Читать онлайн Расправив крылья, я лечу. Как выбирать каждый день жизнь, когда потерял надежду бесплатно

Каково жить маленькому человеку в семье с проблемой?

Милый ребенок, с которым нет проблем. Однажды мне мама сказала, что если бы все дети были такие, как я, то можно было родить еще сотню. Поначалу обрадовалась, какая я лапочка. Но что-то меня беспокоило. Стала размышлять, что же не так.

В этой фразе не было чувств, как есть и не ощущать вкуса пищи. Поглощать без наслаждения, когда надо утолить голод и, все равно что ты будешь есть.

Не помню своего детства, отдельные моменты всплывают в голове, как кадры фильма. Я смотрю на них со стороны и не понимаю, что главный герой происходящих событий – я. Мне было крайне неудобно, когда родители спрашивали: «А вот ты помнишь, что было?». Говорила: «Да, помню», – при этом опускала глаза, так как в моей памяти не было файла под названием «Детство».

Когда мне было три года, родился брат Ваня. Когда появляется на свет ребенок-инвалид, весь мир семьи сосредотачивается на нем. В какой-то момент может казаться, что его любят больше всего на свете. Он же не может быть самостоятельным.

В этот период, кроме фотографий, ничего больше не напоминало мне о детстве. На снимках был ребенок вместе с папой и мамой. Смотрела на них – никаких чувств, узнавала себя, но не могла вспомнить, что же я проживала в те моменты детства.

Видя то, как родители справляются с ситуацией, я решила быть удобной. Это произошло неосознанно. Мне не хотелось делать их несчастными своими капризами и плохим поведением.

Мой отец был военный. В 1985 году его отправили в командировку на Кубу, и мы всей семьей там прожили около трех лет. Мое детство закончилось в шесть лет, когда я самостоятельно уже стирала белье и вешала его. В то время белье стирали вручную на стиральных досках. Как ребенок в шесть лет мог сделать это – для меня до сих пор осталось загадкой.

Маме об этом сказали соседи: «Кто у тебя все белье постирал и повесил на улице?». Она думала, что это отец. Но когда узнала, что это сделала я, очень удивилась.

Самым моим любимым праздником был и остается по сей день Новый год. Мне очень нравились хлопоты: готовить, наряжать елку. Доставать игрушки из ящика, вещать так, чтоб каждую было видно, разбросать мишуру. А запах мандаринов…

А главное – я ждала чуда. Из года в год под бой курантов я загадывала желание, мысленно проговаривала его. Торопилась, чтобы успеть до завершения боя. Я мечтала, чтобы брат поправился. Как ребенок, прочитавший книгу «Цветик-семицветик», я верила в исцеление. Так и загадывала желание год за годом, но оно никак не исполнялось. Думала, что неправильно я сделала и надеялась: оно обязательно сработает в следующий раз. В 11 лет я поняла, что есть желания, которые не исполняются никогда. Надо принять и жить с этим.

Самое трудное – понять, что это навсегда. Никогда брат не сможет вылечиться и будет таким, как сейчас, до конца своих дней. Это было такое разочарование – осознать и принять в моменте, что его состояние неизлечимо.

Брат был инвалидом детства, его диагноз – детский церебральный паралич (ДЦП). Форма тяжелая, он мог сидеть, говорить и есть самостоятельно. Его постоянно мучили приступы эпилепсии. При этом он хорошо соображал, у него была отличная память. Когда он был маленький, мама лежала с ним в больнице, не знаю, как его там лечили, но ничего не менялось. Никакого медицинского лечения ему не предоставлялось, только таблетки, которые помогали справиться с приступами эпилепсии. Они снимали последствия, но как стало понятно спустя время, наносили вред всему организму. Для нас он был просто человеком с особенностями. Мы говорили, что он болеет, когда у него была простуда или другое заболевание, не замечая диагноза.

Мой брат никогда не учился в школе, к нему не приходили учителя на дом. Мы сами его обучали, читали книжки, смотрели фильмы. Он знал таблицу умножения, любил слушать, как читают книги. Учителя махнули на него рукой, уже потом мы узнали, в его в карте была запись: «умственные способности утеряны».

Но это не соответствовало действительности, в общении было понятно, что с ним все в порядке. Он был замкнут в своем теле по причине травмы при родах. Мама говорила, что беременность у нее протекала нормально, без осложнений.

Долгое время я считала, что все это временно, и он обязательно поправиться. Понимание пришло уже в подростковом возрасте, что это навсегда. Нет такого лечения, которое способно его вылечить. Для меня это был тяжелый момент и в голове возникал вопрос: «Как же так? Ведь должно же быть какое-то средство, чтобы помогло».

После такого осознания наступает момент принятия, когда ты просто начинаешь жить с этим каждый день. В это время важно найти в себе силы и понять, что в такой ситуации есть место и твоей жизни. У тебя могут быть свои интересы, друзья, общение, ты можешь проживать эмоции и быть счастливым. Никто не вправе лишать тебя твоего счастья ЖИТЬ.

В школе у меня было много увлечений. Я посещала всевозможные кружки в школе, нравилось заниматься творчеством. Хорошо училась, мне было легко. После уроков гуляла с одноклассниками. У меня было много друзей, мы с удовольствием играли в казаки-разбойники. Как воробьи собирались в стаю и носились целыми днями по двору. Ходили в кино, играли в прятки. Катались на велосипедах. Они знали о моем брате, но никто никогда не сказал мне обидного слова в его сторону. Я не всегда могла выйти на улицу, так как надо было помогать родителям.

Мне нравилось быть в центре событий. Организовывать, придумывать. Нужна стенгазета – пожалуйста, всегда участвовала.

Мы ходили с классом в поход и играли в «Зарницу», моей почетной ролью было готовить еду. Я рано научилась готовить, и для меня не составляло труда сварить суп и накормить целую ораву детей. Каждый из участников приносил с собой пару картошек, лук или морковку, крупу и из этого мы готовили похлебку. Играли в игры, сидели у костра и пели.

Успела побыть пионером. Мне это очень нравилось, была активная и участвовала в жизни дружины всегда. Меня принимали в пионеры самую первую, что было почетно, в музее Ленина, сейчас это Исторический музей. Торжественная линейка, белые рубашки и черные юбки, столько было волнения в тот момент. Дали пионерский значок, который отличался от обычного размером. Он был крупнее. Такой знак отличия от других пионеров.

Летом обычно родители меня отправляли к бабушке в деревню на несколько месяцев. Там мне было иногда скучно, не было детей и общаться было не с кем.

В моей голове всегда были идеи для увлекательных игр. Я создавала собственный мир, где картинки оживали и начинали двигаться. Это помогало выбраться из одиночества и не чувствовать себя оставленной.

Особым удовольствием для меня были прогулки на природе. В деревне это легко, отходишь от дома и сразу поле, заросшее травой. Ходишь, вдыхаешь аромат, наблюдаешь за насекомыми, любуешься цветами. Лучи солнца согревают, можно лечь в траву и смотреть на голубое небо, мимо пробегают тучи.

В деревне у меня был друг – кот. Он единственный, кто ходил со мной на пруд, где мы вместе наблюдали за лягушками. Вели с ним беседу и мне казалось, что он меня понимает и мудро молчит. Лишь иногда он мяукал как будто в знак согласия или одобрения с моими рассуждениями.

Также читала книги и занималась вязанием. Для меня с самого детства это занятие увлекло и вызывало интерес. Творчество затягивало и проявлялось в том. Что мне нравилось шить или делать игрушки. Творить руками всегда было интересно.

У меня были обязанности: полоть траву, собирать урожай, кормить кур. Мне было интересно, потому что можно было делать и мечтать. Погружать в свой мир и размышлять, о чем хочется. Не ограничивая себя ни в чем, придумывать истории и жить в них так, как тебе хочется.

Но при этом всегда присутствовало чувство одиночества, ощущение покинутости, которое сопровождало меня всю жизнь. Оно как маленькая льдинка застряла где-то в глубине души. При сложных обстоятельствах она увеличивалась в размерах и делала тебя здраво холодной. Когда необходимо принять решение и при этом не откликаться на возникающие эмоции. Как говорят с холодной головой.

Когда пришло время решать, кем же буду, то у меня не было ответа на этот вопрос. Я просто не знала. Папа предложил поступать в институт, который мне очень не нравился. Но я не смогла отказаться, так как расстраивать родителей было не в моих правилах. Я согласилась. Сдала документы и ждала экзаменов в институт. А после уехала на несколько дней отдыхать. Когда наступило время узнавать результаты, на мое счастье, оказалось, что не поступила. Наверное, я единственная в тот день, который, видя свои результаты о провале поступления, радовался от души.

Осенью пошла работать на почту и параллельно изучала косметологию для себя. Как-то сидя на кухне и читая объявления в газете, заметила приглашение на подготовительные курсы в институт по направлению биотехнология и химия. Поняла, что вот оно, хочу в нем учиться. Пошла на курсы и осенью без проблем поступила в институт.

Было сложно втянутся в учебу, но постепенно вошла в ритм. Мне интересовала учеба, не доставляя особых сложностей. Спустя шесть лет получила свой диплом о высшем образовании и квалификации магистра по направлению биотехнология. Но наукой я заниматься дальше не стала, пошла работать в лабораторию химиком.

Когда я была ребенком, во мне сформировалось устойчивое состояние «терпеть». Когда ты не находишь в себе силы сказать, что это тебе не подходит. Ты свои интересы ставишь ниже спокойствия других людей. Потому что понимаешь, что им и так тяжело.

Но на самом деле это только твоя музыка в голове и, если найти в себе силы высказать свою точку зрения, то найдется тот вариант, который будет приемлем для всех участников.

Остаться одной

Когда мне было 11 лет, мы с папой впервые отправились в гости к его родной тете. Ехали на поезде. Это были осенние каникулы. Уже лег снег. Мы шли со станции и несли тяжелые вещи. Вокруг было белым-бело, снег хрустел под ногами, легкий морозец пощипывал лицо и руки. Поразительная тишина вокруг окутывала. Голова слегка кружилась от чистого воздуха, в нем чувствовался запах деревни.

Бабушка встретила нас на дороге и сразу узнала. В сердце что-то екнуло, когда ты долго не виделся с близким человеком и он рад тебя видеть всегда.

Мы с папой приехали на несколько дней и должны был вернуться вместе домой. Но случилось неожиданное – папе пришлось уехать без меня.

В один из вечеров мне стало плохо, адская боль в животе. Мне казалось, что я умираю. Меня отвели в комнату, я легла в кровать и провалилась в сон. Проснулась оттого, что кто-то меня трогает и, открыв глаза, увидела какого-то дядю в белом халате. Испугалась, стала плакать.

Это оказался доктор скорой помощи. Он стал меня осматривать и задавать вопросы. Я говорила, что у меня ничего не болит уже и я хочу спать. В итоге врач сказал, что надо ехать в больницу. Мне помогли собрать вещи и погрузили в скорую помощь.

Мы долго ехали на машине по деревенским дорогам. Это было ужасно, я не находила себе места и было очень плохо. Меня рвало.

В больницу приехала без сил. Ужасный черный коридор навевал страх и ужас, тени на стенах вырисовывались в уродские фигуры.

У меня взяли анализы и через некоторое время сказали, что надо делать операцию по удалению аппендицита. Я не помню момент, как попала на операционный стол и что было потом.

Не знаю, сколько дней прошло, когда очнулась, то увидела, какую темную палату, где лежали женщины разных возрастов. И я, ребенок, среди них. Операция была тяжелая, я плохо восстанавливалась.

Самое страшное для меня было – оставаться одной в этой палате, где я никого не знала и вокруг были незнакомые люди. Мне было всего 11 лет. Я не могла подняться с кровати, не было совсем сил. На меня всегда ругалась медсестра, которую я про себя называла «Макаронина». Мне было страшно, и я плакала. Чувствовала себя такой одинокой среди людей. Только чудо поставило меня на ноги, и я понемногу начала ходить.

Впервые в больнице узнала, как умирают люди. Вот они были на соседней койке и вдруг их не стало. Ты все понимаешь и ничего сделать не можешь, каждый вздох ощущаешь на себе. Последний вздох…и тишина. Остается только пустая кровать и свернутый матрас. Меня потрясло на всю жизнь и когда я стала взрослой, смерть для меня приобрела другой смысл.

Бабушка с тетей меня навещали, но все равно это не спасало меня от ощущения одиночества. Это как большая тень от скалы, которая с заходом солнца заполняет место света. От этого возникает холод внутри. Когда понимаешь, что чай согревает внешне, но внутри не становится теплее.

Родители забрали меня домой, целый месяц я не ходила в школу и плохо себя чувствовала. У меня не было сил поднять даже стул.

Вернул меня к жизни спорт. До операции я ходила на секцию настольного тенниса и когда случайно встретила тренера на улице во время прогулки с мамой, он пригласил меня снова заниматься.

Я начала все сначала. Многочасовые тренировки с тренажерами и через некоторое время силы ко мне вернулись. Я снова могла бегать и прыгать.

Эта история меня научила, что справиться с болезнью возможно, стоит только приложить усилия. Надежда есть всегда. При этом бывают случаи, когда болезнь неизлечима, как у моего брата, и основное для нас – научиться принимать ситуацию, не впадать в отчаяние и идти своей дорогой жизни. Быть рядом с близкими и поддерживать их на пути.

Чему меня научил брат и родители?

У маленького ребенка единственная задача: быть любимым, чувствовать любовь. У него нет опыта и понимания, какая это любовь. В детстве узнаем различные ее оттенки. Видим вокруг и получаем определенную модель поведения и выражения любви. Основным видом выражения любви в моем детстве была забота. Всегда была еда, родители поддерживали все мои начинания.

По вечерам с братом у нас было несколько любимых занятий: читать книгу вслух и смотреть диафильмы. Обычно мы читали про медвежонка Винни-Пуха и его друзей. Эту книжку зачитали до дыр, перечитывали по несколько раз и, казалось, что знали уже наизусть. Брат любил слушать и просил почитать ее. Сам он не мог читать, хотя вот таблицу умножения знал.

Просмотров диафильмов – это особая атмосфера. Ждешь, когда стемнеет, вешаешь белую простыню на стенку. На стопку книг устанавливаешь проектор, выбираешь диафильм и начинаешь крутить фильм. Картинки сменяются одна за одной, ты читаешь и на мгновение переносишься в далекий сказочный мир, где ты можешь быть принцессой или другим героем сказки. Мне это особенно нравилось – ощущение сказки и волшебства.

Также мы играли в домино или шашки. В то время не было сотовых телефонов. Больше времени проводили в играх друг с другом.

Брат любил такие вечера, и для него подобные игры были в радость.

Его интересовали фильмы о животных, самым любимым фильмом был Кинг-Конг. Конечно, развитие таких детей зависит от родителей и близких. Сколько сил и времени они могут вложить и готовы ли они это делать.

Многого такие дети лишены в детстве, тем более во времена Советского союза не было принято говорить, что у тебя такой вот ребенок, этой темы избегали, боясь, что это может перейти каким-то образом к ним.

Принять то, что это обычные дети только с особенностями физического развития сложно и порой трудно. Чтобы это сделать, людьми должна руководить всепоглощающее чувство любви и сострадание к ближнему.

Такие дети именно этому и учат, когда ты принимаешь и не замечаешь их физического недуга. Да, формы ДЦП бывают разные, во многих формах сохранены интеллектуальные способности. И вполне можно этих детей обучать и вести с ними диалог.

Для них важно общение и здорово, что сейчас есть возможность посещать школы и общаться вне ее. Когда мы признаем, что проблема существует, мы не отворачиваемся, а находим возможность поддержать тех родителей и семьи, которые столкнулись с воспитанием больного ребенка.

Я часто задавалась вопросом, как это – жить и не видеть жизни во всех проявлениях. О чем думает человек, который закован в теле и не может двигаться самостоятельно, лишенный возможности испытывать ощущения и мечтать, что можно поехать куда-то и быть кем-то. Нет никакой надежды изменить ход событий, и ты молча соглашаешься с выпавшим жребием. Я никогда не смогу узнать, о чем он думал и мечтал. Он умел радоваться всему происходящему вокруг.

Для моего брата состояние болезни было привычно, он видел, что может быть по-другому. Но как – не знал. Он навсегда остался ребенком, открытым и непосредственным. Свободно выражал эмоции, проживал их. Ваня был добрый, ему все нравились.

Мой брат научил меня радоваться каждому дню и благодарить за все, что у меня есть. Ценить то, что есть, и мечтать. Ведь мои мечты я могу реализовать, увидеть мир и поехать туда, куда захочу, у меня есть возможность выбирать, что делать и кем быть. У него такой возможности не было.

Научил меня принятию и открытости. Научил жить каждый день. Без него я бы не смогла стать тем человеком как сейчас, не смогла бы чувствовать чужую боль. При этом необязательны слова, чтобы сострадать человеку. Можно просто держать за руки и быть рядом.

Меня мучил вопрос: почему так получилось? За что такое наказание? Мне казалось, что это какое-то злое родовое проклятие. Но спустя время, я поняла, что нет смысла искать причины, почему так случилось, а есть смысл сделать все, чтобы его жизнь была наполнена эмоциями и исполнением желаний. Для чего-то этот человек пришел в нашу жизнь, как подарок, и его задача научить нас быть милосердными и терпеливыми. Тогда ты не можешь ругать его, что он не дает тебе спать, потому что ему плохо. Он не может приготовить еду и обслужить себя. И ты ухаживаешь за ним с принятием. Твоя жизнь не принадлежит тебе, ты обеспечиваешь его жизнедеятельность. Возникает вопрос: «А как не потерять себя?». Как при этом всем жить своей жизнью и находить занятия для себя, которые будут поддерживать и вдохновлять тебя?