Читать онлайн Страстное желание бесплатно

Глава 1

Двери в кабинет Гейба Моретти широко распахнулись, и на пороге появилась самая красивая женщина, которую он когда-либо видел. По коже Гейба побежали мурашки, и он испытал странное головокружение.

«Это твоя женщина, – прошептал голос в его голове. – Возьми ее!»

Гейб поспешил прогнать нелепое оцепенение, внимательно всматриваясь в посетительницу. Высокая, хотя, возможно, иллюзию создают высоченные каблуки, выгодно подчеркивающие изящество ее фигуры. При этом формы у нее просто роскошные. Их не могли скрыть даже стильный черно-белый костюм от Диор и черное шерстяное пальто, завершающее идеальный образ. Огненные волосы, убранные назад от тонкого лица, собраны на затылке в замысловатый узел. Она потрясающе красива. И весь ее вид буквально кричит о ее упорном характере и силе воле, а в блестящих светло-зеленых глазах сверкает интеллект. А их взгляд… Это взгляд и охотницы, и жертвы. Она кажется до боли уязвимой. В голове Гейба снова ожил голос:

«Получи. Эту. Женщину».

Древний как мир инстинкт лишил его способности мыслить логически. Время замедлилось, лишая Гейба привычного самоконтроля. Желание стало единственной движущей силой. Остались лишь он и она. Вместе. В настоящем моменте. В сопровождении невидимых, но четко различимых голосов: «Возьми ее. Сделай своей. Пометь ее своим прикосновением. Обладай ею». Ему стало невыносимо жарко. Пламя пожирало его изнутри, проникая в каждую клеточку напряженного тела, и разгоралось все сильнее с каждым новым биением сердца. Но тут стрелки часов вновь начали движение, медленно возвращая его в реальность.

Женщина сделала несколько шагов вперед, немного неловко, словно тоже почувствовала нечто странное. Затем замешкалась, глядя на него в упор. Видимо, она ожидала какой-то реакции. Интересно, почему и какой именно? Или она почувствовала то же самое, что и он?

– Гейб Моретти? – спросила она низким, немного хриплым голосом.

«Это она!»

– Прошу прощения, мистер Моретти. – В офис забежала его секретарша Сара. – Она отказалась ждать назначенной встречи и настояла на том, чтобы увидеть вас немедленно.

Гейб захлопнул папку, в которой лежали документы, и встал. Затем наградил гостью взглядом, который получил название «ледяной» среди его коллег и конкурентов. Возможно, он отреагировал на нее слишком бурно из-за дурацких голосов, которые никогда не слышал раньше и надеялся не услышать в дальнейшем. Он будет держать себя в руках и не позволит инстинктам забить на социальные нормы и получить желаемое немедленно, не задумываясь о последствиях. Она ответила ему достойно, наградив надменным взглядом, и только выражение ее глаз, сверкавших, как самые чистые бриллианты из коллекции Данте, выдали бушевавшие внутри ее эмоции.

Лед и пламя. Интригующая комбинация.

– Почему бы не начать с самого начала? – предложил он. – Кто вы?

– Ты меня не узнал? Странно. – Она была очень удивлена. – Я Кэт Мэллоу.

Ее ответ поразил Гейба, словно острый кинжал – сердце. И все из-за дурацкого внутреннего голоса. Это не просто «та самая». Это – та, кто никогда не сможет ею стать. Не в этой жизни. Как бы сильно ни было его физическое притяжение, она никогда не окажется в его постели. Он этого не захочет. Он видел ее всего лишь раз. И тогда Гейб тоже почувствовал нечто странное, хотя и не настолько сильно. Возможно, в прошлый раз его реакция был менее пылкой из-за того, что она находилась в постели другого мужчины. Жениха своей двоюродной сестры.

Гейб кивком отпустил секретаршу.

Как только они с Кэт остались одни, он приблизился к ней и нанес первый удар:

– Возможно, это из-за того, что в прошлый раз на тебе не было одежды.

В ее изумрудных глазах вспыхнуло раздражение.

– Как мило с твоей стороны напомнить мне об этом. По-джентльменски.

– Не советую тебе вставать на эту скользкую тропинку, – произнес Гейб очень тихо. – Ведь я могу объяснить, насколько ты соответствуешь моим представлениям о леди.

Кэт неопределенно повела плечами, услышав его комментарий. Хотя краснеющие щеки выдали то, что слова Гейба попали в точку. Отлично. Пока они будут спорить друг с другом, это будет отвлекать его от других странных эмоций. Например, от нестерпимого желания. Страсти. Необходимости сорвать одежду с себя и с нее. Обнажить и тела, и души.

– Ты отказывался со мной встречаться, – сказала Кэт. – Выслушай меня, прежде чем выкинешь за дверь.

Гейб просто смотрел на нее. Наверное, что-то в его поведении насторожило ее, потому что она напряглась и замерла. Он почувствовал себя хищником, готовым в любой момент броситься на свою жертву. Гейб выдержал паузу, ожидая, пока ледяная стена презрения снова вырастет между ними. Он больше не станет слышать голос в голове, толкающий его навстречу Кэт Мэллоу.

– Нам не о чем говорить. Возможно, с моей покойной женой у вас нашлась бы тема для разговора. Ведь Джесса была твоей двоюродной сестрой, – сказал он наконец. – Ты хотя бы догадывалась, что она любила тебя? Даже после того, что ты с ней сделала. Даже после твоей интрижки с Бенсоном Винтерсом два года жизни она провела, сожалея о том, что ваши отношения разрушились.

– Неужели? – Кэт приподняла тонкую бровь. – Несомненно, она это прекрасно скрывала, учитывая то, что постоянно настраивала против меня бабушку и обливала грязью в прессе. Мне это не показалось проявлением сестринских чувств.

Гейб почувствовал себя быком, возле носа которого машут алым платком.

– Может, она это сделала из-за того, что ты переспала с ее женихом? Хотя я-то остался в выигрыше. Поскольку она обратилась за утешением ко мне.

– Мне постоянно об этом напоминают. Хотя по некоторой странной случайности, у меня совсем другие воспоминания о той ночи.

Кэт обвела его офис любопытным взглядом и направилась в ту часть, где Гейб обычно принимает посетителей. Проигнорировав стулья, она села на диван, сняла пальто, перекинула через руку и расположилась удобнее, закинув ногу на ногу. Великолепные, стройные ноги – их невозможно было не замечать. Гейб был готов отдать все, чтобы почувствовать, как они обвиваются вокруг его спины. Но… кобры тоже изящны. Это не значит, что он подойдет к змее близко, позволив ей укусить себя и парализовать ядом. Даже если об этом просит его настырный внутренний голос.

– Прежде чем ты выкинешь меня, хочу тебе сказать одну важную вещь. – Кэт улыбнулась своей чарующей улыбкой. – У меня есть кое-что, что нужно тебе.

– Этого не может быть. У тебя никогда не было и не будет того, что нужно мне.

Она сложила руки на коленях. Как примерная девочка. Как настоящая леди. Но все это – лишь искусственный фасад.

– Я говорю о «Страстном желании».

Гейб замер. Черт ее побери! Он потратил годы, уговаривая Матильду Четсворт продать ему бриллиантовое колье своей матери, но безуспешно. Бабушка Кэт прекрасно знала, как сильно оно ему нужно.

Знала, что он готов пойти на все, лишь бы вернуть украшение. Гейб применил на ней все свои навыки первоклассного переговорщика, но тогда он был моложе и не умел держать эмоции под контролем, особенно когда речь шла о чем-то столь дорогом для него.

Ожерелье создала его мать Кара, когда только начинала работать на ювелирную компанию Данте в качестве дизайнера. В самые тяжелые годы она познакомилась с Домиником Данте, сыном владельца, и влюбилась в него. У них был страстный роман, идущий к свадьбе. Но вместо того чтобы жениться на Каре, Доминик по настоянию своих родителей взял в жены наследницу крупного состояния, как и следовало ожидать. После предательства возлюбленного Кара перевелась в офис Данте в Нью-Йорке и жила дальше, пока несколько лет спустя в ее жизнь снова не ворвался Доминик. И, не найдя сил противостоять ему, она провела с ним единственную ночь. В результате родились Гейб и его сестра-близнец Люсия, после чего Кара навсегда оставила работу на Данте.

По словам самого Доминика, он не смог забыть Кару. Он провел годы, пытаясь найти ее, удивляясь тому, как умело она замела следы. Пятнадцать лет спустя он наконец обнаружил ее и близнецов. И он сделал ей предложение, несмотря на то что был женат на Лауре. Он подарил Каре ожерелье «Страстное желание», дизайн которого она придумала когда-то, работая на компанию, и кольцо, пообещав, что сразу после развода вернется, женится на ней, признает детей и даст им фамилию Данте. Этого так и не случилось. Все, что осталось у Кары, – пустые обещания и сверкающее огнями «Страстное желание».

Гейбу было двадцать, когда их мать тяжело заболела, и срочно потребовались деньги, поэтому он продал ожерелье Матильде Четсворт. На эти же деньги он начал свой бизнес, но поклялся, что обязательно выкупит ценное украшение.

В конце концов Гейб осознал, почему это ожерелье так важно для него. Оно стало символом боли, которая каждый день ныла в его груди. Обиды на мужчину, который предал их. На семью, которая не приняла их. Символом того, что причинило столько неприятностей его матери, сестре и ему самому.

К сожалению, к тому моменту, как финансовое положение Гейба Моретти стало достаточно прочным для покупки ожерелья, Матильда категорически отказалась его продавать. Он женился на ее внучке Джессе, но ожерелье так и осталось вне досягаемости. Манящим обещанием. Фантомом. И теперь Гейб не мог понять, почему Матильда решила передать его своей непутевой внучке. Зачем она поступает так с ним, особенно после того, как отвратительно Кэт обошлась с Джессой?

Гейб внимательно посмотрел на Кэт:

– Так оно у тебя?

Всего четыре слова, но в них таилась длинная печальная история всей его жизни. Того, что сделало его тем, кто он есть сейчас.

– Недавно мне позвонила бабушка и попросила меня вернуться домой. Она пообещала отдать ожерелье после того… – Лицо Кэт на мгновение исказилось болью. – После.

– В таком случае приходи, когда получишь его. А теперь, если не возражаешь… – Гейб махнул рукой в сторону двери. – У меня много дел.

– Боюсь, я еще не все рассказала. Могу я выпить воды? Умираю от жажды.

– Собираешься играть роль преданной внучки, скорбящей по поводу тяжелой болезни бабушки? Завязывай с крокодиловыми слезами. Меня не купишь, детка.

– Слезы, которые я могла бы пролить по бабушке, были бы самые настоящие. После того как в возрасте пяти лет у меня умерли родители, Ба вырастила меня. Я никогда не смогу отблагодарить ее за все, что она для меня сделала. Но перед тобой я рыдать не собираюсь. Я никогда не плачу. Никогда.

– Итак, сколько? Сколько ты хочешь за «Страстное желание»?

Кэт даже не вздрогнула.

– Оно не продается.

– Да ты… – Его руки сжались в кулаки. – Кем ты себя возомнила? Сначала ты спишь с Бенсоном Винтерсом – женихом Джессы, а теперь ты нашла пути снова втереться в доверие Матильды, чтобы завладеть ожерельем. Почему? Что за игру ты затеяла?

– Это не игра. Я никогда не играла.

– Я заплачу тебе полную стоимость ожерелья. Даже больше. Деньги не имеют значения. – Как обычно, когда дело касалось ожерелья, Гейб утрачивал все свои деловые навыки, приобретенные за последние десять лет.

– Цена ожерелья не определяется деньгами. Кажется, ты собирался налить мне воды?

Черт, черт, черт. Он провел всего лишь пять минут с этой женщиной, а она умудрилась вызвать у него тучу эмоций, которые он долгие годы пытался запрятать поглубже в душу. Видимо, это из-за того, что он страстно желает ее. Потому что она должна принадлежать ему. Он глухо застонал. Боже, что с ним такое творится?

Не говоря ни слова, Гейб подошел к бару:

– С газом или без?

– Без.

– Лед?

– Спасибо, не помешает.

– Это точно. – Кусочек льда звонко ударился о хрусталь. – Ты пряталась в Европе пять лет.

– Я не пряталась, – моментально отозвалась Кэт.

Интересно. Похоже, он задел очередную болезненную струну. Странно, что у такой женщины, как Кэт, так много уязвимых мест.

– Чушь. Ты убежала из страны, как только в прессе было обнародовано, что у тебя роман с женихом кузины – кандидатом в сенаторы Бенсоном Винтерсом. И с тех пор ты не возвращалась. Ни когда мы с Джессой женились, ни когда она умерла. – Гейб протянул Кэт стакан, с удовлетворением отметив, как сильно дрожат ее пальцы. – Но как только ты узнала, что можно подобраться к «Страстному желанию», ты сразу же оказалась в Сиэтле.

Она сделала большой глоток, давая себе возможность взять небольшую паузу.

– Поэтому ты отказывался встречаться со мной? Из-за того, что я не прилетела на похороны Джессы?

– Основательная причина, не находишь?

– Если бы была истинной. А это не так.

Наверное, если он сосредоточится на злости, желание уйдет. Или, по крайней мере, станет менее сильным. А ему нужно именно это. Отдохнуть хотя бы минуту от сжигающего его изнутри пламени страсти.

– Так что здесь неправильно? То, что ты не потрудилась прилететь на похороны двоюродной сестры, или то, что ты вернулась ради «Страстного желания»?

– Джесса не хотела бы меня там видеть.

– Это понятно. Но как только Матильда сообщает, что больна, ты все бросаешь и моментально оказываешься здесь. Или тут я тоже ошибаюсь?

Она чуть заметно вздрогнула. Гейбу было проще верить в то, что Кэт тщательно продумала эту сцену, чем в то, что она на самом деле бывает ранимой.

– Ты не ошибаешься. Я здесь из-за болезни бабушки.

– Но ко мне ведь ты пришла не из-за этого? Думаю, сейчас ты сидишь передо мной потому, что прекрасно знаешь, сколько я готов отдать за ожерелье.

Ее подбородок гордо вздернулся вверх.

– Ты прав. Я здесь из-за того, что знаю: ты готов заплатить за него любую цену.

– Назови ее.

– Мне не нужны деньги. То, что мне нужно взамен, довольно просто и доступно тебе. – Не дождавшись его реакции, Кэт продолжила: – Я слышала, что ты один из лучших переговорщиков в Сиэтле. Возможно, даже на всем побережье. Хочешь, проверим твои способности?

– Догадайся сама.

– Моя бабушка – женщина старого воспитания. Вполне естественно, что она волнуется за меня и мой… скажем так, за мой выбор будущего партнера по жизни. Сейчас она пока не готова к примирению. Она просто сказала, что готова передать мне ожерелье и это случится довольно скоро.

– Насколько я понимаю, тебе этого недостаточно?

Кэт замотала головой:

– Нет. Я хочу большего. Гораздо большего.

– Твоя бабушка – состоятельная женщина. Попробую догадаться. Ты считаешь себя достойной большей части ее состояния.

– Я хочу примирения. У меня для этого свои причины.

– А я тут при чем?

– Ба дала мне понять, что хочет увидеть доказательства моей серьезности. Сейчас процитирую… «Я хочу увидеть своими глазами, что ты встречаешься с уважаемым мужчиной, который будет оберегать тебя от всякой чепухи».

– Бог мой…

– Слово в слово. Если это случится, Ба примет меня обратно. Поэтому я и обратилась к ранее упомянутому уважаемому мужчине. – Она посмотрела на него своими светло-зелеными глазами и улыбнулась: – Привет, уважаемый мужчина.

Гейб в ужасе застыл:

– Ты говоришь о браке? Нет. Ни в коем случае. Ты сошла с ума, если думаешь, что я соглашусь.

Его прямой, краткий ответ не смог передать гамму чувств, которую он испытал, услышав ее нелепое предложение. Брак. Супружеский долг. Первая брачная ночь. В его памяти возникла их первая встреча. Кэт была обнажена. Спала, раскинувшись на шелковых простынях. Ее лицо было прекрасно и невинно. Спящая красавица в ожидании поцелуя принца, который ее пробудит.

Уже тогда Гейб ощутил прилив непреодолимого желания, хотя его сложно было сравнить с тем, что он испытывал теперь. Он считал, что тогда это была всего лишь нормальная мужская реакция на вид красивой обнаженной женщины. Хотя он так и не смог понять, почему ее образ запечатлелся в его памяти, словно его выжгли там клеймом. Немудрено, что он сразу не узнал повзрослевшую, более стильную Кэт, появившуюся в его офисе.

Кэт громко рассмеялась:

– Расслабься, Гейб. Я не предлагаю тебе руку и сердце. Всего лишь обручение. Долгое обручение. Чтобы доказать бабушке, что я остепенилась. Мы сделаем последние месяцы ее жизни счастливыми.

– Будто тебе на это не наплевать.

– Мне не наплевать. Несмотря на то, что случилось, она все еще моя бабушка. К тому же ты – идеальный кандидат. Поскольку ты был мужем Джессы, я превращусь в одно мгновение из проблемной внучки в серьезную. Ты известен своим достойным поведением и цельностью характера. Ты влиятельный человек, не злоупотребляющий ни властью, ни деньгами. Именно о таком для меня Ба и мечтает.

– Нет.

– Подумай, Гейб. – Она снова применила на нем запрещенные приемы: соблазнительную улыбку, слегка опущенные ресницы и чарующий голос. – Я буду тебе во всем подчиняться. Ты установишь правила игры. А взамен получишь «Страстное желание». Все в выигрыше.

Гейб надолго замолчал, раздумывая над тем, как выйти из ситуации, в которой не должен был оказываться изначально. Соблазн был слишком велик. Как там называется это телевизионное шоу? «Сопротивляться бесполезно». Он подошел к столу и нажал на кнопку вызова:

– Сара?

– Да, мистер Моретти, – немедленно отозвалась секретарша.

– Отмени все мои сегодняшние встречи. Я ухожу и вернусь только в понедельник. – Не дожидаясь ответа, он повернулся к Кэт и указал на дверь: – Ну что? Готова?

– Готова… к чему?

Удивленное выражение ее лица сменилось на враждебное, заставив Гейба улыбнуться. Хотя, очевидно, ничего смешного в этом не было.

– К вступлению в деловые отношения, конечно. Посмотрим, удастся ли нам договориться.

– К вступлению в отношения? – задумчиво отозвалась она.

Теперь на ее лице мелькнуло совсем новое выражение. Неужели страх?

Гейб сам не мог понять, зачем он провоцирует Кэт. Возможно, всему виной уязвимость, которую он в ней заметил, желание проверить, является ли оно игрой. Но, скорее всего, главной движущей силой оставалось страстное желание, не затихавшее ни на миг с того момента, когда эта женщина вошла в его офис.

– Разве это – не конечный итог подписываемого соглашения? Стороны вступают в законные отношения. Думаю, нам стоит найти более уединенное место. Если не ошибаюсь, ты сама сказала, что будешь подчиняться установленным мной правилам. Почему бы тебе не развернуться на своих сексуальных каблуках от Валентино и не направиться за мной, куда бы я тебя ни повел?

– Ты ведь шутишь? – Она вскочила, бросая на него разъяренные взгляды. Что показалось Гейбу странным. Ведь большинство женщин мечтают о том, чтобы вступить с ним в отношения.

– Отнюдь. Я полностью открыт для переговоров. Возможно, я даже позвоню своему адвокату, который составит для нас договор, чтобы тебе не удалось меня провести. А потом… – Он подошел к ней совсем близко. – Ладно, будем считать, что ты оказалась права. Я готов на все ради ожерелья.

– Даже переспать со мной? – В голосе прозвучали горькие нотки, заставившие Гейба сильно удивиться.

– Если будешь настаивать.

– Я не буду настаивать. Я не хочу спать ни с тобой, ни с кем-либо другим. Все, что мне надо, – удовлетворить пожелание бабушки.

– А все, что надо мне, – получить «Страстное желание». Ты сама предложила обручение как средство достижения наших целей.

– Это не значит, что мы должны… – Она замолчала, слегка прикрыв глаза и пытаясь скрыть мерцающее в них презрение, как показалось Гейбу.

– Думаю, это стоит обсудить. Ты сама сказала, что я считаюсь одним из лучших переговорщиков. – Он наклонился немного вперед, словно со стороны различив страстную жажду в своем тихом хриплом голосе. – Ты перешла мне дорогу. У тебя есть то, что нужно мне. Зачем разыгрывать удивление, когда я заявляю о том, что готов воспользоваться твоим желанием поторговаться?

– Я пришла не для этого, – запротестовала Кэт, но в ее словах мелькнула паника. – И ты это знаешь.

– Но все к этому шло. Сейчас мы поедем куда-то, где будем одни и где нам никто не сможет помешать, и поймем, что именно нам следует делать. Ничто, повторяю, ничто: ни обручение, ни договорные обязательства, ни тем более скандально известная кузина моей умершей жены – не помешают мне получить ожерелье. Я ясно выразился?

Внезапно дыхание Кэт участилось, а бледное лицо стало почти пепельным. Она посмотрела на Гейба взглядом загнанного животного. Он думал, она сломается. Но каким-то волшебным образом она умудрилась взять себя в руки и восстановить рухнувшую защиту.

– Ни один мужчина не смеет указывать мне, что делать. Даже будущий муж.

И в этот самый момент Гейб понял, что готов на все, чтобы получить эту женщину, невзирая на то, кем является она и кем является он. Как такое возможно? Его умершая жена ужасно страдала из-за несправедливой судьбы, наградившей ее такой двоюродной сестрой. Он видел падение Кэт своими собственными глазами. Она из тех женщин, которых надо избегать любой ценой. Он попытался сосредоточиться на поверхностной схожести во внешности двух кузин. Обе изящные, с пышными волосами. Но у Джессы они были черные как смоль и глаза почти такие же темные, как волосы. Они не отливали оттенками огня, как у Кэт. Джесса была хорошенькой, как королева школьного бала, но в ней не чувствовалась аристократическая порода. К тому же Джесса была скорее худощава, а под костюмом от Диор, красовавшимся на Кэт, скрывались удивительно женственные округлые формы. И располагающий к общению характер его жены невозможно было даже сравнивать с самоуверенным поведением Кэт.

– Если ты хочешь заполучить расположение Матильды так же сильно, как я хочу ожерелье, ты сделаешь все, что нужно. И если для этого придется вступать в брачные отношения, это ты сделаешь тоже.

– Но…

– Нет. Не здесь.

Она скрестила руки на груди:

– К тебе я не поеду. Поэтому единственный вариант – это твой офис.

– Отлично. Хочешь сделать это в моем офисе – пожалуйста. Позволь мне запереть дверь, и начнем. Что предпочтешь? Стол или диван?

– Ни то ни другое.

– Тогда я предлагаю поехать куда-нибудь в уединенное место, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Например, ко мне. Это даст нам шанс убедить окружающих, что, когда моя невеста прилетела из заграницы, мы не могли дождаться, чтобы остаться наедине.

– Чего не случится.

Он кивнул на дверь:

– Здесь? – Гейб терял терпение. – Продолжай сопротивляться. Но думаю, ты понимала, на что шла. Если мы будем спорить по любому поводу, это нас вымотает. Если мы не можем достигнуть соглашения по поводу подобной ерунды, пожалуй, стоит закончить с этим фарсом прямо сейчас.

– Хорошо. Едем к тебе. Но просто чтобы поговорить.

– Неплохое начало.

Они вышли из офиса, сели в машину, и Гейб повез их в Медину. Большая часть пути прошла в полной тишине.

Наконец они въехали в ворота роскошного особняка на берегу озера Вашингтон.

– Какая красота, – прошептала Кэт.

– Подожди, пока откроется вид на озеро.

Он подвел ее к главному входу и, схватив на руки, перенес через порог.

– Добро пожаловать в мой дом, мисс Мэллоу.

Он так и не смог понять, что на него нашло. Он снова услышал настойчивый голос в голове, не подчиняющийся законам логики. «Возьми эту женщину! Она твоя!» Возможно, он поддался соблазну из-за того, что она всем своим видом демонстрировала равнодушие. Или сделал это для того, чтобы сразу показать, кто из них будет главным. Какова бы ни была причина, поставив Кэт на пол, он снова притянул ее к себе и сжал в объятиях. И мгновение спустя обрушился на ее губы страстным поцелуем.

В тот момент, когда их руки и губы соприкоснулись, томящееся внутри желание вспыхнуло ярким огнем и вырвалось наружу, объединяя их в одно целое. Он никогда не испытывал подобного. Волна жара промчалась от его губ до кончиков пальцев, замерев на мгновение где-то на середине ладони и устремившись дальше, пронизывая каждую клеточку его тела. Желание было так сильно, что Гейбу пришлось призвать на помощь весь свой самоконтроль, чтобы окончательно не потерять голову. Чтобы не отнести ее в спальню и не скрепить их брачный договор самым естественным способом.

И тут Гейб понял, что не может себя контролировать. И не хочет. Их поцелуй стал еще проникновеннее. Все, чего он хотел, – это запечатлеть свои прикосновения на ее теле, овладеть ею. Сделать своей.

Это его женщина. Его будущая жена. Его половинка.

Предназначенная для него женщина.

Глава 2

Нeвoзмoжнo было описать, что сделал с Кэт Гейб Моретти. Всего лишь один поцелуй.

Но в то мгновение, когда их губы соприкоснулись, ее сокрушило желание, какого она никогда в жизни не испытывала. Минуту назад Кэт была собой, но вдруг стала кем-то другим, горящим невероятным огнем. Женщиной, которая желала мужчину каждой клеточкой своего тела.

Ни один мужчина не прикасался к ней так, как Гейб. Она так много сделала, чтобы научиться защищать себя. Построила барьеры, не позволяющие никому приближаться к ней на опасное расстояние. И вдруг одним поцелуем ее будущий жених разрушил их, словно они были сделаны из тонкой бумаги. Как это возможно?

Поцелуй стал глубже, и она прижалась к нему сильнее, позволяя себе отдаться всепоглощающему пламени желания. Кэт хотела, чтобы он запечатлел свои прикосновения на ее теле, овладел ею. Сделал своей.

Это ее мужчина. Ее будущий муж. Ее друг.

Предназначенный для нее мужчина.

Она попыталась прогнать навязчивую мысль. Вскрикнув, Кэт высвободилась из объятий Гейба, чувствуя, как рвется на части сердце от боли. Сделала неуверенный шаг назад. Затем еще один и еще, пока не почувствовала за спиной деревянную поверхность входной двери.

Нет, нет и еще раз нет. Как она начнет все сначала, если отдастся этому мужчине? Он – часть ее ужасного прошлого, скандала с Джессой. Кэт тщательно спланировала, как оборвет все связующие ее с прошлым нити. Обручение с Гейбом было частью ее плана, но лишь временной. Эмоции ей только помешают. И вдруг она потерялась. Забыла, кто она и кем мечтает стать.

– Что ты со мной сделал? – спросила она глухим голосом.

– Поцеловал.

Кэт замотала головой, чувствуя, как пряди волос распадаются из тщательно собранного узла на затылке и рассыпаются по ее плечам. Она так гордилась своей сдержанностью, зная, что всегда сможет контролировать себя и свои эмоции. Но лишь одним прикосновением Гейб все изменил.

– Это был не поцелуй. – Она поднесла дрожащие пальцы к губам. – Все горит. Как у тебя это получилось?

– Это просто случилось. Я сам не понимаю как.

– А это… – Она облизнула губы. Они казались такими теплыми, опухшими… и невероятно чувственными. – Все было так же и с Джессой? Это секрет Моретти?

– Секрет Моретти? – повторил он удивленно. Затем покачал головой. – Нет. Боюсь, не Моретти, а Данте.

– Данте? – Неужели он говорит о тех самых Данте, которые создали ожерелье его матери? Данте, на которых она мечтает когда-нибудь работать? – Не понимаю.

– Я пока тоже. – Гейб сделал шаг вперед, и Кэт вся сжалась. – Не знаю, как ты, а я бы выпил. И не воду со льдом.

– Сейчас еще полдень, – запротестовала она.

– Мне нужно выпить, – повторил он. – Подожди меня в кабинете, я распоряжусь насчет обеда.

– Я бы хотела привести себя в порядок. Где?..

– В кабинете есть ванная.

Молясь о том, чтобы ее трехдюймовые каблуки справились с расстоянием от дверей до кабинета, она прошла по деревянному полу и оказалась в указанной комнате. Удивительно милой и уютной.

Один взгляд в зеркало в ванной подтвердил ее худшие подозрения.

Кэт не просто выглядела как женщина, которая только что страстно целовалась. Она выглядела как женщина, которую раздели догола. Обнажили каждую часть ее тела и души. Лишь раз в своей жизни она чувствовала себя такой же беззащитной. И тогда она поклялась, что это больше не повторится. Как удалось Габриелю Моретти открыть ящик Пандоры, который Кэт тщательно спрятала, даже от самой себя?

Что за странное пламя охватило их? Непохоже на обычную страсть. В нем таилось большее. То, что она не могла контролировать. То, что само руководило ею и отдавало приказы. Словно она наконец прикоснулась к собственному предназначению и теперь ею управляла сама судьба.

Счастливица, счастливица Джесса.

Кэт поднесла трясущиеся пальцы к губам. В глазах, смотрящих из зеркала, плескались боль и отчаяние. Растрепанные волосы и опухшие губы не могли скрыть то, какое наслаждение она испытала. Всего лишь один поцелуй. Что произойдет, если они пойдут дальше?

Этого не случится. Она не позволит. Открыв сумочку, Кэт поспешила восстановить барьеры, которые женщины веками тренировались возводить. Забрала волосы наверх, поправила макияж. Если бы еще она могла стереть бесстыдное выражение удовлетворенности со своего лица!

Закрыв глаза, Кэт постаралась сосредоточиться на своих целях. Она вспомнила прошлое и неоплаченный долг перед своей бабушкой, которая воспитала ее после смерти родителей. Вспомнила битвы последних пяти лет, как она экономила на всем, пытаясь выжить на деньги, доставшиеся ей от родителей. Только полтора года назад она, наконец, смогла позволить себе большее, например, эти дизайнерские туфли и модный костюм.

Но все это было не важно по сравнению с всепоглощающим желанием помириться с женщиной, которая была для нее главной в жизни до событий пятилетней давности. И конечно, у Кэт была цель: переехать в Сан-Франциско и получить работу дизайнера в ювелирной компании Данте.

В кабинете Гейб наливал в бокалы напитки.

– Тебе лучше? – усмехнувшись, спросил он.

– Гораздо.

– Выпьешь?

– Неразбавленный виски, пожалуйста.

– Обед готовится. Еще я позвонил своему адвокату. Том Блит составит договор. Могу тебя заверить, он будет молчать. – Гейб подошел, чтобы отдать ей бокал. Их пальцы соприкоснулись, и снова взвился огонек, пробежавший по губам и остановившийся в центре ладони. Странно. Даже очень. – Почему бы тебе не озвучить твое предложение?

– Все довольно просто. Мы разыгрываем первую встречу где-нибудь в публичном месте, где нас заметят. Затем организуем свидания в течение нескольких месяцев. Затем объявляем об обручении. И остаемся обрученными до того, как… – Она сделала судорожный глоток, пытаясь сконцентрироваться на обжигающем вкусе виски. – До того, как. – Она не смогла заставить себя произнести эти слова.

– Думаю, все не так уж просто.

Она вопросительно приподняла бровь:

– Ты о чем?

– О первой встрече. О периоде свиданий. Об объявлении помолвки. О том, как преподнести все это Матильде. О том, когда именно ты передашь мне ожерелье. – Гейб замер, затем продолжил хриплым голосом: – О брачных обязательствах.

На этот раз ему даже не пришлось ее касаться. Но почему именно он? Почему муж Джессы?

– Для первых свиданий надо выбрать самые многолюдные места. Я немного выпала из жизни Сиэтла. Тебе лучше знать, где собирается большинство людей нашего круга.

– Принято.

– Что касается помолвки… Предлагаю объявить о ней через полгода.

– Через месяц.

Она покачала головой:

– На это никто не поведется.

– Поведутся. – Гейб улыбнулся, заставив мурашки побежать по ее позвоночнику. – Если увидят, что я не могу держать себя в руках в твоем присутствии.

– Три, – взмолилась она. – Три месяца.

– Один.

– Но нам не поверят. А мне это очень нужно.

– Люди будут считать, что я схожу с ума от любви. К сожалению, здесь плохая репутация сыграет тебе на руку. Думаю, доброго отношения тебе ждать не придется. И когда я порву с тобой, заявив о разрыве помолвки, думаю, твой флирт с респектабельностью закончится навсегда.

На этих словах краска отхлынула от лица Кэт, а воздух покинул легкие.

– Когда ты порвешь помолвку, хочешь получить общественное одобрение? Почему? Почему ты так со мной поступаешь?

– Давай назовем это свадебным подарком от Джессы. Ты можешь отказаться, разыграв из себя высоконравственную особу. Но что-то подсказывает мне, что еще один скандал уже ничего не изменит в твоей жизни.

– Если ты собираешься растоптать меня, как я докажу бабушке, что изменилась?

– Этого не произойдет, пока Матильда жива. А она поверит всему, что я ей скажу. Если она увидит, что я тебя одобряю, она поверит в тебя, потому что к тому же хочет этого сама. Но мы-то знаем правду, Кэт? И ее узнает весь Сиэтл. В результате.

Боль полоснула ее сердце острым лезвием. «Уйди. Не соглашайся. Нет ничего ужаснее». Возможно, Кэт бы так и поступила, если бы не один нюанс. Что-то изменилось, когда Гейб поцеловал ее. Навсегда. Она не могла понять, почему это повлияло на ее решение. Она только знала, что по-другому уже не будет.

Кэт не хотела уходить, хотя понимала, то их связи придет конец. Но не нашла в себе силы уйти, отказаться пройти путь, в конце которого ее ждала невероятная боль.

Кэт приехала в Сиэтл с одной целью: помириться с бабушкой. И ничто другое не имело значения, учитывая то, как мало времени у них осталось для общения. Так Кэт считала до того мгновения, как вошла в офис Гейба Моретти и почувствовала сумасшедшее, всепоглощающее желание. Она закрыла глаза. Хорошо. Она только что поняла, что, как у любой другой женщины в этом мире, у нее есть слабости. Но это никак не повлияет на ее цели.

– Ну и? – спросил Гейб. – Соглашаешься на мое предложение?

– Скажем так: я открыта для дальнейших переговоров.

Если он и обрадовался, то тщательно это скрыл.

– Мне нужно заверенное доказательство того, что я получу «Страстное желание».

– А ты должен пообещать, что будешь помолвлен со мной и будешь обращаться со мной соответствующе до смерти моей бабушки. Поверь, у меня очень четкие представления о том, что это значит.

– Довольно честно.

– По рукам?

– Я считаю, мы должны вступить в отношения.

Щеки Кэт запылали огнем. Она повернулась на каблуках и начала мерить нервными шагами комнату, рассматривая небольшие статуэтки и изящные изгибы антикварной мебели из красного дерева. Затем остановилась и провела рукой по гладкой, ровной поверхности стола. Если бы только ее жизнь была такой же гладкой и ровной.

С самого детства ее жизнь напоминала шторм и единственной постоянной в ней была ее бабушка.

Но потом Джесса все изменила.

– Если я правильно понимаю, под вступлением в отношения ты имеешь в виду свое желание спать со мной?

– Вовсе нет.

Кэт не смогла скрыть удивление:

– Так о чем ты тогда говоришь?

– Я не собираюсь с тобой спать. А вот заниматься сексом – да.

Она бросила серьезный взгляд через плечо:

– Прости. Этого не будет.

– Ты так думаешь?

Она повернулась к нему.

– Я берегу себя для брака, – сказала она серьезно.

Его глубокий, раскатистый смех разлился жаром по венам Кэт.

– Мне нравится твое чувство юмора.

– Я не сказала ничего смешного.

Его глаза потемнели, приобретя темно-золотистый оттенок. Они не отпускали ее взгляд. Согревали ее и одновременно предупреждали, поднимая в душе надежды и страхи.

– Хорошо. Если настаиваешь на том, чтобы ждать до свадьбы, я принимаю это.

Но Гейб был уверен в том, что она не сможет ему противостоять. И себе тоже.

– Итак, по рукам? – спросила Кэт.

– По рукам. – Гейб поднес бокал к ее бокалу. Раздался хрустальный звон, словно поставивший печать под их странным соглашением.

Он подождал, пока она допьет, поставил бокалы на стол и притянул ее к себе.

– Что ты делаешь? – спросила Кэт.

– Вступаю в отношения.

Она попыталась вырваться. Безуспешно.

– Но ты ведь сказал обратное.

– Я согласился ждать, если ты настаиваешь. Но я не говорил, что не буду пытаться соблазнить тебя. Я могу тебя соблазнить, Кэт?

Гейб думал, этот поцелуй будет другим. Но ошибся.

Наоборот, на этот раз пламя разгорелось еще сильнее. Побежало по венам, проникло в кости, разнесло желание по каждой клеточке тела. С тихим стоном Кэт ответила на поцелуй. Он никогда не пробовал ничего настолько вкусного. Словно ее вкус придуман специально для него, чтобы дарить ему наслаждение и возбуждать, чтобы соблазнять и приносить удовлетворение. Гейб хотел большего.

Он нащупал пуговицы на ее пиджаке и расстегнул их. Полы распахнулись, и под ними он обнаружил черные кружева, скрывавшие гораздо меньше, нежели открывавшие. Ее кожа была нежной, как крем, мягкой на ощупь и бледной на фоне темного белья. Верхняя часть груди открывалась в глубоком вырезе декольте. Дыхание Кэт участилось под его пристальным взглядом. Гейб нежно обнял ладонями ее грудь, вспоминая ее обнаженный вид в постели Винтерса.

Потрясающе.

Соски напряглись под его ладонями, натягивая тонкое кружево в ответ на его ласку и выдавая ее возбуждение. Он и сам был не меньше возбужден, готов сделать эту женщину своей во что бы то ни стало. Он повел ее к дивану, движимый одним страстным желанием. Упав на спину, она тихо вскрикнула. Кэт лежала на темно-зеленом покрывале в распахнутом пиджаке. Ее волосы вновь распустились и спадали огненными ручьями по белоснежным плечам.

Кэт посмотрела на Гейба. Он ожидал увидеть в ее глазах опыт женщины, которая оказывалась в подобном положении бесчисленное количество раз. Но они блестели уязвимостью и беззащитностью, страхом, природу которого он понять не мог. И даже в подобной ситуации он не был готов поддержать ее игру. Она – прекрасный манипулятор, умеет играть людьми с колыбели.

Он опустился к ней, обхватив ее лицо. Нырнул пальцами в пышные волосы.

– Зачем ты поднимаешь их? – спросил он.

– Чтобы держать их под контролем.

– Ты любишь контроль, – заметил Гейб.

– Самоконтроль, – заверила она. – Но похоже, я его утратила. С тобой.

– Видимо, мы – друзья по несчастью. – Он не хотел откровенности. Но эта женщина сводила его с ума. Ломала барьеры и лишала способности мыслить логически. – Но есть простое решение.

– Если ты о том, чтобы заняться любовью, я не считаю решение простым.

Он иронично рассмеялся:

– Заняться любовью?

– Заняться сексом? – предложила она равнодушно.

– Ближе. Поверь мне… – Он начал целовать ее подбородок. Она задрожала, и он улыбнулся. – Это – самое простое решение, учитывая наш весомый багаж проблем.

– Это все только усложнит.

Он опустился ниже. Пробежал языком по тонкой шее.

– Но будет приятно. И очень нам поможет. – Очень, очень ему поможет.

– Чем поможет? – спросила Кэт.

Она издевается. Его рот оказался в шелковой ложбинке между ее шеей и плечом.

– Нам надо будет притворяться, что мы без ума друг от друга. Что мы не можем дождаться, когда окажемся наедине и сорвем друг с друга одежду.

– Но это не значит, что мы должны это делать на самом деле.

Он скинул ее пиджак с плеч и спустил до локтей.

– Нам не нужно, чтобы люди сомневались, что мы любовники. Только это сможет объяснить скорость нашей помолвки. Они поймут, если мы будем притворяться.

– Мы не притворяемся, что нас влечет друг к другу. Этого достаточно.

– У тебя были мужчины. Черт побери, ты должна понимать, что этого недостаточно.

– Правда?

– Перестань. Хватит строить из себя девственницу.

– Это бесполезно, да?

– Учитывая то, что я нашел тебя у Винтерса в постели? Абсолютно. Кэт, сама подумай. У тебя были любовники. Вспомни, каково это. Как ты говорила с ними. Как обменивалась неожиданными ласками и взглядами, которые бывают только у любовников. Такое случается во сне. Когда вы видели друг друга обнаженными. Принадлежали друг другу. Это видно во всем, что вы говорите и делаете. По реакциям сознательным и бессознательным.

– И нам надо достигнуть подобного уровня фамильярности?

Почему она сомневается?

– Да. Я буду трогать тебя, и все вокруг должны думать, что именно так я касаюсь тебя в постели. Я буду искать в твоих глазах и на твоем лице то же выражение, которое видел в них, когда наши тела были слиты в одно в постели.

Он знал, что его слова звучат не менее соблазнительно, чем его ласки.

– Я не хочу этого.

Он пробежал пальцами по краю ее бюстгальтера, и дыхание Кэт стало прерывистым. Гейб наклонился и захватил розовый сосок зубами через тонкую черную ткань. Кэт протяжно застонала, пробуждая в нем еще более сильное желание идти дальше. Запуская пальцы в чашечки бюстгальтера, он освободил наконец мягкую, податливую плоть.

Ее грудь была еще более красивой, чем он ее помнил. Округлой и упругой, с сосками цвета спелого персика. Больше всего на свете ему хотелось попробовать этот фрукт на вкус. Но он не успел, потому что раздался стук в дверь.

– Мистер Моретти? Обед готов.

Кэт застыла, словно приходя в себя.

– Что мы делаем?

– По-моему, это называется прелюдия. – Он опустил взгляд вниз. – Аперитив.

– Уже нет. – Она надела бюстгальтер. – Пожалуйста, слезь с меня.

– Аперитива не будет? – Она просто посмотрела на него, и он вздохнул. – Видимо, десерт в меню тоже не предусмотрен.

– Я не ем десерты.

Гейб усмехнулся:

– Я бы твой съел.

– Мы ведь не о еде говорим?

Гейб последний раз посмотрел на ее грудь.

– Зависит от того, что у тебя на уме. – Он встал и протянул ей руку. К немалому удивлению, она не отказалась. – Похоже, тебе снова надо освежиться.

– А смысл?

– В этом ты права. – Он пробежался пальцами по ее волосам, приводя их в порядок, а Кэт застегнула пуговицы. – Кстати, мне гораздо больше нравится, когда они распущены. Ты становишься более живой.

– Более живой? По сравнению с кем?

– С кем-то нереальным. Отстраненным. Неприкасаемым и невинным. – Гейб слегка одернул полу ее пиджака, с удивлением обнаружив, что пуговицы застегнуты неправильно. Стоит об этом сказать. Или не стоит. Особенно учитывая то, что теперь она стала еще более живой. – А мы оба знаем, что ты не такая.

– Ты ведь так много обо мне знаешь!

– Поверь мне, достаточно. Пойдем?

– Я бы вернулась в отель. Я все еще не привыкла к разнице во времени.

Он обвил руку вокруг ее талии:

– Тебе станет легче после обеда. Дэнис отличный повар. Уверен, ты с удовольствием попробуешь его шедевры, прежде чем я отвезу тебя домой.

Они прошли в небольшую столовую, окна которой выходили на лужайку перед озером. Казалось, панорама подействовала на Кэт умиротворяюще.

– Нравится? – спросил Гейб.

– А может быть иначе?

Джессе не нравилось. Гейб почти произнес это вслух.

– Некоторые предпочитают городскую жизнь.

Кэт слегка повела плечами:

– Во всем есть свои преимущества. Лично я устаю от шума и от постоянных толп людей.

– Именно поэтому я купил этот дом в прошлом году. И еще из-за вида.

– В прошлом году?

– Мы жили в квартире недалеко от моего офиса. Приступим? – Гейб указал на стол.

Наверное, призрак его умершей жены спровоцировал внезапное молчание. Он должен ненавидеть Кэт за боль, которую она причинила своей двоюродной сестре, его жене. За то, что она предпочла получить то, что хотела, слишком высокой ценой.

Но это никак не влияло на то, что, когда Кэт оказывалась в его объятиях, он думал только о том, чтобы овладеть ею. С Джессой подобного он никогда не испытывал. Этому должно быть объяснение. Он должен понять, почему эта женщина рушит все его планы и ломает стереотипы.

Гейб не сомневался в том, где стоит искать причину. Его отец носил фамилию Данте. Аморального предателя. Лжеца. Гейб всю жизнь сражался со своими генами и будет продолжать эту борьбу до последнего вздоха. С того самого момента, когда он понял, что его отец разрушил жизнь его мамы, он принял решение, что никогда не станет на него похожим. Никогда не станет мужчиной, способным причинить боль семье.

А теперь… Эти ненавистные гены заставляют его тянуться к Кэт. Испытывать неправдоподобное влечение. С самого первого прикосновения. Гейб слышал от своей матери глупую историю, в которую никогда не верил. Но теперь у него зародилось подозрение, что в ней может быть доля истины. Судя по его реакции на Кэт – испепеляющему желанию и огненной волне, – он испытал знаменитое инферно Данте. Его мать описывала это чувство как искру, пробегающую по телам будущих любовников с самого первого соприкосновения. Хотя раньше Гейб считал эту историю сказкой, которую отец рассказывал для того, чтобы заманить их мать в постель.

Гейб надеялся, что никогда в жизни не познакомится со своими родственниками. Он презирал их всех за равнодушие, за то, что они позволили сердцу его мамы разбиться. Но теперь ему надо понять суть инферно. Завтра он получит эту информацию и снова забудет о Данте. Главное – узнать, что такое инферно и как от него избавиться.

– Это смешно, – начала Кэт. – Что я здесь делаю? Я серьезно. Мы уже все обсудили. Давай на этом закончим на сегодня.

Гейб сделал маленький глоток шабли, обдумывая ответ.

– Если мы не можем даже поесть вместе, как пройдет помолвка?

Кэт сухо улыбнулась, а его взгляд застыл на ее губах, проклиная внутренний голос, уговаривающий его сжать ее в объятиях, поцеловать и послать к черту обед и последствия.

– Будет непросто, учитывая то, что ты меня презираешь.

– Тебе придется с этим смириться.

– Или ты дашь мне шанс.

Гейб горько рассмеялся. Она уже пытается с ним играть.

– У тебя нет ни единого шанса, милая.

– Мы еще не помолвлены. У меня все еще есть выбор: я могу уйти.

Он повел плечами, делая вид, что ее угроза его не коснулась.

– Пробуй. Но мы оба знаем, что состояние твоей бабушки слишком велико, чтобы им рисковать.

– Я хочу помириться с ней. Очень. Но не настолько сильно, чтобы провести долгие месяцы в компании презирающего меня человека. Ничто этого не стоит.

– Так мы снова ведем переговоры?

– Да.

– Забавно.

– Твое предложение? – продолжил Гейб.

– Начнем с чистого листа.

– Невозможно. Ты не можешь изменить прошлое. То, что ты натворила.

– Но мы можем сделать выбор в пользу будущего. Я не смогу провести месяцы с тобой, объявить о помолвке, притворяться в обществе, что мы пара, и постоянно чувствовать, как ты наказываешь меня за прошлое. Я с этим не справлюсь.

– А если я откажусь?

– Думай сам, насколько тебе нужно ожерелье твоей мамы. Извинись за меня перед Дэнисом, пожалуйста.

– Я отвезу тебя в Сиэтл.

Кэт кивнула, хотя, как Гейб догадывался, ее согласие было обусловлено скорее усталостью, нежели желанием принять предложение.

– Я буду в отеле завтра целый день. Звони в любое время, чтобы сообщить о своем решении.

– Чистый лист и респектабельная помолвка?

– Или я возвращаюсь в Европу, и каждый из нас остается при своем.

– Не стоит ждать до завтра. Я согласен.

Она ничем не выдала радости. Просто снова кивнула и направилась к выходу. Гейб остановил ее и, не понимая зачем, застегнул ее пуговицы в правильном порядке, а потом нежно поцеловал в лоб. Он не понимает, какого черта творится. Но разберется с этим вопросом уже завтра утром.

И его жизнь снова вернется в привычную колею.

Глава 3

Рано утром Гейб оставил голосовое сообщение для Кэт, предупредив, что весь день будет недоступен, сел на частный самолет и вылетел из Сиэтла в Сан-Франциско. В машине, везущей его из аэропорта, он дорабатывал последние детали самого важного проекта. Пару раз Гейб чувствовал, как у него чешется ладонь, в самом центре, пронзенном огнем с первого прикосновения к Кэт. Это было чертовски странно.

Была суббота, и машине не пришлось стоять в пробках. В рекордные сроки он оказался перед входом в главный офис компании Данте – ювелирной империи, специализирующейся на создании украшений из бриллиантов удивительной огранки, так называемых огненных бриллиантов. Внутри было безлюдно, на это Гейб и надеялся. Он собирался познакомиться лишь с патриархом семейства – своим дедом Примо. Остальные члены семьи, скорее всего, даже не подозревают о его существовании, и Гейба это вполне устраивает. Он получил гостевой пропуск и подошел к лифту. Поднявшись на последний этаж высокого здания, вышел в фойе, поразившее видавшего виды Гейба своей роскошью.

В конце длинного полутемного коридора показалась девушка, готовая, видимо, сопроводить его в кабинет, все еще занимаемый Примо, хотя недавние расследования Гейба показали, что на данный момент у руля компании стоит старший законный сын его отца, Сев. Патриарх и основатель компании ушел на пенсию вскоре после того, как Доминик, отец Гейба, погиб во время морской прогулки вместе со своей женой Лаурой. Здоровье Примо заметно ухудшилось, и он передал бразды правления Севу. Данте делали вид, что не знают о существовании близнецов и о том, что Доминик собирался жениться на Каре и признать своих детей. Но Гейб этому не верил.

Пристально всмотревшись в приближающуюся девушку, Гейб замер, моментально узнав ее по изумительным каскадам каштановых кудряшек.

– Какого черта ты тут делаешь? – спросил он.

Она нервно огляделась по сторонам:

– Тсс. Нас никто не должен слышать.

– Ты не ответила на мой вопрос, Люсия. – Он сжал ее в пламенных объятиях, которые она радостно поддержала. – Что ты здесь делаешь?

– Работаю на Примо.

– Черт тебя побери! А он знает, кто ты?

В глазах Люсии мелькнули знакомые озорные искры.

– Конечно нет. Я бы не сделала этого, не поговорив прежде с тобой.

– Почему? – глухо спросил он. – Почему, ради всего святого, ты хочешь иметь дело с этими Данте после всего, что он сделал с мамой?

– Он. Ты имеешь в виду папу. – Это слово всегда поражало Гейба глухим разочарованием. Из них троих Люсия единственная до последнего верила, что однажды Доминик Данте прискачет к ним на белом коне, заберет их с собой и увезет в чудесный замок. Даже когда отец умер, она продолжала ждать, что Данте их признают. – Ты можешь называть его так, Габриель. Папа. Это слово не прожжет тебе язык.

– Я бы не был на твоем месте так уверен. И он не был нам отцом. Он был их отцом.

Элегантные черты лица Люсии прорезала упрямая гримаса, та самая, которая могла заставить позавидовать даже ишака.

– Он был и нашим отцом. И если ты не хочешь иметь семью, это не значит, что я чувствую то же.

– Они – не наша семья.

– Ты можешь не хотеть стать частью их семьи, но это никак не меняет того… – Голос Люсии сорвался, а подбородок задрожал.

В сине-зеленых глазах заблестели слезы. В глазах их матери. Слезы в этих глазах могли поставить Гейба на колени. Его сестра, его упрямая, волевая близняшка, женщина, готовая смотреть в лицо любой неприятности с улыбкой, была на грани истерики. Не говоря ни слова, он притянул ее к себе.

– Это так много для тебя значит? – прошептал Гейб.

– Да. – Ее голос обретал твердость. – Они – единственные родственники, которые у нас остались.

Он вздрогнул:

– Но мы есть друг у друга. И так будет всегда.

– Не спорю. – Она обхватила его лицо, с обожанием глядя в глаза. – Ты – мой старший брат, хоть и старше всего на четыре минуты.

– На пять.

Люсия рассмеялась сквозь слезы:

– Ладно, на пять. Ты всегда был рядом, когда я в этом нуждалась. Если бы ты не пришел на помощь, когда…

– Не надо. – Это было ужасное время. Хуже даже того дня, когда они узнали о смерти отца. Он погладил сестру по волосам, цвет которых ничуть не походил на цвет его шевелюры. Внешне они были удивительно разными. Но в душе… – Давай не будем.

Она кивнула:

– Ты прав. – Слегка отстранившись, она нахмурилась. – А ты что здесь делаешь? В смысле, раз Примо – не наш дед?

– У меня к нему важный вопрос. Он один может на него ответить.

– Какой вопрос?

– Тебя это не касается.

Люсия прищурилась и сделала шаг вперед, перехватив его руки. С ними так было всегда. Возможно, из-за того, что они – близнецы. Или из-за того, что они выросли без отца. У них была глубокая эмоциональная связь.

– Что-то случилось. Что именно?

– Это тебя не касается, сестренка. Я бы хотел скорее с этим закончить, если не возражаешь.

– Хорошо. Играй в загадочного и таинственного. Все равно в результате ты все мне расскажешь. – Она озорно улыбнулась. – Признай. Ты никогда не мог устоять передо мной.

Он быстро обнял ее и поцеловал в бровь.

– Это так. – Бросив беглый взгляд в сторону кабинета Примо, он спросил: – Прежде чем я сам увижу его, расскажи мне, какой он.