Читать онлайн Стиратель бесплатно

Глава 1

Ни в какой бар Матвей, разумеется, не пошел. Болтался рядом. С утра украдкой разглядел девушку влюбленного полурусала: та оказалась стопроцентно человеческой природы. Спасатели сидели на пляже на вышке высотой примерно с двухэтажный дом и со скучающим видом смотрели вдаль. Купающихся с утра было много, а ближе к полудню люди уже боялись сгореть и уходили в номера, отдохнуть перед обедом. Это кстати: когда не мельтешат перед глазами бесконечные тела и не орут над ухом на всех языках мира, проще не упускать жену из виду.

Ассо поцеловала мужа на прощание: в один уголок губ, в другой, в складочку между бровями, чтобы прекратил дуться. Ступила в воду. Засмеялась от радости, когда набежавшая волна одела бедра пышными кружевами. С блаженной улыбкой бросила тело вперед, отдаваясь стихии, поплыла прочь.

Потом, как договаривалась со спасателем, ушла под воду. Показалась, махнула рукой, нырнула снова.

Матвей встал с шезлонга. Еще пара минут, уговаривал он себя, и все будет позади.

Грек что-то сказал напарнице, спустился со своей вышки и красиво ринулся на помощь.

Ассо уже не было видно.

Не было. Не было. Не было.

Спасатель метался туда-сюда, выискивая сговорчивую русскую, и не находил.

Матвей стиснул зубы. Растерянный грек выскочил на берег, кинулся к спасательной вышке, стал что-то передавать своим. Поднялась суматоха. Ассо не было.

Утонуть она не могла.

Матвей взлетел по лесенке вышки и ухватил незадачливого спасателя за плечо.

– Русалка у тебя отец или мать? – прошипел он по-английски. – Давай их сюда быстро.

Парень отпрянул, с испугом глядя Матвею в лицо. Н-да, наверное, было чего бояться.

– Мама наша, – ответил он. – Человек она. Папу не знал никогда. Ночь любви у моря, o-la-la, и на этом все. Много лет прошло.

Матвею он не понравился. Что-то тут было не так. Они спустились вниз, на песок.

– Мистер, – подошел администратор из отеля. – Пройдите пока в холл. Мы сейчас тут все организуем. Мы найдем вашу жену. Успокойтесь, выпейте…

– Она не утонула, – уверенно проговорил Матвей.

– Ну… мы не можем сейчас сказать. Вы, главное, не волнуйтесь. Сядьте в холле. Выпейте виски. Мы проверим…

Они попытались его увести, Матвей вырвался. Он не мог уйти с пляжа, не мог отвести взгляда от волн, ждал, что Ассо покажется с минуты на минуту. Возможно, заболталась с дальними родичами. Не утонула же. Но ощущение беды нарастало, закладывало уши. Солнце растворялось в воде, плескало жидким золотом – глаза резало, подступили слезы. Кожу жгло, как будто на него дышал дракон.

– Мистер…

Матвей поднял ладонь: нормально, он будет сидеть здесь. Вернулся к шезлонгу, полез в сумку, на ощупь – чтобы не отрываться от моря – нашарил смартфон. Разблокировал. Выдохнул. Набрал номер.

– Серег, привет. Я. Из Греции. Отзывай меня из отпуска. Сейчас, да, давай сию секунду. И немедленно связывай с местными нейтральными службами. Вот прямо немедленно. У меня жену похитили.

Глава 2

Матвей наскоро оделся, обулся и вновь сел на пластиковый шезлонг.

Греческие нейтралы не заставили себя долго ждать. Их было трое; тот, что посередине, шел впереди, крайние – на шаг сзади. В одинаковых светлых костюмах, они вошли на пляж, как нож в масло, красивые, загорелые и неимоверно холодные, и люди невольно отступали, отводили глаза. Вспоминали о скором обеде и торопились в здание отеля.

Матвей поднялся навстречу коллегам.

Тот, кто шел впереди, был такой же природы, что и он сам. Во втором ряду один из нейтралов оказался наполовину русалом, а другой – отпрыском перекидыша. Но смотрелись они как братья.

Смуглый пришелец энергично пожал Матвею руку, по-английски поздоровался и приступил сразу к делу.

– Похищение, – сказал он высокомерно, – весьма серьезное обвинение. Слишком серьезное. Не думаю, что у вас есть для него основания.

– Найдите другое объяснение, – не стал спорить Матвей. – А лучше найдите мою жену, и она уже все нам объяснит.

– Русалка?

– Да.

– Русалка, – офицер со значением кивнул. – Может отправиться к своим родичам, не спросив супруга.

– Может, – опять согласился Матвей. – Но она бы так не поступила. Она договорилась со спасателем, наполовину русалом, что он ее вытащит, дабы способствовать его матримониальным планам. Обещала, что через две минуты вернется ко мне. Прошел уже час.

– Встретилась с родичами неожиданно и осталась погостить.

– Она пресноводная русалка. Она говорила мне, что морская вода не очень подходит ей для дыхания. Вы не можете этого не знать.

Командир обернулся на своего товарища, который отчасти принадлежал водной стихии, и тот кивнул.

– Речь идет о… – офицер поднял подбородок.

Тот развел руками.

– Днях, возможно. Не часах.

– Вы рано паникуете, – сказал предводитель, снисходительно улыбнувшись. – Кромешницам свойственно вести себя так. Они не спрашивают…

Матвей скрипнул зубами. Это звучало слишком знакомо.

– Ей не свойственно, – процедил он, начиная закипать. – Она знает, что я ее жду. И она обещала молодому человеку. Опросите его немедленно. И вызывайте кого-то из ваших подопечных русалов, чтобы опустились на дно и разобрались. Как можно скорее.

«Все же это вопрос дней, – повторил он себе, стараясь совладать с тревогой. – Дней. Жди».

– Мы не можем… – завел стандартную пластинку грек.

– Вы можете. Вы забываете, что я ваш коллега и в курсе того, что делается, а что нет. – Матвей поднял указательный палец и покачал им у носа надменного офицера. – Никому же не нужен международный скандал, правда?

Тот поджал губы.

– Сейчас же поручите вашему товарищу, – Матвей указал взглядом на сородича Ассо, – опросить спасателя, который сговаривался с моей женой. Почему здесь, почему сегодня, кто поджидал ее – и зачем.

– Вы не допускаете, что это совпадение? – поинтересовался офицер.

– Допускаю. Я допускаю что угодно. А вы допускаете слишком мало. Обратитесь за помощью к своим местным русалкам, я повторяю. И верните мне мою жену.

Глава 3

Ассо нырнула, наслаждаясь тем, как преломляются в воде яркие лучи летнего солнца, как скользят в глубине блики. Еще чуточку, и пора будет на поверхность, изображать, что не может выплыть. Она улыбнулась.

Впереди мелькнула юркая тень. Ребенок? Девочка! Ассо непроизвольно кинулась к ней, испугавшись, что это человеческая малышка тонет. Но нет, это оказалась русалка, ее дальняя морская родственница. У крошки были синие волосы, прямо как у героини сказки, которую Ассо читала в детстве. И это была первая морская русалка, которую она видела в своей жизни!

«Погоди!» – обратилась она к девочке, даже не успев сообразить, что делает.

Та развернулась.

«Ваше… Величество?»

Ее глаза расширились, и она почтительно склонила голову.

«Да нет, – с досадой ответила Ассо. – Просто царевна».

«Ваше… Высочество?»

По воде прошла мощная волна, и из самых глубин поднялся взрослый русал. Широкоплечий, длинноволосый, с блестящим украшением на шее, почти такой, каким рисуют обитателей морей люди. Девчонка юркнула ему за спину, будто боялась гостьи.

«Ваше высочество, – повторил он гулко, неотрывно глядя на Ассо. – Высочество, но не королева».

«Да я…» – попыталась объяснить Ассо, но у нее заломило в висках. Она поднесла руки к голове.

«И не девица, мужняя жена, но не вышла ни за человека, ни за кромешника».

Он расплылся в улыбке и резко выбросил в ее сторону что-то, напомнившее ей бенгальский огонь, который показывал Матвей. «Огонь под водой?» – успела удивиться Ассо, а потом все куда-то поехало, закрутилось и пропало.

Нейтрал, наполовину принадлежавший водной стихии, подошел к спасателю и негромко заговорил с ним по-гречески. Матвей судорожно вздохнул, дотащился до стойки пляжного бара, где никого уже не осталось, и пустым взглядом обвел разнообразные бутылки. Увидел пачку сигарет, достал одну и пристроил на прилавок купюру.

Закурил.

Неслышной походкой к нему приблизился командир маленькой бригады.

– Знаешь, – сказал он с некоторым удивлением. – Этот парень лгал.

– Что?

– Мой друг отчитался, что твой парень поначалу лгал.

Матвей отшвырнул сигарету и подлетел к лжеофицианту-лжеспасателю, схватил его за грудки.

– Ты, – выплюнул он на английском, – сейчас же скажешь офицерам правду! Или я вытряхну из тебя жизнь. Понятно? Может, перевести на греческий?

На запястья Матвею легли прохладные ладони нейтрала.

– Спокойнее, – мягко прожурчало над ухом. – Спокойнее, коллега.

«Коллега», – отметил каким-то уголком рассудка Матвей. Признали за своего, перестали считать психованным.

– Нам удалось выяснить, что этот господин действительно совершил то, что совершил, по предварительному сговору с русалками. Они хотели познакомиться со сродственницей из России.

– Они хотели познакомиться…

Под нажимом аккуратных рук Матвей все же отпустил задыхающегося грека.

– Это они так в гости ее пригласили? Не слишком завуалированно, нет? Напрямую нельзя было? Вам не кажется, что…

– Кажется. Но он больше ничего не знает.

Матвей повернулся к командиру. Тот смотрел внимательно, настороженно. Правильно. Международный скандал никому не нужен. Вдруг этот обезумевший русский убьет гражданина Греции, вовек не отмоешься. Нейтралы были при исполнении и готовились при необходимости принять меры. Он и сам действовал бы так же. В конце концов, ситуация в пределах штатной. Русалка не может утонуть. А вот вести себя так, как ей вздумается, может и будет.

Если Матвея сейчас расспросят как следует, со сканированием эмоционально-волевой и прочих сфер, он даже не сумеет убедить их, что они с Ассо не ссорились, потому что они почти ссорились. Вот и мотив. Кромешница делает то, что хочет. Перед людьми – и перед полукровками – не отчитывается.

Но этот офицер-нейтрал, командующий небольшим подразделением, он был такой же крови, как Матвей. Он способен понять. И Матвей скрутил свой страх, чтобы говорить ровно.

– Послушайте, – сказал он. – Моя жена чистокровная русалка. Она появилась в нашем мире пару месяцев назад. И вышла за меня замуж. Это факты, их легко проверить. Когда я вас вызвал, вы наверняка нас проверили.

Командир слегка склонил голову. Проверил, разумеется.

– Вы прекрасно видите мою природу. Я не кромешник. И я не человек. Я ваш коллега, нейтрал, и это означает, что я полукровка.

– Вы…

– Погодите. Она, – Матвей вытянул руку в направлении моря. – Она вышла за меня замуж. По любви. Не за человека, чтобы остаться в мире людей. Она вышла замуж за меня. По любви.

– Я вас слышу.

– Она вышла замуж за меня. У нас мало времени. Я же не русал. Мы недавно поженились. Она не ушла бы просто так. Вы обязаны правильно оценить обстановку. Если бы она пошла погулять, я бы слова не сказал. Она собиралась разыграть сценку ради того, чтобы этот подлец выпендрился перед своей девицей. Помочь ему. И все. Если местные русалки хотели позвать ее в гости, у них был миллион возможностей. Я бы не имел ничего против. То, что происходит, ненормально.

– Он больше ничего не знает, – повторил тот нейтрал, что был наполовину водяным.

Матвей втянул воздух через сжатые зубы.

– Пожалуйста, перескажите по-английски, что он вам поведал.

Водный кинул взгляд на командира, тот кивнул.

– Он виделся с русалами. Мужчины ночью встретили его у моря, он гулял, шел домой, неважно. Сказали, что на пляже заметили девушку, русскую русалку. Сказали, что хотят с ней познакомиться. Сказали, им нужна его помощь. Сказали, что он должен сделать. Сказали когда. Сказали, им нужно ее рассмотреть.

– Рассмотреть?

Матвей нахмурился.

– Что может означать это слово?

Главный из нейтралов пожал плечами.

– Рассмотреть. Ничего страшного оно означать не может.

– Они хотели посмотреть на нее поближе, так? Почему? Потому что она пресноводная? Почему они не пригласили ее в гости, как нормальные лю… почему бы не пригласить ее, или можно встретиться с ней наверху, в ресторане, например? Он виделся с ними на суше, значит, они выходят на сушу.

– Он не знает. Я переспросил по-разному. Это правда. Они хотели ее рассмотреть.

«Испорченный телефон, – подумал Матвей. – Опрашивают по-гречески, переводят на английский, я для себя перевожу на русский, а что в итоге?»

– Что значит «рассмотреть»? – повторил он. – Посмотреть на нее поближе? Повнимательнее? Рассмотреть ее кандидатуру на роль…?

Нейтралы переглянулись.

– Изучить? Провести исследование? – нажимал Матвей. – Провести эксперимент?

– Эксперимент нет, – решительно остановил его командир нейтралов. – Никаких экспериментов. Посмотреть.

Он развел указательный и средний пальцы и для наглядности ткнул ими себе в глаза.

– Между тем прошло уже три часа, – напомнил Матвей. – Вы все еще настаиваете, что это не похищение?

Офицеры снова переглянулись.

– Кромешники в естественной среде обитания, коллега, – вкрадчиво проговорил полуогненный, – не подчиняются нейтралам так, как в мире людей. Вы это знаете. Мы можем опуститься на дно морское – и, скорее всего, ничего там не увидим, совсем ничего.

– На берегу наверняка живут русалы, – с холодной улыбкой бешенства подсказал Матвей. – Которые обязаны вас слушать. Которые точно заинтересованы в том, чтобы сотрудничать с нейтральными службами. Вы наизусть знаете, где и как их найти.

– Мы не… – начал командир, но Матвей не дал ему продолжить.

– Не знаете наизусть, хорошо, значит, поднимете базу данных. Вы живете на берегу моря. Нет никаких сомнений, что тут полно русалок среди людей. Я уверен, что если бы я прошелся вечером по оживленной улице, я бы их нашел и сам.

Главный нейтрал склонил голову и промолчал. Матвей почувствовал, что к щекам у него приливает кровь, вот-вот случится непоправимое.

– Вы предпочитаете международный скандал? – уточнил он. – Мне взять в заложники кого-то из кромешников и требовать обмена? На что вы меня толкаете?

Греки опять не ответили, и Матвей понял, что они безмолвно совещаются. Потом командир сделал шаг вперед и положил руку ему на плечо.

– Коллега, – сказал он уважительно. – Не надо поспешных решений. Ожидайте.

– Я уже задолбался ожидать, – признался Матвей.

– Ожидайте. Вечером мы направим к вам русалку. Не позже. Обещаю.

Глава 4

Прикосновение нейтрала к плечу неожиданно отозвалось во всем теле. Ощущение было такое, будто в нем прикрутили фитилек свечки. Раз!

– Что это вы сделали? – почти равнодушно проговорил Матвей.

– Стер то, что зашкаливало. Легче?

Командир заглядывал Матвею в глаза с искренним – ну или так казалось – сочувствием. Возможно, это было не более чем беспокойство. Когда лишние эмоции удалили, Матвею стало трудно распознать оттенки. Зато в нем включился профессионал (уж какой-никакой).

– А вы имеете право? – заинтересовался он. – Воздействовать на полукровок?

Поскольку возмущения в вопросе не было, ничего уже не было, кроме собственно запроса информации, грек ответил.

– Имеем. Ты огласил потенциально криминальный план, который может вредить равновесию и направлен против…

– Да ладно. Как бы я, полукровка, мог управиться с целым кромешником?

Командир глянул на подчиненных. Те промолчали. Пауза затягивалась.

– Действительно, – сказал наконец полуогненный. – Но ты заставил нас поверить, что можешь. Как тебе это удалось?

Матвей засмеялся, сбросил руку, что так и лежала до сих пор у него на плече, и сел к стойке бара.

Он не собирался рассказывать этим своеобразным коллегам о брате и об остаточных явлениях после его фокусов.

– А вам как такое удается? Очень удобная штука же. Вместо электрошокера и резиновой дубинки…

Грек еще немного постоял на прежнем месте, а потом сел на соседний стул у бара. Махнул рукой третьему товарищу, тот молча обошел стойку и вытащил одну из бутылок.

– Извини, – проговорил командир. – Я так понимаю, это с моей стороны было превышение полномочий. В свою защиту могу сказать, что ты тоже прыгнул выше головы, и я не понял как… Ну и… что тебе теперь легче. Хоть немного.

Матвей прислушался к себе.

– Легче, – признал он. – Но пусто.

– Это не пусто, это так кажется. Это скоро пройдет. Выпьем?

Перед ними возникли пузатые стаканчики с виски. Ровно по одному пальцу.

– Выпьем, – согласился Матвей. – Как насчет русалок?

– Мой коллега уже отправлен на их поиски. Ты не заметил.

Матвей осмотрелся. И правда, водяного не было. Не заметил.

– И телепатия у вас прекрасно развита, – похвалил он.

– Это не телепатия. Откуда? Система условных сигналов. Мы давно работаем вместе.

– В ушах шумит. Это вы еще что-то со мной делаете?

– Нет, – улыбнулся командир. – Я ж полукровка, у меня только один остаточный талант. Откуда еще?

– Может, вступил ваш третий член бригады?

Матвей впервые встретился взглядом с барменом-добровольцем. Тот смотрел безразлично.

– Нет, – снова сказал командир. – Зачем? Ты сейчас ни для кого не опасен. Выпьем?

И они выпили.

Договорились, что Матвей будет ждать русалку в этом же баре, и, обменявшись контактами, простились.

Пить Матвей больше не стал. У него были подозрения насчет напитка, но, насколько можно было судить с помощью притупленных чувств, все оказалось в порядке.

Командир сказал, что его талант называют eraser. «Ластик». А буквально «стиратель». Хороший талант. Для правоохранительных органов лучше и не придумаешь. Интересно, можно ли регулировать интенсивность? Стереть эмоции человека до… до полной апатии? До состояния овоща? И как надолго? А воздействовать на настоящего кромешника? Матвей слышал, что в психбольницах людям дают такие лекарства, что они забывают, куда и зачем шли. Командир пощадил его, снял только пену сверху. И правда, кому нужен международный скандал.

В бар потихоньку возвращались люди. Как сотрудники, так и клиенты. Они и сами не знали, почему обходили его стороной сегодня. Матвей попросил чашку кофе и сел за один из столиков подальше от стойки. Ветер с моря ерошил его волосы. Казался холодным на горячих щеках и шее.

Матвей ощущал себя… странно.

Когда нейтралы ушли, он подумал, что никакие они ему не коллеги, совершенно другое подразделение. При них это не пришло ему в голову.

Чем же у них занимается третий? Сканирует?

Зачем вообще на одного Матвея прислали целых троих греков?

Почему с одного, ровно одного глотка виски у него голова пустая, как стеклянная банка?

Потому что он не думает про Ассо. Он отвык не думать про Ассо. Он отвык так долго быть без нее и не знать, где она и чем занимается. Поэтому пусто. И то, чем он заполнил эту пустоту, нейтрал взял и убрал. Теперь пусто. Теперь вот так.

Ветер с моря гулял внутри Матвея. Волны шумели в ушах.

Он сидел, сжав губы, обхватив рукой чашку с кофе. Что за кофе, горькая черная бурда. Кто пьет кофе на пляже в жару. Матвею хватило одного глотка. Он побоялся, что следующий проделает в желудке дырку.

Он весь истончился.

Нет, такое воздействие на полукровку нельзя считать законным. Надо будет подать запрос. Или жалобу. Или что еще там бывает. Превышение полномочий, ага.

Лишь бы помогли. Он не станет ничего подавать.

Почему они не хотят помочь?

Матвей задумался, что было бы, если бы ситуация оказалась обратной. Если бы пропала гречанка в России. Он был уверен, что соответствующие нейтральные службы приложили бы усилия, чтобы ее разыскать. Впрочем, эти тоже… обещали.

– Вы поужинаете? – спросили над ухом по-русски.

Матвей покачал головой.

– Поужинаете, – повторил голос уже без вопросительной интонации. – Вы не обедали.

Глава 5

Матвей поднял глаза. Обещанная русалка.

Против воли и безо всякого желания у Матвея отшибло дух. Русалка была ослепительна. Вот ослепительна, и все. Золотые локоны, даже на вид мягкие, как шелк. Сияющие, как звезды, синие глаза. Нарядное платье глубокого синего оттенка, явно вечернее, в таких ходят в дорогой ресторан, а не в бар на пляже. И, разумеется, туфли на шпильке, тоже не для пляжа.

Она взяла легкий пластиковый стул и уселась напротив.

– Вы думаете, что опустошены, а вы просто голодны, – продолжала она на чистом русском языке.

– Вот так все просто, да? – съязвил Матвей.

Кровь побежала по жилам чуть быстрее. То ли выветривался наконец эффект от «ластика», то ли на него потек кромешнический флер.

– Физиология, – с улыбкой сказала русалка. – Она рулит. Почему ее все недооценивают?

Она чуть склонила голову, наблюдая, какой эффект оказывает на «физиологию» собеседника.

Никакого.

Стоило хоть на миллиграмм поднять уровень эмоций – или чего там подснял у него «стиратель», как Матвея заполнили мысли об Ассо. И страх за нее. И любовь к ней.

Он стиснул кулаки. Руки лежали на столе. Ему нечего скрывать.

– Вы поможете мне? – сказал он и сам удивился тому, что голос прозвучал совершенно нормально. Будто он просил ее солонку передать.

– Смотря с чем.

Она растянула гласные в обоих словах, и по его кулакам скользнули ее золотые волосы, прохладные на ощупь.

– С этим не надо, у меня есть жена, – разъяснил Матвей. – Помочь надо с тем, чтобы ее отыскать.

– Сбежала?

На него накатило муторное, тошнотное дежавю. Нельзя было издеваться над Денисом. Тот не в обиде, конечно, и сколько воды утекло, но… Все возвращается, возвращается бумерангом, а бумеранг прямо как серп.

– Она пропала, когда пошла купаться, и… вы же не случайно ко мне подсели, вас наверняка ввели в курс дела.

– Ввели, – подтвердила русалка. Повела плечами, похвалилась грудью и загорелой кожей декольте. – Хотела посмотреть своими глазами, что за полукровка такой, что нашу девушку увел.

– Посмотрели? Давайте теперь к делу.

– Давайте, – согласилась русалка, облизнулась и положила свою руку поверх его кулаков.

Он осторожно высвободился и откинулся на спинку стула.

– Девушка, – сказал он. – Вы не могли бы отправиться к своим и посмотреть, что удерживает там мою жену?

– Торопишься. Зачем? Жена гуляет. Погуляй и ты.

Русалка подняла руки вверх и потянулась, вновь демонстрируя завидную фигуру. На нее глазели все, буквально все в баре. Клиентов вдруг стало намного больше. Впрочем, и правда время ужина. Возможно, к вечеру здесь всегда приток народа.

– Моя жена пресноводная русалка, – скучая, пояснил Матвей. – Ей трудно дышать в соленой воде.

– Ты не уважаешь ее волю?

Да чтоб тебя.

– Я уважаю ее волю. Она страдает. Ее надо выручить. Мне брать акваланг напрокат или что?

Русалка засмеялась.

– Ты же знаешь, что ничего там не увидишь.

– Знаю. Или не знаю. Я не пробовал еще. Вы мне поможете или зачем вы пришли?

Он достал телефон, намереваясь позвонить новому знакомцу-нейтралу.

– Я вам помогу, – сказала красотка, почему-то снова перейдя на вы, – мне надо понять ситуацию.

В синих глазах вспыхнули огоньки.

– Пожалуйста, Матвей Анатольевич.

От неожиданного обращения он даже вздрогнул.

– Пожалуйста, приложите усилия к тому, чтобы переключиться в рабочий режим. Различного рода подозрения в отношении вас существовали, сейчас иной этап.

– Иной этап? – повторил он.

Его собеседница вроде бы говорила по-русски, но ему никак не удавалось уловить смысл.

– Какие подозрения могли быть в отношении меня, что я утопил русалку и теперь призываю ее искать? Что я был с нею жесток и она попросила политического убежища, на всякий случай под водой? Которая ей не пригодна для дыхания!

Кромешница снова покачала головой.

– Я прошу вас перейти в профессиональный режим.

– Я прошу вас пристегнуть ремни и перевести спинки кресел в вертикальное положение, блин. Я вам не пылесос.

– Не уверена, что понимаю вас.

– Момент.

Ему надо успокоиться, тут она совершенно права.

Она махнула рукой, и им принесли запотевшую бутылку минералки и стакан с кубиками льда. Даже налили ему воды, хотя клиенты бара, как правило, обходились без посторонней помощи.

Глава 6

Матвей взял стакан и приложил его ко лбу. День выпал какой-то чудовищно длинный, и конца-края ему не видно.

– Вы кто? – сказал он, вспомнив, что они не представлены. Сформулировать вопрос более вежливо было не в его силах.

Она улыбнулась. Бар, казалось, озарился неземным светом.

– Смотря в каком ключе, Матвей Анатольевич. Я Элени, известная актриса. Певица. Кстати, председатель одного уважаемого кинофестиваля в этом году. Я русалка, это вы видите сами.

– Вы говорите о профессиональных обязанностях и так далее. В этом – ключе – вы кто, Элени?

– В этом ключе я главная от русалок Греции из тех, кто сейчас живет не дома.

– На суше, то есть. Диаспора типа.

– Да.

Матвей отпил воды.

– И вы при этом не смогли добиться от тех, кто живет дома, ответа, зачем им Ассо.

– Я не добивалась ответа, Матвей. Я проверила, она в порядке. Я не думала…

– А сейчас подумали.

– А сейчас подумала.

Он выдохнул.

Перед ней поставили миску с греческим салатом, перед ним – деревянную доску с кефтедес, соусами и зеленью.

– Ешьте, – сказала русалка. – Ешьте немедленно, или вы свалитесь в обморок.

– Я… – попытался возразить Матвей.

– Мне виднее. Поверьте. Ешьте. Десять минут ничего не решат.

Сама она отстранилась, не проявляя интереса к салату, и стала разглядывать собеседника. На то, чтобы понять, сканирует она его или нет и что именно привлекло ее внимание, у него и правда не было сил. Поэтому Матвей, рассудив, что выбора ему не оставили, последовал ее совету.

На столе появилась бутылка красного вина и пара бокалов, но тут уж он покачал головой.

– С меня уже хватит.

– Чай? – не настаивала русалка.

Он кивнул.

Она молча дождалась, пока он поест.

– Вы странный человек, – сказала она потом.

– Я не совсем человек.

– Я знаю. Я вижу.

– Ну, возможно, странность в том, что по мне прошелся eraser. Ваш нейтрал.

– Нет, не в этом… Перестаньте закрываться, я вас не съем. Дайте мне посмотреть.

Матвей поставил чашку на стол, развел руки.

– Что-то не видно?

– Не видно. Не могу понять. Слушайте, хватит.

Она казалась искренне раздосадованной тем, что сканирование не удается, а он не представлял, как на это повлиять.

– Ладно, – сдалась она. – Говорите.

– Моя жена русалка. Обещала помочь полукровке-спасателю, который наплел ей, что хочет произвести впечатление на свою девушку и в конце концов хоть кого-нибудь спасти. Ушла нырять и пропала.

– Вы были против, – подсказала кромешница.

– Конечно, – не стал отпираться Матвей.

– Почему? Это вода, ее стихия. Она русалка.

Матвей вздохнул. Все-таки стремление препарировать его, а не помогать Ассо, неимоверно бесило.

– Она русалка пресноводная, – чуть ли не по слогам произнес он. – Этого парня мы в первый раз увидели. Он не вызвал у меня доверия, моя интуиция взбунтовалась, и я был прав. Какое это имеет значение, скажите мне. Спуститесь, пожалуйста, к своим и посмотрите, что происходит. Если вы всерьез опасаетесь, что я деспот и тиран и жена от меня сбежала во время медового месяца прямо, сенсационно, то спросите у нее – что может быть проще-то! Она вам все изложит сама. Она пресноводная, она говорила, что ей больно дышать в соленой воде, а в море вода соленая. Ей больно. Уже несколько часов ей больно, а вам всем до этого нет никакого дела!

– Перестали закрываться, хорошо, – с удовлетворением отметила русалка, будто бы пропустив мимо ушей то, что он ей излагал. А может, и правда пропустила.

– И что же вы видите?

– Вы ее любите.

Матвей фыркнул.

– Я этого не скрывал.

– Вы это… Неважно. Я вижу, что вы считаете, будто эта любовь взаимна.

– Ну да. Да. У нас медовый месяц. И предложение мне, между прочим, сделала она.

– Я чувствую, чувствую, конечно. Но знаете, она про вас не помнит.

Матвей выпрямился. Потом встал. У него затряслись руки. В ушах бил набат.

– Что?

– Она про вас не помнит, – повторила русалка. Без сожаления, без издевки, констатируя факт.

– Откуда вы можете это знать? Что с ней случилось? Травма? Амнезия?

– Не травма и не амнезия. Это очень любопытный случай. Сядьте, пожалуйста, и давайте без истерик. Когда я шла сюда, я представляла… Не имеет значения.

Она налила еще чаю ему и себе и задумалась. Матвей сел. Это было легко: у него подогнулись колени.

– Когда я появилась тут, я уже все проверила, – сказала русалка. – Я ее видела. Травм не было. Она утверждает, что пришла в гости и останется там еще ненадолго. Ее там не удерживают насильно. У нас это в принципе не принято. Она просто не торопится. Это не вяжется с тем, что говорили вы. Но вы не один это говорите. Мы уже поработали с персоналом отеля, вы заметная пара. Вы на виду. Вы рыжий, она… – Неуловимый жест, показавший, как отличаются кромешники от простых смертных. – И все подтвердили. Потом, опрос этого спасателя. Она не знала. Ее не пригласили.

– Ее заманили.

– Пусть, пусть такое слово. Что это значит?

Русалка вперила взгляд в Матвея.

– Значит, в любом случае ее желательно как-то оттуда вытащить, – сказал он. – В соленой воде ей больно дышать. Если она не помнит меня… она вспомнит. В конце концов, она может быть беременна уже.

До сих пор он не позволял этой мысли проникнуть в четко и ясно очерченную область сознания, чтобы не утонуть в панике, но теперь пришлось открыть и эту дверку.

– Ага, – отозвалась русалка.

Ответила то ли на его слова, то ли на факт, что он «перестал закрываться». Что еще было у него за душой, кроме страха? Да ничего.

– Не волнуйтесь, – сказала Элени. – Один день, пусть даже два, это не опасно.

– Но… почему она меня не помнит? Это что, такой эффект соленая вода производит на пресноводный организм?

– Не изучено.

– Ладно. Зачем она им? Зачем они ее заманивали?!

– Вы видите, я обеими руками за то, чтобы защитить вашу Ассо. Я только должна понимать, что происходит, а я не понимаю. Вы мне не верите?

Матвей пожал плечами.

– В первую очередь вы за диаспору греческих русалок на суше, во вторую – за русалок в воде, и лишь в третью очередь, возможно, вам есть дело до русской туристки, даже если она и русалка на суше.

Элени снова усмехнулась и стала накручивать на палец золотой завиток волос.

– С одной стороны, вы правы. С другой стороны, я большой начальник. То, что русалки в море не открыли мне правды, меня злит. Видите? Это мотивация?

– Мотивация. Мне бы хотелось, чтобы все были поменьше зациклены на полномочиях и даже на правде и больше обращали внимание на людей. Русалок. На индивидуальные потребности. Не на статистику. Не на субординацию. Ассо там больно дышать. Меня это волнует больше всего. Но никак не получается это никому объяснить. Хоть вызывай своих русских русалов на подмогу.

Элени положила ладонь ему на руку, и в этот раз в ее жесте не было особого подтекста.

– Я вытащу ее завтра, – сказала она.

У Матвея сердце подскочило к горлу. Если кромешница говорит так, без всяких уверток, она не лжет. Это укоренено в веках: фейри недоговаривают, лукавят, они могут даже говорить неправду, выстроив для себя мощные логические обоснования того, почему это не неправда, но вот так они не лгут.

– Но теперь вы должны со мной сотрудничать.

– Да.

– Что делает вашу жену такой особенной?

Наверное, он изменился в лице, потому что Элени даже хихикнула.

– Нет, не надо интимных подробностей. Вопрос в том, зачем она понадобилась нашим. Случай уникальный, я такого не припомню.

Матвей закрыл глаза. Где начать?

– Я вам помогу. Фейринет у нас тоже есть. Я в курсе той истории, что произошла у вас в России в прямом эфире. Кромешница лишилась магии. Вы ее получили. Потом все вернулось на круги своя, более или менее. Сейчас ни она, ни вы не отличаетесь от среднестатистических представителей своих видов. Ну… почти. Вы отличаетесь. Не удивляйтесь, вы отличаетесь, но вы не можете этим пользоваться, судя по всему, поэтому не обращайте внимания, живите дальше, все наладится…

– Ее похитили потому, что у нее какое-то время не было магии? Чтобы узнать, как она ее вернула? Она сама не знает, это как иммунитет, это…

– Это первое, самое очевидное предположение. Оно отвечает на вопрос, почему ее не пригласили. Хотя нет, не отвечает, потому что могли бы и пригласить и попробовать изучить…

– Рассмотреть, – вспомнил Матвей. – Этот спасатель, который помог ее заманить, сказал, что они хотят ее рассмотреть. Но когда она была у…

Он осекся.

– У…?

– У того… человека или кромешника, что… осушил ее магию, она потом тоже ничего не помнила. Он стер ей магию вместе с памятью. Неужели они…

– С магией-то у нее все нормально, иначе она бы сразу захлебнулась, – оптимистично заявила Элени, и Матвея передернуло.

Он почувствовал себя так, будто уперся в стену. Облегчение от того, что ему все же сказали что-то определенное – Ассо жива, на первый взгляд с нею все в порядке, завтра ее вернут, – накладывалось на необъяснимость того, что происходит. Его тошнило от того, что он никак не мог ни до кого донести, что она не стала бы вот так бросать его, не заботясь о том, что он чувствует. И не могла взять и забыть его, будто он ничего для нее не значит. Она же выбрала его, предпочла его целой блистательной жизни в мире людей, а ведь перед ней лежало не меньше звездных путей, чем перед этой вот штучкой, например.

– Вижу, у вас появилась новая идея, – встряла Элени.

– Еще одна особенность моей жены заключается в том, что она вышла замуж за меня, – во второй раз за день попробовал разжевать Матвей. – Кромешница, она выбрала не человека, чтобы остаться в мире людей, а меня.

Элени всплеснула руками.

– То есть вы что, ее первый муж? – непритворно изумилась она.

– Да. Я ее первый муж. Первый мужчина и первый муж.

– И через год она… домой?

– Уже меньше чем через год.

Элени вновь окинула его критическим взглядом.

– Не понимаю, – сказала она честно.

– Что ж, вам не обязательно понимать. Я полагаю, такие решения в среде кромешников не слишком часто встречаются, поэтому я и сообщил вам. Вы же спросили.

– Интересно, – признала русалка. – Интереснее, чем я думала. Тогда вопрос, что они с ней сделали, становится более острым.

– Вот именно.

Элени взглянула на него скептически.

– Вам плохо, – заметила она.

– Блестящее умозаключение.

– Вам позвать… eraser?

– Ну уж нет.

– И от вина отказываетесь, – сокрушенно проговорила Элени.

– Да.

– И от меня. Вот зря, кстати. Кромешники относятся к постели легче, чем принято среди людей, ваша жена не обиделась бы.

Матвей не знал, что сказать в ответ на такую незамутненную инаковость. Просто покачал головой.

– Зря. Я б посмотрела, что она в вас нашла, – продолжала Элени уже полушутливым тоном.

– Вы бы не увидели, поверьте.

– Похоже на то.

Он устал. Ужасно устал. И ужасно соскучился. Это было как ночной кошмар, из которого невозможно выпутаться.

– Давайте мой телохранитель проводит вас в номер, – сказала внимательная кромешница. – Вы сейчас свалитесь со стула.

– Я никуда не пойду.

– И я не пойду на дно морское ночью, это неприлично.

– Неприлично? – переспросил Матвей. Ему вдруг стало очень смешно. Похищать иностранных туристок можно, предлагать себя чужому мужу, несмотря на то что у него медовый месяц, можно, но ходить в гости в поздний час – ни-ни.

– Вы странный, – заключила Элени. – Идите спать. Завтра я отправлюсь за вашей супругой, хотя мы ничего не выяснили. Ждите меня завтра утром тут же. На рассвете. Идите, Матвей Анатольевич.

Глава 7

В номере было пусто и оттого страшно. Матвей же все время был тут с Ассо, здесь они пережили столько счастливых мгновений, что он даже не решился сесть на кровать или на кресло, приземлился прямо на пол, не проходя дальше. Вытянулся во всю длину. Он чувствовал себя так, будто по нему проехал асфальтовый каток.

День получился в высшей степени необычный. Ему было все равно, что думают о нем чужие фейри и чужие нейтралы, но у них, кажется, сложилось какое-то мнение, и Матвей немного поразмышлял, не могло ли это навредить им с Ассо. Вроде бы нет.

Вновь нахлынуло дежавю. Когда Ассо была у Игната, Матвей вот так же лежал один и боялся. Вообще любовь превратила его в постоянно тревожащееся существо, вроде трясущегося холодца, раньше он таким не был. Даже гордился, бывало, своей объективностью, самообладанием, умением держать себя в руках. Тьфу.

Большой, заслоняющий небо страх за Ассо до сих пор скрывал от него маленький – эгоистический, который Матвей заметил только сейчас: что если Ассо вернется и не будет его любить? Если она забудет его и не вспомнит? Она будет зла, что распорядилась своей жизнью таким образом, станет винить его, что не может уже остаться в мире людей. Сумеет ли он покорить ее снова? Сейчас он знает ее намного лучше, знает, что ей нравится, но если она начнет с того, что это он обрек ее на такую жизнь – ведь у них точно родится ребенок, и этот ребенок не будет чистокровной русалкой, значит, не сможет дышать под водой, а Ассо придется навсегда вернуться в свой мир… и расстаться с ними обоими.

«Какие глупости тебе только лезут в голову, Матвей Анатольевич, – сказал он себе. – Ты сначала жену из беды выручи, потом будешь разбираться с проблемами, если они возникнут».

Пораскинув мозгами, Матвей решил, что этот страх все же не эгоистический. Больше всего его пугало то, что Ассо будет несчастна. Он собирался приложить все усилия, чтобы сделать ее счастливой на протяжении этого года, что им дарован судьбой, каждый день придумывал, как бы ее порадовать, что показать нового, куда отправиться… и высшей наградой для него была ее улыбка, золотые искорки в ее глазах, ее непосредственная реакция – когда она хлопала в ладоши, прыгала, бросалась ему на шею. Или, наоборот, тихо вздыхала, сжимала его руку, прислонялась щекой к его плечу…

Он не мог допустить, чтобы она была несчастна. Просто не мог.

«Все будет хорошо. Мы со всем разберемся. Вместе. Первая задача – сделать так, чтобы мы снова были вместе. А там мы разберемся».

Матвей зажмурился и попытался уснуть, но у него, конечно, не получилось.

И тут в стеклянную дверь балкона постучали. Он с трудом поднялся, обрушив на пол табуретку, еле дотянулся до выключателя.

На балконе стояла маленькая фигурка. Ребенок. Девочка. На вид лет семи-восьми. Как она попала на балкон вообще, на четвертом-то этаже? С соседнего?

Матвей потер лицо руками, чтобы прийти в себя, и отпер ей. Девочка робко вошла и прижалась спиной к балконной двери. У нее были синие волосы. И она была русалкой.

Матвей мимолетно подумал, что она, наверное, похожа на сестренку Ассо. Жена рассказывала, что у Ки зеленые волосы. Видимо, волосы у маленьких русалок под цвет воды или травы и темнеют – или светлеют – лишь у юниц.

Парламентер.

– Ну здравствуй, – сказал он мрачно.

– Здравствуй… те.

Как и все кромешники, она без проблем говорила на любом языке. Правда, голос дрогнул, приветствие вышло с запинкой.

– Тебе чего?

– Н-наши долго обсуждали, как… как нам быть, и мы подумали, что лучше ребенок… что вы ведь не будете брать в заложники ребенка.

Кажется, она и вправду была перепугана. До чего ты докатился, Матвей Анатольевич.

– Погоди.

Он наполнил стакан водой из графина, стоявшего на столе, а потом вылил ее себе на макушку. В голове немного прояснилось. Ну не гады, а? Затряслись и отправили к дракону ребенка, авось подавится. Но каким они видят его?

– Я не трогаю детей, – угрюмо процедил он. – Я не трогаю парламентеров. И я по природе своей не способен причинить вред кромешникам, потому что я сам им не являюсь. Куда мне. Я всего лишь полукровка. Но твои слова наводят меня на мысль. Наш спасатель поддерживает с вами связь, да? Он запомнил, что я говорил нейтралам, и оперативно передал вам. Хорошо, теперь я внимательно слушаю, что вы имеете мне сказать.

Девочка чуть только не тряслась от ужаса, а Матвею было стыдно за себя. Он наверняка сейчас представляет собой отвратительное зрелище. Глаза налились кровью, волосы всклокочены, одежда грязная и измятая, и у него даже не получается сделать голос хоть чуточку мягче и добрее. О господи, она же еще совсем ребенок.

– Извини, – сказал он хрипло, не дождавшись ответа. – Давай, говори. Не бойся. Я тебе ничего не сделаю, я обещаю. Ты видела Ассо? Мою жену?

Она кивнула.

– Ты с ней беседовала?

Снова кивок.

– Расскажи, зачем ты пришла.

Молчание. Он глубоко вздохнул. Сел на пол, чтобы не возвышаться.

– Послушай, – сказал он. – Я просто люблю свою жену. И все. Больше ничего. Я ее люблю и скучаю по ней. Мне плохо, потому что она пропала так неожиданно. И я знаю, что ей у вас больно дышать. Я волнуюсь. Поэтому я такой. Я перепуган. И ты перепугана. Но тебе нечего бояться. Ты сейчас скажешь то, что собиралась, и пойдешь домой. Я тебя пальцем не трону, вообще к тебе не подойду ни на сантиметр. С места не двинусь. Это понятно?

Девочка кивнула.

– Хорошо. Чего ты от меня хочешь?

– Я бы хотела, чтобы вы поняли.

Матвей обнаружил, что у него получается улыбаться, хотя для этого приходится прилагать не совсем человеческие усилия.

– Я бы тоже этого хотел. Вот у нас и появилось что-то общее. Плюс к тому, что мы оба знаем Ассо. Давай дальше.

– Она нам нужна. Временно. Потом мы ее отпустим. Все будет хорошо. Вам не надо волноваться.

Матвей медленно опустил голову. Хотелось бы верить. Губы, сложенные в улыбку, непроизвольно дернулись.

– А зачем она вам нужна? – спросил он, с удовлетворением заметив, что голос снова стал ему подчиняться и звучит достаточно мягко.

– Это сложно.

– Объясни. Я постараюсь понять.

Девочка неуверенно посмотрела на него. И начала с другого конца.

– На самом деле она вас помнит.

Матвей прерывисто выдохнул.

– Уже хорошо.

– Она со мной говорила о вас. Ей очень жаль, что вы волнуетесь. Эта русалка, которая приходила, она не так спросила. Ассо вас помнит, конечно же.

– Конечно, – согласился Матвей.

– И она расстроилась, что вы будете беспокоиться, потому как вы ее муж. Поэтому надо было прийти и вам рассказать. И она меня просила прийти и вам рассказать, потому что я… на ее сестру похожа.

Матвей кивнул.

– И она тоже сказала, что вы меня не обидите, и… Другие, если бы пошли, они бы не так с вами пообщались. Вы бы не поняли. Хотя вы и так, может, не поймете, но она просила передать.

– Ага.

Упоминание о сестре было будто паролем от Ассо, ведь про это в Фейринете ничего не говорилось. Девочка опять замолчала.

– Очень страшный, да? – спросил Матвей с добродушной усмешкой – или с тем, что у него по нынешним временам сходило за нее.

– Н-нет, я… Я не привыкла говорить с людьми, и…

– Я не совсем человек.

– Огненный, да. Наполовину. С ними тоже не привыкла. И со взрослыми мужчинами не привыкла. И по-русски.

– Да, конечно. Сочетание то еще для юной русалки.

Он не стал торопить ее, сидел на полу и терпеливо ждал, пока она ему все расскажет. И она наконец решилась.

– У папы родился наследник, – поведала она дрожащим голосом. – Он родился здоровый, и он… Ассо говорила, что ты не поймешь, как там на самом деле, и что надо тебе… ой, вам…

– Нормально, можно на «ты».

– …что надо тебе сказать, что он в коме.

Матвей замер. Он ожидал чего угодно, только не этого.

– И с тех пор прошло уже сто лет, он все спит и не растет, – всхлипнув, продолжала девочка.

Снова мучительно долгая пауза.

– И было… заклятье? Нет, предсказание? Заклинание? Я не знаю. Было предсказание, какими они всегда бывают, которое нельзя исполнить, понимаете? Найти русалку, которая не умела бы дышать под водой, – королевской крови, но не королеву, – и не девушку, которая не была бы женой ни кромешнику, ни человеку. Невозможно совершенно. Как всегда пишутся эти рецепты, знаете, такие взаимо… Ассо сказала, взаимо-исклю-чаю-щие понятия. Они думали, что никогда не найдут такую, а если найдут, то, конечно, если русалка не может дышать под водой, то это не русалка, а если она не может дышать, она не сумеет и пробыть под водой столько и не сумеет вылечить его. Понимаете?

– Понимаю, – сказал Матвей.

Как всегда случается в сказках, совершенно причудливые, несбыточные пророчества вдруг сбываются сами собой. И это он привез ее прямо сюда.

Разумеется, Ассо не могла уйти от судьбы, когда ей изложили это вот таким образом: если она одна в силах помочь и от нее зависит жизнь маленького ребенка.

– Они, естественно, не знали… не знали про нее ничего, но… когда про нее стали все говорить… когда в телевизионном эфире случилось… что ее лишили магии, папа сказал… но это же Россия, и далеко, и если она не умеет больше плавать, то это невозможно, а потом она же не королева, и…

– Ну да, ну да.

– И тут она приехала к нам сюда, а наши заметили и хотели сначала посмотреть, а может быть, она… все-таки королевской крови, и кто знает… потому что уже увидели, что она с вами приехала, а вы не кромешник. И не совсем человек.

– Да. – Матвей попытался уложить это все в голове. – Окей. Сказочное пророчество. Что же нужно, чтобы исцелить этого вашего мальчика?

Девочка подняла глаза, и в них показались слезы.

– Вот это немножко трудно, но вы обещали, что не станете сердиться.

– Я не обещал, что не стану сердиться, потому что я… не настолько хорошо владею собой, на самом деле, чтобы прямо чувства брать и выключать, но ты можешь не бояться, я не стану сердиться на тебя. Так что для этого нужно? Что должна сделать Ассо? И что она просила передать мне?

– Она просила передать, что она, конечно, это сделает и что вы ее поймете.

– Разумеется.

– Вы сердитесь? На нее сердитесь?

– Нет, я на нее не сержусь. Дальше что?

– Она ничего не должна делать особенно, ей надо только пробыть с ним рядом три дня.

– Три дня! – воскликнул Матвей.

У него оборвалось сердце. Девочка виновато опустила голову.

– Ну да, это очень сложно сделать, натурально, если ты совсем не умеешь дышать под водой, – проговорил он, стараясь взять себя в руки. – Понимаю. Ей очень больно дышать там сейчас?

– Н-нет, – неуверенно ответила малолетняя русалка. – Не очень. Она только немножко кашляет.

– Она только немножко кашляет. Ага.

– А еще есть одна важная вещь.

– Еще одна.

– Вы теперь все время будете за мной повторять?

Он качнул головой.

– Из-вини.

– Вот про это про все нельзя никому говорить.

– Правда? А почему ты мне рассказала?

Девочка шмыгнула носом.

– Ассо сказала, что через понятие комы можно тебе объяснить и ты поймешь, а больше никому нельзя говорить, потому что они кромешники и догадаются, что это такое за заклятие и что это такое за заклинание, или пророчество, или условие, в общем, что оно не сработает. И она сказала, что ты волнуешься и все нарушишь, если тебе все не рассказать, что ты нам море… – русалка посмотрела на него исподлобья, запнулась, но все же закончила: – …вскипятишь.

Он засмеялся. Не потому, что он мог бы или хотел бы такое сотворить. Просто потому, что это было именно то, что сказала бы Ассо. Потом смех смолк.

– Замечательно.

– Она три дня побудет, а потом к тебе вернется. И все.

– Послушай, я допускаю, что ты не знаешь ответа на этот вопрос, но вдруг все-таки знаешь. Она русалка, которая живет в пресной воде. Понимаешь? Не в соленой воде. Не в море. Она говорила, что ей тяжело дышать в соленой воде. Она три дня там нормально вообще проживет? Или как?

Девочка отвела глаза.

– Я точно не знаю. Ассо сказала, чтобы ты не беспокоился. И чтобы ты никому не говорил, вот точно чтобы ты никому не говорил. Другим русалкам и нейтралам чтобы не говорил.

– Очень подозрительное условие.

Она сжала руки перед грудью.

– Но это очень важно. Это самое важное.

– Ладно. – Матвей закусил губу. – Иди, что ли? Спасибо. Передай ей, что я ее люблю. Сможешь?

– Она сказала, что ты поймешь, – шепотом повторила девочка и скрылась за балконной дверью.

Глава 1

Матвей не знал, сколько прошло времени, когда его вырвал из забытья телефонный звонок. Перед глазами все плыло, и он принял вызов не глядя.

– Привет! А вы там без приключений соскучились, что ли, несмотря на медовый месяц? – как ни в чем не бывало спросил Денис.

Не стесняясь в выражениях, Матвей построил в качестве ответа многоэтажную конструкцию – и выдохнул с облегчением. Денис присвистнул.

– Я, честно говоря, все же думал, что это о других русских туристах у нас тут в новостях проскакивает. Ну… это как надо было умудриться… подожди, Вась… к тебе приехать, что ли? Слушай, у меня шенгена нет. Я приеду, но это не сразу получится, если я с утра в Москву сначала, и это тогда только в понедельник за визой…

– Да не надо.

После некоторой борьбы и возмущений («Ты не можешь поговорить нормально») трубка оказалась у Василисы.

– У меня шенген есть, – начала она не здороваясь.

– Вась. Тебе не надо летать сейчас, ты что. Что ты тут решишь.

– Мы ж понятия не имеем, что произошло, поэтому откуда я знаю, что я там решу. Хоть не один будешь. Что там стряслось-то на самом деле, Матвей?

Матвей улыбнулся.

– Все под контролем. Относительно. Все нормально будет. Пара дней, и все нормально будет.

– Разругались, да? Поссорились, что ли? Дураки такие. Напугали нас. Да? Да?

– Вась. Нет. Мы не могли поссориться… так. Ты же знаешь.

– Знаю, что ты всегда ей уступаешь, а она тебе нет.

– Ва-ась. Остановись.

«Без тебя тошно», – хотел сказать Матвей, но не смог. На самом деле то, что о нем кто-то тревожится, звонит среди ночи и готов сорваться с места и лететь, было непривычно и очень приятно. Вот только легче от этого разговора все равно не становилось, потому что он не имел права ничего объяснять, даже друзьям.

– Вот Денис говорит, что это никак не вы, ну конечно, что за нонсенс, чтобы утонула, а я чувствую: что-то неладно, меня же не проведешь. Плохо, да?

– Вась, не волнуйтесь. Сейчас все прояснилось. Еще через пару дней она должна вернуться. Ничего страшного. Я правда испугался, но…

Матвей подошел к окну, положил руку на раму. Начинало светать, и он спохватился.

– Извини, у меня тут сейчас назначена встреча. Спасибо вам. Вот правда. Я буду на связи. Ничего не надо пока. Лучше береги себя.

Василиса колебалась.

– Какая встреча в такую рань? – проворчала она.

– Вась, я ж не вру.

– Не врет он. Значит, справляешься, серьезно?

– Думаю, да. Ничего не нужно. Вы тут ни на что не повлияете. Мне только перетерпеть это время надо, и все. У нее дело нарисовалось, по своей линии.

– Ну что ты скрытный-то такой! – с досадой воскликнула Василиса. – Скрытный и вредный!

– Такой, да. Не могу рассказывать, нельзя. Может, потом. Приедем, покажем фотки, посмеемся вместе. Давай, пока, спи иди.

– Матвей…

– Василиса…

– Что для тебя сделать? Вот сейчас не говори: «ничего». Чтобы я даже такого от тебя не слышала! Просто ответь на вопрос.

Он прикинул.

– Найдите мне информацию, какая опасность для пресноводной русалки в соленой воде. Сколько дней там можно без вреда для здоровья, как этот вред потом снимать, как лечить. Меня это сейчас больше всего беспокоит. Не может же быть, чтобы такой информации не было, и у нас в России есть как реки, так и моря. И в Греции полно.

– Поняла, – сказала Василиса. – Будем искать. Наверняка не страшно. Эти же… лососи ходят то туда, то сюда. На нерест.

– Вася, блин.

– Не обижайся, в Ирландии вон есть Лосось мудрости…

– Василиса!

– Все-все-все. Иди на свою встречу. Все поняла, будем искать. Пока. – Она сделала паузу. – Мы вас любим.

Матвей на секунду опешил, промедлил с ответом, и она успела отсоединиться.

Глава 2

Торопливо принимая душ и приводя себя в порядок, Матвей все думал об этих словах Василисы. Она всегда владела собой, держалась отстраненно, и, в общем, не без причины Ассо как-то в сердцах обозвала ее «холоднокровной». Да, Ассо и Матвей сыграли какую-то роль в примирении Дениса и Василисы, да, потом они стали дружить семьями: Денис был свидетелем на их весьма необычной свадьбе, а обряд бракосочетания совершила Василиса. Но все же эти слова из ее уст прозвучали для него как гром среди ясного неба. Если бы их произнес Денис, который вообще любил потрепать языком, или страстная Ассо, Матвей бы не удивился.

В конце концов он пришел к выводу, что у него с Василисой очень много общего: они оба кажутся закрытыми и равнодушными, в то время как в глубине души переживают не меньше других… если не больше. Если Вася в какой-то мере видит в нем свое отражение, понятно, почему она отозвалась так тепло и приняла все так близко к сердцу.

Жаль, он ей не ответил… Но женщины зачастую мудрее мужчин, и он понадеялся, что Василиса и без того знает, как важна для него сейчас поддержка друзей.

Матвей выскочил в просторный холл отеля и чуть не поскользнулся на полированном полу. Какого черта здесь такой пол, если люди сюда входят мокрые, с пляжа? Холл насквозь продувался кондиционерами, и разгоряченные туристы могли простыть. А еще тут повсюду были зеркала. Королевство кривых зеркал.

– Постойте! – К нему спешил невысокий смуглый человечек, один из управляющих отеля. – Мы же вас вчера повсюду искали! Полиция приезжала…

Матвей притормозил и, с тоской подняв взгляд, наткнулся на собственное отражение. Он побрился, переоделся в свежее и выглядел бы вполне прилично, если бы глаза не сияли нехорошим огнем.

Догнав его, человечек замер, не зная, что делать дальше.

– Полиция… – повторил он. – Смотрели записи с камер… Вины со стороны отеля нет. Она заплыла далеко. За буйки. Вам надо подписать протоколы. Вам надо…

– Я ничего пока не буду подписывать, – сказал Матвей.

– Я сожалею, я соболезную, – спохватился грек. – Мне очень жаль. Такое горе. Такая любовь.

– Все хорошо. Она вернется.

Управляющий решился на него взглянуть, а потом вновь уставился себе под ноги.

– Сожалею, она утонула.

– Она не утонула. Она отправилась к родственникам и скоро вернется. Через два-три дня.

– Там… не было лодок, – дрогнувшим голосом ответствовал бедняга. – Мы смотрели видео.

Он вытащил платок и вытер лицо от пота. От него пахло сердечными каплями.

Матвею было его искренне жаль, но он не знал, как объяснить.

– Все будет хорошо, – повторил он мягко. – Она скоро вернется. Я пока ее подожду.

– Вам… надо пригласить психолога. Психотерапевта. Или психиатра. С вашего позволения…

«Разумеется. Они думают, что у меня поехала крыша».

– Давайте подождем несколько дней. Я… мне нужно время.

Это было понятнее. Грек слегка воспрял духом.

– Давайте. Конечно. У вас же все оплачено. Вы живите, мы просто думали… что… вы же с ней приехали, медовый месяц, и… что вы не захотите продолжать отдыхать…

Он смолк.

– Я поживу тут еще немного, – как можно добродушнее проговорил Матвей.

– Да, конечно, конечно. Пока мы разыщем тело… Спасателя мы уволим, но он не виноват, потому что она плавала уже за границей… установили, далеко заплыла за буйки.

Матвей пожал плечами. Вступаться за спасателя, обманом втравившего его жену в опасную авантюру, он точно не собирался. Им виднее.

– Простите, мне надо идти.

Он аккуратно обошел управляющего и двинулся к пляжному бару. Да, вот что остается за кадром, пока на основной сцене разворачивается сказка. Сердечные капли у администрации отеля. Увольнение спасателя – впрочем, если у русалок все получится, ему в жизни больше никогда не понадобится работать, он будет в шоколаде до конца своих дней, сомнений нет. Ну и мелкие издержки в виде седеющих мужей, их можно в расчет не принимать.

Его вчера искали весь день, это любопытно. Он же не покидал территорию отеля, а тут всюду видеонаблюдение, однако его никто не заметил. Методы работы местных нейтралов вызывали у Матвея все больший интерес. Окей, допустим, что на самом деле его никто не пытался всерьез разыскать. Постучали в номер, заглянули в ресторан во время обеда и во время ужина, не обнаружили на привычном месте, вот и все поиски. Администрация отеля, конечно, в расстройстве, однако на море постоянно кто-то тонет, полиция вряд ли сочла, что произошло что-то сверхординарное. Да, не пьяный раздухарившийся турист, а юная прекрасная девушка, но полиции без разницы.

В пляжный бар он, естественно, опоздал. Огненный шар солнца уже выбрался из-за горизонта. Очаровательная Элени сидела прямо на стойке пустого бара и болтала с командиром нейтралов. Завидев Матвея, подала офицеру руку и грациозно соскользнула на пол.

– Извините, – выпалил Матвей, запыхавшись. – Меня задержали.

– Да? – вежливо подняла брови русалка.

– Здравствуйте. Да, администрация отеля. Переживают, оформляют… документы.

– Что вы им сказали?

– Я попробовал объяснить им, что она вернется, но они сочли – сочли, что мне необходим психиатр.

– Чего еще ожидать от людей, – прощебетала Элени и положила руку Матвею на плечо в знак утешения.

– Они собираются искать тело. Это не…

– Это естественно. Они ничего не увидят, разумеется. Но еще и поэтому нам лучше поторопиться. Так я пойду?

Сегодня на ней было чуть более скромное платье, но тоже синее, тоже длинное и струящееся и, похоже, опять из натурального шелка. Возможно, она всегда носила синее, чтобы подчеркнуть цвет глаз. Или скучала по морю. В ушах сверкали сапфиры.

– Сходите, – вздохнул Матвей. – Но… мне подсказали, что у Ассо там очень важное семейное дело. Если так можно выразиться. Вы ее сегодня мне никак не приведете.

Элени вновь подняла идеальные брови, ожидая продолжения. Однако Матвею нечего было добавить. Синие глаза потемнели.

– То есть вы теперь знаете, что происходит? – уточнила русалка после паузы, и в ее голосе ему послышалась тихая, как раскаты отдаленного грома, угроза.

– М-м… только в самых общих чертах. Все под контролем, все в порядке, но на это уйдет не один день, а потом она вернется ко мне, вот и все.

Элени повернулась к нейтралу, о присутствии которого Матвей успел позабыть.

– Вы оторвали меня от кинофестиваля – вы вообще хотя бы смутно представляете себе уровень ответственности – вы оторвали меня ради этого?

Собрат Матвея хмыкнул.

– Мы не настаивали на том, чтобы привлечь именно вас, ваша светлость, – сказал он вежливо, но непреклонно. – Это было ваше решение. Нас бы устроил любой рядовой…

– Рядовой…? В такой ситуации, где назревал международный скандал? Где и сейчас совершенно непонятно, что… Я пойду проверю. Ожидайте.

Она кинула на обоих неприязненный взгляд и решительно направилась к морю. Грек присвистнул и опустился на ближайший стул.

– Ты чего творишь? – заявил он.

Матвей занял место за тем же столиком.

– В смысле?

– Как можно было ляпнуть леди, что ее усилия ничего не стоят?

– Я не… – Матвей закатил глаза. – Я совершенно не в том смысле. Но как сказать это иначе? У нее не получится сегодня вернуть Ассо, как она обещала, а…

– Обещала? – оживился нейтрал. – Она еще и обещала, кромешница обещала! – а у нее не получится? Ну мы с тобой попали.

– И чем это нам грозит? Ладно, тебе, может, чем-то и грозит, раз она такая большая шишка, хотя ты ведь нейтрал при исполнении и по умолчанию неуязвим для выплесков таких вот шишек. Тем более вы не настаивали на том, чтобы привлечь именно светлость. Светлость – это у нас что?

– Это она как-то за герцога замуж сходила. Ей нравится, когда к ней так обращаются.

– Что-то не заметил, – улыбнулся Матвей.

– Она в ярости.

– А вот это заметил.

– Сейчас приволочет твою драгоценную супругу за шкирку, раз обещала…

Матвей напрягся.

– А… есть какой-то способ ее остановить?

Нейтрал сделал большие глаза.

– Не ты ли рвал и метал, требуя вернуть тебе жену немедленно? Еще вчера?

– Я, но… мне сообщили, что у нее там важное дело. Неотложное. Пригласили ее, конечно, как-то нелепо, но дело важное.

– И что же за дело?

– Мне откуда знать. Я же не русал, даже наполовину.

Грек посмотрел пронзительно – у обычного человека уже, наверное, задымилась бы кожа.

– А ведь ты знаешь, – сказал он со злой удовлетворенностью. – Вижу, что знаешь.

– Это их дело. Русалки в море, они тебя не касаются, они в своем мире, в своем домене.

– О как ты запел! – еще злее отозвался офицер. – Это после вчерашнего-то! Я тебе в голове не перегрел контакты часом?

Матвей не выдержал и засмеялся.

– Прости, брат, – проговорил он. – Вот честно. Я просто жду свою жену. У нее там важное дело. Мне никто докладывать не станет. Сказали, что вернут в целости и сохранности…

«Ври, да не завирайся, – взвился в мозгу трусливый голосок, – про в целости и сохранности никто не заикнулся».

– Ладно, – смирился грек. – Думай, что будешь сейчас нашей светлости излагать, почему жену перехотел возвращать. Мог бы, например, подкатиться, что встретил русалку еще прекраснее и, пока супруга развлекается там, решил, соответственно…

– Заткнись.

Тот поднял руки кверху, давая задний ход:

– Окей. Как хочешь. Могло бы сработать. Элени тщеславна и отличается сладострастием. Ей нравятся новые люди… и не люди тоже. У нее наркотическая зависимость от обожания. Прежнего ей все мало.

– Ты в числе обожателей?

Нейтрал усмехнулся.

– Я в числе воздыхателей. Не все допущены, понимаешь ли, даже в круг обожателей. Желающих больно много.

– И зачем ей я? Нет, серьезно, ладно, у меня медовый месяц, какой я ей обожатель, в самом деле. Я даже ради спасения жизни не смог бы сыграть.

– Заливать жене будешь, мне не обязательно. Я и не ожидал, что она самолично нарисуется. Как снег на голову. Мы запрос делали, как положено. Конечно, ты же у нас знаменитость, уникум, блин. Оказывается. Вот она и прилетела посмотреть. Свалились все на меня, одна звезда за другой.

Матвей тряхнул головой.

– Так, стоп. Мы по-русски разговариваем. До меня только что дошло. Русалка-то понятно, ей все равно, на каком языке. А ты откуда тут такой? Мы же вчера по-английски говорили.

– Вчера по-английски, вчера ребята были, они по-русски не умеют. Я могу. Бабушка у меня русская. Чего притворяться, как тебе удобнее, так и говорим, тем более русалке все равно. Одна из причин, почему отправили именно меня. Мало ли, вдруг ты по-английски не особо. По-гречески не умеешь же. И не обязан, ты турист… Вот кто знал, кто знал, а? Обычная бытовуха, поссорились, кромешница психанула, – кто знал, что вы у нас мировые знаменитости, что на этих знаменитостей еще вон светлости притянутся?

Грек удрученно покачал головой.

– Сорри1, – ответил Матвей. – Я б с удовольствием, но никак не могу помочь. Вот никак.

– А я-то уж как сорри. Ничто не предвещало. Отпуск у меня с понедельника. Полетел отпуск, видимо.

– Да ладно. Что у вас там, звери, что ли, в начальниках? Иди в свой отпуск, ты-то тут при чем.

– Нет, так не положено. Раз начал, должен и завершить дело, закрыть, папочку на стол начальнику на подпись.

В баре появились заспанные девушки. Одна стала споро брызгать на столы дезинфектантом и протирать тряпкой, другая взялась за пол. На мужчин они внимания не обращали.

– Ну давай по прежнему сценарию и отчитывайся, – предложил Матвей. – Пусть. Кромешница поссорилась с мужем, психанула и нырнула в море. Ждет, чтобы он раскаялся, потом вернется.

– Вот пока не вернется, дело открыто. Или пока оно… иным образом не завершится. Ты ж сам нас вытянул, да не то чтоб неформально, а через самый верх. «Похищение». «Международный скандал». Тьфу.

Матвей наблюдал за парнем с живым подозрением. С одной стороны, все, что он говорит, правда. Вытянул, настаивал, заявлял, скандалил. Теперь на тормозах это не спустишь, надо разбираться и обязательно надо отчитываться. С другой стороны, само расстройство казалось наигранным. То ли нейтрал рад, что получил возможность повидаться – или все же поквитаться? – с Элени, то ли его возбуждает шанс показать себя в деле с участием «мировых знаменитостей» (вот же ж боже), то ли… он не так и прост. Но в чем он может быть не так и прост, он же полукровка, его талант Матвей уже знает? В чем тут может быть его интерес?

А интерес есть, есть. Ему совсем ни к чему было вставать ни свет ни заря и переться на пляж. Как бы разгадать для начала, кто его притягивает, Элени или сам Матвей?

– Слушай, ты прости, я в таком состоянии вчера был… да и сегодня. Тебя хоть как зовут-то?

– Джуд. Как Джуд Лоу, знаешь? – Грек сверкнул глазами. – Ты хочешь сказать, что вчера… я тебе вчера документы не предъявил, да? Мы оба хороши с тобой, перенервничали, и вот.

Он вытащил из кармана корочки и продемонстрировал Матвею. Как и ожидалось, буквы там были греческие.

– Еще б я что тут понял… Спасибо, будем знакомы.

Пока наиболее вероятной казалась версия, что нейтралу любопытны «остаточные явления» от магического фокуса, который проделал над Матвеем Игнат, придав ему волшебства сверх всякой меры для обычного полукровки. Матвей-то думал, что все пришло в норму, но вот Элени вчера утверждала, что не совсем. Плюс ореол этой сомнительной славы в Фейринете, чтоб ее.

Когда все кончилось, его и российские нейтралы пытали, как это делается да что при этом чувствуешь. Матвей не знал. Игнат пропал с радаров, может, так и сидит в своей степи на магическом плане, может, уехал из города или из страны. Он-то не светился на весь Фейринет, голос искажал. А Матвей, Ассо, Денис и Василиса договорились никому не рассказывать, кто стоял за таинственным исчезновением и последующим возвращением неполнородных детей и за небывалым маневром, лишившим русалку волшебной силы (к счастью, на время) и заполнившим магией Матвея – под крышечку, к счастью, тоже на время2.

– Даже и не знал, что мы мировые знаменитости, – пробурчал Матвей, пытаясь прощупать почву.

– Да и я не знал. Кто знал. Наш третий вот в курсе был, он мне мозги прочистил вчера. Я говорю: с какого перепугу мы решили, что этот русский способен кромешника захватить в заложники, это же просто смешно, он полукровка, но почему мы повелись? Он мне и сообщил. Посмотрели ролик. Нет, захватить у тебя силенок недостаточно, а пыль в глаза пустить пока еще получается.

– Пыль в глаза это да, это мы могём, – дружелюбно согласился Матвей.

Сейчас были бы вполне естественны расспросы, подобные тем, которыми его мучили дома. Как, да почему, да каким образом. Ответов у Матвея не было, совсем не было: он не учился магии, она не была ему внутренне присуща, как кромешникам, не жила в душе, как собственный единственный талант. Он мог сравнить это только с приливом адреналина: когда человек попадает в критическую ситуацию, он может порой один поднять стокилограммовый валун или влезть на высоченный столб, тогда как в нормальном состоянии на такие подвиги не сподобится, какое вознаграждение ему бы ни сулили.

Но Джуд пошел другим путем.

– Ты бы лучше подумал, как сейчас с Элени будешь разруливать. Чем за услугу расплачиваться, если она тебе жену вернет. Ты ж ее о помощи просил?

Матвей глубоко вздохнул. В стрессе вчерашнего дня он совсем забыл, что кромешников в норме ни о чем нельзя просить, иначе ты попадаешь к ним в должники, а они могут потребовать в ответ чего угодно.

– Я не помню.

– Ты не помнишь? Не смеши меня.

– Да я и правда не помню. Я после твоего «стирателя» вообще был пыльным мешком стукнутый. Дай бог памяти, как я формулировал… «Верните мне жену»? «Помогите мне вернуть жену»? Я не помню.

– Она помнит, я тебя уверяю, – ядовито процедил Джуд. – Кромешники все всегда помнят. Они своего не упустят. А если они что-то обещали и исполнить не могут, как ты говоришь, это сейчас будет, – это вообще фейерверк и извержение вулкана. Только она собралась поживиться, и облом.

– Если она исполнит свое обещание, это будет очень плохо, – быстро сказал Матвей. – Моей жене требуется несколько дней, чтобы закончить дело.

Он лихорадочно пытался вспомнить, просил ли вчера Элени о помощи, но в голове упрямо всплывал только разговор с Василисой. Василисе он доверял. Она была своя. Любую ответную услугу, которой она могла потребовать, он окажет с радостью и даже безо всякого магического обязательства. Элени – дело другое, тут Джуд прав.

Ох, была еще и маленькая русалка. Просил ли он о чем-то ее?

– Насколько я припоминаю, я говорил по-разному. Но там наверняка звучали варианты типа «не могли бы вы мне помочь». В той или иной форме. Э… Это можно как-то отменить?

Джуд засмеялся, только смех был невеселый.

– Сам-то как думаешь?

– Ну, если она не сумеет мне помочь, значит, ничего и не было.

– Значит, тогда она твоя должница, и ты полагаешь, ей это понравится?!

В голове зазвенели слова Элени, ее мелодичный голос: «Но теперь вы должны со мной сотрудничать». И он, разумеется, сказал: «Да». Чем ему это грозит-то? Потоком хлынули воспоминания о сказках. В жизни он о таком не слышал, но в сказках кромешники нередко просили первенца. Ассо отправится в свою речку меньше чем через год и не сможет отстоять ребенка.

Матвея накрыло волной ужаса, и если вчерашний страх напоминал цунами, то сейчас это скорее было похоже на сель.

– Поплохело, да? – с ухмылкой заметил Джуд.

Матвей кивнул. Впрочем, ведь он будет должен исполнить волю Элени, только если она исполнит, в свою очередь, собственное обещание, так? А Ассо не намерена выходить на поверхность раньше, чем по истечении трех дней, и все морские русалки будут на ее стороне. Ему же лучше заклеить рот скотчем и побольше молчать, пока он не наболтал лишнего.

Надо еще узнать, насколько правомерно так подлавливать нейтралов. При исполнении, между прочим. Он вчера просил отозвать его из отпуска, так что он при исполнении. Хм, как бы это выяснить… Напрячь юридическую службу дома? Не наворотил ли он уже и без того сверх меры?

Да ладно. С нейтралами такие штуки не проходят. Сколько раз он в жизни общался с кромешниками. Его просто застали врасплох. После вчерашнего.

– Посмотрим еще, кто кого, – подбодрил его Джуд. – Продинамить Элени – это надо уметь. Не всем это удавалось. На моей памяти – никому. Но это ж ничего не значит, все когда-то бывает впервые, да?

Глава 3

Над морем собирались тучи. День, который поначалу походил на дежурный сувенир из Греции для тех, у кого нет ни денег, ни фантазии, – керамический магнит с изображением ослепительно голубого неба, переходящего в ослепительно синее море, и ослепительно белых стен церквушек или домов с терракотовыми крышами, – портился на глазах.

– О, – с уважением протянул Джуд, – такого я тоже еще не видел. Это вы что творите-то, а?

Матвей взглянул на него с недоумением.

– «Мы» это кто? И как это можно творить? У вас тут, возможно, как у прямых потомков Посейдона, слегка воспалилась мания величия, но я и вправду…

– Тс-с. Вон она идет.

Из волн, словно Афродита, появилась Элени. В отличие от богини, она была одета. Мокрое платье, облепившее фигуру, высохло мгновенно, едва русалка полностью выбралась из воды. Матвей уже знал эти фокусы, а вот Джуд расстроился.

– Ах ты, – тихо сказал он. – Жаль.

Его дуракаваляние сбивало Матвея с толку. Ему и хотелось бы сосредоточиться на потенциально более опасном оппоненте, на кромешнице, но противоречивое поведение нейтрала не давало списать его со счетов. Если бы он и вправду неровно дышал к русалке, он бы таких замечаний не отпускал, Матвей повидал немало людей, потерявших голову от чар кромешников… Впрочем, Джуд ведь не был человеком, а значит, как и сам Матвей, имел возможность выбирать, чьи чары на него действуют, а чьи нет.

Элени приблизилась к ним. Невооруженным глазом было видно, что она очень зла. Джуд вежливо поднялся на ноги, Матвей остался сидеть: к черту.

– Они мне ее сегодня даже не показали, – выплюнула она и бухнулась на освободившийся стул.

Матвей пожал плечами.

– Возможно, она отбыла в какой-нибудь… э… филиал.

– Филиал чего?! Вы сговорились надо мной издеваться?!

Мужчины дружно помотали головами.

– Я пыталась и так, и эдак. В конце концов, я русалка, она русалка, они русалки! Как можно? Мне даже не сказали, зачем она им понадобилась! И сегодня я ее не видела!

– Я очень сожалею, что вас оторвали от дел, – как можно учтивее проговорил Матвей, тщательно подбирая слова. – Думаю, что дальше отрывать вас не имеет смысла. При всем уважении – пока невозможно ее вернуть, не стоит этого делать. Ваши усилия неоценимы, но… Мы там… разберемся как-нибудь.

– Они разберутся! – возмущенно сказала Элени, поднимая глаза на Джуда. – Они разберутся! Меня оскорбили в лучших чувствах!

– Примите самые глубокие извинения. Мне очень жаль, – искренне повинился Матвей.

– Я этого так не оставлю. Мы с вами еще встретимся.

Она с достоинством встала, кивнула Джуду и размашистым шагом, который никак не подходил к ее платью в пол, отправилась прочь из пляжного бара.

Джуд вернулся к стулу, провел рукой по сиденью.

– Сухо, – сказал он, демонстрируя Матвею ладонь. – Она ж со дна морского поднялась. Вот как они это делают, а?

– Решительно собираешь волю и резко толкаешь тепло от сердца к пальцам рук и ног, – рассеянно пояснил Матвей. – …Мне жена говорила.

– Ага, ну да. Говорить они могут.

Прогремел гром. Нейтралы молча переглянулись. Джуд почесал в затылке.

– Ты зачем пришел-то? С Элени повидаться, что ли? – напрямую спросил Матвей.

– И с ней, и с тобой.

– А от меня тебе что надо?

– Ну… посмотреть для начала, как ты после вчерашнего.

– После шока или после того, как ты с меня стружку снял?

– Стружку?

Кажется, впервые за сегодняшний день Джуд растерялся. До этого он говорил – и понимал собеседника – настолько свободно и легко, что Матвей и забыл, что он иностранец.

– Я имею в виду твой eraser. Про стружку это была шутка. – Матвей жестами изобразил рубанок: сам он не знал по-английски ни обозначения этого инструмента, ни эквивалента слова «стружка».

– Эм, да, понял. Хороший пример. Так как ты?

Матвей пожал плечами.

– Нормально вроде бы. С учетом всего.

– Да, ты крепкий орешек. Конечно, ты теперь не совсем обычный нейтрал, но любопытно…

Матвею тоже было любопытно, тем более что Игната он не сумел расспросить о его методах экспроприации и перераспределения магии.

– Элени вчера сказала, что я странный: что у меня все еще остается фон от кромешнической магии, но, поскольку я не умею им пользоваться, это ничего страшного и само пройдет, типа как ветрянка, – подхватил он.

Джуд скорчил рожу, изображая, что не понимает слова «ветрянка»; Матвей махнул рукой.

– Короче, само пройдет. Вот мне интересно, что видел ты, и что ты видишь сейчас, и как ты воспринял эту энергию, которую ты «снял», и куда ты ее дел. Ты ее берешь себе или она переходит в…

Джуд, подперев щеку ладонью, смотрел на Матвея с издевательской серьезностью.

– Я тебе все расскажу, как только ты ответишь мне на все мои вопросы, – произнес он весьма любезным тоном.

– Тогда вопрос снимается. Ты же знаешь, я не могу сейчас ответить. Да я и сам не понимаю ничего.

– Окей, окей. А остаточный талант у тебя какой? Про мой ты уже знаешь, так что только справедливо будет, если я узнаю твой.

Матвей покачал головой.

– Прости. Мне наши безопасники не велят об этом распространяться. Впрочем, ничего такого, чего не умел бы хорошо подготовленный человек.

– Вот видишь. Нашла коса на камень. Может, еще разряд?

Джуд вытянул вперед руку. Матвей невольно отстранился.

– Как там насчет превышения полномочий?

– У меня сегодня выходной. Что хочу, то и ворочу.

– Это накануне отменившегося отпуска? Как удобно у вас все устроено!

– «Удобно» – это understatement3, – согласился Джуд и снова откинулся на спинку стула.

Они сидели, сверлили друг друга взглядами и, похоже, оба не знали, как им быть дальше.

Глава 4

Порыв ветра сдул со стойки бара бумажные салфетки. Они пронеслись по столику, как обезумевшие чайки.

– Полагаю, мы сегодня открываться не будем, – задумчиво сказала девушка-бармен и выразительно посмотрела на нейтралов.

Матвей пожал плечами и встал. Джуд поначалу и ухом не повел.

Но тут из волн, которые становились все более пугающими, на берег выбралась маленькая фигурка, и Матвей сорвался с места.

Девочка с синими волосами сделала несколько шагов и замерла.

Запыхавшись, Матвей подлетел к ней – и даже совсем не удивился, когда, остановившись, обнаружил за своим плечом коллегу-грека.

– Здравствуй, – торопливо сказал он малышке. – Что-то случилось?

Переливчатое, как чешуя золотой рыбки, одеяние юной русалки на глазах превратилось в белую рубашку. Сухую. Волосы остались мокрыми.

Девочка перевела взгляд на Джуда, молча возвышавшегося за спиной Матвея. На ее лице отразилось сомнение.

– Я… – Она облизнула губы.

– Я друг Матвея, – быстро сказал Джуд.

У Матвея язык не повернулся опровергнуть его слова. Ему не терпелось узнать, что должна сообщить ему посланница. Русалка немного расслабилась и вновь обратила все внимание на Матвея.

– Ей трудно ночами, – сказала она скороговоркой. – Она хочет, чтобы ты ее поддержал.

– Конечно! Но как же…?

– Ты должен найти вот такую штуку. – Девочка показала ему светло-бежевую раковину. – По ней можно будет поговорить. Если ты найдешь до ночи.

– На пляже? – озадаченно уточнил Матвей. Он никогда не видел здесь таких ракушек. Тем более надвигался шторм и, похоже, на берегу было небезопасно.

Русалка качнула головой.

– Нет, на пляже нет. Она необычная. У нас не водятся. Нужно спросить кромешников на берегу. Нужно найти до ночи.

– Найдем, – уверенно проговорил Джуд. – Можно взглянуть?

Девчушка отшатнулась и спрятала руки за спиной.

– Это ей. У нас только одна.

– Хорошо, я не трону. Держи ты. Я только посмотрю.

Он тоже демонстративно заложил руки за спину. Матвей наклонился вперед и внимательно оглядел ракушку. На первый взгляд она казалась обычной, но, если присмотреться, внутри поблескивало что-то золотое.

– Волшебный артефакт русалок, – восхитился Джуд. – Вот это я понимаю. Жаль, с Элени расплевались, где искать-то теперь?

Девочка сжала кулак и отступила к воде.

– Все. Мне больше нельзя. Скоро шторм, я не смогу вернуться, если…

– Иди, – кивнул Матвей. – Если я сумею ее разыскать, я попробую… выйти на связь. Я не уверен… Иди скорее. Спасибо.

Малышка тоже кивнула, развернулась и кинулась в воду. Следующая волна окатила нейтралов с головой и почти сбила Матвея с ног. Мужчины инстинктивно уцепились друг за друга.

Когда вода схлынула, Джуд тихо засмеялся.

– Прикольно, – сказал он. – Похоже, ты не откажешься от моей помощи. А я все думал, как сообщить тебе, что меня к тебе покамест приставили и не велели отлипать.

Матвей дернул его за плечо, заставляя отойти от надвигающейся волны.

– В смысле?

– Вы нарушаете равновесие. И являетесь гражданами другого государства. Ты думал, мы оставим вас в покое? Ну, я тоже так думал, но нет.

Видно, на лице у Матвея были написаны все его чувства, так что Джуд поднял руки, будто сдаваясь.

– Ничего личного. Поболтаюсь с тобой пару дней, воссоединишься с женой – и ту-ту. Я тебе мешать не буду. Ты же понимаешь…

Матвей вздохнул.

– Поможешь поискать раковину, что ли?

Глава 5

Ветер становился все сильнее, разговаривать на берегу было уже невозможно.

– Пошли в ресторан, – предложил Матвей. – Как раз завтрак.

– Приглашаешь? – ухмыльнулся нахал.

– Тьфу ты, ну тебя. У меня же оплачено за двоих, Ассо пока нет, позавтракаешь вместо нее.

Они вломились в гладкий до блеска холл отеля, оба мокрые до нитки. И конечно, не было ничего удивительного в том, что Матвей поскользнулся на мраморе и грохнулся.

– Жив? – спокойно уточнил Джуд.

Он смотрел на него сверху вниз – почему-то скептически.

– Жив, – не поднимаясь, выдавил Матвей. Он сильно ударился левым локтем, так что хотелось скорее выть, чем изъясняться членораздельно.

– Я тебе говорил. Вы нарушаете равновесие.

– Это шуточки у вас такие? Каламбуры, игра слов?

– Это не шуточки. Встать можешь?

К ним уже спешили обеспокоенные администратор и еще какие-то сотрудницы, наперебой извиняясь.

– Могу, – проскрипел Матвей. – Не хочу, но могу.

Он тяжело поднялся с пола и помахал здоровой рукой перед всеми собравшимися.

– Я поскользнулся, – по привычке сказал он по-русски. – I just slipped. Nothing much4.

Ему говорили еще что-то, но он почему-то не мог взять в толк, что именно, и вопросительно взглянул на Джуда. Тот быстро затрещал по-гречески, также размахивая руками, и толпа вскоре рассосалась.

– Пошли в ресторан, – скомандовал Джуд. – С ногами все в порядке?

– Да. Я просто сильно ушиб локоть.

– А голову? Сотрясения нет?

– Нет, нет.

– Ладно. – Джуд все же продолжал разглядывать его критически, будто не верил.

Они проследовали в ресторан, сели за какой-то столик в углу. Объяснения с сотрудниками Джуд тоже взял на себя, и Матвей был ему благодарен. Голова слегка гудела, хотя он знал наверняка, что никакого удара не было, он приземлился на локоть, и только. Грек развил бурную деятельность, притащил обоим кофе и тарелки с яичницей, булочками, джемом, а еще бананы, апельсины и по стакану сока.

– Сойдет? – спросил он, садясь напротив.

– Мне все равно. Да. Спасибо.

– Тебе все равно. Охотно верю. Ешь.

Матвей отпил кофе и ковырнул вилкой яичницу.

– Тебе что от меня надо? – мрачно спросил он.

Джуд разрезал булочку, намазал ее маслом и положил на край тарелки Матвея.

– Предыдущих объяснений стало уже недостаточно? – проговорил он любезно.

Матвей качнул головой.

– Я чувствую, что это не все. Ты вцепился, как клещ. Предположим, я, или мы с Ассо, мы нарушаем равновесие. Ты как это собираешься предотвращать? Вот я упал, ты меня не поймал.

Джуд возмущенно цокнул языком.

– Тебе телохранителей подогнать еще?

– Нет, я же не к тому… Что ты можешь поделать? Вот ты говоришь, что шторм тоже якобы из-за того, что мы нарушаем равновесие. Это смехотворно.

– Э?

– Значит «смешно». Не притворяйся. Ты прекрасно понимаешь по-русски. Бабушка тебя слишком хорошо учила, видимо.

– У меня есть толика русской крови. Я бывал в России. И я… – Джуд откинулся и закусил губу. – Я не вампир, ты же понимаешь. Я полукровка, такой же, как ты.

– Меня даже настораживает, когда ты все время повторяешь, что ты точно такой же, как и я, – перебил Матвей. – Это значит, что тебе только сподручнее присосаться к моим ресурсам…

– …вчера, когда я снял с тебя лишние эмоции, у меня немного улучшился уровень русского языка. Нечаянно.

– Оба-на.

– Непроизвольно.

Матвей не выдержал и засмеялся. Отпил сока. Взял было вилку, но снова швырнул ее на тарелку, так что та зазвенела.

– Ты не вампир, но тебе понравилось, да? И ты только и ждешь еще чего-то от меня отхапать. Лишнего, разумеется.

Джуд поднял кверху указательный палец.

– Лишнее – это значит то, что человеку самому не пригодится. Я не вампир. Eraser.

– Слово eraser, «стиратель», мой друг, – Матвей издевательски выделил обращение «друг», – имеет разные значения. В том числе может употребляться в смысле «уничтожать». Как «стереть с лица земли».

– Ты недоверчивый, – констатировал спокойно Джуд.

– Я недоверчивый, – подтвердил Матвей. – Может, это ты меня толкнул в холле.

– Я не…

– Ты был не совсем рядом, но, может, ментально. Самую чуточку. Пол-то и без того скользкий.

– Вот сейчас обижусь и уйду, – пригрозил Джуд и взял апельсин.

– Ага-ага. Очень страшно.

Джуд аккуратно поглощал завтрак и молчал. Матвей сидел и смотрел на него, выжидая.

– Ты должен поесть, – наконец сказал грек. – Ешь.

Матвей слегка склонил голову и недобро улыбнулся.

– Окей, окей. Ешь. Я буду говорить, а ты ешь. Я тебя не толкал. Это несправедливое и обидное замечание. Ты прекрасно это знаешь… я надеюсь. Мне тебя толкать незачем. И я не jinx5, если ты мог подразумевать это. Вот уж что нет, то нет. Джинкс не бывает командир. Я eraser