Читать онлайн Ветер в сердце бесплатно
Глава 1
Что имеем – не храним,
потерявши – плачем.
Козьма Прутков
Глава 1. Определение любви
В небольшом вишневом саду у старого поместья тихо плакала девушка лет семнадцати. Наспех заколотые на затылке черные волосы растрепались и свисали вьющимися локонами прямо на лицо. Она то и дело отбрасывала их назад и продолжала утирать нос белым накрахмаленным платочком.
Стояла ранняя весна, снег сошел не везде и лежал потемневшими грязными горками под деревьями. Яркое солнце сияло в небесах и посылало свои лучи на промерзлую землю. Кое-где по протоптанным тропам текли узкие ручьи, огибая островки оставшейся с осени пожухлой травы. Вдыхая, можно было почувствовать аромат влажного чернозема и просыпающегося леса. Птицы, радуясь хорошей погоде, наперебой издавали звонкие трели. Где-то вдали, за рекой, считала чьи-то дни озорная кукушка. И если бы не слезы молодой девицы, прячущейся от старой няни в тени деревянной беседки, то можно было назвать это утро прекрасным.
Девушка, кутаясь в стеганое пальтецо и шерстяную шаль, никак не могла остановить рвущиеся из груди всхлипы.
– Так и думал, что ты тут! – услышала она подле себя знакомый с самого детства голос княжича из соседнего поместья.
Девушка встрепенулась и от испуга перестала плакать. Промокнув хорошенькое круглое личико платочком, она поднялась со скамьи и уставилась на друга.
– Зачем ты здесь, Николя? – спросила она, гордо вскинув маленькую голову. Черные локоны снова упали ей на лицо, смешно подпрыгивая и мешая сосредоточиться на разговоре.
– Алевтина сказала, что ты ушла ни свет ни заря и пропала где-то в садах. Решил найти тебя. Чем ты так опечалена?
– А и будто ты не знаешь, чем я так опечалена! – сказала девица дрогнувшим голосом и всплеснула руками.
– Ольга, ну полно тебе! Я же так и обидеться могу. Вот нашла причину! Радоваться надо, что в девках не засидишься. Мы же с детства друг другу обещаны! Ты знала, что этот день настанет. Зачем же себе голову морочить и другим подле себя? Чем я тебе не мил?
– Ах, Николя! – Девица злилась, а легкий весенний ветерок играл ее кудрями. – Мы же с тобой не любим друг друга!
Николя удивленно посмотрел на подругу и, сам того не замечая, залюбовался ее раскрасневшимся личиком, большими темными глазами, в которых отражались лучи солнца, непослушными волосами и ее белым, фарфоровым цветом кожи.
«Как же не любить?» – думал он про себя. Княжна молодая и приятная с виду, отец на хорошем счету в высшем свете, да и прида́ное немалое. Нет! Такую не любить невозможно! Может, он и не питал сильных чувств, о которых она начиталась в английских да французских романах, но и сказать, что ничего к ней не чувствовал, тоже было бы неправильно.
В жизни Албашева все давно встало по своим местам. Он смирился с этим и научился быть благодарным родителям за такое удачно устроенное будущее: невеста, государственная служба и место в обществе – все на высоком уровне. Он никак не понимал Олиной печали. Он прекрасно осознавал собственные достоинства и представить не мог, что девушка так воспримет новость об их скорой свадьбе.
Нет, конечно, не очень хорошо это получилось. Родители сговорились за их спинами и, не посоветовавшись, неожиданно объявили о сём радужном событии буквально вчера на званом ужине. И если хорошо воспитанный Николай с улыбкой на лице принял посыпавшиеся на него поздравления, то Ольга сразу сникла и, сославшись на головные боли, поднялась к себе. Вечером ему так и не представилась больше возможность ее увидеть. Но, встав с первыми петухами, он привел себя в порядок, вскочил на коня и помчался в сторону поместья Полянских, где и нашел опечаленную подругу.
– Прогуляемся? – попросил он, взял ее под локоть и повел по дорожкам сада к дому.
Ольга шла, не сопротивляясь, но старательно отводила взгляд от княжича. А он все думал над тем, как ее успокоить. С одной стороны, Николя мог бы махнуть на это дело рукой и ждать свадьбы, ведь так или иначе отец заставит ее выйти замуж. А там стерпится – слюбится. Хотя какое уж там стерпится! Столько лет вместе провели. Наравне с деревенскими детьми не страшились лазить ни по деревьям, ни по болотам. Все местные леса исследовали, реки исплавали. Сколько порок от отца он из-за нее вытерпел – шалят вместе, а ему достается. Потому как она – девица. Ее лупить нельзя. Да и князь Полянский был куда мягче его собственного отца. Пожурит, бывало, и на кухню отправит, чтобы Алевтина накормила, да оттерла от грязи обоих. И вот на́ тебе – не люб он ей, оказывается! Обидно, да и только.
– Оля, – позвал Николя, решив высказаться, но девушка продолжала смотреть на верхушки деревьев, – не так ты любовь понимаешь.
Ольга качнула головой, повернула лицо к другу и заинтересованно посмотрела на него.
– А что же, по-твоему, эта любовь? Уж расскажи-ка, – попросила она.
– Ну-у-у, – протянул Николя, – не знаю, как и сказать.
– А раз не знаешь, то как можешь говорить?
Задорные черные локоны снова заходили из стороны в сторону, запрыгали пружинками у щек девушки. А она глаза прищурила и смотрела зорко на оппонента, готовая в любой момент начать спор. Николя остановился, как вкопанный. Теперь уже и ему мудрости и смирения не хватало, чтобы прервать начинающуюся перепалку.
– А ты сама скажи! Хочу знать, что такого ты должна испытывать, чтобы за меня замуж пойти без слез и истерик?
– Да не было истерик никаких… и слез тоже, – соврала Ольга и уперла руки в бока.
– Уж, конечно, а ручьи на твоих щеках – растаявшие от весеннего солнца льдинки? Ух, Снежная королева!
– А если и так! – Девушка покраснела. – Только любовь – это когда с человеком рядом находишься, а тебя то в жар, то в холод бросает. И нет покоя тебе.
– Ты с лихорадкой, Оля, любовь путаешь. А в любви, наоборот, покойно должно быть! – не согласился Николя. – Чтобы тепло и хорошо душе.
– Ой, какой ты! – Полянская махнула рукой. – Вот как тебя любить, если ты даже не понимаешь, что это такое! Я хочу, чтобы сердце мое выбрало. Чтобы смотрела я на него и чувствовала, что он мой человек! Мое счастье!
– Счастье… оно со временем строится, – попытался еще раз объяснить Николя свою точку зрения, но Оля ни с того ни с сего по-детски толкнула его, засмеялась звонким смехом и, подхватив юбки, помчалась вперед к воротам дома.
– Кто последний, тот и вóда, – услышал княжич и пустился за девушкой. А сам подумал: «Только вроде плакала, а теперь смеется… Поди пойми этих женщин!»
Вечером в салоне Бурлянских в Псковской губернии собрались за сигаркой русские офицеры. Обычным обществом таких салонов была элита и аристократия, но в провинции дела обстояли по-иному, и местные не гнушались приглашать откомандированных сюда из Петербурга офицеров. Те, привыкшие к столичной жизни и не знавшие, чем себя занять на периферии, маялись по клубам да по званым ужинам. Обсуждали новости как литературные, так и общественные, а также нередко рассказывали забавные истории из службы.
Сегодня привычный разговор был нарушен, никто не желал слушать, как играет на фортепиано хозяйка салона, а новых поэтов, которых так любили приглашать Бурлянские, подняли на смех. Мужчины – те еще сплетники, даже если они и офицеры – с интересом дискутировали на тему давешней помолвки сына Албашевых и дочери Полянского.
– Ох, и повезло же Николя, – высказался один из посетителей и затянулся папироской.
– Уж так и повезло? – отозвался из дальнего угла молодой офицер, неизвестно как затесавшийся в эти круги. – Как по мне, так женитьба – хомут, который мужчины непонятно зачем сами надевают на шею.
– Это ты просто княжну не видел, – засмеялся другой, наливая себе в бокал французского вина и поглядывая на дородную даму, разносившую напитки и закуску.
– Да какой бы она ни была! Все женщины одинаковы! Чуть кого углядели покраше, и тут же мужа в топку.
По салону пробежался возмущенный гул. Не все согласились с молодым офицером. А хозяйка так и вовсе всплеснула руками.
– Антон! Как вы можете! Да в присутствии дамы! – пожурила она его.
– Прошу прощения. – Антон отвесил ей поклон. – Но как бы вы меня ни убеждали, не уверен, что склонюсь к вашему мнению. Ни разу еще ни одна девица не смогла затронуть моего сердца настолько, чтобы я бросился в этот омут с головой.
– Ну, это ничего не доказывает, – угрюмый друг Антона, тот самый поэт, которого сегодня быстро освистали, подал голос. – Просто вы еще не нашли ту, что сможет вас покорить.
Многие согласно закивали в ответ, заговорили наперебой, выражая собственную точку зрения. А один, особо крикливый, встал со стула, привлекая к себе внимание, и заявил:
– Видел я давеча княжну Полянскую! Таких девушек еще поискать надо! А завоевать так и никаких сил не хватит. Она красива, умна, своенравна, отцом облюблена, приданое за ней немалое! Такую бы каждый себе в жены захотел!
– Ну уж не я-то точно! – гнул свое Антон.
– Так ты ее и не видел! Познакомился бы, пообщался, а потом уж и отрицал! – злился крикун.
Графиня Бурлянская, заметив, что страсти накаляются, подмигнула мужу, и тот, мягко ей улыбнувшись, заговорил:
– Полноте вам, гости дорогие! Мы здесь собираемся не чужих невест обсуждать, давайте сменим тему во избежание конфликтов.
Гости согласно закивали. Антон пожал плечами, мол, не он этот разговор начал, а потом отвернулся и засмотрелся на горящие свечи. Он был человеком непривычным к подобным встречам, да и не очень желал становиться завсегдатаем таких сборищ. Он, хоть и знатного рода, все же старался избегать шума и больше любил одиночество да встречи с близкими друзьями, а не разношерстную публику неизвестных ему людей. Но когда друг попросил поприсутствовать на чтении его произведений, отказать не решился. А сейчас грустил в стороне, совсем не притронувшись к сладкому вину, которым сегодня потчевали хозяева.
За окном давно стемнело, пошел мелкий дождь, и на душе у Антона стало тоскливо. Он посидел еще с полчаса, а потом, извинившись перед Бурлянскими, вышел из салона.
На улице молодой человек вдохнул широкой грудью холодный влажный воздух, улыбнулся и отправился в конюшню. Там он, подкинув прислужнику пару монет, сел на коня, вставил ноги в стремена и помчался вперед, в поля. Ветер был вовсе не таким уж весенним. Он холодил уши и остужал разгоряченное быстрой ездой тело. Мерзкий дождик ударял по лицу жесткими каплями, и вскоре Антон почувствовал себя совершенно промокшим.
Он уже задумал повернуть обратно к гостинице, в которую его определили по долгу службы, но внезапно увидел впереди темнеющую фигуру другого всадника. Антон не понял, что именно заставило его остановиться, но резко осадил коня, и тот встал, как вкопанный, чуть не перекинув его через голову. Антон еле удержался в седле и услышал со стороны другого всадника задорный девичий смех. На полном скаку дама в мужском седле пронеслась мимо него и обернулась. Даже в темноте Антон прочитал в ее глазах усмешку. Его, как и любого другого мужчину на его месте, это чрезвычайно задело. Он пустился следом за ней. Девушка услышала погоню и, вопреки всем предостережениям ее няни, сбавила ход. Антон поравнялся с насмешницей и громко спросил: