Читать онлайн О русской доблести и славе бесплатно

Калка

Монголо-татары жили далеко на восток от Руси. Они создали там своё могучее государство. Во главе него стоял мудрый правитель и опытный полководец Чингисхан.

1223 год. Южная даль Руси. Соседние с Русью половецкие степи. Река Калка. Здесь, у берегов Калки, и произошла первая схватка русских людей с отрядами, посланными на Русь Чингисханом.

Против монголо-татар сразу выступило несколько русских князей: Мстислав Галицкий, Мстислав Черниговский, Мстислав Киевский.

Не стали князья ждать подхода врагов к границам Руси. Выступили навстречу.

Идут дружины Мстислава Галицкого.

Идут дружины Мстислава Черниговского.

Идут дружины Мстислава Киевского.

Идут дружины других князей.

Дошли они до реки Днепр, переправились через Днепр, вступили в половецкие земли. Половцы были нашими соседями. Нередко они вместе с русскими объединялись против общих врагов. Так было и на этот раз.

Улыбнулась поначалу князьям удача. Разбили они передовой монголо-татарский отряд.

Пошли смело вперёд. Шли восемь дней. Достигли реки Калки, где находились главные ханские войска.

Однако переоценили князья свои силы. К тому же не было в их рядах единства. Не хотели они иметь ни общего командира, ни общего плана, как лучше действовать, чтобы победить грозных пришельцев. В главной битве половцы и русские князья были разбиты. Князь Мстислав Киевский и ещё два русских князя оказались в плену у врагов.

Погибли Мстислав Киевский и его товарищи.

Разбиты на Калке княжеские дружины. Страшная угроза нависла над Русью.

«Когда никого не останется…»

Прошло четырнадцать лет. 1237 год. Декабрь. Стужа стоит на дворе. Лютует, лютует, трещит мороз. Замерзают в полёте птицы.

Рязанский житель Степан Колесо принёс в город страшную весть. Был он в гостях в дальнем селе у свата. А сват был в гостях в ещё более дальнем селе у зятя. А зять был совсем далеко в гостях у шурина. Короче, от шурина к зятю, от зятя к свату, от свата к Степану Колесу передалось: враги снова идут на Русь, к рязанским местам приближаются.

К границам Руси подходило огромное трёхсоттысячное монголо-татарское войско. Скончался к этой поре Чингисхан. Вёл войска его внук – хан Батый.

Примчался Степан Колесо в Рязань:

– Ворог идёт, ворог! Тысячи! Тьма!

Вскоре монголо-татары вступили на рязанскую землю.

В то время Русь не была единой. Состояла она из многих независимых самостоятельных княжеств: княжество Рязанское, княжество Владимирское, княжество Черниговское и другие. Не всегда между собой эти княжества жили в дружбе.

Обратился князь рязанский Юрий Игоревич к соседу князю владимирскому, тоже Юрию, – к Юрию Всеволодовичу:

– Помоги, княже, врага разбить.

Не помог князь Юрий Всеволодович князю Юрию Игоревичу.

Обратился рязанский князь к другому соседу – князю черниговскому:

– Помоги, княже, врага разбить. Вместе же силы двоятся.

Не помог князь черниговский.

Подошли монголо-татары к Рязани, кричат:

– Сдавайтесь! Сдавайтесь!

Направили они к князю Юрию Игоревичу своих послов. Требуют послы, чтобы Рязань сдалась без боя. А кроме того, чтобы жители города выплатили монголо-татарам огромную дань.

Князь Юрий Игоревич ответил:

– Не быть тому. Не водится такого на Руси, чтобы сдаваться. – Помолчал и добавил: – Когда никого из нас не останется в живых, тогда всё будет ваше.

Монголо-татары начали штурм Рязани.

Вместе со всеми защищал родной город и Степан Колесо. Сражался отважно, бился упорно, повторял слова своего князя:

– Будем держаться, пока никого в живых не останется…

Пять дней держалась Рязань, пять дней упорно сражалась. Погибали защитники города один за другим. Однако держали данное князю слово:

– Пока никого не останется!..

– Пока в живых никого не останется!..

Не осталось защитников города. Полегли они в битве с врагами.

Захватили Рязань монголо-татары. Добивали последних жителей. Был убит и рязанский князь Юрий Игоревич. Убили враги и его жену, и его мать, и всех приближённых князя.

Догорала Рязань. Страшное пепелище осталось на месте города.

Лишь много лет спустя возродилась Рязань. Да и то не на старом, на новом месте.

Молодые князья

Пожалел князь владимирский Юрий Всеволодович, что не пришёл он в своё время на помощь князю рязанскому Юрию Игоревичу. Да было поздно…

Окружили монголо-татары Владимир. Подтащили стенобитные и камнеметательные машины. Начали штурм города.

Самого князя Юрия Всеволодовича во Владимире не было. Находился он недалеко от Волги на реке Сити. Собирал войско для борьбы с врагами.

В отсутствие князя оборону Владимира возглавили опытный воевода Пётр Ослядюкович и сыновья Юрия Всеволодовича юные князья Мстислав и Всеволод. Оба они молодые, решительные. Рвутся в бой с врагами.

Сдерживает их, оберегает воевода Пётр Ослядюкович:

– Не спешите. Не спешите!

Надеется воевода, что вот-вот подойдёт князь Юрий Всеволодович с вновь набранным войском, разобьёт монголо-татар, снимет осаду с города. Сражаются владимирцы, ожидают помощь.

Не поспела помощь. Проломив владимирские стены, монголо-татары ворвались в город. Завязалась рукопашная схватка. Молодые князья схватились за боевые мечи.

Не удерживал их теперь воевода Пётр Ослядюкович. Все бились тогда с врагами.

Вышел вперёд юный князь Мстислав. Вышел вперёд юный князь Всеволод. Подняли мечи высоко над головами. Устремились на ханских воинов.

Бьётся князь Мстислав.

Бьётся князь Всеволод.

Оторопели ханские воины. Стали отходить под ударами грозных мечей. Вот пробились молодые князья к городским воротам. Вот вышли в открытое поле. Продолжают разить врагов.

Всё было стремительно. Замерли люди. Минута, минута, ещё минута. Пришли ордынцы в себя. Устремились они на героев. Окружили со всех сторон. Сражён был князь Мстислав. Сражён был князь Всеволод. Но даже когда пали в бою молодые князья, всем продолжало казаться – взлетают, взлетают над полем их боевые мечи и слышится их несмолкаемый звон.

Торжок

Город Торжок. Городок с ноготок. Стоит на холме Торжок. Рядом река Тверца.

Зима. Февраль на дворе. Сковал лёд Тверцу. Всё в округе укрыто снегом.

После разгрома Рязани, Владимира, Ярославля, Твери, Москвы и других русских городов хан Батый решил идти на север, на прославленный Новгород.

Новгород – город старинный, древний. Город былинный, сказочный. Богат он церквями, резными теремами. Богат золотом и мехами. Богат торговыми людьми и привозными товарами.

– Нов-го-род! – мечтает о скорой добыче хан Батый.

Мечтают о богатом городе и ханские воины. Вот где их ждёт пожива.

На пути к Новгороду и стоял у монголо-татар Торжок.

Надеялся хан Батый, что либо сдастся Торжок без боя, либо штурмом возьмёт он город за один-два дня. Не сдался Торжок без боя. Прошла неделя. Стоит Торжок. Атакуют монголо-татары город:

– Сдавайтесь!

– Сдавайтесь! – кричат защитникам.

Не сдаются люди. Стоит Торжок.

Мрачнеет, краснеет, зеленеет хан Батый. Наливаются жилы кровью.

Смотрит Батый с тревогой на небо. На смену февралю пришёл месяц март. Заулыбалось на небе солнце. Наступает весна. Скоро – капель, распутица. Растают снега. Ручьи превратятся в реки. Нелёгкой будет дорога к богатому Новгороду.

Две недели держался упрямо Торжок. Перебив почти всех жителей, монголо-татары наконец ворвались в город.

Не дав войскам отдохнуть, хан Батый двинул свои отряды дальше на север.

Тяжёлой была дорога. Места здесь лесные, болотистые. Непроходимые. Много озёр. Всадники то в глубоких снегах проваливались, то трясины и вскрывшиеся топи затягивали лошадей. Леса стояли угрюмые. Дорога была зловещей.

Мрачнел хан Батый, мрачнел. Понимает Батый: задержал их Торжок, упущено время. Не пробиться ему весной через леса и топи.

До Новгорода оставалось сто вёрст.

Остановил хан Батый войска. День простоял. Думал. Наконец дал команду повернуть назад.

Снова монголо-татары прошли через Торжок. Недовольным, злым сидел на коне Батый. Приказал он до основания разрушить упрямый город.

Погиб Торжок, но спас от разгрома Новгород.

Он и нынче стоит на реке Тверце. Славный Торжок. Городок с ноготок.

Злой город

После неудачи с Новгородом хан Батый пошёл на юг. Здесь солнце щедрее. Здесь небеса голубее. Богаче земля.

«Злой город» – так назвали монголо-татары русский город Козельск.

Движутся монголо-татары на юг. Козельск перед ними. Подумаешь, город Козельск!

– Мы его шапками закидаем! – кричат монголо-татары.

– С землёй копытами наши кони его сровняют!

Город Козельск. Князем Козельска в те годы был мальчик. Центральная площадь города. Верхом на боевом коне сидит малолеток-князь. Имя его Василий. Приготовились жители города к обороне. Поклялись умереть, защищая родную русскую землю и своего князя. Хорошо виден всем мальчик-князь.

– Все на защиту города!

– Все на защиту князя!

Сдержали слово своё горожане. Семь недель осаждали враги Козельск. Не могли взять.

Среди ханских воинов даже пошёл слух, что, мол, это мальчик-князь, сидящий верхом на боевом коне, охраняет город. Мол, в нём какая-то особая сила.

Прошла весна. Отпели соловьи в городских садах. Лето стоит над Козельском. Штурмуют по-прежнему монголо-татары городские стены. Неколебимо стоит Козельск.

Подтянули монголо-татары к городу стенобитные орудия. Не помогли орудия. Пошло на штурм сразу несколько тысяч ханских воинов. Четыре тысячи из них полегли в бою.

Упорно защищались горожане. Забыли монголо-татары про шапки, которыми хотели закидать Козельск. Забыли про коней, которыми хотели растоптать город.

Хан Батый даже собирался уйти от Козельска. Однако не привыкли монголо-татары отступать.

Штурм Козельска продолжался. Капля камень долбит. Одолели всё же монголо-татары город. Ворвались в Козельск. Рубили, резали всё живое.

Погиб на улицах Козельска и мальчик-князь Василий. Говорили, что он утонул в крови.

Смотрел хан Батый на побитых воинов: на своих, на русских.

«Злой город», – процедил хан Батый сквозь зубы.

Река Вожа

Вот уже почти сто сорок лет Русь страдала под монголо-татарским игом. Жители платили большую дань. Князья выполняли требования золотоордынских ханов.

Однако шли годы. Крепла, постепенно объединялась Русь. Всё более заметным городом становилась Москва. Разрастались её посады. Вместо старого, деревянного был построен новый, каменный Кремль. Москва стала центром самостоятельного княжества. А вскоре и столицей великого княжества Московского. Всё чаще раздавались голоса:

– Держись за Москву.

– На Москву надежда.

В 1378 году великий московский князь Дмитрий Иванович узнал, что монголо-татары готовят набег на Москву. Ведёт их известный ханский военачальник мурза Бегич. Вышел князь Дмитрий врагам навстречу.

Сошлись противники на реке Воже. Это правый приток Оки.

Знал Дмитрий Иванович, что монголо-татары особенно сильны своей конницей. Обходят они обычно конной лавой противника слева, справа, берут в кольцо. Завершают атаку стремительным ударом. Поэтому выбрал Дмитрий Иванович на Воже такое место и ту сторону реки, где изгибы Вожи и заросшие кустарниками её берега не давали возможности развернуться монголо-татарской коннице.

Встретились русские и монголо-татары, три дня простояли друг против друга на разных берегах Вожи. Бегич ждал, когда переправятся через Вожу русские, не хотел он переходить на неудобный для себя берег реки. Но русские Вожу не переходили. Наконец Бегич решился. Был уверен, что и так победит московских дружинников.

Ошибся опытный Бегич. Перешли монголо-татары Вожу вброд, устремились на русских.

Не дрогнули русские, сами пошли в атаку. Отважно бросились на врагов. Не ожидали такого удара ханские воины. Попятились назад. Однако те, кто шёл следом за ними, продолжали переходить Вожу. Произошла среди своих же свалка. Смешались монголо-татары, расстроились их ряды. Всё сильнее, сильнее удары русских. Не устояли ханские воины, побежали. Много ордынцев погибло тогда на Воже. Пал в бою и мурза Бегич.

Разгром монголо-татарских войск на реке Воже был первой крупной победой русских над могучим врагом.

«Доброе дело. Правое дело»

Раннее утро. Солнце ползёт на небо. Группа верховых едет лесной дорогой. Кони сытые. Всадники знатные. Звенят дорогие уздечки. Дорога то вниз, то в гору.

Великий московский князь Дмитрий Иванович едет в Троицкий монастырь к святому старцу Сергию Радонежскому.

Было это давно. У жителя города Ростова великого боярина Кирилла родился сын. Назвали его Варфоломеем. Часто и долго молился мальчик Богу. Когда подрос, ушёл из родного Ростова и поселился в шестидесяти верстах от Москвы в дремучем, густом лесу близ города Радонежа. Много лет прожил он здесь в одиночестве. Принял монашество с именем Сергий. Потом получил прозвище Радонежский. Построил он под Радонежем деревянную церковь, затем основал Троицкий монастырь.

Очень многими был уважаем и чтим Сергий Радонежский. Приходили к нему за помощью и советами и совсем простые, и самые именитые люди Руси.

Получить благословение святого старца решил и великий московский князь Дмитрий Иванович. Монголо-татары снова собирались идти на Москву. Выступить вновь навстречу врагам и решил великий московский князь. Прибыл он в Троицкий монастырь, преклонил колени перед святым отцом:

– Благослови, отче.

Выслушал старец князя.

– Доброе дело. Правое дело, – сказал Сергий Радонежский. Предсказал он, что осилят русские врагов в предстоящей битве.

Благословил Сергий Радонежский великого московского князя Дмитрия Ивановича на ратный подвиг, на защиту родной земли.

Левый берег? Правый берег?

6 сентября 1380 года русские войска подошли к Дону, к левому его берегу. Накануне к великому московскому князю прибыли разведчики. Доложили: хан Мамай тоже недалеко от Дона. Только подходит он к противоположному, правому берегу. Ясно – скоро быть битве.

Собрался срочно военный совет. Решают князья и воеводы, где же быть битве, где встречать врагов: на левом ли, на правом ли берегу Дона. Жаркими были споры.

– Веди нас, князь, за Дон, – произнёс один из военных начальников.

– Не вели, княже, ходить за Дон, – сказал второй.

– Не трогайся с места, князь, – советует третий.

– Прикажи навести мосты, – настаивает четвёртый.

И у других командиров тоже нет единого мнения. Левый берег? Правый берег? Правый берег? Левый берег? Каждый стоит на своём. Не кончаются споры.

Объясняют одни, почему они за то, чтобы Дон переходить. Объясняют другие, почему надо стоять на месте. Свою правоту доказывают.

Те, которые за то, чтобы Дон перейти, говорят, что если дать битву здесь, на левом берегу Дона, то за спиной у русских будет большое открытое поле и монголо-татарам в случае удачи будет легче теснить наши войска, легче будет обойти их с боков. А если перейти Дон, то за спиной у наших будет река. Река окажется рубежом. Даже если дрогнут в бою наши войска, отступать некуда. И вообще, правый берег Дона, где был Мамай, в этом месте порос кустами, дубравами, пересечён оврагами. Негде здесь будет развернуться, как в своё время в битве на реке Воже, хвалёной монголо-татарской коннице.

Те, которые за то, чтобы остаться на этом берегу, приводят свои доводы:

– Этот берег свой, он к Москве ближе. На своём берегу будут войска сражаться упорнее, лучше. Даст Бог, и удержим Дон.

Не утихают споры.

Выждал великий князь Дмитрий Иванович какое-то время, поднял руку, призвал к тишине, произнёс:

– Прибыли мы сюда, чтобы не Дон стеречь, а чтобы разбить врагов. Пойдём за Дон и там либо победим, либо сложим голову за землю православную русскую. Честная смерть лучше, чем жизнь в рабстве.

Приказал великий князь Дмитрий Иванович срочно валить деревья, наводить мосты и переправы.

На следующую ночь в темноте, скрытно, русские войска перешли на правый берег Дона. Там впереди их ждало Куликово поле.

«Руби мосты!»

Перешли войска по мостам через Дон. И сразу за этим:

– Приказ князя! Приказ князя! Руби мосты!

Распорядился великий князь Дмитрий Иванович уничтожить мосты через Дон. Сказал:

– Победим или умрём. Нет нам назад дороги.

Поплыли остатки мостов вниз по течению Дона.

Прошли русские чуть вперёд. Вот оно, Куликово поле. Сзади река Дон. Рядом в Дон впадает река Непрядва. Ещё ближе к Куликову полю речки Смолка и Курца. Справа чуть впереди ещё три речки-ручья, три Дубика: Верхний, Средний и Нижний. Берега всех речек покрыты кустами и рощами. По краям поля овраги и рвы. Центр поля чуть возвышен. Это место сейчас называется Красный холм.

Ещё на пути к Дону князь Дмитрий Иванович разбил свою армию на отдельные полки. Назвали их: Большой полк, полк Левой руки, полк Правой руки, Передовой полк, Сторожевой. Был и ещё один полк, который получил имя – Засадный. Это – резерв войска.

На Куликовом поле Большой полк был поставлен в центре русских сил между речками Смолкой и Курцой. Левее его – полк Левой руки. Правее – полк Правой руки. Впереди Большого полка – Передовой. Впереди Передового, ближе всего к монголо-татарам, стал полк Сторожевой. Сразу за Большим полком тоже был поставлен отряд. Он охранял с тыла Большой полк. Засадный же полк был укрыт чуть сзади и чуть в стороне от главных войск за кустами в тенистой роще.

Готовы к сражению русские. Приготовились к битве и монголо-татары. И у них был передовой отряд, и у них в центре поля стояли главные силы. Находились отдельные конные отряды слева и справа от главных сил.

На самом высоком месте Куликова поля, на Красном холме, разместилась ставка самого Мамая. Здесь был поставлен ханский шатёр.

Перед началом битвы князь Дмитрий Иванович стал объезжать полки.

Подъехал к Большому полку:

– Отцы и братья! Настал для Руси великий час…

Подъехал к Передовому полку:

– Отцы и братья!..

Подъехал к Сторожевому полку:

– Отцы и братья!..

Побывал он в полку Левой руки. Побывал в полку Правой руки. Съездил в Засадный полк.

Ратники клялись биться до последнего вздоха.

Вернувшись, Дмитрий Иванович снял с себя княжеские одежды и облачился в доспехи простого дружинника. Стал он в строй Большого полка. Здесь, в общем строю, и провёл всю битву.

Бой Пересвета и Челубея

Землю укрыл туман. Так начиналось утро в день Куликовской битвы. Полз он над Доном, над Непрядвой. Лизал Куликово поле. Укрывал противников друг от друга. Лишь русская речь и монголо-татарский говор раздавались в туманной мгле.

У монголо-татар сложилось такое правило. Битву они начинали с того, что перед приготовившимися к бою войсками появлялся монголо-татарский силач. Он призывал кого-нибудь из воинов вражеской стороны провести с ним бой. Выходил противник. Начиналась схватка. За ней внимательно все следили. Интересно, кому же достанется победа?!

Так было и на Куликовом поле. Едва отступил туман, выехал вперёд ханский богатырь. Звали его Челубей. Имел он кличку Железный Воин.

Челубей – красавец, и конь у него красавец. Сам богатырь, и конь под ним богатырский. И пика – всем пикам пика.

Обратившись к русским войскам, Челубей прокричал:

– Выходи, кто смелый!

Выехал вперёд русский воин. Звали его Пересвет.

Когда великий князь Дмитрий Иванович собирался в поход на монголо-татар и ездил в Троицкий монастырь просить благословения у Сергия Радонежского, великий пастырь пригласил к себе двух послушников, двух молодых людей, которые готовились стать монахами.

– Пересвет, Ослябя, – назвал их имена.

Будущие монахи были рослыми, статными.

– Отдаю тебе, княже.

Перекрестил Сергий Радонежский послушников. Поехали Пересвет и Ослябя вместе со всеми навстречу врагам.

И вот Куликово поле. И вот вызов Челубея.

Выехал вперёд Пересвет. Грозный вид у Челубея. Но такой же грозный и у Пересвета. Огромная пика у Челубея. Такая же огромная у Пересвета. Конь под Челубеем – как дуб могучий. Такой же под Пересветом громада-конь.

Разъехались богатыри в разные стороны. Развернулись. Устремились навстречу друг другу.

Несётся конь Челубея.

Несётся конь Пересвета.

Всё ближе всадники, ближе.

Изготовились пики. Сблизились кони. Удар Челубея. Удар Пересвета.

Замерли все на поле. Что там? Кто впереди? У кого победа?!

Видят люди – рухнули богатыри. Не поднялся с земли Пересвет. Не поднялся с земли Челубей. От страшных ударов погибли оба.

Установилась на миг тишина. И вслед:

– К бою! К бою!

Сошлись войска. Закричала, заклокотала, загрохотала битва…

Крик

Ударили мечи о мечи. Боевые топоры сошлись с топорами. Устремились к щитам и кольчугам пики. Запели смертельную песню стрелы.

Перемешались конные, пешие. Не велико по размерам Куликово поле. Лошадям развернуться трудно. Бойцам размахнуться трудно. Рубят, колют, давят люди друг друга. Крики, стоны идут по полю.

Два часа прошло в равном бою. Лишь на землю людские тела как снопы валились.

На первых минутах битвы погиб князь белозерский, погиб князь тарусский, ещё трое князей погибли.

От страшного удара по голове свалился и ратник Роман Узда. Он из-под Владимира, с речки Клязьмы. Лежит воин в ряду с другими. Покидает Романа жизнь. Промелькнуло в памяти детство, родители, невеста Аннушка, сестрица Сафьянушка, речка Клязьма. Закрылись глаза Романа. Приготовилась душа отлететь от тела.

И вдруг… Показалось Роману, что кто-то в небе прокричал над его головой. Задержалась вдруг в теле душа на минутку. Приоткрыл он глаза. Прямо над ним пролетала большая белая птица. «Так это же лебедь!» – понял Роман.

– Вставай! – прокричала Роману птица.

На реке Непрядве, там, где Непрядва впадает в Дон, водились белые лебеди. Видимо, один из них и оказался над полем битвы. Что его сюда привело? То ли шум нарастающей схватки. То ли просто облетал он места знакомые. А может, птичьей своей душой понял лебедь беду человечью. Прокричал он и спас своим криком Романа. Шевельнулся воин. Привстал. Вернулась к Роману жизнь.

Уцелел Роман в Куликовской битве. Вернулся к себе на Клязьму. Развёл лебедей. Нет с той поры для Романа милее звука, чем крик белоснежных птиц.

Великокняжеский стяг

У русских полков и отдельных отрядов были свои боевые знамёна. Оберегали дружинники их в бою. Если возвышается флаг над полком – значит, воины крепко держатся.

На Куликовом поле помимо полковых и отрядных знамён был флаг и общий – великокняжеский. Это флаг великого князя Дмитрия Ивановича. Древко длинное, полотнище чёрное. В центре полотнища круг. В кругу был изображён лик Спасителя.

Возвышался стяг над Большим полком. Глянешь из Сторожевого, из Передового полка, посмотришь из полка Правой, Левой руки – вот он, главный на поле флаг.

Видел великокняжеский стяг из своей ставки на Красном холме и хан Мамай. Раздражало хана русское знамя. Приказал он своим солдатам прорваться к стягу и уничтожить флаг. Бросились ханские воины исполнять приказ. С большим трудом, но пробились. Завязалась здесь ярая схватка.

– Не подпускай их! Ломи! Круши! – кричал воин из Большого полка, московский гончар Ерёмка.

И всё же дотянулись люди Мамая до флага. Изрубили монголо-татары древко. Рухнуло главное русское знамя.

Хан Мамай видел успех своих воинов. Доволен Мамай. Даже улыбка суровые губы тронула.

Продолжается битва.

Отвёл хан Мамай взгляд на минутку от этого места. А когда вновь посмотрел – не поверил своим глазам. Над тем же местом, там, впереди, над Большим полком, вновь колыхалось знамя. Вот чёрное полотнище. Вот круг на полотнище. Вот изображение русского Бога.

Решил хан, что ему померещилось. Протёр он глаза. Нет, на прежнем месте лик Спасителя.

Оказалось, отбили русские флаг. Вновь он отовсюду виден. И со стороны Передового полка, и со стороны Сторожевого, и от полков Левой, Правой руки, и из всех других мест. Видят русские: флаг развевается в небе. С новой силой бросились в битву.

«Что же медлишь, Засадный полк?!»

День перешёл за полдень. Полдня уже длится битва.

Потеснили монголо-татары наш левый фланг. Дрогнул полк Левой руки. Вот-вот прорвутся монголо-татары, выйдут в тыл Большому полку.

Помнят русские, что в резерве – конный Засадный полк.

– Что же медлишь, Засадный полк?!

Всё сильнее удар врагов.

– Иди на помощь, Засадный полк!

Возглавлял полк воевода Дмитрий Боброк. Перед сражением на Куликовом поле князь Дмитрий Иванович наставлял Боброка:

– Стой до конца. Не торопись. Жди для боя момента главного.

Дмитрий Боброк – воевода опытный. Он и сам понимает: выйдешь до срока – никому не поможешь. Тебя съедят. Чуть запоздаешь – и вовсе плохо. Ложка дорога к обеду.

– Не торопись, – вновь повторил князь Дмитрий Иванович.

– Слушаюсь, – ответил воевода Дмитрий Боброк.

Всё тяжелее дела на Куликовом поле. Жмут с новой силой монголо-татары. Миг, ещё миг – и победу схватят.

– Что же ты медлишь, Засадный полк?!

Не устоял, побежал полк Левой руки.

– Что же ты медлишь, Засадный полк?!

Заколебался, качнулся Большой полк.

– Ну где ты, где ты, Засадный полк?!

И вот.

– Готовься! – наконец прокричал Боброк. Выждал, когда монголо-татары оказались к конным спиной: – Отцы и братья! Сыны и други! Бог нас хранит. Вперёд!

Сорвался с места Засадный полк. Выскочили всадники из дубравы.

Неслись Иваны. Неслись Степаны. Земля гудела. Земля дрожала. Неслись Николы. Неслись Егоры. Сама отвага вперёд летела.

Ударил Засадный полк в спину монголо-татарам. Понимают те: прибыли свежие русские силы.

Увидели помощь и отступившие было русские. Остановились, повернулись, сами набросились на врагов.

Рубились Иваны. Рубились Степаны, Николаи, Егоры, Федоты, Провы… Земля гудела. Земля дрожала.

Всё изменилось на Куликовом поле. Не удержались, побежали монголо-татары.

Победа! Победа! – кричало небо.

«Где ты, княже?!»

Победа! Победа! А где же великий князь?!

– Тут был!

– Рядом сражались!

– Вместе стояли!

Не откликается князь.

– Княже!

– Князь!

– Дмитрий Иванович!

Не отвечает князь.

Великий князь Дмитрий Иванович всю битву провёл, сражаясь в Большом полку. Отсюда и шли от него команды. Тут он и бился, как простой воин. Он на коне. Рубит мечом. Но и монголо-татары рубят.

Рухнул под князем конь.

Подвели нового.

Рубит великий князь. Но и монголо-татары рубят.

Рухнул под князем второй конь.

Подводят нового.

Бьётся великий князь.

Рухнул под князем третий конь.

Подвели четвёртого. Но и этот под ордынскими взмахами рухнул.

Перешёл князь на пеший бой. Рубит мечом направо, рубит мечом налево. Но и монголо-татары рубят.

Обступили монголо-татары князя. Вот три человека на одного. Вот пять человек на одного. Вот семь человек на одного.

По высокому шлему, по латам, которыми прикрыта грудь князя, по кольчуге идут удары. Удар. Снова удар. И ещё удар. И опять удар. Покидают силы великого князя. Глаза застелил туман…

Закончилась битва. Победили русские. Ходят по бранному полю воины. Ищут князя:

– Князь!

– Княже!

– Дмитрий Иванович!

Не отзывается князь.

Может, лежит без сознания. Может, убит. Может, другими телами привален.

– Князь!

– Княже!

– Дмитрий Иванович!

И вдруг:

– Нашли! Нашли!

И верно, был разыскан великий князь. И правда, был он без памяти. И верно, другими телами придавлен.

Вынесли великого князя на открытое место. Дали воды. Открыл он глаза.

– Княже, победа! Победа, княже!

Разгромили русские монголо-татар в великой битве на Дону, на Куликовом поле. Получил за эту победу великий московский князь Дмитрий Иванович прозвище Дмитрий Донской.

Гусиный брод

Подходя к Куликову полю, монголо-татары переходили речку Красивая Меча. Разведывали удобную переправу. Разыскали Гусиный брод.

Докладывают Мамаю:

– Разыскали Гусиный брод.

Гусиный брод – значит, самое мелкое место на реке. Даже птице вода по пояс.

Понравился Мамаю Гусиный брод. Момент – и войска переправились на противоположный берег.

И вот разбит Мамай на Куликовом поле. Бежали с позором монголо-татары. Бросились русские за ними в погоню. Уходят монголо-татары степными дорогами, хлещут плётками лошадей.

Бежал поспешно и хан Мамай. То и дело переходил из седла в седло.

– Быстрей! Быстрей! – торопил приближённых.

Вот и речка Красивая Меча. Вот и знакомый счастливый Гусиный брод. Спасла монголо-татар переправа. Перемахнули, как на крыльях, Гусиный брод. Перелетел через Красивую Мечу, словно стрела из лука, и сам хан Мамай.

Спасся Мамай от погони, позора и плена.

– Уберёг нас Гусиный брод, – шепчут ему приближённые.

Спасся тогда Мамай. И всё же печально закончилась жизнь Мамая. Не простили ему в Золотой Орде поражения на Куликовом поле. Изгнали. Бежал хан Мамай ещё дальше, на полуостров Крым.

Но и здесь не нашёл он покоя. Убили в Крыму Мамая.

Не пришла к Мамаю в Крыму удача. Не попался хану Гусиный брод.

События, о которых ты сейчас прочитаешь, происходили в начале XVII века – почти четыреста лет тому назад. Тогда наступили трудные для нашей Родины времена. В отечественную историю они вошли под названием Смутного времени.

Смутное время – недоброе время. О Смутном времени на Руси начинается наш рассказ.

Три дочери, пять сыновей

У царя Ивана Васильевича Грозного было семь жён. Было восемь детей: пять сыновей, три дочери. Мальчиков звали: Дмитрий, Иван, Фёдор, Василий, ещё один Дмитрий. Не благоволила судьба к детям Ивана Грозного. Все три дочери и сын Василий скончались в младенчестве. Трагически, не достигнув года, погиб и первенец царя Ивана – царевич Дмитрий. Второй по рождению сын царя Ивана, названный по имени Грозного также Иваном и ставший наследником престола, скончался после тяжёлых побоев, которые нанёс ему посохом во время ссоры отец. Самый младший из сыновей царя Ивана – назвали его в память о первенце Дмитрием – родился незадолго до смерти Ивана Грозного. Не пожалела судьба и царевича Дмитрия – накололся он на ножик, играя в тычку.

В 1584 году после смерти Ивана Грозного на русский престол был посажен единственный из оставшихся в живых сыновей Грозного – Фёдор. Царь Фёдор Иванович был от рождения хилым. Воли слабой. Ума небольшого. Государственными делами занимался мало. Больше молился. Ездил по монастырям. Нередко сам поднимался на звонницы и бил в колокола.

Собирался к колокольне тогда народ:

– Глянь, глянь! Государь за звонаря!

Ударяет царь Фёдор в колокола. Упивается медным звоном.

Любил царь Фёдор и другие забавы. Особенно медвежьи бои. В круг, обнесённый стеной, выгоняли медведя. Входил охотник с рогатиной. Начиналась кровавая схватка. Следит царь Фёдор, кто кого одолеет: человек – медведя или медведь разорвёт человека.

– Ату! Ату! – выкрикивает царь Фёдор.

Не оставил после себя царь Фёдор наследника. Скончался бездетным.

Похоронили царя Фёдора. Проплакали прощальное любимые колокола.

У царя Ивана Грозного было семь жён, было восемь детей. Никого не осталось – ни детей, ни внуков. Некому вступать на престол русский.

Борис Годунов

– Годунова! Бориса Годунова! – кричала толпа.

Стоял боярин Борис Фёдорович Годунов, смотрел на собравшийся народ, вслушивался в крики.

– Го-ду-но-ва! Го-ду-но-ва! На царство – Годунова!

Покачал отрицательно головой Годунов, отошёл в сторону.

Отказался. Не желает.

Царь Фёдор Иванович был женат на Ирине Годуновой, сестре боярина Бориса Годунова. Вошёл при царе Фёдоре Борис Годунов в силу. Стал у царя ближайшим советчиком и помощником, соправителем, а затем, при живом царе, и правителем государства.

И вот, когда умер бездетный царь Фёдор Иванович и надо было решать, кому же вступать на престол русский, то многие стали называть имя боярина Бориса Годунова.

Не одного его предлагали. Называли князей Шуйских, называли бояр Романовых, князей Мстиславских. Многие о царской короне тогда мечтали. Спорили, кто из них по давности рода самый достойный.

– Мы самые достойные. Нам занимать престол, – говорили Шуйские.

– Нет, мы! – утверждали Романовы.

– Нет, мы! – кричали Мстиславские.

И верно. Все они из родов именитых, старинных, прославленных.

Куда же тягаться с такими Борису Годунову! Худосочен по сравнению с ними род Годуновых. Всего ничего как в боярах ходит. Многие лишь при царе Иване Грозном услышали, что есть на земле Годуновы. Приблизил в своё время Грозный Бориса Годунова. Из незаметных заметным сделал.

Не знатен родом Борис Годунов. Зато голову имеет ясную, светлую. Как вести дела государственные – разбирается. Немало сторонников у Годунова. Есть они и среди бояр. Есть и среди дворян. Главные церковники отдают ему предпочтение. Да и простой народ: из каждых троих два за Годунова.

Просят Годунова вступить на престол:

– Смилуйся, батюшка!

Не даёт согласия Годунов.

Но вот наступил день.

– Верой и правдой служить будете? – спросил Борис Годунов.

– Будем! – гудела толпа.

Дал наконец Годунов согласие.

Прокричали люди здравицу новому царю.

Несчастливое царство

Многое задумано Годуновым. Край непочатый забот государственных. Продолжает он дело Ивана Грозного. Ширится Русь к востоку и к югу. Возникают на самом юге русских земель новые города. В том числе и город, получивший имя Бориса Годунова, – город Царёв-Борисов.

Хорошеет, застраивается новыми зданиями столица государства – Москва. Сооружаются новые соборы и церкви, новые дворцы. Построена новая каменная стена, которая опоясала главные жилые части города – Белый город. Тянется она на несколько километров. Двадцать семь сторожевых башен насчитывает стена.

Расширилось при Борисе Годунове и печатное дело. Не только в Москве, но и в других городах появляются типографии. Одна из самых больших – в Казани.

Заботился Борис Годунов и об образовании. Покатили молодые русские люди «набираться уму и знаний» в далёкие дали: в Англию и во Францию, в немецкие земли и княжества.

Много и другого доброго было сделано на Руси. Но вот в стране начались суровые времена.

Лето 1601 года выдалось холодное и сырое. Двенадцать недель не прекращались дожди. Хлеба на полях не созрели. В стране начался голод.

Юшка и Анна – крестьянские дети.

– Есть хочется, – хнычет Анна.

– Терпи, терпи. Жди нового урожая, – настаивает Юшка.

Ждут они нового урожая. Мечтают о хлебе, о сытой жизни.

– Хлеба будет – сколько желаешь! – уверяет Юшка.

– Пирогов напечём, – улыбается Анна.

Ошиблись Анна и Юшка. Не наступили сытые времена.

Новое лето выдалось с сильными холодами. В неурочный час выпал снег. Ударили морозы. Погибли на полях всходы.

Третьим летом – опять на полях недород…

Несчастливым оказалось Борисово царство. Страшным был голод. Страшные времена.

А тут ко всему зловещие слухи поползли по Руси. Вспоминают в народе Углич. Вспоминают гибель царевича Дмитрия.

– Не напоролся он вовсе на ножик.

– Не была смерть случайной.

– Борисом Годуновым были посланы в Углич люди.

– По приказу Годунова был убит царевич.

– Чтоб не мешал взобраться Годунову на царский трон.

Всё упорней, упорней слухи. Поначалу – лишь шепотком, лишь из уха в ухо. А чем дальше, тем всё слышнее.

Тянется недобрая молва за Годуновым.

Монах Чудова монастыря

Прошло десять лет со дня смерти царевича Дмитрия.

На территории Московского Кремля почти рядом с царскими хоромами возвышался Чудов монастырь.

Мирно и мерно идёт жизнь монашеская. Ранний подъём. Ранний отход ко сну. Молитвы. Поклоны Богу.

Всё здесь спокойно, как море в безветренный час. Как застывшее облако в небе.

И вдруг:

– Бежал! Бежал!

– Кто бежал?

– Гришка!

– Какой Гришка?

– Отрепьев!

Григорий Отрепьев был монахом Чудова монастыря. Как и другие, рано вставал, рано ложился спать. Как и другие, молился Богу.

И вдруг бежал Отрепьев из монастыря.

Стояла ночь. Скользнула по каменным стенам тень. Растворился Гришка в ночном просторе.

Разное о Гришке Отрепьеве тогда в Чудовом монастыре говорили: и скрытен, и спесив, и упрям. И вообще не ясно – верит ли Гришка в Бога.

Вспоминали монахи:

– Об убиенном царевиче Дмитрии всё расспрашивал.

– И сколько бы сейчас было тому годов.

– Ох, не к добру, не к добру, – узнав о побеге Григория Отрепьева, шептались монахи Чудова монастыря.

Так потом и случилось.

Объявился

В те далёкие годы два соседних с Русью государства – Литва и Польша – объединились в одно. Получило оно название Речь Посполитая.

Речь Посполитая. Город Самбор. Ползут по Самбору слухи:

– Русский царевич в Самборе объявился, Дмитрий. Он сын русского царя Ивана Грозного. Не погиб царевич в Угличе, великим чудом спасся. И отныне он в Самборе.

Живёт царевич Дмитрий у знатного на всю Речь Посполитую человека. Это сандомирский воевода, сенатор, львовский и самборский староста Юрий Мнишек.

Во всей Польше, во всей Речи Посполитой с трудом найдёшь второго такого человека, как Юрий Мнишек. Говорят о Мнишеке: «Своего не упустит, чужое прихватит, за семью замками совесть сенатор прячет».

Нашёптывает Мнишек королю Речи Посполитой Сигизмунду III:

– Будет Речи Посполитой от царевича Дмитрия великая польза.

Усомнился в Дмитрии король Сигизмунд:

– Доподлинно ли он царевич?

– Царевич, царевич! – уверяет Мнишек. – Знающие люди его признали.

– Царевич я, царевич! – твердит и сам Григорий Отрепьев. – Чудом я спасся. Царевич я. Царевич Дмитрий!

Великие планы

У Юрия Мнишека великие планы. Решил он сделать Гришку Отрепьева русским царём.

Мечтает об этом Юрий Мнишек. Мечтает об этом и Гришка Отрепьев.

На всё согласен Гришка.

– Если станешь московским царём, отдашь Речи Посполитой часть русских земель? – спрашивает Юрий Мнишек. И называет половину Чернигово-Северской земли, половину земли Смоленской.

– Согласен, – отвечает Гришка Отрепьев.

– А отдашь ли мне, Юрию Мнишеку, часть русских земель? – спрашивает в другой раз Юрий Мнишек и называет вторую половину Чернигово-Северской земли, вторую половину Смоленской земли.

– Согласен, – отвечает Гришка Отрепьев.

Не только на словах даёт обещание Гришка. Специальные бумаги о том подписал.

Жители Русского государства и Речи Посполитой исповедовали разные веры. На Руси – вера православная, в Речи Посполитой – католическая. Требует Юрий Мнишек, чтобы Григорий Отрепьев отказался от русской и принял католическую веру.

Согласен Гришка. Клянётся, кроме того, католические храмы – костёлы – в Москве построить. Обещает пешком отправиться в далёкий польский город Ченстохов, чтобы поклониться католическим святыням.

Была у Мнишека дочь Марина. Понравилась, приглянулась Марина Григорию Отрепьеву.

– Хочешь – в жёны? – спрашивает Мнишек.

– Хочу, – отвечает Гришка.

Даёт согласие Мнишек на этот брак. Но и тут ставит свои условия. Самозванец должен будет уплатить Мнишеку миллион польских злотых из московской казны, а Марина Мнишек – получить на правах удельного княжества Новгородскую и Псковскую земли. Сама же свадьба должна состояться в Москве, и лишь тогда, когда Гришка Отрепьев станет московским царём.

– Стану московским царём! – заявляет Гришка Отрепьев.

– Стану московской царицей! – заявляет Марина Мнишек.

Великие планы у Юрия Мнишека. Великие планы у Марины Мнишек. Великие планы у Гришки Отрепьева.

«Мать» и «сын»

Осуществились планы Гришки Отрепьева. В русской истории его назвали Лжедмитрием I. Стал Гришка Отрепьев московским царём. Стала Марина Мнишек московской царицей. Помогли им поляки. Помогли многие из недовольных Борисом Годуновым русские.

Мать царевича Дмитрия – Мария Нагая – была шестой женой царя Ивана Грозного. После гибели Дмитрия её отправили в далёкий монастырь. Она получила новое имя – Марфа.

Многие годы прошли с той поры. Многое стёрлось в памяти. Постарела бывшая царица Мария Нагая.

Далеко на севере монастырь. На Белом озере. И вот однажды примчался в монастырь гонец. Это был посланец от Лжедмитрия.

Давно самозванец вынашивал смелую мысль: вот было бы хорошо, если бы царица Мария Нагая признала в нём своего сына. «Признает? Не признает? Признает? Не признает?» – мучился самозванец.

Повидался посланец с монахиней Марфой. Всё о царевиче Дмитрии ей рассказывал: и как он от смерти спасся, и как нашлись добрые люди, которые его воспитали. И как объявился царевич в Речи Посполитой. Обещал посыльный Марии Нагой золотые горы и кисельные берега.

Выслушала бывшая царица посланца. Долго о чём-то думала. Поверила, не поверила в чудесную историю своего воскресшего сына – трудно сказать. Однако к концу разговора кивнула утвердительно головой.

Быстро мчал от Белоозера к Москве резной возок. Резво бежали кони.

Встреча «сына» и «матери» была назначена в подмосковном селе Тайнинском. Толпы народа собрались у места встречи.

Встретились «мать» и «сын». Крепко обнялись. Расцеловались. Мария Нагая обливалась слезами. Плакал и самозванец.

– Признала! Признала! – неслись из толпы голоса.

После недолгого разговора с «сыном» Марию Нагую пересадили в богатую карету. Лошади тронулись. Путь – в Москву.

Рядом с каретой, пешком, с непокрытой головой шёл Лжедмитрий.

– Государь! Государь! Долгие годы тебе, государь! – кричали люди.

Чудеса

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

Недолго продержался Гришка Отрепьев на московском престоле. Всего один год. Ещё меньше была Марина Мнишек русской царицей. Всего неделю. Сбросили московские бояре самозванца с русского престола. Убили.

Русским царём был избран боярин Василий Шуйский. Однако не внесло это спокойствия в жизнь русского государства. Среди москвичей оказалось много людей, которые по-прежнему верили в Лжедмитрия как в настоящего царя. В Москве начались волнения. Люди требовали от бояр ответа, почему те убили царя Дмитрия.

Неслись голоса:

– Не хотим Шуйского!

Василий Шуйский был человеком хитрым, умелым на выдумку. Вот и в те тяжёлые для него дни вспомнил он о похороненном в Угличе царевиче Дмитрии. Приказал привезти его прах в Москву.

Вновь вспомнили про мать царевича Дмитрия – царицу Марию Нагую. Привезли к гробу. Она должна была подтвердить, что это как раз и есть настоящий царевич. Потрясённая женщина не смогла произнести ни слова.

Народ ждал.

Тогда Василий Шуйский сам прокричал:

– Дмитрий это! Настоящий Дмитрий!

И как доказательство своей правоты заявил: кто из больных или калек прикоснётся к гробу царевича, тот станет здоров.

Потянулись калеки, больные к гробу.

– Чудеса!

– Чудеса!

– Исцеление!

И верно. В первый же день исцелилось тринадцать больных и увечных. Во второй день – двенадцать.

При каждом новом чуде в городе били церковные колокола.

Бом! Бом! Бом! – поплыл над Москвой колокольный звон.

Доволен Василий Шуйский.

Что же касается исцелённых, то, как потом выяснилось, все они были вполне здоровыми людьми. Отобрали их из простых бродяг. Были они подкуплены людьми Шуйского. И вот разыграли настоящий спектакль о своём выздоровлении.

Удалась хитрость Василия Шуйского. Притихла Москва. Успокоилась.

В глазах рябит

После Лжедмитрия I в России стали появляться и другие самозванцы. Вначале московский дворянин Михаил Молчанов заявил, что он настоящий царевич Дмитрий. Потом появился самозванец из города Мурома Илейка Коровин. Назвал он себя царевичем Петром – внуком Ивана Грозного. Схватили «царевича Петра».

Не успели его казнить, как тут же появился новый царевич Пётр. Мол, жив, здоров, а казнён вовсе не он.

Потом в далёкой Астрахани возник вдруг «царевич Август», потом «царевич Лаврентий», затем «царевич Фёдор». И пошло, и пошло, и поехало…

Хромоногая Соломанида – старуха-всезнайка – ходила по сёлам, клюкой стучала. Новых царевичей называла.

– Объявился царевич Клементий, – сообщала старуха Соломанида и добавляла: – Настоящий!

Через какое-то время:

– Объявился царевич Савелий. – И добавляла: – Настоящий.

Ещё через какое-то время:

– Объявился царевич Семён, – несла Соломанида новое имя. И опять прибавляла: – Настоящий!

Потом пошли: «царевич Василий», «царевич Ерошка», «царевич Гаврилка», «царевич Мартынка».

И все – настоящие.

Сбились люди с толку. Сколько же их, царевичей, – прямо в глазах рябит!

Все самозванцы называли себя детьми или внуками царя Ивана Васильевича Грозного. У каждого из них находились свои сторонники. Возникали при каждом вооружённые отряды.

Хотя и было много разных иных «царевичей», однако оставалось по-прежнему притягательным для всех имя царевича Дмитрия. Все ждали нового Дмитрия.

И он появился.

Дождались!

Город Пропойск. Белая Русь. Появился однажды в Пропойске странный человек.

Решили стражники, что это какой-то лазутчик. Схватили его, посадили в тюрьму.

В тюрьме человек заявил, что он – Андрей Нагой, родственник убитого в Москве царя Дмитрия. Человек стал требовать, чтобы его отправили в город Стародуб.

Решили в Пропойске с ним не связываться. Отправили в Стародуб.

Прибыл человек в Стародуб и тут тоже заявил, что он – Андрей Нагой, родственник бывшего царя. А вслед за этим сообщил и ещё одно:

– Царь Дмитрий жив!

– Жив?!

– Жив! Жив! – подтвердил человек. И уже тише, доверительно: – Царь находится отсюда недалеко.

– Царь Дмитрий жив! Царь – недалеко, – передавалось по Стародубу.

Прошло какое-то время. Жители Стародуба к человеку с вопросом:

– Так где же царь?!

– Совсем недалеко, – повторил Андрей Нагой.

И вот однажды услышали жители Стародуба от Андрея Нагого:

– Вот он, царь!

– Где? Где?

– Вот он, – повторил Нагой и показал на себя.

Глянули люди. Действительно схож. И роста такого же невысокого, и телосложением вроде одинаков.

– Вот он, ваш царь, – повторил Нагой.

Тут же прошла молва: мол, царь Дмитрий принял имя Андрея Нагого, так как опасался преследования, скрывался от Василия Шуйского.

Скрывался. И вот – открылся.

Ждали люди доброго царя Дмитрия. Дождались.

Пали стародубцы на колени.

– Царь! Царь!

«Из грязи в князи»

Самозванец, объявившийся в Стародубе, увлёк людей.

Вновь пошли голоса:

– Надо идти на Москву!

– Гнать Шуйского!

– Да здравствует царь Дмитрий!

Лжедмитрий II принял решение идти на Москву. Призывает самозванец всех перейти на свою сторону: и бояр, и князей, и простых людей. Всем обещает награды. Любой холоп, если он готов сражаться за самозванца, может получить земли и поместье своего господина, если этот господин останется на стороне Шуйского.

Мардарий Клешня был холопом князя Щербатова. Щербатов как раз из тех, кто остался по-прежнему верен Шуйскому, кто отказался принять клятву верности новому Лжедмитрию.

Примчался Мардарий Клешня к самозванцу:

– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

Донёс Клешня Лжедмитрию о князе Щербатове. Принял Самозванец Мардария Клешню в свои войска. Отняли у князя Щербатова дом и землю. Передали Мардарию.

Вот чудеса какие! Был Мардарий Клешня никем, ничем. А ныне – «из грязи в князи».

А вскоре был схвачен и сам Щербатов и отдан в холопы Мардарию Клешне.

Вот чудеса какие!

А ещё разрешил Лжедмитрий II любому из своих сподвижников насильно брать себе в жёны дочерей попавших в немилость к нему князей и бояр.

Не перешёл на сторону Лжедмитрия, остался верен царю Василию Шуйскому боярин Семён Белозерский. Была у боярина дочь – красавица из красавиц. Звали её Оксаньица.

Был и холоп у Белозерского. Лентяй из лентяев. Звали его Феодосий Рыбка.

Донёс Феодосий Рыбка на своего господина. Боярину удалось бежать, однако Оксаньица была схвачена.

Примчался Рыбка к Лжедмитрию:

– В верной службе тебе клянусь! За тебя, государь, молюсь! Смерть Василию Шуйскому!

И сразу:

– Отдай, государь, мне в жёны Оксаньицу!

– Бери, – распорядился Лжедмитрий.

Вот чудеса какие! Был Феодосий Рыбка ничем, никем. А ныне – в родстве боярском.

Всё поменялось на белом свете. Смутное время. Шаткое время. Жизнь у многих, как сук, ломается. Словно на качелях судьба качается.

Снова Марина Мнишек

Отряды Лжедмитрия II подошли к Москве. Они захватили подмосковное село Тушино. Превратилось Тушино в большой военный лагерь.

По имени этого села и прозвали Лжедмитрия «Тушинским вором».

Из Тушина самозванец стал угрожать Москве.

Многие его поддерживали: польские отряды, литовские отряды, недовольные Василием Шуйским русские ратники, запорожские казаки.

После гибели Лжедмитрия I Марина Мнишек вместе со своим отцом Юрием Мнишеком жила в городе Ярославле. Затем им разрешили вернуться на родину, в Польшу.

Бегут кони. Бежит дорога. Дремлет в богатом возке старый Мнишек. Тысяча воинов сопровождает бывшую русскую царицу.

Прощай, Россия!

Узнал Лжедмитрий II, что Марина Мнишек покидает Россию.

– Догнать! Перехватить! Законная жена уезжает!

Догнали посыльные из Тушина Марину Мнишек и её отца, поклонились:

– Государыня, вас законный муж царь Дмитрий ожидает.

Подумал старый Мнишек, подумала Марина Мнишек. Согласились повернуть лошадей. Едут к Москве, в Тушино.

Уверена Марина Мнишек, что её муж, то есть Лжедмитрий I, погиб. И всё же… А вдруг!

Решила она на нового самозванца посмотреть. Встретились. Глянула. Ясно Марине: не тот.

Не осталась она в Тушине. Просила отвезти её вместе с отцом в Звенигород.

Однако не закончилось этим дело.

Настаивает Лжедмитрий II, чтобы Марина Мнишек признала в нём своего мужа. Важно это для самозванца. Хочет он всем доказать, что он настоящий Дмитрий.

Жаден был от природы самборский воевода Юрий Мнишек. На подарки и деньги падок.

Уговорили его вскоре тушинские посланцы. Пообещали 300 тысяч рублей и 14 русских городов в придачу, если он признает законным мужем Марины нового Лжедмитрия.

Признал его воевода.

– Зять он мой, – заявил Юрий Мнишек.

Переехала Марина в Тушино. Специальный терем-дворец для неё построили.

Последняя охота

Дмитрий или Шуйский?

Шуйский или Дмитрий?

Снова распря идёт по стране. Одни за то, чтобы русским царём оставался Василий Шуйский, другие – давай им Дмитрия.

В боях под Москвой всё же осилил Шуйский. Бежал самозванец в Калугу.

Любил Лжедмитрий II охоту. Особенно на зайцев. Особенно конную.

Вот приготовились всадники. Заиграли охотничьи дудки. Лошади дрожат от нетерпения. Псы готовы пулями с ремней сорваться.

Минута, ещё минута… Рванулись в галопе конные. Беги, уноси ноги, спасайся всё живое.

Лжедмитрий был раздосадован неудачей под Москвой. Искал виновных. Тех, кто изменил ему. Одним из таких он считал касимовского царя. На реке Оке есть город Касимов. В те времена здесь жило много татар. У них даже был свой царь.

Касимовские татары во главе со своим царём были на стороне Лжедмитрия II. Однако когда самозванец бежал второй раз из-под Москвы, татары не ушли с ним в Калугу. Примкнули к Лжедмитрию II лишь немногие. Среди них и сын касимовского царя.

Через какое-то время старый царь решил навестить своего сына. Приехал в Калугу. Лжедмитрий II узнал об этом. Вскипела обида за прошлое неповиновение, взыграла злоба. Распорядился он касимовского царя схватить и утопить.

Даже среди людей, близких к самозванцу, многие были возмущены таким поступком. Нашлись люди, которые решили отомстить за гибель касимовского царя. Пригласили Лжедмитрия II на охоту. Обрадовался самозванец.

Снова собрались конные всадники. Вновь заиграли трубы. Заржали кони. Завыли псы.

Не вернулся самозванец в Калугу. Убили его во время охоты.

Вскоре после гибели Лжедмитрия II у Марины Мнишек родился сын. Назвали его Иваном.

Семибоярщина

Осилил Василий Шуйский Лжедмитрия II. Однако и сам не долго пробыл у власти. Недовольны многие Шуйским. Обвиняют его в общих бедах:

– Из-за тебя льётся людская кровь.

– Пустеет земля.

– Поляки пришли.

– Литва пришла.

– Шведы вот-вот на Русь обрушатся.

– Самозванцев кругом полно.

– Положи посох царский!

Пришлось Василию Шуйскому отказаться от царской власти.

После отречения царя на Руси установилась семибоярщина. Из своей среды бояре избрали семь человек. Им и предстояло править Русским государством.

Примчался Путимка Петух домой:

– Семибоярщина! Семибоярщина!

– Что – семибоярщина? – спросил отец.

– Что – семибоярщина? – спросила мать.

– Что такое семибоярщина? – дед спросил.

Объясняет Путимка, торопится: мол, не будет царя на Руси. Семь бояр управлять государством будут.

Крутился Путимка на торжище, оттуда и весть принёс:

– Семь бояр управлять государством будут.

Помчался Путимка к друзьям, к соседям. Понёс и им новость:

– Семибоярщина! Семибоярщина!

Называли в Москве новых правителей: боярин Мстиславский, боярин Воротынский, боярин Голицын и ещё четыре боярина.

Семь бояр государством правят. Заседают. Речи разные произносят. Однако не стало от этого легче ни русской земле, ни русским людям.

Бояре между собой не ладили. Всё решали, кто из них первый, кто самый главный.

Застыли дела государственные. Нет порядка на Руси и при семибоярщине. Как говорят: у семи нянек дитя без глазу.

Не поладили бояре между собой, не управились с разбоем и смутой в стране, решили на помощь призвать поляков.

Пришли поляки. Вступили в Московский Кремль.

Первое народное ополчение

Не поддались русские люди польскому нашествию. Прокляли бояр, сдавших полякам Москву и Московский Кремль. Стали объединяться для борьбы с врагами. Было создано народное ополчение. Возглавили его рязанский воевода Прокопий Ляпунов, князь Дмитрий Трубецкой и казачий атаман Иван Заруцкий.

Отряды ополченцев подошли к Москве. Начались бои на улицах города. Москвич Желейка Репей тоже оказался в рядах сражавшихся. Примкнул он к отряду зарайского воеводы Дмитрия Пожарского. Сражался Пожарский почти в самом центре города – у Сретенских ворот. Отважен отряд у Пожарского. Смел и сам воевода. Появляется он в самых опасных местах боя. Воодушевляет ратников. Наносит саблей удары по врагам налево, направо.

Восхищаются горожане. С вопросом к Желейке:

– Кто воевода? Здорово бьётся.

– Князь Дмитрий Пожарский, – с гордостью отвечает Желейка.

Отбили ополченцы и горожане атаку поляков у Сретенских ворот. Воевода тут же приказал строить острожек – небольшой укреплённый лагерь.

Дружно все взялись за работу.

– Эх, пушек бы сюда, в острожек, – произнёс Пожарский.

– Есть пушки! Есть пушки! – закричал Желейка. Вспомнил он, что видел недалеко от Сретенских ворот, на Пушечном дворе, только недавно отлитые пушки.

Побежали ополченцы следом за Желейкой. Верно, сохранилось на Пушечном дворе несколько пушек. Приволокли их на Сретенку в острожек. Получился не острожек, а настоящая крепость.

– Так-то надёжнее, – произнёс воевода. Похвалил Желейку.

Взметнулась Москва огнём

Запылало, забушевало кругом. Взметнулась Москва огнём. Сильные бои развернулись у Никитских ворот, в Замоскворечье, в других местах.

Узкие и запутанные улочки Москвы были удобны для городского боя. Решили поляки себя обезопасить. Решили всё спалить, кроме Кремля и Китай-города. Помчались конные поджигатели по Москве. Замахали горящими факелами. Вспыхнул Белый город. Вспыхнул Деревянный город. Пробушевал, как гроза, огонь. От Деревянного и Белого города – пепелище.

Успокоились чуть поляки. Всё видно теперь от Кремля и Китай-города. Хорошо обороняться полякам. Собрались они с силами, перешли в наступление. Москвичам и ополченцам пришлось отступать.

Дольше других держался острожек воеводы Дмитрия Пожарского.

Ранен был Пожарский.

Не вышел из боя.

Второй раз был ранен Пожарский.

Не вышел из боя.

Бьются, бьются ополченцы и горожане. Острожек невелик. Острожек с ноготок. Острожек сражается. Ноготок в коготок превращается.

Солнце взошло к зениту. Не прекращается битва.

В третий раз был ранен Пожарский. Пуля ударила и раздробила ногу. Пошатнулся воевода. Осел на землю.

Вынесли ополченцы князя Пожарского с поля битвы.

Догорала Москва. Догорала битва.

Нижний Новгород

Нижний Новгород. Кручи над Волгой. Нижегородский кремль.

Людно сейчас в Нижнем Новгороде. Собрался народ на базарной площади у кремля.

Сотни людей здесь, тысячи. На площадь выкатили большую бочку. Поставили её на днище. Это трибуна.

Поднялся один из горожан. Заговорили о бедственном положении Москвы, всей Руси.

Поднялся второй. И этот говорит о Москве, о страдании русских людей.

Поднялся третий.

– Минин, Минин, – пошли в толпе голоса. – Кузьма Минин.

Минин поднял руку. Люди примолкли.

Кузьма Минин почётный человек – посадский староста. Хоть и простой он гражданин, хоть и всего нижегородский мясник, говядарь, а пользуется у людей уважением. Хоть и не военный он человек, а сражался в рядах первого народного ополчения. Ходил освобождать Москву. На московских улицах бился. Доверяют люди Минину. Слушают.

Говорил Кузьма Минин, как и два прежних оратора, о муках родной земли. А кончил своё выступление предложением создать новое народное ополчение.

Для организации ополчения нужны деньги. Много денег.

Пришёл Минин на площадь не один. С сыном Нефёдом. Подозвал Минин Нефёда. Взял у него из рук большой свёрток. Развернул. А в нём драгоценности: золотые кольца, серебряные оклады, украшения жены. Все свои богатства принёс Кузьма Минин сюда, на площадь.

– Всё отдаю, – сказал Минин. – Лишь бы великое дело победило.

Призвал Минин и других приносить свои пожертвования.

– Верно! Молодец, Минин!

Откликнулись люди на призыв Минина. Задвигалась, загудела площадь.

Стали и другие для общего дела отдавать свои сбережения.

Растёт, растёт гора народных пожертвований.

Вскоре ополчение было создано. Второе народное ополчение – так оно было названо в истории. Воеводой второго народного ополчения был избран князь Дмитрий Пожарский. Кузьма Минин стал первым его помощником.

Победа

Растёт, набирается сил, пополняется новыми отрядами народное ополчение.

Пришли отряды из Вологды, из Свияжска, Сольвычегодска, Коломны, Рязани, Гороховца, Балахны.

А вот и новый отряд пришёл.

– Вы откуда?

– Из Казани.

– Татары?

– Татары.

А вот и ещё один новый отряд пришёл.

– Вы откуда?

– Из Чебоксар.

– Чуваши?

– Чуваши.

За этим отрядом снова вооружённые люди движутся.

– Кто вы?

– Мордвины.

Ещё один отряд.

– Кто вы?

– Марийцы.

И ещё отряд.

– Кто вы?

– Удмурты.

Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.

Снова отряд идёт.

– Кто вы?

– Дворяне.

Снова отряд идёт.

– Кто вы?

– Дети боярские.

Снова отряд идёт.

– Кто вы?

– Люди посадские.

Снова отряд идёт.

– Кто вы?

– Вольные казаки.

Пополняется, пополняется народное ополчение. Поднимаются люди на бой с врагами.

В начале марта 1612 года народное ополчение выступило из Нижнего Новгорода. Не пошли на Москву самой короткой суздальской дорогой. Места эти за годы смуты были совсем разорены. Дмитрий Пожарский решил идти через Кострому и Ярославль. Эта дорога была надёжнее.

Заиграли трубы походные марши. Двинулось народное ополчение. Благополучно дошло до Москвы. Разгромило поляков. Освободило Москву и Московский Кремль.

Романовы

Январь 1613 года. Запорошило снегом пути-дороги. По всей Руси, от края до края, трещит мороз.

В Москву едут народные представители: от бояр, от помещиков, от детей боярских, от священнослужителей, от служилых людей, казаков, ремесленников, торговцев, от простых крестьян – несколько сот человек. Это собирается Земский собор.

Ему, Земскому собору, и предстоит решить – кому же стать на Руси царём.

Немало оказалось разных кандидатов. Начали с иностранных.

Называется имя польского короля Сигизмунда III.

– Против! Против! – кричит большинство.

Называется имя польского королевича Владислава.

– Против! Против! – кричит большинство.

Обсуждается кандидатура шведского королевича Карла-Филиппа.

И опять большинство против.

Не утихают споры. Называются новые имена.

– Князь Фёдор Мстиславский.

– Князь Иван Голицын.

– Князь Дмитрий Трубецкой.

– Боярин Михаил Романов.

Долго шли споры. То голосом тихим, то голосом громким, то криком, то даже угрозой решали, кому же быть русским царём.

И вот наконец сошлись.

Новым русским царём стал Михаил Романов. Было ему в ту пору шестнадцать лет.

От него, от боярина Михаила Фёдоровича Романова, и пошли на Руси все цари Романовы: и его сын – царь Алексей Михайлович, и его внук царь Пётр Алексеевич – Пётр I Великий, и царица Елизавета I, и Александр I, и Николай I, и другие. Все они были Романовы.

Династия царей Романовых установилась в России на долгие времена, вплоть до 1917 года.

Иван Сусанин

Много подвигов совершили русские люди в борьбе за независимость своей Родины. Среди них подвиг русского крестьянина Ивана Сусанина.

Произошло это вскоре после избрания на русский престол Михаила Романова. Находился молодой русский царь в то время недалеко от города Костромы.

Не очищена ещё была полностью в ту пору русская земля от польских военных отрядов. То в одном месте, то в другом продолжались ещё бои. Неохотно отходили поляки к себе на родину. Неожиданно один из польских отрядов оказался у Костромы.

Узнали поляки, что где-то здесь же, недалеко, находится русский царь.

Разгорелись глаза у поляков.

– Вот бы царя схватить.

– Вот бы царя пленить.

Мечтают поляки об успехе, о славе. Знают – русских войск поблизости нет. В руки идёт удача.

Известно полякам, где приблизительно находится русский царь, однако не знают туда дороги. Ищут, кто из местных крестьян укажет.

К одному обратились. В ответ:

– Не знаю.

Обратились ко второму:

– Не знаю.

Обратились к третьему, к пятому, к десятому.

Качают крестьяне головами:

– Не знаем дороги. Не знаем. Не ведаем.

Понимают поляки – хитрят мужики. Схватили тогда они одного из крестьян – Ивана Сусанина. Наставили ружья:

– Веди!

Повёл их Иван Сусанин. А дело было зимою. Леса под Костромой дремучие, дикие. Тянутся они без конца, без края. Топи в лесах, трясины. Голодные волки, как тени, бродят, ревут медведи. Глазастые филины зорко смотрят из дупел. Хищные вороны сидят на елях. Страшно в таком лесу. Однако идут поляки. Мечтают схватить русского царя Михаила Романова.

Ведёт их Сусанин. Палка в руках дубовая. Свернёт Сусанин правее, свернёт чуть левее. Прямо пройдёт. Снова правее. Снова левее. Послушно следом идут поляки.

Вначале двигались лесной дорогой. Оборвалась дорога. Пошла тропа.

Идёт Сусанин. Свернёт чуть направо. Возьмёт чуть налево. Прямо пройдёт. Снова – направо. Снова – налево.

Оборвалась тропа. Завалы кругом. Сугробы.

Насторожились поляки.

– Куда ты ведёшь, Сусанин?

– Скоро к главной дороге выйдем, – ответил Сусанин.

Снова свернул направо. Снова свернул налево. Прямо прошёл. Снова – правее. Снова – левее.