Читать онлайн Семена бесплатно

Глава 1

Лёгкий майский ветерок шелестел листьями деревьев. Я шёл по освещённому солнцем проспекту и думал о том, как это здорово – сдать все экзамены в университете после первого курса. Конечно, это уже вторая сессия, но тем не менее – закончился первый курс. Можно сказать, что это целая веха в жизни студента. Так что я беспечно шёл по направлению к дому, решив после сдачи последнего экзамена пройтись пешком и насладиться погожим деньком. Ведь всё было прекрасно – светило тёплое солнце, а впереди было всё лето. К тому же с фенологической точки зрения оно уже началось – вокруг распустились кусты шиповника.

Родители никогда не ставили передо мной целей получать только хорошие оценки, но я сам стремился к этому. Но в университете как-то стало тяжело, так что я сосредоточился только на важнейших для себя предметах. И вот теперь в моей зачётке стояли пятёрки по химии, системной биологии, математическому анализу и информатике, а на остальные предметы я не то, что бы забил, но просто формально выполнял все необходимые процедуры, чтобы не иметь проблем в сессию. И это, надо сказать, способствовало и хорошему отношению со стороны преподавателей, и, что очень важно, высвобождало у меня неплохие резервы времени.

Войдя домой, я нашёл отца в его кабинете. Он так и не смог вернуться к обычному рабочему процессу после всех этих эпидемий, прокатившихся по планете. Впрочем, его это нисколько не смущало – его компания уже многие годы работала в децентрализованном распределённом режиме, а сеансы видеосвязи с сотрудниками, находящимися в разных уголках мира, стали столь же обычными, как и простые бытовые дела. Когда я зашёл в квартиру, дверь в его кабинет была распахнута, а это значит, что к нему можно было спокойно обращаться без боязни ворваться на какую-нибудь встречу или помешать его размышлениям.

– Привет, пап. Я закончил первый курс. Хочешь взглянуть на зачётку?

Несмотря на все нововведения, все внедрённые системы искусственного интеллекта и тотальную цифровизацию, в нашей жизни оставались некоторые анахронизмы, и бумажная зачётная книжка у студентов являлась одним из них. Иногда я думал, что это просто дань многовековым университетским традициям. Я достал зачётку из кармана и помахал ею. Отец призывно махнул рукой, и я, раскрыв книжку на нужной странице, сунул её ему в руки. Он перелистнул страницу на первый семестр, потом обратно, хмыкнул и вернул зачётку мне, сказав:

– Ну что ж, молодец. Поздравляю тебя с окончанием первого курса. Я очень рад за тебя и горжусь тобой. Что планируешь делать летом?

– Я ещё не придумал, если честно.

– Ну так подумай. Три месяца – это довольно долгий срок, можно что-нибудь сделать за это время, а не только отдохнуть.

Я забрал зачётку и пошёл к себе в комнату. Действительно, можно просто отдохнуть от всего, валяясь на траве на даче. Но вот мой старший брат уже в старшей школе начал создавать всякие интересные штуки, с которыми выступал на конкурсах и даже занимал призовые места, нарабатывая себе портфолио. Этот пример прямо стоял перед моими глазами, и я видел, что все свои наработки старший брат использовал в своих интересах как для своего развития, так и для прокачки своего реноме в качестве крутого специалиста.

Я зашёл в свою комнату, кинул рюкзак в угол и зачётку на стол, а сам повалился на диван. В голове закружился круговорот мыслей, но настроение было лёгкое – действительно, я закончил первый курс, и это круто! Такой пласт забот внезапно улетучился, и я начал осознавать лёгкость своего существования. Я закрыл глаза и улыбнулся. И постепенно я уснул.

Вечером мама устроила праздничный ужин по случаю окончания мной первого курса. Родители, похоже, хотели зафиксировать достижение. На ужин даже приехал Кирилл, мой старший брат, который тоже поздравлял меня и рассказывал байки о своей университетской жизни. Он говорил, что все сложности ещё впереди, и самые проблемы наступят в четвёртую сессию, когда все студенты как будто бы расслабляются, и потому начинают «лететь». А вот с третьего курса, вроде бы, становится полегче, так как все студенты распределяются по кафедрам, и там уже идёт непосредственная научная работа на своё будущее, когда и преподаватели уже не так жестят, и студенты, в основном, берутся за ум.

* * *

На следующий день прямо с утра я ворвался в кабинет отца и сказал, что готов устроиться к нему на практику и готов выполнять какой-нибудь интересный проект. Отец прищурился и посмотрел внимательно на меня, а потом спросил:

– Какой проект-то? Ты придумал что-нибудь?

– Нет! – восторженно воскликнул я, – Но я уверен, что у тебя в лаборатории наверняка есть для меня что-нибудь интересное.

Отец хмыкнул, а потом рассмеялся.

Я немного смутился, а потом сказал:

– Но, послушай. Я думаю, что хотел бы заниматься чем-нибудь, связанным с химией. Ну там биохимия, генетика, знаешь?..

– Но ты же прекрасно знаешь, что у меня в компании все проекты связаны с искусственным интеллектом.

– Да, это так, но в твоей же книжке написано, что одним из направлений искусственного интеллекта является квазибиологический или «мокрый». Мне вот это направление и нравится больше всего. Как раз работа на стыке искусственного интеллекта и биохимии, как мне нравится.

– Ты точно этим хочешь заниматься? Некоторые думают, что это тупиковое направление искусственного интеллекта, и надо все силы употреблять на исследования в области информатики, кибернетики и других математических дисциплин.

– Да, точно. Мне больше нравится заниматься химией. Да и на каком факультете я учусь, вспомни.

Действительно, я же закончил первый курс химического факультета. Пока мы не определились с направлениями работ, но я уже твёрдо намеревался заниматься биохимией, в большей части генетикой. Да, генетика – это была прямо моя «первая любовь» в научном мире. Когда я познакомился с основами генетики ещё в школе на уроках биологии, то понял, что это то, чему я хотел бы посвятить свою научную карьеру.

Отец всё это время сидел в своём кресле, сложив руки домиком и смотря в экран своего ноутбука. Потом он встал, махнул рукой и воскликнул:

– Ай, была – не была! Слушай, ну тебе просто повезло. Ко мне как раз недавно пришёл очень интересный и крайне сложный, даже непонятный научно-исследовательский проект, к которому я даже пока не знаю, как подступиться. Мы от него, конечно, не отказались, но предстоит огромный объём работы на несколько лет. И, главное, потребуется новый взгляд на искусственный интеллект как таковой и огромное количество смежных технологий и научных дисциплин. И, как это ни странно, проект связан именно с химией. Да, это квазибиологический подход в области искусственного интеллекта, как ты верно заметил.

От нахлынувшего на меня возбуждения у меня даже зашлось сердце – как-то волшебно всё складывалось. А отец продолжил:

– В общем, решено. Я дам твой контакт руководителю этого проекта. Свяжитесь с ней, она тебе всё расскажет. Но повторюсь, проект крайне странный. Начать надо с того, что у нас засекречен заказчик. Это какой-то таинственный международный фонд, который действует через цепочку посредников. Мы формально выиграли конкурс, а потом вообще оказалось, что техническое задание в этом конкурсе – это ширма, через которую осуществлялась фильтрация потенциальных исполнителей. В итоге мы прошли ещё через несколько закрытых процедур контроля и оценки нашей способности выполнить проект. И вот сейчас мы запускаем этот проект, для чего мне приходится арендовать новый офис и обустраивать в нём натуральную химическую лабораторию для проведения огромного числа натурных экспериментов в области генетики. А, казалось бы, проект связан с искусственным интеллектом. Я думаю, что ты погрузишься, и тебе понравится. Уверен, что ни в одном университете у тебя не будет такого опыта. Правда, сразу скажу – на меня в этом проекте надежды мало, так как это вообще не моя научная область. Повторюсь, квазибиологическая парадигма в искусственном интеллекте до последнего времени в научных кругах практически не рассматривалась.

Сразу после своей тирады отец отправил мне контакт своей сотрудницы. Я пошёл к себе в комнату, размышляя об этом странном проекте. Секретный заказчик, квазибиологическая парадигма. Как-то всё необычно. Но отец всегда ввязывался в какие-то авантюры, это было не впервой.

Сев за свой ноутбук, я первым делом посмотрел, что есть в интернете про руководителя нового проекта у отца в компании, с которой мне предстоит связаться. Её звали Василиса, и она оказалась молодым, но уже довольно известным учёным с просто огромным количеством публикаций в ведущих научных журналах как у нас в стране, так и на международном уровне. Она получила степень кандидата химических наук сразу же после окончания аспирантуры. Как интересно. Ей же ещё нет и тридцати лет, а уже столько достижений.

Забавно было то, что несмотря на кандидатскую степень по химии, большинство работ у Василисы было связано с искусственным интеллектом. Впрочем, это можно было легко объяснить – она начала работать в лаборатории у моего отца ещё будучи студенткой. Я скачал несколько последних её работ и по химии, и по искусственному интеллекту и бегло просмотрел. Коллоидные растворы, наночастицы золота, нанотехнологии вообще с одной стороны и разработка систем общего искусственного интеллекта с другой. Да, у моей потенциальной начальницы оказалось самое широкое поле интересов. И мне надо бы подготовиться для разговора с ней.

Так что я повалился на диван с планшетом и начал пролистывать скачанные научные работы. Статьи по химии оказались довольно скучными и в целом неинтересными для меня, так как повествовали о вещах, находящихся вне моего интереса. Да, нанотехнологии сегодня являются важным направлением научно-технического развития человеческой цивилизации, но я вижу себя в генетике и биоинформатике. Мне кажется, что это тоже важные дисциплины, в которых ещё столько всего неоткрытого.

А вот статьи по искусственному интеллекту оказались довольно увлекательными. Все они были написаны в соавторстве с моим отцом, и речь в них шла о технологиях разработки систем искусственного интеллекта общего уровня. Другими словами, они готовили платформу для перехода от систем узкого искусственного интеллекта, решающих отдельные умственные задачи, к системам самого широкого плана, которые получают формулировку произвольной задачи, самостоятельно придумывают стратегию и план её решения и решают её. И эти статьи были больше философского и теоретического плана, нежели практические. И это немудрено – уже столько лет прошло с момента запуска исследований в области искусственного интеллекта, а учёные так особо и не продвинулись в направлении создания таких систем общего уровня. Да и статьи были опубликованы в разного рода философских журналах.

Тем не менее, пара статей меня заинтересовала, и я даже прочитал их со всем вниманием. В них речь шла о разработке нового математического формализма, который объединял в себе мощь искусственных нейронных сетей и выразительность семантических сетей. И, что интересно, именно эти статьи были опубликованы в высокорейтинговых международных журналах, а потом оказалось, что Василиса делала по ним доклады на международных конференциях – я даже нашёл ролики с ними на YouTube и тоже внимательно прослушал. Мне показалось прикольным то, что такая молодая девушка так уверенно и свободно чувствует себя, рассказывая про такие сложные темы на английском языке, при этом её потенциально может видеть любой человек в мире. Я подумал, что не смог бы так.

За этим занятием меня и застал отец. Он внимательно посмотрел на тот видеоролик с выступлением Василисы, который был в этот момент у меня на экране, хмыкнул и заявил:

– А, молодец. Это тема – предварительно изучить информацию о человеке, с которым тебе надо познакомиться. Накопал что-нибудь существенное?

Я отрицательно помотал головой, но потом сказал, что очень удивлён таким большим списком научных достижений Василисы в таком юном для учёного возрасте. Отец ответил, что она очень продуктивна и попросил меня не затягивать, так как он уже поговорил с ней, и она ждёт моего звонка, чтобы обсудить мою летнюю практику. Но я не стал звонить. Я нашёл её в Телеграме и написал банальное «Привет».

* * *

Пообщавшись с Василисой, я понял, что она не очень-то и рада моему появлению у неё в проекте. Она дала мне понять прямо с первых своих реплик, что только лишь подчиняется решению руководства о моём привлечении в этот стратегически важный для компании проект, но сама она не видит в этом решительно никакого смысла, а потому даст мне какую-нибудь простую задачу, чтобы я не мешал.

Конечно, это меня задело и даже немного обидело. Но отцу я решил ничего не говорить. Вот ещё, не мешало ещё начать жаловаться на своего непосредственного начальника прямо с первого дня знакомства. Но всё равно я пошёл спать в расстроенных чувствах, однако решил, что утро вечера мудренее.

Глава 2

Следующие несколько дней не происходило решительным счётом ничего…

…Как-то раз я валялся на своём диване и втыкал в планшет – просто бездумно пролистывал ленту в YouTube, цепляясь глазами за разные видео в выдаче, но при этом не просматривая ничего конкретного. В этом расслабленном состоянии меня застукал отец. Именно застукал. Он ворвался ко мне в комнату и воскликнул в повышенном тоне:

– Данила, что вообще происходит?

Я вздрогнул и подпрыгнул. А он продолжил:

– Ты в курсе, что бухгалтерия с ног сбилась, разыскивая тебя, а Василиса уже накатала мне огромное письмо о том, что считает невозможным привлечение студента, пусть бы и учащегося химического факультета, на этот важный проект? Короче, чтобы сегодня решил все вопросы со своим трудоустройством и началом практики.

Отец как ворвался, так же резко и исчез. Я обескураженно смотрел ему вслед, но потом всё же открыл мессенджер, нашёл Василису и написал ей, что готов приступить к работе. Однако она не отвечала, и я решил ей позвонить. Трубку она тоже не брала. Это опять меня огорчило, и тогда я написал отцу, что не могу дозвониться до Василисы, и она не отвечает, и вообще мне кажется, что она не хочет, чтобы я участвовал в этом проекте, каким бы он ни был. Я же до сих пор не знал, что за проект.

Не успел я отвлечься от своего последнего сообщения, как ко мне в мессенджер пришёл вызов от Василисы. Я подумал о том, неужели эта моя жалоба отцу как-то так быстро возымела действие, или же это просто случайность, и Василиса просто увидела мои сообщения и неотвеченный вызов, а потому перезвонила. Но я не стал у неё уточнять, это было бы уж слишком. Всё же надо попытаться настроить наши взаимоотношения, а не рушить их прямо с первых же дней знакомства. Так что я ответил тоном, постаравшись вложить в него нотки нетерпеливого ожидания, как будто бы я вот так сидел и ждал, когда она мне перезвонит.

Василиса ринулась с места в карьер. Она задала мне вопрос, к которому я готов не был:

– Данила, что ты знаешь о генетике с теоретико-информационной точки зрения?

– Теоретико-информационной? Это как? Извини, если я задаю глупые вопросы, но я немного волнуюсь.

– Не надо волноваться. Как я видела из твоего резюме, ты сейчас учишься на химическом факультете, но я не уверена, изучаете ли вы биохимию и генетику.

– В университете пока не изучаем, но я довольно много изучал генетику сам, в том числе и прошёл несколько курсов на популярных MOOC-ресурсах. Даже сертификаты с отличием есть. Но что такое теоретико-информационная точка зрения? Я не очень понимаю, что это.

– Теорию информации в университете изучал? Скорее всего, нет. Это же обычно третий курс. К тому же, не на химическом факультете. Ладно, я поняла. Я пришлю тебе пару материалов, чтобы ты ознакомился. Ну и если есть желание, найди какой-нибудь обзорный курс по этой теме. Это довольно важно, чтобы погрузиться в суть проекта. Готов?

– Конечно, готов.

– Ну тогда это твоё первое рабочее задание. Изучи те материалы, которые я пришлю, а также найди курс по теории информации, пройди его и по желанию получи сертификат. За пару дней справишься?

– Смотря, какой объём материалов.

– Пара PDF-документов по десять страниц каждый. Я хотела бы, чтобы ты сделал упор на быстром введении в теорию информации, причём мне важно, чтобы ты осмыслил положения теории информации именно в применении к генетике. Это прям вот реально важно для проекта.

– Хорошо, я понял. Займусь прямо сейчас. Действительно, присылай документы и дай мне пару дней.

Я сам не заметил, как перешёл с ней на ты, а потому смутился. Так что я после этого сразу спросил, как она к этому относится и можем ли мы так общаться, на что получил от неё ответ, что это более чем правильно, так как теперь я в её команде, и всякий формализм в общении будет только тормозить общее дело. На том и согласились.

Так что я с удовлетворением закончил разговор и расслабился. Всё было не так уж и плохо. И даже выглядело крайне перспективным дельцем.

Через пару минут мессенджер пискнул, и я увидел в персональном чате с Василисой два файла. И ещё она прислала мне ссылку на какой-то чат. Это оказался рабочий чат по проекту «Семена», и я впервые увидел это название. В нём сидел отец, ещё куча каких-то незнакомых мне людей, ну и Василиса. Когда я присоединился к чату, Василиса кратко представила меня всем присутствующим. Я поздоровался. В ответ пара человек тоже написали что-то типа «Привет». Даже удивительно, что взрослые люди общаются на своих взрослых проектах примерно так же, как мы ещё школьниками создавали групповые чаты для решения различных учебных задач. Мне даже стало немного смешно от этого – ничего не меняется.

Я переключился в личку к отцу и спросил его, что бы он посоветовал из курсов по теории информации. В ответ он прислал мне пару ссылок – на довольно большой курс на Coursera и на свой курс на Udemy. Второму я даже не удивился – у отца есть курсы, мне кажется, по любой теме, и он продолжает их создавать с какой-то неимоверной скоростью. По-моему, раз в месяц он публикует новый курс. Это странно, но это так.

В общем, я решил сразу прослушать курс отца, тем более, что по моему опыту обычно это самый быстрый и вводный курс без лишнего погружения в детали. Но он формирует необходимое понятийное поле, на основании которого ты уже можешь идти дальше не с пустого места, а имея достаточное количество ассоциативных связей в своей голове. Действительно, затратив примерно полтора часа на двадцать видеороликов, я получил заряд знаний о том, что представляет собой теория информации в целом, при этом не потратив ни малейшего усилия на осмысление формул, проработку сложных концепций и изучение процедур и алгоритмов. Всё это придёт, но позже. А теперь и намного легче, так как почва подготовлена.

С осознанием этого я отправился спать.

* * *

На следующий день прямо с утра я написал Василисе, что просмотрел первый курс и ознакомился с присланными ею документами. Действительно, я прочитал их, но мало что понял. Тем не менее, я всё равно внимательно их читал, решив, что прочитаю ещё раз после того, как пройду второй курс по теории информации. Это хорошая идея – сначала мозги прогреваются, начинают бессознательно обрабатывать полученную информацию, а через некоторое время ты уже можешь более осмысленно прочитать тот же документ.

Василиса ответила мне, что хотела бы, чтобы я подготовил краткий доклад о применении методов теории информации в генетике и биоинформатике и выступил с ним перед проектной командой. Интересный подход, но я сразу же понял, насколько он осмысленный. Действительно, ведь готовя доклад, мне надо будет погрузиться в тему настолько хорошо, чтобы суметь донести её до других людей. В общем, я проникся идеей и, не откладывая дела в долгий ящик, пошёл слушать второй курс. Я запланировал прослушать его полностью к вечеру и начать готовить доклад с презентацией основных идей.

Однако начав этот углублённый курс, я понял, что закапываюсь в такую глубину, что одно только выкапывание из неё займёт несколько дней. Мало того, что курс был на английском языке, так он ещё чуть более чем полностью состоял из мозгодробительного матана, который надо было вкуривать на медленной скорости. Если курс отца я прослушал на удвоенной скорости, впитав и осмыслив сразу все видео, то здесь требовался вдумчивый подход, конспектирование и решение задач. Так что пришлось всё перепланировать – этот курс мне пришлось размазать на пару следующих недель, прослушивая в день только лишь по одной теме.

Так что я решил сходить за советом к отцу. Он, как обычно, сидел у себя в кабинете, и я, уточнив, есть ли у него сейчас время для разговора со мной, ввалился к нему и завалился там на диван. Отец с некоторым негодованием посмотрел на меня и спросил, что я хотел узнать. Я рассказал ему про задачу, которую поставила Василиса. Он откинулся на кресле, немного подумал, смотря в потолок, а потом сказал:

– Начни с того, что любой процесс в этой реальности можно представить как информационный. То есть буквально любой процесс, будь то физический, химический, биологический и даже социальный – всё это и многое другое можно рассматривать через призму теории информации, а именно как процессы зарождения, преобразования, передачи и уничтожения информации.

– Это как так?

– Ну подумай над этим тезисом. Ты же слушал мой курс, как я видел?

– Ты видел?

– Ну, конечно, я видел. Я вижу всех курсантов, которые проходят мои курсы, что ж тут такого? Так вот, просмотри ещё раз пятую тему, которая называется как-то типа «Информационные процессы в природе». После этого попробуй посмотреть на всё вокруг себя с новой точки зрения.

Я пошёл в свою комнату и вновь открыл курс по теории информации, который разработал отец. Сначала я начал бездумно кликать во все темы, а потом взял и прослушал все основные лекции заново. И в моей голове начал складываться пазл…

* * *

Итак, чему же я научился?..

Информация – это некоторые сведения о характеристиках, параметрах, свойствах, состоянии какой-либо системы, которые закодированы при помощи определённых сигналов, символов или знаков. Информацию можно хранить, преобразовывать и передавать. Всё это осуществляется на каком-либо материальном или энергетическом носителе, при том что сама по себе информация считается нематериальной сущностью.

Важная особенность информации заключается в том, что её необходимо закодировать при помощи некоторой системы кодирования, причём последняя может быть аналоговой или дискретной. Дискретные системы кодирования информации как раз и используются в человеческой материальной культуре для хранения, преобразования и передачи информации. Все такие символьные системы – начиная от первых зарубок на костях, клинописи, различных алфавитов до цифровых методов кодирования информации в современных информационно-коммуникационных технологиях являются именно дискретными системами кодирования информации. Да даже человеческий язык, на котором мы общаемся, то есть передаём друг другу информацию, является такой же дискретной системой кодирования.

Дискретность в общем случае обозначает, что для представления информации требуется конечное или бесконечное, но счётное число различных символов. Но самой простой дискретной системой кодирования информации оказалась двоичная система кодирования, состоящая из ровно двух символов. Для простоты их обозначают символами «0» и «1» и называют «битами». Бит – это двоичная цифра, универсальный символ для кодирования произвольной информации, входящий в состав минимальной дискретной системы кодирования. При помощи битов «0» и «1» можно закодировать любую информацию.

Проблема возникает только с аналоговыми процессами, которые сложно представлять с теоретико-информационной точки зрения. Для этого их надо дискретизировать, и при этом чем выше частота дискретизации, тем точнее представляется аналоговый процесс в виде информационной последовательности. Впрочем, на этом месте я задумался о том, есть ли в природе вообще по-настоящему аналоговые процессы?

Ведь что такое дискретизация? Мы берём какую-то величину, которая, как нам кажется, непрерывно изменяется во времени. Например, температура окружающей среды как будто бы является такой величиной. Однако мы не можем измерять её в каждый бесконечно малый миг времени, чтобы построить абсолютно точный график изменения температуры. Поэтому, например, мы измеряем её каждый час, и получается, что частота дискретизации измерения температуры окружающей среды составляет 24 раза в сутки, и измеренное значение полагается верным для всего того промежутка времени длительностью в час, во время которого температура была измерена. Это и есть дискретизация. И чем выше частота дискретизации, тем точнее наблюдается изменение значения параметра. Если измерять температуру не раз в час, а, например, раз в минуту, то при помощи таких частых измерений будут выловлены колебания температуры в течение часа.

Я что-то слышал про квантовую природу нашей реальности, а потому подумал – существует ли возможность непрерывного дробления пространства и времени до бесконечно малых величин, или же всё-таки в какой-то момент в процессе такого дробления наткнёшься на неделимые пространственные и временные интервалы? Вроде как существуют элементарные частицы, и они не состоят из элементов, они именно неделимы. Якобы не существует никакого физического смысла в дроблении таких частиц на меньшие составляющие. И если эта идея верна, то по-настоящему аналоговых процессов не существует, есть только дискретные процессы.

Эта мысль настолько меня взбудоражила, что я решил прогуляться и хорошенько её обдумать. Отец всегда рекомендовал мне прогуливаться для того, чтобы что-то учить или осмысливать. Особенно, если хорошая погода. По его убеждению, такие прогулки особенно хороши летом в парке или лесу, так как по его словам наблюдение зелёного окружения действует на нервную систему благотворно, снижается уровень стресса, мыслительные процессы становятся более эффективными. Я не знаю, что там с зелёным цветом, тут, скорее, имеет место действие кислорода. Так что совет я воспринял и часто так делал во время учёбы.

Я пошёл в сквер, который находился в паре минут ходьбы от нашего дома. Там была скамейка, на которой я обычно сидел и смотрел на деревья. Сегодня день был особенно хорош – всё так же приветливо светило солнце, повсюду распускались цветы. Я дошёл до своей скамейки и с удивлением обнаружил, что куст черёмухи, который растёт рядом с ней, всё ещё цветёт. Это странно, черёмуха должна была отцвести уже как пару недель назад, но этот куст всё ещё цвёл. От него исходил необыкновенный аромат, какой обычно испускает цветущая черёмуха – практически дурманящий, но в то же время тонкий и едва уловимый. Если пытаться внюхиваться в него, то он исчезает, но если отстраниться и не обращать внимания на запах, то он проникает сладким дурманом в твою голову.

Сев на скамейку, я закрыл глаза и начал медитировать на аромат черёмухи. Солнце грело вовсю, шмели и пчёлы жужжали и собирали нектар с цветов, распространявших чудесный запах. Я сидел и наслаждался этим состоянием, впитывая в себя спокойствие момента. Пчёлы продолжали жужжать, и под их мерное жужжание я постепенно начал отключать внутренний диалог…

* * *

Мне приснилось, как пчела, собравшая нектар и пыльцу с цветков черёмухи, летит в свой улей и там передаёт при помощи своего замысловатого танца информацию о местонахождении благоухающего куста другим пчёлам. Но самое удивительное заключается в том, что эта информация не только передаётся от одной пчелы к другой, но и хранится в улье. Улей становится как бы хранилищем информации, а каждая пчела является её незаметным носителем. И это происходит не только с черёмухой, но и с любыми другими растениями, которые посещают пчелы. Все эти запахи, цвета, текстуры, вкусы, они все становятся частью информационного потока, который хранится в улье.

А сами пчёлы летят, залетают в цветы, погружают свои хоботки в сладкую жидкость и высасывают её. Она перемещается по их организму и смешивается внутри с веществами, которые вырабатываются внутри пчёл – ферментами, и это тоже оказывается преобразование информации, так как структура биомолекул меняется в процессе. Пыльца оседает на волосатые брюшки пчёл, и они, перелетая с цветка на цветок, переносят и её, опыляя пестики, и это тоже оказывается переносом информации.

Опыление цветов является информационным процессом не только внешне, но и внутри, так как между внутренними органами растений начинается обмен генетической информацией. Также само растение начинает производить специфические вещества, которые служат для распространения информации о состоянии растения, его росте, а также цветении и опылении. Информационный процесс, казалось бы, замкнутый в себе, на самом деле, является огромным и многоуровневым, связывающим всё в биосфере.

Я увидел, что совершенно так же, как элементарные частицы, атомы и молекулы сочетаются, формируя более сложные структуры, так и живые организмы обмениваются информацией, взаимодействуя между собой. На биологическом уровне это происходит через биохимические реакции и обмен сигнальными веществами. Изменяя уровни рассмотрения, можно находить иные носители информации – энергию, молекулы, организмы и их поведение, сложные системы.

Информация является фундаментальной силой этого мира, а энергия и материя – всего лишь её производные, носители информации. Но информацию необходимо интерпретировать! Неужели я сам, являясь воспринимающей личностью, порождаю течение информации в объективных процессах? Не это ли является проблемой наблюдателя в квантовой механике? Но нужен ли воспринимающий субъект для того, чтобы информация текла и преобразовывалась?

«Нет! В объективных процессах не требуется наблюдатель. В них осуществляется преобразование входной информации в выходную независимо от интерпретации». – Эта мысль молнией проникла в моё сновидение-размышление, разорвав его ткань. Я резко открыл глаза, а потом схватил телефон, включил на нём диктофон и быстро надиктовал все пришедшие ко мне во время медитации мысли. Это было что-то типа озарения, но память о нём неизбежно стиралась, а ясность понимания, только что бывшая полной и яркой, угасала. В такие моменты я всегда срочно записываю все идеи, которые приходят ко мне в голову, чтобы потом можно было вернуться к ним и попытаться в них разобраться. Я прекрасно понимал, что всё это было лишь плодом моего воображения, но в то же время в нём чувствовалась некая глубина, необычность и даже разумность. Кто знает, может быть, это было обращение ко мне от бесконечно древней мудрости ноосферы через цветущую черёмуху и жужжащих пчел? Я не знаю, но этот момент оказался для меня очень ценным, и я решил поделиться им со своими новыми коллегами, которые, возможно, смогут мне помочь разобраться в моих мыслях.

Я побежал домой, скопировал файл с записью своих слов, описывающих медитативные видения, на компьютер, запустил сервис транскрибации, после чего сел за презентацию. Идея фундаментальной первичности информации в любых процессах, в том числе и биологических, овладела мной. Я решил вставить в презентацию эту идею как основу и построить на ней свой доклад.

Сначала я описал несколько фактов, подтверждающих идею фундаментальности информации – например, я нашёл закон об информационной энтропии, который гласит, что информация никогда не исчезает, а только преобразуется. Затем я рассказал о том, как информация переносится в различных биологических системах, например, через ДНК и РНК. Я привёл примеры такого переноса информации в различных организмах: от бактерий до человека.

В заключении я сделал вывод о том, что информация является фундаментальной силой, которая существует во всех объективных процессах, и что её необходимо учитывать при изучении биологии, физики, химии и других наук. Информация не требует наблюдателя для своего образования, преобразования и распространения, она присутствует во всех объектах и явлениях, которые существуют в природе. Понимание этой принципиальной особенности информации может помочь нам в решении многих научных задач и улучшении нашего понимания мира в целом.

Я откинулся на спинку кресла и общим взглядом посмотрел на те тезисы, которые записал. Мне всё понравилось, так что я закинул их своей помощнице – Аурелии. Это была система искусственного интеллекта, которая «жила» вместе со мной с самого моего рождения, поэтому знала всё как обо мне, так и понимала мои мысли и идеи. Я попросил Аурелию подготовить презентацию по тезисам, и она была готова через минут десять, так что я успел налить себе кружку душистого чая. Получившаяся презентация оказалась прекрасной, мне осталось поправить в ней буквально пару слов, после чего я отправил файл Василисе на проверку и оценку.

Через некоторое время Василиса ответила, что ей, конечно, нравится не всё, но она ждёт меня завтра на утренней планёрке с докладом.

* * *

Планёрка оказалась ежедневным утренним сборищем всех сотрудников проектной команды, которое осуществлялось при помощи видеоконференцсвязи. Я был удивлён, но Василиса не придумывала ничего и проводила планёрку прямо в рабочем чате, куда она меня подключила некоторое время назад и где тусовались все сотрудники. Они все подключились в течение пары минут, и Василиса рассказывала о текущих планах, вопросах и проблемах, после чего давала слово каждому сотруднику, который кратко рассказывал про свою зону ответственности. Я отметил для себя, что это довольно интересный метод ведения проекта.

В тот день в конце планёрки, когда все сотрудники уже высказались, Василиса объявила, что я приготовил доклад на тему применения теории информации в генетике, после чего дала мне слово. Конечно, раньше я уже выступал с докладами, да и удалённый способ коммуникаций был для меня не нов, но я всё равно волновался. Я запустил презентацию и показал свой экран коллегам.

Немного запинаясь, я рассказал про свою идею о том, что информация является фундаментальным феноменом нашего мироздания, а потому все процессы можно рассматривать как процессы преобразования информации из входных в выходные данные, после чего привёл примеры такого рассмотрения. Под конец я отметил, что именно это позволяет избавиться от концепции интерпретирующего наблюдателя, поскольку он был бы непреодолимым препятствием для теоретико-информационного описания процессов, происходящих в природе.

Когда я закончил, сразу несколько человек подняли руки, и Василисе пришлось выступить модератором, так как сотрудники проекта спешили выступить и задать мне вопросы. Я был немного огорошен, так как не ожидал такой реакции. Ах, если бы они ещё знали, что все эти идеи пришли ко мне во время медитации в парке, то, наверное, были бы более сдержанны в своих вопросах.

Первым выступил молодой человек по имени Всеволод. Обычно он очень тихо и спокойно докладывал о результатах своей деятельности, и я даже не особо понимал, что он делает на проекте. Он заявил:

– Идея о том, что в основе нашего мироздания находятся процессы преобразования информации, выглядит очень интересной, и её необходимо осмыслить в контексте нашего проекта. Тем не менее, я уверен, что эта идея уже глубоко проработана. Она не выглядит особо научной, так что надо поискать труды философского характера и узнать, что на эту тему думают лучшие умы человечества.

Я смутился. Действительно, нас же в университете учили тому, что свои научные концепции необходимо выстраивать на фундаменте имеющихся достижений. Очень редко, просто крайне редко можно найти какую-то уникальную концепцию, которая не связана с тем, что уже было, но наверняка это окажется какое-нибудь очередное «городское сумасшествие», как выражается мой отец. А я не просмотрел никаких источников, не сделал библиографического поиска, не провёл сравнительного анализа. Просто понадеялся на то, что пришедшая ко мне в голову идея оказалась такой крутой.

Не успел я хоть как-то ответить на этот вопрос, как слово взял другой сотрудник, с которым я пока ещё не был знаком. Он заявил, что многое, о чём я рассказал в своём докладе, очень спорно, причём до крайней степени. К тому же, как он выразился, он вообще не понял, для чего студента-первокурсника попросили занять их время, которого и так мало. Это меня вообще выбило из колеи, и я не нашёлся, что на этот выпад ответить.

Слово взяла Василиса и огорошила меня ещё больше. Она сказала, что я, конечно, сделал очень интересный доклад, и она уверена, что я достаточно глубоко погрузился в проблемную область, чтобы предложить такие интересные идеи для осмысления, однако она просила меня сделать доклад по совершенно иной теме, а именно – теоретико-информационный подход в генетике. А у меня относительно генетики был один слайд, да и то там были какие-то общие рассуждения, которые ещё проверить надо.

Я сидел и не знал, что ответить. У меня было такое ощущение, что я только что провалил экзамен. Василиса закончила планёрку, мессенджер отключил видеоконференцсвязь. Я продолжал сидеть, глядя в пустой экран. Но тут на нём появилась фотография Василисы, которая мне звонила. Я нехотя ответил, и она сразу же сказала:

– Послушай, Данила, ты, наверное, думаешь сейчас, что я на тебя рассердилась? Я поняла это по твоему лицу. Давай так, я – не твой преподаватель в институте, а тем более не учительница в школе. Я не оцениваю твои знания, не ставлю тебе оценку за твой доклад. Ты сделал доклад, мы выслушали и дали тебе обратную связь по нему. Воспринимай это как механизм своей собственной прокачки.

– Да, я понимаю.

– Поначалу это сложно, но я уверена, что у тебя получится. Давай, попробуй завтра сделать пятиминутный доклад именно про генетику. И пока не добавляй в презентацию всякие непроверенные идеи типа той, что ты сегодня выдал.

– Хорошо, я постараюсь сделать всё так, как ты просишь.

Я повалился на диван и начал думать. Получалось, что мои медитативные упражнения не привели ни к чему хорошему. Надо было просто покопаться в источниках, составить презентацию и сделать доклад по более узкой теме. Но, с другой стороны, если бы я не сделал этот доклад, я бы так и не понял, что от меня хотят.

На меня начали накатывать волны прокрастинации. Фактически, Василиса снова дала мне то же самое задание на целый день, и мне надо было за сутки подготовить новый доклад, а так как мне казалось, что я всё уже сделал, то мотивация была практически около нуля. С таким настроением я пошёл на улицу, чтобы пройтись. Я опять дошёл до того куста черёмухи, под которым вдыхал его благоухание, но теперь душистый запах цветов не возбуждал во мне никаких сложных эмоций – всё было подавлено текущим эмоциональным фоном. И это снова навело меня на интересную мысль.

Действительно, ведь прямо сейчас я получаю извне ту же самую информацию в виде запаха черёмухи, как получал вчера, когда медитировал на этом месте. Но при этом мой эмоциональный настрой совершенно иной. Никаких иных входных данных нет – также светит яркое солнце, также жужжат пчёлы, всё практически то же самое, так что и мои выходные реакции должны быть практически такими же, но они совершенно другие. И тут меня осенило – у меня же есть память, которая воздействует на процесс переработки входа в выход как некоторый «внутренний» параметр, дополнительные входные данные. Именно моя память влияет на текущее восприятие, меняя выходные реакции и вмешиваясь в процесс переработки входной информации.

А что такое память в этом конкретном случае? Это те мысли, которые роятся прямо сейчас у меня в голове, основанные на размышлениях о том, что было некоторое время назад. Мысли – это содержимое моего мозга, та информация, которая содержится в нём прямо сейчас. Другими словами, это текущее информационное наполнение мозга, его состояние.

Вот оно – состояние. На процесс переработки входной информации в выходную также может влиять внутреннее состояние того, что перерабатывает вход в выход. Моё настроение начало улучшаться, так как эта идея вновь показалась мне оригинальной и интересной для осмысления. Я тут же вернулся домой и полез в источники смотреть, что и как уже придумано по этому поводу. Задание Василисы вылетело у меня из головы.

* * *

Ближе к вечеру ко мне заглянул отец. Он с ходу заявил:

– Я посмотрел твоё выступление на планёрке. Очень достойно.

– Да? Ты смеёшься? Мне показалось, что меня все раскритиковали, а Василиса вообще заявила, что я не выполнил поставленной задачи. А теперь у меня не получается вникнуть в суть её требований, так как я снова углубился в изучение информационного подхода в основе мироздания.

– Хм. Не много ли на себя берёшь? Мироздание… А ну-ка расскажи, что ты там ещё придумал?

Я пересказал отцу свои мысли относительно состояния системы, перерабатывающей входные данные в выходные, которые пришли ко мне во время прогулки, и которые я обогатил к этому времени данными, которые нашёл в интернете. Отец сидел и слушал меня с закрытыми глазами. Когда я закончил, он резко встал и сказал:

– Поздравляю тебя. Если ты всё это придумал сам, то ты только что воспроизвёл суть кибернетического подхода к познанию окружающей действительности. Вам же в ваших университетах не преподавали кибернетику?

– Нет, но я прямо сегодня читал про неё.

– Ну, собственно, ничего нового ты не придумал. Извини меня, но всё это уже известно более ста лет. Однако мне нравится ход твоих мыслей. Похоже, что ты на верном пути при погружении в проект. А почему ты думаешь, что на планёрке тебя раскритиковали?

– Они же говорили, что я доложил какую-то псевдонаучную ерунду, которая очень спорна.

– Знаешь, эффект Даннинга-Крюгера – он такой. Каждый, кто мнит себя экспертом, часто не в силах осмыслить, насколько корректны его знания, так как для этого ему банально не хватает знаний. Не обращай внимания. Я тебе говорю, что ты на верном пути. По крайней мере, так мне говорит моя научная интуиция.

– Спасибо, пап. Подскажи, что мне делать с докладом, который просит Василиса?

– Ты должен сделать его. А поэтому пока отложи свои кибернетические изыскания и погрузись именно в ту тему, которая тебе дана. Что там нужно? Теоретико-информационная точка зрения на генетику? Ну так посмотри, как кодируется информация в генах, как она преобразуется, как она используется, при этом рекомендую тебе рассмотреть разные уровни – от молекулярного до уровня всего организма.

– Выглядит довольно сложно.

– Это только выглядит. Мне кажется, что ты за эти пару дней успел достаточно прокачаться, чтобы быстро всё осмыслить и сделать нормальный доклад.

Отец ушёл, а я открыл новый файл для написания тезисов и задумался…

Глава 3

Подсказки отца подействовали. Я довольно быстро накидал тезисы нового доклада, и у меня получился десяток слайдов. Действительно, оказалось всё не так сложно, как я боялся. Нет, конечно, если закапываться в тему, то можно сделать презентацию и с парой сотен слайдов, так как тема поистине безгранична. Но я ограничился только самыми поверхностными тезисами о том, как применяется теория информации в генетике и вообще в биоинформатике.

Всё оказалось одновременно и довольно тривиально, но в то же время очень интересно. Итак, генетическая информация потому и называется «информацией», так как в молекулах ДНК закодированы инструкции о том, как производить белки. Эта кодировка достаточно проста – используется всего лишь четыре буквы: А, Г, Т и Ц.

ДНК – это дезоксирибонуклеиновая кислота, огромная молекула, которая содержится в каждой клетке организма. В ядре каждой клетки содержится две копии ДНК, свёрнутые в так называемые хромосомы. Хромосомы – это Х-образные биомолекулярные комплексы, даже видимые в оптический микроскоп. У каждого вида живых существ используется свой набор хромосом, и, например, у человека таких хромосом 23 пары. Пары именно потому, что ДНК хранится в ядрах клеток в двух экземплярах.

ДНК состоит из нуклеотидов, если говорить очень упрощённо. Нуклеотиды – это и есть те самые четыре буквы генетического кода. Буква «А» обозначает аденин, буква «Г» – гуанин, буква «Т» – тимин и буква «Ц» – цитозин (или при помощи букв латинского алфавита – A, G, T и C). Аденин, гуанин, тимин и цитозин – это четыре нуклеотида, из которых состоит ДНК всех живых существ на планете, а также некоторых вирусов.

И вот тут как раз проявляется теоретико-информационный подход к генетике. Вместо того чтобы размышлять о ДНК, как о гигантской биомолекуле, состоящей из нуклеотидов, сцеплённых друг с другом в двойную спираль, имеет смысл абстрагироваться от этого и записывать последовательность нуклеотидов в виде букв генетического кода, которых всего лишь четыре. Геном человека состоит из двух цепочек ДНК, в каждой из которых примерно три миллиарда нуклеотидов, то есть это три миллиарда букв А, Г, Т или Ц, записанных друг за другом. Если предположить, что на одной странице формата А4 примерно 45 строк, в каждой из которых около 85 букв, то на странице умещается 3825 букв, а это значит, что весь геном человека можно уместить на 784 313 страницах убористого текста. Не так уж и много – всего лишь полторы тысячи книг, которые умещаются в небольшой библиотеке.

Но это всё – всего лишь самый первый уровень кодирования. Оказывается, что есть второй уровень, на котором в расчёт берутся три подряд идущих нуклеотида – так называемые «триплеты», и значение имеет комбинация букв в каждом триплете. Если на первом уровне существует 4 типа нуклеотидов, то на втором уровне есть 64 разных тройки нуклеотидов. Почему 64? Всё просто – на первом месте в тройке может быть любой из четырёх нуклеотидов, на втором – тоже любой из четырёх, и на третьем тоже любой из четырёх, а это значит, что для получения общего числа различных комбинаций троек нужно 4 умножить на 4 и потом ещё раз умножить на 4, то есть возвести 4 в куб, а это как раз будет 64.

Так вот второй уровень кодирования тройками нуклеотидов определяет, как строятся белки. Каждая тройка нуклеотидов определяет аминокислотный остаток, который добавляется к полипептидной цепочке при построении белка. Белки как раз и формируются из таких цепочек. Но тут интерес вызывает то, что в построении белков участвуют всего лишь 20 аминокислот, а разных вариантов троек нуклеотидов – 64. Оказывается, что некоторым аминокислотам соответствует несколько вариантов таких троек.

Я подумал, что это такой способ резервирования, поддержанный естественным отбором. Так вышло, что у подавляющего большинства живых организмов на Земле и всех вирусов белки состоят из одного и того же крайне ограниченного множества аминокислот, но каждая аминокислота кодируется несколькими вариантами триплетов – троек нуклеотидов. Я вспомнил, как отец однажды мне рассказывал про то, как инженеры используют принципы резервирования при конструировании надёжных систем из ненадёжных компонентов. Мне показалось, что и здесь в генетике используется нечто подобное.

На третьем уровне всё оказалось намного сложнее. Многие белковые молекулы оказались этакими механизмами, которые взаимодействуют с другими более мелкими молекулами – примерно как ключ с замком. Белок – это замок со скважиной, а ключ – это то, что называется сигнальной молекулой. Она подходит в скважину белка, а сама скважина называется рецепторным сайтом или просто рецептором. Фишка в том, что когда сигнальная молекула присоединяется к рецептору белка, белковая молекула изменяет свою трёхмерную конфигурацию, то есть то, как она свёрнута в пространстве. Это действительно можно представить как ключ и замок – если вставить ключ в замок и повернуть его, то из замка вылезет язычок. Ну в любом случае трёхмерная форма замка так или иначе изменится.

На биологическом языке это всё выглядит более строго: сигнальная молекула лиганда присоединяется к рецепторному сайту белка, в результате чего меняется трёхмерная конфигурация последнего, и тем самым реализуется функциональная особенность белковой молекулы. А вот на языке теории информации и кибернетики то же самое явление выражается совсем другим способом. Действительно, здесь имеет место информационный процесс, в котором на вход подаются две молекулы – сигнальная и белковая – и они соединяются в белковый комплекс, выполняя при этом определённую функцию с её результатом, после чего разъединяются, то есть на выходе имеются те же молекулы, а также результат выполнения функции белка. При этом у самой этой функции также есть входные и выходные молекулы. Например, для ферментов входными и выходными биомолекулами являются ингредиенты тех биохимических реакций, которые ускоряются соответствующими ферментами.

Далее я обнаружил четвёрый уровень – это был уровень отдельных клеток. Как оказалось, клетки тоже обмениваются информацией, и делают они это при помощи механизмов третьего уровня. Действительно, в мембрану клетки встроено огромное количество белковых молекул, многие из которых являются рецепторами различных сигналов, которые, как оказалось, также являются молекулами – это различного рода гормоны, нейромедиаторы, интерфероны и другие подобные молекулы. Все их можно опять же объединить под названием «сигнальных молекул». И в этом случае процесс передачи информации описывался простой кибернетической формулой – клетка является механизмом преобразования информации, на вход которому через рецепторы на поверхности поступают сигнальные молекулы от других клеток, информация передаётся внутрь клетки при помощи изменения конфигурации рецепторных белков, внутри происходят биохимические процессы, в результате которых клетка меняет своё состояние и при необходимости испускает другие сигнальные молекулы вовне в качестве выходной информации.

Я долго думал, что могло бы быть на уровнях тканей и органов. Действительно, я заметил, что в какой-то мере моя иерархия информационных процессов в биологическом организме так или иначе соотносится с уровнями организации живой материи: биомолекулярный, комплексный, клеточный, уровни тканей, органов и системный. Но вот на уровне тканей я так и не смог придумать те процессы, которые явно можно было бы описать на теоретико-информационном языке.

Поэтому я, не мудрствуя лукаво, пропустил тканевой уровень и перешёл к уровню органов, систем в организме и всего организма в целом, попытавшись найти на нём информационные процессы. И это оказалось довольно просто, так что на пятом уровне своей информационной схемы в биологических организмах я описал получение воздействий извне органами чувств – глазами, ушами, языком, кожей и так далее – с последующим преобразованием этой информации в нервной системе человека с выдачей в качестве выходных результатов движения, запоминания и даже деятельности внутренней секреции. Таким образом, на своём пятом уровне я охватил интеллектуальную деятельность человека. Это показалось мне очень интересной идеей.

Я вновь откинулся на кресле и обозрел все те тезисы доклада, которые написал к этому моменту. Получалось очень интересно – на каждом организационном уровне живой материи имеются определённые информационные процессы. Это полностью согласовывалось с моей первоначальной идеей о том, что всё в мире можно представить с теоретико-информационной точки зрения. Я даже улыбнулся тому, как всё красиво складывалось.

Тут мне в голову пришла ещё одна идея. Ведь если рассмотреть человеческие общества, то можно выделить шестой уровень преобразования информации. Люди обмениваются информацией внутри своего общества, и это, очевидно, ещё один уровень. Тут же мне пришла в голову следующая мысль о том, что можно и дальше укрупнять сущности – сами человеческие сообщества: организации, компании и даже государства также являются акторами информационного взаимодействия. Ведь, например, организация может отправить в другую организацию письмо, и это с очевидностью передача информации. Я подумал и выделил это в седьмой уровень. Получилось семь уровней, и это мне понравилось: семь – хорошее число.

Внезапно я понял, что всё то, что я написал, можно отнести не только к человеку, но и вообще к любым живым существам на Земле. У бактерий, растений, животных же тоже есть сообщества, в которых они обмениваются информацией. А сами по себе эти сообщества формируют экологические системы, которые всё так же можно рассматривать как взаимодействующих акторов. Так что я дополнил свои тезисы ещё одним – сделал сопоставление всех уровней информационного взаимодействия у человека и других видов живых существ в биосфере планеты. Мне показалось это очень интересным.

Итак, список тезисов для завтрашнего доклада был готов. Я ещё раз обозрел его общим взглядом, поправил пару формулировок и вновь закинул в работу Аурелии, чтобы она оформила презентацию. Через несколько минут всё было готово, и я вновь удивился и поразился тому, какой прогресс был достигнут в этой области буквально за несколько лет – с тех времён в средней школе, когда нас начали учить навыкам заклинателя нейросетей для работы с генеративными системами искусственного интеллекта, они стали настолько совершенны, что мало кто сегодня обходится без них. А ведь я ещё помню, как в школьной среде были мощные баталии на тему того, что использование таких систем ведёт к деградации человека, и их даже хотели запретить в преподавании. Хорошо, что верх взял здравый смысл в педагогике, и вместо запретов мы получили нормальные навыки целеполагания для генеративного искусственного интеллекта, чтобы он создавал хорошие и даже превосходные результаты.

Я последний раз просмотрел полученную презентацию, поправил пару недочётов и отправил файл Василисе. В ответ я получил сообщение от неё, что она ждёт моего выступления завтра на планёрке, а так ей презентация нравится – всё красиво, но у неё, дескать, нет времени во всё детально вчитываться. Прочитав это сообщение, я немного расстроился, но потом забил – мало ли какие у человека дела вечером. Так что я решил прогуляться и развеяться.

* * *

На следующий день я вновь участвовал в планёрке. Все сотрудники докладывали о результатах прошедшего дня и планах на день текущий. Вторая планёрка начала постепенно приоткрывать для меня суть проекта – проектная команда прямо сейчас занималась изысканиями в области генетики и протеомики. При этом пока всё было на каком-то теоретическом уровне – как я понял, прямо сейчас шёл этап библиографического поиска и сравнительного анализа того, что уже было наработано в этой области. Но общая цель проекта пока всё также оставалась туманной. Хотя я совсем не парился на эту тему, так как чётко понимал, что вряд ли можно что-то понять на третий день работы. Так что я просто реализовывал известную тактическую уловку – затаиться и слушать.

Я дождался, когда все сотрудники кратко расскажут о своих успехах и проблемных вопросах, а потом Василиса вновь дала слово мне. Несмотря на то, что я уже был знаком с большинством тех, кто присутствовал на планёрке, я всё равно немного мандражировал. Но, конечно, доклад я сделал – я рассказал про все семь выявленных мной уровней информационных процессов в живых системах, а потом показал схему соответствия этих уровней в животном и человеке. Весь доклад занял минут пятнадцать. Когда я закончил, в виртуальном конференц-зале вновь повисла тишина.

Затем слово взял сотрудник, который вчера высказывался о моём первом докладе крайне негативно и в том смысле, что я просто трачу их время. Он снова сказал, что не видит никакого смысла в том, чтобы выслушивать странные идеи студента-первокурсника, поэтому хотел бы, чтобы Василиса перестала тратить их время на это. Я вновь ощутил укол щемящего чувства, как будто бы меня облили помоями. Этот человек высказал свою резкую реакцию и сразу же отключился от видеоконференции. Василиса пожала плечами и никак не прокомментировала эту выходку. Зато она высказалась в мою сторону:

– Данила, вот скажи мне, пожалуйста, сколько ещё раз ты будешь делать не то, что я тебя просила? Я же русским языком попросила рассмотреть теоретико-информационные аспекты в генетике. А ты сейчас рассказываешь нам про семь уровней, включая организации и экосистемы. Зачем? Из всех этих семи уровней к делу относятся только первые два или три. Ну, возможно, четвёртый тоже.

Я сконфузился и продолжил молчать.

Василиса закончила видеоконференцию и перезвонила мне. Она сказала, что в целом я молодец, что уже за два дня изучил столько материалов, но её смущает то, что меня заносит в темы, которые совершенно не требуются в реализации проекта. Я ответил ей, что не совсем понимаю задачи, которые они решают на проекте, поэтому мне сложно воспринимать то, что она мне поручает. Она как будто бы улыбнулась и сказала, что вечером попробует организовать для меня вебинар по погружению нового сотрудника в проектную работу и конкретные задачи, которые поставлены перед всей проектной командой. Ну а пока она прислала мне техническое задание к научно-исследовательской работе, и я должен был внимательно его прочитать до нашей вечерней встречи, а также написать ей в рабочем порядке все вопросы, которые у меня возникнут, для обсуждения их на вебинаре. Этим я и занялся.

К вечеру я внимательно прочитал техническое задание и записал все свои вопросы, которые возникли у меня в процессе чтения. Вечером я пришёл на вебинар и был приятно удивлён, что он был организован специально для меня и что участвовали практически все члены проектной команды. Василиса представила проект, кратко пересказав цели и задачи из технического задания, ответила на все мои вопросы и рассказала о том, как каждый из нас вкладывается в решение конкретных задач проекта. Я понял, что работал в неправильном направлении и начал понимать, как все взаимосвязаны между собой. После вебинара я понял, что важно всегда задавать вопросы, если чего-то не понимаешь, и что такие хорошие люди, такие как Василиса, всегда будут готовы помочь.

После вебинара я пошёл к отцу. Мы расположились у него в кабинете за чашечкой душистого чая, как он любит по вечерам. Я пожаловался на то, что на планёрке в отношении моего доклада были существенные негативные реакции. Отец задумчиво смотрел в окно, качаясь на своём кресле. Затем он сказал:

– Слушай, ну твои жалобы немного некорректны, согласись. Тебе поставили задачу, а ты пошёл в лукавое мудрствование, выдал свои непроверенные идеи за какие-то откровения. Ну и получил. Я считаю, что заслуженно.

Я немного ошарашенно смотрел на отца. Всё же я надеялся на его поддержку, а он вот так. А он, между тем, продолжил, попивая свой ароматный чаёк:

– Мне кажется, что я должен тебе немного рассказать про то, как устроены отношения в организациях, а также про то, что такое научный метод, научная деятельность и научно-исследовательские работы. Ведь мы именно этим сейчас занимаемся.

По кабинету отца распространялся чуть сладковатый запах душицы, корицы и ещё каких-то странных трав, которые он сам собирает и сушит. Отец приглушил свет и открыл окно, из которого на нас обрушился вечерний стрекот цикад. Атмосфера стала самая душевная, и я расслабился. Подумал даже, что можно было бы заменить электрическое освещение на керосиновую лампу.

Отец начал рассказывать мне про научный метод. Что-то из того, что он говорил, я уже знал, так как в университете уже на первом курсе начали обучать философии научного познания, хотя подавляющему большинству студентов, и мне в том числе, было совершенно непонятно – зачем нас пичкают этой «ерундой». Но оказалось, что либо мы что-то неправильно воспринимали, либо лектор не мог донести до нас важность своего предмета, так как полчаса, в течение которых отец разъяснил мне важность и суть научного метода, всё расставили на свои места.

Отец рассказал, что существует большое количество разных мировоззрений – обывательское, мистическое, религиозное, художественное, а также естественнонаучное. И вот последнее мировоззрение по словам отца является единственным, которое позволяет успешно познавать окружающую действительность так, чтобы научно-технический прогресс осуществлялся непрерывно и поступательно. Мне показалось это довольно интересным, но немного неоднозначным тезисом, но спорить я не стал.

Научное мировоззрение характеризуется рядом принципов, а также наличием метода познания окружающей действительности. Основным принципом научного мировоззрения является объективность – учёный не имеет права полагаться на собственные субъективные суждения или принимать на веру какие-либо утверждения, даже если они исходят от авторитетных людей, в том числе и других учёных. Всякий субъективизм в научном мировоззрении отрицается.

Для того чтобы научные исследования были объективными, был разработан научный метод. Научный метод – это пошаговый процесс, который используют учёные для познания окружающей действительности, ответов на вопросы и решения проблем. Это способ сбора информации о том, что происходит в мире вокруг нас. Отец кратко объяснил, из каких последовательных шагов состоит научный метод.

Во-первых, надо задать вопрос. Учёные начинают с вопроса о том, что они наблюдают в окружающем мире. Этот вопрос становится проблемой, которую они хотят решить. Во-вторых, необходимо провести исследование. Учёные собирают информацию, читая книги, проводя эксперименты и общаясь с коллегами и экспертами. Это помогает им понять, что уже известно о проблеме. В-третьих, следует сформулировать гипотезу. На основе собранной информации учёные делают обоснованные предположения или прогнозы о том, что, по их мнению, произойдёт при наблюдаемых условиях. Это и называется гипотезой. В-четвёртых, требуется осуществить проверку гипотезы. Для этого учёные планируют эксперимент для её проверки. Обычно в ходе эксперимента манипулируют одним фактором, который называется независимой переменной, чтобы увидеть, как он влияет на другие факторы – зависимые переменные. Далее, в-пятых, производится анализ результатов. На этом шаге учёные изучают результаты своего эксперимента, чтобы убедиться, что их гипотеза верна. Они собирают данные, ищут закономерности и делают наблюдения. В-шестых, необходимо сделать выводы. На основе полученных, проверенных и проанализированных результатов учёные решают, была ли их гипотеза подтверждена или опровергнута. Они используют данные своего эксперимента, чтобы сделать вывод. И, наконец, в-седьмых, необходимо опубликовать результаты. Для этого учёные делятся результатами своего эксперимента с научным сообществом – пишут и публикуют статьи, выступают с докладами на конференциях. Это помогает другим учёным понять, что уже сделано и что ещё предстоит сделать в будущем.

Другими словами, научный метод помогает учёным и научному сообществу в целом отвечать на вопросы, решать проблемы и делать новые открытия. Следуя этим шагам, учёные могут убедиться, что их сама научная деятельность ведёт к надёжным, точным и, главное, воспроизводимым результатам. А это, в свою очередь, как раз и означает, что наука старается стоять на объективной позиции.

Интересно то, что всё это нам так или иначе рассказывали на лекциях по философии науки и научного познания, но в аудитории университета это всё вызывало не то, что уныние, но какую-то скуку. Лектор скучным голосом вещал от доски какие-то скучные слова, которые в большинстве своём воспринимались как какая-то заумь и ахинея, и после выхода из аудитории, в голове оставалась пустота. А отец только что буквально на пальцах за несколько минут разложил всё по полочкам, да ещё и на салфетке нарисовал диаграмму последовательности этапов. И у меня в голове с каким-то щелчком всё встало на свои места. Я чуть ли не в виде яркого инсайта понял сущность научного метода.

Также мы с отцом обсудили, что на практике в повседневной жизни применять научный метод довольно затруднительно, а потому естественнонаучное мировоззрение обычно заменяется на обывательское, даже у учёных. А обывательское мировоззрение – это гремучая смесь всяких воззрений, полученных человеком в процессе его жизни и общения со своими близкими, друзьями да и просто любыми людьми. В состав обывательского мировоззрения входят разные принципы взаимодействия с окружающей действительностью, почерпнутые из других типов мировоззрений – в первую очередь из религиозного и мистического, так как именно они лежат в глубине массового сознания и подспудно через воспитание так или иначе внедряются в головы практически всем людям в детском возрасте. И надо обладать сильной волей, чтобы перевести своё познание на новые рельсы.

Отец сказал, что нервная система у человека устроена особым образом – она состоит из комплексов нейронных сетей, хитроумно переплетённых друг с другом. А одной из главных способностей нейросетей, за что их так любят специалисты в области искусственного интеллекта, является способность находить скрытые закономерности и взаимосвязи во входных данных. Но тут кроется и проблема – в нейросетях нет механизма оценки, насколько эти найденные закономерности действительно соответствуют чему-то значимому. Поэтому они вполне могут находить закономерности в данных, в которых таких закономерностей не то, что нет, а они не соответствуют действительному состоянию вещей. И, вроде бы, так распорядился естественный отбор.

В качестве примера отец привёл такую сценку. Стоит древняя гоминида и смотрит на блики солнечного света на листве дерева, и тут ей кажется, что эти блики сложились в образ морды леопарда. Если гоминида сразу же даст стрекача, то она, скорее всего, выживет и даст потомство, даже если никакого леопарда в листве дерева не было. А если гоминида останется и будет размышлять – это свет так ловко упал на листья или же там действительно леопард, то в случае наличия последнего, она, видимо, потомства не даст. Так что именно вот так естественный отбор и отобрал тех, кто действовал, найдя первую закономерность, а не размышлял о причинах такой находки.

Отец назвал это апофенией. Это способность человека связывать в причинно-следственные связи то, что просто проявилось одно за другим, после чего добавил: «После не значит вследствие». Апофению он назвал бичом нашего разума, и обвинил её в появлении всех этих странных древних суеверий, которые в итоге оформились в целые мировоззренческие системы. Я не стал с ним спорить, а просто запомнил эту информацию.

Затем отец познакомил меня с тем, как организована работа учёных в современных реалиях. Так как наука к XXI веку стала очень сложной, крайне комплексной деятельностью человеческой цивилизации, то уже не получается действовать так, как это делали подвижники естественнонаучного мировоззрения в эпоху Возрождения, когда они в одиночку могли исследовать самые широкие области. Сегодня большая часть научных исследований проводится научными коллаборациями, которые выполняют научно-исследовательские работы.

Как оказалось, в Средневековье и в Новое время учёные могли самостоятельно проводить наблюдения и исследования или за свои собственные деньги, или за деньги какого-нибудь богатого покровителя. Это, в целом, было в порядке вещей. Но сегодня государство определяет свою научно-техническую политику, реализуя долгосрочные программы и проекты на национальном уровне. Фактически, это является управлением научно-техническим прогрессом. И поэтому чаще всего научные коллективы работают по государственным заказам, которые появляются как раз в рамках этих самых долгосрочных программ развития.

Оказалось, что управлять научно-техническим прогрессом также важно, как и любой другой человеческой деятельностью. Нет, конечно, научное сообщество, как множество высокоинтеллектуальных людей, способно к самоорганизации, но если существуют внешние рамки и направления, то научный поиск ведётся более эффективно. К тому же, государство является единственным источником финансирования фундаментальных научных исследований, то есть таких исследований, результаты которых вряд ли получится внедрить в промышленное производство сразу после их получения. Может пройти несколько десятков лет от получения результатов фундаментальных исследований до их внедрения в хозяйственно-экономическую деятельность общества. Этим они отличаются от прикладных научных изысканий.

Так что именно государство в первую очередь определяет направления и глубину научного поиска и исследований, которые ему требуются для поддержки других своих активностей в прочих сферах жизни. Государство проводит согласованные политики развития в экономике, финансах, промышленности, сельском хозяйстве, безопасности, здравоохранении, образовании, культуре и других сферах жизни, и поэтому научная деятельность государства является системообразующей, этаким фундаментом, на котором строятся процессы развития общества в целом и каждого человека в отдельности.

Итак, именно государство в соответствии со своей научно-технической политикой определяет приоритетные направления научных исследований и оформляет их в долгосрочные программы. Такой метод программного управления отраслями, по словам отца, оказался довольно эффективным – главное, периодически пересматривать программы и адаптировать их к меняющимся условиям. Адаптация подразумевает изменение планов, наименований работ, добавление новых работ или исключение неактуальных. Важно не фиксироваться на программе, как на некой догме, выбитой в скрижалях, чтобы не получилось так, что весь мир свернул в сторону, а научные коллективы одной страны прут напролом в другом направлении. Но и «весь мир» также не должен восприниматься в качестве ориентира – у государства должны быть собственные интересы, основанные на жизни общества и видении будущего.

Наличие периодически обновляемой и адаптируемой к возникающим вызовам и потребностям программы научно-технического развития общества позволяет государству распределять научные задачи и работы по коллективам, а результаты выполненных работ агрегировать в комплексные решения, которые как ложатся в основу новых планов, так и уходят в практическое русло, превращаясь в инновационные разработки и их внедрения в промышленности различных отраслей. И это получается такой самоподдерживающийся циклический процесс, в котором учёные, инженеры и администраторы науки тесно взаимодействуют для того, чтобы двигать общество вперёд по пути прогресса.

Наконец, отец рассказал, что для управления всем этим создаются специальные органы во главе с генеральным конструктором, который отвечает перед главой государства за результаты исполнения программы и проектов в её рамках. У этого генерального конструктора в прямом подчинении находился не только его аппарат для выполнения всяких обеспечивающих функций, но и совет главных конструкторов, в который входили научные руководители каждого проекта из программы. И вот отец, как оказалось, в качестве главного конструктора того проекта, над которым мы сейчас работали, входил в этот совет.

Я слушал отца и удивлялся тому, как всё, оказывается, сложно устроено. Я даже предположить не мог, что наука и научная деятельность стали такими сложными. Впрочем, мир в целом стал очень сложным, а потому удивляться не приходилось. И тогда я спросил отца:

– Хорошо, я понял, что всё очень сложно. Но можешь теперь разъяснить суть проекта, над которым мы работаем? Ведь я до сих пор не понимаю, что мы делаем.

Отец откинулся в своём кресле, сделал глубокий глоток чая и задумался. Потом спросил:

– А что же, Василиса тебе ничего не разъяснила?

– Нет, она просто дала мне задание, которое, как ты видишь, я уже третий день не могу нормально выполнить. А всё потому, что не понимаю, что она от меня хочет.

– А ты ей вопросы задавал?

– Ну… В целом, да. Но, видимо, нет. – Я смутился.

– Вот всё у вас так, у студентов. Ведь так просто задать вопрос, если что-то не понимаешь.

– Ха. Ну вот я же тебе и задаю. Можешь разъяснить?

– Ну, конечно, могу. Что тут такого?

И тут передо мной реально разверзлась кроличья нора. Я по-другому не могу описать того ощущения, которое поглотило меня после объяснений отца. Я был в шоке. И это ещё слабо сказано.

Отец рассказал, что его компания получила заказ на проведение научно-исследовательских работ в области нанотехнологий, и эти работы имеют код «Семена». Прямо сейчас идёт подготовительный этап, на котором осуществляется сбор и обобщение имеющегося у человечества на текущий момент опыта в нанотехнологиях. Целью всего глобального проекта является получение работающей нанотехнологии, предназначенной для построения при помощи молекулярных комплексов заданных макрообъектов. Например, ставишь задачу «вырастить» дом, и из брошенного семени вырастает дом примерно так же, как вырастает живой организм из оплодотворённой клетки. Из другого семени можно вырастить космический корабль, а из ещё одного – завод-автомат с полностью автоматическим производственным комплексом.

Отец продолжил своё объяснение и упомянул, что проект является очень амбициозным, так как рассчитан всего лишь на десять лет, и его компания уже собрала для работы над ним самые яркие умы в области нанотехнологий, генетики и материаловедения. И сегодня перед всеми нами замаячила надежда в том, что проект не только произведёт технологическую революцию в том, как создаются вещи вокруг нас, но и окажет глубокое влияние на такие области, как медицина и энергетика.

Далее он снова сказал, что проект всё ещё находится на самой ранней стадии, но уже сталкивается со многими проблемами – как научными, так и этическими. Одной из самых больших проблем было обеспечение того, чтобы разрабатываемая технология не использовалась в разрушительных целях, а результаты исследований справедливо распределялись между всеми людьми.

Но несмотря на трудности, которые ожидаются, отец оптимистично и страстно рассказывал о потенциальных преимуществах проекта «Семена». Он считал, что эта нанотехнология может изменить мир к лучшему и что её стоит разрабатывать и использовать, невзирая на предстоящие трудности.

Отец подчеркнул, что проект касается не только разработки нанотехнологий, но и ответственности и обеспечения их этичного использования на благо всего человечества. Он подчеркнул, что его компания обязана разработать фреймворк для контроля того, чтобы нанотехнология не использовалась в деструктивных целях, а исследования проводились прозрачно и честно сообщались миру.

Наконец, он также упомянул, что проект «Семена» является полусекретной инициативной нашего правительства, его силового блока, но при этом к финансированию привлечены некоммерческие автономные организации из нескольких стран, что свидетельствует о важности проекта для нашего общества. Поэтому под конец своей речи он рекомендовал мне глубоко погрузиться в проект, а также в постижение всех научных дисциплин, на которых он покоится. И моя учёба в университете должна стать тем фундаментом, на котором я построю здание своего будущего участия в этой технологической революции.

Я был огорошен. Я пошёл спать, размышляя о последствиях проекта «Семена», и мой разум метался от возможностей того, что может сделать эта новая технология. Я понял, что с большой силой приходит и большая ответственность, и что эта нанотехнология сможет стать обоюдоострым мечом. С одной стороны, она могла бы произвести революцию в мире и решить многие проблемы, стоящие перед человечеством. С другой стороны, если она попадёт не в те руки, её точно применят в злонамеренных целях, что принесёт столько вреда и бед, сколько ещё не видело человечество с момента своего зарождения.

Я решил последовать совету отца и углубиться в научные дисциплины, лежащие в основе проекта. Но уже сейчас я осознал грандиозность стоящей перед нами задачи. Речь шла не только о разработке самой нанотехнологии, но и об обеспечении её использования ответственным и этичным образом. Проект был не только научным, но и моральным делом для всего научного сообщества.

Уже засыпая, я наполнился решимостью внести свой вклад в эту технологическую революцию. Я знал, что дорога впереди будет сложной, но был готов встретить трудности лицом к лицу и работать во имя светлого будущего для всех.

Глава 4

На следующее утро, когда я только-только открыл глаза, Василиса внезапно позвонила и пригласила меня к себе в лабораторию. Мне сразу же показалось, что отец накрутил её по поводу меня, поэтому она решила погрузить меня в проект более глубоко и подробно. Так что я, не долго думая, собрался и поехал в офис к отцу, хотя сам отец остался, конечно же, дома. Сам он в офисе если и появлялся, то, быть может, раз в месяц.

Василиса встретила меня на улице около входа в неприметное здание. Солнце ярко светило, и солнечные блики ложились на её веснушчатое лицо с немного курносым носом, и я отметил про себя, что она очень симпатичная. Василиса по-деловому пожала мне руку и пригласила внутрь – как я понял, она хотела показать мне некоторые эксперименты, которые они уже начали проводить для того, чтобы лучше понять взаимосвязь между нанотехнологиями и биотехнологиями.

Мы прошли мимо строгого охранника, который тщательно изучил мой паспорт и отсканировал его, хотя мне это показалось очень смешным – вроде как я сын владельца компании. Но потом Василиса сказала, что этот охранник вообще к нашей компании не относится, и я вспомнил вчерашние слова отца о том, что проект является инициативой силового правительственного блока, и в моей голове с щелчком собрался пазл. Несмотря на то, что охранник был в штатском, это был не пожилой человек, который обычно сидит на вахте в каком-нибудь торговом центре, а подтянутый молодой человек. Всё ясно-понятно.

Когда мы вошли в саму лабораторию, пройдя длинные коридоры и спустившись в подвал, я заметил ряды какого-то похожего на медицинское оборудования, сложных машин и стеклянной посуды вдоль стен. Я почувствовал прилив возбуждения, когда осознал, что проект уже находится не только на стадии библиографических исследований, но и постепенно начинаются эксперименты. Василиса подвела меня к большому микроскопу и подставила под линзу небольшое предметное стекло с образцом.

Она настроила фокус, и образец появился в поле зрения на экране монитора. Это была нить ДНК – дезоксирибонуклеиновой кислоты, строительного блока всей жизни на нашей планете. Василиса посмотрела на меня и сказала, что мои идеи о том, что ДНК хранит и передаёт информацию, которые я изложил в своей вчерашней презентации, абсолютно корректны – действительно, ДНК отвечает за передачу генетической информации от одного поколения к другому, и прямо сейчас это лежит в основе наших исследований – именно поэтому она дала мне такое входное задание, чтобы я погрузился в тему и вынес все необходимые для проекта знания из своей памяти в фокус своего внимания.

Далее Василиса разъяснила мне, что репликация ДНК является важнейшим процессом в жизненном цикле клетки и что она включает в себя процесс создания новой молекулы ДНК, которая является практически точной копией оригинала. Этот процесс является необходимым для роста и развития организмов. Я внимательно слушал, как Василиса продолжала объяснять тонкости репликации ДНК и её важность для нашей работы над проектом «Семена». Несмотря на то, что я, вроде как, всё это знал, рассказ Василисы был захватывающим и расставляющим всё на свои места. Это реально было совершенно новаторское исследование, и я вновь поразился тому, как отец смог его заполучить.

Наконец, Василиса повернулась ко мне и сказала: «Теперь, когда у тебя есть общее представление о генетике и репликации ДНК, пришло время узнать об обмене веществ – метаболизме – и о том, какую решающую роль он играет в нашем проекте». Честно говоря, этим она меня огорошила. Метаболизм…

* * *

Вернулся домой уже к вечеру, так как после экскурсии по лаборатории мы с Василисой пошли в кафе обедать, и она рассказала мне, как молодой студенткой третьего курса случайно попала в компанию моего отца и была несколько обескуражена тем, как он взялся за её развитие. Он заставлял её погружаться в темы, которые были далеки от её первоначальных интересов. Да и, честно говоря, она в те времена сама не знала, какими были её настоящие интересы. И, фактически, мой отец и её научный руководитель вдвоём сформировали её как учёного. Она иногда, конечно, думает о том, что чужая воля вылепила из неё, как из глины, то, чем она является теперь, и это несколько обескураживает…

Но теперь она видела, насколько этот подход помогает раскрывать таланты. Да, она была настоящей ботанкой в школе и на первом курсе университета, а потом чуть было не скатилась во все смертные грехи, которые можно себе представить, когда ощутила «воздух свободы» студенчества. И, в общем-то, она благодарна моему отцу за то, что не позволил ей пасть, а дал возможность расти личностно и интеллектуально.

После обеда мы ещё прошлись в близлежащем парке, и Василиса рассказывала про то, что была очень удивлена и обрадована тем, что мой отец назначил её руководителем этого проекта. Конечно, это была больше административная должность, так как научным руководителем был он сам, но она очень довольна тем, что получила такой объём доверия. По её словам это был первый проект такого объёма в её карьере. И она очень хочет показать, на что она способна.

В свою очередь я рассказал, что с детства увлекался всякой ботаникой и биологией, изучал все справочники и энциклопедии «юного биолога», которые мог достать, а с отцом в детстве и отрочестве проводили всякие биологические опыты, так что у нас одна комната в квартире даже превращена во что-то типа лаборатории со всей атрибутикой – микроскоп, колбы и пробирки, чашки Петри, горелки, реактивы и даже автоклав. В школе любимым предметом был сначала окружающий мир, а потом биология. Ну и химия тоже. И уже при поступлении в университет я однозначно выбрал направление – биохимия, генетика, биоинформатика и всё, что с этим связано. И вот я закончил первый курс с пятёрками по основным предметам.

В общем, как мне показалось, мы расстались приятелями, и я поехал домой. Было уже глубоко за полдень, когда я сел за свой компьютер и решил составить план работ на оставшуюся часть дня и наступающие выходные.

За выходные я решил глубоко погрузиться в тему генетики, репликации и метаболизма. Поэтому после составления плана, в котором было, в общем-то, несколько строк – найти, скачать и изучить последние научные работы по генетике и метаболизму – я сел за его реализацию. Но легко написать, да сложно выполнить. Сходу нашлось просто огромное количество литературы, и вся как на подбор последнего года. Похоже, что учёные на месте не сидят, и научные исследования в этой области проводятся непрерывно.

Я поставил задачу Аурелии подобрать десять наиболее значимых опубликованных результатов в этой области, после чего подготовить краткую выжимку по всем отобранным работам, резюме для каждой из них. Примерно через четверть часа результат был готов, и я сел читать краткое содержание. Несколько работ я сразу отсеял, так как они показались мне абсолютно нерелевантными моей цели. Да, иногда сложно объяснить искусственному интеллектуальному помощнику, что именно необходимо подобрать и отрецензировать.

В конечном итоге я отобрал для работы четыре очень интересных, как мне показалось по рецензиям, работы, достал их полные тексты и загрузил к себе на планшет, чтобы почитать в спокойной обстановке. Я спланировал прочитать по две работы в субботу и воскресенье, чтобы на выходных полностью погрузиться в тему, обновить и систематизировать свои имеющиеся знания по этой теме. Выходные грозились стать одновременно и интересными, и довольно скучными.

Так что на следующий день я валялся у себя в комнате на диване и изучал отобранные научно-исследовательские работы по генетике, репликации и метаболизму. Василиса слишком резко начала погружать меня в проект. Голова пошла кругом, так как новая информация начала с хрустом укладываться в мои нейросети. Также я погрузил эти статьи в искусственные нейросети Аурелии, чтобы она полностью освоила их и была всегда наготове помочь мне вспомнить основные тезисы. Но при этом я всё ещё чувствовал, что я только-только начинаю царапать поверхность того, что мне нужно освоить для работы в проекте «Семена».

Пока я так валялся, в дверях появился отец.

– Привет, Данила, – сказал он, – как у тебя дела?

Я поднял голову и улыбнулся.

– Хорошо, – сказал я. – Я просто пытаюсь разобраться во всём этом. Вчера я был у тебя в лаборатории, и Василиса мне показала кучу всякого интересного. Ну и дала задание погрузиться в генетику, репликацию и метаболизм. Так что я сейчас читаю интересные статьи, которые накачал из Интернета.

Отец сочувственно кивнул:

– Да, это, может быть, достаточно сложно для понимания, – сказал он, – когда закончишь, заходи ко мне, пообщаемся на эту тему. Можем опять вечером посидеть за чашечкой душистого чая, хорошая традиция. Расскажу тебе, что знаю по этому вопросу.

Я поблагодарил его и вернулся к чтению. Прямо сейчас я был сосредоточен на статье о генной инженерии.

Статья рассматривала новый метод изменения генетической информации в эукариотических клетках, который развивал давно известный метод CRISPR-Cas. Когда я углубился в статью, я не мог не поразиться сложности описанного в ней процесса. Исследователям удалось использовать новую разновидность технологии CRISPR-Cas для редактирования генов таким образом, который ранее считался невозможным. Последствия этого прорыва были ошеломляющими – потенциально его можно было использовать для лечения целого ряда генетических заболеваний, а также, можно сказать, для прямого программирования генов. Эта мысль меня поразила до глубины души.

Погрузившись в размышления, я отключился от внешнего мира и был даже немного испуган, когда мой смартфон просигнализировал о пришедшем сообщении. Я отложил статью и взял телефон – это было сообщение от Василисы, в котором она напоминала мне о том, что в понедельник будет большое собрание сотрудников, и она ждёт меня. Я быстро ответил, что обязательно буду.

Продолжая читать статью, я не мог не думать о проекте «Семена» и о том, как этот новый метод генной инженерии может быть использован для расширения наших возможностей. Погрузившись в размышления, я даже не заметил, что прошло несколько часов, пока отец вновь не постучал в мою дверь, напомнив о нашей чайной церемонии. Я отложил планшет, предвкушая небольшой отдых и интересную беседу с отцом.

Так что, закончив чтение, я зашёл в кабинет к отцу. Он пригласил меня на террасу, где уже разлил душистый чай по кружкам. Сегодня вокруг распространялся какой-то совершенно новый запах, терпкий и горьковатый. Я сел в кресло и взял большую кружку, чтобы насладиться чаем и обсудить статью о генной инженерии, которую я прочитал. Пока мы потягивали чай, я попросил отца объяснить мне, что такое репликация и метаболизм и как они взаимосвязаны.

– Ну, Данила, – начал отец, – репликация является процессом, в ходе которого клетка создает точную копию своей ДНК. Ты же это должен знать. Это важнейший процесс деления клеток, который позволяет им расти и размножаться. Метаболизм, с другой стороны, – это набор биохимических реакций, которые происходят в живом организме для поддержания жизни. Метаболизм включает в себя расщепление питательных веществ для обеспечения организма энергией, а также создание сложных молекул из более простых.

– Понятно, – сказал я, кивая. – Но как эти два процесса взаимосвязаны?

Репликация является важной частью метаболизма, – объяснил отец. – Когда клетка делится, ей нужно сделать точную копию своей ДНК, чтобы каждая дочерняя клетка имела ту же генетическую информацию, что и родительская. Для этого требуется много энергии, которую мы получаем в процессе обмена веществ. На самом деле, репликация и метаболизм настолько взаимосвязаны, что часто происходят в клетке одновременно.

– В этом есть смысл, – сказал я, сделав ещё один глоток чая. По моему телу начало распространяться тепло и умиротворение. Всё же отец делает какие-то особые отвары из своих трав. – Но какое отношение всё это имеет к генной инженерии?

– А, вот тут-то всё и становится интересным, – с улыбкой сказал отец. – Генная инженерия – это манипуляции с ДНК в клетках для создания новых признаков или свойств, новых функций. Понимая процессы репликации и метаболизма, мы можем разработать новые методы контролируемого изменения ДНК. Именно здесь на помощь приходит метод CRISPR-Cas и его современные расширения – это мощный инструмент для разрезания и вставки в ДНК новых последовательностей.

– Понятно, – сказал я, совершенно впечатлённый и даже немного обескураженный. – Значит, манипулируя ДНК, мы можем создавать новые признаки или даже лечить болезни?

– Именно, – ответил отец. – Это очень интересная область, и я рад видеть, что ты так заинтересовался ею. Кто знает, какие прорывы мы увидим в ближайшие годы…