Читать онлайн Чужая мама бесплатно
Глава 1
Вера
Я настолько устала, что я впервые пошла той дорогой к дому, по которой запретила себе ходить три года назад. Прошло всего ничего, а у меня такое ощущение, что это было очень давно, еще в прошлой жизни. И та, старая Вера, которая мне теперь чужая, давно бы уже подбежала к орущему ребенку.
Я же стою на краю детской площадки, как вкопанная, вот уже минут пятнадцать. Наверно, со стороны выглядит очень странно, что молодая женщина стоит и, не отрываясь, смотрит на восьми-девятимесячную девочку, которая заходится в истерике. В то время как ее нерадивый папаша сидит тут рядышком, на лавочке, и мирно спит!!!
У меня сжимаются кулаки от накатившей ярости. Почему?! Почему вы там, наверху, черт вас всех дери, даете этих сладких ангелочков вот таким вот папашам, которым они и не сдались, раз он может преспокойненько спать, не слыша криков дочери, а у тех, кто их ждет, годами не может зачать, их отбираете?! Какого хрена?! Где эта чертова вселенская справедливость?!
В следующий момент я делаю то, чего бы никогда не сделала в других обстоятельствах, потому что когда-то дала себе слово. Но сработал то ли материнский инстинкт, то ли профессионализм, и вот я, кинув свои тяжеленные пакеты на землю, несусь к этой самой девочке, которая практически выпала из коляски в попытке дотянуться до соски, которую она уронила ранее. А папаша так и продолжает спать, ни о чем не подозревая!
Я успеваю в последние секунды. Поймала и схватила ее, когда она начинает вываливаться, а легкая коляска валится на бок вместе с ней. На мгновение прижимаю девочку к своей груди, прикрываю глаза и вспоминаю этот запах младенчества. Запах детского кондиционера и смеси. Неповторимый запах счастья.
Открываю глаза и смотрю на малышку, которая от того, что ее наконец-то взяли на руки и обратили на нее внимание, счастливо гулит, стараясь что-то мне объяснить. А я не могу сдержать слез, потоком бегущих по моим щекам, и улыбаюсь ей, стараясь рассмотреть девочку сквозь пелену, застилающую глаза.
Она похожа на ангела, самый настоящий купидончик с пухлыми, румяными и сладкими щечками, маленькими кудряшками пшеничного цвета, переливающимися на солнце, небольшим, слегка вздернутым носиком и пухлыми губками бантиком. И в настоящий момент этот ангелочек схватила мой палец и тащит в рот, стараясь его укусить.
– О, да у тебя, малышка, зубки лезут, – снова бросаю взгляд на асфальт рядом с коляской. Точно! Там валяется яркий грызунок. Очевидно, малышка уронила и его вместе с соской, начала плакать, и, раз никто не обратил на нее внимания, сама полезла за предметом, который ее отвлекал и успокаивал.
То ли от того, что ор ребенка прекратился, то ли на мой голос просыпается этот отец – молодец. Сидит, потирает кулаками глаза, трясет головой, переводя взгляд с коляски на меня с ребенком на руках и обратно.
– Что происходит? Почему вы держите моего ребенка? – встает мужчина во весь свой внушительный рост и тянет руки к малышке. – Отдайте мне дочку.
– Что происходит? Что происходит?! – начинаю шипеть, как кошка. – А то, что еще бы какая-то доля секунды, и ваша дочь свернула бы себе шею! Вот что происходит, пока вы спите, вместо того, чтобы следить за малышкой!
Я ожидала, что сейчас мужчина огрызнется и начнет лекции на тему: «Не лезьте не в свое дело» или «Своих заведите и воспитывайте» и так далее и тому подобное. За годы практики я их уже достаточно наслушалась и насмотрелась на таких вот «яжотец». Но тут впервые мужчине удалось меня удивить. Он стоит, почесывая затылок, и при этом выглядит смущенным и растерянным.
– Вот черт, все же уснул…Вы не подумайте, что я такой безответственный отец! Понимаю, со стороны выглядит дико, но я клянусь, такое впервые случилось!
– И как ваша жена вам дочь доверила? – продолжаю возмущаться, но уже не так яростно, как пару минут назад, аккуратно, задержав дыхание, передавая девочку в большие и сильные руки отца.
– Как-то вот доверила… – бормочет себе под нос. Но тут же встрепенулся. И другим тоном произносит: – Спасибо вам огромное, что не дали случиться беде! Я, правда, не знаю, как так вышло. Вернее, знаю, это не оправдывает меня совершенно. Просто …. Дочь вторую ночь подряд не спит, дает стране угля, уже не знаю, что делать! Днем спит более-менее, но только на улице в коляске, дома такой фокус не прокатывает. А если и засыпает днем, то в эти моменты я обычно работаю. А сейчас двое суток без сна…хорошо хоть сел, а то мне кажется, и стоя было бы вполне комфортно.
Неожиданно пылкий монолог молодого отца вызывает у меня улыбку. Как же я его понимаю!! Я сама…
Стоп.
Усилием воли блокирую все мысли, стараясь упорядочить их. Зажмуриваюсь. Стой-стой-стой. Закрой эту дверь! Туда нельзя!!
Глава 2
Вера
Кажется, мне удается справиться и не выпустить наружу мой персональный ад. А когда я открываю глаза, молодой горе-отец, нахмурившись, внимательно меня рассматривает.
– С вами все в порядке? Вам плохо?
Все нормально настолько, насколько это возможно в моей жизни. Плохо? А что входит в это понятие «плохо»? Хотя, зачем рассуждать, если призраку не может быть плохо, больно или обидно? Ему никак. Точно! Вот же это слово! Мне никак.
– Все нормально, просто голова немного закружилась, погода наверно будет меняться, – ровным голосом отвечаю я. – А у вашей малышки режутся зубки, поэтому она и не спит.
– Как зубки? Так ничего же не видно! И вообще, не рановато ли?
Я с приподнятой бровью смотрю на этого папашу. Он вообще с какой планеты?!
– Мужчина, это нормально! Бывали случаи, когда у детей и в три месяца вылезали зубы. Не существует универсального графика прорезывания зубов, потому что каждый ребенок индивидуален. А у вас лезет сразу два, вот ангелочек и нервничает.
– Вы тоже заметили, да, что она похожа на ангела? – с гордостью произносит отец, смотря на дочь любящим взглядом. – Я ее поэтому и назвал Ангелиной.
А у меня внутри все сжимается от этого простого и естественного жеста.
– Извините, мне пора, – сдавленным голосом отвечаю мужчине и, не глядя, разворачиваюсь и иду к брошенным пакетам. Поднимаю и быстрым шагом, не отзываясь на окрики мужчины, иду домой.
– Да подождите вы! – восклицает он, схватив меня за руку и одним движением развернув к себе. Но увидев мой гневный взгляд, тут же отпускает. – Извините. Просто вы так быстро ушли, я даже не успел отблагодарить вас! Давайте я вам помогу пакеты донести до дома, не стоит тяжести носить самой.
– Нет, спасибо, я сама. Займитесь лучше дочкой. Зайдите в аптеку, купите гель, помогающий при прорезывании. Их великое множество, все зависит от ребенка, на них часто бывает аллергия. В общем, грамотный фармацевт вам поможет. Всего доброго.
– И все же я помогу, нам с вами, судя по всему, в одну сторону, – и с этими словами он молча забирает мои пакеты, берет их в одну руку, словно они ничего не весят, а второй спокойно катит коляску перед собой. – Да и дочке пора кушать. Она на искусственном питании, а их, оказывается, надо кормить в одно и то же время, представляете?! – тараторит, словно наседка, этот папочка.
А еще говорят, что мы, женщины много болтаем. Поверьте моему опыту, папы, настоящие папы, когда дело касается их детей, говорят и говорят о них, особенно об их достижениях, и неважно, внимательно вы слушаете этого отца или нет, лишь бы были свободные уши.
– Я вас наверно заболтал, извините. Мне немного непросто: в моем окружении ни у кого нет детей, а у меня нет свободного времени. Мне элементарно не хватает общения, – виновато и в то же время очаровательно улыбается мужчина.
– Бывает. Я понимаю вас, как никто другой, – сдержанно отвечаю я.
– У вас тоже есть дети? – с какой-то надеждой спрашивает мужчина.
Внутри меня все холодеет от этого вопроса. Именно поэтому, чтобы избежать таких ситуаций, когда хочется выть и орать, срывая до хрипов горло, я и избегаю людей. Дикая, так меня называет моя сестра, которая считает, что я поступаю совершенно неправильно, изолируя себя от общества. Мне плевать. Давно стало плевать на чье-либо мнение. Наверно, поэтому соседи перестали стучать по ночам по батареям, когда я бьюсь в истерике и рыдаю навзрыд, желая в такой момент только одного: смерти.
Именно поэтому я перестала контактировать с детьми. Это мое правило номер один в этой жизни.
– Нет, у меня нет детей, – все же тихо отвечаю на вопрос мужчины, глядя себе под ноги.
Кажется, он что-то чувствует, потому что в следующий момент он меня удивляет:
– Извините, если спросил бестактность. Я не хотел вас расстроить.
– Все нормально. Не извиняйтесь.
И спасибо этому неожиданно чуткому и воспитанному мужчине, что не стал копаться во мне, ковыряя мою рану тупой вилкой.
– В каком доме вы живете?
– В восемнадцатом.
– Да ладно?! Так мы с вами соседи! Вы с какого подъезда? – воодушевленно спрашивает этот папаша.
– С третьего.
– А мы с пятого. Здорово! Надеюсь, теперь мы будем видеться чаще. Мы бы с Ангелиной очень хотели с вами подружиться.
Извини, парень, но я героиня не твоей сказки. Я скорее злая Баба-Яга. Я одичалая. И точно не горю с тобой знакомиться. Не потому что я феминистка, а потому что у тебя такая ангельски прекрасная дочь. И в моем случае это губительно.
– Вот мы и пришли. На каком этаже живешь? – как бы невзначай интересуется мужчина, поглядывая наверх. Как бы он мне сейчас не помог и каким бы хорошим он не был, надо сразу расставить все акценты, а вернее, отрубить все к черту, чтобы не вносить смуту в мое размеренное существование.
– Извините, но я не ищу знакомств. Вы мне очень помогли, как и я вам. Мы в расчете. Желаю вам удачи и всего хорошего, – выхватываю из его рук пакеты, хочу развернуться и пойти домой, как случается непредвиденное: малышка в коляске начинает сучить ножками и ручками и, широко улыбаясь, начинает о чем-то болтать на своем языке.
– Вы ей понравились, и, кажется, Ангелина зовет вас в гости.
Не выдерживаю всех этих пыток и, чтобы никто не видел моих слез, разворачиваюсь на пятках и стремглав несусь домой, по лестнице, через одну ступеньку, с тяжелыми пакетами в руках. Но я не замечаю в данный момент этих мелочей.
Трясущимися руками пытаюсь попасть в замочную скважину, пелена слез тоже этому не способствует, но с третьей попытки мне удается это сделать. Я вваливаюсь в квартиру, захлопываю дверь и сползаю по ней, обнимая себя за колени, стараясь сдержать подступающую истерику.
Но понимаю, что это неизбежно и справиться с ней в одиночку я не в состоянии, поэтому делаю то, чего не делала вот уже почти два года: звоню сестре с просьбой о помощи.
– Света, мне так плохо… так плохо….– шепчу в трубку, как безумная, уверенная, что она все услышит и все поймет.
Глава 3
Руслан
Я – отец-одиночка. Уверен, что большинство дам, услышав данную фразу, начнут пищать от восторга: «Ииииууу, это так мило!». Спешу развеять ваши заблуждения. Это ни хрена не мило. Это адски тяжело. Настолько, что порой хочется выйти в окно. Или забухать. Но мне нельзя, я же отец.
Вообще по жизни я убежденный чайлдфри. Был. Считал, что дети до сорока – это непростительная ошибка, и появляются они чаще всего от отсутствия мозгов, по пьяни или по причине некачественного контрацептива. Лишь небольшой процент людей заводят ребенка по любви, подходя к этому вопросу осознанно и ответственно.
В этом чертовом мире похоти и порока столько всего, что стоит попробовать хотя бы раз в жизни, и наличие ребенка этому ни черта не способствует. Я свято верил в это и проживал свою жизнь так, как хотел, благо, состояние моей семьи это позволяет.
Я – единственный сын состоятельных родителей. Про таких принято говорить «неприлично богаты». Мой отец – бизнесмен до мозга костей. Для него существует только его работа, его корпорация – единственное детище, свято им любимое и всячески оберегаемое.
Порой мне кажется, спроси его кто «Как там поживает Руслан?», он удивленно вытаращит глаза, потом нахмурится и спросит: «Кто такой Руслан?», «В смысле у меня есть сын?! Да ладно?! И что, правда парню двадцать восемь лет?! Ну, надо же!». Конечно, я немного утрирую, но такое впечатление у меня сложилось неспроста.
Мои родители не были не на одном утреннике в детском саду и школе, не пришли на мой выпускной, отец не поздравлял меня с днем рождения лично, лишь перекидывая на карточку энную сумму денег. Отец просто работал день и ночь, получая от этого финансовый оргазм.
Поначалу такое, конечно, меня расстраивало, ведь у других детей родители принимали активное участие в их жизни, несмотря на то, что я ходил в садик/школу для отпрысков мажоров.
Но потом я понял, что такое положение вещей меня вполне устраивает: никто не читает мне нотаций за то, что я пришел домой под утро/пьяный/невменяемый/вообще не вернулся, потому что с удовольствием зажигал с очередной красоткой. Мы считались по документам семьей, жили под одной крышей, но на этом мое родство с этими людьми заканчивалось.
Что касается моей матери, то тут все просто. Моя мама – женщина, которая с легкостью сделает из мужчины миллионера. При том, что некоторое время назад он был миллиардером. Она ходит по самым модным бутикам, салонам и ресторанам, даже клубам, снимая все это на видео, выкладывая в свой блог в инстаграм. Рестораторы и владельцы развлекательных заведений стелются перед моей матерью ковриком, только бы она посетила их заведение, ведь попасть в видео на ее страничку – лучшая реклама.
И среди тысячи фотографий нет ни одной моей. Нет, я как бы не претендую, я – взрослый парень, меня такими вещами не расстроить, это я говорю к тому, что моя мать отчаянно скрывает свой возраст, не вылезая из клиник, а наличие взрослого сына моментально развеет миф о том, что Софии Гордеевой тридцать лет, на которые она старается каждый раз выглядеть, тогда как ей слегка перевалило за пятьдесят.
Одним словом, я вырос без розовых пони, сюси-пуси и без каких-либо чувств. Без любви. И, как вывод, я не умею любить, но никакого дискомфорта или ущербности по этому поводу не чувствую.
Я беззаботно провожу время в клубе, в своей обычной компании, прожигая время и деньги – обычная, в общем, ситуация для «золотой молодежи». К слову, я выделяюсь среди своих друзей тем, что работаю.
Правда, работаю громко сказано: тот факт, что я являюсь начальником отдела не мешает мне зависать в клубах, приходить на работу в полдень и одновременно зажигать со своей заместительницей и даже секретаршей отца. Надеюсь, насчет последнего он не догадывается. И так как отдел исправно выполняет все возложенные на него обязанности и без меня, то начальство делает вид, что не знает о моем раздолбайстве.
Такой идеальной была моя жизнь до одного «прекрасного» вечера. Я, ни о чем не подозревая, как обычно, отдыхаю в компании своих друзей, неспешно попивая виски, глазами выискивая «жертву» на сегодняшнюю ночь. И тут вижу Снежану, соблазнительно покачивая бедрами, она направляется в нашу сторону. Снежа – моя любовница, единственная, кому удалось задержаться со мной на целых полтора месяца. Сам в шоке. Правда, виделись мы с ней от силы пару раз в неделю, но этого достаточно.
– Всем привет, – обворожительно улыбаясь, здоровается Снежана и персонально со мной: – Привет, Русланчик, так и знала, что найду тебя здесь.
Меня всего перекашивает, как от зубной боли. Терпеть ненавижу, когда меня называют уменьшительно-ласкательно, всякими котиками, зайчиками, пупсиком и так дальше. Я говорил этой девице об этом не раз, но, видимо, информация в ее мозгу не задерживается. Пустышка, что с нее возьмешь. И даже ее внешность не компенсирует отсутствие умственных способностей.
– Привет, – произношу это с настолько кислым видом, что должно быть понятно – ее я ну уж очень не рад видеть. Но я уже говорил, что в голове у Снежи, прямо как у Страшилы из известной сказки – солома. И она не понимает намеков. Совсем. Абсолютно.
Поэтому тряхнув своими темными локонами, усаживается прямо между мной и моим другом Марком и кладет руку на мое колено. Раздраженно сбрасываю ее, но она не понимает моего дурного настроения, и льнет, как кошка. Только не мурлыкает.
– Ты что-то хотела?
– Ты чего такой злой, котик? Ты что, не рад меня видеть? – Снежа растягивает гласные, выводя меня из себя еще больше.
– Допустим, не рад. Не видишь, у нас тут мужская компания, – взглядом указываю на друзей, которые уже откровенно посмеиваются надо мной.
– Ну, котик, зачем ты так со мной? Я же пришла по делу! – обиженно надувает губы, а меня начинает тошнить от их вида.
– Что за дело? – напрягаюсь.
Если Снежана- чучело так говорит, то это может значить: а) ей нужны деньги на очередные косметические процедуры, которые почему-то стоят, как железнодорожный мост; б) ей просто нравится меня злить; в) случилась какая-то катастрофа.
Как в воду глядел.
– Это очень…очень…личное. Я бы не хотела обсуждать…такие моменты на людях, – Снежана опускает глазки в пол и типа краснеет, изображая святую невинность. Марк откровенно ржет в кулак, Пашка едва сдерживается. Сцепляю зубы и иду на поводу у этой наглой девицы, лишь бы она скорее изложила суть своей якобы проблемы и исчезла.
– Пойдем, обсудим, – встаю с места, не подав Снеже даже руки. – Парни, я недолго. Не расходитесь.
Но как же я ошибаюсь…
Глава 4
Руслан
– В каком смысле ты беременна?! – тупо спрашиваю, смотря на Снежану во все глаза.
– В самом прямом, Русланчик, – любовница «невинно» хлопает глазками, мило и скромно улыбаясь. Прямо образец для подражания! – Вот тут, – кладет руку на свой плоский живот, поглаживая его, – живет наш малышик. Наш сын.
– А что, уже и пол известен? – мои глаза округляются от ужаса, грозясь вылезти из орбит.
– Ну, что ты, дурачок. Конечно, нет. Он же просто точка. Но я уверена, что будет мальчик. Я подарю тебе сына. Наследника, – с благоговением произносит Снежа, придвигаясь ко мне и кладя ладони на плечи. А мне кажется, что она только что закинула на меня многотонные цепи.
– Но…как?! Снежа, млин, мы же договаривались! Без последствий! Без проблем! Просто проводим время, пока нам обоим хорошо!
– Дорогой, ты что, не рад?! – ее глаза тут же наполняются слезами, и ногти впиваются в мои плечи, оставляя следы.
– Нет, Снежана, я ни черта не рад!! Я зол! В бешенстве и просто в ужасе!! – срываюсь на крик, сбрасывая с себя ее ладони.
Черт! Какие дети?! Я их боюсь и вообще не намерен воспитывать спиногрыза! От них одни проблемы!
– Еще раз спрашиваю, откуда ребенок?! – чеканю с такой злостью и интонацией, как будто от этого тона маленькая точка в животе Снежи рассосется по щелчку пальцев.
– Почему я должна тебе рассказывать, откуда берутся дети?! Это должны были сделать еще твои родители! – повышает голос моя подруга, упирая руки в боки. Ее слезы моментально высыхают, и весь образ милой скромницы бесследно испаряется.
– Не умничай! – огрызаюсь в ответ. Сдерживаюсь из последних сил. У меня огромное и непреодолимое желание выставить Снежу за дверь и забыть, как страшный сон. Но я знаю, что эта ушлая девица просто так этого не оставит и привлечет к решению «неприятной ситуации» наших родителей.
– Ты сказала, что ты на уколах! – предпринимаю последнюю попытку спастись от ребенка, который еще до своего рождения, я уверен, сядет мне на шею.
Вообще Снежана не отличается целомудрием, но я знаю, что она хранила мне верность в надежде, что я замечу это, оценю и женюсь на ней. Вот только ни женитьба, ни, тем более, ребенок не входят в мои планы. Карьера, путешествия, развлечения, общение с интересными людьми – в моем плотном плане нет места семейной жизни.
– Я перепутала! Срок его действия закончился за две недели до нашей последней встречи. И, как оказалось, у меня были очень благоприятные дни. И вот, ты станешь папой, – и снова эта милая улыбка и поглаживание живота, вызывающие у меня зуд по всему телу.
– Черта с два! – взрываюсь, теряя контроль. – Мне двадцать пять, я не намерен становиться отцом так рано! У тебя ничего не выйдет Снежана! Хранила мне верность, лебезила передо мной, строя из себя святошу, но мне было все равно, и ты решила привязать к себе при помощи вот этого?! – тычу пальцем в живот.
– Это не «это»! – взвизгивает любовница. – Это наш ребенок, плод нашей любви! И у него будет отец!
– Но точно не я! – хлопаю дверью и спешно покидаю клуб.
Как же я ошибался…
Конечно же, моя «любимая и единственная» Снежа донесла все родителям. И ее папаша рвет и мечет.
– Да ты, щенок! Изнасиловал порядочную умницу, а теперь что? В кусты?! Не выйдет!
Вспоминаю тот злополучный раз…Да кто кого изнасиловал, еще большой вопрос!
– Я не просил ее беременеть!
– Да как ты смеешь! – мужчина буквально багровеет, грозя вот-вот заработать себе инсульт, как минимум.
– Папочка, пожалуйста, прошу, сделай что-нибудь! Я не могу убить своего ребенка! – подливает масла в огонь эта…зараза, кидаясь на грудь папочке и размазывая сопли по лицу.
А я стою и просто поверить не могу, что в этом театре абсурда я – главный герой… Что в двадцать пять лет меня будут обвинять в изнасиловании взрослой самостоятельной совершеннолетней девушки! Бред же, ну?!
Но как бы то ни было, жениться мне все же пришлось. Слишком много было политики в отношениях наших родителей. И как бы я не старался остаться в стороне, ничего не вышло.
Так что, скрепя сердце, стиснув зубы, постоянно про себя матерясь и выдавив злополучное «да» в ЗАГСЕ, я шагаю в семейную жизнь.
Только вот счастливой ее не назовешь…
Глава 5
Руслан
Во-первых, Снежана в первые же дни после свадьбы при каждом удобном случае ныла моим родителям, что боится. Боится, что сейчас она растолстеет и станет не такой красавицей (хотя в принципе, ее и сейчас-то сложно таковой назвать), и я пойду налево.
– Каждое утро я боюсь отпускать Руслана на работу и каждый вечер с содроганием жду его возвращения, боясь увидеть на рубашке помаду чужой женщины, – надрывным голосом произносит Снежана, вытирая краешком бумажного платочка несуществующие слезы.
Опустим, что по утрам она крепко спит, как медведь в зимней спячке, а вечером даже задницы не поднимает с дивана, чтобы меня встретить.
И как реагируют мои родители на все это? Отвечают, что сама пошла замуж и «видели глазоньки, что ручки выбирают» и что-то в этом духе?
Ага, хрена с два!
– Снежик, дорогая, не плачь! Слезы очень вредны для кожи вокруг глаз. Залягут темные круги, их потом ни одними патчами не уберешь, да и еще и добавят лет десять, – причитает мама, вытирая сухие глаза невестки.
А вот отец откидывается на спинке стула и внимательно меня осматривает. Словно прикидывает, правда ли то, что говорит моя жена.
Видимо, чтобы усилить эффект от сказанного, Снежана еще и за живот хватается.
– Ой-ей-ей! Больно…Кажется, у меня матка в тонусе…Боже, это же так вредно для ребенка!
– Может, тогда разведемся? – закатываю глаза, желая скорее прекратить этот цирк шапито и сдерживая себя в руках только из уважения к родителям.
– Вот видите?! – вскакивает на ноги и кривится, как будто ее сейчас накроет истерикой. – Видите?! У него точно есть другая, и он ждет не дождется, чтобы избавиться от меня и убить нашего ребенка!
– Ну, хватит! – отец громко хлопает ладонью по столу, повышая голос. Спасибо, папа, я знал, что мужик мужика всегда поймет!
Мы все замираем и смотрим на главу семейства.
Но я недолго смотрю на женушку с превосходством. Чем больше отец говорит, тем сильнее вытягивается мое лицо.
– Есть у меня одна идея. Пойдешь, Руслан, ко мне в холдинг финансовым директором. Как раз должность вакантна. Все в плюсе: ты под моим чутким присмотром, и в семью денежка получше пойдет. Как никак дети – это очень большие траты.
Сказать, что я в шоке – ничего не сказать.
– Спасибо вам, Альберт Тимофеевич, вы такой чуткий и замечательный! Так заботитесь о нас!
– Спасибо, отец, но я откажусь от твоего щедрого предложения. Меня моя должность в моей фирме вполне устраивает, – отвечаю как можно тверже. Обычно это всегда срабатывало: отец пожимал плечами, бурчал что-то в духе «живи, как хочешь» и терял ко мне интерес. Но не в этот раз.
– Руслан, ты, конечно, можешь отказаться. Но тогда я выкуплю твою фирму, стану полноправным владельцем и уволю тебя. И ты будешь вынужден перейти на работу в мой холдинг. Так зачем все усложнять? Давай просто сделаем так, как я предлагаю. Все будут в плюсе.
– Чтоб я и в туалет ходил под надзором? Или не дай Бог со мной кто поздоровается из женского пола?! Что тогда?! Что вообще здесь происходит?! – ору во всю силу легких, что даже Снежана вздрагивает.
– Не волнуйся, милая, он просто нервничает от новости об отцовстве. Альберт еще и не так себя вел…, – воркует мама, поглаживая Снежану по руке.
Не знаю в какой момент я стал марионеткой в собственной жизни, но…в очередной раз поступаю так, как велят мне посторонние люди.
Нет, конечно же, я отказался и ушел, хлопнув дверью. Вот только на концерне, в котором я работаю, буквально через пару дней начинаются проблемы. Никто не может понять, с какой стороны дует ветер, но я-то знаю, что их автор – мой дорогой отец. Который впервые в жизни включил упрямство. Впервые интересуется мной. Хотя клал он на меня все двадцать восемь лет… Поэтому я пишу заявление по собственному и перехожу в холдинг отца.
И после этого Снежана успокаивается и становится самой собой. То есть ее интересуют только деньги, шоппинг и валяние на диване.
– Боже, как же я устала! У меня отекают ноги. Котик, разотрешь? – заводит она очередной ежевечерний концерт.
– А от чего у тебя устали ноги? От ничего неделания? Или от валяния на диване? – язвительно уточняю, игнорируя Снежану и проходя в сторону холодильника. Пустой. Как и всегда.
– Опять дома нет продуктов? – скорее не спрашиваю, а утверждаю.
– А я что, ломовая лошадь, чтобы таскать их?! Ты кажется, забываешься, милый, я бе-ре-мен-ная! И мне нельзя напрягаться! Не то что в магазин за продуктами ходить! – вопит возмущенная женушка, вскакивая с дивана.
– А что, у тебя ранний артрит, что ты не можешь набрать номер доставки?
Откровенно говоря, я начинаю закипать. Меня бесит такая «счастливая» семейная жизнь, когда дома срач, нечего жрать и мне выносят мозг абсолютно без повода. Хочется тишины. А не …вот это вот все.
– Да с какого перепугу я должна этим заниматься?! Нормальные мужья заводят домработниц, чтобы их жена не утруждала себя ничем и не погрязла в быте! – продолжает верещать Снежана, чем доводит меня почти до крайней точки.
– А потом эти самые мужья изменяют своим «любимым» женам в их супружеской постели с этими самыми трудолюбивыми домработницами, – коварно улыбаясь, спокойно произношу, отпивая минералки прямо из бутылки. – Так что, в принципе, я не против нанять помощницу по дому. Только кастинг я буду проводить сам. И обязательно с прохождением испытания от хозяина, – моя улыбка становится шире по мере того, как вытягивается лицо Снежи.
– Да ты…ты…Хам! Нахал! Козел! – вопит, кидаясь в меня диванными подушками и размазывая картинные слезы по щекам.
– А то ты не знала! Смею напомнить, дорогая жена, что ты в любой момент можешь подать на развод. Я даже госпошлину оплачу и взятку дам, только лишь бы нас развели в этот же день! Видишь, дорогая Снежана, все для тебя, все для тебя!
И с этими словами я иду в прихожую, не обращая внимания на летящие в спину проклятия.
Вот примерно так пролетел весь период каторги (зачеркнуто), беременности: я пахал, как проклятый, чтобы практически не появляться в квартире и не слушать стенания жены, а она продолжала шопиться, строить из себя великосветскую леди и заниматься любовью с моими мозгами.
Но самый тихий ужас начался, когда она родила. Девочку.
Глава 6
Руслан
Новость о том, что я стал отцом, получаю от тестя. Ровно в той манере, в какой общается его дочь.
– Свинья неблагодарная! Почему моя дочь мучается в роддоме, а ты шляешься непонятно где?! – орет ее папенька.
– Потому что я зарабатываю деньги, чтобы ваша доченька могла рожать вам внука вот в этой пафосной клинике, в которой вы сейчас находитесь, -спокойно отвечаю, дожевывая бутерброд и отодвигая от себя тарелку. Аппетит напрочь испорчен.
– Тебе дочь, – зло выплевывает тесть.
–Что? – переспрашиваю, не понимая, о чем это он.
– Снежана только что родила тебе, неблагодарной свинье, дочь.
– Поздравляю, – роняю сухо, сбрасываю вызов и как ни в чем не бывало, продолжаю работу. А что? Сейчас Снеже явно не до меня: ей надо повосторгаться новорожденной, выложить кучу селфи в инсту, принимать поздравления, я не знаю, может, какие процедуры пройти.
Но, признаться честно, я банально не хочу смотреть на маленького, сморщенного, вечно орущего, красного человечка. Не хочу. И боюсь. Чего? Не знаю.
Но приехать все же пришлось. И как странно: за все это время моя горячо любимая женушка ни разу не позвонила мне. Тишина. И я не знаю, чего боюсь больше: свою жену или пищащий комок.
Осторожно, крадучись, словно вор, вхожу в палату. И вижу дивную картину: в кувезе надрывается маленький комок, и судя по тому, что ее плач больше всего напоминает истерику, то давно. А ее мамаша (по-другому не назовешь) сидит на койке и, закрыв ладонями лицо, рыдает в голос.
– Снежана? – зову, тихонько тряся ее за плечо.
Она на миг отводит руки от лица, смотрит на меня глазками – щелками и ревет пуще прежнего.
– Что случилось, объясни?! – медленно начинаю выходить из себя.
– У н-н-н-ас-с д-д-девочка! – заикаясь, сообщает похоронным голосом, Снежа.
– Я в курсе, твой отец уже звонил. Что дальше?
– А я хотела мальчика!
Какое-то время смотрю на нее, как на дуру. И, хоть убейте, не понимаю, что она имеет в виду.
– А чем девочка отличается от мальчика? Ну, кроме наличия…ну, ты меня поняла.
– Всеееем!! Мальчик – это гордость, наследник. А девчонка? Бракодел!
Вот так. Она хотела мальчика, а бракоделом оказался почему-то я.
Все же не выдерживаю этой истерики ребенка и подхожу к люльке.
Я пропадаю.
Отвечаю, когда она перестает плакать и смотрит на меня своими огромными, как блюдце глазками…меня как по голове ударяют.
Сильно. Мощно. И…навсегда.
Это любовь с первого взгляда. На всю жизнь. Сумасшедшая, сильная и непоколебимая, как скала.
Я понятия не имею, что произошло. Но ровно в эту секунду Руслан – чайлдфри умирает, и рождается Руслан – сумасшедший отец.
– Какая красотка…– выдыхаю, проводя пальцем по пухлой щечке.
– Не говори ерунды, – зло выдает сзади Снежана. – Красная, отекшая, толстая…
– Самая лучшая девочка на свете…
– Стоило промучиться в схватках столько часов, чтобы муж наконец меня заметил, – усмехается жена, обнимая меня со спины.
Аккуратно высвобождаюсь из ее захвата и, трясясь от страха, беру дочь на руки и прижимаю ее к себе. Боже, ради этого момента стоило жениться на стерве Снежане.
– Я не про тебя сейчас. А про мою малышку. Но и тебе спасибо, что родила ее. Подарок за мной.
– Надеюсь, ты не поскупишься ради любимой дочурки, Руслан, – обиженно шипит Снежана, плюхаясь на кровать.
Девочка на моих руках снова начинает жалобно хныкать, разрывая мое сердце на части.
– Не хочешь ее взять? Кажется, дочка хочет кушать, – я намеренно не произношу слово «наша», потому что Руслан – сумасшедший отец оказался еще плюс ко всему и страшным эгоистом.
– Неа, – отвечает Снежана, деловито подпиливая ногти.
– То есть?
– То есть не хочу, Гордеев. У меня молока нет. Мы заплатили кучу бабок этой клинике, вот пусть они и занимаются ребенком. Не знаю, попу помоют, покормят, что там еще надо маленьким детям?!
– Ты нормальная? Ребенок хочет есть, ей нужна забота, а ты так запросто кладешь на нее?! Ты же сама хотела этого ребенка!
– Я надеялась, что ты с рождением ребенка начнешь обращать на меня внимание, ценить!
– Начнем с того, что я вообще не хотел на тебе жениться!
– А сейчас передумал?
– Нет. Но дочь люблю. И в обиду ее не дам.
Снежана опять заходится плачем, чем пугает ребенка.
– Прекрати сейчас же! – шикаю на женушку, насколько вообще позволяет кряхтящая малышка на руках.
– За что ты так со мной? – завывает эта актриса, театрально заламывая руки. – Я же все для тебя…
Ага, особенно когда отправляла посреди ночи то за клубникой, то за арбузом, то…еще в какие неведомые дали, когда я спрашивал, почему моя жена не удосужилась ужин хотя бы заказать, я молчу про «приготовить»!
Поэтому игнорирую ее стенания, пытаясь успокоить кряхтящую малышку. Нажимаю кнопку вызова медсестры, и она не заставляет себя ждать.
– Сейчас мы со всем разберемся, да, мой ангел? Точно! Вот на кого ты похожа! На ангела! Назовем тебя Ангелиной? А что, Гордеева Ангелина Руслановна звучит. Как думаешь?
Ангел что-то довольно кряхтит, соглашаясь.
– Тогда договорились, мой Ангел.
– Что-то случилось? – прерывает нас вошедшая медсестра.
– Да, можно ли покормить мою дочь? Наша мама …немного не в состоянии, – киваю головой в сторону размазывающей сопли неадекватной Снежаны.
– Конечно, можно, но лучше с первых минут жизни кормить ребенка материнским молоком. Тем более, чем чаще прикладываете, тем быстрее придет молоко.
– А я не могу!!!– вопит эта ненормальная. Господи, где были мои мозги и глаза, когда я ложился с ней в постель? Очевидно, где-то в другом месте…– Мне больно и неприятно, и вообще…
– Принесите смесь или детское молочко, что у вас там есть. Вы же видите, она не в себе.
– У вашей жены, наверно, послеродовая депрессия. Такое тоже часто бывает. Все наладится. Я сейчас принесу смесь.
На этих словах моя женушка даже перестает плакать.
А медсестра, сама того не подозревая, подожгла фитиль у бомбы…
Глава 7
Руслан
Через четыре дня мою жену и дочь выписывают из клиники. Привожу их домой, предполагаю, какой же фокус выкинет моя женушка. Но Снежана вполне ведет себя адекватно: льнет ко мне, обнимает, пару раз даже покормила Ангелину из бутылочки.
– Почему не кормишь грудью?
– Молока же нет, – пожимает плечами, не показывая на лице никакого раскаяния или отчаяния.
– Но если не прикладывать…
– Давно стал экспертом?! – рявкает резко меняющаяся в лице жена. – Думаешь, почитал пару статеек в интернете и самый умный?! Если сказала, нет молока, значит, нет молока!
Но я рано радовался, что наша семейная жизнь похожа на нормальную.
На следующий вечер, когда возвращаюсь домой, меня встречают…истошные вопли Ангелины.
Прямо в обуви вбегаю в гостиную и обнаруживаю там свою дочь на руках у посторонней женщины.
– Вы кто?! – рычу, теряя рассудок.
Подлетаю к женщине, выхватываю трясущуюся в крике дочь, качая ее на руках, пытаясь успокоить.
– Вообще-то я ее няня, – поджимает губы оскорбленная и обиженная женщина.
– А я вас не звал! Какого черта вы тут делаете?! – зверею, но стараюсь говорить ровным тоном, чтобы не напугать начавшую успокаиваться Ангелину.
– Ваша супруга договорилась со мной еще за месяц до родов!
– Ясно. Вы свободны.
Не обращая больше внимания на «чудо-няню», прохожу на кухню, одной рукой пытаясь приготовить смесь, как меня учили все четыре дня в клинике. Пока я смешиваю смесь и подогреваю бутылочку, Ангелина успокаивается и засыпает у меня на плече.
– Бедная моя малышка, ты просто испугалась, что тебя, такую крошку, на руки взяла чужая тетя, да? Не бойся, Ангел, папа всегда будет с тобой…
Вот так приговаривая, прохожу в детскую и тихонько кладу малышку в колыбель. Убедившись, что с дочерью все в порядке, широким шагом направляюсь в спальню, где и обнаруживаю Снежану, спокойно смотрящую телевизор и рассматривающую свой маникюр.
– Не потрудишься объяснить, что происходит?!
Женушка, как ни в чем не бывало, продолжает пилочкой подравнивать свои идеальные ногти.
– А что происходит? – произносит она ровным тоном, даже не глядя в мою сторону.
– Что происходит?! Снежана, ты вообще нормальная?! Почему в нашем доме посторонние?! Ребенку нет еще и недели!
– Это не посторонние, это няня, – все тем же отстраненным голосом сообщает моя жена. Как будто просит меня сходить за хлебом.
– Какая, к черту няня, Снежана?! Почему ты со мной не согласовала этот момент?!
– Да потому что тебя никогда нет дома, Руслан! – взрывается женушка, сверкая на меня глазами.
– Логично, да, потому что я зарабатываю деньги! – не остаюсь в долгу, теряя терпение.
– А что мне делать?! Я устала, мне тяжело! У меня послеродовая депрессия! Она не спит, все время плачет!
– Не она, а Ангелина! – рычу, едва держа себя в руках. За дочь порву любого. Особенно ее никчемную мать. – И да, никаких нянь в своем доме я не потерплю. Ты – мать, Снежана, и сейчас главная твоя обязанность – заботиться о ребенке.
– Нет, Руслан, няня завтра придет, – с нажимом и с расстановкой произносит женушка.
– Не придет. Я ее уволил.
Устал, честно, устал. Не прошло и недели, как Снежана вернулась домой из клиники, а я хочу ее обратно отправить. Желательно, навсегда.
Не слушая ее вопли, несущиеся мне в спину, выхожу из спальни. Попутно заглядываю в детскую, проверить, все ли в порядке, не разбудили ли вопли родителей моего Ангелочка. Но она сопит себе довольно и действительно напоминает мне ангела.
Прохожу на кухню, чтобы выпить хотя бы чашку кофе, пока буду делать заказ из ресторана, как вижу упаковку таблеток. На автомате нажимаю на кофемашине кнопки, изучая при этом инструкцию.
– Предотвращение физиологической лактации после родов, – читаю вслух. – Какого черта?!
Буквально кипя от злости, несусь обратно в спальню. Убивать. Не иначе.
– Что это?! – рычу, швыряя лекарство в жену.
– Что ты себе позволяешь?! – визжит, мгновенно вскакивая на ноги.
– Снежана, не надо меня злить и делать из меня идиота. Отвечай, что это?!
– А ты что читать не умеешь?!
Да за какие грехи мне послали эту женщину?!
Присматриваюсь внимательнее к Снеже и замечаю складки футболки в районе груди. Лекарство для прекращения лактации. Складываю два и два…
– Ты перетянула грудь? И выпила эти таблетки?
Снежана гордо вздергивает подбородок.
– Да. И что ты мне сделаешь?
Мысленно я уже перебрал сотню вариантов, а на самом деле она останется безнаказанной. Потому что никто не имеет право заставить ее кормить нашу дочь грудью, если мать этого не хочет.
Зачем же ты тогда рожала и вообще вышла за меня замуж, если тебе так тяжело и плохо? Мазохистка?
– Зачем, Снежана?
Неожиданно мне стало так плевать. Я устал. За этот неполный год устал на две жизни вперед. Спросил только из чистого любопытства.
– Я, по-твоему, что, с коровьем выменем буду на Ибице?!
Ибица… Я тут переживаю, что дочь не получает материнской заботы, любви и элементарно питания, так необходимого для грудничков…А мать переживает о внешнем виде среди тусовщиков на острове…
– Можно подумать, сейчас твоя грудь от этого чем-то отличается! – бросаю и выхожу из спальни.
Вслед мне летят проклятия, угрозы и что-то еще, но я не обращаю внимания. Но когда Снежана не успокаивается и через десять минут, врываюсь в спальню и бросаю одно-единственное:
– Разбудишь Ангелину, обратно укладывать будешь сама!
И о, чудо, эти слова действуют на нее безотказно. Снежана затыкается и смотрит на меня с ненавистью. Как будто это я повесил на нее ребенка и стараюсь таким образом удержать.
Примерно так проходят все последующие дни в течение двух месяцев. С раннего утра я ухожу на работу, возвращаюсь, как можно раньше, и занимаюсь дочерью: купаю, кормлю, играю, болтаю и укладываю спать. Снежана делает вид, что меня вообще не существует. И плевать. Нет ничего важнее дочери.
И спустя два месяца бесконечного дня сурка в один из вечеров по возвращении домой меня ожидает сюрприз…
Глава 8
Руслан
Еще вставляя ключ в замочную скважину, слышу плач Ангела. Да что же мамаша-то такая?! Буквально влетаю в гостиную, даже не снимая обуви и верхней картины и …обалдеваю. Прямо дежавю какое-то
Посреди гостиной, тряся мою дочь, стараясь, видимо, таким образом ее успокоить, стоит…та самая няня, которую я выгнал в прошлый раз взашей.
– Вы что тут делаете?! – рычу, в один шаг оказываясь рядом с женщиной и выхватывая с ее рук Ангела. – Я, кажется, ясно дал понять, что вы уволены еще тогда!
– Меня пригласила ваша жена, – в тон мне огрызается няня, поджимая губы. – Попросила о разовой услуге.
– Вы ее выполнили, можете быть свободны. А мы пойдем, посмотрим, чем так занята наша мама, что опять приглашает в дом посторонних. Да, мой Ангел?
– А вашей жены дома нет, – с какой-то долей ехидства и превосходства сообщает няня.
Останавливаюсь, как вкопанный. А вот это уже интересно.
– А не подскажете, где она? – интересуюсь елейным голоском, поглаживая дочь по спинке.
Женщина вздергивает подбородок и выдает с видом, словно представляет мне саму английскую королеву:
– Понятия не имею. Я же уволенная няня. Разовая акция. Кстати, ваша жена не заплатила мне за визит, – и постукивает так ножкой по паркету.
Одной рукой достаю из кармана мятую купюру крупного достоинства и впихиваю в руку этой женщины. Этого вполне будет достаточно, чтобы оплатить не только ее услуги, но и то, чтобы она больше никогда не появлялась на пороге моего дома.
И куда же ушла наша мама?..Ответ на этот вопрос находится сам собой. На кухне. На холодильной дверце.
«Я уехала, меня не ищи. Я не готова быть матерью. А с дочерью ты справишься: ее ты любишь больше, чем меня».
– Остались мы с тобой одни, мой Ангел, да? Ну, и ладно. За то ни мне, ни тебе никто нервы мотать не будет.
Так и началась моя жизнь отца-одиночки. И она оказалась ни черта непростой, как я себе представлял.
Так как Ангелина кушает по часам, мне пришлось поставить будильник на каждые три часа и вставать ночью, делать смесь. Кормить и менять подгузник, а потом снова укладывать спать. Хорошо, что моя женушка решила сделать ноги в пятницу, и у меня есть время привыкнуть.
Но я ни черта не привык! И во второй половине воскресенья остро стоит вопрос: что мне делать и с кем оставить Ангелину, пока я буду на работе? Попросить родителей или взять отпуск на работе – мысли на уровне фантастики. Остается одно – няня.
Хорошо, что отец вошел в мое положение и разрешил работать удаленно из дома, пока я не найду няню для Ангела. Отец, как и я, думал, что это вопрос пары, от силы трех-четырех дней. Ох, как мы ошибались…
Ни одна из них не проходит мой «фейсконтроль». А ведь я много не прошу: просто быть внимательной и любить детей. Да и Ангел – настоящий ангел: не капризничает без повода, спит и вообще идеально соблюдает режим.
Но одна из нянь чаще обращает внимание на телефон, другая считает, что ребенка нельзя баловать и бежать на каждый ее писк, а надо дать проораться, и только тогда идти к ребенку. Иначе обязательно вырастет эгоистом. Третья считает, что смесь – зло, и надо кормить ребенка манной кашей…
Я долго уговариваю отца, и тот неожиданно идет мне на уступки – днем я – финансовый директор, решающий все вопросы по телефону или через удаленный доступ, и отец параллельно. А ночью – тот, кто исполняет все желания капризной принцессы. Просто ли мне? Ни черта. А в последние дни я сплю от силы три – четыре часа в сутки, и готов спать даже, прислонившись к косяку.
Но интересней, чем с нянями, обстоит ситуация…с мамочками других детей. Для них я – экзотическое существо. Как же, отец – одиночка, без кольца на пальце (снял его через пятнадцать минут после регистрации), с забитыми татуировками рукавами, высокий и раскачанный. Не каждый день, видимо, такого встретишь.
Некоторых из них не смущает наличие обручального кольца на ИХ пальце. Главное, что оно отсутствует на моем. Такие кадры начинают заискивающим голосом задавать тупые вопросы:
– А сколько вам месяцев?
– А сколько у вас зубов?
– А что вы умеете?
– Марку какой смеси употребляете?
– А где ваша мама? (Понятия не имею, но, надеюсь, очень далеко от нас!)
А потом, после того, как этап «близкого знакомства» пройден, сразу же переходят к главному:
– Каково вам быть отцом? – точно также, как и тебе матерью!
– А дадите номер телефона?
На мой резонный вопрос «Зачем?!», не моргнув глазом сообщают:
– А вдруг вам понадобится помощь или совет? А я живу неподалеку. Готова прибежать в любое время дня. И ночи.
Ну, в последнем я не сомневаюсь.
Серьезно? Эти дамочки, что, думают, я при их виде растекусь, как сироп, кину полмира к их ногам и побегу занимать очередь в ЗАГС?!
Черта с два, идите нафиг! Я уже был женат (плевать, что фактически я все еще женат. Подам заявление на развод, как только это станет возможно по закону), и мне там ни черта не по кайфу.
Но что-то во мне внутри меняется, стоит встретить эту серьезную и строгую девушку с невероятно грустными глазами…
Глава 9
Вера
Я сижу прямо посреди гостиной, глубоко погруженная в воспоминания. Кажется, это было не со мной. Гляжу на все фотографии, разбросанные по полу, и как будто смотрю фильм. Но не я в главной роли. Это точно не могу быть я. Потому что, мне кажется, что вот так, как сейчас было всегда, сколько себя помню…А на самом деле прошло только три года.
В коридоре раздается щелчок замка. Света приехала. Слышу, как захлопывается дверь, и раздается нервное перешептывание. Мысленно закатываю глаза. Моя сестренка втянула в это маму. Опять.
Но с другой стороны…Мама, даю руку на отсечение, пришла не с пустыми руками, а принесла моих любимых пирогов. А пироги пахнут детством. А в детстве нет никаких проблем, которые не может решить мамочка…
– Верочка, – охает мама, прикрывая рот ладонью. – Детка, что же ты…Тебе опять плохо? Опять приступ?
– Где ты откопала эти фотографии?! В прошлый раз я все сожгла, – бурчит Светка, неся ароматный пакет на кухню. С вишней и яблоками. Мои любимые.
Бросаю в Свету многозначительный взгляд, и та ускоряется, исчезая в дверях кухни.
– Мам, ну что ты распереживалась? – сажусь к ней на диван, прижимаясь, как в детстве.
– Когда ты позвонила Свете…Я вспомнила…
– Тшшш, мы же договорились, помнишь? Не вспоминать. Это была самая серьезная ошибка в моей жизни. И я усвоила урок.
– Я испугалась, – сквозь слезы произносит мама, поглаживая меня по щеке. – Я же не могу тебя потерять, понимаешь? Ты же моя доченька. Моя девочка…
– Ну, мама, – сама уже не могу сдержать слез, – ну, прекрати!
– Откуда у тебя эти фотографии? – переводит тему мама, вытирая слезы.
– Из коробки из-под обуви, – отвечаю, пожимая плечами и отводя взгляд.
– Мама хотела спросить, откуда они ВООБЩЕ взялись в твоей квартире? Я лично все вышвырнула, – кричит Света, разливая чай. – Вера, тебе с молоком?
– Без. Никак не можешь запомнить, что на дух его не переношу, – ворчу, лишь бы не отвечать на неудобные вопросы.
– Ну, прости. Вдруг твои вкусы изменились? Идемте все за стол. У меня все готово.
– Только не в этом плане. Чай с лимоном и мамины пироги с яблоками и вишней – святое!
– И все-таки, ты так и не ответила! – не отстает Света. Иногда мне ее придушить хочется, ей-богу!
– Флешка. Ты забыла, что оригиналы хранятся у меня на флешке. И я пошла и распечатала их вновь.
За столом повисает тишина. Тяжелая, давящая, гнетущая. От которой хочется скрыться под одеялом и свернуться калачиком.
– Верочка, доченька, а зачем? – почти шепотом спрашивает мама, снова порываясь прикрыть рот ладонью. Она всегда так делает, когда очень волнуется.
– Чтобы было. Света, ты лучше расскажи, как у тебя дела в универе и на работе?
Сестренка тут же мрачнеет на глазах, отворачиваясь к окну.
– Тааак, и что же случилось? – откладываю кусок пирога в сторону, скрещивая руки на груди. – Я твоему Ваське голову оторву, честное слово!
– Не надо, Вер, не стоит он того!
У нас со Светой разница в возрасте: мне двадцать восемь, ей двадцать два. Казалось бы, шесть лет, но в детстве я считала, что это пропасть.
На самом деле я боялась, что родители будут любить Свету больше, чем меня. Что стану не нужна. И считала я так долго, поэтому наша дружба не клеилась.
Но потом произошел один случай. Я разбила мамину вазу. Любимую, доставшуюся ей от бабушки. И весь день, до ее возвращения с работы, переживала и плакала. Я знала, что мне крепко достанется.
Но неожиданно, когда мама приходит домой, Света вылетает из своей комнаты вперед меня и тараторит:
– Мама, прости меня, пожалуйста! Я такая неуклюжая, разбила твою любимую вазу. Но я не специально, мамочка. Так вышло.
Мама, конечно, ее наругала и, кажется, лишила ее сладостей на пару дней. Но Света ни разу не заикнулась, что на самом деле это я разбила эту несчастную вазу.
И в этот же вечер я пришла к ней тихонько и молча протянула свои конфеты.
– Спасибо, Света. Я так боялась признаться…Я бы так не смогла. Я не такая храбрая и сильная, как ты.
Вот так и начались наши теплые отношения. И когда со мной приключилась самая страшная беда, именно Света всегда была рядом. Именно она буксиром тянула меня из пропасти. И если бы не моя младшая сестренка…Я не знаю, что было бы со мной. И была бы я вообще…
– Так что там Вася? – спрашиваю строго, с наслаждением откусывая кусок пирога.
– Мы расстались, – угрюмо бурчит сестра, отводя взгляд.
Тааак…Я мигом становлюсь на тропу войны, мысленно применяя к этому паршивцу все виды пыток, какие мне только известны.
– И что он натворил?
– Вер, это уже неважно. Все, что не делается, все к лучшему. Тем более, я все равно скоро переезжаю в Питер.
Я в изумлении смотрю на сестру. Вот так новость! Мигом забываю обо всех своих горестях и печалях.
– Как переезжаешь?! Когда? Мама, ты в курсе?!
– А что я могу поделать, если наша Света все решила? – грустно улыбаясь, произносит мама. – Ты же прекрасно знаешь, какая она у нас упрямая…
Да уж, это я знаю, как никто другой. Благодаря упрямству и упорству сестры я и выбралась из бездны, и моя жизнь более-менее похожа на нормальную.
– И когда ты уезжаешь?
– Как только все решится с работой. Я прошла все три собеседования, жду, когда окончательно утвердят кандидатуру.
Смотрю в стол, переваривая все услышанное. Как же я буду без своей сестры? Без самого близкого и родного человечка?!
Но тут же одергиваю себя. Света, как никто другой, заслуживает счастья. И уж точно не должна растрачивать свою молодость, заботясь обо мне, взрослом и самостоятельном человеке!
– Хорошие мои, а давайте мы эту радостную новость отметим еще одной кружечкой чая! – вскакиваю с места и разливаю чай по кружкам.
Мы проводим довольно душевный вечер, болтая ни о чем и слушая мамины рассказы про Питер. И когда провожаю их поздним вечером, обнимаю крепко-крепко и со всей искренностью шепчу:
– Спасибо, что вы у меня есть. Без вас я бы умерла…
Глава 10
Руслан
Отпускаю Марию Семеновну домой, и, одев Ангела потеплее, идем с ней гулять. Это наш с ней вечерний ритуал. Каким бы уставшим не был, как бы поздно не пришел, я все равно иду на сорокаминутную прогулку с дочерью. Это отличная возможность для меня разгрузить голову, для Ангелины – подышать свежим воздухом перед сном.
– Ты – лучший отец, Руслан, – на прощание говорит пожилая женщина и уходит к себе.
Мария Семеновна – это моя соседка, что почти сорок лет проработала воспитателем в детском саду, и которая милостиво согласилась сидеть с Ангелом в экстренных случаях. Как сегодня, когда меня вызвали на внеочередное собрание директоров.
Но именно сегодня, как и в предыдущие пару дней, из головы не идут глаза, заполненные грустью и тоской. Поразительно, я даже не знаю ее имени, а думаю о ней каждую свободную минуту.
Обычно мы с Ангелом гуляем в парке, там мало народу, тихо и прохладно. Но сегодня какая-то неведомая сила заставила меня пойти совсем в другую сторону, к озеру. Здесь народу побольше, есть даже спортсмены, вышедшие на вечернюю пробежку. Но подсознание подсказывает, что сегодня мы должны быть здесь.
Бреду по дорожке вдоль озера, как кто-то как будто нашептывает мне подойти к перилам, к самому озеру. Слушаюсь внутреннего голоса, иду туда, куда мне велят, и…наталкиваюсь взглядом на ту самую девушку. Она стоит, все с той же грустью и тоской смотрит на воду, никого и ничего не замечая вокруг.
– Прекрасная погода, неправда ли? – произношу, подойдя к девушке и становясь рядом. На удивление, даже Ангелина притихла, хотя она очень не любит, когда папа останавливается поболтать с кем-то.
Соседка переводит на меня ошеломленный взгляд. Как будто перед ней дьявол из Преисподней, а не мужчина с ребенком.
– Вы? – удивленно тянет девушка, переводя взгляд с меня на коляску и обратно.
– Вы как будто увидели чудовище, – усмехаюсь, глядя на меняющееся лицо соседки.
– Нет, просто…– лепечет, что мне на секунду становится ее жаль. Она выглядит такой растерянной, даже в какой-то мере потерявшейся.
– Просто что?
– Не ожидала вас тут увидеть…
– Здесь, наоборот, очень много гуляющих. Особенно с детьми. Вон там, – указываю рукой на другую сторону озера, – есть детская площадка.
– Ну, да, – бормочет, мельком глянув на уснувшую Ангелину и тут же отведя взгляд. Мне даже показалось, что девушка отодвинулась в сторону…
Странная у нее какая-то реакция и поведение в целом. Ведет себя, как уставшая от общества, от детей шарахается, хотя определенно знает, как с ними обращаться, а, значит, опыт имеется…Есть в этой девушке какая-то загадка, тайна…Может, именно этим она меня и привлекает?
Нет, в первую очередь соседка привлекает своей красотой: длинные светлые волосы, чистые голубые глаза, пухлые алые губы, которые так и хочется смять в жестком поцелуе, полная грудь, тонкая талия и крутые бедра. Она определенно в моем вкусе.
– Руслан, – протягиваю руку.
– Простите, что?
– Мы с вами соседи, а в прошлый раз забыли познакомиться. Меня зовут Руслан.
– Вера. Очень приятно.
– Красивое имя, – обычно при знакомстве я еще добавляю «и сиськи», но это определенно не тот случай. Да и не хочется все испортить.
– Спасибо.
– И часто вы тут гуляете, Вера?
– Нет. Случайно забрела, – отвечает она бесцветным голосом, все также не глядя в мою сторону. Да что же с тобой происходит, малышка?!
– Вера, можно вас попросить пройтись со мной кружок? Боюсь, что Ангелина проснется. Она у меня барышня капризная, – произношу извиняющимся тоном, а сам слежу за реакцией Веры.
Она пристально, я бы даже сказал, жадно смотрит на дочь, потом с силой закусывает губу, как будто сдерживает себя в чем-то, сжимает кулаки, пряча их за спину.
– А зачем я вам? Вы же вполне можете пройтись и без меня…
– А я хочу именно с вами. И давайте перейдем уже на «ты»!
Она слегка склоняет голову набок, заправляя выбившуюся прядку за ухо. В любой другой ситуации я давно бы впился ей в губы поцелуем, доказывая на деле, как может быть со мной классно и здорово. И полезно. Для здоровья.
Но только не сейчас. И ни в коем случае не с Верой. Не то, чтобы я не хочу ее спугнуть…Здесь что-то другое. Тоска. Боль. Обида. Возможно, ее бросил мужчина. Или изменил. В общем, в любом случае надо быть деликатнее.
Черт, кому расскажешь, что Руслан Гордеев заботится о чувствах девушки – не поверят и засмеют за вранье. Особенно, если расскажу, что в свои годы предлагаю понравившейся девушке прогуляться за ручку по парку…
– Руслан, я не думаю, что это хорошая идея…
– А я думаю, как раз наоборот. Как бы там ни было, вдвоем лучше, чем в одиночестве! Ну, пойдем? Если эта принцесса сейчас проснется, распугает всех посетителей своим криком.
Вера снова как-то странно смотрит на ребенка, словно боится. Но все же медленным шагом идет рядом со мной.
– Так и мучаетесь с зубками? – все же спрашивает девушка.
– Кстати, нет, спасибо тебе за тот совет. Я выспался.
– Странно, что ваша мама не знает об этом и не заметила, что у малышки лезут зубки.
– А у нас нет мамы, – сообщаю, как будто это само собой разумеющееся. – Мы сами по себе.
Вера глядит на меня округлившимися глазами, забавно хлопая длинными ресницами.
– То есть…
– Я не женат, Вера, – сообщаю, забавляясь ее удивленным видом.
– Но…а как же…– смотрит теперь пристально на Ангелину.
– А так. Ангелина – моя дочь. Родная. А мама нас бросила, когда нам было два месяца. Оказалась не готова быть матерью.
– Неужели и такое бывает…Многие не знают, как зачать, родить, а тут бросить собственного ребенка…Я не понимаю…
– Я тоже не понимаю, Вера. Но случилось то, что случилось. И я ни о чем не жалею.
«Потому что, например, тебя встретил», – добавляю мысленно.
– Как же вы справляетесь? – сейчас девушка смотрит на меня если не с обожанием, то точно с уважением.
– Как-то справляемся. Когда экстренные случаи, помогает соседка. А так…все сам. Ангел же не виновата, что ее мама бросила.
– Я…– начинает Вера, пристально глядя на дочь, но тут же осекается, словно одергивает себя.
– Что ты? – подначиваю ее, но Вера лишь качает головой, снова смотря с тоской.
– Ничего, извини.
Так вышло, что наши прогулки втроем тоже стали своеобразной традицией. Мы, не сговариваясь, всегда выходим в одно и то же время и просто гуляем либо у озера, либо в парке.
Мы много говорим обо всем и в то же время ни о чем. В основном я рассказываю о себе. Когда же речь заходит о Вере, ее жизни, она тут же переводит тему или замыкается в себе.
В то же время она очень много дает мне советов, секретов по уходу за ребенком. Она очень разбирается в этом вопросе. Значит, делаю вывод, что либо у нее есть братья/сестры/племянники, либо, возможно, ее профессия связана с детьми. Но на всякие вопросы о ее профессиональной деятельности отвечать отказывается.
Это девушка – загадка. Которую я стремлюсь разгадать. Почему? Запала в душу. Понравилась с первого взгляда. Я ее хочу себе. Но действовать надо осторожно.
– Ну, пока. До завтра, – прощаюсь с Верой у ее подъезда.
– До завтра, – легкая улыбка озаряет ее лицо, и она уходит домой, не оглядываясь.
В любой другой ситуации, с другой девушкой я бы уже давным-давно пригласил ее к себе на «рюмочку чая» и взял, что хочу. Даже уверен, мне бы сами это предложили. Но только не с Верой. Она – не такая. Она – особенная для меня. И с этой девушкой так поступать ни в коем случае нельзя.
Но никакого «завтра» не случилось. Ни на следующий вечер, ни через день. Моя Вера пропала.
Глава 11
Вера
Сама не поняла, как втянулась в эти прогулки. На самом деле я со своим графиком работы фрилансера могу себе позволить и прогулки, и поездки, но…Нет желания. У меня вообще нет желания что-либо делать. И даже жить.
Но Руслану с его очаровательной дочерью удалось расшевелить меня. Мы не договаривались о встречах, просто я выхожу в одно и то же время и иду по привычному маршруту. И даже реагирую на счастливые пары, на детей не так остро, как раньше. Нет, боль, она никуда не ушла, просто воспринимается не так остро.
Но так происходит только рядом с Русланом. Ему каким-то волшебным способом удается усмирить моих демонов, и они отступают в темные углы. Но стоит нам расстаться…Как они выползают снова и душат, душат меня…
Поэтому вечерние прогулки и общение с этим отцом – одиночкой стали своего рода спасением. Рядом с ними я забываю обо всем и ни на что не реагирую. В том числе, на внешние раздражители.
Так, в последнюю нашу прогулку я очень сильно замерзла, но заметила это только, когда зашла домой. Но было уже поздно. Уже утром я проснулась с больной головой и горлом. А через два дня, несмотря на все мои усилия и методы лечения, все же становится хуже. Разумеется, от прогулок пришлось оказаться, мне не хотелось заразить ни малышку, ни ее отца.
Просыпаюсь от ломоты во всем теле и совершенно больной. По своему опыту знаю, что до вечера не дотяну – уже после обеда мне станет невероятно плохо. Я болею редко, но метко. И обычное ОРВИ может обернуться для меня катастрофой. Прямо как в этот раз.
Как назло, мама со Светой укатили в Питер, чтобы помочь сестре найти жилье. И мне даже некого попросить о помощи.
В голове всплывает образ Руслана. Уверена, что если бы я попросила о помощи, он бы не отказал мне. Но проблема в том, что я не знаю ни его телефона, ни тем более, адреса. Только то, что он живет в соседнем подъезде, кажется.
Но не пойду же я его искать, в самом деле!
В висках начинает пульсировать, а тело потряхивать от озноба. Значит, в этот раз все развивается быстрее, чем я думала.
Кое-как с верхней полки на кухне достаю аптечку, а в ней, как назло, половину препаратов надо выкинуть, половина просрочена, и в сухом итоге мне остаются: йод, зеленка и единственный пакетик шипучей гадости, которую пил в свое время…Впрочем, неважно.
Включаю чайник и развожу в кружке пойло. Выпиваю практически залпом, зажав нос. И падаю на диван в гостиной, потому что сил дойти до спальни нет совершенно. И практически мгновенно проваливаюсь в нечто, напоминающее сон.
Господи, голова звенит даже во сне! Разлепляю тяжеленные веки и понимаю, что это дверной звонок. Черт! Придется открыть, вдруг мама со Светой не уехали, и если я не открою, начнется апокалипсис: через пятнадцать минут тут будут спасатели, «скорая», полиция…
Добредаю до двери, распахиваю ее даже не глядя в глазок.
– Вера, какого черта?! – раздается знакомый голос Руслана, и я, поняв, что больше не одна, что пришла помощь оттуда, откуда не ждали, съезжаю по стенке без сознания.
В себя прихожу от того, что кто-то похлопывает меня по щекам.
– Вера, твою же за ногу! Очнись! Слышишь меня?!
– Слышу, – лепечу со счастливой улыбкой. Понимаю, что выгляжу наверняка глупо, но мне можно, я больна, я не в себе. – Ты пришел, – и моя улыбка становится шире.
– У тебя жар и щеки красные. Что случилось? – его обеспокоенный взгляд бегает по моему лицу, а мне становится неожиданно приятно просто до слез, которые я не могу сдержать.
– Что?! Что случилось, Вера?! – мигом напрягается Руслан, обеспокоенно глядя на меня.
– Ничего, ничего, все хорошо. Я просто заболела.
На самом деле я так тронута его заботой. Тем, что я не смогла появиться в обычное время, а он обеспокоился и пришел ко мне, хотя я и не сообщала ему свой адрес.
– Как ты вообще узнал номер моей квартиры? – хриплю, переворачиваясь на бок, чтобы смотреть на этого невероятного мужчину было удобнее.
Он на самом деле очень необычен: выглядит, как плейбой, прожигатель жизни, весь в наколках, хоть и с привлекательным спортивным телом. К такому я бы ни за что не подошла в обычной жизни. Но кто знал, что под такой внешностью скрывается любящий, чуткий, даже сумасшедший отец и такой заботливый человек с доброй душой…
– Спросил у консьержки, где живет самая привлекательная и очаровательная девушка! – улыбается во все тридцать два, явно довольный своей выходкой.
Ну, баба Нина, придете вы еще ко мне за уколом от радикулита!
– А сейчас я буду тебя лечить, – серьезным тоном произносит Руслан, вставая с колен и направляясь к аптечке, которую я оставила на столе.
– Там ничего нет, – скриплю, заходясь в кашле.
– Понятно, – тянет Руслан и решительным шагом направляется в коридор.
– Стой! Ты куда?
– В аптеку. Куплю тебе что-нибудь противовирусное.
– Погоди, ты же не знаешь…. – пытаюсь встать, чтобы задержать мужчину.
– Позвоню знакомому врачу.
– Не надо! Я сама врач. Запиши, что нужно взять.
Брови Руслана взлетают в удивлении. Понимаю его – я в первый раз сообщила личную информацию. Но у меня нет сил что-либо объяснять.
– Ого. А почему тогда лекарств в аптечке почти нет?..
– Ты пишешь или как?!
– Да, давай. Диктуй.
Не знаю, все ли Руслан записал в точности, как я говорю, но сил хватает только, чтобы перечислить препараты. Потом снова отрубаюсь. И последнее, что я слышу:
– Держись, моя Вера, держись, я скоро…
Глава 12
Вера
В следующий раз просыпаюсь от того, что меня кто-то зовет.
– Вера, солнышко, очнись, – произносит ласковый голос, от которого хочется улыбаться. Что я и делаю. Растягиваю губы в глупейшей улыбке и тяну, не раскрывая глаз:
– Руслааан…
– Да, солнышко, это я. А теперь открой глазки, и я помогу тебе присесть.
– Зачем? – все же с трудом распахиваю глаза и смотрю на мужчину.
– Потому что я принес тебе куриный бульон. Надо выпить его.
Прищуриваю глаза и еще раз внимательно осматриваю мужчину. Я не ошиблась? Вот этот татуированный, смазливый и влюбленный в себя мужчина приготовил и принес мне бульон? Он вообще реальный? Или у меня жар, и это игра моей фантазии?
– Сам приготовил?
Руслан смотрит на меня, вздернув бровь и улыбнувшись озорной мальчишеской улыбкой.
– А ты хорошего мнения обо мне! Чертовски приятно, когда девушка так в тебя верит!
– Так сам или нет? – спрашиваю, втягивая воздух. И даже со своим заложенным носом чувствую приятный аромат, исходящий от супа.
– Нет, заказал в своем любимом ресторане. Доктор сказал, что прежде чем давать тебе препараты, надо обязательно накормить. Иначе можно заработать интоксикацию.
Сужаю глаза, чувствуя, как во мне мгновенно закипает гнев. Хочу сказать что-то гневное, что-то обидное, но приходится сдерживаться, потому что Руслан – мой спаситель в прямом и переносном смысле.
И все же благодарность переполняет меня. За заботу, за волнение о совершенно постороннем человеке, за то, что возится со мной, вместо того, чтобы проводить время с дочерью…
Окончательно прихожу в себя, насколько это возможно в моем состоянии и оглядываюсь по сторонам. Это не гостиная! Руслан перенес меня в спальню и заботливо накрыл пледом.
Перевожу взгляд ниже. Фух! Слава Богу, переодевать меня ему в голову не пришло. И все равно в груди разливается тепло от его неподдельной заботы…
– Не поверил мне, значит…
– Не в этом дело, – твердо произносит Руслан, но в его голосе нет ни капли раскаяния. Он уверен, что поступил правильно. – Помимо лекарств мне нужно знать, как за тобой ухаживать. Что можно, а чего нельзя. И я уточнил у доктора.
Напрягаюсь, чувствуя подвох в его словах. Даже привстаю на локтях из последних сил, чтобы заглянуть Руслану в глаза.
– А зачем тебе это знать?..
– Так, не болтай, не трать силы. Пей, давай. Потом будем принимать лекарства, – безапелляционно заявляет мужчина.
И я подчиняюсь. Прихлебываю горячий, ароматный бульон, чувствуя, как тепло разливается по телу. И понимаю, что мне нравится этот властный тон, то, что этот мужчина так умело мной руководит. И я готова за ним следовать.
С отчаянием понимаю, что в жизни мне именно этого и не хватало: заботы, крепкого мужского плеча и надежного тыла. Осознания, что я могу на кого-то положиться, и этот человек обязательно заберет часть страданий и проблем себе.
– И все-таки, давай еще раз: зачем ты звонил доктору? – спрашиваю, протягивая пустую кружку обратно.
– Чтобы знать, как ухаживать за одной больной, но все равно очень милой девушкой, – спокойным тоном отвечает Руслан, раскладывая медикаменты из пакетика с логотипом аптеки.
– Зачем?
– Ну, что за глупые вопросы, Вера! Потому что ты болеешь, и больше о тебе некому позаботиться!
Закусываю губы, изо всех сил сдерживая рвущиеся наружу слезы. Почему же ты не появился в моей жизни раньше?! Почему только сейчас, когда я сломана пополам?! И нет средства, которое может меня починить…
– Руслан, спасибо тебе огромное, но иди домой. Тебе нельзя тут оставаться.
– Почему? – смотрит на меня с удивлением. – В любой момент может вернуться из командировки ревнивый муж?
Если бы… Сжимаю кулаки, с силой вгоняя ногти в ладони, чтобы сдержаться.
– У тебя дома маленький ребенок, и небезопасно со мной находиться. Кстати, с кем осталась Ангелина?
– С той, с кем я оставляю ее в экстренных случаях – Марией Семеновной. Она согласилась посидеть с Ангелом до самого вечера. Так что сейчас мы с тобой будем усиленно лечиться.
Тяжело вздыхаю. Этот невыносимый мужчина уже все решил, все сделал и у меня нет никаких шансов его переубедить или переспорить. И надо ли?
– Так, стоп?! А что это?!
Едва ли не подскакиваю, видя, как Руслан выкладывает на стол…шприцы и какие-то препараты, которые я точно не называла!
– Это лекарство на экстренный случай. Если тебе станет совсем плохо. Ну, или ты не будешь меня слушаться, – улыбнувшись уголком рта, довольно отвечает Руслан.
– Что?! Мужчина, вы случайно не переигрываете?!
Но он делает вид, что не слышит меня, продолжая деловито изучать инструкцию к противовирусному. Достает две таблетки, наливает стакан воды и протягивает мне.
– Пей.
– Не буду, – бурчу, как маленькая девочка, скрещивая руки на груди.
– Вера, не заставляй меня применять тяжелую артиллерию, – кидает загадочный взгляд в сторону стола, где красноречиво лежат шприцы.
Быстрыми движениями заталкиваю лекарство и запиваю залпом водой.
– Умница! А теперь отдыхать. Спи, – и накрывает меня пледом, поправляя подушку.
– Руслан, пожалуйста, иди домой…
– Я все сказал на этот счет. Отдыхай, – перебивает жестко, забирая из моих рук стакан и выходя из спальни.
А я действительно засыпаю, а когда просыпаюсь, за окном уже сгущаются сумерки. Я пропотела, футболка на мне мокрая насквозь. Морщусь от неприятных ощущений.
Отбрасываю плед в сторону и решительно стараюсь подняться с постели. На третий раз это мне все же удается. Температура спала, но не до конца, да и слабость во всем теле такая, что хочется лечь обратно. Но от меня наверняка пахнет так, что в одном закрытом посещении находиться нереально.
Я доберусь, я смогу…до ванной не так уж и много шагов, а если двигаться по стенке, то можно сэкономить силы. И вот я шаг за шагом, цепляясь изо всех сил за стену, двигаюсь к своей цели.
Но вот стена кончается…Я пошатываюсь и с грохотом валюсь на пол.
– Вера! Какого черта! Почему не позвала?! – из гостиной вылетает встревоженный Руслан и падает на колени рядом со мной. – Что случилось? Где болит?!
– Все нормально, – хриплю, переворачиваясь на спину. – Просто поскользнулась.
– Ни на минуту нельзя тебя оставить одну! Так, все понятно, – решительно произносит, беря меня на руки и донося до кровати. – Где твои вещи?
– Тебе зачем? – снова чую неладное, и мне это ни черта не нравится.
– Ты переезжаешь ко мне, – жестко чеканит Руслан, распахивая шкаф.
Глава 13
Вера
– Да что ты говоришь? А меня спросить не забыл? – скрещиваю руки на груди, незаметно потирая ушибленное плечо.
– А тут и спрашивать нечего, – будничным тоном отвечает Руслан, складывая в мою небольшую дорожную сумку футболки, спортивные штаны и кофту. – У меня нет возможности остаться на ночь, потому что Мария Семеновна ночью с Ангелом точно сидеть не будет. Притащить сюда ребенка я не могу, уж прости, у тебя нет никаких условий, да и квартира небольшая. Так что выход у нас один – ты переезжаешь ко мне.
– Это невозможно, – отчеканиваю из последних сил, валясь обратно на подушки.
– И почему же?
Потому что я боюсь. Боюсь, что привыкну к тебе, боюсь, что доверюсь, а потом…потом будет невероятно больно, когда просто растопчут, пройдутся катком и перешагнут через то, что от меня останется…Но вслух произношу совсем иное:
– Потому что у меня есть куча на это причин: я хочу принять душ, люблю спать исключительно на своей кровати, и, в конце концов, у тебя дома маленький ребенок!
Руслан, наконец, оставляет мою сумку в покое и поворачивается ко мне, окидывая невозмутимым взглядом:
– У меня дома суперудобная душевая кабина, мой ортопедический матрас не оставит тебя равнодушной, у тебя будет своя отдельная комната с потрясающей звукоизоляцией, и маленький ребенок ни коим образом тебя не побеспокоит.
Я тут же смущаюсь, словно действительно сказала глупость:
– Я имела в виду совсем не это. А то, что ребенок запросто может от меня заразиться, а она такая маленькая!
Руслан достает с полки домашнюю одежду и кидает мне на кровать, не глядя в мою сторону:
– Да ладно тебе, Вера. Я же вижу, как ты шарахаешься не только от Ангелины, но и от всех детей. Я сам раньше, до рождения дочери, был убежденным чайлдфри, а сейчас Ангел – смысл моей жизни. И я не виню тебя в таком отношении к детям. У каждого своя точка зрения, и я не имею права навязывать свою.
Внимательно смотрю на мужчину, не понимая, он сейчас серьезно или же шутит. По его лицу невозможно что-либо прочесть, но все равно, как бы я не старалась держать себя в руках, все же эмоции берут верх. Наверно, потому, что я слишком долго держала их в себе «законсервированными».
– А ты, я смотрю, большой знаток человеческих душ, да?! А не думал, что лезешь на запретную территорию?! Не думал, что у меня есть свои, личные и определенные причины относиться к детям настороженно. Никогда не суди по обложке, Руслан. Первое впечатление может быть обманчивым.
– А я и не сужу, – улыбается мужчина, явно довольный собой. Черт, я так и знала, что его слова не более, чем попытка вывести меня на эмоции, и ему это с блеском удалось! – Просто сказал, что не стоит себя корить, если ты не любишь детей. Но как мы выяснили, это не так. Что ж. тогда пребывание в моей квартире не принесет тебе никаких неудобств. Переодевайся и пошли. А если будешь долго сидеть, то пойдешь в том, во что одета. Мне как-то все равно, но это же ты, кажется, заботишься о чужом мнении.
Руслан направляется к выходу из спальни, а я злюсь еще больше. Хотя не понимаю, на что. На самоуправство? На заботу? На помощь? Да я, кажется, зажралась.
– Я же уже сказала…– кричу ему вслед.
– Верааа, – тянет он мое имя своим бархатистым голосом, а у меня мурашки бегут по телу и теплый комок образуется внизу живота. – Мы же договорились не спорить. Давай не будем тянуть и заставлять волноваться Марию Семеновну, она – женщина пожилая, еще давление скаканет. А другого экстренного помощника у меня нет. Так что жду тебя в гостиной через пять минут.
Нет, он все же невозможен! И теперь я понимаю, почему от него сбежала жена! Это же чистое воплощение тирана!
Но…
В глубине души понимаю – я отдала бы многое за такого тирана в своем доме, который берет на себя заботу о своей женщине и не позволяет ей самой решать глобальные вопросы…
С огромным трудом натягиваю на себя новую одежду, желая как можно скорее оказаться в душе. Но вспоминаю, что до квартиры Руслана идти еще пару подъездов, и понимаю, что на душ меня сегодня не хватит. Тем более, чувствую, как снова начинается жар.
По стенке выхожу в гостиную и выдыхаю:
– Я готова. Но я до сих пор против. Иди домой, к дочери, Руслан. Я справлюсь. Мне, правда, гораздо лучше, – не оставляю попыток переубедить этого мужчину – скалу. Но куда мне…
– Ага, видел уже, как тебе лучше. Я не хочу, Вера, прийти завтра с утра и обнаружить твое остывшее тело, потому что ты обязательно пойдешь, упадешь и что-нибудь себе сломаешь. Дай Бог, чтобы это была не шея. А разорваться между дочерью, работой и тобой я не могу.