Читать онлайн Бхагавад Гита. Песнь Божественной Мудрости бесплатно

Предисловие (от переводчика)

Ом Шри Ганешайя Намаха

О процессе перевода «Бхагавад Гиты»

Говорить здесь о том, что такое «Бхагавад Гита», излишне. Информации об этом много, она общедоступна. Здесь же – просто несколько слов о специфике предлагаемого перевода, а также о некоторых нюансах, связанных с сутью учения Кришны, передаваемого в «Бхагавад Гите».

Этот перевод сделан примерно по тому же принципу, по какому ранее были переведены книги «Авадхута Гита. Песнь Естества», «Аштавакра Гита. Посвящение в Знание Себя» и «Рибху Гита. Сокровенное учение Шивы»: стих за стихом сначала осуществлялось знакомство со всеми доступными переводами на английский (а в этот раз еще и на русский), затем – прослушивание данного стиха на санскрите и разбор перевода каждого санскритского слова, а затем – попытка сформировать шлоку на русском языке с сохранением оригинального санскритского ритма (насколько это возможно, потому что со всеми ритмическими нюансами без погрешностей санскритские размеры воспроизвести, не меняя структуру русского языка, практически невозможно).

Однако в этот раз на этапе знакомства с разными переводами я также вникал в комментарии Раманачаранатиртхи Шри Ночура Венкатарамана. Не будь у меня под рукой этой книги-проводника – трехтомника комментариев свами Ночура «Srimad Bhagavad Gita. Elixir of Eternal Wisdom» (Sri Ramana Maharshi Brahmavidyasrama, 2023), я бы и не смог передать максимально точно послание Кришны на русском языке. Ведь «Бхагавад Гита» – произведение сложное, многослойное. В отличие, скажем, от «Рибху Гиты», в которой все довольно четко и прямолинейно (чистые и максимально эффективные недвойственные указатели на Неизменную Единую Суть), «Бхагавад Гита» имеет дело с гораздо более широким спектром наставлений: здесь присутствуют не только чисто адвайтические указатели, но и множество таких шлок, которые адресованы садхакам, чувствующим себя все еще «на пути» и пока не готовым к восприятию прямых махавакий вроде «Ты есть То». Вот в этих стихах, имеющих дело с иллюзорной «подготовительной частью» духовного странствия, и таится сложность для переводчика. Их очень легко истолковать превратно и перевести неточно. Так что подаренная Ночуром Венкатараманом книга стала для меня своего рода катализатором перевода и бесценным ориентиром и источником истинного понимания многих шлок. Без этой книги я даже не взялся бы за изучение и перевод «Бхагавад Гиты».

Начав читать комментарии свами, я стал яснее видеть истинное послание «Гиты» и понимать, что перевести ее просто необходимо, поскольку, несмотря на существование множества разных переводов, адекватного ее перевода на русский язык до сих пор нет. (О том, что такое «адекватный перевод», – несколько замечаний в следующих главках этого предисловия, хотя, конечно же, неплохие переводы есть: например, Дмитрий Бурба и Борис Гребенщиков, каждый по-своему, вполне доходчиво передали это Писание на русском. По крайней мере, смысловой пласт текста.)

Некоторые из комментариев, вошедших в трехтомник свами Ночура Венкатарамана, я, работая над переводом самой «Бхагавад Гиты», тоже переводил (в основном бессистемно, просто те из них, которые особенно вдохновляли). Эти избранные комментарии читатель найдет в Приложении №2 к настоящему изданию.

НЕ-академический перевод

Среди санскритологов и прочих ученых мужей бытует точка зрения, что неакадемические переводы санскритских писаний непременно плохи, неточны, а потому не слишком заслуживают внимания. Даже к стихотворным переложениям, сделанным на основе академических переводов, они относятся свысока, с долей снобизма. Этот снобизм вполне объясним и понятен: ученые мужи затратили годы жизни на то, чтобы понимать эти тексты, читать их в первоисточнике и знать точное значение каждого слова и словосочетания, а потому чувствуют за собой некое монопольное право прикасаться к этим текстам с целью их перевода.

Что ж, к усилиям ученых переводчиков можно отнестись только с уважением и восхищением. Попытка понять эти тексты – подвиг устремленного ввысь интеллекта. Однако действительно ли ученые понимают санскритские священные Писания? Знают ли ревнители санскрита истинные значения этих слов?

Ведь чтобы понимать эти слова по-настоящему, нужно следовать им и открывать внутри себя то, на что эти слова указывают, а не просто освоить язык, на котором они написаны, и переводить их точно с формальной точки зрения. Нужно жить не просто словами, а тем, на что они указывают. Практиковать эти учения. И тогда эти Писания становятся живыми – в сердце практикующего, а не на бумаге. И именно там их можно перевести поистине точно – на всех уровнях, а не только на довольно поверхностном вербальном. И для этого необязательно быть санскритологом. Ведь на самом деле любой язык зарождается в Сознании, и в этом смысле главный протоязык – это Сердце, Сознание, Бытие.

При переводе с этого языка на любой язык даже формальные неточности будут звучать точно. Потому что первоисточник священных Писаний, в том числе «Бхагавад Гиты», тот первоисточник, с которого ее переводил сам Вьяса, – это именно Сознание. И при переводе с этого языка по-настоящему важно только одно – Знание того, на что указывают эти слова.

Но все же… значение трудов академических переводчиков огромно. Эти переводчики действительно в каком-то смысле герои, поскольку скрупулезно переводить с санскрита слова, истинного значения которых ты не вполне понимаешь (понимаешь на поверхностном концептуальном уровне) и не вполне осознаешь (не знаешь как свое непосредственное переживание), – это само по себе огромная работа, духовная работа, своего рода йогический тапас. Это действительно достойно уважения и восхищения. Однако вовсе не гарантирует, что итоговый перевод будет точным, ясным и эффективным с точки зрения энергетической передачи изначального послания.

Впрочем, в конечном счете, все эти профессиональные академические переводы, как и «сектантские» (то есть подгоняющие изначальный текст «Гиты» под концепции какого-либо духовного учения) и даже вольные поэтические, – все они обогащают общий, можно сказать, эгрегор «Бхагавад Гиты», ее информационное поле, ее бытование в русскоязычном пространстве. Все они вносят свой вклад в то, чтобы донести послание Кришны до тех, кому оно адресовано.

Ведь «Бхагавад Гита» считается не просто книгой, а непосредственным воплощением Господа Кришны. И это не какие-то там «красивые слова». Как и любое Священное Писание, «Гита» – аватар, поскольку только Бог может прямо и ясно указывать на Бога. Как Вселенная – это сам Господь Вишну (одно из главных Его имен – visvam, Вселенная), что и было явлено Арджуне в 11-й главе «Гиты», так и «Гита» – это сам Вишну (Кришна). Это означает следующее: Она не какое-то фиксированное литературное произведение или памятник культуры, а, хотя и вечное и неизменное, но в то же время в проявлении своем – абсолютно живое, подвижное и каждый раз новое, свежее Всевышнее Существо. То есть каждое мгновение в глазах каждого читателя «Бхагавад Гита» предстает всегда новым и всегда иным Таинством, которое невозможно зафиксировать в каком-либо точном переводе, назвав этот (и только этот!) перевод аутентичным и каноническим. Любой Ее перевод имеет право на жизнь. Но только тот перевод действительно может быть назван «Бхагавад Гитой», в котором Она живет вот именно так – как сама многообразная, вечно изменчивая и в то же время Единая Вселенная.

«Бхагавад Гита» – поэзия?

В комментарии к стиху 8.9 «Бхагавад Гиты» Ночур Венкатараман пишет: «Господь [в этом стихе] назван kavi (поэтом). Он – всевышний поэт. Всё творение – это Его поэзия. Kavi – это тот, кто воспринимает красоту, спрятанную повсюду. В санскритской литературе было множество споров по этому поводу – кто или что такое kavi? Вывод: только rishi может быть kavi. «nānṛṣiḥ kaviḥ – тот, кто не rishi, тот не поэт» (kāvya-anuśāsana). Сам Господь – настоящий поэт. И тот, кто реализовал Господа, – тоже поэт.

Чем больше ум преданного погружается в Господа в своем сердце, тем больше глубины проявляется в нем в виде мистицизма. Что подразумевается здесь под мистицизмом, так это прикосновение Божественного Экспириенса. Без мистицизма поэзия мертва. Самое сердце поэзии – это мистицизм, который приходит от прикосновения Божественного, Трансцендентального, Вневременного, Вечного. Если мы присмотримся, то обнаружим, что первая вещь, которая впечатляет нас в Реализованных Мудрецах, – это их мистическое ви́дение. «Я принадлежу к другому миру; я не принадлежу к этой сфере» – вот постоянное утверждение их состояния. Оно приходит из контакта с внутренним kavi. Тот, кто может смотреть глазами ребенка, Трансцендентального Божественного, сокрытого за сиянием Солнца, серебряным светом Луны, красотой цветка, величием горы, – это поэт».

Разумеется, «Бхагавад Гита» («Песнь Бога»! ) – это поэтическое произведение, поэзия в чистом виде. Как, впрочем, и другие гиты, пропетые из Знания Естества самим Естеством и для Естества (что может получиться в таком случае, кроме как само Естество?). Конечно, и перевод «Бхагавад Гиты» должен быть поэтическим. Любой другой перевод будет недостаточным и неточным.

Это признавал и один из первых переводчиков «Гиты» на русский язык академик Борис Смирнов: «Существует мнение, что такие произведения, как Гита, не следует переводить мерной речью, литературно, а только прозаически. Вряд ли такую установку можно принять безоговорочно. Конечно, нет никаких оснований переводить текст, подобный Санкхья-карике Ишваракришны мерной речью, так как по существу это произведение прозаическое, ритмическая форма которого внеположна его содержанию и понадобилась лишь для удобства заучивания текста наизусть, как это практиковалось, например, для заучивания каких-либо грамматических правил. Но Гита есть „Песнь“, это произведение не только философское, но и поэтическое; для полного знакомства с памятником нельзя пренебрегать исключительно высокой художественной его формой, органически связанной с содержанием». (Сам Смирнов, к слову, сделал две версии своего перевода, в одной из которых предпринял попытку передать и литературные достоинства текста. Попытка, впрочем, так и осталась лишь попыткой.)

Здесь стоит добавить, что поскольку подлинная поэзия свободна от границ и ограничений, в том числе от каких бы то ни было стилистических законов, она легко может как использовать их, так и пренебрегать ими. Именно по этой причине в предлагаемом переводе кое-где читатель может заметить некоторую стилистическую эклектику: использование лексики из совершенно разных эпох, контекстов, культурных и языковых пластов. Дух дышит, где хочет, и у меня не было задачи ограничить его и создать текст, который был бы зафиксирован в каком-то одном определенном стиле и времени. Ведь даже сам язык не знает всех этих условностей, потому что он есть единое живое подвижное целое. Слова легли так, как должны были лечь, чтобы Кришна заговорил понятным сердцу русским языком.

«Бхагавад Гита» – Адвайта-Веданта

Многие считают, что «Бхагавад Гита» на самом деле не адвайтическое Писание. Тем не менее, если читать слова Кришны не просто на интеллектуальном уровне, а постоянно сверяясь со своим собственным опытом погружения в То, на что Кришна указывает, становится очевидно, что Адвайта и «Бхагавад Гита» не то что не противоречат друг другу, а попросту едины. Процитирую здесь по этому поводу весьма уважаемого в ведантических кругах Свами Сарваприйананду, одного из наиболее глубоких толкователей «Бхагавад Гиты» на сегодняшний день:

«Что такое «йога», которой Кришна учит Арджуну? Адвайта ли это? Везде, во всех существах, говорит Кришна, ты видишь себя, и все вещи мира, всю вселенную, ты видишь в себе. Ты во всем остальном и все остальное в тебе. И тот, кто центрирован в йоге, укоренен в йоге, – видит одно и то же Божественное повсюду. Не как сентимент «О! все есть бог!», нет. Видит! Видит глазом мудрости. Не физическими глазами, которые показывают лишь отличия («вы все отличаетесь от меня и отличаетесь друг от друга»). Глаз мудрости открывает одну сияющую Божественность как экспириенс [непосредственное переживание]. <…> Сознание. Сознание более очевидно, чем все то, что проявляется благодаря Сознанию. Ты та Осознанность, которая делает возможными все переживания, которые ты называешь жизнью. И эта Осознанность более очевидна и непосредственна, чем все прочее. Именно это сияющее Единство существования – вот учение [Кришны], вот йога! И это – Адвайта-Веданта, которой Кришна учит Арджуну. Именно это его центральное послание. Не обуздание ума. Не то, что есть отдельное Божественное, которому нужно поклоняться, обожать его, и любить, и сдаться Ему. Не то, что ты должен вовлечься в бескорыстные действия и сгенерировать хорошую карму, и переходить из жизни в жизнь, от рождения к рождению, от смерти к смерти. Нет! И даже не отделение свидетельствующего сознания от внешнего мира. Даже не это. Не Ньяя1, не Вайшешика, не Санкхья, не Пурва-миманса, а – Адвайта-Веданта, – вот та йога, которой Кришна учит Арджуну.

Теперь я объясню. Потому что эти утверждения могут шокировать и вызвать возражения: как же так, свами, ведь все это мы пытались делать так много лет!

Все эти вещи имеют место. Хотя я и говорю, что это не учение Кришны Арджуне, но ведь очевидно, что в «Бхагавад Гите» Кришна учит поклонению (преданности), Кришна учит медитации, Кришна учит различению истинного Я (Естества) и не-Естества. Более того, Кришна учит моральной, этической жизни. Да, все эти вещи – помощь! Они действительно очень важны – как фундамент для адвайтического откровения Единой Божественности Повсюду. Все они – компоненты в великой структуре, которую выстраивает Кришна, указывая на Божественное, на ту Единую Сияющую Божественность Повсюду, на Божественность существования. Без всех этих вещей Откровение невозможно. Всё это подготовка, необходимые приготовления, фундамент.

Да, необходима этичная жизнь, без морали невозможно просветление и духовная жизнь. Нужно медитировать: без спокойствия ума ничего не сработает. И, конечно, необходимо отличать свидетельствующее сознание от всего остального! Если мы не выпутаем себя как свидетеля из всего остального, то «Единая Сияющая Божественность Повсюду» так и останется чем-то вроде слогана, красивыми словами.

Всё это – карма, бхакти, йога как медитация, все эти йоги – это часть пути, указанного Кришной, все они компоненты структуры, технологии, выстроенной Кришной. Но Учение Его – видеть Одно и То же Божественное повсюду, во всех существах – и внутри, и снаружи. Во всем том, что ты видишь с закрытыми глазами в медитации, как и в том, что видишь с открытыми, вовлекаясь в мир. То, что ты видишь в состоянии бодрствования, – это та же Реальность, которая сияет в мире твоих сновидений, и та же Реальность, которая сияет (но оставаясь непроявленной) в глубоком сне. <…> Вот йога, которой учит Кришна»2.

Тут для баланса приведу и слова Ночура Венкатарамана: «Для преданного вся „Гита“ – это шастра, наука, которая учит тому, как развить бхакти, ничем не разбавленную преданность Господу». Впрочем, между высказываниями двух свами нет никакого противоречия. Ведь «ничем неразбавленная преданность» сама по себе уже и есть реализация Единства, чистая Адвайта.

Когда Кришна говорит: «Я»

Читая эту книгу, важно всегда четко понимать и постоянно иметь в виду следующее: всякий раз, когда Кришна говорит о себе в первом лице («Я», «Мое», «Мне» и т.д., все эти местоимения, когда их использует Кришна, даны по тексту с прописной буквы), он говорит об «Атмане», «Брахмане», «Естестве», «Истинном Я», «Реальности» (выберете то слово, которое вам ближе), о Том, что едино и живо внутри каждого живого существа и проявляется в виде ни с чем не смешанного чувства «Я есть». Он говорит вовсе не о каком-то отдельном персонаже по имени «Кришна», который имеет такую-то биографию, такое-то тело и такие-то отношения с персонажем по имени «Арджуна». «Я» Бхагавана (Господа) – это вовсе не личность. Это не личностное «Я». Это сам Бог, проявленный в каждом живом существе в виде этого чистого «Я есть» без наслоений и дополнений. Это лайфхак, ключ к пониманию слов Кришны. Если помнить об этом и все время иметь это в виду, то многие шлоки этой Песни становятся понятны без дополнительных комментариев.

Глеб Давыдов (Сидарт), апрель 2023 – апрель 2024

Шлоки медитации-посвящения

13

Ом!

Боже́ственная Бхагавад Ги́та, Ма́ть!

Та́, что просветле́ние даровала Па́ртхе

уста́ми Господа Нара́яны!

Та́, что впи́сана была в Махабха́рату

мудрецо́м божественным Вья́сой!

Разруши́тельница перерожде́ний,

Та, что чи́стый нектар Адва́йты

излива́ет в восемна́дцати гла́вах, —

на Тебя́, о любимая Ма́ть, медити́рую я!

2.

Сла́ва Тебе, о Вья́са, великий У́м,

чьи глаза́ лепесткам подо́бны цветущего ло́тоса,

Тому́, кто зажег ла́мпу Зна́ния,

ма́слом Махабха́раты напо́лненную!

3.

Сла́ва Шри Кришне, небе́сному де́реву

исполне́ния всех упова́ний пре́данных,

кото́рый в одной руке держит кну́т,

а в друго́й Джняна-му́дру4 – Зна́ния символ,

дару́я нам молочный некта́р своей Ги́ты.

4.

Упаниша́ды все – это коро́вы,

а То́т, кто их до́ит, – это Шри Кри́шна,

блаже́нство пастушье!

А Па́ртха – это теле́нок, который

прису́тствием своим

позволя́ет течь молоку́-нектару.

И лю́ди, чей ум очи́щен,

пьют молоко́, всевы́шний нектар этой Ги́ты!

5.

О сы́н Васудэ́вы! Уби́йца Ка́мсы и Ча́нуры!

Блаже́нство высшее ма́тери Дэ́ваки!

Тебе́, Господь Кришна,

Гу́ру миров всех, сла́ва!

ГЛАВА ПЕРВАЯ. Скорбь, ведущая к просветлению

1.1

Дритараштра сказал:

Поле дха́рмы5, Курукше́тру,

где сошли́сь воевать за пра́вду

мои лю́ди с людьми Панда́вов,

опиши́ мне, Санджа́я! Что бы́ло там?

1.2

Санджая сказал:

Лишь зави́дев Панда́вов а́рмию

в боево́й готовности по́лной,

подоше́л Дурьо́дана-ца́рь

к своему учителю Дро́не.

1.3

Дурьодана сказал:

Полюбу́йся, учи́тель, какая

у Панда́вов могу́чая а́рмия!

Учени́к твой Друпа́да их вы́строил

столь тала́нтливо и уме́ло!

1.4

Там прекра́сные лу́чники вста́ли:

Ююда́на, Вира́та, ра́вные

в битве Би́ме, Арджу́не, и та́м же

сам Друпа́да, во́ин великий.

1.5

Дриштаке́ту храбрый, Чеки́тана

и царь Ка́ши, до́блестный витязь.

Пуруджи́т, Кунтибо́джа и Ша́йбия,

среди во́инов лу́чший, геро́й.

1.6

Юдхама́нью отва́жный, Утта́моджа,

сын Суба́дры и сыны́ Драупа́ди —

все они́ великие ра́тники,

команди́ры и бойцы несравне́нные.

1.7

Моя а́рмия – то́же построена!

Слушай, лу́чший среди брами́нов,

перечи́слю из них досто́йнейших

к твоему́ благосклонному све́денью.

1.8

Ты, и Би́шма, и Ка́рна, и Кри́па

(победи́ть его невозмо́жно),

Ашватта́ма великий, Вика́рна,

славный сын Сомада́тты, – геро́и.

1.9

Снабжены́ они лучшим ору́жием

и, коне́чно, владеют иску́сно им,

и гото́вы сложи́ть свои го́ловы

для меня́ и моей побе́ды.

1.10

Но хотя́ эта армия на́ша

во главе́ с многоопытным Би́шмой,

по сравне́нию с армией Би́мы,

велика́, но сильна недоста́точно.

1.11

Мой прика́з: береги́те Би́шму,

вкруг него́ повсеместно сплоти́тесь,

выполня́йте его кома́нды

и держи́те свои пози́ции!

1.12

И тогда́, чтоб обо́дрить Дурьо́дану,

патриа́рх Каура́вов Би́шма

что есть мо́чи задул в свою ра́ковину,

огласи́л пространство рыча́нием!

1.13

Загуде́ло все поле ра́тное

звоном го́рнов, громогла́сием ра́ковин,

гулом мо́щным лита́вр, бараба́нов,

задрожа́ло все вокруг ужаса́юще.

1.14

И тогда́ в колеснице боже́ственной,

запряже́нной коня́ми бе́лыми,

Кришна Ма́дхава и Арджуна

затруби́ли в ответ в свои ра́ковины.

1.15

Затруби́л Хришике́ша (Шри Кри́шна)

в свою ра́ковину Панчаджа́нью,

в Девада́тту задул Арджу́на,

грозный Би́ма дул в свою Па́ундру.

1.16

А раджа́ Юдхишти́ра, сын Ку́нти,

дул в свою́ Ана́нта-виджа́ю.

Накула́ дул в Суго́шу-ра́ковину,

Сахадэ́ва дул в Манипу́шпаку.

1.17—18

Превосхо́дный лу́чник царь Ка́ши,

велича́йший ратник Шика́нди,

Дриштадью́ма, а также Вира́та,

Сатьяки́, пораженья не зна́ющий,

Друпада́ и сыны Драупа́ди,

мощнору́кий Суба́дры сын —

все они́, о правитель вселе́нной,

в свои ра́ковины – да затруби́ли!

1.19

Многошу́мный рё́в этих ра́ковин,

охвати́вший не́бо и зе́млю,

рвал сердца́ сынам Дритара́штры,

поверга́я их в стра́х и уны́ние.

1.20—23

Слушай, ца́рь, что случи́лось да́льше!

В бой гото́вый вступи́ть Арджу́на,

флаг кото́рого – Ханума́на образ,

посмотре́в на сынов Дритара́штры,

обрати́лся к Кришне с кома́ндой.

Арджуна сказал:

Безупре́чный, останови́

колесни́цу мою́ меж двух а́рмий,

так чтоб ви́деть я мог как сле́дует

тех, с кем мне́ предстоит срази́ться!

Рассмотре́ть я хочу внима́тельно

тех, кто при́нял неправую сто́рону

Дритара́штры вероломного сы́на

и наме́рен его волю отста́ивать.

1.24—25

Санджая сказал:

Повели́тель чувств Хришике́ша,

выполня́я приказ Гудаке́ши6,

колесни́цу поставил прекра́сную

меж двух а́рмий, как ему́ было ска́зано, —

так чтоб ви́дел Арджуна Би́шму,

Дро́ну и всё Каура́вов воинство.

И сказа́л Арджуне: «О Па́ртха!

Вот смотри́, кто здесь би́ться собра́лся».

1.26—27

И тогда́ увидел Арджу́на,

что сошли́сь здесь дру́г против дру́га

воевать брат на бра́та, оте́ц против сына,

учени́к на учи́теля, вну́к против де́да,

против дя́ди племя́нник… В а́рмиях дву́х

были те́сти и све́кры, родны́е, друзья́…

И, уви́дев такую карти́ну,

Кунти сы́н, Арджу́на, расстро́ился,

и, в печа́ль сострадания-ми́лости

погруже́нный, он та́к говорил:

1.28—31

Арджуна сказал:

Милый Кри́шна, уви́дев всех э́тих родны́х,

что собра́лись здесь би́ться друг с дру́гом,

я охва́чен волненьем, во рту́ пересохло,

и но́ги подкашиваются, и те́ло дрожит…

Дыбом во́лосы встали, и лу́к мой Ганди́ва

из ру́к моих выпал, и ве́сь я горю.

И стоя́ть я не в силах, и рассу́док мутится…

Вижу зна́ки злове́щие, Ке́шава,

а вот до́блести вовсе не вижу

в том, чтоб дра́ться с родны́ми и и́х убива́ть.

1.32—39

Не хочу́ я побе́ды, о Кри́шна,

не хочу́ удовольствий и ца́рства!

Для чего́ мне царство и ро́скошь,

для чего́ мне вообще эта жи́знь,

если все́, с кем бы мог эту ра́дость

раздели́ть я, умру́т в этой би́тве:

сыновья́, отцы́, внуки, де́ды,

все родны́е, друзья и наста́вники!

Нет, я и́х убивать не хочу́,

лучше са́м я пусть буду уби́т.

Не нане́с бы я им вреда́,

даже е́сли б стал Бо́гом за это,

почему́ же я должен тогда́

их уби́ть за клочок земли́?

Что за ра́дость для нас, о Джана́рдана7,

убива́ть сих сынов Дритара́штры?

Даже е́сли преступных – нева́жно.

Завою́ем мы этим лишь гре́х себе на́ душу.

О Мадха́в, убивать ведь родны́х своих —

это к го́рю прямая доро́га,

даже е́сли жадность затми́ла

разум и́х, и они не ви́дят

никако́го греха в том, чтоб се́мьи

разруша́ть и друзе́й предава́ть,

почему́ мы должны уподо́биться

и́м, этот гре́х соверша́я?

1.40

Ведь когда́ семья́ разруша́ется,

гибнет ро́д, тради́ции та́ют,

и непра́ведность торжеству́ет,

уничтожа́я целые на́ции.

1.41

Ну а где́ торжеству́ет непра́ведность,

развраща́ются же́нщины та́м,

а когда́ происходит тако́е,

начина́ется каст смеше́ние.

1.42

Со смеше́нием каст воцаря́ется

ад повсю́ду – для семьи и для ро́да,

и для те́х, кто род разруша́ет,

и для пре́дков и тех и други́х.

1.43

Подноше́ния и ритуа́лы

ради ро́да всего и пре́дков

прекраща́ются или теря́ют

свою си́лу, и гибнет наро́д.

1.44

Знаем мы́, что семе́йных усто́ев

разруши́тели превраща́ют

свою жи́знь в чистый а́д, Джана́рдана, —

так нас у́чат Святы́е Писа́ния.

1.45

Вот, увы́, что за грех вели́кий

собира́емся сотвори́ть мы,

убива́я родных и бли́зких

ради ме́лочных выгод ца́рства!

1.46

И я ду́маю, что уж лу́чше

пусть сыны́ Дритара́штры э́ти

безору́жного убью́т меня в по́ле, —

не хочу́ защища́ться да́же.

1.47

Санджая сказал:

И сказа́в все это, Арджу́на

посреди́ поля боя огро́много

бросил лу́к и колчан на зе́млю

и, охва́ченный скорбью, се́л.

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита»,

содержащем самую суть Упанишад,

в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги

в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной,

заканчивается первая глава, названная

«Скорбь, ведущая к Просветлению».

ГЛАВА ВТОРАЯ. Йога Совершенного Знания

2.1

Санджая сказал:

И ему́, одержи́мому ми́лостью

слез боле́зненного сострада́ния,

так отве́тил тогда́ Мадхусу́дана,

тот, кто ле́чит плоды неве́денья.

2.2

Всеблагой сказал:

О Арджу́на, в таку́ю мину́ту отку́да

близору́кость и невнима́тельность?

В том нет бла́га: на земле́ твоя сла́ва

омрачи́тся, да и в ра́й не войде́шь так.

2.3

Эту жа́лкую вя́лость, о Па́ртха, отбро́сь,

недосто́йно тако́е тебя́, ты сильне́е.

Эта сла́бость души́ – лишь зна́к заблужде́ния.

Встань на би́тву как и́стинный во́ин.

2.4

Арджуна сказал:

Как могу́ я, скажи́, Мадхусу́дана,

в деда Би́шму стреля́ть и в учи́теля Дро́ну?

Ведь они́, о враго́в победи́тель,

досто́йны не стре́л, а цвето́в!

2.5

Уж лу́чше отре́чься

от сла́вы мирско́й

и проси́ть подая́ния,

чем уби́ть своих гу́ру

и наслажда́ться э́той побе́дой, —

ведь уби́в их, я́ позави́дую ме́ртвым,

все ра́дости жи́зни свое́й

запятна́ю их кро́вью!

2.6

Я не зна́ю,

како́й исхо́д для на́с теперь лу́чше.

Может, лу́чше б они́

одержа́ли над на́ми побе́ду.

Ведь уби́в сыно́в Дритара́штры,

стоя́щих пред на́ми,

мы в сами́х же себе́ уничто́жим жела́ние жи́ть.

2.7

Всё мое́ существо́

охвати́л неду́г слабово́лия!

Вопроша́ю смире́нно тебя́:

в чем мой до́лг заключа́ется?

Доверя́ю всеце́ло тебе́

свое се́рдце в смяте́нии,

я тепе́рь учени́к твой, молю́:

укажи́ мне благу́ю доро́гу!

2.8

Ведь да́же если мы́

завою́ем все́ царства ми́ра,

и да́же если

ста́нем бого́в богами,

не ви́жу я, как исцели́лось бы э́то го́ре,

кото́рое сейчас иссуша́ет мне ду́шу!

2.9

Санджая сказал:

Та́к повелителю чу́вств Хришике́ше

сказал Гудаке́ша, повелитель сна́.

И, доба́вив: «Не буду сража́ться, Гови́нда!» —

снова се́л перед ним и в молча́нии замер.

2.10

И тогда́, о потомок Бха́раты,

меж двух а́рмий па́вшему ду́хом

Арджу́не та́к говорил Хришике́ша

с чуть заме́тной улыбкой споко́йствия.

2.11

Всеблагой сказал:

Ре́чи твои как бу́дто бы му́дрые,

но и́стинно мудрый никогда́ не горю́ет

ни о те́х, кто жив, ни о те́х, кто умер.

Тут действи́тельно не́ о чем горева́ть.

2.12

Никогда́ ведь не́ было та́к,

чтобы су́ществова́ть переста́ли бы

Я́, или ты́, или кто́-то из ни́х,

и никогда́ не бу́дет тако́го.

2.13

Воплоще́нная в теле душа́ перехо́дит

из де́тства в ю́ность, в зре́лость и в ста́рость.

Через сме́рть перейдя́, получа́ет вновь те́ло.

Разу́много это ничу́ть не смуща́ет.

2.14

Хо́лод и жа́р, удово́льствия-бо́ль

непостоя́нны, и́х претерпи́,

возника́ют они́ лишь для о́рганов чу́вств,

и они́ преходя́щи, бу́дь к ним усто́йчив.

2.15

Лев средь сме́ртных! То́т, кто спосо́бен

быть неподве́рженным удово́льствию-бо́ли,

тот, для кого́ они́ равнозна́чны,

открыва́ет в себе́ бессме́ртную Су́ть.

2.16

То, что е́сть, никогда́ не умре́т;

умира́ет лишь то́, чего не́т.

То, что е́сть, существу́ет всегда́, —

вот реа́льность все́х мудрецо́в.

2.17

Знай: нетле́нно и неизме́нно

То́, чем прони́зана эта вселе́нная.

И никто́ никогда уничто́жить не в си́лах

То, что ве́чно-неисчерпа́емо.

2.18

Умира́ют только тела́.

Воплоти́вшийся в них – всегда ве́чен,

уничто́жить Его́ невозмо́жно,

так что сме́ло сражайся, Бха́рата!

2.19

Тот, кто ду́мает, будто бы может

он уби́ть или быть уби́тым,

заблужда́ется, ибо не мо́жет он

ни поги́бнуть, ни погуби́ть.

2.20

Не рожда́ется Он никогда́

и не умира́ет Он.

Не появля́ется,

и не исчеза́ет,

и не возника́ет Он снова.

Нерожде́нный и ве́чный,

всегда́ существующий, первозда́нный,

не растворя́ется Он, когда́ разрушается те́ло.

2.21

Тот, кто зна́ет: внутри́ То Са́мое —

бесконе́чное, неразруши́мое,

неизме́нное, ве́чное, никогда́ не рожде́нное, —

как он мо́жет уби́ть иль к уби́йству склони́ть?

2.22

Это похо́же на то́,

как изно́шенную оде́жду

отбро́сишь ты в сто́рону

взамен но́вой оде́жды, —

так душа́ воплоще́нная

принима́ет но́вое тело,

когда пре́жнее тело

свою́ отслужи́ло слу́жбу.

2.23

Естество́ не уби́ть мечо́м,

и в воде́ Естество́ не то́нет,

и в огне́ Оно́ не гори́т,

и ве́тер Его́ не разве́ет.

2.24

Недели́мо на ча́сти, не́опали́мо,

не́промока́емо, не́иссуши́мо,

неподвла́стное вре́мени и́ вездесу́щее,

Естество́ постоя́нно и́ недвижи́мо.

2.25

Вне явле́ний и́ восприя́тия,

недосту́пное мы́сли, вне́ измене́ний…

Так что, зна́я тепе́рь об э́том,

не приста́ло тебе огорча́ться и се́товать.

2.26

Впрочем, да́же е́сли приня́ть,

будто Оно́ постоя́нно рожда́ется

и умира́ет, то и зде́сь, мощнору́кий,

никако́й нет причи́ны для ско́рби.

2.27

Сме́рть для те́х, кто рожде́н, неизбе́жна,

для уме́рших неизбе́жно рожде́ние.

Смысла не́т никако́го, Арджу́на,

сокруша́ться о неизбе́жности.

2.28

Непроя́влены все существа́

до и́х появления в фо́рме,

после – вно́вь непроявлены, Бха́рата,

так о че́м же печалиться ту́т?

2.29

Из чуде́с это чу́до,

когда́ открыва́ется Это кому́-то.

Из чуде́с это чу́до,

когда говори́ть о Нем кто-то спосо́бен.

И вои́стину чу́до,

когда ты услы́шать спосо́бен, —

ведь большинство́,

даже слу́шая, ничего не слы́шат.

2.30

Знай: Того, кто живе́т в этом те́ле,

невозмо́жно уби́ть. Он ве́чен.

Он во все́х тела́х пребыва́ет,

так что по́вода не́т для ско́рби.

2.31

И поско́льку ты кша́трий8, свяще́нный твой до́лг,

твое вы́сшее предназначе́ние —

встать за пра́вду, за справедли́вость.

Зна́я это, отбро́сь все сомне́ния.

2.32

Па́ртха, больша́я уда́ча для кша́трия,

если по во́ле судьбы́ он и́збран

уча́ствовать в би́тве за пра́вое де́ло.

Это ле́стница в не́бо, доро́га в ра́й.

2.33

Если ж в э́той войне́ свяще́нной

ты не ста́нешь уча́ствовать, предназначе́ние

э́тим преда́шь свое, и́мя погу́бишь

и осложни́шь путь к свобо́де грехо́м.

2.34

И молва́ о твоем бесче́стии

средь люде́й разнесется в века́х.

А ведь для благоро́дного во́ина

хуже сме́рти позор бесче́стия.

2.35

Будут ду́мать великие во́ины,

здесь стоя́щие, будто ты стру́сил,

уважа́ть тебя переста́нут,

презира́ть тебя ста́нут за бе́гство.

2.36

Все враги́ над тобой посмею́тся,

поноси́ть твою немощь бу́дут.

Что же мо́жет быть ху́же этого?

Что мучи́тельней может бы́ть?

2.37

Если в би́тве погибнешь сла́вной,

небеса́ для тебя отворя́тся.

А побе́ду одержишь – земна́я

слава све́тит тебе. Встава́й!

2.38

Одина́ково боль и ра́дость

принима́й, потерю-уда́чу,

пораже́ние и побе́ду,

и сража́йся – греха не бу́дет.

2.39

До сих по́р объяснял Я тебе́

это зна́ние только в тео́рии,

а тепе́рь расскажу, как на пра́ктике

от карми́ческих пу́т изба́виться.

2.40

На духо́вном пути не быва́ет

ни вреда́, ни напра́сных уси́лий.

Даже про́блеск и́стинной жи́зни

избавля́ет от стра́ха великого.

2.41

Устремле́нный с реши́мостью к и́стинной це́ли,

интелле́кт обрета́ет си́лу и со́бранность.

Те же, кто́ не уве́рены в и́стине,

теря́ются в многоветви́стом уме́.

2.42

В ритуа́льной цвета́стости фра́з

они то́нут, в обря́дах Ве́д9,

утвержда́я, что важны́ лишь обря́ды.

Не глупцы́ ли они́, о Па́ртха?

2.43

Одержи́мы стремле́ньем к ра́йской усла́де

ритуа́лов дото́шные пле́нники,

наслажде́ний-бога́тств покло́нники,

что хотя́т лишь рожде́ния в ро́скоши.

2.44

Кто к бога́тствам, и вла́сти, и наслажде́ниям,

и к цветастым посу́лам привя́зан так,

тот лише́н устремле́нности к и́стине10 —

той веду́щей к сама́дхи11 реши́мости.

2.45

Предписа́ния Вед – о приро́де трех гун12.

За преде́лы трех гун выбира́йся, Арджуна,

пребыва́й непрерывно в недво́йственной Истине,

обрета́ть и хранить не стреми́сь, будь лишь Е́стьностью.

2.46

Есть ли по́льза от многих коло́дцев

рядом с о́зером чистым, огро́мным?

Если зна́ешь дорогу к И́стине,

нет нужды́ в ритуалах веди́ческих.

2.47

Твое де́ло – де́йствовать только,

а награ́да пусть тебя́ не забо́тит —

ты не вла́стен над результа́том,

но к безде́йствию не склоня́йся.

2.48+13

Це́льным будь, выполня́я де́йствия,

откажи́сь от идеи успе́ха, —

пусть побе́да и пораже́ние

для тебя́ уравняются в йо́ге14.

2.49+

Жалки те́, кто награды и́щет

за дела́ свои. И дела их уще́рбны.

Лишь с умо́м15, погруженным в Се́рдце,

превраща́ются де́йствия в йо́гу.

2.50

Кто прису́тствует в йо́ге по́лностью16,

о «плохо́м» и «хорошем» не ду́мает.

Пусть вся жи́знь твоя станет йо́гой —

вот зало́г безупречности де́йствий.

2.51

Тот, чей у́м пребывает в Се́рдце,

от плодо́в всех дел отказа́лся,

от рожде́ний оков свобо́ден он

и живе́т теперь в полной ле́гкости.

2.52

Когда ра́зум17 твой освобожда́ется

от блужда́ний в отождествле́ниях,

все, что зна́л ты или узна́ешь,

вес теря́ет. Ты теперь за преде́лами.

2.53

Утоми́вшись противоре́чиями

разных кни́г, инструкций и мне́ний,

ум нахо́дит покой в медита́ции,

обрета́я единство йо́ги.

2.54

Арджуна сказал:

Как усто́йчивый в Зна́нии вы́глядит?

Как его распозна́ть, о Ке́шава?

Говори́т ли, сидит ли, хо́дит ли

пребыва́ющий вечно в сама́дхи?

2.55+

Всеблагой сказал:

Отсека́ющий все жела́ния,

тот, кто сча́стье в Себе лишь нахо́дит, —

во́т кто есть усто́йчивый в Зна́нии

своего Естества́, о Па́ртха.

2.56

На кого́ не влияют страда́ния,

кто не и́щет спасения в ра́достях,

от пристра́стий свободен, от стра́хов

и от гне́ва, – зовется он му́дрым.

2.57+

Никако́й «любви» ни к чему́,

никаки́х прилипа́ний, привя́зок.

Удово́льствия, бо́ль – все равно́…

Вот что зна́чит «усто́йчивость в Зна́нии».

2.58

Словно чу́ткая черепа́ха,

что вбира́ет коне́чности вну́трь,

чувства йо́гин от ми́ра уво́дит,

обрета́я усто́йчивость ра́зума.

2.59

Воплоще́нная в теле душа́

может во́лей отри́нуть вне́шнее,

но не вку́с к веща́м18. Вкус исче́знет,

лишь когда́ распо́знана И́стина.

2.60

Даже то́т, кто стремится к свобо́де,

и силе́н, и Писа́ния знает,

может впа́сть в искушение чу́вствами,

унесе́н быть их мощью кипя́щей.

2.61

Пусть же вно́вь и вновь подчиня́я

чувства все́, уводя их вну́трь,

погруже́н будет йогин в Меня́19 лишь, —

обрете́т так «устойчивость в Зна́нии».

2.62

Кто веща́м отдае́т внима́ние20,

попада́ет от них в зави́симость,

из нее́ вытекает жела́ние

облада́ть, а отсюда – и гне́в.

2.63

Гнев веде́т интеллект к омраче́ниям,

и теря́ется память об и́стинном,

вместе с э́тим разумность ру́шится,

и тогда́ ты па́даешь са́м.

2.64

То́т, однако, чьи чу́вства свобо́дны

от пристра́стий и отвраще́ний,

Естеству́ вручены́ и обу́зданы,

чист и я́сен да́же в миру́.

2.65

В безмяте́жности э́той страда́ния все́

растворя́ются, ум обрета́ет

радость я́сности и усто́йчивость,

и стано́вится Це́лым – сами́м Естество́м.

2.66

Нет разу́мности в том, кто не пре́дан

всеми чу́вствами лишь Естеству́.

И поко́й расцвести́ в нем не мо́жет.

Без поко́я возможно ли сча́стье?

2.67

Когда у́м подчиня́ется чу́вствам,

словно ло́дка, попа́вшая в што́рм,

он уно́сится и́ми в мо́ре

искуше́ний, теря́я му́дрость.

2.68

Так что зде́сь свою мощь прояви́,

удержи́ свои чувства, Арджу́на,

от объе́ктов во всех направле́ниях.

Это будет «усто́йчивость в Зна́нии».

2.69

В то́м, что ка́жется лю́дям тьмо́ю,

пробужде́н в этой «но́чи» подви́жник.

А в чем лю́ди мирски́е живу́т, —

этот «де́нь» для му́дрого – «но́чь».

2.70

Как ре́ки,

что́ к океа́ну стека́ются

и в него́ впада́ют,

никогда́ его перепо́лнить не мо́гут,

так наслажде́ния,

не затро́нув поко́й, входят в му́дрого,

того́, кто никаки́х наслажде́ний и не жела́ет.

2.71

Словно ве́тер, он све́ж и свобо́ден

от жела́ний всех, устремле́ний,

и от чу́вства «я́» и «мое́».

В нем цари́т лишь ле́гкость поко́я.

2.72

Вот усто́йчивость, Па́ртха, Вы́сшая,

заблужде́ния в не́й исчеза́ют.

Пребыва́я в ней хотя́ бы в миг сме́рти,

обрета́ешь Бра́хманирва́ну!

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита»,

содержащем самую суть Упанишад,

в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги

в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной,

заканчивается вторая глава, названная

«Йога Совершенного Знания».

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Йога действия

3.1

Арджуна сказал:

Говори́шь ты, что Знание И́стины

выше де́йствий любых, Джана́рдана.

Так заче́м же меня склоня́ешь

к столь ужа́сным деяниям, Ке́шава?

3.2

Твои ре́чи двусмы́сленно вы́глядят

и смуща́ют-тума́нят мой ра́зум.

Укажи́ мне путь тот еди́нственный,

что приво́дит к высшему бла́гу!

3.3

Всеблагой сказал:

Ми́ру и́здревле два пути́

Я яви́л, как прийти́ ко Мне́:

Джня́на-йога21 – для́ созерца́тельных,

Ка́рма-йога – для скло́нных де́йствовать.

3.4

Неприня́тием де́йствий ты́

не дости́гнешь свобо́ды от де́йствий.

И нельзя́ отрече́нием вне́шним

обрести́ соверше́нное Зна́ние.

3.5

Ведь никто́ никогда́ не спосо́бен

ни на ми́г воздержа́ться от де́йствий.

Такова́ приро́да мате́рии:

в мире гу́н невозмо́жно безде́йствие.

3.6

Тот, кто бу́дто бы усмири́л

действий о́рганы, но по́лон жела́ний,

обману́л лишь себя́ самого́,

называ́ется о́н лицеме́ром.

3.7

Но кто во́лей о́рганы чу́вств

подчини́в, им тепе́рь неподвла́стен,

и все де́йствия преврати́л в карма-йо́гу,

тот, не связа́н ниче́м, воспаря́ет.

3.8

Делай всё́, что тебе́ предначе́ртано,

ибо де́йствие выше безде́йствия!

Ведь без де́йствий даже просте́йшие

нужды те́ла не утоли́шь ты.

3.9

Кроме де́л, посвяще́нных Бо́гу,

все людски́е дела́ – око́вы.

Так что де́йствуй в огне́ подноше́ния —

без причи́н и привя́зок, сын Ку́нти.

3.10

Сотвори́в весь ми́р и люде́й,

Бог вложи́л в ни́х потре́бность же́ртвовать

и сказа́л: «Через э́то напо́лнитесь,

всё, что ну́жно, э́тим обря́щете!»

3.11

Так что по́мни бого́в, пребыва́й в благода́рности,

бла́га и́м воздава́й и бла́го возда́стся!

В благода́рности бе́з ожида́ний

обрета́ешь так вы́сшее бла́го!

3.12

В благода́рность за́ подноше́ния

боги бла́го дару́ют без про́сьбы.

Но кто бла́гом бого́в наслажда́ется,

не дава́я бога́м, тот во́р.

3.13

Знай: вкуша́ть оста́тки того́,

что предло́жено в же́ртву бога́м, —

это пра́ведно. Гото́вить себе́ лишь —

это зна́чит вкуша́ть поро́к.

3.14

Существа́ происходят из пи́щи,

пи́ща же от дождя́ появляется,

до́ждь же есть, потому что сде́лано

подноше́ние, благодарное де́йствие.

3.15

Зна́й же: э́ти благи́е дея́ния

есть сам Бра́хман22, явленный в Ве́дах,

в каждом а́кте бла́го-даре́ния

безграни́чность Бра́хмана е́сть.

3.16

Та́к враща́ется колесо́,

а кто сто́порит коловраще́ние —

просто гре́шник, ра́б своих чу́вств.

Его жи́знь – пустая растра́та.

3.17

Тот, одна́ко, чье́ наслажде́ние —

Естество́ лишь, Естество́м преиспо́лнен,

и он са́м – Естество́, он сама́ полнота́,

дел, что до́лжен он де́лать, не́т.

3.18

Для него́ нет тех де́йствий, кото́рые

нужно сде́лать, чтоб це́ли дости́чь,

ничего́ не теря́ет, не сде́лав,

и ни в ко́м опо́ры не и́щет.

3.19

Так что де́лай всегда́ беспристра́стно

то, что до́лжен испо́лнить по жре́бию.

Тот, кто де́йствует без ожида́ний,

обрета́ет высшую И́стину.

3.20

Знай, что де́йствия помогли́

царю Джа́наке и други́м

обрести соверше́нство, и де́йствуй,

посвяти́в дела́ благу ми́ра.

3.21

Все посту́пки вели́ких ду́ш —

благода́ть, приме́р соверше́нства.

Те, кто зна́ет об э́том свя́то,

получа́ют уче́ние вы́сшее.

3.22

Для Меня́23, например, о Па́ртха,

никаки́х нет де́л и сверше́ний,

и во все́х трех мирах Мне не́чего

достига́ть, но всегда́ Я при де́ле.

3.23

Если Я́ исполня́ть вдруг не ста́ну

неукло́нно де́ло свое́,

то во все́х областя́х заня́тий

люди те́м же пойду́т путе́м.

3.24

Все миры́ приду́т к разруше́нию,

если Я́ переста́ну де́йствовать,

Так Я бу́ду причи́ной раздра́я

и поги́бели все́х суще́ств.

3.25

Естества́ своего́ кто не зна́ет,

тот привя́зан к плода́м своих де́л.

Но кто зна́ет, то́т не привя́зан:

цель всех де́л его – це́лостность ми́ра.

3.26

Не смуща́я умы́ заблу́дшие

тех, кто ка́рмой повя́зан, но и́х

вдохновля́я, мудре́ц всегда в Зна́нии

беспристра́стно и че́тко де́йствует.

3.27+

Гун игра́, приро́да – вот дви́гатель

действий все́х и движе́ний вся́ческих.

Но обма́нутый э́го-отде́льностью

полага́ет: «де́лаю я́».

3.28

То́т, однако, кто ве́дает пра́вду,

игры гу́н отличает от И́стины,

видит: де́йствия – гу́н враще́ние, —

тот игро́й никогда́ не затро́нут.

3.29+

Кто введе́н в заблужде́ние гу́нами,

для того́ их дела́ – око́вы.

Но кто Це́лое ви́дит, не до́лжен

беспоко́ить умы́ те незре́лые.

3.30

Так что про́сто вручи́ все Мне́,

а вручи́в, с Естество́м остава́йся, —

без жела́ний, без чу́вства «мое́»,

исцеле́нный от я́да, сража́йся!

3.31

Те́, кто ве́ру име́ют глубо́кую,

не леле́ют предрассу́дков упря́мых,

погрузи́вшись в Мое́ посла́ние

навсегда́, свобо́дны от ка́рмы.

3.32+

Те же, кто́ предрассу́дки-иде́и

против сло́в Моих затаи́ли

и не сле́дуют наставле́ниям,

те, закры́вшись для Зна́ния, ги́бнут.

3.33+

Знай, что все́ существа́ живу́щие,

даже те́, кто испо́лнен Зна́нием,

по приро́де своей поступа́ют.

Так заче́м подавля́ть неизбе́жное?

3.34

Ведь в сами́х уже о́рганах чу́вств —

к тому тя́га, а к э́тому не́нависть.

В зону э́той игры́ не вступа́й,

будь на стра́же, с враго́м не заи́грывай.

3.35

Лучше де́лать свое́, ошиба́ясь,

чем блестя́ще де́лать чужо́е,

сгинуть в то́м, к чему́ предназна́чен,

чем с опа́ской жи́ть не свое́.

3.36

Арджуна сказал:

Но скажи́ мне тепе́рь, о Ва́ршнея,

что за си́ла люде́й заставля́ет

вовлека́ться в то́, что непра́ведно,

даже во́все того́ не жела́я?

3.37

Господь сказал:

Эта сила – жела́ние, гне́в —

порожде́ния гуны «ра́джас»,

ненасы́тной, прожо́рливой, гре́шной.

Зна́й же: во́т он твой гла́вный вра́г.

3.38

Словно пла́мя, покрытое ды́мом,

словно зе́ркало, пы́лью покры́тое,

как дитя́ – матери́нской утро́бой,

так и Зна́ние скрыто жела́нием.

3.39

Ненасы́тным огне́м жела́ния

скрыто Зна́ние, о сын Ку́нти!

И ого́нь этот – вечный вра́г,

постоя́нный враг мудреца́!

3.40

Его до́мом, вмести́лищем мы́ назове́м

восприя́тия о́рганы, у́м, интелле́кт —

через ни́х он тебя́ ослепля́ет,

прикрыва́ет Зна́ние те́лом.

3.41

И поэ́тому пе́рвым де́лом

обузда́й свои чу́вства, Арджу́на,

уничто́жь в них то зло́, кото́рое

затмева́ет свобо́ду и Зна́ние!

3.42

Восприя́тия о́рганы то́ньше, чем те́ло,

у́м же то́ньше, че́м восприя́тие,

интелле́кт же – то́ньше ума́.

Но в осно́ве всего́ – лишь Оно́.

3.43

Так, позна́в, что Оно́ выше ра́зума,

остава́йся ли́шь Естество́м,

и тем са́мым сотри́ все жела́ния,

одоле́й врага́ неуёмного.

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита», содержащем самую суть Упанишад, в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной, заканчивается третья глава, названная «Йога Действия».

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. Йога отречения от действий через Знание

4.1

Всеблагой сказал:

Эту йогу, бессме́ртное Зна́ние,

Я откры́л богу-со́лнцу Вива́свану,

а Вива́сван дал Ма́ну ее,

праотцу́, а тот – сыну Икшва́ку.

4.2

Так от сы́на к отцу́ между риши-царей

эта йо́га дава́лась в тради́ции,

но с века́ми утра́тилось Зна́ние

и почти́ что исче́зло из ми́ра.

4.3

Ты Мой дру́г, и ты лю́бишь Меня́,

и поэ́тому дре́внее Зна́ние

Я сего́дня тебе́ открыва́ю —

сокрове́нную, вы́сшую, я́сную йо́гу!

4.4

Арджуна сказал:

Но ведь ты́ роди́лся неда́вно,

а Вива́сван – дре́вний бог-со́лнце!

Как же мо́г ты учи́ть его йо́ге?

Как-то э́то мне непоня́тно.

4.5

Всеблагой сказал:

Много ра́з мы рожда́лись, Арджу́на!

И Я зна́ю все э́ти рожде́ния,

но не зна́ешь их ты́, о сжига́ющий

всех враго́в своих бе́з сожале́ния!

4.6

И хотя́ никогда́ не рожда́лся Я

и всегда́ остаю́сь неизме́нным

Естество́м всех суще́ств, Богом я́вленных,

силой ма́йи свое́й воплоти́лся Я.

4.7

И по су́ти всегда́, каждый ра́з,

когда пра́ведность та́ет в ми́ре

и расте́т непра́ведность, Бха́рата,

вновь явля́юсь Я лю́дям в фо́рме.

4.8

Для защи́ты того́, что пра́ведно,

чтобы зло́ на корню́ уничто́жить

и добро́ укрепи́ть, воплоща́юсь Я

в нужный ча́с – из эпо́хи в эпо́ху.

4.9

Тот, кто зна́ет э́ту боже́ственность

Моей жи́зни, дея́ний Мои́х,

не роди́тся, оста́вив те́ло,

а приде́т, Арджу́на, ко Мне́!

4.10+

Погрузи́вшись в Меня́, изба́вившись

от пристра́стий, и стра́ха, и гне́ва,

отдава́я всё Мне́, причаща́ясь

огне́м Зна́ния, ста́ли Мно́й мно́гие.

4.11

Кто бы в че́м ни узре́л Меня, Па́ртха,

этим Я́ для него́ становлю́сь.

Все доро́ги веду́т ко Мне́,

все жела́нья – жела́нья Меня́!

4.12

Тот, кто хо́чет успе́ха дости́чь

в своих де́йствиях зде́сь, на земле́,

соверша́ет бога́м подноше́ние —

та́к успе́х достига́ется бы́стро.

4.13

На осно́ве трех гу́н и для де́йствий,

суждено́ прояви́ться кото́рым,

сотвори́л Я четы́ре ва́рны24,

но вне де́йствий Я са́м, в поко́е.

4.14

Во Мне де́йствия не́ оставля́ют

ни следа́, ведь плодо́в не ищу́ Я.

Тот, кто зна́ет Меня́ таки́м,

то́же де́йствиями не зако́ван.

4.15

Зная э́то, и́здревле те́,

кто свобо́ду иска́л, не гнуша́лись дела́ми.

Так и ты́, по приме́ру дре́вних,

делай то́, что до́лжен ты де́лать.

4.16

Что есть де́йствие, а что недея́ние?

Даже му́дрые то́чно не зна́ли.

Я скажу́ тебе пра́вду о де́йствиях,

ее зна́я, от страда́ний изба́влен ты.

4.17

Чтоб пости́чь, что тако́е де́йствие,

что тако́е де́йствие вре́дное,

и что мо́жно назва́ть недея́нием,

нужно Зна́ть: пости́чь невозмо́жно.

4.18

Кто в неде́йствии видит де́йствие,

и кто в де́йствии видит неде́йствие,

тот мудре́ц средь люде́й и йо́гин —

его де́йствия всесоверше́нны.

4.19

Тот, кто де́йствует без жела́ний,

без наме́рений и ожида́ний,

чьи дела́ все горят огнем Зна́ния,

тот зове́тся поистине му́дрым.

4.20

Кто прости́лся с привы́чкой де́йствовать

ради вы́год, тот са́мо-доста́точен,

не зави́сит ни́ от чего́,

даже в де́ле – он всегда́ в недея́нии.

4.21

От жела́ний свобо́дный, ум себе́ подчини́вший

и себя́ самого́, от всего́ отказа́вшийся,

ничего́ не име́ющий, де́йствия все́

соверша́ет лишь те́лом, без вреда́ и греха́.

4.22

Благода́рный всему́, что прихо́дит,

вне дуа́льности о́н и вне за́висти,

ни успе́х, ни прова́л не важны́ ему.

Кто дела́ми не свя́зан – тако́в.

4.23

Для того́, кто свобо́ден, в ком у́мерли стра́сти,

и чей у́м утверди́лся в Зна́нии,

и чьи де́йствия все́ – подноше́ние Бо́гу,

карма вся́ растворя́ется в Нём.

4.24

В каждом де́йствии – Бра́хман, подноше́ние – Бра́хман,

принося́щий – сам Бра́хман, и же́ртва – сам Бра́хман,

и ого́нь – это Бра́хман, принима́ющий – Бра́хман,

в каждом вздо́хе лишь Бра́хман для того́, кто сам Бра́хман.

4.25

Кто отде́льность от Бо́га чу́вствует,

свои же́ртвы бога́м посвяща́ет.

А други́е же йо́гины в пла́мени Бра́хмана

растворя́ют себя́ и все́ де́йствия.

4.26

Есть таки́е, кто же́ртву прино́сит

на огне́ обузда́ния чу́вств,

для други́х же все ве́щи ми́ра —

лишь Еди́ный, а чу́вства – алта́рь.

4.27

А в ины́х, в ком Зна́ния пла́мя

возгоре́лось ясне́е я́сного,

все дея́ния чу́вств и сил жи́зни

отдаю́тся во вла́сть Естества́.

4.28

Кто́-то Бо́гу подно́сит иму́щество,

кто – аске́зу и пра́ктику йо́ги,

а други́е – по́двиг чте́ния,

постиже́ния свяще́нных Писа́ний.

4.29

Есть таки́е, кто ка́ждый свой вы́дох

отдае́т непосре́дственно вдо́ху,

или те́, кто в свято́й праная́ме25

в каждом вы́дохе же́ртвует вдо́х.

4.30

Есть и те́, кто посре́дством дие́т

регули́рует то́ки жи́зни.

Все они́ соверша́ют же́ртву,

очища́я себя́ от скве́рны.

4.31

Кто вкуша́ет оста́тки же́ртвы,

пьет некта́р бессме́ртного Бра́хмана.

Этот ми́р не для те́х, кто не хочет дава́ть,

а други́е миры́ и пода́вно.

4.32

Все опи́саны в Ве́дах, даро́ванных Бра́хманом,

эти спо́собы подноше́ний,

все они́ родили́сь из де́йствия.

Действуй та́к, и ты бу́дешь свобо́ден.

4.33

Выше спо́собов э́тих – оди́н лишь:

сжечь неве́денье в чи́стом Зна́нии.

О сжига́тель враго́в, все де́йствия

достига́ют верши́ны в Зна́нии.

4.34

Будь в прису́тствии Зна́ющих, поклоня́йся, служи́ им,

задава́й им вопро́сы, получа́й указа́тели,

в самом се́рдце свое́м указа́телям сле́дуй —

обрета́ется та́к то бессме́ртное Зна́ние.

4.35

С этим Зна́нием бо́льше не бу́дешь ты

никаки́м заблужде́ньям подве́ржен,

и тогда́ в Себе́ и во Мне́

ты уви́дишь все́х Естество́м.

4.36

Будь ты са́мый отъя́вленный гре́шник,

этот гре́х смыт Зна́нием Е́стьности.

На паро́ме Зна́ния смо́жешь

переплы́ть океа́ны бе́дствий.

4.37

Как в пыла́ющем пла́мени дотла́ все сгора́ет,

превраща́ется в пе́пел, навсегда́ исчеза́ет,

так и ка́рма, Арджу́на, превраща́ется в пе́пел

в чистом пла́мени Зна́ния своего́ Естества́.

4.38

В этом ми́ре не́т ничего́,

что очи́стит лу́чше, чем Зна́ние.

Тот, кто йо́ге себя́ посвяти́л,

открыва́ет со вре́менем Зна́ние.

4.39

Тот, в ком е́сть наивы́сшая ве́ра,

обрета́ет Зна́ние вы́сшее;

погрузи́вшись в Него́ всеми чу́вствами, о́н

достига́ет мгнове́нно поко́я всевы́шнего.

4.40

Ждет поги́бель того́, в ком нет ве́ры,

кто леле́ет сомне́ния и чье зна́ние ло́жно.

Ни в одно́м из миро́в нет ни ме́ста, ни сча́стья

для того́, кто по́лон сомне́ний.

4.41

Кто все де́йствия Бо́гу вручи́л,

чьи сомне́нья исче́рпаны Зна́нием,

кто в свое́м Естестве́ утверди́лся,

больше ка́рмой то́т не зако́ван.

4.42

Так что Зна́ния ме́ч-кладене́ц

ты возьми́, и у́зел сомне́ний,

порожде́нный неве́деньем, разруби́ в своем се́рдце,

пробуди́сь ото сна́ и пребу́дь в этой йо́ге!

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита»,

содержащем самую суть Упанишад,

в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги

в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной,

заканчивается четвертая глава, названная

«Йога отречения от действий через Знание».

ГЛАВА ПЯТАЯ. Йога Истинного Отречения

5.1

Арджуна сказал:

Иногда́ отрече́ние ты́ восхваля́ешь,

иногда́ – йогу де́йствий, Кри́шна!

Ты мне я́сно скажи́, пожа́луйста:

что из э́того мне́ предпоче́сть?

5.2

Всеблагой сказал:

Путь саннья́сы26 и́ карма-йо́га —

две доро́ги к вы́сшему бла́гу.

Йога де́йствий для тебя́ предпочти́тельней,

чем от де́йствий отка́з и от ми́ра.

5.3

Вне жела́ний и отторже́ний

пребыва́ет ве́чный саннья́син.

Для него́ всё – еди́ное це́лое,

от око́в он избавлен сча́стливо.

5.4

Это про́сто наи́вность неве́денья —

отделя́ть йогу де́йствий от Зна́ния:

выбрав ту́ или э́ту доро́гу,

обрета́ешь плоды́ обе́их.

5.5

Тот, кто сле́дует йо́ге Зна́ния,

достига́ет того́ же Всевы́шнего,

что и пре́данный йоге де́йствий, —

видя э́то, ви́дишь вои́стину.

5.6

Знай, Арджу́на: вне́ йоги де́йствий

тяжело́ обрести́ отрече́ние.

Но кто йо́гой де́йствий очи́стился,

тот мгнове́нно растворя́ется в Бра́хмане.

5.7

Йогин сто́йкий, чье «я́» очи́щено,

и чье се́рдце и чу́вства обу́зданы,

во всех «Я́» видит то́лько Себя́

и дела́ми о́н незапя́тнан.

5.8—9

Знает йо́гин, пости́гший И́стину,

что в реа́льности он не де́йствует, —

хотя ви́дит и слы́шит, осяза́ет и е́ст,

обоня́ет и хо́дит, ды́шит и спи́т,

говори́т и́ опорожня́ется,

открыва́ет глаза́, закрыва́ет, берёт, —

знает о́н: это про́сто рабо́та

восприя́тия и ощуще́ний27.

5.10

То́т, кто де́йствия беспристра́стно

выполня́ет, отдава́я их Бо́гу,

того зло́ не мо́жет затро́нуть,

как боло́то не па́чкает ло́тос.

5.11

Когда йо́гин де́йствует те́лом,

интелле́ктом, умо́м и чу́вствами,

ни к чему́ не привя́зан, ничего́ не жела́ет он.

Это про́сто проце́сс очище́ния.

5.12

В йоге сто́йкий, к плода́м равноду́шный

обрета́ет вечность поко́я.

А не стойкий – кто си́лой жела́ний

к результа́ту привя́зан – впада́ет в зави́симость.

5.13

От всех де́л умом отказа́вшийся,

все отда́в Естеству́, счастли́вый,

в этом го́роде с девятью́ воро́тами28

ничего́ он не де́лает и к дела́м не склоня́ет.

5.14

Самих де́йствий, как и чу́вства «я де́лаю»,

не твори́л Госпо́дь никогда́,

не твори́л «причи́ны и сле́дствия» —

все само́ происхо́дит в приро́де.

5.15

Нет для Бо́га заслу́г, нет поро́ков.

Лишь незна́ние и́стинной Е́стьности

омрача́ет созна́ние сме́ртное,

заставля́ет люде́й заблужда́ться.

5.16

Но из те́х, чье неве́денье сло́млено

ясным Зна́нием своего́ Естества́,

это Зна́ние све́тит как со́лнце,

как сама́ Реа́льность Всевы́шнего.

5.17+

Разум и́х только в То́м, Естество́ только в То́м,

остаю́тся как То́, не забо́тясь о про́чем.

Их поро́ки разру́шены Зна́нием,

нет возвра́та для ни́х, нет рожде́ния.

5.18

Будь то скро́мный уче́ный брами́н,

будь коро́ва то или же сло́н,

пёс и да́же собакое́д, —

в них мудре́ц прозрева́ет Еди́ное.

5.19+

Прямо зде́сь за преде́лы творе́ния

тот выхо́дит, чей у́м в Еди́ном

успоко́ен, – сам Бра́хман во все́м,

чист и я́сен. Он и есть То́.

5.20

Не лику́ет он, е́сли прия́тное

посеща́ет его́, и не се́тует,

если ста́лкивается с неприя́тным, —

всем созна́нием о́н только Бра́хман.

5.21

Не привя́зан он к вне́шним о́пытам,

радость о́н в Естестве́ лишь нахо́дит.

Пребыва́я исключительно Бра́хманом,

обрета́ет блаженство бескра́йнее.

5.22

Ведь все э́ти вне́шние сла́дости

скороте́чны и бере́менны бо́лью.

Пробужде́нный об э́том зна́ет

и всем э́тим веща́м не потво́рствует.

5.23

Кто спосо́бен держа́ть под контро́лем

зов жела́ний и гне́ва еще́ до того́,

как он29 вы́йдет из пло́тного те́ла,

тот вои́стину йо́гин и по́длинно сча́стлив.

5.24—25

Его сча́стье внутри́, и внутри́ наслажде́ние,

его све́т лишь внутри́, он и́стинный йо́гин.

Слившись с Бра́хманом, о́н обрета́ет

цельность Бра́хмана – Бра́хманирва́ну.

В этой цельности Бра́хмана, в Бра́хманирва́не,

пребыва́ют те ри́ши, кто отбро́сил сомне́ния,

кто в себе́ превозмо́г поро́чную дво́йственность

и чья жи́знь – лишь во бла́го живо́го всего́.

5.26

От жела́ний и гне́ва свобо́дные,

те аске́ты, чей у́м очи́стился,

Естество́ свое зна́ют во все́м,

и везде́ для них – Бра́хманирва́на.

5.27—28

Отсека́я все то́, что вовне́,

глядя взо́ром межбро́вным вну́трь,

приведя́ вдо́х и вы́дох к гармо́нии,

подчини́в ум и чу́вства прису́тствию,

мудрый то́лько свобо́де внима́ет,

выбира́ет свобо́ду, и то́лько.

Больше не́т в нем жела́ний, нет стра́ха, нет гне́ва,

он изве́чно свобо́ден, свобо́ден всегда́.

5.29

И позна́в Меня́ как Всевы́шнего Го́спода

всех миро́в, как вкуси́теля же́ртв и аске́з,

как пода́теля бла́г всем живы́м существа́м,

он слива́ется с ве́чным поко́ем.

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита»,

содержащем самую суть Упанишад,

в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги

в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной,

заканчивается пятая глава, названная

«Йога истинного отречения».

ГЛАВА ШЕСТАЯ. Йога пребывания Естеством

6.1

Всеблагой сказал:

Тот саннья́син и йо́гин и́стинный,

кто совсе́м о награ́де не ду́мая,

соверша́ет необходи́мое,

а не про́сто обря́ды отбро́сивший30.

6.2

Знай, Арджу́на: то́, что зове́тся

отрече́ньем, саннья́сой, – есть йо́га.

Не отбро́сив скло́нность к наме́реньям,

никогда́ не смо́жешь стать йо́гином.

6.3

Мудр то́т, кто стреми́тся к йо́ге.

Инструме́нтом ему будет де́йствие.

А дости́гший вершины йо́ги

пребыва́ет всегда́ в тишине́.

6.4

Лишь когда́ от жела́ний свобо́ден ты,

не привя́зан к дела́м и веща́м,

от всего́ отреше́нный, возно́сишься

на верши́ну йо́ги – еди́нства.

6.5

Вознести́ себя до́лжен Ты Са́м

силой Ми́лости Естества́.

Не дави́ себя, не́ унижа́й.

И враго́м себе можешь, и дру́гом быть.

6.6

Другом бу́дет «Я́-Естество́»,

если у́м в Естестве́ растворе́н,

Если ж «я́» Естества́ не узна́ло,

Оно мо́жет враго́м каза́ться.

6.7

Тот, кто у́м в себе превзоше́л,

в высоте́ Естества́ поко́ится.

Для него́ все одно́ – жар и хо́лод,

грусть и ра́дость, хула́ и хвала́.

6.8

Если зна́нием, му́дростью тве́рдо

преиспо́лнился, чу́вства очи́стил,

видишь в ка́мне, в земле́ и в зо́лоте

лишь одно́, ты в йо́ге усто́йчив.

6.9+

Если ра́зум отно́сится ра́вно

к благоде́телю, к дру́гу, к врагу́, к равноду́шному,

к ненави́стнику, к бра́ту, к свято́му и к гре́шнику,

обрета́ешь себя́ на духо́вной верши́не.

6.10

Обузда́в свои те́ло и у́м,

отказа́вшись от веще́й и жела́ний,

живет йо́гин в у́едине́нии

и внима́ет ли́шь Естеству́.

6.11

В чистом ме́сте соло́му и ко́жу

расстели́ – одно́ на друго́е,

сверху – тка́нь. Ни высо́ко, ни ни́зко.

И споко́йно уся́дься на э́том.

6.12

Сделай у́м свой однонапра́вленным,

отврати́ вниманье от мы́слей,

отврати́ его о́т ощуще́ний,

погрузи́ в Естество – так очи́стишься.

6.13

Держи спи́ну, го́лову, ше́ю

ро́вно, пря́мо и неподви́жно.

И на ко́нчике но́са взгля́д удержа́в,

вну́трь смотри, а не в ра́зные сто́роны.

6.14

Без волне́ний, без стра́ха прису́тствуй,

без иде́й о мужчи́нах, о же́нщинах,

у́м настро́ив на́ медита́цию,

будь Мне пре́дан всеце́ло, остава́йся во Мне́31.

6.15

Та́к, всегда́ в Естестве́ пребыва́я,

йогин у́м в Естестве́ растворя́ет,

и поко́й высоча́йшей Нирва́ны

обрета́ет, во Мне́ исчеза́я.

6.16

Йога во́все не для те́х, кто ест мно́го,

но и не для те́х, кто ест ма́ло.

Не для те́х, кто много спи́т и мечта́ет,

или сно́м пренебре́г, весь в дела́х.

6.17

Если пи́щу вкуша́я, отдыха́я, рабо́тая,

и в со́н погружа́ясь, и мечта́я, и бо́дрствуя,

Естество́м остае́шься, с есте́ственной ме́рой,

твоя йо́га убье́т все страда́ния.

6.18

Когда у́м, погруже́нный в Се́рдце,

в Естестве́ остается, и то́лько,

никаки́х желаний не тро́гает, —

вот что зна́чит «усто́йчивость в йо́ге».

6.19

И с лампа́дой в безве́тренном ме́сте

не мерца́я горящей сравни́м

ум очи́щенный йо́гина э́того,

непреры́вно в Естество погруже́нный.

6.20

Если у́м через пра́ктику йо́ги

чистым ста́л и в Се́рдце верну́лся,

Естество́ в Естестве́ познае́тся

благода́тью Са́мо-созна́ния.

6.21

Окуну́вшись в безме́рное сча́стье,

что за гра́нью всех восприя́тий,

разум йо́гина ста́л усто́йчив

и не па́дает ни на ми́г.

6.22

Ведь он ви́дит тепе́рь, что не́т

ничего́ прекра́снее э́того.

И поэ́тому да́же в ужа́снейших

обстоя́тельствах верен он И́стине.

6.23

Развяза́ться со все́м страда́нием —

вот что и́стинной йо́гой зове́тся.

Эту йо́гу ты практику́й

вдохнове́нно, насто́йчиво, пре́данно.

6.24

Отказа́вшись от воображе́ния,

порожда́ющего жела́ния,

подчини́ вихри чу́вств уму́,

станови́сь всё ти́ше и ти́ше.

6.25

И насто́йчивым интелле́ктом

ум очи́щенный к Естеству́

приведи́ – пусть та́м пребыва́ет;

отверни́сь от мыслей и ду́манья.

6.26

Но мерца́ющий э́тот у́м,

неусто́йчивый, то и де́ло

начина́ет блуждать вовне́.

Вновь и вно́вь возвраща́й, отдава́й его Е́стьности.

6.27

Соверше́нное сча́стье открыва́ется йо́гину,

если у́м пребыва́ет в соверше́нном поко́е,

если ра́джас обре́л тишину́, этот йо́гин

остае́тся един с беспоро́чностью Бра́хмана.

6.28

Та́к, отда́вши себя́ всеце́ло

Естеству́, этот йо́гин свобо́ден

от грехо́в и поро́ков, и с ле́гкостью

растворя́ется в Бра́хмане – в сча́стье бескра́йнем.

6.29

И во все́х одно́ Естество́

видит о́н, и все́х в Естестве́.

Для того́, чье «Я́» всегда в йо́ге,

все, что е́сть, – это ли́шь Естество́.

6.30

Тот, кто ви́дит повсю́ду Меня́ лишь

и всё ви́дит то́лько во Мне́,

никогда́ не бу́дет поте́рян

для Меня́, а Я́ – для него́.

6.31

Устано́вленный в по́лном еди́нстве,

тот, кто ви́дит Меня во все́х,

пребыва́ет всегда́ во Мне́,

где бы ни́ был и ка́к бы ни жи́л он.

6.32

И на всё взира́я из Е́стьности,

в Естестве́ своем одина́ково

как свои́ знает ра́дость и бо́ль

всех суще́ств этот йо́гин прекра́снейший.

6.33

Арджуна сказал:

Эта йо́га «всего́ равнозна́чности»,

о кото́рой ты́ говори́шь,

недосту́пна мне, враг неве́жества!

Неусто́йчиво все в уме́ моем.

6.34

Милый Кри́шна, мой у́м беспоко́ен,

хаоти́чен, силе́н и упря́м!

Контроли́ровать у́м для меня́

невозмо́жно, как сде́рживать ве́тер.

6.35

Всеблагой сказал:

Без сомне́ния, о мощнору́кий,

ум подви́жен, обузда́ть его тру́дно,

но путе́м неуклонной пра́ктики

и бесстра́стности это возмо́жно.

6.36

Для того́, кто умо́м не владе́ет,

эта йо́га тру́днодосту́пна.

Но владе́я собо́ю и стремя́сь неукло́нно,

через ве́рную са́дхану32 дости́чь ее мо́жно.

6.37

Арджуна сказал:

Что же бу́дет, Кри́шна, с таки́ми,

кто, име́я ве́ру вели́кую,

тем не ме́нее бы́л уведе́н

своим ша́тким умо́м от йо́ги?

6.38

И поки́нув путь к Бо́гу, но уже́ не в миру́,

без опо́ры и бе́з понима́ния,

не подо́бны ли, о Мощнору́кий,

эти души́ облака́м исчеза́ющим?

6.39

Милый Кри́шна, ли́шь один Ты́

можешь све́т мне проли́ть на э́то

и сомне́нья мои рассе́ять —

больше не́кому, кроме Тебя́.

6.40

Всеблагой сказал:

Знай, мой сы́н, что ни в э́том ми́ре,

ни в ино́м они не поги́бнут.

Тот, кто в жи́зни делал Благо́е,

не приде́т к неблагому концу́.

6.41

Попада́ет отпа́вший от йо́ги

после сме́рти в миры́ доброде́тельных.

Проведя́ же там го́ды, роди́тся

он в бога́той и чи́стой семье́.

6.42

Ну а мо́жет случи́ться и та́к,

что рожде́ние о́н полу́чит

у роди́телей-йо́гинов мудрых.

Но тако́е – вели́кая ре́дкость.

6.43

Там он вно́вь обрета́ет еди́нство

с нарабо́танной в про́шлом те́ле

силой ду́ха, чи́стого ра́зума,

и отсю́да идет к Соверше́нному.

6.44

Силой пра́ктик свои́х прошлых жи́зней

он нево́льно стреми́тся к йо́ге.

И уже́ одним э́тим стремле́нием

он выхо́дит за преде́лы обря́дов33.

6.45

И когда́ он прило́жит уси́лия

и стара́ния всевозмо́жные,

он от все́х наслое́ний очи́стится

и дости́гнет Ца́рствия Бо́жия.

6.46

Зна́й, что йо́гин вы́ше аске́та,

и он вы́ше, чем Писа́ний знато́к,

и он вы́ше, чем де́латель де́йствий.

Так что йо́гином бу́дь, Арджу́на.

6.47

А среди́ всех йо́гинов лу́чший,

как Я ви́жу, то́т, кто во Мне́

пребыва́ет всегда́ и всеце́ло,

существо́м своим сли́вшись со Мно́ю.

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита», содержащем самую суть Упанишад, в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной, заканчивается шестая глава, названная «Йога пребывания Естеством».

ГЛАВА СЕДЬМАЯ. Йога Знания и Претворения Знания

7.1

Всеблагой сказал:

Кто всем се́рдцем ко Мне́ привя́зан,

кто во Мне́ обрета́ет прибе́жище,

слушай, Па́ртха, как Меня́ познаёт он

в этой йо́ге без сомне́ний, всеце́ло.

7.2

Это Зна́ние вы́сшее Я́

дам тебе́, и его́ претворе́ние.

Претвори́в это Зна́ние, бо́льше не бу́дешь

ты нужда́ться ни в че́м друго́м.

7.3

Среди ты́сяч едва́ ли оди́н

соверше́нства стреми́тся достичь.

А из те́х, кто стреми́тся и кто́ достига́ет,

может, то́лько оди́н Мою Су́ть распозна́л.

7.4

Тве́рдь, вода́, простра́нство, ого́нь,

во́здух, у́м, «я» -мы́сль, интелле́кт —

это во́семь аспе́ктов приро́ды фо́рм,

приро́ды Мое́й проя́вленной.

7.5

То приро́да мирска́я Моя́,

но приро́да Моя́ есть и вы́сшая —

это чувство «Я Е́сть», чувство жи́вости34,

для всего́ остально́го – осно́ва.

7.6

Зна́й, что э́ти нача́ла Мои́

есть Исто́чник всего́ живо́го.

Я – Исто́чник, Я е́сть, нача́ло вселе́нной,

и коне́ц ее – Я́, растворе́ние.

7.7

Знай, бога́тств покори́тель, что не́т

ничего́ превы́ше, чем Я́,

и вся ка́жимость фо́рм – во Мне́,

как на ни́ти нани́занный же́мчуг.

7.8

Я – сама́ суть воды́, Я – сия́нье луны́,

солнца све́т – это Я́, и Я – О́м во всех Ве́дах,

Я – в простра́нстве звуча́нье, сила во́ли в живу́щих

челове́ческих все́х существа́х – это Я́.

7.9—10

Я – свято́й дух земли́, ее за́пах чисте́йший,

Я – пыла́нье огня, его жа́р, его я́ркость.

Я во все́х существа́х – сама жи́знь,

и Я – су́ть аскети́зма вели́ких аске́тов.

Я́ – исто́чник всего́ живо́го,

бесконе́чный и́ безнача́льный.

Зна́й, о Па́ртха, Я – ра́зум разу́мных,

Я – вели́чие великоле́пных.

7.11

Зна́й, Я – си́ла, о лу́чший из Бха́ратов,

сила те́х, кто силе́н, от жела́ний свобо́дная.

И во все́х существа́х Я – таки́е жела́ния,

что в конфли́кт не вступа́ют с дха́рмой.

7.12

Са́ттва, ра́джас и та́мас – все э́ти

состоя́ния и́ настрое́ния

возника́ют во Мне́, но не в ни́х Я.

И во Мне́ они – ка́жимость, я́вленность.

7.13+

Все три гу́ны мате́рии э́ти

миру мо́рок прино́сят, забве́ние —

и весь ми́р не зна́ет Меня́,

кто вне гу́н и вне́ переме́н.

7.14

Нарисо́вана гу́нами бо́жьими

Моя ма́йя неодоли́мая.

Невозмо́жно из ма́йи вырваться,

лишь вручи́ть себя Мне́ – вот спасе́ние.

7.15

Лишь заблу́дшие гре́шники, из люде́й наиху́дшие,

чья разу́мность блага́я похи́щена ма́йей,

кто в горды́не свое́й уподо́бился де́монам,

те не и́щут Меня́, не же́лают спасе́ния.

7.16

Поклоня́ются Мне́ либо те́, кто в беде́,

либо И́стину и́щет, либо в по́иске бла́г,

либо те́, кто уже́ узна́ли Меня́, —

все четы́ре – благослове́нны.

7.17

Но осо́бо из ни́х Мной люби́мы

те, кто Зна́ют Меня́, кто всегда́ лишь во Мне́,

те, кто лю́бят Меня́ и видят Меня́ лишь, —

Я им до́рог, и Мне́ они до́роги.

7.18

Все четы́ре – благода́ти испо́лнены,

но лишь Зна́ющий – это сам Я́.

Так Я ви́жу, ведь о́н пребыва́ет

в Естестве́ лишь – во Мне́, Высшей Це́ли.

7.19+

На исхо́де рожде́ний бесчи́сленных

он оста́вил всё Мне́ и обре́л

понима́ние: «Всё – Васудэ́ва!»35 —

очень ре́док подо́бный маха́тма36.

7.20

Те́, чье Зна́ние унесено́

вожделе́ньем того́ или э́того,

подчиня́ясь своим накло́нностям,

превозно́сят други́х боже́ств.

7.21—22

Кто каку́ю бы фо́рму ни вы́брал,

чтобы пре́данно е́й поклоня́ться,

укреплю́ его ве́ру и пре́данность

этой фо́рме и сде́лаю по́лной.

Наделе́нный ве́рою э́той

поклоня́ется вы́бранной фо́рме

и в отве́т получа́ет жела́нное, —

но даю́ ему э́то лишь Я́.

7.23+

Недале́кие лю́ди э́ти

получа́ют лишь плоды́ преходя́щие

и ухо́дят к свои́м божества́м после сме́рти.

Но кто пре́дан лишь Мне́, тот Меня́ обрета́ет.

7.24+

«Непроя́вленным», «прояви́вшимся»37

полага́ют Меня неразу́мные.

Но приро́да Моя вне преде́лов каких-либо,

вне поня́тий и вне переме́н.

7.25

Под покро́вом боже́ственной ма́йи Я,

далеко́ не все́м Я откры́т.

Этот ми́р заблужде́ний не зна́ет Меня́,

Нерожде́нного Неизме́нного.

7.26

Знаю Я́ всё о всех существа́х,

бывших в про́шлом и ныне живу́щих,

и о те́х, кто бу́дет жить в бу́дущем.

Но никто́ не зна́ет Меня́.

7.27

О кара́тель враго́в! Знай, что дво́йственность

из жела́ний и́ отторже́ний

выраста́ет и всех погружа́ет

вглубь неве́денья, в мир самса́ры.

7.28

Но от те́х, чьи благи́е дея́ния

отмени́ли грехи́ их пре́жние,

отпада́ют заблужде́нья дуа́льности,

а их пре́данность Мне́ укрепля́ется.

7.29

Кто спасе́ния и́щет во Мне́ лишь,

избавле́ния от ста́рости-сме́рти,

постига́ет Бра́хмана це́лостность,

полноту́ Высшей Е́стьности, понима́ние ка́рмы.

7.30

Те, кто зна́ют, что Я́ – в проя́вленном,

и в небе́сных черто́гах – Я́,

и во все́х подноше́ниях – Я́,

те во Мне́ остаю́тся и в ча́с перехо́да.

ОМ ТАТ САТ

Так в этом святом Писании, именуемом «Бхагавад Гита»,

содержащем самую суть Упанишад,

в котором явлено Знание Брахмана и наука Йоги

в виде диалога между Шри Кришной и Арджуной,

заканчивается седьмая глава, названная

«Йога Знания и претворения Знания».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ. Йога Нетленного Брахмана

8.1

Арджуна сказал:

Объясни́ мне, Госпо́дь воплоще́нный,

что есть «Бра́хман» и «Вы́сшая Е́стьность»?

Что есть «ка́рма», и что́ означа́ет

«Я – в проя́вленном», «Я в небе́сных черто́гах»?

8.2

Объясни́, покори́тель неве́денья,

что тако́е «Я́ – в подноше́ниях»,

говори́шь ли о то́м, что пре́данный

смертью те́ла Тебя́ обрета́ет?

8.3—4

Всеблагой сказал:

Вне преде́лов каки́х-либо «Бра́хман» нетле́нный.

«Естьность» есть бытие́, сама жи́вость.

Ну а «ка́рма» – то́, что сверша́ется

в результа́те неве́денья Е́стьности.

«Я – в проя́вленном» зна́чит, что Я́

есть и в тле́нном существова́нии.

«Я – в черто́гах небе́сных» – сам Бо́г.

«В подноше́ниях – Я́» – само те́ло.

8.5

И когда́ для э́того те́ла

время сме́рти насту́пит, то по́мнящий

обо Мне́ лишь – ста́нет лишь Мно́ю,

в этом не́т ни мале́йших сомне́ний.

8.6

Ибо то́, в како́м состоя́нии

в миг, когда́ оставля́ешь те́ло,

пребыва́ет твой у́м, сын Ку́нти,

с этим ты́ и сольёшься посме́ртно.

8.7

А поэ́тому по́мни Меня́ каждый ми́г

и при э́том сража́йся отва́жно.

Тот, чей у́м и чей ра́зум о́тданы Мне́,

тот Меня́ обрета́ет, сомне́ний не мо́жет быть.

8.8.

И с умо́м, не пита́ющим про́чих

никаки́х интере́сов, отда́йся

этой йо́ге пребыва́ния сто́йкого

в свете Бо́жием, с Ни́м едине́ния.

8.9+

Поэ́т всеве́дущий Он

и тота́льно дре́вний,

сам Вседержи́тель,

но мельча́йшего Он ме́ньше,

питает всё́ Он,