Читать онлайн БЕСсильный чемпион. Том 4 бесплатно

БЕСсильный чемпион. Том 4

Глава 1. Преображенская слобода

Я почти задремал, когда дверь наконец распахивается.

– Итак, сударь вундеркинд, ловко сработано, – войдя в камеру допроса, запевает жандарм. – Устранить маркиза и его людей в глуши, где нет дорожных камер. Бедный Сальдоре, весь род под корень! Однако, сурово вы с ним! Итальянцы, конечно, подвели Его Величество, но не объявлялись изменниками. Да и личные вендетты под запретом. Едва-едва герб получили и сразу своевольничать? Ай-яй-яй. Только что же вы пару грибников не приметили, а? Зато они кортеж вашей Бородовой очень даже.

Не отвечаю на эту глупость. Грибники, как же. Весь лес пылал, молнии сжигали всё и всех. Никто в то пекло не забредал. А Лукино получил по заслугам. Сейчас по ним же получит и доблестный Корпус жандармов. Я не собираюсь больше здесь мариноваться, хватило пяти часов. А эти упыри в синем просто так меня не отпустят. Так что назревает конфликт интересов.

Опускаю глаза на наручники из морина, приковавшие меня к столу. Суперчакра будто уснула. Жива не ощущалась из-за прикосновения к коже колдовского металла. Вот он как работает, блокиратор живы.

Обстановка вокруг как в дешевом ментовском фильме. Комната без окон. Обшарпанные стены. Полумрак. Из освещения только лампочка над головой.

– Ну, так-с, – усаживается жандарм напротив. – Есть, что сказать?

– Есть, – разлепляю ссохшиеся губы. – Мой адвокат Лаврентий Дюжев вызван? – Вообще Дюжев -юрист Бородовых, но не суть, мой теперь тоже. – Родителей моих оповестили? Я, как вы знаете, несовершеннолетний. А еще дворянин. Соответственно, третий вопрос – где представитель Дворянского совета?

– Хм, зачем же нам адвокаты с представителями, – ухмыляется полицай. – Вы пока гостите у нас неофициально, но папка с делом на вас готова, в любой момент всё можно испра…

– О, даже так?! – оскаливаюсь радостно – только что мне вручили козырные карты. – Тогда покеда, офицер.

Резким движением развожу руки. Цепочка наручников с треском рвется надвое. Пускай суперчакра спит, но фракталам морин по барабану. Поэтому и позволил себя сковать.

Палюсь ли я, как демоник? Неа. Настоящие полицейские наручники разорвать легко. Вовсе не нужно быть Халком. Изогнуть сцепку и дернуть на излом кольца. Готово.

Не обращая внимания на замершего жандарма, встаю и буднично иду к выходу. По дороге скидываю браслеты наручников – выручает гибкость Мурки. Так что снова не палю свою суперсилушку. Мориновые обручи сыплются под ноги.

Эх, знал бы сразу. Пять часов ушло впустую, жалко! Свидание с Кали насмарку, аррр! А засиделся я в застенках потому, что не имел понятия, вызван ли мой адвокат. Но раз в здании Дюжева до сих пор нет, значит, мое задержание незаконно. Да и сам полицейский только что по глупости подтвердил мои подозрения.

– Живо назад, сопляк! – отходит от шока жандарм. – Вернулся на долбаную табуретку!

Вскочив, полицай хватает меня за плечо.

– На место, ушлеп…!

Он не договаривает – не оборачиваясь, я ловко, как кошак лапой, хлопаю его ладонью по усам. Жандарма словно торнадо сдувает. Бухает обшарпанная стена, принимая в объятия горе-допросчика.

– Туда и направляюсь, господин офицер, – бросаю назад. – На свое законное место.

Вырубился жандарм или нет, я не вижу, так как уже вышел в коридор. Здесь почище и поопрятней: светло, отделка не бедная, плитка на полу почти новая. Видимо, та мрачная комната используется службами правопорядка для различных перформансов. Воришек-подростков запугивать, например.

Позади остаются только два поворота, когда протяжно взвизгивают сирены. Мигом коридор наполняют темно-синие мундиры. Воины и пара Кметов. Форма полицейская, а морды разбойничьи. Хотя есть и женщина: лицо строгое, но кафтан ладно сидит на крепком теле. Ох, сейчас повеселимся.

– Возвращайся в камеру, подозреваемый, – кричит полицейская.

Бросаю беглый взгляд на серебристые галуны на ее погонах.

– А вы предъявите ордер, госпожа корнет, – рычу. – А также позовите моего поверенного и члена Дворянского совета. При них с радостью выслушаю ваши подозрения.

Женщина хмурит брови.

– Тебе не положено, юнец.

– Ну, тогда я пошел делать домашку, – хмыкаю.

Поняв, что меня не развести на лоха, корнет дергает головой своим «синякам».

– Взять сбежавшего.

Первый жандарм делает шаг. Навожу на смельчака пальцы. Свист выпущенной Паутины Прамуса. Окутанный леской, словно кокон бабочки, офицер падает. Звенит, разбитый крепким лбом упавшего, кафель.

Следующую волну нападающих обдаю волной псих-шторма:

– НЕ. СМЕЙТЕ.

Полицаи замирают. Лица вытягиваются, резко выпрямившиеся колени трясутся. Пока тормозят, я налетаю и раздачей ударов сшибаю их с ног. Наваливаются остальные – градом кулаков вбиваю двоих в стену. Еще трех служителей закона настигаю «энерогоруками». Доспехи гаснут, ушибленные здоровяки теряют сознание.

Тут на меня прыгает госпожа корнет. Уворачиваюсь от ее выпада, коленом отбиваю лоу-кик, но на сближение не иду. Только одариваю комплиментом:

– У. ТЕБЯ. МИЛАЯ. МОРДАШКА.

Словно волна проходит по всему ладному телу женщины. Грудь под мундиром вздымается. В глазах отражается схватка противоречивых чувств. Страх, ненависть и желание. Много желания.

Ва-а-а, перебрал с Якой. Опять. Но не пинать же ее по пухлым губам. Жалко. А лето любви в душе пройдет через недельку. Пока же потерпит эротичные сны с моим участием.

Пара вахмистров образуют клубки огня вокруг сжатых кулаков. Выстрелом паутинки в лицо ослепляю первого. Пока он возится с повязкой на глазах, вырубаю очередью из прямых правых и левых джебов. Слышу шипение языков. Прежде чем второй огневик ошпаривает меня, его останавливает госпожа корнет.

– Стой! – она встает между нами. – Всем стоять!

– Госпожа? – обомлевают остатки жандармов в сознании. – Поступил новый приказ?

– Нет, но… – Сама не может оторвать глаз от меня. – Такого нельзя бить. Наверное.

Всеобщим столбняком не грех и воспользоваться. Я протискиваюсь бочком мимо женщины, пытаясь не касаться синего мундира. Вдруг она сама подается навстречу. Быстро задевает мое плечо серебряными пуговицами на груди. Щеки женщины пунцовеют, как розы на газонах. Я же резко отшатываюсь.

Лицо корнета насупливается.

Прости, пантерка, пора мне уже остепениться. Чай, не персидский шах. Кто успела в гарем – ту и съем, хе. Остальные – мимо.

Жандармы с ненавистью смотрят на меня, пока, не стесняясь, расталкиваю их плечами. А то забили коридор, не пробиться.

– Подожди, – женщина-корнет поджимает губы. – Возможно, ты сам захочешь встретиться с теми, кто хотел увидеть тебя? Они уже здесь, в первом кабинете за поворотом.

Обдумываю услышанное. Конечно, у нее нет выбора. Попытаюсь сбежать – спустит своих подручных, вызовет подмогу, и меня задавят все скопом. Ну, либо мне придется перебить весь Корпус жандармов. С другой стороны, Яка заставляет женщину сначала попробовать более щадящий вариант. То есть уговоры.

– Зайду, потрещу, – решаю.

Корнет благодарно кивает, вздохнув с облегчением.

– Я буду ждать тебя здесь, – сообщает она уже в мою спину. Игнорирую легкое придыхание в командном голосе.

За первой дверью еще одна «ментовская» комната. Увидев чудил, что меня ждут, сразу прихожу к мысли: мне устроили квест. Проверку моих навыков. Отряд жандармов прошел, теперь подослали вот эти две образины с первых полос. Элита армии. Ветераны с кучей орденов.

Первый – прямоходящий крокодил в брюках. Нет, не демон, но да, долбаный крокодил в брюках. Не спрашивайте – у самого шаблон рвется. Огромное тело в чешуе, десятисантиметровые клыки, полуметровые когти и жажда крови в алых глазах. В монстре не ощущаются фракталы, мортидо тоже не показывается. Зато жива просто переполняет страшилу. В газетах писали, что майор Али в детстве попал под бомбардировку артефактного оружия. Последствия – немножко мутаций. Совсем немножко.

Второй имперец выглядит поскромнее, но только не в энергетическом плане. С виду обычный коренастый мужик, с поправкой на классика: «А во лбу звезда горит». В прямом смысле – в лобную кость вмонтирован красный камень. Эта рубиновая звезда, пылающая над густыми бровями, – настоящий артефакт чудовищной мощи. Прорва живы в камне делает его подобием искусственного «колодца».

Гляжу на этих фриков, они на меня.

– Э-э, похоже я ошибся дверью, – и тяну ручку на себя.

– Эй, куда?! – подает голос Рубиновый. – Не ошибся, давай к нам.

– Вотэта ты пазорный трюс, – высказывает мнение аллигатор в штанах.

– Все равно ведь догоним, – звездоносец зевает. – Знаешь, кто мы, сынок?

Что-то смутно припоминаю.

– Кухонные ножи?

– Имперские мечи, – морщится мужик. – Ты что, в танке?

– В бронепоезде, – фыркаю, но внутрь захожу. Не отстанут ведь.

Больше бесед не предвидится. Первым ко мне подлетает «крокодил Гена». Встречаю боковым ударом ноги по корпусу. Тот еще не успел набрать скорость, и пинок отшвыривает его в угол комнаты. Сам я отталкиваюсь от двери, резко всаживаю пятку в солнечное сплетение мутанта-офицера.

– А-Р-Р-Р! – ревет Крокодил, щелкая клыкастой челюстью. – Ы-ы-ы…Тепе писец!

Из-за его омерзительного дыхания отшатываюсь. Слезы выступают на глазах.

– Блин, зеленый, ты что, сожрал свою птичку Тари*?

*/ «Птичка Тари» – советский мультфильм про птичку, которая согласилась периодически чистить крокодилу зубы.

Крокодильи когти вцепляются мне в плечи. Не с целью пробить доспех, а задержать меня на месте. Яркая вспышка справа и волна багрового света прикладывает меня об пол.

– Че?! Он выдержал кинолуч?!– охрневает звездоносец.

Шумно выдохнув, вскакиваю. Мой доспех слетел, но Бригантина сдержала отдачу.

– Про бронепоезд забыл? – ухмыляюсь.

Уклон от нового выстрела Рубинового, прыжок навстречу.

Мужик стоит, растопырив ноги, камень во лбу мерно пульсирует. По рубину и бью «толчком». Артефакт гаснет, Рубиновый отступает, но я не даю ему снова наполнить камень живой.

Мой удар в ключицу отвлекает Рубинового. С ором он спотыкается. Сразу же вцепляюсь пальцами в граненую звезду. Рывок – камень легко покидает выемку в черепе. Брызги крови орошают мои кроссовки. От болевого шока Рубиновый теряет сознание и грохается набок.

– Ай-ай, – подкидываю в руках обжигающе горячий камень. Даже сквозь защиту Гифера пробивается чертов жар.

– Р-р-р-р! – грозный рык предупреждает об ударе сзади. – Мерская букашка, аднака!

Быстро наклоняюсь. Новый взмах когтистой руки вскользь проезжается мне по макушке. Либо у Крокодила когти зачарованные, либо рубин ослабил Гифер, но Бригантина продавливается. Зеленая лапа чиркает по моей голове. Поток крови стекает мне на лоб. Рана мигом затягивается, но животную ярость, вызванную болью, обратно не загнать.

– Ну, Кожеголовый, – рычу в бешенстве. – Сделаю из твоей шкуры себе ботинки.

Глаза мутанта вспыхивают буйным пурпуром.

– Каннибал, аднака! Али сожрать тебя первым!

Зеленомордый Джамшут пытается вскинуть руку. Встречным ударом по локтю гашу в зародыше смертоносный замах.

– Скорее уж браконьер, – хмыкаю. – Каннибал это ты как раз, ущербный.

Врубаю зеленой ошибке природы в зубы. Слышится треск. Но Крокодил и не думает падать, вместо этого ударяет меня локтем по выставленному блоку. Автоматически уклоняюсь от нового удара. Присаживаюсь и скольжу под новый замах длинной руки. Чтобы врезать со всей силы по почкам!

Наконец тяжелая туша мутанта сотрясает пол.

– Шаурман-кайман, – окликаю стремительно теряющего сознание офицера. – А вы чего хотели-то?

– Пособяседать, – выдыхает разбитая пасть.

Секунду втупливаю.

– Чего? Прособеседовать?

– Дась.

– Куда?

Не отвечает, багровые глаза почти закрыты, но мутант еще не вырубился.

– А драться чего полезли?

– Так чтобы это самое…пособяседать же, аднака.

Ну и отморозки же. Засуньте свой оффер себе в жопу.

***

Аяно Кимура следует за цесаревичем по коридорам Жандармского корпуса. Под сапогами хрустит разбитый кафель, мимо бегут санитары с носилками. Кто-то устроил разгром в самом центре Преображенской слободы. И Аяно здесь явно, чтобы наказать нарушителя. Ведь она лучшая убийца империи.

На сочном бедре девушки качаются ножны с катаной. Командир секретного подразделения «Красные зори» касается пальцами рукояти, огладив алый шелковый темляк – четвертую степень ордена Святой Анны. Сам император Михаил вручил Аяно этот темляк. Это признание ее искусства убивать.

– Ваше Величество, здесь небезопасно, – оглядывает раненых Аяно. – Возможно, мне стоит самой разобраться с целью?

Стонущие полицейские вокруг нисколько не смущают Владимира. На его губах даже мелькает тонкая ухмылка. Сердце Аяно замирает от благоговения перед будущим императором.

Она была влюблена в цесаревича и не стыдилась своих чувств. Любить своего царя не зазорно для русского человека. Пускай по крови она японка, но по духу преданный солдат престола. Черный мундир с золотыми галунами подполковника тому подтверждение. А еще – белоснежная повязка с красным двуглавым орлом на левой руке.

– Ты здесь не для того, чтобы драться, Аяно, – говорит наследник. – А чтобы взглянуть на будущего подчиненного. Господа майоры Али и Дюжев должны были уже его посмотреть. Надеюсь, офицеры не сильно помяли нашу новую «зорю».

– Вы привлекли моих людей к миссии, не уведомив меня? – хмурится Аяно.

– Прошу прощения, но ты была занята, – наследник бросает многозначительный взгляд на красное пятнышко на ножнах с катаной.

Со стыда Аяно и сама краснеет. Подполковника злит собственная неопрятность. Ей казалось, что утром она оттерла всю кровь с меча.

– Простите, Ваше Высочество, за неподобающий вид.

– Не нужно извиняться за свою хорошую работу, Аяно, – наследник толкает дверь в одну из камер допроса. – Позволь представить – Артем Бесонов…

Враз побледневший Владимир замирает, и Аяно спешит внутрь – своим телом закрыть наследника от возможной угрозы. И сама встает столбом.

«Слишком много красного, – такая, совсем несвойственная ей мысль мелькает в голове подполковника при взгляде на залитое кровью лицо Бустера. – Где Камень Солнца? Что за чудовище с ним сотворил такое?»

– Ваше Высочество, вы тоже пришли меня прособеседовать?

Аяно поднимает взгляд и вздрагивает. Рука сама падает на рукоять катаны, лезвие на пять сантиметров выходит из ножен. В любой момент она готова сорваться и сражаться на максимуме сил. Недооценка противника чревата смертью ее покровителя.

Перед ними всего лишь подросток. Мальчишка, школьник, щенок. Но одна его нога стоит на мускулистой спине поверженного майора Али! Самого Крокодила Али, порвавшего своими когтями тройку Рыкарей одновременно! На юном лице кровавая маска. В карих глазах парня плещется море ярости, крепкая ладонь мерно подбрасывает и ловит Камень Солнца. При каждом броске с рубина срываются пучок лазерных лучей. Следы черной копоти сплошь покрыли стены и пол. Сбоку дымится сожженный стол.

Али и Бустер, одни из лучших людей Аяно, даже не смогли ранить этого ребенка? Как?!

– Мда, – берет себя в руки Владимир. – Нет слов, Артем. Браво. Ты победил бойцов «Красных зорь», элитного подразделения, куда я хочу тебя пригласить. А это, кстати, командир «зорь» – подполковник Аяно Кимура.

Переступив тушу Али, парень молча направляется к ним. Нет – именно к ней. Сердитым взглядом мальчишка щупает ее фигуру, задерживает внимание на бедрах, поднимает глаза выше – прямо на грудь, обтянутую черным мундиром.

Аяно ощущает огонь на щеках. Этот дерзкий взор самца едва ее не выбешивает. Она рубила головы и за меньшую наглость. Но сейчас нельзя терять хладнокровность, это чревато против такого мощного врага… Эй, куда он тянет свои окровавленные пальцы?! Не трогай меня! Не смей!

– Ты – труп! – свист освобожденной катаной.

Свободной рукой парень молниеносно срывает белую повязку с плеча Аяно. Трещит порванная ткань. Вышивка золотого орла вспыхивает в отблесках рубина. Быстрый шаг назад и вбок – и он уже не досягаем для клинка. Если только не подойти самой.

– Не сегодня, ниндзя, – парень касается лица разорванной повязкой. Стирает кровь ее парадной формой! Символом государства! Гербом императора!

– Мой мундир! – Аяно бросает спокойствие в топку мести. – Больной на голову сукин сын! Тебе не жить!

Клинок катаны источает синий свет. Парень удивленно приподнимает бровь. Аяно оскаливается. То-то же – дошло, что тебе конец?! Мой меч – артефакт не слабее Камня Солнца. Ррр… Никто никогда не смел меня так оскорбить. Маленькую Аяно – да, били, издевались, но только не Аяно Мононоке, командира Красных зорь. Унижение, издевки, нищенское существование остались в детстве. А ты, мерзавец, напомнил прошлое и за это тебе не… Эй, куда ты опять тянешь руки?! Что?! Как?! Только не мою катану!

Снова резко приблизившись, Артем пропускает клинок у себя подмышкой. Крепко зажимает рукой – не выдернуть. А сам парень уже тянется к рукояти. Горячие пальцы обжигают кожу Аяно. Она не успевает и моргнуть, как шелковый темляк оказывается сорван.

Натяжение в клинке исчезает. Ее меч свободен, а мерзавец опять далеко. И вертит орденом Аяно, как каким-то шнурком. На другом конце «Святой Анны» вращается обвязанный Камень Солнца.

– Спасибо, – ухмыляется подлец, качая темляком. – А то все руки изжог об эту батарейку.

С рыком девушка крепче сжимает меч. Цели намечены. Сначала длинные руки, а потом и всё остальное.

– Аяно, не надо, – раздается остужающий голос Владимира. – Ты же видишь – он хорош. Артем, я повторяю предложение. Присоединись к защитникам Отечества. Не трать свой талант на Бородовых. Тебе место среди лучших.

Молодой мерзавец чуть ли не закатывает глаза.

– Придется нам отложить обсуждения вашего предложение. Сейчас я занят восстановлением своих прав. Меня задержали без предъявления ордера. И я возвращаю себе свободу.

– Ты же все понял, – теряет терпение наследник. – Это была проверка. Твоей реакции, твоих боевых навыков. Мы не могли тебя приглашать, не проверив в экстремальной ситуации.

– Судя по всему, вы хотите устроить меня в отряд убийц, – Артем бросает взгляд на застонавшего Али. – Я как бы школоло, как бы учусь. Мне бы школьные дискотеки, где девочек цеплять, а не каждодневные мясорубки.

Наследник хмыкает.

– Поэтому ты помог Умалату изничтожить гнездо его родственников-наркоторговцев? Дискотеку там нашел? – на недовольный взгляд мерзавца Владимир разводит руками. – Да, я всё прознал. Тайная канцелярия не зря есть свой хлеб. Заслуги князя минимальны, но я не стал докладывать отцу о тебе. Потому что хочу помочь и сохранить твою анонимность. Борись и дальше со злом, Грозовой дьявол.

Глаза парня вспыхивают. Он застывает, сжав кулаки.

«В ловушке, – догадка доставляет Аяно спазмы восторга. – Ты понял, что в ловушке, чертов щенок!»

– Уже объявили, с кем будет война?

– Да, с Афганом, – кивает Владимир.

– Эти ваши «розовые закаты» отправятся туда?

Новое оскорбление заставляет правый глаз Аяно задергаться. Он ничему не учится!

– «Красные зори», – мягко поправляет цесаревич. – Конечно, отправятся, в их задачах убийства шахов и диверсии.

Мерзавец кивает своим мыслям.

– Я согласен только на время Афганской кампании. Считайте это вашим и моим испытательным сроком.

– Договорились, – пожимает плечами цесаревич. – Вскоре ты сам захочешь у нас остаться.

«А не захочешь, тогда твой труп останется в песках пустыни» – мстительная мысль заставляет Аяно оскалиться.

Но мерзавец снова застает ее врасплох. Закрутив Камнем над головой, Артем делает шаг вперед. Нет, нет! Только не опять! Что тебе еще от меня надо? Только попробуй дотронуться до галунов! Видит Сварог, я не выдержу и проткну твою наглую физиономию.

За секунду клинок катаны оказывается отведенным в сторону, а мерзавец – слишком близко.

– Осторожнее, командир, – тихие слова ошпаривают ее губы и нервы, словно студеные волны.

В следующий миг за спиной Артема раздается оглушительный взрыв. Саму Аяно закрывает мерзавец, но цесаревича ударная волна заставляет пошатнуться и прислониться к стене. Вокруг разлетаются куски бетона, ревет пламя.

Камень Солнца, понимает Аяно. Мерзавец взорвал наружную стену броском рубина. Вызванный резким вращением пучок излучения освободился и снес преграду. Вандалистское обращение с артефактом? Бесспорно. Но волнует японку совсем другое.

«Он заслонил меня от взрыва? – девушка хлопает глазами. – Почему?»

– Надеюсь, сработаемся, подполковник, – с ухмылкой парень отступает и сигает в пустоту на месте стене.

Подойдя к краю пропасти, Аяно ищет глазами своего дерзкого новобранца. И не находит. Лишь лес и ночь.

Холодный ветер развевает ее черные волосы, а губы до сих пор горят отпечатком дыхания наглеца.

Глава 2. Разоблачение паутины

Играет вальс. Цокая каблуками, по краю танцпола проходит Вика Журавлева. Красные волосы собраны, загорелое лицо сияет белоснежной улыбкой.

На нее оглядываются. Стройное тело девушки, обтянутое синим платьем, словно плывет по ресторации. На плечах бархатный голубой палантин. Лишь одно выбивается из образа элегантности. То, как высокие белые перчатки обтягивают мускулистые предплечья.

«Перекачалась, – с огорчением думает барышня, потирая руки. – Бес не оценит. Блин, меньше на тренажеры надо было налегать. Но на этих источниках тоска же смертная!»

Вечером в зале ресторации устроили бал для отдыхающих благородных. Вика тоже решила заглянуть – слишком соскучилась по общению. Осенью курортный сезон в Пятигорске заканчивается, соответственно и сверстниц мало. Скукота, общаться не с кем. Поэтому все дни девушка пропадала в спортзале. Вот и накачала такие мощные банки, что запросто свернет быку шею.

Но явно виновата не только увлеченность Вики. Просто КПД тренировок резко вырос. Такой скачок точно из-за Бесовских медитаций. Мускулы Вики лучше усваивали упражнения, сила и ловкость тоже улучшились. Даже соображает она быстрее. На днях помогла деду весь кроссворд решить.

Громкий хохот вокруг заставил барышню обернуться. Рядом переговаривается группа мужчин. Вдруг из компании отделяется краснорожий господин. Уже изрядно подвыпивший.

– Не станцуете…ик… со мной, барышня? Ангажирую вас, – выдает он, подмигнув мутно-серым глазом друзьям.

– Боюсь, не удержите, – хмыкает Вика, в то же время бросая кругом растерянный взгляд. Не такое веселье она себе планировала.

И помощь приходит – один молодой адъютант крепко вцепляется пьяному господину в плечо.

– Прошу удалиться, – процеживает парень. – Сударыня уже обещалась танцевать со мной.

Пьяный делает неуверенный шаг в сторону своих друзей. Те тотчас пристыженно его уводят.

– Виктор Грушин, – представляется адъютант. – Позвольте составить вам компанию.

Вика одаривает офицера благодарным взглядом, и они усаживаются. Время за разговором пролетает быстро. Приятную беседу все же портит духота, и адъютант предлагает проветриться в саду при ресторации.

Грушин сопровождает Вику вглубь цветника. Пестрые астры горят в ночи, окруженные аккуратными кустиками из самшита. Шуршат под туфлями коврики-очитки.

– Наверняка, вам скучно в Пятигорске? – улыбается Грушин.

– Ужасно, – кивает Вика, разглядывая черную тень поющего соловья на ветвях. – Не с кем даже поспарринговаться.

– Э, понятно… Посмотрите на эти прекрасные цветы…Слышите пение? Вверху – соловей! И луна! – вдруг в голосе Грушина улавливается громкое придыхание. – Не правда ли, романтично?

– Ну, так, – сдерживает зевок девушка. Уже поздно, а с утра на пробежку по тропкам Машука. Надо бы найти предлог уйти спать.

– Не хотели бы вы завтра прогуляться со мной по бульвару? – подступает ближе кавалер.

– Можно.

Она не успевает среагировать, как ее талию приобнимают, а щеку обжигает поцелуй. Какого х… соловья!

– Руки!

– Разве я не заслужил благодарности за ваше спасение, – еще ближе притягивает ее к себе Грушин.

Хлесь!

Ладонь Вики размазывает вытянутые губы адъютанта. Только силу удара не рассчитывает. С булькающим стоном Грушин переворачивается через себя и падает прямо на клумбу с расхваленными астрами. Ломаются ветви кустарников под зеленым мундиром адъютанта.

– Бульвар отменяется, – бросает Вика, отвернувшись. – Свою благодарность вы уже получили.

Она идет к выходу прямиком через цветник, как вдруг слышит хруст гравия дорожки под чьими-то ногами. Звуки подозрительно рядом. Нехорошее предчувствие заставляет девушку среагировать. Обойдя источник шума по газону, Вика заглядывает сквозь листья декоративных деревьев.

Стоя за клумбами, грузный мужчина навел объектив фотоаппарата на поднимающегося Грушина.

– Заснял? – кричит адъютант в темноту. Вряд ли он видит в кустах спрятавшегося.

– Ага, – отвечает толстяк. – Всего секунду ты ее чмокал, прежде чем получил по усам. Но как-то я умудрился. Прямо вышли два голубка под луной. Хоть на обложку романтической новеллы вставляй. Только княгиню такое сомнительное «доказательство» не устроит.

Ошеломленный взгляд Вики мечется в непонимании.

– А мы не скажем Ее Сиятельству, что оно сомнительное, – отряхивает сор со штанов Грушин.– Эта секунда могла длиться и час, и целую ночь. Мерзавка заслужила.

Вика тяжело вздыхает. Сознание обжигает волной гнева. И сейчас он выплеснется, цель маячит в двух шагах.

Девушка подступает вплотную к толстяку и с разворота хреначит его каблуком в колено. Взметается синим облаком подол платья, оголяя бархатные загорелые ножки.

– А-ар-р-рр! – резкий крикболи перекрывает пение птицы.

– Жоскен! -удивляется адъютант – Ты чего!

Жоскен не отвечает, так как ему в рот прилетает собственным фотоаппаратом.

Бымс!

– Сука-а-а! Мои зубы!

Хлобысь!

– Пофтой!

Тресь!

– Фпафите!

Бац!

Вика, не жалея сил, пинает жирного вуайериста. Разве что доспех не надела, а то бы и убила с одного фронт-кика. Последний удар вырубает Жоскена, толстяк падает навзничь.

Сбоку раздается крик:

– Жоскен! Где ты, твою мать?

Быстренько Вика хватает разбитую зеркалку и скрывается в листве, пока рыщущий в кустах адъютант не отыскал поверженного дружка. Девушка спешно уходит. Все-таки меряться силами с офицером для нее перебор. Пока. Но Вика запомнит холеное лицо Грушина.Однажды она разукрасит его за посягательство на их с Бесом отношения. Ну или самого Беса попросит, если уж будет совсем невтерпеж.

Руки Вики в белых, заляпанных кровью, перчатках вынимают из зеркалки флеш-карту. Девушка чувствует, как ее губы расползаются в жестоком оскале.

А вот охреневшую княгиню ударить можно уже сейчас.

***

– Спасибо за предупреждение, Ольга, – нежно улыбается София, спускаясь в гостиную. – Адвокаты занялись и сейчас штурмуют секретариат Корпуса жандармов. Сама я попробую дозвониться до цесаревича. Не волнуйся, это точно недоразумение. Мы с Перуном всё уладим, – шурша подолом ситцевого платья, княгиня кладет руку на спинку дивана, на котором сидит Кали. – Так что можешь идти домой, дорогая.

В другой руке София сжимает мобильник, ожидая звонка.

В присутствии княгини Кали встает. На девочке нет лица. Круглые, затравленные глаза сверкают бусинками. Губы поджаты, кулаки стиснуты.

«Если тебя впечатлили какие-то жандармы, – хмыкает про себя София. – Как собираешься биться с демонами? А, школьница?»

– Я будто здесь с вами ждать новостей, – качает девушка головой. Движения ее резкие и полны волнения.

– Похвальное рвение, но тебе же лучше уйти, – не сбавляет напора София. Улыбка замирает на ее красивом лице холодной маской. – Перуну я обязательно расскажу о твоем умном поступке.

Проверка, вся наша жизнь проверка. Ею являются все разговоры, все противостоящие духу соблазны. А Перун испытывает как никто другой. Точнее близость с ним. Проще же свалить тяготы на другую. Убегай, детка, домой, к мамочке и папочке. Займись уроками, завтра ведь снова в школу.

– Не лучше, – бурчит девушка и резко срывается на крик. – Почему вы тратите время на глупые разговоры?! Быстро звоните цесаревичу!

От такой наглости у Софии чуть глаз не дергается. Ей указывает мелкая простолюдинка? Совсем от страха обезумела?

На самом деле, София уже пыталась дозвониться наследнику, но Владимир не берет трубку. Она уверена, что и не возьмет. Видимо, с потерей родового генома она лишилась и прямой линии с негласным руководителем Тайной канцелярии. Владимиру плевать на старые заслуги, его волнует только настоящее. Отслуживших своё людей он выбрасывает, как сломанные игрушки.

– Попробуй еще раз покомандовать, – София оправляет складки платья медленным, полным угрозы движением. -Я твой директор, имей уважение. Уж молчу про высший дворянский титул.

Судя по взгляду Кали, она прекрасно понимает, что за оскорбление София может прямо сейчас ее покалечить. И будет в своем праве. Но в тоскливых глазах сидит еще другое, глубинное знание. Знание правды, как бы сказал Перун.

– Вы признаете своей высшей инстанцией Беса? – спрашивает Кали.

– Перуна, – машинально поправляет княгиня. – Ну и?

– А я его девушка, – со злостью дергает подбородком Кали. – А значит выше вас по признанной вами же иерархии. Поэтому имейте уважение, Ваше Сиятельство, разговаривать со мной в нормальном тоне. И прошу поторопиться со звонками нужным людям. Я буду ждать ваших сообщений.

С руки Софии едва не срывается гравиволна. Едва не разбивает в хлам свирепое, но по-своему милое личико наглой девчонки. Но невидимая сила останавливает от непоправимого. Эта сила – уважение. Признание. Ведь именно такого упертого настроя она хотела от будущей супруги Перуна. Именно такого бесстрашия. Только вот формат слов взбесил княгиню. Нельзя что ли повежливей? Нашлась, блин, госпожа. Прикус сначала выправи, железнозубая.

– Уже позвонила, – выдавливает все же София сквозь недовольство. – Цесаревич больше мне не отвечает. Остальные работают, юристы доложат обстановку через двадцать минут. Как только узнаю, так сразу сообщу. А ты сама впредь следи за словами.

– Хорошо, – без интереса пожимает плечами Кали. Своего она добилась.

Телефон в руке Софии начинает вибрировать. Глянув на Кали, княгиня включает громкую связь.

– Докладывайте, Лаврентий, – бросает София. – Нашли его? Вызволили?

– Скорее, Артем Бесонов сам себя вызволил, Ваша Светлость, – отвечает голос мужчины явно преклонного возраста. – В слободе погром. Взорвана фасадная стена главного строения. Как нашептали мне пташки, неофициально заточенный некто избил жандармский дивизион и пару спецагентов Имперских мечей. Учитывая, что Бесонова в списках задержанных нет, несложно предположить его кандидатуру.

У Софии пересыхает горло. Во что ты вляпался, Перун? Избить Имперские мечи? Взорвать здание жандармерии? Конечно, так сволочам и надо, но, о боги, Владимир будет в бешенстве.

Лаврентий приходит к такому же выводу:

– Мы уже работаем над стратегией защиты, как уберечь от уголовного преследования вашего…хм…подопечного юношу.

– Не нужно, – раздается с порога хриплый голос. Он словно ударяет Софию в спину, заставляя вздрогнуть и обернуться. – С Владимиром всё улажено. Никто меня не будет преследовать.

Перун уже рядом, обхватывает бросившуюся к нему Кали под талию, пристально изучает лицо. Вдруг ухмыляется.

– Даже ни разу не всплакнула по мне? Совсем не любишь?

– Дурак! – девушка бьет кулаком его в грудь, и слезы наконец опустошают ее яростные глаза. – Почему так долго там сидел?! Бесишь!

– Ну, я же Бес, – он оглаживает ее по растрепанным волосам. – Вот и бешу всех.

– Дурак ты! – Кали упирается губами Перуну в щеку.

София тупо на них смотрит. Губы предательски горят, кровь ударяет по щекам. Сердце дико стучит. Хороша же княгиня! Обвиняла девчонку в предательском страхе, а сама испугалась не меньше. Но поняла только сейчас – когда отпустило, когда у самой стремительно мокнут веки.

– Лаврентий, Бесонов вернулся. Проясните обстановку у начальства жандармерии, – берет себя в руки София. – Как настроены к нему?

– Конечно, – отключается адвокат.

Придерживая Кали за спину, Перун усаживается с девушкой на диван. Приглашающе указывает Софии на кресло через столик.

«Почему не рядом с собой?! – широко открывает княгиня глаза, но послушно пристраивается на указанное место.

– Ваше Сиятельство, какие новости? – смотрит с издевкой Артем. – Про готовящуюся войну?

– Войну? – с обидой переспрашивает София. – Пока тебя держали в слободе, император разослал Боевой созыв дворянам. Против Афгана. Великим Домам распределили территории с миссиями. Если мы выполним свою – вся область от Калата до Кандагара перейдет в родовые земли Бородовых. Кроме самого Кандагара – его хотят отдать кому-то в императорской семье.

– Что за миссия? – сразу же подается Перун к ней.

– Оборвать поставки оружия из Пакистана к шаху. Для этого в первую очередь нужно уничтожить базу Джавру на перевале, – София резко останавливается. – Теперь твоя очередь. Что случилось в слободе?

Кали тоже смотрит с любопытством. Но Перун не отвечает, он притягивает к себе простолюднку и целует в губы. На глазах Софии. А ее будто даже не собирается.

Его грубость разрывает сердце.

– Сейчас тебя отвезут домой, – нежно говорит он девушке в своих объятиях. – Завтра за тобой приедут ближе к обеду. На уроки забей. Нужно поговорить. Все вместе – Алла, Вика тоже будут, – быстрый взгляд на Софию. – И сестру предупреди.

– Конечно, а еще стол накрою, – не сдерживается княгиня.

Не обратив внимания, Перун связывается по телефону с водителем. Вскоре в гостиную заходит один из слуг, который провожает девушку на парковку. Софии становится немного легче. Наконец ушла.

– Меня попытались взять за яйца, – наконец говорит Перун.

– Владимир?

В ответ кивок.

– Он знает, что я Грозовой дьявол.

– Он завербовал тебя?

На удивленный взгляд Перуна София пожимает плечами.

– Просто знаю его методы. Прибрать к рукам сильных, растоптать слабых.

– Подыграю пока его хотелкам, – размышляет Перун. – Ведь война объявлена с кем мне надо. Наркоторговцев нужно раздавить. Тем более если сейчас противостоять престолу, мои близкие, мои девушки попадут под удар. Так что я согласился вступить в его «малиновые восходы».

– Куда?! – раскрывает рот София.

– Эм…Красные зори?

– А-а-а… Другие бы посчитали это честью. Отряд полностью состоит из оригинальных личностей. Сплошняком владельцы артефактного оружия и жива-мутанты.

– Мощные Васи?

– Ну-у, как бы объяснить… Среди них нет стандартных Полковоев. Но экзотическое оружие любогоиз «зорь» делает даже Воеводу неподготовленным против него. А еще они самые эффективные ликвидаторы из всех спецподразделений. Официально их причисляют к Имперским мечам, чтобы не светились.

– Хм, надеюсь толк с них будет, – Перун поднимает глаза на Софию. – Не подсядешь ближе? Есть что показать.

Ну наконец-то!

***

Дважды просить не требуется. Фыркнув для виду, София падает рядом со мной. Все же чуть отодвинувшись, я протягиваю ей смартфон. На экране бледный круг луны, алые астры и двое симпатичных влюбленных. Будто бы.

Глаза Софии округляются. В них мелькает такой искренний испуг, что сомнений нет: Гюрза хотела ужалить моих солнышек.

– Красивое фото, княгиня? – откидываюсь на спинку дивана. – Перелистни.

На следующем фото парень в зеленом мундире раздавливает собой клумбы, а девушка в синем платье отворачивается.

София хмурится, растирает запястья, словно руки резко затекли.

– Дашь мне слово? – лишь спрашивает мой пепельноволосый мегалодон.

– Зачем? – окидываю взглядом ее гибкую фигуру. – Сам знаю, что ты скажешь. Проверка на пригодность. Испытание на верность. Так?

– Так, – соглашается она, выпрямившись. Глаза ее вспыхивают лихорадочным огнем. – Всё так. Но, Перун, если хочешь знать…

– Неа, – обрываю ее порыв. – Не хочу.

Медленно приближаюсь вплотную. Моя ладонь задирает ее подбородок выше, София судорожно дышит. Наклоняюсь к приоткрытому рту.

– Хотя нет – одно спросить всё же хочу, – из меня вырывается резко. – Какого хрена, Соня?!

Она застывает как статуя. Бледнолицая Венера прямо.

Я шумно выдыхаю. Успокаиваемся, демоник, ничего сверхстрашного не случилось. Вика отбилась от подосланного ухажера, до других девушек же клыки Гюрзы не успели дотянуться.

– Мне не интересно контролировать каждый твой шаг, – рычу ей в губы. – Но уясни одно. Я не хочу тебя обижать, поэтому не обижай нашу семью.

– Я поняла, – пытается она кивнуть, но держу цепко. Тогда она резко подается вперед и скользит губами по моим плотно сжатым губам. – Ругай меня, хорошо, но только не сегодня. Пожалуйста, сегодня мне было страшно за тебя…

Не добившись взаимности, она целует мои щеки, горячо дышит в ухо:

– Ведь я прекрасно знаю, что такое Преображенская слобода. Что за ужасы творят с людьми в застенках. И хоть тебя никому не сломить, я все равно боялась…

Вот же кобра! Сразу на чувства давит! Ее прижавшееся тело будит во мне жар. Как не вовремя. Беру за плечи и отстраняю от себя.

– Обойдешься, ты наказана. Надолго наказана. Лучше сделай что-нибудь полезное, – сажусь подальше. – Расскажи про Боевой созыв. Что там еще известно про Афган?

***

Посреди ночи ревут сирены тревоги. Отбрасываю прочь одеяло и,еще не проснувшись, сигаю в коридор. Успеваю схватить с тумбы рацию. За дверью сталкиваюсь с группой «Гнездо» в полной амуниции. Парни должны увести девочек в убежище. Мельком оглядываю бойцов. «Калаши» наперевес, доспехи сверкают, кейсы-щиты развернуты.

– Господин… – подступает ко мне командир группы.

– Отрабатывайте инструкцию, – отмахиваюсь я и в одних труселях шагаю к лестнице. Подношу рацию к лицу. – Маяк, прием. Перун на связи. Какой уровень и где?

– Агрессор. В холле.

Чувствую, как брови поднимаются. Так близко подпустили? Совсем «вишенки» заспались? Либо враг опять с фокусами?

Босыми ступнями шлепаю по мрамору. Широкие ступени лестницы остаются позади, и я пересекаю пространство до дверей гостиной. Уже двигаюсь к холлу, когда из полумрака комнаты раздается:

– Совсем у тебя охрана ни к черту, пацан, – мужской голос полон насмешки. – Дошел до твоей прихожки без проблем, и только сейчас спохватились.

– А ты на этом свете засиделся? – возвращаюсь в гостиную. – Либо просто камикадзе обдолбанный?

Обычно тьма мне не помеха, но никого я не вижу. Лишь мебель и кирпичный камин в углу. В плафонах на люстрах играет мертвый свет луны. Резко от стены отлипает черная тень.

– Я твой шеф, гаденыш.

Мелькает желтый клинок.Успеваю заметить – хват такой, чтобы приставить нож к горлу, и при необходимости резануть по глотке, но не сразу убить. Понтовщик хернов, ну ты доигрался!

Молниеносно реагирую.Разворот навстречу тени и прямой удар в живот.

– Кха… – тень скрючивается на ворсовом ковре в позе эмбриона. Пытается угрожать между приступами рвоты. – Сука…ты на кого руку поднял, щенок?! Кха-кха… Под трибунал пойдешь!

Серьезно? С одного выпада сдулся? Ну, точно не инферно.

Отпинываю подальше нож-мортидо. Приглядываюсь к лазутчику. Удивленно присвистываю. От сложенного пополам мужика прет чистейшей живой. Лицо скрывает древняя кожаная маска скомороха, восточнославянского шута. Потертый материал полностью коричневый, по всему контуру видны прошивки. Глаза в форме круга, улыбающийся рот, нос вырезан в виде треугольника.

Этого клоуна я как-то тоже видел в рубрике награждений. Похоже, еще один мой орденоносный сослуживец в гости заглянул. Забавные ликвидаторы у царя: крокодил, японка, звездоносец и шут. Цирк, а не спецназ.

Коридор наполняется топотом сапог и щелкающими затворами. Резко становится тесно от хлынувших внутрь бойцов. Дула автоматов наставляются на лежащего офицера.

– Узнал, придурок? – маску мужик не снимает, несмотря на то, что обделал ее знатно.

Пожимаю плечами. Странный тип – без доспеха на меня напал, хотя жива его переполняет настолько, что не разглядеть «колодцев». Как будто их и нет совсем. Поток энергии просто течет через его тело, не замечая и не задерживаясь.

– Извини, но в дурке я ни разу не бывал.

– Сученыш! – раздается шипение. – Я – Скоморох, зам Мононоке. Твой шеф, ты в моей группе. Собирайся, у отряда собрание.

– Господин, – спрашивает командир бойцов поместья, чуть сдвигая нацеленный ствол. – Пристрелить выродка? Или стреножить?

– Дай подумать, – в задумчивости я чешу висок. – Наверно, пристрелить.

Тут же щелкают курки. Скоморох зыркает на меня.

– Да ты охренел! – но он не сильно напрягается. – Хотя пофиг, пали. Только паркет себе попортишь. Пули пройдут сквозь меня.

Вообще верю ему – из стены Скоморох вытек похожим образом. Прошел сквозь нее, как какой-то иксмен. А мой прямой в брюхо не заблокировал почему-то. Может, потому что Бригантина не связана с живой?

– Насчет моего кулака ты так же думал? – ухмыляюсь.

Уверен, под маской он взбледнул знатно.

– Мне вот что интересно, – я указываю на нож, укатившийся в угол. – Откуда у тебя эта дрянь?

Даже нагибаюсь к офицеру – так интересен ответ. А он опускает взгляд на мой сжатый кулак. Ага, неверное слово – и тебе крышка, прозрачный. Пробью твою маску насквозь. Вместе с черепушкой.

– Трофей, – хрипит Скоморох. – Миссия в Шотландии, брали одного лорда, с его трупа и забрал.

– А ну тогда, ладненько, – хлопаю пятерней его по спине. – Если с трупа, то можно.

Офицер вздрагивает, с удивлением смотря на мою вытянутую руку.

– Да какого хрена ты меня касаешься?!

– Да я же по-дружески, командир, – подмигиваю.

Поворачиваюсь к своим людям.

– Я переодеваться. Пока не вернусь, держите этого сударя на прицелах. Попробует удрать – решетите, не сомневайтесь. Объекты пусть пока сидят в убежище.

– Вас понял, – кивает командир группы.

Так и правда будет спокойнее. Да и постучал по спинке Скомороха с расчетом на то, что он не рискнет сквозь пули вырываться. Пускай лучше на коврике лежит под присмотром.

Глава 3. Штаб Имперских мечей

– Соблюдай субординацию, пацан, – рычит майор Скоморох. – Официоз среди своих мы не используем, но к Аяно обращаемся только как к командиру.

– Ага.

– Не агакай мне!

– Угу.

– Нормально отвечай!

– Ыгы? – предполагаю я, шагая через двор вслед за жива-мутантом.

– Ох, заткнись, – Скоморох ведет меня мимо казарм. – Хоть бы Аяно порубила тебя на куски.

В стороне на плацу отжимается рота голых по пояс Имперских мечей. Все, как на подбор, огненные Кметы, только командир прокачанный Рыкарь.

А еще среди бойцов есть девушки. Мускулистые, подтянутые. Большинство обрито налысо, как и парни. Но не все. Значит, не обязаловка, просто мода такая солдатская. Заглядываюсь на одну, с хорошеньким личиком. С загорелой шеи струйка пота стекает под зеленый топ. Мешковатые штаны чуть спустились, оголив белую кожу у самых ягодиц. Блин, как рядом с такими красотками местные мужики держатся? Или у них здесь секс-свобода? Жалко Скомороха не спросить – опять заворчит.

Штаб Мечей представляет собой огромный квартал посреди леса. Одних столовых целый переулок, казармы вообще выглядят как элитные жилые комплексы. Вместо простой качалки современный спортивный центр с бассейнами и разнообразием саун – финская, русская, турецкий хамам.

Абы кого сюда, конечно, не пустят. По приезду мне полчаса оформляли тройной пропуск. Бесконтактная карточка, сканирование радужной оболочки, отпечаток пальца. Но теперь я как свой.

Миновав двор, оказываемся в здании. Лифт поднимает нас на третий этаж. В коридоре Скоморох толкает двустворчатые двери, и мы заходим в зал для совещаний. Первым бросается в глаза огромный гранитный стол. Прямо камень на ножках. Во главе его сидит подполковник Аяно. Непривычно видеть японскую девушку с заплетенными в косу волосами. Вообще она стройная и симпатичная, только раскосые глаза холодные и безжалостные. Явно своей катаной покромсала сотню человек точно. Чем-то в выражении лица она похожа на мою Гюрзу.

– Это тот самый новобранец, – кивает на меня Аяно. – Артем Бесонов, будет в группе «Игла». Звание у него поручик. – О, мне уже и офицерский чин дали. Шустро, с моего согласия не прошло и суток. – Над позывным решим позже. Имейте в виду: он очень дерзкий, особенно с испуга. О его выходках докладывать сразу мне, самим руки не распускать. Кстати, как добрались?

– Весело, командир, – без радостной интонации отвечает Скоморох.

Японка поворачивается ко мне:

– Мундир, табельное оружие и прочие принадлежности заберешь на складе после собрания.

– Благодарю за совет, командир, – киваю.

Она недовольно смотрит.

– Это приказ, поручик.

– Тогда благодарю за приказ, командир, – поправляюсь я без тени усмешки.

Аяно закатывает глаза, кто-то среди присутствующих тихо смеется. Перевожу взгляд на лыбящегося худого мужика. Он подмигивает мне. Похоже, свой чел.

Вообще в зале сидят разнородные фрики. Тут и волосатый йети, и какой-то парень в зеркальном шлеме-артефакте. Конечно, на своих местах старые знакомые: Крокодил Али и Рубиновый с вернувшимся на место камнем. А еще здесь рыжая девушка, со скукой смотрящая в окно на облака. Но это так, к сведению. В черных мундирах, кстати, только Аяно и эта девушка.

– Артем, ты напрямую подчиняешься майору Скомороху, – объявляет подполковник. – Мы еще проведем тренировки всей команды, чтобы понять, как с тобой работать и какие задачи тебе поручать. Цесаревич говорил, что ты владеешь стилем Перуна на уровне чуть ли не Воеводы?

Лыбящийся худой мужик присвистывает.

– Не совсем, – нехотя отвечаю. – Точнее не всегда. Перун только по вдохновению приходит.

–Ты чего несешь?– удивляется Скоморох. – Как это по вдохновению?

– Когда совсем прижмет, – позволяю усмешку. – Только в случае моей опасности. Так что на тренировках молний не будет. Конечно, если не попытаетесь меня убить.

Крокодил Али шумно сглатывает. Аяно не обращает внимания на струхнувшего мутанта.

– Каждый в моем отряде имеет право хранить в тайне происхождение своих сил. Пока цесаревич не решит по-другому. Но характеристики всех способностей я знать должна. Мощь, дальнобойность, диапазон покрытия, период действия… Ты понял?

– Так точно, – киваю. – Тогда, командир, прошу дать ваш номер телефона. Чисто для того, чтобы прислать эссе о моих силах. Не волнуйтесь – не буду писать пошлости. По крайней мере, если вы сами не захотите.

Теперь даже рыжая удивленно оборачивается на меня. Желваки на лице Аяно напрягаются. Ох, бешу я японочку, сильно бешу.

– Будет тебе номер, позже. Садись уже – хватит маячить перед глазами. И, отряд, имейте в виду, что Артем еще несовершеннолетний. Его пребывание в армии полностью секретно. Никаких газетных заголовков о нем не должно быть.

– Странные школьники пошли, – замечает рыжая. – После уроков на боевые задания ходят, как на продленку.

Усаживаясь возле худого, я говорю девушке:

– А что не так, сударыня? Перуну люба ратная удаль.

– Ну-ну, – не впечатляется она. – Посмотрим, что ты за Перунов удалец. И выбрось своих сударыней. Кличь по позывному. Я – Ясна, командир группы «Смерч».

– Ясно, Ясна.

Каламбур, как сказал бы кривозубый Али, аднака.

Мой чуткий животный слух отвлекает тихое тиканье. Исходит звук из худого парня, что мне подмигивал. Оглядываю его запястья – наручных часов нет. Может, в кармане носит? Но куртка нигде не топырится.

– Эй, – шикаю худому. – В курсе, что ты тикаешь?

Секунду он смотрит в непонятках.

–А-а-а.… Не волнуйся, – отмахивается. – Это всего лишь таймер бомбы. Она мне в грудную клетку зашита.

Мягко говоря, я взбледнул. И на всякий случай отодвинулся от соседа.

Тем временем Аяно уже дает будущий расклад позиций в Афгане:

– «Мусульманский» батальон уже наступает из дружественного Туркестана. У северной границы батальон охраняет крупную авиабазу. Туда и будут прибывать подкрепления. Наша отправка ровно через неделю. Оттуда группу «Смерч» предполагаю командировать в Кандагар. Группа «Игла» останется на авиабазе, пока не поступит приказ брать дворец в Кабуле. Это вряд ли скоро будет. Сейчас идет подготовка к приему дворянских войск.

Ничоси, черепахи. Неделя до отправки, еще и там неизвестно сколько семки щелкать. Какая-то затяжная война получается. Смысл царю медлить с Кабулом? Это же потеря ресурсов и времени.

Я поднимаю руку:

– Раз император тянет резину с ликвидацией шаха, дайте мне неделю на взятие перевала в Джавру вместе с Бородовыми.

Челюсти роняют все. А Аяно даже краснеет.

– Какой экстремал, – Ясна заинтересованно смотрит на меня. – Может, и дадим ему такой позывной?

Я явно заработал очко у рыжей спецназовки. То ли еще будет, хе.

А вот подполковник совсем не в восторге от моей инициативы:

– Да идти ты в ж…км… Какие еще Бородовы? Меня не волнуют дворянские тусовки в горах. Мы служим государю. Может, ты забыл, как согласился перед престолонаследником быть в подчинении «зорь»? В моем подчинении?

Сдерживаю разочарованный вздох:

– Цель этих «тусовок» – ослабить врага того же государя. Поставки пакистанского оружия идут в том числе и в Кабул. Считайте Джавру моей тренировкой, или входным билетом в ваши ряды, или временным больничным. Все равно же «Игла» простаивает.

– Нет, поручик, – сощурив глаза, давит на последнее слово Аяно. Тонкая рука резко оглаживает косу.

Мы встречаемся взглядами. Вдавливаем друг друга в спинки стульев. Прямо как ковбои на Диком Западе. Кто первый успеет взвести курок – тот и победил.

Но я буквально чувствую ледяную волну дрожи, бегущую вдоль позвоночника Аяно. У меня самого вены на шее вздуваются от ярости. Челюсти угрожающе сжимаются. Не собираюсь терять людей Софии из-за мнительной девки. Пусть хоть за катану схватится.

– Подумайте еще раз, командир, – выцеживаю слова как пули. – Иначе погибнут подданные империи.

– Я уже… – с судорожным вздохом отвечает она.

Не знаю, во что бы это вылилось, но резко звонит телефон. Аяно облегченно выдыхает.

– Позже подойдешь по своему вопросу, Бесонов, – она жмет кнопку «принять».

– Ваше Высокоблагородие, на линии ожидает Его Высочество Владимир, – говорит секретарь. – Соединить?

– Да, с телефоном в соседней комнате «тридцать три», – Аяно встает из-за стола. – Ждите, я скоро.

Когда она проходит мимо, качающаяся у пояса катана приковывает взгляд к сочным и длинным ногам. Хоть мы и на штыках, но невольно любуюсь японкой. Почувствовав мое внимание, Аяно недовольно супится. Мда, может наедине ее уломаю.

Едва двери за подполковником захлопываются, Скоморох рявкает:

– Придавите его.

Сорвавшись с места, йети и шлемоголовый хватают меня за плечи и вжимают лицом в стол. Перцы оказались быстрыми и чертовски сильными. Мои заломанные за спиной руки оказались в стальных тисках – не шевельнуть. Твердый гранит стола вдавил щеку в рот.

– Много дерзишь, пацан, – слышу голос Скомороха. – Особенно командиру. Непорядок. Сейчас мы тебя хорошенько изукрасим. Али сказал, у тебя чудо-регенерация…

– Аднака, дась. Али бить большая рана-голова. Ать и нет. Подевалася.

– …так что к возвращению Мононоке залечишься. И заодно научишься вести себя.

– Нашел же ты время для разборок, Скоморох, – недовольный голос рыжей. – Что Аяно сказала про «распускать руки»?

– Ясна, не суйся. Моя группа – мои проблемы.

– Да на здоровье. Сам не пожалей.

Лохматая рука йети переходит с моей головы на спину, и я отрываю лицо от столешницы. Кошу одним глазом на Скомороха.

– А вот мне жаль, – бросаю.

– Поздно извиняться, сопляк,– фыркает майор в маске шута.

Мое туловище плотно вдавлено в столешницу, кисти заломаны чуть ли не до хруста. Еще и холодный металл опутывает пальцы. Цепочку из морина, наверняка, накинули. Единственное, чем могу пошевелить – голова. Ее и задираю как можно дальше.

– Ты не понял, – резко бью лбом об каменную поверхность.

Оглушительный треск гранита под лицом, и я падаю вниз, вместе с разломанной пополам столешницей. Давление офицеров сверху лишается опоры. Растягивать меня больше не на чем, и я, извернувшись, перебрасываю йети через себя – прямо в обломки камней. Резкий хук по волосатой харе – и офицер Мохнатка с животным стоном падает навзничь. Офицер в зеркальном шлеме успевает отскочить подальше, но на него и не смотрю. Взгляд мой прикован к кожаной маске Скомороха.

– Мне жаль, что у руководителя моей группы куриные мозги, – сплевываю я гранитную пыль.

Все офицеры, понятно, уже подскакивают и принимают боевую стойку. Куча напряженных людей. Рубиновый зажег звезду в лобешнике, Али ощерил клыки. Только худой бомбоносец остался сидеть, мирно улыбаясь.

– Стоять! – неожиданно грозно рявкает Ясна, выпятив немаленькую грудь под черным мундиром. – Вы что не слышали Скомороха?! Он же четко сказал – не соваться. Его группа – его проблемы.

– Моей группы это не касается! – оправдывается шут гороховый.

Взметнув рыжие волосы, девушка злорадно оскаливается.

– То есть без целой группы ты не в силах совладать с новобранцем, которого только что обзывал и пацаном, и сопляком?

Я радуюсь неожиданной поддержке. Чей-то авторитет сейчас стремительно пробивал дно.

Вдруг бомбоносец неуверенно поднимает руку со стула.

– Господа, хотел бы заметить …одну деталь, – и тут он виновато тушуется. – Помните Гаити?

– Причем здесь задание прошлой недели, Бессмертный? – хлопает глазами Ясна и вдруг в них вспыхивает ужас. – Черт, только не говори, что ты так и не подорвал себя?

– Запамятовал, – опускает голову бомбоносец. – С утра только вспомнил. Лучше не деритесь, а то заденете – и детонирую, не дай Сварог.

– Дебил! – вскрикивает Ясна, хватаясь за лицо. – Ты зачем пронес бомбу в штаб военного ведомства?!Угробить нас всех хочешь?! Бастер, живо забирай его и подорви подальше в пустыре!

– Уже делаю!

Рубиновый уводит бомбоносца, и все мы дружно выдыхаем. А потом я вспоминаю о Скоморохе, а он обо мне.

– Стой на месте, пацан, – выдает майор дрогнувшим голосом.

Хмыкнув, я делаю шаг к нему.

– Не отдавай приказы тому, кому на них плевать. Не позорься.

Скоморох отступает и исчезает внутри серых обоев. От коричневой улыбающейся маски не остается и следа.

– Не уйдешь, шут! – бегом в коридор. Пинком выбиваю дверь в соседний кабинет.

– Эй, куда! – кричит Аяно, присевшая одной ягодицей на стол. – Чего вам обоим надо?!

Японка застывает с телефонной трубкой в руках. Она ошалело водит глазами с ворвавшегося меня на вылезшего из стены Скомороха. Черная коса растрепалась, словно подполковник теребила ее, пока разговаривала с наследником.

– Быстро объяснитесь! – требует Ее Высокоблагородие, положив трубку на место. Видимо, беседа уже завершилась.

Я чешу репу.

– Э-э… Там ваш Бессмертный, оказывается, приехал на собрание с бомбой в брюхе.

– Что?! – подскакивает на месте Аяно. – Откуда в нем бомба? Он что, с Гаити ее таскает?! Придурок! Быстро гнать с базы!

Рассерженная, она летит к выходу, но я придерживаю девушку за плечо. Кровь моментально приливает к ее щекам. Скоморох в углу выдает протяжный свист сквозь щель маски.

– Все нормально, Ясна уже разрулила, – невозмутимо объясняю. – Камикадзе на пути в райские кущи.

Моя ладонь обхватывает ее сильную руку. Чувствую, как безумствует пульс девушки.

– Хорошо, спасибо, – напрягается Аяно, – Поручик, можешь отпустить меня.

Немного помедлив, с ухмылкой освобождаю своего командира. Но девушка все равно остается рядом, не торопитсявыпустить меня из своей интимной зоны.

– Насчет моей просьбы… – возвращаюсь я к наболевшей теме.

– Цесаревич хочет посмотреть тебя в деле как можно скорее, – обрывает подполковник. – Сказал, что миссия Бородовых подойдет. Только вот на собрании ты дерзил мне.

– Не было такого, – качаю головой и делаю маленький шажок к ней. – Командир, вы что-то путаете.

Мы близко, глаза ее темнеют, чуть ли не наливаются кровью. Фарфоровое лицо напрягается.

– Или придумываю. Это ты хотел сказать?

– Ни в коем случае, – пристально изучаю ее рассерженные черты. – Я хотел сказать то, что сказал. Я еще ни разу не дерзил вам.

Чуть наклоняюсь, и она инстинктивно сглатывает.

– Надеюсь, и не придется, – сбавляю тон до почти шепота.

Натянутая кожа на ее скулах разглаживается. Но глаза по-прежнему темные, как угли, которые вот-вот вспыхнут.

– Я. Тебе. Не. Верю, – она скрещивает руки на груди. – Так поступим. Проведешь спарринг со своим командиром.

– Со мной? – подает голос Скоморох. Кажется, я слышу страх.

– Естественно, – кивает Аяно. – Достойно выступишь, и дам разрешение на Джавру.

Чувствую, как от радости чешутся костяшки. С трудом сдерживаю ухмылку, а то подполковник, заподозрив неладное, еще и отберет конфету.

– Господин майор, – направляюсь я к своему отнюдь не радостному руководителю. – Прошу показать арену. Мы же не будем откладывать в долгий ящик нашу тренировку?

Вместо ответа Скоморох сигает обратно в недра стены.

– Куда это он? – удивляется Аяно.

Пожимаю плечами.

– За спортивками, поди.

Глава 4. Египетская казнь

Бах! Звуки взрыва доносятся даже сквозь стены спортивного комплекса.

– Какого ёкая…то есть черта! – переобувается Аяно с японского эмоционального высказывания на русский аналог. – Вы оставили Бессмертного под самым забором что ли?

– Нет, – Бастер в замешательстве. – Отвез его на пятнадцать километров.

– Ох, тупой Бессмертный,– подполковник сжимает рукоять катаны до хруста. Пальцы не находят привычного шелкового темляка, и Аяно еще больше гневается. – Сказала же, чтоб не больше сотни килограмм «тротила»*! А он тонну точно в себя зашил!

*/ имеется в виду тротиловый эквивалент.

Японка переводит взгляд на желтый песок арены, обдумывая настоящую свою проблему. Зарвавшийся новобранец. Ладно, Бессмертный – тот просто неряшлив. Мальчишка же строит из себя не пойми кого. Еще и руки распускает – лапал ее перед Скоморохом. Больше всего же бесит его волчий бесстрашный взгляд. И что ему плевать на авторитеты. Дикий зверь. Как он посмел сжечь ее орден!

Многие из «зорь» пришли посмотреть на спарринг. Отряд собрался у песочной арены. Пока Скоморох и Артем переодеваются, спецназовцы решили подобрать последнему позывной.

– Сморкач, – глухо раздается из-под зеркального шлема Салада.

– Школоло, – подрыкивает Вендиго, почесывая когтями шишак на лохматом лбу. И когда успел набить?

– Тоже на спарринг с ним хотите? – криво усмехается Ясна. – Парень-то из бойких, сами ощутили.

Оба молчат, отведя взгляды. Аяно же застывает в прострации: когда и эти успели поцапаться с Артемом?

– Аднака, командяр, далга они, – раскрывает широченную пасть Али. – Разрешите за куряйцей сбигать. Прагалдалсь.

– Не разрешаю, – морщится Аяно. – Тебя никто не держит. Собрание окончено, на сегодня свободны. Иди ешь в столовую.

– В сталавай тока жаринай. Али сыруй хател.

– Тогда иди ешь в курятник.

Правда, Аяно не знала, где майор его найдет, но за Крокодила не волновалась. Мутант был прирученный. В отличие от Артема.

Но Али таки остается. Невиданное дело, чтобы у Крокодила любопытство пересилило зов желудка.

Наконец бойцы выходят из раздевалки.

– Скоморох, – подзывает Аяно своего верного ветерана.

По нему не видно, что майор переодевался – та же черная боевая экипировка. Та же древняя маска с прошивками.

– Артем наглеет, – подступив ближе, тихо говорит японка. – Проучи его хорошо. Не жалей. Совсем не жалей. Покажи ему суровые будни русского спецназа.

«И вовсе не за темляк! – отгоняет подполковник навязчивую мысль. – И не за то, что меня лапал, обдавал запахом своим свежим и стойким, краснеть заставил… Просто дисциплинарная работа».

Скоморох опускает голову, тело его застыло и напряжено. Странно, не похоже на майора. Только в Египте Аяно видела его таким. Когда их накрыло кумулятивной струей.

– Слушаюсь, командир.

Бойцы ступают на песок арены, с тихим жужжанием врубаются барьеры. Мальчишка в синей спортивной форме ухмыляется в сторону Аяно. Он расслаблен и не проявляет даже капли волнения.

Рефери машет рукой и оба поединщика встают в центр песочного квадрата. Аяно слышит короткое перечисление правил: бой до сдачи или пока один из участников не сможет продолжать, затем бойцы расходятся по противоположным углам. Рефери отступает за щит и оттуда командует:

– Бой!

Скоморох резко приседает, вцепляется руками в усыпанную песком землю. Вздох удивления разносится по «зорям».

– Ух ты! – удивляется Ясна. – Неужели он сейчас врубит Египетскую казнь?! – рыжая девушка оборачивается к японке. – Аяно, мальчика же пережует!

– Кусо! – подполковник кусает губу. – То есть дерьмо!

Она срывается к рефери. Кричит приостановить поединок, но звуки ее голоса тонут в громком скрипе. За барьером вспыхивают прозрачные нити света. У Аяно колет в висках – отдача сошедшего с ума течения энергии.

Вспышки молний. На арену обрушиваются белые, как соль, глыбы льда вперемешку с горящими кометами. Взвывает буря. Песок, да и сам воздух, вспыхивает оранжевым пламенем. Щиты натужно стонут под ударами всех первородных стихий.

Девушка замирает, пытаясь разглядеть в ревущем безумии Артема. Щиты сдерживают цепную реакцию. Теперь поздно снимать барьеры – иначе их всех накроет. Безумие циркулирующей над ареной области живы распространится на весь спорткомплекс.

Не зря именно Скоморох заместитель Аяно. Тогда в Каире он спас весь отряд. Разнес минометную батарею вместе с исполинской пирамидой. После Каира эту неконтролируемую технику и прозвали Египетской казнью.

– Командир, отойди от щитов! – подбегает Ясна, оттягивая японку за плечи обратно к отряду. – Уже поздно!

Бледная Аяно позволяет себя увести, не отрывая глаз от арены.

– Что же ты наделал, Ском, – шепчет она. – Он же еще ребенок.

Жива пропитывает весь мир. Сигналы через нее передаются быстрее скорости света. Таким и образом и обрел неуязвимость Бессмертный – через живу он имеет прямой доступ к, так называемому, Банку памяти Вселенной. Даже расщепленный на атомы, он может восстановить себя с нуля.

Скомороха же жива считает за своего. Купаясь в ее потоках, майор способен проходить сквозь материю. А еще смещать русла энергетических рек. Приводить в бешенство течение силы. Выжить в колоссальном катаклизме способен только неосязаемый Скоморох.

За щитами безумствует освобожденная энергия. Грохот и раскаты грома, рычащий рев и шипение магмы, звуки цунами и стон земных недр. Тысячи бурь в одном клочке пространства.

– Кадавр**, – выдыхает Салада. – Подходящий позывной.

**/ лат. Cadavre – «труп», «мертвое тело».

– Не торопись, – вдруг говорит Слепой кот, в его затемненных круглых очках пляшут отблески взрывов. – Я чувствую вектор движения. Он, как ледокол, режет все на своем пути. А сам путь направлен на Скомороха.

– Да ладно! – Ясна вытягивает шею. Несколько секунд молчит. А потом ахает. – Вижу! Прет как танк. Неужели так можно идти?!

Аяно, не стесняясь, прижимает ладони к горящим щекам. Сейчас она не жестокий убийца – просто пораженная девочка.

За щитами все вокруг рвется, а Артем шагает, как заговоренный. Не сгибаясь, спокойно. Взрывы камней и ледяные всходы то и дело его закрывают, чтобы через мгновение снова явить целым и невредимым.

Это обман зрения. Просто сон. Его должны были вырубить сошедшие с ума собственные «колодцы». Нельзя так быстро догадаться отрубить от внешнего потока свои каналы. Да и не каждый на это способен.

«И как такого переучить? – Аяно сглатывает. – Он сам сейчас Скомороха переучит. Скомороха, который самый сильный из нас. Скомороха, которого арабы прозвали человеком-армия».

– Так есть идея насчет позывного? – Ясна тоже раскраснелась, захваченная зрелищем. Наэлектризованные рыжие кудри растрепались, глаза горят.

– Есть, – признает Вендиго с явной неохотой. Благодаря шустрой регенерации шишак на волосатой морде уже разгладился.

– Как? – Аяно вздрагивает, когда новый взрыв накрывает Артема, но он, резко дернув в сторону, избегает гигантского красного цветка.

Огромный йети вздыхает:

– Мужик.

***

Размялся я еще в раздевалке. Связки растянул, шпагат поделал. Готовился хорошенько побегать за Скоморохом. Он ведь неосязаемый, что он мне сделает – думал я….

А вот надо было вспомнить, что нахожусь в долбаном спецназе. А Скоморох – долбаный руководить группы долбаных ликвидаторов.

Нет, вообще я не дебил. Предполагал крутые рукопашные навыки, эффектную акробатику ассасина и пару тузов в рукаве навроде того, что Бригантину майор, пускай хоть и сам без доспеха, но как-нибудь да пробьет.

Но такого я не ожидал. Ледяные горы, ревущие кометы, бурлящая магма. Вокруг кипит борщ катаклизмов. Я охреневаю.

Вот так и пара тузов. Настоящий концертный рояль, блин. И, похоже, Скоморох его ни хрена не контролирует.

Пространство вокруг искажается, выделывая светопредставление под стать моей битве с Градгробом. Вдобавок сходит с ума суперчакра. Срочно обесточиваю ее и вырубаю от греха. Чувствую, саммовцу на моем месте уже пришел бы нокаут. Своя же сила бы и жахнула.

В центре арены бухает пол, проваливаясь. Шурша, тонны песка стекают в открывшиеся разломы. Хорошо, что зал на первом этаже. Никого внизу не придавит бетоном.

Пока Отвод выручает – брызги лавы и мерцающие черные шары летят мимо, но от вылупившегося из-под ног смерча пришлось отпрыгнуть. "Глаза Жамбы" вовремя подсветили образующийся энерговсплеск. Потом кислотная гидра метит в голову – уклоняюсь.

Ловко лавирую по не обрушившимся плитам. Запах озона бьет по ноздрям, мелкие разряды пробегают по коже. Быстрый кульбит вправо – и место, где только что стоял, разрывает молниями. Животная чуйка спасла за миг до поджарки.

Шаг назад – перед глазами вспыхивает фонтан огня. Обегаю гигантский столп, как вдруг из-за стеклянного кургана выбегает Скоморох. Град железных игл прошивает его насквозь, не причиняя вреда. Неосязаемость включил, конечно.

Мы сталкиваемся лицом к маске. Вокруг буря, но мне плевать. Не думал я, что в первый день в отряде грохну своего командира. Что же, зато заслуженно.

– Ты в сознании? – удивляется Скоморох и получает кулаком по вырезанному рту.

– Как видишь.

Майора отбрасывает в ледяную скульптуру. Он в ней тонет, как привидение. Я сразу же врубаюсь пальцами в неровную белую стену. Развожу руки. Хруст то ли льда, то ли костей майора, то ли всего вместе сопровождает движение глыб. Лед поддается и расходится. Разделенный на две половины торос демонстрирует ползающего на четвереньках офицера.

– Здрасте, командир, – пинаю Скомороха по ребрам.

Теперь это точно хруст костей. Сломанной игрушкой-ниндзя майор падает без сил.

– Я… х-х-х… шел к тебе, – кровь вытекает из вырезанной улыбки.

Вверху проносятся молнии, исчезая вдали, как снежок, пущенный по льду.

– Не сомневаюсь, – наклоняюсь и цепляю его за волосы. Поворачиваю лицом к себе. – Чтобы наподдавать лежачему?

В глубине круглых отверстий блестят бусинки слез. От боли. Все ребра ему перемешал.

– Кха-кха… Чтобы сделать неосзязаемым, – выдавливает майор.

Я задумываюсь. Неосязаемость гарантирует выживаемость в этом аду. Неужели, правда, хотел спасти?

– Почему?

– Ты мой солдат, – хрипит Скоморох. – Мой человек. Я в ответе за твою жизнь.

Ого. Прямо как в песне: «ты сердце не прятал за спины ребят».

– Щас расплачусь от благодарности, – разглядываю я надвигающиеся зарницы. Скоро накроет. – А зачем вся эта солянка?

– По-другому мне тебя не победить, – разъясняет «батяня комбат», а крови на маске все больше. – Ты оборзел… кхе-е-е-е… надо поставить на место, сопляк чертов, иначе на задании группу угробишь.

Врет? А я откуда знаю. Но если грохну, а он на самом деле «дядя честных правил», то обидно за мужика. Хотя мне больше жалко терять его силу. Столько демонюг можно положить этими фейерверками! Такой подрывник мне и нужен. Только без командирских замашек и послушный как тюлень в дельфинарии. Что ж, будем приручать.

– Ты никогда не победишь меня, – говорю. – Но сегодня и не проиграешь. Ничья типа.

Молчит, только на подбородке кровь пузырится от хриплых вдохов. Косит недоверчивым взглядом.

– Ага, – киваю. – За все надо платить, Петрушка. Кое в чем ты грандиозно ошибся, – я набираю воздуха в грудь для отменного спецэффекта. – ЭТО. ТЫ. МОЙ. СОЛДАТ.

Мы близко, да еще смотрим друг на друга в упор, и псих-буря почти вся достается майору. Яка заставляет его прилично вздрогнуть.

– Строй из себя и дальше отца-командира, – дергаю за маску ближе, заглядываю в полные горячих слез глаза. – Даже подыграю тебе, шут. Но всегда помни этот миг. Миг твоей бесполезности. Твоя неосязаемость против меня – говно. Твоя супербуря – херня собачья. Твоя жизнь – мой подарок. Никогда больше не дерзи мне. ТЫ. ПОНЯЛ. МЕНЯ?

Гордость не позволяет ему согласиться. Но и помирать не хочется, поэтому выплевывает:

– Формальные условия…кхе…приемлемы. Я тебя не строю, даю свободу, взамен ты не подставляешь команду. В битве ничья.

Вспышки сверху заставляют его поднять глаза на опускающееся на нас красное солнце.

– Переживешь свой катаклизм? – спрашиваю.

Скоморох кивает.

– Могу и тебя сделать неосязаемым, – он лежит без сил, но раз сказал, что не помрет, пусть держит слово. Иначе достану с того света – и в морду дам. Теперь его сила – мое оружие. – Если ты, видимо, снимешь свою защиту.

– Неа, – отмахиваюсь. – Тогда выйдет, что я сдался. Сколько еще будет шуметь?

– Час-два. Пока пласты улягутся, пока русла восстановятся. За это время арена убьет любого в ней.

– Хорошая тренировка, – ухмыляюсь. – Ну тогда погнали.

Весь мир погружается в блестящий поток огня вперемешку с росчерками черных молний. Огнеупор оберегает от жара, но его, конечно, не хватит. Слишком много кругом опасностей. Запускаю суперчакру, но не подрубаю ее к каналу живы. Сколько осталось в ней энергии – столько и трачу на доспех.

Животная чуткость и ловкость, "глаза Жамбы", Отвод, двойной щит, регенерация. Я готов. Чудовищный ландшафт обрушиваются на меня. Бросаюсь навстречу буре. Снопы молний проносятся мимо. Хватаю руками кислотную гидру, странное полуразумное создание, и в два рывка рву на части.

С новым шагом пол превращается в жидкий сплав. Распускаю крылья и с хлопками поднимаюсь к потолку. Проношусь между летящих комет, оставляющих хвосты дыма. С каждой секундой мое сердце стучит все яростней, а астральный дух, предчувствуя опасность, крепче вцепляется в юношеское тело. О да! Наконец-то дух усиливается! Нахрен медитации. Надо почаще спарринговаться со Скоморохом, ха!

Русло живы восстановилось. Огненные зарницы утихли, молнии кончились, а глыбы камней прекратили возникать из воздуха.

Щиты вокруг арены гаснут. Из-за исполинских барханов показывается отряд «зорь». Впереди всех рвется Аяно. Поэтому японка первая замечает меня. Ее глаза, и так распахнутые,становятся двумя озерами.

– Командир, – из моих ссохшихся губ раздается то ли свист, то ли хрип. – А чего это вы тут?

– О Аматерасу! – вскрикивает Аяно. – То есть… Сварог!

Посреди пепелища я тяжело дышу – голый, обожженный в сотне мест. Доспех давно слетел, Бригантина же защищала от физических повреждений. Да и она гасла не раз. Поэтому от жара осталась только регенерация.

– Живо Целителя сюда! – кричит подполковник.

Не успеваю моргнуть – она уже рядом. Быстра! Берет за подбородок, заглядывает в залитые кровью глаза, щупает пульс.

Перехватываю ее за кисти.

– Что ты? – Аяно удивленно смотрит, как я прикладываю ее прохладные ладони к своему раскаленному лицу.

– Ох, кайф, – говею. Между раскрытых пальцев девушки изучаю ее внешность. – У вас растрепалась коса. Позвольте заплести. Я умею, сестренке делал.

– Какая коса! – не отрывая рук от меня, теряется подполковник. – Какая сестренка!

– Младшая, – охотно поясняю. – Лена зовут. Она у меня красавица. Не такая как вы, словно дамасская сабля, а как домашний цветочек.

– Аднака, пахнет кусна, – принюхивается за спиной японки Али. – Жаряним.

– Это от меня, Кожеголовый, – признаюсь. – Даже не вздумай куснуть – пасть порву, моргалы выколю.

– Дась я же так, эстетически често, – сразу отходит майор Крокодил. – Компламент сделал.

– Где Целитель! – орет Аяно, прижимая ладошки к моим щекам.

– Здесь, – вроде голос Ясны. Звонкий такой, чистый, как лесной ручей. – Скомороха латает. У него всё туловище в кашу.

– Его-то как так угораздило?Он же неосязаемый, – удивляется Аяно, а потом подозрительно оглядывается на меня.

– У нас, кстати, ничья, – не упускаю случая похвастаться. – Но, если честно, кажется мне, командир чуть поддался.

– Ври больше, – японка все-таки отрывает ладони и удивленно осматривает зажившее лицо. – Регенерация?

– Просто руки у вас золотые, – подмигиваю.

Ожоги продолжают затягиваться на глазах моих сослуживцев. У раздробленного валуна лежит Скоморох, над ним склонился веснушчатый пацан. Целитель, видать.

Ясна в черном мундире подходит ближе. Девушка с рыжими волосами смотрит на меня откровенно пристально и вызывающе. Лучше, чем пялиться, дала бы гимнастерку прикрыться. Сейчас хрустящая корочка отвалится – и позор всему спецназу.

– Мы придумали тебе позывной, – оповещает с хитрой ухмылкой.

Я нагло ухмыляюсь в ответ. Игриво сощуриваю глаза. Не тебе, детка, быть моей крестной.

– Спасибо, но не нужно. Мой личный командир, майор Скоморох, уже озаботился.

– Чего?! – теряется Ясна, нахмурив огненные брови. – В этом аду?! Шутишь что ли?!

– Ничуть, – я махаю Скомороху. – Командир, подтвердите! Правильно говорю же?

– Да-да, – соглашается он и отворачивается на другой бок, лишь бы меня не видеть.

– Что за бред, Скоморох! Ты сейчас нас даже не слышал! – не дождавшись реакции от раненого, огненноволосая вплотную подходит ко мне. – Ну и что там «твой командир» выбрал?

Замечаю, что Аяно тоже слушает, с неодобрением посматривая на близко подступившую ко мне Ясну. Да и прочие навострили уши. Особенно Крокодил Али, ай нет, ошибся – мутант просто вдыхает остаточный запах моей поджаренной тушки.

Сейчас старое имя вернется ко мне. Мое настоящее имя. Не Бес, не Бесенок, не Грозовой дьявол, не Артем Бесонов. Нет, имя, что даст мне уверенность в защите близких.

И я произношу его.

Глава 5. Вечер гарема

– Кто он такой, Сербина? Ты выяснила про Бесонова? – вопрошает лощеный мужчина с экрана компьютера.

Далеко за полночь. Огромный небоскреб «Идиомы» погружен в сон. За исключением просторного кабинета гендиректора. Даже глава холдинга с сотнями дочерних структур обязана бежать на ковер по первому зову начальства.

Сербина поправляет розовый платок на голове. Белая блузка и черная юбка подчеркивают очертания ее сексуальной фигуры. Ангельское личико, сияющие сапфирами глаза, пухлые губы… и только волосы, дурацкие волосы, которых нет, портят ее безупречность.

– Доклады вы видели, патрон, – воркует на автомате американка, сама занятая мыслями о своем изъяне. -Артем – демоник чудовищной силы. Самый сильный демоник.

– Этого недостаточно! Где русский школьник раздобыл столько фракталов? Всего за одно лето уничтожить директора «Блэкаута», нанести урон лордам Милерам и, самое главное, убить предателя Аурукса! Да еще, к тому же, русские идут в Афган громить моджахедов! Мы годами не могли добиться ничего подобного!

– У меня нет ответа, патрон, – опускает грустный взгляд Сербина. – Артем – настоящая загадка сфинкса. Единственное, что я точно знаю, он искренне ненавидит жителей Нижних миров. Будто бы твари разорвали его семью… Патрон, извините, но Артем спрашивает про семена.

– Хм, – мужчина скребет наманикюренным пальцем бритый подбородок. – Из присланных тобой семян Хаоса мы создали Биохазард. Опыт в создании из семян оружия уже имелся. Но прототипы выходили с недостатком. Сейчас же это настоящая биоброня. Помогли советы вашей вымеса-перебежчицы. Впредь держи отродье Милера при себе, она еще пригодится. Бесонов думает, что Биохазард нужен против демонов?

– Да. И требует себе семь экземпляров. Пока что семь.

– Многовато, но пускай. Я распоряжусь отправить груз. Про остальные семена скажи ему, что попортились в процессе изучения. А так, дай Бесонову всё, что просит. И наконец затащи его в кровать. Я не понимаю проблемы! В чем сложность соблазнить тинэйджера?! В этом возрасте у мужских особей стоит на все, что движется. Да и описанный тобой психопортрет отлично подходит под этот образ. Прыщавых школьниц он имеет толпами, значит, а от идеала женских пропорций нос воротит. Ну-ка встань, повертись, – Сербина поднимается и пристыженно качает ягодицами перед мониторами. Затем наклоняет грудь. – Сдерни платок. Может, дело в волосах? Хотя и раньше он тебе не поддавался. Все-таки, пришлю тебе помощницу. Есть у нас мастерицы, чей профиль соблазнение – подкладываем их к влиятельным аристократам. Отзову-ка одну, хоть король Франции и привязался к ней. Но Бесонов приоритетнее.

– Вызовете Луизу?! – застывает Сербина со стянутым платком в руке. – Из Версаля?!

– Задача серьезная, надо бить наверняка. Грассини должна справиться.

Сердце Сербины чуть не выскакивает из груди. Жалящий укол обиды, ревности и потрясения. Безумие – патрон готов отобрать любимую фаворитку у государя одной из сильнейших стран Европы, чтобы расположить к себе московского школьника.

– Хм, не думаю, что это сработает, – Сербина судорожно ищет способ оставить шлюху-Луизу во Франции. – Парамита не действует на Бесонова, а на девушек он вовсе не так падок, как вы сделали вывод. Я считаю, что дело в расе. Он не доверяет детям Высшего мира и никогда не ляжет с одной из нас. Будь она хоть самой прекрасной маркизой Парижа.

Мужчина морщится и достает откуда-то сбоку тяжелую папку.

– Если нет уверенности – не будем рисковать. Людовик сейчас под каблуком у Грассини, глупо его терять, если Бесонов не поддастся ей. Подберем тогда человеческих самок, – размышляет он, листая анкеты с фотографиями улыбающихся женщин. – Может, сойдет Мисс Вселенная прошлого года? Или лучше бразильские супермодели? Польские балерины?

Козел какой! В отчаянии Сербина кусает губу.

Чем ее так завлек Перун-Бесонов? Силой? Взрослостью? Неприступностью? Нет. Скорее несгибаемостью. Враг для Артема всегда враг. Компромиссы недопустимы. Пока Небесный престол вместе с инферно расставлял пешки и ладьи, он просто взял и смел со стола шахматную доску, а затем вырвал кадык Ауруксу. Истинная победа в решительности!

А сейчас она потеряет Артема. Сербина почти в панике. Но светлая мысль всё же приходит ей в лысую голову.

– Патрон, разрешите выразить мнение, что это не лучшая идея. На этой неделе Бесонов отправляется в Афган.

– Еще лучше! – радуется американец. – Пошлем моделей сразу в Эмират. В Афгане-то этот школьник сразу сдастся. В горных кишлаках никто не составит конкуренцию нашим отборницам. А через подложенных женщин и ты затем подберешься ближе к Бесонову. Решено, – он резко суровеет, окинув взглядом макушку Сербины. – Побыстрее нарасти парамиту, чтобы исцелить свой недуг.

С тяжким вздохом леди делает почтительный поклон:

– Да, патрон.

Рот американки горит от горечи.

***

Тихая ночь, душевное спокойствие, мягкость обнимающей голову перины. Хорошо, сладко. Теплота прижавшегося нежного тела будит меня. Разлепляю веки. Лунный свет пляшет в волосах Белоснежки.

– От тебя пахнет духами Масаки, – ворчит приткнувшаяся к моей шее княжна. – Вишня, гальбанум, зеленые травы и бергамот. Дорогой парфюм.

Я глажу ее по голове, пальцы перебирают белые пряди. С каких пор она разбирается в косметике? Сестра натаскала? На миг мне кажется, что рядом лежит София, но княгине вход в мою спальню заказан за свои интриги.

– Моего подполковника, наверное.

– Кобель, – шепчет Белоснежка, чмокая мою кожу под подбородком.

– Вряд ли, Аяно женщина.

– Аяно женщина, а ты кобель, – трется она об меня всем телом.

Белоснежка, как теленок, тыкается в меня носом, требуя ласки. На губах самая прекрасная улыбка. Самая – потому что как на той фотографии. Мимолетное воспоминание. Песчаные вихри, бесконечно-черная гарь пустоши, и лишь эта улыбка на клочке бумаги согревает меня. Маленький просвет человечности.

Мое тело сходит с ума, требуя большей близости. Заваливаю Белоснежку под себя, впиваюсь в губы.

– Неужели сейчас? – пищит она мне в рот, сжимая мои плечи. – Когда ты пахнешь другой?

Улыбаюсь, оголяя ее сочные бедра.

– Думаешь, когда-нибудь будет иначе? – глажу ее вверх по бархатной коже.

– Уж надеюсь, – порыкивает княжна, в то же время сладко изгибаясь.

Моя ладонь, уже нащупавшая резинку ее трусиков, замирает.

– Будешь ждать?

Ее глаза горят как акриловое небо. На щеках румянец.

– Буду действовать, – и она решительно толкает мои пальцы под шелковый треугольник. Кожу обжигает нежное средоточие раздвинутых ног. Весь мир, который я обязался спасти, сужается до этого терпкого прикосновения…

Рассветные лучи ослепляют – когда влетал ночью в дом, забыл задернуть шторы. Теперь расплачиваюсь некомфортным пробуждением. Оглядываюсь – Белоснежки нет. Ох, скоро же и остальные девушки приедут. Вика, наверняка, уже прилетела в город. Так, встаем и бредем в душ. Смывать мускусные запахи ночного веселья.

Кстати, Белоснежка зря бузила насчет парфюма Аяно. Просто после цунами-спарринга со Скоморохом подполковник решила провести приватную беседу. До этого, на разрушенной арене, она публично сделала выговор майору-шуту. Воспитательная мера типа.

К чести Аяно, хоть сама она и рычит на своих джаггернаутов как японский демон, но перед другими заступается. Пример не заставил себя ждать. Когда покоцанного и расстроенного Скомороха унесли, нагрянул завхоз. Разорался, что его спорткомплекс не полигон. Аяно лишь отмахнулась, мол, тренировки «зорь» не для хрупких зданий. Так что лучше укрепите несущие стены – а то в следующий раз сложится домик.

Добавил убедительности совету мутант Али. Когда занюхал воротник завхоза со словами:

– Куряца ел?

Еще больше мужчину впечатлило, как Али зажевал этот заляпанный соусом воротник. Тут опять вмешалась строгая Аяно:

– Фу, нельзя, плохой Али.

Крокодил не послушался. Тогда злая японка решительно хлопнула его по мордасу – да так, что огромный мутант улетел через пол-арены и застрял длинным рылом в бархане. Сильна баба! Я аж залюбовался ее замахом.

Пока йети и Рубиновый откачивали завхоза, мне раздобыли гимнастерку и шаровары. И уехать бы домой, поспать, но нет – на битый час мы с Аяно засели в ее кабинете, чтобы построить друг дружке глазки. Японка всерьез взялась за меня. Учила каким-то регламентам, показывала, как обращаться к старшим по званию и честь отдавать. Попробовал ей козырнуть – на обратном движении ладонь задела ее сочную попку. Девушка как раз нагнулась к плюющему очередной регламент принтеру.

Выпрямившись, подполковник сглотнула, округлила зенки, тут же сощурила их и выстрелила прямым.

Будь я чуть медленнее – повторил бы участь Крокодила. Но меня запах «куряцы» не отвлекал. Успел среагировать. Резкий уклон и захват бьющей руки. Наклонился к уху девушки и шепнул:

– Брейк, командир, это случайность. Хотя, признаю, у вас очень внушительная…

Ее глаза опять резко округлились.

– Ах ты, сволочь!

Стойка, я хотел сказать «стойка»!

Мне засадили коленом в живот. Подставил под удар скрещенные ладони, блок погасил урон, но подкинуло меня на месте прилично. Стрелой точно вверх. Чуть до потолка макушкой не коснулся.

В свою очередь удивилась Аяно, когда я, изогнувшись в воздухе, как ни в чем не бывало приземлился на своих двоих. Мурки всегда падают только на лапы.

– Извинитесь за рукоприкладство? – холодно поинтересовался. – Или мне рапорт подавать, – киваю на воинский устав на столе, – о нарушении двенадцатой статьи уставных правил взаимоотношений?

Аяно захватала воздух ртом, как рыба. Научила на свою голову – теперь буду хлестать тебя по пунцовым щечкам твоим же уставом, как скаковую лошадь.

– Я в своем праве тебя вообще прибить. Ты обозвал внушительной мою…!

– Cтойку, – кивнул. – Но вы не дослушали.

Она заморгала, а я надавил:

– Значит, устав для вас пустой звук? Хорош тогда учить ерунде, командир.

– Сор кю…то есть не пустой! – яростно запротестовала японка. Конечно, давать заднюю не солидно. – Ладно! – выдохнула. – Прими извинение, солдат. Доволен? А ты впредь следи за руками перед своим командиром.

– Хорошо, моя командир…ша, – ухмыльнулся.

Подполковник сделала вид, что не заметила последний слог, и мы распрощались.

Подкинул меня до поместья Бессмертный. Целехонький, такой же улыбающийся. Я хрен знает, как он вернулся с того света. Сдуру спросил, хотя мозги совсем не варили. Он мне попытался объяснить про какую-то банку Вселенной – типа там лежит вся информация о нем, все-все данные, в том числе генетические, подобие онлайн-хранилища, а машину ведет всего лишь терминал. Я не втыкал. Тогда он стал пихать мне в руку пистолет с просьбой застрелить его. Мол, курок спустишь – сам увидишь. Я не то, что был против прищелкнуть дотошного: изрядно достала меня эта болтовня. Но, во-первых, ждать пока вернется. Во-вторых, а вдруг в этот раз не сработает? Объясняйся потом перед Аяной. Рапорты пиши. Извиняйся. Слезу пускай на похоронах. А оно мне надо?

С горем пополам добрались. Чмокнул дожидавшуюся меня в гостиной Софию в ночнушке. По привычке задрал подол, чуть не спустил ей трусики, вовремя вспомнил, что наказана, и, шлепнув по заднице, отправил негодницу к себе. А потом вот кувырки с Белоснежкой, ммм.

Накинув на себя футболку с трико, спускаюсь в столовую. София не обманула. Стол накрыли отменный, белая скатерть сверкает, десятки блюд дымятся на серебряных подносах, винцо краснеет в бокалах.

Сами сестры тоже нарядились. Причем одинаково. Розовые утонченные платья с бретельками на плечах, чутка косметики на свежих лицах, слегка напудренные волосы. Я застываю, почесывая грудь сквозь потертую футболку.

– Ты бы приоделся хоть, – критически осматривает меня Белоснежка. – Всё-таки впервые в полном составе собираемся.

– Да и повод знаменательный, – улыбается София. – Девушки твои тоже красивыми придут, уверяю.

Даже не споря, отчаливаю назад. Княгиня разбирается в людях лучше меня. Гюрзы ведь не только жалят, но еще и обвивают кольцами.

***

Едва Бес ретируется, София подходит к сестре и поправляет упавший локон.

– Ты прекрасна, – в восхищении прицокивает княгиня языком. – Прекрасная женщина.

– Как ты узнала? – лицо Белоснежки вытягивается.

– Такие вещи видно сразу, – улыбается София, но в ее глазах кроме радости горит что-то еще. – Не спеши гордиться. Ты из отстающих.

– Да уж подбодрила, – морщится Белоснежка.

Сегодня сестры выступят единым фронтом, поэтому и заказали одинаковые наряды. Нужно выказать Бесу поддержку, сидя по обе стороны от него, пока остальные будут разевать рты в удивлении.

– Ты уже постигла тонкое искусство очарования, – пальцы княгини проходят по краю ее губ. – В теории. С умом подбираешь аксессуары, не ошибешься в тональности помады, не переборщишь с украшениями, опять же банан осилишь в один присест…

– Сестра!

– Но язык – враг твой. Не дерзи, не смотри с упреком, глотай обиду. Поняла?

– Что я борзая овца? – дергает губой Белоснежка. – Отлично поняла.

Раздается звонок телефона.

– Гости приехали, – не теряет улыбки София.

***

Минут через двадцать приезжают мои будущие невесты. Все в коктейльных платьях и на каблучках. Даже бесхитростная Кали. София не обманула. Ну и я тоже не подвел: черные брюки, белая рубашка, серый приталенный кардиган.

Целую всех в напудренные щечки. С Викой обнимаюсь дольше всех. Подкачалась красноволосая знатно, конечно – крепко мне шею сдавила. Какого-нибудь бычка уже бы переломало.

– Спасибо за гостеприимство, – взметнув черные волосы, оборачивается Алла к княгине.

Следом и Вика благодарит хозяйку дома. Кали, же пройдя к столу, лишь спрашивает, как госпожа слугу:

– Где мое место?

София, не изменившись в лице, усаживает ее и остальных. Не спрашивая, я падаю во главе стола и оказываюсь между двумя сестрами. Кали и Вика прожигают взглядом хитрую княгиню. Красноволосая барышня, сама не замечая, гнет схваченную вилку. Алла же счастливо улыбается:

– Бес, я так рада за тебя. Тебе очень повезло с княгиней. Весь высший свет восхищается ее красотой, а досталась она тебе и нам. Пусть эти слова и будут первым тостом.

Все поднимаем бокалы.

– Очень повезло, – ровным тоном говорит Кали, немного пригубив вино.

– Ох, благодарю, княжна, – София и бровью не ведет. – Всем нам повезло друг с другом. Не сомневаюсь, что мы можем много радости излить друг другу. Но в первую очередь мы собрались, чтобы выслушать Артема.

Я даже не знаю с чего начать:

– Эм…да…. Мне на самом деле не шестнадцать лет. На самом деле я старше даже Софии.

– Что значит «даже»? – немного обижается княгиня. – Не такая уж я и старая.

– Конечно, – киваю и продолжаю. – На самом деле я не обладаю живой, у меня нет «колодцев», как у всех. Вся моя сила исходит из убитых демонов.

– Демонов?! – раскрывают рты Вика и Ала.

– Да, мы уже сражались с ними, – со знающим видом кивает Белоснежка. – У одних песьи морды, у других бычьи рога…

– У третьих разлагающиеся тела, – вторит «сестре» Кали.

С их поддержкой мне удается лучше сформулировать мысль. История демоника Перуна льется эпизод за эпизодом. Битва за битвой, потеря за потерей. Особенно сложно мне дается объяснить «перепись мира». Тут даже София выпадает в осадок и сразу как-то грустнеет. Да, не всё ты знала, родная, но теперь тайны в прошлом.

– Я не могу поверить! – хватается за мощные предплечья Вика. – Выходит, ты подобен Сварогу!? Можешь просто взять и погасить солнце?

– Или зажечь рядом второе, – пожимаю плечами. – Но последствия не могу контролировать. С другой стороны, хочу, чтобы вы знали. Ради спасения Софии я изменил время и пространство. Потребуется – изменю снова, ради каждой из вас изменю, невзирая на последствия. Считайте, что вы бессмертны. В благодарность я прошу быть со мной честными. И не забывайте об осторожности. Каждое ваше спасение таким образом может обернуться гибелью других, может, даже ваших родных. За всё есть цена.

Девушки молчат, а потом Алла выдает:

– А знаете, я всегда знала, что наш Бес волшебный. Пускай и не настолько.

– Да уж, – чешет переносицу очумевшая Вика. – Я вот не знала, но мне бы и так сошло.

– Поздно метаться, – вставляет пять копеек Белоснежка. – Он такой, какой есть. Но никто вас здесь не держит, так, Бес?

– Так, – киваю. – Как и тебя.

– Зачем ты так? – расстраивается она. – Я же не собираюсь…

– А раз не собираешься, то будь повежливей.

– Д-да, прости.

Кали вздергивает подбородок.

– Блин, тебе же тридцатник! Жесть – я встречаюсь со взрослым мужиком!

– Тебя только это удивило? – приподнимает бровь София.

– Ну, про демонов я и раньше знала, – хмыкает она. – Подумаешь, прибавились к ним вымесы, ангелы и прочие уроды. А вот про возраст – да, чистый нокдаун.

– Маме только не говори, – подмигиваю.

– Неа, – скалится она. – Мне еще жить хочется.

Вика натужно вздыхает.

– Ясно, ты – демоник, а мир полно злых тварей, которых надо стереть в порошок, – описывает она новую для себя парадигму. – Что дальше?

– Дальше – через три дня я лечу в Афган, – отвечаю. – Гасить тамошних наркоторговцев. Ради попутки за счет государства я стал человеком цесаревича.

– Что?! – вскрикивает Алла.– Но он убил моего отца! Сговорился с дядей и поставил его во главе рода!

Замечаю, как София напрягается. Похоже, княгиня уже предугадала реакцию княжны.

– Знаю, – сдержанно говорю. – Если он виновен в смерти твоего отца – он ответит. Обещаю. Но не сейчас.

– Глупый Бес! – вскрикивает Алла. – Мне не нужно, чтобы ты мстил за отца! Я боюсь за тебя, хочу уберечь от его козней! – я закатываю глаза, а она прикусывает язык, поняв, что сморозила. – Ой. Прости за «глупый».

– Я уже решил, Ал. Я уже его человек. На время. А потом он станет трупом, если и правда убил Стефана.

Алла опускает лицо, коралловые губы дрожат, в глазах слезы. Боится, за меня боится, дуреха. Что ей рассказы про сильнейшего демоника, когда вот она сама видела отцовский труп. Ощутила на себе резак чужого коварства.

Вика вскакивает с места и обнимает подругу.

– Ну-ну, Бес сдюжит, он ведь стольких уже порвал.

Минуту черноокая княжна берет себя в руки, затем с нажимом отстраняет барышню:

– Всё нормально, Вик. Мы здесь не для этого, – она поднимает покрасневшие глаза на меня. – Я приняла и слушаю.

Немного потоптавшись, Вика усаживается на место. Я продолжаю.

– Пока меня не будет, берегите себя, мои дорогие. Везде ходите с охраной своего рода. Тебе выделит людей княгиня, – обращаюсь к Кали, она кивает. – Продолжайте ежедневные медитации. Всего лишь вопрос времени, когда враг узнает, кто такой Грозовой дьявол. Раскопал цесаревич – догадаются и остальные. Главное, чтобы это случилось после Афгана. Если заподозрите что-то опасное – сразу обращаться к Софии. Она моя правая рука во всём. И, Кали, уважай ее так же, как меня, пожалуйста. Пусть официально мы с княгиней не в отношениях, но это только официально. Фактически мы любовники.

Легкий румянец проступает на лице Софии. Кали же супится, помалкивая. Вика, бросив мимолетный взгляд на княгиню, спрашивает:

– В лицей еще заглянешь?

– Да, завтра. Надо дать наставления команде.

Чемпионат ребята будут завершать уже без меня.

Глава 6. Афганский рейд

Второй день в Афгане. Едем на базу в Джавру. Колонна княжеского полка медленно наматывает на колеса разбитое полотно асфальта. Трасса сплошь в ухабах. Кругом обглоданные веками горы и свинцовое мглистое небо.

Я скучающе смотрю на этот серый пейзаж, когда авангард резко встает.

– Георгий, что еще за новости? – спрашиваю водителя.

– Дорогу перегородил шлагбаум, Перун, – вглядывается Жора за бронированные кузова впереди стоящих машин.

– Твою мать! – не выдерживаю, выскакивая из внедорожника. – Точно, еще одни смертники!

Следом за мной на морозный воздух вылезают штабные командиры. Вообще двумя тысячами дружинников Софии руководит дворянин Сергей Ливер. Я же тут чисто для того, чтобы Джавру взять. Затем метнусь обратно на север, к Аяно и Ко.

В самом начале казалось, что быстро управлюсь. Афган же маленький. Одна нога здесь, другая там. Но уже сутки плетемся. Моджахеды пакостят: то мины закопают, то ночью обстреляют блокпосты.

Дружинники расступаются передо мной. Протяжный рев моторов застывшей колонны наполняет предгорья. Штабисты всматриваются в мою черную маску. Матово-черный кевлар, гладкая поверхность лишь с двумя отверстиями для глаз. Остальную голову закрывает плотный, облегающе-черный капюшон. Новый имидж на время войнушки, чтобы не палиться, когда превращусь в Грозового. Акульи клыки и золотые татуировки могут вызвать слишком много вопросов.

– Перун, – обращается ко мне Сергей. – Разведрота докладывает об укрепточке. На картах ее нет.

– Понятно, – не замедляясь, шагаю к булыжному дувалу. Забор, по-русски. – Эй, гаишники, палку уберите!

– Отправляйся к шайтанам!

Грохот выстрелов. По мне дают очередь из двух автоматов. Ну, и я не дурак – в Бригантине стою. Отришкоченные пули с рыком разрывают землю у дороги. Не раздумывая долго, врубаю «мигалку». Ага, вернувшаяся способка – собрал, когда астральное тело укрепилось после спарринга со Скоморохом.

Кстати, фрактал очень похож на неосязаемость майора. Но используется только в движении – для перемещения сквозь любые препятствия, кроме энергощитов. То есть на одном месте не применим. Вдобавок головокружение после «мигалки» неслабое. Даже семь раз не попрыгаешь – начнешь путать право и лево.

«Мигаю» я разок и уже за стеной возникаю. Хватаю ближайшего басмача за ленту патронтажа на груди. Быстрая тройка ударов. Прямой, «толчок», локтем левой. Дух моджахеда улетает к гуриям, а его товарищи срочно ретируются в каменный дом у дороги.

Гул двигателя и треск дерева позади оповещают, что дружинники уже снесли шлагбаум.

– Закидать гранатами, – киваю подбежавшей группе на дом и обратно сажусь во внедорожник. Двое парней вскидывают к плечам РПГ.

Через минуту от огневой точки остается лишь дымящий остов. Колонна движется дальше к Джавру.

Ночью останавливаемся в рисовом поле. Огромный платочный город, усыпанный кругами света.

– Перун, тебя требуют ! – вбегает ко мне в шатер связист с переносной радиостанцией на горбу .

Я сижу с ногами крест-накрест – медитирую перед сном.

– Кто, Вань? – приоткрываю глаз.

– Подполковник Мононоке, – протягивает парнишка рацию.

Чего это она вдруг? Соскучилась японочка?

– Мононоке, это Перун, прием.

– Перун, – с неодобрением произносит Аяно мой позывной. – Я Мононоке, внимание, к тебе в поддержку направляется группа «Смерч». Дождись, прими группу и разработай совместный план по Джавру. Как понял? Прием.

– А с какого лешего, прием?

Но ее так просто не расколоть:

– Перун, соблюдай субординацию. Прием.

– Ну а все-таки, с чего так резко климат сменили? Надоело отдыхать? Прием.

– Перррун! – рычание японки услаждает мой слух. – Приказ ясен? Прием.

– Пакистан какой-то шлак поставил? – предполагаю я. – Боитесь, что моджахеды бомбанут им авиабазу? И чуть не забыл – прием.

Пауза, затем Аяно все же вздыхает в рацию:

– Не Пакистан. Англичане, но через него, да. Вакуумная бомба. Теперь ясен приказ?

Замолкает.

– А где «Прием»? – ехидно спрашиваю.

– Перрррун!

– Да ясен-ясен, почти так же как Ясна, ясен. Возьмем мы Джавру, не волнуйся, командир. Прием.

– Конец связи, – буркает японка и отключается.

На следующее утро на грузовичках приезжает и Ясна с бойцами. В полной выкладке девушка выглядит круто: рыжие кудри схвачены в узел, оголяя гибкую шею. Темно-желтый десантный маскхалат сидит чуть мешковато, чтобы не выделять силуэт на фоне разбитых гор. Но выпуклости грудей ни с чем не спутать. Торчат торпедами прямо над «калашом» в руках.

Девушка в свою очередь оглядывает мою маску-личину.

–Под Скомороха что ли косишь?

– Я его брутальная версия, – игриво подмигиваю сквозь прорези. – О, а этот Кожеголовый чего тут забыл? Он же из группы шута.

Зеленая громада Али прыжком покидает грузовик. Поднятая дорожная пыль овевает его хвост и босые динозавровские ступни.

– Аднака, скучна в шатба, – разевает он широченную добермажью пасть. – А с Пераном весела. Когда он не тябя мутузет.

– Мы его выкрали у Скомороха, – Ясна с улыбкой гладит мутанта по носу. – А то совсем животинка загрустила. Ломать некого, головы отрывать некому, шут внимания не оказывает.

– И куряца кончалась, – зеленый поддакивает с грустной миной. – Одна свинья тушанка осталась, бе-е.

Среди разнородной группы Ясны особенно выделяются еще двое перцев. Мужик в темных очках кота Базилио – чудик явно слепой – и девушка с каре, длиной под мочки ушей. Позывные вроде бы Слепой кот и Бестия. «Глазами Жамбы» всматриваюсь в последнюю. Ее «колодцы» испускают тысячи усиков к порам кожи. Коснешься непокрытой рукой – и она высосет из тебя живу, как губка воду. Забавная шельма. Почти ни с кем из «Смерча» я не спарринговался в Москве, только раз с Ясной. Так что пока для меня загадка, как бойцы раскроются в бою.

– Чего уставился? – вдруг шипит Бестия. – Понравилась?

Гм. Похоже, у девушки жесткий недосекс. Неудивительно, с такими паразитическими «колодцами». Мужики поди даже потрогать не могут – сразу загибаются.

– А тебе есть что предложить? – без интереса спрашиваю.

– Есть, да ты ноги откинешь, – дергает она себя за амуницию, фыркая. – Лучше не задавайся.

Дружинники кругом замирают и наблюдают, как их Перуна опускает какая-то борзая девка. Ясна с любопытством смотрит, не вмешиваясь. Мало ей развлечений с басмачами, еще и разборки среди своих поощряет. Хотя сама она та еще пакостница – как пример, воровство Али у Скомороха.

Предварительно обесточив суперчакру, сдергиваю перчатку правой руки. Бестия округляет глаза.

– Ты чего? Сдурел?

Молча подступаю к ней. Она непроизвольно вздергивает ладонью. Между перчаткой и рукавом куртки показывается голый участок кожи. За него и хватаю, тяну спецназовку к себе.

– Про хитрую гайку и болт с резьбой слышала? – оглушаю рыком. – Считай, свой винт ты нашла. Еще один подобный наезд – и вставлю тебе в правильное место.

Моя угроза заставляет ее напрячься. Но доспех не врубает. Бестия, разинув рот, смотрит на зажатую руку. Ощущаю, как легкий трепет пробегает по коже девушки. У меня нет меридиан, поэтому ее энергососущие усики не колышут. К фракталам «паразитке» все равно не добраться – у них закрытая коробочная структура.

– Поняла? – встряхиваю спецназовку.

– Да, – сжимает она голову в плечи. – Отпусти…

Отталкиваю ее от себя и, не обращая больше внимания, поворачиваюсь к Ясне.

– В шатер – обсудим штурм базы.

Рыжая девушка задумчиво смотрит прямо мне в глаза и заторможено кивает. Уже за пологом шатра Ясна спрашивает:

– Где ваша авиация? Где вертушки?

– Пока на авиабазе. Прибудут прямиком в штаб, который мы устроим на подступах к Джавру, – я разворачиваю карту местности между Калатом и Кандагаром. – Сейчас, как видишь, тащим и никак не дотащим пехоту и артиллерию. Короче, с учетом твоей группы план захвата таков. Завтра наступает княжеская дружина. До самого вечера артиллерия кроет огнем Джавру, в перерывах десант пытается захватить боевые позиции.

– Выйдет ли толк? – с сомнением качает головой Ясна. – База афганцев вырублена глубоко в скале. Ракеты их не достанут – басмачи попрячутся в пещерах. Потом опять вылезут отбиваться от десанта.

– Толк важен один-единственный – чтобы за день афганцы измотались. А ночью уже мы с твоими «зорями» без шума атакуем вершину. Без огневой поддержки, в темноте. Ночи здесь черные, с приборами ночного видения подберемся вплотную к пещерам.

Ясна поднимает взгляд на меня, рыжие брови супятся:

– Это в школе нынче так учат тактике военных действий? Нет, не подумай, план хороший. Чертовски хороший! Это и напрягает. Ладно бы, Аяно предложила. Ладно бы, Скоморох. Да хоть бы тот же Али, он, по крайней мере, майор с пятилетним стажем службы.

Продолжить чтение