Читать онлайн Идеально хрупкое бесплатно

Осторожнее с выводами.

1

Ну здравствуй, очередное хмурое утро. Ты само не выспалось, а целый город подняло на ноги. Забава.

До тошноты пёстрая человеческая толпа нехотя растекается по закоулкам и подворотням. Люди так боятся стать серой массой, что превращаются в массу разноцветную. Парадокс. Даже не знаю, что хуже.

Неоригинальная толпа оригинальных клоунов несёт меня по узкому проспекту. Фоном – ритм часового механизма. Тик-так, тик-так. Время не ждёт. Никто не собирается сбавлять скорость. Всё вокруг мигает и светится, гудит, постукивает и визжит покрышками. Пыльно. Шумно.

Это мой город. Мило, не правда ли?

За серьёзным мужчиной в салатовом пальто идёт девушка с торчащими во все стороны волосами цвета варёной свёклы. Стеклянные карие глаза, отсутствующий вид. Знакомьтесь, это – я. И я иду на учёбу. А громадное здание с лиловой пластиковой облицовкой – мой вуз. Любимый вуз, между прочим. Если не мной, то кем-то уж точно любимый.

Гардероб. Турникет. Коридор. Лестница. Аудитория. Лекция. Всё как обычно, главное – не уснуть. Какое-то время я почти успешно справляюсь с этой задачей. И зачем мы так много времени тратим на бесполезные занятия? К концу второй пары этот вопрос окончательно одолевает меня, и я решаю покинуть обитель знаний – в конце концов, на улице весна. Радует, что всего через месяц я навсегда распрощаюсь с этим душным заведением.

Выбираюсь из здания и улыбаюсь солнечному дню. Медленно бреду к парку, который находится неподалёку. Необходимость непременно куда-то нестись сломя голову давно определяет ритм жизни. Поэтому я особенно люблю идти вот так, никуда не торопясь и ни о чём серьёзном не думая. Мой психолог говорит, что это – отличный способ восстановить ресурс.

Мне бесконечно жаль двух лет своей жизни, которые были бездарно потрачены на высшее образование. Наш вуз всюду хвастается стопроцентным трудоустройством, только о местах работы выпускников предпочитает не распространяться, несмотря на их широкий спектр: от парикмахеров до официанток. Например, я – мастер ногтевого сервиса. Работаю в престижном салоне, а в ближайшем будущем планирую открыть собственный. И совершенно неважно, что учусь я вообще-то на программиста.

Система определила, что у меня аналитический склад ума, а профориентационная программа избрала моим призванием развитие компьютерных технологий. С распределительными тестами спорить не принято, поэтому я до сих пор здесь.

Между прочим, компьютерщиков, юристов и политиков у нас как собак нерезаных, а вот действительно хорошая маникюрщица – на вес золота. Собственно говоря, отсюда и вопрос – зачем мне бесполезные корочки?

Но так уж всё устроено. Бумажки, картонки, галочки и крестики – наше всё. Учимся для получения оценок, а не знаний. Работаем для повышения прибыли, а не качества. Список можно продолжать бесконечно, но мне не хочется. Мало смысла грузиться тем, на что никак не можешь повлиять. Именно поэтому я на ближайшие два часа запрещаю себе думать о мировой несправедливости, надеваю наушники, включаю музыку и наслаждаюсь прогулкой. Кстати, плейлист перестал вдохновлять. Надо бы сменить.

Бесцельно передвигаюсь по парку, разглядывая едва появившуюся растительность. Для качественной перезагрузки необходимо замечать детали. Самозабвенно любуюсь солнечными бликами на крошечном листочке, когда краем глаза вижу движение слева от себя.

Спасибо наследственности за хорошую реакцию. Ещё доля секунды, и в меня бы непременно врезался пробегающий мимо маленький человек.

Едва успеваю увернуться и…. Стоп, что? Маленький человек? Слишком маленький. Детёныш?

Человек успевает скрыться за крутым поворотом парковой тропинки. Пару секунд смотрю ему вслед. Неужели сбежал из инкубатора? Надо бы сообщить, куда следует. А куда следует сообщать в таких случаях? Хороший вопрос. Да и что я скажу? «Кажется, я видела детёныша, но понятия не имею, где он находится сейчас и куда мог побежать». Максимально полезная информация.

Всё-таки достаю телефон с намерением позвонить как минимум в полицию, но не успеваю этого сделать. Гаджет начинает истерично мигать и вибрировать, на экране высвечивается «Лина Работа».

– Можешь сегодня прийти пораньше? У нас аврал, – без предисловий обрушивается на меня голос начальницы.

Конечно могу, у меня ведь нет своих дел и планов. Ладно, сейчас у меня действительно их нет. Поэтому я резко разворачиваюсь и шагаю к выходу из парка.

2

Идеальный клиент – молчаливый клиент. Конечно же, ещё уважающий моё время и труд, не дёргающий руками, не выклянчивающий скидки…. Но самое главное – всё-таки молчаливый. Чужие переживания меня совершенно не интересуют. Если человеку нужно поговорить – пусть сходит к психологу.

Смена обещает быть идеальной. Ко времени моего прибытия в салон аврал успевает нейтрализоваться, и по мою душу остаются только две заранее запланированные клиентки.

С рыжеволосой бухгалтершей Лизой всё проходит идеально. Мне удаётся подобрать свежий апельсиновый оттенок, который безумно круто сочетается с цветом её шевелюры. Клиентка радостно улыбается свежему маникюру и обещает прийти ещё раз.

Зато вторая посетительница, кажется, решительно настроена вынести мне мозг. Ухоженная пожилая женщина, представительница того поколения, что виртуозно ругает и критикует абсолютно всё, что не имеет отношения к делам давно минувших дней.

За два часа я успеваю свихнуться от её ворчания и возненавидеть фразу: "А вот в наше время…". Воспоминания – штука хорошая. Однако навязывать их всем без разбора – плохая идея.

– Это вы все сейчас такие оттого, что институт семьи упразднили, – самозабвенно бормочет клиентка, пока я заканчиваю замысловатый дизайн на её мизинце, – как же дитё-то вырастить без отца и матери? Вы ж не люди даже. Как роботы носитесь туда-сюда, а души-то и нету. Пусто внутри, и где ж тут счастья найдёшь? В чём вот твоё счастье, девочка?

Не дождавшись ответа, женщина цокает языком, демонстративно закатывает глаза и страдальчески вздыхает, явно осуждая мою молчаливость, мою внешность, да и, пожалуй, сам факт моего существования. Инкубаторная, что с меня взять.

Наношу масло на старческие пальцы и мысленно хвалю себя за выносливость. Ведь я могла бы и ответить. А ещё лучше – предложить ей поискать другого мастера. Но вместо этого я просто молчу и улыбаюсь. Молчу, улыбаюсь и качественно делаю свою работу.

Когда у меня будет собственный салон, я позволю себе иногда пренебрегать понятием «сервис» и выставлять таких посетителей. Если я работаю в сфере услуг, то это ещё не значит, что со мной можно обращаться, как с прислугой.

– Разве же может чужая тётка лучше родной матери воспитать? Обделили вас, отобрали самое важное, самое ценное. А вы и не сопротивляетесь, потому что не знаете, что по-другому бывает. Вот и ходите теперь неприкаянные, недолюбленные, недо….

– С вас три пятьсот, – я обезоруживающе улыбаюсь, – оплата на ресепшене. Хорошего вечера, – встаю со своего места и быстро ретируюсь в подсобку.

Вообще-то, по рабочему скрипту прощание с клиентом должно проходить совсем не так. Но у меня просто не остаётся сил церемониться с этой дамочкой. Пусть теперь девчонки на ресепшене терпят её болтовню. Я своё честно выстояла.

Интересно, люди, рождённые до реформ, вообще что-нибудь слышали про личные границы, рамки приличия, этикет, банальное уважение, в конце концов? Самозабвенная бесцеремонность и безграничная наглость стариков не перестаёт меня поражать. Спасибо вселенной, что я не родилась в их «золотое» время.

Убедившись, что гиперобщительная клиентка покинула салон, я навожу порядок на своём рабочем месте и направляюсь домой. Город по привычке глотает меня, растворяя в толпе. Он назойливо гудит сотнями голосов, шуршит тысячами шагов, стучит десятками секундных стрелок на чьих-то часах. Тик-так, тик-так – подгоняют эти невидимые стрелочки. Они постоянно напоминают о том, что время – наша главная ценность. И только абсолютный порядок может помочь нам эту ценность сберечь.

В памяти зачем-то всплывает назойливое ворчание престарелой клиентки. Интересно, она просто из вредности убеждает всех, что мир, в котором она выросла и повзрослела, был несравнимо лучше современности? Или это её реальная точка зрения?

Помню, в средней школе мы изучали на истории это сомнительное мироустройство. И, честно говоря, я напрочь отказываюсь понимать, как люди из недавнего прошлого вообще умудрялись радоваться жизни. Впрочем, назвать жизнью бесконечный бардак и хаос можно лишь с огромной натяжкой.

Мало им было бесконечных очередей, бюрократии и поголовной безответственности. Для закрепления эффекта они тратили драгоценные годы своей жизни непонятно на что.

Жили маленькими стайками, самостоятельно воспитывая детёнышей. Разрушали друг друга бесконечными склоками, скандалами и выдуманными проблемами, искали бессмысленные компромиссы, жертвовали своими интересами и ценностями, но стайки всё равно берегли и боготворили.

Пытались угодить кому-то чужому, совершенно забывая о собственном благополучии, саморазвитии, реализации. Воспитывали невротиков, психотиков, маньяков и невесть каких ещё монстров, отыгрывая на ни в чём не повинных детёнышах непрожитые сценарии и передавая по наследству психологические травмы.

Ожидали взамен благодарности и щенячьей преданности. Ожидали, но не дожидались. А потом снова – склоки, крики, драки. Возмущались, теряли себя, требовали, ломались, терпели, отрицали, смирялись. И, в конце концов, умирали несчастными и обиженными на весь мир.

Как там сказала эта женщина? Мы – не-до-люб-лен-ны-е… Ага. Вот это проблема, конечно. Особенно по сравнению с теми, что в своё время были у неё. Хотя, при чём тут прошедшее время?

«Тик-так, тик-так», – метрономом отстукивают чужие шаги. Город на полной скорости несётся в закат. Что за дурацкие мысли снова лезут мне в голову? Поспешно достаю наушники и нахожу в плейлисте любимую мантру. Нужно переключиться.

3

Я едва успеваю выйти из душа, когда раздаётся звонок в дверь. Чёрт, совсем забыла про Иржи. Может, притвориться, что меня нет дома? Ладно, уже поздно. Кое-как обматываюсь полотенцем, открываю замок. Парень входит в квартиру и запирает за собой дверь.

– Я смотрю, ты уже готова? – усмехается он.

– Совсем забыла про тебя, прости, – растеряно улыбаюсь и указываю на спальню, – проходи пока, раздевайся. Я сейчас.

Наскоро привожу себя в порядок и залетаю в комнату. Мокрые волосы свисают с макушки унылыми прядями.

– Тебе идёт естественность, – улыбается Иржи.

Он красивый. Даже очень. Смуглая кожа, в меру накачанное тело. Огромные кофейные глаза, игривая улыбка….

– Попробуем что-нибудь оригинальное? – спрашивает он, указывая на сумку, которую принёс.

Боже, я даже знать не хочу, что там. Настроение совершенно не подходящее. Хотя обычно я с интересом отношусь к экспериментам.

– Нет, Иржи, в другой раз. Мы же договаривались сегодня на классику.

– Я помню… – он картинно заваливается на кровать, – но, может, всё-таки…

– Куда! Я там сплю вообще-то! Вон, диван, видишь? И простынь постели, на тумбочке лежит. Я согласна только на классику. Сегодня точно.

Иржи выглядит немного обескураженным. Так-то. Излишняя самоуверенность парней меня раздражает.

– Ты чего такая колючая? Тяжёлый день был?

– Просто не с той ноги встала. А так всё в порядке.

Иржи понимающе хмыкает и медленно притягивает меня к себе. Я запускаю пальцы в жёсткие тёмные волосы, опускаясь к нему на колени. Чувствую горячее дыхание на своей шее, и по коже разбегаются мурашки. Сильная рука по-хозяйски опускается на моё бедро. Полотенце соскальзывает на пол.

Мир вокруг перестаёт существовать.

***

– Кофе будешь? – спрашиваю, застёгивая халат.

– А сладкое есть что-нибудь?

– Печенье только.

– Сойдёт.

Иду на кухню и ставлю турку на плиту. Могло быть и лучше. Да я и не особенно была настроена. Потому что нужно иногда делать перерывы между партнёрами, иначе выходит непонятно что.

Иржи подходит к окну, собираясь закурить. Я выбиваю сигарету из его рук, она вылетает на улицу.

– Ну эй! Последняя была!

– Во-первых, у меня здесь не курилка. Скажем, айкос я бы ещё пережила, но вот сигареты – ни за что. А во-вторых, для здоровья вредно.

– Да ну тебя. Истеричка.

Ставлю перед Иржи чашку кофе и корзинку с печеньем.

– Ведь можешь же лучше, ты очень пластичная. Попробуй у Чумы взять пару уроков, она бесподобна.

– На своём опыте знаешь?

– Угу. Мы встречались в прошлом месяце. Пока она лучшая из всех, с кем у меня было.

– Видимо, не богатый у тебя опыт, раз Чума – лучшая. А вот я бы тебе Алекса посоветовала в качестве учителя.

– Алекса? Это божий одуванчик с первого курса?

– Он самый.

– Ты серьёзно?!

– Внешность часто бывает обманчива. Алекс шикарен, тебе до него расти и расти, – с издёвкой добавляю я. Иржи фыркает и глотает кофе.

– Слышала про игровые дома? – спрашивает он, выдержав значительную паузу. Тему переводит. Ну-ну. Пускай.

– Да, вроде бы, недалеко от вуза собираются открывать, висят какие-то объявления.

– Не хочешь сходить разведать обстановку? Говорят, там что-то нереальное придумали. Учитывают все особенности, от физиологии до психологии, и выходит чистый кайф.

– У меня пока с реальными партнёрами всё в порядке, – дружелюбно подмигиваю парню, – а ты, если пойдёшь, расскажи потом, интересно.

– Ага. Мне самому интересно. Думаю сходить, серьёзно. Но только когда ажиотаж немного спадёт.

– У меня сегодня клиентка была на маникюре, семьдесят плюс. Вот она бы тебе точно рассказала, что это всё – срамота, стыдоба и извращение.

– Воу-воу, – смеётся Иржи, – между прочим, необходимый эффект достигается с помощью специального оборудования, инструментов и методик, которые годами разрабатывались специалистами.

– Ого, как красиво ты формулируешь мысли.

– Да нет, просто брошюрок этих дурацких начитался.

Минут через десять даю понять Иржи, что ему пора. Не выношу долгого присутствия посторонних в своей квартире. Впрочем, парень не особо сопротивляется. Видимо, и сам рад поскорее свалить.

Закрываю дверь и возвращаюсь на кухню. Выливаю остатки кофе из турки в свою чашку, делаю несколько глотков. Вкусно. А вообще, надо будет повторить. Заодно и докажу ему, что Чума со мной и рядом не валялась.

В голове всплывает престарелая клиентка со своим укоризненным «А вот в наше время…». Этого только не хватало. С какой радости она так въелась в моё сознание?

4

Очередной день начинается с медицинского осмотра. Суровая подтянутая женщина в белом наконец-то убеждается, что я абсолютно здорова, и вносит в электронную карту соответствующие данные.

– Ознакомьтесь с памяткой будущей роженицы. Вас вызовут в начале июня.

Врачиха вручает мне яркую книжечку и дежурно улыбается.

– Внимательно изучите все этапы протекания беременности и не пренебрегайте подготовкой к процедуре. Тут всё подробно описано.

– Хорошо, спасибо.

Бросаю книжечку куда-то в недра сумки и с облегчением покидаю отвратительно стерильное здание. Всё закончилось на удивление быстро, поэтому с учёбы свалить не получится. Хотя, когда мне нужен был особенный повод? Решив всё-таки заглянуть в универ на пару лекций, без особого энтузиазма шагаю к обители знаний.

Мы все прошли Тест Здоровья, поэтому сегодня по настроению моих одногруппников легко можно определить наличие у них каких-либо болезней. Тестирование провалили две девчонки и один парень. Я вообще ни разу не эмпат, но мне их и правда жаль.

Когда парни пойдут в армию, а девушки на оплодотворение, эти трое будут чувствовать себя ужасно. Не то чтобы все стремились исполнить свой долг перед государством, просто провал теста словно ставит на человеке клеймо: "ущербный".

Странно, что при современной системе здравоохранения вообще происходят такие сбои. Некоторые люди получаются не совсем здоровыми, а кто-то даже страдает от всяких страшных болезней. Последний раз такой случай в нашем городе был около четырёх лет назад. Совсем молодой парень умер от лейкемии. Вот так. Цивилизованный мир. Техника творит невообразимые чудеса, а лекарство от всех болезней так и не изобрели. Или просто не захотели изобретать?

Лекция по 3D-моделированию опять проводится дистанционно. С экрана какой-то уважаемый профессор что-то бубнит себе под нос. Половина аудитории наглым образом спит, другая половина занимается своими делами. Я смотрю в окно. Наблюдаю за воробьями, прыгающими с ветки на ветку кустарника, непонятно зачем растущего возле универа.

И почему мы не могли с тем же успехом просмотреть эту нереально интересную лекцию дома, каждый со своего мобильника? Нам обязательно нужно было привезти свои тела в это здание и разместиться в аудитории, чтобы в деканате убедились, что мы действительно слушаем профессора, а не занимаемся не пойми чем под его болтовню. Можно подумать, это так работает.

Воробьи упрыгивают из моего поля зрения. От нечего делать достаю из сумки немного помятую книжечку, которую мне дали в центре здоровья. Так уж и быть, давайте посмотрим, что там пишут.

Первые несколько страниц заняты воодушевляющими лозунгами и красивыми фразочками об истинном предназначении каждой женщины. Интересно, а как быть тем, кто не прошёл Тест Здоровья? В чём тогда их предназначение?

Далее идёт подробнейшее описание каждого этапа беременности, начиная от оплодотворения и заканчивая родами. Всё это щедро снабжено красочными иллюстрациями и разного рода символикой: цветочками, звёздочками, смайликами. Очаровательно. Окей гугл, как сдержать рвотные позывы?

Тут же расписаны различные диеты, меры предосторожности, гимнастика, режим сна и отдыха, а подготовке к оплодотворению посвящена целая страница.

Завершается книжечка призывами стать профессиональной роженицей. То есть, практически всю свою жизнь посвятить вынашиванию детёнышей. Авторы в красках расписали преимущества такого выбора. По-моему, эта страница была явно лишней. В последнее время число желающих нереально выросло и без всякой агитации.

Чуть ли не каждая третья стремится стать профессиональной роженицей. Всё потому что такие дамы в обществе занимают особое, привилегированное положение. Им платят огромные деньги, обеспечивают всем, чем только можно, а к тридцати годам уже отправляют на пенсию, при этом не лишая баснословных выплат. Вот и идут в престижную профессию все подряд.

Как по мне, так это сущее издевательство – половину своей молодости провести в режиме постоянных ограничений под непрерывным контролем врачей.

В обязанности же простых смертных входит всего лишь два раза пройти через беременность – в восемнадцать и в двадцать один год. Выполнила долг перед государством – и живи в своё удовольствие.

Парням в этом плане повезло меньше. Они уходят в армию хоть и один раз в жизни, но сразу на два года. И если девчонки во время беременности знай себе купаются в бассейнах, ходят на йогу и пьют витаминные коктейльчики, то мальчишки в армии подвергаются непрерывным физическим нагрузкам, жёсткой дрессуре, а иногда ещё и унижениям со стороны старших по званию. А вот становятся военными или профессиональными роженицами, как по мне, только самые отчаянные ребята.

Несколько раз пролистав памятку будущей роженицы, я заталкиваю её обратно в сумку. Нудный профессор с экрана продолжает распаляться перед не обращающей на него никакого внимания аудиторией. Может быть, к концу обучения всё-таки стоило узнать его имя?

5

После пар отправляюсь к психологу. Из-за приближающихся выпускных экзаменов и процедуры оплодотворения мне теперь необходимо посещать его два раза в неделю.

Мой психолог – миловидная блондинка Валерия, по виду старше меня от силы лет на пять. Она встречает лучезарной улыбкой и предлагает выпить какой-то травяной чай.

– А это обязательно?

– Нет, что ты, – смеётся Валерия, – я вообще для себя заварила и решила тебе тоже предложить.

– Тогда я, пожалуй, откажусь.

– Ну и зря.

– А ты можешь пить, я не против.

Я по-хозяйски с ногами забираюсь на восхитительно удобный диван, стоящий у окна. Уж если и ходить сюда, то только ради того, чтобы поваляться на нём.

Валерия весело усмехается и всё-таки ставит белоснежную чашку на столик возле меня.

– Может быть, передумаешь.

Девушка усаживается в кресло и делает глоток.

– Ну, рассказывай.

– О чём?

– Обо всём.

– А хочешь честно?

– Естественно.

– Мне вообще не о чем сегодня с тобой поговорить.

– Вот как? Снова?

– Ну да. Зачем было устраивать наши встречи в два раза чаще? Я и раз в неделю-то не всегда представляла, о чём говорить. А тут ещё один прибавился.

– Ты же знаешь, это не моя идея. Такие правила. У вас впереди выпускные экзамены, ещё и процедура…. Предполагается, что вы все находитесь в стрессовом состоянии.

– Да-да, я помню. Ну что поделать, если мне до лампочки экзамены? Давно известно, кто какую оценку получит. Повлиять на это вряд ли удастся. Да и моё будущее вообще никак от показухи не зависит. А с оплодотворением…. Ну все же через него проходят, чего бояться? Вроде ещё никто от этого не умирал, а очень даже наоборот. Да и избежать его, опять же, не получится. Тогда какой смысл загоняться?

Валерия смеётся и убирает с лица прядь вьющихся волос.

– Я уже говорила, что у тебя очень правильные установки? Ещё и на удивление зрелые для твоего возраста.

– Говорила. Раза четыре – точно.

– Хорошо. Хорошо, если ты действительно так чувствуешь, а не автоматически произносишь заученные фразочки из околопсихологических пабликов в соц сетях.

– Разве ты не умеешь понимать, когда человек врёт?

– Я же не экстрасенс. Да и это не ложь. Это принятие желаемого за действительное. Самообман, если хочешь. Такое довольно сложно распознать. Но мне кажется, что в твоём случае беспокоиться не о чем.

У нас сейчас вроде как культ самокопаний. Каждый уважающий себя индивид находится в лёгкой депрессии, имеет какую-нибудь болячку на фоне стресса и острую нехватку тупых ощущений.

У меня пока не обнаружили ничего из перечисленного, а значит, я не такая уж и нормальная, какой пытаюсь показаться. Во всяком случае, так считает Валерия. Она говорит, что я – довольно закрытая личность, не умеющая до конца понимать свои чувства и как следует проявлять эмоции. А я банально не знаю, как и о чём с ней разговаривать. В моей жизни всё предельно просто. Усложнять не хочется. Наверное, я бы открылась и доверилась психологу, если бы было, что открывать и доверять. А так…. Выходит какая-то глупость.

– Уверяю тебя, ты не одна такая. Большинство моих клиентов реагируют подобным образом, не представляя, что тут со мной делать целых три часа в неделю. Но, как ни крути, вы должны проводить это время в моём кабинете. А мне за это потом отчитываться.

– И что ты пишешь в своих отчётах? «Им нечем со мной поделиться»?

– Пишу, что вас ничего не беспокоит. Тревожность и раздражительность отсутствуют, нарушений сна не наблюдается, и всё в этом духе.

– С ума сойти можно. Скажи, а зачем вообще нам постоянно работать с психологами?

– Ну, мы же живые люди.

– И что дальше?

– Психологическое состояние напрямую влияет на уровень работоспособности, возможность самореализации, даже на здоровье…

– Ну да-да, это я уже слышала. Психологическое здоровье каждого индивида – гарант гармоничного функционирования общества в целом. У вас тут на входе так написано. Самостоятельно разобраться со своими головными тараканами довольно сложно, поэтому нам нужна квалифицированная помощь. А чтобы неприятность можно было устранить до того, как она станет проблемой, важно вовремя её заметить, проработать и бла-бла-бла. А другие версии существуют?

– Существуют не другие версии, а дополнения к той, что ты озвучила.

– Да-а-а? Это какие, например?

– Примерно до середины прошлого века имело место такое понятие как «дружба».

– Угу, я в курсе.

– В чём-то схожие люди время от времени делились друг с другом своими мыслями, ощущениями, переживаниями, опасениями. В таких отношениях они получали необходимую разрядку, поддержку и, чаще всего, определённую помощь.

– Ну да, а потом тратили время на выслушивание чужого нытья, ругались из-за какой-то ерунды, собирали сплетни, оскорбляли и обижали друг друга, получая в качестве бонуса кучу негатива и непроработанных травм. В конечном итоге игра не стоила свеч. Я помню, нам ещё в школе рассказывали.

– Это уже обратная сторона медали.

– Нельзя рассматривать медаль только с одной стороны.

– Верно. Вот поэтому такие сомнительные отношения со временем сошли на нет, а сеансы психотерапии стали им отличной альтернативой. Ты получаешь разрядку, поддержку, внимание, необходимый заряд энергии, взамен не отдавая ничего. В качестве бонуса можешь проработать проблемные сферы жизни и улучшить её качество, разобраться в себе, научиться справляться со стрессом…. И, опять же, не возвращать морально-эмоциональный долг чужому человеку. А я, в свою очередь, получаю за это зарплату. Мы обе в плюсе. И никаких тебе разрушительных эмоций.

– Ну ладно, допустим. А ты сама как же? Тебе ведь тоже нужно вот это вот всё, как там… безопасное пространство, поддержка, внимание. Да ещё и куда-то девать всё то, что вылили на тебя за день такие, как я.

– Конечно, нужно. И я это регулярно делаю. Так же как ты, раз в неделю.

– Да ладно? Ты тоже ходишь к психологу?

– Ну да, а что, я не человек разве?

Я сама не замечаю, как тянусь к чашке с чаем, который оказывается неожиданно вкусным. Валерия переводит разговор на какую-то нейтральную тему, и мы просто болтаем ни о чём. И для каких целей мне нужна эта психологическая разрядка? Разряжать-то совершенно нечего. Сеанс традиционно заканчивается тридцатиминутной медитацией, которая нравится мне куда больше пустых разговоров.

Выйдя из здания, попадаю в непрерывно движущийся поток людей. Тик-так. Тик-так. Машинально смотрю на часы и ускоряю шаг. На сегодня у меня запланировано ещё кое-что интересное.

6

Прихода Тима я жду с нетерпением. Мы с ним как-то по-особенному чувствуем друг друга, умудряясь одновременно достигать пика удовольствия.

Обычно с одним партнёром я провожу не больше трёх встреч. Они быстро приедаются. Здесь же абсолютно другая история. С Тимом мы познакомились в новогоднюю ночь и с тех пор стабильно встречаемся уже почти полгода. Мой личный рекорд.

Парень приходит, как всегда, на десять минут позже условленного времени. На самом деле, он приезжает раньше чуть ли не на час, а потом выжидает какое-то время. Очевидно, чтобы я не подумала, что он жаждет встречи со мной. Мог бы догадаться хотя бы машину под окнами не ставить.

Едва Тим показывается на пороге квартиры, у меня перехватывает дыхание.

– Слушай, мне так не нравится твоё жилище. Сплошное уныние. Давай в следующий раз приезжай ко мне сама, а?

– До следующего раза ещё надо дожить. Предлагаю насладиться текущим моментом. А там посмотрим.

Я обхватываю руками сильную шею, жадно вдыхая знакомый запах. Тим поднимает меня на руки и несёт в спальню.

Когда я начинаю снова воспринимать реальность, мы лежим на диване, переводя дух. Вот где настоящая разрядка, а не в дурацких психологических сеансах.

С моих губ не сходит улыбка. Партнёр тоже, по всем показателям, доволен. В окно заглядывает закат, от чего всё вокруг кажется немного ржавым.

– Прикинь, когда-то именно так появлялись детёныши, – бормочет Тим, не открывая глаз.

– Да неужели? – я шутливо приподнимаю брови. Тим продолжает улыбаться.

– Прикинь, нам бы сейчас пришлось заморачиваться с какими-то резинками, таблетками, ещё непонятно с чем? Раньше девчонки постоянно чем-то себя травили.

– Ага, а потом решили, что проще один раз в жизни отравить пацанов, чем всю жизнь травиться самим, – повинуясь внезапному порыву, провожу кончиками пальцев по его щеке, – в каком возрасте вам дают эти таблетки?

– В пятнадцать, перед выпуском из инкубатора, – Тим ловит мою руку, прижимает к губам и открывает глаза, – слушай, а оплодотворение – это больно? Или во время него тебе будет так же хорошо, как сейчас?

– Не знаю. Проверю через месяц. Рожать – точно больно. Про оплодотворение мне такого не говорили… Тим, а ты ведь был уже в армии, да?

– Ага, в прошлом году как раз вернулся. Так что никуда от тебя не денусь, прикинь.

Парень принимается самозабвенно нести какую-то бессвязную чушь, лишь изредка поглядывая на меня. Никогда не встречала человека более недалёкого и приземлённого. И если с некоторыми партнёрами вполне можно поболтать за чашкой кофе или даже немного прогуляться, то Тима я выпроваживаю сразу. Впрочем, думаю, он не против.

7

Утро получается на удивление добрым. Я наконец-то выспалась. Аллилуйя! Не знаю, кто придумал устраивать выходной среди недели, но этому человеку явно нужно поставить памятник.

Выбираюсь из-под одеяла, принимаю контрастный душ и отправляюсь сооружать завтрак. Тот самый момент, который хочется прожить на минимальной скорости, чтобы оценить всю прелесть деталей.

У людей сегодня законное время на себя. Медитации, тренинги, прогулки, массаж. Сюда же всевозможные СПА, парикмахеры, косметологи и, конечно, маникюр. Именно поэтому моему выходному снова не суждено случиться. Я, как типичный представитель индустрии красоты, больше всего работаю именно в те дни, когда все нормальные люди отдыхают.

Съедаю салат, одеваюсь, включаю аудиокнигу по нейл-дизайну и отправляюсь на работу.

Город всегда становится смешным и нелепым, когда начинает существовать под звучащий из наушников голос диктора. Улицы сразу теряют весь шарм шагающего ритма, а монотонность шин уже не задаёт темп твоему движению. Когда ограничиваешь себя хотя бы от звука суеты, не утонуть в ней гораздо проще.

Меня восхищает возможность одновременно идти на работу и получать важную информацию. А ведь можно было слушать аудиокниги на парах. Тогда время, проведённое в пыльных аудиториях, не считалось бы потраченным так бесполезно…. И почему эта мысль пришла мне в голову только под конец обучения?

Добравшись до салона, с сожалением выключаю книгу и ныряю в мир маникюра. Терракотовый френч, матовый аквамарин, замысловатые узоры на мятном. К середине смены у меня начинает рябить в глазах.

– Нюдовый без дизайна, – вдруг говорит очередная клиентка.

– Что? – от неожиданности я забываю про дежурную улыбку.

– Нюдовый без дизайна, – едва слышно повторяет женщина.

Пару секунд я молча смотрю на неё, желая убедиться, что мне не послышалось. Нюдовые оттенки я не использую в работе уже больше года.

В последнее время все требуют ярких красок. Желание каждого выделиться из толпы превратило эту самую толпу в какой-то тошнотворный калейдоскоп.

А сейчас передо мной сидит типичная "серая мышка". Серая – в самом прямом смысле этого слова. На ней водолазка цвета пыльного асфальта, светлые джинсы и чёрные кроссовки с белой подошвой. Глаза какого-то странного стального цвета, волосы чёрные – небрежно собраны в хвост на затылке. Никаких браслетов, колец, подвесок, ремешков, татуировок и даже пирсинга. Глаза красноватые, веки немного припухшие. Аллергик?

– Нюд вышел из моды, – мягко сообщаю я, – Вам точно не хочется выбрать какой-нибудь яркий цвет?

– Меня не интересует мода, – сдавленным полушепотом отвечает клиентка.

– Хорошо, я Вас поняла. Есть несколько оттенков. Посмотрите, какой Вам больше нравится?

Показываю женщине типсы. Клиентка бросает беглый взгляд на палитру и протягивает мне первый попавшийся вариант.

– Этот.

Взяв её руку, я чувствую сильное напряжение в тонких пальцах. Рваный неровный край ногтевой пластины выглядит ужасно. Обгрызла, что ли? Я не имею права так нагло пялиться на клиентов и, уж тем более, их оценивать, но женщина кажется мне откровенно странной. Она прячет глаза и нервно покусывает нижнюю губу.

Начиная обрабатывать ногти, стараюсь придать голосу максимум деликатности:

– Вы хорошо себя чувствуете? Может, воды?

Женщина вся съёживается и мотает головой. Мне становится жутковато. Вдруг она сейчас начнёт задыхаться? Чёрт, ну почему именно в мою смену?

– Вам нужна помощь? Давайте вызовем врача?

Я обязана была попытаться ещё раз. Клиентка бросает на меня такой взгляд, словно я не проявила к ней участие, а влепила пощёчину. Глаза у неё уже начинают слезиться, нижняя губа неестественно кривится. Припадок какой-то? У меня из головы вылетает абсолютно вся информация с курсов первой помощи. Вот уж чего явно не хватало для полного счастья!

– Нет-нет, я… я… простите, пожалуйста…

Клиентка резко вырывает у меня свою руку, закрывает лицо ладонями и несколько раз судорожно втягивает воздух, отчего плечи её мелко вздрагивают. Я тянусь к телефону, но женщина резко встаёт и выбегает из кабинета.

Пару секунд ошарашенно смотрю на место, где она только что сидела. Бросаюсь к двери. Попытаться догнать её? Пустить по следу санитаров? Явно ведь она засветится на камерах.

Делаю пару глубоких вдохов и считаю до семи, чтобы рационально проанализировать ситуацию.

Человеку явно плохо, и человек явно это осознаёт. При этом он не только не просит помощи, но и добровольно от неё отказывается. Дважды, между прочим. Значит, существуют какие-то причины. А какие именно – уже, в общем-то, не моё дело. Нужно просто уважать выбор человека. Даже если он выбирает смерть от неведомого припадка. Хотя, почему сразу смерть? Я не знаю, к чему приводят подобные приступы. Это просто не моё дело. Вот и всё.

8

– Скорее всего, она просто плакала.

– Плакала?!

Валерия задумчиво откидывается на спинку кресла и какое-то время молчит.

– Да. Думаю, такое состояние можно назвать истерикой.

Я пытаюсь вспомнить, когда в последний раз со мной случалось что-то подобное. Вроде бы, мне было около пяти лет. Одна из соседок по инкубатору нагло присвоила мою любимую куклу. Помню, я тогда разразилась неимоверным рёвом. После этого случая всей нашей группе рассказали про личные границы и уважение. С тех пор, кажется, у меня не было поводов биться в истерике.

– Весьма нетипичное поведение, на самом деле. Скорее всего, этой женщине действительно нужна помощь. Ты помнишь, как она выглядела?

Подробно описываю внешность своей странноватой клиентки. Валерия что-то помечает в блокноте.

– Точное время её визита назвать сможешь?

Я заглядываю в заметки на телефоне.

– Семнадцать тридцать.

– Отлично. С этим разберутся. Спасибо, что сообщила.

– А это не значит, что я слишком много на себя беру? Комплекс спасателя, или ещё что-то подобное будешь диагностировать?

Валерия улыбается и подливает кипятка в мою чашку.

– Поверь, до комплекса спасателя тебе ещё расти и расти. Нормальная реакция на нетипичное поведение. Лучше скажи мне, что ты чувствовала, когда заметила странности?

– Чувствовала… – я пытаюсь вспомнить, – растерянность, потому что впервые с таким столкнулась. Волнение, потому что не знала, как себя вести. И… наверное, раздражение. Потому что мне совсем не хотелось с этим возиться.

Валерия удовлетворённо кивает и снова что-то записывает в блокнот.

– Как ты можешь описать своё отношение к произошедшему и к ситуации в целом?

– Бред какой-то, – выдаю я первое, что приходит в голову.

Валерия смеётся, а потом пристально смотрит мне в глаза.

– Скажи, ты могла бы её пожалеть?

– Пожалеть? Зачем?

– Не «зачем», а «почему». Людям свойственно в определённых обстоятельствах испытывать чувство жалости.

– Жалость – худшее, что можно предложить человеку и совсем не то, что может помочь. Когда жалеешь кого-то, начинаешь относиться как будто свысока, а это уже неуважение.

– Ты предлагала ей помощь только потому, что этого требует инструкция, верно?

– Ну… да. Разве меня должны беспокоить чужие проблемы?

– Нет, не должны. Это был просто вопрос.

– Твои вопросы всё больше смахивают на допрос с пристрастием.

– Да, действительно. Извини. Я пишу научную работу по обострённым психологическим состояниям, повышенной чувствительности и эмоциональной нестабильности. Не удержалась. Хочешь сменить тему?

– По обострённым психологическим состояниям, повышенной чувствительности и эмоциональной нестабильности? Это как раз что-то про истерики?

– Да, про них тоже.

– И много среди нас таких вот, нестабильных? Раз ты даже работу о них решила писать?

– Вот когда станешь квалифицированным психологом, тогда мы это и обсудим. А сейчас уже я хочу сменить тему.

Валерия закрывает блокнот и откладывает его в сторону. Наша беседа снова сводится к экзаменам, оплодотворению и моему психологическому состоянию. Какое-то время я ещё ощущаю непонятное напряжение, но после медитации меня отпускает.

Вечер снова обрушивается на плечи мерным ритмом часового механизма. Город, даже засыпая, продолжает куда-то спешить. Встраиваюсь в его ритм с одной только целью – поскорее добраться до дома. Давно у меня не было таких занимательных выходных.

9

Жизнь прекрасна, когда идёт по давно утверждённому плану. С этой позицией кто-то может поспорить, но в моём случае – совершенно безрезультатно.

К концу мая я получаю заслуженный документ о высшем образовании и без особенного энтузиазма заталкиваю его на одну из самых дальних полок. Очередная отметина в списке бесполезных жизненных достижений.

Не проходит и недели после официального освобождения от вузовского пафоса, как на почту прилетает оповещение о приближающемся оплодотворении. Что ж, от окончательной свободы меня отделяют всего девять месяцев исполнения долга перед отечеством.

– А тебе после этого, ну… можно будет? – спрашивает Тим, застёгивая молнию на джинсах.

– Первое время – точно нет. А потом, говорят, по показаниям. Я позвоню. Тебе – первому.

– Окей, буду ждать… с нетерпением, – последнее слово он протягивает, как мартовский кот. А потом наклоняется и медленно целует меня в шею.

– Я учту, – смеюсь, уворачиваясь, – иди уже, герой-любовник!

Тим выпрямляется и шагает к двери. Остановившись в проёме, оглядывается, впивается в меня взглядом.

– Ну, давай, это… Удачи там завтра, да? Или чего нужно желать?

– Удача сойдёт. Спасибо. Пока-а-а, – вскакиваю с дивана и шутливо выталкиваю парня из комнаты, – до новых встреч, приходите ещё, будем рады увидеть вас как-нибудь в другой раз.

– Вот же язва, – улыбается Тим, привычным жестом открывая замок на входной двери, – давай, держи в курсе, жду приглашения.

Едва на лестнице затихают шаги, где-то в спальне начинает звонить телефон. Иду на звук надоедливого рингтона. Обнаруживаю гаджет на спинке дивана, мельком смотрю на экран и торопливо отвечаю на звонок:

– Привет, Валер. Извини, на сообщение не успела ответить. Завтра не могу. И вообще, в ближайшее время не могу – завтра иду на оплодотворение. Сорян.

– Отлично. Теперь я знаю имя одного из твоих партнёров, – вперемешку со смехом до меня доносится голос психолога.

– Ой…

В недоумении смотрю на экран телефона. Ну конечно, Валера и Валерия – почти одно и то же. По всей видимости, звонок психолога в десятом часу вечера моё подсознание решило заменить чем-то более вероятным.

– Не удивляйся, это стандартная схема перед процедурой. Звоню узнать, как ты.

– А… ого… нормально всё.

– Я и не сомневалась. Но если вдруг волнуешься, или есть ещё какие мысли, можем обсудить.

– Да нет, всё хорошо. Правда.

– Я рада. Тогда доброй ночи! Послезавтра жду тебя.

– Ага. Приятных снов.

Стараясь особенно не зацикливаться на странном звонке, отправляюсь в ванную. В последнее время в моей жизни явный перебор с психологическим консультациями. Они стали ощущаться навязчивыми и отчего-то немного пугающими. Нужно будет обсудить это с Валерией при встрече.

10

Я ненавижу опоздания. Конечно, в основном – чужие, но и свои, вообще-то, тоже. Хочешь продемонстрировать кому-то неуважение – просто приди позже назначенного времени. А для усиления эффекта ещё и не предупреждай об этом. Вряд ли можно придумать более удачный способ обесценивания чужого времени. К счастью, в современном обществе такого мнения придерживается большинство. Но прецеденты всё-таки временами случаются.

А я же вечно так боюсь опоздать, что прихожу раньше. Не знаю, как у меня это выходит. Оказавшись в центре здоровья, я обнаруживаю, что до процедуры остаётся почти час. Совершенно не удивляюсь своей пунктуальности. А вот женщина на ресепшене, кажется, удивляется.

– Ваша очередь ещё не подошла. Можете подождать в коридоре или пройти в буфет. У Вас есть сорок три минуты. Приём начнётся строго в назначенное время.

Кто бы сомневался.

В буфет я не хочу, поэтому располагаюсь на жестковатом диване напротив нужного кабинета. По пустому коридору не снуют даже медсёстры. Чуть в стороне от двери висит широкое электронное табло со сменяющими друг друга фотографиями гор и водопадов. Забавная идея – загнать природу в электронные рамки.

Время тянется издевательски медленно. Вечно оно так. Когда надо – не угонишься. Зато в неподходящие моменты растягивает свои секунды на целую вечность. Бесит.

В дальнем конце коридора появляется женская фигура в длинном халате. Халат хоть и белый, но не медицинский. Пациентка. Наверное, из рекреационного отделения – оно находится в соседнем корпусе.

Изо всех сил стараюсь не пялиться на незнакомку. Это почти невозможно, потому что она – единственный движущийся объект в поле моего зрения. Проходя мимо, женщина резко останавливается.

– Привет, – тихо говорит она и садится рядом.

Ну, здравствуйте. Такое только со мной могло случиться. Узнаю «серую мышку» с обкусанными ногтями, которая не так давно была у меня на маникюре. Точнее, на маникюре-то в итоге она не была. Но дело не в этом.

Я неизбежно пересекаюсь с кем-то из своих клиенток в обычной жизни. Мимолётные, ничего не значащие встречи со взаимными приторными улыбочками и пожеланиями хорошего дня. А эта выглядит как минимум странно. Что ей от меня нужно? Хочет записаться на повторный визит? Закончить неначатое?

– Я увидела тебя в окно. Ты пришла на оплодотворение?

Какая очаровательная бестактность. Интересно, кто сказал ей, что так можно? И когда мы успели перейти на «ты»? По возрасту она явно не тянет на человека, рождённого до реформ. Значит, должна иметь базовые представления о рамках приличия. В мои планы сегодня не входят игры в любезность посреди больничного коридора. Она больше не моя клиентка, я сейчас не на работе, а значит, имею право со спокойной совестью послать её куда подальше.

Женщина как-то странно, пристально, смотрит мне в глаза, и я неожиданно для себя самой коротко киваю. Меня охватывает странное оцепенение, как в ночных кошмарах, где теряешь способность двигаться и издавать звуки.

– Я знаю, что ты обо мне сообщила…. Меня ищут. Пока не нашли. Поэтому, пожалуйста, никому не говори, что видела меня снова. Хотя бы потому, что я пришла сюда, чтобы тебе помочь.

Отлично. Мне как раз необходима помощь, именно сейчас. Сделай так, чтобы я больше никогда в жизни тебя не увидела.

Женщина определённо двинулась крышей, и её срочно нужно изолировать от общества. Ну, или как минимум – от меня.

– Послушай, милая, – цепкий взгляд стальных глаз завораживает, не позволяя даже отвернуться, – это очень важно. Все мы иногда поступаем неправильно…. Просто от незнания. Потому что не умеем видеть разные варианты и подвергать сомнению устоявшиеся идеалы, смотреть с другой стороны. За такие ошибки ни в коем случае нельзя себя винить.

Говорит она сбивчиво, проглатывая окончания. То и дело оглядывается по сторонам. Вот бы незаметно достать телефон, или позвать кого-то из медперсонала....

Женщина неожиданно берёт мою руку и слегка сжимает.

– Ты похожа на меня, очень похожа. Поэтому я хочу помочь. Ты сейчас, конечно, ничего не понимаешь. И это – абсолютно нормально. Но если мои догадки верны, то сегодня во время процедуры тебе станет плохо. Организм будет сопротивляться…. Если так случится…. Знай, что потом тебе не поможет никто, кроме меня.

Она достаёт из кармана мятый клочок бумаги с неровными краями и вкладывает его в мою ладонь.

– Здесь – мой номер. Позвони, и мы сможем поговорить. В любое время.

Я вдруг ощущаю странное желание. Точнее, нежелание. Мне почему-то не хочется, чтобы эта женщина отпускала мою руку. Хочется бесконечно долго сидеть рядом с ней. Слушать. Чувствовать. От неё словно исходит что-то…. Гипноз? Особенная, заразная форма безумия?

Женщина разжимает руки и резко встаёт. У меня внутри как будто что-то обрывается. В ту же секунду дверь кабинета распахивается, в коридор выходит медсестра. Она громко произносит моё имя, после чего переводит вопросительный взгляд с меня на сумасшедшую и обратно. Отлично. Теперь она ещё и знает, как меня зовут.