Читать онлайн Ещё одна бессонная ночь бесплатно
Глава 1
В дом проник кто-то посторонний. Хлопок входной двери так и звенел в ушах у Никки, когда она резко села на постели. Сердце стучало, будто пневматическая дрель, по всему телу холодными волнами растекался страх, а пальцы так крепко стиснули обложку книги, что костяшки побелели.
А ведь всего пару секунд назад Никки нежилась среди подушек, полностью погруженная в романтический мир «Дон Кихота». Вместе с героями скакала по засушливым, пустынным равнинам Ла-Манчи навстречу рыцарским подвигам и приключениям и сама не заметила, как в первый раз за многие недели начала по-настоящему расслабляться.
Но хлопнувшая дверь мгновенно вернула Никки к реальности. Все мысли о победе над воображаемыми великанами как ветром сдуло. А вместе с ними и надежды одолеть в неравном бою ветряные мельницы. От спокойствия не осталось и следа. Все пять чувств были обострены до предела, а в голове крутилась одна мысль: в доме посторонний.
Кровь, казалось, застыла, все тело покрылось холодным потом. Хотелось бы верить, что пришел кто- то из обслуживающего персонала, но тяжелые шаги, гулко отдававшиеся от каменной плитки холла и отражавшиеся от стен, говорили об обратном. Пухлая экономка Ана не могла бы наделать столько шума. Жизнерадостная кухарка Мария тоже. Как, впрочем, и остальной персонал. Впрочем, кое-кто был достаточно грузен, чтобы так громко топать, всего лишь шагая по коридору в сторону лестницы, но всем им абсолютно нечего делать в этой части дома посреди ночи.
Тут не было никого, кроме Никки.
А тем временем незнакомец поднялся на лестничную площадку, уронил что-то тяжелое, и теперь по длинному широкому коридору приближался к ее комнате.
Звук шагов становился все громче. Сердце Никки заколотилось еще быстрее, кровь зашумела в ушах. Вот, уже совсем рядом… Все ближе и ближе… В следующую минуту станет тихо, а потом ручка двери придет в движение, и…
В голове разворачивались яркие, живые картины, одна страшнее другой, и страх перерос в отчаянную панику. Никки стало трясти. Перед глазами все поплыло, ей никак не удавалось сделать вдох, потом закружилась голова, а сердце билось в таком бешеном темпе, что, казалось, вот-вот выскочит из груди.
«Сейчас потеряю сознание», – промелькнуло в затуманенном мозгу. Но от этой мысли паника только усилилась. Никки понимала, что, если и вправду упадет в обморок, она пропала.
А пропадать Никки категорически не желала. Интересно было узнать, сможет ли она наконец навести порядок в том хаосе, в который превратилась ее жизнь. Нет, слишком долго она ждала. Слишком тяжело страдала. Слишком много усилий приложила.
Ну уж нет, сказала себе Никки, пытаясь побороть панику, лишающую способности соображать здраво. Сдаваться она не намерена, а падать в обморок – тем более.
Собравшись с каким-то чудом сохранившимися последними силами, Никки сделала несколько глубоких вдохов, взяла под контроль разбушевавшуюся фантазию и усилием воли заставила сердце биться медленнее. Сейчас как никогда необходимо успокоиться.
Не время биться в истерике. Надо трезво оценить ситуацию и продумать свои действия. Что бы ни случилось, только через ее труп негодяй вынесет из дома драгоценную фотокамеру. Пусть даже последние несколько месяцев камера пролежала на комоде, собирая пыль.
Кроме того, случалось Никки попадать в переделки и похуже, но всякий раз ей удавалось уцелеть, хотя бы в физическом смысле. Так почему же она должна сдаваться сейчас?
Самый главный вопрос, требовавший немедленного ответа: что делать? Съежиться под одеялом, дрожа от страха, – не вариант. Какая от этого польза? Но долго думать нельзя. Пришло время действовать.
Решив целиком и полностью положиться на инстинкты, которые раньше никогда ее не подводили, Никки рассмотрела возможные варианты действий. Вариантов набралось не много, но это не страшно. Лишь бы найти один и правильный… Тут Никки осенило. И как раз вовремя – шаги в коридоре замедлились. Он вот-вот войдет…
Плотно стиснув зубы и вцепившись в книгу, Никки мысленно возликовала, что выбрала полное, а не сокращенное издание «Дон Кихота», вдобавок с картинками. В книге была тысяча страниц, не меньше, и весила она, по ощущениям, килограммов сто. Крепко сжав свое оружие, Никки тихо соскользнула с кровати.
Ну и неделька!
Шагая к полоске света, пробивавшейся из-под двери в конце коридора, Рафаэль устало потер глаза и подавил зевок.
Да, такой недели у него еще не было. Хотелось надеяться, что и не будет. Рафаэль не мог припомнить момента, чтобы у него не болела каждая мышца, а нервы не находились в постоянном напряжении. А когда в последний раз спал как следует, вообще забыл.
Мучительное изнеможение, вне всякого сомнения, было вызвано работой. Но сегодня утром сделка наконец была заключена. Во время переговоров пришлось применить все свои дипломатические способности, осторожность и бесконечное терпение. В офисе приходилось дневать и ночевать. Но Рафаэль не жаловался. Он привык к такой жизни, к тому же эта работа – разрешать чужие проблемы с бизнесом – удавалась ему лучше всякой другой.
Гораздо хуже изматывали, создавая невыносимое напряжение, многочисленные требования, которые обрушили на Рафаэля близкие женщины. Не могли выбрать время получше.
Во-первых, Элиза, женщина, с которой Рафаэль встречался, но расстался две недели назад, позавчера заявилась к нему в офис. Никак не могла смириться, что между ними все кончено. Рафаэль неоднократно повторял, что с самого начала не обещал ей серьезных отношений, но Элиза верила, что сможет заставить его передумать. Упрямо выпяченный подбородок и решительный взгляд говорили о том, что убеждать Элизу бесполезно. Отступать она не намерена. Сотни телефонных звонков в предыдущие дни это только подтвердили.
Рафаэль был слишком занят, чтобы устраивать полноценное выяснение отношений, да и усталость сказывалась. Только вздохнул и пробормотал что-то насчет «неподходящего времени» и «другого раза». Видимо, Элизу ответ удовлетворил, и она временно отступила.
Не успел Рафаэль оправиться после этой сцены, как позвонила мама с жалобами на папу. Тот снова засел в кабинете и выходить не собирался. Мама потребовала, чтобы Рафаэль что-нибудь предпринял. Чего именно она от него ждала – загадка. Если отец окопался в кабинете, выкурить его оттуда никакая сила не в состоянии. И вообще, на сына он никогда не обращал внимания, с чего бы ему сейчас менять привычки?
Наконец Рафаэль сообразил, в чем причина папиного поведения – мама заранее принялась суетиться, готовясь к благотворительному балу, до которого оставалось несколько месяцев, – он заявил, что прекрасно понимает отца. Он бы тоже в кабинете поселился и вышел бы только через неделю после бала. Обиженная мама повесила трубку.
Тут, будто заранее сговорившись, позвонила старшая из четырех его сестер и пригласила в гости на завтрашний вечер. Очевидно, целью приглашения было свести Рафаэля с одной из ее многочисленных незамужних подружек.
Рафаэль вовсе не желал, чтобы кто-то помогал ему налаживать личную жизнь, о чем Лоле было прекрасно известно. Но сестра почему-то считала делом своей жизни снова его женить. Ей же хуже – снова вступать в брак Рафаэль категорически не желал. А кандидатуры Лолиных подруг вообще не рассматривал – еще бы, после того, чем все закончилось в прошлый раз. Нет, одного раза достаточно, повторял Рафаэль, но Лола лишь отмахивалась, чем ужасно выводила брата из себя. Держался он из последних сил.
А когда к общему хору присоединилась младшая сестра, закидав Рафаэля звонками и электронными письмами, победило чувство самосохранения. Рафаэль решил игнорировать всех и сбежать куда-нибудь от этого сумасшествия.
Чего бы Габи ни хотела, дело может подождать, сказал себе Рафаэль, поспешно усевшись в машину и велев личному водителю ехать в аэропорт. По дороге только на пять минут заскочил домой, в свою квартиру, за чемоданом. А потом запрыгнул в собственный самолет и устремился на юг.
Рафаэль убеждал себя, что принял правильное решение. Так оно и есть, подумал он, высадившись из машины. Несколько минут просто стоял, любуясь чернильно-синим небом, наслаждаясь благословенной тишиной, вдыхая запахи теплой земли и жасмина. Напряжение начало постепенно спадать.
Рассудив, что, останься он в Мадриде, сыновний и братский долг довели бы его до больницы, Рафаэль пришел к выводу, что мучиться угрызениями совести по поводу своего внезапного исчезновения глупо. Недельку-две мама и сестры прекрасно обойдутся без него. А что касается папы, тот давно доказал свою полную независимость, при малейших проблесках конфронтации скрываясь среди любимых книг. Вот как сейчас.
«Ничего плохого я не сделал», – повторил про себя Рафаэль, останавливаясь около двери и берясь за ручку. Он заслужил короткий отдых. Более того, перерыв жизненно необходим. Всего две недели тишины и покоя в собственном доме с виноградником, куда, кстати, уже сто лет не выбирался. Долгие утренние прогулки, а потом можно просто сидеть у бассейна, потягивая вино. Покой и расслабление. Свежий воздух, солнце, а главное – одиночество. Неужели он слишком многого просит?
Рафаэль приоткрыл дверь, собираясь щелкнуть выключателем. Видимо, кто-то по рассеянности оставил свет гореть. Последней связной мыслью, перед тем как дверь распахнулась, что-то с силой ударило в висок, а по голове разлилась боль, и в глазах потемнело было: «Нет, похоже, на покой даже тут рассчитывать не приходится».
Ура!
В крови пульсировал адреналин и головокружительный восторг победы. Непрошеный гость застонал и, шатаясь, попятился обратно в темноту. Никки наконец вздохнула с облегчением.
Вот так-то! Пусть знает – с ней лучше не связываться. Конечно, сейчас она не в лучшей форме и тут совсем одна, но беззащитной Никки назвать нельзя.
Тактика «Лучшая защита – нападение» оправдала себя на все сто. К тому же на стороне Никки был эффект неожиданности, так что грабителю не оставалось ни малейшего шанса. Она удовлетворенно наблюдала, как злодей качнулся, врезался в дверной косяк и отпрянул от него, разразившись испанской бранью.
Никки невольно стало его жаль, но она подавила это чувство. Вовсе ни к чему тревожиться, не нанесла ли она серьезную травму. Иначе жертвой стала бы она сама.
Впрочем, сейчас Никки чувствовала себя кем угодно, только не жертвой. Гордясь своей победой, она позабыла долгие недели, когда чувствовала лишь грусть, отчаяние и уныние. Интересно, с чего бы это?
Впрочем, предаться раздумьям можно и потом, подумала Никки. Постепенно эйфория угасла, и Никки сообразила, что ее план оказался вовсе не таким уж блестящим.
Грабитель продолжал стоять в дверях, отсекая единственный путь к отступлению. Судя по тому, как резко он тряхнул головой и как стремительно выпрямился, злодей оправился от удара удивительно быстро.
Сердце снова сжалось от страха, а в голове пронеслись жуткие образы. О боже. Единственный шанс убежать – нанести второй удар. На этот раз необходимо свалить грабителя наповал и вырубить хотя бы на пару минут, чтобы она успела перепрыгнуть через него и скрыться.
Не думая о последствиях и полностью сосредоточившись на поставленной задаче, Никки собрала в кулак всю злость, на какую была способна, и снова замахнулась книгой.
Но прежде чем она успела опустить ее на голову грабителю, тот ринулся на нее и крепко схватил. Ослепленная ярким светом и ошеломленная неожиданным нападением, Никки вскрикнула и потеряла равновесие.
Дальше все происходило как в замедленной съемке. Никки падала, нападавший – вместе с ней. Одна сильная рука легла ей на затылок, вторая обхватила спину. Книга упала на ковер, и Никки подумала, чем же теперь будет защищаться.
Казалось, прошло несколько часов, а не секунд, прежде чем Никки ударилась об пол. Из легких вышибло весь воздух. Перед глазами все поплыло, голова закружилась, все тело онемело. Единственное, что она слышала, – бешеный стук собственного сердца и оглушительный шум в ушах.
Однако Никки быстро пришла в себя и тут же ощутила на щеке теплое прерывистое дыхание. Почувствовала биение чужого сердца. И тяжесть, от которой было трудно дышать. Скинуть с себя такой вес было просто невозможно.
И вдруг ошеломленная Никки сообразила, что грабитель не шевелится, и вообще, судя по всему, слишком потрясен, чтобы что-то предпринять. Значит, преимущество снова на ее стороне, и этим следует воспользоваться. Прямо сейчас.
Приготовившись лягнуть негодяя коленом в самое чувствительное место, Никки уже надеялась, что справится и без «Дон Кихота». Но тут замешкалась, попытавшись рассмотреть лицо человека, приметы которого вскоре предстоит описывать полиции.
И застыла с чуть согнутой ногой, уперев обе руки в крепкую, мускулистую грудь.
Никки всмотрелась в его лицо, обратила внимание на черные волосы, густые ресницы, зеленые глаза, смуглую кожу, удивительно красивые губы… Этого человека она видела несчетное количество раз, на фотографиях на полке у Габи. Впрочем, ни на одной из них у него не было такого сердитого вида. У Никки снова перехватило дыхание, но на этот раз ужас был вызван совсем другой причиной.
Триумф и ликование испарились без следа. Бушующий адреналин и парализующая паника – тоже. Их место занял мучительный стыд.
О боже…
Вопреки заверениям Габи, что брат в Мадриде, а загородную резиденцию забросил и вовсе в ней не бывает, Никки только что оглушила хозяина дома.
Глава 2
Что за…
Постепенно приходя в себя, Рафаэль смотрел на распростертую под ним женщину и глазам своим не верил.
Неужели сокрушительный удар, после которого голова буквально раскалывалась, нанесла эта… пигалица?
Он-то ожидал увидеть двухметрового амбала с ломом в руках, потому и ринулся в атаку с таким пылом и натиском.
Рафаэль и вообразить не мог, что нападавшая – хрупкая женщина, которая ему, скорее всего, и до плеча не достает. С удивлением взирал на копну темных волнистых волос, раскинувшихся по полу и касающихся его руки, на большие серо-голубые глаза, округлившиеся от потрясения, испуга, ужаса. И чего Рафаэль уж точно не мог предугадать, так это того, что «нападавший» будет в полураздетом виде.
Но, если только после удара по голове не начались галлюцинации, так оно и было. Рафаэль ощущал под пальцами ее мягкую, нежную кожу.
Злясь на себя за то, что в такой ситуации вообще обращает внимание, как выглядит незваная гостья и что на ней надето – точнее, не надето, – Рафаэль поморщился. От этого пульсирующая боль в голове только усилилась, и он грязно выругался. Казалось, ему одновременно просверливают дыру в черепе и через равные интервалы бьют в живот.
Болело все тело.
Впрочем, женщине явно приходилось не легче, учитывая, что он придавил ее всем своим весом. Наверное, вздохнуть не может, подумал Рафаэль, услышав сдавленный стон.
Она разжала руки, стиснувшие его плечи, опустила колено и закрыла рукой глаза. Рафаэль высвободил руку из-под ее спины, откатился в сторону и бессильно распластался на полу. Закрыл глаза и начал делать глубокие вдохи, пытаясь таким образом справиться с болью, а заодно сконцентрироваться и осмыслить, что это было. Но разве можно осмыслить такую бессмыслицу?..
– Боже мой… – простонала агрессорша сдавленным голосом, в котором явственно звучали страх и очень характерный английский акцент. – Простите, пожалуйста. Я не думала… Вам не очень больно?
Не очень больно?! Издевается, что ли? Теперь голова просто трещала. Чем она его так? Не может быть, чтобы кулаком. А если такая девица сумела справиться с ним голыми руками, он еще в худшем состоянии, чем предполагал.
– Рафаэль!
На этот раз голос прозвучал ниже, мягче, обеспокоеннее. Сексуальнее. Тут отвлекла непрошеная картинка – вот они лежат, но не на холодном, жестком каменном полу, а в теплой, мягкой кровати, обнаженные, и этот голос шепчет Рафаэлю на ухо соблазнительные непристойности.
В этот момент «гостья» совершенно неэротично хлопнула его по щеке.
Чудное видение исчезло, Рафаэль поморщился и решил впредь держать себя в руках. Эта женщина на него напала, а он наслаждается фантазиями с ее участием? Он что, больной?
Она-то уж точно больная. Сначала по голове врезала, а теперь еще и пощечину дала. Мало ей. Что она еще приготовила? Даже представить страшно.
Гадая, за какую вину перед женским полом уже целую неделю его наказывают все встречающиеся на пути дамы, Рафаэль осторожно приоткрыл глаза.
И снова перед глазами заплясали искры, потому что женщина стояла на коленях, склонившись над ним и выставляя во всей красе соблазнительное декольте. Так близко, что Рафаэль мог сосчитать светлые веснушки у нее на груди и явственно различал тонкий цветочный аромат духов. Достаточно было немного приподнять голову, и он коснулся бы носом ее шеи.
При этой мысли рот непроизвольно наполнился слюной, внутри будто разгорелся пожар, и в первый раз после удара Рафаэль забыл о пульсирующей боли в виске. Сексуальная фантазия вернулась, наполнившись новыми подробностями. Рафаэль даже заморгал, пытаясь отогнать навязчивое видение.
– Слава богу, – прошептала женщина и облегченно вздохнула, отчего грудь ее заколыхалась, а у Рафаэля сильно ускорился пульс. – Как вы?
Невероятным усилием Рафаэль заставил себя отвести взгляд от ее груди и посмотреть в глаза. Полные тревоги глаза на бледном лице, производившем впечатление слишком худого, изможденного.
Зато губы очень даже полные, отметил Рафаэль, и его снова обожгло жаркой волной. Эти губы так и притягивали, а уж когда она нервно закусила нижнюю…
Рафаэль застонал, напоминая самому себе о нанесенных этой женщиной увечьях, лишь бы удержаться от соблазна. Эти позывы в сложившихся обстоятельствах были настолько неуместны, что Рафаэль забеспокоился – видимо, удар причинил его мыслительным способностям значительный ущерб.
– Простите, что по щеке вас ударила… Показалось, вы сознание потеряли.
– Все нормально, – соврал Рафаэль. Какое уж тут нормально? Проклятое воображение совсем распоясалось. Вот он целует ее губы, потом опускается ниже, касаясь горячей кожи. От таких видений забурлила кровь, и Рафаэль всерьез испугался, что и правда вот-вот потеряет сознание.
Дотронулся до виска, проверяя, нет ли крови и надеясь, что, причинив боль самому себе, сумеет подавить страстный жар.
– У вас, случайно, не сотрясение? Может, на помощь позвать?
– Нет, – с раздражением бросил он, отвечая сразу на оба вопроса.
– Дайте посмотрю.
Прежде чем Рафаэль успел воспротивиться, она наклонилась еще ниже и запустила пальцы ему в волосы. Груди коснулись его собственной груди, потом замерли в опасной близости ото рта. И тут Рафаэля захлестнула обжигающая волна желания.
Да что с ним творится? С каких это пор он готов накинуться на незнакомую женщину? Обычно Рафаэль гордился силой воли, но на этот раз она его подвела.
– Не трогайте! – рявкнул Рафаэль, перехватив ее запястье.
К его несказанному облегчению, женщина застыла, потом нахмурилась и, когда он выпустил ее руку, наконец-то выпрямилась и села на пятки.
– Ладно, как хотите.
Рафаэль судорожно вздохнул и закрыл глаза, пытаясь взять свое тело под контроль, пока не вышло конфуза.
– Спасибо.
Нечеловеческим усилием Рафаэль заставил себя сесть и притянул колени к груди, чтобы скрыть явное доказательство неподобающих мыслей. Потер шею, вздохнул. Да, плакали отдых, покой и блаженное одиночество.
– Мне очень жаль, что так получилось, – робко прибавила женщина.
– Вы уже извинялись.
– Я приняла вас за грабителя.
– Грабители так по-хозяйски по дому не расхаживают, – парировал Рафаэль, вспоминая, как громко хлопнул дверью и с каким топотом поднимался по лестнице, торопясь добраться до кровати и забыться сном. – Вас не смутило, что я столько шума наделал?
– Н-ну… вообще-то вы правы, – признала гостья. – Только у меня от страха всю логику отшибло. Решила положиться на чутье.
Да, с таким чутьем только в войсках особого назначения служить.
Хотя чутье – это пустяки… А вот прекрасное тело… Она, конечно, отодвинулась, но все еще сидела слишком близко. Рафаэль запросто мог бы дотянуться рукой до ее гладкого бедра. При одной мысли непроизвольно дернулись пальцы, и Рафаэль снова принялся с ожесточением тереть шею.
– В следующий раз, прежде чем куда-то заходить, постучу, – пробормотал он, стараясь не думать ни о гладких бедрах, ни о других прелестях.
Она кивнула:
– Хорошая мысль.
– А ведь всего лишь собирался выключить свет. Думал, по ошибке оставили. Кто же знал, что экономить электричество так опасно? – Рафаэль взглянул на книгу, казавшуюся такой безобидной на полу, и нахмурился. – Это что?
– «Дон Кихот», – пояснила она, мучительно краснея.
Ничего удивительного, что на виске медленно, но верно выступает шишка.
– Считается, эта книга производит сногсшибательное впечатление, – мрачно прокомментировал Рафаэль. – Но не знал, что в буквальном смысле.
– Вы же должны быть в Мадриде.
Услышав в голосе гостьи обвиняющие нотки, Рафаэль потрясенно вскинул брови.
– Хотите сказать, – он указал на шишку, – я сам виноват?
Женщина нахмурилась.
– Ну, не совсем, – извиняющимся тоном произнесла она и снова закусила губу. Черт, опять!.. – Но если бы вы предупредили, что приедете, Ана бы мне сказала, и я бы встретила вас намного приветливее.
Тут она вскинула подбородок и расправила плечи. Игнорировать ее грудь становилось все труднее и труднее.
– Вы же приехали без предупреждения, да?
Да. Обычно Рафаэль не принимал спонтанных решений под влиянием настроения. Оглядываясь назад, приходится признать, что это было ошибкой. Хотя какая разница? Рафаэль приподнял бровь и наградил наглую гостью взглядом, способным утихомирить самого скандального генерального директора.
– Не знал, что должен перед кем-то отчитываться.
– Нет, конечно, – вспыхнула пристыженная собеседница. – Это же ваш дом. Извините.
Уже в третий раз она ставила Рафаэля в тупик. Он сердито гадал, откуда эта женщина знает его имя и тот факт, что дом принадлежит ему. Рафаэль же знал о незваной гостье лишь следующее: скорее всего, она англичанка, ей очень идут коротенькие футболка и шортики, а кожа и волосы гладкие, как шелк. Впрочем, два последних факта к делу не относятся, в сотый раз напомнил себе Рафаэль.
Нет, так не годится, необходимо срочно собраться. Хватит ощущать себя жертвой. Упорядоченная жизнь и так превратилась в какую-то безумную круговерть. Самое время взять ситуацию под контроль и разобраться.
– Вы совершенно правы, – холодно произнес Рафаэль и устремил на гостью пристальный взгляд. – А теперь будьте добры объяснить, кто вы и что вы здесь делаете.
Она пару раз моргнула, потом нерешительно улыбнулась:
– Я Никки.
Сказано это было таким тоном, будто речь шла о чем-то очевидном. Рафаэль нахмурился:
– Какая еще Никки?
– Никки Синклер.
Рафаэль напряг память, но имя было ему решительно незнакомо.
– По-вашему, мне это о чем-то говорит?
– Надеялась, что да.
– Вынужден разочаровать.
Рафаэль не знал никакой Никки, ни Синклер, ни с другой фамилией. И слава богу, если они все на людей кидаются.
– Ой…
Улыбка пропала, и Рафаэль испытал мимолетное разочарование, но быстро сконцентрировался и продолжил допрос:
– И что вы делаете в моем доме?
– Отдыхаю.
Рафаэль вскинул брови. С каких пор на его землях начали селиться туристы?
– Отдыхаете?!
– Да…
– И давно?
– Два дня.
– Долго собираетесь здесь оставаться?
Женщина напряженно пожала плечами:
– Не знаю. Пока не решила.
Хм. Работа, конечно, работой, но нельзя было до такой степени забрасывать дом. Раньше вырывался на один день хоть раз в месяц, но в последнее время покинуть Мадрид не было никакой возможности. Конечно, отчеты о состоянии виноградников приходили регулярно, однако перед ним, похоже, отчитывались не обо всем, что тут происходило в отсутствии хозяина.
– И много вас тут?
Никки Синклер бросила на Рафаэля настороженный взгляд.
– Кроме меня, никого.
Хоть какое-то утешение, подумал Рафаэль, запустил пальцы в волосы и, случайно наткнувшись на шишку, болезненно поморщился.
Избавиться от Никки Синклер будет проще простого. Его самолет до сих пор стоит в аэропорту в получасе езды отсюда. Ее доставят куда она захочет. Скоро можно будет насладиться приятным уединением.
О продолжении испанских каникул Никки не может быть и речи. Во-первых, это частный дом, постояльцев тут не принимают. Даже если заплатят. Симпатичная, но агрессивная гостья в программу расслабляющего отдыха никак не входила.
Терпение у Рафаэля уже лопалось. Нет, хватит с него. Отправит Никки в аэропорт и выкинет события сегодняшней ночи из головы. Теперь его очередь отдыхать.
Только тут Рафаэль сообразил, что разговаривать сидя на полу – не дело. С трудом поднялся на ноги, потом протянул руку гостье.
– Значит, вы не знали, что я здесь? – грустно уточнила Никки, воспользовавшись его помощью и встав.
– Понятия не имел, – пробурчал Рафаэль. Прикосновение Никки обожгло, словно огнем.
– Так и знала, что будут какие-то проблемы. Слишком все хорошо шло.
Никки вздохнула, высвободила руку и опустила плечи. Рафаэля это расстроило.
– Что – все? – уточнил он.
Никки как-то сразу поникла, и это ему не понравилось.
– Эта поездка. Габи сказала, что вы не будете возражать.
Рафаэль насторожился:
– Вы знаете Габи?
Никки кивнула и снова робко улыбнулась:
– Да. Обещала все устроить, но вижу, не устроила…
Вот ему урок – не надо было разрешать сестрам приезжать сюда в любое время. Рафаэль вспомнил о многочисленных звонках и письмах Габи, которые проигнорировал, и поморщился от чувства вины.
– Нет.
– Я так и поняла.
Никки снова вздохнула и совсем сникла, будто из нее выкачали весь воздух.
К досаде Рафаэля, у него невольно сжалось сердце. Была в этой Никки какая-то чувствительность, ранимость, пробуждавшая его очень неудобную и непрактичную наклонность кого-то защищать, о ком-то заботиться. Глупости, конечно, – женщина, угостившая его таким ударом, явно в защите не нуждается. И ранимой ее не назовешь.
Но сейчас Никки казалась такой подавленной, будто на плечи ей взвалили неподъемный груз. Рафаэль хотел выставить ее за дверь, но понимал, что не хватит духу. К тому же, если он выгонит подругу сестры, Габи ему это всю жизнь будет припоминать.
Рафаэль вздохнул и выругался про себя.
– Уже поздно, – произнес он, решив, что слишком устал и не в состоянии принимать серьезные решения. Вдобавок неприлично выставлять гостью из дома за полночь. – Утром обсудим.
– Хорошо, – проговорила Никки с такой усталостью в голосе, что захотелось прижать ее к себе и заверить, что все будет хорошо. Спрашивается, с чего бы это?.. – Спасибо. Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, – пробормотал Рафаэль, развернулся на каблуках и зашагал прочь по коридору, думая, что спокойной эту ночь можно назвать только с очень большой натяжкой. А учитывая неудовлетворенное желание и странное наваждение, вряд ли можно рассчитывать на покой.
Да что же за черная полоса такая в последнее время, мрачно думала Никки, наблюдая, как Рафаэль поднимает брошенный на пол чемодан и скрывается за углом.
Глупо было надеяться, что поездка в Испанию оправдает ожидания, когда все остальное в ее жизни шло наперекосяк.
Утомленная событиями последнего получаса – и полугода, – Никки закрыла дверь, подняла с пола «Дон Кихота» и улеглась в кровать. Положила книгу на тумбочку и выключила свет.
Когда и почему вся ее жизнь покатилась под откос, в миллионный раз пыталась сообразить Никки, глядя в темноту и чувствуя невыносимую тяжесть на сердце.
Шесть месяцев назад она была полна сил и энергии. Бодрая, не теряющая энтузиазма, Никки дала зарок, что не позволит случившемуся на Ближнем Востоке сломить себя. Никки хваталась за каждое предложенное задание и выкладывалась, как в последний раз. Постоянно работала и переезжала с места на место, крутила страстный роман с потрясающе сексуальным журналистом.
Все шло отлично, в точности по плану, и Никки наслаждалась жизнью. Сделала одни из лучших фотографий за всю карьеру, побывала в постели с лучшим партнером. Оставалось только поздравить себя – ей удалось отпугнуть любые хоть сколько-нибудь мрачные мысли.
Вот видишь, говорила себе Никки, получая награду за одну из фотографий и улыбаясь бойфренду. Все коллеги, твердившие разные глупости про посттравматический синдром, – ошибались. Не считая редких ночных кошмаров и легкого дискомфорта в толпе, никаких симптомов Никки не замечала. И вообще, она же умная женщина, поэтому в качестве профилактики записалась к психотерапевту и прошла курс лечения. Там ее учили осмыслить произошедшее и оставить прошлое в прошлом. Так Никки и сделала – жила полной жизнью, занималась любимой работой, даже удостоилась награды. Чем не доказательство?
Многие месяцы Никки радостно твердила себе, что все хорошо, и совершенно искренне в это верила.
Но пару недель назад выяснилось, что Никки ошибалась. Тем ужасным утром она проснулась, чувствуя себя так, будто грудь сдавливает страшная тяжесть. Несмотря на яркое парижское солнце, заглядывавшее в комнату сквозь щели жалюзи, несмотря на тысячу неотложных дел, назначенных на сегодня, Никки попросту не могла встать с кровати.
Уверяла себя, что это просто был неудачный день, но чем дальше, тем больше ухудшалась ситуация. «Неудачные дни» случались все чаще и вскоре превысили число «удачных». А вскоре такими стали все дни. Энергия, бодрость и уверенность в себе таинственным образом исчезли. Их место заняло постоянное беспокойство, а то обстоятельство, что теперь Никки отказывалась от работы, за которую раньше бралась с таким энтузиазмом, только усугубляло тревогу.
Растерянная, Никки перестала подходить к телефону, не отвечала на электронные письма. Причем не только от коллег и заказчиков. Когда стало слишком тяжело общаться даже с родными и друзьями, Никки отгородилась и от них.
Пропал аппетит, началась бессонница. А когда все же удавалось уснуть, возвращались старые кошмары. Все чаще Никки просыпалась посреди ночи в холодном поту, испуганная, дрожащая…
Здоровое либидо снижалось, пока не исчезло вовсе, а вместе с ним, разумеется, приказал долго жить и страстный роман.
Никки почти не выходила из дома, ни с кем не разговаривала и целыми днями предавалась мрачным размышлениям. Ставила под сомнение правильность практически всех решений, принятых за последние годы. Разуверилась в своих способностях, стремлениях, целях. В результате ее охватили горечь и глубокая усталость.
Никки спускалась все ниже и ниже, и вот ее постоянными спутниками стали невыносимое нервное напряжение, внутреннее опустошение и бессильная досада от того, что она не в состоянии вылезти из болота уныния, куда ее засосало.
Эмоциональное выгорание, поставила диагноз Габи за бутылкой вина неделю назад. Когда подруга успела стать таким специалистом в этой области, Никки понятия не имела. Габи тогда обставляла резиденцию бахрейнского бизнесмена – впрочем, дизайн был для нее не работой, а необременительным хобби, и занималась она им время от времени, под настроение. А уж о психологии вовсе никакого понятия не имела. Спроси ее, что значит термин «эмоциональное выгорание», – не смогла бы объяснить.
Однако, когда они разобрали все симптомы, и Габи начала пространно рассуждать о балансе разных сфер жизни, отдыхе и умении наслаждаться сегодняшним днем, Никки решила, что во всем этом есть рациональное зерно. И тут Габи предложила план, на который Никки согласилась с готовностью и благодарностью.
«Поезжай в Испанию, – сказала Габи. – Надо сменить обстановку. Расслабься, восстанови равновесие. Отдыхай, загорай, купайся. А пожить можешь в доме брата. Он все равно там не бывает, оставайся сколько захочешь. Не волнуйся, я с ним договорюсь и все устрою».
В устах Габи план звучал легко и просто, к тому же собственных идей у Никки не было. На следующее же утро забронировала билет на самолет, радуясь, что может сосредоточиться на чем-то, кроме собственных переживаний. К тому же надежда, что наконец-то в конце длинного темного туннеля забрезжил свет, окрыляла.
Да, за прошедшие два дня Никки не заметила значительных изменений в своем эмоциональном состоянии, но понимала, что на все нужно время.
Но кто же ей теперь даст столько времени, с тяжелым сердцем думала Никки, взбивая подушку. Ничего Габи не устроила. Несмотря на заверения подруги, ей тут явно не рады.
Никки закрыла глаза и вздрогнула – перекошенное от злости, но удивительно красивое лицо Рафаэля так и стояло перед глазами. Сначала это дурацкое недоразумение, а потом хозяин держался так нервно и напряженно, что Никки сразу поняла: еле сдерживается, чтобы немедленно не выставить ее за порог. И надеяться нечего, что позволят остаться.
Впрочем, даже если позволят, Никки будет чувствовать себя незваной гостьей, обузой, а ей и без чувства вины проблем хватало.
Помогли бы Никки излечиться здешние мир и покой? Сотворил бы расслабляющий отдых чудо? Теперь она этого не узнает. Годы работы во враждебной среде научили Никки одному – не задерживаться там, где тебе не рады.
В какое бы уныние ни приводила Никки эта мысль, с утра она, ее чемодан и маленькая машина, взятая напрокат, отбудут восвояси.
Глава 3
Несмотря на уверенность, что проведет в раздумьях всю ночь, Рафаэль отлично выспался. Подавив зевок, поставил на плиту кофейник.
Добравшись наконец до спальни, выпил обезболивающее и принял холодный душ. Последнее средство заставило утихнуть и головную боль, и страстный жар. Затем Рафаэль плюхнулся в кровать и уснул, не успела многострадальная голова коснуться подушки. Проснулся он уже в лучшем настроении.
Способность здраво рассуждать и самообладание вернулись. Как следует обдумав события прошлой ночи, Рафаэль пришел к выводу, что среагировал слишком бурно. Ничего удивительного – он устал и был весь на нервах. Мучился от боли и никак не мог прийти в себя после неожиданного нападения.
В общем, реакция предсказуемая, и все же Рафаэль погорячился.
Во-первых, сказал он себе, включая газ, вряд ли прелести Никки – большие голубые глаза, пышные темные кудри, изящные, тонкие руки и ноги – так уж притягательны и неотразимы, как Рафаэль себе навоображал. Взглянув на нее при свете дня он, несомненно, в этом убедится.
Конечно, вчера Рафаэль вел себя странно, но беспокоиться не из-за чего. Любой здоровый нормальный мужчина отреагировал бы на склонившуюся над ним привлекательную полуобнаженную женщину точно так же. Удивительнее была бы другая реакция.
Эротические сны – тоже нормальное явление, просто мозг пытался таким образом проанализировать случившееся.
Во-вторых, вчера ночью Рафаэль увидел в Никки угрозу своему миру и покою. Это лишний раз доказывало, насколько он переутомился и потерял терпение от женских капризов. Смешно, честное слово. Со дня развода Рафаэль принял решение не подпускать близко ни одну женщину – члены семьи не в счет, тут уж ничего не поделаешь. А незнакомая женщина его потревожить не может.
Хорошенько подумав, Рафаэль пришел к выводу – нет ни одной причины, почему Никки не может остаться. Что мешает им отдыхать здесь вместе? Дом достаточно велик, а в его усталости и стрессах Никки не виновата. Если кто и виноват, то он сам – не отвечал на звонки Габи, не читал письма, а ведь она хотела предупредить брата насчет гостьи. Да, Никки врезала ему так сильно, что и святой бы из себя вышел, но она ведь просто приняла Рафаэля за вора.
К тому же его глубоко задело, как она погрустнела и сникла. Эта картина все утро не шла из головы. Для отдыхающей Никки казалась слишком грустной. И вообще, кто ездит в отпуск один? Даже Рафаэль так не делал, а уж на что ценил уединение.
Рафаэль налил в кувшин молока и поставил в микроволновку, потом оперся о шершавую деревянную столешницу и взялся за подбородок, пытаясь сообразить, чем объясняется поведение гостьи.
Пожалуй, Габи могла бы объяснить. Рафаэль звонил ей три раза, но телефон сестры был отключен. Наконец проверил почту, прочел старые эсэмэски, но не обнаружил ничего, кроме настойчивых требований перезвонить.
Впрочем, не важно. И без сестры было ясно – ситуация не так проста, как кажется. Похоже, у Никки серьезные проблемы. Конечно, трудности посторонней женщины Рафаэля не касаются, но нельзя же выгонять ее в таком состоянии. Как бы чего не вышло.
Пусть остается.
Ничего страшного, подумал Рафаэль, и тут со второго этажа донесся странный шум. Рафаэль бросил кофе и отправился на разведку. У него тут полно занятий, и договориться с Никки так, чтобы не попадаться друг другу на глаза, будет проще простого.
А если Рафаэль снова почувствует к ней влечение, то сумеет взять себя в руки. И не такое преодолевать приходилось. А теперь, когда он как следует отдохнул и снова взял себя в руки, проблем возникнуть не должно.
* * *
Уехать будет правильнее всего, думала Никки, катя за собой массивный чемодан. Но от сознания своей правоты легче не становилось. Что она будет делать, когда вернется в Париж?
Снова торчать в квартире? Перспектива не особо соблазнительная. Можно организовать другую поездку, но при одной мысли, что снова придется собирать вещи, ехать в аэропорт, очутиться среди толпы, руки опускались. Можно связаться с родителями, узнать, как дела, но Никки понимала, что сейчас от их упрямой, несгибаемой жизнерадостности на стенку полезет.
И угораздило Рафаэля приехать именно в эти выходные! Если бы Габи с ним договорилась… Если бы Никки не врезала ему книгой…
Если бы…
Настроение испортилось еще сильнее. В последнее время жизнь Никки состояла из сплошных «если бы». Раньше она считала, что жалеть о чем-то – бесполезное занятие, и никогда не мечтала о невозможном. Теперь же это с ней происходило постоянно. Никки и сама устала от постоянных сожалений.
Решительно стиснув зубы, убрала чемодан с угодившего под колеса половика. Нет, пора с этим заканчивать. Все эти «если» совершенно бесполезны, особенно сейчас. Какой смысл жалеть о приезде хозяина и тем более фантазировать, как бы все сложилось в противном случае? Да, задача нелегкая, но надо отучаться жить прошлым и подумать о будущем.
– Доброе утро.
Выведенная из мрачных раздумий звуками низкого голоса, Никки резко остановилась и посмотрела вниз. Рафаэль стоял в дверях кухни, босиком, с растрепанными волосами, в шортах цвета хаки и черной футболке. Другую женщину его ослепительная улыбка околдовала бы, но Никки оставалась холодна и равнодушна.
– Доброе утро, – ответила она. Хотя чего тут доброго?..
– Хорошо спали?
Не очень, зато хоть сегодня обошлось без старого навязчивого кошмара.
– Как младенец, – ответила Никки, попытавшись изобразить нечто вроде улыбки. Впрочем, получилось похоже на оскал, будь поблизости маленькие дети – испугались бы. – А вы?
– Тоже.
– Как голова?
– Намного лучше.
Ну, хоть этот груз долой.
– Слава богу.
– На самом деле хватило обыкновенного парацетамола, – ответил Рафаэль и, взглянув на чемодан, уточнил: – Куда-то собрались?
Никки хотела было съязвить по поводу его поразительной наблюдательности, но потом сообразила, что если Рафаэль сегодня туговато соображает, то это полностью ее вина. Поэтому ответила просто и необидно:
– В аэропорт.
– В аэропорт? – спокойно переспросил Рафаэль. – Зачем?
Никки оторопела. Как это – зачем? Он что, забыл, что вчера было?
– На машине слишком далеко, – не сдержалась и съязвила Никки.
Рафаэль лишь пожал плечами и улыбнулся:
– Тогда оставайтесь.
Никки растерянно моргнула. Может, ослышалась? Выдала желаемое за действительное. Такое чувство, будто Рафаэль за ночь превратился в другого человека. Мужчина, непринужденно прислонившийся к дверному косяку и улыбающийся ей, ничем не напоминал вчерашнего сердитого типа. Тот смотреть на Никки не хотел, а этот предлагает остаться?..
– Что?.. – слабым голосом переспросила Никки. В сердце проснулась слабая надежда.
– Оставайтесь.
– Вы это серьезно?
Рафаэль кивнул:
– Абсолютно.
Никки не верила своему счастью – в последнее время ничего хорошего с ней не случается. Надежду незамедлительно подавил привычный цинизм.
Никки подозрительно сощурилась. С чего бы такая любезность? Бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
– Почему?
Рафаэль вскинул брови:
– Что – почему?
– Вчера ночью вы были не больно-то приветливы.
– Посмотрел бы на вас в такой ситуации. После ударов по голове настроение самое негостеприимное.
Никки склонила голову набок и с сомнением поглядела на него.
– А сегодня гостеприимное?
– Как видите.
– Дайте угадаю – вы с Габи разговаривали?
Видно, Габи рассказала, в чем дело, и Рафаэль позволил Никки остаться из жалости.
– Нет. Пытался дозвониться, но телефон отключен.
– Я тоже не дозвонилась, – ответила Никки, радуясь, что Рафаэль ничего не знает. В чем, в чем, а в жалости она не нуждалась. – Может, нарочно нас избегает?
– Еще бы, боится.
– Наверное.
Повисла пауза. Наконец Рафаэль спросил:
– Так вы хотите остаться или нет?
Никки задумчиво закусила губу и вгляделась в его лицо, но ничто в его выражении не говорило о неискренности. Только теплота в глазах и приветливая улыбка. Никки невольно ощутила, что оттаивает. Чувство было неожиданное, но и приятное. В кои-то веки она смогла отказаться от цинизма.
И вообще, о чем тут думать? Конечно же Никки останется. Одно дело совершать поступки из лучших побуждений и совсем другое – из глупого упрямства. Можно хоть весь день стоять здесь и пытаться разгадать мотивы Рафаэля, но так ни до чего и не додуматься. Бесполезное и утомительное занятие.
Да и какая разница, почему Рафаэль передумал? Главное, он предложил Никки то, в чем она, оказывается, так отчаянно нуждалась. Никки не понимала, что эта поездка была для нее последней соломинкой, пока вся затея не очутилась под угрозой срыва. Глупо упускать такой шанс.
– Уверены, что я вам не помешаю?
– Абсолютно.
– В таком случае, – Никки почувствовала, как губы сами собой растягиваются в первой за несколько месяцев искренней улыбке, – с радостью принимаю приглашение.
Глава 4
Рафаэль был убежден, что соседство с Никки не принесет никаких неудобств, и оказался прав. Хлопоча возле барбекю вечером того же дня, Рафаэль думал о том, как отлично справляется и с обязанностями хозяина, и с бурной реакцией на гостью.
Может, сегодня утром у кого-то и перехватило бы дух от одного ее вида, но только не у Рафаэля. Он был холоден, как лед. Тверд и несокрушим, как мыс Гибралтар, выдающийся в море в ста километрах к югу.
Да, при виде Никки, с каким-то мрачным остервенением катившей по коридору огромный чемодан, Рафаэля окатила жаркая волна. Просто в августе в Андалусии всегда жарко. Конечно, всего полчаса как рассвело, ну и что? В этих местах с самого утра не знаешь, куда деваться от жары.
А во время разговора Рафаэль сумел полностью взять себя в руки.
Не обратил внимание на платье без бретелек, подобранное под цвет глаз, выгодно облегающее фигуру и обнажающее безупречную кожу. Даже не заметил, что солнце, светившее в окно за спиной у Никки, сделало подол совсем прозрачным, демонстрируя те самые ноги, которые Рафаэль всю ночь видел во сне.
Когда Никки взглянула на его висок, спросила, как самочувствие, и снова дотронулась до его волос, Рафаэль вовсе ничего не ощутил. А если что-то и почувствовал, то ему это показалось. Когда Никки снова закусила нижнюю губу, желудок у Рафаэля так и ухнул вниз. Но в этом, скорее всего, виноват голод, причем не чувственный, а самый обыкновенный.
Был еще момент, когда Никки наградила Рафаэля такой лучезарной улыбкой, что он чуть не зажмурился. Но этот феномен опять-таки можно объяснить ослепительным солнечным светом.
Даже сейчас, когда Никки сидела на террасе за столиком из кованого железа в платье с завязками на шее, выставлявшем напоказ грудь, от вида которой захватывало дух не меньше, чем от ущелья Десфиладеро-де-Лос-Гайтанес, Рафаэль был невозмутим. Правда, был момент, когда Никки попробовала вино и тихо, удовлетворенно вздохнула, и у Рафаэля случайно соскользнул нож, которым он нарезал стейки. Подумаешь, чуть-чуть порезал палец. Ничего страшного.
Да, он прекрасно владеет собой, думал Рафаэль, посолив стейки и добавив щепотку перца. Почти весь день он провел на природе, осматривая виноградники. Нет, он вовсе не стремился избегать гостью. Просто нужно было встретиться с управляющим. Однако прогулка помогла. Что бы Рафаэль ни чувствовал к Никки вчера ночью, ему удалось побороть наваждение. Жизнь снова вошла в привычную колею.
Определенно, Рафаэль Монтеро – самый красивый мужчина из всех, что она встречала в последнее время, отметила Никки. Потягивая вино, она наблюдала, как ловко он переворачивает стейки и умело приправляет блюдо.
Вчера ночью и утром Никки была слишком занята переживаниями, чтобы оценить мужественную красоту Рафаэля. Вдобавок, едва выпив кофе, он тут же сбежал из дома и вернулся только недавно. День Никки провела у бассейна с книгой, сумела как следует расслабиться и в полной мере оценить здешние красоты, включая хозяина.
Отпив еще глоток вина и наслаждаясь терпким вкусом прохладного напитка, Никки принялась лениво изучать Рафаэля взглядом профессионального фотографа.
Рафаэль был настолько высок и широкоплеч, что рядом с ним миниатюрная Никки казалась совсем крошечной. Густые темные волосы так и тянуло взъерошить. Рафаэль производил впечатление сильного человека – и в физическом плане, и в плане характера. Под обтягивающей спину белой футболкой проступали рельефные мышцы.
Никки опустила взгляд, изучая подтянутые ягодицы и длинные загорелые ноги, потом снова подняла глаза. Рафаэль производил впечатление человека очень сдержанного, не шумного, но властного. Вдруг Никки вспомнила, как вчера он навалился на нее всем телом, и она ощутила его твердость, силу, мощь…
Как жаль, что у Никки начисто пропало желание. Вот Рафаэль повернулся к ней лицом, и вид спереди был не менее прекрасен.
Эх, встретился бы он ей год назад…
Нет, распущенной Никки никогда не была, но красивые мужчины ей нравились. Дух захватывало от новизны чувств, когда роман только разгорается. Голову так и кружило от новых возможностей. Никки ложилась в постель только с мужчинами, которые вызывали у нее уважение и восхищение, но с которыми можно безо всяких проблем расстаться, не получив раны в сердце.
Год назад Никки бы отчаянно флиртовала с Рафаэлем и при условии взаимности постаралась его соблазнить.
Тогда, но не теперь. Во всех деталях рассмотрев великолепное тело и красивое лицо Рафаэля, Никки не ощутила никакой искры. Ни малейшего проблеска желания. Вообще ничего похожего. Очень жаль. Если даже такой мужчина оставил ее равнодушной, дело безнадежное.
Никки подавила зевок и снова поднесла бокал к губам.
– Налить вам еще?
Заданный спокойным тоном вопрос Рафаэля заставил Никки вздрогнуть. Поперхнувшись вином, она закашлялась. А потом покраснела до корней волос – неприлично пялиться на постороннего человека, даже если не фантазируешь о сексе с ним.
– Д-да… Извините, – хрипло выдавила Никки, стукнув себя кулаком в грудь.
– Все нормально?
– Да, – ответила Никки и, кашлянув, прибавила: – Просто поперхнулась.
Рафаэль поставил перед ней миску.
– Попробуйте креветки.
Никки сомневалась, что это хорошая идея – как бы снова не в то горло не попало, – но креветку все же взяла.
– Спасибо.
Обмакнула в соус айоли и отправила рот, неожиданно ощутив восторг от насыщенного вкуса даров моря.
– Потрясающие креветки!
– Местные, – пояснил Рафаэль, не сводя глаз с ее губ и плотно стиснув собственные челюсти. – Очень дорогие.
Никки улыбнулась:
– Вполне заслуженно.
Рафаэль что-то невнятно хмыкнул и пожал плечами, продолжая внимательно вглядываться в ее лицо.
За столом повисло напряженное молчание. Никки уже начала гадать, не осталось ли у нее на губе соуса, как вдруг Рафаэль нахмурился, чуть вздрогнул и опустился на стул напротив.
– Как прошел день? – отрывисто, почти неприветливо спросил он.
– Замечательно, – ответила Никки, на всякий случай промокнув губы салфеткой. Должно быть, все это напряжение ей просто померещилось. Ведь напрягаться решительно не из-за чего. – Я, как видите, слишком бледна, вот и решила поработать над загаром. Целый день провела в купальнике, у бассейна.
Тут Никки показалось, что Рафаэль стиснул зубы.
– Неплохо, – пробормотал он.
– Да, – согласилась Никки. Интересно, почему он недоволен? Может, сам хотел посидеть у бассейна?.. – В чем дело? Вы против?
– Против чего?
– Чтобы я пользовалась бассейном.
– Нет, что вы. – Рафаэль поднял глаза и натянуто улыбнулся. – Чувствуйте себя как дома.
– Спасибо, – ответила Никки. Отчаявшись разрешить загадку странного поведения хозяина, решила продолжать разговор о пустяках, чтобы избежать неловкого молчания. – А как прошел ваш день?
Рафаэль потер шею, тяжело вздохнул и откинулся на спинку стула.
– Плодотворно.
– В фигуральном смысле или в буквальном?
– В обоих.
– Интересно.
– Весь день говорил с управляющим об урожае.
– Наверное, вам пришлось долго наверстывать упущенное.
Рафаэль вопросительно выгнул брови.
– С чего вы взяли?
– Габи сказала, вы давно здесь не были.
– Это правда.
– Почему?
Это же настоящий рай на земле.
– Было много дел.
– А сейчас меньше?
– Временно.
– Значит, тоже решили отдохнуть?
Никки сразу пожалела, что завела речь об отдыхе. Рафаэль тут же пронзил ее пристальным взглядом зеленых глаз и подался вперед.
– Можно и так сказать, – ответил он. – Кстати, об отдыхе…
Рафаэль сделал паузу. Никки насторожилась, готовясь к неприятному вопросу.
– Почему вы захотели отдохнуть именно так?
– Как – так? – уточнила Никки, чувствуя, что невольно ощетинивается, будто дикобраз.
– Вы приехали одна.
– Тонко подмечено.
– Сами не знаете, когда вернетесь.
– Что же тут удивительного?
Никки крепко сжала ножку бокала, пытаясь понять, к чему клонит собеседник.
Рафаэль склонил голову набок и некоторое время молча смотрел на Никки.
– В принципе ничего, но в первый раз слышу про неограниченный отпуск.
Никки постаралась не выдавать нервозности, чтобы еще больше не распалить любопытство Рафаэля.
– Я фрилансер, – пояснила Никки, старательно изображая легкость и непринужденность.
– Чем конкретно занимаетесь?
– Я фотокорреспондент.
– Что снимаете?
Пока ничего, мрачно подумала она, пытаясь сообразить, как бы ответила прежняя Никки.
– Главным образом человеческие истории. Выезжаю в районы засух, военных конфликтов, публичных протестов. Все в таком духе.
– Это же опасно.
Никки вздрогнула, вспомнив о череде несчастных случаев, которые, собственно, и привели ее сюда.
– Бывает. Иногда.
– А почему вы выбрали именно такую работу?
Этот вопрос Никки задавали миллион раз.
– Потому что люблю ее, – ответила Никки, призывая на помощь жалкие остатки былого пыла. – Потрясающее ощущение – запечатлеть для истории мимолетный момент! Выражение лица, настроение толпы… – Никки снова вздрогнула. – Понимаю, звучит банально, но лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. К тому же считаю это благородным делом. Люди должны знать правду, а не только читать эффектные заголовки.
По крайней мере, раньше Никки считала именно так. Сейчас же не была уверена ни в чем. Не знала, что ей нравится и каких убеждений она придерживается.
– А еще я очень хороший фотограф, – прибавила Никки, стараясь настроиться на оптимистичный лад.
– Даже не сомневаюсь, – ответил Рафаэль, отведя взгляд и отправив в рот креветку. – А с чего все началось?
Никки вздохнула с облегчением. Казалось, под прицелом его пронзительного взгляда она едва дышала.
– В десять лет в первый раз приняла участие в конкурсе фотографии и сразу заняла первое место, – сказала Никки, пытаясь скрыть легкое головокружение.
– Впечатляет.
– И с тех пор заболела фотографией. Участвовала во всех подряд конкурсах.
– А какой был ваш первый приз?
– Зеркальный фотоаппарат, по тем временам очень продвинутый.
– Значит, тогда вы и решили стать профессиональным фотографом?
Никки кивнула:
– Та камера стала для меня самой драгоценной вещью.
На всех детских фотографиях того времени у Никки на шее неизменно висел обожаемый фотоаппарат. Эх, хорошие были времена…
– Всегда брала ее с собой. Могла часами сидеть неподвижно, дожидаясь удачного освещения. Перефотографировала всех знакомых. А потом… – Никки заставила себя вынырнуть из воспоминаний о прошлом и вернуться к настоящему, – потом выучилась на журналиста, получила первое задание, а дальше само завертелось.
– Так просто?
Никки покачала головой.
– Нет, конечно. На то, чтобы чего-то добиться, ушли годы, и это было очень нелегко.
– Все равно звучит захватывающе.
Никки откинулась на спинку стула и спросила:
– Правда?
Ее работа давно уже не захватывала.
– Во всяком случае, для простого бизнесмена.
Никки от удивления округлила глаза:
– Это вы-то простой бизнесмен?
Рафаэль пригубил вина:
– А что?
– Ничего, но, судя по тому, что я слышала, вы далеко не простой.
Рафаэль замер с бокалом в руке и снова устремил на Никки пристальный взгляд.
– И что же вы слышали?
Самые фантастические вещи. Под слишком внимательным взглядом Рафаэля Никки чуть на стуле не ерзала от смущения. Да что на него нашло? Потом попыталась вспомнить все, что знает о хозяине. Они с Габи два года были соседками и на второй год подружились, так что рассказать Никки могла многое.
Она знала, что Рафаэль является кем-то вроде консультанта в кризисных ситуациях. А еще, за что бы он ни брался, ему везде сопутствует успех – и в работе, и в изучении иностранных языков, и в общении с женским полом. Рафаэлю тридцать два, и он сумасшедший трудоголик, совершенно не умеющий отдыхать. Некоторое время был женат, но дело закончилось разводом. А еще блестящий талант Рафаэля разрешать сложные ситуации касался только бизнеса. К огорчению Габи и других сестер, в семейные проблемы Рафаэль предпочитал не вдаваться.
Конечно, Никки не собиралась выдавать весь этот компромат. Если бы ее огорошили такими подробностями, Никки приказала бы арестовать виновного за вторжение в частную жизнь.
– Да много всего, – уклончиво ответила она, чувствуя, что Рафаэль ждет более полного ответа.
– И часто вы с Габи меня обсуждаете?
Рафаэля так напугала и смутила эта мысль, что Никки даже улыбнулась.
– Время от времени, когда случайно речь зайдет.
Рафаэль поморщился.
– Даже не знаю, гордиться или беспокоиться.
– Лучше гордитесь.
Рафаэль расслабился.
– На каком основании? Что Габи про меня сказала?
– Что вы – замечательный профессионал и умеете разрешать кризисные ситуации как никто другой, – ответила Никки, на ходу сокращая и редактируя полученные от Габи сведения. В любом случае приятно, что разговор о ней самой закончен. – Вы очень целеустремленный и всегда добиваетесь успеха, и на работе, и в личной жизни. – Запнувшись, Никки прибавила: – А еще вы разведены.
Рафаэль поморщился, и Никки сразу стало любопытно, почему распался его брак.
– Сами видите, насчет успехов в личной жизни Габи преувеличила.
Сказав себе, что некрасиво совать нос в чужие дела, Никки склонила голову набок и задумчиво кивнула.
– Пожалуй.
– Вижу, Габи чего только не наговорила, – сухо произнес Рафаэль, водя по ножке бокала длинными загорелыми пальцами.
– Она вас очень любит. А еще гордится вами.
У Никки всякий раз сжималось сердце, когда Габи превозносила Рафаэля до небес или искренне убивалась из-за его неприятностей.
Казалось, давно пора было привыкнуть, но тесная дружба между братом и сестрой трогала Никки до глубины души. Выслушивая излияния Габи и реагируя соответственно случаю – когда с восторгом, а когда и с сочувствием, – Никки осознавала, что в ее жизни нет и никогда не было человека, с которым она была бы настолько близка. Бессонными ночами Никки гадала, дошла бы она до такого жалкого состояния, будь рядом человек, которому можно довериться на все сто.
– Здорово, наверное, когда есть братья или сестры, – чуть печально произнесла Никки, пытаясь вообразить себя членом многодетной семьи.
– Значит, вы единственный ребенок?
– Да, – подтвердила Никки, стараясь остановить разошедшуюся фантазию. Снова она мечтает о невозможном. – Я у родителей одна.
– Везет же некоторым, – пробормотал Рафаэль, вставая и снова направляясь исполнять обязанности повара.
Наблюдая, как он кладет стейки на гриль, Никки нахмурилась. По разговорам с Габи у нее сложилось впечатление, что, хоть в отношениях брата и сестер не все гладко, они искренне привязаны друг к другу.
– Вы правда так думаете?
Рафаэль вздохнул.
– Нет, конечно, – ответил он, оставляя стейки шипеть на гриле и возвращаясь к столу. – У меня отличные сестры. Когда не достают.
– И часто они вас достают?
– Чаще, чем хотелось бы, – произнес Рафаэль, усаживаясь и отпивая глоток вина.
– Что же вы в таких случаях делаете?
– Когда это случилось в последний раз, сбежал сюда.
Интонация Рафаэля заставила Никки насторожиться.
– То есть…
Рафаэль опустил бокал на стол и внимательно посмотрел на нее:
– Да, это было вчера.
О боже.
– Получается, вы хотели отдохнуть?
Рафаэль кивнул:
– А вместо этого меня огрели по голове «Дон Кихотом».
Никки мучительно покраснела.
– Еще раз простите, мне очень жаль, что так вышло.
– Не волнуйтесь, все лучше, чем выслушивать бесконечные тирады мамы, двух сестер и бывшей девушки.
Никки сразу перестала смущаться. Даже чуть гримасу не состроила. Если Рафаэль считает, что это тяжело, побывал бы на ее месте. Да если бы Никки преследовали мама, две сестры и бывший, она бы просто счастлива была!
– Бедный вы несчастный, – не смогла сдержать насмешки Никки.
Пренебрежительный тон собеседницы заставил Рафаэля вскинуть брови.
– Чужую беду руками разведу. И вообще, у меня была очень трудная неделя на работе.
Никки прикусила язык. В конце концов, у каждого свои проблемы. Кому-то ее трудности тоже могли показаться надуманными, но от этого они не становились менее серьезными.
– А в детстве они вас не дразнили?
– Кто, сестры?
Никки кивнула.
Рафаэль чуть смутился, этим только распалив любопытство Никки.
– В последний раз, когда мне было лет восемь.
– И что же вы сделали?
– Решил не обращать внимания и не поддаваться на провокации.
Произнесено это было шутливым тоном, но Никки заметила, как плотно сжались его челюсти. На этот раз никакой зависти к Рафаэлю она не испытала.
– И как, получилось?
– Получилось, – сухо кивнул Рафаэль и улыбнулся, заставив Никки снова расслабиться. – Приставать к человеку, который никак не реагирует, – скучное занятие. Скоро им это надоело, и сестры оставили меня в покое.
– Гениальный план.
Рафаэль пожал плечами:
– При чем тут гениальность? Обыкновенный самоконтроль. Как видите, подход был правильный. С тех пор мы отлично ладим.
Никки стало любопытно: неужели такой же подход Рафаэль использует во всех трудных жизненных ситуациях? Но она тут же себя одернула – они с Рафаэлем едва друг друга знают, нельзя задавать такие личные вопросы. Нет, лучше вернуться на нейтральную территорию и держаться безобидных тем.
– Может, объясните непросвещенному новичку простыми словами, в чем состоят ваши обязанности? – спросила Никки, чувствуя аппетитный запах почти готовых стейков.
– Помогаю компаниям решать проблемы.
– Какие, например?
– В общем-то любые. Конфликты между советом директоров и сотрудниками. Трудные слияния. Сложности в сфере менеджмента. Разбираюсь с проблемой, а когда мои услуги больше не требуются, ухожу со сцены.
– Прямо палочка-выручалочка.
– В некотором роде.
– А бывало так, что проблему решить не получалось?
– Пока нет.
– Только компаниям помогаете или людям тоже? – спросила Никки. Вдруг ей пришло в голову, что Рафаэль может дать ей дельный совет. Но Никки сразу признала эту мысль нелепой. Во-первых, с чего Рафаэлю помогать незнакомому человеку, когда он дел собственных сестер предпочитает не касаться? Во- вторых, Никки точно знала одно: если кто-то и может ей помочь, то только она сама.
Рафаэля передернуло.
– Ни в коем случае.
– Почему?
– Начнутся всякие… эмоции… сцены…
– А вы не любите эмоциональные сцены, – утвердительным тоном сделала вывод Никки. Язык жестов и красноречивые запинки говорили сами за себя.
– Стараюсь избегать.
В каком-то смысле Никки его понимала, она сама опасалась сильных чувств и предпочитала держать дистанцию, но тем не менее…
– Что, даже сестрам советов не даете?
– Особенно сестрам, – нахмурился Рафаэль.
– Правда? – удивилась заинтригованная Никки. Интересно узнать об отношениях в большой семье изнутри. Братьев и сестер у нее не было, а родители с самых ранних лет подталкивали Никки к независимости. Она вообще не помнила, чтобы хоть раз обращалась к маме с папой за советом.
– Если дам неправильный совет, мне его годами будут припоминать. А если совет будет хороший, но сестры ему не последуют, от досады лопнуть можно. Зачем тогда вообще было спрашивать?..
Звучало логично, подумала Никки. И вообще, что она знает о нормальных семьях?
– Сестры когда-нибудь просят у вас совета?
– Раньше просили, теперь отучились, – мрачно ответил Рафаэль и снова зашагал к грилю переворачивать стейки.
– С другими вашими сестрами не знакома, тут судить не могу, – произнесла Никки, припомнив бесконечные жалобы Габи на отсутствие эмоциональной поддержки со стороны брата. – Но Габи была бы рада с вами посоветоваться. Хоть иногда.
Рафаэль невесело улыбнулся:
– С Габи труднее всего. Как-то спрашивала мое мнение, много лет назад, а сделала все равно по-своему. Ничего хорошего из этого не вышло, так она до сих пор меня винит.