Читать онлайн МКД бесплатно

Краткое содержание 4-го сезона сериала «Бюро»

Для начала, чтобы вы поняли идею этой книги, я расскажу вам немного о французском сериале, на основании которого сюжет этой книги строится. Даже если вы сюжет «Бюро» знаете и без меня, то вы все-таки эту главу прочитайте, потому что я постараюсь рассказать в ней о сюжете так, чтобы вы поняли, почему меня в моей мирной (казалось бы) жизни вдруг «зациклило» на разведке, на шпионах и на военных группировках.

Рассказывать я буду, разумеется, субъективно и предвзято, и мой пересказ будет, конечно же, отличаться от любого другого,– в том числе, и от вашего.– Ведь у вас при просмотре сериала, возникли (или возникнут), конечно же, свои собственные ассоциации, которые побудят вас написать свою собственную книгу (или, если вы живете в лучшем доме, чем я,– не побудят).

Давайте начнем.

Действующие лица 4-го сезона состоят из «наших», т.е.– «хороших» сотрудников французской разведки, которые честно выполняют свою работу, поддерживают друг друга, и друг другу помогают; «ненаших»– сотрудников французской разведки, которые делают вид, что честно выполняют свою работу, а на самом деле выполняют ее нечестно, которые своих своих коллег не поддерживают и даже им вредят; и «плохих»– сотрудников других разведок, членов военных группировок, врагов французского правительства, предателей, и прочих неприятных лиц.

Изо всех сотрудников французской разведки основное внимание в сериале уделяется сотрудникам «Бюро легенд». Бюро легенд занимается тем, что разрабатывает для разведчиков правдоподобные легенды и помогает им с этими легендами осваиваться. После того, как легенды тщательно прорабатываются, руководство разведки отправляет разведчиков в те страны, в которых у французского правительства есть какие-либо интересы, а бюро легенд продолжает этих разведчиков поддерживать и их курировать.

Самым нехорошим изо всех «плохих» является Михаил Карлов. Он занимает в ФСБ очень большой пост и обладает огромной властью. В своей работе Карлов широко применяет методы шантажа, насилия, подавления и угроз. Своих конкурентов по службе он жестоко устраняет. Использует свою власть в недостойных целях. У Карлова огромная спесь, огромное самомнение и огромная гордыня.

Самым нехорошим из «ненаших» является Жи-Жи-А. Жи-Жи-А- это чрезвычайно мутный тип и карьерист до мозга костей. Совершив в молодости предательство, он воспользовался удачными обстоятельствами и построил себе на них блистательную карьеру. Он- очень умелый манипулятор. Ему удалось убедить директора Бюро в том, что он не справляется со своей работой и что ему необходимо уйти в отставку. После ухода директора Жи-Жи-А занимает его пост. Хотя он и раньше имел высокий пост, но пост директора Бюро понадобился ему, как он утверждает, для того, чтобы вывести Бюро «из «кризиса».

Всех сотрудников Бюро Жи-Жи-А считает испорченными и ненадежными. Он использует любую возможность для того, чтобы стравить их друг с другом и перессорить. Ему активно содействует сотрудница управления внутренней безопасности (которое Жи-Жи-А раньше возглавлял). Более других испорченным Жи-Жи-А считает Гийома. Он утверждает, что «кризис» Бюро начался именно с Гийома, и что Гийом и сейчас представляет собой угрозу для Бюро. Хотя Жи-Жи-А является, по сути, врагом всех «наших», а не одного Гийома, но многие «наши» продолжают его, тем не менее, все равно считать «своим».

Жи-Жи-А убеждает директора разведки в том, что уничтожение Гийома принесет Бюро большую пользу. Польза эта, по его мнению, заключается в том, что ЦРУ, которое тоже заинтересовано в уничтожении Гийома, окажется в долгу перед французской разведкой (DGSE), и что впоследствии DGSE использует этот долг для того, чтобы спасти попавших в трудное положение «наших». Уничтожить Гийома Жи-Жи-А предлагает руками украинских спецслужб, которые в то время сотрудничают с французской разведкой.

В конце сезона Гийом лежит на соломе, а сотрудник украинской спецслужбы поливает эту солому бензином и поджигает. Вокруг Гийома начинают вздыматься языки пламени, и он должен, вроде бы, сгореть заживо, но поскольку в этом сериале не 4, а 5 сезонов, то зрители предчувствуют, что в последний момент Гийом как-нибудь, да спасется! Ведь Гийом умирал и воскресал в этом сериале уже много-много раз! И раз уж ему удалось дожить до четвертого сезона, то он должен, наверное, дожить и до пятого!

Действующие лица и организации

Поскольку сериал «Бюро» создан в жанре шпионско-политического триллера, то параллели между этим сериалом и каким-то заштатным МКД (в котором не только ни один политик не живет, но даже ни один родственник политика не живет) покажутся читателям, конечно же, очень странными, и даже, может быть,– дикими.

Но подождите, читатели! Давайте, я вам расскажу все по порядку, а уже потом вы решите, правомочны мои параллели или неправомочны.

…Я, конечно же, человек предвзятый, но мне все-таки кажется, что в нашем МКД и французскому DGSE, и русскому ФСБ поучиться было бы чему! Более того,– мне кажется, что если бы разведчики и политики (хоть русские, хоть французские),– хорошенько бы опыт нашего МКД изучили, то они узнали бы о своей работе много такого, чего они до сих пор совершенно не знали! А после этого начали бы террористические акции просто нутром чуять, а политические заговоры раскрывать прямо с лету!

Все действующие лица и организации в своем повествовании я представила как аналоги лиц и организаций сериала «Бюро» .

Главной действующей организацией в моей книге будет аналог самого собственно Бюро.

Бюро- это те жители МКД, которые не участвуют в работе СД2 (что такое СД2- см. далее); как и во французском сериале, они условно делятся на «наших» и «ненаших».

Персоналии «наших» и «хороших»

Гийом- Герда (жительница подъезда №5)+ Глеб (житель подъезда №2);

Мари-Жан- Мария Жановна (Председатель СД1 (про СД1 см. далее); жительница подъезда №2;

первая сотрудница Бюро – Сима (жительница подъезда №5);

вторая сотрудница Бюро – София (жительница подъезда №1);

третья сотрудница Бюро – Грета (жительница подъезда №4, член СД2);

Лиз Бернстайн- Лиза Борисовна (старшая по подъезду №5 до создания СП1(про СП1-см. далее);

агент Бюро «под прикрытием»– жительница подъезда №5 под кодовым именем «Х»;

Агент «Циклон»– обобщенный образ жителей МКД, которые попали в МКД в немилость, но счастливо избежали плохих для себя последствий.

…

На самом деле, число «наших» намного больше представленных здесь лиц, но остальные лица выступают в моем повествовании без имен, просто как массовка. Поэтому имейте в виду, что здесь перечислены далеко не все из них.

Абстрактные понятия, близкие «нашим»

Надия Эль-Мансур- Недостижимая Мечта;

Самара- Тепло в доме.

Персоналии «ненаших»

Жи-Жи-А- Жанна Анисимовна+ Жоржетта Алексеевна (женщины оказались в роли Жи-Жи-А потому, что подходящих мужчин в нашем МКД на эту роль не нашлось. А двое их потому, что зла, воплощенного в Жи-Жи-А, в нашем МКД оказалось больше, чем в «Бюро»). Обе женщины являются жительницами подъезда №5; Жанна Анисимовна живет на 3-м этаже, а Жоржетта Алексеевна- на 9-м;

сотрудница управления внутренней безопасности- Сара (жительница подъезда №5).

…

Число «ненаших» в МКД тоже намного более представленных здесь лиц, но остальные лица тоже выступают в моем повествовании без имен.

Персоналии «врагов»

Сотрудник ФСБ Михаил Карлов – Марта Карловна (напоминаю: ничего трансгендерного!); председатель СД2 (про СД2 см. далее); жительница подъезда №3;

первый сотрудник украинских спецслужб- Светлана Ульяновна (секретарь председателя СД2; жительница подъезда №5);

второй сотрудник украинских спецслужб- Семен Ульянович (муж Светланы Ульяновны; житель подъезда №5);

сотрудница разведки ФСБ- Сусанна (негласный член СД2, жительница подъезда №1).

…

К категории «врагов» относятся также остальные члены СД2 (кроме Греты), а также их помощники и пособники. В дальнейшем повествовании они будут упоминаться без имен.

Недружественные структуры

Структура 1- Государственная Жилищная Инспекция (ГЖИ);

структура 2– городской отдел капстроительства (ОКС).

Невоенные формирования

Временное формирование – Совет дома №1 (СД1)

Враждебные и военизированные формирования

ФСБ (сериальное, а не настоящее)– Совет дома №2 (СД2);

военизированное формирование №1 (ВФ1) – управляющая компания «Уют» (УК);

военизированное формирование №2 (ВФ2)– коммунальная компания, подрядчик УК«Уют» (КК);

военная группировка (ВГ) – временная структура МКД, образующаяся, когда медицинское сообщество МКД объединяется против немедицинского сообщества МКД.

Наименования невоенных акций и кампаний

Акция №1- создание Правительства №1 (СП1);

акция №2- суд над УК «Лидер» (СУКЛ).

Наименования военизированных акций и кампаний

Уничтожение помощников в операции «Освобождение Циклона» – уничтожение «нашими» своих помощников (УП);

локальная акция №1- попытка уничтожения Герды №1 (ПУГ1);

локальная акция №2- попытка уничтожения Герды №2- (ПУГ2);

кампания №1- расформирование Правительства №1 (РП1);

кампания №2- создание Правительства №2- СП2;

зачистка №1 (2)– зачистка собственников МКД, произведенная СД2 (З1 и З2);

кампания №3, 4, 5, 6- голосования в МКД, проведенные СД2 (Г1,2,3,4);

кампания №7- серия мероприятий, направленнные против интересов жителей МКД, имеющая целью увеличение доходов СД2, под названием ГУН (Грабь, уничтожай, насилуй).

Краткий перечень ассоциаций МКД с Бюро

Герда и Глеб, подобно Гийому, много раз попадают в опасные ситуации, и много раз находятся на грани смерти. Но поскольку они, как и Гийом, обладают противоестественной живучестью, то каждый раз каким-то чудесным образом выживают. Многим из «наших» их воскрешение не нравится. «Ненашим» и «врагам» их воскрешение не нравится тем более. Вообще, многие в доме предпочли бы, чтобы они умерли. Обстановка вокруг Герды и Глеба, таким образом, складывается чрезвычайно враждебная и злокозненная, а поэтому предсказать, доживут ли они до 5-го сезона, нельзя. Сами Герда и Глеб на 5-й сезон даже не заглядываются. Пока перед ними стоит только одна задача: дожить до конца 4-го сезона, потому что многие их «сотрудники» считают, что мертвыми они принесут намного больше пользы, чем живыми.

Марта Карловна, подобно Михаилу Карлу, правит в «своей вотчине» «железной рукой». Она беспощадно устраняет со своего пути конкурентов и «выскочек», которые пытаются «под нее копнуть». Она, как и Карлов, находится у руководства «на хорошем счету». Она получает множество наград, но, в отличие ее Карлова, не в виде медалей и званий, а в виде денежных бонусов. Марта Карловна катается по МКД, как сыр в масле, но затем,– и здесь нам придется забежать из 4-го сезона сериала в 5-й,– она, как и Карлов, попадает в неприятное (мягко говоря) положение, попасть в которое совершенно не рассчитывала. Но, однако же, жизнь самоубийством она не кончает. Она взбодряется и начинает делать то же самое, что и раньше.

Недостижимая Мечта время от времени появляется перед главными героями в виде прекрасного видения, и освещает собою их безрадостное существование. Но надолго она рядом с ними никогда не задерживается, а вскоре исчезает, не дав им как следует насладиться ее присутствием. В течении сериала она несколько раз появляется и несколько раз исчезает, а затем,– и здесь снова придется забежать из 4-го сезона в 5-й,-с ней случается нечто и вовсе катастрофическое….ну вы же понимаете, что по- другому и быть не может….ведь Недостижимой Мечте места в жизни никогда не находится …и не только в русской жизни, но и во французской тоже…

Большая часть ассоциаций моего романа с сериалом «Бюро» лежит в области 4-го сезона сериала. Но кое-какие ассоциации находятся и в области других сезонов.

Например, операция «Циклон» привлечена в мой роман из 1-го сезона. Некоторые ассоциации взяты мной из 5-го сезона,– хотя их и немного.

Ассоциации с 6-м сезоном- это чисто мой вымысел. 6-й сезон-это просто мои представления о том, что могло бы случиться с героями сериала после 5-го сезона.

Личная жизнь Герды

Личная жизнь Герды, с точки зрения ее знакомых, «не сложилась». А не сложилась она, по их мнению, потому, что Герда не только не построила себе «семейного счастья», но даже и не делала попыток его построить. У Герды же душа к такому варианту «счастья», как у ее знакомых, как-то совсем не лежала. Когда она на них смотрела, то удивлялась: да как они вообще могут такую свою жизнь считать счастливой? Ведь вся их жизнь представляла собой какую-то унылую последовательность событий, которые даже особого смысла, с ее точки зрения, не имели, а им самим почему-то казались необыкновенно значительными: «выход замуж- рождение детей- покупка машины- работа на даче- покупка квартир детям- уход за внуками- инсульт- кладбище». Герде казалось, что жизнь дается человеку все-таки не для такого, а для чего-то большего…

Сама Герда считала, что ее личная жизнь вполне сложилась. Ее жизнь ее была совсем не унылой, как у ее знакомых, а, напротив, интересной и разнообразной.

Герда любила ездить в отпуск за границу, и ездила она туда обычно по 2 раза в год. – Причем, не на «семейный отдых» в Турцию и Египет (который, как говорила одна ее знакомая, был разновидностью дачного), а в различные интересные места, где можно было что-то интересное посмотреть и что-то новое узнать. Может быть, и семейный отдых отдых интереса и разнообразия тоже не исключал, и может быть у Герды просто сложилось о нем какое-то неправильное представление, но ей ни разу не удалось что-нибудь такое заметить, а потому семейный отдых казался ей все-таки неполноценным.

На работе ее несемейный отпуск всегда вызывал всплеск сильного недоброжелательства среди семейных сотрудников. Сотрудникам не нравилось, что Герда выбивалась из общего фона и ездила туда, куда они сами никогда не ездили.

Недоброжелательство на работе вызывали, кажется, вообще все гердины действия и привычки, которые выбивались из общего фона,– например, ее привычка гулять каждый день в лесопарке. Сотрудникам казалось, что Герда, «потакая» такой привычке, делает что-то плохое для общества и чем-то ущемляет их личные интересы. У них в ходу были такие выражения, как «занимается ерундой», «бесится с жиру», и «ведет бесполезную жизнь». Но «занималась ерундой» Герда за свой счет; жира у Герды, в отличие от коллег, не было; а пользу для общества она приносила уже тем, что не загрязняла, в отличие от коллег, окружающую среду всякими чадящими шашлыками, спиртными испарениями, пьяными песнями, выхлопными газами и оглушительной музыкой.

Вообще, Герда заметила, что что бы она ни делала для себя самой (за свой счет), «счастливыми матерями семейств» всегда воспринималось с каким-то раздражением, а иногда даже и с лютой ненавистью…

То, что Герда была «чайлд-фри», всех окружающих тоже сильно раздражало. Герда, правда, не знала, что она была «чайлд-фри» (такое выражение тогда не употреблялось), она просто была себе и была. Но ее знакомые (которые выражение «чайлд-фри» тоже не употребляли) называли ее «по-простому» ущербной женщиной и недоумком (за глаза, разумеется). Чтобы вывести Герду из состояния «недомыслия», они усиленно подталкивали ее к тому, чтобы она «срочно» родила ребенка «для себя самой». Но когда Герда от таких советов уклонялась, то они раздражались еще больше и еще сильнее крутили пальцем у виска (за ее спиной, разумеется).

Вообще, Герда не была противницей детей. Но она считала, что выращивание детей- это не выращивание помидоров, и что к воспитанию детей нужно относиться серьезно и ответственно, и что в таком деле нужен и талант, и терпение, и мудрость, и самоотдача, и многое другое… Глядя в магазинах на то, как мамочки орали на детей и дергали их за ручки, она думала, что в этом есть что-то глубоко неправильное… Воообще, ей казалось, что женщина, прежде чем начать рожать детей, должна хорошенько просчитать свои силы и подумать, хватит ли ей этих сил на долгие годы; что она не должна рассчитывать на то, что дети вырастут сами по себе, без ее участия… хотя вырасти-то они, может, и вырастут- но вряд ли в то, что хотели бы видеть их родители ….

Ну вот так и получилось, что семья Герды стала состоять из одной только мамы.

У Герды был еще брат, но он давно умер. В смерти брата виновата была его жена, которая выгнала его из дома (из той квартиры, которую он заработал на заводе). Поэтому с ней и с ее детьми, которые тоже принимали участие в изгнании отца, Герда с мамой почти не общались.

Глядя на своих племянников, Герда думала, что лучше было бы, если бы ее сноха была «чайлд-фри» и не породила бы на свет тех существ, каких породила, потому что радости эти существа не приносили никому. Однако же, по правде говоря, на своих детей сноха никогда не орала и за ручки их не дергала. А потому негативные качества племянников образовались, видимо, не из-за упущений в воспитании (хотя изгнание отца из дома- это тоже воспитание), а из-за характера их мамаши.

Во всем же остальном, что не касалось семьи (то есть мамы) и поездок за границу, жизнь Герды действительно не сложилась, и не сложилась она, наверное, по причине всего лишь одной особенности ее характера,– ее недвуличия.– Нет, Герда не была ни глупой, ни наивной, ни простоватой, а была она именно недвуличной. Это недвуличие со временем начало приносить Герде много проблем и на работе, и в общении с друзьями, и в общении с соседями.

Недвуличие в советское время было, надо сказать, качеством не одной одной только Герды, а большинства советских людей, и считалось оно вполне себе хорошим качеством. Однако же, во время Перестройки недвуличие вдруг начало считаться какой-то гадостью, и большинство людей «перестроилось», и быстро от своего недвуличия избавилось, а вот Герда- не смогла избавиться.

В советское же время, когда большинство людей было недвуличными, Герде жилось вполне неплохо. Тогда у нее не было проблем ни на работе, ни в личной жизни.

Зато с наступлением Перестройки такие проблемы начались и у Герды, и у многих других. В начале Перестройки людей, подобных Герде, было еще много, и «новая реальность» начала косить их прямо как косой. Выжили тогда немногие. Герда и ее мама выжили с большим трудом. Но им пришлось столкнуться не только с социальными и экономическими проблемами (бандитизм, нехватка продуктов и невозможность устроиться на работу), но и с проблемами взаимодействия, которые были связаны с нехваткой двуличия (в том числе, и при устройстве на работу и при «отоварке» продуктами).

Мама Герды и сама была недвуличной. Поэтому опыта, необходимого для жизни в «новой реальности», Герде набраться было неоткуда. Если бы Герда общалась со своей снохой, то такой опыт у нее, возможно, и появился бы, но Герда с ней не общалась.

В силу молодости и наличия определенного количества жизненных сил с какими-то проблемами «нового общества», Герде справляться все-таки удавалось. Спасать свою маму ей тоже худо-бедно удавалось.– Маме, надо сказать, повезло, что у нее была Герда, а вот самой Герде сильно не повезло…и здесь у некоторых читателей конечно же возникнет соблазн сказать: «сама виновата- надо было рожать детей, тогда бы и ей тоже повезло»…но пожилые-то читатели хорошо помнят, в каком тяжелом положении во то время находились семьи с детьми, и как в таких семьях дело доходило буквально до самоубийства…

Ах да, у Герды же были еще и так называемые родственники…родственники, вообще-то, постоянно пытались наладить с ней отношения… но, как только Герда шла им навстречу и как только их отношения, вроде бы, налаживались, так родственники тут же начинали нагло покушаться на ее квартиру, и Герда тут же отношения с ними снова разрывала…в каком-то смысле, ее родственникам тоже не хватало двуличия- слишком уж преждевременно они начинали разговоры о ее квартире заводить…

А вот с такими «зубрами» двуличия, как ее соседки по МКД,– Жанна Анисимовна и Жоржетта Алексеевна, Герда вообще никогда не сталкивалась. Поэтому она их двуличия просто не понимала, и часто принимала его за что-то другое,– скорее, за хорошее, чем за плохое.

Герда даже не знала, что такие двуличные люди,– двуличные до мозга костей, – вообще бывают. Позже она поняла, что в советское время такие люди тоже были, просто она мало сталкивалась с ними потому, что работала в технической сфере, а не в административной…

Позже Герда узнала о своих соседках много для нее необычного. Та административная сфера, в которой они в советское время работали, была для нее вообще темным лесом. Но по мере того, как она начала знакомиться с соседками ближе, она поняла, что именно двуличие и позволило им достичь своих высоких постов, и именно двуличие и позволило им на этих постах удержаться. Поняла она и то, что поскольку в советское время двуличие не приветствовалось, то соседки, видимо, проявляли его тогда и дома и на работе малозаметно,– так, что окружающие люди принимали его, подобно ей самой, за что-то другое,– скорее, за хорошее, чем плохое.

Герда познакомилась с соседками уже в перестроечное время,– когда двуличие осуждаться обществом перестало, а стало, напротив, поощряться и даже служить признаком некого «нового видения», и некого «прогресса».

В перестроечное время в людях, надо сказать, вообще начала быстро происходить трансформация в худшую сторону, и люди начали быстро терять человеческий облик.

Все общество как-то невероятно быстро одичало. На работе у Герды начало происходить такое, что она перестала вообще что-нибудь понимать: любой человек мог ей пригрозить или начать ее шантажировать, любой подчиненный мог отказаться выполнить ее распоряжение, любой сотрудник мог наговорить про нее гадостей начальнику, а начальник мог этим гадостям поверить,– в общем, начался настоящий беспредел… в доперестроечной жизни (а гердин доперестроечный стаж был все-таки довольно большим) такого с ней никогда не случалось, и она не знала, что она вообще может сделать…

В соседях по дому тоже начала происходить какая-то трансформация,– но не такая заметная, как на работе… с Жоржеттой Алексеевной Герда тогда общалась мало, а общалась она в основном с Жанной Анисимовной…да и Жанной Анисимовной она тоже общалась мало, поскольку была сильно занята на работе. Много общалась с Жанной Анисимовной в то время ее мама…Вначале мама с Жанной сильно сдружилась, но потом она начала относиться к ней более сдержанно, а потом она начала общаться с ней намного меньше, а однажды она даже сказала Герде, что Жанна Анисимовна- это страшная женщина… но Герда тогда маме не поверила. Ведь с ней Жанна вела себя всегда любезно, дарила ей мелкие подарочки и оказывала ей мелкие услуги. Поэтому Герда думала, что, какими бы ни были недоразумения между мамой и Жанной, но в целом Жанна относится к ним все-таки доброжелательно. Впоследствии, правда, выяснилось, что мама была права… Но в то время Герда не очень ясно понимала, что именно Жанна делала, и в какие последствия это ее делание выльется в дальнейшем …

Здесь у читателей, конечно же, возникнет вопрос: а почему я все время здесь говорю о недвуличии Герды и в то же время утверждаю, что она является аналогом Гийома Дебайи, – человека очень и очень двуличного?– Ну, Герда является аналогом Гийома все-таки не в полном смысле этого слова… хотя кое-что похожее в них все-таки есть. Гийом действительно был очень двуличным человеком. Более того- двуличие ему, по роду его деятельности, напрямую вменялось. Но, если вы вспомните события сериала, то поймете, что двуличие Гийому все-таки претило, и что со своими близкими людьми он все-таки старался быть честным…помните тот момент, когда он раскрыл Надии свое настоящее имя? Ведь он знал, что если она кому-нибудь это имя назовет, то ему придется очень плохо, но, тем не менее, это сделал! И своей дочери он тоже рассказал многое такое, что могло бы ему повредить! Но он на это пошел!

А вот Жанне, в отличие от Гийома, двуличие нисколечко не претило. Продолжая вести себя с Гердой и с ее мамой очень любезно, она в то же время начала незаметно подталкивать их к конфликтам с соседями, и в конце концов этих конфликтов добилась. Но сделала она это так вкрадчиво и незаметно, так исподтишка, что Герда о ее роли в «эскалации соседских действий» долгое время вообще не догадывалась. (Совсем как в сериале «Бюро»: Бюро ведь тоже всегда работало скрытно и незаметно!)

Когда вся эта «эскалация» началась, то справляться с ней Герде стало очень сложно- ведь для военных действий она была вообще не приспособлена: у нее не было для этого ни физических, ни психологических сил. А мама, которой эта эскалация тоже коснулась, помочь ей ничем не могла: ведь у нее подобных сил тоже не было…

Все свои жизненные силы Герда потратила на выживание во время Перестройки. После Перестройки силы эти у нее так и не восстановились, резервов у нее осталось очень мало, и она всеми способами старалась эти резервы сохранять. «Военные конфликты» ей были вообще ни к чему, и ни о каких «нападениях» на соседей она даже не думала. Не думала она о нападениях и на коллег на работе. На работе она никогда никого не «подсиживала», не стремилась присвоить себе чужую должность или зарплату,– ничего такого она не делала. Но почему-то всегда так получалось, что ей постоянно приходилось вступать со всеми в какую-то борьбу,– причем, не ради захвата чужого, а ради сохранения своего…

Особенно много жизненных сил Герда потеряла с момента ее заселения в МКД. Поначалу конфликты, в которые втравила ее Жанна Анисимовна, были все-таки локальными. Однако же затем Жанна втравила ее и в большой конфликт…. Подробности этого вы найдете в главах ПУГ1 и ПУГ2, а здесь я скажу только то, что не умерла Герда тогда только чудом.

Когда острая часть большого конфликта закончилась, то Ульяновичи и тогда не оставили Герду в покое, и тогда продолжали прожигать ее ненавистными взглядами и говорить ей множество похабных и угрожающих слов…

Герда старалась своего страха Ульяновичам не показывать, но страх у нее, конечно же, был сильный. То, что Ульяновичи принимали за ее тупость, было, на самом деле, ее непомерной усталостью. Она так в тот момент устала от жизни, что даже потерять ее ей стало не страшно. Иногда она даже думала, что если Семен столкнет ее с лестницы или обольет бензином и подожжет, то хуже ей от этого уже не станет…

У Герды тогда резко упало зрение, начались сердечные и почечно-печеночные проблемы… другие проблемы….много всяких проблем …и не только физических, но и психологических, и социальных…Про социальные проблемы надо здесь пояснить… то одичание общества, которое началось во время Перестройки- оно ведь и после Перестройки никуда не делось…Когда Герда начала плохо видеть, то она начала намного дольше, чем раньше, рассматривать в магазинах ценники и задерживаться у весов, и начала, соответственно, чаще, чем раньше, слышать в свой адрес «старая с***» и «старая п***»…

…Восстановиться после этого она не смогла …конечно, в благоприятных условиях она даже и тогда могла бы еще восстановиться …но где же ей было такие условия взять? Обстановка в доме продолжала оставаться напряженной, на санаторно-курортное лечение денег у нее не было, а социальная помощь была ей не положена…

Герде показалось, что она потеряла в жизни уже все… Откуда же ей было знать, что потерять все ей только еще предстоит? Даже в то время у Герды были все-таки кое-какие деньги, на которые она собиралась отремонтировать свою квартиру.– Ведь она ушла с работы так «скоропостижно», что не успела ни ремонт в квартире сделать, ни мебель заменить, ни электроприборы заменить … в ее квартире постоянно все рвалось, ломалось, и отклеивалось….

Не начала она тогда делать ремонт только потому, что КК пообещала провести в их доме капремонт. Герда решила дождаться его окончания, а потом заняться уже и собственной квартирой. Но затем началась эпидемия, и капремонт заглох.

Во время эпидемии в городе начало твориться что-то невообразимое. Люди в магазинах и в транспорте начали вести себя просто чудовищно. То ли они озверели от того, что оказались заперты в своих квартирах, то ли от того, что оказались обязаны носить намордники, то ли это вообще было присущее им изначально,– но они начали вести себя как те, кто носили намордники еще до эпидемии: буквально кидались на людей и буквально пытались разорвать их в клочья.

Коронавирусом Герда не болела, но из-за малого количества жизненных сил она оказалась в городе на месте самых слабых, и, соответственно- самых битых.

В тот период женщине вообще лучше было не ходить в магазины одной, но, поскольку Герде ходить одной приходилось, то приходилось ей и много всего терпеть: в магазинах ее толкали в грудь и давили тележками, в автобусах ее пихали и били сумками, и там и здесь ей угрожали. Причем, угрозы в то время сделались намного «суровее», чем раньше: люди угрожали друг другу не только «простой» расправой, но еще и какой-то особой «коронавирусной» расправой, состоящей из чего-нибудь вроде такого: «а вот я сейчас как кое-куда позвоню, и кто-то сейчас как приедет, и кто-то тебя сейчас как кое-куда посадит!» (подразумевалось,– или в тюрьму, или на электрический стул). В общем, с «коронойей» справиться было невозможно.

В условиях «коронойи» Герде начало казаться, что те, кто носил намордники до коронавируса, начали выглядеть даже несколько человечнее,– или, по крайней мере, разумнее,– чем сами «человеки». Если у первых агрессивное поведение основывалось хотя на искаженных, но на реальных причинах, то у вторых- и на искаженных и на нереальных.

В тот период Герда начала сильно ощущать «усталость материла» своей жизни…знаете, ведь «усталость материала» бывает не только у швеллеров, но и у людей тоже бывает…

А потом к Герде прицепились по телефону некие «банковские служащие», которые начали уговаривать ее перечислить свои деньги на некий «страховой счет». Герда пошла в банк, чтобы прояснить ситуацию, но банковские служащие так ее облаяли, и наговорили ей такой невнятицы и непонятицы, и так ее напугали, что она подумала, что банк точно ее обманывает. Она решила, что банк действительно сделает то, о чем «предупреждали» «телефонные служащие», и решила «доверить» свои накопления «телефонным служащим», а не банковским.

На следующий день Герда пошла в банк. Там она выяснила, что «телефонные банкиры» ее «развели», и отправилась в полицию. Полиция составила протокол допроса, выдала ей постановление о признании потерпевшей, а потом ее дело «зарыла» и сделала вид, что никакого дела не было. Герда написала жалобу в прокуратуру, и тогда полиция отдала дело в следственный отдел, а следственный отдел ее дело опять «благополучно зарыл». Герда снова написала жалобу в прокуратуру, следственный отдел создал имитацию какой-то деятельности, но снова ничего не сделал… Герда снова написала заявление в прокуратуру…но как она могла заставить следственный отдел работать? Никак! Если бы у нее были силы, то она с самого начала начала бы ходить в полицию и настаивать на том, чтобы полиция быстрее отдала ее дело в следственный отдел, и тогда, «по горячим следам», следственный отдел, может быть, что-то бы и нашел… если бы у нее были силы…а силы у нее были бы, если бы Жанна не втравила ее в конфликт с Ульяновичами, а Ульяновичи не стали бы доводить ее до самоубийства…а если бы Ульяновичи не стали бы доводить ее до самоубийства, то на уловки мошенников она бы и вовсе не поддалась …ну да что об этом говорить…

Герда написала заявление в соцслужбу об оказании материальной помощи- соцслужба ей отказала…Герда написала заявление в медслужбу на предоставление ей лечебной путевки- медслужба предложила ей путевку за стоимость, в два раза превышающую величину ее пенсии…Герда обратилась в бесплатную психологическую помощь- психологическая «помощь» довела ее до того, что она три дня рыдала (но не в катарсисе, как вы могли бы подумать, а- в безысходности)…Герда попыталась оформить инвалидность по зрению- поликлиника ответила, что оснований для инвалидности у нее нет, и что с пятью процентами зрения она прекрасно может жить и безо всякой инвалидности…

Когда эпидемия закончилась, то для Герды это уже почти никакой роли не играло. Ее положение и ее здоровье были уже полностью разрушены. Поскольку ремонт ей сделать не удалось, то она так и продолжила жить с отвалившимися обоями и с разваливавшейся мебелью…

…Но даже и тогда она не знала, что еще не все в жизни потеряла! А вот когда на ее голову свалилась Марта Карловна в компании с той же самой Светланой Ульяновной- вот тогда она это и узнала…

…

Ну раз уж то, что вы здесь написали, вы назвали досье,– скажете мне вы, читатели,– так давайте уж объясняйте: кто это досье составлял, где оно хранится, кто имеет к нему доступ, а, самое главное,– вы сами-то откуда о нем знаете?– Ведь слово «досье» подразумевает все-таки ограниченный доступ к информации!

И вы, читатели, совершенно правы: все это действительно необходимо объяснить.

Что такое досье МКД

Досье МКД находятся в базе данных МКД, а база данных МКД – это некий виртуальный архив, который размещается на трех носителях информации: на носителях №1, на носителях №2, и на носителях №3. Все эти носители информации являются жителями МКД, объединенными в некие группы. Носители постоянно обмениваются друг с другом информаций, и в результате этого и получается база данных МКД.

Носителей №1 по количеству- больше всех. Их группа состоит из «наших» и из «ненаших».

Эти носители являются выразителями так называемого «общественного мнения» МКД. Формируют они свою базу данных на основе, по большей части, сплетен. Сплетничают они весьма и весьма активно. Сплетничают они и на лавочках, и на лестничных площадках, и в лифтах, и в магазинах, и в гостях, и во время «выгуливания» собак. Но сплетнями они совершенно не ограничиваются. Они еще и подсматривают в окна, и подслушивают под дверями, на лавочках, на лестничных площадках и в лифтах; они еще и получают «информацию» из телефонных разговоров и из «вайбера», – в общем, они добывают информацию всеми возможными способами, а потом всеми возможными способами ее распространяют.

В число «добытчиков информации», несмотря на общепринятое заблуждение, входят не одни только женщины, но и мужчины тоже. Дети МКД тоже входят в их число,– скорее поневоле, чем по воле,– потому что постоянно слушают сплетни старших, и по-своему, по-детски, на них реагируют. Начинают дети с того, что сплетничают во время игр…затем они втягиваются в процесс…начинают еще и собирать сплетни…по мере взросления превращаются в полноценных сплетников…пополняют ряды носителей №1. Таким образом, носители №1 в МКД непрерывно воспроизводятся.

Нет, не поймите меня неправильно и не подумайте, будто бы я осуждаю ВСЕХ сплетников! Есть ведь сплетники и сплетники! Например, если человек хочет узнать информацию о людях, которые живут рядом с ним- то почему бы ему ее и не узнать,– особенно, если люди сами хотят с ним этой информацией поделиться? Но вот что я осуждаю- так это методы обработки информации, которые применяются в МКД. А методы обработки информации в МКД, надо сказать, весьма и весьма предосудительны:

– рассекречивание подробностей частной жизни людей (той ее части, которую объекты хотели сохранить в тайне, и которая на жизнь соседей не влияет);

– рассекречивание медицинской информации (той ее части, которую объекты хотели сохранить в тайне, и которая на жизнь соседей не влияет);

– закладывание в обработку необъективных данных;

– основывание обработки на необъективных и предвзятых мнениях;

– подтасовывание результатов обработки ради выгоды,

– ну и все тому подобное,– надеюсь, вы поняли, о чем я хочу сказать!

Так вот, группа носителей №1 создала множество способов для наблюдения и контроля за своими объектами, а также разнообразные инструменты для обработки информации.

Помните, как в сериале «Бюро» сотрудники ФСБ следят за «объектом» с экрана компьютера с помощью специальной программы?– Сотрудники смотрят на экран и видят определенное здание. Как только «объект» выходит из здания, то на экране рядом с его головой появляется надпись с его фамилией и именем. Когда мимо «объекта» проходит какая-то женщина- рядом с головой женщины тут же появляется ее фамилия и имя. Дорогу «объекту» пересекает другая женщина- рядом с головой той женщины тоже появляется фамилия и имя.

Если сотрудник хочет узнать об «объектах» более подробную информацию, то он смотрит на правую часть экрана и видит там много и других сведений.

Так вот, «сотрудники разведки МКД» тоже постоянно следят за жителями МКД со своих «компьютеров», но только «компьютеры» у них отличаются от ФСБ-шных…Нет, вы неправильно поняли…их «компьютеры» вообще не являются техническими устройствами…их «компьютеры» представляют собой, так сказать, натуральные и естественные устройства…Вы спрашиваете, почему они все-таки не используют технические устройства? Ну почему-почему… потому… что в настоящих компьютерах они, по правде говоря, ни бельмеса…и даже в смартфонах они, по правде говоря, ни бельмеса…

…вообще-то, нельзя сказать, что технических навыков они лишены полностью… они вполне могут какой-нибудь смартфон включить (но далеко не с первой, как вы догадываетесь, попытки), могут даже войти в «вайбер» (хотя тоже не с первой попытки), могут написать приятелю «доброе утро», могут послать приятельнице фотографию собачки…нет, не своей собачки, а собачки из «галереи», потому что свою собачку они сфотографировать все-таки не могут…

– Да что вы нам тут голову морочите?– скажете мне вы, читатели,– Какую базу данных можно со всем этим создать? Никакую базу данных невозможно создать без фотографирования, записывания видео, записывания аудио, и тому подобного!

А вы, читатели, не торопитесь с выводами! Ведь главное-то заключается не в том, насколько совершенны средства наблюдения с технической точки зрения, а в том, кто и как эти средства использует! Мастерство и профессионализм- вот что в деле наблюдения главное!

А вот мастерства и профессионализма носителям №1 как раз не занимать стать! Свои средства наблюдения они используют так, что «профи» могут им только позавидовать! Хотя их средства, действительно, не современны, но они, тем не менее, чрезвычайно эффективны! А средства эти- это их глаза, их уши, нюх, вестибулярный аппарат, «шестое чувство», «свои двое» (на которых они преследуют «объекты наблюдения» и «источники информации»), и тому подобное!

Не смейтесь, читатели, не смейтесь, и не торопитесь списывать такие средства со счетов! Несмотря на то, что они и кажутся вам смешными, но с помощью этих средств сотрудники местной разведки утрут нос (как вы увидите) даже самим сотрудникам ФСБ! Да! Вот именно! Утрут! Своими старыми, но зато веками проверенными средствами! Потому что, что вы там ни говорите, а проверенные веками средства –это: о-о-о!!! Это, прямо скажем, ого-го-о!

Надеюсь, вы, читатели, уже начали испытывать интерес к этим средствам, и, может быть, даже начали задаваться вопросом: «а как же эти средства, все-таки, работают?»

А вот я вам сейчас подробно обо всем расскажу!

Дело происходит примерно следующим образом. Как только в подъезде хлопает дверь, так Жанна Анисимовна, Жоржетта Алексеевна и многие другие «сотрудники разведки» тут же на этот звук настораживаются. Они выглядывают из своих окон во двор, и на экранах их «внутренних компьютеров» появляется надпись: «вот это- Ванька-сифилитик, отправился к своей любовнице»; «вот это- мымра с пятого этажа, никогда не здоровается, поскакала на работу»; «вот это- Марта, ходит, высматривает, за что бы с нас еще деньги содрать, чтоб она сдохла, подлюга» (а-а-а, здравствуйте, Марта Карловна! Как ваше драгоценное здоровье? И вам, и вам всего)…

Затем содержание появившихся на экранах внутренних компьютеров надписей носителями №1 фиксируется и «вкладывается» в соответствующие «папочки» (используя в качестве временного хранилища собственное сознание). А затем их «папочки» в результате обмена информацией объединяются с «папочками» других «носителей», и становятся «досье». Досье в МКД, надо сказать, заведены на каждого: на собственника, на арендатора, на нанимателя, на родственника собственника, на друга арендатора, на младенца нанимателя, на умершего дедушку – на каждого, кто живет или когда-либо жил в МКД!

Теперь у вас наверняка возникает следующий вопрос: «а кто и как эти досье использует? Ах, друзья, в нашем МКД все так перемешалось, что тут и сам черт, как говорится, ногу сломит! Использует эти досье, надо сказать, и «русская разведка», использует их и «французская разведка», используют их и различные «военизированные формирования», используют их …ну да ладно, давайте закончим с этими аналогиями, пока они нас окончательно не запутали! По мере развития повествования вы сами поймет, кто и как их использует!

Ну а теперь давайте перейдем к носителям №2. Этих носителей можно назвать доброжелательными и, даже, объективными носителями. Состоят эти носители из числа одних только «наших»… После всего сказанного наличие подобных носителей в МКД вас, конечно же, удивит. Да я и сама, честно говоря, их наличию удивляюсь, но все-таки, как непредвзятый писатель, должна отметить, что доброжелательные носители в нашем МКД все-таки есть!

А кто они такие и где они находятся? Ну-у-у, так просто они, конечно же, не находятся… их следует все-таки как следует поискать… но найти их, в конце концов, все-таки можно!

Доброжелательные носители- это те жители МКД, которые собирают и используют информацию не предосудительными, а порядочными способами.

В окна они выглядывают не на каждый стук входной двери. На лавочках они сидят не все время. По телефонам они разговаривают не все время. В подъездах они долго не стоят. За информаторами они по двору не бегают.

Когда они выглядывают в окна и кого-то в этих окнах видят, то на их внутренних экранах появляются другие надписи, чем у первых носителей, и бывают они примерно следующими:

«Вот и Ваня вышел на прогулку (Привет, Ваня! Как здоровье? И тебе, и тебе); вот соседка с пятого этажа пошла, ссутулилась бедняжка, тяжело ей в жизни приходится; вот Марта ходит, высматривает, за что бы с нас еще деньги содрать, подлюга (надо поскорее отойти от окна, пока она меня не заметила)…

Вы, конечно же, обратили внимание на то, что и первые, и вторые носители в характеристике объектов наблюдения сильно расходятся, и что сходятся они в характеристике одной только Марты Карловны. Но, если вы присмотритесь к ним повнимательнее, то заметите, что и в отношении Марты Карловны они тоже расходятся…здесь надо сказать о том, что содержание надписей на «внутренних экранах» носителей имеет большое значение, и что надписи эти не просто отражают их сознание, но еще и формируют их поведение… Вы наверняка догадались, что первые носители, встречая Марту Карловну во дворе, угодливо ей улыбаются и льстиво заглядывают ей в глаза, в то время как вторые носители стараются делать вид, что они ее не замечают, а когда не замечать становится невозможно, то здороваются с ней очень коротко.

Носители №3- это члены СД2, их родственники, и их прихлебатели. Все они- враги «наших».

На внутренних экранах этих носителей информация отражается примерно в том же виде, что и на экранах сотрудников ФСБ:

«Иван Петров.

По словам Жоржетты болен сифилисом. Светлана этого не подтверждает.

Зарплату СД2 платить не хочет, жалуется на низкие доходы. За видеокамеры платить не хочет. Жалобы на СД2 подписывает.

Психологически неустойчив. Психологическое давление может заставить его от подписания жалоб отказаться. С помощью Жоржетты нужно продолжать распространять о нем клевету.»

«Семенова Наталья. Зарплату СД2 платить не хочет- говорит,– из-за тяжелого материального положения. За видеокамеры платить не хочет. Реформы СД2 не одобряет. Явный враг СД2.

Психологически неустойчива. В ее семье мужчин нет- ее можно припугнуть».

«Марта Карловна. Главный человек в доме. Наша кормилица. Не любит, чтобы к ней проявляли невнимание. (Надо срочно ей улыбнуться….так, что-то не получилось… так, вроде получилось, но, кажется, немного криво. Надо повторить еще раз!)».

Эта группа носителей отличается от других групп тем, что свою базу данных она, за исключением редких случаев, не разглашает. Однако же, содержание ее базы данных все собственники МКД и так хорошо знают: ведь она проявляется и в поступках этих носителей, и в их замечаниях, и в актах СД2, и в протоколах и приказах СД2.

Вот что такое база данных МКД.

В дальнейшем повествовании характеристики объектов наблюдения будут отражены как с точки зрения первых носителей, так и с точки зрения вторых и третьих. По ходу повествования вы сами поймете, чья точка зрения в какой момент времени будет отражена.

Производственная жизнь Герды

Герда была техническим специалистом советской закалки. Технические специалисты советского времени были, как правило, хорошими и крепкими специалистами: формировались они не за один-два года, как сейчас, а за 5-7 лет. По окончании формирования они могли самостоятельно мыслить, самостоятельно работать, и принимать нестандартные решения.

Герда была как раз таким специалистом. Она прошла путь от простого инженера до руководителя среднего звена, и на руководящей должности выполняла такую интеллектуально-сложную работу, на которую ни Жанна Анисимовна, ни Семен Ульянович были не способны,– несмотря на то, что те за свою работу получили большое количество званий и отличий, а Герда не получила ни одного.

Таким образом вы можете видеть, что наименования, которые Жанна Анисимовна с Семеном Ульяновичем к Герде постоянно применяли: «дура», «ненормальная» и «умственно отсталая», действительности не соответствовали.

Несмотря на то, что отличий и званий Герда на своей работе не получала, но она получала на ней довольно хорошую зарплату, которую тратила, по большей части, на зарубежные поездки (что невероятно бесило и Жанну Анисимовну, и Семена Ульяновича).

Производственная жизнь Герды складывалась довольно неплохо, и она рассчитывала заработать себе на своей работе хорошую пенсию и обеспеченную старость, как вдруг ее расчеты рухнули во мгновение ока.

Ее мама сильно заболела, и с ними обеими начали происходить такие вещи, что Герде стало совершенно не до работы. Но Герда, тем не менее пыталась продолжать работать, и пыталась она работать до тех пор, пока это стало совершенно невозможным.

В конце концов Герде пришлось уволиться и сидеть дома с мамой. Когда мама умерла, то Герду на работу уже никто не взял: «предпенсионный возраст» был никому из работодателей не нужен. Герда попыталась устроиться на работу в другую сферу, в которой постоянно требовались работники, но, как оказалось, «предпенсионный возраст» был не нужен даже и в той сфере.

Вот таким образом «обеспеченная старость» Герды и накрылась.

Герда подрабатывала время от времени то там, то сям, но постоянной работы так себе никогда больше не нашла.

Общедомовая жизнь Герды

Усталость материала  – деградация механических свойств материала в результате постепенного накопления повреждений под действием переменных (часто циклических) напряжений с образованием и развитием трещин, что обуславливает его разрушение за определённое время. 

Википедия

В данной главе я развиваю высказанную ранее мысль о том, что усталость материала бывает не только у неодушевленных предметов, но и у одушевленных существ тоже.

Герда, поселившись в МКД, была сразу же воспринята как «чужак». После того, сколько лет она в МКД ни жила, но она все равно так «чужаком» и воспринималась. Хотя после несколько лет проживания в МКД все соседи ее знали, но все по-прежнему считали ее «ненашей». Главной причиной этого было, видимо, то, что она «доставляла неприятности» «самой» Жанне Анисимовне и «самому» Семену (как они сами говорили); а также потому, что и та, и другой советовали соседям обращаться с Гердой «пожестче».

Таким образом, общедомовая роль Герды начала сводиться к роли «козла отпущения». Каждый «уважающий себя» собственник считал хорошим тоном сказать про Герду что-нибудь язвительное, «уличить» ее в чем-нибудь «непотребном», и пройтись по поводу ее «психики».

Одно время Герда считала исключением из числа таких людей Жанну Анисимовну, другое время- Жоржетту Алексеевну, но впоследствии выяснилось, что даже в то время, когда она считала этих соседок друзьями и оказывала им многочисленные услуги, они ее другом совершенно не считали, а, принимая от нее услуги, за спиной делали ей гадости, и оправдывали эти гадости «благородными» и «общественно- полезными» побуждениями.

Долгое время (и даже десятилетия), Герда считала те неприятности, которые непрерывно валились на нее в МКД, несчастливым стечением обстоятельств. Поскольку онв думала, что против стечения обстоятельств не попрешь,– сколько ни пытайся,– то «переть» она и не пыталась. И только после смерти мамы Герда начала понимать, что все эти многочисленные обстоятельства были, собственно говоря, всего лишь одним обстоятельством, которое носило название «Жанна Анисимовна». Но, поскольку понимать это Герда начала постепенно, то даже в переходный период между полным непониманием и полным пониманием она продолжала с Жанной Анисимовой «дружить», и продолжала ей помогать.

Интересным было при этом то, что ни Жанна Анисимовна, ни Жоржетта Алексеевна, и ни один из «уважающих себя» собственников не замечал, сколько Герда делала для МКД хорошего, и насколько они должны были быть ей за это благодарны.

Например, та же Жанна Анисимовна и Семен считали, что хорошее отопление в их подъезде (в других подъездах оно было намного хуже) дано им «за их заслуги перед Отечеством», в то время как поддерживалось это отопление, на самом деле, благодаря одной только Герде (подробности этого см. в главе «Досье Тепла»).

Можно привести еще и такой случай. Когда в «неблагополучной» квартире на втором этаже начались кровавые побоища, и площадка перед подъездом стала залита кровью, то все «уважающие себя» жители начали (вместе со своими детьми) ходить по этой крови так, как будто это было вполне естественным и нормальным делом. В числе «уважающих себя» жителей были и Ульяновичи со своими детьми. И только одна Герда начала «приставать» к «мастерице» КК, чтобы она распорядилась эту кровь отмыть. «Приставала» Герда к этой мастерице очень долго, поскольку та, если что-то и делала, то делала всегда только наполовину, а в большинстве случаев предпочитала вообще ничего не делать. Кровавую лужу мастерица вначале удалила тоже наполовину, но Герда продолжала приставать к ней до тех пор, пока она свою работу все-таки не сделала.

Кроме этого, было много еще и других случаев, за которые жители подъезда должны были быть Герде благодарны, но они, тем не менее, благодарны ей никогда не были.

Лично-производственнная жизнь Глеба

Глеб был человеком увлекающимся, а потому его личная жизнь складывалась довольно бурно.

В первый раз Глеб женился по любви, и у них с женой родился сын. Через некоторое время жизнь у них с женой складываться почему-то перестала, и они развелись. После развода жена с сыном уехала в Германию. В Германии они неплохо, вроде бы, устроились и начали неплохо, вроде бы, жить. Зла они на Глеба не держали, и отношения с ним поддерживали. Они писали Глебу письма, ему звонили, поздравляли его с днем рождения, и он тоже им звонил и тоже поздравлял.

Затем Глеб снова женился по любви, и снова у них с женой родился ребенок,– на этот раз дочь,– но семейная жизнь у них снова не сложилась, и через некоторое время они тоже развелись. Жена с дочерью после развода уехали в Беларуссию.

Потом Глеб снова женился и снова развелся…ну, в общем, как оно у него в семейной жизни пошло- так оно и продолжилось.

Единственным, что в жизни Глеба оставалось постоянным- была его мама, с которой он жил в одной квартире. Мама Глеба была человеком постоянным. Ни разводиться с Глебом, ни уезжать в Германию и Беларуссию она не собиралась, и Глеб жил с ней мирно-спокойно до тех пор, пока мама не умерла.

Хотя мама умерла в солидном возрасте,– время ее, как говорится, пришло, и ничего с этим было не поделать, -но Глебу стало без нее все равно одиноко.

Чтобы немного развеяться, он начал ходить в гости к маминой подруге, с которой мама когда-то вместе работала, и которая жила в одном с ним подъезде. Он пил у нее чай, разговаривал о разных разностях, и после этого жизнь начинала казаться ему веселее. Он начинал чувствовать себя так, как будто бы пообщался с мамой.

Жил Глеб, в общем, так же, как жило большинство людей в их подъезде: не лучше и не хуже. Он работал, общался с приятелями, заводил романы с женщинами, но больше не женился- хватит уже.

Работа у Глеба была простой и незамысловатой, но она приносила ему средства для существования, а к большему Глеб и не стремился.

Затем мамину подругу, Марию Жановну, выбрали председателем совета дома, и Глеб от души порадовался: вот сейчас она наведет в их доме порядок, вот сейчас она сделает капремонт, вот сейчас она обустроит двор, а Глеб будет ей во всем этом помогать…в общем, как говорится, размечтался….

Общедомовая жизнь Глеба

Глеб, как и Герда, был тоже советским человеком, и тоже недвуличным советским человеком. Он так же, как и Герда, от своего недвуличия страдал, и страдал он от него в постсоветской жизни тоже больше, чем в советской.

Работа у Глеба была связана с коммунальными делами. Когда у него появлялась возможность, он использовал свое «служебное положение» в общественных целях: садил вокруг дома деревья, подрезал ветки… приводил этот уродливый дом хоть в какой-то в порядок. Хотя работал Глеб не начальником, а рядовым сотрудником, но и в качестве рядового сотрудника у него время от времени появлялись возможности для МКД что-то сделать, и тогда он это делал.

Но никто из соседей,– как и в случае с Гердой,– вклада Глеба в обустройство МКД не замечал, и его не ценил. Все улучшения в доме жильцы приписывали не Глебу, а некому мифическому «начальству», которому, якобы, «положено было» эти улучшения делать.

А на самом деле, никто даже не задумывался о том, что этому дому вообще ничего не было положено! Глеб-то об этом задумывался, но и он и сам не мог понять- а почему так? Что за загадка такая была в этом доме? Ведь все окружающие их дома постепенно ремонтировались, обустраивались, озеленялись, прихорашивались, а их дом как стоял пугалом посреди города, так и продолжал стоять, и никто из «начальства» как не собирался его ремонтировать и обустраивать, так и не собирался!

Вот даже рядом с соседним домом,– ровесником их дома,– появилась детская площадка! А у них перед домом как 40 лет назад был пустырь, так он и сейчас пустырь! И как не было перед их домом парковки, так и сейчас ее нет!

Как была посреди двора 40 лет назад огромная лужа, так она и сейчас лужа! Как не проехать было 40 лет назад по двору на машине, так и сейчас не проехать! Как были пешеходные дорожки…ну дорожек у них, честно говоря, никогда и не было…Правда, некое узкое пространство между забором и подъездной дорогой намекало на то, что оно является, вроде как, пешеходной дорожкой, но даже когда на этом пространстве не стояли машины, то пройти по нему все равно было нельзя: оно было густо покрыто острыми камнями и рытвинами.

А вот зелени вокруг их дома за 40 лет сильно поубавилось. Лет 30 назад зелени вокруг дома было еще много, но затем, во время Перестройки, она почти вся была повырублена и уничтожена под предлогом наведения какой-то «красоты». Во время Перестройки обычная зелень начала вдруг казаться «начальству» какой-то некрасивой, и оно начало ее непрерывно подравнивать и выравнивать по какому-то своему шаблону, и подравнивало оно ее до тех пор, пока совершенно не уничтожило.

Вначале «начальство» напало по всему городу на тополя. И в первую очередь оно почему-то занялось теми тополями, которые росли перед их домом. А ведь какими роскошными были эти тополя! Они стояли перед домом двумя высокими плотными рядами, и прекрасно защищали дом от пыли, солнца и шума! Но «начальство» решило, что эти плотные ряды необходимо проредить, и сделало так, что ближайший к дому ряд оказался полностью стертым с лица земли, а от дальнего ряда остались одни только стволы, похожие на телеграфные столбы. Когда Глеб пожаловался на это в Управу, то получил от нее очень странный ответ: «рядом с вашим МКД были вырублены аварийно-опасные ясени». Затем на месте вырубленных «ясеней» Управа посадила какие-то невнятные кустики. Посадила она их прямо в строительный мусор (потому что возле дома была не земля, а строительный мусор), и даже землю под них не подсыпала. И из этих невнятных кустиков ничего путного так и не выросло.– Как «оказалось», кроме тополей, в строительном мусоре ничего расти не могло, а «начальство» этого даже не знало!

Остальные «ясени» так и остались стоять в виде телеграфных столбов без веток. Как только ветки начинали на них отрастать (потому что тополя, что ни говори- это невероятно живучие деревья), то Управа тут же снова их обрезала. Видимо, Управа задалась целью сделать из обычных тополей пирамидальные. Видимо, пирамидальные тополя показались ей «презентабельнее» простых…

Дальше- больше. Перед домом был вырублен еще и весь шиповник и уничтожена вся трава. Это деяние стало уже «совместным проектом» Управы и УК «Уют».

Шиповник этот жителям было жалко чуть не до слез. Посадил его один жилец первого подъезда под своими окнами. Сажал он этот шиповник с огромным трудом. Вначале он выбил ломом ряд ям в строительном мусоре (которого рядом с 1-м подъездом было столько же, сколько и с другими), засыпал их землей, и затем посадил в эти ямы отросточки. Поскольку в земле все растет намного лучше, чем в строительном мусоре, то вскоре отросточки превратились в кусты. Шиповник хорошо разросся и начал радовать людей пышной зеленью и благоуханными цветами. Самым приятным для людей в этих кустах было то, что у них был здоровый, бодрый и жизнеутверждающий вид, – совсем не похожий на вид чахлых управских кустиков.

Но затем в один, отнюдь не прекрасный день, жители обнаружили, что весь шиповник оказался вырублен. Глеб обратился в Управу, и Управа ответила, что она здесь «вообще не причем». Однако же, Глеб выяснил, что, Управа была, все-таки, причем, и что дело было в следующем: руководитель Управы как-то раз сделал замечание директору УК по поводу мусора возле дома (не строительного, а бытового ), и УК сразу же на это замечание «отреагировала» и решила проблему с мусором тем, что уничтожила перед домом всю растительность. Глеб обратился в УК, и УК ответила, что она все сделала «по нормативам», потому что ближе 1,5 м от дома ничему расти не положено. Глеб спросил, а почему УК вырубила шиповник на расстоянии далее 1,5 м от дома, а вместе с шиповником срезала еще и все мальвы, и УК ответила, что ничего страшного в этом нет, и что на следующий год «все снова отрастет».

Но на следующий год ничего не отросло. Похоже было на то, что УК втихаря полила пространство перед домом какой-то отравой. До этого Глеб любил смотреть на пространство перед домом из своего окна, и любоваться зеленью и цветами, но после этого он смотреть из окна вообще перестал, потому что смотреть стало совершенно не на что: под окном посреди голой земли виднелась одна только крышка канализационного люка- и больше ничего: ведь траву УК тоже уничтожила.

Уничтожение травы перед домом было тоже «совместным проектом» УК «Уют» и Управы, потому что часть территории перед домом относилась к УК, а часть- к Управе.

А скошенная УК»Уют» и их Управой трава выглядела далеко не так, как скошенная другими УК и другими Управами трава (рядом с городской Думой например), а выглядела она вообще не как трава. -Потому что эти организации скашивали траву таким образом, что после покоса она быстро засыхала и превращалась в желтую щетину, а затем в таком щетинистом виде стояла до самых дождей. Как только после дождей трава чуть-чуть отрастала, так по ее «душу» тут же являлись косильщики УК и Управы и снова возвращали ее к состоянию желтой щетины. Если же лето выдавалось засушливым, то желтая щетина «радовала глаз» горожан целое лето без перерыва.

А затем картина запустения рядом с МКД дополнилась еще и тем, что тополя, которые стояли напротив дома за шиповником и мальвами, Управа тоже исковеркала. Эти тополя она превратила уже не в телеграфные столбы, а в карликовых уродцев. Летом, когда милосердная листва уродства этих тополей еще как-то скрывала, смотреть на них было еще можно, но зимой они начинали напоминать фильм ужасов: так жутко начинали выглядеть их наросты, наплывы на стволах, искривленные и обрубленные ветки, и спиленные стволы. Но тополя даже и в таком виде пытались как-то выживать (что ни говори- а тополя все-таки невероятно живучи). Поскольку они, видимо, поняли, что вырастить нормальные ветки Управа им все равно не позволит, то начали выпускать молодые ветки из пазух старых большими пучками. Однако же, как только молодые ветки начинали немного отрастать, Управа тут же являлась «по их душу», и всех их кастрировала, и возвращала тополя к «нормальному» состоянию «фильма ужасов».

Если на тополя стало можно смотреть только летом, то на траву стало можно смотреть только ранней весной. Однако же как только весенняя трава чуть-чуть отрастала, косильщики УК и Управы тут же делали из нее желтую щетину, и выйти из состояния этой щетины они не позволяли траве уже все лето. Таким образом, рядом с 1-м и 2-м подъездом образовалась «ухоженная и презентабельная» (по мнению УК и Управы) «лужайка». «Лужайка» эта состояла не только из желтой щетины, но еще и из проплешин голой земли и вышеупомянутой крышки люка, и выглядела она чудовищно, но зато бытового мусора на ней больше не валялось!– УК проблему с мусором успешно «решила»!

Глеб попытался покосам УК хоть как-то воспрепятствовать, но добился только того, что УК перестала уничтожать мальвы (которые, несмотря на ее усилия, со временем все-таки отросли).

Так что видите: Глеб старался делать все, что мог, чтобы МКД хоть как-то украсить, но никто из соседей его усилий продолжал не замечать. О том, чтобы Глебу хоть кто-то из соседей начал помогать- и речи быть не могло.

Но неужели же жители МКД не понимали, что Глеб действовал в их интересах?

…Ну некоторые действительно не понимали, а некоторые просто не хотели понимать, потому что им просто нравилось относиться к Глебу плохо. Ведь Глебу, как и Герде, отводилась в МКД роль «козла отпущения», и ничего с этим было не поделать! А немалую роль в том, что Глеб попал «в козлы», сыграла одна особенность, которая была присуща этому МКД: Глеб считался жителем «не той категории», и, как человек «не той категории», «ничего путного», по мнению «категорийных» жителей, он сделать не мог!

Про все эти категории будет подробно рассказано в главе «Приведение массы к общему знаменателю». Здесь же можно заметить, что категория того или иного жителя МКД сильно зависела от его принадлежности к медицине. Поскольку Глеб отношения к медицине не имел, то он, с одной стороны, относился к низшей категории. Но, поскольку мать Глеба была медиком и входила в число приближенных к Марии Жановне (бывшему медику) лиц, то Глеб, с другой стороны, относился не совсем к низшей категории… В общем, точнее, чем то, что «он был не той категории», тут не скажешь!

Как человеку «не той категории» Глебу постоянно ото всех в доме доставалось. Поскольку Глеб был незлобивым и добродушным человеком, то он никогда никому сдачи не давал. А большинство жителей МКД (как вы поняли) были далеко не незлобивыми, и сами всегда «давали сдачи»,– причем, не только «за дело» но даже и «без дела»! Даже если их «дело» заключалось в том, что человек ничего им не сделал, но им начинало казаться, что человек хочет им что-то сделать- они тут же, без предупреждения, «давали ему сдачи», и все проблемы с этим человеком «решали» «превентивно»!

Глеб же был не таким. Даже впоследствии, когда Марта Карловна объявила на Глеба облаву и начала натравливать на него жителей МКД, – он и тогда никому не стал давать сдачи, а просто начал людей избегать.

«Ох, люди, люди»,– говорила Мария Жановна… Никто из этих людей даже не задумывался о том, что Глеб, при желании, мог бы дать им такой сдачи, что мало бы им не показалось! Ведь Глеб был крупным мужчиной и даже посмотреть мог так, что душа в пятки уходила,– не говоря о том, что он мог так же и прикрикнуть.…но Глеб считал такое поведение для себя недопустимым, а потому люди бессовестно этим пользовались…

…А я вам так скажу: нарвались бы эти люди на Семена- узнали бы они, почем фунт лиха! Но обстоятельства сложились так, что на Семена они никогда не нарывались, а потому думали, что ничего страшного в том, что они обращаются с Глебом таким образом,– нет…

У Глеба оставался только один друг: Мария Жановна, которая по-прежнему его поддерживала и по-прежнему его защищала. Конечно, одной Марии Жановны для того, чтобы изменить отношение к Глебу в доме, было мало (учитывая то, что Глеб был еще и «не той категории»), но, все-таки, кроме Марии Жановны, в доме были и другие люди, которые относились к Глебу дружелюбно, а были даже и такие люди, которые Глеба уважали,– Герда, например…

Досье Марии Жановны

Мария Жановна работала до пенсии завотделением крайбольницы и пользовалась в ней большим авторитетом. Многих людей, с которыми она работала, она и сейчас встречала каждый день: они были ее соседями. У этих людей она продолжала пользоваться авторитетом и сейчас. Мария Жановна старалась сохранять тот дух товарищества, который царил у нее на работе, и в доме, и держать свои двери открытыми для всех. Соседи ходили к ней день и ночь, и она всех их принимала, и со всеми разговаривала, и выслушивала их жалобы, и гладила их (образно говоря), по головкам, и поила их чаем, и угощала их пирожками.

Среди тех людей, которые ходили к Марии Жановне, были люди, которые действительно нуждались в ее поддержке и которым, кроме нее, действительно не к кому было пойти, но были и совершенно другие люди- так называемые энергетические паразиты, которые притворялись больными и несчастными для того, чтобы получить от Марии Жановны свою долю внимания.

Одним из таких «энергетических паразитов» была Жоржетта Алексеевна, и Мария Жановна сама почти что это понимала. Ведь стоило Марии Жановне с Жоржеттой Алексеевной пообщаться, так у нее сразу же что-нибудь случалось: то поднималось давление, то отказывали ноги, то начинала болеть спина…Но все это Мария Жановна приписывала естественным причинам, и с Жоржеттой Алексеевной,– милой интеллигентной женщиной, – старалась такие случаи не связывать. Ведь Жоржетта Алексеевна была так одинока, и так нуждалась в ее поддержке…

… а не связывала Мария Жановна такие случаи с Жоржеттой Алексеевной не только потому, что она от природы была доброжелательна и старалась видеть в людях только хорошее, но еще и потому….потому, что Мария Жановна …как бы это сказать… немного «подсела» на роль Мать-Терезы… К тому же… к тому же, болезни были Марии Жановне, в каком-то смысле, даже приятны, и приносили ей, в каком-то смысле, немалые… дивиденты…ведь стоило Марии Жановне заболеть, как весь подъезд тут же начинал ей звонить и беспокоиться о ее здоровье… когда Мария Жановна поправлялась, она садилась на лавочку рядом с подъездом, и тогда каждый проходящий мимо,– не только в ее подъезд, но и в другие подъезды,– останавливался рядом с ней, и ей улыбался, и заботливо интересовался ее делами… каждый… каждый… каждый…

…Но Мария Жановна любила посидеть на лавочке и в другое время,– в периоды относительно хорошего самочувствия. И когда она на лавочку садилась, то возле нее снова начинал останавливаться каждый проходящий, и каждый начинал рассказывать ей о своих делах, и спрашивать ее о ее делах…Мария Жановна начинала чувствовать связь со всеми людьми в доме, и ее жизнь становилась от этого насыщенной и интересной…

В каком-то смысле Мария Жановна была духовным центром дома, и она это понимала, и ей это нравилось. Но лучшим качеством Марии Жановны было то, что она понимала, что быть духовным центром дома – это значит не только собирать похвалы и приятные пожелания, но это значит еще и активно людям помогать. Мария Жановна чувствовала, что она несет ответственность за всех тех людей, которые ей доверяют, и старалась помогать им по мере сил.

У Марии Жановны было двое детей. Они жили отдельно от нее своими собственными семьями. Сын жил в том же городе, и забегал к Марии Жановне почти каждый день, а дочь жила в Москве, и с ней Мария Жановна виделась редко. Муж Марии Жановны был хорошим семьянином, и помогал ей в домашних делах.

У Марии Жановны, как почти у всех жителей МКД, была дача, но на ней она почти не работала,– из-за больных ног. Муж иногда ее на дачу вывозил, но больше для того, чтобы дать ей возможность развеяться, а не для того, чтобы заставить ее там работать. Работал на даче муж сам, а Мария Жановна делала то, что нужно было делать по дому: варила, стирала, убирала, и тому подобное.

Благодаря всему этому у Марии Жановны, несмотря на ее болезни, все в жизни было довольно хорошо. Но хорошо было все в ее жизни только до того момента, когда хозяйкой дома сделалась Марта Карловна. После этого многое хорошее потеряло для Марии Жановны значение, – да и не только для нее одной, но и для многих других жителей дома.– Тем более, что многое хорошее с этого времени из МКД и вовсе исчезло…

…

Поскольку в дальнейшем повествовании Мария Жановна будет упоминаться очень часто, то я начну называть ее просто Марией,– в надежде на то, что если ей это и не понравится, то она, как человек широких взглядов, этого не покажет.

Досье Софии

София была старожилом дома,– хотя и не настолько «старым», как Мария и Жоржетта, которые жили в доме с момента его заселения,– но все-таки- старожилом.

Была София женщиной «в возрасте». Возраст ее находился примерно посредине между возрастом Марии и Жоржетты, однако же почти все в доме называли ее не по имени-отчеству, как Марию и Жоржетту, а просто по имени. Некоторые называли ее по имени потому, что сами были ее возраста, а некоторые- потому, что София была демократичным человеком, и называть себя по имени-отчеству никого не обязывала. Поэтому и я тоже буду называть ее просто по имени.

София переехала в МКД еще в советское время, и жила она сначала в третьем подъезде, а затем переехала в первый, да так в первом и осталась.

Несмотря на то, что фактически София относилась к третьей категории населения (про разделение на категории см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»), но «общественное мнение» относило ее ко второй категории (всего категорий в доме было 5,– от высшей нулевой до низшей четвертой,– и вторая категория находилась посредине). Произошло это, видимо, из-за того, что София нравилась представителям «нулевой категории». А нравилась она им потому, что во время «заседаний» на лавочках, когда представители «нулевой категории» разливались по поводу своих «заслуг перед Отечеством», София выслушивала их излияния до конца, и, как тем казалось,– со вниманием. Видимо, за это она и получила от них «повышение».

Во время «заседаний» на лавочках разговоры шли не только о «заслугах перед Отечеством», но и о «менее приятных» вещах: о луже во дворе, о ямах и колдобинах на дороге, об облупленных подъездах, о дырах в крыльцах, через которые забегали крысы, и о многом другом. Эти непорядки собравшимися осуждались и «сурово порицались», но как только София предлагала написать по этому поводу заявление, так «порицание» собравшихся тут же куда-то испарялось. Жоржетта хваталась за сердце и умирающим голосом сообщала, что, если бы не это (делая слабый жест в сторону сердца),– то она бы конечно… Мария ни с того-ни с сего вдруг начинала хвалить проходящему мальчику его собаку (ужасно неприятное и приставучее существо). У кого-то вдруг начинал «перекипать на плите суп», кто-то «вспоминал», что ему надо «срочно» выгулять собачку, кому-то «срочно» понадобилось покормить кошечку,– в общем, все собравшиеся тут же расплывались, рассасывались и разбегались рысью. Оставалась в таких случаях обычно одна только Жанна, которая авторитетным голосом начинала вещать о том, что непорядки в доме сильно преувеличены, и что коммунальные службы работают в доме очень хорошо.

София хмуро уходила домой, но разговора этого не забывала. Как только она видела во дворе кого-нибудь из мастеров или главного инженера КК, она сразу же к ним подходила, и спрашивала, когда в их доме будет сделано то или это. Мастера и главные инженеры ссылались на какие-то, кажущиеся им убедительными, причины, и уходили, но София замечала, что такие разговоры были не совсем бесполезны, и что иногда после них кое-что в доме менялось- не кардинально, конечно, но все-таки немного менялось…

С Жоржеттой София общалась давно, но всегда ее недолюбливала. Хотя излияния Жоржетты по поводу ее «заслуг перед Отечеством» София, как и полагалось, выслушивала до конца, и никогда их, как и полагалось, не перебивала, но вообще-то она считала, что Жоржетта говорит много лишнего. Мария нравилась Софии немного больше, но ей казалось, что и Мария свои заслуги тоже преувеличивает (не свои заслуги «перед Отечеством», о которых София, будучи немедиком, судить не могла), а заслуги по наведению порядка в доме.

Мария считала себя лидером 2-го подъезда и всего дома в целом, и говорила, что стоит ей только глазом моргнуть, как все жители МКД тут же подпишут ей любое заявление. Но на деле все оказывалось далеко не так. Даже на заявлении по поводу пресловутой лужи Мария достаточного количества подписей не собрала. А ведь если бы она их собрала, то коммунальщикам,– при всей их изворотливости и нечистоплотности,– пришлось бы с этой лужей хоть что-нибудь да сделать!

Более охотно София общалась с людьми «своей категории»,– с такими, как Сима. Симу София считала здравомыслящим, серьезным, и деловым человеком. Сима нравилась Софии еще и потому, что она не разглагольствовала ни о каких своих заслугах, а просто делала, что могла. Если Сима собирала подписи, то ей удавалось собрать небольшое их количество,– но это были реальные подписи. Поэтому София старалась Симу во всем поддерживать.

София любила порядок, и хотела, чтобы порядок был и в их доме. Время от времени София собирала подписи по тому или иному поводу в своем подъезде, время от времени общалась с депутатами. Один раз она даже выступила на местном телевидении… но что толку- даже после этого в МКД ничего не изменилось…С возрастом заниматься общественными делами Софии стало труднее, чем раньше. Она надеялась, что ее место «добровольного активиста» займет кто-нибудь другой, помоложе, но желающих на ее место так и не нашлось. Хотя многие люди продолжали возмущаться недостатками в доме, но все ждали, что разберется с этими недостатками кто-то другой, а не они.

Когда председателем совета дома сделалась Марта, и когда она начала «разбираться» с недостатками дома по-своему, то, как ни странно, методы ее «разбора» многих людей стали вполне устраивать…

– Глаза у них у замазаны, что ли?– думала София.

Но до Марты председателем совета дома еще была Мария. Когда Марию выбрали в СД1, то София отнеслась к этому в целом положительно. Она подумала, что, несмотря на склонность к преувеличениям, Мария с этой работой все-таки справится. Но Мария ничего даже и сделать не успела. После ее избрания в доме сразу же началась какая-то непонятица, и на месте председателя вместо Марии вдруг быстро очутилась Марта.

Марту София знала плохо, но те мероприятия, которые Марта начала проводить в доме, ей сразу же не понравились. В частности, ей не понравилось, что Марта сразу же обязала людей платить себе зарплату, ничего еще не сделав. У Софии не было материальных проблем, которые не позволяли бы ей платить СД2 зарплату, и она не была жадной, но она считала, что зарплату нужно платить за проделанную работу, а раздавать авансы неизвестно кому неизвестно за что- это и нечестно, и вредно, и действует на людей развращающе.

Однако же, к Сусанне,– члену СД2 от их подъезда (София думала, что раз Сусанна участвовала в работе СД2, то она была его членом),– София отнеслась хорошо. Об истинной роли Сусанны в РП1 она не знала, а потому в РП1 она винила одну только Марту.

София наблюдала за деятельностью Марты и видела, что она разводит одну только демагогию на собраниях, а по существу ничего в доме не делает. Ну насадила Марта цветочков на газонах- а что толку-то от них? До цветочков ли их дому, когда в нем не решены серьезные проблемы,– такие проблемы, которые влияют на жизнь людей?

Вон лужа как стояла во дворе, так и продолжает стоять! (поясню, почему в МКД было так много разговоров про эту лужу: эта лужа занимала во дворе огромное пространство между 1-м и 2-м подъездами, и из-за нее люди не могли выйти со двора посуху, а автовладельцы не могли припарковать машины). Вон коммунальные проблемы как люди решали самостоятельно, так и продолжают решать! (хотя София в мартином чате не участвовала, но знала, что после устранения аварии в чьей-нибудь квартире Марта приписывала в чате эти заслуги себе).

Правда, Марта начала делать в их подъезде ремонт. Но София знала, что деньги на этот ремонт выделила не Марта, а КК. Ну бегала Марта по подъезду, ну орала она на рабочих, ну делала она вид, что руководит ремонтом, но кого она могла этим цирком обмануть? Разве что дураков? Однако же, к удивлению Софии оказалось, что Марта со своим цирком все-таки не просчиталась, и что многие люди (совсем не дураки) в ее цирк действительно поверили…

А затем Марта начала обхаживать и ее саму. Она начала подсаживаться к ней на лавочку и рассказывать о том, как много она для дома всего делает, и как она жизнь в доме улучшает, но София ей не поверила. Единственным ее рассказом, в который София поверила, был рассказ о Глебе.

София знала, конечно же, о том, что Марта имеет на Глеба «большой зуб», и что она вполне может наговорить на Глеба лишнего. Ведь он писал на нее много заявлений в прокуратуру, и, несмотря на то, что последствий эти заявления для Марты почти не имели, но она все равно была на Глеба очень зла.

Марта рассказала, что Глеб состоит на учете в психдиспансере и начала настаивать на том, что позволять душевнобольному человеку вмешиваться в дела совета дома – нельзя. София спросила, откуда ей об этом известно. Марта ответила, что- из «доверенных источников». Еще Марта сказала, что болезнь Глеба- наследственная, и что с отцом Глеба происходило то же самое: он тоже повсюду писал глупые заявления, и тоже на всех жаловался.

София поверила Марте потому, что нечто подобное она слышала от жителей 2-го подъезда и раньше.

Затем София узнала, что Герда организует против СД2 какую-то подписную кампанию, и начала узнавать подробности. Хотя обычно к таким кампаниям она присоединялась сразу же, но к этой кампании она отнеслась настороженно,– из-за того, что организовала ее Герда. Хотя сама София с Гердой знакома не была, но от жителей 5-го подъезда она слышала о Герде примерно то же самое, что от жителей 2-го подъезда- о Глебе.

Но затем, когда София узнала о сути заявления (заявление составлял юрист), то свое отношение к Герде сразу же изменила. Правда, Герда заявление к ней на подпись не принесла, но София, преодолев предубеждение, заговорила с ней об этом заявлении сама. К ее удивлению, Герда оказалась общительным и здравомыслящим человеком. Она рассказала Софии о том, какие ответы она получила на заявление и о том, что Марту после этого начала «трясти» ФНС.

После этого София начала с Гердой общаться, и даже с ней подружилась. Взгляды на СД2 у них с Гердой были одинаковыми, отношение к жизни у них, в общем и целом, тоже было одинаковым, а потому темы для разговоров у них всегда находились.

К сожалению, результатов гердино заявление все-таки не принесло. ФНС «потрясла» Марту, «потрясла», да так никаких нарушений в ее деятельности и не выявила.

…

Герда, прежде чем начать общаться с Софией, выяснила, не является ли она медиком, и только после этого пошла с ней «на сближение». Со временем Герда начала Софии доверять и даже рассказывать ей кое-что такое, чего другим людям не рассказывала.

Однако же, Герду удручало то, что София не хотела участвовать в собирании подписей против СД2. Сама София объясняла это плохим состоянием своего здоровья, но Герда была в этом не очень уверена. Однако же, в небольших вещах София ей все-таки помогала, а потому Герда рассказывала ей различные подробности о деятельности Марты,– такие, о которых мало кто знал. Она старалась убедить Софию в том, что в бедах дома виновата не только Марта, но и другие люди: Светлана, Семен, Жанна, Жоржетта, Сусанна, и им подобные, но София все равно продолжала обвинять одну Марту. Тех же людей, которых Герда считала виноватыми, София считала достойными и порядочными, и относилась к этим людям едва ли не как к жертвам Марты.

Герда говорила, что знает этих людей лучше нее.

– Да вот,– говорила она,– посмотри на 2-й подъезд, который расположен рядом с твоим! Ведь ты же его хорошо знаешь, и знаешь, что он далеко не так хорош, как кажется! А ведь на первый взгляд он кажется таким порядочным!

София подтверждала, что 2-й подъезд действительно не так хорош, как кажется, и приводила в пример Глеба.

Герда, вообще-то, имела в виду не Глеба, а того человека, который всегда поддерживал Марту на собраниях, но пыталась Глеба все-таки защитить:

– Глеб так много сделал для обустройства дома, и столько раз писал против Марты заявления, и столько раз пытался разоблачить ее тайные делишки!

– Ну а что толку,– возражала София, – если все это только проявления его болезни? Ведь он же ничего не добился! А ведь все же говорят, что он- с отклонениями, и не только Марта говорит, но и медицинские специалисты говорят,– вот Жоржетта и Светлана, например…

– Но ведь Мария же тоже медицинский специалист, а она о Глебе всегда говорит только хорошее!

– Ну, у Марии с Глебом какие-то свои отношения- нам этого не понять!

В общем, переубедить Софию Герде так и не удалось. Правда, когда София услышала, как сильно одна жительница 5-го подъезда ругает Светлану и Семена, то о них она свое мнение все-таки изменила, но о других- нет, не изменила!

Досье Симы

Сима была женщиной среднего возраста. Выглядела она довольно моложаво, и никто в доме ее иначе как Сима, не называл. Поэтому я тоже буду называть ее просто Симой.

Сима жила в МКД с детства. Как только ее родители получили здесь на 9-м этаже квартиру, так их семья,– Сима, родители, и брат,– и начала здесь жить.

Квартира у них оказалась неблагополучной, в ней сразу же начались проблемы. С крыши в квартиру постоянно затекала вода, и на потолке из-за этого появлялись разводы, а на стенах – черная плесень. В электрощитке перед входом в квартиру, из-за затекающей воды, постоянно что-то щелкало, искрило и «коротило».

Неблагополучно в их квартире было и с трубами. Через всю их квартиру проходили и водопроводные, и отопительные трубы. Заходили они в одном месте, а спускались в другом. Нижние жильцы, в которые эти трубы попадали в виде стояков, не знали, как страшно они по ночам гудят и щелкают, а симина семья это хорошо знала. Сима все время боялась, что трубы когда-нибудь ночью «рванут», и их затопят и обварят.

Однако же, их семье как-то удалось прожить в этой квартире довольно долго без происшествий- если не считать происшествиями регулярные протечки воды…

Затем симина мама умерла, брат женился и переехал в собственную квартиру, отец переехал в квартиру деда, а Сима осталась в квартире единственным жильцом (не считая двух кошек).

Вообще-то, Сима купила себе уже свою собственную квартиру, и вообще-то она сильно хотела в нее переехать, но в той квартире был сделан только черновой ремонт, и в ней требовалось выполнить много всяких работ. Переехать в нее можно было не раньше чем года через два, а пока приходилось жить в этой.

А тем временем в этой квартире началось еще больше неприятностей, чем раньше. Начались они с того, что КК начала складировать на их крыше какие-то огромные балки. Для починки их крыши эти балки не годились: крыша их дома была плоской. Видимо, балки эти нужны были для соседних домов, у которых были двускатные крыши, и которые как раз в то время ремонтировались. И вот КК начала эти балки на крышу краном поднимать и поднимать, а через некоторое время она начала их опускать и опускать, и опускала она их до тех пор, пока одна из балок не свалилась прямо над квартирой Жоржетты и не сдвинула панели на ее лоджии. Сила удара балки была такова, что грохот ее слышал весь дом. Сима испугалась, что и в ее квартире из-за этой балки что-нибудь сдвинулось, и тщательно свою квартиру осмотрела. Хотя видимых повреждений панелей Сима и не заметила, но течь с крыши с этого момента сделалась сильнее, чем раньше.

По стенам квартиры плесень зацвела еще гуще, чем раньше, и начала наводить Симу на совсем уж тяжелые мысли. Сима и раньше считала, что причиной смерти мамы была именно эта плесень. Ведь мама была довольно здоровым человеком, и то, что она вдруг ни с того-ни с сего заболела, и буквально за полгода «сгорела», ничем, кроме плесени в квартире, Сима объяснить не могла. А сейчас Сима начала бояться уже за себя.

Она обратилась по поводу плесени в КК, но КК ответила, что убирать плесень- это ее обязанность. Сима изучила нормативные документы и выяснила, что убирать плесень- это все-таки обязанность КК, но доказать этого КК так и не смогла. А ведь Сима хотела не просто убрать плесень, но хотела найти еще и причину ее появления, но об этом КК разговаривать с ней и вовсе не захотела.

После падения балки КК начала делать на крыше ремонт, и делала она его довольно долго, и когда она его закончила, то течь не уменьшилась, а сделалась только сильнее. Позже выяснилось, что ремонтная бригада оставила на крыше ливневые трубы, и по ним дождевые воды начали затекать в подъезд. Но тогда об этом еще известно не было, и воды просто затекали беспрепятственно в подъезд, и затекали.

Затем в доме был избран СД1, но он ничем Симе не помог, а потому она голосовала за СД2, который обещал заняться капремонтом. Сима проголосовала и за начисление СД2 зарплаты. Она думала, что, получая зарплату, СД2 начнет относиться к проблемам дома более внимательно, чем СД1, и сделает с крышей хоть что-нибудь путное. – Она действительно так думала! Ведь у нее перед глазами был дом, в котором жил ее дед, и в котором совет дома, получающий зарплату, навел идеальный порядок!

Однако же вскоре выяснилось, что СД2 был еще хуже, чем СД1, КК и УК, вместе взятые. Никаким капремонтом СД2 заниматься не собирался, и ничего он вообще делать в доме не собирался, кроме каких-то несущественных мелочей. По большому счету, делал СД2 только одно: исправно взимал с собственников зарплату. На вопросы о реальных проблемах он отделывался одним только словоблудием.

Общедомовой чат, который создала Марта, страдал тем же словоблудием, что и она сама. Тех людей, которые начали писать в чате конкретные замечания, Марта начала из чата исключать. Оставила она в своем чате только тех, кто ее хвалил, и тех, кто «базарил» ни о чем.

Светлана, которая была представителем СД2 в их подъезде, на 9-й этаж ни разу вообще не заходила. Не зашла она на него даже тогда, когда на этаже случился большой потоп, и смотреть на потоп приходили люди с других этажей и даже из других подъездов. Глеб спросил тогда Светлану: «А ты почему не идешь?», а Светлана ему ответила: «А чего я там забыла?»

За лифтом Светлана тоже не следила. Сама она на лифте не ездила, а на тех, кто ездил, ей было глубоко плевать. В лифте постоянно не работали кнопки и в нем постоянно воняло так, как будто в нем разлагалось мертвое тело. Скорее всего, в шахте лифта действительно разлагалась одна или несколько крыс, потому что крыс СД2 ни разу не травил, а за шахтой лифта вообще не следил.

А Светлана даже и за уборщицами не следила! Они продолжали убирать подъезд так же плохо и так же редко, как и раньше.

Раньше Сима относилась к Светлане довольно хорошо, но после всего этого она мнение о ней изменила. Симе не нравилось и ее лень, и ее безответственность, и то, что она берет с нее деньги, но их не отрабатывает. Однако же, она по-прежнему считала Светлану доброжелательным человеком, а потому продолжала с ней общаться,– хотя бы для того, чтобы узнавать от нее новости.

Когда Сима услышала о том, что произошло у Светланы с Гердой, то она этому просто не поверила.

С Гердой Сима раньше никогда не общалась. Во-первых, она часто видела ее у Жоржетты, а это было для нее очень плохой характеристикой. Друзей Жоржетты Сима считала мутными людьми, разговаривать с которыми она нужным не считала,– было и не о чем, и незачем. Во-вторых, Жоржетта, несмотря на то, что с Гердой как бы «дружила», постоянно рассказывала всем (и Симе в том числе) о том, что Герда имеет какие-то психические отклонения. Сима этому не то чтобы верила,– она у самой Жоржетты не раз наблюдала отклонения,– но относилась к Герде настороженно.

Сама же Жоржетта стремилась с Симой постоянно общаться, но Сима старалась держать ее на расстоянии. Мама Симы была, как и Жоржетта, медиком, но с Жоржеттой, тем не менее, не дружила. Однако же как только Жоржетте становилось от Симы что-нибудь нужно, она тут же начинала рассказывать ей о какой-то большой дружбе с мамой. Симе эта «дружба» была ни к чему, и такие рассказы Жоржетты она игнорировала.

Затем Жоржетта свела Симу с Гердой по поводу коммунальных проблем, которые в тот момент в их подъезде снова обострились. Они друг с другом поговорили, и с этого времени начали общаться.

Но сначала они друг к другу, конечно же, присматривались. Сима присматривалась к Герде на предмет психических отклонений, а Герда присматривалась к Симе на предмет «нашести» или «ненашести». Хотя сама Сима медиком не была, но она была из медицинской семьи, а от медицинской семьи (как Герда к тому времени знала) можно было ожидать многого плохого.

Когда ни Сима, ни Герда ничего подозрительного друг в друге не обнаружили, то они решили составить коллективное обращение к депутату. Они вместе его написали. Затем Сима собрала под ним подписи, а Герда отправила его от своего имени.

Депутат их обращение отправил по «инстанциям», а «инстанции» прислали им стандартные отписки: «нарушений не выявлено». Однако же, после этого «инстанции» начали на коммунальщиков, похоже, все-таки как-то давить, и те отремонтировали, наконец, крышу. После ремонта крыши у коммунальщиков не осталось никаких отговорок для того, чтобы откладывать ремонт подъезда, и они пообещали начать этот ремонт поздней осенью. Хотя время ремонта было очень неудобным, но то, что коммунальщики ремонт пообещали, было уже хорошо.

Но вопрос с плесенью в ее квартире так не решился. Встретив во дворе «мастерицу», Сима сказала ей, что надо начинать этот вопрос как-то уже решать. Мастерица ответила ей грубым отказом и намекнула, что она может привлечь Симу к ответственности за плохое содержание помещения и за нарушение правил эксплуатации.

Но Сима, которая правила эксплуатации и сама знала, написала заявление в «ГИС ЖКХ». В нем она описала недостойное поведение мастерицы и приложила к нему множество фотографий с плесенью.

После этого на Симу обрушился шквал звонков. Ей начали звонить из самых разных инстанций. А затем ей позвонила «сама» Светлана, и после ее звонка к Симе прибежал «сам» директор КК. Директор осмотрел ее квартиру, и организовал в ней проведение ремонтных работ. Марта тоже хотела лично прибыть в ее квартиру и лично «проследить» за ремонтными работами, но Сима ее не впустила.

Работники КК пробили перфоратором швы изнутри квартиры и заделали их наполнителем.

Мастерица после этого ушла на больничный, и больше во дворе не показывалась. До Симы дошли слухи о том, что она серьезно заболела. Но чувствовать вину за ее болезнь, как предлагали ей сотрудники КК, Сима не стала, а стала, напротив, думать: «Это тебе воздаяние за смерть моей мамы!».

После этого Сима никаких заявлений больше не писала и не подписывала. Хотя проблем у нее оставалось все еще предостаточно, но, как реалистка, она прекрасно понимала, что большего, чем она достигла, ей в этом МКД не достичь.

Досье Греты

Грета была единственным членом СД2, которого «наши» считали «своей».

Жила Грета в МКД с самого рождения, и все соседи хорошо ее знали. Грета всегда была вежливой и доброжелательной девочкой, и стала такой же вежливой, доброжелательной, и готовой оказать помощь женщиной. Работа в СД2, как считали соседи, ее нисколько не испортила.

К данному моменту Грета была матерью двоих детей.

Марта пригласила Грету работать в СД2 потому, что у Греты была хорошая репутация. Грета же согласилась работать в СД2 потому, что надеялась с помощью СД2 навести порядок во дворе: она хотела, чтобы ее дети ходили по двору более безопасно, чем сейчас.

Несмотря на множество домашних и рабочих обязанностей, Грета работала в СД2 честно. Если у большинства членов СД2 вся их «работа» заключалась в том, что они неглядя подписывали бумажки, которые Марта давала им на подпись, то Грета старалась делать то, что наметила: добиваться обустройства двора. Своим деланием она Марте, в общем-то, не мешала, в мартины финансовые вопросы она не вмешивалась, а потому она была Марте до поры-до времени удобна. Но затем Грета начала возражать против некоторых мартиных решений, которые, как она считала, ущемляли интересы собственников, и перестала быть ей удобной.

Возражать же Грета начала потому, что ей стало неловко за некоторые решения СД2 перед соседями. Однако же Марту, несмотря на то, что Грета под нее не «копала», а просто хотела ее на основании фактов переубедить, мотивы Греты нисколько не смягчили. Даже то, что возражения Греты облеклись в легкую и ненавязчивую форму, Марту тоже не смягчило. Стерпеть такого она не могла! Не могла, и все тут! – и решила Грету из состава совета вывести! Она выставила вопрос об исключении Греты на голосование. Но та «инертность населения», о которой более подробно будет рассказано в дальнейшем (которая, собственно говоря, и помогла Марте прийти к власти), в данном случае ей помешала, и ей пришлось Грету на время в совете оставить.

После этого Грета перестала вообще Марте возражать,– даже в легкой форме, -и больше Марта вопрос о выводе ее из состава совета не ставила.

Досье Х

Собственница Х названа «Х» потому, что в доме о ней известно было очень мало.

Х была женщиной среднего возраста. Жила она в пятом подъезде вдвоем с матерью- пенсионеркой, с соседями общалась мало. Немного больше, чем с другими соседями, она общалась с Жоржеттой,– но вовсе не из-за симпатии к Жоржетте, а из-за того, что она ходила в гости к ее матери. Обе они,– и мать Х, и Жоржетта,– относились к «нулевой категории» населения, а потому постоянно общались, и постоянно находили какие-то темы для разговоров.

Сама Х относилась к «низшей категории 4», и стала ли бы Жоржетта общаться с ней без матери- неизвестно (о категориях см. главу «Приведение массы к общему знаменателю»). Думается, что Х это чувствовала, и держалась в стороне от Жоржетты и от других соседей потому, что слышала от Жоржетты про других соседей злые сплетни. Наверное, Х частично этим сплетням верила, а частично боялась и сама стать предметом жоржеттиных сплетен.

Х сильно не любила СД2 и платить ему зарплату не хотела, а платила она ее только потому, что платеж этот был принудительным, и потому что она не знала, как от него избавиться.

Х некоторое время состояла в мартином чате, но, в числе прочих, была Мартой из него изгнана, и после этого невзлюбила СД2 еще больше.

Досье Лизы

Лизу называли в доме по-разному. Некоторые называли ее Лизой Борисовной, а некоторые- просто Лизой. Чтобы не заниматься подсчетами и не выяснять, кого из них было больше,– первых или вторых,– назову ее просто Лизой,– независимо от того, понравится ли это самой Лизе, или не понравится.

Лиза была, надо сказать, не совсем «нашей», но поскольку таких больших неприятностей, как «ненаши» и «враги», она людям все-таки не доставляла, и поскольку промежуточной категории между «нашими» и «ненашими» в МКД не было, то я отнесла ее к категорию «наших».

Лиза жила в МКД с момента его заселения- то есть, около сорока лет. Почти сразу же после заселения ее выбрали «старшей по подъезду», и она оставалась «старшей» вплоть до выборов СД1.

Жители других подъездов утверждали, что Лиза навела в пятом подъезде хороший порядок и часто ее хвалили, в то время как жители самого пятого подъезда относились и к таким утверждениям, и к лизиному «порядку» весьма и весьма сдержанно. Они считали, что, вообще-то, с уверенностью, чего от лизиного «порядка» было больше: пользы или вреда,– сказать нельзя.

Правда, Лиза действительно часто мыла пол на первом этаже (там, где она жила), потому что уборщицы делали это плохо и редко. Но жители пятого подъезда считали странным, что порой Лиза заставляла мыть пол на первом этаже и других соседей. Они могли бы еще понять, если бы она заставляла делать это всех соседей. Но ведь она же заставляла делать это не всех, а только самых безответных соседей,– таких, которые не могли ее «послать»! Бойких же соседей она никогда делать этого не заставляла!

К тому же, за другими этажами Лиза вообще не следила. Как другие этажи убирались, и мыл ли их вообще кто или не мыл- ей было видимо безразлично.

Некоторые соседи считали Лизу непорядочным человеком, и Герда и ее мама были в их числе.

Как только Герда с мамой заехали в этот подъезд, так Лиза тут же заставила маму вымыть в подъезде пол. Конечно, когда они вносили вещи, то натаскали много грязи. Но другие соседи ведь тоже в подъезд постоянно что-нибудь заносили, но их Лиза мыть пол не заставляла! Не заставляла она мыть пол и Семена с его соседом, которые постоянно забрасывали второй этаж своими окурками. Не заставляла она мыть пол и их жен, и семенову мать («заслуженного врача»). А ведь Семен со своим соседом развели с*** прямо на соседнем с ней этаже!

Затем лизин муж начал выкладывать вдоль лестницы первого этажа кладку кирпичей (шириной в полкирпича). Объяснял он это соседям тем, что ему необходимо было «утеплить квартиру». То, что эта кладка уменьшила общественное пространство, и то, что заносить мебель после этого в подъезд стало намного труднее, Лизу и ее мужа нисколько не взволновало. Однако же, перечить Лизе никто не осмелился, и кладка эта была выложена, и общественно пространство таким образом уменьшилось..

Работала Лиза операционной сестрой в краевой больнице. Соответственно своей работе она занимала в категорийности МКД высшее место. Ее командирские замашки, проявлявшиеся на работе, соответственно проявлялись и в доме. От ее «тяжелой» ( и зачастую несправедливой) руки пострадал не один житель подъезда. Однако же, сама себя Лиза считала чрезвычайно чутким, справедливым и заботливым человеком. Это мнение о себе она подпитывала еще и за счет жителей других подъездов.

Что лизина «заботливость» представляла собой на практике, Герда узнала в то время, когда ее соседка сломала руку. Герда пошла к ней варить суп, а в квартиру зашла в это время еще и Лиза. Лиза принесла соседке две зефирки и апельсин, и пожелала ей «скорейшего выздоровления».

После ухода Лизы соседка протянула Герде ее приношения и попросила: «возьми это себе, я такое не ем».

– Я тоже не ем, -ответила Герда, и подумала, что Лиза, при всем-при-том, осталась в полном убеждении, что она «помогла больной женщине в тяжелой ситуации».

С Гердой Лиза часто пыталась наладить отношения, но Герда ее сторонилась. И только после смерти гердиной мамы они вдруг начали общаться. Начали общаться они по поводу комунальных дел, но затем стали общаться и просто так.

Лиза все коммунальные проблемы в подъезде хорошо знала, но в УК и в КК никогда не ходила, и коммунальщиков ничего делать не заставляла (ну разве что в редких случаях). А Герда ходила в КК постоянно. Когда они с Лизой стали общаться, то Герда начала докладывать ей результаты своих походов, считая, что Лиза, как «старшая», должна быть в курсе.

С Семеном у Лизы были всегда очень хорошие отношения. Она знала его еще «с горшка», и чуть ли не «с горшка» с ним дружила. Замечаний по поводу окурков Лиза Семену никогда не делала, видимо, потому, что считала, что «добрососедские отношения» намного важнее «незначительных» нарушений порядка в подъезде.

Когда как-то вечером к ней в картиру позвонила Герда и со слезами начала рассказывать ей что-то про Семена,– будто бы он грозился ее убить, и будто бы он подкарауливал ее во дворе и хотел с ней что-то сделать,– Лиза испытала досаду. Она никак не ожидала, что у Герды начнется вдруг помутнение рассудка, и не захотела ее «бред» слушать. Чтобы дать Герде понять, что ее «занесло», Лиза начала непрерывно оглядываться на свою дверь. Но Герда все никак не уходила, и Лиза в конце концов сказала, что ей некогда, что у нее на плите перекипает суп.

Герда все-таки сразу не ушла, а начала узнавать, когда она может поговорить с ней поподробнее . Тогда Лиза назначила ей на завтра после 18-ти часов (как раз в это время ее не должно было быть дома).

В последующие дни Лиза сделала так, что по вечерам ее никогда не было дома. Но в подъезде Лиза продолжала Герду все-таки встречать. При встречах она коротко с ней здоровалась и с озабоченным видом начинала рыться у себя в карманах. Выхватив из кармана какую-нибудь бумажку, она, хмуря брови, на нее взглядывала, а затем, будто бы найдя в ней что-то срочное, рысью неслась в свою квартиру.

Ее стратегия, как она заметила, принесла успех. Через некоторое время психоз у Герды видимо прошел, и из возбужденного состояния она перешла в нормальное. Тогда Лиза начала при встречах с ней в подъезде свой шаг замедлять. Кстати, ей как раз потребовалось обсудить с Гердой и кое-какие коммунальные дела. Но Герда начала свой шаг, напротив, почему-то ускорять.

Лиза продолжала показывать Герде свое намерение возобновить общение, но Герда всякий раз здоровалсь с ней сквозь зубы и быстро уходила.

Однажды, накануне религиозного праздника, Лиза мыла пол на первом этаже, и увидев спускающуюся по лестнице Герду, опустила тряпку, поздоровалась, и доброжелательно на нее посмотрела (ведь в такой «знаменательный» день Герда должна была, наконец, прекратить дуться, и проявить, наконец, какие-то добрые чувства).

Но Герда, ни с того-ни с сего, вдруг сказала:

– Я тебе здоровья не желаю, а желаю, чтобы все мои болезни перешли на тебя!

Лиза строго ответила:

– Так говорить нельзя!

Но Герда отчужденно отвернулась и прошла мимо. После этого она перестала здороваться с Лизой вообще,– несмотря на то, что Лиза иногда здоровалась с ней первой.

– Ну не зря же Семен говорит, что она упертая, да еще и с «приветом»!– подумала Лиза.

Досье Несбыточной Мечты

Несбыточная Мечта (давайте будем для сокращения называть ее «НМ») у каждого жителя МКД была, конечно же, своя, но, по большому счету, она была, все-таки, у всех одинаковая. По большому счету, НМ жителей МКД была желанием иметь рядом с собой человека (или,– если получится,– людей), который их понимает, который относится к ним доброжелательно, и который поддерживает их в трудных обстоятельствах…

… вы конечно же, задались вопросом о том, как подобная Мечта в таком доме вообще могла появиться…но Мечта,– сбыточная ли, несбыточная ли,– она ведь такая…она появляется по своему собственному желанию…даже если обстановка ее появлению и не способствует… а потому она просто появилась, да и все…

Хотя многие жители МКД, будучи (или бывши) работниками «самой гуманной в мире профессии», были совершенно искренне уверены в том, что все то, что я назвала НМ- это никакая не НМ, а простая повседневность МКД, но они были все-таки не правы…хотя они и считали, что окружающих людей они ПРЕКРАСНО понимают, что относятся они к ним ВСЕГДА доброжелательно, и что они ВСЕГДА поддерживают их в трудных обстоятельствах, но это было все-таки не так…

Помните, Систерон как-то сказал одной своей сотруднице: «мы здесь-не семья, и никогда ею не будем!». Так вот, жители МКД , в отличие от Систерона, таких слов никогда не говорили, а говорили они совершенно противоположные слова: «наш дом- это крепкая, сплоченная, и дружная семья! Все жители нашего дома- это душевные, внимательные (и очаровательные) люди»! Наши люди никого без помощи не оставляют!». Но на самом деле такие слова показывали только то, что они были нечестны с самими собой и не хотели замечать того, что они все время говорили о Несбыточной Мечте!

Слова «про семью» Герде приходилось слышать и от Марии Жановны, и от Лизы, и от Жанны Анисимовны, и от Жоржетты Алексеевны,– и это при том, что сами они постоянно совершали поступки, которые их словам кардинально противоречили! Да к тому же, многие объекты их «семейной заботы», – даже те из них, с которыми они обращались получше, чем с Гердой, – тоже старались держаться от их «семейства» подальше,– видимо, как-то подсознательно чувствуя, что близко к нему им держаться опасно.– И это еще раз подтверждало то, что провозглашаемые в доме красивые слова были на самом деле Недостижимой Мечтой.

У самой Герды НМ тоже была, и была она у нее даже скромнее, чем у остальных жителей дома. Многим читателям ее НМ может показаться даже смешной, потому что для большинства читателей такого рода Мечта Мечтой не является, а является она для них простой обыденностью…но у всех все бывает по-разному… к тому же все живут в разных домах….

…Мечта Герды состояла в том, чтобы наладить добрососедскую обстановку. Но когда Герда много раз ее наладить попыталась, и когда у нее много раз это не получилось, и когда она поняла, что ее Мечта является все-таки НМ, то она подумала: «ну раз в этом доме даже такие простые вещи являются НМ, то можно помечтать о том, чтобы переехать из этого дома в какое-нибудь другое место!». Но такая Мечта стала для Герды еще недостижимее, чем первая. Ведь для реализации этой Мечты у нее не было вообще ничего: ни средств, ни жизненных сил! Если бы она с нехваткой таких средств и жизненных сил попыталась бы эту Мечту реализовать, то просто еще раз попала бы в лапы мошенников, и лишилась бы и последнего, что у нее было…