Читать онлайн Случится же такое! бесплатно
ЭФФЕКТ ТОМА СОЙЕРА
Бывшая жена моего старинного друга Мишеля, Оксанка, взбалмошная и капризная, с рыжими крашеными волосами, пухлыми губами и внушительных размеров бюстом, она долго не могла родить ему детей. А когда у неё это получилось – два пацана-погодки, они разошлись! Мишель вдруг стал волочиться за няней, нанятой для ухода за детьми, которая родила от него дочку. Мишель бросил Оксанку и ушёл к ней жить.
Однажды, совершенно случайно, я встретил её, когда она перебегала дорогу возле гипермаркета «Линия-3» напротив Московского микрорайона. Сзади у неё разошлось по швам её шикарное красное бархатное платье, не сдержав очень пышных телесных форм. Я остановился и вызвался подвезти её до дома.
– Ну, что ты тут прозябаешь в галантерейном отделе за пять тысяч рублей в месяц, перчатки, кошельки продаёшь? У тебя же высшее юридическое образование, Оксан! В риэлтеры пошла хотя бы, что ли? – читал я ей мораль.
– Не за пять, а за десять! – парировала Оксанка, но уже через три дня устроилась на работу в агентство недвижимости.
Теперь на открытой веранде тихого кафе под названием «Идиллия», что на улице Куйбышева в областном центре, мы сидели с Оксанкой за круглым столиком под огромным синим зонтом и отмечали мой первый рабочий день в её уже теперь собственном агентстве недвижимости «Сто квадратов».
– Я в третий раз пирую в этом кафе, и как-то странно тихо здесь сегодня, – оглядываясь по сторонам, заявил я.
– Ещё не вечер, погоди! – живо отреагировала она, – после двадцати ноль-ноль тут такое начнётся! – Оксанка завела под лоб свои большие глаза, хлопая накладными ресницами.
Перекрасив свои длинные волосы в белый цвет, в своём нежно-голубом брючном костюме, плотно облегающем её фигуру и внушительный бюст, она выглядела довольно эффектно.
– Да, я в курсе! Прошлые два моих посещения этого кафе закончились грандиозной дракой! – с улыбкой сказал я.
– Для тебя? – усмехнулась Оксанка.
– Нет! Мне удалось избежать мордобоя!
– Ты знаешь, мне почему-то кажется, что ты всегда был таким скользким, изворотливым и хитрым, с самого детства!
Оксанка потягивала свою электронную сигарету, выпуская
две струйки плотного дыма через нос, и издевательски улыбалась.
– Да, наверное, ты права! Ну, твоё здоровье! – я вскинул очередную рюмку водки кверху и звонко чокнулся с Оксанкой, опрокинув внутрь леденящую жидкость, а потом жадно занюхал её ароматной корочкой хлеба.
– А расскажи-ка мне, Владимирович, что-нибудь из своего детства! Интересно послушать о твоих шкодных проступках на заре твоего жизненного пути…
– Эх! Что тут рассказывать? Всякое бывало… Ну, слушай! Как-то раз, когда я учился в шестом классе, мать отвезла меня летом на целый месяц подлечиться в санаторий «Энергия», где восстанавливали своё здоровье дети с проблемами ЖКТ.
– У тебя желудок в детстве болел?
– Нет! Печень что-то очень пошаливала… Ну, так вот! А за забором находился спортивный лагерь «Олимпия». Там отдыхали дети-спортсмены всех возрастов, и мы частенько бегали туда посмотреть их соревнования!
Ребята быстро бегали на время, прыгали в длину и в высоту, технично боксировали и очень азартно боролись. Однако главной достопримечательностью этой «Олимпии» были огромные качели, наподобие больших лодок, в которых за один раз помещалось до сорока человек детей.
– Ого! Ничего себе! – восхитилась Оксанка.
– Да-да! Высоко раскачавшись на них, мы иногда даже испытывали некое чувство невесомости, но потом многих из нас тошнило от такой качки. В нашем санатории, к сожалению, таких развлечений не было. Зато регулярно на завтрак, обед и ужин нас заставляли пить чуть подогретую минеральную воду и проходить различные лечебные процедуры.
– А спортом вам что, заниматься в вашем санатории не разрешали? Физзарядка там, и всё такое…
– Разрешали… Пионербол, футбол, чехарда, борьба Самбо начинались здесь с самого утра, – я засмеялся.
– Ну-ка, поясни! Чего ты ржёшь-то?
– Ничего! Однажды мы между первым и вторым отрядами аккуратно играли в футбол на местном стадионе…
– А почему аккуратно? – перебила меня Оксанка.
– Потому, что перед матчем возле ворот наших соперников смачно нагадила корова. В азарте игры я забыл про это, получил
очень хороший пас и слёту пробил по воротам, но поскользнулся
на коровьей лепёшке и сам влетел туда, весь в вонючем дерьме!
Все дико заржали, наблюдая, как я извалялся в навозе, показывали пальцем в мою сторону, так что мне пришлось стирать свои спортивные шорты в местной речке Барнаулке.
К ней мы отправились вдвоём с Костиком, моим другом, земляком по району. Он был старше меня на год, но ниже ростом почти на целую голову, слыл нытиком, потому что сильно скучал по своему дому и маме. Он наблюдал за игрой с трибуны и, сочувствуя моему «горю», отправился потом вслед за мной на берег реки.
В санатории поправляли здоровье дети со всего края, так что нам приходилось дружить и держаться вместе.
Когда я тщательно смыл с себя «коровью радость», весь дрожа, искупался в холодной реке и выстирал свои носки, трусы и кеды, развесив их на ветках деревьев, чтобы они просушились на солнце, из кустов на берег реки вышли трое ребят из нашего отряда – Витька, Сашка и Серёга, очень долговязый и худющий, под два метра ростом малый, не по годам вымахавший вверх.
Они курили «Беломор» взатяг, усмехались, надменно глядя на нас и заявили, что доложат воспитателю отряда Александру Владимировичу о нашем самовольном купании в реке, что было категорически запрещено правилами пребывания в санатории.
– А мы расскажем ему, что вы курите! Это тоже запрещено! И тоже гуляете за территорией лагеря, – запальчиво выкрикнул Костик своим визгливым голосом им в ответ.
– Только попробуйте! Во! – Витька поднёс к носу Костика свой кулак и сплюнул в сторону, – сразу по мордасам получите!
Было очень заметно, что верховодит этой троицей именно Витька – рыжий и веснушчатый хулиган с хрипловатым голосом.
Не зная, что делать дальше, я сдержанно молчал.
Смена у нас началась всего несколько дней назад, и мы ещё плохо знали друг друга: кто на что способен, и кто во что горазд.
Единственное, что мы с Костиком прекрасно понимали, так это то, что упомянутая здесь троица ребят относилась к нам пренебрежительно, разговаривала с такими, как мы, через губу, относя себя к городским продвинутым парням, которым мы, ребята из райцентра, были не ровня.
Я уже, конечно, не помню распорядка дня, по которому мы
там жили. Помню только, что ежедневно после ужина нам всегда
показывали кино, мы всё там готовились к культурно-массовым
мероприятиям, под вечер всегда на открытой эстраде для ребят
из старших отрядов были танцы.
Практически все наши мальчишки и девчонки были сплошь заняты в репетициях, готовясь к конкурсу инсценированной песни. Наш отряд, по предложению всё той же Витькиной банды, инсценировал песню-сказку Владимира Высоцкого «Чудо-юдо»:
В государстве, где всё тихо и складно,
Где нету даже катаклизмов и бурь,
Объявился дикий вепрь огромадный,
То ли буйвол, то ли бык, то ли тур…
Сам король страдал желудком и астмой,
Да только кашлем сильный страх наводил,
А тем временем зверюга ужасный
Коих ел, а коих в лес волочил…
Тут король тогда издал три декрета:
Мол, с чудом надо порешить, наконец,
А кто отчается на это, на это,
Тот принцессу поведёт под венец…
А в отчаявшемся том государстве,
Как войдёшь, так прямо наискосок,
В бесшабашье, шутовстве и гусарстве
Жил-был лучший, но опальный стрелок.
На полу лежали люди и шкуры,
Пели песни, пили мёды и тут
Протрубили во дворе трубадуры,
Хвать стрелка, и во дворец волокут…
Тут король ему прокашлял: «Не буду
Я читать тебе моралей, юнец!
Вот если завтра победишь Чуду-юду,
То принцессу поведёшь под венец!»
А стрелок: «Да это что за награда?
Вот мне бы выпить портвейну бадью…
А принцессы мне и даром не надо –
Чуду-юду я и так победю!..»
А король: «Возьмёшь принцессу, и точка!!!
А не то тебя раз-два – и в тюрьму,
Ведь это всё же королевская дочка!»
А стрелок: «Ну, хоть убей, не возьму!»
И пока король с ним так препирался,
Он съел почти уже всех женщин и кур
И возле самого дворца ошивался
Ну, этот самый то ли бык, то ли тур…
Делать нечего портвейн он отспорил:
Чуду-юду победил и убёг…
Вот так принцессу с королём опозорил
Бывший лучший, но опальный стрелок!
Нужно сказать, что получилось очень даже прикольно, как теперь говорят, и мы заняли на этом конкурсе первое место!
Чуду-юду изображал несуразного роста Серёга, неистово рыча во всё горло, Стрелка – Витька, конечно же, как самый выдающийся авторитет нашего отряда, Короля играл Сашка!
Девчонки хором голосили слова этой весёлой песни, а наша пионервожатая, очень симпатичная девушка-блондинка Наташа, аккомпанировала на пианино.
Победным призом этого конкурса явился огромный торт, который мы тут же оприходовали всем отрядом. А потом наше сборище завершилось очень весёлой дискотекой, хотя и это слово, пожалуй, тогда ещё, наверное, не употреблялось.
Словом, замечательный вечер закончился очень здорово!
После отбоя, который в этот раз явно подзатянулся, мы, нехотя, разбрелись по своим палатам спать. Воспитатели устало совершили обязательный ежевечерний обход и потушили во всех корпусах свет…
И тут случилось неприятное! Витька затеял разборки:
– Эй, слышите, бараны! Мы сегодня победили в конкурсе! Это хорошо! Но вожатый мне вечером жёстко накрутил хвоста! Признавайтесь, гады, кто меня ему заложил… то, что я курю?
Ребята не спали, лежали молча, а кое-кто, закрыв глаза.
– А может, он учуял, что от тебя куревом воняет? – вдруг выпалил Костик.
– Какой там, учуял? Он сам курящий, не мог он учуять… Это сдал кто-то! Кто? Признавайтесь! Козлы! Или я буду вас всех сейчас колотить, по одному! – Витька угрожающе сел на постели.
Никто не признавался. В палате стояла полная тишина.
– Давай, Витёк! Мы с тобой, если что… – пробасил Чудо-Юдо Серёга, подмигивая Сашке.
В палате было около двадцати коек. Витька занимал самую
лучшую кровать в дальнем левом углу возле окна. Рядом с ним поселились Сашка и Серёга.
Мы с Костиком вселялись в палату последними, поэтому нам достались самые незавидные места возле входной двери. Наши кровати стояли рядом, но были разделены тумбочкой, в которой мы хранили свои вещи: печенье, конфеты, зубные щётки и пасту. У меня в тумбочке ещё лежала толстенная книга Рафаэлло Джованьоли «Спартак», которую я никак не мог осилить.
Витька рывком вскочил со своей койки и начал по очереди обходить всех ребят, лежащих на своих местах. Он со словами: «Ты меня сдал, сука?», коротким ударом правой бил каждого из них в живот, стараясь попасть по печени.
Пацаны тут же корчились от боли, кто-то тихо всхлипывал, сдерживая плач, но никто не оказывал сопротивления, опасаясь ещё большей трёпки от на глазах свирепеющего Витьки.
Перспектива получить по своей больной печени меня тоже не прельщала, и я судорожно соображал: «Что бы предпринять, чтобы избежать этой участи?»
Витька, чиня расправу, борозо шарился в тумбочках ребят, выгребая всё ценное на его взгляд, и перекидывал всё это Серёге, а тот ловил и складывал на Витькину кровать.
Наконец, подошла наша с Костиком очередь. Он, дрожа, лежал на спине немного ближе к подскочившему к нему Витьке. Засадив ему под ребро кулаком, рыжий хулиган открыл нашу тумбочку.
Костик подавленно крякнул и тихо заскулил, а Витька достал уже было мой толстый том Джованьоли, но который его, видимо, не заинтересовал, прочитал название и скинул его на пол:
– Ну, что, Спартак! И ты хочешь? Получай!
Витька со всей дури нанёс мне свой удар, но я был к этому уже готов. Сгруппировавшись под лёгким верблюжьим одеялом, я резко поджал ноги к подбородку, так что его удар пришёлся мне точно в правое колено. Витька в полумраке не успел заметить этого: его кулак уже летел, как он считал, мне в печень. К тому же, он не успел его как следует напрячь, ведь удар состоялся раньше намеченного и произошёл ещё расслабленной рукой!
Что-то звонко хрустнуло… Раздался дикий и хриплый крик Витьки! Он волчком запрыгал на месте, а потом резко упал на дощатый пол посередине палаты и тут же стал метаться из стороны в сторону, заходясь в истерике от боли!
В темноте никто не заметил, что произошло. Я выпрямился на постели и, подобрав толстый том Джованьоли с пола, положил его под одеялом себе на живот.
Началась дикая шумная суматоха! Сашка вместе с Серёгой стремглав соскочили со своих удобных кроватей и заботливо бросились к катающемуся по полу Витьке! Все ребята вскочили или поднялись со своих спальных мест! В нашу палату вбежала растрёпанная пионервожатая Наташа, а за ней и Александр Владимирович… они зажгли свет…
– Что у вас тут происходит? – в комнату ворвалась уже порядком заспанная медсестра Вера Фёдоровна.
Витька, валяясь на полу, придерживал левой рукой свою обвисшую правую руку и дико рыдал, причитая:
– Это Спартак! Спартак! Спартак!
– Что? Что у тебя с рукой, Витя? – обеспокоенно вскричала медсестра, осторожно пытаясь ощупать обвисшую конечность рыжего хулигана.
– Он тут нас всех бил! Прямо по печени! – указывая пальцем на Витьку, весь в слезах, громко орал Костик.
– Какой ещё Спартак? – голосил Александр Владимирович, недоумевая, что же произошло…
Наташа поила Витьку водой:
– Попей, попей, Витя!
– Кто кого тут бил? А? Говори! – Александр Владимирович схватил Костика за плечи и начал легонько трясти его.
Тот стал сбивчиво рассказывать, что произошло в палате как раз до того момента, когда Витька напал на меня.
– Замолчи, баран! Убью! – негодовал Витька, хлебнув воды.
– Говори, говори! Быстро! Кто его ударил? Он? – Александр
Владимирович указал на меня пальцем.
– Нет! Я не видел! Я плакал тогда… – Костик поник.
Александр Владимирович подошёл к моей койке и резко сдёрнул с меня верблюжье одеяло.
Я лежал на спине пластом. На животе у меня – толстый том Джованьоли «Спартак»!
– Всё понятно! – громко заявил он, – тихо! Больного сейчас отправляем в лазарет! Уведите его, Вера Фёдоровна! Остальным всем – спать! Завтра утром будем разбираться! Гладиаторы!
Пионервожатая вместе с медсестрой повели стонущего Витьку
прямо по коридору в медпункт, а воспитатель отряда на одно мгновение застыл в дверном проёме и, щёлкнув выключателем, погасил свет в палате, плотно закрыв за собой дверь.
Неожиданно наступила полная тишина…
Наутро, после физзарядки, завтрака и линейки, Александр Владимирович оставил наш отряд на плацу и громко объявил:
– Итак, сегодня мы разбираем дикий случай, произошедший вчера поздно вечером в пятой палате у мальчиков. Нарушители дисциплины, выйти из строя! Выходите, выходите, – указывая на нас с Витькой пальцем, заявил вожатый.
Мы сделали шаг вперёд и стыдливо опустили головы.
Правая рука Витьки где-то в области запястья была очень туго перебинтована, и он неловко держал её навесу. А я свои руки просто заложил за спину.
– В то время, когда все дети уже легли спать, эти два добрых молодца принялись выяснять отношения! – продолжил вожатый.
Вокруг раздались робкие смешки ребят и девчонок.
– Это Витька первый начал, он у нас ещё все конфеты, всё печенье отобрал! – звонко выкрикнул Костик.
– Вернуть назад печенье и конфеты! Немедленно! Всё ясно?
Иначе приму очень строгие меры, вплоть до исключения тебя из лагеря! Ты меня понял? – Александр Владимирович строго оглядел пионеров, и ехидные смешки прекратились.
Витька закивал, всё ниже и ниже опуская голову.
– Одним словом, наш вчерашний герой, наш «опальный Стрелок» и наш … новоявленный Спартак, – вожатый сделал паузу, переведя свой взгляд на меня, – ты не обижаешься на то, что я так тебя называю? – обратился он ко мне.
Я в ответ отрицательно покачал головой.
– Так вот, после отбоя эти гладиаторы устроили форменное побоище, и в результате тут кое-кто оказался в лазарете! – громко
продолжил вожатый, переведя взгляд на Витьку.
– А как ещё можно было выяснить отношения? Александр Владимирович! – громко пробасил, осмелев, долговязый Серёга.
– Очень просто! Не тёмной ночью выяснять, а светлым днём! Не исподтишка, а открыто! Не мордобоем, а в честной борьбе! Ну, что? Слабо вам выяснить отношения в честном поединке?
Мы с Витькой стояли, смущённо потупив взгляды…
А ребята скандировали:
– Слабо! Слабо! Слабо!
– Тихо! – вожатый поднял вверх правую руку, – предлагаю сейчас строем пройти на волейбольную площадку! Там травка зелёная, мягко, пушистый газон! Пусть наши герои поборются! Любые приёмчики будут разрешены, любые удары – запрещены! Кто победит – тот и прав! Согласны?
Я в ответ смущённо пожал плечами, а Витька прошипел задиристо:
– Согласны! Ну, держись, Спартак!
С этого самого момента кличка «Спартак» приклеилась ко мне намертво. А я и рад! Спартак в некотором роде был для меня кумиром. Этот лихой предводитель рабов вызывал самые лучшие отклики в моей душе и яркие эмоции. Словом, положительный литературный герой! Многие ребята на него хотели быть похожи. Слава Богу, что все сразу же перестали вспоминать мне коровью лепешку, и напрочь про неё забыли…
– Ну, что? Вы готовы к борьбе? – Александр Владимирович вывел нас с Витькой на середину площадки, покрытой плотным слоем зелёной травы.
Мы стояли друг напротив друга, полусогнувшись, выставив руки вперёд.
Правое запястье Витьки было туго перебинтовано и, видимо, очень беспокоило хулигана.
– Травма тебе бороться не помешает, а? – заботливо спросил у него вожатый.
– Нормально! – злобно выкрикнул Витька.
Ребята расположились по кругу, образуя нечто наподобие октагона, выкрикивая азартные кричалки.
– Стойте! Что вы тут затеяли? Прекратите! – запыхавшись, из медпункта прибежала медичка Вера Фёдоровна, – безобразие! Александр Владимирович!
– Спокойно! Под мою ответственность! Прошу! Не мешайте
воспитательному процессу! – азартно парировал вожатый.
Медсестра с многострадальной гримасой на лице, прижав руки к груди, отчаянно наблюдала за происходящим.
– Внимание! Начали! – громогласно скомандовал Александр Владимирович, как рефери, разрубив воздух ребром ладони.
И мы с Витькой злобно вцепились друг в друга!..
С раннего детства пацанами мы целыми днями пропадали на школьном стадионе, до упаду гоняя в футбол с утра до вечера, часто боролись друг с другом, выясняя между собой отношения.
Во время таких единоборств я изобрёл эффектный приём: нужно было поднырнуть под соперника и спровоцировать его на захват своей спины сверху, а затем, крепко схватив его за руки, зафиксировать их у себя на животе и перевести противостояние в партер, то есть опуститься на колени. Соперник тоже, следом, становился на колени, так как ему не под силу было, согнувшись, удерживать меня на весу и оставаться стоять на ногах. Таким образом, он попадал в мою ловушку. Я быстро подныривал под его левую подмышку и выпрямлялся, опрокидываясь на спину. Соперник мгновенно оказывался подо мной, а я лежал на нём спиной, захватывая его левую, более слабую руку, на болевой приём в районе запястья.
Этим приёмом я одолевал соперников гораздо сильнее, выше и старше себя, так что многие из них побаивались связываться со мной, опасаясь позорного поражения.
Вот и теперь я сразу постарался поднырнуть под Витьку. Он купился и обхватил меня сверху. Я схватил его снизу за руки, упал
на колени, а он следом. Тут я ловко извернулся из-под его левой
подмышки и легко перевернулся на спину, оказавшись на нём сверху, и заломил кисть его левой руки на болевой приём. Витька дико взвыл, а вожатый подскочил к нам и начал разнимать.
– Стоп! Стоп! Стоп! Болевым приёмом победу одержал… Спартак! – громко выкрикнул он.
«Спартак! Спартак! Спартак!» – восторженно скандировали пацаны и девчонки.
Я резво вскочил на ноги.
– Так не честно! Блин! Он мне руку сломал! – зарыдал Витька,
катаясь по траве из стороны в сторону и обливаясь слезами.
– Ну, вот видите! Александр Владимирович! – с упрёком глядя на него, заголосила Вера Фёдоровна.
Она бросилась к Витьке, ощупала его левую руку, поднимая его на ноги, и заставила пошевелить пальцами. Убедившись, что всё нормально, Вера Фёдоровна отвела Витьку в сторону, усадила
его на траву и, живо достав из кармана своего белого врачебного
халата бинт, стала туго перевязывать теперь уже левое запястье хулигана.
– Нет! Так не честно! – продолжал визжать Витька, обливаясь
слезами, – у меня же рука была больная! Попробовал бы он побороться с Серёгой Чудо-юдо…
– А что? Это идея! – довольный Александр Владимирович, уже не без уважения глядя на меня, поднял руки вверх.
«Чудо-юдо! Чудо-юдо! Чудо-юдо!» – неслось со всех сторон.
– Внимание! Внимание! Сейчас объявляется поединок между Спартаком и Чудо-юдо! Соперники! На середину! – скомандовал вожатый.
Широко расставив ноги и раскинув руки, улыбаясь во весь рот, Серёга, громко рыча во всё горло, как он это делал во время инсценировки песни, выскочил на середину круга, где я уже стоял. Прекрасно понимая, что второй раз подряд мой коронный трюк с приёмом не пройдёт, я тихо отступал от него по кругу, соображая, что же предпринять в этой неожиданной для меня ситуации.
Я пригнулся, готовый броситься Серёге в ноги. Он, видимо, раскусил мою затею, ещё шире их расставил и тоже нагнулся, опрометчиво лишая себя преимущества в росте. Тут я резко схватил его за шею и нагнул к низу, почувствовав, что в его длинном худом позвоночнике совсем нет силы, и потянул его на себя! Серёга в таком полусогнутом состоянии последовал за мной, утратив широту ног и тщетно пытаясь схватить меня за руки, но я перехватил его за голову и резко отбросил вправо, а когда его повело, подставил подножку.
Потеряв равновесие и широко раскинув руки, неуклюжий Серёга, совсем закружившись, вдруг запутался в собственных длиннющих ногах и сел на задницу. Я кинулся к нему, завалил его на спину и, проведя захват шеи, пошёл на удушение! Серёга, лёжа на спине, стал хлопать меня по плечу, обозначая сдачу…