Читать онлайн Проклятый лес бесплатно
Пролог
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
В тот злополучный день стояла теплая и ясная погода. Солнечные лучи пробивались сквозь листву, отчего свет в лесу был приятного изумрудно-золотистого оттенка. На деревьях щебетали птички. Над травой порхали разноцветные бабочки и жужжали насекомые. В воздухе ощущался аромат цветущих растений и хвои. Вокруг царило умиротворение, и ничто не предвещало беды.
Внезапно кусты можжевельника зашевелились, и из-за ветвей показались две круглолицые девочки лет десяти, похожие друг на друга как две капли воды.
Не спеша девчушки выбрались из кустов, поставили корзинки и принялись отряхивать сарафаны от налипших репейников.
– Ларка, утомилась я. Давай отдохнём, – поправляя сползшую на лоб голубую косынку, сказала одна из сестёр.
– Мика, некогда отдыхать, скоро темнеть начнёт, а мы ни одного гриба не нашли, – проворчала в ответ сестрица.
Но та уже не слышала. Приметив поваленное дерево в центре поляны, Мика подхватила корзинку и решительно зашагала к нему.
Проводив сестрицу тяжёлым взглядом, Ларка вздохнула и поплелась следом.
– Зря только время теряем. Грибов здесь почти нет. Всё до нас собрали, – присев отдохнуть, сказала Мика. – Ларка, давай лучше вернёмся.
Игнорируя сердитый взгляд сестры, девочка прикрыла глаза и подставила веснушчатое личико солнышку. В своём простеньком голубом сарафане и косынке в этот момент Мика напоминала крохотный кусочек неба.
Ларка отвела взгляд от сестры и с тоской посмотрела на свою пустую корзинку. В отличие от беззаботной Мики, ей не хотелось возвращаться с пустыми руками. Пусть мать и не заругает, однако в столь юном возрасте девочка понимала: родителям чем-то надо кормить голодную ораву детишек.
– Негоже порожними возвращаться, – недовольно проворчала она, пытаясь достучаться до пустоголовой сестрицы. – Идём! Мельницу обогнём, за ней лес другой начинается. Там наверняка нехоженых грибных мест полно.
Мика резко открыла глаза и с осуждением посмотрела на сестру:
–Ты, никак белены объелась, – сказала она. – Или забыла, что нельзя туда соваться. За ручьём проклятый лес начинается?
– Мы вглубь не пойдём. Вдоль ручья грибы поищем.
– Ларка, даже не думай об этом. Я всё матушке расскажу. Накажет она тебя, – пригрозила Мика.
На мгновение Ларка задумалась. Не суровое родительское наказание пугало девочку, а сам проклятый лес. Всплыли в памяти корявые, истрескавшиеся деревья с шуршащими, будто чьё-то злобное шипение, листьями.
– Ладно. Уговорила. Давай вернёмся, – прислушалась она к голосу разума.
Сёстры взяли корзинки и отправились обратно в деревню.
Грустная и разочарованная Ларка не спеша плелась по проселочной дороге, а Мика, напевая что-то себе под нос, собирала цветы вдоль обочины.
Проходя мимо водяной мельницы, девочки резко остановились. Оттуда, из избушки доносились непонятные звуки.
– Ты слышишь? Кажется, кто-то стонет, – прошептала Мика.
– А по-моему, смеётся кто-то, – ответила Ларка, внимательно прислушиваясь. Но журчание ручья заглушало другие звуки.
– Идём, посмотрим. Вдруг помощь наша нужна, – Мика потянула сестрёнку в сторону избушки.
Но Ларка, обычно отличавшаяся от сестры храбростью и более бойким нравом, вдруг застыла в нерешительности. Сердечко в груди девочки забилось быстрее в предчувствии беды.
– Может, уйдём? – в надежде, что сестра согласится, спросила Ларка.
– Ага, уйдём, а потом будем жить в думах, – ответила Мика. Несмотря на беспечность, девочка была добродушной. Она искренне сочувствовала чужому горю и всегда старалась помочь. – Ларка, разве можно мимо чужой беды пройти?
Несколько мгновений сестра колебалась, но сострадание пересилило осторожность.
– Хорошо, – согласилась Ларка. – Давай посмотрим.
Взявшись за руки, девочки с опаской направились к избушке. Деревянная дверь протяжно заскрипела, и сёстры заглянули внутрь.
Привычные звуки леса вдруг резко стихли.
Стая птиц испуганно вспорхнула вверх, когда детские крики жутким эхом прокатились по лесу.
С тех пор сестёр близняшек никто не видел…
Глава 1
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
Лес вокруг богом забытой деревеньки Тэнрики называли проклятым местом. Ни птиц, ни зверей в том лесу не водилось. Местные жители верили, будто огромные уродливые стволы деревьев поглощали души погибших в нём людей. А их в лесной чаще сгинуло немало.
В годы неурожая или голодное время людям приходилось выживать любыми способами. В те времена среди местных жителей считалось нормальным явлением увезти глубоко в непроходимую чащу беспомощных стариков и ненужных чахлых детей. Таким образом семьи избавлялись от лишних голодных ртов. Так появлялась надежда прокормить оставшихся.
Густые кроны деревьев заглушали рыдания и крики отчаяния умирающих людей. Поговаривали, одни погибали в страшных муках от голода и холода. А другие становились добычей злобного колдуна, что обитал в глубине леса. Ходили слухи, будто тёмный колдун пожирал людей в облике зверя. От мягкой человеческой плоти его сила возрастала в сотни раз.
Прошло несколько лет с тех пор, как Мика и Ларка сгинули в том лесу. От весёлых сестёр близняшек остались лишь пустые корзинки да окровавленные башмачки, что нашли у мельницы за ручьём.
Жизнь не стояла на месте. Дни сменяли недели. Недели – месяцы. Со временем страх перед колдуном позабылся.
В те времена на самой окраине деревни Тэнрики стоял небольшой домик, где со своей семьёй жила молоденькая девушка по имени Дарьяна. Отец её погиб на войне, старший брат Жуль трудился в подмастерьях у кузнеца, а мать подрабатывала прачкой. Дарьюшка помогала, чем могла: занималась хозяйством и время от времени навещала бабушку.
Жили бедно, но на еду всегда хватало. По осени Жуль запрягал телегу и возил сестру и мать на ярмарку в соседнюю деревню. Затаривались зерном, сахаром и, сидя на мешках, счастливая Дарьюшка возвращалась домой с полными карманами леденцов, которые любила до беспамятства.
Спустя время Жуля забрали в армию. А там, как назло, опять война началась. Без мужской руки жить в деревне нелегко. То забор подлатать, то дров на зиму заготовить, то сена накосить.
Ничего. Справлялись.
Спустя год живой и здоровый брат вернулся домой.
Даря с матерью были на седьмом небе от счастья. Но, как оказалось, война меняет людей, ломает изнутри и убивает светлые чувства. Из весёлого, жизнерадостного парня Жуль превратился в замкнутого и нелюдимого мужчину. Его сильные плечи поникли, словно на них давила вся тяжесть этого жестокого мира. Он почти перестал разговаривать. В его взгляде Даря замечала столько боли и недосказанности, будто он хотел рассказать что-то важное, но не мог или не осмеливался.
Поначалу девушка с матерью беспокоились, волновались за Жуля. Поили мужчину отварами да настоями разными, читали заговоры от сглаза. Всё напрасно.
Вскоре свыклись. К тому времени многие с войны приходили калеками или не возвращались вовсе.
Тем временем молчаливый и крепкий Жуль не сидел без дела. Всё в его умелых руках ладилось и всё получалось с первого раза. Взял его Валор опять к себе в кузницу, и жизнь потекла своим чередом.
Затяжную морозную зиму сменила весна, а там и лето наступило. Но погода словно ополчилась против жителей Тэнрики. Долгожданное лето выдалось дождливым и холодным. За два прошедших месяца солнечные деньки можно было пересчитать по пальцам.
В один из таких пасмурных, мрачных дней Дарьяна с матушкой напекли румяных пирогов со смородиной. Собрали корзинку с гостинцами, и отправилась девушка навестить бабушку, которая жила на опушке леса.
– Осторожнее доченька, смотри ручей не пересекай, – наставляла в дорогу мать.
– Не волнуйся, матушка. Дорогу я знаю, – ответила девушка.
Плотнее кутаясь в теплую шаль, Даря брела по тропинке вдоль ручья. Размокшая от проливных дождей земля смачно чвакала под старенькими потрёпанными башмаками. Девушка внимательно смотрела по сторонам, разглядывая деревья и подмечая важные детали.
Когда среди сплетённых ветвей показалась ветхая перекошенная избушка, Дарьюшка улыбнулась и прибавила шагу.
Скрипнула деревянная калитка. И, минуя двор, девушка подбежала к седовласой старушке.
– Здравствуй, бабушка Сида. Я тебе пирогов и молока принесла, – Даря обняла старушку и поцеловала морщинистую щёку.
– Студёная зима будет, – прошептала та в ответ. И замолчала, уставившись прямо перед собой остекленевшим взглядом.
– Ну что ты, бабушка. Желудей да рябинки в лесочке не много. Я покуда к тебе шла, примечала.
Но старая Сида будто не слышала слов внучки. На её лице застыло скорбное выражение.
– Два месяца, как из ведра льёт. Не к добру, – покачала седой головой старушка. – От голода колдун может пробудиться, – при этом голубые, почти прозрачные глаза уставились на внучку.
От одного упоминания тёмного колдуна, что когда-то бродил в окрестностях деревни, у Дареньки кровь застыла в жилах.
Старики пугали детей сказками, что в облике зверя клыки и когти его огромны. Глаза красные, светящиеся, словно раскалённые угли. А когда колдун настигал свою жертву, то вой его, похожий на противный скрежет железа, был слышен повсюду.
Появление страшного зверя местные жители считали предвестником голода. Говорили, тёмный колдун просыпался, чувствуя приближающейся пир.
– Внученька, это ты! – вдруг опомнилась старушка. – Что же мы на улице толчёмся. А ну, идём в избу.
Дарьяна помогла старушке подняться и повела её в дом. В избушке у старой Сиды было тепло. Возле печки развешаны пучки разных трав и какие-то корешки. Маленькое окно с цветущей геранью на подоконнике, дубовый деревянный стол да кровать у стены. Скромно, но чисто и уютно.
Девушка усадила бабушку за стол, налила в кружку молока и выложила пироги на тарелку. Уплетая гостинцы, старушка выспрашивала о дочери и внуке. Да сетовала на здоровье.
Не спроста старая Сида жила поодаль. Сторонилась она людей. Жители деревни считали старуху ведьмой. Впрочем, выглядела Сида весьма странновато. С ног до головы обвешанная амулетами, она всегда ходила в чёрном.
Поговаривали, будто не только проклятый лес, но и сам колдун не страшен ведьме. Несмотря на разные слухи, местные жители старушку не трогали. Уважали или скорее, побаивались. Однако частенько местные женщины обращались к ней то за травяным настоем от хворей разных, то за мазью заживляющей.
Время быстротечно. Последний месяц лета ничем не отличался от предыдущих. Ещё с осени посеянные озимые не взошли, а не успевший вызреть урожай сгнил на корню.
Стало ясно. Жителей Тэнрики ожидает голодная зима.
Старая Сида оказалась права.
С наступлением осени пробудился колдун…
Глава 2
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
Это случилось в первый день осени, когда покрывало ночи в один миг укрыло густой лес, дороги и дома Тэнрики. В ту ночь жители деревни слышали противный металлический скрежет. А на утро выяснилось – исчезла старшая дочка пекаря.
Пышнотелая рыжеволосая девица на выданье. Несмотря на внешнюю красоту, женихов у неё отродясь не водилось. А виной всему нрав прескверный. Не ладила рыжая ни с родными, ни с соседями. Отца с матерью в грош не ставила. С младшей сестрой Ринкой дрались и бранились по десять раз на дню. Да так громко, что у всей улицы уши закладывало. Домочадцам деваться было не куда, приходилось терпеть и уживаться.
А вот соседи – дело другое. Иной раз малодушничать не станут. Уж как старшая пекарская дочка изощрялась, чтобы досадить им. Что ни день, то бабья склока. Соседки поговаривали, что та и на эшафоте под топором палача скандал закатит, да топор отнимать полезет.
Тем не менее, девицу жалели. Семье сочувствовали. Искали рыжую бестию всей деревней. Думали мало ли: заплутала в лесу.
Оказалось, вовсе не заплутала. От неё осталось лишь разорванное окровавленное платье да передник, которые нашли на дороге, что вела к водяной мельнице.
От увиденного жителей Тэнрики охватил страх. Все знали, что это означало…
– Колдун пробудился, – еле слышно прошептал хромой дед Микола, озвучивая мысли столпившихся вокруг людей.
Толпа тут же обернулась на голос. Сняв шапку, старик стоял чуть поодаль. Его пегая борода была не ухожена, а глаза из-под кустистых бровей глядели в сторону проклятого леса скорее обречённо, нежели с опаской.
В тот день местные жители разбрелись по своим домам, запирая двери на все засовы. Дарьюшка вместе с матушкой и братом также сидела в избе, да носа на улицу не высовывала.
***
Ближе к зиме в деревню пришёл голод. У людей закончились деньги. Им стало нечем платить за стирку белья. Работы в кузнице сильно поубавилось, и Валор, местный кузнец, решил справляться своими силами.
Денег на продукты не было, и чтобы выжить, семье Дарьяны пришлось продать лошадь, а затем и телегу. Молчаливый Жуль всё время пропадал на конюшне, которую оборудовал под мастерскую. Там он хранил инструменты со времён работы в кузнице и иногда латал разные мелкие вещи, которые приносили соседи.
Даре пришлось научиться мастерить силки. Но забредать глубоко в лес она боялась, поэтому расставляла ловушки на окраине леса. То ли опыта не хватало, то ли дичи в лесах не было вовсе, но частенько возвращалась она ни с чем.
Иногда продуктами помогала бабушка Сида. За настои и мази местные расплачивались с ведьмой едой. Родители всегда готовы отдать не только лишний, но и свой последний кусок хлеба, лишь бы вылечить единственного больного ребёнка.
Время от времени семью девушки навещала Анника, жена местного кузнеца. С матерью Дареньки они сдружились ещё с тех пор, когда Жуль в кузнице подсоблял. Даре она нравилась. Добрая молодая женщина никогда не приходила к ним в дом с пустыми руками. Всегда приносила краюшку хлеба и кружку молока.
Матушка вместе с Анникой усаживались за стол, а Даря лежала на печи и слушала рассказы о том, как тяжела бабья доля в деревне, как мужья, напиваясь, частенько поколачивают жен и много чего ещё…
***
Время жестоко. Запасы еды стремительно таяли абсолютно у всех. На воде и картофеле долго не протянешь. Не удивительно, что вскоре матушка Дари слегла от болезни и истощения. За несколько месяцев женщина стала похожа на тень. Казалось, подует ветер и унесёт её. Она умерла с первым снегом. Когда пушистые снежинки медленно опускались на чёрную землю, превращаясь в грязь.
Три молчаливые фигуры стояли у свежего деревянного креста. От голода не было сил на рыдания. Только грусть и застывшие слёзы в потухших глазах несчастной девушки, её брата и старой, убитой горем Сиды.
Дарьяна и Жуль остались в доме одни. Брат по-прежнему пропадал в мастерской, иногда ходил на охоту. Без горячо любимой матери изба казалась Даре пустым и не живым местом. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, она принималась за дела. Но у девушки буквально всё валилось из рук. И тогда она бесцельно бродила из угла в угол или сидела на крыльце и смотрела в небо. Она вспоминала, как они с матерью стряпали пироги, вязали или белили печку. В то время у Дарьюшки всё получалось легко и с удовольствием. Особенно тоскливо становилось по вечерам, когда на улице разыгрывалась буря и за окном всё сильнее завывал холодный ветер.
В один из таких вечеров, когда Даря лежала на печи, накрывшись овечьим тулупом, и вспоминала беззаботные дни, ей почудился скрежет. Будто кто-то снаружи царапал оконное стекло гвоздём. Слезть посмотреть она не решилась. Накрывшись с головой, девушка притихла. Но дальше ничего не произошло. Благодатное тепло от печки сморило в сон. Однако засыпала она с предчувствием беды.
К утру вьюга стихла. Дарьяна взяла ведро и отправилась к колодцу за водой. Ярко светило солнце, мороз щипал щёки и нос, а дыхание выходило белыми облачками. Проходя мимо избы кузнеца, Даря увидела столпившихся во дворе людей. Вот тогда она и узнала, что Анника, жена кузнеца, бесследно исчезла.
Жаль её. Красивая была женщина. Стройная, голубоглазая. К тому же на сносях. Только поговаривали злые языки, ребёночек то не от мужа.
Стали обсуждать местные жители, где искать женщину. А дед Микола возьми и ляпни, будто Валор сам отвёз неверную супругу в лесную чащу на съеденье колдуну. Мол, не стерпел позора и голодных мучений несчастной женщины, да чужого, нерождённого ребёнка.
Толпа ахнула. И люди зашептались пуще прежнего.
Последние годы жители деревни не испытывали недостатка в зерне. Урожай собирали богатый, хватало на продажу. Все забыли, что такое голод. Но даже сейчас, несмотря на нищету и истощение, жители Тэнрики продолжали оставаться людьми.
Староста с мужиками быстро организовали поиски. Скрутили душегуба и отправились прочёсывать лес. Вернулись под вечер. Ни с чем.
На собрании приняли решение посадить кузнеца под замок. Только потащили душегуба к амбару, как прибежала жена местного гончара с вестью о том, что всё-таки нашли Аннику, а точнее её изуродованное тело.
Всей толпой жители бросились за перепуганной женщиной на окраину деревни. В свете факелов люди столпились вокруг истерзанного тела.
Даря в ужасе зажала рот рукой, чтобы не закричать.
Глубокие раны зияли на груди и животе убитой, а кровавые следы на снегу тянулись к ручью. От такого жуткого зрелища некоторым стало дурно.
– Тёмный колдун голодает, – прошептала Милана, жена гончара.
От её слов не только у Дари коленки затряслись.
– Кто знает, насколько он голоден после долгого затишья, – задумчиво протянул хромой дед Микола.
– Видать, сильно. Раз из проклятого леса в деревню посмел явиться, – послышался женский дрожащий голосок из толпы.
Глядя на перепуганных людей, собравшихся рядом с окровавленным телом, Дарьяна видела, как дрожали от страха молодые худенькие девчушки, как взволнованно охали и причитали женщины, как напряжённо хмурил кустистые брови староста, как катилась скупая мужская слеза молчаливого Жуля.
Даря обняла брата, да так крепко, как в детстве, и уткнулась носом в его плечо. Прежде Жуль всегда обнимал её в ответ, но сейчас не шелохнулся. Он стоял, словно окаменев.
Девушка понимала, даже на войне брату не приходилось видеть подобное зверство…
Глава 3
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
Время шло. Зима была в самом разгаре. Лютая, холодная. Как и обещала бабка Сида.
В деревне Тэнрике всё замерло. Успокоилось. О тёмном колдуне жители деревни на время забыли. Люди строго соблюдали правила: не пересекать ручей, за которым раскинулся проклятый лес, и возвращаться домой до темноты.
В один из дней, когда погода была хмурой, а по небу понуро ползли серые тучи, Дарьяна отправилась на опушку леса проверить силки. Она ничуть не удивилась, обнаружив первую ловушку пустой. Даря тяжело вздохнула и, попутно собирая хворост, пошла проверять вторую.
В этот раз её молитвы были услышаны. В силках запутался длинноухий тощий заяц. Он отчаянно пытался вырваться на свободу, когда резким и уверенным движение Дарьюшка свернула ему шею.
Возвращаясь домой, она представляла, как обрадуется брат, увидев её добычу. Они оба уже и не помнили волшебный вкус мясного бульона. Мысли о еде резко оборвались, стоило девушке заметить столпившихся людей возле крыльца её дома. Несколько местных мужиков, староста и, конечно же, хромой дед Микола, без которого не обходилось ни одно важное дело в деревне.
Девичье сердце забилось быстрее.
Бросила вязанку, растолкала мужиков на входе и влетела в сени. Но стоило Даре распахнуть дверь, как девушка тут же застыла.
Её молчаливый и спокойный брат в этот раз о чём-то громко спорил с пекарем. Никогда прежде Даренька не видела Жуля таким. Лицо его было белым как мел, руки сжаты в кулаки, а в глазах застыли боль и отчаяние.
Мужчины резко замолчали. А после пекарь и вовсе ушёл, прихватив с собой младшую дочку, которую Даря даже не приметила с испугу.
Шмыгнув носом, Ринка вытерла слёзы и поплелась вслед за отцом. А Даря принялась выспрашивать брата, в чем дело. Да только без толку. Жуль упорно молчал. Только вздохнул тяжело и обнял сестру за плечи.
Позже, когда Дарьяна разделывала заячью тушку, Жуль всё же сухо обронил, что надумал жениться на Ринке.
Такого Даря не ожидала. С ножом в руках она медленно опустилась на лавку и ошарашенно посмотрела на брата.
– Дождитесь лета, – только и смогла произнести она.
Девушка никак не могла понять, зачем играть свадьбу зимой. В деревне голод. Запасов почти не осталось. Разве нельзя потерпеть до лета? Собрать новый урожай. Тогда и справить свадьбу.
Но, видимо, чувства брата были настолько сильны, что ему не терпелось жениться.
– Всё решено, – резко ответил он, и вышел, хлопнув дверью.
Не сказать, чтобы младшая пекарская дочка Даре не нравилась. Скорее ей не нравился взгляд, которым та смотрела на Жуля. Холодным, колючим. Но никто мнения Дарьюшки не спрашивал.
Свадьбу сыграли спустя несколько дней. В маленькой деревянной часовенке на окраине собралась вся деревня. В лучшие времена свадьбы справляли с размахом. Гости гуляли не один день, а столы ломились от угощений и напитков.
На этот раз отмечали в кругу семьи. За скромно накрытым столом сидели: пекарь с супругой, Жуль с молодой женой и Даря. Осторожно бросая короткие взгляды, девушка внимательно изучала новоиспечённых родственников.
Мрачный, болезненный вид пекарской жены наводил тоску. Поговаривали, уже не первый год женщина страдала от недуга.
В отличие от матери, Ринка в простеньком белом платье была невероятно хороша. С Дарьяной они были немного похожи. Пронзительные зелёные глаза, чёрные, как смоль косы. Вот только дочка пекаря была постарше и имела весьма пышные формы. В то время как Дарьюшка была тощей, как щепка.
Посидели за столом, поели пирог с картофелем, мочёных яблок и выпили хмельного кваса. От чего широкое лицо пекаря раскраснелось ещё сильнее, а глаза заблестели. Внешне Дареньке он не нравился, особенно его жидкие рыжие волосёнки и козлиная бородка. Но мужиком он оказался хорошим, не жадным. В приданное дочери выделил полмешка зерна. У Дари и Жуля появился шанс дотянуть до нового урожая.
Чтобы молодожёны могли побыть наедине, девушке пришлось отправиться погостить к бабушке.
В хозяйстве у старой Сиды дел не проворот. Весь день Даря занималась делами: расчистила двор от снега, наколола дров и растопила печку.
Вечером, сидя с бабушкой за столом, Даря наблюдала, как костлявые руки старушки ловко перебирали пучки сухих трав.
– Бабушка, неужели тебе не страшно жить тут одной? – спросила Даря, прислушиваясь, как где-то вдалеке завывают волки.
– Не бойся внучка, – ласково улыбнулась Сида. – В этой глуши безопаснее, нежели в деревне будет.
Девушка не поняла сказанного. Но она привыкла к странностям бабушки. К тому же Сида любила говорить загадками.
– Внученька, что же ты молчишь, да не рассказываешь. Али не мерещатся больше тени проклятые?
– Нет бабушка. Настой твой хорошо помогает.
– Надобно в прок заготовить. С собой заберёшь, – спохватилась Сида.
Кряхтя и охая, старушка поднялась и пошаркала в сторону печки. Затем ощипала пучки трав разных в миску и залила кипятком. Комната тут же заполнилась запахом мяты, зверобоя и других терпких трав.
– Неделю настоится, как цвет на красный поменяет, тогда и готово будет, – наказала она, протягивая внучке миску с отваром.
В ответ Даря послушно кивнула.
Она и думать забыла о тенях странных, что с самого детства мерещились ей. Будто марево густое над людьми парило. Да только не над всеми, а лишь над некоторыми. Природу столь странного явления старая Сида объясняла очень просто. Уверяла бабка, что сила ведьмина по наследству внучке досталась. Вот только не желала Дарьюшка и слышать об этом. Поэтому и пила отвары да настои бабкины. И тогда тени исчезали, словно и не было их вовсе.
Хорошо в гостях, да дома лучше. Через пару дней, когда Даря рано утром воротилась назад, то обнаружила новоиспечённую родственницу рыдающей возле печи за шторкой.
– Ринка, случилось что? – Дарьюшка тут же бросилась поднимать и утешать несчастную девушку.
Как Даря не старалась, но объяснять причину своих слёз Ринка наотрез отказалась. Надела тулуп, варежки и обмолвилась, что пойдёт проведать родителей.
Решив, что супруги притираются, Даря не стала вмешиваться в молодую семью.
Спустя несколько дней Ринка не выдержала и, когда Жуль ушёл из избы, сама на шею к Дарьюшке бросилась. Даря была крайне удивлена, узнав, что до сих пор брат и его молодая жена так и не разделили супружеское ложе.
Ринка выглядела несчастной. Сидя за столом, она то и дело всхлипывала, а её красивые глаза были красные от слёз. У Дари сердце разрывалась от жалости, но чем помочь несчастной родственнице, она не знала.
За советом девушка побежала к бабушке Сиде. Старушка сокрушённо повздыхала, почуяв неладное. Однако всё же передала с внучкой настойку. Старая ведьма наказала Ринке вечером добавить несколько капель супругу в чай.
Вечером за ужином Даря наблюдала, как Ринка сделала всё в точности, как велела старая ведьма. Жуль с молодой женой ушли спать рано. Всю ночь Даренька слышала стоны и ритмичные толчки старенькой кровати о стену.
О том, что происходит за дверью супружеской спальни, для Дари не было секретом. Замужние женщины в бане частенько просвещали молоденьких девок.
На следующее утро Жуль и его молодая жена выглядели счастливыми и спокойными. Дарьяна искренне радовалась за них.
Однако всё хорошее имеет свойство заканчиваться. По прошествии нескольких дней тихой семейной жизни пришёл конец. Жуль стал нервным и раздражительным. А спустя неделю и вовсе начал пить, проклиная войну, голод и молодую жену. Не редко поднимал руку на Ринку. В такие моменты Даря не могла сидеть в стороне. Она вставала между ними. Сжимая кулаки, брат затихал. С такой тоской и такой болью во взгляде он смотрел на сестру, что у Дарьюшки на глаза наворачивались слёзы. И тогда Жуль не выдерживал. Он отворачивался и молча уходил к себе в мастерскую.
В скором времени выяснилось: в семье брата ожидается пополнение. Даря была так счастлива. Она бросилась поздравлять и обнимать Ринку, но та холодно отстранилась. В отличие от сестры, Жуль воспринял новость равнодушно.
– Я в мастерскую, – пожав плечами, сказал он.
Дарьяне хотелось окликнуть его, сказать, что так нельзя. Но Жуль уже ушёл.
Глава 4
━━━━━━━ ••• ━━━━━━━
На следующий день Дарьюшка проснулась рано. Какое-то время она просто лежала и прислушивалась. Тоскливое завывание ветра стихло, и погода наконец-то наладилась.
Оделась, умылась. Съела клёклую безвкусную лепёшку и запила водой. Вновь отправилась она в лес.
Еле заметная тропинка петляла меж разлапистых елей, укрытых снежным покрывалом. В лесу было тихо. Лишь снег хрустел под ногами, да пустой желудок привычно урчал. Но надежда обнаружить в силках зайца подгоняла Дарю вперёд быстрее. Девушка представляла вкус мясного рагу из зайчатины, от которого потекли слюнки.
На середине пути Даря вспомнила, что забыла дома шерстяные рукавички. Озябшие пальцы посинели и перестали слушаться. Так она не то что силки не проверит, а рискует остаться без пальцев. И девушка повернула обратно.
На кухне было пусто. Даря отыскала рукавички и прислушалась. В передней слышались стоны и скрип кровати.
Дарьюшка улыбнулась и тихонько хихикнула. Наконец-то отношения Жуля и Ринки налаживаются. Даст бог, родит Ринка. Соберут урожай богатый, а потом супруги второго заделают. Девушка представляла, с каким удовольствием будет нянчиться с кучей племянников.
– Совсем ты меня уморил, – послышался голос Ринки. – Пить хочу. Сходи, принеси водицы.
Скрипнула кровать. Послышались шаги босых ног.
Даря шмыгнула за занавеску возле печи. Смущать Жуля ей вовсе не хотелось.
– Где тут кружка? – раздался грубый мужской бас. Загремела железная посуда. – Нашёл!
Дарьяна обмерла. Голос был знаком, но вовсе не принадлежал её брату.
Слегка сдвинув занавеску, девушка осторожно заглянула в комнату.
Первое, что она увидела, была широкая спина обнажённого мужика. Поставив ногу на табуретку, он стоял возле бочки и с жадностью пил воду.
В следующее мгновение глаза Дареньки расширились вдвое, когда абсолютно голая Ринка обняла чужого мужика со спины.
– Мне оставь, – шепнула бесстыдница, прижимаясь к нему теснее.
Мужик слегка обернулся, и Даря узнала кузнеца.
Пока Дарьюшка, потеряв дар речи, хлопала глазами, Валор повернулся, подхватил Ринку под бедра и усадил на стол.
– Ну так что? Когда ты на мне женишься? – спросила Ринка, ногами обвивая бёдра кузнеца.
– Экая же ты бестолковая. Сказал же, не женюсь.
– Ты это говорил, когда о ребёночке не знал, – надула пухлые губки Ринка. – А теперь, что скажешь?
– Мне итак неплохо. Зачем мне лишние голодные рты? – спросил он, придвигаясь к ней ближе.
– Так ведь твой он! – рассердилась Ринка, стукнув Валора кулачком по груди.
– И что теперь? – издевательски усмехнулся кузнец.
– Ничего, – обиженно ответила она, отводя взгляд в сторону.
– Не сердись.
– Как не сердиться? Думаешь, мне легко ложиться с ним? Да он волком на меня смотрит.
– Сама виновата. Нечего было до свадьбы о ребёнке трепаться, – упрекнул кузнец.
Ринка виновато опустила голову и уставилась в пол.
– До конца лета подождём. Посмотрим на урожай, а там видно будет, – кузнец обнял её, и начал целовать, укладывая прямо на дубовый стол.
– Обещаешь? – тут же обрадовалась девица.
– Да.
– А с Жулем как быть?
Звонко звякнула железная посуда, когда тот со всего маху стукнул кулаком по столу.
– Муженёк твой мне как кость поперёк горла! – зарычал Валор, резко отшатнувшись от испуганной Ринки. – Ещё с того времени, как мою Аннику обрюхатил. И если до лета сам не подохнет, придётся ему подсобить.
Во второй раз за утро мир Дарьюшки перевернулся с ног на голову. Вспомнив слёзы в глазах брата над растерзанным телом несчастной женщины, она поняла: Жуль знал обо всём.
Знал, что Ринка на сносях. И всё равно согласился на свадьбу.
Зачем? Почему?
Даря знала ответ. Чтобы его близкие смогли дотянуть до нового урожая.
Пол мешка зерна. Такова цена.
Девичье сердце защемило от боли и несправедливость жизни. Слёзы сами потекли по щекам. Дарьяна прекрасно понимала, брат не мог поступить иначе. Жуль всегда был таким. Решительным, а главное ответственным. После смерти отца ему пришлось не легко. Взвалив на свои плечи заботу о матери и младшей сестре, он совершенно не думал о себе.
Шерстяные рукавички выскользнули из ослабевших девичьих рук. Ноги подкосились, и Даря тихонько сползла на пол.
В то же мгновение шторка съехала в сторону, и коршуном кузнец навис над девушкой. Мужиком он был сильным, крепким, да не слишком приглядным. А сейчас и вовсе перекошенное яростью грубое лицо выглядело жутко.
– Подслушивала! Паскуда такая! Надобно от неё избавиться, – словно змея прошипела Ринка, выглядывая из-за спины кузнеца.
– Заткнись! Без тебя знаю, – рявкнул Валор.
Бедная Дарьюшка не успела толком испугаться.
Последнее, что она увидела, был здоровенный кулак кузнеца. И окружающий мир тут же померк.
Недолго думая, бросил Валор обмякшую Дарю в сани, присыпал сверху соломой и повёз в лес…
***
Спустя время Дарьяна пришла в себя. Попыталась открыть глаза и пошевелиться, но малейшее движение отдавалось нестерпимой болью во всём теле.
Вокруг было тихо. Слишком тихо. Подозрительно тихо.
Голова нещадно болела, во рту ощущалась горечь, а ещё её мучила жажда. Наконец-то удалось проморгаться, и тогда она огляделась.