Читать онлайн Егерь бесплатно

Глава I

Возле леса, на опушке,
Средь нетронутых снегов,
Стоит кривенько избушка,
С мхом, забитым между швов.
С виду хата не обжита
Иль заброшена давно,
Крыша словно сеном крыта,
И прогнившее крыльцо.
«Кто же здесь тебя построил,
Чьи ты сны оберегал?
По своей аль чужой воле
От людей он убежал?»
Постоял в раздумьях егерь,
Что обнаружил ту избу,
Но на пороге стоял вечер,
Пошёл, пока видать тропу.
До сторожки путь не близкий,
Метель завыла вдалеке.
«Не замёрзнуть б тебе, Витя!»
– Буркнул егерь сам себе.
Подозвал к себе он суку:
«Сонька, дрянь, а ну ко мне!
Иди рядом до сторожки,
Не уморись ты в беготне».
На порог своей лачуги
Они вступили при луне.
«Чуть не продались мы вьюге!»
– Витя буркнул уж в избе.
Изба была та Вите домом,
Квадратов десять с погребком,
Со скрипучим всюду полом
И в одной стене окном.
Рядом с входом была топка,
Не раз спасавшая им жизнь,
А напротив стоит койка,
Под ней ружьё, вдруг что случись!
Как зашли обои в хату,
Витя бросил щепок в печь,
Ну а Сонька на лежанку,
Поджавши хвост, успела лечь.
Разогрел себе он супа
И про Соньку не забыл.
Суп из кроличьего брюха,
Что поутру он зашкурил.
Витя был богат хозяйством!
Куры, кролики, козлы.
По лету скот тот пополнялся,
До безжалостной зимы.
От людей он жил далёко,
Вёрст за сотни где-то две.
Был он егерем от Бога,
Отдавшим жизнь своей мечте!
А мечта та заключалась
Жить с природой в унисон.
С каждым днём она сбывалась,
Не жизнь, а сказка, словно сон!
Ночь прошла не как обычно,
Не спалось всё старику,
Хоть и вьюга мелодично
Шептала песни мужику.
Всё терзала его мысль:
«Что за дом? Откуда он?
Не могло же мне присниться,
При обходе ясным днём!»
За жизнь в Тайге он всяко видел,
Не счесть чудес перевидал,
Но те все были объяснимы,
А этот что-то напугал!
Той тропой уже ходил он.
Бывало, сокращал пути.
В таёжной чаще, словно ворон,
К гнезду дорогу мог найти.
Никак не мог избу развидеть.
«Не Чудо ли?! А может, бес?!
Не мог умом же обессилеть,
Как себя я знаю лес!
Надо, Сонька, нам вернуться,
Проверить ту тропу опять.
Чую, мысли не уймутся,
И не смогу я толком спать.
Плохо лишь, зима лютует,
Ошибок допускать нельзя!
Завтра солнце лишь стартует,
И мы с тобою негодя.
Не завыла б только вьюга
И не застала нас врасплох!
Она же та ещё падлюга,
Бывший егерь в ней и сдох!
Целый год его искали,
Ни костей и ни тряпья.
Видно, звери пировали,
С сапогами прожуя!»
Проснулся дед с утра пораньше,
Ещё задолго досветла,
Когда луна и звёзды маршем
Шагали гордо в небеса.
Дед кинул сена для скотины,
Откопал от снега двор,
Заготовил древесины,
Заточил свой шкуродёр.
И лишь солнце проявилось,
Закинул ранец за плечо,
Собака рядом всё крутилась,
Взял ружьишко за цевьё.
И побрёл старик вдоль леса,
Пробираясь через снег.
Нет страшнее интереса,
Что задумал человек!
Снега было по колено,
Путь казался всё трудней.
Пальто сверху тяжеленно,
Не даёт идти смелей.
Полпути прошло спокойно,
Ни вьюг не выло, ни волков.
Всюду запах стоял хвойный
Еловых лап из-под снегов.
А уже в конце дороги,
С остатком где-то в две версты,
Косой промчался, будто в ноги,
И в два прыжка ушёл в кусты!
Сонька словно растерялась,
Посмотрев, как он исчез,
В секунду с снегом поравнялась
И стрелой пустилась в лес!
Витя сразу понял дело:
«Сонька, дрянь, а ну ко мне!»
Лицо его аж побледнело.
Прошептал: «Помрешь в Тайге…»
Целый час на месте егерь
Стоял и с криком, в тишине.
«Что же мне таперча делать?
Не сгинуть б самому в Тайге!
Ты что наделала, шальная?
Волков в лесу не сосчитать.
Не нарвалась бы ты на стаю,
От них тебе не убежать!
Ну а я пойду-ка дальше,
Пути осталось две версты.
Неужели возвращаться,
Нельзя дождаться мне весны!
Весной проснутся буры мишки,
Исхудавши, голодны!
Не поможет и ружьишко,
Они Хозяева Тайги!»
Понял дед, что не успеет
Уже вернуться дотемна,
Но бросить всё он не посмеет,
Коль взялся, делай до конца!
Конец пути давался тяжко,
Не мог дед мысли все унять.
Ноги сами не шагали,
Их приходилось заставлять.
Вдруг пробежала дрожь по коже
От визга Соньки из Тайги!
Лай её был безнадёжен,
У деда сжалось всё в груди.
От страха он прибавил ходу,
Сбросил ранец с плеч своих.
И с ружьём над головою
Сквозь снег бежал, как будто плыл.
«Прости меня, родная Соня,
Что волкам тебя отдал»,
– Шептал старик всё огорчённо,
Пока сугробы разгребал.
За час примерно до заката
Добрался Витя к той избе.
В момент забыл он об утрате:
Свеча горела на окне!
Дыханье в тот момент же сбилось,
Со страху егерь в снег присел.
Сердце так заколотилось,
Что до ушей весь побледнел!
«Откуда там гореть бы свечке?
Ведь дом заброшен навсегда!
И следов нет на крылечке,
Не прожить в ней в холода!»
Как мальчишка дед затрусил,
От страха словно охмелел.
Приглядевшись, взгляд свой сузил,
В окне он спину разглядел.
Та спина была мужская,
А кожа в рваных лоскутах.
На ней разорвана пижама,
Висела, словно лишь на швах.
«Что за Бес со мной творится?
Явью вижу? Может, сплю?
Своим глазам уже не верю,
Чертовщина, зуб даю!»
Хоть дыхание в зобу спёрло,
Но пополз к окну старик.
Страх внутри переборол он,
Не верил Витя в неживых.
Пока крался старик к хате,
Вдруг он понял: уж темно!
И нет ему пути обратно,
Ночь пробыть тут суждено!
Витя встал у края дома
И боком посмотрел в окно.
Понял, что давно знакомо
В углу лежащее тряпьё.
Он разглядел там свою шапку,
Своё длинное пальто!
И как-то резко поневоле
Заглянул он за стекло.
Сидит мужик к нему спиною,
От рваных ран видно нутро.
Кожа светит синевою,
И погрызено бедро.
Навис мужик над собачонкой
И вправляет ей ребро.
Признал в ней егерь суку-Соньку,
Да взгляд как мутное стекло!
Собака голову подняла
И посмотрела на стекло.
Через миг в окне стояло
Точь-в-точь что Витино лицо!
Но лицо то было белым,
В глазах кружился серый дым,
Рот был рваным, очерствелым,
Лишь нос, похоже, был свиным!
Егерь начал заикаться,
Попятился назад, крестясь,
В своём пальто он заплутался
И рухнул в снег, в ружьё схватясь.
Все два патрона по окошку,
Но Чёрт не дрогнул и лица!
Сбросил Витя всю одёжку,
И как мог он дал рысца!
Бежал не рысью, больше шагом,
Ушли все силы старика!
Бубнил молитвой, то ли матом:
«Прошу, не забирай, Тайга!»
Всю ночь он брёл к своей лачуге,
Луна ему светила путь.
При каждом шорохе и звуке
Боялся в сторону взглянуть.
Спасти его ничто не сможет!
Нож в пальто, ружьё в снегу.
И тесли зверя потревожит,
Надежда только на судьбу.
Почти дошёл уж егерь Витя,
Свернув в последний поворот,
Он чёткий силуэт увидел:
Бес стоит, с ним в росте волк!
Волк моментом пасть оскалил,
Стая вышла из тайги!
Старик понял: «Всё пропало!»
Пред лицом, сверкнув, клыки…

Глава II

Вдоль полей по бездорожью,
Среди лугов травы густой,
Везёт извозчик до сторожки
На смену вахты трудовой
Мужика, что спит в телеге
Средь чемоданов и зверья.
На работу едет егерь,
Длиною вахта года в два.
Уж вечер был, закат всё ярче,
И пенье птиц всё шло ко сну,
Лишь яркий гул реки бурлящей
Пробуждал ту тишину.
И под эту песнь природы
Извозчик, видно, задремал
И от кочки на дороге
Спиной на егеря упал.
«Прости, мужик, я не специально!
Сморила тишина меня,
Пятый день в пути буквально,
Быстрей б доставить мне тебя».
Спросонья Витя и не понял,
Что толком вдруг произошло.
Те слова, что возчик молвил,
Сквозь сон звучали как сверло.
«Ну что ж, бывает, аккуратно…
Всё же не дрова везёшь,
– Сказал Витя деликатно,
– А то ещё не довезёшь».
«Да уж на месте, пять вёрст ходу,
Вон, замаячили холмы.
За ними лес, а там и домик.
Лишь сель нам мост бы не размыл.
А то придётся тебе вплавь,
С козой на шее добираться!
Барахло своё по речке справь!»
Извозчик начал улыбаться.
Не до шуток сталось Вите:
«Да как же я всё донесу?»
«Не боитесь, обождите!
Я всего же лишь шучу.
Там мост стоит уже лет двести,
Ничто его не унесёт.
Лишь кто построил, неизвестно!
Но он нас всех переживёт!»
«Ты скажи, пошто так важен
Столь дальний лес от городов?
От кого нужны там стражи?
Про лес забыл, поди, и Бог!»
Извозчик брови вдруг нахмурил:
«Про Бога верно ты сказал!
Но кто есть мы? Всего-то люди!
Ты сам сюда себя послал!»
«И то верно, своей волей!
Хочу сбежать от духоты…
Уж вдоволь натоптал мозолей
Среди солдатской суеты.
Сам не верю в это счастье.
Служить! И в полной тишине!
Никакого тут начальства,
Предоставлен сам себе!»
«Да… командиры тут иные,
Зверьё с зубами да хвостом.
Забор – Тайга, а плац вот поле,
А взрывы пушек – это гром!»
Слова те Вите были мёдом,
Улыбку в сердце затая,
Затеребил щенку он морду
И загляделся на поля.
Мечты, фантазии и грёзы
Читались в Витиных глазах.
Лишь проезжая меж утёсов,
Он осознал моста размах.
«Боже правый, что за диво??
Откуда здесь такому быть?»
Он аж привстал неторопливо,
Чтоб лучше взор свой обратить
На мост, что был из камня сложен,
Вточь цвета белых фонарей,
А на арке был изложен
Момент дерущихся зверей.
По тот берег, что им ближе,
Изваянный был медведь
На двух лапах, превозвышен,
Пытаясь волка одолеть.
А волк, что с берега напротив,
Вовсю оскаливший клыки,
С рывка у горла на подлёте,
На лапах когти как штыки.
На мосту стоят колонны,
В форме восковых свечей,
А между ними изваяны
Лица бесов и людей.
Глазам не верил путник Витя:
«Мост-то точно из чудес!
Такие лишь по службе видел,
Но то Париж, а это лес!
Но как же он такой лучистый?
Кто печётся так над ним?
Почему такой он чистый?
И красотой неотразим!»
Вточь ребёнок в шоке Витя,
Вопросы лились как рекой,
Такого он ещё не видел,
Не совладал с самим собой.
Но возчик будто бы не слышал:
«Сядь на место, упадёшь! –
И лишь вожжами сильней шлёпал.
– Во мне ответов не найдёшь!»
«Да стой, мужик! Пошто торопишь?
Дай на мост мне поглазеть!
Уж скоро с возу меня сбросишь.
Чутка не можешь потерпеть?»
«Нету времени нам мешкать,
В тайгу заехали с тобой!
С полной живности тележкой.
Хищник смотрит за тропой!»
Захлестал извозчик лошадь,
Рухнул Витя от рывка,
Зверьё в телеге растревожа,
Всё хуже слышалась река.
«Ничего! – подумал Виктор. –
Я сюда один приду!
Ничто меня не остановит
Узреть такую красоту!»
Не успел додумать Витя,
Как кучер громко произнёс:
«Один ходить сюда не вздумай!
Что бы в жизни ни стряслось!»
«Что не так тут, не пойму я!
Какою тайной мост покрыт?
Пошто нельзя мне воротиться?
Какое горе он таит?»
Старик грубо вдруг ответил,
Сказал, как будто заучил:
«Гнездо волков неподалёку!»
И всё сильней коня он бил.
Быстро мост пропал в деревьях.
Лишь блики камня сквозь листву,
Но и те укрылись в елях.
«Быть тут явно колдовству!»
Так с зверьём своим в обнимку,
С тяжёлой думой в голове
До самой егерской заимки
Ехал Витя в тишине.
Уже в ночь пристали к месту.
Темнота хоть глаз коли,
Никто не встретил их к приезду,
Лишь выли волки из Тайги.
«А где же егерь? Спит служивый?
Со слухом, видимо, беда!
С телеги звон этот лязгливый
Слышен в ночь издалека!»
«Его тут нет, уже бы вышел!
Видать, с обхода не пришёл,
А ты смотри давай потише,
Чтоб дикий зверь нас не нашёл!»
Подошёл к забору кучер,
Открыл калитку изнутри,
Растворившись среди ночи,
Врата во двор он отворил
И побрёл во тьму к сторожке.
Витя выпрягал коня,
Кинул для зверья кормёжки,
Темноту во всём виня.
Вернулся кучер, чуть встревожен:
«Дом закрыт, придётся ждать!
Двор надёжно загорожен,
Без опаски можно спать».
Витя влез опять в телегу,
Прилёг кучер на скамье,
Много ль надо человеку
С устатку задремать во тьме.

Глава III

В серебряной пыли лунного света
Молочной рекою покрыта земля,
Ноги деревьев в онучи одеты,
Зима укрывала природу любя.
В доме гнилом на окраине леса
Художник-мороз рисовал на окне,
А в крыше, дырявой от времени веса,
Свет заливался, спасибо луне.
Свет луны отражали голые кости
Бездушного тела, что лежало в углу,
А рядом стояла, наполнена злости,
Нечисть, прилипшая взглядом к стеклу.
С ним рядом как чучела волки сидели,
Словно что молью изъедена шерсть,
Глаза в пелене лишь прямо смотрели,
В них только смерть можно было прочесть.
То тело в углу было егеря Вити,
Ран рваных на коже не сосчитать,
Белугу на теле держали лишь нити,
И рёбра сквозь дыры было видать.
Тишина в той лачуге была гробовая,
Ни вздоха, ни хрипа, дом словно пустой.
Стихла в округе и живность лесная,
Тайгу поглотил безмятежный покой.
Вдруг тело в углу глаза приоткрыло,
Вите казалось, что видел он сон
Первого дня, как на вахту прибыл он,
И от беса с волками был как-то спасён.
Но сразу же понял: всё только казалось,
Взгляд на ладони свои устремив,

Продолжить чтение