Читать онлайн Твоя на год бесплатно

Пролог. Рина

Я проскальзываю за угол дома, пытаясь найти укромное местечко и спрятаться от мамы. Моя нога цепляется за камень, и я с кряхтением приземляюсь на гравий подъездной дорожки. Боль пронзает колени, слезы застилают глаза, но я проглатываю боль, вскакиваю на ноги и убегаю.

Мне нужно сделать домашнее задание, а я не хочу. Я не хочу заниматься чтением, это слишком тяжело. Я прихожу в мою любимую часть сада и вздыхаю с облегчением. Я очень люблю розовый сад. Красивые цвета, сладкий запах, даже жесткие шипы завораживают меня, но больше всего мне нравятся покой и тишина сада.

Ныряя под арку из вьющихся роз, я выхожу на задний двор дома и сажусь прямо на душистую траву. Трава влажная, но мне все равно. Здесь я в безопасности, свободна мечтать, свободна быть собой без необходимости что-либо доказывать.

Я осматриваю свои руки и замечаю царапины, затем неуверенно смотрю на свои колени. Я ненавижу кровь, от одного ее вида мне становится плохо. Бегло оглядев коленки, я отворачиваюсь. Нет, сама себе я помочь не смогу.

Сегодня учитель сказал, что я идиотка. И что пытаться учить идиотку – пустая трата времени. Я морщусь, глаза начинает щипать от слез. Я ненавижу эту школу. В ней полно богатых детей в модной одежде. Я уже знаю, что богатые люди могут быть подлыми и противными. Даже Федор Юрьевич, на которого работает мама, злой, хотя он никогда ничего мне не говорит, но я же вижу, как он смотрит на меня. Как будто я муха, которую он хочет прихлопнуть.

Нина Алексеевна, жена маминого хозяина, милая, но она всегда кажется грустной, как будто вот-вот заплачет. Может быть, Федор Юрьевич груб и с ней? Но она умеет читать, я иногда замечаю Нину Алексеевну в библиотеке и завидую. Нина Алексеевна видит слова в книгах, понимает смысл. Я же, открывая книгу, вижу только беспорядочную россыпь букв.

– Рина! – Я вздрагиваю, а сын хозяев садится на траву рядом со мной. – Почему ты плачешь? И что с твоими коленями?

– Я упала. – Я шмыгаю носом, но пытаюсь казаться храброй.

Он протягивает мне носовой платок, я беру его и вытираю лицо.

– Прости, – говорю я, когда вижу, что испачкала платок.

Его красивое лицо расплывается в теплой улыбке.

– Это же носовой платок. Он и нужен, чтобы вытирать сопли да козявки.

Я хихикаю, на душе становится легче.

– Ты сказал «козявки».

Данила закатывает глаза, но улыбается. Он выглядит старше своего брата Дениса. Денис тоже мой друг. Мы ровесники, но учимся в разных классах. Денис очень, очень умный, а я глупая. Я вспоминаю, как учитель говорил мне это, а весь класс хохотал. Настроение снова портится, хочется заплакать, но я сдерживаюсь. Не хочу, чтобы Данила видел, как я плачу, и думал, что я еще ребенок.

– Эй, что случилось?

Я пожимаю плечами, не желая рассказывать Ниле о своих проблемах.

– Ничего.

– От ничего слезы не текут.

– Я ненавижу школу.

– Почему?

– Потому что я тупая.

Я слышу его прерывистое дыхание и наклоняю голову, чтобы увидеть лицо Данилы. Его брови сдвинуты, губы сжаты.

– Не говори так.

– Почему? Это правда. Так сегодня сказал мой учитель. Хотела бы я бросить эту школу и стать космонавткой.

– Космонавткой?

– Да, тогда я смогу увидеть звезды вблизи и узнать, действительно ли луна сделана из сыра. Я люблю сыр.

– Это была бы классная работа, – улыбнулся Данила.

– А ты кем хочешь стать, когда вырастешь?

Даня смотрит в небо, лучи закатного летнего солнца согревают нас. Я любуюсь профилем друга. Он всегда добр ко мне, но когда рядом отец Данилы, мальчик может быть другим, более холодным, как будто боится расстроить отца. Но все же Данила мне нравится. Зато Денису, похоже, все равно, что думает его отец. Денис всегда относится ко мне одинаково.

– Я хочу быть охотником на динозавров, – признается Данила.

– Динозавры страшные.

Он смеется и обнимает меня одной рукой:

– Не волнуйся, Рина, я тебя защищу.

– Правда?

Он смотрит на меня сверху вниз, и я вижу, что Данила честен со мной. И так будет всегда.

Я опускаю голову Ниле на плечо и жалею, что он не может учиться в моем классе. Тогда никто не посмел бы надо мной издеваться.

Внезапно мальчик вскакивает и исчезает в сарае для горшков. Мама запрещает мне заходить в этот сарай, потому что там хранятся химикаты от паразитов.

Я с облегчением выдыхаю, когда через минуту Данила возвращается с зеленой коробкой в руках. Мальчик садится рядом со мной, ставит коробку на траву и открывает ее. Коробка оказывается аптечкой.

– Давай приведем тебя в порядок.

Данила осторожно достает спиртовую салфетку, чтобы стереть кровь с моих коленей. Я отворачиваюсь и прикусываю губу, потому что от боли у меня катятся слезы.

– Все еще ненавидишь кровь, Рина?

Данила – единственный, кто называет меня Риной. Все остальные зовут меня Катей или Екатериной, но мне нравится Рина. И то, что так меня называет только Нила. Это делает его особенным. Денис однажды назвал меня Риной, но мне это не понравилось, и я попросила его так не делать. Я думаю, что обидела Дениса, но обижался он недолго. Денис никогда долго не злится и не обижается. Денис – мой лучший во всем мире друг, но и Нила мне тоже очень нравится. Он просто другой.

– Ну вот, все готово.

Я было так замечталась, что не почувствовала, как Данила заклеил раны пластырем.

– Спасибо, Нила.

Он кивает и идет убирать аптечку, оставляя обертки и использованные салфетки на траве.

Мальчик возвращается, а я вздыхаю, зная, что не смогу прятаться вечно. Хочу поскорее быть взрослой и самой решать, ходить ли мне в школу. Вообще все в своей жизни решать самой.

– Нам пора возвращаться. Твоя мама, наверное, уже забеспокоилась.

Мама работает экономкой здесь, в Захарьево. Так называют усадьбу в Подмосковье, где живет Нила и его семья. У нас с мамой даже есть свой собственный маленький домик. Я люблю свою комнату, она фиолетовая, и у меня есть письменный стол, за ним я люблю рисовать.

Нила помогает мне встать. Чем ближе мы к дому, тем медленнее я иду, пока почти не останавливаюсь.

– Я так хочу от этого всего сбежать.

Нила поворачивается ко мне, склонив голову набок.

– Почему?

– Мне здесь не место, Данила. Моя мама небогата, папы у меня нет. Я глупая и ношу старую одежду. Все меня ненавидят.

– Я тебя не ненавижу. И ты не глупая.

– Глупая. Я даже читать не умею.

Я краснею от стыда, мне хочется провалиться сквозь землю. Зачем я ему это сказала? Теперь он тоже возненавидит меня.

Данила кладет руку мне на плечо. Я поднимаю на него, такого высокого и красивого, глаза. Его никогда бы не назвали тупым. У Данилы есть все, и все же он добр ко мне.

– Я могу тебе помочь. Поначалу читать трудно, а у некоторых и вовсе буквы перед глазами скачут. Это называется дислексия, она есть у моего друга Пети.

– И он умеет читать? – Надежда зарождается во мне. Может, я все-таки не идиотка.

– Да. Он учился с помощью специальных книг с разными шрифтами. Сейчас он читает очень быстро.

– Ты мне поможешь?

– Конечно, если ты обещаешь не убегать.

– Обещаю!

Я обнимаю Данилу, а он смеется, обнимая меня в ответ.

– Пойдем посмотрим, испекла ли твоя мама те песочные печенья. Очень я их люблю.

Печенья мама сегодня испекла. Моя мама любит Данилу, Дениса и Нину Алексеевну, но ей не нравится Федор Краснов. Мама никогда этого не говорила, но я-то знаю.

Я смотрю на Данилу. Мне хорошо рядом с ним, я надеюсь, что мы всегда будем друзьями, что он никогда не оставит меня.

– Нила, когда мы станем старше, могу я выйти за тебя замуж?

– Почему ты этого хочешь?

– Потому что тогда ты меня не бросишь.

Данила морщит нос, а я жду, что он ответит.

– Сомневаюсь, что захочу жениться. Но, если захочу, женюсь на тебе. Хорошо?

– Договорились.

Я поворачиваюсь и протягиваю ему ладонь. Он нежно пожимает мне руку.

– А теперь пойдем. Твой первый урок чтения начнется после того, как я вернусь с урока игры на фортепиано.

– Может, все-таки не стоит?

– Стоит. Ты обещала.

Я смотрю на его серьезное лицо и надеюсь, что он все-таки надумает жениться. Мы могли бы путешествовать на моем космическом корабле и встречать в пути динозавров. Нила бы защищал меня. Может, мы и Дениса взяли бы с собой.

Глава 1. Рина

– Катя, тебе звонят.

Я наливаю третью чашку кофе мужчине в костюме и хмуро смотрю на Игоря, владельца кафе в парке Горького, где я работаю. Живот сводит. Интересно, это от голода или от старого доброго стресса?

– Иду.

Я улыбаюсь посетителю, надеясь, что он оставит приличные чаевые, хоть знаю, что он, вероятно, этого не сделает. На этой работе быстро учишься распознавать типажи посетителей, но я вежлива со всеми. С деньгами туго, я стараюсь ради каждой копейки.

Поднимая трубку телефона, я почему-то не жду ничего хорошего.

– Слушаю.

– Это Екатерина Михайлова?

– Да.

– Это Ольга Борисовна из школы.

Тревога сжимает мою грудь, я изо всех сил стараюсь не паниковать, но чувствую, как сердце начинает биться чаще.

– С Колей все в порядке?

– У него был приступ гипогликемии. Я вызвала «скорую», и они отвезли его в больницу. В ту, о которой вы говорили, где Колю уже лечили. «Скорая» пошла навстречу.

Страх крепко сжимает всю меня. Коля болен. Мне нужно к нему.

– Я уже в пути.

– Кто-нибудь побудет с ним, пока вы не приедете в больницу.

– Спасибо.

Мои руки дрожат, когда я вешаю трубку и тянусь за спину, чтобы развязать фартук.

– Игорь, мне жаль, но мне нужно идти. Коле стало плохо в школе. Его везут в больницу.

Игорь машет рукой в сторону двери:

– Иди, иди. Мы справимся.

Схватив свою сумку из-за прилавка, я бросаюсь к двери, останавливаясь только для того, чтобы подняться на цыпочки и поцеловать Игоря в обветренную щеку. Он так добр ко мне, я до слез благодарна ему.

– Спасибо.

Я бегу к метро и останавливаюсь, когда вижу, как прямо передо мной притормаживает такси и высаживает кого-то. Я не могу позволить себе такси, но беспокойство за Колю сильнее здравого смысла. Мне нужно быть с ним, держать его за маленькую ручку и говорить ему, что все будет хорошо. Я – все, что у Коли есть в этом мире, и я не позволю ему быть одному.

Приняв поспешное решение, я бросаюсь к желтому такси, запрыгиваю на заднее сиденье, уточняю, свободен ли водитель и называю адрес больницы.

Водитель такси оглядывается, и я чувствую в его взгляде осуждение, как будто он знает, что я не могу оплатить проезд. И он прав, я не могу. Вернее, могу, правда, тогда я на целый день останусь без еды. Но Коля – единственный, кто имеет для меня значение.

– У меня есть наличные, – быстро говорю я и показываю деньги, на которые хотела купить еду.

Водитель кивает и жмет на газ. Я смотрю, как за окном льет весенний дождь. До этой самой секунды я даже не замечала, что промокла до нитки. Меня трясет. Не то от страха, не то от холода.

С тех пор как моя мама умерла и оставила нас с младшим братом вдвоем, я будто замерла. Прошло три года, а мне все еще кажется, что это было вчера. Ничто и никто не может заполнить эту пустоту, но я обещала маме, что позабочусь о брате, и я сделаю это во что бы то ни стало.

Такси останавливается, я сую деньги водителю, выпрыгиваю и бегу к входу. Теплый воздух обдает меня, когда я вхожу в приемный покой. С трудом прорвавшись в кабинет, где оформляют поступивших, я спрашиваю у медсестры:

– Коля Михайлов, его привезли на машине «скорой помощи».

Я стараюсь не думать о том, что брату может стать хуже. Я на волосок от того, чтобы подвести свою покойную мать и брата. У меня перехватывает дыхание от стресса, но позволить себе срыв я попросту не могу. Расправив плечи, я нетерпеливо жду, пока женщина выяснит, где мой брат.

– Вы член семьи?

– Да, я его сестра и законный опекун.

– Хорошо. На третьем этаже, палата триста одиннадцать.

Мои мокрые ноги хлюпают по серому каменному полу больницы, когда я бегу к лифту. Двери лифта закрываются прямо перед моим носом. Оглядевшись, я замечаю указатель на лестницу.

Взбежав на третий этаж, я ищу 311 палату. Когда я замечаю учительницу Коли, я бросаюсь к ней и вижу, что Иван Павлович, доктор, выходит из палаты.

– А, Катя, вот и ты.

– Как он?

Доктор, который лечит Колю с тех пор, как два года назад у него был диагностирован диабет первого типа, улыбается, пытаясь успокоить меня:

– Давай отойдем куда-нибудь в тихое место и поговорим.

– Ладно, могу я сначала на секунду с ним увидеться?

– Конечно.

Иван Павлович толкает дверь и отходит в сторону. Я вижу своего брата, такого маленького на огромной больничной койке, бледного, почти белого. Его глаза закрыты, когда я провожу пальцами по его коротким темным волосам, брат улыбается. Коле девять лет, но он действительно очень маленький для своего возраста. Мне кажется, это потому, что я плохо его кормлю. Но я правда стараюсь изо всех сил. Стараюсь, но подвожу Колю.

– Привет, приятель.

– Катя, я что-то не очень хорошо себя чувствую.

Я едва сдерживаю слезы, но ободряюще улыбаюсь:

– Я знаю, дружок, но мы приведем тебя в порядок.

Я целую макушку брата, закрываю глаза и вдыхаю его запах. Коля для меня – дом. Он всегда будет домом. А я буду его защищать. Я сделаю буквально все, чтобы Коля был счастлив.

– Мне нужно поговорить с Иваном Павловичем. Я вернусь через пару минут и почитаю тебе.

– Хорошо, Кать.

Тоненький голосок выводит меня из оцепенения, и я снова улыбаюсь.

Я выхожу обратно в коридор и вижу, что Ольга Борисовна все еще ждет. Мне становится стыдно, что я даже не поздоровалась с ней.

– Ольга Борисовна, большое вам спасибо, что остались с ним.

Ее добрая улыбка так сильно трогает меня. Кажется, я вот-вот расплачусь. Учительница будто чувствует это и просто сжимает мою руку.

– Я поеду обратно в школу. Дайте нам знать, как он себя чувствует.

– Я так и сделаю, спасибо.

Когда она уходит, я поворачиваюсь к доктору и понимаю, что мне придется собрать все свои силы, чтобы не расклеиться прямо здесь и сейчас.

Врач ведет меня в тихую комнату через две двери от той, где спит Коля, и указывает на стул. Я даже рада, что мои ноющие ноги наконец-то могут отдохнуть. Работа официанткой держит меня в форме, но для ног это сущий ад.

– Не жалейте меня, доктор. Говорите, как есть.

Он добродушно улыбается, а у меня сводит желудок от страха.

– У Коли был сильный приступ. Нам очень повезло, что он сейчас не в коме. Мы внимательно наблюдаем за ним и будем наблюдать в течение нескольких дней. Но проблема в другом. Либо назначенные лекарства не действуют, либо Коля их не принимает. Вам так и не удалось получить инвалидность?

Мне неприятно отвечать на этот вопрос. Да, я знаю, что инвалидность положена Коле и ее наличие немного упростило бы нам жизнь. Мы уже пытались получить инвалидность, но сделать это – целый квест с кучей препятствий. В прошлый раз нам не хватило единственной справки, из-за нее все надо было делать по новой. И потом, для всех этих справок и комиссий нужно время, а у меня его число физически нет. Если я поработаю хоть на час меньше, мы финансово просядем окончательно. Я и так уже несколько раз меняла номер, но коллекторы все равно меня находят. А еще надо платить за съемную комнату и все-таки что-то есть.

– Нет, пока нет.

– Инвалидность очень вам поможет. Я понимаю, что получить ее непросто, но уж для вас… – Доктор осекается на полуслове.

– Да ладно, доктор. Говорите прямо. Мы нищие, это видно. И нам действительно пригодилась бы инвалидность. Поверьте, как только станет полегче, мы ее получим. Сейчас мне и так выдают лекарства на Колю, с этим проблем нет.

– Вот тут и оно. Надо попробовать другой препарат. Его придется покупать.

– А инвалидам его выдают?

– К сожалению, нет. Они тоже покупают.

– Выписывайте то, что нужно, доктор, – секунду подумав, отвечаю я. – Средства я найду.

Мне думать страшно, во сколько это все встанет. Может, я смогу найти комнату подешевле? И работать побольше? Хотя куда уж больше. Я вообще могу экономить только на еде себе. Ни на что больше я и так не трачу.

Я крепче сжимаю свою сумку, костяшки пальцев белеют.

Доктор кивает и продолжает подробно объяснять новую схему лечения. Я стараюсь внимательно слушать, но на самом деле мне хочется только плакать и кричать от несправедливости этого мира.

Глава 2. Нила

Я допиваю виски и снова поднимаю пустой бокал перед барменом. Сегодня вечер пятницы в клубе “Ruin”. Мой любимый вечер недели, поскольку волнение и предвкушение выходных усиливают атмосферу на танцполе.

На сегодня у меня запланирована встреча с моими деловыми партнерами, мы планируем обсудить дела клуба. Сергей Буревой, один из партнеров и человек, ответственный за успех клуба “Ruin”, позвонил утром и сказал, что ему нужно поговорить с нами. Именно Сергей нашел это здание.

У семьи этого человека есть собственность по всему миру, они уже много лет инвестируют именно в недвижимость и землю. Раньше Буревой занимался семейным бизнесом, будучи в клубе всего лишь одним из учредителей, но пару лет назад Сережа наконец-то поставил бизнес на рельсы и передал рутинное управление менеджеру. Это позволило Буревому сосредоточиться на клубе. Я думаю, Сереге быстро становится скучно, ему постоянно нужно решать сложные задачи, потому он и захотел управлять нашим клубом. И нам, безусловно, повезло. Под руководством Буревого наш маленький клуб стал одним из самых популярных в городе.

Музыка звучит все громче, у меня начинает болеть голова. В любом другом случае я бы потребовал перенести встречу в более тихое место, но Сергей едва ли впервые попросил нас всех о встрече. Обычно он сам решает все вопросы. Вот почему, когда он позвонил, я отменил свое свидание и приехал сюда.

Честно говоря, я все равно не слишком хотел проводить вечер в компании Светы. Я качаю головой и задаюсь вопросом: что, черт возьми, со мной не так?! Света – настоящая красотка с большим бюстом и соблазнительной попкой. К тому же Света всегда рада встать на колени и отсосать мой член так, будто это ее работа. Тот факт, что я так легко отказываюсь от подобных встреч, заставляет меня задуматься. Кажется, мне просто надоел эдакий обезличенный секс. Женщин вокруг пруд пруди, они всегда готовы, а я скучаю по охоте, по тому, как моя кровь кипит при одной только мысли о том, чтобы заставить женщину подчиниться. Может быть, после встречи я поднимусь на третий этаж клуба и повеселюсь как следует.

Клуб “Ruin” был открыт пять лет назад мной и тремя моими друзьями по колледжу. Позже к нам присоединилась и моя двоюродная сестра Олеся. Тогда все начиналось как обычный клуб, место, где можно выпить, потанцевать и познакомиться с людьми. Затем, два года назад, Олеся предложила нам сделать на третьем этаже кое-что более интересное.

Я был не в восторге от того, что моя двоюродная сестра предложила открыть секс-клуб на последнем этаже, но Олесе просто невозможно отказать. И тогда деньги хлынули рекой в наши и без того набитые карманы.

Теперь наш трехэтажный клуб запросто порадует каждого.

Первый этаж – обычный клуб, для завсегдатаев вечеринок, но только самых богатых и стильных. У нас жесткий фейсконтроль. Простые люди с улицы не могут к нам даже заглянуть. Да, это многих злит, но мы имеем право делать в своем клубе то, что нравится нам самим. Нас интересуют только те, кто за ночь может спустить на выпивку пару десятков тысяч. И очень длинная очередь на вход говорит о том, что мы выбрали верный путь.

Но, конечно, самое интересное происходит не на первом этаже. На втором находится VIP-секция, где всех обслуживают полуголые официанты и официантки. Да, это банально, но работает, а больше нас ничего и не волнует.

Мои размышления прерывает Ренат Коротаев, технический гений и владелец одной популярной социальной сети. По совместительству один из моих лучших друзей со времен универа.

– Данила, в кои-то веки ты пришел пораньше. – Ренат хлопает меня по плечу, я молча киваю. – Смотрю, ты, как всегда, разговорчив. Что же случилось на этот раз?

– Кроме того, что я трачу вечер пятницы на вас?

– Ты ранишь меня, красавчик. – Ренат прижимает руку к сердцу.

Ренат любит пошутить. Обычно это неплохо у него получается. Он кажется самым простым из нашей четверки, но это иллюзия. Ренат показывает только то, что хочет. Сомневаюсь, что наберется хотя бы десяток человек, видевших настоящего Коротаева.

Я потираю большой и указательный пальцы друг о друга, изображая грустную игру на крошечной скрипочке.

– Я так расстроен, Мидас, так расстроен.

Друг смеется. Ренат высокий и широкоплечий блондин с голубыми глазами, от которых женщины, кажется, падают в обморок. Женщин Коротаев меняет так быстро, что вряд ли узнает их, если встречает на улице.

Ренат создал социальную сеть, сделавшую его невероятно богатым. Потому мы и прозвали его Мидасом.

– Как думаешь, что Сереге от нас надо?

Ренат машет бармену Марку, тот кивает и наливает Коротаеву его любимый напиток – водку.

– В душе не знаю, Даня.

Он отвлекается, когда мимо проходит группа женщин в коротких юбках.

– Дамы.

– Привет, Ренат.

Женщины останавливаются, а я лениво разглядываю их, оценивая, могу ли я быстро их снять. Скорее всего, могу. Но смысл?

Возможно, мне нужны постоянные отношения, но от одной мысли об этом меня передергивает. Моя последняя девушка постоянно требовала внимания. Она буквально заставляла меня постоянно быть рядом. А я не люблю делить с кем-то личное пространство. Больше того, я даже ни с кем не ночую. Потрахались – и на выход. Возможно, еще и поэтому бывшая говорила, что у меня нулевой эмоциональный интеллект.

Одно меня напрягает. В ближайшее время, если я хочу добиться своего, мне все-таки придется жениться. Но об этом я и думать не хочу. Настроение сразу портится.

– Пошли наверх. Чем скорее мы поговорим о делах, тем скорее сможем повеселиться.

Я следую за Ренатом через клуб в VIP-секцию. Я ни с кем из персонала не пересекаюсь взглядом, а они боятся даже смотреть на меня. Я легко могу уволить кого-то только за то, что он неопрятно одет. Мои стандарты строги, и я требую им соответствовать.

В клубе “Ruin” черные стены и высокий сводчатый потолок, который доходит прямо до крыши четырьмя этажами выше.

Добравшись до третьего этажа, я вижу у двери еще шестерых сотрудников службы безопасности. Здесь только черные стены и черные звуконепроницаемые двери. Мы гарантируем нашим посетителям на этом этаже полную конфиденциальность.

Входя в большой общий офис, который в основном используется для совещаний, я чувствую раздражение. Все понимаю, но бесит.

Занимая свое место в конце стеклянного стола для совещаний, я наблюдаю, как Сергей, Олеся и Бек входят следом за мной и Ренатом. Олеся целует меня в щеку и садится рядом.

– Олеся. Есть какие-нибудь идеи, что, черт возьми, все это значит?

– Проблемы на третьем этаже.

Сергей занимает свое место.

– Спасибо, что пришли, я буду краток.

– В чем дело, Серый? – спрашиваю я.

Я ухмыляюсь, когда Сергей приподнимает бровь из-за того, что я назвал его Серым. Он ненавидит, когда его так называют.

– На третий этаж нужно больше девушек. Лист ожидания огромен, мы теряем деньги.

– Так найми еще девок, – я пожимаю плечами, – в чем проблема?

– Было бы все так просто. Нам нужны не просто девушки, нам нужны девственницы.

Я наклоняюсь вперед и жестко говорю:

– Мы ни за что не возьмем несовершеннолетних девушек в этот клуб. Этого не будет, даже теряй мы миллионы.

– Не надо мне несовершеннолетних, мне нужны девственницы.

– Что ж, удачи тебе, черт возьми, в поиске хорошеньких девственниц старше восемнадцати, которые захотят трахаться с богатыми, жирными мудаками, – говорит Бек и отпивает из своего бокала.

– Ну, с тобой же, Бек, кто-то трахается, – замечает Олеся.

Я ухмыляюсь.

– Ты о себе?

– Если только в твоих мечтах, придурок.

Раньше их флирт беспокоил меня, но потом я понял, что это только игра. Между ними не было никакой химии, и хорошо, ведь меньше всего мне хотелось бы потерять этот бизнес из-за неудачной интрижки партнеров.

Сергей продолжил говорить так, будто никто его и не перебивал:

– В общем, у меня есть идея, но она нуждается в вашем одобрении.

Судя по выражению лица Сергея, он вот-вот сделает нам предложение, от которого у меня волосы встанут дыбом.

– Продолжай.

Глава 3. Рина

Я смешиваю коктейль и кладу в стакан соломинку, прежде чем повернуться к Марку.

– Лучше?

Работать в баре оказалось намного сложнее, чем в кафе. Темп нереально быстрый, я едва успеваю. Марк одаривает меня сексуальной улыбкой:

– Уже намного лучше, красавица.

Я краснею. Марк красив, с ним весело, и он тешит мое самолюбие своими кокетливыми подмигиваниями. Хотя, конечно, я здесь только по одной причине – заработать больше денег.

Коле стало лучше при новом лечении, но стоит этот инсулин… Пришлось опять просрочить выплаты по кредитам и займам. Об этом я вообще стараюсь не думать, сосредотачиваюсь на работе. За обслуживание бара в клубе “Ruin” хорошо платят, но моя цель – второй этаж. Я знаю, что чаевые там огромные, но сразу меня туда не взяли.

– Эй, Марк, сколько времени нужно отработать, чтобы перейти на второй этаж?

Его бровь с пирсингом приподнимается:

– Ты хочешь работать на втором этаже?

– Нет, она этого не хочет.

Мир буквально замирает, когда я слышу этот голос. Я медленно поворачиваюсь и теряю дар речи при виде человека, который разбил мое сердце и выбросил меня, как мусор.

Данила Краснов.

Его чувственные губы искривлены в презрительной ухмылке, а глаза кажутся не просто серыми, а стальными.

– Какого черта ты здесь делаешь?!

Я вижу, как Марк быстро уходит в другую сторону бара, боясь, что грозящий скандал зацепит и его.

Данила смотрит на меня с нескрываемой враждебностью. Такой высокомерный придурок. Интересно, существовал ли вообще когда-нибудь мальчик, которого я любила, или все это было плодом моего воображения?

Я выпрямляю спину. Я не покажу этому человеку, как сильно меня задели его слова.

– Я здесь работаю.

– Нет, ты совершенно точно здесь не работаешь.

Я усмехаюсь, чувствуя, как во мне вспыхивает гнев, и поворачиваюсь к Даниле спиной. Меньше всего мне нужно, чтобы меня уволили с этой работы из-за ссоры с богатым дурачком, которого я когда-то знала. Нет, не просто знала. Когда-то он был для меня всем.

Марк едва заметно качает головой, как будто пытается предупредить меня о чем-то.

– Уходи, Данила, я работаю. Нам нечего сказать друг другу.

– Я сказал, что ты здесь не работаешь!

Я вскрикиваю, когда Данила обходит бар и хватает меня за руку, таща за собой. Я едва удерживаю равновесие на своих дурацких каблуках.

– Данила, какого черта ты делаешь?! Из-за тебя меня уволят!

Когда мы подходим к стойке хостес, Данила заталкивает меня в раздевалку для персонала, а я наконец-то вырываюсь из его хватки и отступаю как можно дальше.

Этот мужчина совсем не похож на того мальчика, которого я помню, он опасен. Холодный и жестокий, смотрит на меня с презрением. И все же мое тело все еще реагирует на его прикосновения, мое запястье покалывает, как будто по нему проходит ток.

– Почему ты здесь, Рина?

– Не называй меня так, меня зовут Катя.

– Нет, для меня ты всегда будешь моей Риной.

Гнев сжигает меня, но мне так больно от того, что Нила назвал меня своей. Было время, когда я была готова продать душу дьяволу, чтобы принадлежать Даниле. Но это было до того, как Нила взял самое мое драгоценное и раздавил. Теперь сам Данила кажется мне дьяволом.

– Я для вас никто, Данила Федорович.

Я тычу Данилу в грудь, он ухмыляется, но это не та сексуальная ухмылка, которую я помню. Сегодняшняя гримаса лишена тепла и сострадания.

– Все еще не можешь убрать от меня руки, Рина?

Я отдергиваю руку, но недостаточно быстро, он крепко сжимает мое запястье и кладет его обратно на белую рубашку.

– Мечтай. Ты мне отвратителен.

Я сдавленно вздыхаю, когда Данила прижимает меня к стене так крепко, что я чувствую своим животом его твердый член.

– Правда, Рина? Отвратителен после всего, что между нами было?

Он так просто говорит это, будто когда-то не уничтожил меня.

– Ничего особенного между нами не было.

Его челюсти сжимаются от гнева, и на секунду мне становится страшно. Кем бы ни был этот человек сейчас, я не верю, что он причинит мне физическую боль.

– Неужели? – Он наклоняет голову, а я снова пытаюсь отдернуть руку, но он сжимает ее до боли сильно. – Я думаю, ты врешь.

Господи, ну за что? Моя жизнь сейчас и так полное дерьмо, зачем мне еще и Данила Краснов?

– Я не вру, мы были никем друг для друга. Ты пользовался мной, пока не появился кто-то более подходящий.

– Чушь собачья.

Его голос спокоен, сдержан и глубок, как мурлыканье.

Я хочу прямо сейчас спросить, за что он со мной так, но вовремя одергиваю себя. Я больше не дам ему повода думать, что он важен мне, не позволю Даниле Краснову что-либо у меня отнять.

Его рука скользит вниз по моей руке, и я невольно вздрагиваю, заставляя Нилу ухмыляться. Он просто дьявол. Я вздергиваю подбородок и пристально смотрю на него, отчего он улыбается еще шире, сверкнув ровными белыми зубами.

– Такая дерзкая, Рина. Я и забыл, какая ты горячая.

– Отстань от меня!

– Не раньше, чем я узнаю, соврала ли ты мне.

Прежде чем я успеваю ответить, мое тело выгибается от прикосновения его пальцев к моей киске. Чертова короткая юбка! Чертов Данила Краснов!

Его пальцы отодвигают тонкую ткань моих трусиков, он проводит пальцами по моей киске, покрывая их доказательствами моей лжи. Я хочу стонать и извиваться.

– Ты такая мокренькая, Рина. Неужели не я тебя возбуждаю?

– Не ты.

Мне ненавистна мысль о том, что он думает, будто я все еще хочу его. Большой палец Данилы дразнит мой клитор, мужчина неотрывно смотрит на меня.

– Тогда кто? Один из клиентов?

Я молчу, надеясь, что моя ненависть к нему очевидна, а он продолжает мучить меня своими волшебными пальцами. Мои бедра слегка покачиваются, стремясь к большему.

– Может быть, Марк?

Я стискиваю зубы, подавляя стон, застрявший у меня в горле.

– Да, – лгу я.

Пусть Данила не думает, что у него есть какая-то власть надо мной.

Я должна оттолкнуть его и позвать на помощь, ведь он прикасается ко мне так, словно я принадлежу ему. Но я не могу, потому что Данила Краснов всегда владел моим телом и, кажется, до сих пор владеет, но я никогда не позволю ему узнать об этом.

Данила надавливает на мой клитор. Стон вырывается из моей груди, я уже на грани сильного оргазма, а ведь Нила едва прикоснулся ко мне. Прошло слишком много времени с тех пор, как я испытывала хоть что-то. Мне так сильно нужно кончить, что кажется, будто меня накачали наркотиками.

– Вот так, Рина, оседлай мою руку. Кончай мне на пальцы.

Его слова звучат у моей шеи, там, где его губы касаются моего пульса. Он не целует меня и не прикасается ко мне где-либо еще, и это кажется неправильным, но таким нужным. Я же трусь о его руку, я на пике желания.

– Посмотри на меня!

От его грубого требования мои глаза распахиваются, и я вижу, что Нила смотрит на меня с таким жаром, будто того и гляди загорится весь клуб.

– Кончай для меня, Рина.

Мое тело реагирует на команду Данилы, я напрягаюсь, прежде чем ощущения захлестывают меня. Я вскрикиваю, мои руки цепляются за его костюм, когда от оргазма у меня подкашиваются ноги. Только ощущение его тела рядом со мной удерживает меня в вертикальном положении.

Когда я прихожу в себя от удовольствия, которое он мне доставил, я ненавижу его еще сильнее, чем раньше. В глубине души я знаю, что он остановился бы, если бы я попросила. В Ниле много плохих качеств, но он бы никогда не принудил женщину. Проблема во мне. Стыд пронизывает меня, я отворачиваюсь от взгляда Данилы. Его пальцы приподнимают мой подбородок, и я наблюдаю, как он облизывает два пальца, которые были внутри меня.

Его глаза закрываются, а бедра прижимаются ко мне, вызывая пульсацию желания в моем клиторе.

– Не похоже, что я вызываю у тебя отвращение, Рина.

Мне нужно убраться от Нилы подальше, он морочит меня, я не могу думать, я даже дышать не могу рядом с ним.

– Иди к черту, Данила. Мне нужно возвращаться к работе.

Данила закрывает глаза, а когда открывает, его взгляд уже совсем другой, холодный. Это больше не тот мужчина, что заставил меня кончить ярче, чем когда-либо прежде. Нила идет к двери, оставляя мою юбку задранной на бедрах.

– Возможно, ты права. Рина, которую я знал, никогда не оделась бы как шлюха и не позволила бы мужчине такое с собой делать.

Прежде чем я успеваю что-либо возразить, Данила уходит, оставляя меня потрясенную и злую.

Я расправляю юбку и возвращаюсь в бар, избегая обеспокоенного взгляда Марка. Остаток ночи я работаю не покладая рук под холодным взглядом Данилы Краснова, хмуро наблюдающего за мной с балкона второго этажа.

Около десяти Марк исчезает, и я не вижу его до конца ночи. Возможно, он плохо себя чувствовал, так как выглядел немного осунувшимся, когда вернулся.

Глава 4. Нила

Я не знаю, почему я здесь. Я опять мучаю себя, но не могу остановиться. Я стоял на этом балконе каждую ночь целые три недели, наблюдал за ней, желая ее и зная, что я не могу обладать ею. Она – окно в мое прошлое, к мужчине, которого больше не существует. И все же я возбуждаюсь каждый раз, когда вспоминаю вкус ее смазки на своих пальцах. Она была так хороша, когда кончала от моих пальцев, я едва сам не кончил в штаны. Как подросток с порножурналом.

Мой член уже ноет из-за того, что я часто дрочу, представляя ее. И опять я здесь, жду, наблюдаю, как гребаный преследователь. Я уговаривал Сережу уволить ее, но после того, как я уволил Марка, Сергей разозлился. Марк не должен был так похотливо смотреть на ту, что принадлежит мне. Сергей же теперь отказывается увольнять работников без уважительной причины. А реальной причины у меня и не было. Я даже попросил Рената просмотреть ее социальные сети, но он почти ничего не нашел. Рина – призрак, прекрасная тайна, и я хочу получить ответы. Я хочу сломать ее, погубить…

Да, в глубине души осталась та крошечная часть меня, что хочет защитить маленькую Рину, сделать ее навсегда своей. Но этого чувства во мне быть не должно.

Взрослые мужчины боятся меня, мои друзья осторожны со мной, а она встретила меня с высоко поднятой головой. Это меня интригует, так что, возможно, я позволю ей остаться и работать, пока сама не уволится. Я с удовольствием понаблюдаю за этим, глядя на нее сверху вниз.

Моя маленькая Рина выросла из милого ребенка и любопытного застенчивого подростка в потрясающе красивую женщину. В ее движениях сквозит спокойная уверенность, и все же я вижу уязвимость, которую она пытается скрыть. Именно эта брешь в ее броне заставляет меня остановиться. Мне следует держаться от нее подальше. Однажды я причинил ей боль и не хочу делать этого снова. Пусть она разбила мне сердце. Рина до сих пор может сделать меня слабым, но я этого не допущу.

Сергей подходит и облокачивается рядом со мной на перила балкона.

– Ты все преследуешь новую барменшу?

Я хмуро смотрю на него, желая справиться со своим плохим настроением в одиночестве.

– Я не преследую ее. Я наблюдаю за ней.

Он усмехается, заставляя меня сердито на него посмотреть.

– Что же между вами произошло, что ты стал еще большим мудаком, чем всегда был?

Мало кто мог вот так со мной разговаривать.

– Я ей не доверяю.

– Почему? Она отлично работает. Клиенты любят ее, персонал уважает, она никогда не опаздывает и быстро учится.

Я не собираюсь рассказывать ему о своей истории с Риной, поэтому просто хмыкаю в ответ.

– Ты пришел сюда, чтобы выбесить меня или за чем-то еще?

– У меня тут расписание, и на этой неделе твоя очередь подписывать его.

Коллега передает мне бумаги. Сергей иногда бывает таким старпером со своей одержимостью бумагами. Рената это страшно бесит, из-за чего Серега ходит с бумагами в два раза чаще. Мы мало интересуемся сотрудниками, но Сергей настаивает, чтобы мы знали о кадровых перестановках и расписании сотрудников. Так, каждый из соучредителей по очереди подписывает расписание раз в неделю.

Я просматриваю списки, и мои глаза останавливаются на одном имени. Я хмурюсь, когда вижу, что на следующей неделе Рина должна начать работать на втором этаже. Мне не хочется видеть ее так близко, но меня тянет поиграть с ней, посмотреть, смогу ли я добиться реакции. Она игнорирует меня с той ночи, когда я заставил ее кончить, и мне это не нравится.

Я вычеркиваю Рину из списков второго этажа и вписываю другого бармена. Если она хочет на второй этаж, ей придется прийти и попросить меня.

Я возвращаю список Сереже.

– Я обещал ей второй этаж на этой неделе.

– Это твоя ошибка, а не моя. Она не готова, но, если начнет спорить, пусть подойдет ко мне.

Сергей качает головой:

– В чем твоя проблема, Данила? Чего ты к ней цепляешься?

– У меня нет проблем. Я просто не думаю, что она подходит для нашего клуба.

– Категорически не согласен.

Мои глаза блуждают по бару в поисках Рины, и я хмурюсь, наблюдая, как она непринужденно смеется с другими. Я знаю, что она делает. Она пытается соблазнить меня, но у нее ничего не получится. У нее был шанс, и она его упустила. Я предложил ей весь мир, а она, не задумываясь, швырнула его мне в лицо. Рина поймет, что я никому не даю второго шанса. Ты перечишь мне один-единственный раз – и сразу умираешь для меня.

И все же, когда я смотрю на нее, по моему позвоночнику пробегает волна желания, смешиваясь с сомнениями, которых я никогда раньше не испытывал. Есть причина, по которой никто не переходит мне дорогу. Я не проигрываю. Я никогда не сомневаюсь в себе, но с тех пор, как Рина вернулась в мою жизнь, все перевернулось с ног на голову.

– Будет возмущаться, пришли ее ко мне. У меня хватит яиц, чтобы ее уволить.

– Пошел ты, Данила. У меня нет проблем с выполнением своей работы, но я не уволю чудесную сотрудницу только потому, что ты хочешь ее трахнуть.

Я бросаю на него жесткий взгляд:

– Осторожнее, Сергей.

Гнев пробегает по моему телу, я сжимаю стакан. Я не хочу ссориться с другом, но я не потерплю такого тона. Сергей выдерживает мой пристальный взгляд, не отступая ни на шаг. Вот почему мы друзья. Мы одинаковые. И потому споры неизбежны.

Наконец, он отводит взгляд и переворачивает страницу в блокноте.

– На данный момент у нас есть три заявки на участие в аукционе. Я собираюсь назначить его на первую неделю мая, если это устроит всех. Это дает мне время организовать промоакцию и заинтересовать подписчиков. Я подумал, что мы могли бы начать с того, что девушки неделю будут работать официантками на этом этаже, а затем, за неделю до аукциона, отправятся на третий.

– Мне все еще не нравится решение продавать в нашем клубе секс. Мы ведь стоим на том, что все происходит только по согласию. Мы зарабатываем на еде и напитках, мы не сутенеры.

– Удивительно, что для тебя это так важно, конечно, – закатывает глаза Буревой.

– Да просто это незаконно. А мы достаточно времени и сил потратили, чтобы сделать клуб чистым.

– Думаю, Данила, мы решим любые проблемы, если, а это вряд ли, они возникнут. И в любом случае большинство выступило за аукцион.

– Угу, – киваю я.

– Ладно. Что ж, пойду сообщу твоей девушке, что пока она не может работать на втором этаже.

Я смотрю на бар и вижу, как она улыбается какому-то неряшливому засранцу, передавая ему выпивку. Ее голова запрокидывается, обнажая длинную шею. Рина смеется над тем, что сказал этот придурок. Моя рука сжимает стакан, я ставлю его на стол, чтобы не раздавить.

Сверху я вижу кремовый изгиб ее груди в обтягивающей футболке, и внезапно у меня возникает желание сменить всю униформу на мешковатые водолазки. Хотя это никак не помогло бы. Рина и в мешке из-под картошки будет потрясающе выглядеть.

Я замечал, какая она худая, видел темные круги у нее под глазами, которые не может скрыть никакая косметика. Увеличивать видео с камер слежения каждую ночь и дрочить в своей квартире как последний придурок, – это уже привычка, от которой я не могу избавиться. Это заставляет меня ненавидеть Рину еще больше.

– Она не моя девушка.

– Тебе просто нужно потрахаться, Данила.

– Может, ты и прав. Возможно, мне просто нужно найти какую-нибудь горячую киску.

Сергей хлопает меня по плечу:

– Вот это мой мальчик, узнаю. У Бека в шестой комнате несколько девушек. Можешь присоединиться к нему.

Я пожимаю плечами, мысль о том, чтобы разделить сегодняшний вечер с Беком, оставляет меня равнодушным. Мы делили девочек и раньше, и не только мы с Беком, но сейчас у меня нет никакого желания.

– Может быть.

– Значит, никакого Кате второго этажа?

– Да. Не хочу видеть ее так близко. Не удержусь.

– Я дам ей знать, но это позор, Данила. Здесь она была бы очень популярна.

– Отвали, Серег.

Сергей качает головой и спускается обратно. Я наблюдаю, как он направляется к бару и разговаривает с Риной. У меня животная потребность заявить на нее права, пометить ее как свою, чтобы каждый мужчина знал, кому она принадлежит. Желание сделать ее только своей борется с желанием причинить ей боль, как Рина причинила мне. Хотя, может, я должен поблагодарить ее? Уход Рины сделал меня тем человеком, которым я являюсь сегодня, и я горжусь тем, чего уже достиг. Я неприлично богат, получаю все, что хочу, и трахаю первоклассных кисок, которые потом не трахают мне мозг. Вероятно, потому, что они знают, что мне наплевать на кого-либо, кроме семьи. Я даже друзьями мало кого считаю.

Рина переводит взгляд на меня, и я понимаю, что Сергей рассказал ей. Ее щеки розовеют, и я не знаю, злость это или обида. Все, что я знаю, это то, что я хочу ее прямо сейчас.

Я поднимаю свой бокал, поддразнивая. Не знаю зачем. Наверное, я хочу наказать ее. Наказать за то, что она бросила меня, за то, что сделала так, что я, черт возьми, не могу ее забыть!

Я смотрю, как Рина быстро идет к лестнице и спорит с вышибалой, прежде чем Сергей кивает, чтобы ее пропустили. Рина всегда отличалась вспыльчивым характером, мне нравится наблюдать за этим. Я допиваю последний глоток виски, когда она подходит ко мне. Я вижу Сергея, пришедшего следом. Меня бесит его беспокойство за нее. Рина ему не принадлежит.

Глава 5. Рина

Я сосредотачиваюсь на своем дыхании, позволяя теплой воде из душа снять напряжение с моих плеч. Тетя Маша была удивлена, увидев меня дома так рано, но, похоже, почувствовала, что мне нужно немного побыть одной. Вместо долгих расспросов она просто ушла в свою комнату.

Тете Маше шестьдесят пять лет, и у нее трое внуков, с которыми она не видится. Мы снимаем у тети Маши комнату в ее двушке в Бутово. Я знаю, что Коля заполняет пустоту в жизни тети Маши, но я никогда не смогу отплатить ей за то, что она делает для нас.

Без нее я бы пропала. Она – яркий пример доброты, и все же я ненавижу сочувствие, с которым она смотрела на меня сегодня вечером.

Во всем виноват Данила, этот дьявол во плоти. С той самой первой ночи, когда он показал мне, какой слабой, по его мнению, я была, он издевался надо мной. Наблюдал за мной, заставлял меня чувствовать себя добычей.

Он больше никогда не разговаривал со мной и не приближался ко мне, но я знаю, что он был причиной увольнения Марка. Я хотела поговорить с Данилой, но Марк отговорил меня. Сказал, что ему предложили должность менеджера в другом месте, но я чувствовала, что Марк врет. Данила просто доказывает, что он сильнее и значимее меня. Все так же, как тогда. Я слаба и не принадлежу себе. Вот только в прошлый раз Даня был на моей стороне, а теперь он мой противник. Другое дело, что теперь мне есть что терять. Гораздо большее, чем гордость и сердце.

Выключив воду, я заворачиваю волосы в полотенце и натягиваю старую, выцветшую ночную рубашку, которую ношу с подросткового возраста. Она потрепанная и совсем тонкая, но в то же время мягкая и напоминает мне о маме.

Боже, как я скучаю по ней.

Бывают дни, когда я думаю, что не смогу жить дальше без нее, но она пожертвовала всем, чтобы защитить меня, и я не подведу ее.

Я еще раз проверяю Колю, убираю волосы с его лица, пока он крепко спит. Коля всегда спал как убитый. Я рада, что это не изменилось со смертью нашей мамы.

На часах еще нет и одиннадцати, я давно не ложилась спать так рано. Нужно использовать эту возможность. Я ложусь в кровать, и взгляд падает на гору счетов и гневных писем на прикроватном столике. Больше всего мне хочется спрятаться под одеялом с головой и забыть обо всех проблемах. Но я попросту не могу себе этого позволить.

Суммы в счетах я знаю уже наизусть. А еще знаю, что даже с новой зарплатой и с чаевыми денег на покрытие счетов не хватит. Надо думать.

Я беру старый ноутбук, который мне отдала тетя Маша, и принимаюсь искать информацию в интернете. Я очень долго избегала мысли о продаже собственного тела. Меня физически тошнит, когда я об этом думаю. Но или это, или я окажусь на улице, а Коля в интернате.

Я просматриваю разные сайты, и моя тошнота усиливается, когда я вижу запросы от мужчин. Примерно через час я собираюсь закрыть ноутбук, но мой взгляд натыкается на рекламу.

Проводится отбор претенденток на участие в аукционе девственниц. Логотип внизу мне слишком хорошо знаком. Я нажимаю на форму заявки, там есть более подробная информация. Дочитывая до конца, я чувствую, как возвращается надежда. Это может быть именно то, что мне нужно. Мне нужно было бы переспать с победителем торгов всего один раз. Половина суммы отошла бы мне. После у меня будет эксклюзивный контракт на работу в клубе на втором и третьем этажах. При этом работать можно было бы только в баре, без принуждения на секс с клиентами.

Я быстро заполняю анкету и молюсь, чтобы Данила ее не увидел. Ладно, унижения от него, это я ради брата переживу. Но вдруг Данила из вредности забракует мою анкету? Отправив анкету, я закрываю глаза. Паника разрастается, но анкету не отозвать.

«Будь храброй, Рина, будь сильной, и ты станешь такой, какой тебе предназначено быть», – это последнее, что мне сказала мама. Эти слова и сейчас поддерживают меня.

Наконец я сворачиваюсь калачиком и засыпаю.

Я просыпаюсь от звонка телефона, с трудом понимая, что вообще происходит.

– Алло?

– Екатерина, это Сергей Буревой.

Мое сердце замирает.

– Здравствуйте, Сергей.

– Я получил вашу анкету.

– Вот как, – тихо отвечаю я, мне становится очень стыдно.

– Вы уверены, что хотите этого?

Секунду я медлю. Конечно, я этого не хочу! Но нищим выбирать не приходится. Рассказывать о своих проблемах я не буду. Хватит того, что я вывалила вчера.

– Да, я уверена. – Я пытаюсь сохранять спокойствие, но голос дрожит.

– Очень хорошо. Мы обсудим это на следующем собрании менеджеров и сообщим, прошли ли вы в следующий тур.

– Следующий тур?

– Да, у нас уже более пятидесяти анкет, а девушек пока нужно всего пять.

Вспыхнувшая вчера надежда тут же затухает.

– Вот как…

– Екатерина, я хочу, чтобы вы знали, что я болею за вас. – Голос Сергея смягчается.

– Почему?

Мужчина смеется, и смех у него глубокий и хрипловатый. Я жалею, что меня влечет не к нему, а не к этому злобному отродью – Даниле Краснову.

– Я вижу в вас стержень. Такой же был у когда-то близкого мне человека.

– Спасибо.

Я хочу спросить, есть ли у меня еще работа, но боюсь услышать ответ. Быстро взяв себя в руки, я все же говорю:

– Сергей. Я могу выйти на работу?

Сергей вздыхает, и я закрываю глаза, потому что слезы щиплют кончик моего носа.

– Прошлой ночью вы поступили очень глупо, Екатерина. Должен сказать, я удивлен, что Данила не уволил вас. Поверьте, он действительно не терпит подобных выходок.

Я стараюсь не шмыгать носом.

– Я понимаю.

– Тем не менее, если хотите, можете продолжить работу у нас.

– Правда?

– Да, Екатерина, – тепло отвечает мужчина. – Но я советую держаться подальше от Данилы. Я понятия не имею, что между вами происходит, но оно не должно сказаться на работе клуба.

– Этого не случится, я обещаю.

– И вам не дадут никаких смен на VIP-этаже. Вы слишком темпераментны для наших гостей.

Это новость меня, конечно, расстраивает, но я не хочу спорить с Сергеем. Мне становится ясно, что при всей кажущейся поддержке он прежде всего на стороне делового партнера.

– Я понимаю.

– Хорошо. Тогда увидимся вечером. И, Екатерина, хочу предупредить. Данила не из тех, кому можно перечить.

– Спасибо вам, Сергей.

Повесив трубку, я пританцовываю от счастья. Глупо, но в моей жизни даже маленькая победа – уже праздник.

Когда Коля просыпается, мы решаем провести день в парке. Я сделала бутерброды для пикника, мы расположились на траве. Весеннее солнце согревало нас, я подставила ему лицо, стараясь не думать о том, что решила продать свое тело.

Глава 6. Нила

Я стискиваю челюсти так сильно, что, кажется, слышу, как крошатся зубы. Мы с партнерами обсуждаем кандидаток на аукцион девственниц на совещании, последняя анкета привела меня в настоящее бешенство. Сергей не сводит с меня глаз, когда на экране появляется фотография Рины.

– Как вы все, возможно, знаете, Екатерина одна из сотрудниц нашего бара. Ей двадцать пять, она не замужем, и ее биография безупречна. Екатерина согласилась пройти медицинское обследование, но у нас нет поводов думать, что с ней что-то не так.

– Не старовата она для девственницы?

Ренат хмурится, глядя на фотографию Рины. Девушка придерживает на голове шляпу от солнца. Такая нежная и красивая Рина. У меня щемит в груди, но я быстро прогоняю это чувство.

Сергей кивает.

– Я думал об этом. Но она хороша. В Кате есть что-то милое, что нравится нашим клиентам на первом этаже. Она получает чаевых больше, чем любой другой бармен.

– Должен признать, я бы и сам ее купил, – ухмыляется Бек.

У меня возникает непреодолимое желание врезать моему другу по лицу.

– Прояви хоть немного гребаного уважения, Бек! – рычу я.

Мгновенное сожаление о том, что я не сдержался, разозлило меня еще больше. Я не хочу, чтобы Рина участвовала в этом чертовом аукционе! Но ведь она для меня никто!

– В чем твоя проблема, Данила?

Я встречаюсь взглядом со своим другом.

– У меня нет проблем. А у тебя?

Бек выдерживает мой взгляд, друг никогда не отступает. Напряжение в комнате нарастает.

– Ладно, мальчики, хватит мериться членами. – Олеся мгновенно разряжает обстановку. – Я думаю, Екатерина идеальна. Она действительно очень милая, клиентам понравится.

Понравится клиентам… Что ж, раз хочет продать свое тело, то кто я такой, чтобы ее останавливать?

– Ладно, разбирайтесь сами. Я опаздываю на следующую встречу.

Я резко встаю и выхожу из кабинета. Не хочу знать подробности, я уже не рад, что мы вообще затеяли этот аукцион.

Спускаясь по лестнице, я вижу женщину, отнявшую у меня покой.

Рина сосредоточена на смешивании коктейля, что позволяет мне незаметно наблюдать за ней. Словно притянутый магнитом, я подхожу к другому концу бара и заказываю пиво у другого бармена. Я сижу там и наблюдаю за Риной почти десять минут, прежде чем она замечает меня.

Ее спина напрягается, будто Рина чувствует меня. Черты ее лица неподвижны, она смотрит мне прямо в глаза. И я не понимаю, о чем она думает. Было время, когда я знал каждую ее мысль. Эта Екатерина Михайлова для меня загадка. Возможно, мне нужно оставить ее в покое. Но я не могу.

Когда посетителей в баре становится слишком много, я подхожу ближе к секции Кати и поднимаю бокал, когда она смотрит на меня. Я вижу, как Рина старается скрыть неприязнь и натягивает маску доброжелательности.

– Данила Федорович, что я могу вам предложить?

Я наклоняю голову, вдыхая едва ощутимый сладкий аромат вишни. Этот запах всегда ассоциировался у меня с Риной. Я представляю ее голой на этой барной стойке, готовой на все для меня.

– И что у тебя есть?

Я изучаю ее хорошенькое личико, удивляясь, почему, черт возьми, эта женщина все еще девственница?!

– Как насчет «жидкой Виагры»? Вы выглядите как человек, которому она не повредила бы.

Скажи это кто угодно другой, я бы впал в ярость, но, услышав это от Рины, я внезапно для нас обоих расхохотался.

Отсмеявшись, я наклоняюсь к Рине. Она явно нервничает, но старается не подавать виду.

– Могу заверить тебя, Рина, мне не нужна Виагра ни в какой форме. А если тебя интересует моя сексуальная жизнь, можешь просто спросить.

Я вижу, как ее щеки розовеют.

Рина фыркает в ответ:

– Меньше всего на свете меня интересует твоя личная жизнь.

– Почему? Ты ведь ничего обо мне не знаешь. – Я медленно и внимательно разглядываю девушку.

Она нервничает все сильнее.

Глаза Рины встречаются с моими. Весь мир будто замирает. Несколько минут в нем нет никого, кроме нас.

Вдруг барменша толкает Рину, возвращая нас обоих в реальность.

– Поверь мне, я знаю.

Ее слова звучат как вызов, и я улыбаюсь. Рина, кажется, забыла, что я никогда не пасую перед трудностями. А она – самая сексуальная женщина в моей жизни.

– Это звучит как вызов, Рина.

Рина бледнеет и моментально отворачивается к ликерам. Я наблюдаю, как она наливает в шейкер алкоголь, засыпает туда лед, а затем принимается активно трясти. Так быстро и зло, будто сворачивает кому-то шею. Вероятно, мне.

Когда Рина наливает ярко-голубую жидкость через сито в стакан, я задаюсь вопросом, что, черт возьми, за отраву она мне приготовила?

– Пожалуйста, Данила Федорович.

Я с опаской смотрю на напиток.

– Это «жидкая Виагра»?

– Нет. Это «Прощай, ублюдок».

С этими словами она ухмыляется, разворачивается и приступает к обслуживанию следующего клиента. А я почему-то улыбаюсь.

Я беру свой бокал и поднимаюсь в кабинет, который мы делим с Сергеем. Кабинет, к моему счастью, пуст, поэтому я спокойно сажусь за компьютер и нахожу во внутренних документах анкету Рины.

Я морщусь, увидев, в каком районе она живет. Там не слишком безопасно. Мне хочется найти больше информации о женщине, которую я одновременно хочу и ненавижу.

Возраст, рост, вес – ничего интересного. Я мотаю анкету вниз и нахожу более интересную для себя информацию. Спасибо Беку, настоявшему на вопросах о личной жизни и мотивах участия в подобном аукционе. Бек хотел быть уверенным, что у нас не будет проблем с ревнивыми бойфрендами и родственниками.

Дрожь восторга загорается в моей груди, когда я вижу, что у Рины нет парня, и не было его последние два года. Мысль о Рине с другим мужчиной все еще заставляет меня кипеть от гнева. Я знаю это ощущение с тех времен, когда мы встречались подростками. Она была первым и единственным человеком, разбившим мне сердце. После этого я никого не подпускал к себе близко.

Я с раздражением закрываю анкету Рины. Я не люблю эту женщину, я не хочу с ней быть. Меня просто одолевает ностальгия. И недотрах.

Надо ехать домой.

У меня звонит телефон. Мама. Я не хочу ни с кем сейчас разговаривать, но мамины звонки я игнорировал уже несколько раз, и, если не отвечу сейчас, она приедет искать меня.

– Привет, мам.

– Дорогой, ты наконец-то ответил на мой звонок.

Я провожу рукой по лицу, мне стыдно.

– Да, извини. Я был занят работой.

– Ты слишком много работаешь. Тебе нужно почаще отдыхать, радоваться жизни.

Один и тот же разговор из года в год.

– Радостей мне хватает.

– Когда ты в последний раз улыбался?

– Вообще-то, сегодня вечером, – отвечаю я, радуясь тому, что мне не нужно ей лгать.

– О, расскажи мне!

Я слышу радость в ее голосе, что бывает нечасто. Моя мать, несмотря на свою роскошную жизнь и подружек, одинока. Я вижу это, когда она думает, что я не смотрю. Мой отец – свинья, он не заслуживает свою жену. Все чаще и чаще он оставляет мою мать в одиночестве, бегая за очередной шлюхой. Я понятия не имею, почему мама с этим мирится, но я устал уговаривать ее уйти.

– Я мимоходом увидел Катю Михайлову, и мы поболтали. – Понятия не имею, зачем я это сказал.

– О, моя маленькая Катюша. Как она?

– Хорошо.

Что еще я могу сказать? Рина более привлекательна, чем когда-либо? Я не могу избавиться от стояка в штанах с тех пор, как встретил ее? Она собирается выставить свою девственность на аукцион?

Моя мать смеется:

– О мой дорогой, это самое простое описание. Она замужем?

– Нет, мам.

– Знаешь, я всегда думала, что вы двое могли бы быть вместе.

– Правда? – удивленно спрашиваю я.

– Да. Ты всегда смотрел на нее, как на звездочку в небе, а она, кажется, готова была отправиться за тобой на край света.

– Мы были детьми.

– О, я знаю, милый, но все же. Она была прелестной девушкой. Я так грустила, когда они ушли от нас. Как поживает ее мать?

В этот момент я понимаю, что ничего не спросил у Рины о ее жизни. Слишком сосредоточился на своем стояке.

– Понятия не имею.

– Жаль. – Я слышу разочарование в голосе матери.

– Я спрошу ее, когда увижу в следующий раз.

– Ты снова с ней встречаешься?

– Нет, мама. С чего бы?

Глава 7. Рина

С той ночи, когда я приготовила Даниле коктейль «Прощай, ублюдок», он держался от меня подальше. С одной стороны, я наконец-то смогла выдохнуть. С другой – мне было немного грустно. И за эту грусть я себя ненавидела.

Из хорошего. Меня все же выбрали одной из пяти девушек для аукциона девственниц. Сегодня я поднимусь на третий этаж.

Желудок сводило от переживаний, но я старалась не думать о плохом.

Сегодня ночью я надену короткое серебряное платье с открытой спиной. Сергей сообщил, что мне придется неделю поработать на третьем этаже, где будет проходить аукцион. Я мало что знала об этой части клуба, пока он не объяснил, что это секс-клуб.

Я была, мягко говоря, шокирована, хотя могла бы догадаться, учитывая, какой аукцион объявили в клубе. Я подписала соглашение о неразглашении относительно всего, что я увижу на третьем этаже. Но кому бы я могла что-то рассказать? У меня нет другой жизни, кроме клуба, кафе и Коли, а я скорее умру, чем расскажу ему, что я делаю.

Выходя из раздевалки, я сталкиваюсь с человеком, которого меньше всего хотела бы видеть.

– Данила Федорович.

Он выглядит шикарно в своем сером костюме-тройке, его стальные глаза блестят, а волосы растрепаны.

– Рина.

Мгновение мы пристально смотрим друг на друга. Между нами растет напряжение.

Его взгляд скользит по мне, и я стараюсь не двигаться, даже когда чувствую, как напрягаются мои соски под тонким платьем. В его взгляде я ничего не могу прочитать. Теперь он закрытая книга, совсем не тот мальчик, который рассказывал мне о своих мечтах и желаниях.

Я всегда знала, что Данилу ждет большое будущее, и все, что я прочитала о нем за последние несколько недель, подтвердило это. Нила успешен сам по себе, а не только благодаря семейному бизнесу. А еще Данила жертвует очень много средств благотворительным фондам.

– Мне пора идти.

– Это твоя неделя на третьем этаже?

– Да.

Он кивает, но я вижу, как напрягается его челюсть.

– Я отпущу тебя. Хорошего вечера.

– И тебе.

Я сжимаю руки, наблюдая, как Данила отворачивается от меня и уходит. У меня непреодолимое желание окликнуть его, но какой в этом смысл? Нашу дружбу уже ничто не восстановит.

Третий этаж совсем не такой, каким я его себе представлял. Там есть небольшая барная стойка со стульями. Широкий ассортимент элитного алкоголя, а бокалы здесь все из настоящего хрусталя. Бар выходит на небольшую танцплощадку со сценой и огромным крестом посередине. По периметру помещения расположены кабинки.

Декор полностью черный, а освещение приглушенное. Я стараюсь не пялиться, когда вижу кинозвезду. Еще здесь отдыхает множество богатеев, мужчин и женщин.

Сегодня вечером я буду тенью Оли, которая проработала на этом этаже шесть месяцев. Она прелестна, у нее рыжие волосы и карие глаза. Каждая частичка ее миниатюрного тела буквально кричит о сексе.

– Когда разносишь напитки, к тебе могут подкатить. Если тебе это неприятно, скажи сразу. Не услышат тебя, сообщи охранникам. Здесь все происходит только по обоюдному согласию. Сергей строго следит за этим, так что не стесняйся отказывать.

– Он кажется приятным человеком.

– О, Сережа великолепен. Как и все они, хотя Бек – мой любимчик. В постели он лучше всех.

Мои глаза непроизвольно увеличиваются от удивления:

– Ты с ним спала?

– Да, пару раз, – смеется Ольга.

– Они все здесь проводят время? – не подумав, спрашиваю я.

– Все, кроме Сережи. Он не смешивает работу с отдыхом.

– Дела.

Оля обнимает меня одной рукой и улыбается:

– Да ладно тебе, Катя. Позволь мне ввести тебя в курс дела.

Всю ночь я разливаю напитки и ловлю заинтересованные взгляды от посетителей. Некоторые из них хотят поболтать и пофлиртовать, и здесь, наверху, это поощряется, но пока ни один из них не перешел черту. Максимум сегодня – меня шлепнули по заднице, но охранник быстро пресек это, хоть я и не просила.

Чаевые за эту ночь были больше, чем мой заработок за неделю. А я всего лишь улыбалась и разносила безумно дорогой алкоголь.

Все веселье на третьем этаже началось после полуночи. Двое мужчин трахали женщину прямо посреди танцпола. Актер, которого я заметила в начале вечера, засунул руку под юбку женщине, обнимавшейся с футболистом из сборной.

Я смотрела порно, но это было совсем другим. Мне стыдно за то, что все происходящее возбуждает меня.

Женщина, которую кинозвезда доводил до оргазма пальцами, совсем не стеснялась получать удовольствие. Возможно, многочисленные взгляды, наоборот, возбуждали ее. А происходящее с ней возбуждало и меня.

– Тебя это заводит, Рина?

Я подпрыгиваю, чуть не выронив поднос из рук.

Нила удерживает меня.

– Мне просто любопытно, – вру я.

Его рука скользит по моему обнаженному позвоночнику, медленно опускаясь ниже, пока его пальцы не оказываются на изгибе моей задницы. Я вздрагиваю, когда по моей коже пробегают мурашки.

– Тебе холодно, Рина?

– Нет. – Мой голос звучит хрипло и мягко.

Он берет меня за бедра и разворачивает лицом к троице трахающихся. Спиной я чувствую тепло Данилы, твердый бугорок его эрекции сквозь брюки, прижатый к тому месту, где несколько мгновений назад были руки Нилы.

– Смотри, как он заставляет ее кончать.

Я завороженно смотрю. Артист стоит на коленях и лижет киску женщины, кажется, политика. Футболист ласкает ее грудь. Все трое будто не замечают никого вокруг.

Рука Нилы перемещается с моего бедра к краю платья, у меня перехватывает дыхание. Я хочу этого. Я хочу чувствовать его руки на себе. Я жаждала этого с тех пор, как он впервые ласкал меня. Воспоминание о том, как он прикасался ко мне, прочно засело в моем мозгу.

Когда его пальцы касаются моей обнаженной киски, он замирает, его губы находят мое ухо, его теплое дыхание щекочет мою кожу.

– Ты знаешь, как мне тяжело от осознания того, что ты ходила здесь всю ночь с обнаженной киской?

Он скользит пальцами по моей киске, лаская клитор, просовывая палец внутрь меня и поглаживая меня, мои ноги слабеют. Я оглядываюсь по сторонам, но большинство людей смотрит, как женщина скачет на парне из сборной. Это как оказаться на съемочной площадке порнофильма, только это реально и кажется куда более возбуждающим.

– Следи за ними, Рина. Посмотри, как им хорошо.

Его свободная рука обвивается вокруг моей талии. Мое дыхание становится хриплым, когда Нила ласкает мой клитор, легкость, с которой его пальцы скользят, доказывают Ниле, как сильно я его хочу.

Я хватаю его за руку, ткань костюма царапает мою кожу, когда я чувствую, как нарастает оргазм. Удовольствие разливается внутри меня от прикосновений Нилы.

– Кончай ради меня, Рина. Сделай это сейчас же.

Я наклоняюсь вперед, когда меня накрывает оргазм, и сжимаю бедрами его руку. Нила поворачивает меня к себе и ловит мой крик своими губами. Нила не прекращает целовать меня, пока мой оргазм не стихает. Он поднимает голову, и впервые с тех пор, как мы снова встретились, я вижу человека, которого знала. Он снова не обуздан и уязвим. Секунду спустя мой знакомый и когда-то любимый Данила исчезает. Передо мной снова тот холодный тип. Когда он отпускает меня, мои ноги подкашиваются.

Нила отступает назад и оглядывается по сторонам.

– Что ж, это представление должно вызвать некоторый интерес перед аукционом.

Его слова словно окатывают меня ледяной водой.

– Ну ты и ублюдок.

Он ухмыляется:

– Ну-ну, Рина. Помни свое место.

– Я помню свое место.

Я делаю шаг к Даниле, гнев пронзает меня. Он снова унизил меня, а я позволила ему это сделать, но это был последний раз.

– Это последний раз, когда ты прикасаешься ко мне, Данила. Держись от меня подальше, черт возьми!

Он засовывает руки в карманы и ухмыляется:

– О Рина, я так не думаю.

– Если ты еще раз прикоснешься ко мне, я расскажу твоей матери, что ты за человек. Ты думаешь, ей понравится?

Глава 8. Нила

Я не хотел присутствовать на аукционе. До последнего момента не хотел, а потом запрыгнул в машину и помчался в клуб. Сегодня вечер аукциона, и после встречи с Риной мой вспыльчивый характер стал причиной многих пересудов в клубе. Все избегают меня, боясь попасть под горячую руку.

Прикасаться к Рине снова было ошибкой, потому что теперь я хочу ее еще сильнее. Боль в ее глазах после того, что я тогда сказал, огорчила меня. Я не собирался расстраивать ее. Черт, я даже прикасаться к Рине не собирался! Я вообще себя не контролировал. Меня к ней тянет так сильно, что мозг отключается.

Воспоминание, как она кончает в моих объятиях, пока мы наблюдаем за тройничком на полу, не отпускало меня. Я хотел Рину так сильно, как много лет уже не хотел никого и ничего. И потому я запаниковал и соврал, что просто пытался вызвать интерес к аукциону.

Я повел себя как свинья и знал это. А если бы и не знал, мои друзья очень ясно дали понять, что они думают о моем поведении, особенно Олеся. Она ничего не сказала, но так посмотрела, что сомнений в ее мнении у меня не осталось.

Я надеялся, что смогу сбежать от себя и своих чувств, я хотел проигнорировать чертов аукцион и появиться в клубе после всего. Но не смог.

В зале была установлена сцена с подсветкой, чтобы все могли хорошенько разглядеть девственниц. Зал был набит до отказа. Оглядев помещение, я понял, что сегодня вечером один из этих мужчин лишит Рину девственности. От этой мысли мне поплохело.

– Важная ночь.

Бек подходит ко мне и протягивает напиток.

– Ага.

– Я вижу, ты все еще в плохом настроении.

– Отвали, Бек.

– Ты знаешь, что мог бы остановить это, если бы захотел.

– Зачем мне это делать?

– Ой, ну, я не знаю. Может быть, потому, что ты хочешь сам трахнуть свою маленькую Рину?

Я резко поворачиваюсь к другу:

– Не смей, черт возьми, называть ее так!

– Почему нет? Ты сам ее так называешь.

– Это другое дело.

– Почему?

Он провоцирует меня, и я попадаюсь в его ловушку.

– Делай, что хочешь, Бек.

– Хочешь знать, что я думаю?

– А у меня есть выбор?

Мои глаза устремлены на сцену, когда Сергей выходит, и в зале воцаряется тишина.

Бек наклоняется ближе, понижая голос:

– Я думаю, она тебе действительно нравится. Так, как никто раньше не нравился, а это делает тебя слабым. Слабым быть ты боишься.

– Чушь собачья, я такой же, каким был всегда.

– Ошибаешься, ей сходит с рук дерьмо, которое никому другому ты никогда бы не простил.

Мой взгляд прикован к сцене, где первая из девушек выходит, одетая в белые чулки и кружевное белье. Одеть так девственниц идея Олеси. Раньше я бы захотел первую из девственниц, но сейчас она не вызывала у меня никаких эмоций.

Когда Рина выходит последней, выставив напоказ свое чертовски великолепное тело, все, что я хочу сделать, это побежать туда и накинуть на нее свой пиджак.

Сергей бубнит о достоинствах каждой девушки, а я сжимаю в руке стакан, пока не чувствую, что его вырывают у меня из рук. Я свирепо смотрю на Бека, который кивает на трещину в хрустале.

– Остынь, Данила.

– Наконец, у нас есть Рина, ей двадцать пять лет. Размер груди третий.

Я чувствую крайнее отвращение ко всему, что происходит здесь сегодня вечером.

Мужчины за столиками практически пускают слюни, косясь на женщин. Я наблюдаю за Риной, она старается стоять неподвижно. Ее тело напряжено, и кажется, что она хочет сбежать. Я надеюсь, что она это сделает.

Видимо, Рине нужны деньги, но я не думаю, что у нее хватит духу пройти через это. Конечно, я не знаю ее мотивов, я так и не дочитал до конца ее досье и избегал выяснять что-либо еще о ней. Рина – моя слабость, но я не позволю ей снова использовать меня.

Когда первых двух девушек покупают более чем за два миллиона рублей, я чувствую, как мои волосы встают дыбом. Я вижу, что Рина смотрит на меня с нескрываемой враждебностью. Я улыбаюсь и подмигиваю, надеясь, что она меня видит.

Если я что-то и знаю о Рине Михайловой, так это то, что она упряма, как ослица.

– Следующая Катя. Начнем торги с пятисот тысяч рублей?

Сумма торгов быстро перевалила за миллион и продолжает расти. Когда дело доходит до двух последних претендентов, я чувствую, как узел в моем животе затягивается. Александр Смирнов семидесятишестилетний бизнесмен, любящий девочек помоложе. Иван Абрамов немного моложе, но слава о его делах ходит дурная.

Неосознанно мои ноги движутся к сцене. Я вижу шок на лице Рины, но не даю ей и шанса возразить. Ее рот приоткрывается, когда я беру ее за талию и перекидываю через плечо.

– Аукцион окончен.

Накрыв рукой задницу Рины, я ухожу, а она все это время пинает меня и кричит, чтобы я поставил ее на землю.

– Данила, клянусь Богом, если ты не отпустишь меня, я тебя кастрирую!

Я выхожу из зала, чувствуя, что Бек наблюдает за мной с ухмылкой. Я разберусь с ним позже.

– Заткнись, Рина.

– Нет, придурок, я не твоя собственность!

Я несу ее мимо лестницы, а Рина брыкается и кричит, ее крошечные кулачки бьют меня по спине.

– Данила Краснов, если ты не отпустишь меня, я заставлю тебя пожалеть об этом!

Я шлепаю ее по заднице, и Рина визжит от возмущения, но когда я кладу руку на попку девушки, чтобы прикрыть ее от посторонних глаз, я чувствую ее тепло. Мой и без того твердый член превращается в гребаный камень.

– Как ты смеешь так со мной разговаривать?

Я толкаю плечом дверь в свой кабинет и вижу, как сидевший там Ренат удивленно поднимает голову.

– Убирайся.

Его медленная ухмылка только злит меня еще больше.

– Убирайся к черту, Ренат!

– Екатерина, ты не против, если я уйду?

Ублюдок.

– Не против.

Ее голос дрожит.

– Хорошо, – говорит Ренат и выходит.

Я бросаю Рину на кожаный диван. Я борюсь с собой, чтобы не взять ее прямо здесь и сейчас.

– Ошибаешься, ты действительно моя. Со мной у тебя был первый поцелуй. Я был первым мужчиной, который засунул свои пальцы в твою голодную киску, и я буду первым мужчиной, который трахнет тебя. Так что да, Рина, ты действительно моя собственность.

Ее глаза сверкают огнем, когда она изо всех сил пытается прикрыть свое тело от моего взгляда. Я не могу удержаться, чтобы не облизнуть губы, когда ловлю ее взгляд. Румянец заливает щеки Рины, и я знаю, что она вспоминает, как я заставил ее кончить несколько недель назад.

– Зачем ты это делаешь, Данила?

Я подхожу ближе и прижимаю ее к дивану. Она откидывается назад, словно пытаясь убежать, но я вижу, как бешено бьется пульс на ее шее.

– Нила. Для тебя я Нила.

– Ты перестал быть Нилой в ту ночь, когда выбросил меня, как мусор.

Ее слова, такие холодные и жесткие, заставляют меня вспомнить прошлое. Я действительно сделал это, но она не знает, что заставило меня. Я бы никогда так с ней не поступил по собственной воле.

– Ты никогда не была мусором, Рина. Ты всегда была розой среди шипов в моей жизни.

– Дешевые слова, Данила.

Я отступаю назад, зная, что мне нужно придумать новую тактику.

– Почему ты продаешь свою девственность и почему, черт возьми, ты все еще девственница?!

Мысль, что ни одному мужчине она не позволила трахнуть себя, буквально приводит меня в экстаз.

– Не твое дело.

– Еще как мое.

– Почему? Почему тебя это вообще волнует? Ты понятия не имеешь, что ты натворил, утащив меня со сцены! Я должна вернуться! Может, я смогу все исправить!

– Этого не случится.

Рина вскидывает руки, и я вижу разочарование на ее лице. И усталость. Такую тяжелую тоскливую усталость, что у меня щемит сердце. Я должен ее спасти. Потому я признаюсь:

– Мне всегда было не все равно, Рина.

– Стоп, давай не будем ворошить прошлое. Я не хочу слышать твою ложь, Нила.

– Хорошо.

Она встает и расправляет плечи, как женщина, собирающаяся отправиться на войну. Она почти на тридцать сантиметров ниже меня. А мой рост сто девяносто пять сантиметров, но все равно Рина смотрит на меня сверху вниз, вздернув подбородок и высоко подняв голову. Она потрясающая.

– Прекрасно, ты хочешь знать почему?

Рина придвигается ко мне. Я смотрю в ее зеленые, как мох, глаза и вижу в них решимость.

– Да.

– Для Коли. Я делаю это ради Коли.

Глава 9. Рина

– Кто, черт возьми, такой Коля?!

Я ухмыляюсь, когда он взрывается. Данила Краснов не любит проигрывать. А быть вторым для него уже проигрыш.

– Коля – все для меня.

Я вижу, что Нила буквально взбешен. С трудом взяв себя в руки, он отворачивается. Смотря на его спину, я думаю о том, что чувствовала, стоя на сцене. Унижение? Безусловно. Унижение и отвращение. Но только так я могла помочь нам с братом выбраться из финансовой ямы. Теперь этого шанса у меня нет.

– Коля знает, что ты делаешь это для него?

– Нет, и он никогда не должен узнать.

– Почему же?

– Он не поймет.

– Не поймет или не примет от тебя деньги, когда узнает, что ты их заработала проституцией?

Стыд и гнев смешиваются во мне в опасный яд. Этот яд помогает не думать о детских фантазиях, когда я мечтала выйти замуж за Нилу и жить с ним, как в сказках. Сказках, которые он научил меня читать. Меня раздражает, что теперь я хочу этого еще сильнее. Пусть наши отношения и испорчены ненавистью и предательством.

– Почему ты ненавидишь меня, Данила?

Я вижу, как вспыхивают его глаза, и я знаю, что он ненавидит, когда я называю его Данилой. Но он больше не может указывать мне. Хотя бы это.

– Я не испытываю к тебе ненависти, наоборот, я пытаюсь тебе помочь.

– Встав у меня на пути?

– У меня есть к тебе предложение.

Крошечные волоски у меня на затылке встают дыбом. Я знаю, что его предложение вряд ли мне понравится, но все же хочу услышать.

Подойдя к маленькому столику с хрустальными графинами, Данила наливает в стакан виски и протягивает мне. Я качаю головой. Опьянение – последнее, что мне сейчас нужно.

– Я сам тебе заплачу, а взамен ты выйдешь за меня замуж.

На несколько секунд я теряю дар речи.

– Ты сдурел?!

Он ухмыляется:

– Нет, я заплачу тебе десять миллионов, а ты на год станешь моей женой.

– Тебе-то это зачем?

У меня в голове крутится цифра, которую он только что назвал. Для Данилы это капля в море, а для нас с Колей это шанс на нормальную жизнь. Я могла бы расплатиться с нашими долгами, взять ипотеку на квартиру, где мы могли бы жить счастливо.

– Мне нужно заставить отца уйти на пенсию. Но он отказывается передавать бразды правления компанией. Однако я могу поднять вопрос о передаче мне компании, когда женюсь, так завещал дедушка. Тогда решение будет принимать правление, а оно хочет видеть во главе компании серьезного женатого мужчину. Так что за год я получу все, что мне нужно, а потом мы разведемся.

Я морщусь при упоминании его отца. Отвратительного мудака, которого я с детства ненавижу. Как, впрочем, и Нила с Денисом. Я сама-то Федора Краснова видеть не хочу, а тем более не допущу, чтобы он появился рядом с Колей.

– И где я буду жить?

– Со мной в моем пентхаусе в Хамовниках.

– А у меня будет своя комната?

Я действительно на полном серьезе все это спрашиваю?

Данила приближается ко мне, и я борюсь с желанием отступить, показав этим слабость. Когда-то я любила этого человека всем сердцем, а он растоптал мою любовь, будто она никогда ничего для него не значила. Хотела бы я сказать, что ненависть – единственное, что я чувствую. Но больше всего я боюсь снова полюбить Нилу и снова испытать боль расставания с ним. Второй раз я попросту этого не переживу.

Данила проводит костяшками пальцев по моему подбородку, задерживаясь на шее, а затем скользит ладонью к краю моего лифчика, слегка лаская грудь. Я должна остановить его, но я чувствую себя парализованной, подсевшей на его ласки.

– Нет, моя сладкая Рина, если я заплачу десять миллионов рублей, я хочу наслаждаться каждым сантиметром твоего восхитительного тела.

От звука его голоса все мое тело покрывается мурашками, а мои соски напрягаются от его слов.

– Пятнадцать миллионов.

Его пальцы замирают, и он наклоняет голову, чтобы встретиться со мной взглядом. Я не знаю, почему я это сказала. Мне и десять миллионов кажутся огромной суммой, но я попросту не могу без торга и борьбы принять предложение Данилы.

– Пятнадцать миллионов – это большие деньги.

– Пять миллионов за брак, пять за мою девственность и пять миллионов за право целый год трахать меня, сколько и когда захочешь. А через год я получу развод и освобожусь от тебя.

Мое сердце почти выпрыгивает из груди, я в нескольких секундах от того, чтобы прогнуться под его прикосновениями, когда он отходит.

– Договорились, я составлю контракт.

Меня переполняет удивление, но вместе с тем и облегчение. Я думаю о Коле и знаю, что могу это сделать. Я легко могу прожить год с этим мужчиной, если соберусь с силами и не позволю себе влюбиться в Нилу снова. Секс есть секс. Для него любовь не обязательна. Многие мои школьные друзья занимались сексом без любви, и я тоже смогу.

Я протягиваю руку, чтобы закрепить уговор рукопожатием, а Нила только внимательно смотрит на меня прежде, чем его руки опускаются к поясу. Звон металлической бляшки на ремне в тишине подобен грому, и я чувствую, как возбуждение пронзает все мое тело.

– На колени. Давай посмотрим, стоишь ли ты таких денег.

Данила расстегивает ширинку и стягивает боксеры, обнажая твердую, красную, сердито выглядящую головку своего члена. Я никогда раньше не видела член так близко. Мы никогда не заходили так далеко, когда были подростками. Просто целовались и ласкали друг друга сквозь одежду. Нила настаивал, что для секса мы должны дождаться совершеннолетия.

– Встань на колени, – тихо и жестко говорит Данила.

Я опускаюсь перед Данилой на колени. Его большой горячий член с выступающими по всей длине венами оказывается прямо у моего лица. Я хочу провести по члену языком. Капелька смазки появляется на головке, и я ловлю себя на том, что хочу попробовать Нилу на вкус.

Крепкие пальцы приподнимают мою голову, Нила смотрит мне в глаза. Я вижу непреодолимую похоть в его взгляде. Данила проводит большим пальцем по моей нижней губе и оттягивает ее вниз. Я высовываю язык, чтобы облизать сухие губы, но нахожу языком его палец.

– Ты хоть представляешь, сколько раз я мечтал об этом?

Я замираю от его слов, облако желания нависло надо мной, поглощая каждую мысль.

– Это первый раз, когда ты сосешь член, моя маленькая Рина?

Я киваю, не в силах говорить, и вижу, как он неглубоко выдыхает.

– Открой свой ротик.

Я делаю, как он говорит, позволяя ему потереться концом члена о мои губы. Его член оказывается соленым, но приятным. Чувствуя себя смелее, я облизываю головку, затем скольжу языком по всей длине его члена. Нила высокий и большой мужчина, а его член кажется мне даже слишком большим. На секунду я пугаюсь боли, которую такой большой член может причинить мне, когда Нила наконец войдет им в мою киску.

Словно почувствовав мой страх, Данила гладит меня по щеке:

– Расслабься, милая. Возьми мой член в свой сладкий ротик.

Я понятия не имела, что грязные разговоры возбуждают меня, но я чувствую, как желание пропитывает мои трусики, клитор начинает ныть от желания.

Я беру член в рот, слегка наклоняя голову. Стон удовольствия разносится по моей коже. Данила нежно гладит меня по щеке.

– Такая хорошая девочка.

Я расцветаю от его похвалы, желая доставить ему удовольствие и заслужить его ласку.

Я опускаюсь ниже, заглатывая больше. Руки Нилы зарываются в мои длинные волосы, он собирает их в хвост и слегка оттягивает назад. Легкая боль заставляет меня застонать с членом Нилы во рту.

– Моя грязная девочка любит немного боли?

Я заглатываю член еще глубже, когда Данила начинает двигать бедрами. Он слегка покачивается, пихая член совсем глубоко мне в горло. Нила держит меня за волосы, чтобы член оставался глубоко в моей глотке. На секунду я паникую, задыхаясь от его члена. Наконец хватка Нила ослабевает, и я могу немного отстраниться. Слюна стекает по подбородку, из глаз текут слезы.

– Дыши через нос.

Я снова заглатываю член, делая так, как было сказано, и Нила стонет.

– Твой рот создан для моего члена.

Я двигаюсь быстрее, Нила держит меня за волосы, контролируя мои движения. Я поднимаю взгляд, Данила наблюдает за мной. В его потемневших от похоти глазах я вижу кое-что, чего я не видела так давно. Нежность, которую я узнаю, проблеск мужчины, которого я знала раньше.

Я удерживаю его взгляд, чувствуя, член разбухает еще сильнее прямо у меня во рту.

– Сейчас я кончу. Как ты этого хочешь?

Еще никогда я не чувствовала себя такой сильной. Этот человек полностью в моей власти, и это мне нравится. Я продолжаю двигаться все быстрее, пока Нила не задерживает мою голову в одном положении. Его горячая сперма выстреливает мне в рот, Данила стонет. Спермы слишком много, я не успеваю проглотить ее всю, она стекает по моему подбородку.

Данила вытаскивает из моего рта свой мокрый от спермы и слюны член и отстраняется, проводя большим пальцем по моему подбородку вытирая стекшую сперму.

– Тебе надо было просить двадцать миллионов. Ты стоишь каждого рубля.

Данила помогает мне подняться на ноги, и меня охватывает смущение. Я не могу поверить, что сосала его член.

Нила обнимает меня, а я жалею, что еще не видела его голым. Осознание, что я заполучу Данилу целиком, дурманит меня. Данила целует меня, его язык проникает в мой рот, и я знаю, что он чувствует свой вкус на моем языке. Эта мысль возбуждает меня еще сильнее.

Когда Нила отстраняется, я понимаю, что все, чего хочу, – прямо сейчас оказаться на его члене.

– Моя сперма в твоем ротике делает тебя еще слаще, Рина.

Боже, этот человек и его грязные разговоры.

Данила отпускает меня, и я едва удерживаю равновесие. Данила отходит и тихо говорит:

– Контракт будет готов в понедельник. Я могу порекомендовать адвоката, если ты хочешь, чтобы кто-нибудь проверил контракт для тебя. Мы поженимся в следующие выходные.

– Так скоро?

– Чего ждать?

Он прав, но все это происходит слишком быстро. Я не успеваю за всеми событиями.

– Но ведь между подачей заявления и свадьбой нужно прождать минимум месяц.

– Уж с этим-то я разберусь.

– Ладно, но мне еще нужно объяснить это Коле.

Нила бросает на меня холодный взгляд:

– Делай все, что тебе нужно, но позволь мне прояснить одну вещь, Рина. Я не потерплю никакого другого мужчины в нашем браке. Я требую от тебя полной верности.

– Тогда и ты будешь верен мне?

– Конечно.

– Но Коля живет со мной. Я не могу просто оставить его. Он будет жить с нами.

– Ну, конечно, нет. – Нила искренне удивляется моей наглости.

Я улыбаюсь, наслаждаясь производимым эффектом, но пора объяснить, кто же такой Коля.

– Мне нужна сумка из моего шкафчика.

На лице Данилы я вижу замешательство и раздражение.

– Прямо сейчас?

– Пожалуйста, просто принеси.

Вздохнув, он выходит из кабинета. Он не спрашивал комбинацию от замка. Видимо, и так ее знает.

Я хожу по кабинету, рассматривая фотографии, на которых они пятеро запечатлены на открытии клуба. Я замечаю шкаф и направляюсь к нему, надеясь найти что-нибудь, что смогу надеть. Я чувствую себя беззащитной, стоя в нижнем белье, особенно когда Нила полностью одет.

В шкафу висит несколько рубашек, я провожу по ним руками. Беру одну, подношу к носу и морщусь, чувствуя запах лосьона после бритья Сергея. Я нюхаю остальные, пока не нахожу ту, которая пахнет Данилой. Кажется, мы достигли предварительного перемирия, и я не хочу раздражать Нилу, надевая рубашку другого мужчины.

Я застегиваю рубашку и закатываю рукава.

Увидев меня, вернувшийся в кабинет Данила улыбается:

– Я вижу, ты нашла шкаф.

– Не могу же я разгуливать в нижнем белье.

– Напротив, я думаю, что это должно быть частью нашего контракта.

Я начинаю было спорить с Нилой, но вижу, как подергиваются его губы. У него всегда было странное чувство юмора, я совсем забыла об этом.

– Смешно.

– Не смейся. Если бы я думал, что это прокатит, я бы так и сделал.

– Не прокатит.

Он протягивает мне мою сумку, и я роюсь в ней, пока не достаю из кармана свой старый телефон. Я быстро проверяю, есть ли пропущенные. У меня началась паранойя после последнего приступа Коли. Убедившись, что дома все хорошо, я подхожу к Даниле и поворачиваю к нему экран, но мужчина смотрит на меня.

– Это Коля.

Нила пронзительно смотрит мне в глаза, и я борюсь с дрожью желания. Даже холод в его взгляде возбуждает меня. К тому же я знаю, что он никогда не причинил бы мне физической боли. Он легко может уничтожить меня словами, но никогда и пальцем не тронет.

– Мне неинтересно.

– Просто посмотри на этот чертов экран, Нила.

Он улыбается, когда я называю его тем самым именем. Я улыбаюсь в ответ, но Нила уже смотрит в экран. Его лицо вытягивается от удивления:

– У тебя есть сын?

Возмущение на его лице веселит меня.

– Я девственница, помнишь? Нет, это мой младший брат Коля.

Я смотрю на нашу фотографию с последнего дня рождения Коли. Мы едим фри и улыбаемся в камеру. Мы ходили в кино на его день рождения и ели в кафе по дороге домой.

– Твой брат?

– Да. Ему девять, и я – все, что у него есть в этом мире.

На лице Данилы появляется замешательство, когда он хватает мой телефон, чтобы получше рассмотреть фото.

– А где твоя мама?

Эмоции застревают у меня в горле, но я выдавливаю из себя слова:

– Она умерла три года назад от рака молочной железы.

Его лицо мрачнеет. Нила всегда был великолепен, но теперь он стал богоподобным красавцем. Его квадратная челюсть, высокие скулы, серые глаза с длинными ресницами и полные губы – все это делает его потрясающим.

– Мне жаль.

– Спасибо.

Я забираю телефон, засовываю его в сумку и говорю:

– Думаю, мне стоит пойти и закончить свою смену на третьем этаже. У меня нет никакого желания возвращаться туда, но теперь я не участвую в аукционе, и работа мне все еще нужна.

– Нет, иди домой. Я не позволю тебе работать здесь, как только мы поженимся.

– Но мы еще не женаты, Данила, и контракт тоже не подписали.

– Нет, но мы это сделаем, а до тех пор ты можешь уделить время Коле.

Это заманчиво, ведь я устала как никогда в жизни, но я не позволю Ниле думать, что он может диктовать мне свои условия.

– Спасибо, но нет. Я закончу свою смену. К утру ты можешь передумать, а мне нужны деньги. Особенно сейчас, когда ты оставил меня без крупного заработка.

– Ты в курсе, что я могу уволить тебя?

Я киваю:

– Да, можешь.

Отрицать очевидное я не буду, но я готова стоять на своем. Если Данила Краснов думает, что я собираюсь сидеть сложа руки и позволять ему диктовать условия, то у меня для него так себе новость. Может, я и тень той Екатерина, которую он когда-то знал, но она все еще внутри меня. И скоро она выйдет наружу.

Нила вздыхает:

– Иди заканчивай свою смену. Потом я отвезу тебя домой.

– В этом нет необходимости. Я могу поехать на автобусе, как и каждое раннее утро.

Дрожь пробегает по его телу.

– Ты знаешь, насколько опасно ездить на автобусе в это время?

– Во-первых, ты предвзят к общественному транспорту, во-вторых, у меня вариантов нет. Мой лимузин в мастерской. К тому же я осторожна, и у меня с собой перцовый баллончик.

– Я вижу, у твой язычок все еще остер, но теперь для него есть лучшее применение.

Его взгляд опускается на мой рот, и я вижу, как в глазах вспыхивает желание. Мне нужно идти, пока мы не вернулись к тому, с чего начали. Я слишком сильно хочу этого мужчину, мне нужно хоть немного прийти в себя.

Я выбегаю из кабинета. Остаток вечера я чувствую, что Нила наблюдает за мной со своего места в конце бара, но больше меня это не пугает. Наоборот, теперь я чувствую себя в безопасности. А ведь он – самая большая угроза из всех.

Глава 10. Нила

Я бросаю взгляд на Рину, она смотрит в окно. Мы едем к ней домой. Я отвез ее домой вчера вечером и везу сейчас после смены в закусочной. Сначала Рина сопротивлялась, но быстро вспомнила, что мне бессмысленно перечить. Я не знаю, почему она настаивает на работе в клубе и закусочной, если мы уже обо всем договорились. Видимо, боится, что я передумаю.

Зря.

Рина еще не знает, но я больше никогда ее не отпущу. Ночь аукциона была для меня как пробуждение. Я перестал бороться с притяжением Рины и решил начать его контролировать. Я хочу ее, я всегда хотел, так что она будет моей, но на этот раз на моих условиях.