Читать онлайн Тридцать первая жена, или Любовь в запасе бесплатно

* * *

Рис.0 Тридцать первая жена, или Любовь в запасе

Рис.1 Тридцать первая жена, или Любовь в запасе

Пролог

Горы Аль-Пако, вблизи военного лагеря Владыки Соэрго Кргана Варрава Рандага II

– Кажется, то что надо. Как считаешь?

Холодный ветер трепал плащи всадников, норовя сорвать их с широких плеч. Разгоряченные после подъема кони выдыхали в разреженный воздух клубы пара.

Военный советник Фарнир иль Кэрго окинул цепким взглядом снежные вершины и голые скалы. Край новой восточной границы расширившейся драконьей империи.

Даже не верилось, что позади – стоит только вернуться за очередную скалу, нависающую над тропой, – в лицо дул пряный ветер, а перед глазами раскидывались бескрайние долины в обрамлении изумрудных гор. А вместо царящей здесь тишины – шум водопадов и журчание ручьев, так напоминающие дом.

Королевства Моронов больше не существовало. Просто появилась еще одна новая провинция империи Арргонов. Король погиб под обвалом в горах при бегстве. Из всего семейства остался в живых только его малолетний сын. Пока трехлетний законный наследник трона не достигнет совершеннолетия и не докажет свою лояльность, управлять страной будет наместник драконов. Но независимость свою они потеряли навсегда.

Сами виноваты! По собственной глупости бросили алчные взгляды на земли драконов, настаивая на исторических правах Моронов. Вступление в Содружество Объединенных Королевств вскружило им головы, заставив забыть, что драконы никогда не отдают того, что считают своим. Нападение стало фатальной ошибкой Моронов. На помощь им никто не пришел. Новообретенные союзники СОК не горели желанием ввязываться в войну, да и не были готовы к открытому противостоянию с драконами, а потому умыли руки, делая вид, что их это не касается.

– Думаю, прекрасное место для крепости, лаэр. Возможность контролировать перевал и отличный пункт для наблюдения. Только это спорные земли. Последние сто лет они то и дело переходили от Моронов к Зандании и обратно. Насколько помню, сейчас они принадлежат Зандании.

– Что-то никого здесь не видно, – иронично заметил Владыка.

Еще бы! Людишки свои крепости построили намного ниже, где климат мягче. На такой высоте только огонь драконьей крови не дает чувствовать холод.

– Напиши занданцам, что с этого дня граница переносится. Мы готовы заключить с ними мирный договор и заверить, что дальше не пойдем. А если они не согласятся, решим наш спор мечом и огнем.

– Слушаюсь, лаэр.

Владыка спрыгнул с коня и потянулся, раскинув руки, с наслаждением вдыхая морозный воздух.

– Пожалуй, я разомнусь, – произнес он, сбрасывая плащ и расстегивая одежду. Уже через несколько минут в небо взмыл черный дракон, теряясь в синеве.

Фарнир и сам был не против размять крылья, но способностью к невидимости, как Владыка, не обладал. Еще прилетит чем-нибудь со стороны Зандании, и будет незапланированное объявление войны.

Вздохнув и усмиряя своего внутреннего дракона, рвущегося за Владыкой в небо, советник поехал обратно верхом, мысленно составляя текст послания.

* * *

Ответ от короля Зандании пришел через три дня. Впрочем, раньше и не ждали. Король не примет решения без поддержки своего совета. Пока соберутся, гневно покричат… Смирятся.

А вот сам ответ удивил. Новые границы Зандания принимала. Кто бы сомневался! Наверняка хвосты поджали, когда ведомая драконами армия подступила к ним вплотную. А мирный договор предлагали скрепить браком с принцессой. Это успокоит народ и не вызовет возмущения новостью о смене границы. За принцессой в приданое давали шахты Аль-Тага, где добывали самоцветы, как раз на пограничной территории.

Прочитав условие, Фарнир замялся и вопросительно посмотрел на Владыку, который разминался с мечами. Сталь мелькала со скоростью, неразличимой даже для драконьего глаза.

– Какую принцессу они предлагают? – только и спросил тот. Предложение брака было привычно. Многие государства мечтали заручиться поддержкой драконов, укрепив дружеские отношения.

Заглянув в свиток, Фарнир ответил:

– Младшую.

Что выглядело весьма странно. Имелись и другие незамужние принцессы, постарше.

– Что говорят наши шпионы?

Это на первый взгляд драконы живут обособленно и в человеческие дела без особой надобности не лезут. Даже поговорка среди людей ходит: «Не буди спящего дракона». Павшее королевство Моронов подтверждало ее правоту. Но многие короли удивились бы, узнав, сколько глаз и ушей в их дворцах служат драконам, умеющим щедро платить полновесным золотом за интересную информацию.

Фарнир открыл другой конверт, который доставили практически одновременно с первым. Пробежал глазами текст, и даже у него, привыкшего ко всему, округлились глаза:

– Король собрал провидцев, и они указали, что именно младшая принцесса является вашей истинной. Этим обусловлен их выбор невесты. Король потребовал от младшей принцессы, чтобы она прошла испытание на истинность драконьим огнем, как только ей исполнится восемнадцать.

Владыка со злостью вогнал мечи в землю, бросив презрительно:

– Людишки!

– Я не понимаю, ему не жаль собственную дочь?! А если оракулы ошиблись? Логичнее было бы дождаться рождения наследника. Пусть это и не стопроцентная гарантия, но… – Фарнир осекся, поняв, что невольно напомнил о прошлом. К счастью, мысли Владыки были заняты другим, и он не обратил внимания.

– Не жаль. У него еще шесть дочерей. Его любимая супруга умерла, рожая ему младшую. Впрочем, это не помешало ему через полгода жениться вновь. Лишь вторая жена подарила ему драгоценных наследников.

Фарнир в который раз восхитился Владыкой, державшим в памяти все эти подробности. Анализируя услышанное, он не отметал возможности, что первую жену по-тихому устранили. Ведь в отличие от драконов, одинаково ценящих детей обоих полов, люди предпочтение отдают сыновьям. Слишком много дочерей подарила своему супругу первая королева, чтобы это не встревожило его сторонников.

Но почему король так жесток со своей дочерью?!

– Чего они добиваются? – Фарнир тряхнул документами, словно желая отыскать ответ в бумагах.

– Выиграть время, – уверенно произнес Владыка. – Укрепят свои позиции, заручившись союзниками, а когда принцесса погибнет, начнут возмущаться, что мы первыми нарушили мирный договор и потребуют возврата границ и компенсации морального ущерба. В этом случае и СОК их поддержат, желая взять реванш после Моронов.

– А если она действительно истинная?

– Ты веришь кучке шарлатанов? Моронам тоже провидцы обещали победу в войне – и где они сейчас? Что-то мы ни одного не нашли, готового умереть за свои слова. Уверен, как только запахло жареным, самыми первыми сбежали в Занданию.

Владыка взял бумаги и пробежал по ним взглядом.

– Что им ответить? – спросил советник.

– Я согласен, – с холодным блеском в глазах произнес Владыка и добавил: – Кое-что в своем плане они не предусмотрели.

– Но как же! Как в Зандании могут не знать, что у вас уже тридцать жен? По закону больше нельзя.

– Ты не совсем прав. И они знают количество моих жен, но напомнили об одном прецеденте. Я могу взять тридцать первую. Запасную. – Циничная улыбка искривила губы Владыки. – Король считает, что ничего не теряет. Принцесса или окажется моей истинной, подарив ребенка и превратив нас в вечных союзников, или умрет в моем огне, сделав меня виноватым в ее смерти и вечным должником. Но занданец допустил ошибку, не изучив всех нюансов, связанных с тридцать первой женой. Есть еще и третий вариант развития событий.

Фарнир нахмурился, пытаясь понять, о чем говорит Владыка, а потом вспомнил, по какой причине в закон внесли дополнение о запасной жене. И на лице советника появилась понимающая усмешка.

– Их король еще не знает, что сам выкопал себе яму!

Глава 1

Орса, столица Зандании. Дворец Магнуса I

Элиссабет

– Ваше высочество, поспешите! Лакей его величества ждет вас.

Любимая кормилица, с детства называющая принцессу Лиссой, а чаще просто с нежностью «моя девочка», сейчас обращалась официально и говорила торжественно, не скрывая переполняющей ее радости. Дождались! Через столько лет король сменил гнев на милость и желает видеть дочь.

– Уже иду, Марита. – Принцесса мягко улыбнулась ей, стараясь выглядеть уверенной.

Бросила очередной взгляд в зеркало. Огладила ткань юбки, расправляя невидимые складки и незаметно вытирая при этом вспотевшие от волнения ладони. Она старалась держаться с достоинством, но в душе царило смятение.

Спустя долгие годы, когда даже последняя надежда на лучшее умерла – и вдруг это сообщение! Отец желает ее видеть! После шестнадцати лет полного игнорирования его приглашение стало громом среди ясного неба. Он отказался от дочери еще при рождении, когда, давая ей жизнь, умерла горячо любимая жена. Приказал унести и больше никогда не показывать ему младенца. С годами сердце короля не смягчилось, он не изменил своего решения. Других дочерей любил и баловал, а младшую вообще не желал видеть, стараясь забыть о ее существовании. Даже разговоры и любые упоминания о ней были под запретом.

Старшие сестры давно переехали из детского крыла, имели свои апартаменты, штат слуг, а в честь ее шестнадцатилетия даже не дали традиционный бал. Вопиющее нарушение традиций, но указать на это королю никто не осмелился.

Да что говорить, она даже на свадьбах старших сестер Самиры и Изольды не присутствовала! Хотя они-то как раз полностью поддерживали решение отца, считая, что именно рождение младшей лишило их матери. Другие сестры маму помнили уже плохо и не вымещали на Элиссабет обиду от ее потери. В детстве, правда, обижали, беря пример со старших сестер, но, повзрослев, поняли, что в этом нет ее вины, и смогли подружиться.

Элиссабет с грустью посмотрела на свое отражение. Эх, если бы знала, что этот день наступит, то подготовилась бы заранее. Перед своим шестнадцатым днем рождения она специально не ела сладости и вкусные медовые булочки, которые приносила с теплым молоком Марита на сон грядущий. Мечталось хоть немного похудеть перед предстоящим балом…

Тайком крошила потом мякоть птицам и успокаивала переживающую нянюшку, что все в порядке и ей просто кажется, что воспитанница спала с лица и похудела. Но бал не случился, и Элиссабет принялась заедать обиду, отчего и без того немалый вес вернулся еще в большем объеме.

Самой было противно смотреть на свои пухлые щеки, второй подбородок и необъятную талию, которой даже корсет не мог придать стройности. К сожалению, сколько себя помнила, она всегда была пухленькой. Слуги жалели и постоянно подкармливали вкусненьким ставшую сиротой при живом отце младшую принцессу, словно желая хоть так возместить отсутствие его любви.

Единственное, что ей нравилось в себе, – это длинные белокурые волосы, как на портретах матери, которая считалась первой красавицей королевства. Еще, если приглядеться внимательно, то Элиссабет и цвет глаз достался от нее. Но только глаза покойной королевы называли прекрасными сапфирами Зандании, а вот глаз младшей принцессы за пухлыми щечками сразу и не рассмотреть. Так, синие пуговки, а не драгоценные камни.

– Лисса! Это правда, что отец хочет тебя видеть? – в комнату ворвался ликующий Сайман. – Я знал! Знал, что он послушает меня и смягчится по отношению к тебе. А меня наказал просто для порядка, за нарушение его запрета упоминать твое имя.

Младший брат, любимец короля Зандании, радостно запрыгал вокруг сестры. Только он мог себе позволить напомнить отцу об опальной принцессе и отделаться всего лишь лишением сладкого на один оборот луны.

Он любил сестру всем сердцем и искренне не понимал, почему отец ее не любит, причем настолько, что даже звук имени приводит его в ярость. Ведь она такая хорошая и добрая! Всегда готова поиграть с ним, выслушать, успокоить, с детства читает сказки перед сном или рассказывает интересные истории из прочитанных книг.

Сайман привык засыпать под ее приятный, мелодичный голос. Когда его наставник попытался прекратить их вечерние встречи, ссылаясь на то, что он уже взрослый, то его высочество стал резко бледнеть и слабеть, страдая от бессонницы. Даже лекаря пришлось вызывать. Узнав, что принц не в силах заснуть без привычной сказки сестры, и никого иного, кроме нее, видеть не желает, встречи с Лиссой негласно разрешили. Не доводя это до короля.

К младшему сыну предъявлялось гораздо меньше требований. Этого наследника растили отдельно от других детей и берегли, тщательно отбирая круг общения и наставников. Его воспитатели надеялись, что Сайман перерастет со временем эту привязанность. Но ему исполнилось уже семь лет, а отказываться от историй Лиссы перед сном он и не собирался.

По справедливости, и сестры неплохо к ней относились. Покидая детское крыло, они обещали навещать и обязательно поговорить о ней с отцом при удобном случае, рассказать, какая она замечательная, но быстро понимали, что это чревато неприятными последствиями и грозит вызвать гнев короля. А потом их затягивала круговерть взрослой жизни: балы, поклонники… и беспокойство о судьбе младшей сестры отходило на второй план, забывалось.

Элиссабет не обижалась. Она привыкла много читать, погружаясь в свои фантазии, где путешествовала, бороздила моря на корабле, даже открывала новые земли.

– Ты только меня не забывай! И приходи, когда переедешь в другое крыло, – жалобно попросил Сайман, вдруг поняв, что может лишиться ее общества.

При мысли, что затворничество может вот-вот прекратиться и она вступит во взрослую жизнь, сердце Элиссабет гулко забилось.

– Конечно! Как ты только мог подумать, что я о тебе забуду?! – с жаром произнесла она, взлохматив мягкие кудри брата.

– Ваше высочество, поторопитесь! – напомнила Марита.

– Да-да, иду. Не стоит заставлять его величество ждать.

Она и сама ждала этой встречи шестнадцать лет.

И потому волновалась ужасно. Думала, сердце выскочит из груди, когда впервые в жизни покинула детское крыло. Если остальных детей приглашали к отцу, когда у него было свободное время и желание увидеть отпрысков, то ее никогда. В такие дни она горько плакала, чувствуя свою ущербность, а слуги приносили что-нибудь сладкое, чтобы утешить. Ведь ее даже с днем рождения отец ни разу не поздравил. Пусть сам не хотел видеть, но и подарка ни разу не передал.

Сейчас же, спеша за лакеем через дворец, она чувствовала себя птицей, выпущенной из клетки на волю. За спиной вырастали крылья. Элиссабет начинала верить, что теперь все изменится.

Никто из встречных не обращал на нее внимания: в лицо младшую принцессу придворные не знали. Идя по открытой террасе, Элиссабет увидела вдалеке у фонтана одну из сестриц, старше на три года. Раина прогуливалась в компании молодежи, и Лисса посчитала это хорошим знаком, начиная верить, что скоро сможет присоединиться к ней.

И вот двери кабинета отца.

– Ее высочество, принцесса Элиссабет Анирэ Танир, – объявили о ее появлении.

– Пусть войдет.

На подгибающихся ногах она вошла в распахнутую дверь.

Почему-то ожидалось, что отец будет один, но в комнате, помимо мужчины за столом, стояли еще трое придворных. В смятении Элиссабет присела в положенном реверансе, склонив голову.

Принцесса чувствовала, как присутствующие ощупывают ее недоумевающими взглядами. Понимала, что сильно отличается от своих красивых и изящных сестер. В комнате повисла нехорошая, давящая тишина, нарушаемая лишь ее взволнованным дыханием, которое становилось все тяжелее и тяжелее. Лицо покраснело от напряжения, а пауза все затягивалась. Ноги дрожали от нагрузки. Спасением стал приказ отца подойти. Еще немного – и она бы позорно осела на пол.

С трудом разогнув колени, Элиссабет впилась взглядом в отца, которого видела лишь на портретах. В жизни он выглядел старше и полнее. В черной бороде с усами серебрились седые нити. Под глазами залегли мешки и морщины, а под колючим, неприязненным взглядом захотелось поежиться.

– Вот, значит, ты какая.

Сказано таким тоном, что и глупец бы понял, что счастливого воссоединения семьи не будет. Она опять, как и при рождении, разочаровала его. Тем, что не мальчик, хотя лекари по всем косвенным признакам обещали наследника. Что своим рождением лишила жены. Что так отличается от изящных красавиц-сестер.

Она могла бы перечислять бесконечно. Сглотнув ком в горле, Элиссабет молчала, ожидая объяснения, зачем ее позвали, а еще больше страшась, что ее сейчас же прогонят прочь. Но она даже хотела этого, чтобы спрятаться от пристального внимания такого количества незнакомых людей. Идея запереться в своей комнате казалась все привлекательнее.

– Ваше величество, драконы посчитают это оскорблением, – заикнулся один из присутствующих.

– Проглотят, – возразил король, лицо которого неожиданно просветлело. – Что ж, тем лучше. Зато не жалко. Будет хоть какой-то толк.

И без перехода приказ:

– Призовите провидцев! Пусть объявят предсказание.

Элиссабет ничего не понимала, а потом отец ошарашил еще больше, объявив:

– Я вызвал тебя, чтобы сообщить, что ты выходишь замуж за Владыку драконов.

– Что?! – не сдержала принцесса потрясенного восклицания. Казалось, что она ослышалась или просто попала в одну из своих фантазий.

Да Элиссабет с детства зачитывалась книгами о драконах! А когда старшие сестры прислали в подарок несколько романов, где дракон похищает героиню, ощутив в ней свою единственную, увлечение ими обрело романтический окрас.

Стыдно сказать, сколько ночей она засыпала, представляя, как ее спасает из заточения дракон. Выходя на балкон и глядя в звездное небо, тайком мечтала, что откуда-то с высоты в ночной темноте на нее смотрит дракон. Ведь они любят не за внешность и не за титулы. Ты можешь быть кем угодно, но станешь для него самой-самой, если он признает в тебе единственную.

И теперь именно она станет женой дракона? Да-а-а-а!!!

Будущее неожиданно засияло яркими красками. Ведь кроме нее есть старшие сестры, которые во сто крат краше и лучше. Отец не осмелился бы подсунуть Владыке самую некрасивую из дочерей, а значит… Сердце сладко замерло от мысли, что Владыка именно в ней ощутил свою единственную.

Теперь и непонятные слова отца: «Что ж, тем лучше», обретали смысл. Конечно, в иных обстоятельствах и при таких внешних данных она никогда не смогла бы сделать столь головокружительную партию.

– Ты слышишь меня? Подойди и подпиши брачный договор! – в розовый туман в голове вонзился раздраженный голос короля.

Спохватившись, Элиссабет быстро подошла к столу, на котором в распахнутой папке лежал уже составленный документ на гербовой бумаге. Она взяла перо, обмакнула в чернила, и старательно вывела свою подпись там, где любезно указал ей один из придворных.

– Когда тебе исполнится восемнадцать, ты пройдешь испытание драконьим огнем.

Конечно пройдет! Элиссабет и не думала протестовать. Ведь только после этого жена официально получает статус единственной и всеобщий почет, как же иначе.

– Поклянись, что сделаешь это, не испугаешься и не посрамишь свою страну! – потребовал отец.

– Клянусь! – с легким сердцем подтвердила она.

– Ивор, прими магическую клятву.

Король не успокоился, пока она не закрепила обет каплей крови. После этого аудиенция окончилась, а по возвращении комнату принцессы заполнили швеи, готовящие свадебный наряд.

Элиссабет смущало только одно: отец распорядился, чтобы ее красивые белокурые волосы, единственное украшение внешности, полностью спрятали под головным убором.

Глава 2

– Лисса, скажи, что это неправда! – В ванную комнату вихрем ворвался брат.

Принцесса только и успела, что пониже опуститься в воду, судорожно прикрываясь руками, как он уже оказался рядом.

– Сайман, ты с ума сошел? Выйди немедленно!

Несмотря на строгость тона, в душе перед братом было стыдно. Она так и не нашла в себе силы прийти к нему и обо всем рассказать. Оттягивала этот момент как могла. Да и утомительные примерки затянулись до позднего вечера, вот и решила немного освежиться, а потом уже идти к нему.

– Все только и говорят о том, что ты выходишь замуж! А провидцы объявили, что ты истинная пара Владыки драконов.

Что?! Значит, ее предположения подтвердились? Губы непроизвольно расползлись в глупой мечтательной улыбке.

– Лисса, как же так? Почему ты? Он же никогда тебя в глаза не видел! – обиженно всхлипнул Сайман, едва сдерживая слезы.

Спохватившись, она поспешила прогнать с лица счастливое выражение, понимая, что для брата их скорая разлука является трагедией.

– Сайман, мы породнимся с самими драконами! Я для Владыки истинная. Разве ты не желаешь мне счастья?

Брат всхлипнул, и она с горечью воскликнула:

– Ну не могу же я всю жизнь прожить в детском крыле!

– Не всю. Я бы вырос, и мы с тобой сбежали бы из дворца. Путешествовали бы как Питер с Громом.

Элиссабет не знала плакать ей или смеяться от этой детской непосредственности. Зря она на ночь рассказывала ему выдуманные истории, вплетая в них свои фантазии о том, как все могло бы сложиться, решись она однажды сбежать из дворца.

Сил хватило лишь выдавить из себя:

– Гром ведь был собакой! А Питер ушел из дома, потому что у него умерли родители и его выгнал жадный дядя.

– Ну и что! – еще горше всхлипнул братик. – Мы бы тоже построили в лесу шалаш, ловили бы зайцев и купались в озере…

– Но я же не Гром и не смогла бы защищать тебя от волков, – попыталась образумить его Лисса.

– Вот поэтому я и хотел вырасти, чтобы стать сильным и защищать тебя. А теперь…

Губы его задрожали, глаза наполнились слезами, но он упрямо вскинул голову, стараясь не плакать. Наставники учили его, что слезы – признак слабости, а принц никогда не должен показывать другим свою слабость.

– Сайман… – Сердце сжалось от боли, и она судорожно искала, чем бы его успокоить. – Зато, когда я пройду испытание драконьим огнем и официально получу статус истинной, ты сможешь приехать ко мне на праздник и увидишь легендарный дворец тысячи водопадов. Я уговорю Владыку подарить тебе самого лучшего жеребца из его конюшни!

– Правда? – заинтересовался брат.

Пока ему разрешали ездить только на маленькой лошадке, и он лишь заглядывался на породистых скакунов. А уж получить коня из конюшни самого Владыки драконов… О таком он даже мечтать не смел!

– Обещаю! – заверила Элиссабет, радуясь, что он передумал плакать. – А теперь марш в постель и дождись, пока я к тебе приду.

Сайман исчез так же стремительно, как и появился, а она облегченно выдохнула.

«Истинная!» – это слово музыкой звучало в душе. Принцесса не сомневалась, что судьба наградила ее счастьем за все годы лишений.

Даже в самых смелых фантазиях она не могла представить себя женой Владыки! Слухи о его несметных сокровищах доходили даже до нее. Но Элиссабет мало что слышала о самом правителе драконов. Его боялись, перед ним трепетали.

Когда королевство Моронов ввязалось в военный конфликт с драконами, нянюшка приносила новости о военных действиях у соседей. И когда они пали, в Зандании боялись, что окрыленные победой драконы не остановятся и пойдут дальше. В народе еще помнили времена правления отца Владыки и его завоевательные походы.

А теперь, благодаря этому браку, Зандания укрепит свои позиции. Можно не бояться нападения ни драконов, ни любого другого, с такими-то союзниками! Но больше всего радовало, что вскоре закончится ее заточение и она увидит мир. Долгие годы в жизни младшей принцессы ничего не менялось, а теперь столько перемен: встреча с отцом, свадьба, отъезд к драконам. Она своими глазами увидит знаменитый роскошный дворец Владыки, со всеми его чудесами.

На фоне этих перемен боль от встречи с отцом, ни на каплю не сблизившей их, отходила на второй план. Ничего, она скоро уедет с глаз долой и не будет раздражать его одним лишь фактом своего существования. И король будет гордиться, что его дочь – истинная Владыки.

Да что отец, можно смело утверждать, что теперь ею будет гордиться вся страна!

Казалось невероятным всю жизнь быть лишь тенью сестер – и в один день стать гордостью королевства.

Элиссабет вылезла из остывшей воды, вытерлась и закуталась в халат. Нужно уложить Саймана, пока, взволнованный событиями дня, он опять к ней не прибежал.

– Уже искупалась?! Что же ты меня не подождала? А я на кухню бегала, тебе покушать принесла. Совсем тебя замучили этими примерками, не ела толком день, моя птичка, – заохала зашедшая с подносом в спальню любимая нянюшка.

Если честно, после суматошного дня, наоборот, хотелось побыть немного в одиночестве. Элиссабет не привыкла к такому большому скоплению людей вокруг себя. А справляться сама она давно привыкла, ведь у нее нет такого штата слуг, как у сестер.

Аппетита не было, но и обижать нянюшку не хотелось, поэтому принцесса сказала:

– Спасибо, Марита! Я обязательно поем, только к Сайману зайду. А ты иди отдыхать. Тоже ведь устала.

Няне пришлось крутиться вокруг главной портнихи, то принося нюхательные соли (когда та увидела фигуру Элиссабет и едва не упала в обморок, не представляя какой фасон свадебного платья можно на такое придумать), то бегая за напитками для страдающих от духоты, то по другим поручениям.

– Да разве это усталость? Это в радость такие хлопоты! Но если ты не против, я тогда пойду на кухне с нашими посижу. Там все сегодня празднуют объявление о твоей свадьбе.

– Иди спокойно! Я вернусь и сразу лягу спать, – заверила Лисса и отправилась к брату.

Благо Сайман тоже устал за день. Даже обычной истории на ночь не потребовал. Просто поболтали немного. Помечтал, какого коня себе выберет, и быстро уснул, сжимая в руке деревянную лошадку.

Поцеловав братика, она вернулась к себе и застала гостей.

На кровати сидели сестры, а между ними стоял поднос, с которого они таскали еду.

– Откуда вы здесь?! – ахнула Элиссабет, не веря увиденному.

Даже хотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что это не сон. Раина, Серсея, Колетт. Сегодня действительно день потрясений! Впервые они собрались у нее в покоях вот так вместе.

– Ну наконец-то! – Раина соскочила с постели и радостно устремилась к младшей сестре. – А мы уже заждались!

Потрясенную девушку крепко обняли и утащили за собой на кровать.

– Мы пришли тебя поздравить. К сожалению, отец запрет на наше общение еще не снял, но сегодня в честь праздника нам удалось договориться с охраной и проскользнуть.

– Запрет на общение?! – немного заторможенно повторила Элиссабет, ничего не понимая.

– Ну да! Он бы рассвирепел, узнай, что мы тебя навещаем или пишем. Не думала же ты, что мы к тебе не приходим, потому что забыли?

К сожалению, именно так она и думала все это время, но старалась не обижаться, понимая, что во взрослой жизни им не до нее. И книги от сестер ей нянюшка приносила, передавая пожелания всего хорошего на словах. А ведь действительно, даже маленькой записки не было!

– А у тебя, как и всегда, полно вкусностей, – заметила Серсея, с аппетитом вгрызаясь в медовую булочку.

– Кто бы знал, как я тебе завидовала! – призналась Колетт, беря и себе одну.

– Ты завидовала мне?! – с неверием и в полнейшем шоке выдохнула Элиссабет.

Да и как, глядя на самую красивую из сестер, можно в такое поверить?! Ведь у Колетт идеальные черты лица, воспеваемые художниками на все королевства. Изящная, хрупкая фигура, белоснежная, сияющая кожа, которую сравнивают с тончайшим фарфором, длинные золотистые волосы. Обрамленные густыми ресницами карие глаза, в которых, как в темных омутах, утонул не один поклонник. Да в первый же свой бал она получила десяток предложений руки и сердца, и их все шлют и шлют!

– Мы все тебе завидовали, – подтвердила Раина, добивая Элиссабет.

– Мне?!

– Ты всегда делала, что хотела!

– Тебя не заставляли учиться и не поучали учителя!

– Тебя не муштровали ежедневно, добиваясь идеальных манер!

– От тебя не требовали следить за фигурой!

– Да! Это нас сажали на хлеб и воду за малейшую провинность, а ты объедалась сладостями!

– Ты не трепетала перед отцом на встречах с ним, когда ему отчитывались о наших успехах и промахах.

Сестры перечисляли наперебой, как давно наболевшее, а Элиссабет словно попала в другую реальность. Для нее в этот момент мир перевернулся с ног на голову! Да ее даже известие о помолвке с Владыкой драконов потрясло меньше, чем услышанное сейчас.

– Вы смеетесь надо мной?! – наконец выдавила она.

– Мы?! Ты самая счастливая из нас, – жуя с полным ртом, сказала Серсея. – Даже жениха себе отхватила – самого Владыку драконов!

– Пальцем не пошевелив, чтобы его добиться! – вклинилась Раина.

– И ему будет без разницы, какая у тебя фигура, какие манеры, насколько ты очаровательна и умна, – поддакнула Колетт.

– Он тебя увезет в свой дворец, осыплет золотом и драгоценностями, окружит вниманием и заботой, положит к твоим ногам весь мир, – с завистью добавила Серсея.

– И после всего ты еще смеешь прибедняться?

Сестры посмотрели на нее с укором, а Элиссабет растерялась. Она привыкла считать себя обделенной, а объектом зависти бывать еще не приходилось.

– Кто бы мог подумать, что ты заполучишь в мужья такого красавчика! – с завистью произнесла Колетт.

– Интересно, они приедут или прилетят? – задумчиво спросила Серсея.

– Элиссабет, тебе обязательно нужно выйти встречать будущего мужа. Увидишь его сразу во всей красе! – со смехом произнесла Раина, и сестры дружно рассмеялись, а их щеки заалели румянцем. Ведь после оборота в человека драконы предстают в первозданном виде, без клочка одежды.

Зандания хоть и не граничила с драконьими землями, но даже здесь ходили байки о том, как многие парни соблазняют наивных пастушек. Всего-то и надо раздеться и изобразить из себя дракона после оборота, невесть как залетевшего в эти края. А там наплести в уши девушке, что она единственная, и склонить к близости. Ведь всем известно, что драконы горячи и любвеобильны. А стоит встретить ту единственную, как вообще теряют голову, желая как можно скорее сделать своей.

– А посмотреть там есть на что. Владыке драконов хоть и больше ста лет, но это молодость для дракона.

– Лисса, не хмурься! Мы пойдем с тобой и, обещаю, будем глазеть только на его окружение, – дразнила ее Колетт. Конечно, вряд ли кто допустит, чтобы принцессы увидели мужчин в неподобающем виде. Но ведь не запрещено пофантазировать!

– Может, и мы приглянемся кому-нибудь, – мечтательно протянула Серсея.

– Тебе уже твоих поклонников мало? – поддела ее Раина.

– Поклонников много не бывает! – наставительно произнесла Колетт.

Вот так, смеясь и дразня друг друга, сестры еще немного поболтали и засобирались обратно, пока их не хватились. Клятвенно пообещали, что завтра обязательно еще придут и раздобудут для Элиссабет портрет Владыки.

Оставшись одна в тишине спальни, она немного посидела, улыбаясь, в темноте. Сегодня словно был ее второй день рождения. Визит сестер поддержал и заставил по-иному взглянуть на свою жизнь.

Впервые она засыпала в таком приподнятом настроении. Забылось неудачное знакомство с отцом, презрение в его глазах. Она больше не чувствовала себя ненужной и обделенной. Внутри поселилась уверенность, что теперь в ее жизни все будет хорошо. Будущий муж не даст никому в обиду, станет любить и заботиться. Все то, чего Лисса так жаждала и не получила от отца. Но это больше не ранило.

И сон приснился светлый. Она летит на драконе, внизу расстилаются горы и изумрудные долины, голубыми змеями извиваются реки. Ей радостно, душа поет от счастья и чувства легкости. Она словно птица, обретшая свободу. Дракон несет ее к новой жизни, которая обязательно будет счастливой и беззаботной. И она знает, что все вокруг – это ее новый дом. А потом видит вдалеке острые шпили сказочно прекрасного дворца Владыки драконов. Ветер приносит прохладу и доносит шум знаменитой тысячи водопадов, приглушающей сторонние звуки, – для спокойствия драконов, у которых очень острый слух.

Но чем ближе они подлетают к дворцу, тем тревожнее ей становится. Освежающий ветер становится колючим. Не радует красота вокруг, сердце бьется быстро-быстро, словно предупреждая о чем-то.

Дракон делает резкий вираж, заходя на посадку, и она не удерживается на нем, скользит по ставшей вдруг гладкой как лед чешуе, срывается кубарем, падает спиной вниз. Видит, как огромный дракон летит над ней, закрывая небо, а потом резкая боль в сердце, и последнее перед глазами – ее грудь пронзает острый шпиль замка…

Глава 3

– А-а-а!!!

Элиссабет в холодном поту резко села на постели. Рука метнулась к груди, где еще недавно ощущалась страшная боль. Слава богам, тело невредимо, лишь ночная рубашка чуть влажная после кошмара.

В спальню забежала испуганная нянюшка.

– Что случилось, хорошая моя?!

– Сон плохой.

– Что за предупреждение послала тебе пресветлая Родана? – спросила озабоченно Марита. Она верила, что посредством снов боги общаются со смертными, предостерегая их.

– Я летела на драконе. Вначале все было хорошо, но над замком Владыки я не удержалась и упала вниз. Грудь пронзил острый шпиль, – рассказала Лисса, не став таиться от нянюшки, с которой привыкла с младых ногтей делиться горестями и печалями.

Хотелось разделить с ней пережитый страх, чтобы успокоила и сказала, что это все ерунда, пустое. Как в детстве, когда Марита утешала или прогоняла плохие сны.

Но нянюшка помрачнела.

– Взлетишь ты высоко. Только разобьют тебе сердечко в чужом краю.

Сказала и сама испугалась, приложив ладонь к губам, словно стараясь поймать сорвавшиеся слова.

– Не слушай меня, дурную! Пустое это все. Ты истинная Владыки, он тебя любить и беречь крепче жизни будет! – зачастила, убеждая, она. – А что жен у него много, так это нравы у них такие. Жизнь дракона намного длиннее человеческой. Это его прошлое, что было до тебя. Даже в голову не бери и не обращай на них внимания. Злобствовать да завидовать тебе будут и беситься от бессилия. Наплюй на них, не слушай змеиного шипения. Владыка всех разгонит от себя, как дитя ему родишь.

Другие жены! Элиссабет как-то и не думала до этого момента о них, пребывая в мыслях о предстоящем замужестве. Их возмутительно большое количество портило романтический ореол будущего мужа и никак не сочеталось с ее представлениями о счастье.

А ведь действительно придется мириться с ними, пока не придет время пройти испытание драконьим огнем…

– Как думаешь, Владыка разрешит мне пройти испытание на истинность сразу после свадьбы?

– Не знаю, милая. Драконы чтут традиции. Праздник плодородия еще не скоро, да и по их правилам до испытания не допускают человеческих девушек младше восемнадцати лет.

– Как долго ждать. Не хочу делить мужа с другими! – насупилась принцесса. Теперь ей стал понятен смысл сна. От одной только мысли об этом внутри все переворачивалось.

– Я думаю, что и не придется. Как только дракон почувствует в тебе истинную пару, на других и не посмотрит, – увещевала нянюшка и строго добавила: – И ты еще не жена, не вздумай характер показывать и свое недовольство! Помни о хороших манерах. Мужчины ценят в женщинах кротость.

Да Элиссабет и не осмелилась бы. Не было у нее возможности проявлять своеволие. Росла в окружении слуг, а те старались всеми силами угодить. Это только в фантазиях она сбегала из дворца на свободу, а в реальной жизни никогда даже не покидала детского крыла.

– Но ты можешь уже после церемонии в храме в качестве свадебного дара попросить его омыть тебя драконьим огнем. Тогда и в драконий край приедешь с подтверждением твоей истинности, и соперниц у тебя уже не будет, – хитро прищурилась Марита.

– Нянюшка!!! – радостно воскликнула Элиссабет, бросаясь к ней с объятиями.

– Полно тебе, полно. Вставай, я уже завтрак накрыла. А то сейчас набегут с примерками, опять ни крошки во рту за целый день не будет. Я вижу, ты вчера все съела, – заметила она с удовольствием, увидев пустой поднос.

– Спасибо! Было вкусно, – отводя глаза, поблагодарила ее Элиссабет.

Пусть подчистили тарелки сестры, но ведь и правда было вкусно. А для себя решила соблюдать воздержание в еде. Перед будущим мужем хотелось предстать в лучшем свете.

* * *

Дни до свадьбы пролетели быстро. Каждый день был заполнен не только примерками, но и уроками. Король хотел убедиться, что дочь не посрамит его незнанием этикета или неумением танцевать. С первым все сложилось не так печально. Никто не запрещал Элиссабет посещать с сестрами учителей. Пусть ее не спрашивали и не оценивали, но многое она усвоила.

А вот с танцами вышел полный провал. Элиссабет не любила уроки вредного старикашки, который не гнушался шлепнуть указкой по оттопыренному локтю или недостаточно прямой спине, и предпочитала уединение с книгой. К тому же если он даже изящных сестер обзывал неуклюжими коровами, то на Элиссабет не мог без боли смотреть и выгонял из зала, пока она не проломила ему в прыжке пол.

До сих пор она помнила его наставления сестрам: «Вы должны не идти, а плыть, как лебеди, и скакать так же легко и изящно, как горные козочки». Элиссабет же и близко не могла сравниться ни с первыми, ни со вторыми и оскорбляла его чувство прекрасного.

Хорошо хоть учителя ей на этот раз выделили другого, но гонял он ее до седьмого пота.

Предстоящая свадьба никак не сблизила ее с отцом. Запрет он так и не снял и видеть ее больше не желал. Но прислал ларец с драгоценностями. Видимо, не мог отправить дочь в другую страну совсем без украшений, словно нищенку. Только и в этом выказал ей свое неприятие…

Сестры пробирались к Лиссе почти каждую ночь, и они много болтали, восполняя упущенное время. Заглянули и в ларец, с любопытством перебирая содержимое.

– А где фамильные украшения мамы? – спросила Колетт.

Каждая из сестер после шестнадцати лет получила в подарок что-то из фамильных драгоценностей матери на память. И только теперь Элиссабет поняла, что ей отец ничего не выделил. Но спрашивать или просить его было бессмысленно.

Перед свадьбой ее даже посетили Самира и Изольда, которые приехали на торжество. Правда, разговор с ними был не такой приятный, как с другими сестрами.

Смотрели они на нее совсем не ласково, словно выполняя неприятный долг. Так и оказалось. Отец попросил их как замужних женщин просветить младшую, чего ждать в брачную ночь и как себя вести. Правда, все их наставления свелись к тому, чтобы она делала все, что скажет супруг, и не вздумала плакать.

А дальше повели совсем другой разговор.

– Сейчас у Владыки старшая жена Рогнеда. Обычная крестьянка. Не вздумай ей кланяться. Помни, какая благородная кровь течет в тебе, не посрами своих предков! Она тебе не ровня. Да и никто из его жен. Даже драконицы.

– Никто из них так и не понес, – с гордостью поглаживая немного округлившийся живот, вторила сестре Самира. – Ты истинная пара! Веди себя соответствующе. Нужно сразу поставить себя выше их. Особенно перед Алифой не смей пасовать. Подумаешь, чистокровная драконица с древней кровью! В постели Владыки оказалась так же пуста, как и другие.

У Элиссабет голова шла кругом. Про Алифу она давно слышала. Самира пересеклась с ней еще до того, как та стала женой Владыки, и чем-то Алифа ее уязвила. Или все бросились исполнять ее прихоти, оказывая почести драконице больше, чем принцессе?

Драконы пылинки сдували с дракониц, берегли их и требовали от всех окружающих почтительного отношения к своим женщинам. Из-за малейшего неуважения мог разгореться политический конфликт. А ссориться с драконами дураков нет. Неудивительно, что к высокородной драконице проявили внимания больше, чем к человеческой принцессе.

– Ты будешь представлять Занданию, не урони честь страны, – наставляла Изольда. – Как себя поставишь, так к тебе и будут относиться.

Элиссабет понимала, что в чем-то сестры правы, но надеялась избежать конфликтов с другими женами Владыки. Планировала раньше срока пройти испытание огнем и автоматически обрести официальный статус выше остальных.

Правда, еще не знала, что этим планам не суждено сбыться.

* * *

Все с самого начала пошло не так, как виделось в мечтах.

Известие о приближении Владыки драконов застало Элиссабет на уроке танцев. Занятие пришлось отменить, и вспотевшую девушку, быстро обтерев влажным полотенцем с ароматной водой, стали одевать к встрече именитых гостей.

Готовая, она сидела как на иголках, прислушиваясь к каждому звуку. Вот только к приехавшим гостям ее так никто и не позвал. Марита бегала туда-сюда, раз за разом принося новости.

«Приехали!»

«Гостей разместили в покоях освежиться после дороги и ждут к обеду!»

Элиссабет зачем-то сменили платье, а учитель по этикету давал последние наставления, как правильно вести себя со столь высокими особами, нервничая даже больше невесты. Ведь за любой промах спросят с него. Но время шло, а за принцессой так никто и не пришел.

Марита ушла выяснить, в чем дело, и, запыхавшаяся, прибежала обратно. Оказалось, что обед уже прошел. Владыка выразил желание решить со свадьбой как можно скорее, церемония сегодня. Они удалились с королем подписывать документы, а Элиссабет приказано готовиться.

– Видишь, как торопится, касатик. Ни мгновения лишнего ждать не желает! – успокаивала ее нянюшка. – На кухне все с ног сбились, спешно готовя все к торжеству. Давай и мы поторопимся, а то, не ровен час, вот-вот тебя призовут. Драконы, когда встречают истинную, терпением не отличаются.

Элиссабет хотела возразить, что они еще с женихом как бы и не виделись, но оставила сомнения при себе. В покои заявилась портниха с помощницами и принцессе стали делать прическу и облачать в свадебный наряд. Садиться ей запретили, чтобы не помять шедевр швейного искусства, и Элиссабет нервно вышагивала из угла в угол, путаясь в шлейфе платья. Портниха решила компенсировать ее пышные формы не менее пышной юбкой и длинным шлейфом, из-за чего девушка чувствовала себя особенно неповоротливой и неуклюжей. Да еще тяжелый головной убор с кружевной фатой давил на виски, вызывая боль.

Но когда Лиссе уже казалось, что она вот-вот рухнет под его тяжестью, пришедший лакей сообщил, что ее ждут на улице. Что тоже было странно. По традиции невесту в храм сопровождают незамужние подруги, символизируя прощание с беззаботной юностью. Элиссабет ожидала, что это будут сестры. Но сперва родители и старшие родственники в торжественной обстановке дают наставления перед вступлением в супружескую жизнь, а потом провожают из дома.

У Самиры и Изольды это происходило перед всем двором в тронном зале. Элиссабет рассказали подробности церемонии, на которую ее тогда не пригласили, в отличие от других сестер.

Но даже на ее собственной свадьбе отец не смягчился и пропустил «родительскую» часть обычая, выказывая пренебрежение нелюбимой дочерью. Элиссабет решила не думать о плохом и не портить себе настроение. Совсем скоро ее жизнь изменится, она уедет, и все это перестанет иметь значение.

Как же сильно она волновалась, покидая во второй раз в жизни и уже навсегда детское крыло! Идя по коридорам дворца, жалела лишь об одном: не удалось попрощаться с Сайманом. Даже ради праздника занятия у него не отменили. Насчет нянюшки она не переживала. Та с рождения была с ней и кого, как не ее, назначат сопровождать в дороге в качестве служанки.

Элиссабет старалась держаться уверенно, не показывая бушующих внутри эмоций. Но стоило оказаться на улице, как она сбилась с шага. Среди толпы придворных, окружающих короля, драконы выделялись своей статью. Взгляд безошибочно нашел Владыку. Даже не принеси сестры ранее его портрет, она бы его узнала. Мощь, исходящая от жениха, буквально сбивала с ног, и у Элиссабет задрожали колени. Какой же он устрашающий!

И дело не в высоком росте, широком развороте плеч и военной выправке. Казалось, суровые черты его лица никогда не смягчала улыбка. Даже отец, так напугавший Элиссабет в первую встречу, рядом с ним выглядел съежившимся, хотя и старался сохранять на лице любезное выражение. Заметив ее, он облегченно выдохнул:

– А вот и моя дочь, принцесса Элиссабет Анирэ Танир.

Подошедшая Элиссабет с тревогой ловила эмоции на лице жениха, но кроме мрачного блеска в глазах тот никак себя не проявлял. Она склонилась в реверансе, а он любезно протянул ей ладонь, помогая подняться. Улыбка, коснувшаяся его губ, была совсем не любезной – скорее напоминала оскал хищника. Только смотрел он в этот момент не на нее, а на отца. И во взгляде Владыки почудилось ей на миг жгучее презрение.

Она не успела задуматься, отчего так. Ее пальцы утонули в горячей руке дракона. Короткое пожатие – и он ее отпустил. Руку не поцеловал.

Возникла пауза. Обращаться к жениху, говоря заготовленные заранее вежливые фразы для первого знакомства, она не могла по этикету, пока он первым не заговорит с ней. Но он молчал.

Тишину поспешил заполнить король:

– Что ж, можно отправляться в храм.

Элиссабет бросила взгляд в сторону открытого свадебного экипажа, украшенного цветами. И тут, как гром среди ясного неба, прозвучало властное:

– Нет.

Недоумение короля явно перебороло невольный страх перед драконом, и он возмущенно воскликнул:

– Вы отказываетесь жениться?!

Он испугался, что такой идеальный план разваливается на глазах. Как чувствовал, не желая до последнего показывать Владыке выбранную для брака дочь. Надеялся, что подписанные документы и выданное пророчество удержат того от прилюдного недовольства при виде невесты.

– Почему же, – усмехнулся дракон, словно видел все его мысли и страхи насквозь. – По договору между нашими государствами я взял вашу дочь тридцать первой женой, но женой она значится номинально и имеет статус запасной. Церемония в храме будет возможна, лишь когда обстоятельства и мое желание позволят ей стать полноправной женой. Но принцесса и так еще слишком юна для брака. По нашим законам девушки вступают в брак не раньше восемнадцати лет, – добавил Владыка.

Было непонятно, то ли он подсластил пилюлю для отказа, то ли с укором указал на слишком юный возраст выбранной в жены претендентки, при наличии более старших сестер.

«Все же вовремя я с пророчеством подсуетился», – мысленно стирая холодный пот с лица, подумал король.

– Тогда приглашаю всех на торжество и бал. Отметим данное событие, – произнес он вслух, мысленно размышляя, под каким бы благовидным предлогом объявить народу, что праздничного проезда молодых по улицам столицы не будет. Толпы людей уже собрались в ожидании зрелища и подарков, которые раздавали народу в такие дни.

– По нашим законам девы не принимают участия в официальных мероприятиях, не достигнув восемнадцати лет, – уведомил Владыка. – А так как теперь принцесса подданная моего государства, думаю, торжественную часть можно пропустить. Мы отбываем. Багаж принцессы передайте моим людям.

«Проезд молодых по городу состоится, народу этого хватит. Раздадим подарки, и всем уже станет не до того, что церемонии в храме не было. А на пиру даже лучше будет без этих двоих!» – мысленно потер руки король, довольный, что так легко и быстро избавился от нервирующего гостя и ненавистной дочери.

И тут принцесса преподнесла всем сюрприз.

– Лаэр, в честь сегодняшнего знаменательного дня позвольте обратиться к вам с просьбой!

Король скрипнул зубами, поняв, что ее слова адресованы дракону. Откуда только смелости набралась, паршивка!

– Слушаю вас, – чуть склонил голову Владыка.

Услышав, что церемонии в храме не будет и торжественный бал в честь свадьбы отменяется, Элиссабет поняла, что это ее последний шанс, и, превозмогая робость, произнесла:

– Прошу разрешить мне пройти испытание драконьим огнем. Здесь и сейчас подтвердить пророчество провидцев, что я ваша истинная.

Она старалась не смотреть на покрасневшее от ярости лицо отца, не обращать внимания на перешептывание придворных, напряженно ожидая ответа от сурового мужчины, который стал ее мужем. И если король негодовал от ее выходки, хватая ртом воздух, то Владыка драконов лишь удивился, впервые за все время внимательно вглядевшись в ее лицо.

Чуть помедлив, он ответил:

– Это невозможно. По нашим законам данное испытание доступно девушкам лишь по достижении восемнадцати лет. Это серьезное решение, которое не вправе принимать особы, не переступившие порог детства.

Облегченный выдох короля услышали многие, а вот Элиссабет была готова расплакаться оттого, что он во всеуслышание назвал ее ребенком.

Видя ее расстройство, дракон добавил:

– В свою очередь я хочу спросить у вас, является ли ваше желание стать моей тридцать первой женой, со всеми вытекающими последствиями, добровольным?

– Да! – вскинула подбородок Элиссабет, не совсем понимая, на какие последствия он намекает. Что она пока не совсем жена по статусу? Ее это не тревожит, ведь она его истинная. Это априори возносит ее над другими женами. Или на необходимость в будущем пройти испытание огнем? Так она готова хоть сейчас! Поэтому добавила, чтобы показать твердость своего решения: – С нетерпением буду ждать момента, когда мне позволят пройти испытание.

– Да будет так, – заключил Владыка и протянул ей руку, чтобы проводить в свадебный экипаж.

Понимая, что она в этот момент навсегда покидает отчий дом, Элиссабет испытала смятение. Сегодняшний день принес столько сюрпризов, что она уже не знала, чего еще ожидать. Но, скоропалительно уезжая в другую страну, хотела убедиться, что хотя бы один родной человек останется с ней.

Принимая руку дракона, она обернулась к отцу:

– Ваше величество, позвольте Марите, моей нянюшке, поехать со мной.

Глаза отца злобно блеснули, и он отрезал:

– Ты вышла замуж, и няньки тебе ни к чему. К тому же я уже назначил даму для твоего сопровождения.

Элиссабет покачнулась от сокрушительного удара. Хотелось расплакаться и упасть в ноги отца, моля о снисхождении. Что для него еще одна служанка? Ведь когда старшие сестры выходили замуж, с ними уехал весь штат их личных слуг.

Если бы это касалось только ее, она уже обнимала бы ноги отца, заливая пол слезами. Но принцесса понимала, что подобное унижение истинной дракона на глазах других людей унизит Владыку. Это недопустимо. Поэтому больше ничего не сказала и покорно пошла вместе с мужем в экипаж.

Элиссабет будто услышала, как лопнула тоненькая нить, соединяющая ее с отцом, полностью обрывая родственную связь. Что ж, она будет только рада никогда больше его не увидеть! А вот нить, соединяющая с нянюшкой, обрывалась с болью и кровью. Как жить без ее теплой улыбки с утра, заботы, ласковых рук?

У Лиссы раньше почти ничего не было, и она украдкой мечтала, что и для нее когда-нибудь будут шить новые платья, дарить драгоценности. Перед замужеством отец обеспечил ее новым гардеробом, украшениями, но забрал единственного близкого человека. Сайман и сестры, с которыми принцесса сблизилась за последние дни, тоже остаются здесь, и теперь неизвестно, как скоро они встретятся.

Только сейчас Элиссабет поняла, что была богата любовью близких людей. Оставшись без их поддержки, она чувствовала себя раздетой перед толпой людей. Уязвимой, слабой и беспомощной. Сердце обливалось кровью от боли потери. А супруг… он пока никак не показал, что станет тем, кто защитит от всех. Если откровенно, дракон пугал Элиссабет своим суровым видом, и это никак не помогало бороться с подступающими слезами.

Вслед за молодоженами потянулись и другие придворные, занимая места в экипажах. Элиссабет стало морально немного легче, когда она увидела, что сестры тоже едут.

Супруг, после того как помог ей сесть в экипаж, тут же потерял к ней интерес. На его лице застыло немного отстраненное, скучающее выражение, словно вся эта суета вокруг его не касалась. Лишь когда выехали в город, он время от времени махал приветствующей их толпе горожан.

Люди из сопровождения кортежа разбрасывали горстями монеты и угощения, а в ответ летели пожелания долгой и счастливой жизни молодоженам.

Элиссабет сидела вся пунцовая. Помимо пожеланий, до нее долетали и другие реплики: «Ах, какая пышка! Такую только дракон поднимет!», «А дракон не промах, из всех принцесс выбрал самую откормленную!» – и многое другое в подобном ключе.

Дорога через город казалась бесконечной. Припекало солнце, отчего создавалось впечатление, что головной убор горящим обручем сдавливает ей виски. Больше всего Лисса боялась упасть в обморок от духоты.

Она даже обрадовалась, когда проехали городские ворота и остановились возле поджидающих их дорожных карет. Конец мучениям был близок. Правда, она не представляла, о чем говорить с мужем, когда они останутся наедине, но беспокоилась зря.

Супруг пожелал ей счастливой дороги и дернул себя за воротник, словно тот душил его. Под ее изумленным взглядом сбросил камзол в руки подскочившего человека, приказав проследить за всем, отошел и через мгновение в небо взмыл черный дракон, растворяясь в небесной синеве.

Стремительное исчезновение Владыки драконов навело переполох. Конюхи бросились успокаивать шарахнувшихся лошадей, а Элиссабет потрясенно застыла, следя за опадающими клочками одежды. И как это понимать?!

– Лисса, не грусти! Видно, что ему тяжело находиться рядом с тобой. Ты его истинная, а он дал понять, что считает тебя ребенком и моральные принципы не позволяют ему пока желать большего, – успокоила ее подбежавшая Колетт.

– Думаешь? – с сомнением спросила Элиссабет, отчаянно желая в это верить.

– Ну конечно же!

– Ведь не зря он спрашивал, желаешь ли ты быть его женой! Ему был важен твой ответ, – вторила ей подоспевшая Раина.

– А он настоящий красавчик. Тебе повезло! Дай тебя обниму, счастливица, – это уже Серсея.

Сестры обнялись, а потом Колетт стала спешно делиться новостями:

– Я узнала, что с тобой отправляют леди Моржетту Форсберг. Странный выбор. Поговаривают, что она ведьма!

– Да какая она леди? – фыркнула Серсея. – В свете ее сторонятся. Говорят, она своими снадобьями отравила мужа-старикашку, он как-то подозрительно быстро умер сразу после ссоры с их драгоценным сыночком.

– Да, многие слышали, что накануне Форсберг грозился признать своего незаконнорожденного сынка и переписать завещание, а утром уже только мычал и таращил глаза. Лекарь сказал, что у него случился удар. Но были подозрения на яд.

– Темная история, – подтвердила Раина, но, поймав испуганный взгляд сестры, успокоила: – Тебе такой человек рядом и нужен! Она та еще интриганка и тебя в обиду не даст. От твоего благополучия зависит будущее ее сыночка.

У Элиссабет от всего услышанного голова шла кругом.

Сестры больше ничего сказать не успели. Подошли попрощаться Самира и Изольда со своими мужьями и лишь повторили, чтобы помнила, как важно сразу правильно себя поставить и заставить уважать. Она теперь лицо Зандании и не должна посрамить страну. Любое неуважение в ее адрес – серьезный удар по репутации всего государства. Нужно сразу жестко пресекать наглецов.

Элиссабет понятия не имела, как именно должна это делать. Где она и где жесткая отповедь! Но послушно кивала и с готовностью поспешила в дорожную карету, когда ей сообщили, что можно отбывать.

– А моя сопровождающая дама? – лишь заикнулась она.

– Встретит вас на постоялом дворе.

Было странно после всей суеты остаться одной, но Элиссабет этому только порадовалась. Стянув с головы ненавистный убор, она откинулась на мягкие подушки сиденья и облегченно выдохнула. Ее путешествие в новую жизнь началось.

Глава 4

Виталина

Телефон в моем рюкзаке ожил, стоило выйти из метро. Пока я его искала, в руки попалась визитка. Сундуков Геннадий Иванович. Вот же гад, все-таки умудрился засунуть свои контакты! Скомкав, я с раздражением выбросила карточку в ближайшую урну.

Ненавижу таких смазливых самоуверенных типов! Пришел ко мне со своей девушкой набить ей татуировку дракона и, пока мы выбирали эскиз и работали, бессовестно флиртовал со мной все время. Потом еще мой телефончик выспрашивал, если вдруг появятся вопросы, но я шифровалась, сказав звонить в салон.

Пускай лучше с Димоном разговаривает. Тату-салон принадлежит ему, а мне он время от времени подкидывает работу. Иногда девушки желают, чтобы в интимных местах им набивала женщина. Или попадаются вот такие, как сегодня, собственники, которые не хотят, чтобы к их игрушке прикасался брутальный бородатый мужик.

– Да! – ответила я на звонок с незнакомого номера, сдувая с лица ярко-розовую прядь волос, которые взъерошил ветер.

– Лина, привет.

Голос я узнала сразу, хотя не слышала несколько лет.

– Матвей?! Давно вернулся?

– Неделю назад. Давай встретимся. Ты когда дома будешь?

– Я не живу с семьей.

– Я знаю.

Прозвучало это так, что показалось – он уже все обо мне выяснил. Как и прежде: стремительный, целеустремленный, настойчивый. Узнаю его! Моя родная мать до сих пор понятия не имеет, где я обитаю, а ему не составило труда найти, стоило только приехать.

«Хотя матери моей просто дела до этого нет», – ехидно заметил внутренний голос.

А Матвей еще тогда, увидев мое выступление на огненном шоу, узнал про меня все и потом устроил нашу встречу.

– Так ты когда будешь? – вернул меня в реальность его вопрос.

– Минут через двадцать пять.

– Хорошо, я жду, – ответил он и отключился.

Как ждет?! Где? У дома?! Я мысленно выругалась – ведь в холодильнике шаром покати, и я планировала по дороге домой зайти в магазин. Но не хотелось после стольких лет предстать перед мужем с авоськами. Пусть мне и нет до него дела, но гордость такая вредная штука, что я лучше потом сбегаю.

Домой шла не торопясь, но и специально не медля. Во дворе в глаза бросилась дорогая машина представительского класса, и я интуитивно поняла, что это его, хотя раньше он предпочитал спортивные, а в пору нашего знакомства вообще мотоцикл. Но Матвей всегда знал, как произвести впечатление.

Вот и сейчас, стоило мне поравняться с машиной, как задняя пассажирская дверь с глухо тонированным стеклом распахнулась. Сперва оттуда появился огромный букет, а потом и сам Матвей. Шикарный мужчина! Он и раньше имел европейский лоск, а сейчас заматерел и выглядел потрясающе.

Чисто по-женски мне было приятно, что на встречу он приехал с цветами, но вдвойне приятно стало от того, что внутри меня при виде этого образца мужественности ничего не екнуло. Я им переболела. Просто радовалась встрече, как со старым знакомым из прошлого.

Поэтому легко улыбнулась и поздоровалась:

– Привет! Это мне?

– Конечно же тебе! Самой прекрасной на свете!

Ого! Судя по блеснувшему интересу в ореховых глазах, ему действительно нравилось то, что он видел. А ведь я изменилась. В прошлом у меня были длинные волосы, а сейчас стрижка каре с рваной челкой и розовые пряди в светлых волосах. Вместо элегантных платьев, которые я носила, чтобы соответствовать успешному мужу-бизнесмену, на мне теперь рваные джинсы и свободная футболка.

Хотя я и в прошлом его заинтересовала в образе дерзкой оторвы. Это уже после свадьбы я стала домашней кошечкой, и он заскучал. Примерная влюбленная юная женушка, заглядывающая в рот, проигрывала тридцатилетней холеной стерве, с которой он пересекался по работе и с которой закрутил роман.

– Матвей, спасибо за цветы. Можешь не рассыпаться в комплиментах, я готова на развод и проблем не создам. – Я даже ощутила за себя гордость: насколько спокойно и ровно прозвучал мой голос.

– Мы не виделись столько лет, и ты сразу про развод? – притворно огорчился он.

– Да я уже поняла, что ты с этим не спешишь. Признайся, просто отшиваешь надоевших подружек сообщением о наличии жены.

– Ты видишь меня насквозь! – насмешливо улыбнулся Матвей, на миг растеряв свою солидность и став тем парнем, в которого я когда-то влюбилась, но потом посерьезнел и спросил: – Пригласишь? Или поехали поужинаем.

– Поужинать можно, – не стала я кокетничать, тем более понимая, что нам действительно стоит поговорить. – Только ехать никуда не хочется. Если ты не против, здесь недалеко есть итальянское кафе, там готовят приличную пасту и пиццу.

– Сто лет не ел пиццу! – с готовностью отозвался он.

– Тогда пойдем, здесь рядом. Я угощаю.

– Позволь мне.

– Хорошо, – не стала я спорить. Заработанным сегодня деньгам я потом найду и лучшее применение. – Только давай букет в машине полежит, все равно вернемся.

С этим уже не стал спорить он. Приняв цветы обратно и положив на сиденье, велел водителю ждать. Потом предложил мне локоть, и мы пошли как парочка. Или, в нашем случае, супружеская пара со стажем.

Ладно, со стажем я загнула, ведь вместе мы жили намного меньше, чем порознь: и года не прошло, как наша семья развалилась. Раньше я думала, что при встрече скорее глаза ему выцарапаю, чем слово скажу, но время лечит, перегорело все. Постепенно пришло понимание, что я и сама виновата не меньше. Нельзя любить безоглядно, растворяясь в другом человеке и ставя его интересы превыше своих. Никто не виноват, что глупая была и наивная.

Мы сели за столик и, сделав заказ подошедшему официанту, посмотрели друг на друга.

– Ты как? – спросил он.

– Нормально. Учусь, работаю.

Спрашивать в ответ, как дела у него, я не стала. Не сомневаюсь, что все замечательно.

– Ты зачем меня нашел? По делу или просто увидеть захотел? – не стала я тянуть резину.

– Вот. – Он достал из кармана ключи и положил на стол. – Думаю, что правильнее будет, если квартира останется за тобой. Возвращайся, не нужно жить на съемной.

Предотвращая мой протест, сразу уточнил:

– Я живу у родителей.

Мои ключи из прошлой жизни вызвали бурю эмоций, воскрешая воспоминания.

Он вернулся после обучения из-за границы вникать в семейный бизнес, а я заканчивала одиннадцатый класс, когда у нас все завертелось. После окончания школы – пышная свадьба. Мою кандидатуру его родители одобрили – я из приличной семьи, их круг. Да и мой отец впервые за всю жизнь в открытую мной гордился, что я сделала такую удачную партию, особенно после всех моих выкрутасов. Я летала тогда как на крыльях, обустраивая семейное гнездышко.

Послушно кивала, когда с обеих сторон меня убеждали, что поступать никуда не надо, вначале нужно наследника родить, а потом уже учиться и делать карьеру. Что мой отец, что Матвея – оба были одержимы идеей наследника. Матвей тоже не возражал, раз женился и остепенился, да и мне такие рассуждения казались разумными.

Мы были влюблены и с азартом делали ребенка. Только он не получился ни через месяц, ни через два, ни через полгода. Меня его родители записали к врачам, и я стала сдавать всевозможные анализы и проходить обследования, а Матвей с головой ушел в работу в холдинге отца, приходя домой все позже и позже, уставшим. Разговаривали мы все меньше, а секс стал не удовольствием, а инструментом для создания наследника. Наши родители постоянно давили и ждали внуков.

Раз не получалось с ребенком, чтобы как-то это компенсировать, я стремилась стать для Матвея идеальной женой. Драила квартиру, покупала какие-то безделушки для интерьера, осваивала рецепты высокой кухни и накрывала ужины при свечах, стараясь выглядеть всегда безупречно. Отдалилась от прежней компании и друзей, ведь они не соответствовали моей новой статусной жизни, забыла о своих увлечениях и забросила любимые танцы.

Позже, когда мой пыл немного поугас, старалась не жаловаться и не выносить мужу мозг, что мне скучно ждать его дома одной допоздна. Ведь он много работал на благо нашей семьи, а я все никак не могла сделать такую малость, как забеременеть. Свекровь записывала меня все к новым врачам, ведь прежние не находили в моем организме никаких отклонений. Не знаю, чем бы это закончилось. Наверное, моим срывом, ведь нервы были на пределе. Я даже отвлечься не могла, варилась в этом ежедневно, подогреваемая разговорами со свекровью, которая взяла меня под свою опеку.

Его измена вскрылась банально. Я увидела пришедшее сообщение на телефон, когда Матвей забежал домой переодеться перед важной встречей и был в душе. Проследила за ним. Встреча состоялась в ресторане с холеной женщиной старше его, и я вначале успокоилась: мало ли кого по делу нужно обхаживать. Но мой мир померк, когда я увидела, как самозабвенно они потом лижутся в машине.

Не помню, как я добралась до дома и напилась. Когда муж возвратился, его ждал безобразный скандал. Мы оба наговорили много лишнего. Я схватила сумку, спешно побросав в нее документы и какие-то вещи, швырнула в Матвея ключами и уехала к родителям.

Дома меня приняли, но наутро отец потребовал, чтобы я вернулась к мужу, извинилась и даже не смела думать о разводе. У него трудности в бизнесе и нужна поддержка сватов. Если я этого не сделаю, то он знать меня не желает. Можно подумать, он раньше на меня много внимания обращал! Для него всю жизнь существовал только мой младший брат Виталик – его гордость, а я так, неудавшийся первый блин комом.

Я не испугалась. Мне не привыкать быть разочарованием для отца, а мои розовые очки, как и сердце, разбились вдребезги. О возвращении к мужу не могло идти и речи.

И вот теперь… Вернуться в ту квартиру?! Я смотрела на ключи как на ядовитую змею.

– Спасибо, конечно, но я не хочу, – отрицательно покачала я головой.

– Лина, не дури! Хотя я тебя понимаю. Сам не смог там остановиться, когда вернулся: слишком много воспоминаний. Если хочешь, можешь продать.

– Продать? Ты серьезно?! Это же подарок от наших родителей на свадьбу, она общая.

Но я даже не собиралась на нее претендовать, желая забыть неудавшийся брак как страшный сон.

– Пусть будет компенсацией за наше расставание, ведь это моя вина.

– Мы оба виноваты.

Сейчас, оглядываясь на прошлое, я могла это признать. Не следовало забывать о себе, во всем угождая ему. Неудивительно, что муж быстро утратил ко мне интерес и отдал предпочтение более искушенной и ценящей себя женщине.

– Но… – Я сгребла ключи, не собираясь отказываться от такого щедрого предложения, – за подарок спасибо!

Начав жить самостоятельно, без поддержки семьи, я узнала цену деньгам. Такими предложениями не разбрасываются. Тем более что ему это ничего не стоит, а я смогу купить себе квартиру и не тратиться на съем, да еще останется.

На волне благодарности я спросила:

– А ты сам как? Есть кто? Дети есть?

Его отец так ждал внуков, что не удивлюсь, если и после нашего расставания продолжил на него давить. Это мне хорошо: я в свое время послала всех подальше и перестала об этом беспокоиться.

Тема детей для нас больная, оттого и вырвался этот вопрос. Матвей изменился в лице, но ответить не успел. Официант принес блюда, и вопрос так и повис в воздухе. Что ж, тем лучше. Не мое это дело.

Но, к моему удивлению, Матвей ответил. Немного помолчал, правда, после ухода официанта, крутя вилку в руке, но не притрагиваясь к еде, а потом признался:

– Нет. Как выяснилось, я не могу иметь детей.

Упс. Вот это номер! Ирония судьбы после всего, что я прошла в свое время. А ведь доктора, который предложил обследовать и моего мужа, свекровь едва живьем не съела.

Но злорадства я не ощутила, а потому вполне искренне сказала:

– Мне жаль.

Захотелось даже как-то поддержать его.

– Зато всегда будешь знать, если подружка попытается навязать чужое дитя, – беззаботно подмигнула я, стараясь не делать из услышанного трагедии. – А если захочешь быть отцом, можно усыновить ребенка и подарить ему свою заботу и любовь.

Я не знала, как Матвей отнесется к моему вольному высказыванию, все же тема деликатная, но он усмехнулся, тепло глядя на меня. Вот зря я в свое время из кожи лезла, стараясь обходить острые углы, не поднимать неприятные темы. Слушалась свекрови, которая лепила из меня достойную ее сына невестку. А ему все же нравятся девушки с перчинкой.

– Отец знает?

– Нет. Для него это будет ударом.

– Понимаю.

Мы замолчали, уделив внимание еде.

– Я слышал про твоего отца. Мне жаль. Я звонил выразить соболезнование, но твой телефон был недоступен.

– Отключила, не хотела никого слышать, – не глядя на него, ответила я.

То время вспоминать не хотелось. Еще бы, мне тогда мать и братец наперебой звонили и обвиняли, что это я, гадина, виновата в его инфаркте. И требовали, чтобы духу моего не было на похоронах, отец меня видеть не хотел бы. Потом названивали, чтобы отказалась от наследства. Я и не претендовала.

Бизнес отца все же прогорел, и его сердце не выдержало краха. Загородный дом пришлось продать, сохранилась только городская квартира. Но что-то, очевидно, на счетах осталось, раз мать может позволить себе до сих пор не работать, оплачивать образование Виталика и содержать две машины – на отцовской ездит брат.

Но бог с ними, мне ничего от них не надо. Отец всегда считал Виталика своим наследником и пылинки с него сдувал, а я была так, просто путалась под ногами. Еще при жизни он дал понять, что я отрезанный ломоть и знать он меня не желает. Пусть с трудом, но я сама встала на ноги. И учусь, и на хлеб с маслом себе зарабатываю.

Остался открытым вопрос с моим браком. Первое время после нашего расставания я пыталась просто выжить, хорошо, что приютили у себя давние друзья. Мне было не до оформления развода. Со временем я узнала, что Матвей уехал за границу налаживать работу филиала, и больше о нем ничего не слышала.

Свекровь, раньше названивавшая каждый день, сразу забыла о моем существовании, как и свекор. Удерживать и возвращать меня никто не пытался. Видимо, Матвей устал от нашего брака, а его родители поняли, что внуков от меня не дождаться. Я тоже вычеркнула их из своей жизни и строила все заново. Замуж за другого не собиралась, и не возникало повода урегулировать вопрос с документами. Да и что нам делить? Из собственности одна квартира, подаренная на свадьбу, но о ней я даже не думала.

– Матвей, раз ты сейчас здесь, может, оформим бумаги на развод? – подняла я этот вопрос. – И, кстати, любопытно, почему ты сам до сих пор этим не занялся?

– Для моего имиджа в глазах бизнес-партнеров лучше, что я женат.

– А ничего, что я с тобой не живу?

– Я объяснял, что ты учишься и не можешь приехать. Это воспринимали с пониманием. Мне даже завидовали, что жена у меня не только красивая, но и умная.

Мне оставалось только хмыкнуть. Вот ведь жук! Поди, и фоточки наши совместные на телефоне показывал, демонстрируя крепкую семью.

– Я бы хотел попросить тебя об одолжении. Давай не будем торопиться с разводом.

– А что так? – удивилась я.

– Мои уже начали подсовывать мне подходящих невест и завели песню о внуках. Лучше им сказать, что я хочу вернуть наши отношения, чтобы от меня отстали.

– О нет, это без меня! Еще не хватало, чтобы твоя мама начала мне названивать и учить жить. Знаешь, в свое время хватило.

Теперь понятно, почему он ко мне с букетом прискакал и ключи от квартиры предложил. А то удивительно, чего это у него вдруг совесть внезапно проснулась. Видимо, за неделю ему плешь уже проели.

– Хорошо, тогда ты будешь строптивой женой, у которой я буду пытаться вымолить прощение и все вернуть. Своих попрошу к нам не лезть, – хитро прищурился Матвей.

– Квартира – это взятка за возможные нервные потрясения? – прямо спросила я. Судя по покаянному выражению его лица, так оно и есть. Он даже отпираться не стал.

Вот же наглец! Пропадал сколько лет, ни слуху ни духу, а теперь после всего собирается еще внаглую меня использовать. Раньше я психанула бы, швырнув ему ключи, и гордо ушла, но теперь повзрослела и стала практичной. Квартира – неплохая компенсация за возможные издержки.

– Хорошо. – Насколько помню, в нашем брачном договоре при разводе все что записано на его имя – его, а на меня – мое. Ну, и все его подарки не делятся. В прошлом я ушла, ничего не взяв, а сейчас бы с легким сердцем все распродала. – Тогда продаем квартиру, и я оформляю новую на себя. Твоих не удивит, что мы ее продадим?

– Нет. Скажу, что хотим забыть прошлое и начать с чистого листа.

– Только учти, ни в каких ваших семейных посиделках я не участвую, выкручивайся сам.

– Ладно. Только появишься со мной несколько раз в городе на культурных мероприятиях для поддержания легенды.

– Идет, – не стала упрямиться я. – Только влюбленных изображать не проси, у нас будет дружеское общение.

– Говори за себя. Я оставляю за собой право ухаживать за тобой.

Я закатила глаза, но комментировать не стала. Ладно, ему это для создания видимости перед родителями надо. Несмотря на явный интерес в глазах мужа, что-то себе надумывать я не собиралась, как и возвращаться к прошлому. И для собственного спокойствия нужно не забыть внести телефоны его родителей в черный список.

Довольные заключенным соглашением, мы с аппетитом принялись за еду.

Глава 5

Квартира встретила меня застоявшимся запахом нежилого помещения. Чувствовалось, что в ней долгое время никто не живет.

Я с такой любовью обустраивала в ней каждую мелочь… Мне раньше казалось, что она наполнена теплом и уютом, а сейчас от обстановки веяло холодом, как в мавзолее. Для меня бывшее семейное гнездышко превратилось в надгробный памятник неудавшейся семейной жизни. Это как бродить по осколкам своих разбившихся надежд и мечтаний – приятного мало. Продам все к чертям без сожаления!

Без большой необходимости я бы сюда не сунулась, но пришлось заехать. Матвей, не откладывая в долгий ящик, пригласил меня на премьеру фильма, и нужно было надеть что-нибудь приличное для выхода в свет. Покупать новое жаба душила, и тут я вспомнила, что на бывшей квартире осталось много брендовых вещей. Вовремя он мне ключи подогнал!

Припомнив, что в сейфе стояла шкатулка с украшениями, я пошла в спальню проверить. Тогда я собиралась впопыхах, хватая, что под руку подвернется, и было не до них, а когда отец выгнал меня из дома, требуя вернуться к мужу, я бы скорее застрелилась, чем пошла обратно.

Нажав тайную кнопку, я отодвинула панель, обнажая сейф. В прошлом Матвей его кодом сделал дату нашей свадьбы. Шутил, что теперь никогда не забудет про нашу годовщину. Интересно, он его сменил?

Стоило ввести эти цифры, как раздался щелчок. Я даже удивилась. А еще больше удивилась, обнаружив в сейфе помимо своей шкатулки и футляров с подарками от мужа еще несколько пачек денег и какие-то документы. Взгляд привлекла красная папка со свидетельством о браке. Вот где оно! Как же я была счастлива, ставя подпись в загсе… Сейчас лишь отстраненно подумалось, что, наверное, оно пригодится при подаче заявления на развод.

Я заглянула в шкатулку, встряхнув украшения, но и там вроде все лежало на месте. Ладно, нужно наряд подобрать, а уже потом к нему аксессуары.

В гардеробной тоже все осталось по-прежнему, как и при мне, лишь вещей Матвея немного убавилось.

Платья я отмела сразу – у нас будет не романтическое свидание, как бы этого ни хотел Матвей, а потому уделила внимание брючным костюмам. Мой любимый кофейного цвета, нежно-голубой из струящейся ткани тоже ничего…

И тут, как всегда «вовремя», зазвонил телефон. В тишине квартиры звук получился пронзительным и неприятным. Переложив в одну руку вешалки, второй я достала трубку из заднего кармана джинсов и ответила на ходу:

– Слушаю.

– Виталина?

Рука с вешалками опустилась, роняя их на пол.

Ненавижу свое имя! Буквально терпеть не могу. А как еще, когда с детства слышала, что отец мечтал о сыне, они с матерью даже имя ему заранее придумали – Виталик. Когда мать забеременели, врач на УЗИ сказал, что будет мальчик. Вот они разочаровались, когда родилась девочка!

Отец даже ДНК-анализ сделал, чтобы убедиться, что в роддоме не напутали и ребенка ему не подменили. Вот и назвали меня Виталиной. Даже имени отдельного для меня не придумали, не стали напрягаться. Зато через два года, с разницей в два дня, в семье появился их долгожданный Виталик, и отец стал шутить про первый блин комом. Обидно очень, когда этот блин ты.

А еще, как назло, домашние всегда называли меня Виталиной. Никаких сокращений, нежных прозвищ. Еще бы, это же так созвучно с их любимым Виталиком! Только в школе я стала Линой, обретя хоть частичку индивидуальности, и позже уже представлялась всем именно так. Но мать, как всегда, плевать хотела на мои желания.

– Слушаю, мама, – отозвалась я.

– Я слышала, Матвей вернулся в город, – сообщила она.

Мне оставалось лишь вздохнуть от того, как быстро разлетаются вести.

– И что?

– Поговори с ним. Мы же подарили вам квартиру на свадьбу, но раз вы разошлись, нужно ее продать и деньги поделить пополам.

Я огляделась вокруг. Можно удивиться ее интуиции. Как чувствовала, что я уже здесь! Так и хотелось сказать, что мы с Матвеем уже договорились и ничего делить не надо. Вот только ей всю жизнь было плевать на меня и мое благополучие, тогда с чего интерес?

– А какое дело тебе до этого?

– Ну, знаешь ли! По твоей вине мы остались ни с чем. Будет справедливо, если ты вернешь потраченные деньги в семью.

Уже бегу, роняя тапки!

– Я слышала, что при отмене свадьбы молодыми возвращаются помолвочные кольца, но никогда не слышала, чтобы люди после развода возвращали дарителям свадебные подарки, – возразила я матери.

– Виталина! – взвизгнула она так, что я вздрогнула. – Ты тварь неблагодарная, погубившая отца! По твоей вине мы вынуждены считать копейки. Виталик женат, у них маленький ребенок, нам нужны деньги!

Я прикрыла глаза, справляясь с горечью. О рождении племянника мне никто не сообщил. Да меня даже на свадьбу к брату не позвали! Зато вспомнили, когда надумали вернуть отцовский подарок на мою свадьбу.

– Формально мы с ним не разведены, чтобы делить имущество. Но можешь сама ему позвонить и предъявить свои требования.

– Ты же знаешь, что я не буду унижаться, – недовольно произнесла мать.

«Ага, а мне, значит, можно. Не переломлюсь», – про себя отметила я.

– Это все, что ты хотела мне сказать? – холодно спросила я. Ведь она, позвонив, даже не поинтересовалась как я живу, есть ли у меня деньги. Сразу требования.

– Нет. Светочка не хочет пропускать год и собирается вернуться на учебу, нужна твоя помощь, чтобы присматривать за ребенком.

Чего?! В зеркале я увидела свои округлившиеся глаза и ошарашенный взгляд. Насколько мне известно, брат женился на своей однокурснице и, судя по тому, что она уже родила, по залету. Я ее видела лишь на фото в соцсетях. А теперь должна присматривать за их ребенком?!

– А ничего, что я тоже учусь?

– У них семья, им важнее получить образование, – заявила мать.

«А я одна, без семьи и поддержки. Мне образование ни к чему», – перевела я для себя.

– А что же ты не поможешь?

– Я съезжаю, не хочу мешать молодой семье. И у меня возраст не тот, чтобы ночами не спать из-за криков младенца.

А вот это уже истинная причина! Даже родив Виталика, она не собиралась жертвовать своим сном. Я вообще с первого дня рождения находилась на искусственном вскармливании и поручена заботам няни, а у Виталика их было несколько. Грудью мать его кормила, но на ночь полагалась специальная няня, которая укачивала и кормила смесью.

– Ты предлагаешь мне переехать к ним? – решила я спросить просто из любопытства, чтобы понять, что они для меня придумали.

– Нет, конечно! – возмущенно донеслось из трубки.

– Тогда, может, имеет смысл нанять няню? Ты для этого о продаже квартиры заговорила? – Мне хотелось понять ее логику.

– Мы не миллионеры! По твоей вине, кстати, – в который раз напомнили мне. – Мы ютимся в квартире, где нет лишней комнаты для няни, и это не дом, чтобы отселить ее подальше и не слышать криков младенца. Мы решили, что ты возьмешь ребенка к себе и будешь привозить его на несколько часов к ним. Детям нужно учиться, и они должны высыпаться.

Зашибись! Только мне почудится, что нашим отношениям дальше скатываться уже некуда, как происходит что-то, доказывающее, что это еще не дно.

– Мама, а ты не хотела бы поинтересоваться, как и где я живу? Ты куда предлагаешь мне ребенка забрать? На что жить, сидя с ним?

– Я узнавала, рядом с нами можно снять комнату. Мы будем каждый месяц выдавать тебе деньги на жизнь. Разумную сумму, конечно. Решай быстрее вопрос с продажей квартиры! – раздраженно потребовала мать и отключилась.

Я с изумлением посмотрела на светящийся дисплей телефона. Она действительно завершила разговор на этом. Интересно, есть предел человеческой наглости? Оставалось только диву даваться. Они собираются заставить меня продать мою часть квартиры, забрать деньги себе и потом каждый месяц из них как подачку выделять мне крохи на жизнь. А еще я должна бросить учебу, работу и сидеть с ребенком Виталика, потому что им с женой надо учиться и высыпаться!

Раньше от такого «щедрого» предложения я расплакалась бы от обиды, а теперь хотелось лишь рассмеяться, пусть и с горечью. Самостоятельная жизнь закалила. Это когда меня выгнали из дома, я плакала горючими слезами, в очередной раз чувствуя, что не нужна родным. Если бы не тот тест ДНК, я бы вообще заподозрила, что приемная в семье – настолько всем всегда было на меня плевать.

А теперь я не нуждаюсь в их любви или одобрении и не собираюсь испытывать чувство вины из-за отца. У меня имелось достаточно времени, чтобы проанализировать свою жизнь и понять, что в его крахе виновен только он сам.

Он ни капли меня не любил – с чего бы мне пытаться спасать его от банкротства? И то не факт, что родители Матвея помогли бы. Будь у нас ребенок – возможно, а так очень сомневаюсь.

К тому же для отца существовал лишь его драгоценный сынок, его гордость и надежда. Что говорить, если я не помню ни одного своего дня рождения. У нас с братом разница в двое суток, и всю жизнь наши дни рождения праздновали вместе. На мои именины даже не дарили подарка и не готовили торт, говорили, что получу его вместе с Виталиком, чтобы ему не обидно было. А когда собирались гости и отмечали, все торжество крутилось вокруг брата. Ведь это он именинник, а мой праздник уже прошел. Все чествования и пожелания ему, и свечи на торте задувал он.

На мои огорчения никто внимания не обращал. Когда я умоляла хоть раз отпраздновать мой день рождения отдельно, пусть даже в кругу семьи – меня называли эгоисткой и объясняли, что они заняты, дела, вот через пару дней вместе с Виталиком и отметим. А про гостей вообще речи не шло, они люди деловые и два раза с таким коротким перерывом собрать всех проблематично. Мне персонально даже аниматоров ни разу не наняли, хотя уж финансы-то позволяли. Просто не было желания что-то сделать лично для меня.

Я долгое время пыталась добиться внимания и одобрения отца. К матери почему-то так не тянулась: вечно озабоченная своей внешностью, она много занималась собой или общалась с подругами, ей было не до меня. По настоянию отца я записалась на балет, потому что он восхищался изяществом балерин и считал, что девочке это полезно, но ни он, ни мать ни разу не пришли ни на одно мое детское выступление. Потом добавился теннис и верховая езда, потому что он считал это достойными видами спорта. Я уже не говорю о том, что училась на одни пятерки, участвовала в олимпиадах, но ни разу он меня не похвалил с восхищением.

Небрежное «Молодец!» – это максимум, что я от него могла услышать. Зато Виталика всю жизнь едва ли не в попу целовали. На все его выходки смотрели с умилением, за плохие оценки не ругали, а о малейшем достижении сообщали всем знакомым. Обо мне ни слова. Конечно, он же мальчик, не должен на фоне старшей сестры проигрывать.

А сколько брат мне крови попил! Игрушки ломал, тетради рвал, вещи портил, карманные деньги воровал, хотя ему родители ни в чем не отказывали, ябедничал и сдавал. Сам что-то натворит, а на меня стрелки переводит, и всегда верили на слово ему. Я все детство виноватая в чем-то ходила и наказанная, а он в шоколаде.

Позже я даже заподозрила, что плотный график занятий у меня был для того, чтобы меньше попадалась всем на глаза дома. Удивительно даже, как это меня не отправили в закрытую школу.

Хотя отец грозился сдать в интернат. Это когда у меня начался подростковый бунт. Поняв однажды, что хорошими оценками и прилежанием внимания отца не завоюешь, я стала делать все наперекор, стараясь хоть так заставить увидеть себя. Упреки сыпались на мою голову как из рога изобилия.

Балет и теннис были заброшены. Меня давно уже на занятия не провожали, и я тайком пошла на пилон и стрип-дэнс. Отца тогда чуть удар не хватил, когда он узнал. Братец доложил. Как же он на меня орал!..

О дальнейших занятиях не могло быть и речи, но я и не настаивала, добившись своего. Наконец-то отец обратил на меня внимание. Да что сказать, он лично записал меня на бальные танцы, раз мне так хотелось попой вертеть, и водитель год меня возил и забирал, каждый раз отчитываясь отцу, что все в порядке. А потом машина понадобилась, чтобы возить на дополнительные занятия Виталика, и я стала добираться сама. Бальные танцы я сменила на стрит-дэнс, найдя там свободу и способ самовыражения без следования строгим канонам, пробуя разные направления. У меня появилась компания друзей, с которыми мне нравилось тусоваться, и на рожон я больше не лезла.

Даже стало устраивать, что меня не замечают, и наслаждалась свободой, стараясь появляться дома как можно позже. Чтобы брат не лез в мою жизнь, насобирала на него кое-какой компромат его развлечений с «золотой молодежью», за которые даже отец по головке бы не погладил, и посоветовала не совать нос в мои дела, или придется ему ходить и оглядываться. Были у меня в знакомых отвязные ребята, он знал. Виталик был трусоват и отстал от меня, понимая, что угроза не шутка и папа его от переломов не спасет.

По учебе я скатилась, но прежней базы знаний хватило вытянуть экзамены на средний уровень. Когда у нас закрутилось с Матвеем, он подкупил меня вниманием, ухаживаниями. Он был старше, опытнее и умел делать это красиво. Да и химия между нами возникла такая, что искры летели. К тому же больше всего на свете я хотела иметь семью, дом, где меня любят, поэтому и выскочила, не раздумывая, замуж, забыв о карьере. Я на крыльях летала, чувствуя себя любимой, и в ответ старалась стать идеальной женой.

Повезло еще, что после нашего расставания, когда спешно искала, в какой вуз подать документы, чтобы заселиться в общагу, заработанных баллов хватило для поступления.

На хлеб себе репетиторством зарабатывала, подтягивая школьников. Спасибо олимпиадам, было чем блеснуть, убеждая в своей профпригодности. Ну и многочисленным друзьям. Зная мою ситуацию, они рекламировали меня среди знакомых и учеников подгоняли. На обучение тату пошла уже позже, когда деньги появились. Это занятие больше для души, хотя и прибыльное. Нравится создавать на телах клиентов красоту, делая их счастливее.

Я научилась крутиться, даже еще без диплома встала на ноги и смогла сама себя обеспечивать. Я отказалась от наследства не потому, что этого потребовала мать. Просто не хотела брать ничего от отца. Была гордость за себя, что не пропала, не приползла обратно, как он обещал, справилась. За все время не попросила у матери с братом ничего, почему же они никак не оставят меня в покое?

Мать абсолютно уверена, что я побегу выполнять ее распоряжения, и это бесит. Ее попытка манипулировать мною, давить на чувство вины – просто смешна. Она еще не понимает, что я давно повзрослела и стала самостоятельной. Мне чужого не надо. С детства я слышала, что Виталик наследник, вот и не претендовала, но квартира – подарок отца мне, и от своего я отказываться не собираюсь! Так что ее ждет сюрприз.

Нет, каковы! Наверное, думали, что я бомжую, живу по подвалам, и с руками ухвачусь за их «выгодное» предложение. А может, я просто слишком долго не общалась со своей семейкой и забыла уже, что у нас же все для Виталика, все крутится вокруг него. Для них это норма. Вот только я больше по этим правилам не играю!

Глава 6

– Ты заезжала домой, – утвердительно произнес Матвей, облизывая меня с ног до головы довольным взглядом. А увидев на шее свой подарок, вообще расцвел.

Царапнуло, что он ту квартиру назвал домом. Дом – это место, где тебя ждут родные, или хотя бы где ты живешь. Для меня домом является скорее съемная квартира, а для него дом его родителей.

А он этим словно объединил нас, чего я не хотела, и ответила по возможности безразлично и отстраненно, словно для меня посещение нашего семейного гнездышка ничего не значит:

– Пришлось заехать на квартиру. Ты так неожиданно пригласил выйти с тобой в свет, что не было времени искать подходящий случаю гардероб.

– Выглядишь потрясающе! Я и забыл, какая ты у меня красивая.

«Не у тебя!» – хотелось поправить его, но я прикусила язык, вовремя вспомнив, что формально мы еще супруги. И просто молча села в машину.

Настроение после общения с матерью и так было не очень, а тут совсем упало. В голове то и дело крутился вопрос: что я вообще тут делаю?! Зачем мне эти игры? Денег даже от половины квартиры мне хватит на однушку, зато не нужно возвращаться в прошлое. Можно уже понять, что это приносит боль. Да и вообще, жила же я как-то, и дальше проживу.

Прежде чем сесть в машину, Матвей открыл заднюю дверь и взял что-то. На колени мне упала папка.

– Держи!

– Что это?

– Документы на квартиру. Мой юрист все оформил.

Я даже не обрадовалась такой оперативности.

– Почему тебе именно сейчас приспичило их отдать?

– Хотел в конце вечера, но ты выглядишь так, словно вот-вот пошлешь меня к черту и сбежишь, наплевав на наши договоренности, – с укором произнес он.

– Ну, послала тебя к черту и сбежала я уже давно, – не отказала я себе в удовольствии щелкнуть его по носу. Пусть это он мне изменил, но я первая от него ушла. – А договор дороже денег. Ты свою часть сделки выполнил, и я тебе подыграю. Тем более что от меня ничего сложного не требуется. Развлекусь. Даже самолюбию льстит, что бывший муж вынужден за мной ухаживать.

– Настоящий, Лина. Я все еще твой муж, – поправил он, и я отметила, что настроение ему все же подпортила. – И ухаживать за тобой мне в удовольствие.

– Как скажешь. Главное, не увлекайся и не забывай, что между нами все давно кончено.

– Конечна только смерть, а пока мы живем, то пишем свою историю жизни. Уверен, совсем недавно ты и представить себе не могла, что будешь куда-то ехать вместе со мной.

– Ты к чему ведешь?

– Что жизнь непредсказуема. Ты не думала о том, что именно теперь у нас может что-то получиться? Мы повзрослели, многое переосмыслили. Раньше на нас давили с ребенком, словно это единственная цель в браке. В какой-то момент я начал чувствовать себя призовым быком-осеменителем. Захотелось отвлечься, сбежать от этого…

Да-да, я видела, как он отвлекался от проблемы, в которой в итоге оказался виноват сам. А сколько крови мне попила его мать! Она была убеждена, что я штук десять абортов сделала, поэтому и родить не могу.

– Сейчас ты знаешь о моей проблеме, и мы можем просто жить, наслаждаясь обществом друг друга. Когда решим завести ребенка, можно провести искусственное оплодотворение от донора или взять ребенка из детского дома.

– Ого, как ты все уже распланировал! – фыркнула я от его наполеоновских планов.

– А почему нет? Мы в браке, и в наших силах все вернуть.

– Ты еще скажи, что вспоминал меня все эти годы! – насмешливо воскликнула я, но Матвей оставался серьезным.

– Не буду врать. Я с головой ушел в работу, и прошлое хотелось оставить в прошлом. Но вчера вновь увидел перед собой ту девушку, от которой когда-то потерял голову, и понял, что чувства живы до сих пор.

– Ты на удивление откровенен. Сегодня ты специально без водителя? – внезапно спросила я. Просто показалось странным, что в прошлый раз он приехал не один, а теперь сам за рулем.

– Тогда я не знал, как ты меня примешь, но помнил, что ты не любительница закатывать сцены при посторонних, и водителя прихватил для страховки – выше вероятность, что ты меня выслушаешь. А сегодня время по дороге единственное, когда можно поговорить откровенно. На премьере будет не до того, а после ты меня точно к себе на чашечку кофе не пригласишь.

– Даже не знаю, мне радоваться или злиться, что ты меня так хорошо изучил.

– К сожалению, недостаточно. Твой уход стал для меня неожиданным. Я долгое время не верил, что на этом все и ты больше даже не позвонишь.

– Мне казалось, что мы и так сказали тогда друг другу более чем достаточно. Видеть тебя не могла.

– Мне жаль, что я причинил тебе боль.

Боль?! Да он уничтожил меня! Мне долгое время пришлось собирать себя по кусочкам, но я скорее бы умерла, чем признала это вслух. Да и зачем ворошить прошлое, когда все улеглось. Поэтому спокойно произнесла:

– Все к лучшему. Не случись этого, твоя мама точно свела бы меня с ума, заставляя чувствовать себя неполноценной.

– Прости. Я даже представить не мог, что тебе было настолько тяжело.

Еще бы! Не в моем характере плакаться. Но его мать выносила мне весь мозг. Если на то пошло, многие пары годы живут прежде, чем у них получаются дети, а на нас с этим насели сразу после свадьбы. Каждые месячные я воспринимала как личную трагедию и подтверждение своей несостоятельности.

«Если подумать, то мне Матвея еще благодарить надо, что повод дал и я сбежала от их семейки, роняя тапки», – с иронией произнесла я про себя.

– Матвей, раз уж у нас пошел откровенный разговор, то я тоже скажу.

На миг запнулась, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Согласна с тобой, что мы изменились и многое переосмыслили. Я считаю, что в нашем крахе немалую роль сыграли родители. Одна твоя мама чего стоила! Своими наставлениями она перекраивала меня, а я была глупа и слушалась ее во всем, не понимая, что начинаю терять себя. Я не умела отстаивать личные границы, ведь все подавалось под соусом, что она любит меня и хочет как лучше.

Может, и нехорошо обвинять его маму, но ее было слишком много в нашей семье. Мы с ней встречались почти ежедневно, а созванивались и того чаще.

– Мои родители всю жизнь не обращали на меня внимания, а тут я получила его столько, что растаяла и слушалась ее во всем, желая стать частью вашей семьи. Но когда мы с тобой поссорились, и я ушла, она ни разу не позвонила мне, легко вычеркнув из ближнего круга.

Она все время твердила, что хочет быть для меня не свекровью, а подругой. Другие подруги могут завидовать мне, желать отбить мужа, а она хочет лучшего для нашей семьи. Что же эта подруга, с которой я общалась каждый день, не позвонила мне, когда мы с Матвеем поссорились? Не посочувствовала, что он мне изменил. Не сказала, правильно ли я поступила, что ушла, или, наоборот, совершаю ошибку и нам нужно успокоиться и заново поговорить. Ни-че-го! Словно отрезало.

– Мне понадобилось время, чтобы все забыть и вновь обрести себя. Сейчас мне нравится моя жизнь, и я не хочу ничего менять. Мне не нужен ты, не нужна семья, я наслаждаюсь свободой и тем, что никто не указывает, как мне жить.

Ладно, про «никто» я погорячилась, моя собственная мать вдруг объявилась со своими ценными указаниями, но на них я плевать хотела.

– Матвей, я тебе подыграю, но к прошлым отношениям возвращаться не хочу.

– Никто не говорит о прошлом. Давай создадим новые с учетом прошлых ошибок. Больше никого не пустим в нашу семью.

– Но это нереально! У тебя есть родные, и вычеркнуть их из своей жизни ты не можешь, а у меня нет никакого желания вновь общаться с ними.

Ради чего? Ради мужчины, чувства к которому давно перегорели?

– Главное, чтобы у тебя было желание общаться со мной, – самоуверенно заявил Матвей.

Мне оставалось лишь иронично хмыкнуть, ведь мое желание общаться с ним он хитроумно простимулировал квартирой. Надеюсь, его намерение все вернуть не станет проблемой. Матвей умеет быть настойчивым, этого у него не отнять. Но не на аркане же он меня потащит в семейную жизнь!

Ранний брак стал хорошей прививкой от любви. После расставания я долгое время не могла прийти в себя, хотя и не записывалась в монашки. Поклонники были, но ничего серьезного, головы я не теряла.

Мне не нужна совместная жизнь с Матвеем или еще с кем-то, в свое время наелась сполна. На данном этапе меня больше устраивают легкие, необременительные отношения. Я не вешаю на парней свои проблемы, но и чужие не собираюсь решать. Попадались такие индивиды, которые пытались сесть на шею и свесить ноги. Считали, раз я неплохо зарабатываю, то могу одолжить им денег или заплатить за двоих. Еще встречались экземпляры, которые начинали контролировать мою жизнь, пытались прогнуть под себя, и такие тоже быстро шли в свободное плавание.

Я слишком ценю свою выстраданную свободу и больше не собираюсь ни под кого подстраиваться. В отношениях самое страшное – потерять себя, забыть о своих мечтах, увлечениях, начать чужие интересы ставить превыше своих. Сейчас все больше понимаю, как мне повезло, что у нас быстро все закончилось и я не потеряла много времени. А то продолжи мы жить так дальше, и он бы бросил меня все равно, и осталась бы я одна без работы и образования на обочине жизни. Когда ты молод, начинать все заново не так страшно.

Я скосила глаза на Матвея. Красив, зараза! Такой мужественный. Глаза чуть прищурены, губы крепко сжаты. Видимо, обдумывает наш разговор и разрабатывает стратегию дальнейших действий. Зная его, могу быть уверена: давить сейчас больше не станет, но стоит готовиться к полноценной осаде.

Прямо сказать, что со мной ему больше не светит? Так еще примет как вызов… В конце концов я мысленно плюнула и решила отпустить ситуацию. Это будет даже забавно.

* * *

Я отвыкла от светской жизни. А еще не ожидала, что на премьере у Матвея будет много знакомых и всем он будет представлять меня как свою жену. У тех, кто был знаком с нами прежде, округлялись глаза. На лицах так и читался вопрос: «Они до сих пор вместе?!»

У девушек за фальшивыми улыбками пряталось желание уколоть. Одна заметила, что мы не носим кольца.

– Мы оба похудели, они спадают, – объяснила я, нагло улыбаясь любопытной в лицо, и, издеваясь, слащаво добавила: – Главное ведь не кольца, а единство душ и желание быть вместе.

Но когда мы отошли, Матвей спросил:

– У тебя сохранилось обручальное кольцо?

– Нет, швырнула в реку, – призналась я. – А ты как объяснял его отсутствие партнерам?

Или надевал как аксессуар перед деловой встречей? Хотя, зная его, сомневаюсь.

– Аллергией на золото.

Так и знала, что найдет повод выкрутиться! Я бросила взгляд на его пальцы без всяких украшений. Матвей и раньше не носил перстни, ценил лишь хорошие часы.

Мой муж выглядел идеальным кавалером, как в наши самые лучшие времена. Внимание сосредоточил на мне, демонстрировал всем меня с гордостью, заигрывания других женщин игнорировал. Можно было наслаждаться моментом, но настроение подпортила одна встреча.

– Виталина?!

Как в замедленной съемке я оглянулась, встретив потрясенный взгляд матери. Вот кого наше воссоединение совсем не обрадовало. Она была настолько неприятно удивлена, что не могла справиться с эмоциями.

Ситуацию спас Матвей, расплывшийся в улыбке.

– Дарья Сергеевна, рад видеть! – Сграбастав ее руку, поцеловал. – Моя любимая теща, – пояснил он ситуацию ее спутнику, коренастому мужчине в дорогом костюме, крой которого не мог скрыть выдающийся живот.

Я даже удивилась, что у нее такой кавалер. Помнится, дома в неформальной обстановке она любила пройтись острым язычком по фигурам подобных типов, нахваливая подтянутого отца, который не забывал про тренажеры. Или благосостояние поклонника оказалось важнее?

Сам факт наличия у нее поклонника удивил меня меньше, хоть я и думала, что она живет только интересами драгоценного Виталика. Любопытно, это мать к нему съезжает или он ей квартиру снимет?

Мужчина же окинул меня заинтересованным взглядом, даже облизнулся.

– А я и не знал, что у тебя такая взрослая и красивая дочь, – произнес он и, схватив мою руку, обслюнявил. – Суриков Эдуард Викторович. Для вас просто Эдуард. Рад! Рад!

– Виталина, – представилась я и с усилием высвободила конечность, которую не хотели отпускать. С трудом подавив желание вытереть ее, а лучше бы вымыть. Я даже полным именем назвалась, желая дистанцироваться.

В глазах матери я увидела смятение и море вопросов, но, глядя на лучащегося улыбкой Сурикова, она решила расспросы отложить на потом и поспешила его увести, завидев знакомых.

Тот попытался перед уходом сказать, что будет неплохо потом вместе поближе пообщаться, но мы ответили что-то расплывчатое.

– Лицо его знакомо. Кажется, чиновник из департамента строительства, – произнес Матвей после их ухода. – Давно твоя мама с ним?

– Не знаю. Мы не общаемся, – пожала я плечами, радуясь, что и сейчас долго не пришлось, а то обязательно бы поругались.

Но полностью избежать разговора не удалось. Уже наутро меня разбудил звонок.

– Скажи, что это неправда! – потребовала мать.

– Что «это»?! – спросонья уточнила я, ничего не понимая.

– Вы с Матвеем снова вместе?

– Он хочет все вернуть, – обтекаемо ответила я, не желая врать.

– А как же помощь Виталику? Значит, ты не собираешься продавать квартиру?

– С какой стати нам ее продавать? Мы до сих пор не разведены, это наша квартира, наша семья.

– Тварь! Какая же ты тварь! – От воплей матери у меня даже глаза открылись. – Значит, когда отец тебя умолял вернуться к мужу и его выручить, ты хвостом вильнула и ушла, слишком гордая. А стоило мне попросить помочь Виталику и продать квартиру, ты тут же метнулась под крылышко к Матвею? Опять не хочешь свою семью поддержать!

– Знаешь что, мама! – взорвалась и я. – Я же не спрашиваю тебя, почему ты всю жизнь меня в упор не видишь, а младшего братика готова в задницу целовать! Тебе наплевать, как я жила все это время, когда меня пинком из дома выгнали: где спала, что ела. Но это твое дело и на твоей совести. Меня же проблемы семьи Виталика не волнуют! Сумели родить ребенка, пусть дальше сами думают, как его воспитывать. Если денег не хватает, пусть работать идет! Я и учусь, и работаю, не переломилась. А моя доля квартиры к твоему драгоценному Виталику и тебе никакого отношения не имеет! Так что дырка вам от бублика, а не квартира! Можешь забыть обо мне и не вспоминать, как не вспоминала все эти годы.

– Эгоистка!!!

Но я бросила трубку, не желая ее больше слышать. Наконец-то я все высказала. Из глаз брызнули слезы. Вот вроде уже давно не ребенок, но как же больно ранят детские обиды. Я же всю жизнь понять не могла, почему она меня не любит. Ладно отец, еще можно понять: мечтал о сыне и наследнике, ему все внимание. Но мать?! Разве не должны быть для нее дети одинаковы? Она же относилась ко мне еще холоднее, чем отец.

«Ладно, хватит киснуть!» – сказала я себе. Вытерла слезы, глядя в потолок, и тут же простонала:

– О че-о-орт!

Было неприятно обнаружить себя на старой квартире. А все Матвей виноват! После премьеры он все же уговорил меня продолжить вечер и погулять. Привез уже под утро на нашу квартиру, оправдываясь, что на автопилоте приехал на старый адрес. Спать хотелось ужасно, и мне было уже все равно где, но не все равно с кем. Дверь я захлопнула перед его носом без сожаления. Но у меня днем клиент, и вместо того чтобы не спеша поваляться в постели, придется ехать на съемную квартиру за нужными вещами.

Я вылезла из кровати и поплелась в душ. Долго стояла под струями воды, приходя в себя. И чего я так расстроилась? У меня, наоборот, все налаживается! Квартира есть, работа есть, образование скоро будет. Любовь матери? Так жила без нее как-то и дальше проживу, уже не маленькая, чтобы в материнской юбке нуждаться. Надеюсь, после нашего разговора она уже навсегда забудет про меня.

Но оказалось, мать умеет преподносить сюрпризы и наш разговор посчитала незаконченным. Наверное, была неподалеку где-то, раз звонок в дверь застал меня выходящей из ванной. Я ожидала увидеть Матвея, но за дверью стояла мать.

– Пустишь?

Я молча посторонилась, давая ей пройти.

– Ты одна?

– Да. Проходи на кухню, я сейчас оденусь.

Одно дело дразнить своим видом бывшего, и совсем другое – разговаривать с матерью. Хотелось быть не в полотенце, а застегнутой на все пуговицы.

Быстро одеваясь, я гадала, зачем она пришла. Шум кофеварки заставил меня замереть на месте. Это что-то новенькое! Обычно мать ждала, когда ее обслужат. Или жизнь в одной квартире с Виталиком ее изменила? Помощников по хозяйству, скорее всего, больше нет.

Когда я зашла на кухню, то удивилась еще больше, увидев на столе две чашки с кофе. Чтобы мать и обо мне позаботилась, это должны все волки в лесу сдохнуть!

Взгляд прикипел к папке с документами, которую я вчера неосмотрительно оставила на столе, когда пришла. Мать вроде не обратила на нее внимания, рыская по шкафчикам в поисках съестного. Пока она рассматривала найденную железную банку с печеньем, я убрала папку на стул рядом, с глаз долой и от греха подальше.

– У тебя в холодильнике шаром покати, – заметила мать, выставляя на стол печенье.

– Сломался, только вчера сделали, – на ходу придумала я. Это еще хорошо, что в кофеварке оставались зерна. Наверное, Матвей засыпал, когда заезжал сюда.

– Нам давно следовало поговорить, – произнесла она, сев за стол.

Но вместо того чтобы начать разговор, замолчала и отпила кофе. С мыслями собирается? Я тоже отпила из чашки, невольно поморщившись от обилия сахара, но фыркать не стала, чтобы ее не обижать. Обычно я пью со сливками и несладкий.

– Горько? – Мать бросила на меня обеспокоенный взгляд. – Извини, сливок не нашла.

Вроде и извинилась, но последняя фраза прозвучала с вызовом и немного надменно. Что-то я никак не могла понять ее настроения.

– Ничего, нормально, – отпила я еще глоток. – Так о чем ты хотела поговорить?

– Подожди. Можно твой телефон? Мой сел, нужно кое-что посмотреть.

– Сейчас принесу.

По-прежнему ничего не понимая, я встала и сходила за телефоном. Разблокировав, дала ей. Краем глаза следила, куда она полезла, опасаясь, что начнет смотреть мои сообщения или звонки, но мать зашла в интернет, набирая в поиске запрос.

Время шло, она переходила с сайта на сайт, уткнувшись в телефон, а я давилась паршивым кофе.

– Мама, так о чем ты хотела поговорить? – теряя терпение, спросила я.

Бросив на меня непонятный взгляд, она отложила телефон. Чуть помолчала и холодно произнесла:

– Ты сказала, что я тебя не люблю.

И замолчала. Ждала извинений? Так на правду не обижаются.

– У меня есть на то причины. Надо было давно тебе рассказать, – продолжала она.

– Рассказать что? – уже начала закипать я от того, что она тянет время.

– Ты мне не дочь.

– И зачем это повторять? Я помню, как вы от меня отказались с отцом, выставляя из дома, – фыркнула я.

– Ты не поняла. Я тебе не родная мать.

– Что?! – в шоке я вытаращила на нее глаза. – А как же тест ДНК в роддоме?

– А вот отец родной. Тебя родила его любовница. Он был разочарован, что не сын, и сделал тест, чтобы убедиться, что ты точно от него. Пришлось забрать.

Я застыла в полном оцепенении от услышанного, а она продолжила:

– Ты же знаешь, как он бредил наследником, а я все никак не могла родить. Тогда он завел себе молоденькую провинциальную дурочку, которая от него залетела. Он мне тут же во всем признался. Я не могла отдать его другой и все разрушить. Убедила, что понимаю и прощаю. Приму его ребенка как своего: можно представить, что мы воспользовались услугами суррогатной матери. Мы ей заплатим после родов. Любовница не соответствовала его уровню и на что-то большее не могла рассчитывать.

– Охренеть! – вырвалось у меня.

– Он согласился, ведь развод плохо бы отразился на его бизнесе. Брачного контракта у нас не было, а хороший старт ему дал мой отец и его связи. Я стала носить накладной живот и всем рассказывать, как мы счастливы в ожидании наследника.

Этого я не знала, дед с бабкой погибли еще до моего рождения в автомобильной катастрофе. Хотя он мне и не дед, получается…

– И моя мать вот так просто меня отдала?!

– Ей сказали, что ребенок умер, всучили деньги и посоветовали исчезнуть. Она потом вернулась к себе в провинцию. В клинике она проходила по моим документам. Я не интересовалась, что он ей наплел для этого, а с врачами было все схвачено.

У меня волосы дыбом встали от такого цинизма. Но теперь хоть понятно, почему Дарья Сергеевна меня грудью не кормила и воспитание на нянек сбросила. Кровь ведь не вода! Недаром я всю жизнь душой к отцу тянулась, а мать воспринимала лишь постольку-поскольку. Красивая картина, которой издали любуешься, но трогать нельзя.

Пазл сложился. Теперь можно не обижаться за прошлое. Я же ей была как кость в горле! Могу только представить, каково это день за днем наблюдать, как по твоему дому ходит дочь любовницы. Брр!

– Что ж, у тебя и правда нет причин любить меня, – медленно произнесла я. От всего услышанного голова шла кругом. – Только не понимаю, почему вы меня настоящей матери не оставили? Я же не долгожданный сын.

– Чтобы она названивала раз за разом и лезла в нашу жизнь? Чтобы платить ей алименты? – возмущенно воскликнула она в ответ. Потом нервно поправила волосы и гордо вскинула голову, добавив уже спокойнее: – А вдруг бы я не смогла родить? Так хоть какой-то ребенок. К тому же я ходила якобы беременной. Случился бы скандал, потеряй я ребенка и выплыви информация о беременной любовнице с тем же сроком. Мне злорадство и шепот за спиной были не нужны.

А последнее, скорее всего, истинная причина того, что она согласилась терпеть меня!

– Да и кого она могла из тебя воспитать? Хотя гены дали свое. Ты и так своими выходками отцу все нервы истрепала. Жила не тужила на всем готовеньком и не захотела помочь, когда была нужна. Тварь неблагодарная!

– Представляю, как ты желчью изошла, когда Виталик родился, – наследник, а тут я глаза мозолю, – уколола я ее в ответ. Ох, что-то мне нехорошо, голова кружится все сильнее…

– Отец понял, что ты была ошибкой! Поздно мы тебя из дома выставили, нужно в детстве еще было подальше отправить, в закрытую школу. Ты не имеешь никакого морального права ни на одну копейку, заработанную им!

– Что ты подмешала мне в кофе? Зачем? – едва слышно выдавила я, с трудом фокусируя на ней взгляд. Слабость накатывала стремительно и все сильнее, и я отключалась, не чувствуя своего тела.

– Исправляю его ошибку, – холодно ответили мне. – Думала, хоть часть квартиры верну, а тут Матвей тебе так вовремя подарок сделал. Хороший мальчик.

«В документах она порылась», – поняла я. И стало очень обидно, что ей что-то достанется.

– Т-тебя найдут… М-матвей не п-поверит… – смогла произнести я, теряя последние силы и обмякая. Веки стали чугунными и закрывались.

– Он увидит, что последнее, что ты смотрела на телефоне в интернете – его фото с девушкой в новостях и рассуждения, кто его новая пассия. Я позаботилась о публикации, знакомая журналистка сделала репортаж. И я отправила ему сообщение с твоего телефона: «Я тебе больше не верю! Прощай». Для всех ты разочаровалась в любви и покончила с собой. А я подтвержу, что при нашей встрече ты плакала и была подавлена. Думаю, чувство вины не даст ему претендовать на наследство и судиться из-за квартиры со мной.

Звонок прервал ее монолог. Он трезвонил и трезвонил, а потом послышался звук открывающейся двери. Матвей, больше никто не может прийти. А ведь я подсознательно чувствовала, что он утром меня навестит!

– Лина, что за странное сообщение ты мне прислала? – раздался голос Матвея, и, уплывая во тьму, я с удовлетворением поняла, что продуманный план мачехи сорвался. Матвей знает, что у меня нет причин для суицида, и этого так не оставит.

Глава 7

Сознание медленно выплывало из тьмы. Слух раздражало какое-то ритмичное бормотание. Отдельных фраз разобрать не получалось, но ритм непонятных слов будто выталкивал меня из глубины на поверхность. К носу поднесли что-то вонючее, пахнущее жженой травой. Запах обволакивал ноздри, проникая все глубже и глубже. Я непроизвольно чихнула, отворачивая лицо.

Тональность бормотания изменилась. В голосе неизвестного послышалось облегчение и радость, но я даже понять не могла, женщина это или мужчина. А потом почувствовала прикосновения – ко лбу, глазам, губам, ушам, шее, сердцу, солнечному сплетению, животу, ногам, рукам… На коже словно знаки какие-то рисовали. До этого своего тела я не ощущала, а после прикосновений к определенным участкам кожу пощипывало от прилива крови.

Ритм слов изменился, стал требовательным, вынуждая сделать что-то.

«Да что от меня хотят?!» – в раздражении подумала я, распахивая глаза. И в неярком свете свечей сквозь дымку увидела над собой изможденное женское лицо. Наши взгляды встретились, и в ее глазах я прочитала такой силы облегчение, словно от этого зависела ее жизнь.

– Связь завершена! – выдохнула она.

Она говорила не на русском, но я каким-то образом поняла смысл. Это воспринималось как наслоение. От двойственного ощущения заломило в висках. Я поморщилась и застонала. Женщина, будто спохватившись, исчезла из зоны видимости, открывая взгляд на высоченные потолки – похоже, я каким-то невероятным образом оказалась во дворце.

Меня охватило чувство нереальности происходящего, а еще какой-то неправильности. Этого не может быть, я не должна быть здесь… Но осмыслить не успела. Женщина вернулась, приподняла мне голову и поднесла к моим губам пиалу, пахнущую травами. В рот полилась горькая теплая жидкость, которую пришлось, давясь, проглотить. После этого сознание вновь стала затягивать тьма, но уже иная: уютная, обволакивающая, как любящие объятия.

* * *

Мне снился странный сон. Чужая жизнь проносилась передо мной как фильм на быстрой перемотке, вызывая в душе страдания от несправедливости, одиночества, несбывшихся надежд. Такого дерьма было полно и в моей жизни, чтобы я еще наблюдала за чужим – больше похожим на сюжет фэнтезийного романа. Где, как не в них, встретишь незаслуженно обиженных принцесс, злобных королей и драконов в мужьях. Я приложила усилия, чтобы вырваться из этого кошмара, и сон нехотя выпустил меня из цепких объятий.

Шевельнувшись, я ощутила себя на чем-то мягком, а пальцами нащупала постельное белье. Я помнила, как отключилась в своей квартире, и раз сейчас в кровати, значит, скорее всего, в больнице. Матвей успел, и меня спасли. Обломись, мамочка!

Но, распахнув глаза, я словно получила удар под дых. Я лежала в кровати, но это единственное, что я угадала. Комната слишком огромна для больничной палаты. Старинная мебель, лепнина на стенах и высоком потолке… Опять возникла ассоциация с дворцом. Но обстановка не как в фильмах, где все сверкает и кричит о роскоши. Взгляд отмечал следы запустения, будто комната многие годы не видела ремонта: поблекшая обивка стен, паутина на потолке, мелкие трещинки на стенах.

В памяти мелькнуло смутное воспоминание о видениях во сне или бреду. Я даже ущипнула себя, чтобы убедиться, что не сплю. Боль в руке заставила зашипеть сквозь стиснутые зубы. На сон непохоже.

Какой-то звук привлек внимание, и я, повернув голову, обнаружила, что разбудила женщину в кресле, стоящем рядом с кроватью. Поймав мой взгляд, она шустро вскочила и подошла ко мне.

– Проснулись?

– Д-да, – хрипло ответила я, не узнавая свой голос и отметив про себя, что это ее лицо видела, когда бредила. Вроде бы она чем-то меня поила… – Где я?

– Выпейте сначала. – Не отвечая на вопрос, женщина взяла с прикроватного столика пиалу и поднесла к моему лицу.

– Откуда мне знать, что вы не хотите меня отравить? – Я отвернула голову.

– Ты не Элиссабет, – с утверждением произнесла она, сверля меня взглядом.

– Нет, конечно, – согласилась я. Возникли подозрения в ее вменяемости.

– Если бы это была она, то помнила бы, что сама отравилась, а я старалась спасти, – продолжила она.

– Женщина, вы в своем уме? Я не Элиссабет! Как я здесь оказалась? – От непонятности происходящего у меня сдали нервы. Я чувствовала себя Алисой в Зазеркалье.

– Ты не Элиссабет, но ты в ее теле. Прости, ее душа ушла далеко, у меня не было выбора.

«Все же ненормальная!» – сделала вывод я.

Хорошо хоть, поить меня своей бурдой тетка больше не пыталась. Отставив пиалу, она встала и отошла, вернувшись с зеркалом в резной оправе и фигурной ручкой, которое протянула мне. Странно, что таким еще кто-то пользуется. Зеркала чаще висят на стенах или в косметичке маленькие лежат. А тут как из русской сказки, только терема не хватает, сарафана и косы по пояс для антуража.

Я с трудом села на постели, ощущая слабость в теле, и с опаской взяла зеркало. Но стоило взглянуть на себя, как из горла вырвался крик:

– А-а-а-а-а!!!

Было полное ощущение, что я еще сплю или брежу. Может, мачеха с галлюциногеном мне отраву подсыпала и меня никак не отпустит? А что еще думать, когда в отражении видишь не себя?

Я посмотрела на свои руки, и чувство нереальности лишь усилилось. Это не мои пальцы!!! Ладонь изящная, но нет лака на ногтях, кожа белоснежная, словно солнца не видела никогда.

Вновь поднеся к лицу зеркало, я изучила отражение. Лицо юное, но какое-то замученное, без следа косметики, под синими глазами залегли тени. На вид незнакомке в зеркале нет и восемнадцати. Я пошевелила головой, и зеркало отразило мое движение. А это еще что?

«А вот и коса!» – ошарашенно пронеслось в голове, когда я нащупала и перекинула через плечо заплетенные волосы. У меня никогда таких длинных не было.

– Ты кто такая? – спросила я незнакомку в зеркале.

Но ответила мне не она.

– Принцесса Элиссабет Анирэ Танир. Вы теперь в ее теле, – произнесла женщина, о присутствии которой я на время забыла от шока.

– В ее теле? Ничего себе! А в мое тело когда вернуться можно будет?

– Боюсь, это невозможно.

– Это же вы меня сюда перенесли?! – вперила я в нее обвиняющий взгляд.

– Я провела ритуал по призыву души, обратившись к древним богам, но они вернули не принцессу.

«А-а-а-а!!!» – уже мысленно заорала я, рухнув обратно на подушку. Мозг от происходящего вскипал.

– Значит, я умерла?

От одной мысли, что мачеха добилась своего, все переворачивалось внутри. Ну хоть Матвей вовремя пришел, и ей не удастся представить это как мое самоубийство.

– Вы живы здесь, – резонно заметила женщина.

Я повернула голову и уже более внимательно посмотрела на нее. В платье строгого кроя, старинного фасона. Худощава, на вид лет пятьдесят, лицо изможденное.

– Почему вы и принцесса выглядите так, словно три дня не ели? – вырвалось у меня.

Та дернулась, словно я дала ей пощечину.

– Не три, а два. Сегодня пошел второй день, – нервно теребя край платья, нехотя произнесла она. – А вы ничего не помните? Ритуал объединения не сработал?

Это она тот фильм в быстрой перемотке имела в виду? Я наморщила лоб, вспоминая события. Наивная толстая девочка, ставшая женой Владыки, у которого помимо нее еще тридцать баб. Приехавшая в его дворец и с порога заявившая старшей жене, что она истинная и требует к себе соответствующего отношения.

Ее попытка казаться уверенной в себе была настолько неумелой, что вызвала лишь насмешки. Поселили принцессу в заброшенное крыло, и еще долго другие жены ходили потом тыкать в нее пальцем и издеваться. Я не смогла на это смотреть и стала вырываться из сна.

Стоп, я что теперь – толстая?! Судорожно стала ощупывать себя, но вроде бы таких телес, как в видении, нет. Не худышка, но и не шарик. Немного отлегло, и я ответила:

– Сработал, но не совсем. Все смутно. Может, вы расскажете, почему вас голодом морят?

– Мы не относимся к кухне дворца. У прошлой тридцать первой жены был свой штат слуг и повар.

Мне стало понятно, что с первого же мгновения принцесса настроила против себя всех. Неудивительно, что старшая жена отправила выскочку на собственное довольствие.

– На что же вы жили?

– Элиссабет давала мне свои драгоценности, чтобы я закладывала их ростовщику с правом выкупа через время. От этого цена за них была невелика. Потом я продала все свои. У нас ничего больше не осталось. Но я написала сыну с просьбой выслать денег.

– А мужу принцессы пожаловаться на бедственное положение можно?

– Я не говорила этого Элиссабет, но Владыка дал понять, что не хочет ни видеть ее, ни слышать ничего о ней.

Нормально? Мало того что там умерла, так еще тут от голода окочуриться теперь?

Я закрыла лицо руками, соображая, что делать. Нужно собраться!

Рукав рубашки задрался, и взгляд зацепился за золотой браслет на руке, с вензелями и изображением дракона, в лапах которого зажата какая-то палка. Или скипетр?

– А это продать можно?

– Это брачный браслет. Он не снимается.

– Пусть это кусачкам скажет, – фыркнула я, а потом спохватилась, поняв, что нет здесь у меня кусачек. Ничего нет. Я вообще в какой-то дебильной сказке! – Твою мать! Твою мать! Твою мать! – выругалась я, шипя рассерженной кошкой, но потом поняла, что упоминание матери не самая лучшая затея. – Так, – я постаралась собраться с мыслями и хоть что-то придумать, – а что если пойти к ростовщику, у которого закладывали драгоценности, и узнать, какие из них он желал бы уже сейчас полностью купить? Это даст хоть какие-то деньги.

– Можно попробовать, – с сомнением произнесла женщина, но потом спохватилась: – Нет, я не могу вас одну оставить!

– Правильно, будем вместе гордо умирать от голода! Как вас зовут?

– Леди Моржетта Форсберг.

– Лина.

– Теперь вы Элиссабет, – тут же поправила она.

– Неважно. Моржетта, я точно травиться не собираюсь, и умирать от голода мне не хочется. Давайте вы сходите к ростовщику и попробуете добыть денег и еду.

Та колебалась, но мой бурчащий живот все решил.

– Хорошо. – Моржетта встала. – Вода в графине, если захотите по надобности, дверь там, – указала она.

Я кивнула с видом пай-девочки.

– Сюда никто не войдет. А вас из дворца не выпустят.

– Ну да, я же побегу сломя голову неизвестно куда, голодная и без денег, – сыронизировала я.

– Просто странно, что вы так спокойно реагируете, – произнесла Моржетта то, что ее, видимо, смущало.

– Я жива, не старуха, а в остальном разберусь, – твердо произнесла я в ответ. Жизнь столько раз била меня, что давно уже научила держать удар.

Оставшись одна, я откинулась на подушки, пытаясь осмыслить свое положение. Вот это попала! А ведь я даже не фанат фэнтези. Я, конечно, не верила, что мы одни во вселенной, но очутиться вдруг в мире, где существуют драконы, и оказаться в теле одной из драконьих жен – это все же перебор. Легче думать, что я в коме и это все выверт моего подсознания.

Жаль, но чутье подсказывало, что это вовсе не сон. даже при самой богатой фантазии не додумаешься до того, чтобы оказаться в теле принцессы, страдающей от голода во дворце своего же супруга!

«Надо будет ее компаньонку расспросить, чего это принцесса травиться решила», – мысленно сделала я пометку. Испугалась голода? Так ограничения в еде пошли на пользу ее фигуре.

Кстати, об этом! Я решительно откинула одеяло и стала соскребать себя с кровати, желая посмотреть, как выгляжу, уже более подробно. У стены заприметила туалетный столик с зеркалом и направилась к нему. Пришлось, правда, переждать головокружение и накатившую слабость, стоило только встать на ноги, но до места назначения я доковыляла без приключений.

Усевшись на стул с низкой спинкой и подлокотниками, я медленно подняла взгляд на свое отражение. Давненько не смотрела в зеркало с таким волнением. Только вот в маленькое, но оно не в счет. Там больше шока испытала, что в нем не я.

Было немного боязно, но пора познакомиться с новым телом, которым меня одарила судьба.

Надо же, а все не так и страшно. Даже совсем не страшно. Нежные черты лица, большие синие глаза. В моих воспоминаниях принцесса расстраивалась, что совсем непохожа на свою красавицу-мать, но стоило ей похудеть, как фамильное сходство стало очевидно. Красивый разлет густых бровей, длинные ресницы, аккуратный носик, коралловые сочные губы.

Еще немного сбросить вес, и скулы станут выразительнее, как и овал лица. Второго подбородка уже нет, но я бы еще поработала над внешностью. Хорошо, что и здесь я натуральная блондинка. Распустила волосы, и они окутали меня шелковым плащом, падая ниже талии. Густые, здоровые, не пересушенные феном и укладками.

Воодушевленная увиденным, я встала, стащила через голову рубашку и продолжила разглядывать себя. Грудь на троечку, но из хорошего это единственное. Вроде и строение пропорциональное, талия есть, но тело рыхлое. Для меня, всю жизнь занимающейся танцами, это неприемлемо.

«Похудение без физических нагрузок. А чего ты хотела? – сказала я себе. – Хорошо еще, что девочка юная и кожа не обвисла. Бег, растяжка, упражнения, и можно привести себя в форму довольно быстро».

Вновь натянув рубашку, чтобы не расстраиваться, я снова села перед зеркалом, подперев голову рукой. Непривычно видеть в отражении столь юную девочку. Я даже в ее годы не была таким нежным цветком. Что за гады ее сломали? Что стало последней каплей? Муж, забывший про нее? Или жены его постарались?

В душе поднялась злость на несправедливость. Вот же змеи! Разве мог им достойно ответить на насмешки этот ребенок? Ничего, об меня они зубы сломают! Только не хотелось тратить доставшуюся мне жизнь на разборки с этими тетками. Пусть подавятся своим Владыкой, мне он даром не нужен. Нужно осмотреться и подумать, как жить дальше. Прозябать на задворках не по мне. Ведь можно и сбежать из дворца, и начать новую жизнь. Нет, не в лесу в шалаше, как мечтала принцесса. Но для хорошей жизни нужны деньги, и стоит подумать, как их раздобыть.

Я усмехнулась, поймав в отражении свой взгляд. Выражение глаз не вязалось с юным, невинным образом принцессы.

«С моим опытом жизни я же как волк в овечьей шкуре», – подумала с насмешкой. С другой стороны, это и хорошо, пусть лучше недооценивают.

Страшно оказаться в новом мире одной и без поддержки? Да вовсе нет. Я и так была долгое время одна и научилась выживать, рассчитывая только на себя. К тому же есть компаньонка принцессы, перед которой не нужно притворяться. Она поможет мне адаптироваться. Ничего, прорвемся!

Глава 8

– Расскажите подробнее, что значит быть тридцать первой женой? – попросила я леди Моржетту, сыто откинувшись на спинку простого деревянного стула.

Ей удалось добыть золотых монет, и она принесла готовой еды, купленной в городе. Ели мы прямо на кухне, без изысков. Я уже осмотрела большое просторное помещение с печью и разной кухонной утварью, решив, что здесь вполне можно готовить себе самим, сделав запасы.

– Что вы хотите знать? – спросила моя компаньонка. Она посвежела и выглядела более расслабленно. То ли прогулка и плотная еда пошли ей на пользу, то ли появившиеся деньги сбавили градус волнения о будущем.

– Какие права и обязанности? Неужели все мои предшественницы были настолько обеспечены, что могли себе позволить содержать штат слуг? И почему у меня нет денег? Как так получилось? Как-то странно, что у принцессы нет ничего за душой. Должно же быть богатое приданое, ведь не дочь булочника замуж выдали.

– Оно и есть. Его величество дал за вами богатые шахты Аль-Тага, где добываются самоцветы.

Нормально? Значит, у меня есть целые шахты, а я вынуждена копейки считать, добывая пропитание! Ладно, с этим разберемся позже.

– А насчет прав тридцать первой жены… так их нет. Поправку в закон внесли при Владыке по особому случаю. Далеко отсюда на юго-восточном побережье есть небольшое королевство Кертиж, отказавшееся вступать в Содружество Объединенных Королевств. Через него проходят торговые пути, Кертиж и так процветал и не видел смысла платить пошлину в СОК. Тогда решили поглотить его соседями и началась война, в которой погиб король Кертижа и его взрослый наследник. Осталась в живых только королева Актавия и ее малолетний внук. Казалась, проигрыш неминуем, но хитроумная королева обратилась за помощью к драконам. Те не вмешиваются в дела людей, но между драконами и СОК давнее противостояние. Желание насолить Содружеству было велико. Прямо вмешаться Владыка не мог, как и взять королеву в жены, у него уже было тридцать жен. Тогда он издал закон о запасной тридцать первой жене.

– Она же по возрасту не молодая уже была, наверное.

– Да, но это не помешало ему объявить ее своей тридцать первой, запасной женой и на этом основании взять королевство под свою защиту. Правит там сейчас наместник драконов до полного взросления официального наследника. Так что СОК сломало зубы об Кертиж, а королева Актавия стала национальной героиней на родине. Из уважения к ее почтенному возрасту для Актавии пристроили это крыло, чтобы она могла с удобством разместиться со своими людьми, последовавшими за ней. У нее был свой двор, свои повара. Она имела право не посещать все официальные мероприятия и вести жизнь, удобную для ее возраста. А одиннадцать лет назад умерла, и ее прах был с почтением отправлен в Кертиж.

Что ж, хотя бы понятно, почему насчет довольствия тридцать первой жены ничего не продумали. Она имела возможность сама себя содержать. Только мне от этого не легче. Но если дракон не претендовал на ее деньги, то по какому праву забрал шахты принцессы? Она же еще не официальная жена, чтобы приданым пользоваться. Нужно с этой юридической тонкостью срочно разобраться!

– Здесь есть библиотека? Я бы хотела изучить законы страны и все, что касается положения тридцать первой жены.

– У Элиссабет должна быть книга законов. Поверенный Владыки прислал на днях.

– Зачем прислал? – тут же ухватилась я.

Глаза Моржетты забегали. Она явно не хотела отвечать и не знала, что сказать.

– Да я сейчас поищу ее, – вскочила она с места.

– Сидеть! – приказала я, и она опустилась на стул, не спуская с меня напряженного взгляда.

Надо ее колоть. Что-то здесь нечисто, недаром она напряглась.

– Да бог с ней, успеете найти, – сменила я тон, небрежно махнув рукой. – Лучше объясните, почему принцесса решила отравиться?

– Вы же видите, нам приходилось голодать.

– Да ладно?! – усомнилась я. – Вы вот сыну написали, чтобы вам денег прислал. Надежда была поправить дела. Кто мешал пожаловаться на бедственное положение отцу принцессы? Да и Владыка хоть и сволочь, но не в его интересах, чтобы его запасная жена умерла от голода. Это скандал! Так в чем истинная причина ее поступка?

– Я не знаю, – отвела она глаза.

Врет!

– Моржетта, да бросьте! Вы с ней столько времени вынуждены были коротать вдвоем и не знаете, почему она это сделала? Никогда не поверю! Вы меня в это втянули, так объясните положение, в котором я оказалась. Я ведь все равно узнаю. Это только дело времени, когда я разберусь в ее воспоминаниях. Вы же сами провели ритуал объединения, – схитрила я, напомнив. Но, кажется, именно этот аргумент заставил леди заговорить.

– Элиссабет верила, что она истинная Владыки. Так сказали провидцы.

Оставалось лишь удивиться наивности девушки. Поселили на задворках и забыли, а она на что-то надеялась. У меня вообще создалось впечатление, что с пророчеством король подсуетился, чтобы сбыть с рук неугодную дочь.

– У нее была лишь одна возможность доказать свою истинность – пройти испытание драконьим огнем.

– Это как?! – я удивленно вытаращила глаза.

– Пламя дракона омывает истинную избранницу, меняя ее и даря долголетие. Для всех остальных оно губительно. Раз в год на празднике почитания первородных предков каждая женщина, достигшая восемнадцати лет, может пройти испытание на истинность с выбранным драконом. Заявки можно подавать за три оборота луны до праздника. Несколько дней назад Элиссабет исполнилось восемнадцать, и она подала заявку, но ей отказали.

– Почему?

– Из-за ее статуса. Участвовать могут как незамужние девушки, указав любого дракона, так и замужние, но только со своим мужем. Элиссабет не свободна, чтобы самой избрать Владыку, но и еще не его жена, чтобы иметь право требовать. Поверенный Владыки прислал ей свод законов, чтобы она сама убедилась в этом.

Мне все равно это казалось диким. Не смогла пережить отказа? Единственная возможность всем утереть нос накрылась медным тазом, и представив, что ей и дальше прозябать на задворках, принцесса не захотела дальше жить?!

– Травиться из-за этого?! – В голове не укладывалось. Даже в самые тяжелые моменты жизни у меня не возникало желания спрыгнуть с моста или выйти в окошко. – Не понимаю! Ну, подождала бы, пока вакантное место одной из жен освободится. Мало ли болезней внезапных или еще каких причин.

– Даже в таком случае Владыка не обязан тут же сочетаться браком с тридцать первой женой. Когда была жива королева Актавия, одна из жен Владыки погибла при несчастном случае, и после траура он взял в жены высокородную драконицу.

Неплохо устроился чешуйчатый! Развел гарем… Вот только я совсем не видела себя Роксоланой и участвовать в гонке за внимание падишаха не собиралась.

Вроде с этим теперь понятно, но у меня все равно осталось чувство, что Моржетта чего-то недоговаривает. Ладно, посмотрим. Сейчас важнее с правами на приданое разобраться.

– Так где, вы говорили, эта книга законов? – сменила я тему.

* * *

Бег всегда меня успокаивал. Правда, в такой причудливой одежде я занималась спортом впервые: панталоны с кружевами и обрезанная до колен рубашка, подвязанная поясом. На ногах сапожки из мягкой кожи – единственная добротная вещь в моем образе. Сама себе я напоминала кота в сапогах.

А что поделать, не нашлось у принцессы в гардеробе подходящей одежды. Благо, что в это крыло уже давно не совались и увидеть меня в таком позорном виде никто не мог. Вот и слонялась я с этажа на этаж, обегая владения, улучшая свою физическую форму и строя планы дальнейших действий.

В голове не укладывалось, как здесь выживали эти две женщины. С ума же можно сойти от тоски! В выделенном для принцессы крыле могли спокойно проживать несколько десятков человек, а на деле порядок навели лишь в нескольких комнатах. Все же остальные помещения покрывала пыль.

Но и Моржетту с принцессой я понимала. Поддерживать чистоту приходилось им самим, как и стирать свою одежду. Обычно гости Владыки платили мелочь за стирку специально занимающимся этим слугам, но этих двоих отрезали от благ дворца начисто. Белье и одежду у них даже за имеющиеся вначале деньги не брали. Хорошо еще, что водопровод с дворцом общий и хотя бы в горячей воде недостатка нет, а места для сушки полно.

Помимо стирки и уборки, единственным развлечением у них было шитье. Перешивали платья на похудевшую принцессу. Новые приобрести не на что, а прежние очень быстро стали велики. Еще они немного облагородили заросший сад и даже посадили небольшой огород с лечебными травами. Семена Моржетта привезла с собой, а принцессе нравилось ковыряться в земле. Здесь даже свой хозяйственный двор имелся с конюшней, но сейчас там все пустовало.

Ничего, были бы деньги! Я очень надеялась, что они у нас появятся, и готовилась к разговору с управляющим. Этот гад на мою записку о встрече ответил, что сможет выделить мне время в своем расписании только через два дня. Как пить дать цену себе набивает или хочет ткнуть носом в мою незначительность. Но не лишен любопытства, раз все же нашел для меня окно в плотном графике.

К его будущему огорчению, такое пренебрежение меня задело, и я ему это обязательно припомню. Пока же бегала, выплескивая энергию. Ждать я умею.

В боку закололо, и я перешла на шаг, восстанавливая дыхание. Да уж, чтобы прийти в форму, потребуется уйма сил, но времени свободного у меня сейчас много. Все равно заняться больше нечем, а физические нагрузки избавляют от лишних мыслей. В процессе двигательной активности вырабатывается эндорфин – гормон счастья. По идее, он должен повышать настроение и дарить чувство удовлетворения жизнью, но, даже когда я изматываю себя до седьмого пота, мне его хватает лишь на то, чтобы не сойти с ума и примириться со своим положением.

«Все могло быть намного хуже!» – внушала я себе мысленно. Например, я могла вообще умереть или очнуться в грязной подворотне, а еще хуже – в борделе. А то, что мы на периферии и никому нет до нас дела, даже хорошо. Есть время разобраться с реалиями этого мира. Даже то, что я практически замужем, тоже неплохо. Браслет Владыки дает мне защиту от чужих поползновений, положение его почти жены – и при этом мне не нужно прогибаться перед драконом. Не хочет меня видеть? Да ради бога! Он мне тоже даром не нужен.

Хватило того, что я видела в воспоминаниях Элиссабет. Ведь этот чешуйчатый гад даже браслет брачный не потрудился на нее надеть. Бросил перед всеми и улетел, даже не попрощавшись, словно ее общество его тяготило. Это наивная принцесса поверила увещеваниям сестер, что Владыке трудно в ее обществе из-за ее истинности, а я-то понимала, что ему попросту на нее плевать.

Брачный браслет Элиссабет передали на первом постоялом дворе. Эта дурочка засыпала, любуясь блеском печати Владыки на своей руке, мечтая о будущем и даже не думая оскорбиться. Полная наивность! Да что говорить, если ее все игнорировали, а она умудрялась верить, что после восемнадцати в жизни все изменится. Дура!

Хотя нет, не буду оскорблять ту, в чьем теле я нахожусь. Она просто наивный ребенок. А вот на Владыку стоит направить презрение. Он притащил это дитя к себе и бросил выживать, не заботясь о ее судьбе. Вот кого стоит винить во всех невзгодах бедной девочки. И ее самоубийство из-за его бездушия полностью на его совести!

У меня все кровожадно бурлило в душе при мысли о Владыке. Вот кому я от души врезала бы, и плевать, что у нас разные весовые категории. Мурло чешуйчатое! От негодования даже сам факт существования драконов в этом мире терял свою яркость.

Не увидь я в воспоминаниях принцессы, как он на ее глазах изменился, считала бы, что это его прозвище. Ну, называют же женщины мужчин в постели львами и жеребцами. А у мужика, вокруг которого скачет тридцать жен в желании угодить, явно самомнение завышено. Как по мне, петух он потасканный! Развел курятник…

Шум внизу заставил меня встрепенуться и поспешить на звук. Пришла Моржетта.

Она с трудом поставила тяжелые корзины на лавку. Ей приходилось ежедневно ходить в город за продуктами, чтобы и поесть принести, и сделать хоть какие-то запасы.

– Как все прошло?

– Ох, еле донесла, – утирая пот с раскрасневшегося лица, призналась она.

Я налила ей воды.

– Разве нельзя нанять носильщика?

– Жалко тратить монеты.

– Ничего, продадим еще что-нибудь из драгоценностей.

Моржетта продала полностью ростовщику только два украшения из всех заложенных, рассчитывая на скорую помощь от сына.

– Вам нельзя так надрываться. Скажите, а меня точно не выпустят с вами в город? Я бы могла помочь.

– Нет, вам не по статусу заниматься этим. И из дворца не выйти без пропуска.

– А как его получить?

– Секретарь Владыки согласовывает с ним запросы на выход в город, но ваш даже показывать ему не будет.

– Почему все так сложно?! Я что, в заточении?

– Нет. Просто на каждый выезд нужно выделить охрану, обеспечить безопасность, – пожала плечами Моржетта. Для нее тут не было ничего странного, а мне претило такое ограничение свободы.

– А если я просто с вами выйду? Мало ли придворных дам или служанок. Меня же никто не знает в лицо.

– А как войдете обратно?

– Покажу брачный браслет.

– Вы представляете, какой тогда разразится скандал?

На это мне плевать, но нужно что-то придумать, иначе прогулка в город станет для меня единственной. Из дворца тогда точно больше не выпустят.

– И вам не пристало ходить в таком виде. Увидь вас кто – и решат, что ее высочество сошла с ума, – отчитала меня леди.

– А я не хожу, я бегаю, – подмигнула я ей. – Моржетта… Давай на «ты»? Все равно мы здесь только вдвоем, не вижу смысла соблюдать все эти церемонии. И можно я буду называть тебя Мора?

От такого панибратства у нее округлились глаза, и я постаралась объяснить:

– Просто имя Моржетта ассоциируется с хохотушкой и легкой на подъем девушкой, а ты вся такая серьезная, чопорная, одергиваешь меня постоянно за неподобающее для принцессы поведение. Только кому мне здесь манеры демонстрировать?

Неожиданно Моржетта расплакалась, закрыв лицо руками. Так горько, словно у нее что-то сломалось внутри. Я опешила от удивления, а потом мысленно отругала себя. Чего я полезла со своим уставом? Может, для нее это неприемлемо, я ее последних остатков гордости лишаю. Она же леди вроде, а стала служанкой при принцессе. Таскает продукты как обычная прислуга, а я еще хочу к ней без всякого пиетета обращаться.

Я подошла и обняла ее, извиняясь:

– Простите! Простите меня! Это не потому, что я вас не уважаю. Просто хотела по-дружески общаться, у меня ведь кроме вас в этом мире никого нет…

– Мора… Так меня мама в детстве называла, – всхлипнула она. – Мора – любовь на ее языке. Она говорила, что я дитя большой любви и обязательно буду счастлива.

– Она была права? Вы же были замужем. У вас сын.

– Нет, – замотала она головой, – я не была счастлива. Мама умерла при родах, когда мне было тринадцать, и больше никто и никогда не называл меня Морой. Уже через год отец женился вновь. Мачеха имела большие амбиции, и отец все состояние спустил на ее капризы. Чтобы поправить свои дела, продал меня мерзкому старику за хорошие деньги. Ему было шестьдесят! Вдовец, единственный его наследник погиб в пьяной драке. Он был богат, именит и купил себе молодую жену, которая родит ему еще. У моей матери было девять детей, он посчитал, что я тоже буду плодовита, и выбрал меня, несмотря на происхождение.

– А что не так с вашим происхождением?

– Моя мать была дочерью туземного вождя. Отец привез ее из странствий, и все из-за смуглой кожи и темных глаз называли ее ведьмой. А она всего лишь хорошо разбиралась в травах и знала чуть больше обычных людей.

– Что же было дальше?

– Я родила мужу наследника, и на этом двери моей спальни для него стали закрыты. Мать успела научить меня всему, что знала, и больше я не понесла. Супруг стал уделять внимание другим, у него появились внебрачные дети. Его любовницы становились все моложе и моложе. В последнюю он влюбился и даже поселил ее беременную во флигеле рядом с домом, где она и родила ему сына. Такое пренебрежение мной вызвало гнев у моего мальчика, и он поругался с отцом. Тот в порыве гнева орал, что лишит нас всего и признает бастарда своим наследником, а на следующий день его разбил удар. Злые языки тут же вспомнили о моем происхождении и обвинили меня в отравлении. Дело о наследстве дошло до короля. Лекари ничего не нашли, и меня оправдали, но король сказал, что благополучие моего сына зависит от того, насколько верно я буду служить. Я должна присматривать за принцессой и отвечаю за нее. Я так устала!.. – И она разрыдалась.

Было видно, что у человека просто сдали нервы и ей необходимо выговориться. Стало так жалко несчастную женщину. Но все, чем я могла ей помочь, это просто дать выплакаться и крепко обнимать.

– Моржетта, сколько же вам лет? – спросила я у нее, когда она немного успокоилась.

– Сорок два.

Да уж, жизнь ее побила, и выглядела она старше.

– И пока жила мама, я была хохотушкой и проказницей, но после ее смерти поводов для радости случалось мало, и я разучилась улыбаться.

– Ничего, мы это обязательно наверстаем! Знаете, как у нас говорят?

– Как?

– После сорока жизнь только начинается! Мы с вами еще развернемся и заживем припеваючи.

– А сколько вам было лет, когда вы… сюда… – Моржетта не знала, как лучше сформулировать вопрос.

– Двадцать два.

– Как моему мальчику, – вытирая платочком слезы, призналась она, а потом глубоко вздохнула и сказала: – Можете называть меня Мора. И на «ты». Простите, но я не могу. Вы принцесса и жена Владыки, мне не по статусу. Если кто услышит, посчитает это за оскорбление, и меня будет ждать наказание.

– Ладно, разберемся, – не стала настаивать я и, решив сменить тему, заглянула в принесенные корзины. Так, что тут у нас? Молоко, крупы, мука, яйца… – А хотите, я приготовлю блинчики?

– Что?! – ошарашенно посмотрела на меня женщина.

– Блинчики! Нужно молоко, яйца, мука, сахар, немного масла и горячая сковорода. Вы сможете разжечь печь? А я замешу тесто.

И после слез и откровений мы преувеличенно засуетились, занявшись готовкой.

Глава 9

Сегодня я первый раз покинула отведенное мне крыло. Шагая за присланным сопроводить меня лакеем, не стесняясь стреляла глазами по сторонам. Наше жилище с остальным дворцом соединяла открытая галерея, тянущаяся вдоль стены. Она выходила на заросшую деревьями часть парка. Именно парк отделял нас от конюшен и двора с постройками хозяйственного назначения.

Насколько я успела узнать, в город Моржетта ходит другим путем. Через нашу часть парка, отделенную высокой живой изгородью, есть выход в основной парк, там идет одна из подъездных дорог к боковому входу во дворец. А тут меня решили провести, можно сказать, через задний двор. Почему? Чтобы унизить или чтобы не попалась никому на глаза?

Я бросила взгляд на идущую за мной компаньонку, но ничего спрашивать не стала. Потом узнаю ее мнение. Насколько я поняла из воспоминаний принцессы, выходить гулять в общий парк ей никто не запрещал, но жены Владыки ее затравили насмешками, другие придворные сторонились, и она сама перестала покидать свой уединенный мирок.

Я же ограничивать себя не хотела, успев устать от однообразия дней, и побродила бы по округе с удовольствием, что и собиралась сделать в ближайшее время. И неважно, если Моржетта этого не одобрит и будет ворчать, беспокоясь за меня. Мы и так с ней часто спорим. Сегодня даже из-за прически успели сцепиться. Она хотела убрать мои волосы под головной убор, принятый в Зандании, а я встала на дыбы, не желая надевать на себя эту хрень.

У драконов незамужние девушки могут ходить с распущенными волосами, замужние делают замысловатые прически. Я сама соорудила себе прическу, приподняв с висков волосы и заплетя их, а остальные оставила распущенными. Чем не отсылка к моему двойственному положению! Украшений у меня не осталось, но темно-синее платье из дорогой ткани с воротником-стойкой и небольшим вырезом на спине хоть как-то спасало положение. Радовало, что корсеты у драконов мода не приветствовала, как и кринолины, но Моржетта все равно так и норовила запихнуть меня в свой. Безрезультатно. Прежним корсетом принцессы можно было два раза обернуться после похудения, а надевать чужое белье я категорически отказалась. И сейчас моя компаньонка тихо горестно вздыхала, ведь по ее представлению я шла едва ли не голой. Можно подумать, управляющий будет меня ощупывать!

По дороге никто не обращал на нас особого внимания, и я еще раз убедилась, что о принцессе забыли, да и в сильно похудевшем виде она стала неузнаваема. В этом я видела большой плюс, дающий мне свободу передвижения хотя бы по территории дворца. Все же я засиделась.

Изрядно пропетляв и пройдя бесчисленное количество коридоров и переходов, мы добрались до дверей кабинета управляющего.

– Принцесса Элиссабет Анирэ Танир, – сообщил лакей, когда худой долговязый секретарь управляющего, сидящий в приемной, с недоумением уставился на меня. Выражение его вытянутого лица с острым длинным носом и маленькими глазками с белесыми ресницами стало еще более удивленным. Видимо, во дворце все были наслышаны о том, что запасная жена Владыки толстушка.

Беспрестанно косясь на меня, он все же встал и отправился в кабинет, сообщить о моем прибытии шефу.

– Пусть заходит, – донеслось до нас.

И уже сама формулировка ответа меня покоробила. Не «пригласи», а снисходительное «пусть заходит». Словно просительница! Это заставило меня внутренне ощетиниться и гордо выпрямить спину. В кабинет я не зашла, а вплыла.

Моржетта двинулась за мной, проигнорировав блеянье секретаря о том, что она может подождать в приемной. Тот замялся, но настаивать не стал, закрыл за нами дверь.

Я мельком скользнула взглядом по просторному кабинету и уделила все внимание полноватому мужчине, сидящему за заваленным бумагами столом. Он увлеченно читал какой-то документ. Даже головы не поднял!

Остановившись на полпути, я стала ждать реакции.

– По какому вопросу вы хотели со мной встретиться? У меня мало времени, не тратьте его зря, – не поднимая глаз, высокомерно произнес управляющий. Хамло! Думал смутить меня своим занятым видом?

– Для начала потрудитесь представиться! – сказала я не менее высокомерным и требовательным тоном. Как разговаривать с подчиненными и ставить их на место, я знала. У меня отец был бизнесменом, а тут всего лишь клерк. Какой бы титул и регалии он ни имел, по положению я выше и собираюсь в это ткнуть его носом.

Вздрогнув от неожиданности, он невольно вскинул на меня взгляд и испытал еще большее изумление. Что, ожидал увидеть неуверенную в себе толстую девочку? Выкуси! Девочка выросла и отрастила зубы.

Управляющий отложил документ и откинулся на спинку кресла, окидывая меня взглядом с головы до ног.

– Лорд Лив Керстис к вашим услугам, – представился наконец он.

– Это хорошо, что к моим услугам, – медленно произнесла я и, повернув голову к компаньонке, спросила: – Моржетта, возможно, я немного путаю, но разве титул лорда империи Арргонов выше титула принцессы Зандании?

– Нет, ваше высочество.

– Тогда почему он в моем присутствии имеет наглость сидеть?

Вопрос остался без ответа, и мы обе посмотрели на управляющего. Щеки у того порозовели, и он нехотя встал. Но это его не спасло.

– Лорд Керстис, вы намеренно выказали пренебрежение в моем лице всей Зандании или тешите свое самолюбие, ведя себя по-хамски с тридцать первой женой Владыки? Вы настолько не уважаете своего повелителя?

Продолжить чтение