Читать онлайн Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится бесплатно

Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится
Рис.0 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

© Кавер О., 2023

© ОАО Издательская группа «Весь», 2023

Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка

Посвящается моей любимой дочери Каролине Кавер, которой навсегда четырнадцать лет.

И тем двум ангелам, пришедшим ненадолго для того, чтобы оставить меня в этой жизни.

В моем сердце вы навсегда.

Я верю, что мы встретимся.

Рис.1 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Предисловие

Рис.2 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Когда в моей жизни случилась трагедия – моя дочь была убита, – коллега и подруга Ольга Коляда написала мне: «У тебя сейчас одна цель – выжить и не сойти с ума». Она знала, о чем говорит.

Я повторяла эту фразу как мантру.

Пока через пару месяцев к ней не прибавилась вторая фраза, обеспечившая мне выживание. Ее сказал монах в предгорьях Пиренеев. «Люди не ведают, что творят».

Я повторяла ее много-много раз.

После гибели дочери меня поддержало крайне малое количество людей. Или я была так изолирована, что не чувствовала поддержки. Зато я прошла через все варианты предательства со стороны близких.

Когда я снова смогла ходить: у меня отнялись ноги на несколько месяцев, – то увидела новый смысл в том, чтобы помогать другим родителям после смерти их ребенка. Я увидела, как мало развита социальная поддержка на моей Родине. И насколько она развита в Испании. Меня подхватило сразу несколько организаций, сообществ, фондов. Потом я поняла, как мало литературы на тему горя родителей.

А затем, когда начала проводить большие практические онлайн-конференции, посвященные помощи при проживании горя, я осознала, что тема подходов в психотерапии горя в русскоязычном пространстве находится почти в зачаточном состоянии. Есть хорошие специалисты, но их так мало!

К сожалению, большинство отзывов о походах к моим коллегам-психологам в нашей группе для горюющих людей «Новая жизнь после смерти любимых» – негативные. Чаще всего это опыт серьезной ретравматизации или столкновения с недостаточной возможностью специалиста контейнировать или выдерживать ситуацию.

Я пришла к выводу, что необходимо развивать новое направление в моей работе психолога, терапевта и расстановщика – терапию горюющего родителя.

Горе родителей не похоже на горе после потери родителя или партнера. Это горе обладает рядом специфических особенностей. Одной из самых главных из них я считаю то, что время родительского горевания стремится к бесконечности. Это навсегда.

Вторая особенность – то, что горе родителей идет против течения жизни. Дети не должны умирать раньше родителей. Но когда это случается, происходит обрушение всех смыслов человека, потерявшего ребенка. Даже если есть другие дети. Даже если это успешный человек. Даже если до смерти ребенка у человека были большие планы на собственную жизнь.

Часть родителя умирает вместе с ребенком. Это не просто громкие слова. Это то, что я чувствую до сих пор.

Я решила, что могу создать что-то новое из своего опыта и боли. Я профессиональный психолог и психотерапевт. И я мать, потерявшая в 2019 году троих детей. Мать, потерявшая дочь при трагических обстоятельствах, после чего у меня были две перинатальные потери.

Также после смерти дочери я прожила потерю отношений с партнером, потерю возможности жить в собственной квартире, потерю работы, огромного количества друзей и близких – они просто исчезли из моей жизни.

Так как пресса решила сделать из моей трагедии скандал, я потеряла и годами создаваемое доброе имя – я была публичным человеком. А вместе с этим – веру в людей и справедливость.

Я потеряла очень много иллюзий, в которых жила до 44 лет. Также я лишилась возможности дальше общаться со своим вторым сыном, так как он стал виновником трагедии. Об этой потере в книге я писать не буду. Я решила дать слово той части меня, которая проживает потерю сына, в следующей книге про матерей, потерявших детей.

Я долго шла к написанию этой книги. В первый раз я начала писать ее спустя год после смерти дочери, на Тенерифе, куда уехала специально, чтобы побыть одной и поработать над книгой. Написала 20 страниц и поняла, что не могу продолжать. Вместо этого я написала третью часть моей второй книги «Ты будешь мамой» и 50 страниц новой книги по репродукции. И только через полгода ко мне пришло ощущение готовности начать. Я почувствовала стиль и слог. Увидела структуру. И закончила всю книгу за два с половиной месяца. Я работала почти каждый день с небольшими перерывами. Каждый мой день заканчивался написанием небольшой главы в произвольном порядке.

Я начала писать книгу в Сочи, где мы были с моими четвертым и пятым сыновьями. Продолжила в Москве. Затем я свела отдельные статьи с одну структуру в Калининграде, куда поехала на конференцию, посвященную теме справедливости.

И вот в Москве я завершаю рождение этого ребенка. Я чувствую, что для этой книги из меня вышло почти все, что я хотела сказать. У меня внутри уже зреет новая. Она просится наружу. Мне начинают диктовать и уже показали структуру и стиль письма.

А новорожденная книга – перед вами. Я писала ее, в первую очередь, для родителей, потерявших детей.

Пусть вам станет легче!

Во вторую очередь – для моих коллег-психологов для большего понимания процесса изнутри. Именно для этого я пишу на грани искренности, чтобы можно было увидеть ситуацию горения изнутри, а не строить предположения.

Эта книга – мой вклад в снятие табу на проживание горя родителями.

Как читать эту книгу

Рис.2 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Эту книгу можно читать начиная с любой главы. Я подумала и решила присвоить каждой главе от одной до трех звездочек.

Одна звездочка – это главы для первого острого этапа проживания горя.

Я не хочу ставить каких-то временны́х рамок, предполагать, когда этот этап заканчивается, – таких рамок просто нет. У кого-то подобный этап длится год, а кто-то может прожить в нем десять лет. Острое горе может накатывать волной, возвращаться раз за разом.

Две звездочки – это главы для проживания этапа плато горя, когда жизнь похожа на кардиограмму: в ней уже есть стабильные периоды, но время от времени штормит так, что кажется, будто еще полкилометра – и я закончусь.

Три звездочки – главы для проживания этапа «почти принятия», когда болит, но боль стала частью жизни, словно по-другому быть уже не может. И на данном этапе уже хочется посмотреть вперед и вдаль: что еще приготовила мне жизнь?

Все звездочки я расставила для вас, дорогие родители, потерявшие детей.

Мне важно позаботиться о вашем восприятии, так как знаю по себе, что человек, проживающий один этап горя, вряд ли сможет услышать или понять человека, проживающего более продвинутый этап. Все познается с течением времени, просто скорость у каждого разная.

Дорогие коллеги!

Вы можете читать все подряд или находить ту тему, которая интересна для практики в данный момент. Перед вами своеобразная энциклопедия горя родителей.

Мало кто пишет о том, что рассказано здесь. Поберегите себя, если чувствуете, что ваших ресурсов контейнирования и устойчивости может не хватить.

В этой книге я говорю с вами максимально искренне и честно.

Без внутренней устойчивости человеку, не прожившему аналогичный опыт, читать такие вещи может быть тяжело.

Берегите себя!

Моя история

Рис.2 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

В 2019 году я потеряла троих детей. Моя дочь была убита. Через пять месяцев я потеряла близнецов в результате перинатальной утраты.

После трагедии со мной осталось немного друзей, большинство выбрало прекратить общение, личное и профессиональное. Этому способствовал скандал в прессе двух стран с клеветой в мой адрес. Вот моя история.

Кто я?

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Я психолог, расстановщик, процессуальный и системный терапевт.

Я осознала, что вижу ситуацию проживания горя с двух сторон: из эпицентра личной боли и с профессиональной точки зрения. Я будто вижу оба берега реки горя.

Почему мне важно писать о горе родителя? После трагедии я искала помощи у коллег, на онлайн-ресурсах, в книгах. И нашла крайне мало. Коллеги меня поддержали и помогли. В интернете же, увы, почти нет групп и сообществ, где можно получить помощь после смерти ребенка.

Я прочитала почти все книги о психологии горя на русском языке, мне помогли всего две их них. Остальные были так же далеки от реальности, как Камчатка от Москвы. Возможно, потому что говорили о горе в целом: как о горе от потери родителя или супруга, так и о горе от потери ребенка. Сегодня я уверена, что это разные виды горя. У них разные сроки, характер проживания и возможности восстановления.

Горе родителя чаще всего является хроническим. Оно присутствует всегда, становясь чуть легче год от года. Но вылечить его нельзя.

Также я считаю, что важно разделять по особенностям проживания горе от потери взрослого ребенка, горе от перинатальных потерь и горе проживания с паллиативным ребенком. Это разные виды горя. И работать с ними, как и помогать в каждом из этих случаев, надо по-разному.

О чем эта книга?

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Я больше года шла к созданию книги. Несколько раз начинала писать о проживании горя. Но сначала я открыла в декабре 2019 года группу «Новая жизнь после смерти любимых» на Facebook, затем провела две большие конференции по психологии горевания «Перерождение» и организовала в русскоязычном пространстве движение взаимопомощи родителей, потерявших детей, «Renacer» по аргентинскому аналогу.

«Renacer» переводится с испанского как «перерождение» или «возрождение». Отсюда и название конференции.

И сейчас я наконец пишу эту книгу. Я нашла свой формат: короткие статьи о тонкостях проживания горя как с точки зрения матери, потерявшей детей, так и с точки зрения психолога.

Почему короткие и написаны отрывистыми фразами?

Недавно я прочитала новое исследование в области психофизиологии, где говорилось о том, что физиологические последствия после потери ребенка сравнимы с серьезной черепно-мозговой травмой. У многих горюющих родителей есть посттравматическое расстройство (ПТСР). Память заметно ухудшилась, и читать длинные тексты становится тяжело.

Мои тексты будут походить на методики работы с ПТСР: короткие, емкие, одна деталь горя за один раз.

Такими короткими перебежками моя профессиональная часть будет вести диалог с частью горюющей.

Для кого эта книга?

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Конечно, для родителей, потерявших детей. В первую очередь. Пусть вам станет хоть немного легче.

И для специалистов, помогающих пережить горе. Я вижу, какие мифы до сих пор существуют в профессиональной среде по поводу работы с горюющими родителями.

Я хочу рассказать правду.

Конечно, это будет МОЯ правда. Но, как показывает мой опыт создания сообществ горюющих родителей, эта правда близка многим из нас.

Пожелайте мне удачи.

Благодарю

Рис.2 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Я хочу поблагодарить тех, кто не отвернулся от меня после трагедии и реально был рядом, – это спасло мне жизнь: Дарью Бакало, Хорхе Рейна, Рафаэля Эрнандеса, Екатерину Дерюгину, Ольгу Волкову, Инессу Струве.

Благодарю тех, кто не побоялся остаться со мной в первые часы после трагедии: Ольгу Фесенко, Антонину Штанько, Влада Романовского.

Благодарю тех, кто был на похоронах моей дочери и дошел со мной до конца: Ларису Бесплалову, Милену Ларионову, Дину Жантурину, Ольгу Саушкину, Глеба Кадашникова, Андрея Ушатинского и всех, кто поддержал меня в тот день.

Благодарю офицера полиции, руководившего расследованием убийства моей дочери, Жорди, за то, что открыл мне глаза на некогда близких людей.

Спасибо за ресурсы и внимание ко мне в то трудное время Ксении Чалой, Жене Петровой, Эвелине Галустян, Марине Лебедевой и ее салону Black Swan в Матаро, Елене Кнетсапиной и всему коллективу ее салона Ten в Барселоне, массажистам Артёму Бутнику и Наталье Песковой, директору магистратуры по психологии репродукции и процессов ВРТ Университета Барселоны Монтсеррат Рока де Бес, Хосе Зафра, Михаилу Медведеву, Олесе Асимовой и ее другу Даниилу, Анастасии Прутько, Юлии Панасенко, Валентине Монти, Дарине Арт, Юлии Виноградовой, Наталье Кухаренко, Лилии Колодко.

Отдельное спасибо Жану Гийому Саллесу за работу со мной сразу после трагедии.

Большая благодарность Ампаро Менендес, которая до сих пор является моим терапевтом по проживанию горя, начиная с июля 2019 года.

Спасибо за организацию и ведение группы моей поддержки Анне Борисовой.

Благодарю всех, кто перечислял мне в то время деньги на похороны и на то, чтобы жить дальше, пока я была нетрудоспособна.

Благодарю Оксану Телегуз и ее благотворительную ассоциацию «Дар» за неоценимую помощь в сборе средств для оплаты погребения моей дочери.

Спасибо Анне Евстратовой и Анне Петровской за то, что приехали, пусть даже после наше общение завершилось по до сих пор не понятным мне причинам.

Благодарю Елену Веселаго за поддержку, внимание и сотрудничество. Благодарю Анастасию Бадаеву, приехавшую поддержать меня через полгода после трагедии.

Благодарю друзей и коллег, которые публично написали о полном бреде травли меня в СМИ двух стран: Бориса Новодержкина, Анну Петровскую, Ольгу Коляду, Алёну Созинову, Викторию Сафарову-Канароеву, Нину Перевязко.

Отдельная благодарность Дмитрию Лицову.

Благодарю моего родного брата Николая Смакотина за гостеприимство и один из самых лучших подарков в память о дочери – за нашу Ава Тару породы йоркширский терьер.

Благодарю всех новых подруг, поддержавших меня в создании группы для горюющих людей «Новая жизнь после смерти любимых», практических конференций при проживании горя «Перерождение» и движения взаимопомощи родителей, потерявших детей, «Перерождение» («Renacer»): Светлану Старкову, Татьяну Никитинскую, Анну Вишневскую, Нину Борисову, Юлию Лукьянову и многих других.

Благодарю всех, кто поддержал меня в создании онлайн-конференций «Перерождение»: основателя Центра Современных системных расстановок и Института «Открытое Поле» Елену Веселаго, основателя образовательного проекта «Психология феминного» Елену Галкину (Россия), Патрисию Элизабет Торрес и Марию Ислас из Мексики, президента Международной ассоциации психологов по работе с горем и тяжелой утратой Ларису Рыбык (Украина), руководителя Института транс-ориентированной психологии им. Ф. Гудман Елену Ратничкину и всех, кто был причастен к организации наших конференций помощи при проживании горя.

Благодарю профессора Роберта Неймеера и коллектив его Portland Institute for Loss and Transition (США) за поддержку и доверие представлять их разработки и исследования в области психотерапии горя в русскоязычном пространстве.

Благодарю Михаила Хасьминского за намерение изменить ситуацию с психотерапией горя в русскоязычном пространстве вместе.

Благодарю Мастеров, бывших рядом и показывающих неакадемические и нестандартные пути выхода из страны горя. Такими Мастерами для меня стали Олег Ларионов, Себастьяна Кинашева, Наталья Бондаренко.

Отдельная огромная благодарность моей любимой Таше Сулима: если бы не твое дружеское и терапевтическое присутствие онлайн каждый день после трагедии, возможно, меня бы тут уже не было.

И конечно, я благодарю Хосе Найя Бенито за помощь в создании новых смыслов в моей жизни.

У меня также есть ряд своеобразных благодарностей от противного.

Я хочу поблагодарить всех тех людей, которые отвернулись от меня после трагедии. Или сделали вид, что помогают мне, а на самом деле преследовали свои цели.

Вы знаете свои имена.

Я благодарю испанского журналиста El Periodico, написавшего гигантское количество клеветы в мой адрес.

А также группу русскоязычных мужчин, живущих в Испании, решившихся на многомесячный кибербуллинг в мою сторону.

Благодаря всем вам я осталась жива. Чтобы увидеть, как развернется ситуация в вашей жизни. Я уже это наблюдаю.

И благодарю тех горюющих мам, которым было настолько больно, что они решили, что им станет легче, если обвинить меня в моей активности в области помощи горюющим родителям.

Я понимаю, что нападение вырастает из огромной боли.

Также хочу отдельно поблагодарить тех, кто в меня не верит. Это дает много сил.

Хочу поблагодарить известный многим, занимающийся в основном перинатальными потерями фонд за то, что через многократные отказы в сотрудничестве с моими проектами по бесплатной помощи горюющим родителям я осознала, что могу сама создать сообщество, свое движение или фонд.

Я рада, что для этого мне не надо просить гранты или пожертвования – организацию всех конференций «Перерождение», а также движение «Renacer» я могу финансировать самостоятельно. И это дает огромную свободу в выборе того, что для меня важно реализовать. Если кто-то находится со мной на одной волне – я рада сотрудничеству и развитию темы психотерапии горя в русскоязычном пространстве.

Когда я вижу, как не надо делать, то могу легче найти верный путь.

Благодарю!

Часть 1. Обрушение

Рис.4 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Некрасивая правда о горе*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Горе некрасиво.

Когда я вижу фильм, где по щеке горюющей героини медленно стекает слеза, я выключаю этот фильм.

Горе некрасиво.

Когда наружу выходит правда о горе, то проявляется некрасивая правда.

Это правда не о плавно текущих слезах и изящном профиле в окне.

Это правда о ярости внутри, которая ищет выхода.

Горе некрасиво.

Если положить нечто в коробку, то через какое-то время есть шанс из коробки достать это что-то.

Если положить в человека горе, то через какое-то время можно будет достать из человека боль, разочарование, безнадежность, ярость.

И ярость – это один из лучших вариантов.

Как недавно написал один из моих прекрасных коллег: когда у вас есть ярость, у вас есть энергия.

А энергии в горе МНОГО. Но вот направлена она часто ПРОТИВ СЕБЯ.

Этому способствует огромное чувство вины, которое минует мало кого из горюющих родителей.

Вина – это агрессия, направленная на самого себя.

Это аутоагрессия.

И когда человек чувствует вину, он верит, что он мог что-то изменить.

И тогда человек путает себя с Богом.

И к нему приходит вина божественного масштаба.

Иногда эта энергия превращается в ярость, направленную на мир.

На Бога.

На всех, у кого живы дети.

На мироздание.

И это правильнее и легче.

Потому что, когда в коробку кладется боль, через какое-то время только боль оттуда вы и сможете достать.

Когда в коробку кладется любовь, то через какое-то время можно будет достать оттуда что-то прекрасное.

Новую жизнь, например.

Когда по щеке страдающей героини на экране красиво сползает слеза, я выключаю этот фильм.

Потому что горе уродливо.

Горе – в замороженности, когда не то что лицо, тело перекошено.

Так тело проживает боль.

Горе – в крике матери.

Она некрасива в этот момент и пугает всех вокруг.

Но она выражает правду.

Горюющий родитель носит внутри атомную бомбу своей боли.

Это не метафора, это ощущается физически.

У меня было ощущение, что одна из главных моих задач – спасти окружающих от взрыва этой бомбы. На что иногда уходили все доступные силы.

Беречь себя настолько, чтобы бомба не взорвалась.

Беречь себя так внимательно, чтобы ни один ничего не подозревающий человек из «нормального» мира не активировал ненароком этот атомный заряд.

Потому что бомба может разнести ВСЕ.

Есть такой фильм «Эффект Манделы», где герой перезапускает весь мир, чтобы вернуть погибшую дочь. У него это получается. Если бы у меня была такая КНОПКА, чтобы перезапустить этот мир, я бы не думала ни секунды.

Горе некрасиво, но в своей некрасивости оно правдиво.

Когда я вижу фильм, где по щеке горюющей героини медленно стекает слеза, я выключаю телевизор. Замороженные героини Николь Кидман мне отзываются меньше истерик Джулии Робертс или Джуди Фостер, потерявших по сценарию детей. Потому что в истерике и ярости больше правды. А по щеке слезы красиво катятся только в кино.

Потому что, если героиня молча плачет, сильная эмоция, скорее всего, скоро закончится. А выражение ярости – это шанс выжить.

Выражайте боль. Вы не обязаны оберегать весь мир от своего гнева. Что положишь в коробку, то и получится из нее взять спустя какое-то время.

Жизнь – это про боль.

Если эту боль вы сможете выразить, у вас есть шанс вернуться к жизни.

Замороженность – это про смерть. Если держать все в себе, можно уйти в междумирье.

Живые люди чувствуют. А горюющий родитель чувствует боль. И если он молчит, нужна помощь. Если же он кричит, есть шанс, что он вернется к жизни.

Пусть горе некрасиво, это нормально.

Ненормально горе романтизировать и придавать ему флер красоты.

Хождение вокруг хрустальной скалы боли*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Почему хрустальная скала? Что за метафоры приходят в голову этой странной женщине? Они правда приходят. Мне диктуют то, что я здесь пишу. А скала хрустальная, потому что…

Расскажу обо всем по порядку. Начну очень издалека. У меня есть одно стойкое ощущение, которое, несомненно, может быть ошибочным.

Это ощущение таково: горе надо проживать. Это единственный способ хоть немного от него освободиться. Пройти сквозь.

Возможно, эта точка зрения является моей профессиональной деформацией как психолога и психотерапевта. Я работаю в двенадцати модальностях психотерапии и методов психологической помощи. И только в двух из них НЕТ аксиомы о том, что все эмоции должны быть прожиты.

А непрожитое создает Тень, разную психосоматику и динамики исключения.

Десять против двух… Понимаете, куда идет перевес? А работаю я более четырнадцати лет.

Во мне есть устойчивая точка зрения о том, что ни одно чувство нельзя «замести под ковер» и сделать вид, что его нет. Как говорится, если долго заметать мусор под ковер, в какой-то момент оттуда появится запах.

Итак, я работаю с собой и клиентами исходя из правила, что все чувства горюющих уместны и освободиться от них возможно только через их проживание.

Проживание некоторых чувств в процессе горя далеко НЕ приятно. Иногда даже ужасно и стыдно. И абсолютно нормально, что человек будет стремиться их избежать до тех пор, пока на это хватает ресурсов.

Такой человек словно плывет против течения быстрой горной реки в стремлении удалиться от приближающегося крутого водопада. Если это олимпийский чемпион, у него хорошее здоровье и много сил, то он может довольно долго бороться с течением.

А если это женщина, изможденная долгой болезнью ребенка?

Вторая важная мысль, которую я вынесла из выступления моего любимого испанского терапевта Ампаро Менендес на конференции по психологии горя «Перерождение» в июне 2020 года: горю надо просто дать время.

Горе выходит само. Процесс исцеления идет автоматически. Ему нужно время и присутствие свидетеля рядом.

Если никакой барьер не препятствует естественному процессу горевания, то горе само покинет вас.

Будут меняться стадии, этапы, эмоции горюющего. Но горе будет выходить. От терапевта в этот момент требуется лишь качество его присутствия рядом.

И сейчас я начинаю видеть эти пути выхода горя. Начинаю видеть то, что становится препятствием для этого процесса.

Самый главный предохранитель, препятствующий пути наружу эмоциям горя, чтобы быть прожитыми, – это опасение психики, что человек не справится с такой сильной болью.

В биологическом декодировании Кристиана Флеше́ – этому методу психотерапии я тоже несколько лет училась в Барселоне – говорится о том, что у биологии есть только одна логика и цель: ВЫЖИВАНИЕ. Если какие-то чувства, эмоции, ощущения угрожают выживанию человека в целом или одной из его частей, телу или психике, то эти чувства, эмоции и ощущения БЛОКИРУЮТСЯ.

Чтобы выжить.

Иногда ценой пограничного расстройства. Иногда ценой психического заболевания.

Но ВЫЖИТЬ.

Выжить – это главное.

В такой ситуации психика предлагает человеку новую картину мира. Эта новая картина мира позволяет НЕ ВСТРЕЧАТЬСЯ с настолько болезненными переживаниями, которые настойчиво стучатся изнутри.

Но кто же их выпустит, пока они опасны для жизни?

Так возникает хрустальная скала боли. Так как она хрустальная – она почти невидима. Особенно для человека, ее создавшего.

Отойти далеко от этой скалы вряд ли получится – это же часть психики. Нельзя убежать от части самого себя.

Эта скала хрустальная лишь с виду. Хрустальная, потому что очень хрупкая. На самом деле она изо льда. Это замороженные эмоции. Замороженные – потому что к ним очень страшно прикоснуться. Потому что какая-то часть внутри человека знает, что проживания ТАКИХ эмоций можно просто НЕ ВЫДЕРЖАТЬ. И это ПРАВИЛЬНОЕ РЕШЕНИЕ – заморозить часть чувств на время.

Аналогичную функцию выполняют антидепрессанты во время проживания горя. Наша психика принимает мудрое решение и не кидается в боль «на всю Ивановскую». Можно ведь и не выдержать – и уйти вслед.

Что же делать?

Откалывать от этой ледяной глыбы по маленькому кусочку и проживать. Лучше со специалистом. Так безопаснее.

Не стараться прожить кусочек побольше и побыстрее – чревато. Видеть эту ледяную скалу и смотреть на нее хорошо. Хорошо – это с уважением. Эта скала выросла рядом с вами из самых лучших побуждений. И вместе с ее появлением появляется шанс выжить.

Говорить человеку, рядом с которым высится такая ледяная глыба: «Посмотри, как же ты не видишь! Да вот же они, твои замороженные непрожитые чувства!» – неполезно и жестоко.

Человек с одного этапа горевания НЕ ГОТОВ и НЕ МОЖЕТ услышать правду человека с другого, более «продвинутого» этапа.

Это будет похоже на разговор морской рыбки и высокогорной птицы:

– А чего ты не летаешь? Это же так красиво!

– Буль-буль.

Сейчас объясню, что я имею в виду под большей «продвинутостью». Более «продвинутый» этап не означает более хороший, лучше проработанный или еще какой-нибудь «более». Часто более «продвинутый» просто подразумевает, что с момента потери прошло больше времени.

Каждый человек в какой-то момент начинает видеть свою хрустальную скалу непрожитой боли сам. В тот момент, когда это становится БЕЗОПАСНЫМ для его выживания. А пока горюющий родитель не видит скалу, просто побудьте рядом с ним, налейте ему вкусного чаю, бережно накиньте на него теплый плед, посмотрите вместе хороший фильм, погуляйте в парке.

Просто будьте рядом. И возможно, от вашего присутствия хрустальная скала начнет потихоньку оттаивать.

А вместе с ней начнет оттаивать для жизни и сам человек, проживающий горе.

Серфинг на волне боли**

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Боль накрывает.

Волнами.

Это не только мой опыт.

Это опыт как минимум 500 горюющих родителей, с которыми я постоянно общаюсь в нашей группе на Facebook «Новая жизнь после смерти любимых» и во время встреч движения «Перерождение».

Боль накрывает волнами. Я уже начала различать начало этой волны. И набирать воздуха в грудь, пока не накрыло с головой.

Ключевое в этой волне боли то, что ты не можешь ее контролировать.

Как волну в океане.

Этой волне можно отдаться. Как отдаются волнам и ветру серферы.

Можно даже получить определенные острые ощущения. Адреналин.

В идеале – если не надо идти на работу и заботиться о семье, когда накроет. Тогда волну можно исследовать.

Что-то большое и сильное наваливается на тебя и подчиняет твою волю.

В процессуальной терапии есть такая техника – «Создатель симптома».

А что, если этой волной побудешь ты?

А что, если ты побудешь тем, кто создает эту мучительную волну?

Какие качества есть у того, кто создает эту волну боли?

Стань этим создателем. Сотвори волны. Как ты себя чувствуешь при этом?

Так мы получаем шанс забрать свою энергию, делегированную кому-то большему. Стань этим бо́льшим и забери свою энергию. Это возможно.

Куда же попадает волна?

Когда волна накрывает, становится очень больно. Больно физически. Больно везде внутри. Больно эмоционально.

Волна – это огромная энергия.

Боль – это огромная энергия.

Только пройти через слишком узкий канал она не может. Мы закрываем проход для боли, завинчиваем краны и возводим плотины. Энергия не может пройти. Она стучится и делает нам больно.

Все это, конечно, чудесно, можете сказать вы, но почти недостижимо.

Я соглашусь с вами. Отдаться волне боли безопасно можно только с терапевтом. Пропустить через себя огромный поток энергии в одиночестве тоже сложно. Нужны помощь и поддержка. Но что-то можно сделать самостоятельно уже сегодня.

Вы задумывались когда-нибудь, а ЧТО болит внутри вас, когда вам больно? Я на днях поняла, что болит какая-то часть нас. Не все вместе. А какая-то часть.

Какая?

Может, это ваше ЭГО? И тогда, чтобы боль ушла, нужно принести ЭГО в жертву?

Может быть, это ваше тело? Тело принести в жертву не получится, если вы делаете выбор в пользу жизни. Но можно помечтать, что когда-нибудь наступит день – и ничего не будет болеть внутри.

Может быть, это ваша душа?

Что делать с душой в такой ситуации – еще более непонятно. Говорят, она бессмертна, и отрезать ее, как больную часть, вряд ли получится.

Я не знаю, ЧТО у меня болит внутри. Возможно, ВСЕ. Но мне принесло облегчение понимание: что бы это ни было, все мои части хорошие. Ничего не хочется отрезать или не чувствовать.

Если что-то болит, значит, оно ЖИВОЕ.

Боль – свидетель нашей жизни.

Когда в иной мир уходит ребенок, родитель частично идет вслед за ним. Разными своими частями. Я тоже пошла следом и чудом осталась в этом мире.

В этой ситуации ЖИЗНИ нужны особые усилия, чтобы оставить таких, как мы, в ЖИЗНИ. И ЖИЗНЬ приглашает БОЛЬ на помощь.

Так мы чувствуем себя живыми. Охваченный болью человек больше чувствует свое тело. С помощью боли горюющий родитель получает шанс выйти из оцепенения.

Я верю, что, когда я решу остаться здесь всеми своими частями, БОЛЬ отпустит. В этот момент она выполнит свою функцию. И ЖИЗНЬ выдохнет с облегчением.

Задача выполнена.

Круглосуточное горе*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Когда ребенок рождается, мама всегда с ним.

В идеале.

Так требуют природа и теория привязанности.

Мама является проводником ребенка в этот мир. Она проводит его через границу и встречает с этой стороны. Внимание матери дает ребенку защиту и возможность освоиться.

Когда ребенок уходит в другой мир, мама тоже не может оставить его одного. Она словно носит его на руках. Волнуется. Переживает.

Бессонные ночи у только что родившей матери объяснимы жизнью ее ребенка. А невозможность заснуть после потери ребенка…

Вход и выход похожи.

Материнство после рождения ребенка похоже на материнство после его смерти. Те же ночи без сна, то же беспокойство, раздражительность, невозможность заняться собой и своей жизнью.

Разница лишь в том, что физического контакта с ребенком нет. А материнство без сна продолжается.

Где-то я прочитала, что в тонком мире бо́льшая часть нашей души остается всегда. И то, что мы называем высшим «Я», всегда находится там.

Когда я узнала об этом, то обрадовалась.

Это означает, что ТАМ я встретила свою дочь и, безусловно, позаботилась о ней со всей любовью. Это значит, что там она не осталась одна. Это значит, что и сейчас МЫ ВМЕСТЕ.

Я просто передала эстафету заботы своей большей части.

Так, может быть, я уже могу отдохнуть?

Пост сдан, пост принят.

Даже когда ребенок рождается, мама иногда отдыхает. Иногда спит. И ест. У нее бывают перерывы. Потому что у ребенка еще есть папа, бабушки и дедушки.

А когда ребенок умер, то горе каждого родителя круглосуточно.

Сделайте перерыв.

Опустите мертвого ребенка с рук.

Сдайте свой пост чему-то большему.

И отдохните.

У каждого своя песня вины и горя*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

В горе каждый поет свою песню.

Каждый горюет по-своему.

Мужчины – более сдержанно. Если посмотреть со стороны. Что там внутри – известно только мужчинам и Богу.

Женщины – более эмоционально. Если посмотреть со стороны. Что там внутри – известно только женщинам и Богу.

В горе каждый поет свою песню. Песни двух горюющих могут быть в диссонансе. Один голос поет в до миноре. А второй – в си миноре. Получается какофония.

И тогда один горюющий говорит другому: ты фальшивишь! Ты не ТАК проживаешь горе! Ты оставил меня в МОЕМ горе!

А у второго просто другая тональность песни.

У каждого своя страна горя. В этой стране уникальный ландшафт и картография. И тектонические слои этих стран часто НЕ СОВПАДАЮТ.

С несовпадения начинается миграция вины горя.

Среди переживающих горе вина может мигрировать годами.

В горе очень хочется найти виноватого.

Под виноватых могут легко подпасть второй супруг, брат или сестра, врачи и другие люди.

Горе так давит на сонную артерию, что его надо куда-то вытолкнуть.

Обвинить кого-то еще.

Чтобы не остаться в одиночестве вины.

И тогда один родитель, потерявший ребенка, обвиняет в причине своего горя другого родителя. Хорошо, когда есть кого обвинить!

Если ребенок умирает после вмешательства врачей – врачи попадают под перекрестный огонь. И родитель борется за справедливость. В Европе в судебном порядке это вполне возможно. И я знаю в Испании несколько родителей, выигравших подобные суды.

Ребенка им это не вернуло.

Но признание кого-то виновным сняло часть внутреннего ощущения вины с них самих.

Когда обвинить некого, это невыразимо тяжело.

Тогда горюющий родитель обвиняет САМ СЕБЯ.

Долго оставаться в этом состоянии очень трудно. Тогда начинается поиск новых виноватых. В конце концов, пусть это будут люди вокруг, которые просто ходят по улицам и УЛЫБАЮТСЯ. Почему им так хорошо? Почему они не знают, каково это – терять ребенка?

Но это тупик.

В горе каждый поет свою песню.

Эта песня может не совпадать по стилю с песней других близких горюющих. И это может стать угрозой для отношений.

Потому что все горюют с разной скоростью.

Потому что горе не принято показывать внешне.

Потому что горе табуировано.

Потому что горе принято скрывать.

Принято молчать и максимум плакать в подушку.

Вы часто видите кричащих от боли своего горя матерей на улицах городов?

Я была такой матерью.

В последний раз меня накрыло такой волной боли через тринадцать месяцев после трагедии. Я шла по берегу моря в одном из курортных городов и не могла сдержать крик.

Я остановилась и ЗАКРИЧАЛА.

Я повторила этот аттракцион для окружающих три раза. Я никого не видела вокруг. Краем глаза я заметила, что рядом остановилась машина испанской полиции.

Они постояли. И уехали. Даже они не стали вмешиваться в эту огромную боль. Что уж говорить о других людях.

В тот день я сразу написала в свою группу, которую посещаю уже полтора года в Испании. В группе нас немного. Всего семь-восемь родителей, потерявших детей. Мы до деталей знаем истории друг друга.

Эти испанки и каталанки за последующий час собрали меня обратно.

Потому что они знают, что это за БОЛЬ. Они бросили все свои дела и говорили со мной. И кто-то из них даже сказал: как здорово, что ты смогла это выразить. Потому что обычно ВСЕ МОЛЧАТ.

Так откуда же мы можем узнать в этом молчании, кто и как проживает горе?

Мало кто отваживается КРИЧАТЬ на людях. Мы смотрим на внешние проявления, но не знаем, сколько сил тратит человек на то, чтобы скрыть зашкаливающую боль внутри себя.

В горе каждый поет свою песню.

Эта песня плачет внутри.

Главное, чтобы песня пелась и далее.

Ведь если она поется, это значит, что тот, кто ее поет, еще жив.

Пережить невиновность*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Можно бороться за присутствие счастья в жизни.

А в жизни горюющего родителя случается борьба за отсутствие.

Борьба за отсутствие БОЛИ.

Иногда на фоне этой борьбы возникают ВОЙНЫ. Войны за право эту боль не чувствовать. За то, чтобы избавиться от боли. Избавиться от нее любым путем. И тот, кто своим уникальным способом от боли освободился, может очень агрессивно свой способ освобождения защищать.

Но об этом чуть позже.

Пути избавления от боли разные.

Расскажу подробнее.

Каждый человек выбирает себе свою стратегию выживания.

И свой способ НЕ чувствовать боль.

На каждом из уровней проживания горя способы могут меняться. Поэтому горюющие родители, находящиеся на разных этапах своего горевания, могут очень сильно не понимать друг друга.

Потому что с каждого этапа проживания горя видно только какую-то ЧАСТЬ всей картины горевания.

Остальные части всей картины НЕ ВИДНЫ.

Горюющий родитель осваивается через какое-то время на очередном островке горя и иногда даже создает себе на нем ситуацию предсказуемости и безопасности.

Но ТОЛЬКО на этом островке. Думать или даже подозревать о том, что этот островок – еще НЕ ВСЕ горе, обычно просто невозможно.

В пределах общения может появиться другой горюющий родитель, который говорит тебе, что все не так и горевать надо по-другому, а если делать это определенным образом, то будет не так больно и одиноко.

Я сама бы себя не поняла год назад.

Плохая новость: весь путь горевания каждому из нас надо пройти самостоятельно.

Хорошая новость: есть уже известные лайфхаки, как можно это сделать, от тех, кто идет впереди. Вопрос: подойдут ли эти лайфхаки вам?

Горюющие люди, находящиеся на разных этапах проживания горя, могут не понимать друг друга.

У каждого происходит начало, развитие или финал индивидуальной трагедии. Наши чувства очень похожи, все испытывают боль в той или иной степени. А пути выхода из боли у всех разные. Один раз обретя свой путь облечения, хочется использовать его раз за разом.

Только через какое-то время облегчение вдруг начинает таять. И приходится искать новый путь.

Обязательно найдется человек, который знает, КАК ПРАВИЛЬНО.

И этот человек будет давать готовые способы выхода из боли.

Часто он будет одет в «белое пальто».

Потому что хочется доказать самому себе, что именно ТАК нужно поступать. Чтобы избежать новой волны боли. Потому что уже подбирается ощущение этой волны.

Для меня есть неприкосновенные люди, к которым я чувствую много любви: родители, потерявшие детей. Но не все из них могли понять мой способ освобождения от боли.

Мой способ освобождения от боли – помогать таким же, как я. Я и сейчас этим занимаюсь.

Так я помогаю самой себе.

А у кого-то способ освобождения от боли – в обвинении и агрессии по отношению к другим. Я очень их понимаю, потому что у меня много боли и ярости. Но я против того, чтобы боль и ярость оборачивались против своих.

Однажды в группе меня обвинили в том, что я делаю бизнес на горе. «Странный бизнес, – подумала я, – если с моей стороны только вложения денег и времени». В группе разгорелся конфликт между теми, кто обвинял меня в выгоде от того, что я делаю в поле родительского горевания, и теми, кто рассказывал, сколько я делаю, и призывал передо мной извиниться.

Я тогда очень удивилась, почему кипят такие страсти. Я подумала, что боль накапливается и ее просто надо куда-то выплескивать. А потом поняла, что дело не в этом.

Просто у каждого своя правда в освобождении от боли.

У кого-то это религия и церковь. У кого-то – уход в светлый мир грез. У кого-то – обвинение всего мира.

И от этого приходит облегчение.

Мой способ не подходит другим горюющим родителям, а мне не подходят какие-то их способы.

Но в одном мы едины – мы все хотим освободиться от огромной боли внутри.

И больше всего мы хотим вернуть своих детей. Чтобы было как раньше. Мы просто не знаем, КАК это сделать, потому что такого метода не существует.

Мы находимся в ситуации без положительной обратной связи. И ищем, будто слепые котята, варианты решения задачи, у которой решения нет.

И любая самая минимальная находка в этой области может претендовать на Нобелевскую премию.

Потом ко мне пришло еще одно понимание.

Один из самых больших квестов после смерти ребенка – это пережить собственную невиновность. Пережить ситуацию, когда произошла трагедия, очень больно, но при этом НИКТО НЕ ВИНОВАТ.

Пережить свою НЕВИНОВНОСТЬ иногда еще сложнее, чем ВИНУ.

Потому что структура справедливого мира при этом разрушается. Как и причинно-следственные связи.

Именно поэтому большой части социума проще исключить горюющих родителей из вида, чем находиться рядом.

Кому понравится рушить идею справедливости и смысла жизни?

Чтобы пережить как свою ВИНУ ВЫЖИВШЕГО, так и свою НЕВИНОВНОСТЬ, часто требуется кого-то обвинить.

Потому что ДОЛЖЕН БЫТЬ КТО-ТО ВИНОВАТ!

И тогда под руку может попасть другой, НЕ ТАК горюющий человек. А пережить идею того, «что никто ни в чем не виноват», бывает почти невыносимо.

Но в большинстве случаев смерти ребенка это ужасная правда.

Похоже, не виноват даже Бог, создавший мир, где умирают дети.

Поединок мифов и любви**

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Хочу написать про фразу, которую слышу вокруг себя постоянно.

Это фраза «Отпусти!».

Далее я слышу доводы в пользу того, что мне надо отпустить мою дочь.

Про перинатальные утраты мне такого не говорили. Видимо, считается – то есть это миф, – что там нечего отпускать.

Я верю, что существует какая-то известная шаманам концепция о том, что с душой умершего ребенка надо проститься. Чтобы он двигался дальше по своей траектории.

Но МОГУ ли я отпустить?

Чтобы отпустить, надо быть тем, кто ДЕРЖИТ. По ту сторону границы миров распоряжаюсь явно не я. Так как я могу держать?

Я не путаю себя с Богом. Бог есть, и это не я. Я не создавала эти правила перехода между мирами. Соответственно, и держать я не могу по сути положения вещей.

Что может держать связь между мирами? Что проникает сквозь границу жизни и смерти?

ЛЮБОВЬ.

ЛЮБОВЬ К УШЕДШЕМУ РЕБЕНКУ.

Может ли любовь ДЕРЖАТЬ? Безусловная любовь – НЕТ. Безусловная любовь, по сути, является тем состоянием и чувством, когда тому, кого любишь, желаешь того, что хорошо для этого человека.

А именно опыт этой любви испытывают горюющие родители. Об этом я подробнее написала в главе «Электростанция любви к невидимому». Следите за моей логикой?

Горюющий родитель может любить ушедшего ребенка только БЕЗУСЛОВНО. Просто другой возможности у нас нет. Любить то, что не можешь обнять, потрогать, получить обратную связь, можно без всяких условий.

И вот эта безусловная любовь проникает сквозь границу жизни и смерти. Это любовь, которая не способна к манипуляциям и удерживанию. Она не ставит условий, не требует, не ждет, а это означает, что она радуется любому варианту развития событий, который является хорошим для ушедшего ребенка.

То есть уходить НЕ ХОТЯТ наши дети? Получается, нам надо их ПРОГНАТЬ?

Вы продолжаете следить за логикой? Ведь она здесь очевидна. Возможно, в том мире нет логики (скорее всего), но фразу «Отпусти!» я слышу в ЭТОМ мире. Не в ТОМ.

Так как я могу отпустить то, что мне НЕПОДВЛАСТНО? А что, если уходить не хотят наши ДЕТИ? И решаем, уходить или нет, НЕ МЫ?

Буду ли я поступать против воли своего ребенка даже ради его блага? Возможно, если буду твердо уверена, что это благо. Пока уверенности нет.

Если моя дочь хочет быть рядом со мной, я готова дать ей эту возможность.

Конечно, не хватает информации. Есть господствующая точка зрения о том, что НАДО отпустить. Куда отпустить – никто толком не объясняет, и это тайна, покрытая мраком.

В новую жизнь. В реинкарнацию. В перерождение.

Если она захочет, она может идти туда, где ей лучше. Наша связь от этого не изменится. Она просто есть. Я чувствую ее. Я чувствую огромную любовь к ней. И для этой любви нет преград из расстояний и границ миров.

Неужели надо РАЗЛЮБИТЬ наших детей, чтобы они стали свободными? Неужели они СТРАДАЮТ от нашей любви?

Еще одна фраза, которую часто можно услышать, призывает не плакать, потому что от этого плохо твоему ребенку. То есть срочно стань снова нормальным, вернись в норму. В своей книге «Тебе больно, и это нормально» об этом очень хорошо пишет Меган Девайн.

Получается, срочно прекрати чувствовать боль! Это неприлично! И твой ребенок страдает, видя, как ты убиваешься!

Кто-то из горюющих родителей может перестать испытывать боль по команде? По команде из разума? Я не могу.

Мне кажется, это еще один повод лишний раз обвинить родителя в горе. Красивый повод: тебе плохо, ты же виноват в этом, а страдают дети.

Дети уже в лучшем мире, страдают горюющие родители. К чему я пишу об этой уже много раз проговоренной теме?

К тому, что есть парадигма забвения, и в последние десятилетия она стала господствующей, к моему удивлению, не только на территории бывшего СССР, но и на Западе.

А есть парадигма памятования. Когда не надо отпускать и забывать, не надо переставать испытывать боль. В этой парадигме хорошо установить новую связь с ушедшим ребенком. Создать новые отношения с ним после его смерти. Доделать незавершенные дела между вами. Проговорить «back story» ваших отношений при жизни ребенка и очистить поле для нового витка.

Обратной связи на этом витке будет немного, но будет много любви.

Мне куда больше откликается эта парадигма.

В моей квартире висят фото дочери, одно фото всегда в моей сумочке. По дому бегает собака, о которой когда-то она мечтала. И я продолжаю красить волосы в розовый цвет, потому что Каролине так нравились мои розовые волосы.

Так я выражаю любовь к ней, а не держу ее. Я просто остаюсь в материальном проявленном мире в поле своей безусловной любви к ушедшей дочери. И я не хочу делать что-то, чтобы «отпустить» ее.

Я просто ее не держу. Я ее люблю. И в том, что я проживаю, я хочу быть аутентичной. Я проживаю то, что проживается.

Мне кажется, с той стороны границы очень видна ложь, ее невозможно замаскировать.

Я не хочу притворяться, что мне хорошо и я не чувствую боли после потери дочери. Я не хочу врать ни себе, ни ей. И жить полной жизнью, пока живется, даже если эта жизнь наполнена горем. С нашими ушедшими детьми мы связаны навсегда.

Просто мы живем по разные стороны границы, и только для нашей любви никаких преград не существует.

Тело не справляется. Как помочь себе?**

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Когда человек проживает горе, он попадает в ситуацию жесткого биошока.

Согласно биологическому декодированию, состояние биошока характеризуется четырьмя основными признаками.

• Он происходит внезапно.

• Он проживается в одиночестве.

• Сила проживаемых эмоций чрезмерна для человека.

• У ситуации нет решения.

Я хочу рассказать вам более подробно о свойствах биошока. Возможно, вы узнаете себя в этом описании.

Внезапность

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Есть несколько видов горевания.

Например, горевание, растянутое по времени. Когда ребенок долго болеет и лечится. Биошок может наступить в момент оглашения диагноза или намного позже. В любом случае родитель такого ребенка будет верить до последнего, что его ребенок выживет. Как и любой человек почти до конца вряд ли верит, что он действительно умрет.

Горевание размазывается по времени волнами – то больше, то меньше. Чем больше надежда на выживание, тем меньше горя внутри родителей.

Когда же происходит ухудшение, родители снова падают в пропасть страданий.

Горе в острой фазе конечно. Оно выходит порциями раз за разом. Иногда, когда ребенок умирает, родители чувствуют облегчение и завершенность. И вместе с этим ярость на Бога и на весь мир, в котором дети могут мучиться и умирать раньше родителей.

Есть горевание внезапное.

Когда вчера еще все было хорошо, а сегодня твоя жизнь рассыпалась как карточный домик. И в этой ситуации биошок более жесткий. Будто аварийная посадка самолета в условиях урагана.

Основоположник новой германской медицины Рик Герд Хамер даже вывел «закон раковой опухоли»: если в течение шести месяцев после сильного биошока психика человека не находит решения, то возникает онкологическое заболевание.

И я поставила себе дату – 15 декабря. Поскольку рак до этого мне уже три раза диагностировали. Потом я работала над собой разными методами – самостоятельно или с помощью коллег-психотерапевтов, после чего диагноз снимали. В каждом случае четко прослеживалось правило шести месяцев.

По мере приближения 15 декабря я прислушивалась к себе…

Меня спасло чудо. Но о нем позже.

Насильственная смерть ребенка вызывает сильный биошок в теле. Это всегда непредсказуемо. И после этого рушится весь мир.

Одиночество

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Все, что замкнуто в одиночестве, не имеет выхода наружу.

Горе при потере близкого человека, особенно ребенка, имеет одну особенность: оно проживается в одиночестве всегда.

Даже когда любящая пара теряет ребенка, каждый из родителей остается со своим горем наедине. И иногда способ и скорость его проживания не совпадают, поэтому так много отношений не проходят испытание утратой ребенка.

Каждый человек строит отношения со своим горем, оно внутри него как в капсуле. Или сам человек закапсулирован внутри горя.

Горе одиноко. Всегда.

После трагедии из моей жизни пропало около 80 % окружения. Возникло и продолжает присутствовать ощущение перехода в другую реальность, в параллельную вселенную. И ты там один.

Иногда ты видишь рядом такие же капсулы горя, и с ними есть возможность взаимопонимания. Остальной мир отворачивается и закрывает глаза, словно тебя не существует.

Именно поэтому, когда происходит массовая катастрофа, на место выезжают психологи по чрезвычайным ситуациям. Чтобы сразу поговорить с человеком.

Горе часто надо просто выговорить. Говорить, говорить, говорить, и все, что необходимо, – это свободные уши в состоянии присутствия.

Чрезмерность

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Горе от потери ребенка чрезмерно для любой психики.

Хочу вернуться к фразе «Выжить и не сойти у ума». Эту фразу мне подарила Ольга Коляда, моя коллега, десять лет назад потерявшая сына. Она очень поддержала меня после смерти дочери.

И примерно через месяц после трагедии мы говорили в одном из мессенджеров. Я написала Ольге, что не справляюсь. Передо мной стоит огромное количество задач, но очень мало сил; я пока с трудом передвигаюсь и не знаю, что делать.

В ответ на это Ольга написала: «У тебя в данный момент может быть только одна цель: выжить и не сойти с ума».

Сходят ли люди с ума?

Мы мало знаем об этом, потому что часто после такого этих людей мало кто видит. Они находятся на лечении. По моим ощущениям, я была на грани. Мозг просто отключался, я частично воспринимала реальность. Этому, несомненно, помогали антидепрессанты.

Про «выжить» и «закон онкологии» я уже написала выше. Известно, что часто наблюдаются случаи, когда партнер уходит за умершим любимым. И не все родители умерших детей выдерживают.

Телу надо помогать выживать.

И здесь я нашла для себя выход именно в телесных практиках: массаж, расслабляющие упражнения, иглоукалывание. Ко мне приехали несколько знакомых массажистов в первые недели после трагедии. Они дарили мне свои сеансы, и я хотя бы немного начинала чувствовать тело.

Я очень благодарна за это Наталье, Артёму и Эрендире.

Второй способ пришел позже. Это женская красота и ухоженность.

Когда женщина теряет ребенка, она вряд ли будет выглядеть красиво. Фильмы, показывающие так привлекательно страдающих матерей, врут.

Женщина в горе будет заплаканной, с впавшими потухшими глазами, словно не в фокусе, расплывающаяся по краю этой реальности. Женщина будто растворяется в горе и теряет очертания.

Ухоженная женщина всегда здесь. Она заземлена. Она в мире.

И это тропа назад, в мир живых.

Через месяц в дом, где я жила, приехала Марина и сделала мне маникюр. Я поняла, что слабой струйкой ко мне возвращается прошлая жизнь, которой, казалось, уже никогда не будет.

Когда Даша предложила мне в качестве подарка день красоты в салоне, где она работала, я сначала не знала, как реагировать. Я вышла из салона с цветным маникюром и педикюром. Мне сделали массаж. А еще через несколько дней дома Даша покрасила мои волосы.

На тот момент после похорон прошло всего несколько дней.

Я начинала собирать себя миллиметр за миллиметром.

Отсутствие решения

Рис.3 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Для смерти нет решения. Особенно для смерти ребенка.

Смерть родителей ожидаема и закономерна. Скоропостижная смерть жестока. И чем младше ушедший в другой мир, тем громче звучит крик: почему?

Это первый возглас отчаяния всех горюющих родителей. На него нет ответа. Потому что нет правомерности такого вопроса. Искать ответ на «почему?» означает оставаться в позиции жертвы и пытаться последними усилиями разрушенных надежд контролировать этот мир.

Если это уже произошло, я проконтролирую ситуацию хотя бы тем, что объясню для себя, почему так вышло, найду цепочку событий, отмотаю назад все причинно-следственные связи и тогда смогу сделать так, чтобы больше никогда – слышите, никогда! – такой ужас со мной не случался.

Похоже на детское магическое мышление.

Человек в остром горе почти всегда совершает регресс в состояние ребенка, как физически, так и эмоционально.

Вопрос «почему?» высасывает из горюющего энергию, так как в нашей реальности ответа нет.

Можно прочитать книги, похожие на «План твоей души» Роберта Шварца, где говорится, что на все у нас есть план, еще до воплощения. И мы договорились с душами детей о том, что они уйдут рано, а мы проживем через это какие-то важные изменения. Можно верить, что однажды мы узнаем о высшем смысле всего произошедшего.

Но не здесь, не в этом мире.

В этом мире ответа нет.

Атомная бомба внутри*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Через пару месяцев после трагедии я осознала, что стала очень бережна к себе.

Носила себя как хрустальную вазу. Этому «помогали» сложности с передвижением ног – я ходила плавно и медленно. Кому-то я могла показаться беременной.

Беременной своим горем.

И внутри правда что-то зарождалось.

Сначала у меня была настоящая беременность. Через три месяца после трагедии. Беременность была желанной. Мы были очень рады.

Но малыши, а их было двое, с нами не остались.

Они помогли остаться МНЕ.

Однако и после потери беременности я продолжала чувствовать, будто что-то вынашиваю. Это «что-то» начало подавать сигналы жизни. Оказалось, что в нем очень много энергии.

Я уже писала о больших энергозатратах горя. Так вот, параллельно с большими затратами внутри меня образовалась небольшая атомная электростанция.

Только вот направить ее в мирное русло у меня не сразу получилось. И до сих пор получается через раз.

Поток энергии зарождался и поднимался внутри меня внезапно, сам по себе. Я не могла им управлять. Любая неуправляемая энергия разрушительна.

И эту огромную энергию я назвала «яростью».

Возможно, если бы я умела управлять такой стихией, ярость превратилась бы в мощный поток. Но я не умела.

Меня захлестывал гнев.

И его надо было как-то выражать. Я искала адекватные способы продемонстрировать его. Мне жизненно необходимо было стравливать эту огромную энергию, пока она не взорвалась внутри меня.

Я очень хотела превратить атомную бомбу внутри себя в атомную электростанцию.

Но внутри меня все же была скорее БОМБА.

Что-то, что может рвануть в любой момент. Что-то, что мало управляется мною. Что-то, с чем я боюсь взаимодействовать.

Я стала тратить очень много энергии на создание саркофага для этой бомбы. Чтобы не подорваться на ней самой и не взорвать пару стран вокруг себя. Иногда казалось, что заряд моей бомбы может уничтожить весь мир. За первые полтора года после трагедии я стала опытным сапером.

Сапером, который принял свое бессилие разминировать заложенный внутри самого себя заряд. Сапером, которого хотя бы хватает на то, чтобы оберегать от внутреннего взрыва всех вокруг.

А угроза взрыва неоднократно была совсем рядом.

Горе продуцирует огромную энергию внутри горюющего. Настолько огромную, что часто все силы уходят на ее контейнирование.

Неприлично же выйти на улицу, взять и взорваться прямо в ее центре?

Я долгое время думала, что антидепрессанты выписывают для того, чтобы поставить предохранитель на взрыватель. Но при очень большом заряде антидепрессанты не помогут.

Религия знает секрет разминирования таких бомб.

У верующих людей иногда получается прийти в такое смирение, что бомба превращается в молочную реку с кисельными берегами.

Мне этот способ не сильно помог. Хотя я очень хотела, чтобы помогло.

Я молилась везде, куда меня заносило. Я молилась в своем любимом монастыре Монсеррат. Я молилась в парижской церкви Сакре-Кёр. Я молилась Черной Мадонне в Канделарии на Тенерифе. Я молилась в Казанском соборе Санкт-Петербурга. Я молилась в церкви в Олимпийском парке в Сочи.

Заряд со мной до сих пор.

Потом я попала к одной видящей женщине, живущей далеко от Москвы. Спасибо интернету. И она увидела мою бомбу внутри. Я обрадовалась!

То, что вижу не только я, становится чуть более управляемым!

– Ты думаешь, что это бомба, – сказала она. – А это зерно, которое прорастает в тебе. И это зерно несет в себе большие изменения. Горе его активировало. Просто дай ему прорасти.

Я даю. Насколько меня хватает. В последнее время хватает ненамного. Меня сносит внутренней энергией, как ураганным ветром сносит путника в пустыне. Я хватаюсь за все вокруг, чтобы не улететь.

В моем внутреннем саркофаге по-прежнему огромная энергия.

Пока я учусь с ней взаимодействовать.

Когда любое счастье коробит*

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Когда произошла трагедия, у меня было чувство, что я ненавижу всех людей на улице.

Потому что у них живы дети. Потому что они не знают, что такое запредельная боль. И я тоже об этом не знала ДО.

А потом я вышла на неизвестный до этого уровень БОЛИ. И каким-то чудом выжила. Но ощущение оторванности от мира остается до сих пор. Оно уже намного меньше.

С миром меня примирил ковид – то, что люди стали испытывать три или пять процентов боли от моего состояния, сделало нас ближе. Первые два месяца жесткого испанского карантина я радовалась.

Радовалась тому, что мир хоть немного начал меня понимать. Но счастье вокруг очень сложно воспринимать до сих пор.

Почему у меня постоянная боль, а у других людей проблемы уровня «сломался ноготь»? Особенно когда эти другие говорят: «Я так тебя понимаю, у меня тоже умер попугайчик, когда мне было пять лет!»

Я осознала, что мне очень сложно справляться со счастьем окружающих. Чужое счастье становилось раз за разом моей собственной ретравматизацией. Я чувствовала себя забытой Богом, который все еще раздает счастье и радость всем, только не мне.

И я нашла для себя практику – каждый день радоваться чужому счастью.

Самым большим для меня вызовом стало поздравлять чужих дочерей с днем рождения. Но день за днем я старалась делать это искренне! Как будто за это мне пришлют дополнительные баллы в карму.

У меня не осталось дочерей, тогда я могу хотя бы радоваться за чужих.

Иногда друзья стараются скрыть от тебя радость.

Так я случайно узнала о вчерашней свадьбе когда-то очень близкой подруги. Она рассказала о свадьбе другой моей подруге, с которой я их и познакомила. После трагедии и та и другая просто вычеркнули меня из своего круга. И вот они бывают счастливы где-то отдельно, скрывая весь процесс от меня.

Думаю, просто не хватило внутреннего процесса подумать, что мне будет больно. А может быть, и хватило.

В любом случае это не моя война. Пусть радуются. Без меня и моих ресурсов, которые обе из них когда-то могли получить.

Чужая радость коробит, а свою радость хочется защитить от чужой боли.

Я все понимаю, но это не значит, что мне не больно от этого.

Зато я могу радоваться беременностям. Беременностям моих клиентов, потому что я помогла прийти к этому результату. И я радовалась беременности Даши, потому что Даша и Хорхе как никто помогали мне после трагедии.

Но это не значит, что эта радость не приносила мне боль.

У других что-то происходит.

Празднуются свадьбы, рождаются дети. А мой мир словно застыл в одной точке после трагедии. И когда друзья тебя вычеркивают из мира счастья, это очень больно.

Словно на тебя махнули рукой. Навсегда. Ты уже будто символизируешь горе и неудачи. Проще скинуть тебя со скалы, как в Спарте поступали с нездоровыми детьми.

Я долго пыталась понять, что мне с этим делать.

И осознала, что я свободна радоваться, когда мне радостно. Я свободна отдаваться боли, когда мне больно.

Просто мне уже МОЖНО ВСЕ!

Если кто-то хочет скрыть от меня свою радость – это принадлежит этому человеку. Решение каждого – его право. Но и продолжение общения со мной – это дело и задача такого человека, а не моя. Если кто-то захочет снова общаться, его задача – найти ко мне подход.

Моя задача – быть в согласии со своими чувствами. И я вижу, что уже могу радоваться счастью других. Мне хорошо от этого.

Если в мою жизнь возвращается радость, значит, я выбрала ЖИЗНЬ.

Новую жизнь после смерти любимых.

Масштабы гималаев жизни и смерти**

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Я хочу сегодня поговорить о масштабах жизни.

Мне кажется, масштабы жизни человека простираются от самой большой радости до самого большого горя, случившего с ним.

Отсюда развивается масштаб чувствительности и нечувствительности к другим событиям. И масштаб центрированности на себе или на себе подобных. Очевидно, что я очень центрирована на теме родителей, потерявших детей. Расскажу подробнее, о чем я. Когда человек проживает такое большое горе, как смерть ребенка, какие-то тяготы обычной жизни перестают казаться проблемами. Например, сложно воспринять как ТРАГЕДИЮ, когда подругу, у которой все в семье живы, увольняют с работы. Или оказалось, что у ее бойфренда есть любовница. Раньше бы это очень ранило.

Долгое время испытываемая на максимуме огромная БОЛЬ приводит к нечувствительности к обычным жизненным тяготам окружающих. Если у них ВСЕ живы.

Вот это «если ВСЕ живы» становится основным разграничителем внутреннего датчика тяжести проблем окружающих.

Прошлой осенью я была на вебинаре по авторскому праву. Мои студенты прислали свидетельства того, что мою интеллектуальную собственность в Сети воруют. Вебинар вела молодая, я бы даже сказала, юная девушка, которая с полным драматизма взглядом спрашивала аудиторию:

– КАК, вы думаете, себя чувствует автор, когда узнает, что его авторские права нарушены?

Ведущая сделала мхатовскую паузу и замолчала.

– Он чувствует себя словно с него сняли живьем КОЖУ! – вдохновенно ответила она себе.

Мне в этот момент захотелось вывести эту девушку из кадра и сказать:

– Дорогая ведущая, не дай тебе Бог узнать, каково это на самом деле – чувствовать себя БЕЗ КОЖИ долгое-долгое время. Не говори, пожалуйста, о том, чего ты, к счастью, не знаешь.

Вместо этого я вышла из комнаты вебинара сама, потому что не могу взять что-то полезное от человека, который рассуждает о том, о чем не имеет ни малейшего понятия.

Для кого-то узнать о нарушении авторского права – самая большая трагедия.

В моей системе координат все, что можно изменить, трагедией не является.

Я не могу долго находиться в обществе, где с большой долей трагизма обсуждаются какие-то моменты жизни, которые для меня в масштабах произошедшего являются просто пустяками.

Жизнь людей БЕЗ больших потерь и жизнь людей, проживающих БОЛЬШИЕ потери, отличается ценностями и акцентами.

Масштаб жизни родителей, потерявших детей, отличается от обычных родителей, как Гималаи от холмистой равнины. Это не лучше и не хуже. Это по-другому.

Я помню, как в 2011 году проводила семинар для пар в Непале. У нас была очень насыщенная программа: почти каждые два дня мы путешествовали по стране, начав со столицы Катманду, затем мы переместились в Покхару. Далее нам надо было лететь на маленьком самолетике в Гималаи.

В самолете нельзя было встать в полный рост. Когда наша группа заняла места, в салон вошла стюардесса в национальном костюме, расшитом золотом. Выглядела она так, словно вчера выиграла конкурс «Мисс Вселенная». С поклоном каждому пассажиру стюардесса раздала нам ватные шарики для ушей, чтобы не так сильно слышать гул самолета.

И мы полетели! Сначала мы летели над равниной, но вот в окне иллюминатора увидели горы. Мы влетели в узкое и глубокое ущелье и долго летели с видом на отвесную горную скалу с одной стороны и с таким же видом с другой стороны.

Чудом крылья самолетика ни разу не коснулись стен ущелья. Возможно, это был специальный аттракцион для туристов. Впечатляюще.

Самолет приземлился в селении Джомсон на высоте 2400 метров над уровнем моря. В отель в стиле средневекового замка с горящими факелами в коридорах нас привез… трактор. Про асфальтовые шоссе на такой высоте можно было забыть. По краям дороги валялись огромные валуны.

Отель стоял на обрыве с огромными панорамными видами на величественную Аннапурну, одну из самых высоких гималайских вершин. «Какой масштаб!» – хотелось кричать от восхищения.

Знала бы я, как развернется всего через восемь лет масштаб моей жизни. Я бы пересмотрела свое отношение к масштабам. Но все познается в сравнении.

Холмистые равнины в моей жизни тоже были.

В 2013 году я два раза шла по Пути святого Иакова в Испании. Прочитав книгу Пауло Коэльо «Путь мага» и вдохновившись этой идей, я собрала небольшую группу из своих клиентов и друзей, и мы отправились в путешествие. В первый раз в мае 2013 года мы шли по Французскому пути, в октябре 2013 года мы покоряли Португальский.

Дорога большей частью пролегала по холмистым равнинам. Это было очень красиво. Но когда ты идешь очень долго, ты устаешь. И любой подъем, даже под углом десять градусов, кажется непосильным. В этот момент равнина становится твоими Гималаями.

Как-то одна участница группы так устала, что в полутора километрах от города уселась прямо на дорогу и сказала, что дальше не пойдет. Я, как негласный лидер группы, не могла оставить ее там. Я села рядом, и мы провели спонтанную психологическую сессию. После чего даже успели на ужин с нашей группой в отеле.

Когда же мы подходили к цели пути – столице Галисии городу Сантьяго-де-Компостела, – другой участнице группы стало больно наступать на ногу. Она не могла быстро идти. Даже учитывая то, что мы шли не по Гималаям, а по холмистым равнинам. Я осталась ее сопровождать.

Мы вошли в город последними и подошли к собору святого Сантьяго перед самым началом службы. Перед входом в собор моя подруга упала на колени и расплакалась от счастья.

Она покорила свою Аннапурну в этот момент.

Для чего я это пишу? У каждого свои Гималаи и холмистые равнины. Любые сравнения мало приемлемы в масштабах разных судеб.

Но очень важным фактором является УВАЖЕНИЕ к судьбе любого человека. Особенно если вы знаете, что этот человек пережил смерть ребенка.

Тем не менее я бы не смешивала Гималаи с равнинами. Когда периодически на практических конференциях, посвященных помощи при проживании горя, из зала раздаются вопросы «А можно ли применять рассказанное к смерти хомячка, к ситуации развода или потери работы?», мне хочется сказать: НЕЛЬЗЯ!

НЕЛЬЗЯ, потому что важно УВАЖАТЬ БОЛЬШИЕ ПОТЕРИ.

Если у вас пока таких потерь не было – вам повезло. Но УВАЖЕНИЕ – это необходимый минимум для того, чтобы быть рядом с теми, у кого они произошли. А для других потерь я сделала специальную конференцию «Потери и судьбы». Чтобы не смешивать наши масштабы.

Когда для конференций для родителей, потерявших детей, мне предлагают темы разлуки с детьми, я сочувствую переживающим разлуку и мягко отказываю. Потому что в этом случае ребенок далеко, но ЖИВ. Есть надежда, что когда-нибудь разлука закончится. В случае родителей, потерявших детей, разлука тоже имеет конечный пункт.

Когда мы перейдем в тонкий мир и встретим там наших детей у входа.

И тогда наши масштабы полностью совпадут.

Правдивый ужас, или ужас правд**

Рис.5 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Одно из важных первых признаний родителям после смерти ребенка приходится делать самостоятельно.

Это признание ПРАВДЫ ситуации, в которой они оказались. Это случается далеко не сразу. У меня, например, оно случилось спустя полтора года после трагедии. Правда ситуации оказалась ужасна.

Я могу сказать с вероятностью 99 %, что это самая тяжелая и обрушающая ситуация в моей жизни. И вижу, что чудом осталась в живых и не сошла с ума. Я осознаю, что прошла через такой ужас, сквозь который части людей было бы невыносимо пройти. Они бы на этой ситуации закончились.

И я признаю свою СИЛУ в том, что выжила на этой растяжке БОЛИ и ЛЮБВИ. Хотя это временно, несомненно. Все мы там будем, и наши дети нас там будут встречать.

Правда в том, что все ТАК ужасно, как вам кажется. Даже если иногда вы в это не верите. Даже если близкие говорят, что «все будет хорошо»!

НЕ БУДЕТ!

Будет ВСЕ по-другому!

Хотя бы потому, что вы будете другими. Абсолютно.

С признания того, что все, что произошло, по-настоящему ужасно, начинается движение ВВЕРХ. Да, как это ни странно.

Пока мы ищем обходные пути, не верим до конца в случившееся, мы внизу. Нам там легче. А потом мы осознаем, что все ужасно настолько, насколько мы не могли себе и представить.

Начинается движение ВВЕРХ, потому что мы наконец обретаем СВОЙ МИР.

Мир, в котором слишком многое УЖАСНО, но этот мир – НАШ. Мы наконец находим свою геолокацию, считываем координаты и можем вызвать спасателей. Если мы нашли себя и свой мир, отсюда мы можем начать движение на выход из этой страны горя.

Выход из горя начинается с признания его факта не только головой, но и сердцем.

Голова горе может признать почти сразу. Признать головой – не значит понять или принять. А вот признать сердцем, что горе – это твоя реальность, ОЧЕНЬ больно. И как любое живое существо хочет убежать в безопасность, наше сердце делает то же самое.

Оно убегает в безопасность через НЕПРИЗНАНИЕ тяжести произошедшего. Это не голова говорит чаще всего «Не могу поверить». Это сердце.

И самая большая АНТИсинхрония заключается в том, что большинство окружающих констатирует факт трагедии, произошедшей с нами, почти сразу же, просто потому что НАША трагедия для них безопасна. Они все увидели, согласились, что это «тотальный ужас», и пошли дальше.

А горюющий родитель не способен из своей боли и небезопасности признать сразу: все, что произошло, – это на самом деле правда, и это именно так ужасно, как кажется.

Родителю в горе надо еще дожить до этого осознавания. И когда оно нас догоняет, становится очень БОЛЬНО.

Когда РАЗУМ и СЕРДЦЕ входят в синхронию осознавания реальности ГОРЯ, это похоже на атомный взрыв и полет в пустоту одновременно.

Но некоторые БОЛЬШИЕ ВЗРЫВЫ формируют ВСЕЛЕННЫЕ.

Важно, чтобы хватило сил дойти до этой точки. Чтобы переродиться от этой боли и начать движение ВВЕРХ.

Я замечаю, что сегодня мне диктуют какие-то особенно красивые фразы. В проживании все эти взрывы боли крайне некрасивы. Никто не хочет перерождаться, разлетаясь на тысячу маленьких кусочков.

Но нам выпала эта доля. Нам выпал этот шанс. Признайте, что вы проживаете НЕВОЗМОЖНОЕ.

Если вы тот, кто рядом с горюющим родителем, признайте, что человек рядом с вами проживает НЕВОЗМОЖНОЕ. Это вернет родителю в горе часть его ДОСТОИНСТВА.

Горе можно проживать с достоинством. Если называть ВЕЩИ своими ИМЕНАМИ. Прожить опыт невозможного в жизни выпадает не всем.

Но можно признать особое достоинство тех, кому этот опыт выпал.

Часть 2. Поддержка

Рис.6 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Изгои нашего времени*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

В группе взаимопомощи родителям, потерявшим детей («Перерождение»), Светлана Старкова затронула актуальную тему – ощущение исключения из мира и общества после смерти ребенка.

У меня тоже был подобный опыт. Этому поспособствовал скандал в прессе, где меня обвиняли в шарлатанстве и убийстве собственной дочери.

Вспоминая об этом, я повторяю две фразы: «Люди не ведают, что творят!» и «Им с этим жить».

Я оказалась в индивидуальной капсуле собственного горя. Вокруг были люди, их было немного. Мне никто не писал. Потому что я закрыла социальные сети, так как журналисты копировали оттуда фото и видео меня и моих детей. И показывали это потом в своих «сюжетах». Потому что моя бывшая партнерша по бизнесу сказала меня не беспокоить.

В итоге было ощущение, что меня оставили все. Хорошо, что позже я прояснила с несколькими друзьями, где они были в тот момент и все это время. Кто-то из них попросил прощения. А кто-то числится в списках «пропавших без вести» вот уже почти два года.

Недавно я поняла, что больше принимаю смерть дочери на данном этапе, чем то, что мир меня бросил в такой момент. Возможно, я уже проработала часть горя по первому поводу. И сейчас передо мной стоит задача отработки процесса горевания по второму.

У меня была даже не подруга, а хорошая знакомая в Барселоне. Когда-то она тоже подверглась хейтингу и буллингу в соцсетях по поводу своей профессиональной компетентности. А после переезда в Испанию я поддержала ее в наших местных группах.

Особенностью русскоязычных диаспор в Западной Европе является повышенная агрессивность и нежелание принимать новичков без боя. Нужны рекомендации. Я тогда дала свои. И была очень удивлена, когда после произошедшей трагедии эта знакомая пропала из поля зрения. Я даже проверяла сообщения: ни одного письма, ни слова, ни полслова.

Меня не удалили из друзей, но удалили из жизни.

Еще одним поводом для удивления было то, что знакомая – достаточно известный психолог. В плюс к тому, что она переживала подобную агрессию и клевету со стороны прессы.

Не знаю, что произошло с ней. Какое-то время я хотела это понять, но потом оставила попытки. Возможно, мы когда-нибудь сможем об этом поговорить. Если у меня и у нее одновременно возникнет такое желание. Случай не был эксклюзивным.

Пропало около 90 % людей из моего окружения. Рядом реально оказались единицы. И даже те, кто остался, иногда не выдерживали в последний момент.

После трагедии мне негде было жить. Квартиру опечатала полиция. Рядом со мной была бывшая клиентка. Удивительно, что была вообще она: очень занятая деловая женщина, глава компании и плюс к этому многодетная мама. Когда стало понятно, что уже завтра мне негде будет жить, она предложила занять одну из комнат в ее большой квартире. Я была рада такому предложению.

На следующий день надо было переезжать. Но оказалось, что переезжать некуда.

«Знаешь, мой муж против, чтобы ты остановилась у нас. Место есть, но мы переживаем за реакцию детей. Вдруг они узнают, что произошло с твоими детьми, и у них будет болезненная реакция?»

Болезненная реакция тогда случилась у меня, так как надо было срочно решать, куда же переехать, так как вариантов не было.

В итоге я прожила следующие две недели у совершенно незнакомой мне до этого женщины, которая по вечерам могла, выпив вина, звонить подругам и громко рассказывать раз за разом, что я живу у нее: «А что делать? Не могла же я отказать. Да, я знаю, в прессе пишут, что это опасно. Но не выгоню же я ее на улицу!»

Потом я жила около месяца у другой бывшей клиентки и ее мужа. Они выдержали дольше всего. Обычно люди рядом выгорали за три дня, а эти чудесные люди продержались три недели.

Я благодарна им за терпение до сих пор. Именно они были рядом в самые трудные моменты. Но потом меня попросили поискать другое место. А другого места у меня не было.

В тот период мне написала давняя подруга, живущая в Сибири, но в Испании у них с мужем был дом для отпуска. Мы с дочерью гостили там каждое лето. Сын подруги очень дружил с моей Каролиной.

Подруга написала, что я могу к ней приехать и пожить у них. Когда подошел срок покупки билетов на поезд для переезда, я спросила, будет ли удобно, если я приеду прямо сейчас, или лучше приехать на день-два позже. Подруга не ответила. Я написала через день еще раз. Тишина. Сообщения читались, но мне никто не отвечал. Я попробовала позвонить. Трубку не брали.

Я поняла, что этого варианта в моей жизни больше нет. Как и подруги. Надо было искать, где жить дальше.

Я благодарна всем этим людям. Они сделали все, что могли. А другие люди просто пропадали.

Почему так происходит?

Есть сторона горюющего родителя, то есть мы с вами, и есть сторона окружения или свидетелей. Со стороны свидетелей при приближении к трагедии потери ребенка начинают активироваться собственные страхи, программы и недопрожитые процессы горевания.

Подобное активирует подобное.

Обратите внимание, мои знакомые боялись не меня, они начинали испытывать тревогу за своих детей, отношения, состояние и судьбу. Им становилось страшно и больно за себя. И срабатывал инстинкт «бежать».

Потому что свое всегда болит больше всего.

С нашей стороны тоже происходит закрытие границ. Мне хотелось говорить, общаться, но раз за разом я травмировалась об общение. Я чувствовала непонимание, неуместность и вселенское одиночество.

Часто в остром горе хочется говорить только про ушедшего. Но кто же это будет выдерживать?

Хорошо, что есть психологи и психотерапевты. И мои друзья, которые шесть часов слушали по кругу историю о том, как я получала тело дочери в Институте судебной медицины Каталонии, и четыре часа подробные инструкции, как правильно меня похоронить в день после похорон дочери.

После трагедии для меня вокруг ходили сплошные триггеры. Любое счастье раздражало. Впрочем, порадоваться за кого-то очень трудно до сих пор.

Я сейчас учусь этому, но до сих пор для меня радость за кого-то является немного предательством моей дочери.

Когда вокруг сплошные триггеры, причиняющие боль, инстинктивно хочется закрыться от боли.

Но когда ВЕСЬ МИР транслирует боль, то закрываешься от ВСЕГО МИРА.

И это правильно. Так можно выжить. В первое время.

Тогда хорошо дождаться момента, когда это закрытое семечко захочет снова прорасти в мир. Когда будет возможно его воспринимать без боли. Когда можно будет приоткрыть свою створку кельи самоизоляции. Когда будет БЕЗОПАСНО.

В какой-то момент я поняла, что, как только во мне образуется пространство для расширения общения, общение появляется.

Это открытие стало для меня удивительным. Оказывается, я тоже регулирую степень моего взаимодействия с миром!

Несколько раз я буквально отслеживала эту закономерность. Как только я посылала запрос на общение, как только была к этому готова, общение начинало приходить. И я, немного как шаман, начала регулировать мир через свое внутреннее состояние.

Когда уходит в тонкий мир ребенок, вместе с ним в другой мир уходит и внимание горюющего родителя. Своим вниманием родитель ищет ребенка в тонком мире. На этот мир остается не так много процентов его присутствия.

Горюющий родитель уходит больше в мир «НЕ», оставляя физический мир «ДА» без своего глубокого присутствия в нем. Родители, потерявшие детей, могут жить во снах, находя там общение с ушедшими и успокоение.

И тогда горюющий родитель видит больше того, что «НЕ», чем того, что «ДА». Потому что с родителями в горе случилось одно из самых больших «НЕ» в жизни.

Я словно жила в мире «НЕ», где искала свою потерянную дочь. В какой-то момент я поняла, как важно научиться замечать и мир «ДА». Я поняла, что важно начать замечать тех, кто остался рядом, вместо того чтобы пересчитывать без конца тех, кто пропал с радаров.

Я подумала: а ведь я могу сделать довольно много для того, чтобы снова расшириться на друзей, общение и что-то новое. Я могу сама написать пропавшим людям. Если они не ответят, я могу написать другим. Или начать знакомиться с новыми людьми. С теми, кто не из того мира ДО.

Я могу снова выходить на какие-то встречи и события, завязывать дружбу с людьми, близкими по духу. Я очень МНОГОЕ МОГУ.

Замечать тех, кто СО МНОЙ и ЗА МЕНЯ. Замечать тех, кто до сих пор остается рядом. Замечать тех, кто понимает мои чувства с полуслова.

И если вы проживаете потерю ребенка, то знайте, что я ЗА вас.

Двойная сплошная до и после смерти ребенка*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

После смерти ребенка я живу в другом мире.

Жители моего мира – родители, потерявшие детей. Мы можем понять друг друга. И не ранить неподобающим словом. Или делом.

Родители после смерти ребенка живут словно без кожи. Языком психотерапии можно назвать это посттравматическим расстройством (ПТСР).

Еще раз вспомню здесь статью о том, что, согласно научным исследованиям, потеря ребенка равносильна серьезной черепно-мозговой травме. Могут ухудшиться память и координация. Может стать трудно воспринимать большие объемы информации.

Горе очень энергозатратно.

Даже если снаружи ничего не происходит, внутри горюющего идет большая работа. Работа с целью как-то объяснить себе произошедшее и остаться в этом мире.

Жить после смерти ребенка – это словно постоянно плыть против сильного течения реки.

Пока я не начала создавать сообщество горюющих родителей, мне казалось, что я живу в капсуле. Вокруг ходят «нормальные» люди, вроде бы они видят меня, но мы говорим совершенно на разных языках. А потом я нашла своих. Я организовала себе новую семью, так как семья настоящая не всегда была готова оказаться рядом.

После трагедии у меня было ощущение, что как минимум 90 % моих друзей и знакомых отпрянули в ужасе и исчезли из моей жизни. В моем случае это осложнялось раздуванием скандала в прессе с огромной клеветой в мою сторону. Со мной осталось всего несколько человек.

Сейчас я вижу, что люди замирают настолько, что не знают, что сказать. Когда у моей близкой подруги умер муж, я тоже испытала это чувство. Это продолжалось секунд десять.

А потом я вспомнила и почувствовала, что знаю, что в этом случае будет уместно. Я спросила ее: «Что я могу СДЕЛАТЬ для тебя?» Потом спросила: «Хочешь, я приеду?» Зная, что речь идет о другой стране. Но, к счастью, недавно границу открыли с условием сдачи теста на ковид. И еще я добавила: «Я всегда рядом, онлайн, чтобы поговорить с тобой. Всегда, когда могу, я найду для тебя время».

Выразите готовность помочь и быть рядом. И выполните обещания. Этого достаточно даже в самом горьком горе.

Мне это знание далось очень дорого. Просто помочь действием и быть рядом. Быть всегда на стороне горюющего. Никогда не спрашивать и не искать причин, почему это произошло. Не поддерживать в горюющем чувство вины. Насколько возможно, развернуть горюющего к его собственным потребностям. Очень простым потребностям – поесть, поспать, переодеться, помыться.

После смерти ребенка мир разделяется на две части: на мир тех, кто выразил соболезнования, и тех, кто замер и исчез из жизни горюющего.

Граница между этими мирами возвышается как Великая Китайская стена. Или лежит как двойная сплошная, которую иногда так хочется пересечь на трассе, чтобы обогнать медленно едущий перед тобой автомобиль.

Когда через полгода я вернулась в социальные сети, мне периодически писали друзья и знакомые. Несколько человек хотели извиниться за то, что не смогли сразу найти слова. Что были в этот момент в сильно противоположных темах: у них недавно родился ребенок, например. Просили прощения. Для меня было легко и радостно восстанавливать такие связи. Эти люди не делали вид, будто в моей жизни НИЧЕГО не случилось. Они нашли в себе силы проговорить то, что после трагедии у них не было ресурса на адекватную реакцию и поддержку.

Но сколько людей молчат вот уже почти два года… Вычеркнуть меня из жизни оказалось для них самым правильным. Это их решение и выбор. Мои решение и выбор в этом случае – завершить общение. Оно и так уже завершено.

Если кто-то из них захочет возобновить общение со мной – я не против, надо только осознавать, что мы не сможем миновать тему смерти моей дочери и тему молчания этого кого-то. Прежде всего, пропавший человек как-то должен объяснить свое исчезновение себе самому. Это не моя, а его задача.

Также были люди, которые возвращались к общению со мной, делая вид, будто все по-прежнему. Иногда они, впрочем, не знали о трагедии. А иногда явственно ощущалось, что они знают, судя по тому, как отводят взгляд, но стремятся обойти эту тему стороной. Так как пришли не за тем, чтобы восстановить отношения. Им просто хочется что-то от меня получить. И это нормальная схема взаимодействия с клиентами. Но не с друзьями.

Делать вид, что в жизни родителя после смерти ребенка НИЧЕГО не произошло, – это пассивная агрессия.

Смерть ребенка – одно из определяющих судьбу событий. Точка бифуркации. Это событие будет во многом определять далее меня как человека. Как и то, какой путь я пройду для того, чтобы вернуться к жизни после смерти дочери.

Этот факт моей жизни нельзя игнорировать. Это одна из НЕСУЩИХ КОНСТРУКЦИЙ. И несет эта конструкция объяснение моих новых реакций.

Мою неспособность улыбаться. Мое зависание в каких-то триггерных моментах. И того, что сейчас приобрело особую ценность в моей жизни, а что обесценилось.

А обесценилось очень многое. То, что, как правило, дорого для большинства людей. Многие вещи потеряли смысл, как и сама жизнь. Игнорировать событие, которое к этому привело, невозможно.

Горе разделяет жизнь на ДО и ПОСЛЕ.

Горе разделяет друзей и знакомых на тех, кто остался рядом, и тех, кто сделал вид, что остался. Горе разделяет друзей и знакомых на тех, кто выразил соболезнование и предложил помощь, и тех, кто просто исчез с радаров. Горе разделяет всех на тех, кто пережил серьезную потерю и понимает вас до мурашек, и тех, кто говорит: «Наверное, в прошлой жизни ты много убивала, чтобы заслужить такое».

Горе – двойная сплошная линия между миром людей, верящих в то, что, если они будут хорошими, с ними такого не произойдет, и миром людей, которые потеряли детей и веру в справедливость.

За пересечение двойной сплошной положен штраф. Или лишение прав.

Мы, родители, потерявшие детей, уже за этой чертой. Наши лишения непомерно велики. Но эта двойная сплошная не отделяет нас от мира «нормальных» людей. Она защищает нас.

Мы познали намного больше о том, как устроен этот мир. И заплатили за это огромную цену.

Никто не готов отдать такую цену добровольно. Но мы уже заплатили. И вышли из многих иллюзий.

Мир за двойной сплошной линией оберегает нас и наши знания.

Эту двойную сплошную нарисовали наши дети, чтобы заботиться о нас.

Чума темы смерти: заразно ли горе?*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

У человека есть несколько базовых инстинктивных реакций на травмирующую ситуацию: убежать, бороться/драться или притвориться мертвым.

При встрече с травмой смерти ребенка у близкого человека многие выбирают «притвориться мертвыми». Такова часто встречающаяся реакция близких.

Почему? Возможно, они считывают «мертвость» потерявшего ребенка родителя. И желают хотя бы таким образом стать ближе к нему. Хотя вряд ли.

Возможно, страх оказаться на месте горюющего родителя так велик, что приводит к оцепенению и замиранию. У многих это замирание так и не прекращается. Друзья и близкие исчезают.

Мы приближаемся к теме огромного страха ЗАРАЗИТЬСЯ ГОРЕМ.

Возможно, это тень системной динамики «врагов народа». А что, если я буду рядом, меня тоже заденет? А что, если вирус смерти перейдет на меня? А что, если в ответ на трагедию в семье знакомого человека внутри меня поднимутся все недогореванные темы и динамики?

Нет, нет. Только не последний вариант.

Горе поднимает глубоко и далеко спрятанные личные темы потерь внутри свидетеля горя.

Есть ли люди, которые никого и ничего не теряли? Потери и смерть – это часть жизни. Таковы правила игры.

Можно сделать вид, что «я ничего не потерял». Можно сделать вид, что «горевать не о чем». Можно сделать вид…

Горе близкого (или не очень близкого) человека по образу и подобию детонирует собственные темы горевания свидетеля горя.

И они начинают ШЕВЕЛИТЬСЯ. Начинают ТРЕБОВАТЬ своего проживания. Эти темы ищут РЕШЕНИЯ. А решение – в их проявлении, проживании и принятии. Часто это крайне некомфортно.

Нельзя заразиться чем-то чужим всерьез и надолго. Можно только вскрыть собственный ящик Пандоры.

Когда в чужой расстановке заместители – участники группы – что-то прорабатывают для себя по принципу резонанса, я предлагаю поблагодарить заказчика расстановки как давшего им такую возможность. Заказчик расстановки оплатил эту работу, выбрал заместителей на эти так подошедшие их собственным историям роли и позволил бесплатно получить их личные инсайты и решения в течение расстановки. Конечно, это достойно уважения и благодарности.

Так почему не поблагодарить людей, проживающих горе, за то, что прикосновение к их драме оживляет ваши собственные темы, экономя несколько сессий с психологом в поисках причин, почему в вашей жизни что-то не получается?

А часто не получается потому, что место занято непрожитыми чувствами. И очень часто это чувства спектра горя: оцепенение, ярость, страх, депрессия и так далее.

Непрожитое всегда стремится выйти наружу и стать прожитым.

Вы не заразились. Вы уже были носителем своего уникального штамма бактерий.

Горюющие люди вскрывают закапсулированное горе других людей как консервную банку. Мы делаем это не специально. Это вообще делаем НЕ МЫ. Так через нас течет ПОЛЕ. Сильнее и эффективнее течет с болевой точки зрения, так как наши защиты проломлены и через нас может протекать то, что застревает в непрозрачности других.

Выбор любого человека – избегать общения с нами, опасаясь вскрытия своих тем, или пойти на контакт с личной болью в поисках целостности.

А мы, горюющие родители, в этой ситуации выступаем как зомби в фильмах ужасов. Нас уже укусило горе. Оно инициировало нас.

Нас многие боятся. На самом деле они боятся того, что могут узнать о себе в контакте с нами.

Мы ничем не можем заразить.

Мы только можем стать зеркалом без иллюзий для тех, кто в него посмотрит.

Как выразить поддержку и соболезнования в ситуации потери ребенка: дальний круг*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Как выразить поддержку и соболезнования в ситуации потери ребенка, чтобы поддержать, а не ранить неосторожным словом?

Поговорим о возможностях поддержки дальнего круга.

После моих первых публикаций было много вопросов о том, как можно поддержать человека в одной из самых тяжелых жизненных ситуаций – при потере ребенка.

То, что я напишу ниже, только моя интересная точка зрения, не столько как психолога, сколько как матери, все это пережившей. Думаю, все написанное подойдет и для других видов горя после смерти близкого человека: утраты родителей, партнера и так далее, кроме нескольких специфических пунктов.

В этой части я буду говорить о дальнем круге – тех людях, которые не близко общались с человеком, переживающим трагедию, были знакомыми, коллегами или клиентами, дальними родственниками или просто пересекались в интернете в одном из сообществ.

Когда случается горе, даже у дальнего круга знакомых, коллег, клиентов может возникнуть оцепенение: как реагировать? Частично это считывание состояния человека, который горюет: именно в этот момент наступает шоковая реакция замирания, и вы просто могли ее отзеркалить, пусть на долю процента. Это не ваше.

Мысленно отдайте это состояние обратно горюющему другу или знакомому. Чувствуя оцепенение вместе с ним, вы никак этому человеку не помогаете. Возможно, после того как визуализируете возвращение состояния оцепенения человеку в горе, вы сможете начать действовать в направлении помощи ему.

Внимание: если для вас важно сохранить отношение с человеком в горе, напишите хотя бы пару слов.

Не факт, что человек прочитает все. И скорее всего вы не получите ответ в первые недели после трагедии. Но в памяти это останется.

Как я прочитала в одной статье про горевание: «Навсегда запоминаются несколько вещей, одна из них – люди, не выразившие соболезнования». Я думаю, автор имел в виду более близкий круг, но доля правды в этом есть. Лучше написать пару слов, чем хранить молчание.

Когда человек в горе выйдет из острой стадии, он сможет все это прочитать.

Что написать, а если есть возможность – сказать? Сразу отмечу, что лучше написать, потому что в острой стадии горя человек часто не способен не то что разговаривать, даже ходить. Так было со мной.

Из самолета меня выгружали в инвалидном кресле; это состояние продолжалось с перерывами около четырех-пяти недель. Отвечать я не могла физически. Иногда не могла связно разговаривать, особенно «пострадал» испанский язык. Пришлось заново вспоминать, как на нем общаться.

Поэтому напишите. Всегда есть несколько способов связи; даже если один из них заблокирован, ваше сообщение дойдет до получателя.

Вернемся к вопросу: что написать?

В одной очень хорошей статье о горевании после перинатальной потери были указаны фразы, которые способны поддержать. Да, фразы «Я рядом», «Я с тобой» плюс фраза «Я выдерживаю» работают. Если ничего не можете придумать, выберите одну из них.

Про последнюю фразу: сначала спросите себя, правда ли вы выдерживаете? Если человек в горе позвонит вам после этого сообщения, вы выдержите этот разговор? Если нет, лучше воздержитесь от нее.

Что еще было бы хорошо написать? Например: «Что бы ни произошло, я с тобой» – расширенный вариант предыдущей фразы. Или: «Обнимаю». Или просто пришлите сердечки, если на слова не хватает ресурса.

Интересно, что на этом фразы, которые могут поддержать, в общем и целом заканчиваются. Мне любопытно узнать мнение тех, кто пережил горе: как поддержали вас?

Если вашего ресурса хватит не только на пару строчек, просто напишите те слова, которые идут от сердца. Это всегда чувствуется и всегда лучше, чем тишина с вашей стороны.

Когда будете писать, обратите внимание на то, что лучше избегать следующих выражений, чтобы не ранить человека в горе.

«Я знаю, что ты чувствуешь» – если вы не прожили смерть ребенка, то, скорее всего, не можете знать. Данная фраза обесценивает чувства горюющего. Вы можете написать это искренне с целью поддержки, но человек в горе воспримет ее как фальсификацию его чувств.

Главный момент: люди, которые в реальности прожили подобное горе потери детей, такую фразу не напишут, потому что знают на собственном опыте, что эти чувства на грани невозможности проживания, на грани остановки дыхания. Когда ты в этих чувствах, ты не можешь ничего написать.

Если у вас был опыт подобного горя, то скорее всего вам данная информация не нужна: вы найдете слова, и они попадут в цель.

Не устану повторять слова коллеги и подруги Ольги Коляды: «Твоя цель сейчас – выжить и не сойти с ума»; это было правдой и попало в цель: я почувствовала истину и поддержку. Видимо, потому, что у Ольги был подобный опыт. От любого другого человека, не прожившего потерю, эти слова могли просто не зайти энергетически. Потому что человек не знает, о чем говорит.

«Жизнь продолжается» и все варианты на эту тему. Для человека, потерявшего ребенка, данная фраза фальшива. Его жизнь закончилась в момент смерти ребенка. Далее продолжить ту жизнь невозможно. Можно только начать новую, переродившись.

В этом плане мне очень нравится идея групп поддержки родителей, потерявших детей. Эти группы называются «Перерождение», они есть во многих городах Испании. Движение «Перерождение» пришло из Аргентины и сейчас развивается в нескольких странах мира. Я привнесла это движение в Россию и другие русскоязычные страны.

Главная идея групп «Перерождения» – обсуждение новой жизни после смерти ребенка, поиск новых ресурсов. Полное отсутствие поиска причин произошедшего – про причины я напишу отдельно, это большая тема.

После смерти ребенка жизнь не продолжается, можно только начать ее заново.

Второй важный момент: человек в горе может чувствовать после этой фразы, что его чувства обесцениваются. Ведь ничего страшного, все идет своим чередом. Вы хотели успокоить, подбодрить, а эффект получается обратный. Человек в горе чувствует, что его чувства не понимают, будто не видят, что он уже умер вместе с ребенком, и теперь продолжить что-то как раньше невозможно.

И тут будет, как мне кажется, к месту написать: одним из самых тяжелых переживаний в моей ситуации было чувство, что у всех жизнь и правда продолжается. Когда я смогла выходить на улицу, огромную боль вызывали просто идущие по своим делам люди.

Они были живы. Они дышали. Они улыбались. У них были живы дети.

А ты находишься словно в аквариуме, тебя нет, люди же продолжают жить. И одной из самых трудных моих личных проработок было простить и принять всех этих людей, у которых ничего не случилось.

После этого у меня появилась возможность начать свое возвращение к жизни.

Не надо спрашивать подробности произошедшего. В ситуации полной неопределенности возникает много вопросов. Когда смерть ребенка или близкого предсказуема, например в случае длительной болезни, таких вопросов возникает намного меньше.

Вопросы лучше не задавать совсем. Если человек в горе захочет что-то рассказать, он расскажет.

Горе – это не ситуация для утоления любопытства.

В первые недели любые вопросы «КАК?» могут ранить человека в горе. Лучше не спрашивайте. Даже спустя несколько месяцев для горюющего человека рассказ о том, КАК это произошло, может спровоцировать посттравматическое расстройство (ПТСР).

Я на подобные вопросы отвечаю близкому кругу, если чувствую в себе ресурсы. Если вопрос поступает из дальнего круга, я сразу отправляю в бан.

Постарайтесь справиться с напряжением от неопределенности ситуации горюющего самостоятельно, в этом очень помогает индивидуальная терапия с хорошим психологом, так как, если вас это сильно задело, в этой истории есть ваши собственные проекции и истории.

Если переносить их на человека в горе, то ваши темы не будут отработаны.

Плюс у человека в горе нет ресурса, чтобы держать еще и ваши темы своим полем. Посмотрите, что с темой неопределенности, темой потери контроля или темой смерти у вас? Это может оказаться большим ресурсом в проработке важных тем и динамик.

Берегите себя.

Еще раз о поддержке после смерти ребенка: ближний круг*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Теперь о поддержке ближнего круга, тех, кто рядом.

В предыдущей главе я написала, что поддерживают простые слова «Я рядом», «Обнимаю». А как может поддержать тот, кто действительно находится рядом после трагедии в острый период горевания?

Первая поддержка – помогать сделать необходимое.

Даша, Катя и другие друзья ходили со мной по разным инстанциям в поисках жилья, бесплатного адвоката, оформления всего, что надо оформить.

Каким образом мы заказывали похороны, выбирали гроб и все остальное, я плохо помню. Но рядом со мной были люди, поэтому это стало возможным даже при моем по факту неприсутствии в моменте. Я не могла никуда пойти одна, первое время просто не могла ходить, поэтому меня забирали и отвозили на машине. Моей семьей в Испании стали друзья, потому что больше рядом никого не было.

Вторая поддержка – быть рядом и слушать, слушать, слушать.

Первые недель пять я молчала. А потом плотину прорвало. Даша и Хорхе слушали меня на всех возможных языках иногда по четыре часа кряду. Потом я уставала и засыпала, причем могла отрубиться на полуслове своего монолога.

Третья поддержка – я открыла, что меня поддерживает аутентичное присутствие человека рядом.

Что такое аутентичное присутствие? Когда человек рядом не притворяется, не думает «когда же я отсюда смогу свалить», а правда находится здесь и сейчас и выдерживает.

Выдерживают не все. Люди вблизи меня выгорали максимум за пару недель. Но потом восстанавливались и возвращались снова.

Я хочу рассказать про аутентичное присутствие на примерах. Что помогало мне?..

Помню, как Даша сказала, что заберет меня с утра и мы позавтракаем. Даша приехала, и мы отправились завтракать на… винодельню. Я была под большой дозой лекарств, только начала передвигать ногами, часто с трудом, а тут завтрак с шампанским! И этот слом шаблона меня выдернул из той реальности, в которой я просто умирала.

Шампанское с утра вернуло меня к жизни. Это было абсолютно нелогично и против всех правил, но было как-то внутренне правильно. Это была поддержка.

Приехали Оля и Олег из Новосибирска. И отвезли меня в монастырь Монтсеррат, арендовав для этого машину. После Монтсеррат мне всегда становится легче. И после той поездки мое состояние начало меняться. Они просто были рядом.

Потом приехала Катя. Она сказала, что у нее есть один день и она хочет меня куда-нибудь свозить. И отвезла меня в Колонию Гуэль.

Мы бродили там по жаре, рассматривая постройки Гауди, и это был мой «отпуск» от всей той тяжести и горя, которые присутствовали фоном в моей жизни.

А недавно приезжала Полина с предложением позаниматься со мной японской расслабляющей телесной практикой. Мы в течение двух часов катались по полу в моей квартире, а потом просто разговаривали. Это было концентрированное присутствие и лучшая поддержка для меня.

Четвертая бесценная форма поддержки – простраивание будущего для человека в горе. Он уже умер сам внутри после смерти ребенка (не могу сказать, какие ощущения после смерти других близких людей), надо выстраивать жизнь заново, а сам человек в горе в первое время на это не способен.

В первой поддержке – это конкретные дела, а здесь скорее выстраивание новых смыслов. И меня поддержали люди, которые помогали увидеть перспективу. Конечно, это были психологи и психотерапевты, которые со мной работали. Бесплатно.

Но я хочу привести сейчас другие примеры на тему «увидеть перспективу».

Мой бывший муж приехал и сказал, что мы едем смотреть дом, который он хочет купить. И что я могу жить в нем, если захочу.

Это был первый момент, когда я увидела перспективу на будущее. Даже если я никогда не буду жить в этом доме, тогда я впервые от этого предложения смогла посмотреть вперед и увидеть хоть какой-то смысл.

Потом приехал Хосе, меня надо было отвезти в госпиталь, но больше никто не мог. После проведенных восьми часов в госпитале мы поехали на пляж.

И я почти впервые расплакалась. Прошло два месяца, чтобы я начала плакать.

После Хосе сказал, что в таком состоянии он меня оставлять не хочет и через пару дней давно запланировал поездку в Париж с дочкой, а я еду с ними. И мы оказались в Париже. Это был просто подарок. Я снова увидела хоть какие-то проблески будущего смысла лично для меня вне связи с другими людьми.

Видимо, про поддержку со стороны городов я еще напишу: Париж стал городом года для меня, где я получила огромную поддержку, любовь и отдых от своих переживаний. За тот год я была в Париже четыре раза. Я знаю, что в Париже меня ждут, принимают и любят.

Новые смыслы я ищу до сих пор. Они уже появляются и прорастают.

С ноября 2020 года я учусь на обучающей программе Роберта Неймеера, директора Института потери и перехода (Портленд, США) «Терапия проживания процесса горевания через реконструкцию новых смыслов».

Верю, что смогу помогать выстраивать новые смыслы другим горюющим родителям.

И напоследок хочу обратиться с вопросом: что поддержало вас в моменты горя? В какой форме близкие помогали вам? Что было самым ценным в этой поддержке?

Хрупкая граница горюющего родителя*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Благодаря одному психологу я осознала, как проламываются границы в травме.

Особенно в травме, которая воспринимается как шок. И затем в посттравматический период свои границы надо восстанавливать.

Границы могут быть нарушены как активно, так и пассивно.

Активно – это в моем случае атака СМИ с их фантазиями на тему того, кто и как виновен в трагедии. Или когда бывшая лучшая подруга так пугается, что на допросах в полиции придумывает вещи, которые, будь они правдой, могли бы спровоцировать подачу иска против меня. Другой вариант такого нарушения границ – создание ситуации огромной нестабильности через десять дней после похорон ребенка.

А еще границы могут нарушаться пассивно – это когда близкий человек просто пропадает и замирает где-то, возможно, в чем-то своем. Быть может, у него нет ресурса. Или же просто так легче. Он может помочь, когда все возможности для этого есть, но просто страшно свое имя связывать с человеком в такой ситуации.

Много месяцев я ждала проявления некоторых друзей. Неожиданно обнаружила у себя особые ожидания от коллег-психологов, так как у меня есть интересная точка зрения, что у психологов имеется определенная устойчивость к темам горя. Но, возможно, эти темы у них не проработаны, и многие из них никак не проявляются. Сейчас я к этому уже отношусь спокойно, первые месяцы мне было сложно это понять.

Я знаю, что бывшие в первые минуты рядом коллеги потом ходили к своим терапевтам на сессии, так как это было очень тяжело. Просто находиться поблизости от меня.

Когда адвокат прислал мне отсканированные материалы дела, я с интересом прочитала показания, данные когда-то близкой подругой-психологом. Показания были большей частью попыткой меня утопить и неправдой. Стало ясно, почему человек словно испарился. Мой адвокат сказал: не вопрос подать за дачу ложных показаний, и скорее всего мы легко выиграем. А я подумала и решила, что ей с этим жить.

Я вижу, как возвращаются бумеранги. Поэтому очень слежу за своими мыслями в отношении кого-либо. Это за последние пару лет было самым сложным.

Всем, кто в один из самых сложных моментов моей жизни отвернулся, ухватился за возможность, чтобы подставить, использовал мое состояние для своих целей… я не буду ничего делать в ответ.

В некоторых случаях я подождала, что человек выйдет сам на контакт и как-то объяснит свое молчание или действия. В любом случае мой телефон у этих людей есть.

На одном из марафонов я делала со своими клиентами практику возвращения личной энергии и потенциала, делегированных какому-то эгрегору или высшей силе. И почувствовала, что хочу вернуть свою силу себе. Вернуть себе свои границы.

Поэтому мне важно сказать, что, кроме того, что в бан отправляю сейчас без предупреждения, я выработала несколько правил.

Эти правила для меня было важным озвучить через полгода после трагедии. Возможно, они тоже подойдут для вас, если вы проживаете потерю ребенка.

Вот эти правила.

Со мной нельзя…

1. Игнорировать то, что происходит, если вы в моем ближнем круге. Это воспринимается как форма отвержения и пассивной агрессии. Я говорю только про ближний круг: друзей и коллег, с которыми мы знакомы лично.

2. Провоцировать потерю мной каких бы то ни было ресурсов. У меня сейчас ресурсов немного, и бо́льшая часть идет на то, чтобы выжить. Попытка под любым предлогом этих ресурсов меня лишить будет восприниматься как агрессия. И дальнейшее развитие наших отношений окажется под вопросом.

3. Пытаться создать любые типы неопределенностей. После трагедии в жизни и так крайне мало определенностей, все становится небезопасно. И если к этому добавляются обещания, которые не выполняются, игнорируются, если человек просто пропадает или замолкает – вам с этим жить. Можно просто удалиться из друзей и искать другого человека, для которого такие коммуникации приемлемы.

Спустя полгода после трагедии я написала эти правила, чтобы вернуть себе силу и границы. Если кто-то хотел со мной общаться как друг или клиент – у меня есть правила. Я тоже соблюдаю их в отношении окружающих людей и стараюсь не создавать любые формы агрессии, потерь ресурсов и неопределенности. Также я всегда стремлюсь к позитивному балансу в отношениях и умею быть очень благодарной. А что касается баланса негативного – это я оставляю высшим силам. Они лучше знают, как и когда восстановить баланс.

Мироздание для меня баланс восстанавливает постоянно: только где-то убывает в денежном эквиваленте, почти сразу же прилетает в плюс что-то на ту же сумму или больше. Только исчезает какая-то возможность, сразу появляется еще несколько новых и намного более интересных вариантов.

Поэтому с любовью и благодарностью заново устанавливаю свои границы и возвращаю себе крылья, как Малефисента. Ее образ, как и Анжелина Джоли, мне откликается. С Анжелиной мы ровесницы. И многодетные мамы.

Берегите себя. И берегите свои границы.

Единорог посттравматического роста после смерти ребенка**

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Существует ли посттравматический рост после смерти ребенка?

В последнее время стала часто встречаться концепция посттравматического роста после проживания травмы. У меня почему-то возникала реакция возмущения на любые формулировки, что после смерти ребенка может возникнуть хоть какой-то рост.

Еще больше реакции отвержения возникало, когда коллеги говорили мне: «Ты же сама свидетельство такого роста! Посмотри, сколько ты делаешь после трагедии! Организуешь конференции, которые на тему горя до тебя никто не делал! Движение „Перерождение“ создала! Группы проводишь! Сообщество в Facebook открыла для всех, кто проживет горе! Посмотри, скольким людям помогла смерть твоей дочери!»

В этот момент хочется сразу дать в лоб. В лучшем случае в лоб.

Невозможно поставить смерть ребенка рядом с такими понятиями, как:

…скрытые выгоды;

…какой бы то ни было рост;

…принесение пользы кому бы то ни было;

…с любым позитивно звучащим понятием вообще.

Потому что цена опыта потери ребенка НЕ АДЕКВАТНА всему позитивному.

Не может быть скрытых выгод, оплаченных умиранием в живом теле. Это я о родителях, чье тело остается в жизни, а вот все остальное идет вслед за ребенком.

Кощунственно говорить о пользе для кого-то, если ценой этой пользы стала смерть ребенка.

И вот мы добираемся до посттравматического роста…

Вы бы сказали инвалиду, потерявшему ноги: «Посмотри, как ты вырос, ты чемпион! Ты чудесно ходишь на руках! Да ты спортсмен!»? Наверное, инвалид не отрезал себе ноги по своей воле для того, чтобы победить на паралимпиаде.

С ним это случилось. И сила духа этого человека может восхищать. Но можно ли назвать этот случай ростом вследствие травмы? Мне так не кажется.

Когда умирает ребенок, вместе с ним погибает и бо́льшая часть родителя. Внутри матери остаются клетки ребенка. И со смертью ребенка они тоже начинают умирать. Ссылки на научные статьи на эту тему давать здесь не буду.

Кто проживал это, ЗНАЕТ, как это происходит в ощущениях. Это травма, которая ставит перед тобой только один вопрос:

ВЫЖИВЕШЬ ты после этого или уйдешь вслед за ребенком?

Я бы сказала, шансы даже не пятьдесят на пятьдесят. Умереть можно и внутри своего тела. Для меня очевидно, что это вопрос ВЫЖИВАНИЯ.

Когда у человека случается ситуация выживания, у него может возникнуть состояние аффекта, шока, но никак не роста. Когда человек выживает, он выбирает между ВЫЖИТЬ или УМЕРЕТЬ. Между ЖИЗНЬЮ и СМЕРТЬЮ.

Это ситуация принуждения. Это ситуация НАСИЛИЯ.

В ситуации насилия не может быть роста, в ней можно только выбрать жизнь. Или не выбрать ее. Выживать. Или уйти. Но росту в ней места нет. Это равнозначно тому, чтобы сказать жертве насильника: «Как ты выросла благодаря этой ситуации!»

Концепция посттравматического роста корнями уходит в концепции позитивизма во всем. Во многом пришедшие из эзотерики.

В этих концепциях подразумевается:

• что у всего есть причина;

• если ты будешь все делать правильно, с тобой все будет хорошо;

• если с тобой произошло что-то нехорошее, ты где-то накосячил;

• если у тебя умер ребенок, ты накосячил где-то очень сильно;

• сам виноват, а мы – хорошие, с нами такого никогда не произойдет.

Отсюда начинается виктимблейминг[1] родителей, потерявших детей.

Я вернусь на шаг назад.

Нельзя ВЫРАСТИ в ситуации насилия. А смерть ребенка является такой ситуацией. Смерть ребенка – неестественна по своей природе. Это как время, повернутое вспять.

Я предлагаю убрать концепцию посттравматического роста из терапии горюющих родителей. Вместо этого нужно говорить о стратегиях выживания и о тех ресурсах, которые вынужденно накачиваются в этом процессе. Ключевое слово здесь – ВЫНУЖДЕННО.

Да, но почему в названии главы упоминается ЕДИНОРОГ?

Потому что их не существует.

Предательство слова «всё»*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Как-то я прочитала у одной коллеги статью под названием «Всё будет хорошо». Я не смогла согласиться с этим.

У меня не обнаружилось ощущения, что у родителей, потерявших детей, ВСЁ может быть хорошо. Конечно, ВСЁ хорошо редко у кого-то бывает. Ну, более-менее бывает. Но у меня, как у матери, потерявшей детей, ВСЁ хорошо уже не будет.

Часто в утешение звучит именно эта фраза. Не плачь, все будет хорошо. Я не знаю, понимают ли абсурдность этой фразы сочувствующие люди? Или этой фразой они успокаивают сами себя?

Скорее всего, это фраза-шаблон, которая так и стремится вылететь и у меня. Мы к ней привыкли, к этой фразе про ВСЁ. Но любой ШАБЛОН далек от соприсутствия рядом с горюющим.

Горе родителя – это горе навсегда. Да, можно быть насколько-то счастливым. Я даже улыбаться научилась. Да, можно идти в каком-то направлении. Да, можно даже помогать другим. Но то, что у нас не будет ВСЁ хорошо, для меня аксиома.

Сказать, что у меня ВСЁ хорошо, – это предать моих ушедших детей.

Я не верю в просветление после смерти ребенка. Скорее, для меня это игры разума. Или психики. Я верю в то, что мы точно станем другими после смерти детей. Я верю, что многие из нас пройдут СКВОЗЬ эту боль и преобразятся. И выйдут с другой стороны. Но и по ту сторону ВСЁ хорошо у таких, как я, уже не будет.

Потому что я всегда помню, КОГО я потеряла. И не смогу предать эту память.

Память – это не всегда боль.

Память может быть светлой. Но когда в твоей биографии случилась смерть ребенка, уже не может быть ВСЕ хорошо. Уже что-то базовое и фундаментальное НЕ ХОРОШО.

Я понимаю тех людей, которые говорят мне автоматом эту фразу. У них просто не хватает ресурса на настоящее присутствие рядом в таком горе. Это не вина, это просто нехватка. У меня самой ресурса кот наплакал. Но мы же не говорим инвалиду без ног: «Ничего, ноги вырастут, все будет хорошо!»

Я, как горюющий родитель, немного инвалид. Даже если этого не видно. В моем случае видно – у меня периодически отнимаются ноги. Просто я не пишу об этом в открытом пространстве социальных сетей. К счастью, у меня есть надежда, что ноги восстановят свои функции.

Но у меня не возникает даже мысли утверждать, что у меня ВСЁ будет хорошо.

ВСЁ – это большая генерализация, обобщение. Это немного сферический конь в вакууме. Но если это обобщение можно «прикрутить» человеку со среднестатистическими проблемами, то для родителя, потерявшего ребенка, это на грани слепонемоглухоты к жизни, которой данный родитель живет.

Если вы хотите что-то сказать родителю, потерявшему ребенка, не твердите, что ВСЁ наладится, что ВСЁ будет хорошо, что ВСЁ еще впереди. Это неправда. И в глубине души вы сами это чувствуете.

Лучше просто побудьте рядом по-настоящему, как есть. Рядом и выдерживая.

И удалите шаблон про ВСЁ из лексикона «поддержки».

Всё. Точка*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Тема про «Всё будет хорошо» набрала много комментариев в группе «Новая жизнь после смерти любимых» в социальной сети Facebook.

Идея этой группы пришла ко мне в декабре 2019 года, спустя почти полгода после смерти дочери. После трагедии я искала подобные группы, но не могла найти. Тогда я решила создать такое сообщество для всех, кто проживает горе. Сообщество, в котором будут только люди, проживающие потерю любимых.

Почему возникло такое название группы? Идею названия я взяла из сути движения «Renacer» («Перерождение»). Когда-то группа движения взаимопомощи родителей, потерявших детей, «Renacer» в Барселоне, мне очень помогла. Мне была близка одна из идей этого движения: говорить о ресурсах, которые помогают справляться, о будущем, о новой и другой жизни после смерти ребенка.

В группах движения очень кратко рассказывается, КАК произошла трагедия, ведь для любящего родителя смерть ребенка – это трагедия. Не обсуждается, КТО виноват в смерти ребенка и КАК это было тяжело.

Зато в группах движения «Renacer» говорится о том, ЧТО помогает жить дальше в самой сложной ситуации в жизни.

Мне откликнулась идея про НОВУЮ жизнь. Я могу пройти сквозь горе, но этот путь делает меня другой. И жизнь возникает ДРУГАЯ. НОВАЯ.

Горе меняет людей.

Самые масштабные изменения в личности часто происходят после потери ребенка.

Мы вынуждены жить НОВОЙ жизнью. Мы не хотели этого опыта. Но мы в нем живем.

Так появилась группа «Новая жизнь после смерти любимых». Не все участники изначально были согласны с ее названием. А потом оно прижилось. И в группе мы обсуждаем то, что пишу я и другие участники. В ответ на тему про «Предательство слова „ВСЁ“» возникло много откликов. Мне они очень отозвались. И я решила продолжить эту тему.

В первом же комментарии Светлана Старкова из Минска написала, что в этой фразе есть еще одно слово-предатель.

И это слово «БУДЕТ». А у нас уже НИЧЕГО НЕ БУДЕТ. После смерти ребенка, даже если еще есть дети, я жила в полной уверенности, что уже не БУДЕТ ничего. ВСЕ уже БЫЛО.

У меня прошло почти два года со дня трагедии. И я живу все в том же ощущении. Что для меня уже не БУДЕТ ничего. Я разучилась РАДОВАТЬСЯ.

Я забочусь о детях, убираю дом, много работаю. Я умею радоваться за других. Но внутри меня радость умерла вместе с моей дочерью. Я даже во время ковидных ограничений много путешествую: каждый месяц мы с детьми куда-то едем. Поначалу мне это помогало. А сейчас я гуляла по весеннему Сочи и осознавала, что в этом нет радости для меня.

Я везде с собой привожу свое горе. И у меня ощущение, что я бы хотела, чтобы жизнь удивила меня. И показала мне, что все еще БУДЕТ.

Наверное, такая манифестация – БУДЕТ – происходит, когда женщина после потери ребенка беременеет вновь. У меня тоже был этот момент: когда я забеременела, я долго, глядя на тест, благодарила. Просто долго-долго повторяла одно слово: «СПАСИБО!» А потом я потеряла беременность. И слово «БУДЕТ» снова перестало для меня существовать.

Если что-то и будет, то я удивлюсь этому сюрпризу жизни. А вот обрадуюсь ли – не знаю.

А потом в комментариях к моему посту про ВСЁ круг замкнулся. Оксана Кадук написала, что в этой фразе правильным было бы просто поставить после слова ВСЁ точку.

ВСЁ.

Для многих родителей, потерявших детей, фраза заканчивается после ВСЁ.

Точка.

Занавес.

И еще Оксана написала, что после ВСЁ и точки хорошо бы было, чтобы все умолкли. И просто почтили память ушедших детей минутой молчания.

Потому что ВСЁ.

И это так легко отозвалось в самых глубинах моего сердца! Потому что смерть ребенка – это действительно ВСЁ. Жизнь на этом заканчивается. Такая жизнь, которая была до этого.

С верой в справедливость и в то, что, если все делать правильно, ничего плохого произойти не может.

После ВСЁ начинается НОВАЯ жизнь.

Новая жизнь после смерти любимых.

Праздник, или табу на смерть*

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Сегодня на обучающем модуле в Портлендском институте горя и перехода мы говорили о культурных традициях в проживании горя.

Было интересно послушать о разнице в проживании горя у афроамериканцев и китайцев. Потрясающая темнокожая американка рассказала, что в ее среде принято собираться сообществами, большими семьями. Есть, петь, танцевать, играть, быть вместе. Да, вы не ослышались, она рассказывала нам о процессе горевания.

Процесс горевания в афроамериканских семьях начинается ДО смерти близкого человека.

Конечно, такой подход мало применим к случаям внезапной смерти. Но если семья чувствует, что кто-то скоро уйдет, то люди собираются заранее, до факта смерти, и празднуют уход этого человека еще до того, как это случилось. Семьи большие. У афроамериканцев принято принимать в семью и некровных родственников. Просто решили, что две женщины являются сестрами или тетей и племянницей, – так тому и быть. Поэтому в афроамериканских семьях есть люди и европеоидной, и монголоидной расы.

Перед уходом одного из членов семьи собираются ВСЕ. И начинается ПРАЗДНИК.

Часто на праздник ДО, а потом уже и на похороны надевают белые одежды. Праздник может продолжаться ДО физического ухода близкого, ВО ВРЕМЯ его смерти и ПОСЛЕ.

Как сказала ведущая семинара: «Как живем, так и провожаем близких в другой мир! С песнями, танцами, едой и единением в семье». Детей провожают в тонкий мир похожим образом. Если смерть была внезапной, то ритуалы происходят позже. Вся семья поддерживает родителей. Дает им огромный поток ЛЮБВИ и ПОДДЕРЖКИ.

В Китае и Сингапуре все по-другому. Китайцы почти не артикулируют свои эмоции, не проговаривают их. Они выражают поддержку ДО и ПОСЛЕ смерти ДЕЙСТВИЕМ. Они почти не будут плакать, но будут много работать, чтобы помочь деньгами, или предложат сделать что-то по дому, чтобы поддержать горюющего.

Еще меня поразил азиатский подход в объяснении причин смерти: если ребенок умер, то либо мать что-то не то съела, либо такова карма, либо энергия ци где-то не проходит, но причина чаще всего находится на тонком плане. И часто она озвучивается как наказание ушедшему в тонкий мир или горюющим оставшимся родственникам.

Особый период для поминовения в Китае происходит в первые сорок девять дней. Принято три раза поклониться перед урной с прахом. С уважением. Каждые семь дней после ухода близкого происходит особый ритуал. На сорок девятый день поются специальные ритуальные песни. Важно, чтобы у ушедшего были закрыты глаза и рот. Тогда считается, что он умер хорошей смертью.

Потом мы обсуждали вариант проживания горя в других культурах.

Нена из Индии – мы встречаемся с ней уже на пятом модуле в одной группе – рассказала, что в индийской культуре ритуалы горевания очень похожи на ритуалы афроамериканцев. Праздник, все в белом, всеобщее единение огромной семьи, куда входят знакомые знакомых знакомых.

Что говорить о мексиканских ритуалах поминовения близких! На эту тему есть прекрасный полнометражный мультфильм «Тайна Коко».

Самое главное, что я услышала за эти три часа: есть много общепринятых в разных культурах ритуалов, которые выполняются с разной степенью открытости или табуированности.

На первой конференции «Перерождение» в июне 2020 года мы говорили о том, что ритуалы смерти и поминовения в СССР были во многом табуированы. В новой России они подпали почти под полное табу и были перенесены из общин (например, в СССР могли провожать всем двором ушедшего в тонкий мир соседа) в закрытые залы организаций ритуальных услуг.

Мы перестали видеть похоронные процессии и горюющих людей на улице. Почти исчезла траурная одежда и другие опознавательные знаки горюющего человека. С улиц пропали катафалки – в Москве это чаще всего обычные микроавтобусы, никак не выделяющиеся из потока машин. Чтобы никого не смутить мыслями о смерти.

Мы почти перестали видеть каждодневный факт присутствия смерти в нашей жизни. Тогда мы можем не удивляться исключению таких, как мы, горюющих родителей, из общества.

Эта тема сильно табуирована последние десятилетия в русскоязычном пространстве. Стало принято больше говорить о позитиве, ресурсах и проявлениях жизни. Говорить о смерти стало немодным.

Ушли традиции приглашения плакальщиц на похороны. Осталась лишь традиция поминок и специальных дней для поминовения: третий, девятый, сороковой.

Все эти мысли стихийно пронеслись в моей голове, и я подумала, что хотела бы, чтобы смерть в нашей культуре отмечалась как праздник.

Праздник возвращения домой.

Я бы хотела, чтобы родители после смерти ребенка получали не соболезнования, а любовь и поддержку в огромном количестве. И собравшиеся пели бы в честь ушедшего ребенка, в честь оставшихся на земле родителей, в честь их будущей встречи в тонком мире. Чтобы все близкие были вместе и это давало бы огромный ресурс.

Такие вот разные ритуалы прощания и восприятие смерти. Наверное, мне надо было родиться афроамериканкой.

Тогда у меня было бы намного больше шансов на поддержку после смерти детей.

Три билборда на границе восприятия…**

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Текст написан в день трагедии в Казани 11 мая 2021 года.

Сегодня я очень четко увидела ГРАНИЦУ. Границу восприятия происходящих событий. И заодно наших миров.

Есть два абсолютно полярных мира: мир родителей, потерявших детей, и мир тех, у кого не было такой трагедии (тут можно добавить: «И слава богу!»).

Трагедия в Казани. Умирают дети. Мальчик-стрелок не выдерживает требований жизни. Или у него психиатрия. Жалко его. Но граница не там. Граница там, где происходит реакция людей на событие.

Я вижу несколько постов коллег о том, как успокоить своих детей после событий, которых не выдерживают даже взрослые. Много перепостов. Потому что очень страшно за детей.

Это нормально и понятно. Хочется срочно написать правила, как сделать БЕЗОПАСНО. Сделать так, чтобы история не повторилась.

И очень сложно переживать этот страх. Именно страх не позволяет полноценно быть рядом с родителями, потерявшими детей.

Потому что смотреть очень СТРАШНО.

Хочется думать только в направлении того, как не допустить такое СНОВА. А такие, как я, уже ТАМ. Нас много, как бы вы ни старались нас не замечать. И первая мысль таких, как я, была следующей: как там РОДИТЕЛИ, потерявшие детей?

Как там люди, пережившие сегодня самый большой кошмар своей жизни? Кто сейчас с ними? Кто стоит рядом и помогает остаться в этом мире? Как помочь тем людям в состоянии шока на расстоянии?

На февральской практической конференции «Перерождение», посвященной помощи по проживанию горя, Алекс Гершанов рассказывал, что в Израиле часто на помощь (или оказываются рядом) приходят респондеры[2].

Они «просто» рядом. Дают человеку выразить все эмоции. Но не дают провалиться в состояние жертвы. Например, дают выбор: вот вода, если хотите пить. А решать вам.

Важно, чтобы ПРЯМО ЗДЕСЬ оказался человек, который выдерживает.

Я стала таким человеком. И в нашей группе «Новая жизнь после смерти любимых» в Facebook еще много таких людей.

Мы – стая. Мы рядом, и мы выдерживаем.

Потому что мы уже ТАМ.

Когда в нашей группе появляются родители, которые пишут «СЕГОДНЯ умер мой ребенок», мы оказываемся рядом. И отогреваем, насколько можем.

Мы в первую очередь думаем: как там РОДИТЕЛИ, пережившие сегодня самую большую трагедию своей жизни?

Просто оставаясь рядом с ними, когда социум в порыве эпидемии позитива отказывается смотреть на правду. И не только отказывается, а начинает активно искать причины, ЗА ЧТО такое «наказание» получили ЭТИ родители!

Потому что страшно за своих детей. Потому что на нашем месте никто не хочет оказаться. В самом ужасном сне. А мы УЖЕ ТАМ.

В этом смысле родителям, потерявшим детей одновременно, немного «повезло»: есть четко определенный агрессор, потеря массовая, теплится надежда, что социум не начнет искать, в чем же виноваты матери, таким образом детей потерявшие.

Потому что в нашем социуме присутствует четкая тенденция: в первую очередь обвинять матерей. Истории отцов часто отходят на второй план. Но сегодня я не об этом.

Когда потеря массовая и агрессор определяется однозначно, есть шанс, что не будет происходить виктимблейминг родителей, лишившихся детей. Я очень надеюсь, что так и будет. Но это не уменьшает боли родителей в Казани.

Эта боль – на грани выживания.

Когда-то, года полтора назад, мой испанский психотерапевт сказала: «Тебе пришлось тяжелее всех. Твоя дочь умерла почти мгновенно (это правда, если верить судебной медэкспертизе). А ты живешь, УМИРАЯ каждый день».

Все правда.

Я обратила внимание, как много детей погибло в возрасте четырнадцати-пятнадцати лет. В Казани. В нашей испанской группе по родительскому горю в этом возрасте ушло пять детей из семи. И сегодня. Большинство детей погибли в этом возрасте.

Сложнее всего тем, кто остался. Их родителям. А дети… Они на пути к Свету. В лучшем мире. Там их встречают моя Каролина и другие дети, ушедшие в четырнадцать-пятнадцать лет, как моя дочь.

Светлого пути всем детям, перешедшим в Свет сегодня.

А такие, как я, готовы быть рядом с их родителями. Помните, что им сейчас труднее всего.

Иногда хорошее расширение дает изменение фокуса внимания.

Групповой иммунитет родительского горя**

Рис.7 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Можно ли создать прививку для того, чтобы общество начало устойчиво поддерживать родителей, переживающих смерть детей? Чтобы окружающие не выпадали в сухой остаток от присутствия горюющего родителя, а могли сохранять устойчивость и ресурс?..

Первое, что приходит в ответ: как бы было хорошо! Но возможно ли это?

Предлагаю обратиться к истории. Согласно статистике, еще в конце 50-х годов прошлого века в России на тысячу рожденных детей в среднем 53,64 умирали в возрасте до пяти лет. А уже в 2008 году эта цифра снизилась до 10,8 ребенка на тысячу рожденных.

Смертность детей в России в возрасте до пяти лет

Рис.8 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Детская смертность снизилась в пять раз за пятьдесят лет!

Если говорить о младенческой смертности детей до года, то в конце XIX века она составляла 250–270 детей на каждую тысячу рожденных, а к 2017 году эта цифра составила 55 младенцев на тысячу. Это значит, что мы наблюдаем снижение младенческой смертности в пять раз!

То есть еще в прошлом веке в пять раз больше родителей сталкивалось с потерей детей до пяти лет. В пять раз больше людей понимали, КАК ЭТО – ПОТЕРЯТЬ РЕБЕНКА.

Человек, проживающий уже какое-то время опыт потери ребенка, часто способен поддержать родителей, которые столкнулись с трагедией в данный момент.

Я вижу, что такая поддержка других родителей в горе помогает самим поддерживающим почувствовать себя лучше и обрести достоинство в проживании горя.

Родитель, проживающий горе, часто способен выдерживать горе другого родителя и оставаться рядом в этом процессе. Просто мы можем понять друг друга намного легче, чем человек, который с подобным горем не знаком.

Еще шестьдесят лет назад таких понимающих людей было как минимум в пять раз больше!

К счастью, сейчас намного меньше людей сталкиваются с трагедией потери ребенка. И одновременно снизился групповой иммунитет к выдергиванию таких разрушающих мир потерь.

Социум перешел нижнюю границу группового иммунитета к горю и начал изолировать горюющих людей, будто больных коронавирусом! Просто раньше этот опыт проживало больше людей, и горюющие родители были более понятны и получали больше поддержки.

«Ты и я ОДНОЙ КРОВИ!» У меня тоже был ТАКОЙ ОПЫТ!

Сейчас родителей, потерявших детей, можно отнести к меньшинствам, права которых ограничиваются и не соблюдаются. В этой ситуации, я считаю, важно организовать программу поддержки горюющих родителей как меньшинства, обладающего уязвимостью, беззащитностью перед обществом и подверженному процессу социальной изоляции.

Я сейчас нахожусь на психологической конференции в Калининграде. Ее тема – «Справедливость». Я не смогла пройти мимо, так как в горе родителей часто возникает немой или озвученный вопрос «ЗА ЧТО?».

Сегодня на конференции мы говорили про два вида справедливости. Справедливость первого порядка присутствует и у животных, и у человека. Эту справедливость можно охарактеризовать фразой: «У меня должно быть не меньше, чем у другого». Даже обезьяна при проведении научных опытов возмущается, когда другой обезьяне дают больше еды или еда по качеству лучше!

Справедливость второго порядка присуща только человеку. Ее суть можно выразить так: «Я чувствую себя некомфортно (стыд, вину, стеснение), если у другого человека есть намного меньше, чем у меня». На справедливости второго порядка построены благотворительность, волонтерство и другие благие дела.

Я задумалась, а есть ли обе эти справедливости в проживании горя? И поняла, что ни справедливости первого порядка, ни справедливости второго порядка в горе нет.

Скажу иначе: проживание горя в социуме несправедливо. Справедливости первого порядка нет, так как мало какой человек захочет получить «не меньше» горя или опыта, чем горюющие родители. В своем несчастье скорбящие родители абсолютно одни.

Справедливости второго порядка нет, потому что вряд ли какой-то человек будет переживать, что у кого-то ребенок умер, а у него нет. И как-то пытаться исправить эту ситуацию.

Ну в самом деле, не убьет же кто-то собственного ребенка ради справедливости второго порядка! Человек не может рассчитывать на справедливость в отношении границ жизни и смерти. Потому что он их не регулирует. И тут возникает скорее этический вопрос: можно ли каким-то образом заменить возникающий дикий страх оказаться на месте скорбящего родителя на желание и готовность ему помочь, поддержать, дать ресурс для проживания горя?

Эту призрачную возможность я бы связала здесь с «групповым иммунитетом» социума и отсутствием справедливости в нем.

Когда практически в каждой семье за последние два поколения умирал ребенок, групповой иммунитет, позволяющий выразить и дать поддержку, был намного выше.

Сейчас, когда детей теряют намного меньше людей, такие люди, как я, становятся изгоями. Потому что в обществе группового иммунитета нет.

Горюющих родителей боятся и избегают как коронавируса.

Можно ли выработать групповую реакцию поддержки горюющих родителей без пандемии? Я бы хотела, чтобы так случилось. Когда началась пандемия коронавируса, я первые месяцы… радовалась.

Радовалась тому, что теперь каждый человек на земле сможет понять, что чувствовала я после смерти дочери, хотя бы на половину процента. Я почувствовала в этом справедливость.

Когда в моей трагедии меня почти все оставили в уверенности, что с нами никогда ТАКОГО не может произойти, ведь мы такие хорошие и мы ВСЕ делаем правильно, было очень больно – и больно до сих пор.

Но у меня не было возможности ни защититься, ни отстоять свои границы, грубо нарушенные бывшими друзьями и прессой.

Когда же началась пандемия и огромное количество людей буквально вскричали «ЗА ЧТО?», я увидела в этом начало баланса. На тот момент я уже не боялась собственной смерти – я была бы рада умереть и встретиться с дочерью.

Но я видела этот важный надлом шаблона «Я хороший – со мной все будет хорошо» в обществе.

И вот с ХОРОШИМ миром случилось ПЛОХОЕ.

Я стала замечать, как возрождается групповой иммунитет к отвердению горюющих людей, – так как снова многие стали переживать смерть близких «ни за что». Я увидела, что люди стали добрее друг к другу. Добрее к себе. Я увидела, что начал расти уровень взаимопомощи, сострадания и великодушия.

Я хочу поблагодарить за это пандемию!

Возможно, даже после ее окончания люди увидят, что трагедии случаются ПРОСТО ТАК, а не потому, что человек сделал что-то неправильно.

Я надеюсь на воцарение ПАНДЕМИИ ПОЗИТИВА в мире.

И мечтаю о вспышке пандемии любви, взаимопомощи и взаимной поддержки.

Часть 3. Проживание

Рис.9 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Боль как кислород – она занимает все пространство**

Рис.10 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Возможны ли сравнения в проживании горя?

Я долго чувствовала обесценивание того, что произошло со мной. Люди кричали о своих потерях от боли, а я чувствовала, что у меня была похожая потеря и для меня это было как три процента от потери дочери.

Потерю близнецов на девятой неделе беременности я восприняла с благодарностью: они приходили, чтобы дать мне ощущение, что «все еще будет». Когда я немного вернулась в свое тело благодаря беременности, они ушли. Потерю близнецов я восприняла как еще одну.

На том шоковом фоне после убийства дочери неудачная беременность ощущалась как светлая грусть. Я пошла и купила себе теплый свитер. На дворе стоял испанский ноябрь. А потом пошла и выпила бокал красного вина. Что еще я могла сделать для себя в тот момент? Я пошла к каталанской подруге-натуропату, она выписала мне витамины и ставила месяц иголки в мои уши.

Так почему я чувствовала обесценивание? Потому что невозможно объяснить другому человеку УРОВЕНЬ твоей боли.

Начну издалека. Боль от потери можно сравнивать только в масштабах ОДНОЙ судьбы.

Я теряла мужа – на тот момент мы были в разводе, и я больше переживала за нашего общего сына, которому было тогда всего двенадцать лет. Когда я узнала, что мой первый муж умер мгновенно от сердечного приступа, то заплакала. Я плакала долго. А вечером мы с сыном уже летели в мой родной сибирский город. Но у меня не было чувства вины в тот момент. Был страх за сына.

Когда я потеряла отца, то была в Испании, мои документы находились на оформлении: если бы я выехала из страны, то потом долго не смогла бы вернуться. Мне позвонила его пятая жена, попросила денег на похороны. Плакать я не могла, словно окаменела. После его смерти мне было больно примерно неделю – отец мало общался со мной в течение жизни, между нами не было большой привязанности.

Я сама нашла его спустя двадцать лет отсутствия. Нашла в интернете, написала. Мы поговорили по скайпу несколько раз. А потом он умер. И я горевала по своей надежде, что у меня будет любящий отец. Уже не будет.

Я сходила в церковь – тогда мы жили в Бланесе на Коста-Браве. Я поставила свечи. На этом мое горевание закончилось. Оно было пропорционально степени нашей близости.

Боль можно сравнивать только в масштабах одной судьбы. Для меня ничто не сравнится с болью потери после убийства дочери.

А для кого-то потеря беременности будет самой большой утратой в жизни. Для кого-то истинной трагедией станет смерть попугайчика. А для кого-то это боль потери отношений или работы. У нас разный уровень чувствительности и разный опыт.

Для меня после потери обесценилось большинство отношений, в том числе между мужчиной и женщиной. Не такой ценностью стали моя работа и самореализация. Произошло полное обрушение смыслов и ценностей.

Смысл я вижу в помощи таким же, как я. Я вижу, как таких, как мы, исключают. Обвиняют. Вопрошают: «Поняла ли ты, что сделала НЕ ТАК, если тебе пришел ТАКОЙ урок?» Ничего не надо понимать.

Если вы не убили своего ребенка собственноручно, то не виноваты в его смерти.

Боль можно сравнивать только в масштабах одной судьбы. Для меня потеря беременности была легкой пушинкой по сравнению с гибелью дочери. Уход отца прошел почти незаметно в моей судьбе. Смерть мужа я отгоревала и попыталась скомпенсировать рождением пятого ребенка. Уже тогда я начала тягаться со смертью, еще не зная, что она все равно выиграет, забрав у меня самое дорогое.

Боль можно сравнивать только в масштабах одной судьбы. Потому что боль – как кислород. Она заполняет все пространство жизни.

И каждому кажется, что это максимум. Больно ТАК, что еще чуть-чуть – и невозможно.

Когда болит один зуб, кажется, что это невозможно выдержать. А когда заболит второй зуб, рядом с первым? Насколько явно вы почувствуете разницу? А если заболит третий? А если все зубы одновременно? Будет ли для вас разница?

Боль всегда ощущается как максимальная.

Просто, к счастью, когда вы не можете провести сравнение, то думаете, что сейчас вам больно по максимуму.

Боль можно оценивать только в масштабах одной судьбы. Потому что сопоставлять боль другого человека со своей бесполезно.

Но все же многие соглашаются, что нет боли сильнее, чем от потери ребенка. Это одна ось координат.

Второй осью я бы взяла степень привязанности, вложения ресурсов, в которые входит и время, проведенное вместе.

Да, больно потерять и беременность, и новорожденного, и ребенка четырнадцати лет от роду. Но болеть дольше будет последнее: просто будет больше возможных триггеров, разбросанных по всему миру на вашем пути.

После смерти новорожденного малыша вы будете триггериться от каждой беременной или проезжающей коляски, а после потери ребенка постарше – от игрушек, которые ему покупали, конфет, которые были его любимыми, да и от колясок и беременных тоже.

Больно и то и другое. Боль от потери ребенка – она навсегда. Есть ли что-то более НАВСЕГДА, чем другое НАВСЕГДА?

Наверное, нет.

Поэтому боль от потери можно сравнивать только в масштабах одной судьбы.

Боль как кислород – она занимает все пространство.

О проживании боли: ошибка выжившего**

Рис.10 Выжить и не сойти с ума. После потери ребенка ; Ты будешь мамой. Как забеременеть, если долго не получается ; Хочу ребенка! Как быть, когда малыш не торопится

Дисклеймер: довольно жесткий текст, не читайте, если не готовы к контакту с темой страха смерти.

В нашей группе для людей, проживающих горе, я закрепила наверху «Манифест горюющего», написанный Татьяной Артеменко. Там есть такие слова: «Когда вы льстите мне, говоря, что для самых жестоких испытаний Бог выбирает только особенных людей, мне хочется снять свой „лавровый венок“ победителя и отдать вам».

Я прикрепила этот манифест вверху нашей группы, так как чувствую горячее согласие. Даже несмотря на то, что с Татьяной мы больше не общаемся – она выбрала свой путь, отличный от моего видения терапии горюющего родителя, – с ее текстом я согласна до сих пор. Я ясно вижу, как человек может избегать встречи со своим страхом смерти через подобные неосознанные манипуляции: дается по силам, дается тем, кто выдерживает, дается…

Словно горе можно дать, словно горем можно наградить.

Горе случается, и никто не спрашивает, согласен ли ты на такую «награду».

Другой стороной той же монеты является восприятие хорошей судьбы человека как его личной заслуги или заслуги его родителей. Тогда получается, что те, кто проживет горе, чья жизнь завершилась внезапно, не заслужили и чем-то провинились?

Вспоминается доктор Лиза и самолет, упавший в Черное море[3].

Это предисловие к тому, о чем я хочу поговорить здесь: об ошибке выжившего после смерти близкого человека.

Выживший после смерти ребенка – это родитель, слово для обозначения которого мы даже во время конференции так и не смогли придумать; после смерти партнера или партнерши – это вдова или вдовец, после смерти родителя – сирота.

Выживший – это всегда тот, кто скорбит. Потому что ушедший уже не здесь, а проживание горя достается тем, кто остался.

Когда кто-то утверждает, что горе дается по силам, возникает ошибка выжившего. Потому что так устроена психика человека. Мы стараемся максимально быстро забыть или даже вытеснить, не узнать о тех, кто в горе не выжил, кто ушел вслед, кто сломался.

Видим ли мы их среди нас? Нет, они либо ушли в тонкий мир за любимыми и близкими, либо спрятались в свою раковину, куда никого не пускают. Раковиной может быть и психическое заболевание, и уход от социальной жизни. Эти люди выпадают из социального мониторинга. И возникает ошибка выжившего.

Так что же такое эта ошибка?

Процитирую «Википедию»:

Систематическая ошибка выжившего (англ. survivorship bias) – разновидность систематической ошибки отбора, когда по одной группе объектов («выжившим») данных много, а по другой («погибшим») – практически нет.

В результате исследователи пытаются искать общие черты среди «выживших» и упускают из вида, что не менее важная информация скрывается среди «погибших».

Горе не дается избранным, судьбой не награждают.

Есть вещи, которые либо происходят рандомно, либо они предначертаны. Они настолько затейливо и непредсказуемо предопределены, что возникает ощущение, будто все происходит в результате случайной выборки.

1 Обвинение жертвы. – Примеч. ред.
2 Люди, присутствующие в момент острого горя рядом с семьями в Израиле.
3 Катастрофа Ту-154 под Сочи, произошедшая 25 декабря 2016 года. Я привожу этот случай как пример того, что не всегда, когда случается трагедия, жертва виновата. В нашем же обществе негласно это так.
Продолжить чтение