кому плевать. Мы с ней договорились, пока она ведет себя хорошо я иду на некоторые уступки. Вечеринка после возвращения была из таких.

Он видит огонь, который разгорается на дне моих зрачков и отходит на два шага. Я самый сдержанный из всех нас, но ему отлично известно, что бывает, когда слетаю с катушек.

– Не слишком ли много уступок для одного дня, Тайлер? – абсолютно спокойный вопрос заставляет глаза друга бегать по аккуратным клумбам, фонарям и нескольким медикам, которые спешат к своим машинам. Я делаю два шага к нему.

– Прости, я не знал, чем все обернется. Нас попросили уйти из ресторана «У Харли». Охрана кого-то из посетителей. Я хотел набить рожи, но у них было оружие. Они подошли к ней, когда отошел в туалет. Что мне нужно было делать? Палить в толпу?

Мускул на челюсти дергается, пульс гремит в ушах. Делаю несколько шагов в сторону и назад, прочесываю волосы. Не нужно быть большого ума, чтобы понять, кто мог осмелиться на это. И как бы не жалел, что все обидчики сестры живы, Тайлер поступил правильно.

– Я уволен?

Выкидывал людей из команды и за меньшее, но Тайлер один из лучших и круче всех справился с ролью няньки. Справлялся, до того, как не повел себя, как полный кретин.

– Пока нет, но не думай, что забуду о том, что ты нарушил правила. Я все еще сомневаюсь, что охрану клуба можно доверить идиоту, который не в состоянии уследить за одной единственной девчонкой.

Он несколько раз медленно кивает и закусывает щеку изнутри. Мне слишком хорошо известен этот жест. Я настораживаюсь.

– Есть еще что-то, о чем мне стоит знать?

Он медлит с ответом несколько секунд.

– Люсиль выглядела хреново. Думаю, лучше не тянуть с тем, что задумал, если хочешь, чтобы она все увидела. Или наоборот подождать, если все должно остаться в тайне.

Спасибо за совет, мистер кретин.

– Ты свободен. Остальное обсудим позже.

Он делает пару шагов к машине и оборачивается.

– Будь с ней помягче, когда очнется. Она не такая непробиваемая, какой хочет казаться.

– Без тебя разберусь. И да, Тайлер, – когда он поворачивает голову, свет уличного фонаря скользит по его напряженной фигуре, – в ближайшее время не показывайся мне на глаза.

Он кивает и через несколько секунд вижу, как машина сестры исчезает за поворотом. Кажется, я слишком долго перекладывал на других свои проблемы. Пора встретиться с ними лицом к лицу.

На рассвете второго дня почувствовал, что больше не один в палате. Аделия сказала, что помимо передозировки сестра сильно истощена и не рекомендовала будить ее раньше времени. Список вопросов к Тайлеру растет в геометрической прогрессии. Взять небольшой отпуск в соседнем округе, чтобы не попадаться мне на глаза было чертовски верным решением. Кто бы мог подумать, что он на них способен.

Тонкие пальцы в моей руке сжимаются, ресницы дрожат и Сэмми наконец-то открывает глаза.

– Дерек? – шелестят сухие губы.

С плеч словно сняли небоскреб. Несмотря на заверения врачей, в голове все это время прокручивались варианты дальнейшей жизни без Саманты. И ни в одном из них не было слов вроде «покой» или «счастье», зато было чересчур много крови, убийств и безумия. Однако она выкарабкалась. Снова. Моя сестра – настоящий боец. Неуклюжий и достаточно тупой, чтобы ранить себя своим же оружием, но сейчас не об этом.

– Пить. – шепчет она и я протягиваю стакан с трубочкой.

– Не так быстро, – осаживаю, придерживая соломинку. Она уменьшает глотки, прикрывая веки. Боюсь представить масштаб ее жажды, но это меньшее, чего заслуживает. Теперь голос сестры звучит не так пугающе, но все еще хриплый.

– Где Тайлер?

Мрачно ухмыляюсь. Угрызения совести это что-то новое для моей сестрички. Возможно, ей пошло на пользу путешествие на тот свет, но легкое ментальное внушение не помешает.

– Полагаю, где-то на дне залива. Кормит рыб.

– Отлично, – равнодушно пожимает плечами, – он никогда мне не нравился. Можно сама выберу следующую няньку?

Серьезно? Нет, мать вашу, серьезно?! Конечно, Тайлер сплоховал, но вот так относиться к тому, кто выгораживал передо мной даже после этой выходки? Даже под угрозой реального уничтожения?

Остатки самоконтроля катятся в пропасть. Резко ставлю стакан на тумбу и капли шлепаются о прозрачную крышку. Опасный прищур и спокойный голос действуют на сестру отрезвляюще.

– По-твоему, все это смешно?

Она пристально смотрит мне в глаза, словно пытается что-то разглядеть и молчит. Клянусь, в чемпионате по зубодробительному молчанию у нее всегда были бы кубки и медали за первое место. Дергается, когда резко встаю с места и начинаю мерить шагами комнату.

– Я никак не могу понять, чего в твоей голове больше: мазохизма, безумия или тупости? Чем ты вообще думала, когда полезла туда?!

Она прищуривается, как я секунду назад, но не умеет говорить спокойно и сразу переходит на крик. Горячим итальянским темпераментом нас не обделили.

– Чем я думала? Тем, что еще осталось от моего гребаного сердца, вот чем! Ты не сказал мне, что Люсиль умирает в одиночестве, пока Тайлер не проговорился! Чем ты занимаешься целыми днями, что не нашел пяти минут на звонок, чтоб рассказать о ней?! Деньги, деньги, деньги и где-то в перерыве между ними кровь и шлюхи – вот все, что тебе нужно! В твоей жизни нет места ни для меня, ни для Люси, ни для памяти о маме! Ты забыл о ней! Просто признай правду, ты от нас отказался! – И уже тише добавляет то, что без пуль ранит меня куда-то в грудь.

– Ты обещал всегда быть рядом. Но тебя никогда нет.

Сердце молотом стучит в ушах и вот-вот пробьет ребра. Мне нужно успокоиться и ни в коем случае не озвучивать то, что вопит псих, запертый в голове. Ерошу волосы, делаю круг по палате и утыкаюсь в мокрые от слез глаза напротив. Точная копия маминых. И моих.

Злость сходит на нет, моментально превращаясь из горящего пламени в черный дым. Не такой опасный, но все же весьма и весьма ядовитый.

– Я ничего не забыл. В том числе и о Люсиль, в отличие от тебя. Она находится в лучшем хосписе, у нее прекрасный уход благодаря моим деньгам. Я регулярно созваниваюсь с ее врачом, а когда ты последний раз интересовалась ее здоровьем? Кстати, как думаешь, надолго бы ее хватило после новости о твоей смерти?!

Низкий ход. Но я слишком зол, чтобы винить себя за это. Она прячет глаза, но даже отсюда видно, как подбородок дрожит.

– Думаешь, такие возможности даются честным путем? – Окидываю руками помещение шикарной палаты с видом на центр оживленной столицы. Если бы не я, Саманта лежала в обшарпанной палате с отколотой плиткой на полу и давала показания копам.

– Я пашу как проклятый, чтобы вы ни в чем не нуждались! Чтобы достичь того, чего оба хотели. И прости, если ради этого приходится нарушать закон и рисковать своей чертовой жизнью!

Делаю еще круг и останавливаюсь в изножье кровати, опираясь на него.

– И что же я получаю в ответ? – продолжаю давить, нависая над ней, – претензии, упреки, оскорбления и постоянные попытки засунуть голову в дерьмо по самую задницу. Это очень хреновый эквивалент благодарности, сестренка.

Она складывает руки на груди, закрываясь от меня.

– Тогда зачем все это делаешь? Давно пора бросить меня, раз доставляю столько неприятностей и трачу твои драгоценные деньги.

– Ты понимаешь, что вообще несешь? – тело бьет дрожь, словно в лихорадке.

«Мне плевать на деньги, у меня больше никого не осталось, кроме тебя и Люси, тупая эгоистка!» – орет псих, но я молчу, шумно выталкивая из груди воздух. Она растирает глаза ладонями, размазывая сухие остатки туши, а затем ее взгляд утыкается в потолок.

– В следующий раз просто не откачивай меня. Избавишься от кучи проблем.

– Если хочешь избавить меня от кучи проблем, начни соблюдать правила. Завтра летишь в рехаб.

Саманта смотрит на меня снизу вверх, совсем как в детстве. Перед глазами стоит худая девчонка, которой я бинтовал коленки. Мы если томатный суп из банки, и она могла до ночи рассказывать о том, что происходит в ее жизни. Как ее обзывали в школе, а на утро я шел и ломал нос каждому, кто осмелился косо на нее посмотреть. Инстинкт защитника окончательно убивает всю злость на сестру.

– Я разберусь со всеми, Саманта. Накажу каждого, кто сделал тебе больно. Но ты должна дожить до этого момента.

Она вытирает слезы ладонями и внимательно рассматривает меня, словно видит впервые.

– Я поеду. Но ты так и не спросил, что случилось, Дерек.

Жует сухие губы, подбирает слова, осматривая пушистый ковер, огромную плазму и глянцевый пол. Когда ее глаза находят меня, в них словно выжженная пустыня. Хочется растереть грудь, настолько больно видеть это.

– Расскажи мне, – прошу тихо, боюсь спугнуть наше хрупкое доверие. Мы словно перенеслись на задний двор нашего старого дома, даже чувствую, как пахнет тот отвратительный томатный суп.

– Ты уже ничего не исправишь. Это тебе не по зубам. Сколько бы не заработал денег, есть вещи, которые не изменить. Все произошло, как и должно было. Встало на свои места.

Я прищуриваюсь, скрывая раздражение. Неужели она считает, что все это время тупо просиживал штаны в самых опасных кварталах столицы и не подготовился как следует к главной операции в моей жизни? Жаль, что сроки теперь подвинулись и увеличился список жертв.

– Что за чушь…

– Татум Уайт помолвлена.

В тишине больничной палаты проклятое имя взрывает мозг. Я пытался вытравить ее из памяти, обойти всеми правдами и неправдами, когда продумывал стратегию. Не потому что простил. Просто предпочитаю не трогать женщин.

– Я сама видела. Он сделал все как надо, представляешь? Шампанское, кольцо и все такое. Сплетницы за соседним столом сказали, это гребаное событие года, но дослушать мне не дали. Охрана попросила выйти, как только Татум меня заметила.

Кровожадная тварь внутри меня просит крови. Публичное унижение – последняя капля в кипящей чаше моего терпения, которая за пять лет слегка остыла. Теперь же там с новой силой бурлит чистая лава.

– Они сделали тебе больно? – спрашиваю, нарочито спокойно, расковыривая заусенец на большом пальце. Заразная привычка, которую я подцепил от Татум. Куда страшнее яд, которым она отравила мое нутро.

– Физически – нет. Не стали связываться с Тайлером, – гнусавую речь трудно разобрать, я приближаюсь к изголовью,

– Но это было на глазах у всех, понимаешь? Меня просто выставили как какую-то оборванку.

Слезы градом текут по ее щекам, пока я, как истукан, стою и терзаю руку, все еще не понимая, что сказать. Мои внутренности кровоточат куда сильнее, чем кожа возле ногтя. Указательный палец полностью покрыт кровью.

– И кто же счастливый жених? – На самом деле плевать, кого выбрала та, что клялась в вечной любви. Просто сейчас хочу отвлечь Сэм и понять, кто еще теперь в расстрельном списке. Сочувствие не стоит ни цента, лишь действия заставят понять, как сестра мне дорога. Она проглатывает обиду на внешнее безразличие и отвечает резко, словно бросает мне вызов.

– Кевин Арчер.

Я во все глаза смотрю на сестру, забывая о пальце.

Разрозненные детали пазла сходятся в одну картинку. Мерзкий Арчер был единственной и самой большой любовью Саманты. Он бросил ее после того, как узнал, что Сэм не девственница. Растрепал об этом всем в ее школе. Подкатывал к Татум, как только ее перевели в академию для богатых придурков. А я не мог к нему подступиться. сломанный нос не в счет. Папаша Арчера уже тогда был прокурором, а за мной числились угоны и подозрения в убийстве. Но мы пережили это, я забрал Саманту к себе в центр как только уладил проблемы с законом и заработал полную неприкосновенность среди преступников.

И вот, спустя годы размышлений о том, как бы сложилась наша жизнь, если бы сука Уайт не упекла меня за решетку, Саманта возвращается в родной город и обнаруживает две занимательные вещи. Первая – женщина, которая заменила нам мать, при смерти и я от нее это скрывал. Вторая – два заклятых врага вот-вот объединяться и станут гребаной счастливой семейкой.

Сраное. Дерьмо.

Резко выдыхаю, прикрывая веки.

– Я выполню свое обещание, Сэмми и предъявлю доказательства. Просто больше не попадай в неприятности. Реймонд доставит тебя в реабилитационный центр и не рекомендую шутить с этим парнем. Я не давал разрешение, но это не помешает ему достать пушку и палить из нее прямо в самолете. Поздравляю, сестренка. Тебе в няньки выделили главного головореза. Клиника находится в Швейцарии. Будешь блевать от ломки с видом на горы.

Кто сказал, что не могу быть милосердным?

Пусть смягчился в ходе разговора, но это не заставит меня забыть о ее выходке. С этими словами и иду к выходу, перокручиваю в голове план, который теперь точно придется переиграть.

– Ты много чего обещаешь, – летит мне вслед, – продолжай верить в это, если так становится легче, но мы оба знаем правду. Все бесполезно. Они счастливы, а все, что у нас осталось – пепел на месте родного дома и море крови на твоих руках.

Завожу машину с брелока и останавливаюсь на мраморных ступеньках. В голове эхом шелестят слова сестры. Августовская прохлада касается кожи, воздух напитан сыростью после ночного дождя. Легкий туман едва заметно стелется над асфальтом.

Бронированная дверь с мягким щелчком оставляет снаружи остальной мир. Достаю телефон. Ладони слегка дрожат, прежде чем достать из бумажника черную матовую карту с золотым тиснением, но, без этого никак. Когда нужно сжечь ад, сделка с дьяволом – малая плата.

Колеблюсь несколько секунд. В голове проносится черно-белое слайд шоу. Я в зале суда. Обвинения в убийстве и окровавленная рубашка в руках Грегори Арчера. Та самая, которую Татум поклялась сжечь. Глаза Саманты, которую увозят в государственный приют прямо из зала суда. Наглая рожа Арчера младшего, целующего Татум.

Слова Сэм, брошенные мне в след прокручиваются, словно на повторе.

Кровь и пепел. Она права. Больше у меня ничего не осталось.

– Добрый вечер, мистер Моретти. Рад наконец-то вас слышать.

– Предложение еще в силе? – выдавливаю слова сухим горлом.

– Конечно. Условия те же. Подробности доставит курьер. Я оплачу все расходы.

Кидаю телефон на сидение и смотрю на свое отражение в зеркале заднего вида. Ты создала идеального монстра, Татум. Настало время с ним познакомиться.

Глава 2

Дерек

Два месяца назад

Саймон врывается без стука, словно это его гребаная резиденция на Сицилии.

– Может расскажешь, какого хрена надумал открыть новый клуб, а вдобавок еще и строителем заделаться? Решил кинуть команду и самостоятельно осваивать новые регионы? Что происходит, Моретти?

Даже интересно, кто ему настучал. Вздергиваю бровь и откладываю папку со счетами, каждый из которых нужно проверить, а это чертовски сложно, когда тебя отвлекают. Его высокая фигура нависает надо мной, словно мрачная туча.

– Может быть, потому что вас это не касается? – Наверняка Рейчел им все разболтала. После последнего инцидента, Тайлер – образец сдержанности, а остальные ни скажут ни слова под страхом смерти. Хотел бы, чтобы это был эвфемизм, но нет. Тем временем диалог вмешивается еще один засранец.

– Нас касается все, что связано с тобой, Ди. Мы – одна семья. Поэтому перефразирую вопрос Саймона – чем вообще думал, действуя за нашей спиной? И как, черт возьми, умудрился так долго скрывать свои махинации?

Надо же, драчунишка-мокрые-штанишки позвал на подмогу мистера Отшельника. Здесь, черт возьми, вообще есть дверь?!

Подхожу к выходу, сканирую взглядом коридор, но не нахожу никого, кроме охранника. Отлично. Хоть кто-то здесь работает.

Защелкиваю замок и разворачиваюсь к друзьям, сложив руки на груди. От них волнами исходит почти осязаемое негодование. Я скорее раздражен, но с виду спокоен.

– А вы не подумали о том, что я решил облегчить вам жизнь, умники?

Саймон повторяет мою позу, отчего полы пиджака расходятся, демонстрируя набор ножен из итальянской телячьей кожи. Мой подарок на день рождения. Мы похожи, как родные братья, только он психованый, взрывной и не прочь кого-нибудь прирезать. Я предпочитаю дипломатию своей золотой Beretta.

– Защитить от чего, интересно знать? От возможности заработать денег?

– Во что ты вляпался, Ди? – Крис всегда был голосом мира в нашей компании.

– Я не вляпался, Кристиан. Но и ты, Саймон, не прав. Я никого не хочу кинуть, просто это дело касается только меня. К тому же, никто не знает, как все обернется, а подставлять вас, парни, последнее, чего бы хотелось.

Сай шумно выдыхает и садится в кресло возле стола, уставившись в одну точку за окном. Это значит, что считает про себя до десяти в попытке совладать с бешеным темпераментом. Горжусь, что научил его этому приему, чем наверняка спас пару десятков жизней.

Крис усаживается напротив, указывая на мое место, приходится подчиниться. Кажется, разговора все равно не избежать, а так хотя бы буду в кресле босса.

– Рассказывай все как на духу, Моретти, пока я тебя не прибил.

Мы оба знаем, что Саймон скорее прихлопнет свои причиндалы дверью, чем станет связываться со мной. Физически мы одинаково сильны, но холодная голова – неоспоримый аргумент любого сражения, которым он не обладает. Спорить ни с руки, к тому же, может пригодится их помощь. Парни не останутся в стороне после того, как узнали. Да и мне нельзя недооценивать гадюшник, который однажды уже пережевал и выплюнул меня, как щенка.

– Все слишком запутано.

– Это как-то связано с тем, что ты теперь друг Холдена? – Вступает в игру Крис. Я медленно поворачиваюсь к нему, впиваясь хмурым взглядом.

– Откуда ты знаешь? – он усмехается и демонстрирует свои фирменные ямочки на щеках, от которых тают все женщины в возрасте от трех до ста пяти и демонстрирует тридцать два белоснежных зуба.

– Если не забыл, я здесь отвечаю за информацию. Такое не могло пройти мимо. Так зачем он нам нужен? Уладить неприятности, которые вызвали передозировку Сэм?

– Стоп, Сэмми снова передознулась? Это было до того, как я уехал в отпуск или после? – встревает Саймон.

Мы отвечаем разом:

– Во время.

Издает злобный рык и бьет ладонью по столу, заставляя Криса вздрогнуть. Наш тепличный цветочек совсем отвык от реального общения.

– Вас ни на минуту нельзя оставить без присмотра. Чем ты вообще думаешь? Мы только-только стали почти честными людьми для федералов, и ты вдруг решил с Холденом связаться?

Мой тон слаще меда, но под ним скрыт чистый яд.

– Расскажи о законности своих действий тем, кого пытаешь в подвале, мистер Добропорядочность.

Наслаждаюсь произведенным эффектом. Черные глаза Саймона зло прищурены, татуированные костяшки побелели, настолько сильно он сжал кулаки.

Выкуси, сучонок. Челюсть Криса валяется на полу. Я мысленно начинаю отсчет.

Три. Два. Один.

– Вы совсем охренели?! – вопит Крис и сбрасывает со стола стакан с ручками. Сай подрывается с места и едва заметным резким движением швыряет нож в стену над моей головой. Он легко втыкается в деревянную панель, Крис тянется к кобуре. Я даже бровью не веду. Ручки с грохотом рассыпаются по полу, и никто не собирается их поднимать. Нож в стене все еще качается из стороны в сторону, Крис качает головой, прикрыв веки и опускает руки. В офисе стоит гробовая тишина, а повисшее напряжение можно потрогать.

Первым не выдерживает Саймон. Он самый вспыльчивый из нас, но и самый отходчивый. Тихо ругается, поправляет пиджак и проводит пятерней по лбу.

– Ладно, парни. Кажется, нам всем нужно выпить, а заодно и поговорить. С этими словами обходит меня и вытаскивает нож из испорченного куска дерева.

– Ты торчишь мне ремонт. Снова, – поддеваю и беру со спинки кресла пиджак.

– Будем обсуждать распад нашего бойз-бенда? Кажется, вы, парни, решили играть соло и только мы с Тайлером не в курсе, – вступает Крис, собирая ручки.

– Дерьмовое сравнение, принцесса, но, если тебе так нравится поп-культура, можешь выстрелить себе в рот из дробовика, – в тон отвечает Сай.

Под эту милую перепалку спускаемся в зал. Есть свои плюсы в том, что держишь клуб, который стал нейтральной территорией для переговоров самых отпетых и влиятельных ублюдков столицы. Можно спокойно выпить с друзьями, не опасаясь прослушки, видеокамер и лишних ушей.

Три минуты спустя мы уже прошли досмотр, разместились в одной из кабинок и сделали заказ. Пиво для истерички, метающей ножи, коньяк для любителя девятого калибра и порция Macallan для меня, без льда и содовой.

– Саймон, может, начнем с тебя? Какого черта ты устроил в подвале мясной цех? – мрачно интересуется Крис.

Я обращаюсь вслух. От ответа Саймона зависит, смогу ли доверять как прежде или нет.

Черная челка свисает на лоб, трехдневная щетина выглядит неопрятно. Судя по количеству гостей подвала, ставлю двадцатку на то, что он не успевает отлить.

– Я ищу кое-кого по приказу отца. Он «убедительно попросил». Не мог отказаться.

Перевожу на нормальный язык: скорее всего, Саймону приставили пушку к виску и продиктовали требования. Лука не умеет просить. В его лексиконе нет слова «пожалуйста». По крайней мере, за все время, что мы работали на него, такого не слышал.

– И как успехи? Нашел ее? – Саймон внимательно сверлит мой лоб, словно там написано, откуда узнал, кто его цель.

– Пока нет. Никто ничего не знает, ну или очень боятся говорить. Я сделал все, чтобы они поняли, кто на самом деле опасен, но все бесполезно. – Он невесело усмехается и делает крупный глоток, цокает губами, поднимает взгляд.

– А что насчет тебя?

Я шумно выпускаю воздух через надутые щеки. Начинать нужно с самого начала. Кручу стакан по столу, чтобы занять руки.

– Вы никогда не спрашивали, как я попал в тюрьму, из которой нас вытащил твой отец, Сай.

Парни застывают, глядя на меня. Возможно, сейчас они, мягко говоря, удивлены. Обычно предпочитаю более приятные темы вместо обсуждения своей дерьмовой жизни до знакомства с ними.

– Я думал, ты должен был мотать срок за угон, разве нет? – задумчиво тянет Крис. Кстати, ни в одной базе нет документов о твоем деле. Как будто и не было.

– Не удивительно, что Лука подчистил все хвосты. Ему нужен был кристально чистый наемник. Но дело было не в угоне. – Медленно перевожу взгляд на Сая и не прерывая зрительный контакт медленно проговариваю.

– Я убил собственного отца.

Саймон, не мигая, смотрит на меня.

Если кто-то и может понять, то только он. Мы испытываем одинаково жгучую, испепеляющую ненависть к донорам семени. Разница лишь в том, что он не может убить своего, а я сделал это, но мне так и не полегчало.

– Он пытался изнасиловать Сэм, приставив ей дуло к виску. – Сглатываю сухим горлом, стараясь игнорировать картинки в голове. Избитая Саманта, голый зад мудака и кровь по всей гостиной.

– Приемная дочь мэра сдала меня копам. Прокурор вцепился в это дело, как питбуль ради продвижения по службе. А когда Лука меня вытащил, они принялись за Саманту. Дальше вы знаете. Конец истории.

Саймон откидывается на диван, прочесывая волосы пятерней, а затем наклоняется и кладет локти на стол.

– Но почему ты решил отомстить им только сейчас? И зачем такой размах? Фирма, клуб. Я не понимаю, какой смысл? Проще было решить все по-тихому и спрятать тела в ближайшем заливе.

Мрачная ухмылка ползет по лицу. Официантка обновляет мой бокал. Разом опустошаю его, тут же даю знак повторить.

– Пока мы отмывались, шевелить осиное гнездо было не с руки. Я планировал сделать это бесшумно и значительно позже, но не хотел трогать девку, что сдала меня. Она сама перешла черту. Попросила охрану выкинуть Саманту, как безродную собаку, из самого пафосного ресторана. Там была куча народа.

– Твою мать, – выдыхает помрачневший Крис и прикрывает глаза рукой.

Крис всегда остро реагирует на тему публичных унижений. И неудивительно. Я видел пару его школьных фотографий. В средней школе Оуквилла такие не выживали.

– Тебе нужна моя помощь? После того, что они сделали, быстрая смерть – индульгенция. Думаю, ты придумал кое-что поинтересней и с радостью приму участие.

– Да, Дерек. Если что-то нужно – я тоже в деле. Не понимаю, почему ты раньше нам не рассказал.

– Не хотел отвлекать от дел, к тому же Холден вовремя попросил об услуге. Пустяк на пару дней, но теперь у меня есть доступ к «Индре». Мне придется уехать на пару недель и разобраться на месте. Справитесь тут вдвоем?

– Справимся. Вали куда хочешь, только не вляпайся в дерьмо с копами иначе нас всех убьют. Папаша ненавидит стукачей, сам знаешь.

– Если хочешь, могу собрать свое досье, – предлагает Крис, – конечно, не всемогущая «Индра», но тем не менее.

– Буду должен. К тому же, уверен, ты найдешь что-то, чего нет в их папке. Саймон, я могу рассчитывать на кавалерию в случае чего?

– Мои ребята будут наготове. Насчет клуба и остального не переживай. Уверен, наш опальный телохранитель тоже не останется в стороне, когда узнает. Кстати, где он?

Все в курсе, что Тайлер облажался, но никто не осмелился спросить о последствиях. Я пустил слух, что все еще злюсь, а он сослан подальше от центра, чтоб не маячить перед глазами. Так никто не задавал вопросов. Правда в том, что через неделю после того, как Сэм очнулась, Тайлер и Рейчел уже вовсю работали в Оуквилле, воплощая мой план в жизнь.

– Помогает Рейчел организовать охрану нового клуба. Тренирует новичков.

Брови Саймона съезжаются на переносице. Указательным и большим пальцами он трет двухдневную щетину, а затем нарочито медленно тянет:

– То есть, здоровяк в курсе?

Хочется закатить глаза. Мы что сейчас, всерьез обсуждаем, чья струя лучшего друга длинней? Хорошо, что я избавился от этой привычки до того, как научился самостоятельно подтирать себе зад. Поэтому равнодушно веду плечом.

– Он нянчился с Самантой. Ее невозможно заткнуть, когда выпьет. Выбора не было.

– А Рейчел? – голос Криса странно хрипит, – она тоже знает?

Я фыркаю.

– Конечно нет. Для нее это просто высокооплачиваемая командировка и повод проявить себя. Вернется – объявлю повышение. Она неплохо справляется.

– Когда уезжаешь?

– Как только улажу все дела. Сообщу заранее.

– Рейчел нужна тебе там, когда приедешь? Просто я думал, что нам будет легче, если она вернется и присмотрит за клубом в твое отсутствиее. Лучше нее с персоналом никто не справится. Сай слишком быстро выходит из себя, а я не люблю контактировать с людьми оффлайн.

Конечно нужна. Кого-то же нужно трахать, вдобавок у меня не будет времени на клуб. Мне ведь придется изображать из себя честного бизнесмена.

– Думаю, Сай справится, – новая идея заставляет широко улыбнуться, – но для твоего спокойствия вызову Реймонда. Ортега будет пугать людей, а Реймонд будет пугать Ортега.

Сай кидает на Криса озабоченный взгляд и мы чокаемся за успех операции. Никто не любит Реймонда. Это взаимно.

Разговор плавно перетекает на другие темы и мне наконец-то удается расслабиться. Теперь, когда парни в курсе, я чувствую себя увереннее. В конце концов, нет ничего невозможного, когда за спиной стоит такая поддержка.

Татум

Сейчас

Конечности словно чужие и набитые мокрым песком, но я продолжаю бежать. В темноте ничего не видно, а жесткие ветки царапают руки и лицо. Луна скрылась за облаками, спотыкаюсь на каждом шагу, не разбирая дороги. Спину обжигает чей-то взгляд, от которого пробирает дрожь, но не останавливаюсь. Мне нужно спастись. Должна двигаться вперед. Как можно быстрее! Неподалеку между деревьями вижу просвет, но развить достаточную скорость не выходит. Кажется, вот-вот схватят за ночную сорочку, встряхнут и не дадут пощады, поэтому я бегу так быстро, как могу.

Добегаю до просвета и останавливаюсь у воды, чтобы отдышаться. Это река, темная и полноводная, мощная и пугающая, она ревет и неистовствует, шумит так, что не слышу шагов. И разворачиваюсь, когда становится слишком поздно. В футе от меня стоит высокая мужская фигура.

– Кев? Что ты тут делаешь?

И в этот момент лицо мучителя меняется на другое. Красивое и мрачное лицо черноглазого предателя, который сжимает в руке пистолет. Порочные полные губы искривляются в хищном оскале.

– Последнее слово, Вкусняшка?

Ствол направлен прямо мне в лицо. Он настолько близко, что чувствую холод металла. Глаза Дерека кажутся бесконечными черными провалами, в которых тону. Проваливаюсь в бездну. На вдохе открываю рот, подбирая слова. Мне хочется бросаться обвинениями, что предал и сломал мою жизнь. Хочется кричать «как ты мог?!». Но еще больше хочется сделать больно. Так же сильно, как сделал мне. Срываюсь с места и в этот момент раздается оглушительный выстрел, выбрасывая мозг в реальность.

Вскакиваю с кровати и хватаю ртом воздух. Грудная клетка ходит ходуном. Телефон показывает пять часов утра понедельника, из груди вырывается вымученный стон, заставляя откинуться на подушку. Спустя пять минут собираю себя в кучу и шлепаю босыми ногами в ванну. Включаю горячую воду на всю. Мне хочется смыть с себя весь этот кошмар, но он раз за разом прокручивается в голове, пока комнату заволакивает пар.

«Успокойся. Это все предстоящая сделка, помолвка и призрак из прошлого. Ты просто устала. После подписания договора можно будет нормально выспаться, пройтись по распродажам, выбраться с Лайлой в новый клуб, в конце концов. Это пройдет. Нужно просто выдержать этот день».

Стираю пар с зеркала и смотрю на вымотанное отражение. Светлые волосы свалялись в комки и намокшей паклей свисают до груди. Зелень глаз словно выцвела и напоминает пожухшую траву. Кожа бледная, под глазами темные круги. Щеки осунулись, скулы стали острее.

Нужно срочно привести себя в порядок до начала рабочего дня. Ни одна живая душа не должна увидеть мою слабость. Никто не должен знать, что кошмары вернулись. Только не в тот день, когда решается судьба самого крупного проекта в моей карьере.

Уайт не боится. Уайт не сдается. Уайт действует.

Дерек

– Как я выгляжу?

Речел покачивает бедрами, обтянутыми черной юбкой, а затем медленно проводит рукой по вырезу красной блузки, расстегнутой на две пуговицы больше, чем следует.

Нам пора выезжать, но сборы в гостинице затянулись из-за траха в душе. Это помогло на полчаса забыться, но напряжение никуда не делось. Вечером надо устроить убойную силовую тренировку без участия бывшей стриптизерши. Этот гребаный город не дает спокойно вздохнуть с тех пор, как приехал сюда.

– Как секретарша из порно. Застегни блузку, надень трусы и спрячь чулки, чтобы их не было видно всей округе. Мы изображаем приличных людей, ты в курсе?

Она с явным раздражением устраняет ошибки, но все равно остается похожей на шлюшку. Теперь ее выдает только блеск глаз, который появляется у женщин после пары хороших оргазмов.

– Давай завяжу, – Рейчел подается ко мне и тянет руки, чтобы завязать галстук. Я отвожу ее запястье, предостерегающе качаю головой.

– Это не входит в твои обязанности. Если готова, можешь спускаться, буду через минуту.

Она прячет разочарование под дежурной улыбкой.

– Поняла. Выхожу.

– Запомни, Рейчел, ни с кем не разговаривай без моего разрешения. Что бы не произошло – не вмешивайся. И не вздумай кому-либо рассказать, что видела в этом городе.

– Буду ждать вас в машине, мистер Моретти. Передача информации не входит в мои обязанности, как и утренние минеты. Я запомнила.

Язва.

Татум

«Build your dreams» занимает последние десять этажей самого высокого здания на севере. С сорокового по пятидесятый. Чем ниже этаж, тем более простые должности занимают люди, которые там работают. На последнем находятся кабинеты высшего руководства. Условно говоря, нашей компанией управляет один человек – Кларк Денсон. Для вида есть совет акционеров, в который входят приближенные, но Кларк всегда сам принимает решения. Пятидесятый этаж «BUD» – худшая иллюстрация современной тирании. Однажды Кларк уволил всю бухгалтерскую службу после слива финансовой информации конкурентам. Год назад сменил всех на сорок восьмом этаже, чтобы «пустить новую кровь». Его решения часто безрассудны и попахивают отчаянием, но всегда дают положительный результат, а цена таких перемен никого не интересует.

Мой офис руководителя клиентского отдела располагается на сорок девятом. Чтобы забраться так высоко, пришлось преодолеть неудачи, разочарования и пройтись по головам в течение последних трех лет. Мне это претит, но закон прост – выживает сильнейший. Странно, но именно здесь могу чувствовать себя по-настоящему сильной, ценной и значимой.

– В переговорной все готово для встречи больших гостей, Тейт. Кларк будет здесь с минуты на минуту.

Виктория встречает меня у лифта и на ходу докладывает обстановку.

– Отлично. Майкл, Эмили и Карлайл на месте?

– Эмили не придет, у нее сын заболел. Майкл и Карлайл пообещали, что это не отразится на переговорах. Не хочешь заменить ее Лайлой?

Я хмурюсь, открывая свой кабинет. В нашей команде, подобранной специально для этой сделки, Эмили Гил отвечает за дизайн-проекты и ее отсутствие может серьезно усложнить ход переговоров. Но лучше уж принять удар на себя, чем доверить дело Лайле. Как бы хорошо мы не общались, она недостаточно сосредоточена на работе, чтоб заменить Эмили. У меня нет права так рисковать.

– Передай Майклу, что сама этим займусь. Пусть лучше еще раз перепроверят свою часть презентации.

Вики делает пометку в планшете. Официально она является главным ассистентом Карлайла, на деле же к ней за помощью может обратиться любой с сорок девятого этажа. Речь не идет о походах в химчистку, Виктория – слишком ценный ресурс для мелких поручений. Порой кажется, что связь между Кларком Денсоном и реальным миром – лишь ее заслуга. Что касается остальных, они бы сожрали друг друга в борьбе за внимание шефа без ее дара убеждения и филигранной дипломатии.

– Хорошо, Тейт. Что-нибудь еще?

Вешаю пальто в шкаф, мысленно перечисляя список дел и вещей, о которых нельзя забыть.

– Мы уже знаем имена гостей? Хотела бы подготовиться.

У меня плохо с именами, поэтому всегда заранее ищу фото клиента и стараюсь запомнить. Назвать человека не тем именем в ходе переговоров – непростительная оплошность.

– А вот это интрига дня, – качает головой Вики, показывая, как относится к подобным сюрпризам, – они отказались предъявлять списки для пропусков. Приходится постоянно отслеживать камеры.

– Поняла. Сообщи, как только они появятся. Кстати, отличный костюм. Тебе идет синий. Прекрасно подходит к цвету глаз.

Красивое лицо в обрамлении каштановых волос светится удовольствием. Виктория, как я, в некотором роде изгой. Ее недолюбливают за слухи об интрижке с боссом. Меня – за то, босс играет в гольф с моим приемным отцом, и да, за интрижку с боссом. Если верить слухам, наш босс спит не вынимая член из чьей-то вагины.

– Спасибо, Тейт. А ты, как всегда, в белом и выглядишь чертовски представительно.

Мои щеки начинают розоветь, а в груди теплится сожаление. Я ненавижу тратить деньги на одежду, только чтобы кого-то впечатлить, но ради этого контракта пришлось раздвинуть внутренние барьеры.

– Этот костюм пробил в бюджете дыру размером с Сахару, а ведь я только оправилась после покупки платья, в котором была на помолвке. Если Кларк не выплатит премию, я – банкрот.

Подправляю блеск для губ, пиджак и беру свою сумочку вместе с папкой для бумаг.

– Напомни, почему ты все еще отказываешься брать деньги у мэра, который агрессивно пытается ими с тобой поделиться? – лукаво щурится синеглазая лиса, придерживая дверь кабинета, чтобы я вышла.

– Потому же, почему ты уже три года игнорируешь ухаживания Кларка. Мы обе сумасшедшие.

Теплый смех и подшучивания сопровождают нас до переговорной. Я обожаю свою работу, несмотря на косые взгляды, которыми нас провожают абсолютно все. Мне плевать на ядовитое шипение за спиной, которое не покидает даже по пути в уборную. Скребущее беспокойство наконец-то отступает, прежде чем вхожу в светлое помещение, оформленное с большим вкусом. Здесь нет места моим фобиям, страхам и ночным кошмарам. Внутренняя бизнес-леди поднимает голову. Все нутро захлестывает радостное предвкушение и азарт. Я снова в родной стихии и готова прыгнуть выше собственной головы.

Дерек

Нас встречают, как дорогих гостей. Кларк Денсон лично ждет на входе. Никто не знает, но реальные переговоры состоялись два дня назад в моем клубе. Сегодняшняя встреча – фикция. Я не люблю ходить по тонкому льду и еще меньше нравится строить из себя дешевого пижона, поэтому выложил все, как есть. Все, что было возможно, дабы не угрожать безопасности надменного самодура, который чудом умудрился построить провинциальную империю. Он получает максимальную финансовую выгоду, а я – полную свободу действий в отношении сотрудников, вовлеченных в дело. Все в выигрыше.

Нахожу ее сразу, как только перед нами распахивается дверь переговорной. Мгновения хватает, чтобы прийти в бешенство, от которого сердце спотыкается на один удар. Она полностью в белом. Желвак на скуле дергается в такт шагам. Такая, как она, не достойна белого. Эта мысль пульсирует в висках, окрашивая окружающее пространство в кровавые оттенки.

Вынужден признать, сучка Уайт изменилась не в худшую сторону. Холеная, упакованная в дорогие тряпки, повзрослевшая. Член в штанах дернулся в тот момент, когда я оценил перемены в фигуре. Бедра стали шире и аппетитнее, ушла подростковая угловатость, грудь налилась до идеального размера, который поместится в ладони. Остановись, парень. Это очень паршивые мысли.

Татум замечает меня, когда оказываюсь в центре переговорной. Разговоры мгновенно стихают. Ее растерянность сладким медом проникает в мои поры. Затем появляется страх. Я впитываю все, что она дает, забывая о других людях, но это длится недолго.

Златовласка чертовски быстро берет себя в руки и встает, протягивая руку для приветствия. Сжимаю влажную ладонь немного сильнее, чем следовало и получаю в ответ прямой взгляд. Не стоило тебе кидать мне вызов, дорогая. Лучшим вариантом стало бы унизительное бегство и даже в этом случае нет гарантий, что пощада имела бы место. Остальные расшаркивания и церемонии проходят мимо. Все усилия уходят на то, чтобы перестать пялиться на Татум и изображать цивилизованного человека, в то время как дикарь внутри машет копьем и требует крови. Это ужасно сложно, но я справился. Справлялся до того, как она не вступила в игру. И все снова покатилось к черту.

Татум

– Татум, тебе слово. Кларк приглашает на место докладчика, и иду к нему, словно в тумане. Не покидает чувство, что это очередной страшный сон, где Дерек убьет меня. Стоит мне подойти к трибуне, достанет пистолет, скажет что-то вроде «Прощай, Вкусняшка» и мозги полетят на полированный мрамор, а частички черепа заполнят воздух кровавым конфетти. Но боль от того, как ногти оставляют полукружья на коже, приводит в чувство. Это не сон и вряд ли он станет убивать меня на глазах всего офиса. Мне нельзя облажаться и показывать слабость. Хищники всегда чувствуют страх, а передо мной именно он. Большой, злой и опасный хищник.

Он взял с собой только секретаршу, похожую на проститутку и щуплого юриста, который пока не произнес ни слова. Кларк же собрал целую делегацию. Этот контраст способен сбить с толку, но прогоняю эти мысли, словно назойливых мух. Я стушевалась в начале и даже начала задыхаться, но никто этого не увидел. Дальше будет только легче.

Встаю за трибуну и пару секунд открыто рассматриваю человека, который разрушил жизнь, а затем похоронил меня под ее обломками. В двадцать один Дерек был похож на плохиша из влажных фантазий чирлидерш. В двадцать восемь стал настоящим злом во плоти. Грехом в красивой обертке от Dormeuil vanquish. И, судя по тяжелому взгляду черных глаз, если бы мысленно можно было убить – от меня осталась лишь горстка пепла. В нем есть и то, что никак не изменилось за прошедшие годы. Модная стрижка слишком коротка, чтоб не увидеть небольшой шрам возле уха. Саманта кинула в него банкой супа в порыве злости за то, что не разрешил тусоваться с мальчишками. Но пухлые, непозволительно сексуальные для мужчины губы больше не улыбаются, на щеках нет обворожительных ямочек, которые которые клали к его ногам самых популярных и красивых девчонок. Кажется, максимум на который теперь способен – хищный оскал.

Раньше он пах табаком и отчаянием. Сейчас – дорогой кожей, ветивером и жестокостью. Если тогда был способен уничтожить меня, чего ждать теперь? Его запах пропитывает все пространство вокруг, перекрывая доступ кислорода в легкие. И даже не смотря на сирену, которая тревогой вопит в голове, не могу перестать пялиться.

Дерек

Не будь так предвзят – похвалил бы. Но я ненавижу Татум Уайт, поэтому, когда заканчивает, громко выплевываю «приемлемо» и мой голос молотом проносится по залу, тушит бурные аплодисменты. Кларк Денсон и его команда обескуражены моей реакцией, но пытаются держать лицо. Это даже забавно.

Здесь находится около пятнадцати лучших сотрудников «BUD». Каждый окончил колледж, многие – курсы дополнительной квалификации. И все испытывают практически суеверный страх перед бывшей стриптизершей, уголовником и действительно неплохим юристом. Забавно, как большие деньги переворачивают все с ног на голову.

Вдохновленный этой мыслью вскидываю руку, разрезая напряженную тишину.

– Мисс Уайт, у меня к вам пара вопросов.

Татум вскидывает подбородок. Не знай я, откуда вылезла, не усомнился бы в том, что передо мной истинная аристократка, настолько гордой и безупречной сейчас выглядит. Интересно, в какой момент она поддалась влиянию своего приемного папаши.

«Мне никогда не стать такой, как они, Ди, – Вкусняшка болтает босой ногой, сидя на парапете набережной и жует хот-дог. Волосы, подсвеченные закатным солнцем, треплет ветер. На щеке след от кетчупа, который мне хочется стереть пальцем до зуда под кожей. Рядом валяются сумка и босоножки, стоимостью с подержанную тачку. Дико скучал по ней и вот у нас есть полчаса, пока охрана не поймет, что подопечная сбежала.

– Мы с тобой из одного теста, а эти лицемеры слеплены из грязи и дерьма. Если мне когда-нибудь удастся вписаться в этот гадюшник – пристрели меня.

Складывает два пальца в форме пистолета и стреляет себе в висок. Меня пробирает дрожь при мысли о ее смерти.

– Я никогда не причиню тебе вреда, Вкусняшка. Даже не думай».

Это был ее первый день рождения без матери. Интересно, сейчас она вообще вспоминает о ней?

– Да, мистер Моретти, – ее голос почти не дрожит. Почти.

– Как давно вы здесь работаете?

Белеет, как полотно, заподозрив неладное, но держит улыбку.

– Три года. Как это относится к делу?

Равнодушно веду плечом, прокручивая в руках ручку Montblanc.

– Я планирую вложить огромные деньги в ваш проект. Мне интересна компетенция тех, кто будет их тратить.

На самом деле, сначала просто перекупил фирму, с которой они все это время вели переговоры, но теперь это действительно моиденьги. Да и проект очень быстро окупится, не подкопаться.

– Мистер Моретти, – с аккуратным покашливанием вмешивается Денсон, нарушая напряженную тишину, – я лично отбирал команду для данного проекта. Татум превосходный менеджер, вы можете не сомневаться ни в ней, ни в остальных участниках.

Игнорирую его и слишком быстро разыгрываю карту, заготовленную на сегодня. Чертовы воспоминания расшатывают мое самообладание.

– Мисс Уайт, за что вас уволили из «White build»? Насколько известно, эта фирма принадлежит вашему приемному отцу, коррумпированному мэру. Правда ли, что вас вышвырнули вон без выходного пособия, потому что не справились с ролью простой секретарши?

Татум цепляется за тумбу до побелевших костяшек пальцев. Денсон промакивает высокий лоб платком и прячет глаза. По залу несутся смешки. Судя по тому, как вылупились на Татум остальные, никто не был в курсе. Кажется, самое время использовать слово «позор».

Упс.

Татум прочищает горло и смотрит мне прямо в глаза. Сейчас они темно-зеленые, как малахит, а это верный признак того, что вот-вот прольются слезы. Не хочу помнить, как ее радужка меняет цвет, но сейчас знание этого факта доставляет садистское удовольствие.

– Мистер Моретти, Стивен Уайт никогда не был уличен в коррупции.

Плохая попытка. Попробуй еще раз, девочка.

– «Не был уличен» – не значит «не был замешан», но мы сейчас обсуждаем не его. Расскажите, что же случилось, мисс Уайт, – я окидываю насмешливым взглядом присутствующих, – судя по всему, не одному мне интересна эта история.

Удивительно, как мало фанатов белой команды в этом зале. Она рассеянно кивает и кусает щеку изнутри. Затем прочищает горло и впивается в меня глазами.

– Я расскажу, мистер Моретти. К тому же, это не секрет. Я действительно работала в «White build» и была уволена. Однако причина не имеет никакого отношения к моим навыкам или компетенции.

Молодец, крошка. Давай. Закопай себя полностью.

– Так в чем же дело?

– Мой приемный отец был против того, чтобы я обеспечивала себя самостоятельно и жила отдельно, а также действительно мог оказывать влияние на руководство компании. Мы повздорили, когда руководитель отдела предложил повышение на одном из корпоративных ужинов. Мистер Уайт пообещал уволить меня и оставить без копейки в кармане, если не передумаю. Я не передумала, перешла в другое звено и через неделю меня вышвырнули вон. Кларк Денсон был в курсе этой истории и нанял, игнорируя мнение мэра, который угрожал ему после моего трудоустройства. Мистер Денсон видел меня в работе, когда сотрудничал с «White build», поэтому не сомневался, что справлюсь.

В зале стоит гробовая тишина. Звучит не так унизительно, как представлял, и кажется, в этой конторе только что появился новый народный герой. Коллеги вылупились на Татум, словно перед ними сам Сатана совершил обряд причастия.

Ладно. Раунд за ней.

– Еще вопросы, мистер Моретти?

– К вам у меня больше нет вопросов. Мистер Денсон, я хотел бы подписать контракт, но с одним условием.

По залу проносится облегченный вздох.

– Что за условие?

– Я хотел бы официально зафиксировать, – чеканю каждое слово, глядя прямо в глаза хитрой лисы, – что мисс Уайт является прямым куратором проекта и ответственным лицом. В случае возникновения проблем с вашей стороны, она несет полную ответственность. В том числе и материальную.

– Татум, ты можешь отказаться, – начинает Денсон, но она вскидывает ладонь в останавливающем жесте.

– Не стоит, мистер Денсон. Пусть юристы зафиксируют это условие. Если мистер Моретти такбоится за свои деньги, дадим ему возможность перестраховаться. Наверняка они достались ему оченьтяжким трудом, – ехидно растянутые слова и прищуренный взгляд делают ее похожей на фурию. Красивую, опасную и чертовски возбуждающую.

– Не менее тяжким, чем вам нынешнее положение в обществе, дорогая, – отворачиваюсь и обращаюсь уже ко всем, – думаю, на сегодня закончили. Кларк, завтра я заеду за мисс Уайт. В последний раз осмотримся на местности, прежде чем начать стройку.

Денсон резко мрачнеет.

– К десяти она будет готова. Только верните назад в целости и сохранности.

А вот этого, приятель, уже никто не сможет пообещать.

Татум

Сразу после переговоров я запираюсь в кабинете и звоню Аманде Бронкс по видеосвязи. Кевин настоял на продолжении терапии после помолвки, а Стивен выбрал и оплатил услуги врача. Охотно делала вид, что намерена излечиться, просиживала на кушетке отведенное время и отвечала на тупые вопросы. Мы обе понимали, что это не принесет особой пользы и были довольны происходящим. Но сейчас мне действительно нужна помощь.

– Татум, что-то случилось? До нашей встречи еще два дня.

Аманда выглядит как обычный психотерапевт. Аккуратно собранные рыжие волосы, минимум макияжа и понимающий взгляд из-за квадратной оправы очков.

– Да, я знаю. Но, кажется, мне нужна помощь. Я не знала, кому еще позвонить, – запинаюсь на каждом слове и делаю большой глоток воды прямо из кувшина на столе.

– Ты можешь звонить мне в любое время. Семья мэра – мой приоритет. Так что произошло?

Я, наконец, выравниваю дыхание и возвращаю способность понятно изъясняться.

– Тот парень, который организовал нападение. Он снова в городе.

Соломенные брови взлетают вверх, Аманда подается вперед, складывая руки перед собой, сцепляет в замок пальцы.

– Для начала успокойся. Насколько я понимаю, ты сейчас находишься у себя на работе и в полной безопасности. Дыши, Татум. Глубокий вдох, медленный выдох. Еще раз. И еще. Вот так. Ты видела его на улице? Это была случайная встреча?

Прикусываю губу, поднимая глаза вверх. Вдыхаю, медленно выпускаю воздух из легких и возвращаюсь к ней.

– Нет, Аманда. Помнишь ту сделку, о которой тебе говорила?

– Конечно помню. Прорыв века, очень важная веха в жизни компании. Ты очень переживала о том, как все пройдет. Но к чему ты ведешь?

– Все переговоры проходили удаленно. Мы считали, что клиент находится в Англии и лишь сегодня встретились лично. В общем… Дерек Моретти и есть тот самый клиент, – кажется, на том конце что-то упало, но не могу видеть, потому что меряю шагами пространство у стола.

– Что теперь делать? Мы подписали контракт, но мне придется курировать ход строительства, а значит – все время встречаться с ним лицом к лицу. Я не готова, Аманда. Черт, что если он вернулся закончить начатое? Завтра мы поедем за город, вдруг он прикончит меня прямо в машине?

Останавливаюсь напротив ноутбука и вижу пустой стол. На краю тихо покачивается маятник.

– Аманда? Ты там?

В кадр возвращается мой психоаналитик, которая выглядит какой-то растрепанной и встревоженной.

– Да, Татум, я тут и все слышала, – приглаживает волосы, дергает воротник блузки.

– А нет ли возможности отойти в сторону? Передать проект кому-то еще? Не хочу пугать, но мы действительно не можем быть уверены в мотивах этого человека.

– Нет, передача проекта исключена. Он настоял на том, чтобы я курировала его. Юристы внесли этот пункт в контракт. Сумму неустойки не осилить даже с помощью Стивена.

– А ты не хотела бы принять помощь отца и снова передвигаться по городу с Аланом? Я слышала, до того, как тебе помог прошлый терапевт, вы сдружились, и он отлично справился с обеспечением твоей безопасности.

– Кто рассказал тебе про Алана?

Потому что я точно не говорила о том, как мы сблизились. Алан появился в моей жизни после того, как Саманта едва не убила меня.

Алан был со мной два года. Ровно до того момента, пока меня не уволили из «White build». Аманда медлит с ответом.

– Мистер Уайт довольно подробно рассказал твою историю перед тем, как согласилась принять тебя. Он хотел, чтобы была в курсе, и терапия стала максимально эффективной. Думаю, очень беспокоится о том, как складываются твои отношения с Кевином, Тейт. И о твоей фобии.

Смешно. Стивен переживает лишь о том, чтобы до выборов я успела стать невесткой окружного прокурора и ни разу не спросил, как я. Если Аманда повелась на всю эту чушь с заботой, не придется менять специалиста. Смогу говорить любую чушь еще полвека и откладывать свадьбу до бесконечности. Проблема в том, что и помощи от нее ждать не стоит.

– Я подумаю об этом. Спасибо, что выслушала, мне пора идти.

– До скорого, Тейт. Если тебе снова понадобится помощь, буду рада слышать.

Отключаюсь и захлопываю крышку лэптопа. Телефон на столе вибрирует, уведомляя о новом сообщении.

Стивен Уайт 11:23

«Жду тебя к ужину дома. Начало в восемь».

Тейт 11:24

«У меня встреча с Кевином. Может, не сегодня?».

Пожалуйста, хоть бы это помогло. Пальцы нетерпеливо барабанят по столу в ожидании ответа. Ужин в компании милой семейки Уайт просто добьет меня.

Стивен Уайт 11:27

«Я ее отменил».

Черт.

Татум

Когда эмоции утихли, поняла, что зря позвонила Аманде. Если бы Дереку Моретти нужна была моя смерть, он мог провернуть это любым из сотни способов, доступных мафии. Не то, чтобы я следила за тем, как он жил, просто все в этом городе любят сплетничать, а в соцсетях его нет.

Как и в гугле.

И в википедии.

Хорошо, возможно, я пыталась узнать, как он.

Вероятно, даже, собрала маленькую коллекцию слухов.

Возможно, это стокгольмский синдром, но хочется верить, что это часть терапии. Держи друзей близко, а врагов ее ближе и все такое. Я почти научилась не бояться темных подворотен, будучи уверенной, что он далеко, но вот едва замаячил на горизонте, и появилось чувство, что за мной наблюдают.

Господи, я просто сумасшедшая.

Часы на приборной панели показывают пять минут девятого, когда останавливаюсь на подъездной дорожке около массивного трехэтажного особняка в классическом стиле. Он словно сошел с картинок Pinterest, но по сути – красное яблоко из сказки о Белоснежке. Красиво снаружи и отравлено внутри.

На фоне серого Maybach и черных джипов охраны моя подержанная красная BMW выглядит, как транспорт прислуги, но это ни капли не огорчает. В подземном гараже Стивена до сих пор стоит новенькая машина, которую он пытается вручить на каждом празднике. Никогда ее не приму. Старых друзей не выкидывают в помойку просто потому, что на горизонте появились новые и с виду более классные. К тому же, я купила эту машину сама и никто не посмеет отобрать ее в самый неподходящий момент. Как было, например, со спальней в этом доме и Visa Platinum с моим именем. Я все простила, но ничего не забываю.

– Татум, милая, проходи. Мы ждем только тебя.

Глория встречает у входа в столовую и расцеловывает воздух около моих щек, вызывая брезгливость. Эта женщина появилась здесь спустя два года после усыновления и если до этого мы со Стивеном более или менее ладили, то потом потеряли даже иллюзию взаимного понимания. Раньше он хотя бы пытался делать вид, что интересуется моим мнением. После свадьбы на бывшей экономке я не слышу ничего, кроме приказов.

На входе в столовую становится понятно, что атмосфера вот-вот заискрит. Молчаливая горничная разливает напитки. Седые волосы убраны в пучок, на черном платье белый передник. Лицо абсолютно серое и невыразительное. Глория нанимает исключительно безликий персонал, который постоянно меняется. Редко видела кого-то из них дважды. В столовой, рассчитанной на двадцать человек преобладают бежевые и золотистые цвета. По стенам висит живопись в вычурных рамах. Все подобрано плоско и абсолютно безвкусно. Думаю, это наилучшее описание внутреннего мира миссис Уайт. В этой женщине нет ничего примечательного, кроме невероятного стремления во всем подчеркнуть свое богатство и статус.

Прежний дом Стивена в стиле шале нравился мне куда больше. Жаль, что стерва его продала.

– Ты опоздала, – резко бросает Стивен, нарезая свой стейк.

Привет, Стивен. День прошел отвратительно, потому что ночные кошмары ожили, а по дороге я три раза останавливалась, пытаясь разглядеть слежку. Еще теперь весь офис в курсе, за что меня выкинули с прошлой работы. Уверена, они долго будут глумиться надо мной в туалетах и курилках, делая пребывание в общих зонах абсолютно невыносимым, а мой парень послушно поджал хвост, услышав команду «на место» и я даже не знаю, что из перечисленного ранит меня сильнее. Спасибо, что спросил.

Проигрываю этот монолог, пока наполняю тарелку всем, что не напоминает траву или рыбу. Мне достается лишь теплый салат с телячьей вырезкой.

– Пробки, – Стивен живет в самой дальней части старого города, в противоположном конце от моей работы и съемной квартиры. Конечно, можно было успеть, но правда в том, что этого не хотелось.

– Зачем ты меня позвал?

Промачивает рот салфеткой, машет горничной и впивается в меня ты-сама-знаешь взглядом.

Не знаю на что рассчитывала. Просто мыслей в голове было так много, что не осталось места для прогнозирования и это огромная ошибка. По спине холодком бежит подозрение, которое тотчас подтверждается, как только тихий щелчок дверной ручки сигнализирует о том, что в столовой больше нет прислуги.

– Ты встречалась с Моретти.

Вилка замирает на полпути ко рту. От вопиющей несправедливости этой формулировки в груди начинают разгораться угольки злости. Принимаю бой.

– Раз ты в курсе, знаешь и остальное. Я шла на встречу не с ним, а со своим клиентом и до последнего не знала, что это одно и то же лицо. – Стивен окатывает меня ледяной волной пренебрежения, словно не слышал ни слова.

– Ты должна уволиться.

Пульс колотится в ушах, в груди полыхает огонь.

– Это не тебе решать.

– Это не обсуждение. Ты не можешь больше работать там, где ошивается эта дворняга.

– А если он ошивается по всему городу, что дальше? Предлагаешь собрать шмотки и переехать?

– Стивен, милый, – тоном миротворца встревает Глория, – ты зря набросился на девочку.

Девочку? Алло, инопланетяне? Не знаю, что это за женщина и куда вы дели ту злобную сволочь, но, пожалуйста, пусть все останется как есть.

Мы оба смотрим на нее, готовые перегрызть друг другу глотки. Моя грудь тяжело вздымается и опускается, мисс Уайт поглаживает руку мужа, словно лапу опасного зверя, которого надо приручить.

– Я просто хотела сказать, что ты предлагаешь очень кардинальные меры. Нам нужно остыть и подумать.

– О чем здесь думать?! – он швыряет приборы на стол, они звонко обрушиваются на тарелку рука Глории зависает в воздухе.

–В прошлый раз Татум потеряла голову из-за этого ублюдка и чуть не сорвала мне выборы. Уже молчу о том, что пережил, пока сидел в больнице! И вот все повторяется с точностью до мелочей. Скажи, это ты его вызвала?

При упоминании больницы давно забытое воспоминание взрывается в голове яркой вспышкой.

Каждая клеточка тела пульсирует от боли с того момента, как пришла в себя. В нос бьет запах антисептика, лекарств и уныния. Сквозь опухшие веки сочится яркий холодный свет, заставляя жмуриться. Лицо пульсирует и, по ощущениям, на нем нет живого места. Стивен грубо выгоняет медсестру, которая тревожно поглядывает на показания приборов, но все-таки решает удалиться. В этом городе все боятся Стивена.

– Ты видела кто это сделал?

Простой вопрос пронзает мозг иглами жутких воспоминаний. Темная улица, быстрые шаги сзади. Хриплый шепот, смешанный с вонью грязного тела и сигарет.

«Грязная сучка. Сейчас ты за все ответишь».

В последний момент я успеваю повернуться увидеть лишь черный капюшон, а затем затылок пронзает резкая боль и проваливаюсь в темноту.

Секундное просветление. Тот же голос и снова шепотом «Я научу тебя уважать других». Тяжелый ботинок с размаху врезается в ребра, выбивая весь воздух и новая боль взрывается в каждой клетке тела. Ублюдок начинает срывать одежду, игнорируя жалкие мольбы. Выныриваю из воспоминаний в светлую палату и писк медицинских приборов раздражает перепонки.

– У меня нет времени на твои истерики, слышишь? – шипит Стивен. Я и не заметила, как по щекам поползла соленая влага.

– Соберись, Татум. – Стивен выглядит, словно не спал пару дней, и он в бешенстве. Белки глаз покраснели, волосы взъерошены, галстук криво висит на покрасневшей шее с набухшими венами. Он зол, потому что я проснулась?

—Знаешь, кто это был?

– Я не знаю. – голос сипит как старый приемник, – там было темно.

– Какого черта ты вообще улизнула от охраны?! Я предупреждал тебя, но ты никогда не слушаешь! – Хочется зажать уши, но руки опутаны паутиной проводов и трубок. Каждое слово бьет по голове тяжелым молотом. Мне больно соображать, поэтому я говорю первое, что приходит на ум.

– Я должна была встретиться с Дереком.

К сожалению, это чистая правда. Он застывает, нависая надо мной всего на секунду, а затем срывается с места, набирая кому-то.

«Это точно Моретти. Я видел угрозы в ее телефоне, а после он выманил ее, чтобы встретиться. Поднимай каждую собаку в этом городе, но не дай ему уйти!»

Я закрываю глаза и до крови кусаю губу, не в силах переварить правду. Все сходится. У меня больше нет врагов, а человек, которого хотела защитить ценой собственного счастья оказался подлым предателем, жаждущим крови. Мне казалось, знаю Дерека, как никто другой, но чего еще ожидать от того, кто убил собственного отца? Но он ведь говорил, что никогда не причинит боль. Могла ли ранить его так сильно, что забыл все обещания?

Слезы щиплют открывшиеся раны на лице, смешиваются с кровью и затекают в рот, наполняя металлическим привкусом, но не могу остановить их. После смерти мамы казалось, мне нельзя сделать больнее. Я жестоко ошибалась».

– Татум, ты с нами? – Я возвращаюсь в реальность от того, что меня касается Глория. Одергиваю руку, словно коснулась гремучей змеи.

– Думаешь, я настолько сумасшедшая, что общаюсь с общим врагом? Зачем мне это?

– Я видел записи Аманды. Прости, но вряд ли такое количество диагнозов можно назвать нормальным.

Гребаная. Аманда. Вот кто ему сообщил! Хочется перевернуть к чертям стол из белого дуба, расколотить весь костяной фарфор, а супницу запустить в голову Стивена. ЭА как же гребаная врачебная тайна?

Затыкаю гордость глубоко в задницу, медленно встаю и шагаю по огромному пространству.

– Я прекрасно помню, что было в прошлый раз, Стивен, как и то, что положило начало моим проблемам. – Перевожу взгляд на него, отрываясь от аляпистого пейзажа с красными маками. Мысли стремительно несутся в голове, наталкиваясь одна на другую и сбиваются в тошнотворный ком.

– Но теперь все по-другому. Если сбегу, он решит, что победил нас. Поймет, что ты испугался. Мы не должны показывать ему слабость.

– Какого черта ты несешь?

–Татум права, Стивен, – неожиданно вмешивается Глория. До сих пор не верю, что она помогает, но в этот момент дико благодарна.

– Посуди сам, ты мэр. Все знают, кто ты и кто он, а Татум скоро станет членом семьи Арчеров. Выдели девочке охрану, которая будет тайно обеспечивать безопасность, этого будет достаточно, но не поджимай хвост открыто. Рано или поздно твои люди найдут, как выкурить отсюда врага. Пока мы не знаем, зачем он здесь, Тейт может помочь нам выяснить, что им движет.

Стивен выглядит так, словно вот-вот выхватит охотничье ружье и прикончит жену. Но, постепенно, гнев стихает. Секунды тянутся бесконечно. Сама мысль стать засланным шпионом вызывает волну дрожи, но я подавляю ее. После этого разговора мне точно потребуется перезагрузка.

– Ты не ведаешь, что творишь, Глория и во что лезешь.

Я перебиваю Стивена, пока он не успел распалиться заново.

– В прошлый раз Дерек затаил обиду на то, что решила порвать с ним. Это был личный мотив. Думаю, спустя столько лет это уже не важно. Если бы Моретти нужна была моя смерть, выбрал бы что-то проще и эффективнее, – сглатываю ком оттого, как страшно звучит мысль, произнесенная вслух и тихо продолжаю, – с остальным мы справимся. Но я хотела бы снова ездить с Аланом. Думаю, это всех устроит.

Брови Стивена сведены в одну линию, губы крепко сжаты, грудь быстро вздымается и опадает. Он всем нутром хочет сопротивляться, но не может найти аргументов. Сейчас, глядя на него уверена, он говорит не все и знает гораздо больше.

– Алан и еще одна машина сопровождения. Круглосуточное наблюдение. Мы имеем дело с отпетым ублюдком и не стоит забывать об этом. Я уже звонил Грегори, думаю, в ближайшее время он найдет за что отправить головореза за решетку. Когда ты с ним встречаешься?

– Завтра утром.

Он изо всех сил сдерживается, чтобы не орать, прикрывает веки и медленно выдыхает. Стратег внутри побеждает.

– Выведи на разговор и узнай, что ему нужно. Главное, что от тебя требуется – не делать глупостей и не давать поводов для скандала в прессе. Ты все поняла?

– Поняла, Стивен. Я все поняла.

Все вокруг меня лгут и у каждого есть свои скрытые мотивы. Доверять нельзя никому. Понятия не имею, что стоит за этим, но выясню любой ценой. Я устала быть марионеткой в мире чужих интриг. Пора брать жизнь в свои руки.

Глава 3

Татум

Я спятила. Эта мысль врыва