Читать онлайн Великие флотоводцы бесплатно

А всё начиналось с потешных полков…

30 мая 1672 года по всей Москве поплыл колокольный звон. В этот день у царя Алексея Михайловича родился сын Пётр. Давно уже ждал царь мальчика – достойного наследника престола. От первой, умершей несколько лет назад жены Марии Милославской было у него тринадцать детей. Дочери росли все крепкими. А мальчики – их было пятеро – здоровье имели слабое. Выжили из них только двое. Фёдор, десяти лет, еле ходил из-за больных ног, второй же, Иван, плохо видел, с трудом говорил.

Зато вторая жена, Наталья Нарышкина, родила царю сына-крепыша.

До пяти лет, как было принято, находился Петенька среди кормилиц и мамок. Уж каких только игрушек не имелось у царевича: и зверушки разные, и птички заморские, и гусли, и барабанчики. А больше всего пристрастился Пётр к солдатикам. Заиграется – не оторвёшь. Солдатики сшибаются друг с другом, падают, из пушек деревянные ядра летят.

Но особенно нравилось Петру играть в военные игры со сверстниками. Тут уж и оружие – копья, луки, пищали да пушки – были похожи на настоящие. А главным кто был? Ну конечно, Пётр.

– Полковник ты наш, – говорил отец, любуясь рослым мальчишкой.

Вскоре безмятежная жизнь маленького Петра прекратилась. Ему ещё и пяти лет не было, как умер отец Алексей Михайлович. На трон сел Фёдор, которому исполнилось четырнадцать. И сразу же почти стало проявляться недружелюбие Милославских к Нарышкиным: они прекрасно понимали, что не больной Фёдор или слабоумный Иван достойны царского престола. Пётр – вот кого они стали бояться и ненавидеть, вот кто по праву мог быть русским государем.

А если так – нечего мелькать Нарышкиным в Московском кремле. И отправили Наталью Кирилловну с сыном в село Преображенское. Петру в Преображенском сразу понравилось. Вот где простор для «потешных» игр, вот где можно было строить крепости и бастионы, с деревянными лесенками и башнями. Конечно, взрослевший Пётр занимался не только «потехами». Учителя обучали его грамоте, арифметике, истории, географии. Кроме того, с ранних лет Пётр любил работать инструментами плотника, каменщика, столяра, кузнеца.

В 1682 году в конце апреля умер царь Фёдор, не оставив после себя потомства. Встал вопрос – кому же достанется престол? Ивану, что не был «полностью в здравом рассудке», или Петру? А больше всех к захвату власти стремилась старшая дочь Алексея Михайловича – царевна Софья. Но вот в народе, собравшемся в Кремле, выкрикнули:

– Хотим в цари Петра Алексеевича!

Сам патриарх Иоаким посадил на трон десятилетнего Петра, вручил ему священные символы власти. Наталья Нарышкина стала правительницей (регентшей) до совершеннолетия сына. Софья старалась не упустить ни малейшего случая, чтобы очернить Нарышкиных. Она стала распускать слухи, что Нарышкины вначале «извели братца Фёдора», а теперь, мол, и царевича Ивана «придушили». Софья подбила на бунт стрельцов – войско, что было на службе у государства.

Ворвавшись в Кремль, взбудораженные стрельцы с криком «Бей Нарышкиных!» расправлялись с родственниками Петра, громили их дома. Но полностью коварный план Софьи не осуществился. Духовенство вывело на Красное крыльцо Наталью с двумя братьями – Иваном и Петром. Толпа на миг притихла. Раздались крики:

– Жив царевич!.. Глянь, он самый стоит!

– А почто врали?.. Языки чесали – уморили, мол, Иоанна!

Однако стрельцы не успокоились. Софья дала им чёткий наказ – нарышкинский род погубить и деньги обещала немалые. И опять полетели головы Петровой родни, а заодно и тех бояр, кто был к ним близок. Тот стрелецкий бунт во многом помог Софье. По её наущению стрельцы потребовали, чтобы царствовали оба брата, но чтоб первым царём признавался Иоанн, а вторым – Пётр. Правительницей при несовершеннолетних царях предложено было стать Софье.

Жизнь в ставших мрачными хоромах была тяжкой. Петра тянуло на волю – в Преображенское. Военные «потехи» он устраивал с ещё большим усердием. А между тем деревянные пушки со временем заменились боевыми. В руках у «ребятушек» уже появились настоящие пистолеты, сабли, алебарды. Пальба то и дело оглашала окрестности Преображенского. В 1686 году там возник целый городок с жильём для Петра, с казармами для «потешных» солдат. Во время игр звенел голос Петра:

– Штурмовые лестницы – сюда!.. На приступ!

К Преображенскому полку прибавился полк соседнего села Семёновского. Незаметно «потешные» ребятки становились настоящими солдатами регулярных армейских полков.

В эти же годы начинает появляться у Петра страсть к мореплаванию и судостроению. Как-то раз, гуляя со своим учителем голландцем Францем Тиммерманом по Измайловскому поместью, Пётр, заглянув в огромный амбар, увидел там среди всякой всячины необычную вещь, похожую на ладью. Тиммерман объяснил, что это английский ботик.

– И на нём можно плавать? – спросил Пётр.

– Можно, если отремонтировать, поставить мачту и парус.

Пётр загорелся отремонтировать ботик. В Немецкой слободе отыскали кораблестроителя. Он же научил управлять парусами. Но по узенькой Яузе кораблику было тесно. Пётр вспомнил про Плещеево озеро под Переславлем. Ботик перевезли туда. Вот уж где царь почувствовал себя моряком. Здесь же впервые построил он и верфь.

Пока малолетний царь управлял парусами на Плещеевом озере, царевна Софья правила государством. Но с каждым годом мрачные мысли охватывали её всё больше и больше. Скоро кончится её регентство. Кто же станет подлинным государем на Руси? Понятно, что не Иван, хотя и первым царём считается. Нет, нужно снова подбивать стрельцов на бунт против Петра. И ей удалось подговорить главу Стрелецкого приказа Фёдора Шакловитого.

В ночь с 7 на 8 августа 1689 года в Кремле стрельцы схватились за ружья. Специально был пущен слух, будто на Москву идут потешные из Преображенского. Шакловитый собрал стрелецкие полки, чтобы идти «великим собранием» на Преображенское и побить всех сторонников Петра за их намерение убить царевну Софью. Но среди стрельцов оказались и такие, кто не захотел поднимать руку на царя. Примчавшись в Преображенское, они разбудили Петра.

– Беда, Пётр Алексеевич, направила против тебя царевна-государыня стрелецкие полки. Не сносить тебе головы. Скрывайся.

Мужественным человеком был Пётр в зрелые годы. Сколько раз в самое пекло кидался. Но тут его, семнадцатилетнего, взял страх. Вскочил он на коня, даже не успев одеться, и помчался с тремя верными людьми к Троице-Сергиеву монастырю. Прискакали к утру. Архимандрит, узнав, в чём дело, промолвил:

– Успокойся, государь. Защитит тебя преподобный Сергий. Ступай в покои. Переведи дух.

Хотя и разъярилась Софья, когда ей сказали о бегстве Петра, да поделать ничего не могла. А на следующий день прибыли к Троице-Сергиеву монастырю Преображенский и Семёновский полки. Да и многие стрельцы, примкнув к Петру, покаявшись, рассказали о заговоре Софьи.

В результате брату Ивану Пётр отправил письмо: «Срамно, государь, при нашем совершенном возрасте тому зазорному лицу государством владеть мимо нас». Царь Иоанн к деятельной власти не рвался. Присутствовал лишь на приёмах и церковных праздниках. Умер он в 1696 году.

Шакловитый был схвачен и потом казнён. А царевна Софья была заключена в Новодевичий монастырь, откуда уже не вышла.

Азовские походы

Шло время. Пётр взрослел. Всё серьёзнее он задумывался о создании русского флота. Он уже понимал, что Плещеево озеро – это «потехи», забавы. Подлинному флоту нужно море. У России в ту пору был единственный морской порт далеко на севере – в Архангельске. Да и тот по десять месяцев стоял подо льдом. В 1693 году Пётр отправился в Архангельск на Белое море с большой свитой. Впервые он видит настоящие корабли – голландские, английские, немецкие, – те, которые, не страшась бурь, могут бороздить моря и океаны.

– С чем прибыли гости? – интересуется царь.

– Ваше величество, доставили сукна, галантерею, краски.

– А что купить собираются?

– Мачтовый лес, кожи, меха, икру.

«Как бы нам самим строить такие корабли – с высокими мачтами, с глубокими трюмами?» – задумывается Пётр. Но широкого выхода для российских кораблей нет. Южные моря – у турок. Балтийское, через которое путь в Европу самый короткий, – у шведов. А ведь было время, когда русские купцы пользовались этими морями. Стало быть, прежде чем строить торговые суда, нужно иметь военный флот: без него выход в море не вернёшь.

В 1695 году войско во главе с Петром двинулось в поход на Азов, турецкую крепость, что находилась в устье реки Дон. Но во время осады турки доставляли подкрепление со стороны моря, а у русских не было кораблей, которые могли бы помешать этому.

Себе царь определил скромную должность – «бомбардир Пётр Михайлов». Осада Азова не была удачной. Турки то и дело тревожили русский лагерь дерзкими вылазками, которые наносили значительный урон.

Поскольку осада крепости ни к чему не привела, Пётр приказал готовиться к штурму. Но артиллерия не смогла пробить крепостные стены. К тому же наступавшие действовали очень несогласованно. Русские войска сняли осаду и вернулись в Москву. Пётр сделал главный вывод: без поддержки кораблей морскую крепость взять невозможно.

Через год русский царь предпринимает новую попытку взять Азов. Крепость очень важна для Петра: он не раз называл её «ключом к двум морям» (Азовскому и Чёрному). Теперь уже Пётр основательно подготовился к походу. Несколько тысяч плотников полным ходом строили сотни стругов и галер. Сам царь не выпускал из рук топор.

И вот в начале мая флотилия двинулась на юг. На этот раз Пётр обложил город с суши и с моря. В то время как петровские пушкари, заняв прошлогодние траншеи, начали обстрел крепости, казаки на мелких судах напали на турецкие корабли, что были у причалов на разгрузке, и уничтожили их. Турки попытались на подошедших фрегатах пробиться к Азову, чтобы доставить солдат и боеприпасы. Однако с многочисленных русских судов открыли такой огонь, что фрегаты поспешили отступить.

«Бомбардир Михайлов» успевал повсюду. Он стрелял и с корабельных пушек, и с тех, что находились в траншеях. Иной раз его видели у самых стен крепости. Узнав об этом, его сестра Наталья Алексеевна пишет брату, чтобы он «воевал осторожнее и не шёл под самые выстрелы». Пётр шутливо отвечает ей: «По письму твоему к ядрам и пулькам близко не хожу, а они ко мне ходят. Прикажу им, чтоб не ходили. Однако, хоть и ходят, только по ся поры вежливо».

До штурма Азова дело не дошло. Блокада оказалась настолько крепкой, что осаждённые, не выдержав её, сдались.

Москва встречала победителей торжественно, с колокольным звоном. Колонна пеших воинов и конных двигалась через всю столицу. Триумфальная арка высотой десять метров была разукрашена картинами, изображавшими осаду крепости. Были на арке и забавные надписи в адрес турок: «Ах, Азов мы потеряли и тем бегство себе достали».

Тем не менее Пётр понимал, что Россия хотя и вышла к морю, но державой морской не стала. Лишь на один поворот сработал азовский «ключик». А Чёрное море со своими проливами к Европе за турками осталось. За него ещё ой как побороться надобно. Мир с Турцией заключён не был. Однако для Боярской думы Пётр составил записку, в которой предлагал заселить Азов стрельцами, а также начать постройку нового флота. Дума решила направить в Азов три тысячи стрельцов с семьями, а о флоте торжественно и коротко постановила: «Морским судам быть».

С Великим посольством

Но флоту нужны были офицеры, которые могли бы грамотно управлять кораблями, а большим верфям – опытные судостроители. Пётр приходит к выводу, что в Европу необходимо послать русских людей для обучения военно-морскому делу и кораблестроительному.

2 марта 1697 года из Москвы выехало в европейские страны Великое посольство. Будущих учеников в нём насчитывалось 35 человек. Из них 23 были княжеского титула. Ой как не хотелось боярским детям менять беспечную, вольготную жизнь на поездку в неведомые края, где придётся им брать в руки топор, молот и пилу или сидеть с непонятными книгами, разбираться во всём – что да как.

– Батенька, – умоляли некоторые из них, – упроси государя, пусть заместо меня кого другого возьмут.

Но прошло время, и многие из них стали отважными, славными капитанами.

Среди задач посольства была и такая – нанять для русского флота матросов, офицеров, купить пушки, ружья, инструменты. Ехали с посольством и дипломаты: имел Пётр тайную мысль – переговорить с монархами и правителями западных стран о союзе против Турции. Были при посольстве переводчики, повара, лекари, священники, охрана. Словом, выезжало за границу одновременно более 250 человек. В тысячу саней протянулся караван.

А ещё числился в Великом посольстве урядник (младший чин у казаков) по фамилии Михайлов. Все знали, что это не кто иной, как государь Пётр Алексеевич, пожелавший держаться за границей вольно и неприметно, хотя не всегда это ему удавалось. В ранге первого посла был определён Франц Лефорт – швейцарец, давно живший в Москве, с которым Пётр дружил и которому во всём доверял.

Оказавшись за рубежом, «урядник Михайлов» не упускал случая, чтобы не узнать что-либо новое, интересное. Он бывал в разных мастерских, кузницах, на заводах. Ему нравилось в Голландии смешаться с мастеровыми, надев, как и они, красную байковую куртку, холстинные штаны и войлочную шляпу. К знакомому амстердамскому бургомистру, который не раз ездил в Москву, он обращается с просьбой:

– Устрой меня плотником на самую крупную верфь.

– Она принадлежит Ост-Индской компании. Сейчас там закладывают стопятидесятипушечный фрегат. Начнётся трудная работа. На сколько тебя устроить: на неделю, на две?

– Гляди! – Пётр протянул ему руки с мозолями на ладонях. – Хочу поработать от закладки до спуска.

Вместе с Петром на эту верфь устроились ещё десять учеников, и среди них ближайшие сподвижники царя – Александр Меншиков и Гавриил Головкин. Когда корабль был спущен на воду, корабельный наставник Петра Клаас Поль выдал ему такой аттестат: «Означенный мастер Михайлов, он же урядник, был прилежным и разумным плотником, а также хорошо показал себя в связывании, заколачивании, плетении, конопачении, стругании, буравлении, распиливании, мощении, смолении. Добрый и искусный плотник помог в строительстве судна «Пётр и Павел» от закладки до его окончания». А ещё там было сказано, что Михайлов изучил «корабельную архитектуру и черчение планов» столь основательно, «сколько сами разумеем». Всю жизнь царь гордился этой бумагой.

В Европе Пётр I познакомился с учёными, изобретателями, известными мастерами своего дела. В Лондоне он уговорил математика Фергарсона переехать в Россию.

– Что я там буду делать? – спросил англичанин.

– Преподавать в Навигационной школе, а затем мы откроем Морскую академию.

В Дрездене он подолгу останавливался в залах математических и ремесленных инструментов. Он научился делать компасы, вытачивать сложные детали на токарном станке, гравировать на медных пластинах…

А вот что касалось планов найти союзников в борьбе с Турцией, то тут Пётр потерпел неудачу. Бранденбургский курфюрст Фридрих III дал согласие на военный союз с Россией, но не против Турции, а против Швеции. В Голландии русские послы четыре раза встречались с правительством по турецкому вопросу. Но голландцы каждый раз вежливо отказывали в помощи.

В Вене у австрийского императора Леопольда Петру дали понять, что мир с турками для Австрии важнее, чем война. При встрече с саксонским курфюрстом Августом II (он же и король Польши) выяснилось, что общий неприятель у Петра и Августа только один – Швеция.

Всё это привело к тому, что русский царь решил добиваться выхода к морю не на юге, а на северо-западе. Тем более что земли в той части Балтийского моря ещё в давние времена были русскими – принадлежали древнему Новгороду (Карелия, Ижора, устье Нарвы). Однако, прежде чем начать войну со Швецией, России нужно было обезопасить свой юг – заключить мир с Турцией. Наконец 3 июля 1700 года необходимое мирное соглашение состоялось, и уже в сентябре того же года пушки Петра начали обстреливать шведскую крепость Нарву (древнерусское название – Ругодев).

От первой Нарвы до второй

Осада и поражение под Нарвой стали хорошим уроком для Петра. У русского царя было примерно в пять раз больше войск, чем у шведов. Но какие это были войска! Плохо обученные рекруты даже не всегда понимали, чего от них хотят командиры. Да и самих офицеров в русской армии не хватало. Во главе армии Пётр поставил австрийского генерала Фон де Круи.

Низкая боеспособность армии начала проявляться сразу. Обстрел крепости быстро прекратился: оказалось, не подвезли пороха, ядер и бомб. Выстрелы раздались лишь из крепости, и русские терпели потери: бомбардиры у шведов были меткие. Осада приняла вялый характер. Пётр уехал на переговоры в Новгород к своему союзнику Августу II. Зато к Нарве в спешном порядке успел подойти с подкреплением шведский король Карл XII. Он сумел быстро окружить расположение русской армии и начать атаку.

Де Круи не владел русским языком. В напряжённый момент боя генерал попадал в нелепое положение.

– Стрелять картечью, – распорядился де Круи, увидев шведов.

Но как понять этот приказ, когда у пушек не было зарядов?

– Держать левый фланг! – кричал генерал по-немецки, но там была река. В русской армии началась сумятица.

– Немцы нам изменили! – шумели солдаты.

Конники Шереметева кинулись вплавь через Нарву. Во время переправы погибло более тысячи человек. Пехота из дивизии Головина бросилась густой толпой к мосту. Он рухнул. Погибель нашли себе сотни солдат. Генерал и иностранные офицеры без лишних проволочек сдались.

Ночью, когда сражение стихло, Карл предложил противнику достойную капитуляцию. Русскому войску он дал право уйти, захватив оружие (кроме пушек). Русские поверили слову короля. Но как только они перешли восстановленный мост, шведы набросились на них и разоружили солдат, а офицеров взяли в плен.

После победы под Нарвой слава восемнадцатилетнего короля Карла XII возросла в Европе ещё больше. Перед ним теперь стоял выбор: продолжать военные действия против Петра или же ударить по другому своему противнику – Августу II. Армия у Августа была в ту пору сильнее русской, значит, оставлять её у себя в тылу неблагоразумно. Итак, Карл решил наказать Августа. А до Петра, мол, дойдёт свой черёд.

Однако русский царь, потерпев поражение под Нарвой, не пал духом. Что ж, если шведы прекрасно воюют, значит, стоит у них поучиться, а затем, глядишь, можно и вновь повернуть на них пушки. Правда, с пушками-то и было хуже всего. Одно дело – собрать новых рекрутов для армии и флота, но где взять медь, чтобы отлить новые пушки взамен потерянных на войне?.. И вот по всей России читают царский указ: «В государстве от церквей и монастырей снять колокола для пушек и мортир». И вскоре пушки «хорошей работы» из перелитых колоколов появились. Понимая, сколь необходимы для армии военные специалисты, Пётр в 1701 году открывает в Москве первое учебное заведение – Навигационную школу.

– Сия школа, – говорит он, – нужна будет не только морскому ходу, но и артиллерии и инженерству.

Конечно, знаниями выпускников этой школы Пётр воспользуется не скоро, но он умел смотреть вперёд, в будущее.

С 1702 года начались и первые победы над шведами. Возле деревни Эрестфер 17-тысячный корпус Шереметева напал на отряд генерала Шлиппенбаха, у которого имелось под ружьём примерно столько же солдат. Шведы потеряли половину своего войска.

– Мы можем наконец бить шведов! – воскликнул Пётр, прочитав донесение Шереметева.

На радостях он награждает всех участников сражения. Шереметеву присвоено звание фельдмаршала и вручён орден Андрея Первозванного.

В октябре 1702 года русские выходят к Неве. Войска, которыми командует сам Пётр, осадили крепость Нотебург (древнерусское название – Орешек). Крепость располагалась на острове – там, где Нева вытекала из Ладожского озера. Многочисленные её пушки были направлены на оба берега. Пётр осадил Нотебург четырнадцатью полками. После трёхдневного обстрела и штурма крепость была взята. Обрадованный Пётр сказал:

– Правда, очень крепок был сей орех, однако, слава Богу, счастливо разгрызен.

Крепость получила новое название Шлиссельбург (город-ключ). Название как бы обозначало ключевое положение города на Неве – за ним уже открывалась земля неприятеля. После этой победы была взята ещё одна важная для России крепость – Ниеншанц, которая находилась в устье Невы. Теперь уже река по всему своему течению была отвоёвана русскими. А ещё через несколько дней Пётр одержал здесь первую морскую победу над шведами.

Произошло это так. Шведский адмирал Нумерс, не зная, что Ниеншанц уже взят русскими, вошёл в Неву на двух кораблях из своей эскадры и стал неподалёку от крепости. На одном фрегате было десять пушек, на другом – восемь. У Петра было всего тридцать лодок, на которых матросы имели лишь ружья и гранаты. Царь сам составил план атаки. Он разделил лодки на две группы. Одной командовал Пётр, другой – Меншиков. Первая группа отрезала фрегатам выход из Невы к морю, вторая – напала на корабли с противоположной стороны. Атака лодок, с которых градом летели пули и гранаты, ошеломила шведов. Им ничего не оставалось сделать, как сдаться. Эту первую победу на воде царь считал особенной. Даже велел выбить медаль с надписью: «Небываемое бывает».

Пётр осознавал, что шведы попытаются, и не раз, вновь захватить отвоёванные у них земли. Поэтому он решил сразу же основать здесь несколько крепостей. Главная из них – Санкт-Петербург – стала великим городом, будущей столицей России. Неотложным делом Пётр считал и строительство крепости Кронштадт на острове Котлин, который находился в 30 верстах от Петербурга.

Утвердившись на Неве, царь тут же начинает возводить верфи для военных кораблей. Пётр торопится. Сорок три корабля уже были заложены на Олонецкой верфи в 1703 году. А знаменитая Адмиралтейская верфь в Петербурге спустила на воду первый военный корабль в апреле 1706 года, вскоре после взятия русскими войсками Дерпта (древнерусского Юрьева) и Нарвы.