Читать онлайн О чем шептала мне Любовь. Сборник стихов и прозы бесплатно

Андрей Шишкин «Царевна Дубрава»

«Сказочность – это мир чудесного, который входит в действительный мир, ничем не нарушая его внутреннего строя и не уничтожая его связности».

Роже Кайуа

Сказка о Русалке и Лесной Деве

Сказки, сказочки всяки-разные… Сколько их за века придумано, сколько сказано-пересказано. Поведаю и я вам свою.

Жил в некотором царстве-государстве стрелок Иван с женой Марьей – взбалмошной красавицей. Потакал Иван всем ее капризам и прихотям, ублажал, наряжал как принцессу заморскую. И как в миру и в сказках водится, в час назначенный, народилось у них дитя – сын Андрей. Был мальчик пригож и смышлен не по годам, нравом тих, сердцем незлоблив. Да только не люб он был матери, любить других – дар, о котором Марья не ведала. Отец дома появлялся редко: нелегкая доля – царская служба. Так и рос Андрей без ласк родительских, как тростинка на ветру.

Раз крепко разбранила Андрея мать. Боль обиды сжала сердце мальчика. Побежал он, куда глаза глядят. Не заметил, как очутился в лесу у ручья. Огляделся Андрей, красота кругом: птицы поют, бабочки порхают, цветущие травы аромат льют. Небо над головой синь-синью, солнце смеется и ручей рядом журчит загадочно. Загляделся Андрей на воду, и послышался ему в шуме вод голос, будто девчонка шепчет вкрадчиво: «Дружить… Дружить… Давай дружить». «Кто ты?» – робко спросил мальчик. «Я Морока, – переливчато зазвенел в ответ голосок. – А тебя как зовут-величают?» «Меня?.. Андрей». Осмотрелся он, вокруг нет никого, а голос ближе, почти у самого уха: «Возьми меня с собой, я тебе самой верной подружкой буду, – и так нежно, ласково: В век с тобой не расстанусь». «Как же я тебя с собой возьму, коли не вижу тебя?» – молвил Андрей. – «Об этом не переживай, – заверила Морока, – Ты меня слышать будешь. Так идти мне с тобой?» «Да!» – решил мальчик.

С той поры стали Андрей с Морокой неразлучниками. Отругает мать, Морока пожалеет. Лечит боль колких слов матери ее шепоток нежный: «Ты мой любимый, самый лучший на всем белом свете».

Неумолимо время, вперед бежит. Возмужал Андрей, стал добрым молодцем. Девки на него заглядываются, жених хоть куда. Да, вот беда – нет невесты по сердцу. Присмотрит девицу, и лицом красна и ладна сложена, и хозяйка, и рукодельница, – всем хороша. А Морока раз и изъян найдет. И изъян тот как в кривом зеркале множится от Морокиного шепотка: «Не пара она тебе, не пара…»

Родители серчают, настаивают – женись, да женись. Люба не люба, а иди под венец. Девушку ему нашли славную и свадьбу сыграли. Только недолго Андрей в мужьях ходил: умерла жена родами. Похоронил он жену с младенцем и ушел из родных мест странствовать.

Немало красавиц встречал Андрей на своем пути. Многие девицы по сердцу ему были, а вот мир да любовь не складывались. Как назовет девушку невестою, нападают на нее хвори лютые да беды тяжкие. «Эх, быть мне век бобылем», – горевал Андрей. А Морока ему в ответ: «Не печалься, мой родной, я с тобой. Никогда тебя не оставлю… и никому не отдам».

Долго ли коротко ходил по белу свету Андрей. Однажды оказался он в неведомом лесном краю. Деревья-великаны там кронами в небо упираются, ветвями сплетаются, травы от земли высотой в аршин встают. Сбился молодец с пути-дороги. Присел на поваленное дерево, стал думку гадать, как ему из чащи выбраться. Вдруг видит дева идет. Краса писанная, на голове короной венок из трав и цветов невиданных. Подошла к Андрею, улыбнулась ласково: «Кто ты добрый молодец? Не заблудился ли в нашем лесу?». Смотрит Андрей на красавицу, дивится, слово вымолвить не может. Глаза у нее будто ночное небо, заглянешь в них, и сердце замирает так сладко-сладко. «Зовут меня, девица, Андреем, – наконец молвил он. – Долог был мой путь, и права ты – заплутал я». «А меня Лесей величают. Пойдем ко мне, отдохнешь, подскажу потом, как дорогу найти», – и поплыла в море трав белым лебедем.

Шел Андрей за девой будто заколдованный. Не заметил, как очутился у терема. Провела его Леся в горницу. Стол накрыла, стала потчевать и про его странствия расспрашивать. Беседуют они и друг другу не нарадуются. А как спать Андрей лег, Морока объявилась, зашептала на ухо: «Ведьма, ведьма она. Уходи скорее, а не то погубит тебя…» Да только не хочется молодцу расставаться с лесной красавицей – люба она ему.

Попросил он Лесю показать ему диковинный лес. Пошли они. В лесу благодать неизреченная, таинственная. Светло, да не солнечно, разливается радужным цветом чудо-сияние. В чашечках цветов роса как бриллиант, мхи серебрятся и повсюду светлячки стайками кружатся. Идут они, за руки держатся, друг другу улыбаются. Подвела дева Андрея к озеру и молвила: «Посмотри на воду, в этом озере как в зеркале все самое сокровенное отражается». И оба заглянули в озерную гладь.

Видят диво-дивное, в водах три образа проявляются. Третий – неизвестная девица. Длинные русалочьи волосы ее наготу прикрывают, чувственные губы от обиды дрожат, по щекам слезинки катятся. Отпрянул Андрей от воды, догадался, что это его Морока. Удивилась и Леся такому видению. Гостя расспрашивать о девушке не стала, поняла, неспроста было наваждение.

На другой день отправилась Леся к старой Ведунье. «Помоги, бабушка. Встретила я молодца. Дорог он мне, да, вот в толк не возьму, что с ним приключилось, какая тайна у него», – и стала рассказывать о деве, отраженной в озере. «Ой, милая, беда с твоим возлюбленным, – забеспокоилась Ведунья. – Завладела им душа неприкаянная. Призрак, дух русалочий. Не даст ему счастья и любви». «Что же делать, бабушка? Если мне из-за нее счастья не видать, то и другим девушкам тоже? И милый мой один как перст навсегда останется?» – обреченно спросила Леся. «Как изгнать русалочий дух я не знаю, но поговорить с ним можно, вдруг выдаст свой секрет, – ответила Ведунья. – Сходи на большое болото к Лешему. Попроси у него цветок дурман-травы. Зелье из того цветка человека в глубокий сон погружает и с вселившимся духом разделяет. Вызови дух русалки», – и нашептала на ухо девушки тайное заклинание.

Пошла Леся в чертоги Лешего. Тропинка по болоту узкая-преузкая, ниточкой тянется, того гляди оступишься. Мрачно в лесной глуши, филин тревожно ухает, будто предупреждает о незваной гостье. Посреди болота островок, на нем дом лубяной, в оконце огонек светится. Вышел Леший. Сам ростом мал, лицом неказист, в седые власы и в бороду травинки нитями вплетаются. Встречает девицу. Она ему низко в пояс поклонилась. «Что тебя привело ко мне, красавица? А ли хворь одолела? – вопрошает старичок. – Сказывай всё как есть про свою беду, ничего не таи». Поведала ему Леся и про добра молодца, и про озеро, и про совет Ведуньи. «Что ж, дам я тебе цветок дурман-травы и секрет зелья скажу. Только с духом неприкаянным тебе не совладать. Помощь Водяного нужна. Русалки его народ, он над ними власть имеет». Повел Леший девушку в дом, отыскал среди трав заветный цвет, рассказал, как отвар из него приготовить. Поблагодарила Леся лесовичка и поспешила в свой терем.

Пока Андрей на охоте был, сварила Леся зелье, а как сели вечерять подала она молодцу питье с колдовской травой. Крепким сном уснул Андрей. Прочитала девица заклинание. Видит дымка засеребрилась над его головой. Растет, сгущается, а из дымки образ девушки-русалки проявляется, той, что в озере отразилась.

«Зачем ты меня вызвала, потревожила? Что тебе от меня надобно? – зло сверкнула глазами Морока. – Знаю я твои думки, разлучница. Не видать тебе Андрея. Мой он, мне суженный!» «Неужто так любишь его? – подивилась Леся. «Люблю! – гордо отвечала Морока. – Больше жизни… жаль, только жизни у меня нет, одна тень от нее, – и лицо её печалью подернулось. Призадумалась Леся, жалко ей стало девушку, увидела, что воистину любит она Андрея. «Так ведь он не любит тебя», – решила поспорить Леся. «Неправда! Зря ты так думаешь! – возразила русалка. – Мы много лет вместе. Повстречались когда детьми малыми были». «Как же ты его нашла? – еще больше удивилась Леся. – Расскажи мне, – и тихо добавила: молю тебя». Отхлынула от Мороки злоба, увидела она в лесной красавице душу добрую, милостивую. Поведала ей свою историю.

«Маменька у меня умерла рано. Папенька по новой женился. Мачеха меня не взлюбила. Била, наказывала, в темном чулане запирала, с другими детьми играть не пускала. Стала мне жизнь не мила. Убежала я раз к реке… и утопилась. А как дух из меня вышел, подхватили его русалки и забрали в свое царство. Привольно мне там жилось, весело. Странствовала я с подружками по простору водному: по синим морям, голубым рекам, прозрачным ручьям. Сколько дивной красоты перевидала.

Однажды приметила я мальчика. Прибегал он к ручью свое горе горевать, а горе у нас похожее было. Изводила его матушка, обижала понапрасну, и пошел бы он в омут моим путем, да, только русалкой бы не стал, – и Морока засмеялась звонко, – не берет Водяной мужчин в свою стихию. Приглянулся Андрей мне. Подружились мы. Решила я беду от него отвести, стать ему утешением. И он мне был рад-радешенек. Так потом вместе росли, жизни радовались».

Приостановила Морока свой рассказ, вздохнула тяжко: «Есть за мной грех, милая. Имя ему – ревность лютая. Не видит Андрей красы моей, не видит меня красной девицей. Тянется к живым, как и положено. Из ревности той я на любых ему хвори насылала. Вот и жену его со свету свела – наслала родовую горячку… И тебя погубить хотела».

Умолкла Морока, и Лесе сказать ей нечего. Наконец лесная дева заговорила: «Зачем тебе грехи множить? Оставь его, вернись в родную стихию». «Нет, милая, нет мне пути назад. Нарушила я закон водяного царя, прилепилась к земному человеку. Не примет меня вода. Сгорю в лучах солнца», – и заблестели слезинки в глазах Мороки. Задрожала она, образ ее туманом поплыл и исчез.

Леся ночь не спала. В голове думы всякие-разные хороводились. Поутру встретил ее Андрей. Взял нежно за руки, опустился на колено и, глядя в глаза, молвил: «Выходи, Леся, за меня замуж. Так ты мне люба, что жить без тебя не могу». Говорит он ей слова ласковые, у девушки сердце замирает, сладкая истома по телу разливается, так бы и пала в объятья молодца. Да, удержалась, слезные очи Мороки жар желания приглушили. Взгляд ее вспомнился.

«Что же ты молчишь, моя милая – спрашивает Андрей. – А ли не люб я тебе, не по сердцу?» Улыбнулась Леся ласково: «Люб, люб… только не знаю, будем ли мы счастливы. – И тихо добавила: " Мне подумать надобно». Андрей не стал настаивать. Мыслями к подружке Мороке обратился, что она ему скажет, что присоветует. Только молчит Морока, не хочет ним беседовать.

Леся вновь к Ведунье отправилась. Без совета доброго не расплести ей сеть любовную. Ждала деву старая Ведунья, духи леса давно вести ей принесли. «Здравствуй, девица, поприветствовала она, – Расскажи мне, удалось ли тебе тайны русалки разведать». Усадила Ведунья девушку рядом с собой и та ей все как на духу поведала. Расплакалась Леся слезами горькими: «Нет нам всем троим счастья, бабушка. Горе-кручинушка…» «Два пути есть, милая. Оба они жертвы требуют, – и взяла старушка за руку лесную красавицу, – Или ты жизнь свою русалке отдашь, и обретет она плоть человеческую, или русалка ради тебя погибнет».

Жутко стало Лесе от слов таких, страшный выбор. «Подожди-ка, девушка, – прервала молчание Ведунья, – Есть еще один путь мудрый ответ сыскать и свои чувства испытать. Знаю я в чаще нашего леса место одно тайное. В час назначенный появляется там поляна заветная. Сходит на нее с небес пречистый свет. В свете том прорастает чудо-дерево. Ведает оно всем на свете. Да, только вот беда, не всякому человеку увидеть его дано и знание обрести. Сердце кроткое, милостивое – путь к нему открывает. Девушка ты добрая, может диво то пред тобой явится». «Спасибо, бабушка, – Леся улыбнулась и низко поклонилась Ведунье, та ей: «Приходи ко мне после полуночи, проведу тебя к волшебной поляне».

Уговорились и сделали. Как спустилась ночная тьма кромешная, повела Ведунья девушку путем тайным. Дивится Леся: очи будто незрячие, а идет по чаще не спотыкается. Под ногами тропа ровная, и поводырем – сила неведомая. Понемногу светлеть стало, голубоватая дымка впереди поплыла, огоньками заискрилась. «Иди вперед, – шепнула Лесе Ведунья, – и не оглядывайся. Поляна потаенная пред тобой».

Видит девушка деревья пред ней расступились, травы ниц легли, с небес сияние заструилось и в потоках его проявилось могучее древо. Корни его по земле, словно змеи извиваются, крона в небо упирается, в листве, как в зеркалах, звезды отражаются.

Подивилась Леся великану-дереву, поблагодарила за прием и признание, попросила совета мудрого. Зашелестела листва, задрожал воздух, зазвучала музыка чарующая, укутало девицу благоухание райское. И показалось Лесе, что любовь, красота и благость вместе встретились. Стало ей так хорошо, как прежде никогда не случалось. «Навек бы здесь осталась, – подумала она, – нет места лучше». Забилось сердце девушки в волнении восторженном, а глас потусторонний спрашивает: «Дитя мое, чувствуешь ли ты любовь мою?» – «Да», – безмолвно ответила Леся. – «Что дороже тебе: любовь земная или моя – небесная?» – «Небесная…» – сорвалось с уст лесной красавицы. В ту же минуту поняла она, как земные чувства Мороки к Андрею перевесили ее привязанность к нему.

«Чего пожелаешь, дитя мое, вернуться в свой мир или войти в мой? – вопрошал диво-голос. – Ты ведь за советом ко мне пришла… Кто любовь свою обрел, тот в ней не сомневается, одной ей верен. Кто ищет большего – другом сердечным не успокоится». «А как же Андрей? Он сказал, что жить без меня не сможет? – забеспокоилась Леся. «Любовь не умирает. Она – чаша неупиваемая. Не переживай о нем, все будет хорошо». В ту же минуту повисло безмолвие. Засеребрилась тропинка впереди и позади девицы. Не усомнилась Леся, не оглянулась, шагнула вперед и растворилась в молочном тумане.

Забрезжил рассвет. Увидала старая Ведунья на тайной тропе венок Леси и обо всем догадалась. Подняла его. Сплетенные цветы искрились жизнью и благоухали. Знала она, что сделать надобно, поспешила в терем девушки.

Крепко спал Андрей. Снился ему цветущий луг, порхающие бабочки, игривый ручей, что он в детстве видел. Снились две девицы, одна одной краше. У одной глаза – синь воды, у другой – цвета ночного неба. И все трое, крепко держась за руки, бежали, радовались солнечному дню.

Тихо подошла Ведунья к Андрею. Возложила Лесин венок на голову спящего молодца. В то же мгновение дымкой поднялся дух русалки и стал плотью живою. Дивится Морока облику своему: «Что за чудо свершилось? Я ли это?» «Ты это милая, – ответила Ведунья, – Жизнь тебе в дар дана. В дар бесценный, жертвенный». Поняла Морока, кому таким даром обязана, зарыдала: «Почему так случилось, бабушка? Разве я лучше Леси?» «Не о том говоришь, девица. Дано будет – все узнаешь. Прощай! Береги любовь свою», – и удалилась.

Проснулся Андрей. Слышит в горнице Морока поет, журчит ее голосок как ручеек весенний. Вошел в горницу, она стол накрывает. Улыбнулась ему девица, подошла, обвила шею руками белыми, заглянула в очи его изумленные. Посмотрел и он в глаза русалки, и дух замер – ночное небо в них отразилось. Блаженное чувство охватило Андрея, будто из полной чаши любви испил он. И прекрасен был мир вокруг, и все ему было дорого. Вспомнил он сон свой вещий, прозрел, какое чудо свершилось. «Пора нам, Морока, в родные края вернуться, – молвил молодец. – Красиво здесь, да у нас лучше: солнце яркое, небо синее, облака белые барашками по небосклону бегут, ромашки на лугу смеются. Истосковался я по ним».

Сказки, сказочки всяки-разные, вот и моя к концу подошла. Андрей с Морокой свадьбу сыграли, зажили счастливо. Часто, обнявшись, сидели они и подолгу смотрели в ночное небо. Знали, видит их красавица Леся и радуется вместе с ними…

2024

Правдивая сказка о жизни и любви

В одном сказочном лесу жила-была Царевна. Почему в лесу? – спросите Вы, – Ведь, царевны по статусу прописаны в Тридевятом царстве в Тридесятом государстве? Прописаны-то они прописаны, а жизнь даже в сказке – штука сложная и не клубочком по дорожке катится… Но об этом чуть позже.

Лес – то же царство. Птицы, звери говорящие. Кикиморы, лешие, водяные. Люд местный, доморощенный. Хлопот с ним не было. Кто на какую пакость способен, давно в сказках сказано.

Жила Царевна, не тужила. Восходы встречала, закаты провожала. А когда на сказочный лес опускалась ночь, смотрела как зажигаются звёзды, вспыхивают кометы, как под музыку сфер начинается танец светил. Ах, как любила Царевна тот звёздный мир! Бескрайний, полный тайн и загадок. У каждой звезды или планеты была своя история. А сколько их было у небожителей! И все истории слагались в увлекательную книгу вечности. Тысячи земных царств и королевств не вместили бы в себя её мудрости и знания. Только душе чуткой и любящей открывалась та книга за семью печатями…

Утро и в сказочном лесу – утро. Дела свои у каждой твари и нечисти. В трудах и заботах жила и Царевна. Знала каждую травку в лесу, снадобье от всякой хвори приготовить могла. Болезнь душевную и недуг телесный врачевать умела. У Лешего спину скрутило, не разогнется бедолага – к Царевне за помощью. У Лесовичка-старичка ноги разболелись – и он за снадобьем к ней. Водяной любовью к Русалке воспылал, а тут вдруг проблема… Как быть? И для него у лесной врачевательницы корешки силы мужской и слова заговорные есть. Будет Водяному счастье.

И царило бы счастье в лесной тиши, да даже в сказках такое невозможно. Полетела Баба-Яга в страну заморскую, а как вернулась – расхворалась тяжко. Послали за Царевной. Она ту «лягушку-путешественницу» на ноги поставила, и Баба-Яга ей в благодарность чужеземный подарок – зеркальце. Да, не обычное сказочное, которое разные страны, людей показывает, а суперволшебное – со всяким человеком через зеркальце то разговор завести можно.

Сядет у зеркальца Царевна, по неведомым местам путешествует, с людьми разными беседует, добрым молодцам улыбается. Среди них и богатыри распригожие, и принцы заморские. Глаза разбегаются, весело ей от такого внимания и слов ласковых. И сама она краса писанная. Сватаются молодцы к ней, да Царевне не по нраву они. Не бьется, не замирает её сердце от чувств сладостных как в иные времена… Вот теперь и сказу обещанному место.

Была у царя с царицей дочка единственная. Ох, и избалованная, непокорная. Раз заглянули в их царство музыканты-скоморохи. Был среди них один статный юноша, голос у него, что свирель волшебная. На каком инструменте не заиграет – очарует, околдует музыкой. Народ перешептывался: «Чародей!». Попала в его сладкозвучный плен Царевна. Ножкой топнула: «Хочу за него замуж!». Царь с царицей отговаривали: мол мала и неразумна, да смирились. Жила Царевна с мужем счастливо, как в сказках положено: мед, пиво пили, ни о чем не тужили. И цвело бы то счастье пышным цветом, но однажды появился в их царстве-государстве Царевич из соседней страны.

Не успели слухи о нём по царству разнестись, а у Царевны вдруг сердце ёкнуло, забилось в волнении. А как он в палаты белокаменные вошёл, чуть чувств не лишилась. Да, не от облика его прекрасного и слов ласковых затрепетало сердце Царевны, а от тайны, про которую никому кроме Судьбы неведомо. Знать пробил час предначертанного.

Был Царевич ликом светел, голубоглаз, носил одежды белые. С первой встречи полюбил Царевич Царевну, с первого взгляда. И девице показалось, будто его одного любила она. Любила всегда, да сама о том не знала. Как говорится, две половинки одного целого встретились. Да вот беда: есть суженый у Царевны, и Царевич давно обручен. Не переступить грань запретную!

Но разве есть у людей власть над любовью? Радуется любовь, цветом счастья влюбленных осыпает, способностями волшебными наделяет. Только Царевна подумает о своём Царевиче, а в ответ мысли его слышит. Где и когда будет он, заранее знает. А как ночь на царство сон нагонит, летят их души навстречу друг другу. Кружат в танце в небесном дворце любви.

Скрыть любовь нельзя – она в глазах, в улыбке светится. Не обманешь ни других, ни себя. Раз признался Царевич возлюбленной, что жить без неё не может. Предложил уехать в страну Грёз и жить вместе до конца дней своих счастливо. Испугалась Царевна, как может она бросить тех, к кому сердцем привязана, кто её тоже всем сердцем любит. Не дождался Царевич её согласия, вернулся в свою страну.

Хоть и горевала девица, не видя своего ненаглядного, но из сердца любовь не гнала, ещё больше лелеяла. И от того одаривала её любовь своей милостью: слова, сказанные силу крыльев обретали, руки силу исцеления, мысли силу созидания. Книга небесная мудрости и знания ей раскрывалась. Стала она другой: для родных – непонятой, для чужих – странной. Одинокой! А когда докатилась до царства весть о смерти Царевича, собралась и пошла куда глаза глядят. Так Царевна в волшебный лес попала и решила: «Вот, где моё царство!»

Любили в сказочном лесу Царевну. Оберегали. И подарок тот от Бабы-Яги от чистого сердца был, да только роковым стал. Эх, не жди от нашей нечистой силы хорошего!

Раз смотрела Царевна в зеркальце. И показало оно ей страну туманную с башнями и замками. Холодом и печалью оттуда веяло. Увидела Царевна Странника на коне вороном, закованного в железные латы. Кудри у него серебряные, взгляд темных глаз, что омут. Восхищался он её лесной страной и о своём королевстве гномов и эльфов рассказывал. Говорил, будто странствует он по миру, ищет кольцо волшебное, которое потерял в царстве подземном. Кольцо то путь к сокровищам открывает.