Читать онлайн А был ли я? бесплатно

Глава 1

«Охренеть! Что за фигня? Не может быть! Бред какой-то!» – лихорадочно думал я, открыв рот в удивлении и в оцепенении глядя на…

Да, черт возьми, глядя на самого себя!

А он, тот «я», смотрел на меня, слегка растянув губы в небольшой дружелюбной улыбке.

«Что за черт?!» – молча продолжал удивляться я, глядя в непонимании на стоявшего напротив человека.

Ну да, не может быть сомнений. Человек, стоявший передо мной, был точной копией меня, насколько я мог сам себя объективно оценить, глядя со стороны, в взволнованном состоянии рассматривая его.

Или рассматривая себя?

Мне было непонятно, кого я вижу. Сейчас мне казалось, что я смотрю в зеркало на свое отражение.

Я стоял и смотрел на его лицо. Просто не мог оторвать взгляда.

А в голове все пролетали вопросы: «Что происходит? Кто этот человек? Почему он так похож на меня?»

Сейчас, когда я глядел на незнакомца, мне казалось, что он ну просто копия меня!

Войдя сегодня утром в холл учебного центра, сделав несколько шагов и увидев его, я остановился. Для меня эта встреча стала такой неожиданной, что я растерялся и не знал, что делать дальше. Было удивительно, странно и даже немного страшно видеть не просто похожего на тебя человека, а полную копию тебя самого. В этот момент я почувствовал, что сердце мое забилось сильнее – разгоняясь куда-то, в висках застучала кровь.

Прошло уже, наверное, секунд пять, как я, не двигаясь, стоял и смотрел на «него-себя». В ответ мой двойник продолжал молча смотреть на меня с прежней улыбкой, засунув руки в карманы джинсов.

Я стоял и смотрел, растерянный от такой неожиданной встречи, не зная, что делать дальше. Заговорить я не мог, на меня нашел какой-то ступор, тело стало ватным. Да и о чем было нужно говорить? «Здравствуйте! Вы так похожи на меня! Как вас зовут?» Какая-то непонятная ситуация получалась, нелепая, непривычная и небывалая для меня.

Сделав небольшое усилие над собой, я оторвал взгляд от его лица.

Я быстро оглядел человека, так похожего на меня. Рост выше среднего, стройный, одет современно, стильно. Проведя краткий осмотр комплекции и одежды, я перевел взгляд обратно на голову загадочного незнакомца. Внешне за время моего краткого отсутствия внимания к лицу этого парня оно никак не изменилось и оставалось по-прежнему копией моего.

«Бред какой-то! – крутилось в голове. – Просто бред какой-то!»

Неожиданно, прервав мое оцепенение, сзади кто-то негромко произнес: «Привет, Марик!»

Услышав свое прозвище и очнувшись, я обернулся. Навстречу, глядя мимо меня, двигался Сергей, мой коллега по работе, которого тоже направили на курсы повышения квалификации.

Поняв, что Серега идет не ко мне, я отступил на шаг в сторону, пропуская коллегу.

Тем временем, пройдя мимо, Сергей, улыбаясь, подошел к так похожему на меня человеку, протягивая ему руку. Тот другой «я», которого только что назвали моим прозвищем Марик, сильнее заулыбавшись, произнес: «Здорово, Серега!», в ответ тоже протянув ладонь для рукопожатия. Затем мужчины, сойдясь, поприветствовали друг друга и, отойдя немного в сторону, стали о чем-то беседовать.

«Странно, – подумал я, наблюдая за происходящим. – Меня или игнорируют, или не видят… Скорее, наверное, второе!»

Продолжая наблюдать за интересовавшей меня парочкой, я пытался понять, что происходит.

Если рассуждать логически, то тот второй «я», увидев меня, должен был бы сильно удивиться. В отличие от меня он, наверное, попытался бы заговорить со мной, чтобы узнать причину нашего сильного внешнего сходства. Попробовать разъяснить для себя непонятную ситуацию. Но получается, что он всего этого не сделал, потому что не увидел меня? Такой вывод я делал. Но как он мог не увидеть меня, ведь я стоял прямо перед ним, а он смотрел на меня?

В голове возникали одни вопросы.

«Нееет, – протяжно подумал я и продолжил рассуждения. – На лице этого незнакомца не было ни капли удивления. Он просто не замечал меня. Тот человек с моим прозвищем Марик явно не видел меня. Да и Серега, мой коллега по работе, тоже не обратил на меня никакого внимания. Выходит, что я стал невидимым, что ли? – пришел я к такому умозаключению. – Но как? Да не может быть! Такого просто не может быть!»

– Серега! – позвал я коллегу, беседовавшего с человеком, сильно похожим на меня.

Сергей остался так же стоять, говоря о чем-то со странным собеседником, не отреагировав на мое обращение. Тогда я еще раз позвал его, но уже произнеся его имя так громко, что в небольшом холле услышал бы любой. Серега снова никак не отреагировал на меня, и вообще никто вокруг, насколько я успел заметить.

«Не слышат! Еще и не слышит походу меня никто!» – заволновался я.

Переведя дыхание и заставляя себя успокоиться, я задал себе вопрос: «А что происходит?!» Мысль о том, что меня никто не видит, никак не укладывалась у меня в голове.

– Эй, пацан! – окликнул я проходившего мимо мальчишку лет двенадцати. Парень, не обратив на меня никакого внимания, продолжил идти дальше.

«Похоже, и впрямь меня не видят и не слышат! – ошарашенно думал я. – Ладно, что будем делать в данной ситуации, товарищ Маркел?» – задал я мысленно себе вопрос.

Но ответа на этот вопрос у меня не было.

Не очень просторный холл учебного центра стал потихоньку заполняться людьми, приехавшими для прохождения различных курсов, повышающих уровень знаний, необходимых для их профессии. Взрослые ученики ходили туда-сюда, не обращая на меня никакого внимания.

Вдруг кто-то ударил меня сзади по ноге, а затем толкнул в спину. Я, завалившись от толчка, чтобы не упасть, сделал шаг вправо в противоположном от удара направлении. Затем, чтобы уйти от возможного дальнейшего контакта с нападавшим сзади, отпрыгнул еще правее, развернувшись при этом в воздухе на сто восемьдесят градусов. В последний момент я выставил руки, принимая боевую стойку и готовясь к драке. Но то, что я увидел, заставило меня расслабиться и опустить руки. Никакой угрозы не было. Передо мной стоял парень лет двадцати с открытым ртом и растерянным видом. Молодой человек удивленно посмотрел себе под ноги, затем, озираясь, повернулся вокруг своей оси, не обращая на меня никакого внимания. Потом паренек, пожав плечами и прикрыв рот, направился куда-то в глубь примыкающего к холлу коридора.

«Похоже, я действительно стал невидимым вместе со всей своей одеждой!» – сделал я окончательный вывод.

Оглядевшись, я увидел в углу помещения неизвестное мне высокое комнатное растение, напоминающее куст гибискуса, стоящее в здоровенном горшке. Я быстро прошёл к кусту с горшком и встал за него. Затем я снял свою сумку с плеча и положил ее рядом. Дальше я стал наблюдать обстановку из-за своего импровизированного укрытия. Разные люди, по-видимому, ученики, преподаватели и так, различные работники учреждения, по-прежнему ходили туда-сюда, занятые своими делами.

Интересовавшая меня парочка, особенно тот, который был так похож на меня, по-прежнему беседуя, стояла на том же месте. Я стал внимательно разглядывать моего двойника. Одет он был красиво, но не дорого, аккуратно, без выпендрежа и функционально одновременно.

«Хм, интересно, а ведь я одет практически так же», – только сейчас немного успокоившись, заметил я.

Размышляя о том, что же все-таки происходит, я продолжил осмотр незнакомца. Мы оба были в темных джинсах современного кроя, фланелевых рубашках светло-сиреневого цвета, поверх которых были надеты кофты из тонкой шерсти с добавлением лавсана, с деревянными пуговицами необычной формы. Я, пока не успевший снять верхнюю одежду, был одет еще и в куртку, а у того, второго меня, ее уже не было.

– Но нееет, – протянул я, присматриваясь повнимательнее. – Стопроцентного сходства в одежде все-таки нет!

Я заметил, что у нас с этим «товарищем» отличались детали одежды. Рубашка, к примеру, у незнакомца была чуть потемнее, за счет едва заметного на ней рисунка в клетку. Полоски на кофте были немного шире. Да и джинсы были вроде посветлее.

Опустив взгляд ниже, я посмотрел на обувь.

«Ого!» – удивился я, ожидавший увидеть такие же, ну или почти такие же боты, как у меня, а тут – совсем мимо!

В отличие от моих зимних классических ботинок с тонкой подошвой, на ногах у незнакомца были интересные боты на толстой подошве, эдакая смесь классики с милитарис.

Перестав изучать одежду, я перевел взгляд на лицо.

Овальное лицо было немного худощавым, кожа слегка смуглой. Темные, чуть тронутые сединой волосы, прямой нос, карие глаза.

«Под описание с такими приметами может подойти хренова туча людей! – подумал я. – Может быть, он вовсе не так уж сильно похож на меня, как мне кажется?».

Я, расслабившийся было в раздумьях, снова сосредоточил свой взгляд на незнакомце. Нет, по-моему, все же очень похож.

Затем я задал себе же риторический вопрос: ну неужели любой здравомыслящий человек, увидев себя, не узнал бы сразу, что это он?

«Стоп! – вдруг меня осенило. – В моем вопросе есть ключевое слово – здравомыслящий! А может, я сошёл с ума? – пришла ко мне догадка. – И мне теперь кажется, что я вижу человека, так сильно похожего на себя? И что меня как будто бы никто не видит? Может быть, я сейчас вообще лежу в психушке в окружении ненормальных, а все увиденное – это воображение?» – скривив физиономию, почесал я затылок.

Да нет! Нет! С чего бы это я вдруг, без каких-либо причин и предпосылок, сошел с ума? Какое-то совсем неподходящее объяснение происходящему получается. Все равно я бы как-то воспринимал людей, будучи даже психически нездоровым, да и они бы видели меня и как-то реагировали. Наверное…

«Нет, отметем пока этот вариант, – продолжил я и, секунду подумав, добавил: – И, думаю, больше к нему и не вернемся!»

Вернувшись к предыдущему вопросу, я мысленно повторил его. Ну неужели любой здравомыслящий человек, – а к таким я относил и себя, – увидев своего двойника, не узнал бы в нем себя? Ведь человек постоянно видит свое отражение в зеркале, видит свое лицо на фотографиях или видеокадрах.

Мне вдруг стало интересно, а сколько раз я видел свое отражение за прожитые годы?

«Ну давай прикинем. Сколько раз я смотрел на свою физиономию в зеркале? Предположим, хотя бы по одному разу в день, по утрам, когда зубы чищу. Получается 365 дней умножить на 37 лет… Хотя, положим, первые 7 лет я не особо смотрелся в зеркало, да и внешне изменился с тех пор в силу человеческой физиологии. Пусть будет 30 лет умноженное на 365 дней». Я достал телефон и быстро посчитал, получалось довольно-таки большое число.

«А я ведь не только по утрам, но еще и по вечерам зубы чищу и в зеркало смотрюсь. Короче, получается хренова туча раз!» – с иронией подумал я.

Пронеслась в голове песня Юрия Антонова: «Смотрюсь в тебя как в зеркало до головокружения…». Да уж, до головокружения. Однако от такой необычной ситуации, как со мной, действительно впору и голове закружиться!

Прерывая мои мысли, прозвенел звонок, приглашающий своим дребезжанием учащихся на занятия. Через пару минут в холле стало пусто. Закрылась за преподавателем последняя дверь в класс. Наступила тишина, было только едва слышно, как где-то негромко играет радио.

Я стоял и вертел по сторонам головой, не зная, что мне делать дальше. Оглядев еще раз обстановку, я заметил, что вторая дверь, расположенная с задней части аудитории, куда зашел мой двойник, немного приоткрыта. Я подошел к ней и стал наблюдать за происходящим в классе. В аудитории было человек двадцать учеников, отправленных для приобретения дополнительных знаний своими работодателями.

Мой двойник сидел за столом-партой с моим коллегой Сергеем в середине аудитории. Урок еще не начался, преподаватель проводил перекличку, называя фамилии присутствующих. Я ждал, охваченный любопытством и нехорошим предчувствием, когда же очередь дойдет до моей фамилии. И вот, когда преподаватель назвал мою фамилию, человек, похожий на меня, конечно же сказал: «Я!».

Начался урок, преподаватель стал рассказывать о необходимости знания основ гражданской обороны в реалиях современного мира. Я продолжал смотреть на моего «однофамильца», с любопытством наблюдая за его манерой поведения. Иногда мне казалось, что он ведет себя точно так же, как я, а иногда было необычно видеть, казалось бы, нетипичные для меня жесты и поведение. Минут через пять наблюдений мне стало казаться, что сейчас здесь нахожусь не я, а стоит какой-то другой человек. Я понял, что начал плохо понимать суть происходящего вокруг. В голове образовалась какая-то каша из различных образов, мысли стали путаться. Сделав небольшое усилие, я оторвал взгляд от человека, похожего на меня. Тряхнув головой, я еще раз напоследок посмотрел на «меня» со стороны. Затем, повернувшись, направился к своей сумке, по-прежнему лежащей за горшком с растением. Остановившись здесь, я решил обдумать, что же все-таки все это значит и что делать дальше.

«Итак, что мы имеем? – начал рассуждать я. – Сегодня понедельник, 27 ноября 2023 года. Меня странным образом никто не видит и не слышит».

– Охренеть! – ругнулся я.

«Но! – я продолжил рассуждать дальше. – Есть, похоже, точно такой же человек, как и я, которого все видят».

– Охренеть! – опять выругался я, выпуская эмоции, и снова продолжил.

«Да хватит уже хрен склонять. На хрен его, хрен этот. Давай дальше, по существу, – мысленно сказал я себе. – Получается, меня никто не видит. Как-то это все странно получается, мягко выражаясь. Странно и непонятно. Ну прямо совсем, совсем непонятно. И что теперь делать?»

Я не знал, как быть в данной ситуации. Домой поехать?

«Так там жена и дети, наверное, тоже не увидят меня! – предположил я. – Да и, получается, похоже, есть уже у них свой нормальный муж и папа, не хуже, чем я. По крайней мере, если судить со стороны по внешнему виду. Не хуже и не лучше, а, сдается мне, просто такой же, как я. Моя копия! А может, это я копия, а он оригинал?»

– Да ладно о том себе думать, – сказал я негромко. – У него, по всей видимости, все хорошо: работа, семья, дом, друзья. С собой разобраться надо!

Обдумывая свою теперешнюю ситуацию, я никак не мог сообразить: что же все-таки предпринять? Просто так выйти отсюда и идти на работу или домой смысла не было, если тебя действительно никто не видит. До меня стало доходить, что тот мой двойник и есть для всех настоящий я, а я просто его невидимая копия. Как так получилось и что вообще происходит, мне было непонятно. И в связи с этим я никак не мог сообразить, что же мне делать дальше.

Прервав раздумья и так и не придя ни к чему, подняв левую руку, я посмотрел на часы. Это был массивный прямоугольный хронометр с автоподзаводом марки Orient, державшийся на моем запястье с помощью коричневого кожаного ремешка, сделанного из толстой бычьей кожи. В голове всплыли воспоминания, связанные с появлением у меня этих часов. Их я, помнится, купил себе лет уж эдак десять назад, или одиннадцать, не важно. Это был подарок жены на мой день рождения. Так как дарить часы вроде как плохая примета, мы вместе на подаренные ей мне деньги купили их в специализированном магазине.

Я стоял и глядя на часы вспоминал, как все тогда происходило. В тот будний день у меня был выходной. Жена тоже не работала, позволив себе отдохнуть и провести время со мной. Как обычно, проснувшись рано утром, я умылся и выпил кружку кофе. Затем, разбудив своего первого сынишку и дождавшись, когда он сделает все свои утренние дела, я отвел его в садик. Вернувшись домой, я снял верхнюю одежду и зашел в нашу спальню. Жена, укутавшись в одеяло, еще спала. Я подошел к ней, наклонился и тихонько поцеловал в губы. Она зашевелилась, улыбнулась и, потягиваясь, открыла глаза. Я улыбнулся и произнес: «С днем рождения меня!». Тогда моя половинка, приподнявшись на локтях, ответила: «С днем рождения! С днем рождения! С днем рождееееения!» Затем она села, обняла меня и добавила: «С днем рождения тебя, мой родной!» Я обнял ее в ответ и, улыбаясь, произнес: «Спасибо, малыш». Мы посмотрели друг на друга и поцеловались.

Выпив утренний кофе, мы собрались и поехали в магазин с банальным названием «Мир часов». В магазине, недолго походив между прилавками, мы купили мне подарок, на который я сейчас смотрел. Часы исправно шли и показывали 9:23.

Отходя от воспоминаний, я убрал руку в карман и огляделся. В холле, кроме вахтерши, по-прежнему никого не было. Когда я вернулся в реальность, ко мне сразу пришло забывшееся было на недолгий миг осознание недавно произошедшего. В голове выстроилась картина непонятной для меня окружающей реальности.

– Тюли-мантюли! – ругнулся я, расстроенный и озадаченный. Казалось, оставаться здесь дальше смысла не было, и я решил пойти к своему автомобилю.

Подняв с пола сумку, я медленно направился к выходу, случайно услышав при этом, о чем говорит тетка-вахтерша. Женщина разговаривала по телефону о каких-то пирожках, шаньгах, эчпочмаках… Проходя мимо ресепшена, я остановился напротив любительницы сдобного. Глаза женщины, сидевшей за стойкой, находились на уровне моего живота и смотрели чуть в сторону от меня с улыбающимся прищуром.

– Здравствуйте! – произнес я негромко, глядя на вахтершу.

После короткой паузы и отсутствия реакции вахтерши на мое приветствие я произнёс уже погромче, перефразировав песню Цоя:

– А в ответ тишина, не слыхать не хрена!

Со стороны беседовавшей по телефону женщины никакой реакции снова не последовало.

Тогда я уже громко командным голосом произнес:

– Здравия желаю, товарищ тетка!

Исходя из нулевой реакции вахтерши, я подумал: «Нет, не слышит, собака», зачем-то обозвав при этом женщину.

Попытавшись еще раз привлечь к себе внимание, я вытянул правую руку и помахал ею перед лицом вахтерши. В ответ со стороны тетки последовала все та же реакция, как и при первых моих попытках, то есть никакая.

Вздохнув, я повернулся и неспешно направился к выходу.

Глава 2

Выйдя из здания и остановившись на крыльце, я ощутил на лице зимнюю прохладу. На улице было градусов пять ниже нуля, не холодно по уральским меркам. Было приятно стоять и вдыхать свежий, слегка обжигающий холодом воздух. Еще не рассвело, и я смотрел на подсвеченные уличными фонарями заснеженные и от этого красивые деревья, стоявшие за невысоким забором учебного центра.

«Тихо, тепло. А к вечеру, кажется, похолодание обещали… Но все-таки зима пришла и обосновалась уже надолго. До весны уже не отпустит», – неспешно думал я, глядя на заснеженный пейзаж.

Зима. Настоящая. В этом году вот только-только пришедшая в последних числах ноября. Первые заморозки появились с неделю назад, а до этого всё стояла плюсовая температура с малым количеством дождливых дней. Сейчас же по ночам температура пару раз уже доходила и до минус десяти градусов. Снег тоже не заставлял о себе забывать, временами валил без остановки. Так что все, что было под открытым небом, покрыло за это время толстым слоем «белого одеяла». Приятно было смотреть на окружающий тебя вид: ни мусора, ни грязи, ни слякоти.

«Да, скоро Новый год, – подумал я. – А настроение совсем не новогоднее. Не чувствуется праздника. Не чувствовалось до сегодняшнего дня, – поправил я себя и добавил: – А в свете случившегося и вовсе не до Нового года».

– Ммммдааа… – протянул я. – Делааа!

Захотелось курить. Осмотрев двор, я нашел для себя место, где можно было спокойно посидеть и подымить. Достав из кармана куртки вязаную шапочку и надев ее на голову, я направился в дальний от входа конец огороженной территории учебного центра. Пройдя по диагонали двор, я подошел к старому деревянному ящику, стоявшему в углу под навесом небольшой рампы.

Вокруг никого не было. По двору, который был проходным, никто не «болтался». Только один мужик с угрюмым лицом прошел мимо, не обращая на меня никакого внимания.

Я достал пачку сигарет и зажигалку из бокового кармашка своей сумки. Вообще я практически не курил, так, изредка, когда появлялось сильное желание сделать это или же просто с кем-нибудь в хорошей компании. Вот и сейчас был момент, когда мне сильно захотелось затянуться сигаретой. Для таких случаев я всегда носил в сумке дежурную пачку. Да и угостить хорошего человека всегда можно было, если что.

Вынув одну сигарету из пачки, я поднес ее ко рту. Затем, зажав фильтр между губ, я зажег зажигалку и поднес ее к сигарете. Огонь чуть было не потух, но в следующее же мгновение загорелся ровным оранжевым пламенем. Я затянулся, втягивая воздух в сигарету. Верхушка пламени нырнула в тонкий корпус сигареты, поджигая ее кончик. И вот процесс табакокурения пошел по обычному своему сценарию.

Присев на ящик, я прикрыл глаза.

Я курил, вдыхая дым, впуская его в легкие, задерживая там ненадолго и затем глубоко выдыхая, выпуская его на волю.

Так я выкурил одну сигарету, ни о чем не думая. Хоть я и не был сторонником табакокурения, но, когда изредка курил, наслаждался процессом.

Откинув бычок в сторону, я открыл глаза.

Чувствовал я себя в данный момент времени с физической точки зрения неплохо. Только голова немного болела после вчерашнего чуть чрезмерного возлияния во время празднования дня рождения друга. Психологически я немного отошел от произошедшего и уже более-менее успокоился. А вот эмоционально я никак не мог принять произошедшее со мной. Меня все смущало то обстоятельство, что случившееся со мной утром никак не поддавалось какому-либо рациональному объяснению. Поэтому я решил попытаться все как следует обдумать и сопоставить.

– Итак, начнем, – сказал я сам себе и начал я обдумывать ситуацию.

По всем признакам меня никто не видит. Как такое может происходить? С чем это может быть связано? Каких-либо изменений и странностей вокруг я не замечал. Сам за собой я тоже ничего необычного не зафиксировал. С физической точки зрения никаких изменений со мной не произошло, и чувствовал я себя как обычно.

«Однако ситуация нестандартная, – продолжил я. – А может, я сплю?» – я ущипнул себя и сразу почувствовал ответную реакцию организма в виде боли.

– Да нет, боль чувствую, значит, не сплю, – сказал я негромко и добавил, проговорив последнее слово по слогам: – Все-та-ки.

Я вспомнил о том, что во время моих редких страшных снов я почти никогда не пытался ущипнуть себя для определения реальности происходящего. Лишь однажды в одном из кошмаров я ущипнул себя – и действительно не почувствовал боли. Проснувшись утром, я вспомнил об этом, и о том, что был удивлен во сне, что я, как мне тогда казалось, нахожусь в бодрствующем состоянии, а боли не чувствую. Тогда я подумал: «Надо же, во сне может происходить всякая небывальщина, а ты веришь, что вокруг все реально!» Еще мне тогда пришло в голову, что когда просыпаешься после какого-нибудь кошмара, думаешь: «Фуу, хорошо, что это был сон!» И сейчас мне хотелось просто проснуться и увидеть, что все это всего лишь сон.

Но вот только сейчас боль от щипка я почувствовал, и подумал, что всё-таки не сплю. Настроение, бывшее до этого и так не очень, от осознания реальности происходящего со мной еще ухудшилось.

Я продолжил искать объяснение моего непонятного положения, и в голове у меня возникла неприятная мысль – я даже поморщился, насколько она мне не понравилась, а по телу пробежал озноб.

– А может, я умер?! – пробормотал я.

От этой мысли мне стало грустно и нехорошо. Если я вот так вот вдруг, в полном расцвете сил, без каких-либо предпосылок ушел в мир иной, то это как-то обидно. Я вспомнил о своих жене и детях, о том, что так много я еще хотел им дать. Мне хотелось увидеть, как вырастают мои сыновья, как реализовывают себя в жизни, как женятся, рожают внуков. Я думал, сколько я еще много хотел сделать хорошего, интересного и полезного в жизни. Как мы с женой мечтали воплотить наши грандиозные и не очень планы. Думая обо всем этом, я видел лица родственников. А потом у меня перед глазами появилось смеющееся лицо моей жены. Милая, сколько же еще счастья, любви и тепла я хотел тебе дать! От избытка чувств на глаза навернулись слезы, и мне стало совсем грустно.

Глубоко вздохнув, я смахнул слезу со щеки. Затем, вытащив зажигалку из кармана, зажег ее. Поднеся к руке пламя, я выставил указательный палец навстречу огню. Пламя лизнуло приготовленный мной кончик пальца. В этот момент мои глаза округлились, и я испугался. Я не почувствовал боль! Но уже через секунду я отдернул руку со словами: «Ай бл…!»

«Нее, все нормально… – подумал я и продолжил: – Ну, в том смысле нормально, что не умер. – И спустя секунду добавил: – Не точно, конечно же… Но нет, вроде не умер».

Хотя кто сказал, что тот факт, что ты чувствуешь боль своего физического тела, доказывает, что ты еще жив?

«Кто знает? – подумал я, оставляя сомнения. – Ведь ко мне никто из моих близких, друзей, знакомых или знакомых знакомых с того света не приходил и не рассказывал, как там. Может быть, вот так и есть, как со мной сейчас происходит. Может быть, в начале своей смерти ты тут находишься и тебя пока никто не видит и не слышит, а потом со временем ты просто таешь и исчезаешь совсем из этого мира».

Истинное положение вещей касаемо этой темы мне было неизвестно. Вопрос отчасти оставался открытым.

Но у меня все равно было внутреннее ощущение того, что я не умер.

– Ладно, будем считать, что я не мертв, – негромко сказал я. – Будем отталкиваться от слова «живой», проверочное слово «жив».

Кстати, помимо моего исправного тактильного восприятия, у меня и с обонянием и осязанием сейчас все было нормально. Все органы чувств работали вроде бы исправно. Ничего особенного и необычного за собой я не замечал.

«Что же тогда происходит?» – я все пытался понять это, анализируя утренние события.

Так, в раздумьях сидя на старом деревянном ящике на территории учебного центра, я провел минут пятнадцать. Ничего толкового касаемо моего нынешнего положения не придумывалось. Ни малейшей идеи насчет утреннего происшествия.

Тогда я задался другим вопросом: что мне делать в данной ситуации? Нужно было определиться, куда мне податься, если меня действительно не увидят и жена с детьми. У меня сформировалась уверенность, что, скорее всего, и для моей любимой с детками я стал невидим. Я решил, что данное предположение нужно будет проверить в ближайшее время. Но если все-таки окажется так, что меня не видят и мои родные, то нужно было подумать, куда мне идти. Нужно было найти какое-нибудь место, чтобы там все спокойно проанализировать и выяснить, что же все-таки происходит.

Сейчас же, если предположить, что меня не увидят и мои близкие, ехать к себе домой не было никакого смысла. Ну не поеду же я туда вторым папой и мужем, да еще и невидимым, в свою – и теперь уже, получается, не свою – квартиру жить?!

У меня перед глазами снова возникли лица моих детей, и я улыбнулся. Все разные, но все чем-то похожие на меня. Затем я увидел лицо жены, ее улыбку, глаза, губы. О губы, какие у нее красивые губы. А голос – приятный, с неместным акцентом, делающим его еще интереснее. Мне стало грустно оттого, что, возможно, теперь мои родные уже не мои, а я не их и что больше не смогу общаться с ними.

– Да уж, печалька, – произнес я, в очередной раз вздохнув. – Ладно, думай дальше! – и я продолжил прикидывать варианты, где мне можно было бы расположиться.

К друзьям податься, к родственникам? Нет. Думаю, там та же история, у них есть другой я. В гостиницу или, там, хостел какой-нибудь поехать – так там тоже, наверное, меня не «пропишут», потому что не увидят.

«В общем, получается так, что идти мне некуда, – сделал я вывод. – Тогда остается одно: можно обосноваться пока там, где людей нет».

Я стал искать варианты своего размещения в каком-нибудь необитаемом жилище.

Можно, наверное, подыскать в городе какую-нибудь временно пустующую квартиру. Но как в нее попасть? Взламывать не хотелось. Может, выбрать коттедж загородный или дачу побогаче? Но тоже взламывать не хочется. Нет, решил я, выбрав вариант, по моему мнению, вполне легальный и подходящий.

Можно пока пожить совершенно законно на даче у отца!

Я знал, что зимой батя на дачу никогда не ездил. Электроэнергия для различных нужд в доме имелась, да и печка кирпичная для обогрева жилища там есть. А ключи от дома, я помнил, отец прятал прямо там, на участке.

«Перекантуюсь пока там!» – принял я окончательное решение. Обдумаю все как следует, а там видно будет, что делать дальше.

С такими мыслями я достал еще одну сигарету и закурил. Курил я вторую сигарету уже так, без удовольствия, ни о чем особо не думая. Затянулся. Выдохнул. Затянулся. Выдохнул.

При очередном выдохе я вдруг увидел, что дыма, выпускаемого из моего рта, не видно. Тогда я еще раз затянулся сигаретой и сразу выдохнул, при этом внимательно глядя перед собой. И дыма не было видно! Я еще раз повторил предыдущее действие – и результат оказался тем же. Выдыхаемого дыма не было видно, хотя я его прекрасно ощущал!

– Интерееееесно, – протянул я, удивляясь очередной неожиданности.

Я посмотрел на руку, на пальцы, державшие сигарету – они были вполне себе нормально видимыми.

Немного подумав, я насобирал во рту слюней и плюнул.

– И ни хрена! – удивился я еще больше.

Ни полета слюны, ни ее отпечатка на асфальте я не увидел.

– Мдааа, вот дела! Сюрпризы не заканчиваются! – произнес я вслух.

Что со мной происходит, мне было совсем непонятно. Странное утро сегодня получалось.

Я посмотрел на часы: они показывали 9:50. Подняв голову, я оглядел двор и увидел, что народу тут поприбавилось. По двору навстречу друг другу и наоборот шли люди, не обращая на меня никакого внимания.

Глава 1

Жара.

Солнце пекло. На небе ни тучки.

Я лежал с закрытыми глазами. Лежал на палубе небольшого парусника в грязных лохмотьях. Откуда-то я знал, что одет сейчас в необычную для нашего времени одежду. Одежда была мокрая то ли от пота, то ли от забортной морской воды. На мне были пиратские синие бриджи, когда-то бывшая белой рубашка без пуговиц и неуместные для данного гардероба вполне себе современные сланцы. Мои волосы почему-то были длинными и тоже мокрыми.

Сейчас я лежал под открытыми лучами солнца, и мне было очень жарко. Чувствовал я себя вроде бы и не уставшим, а сил и желания подняться и оглядеться не было. Осмотреться, чтобы понять, что вокруг происходит и почему я тут нахожусь.

– Ай да, ну и не буду вставать, – решил я, скрестив при этом ноги и лениво закинув правую руку под голову.

Вставать совсем не хотелось.

– Полежу так, – решил я. – Жарко только. И дышится тяжеловато.

Старую посудину вместе со мной плавно покачивало на волнах.

Я открыл глаза и сразу же прищурился от яркого солнечного света, прикрывшись тыльной стороной ладони от ослепительного солнца. Когда глаза немного привыкли к дневному свету, я убрал руку в сторону. Перед моим взором, сквозь прищур глаз, открылось бледно-голубого цвета бездонное небо. Мне тяжело было смотреть в эту яркую голубую даль. Сейчас у меня в голове было пусто, и ни о чем не думалось. Периодически проскакивала только одно: «Ну как же жарко, блин!»

Не ожидая никаких изменений вокруг и тупо глядя перед собой, я боковым зрением заметил какое-то движение. Слегка повернув голову, я увидел вверху вдалеке, а может и нет, жирную черную точку. Вокруг стояло марево, и мне трудно было определить расстояние до этого объекта. Было не понятно – то ли это крупная птица летит вдали, то ли какая-то мошка перед глазами зависла.

«Да фиг с ней», – подумал я, медленно повернув голову обратно.

Хотелось пить. Во рту все пересохло.

«Ну блин, что же так жарко?!»

Прикрыв глаза, я попытался сглотнуть слюну, но сглотнуть было нечего.

Полежав так немного, я снова открыл глаза и вновь обратил внимание на какое-то движение справа и сверху. Повернув голову в том направлении, я увидел, что с неба стремительно приближается какая-то черная хрень.

«Наверное, это птица летит», – вяло предположил я.

Заинтересовавшись, я продолжил смотреть, как эта «точка-птица», двигаясь из стороны в сторону, приближается. Когда расстояние до объекта оставалось уже небольшим, стало понятно, что летит вовсе не птица, а какой-то прямоугольный черный предмет. Мне стало любопытно, что же это такое, но я пока не мог разобрать. Когда эта штука приблизилась еще, стало понятно, что размер ее примерно с коробку из-под обуви. Продолжая смотреть, что будет дальше, я услышал какой-то непонятный, негромкий звук. С приближением этой черной хрени звук становился все громче. Спустя короткий промежуток времени я понял, что это звучит какая-то мелодия. Звучавшая музыка была мне знакома, но я не мог вспомнить, что это за произведение.

Очевидно, подумал я, звук исходит от этой приближающейся непонятной штуки.

Между тем летящий ко мне черный предмет стало видно достаточно хорошо. Теперь, рассмотрев этот ящик, я удивился.

– Ничо се! – искренне удивился я, не ожидавший такого зрелища.

Через пару-тройку секунд на фальшборт парусника бухнулась, схватившись маленькими и тоненькими, как у птицы, ножками, аудиоколонка.

«Колонка-птица» была прямоугольной формы, темно-коричневого цвета, с круглым черным динамиком, расположенным в центре. У колонки наряду с маленькими кривенькими ножками имелись большие черные крылья, напоминающие крылья летучей мыши.

– Эй, ты кто?! – спросил я хриплым голосом.

Ответа не последовало.

В свою очередь коробка-колонка, пританцовывая на борту судна и размахивая при этом крыльями, напоминая дирижёра, издавала какую-то мелодию. Мелодия была мне очень знакома, но я не мог ее вспомнить. Продолжая удивляться, я смотрел, как колонка-птица танцует, слушая одну и ту же музыку, которая все повторялась и повторялась.

Вдруг вспомнив музыкальное произведение, я открыл до этого, казалось бы, уже открытые глаза. Вокруг было темно и душно. Я лежал у себя в спальне на кровати под теплым одеялом, весь мокрый от пота. Скинув в сторону свою часть одеяла, я повернулся, протянул левую руку и наощупь нашел мобильник. Взяв телефон в руку, я поднес его к глазам со словами: «А, это ты распелся» и затем, проведя указательным пальцем правой рукой по экрану, выключил будильник.

Полежав еще с минуту, я затем спустил ноги на пол и, тяжело поднявшись, сел на край кровати. Чувствовал я себя как-то не очень.

«И на фига я вчера лишнего принял перед рабочим понедельником?!»

Затем, вздохнув, я добавил: «Нет, в следующий раз нужно будет поаккуратнее с этим делом быть».

Уже вставая с кровати, я скомандовал себе: «Ладно, погнали, а то мало времени на сборы. Не опоздать бы».

Все еще спали. Жена в нашей комнате на кровати. Дети, трое пацанов, в детской. Я, как обычно, на автомате прошел на кухню, включил там свет, нажал на рычажок включателя чайника и затем направился в ванную. Умывшись, побрившись и почистив зубы, я, уже более бодрый, но еще периодически позевывая, прошел тихонько в нашу с женой спальню. Милена еще спала, поэтому я, стараясь не шуметь, быстро оделся, а затем, тихонько ее поцеловав, вышел из комнаты.

В соседней комнате, где спали три наших сына, первому приходилось подниматься младшенькому. Я, стараясь не шуметь, зашел в детскую и подошел к Радмиру. Присев на краешек дивана, я погладил маленького мальчика по спине, произнеся при этом негромко: «Радмир, сынок, вставай. В садик пора».

В ответ ребенок потянулся и затем нехотя медленно сел на краешек своего диванчика. Поболтав немного ножками, Радмир встал и затем побрел с закрытыми глазами из комнаты в коридор. Я, направившись за ним следом, стал тихонько поворачивать его, корректируя траекторию движения, направляя в сторону ванной. В такие моменты я всегда удивлялся: ну надо же, какой он! Никогда не закапризничает, не захнычет! Не выкинет что-нибудь типа «Не пойду» или «Не хочу», просто встает нехотя и идет.

Мелкий, быстро умывшись и почистив зубы, выйдя из ванной, скрылся где-то в квартире дальше по коридору. Минуты через две Радмир снова появился в проеме кухонных дверей с охапкой собственных вещей. Притащив свою одежду из спальни, сын, бросив ее на пол и сев рядом, начал одеваться прямо тут, в коридорчике.

Я в это время, заварив себе кофе, пил его вприкуску с медом.

Радмирка, одевшись, подошел ко мне и встал напротив. Я, в ожидании, чего он хочет, посмотрел на сына вопросительно, молча кивнув ему головой. Радмир, продолжая смотреть мне в глаза, открыл рот и стал тыкать в него своим пальцем, давая понять: «Давай, сюда тоже закидывай вкусненького». Тогда я, с улыбкой глядя на сына, дал ему половинку чайной ложечки меда.

Радмир, съев сладость, тоже улыбнулся и сказал:

– Ммм, вкуснятина!

Выйдя на улицу с сыном, я, поежившись, подумал: «Да, не жарко».

Было еще темно и шел снег. Температура воздуха, согласно подсмотренным мною дома данным из интернета, составляла тринадцать градусов ниже нуля.

Подойдя к своему автомобилю, я посадил Радмира в детское кресло, установленное на заднем сиденье, а сам, сев на водительское, завел машину.

«Блин, опять забыл запустить двигатель заранее для прогрева авто», – раздосадованно подумал я. В салоне автомобиля было холодно.

«Покрутив мотор» на повышенных оборотах пару минут, мы с Радмиркой двинулись в путь.

До садика мы доехали быстро, благо он был недалеко. Не заглушая двигатель, я отвел сына в группу.

Вернувшись к своему автомобилю и сев за руль, я сразу почувствовал, что в машине стало тепло. Сняв шапку, перчатки и пристегнув ремень безопасности, я без какого-то бы то ни было энтузиазма нехотя поехал на работу.

Чтобы в дороге не было скучно, я включил приемник. По радио зазвучали, сменяя друг друга, различные музыкальные композиции.

Изредка позевывая и чувствуя, что не выспался, я продолжал двигаться дальше. Сегодня на работу ехать совсем не хотелось, но деваться было некуда. Из динамиков радиоприемника играла какая-то тягомотная, заунывная музыка. Чтобы как-то взбодрить себя, я решил включить что-нибудь повеселее. Попереключав каналы и не найдя ничего, что могло бы меня заинтересовать, я не зло выругался:

– Вот тюли-мантюли. Шляпа какая-та везде.

Потеряв интерес к музыке, я решил послушать аудиокнигу, накануне предусмотрительно скинутую на флешку. Я достал из нагрудного кармана маленький носитель информации и вставил его в гнездо USB-разъема, расположенного на центральной консоли приборной панели автомобиля. Завершил процесс извлечения звуков из динамиков машины я нажатием кнопки «PLAY». Секунд через пять-шесть зазвучал приятный мужской баритон: «Сергей Лукьяненко. Кайнозой».

Прослушав небольшой кусок книги, я подумал: «Да, здорово написано! Сразу захватывает!»

Продолжая ехать и увлеченно слушать книгу, я решил подкрепиться, как обычно делал это в будние дни по утрам во время поездки на работу.

Достав из сумки бережно завернутый в небольшое полотенце приготовленный мной накануне бутерброд, я развернул его. Бутер был еще теплый и лежал, укутавшись в пергаментную бумагу. Утром, достав завтрак из холодильника, я предусмотрительно разогрел его в духовке, а потом завернул в импровизированное одеяло, сохраняя полученное тепло. Теперь, развернув один конец бумаги, я, держа бутерброд одной рукой, был готов к трапезе. Вообще это был не бутерброд, а сэндвич, но в общем-то это было не важно, а важно было то, из чего он был сделан. Для его приготовления я использовал два нетолстых обреза вкусного пшеничного хлеба. Причем два куска были отрезаны не от того хлеба, который выпускается огромными партиями конвейерным способом хлебокомбинатами. Это были два отрезанных ломтя того самого хлеба, который продавался в соседнем доме, где была расположена замечательная пекарня. Между двумя слегка поджаристыми кусками хлеба расположились: два кругляша докторской колбасы, тоже два круглых отреза помидора, слайсы соленого огурца, лист салата айсберг, последним слоем ко всему шел сыр чеддер. Приправлена все это многослойная конструкция была моим фирменным соусом на основе итальянских трав, рассола маслин, горчицы, майонеза, сока лимона и оливкового масла.

Поднеся сэндвич ко рту, я откусил от него. Затем, долго разжёвывая, с трудом проглотил. После вчерашних посиделок, что называется, кусок в горло не лез. Завернув практически не тронутый завтрак обратно в бумагу, я отложил его в сторону, на соседнее кресло. Чувствовал я себя сегодня с утра физически не очень. Меня слегка мутило.

Ехал я по заснеженной асфальтированной дороге, ведущей из города, не торопясь, времени еще было достаточно, чтобы успеть до начала рабочего дня. От дома до предприятия, где я трудился, было не так далеко, тридцать с небольшим километров. Что место моей работы, что место расположения моего дома находились на окраине города, но в разных его частях. Поэтому мой ежедневный маршрут был построен по скоростной трассе Восточного обхода в объезд города. Так что без пробок до своей работы я доезжал минут за сорок.

Благополучно добравшись до места, я подъехал к небольшой парковке, расположенной у входа на предприятие. Небольшой пятачок стоянки автомобилей был полностью заставлен машинами. Я быстро глянул на часы, расположенные в центре приборной панели авто. Времени было уже без десяти минут восемь. Проезжая насквозь парковку, пытаясь приткнуться куда-нибудь, я раздосадованно подумал: «Блин, если придётся ставить машину у старой заброшенной водокачки, то опоздаю». Топать оттуда было где-то с километр, а ближе оставить автомобиль было негде.

В дальнем конце стоянки я все же нашел небольшой свободный пятачок между чьей-то машиной и заборчиком парковки. Облегченно вздохнув, я аккуратно припарковал свой автомобиль. Выйдя из машины и взяв свою сумку, я направился к проходной предприятия.

Пройдя КПП и подойдя к административно-бытовому корпусу, я вошел в него. Оказавшись в холле, в отличие от большинства сотрудников, которые поднимались по центральному лестничному маршу, я свернул направо. Я и еще парочка моих коллег практически всегда поднимались по дальней лестнице здания. Кабинеты главного энергетика, ведущего инженера и мой располагались в правой стороне корпуса, и нам было ближе идти данным маршрутом.

Проделав несколько шагов, я оказался у двери, ведущей в маленький коридорчик. Открыв дверь и войдя внутрь, я в который раз подумал: «Ну на хрен нужны входные двери короткому коридору?» Коридор был действительно коротеньким и имел две двери, расположенные с двух его сторон.

Сделав пару шагов, я услышал звук ударяющихся друг о друга бильярдных шаров.

«Во дают главнюки, уже с утра в рабочее время в бильярд режутся!» – удивился я.

Слева, примерно в середине коридорчика, была дверь, ведущая в большую комнату отдыха, в которой имелся хороший, добротный бильярдный стол. В обеденный перерыв здесь обычно играли главный энергетик с главным механиком.

Поравнявшись с дверью, я снова услышал звук удара бильярдных шаров. Остановившись, я решил было зайти в комнату и немного пристыдить коллег, но затем, передумав, махнул рукой и двинулся дальше.

«Не буду ничего говорить, у них свои головы на плечах».

Пройдя немного, я снова услышал характерные звуки игры в бильярд, но уже более громкие. Одновременно с этим послышался нарастающий и затем утихающий гул, напоминавший гудение работающего трансформатора. При этом я слегка покачнулся, а картинка перед глазами сместилась немного вправо, как будто меня переставили сантиметров на двадцать в сторону. И вот я уже иду не посередине коридора, а ближе к левой его стороне.

Я остановился, мотнул головой и осмотрелся. Вокруг ничего странного не происходило: стены, пол, потолок – все было на привычных местах. Я постоял так с минуту, прислушиваясь и наблюдая за своими ощущениями. Никаких колебаний больше не происходило, звуков тоже не было слышно.

Хмыкнув, я пожал плечами, а затем, списав все произошедшее на похмелье, мысленно отругал себя: «Надо меньше пить, балбес! Тем более накануне рабочего дня».

Сделав еще несколько шагов, я вышел на лестничную клетку и, поднявшись на второй этаж, прошел к своему кабинету. Войдя, я включил свет и прикрыл за собой дверь. Затем, сняв верхнюю одежду и убрав ее в шкаф, прошел к своему рабочему месту.

Присев в кресло и включив компьютер, я задумался: итак, с чего начнем?

Работать совсем не хотелось.

Посидев пару минут без дела, я вздохнул: деваться некуда, нужно отрабатывать свой оклад. Чуть помедлив, думая, с чего начать, я решил: «А начнем мы с приемной. Посмотрим там входящую корреспонденцию. Наверняка мне директор что-нибудь отписал».

Войдя в приемную, я увидел шефа, говорящего о чем-то с секретаршей. Остановившись неподалеку, я стал ждать, когда директор освободится.

От нечего делать я окинул приемную взглядом. В голове всплыли воспоминания о моем первом знакомстве с этим помещением. Когда я впервые увидел его, мне показалась, что оно очень даже ничего. Здешний интерьер пришелся мне по вкусу. В то время за свою не такую уж и долгую трудовую жизнь я успел повидать, наверное, штук этак двадцать различных приемных. И в каждой меня что-нибудь да не устраивало. То мне казалось, что в приемной мало пространства, то она выглядела чересчур помпезной и вульгарно дорогой, то, наоборот, была простенькой, серенькой какой-то, а то и вообще не выглядела помещением, предназначенным для ожидания посещения руководителя.

Впервые увидев эту приемную и осмотрев ее, я подумал: «Да, неплохо!»

Здесь было немало места, но и чересчур большим помещение не выглядело, по мне – так в самый раз. Пол был покрыт большими глянцевыми керамическими плитками двух цветов – бежевого и коричневого. И это были не обычные общепринятые напольные плитки, а целые плитища! Размер одного квадрата был, наверное, где-то метр на метр. Помню, я тогда еще подумал: ну надо же, какие большие! Я и не знал, что бывают такие! Сложена напольная плитка была интересным правильным геометрическим узором. От пола красиво отражались светильники, встроенные в двухуровневый потолок. Стены, покрытые декоративной штукатуркой, были окрашены в светло-коричневые тона с интересным светло-серым узором. Две стены комнаты украшали солидные картины неизвестного мне художника, выполненные в цветах, гармонирующих с общим фоном. У широкого окна, расположенного в дальней части приемной, стоял шикарный темно-коричневый кожаный диван, рядом два не менее солидных кожаных кресла такого же цвета. Дополнением служил черный массивный деревянный журнальный столик с толстыми резными ножками. На противоположной от дивана стороне стоял небольшой шкаф-сервант, выполненный под старину, со стеклянными дверками. Сквозь прозрачное стекло были видны установленные на стеклянных полках кубки и книги. Интерьер приемной завершали два красивых растения высотою до потолка, стоявших в больших горшках на полу по углам помещения.

В тот день, когда я впервые тут оказался, в приемной ни секретаря, ни кого-либо еще не было. Осмотрев в ожидании секретарши помещение в целом, я подошел к ее рабочему месту. Ресепшен находился на противоположной от кресел с диваном стороне, в углублении комнаты. Перед стойкой секретаря, с двух сторон, друг напротив друга, находились две двери, ведущие в кабинеты директора и главного инженера. На табличке у двери, расположенной слева, было написано: «Директор Серьго Дмитрий Владимирович».

«Необычная фамилия, – подумал я тогда. – Интересно, какой характер у человека с такой фамилией?» Как я узнал позже, характер у него был очень даже ничего, да и вообще человеком он оказался хорошим.

Повернув голову направо, я прочитал надпись на табличке возле другой двери: «Гл. инженер Ешкин Алексей Борисович». А вот главный инженер…

Мои воспоминания прервал голос директора.

– Маркел Мирголадович? Здравствуйте! – произнес он, как мне показалось, с ноткой удивления в голосе.

– Доброе утро, Дмитрий Владимирович! – ответил я.

И да, я не ошибся, в глазах директора действительно читался вопрос. В голове сразу пролетела мысль: «Что не так?»

Директор, не переставая смотреть на меня удивленными глазами, спросил:

– Маркел Мирголадович, а вы почему не на учебе?

Теперь настала моя очередь удивляться:

– Дмитрий Владимирович, у меня же учёба через месяц! Сразу после новогодних каникул.

Тогда директор повернулся к секретарю и вопросительно посмотрел на нее.

В ответ секретарша, не задумываясь, тут же произнесла:

– Дмитрий Владимирович, учеба в рамках подготовки сотрудников учреждения в области ГО и ЧС должна начаться у Маркела Мирголадовича и Сергея Владимировича 27 ноября текущего года в 9:00.

Я посмотрел на календарь, висевший на стене. На нем красным прямоугольником была выделена дата 27 ноября.

– Как так?! Я же должен был идти на учебу в январе следующего года, сразу после праздников! – в растерянности произнес я, глядя вначале на секретаршу, а затем на директора.

– Что-то вы напутали! – ответил мне на это директор уже без удивления в голосе.

Секретарша в подтверждение слов шефа два раза утвердительно кивнула.

А директор произнес, продолжая обращаться ко мне:

– Наверное, вы немного переутомились. В последнее время, Маркел Мирголадович, ваш объем работы прилично увеличился в связи с рядом не зависящих от нас обстоятельств. Думаю, что данная ситуация сложилась ненадолго и скоро все восстановится. – И, уже улыбаясь, шеф продолжил: – Ну ничего, на учебе немного развеетесь, отвлечетесь от работы, а потом и в новогодние праздники отдохнёте. И после будете выглядеть как огурчик.

Я в свою очередь просто кивнул, соглашаясь со сказанным.

Затем Дмитрий Владимирович, посмотрев на часы, уже без улыбки добавил:

– Вы еще успеваете к девяти, давайте езжайте.

– Угу, – только и ответил я и направился к себе в кабинет, не понимая, как я мог так напутать с датой учебы.

Глава 2

Выключив комп и достав из шкафа куртку, я оделся и, прихватив свою сумку, вышел из кабинета, закрыв его на ключ.

Быстро спустившись по ступенькам лестничной клетки вниз, я направился к коридорчику. Оказавшись внутри коридора и сделав несколько шагов, я снова услышал уже знакомые мне звуки, раздававшиеся здесь сегодняшним утром. При этом я споткнулся – непонятно почему, ведь пол коридора был ровным, и запинаться здесь было не обо что.

На этот раз к сочетанию звуков работающего трансформатора и смачных щелчков ударяющихся бильярдных шаров добавился еще какой-то треск и попискивание. Звучавшая какофония резала слух и была неприятна. Казалось, что играет оркестр без дирижёра, где каждый музыкант отрабатывает свою партию, разминаясь перед началом выступления.

Сделав еще несколько шагов, я оказался у комнаты отдыха. Сейчас мне не терпелось высказать этим бильярдистам свое мнение по поводу игры в рабочее время. Повернув ручку двери, я дернул ее, но она оказалась закрытой. Тогда я громко постучал костяшкой пальца по деревянному полотну, отделявшему меня от этих… Вдобавок я громко выкрикнул: «Эй, открывайте!»

Вокруг все сразу стихло. Все звуки одномоментно пропали, как будто просто выключили приемник, издававший неприятную музыку.

Простояв в тишине с минуту в ожидании ответа и так ничего и не дождавшись, я, махнув рукой, направился быстрым шагом к выходу. Дальше пройдя проходную, я вышел с территории предприятия.

«Вот она, свобода, – улыбнувшись, подумал я, стоя на небольшом неприметном крылечке. – Недельку отдохну от напрягов на работе! Хоть и надо будет ездить каждый день на учебу, но все равно там полегче будет. Начало занятий в учебном центре с девяти, а окончание на час раньше, чем тут, на предприятии. Да и вообще, действительно, отвлекусь от работы».

Спустившись с крыльца проходной, я повернул направо, в сторону стоянки. Идя вдоль забора, я бросил взгляд на залепленную снегом табличку с надписью «ФГБКУ НИИБУ «Буревестник»», висевшую на заборе у входа на предприятие.

Продолжая идти, я подумал: «Ну и название организации! Посторонний человек, прочитав, фиг догадается, что здесь находится. НИИ, наверное, еще сможет расшифровать, а вот что означает остальное, вряд ли…»

Когда я только устроился сюда, контора называлась немного по-другому – ФГКУ НИИБТ, а затем две последние буквы «БТ» зачем-то заменили на «БУ». В итоге получалось НИИБУ… В общем, для чего это было сделано, было непонятно.

Решив проверить, не забыл ли я сам, что означает «зашифрованное» название моего предприятия, я произнес его вслух:

– Федеральное государственное бюджетное казённое учреждение. Так, с первой половиной справился. И вторая? Научно-исследовательский институт буровых установок.

С заданием я справился успешно. Да и любой другой, расшифруй ему название, наверняка бы тоже хоть не с первого, так со второго раза запомнил его. Но в голове все равно сидела мысль: зачем такая сложность? Зачем так мудрить с именем организации? Назвали бы проще, к примеру, ФГП «Алмаз» – Федеральное государственное предприятие «Алмаз». Для рабочей части наконечников буров спецтехники, разрабатываемой нашим предприятием, часто использовали искусственно выращенные алмазы. Или, например, ФГП «Минерал» тоже неплохо, коротко и лаконично – и по смыслу подходит. Наша техника в дальнейшем использовалась не для бурения нефтяных скважин, а для бурения грунтов с преобладанием твердых пород.

* * *

Сев в свой автомобиль, я вставил ключ в замок зажигания и провернул его на пол-оборота. Взамен ожидаемого рыка двигателя и его радостного бормотания в предвкушении очередной поездки я услышал молчание. Двигатель, который должен был завестись, почему-то не захотел этого сделать.

– Что за черт?! – удивлённо негромко произнес я.

Отпустив ключ, я снова повернул его. И в этот же миг с удивлением заметил, как по куртке, откуда-то со стороны груди и плеч, спускаясь вниз, пробежала едва заметная переливающаяся радуга. Никаких неприятных или вообще любых других ощущений я при этом не испытал. Что это была за переливающаяся хрень и откуда она взялась, для меня было загадкой. Тем временем радуга, продолжая двигаться по моему телу, приблизилась к запястьям рук. С моей правой руки, державшей ключ зажигания, маленькие переливающиеся огонёчки, напоминающие пиксели экрана монитора, плавно перетекли на сам автомобиль. Продолжая переливаться, огоньки быстро пробежали по панели приборов, лобовому стеклу и капоту машины.

Все это представление произошло очень быстро, секунды за три. Двигатель вдруг неожиданно завелся, и я, очнувшись от оцепенения, отдернул руку от ключа зажигания.

– Что это?! – выдохнул я. – Что-то связанное с ионизацией воздуха и магнитными полями земли?..

Нагнувшись вперед, я через лобовое стекло посмотрел на небо, ожидая увидеть там, наверху, что-то вроде северного сияния. Но кроме пары звезд на черном фоне, проглядывающих сквозь невидимые в темноте облака, я ничего не разглядел. Хотя в наших краях, насколько я знал, не бывает этого природного явления. И то, что я сейчас не увидел его или что-то еще необыкновенное, меня успокоило. Тогда, пожав плечами и подвинув ручку автомата в положение «drive», я двинулся вперед.

Учебно-методический центр по ГО и ЧС находился недалеко от моего места работы. Располагалось заведение тоже на окраине города, так что в центр, в гущу пробок заезжать было не нужно.

Снег идти перестал, видимость была хорошей, ехать было легко и комфортно. Было еще темно, когда через пять минут я выехал на объездную трассу западного обхода города. Дорога, имевшая по две полосы в каждую сторону, была широкой и ровной, но заснеженной и скользкой. Из-за скользкого покрытия я ехал не торопясь, километров 80 в час. Времени у меня было еще вагон и маленькая тележка, чтобы не торопясь добраться до нужного мне места.

На дороге машин практически не было. Изредка они попадались по встречному направлению, по большей части фуры. В попутном направлении, вдалеке, виднелись, светя красным светом, задние фонари какого-то легкового автомобиля. Сзади, совсем далеко, тоже кто-то на чем-то ехал. Часы показывали 8:20.

«Ехать мне минут двадцать пять, – прикинул я. – Можно не торопиться. Успеем».

Чтобы развлечь себя в дороге, я включил автомобильную аудиосистему. Хотелось узнать продолжение истории, начало которой я услышал сегодня утром. Через пару секунд после нажатия кнопки проигрывания зазвучал голос Сергея Чонишвили, продолживший вещать о превратностях судьбы главного героя книги.

«Да, черт возьми, здорово все-таки слушать произведения в его исполнении!» – в очередной раз отметил я способность артиста увлечь меня своим чтением.

Глянув в зеркало заднего вида, я обратил внимание, что свет фар сзади идущей машины приблизился. Было еще далеко и пока непонятно, что за автомобиль там едет. Продолжая увлеченно слушать рассказ, я спустя некоторое время снова посмотрел в зеркало заднего вида. Свет фар едущей сзади машины оказался уже не так далеко. По очертанию силуэта, проступавшего на фоне светлевшего неба, мне стало понятно, что сзади приближается довольно-таки приличных размеров джип. Едущая за мной машина стремительно догоняла меня по той же правой полосе, по которой ехал и я.

«Пора бы ему уже перестраиваться для обгона», – насторожено подумал я, отвлекшись от прослушивания рассказа и сосредоточив все свое внимание на управлении автомобилем.

Поглядывая то вперед на дорогу, то в зеркало заднего вида, я сильнее нажал на педаль акселератора. Мой автомобиль ускорился. Джип, едущий сзади, хоть и медленнее, но все равно продолжал приближаться.

Расстояние между нашими автомобилями все сокращалось и сокращалось. Оставалось уже, наверное, метров шесть.

– Черт, что делает этот чудила на букву «м»? – мне было непонятно, почему джип не перестраивается для обгона. В напряжении я мысленно обратился к водителю догонявшей меня машины: – Перестраивайся давай и обгоняй уже! Ну!

Мое требование никак не повлияло на ситуацию. Идущая сзади машина по-прежнему приближалась ко мне. Тогда я нажал ногой на педаль газа до упора, в пол. В ответ мой автомобиль не слишком рьяно, но все-таки ускорился. Джип-преследователь все равно продолжал догонять меня, не перестраиваясь в соседний ряд. Оставалось уже четыре метра. Взволнованный происходящим, я нажал пару раз на клаксон автомобиля. Раздавшийся звук гудка тоже не изменил ситуацию, едущая сзади машина продолжала настойчиво догонять меня с пугающей неотвратимостью столкновения.

– Отвали! Что пристал? – сильнее сжав руль, выкрикнул я.

Здоровенная дура, летящая сзади над поверхностью дороги, была все ближе и ближе.

Три метра.

Джип, похоже, не собирался сбрасывать скорость или объезжать меня, чтобы уйти от контакта. Складывалось впечатление, что он хочет, догнав меня, пойти на таран.

И вот уже два метра. Один.

В последний момент я, стараясь действовать не резко, повернул руль влево. Действовать нужно было максимально выверенно, быстро и плавно одновременно, чтобы на скорости не уйти в занос. Машина качнулась в сторону, меняя траекторию своего движения, и оказалась на соседней полосе. В результате моего маневра автомобиль все-таки повело влево на разделительный бетонный отбойник. В ответ я, сбрасывая скорость и аккуратно качнув руль вначале вправо, а потом влево, скорректировал занос, выправляя движение автомобиля.

Сумасшедший джип, не обращая на меня никакого внимания, пролетел мимо.

В сердцах я еще раз нажал на клаксон автомобиля, который на этот раз уже долгим звуком «фаааааа» беспомощно прокричал в пустоту. Джип, снова никак не отреагировав на это, продолжил спокойно, мощно и уверенно удаляться.

Сбавив скорость и перестроившись обратно в правую полосу, я облегченно произнес:

«Фуу, пронесло! Обошлось без ДТП! – сердце мое взволнованно колотилось, а во рту все пересохло. – Вот же люди бывают, с ишачьими головами!» – успокаиваясь, зло подумал я.

Затем, глубоко выдохнув два раза, озадаченно спросил себя: и что это было?!

– Он обдолбанный что ли?! – первое, что пришло мне на ум.

Я ехал, несколько минут размышляя о произошедшем.

Каких только чудиков за рулем не встретишь! Помимо обычных нормальных, опытных, адекватных водителей нередко попадаются и такие, которые чёрт-те что творят на дорогах. Будь моя воля, я бы таких ездунов не стал допускать до вождения по дорогам общего пользования. Составил бы список, в который вошли бы не только общепринятые «недопущенцы»: алкоголики, наркоманы и неадекватные психически нездоровые люди, но и отъявленные хамы, не уважающие остальных участников движения.

Но затем мне в голову пришла другая мысль. Этот водитель на джипе, может быть, и хам, но не самоубийца же! Въехав в меня на огромной скорости, он устроил бы такую аварию, в которой и сам мог серьезно пострадать! Или вообще погибнуть!

«Неадекват, скорее всего» – сделал я вывод.

Постепенно успокаиваясь, но все еще оставаясь под впечатлением, я обратил внимание, что аудиопроигрыватель по-прежнему работает. Из динамиков раздавался все тот же приятный голос рассказчика. Послушав немного книгу и поняв, что нить истории потеряна, я выключил.

Через пять минут я благополучно добрался до отворота, ведущего к микрорайону, где находился учебный центр. От поворота до учреждения оставалось ехать совсем недалеко, километра три. Проехав еще немного по дороге, я въехал в город. Машин по-прежнему практически не было. По обеим сторонам улицы стояли довольно ухоженные трех-пятиэтажные кирпичные дома разной архитектуры и времени постройки. Разглядывая строения, я подумал, что здесь неплохой райончик, аккуратный и красивый. Тем временем дорога пошла вниз, и я продолжал двигаться дальше.

До отворота во двор, где находился центр, оставалось метров пятьдесят, когда со второстепенки на главную неожиданно выскочила маленькая букашка «Smart». Среагировав, я резко ударил по тормозам, при этом выругавшись:

– Вот тюли-мантюли, еще одна ишачья голова за рулем!

Застрекотала антиблокировочная система, автомобиль стал медленно, нехотя замедляться. Дорога была скользкой, и машина из-за плохого сцепления с покрытием все никак не могла остановиться. Мой шеви, выставив свою морду для поцелуя, медленно, но уверенно приближался к глупышке смарту.

«Сейчас врежусь! – обреченно подумал я. – Видно, судьба у меня сегодня в аварии побывать!».

И вот, когда до столкновения оставалось совсем чуть-чуть, автомобиль-нарушитель, поддав газку, в последний момент резво уехал вперед.

Я облегченно вздохнул, отпуская педаль тормоза, и продолжил осторожно двигаться дальше.

Благополучно свернув во двор, я, уже без всяких приключений, доехал до учебного центра. Быстро найдя свободное место на стоянке, припарковался.

Взяв сумку и закрыв машину, я направился искать вход.

Подходя к входным дверям нужного мне корпуса, вспоминая про мои утренние приключения, я негромко произнес:

– Ну и начало дня!

А про себя продолжил: «Надеюсь, это самое неприятное, что могло сегодня со мной произойти».

Затем, подумав, уточнил: «Нет, пусть лучше это будет самое плохое, что произошло со мной за неделю».

И в конце, слегка улыбнувшись, добавил: «А что за неделю, пусть будет за год!»

Глава 1

И вот я стоял на краю двора учебного центра и не знал, что мне делать дальше.

Достав из кармана мобильник, я снял его с блокировки, поднес к губам и негромко произнес «Малыш». На экране телефона появилась фотография жены. Я поднес трубку к уху и услышал гудки вызова. Спустя несколько секунд из динамика телефона раздался незнакомый мужской голос.

– Алло.

Немного замешкавшись, я удивлённо произнес:

– Здравствуйте!.. Милену, пожалуйста, позовите к телефону.

В ответ спустя пару секунд я услышал тот же мужской голос:

– Алло, алло. Алло!

– Алло, алло! – уже громче произнес я, – Милену позовите!

Человек на другом конце провода еще несколько раз произнес: «Алло! Алло! Говорите же!» Затем связь прервалась, и в телефоне раздались короткие гудки.

Дальше я набрал по очереди сестру, друга, старшего сына, отца. Результат был тот же, что и при первом моем звонке. В телефонной трубке раздавались голоса незнакомых людей. На все мои «Алло!» от моих оппонентов я получал один и тот же ответ – «Я вас не слышу!».

В дополнение к утренним событиям меня ждал еще один сюрприз: по номерам моих близких отвечали совсем незнакомые мне люди.

– Ну и что делать дальше? – задал я себе вопрос, не зная, как быть.

Немного подумав, я решил, что просто стоять, ничего не делая, смысла нет. Нужно было пойти к своей машине и уже там прикидывать, что делать дальше. Тем более на улице было не жарко, и я чувствовал, что начинаю зябнуть.

Выйдя из дворика и повернув налево, я остановился от очередной неожиданности. На месте, где я оставил свой автомобиль, стоял старый грузовой ГАЗон. Хоть отсюда до парковки автомобилей было метров сто и на стоянке находилось много машин, я хорошо помнил и видел то место, где припарковался утром.

Пожав плечами, я продолжил свой путь, глядя на старый драндулет. В голову пришла изъезженная цитата: «Карета превратилась в тыкву»…

Идя спокойным шагом, я удивился, что почему-то не испытываю тревоги или волнения по поводу пропажи. Сейчас у меня было какое-то пофигистское настроение. Тот факт, что вместо моей машины стоит старый грузовик, почему-то никак не волновал меня.

По-видимому, мой мозг, мое сознание начинало привыкать к неожиданностям и реагировало более спокойно и безразлично. А может быть, и смиренно. «Это судьба такая» или «Чему быть, того не миновать»…

Или, возможно, моя голова блокировала какие-нибудь участки, отвечающие за негативное восприятие, дабы оградить организм от стресса, в данном случае необязательного. Ведь, в принципе, сегодняшние сюрпризы не несли никакой угрозы моей жизни или здоровью.

Остановившись посередине парковки, я на всякий случай оглядел все стоявшие здесь автомобили. Машин было штук двадцать – двадцать пять, разных типов и марок. Несмотря на то, что некоторые авто были прилично припорошены снегом, я хорошо различал их. Моего автомобиля точно нигде видно не было.

– Вот тюля-мантюля! – негромко и не зло выругался я. Затем, повернувшись, неспешно направился к ГАЗону.

Грузовик был довольно старым, с синей кабиной и выкрашенной в белый цвет мордой-радиатором. Такие, как я помнил из истории автомобилестроения, выпускались еще в стране под названием СССР. Сейчас удивительно было увидеть такую древность, да еще и на ходу. Вид этого автомобиля совсем не вписывался в окружающую реальность.

Водителя в кабине грузовика не наблюдалось. Обойдя старый драндулет, я неожиданно увидел свою пропажу. Приятную новость я воспринял более эмоционально, чем до этого неприятную. Сердце мое забилось чаще, появилось небольшое волнение. Было здорово узнать, что необходимая и дорогая тебе вещь никуда не исчезла. Такое чувство облегчения, охватившее меня сейчас, я изредка испытывал после неприятных снов. В те редкие моменты, проснувшись, ты понимал, что все было не по-настоящему.

– Эй, дружище! – улыбнувшись, обрадованно обратился я к своему авто, – Ты чего тут от меня спрятался?

Затем, повернувшись к загораживающему выезд ГАЗону, добавил:

– Вообще-то ты тут ни при чем, это он тебя спрятал. Вернее, тот чудила, который им управляет.

Грузовик стоял правым боком прямо посередине выезда, напрочь перегородив его. Расстояние между автомобилями было совсем маленьким, их разделяла узкая полоска света шириною сантиметра в два. Бампер моего шеви упирался прямо в бензобак ГАЗона. По следам протектора на снегу было видно, что грузовая машина просто подъехала сюда и встала перед моим авто.

«Еще чуть-чуть – и снес бы бампер», – подумал я.

Обойдя сзади неожиданную преграду, я подошел к водительской двери. Привстав на цыпочках и вытянув шею, попытался заглянуть в кабину. Рассмотреть салон толком не удалось, но было понятно, что за рулем никого нет. Если бы водитель сидел на своем месте, то с моего ракурса я бы его точно увидел.

«Может, лег на общий с пассажирским местом диван и спит? – предположил я. – А что, обычно так и поступают водители, которые загораживают проезд другим. Находятся в своих авто и ждут, вдруг нужно будет отъехать. Наверное, этот водитель кого-нибудь ждет и просто прилег отдохнуть».

Сделав шаг к дверце машины, я постучал в нее. При этом хотелось произнести «Открывай, козел!», но я обратился к водителю со словами «Эй, уважаемый!».

В ответ ни сразу же, ни спустя пару-тройку секунд ничего не последовало. Я постучал еще раз, на этот раз уже сильнее и настойчивее. Но и в этот раз мои усилия достучаться до хозяина машины не принесли результата.

Тогда я решил убедиться, правда ли водителя нет в машине, или он просто крепко спит и ни хрена не слышит. Взявшись за поручень, торчащий в задней части кабины, я поднялся на подножку грузовика. Сейчас мне стало хорошо видно содержимое кабины: внутри все было старым и неухоженным. «Уважаемого козла водителя» здесь не было.

Спрыгнув с подножки, я оглянулся в надежде увидеть спешащего к своей машине шофера. Но к грузовику никто не бежал с взволнованным лицом и извинениями типа: «Ой, простите, пожалуйста, я на минутку отошел!» или «Извините, извините ради бога! Сейчас отъеду».

Подойдя к переднему колесу, я сильно пнул по нему два раза. Ну да, сигнализации, конечно же, нет.

Приложившись еще раз, я произнес с досадой в голосе: «Ну где этот чертов инвалид!», процитировав кинофильм «Операция Ы». Но в ответ ни Бывалый, ни водитель автомашины откуда ни возьмись не появились.

Тут меня вдруг осенило: даже если бы водитель этого грузовика был тут, он бы меня не увидел и не услышал! Если судить по тому, как воспринимают меня теперь люди. Но тогда и нет смысла пытаться его найти или вызвать, придется просто ждать, когда машина уедет.

Вздохнув, я направился к своему автомобилю. Уже садясь в машину, я почувствовал, что изрядно продрог. Я вспомнил, что сегодня еще ничего не ел, и в животе сразу заурчало. После вчерашних посиделок с утра кусок в горло не лез, а сейчас аппетит стал потихоньку возвращаться. Тогда я решил, что нужно срочно что-нибудь «забросить себе в топку». Чтобы пища в моем желудке, переварившись, путем биохимических реакций превратилась в энергию тепла.

Сев в автомобиль, я завел его, потом включил печку и радио. Взяв бутерброд с пассажирского сиденья, откусил и, посмотрев на него, поморщился.

– Холодный, – пробубнил я, жуя сэндвич.

Ну да ладно, выбора у меня нет. Хоть и холодный бутер, но все равно вкусный. Бывали и похуже ситуации с едой… Мысли неспешно текли в голове.

По радио шли то ли новости, то ли передача политическая какая – я толком не слушал, о чем там говорят. Продолжая есть бутер, я все размышлял об этой непонятной истории, происходившей сейчас со мной.

– М-да, ситуации с едой бывали и похуже, конечно, а вот со мной! Невероятное что-то произошло. Странное какое-то и непонятное утро получилось. До сих пор в голове не укладывается и не верится в происходящее! Что же всё-таки происходит? – решил попытаться разобраться я.

Сейчас нужно было обдумать все сегодняшние события и распределить их по полочкам. Мне необходимо было разобраться во всем и понять, как так получилось, что меня не видят? И не слышат? И…

Для начала я решил определить условия задачи, так сказать. А потом попробовать решить ее, эту самую задачу.

– Итак, начнем по порядку, – стал я раскладывать все по полкам, которые были где-то у меня в голове.

Первое – это то, что меня, по всей видимости, никто не видит.

– По всей видимости-невидимости, – грустно усмехнулся я. – Прямо человек-невидимка какой-то!

Сейчас почему-то никто не видит ни физическое мое тело, ни одежду. Похоже, и автомобиль мой стал тоже невидимым, поэтому и «заперли» его тут. Да и недавние эпизоды с чуть не произошедшими ДТП о том же говорят. Скорее всего, те двое, которые были в джипе и в смарте, меня просто не видели.

Вспомнив никакую реакцию «тетки-консьержки» на мои обращения к ней и мои попытки разговоров по телефону, я сделал еще один вывод: что меня к тому же и не слышат. Это условие задачи я тоже зафиксировал.

Второе. У меня есть двойник. Насколько он копия меня, мне, наверное, точно и объективно сложно определить, но, по моим субъективным ощущениям, он просто вылитый я. Тот другой я сейчас, являясь моим двойником, вовсю общается с моим коллегой и теперь сидит на занятиях вместо меня. Странно как-то, получается, есть еще один я, который вовсе не я?! Бред, конечно какой-то, но это факт и от него никуда не деться.

– Что еще? – задумался я.

Ну и третье. Похоже, мое место занято и идти мне некуда!

Я посмотрел в окно. На улице шел снег. Сейчас, в отличие от утра, снежинки падали уже большие и пушистые. Они падали медленно, покрывая все вокруг белым воздушным одеялом.

Выключив радио, я продолжил обдумывать ситуацию.

«Решения этой задачи, конечно же, у меня пока нет, но давай попробуем предположить, что происходит», – предложил я себе.

Итак. Варианты, что я умер или сошел с ума, отбросим сразу. Они хоть и возможны, но, по моему ощущению и какой-то внутренней уверенности, не подходят.

«Еще что?» – продолжил я.

Ко мне в голову пришла неожиданная, но вполне подходящая под ситуацию мысль.

– Может, это розыгрыш? – озвучил я догадку.

Меня разыгрывают, как в одной из старых телепередач «Розыгрыш»? Я вспомнил, как когда-то давно смотрел с интересом ее с мамой в детстве. В передаче разыгрывали известных людей, подстраивая неожиданные ситуации с использованием актеров, друзей и родственников. Иногда подставы для героев передачи были такими экстремальными, что для разыгрываемого это было просто невероятным.

Навряд ли здесь это подойдет – недолго думая, я отбросил и этот вариант. Ведь для такой инсценировки нужно задействовать столько сил и средств! Кому я интересен, неизвестный и ничем не примечательный для окружающих человек?

Решив окончательно, что и это не подходящий вариант, я продолжил думать дальше.

«А может быть, я попал в какое-нибудь реалити-шоу?! – неожиданно мне пришла, кажется, верная мысль. – А что, более-менее подходящая под ситуацию гипотеза!» – обрадовался я почему-то.

Обрадовался я, по-видимому, потому, что мне не хотелось неопределенности и неизвестности. Не хотелось мне находиться в такой ситуации, где к происходящему вокруг тебя и с тобой могли подойти такие варианты, как «сумасшествие» или «смерть».

Почти сразу же перестав радоваться, я и этот вариант решил отбросить. Все равно у нас какое-никакое, а правовое государство. Мне бы в таком случае дали подписать договор, где бы четко были прописаны крупными буквами дивиденды, сулящие тебе за участие в программе, и мелкими буквами – возможные неприятные последствия.

Я задумался, вспоминая, не подписывал ли я второпях, не глядя, какие-нибудь бумаге на работе? Понапрягав память, секунд через десять, сам же себе и ответил:

– Да нет, вроде бы ничего такого не было… Тогда что еще может быть? – попытался предположить я.

В голову больше ничего не лезло. Я еще немного подумал. Ничего не придумывалось. Не возникало больше ни малейшей идеи насчет случившегося.

Тем временем в салоне автомобиля стало тепло. Живот уже не урчал, а чувство голода пропало. Навалилась небольшая усталость, и захотелось спать.

Откинув спинку кресла, я устроился поудобнее. Затем широко зевнул, не сдерживая желания сделать это. Открыв рот, я сразу услышал, как в челюсти что-то щелкнуло. Потерев скулу в месте предполагаемой «аварии», я затем закрыл глаза.

Снилось мне, как кто-то или что-то отрезало мою голову. Я откуда-то знал, что существо, стоящее сзади, было механическое, не живое в человеческом понимании слова, но обладало разумом. Хоть я его и не видел, но почему-то знал, что оно покрыто металлом темного матового цвета. Еще я понимал, что существо не испытывает никаких эмоций, а просто выполняет какую-то свою работу.

И вот я стою, а оно за мной пилит мне шею. Правая рука существа, с циркулярным диском на конце вместо кисти, медленно отрезает мне голову, а левая держит ее сверху длинными тонкими пальцами, так, как человек бы держал рукой, к примеру, бильярдный шар.

В процессе отрезания головы крови и боли не было, но было страшно. Было очень страшно и удивительно, где я и что со мной происходит?!

Отрезав окончательно мою голову, рука существа приподняла ее слегка и остановилась. Мой мозг при этом продолжал нормально функционировать, как обычно, без каких-либо изменений. Зрение, слух и обоняние тоже были исправными.

Посмотрев вниз, я увидел, что тело мое продолжает стоять.

Держа мою голову, рука существа двинулась влево. Голова при этом стала слегка покачиваться из стороны в сторону. Сейчас она болталась, как та игрушка в игровом автомате, где рука-манипулятор, подняв ее и покачиваясь, пытается донести до выпускного отверстия.

«Что все-таки происходит?» – никак не мог я во сне взять в толк.

Скосив глаза по направлению движения, я увидел там стоящего человека, похожего по комплекции на меня. Одет незнакомец был так же, как я, голова у него отсутствовала. Повернув взгляд направо, я увидел, что рука другого такого же существа несет чью-то голову по направлению к моему телу. Лица той, другой головы мне не было видно, но было понятно, что оно мужское.

Продолжая болтаться в руке существа, я окинул взглядом пространство перед собой. Везде, куда я мог устремить свой взгляд, картинка была черно-белой и с увеличением расстояния становилась расплывчатее и темнее.

Моя голова вдруг остановилась, а затем медленно опустилась на шею того, другого человека. Затем у металлической руки-манипулятора вместо циркулярного диска на конце появился обыкновенный скотч. Существо быстро обмотало липкой лентой место стыка моей головы с новым телом. После чего все манипуляции, проводимые со мной, прекратились. Этот живой-неживой не пойми кто сзади как будто бы исчез. Предполагая, что все завершилось и больше никаких обрезаний не будет, я пошевелил пальцами рук. Затем попеременно потряс несильно одной ногой, потом другой. Тело меня слушалось. Тогда я, наклонив голову, посмотрел на свои руки, ноги, одежду: все выглядело родным, но по ощущению как будто не моим. Мне казалось, что я словно надел чужую одежду. Чтобы окончательно убедиться, что тело меня слушается, я согнул и разогнул руки в локтях, а затем немного присел, сгибая и разгибая ноги в коленях. Чужое тело меня слушалось, но мне показалось, что оно немного заторможено, с запозданием выполняет приказы моего мозга. В голове промелькнула мысль, что теперь придется всю жизнь слегка заторможенным ходить.

Разобравшись со своим, то есть с чужим туловищем, с ногами и руками, я развернулся. За спиной никаких металлических головорезов не было. Вокруг, как я уже понял, было хорошо видно примерно на расстоянии метров двухсот. С увеличением дистанции осмотра становилось все темнее и как будто бы плотнее. Там, вдали, казалось, пространство становится совсем черным и твердым.

Потрогав свою шею, я не обнаружил ни скотча, ни раны, ни шрама. Кожа была гладкой и ровной, словно ничего и не было.

Повернув голову налево, на границе видимости я заметил человека. Разглядеть толком, кто там стоит, не удавалось. Его одежда и лицо были вроде бы такими же, как у меня, но расстояние и эта сгущающаяся при удалении картинка никак не давали увидеть детали. Рассмотреть что-либо на расстоянии мешала еще и скудная окружающая черно-бело-серая палитра.

Повернув голову направо, я увидел ту же картину. Там вдалеке стоял такой же человек, что и слева.

Я повернулся к человеку, стоявшему справа, и пошел к нему медленным шагом. Незнакомец в точности повторил все мои движения. Этот неизвестный таким же спокойным шагом шел от меня, и расстояние между нами не сокращалось. Тогда я побежал, пытаясь догнать черно-белую фигуру. Незнакомец тоже побежал, не давая расстоянию сократиться. Остановившись, я резко развернулся на сто восемьдесят градусов и побежал ко второму незнакомцу. В этот раз все произошло так же синхронно, как и с первой черно-белой фигурой. Этот незнакомец, так же рьяно повторяя мои движения, бежал от меня.

* * *

Всхрапнув, я проснулся. В автомобиле было жарко. Выключив печку, я заглушил двигатель. Затем, посмотрев на часы, я понял, что проспал минут сорок. Часы показывали 11:05.

Почесав подбородок, я произнес с удивлением:

– Ну и приснится же такое на эмоциях! И откуда в голове возникают такие фантазии?

Отходя ото сна, я посмотрел перед собой сквозь лобовое стекло. Грузовик, перегородивший проезд, по-прежнему стоял на том же месте, не давая возможности выехать.

– Ну что ж, – сказал я сам себе. – Надо что-то делать. Нет смысла просто сидеть и ждать неизвестно чего.

Осознав, что я озвучиваю свою мысль вслух, я добавил:

– Что-то я в последнее время стал сам с собой разговаривать. Вернее, в последние пару часов.

Дальше я продолжил свой монолог уже молча.

«Наверное, непонятная ситуация влияет на меня так. А может, мозг среагировал на то, что не с кем поговорить, и я начал непроизвольно болтать сам с собой? – предположил я, а потом безобидно выругался: – Да фиг с ним, тюли-мантюли!»

Сейчас, оставшись без возможности передвижения на своем автомобиле, я решил пройтись до работы своей супруги. Мне хотелось проверить, увидит ли меня моя благоверная? Интересно было узнать, что произойдет, когда мы встретимся. Мне казалось, что всё-таки Милена меня не увидит, но проверить стоило. Все равно делать пока больше нечего. И идти было недалеко, минут сорок. А заодно по дороге проверю, видят меня или нет и остальные люди. А что, может быть, это только тут так! Аномалия какая-та! Место такое! Хреновое!

Надев шапку и выбравшись из автомобиля, я уверенным шагом направился выяснять истину.

Начало моей дороги пролегало по импровизированному, самопроизвольно образовавшемуся маленькому парку из пары десятков редко стоящих деревьев. Идя и крутя по сторонам головой, я высматривал прохожих, произнося при этом: «Людиии! Эй, ауу! Людиии!»

Людей вокруг не было.

Обогнув корпус учебного центра и так никого и не встретив, я вышел на широкую улицу. Посмотрев по сторонам и не обнаружив поблизости никого, я повернул налево, по направлению к работе жены.

Тротуар, по которому я шел, был широким и хорошо очищенным от снега. Вдоль пешеходной зоны, по всей его длине, располагались два снежных бруствера. Идти было легко и не холодно. Дорога с небольшим уклоном шла вниз, ведя в центр города. Мимо по проезжей части, идущей вдоль улицы, изредка проезжали туда-сюда машины. Я, засунув руки в карманы, спокойным шагом шел к намеченной цели.

Прохожих было мало и поблизости не наблюдалось. Ближайший ко мне находился на расстоянии метров двухсот. Насколько мне было видно, это был здоровяк высокого роста. Мужчина шел уверенным шагом в моем направлении.

Немного приблизившись к пешеходу, я разглядел его одежду. На мужике были короткая черная кожаная куртка с меховым воротником, спортивные темные штаны, кроссовки популярного бренда и черная вязаная шапочка с тремя белыми полосками в районе лба.

Так мы продолжали идти навстречу друг другу, неспешно сокращая расстояние между нами. Здоровяк не обращал на меня никакого внимания.

Когда до мужчины оставалась метров пятьдесят, я сместился влево и продолжил идти на него прямо по его траектории движения. Теперь я уже мог рассмотреть незнакомца лучше. На первый взгляд ему было около сорока, выглядел он подтянуто и бодро. Высокого роста, метра под два, наверное. Лицо мужчины было угловатым, с резкими чертами. Взгляд жесткий и колючий.

Бандюган, наверное, предположил я. И, по всей видимости, из бывших спортсменов. Видно было, что человек подтянут и находится в хорошей физической форме. По крайней мере, мне так казалось.

Из бывших – не из бывших, но с таким лучше не сталкиваться.

Здоровяк смотрел как будто прямо на меня, но я не мог разобрать, видит он меня или нет?

Вопреки инстинкту самосохранения я, расправив плечи, продолжал идти прямо на него. Когда до мужика оставалось метров двадцать, я немного развел согнутые в локтях в сторону руки, как бы изображая из себя культуриста. Моя верхняя часть тела стала двигаться из стороны в сторону в такт широким шагам. Конечно, я понимал, что со стороны мое поведение выглядит комично и является издевкой для идущего на меня здоровяка.

Так, нахмурив брови, я продолжал двигаться дальше. Мужик, в свою очередь, шел уверенной походкой мне навстречу. Внутри меня поднялось волнение. Немного боязно и неудобно было идти вот так, «по беспределу», выражаясь жаргонным языком, на этого, судя по всему, серьёзного дядю.

И вот я шел и ждал, когда он скажет что-то типа: «Эй, клоун! Сейчас посажу тебя на поводок, и будешь у меня как обезьянка людей веселить. Деньгу зарабатывать для правильных пацанов, раз твоя башка не знает, как вести себя нужно».

Оставалось уже метров пять, а он все продолжал идти вот так вот спокойно, уверенно, не обращая на меня никакого внимания. Еще по три-четыре шага с каждой стороны, и мы столкнемся. Еще две-три секунды и…

В последний момент, когда оставалось всего ничего, я дернулся в сторону. В момент прыжка моя толчковая нога предательски скользнула. Ступня неуклюже поехала, и я непроизвольно вскинул руки, пытаясь поймать равновесие. В итоге, потеряв контроль над своим телом, я, как будто бы на доли секунды, завис в падении над землей. После чего бухнулся своей пятой точкой, «поцеловав» заснеженный асфальт тротуара.

– Тюли-мантюли! – выругался я и повернул голову на не обратившего на меня никакого внимания прохожего.

Здоровяк продолжил идти, никак не отреагировав на меня. Тогда я, в последней попытке привлечь к себе внимание, крикнул:

– Эй, дядя! А не помог бы встать!

Никакой реакции не последовало. Мужчина так же спокойно и уверенно продолжил идти дальше.

Вставая, я вздохнул и грустно произнес:

– А вокруг тишина, не видать ни хрена… Выходит, почему-то все-таки меня люди и не видят, и не слышат?!

Оставшийся путь был ничем не примечателен. Прохожих встречалось мало. И немудрено: был рабочий день, большинство людей трудилось. С попадавшимися прохожими я громко здоровался. На мое приветствие никто никак не реагировал, не видя меня и никак не воспринимая, словно меня и не существовало вовсе.

Кабинет, где практиковала моя жена, находился в небольшом офисном здании, расположенном в старой части города. Подходя к красивому четырехэтажному дому в стиле хай-тек, недавно построенному, я в очередной раз подумал: «Надо же, стоит тут среди каменных домов дореволюционной постройки – и нисколько не портит общий вид». Архитектору удалось отыскать визуальные решения, которые позволили органично расположить новое здание среди домов старой постройки, найдя сочетание старого стиля и современного.

Во дворе здания, на парковке для сотрудников, я заметил так нравившуюся супруге ее новенькую тойоту.

«Значит, на месте», – решил я.

Пройдя маленький тамбур, я оказался на служебной лестнице. Поднимаясь на второй этаж, я подумал, а вдруг не она там работает? Вдруг там сейчас находится совсем другая женщина, а может, и не женщина вовсе, а мужчина какой? Потому что сегодня с утра вообще все не то и не так!

– Ладно, сейчас узнаем, сейчас посмотрим… – заходя в нужный мне коридор, повторил я слова моего младшего сынишки. Возвращаясь из садика домой и всегда интересуясь, дома ли мама, Радмир любил говорить: «Сейчас посмотрим, сейчас узнаем!»

Пройдя по небольшому коридору, я остановился у предпоследней двери с красивой табличкой. Синий, небольших размеров прямоугольник с рельефными серыми буквами гласил: «Психолог Мустакаева Милена Рашидовна».

«Ну, по крайне мере имя, фамилия и отчество – моей супруги. Посмотрим, что будет дальше», – подумал я.

Слегка наклонив голову, я прислушался. Из-за двери никаких звуков не доносилось. Тихонько приоткрыв дверь, я заглянул в щелку. В красивой приемной никого не было. Я бесшумно зашел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Оглядевшись, я решил встать за цветок, стоявший в углу помещения.

«Да, – нерадостно ухмыльнулся я, устраиваясь за горшком и вспоминая сегодняшнее утро в учебном центре. – Укрываться за домашними растениями у меня входит в привычку».

Из-за двери, ведущей во вторую комнату, доносились приглушенные голоса. О чем там беседовали, было не разобрать. Да меня и не интересовало, что там обсуждают. По всей видимости, моя жена проводила сеанс психотерапии. Облокотившись на стену, я стал ждать, когда говорящие за дверью закончат и выйдут.

От нечего делать я стал рассматривать приемную.

Мне вспомнилось, как долго мы с женой искали помещение для ее практики. Во всех вариантах, пересмотренных до этого, ее что-то не устраивало. Но вот как-то раз, придя с риелтором сюда и осмотрев эти две комнаты, жена сразу осталась всем довольна. Вспомнилось также, что после этого мы неделю думали, арендовать или нет этот офис из-за очень дорогой цены. И когда в итоге жена решила отказаться от этого варианта, я все-таки настоял на нем.

Помню, я сказал ей тогда:

– Не переживай, Малыш, прорвемся!

В ответ жена, посмотрев на меня, произнесла с сомнением:

– Думаешь, стоит рискнуть?

– Ну конечно! Не волнуйся, все у нас получится! – ответил я, заключив ее в объятия, хотя сам не был в этом так уверен.

И вот сейчас, стоя здесь спустя пять с небольшим лет, я думал: «А все-таки правильное решение мы тогда приняли. Местоположение хорошее, парковка для клиентов большая. Жене здесь все нравилось: и сама работа, и то, что людям помогает, и заработок приличный».

Да, зарабатывать жена стала действительно неплохо. Даже очень неплохо. После того, как она уволилась с предыдущей работы, мы решили: пусть попробует заняться тем, что ее влечет, что ей действительно интересно. Первые три года одной моей зарплаты на нашу семью совсем не хватало. Экономили на всем, чтобы жена могла попытаться реализовать себя профессионально в другой сфере. Спасибо моим родителям: подкидывали периодически немного деньжат, что нас очень сильно выручало.

Для реализации задуманного мы сообща с супругой составили план действий. Для начала ей нужно было выучиться. И здесь уже спасибо ее родителям, здорово помогли! Родители жены полностью оплатили учебу в приличном колледже. Ей нужны были знания, чтобы с их помощью раскрыться и понять, как правильно использовать свои природные способности. Ну, и без корочек супруге, конечно же, невозможно было бы легально получить лицензию на вид деятельности, который она выбрала.

В летние каникулы жена работала за копейки, чтобы пройти практику у хорошего специалиста в качестве помощника, познавая профессиональные тонкости.

Так, едва сводя концы с концами, мы как-то прожили эти три с небольшим года. И в итоге все наши жертвы оказались оправданы. Сейчас у жены была интересная, приносящая хороший доход работа. Мы рассчитались со всеми накопившимися за эти годы долгами. Приобрели второй автомобиль для жены, о котором она так мечтала. И даже, поднакопив денег и взяв небольшой кредит, смогли выкупить эти два помещения в собственность.

Мои воспоминания прервал звук открывающейся двери. Из кабинета психолога вышла незнакомая мне женщина. «Посетитель, по всей видимости», – решил я, осматривая тетку с пышной рыжей причёской. Дама, остановившись практически в самих дверях, повернулась ко мне спиной и стала беседовать о чем-то со вторым невидимым участником разговора. Самого хозяина кабинета видно не было, но по голосу было понятно, что там находится женщина. Из-за музыки, игравшей из соседней комнаты, второго собеседника, говорившего к тому же тихо, толком не было слышно. Прислушиваясь, я пока никак не мог разобрать, принадлежит ли этот голос моей жене. Я стоял, охваченный любопытством, ожидая увидеть лицо психолога и узнать, кто же там находится. Спустя пять минут эта рыжая тетка наконец-то двинулась к выходу. Почти одновременно с этим я услышал, как застучали каблучки психолога. Я замер в ожидании человека, который сейчас должен был появиться в дверном проеме.

И вот мое сердце, совсем было затихшее, на секунду замерло, а затем, бухнувшись, заколотилось дальше. В дверях я увидел хозяйку офиса – и это была она, моя жена.

Попрощавшись с посетителем, моя супруга неторопливо подошла к окну. Малыш молча смотрела куда-то вдаль задумчивым взглядом. Сейчас мы находились совсем рядом друг с другом, и мне было хорошо видно ее лицо. Зелёные выразительные глаза, прямой аккуратный небольшой носик, высокий лоб, который она считала, вопреки моему мнению, слегка великоватым. Прекрасную картину дополняли красивые чувственные губы.

«Ого!» – вдруг удивился я, рассматривая губы.

Сначала я как-то не обратил внимание на эту часть лица девушки. Но сейчас, разглядывая ее губы, я хорошо видел, что они были не только широкими, но еще и сильно выпуклыми. И это как-то плохо сочеталось с остальными частями лица. Складывалось ощущение, что на лицо девушки наложили искусственные губы увеличенного размера. От такого несоответствия я растерялся. Я не мог поверить, что мой Малыш пойдет на такое. Не думал я, что моя жена, обладая такими красивыми и совсем не маленькими губами, станет их еще увеличивать. Зачем? Я все продолжал удивляться, разглядывая два здоровенных розовых валика. Наверное, девушкам всегда кажется, что где-то чего-то немного не хватает, и при возможности они делают небольшой (а иногда и большой) апгрейд различных частей своего тела. Видно, и моя дурёха захотела себе увеличить губки, чтобы стать еще красивее.

Продолжая смотреть на рот девушки, я размышлял: «А может, это вовсе и не моя жена? А может, у этой девушки всегда были такие губёхи?»

Я перевел взгляд на ее глаза и тихонько произнес:

– Малыш!

Супруга, как я заметил, слегка прищурила взгляд.

Продолжая смотреть на жену, я сказал уже громче:

– Малыш!

В ответ она слегка наклонила голову и, как мне показалось, прислушалась к чему-то.

Тогда я уже в третий раз обратился к жене, почти прокричав:

– Малыш!!!

Супруга резко повернулась и окинула взглядом помещение. Затем произнесла:

– Здесь кто-то есть? – а потом, глядя по сторонам, направилась в соседнюю комнату.

Через пару минут хозяйка офиса вышла, держа телефон у уха, и произнесла в трубку:

– Алло! Милый, у тебя все хорошо?

Услышав ответ, девушка, улыбнувшись, продолжила:

– Ну ладно, не смеши! – а затем, негромко рассмеявшись, произнесла: – Да, да, хулигашка. Хорошо.

Послушав еще собеседника, она сказала:

– Звоню, потому что было такое ощущение, словно ты меня позвал. Прямо так: «Малыыыш!» И голос был какой-то тревожный, и как будто бы прозвучал прямо у меня в голове.

В конце разговора хозяйка офиса, выслушав что-то еще, произнесла:

– Ладно, до вечера. Будь осторожен. Пока.

Положив телефон в свою сумочку, моя жена (или не жена – сейчас я был не уверен, кто передо мной стоит) негромко произнесла:

– Что-то я, видимо, заработалась совсем. Давно в отпуске не была.

И она неспешным шагом вышла в соседнюю комнату.

Я, в свою очередь, потихоньку вышел из своего укрытия, стараясь не шуметь. Заглянув в соседний кабинет, я увидел, как хозяйка офиса, сидя за рабочим столом, щелкает клавишей мышки. По характерному звуку, донесшемуся из динамиков компьютера, я понял, что его выключили. Далее психолог, поднявшись с кресла, подошла к шкафу и достала оттуда пальто.

Я продолжал стоять в дверях, наблюдая за девушкой. Смотрел, как она стоит перед зеркалом, застегивает пуговицы, поправляет прическу, завязывает на талии поясок. В голове беспорядочно крутились мысли: «Что же всё-таки происходит? Почему меня никто не видит? И даже моя жена! А может, эта девушка вовсе и не жена мне? Но все равно, даже если не жена, то почему не видит меня? Что за хрень творится вокруг? И кто тот чувак, так похожий на меня, которого я встретил утром? А я кто?»

Мысли в голове все крутились и крутились, когда я ощутил, что мне стало нехорошо. Я почувствовал, что сердце мое колотится, а дыхание стало частым. Появилось ощущение тошноты. Зрение затуманилось.

С трудом сфокусировав взгляд на жене, я понял, что через минуту-другую она покинет свой офис.

«Пора сваливать отсюда», – решил я и, тяжело дыша, на непослушных ногах направился к выходу.

Осторожно выйдя в коридор, я тихонько прикрыл за собой дверь. Дошел до лестничной клетки, обходя редких встречных посетителей и работников офисов и, спустившись, вышел на улицу.

Отойдя в сторону от входа, я нагнулся, и меня вырвало. Стоя в полусогнутом состоянии, оперевшись руками в колени, я выплюнул остатки блевотины. Постоял так еще с минуту, отдышался. Затем, мотнув головой, выпрямился. По телу прошла небольшая дрожь. Меня передернуло. Глубоко и медленно вздохнув два раза, я достал платок из заднего кармана джинсов и вытер свои губы.

Скосив глаза вниз, я уже не удивился увиденному. На том месте, где сейчас должна была быть нарисована «картина» содержимым моего желудка, лежал чистый белый свежевыпавший снег. На снегу были видны лишь небольшие вмятины и бугорки. Казалось, что кто-то просто оставил замысловатый отпечаток.

Приходя в себя и успокаиваясь, я увидел, как моя супруга, выйдя из здания, направилась к своему автомобилю. Наблюдая за ней, я застегнул куртку, достал из кармана и надел шапку. Затем я медленно направился к выходу со двора. Продолжая смотреть в спину девушке, я увидел, как она, подойдя к своей тойоте, села нее. Машина, по всей видимости, была заведённой и прогретой заранее с помощью автозапуска. Стекла авто были оттаявшими, местами виднелись капельки воды, не успевшей еще испариться. В тот момент, когда я почти поравнялся с машиной, ее передние колеса начали медленное вращение. Автомобиль дернулся вперед, начиная движение. Спустя секунду колеса завертелись сильнее и стали зарываться в снег. Тогда водитель авто, отпустив педаль газа, нажал на тормоз. Затем жена, включив заднюю скорость, попыталась выбраться из уже образовавшихся под передними колесами небольших ямок. Автомобиль подался было назад, выбираясь из ловушки, но спустя пару секунд скатился обратно в ямки.

«Вот дурында!» – переживая, подумал я.

В следующий миг, сообразив, что водитель сейчас попробует снова вырваться из засады в переднем направлении, я подскочил сзади и, упершись как следует руками в багажник автомобиля и ногами в заснеженное покрытие асфальта, стал толкать его вперед. Колеса, вращаясь, зажужжали, автомобиль немного поддался, но затем остановился.

– Ну, еще немного поднажми, – сквозь зубы сказал я себе.

Я напрягся сильнее, и авто нехотя прыгнуло вперед, освобождаясь из плена. Потеряв точку опоры, я упал на колени. Затем, тяжело дыша, поднялся на ноги, глядя на неспешно удаляющийся автомобиль.

– Пока, Малыш! – прошептал я с грустью, прощаясь то ли с женой, то ли с очень похожим на нее человеком.

Отряхнувшись от снега и глубоко вздохнув, я, втянув голову в плечи, побрел к своему автомобилю.

Глава 2

Мой обратный путь практически ничем не отличался от похода в офис. Сейчас только разве что шел снег, да и прохожих было побольше. Люди по-прежнему не замечали меня, поэтому мне иногда приходилось лавировать между ними, чтобы не столкнуться.

Крупные снежинки, кружась, медленно падали на землю. Глядя на падающий снег, я думал, что это похоже на замедленное воспроизведение фильма. Казалось, что перед тобой одновременно прокручивают, совместив на одном экране, две картины, где на одной показан обычный город, а на другой – замедленное кино с падающим снегом.

Сбавив шаг, я приподнял правую руку ладонью вверх, создав «аэродром» для падающих белых мух. Пытаясь рассматривать белые неповторимые узоры, я обратил внимание, что снежинки, падая на перчатку, как-то уж очень быстро таяли, не оставляя мокрых следов.

– Одни аномалии кругом, – пробубнил я, понаблюдав еще немного и убедившись в том, что снежинки действительно тают непривычно быстро.

Опустив руку и идя дальше, я продолжил размышлять.

«Ну, со снежинками это, может, и не аномалия вовсе никакая, а просто мое субъективное мнение, – включил я опять логику. – К примеру, снежинки вовсе не тают потому, что поверхность перчатки прохладная, а быстро пропадают из-за того, что они легкие и их просто сдувает в результате моего движения вперед. А кажется, что медленно падают, потому что я давно не видел такие большие и пушистые снежинки, которые, по-видимому, из-за своей площади имеют большую парусность, что способствует сопротивляемости падению. Опять же, наверное, скорость падения снежинок зависит от таких факторов, как атмосферное давление, влажность…»

Так, в раздумьях, я вышел к парковке, где стоял мой автомобиль. Грузовика, перегораживающего выезд моему авто, уже не было. Зато какой-то чудила, сдавая назад на своем старом опельке, пытался припарковаться прямо на том месте, где стоял мой автомобиль.

– Вот черт! – только и вырвалось у меня.

Быстро преодолевая оставшийся путь, я крикнул водиле:

– Эй, куда прешь!

Автомобиль, не думая останавливаться, по-прежнему продолжал движение назад, намереваясь встать на место моей машины. Успев подбежать, когда до столкновения оставалось с полметра, я стукнул ладонью по багажнику опеля, крикнув при этом:

– Стой!

Автомобиль замер, затем проехал пару метров вперед и снова остановился. Из открывшейся передней двери вышел толстый дядька в засаленной куртке. Подойдя к задней части своей машины, он осторожно заглянул за багажник. Потом, встав на одно колено, заглянул под задний бампер. Затем, встав и отряхнув колено, обошел свою машину, внимательно осматривая ее.

Я стоял и наблюдал за происходящим, ожидая, что же будет дальше.

А дальше толстый водитель, сев за руль своего авто, начал снова сдавать назад.

Понимая, что этот дядька не видит ни меня, ни мой автомобиль, я сделал шаг навстречу медленно едущей назад машине, а затем не сильно пробарабанил уже двумя ладонями по багажнику. Звук неожиданно получился довольно громким. Автомобиль резко остановился. Я отошел немного в сторону и снова стал наблюдать.

Водитель, не глуша мотор, вышел из автомобиля. Не закрывая дверь, толстяк быстро подошел к задней части своего авто и оглядел его. Затем, опустившись уже на оба колена, водила залез с головой под бампер. Через минуту, по-видимому, осмотрев под машиной все как следует и не обнаружив ничего подозрительного, дядька, тяжело дыша, поднялся. Потом мужик, отряхнувшись от снега, с удивлённым лицом снова обошел авто, внимательно осматривая свой опель. В итоге толстяк еще раз подошел к задней части своей машины и снова внимательно все осмотрел. Постояв так с задумчивым лицом с минуту, водитель опеля хмыкнул, пожав плечами. Затем дядя, почесав затылок, сел в свою машину и уехал на другой конец стоянки, где было одно свободное место.

Со словами «Что-то стало холодновато» я подошел к своей машине и сел на водительское место.

В автомобиле, казалось, было еще холоднее, чем на улице. Я завел двигатель и стал ждать, когда прогреется салон. Смотря по сторонам, я увидел неподалёку одиноко стоящую урну. Урна была бетонной, без днища, еще из советских времен, такую вполне можно было переставить. Выйдя из машины, я подошел к урне и, перекатив ее, поставил метрах в двух от переднего бампера своей «шеви».

– Вот так-то лучше будет. Никто не полезет больше парковаться на место, где стоит мой автомобиль.

Минут через пять я почувствовал, что в салоне уже немного потеплело. Потихоньку согреваясь, в раздумьях о происходящем я уставился на стоящую впереди урну.

– Интересно! – приподнял я бровь.

Сейчас я обратил внимание, что на верхней кромке кольца урны совсем не было снега. По идее, при ее перемещении, держа за верх, я, конечно же, непроизвольно стряхнул бы его. Но, с другой стороны, часть снега должна была налипнуть на верхушку урны, подтаяв под ладонями. Я продолжил рассматривать урну, и мне показалось, что помимо снега, местами отсутствовала еще и часть самого бетона, из которого она была сделана. Выглядело это так, словно на нарисованном карандашом рисунке отсутствует небольшая часть верхушки изображенного предмета, будто бы она стерта ластиком. Хотя я хорошо помнил, что вся урна и верхняя ее часть были целыми.

«Интересненько, интересненько!» – мне стало любопытно узнать, ровный у урны верх или нет.

Я только начал потихоньку согреваться в теплой машине. Решив пока не выходить на улицу для осмотра поверхности большой «пепельницы», я стал снова анализировать все, что со мной случилось.

– Ну, давай еще раз все как следует проанализируем! – обратился я сам к себе. – Соберем, что имеем и решим, что будем делать дальше.

Мысль о том, что я умер, отметем сразу – так я решил уже не в первый раз. Как-то не хотелось в это верить, да и ощущал я себя вполне нормально. Живым!

Чувствовал и ощущал я себя действительно как обычно: тут зачешется, там в животе заурчит… Вот бедро сверху побаливает – результат моего сегодняшнего падения. Опять же, на окружающую температуру адекватная реакция тела: когда холодно – мерзну, вот теперь стало тепло – согрелся. «К тому же еще и чувство голода начинает потихоньку подкрадываться» – понял я, обратившись к своим ощущениям. Все шесть чувств восприятия мира здорового человека работали у меня исправно, без каких-либо заметных изменений.

– Думаю, этого количества доводов, что я жив, вполне достаточно, – негромко проговорил я.

Согревшись, я снял шапку и бросил ее рядом со своей сумкой, лежавшей на переднем сидении. Немного снизив обороты печки, я продолжил размышлять.

Да и не сплю я! Очень уж долгий, сложный и необычный сон получился бы, будь это так.

«Хотя… – вспоминая недавний сон, подумал я, – приснилось же сегодня, что мне голову отрезают. Вполне себе необычно – и все же реалистичным казалось».

Ну, даже если это и сон, я все равно решил, что необходимо все как следует обдумать и затем решить, что дальше делать.

Итак. Что имеем? Меня никто не видит. Меня и, получается, мой автомобиль, мои вещи и одежду. Плюсом к этому меня никто не слышит, хотя я прекрасно всех слышу и вижу! Почему-то есть еще один такой же, как я, или очень похожий на меня чувак. По телефонам родственников, друзей, знакомых отвечают незнакомые люди. Материя, вышедшая из меня, такая как дым, жидкость, кусочки твердого вещества, становится невидимой.

Прервав ход своих мыслей, я посмотрел на урну. Выйдя из автомобиля, подошел к ней. Нагнувшись, я внимательно осмотрел ее верхнюю кромку. На урне действительно отсутствовал снег и часть верха. Прикоснувшись рукой к мусорке, я провел ладонью по кругу ее верхушки. Мои пальцы ощутили гладкую, с небольшими плавными бугорками поверхность. Увиденное моими глазами шло в разрез с тактильными ощущениями. Я приподнял руку и затем опустил ее, надавив указательным пальцем на то место, где, как говорили мне мои глаза, была самая большая выемка. Не доходя до поверхности этой впадины, мой палец уперся в невидимую преграду. Я надавил еще несколько раз с усилием, но мой палец так и не дошел до видимой части верха урны.

– Да, брат, – обратился я сам к себе негромко, – аномалия! Все-таки кругом одни аномалии!

Затем я, повернувшись и направившись было к своему автомобилю, остановился в удивлении. Только теперь я обратил внимание, что на моей машине вообще не было снега. По-видимому, снег, падая на мою «Шеви», тоже становился невидимым, как и она сама. Теперь мне было понятно, почему другие водители не видели фигуру облепленной снегом машины, которую, казалась бы, как я сейчас понял, должны были увидеть.

Сев обратно в автомобиль, я продолжил обдумывать происходящее. Получалось, что те места, к которым я прикасался, прикладывая при этом усилия во время перекатки урны, стали от этого невидимыми. Это с одной стороны. С другой стороны, снег, падая на мою машину, и безо всякого прикладывания к нему усилий тоже становился невидимым.

Становилось все интереснее и непонятнее, что вокруг происходит.

Анализируя факты, я продолжил делать выводы.

– Итак, выходит, что каким-то непостижимым образом стали невидимыми я, мои вещи и мой автомобиль. А также почему-то при моем контакте с некоторыми предметами или их частями они тоже становятся невидимыми.

Я схватился за руль двумя руками и крепко сжал его. Терпеливо просидев так минут пять, я разжал пальцы рук и убрал их. Внимательно разглядывая те места, за которые только что держался, я не заметил никаких изменений. Руль выглядел таким же равномерно черным.

Посмотрев через боковое окно своего авто, я увидел лежащую неподалеку слегка припорошенную снегом ветку. Выйдя из машины, я подошел к ветке и поднял ее. Затем, отломив тонкий кусок, отшвырнул его в сторону, оставив себе более толстую часть. Отряхнув оставшийся кусок ветки от снега, я сел с ним обратно в машину. На всякий случай повертев палку перед глазами, я убедился, что это обычный кусок дерева. Начав эксперимент, я выставил руки перед собой на небольшом расстоянии друг от друга и крепко сжал ветку. Наблюдая за временем на часах приборной панели автомобиля, я просидел так пять минут, продолжая держать ветку перед собой. Наконец, медленно разжав правую руку, я отвел ее в сторону.

– Вот черт! – вырвалось у меня.

Хоть я и был готов к тому, что произойдут какие-то изменения, но все равно удивился увиденному. Ветка была сухой, серого цвета, толщиной сантиметра два, с небольшим изгибом у конца. В общем-то, ветка как ветка, ничего особенного, но вот только в том месте, где я ее только что сжимал, она отсутствовала. То есть она, конечно, там была, но ее в этом месте не было видно. В том месте под ней теперь виднелась приборная панель моего автомобиля.

– Или… – я поднял высвободившуюся руку, выставил указательный палец и медленно направил его к тому участку палки, которого не было видно. Палец, достигнув места, где должна была быть ветка, уперся в твердую поверхность. Тогда я положил ставшую необычной палку себе на ноги, разжал вторую руку и убрал ее. У себя на ногах я увидел три коротких отрезка ветки, лежавших в одной плоскости и составлявших одну линию с небольшими промежутками между собой. Разглядывая ветку, я ясно увидел, что в тех местах, где ее сжимали мои руки, она как бы отсутствовала. Видны были плавные короткие переходы видимой части на невидимую и обратно. Причем в тех местах, где не было видно ветки, не наблюдалось ни малейших кусочков древесины. Места, которые сжимали мои руки, стали абсолютно невидимыми.

– Так, так, тааак, – негромко произнес я.

Взяв ветку рукой за один конец, я поднес ее к глазам и стал внимательно рассматривать.

– Well, well, weeell, – повторил я уже на заморском и затем добавил: – Нет, совсем не видно!

Сквозь те места палки, которые стали невидимыми, отчетливо просматривалось лобовое стекло моего автомобиля и дальше – стоянка с припаркованными машинами.

Решив не выбрасывать ставшую необычной палку, я положил ее на соседнее кресло. Интересно было, останется ли ветка такой, местами невидимой, навсегда? Или, может быть, со временем она снова станет такой, как прежде – обычной ничем не примечательной палкой.

Получалось, что те места предметов, к которым я прикасался с усилием, становились невидимыми.

Ладно. Все необычности, произошедшие со мной на данный момент, я вспомнил и зафиксировал у себя в голове. Теперь нужно обдумать и решить, что делать дальше.

«Хотя все-таки странно… – пришла мне в голову новая мысль. – Себя… – я вытянул шею и посмотрел на свое отражение в зеркале заднего вида, – Значит, самого себя я вижу, вещи свои вижу, автомобиль тоже вижу, а вот другие не видят. Интересно! А вот палку в тех местах, где ее держал, почему-то и я не вижу. Нелогично как-то получается. Непонятно. А может быть, для других людей те места палки, которые стали невидимыми для меня, будут видимыми? Может быть, если я не вижу невидимые части палки, то все остальные увидят их? По принципу: если я что-то не вижу, то они – остальные люди – видят, и наоборот?»

Почесав макушку, я продолжил размышлять. Не только странности со мной и вокруг меня происходят, но еще и нелогичности. Почему какие-то свои вещи я вижу, например, себя, авто, одежду, а какие-то – нет, такие как выдыхаемый табачный дым, остатки пищи на снегу, и вот эту палку? Я посмотрел на палку, лежавшую рядом. Ответа на этот вопрос у меня не было, как, впрочем, и на многие другие.

Живот заурчал, напоминая хозяину, что не мешало бы закинуть в топку чего-нибудь съестного. Я ощутил, что уже изрядно проголодался. Посмотрев на часы, я обнаружил, что время обеда давно уже настало: они показывали 13:53.

– Что же делать, есть-то хочется, – спросил я себя, не зная, как быть.

С собой у меня ничего из съестного не было. Места, где обычно человек может приобрести пищу, будь то кафе, ресторан или просто продуктовый магазин, не подходят. Купить не смогу, а тырить как-то не хотелось. Не оголодал я еще до состояния человека, который идет воровать ради еды.

«Заказать пищу с доставкой?» – предположил было я. И тут же ответил себе на вопрос вопросом: «Да только вот куда? На стоянку к такому-то автомобилю, которого не видно? Да и вообще, работает ли у меня интернет, ведь с забитыми номерами телефонов доставщиков, наверное, та же фигня получится!» – вспомнил я про попытки дозвониться до близких утром.

Я достал телефон и негромко произнес: «Яя» – такое название я дал одному из интернет-поисковиков. На экране открылась главная страница приложения.

– Таак, интернет работает.

Быстро пробежавшись по новостям и не обнаружив ничего экстраординарного, я нажал на значок доставки. Посмотрев меню разных заведений, попробовал сформировать заказ. Все получилось просто, как обычно, без всяких сложностей. Затем я попробовал зайти в личный кабинет банка, обслуживающего мои счета. И здесь у меня не возникло никаких проблем. Убедившись, что на одной карте у меня почти вся окончаловка, полученная от работодателя пару дней назад, а на другой – сумма небольшого накопления, я негромко произнес:

– Ну что ж, попробуем сделать небольшой перевод, чисто символически.

Проделав несложные манипуляции в телефоне, я смог перевести деньги с одной моей карты на другую.

– Надо же, работает! – улыбнулся я.

Мне казалось, что если номера телефонов в моей записной книжке не соответствуют тем людям, которым они должны принадлежать, то и с банковскими картами будет что-то не то.

Помимо желания чего-нибудь пожевать, мне захотелось еще и пить. Убрав телефон в нагрудный карман, я стал искать в машине пластиковою бутылку с водой, которая, как мне помнилось, вроде должна была быть. Внимательно осмотрев весь салон и так и не найдя бутылки, я, вздохнув, негромко произнес:

– Ни воды тебе, ни еды…

Тут я вспомнил, что в холле учебного центра стоял кулер с одноразовыми стаканчиками для посетителей, желающих попить воды. Выйдя из автомобиля и не ставя его на сигналку – а зачем, все равно никто не угонит, – я направился к центру.

По дороге встречалось мало людей. Никто по-прежнему не обращал на меня ни малейшего внимания. Да и я, погруженный в свои думы, уже не всматривался в каждого прохожего, чтобы узнать, видит кто-нибудь меня или нет.

Подходя к учебному заведению, я обратил внимание на небольшую пустую пластиковую бутылку, лежавшую рядом с урной. Не раздумывая и не сбавляя шаг, я, свернув, подошел к заинтересовавшему меня предмету и поднял его. Затем поднялся по широкой лестнице центрального входа здания, в которое направлялся. Сквозь наполовину стеклянные входные двери было видно, что в данный момент выходить никто не собирается. Тогда я, немного приоткрыв дверь, вошел в тамбур, расположенный на входе в корпус учебного центра. Сквозь такие же наполовину стеклянные двери и стены тамбура было хорошо видно холл здания. Кроме тетки-вахтерши, в помещении никого не было. Сейчас, задержавшись тут, я стоял и думал: «Как бы мне незаметно приоткрыть дверь, чтобы войти в холл?» Ресепшен, за которым сидела женщина, располагался так, что, начни дверь открываться, она сразу бы это увидела. Дверь открывается, а никто не выходит и не заходит… Пугать женщину как-то не хотелось. Хотя, наверное, она и не испугалась бы, подумала бы, к примеру, что это сквозняк. Приняв решение, я собрался было уже заходить внутрь, как услышал откуда-то из глубины здания приглушенный мужской голос:

– Наташа! Наташ, иди чё покажу.

Голос явно обращался к вахтерше, и я решил посмотреть, что будет дальше, предполагая, что женщина сейчас выйдет.

– Ну чё те? Отстань! – в свою очередь ответила вахтерша.

– Да иди уже, – прозвучал все тот же мужской голос.

Женщина поколебалась было, но затем молча махнула рукой, демонстрируя отсутствие желания куда-либо направляться.

– Да иди уже, посмотри, что там тебе хотят показать, – продолжил уже я негромко, в ожидании глядя на вахтершу.

Почти сразу же после моих слов я снова услышал призыв не унимающегося собеседника женщины.

– Наташ, иди, говорю, ты такого никогда не видала!

В этот раз, видимо, любопытство женщины взяло верх. Она встала и не спеша направилась к коридору, ведущему в левое крыло здания.

Когда вахтерша скрылась за углом, я быстро приоткрыл дверь и направился вправо, к дальнему углу, где стоял кулер. Проходя мимо рабочего места вахтера, я почувствовал запах пирогов. Пахло так вкусно, что я, не удержавшись, остановился и заглянул за стойку. В большой глубокой тарелке лежали посикунчики. Проглотив слюну и с трудом оторвав от них свой взгляд, я быстро направился дальше.

Подойдя к кулеру, я взял чистый стаканчик из держателя, налил в него воды и жадно, с удовольствием ее выпил. Потом, набрав еще один стакан, выпил уже не спеша. С того момента, как я зашел в холл, прошло минуты две, и здесь по-прежнему никого не было. Я набрал еще стакан воды и подошел к большой кадке с растением, за которым сегодня прятался. Держа над горшком найденную мной пустую бутылку, я ополоснул ее снаружи. Потом открыл крышку, ополоснул и протер несколько раз пальцем горлышко. Затем заполнил бутылку остатками воды из стакана и несколько раз встряхнул ее. Ополоснув таким образом тару, я вылил воду в тот же горшок с растением. После всех этих манипуляций я поднес бутылку к носу и понюхал горлышко. Ничем противным не пахло. Тогда я снова подошел к кулеру, выбросил в стоявшее рядом мусорное ведро использованный стаканчик, а затем, набрав в бутылку воды, убрал ее в карман.

Утолив жажду, я снова почувствовал аромат выпечки, до этого вроде бы отсутствующий. Я непроизвольно сглотнул слюну. Запах посикунчиков как будто еще усилился и заполнил все помещение. Живот сильно заурчал, недвусмысленно намекая, что давно пора бы подкрепиться. Почему-то вспомнилось, что в каких-нибудь рассказах главный герой может обходиться без пищи долгое время. В произведении происходят какие-то действия, события, а герой все без еды да без еды. И ничего, нормально! В художественных произведениях, конечно, герои вымышленные, но когда увлекаешься рассказом, то начинаешь воспринимать персонажей как живых и…

Ход моих мыслей прервал уже знакомый женский голос: «Дурак!» и последовавший за этим мужской смех.

Я повернулся на звук приближающихся шагов. Через несколько секунд из коридора в противоположном конце холла быстрым шагом вышла вахтерша. Лицо ее было слега порозовевшим, а выражение смущенным и злым. Когда женщина зашла за столешницу и села на свое рабочее место, в помещение из того же коридора вбежал мужчина. Увидев, как я уже догадался, Наташу, он остановился и затем продолжил свой путь уже неспешным шагом. Мужчина был невысокого роста, с короткой, слегка задетой сединой стрижкой, добрым и озорным взглядом. «Весельчак» – сразу прозвал я его про себя.

Я стоял и наблюдал за происходящим.

– Ну, Наташ, – обратился Весельчак к вахтерше, разводя при этом руками. – Ты же ничего не поняла! Не досмотрела.

– Да пошел ты, Витёк! – произнесла в ответ женщина и с недовольным лицом повернулась в сторону, скрестив руки на груди.

Я два раза кашлянул, пытаясь обратить на себя внимание. Парочка никак не отреагировала на это. Тогда я громко сказал: «Здравствуйте!». Опять не последовало никакой реакции. Ну понятно, зови – не зови, все равно не увидят и не услышат. Мужчина, как ни в чем не бывало обращаясь к женщине, продолжил разговор.

– Подожди, выслушай, прежде чем посылать! – возразил Весельчак и начал что-то объяснять вахтерше.

Я стоял и уже не слушал их, погрузившись в свои мысли. Да, жизнь бурлит вокруг, люди радуются, смеются, грустят, влюбляются, живут полной жизнью, боятся, удивляются, верят, мечтают, злятся. И все это испытывают совместно, в общении передавая эмоции, делясь ими друг с другом. А я вдруг, непонятным для меня образом, оказался выброшенным из этого живого социума.

Из задумчивости меня выдернул смех мужчины и женщины. Я сфокусировал взгляд на уже веселой смеющейся парочке.

– Ну что, предлагаю вместе посидеть сегодня в одном интересном месте! – произнес Витёк. – Чтобы загладить возникшее недоразумение. Там, кстати, очень хорошо готовят различные блюда из утки.

– Ну если только ради утки! Давно не ела что-нибудь из нее, – улыбнувшись, ответила женщина.

«Блин, жрать хочется, а они тут про каких-то вкусных уток говорят», – подумал я в свою очередь.

Мужчина попросил вахтершу продиктовать свой номер телефона. Женщина начала говорить: «8 912 344…» Я быстро достал мобильник и записал ее номер.

– Ну пойдем уже, посмотришь до конца, что я тебе хотел показать, – позвал Наташу Витёк. Женщина, улыбаясь и уже не раздумывая, встала и они, вместе продолжая разговор, неспешно вышли из холла.

Я, в свою очередь, быстро приблизился к стойке с бесплатными газетами с рекламой и взял одну из стопки. Затем свернул из газеты кулек, подошел к так вкусно пахнущим посикунчикам и положил несколько штук в пакет.

Выйдя в тамбур, я достал телефон и открыл приложение своего банка. Выбрав в приложении зарплатную карту, продиктовал номер вахтерши. Убедившись, что номер именно тот, назвал сумму, которая, как мне показалась, станет вполне достойной компенсацией за потерю части пирожков. Дальше произнес в телефон: «Добавить в комментарии. Не сердитесь за посикунчики. Очень есть хотелось. Спасибо!» Закончил процедуру я нажатием галочки подтверждения выбранной операции, произнеся следом: «Перевести».

Убрав телефон в карман, я достал один пирожочек и за два укуса уничтожил его. Посикунчики, как оказалось, были еще теплыми, и сок из них так и норовил вылиться мимо рта. Прислонившись к стене и прикрыв глаза, я с удовольствием разжевал и проглотил второй пирожок. На удивление, вкус посикунчиков оказался еще насыщеннее, чем я предполагал. А может, это я был просто сильно голодный, и поэтому выпечка казалась мне такой вкусной?

Съев третий пирожок, я непроизвольно произнес:

– Мммм. Беллиссимо!

Глава 3

По дороге к парковке я доел содержимое самодельного пакета. Прохожих вокруг не было, поэтому я не переживал, что кто-нибудь увидит неспешно летящий и покачивающийся местами невидимый пакет с посикунчиками. Уже подходя к своему автомобилю, я скомкал газету-кулек и выбросил в рядом стоящую урну. Сев в машину, я завел ее и достал из кармана куртки бутылку с водой. Открыв бутылку и сделав несколько глотков, я убрал ее обратно. Приспустив немного спинку кресла, сытый и довольный, что поел, но недовольный тем, в какую непонятную ситуацию попал, прикрыв глаза, я стал обдумывать дальнейший план своих действий.

В сложившейся ситуации мне необходимо было решить, куда податься. Стоило определиться с временным местом пребывания, чтобы в течение какого-то периода я смог как следует обдумать все. Мне нужно было попытаться понять, что произошло и что необходимо делать дальше. Нужно было разузнать больше подробностей происходящего и решить, как все вернуть обратно. Я уже понимал и чувствовал, что это не розыгрыш, что все творящееся со мной это реальность.

Куда податься прямо сейчас – было для меня вопросом первостепенной важности. Не буду же я сидеть здесь, в автомобиле, все это время. А если для того, чтобы разузнать о происходящем и все понять, понадобится несколько дней? А если несколько недель? Ведь тогда все это время будет необходимо периодически заправлять автомобиль, чтобы зимой прогревать салон. Необходимо будет самому чем-то питаться, чтобы не склеить ласты. Да и неудобно как-то торчать длительное время в салоне легкового автомобиля без человеческих условий и удобств, присущих жилью.

Я посмотрел на стрелку на приборной панели, показывающую уровень топлива в баке.

– Не густо, – негромко произнес я. Указатель показывал четверть бака.

Прикинув еще раз варианты моего временного жилья, я выбрал тот, о котором уже думал с утра. Этим местом был небольшой добротный бревенчатый дом размером шесть на шесть. Располагалось выбранное мной жилье на загородном участке моего отца, в дачном кооперативе «Ветерок».

Кооператив находился в тридцати километрах от города. На участке, помимо дома с кирпичной печкой, имелась небольшая банька. Соседи с примыкающих участков зимой, как и мой батя, там не жили и туда не приезжали. Сразу за дачным кооперативом находилась деревенька, дорогу к которой муниципалы чистили от снега, так что проехать туда зимой было можно.

– Ну что же, наверное, это будет для меня наилучшим вариантом. Пока на дорогах не настал час пик, надо ехать, – решил я. – Но только вот по какой дороге?

Из города до участка на автомобиле можно было добраться двумя способами. Первым был маршрут, проходивший через город, а вторым – маршрут с небольшим отрезком через окраину города и оставшимся отрезком по объездной загородной трассе. Хоть второй маршрут и был почти в два раза длиннее, я, недолго думая, решил выбрать его. Не хотелось застрять в пробке где-то в центре, пытаясь увернуться от окружающих машин, которые тебя не видят.

Посмотрев на часы на приборной панели автомобиля, я увидел, что они показывают 15:18. Шансов успеть выехать из города без пробок было достаточно.

Выйдя из машины, я откатил в сторону установленную ранее мной урну. Направившись было обратно к автомобилю, я остановился и, развернувшись, подошел обратно к урне. Наклонившись, я внимательно рассмотрел горловину, затем провел ладонью по ее поверхности. С того момента, когда я рассматривал ее в первый раз, внешне ничего не изменилось. Урна выглядела по-прежнему так, как будто ее верхняя часть была местами невидима. Сев в свой автомобиль, я посмотрел на палку, над которой недавно проводил эксперимент. Выглядела ветка так же, как и после опыта: те части, которые сжимали мои руки, оставались по-прежнему невидимыми. Я повернул к себе зеркало заднего вида и увидел в нем свое вполне обычное отражение. Все оставалось по-прежнему, без изменений, непонятным.

Выехать с придомовой территории на улицу, ведущую из города, получилось без каких-либо особых проблем. Пришлось только объехать несколько пешеходов, бесцеремонно идущих по дороге, а не по тротуару, и пропустить один встречный автомобиль, ехавший посередине неширокой дороги.

Автомобилей на широкой улице, на которую я выехал, было мало. Ехать до загородной трассы было недалеко. Я спокойно двигался, контролируя ситуацию спереди, сзади и по сторонам. Где надо, притормаживая, сворачивал на обочину, пропуская вперед едущую сзади машину, где надо – пропускал пешеходов, переходящих дорогу. При малом количестве автомобилей и людей, в условиях, когда меня никто не видел, проблем в передвижении по городу я не испытывал. Правда, два раза пришлось проехать на красный свет, чтобы сзади идущий автомобиль не въехал в меня. Хорошо, что в этих случаях не было едущих по пересекающей дороге на разрешенный зелёный свет автомобилей и пешеходов и все закончилось благополучно. Проехав на запрещенный сигнал светофора второй раз, я уже готов был вздохнуть с облегчением, как вдруг…

Когда я уже проехал перекресток, справа на обочине, метрах в тридцати, вдруг откуда ни возьмись появился дэпээсник. Инспектор смотрел в мою сторону и говорил что-то по рации.

– Вот тюли-мантюли! – от неожиданности взволнованно произнес я. Но потом, сообразив, что гаишник все равно не видит меня, сразу же успокоился.

Я продолжил ехать дальше. Инспектор, в свою очередь, так же стоял, продолжая переговариваться с кем-то по рации. Я, сделав морду кирпичом, спокойно приближался к гаишнику, искоса на него поглядывая. В голове пролетела мысль: «А вот сейчас инспектор ДПС возьмет и как махнет своей палкой, приказывая мне остановиться!» Уже проезжая мимо автомобиля ДПС, я боковым зрением заметил, что представитель постовой службы, так и не остановив меня, побежал к своей патрульной машине и сел на пассажирское место. Я спокойно продолжил движение, поглядывая в зеркало заднего вида в ожидании, что же будет дальше. Через пару секунд я увидел, что автомобиль полиции со включенными звуковыми и световыми спецсигналами, разворачиваясь через две сплошные, едет за мной.

– Вот засада вылезла из зада! – проговорил я спокойно, в ожидании, что же будет дальше.

Когда автомобиль ДПС приблизился ко мне и расстояние составляло метров десять, я, включив поворотник, притормозил на обочине. Сердце мое забилось чаще.

– А что? А вдруг! – подумал я с надеждой.

Я испытывал двоякое чувство: с одной стороны радость, что меня увидели и все непонятки закончились, а с другой – досаду, что попался на серьёзном нарушении ПДД. И вот, догнав меня, автомобиль ДПС, не останавливаясь, промчался мимо под сопровождение своей сирены, моргая красно-синими огнями. Оказавшийся неувиденным и полицейскими, я облегченно вздохнул, не испытывая при этом никакой радости.

Со словами «И здесь облом» я продолжил движение дальше.

Остаток маршрута, проходившего по городу, я проехал без каких-либо проблем. А вот за городом, почти сразу же по ходу трассы, движение замедлилось и затем вовсе остановилось. Оказалось, на выезде из города совсем недавно произошла сильная авария, перегородившая часть дороги. Чтобы избежать еще одного ДТП, на этот раз с участием невидимого автомобиля, я свернул на очень удачно расположенную для меня большую парковочную зону торгового центра. Площадка имела прямоугольную форму и была вытянутой, располагаясь параллельно трассе. Заехав на парковку, я направился к дальнему ее концу и, подъехав к краю, оказался как раз напротив места аварии.

Я вышел из машины и подошел поближе. Между мной и местом трагедии располагался ров глубиной около пяти метров и шириной в районе десяти. Отсюда было хорошо видно происходящее напротив. На месте аварии в кювете лежали два искорёженных легковых автомобиля, один на крыше, другой на боку. Из лежавшего на боку «ниссана» пострадавших, по-видимому, уже вытащили. Рядом на носилки укладывали молодую девушку с окровавленным лицом и налипшими с правой стороны волосами. Нога девушки была вывернута в сторону неестественным образом, и санитару все никак не удавалось уложить ее вместе с остальным телом. Неподалёку сидел парень, обхватив голову руками, женщина в одежде врача что-то наливала ему в пластиковый стаканчик. Вокруг лежавшей на крыше машины крутились спасатели с различными инструментами и приспособлениями, пытаясь вскрыть искорёженный автомобиль. Подняв глаза, я увидел фуру, стоящую поперек проезжей части, изломанную пополам в месте сцепки тягача с полуприцепом. На краю обочины, передней частью свисая над кюветом, стояла помятая маршрутка-газель. Рядом располагались скорая, реанимобиль и две полицейские машины. Автомобили, едущие из города и в город, с двух сторон от места аварии, уже образовали длинные пробки. Машины медленно по одной проезжали по единственной оставшейся свободной полосе проезжей части. Регулированием потоков занимались два полицейских, стоящих с противоположенных сторон от места ДТП. В одном из инспекторов я узнал того самого, которого видел недавно в городе.

Окинув картину взглядом еще раз, я подумал, что все это надолго. Сев в свой автомобиль, я включил приемник и, покрутив настройку каналов, выбрал местную радиостанцию «Регион 59». Доиграла какая-то незнакомая мне песенка на французском языке, и ведущий радиостанции объявил: «Ну а теперь настало время новостей».

Женский голос не спеша и четко проговорил: «Здравствуйте, сейчас шестнадцать часов, с вами я, Алина Гундаль, и это новости культурной столицы Урала».

Затем ведущая заговорила уже быстрее, с нотками тревоги в голосе: «Срочная новость! На выезде из города, в сосновом бору, произошла серьезная авария с участием нескольких автотранспортных средств. Количество пострадавших, по предварительным данным, 13 человек. Более подробную информацию слушайте в следующих новостных выпусках. А сейчас…» И ведущая начала говорить о различных новостях города и края, но дальше я уже не слушал, сосредоточившись на происходящем снаружи.

К месту аварии уже подъезжала спецтехника: автокран, тягач-буксировщик и два эвакуатора. Недоумевая, как быстро пригнали технику, я предположил: «А может, они и не приехали откуда-то специально, а их просто остановили тут или где-то недалеко инспекторы ДПС и направили сюда».

Продолжая наблюдать за происходящим на улице, я удивлялся, как быстро нашим службам удавалось устранять последствия аварии. В течение двадцати минут подъехало еще четыре скорых. Разобрав пострадавших, медицинские машины разъехались с включенными звукошумовыми сигналами. Автокран поднял из кювета и погрузил в эвакуатор одну легковушку и уже опускал свою стрелу за второй. Тягач-буксировщик, подцепив голову фуры, отбуксировал ее на обочину. Уже через тридцать минут на месте ДТП не было ничего напоминавшего об аварии. Только фура, помятая, с разбитым лобовым стеклом, продолжала стоять на обочине. Машины из образовавшейся пробки стали потихоньку разъезжаться. Через десять минут, когда пробка рассосалась, я выехал с парковки и продолжил свой путь.

На загородной трассе, ведущей к намеченной мной цели, машин оказалось больше, чем я ожидал. Ехать приходилось в основном по обочинам, хорошо, что они были широкие и очищенные от снега. Местами приходилось ждать свободного окна между колоннами автомобилей, идущих в том же направлении, что и я, чтобы выехать на дорогу и объехать различные препятствия, встречающиеся кое-где вдоль трассы, будь то автобусная остановка, отбойное ограждение или просто по какой-то причине остановившийся автомобиль.

По дороге я обдумывал, как быстро у меня получится решить все вопросы, связанные с размещением и обустройством. В первую очередь меня волновало, как долго будет разогреваться дом. С октября, как закончился дачный сезон, дом никем не посещался и ни разу не отапливался, и сейчас стоял промёрзший насквозь.

Интересно, есть ли в доме сухие дрова, думал я, или придется топить холодными и обледенелыми, лежавшими за беседкой под снегом?

Я поморщился, представляя, как буду мучиться, растапливая дровами с улицы. В голове нарисовалась картинка, как я пытаюсь разжечь огонь. Как замерзшими трясущимися руками вначале стараюсь зажечь спичку. Потом, когда это у меня наконец-то получается, долго-долго держу ее зажжённой под заранее приготовленной под дровами бумагой. И как бумага, только начавшая загораться, тухнет вместе со спичкой, попутно обжигая мне пальцы. Спустя долгое время мучений дрова наконец-то потихоньку захватывает огнем, и, когда догорает бумага, все снова тухнет и в дом валит густой дым, так как дымоход холодный, обледенелый и нет тяги…

– Бррр, – протянул я, расстроенный такой перспективой.

«А может, сначала затопить баню?» – пришла мне в голову идея.

Да, точно! Так и сделаю. Вначале затоплю и согрею баню. Это должно у меня получиться гораздо быстрее. Тем более я вспомнил, что в предбаннике есть сухие дрова. Особенность печки бани была таковой, что в нее влезали только коротенькие дровишки. Периодически я сам их заготавливал, сначала делая коротенькие чурки, а потом раскалывая их на дрова, которые хранились отдельно в предбаннике.

Но прежде надо как-то попасть в баню… Я вспомнил, что ключи от нее лежали на веранде дома.

Ключ от калитки у меня был всегда с собой, на одной связке с домашними. А вот ключа от дома у меня не было. Да и сам отец никогда его с собой не таскал, пряча в беседке у дома. Это был здоровый хитрый ключ, который неудобно было носить с собой. У нас в семье все знали, где он хранится все лето, но вот в день закрытия дачного сезона отец его прятал в другое место, подальше и понадежнее. Помню, как он осенью каждый год говорил мне: «Сынок, сезон закрыт, если что, ключ под рубероидом, под елкой, которая стоит у…». А вот под какой елкой, я никогда не дослушивал. Всегда был чем-то занят, куда-то спешил и думал, что зимой этот ключ никогда мне не понадобится. И вот сейчас я гадал, под какой же елкой он его спрятал? Под елкой, растущей у дома или у ворот? Это мне предстояло узнать позже. В обычные дни ехать из города до участка было минут сорок-пятьдесят, но в этот раз на дорогу у меня уже ушло два с лишним часа. Циферблат показывал 18:25, начинало потихоньку темнеть. Свернув с трассы на грунтовую дорогу, покрытую слоем укатанного снега, я включил приемник. Мне оставалось ехать всего два с небольшим километра. Я расслабился, и меня уже не беспокоил вопрос: «Как же я смогу доехать до дачи отца?». По радио играла песня в исполнении Мити Фомина «Перезимуем». Машин, ни встречных, ни попутных, не попадалось. Я стал подпевать.

Вдруг поднялся ветер и пошел сильный снег. Сразу стало темнее, а видимость сильно ухудшилась. Я перестал подпевать, сбросил скорость, включил дворники и противотуманные фары.

Когда я подъезжал к последнему повороту, после которого до ворот участка оставалось метров двести пятьдесят, из темноты мне навстречу неожиданно выскочила встречная машина. Вернее, это была не машина, а, как я едва успел заметить, трактор с одной неярко горящей фарой. Пытаясь уйти от столкновения, я вывернул руль вправо и добавил газу. От серьезной аварии мне чудом удалось уйти. Трактор только слегка чиркнул передним колесом по заднему бамперу моей машины. Но вот удержаться на дороге у меня уже никак не получилось. Машина вылетела в кювет и, воткнувшись носом в сугроб, устроила мини-салют из снега. Сработала подушка безопасности, меня отбросило назад, к спинке сиденья, и мой затылок прилично приложился об подголовник. Мне показалось, что я на пару секунд потерял сознание.

– Пиздец! Приехали! – вырвалось у меня, когда я пришел в себя, сидя зажатым между сиденьем и подушкой безопасности.

* * *

Автомобиль заглох. Подушка безопасности сдулась, и я собрался выйти из машины. Дверь оказалась подпертой снаружи снегом, и открыть ее сходу не удалось. Тогда я стал с усилием толкать дверь, поочередно понемногу приоткрывая ее и затем закрывая обратно, с каждым разом отодвигая снег снаружи и расширяя выход.

Через пару минут мне удалось достаточно широко открыть дверь, и я смог выйти на улицу, подняться на дорогу и оценить обстановку.

Мой автомобиль находился в кювете, под небольшим углом уткнувшись в сугроб носом. В результате инцидента передняя часть машины прилично зарылась в снег. Автомобиль оставил широкий след, идущий от дороги и указывающий траекторию «полета». Выглядело все так, словно метеорит под острым углом врезался в землю, оставляя за собой глубокую борозду.

Оглядевшись вокруг, я не увидел ни того трактора, из-за которого попал в такую засаду, ни каких-либо других автомобилей. Людей тоже нигде не было видно.

«Да и откуда тут кому-то взяться, в таком малолюдном месте, да еще и в такую погоду?» – подумалось мне.

На улице совсем стемнело, наверное, было уже часов семь.

Сочетание сумерек и снегопада делало видимость практически нулевой. Различить что-либо на расстоянии более трех-четырех метров не представлялось возможным.

Я почувствовал, что начинал остывать. По телу пробежала небольшая дрожь, я передернул плечами. По ощущениям, сейчас на улице было градусов пятнадцать ниже нуля.

Я достал из кармана бутылку с водой, открыл и, сделав несколько глотков, убрал ее обратно. Затем со словами: «Ну что же, нечего тут стоять, пошли работать!» направился к даче отца.

Идти было недалеко, метров триста. Сначала нужно было пройти метров пятьдесят до поворота дороги, а там уже просто идти по прямой до участка.

До поворота я дошел довольно быстро, чуть не пропустив его. Видимость по-прежнему была практически никакой. Ориентиром в таких условиях служила обочина, которая была едва заметна с правой стороны. Я свернул на финишную прямую. Здесь после поворота начинались участки дачного кооператива. Как я помнил, первая земля пустовала и стояла одиноко без каких-либо построек и забора в ожидании своего будущего хозяина. Дальше находился участок с добротным большим домом какого-то богатого чувака, который проживал тут круглый год. Пройдя несколько десятков метров, я понял, что поравнялся с домом того самого постоянного жителя. Сейчас справа от меня из темноты и падающего снега виднелось едва заметное желтое свечение. Самого дома из-за отвратительной видимости не наблюдалось, была видна только едва заметная верхняя граница забора, разделявшая светлую и темную часть картинки.

Я продолжал идти дальше, параллельно вспоминая, сколько участков осталось пройти до дачи моего отца.

«Так, вроде бы после этого еще четыре. Да, точно, еще четыре! Значит, это еще метров сто пятьдесят», – прикинул я.

Продолжая идти вперед, я вглядывался в темноту, чтобы не пропустить куст сирени, стоявший у батиных ворот. По кусту я рассчитывал сориентироваться на местности в этой окружающей темно-серой мгле. Погода по-прежнему оставалась неблагоприятной для обозрения окружающей обстановки. Снег все валил и валил, шел крупной плотной стеной, ухудшая и без того не очень хорошую видимость.

«Да, не айс, конечно, прогуливаться на улице в такую погоду. Хорошо хоть ветер в спину дует, идти легче и не так холодно», – подумалось мне.

Тут мне показалось, что я заметил какой-то силуэт справа. Тогда, свернув с дороги и вытянув вперед правую руку, я направился, проваливаясь в снег, как мне казалось, к нашему кусту сирени. И правда, сделав три шага, я уткнулся рукой в ветки и уже более или менее отчетливо увидел растение. Передо мной стоял куст сирени, посаженный когда-то давно моим отцом возле нашей дачи. Обойдя сирень, проваливаясь все глубже и глубже в снег и зачерпывая его в ботинки, я с трудом добрался до входа на участок. Достав связку ключей из кармана и выбрав нужный, я легко открыл замок калитки. Затем, убрав ключи обратно в карман, я стал разгребать снег перед входом.

Снега было много, и мне пришлось нелегко, когда я откидывал его руками от калитки. Через пятнадцать минут я стоял, глубоко дыша, с открытой дверью, перед стеной снега, которая начиналась сразу за калиткой. Снега в этом месте со стороны участка было еще больше, выше пояса, чуть не по грудь.

Хоть на самом участке снега было, скорее всего, поменьше, а под елками, наверное, совсем мало, я подумал, что непросто мне будет найти ключ от дома в таких условиях. Сейчас мне почему-то вспомнились слова героя фильма «Черная кошка» в исполнении Сергея Юрского: «Непросто найти в темной комнате черную кошку, особенно если ее там нет!»

«Да, наверное, совсем непросто придется!» – я прикидывал по памяти, что отсюда до дома добрых метров тридцать будет.

Но, прежде чем идти к дому, нужно было отыскать ключ, и я сейчас стоял перед выбором: с какой елки начать?

Засомневавшись, я задумался. Логичнее всего было бы, наверное, если бы отец спрятал ключ у елки, расположенной ближе к дому. Хотя, с другой стороны, закрывая сезон, он мог бы положить его и тут, под этой елкой, стоявшей прямо у входа на участок. Может, все-таки с нее и начать? И ползти, барахтаясь по снегу к дальней елке, мне тогда не придется!

Немного поколебавшись, я все-таки сделал ставку на елку, расположенную у дома.

Перед тем как «брать на абордаж» сугробы, я произнес: «Глаза боятся, а руки делают», – и рьяно ринулся, разгребая снег, полулежа, полустоя, проваливаясь, на четвереньках, к цели.

Потратив изрядно усилий, я минут за десять, промахнувшись в темноте, с трудом добрался до беседки, стоявшей левее елки. Отряхнувшись как смог от снега, я сел на скамейку, стоящую под беседкой, немного передохнуть.

Откинувшись на спинку лавки и навалившись затылком на стоящий сзади столб, я прикрыл глаза. Сейчас мне вспомнилось, как в прошедшее лето мы с женой, детьми и друзьями отмечали здесь ее день рождения. Хорошо все тогда прошло, весело и без неприятностей. На тот день рождения ей захотелось пригласить всех наших друзей. Обычно она звала на свой праздник одну-две семьи из самых близких, а тут решила пригласить побольше народа. В прежние времена нам просто банально не хватало средств устроить пирушку с большим количеством приглашенных. А ей всегда хотелось позвать всех, близких и не очень друзей и знакомых, к которым испытывала симпатию. И вот у нас появилась возможность подготовить и накрыть большой стол, и мы позвали много гостей. Правда, дачный домик моего отца никак не располагал к приему большого количества людей. Он был небольшим, одноэтажным, с мансардой, размером шесть на шесть, и вместить всех гостей не мог. Поэтому мы накрыли «поляну» прямо на участке, под беседкой, пристроив к ней шатер-навес, чтобы наспех сколоченный из досок стол поместился под двумя крышами. А для желающих остаться с ночёвкой гостей, которые не поместятся в доме, мы подготовили взятые напрокат палатки с сопутствующими принадлежностями. Гостей мы, конечно, предупредили заранее об условиях ночлега. Некоторые из приглашенных не захотели ночевать в «тряпичных домиках», но другие, наоборот, с энтузиазмом восприняли это предложение, и все устроились на ночь, оставшись довольными.

Прерывая воспоминания, я с грустью подытожил: «Да, действительно, тогда все было здорово! Где теперь все это, нормальная, спокойная, счастливая жизнь?»

И, вздохнув, я в очередной раз спросил себя: «И что за хрень теперь происходит со мной?».

Почувствовав, что мое тело опять начинает остывать и что уже немного подмерзли щеки и нос, я открыл глаза. Передо мной была все та же картина: темнота и снег, падающий крупными хлопьями с неба.

– Ну что же, и снова в бой! – негромко произнес я и собрался было уже встать, как вдруг краем глаза заметил один оголенный угол фанерки, лежавшей на столе, припорошенной снегом. Я наклонился и, протянув руку, стряхнул снег с прямоугольного предмета. Это был кусок фанеры размером примерно тридцать на сорок с небольшими бортиками с трех сторон, сделанными из деревянных брусочков. Я вспомнил, что отец соорудил ее специально для сбора ягод с кустов, придумав какой-то хитрый способ. Иногда по этому поводу он радостно говорил: «Вот я молодец, помощника себе соорудил», и потом, улыбаясь, добавлял: «Я с помощью этого устройства в два раза быстрее стал ягоды собирать!»

Глядя на кусок фанеры в руках, я приободрился:

– Ага, а вот и «лопата»! Думаю, и я сейчас со снегом раза в два быстрее справлюсь, не меньше.

Взяв «ягодосборник», я, проваливаясь по колено в снег, уже с большим энтузиазмом направился к елке, расположенной в десяти метрах от беседки.

У дерева снега оказалось больше, чем я ожидал, чуть ли не по пояс. Немного подумав, с какого же места начать и так и не определившись, я стал копать прямо перед собой. Минут за тридцать перед елкой я прокопал, отбрасывая снег в сторону, полукруглую полосу шириной с метр. Тяжело дыша, вспотевший и уставший, я стоял и смотрел, освещая фонариком телефона землю, плохо очищенную от снега. Всматриваясь в каждый бугорок, я пытался увидеть кусок рубероида или сам ключ. Нигде ни того, ни другого не наблюдалось. Тогда я заглянул под нижние ветки елки, но не обнаружил искомые предметы и там.

Немного отдышавшись, я встал на четвереньки и как следует сгреб остатки снега с поверхности замёрзшей земли. Стоя на коленях, я еще раз поискал лучом телефонного фонарика ключ. Кроме пустой мятой пачки из-под сигарет и кусочка упаковки из-под чипсов, здесь ничего не оказалось. Продолжая стоять на коленях, я убрал замерзшими руками телефон в карман куртки. Затем поднес пальцы ко рту и стал дышать на них, отогревая. Мои ноги в модных ботиночках, не предназначенных для долгого пребывания на морозе, тоже стали немного подмерзать.

Поднявшись на ноги, я надел начинающие кое-где промокать от снега перчатки. Подумав немного, я решил, что с другой стороны елки, на не очищенном от снега участке, отец, скорее всего, не мог спрятать ключ. С той стороны дерева был забор и росли кусты малины, которые не давали возможности пройти к задней части ели.

– Ну что ж, значит, ключ все-таки под второй елкой, – немного расстроившись, произнес я и погреб по глубокому снегу к дереву, стоявшему у калитки.

Добравшись до второй елки, я опять тяжело дышал и чувствовал себя уставшим.

– Как же этот снег выматывает! И как же его тут много! – вздохнул я.

Промелькнула мысль, что так надолго меня не хватит.

Посветив фонариком телефона, я осмотрел место и оценил объем предстоящей работы. Эта елка была поменьше и стояла в самом углу, упираясь ветками в забор.

Хорошо хоть здесь меньшую по длине полосу нужно будет окапывать. Но, с другой стороны, здесь снега по толщине больше, и значит, по объему его получится примерно столько же, как и при первой раскопке.

Немного переведя дух и собравшись с остатками сил, я принялся за работу. В итоге снега здесь оказалось еще больше. Отвесная стенка траншеи была выше и постоянно осыпалась, приходилась делать ее шире. Промучившись, с перерывами на отдых, я минут за сорок удалил основную массу снега. У самой земли еще оставался небольшой слой снега, который я собирался убрать аккуратнее, чтобы ненароком не зацепить и не выкинуть сам ключ.

Стоя на коленях и не тратя сил на вставание на ноги, я устроил себе небольшой отдых перед последним рывком для достижения моей цели. Тяжело дыша, я снял перчатки и убрал их в карман куртки, затем поднес пальцы рук ко рту и стал дышать на них, отогревая. Ладони и пальцы у меня совсем замерзли и болели, появилось ощущение покалывания сотни иголок. Ноги мои в псевдозимних ботинках уже тоже изрядно замерзли. Одежда снаружи и изнутри наполовину промокла. Сам я весь вспотел, но телу в куртке пока было не холодно.

Подышав и отогрев немного руки, я потер ладонями щеки и затем зажал пальцами нос, таким образом отогревая и его.

Немного отдышавшись и отогрев пальцы рук и нос, я надел перчатки и продолжил убирать остатки снега. Закончив, я внимательно осветил фонариком телефона высвободившийся участок. Затем, приподняв ветки елки, я осмотрел все под ними. После этого по-пластунски пролез к задней части ели и исследовал все и там, освещая фонариком.

С нехорошим предчувствием я вылез из-под дерева и еще раз осмотрел очищенный от снега участок земли. Результатом моего поиска оказалось «ничего», не предмет и не вещь там какая-нибудь, а просто такая вот штука под названием «ничего».

– Твою мать! – вырвалось у меня от расстройства. – Вот сука! – не смог я сдержаться в разочаровании. – Сука! Сука!

Расстроенный, с накатившей на меня усталостью, еще большей, чем была, я сел на землю, навалившись спиной на выкопанную мной стенку из снега.

«Пиздец! Вот теперь точно приехали!» – подумал я.

– Ну что за хрень?! – совсем расстроившись от происходящего, с накатившимися на глаза слезами от обиды негромко произнес я. – И что теперь?

Нужно было срочно менять план и определиться, как быть дальше.