Читать онлайн Еврейская сюита бесплатно

Глава 1. Жизнь на пользу людям

– София, почему вы решили опубликовать историю Эрнеста, его биографию?

– Что такое биография? Это описание жизни. Описание жизни Эрнеста, какой он человек. Есть описание жизни продукта, потому что продукт рождается и развивается, как человек. Конечно, со всеми трудностями, но это, я бы сказала, тоже человеческий процесс: рождение, развитие, преодоление трудностей. Потом доходит до победы, потом слабеет… и его жизнь заканчивается. Но где и как она пройдет, эта жизнь? Это важно.

По-английски есть такое выражение shelf life – жизнь на полке. Сегодня на каждом продукте пишут expiring day (годен до…), на лекарстве или на еде. Когда создается какой-то продукт в лаборатории, на фабрике должны сделать все тесты, чтобы срок годности был не меньше, чем два года. Производитель должен гарантировать, что два года этот крем может стоять на полке. Нужно сделать проверку стабильности крема в разных климатических условиях. Если, например, вывозят продукт из Израиля, он доезжает до Москвы, или наоборот, – температура меняется. Меняется влага. Вообще, климат меняется.

Есть еще бактериологические тесты, доказывающие, что в упаковку крема не могут попасть никакие микробы. Боже мой, а вдруг будет прыщ на лице? Это важно. Это серьезно. Гарантировать «жизнь на полке» – это большая ответственность.

И у продуктов – все как у человека. Мы относимся к этому продукту, к этому изобретению, как к имеющему человеческие свойства. Какую они принесут пользу?

– Когда мы говорим о продукте, мы рассуждаем не только о том, что он произведен на фабрике и в баночку упакованный стоит на полке. А о том, как он рождается в уме изобретателя. Это продукт в более широком смысле, продукт как концепция.

– Абсолютно, да. Эрнест говорил: “It’s my baby” – «Это мой ребенок». Так он относился к каждому продукту – “it’s my baby”. Он это произвел, он это сотворил. Это и есть концепция. И поэтому для него важно было не только создать какую-то формулу, но и сопровождать продукт на всех этапах развития.

И, конечно, продукт умирает. Это история Эрнеста: продукт умирает, вместе с ним умирает и изобретатель. Приносит пользу и умирает.

– Где сейчас хранится архив Эрнеста, могут ли с ним познакомиться заинтересованные его открытиями?

– В 2017 году я передала его в Мемориальный музей Холокоста США (https://www.ushmm.org/).

– София, расскажите о наиболее значимых открытиях Эрнеста.

– Да, это важно. Это большой список продуктов. На некоторые из них были получены патенты, некоторые были запущены в производство, а другие так и остались идеями – в разработке, в исследовании, в эксперименте. Более двадцати продуктов, не считая всей линейки косметической линии DSD (DEAD SEA DERIVATIVES).

– А какой из изобретенных им продуктов был для него особенным?

– «Аспримилк». Это его главный baby, и это его большая боль. Эрнест довел этот продукт до самых высоких вершин. Есть много заболеваний, при которых надо принимать аспирин. Не один раз, все время. И важно, чтобы он не вредил организму.

Тридцать пять лет тому назад Эрнест уже видел, что аспирин будут употреблять от сердечных болезней, он разжижает кровь, чтобы не было тромбов. Его будут употреблять против рака. Это preventive drug – профилактический препарат.

Эрнест (Элизиер) Браун (урожденный Эрно Браун, 1914–1996) родился в 1914 году в Чехословакии, в семье Йозефа (1884) и Гизелы (урожденной Перельс, 1889–1943) Браун.

У него было три сестры: Нелли (впоследствии Нелли Мозес Браун), Хильда (впоследствии Хильда Шварц) и Хинда. Когда Эрнесту исполнилось три года, вся семья переехала в Вену (Австрия). После аннексии Австрии Германией в 1938 году Эрнеста арестовали. После того как его отпустили, Эрнест сбежал в Загреб, в Югославию (нынешняя Хорватия), где жила его сестра Нелли с мужем. К 1941 году он переместился в Спалато (Италия) и затем в Рим. Живя под фальшивым паспортом на имя Энрико ди Карло Бианчи, он представлялся как раввин и нашел работу по переводу еврейских текстов в медицинской библиотеке Линчизиана в Ватикане.

Его родители были депортированы в концентрационный лагерь Терезенштадт в 1942 году. Затем, в 1943 году, их перевели в Аушвиц, где они погибли. Сестра Эрнеста Нелли Эстер погибла в Холокост в Загребе (Югославия).

В 1944 году Эрнест эмигрировал в США и жил в Форте Онтарио, лагере для беженцев в Освего (Нью-Йорк). В 1947 году он женился на Херте Дершовиц, а в 1949 году они переехали в Портленд (штат Мэн) с двумя детьми Джуди и Джеффри.

Эрнест работал в области создания фармацевтических продуктов и получил пять патентов на свои изобретения. Вместе с семьей иммигрировал в Израиль в 1970 году.

Из материалов

Мемориального музея Холокоста в США

Preventive drug употребляется постоянно, может быть, даже до конца жизни. А «Аспримилк», как говорит само название, это аспирин и молоко. От обычного аспирина у некоторых людей начинались внутренние кровотечения, и люди могли от этого умереть. Молоко смягчает действие аспирина на желудок.

Аспирин можно получить везде. Формулу натурального аспирина создал немецкий ученый, тоже еврей. Нужно было найти подходящий состав молочного порошка.

Эрнест сделал патент и представил продукт компании – лидеру по производству смесей для искусственного вскармливания. Они были самые большие эксперты, специалисты по молоку. Они сделали прекрасные формулы заменителей грудного молока. Что такое ребенок без материнского молока? Ничем вы его не можете спасти. Если кто-то изобретает способ заменить грудное молоко, и оно соответствует параметрам естественного продукта – это жизнь. А они сделали это. И поэтому они до сегодняшнего дня считаются самыми большими, прекрасными экспертами во всем, что связано с молоком. Назовем ее «молочная компания» – МК.

Эта «молочная компания» заинтересовалась формулой Эрнеста. И взяла его патент. Потом они немножко изменили формулу и получили свой новый патент. Указали, что этот патент базируется на формуле Эрнеста Брауна. Он уже назывался «Эсприн».

Были две серьезные причины, чтобы производить этот новый продукт. Во-первых, «Эсприн» был в тысячу раз лучше, чем «Асперджик», препарат, который уже выпускался. У «Эсприна» не было никаких побочных эффектов, на желудок ничего не действовало, все было в порядке. Во-вторых, уже были проведены клинические тесты, подтверждающие безопасность нового препарата.

И вдруг «молочная компания» отказывается его производить, сославшись на «плохие отзывы».

Почему все перевернулось? Почему случилось так, что результаты от применения «Эсприна» стали плохие, появились негативные отзывы?

Неприятную новость передал Эрнесту его самый хороший товарищ, доктор химических наук, который вел все эти эксперименты несколько лет. Его жена принимала «Аспримилк» уже несколько лет. У нее был артроз. Она не могла принимать обычный аспирин, потому что он действовал на желудок. Когда жена этого химика, друга Эрнеста, под контролем принимала «Эсприн», у нее не было никаких болей, она от них избавилась. Эти результаты были подтверждены документально. Этот препарат мог помочь многим людям. Эрнест в это верил. Это Гималаи всей жизни Эрнеста. Он очень хотел, чтобы его формула аспирина служила на пользу людям.

Друг признался: «Я должен был подставить фальшивые результаты, иначе бы у меня отобрали мою пенсию, а у меня четверо детей, я не мог этого допустить. Они мне сказали: «Эрнест спасает человечество, а мы спасаем свои деньги».

Это был 1996 год. У Эрнеста случился нервный срыв. Права проданы, он не может сам производить препарат, «молочная компания» не хочет его производить.

Когда вы передаете производителю формулу препарата, в договоре должно быть написано, что в случае изменения любого из ингредиентов все равно права на конечный продукт принадлежит вам. Можно изменить, можно добавить, можно уменьшить количество ингредиентов, это все intellectual property (интеллектуальная собственность). Если человек не знает, что он подписывает, он все это теряет.

Деньги… Когда деньги решают судьбу человека, и судьбу лекарства, и судьбу больных, важно, чтобы люди об этом знали.

У «молочной компании» был свой аспирин, называвшийся «Асперджик». Они сделали калькуляцию и поняли, что им совершенно не выгодно убрать «Асперджик» и взять «Аспирмилк» («Эсприн»). В этом была большая трагедия Эрнеста. Потом он разобрался в этом, понял суть.

Intellectual property – интеллектуальная собственность – это то же, что было в старинных медицинских книгах в Ватикане. Люди хотели сделать из этого секрет, чтобы не все читали и понимали. Рецепт был зашифрован. Тогда, конечно, не было патентов. Но был секрет.

Кому удалось это расшифровать? Немногим, вообще только одному. Эрнест расшифровал.

Это умение думать по-другому. Он хотел быть врачом. Но отец ему задал другой жизненный путь: он хотел, чтобы Эрнест был раввином. Тоже ученым, но другим. Он не согласился, чтобы Эрнест был врачом, и сказал: «Ты будешь раввином».

Вообще, знания раввинов столь обширны, что они помогают и в медицине тоже. В Израиле есть такой раввин, которого зовут рав Фирер[3]. Он не врач, но врачи со всего мира обращаются к нему, потому что у него есть огромные знания. Огромные знания по болезням, по медицинским вопросам: что делать и как делать, где делают такие операции, в каких случаях.

Эрнест начал изобретать продукты, которые помогают людям… Что такое врач? Врач приходит, когда кто-то уже болен. Но, может быть, что-то раньше может помочь этому человеку не заболеть. То, что сегодня называется профилактика.

Первый пример – все продукты с минералами Ям ха-Мелах, которые он придумал. Не будем говорить «Мертвое море», потому что в действительности это – «море Жизни». И вот как работает мысль изобретателя!

Он представил три пункта в виде треугольника. Всегда должно быть три пункта.

Первый пункт: у нас есть море Жизни Ям ха-Мелах.

Второй пункт: у нас есть различные болезни – псориазы, да. И там, в списке, еще есть десять хронических болезней.

А третье – это ответ на эти болезни.

Эрнест подумал, как это можно соединить. Он сказал: «Давайте сделаем так, чтобы Ям ха-Мелах пришел к людям, потому что не все могут приехать к Ям ха-Мелах, давайте пусть Ям ха-Мелах распространится на весь мир».

Значит, надо это вложить в какую-то баночку. Включить минералы в крем, нанести крем на руку или на больное место и вылечить. Не надо ехать туда. Вот это изобретательный ум!

Потом научными методами я как химик проверила эти минералы: то, что есть в Ям ха-Мелах, то, что есть у нас в коже, и то, что есть в этом креме.

Мы говорили про болезнь – псориаз, и я сказала, что он начинается, когда появляется сухая омертвевшая кожа. Она шелушится, появляются струпья, и надо их удалять. Чтобы удалить их, принимают специальные ванны. И доктор не может лечить больную кожу, пока не удалит омертвевший слой. Вместе с ваннами это занимает один-два дня. А мы разработали такой препарат, который делает это за двадцать минут: пока пациент сидит в коридоре, он может нанести крем и все это снять. На это есть патент. Это было очень важное открытие в дерматологии, важная стадия в лечении.

Был еще такой проект. Когда идет операция, у врачей выступает пот, на лбу. И если даже одна капля этого пота упадет на операционный стол… это будет, конечно, инфекция. Мы разработали крем против пота, который делает кожу сухой.

Вообще, Эрнеста занимали широко распространенные заболевания. Еще одной областью приложения его необыкновенного творческого ума стал геморрой. Он сам разрабатывал состав препарата, включая в него те природные компоненты, которые, по его мнению, оказывали «правильное» лекарственное воздействие.

На севере Израиля у нас еще одно море – это не море, это Ям Кинерет, большое озеро в Галилее, но мы это называем это «ям», с этим местом связаны библейские, христианское истории. И мы разработали вторую серию продуктов с компонентами из Ям Кинерет. Она была продана американской фирме, одной из крупных. Все было разработано, уже почти на полках, может быть, у меня еще даже осталась упаковка…

И в один момент американцы сказали: «Все, мы не вкладываем больше денег». И discontinued line – остановили выпуск линейки продуктов. «Мы не будем это продвигать». И все планы рушатся. Так бывает. Вот.

Вы по-русски очень часто употребляете слово «вот». «Ну, вот я подумала», «ну, вот я поехала», «ну, вот мне позвонили» и все такое… Это хорошо, но мой изобретательный ум мне сказал: «Давай вместо “вот” скажем “swot”, по-английски, s-w-o-t». Это strengths (сильные стороны), weaknesses (слабые стороны), opportunities (возможности) и threats (угрозы). Понимаете, в каждой ситуации человек должен задуматься: сказал «ну вот», а ты подумай, где твой swot[4]?

Перед какой-то задачей или проблемой, не важно, где – в жизни, в любви, в финансах, с детьми, где хотите… Остановись и скажи: «Ну вот…», спроси себя: «Ну swot?» подумай, где твои сильные пункты, а где ты вообще все проиграл… И это помогает.

Вам понравилась эта книга? Вы можете приобрести ее в бумажном виде на piburo.ru и украсить свою книжную полку.

Глава 2. Как важно быть серьезным

– Что за имя такое «Эрнест»?

– Эрнест – это немецкое имя, которое означает serious, по-русски – серьезный. Есть даже такой спектакль по пьесе Оскара Уайльда, “The Importance of Being Earnest” («Как важно быть серьезным»).

Браун. Откуда Браун? Это фамилия немецких евреев. Что значит немецких? Германия и Австрия – места, где говорили по-немецки. И немцы хотели собрать статистику, сколько у них живет евреев. А у этих евреев не было фамилий. Это было не принято – иметь фамилию. Тогда фамилией было отчество, или, может быть, фамилия происходила от названия топонима, например Варшавский, Краковский, Иерусалимский, или, может быть, от того, что они занимались определенной профессией. Например, Сандлер – это тот, кто чинит туфли, Кравец – тот, кто делает одежду. Такие были фамилии. А теперь пришли немцы и сказали: «Этого нам не надо». Они пренебрежительно относились к евреям, и они как будто бы обзывали их, говорили: «А, это такой высокий – Лангер. А, это такой толстый – Грубер. А этот, у него белая борода – Вайсборд. А у этого черная борода – Шварцборд». Понимаете? Потом были цвета. Что значит цвета? Шварц – черный, Вайс – белый, Блой – голубой, Ройт – красный, Браун – коричневый. Когда вы знаете, как это происходило, вы понимаете, откуда все эти еврейские фамилии. Грин, Блой – вот такие. Ни у какого еврея, допустим, из России не будет такой фамилии. Это же немецкие слова. Так возникли фамилии немецких евреев, потому что они очень хотели быть немцами – Германия была центром культуры до Первой мировой войны. И они принимали немецкие имена, например Эрнест. И у каждого было еще еврейское имя из Библии. Всегда два имени. Поэтому у Эрнеста тоже, Эрнест – на «э» начинается, а еврейское имя – Элеизер. Всегда два имени. Но первая буква одинаковая.

– Что Эрнест еще рассказывал про себя?

Про даты. Я так верю, что у каждого человека есть хронология жизни – четыре даты. Когда он родился – это хронологическая, потом биологическая – как он себя чувствует, на какой возраст; потом еще чувства, и психология, и духовность.

Эрнест родился в 1914 году в маленьком городе Мияве, который находится в Словакии. Но когда ему было несколько месяцев, семья переехала в Вену, поскольку родители жили в Вене, у них была большая квартира – восемь комнат в центре Вены (2-й район, Шиффгассе). Они жили в доме № 4, а № 6 – синагога, которая была сожжена в Kristallnacht[5].

Эрнест происходил из очень религиозной еврейской семьи – большая аристократия, люди богатые. Его отец торговал драгоценными камнями на всю Европу – не бриллиантами, но изумрудами, сапфирами. Больше всего ценился изумруд. В Европе, не только в Вене. Это, знаете, неплохой бизнес. Очень хороший…

– И он был раввином.

– Нет, он не был раввином, он был талмудистом – изучал Талмуд и два раза в неделю читал лекции в синагоге Шифф Шулле, рядом с которой они жили.

– Эрнест рассказывал о родителях? Как он их описывал, их жизнь, характер?

– Он говорил о них все время. Он обожал своих родителей, и вообще, я от него тоже научилась – обожать. Это больше, чем любовь. Когда проходит любовь, потом есть обожание. Или его нет. Понимаете?

– А в чем отличие?

– Я вам скажу. Любовь – это притяжение. Допустим, мне нравится с вами общаться, с вами интересно, я вас уважаю, я вас люблю. А если я обожаю Эрнеста или я обожаю моих родителей, а их уже нет в живых? Они не могут ко мне вернуться. Но все равно эти чувства, воспоминания, мое тогдашнее обожание постоянно ощущается и никуда не испаряется. Вот этому меня Эрнест научил, обожанию. И он обожал своих родителей, очень. В каком смысле? Они всегда были для него живыми, как будто вот тут, возле меня. Он не говорил: «Ой, мои родители, они погибли в Аушвиц». Ничего такого.

В еврейских семьях женщины тогда не работали, они занимались домом, детьми, культурой. Вот такой была его мама фрау Гизела (Гитл – Gisella) – она никогда не работала, никакой профессии у нее не было. Профессия – быть женой. Это профессия, а как вы думаете?

А его отец Герр Рабинер Йозеф Браун (Herr Rabbiner Josef Braun) был очень серьезный человек: бизнес, Талмуд, и все разговоры были про понимание жизни. Философские разговоры. Поэтому Эрнест прекрасно говорил, он был замечательный рассказчик. Этому тоже я от него научилась: как рассказывать. У меня очень много фантазии, это правда. Я умею так. Я рассказывала моим детям разные сказки, я никогда ничего не читала – все придумывала. И они всегда думали, что это все по-настоящему. До позднего возраста. Этому я научилась от Эрнеста. Когда он что-нибудь рассказывал про свою ешиву, про своих раввинов, – вау, я замирала, все. Это же надо так описать, это надо иметь запас слов такой прекрасный, как у Эдуарда Радзинского – он обо всем умеет рассказывать. Вот так и Эрнест про все умел рассказывать. Это талант, очень большой талант.

– Он был один в семье? Или у него были братья, сестры?

– Их было четверо детей: две старшие сестры, потом Эрнест – один-единственный сын, поэтому у него такая «корона» на голове. Единственный сын – он продолжал род, он был Браун. Все сестры вышли замуж, поменяли фамилию. И младшая сестра. Единственный сын, но четыре ребенка. Хорошо.

– Какое у Эрнеста было образование?

– С двенадцати лет он учился в еврейской семинарии, которая тогда была известна на всю Европу, она называлась ешива Найтра. Ешива – духовная семинария по-русски. Он имел удивительную возможность учиться у двух очень больших раввинов. Первый раввин – это рав Шмуэль Давид Унгар, второй раввин – великий ученый – это рав Михаэль Беер Вайсмандель.

Он заложил фундамент обучения во время своей учебы в ешиве в Найтре и Терно. Это не было похоже на австрийскую школу, в которой он учился в начальных классах. И не австрийская школа сформировала его как личность. Его технические таланты – именно от австрийских евреев, но его характер, его обычаи, его традиции, его знания – из ешивы, они очень системные. Он сделал свою матуру (matura), получил аттестат зрелости после ешивы за один год. Проработал все учебники и сделал это всего за год. Для человека, который учится несколько лет, допустим, пять лет по 10–15 часов системно осваивает науки, пройти все эти учебники – запросто. У них мозг уже научен учиться. Вот что дает ешива. Вот откуда его еврейская мудрость. Это сразу наука, разум, понимание, философия, логика мышления, подход к жизни на высшем уровне. Можно сказать, что это способ существования, это не вера, это знание.

Когда Эрнест вернулся в Вену (перед войной, перед 1939 годом), он хотел изучать медицину, но его отец не согласился. Эрнест всю жизнь мечтал быть врачом. И он фактически работал в этой сфере, создавал очень важные и уникальные препараты – фармакологические, косметические.

В 1939–1944 годах – это время войны – он уехал из Вены. Но не просто уехал, он сбежал из Вены. Через пять стран – не как турист, а как беженец, спасая себя и многих других евреев. Ну и, конечно, ему это удалосьго семья обрела другую судьбу.

Из Вены через Словакию, через Югославию попал в Италию: сначала в северную Италию, а потом переехал в Рим. И в Риме он проработал почти два года в Ватиканской библиотеке – это, конечно, самое невозможное, что можно было вообще придумать: еврейский мальчик из маленькой Миявы в библиотеке Ватикана! Там он прочитал первое описание минералов Ям ха-Мелах в Талмуде. Он прочитал про Ям ха-Мелах на странице древней книги. Сообщение было зашифровано, нужно было догадаться и поднести изображение к зеркалу, чтобы понять его.

Первый препарат, который создал Эрнест, назывался «ПелПреп» (Pelprep). Потом этот крем продавался под разными торговыми марками в разных странах. Наиболее известное – депиляционный крем «Сурджекс» (Surgex). Нужно было удалять волосы перед операциями, чтобы не было послеоперационных инфекций, которые могут привести к трагическим последствиям. Эрнест создал такой препарат. Об этом писали в газетах.

«Недавно «Сиракуз Хералд Американ» (Syracuse Herald American) опубликовала статью о разработке новой медицинской процедуры, которая может произвести революцию в предоперационной подготовке раненых солдат. Эта разработка появилась на основе открытия, сделанного нашим товарищем Эрнестом Брауном. Он создал медицинский компонент для использования при подготовке раневой области к операции. Новая разработка помогает в лечении определенных болезней кожи и раздражений, а также не дает негативных последствий.

Эрнест Браун бежал из Югославии в 1941 году и был интернирован фашистами в Тревизо около Венеции. Там он продолжил свои исследования. В мае 1943 года руководители различных медицинских подразделений – дерматологии, хирургии и умственных расстройств – в Италии подтвердили документально, что результаты его исследования востребованы в работе госпиталей.

После освобождения Рима американцами в июне 1944 года Браун был представлен полковнику Орфеусу Дж. Бизозерро (Orpheus J. Bizozerro), руководителю медицинской службы расположения американских войск в Италии. Полковник призвал Брауна присоединиться к группе беженцев, приглашенных президентом Рузвельтом, предлагая привлечь к его открытию внимание американских медицинских органов власти. Браун надеется, что его открытие будет использовано в госпиталях армии США. Он подает документы на регистрацию патента и высоко ценит заслуги представителя округа Освего Хервина С. Фуллера (Hadwen С. Fuller) и его заместителя Джорджа М. Пенни (George M. Penney). Браун благодарит их за неоценимую помощь в получении признания его исследований.

Дальнейшее развитие

Мы получили от Эрнеста Брауна письмо, в котором он раскрывает дальнейшие планы по работе. Мистер Браун пишет: «После продолжительной переписки, в которую были вовлечены офис главного хирурга армии США и Комитет медицинских исследований офиса научных исследований и разработок в Вашингтоне Ди-Си, я наконец получил возможность предоставить мои препараты профессорам Сиракузского университета для подробного изучения их свойств. Доктор Дж. Г. Фред Хайз (J. G. Fred Hise), профессор клинической медицины Сиракузского университета, был выбран для выполнения этой миссии по рекомендации доктора Х. Г. Вайскоттена (H. G. Weiskotten), декана Медицинской школы Сиракузского университета. Эксперименты были удачными, и мне посоветовали начать производство этого препарата в Вашингтоне, чтобы армия и флот США могли его использовать».

Суть препарата:

Он излечивает определенные заболевания кожи, являющиеся следствием инфекций и воспаления сальных желез. Препарат произвел революцию в подготовке раненых солдат к операциям и в хирургии в целом.

Том 1, выпуск 35, Форт Онтарио, Освего (Нью-Йорк)

«Медицинское открытие». Из газеты «Онтарио Кроникл» (Ontario Chronicle)

от 26 июля 1946 года

– Эксперименты по его применению были проведены в госпитале военно-морских сил американской армии в Риме, и поэтому Эрнесту поступило приглашение от самого президента Рузвельта приехать в Америку и продолжать свои научные исследования уже в нормальных условиях.

– Его пригласил в Америку сам Рузвельт?

– Да. Именно так. А точнее, его жена Элеонора Рузвельт. В центре для беженцев Эрнест был очень активен: выступал с лекциями о еврейской религии и ее традициях перед Ассоциацией служителей церкви. На его выступления приходили священники различных конфессий: методистской, баптистской, других. Человек тридцать. Однажды Эрнест выступил с речью перед членами международного Ротари-клуба. После выступления он написал благодарственное письмо судье Пенни, пригласившему его. Эрнест был благодарен за возможность разделить свое понимание ценности служения Ротари[6]. Это было в 1945 году.

Форт Онтарио, июль 11, 1945

«Мой дорогой судья Пенни!

Я бы хотел еще раз поблагодарить вас за предоставленную мне привилегию выступать перед члена Ротари-клуба в Освего.

Мое плохое знание английского языка и ограниченное время разговорной практики не позволили мне развить прекрасную мысль, которая, как я чувствую, является основным принципом международного Ротари-клуба.

Мне посчастливилось провести некоторое время в библиотеке Ватикана (Институто Понтифико – Instituto Pontificio), где я внимательно изучал философские трактаты бессмертного Моше Маймонидеса 7 , чей труд Responsa был пророческим. Его «Путеводитель растерянных» (Guideto the Perplexe) является одним из величайших памятников средневековой эрудиции. Маймонид, цитируя Аристотеля, говорит: «Я питаюсь из полноводного колодца греческого Аристотеля, и мой учитель Аристотель объясняет непрерывный и неразрывный цикл служения жизни, манифестированный самой ПРИРОДОЙ. Случайный наблюдатель всех природных явлений всегда видит четыре фундаментальных стадии в ПРИРОДЕ: ЗЕМЛЯ, которая представляет собой мертвую субстанцию, ЖИЗНЬ РАСТЕНИЙ, ЖИЗНЬ ЖИВОТНЫХ и ЧЕЛОВЕК. Эти четыре элемента – гигантские слуги Вселенной. Земля служит растению, оно, в свою очередь, служит животному, а оно служит человеку, чья конечная цель – служить себе подобным, и все они вместе служат Создателю. Но так видит случайный наблюдатель. Мыслитель, однако, созерцает повторяющийся феномен в служении атрибутов природы, и это повторение состоит в том, что даже после смерти, когда поникший цветок склоняет свою головку, чтобы слиться с землей в вечном поцелуе, когда умирающий лев беспокойно блуждает по джунглям в поисках укромного места для своего последнего вздоха, когда человек прерывает свой жизненный путь, чтобы вернуться в пыль, из которой он был создан, – тогда все они вновь воссоединяются с матерью-землей, чтобы начать высший этап служения в цикле существования. И в этом процессе Человек, вершина созидания, снова перемешанный с пылью, помогает природе в ее непрекращающемся труде».

Я верю, что этот философский тезис Аристотеля прекрасно иллюстрирует служение Ротари. И мое первое убеждение состоит в том, что каждый человек должен аплодировать другому. Если все человеческие существа будут помогать друг другу выживать, человечество получит МОГУЧЕЕ КОЛЕСО СЛУЖЕНИЯ И ПОНИМАНИЯ, которое лежит в основе всех религий – фундамент для любой этики.

– Эрнест хотел вернуться на родину?

– Да. В июне 1946 года широко обсуждался вопрос о том, следует ли принуждать беженцев возвращаться на их историческую родину. Для тех, кто хотел вернуться, даже был организован специальный транспорт и привлечено большое внимание к тезису «Беженцам есть куда возвращаться».

Но тем, кто хотел бы остаться в США, давали соответствующее разрешение. Среди беженцев были замечательные люди и умы, представляющие ценность для американской нации, вносящие неоценимый вклад в процветание нации. Эрнест остался. Американская ассоциация по продвижению науки пригласила Эрнеста вступить в ее ряды.

Потом, в 1952 году, он приехал из Америки в Израиль, чтобы посмотреть, где находится Ям ха-Мелах, потому что мечтал его увидеть. Это была действительно фантастика.

– В каком году Эрнест окончательно переехал в Израиль?

– Он бывал раньше в Израиле несколько раз. А эмигрировал в 1970 году. Много евреев из Америки приезжали в Израиль в 1970-е годы – поколение, которое прошло Холокост. Поэтому Эрнест приехал сюда со своей первой женой и с двумя детьми. Он приехал с семьей, купил квартиру.

Вы должны понять, почему так случилось… Очень много евреев приехало в Израиль, потому что в 1967 году была Шестидневная война. Тогда все думали, что это будет конец Израиля. Потому что пять стран на один Израиль – понятно, что это конец. И тут случилось такое чудо: шесть дней, и Израиль выиграл. И я тогда приехала, и было много американских студентов, много денег сюда посылали. Мы были такая героическая страна, но нам… по-польски говорится: woda sodowa в голову ударила. И мы думали, что нас уже никто никогда не может победить. Была большая эйфория, никто не мог поверить, что будет война. И это привело к тому, что произошло в 1973 году – была война Йом Кипур, битва Судного дня[8]. В два часа дня, в субботу, в Йом Кипур, началась война, очень ужасная война.

Судный день – это наш праздник. И тогда погибло три тысячи солдат, потому что мы думали, что нас никто никогда не может победить. Нас победили. Конечно, слава Богу, нас не разрушили, но все равно это была война. Мой сын родился во время этой войны, в 1973 году.

– София, я знаю, что Эрнест сам себе для памяти написал список тех моментов в жизни, когда он был на краю гибели, и спасся только благодаря непостижимому случаю и собственной находчивости. Можете описать случаи из этого списка?

– Первое спасение Эрнеста было в 1938 году. Что это было? Арест гестапо в Вене, в гостинице «Метрополь». Его отец просил, чтобы сын купил ему папиросы. Был уже установлен комендантский час: после шести вечера евреям нельзя было находиться на улице. Ну, конечно, Эрнест не воспринял это серьезно: его отец просил папиросы, он пошел купить. Но его задержало гестапо. И таких людей, которые не соблюдали комендантский час, сажали в тюрьму и там убивали.

И я должна отвлечься от истории Эрнеста, чтобы сказать. Обязательно сказать. Как случилось так, что евреям нельзя выходить на улицу? Откуда это появилось вообще, как нарастало? Сначала никто не считал, что Гитлер – нормальный, все считали, что он сумасшедший. Но он дошел до власти, этот сумасшедший. А как он дошел до власти? Его выдвинули, его призвали, он же не из королевской семьи. Эта толпа, которая за ним шла, которая была ему предана, – они вознесли его над собой, и они шли за ним, он был их лидер. Для них это было дико, знаете, ну, какой-то сумасшедший дошел до власти, надо это прекратить, – все понятно.

Конечно, еврейские семьи ничего не понимали. Как это страшно! В то время все академии были только в Германии и в Австрии. В Лондоне ничего не было, Америка вообще не считалась культурной страной. Это все – наука, Нобелевские премии, высокий уровень знаний, первые ученые – они же оттуда, они все были с немецкими фамилиями и учеными степенями. И я не могу понять, как эта культурная Германия так невообразимо трансформировалась! Какой язык, какие писатели, какие композиторы, какие ученые, все на самом высоком уровне – и вдруг они превращаются в чудовищ. Систематически убивают, создают фабрики смерти, хотят захватить весь мир и властвовать. Эрнест мог умереть в гестапо!

– Как Эрнест вышел из гестапо?

– Его выкупили за деньги, тогда еще это было возможно. С точки зрения еврейской философии, спасти одну жизнь – это спасти мир. То есть человеческая жизнь имеет очень высокую значимость для евреев. Поэтому они делали все возможное, чтобы спасти человека. У Эрнеста была богатая семья, которая смогла собрать большую сумму денег для того, чтобы его выкупить. У евреев так принято: если они знают, что какой-то еврей сидит в тюрьме просто потому, что он еврей, – они предпримут максимум усилий, чтобы его освободить. Это мицва, Pidion Shvuim[9].

И на все случаи у него имелись такие… как сказать… необыкновенные, абсолютно необыкновенные способы спасения. Например, когда Эрнест очутился в Milanо.

Когда вы выходите из здания вокзала, там есть Плаза ди Дуомо (Plaza di Duomo), очень большая площадь, очень прекрасная. В 1942 году Эрнест сходит с поезда – и вдруг налет германских самолетов, и парашютисты падают на эту площадь. Вся площадь – да, это был ужас. Ужас, потому что парашютисты падают прямо на эту площадь, все итальянцы убегают, убегают. А он не был спортсменом, и он никуда не бегал. Но он – еврей, без документов, без всего… Ну, что вы сделаете? Как вы спасетесь?

Эрнест сел на лавочку, там такие скамейки были. Ну, он сидит, эти сумасшедшие офицеры бегают, тут же такой экшн, вау. Он зовет – он прекрасно говорил по-немецки, прекрасно – германского офицера и самым прекрасным языком поэта Гете спрашивает его, где центральный офис гестапо. “Wo ist die Gestapo Zentralstation?” Этот германский офицер так ему делает: “Heil Hitler!” Ну, пускай будет “Heil Hitler”, но где эта Station? Офицер ему говорит: «Вот пойдете туда, потом направо, потом налево». Эрнест ему сказал: “Danke schön” и пошел. Прекрасно, да? Он мне потом объяснял: не надо бояться, надо преодолеть страх. Ну, что ты будешь убегать, – это же bezsensowno – без смысла! Бежать – это паника, это уже конец. Надо собрать свои мысли, надо понять ситуацию – это все секунды, секунды надо иметь на это. Эрнест – это человек, который никогда не был в армии. Но вот вам еврейская смекалка: я найду выход из этой ситуации. Ну, что это, говорить с офицером, отвечать ему “Heil Hitler”? Я бы сразу с ума сошла. Даже просто сказать такое – “Heil Hitler”, я бы уже заикалась. А он ничего. Всегда так умел. Я тоже научилась этому, теперь умею.

– Как Эрнесту удалось уехать из Вены в начале войны? А как его семья?

– Сейчас я вспоминаю. Дома были его родители, одна – старшая – сестра была в Югославии, вторая сестра уже была замужем, третью сестру ему удалось переправить в Лондон. Это называлось «Киндертранспорт» (Kindertransport)[10], и они взяли триста детей. Но не маленьких детей, постарше, преимущественно девочек. Организовали так, чтобы их отправили специальным поездом в Лондон, и они работали прислугой в еврейских домах. То есть дома из четырех детей был только Эрнест, и еще вместе с ними жила сестра его отца.

Он купил пять фальшивых паспортов. И очень гордился… знаете, купить паспорта в 1938–1939 годах было очень сложно – уже фашистская Германия была везде. Он пришел к своему отцу и сказал: «Слушай, папа, мне удалось… я купил эти паспорта, чтобы уехать в Палестину… Мы должны собираться». Они должны были ехать на пароходе из Италии. Его отец попросил: «Да, покажи мне, пожалуйста, эти паспорта». Эрнест ему дает эти паспорта, и что тот делает? Смотрите, вот так. Рвет все паспорта. Говорит: «В Палестину, в эту Святую землю ты не поедешь нелегально, по фальшивому паспорту».

Это ужас, нет? Он не поехал. Но что случилось с этим пароходом? Все утонули. Утонули. Потому что немцы разбомбили этот пароход, никто не остался в живых.

Я скажу сейчас очень важное. Эрнест был творческий человек, талантливый человек, но самое поразительное его качество – он был как «ванька-встанька»: он все время начинал жизнь заново в разных странах – разные языки и ментальности, каждый раз новая часть жизни. Но он должен был взять с собой свое прошлое, понимаете. Он брал эту еврейскую традицию с собой – и вот это его спасало, оставалась связь.

Потому что эмигранты… Вы не были никогда эмигрантом, а я была два раза. В эмиграции человек обязан начать свою жизнь заново. Никого не осталось: ни тети, ни дяди, никакой семьи, ни родителей, ничего – новая страна, новый язык, новое все. И он смог это сделать. Вот за это я его больше всего ценю. Новое начало. Это очень трудно. Я часто смотрю на все эти переживания эмигрантов, они более-менее одинаковые. Это как пересадить дерево с одной почвы на другую, не каждый это умеет. Дерево не может.

Глава 3. Изобретательный ум

Как думает изобретатель? Мы можем смотреть на одну и ту же вещь, и мы увидим два совершенно разных явления. Изобретатель – он не только теоретик, но он прежде всего практик. Эрнест всегда был очень практичный.

Эрнест был self-made businessman – бизнесмен, который сам себя сделал. У него не было университетского образования: ни по экономике, ни по юридическим вопросам, ни даже по химии. Но чтобы быть очень успешным бизнесменом, международным бизнесменом, надо иметь несколько важных качеств.

Прежде всего, надо иметь self-discipline, внутреннюю дисциплину. Никогда не опаздывать, никогда не откладывать встречи или свои обязательства. Всегда отвечать в переписке. Даже если вы получаете письмо, на которое вы не можете сразу ответить. Вы пишете: «Я получила письмо и отвечу через неделю» или как можно быстрее.

Потом надо иметь внутренний стержень – обязательства для себя и для другого человека, уважение. Не надо никого использовать, но не надо также, чтобы тебя использовали. Так что все время надо быть приличным человеком.

– Что такое внутренний стержень, внутренняя устойчивость?

– Внутренняя устойчивость, может быть, это самое главное, потому что все время происходит внутренняя борьба, борьба с самим собой. Устоять в этой борьбе – это самое важное.

Я говорю про Эрнеста, он в это верил… Каждому человеку нужна помощь. Человек – не Бог, чтобы ни от кого не зависеть. Нет таких людей, которые могли бы все – в одиночку, все – сами. И я хочу сказать, что, если есть люди, которые нам близки, их идеи нам тоже должны быть близки. Понимаете? К сожалению, это редко получается. Ваши сыновья вам близки, но ваши идеи могут вообще их не касаться. Ваши стремления, ваши мечты, все такое. Мы в разных мирах.

Внутренняя устойчивость – это самое главное, то, что помогает нам не сдаваться. Настроение меняется, но нельзя менять своих убеждений. Сегодня он устал, сегодня у него нет настроения, – взял и подписал что-нибудь, что ему вообще не надо подписывать. Не допускать таких ситуаций – это стержень человека. Это самоконтроль. И четкое, правильное понимание того, что происходит. Не колебаться. Не по-глупому, конечно, не разбить голову, но давать оценку каждой ситуации во всякое время, а ситуации все время меняются. И идти за своими идеями, которые должны… оставаться навсегда. Даже если человека – автора, изобретателя – уже нет. Наука – самый классический пример: этих ученых уже нет, а наука продолжается.

– Эрнест таким родился, или он как-то в себе это развивал?

– И то, и то. Он родился в семье раввина. Его окружение было еврейским, но в то время в Вене его отец ходил, например, в оперу. Опера, музыка, концерты – это была часть еврейской жизни в Вене. Я говорю, только в Вене. Вы никогда не увидите никакого хасида, который бы пошел в оперу, абсолютно нет. Но их жизнь была очень богатой, очень красивой, очень разносторонней… литература, много языков, много творчества. Это был такой период, но он жил в этот период. Это одна его часть.

А вторая его часть – он был сам по себе творческий человек. Нет сомнений, что если бы не война и все то, что случилось, я думаю, что он был бы тоже ученым, а не раввином. Он слишком любил эту красивую жизнь. Насколько я помню и знаю, он всегда любил кафе, дорогие отели, гостиницы – красивую жизнь. Он так вырос.

Но то, что он учился в ортодоксальной ешиве, дало ему многое. Такое соединение – это было самое красивое, что может быть. Две вещи совмещались в Эрнесте, и между ними не было соревнования или конфликта, это был прекрасный синтез. Цельная личность, цельный человек, который еще много передал тем, кто хотел от него взять. Я хотела взять все. Его дети – нет. Я хотела взять, потому что для меня это было таким интересным, это был своего рода магнит. Я же не знала этой жизни, я не знала Вены, я не знала семинарии, раввинов, но меня это притягивало.

– Что такое ясность ума?

– Это такое прекрасное понятие. На иврите это понятие называется «ишув хадаад». Я могла это перевести только на английский – peace of mind – спокойствие духа: когда вы нервничаете, у вас нет спокойствия, нет возможности собрать свои мысли, собрать самого себя. Рeace of mind – в одном выражении содержится много смыслов, много понятий. На иврите это – два слова.

Или, допустим, мы идем, разговариваем, и вдруг я про что-то подумала: «Ой, какие красивые цветы» – все, я отвлеклась, моя мысль пропала. Чтобы вернуть ее себе, надо собраться: ишув хаадад – это очень красивое понятие.

Я надеюсь, что смогла описать эту ситуацию, когда творческий человек собирает свои мысли, когда он собирает свои стремления. Он сам себя собирает в голове. И тогда он может что-то сотворить, уже не только мысленно, но и в действительности.

– Это фокус?

– Нет. Фокус – это когда у вас уже все есть, вы сказали: «Хорошо, тогда мы пойдем в этом направлении». Но это еще перед фокусом, это когда вы собираете все данные, рассматриваете все варианты. Это стадия размышления, но в спокойствии, а уже потом получается фокус. Фокус – это следующая стадия, это уже про то, как исполнять.

Я была свидетелем того, как Эрнест это делает, свидетелем этого процесса, размышления. Это было самое прекрасное.

– Расскажите, как он это делал. Можете описать?

– Да. Это всегда был тот же самый процесс, это был процесс «так мыслит талмудист». Я так не мыслю, я так не умею.

Во-первых, он собирает все данные «за» и «против». Потом он их анализирует, вслух, со мной. Он их анализирует, что – «за», а что – «против». По его мнению. Потом он находит доказательства, что это действительно так, что это не было, допустим, какое-то одновременное… вдруг ему так показалось, да… он находит доказательство для доказательства. Вот это было самое интересное. Не то чтобы он сам себе не доверял, нет. Но он должен был доказать какими-то объективными инструментами, что это действительно так.

Вот, например, он размышляет про лечение геморроя и говорит: «Проблема номер один: необходимо найти нетоксичное эфирное масло…Можно взять алтей, ромашку, шелуху семян исфагулы (Ispaghula Husk), подорожник (Psyllum) … И нужна смазка, которая обладала бы смягчающим действием». И продолжает искать доказательства.

Проблема номер один: необходимо найти нетоксичное эфирное масло, экстракт необычного растения, которое можно сочетать со смолой сосны. Этот экстракт с доказанной нетоксичностью должен использоваться повсеместно как лекарство для приема внутрь.

Можно взять алтей, его рекомендовал как средство при геморрое великий раввин, ученый и врач Рамбам.

Эфирное масло – ромашка? Потому что содержит хамазулен 11 . (Изготовитель – компания DRAGOCO, производитель концентрированных ароматизаторов, эфирных масел и парфюмерных композиций). В процессе дистилляции – получения экстракта из растения проазулен превращается в хамазулен.

Также можно использовать шелуху семян исфагулы, растения, которое произрастает в Израиле (Ispaghula Husk), применяется для лечения запора, дивертикулита и синдрома раздраженного кишечника. PSYLLIUM – подорожник – обладает теми же характеристиками, что и льняное семя. Это прекрасное противовоспалительное средство. И затем нам нужна GLEITMITTEL (с немецкого) – смазка, которая бы обладала смягчающим действием из-за присутствия в составе ненасыщенных жирных кислот.

Заметки Эрнеста Брауна

по разработке крема от геморроя

Потом он меня спрашивал: «А как ты думаешь?» Он интересовался моим мнением. Не каждый человек будет спрашивать мнение других. Я от него научилась принимать во внимание мнения многих людей.

– Как он разбирался в химических формулах?

– Да, это удивительно. Он вообще не был химиком, ни одного дня не проучился в университете. Чтобы знать такие названия, которые вы сейчас легко читаете, мне надо было два года учиться, не в школе – в университете, а до того нужно было еще поступить в этот университет. А у Эрнеста был именно талмудический подход к вопросу, к проблеме. Это очень интересно, я всегда хотела от него научиться. Мои дети тоже так рассуждают. Они выбирают самый короткий путь. Они думают так: есть цель, давайте посмотрим, как можно ее достичь. Они видят проблему – они пойдут к химикам, к самым хорошим специалистам, профессорам, и сделают заказ. При помощи знаний этих химиков они найдут решение. Сегодня это тоже так делается. Но они сразу идут прямой дорогой. В Риме они пошли сразу в военно-морской госпиталь. Это открыло дорогу в Америку.

У Эрнеста всегда были идеи. Но он же не будет смешивать ингредиенты и взбалтывать разные баночки – вот это я делала. Надо иметь идею, надо с чего-то начать. Человек с идеей ведет процесс. Человек, у которого есть знания, создает продукт. И это хорошо. Тут нет конкуренции. Это синергия. Самое прекрасное слово. Синергия.

Сто университетов не стоят одной головы Эрнеста. Он сам мог бы открыть факультет маркетинга. Он же записывал все. У него не было так, что он отдает формулу продукта, делайте… Это мы так делали, а он нет.

Он придумывал формулу, он делал проверку на эффективность, какие результаты это дает. Это все была подготовительная работа. Потом творческая работа – это прекрасно – когда он делал рекламу: рассказы, истории. Он всегда говорил так: «История, Талмуд: что написано в Талмуде про это место?»

Да, история, Талмуд, медицина, как это развивается, почему это эффективно и почему это надо использовать. Для того чтобы продать продукт, Эрнест еще писал сценарии для фильмов, короткие такие, но очень интересные.

У него были замечательные… гениальные качества юриста и бизнесмена. Он понимал юридическую сторону своих изобретений и то, как нужно оберегать права на них. Потому что с этого зарабатывают деньги, да, мы получаем роялти. И примерно за пятнадцать лет до того, как появилось это понятие, “intellectual property”, он уже понял, в чем оно заключается. Когда он придумал продукты с минералами Мертвого моря, с Ям ха-Мелах, в договоре было написано, что даже если изменят это название, вместо DSD будет написано что-нибудь другое, все равно в основе этих продуктов лежит его ноу-хау, его знания, и все роялти принадлежат ему. Это intellectual property.

Есть целостность связи между изобретателем и его изобретением. И поэтому для Эрнеста каждая удача продукта – это вау, прекрасно, и каждое падение – депрессия.

Я была свидетелем его депрессии два раза. Один раз это было с DSD. Когда у него отняли роялти, он впал в депрессию. И эта депрессия длилась два года. Когда DSD-продукты были выставлены в парфюмерном магазине, ничего не продавалось. Потом вдруг шестьсот аптек – и все продается. А накануне Эрнест подписал соглашение о том, что он отказывается от всех роялти в Израиле. Его обманули, конечно, понятно. Они ему сказали: «Давай, оставь Израиль, ты будешь получать весь свет – это же больше, чем Израиль». Пока дело дошло до всего света, ничего не стало. Это был кризис, когда вас обманули вот так, глядя в лицо.

Я не знала, что такое депрессия, я никогда не сталкивалась с этим, я была моложе. Я сказала: «Ты говорил, что все эти твои продукты – it’s your baby, так, это твои дети. Ты ж не получаешь деньги от своих детей, почему так переживаешь?» Я хотела немножко исправить ситуацию, мне не удалось. Мне не удалось, нет. Он был в Америке на лечении. И он вылечился.

Я много узнала о депрессии. Есть два вида депрессии. Есть causative depression: когда есть какая-то причина, кто-то умер или какие-то большие катаклизмы. А есть врожденная депрессия. Есть депрессивные люди – они такими родились. У Эрнеста это не было врожденным, это всегда было causative, от причины. К сожалению, вторая депрессия закончилась смертью. С «Аспримилком». Он слишком много переживал.

Глава 4. Человек-оркестр

– Вы описали особенности характера Эрнеста: в нем не было подчинения ни конвенциям, ни диктату.

– Да. В Эрнесте этого совершенно не было. Откуда бралась сила, чтобы не подчиняться? Откуда у человека берутся такие внутренние силы, которые им двигают? Силы, чтобы сопротивляться, чтобы не поддаваться, чтобы вести за собой?

Я считаю – это от веры, от того, во что мы верим. Если мы верим в могущество человека, то оно конечно: человек рождается, потом умирает, и вместе с ним умирает его могущество. Если мы верим в могущество природы, получается, как будто природа нами руководит. Но есть еще вера, вера во Всевышнего, который создал этот мир, который сделал это по своим правилам. Не просто что-то случилось в природе – и у нас появилась планета Земля. У всего сущего есть создатель. У стола есть тот, кто его сделал. Есть более сложные создания, есть менее сложные, но всегда должен быть автор – это моя вера. Она и от Эрнеста тоже. Это логика.

Если мы соглашаемся с первым пунктом, что у каждого создания имеется свой создатель, тогда мы идем дальше. Нет никакого «вдруг». Вдруг – не бывает. Создатель должен быть умный-преумный, потому что создать такую планету и таких обитателей, такие правила… это, конечно, должно быть что-то большее, чем человеческий ум. Давайте назовем это божественный ум, что-то, что существует помимо нас.

Если это так, то нас всех обязывают выполнять эти правила: чтобы мы смогли продолжать существовать, мы должны их соблюдать. Если не будем соблюдать, если будет преступление, то будет и наказание. Или за соблюдение правил мы получим награду. Что такое награда? Хорошая жизнь, веселая жизнь, радостная жизнь. Конечно, будут препятствия, будут проблемы, будут войны, будут болезни, будут даже разводы, но это все по правилам.

И поэтому я здесь написала «не было подчинения» воле человека, а вот воле высшей силы было подчинение, и, конечно, надо было соблюдать правила. Я не говорю про субботу, я не говорю про кошерность, я говорю про то, что, с точки зрения Эрнеста, человек в любой ситуации не должен терять себя самого. Он должен знать, кто он, как он, зачем он, почему, и не должен сдаваться этим всем диктаторам, этим всем разбойникам…

Когда у Эрнеста появилась идея про Ям ха-Мелах, он приехал в Израиль, он хотел это осуществить. Вот есть идея, уже есть формула, уже есть доказательства. Сколько лет у него заняло добиться того, чтобы это было на полках в аптеке, чтобы эти продукты продавались? Семь лет. Было больше чем сто отказов. Это пример, который учит не сдаваться. Потому что Эрнест верил в свою идею, он имел доказательства, и научные, и медицинские, что эти препараты действуют во благо человека, и облегчают протекание болезни, и очень помогают человеку. И он не сдавался.

После того как Эрнест осуществил свою мечту, сколько было конкурентов у DSD? Больше чем сто фабрик, которые тоже делали эти препараты, и на них тоже было написано «Ям ха-Мелах». Из этого получилась целая индустрия. И когда в Израиле открылось новое направление туризма, называется health tourism (туризм для здоровья), и когда все эти труды были вознаграждены, вот теперь, конечно, можно праздновать. Но это рассказ про то, как не сдаваться, не подчиняться.

Я еще хочу добавить про его уникальную личность. Он как человек – одно, а как бизнесмен – другое. Во-первых, у него не было секретарши. Ну, может быть, эту функцию выполняла я, хорошо.

Во-вторых, у него не было лаборатории, всегда был только почтовый ящик. Потому что он все делал сам. Он вел переговоры, он был один человек на сцене. One person on the stage. Он занимал всю сцену. Человек-оркестр. Очень хорошее сравнение. И у него была большая самодисциплина. Он никогда не переносил никакие встречи и не опаздывал. Ну, конечно, форс-мажор иногда случался.

У него все было так: urgent – очень важно, срочно. И он был всегда хорошо подготовлен, записывал все мысли, идеи, планы… я этому от него тоже научилась. Это не мое, я беспорядочный человек, ну как… такой балаган. А у него все четко, немецкие евреи – они такие. Ordnung должен быть. Все запланировано, со всех сторон рассмотрено… Вот он идет встречаться в двенадцать часов, а что будет на этой встрече, какие из этого могут быть дальнейшие планы? Он рассматривал различные сценарии развития событий, был креативным человеком.

– Творческим.

– Творческим. Но не академически, понимаете? Что мне так нравилось? Я – академик: у нас есть схемы, рамки, ограничения. И это не дает свободы творчества. У него был совершенно другой подход: он талмудист, свободное мышление. Этот человек ни одного дня не учился в университете. Это все мозг, натренированный Талмудом. Talmud-trained brain. Он не родился таким большим гением – это выработанный способ мышления. Развитый. И не академический.

Эрнест был прекрасный рассказчиком. И он все время придумывал продающие истории. В 1972 году он начинает продвижение PTX – средства от геморроя – и пишет об этом от имени исследователя компании «Рафа Лабораториз» (Rafa Laboratories) в Иерусалиме. Продумывает аргументы, ссылается на авторитеты.

Открывая заново средство для облегчения геморроя

PTX сейчас становится новейшим из великих открытий в медицине благодаря работе исследователя из «Рафа Лабораториз» в Иерусалиме. Лаборатории-пионера в разработке вакцин и антибиотиков в Израиле. Достижения компании «Рафа» в области иммунологии были признаны мировыми научными авторитетами.

Работая в библиотеке Пио Институт ди Санто Спирито (Pio Institute di Santo Spirito), расположенной в старом римском госпитале, и изучая знаменитое собрание текстов по древней медицине, исследователь обнаружил описание симптомов заболевания, в точности соответствующее геморрою. В том же документе содержались инструкции по лечению, которые предполагали введение органических субстанций. В возбуждении от описанных результатов лечения, исследователь, который также был химиком, выделил существенные ингредиенты древней формулы для лечения геморроя, осложненного кровотечением из тромбированных узлов.

Клиническая история

Понадобилось более одиннадцати лет интенсивных изысканий, чтобы перейти к клиническому тестированию PTX. Олкотт сказал: «Если древние оставили нам идеи, к нашей чести будет сказано, что мы, современные люди, строим дома для этих идей». «Рафа Лабораториз» в Израиле «строит дома» для лучших и наиболее важных из обнаруженных идей. В своих лабораторных кабинетах «Рафа» запустила программу создания из этих субстанций, известных с древности, эффективного нового лекарства для одного из самых древних недугов человечества – геморроя.

Геморрой представляет собой варикозное расширение вен в нижней части кишечника. Причиной патологического увеличения геморроидальных узлов является острое или хроническое нарушение кровообращения в кавернозных образованиях прямой кишки. Участки сосудов воспаляются, возникают узлы, которые на поздних этапах болезни начинают выпадать из ануса. Кровотечение из узлов происходит только в тех случаях, когда в них образуются тромбы. Кровь просачивается в прилегающие подкожные ткани, и таким образом возникает острый болезненный воспалительный процесс.

Частота заболевания

По оценкам врачей, около трети взрослого населения всего мира в той или иной форме страдает от этого неприятного заболевания. Оно поражает и бедняков, и обеспеченных в равной степени. Никто не обладает иммунитетом, способным защитить от этого недуга, который сопровождается тромбозами, разрывами, воспалением, изъязвлением и некрозом тканей.

Пилотное исследование показывает существенный прорыв в лечении в 90 % случаев.

Первые клинические испытания PTX проводились в 1962 году в подразделении хирургических исследований Департамента госпиталей в Нью-Йорке. Лекарство в форме капсул принимали десять пациентов, все – кандидаты на немедленное оперативное вмешательство, все страдали хроническим геморроем с образованием тромбов и кровотечениями. Использовалась дозировка по одной капсуле до еды каждые четыре часа в течение десяти дней. Руководитель подразделения хирургических исследований, который лично руководил этим испытанием, описывает результаты так: «С клинической точки зрения, тромбозный геморрой с кровотечением показал быструю регрессию с уменьшением клинических симптомов. Не обнаружено никаких побочных эффектов, токсических или аллергических реакций. У одной из пациенток, которая после этого лечения переехала во Флориду, случился рецидив, и она написала письмо с просьбой о продолжении лечения капсулами».

Особо ценным в этом контексте является тот факт, что такое терапевтическое лечение позволяет избежать хирургического вмешательства. Это специально подчеркивал Пирман Нессельрод, одно из наиболее известных светил медицины в этой области, профессор проктологии медицинской школы Северо-Восточного университета, в своей книге «Клиническая проктология» (стр. 83): «…в связи с такими серьезными осложнениями, как флебиты глубоких тазовых вен, пилефлебиты и абсцессы печени, которые могут следовать за проведением хирургических операций при обострении геморроя, сопровождающемся отеками, множественными тромбозами, пролапсом, изъязвлением и гангреной». «Справедливо заметить, – продолжает доктор Нессельрод, – что восстановление после обострения геморроя может занять несколько недель, а в некоторых случаях – несколько месяцев, что влечет за собой экономические потери пациента. Избегание таких экономических потерь – едва ли не единственный аргумент некоторых хирургов в пользу хирургического лечения острого геморроя. По моему мнению, угроза жизни пациента перевешивает соображения экономического характера».

Тот же автор перечисляет многочисленные осложнения после инъекционной терапии внутреннего геморроя: «Принимая во внимание структуру и физиологию нервных окончаний, расположенных в области анального отверстия, можно уверенно возражать против любых попыток применять инъекции в ходе лечения внешнего геморроя. Тот невезучий пациент, которому пришлось испытать на себе подобную терапию, скорее всего, будет искать себе другого врача, и его нельзя за это винить».

Я считаю, что только такой гений, как Браун, мог все продумать!

Он даже придумал старинную баночку для крема, такая черная, с вкраплениями золота. Или, например, «Brush-off» – это новый депилятор, он сделан в виде губной помады. У каждой женщины есть маленькие усы. Вместо того чтобы их вытаскивать пинцетом, это же больно, неприятно, – наносится это средство, оставляется на несколько минут и просто смывается водой. Берете немножко ваты, очищаете, и все.

Это не самый большой продукт, но все равно это было продумано.

– Вы говорите: «Эрнест всегда действовал, не считаясь со временем, не оглядываясь на других людей, только продвигаясь к своей цели. Сообразно его собственным планам, его видению, как он это представлял».

– Это воля сильного человека. Слабый человек сразу сдается. Он не говорил: «Ах, уже три года я стараюсь, ничего не получилось». Если ничего не получается, это время не считается.

Ему говорили: «Ты что? Что это у тебя за идеи? Кому это надо? Зачем это надо? Косметика в Израиле? У нас же все время войны. Нам это не подходит. Не надо».

У Эрнеста было прекрасное знание английского языка, этого профессионального языка, который я употребляла как химик. Он не угадывает, что и как сказать. У него очень профессиональные и очень точные определения. Как будто он окончил все нынешние факультеты маркетинга, все факультеты по развитию новых продуктов, а ведь это было написано пятьдесят лет назад. Важно, какой это был человек по своей интуиции, по знаниям. Большинство новых продуктов и изобретений – это ответ на какую-то потребность. Например, когда я работала в «Хелена Рубинштейн», ко мне приходили и говорили: «Вот, теперь надо разработать такую помаду». И мы разрабатывали.

Он не так делал. Он смотрел на три фактора.

Во-первых, насколько большой рынок? Если это востребовано, это стоит развивать. Во-вторых: какая конкуренция? Это конкурентный анализ. И в-третьих: насколько действительно есть польза от этого препарата, есть ли результат, будут ли покупать или рекомендовать этот продукт?

Вот это был его подход. Эрнест так придумал крем «DSD-акне». Он размышлял: от акне никто не умирает. Это правда, акне – это не смертельная болезнь. Но все равно врачи этим занимаются. Что такое врач? Мы скажем, врач – тот, кто занимается болезнью и больными. Но также врачи – те, кто хотят помочь человеку пребывать в хорошем состоянии. Это по-английски называется well-being, чтобы было хорошее самочувствие: чтобы от него не пахло плохо, чтобы у него не было волос, где не надо, чтобы у него не было акне, другие эстетические вопросы… это не болезни, никто от этого не умирает. Но этим занимаются врачи и косметологи.

Он задавал себе вопрос о конкурентах: какой ингредиент в их продуктах оказывает существенное влияние на состояние акне? Ничего особенного нет, все употребляют серу. Но она подсушивает прыщи акне, не лечит. Появятся еще раз, еще раз будет подсушивать. И резорцин – это такой препарат на масляной основе.

Мы говорим о чем-то, что было пятьдесят лет назад. Было только два препарата. Сегодня, конечно, намного больше, можно добавить какие-то работы врача или рекомендации, чтобы это было посерьезнее. Хотя все равно пока никто не придумал активный ингредиент, который делает всю работу. Мусс, или крем, или эмульсия – все равно.

И каждый делает свою рекламу. Это другая сторона косметической индустрии – реклама, которая продает продукты. Например, в фармакологии вы не можете сделать рекламу, в которой заявляете, что ваш препарат прекрасно излечивает какую-то болезнь. Такого не бывает, вы должны привести доказательства. А в косметологии что самое важное? Не то, что это помогает, а то, что это не вредит. Это другой подход – важно не навредить.

Все, кто работает в косметической индустрии, должны иметь большую фантазию. Без этого невозможно. Эрнест знал, как продавать. Это большая наука. Маркетинг – это не продажи. Маркетинг и продажи – это две разные отрасли. Маркетинг – это презентация вашего продукта. Чем лучше презентация, тем больше продажи. Дело не в том, что этот продукт такой весь прекрасный, от него каждая женщина сразу помолодела на двадцать лет, нет. Но она себя чувствует на двадцать лет моложе. И это стоит денег. Поэтому реклама по телевизору, в газетах, в журналах такая дорогая.

Реклама, которая воздействует на фантазию: когда вы видите прекрасную модель, метр восемьдесят ростом, с такой талией… Каждая женщина тоже хочет быть как она. Каждая женщина мечтает быть моделью, ходить по подиуму у Юдашкина и показывать свое тело, свое лицо… Это очень действует, потому что работает с женской психикой. Реклама в косметике отлично разработана. Каждая женщина хочет быть красивой, хочет нравиться, она хочет быть модной, она хочет быть особенной. Это и эксплуатируется в каждой рекламе. Но есть и акне, с ним тоже надо работать.

И тут Эрнест заметил, что в Израиле есть много косметологов, больше на душу населения, чем в Америке: если вы возьмете миллион израильских женщин, на каждую женщину будет больше косметологов, чем где-нибудь в другом месте. Эрнест все время отмечал разницу между покупателями Израиля и Америки. Они не просто покупают косметические средства в больших магазинах косметики или в аптеке. Нет, они хотят личного подхода к своему телу, к своему лицу. Поэтому у них другие привычки.

Есть страны, в которых женщины больше ходят, допустим, на проверку к зубному врачу, ходят к парикмахеру, а в Израиле больше всего ходят именно к косметологам. Как они работают? Это уже другая отрасль.

Есть фабрики, есть магазины, и есть кабинеты косметологов. Косметологи могут заказывать свои средства, поэтому в Израиле у самых больших косметологических компаний – «Ревлон» и «Хелена Рубинштейн» – были свои фабрики. Раньше, когда я еще работала в «Хелена Рубинштейн», все это привозили в Израиль оптом. Например, пятьсот килограммов какого-то крема – и тут уже упаковывали в маленькие баночки на 30 г, на 50 г, не больше. А потом они начали производить это в Израиле.

Что рассказать про израильскую клиентуру, израильский рынок, израильских женщин? Конечно, им тут тяжело. Климат: все время жарко, кожа потеет, выделяет из себя токсины, и в Израиле женщины быстрее стареют. Вот, например, у вас такая прекрасная кожа, как у двадцати-тридцатилетней женщины, а тут такого не бывает. Поэтому что они делают? Делают пластические операции лица, очень много. Поэтому в Израиле такая хорошая медицина, что вы думаете. Они ходят к дерматологам. Дерматолог не занимается кремом, он занимается операцией – он же все-таки врач. Но когда ничего не получается, тогда ходят к «косметичке» – специалисту, косметологу. Она им сделает красивый макияж, даст разные хорошие советы. Много медсестер, которые уходят с работы и осваивают новую профессию косметолога. Потому что они уже знают медицину, у них хорошая подготовка и подход. С этих специалистов – «косметичек» начинался большой рынок.

Расскажу про Нину Одем, ее, наверное, уже нет в живых. Нина Одем жила недалеко, и она была самой известной «косметичкой» и самым хорошим специалистом. Она проверяла наши препараты. Это был самый высокий авторитет.

Эрнест говорил так: нужно обратиться к Нине Одем, которая скажет: «Да, это хорошо». Когда Нина Одем говорит: «Да, это хорошо», – тысяча косметологов в Израиле будут рекомендовать препарат. Понимаете, одна женщина, у которой такой авторитет, – уже сделала немаленький маркетинг. У него также есть три знакомых врача – они все известные врачи-дерматологи. Конечно, все они богатые люди. Богатые – потому что известные. Ну, деньги и богатство – это, знаете, не проклятье, это хорошо. Это комплимент. Так вот, вы заходите к ним в кабинет, а у них там стоит шкаф с кремами, и все эти кремы подписаны фамилией Эрнеста.

Что я хочу сказать: самая хорошая реклама – когда у человека есть личные доказательства. Он сам проверил это и рекомендует. С рекомендациями Нины Одем считаются, хоть она не врач и не лечит больных и болезни, но косметика – это важная отрасль. Нина Одем рекомендовала наши кремы. Кстати, она была очень красивая женщина.

Потом Эрнест идет дальше. Это будут уже клинические доказательства. Они могли быть в outpatient department – это отделение госпиталя, куда могут прийти амбулаторные больные. В госпитале есть разные отделения, но я не хочу лежать в госпитале, я хочу посещать этих врачей амбулаторно. Меня называют outpatient, я не ложусь в госпиталь, а хожу в клинику. И мы проводим там исследования.

Что еще можно сделать для рекламы нашего крема? Мы знаем, что «Клерасил» (Clearasil) – самый популярный продукт для акне. Мы опросим всех клиентов, которым «Клерасил» не помог, и дадим им DSD-Acne, который помогает, это правда. Мы дадим им попробовать бесплатно. И тогда эти довольные клиенты от «Клерасил», конечно, перейдут на DSD. Мы заберем недовольных клиентов этой компании к себе. «Если мы дадим решение миллионам разочарованных в продукте «Клерасил» пользователей, награда будет невероятной!» – говорил Эрнест.

Вот так проявлялся маркетинговый подход Эрнеста.

– Что же дальше?

– Дальше нужно проводить многочисленные клинические тестирования. Здесь Эрнест использовал свою удивительную способность заводить знакомых и друзей в медицинской среде, поддерживать контакт и эффективно использовать связи для привлечения светил медицины в свой лагерь, превращая их в сторонников и агентов для распространения идей.

В своих заметках он для каждого продукта перечислял имена профессоров и врачей, которых необходимо было привлечь к работе, чьей поддержкой нужно было заручиться, чьи авторитетные высказывания можно было бы цитировать для придания веса своим эмоциональным текстам о продуктах. Сохранилась такая объемная переписка. Письма Эрнест всегда печатал на машинке.

Кому: мистеру Вильяму Л. Расселу

От кого: от мистера Эрнеста Брауна

Предмет: Капсулы для лечения геморроя «Войт» (Voigt Capsules)

В свете полного энтузиазма заявления доктора Рэндольфа Пайпера и Фултона Джонстона из компании «Конкорд», Массачусетс, по поводу терапевтической эффективности капсул, которые «превосходят по своему эффекту мази и свечи», я обсудил возможности проведения процедур тестирования в госпитале или для частных клиентов с доктором Джоном М. Майерсом.

Доктор Майерс предложил, чтобы я связался с доктором Маусом Стернсом-старшим из Мемориального госпиталя Нью-Йорка, чья специализация лежит в области проктологии и соответствующих заболеваний прямой кишки. 8 февраля я написал ему с просьбой о встрече.

Сейчас могу ли я предложить, чтобы м-р Фрэнк Стэйнейв определил подходящую процедуру для получения формулы капсул, как это было описано мистером Чарльзом Войтом в его релизе 8 декабря 1960 года. Также я предлагаю, чтобы мистер Стэйнейв использовал свои знания для создания формул суппозиториев и таблеток в сахарной оболочке для того, чтобы подготовить целую серию продуктов для лечения геморроя (капсулы, таблетки, суппозитории) на основе активных элементов капсул «Войт».

Февраль 13, 1961

Эрнест Браун

Знаете, он писал своей племяннице Катерине, дочери сестры Хильды, которую спас, отправив в Лондон до начала Второй мировой войны, просил ее помощи в нахождении ссылок по лечению геморроя сосновой смолой, организации тестирования при лечении смолой.

«…Вот что я предлагаю: в сентябре или, самое позднее, в октябре дела будут требовать моего присутствия в Нью-Йорке. Я постараюсь спланировать маршрут таким образом, чтобы он проходил через Лондон, и сделаю это с единственной целью, чтобы мы сели и обговорили все аспекты моего плана. Во-первых, это, конечно, касается финансового вознаграждения за твои усилия. Я также предоставлю тебе свои контакты в США – обзор наших взаимных обязательств – мы обменяемся мнениями и решим, что нужно сделать. Естественно, твое участие в проекте не должно отвлекать тебя от работы, это должно быть как “внеклассная деятельность”.

Нет нужды упоминать, Катерина, что наше общение – строго конфиденциально, поскольку идеи и формулы еще не защищены патентами.

Пожалуйста, скажи, заинтересовало ли тебя мое предложение? И прими мою глубокую благодарность за исследование касательно “Суржекса”, которое ты для меня отыскала. Видишь, Катерина, в конечном итоге, идеи Эрнеста не так плохи. Их воспринимают всерьез… и за них платят.

А пока не могла бы ты для нашего проекта найти ссылки на употребление внутрь в медицинских целях сосновой смолы (живицы)? Больше всего мне нужны копии нижеследующих работ.

На немецком языке:

Guildini, C. A Pills of pine tar Schweiz. Apoth.-Ztg.83: 253–255, 1945.

Все, что ты сможешь найти относительно использования живицы в лечении геморроя.

Все, что ты сможешь найти относительно токсического воздействия или его отсутствия – при приеме внутрь. Используется ли это до сих пор как отхаркивающее средство?

До моего отъезда в Израиль я искал в Медицинской академии в Нью-Йорке и обнаружил такие несущественные отсылки:

Wall M. vapour of tar – chest – London Reposit, 1818 1x, 265.

Forbes, J. tar vapour – Lungs. Med. & Phys. J. (London) 1822.

Reclam C. Ueber den Teer als inneres Heilmittel. Berl. Klin. Wochenschrift. 1879.

A short essay on Tarr – oils of tarr. Manchester: J& Harrop 1754.

Gibbes, C. C. Internal adm. of tar Brit. Med. J. 1876.

Magnes-Labens De l’inhalation du goudron a l’aide de tubes-cigarettes Rev. med. De Toulouse 1874.

Видишь ли, мой друг, в древних манускриптах Ватикана я нашел отсылки к лечению геморроя живицей. Впоследствии я консультировался у деканов медицинских колледжей (в Филадельфии и Массачусетсе). Лекарство было протестировано на десяти пациентах подразделения хирургических исследований Департамента госпиталей Нью-Йорка. Результаты были блестящими. Я все еще жду официальной бумаги от «Кемвей» (Сhemway) которую, уверен, я получу вскорости. И тогда открываются широкие перспективы. Нужно связаться с контактами по моему списку и инициировать широкое тестирование, сформулировать обоснование и прочее. Я делал это раньше, и я сделаю это снова. Только в этот раз нужно запустить пилотное исследование и верифицировать результат на большой группе пациентов, и затем только небо будет пределом (в финансовом смысле)».

Из личной переписки Эрнеста Брауна с племянницей Катериной

Он всегда видел для своих препаратов не только локальный рынок, он всегда мыслил глобально. Он говорил: «Думай по-крупному, в мировом масштабе. В Израиле такой же процент страдающих от акне, как и во всем мире». Это Эрнест: “Think big”.

Чтобы про DSD узнал весь мир, Эрнест обращался в израильские посольства в других странах. Он имел связи с израильскими консульствами, допустим, в Италии, Швейцарии, у него были знакомства. Он говорил: «Мы просто проинформируем их о проекте. Просто расскажем, мы же не хотим ничего от них».

Эрнест планировал, чтобы это все получилось за год. И это действительно получалось за год, иногда немножко больше.

– А если формула крема менялась? Что-то добавлялось, улучшалось? Нужно было начинать все сначала?

– Эрнест говорил, что минералы – это the building blocks (строительные блоки). Знаете, когда вы строите, вам нужны блоки, чтобы построить первый этаж, второй этаж. Минералы находятся в каждом таком блоке. Можно внести изменения в формулу средства от псориаза, чтобы оно работало и от акне. Это не значит, что надо начинать все сначала.

Когда вы идете в FDA[12], там есть разные отделы: отдел лекарств, отдел профилактики. Я не думаю, что сегодня косметологические препараты тоже должны быть в FDI, но, может быть, тогда это было важно.

Когда я работала в Министерстве здравоохранения, мы не проверяли, насколько препарат эффективен, то есть действительно ли он улучшает состояние. Мы проверяли, что он не имеет никаких негативных воздействий на кожу человека. Например, нет жжения или зуда все время. Вы нанесли этот крем, он ни от чего не помогает, но у вас стала чесаться или покраснела кожа. Понимаете? Важно, чтобы ничего не вредило.

Не будучи ни химиком, ни врачом, Эрнест проводил серьезные исследования источников, пытаясь найти в них обоснования своим размышлениям. И каждый раз он оценивал коммерческую эффективность проекта.

Когда ты что-то изобретаешь, надо быть целостным. Надо изобретать маркетинг.

Глава 5. Медицинское открытие для раненных солдат

– София, почему Эрнеста называли «Папа Сурджекс»?

– Он придумал депиляционный крем «Сурджекс». Это было первое изобретение. Что значит «папа»? Он не только придумал эту формулу, придумал крем. Этот продукт был для него как ребенок, он всегда говорил: “This is my baby”. Это не только логическая, рациональная связь. Это и эмоциональная связь тоже. Поэтому его называли «папа Сурджекс»: он опекал этот продукт, он его продвигал. Опекал – как в семье. А когда вы продвигаете этот продукт на рынке – это бизнес. Его еще называли ambassador, Surgex ambassador.

Что его подтолкнуло к этому изобретению? Любовь. Во время Второй мировой войны Эрнест смог убежать от нацистского режима в своей родной Вене и нашел пристанище в маленькой деревушке Пасано дель Граппа (Passagno del Grappa) на севере Италии. Там он влюбился в Марию. У нее была операция по удалению аппендикса. Однако девушка умерла от инфекции из-за заражения операционного поля после бритья. Вот здесь, в статье, уже позже, в 1983 году, он рассказывает об этом израильской журналистке Марте Мейзельс для журнала «Лайф Стайл». Она была удивлена трагической историей девушки Марии и подробно приводит в своей статье всю биографию Эрнеста и его путь к этому изобретению.

«Брить или не брить – этот вопрос обсуждается в международных медицинских кругах. Каждого, кто когда-либо страдал от унижения и дискомфорта предоперационного бритья в госпитале, заинтересует тема, которая сейчас активно обсуждается в медицинских научных журналах, а именно: перестать брить пациентов, а вместо этого начать обрабатывать операционное поле с помощью крема-депилятора. В области профессиональных интересов лежит не комфорт пациентов, а снижение риска инфекций.

Призыв прекратить бритье нашел большой отклик у жителя Тель-Авива Эрнеста Брауна, консультанта по фармацевтическим исследованиям международных компаний. Он приветствует новости о столь долгожданном признании идеи, которую он начал развивать сорок лет назад, и крема, который он затем разработал для использования в больницах (даже несмотря на то, что в недавних статьях не упоминается ни его крем, ни он сам).

Престижный британский медицинский журнал “Ланцет” недавно опубликовал большую редакционную статью, в которой утверждается, что хирурги должны оставить традиционную практику брить пациентов до операции, потому что повреждения кожи от этой процедуры повышают риск послеоперационных инфекций. Новости были донесены до широкой публики в разделе о медицине последнего выпуска “Нью-Йорк Таймс”, в статье с заголовком “Бритье операционного поля теперь кажется опасным”.

Эрнест Браун, гражданин США, который с 1971 года живет в Израиле, в 1964 году получил патент США на “устойчивую композицию с депиляционными свойствами”. Он утверждает, что существует только один такой крем, пригодный для использования в больницах, поскольку будучи оставленным на поверхности кожи на продолжительный период времени, он не вызывает раздражения. Коммерческое производство этого продукта в США под торговой маркой “Сурджекс” продолжается уже двадцать лет. Но ему не удалось полностью заменить процедуру бритья в большинстве больниц по всему миру, и он практически неизвестен хирургам в Израиле.

Браун объясняет отказ повсеместно использовать “Сурджекс” консерватизмом, свойственным медицинской профессии. Но другой причиной могут быть частые передачи прав на производство продукта от одной компании к другой. Также свою роль может играть более высокая стоимость крема по сравнению с обычным бритьем, хотя сторонники метода депиляции спорят о том, что в долгосрочной перспективе затраты на крем могут снизить гораздо более существенную стоимость лечения послеоперационных инфекций.

Сейчас права на производство “Сурджекса” находятся у компании “Купер Косметикс” (Cooper Cosmetics S. A.) в Женеве, дочернего предприятия из Пало Альто (Cooper Laboratories of Palo Alto), Калифорния. Она, в свою очередь, передала лицензию на выпуск и распространение крема на территории США компании “Спарта Инструмент” (Sparta Instrument Company). Браун рассказывает, что под влиянием статьи в “Ланцете” крупные международные фирмы пытаются приобрести права на рынки других стран.

На прошлой неделе за чашкой кофе Браун рассказал мне, откуда взялся его интерес к медицинской депиляции. Во время Второй мировой войны он убежал от нацистского режима в своей родной Чехословакии и нашел пристанище в маленькой деревушке на севере Италии. Он влюбился в местную девушку по имени Мария, которая не оставляла надежд обратить его в хорошего католика. Когда у нее случился аппендицит, и она умерла от послеоперационной инфекции, сердце Брауна было разбито.

Однажды утром, нанося на лицо средство после бритья, он почувствовал саднящую боль. Браун всегда интересовался химией, так как мечтал стать врачом, и тут его осенило. Возможно, его дорогая Мария умерла от инфекции, потому что бритье операционного поля для аппендэктомии повредило кожу и открыло возможности для проникновения и размножения бактерий в микроранах.

Не имея никакого образования в области медицины, упорный молодой человек убедил один итальянский госпиталь позволить ему провести испытание крема, который он приготовил, на пациентах. Эти первые тесты на десяти пациентах, рассказывает Браун, показали высокий уровень заражения инфекцией при использовании бритья и отсутствие инфекции при использовании крема. Затем ему было позволено продолжить свои исследования в других больницах, и результаты выявили снижение инфекционного заражения с 20 % в случае бритья до 0,6 % в случае крема.

Нацисты заняли Италию, и еврейский беженец из Чехии нашел убежище у высших священников Ватикана. Благодаря его учебе в еврейской семинарии, в ешиве, Браун владел древнеарамейским языком. Ему было позволено работать в известной медицинской библиотеке Госпиталя Святого Духа и переводить древние медицинские трактаты с этого языка на итальянский. В процессе работы он столкнулся с документами, описывающими состояние и лечение псориаза. Эта информация повлияла впоследствии на его фармацевтические исследования.

Крем для облегчения псориаза, который он производил в США, принес ему благодарность и дружбу влиятельного сенатора, брат которого использовал этот продукт. Позже, в 1970-е годы, израильская косметическая компания использовала уникальные наработки Брауна для создания серии косметики Мертвого моря: кремов с минералами для страдающих псориазом и другими заболеваниями кожи.

После освобождения Рима в 1944 году, потеряв родителей и сестру, Браун эмигрировал в США, где у него оставался единственный родственник, впоследствии судья Верховного суда, Феликс Франкфуртер. Не имея возможности лично встретить в порту единственного выжившего после Холокоста родственника, судья прислал своего представителя – жену президента Элеонору Рузвельт на ее машине с шофером.

Оказавшись в США, Браун начал сотрудничать с “Кемвей Корпорейшн” (Chemway Corporation) в Нью-Джерси, где он продолжил разрабатывать идеи в области депиляции и участвовать в других проектах. Потребовалось более двадцати лет, чтобы усовершенствовать формулу и создать крем, который бы немедленно удалял волосы и не нарушал целостности кожи.

Патент США № 3,154,470 на изобретение крема содержал имена Брауна и Джона Е. Логана, химика, который тоже работал над формулой, хотя автором изобретения был Браун. Также в 1964 году Американская ассоциация по надзору за продуктами питания и лекарствами (Food and Drug Association – FDA) одобрила формулу препарата и предлагаемое название “Крем для удаления волос “Сурджекс”. Права на производство были переданы американскому подразделению широко известной швейцарской фармацевтической компании СИБА (CIBA).

В 1971 году было проведено самое известное исследование, касающееся применения “Сурджекса” в госпиталях, результаты которого содержались в отчете Серопиана-Рейнолдса (Seropian-Reinolds). Эти два хирурга из Нью-Йорка рассмотрели 406 кейсов и пришли к заключению, что процент заражения инфекцией после обработки бритвой составил 5,6 %, а после крема – 0,6 %. Также 0,6 % – в случаях, когда удаления волос не проводилось вообще.

В отчете также сообщалось, что чем больше временной промежуток между бритьем и операцией, тем выше риск инфекции: 3.1 % – если подготовка с помощью бритвы проводилась непосредственно перед операцией; 7,1 % – в течение 24 часов до операции; и до 30 % – за 24 часа и более до операции. Последние данные коррелировали с результатами исследований Брауна в Италии. Серопиан и Рейнолдс утверждали, что микроскопические повреждения, образующиеся на коже после использования бритвы, являются достаточной причиной для возникновения серьезных инфекций впоследствии.

В дальнейшем хирурги утверждали, что подготовка с помощью этого крема подходит для подавляющего большинства ситуаций, где хирургическое вмешательство требует удаления волос, – от ортопедических процедур до краниотомии, от пластических операций до иссечения геморроидальных узлов. Также хирурги заметили отсутствие негативной реакции в тех случаях, когда крем случайно попадал в область открытой раны. Аллергических реакций практически не наблюдалось.

Подготовка женщин к родам – это единственная из процедур, в которой использование крема “Сурджекс” в некоторой степени ограничено. В инструкции к препарату специально оговорено, что его не следует использовать непосредственно перед родами из-за возможной опасности для глаз новорожденного. Однако если подготовку можно провести до начала схваток, использование “Сурджекса” безопасно и просто для будущей мамы: она может сама себя подготовить дома, до того как отправиться в госпиталь. Для других гинекологических процедур, кроме деторождения, нет ограничений по использованию “Сурджекса”.

Дальнейшее тестирование “Сурджекса” под торговой маркой ИПСО (IPSO), зарегистрированной в Европе, проводилось в Англии в 1976 году и принесло важные дополнительные результаты, которые удивили даже Брауна. Оказалось, что ИПСО обладает бактерицидными свойствами: он в состоянии уничтожить смертельный штамм бактерии синегнойная палочка (Ps. Aeruginosa) за двадцать минут.

Также наблюдается все возрастающий интерес к применению “Сурджекса” /ИПСО в области дерматологических заболеваний. Вдобавок, крем для депиляции имеет большой потенциал для использования в ветеринарии и для подготовки к исследованиям лабораторных животных.

Является или нет “Сурджекс” ответом на молитвы хирургов, как написал один известный британский хирург в письме Брауну еще в 1960-е годы, пока не ясно. Но совершенно точно, что статья в недавнем выпуске “Ланцета” поднимет новую волну интереса медицинского сообщества к вариантам замены бритья другими методами удаления волос – или к отказу от их удаления вообще. Этой весной было опубликовано исследование американского хирурга, в котором говорилось, что если отказаться от бритья в пользу более безопасных методов, ежегодная экономия средств только в США составит более трех миллиардов долларов за счет сокращения дней, которые проводят сейчас в госпитале пациенты из-за послеоперационных инфекций.

Известный в Израиле хирург-ортопед сообщил, что он был бы рад узнать более подробно о возможной замене бритья депиляцией, но озвучил традиционный для медицинской профессии скептицизм в отношении существенного снижения числа послеоперационных инфекций. Он также выразил беспокойство по поводу стоимости продукта, которая сейчас составляет для госпиталя в США семь с половиной долларов за тюбик, – то количество, которое в среднем нужно на одного пациента. В настоящее время “Сурджекс” не применяется в израильских больницах.

В то же время вопрос получил интересное развитие в Европе. “Купер Косметикс” (Cooper Cosmetics) в Женеве начала производство косметической версии крема “Сурджекс” как домашнего средства для депиляции под маркой “Бинелла” (Binella). Главой группы по корпоративному развитию Купер является швейцарский еврей Рене Люкс, мать и сестра которого живут в кибуце 13 Тсова недалеко от Иерусалима.

Что касается самого Брауна, то с 1971 года он и его семья проводят большую часть года в квартире высотного дома в Тель-Авиве в районе Неве-Авивим. Его сын практикует в госпитале Нью-Йорка. В настоящий момент Браун поглощен другим проектом, который также уходит корнями в его дни его пребывания в Ватикане, – лечение геморроя, основанное на информации из древнеарамейских текстов».

14 сентября 1983 г., «Лайф Стайл» (Life Style)

– София, это значит, что крем «Сурджекс» не сразу был принят медицинским и научным сообществом как панацея от микроран после бритья?

– У нас есть такая поговорка, по-русски она звучит так же: «Операция прошла удачно, но пациент умер». Чтобы люди задумались: от чего он умер? Это послеоперационные осложнения, это бактерии, это инфекции. Я знаю из документов моей библиотеки, что 30 % смертельных случаев в больницах Израиля – от госпитальных инфекций. Есть разные причины возникновения этих инфекций.

Эрнест всегда интересовался наукой. Он понял, что все проблемы в «стерильности». Человека, который первым об этом заговорил, звали Игнац Филлип Зоммельвейс. Игнац Филлип Зоммельвейс был венгерский врач, который практиковал в Вене[14]. Он стал первым врачом, который сказал, что распространенная причина смерти – отсутствие стерильности, не болезнь, а инфекция на руках и инструментах врачей и акушеров. И тогда врачи начали обеззараживать руки – мыть их хлорированной водой. Как ни смешно, это спасало жизни. Эрнест пошел дальше. Допустим, что на руках оперировавшего Марию доктора не было инфекции, потому что в 1942 году врачи уже оперировали в перчатках. Тогда Эрнест подумал: откуда может появиться инфекция? Проблема – в волосах на теле, на которых есть инфекция. Как удалять волосы? Тогда удаляли бритвой. Все было стерильно: бритва и перчатки новые, операционная комната стерильна. Но когда вы бреете, на коже появляются микроповреждения, и через них в организм проникает инфекция.

Эрнест, никогда не изучавший химию, начал думать как химик. Тогда уже существовали депиляторы, у которых были негативные свойства. На месте депиляции образовывался химический ожог кожи, потому что в составе этих средств был тиогликолят калия или кальция. Полное название – потассиум тиогликолят (Potassium Thioglycolate), в состав этого вещества входила сера, воздействие которой на кожу и приводило к ожогу. Горела кожа и возникали язвы. Нельзя было делать операцию, когда кожа уже повреждена.

Эрнест понимал, что все равно нужно использовать тиогликолят, только эту эмульсию следовало изменить так, чтобы она не вызывала ожог кожи.

Изобретатель иногда придумывает что-то совершенно новое, а иногда берет два и два – и получается пять. Конкретно в этом случае сыграла роль совокупность нескольких факторов.

Нужно было понять, что причина инфекции после операции – повреждения от бритвы после удаления волос на операционном поле: сбрили волосы – и появилась инфекция.

Нужно было задать себе вопрос: как можно удалить волосы, чтобы не произошло заражения? Эрнест смотрел, что используется для того, чтобы снять волосы. Депиляторы были новшеством. И к тому же через восемь минут после нанесения получался химический ожог кожи. Не такой серьезный, но все равно при нем нельзя было оперировать. И поэтому перед операцией каждая медсестра должна была засекать эти восемь минут, чтобы предотвратить ожог. Он улучшил состав депилятора, чтобы не надо было следить за временем. Потому что у медсестер столько пациентов, столько работы в голове, они все забывают. Эрнест сделал другую формулу. Он употребил тот же самый активный ингредиент, тиогликолят, но в сочетании с другими элементами, чтобы средство можно было нанести и оставить даже на полчаса – и ничего бы не случилось. Теперь пациент мог даже сам взять спатулу – это такая малая ложечка, которая используется в лаборатории – и самостоятельно счистить с кожи удаленные волосы вместе с кремом.

– Я нашла статью, где написано, что в состав крема, который предложил Эрнест, входил кальция гликолят, гидроксид кальция и гидроксид стронция. Так вот, гидроксид кальция и гидроксид стронция в меньшей степени раздражают кожу. Он стал использовать другие компоненты в добавление к основному ингредиенту.

– Да-да-да, он изменял pH… У него получилась обратная эмульсия – типа вода в масле.

– В своих заметках Эрнест Браун пишет: «СИБА вернула “Сурджекс” компании “Кемвей”. Шутка столетия. СИБА спонсировала исследование, которое выявило: 6 N – 0.6, 20 % – 0.6». Что это значит?

– Было 20 % пациентов с постоперационной инфекцией, после применения «Сурджекса» эта цифра сократилась до 0,6 %. Что значит 20 %? Это значит, сделали сто операций, и у двадцати пациентов выявили инфекцию. Но мы не знаем последствий этих инфекций. Возможно, проводились операции на ноге, а после заражения могло быть несколько случаев ампутации, два-три человека, которым отрезали ногу из-за инфекции. Вот что значит эта статистика. Тогда вы можете сказать: хорошо, на сто пациентов только у троих – ампутация. Только трое инвалидов вышло после операции. Это не шутки.

– Вот еще цитаты из его заметок: «Доктор Серопиан из госпиталя Фордхам (Fordham): «Я удивлен, как ты еще не сошел с ума!» Судья Франкфуртер (Frankfurter): «Люди с жесткой шеей. Продолжай бороться».

– Это из Библии. Это когда Моисей сказал еврейскому народу, что они такие упрямые, такие непослушные, и тогда он сказал, что это люди с жесткой шеей… Моисей их выводит из Египта, чтобы они не были рабами. Вместо того, чтоб быть благодарными и послушными, – они же все получают от Бога, – говорят: нет, нам это не нравится, мы не будем так, мы хотим по-другому. Они не сгибают головы, такие, понимаете, очень гордые. Гордыня, гордыня.

Надо знать его характер. Эрнест был человеком больших мыслей, у него все было глобальное, самое большое, по всему миру: не один магазин – на весь глобус, понимаете? Это говорит о нем как об изобретателе, как о бизнесмене, как о человеке, который строит бизнес-план, – у него все по-крупному, самые значительные масштабы. Он всегда работал с международными, самыми большими компаниями. Например, СИБА – компания американского происхождения, но это была международная корпорация. И когда СИБА передала «Сурджекс» в маленькую фирму «Кемвей» (Chemway) – это для него был большой шок. Потому что он уже работал с международной фирмой, присутствующей на всех рынках Америки и Европы, и вдруг… это тоже международная фирма, но по сравнению с СИБА – одна десятая.

– А почему так случилось?

– Смотрите, у больших фирм есть своя психология, своя манера вести бизнес. Их решения не всегда логичны на наш взгляд. Например, каждый продукт имеет свой бюджет на продвижение. И может так случиться, что, если одному продукту нужно увеличить бюджет, они снимут с производства второй продукт. Не потому, что этот второй продукт плох, просто планы корпорации не всегда совпадали с планами Эрнеста. У Эрнеста был один продукт. А у них, возможно, тысяча и даже больше. Или, например, в одной стране упали продажи, и надо оттуда взять эти продукты, перевезти в другую страну, и тогда тоже надо с этим «Сурджексом» что-то сделать, им не подходит. Тогда они продают, они могут потом купить обратно, это неважно, – все время какое-то действие, понимаете? Но, конечно, для Эрнеста это было большим шоком, неприятным шоком. Поэтому он прокомментировал: «шутка столетия».

Второй комментатор – доктор Серопиан – ему сказал: «Я удивлен, что ты еще не сошел с ума». Третий комментарий – от судьи Феликса Франкфуртера, это был его дядя. Он тоже был из Вены, но выехал перед войной, и они встретились в Америке. Он был высокопоставленным судьей в Америке.

Эрнест выписал себе все три комментария, чтобы не сойти с ума. Потому что он уже был на вершине Гималаев, и вдруг его столкнули вниз. «Продолжай бороться» – для Эрнеста это было идеей всей жизни. Он никогда не останавливался.

Например, синегнойная палочка – это микроб, из-за которого возникает инфекция. А как вы можете проверить, что есть инфекции? Надо найти эти микробы, эти бактерии. И потом найти средство, чтоб их не было, удалить их. Эрнест – это человек, который никогда не учился в университете, но то, как он разбирался в вопросе, – было гениальным. Потому что дойти до таких деталей могут только научные сотрудники, те, кто не первый год проводит исследования. Эрнест нашел, какие бактерии порождают эти инфекции.

Потом он нашел известного журналиста – Арнольда Борчгрейва (Arnaudde Borchgrave), бельгийца, который писал для журнала «Ньюсвик» (Newsweek). Есть литература научная, профессиональная, а есть литература как «Ньюсвик» – для всех людей, чтобы они понимали. И все открытия в области науки надо разъяснять читателям «Ньюсвик» популярным языком.

Еще одно его доказательство – это Шаге Гетеборг. Это какое-то место в городе Гетеборге, в Швеции. Эрнест много раз туда ездил, потому что в то время там было развитое медицинское сообщество: госпитали, врачи. И он ездил вместе с врачами из Израиля на международные форумы и обсуждал там с ними разные болезни, разные медицинские проблемы. Потом был еще конгресс в Риме.

Он пишет комментарий о том, что любой госпиталь, который не использует «Сурджекс», обвиняется в смертельной халатности. Это как преступление против человека.

– София, это очень смелое заявление.

– Да. Смелое. И потом он разрабатывает план, что нужно сделать, чтобы использовать результаты медицинских исследований для продвижения косметической версии крема «Сурджекс». Он решил использовать возможности швейцарской компании «Cooper». Ранее она много делала для продажи препарата «Сурджекс».

Эрнест был масштабной личностью с мощным умом, ориентированным на продажи и маркетинг. Его планирование всегда было глобально: по всему миру, через компании-гиганты.

Найти компанию-гиганта с глобальной сетью торговых представителей, работающих с больницами. «Купер» для этого не подходит.

ИПСО (торговая марка «Сурджекс» в Европе): позитивная косметика или негативная косметика.

Решение для маркетинга «Сурджекс»: гигант с глобальной сетью торговых агентов в подразделении косметики.

Предлагаемые слоганы для маркетинга/рекламы: «Первый престижный крем для депиляции: из операционной в будуар приятной дамы»; «Новое оружие медицины против нежелательных волос».

Из архива Эрнеста Брауна

– София, все ли у него получилось?

– А вы как думаете? Более сорока лет, с момента изготовления первой партии крема в Риме до конца 1980-х годов, Эрнест продолжал думать о различных вариантах использования крема «Сурджекс», даже в ветеринарии. Думал о сотрудничестве с различными фармкомпаниями и о вариантах продвижения. В этом он был неутомим. Он вел переписку, искал маркетинговые идеи для продвижения, искал единомышленников.

Из письма президента компании «Купер Девелопмент С. А.» (Cooper Development C. A.) Эрнеста Бушерта (Ernest Buchert) Эрнесту Брауну 18 ноября 1987 года

Кас. «Сурджекса»

Уважаемый мистер Браун!

По вашему запросу мы изучили статистику и архивы, и можем подтвердить, что только в США по крайней мере 4–5 миллионов пациентов было подготовлено к операциям с использованием уникального депиляционного крема «Сурджекс».

Как вы знаете, данный продукт мог бы гораздо более широко использоваться, если бы сотрудники в службах закупки госпиталей и больниц были бы более прогрессивны и открыты новому, были бы готовы поменять свои привычки, а также учитывая программы сокращения затрат, вводимые в сфере медицины в последнее время.

С точки зрения потребителя, у продукта огромный потенциал, и мы серьезно заинтересованы в запуске производства и продажи крема для депиляции широкого бытового использования на основе знаменитого «Сурджекса».

– И что же в итоге?

– В итоге, после многочисленных переуступок прав на производство и распространение крема «Сурджекс», их обладателем оказалась компания «3M». Именно «3М» объявила своей миссией предотвращение инфекций в операционном поле Surgical Site Infections (SSIs). Зайдите на их сайт[15], там приводится свежая статистика:

– до 60 % инфекций в операционном поле можно предотвратить;

– инфекции в операционном поле увеличивают время госпитализации пациентов на 7–11 дней;

– 50 % респондентов опросов свидетельствуют, что существующие протоколы предотвращения таких инфекций плохо соблюдаются.

Еще вы там найдете результаты многочисленных клинических исследований, подтверждающих эффективность продуктов компании, но среди них нет кремов для депиляции.

– Это конец «Сурджекса»?

– Да. Это конец. Кремы для депиляции в продуктовой линейке для хирургии компании «3M» сегодня отсутствуют. Для удаления волос в операционном поле указаны машинки для стрижки «3M сурджикал клипперс» (3M surgical clippers). В 1983 сравнивалась эффективность нескольких методов подготовки кожи и удаления волос у пациента в области операционного поля: с помощью депиляционного крема, бритвы и машинки. Самым безопасным было не удалять волосы вообще! Если же есть необходимость удаления для операции, то сравнение методов не выявило существенной разницы между уровнями инфекции при использовании различных техник. В более ранних исследованиях, в том числе работах Серопиана-Рейнолдса, на которые опирался Эрнест, разница была выявлена и подчеркнута.

Зачем об этом думать, если есть серьезная экономия затрат при использовании машинки: вполовину дешевле, чем брить, и в одиннадцать раз дешевле, чем использовать крем для депиляции?

Глава 6. Косметическая линия DSD

– Катерина, вы спрашивали, как рождается продукт и как развивается. Я буду рассказывать про продукты из Ям ха-Мелах, потому что я участвовала в этом с самого начала и до самого конца, хорошо?

Появилась эта идея в Ватикане. Эрнест нашел книгу, где было зашифрованное сообщение про Ям ха-Мелах. Когда идея появляется, она живет в человеке, ее нельзя выбросить, нельзя как-то от нее избавиться. Эрнест однажды сказал, что «все идеи – как любовницы, они сидят на твоей шее и не оставляют… хорошие идеи не отстают от тебя». Но нужно понимать, что это идея появилась в 1943 году. Что значит 1943 год? Война, гестапо, Эрнест – в Ватикане, в Риме, но родилась идея. Потом война кончилась, Эрнест очутился в Америке. Послевоенная обновленная жизнь, человек возвращается к нормальности, но идея у него осталась. И тогда он решает, что должен поехать в Израиль.

У него из всей такой большой семьи остался сын его сестры. Его звали Яков Мозес, он жил в Иерусалиме. И Эрнест в одиночку поехал навестить племянника, может быть, даже помочь ему, все-таки настоящий дядя из Америки. И он решил, что должен поехать посмотреть, что такое этот Ям ха-Мелах, про который он прочитал в древних книгах. Он не верил, что вообще есть такое море, может быть, это просто выдумки…

– И он поехал в Израиль?

– Эрнест действительно поехал туда и посмотрел. Море прекрасно выглядит, это, честное слово, как побывать на другой планете. Это было непросто. В 1952 году из Иерусалима в Ям ха-Мелах автобус ходил один или два раза в день.

И тогда к нему вернулась идея: люди со всего света приезжают сюда, как в санаторий на лечение. Значит, Мертвое море им помогает. К нему в руки раньше попала книга «Физиология и биохимия кожи»[16] Стефана Ротмана.

– Как это, «думать как талмудист»?

– Хороший вопрос. Это вообще сердце нашей книги. Это можно назвать «Концепция от Эрнеста». Это – треугольник, Эрнест называл это the triangle of success – «треугольник успеха». По-русски говорится: «Бог любит троицу». То, что вы спрашиваете, называется «Как работать по треугольнику».

Сегодня есть много книг, и по-русски, и по-английски, как дойти до успеха, какой есть секрет. Я скажу так: у каждого человека есть талант, у каждого есть особенные качества, он думает по-особенному. В этом мире нет ничего стабильного и постоянного, единственным стабильным и постоянным является присутствие изменений, через которые мы проходим. С нами все время – только изменения. И как мы должны себя найти в этом мире? В какой сфере вам нужен успех? Это продукт? Это личная жизнь? Это дети?

Эрнест про сотворение идеи и успех говорил так:

это, во-первых, каким человек родился, какие у него знания, чувства, гениальность, данные каждого человека;

во-вторых, вдруг получается chance или… как в стихотворении Пушкина «…и случай, бог изобретатель»;

в-третьих, как это обработать. В том смысле, что пришла идея, какая-то теория, какой-то замысел, теперь надо это воплотить в реальность.

И тогда возникает «треугольник Эрнеста». У него три вершины. Если их хорошо выбрали и правильно соединили, тогда будет успех.

Например, мои духи. Я вам еще расскажу про свое изобретение – духи. Я все выбрала хорошо: название, дизайн упаковки, продукт, описала тех, кто их купит. Остался какой пункт? «А кто заплатит?» Поэтому они не родились. Одного пункта недостаточно, надо всегда три пункта.

И так происходит в каждом проекте, когда вы хотите осуществить любой замысел, любую идею воплотить в реальность. Надо сделать треугольник и смотреть, где ошибки. Или они – в вершинах, которые неправильно выбраны, или в соединениях. Важно соединение. Если какое-то соединение, как в химии, не сработало. И это надо понять и исправить. Вот секрет этого треугольника: «Бог любит троицу».

И если мы прорабатываем тему успеха по теории Эрнеста Брауна, то ее можно увидеть везде: любовные отношения, наука, работа, деньги. Так себя может проверить каждый человек.

Еще у Эрнеста для проверки себя было четыре вопроса, которые начинаются на W: what? who? why? when? А потом надо спросить, сколько это стоит.

What – «Что ты делаешь?»

Who – «С кем? Кто твоя команда?»

Why – «Почему? Зачем? С какой целью?»

When – «Когда? Это правильно – сейчас это делать?»

– Как эти вопросы помогли разработать идею DSD?

– Смотрите, сначала

1-й пункт – рождение идеи о лечении кожи продуктами Ям ха-Мелах после прочтения книги «Физиология и биохимия кожи»;

2-й пункт: география, знание, что есть такое место;

3-й пункт: люди со всего мира приезжают туда, и надо понять, почему – лечить кожные болезни;

4-й пункт: содержание нашей кожи – вот есть анализ крови, а тут есть анализ кожи;

5-й пункт: что можно сделать, чтобы Ям ха-Мелах был доступен всему миру? Как это можно вообще – одно море разослать на весь свет? Чтобы это действовало?

– София, расскажите про этот процесс, через который проходили ваши с Эрнестом изобретения: от идеи до продукта на полке в фармацевтической отрасли, в косметологии. В каком виде придумывался продукт? В виде химической формулы? Какие стадии вы проходили? Идея, потом пробный образец? Как вы его делали, и кто платил? Сколько этих пробных образцов было? Или вы идею хотели просто продать какой-то фирме, чтобы она уже делала пробный образец?

– Я расскажу, как это было с DSD. Когда уже были созданы первые продукты, Эрнест привез их в Лондон, мы с ними поработали. Потом он сделал анализ воды из Ям ха-Мелах, чтобы доказать, откуда взяты активные ингредиенты.

В каждом продукте, эмульсии, есть, например, витамины. Витамины – это активный ингредиент. А в эмульсиях DSD есть минералы. Это исследование было сделано впервые. И надо было доказать, что эти минералы в продуктах оказывают такое же действие на кожу, как и вода из самого Ям ха-Мелах, что эти минералы проникают в кожу.

Если вы возьмете стакан этих минералов, положите на кожу, ничего не будет действовать. Потому что кожа не пропускает. Но кожа пропускает кремы, эмульсии, в которых есть, говоря по-английски, carrier (носитель) – то, что входит в кожу. Значит, надо «упаковать» минералы в кремы и эмульсии.

И потом эти эмульсии надо кому-то продать: и саму идею, и продукт. Надо продать все: название продукта, дизайн упаковки.

Так я была в Москве с этими продуктами. На выставке косметики из Израиля. Я презентовала «Золотую серию» DSD – The Golden Series from Yam ha-Melah. Я тогда написала русский текст об этой серии.

«DSD – первая и наилучшая серия продуктов Мертвого моря. Первые продукты DSD появились на рынке Израиля в 1978 году. Они были изготовлены и распространялись через фармацевтическую компанию “Агис” (Agis). Сегодня “Агис” принадлежит американской компании “Периго” (Perigo), которая является крупнейшим производителем косметики и парамедикаментов.

DSD стала первой в мире серией препаратов для здоровья, использующих минералы Мертвого моря как активные ингредиенты. Это запатентованное изобретение.

Известно, что Мертвое море содержит 21 минерал из таблицы Менделеева. Мы открыли, что в каждой клетке кожи находятся те же минералы, но с возрастом и под влиянием климатических факторов окружающей среды объем и качество этих минералов снижаются. Мы чувствуем сухость кожи, появляются морщины, а также такие заболевания, как псориаз и подобные.

Специально разработанная фармацевтическая формула кремов DSD возмещает недостаток минералов в клетках кожи и как результат – предотвращает появление морщин и сухости.

DSD является прекрасным косметическим средством, рекомендуемым при таких изменениях кожи, как экзема, аллергия, шелушение, раздражение, псориаз, акне, жирность, старение, солнечные пятна, ожоги, проблемы кожи головы и волос, грибковые заболевания на ногах, ревматические боли.

Существует три мировых бренда, не менявших свои формулы со дня их изобретения. Это аспирин, производимый компанией “Байер” (Германия), кока-кола и DSD. Концепция продукции DSD заключается в неизменности ее формулы, так как состав клеток кожи тоже не изменяется.

Чем отличается DSD от остальных косметических серий?

DSD производится не как косметический, но как фармацевтический продукт. Производитель DSD – компания “Периго”(Perigo).

Жалоб на аллергические реакции от продуктов DSD никогда не поступало.

Продукты DSD могут применяться как женщинами, так и мужчинами независимо от возраста.

Продукция DSD использовалась в госпиталях Голландии.

Все 26 продуктов DSD сертифицированы для продажи в Израиле, США и Европе.

Минеральный комплекс DSD помогает:

– восстановить естественный баланс минералов в коже;

– восстановить поврежденную кожу;

– сбалансировать Ph-уровень кожи;

– предотвратить репродукцию мертвых клеток кожи, усиливая регенерацию здоровых клеток».

Описание серии DSD Софии Браун

– Мы называем это «биография продукта». Что такое биография? Когда человек рождается, он растет, вырастает, живет и потом погибает, конец. То же самое с продуктами – они не вечные. Они живут вместе с человеком, который их продвигает, как с родителями. И большое счастье, и большой, уникальный, от Бога, дар, если эти продукты продолжают жить, когда изобретателя уже нет.

Какие это продукты? Сегодня их два, которые вы хорошо знаете. И они не меняются. Один – это кока-кола. Рецепт не изменился, хотя прошло уже больше чем сто лет. И название осталось, и вкус остался, и продукт остался, даже дизайн остался. Второй – это аспирин. То же самое, ничего не меняется. А есть и третий – это DSD. Он в корне отличается от всех других косметических продуктов, которые меняются, как мода. Потому что состав кожи не меняется, и минеральный состав Ям ха-Мелах не меняется. Есть такие вещи, которые не меняются. Вот это одна из них.

С момента первых исследований Эрнеста о минералах Мертвого моря до того, как был заключен первый коммерческий договор, прошло более семи лет. Все это время никто не хотел слушать про наши изобретения.

Во-первых, из-за названия – как это можно Мертвое море положить на лицо и сказать, что это красиво? Во-вторых, проблема состояла в том, что не было научных исследований про минералы в составе кожи, дерматология еще не была такой продвинутой.

Должно пройти время, пока люди, которые читают или интересуются, смогут понять, что это большой шаг вперед, прогресс в понимании нашей жизни. Большие изобретения отнимают много времени, чтобы проложить себе путь.

Я вам расскажу еще вот что. В феврале 1978 года в Иерусалиме проходил международный симпозиум по терапии псориаза, организованный департаментом дерматологии школы медицины Стэндфордского университета и госпиталем университета Хадасса. На нем выступал с докладом доктор медицины Анатоль Краковский. Именно он в 1992 году стал соавтором нашего патента. Он тогда рассказал о том, какие исследования были проведены в тестовых группах больных псориазом, в том числе и доктором В. Финклером, членом Совета дерматологов, и отметил, как DSD эффективен и как он улучшает сухую кожу и кожу после солнечных ожогов.

«Применение DSD в местной терапии актинической и сухой кожи и псориаза»

“DSD in Topical Therapy for Actinic & Dry Skin and Prsoriasis”

…Я рад поделиться с вами нашим опытом в разработке продукта, который изначально задумывался как средство для местного применения при псориазе, но был доказан существенный эффект от его использования для облегчения симптомов сухости кожи при хроническом солнечном облучении.

Все мы знаем, что каждый год тысячи людей со всего земного шара совершают путешествие на побережье романтического Мертвого моря, привлеченные самым богатым в мире источником терапевтических медицинских минералов. Около десяти лет назад американский ученый, который посвятил много лет интенсивному исследованию загадки псориаза, путешествовал в районе Мертвого моря и обратил внимание на большое разнообразие свойств термальных источников. Химический анализ выявил, что эти воды, которые поднимаются на поверхность с температурой 41,5 градусов Цельсия, насыщены беспрецедентно богатым комплексом минералов в их естественном состоянии. Они включают хлорид, бромин, йодины, сульфаты, соду, серу, кальций, магний, следы золота, лития, стронция и многих других элементов.

После этого под большим впечатлением от обнаруженного, ученый поставил перед собой цель, которую затем неутомимо преследовал: включить все эти минералы и химические соединения в их натуральном виде в препарат местного действия, высокоэстетичный, отвечающий потребностям самого привередливого пациента. Он назвал средство DSD, аббревиатура от Dead Sea Derivatives.

В 1973 году, после пяти лет исследований в лаборатории, доктор В. Финклер, американка, практикующая в Израиле, член Совета дерматологов, описала успешное применение DSD в группе из 28 пациентов. В каждом случае диагноз был psoriasis vulgaris. Это исследование было опубликовано в сентябре 1974 года в США.

Исследование полезных свойств DSD продолжилось. Скоро стало очевидно, что миссия DSD не ограничивается местным воздействием для облегчения состояния больных псориазом. Его основной эффект затрагивал наиболее широко распространенную среди мужчин и женщин проблему – сухость кожи из-за постоянного воздействия солнечной радиации. В этот момент мы инициировали исследование с целью провести контролируемое двойное слепое исследование DSD и оценку его эффективности в оздоровлении актиничной сухой кожи. Из-за того, что DSD в тот момент существовал в виде эмульсии, но в то же время сохранял свои качества и без жира, наш протокол включал следующие три стадии:

Внутрибольничное контролируемое исследование DSD на ограниченном количестве псориатиков. Были выбраны пары псориатических бляшек похожего размера. Одна бляшка подвергалась воздействию DSD, другая – воздействию базового состава. В течение одной недели результаты были неопределенные. Окклюзионная повязка с DSD в ряде случаев давала эффект видимых улучшений состояния кожи. Однако сравнение с результатами воздействия на такую же бляшку 0,1 бетаметазона показало, что лечение стероидами приносит существенно большие улучшения. Потому мы пришли к выводам, что двойное слепое исследование DSD не оправдывает себя. Справедливости ради надо заметить, что наше изучение воздействия DSD на псориаз продолжалось одну неделю, в то время как доктор Финклер работала с препаратом в течение трех месяцев.

Мы провели стандартную процедуру патч-тестирования для выявления аллергии на DSD на ста пациентах. Один пациент показал позитивную реакцию. Не представлялось возможным установить, к какому конкретно компоненту средства он оказался чувствительным. Фото-патч-тесты были проведены на двенадцати пациентах, и все оказались негативными. На этом этапе мы начали распространение DSD-крема среди персонала: медсестер, врачей, членов наших семей и друзей – всех без исключения, кто страдал из-за сухости кожи от малой до существенной степени. Результаты были такими впечатляющими, что мы перешли к третьей стадии: двойное слепое исследование.

Для исследования был выбран 31 пациент, все – женщины возрастом от 34 до 76 лет, страдающие симптомами сухости кожи из-за воздействия солнечных лучей от средней до очень тяжелой степени. В течение недели на одну сторону поврежденного участка наносился крем DSD, а на другую – базовый состав. DSD находился в голубом тюбике, базовый состав для контроля – в розовом. Два врача и сама пациентка оценивали эффект на обеих сторонах. Подавляющее большинство пациенток, 26 из 31, указали, что на DSD-стороне улучшения заметней. Остальные пять пациенток не выявили существенной разницы между двумя сторонами.

По оценке врачей, 20 участниц тестирования (две трети) показали существенные улучшения при использовании DSD. В семи случаях разницу можно было заметить невооруженным глазом, и в четырех улучшения были обнаружены в контрольной области.

По мнению докторов и пациенток, применение препарата не привело к появлению блеска или жирности кожного покрова, оно не сопровождалось никакими неудобствами и было эстетически приемлемым. На стороне DSD кожа стала более гладкой, мягкой, с меньшим количеством морщин. Даже в группе из 31 пациента результаты оказались впечатляющими. Также следует заметить, что данные достаточно субъективные оценки были подкреплены тем фактом, что в течение нескольких месяцев после завершения исследования все пациенты и пользователи DSD, практически без исключения, просят предоставить им для использования дополнительные пробники продукта, который еще не запущен в коммерческое производство.

В завершение следует сказать: DSD доказал свою необычайную эффективность в облегчении состояния сухой кожи после солнечных ожогов. DSD содержит широкий спектр минералов Мертвого моря. Очевидно, что этот препарат использует паллиативные средства самой природы во благо здоровья и красоты.

Доклад докторов А. Краковского и С. Бреннер

февраль 1978 г.

Для продвижения серии DSD Эрнест разработал крэш-программу.

– Что такое крэш-программа?

– Это когда вы идете на всю силу. Когда вы говорите «Вау! Это крэш». Вдруг! Понимаете? Не постепенно, а сразу – большое открытие.

Действительно, DSD-крем для рук в Америке получил первую премию. Было соревнование, какой крем лучше всего действует на руки, и DSD-крем для рук занял первое место. Конечно, «Атрикс» (Atrix) – это очень известный крем, но, как я вам сказала, в индустрии косметики реклама важней, чем сам крем. Хорошая реклама. Плохая реклама может убить даже самый хороший крем.

И, конечно, Эрнест был экспертом в хороших рекламах. Он никогда этому не учился, просто у него была интуиция. Он чувствовал, как наилучшим образом похвалить свое изобретение. И он все про него понимал. Он умел сравнивать его с другими препаратами, и он умел убедить человека, потребителя, клиента, почему тому нужен именно его препарат.

Вот, например, расскажу про эксперимент Шая Копеловича. Шай Копелович – первый человек, который подписал договор с Эрнестом. У него была фабрика, она называлась «Лон» (LON) и находилась в маленьком поселении Ерухам в пустыне. Честное слово, в пустыне. И там он изготавливал все свои продукты.

Но чем Шай Копелович отличался от всех других больших директоров и больших бизнесменов? Интуицией. В бизнесе первое дело – интуиция. Все может провалиться, а интуиция должна быть хорошая.

Мы должны понять, что пятьдесят лет тому назад все эти академические титулы не играли такой важной роли, как сейчас. Хорошо, если он окончил семь классов или двенадцать, но это был прекрасный бизнесмен. Я его очень ценю. Я скажу почему.

Он был смелый. Вместо того чтобы строить фабрику тут, в Тель-Авиве, он пошел в пустыню. Почему? Потому что государство Израиль хотело развивать эти территории и давало деньги. Строительство ему ничего не стоило. Налоги снижались до одной трети от обычного или вообще были нулевые. Вот это был Шай Копелович.

И Копелович Эрнесту сказал так: «Прежде чем я с тобой подпишу договор, возьми троих человек, у которых есть проблемы: хронические проблемы, аллергия на руках».

«Возьми троих человек, у которых есть хронические проблемы с кожей на руках, но это не болезнь. Если двум из троих поможет, я беру твой DSD». Вот это доказательство. Это очень актуально, особенно сегодня. Все эти химикаты, которыми мы моем посуду, плохо действуют на кожу.

Сегодня вы должны принести анализы, должны принести одно-другое-третье… А тут все было напрямую. Поэтому он хороший бизнесмен.

Эрнест знал, что никто из средних производителей косметических средств не имеет своих фабрик. Они все идут к крупным фирмам, у которых есть свои фабрики, и заказывают формулы.

Одна из таких лабораторий была во Франции, где изготавливали кремы для «Эсти Лаудер», для «Хелена Рубинштейн» и для «Ревлон». Идея Эрнеста была такая: давайте сделаем, например, пятьсот килограммов базового крема. И туда мы можем добавлять специфические ингредиенты для решения каждой проблемы. Допустим, этот крем должен быть для сухой кожи – туда добавят больше масла. Или этот крем должен быть, наоборот, для очень жирной кожи, они уберут… или добавят такие компоненты, что делают эту кожу суше.

Они «играют» с формулами, обязательно.

Эксперимент на фабрике «Лон» Шая Копеловича

Выберите троих добровольцев, хронически страдающих от проблем с кожей рук. Но без заболеваний! Если двое из троих не ощутят чудодейственного облегчения – откажитесь от DSD.

Водная эмульсия в масле.

Утверждение Дж. Паули.

Нэнси Франс хочет создать DSD-базу для моей эксклюзивной косметики.

Лаборатории серобиологии.

Доктор Пфайфер, Женева: «Изысканная водно-масляная эмульсия».

«Превосходный – уникальный – прекрасная консистенция.

Суперуникальная, единственная в своем роде консистенция».

«Эсти Лаудер»

«Хелена Рубинштейн»

«Ревлон»

«Минералы Мертвого моря имеют невероятную вязкость, МГНОВЕННО впитываются кожей».

«Вы получили крем – плод амбиций каждого косметического волшебника. Очень немногим улыбается удача достичь этого. По правде говоря, почти никому».

Заметки по продвижению косметологической продукции DSD Эрнеста Брауна

Потом он дал этот крем доктору Пфайферу в Женеве, который сказал: «Прекрасная эмульсия! Только один раз такое получается!» Понимаете, это было только зарождение всей косметической химии. Конечно, сегодня все очень развито.

Эрнест ему переслал свои эмульсии, там делали эксперименты и увидели, что кожа как будто испытывает жажду. И это тоже своего рода реклама: кожа, которая жаждет минералов. Очень красиво. Что значит жаждет? Она сразу их впитывает. Но он сказал более поэтично. Это кожа, которая жаждет минералов. Она просит: «Пожалуйста, купите этот крем, помажьте им руки».

Каждый косметический химик всегда хочет, чтобы крем быстро впитывался, не оставался на поверхности кожи. Например, помазали руки, они такие жирные… неприятно. Мы хотим, чтобы это впитывалось, и чтобы эффект был сразу, как можно скорее. Чтобы руки не были такие сухие… Иногда пожимаешь кому-то руку, а она – шершавая, это же неприятно. Или, например, женщины с шершавыми руками не могут обнимать своих маленьких детей, потому что они их царапают. С такой сухой кожей они не могут их ласкать. Или она хочет приласкать мужчину и не может, она ему делает царапины. Вот тогда она будет употреблять эти кремы.

И тут первый раз он упоминает ИД (ID).

ID появился три тысячи лет назад.

Неудивительно, что сегодня он выглядит по-другому.

Это странная твердая консистенция.

ID – как будто поворачивает время вспять, какая женщина откажется от этого?

Заметки Э. Брауна по разработке DSD

Он хотел называть этот препарат ИД, по интерпретации Зигмунда Фрейда[17]. Видимо, до того как появилось название DSD, был вариант – ИД. И он проверял, что лучше: ИД или DSD. Что вам больше нравится?

– Мне DSD больше нравится.

– Да, вы правы. Потому что DSD звучит более мелодично. И еще: тогда в Израиле появились наркотики, ЛСД… И спрашивали: «Что такое DSD? Тогда Эрнест говорил: «DSD – это как ЛСД». «Ааа, ЛСД? Да-да, я все понимаю». Это правда, честное слово, было так.

Но он все равно пишет об ИД. И он пишет так: три тысячи лет назад… Он хотел иметь этот флер старинности. Он в это верил. Почему эти старинные истории, это изображение Клеопатры на упаковке? Потому что это уже было проверено временем. Каждый знает: Клеопатра была очень красивая. Все знают.

И поэтому его направление – не научное, а историческое. Именно историческое. Потому что Израиль тоже исторический такой… Поэтому он придумал, чтобы женщина себя видела, как будто она – сегодняшняя Клеопатра … и что она хочет быть такой, как Клеопатра. Или повернуть время вспять…

И еще я хочу добавить, что тогда были переговоры с Египтом. Президент Египта приехал в Израиль в 1977 году. Поэтому тема Египта была актуальной.

Ну, потом, это папирусы и манускрипты, возраст которых не установлен. Как будто он открыл формулу, которую уже похоронили… Рассказ, чтобы продавать.

– София, мне сложно поверить, что косметическая линия DSD не сразу получила признание у пользователей…

– Да, Эрнест много рассказывал о DSD в прессе. Известная журналистка Марта Мезельс опубликовала 23 ноября 1979 года в журнале «Иерусалим Пост» (The Yerusalem Post Magazine) большую статью с рассказом о том, почему DSD считаются косметическими препаратами, и о том, как она сама пользовалась этими средствами: «В течение того короткого периода времени, когда мои домочадцы пользовались пробниками продуктов DSD, мы были под впечатлением от его эффективности».

Журнал «Иерусалим Пост»

«Как вы поступите с результатами фармацевтического исследования, которые не позволяют полностью обосновать выпуск медицинского препарата? Одна из возможностей – направить усилия на выпуск линейки косметических продуктов, которые близки по своему действию к медикаментозному лечению.

Эта история легла в основу появления абсолютно новой серии продуктов по уходу за кожей, которая выпускается израильской компанией “ЛОН Косметикс” (LON Cosmetics, Ltd). Серия носит название DSD, что является аббревиатурой от другого названия компании – Dead Sea Drugs (Israel) Ltd. Эту продуктовую линейку разработал консультант-фармаколог Элиезер Бар-Он 18 , который много лет решал задачу включения минералов Мертвого моря в крем для облегчения симптомов псориаза».

Элизиер заинтересовался терапевтическими свойствами Мертвого моря много лет назад, когда изучал древние медицинские документы в библиотеке Ватикана. Интерес усиливался осознанием того, что страдающие от псориаза пациенты со всей Европы приезжают на берега Мертвого моря в надежде получить облегчение своего состояния от купания в насыщенных минералами водах, и многие заявляют, что получают.

Средство, которое Элизиер изобрел и назвал DSD (что также может быть расшифровано как Dead Sea Derivatives – производные Мертвого моря), помогло большинству страдающих от псориаза, принимавших участие в трехмесячном исследовании в госпитале Хайфы, как сообщалось в выпуске 1974 года американского научного дерматологического журнала “Кьютис” (Cutis).

Однако этих результатов оказалось недостаточно для запуска производства лекарственного препарата для борьбы с псориазом, и Бар-Он обратил внимание на то, каким образом с помощью его средства можно решить другие дерматологические проблемы: шелушение и покраснения, часто возникающие в тяжелых климатических условиях или при контакте с ядовитыми химическими веществами, а также воспаления при гормональных перестройках организма, например в период пубертата.

На пресс-конференции в компании “ЛОН”, посвященной выходу на рынок серии DSD, Бар-Он сказал: “Если что-нибудь хоть в малой степени может помочь страдающим от псориаза, это должно оказать существенный эффект на менее серьезные кожные проблемы”. Большинство людей страдают от каких-то проблем с кожей, осознают они это или нет, будь то перхоть, или сухость от воздействия солнца, или раздражение от использования средств для мытья посуды.

Новая линия DSD предлагает решение для всех таких случаев проблемной кожи – но как косметическое средство, не как медицинский препарат. Генеральный директор ЛОН Шай Копелович и менеджер по маркетингу Далия Офир подчеркивают, что продукты DSD лицензированы Министерством здравоохранения исключительно как косметологические. Они могут продаваться в аптеках или в специализированных косметологических салонах без рецепта и в неограниченных количествах. Нет никаких ограничений по их использованию, и также они могут применяться в сочетании с другими косметологическими продуктами.

Другим свидетельством того, что DSD – косметика, а не лекарство, является то, что серия содержит парфюмерные отдушки. Офир объяснила принцип действия компонентов DSD, содержащих минералы Мертвого моря. Клетка человеческой кожи содержит минералы. Если вы втираете глубоко в кожу крем, в котором концентрация минералов выше, клетки будут впитывать некоторое их количество посредством осмоса.

Эти частицы минералов помогают регенерации клеток. Каждый продукт DSD-серии содержит большое количество минералов Мертвого моря, все они перечислены на упаковке, и их наличие подтверждено Департаментом геологических исследований Министерства промышленности, торговли и туризма.

Самым впечатляющим документом, в котором идет речь о DSD, является доклад, сделанный в 1978 году в Израиле на международном симпозиуме по терапии псориаза. Он называется “DSD in Topical Therapy for Actinic & Dry Skin and Prsoriasis”. Авторы – доктор А. Краковский и С. Бреннер – упоминают препарат как “изначально предназначенный для лечения псориаза, но который продемонстрировал также серьезные результаты в облегчении состояния сухости кожи вследствие хронического солнечного облучения”. Эти два израильских дерматолога провели эксперимент недельной длительности, пригласив в него тридцать одну женщину с симптомами небольшой сухости кожи и с существенными солнечными ожогами кожи. На одну половину тела наносился крем DSD, а на другую – базовая эмульсия, для контроля. Выводы: “DSD продемонстрировал невероятные результаты для сухой кожи, подвергнутой воздействию солнечных лучей. Это средство эффективно и безопасно. DSD содержит широкий спектр минералов Мертвого моря. Очевидно, что оно использует паллиативную силу природы для восстановления красоты и здоровья”.

С другой стороны, еще одно исследование DSD-крема продолжительностью в неделю на некотором количестве пациентов с псориазом показало неоднозначные результаты, хотя все согласились с тем, что был взят слишком короткий период времени.

DSD-крем, протестированный дерматологами в госпитале, по составу и концентрации полезных веществ идентичен тому, что предлагает рынку “ЛОН” под маркой восстанавливающего крема DSD, сказал Бар-Он. Он содержит 10 % активных ингредиентов. Фирма-производитель рекомендует его в любых ситуациях, когда вы чувствуете дискомфорт на коже: сухость, покраснение, шелушение, напряжение, трещины… Наносите крем ежедневно, глубоко втирая в поверхность кожи, и в течение нескольких дней все шелушение и краснота полностью исчезнут или существенно уменьшатся. Тюбик объемом 55 мг продается по рекомендованной для розницы цене в 125 шекелей. Его можно применять для лица или для других частей тела, и он рекомендован как для очень сухой, так и для жирной кожи.