Читать онлайн Спасти Айдола бесплатно

Спасти Айдола

Глава 1. Кто мы?

Писк будильника спасает от тревожного сновидения. Внезапной мыслью: “Может нужно было перезвонить?”. Так “громко” именно сегодня, потому что в коридоре стоит пузатый чемодан, готовый лететь первый раз за много лет в страну, где живет Эм?

Обнимаю напоследок сына, с интонацией Siri, в тысячный раз проговариваю его обязанности, которые, с большей вероятностью, лучше запомнил наш кот. Оставляю няне ключи. Сажусь в такси. Привычные действия, но пульс предательски отбивает рок-н-ролльную бочку.

Во время взлета захлебываюсь волной мыслей о когда-то существовавшей возможности меня и совершенного мужчины. Открываю купленную в аэропорту книгу, спотыкаюсь на слове «непреодолимый» и ловлю в груди физическую потребность вспомнить случившееся 8 лет назад. Самолет набирает скорость и взлетает.

Может быть, пришло время написать книгу о встрече, которая все изменила?

КТО МЫ?

ОНА

От вида его губ, легкие перехватывает, как от воздуха в -40. Я знаю об этом мужчине только то, что написано в “википедии” и на фанатских сайтах: музыкант, певец, актер, модель, композитор. Ему 27, он входит в топ-100 самых красивых мужчин мира. Нас разделяет суша, океан и обстоятельства непреодолимой силы. Встреча с ним возможна только в одной из бесконечного числа мультивселенных, но я застряла в этой.

Отражение тонет в темноте гостиничного номера и я растекаюсь по стулу. Образ миндальных глаз, как заевшая песня из тиктока. Сейчас громче и настойчивее, ведь за окнами – декорации его жизни. Город, в котором я мечтала оказаться.

Влюбляться в знаменитостей нормально, когда тебе 13, но мне в два раза больше. А хлорки осуждающих взглядов и так хватает: в семье, на работе и среди тех, кто называет себя друзьями.

«Уйти из журнала – было не лучшим решением». «Зря, конечно, расстались, где ты еще такого найдешь». «А когда ты собираешься рожать?». Токсичность уровня «Чернобыль».

Он стал для меня обломком двери, когда жизнь врезалась в айсберг. Он – скотч, который сдерживал треснувшее стекло. Просто Эм, о котором знал только мой психотерапевт.

«Состояние определяет наши мысли и действия. Состояние – ключ ко всему. И это то, что можно сделать для себя уже сейчас», – заканчиваю статью и закрываю ноутбук.

Будильник на 9, чтобы успеть подготовиться к интервью. Еще раз пробегаю по списку вопросов, закатываю глаза от классического «что вдохновило вас на создание сюжета и главного героя?». Снова буду уклоняться от ответа, как боксер от прямого в челюсть. Может пора рассказать историю с самого начала? Или придерживаться безопасного «это собирательный образ, такого мужчины не существует»?

«От вида его губ, легкие перехватывает, как от воздуха в -40…», – так начинается моя книга. Книга о нем.

ОН

Открываю глаза и, как всегда, просто лежу в темноте, как в невесомости. Без опоры и цели. Замечаю тонкий луч, заползший через край портьеры. Впервые за месяц нажимаю на кнопку с символом солнца, запуская в спальню что-то кроме себя и своих страхов.

Я и забыл, какой вид из этой комнаты на озеро. Вода играет со светом, отправляя мне сотни солнечных зайчиков. Щурюсь и удивляюсь откуда-то взявшейся улыбке.

Телефон беру только после душа, пропуская десяток сообщений, сразу включаю трек. Вывожу звук на колонки. Мелодия похожа на объятия после долгой разлуки. Ритм припева ускоряет пульс. Закрываю глаза, чтобы еще полнее погрузиться в образы. Не хочется вспоминать прошлое или писать о сожалениях, эта песня должна быть светлой.

«Я знаю как долго ждала меня, глазами искала в толпе», – слова начинают складываться как пазл и я спешу записать их в заметки. Напеваю мелодию, словно пробуя ее на вкус.

«Мой голос опять на репите,

Мы долго терялись во тьме.

Уже на одной орбите.

Эта песня тебе, о тебе»

Несколько раз проверяю, хорошо ли ложатся слова и удобно ли пропевать. Понимаю, что нравится. Представляется образ, где одна ладонь касается другой, и все обретает смысл.

Вдохновение бурлит сильнее и приятнее адреналина. Последний раз я испытывал такой подъем год назад, перед концертом, где меня чуть не убили фанаты. Поглотившая меня депрессия переживала и выплюнула остатки. Текст не о боли – кажется чудом.

Завтракаю в пижаме и отличном настроении. Разрешаю себе улыбаться просто так.

ОНА

Нажимаю кнопку «принять» на ноутбуке и по привычке улыбаюсь экрану. Человек “напротив” находится в другом полушарии, мы никогда не виделись в живую. Два года наше общение только пиксельное, но моя благодарность реальная.

Софии за 60, выглядит она неопределенно: короткая стрижка, острые скулы, глаза настолько темные, что не различима разница радужки и зрачка. Мы давно перешли на «ты», и я позволяю себе бесстыдно материться, когда хочется. В конце сеанса, она медленно, растягивая слова, повторяет: «И может ответы придут сейчас, а может чуть позже. Для этого есть все необходимое время».

Мой психотерапевт из семьи потомственных ученых. Возвышенность и капелька снобизма – часть ее ДНК. На сеансе она мила, открыта, но всегда выдерживает дистанцию, что устраивает нас обеих. София слушает и принимает безусловно, не пытаясь наказать советом или позаботиться критикой, знает какие слова сказать и главное – сама является примером жизни, о которой я мечтаю.

За окном ее просторного кабинета – море. Шкафы с книгами занимают стену справа, каждый раз притягивая взгляд. На одной из полок стоит экземпляр моего романа.

– Какое-то предчувствие неприятное, тревожно и мыслей много, – начинаю я как всегда с запроса, – еще и гороскоп на неделю неблагоприятный.

Губы Софии складываются морщинистой гармошкой.

– Да, я знаю, предсказания объясняются эффектом какого-то там Барни Ферера и это неправда. Я помню, но когда читаю о чем-то приятном, верю и мне становится хорошо. А в плохие не верю, – оправдываюсь и понимаю, как нелогично это звучит.

– Эффект Барнума – Форера. Ударение в обеих фамилиях на первый слог, – мягко поправляет она.

Что бы я ни сказала, глаза выражают только принятие. В них словно светится неоновая надпись «меня уже ничем не удивить».

– Тогда почему эти предсказания сбываются?

– Что именно там было?

– «Будьте осторожны со своими желаниями, не пытайтесь получить все и сразу». Это же прям про меня.

– Фраза общая, любой может применить ее к своей жизни. А потом срабатывает самосбывающееся пророчество. Ты веришь и поэтому начинаешь это создавать, хоть и бессознательно.

– Ну не знаю, – мы уже обсуждали, что мне не близок прагматичный материалистический взгляд на мир, – я верю.

ОН

Можно ли скучать по тому, кого даже не знаешь? Можно ли влюбиться в девушку через ее книгу? Учитывая количество моих фанаток, еще как можно. Никто из них не знает меня настоящего, но через музыку, видео и фото передается порой больше, чем можно выразить словами. Другой вопрос, настоящая ли это любовь? Или иллюзия? Одержимость?

В современном обществе айдолы создаются намеренно, это индустрия, подобная фармотрасли и добыче нефти. Все забыли о второй заповеди? “Не сотвори себе кумира”, – наверное за это мы и расплачиваемся.

Уже 9 лет, с момента дебюта и выхода в топы чартов, меня преследуют “сасэны” – анти-фанаты, целью жизни которых становится ненависть. Чаще всего это люди с нестабильной психикой или психиатрическими диагнозами. Почти у всех моих друзей из индустрии есть такие “поклонники”. Они проникают в отели, воруют и портят вещи, выливают кислоту, подмешивают яд, посылают угрозы. Ну и, конечно, организовывают травлю в Интернете. Последнее – почти безвредно, если айдол действительно не накосячил. Но обвинить могут в чем угодно: от плохого поведения в школе до романтических отношений.

Отношения запрещены контрактами в 99% случаев, потому что это негативно влияет на продажи. Фанатам приятно думать, что у них есть шанс, поэтому отношения, а тем более браки, для айдолов возможны только после окончания карьеры. Мы должны быть роботами, которые работают 18 часов в сутки: приносить компании деньги, не болеть, не иметь отношений и своего мнения. Мы – манекены, которые продают вещи, украшения и косметику. И если ты вдруг загордился и решил, что чего-то стоишь, тебя быстро научат: на твое место в этой стране еще 100000 желающих. Айдолы – слуги капитализма, красивая картинка, оболочка, в которой, сжавшись, сидит маленький человек. Сидит и даже не знает, кто он на самом деле и чего стоит его жизнь.

Может быть, прошлогоднее покушение было благословением? Летевшие в меня пули как будто разбудили от долгого сна. Хоть доктор до сих пор думает, что моя депрессия из-за травмы, может причина в том, что в тот вечер я открыл глаза и не увидел смысла? А без смысла нет и сил жить.

КНИГА

“Два мира, которые не должны были встретиться. Слишком далекие, слишком разные. Но есть во Вселенной сила, способная на все. Кто-то может подумать, что это любовь. Но нет, эта сила – намерения”.

Глава 2. Сила жизни

ОНА

– Привет, я Джей, – правильные черты, открытая улыбка, поставленный голос, этот мужчина рожден быть перед камерами.

Я подготовилась и посмотрела некоторые его видео, потому что несмотря на список согласованных тем и вопросов, журналисты часто идут против сценария, пытаясь вывести на эмоции.

– Вы без менеджера? – заглядывая за мою спину, интересуется мужчина.

– Да, она прилетает утренним рейсом, – стараюсь выглядеть непринужденно, что ожидаемо, учитывая количество таких мероприятий за последний год. Но все равно, каждый раз дрожу от волнения. Как говорит мой психотерапевт: «адекватная доля переживаний – норма для любого психически здорового человека».

– Можем начинать? – обращается ко мне идеальное лицо известного блогера.

Киваю, закусив губу. По команде, включаются камеры и тишина. Теперь все внимание на нас двоих.

– О чем ваша книга? – Джей свободно и без акцента говорит на английском, держится уверенно, слегка вызывающе.

Белоснежные кеды, брендовый свитер, часы, выглядывающие из-под подвернутого рукава – кусочками пазла, выстраиваются в рамку. Как минимум, этот мужчина знает себе цену. Скорее всего, заботится о внешности больше, чем необходимо, даже для индустрии медиа. Что может означать одно из двух: заниженная самооценка и попытка компенсировать, либо завышенное мнение о себе и последствия этого. Чаще всего мне встречался второй тип: мальчики, которые половину своей жизни чувствовали себя ненужными и пытались доказать, что достойны любви. Но проблема в том, что эту внутреннюю пустоту не восполнить внешними доказательствами. Им всегда будет недостаточно.

– О смысле, о выборе, о пути. О силе жизни. И о том, что все неслучайно. Как и в любой книге, каждый найдет свое. – взгляд собеседника профессионально приклеивается к моему лицу, чтобы показать заинтересованность.

– В чем уникальность сюжета? – он задает вопрос и успевает поправить неудачно лежащую прядь.

– Ни в чем, если честно. А много ли действительно уникального сейчас в литературе и кино? Как и в музыке, в сторителлинге – семь нот. Моя история – классика о том, как загадочный и неприступный идеал влюбляется в простую девушку. А потом, несмотря на преграды, они обретают счастье. Она как золушка, но без работы и с ипотекой, а у него депрессия на фоне профессионального выгорания. Кажется, они не могут быть вместе, но это их судьба.

Взгляд на долю секунды ныряет вниз, потом снова приземляется на мне.

– А вы верите в судьбу? – кажется, в ход пошла двусмысленность.

Но я это уже проходила, поэтому с легкостью эквилибриста удержусь на канате профессионального тона.

– Я – не фаталист, но полагаю, мы знаем гораздо меньше, чем происходит на самом деле. Ограниченное органами восприятия, наше сознание просто не способно получать и обрабатывать миллиарды гигабайт информации. Как в двухмерном мире Флэтландии Эдвина Эббота: квадрат на листе бумаги может только догадываться о существовании объемной сферы.

Джей подается вперед на несколько сантиметров, что означает бессознательное выражение заинтересованности.

– Так и мы, даже если строим гипотезы, просто не можем осознать их в полной мере. Чтобы познать что – то вне привычного мира, нужно выйти за рамки координат и стать частью другой системы, – откланяюсь, делая вид, что устраиваюсь удобнее, это должно дать его бессознательному сигнал отступать.

– И как это сделать? – но сообщение не доходит до адресата.

Мужчина зеркально копирует мою позу, говоря на невербальном языке «я хочу тебе понравиться».

– Ни малейшего представления, мне бы с этими координатами разобраться, – тушу вежливую улыбку в стакане воды, разрывая наши взгляды.

Эта игра «нападай/защищайся» начинает утомлять.

ОН

В кабинете, как всегда, ничем не пахнет, вещи на тех же местах, словно, я только что вышел и снова зашел. Мужчина в твидовом костюме приветствует секундным взглядом, как будто хочет удостовериться, я ли это.

– Как прошел твой месяц? – произносит он отстраненно, не отрываясь от записей на планшете.

– Хорошо. То есть действительно хорошо, во всех смыслах. Появился интересный проект, несколько достойных сценариев и желание снова сниматься, – доктор, кажется, записывает не только то, что я сказал, потому что пауза затягивается.

– Прекрасно. Значит можем постепенно снижать дозу антидепрессантов, – тем же тоном чеканит он.

В голосе нет ни намека на радость или заинтересованность. Вспоминаю, почему пропустил последние четыре встречи.

– В этом нет необходимости, – мычу себе под нос, ковыряя ногтем пуговицу на рукаве.

– Раз тебе лучше, можно отменить транквилизаторы, если что вернем, – рука выписывает закорючки, – но я бы пока не спешил с этим.

Пожалуй, мне нужен был не доктор наук, для которого я – подопытный зайчик, а человек, который поймет. Или хотя бы сделает вид. Вокруг до приступа тошноты всегда только «у тебя контракты, ты не можешь всех подвести, представь сколько людей от тебя зависит».

– Я перестал пить таблетки, – лазер взгляда сжимает до размера запятой в заметках.

– Когда? – не отрывая изучающего взгляда, но сохраняя прежний стеклянный тон, спрашивает доктор.

– Месяц назад, – уверенность пробивает мой детский страх быть наказанным.

– Почему?

– У меня появилось то, чего не было раньше, – седые брови застывают в ожидании ответа, оголив первую настоящую эмоцию.

– Что же это? – понимаю, что говорить о смерти мне больше не хочется, тем более, ради внимания.

– Сила жить.

ОНА

И стоп. Камеры и свет выключают, сотрудники разбредаются по своим делам. Выдыхаю всем телом. Джей поправляет волосы и подается вперед, как будто хочет шепнуть что-то по секрету.

– Хочу пригласить тебя на чашку кофе, – понизив голос, говорит он.

– Думаю, не стоит, – убавляю улыбку, как громкость на радио, чтобы не принял за флирт.

– Почему?

– Сейчас не тот этап жизни, – что переводится как «ты не в моем вкусе».

– Это всего лишь кофе, – гипнотизируя взглядом, не унимается он.

– Общение без цели не поместится в моем расписании.

– Ты наверное обожглась? – пазл портрета, который складывается, дополнен кусочком «душнила, который не понимает намеков».

– Сгорела дотла, – пусть понимает как хочет.

– Тогда ночь без обязательств? – ничего не меняется ни в голосе, ни в выражении, словно он предлагает выпить чая, вместо кофе.

– Скучно и пошло.

– Никаких вариантов?

– Ни одного. – убираю телефон в сумку и максимально вежливо улыбаюсь, пытаясь транслировать самое избитое клише всех времен и народов: «дело не в тебе». Хотя в нем тоже.

– Если что, вот мой личный номер, – журналист протягивает визитку, снизив градус настойчивости.

– Можно последний вопрос, не для интервью? Что должно быть в мужчине, чтобы ты согласилась на кофе или ночь с ним?

Конечно, правильнее – промолчать, но мне и самой интересно.

– Сила жизни.

ОН

Я знаю, что по теории вероятности, этот момент может быть даже частотным, но все же, ощущается сейчас как знак. Она здесь, в моем городе, возможно, в нескольких кварталах от студии. И то, что я чувствую, когда смотрю на ее смущенную улыбку не получается облечь в слова. Так много совпадений, что они уже не кажутся совпадениями.

«Есть то, что не объясняет логика. Мы знаем о мире слишком мало, чтобы утверждать обратное» – эти слова из книги идеально подходят ситуации. Я хочу найти хотя бы часть ответов. И логично задать их ей. Лично.

На часах ровно два, падаю на заднее сидение машины и звоню в агенство. Отменяю планы на ближайшие два дня. Вешаю трубку под удивленное молчание на том конце. Я никогда так не делал, если не считать отпуска по состоянию здоровья. Психического. Два месяца я не мог подняться с кровати, как будто что-то внутри перестало работать. Меня мучила бессонница, потом не мог проснуться и уходил в сон без сновидений на 14 часов. Весь период как смазанные краски слились в одно большое аморфное нечто, где я существовал, почти ничего не осознавая.

«Иногда ему хотелось хотя бы на день перестать быть собой, чтобы отпустить мир, контракты, обязательства и ответственность», – вспоминаются слова из первых глав ее книги. Больше всего давят именно ожидания, которые люди, сами того не зная, возлагают на меня. Быть идеальным. Героем, принцем, совершенством. Но мне настоящему далеко до всего этого.

Водитель останавливается на светофоре напротив торгового центра с самым большим книжным. Элис сейчас там? Крючком взгляда цепляюсь за стеклянное здание. Не место, точнее – не время. Известность – это жизнь, освещенная софитами и прессой. Но первая встреча под артиллерией десятков глаз – не даст ничего, кроме слухов.

Сжимаю экземпляр ее книги, бездумно листаю страницы. Застреваю пальцем на 34 и пробегаю по строчкам: «Они встретились, потому что не могло быть иначе. Не пришлось придумывать идеального повода, это просто произошло».

Вечером. Я увижу Элис сегодня вечером. Отправляю сообщение и выхожу из остановившейся машины.

КНИГА

«В его графике нет места для любви. В его сердце закрыт даже вип- вход. В попытке удержать оставшиеся части жизни скрытыми от любопытных глаз, он просто избавился от них. Но она, сама того не зная, держала в руках ключ от двери без скважины».

Глава 3. Встреча

ОНА

Просторный гостиничный номер дребезжит от настойчивого звонка. Свайпаю входящий от менеджера, промакивая полотенцем сосульки волос. Она не любит, когда ее называют менеджером. «Я агент», – каждый раз обиженно подтягиваются накачанные губы. «Ага, 007», – отвечаю саркастично, но мягко, чтобы не обидеть. Кстати, почему бы не переименовать?

Острый тон голоса, как всегда, интересуется моим самочувствием, а потом сообщает, о незапланированном интервью. Рита знает, что я ненавижу отвечать на одинаковые вопросы, тем более, когда они не согласованы заранее. Раздражение цепляется за челюсти, сжимая их до скрипа. Так, Алиса, выдыхай. Чем больше информации о книге, тем больше людей ее прочитает. Может даже Эм. Однажды.

– Хорошо, – через расслабившись зубы мычу я.

Тишина на той стороне становится удивленной.

– Ты уверена? – аккуратно спрашивает менеджер. То есть агент.

– Да, скажи, чтобы ждал в ресторане отеля в 8. Я собиралась на ужин, и я пойду на ужин.

«Вас ожидают», – с акцентом тянет мужчина на входе и жестом приглашает следовать за ним. Слева от стеклянной стены выстроились стеллажи с живыми цветами. Как в постапокалиптических фильмах, где природа захватила то, что принадлежало человеку, они свисают, и тянутся вверх, обволакивая собою пространство. Я и не замечала, что за этой зеленью есть еще столики.

Мы проходим через коридор к отдельному столику, где меня действительно уже ждут. Зрелый мужчина, стильно одет, вежливый, приятный. Он не похож на типичного журналиста, в нем есть что-то мягкое и дружелюбное.

Я заказываю пасту и бутылку белого. Мой собеседник гремит льдом в стакане.

– Как повлияла книга на вашу жизнь?

– Разделила на до и после. Это было как рождение ребенка, хотя я еще не проходила такого экстремального опыта, но может окажется, что книгу написать сложнее, – он вежливо улыбается моей не самой удачной шутке.

– А какой у вас самый любимый момент книги? – диктофон на столе направлен в мою сторону.

– Их встреча. Потому что это ожидаемо со стороны читателя, но ведь герои уверены в ее невозможности.

– Интересно, – он как будто сдерживает улыбку.

Еще раз прокручиваю последнюю фразу в голове, как запись, убеждаясь, что ни слов, ни сигналов на шутку не было. Ерзаю на стуле.

– Что в этой сцене можно было сделать лучше?

– Хм. А вам она не понравилась? – добрый взгляд и улыбка на очередное остроумие, – Может быть стоило показать больше того, что они оба чувствуют, потому что этот момент все решил. Как точка схождения в знаке бесконечности. Момент, где соединяются две петли. Понимаете?

Но он занят тем, что набирает сообщение. Очень непрофессионально. Хотя вдруг что-то срочное.

– А вы смотрели фильм «Легенда королевского наследника»? – все внутри перехватывает.

Никогда и никто не задавал такого вопроса в интервью о моей книге. Что логично.

– Да, кажется видела, – стараюсь ответить безэмоционально, но театрального таланта во мне столько же, сколько юмора.

Откусываю слишком большой кусок, чтобы скрыть наплывшее волнение. Журналист опять что-то пишет в телефоне.

– Знаете актера, который играет главного героя?

– Да, темненький такой, – почти давлюсь, но делаю вид, что ничего не происходит.

– Как вы к нему относитесь? – вопросы ведут нас не туда, свосем не туда. Что происходит? Почему он вдруг спрашивает про Эм?

– Он хороший актер. Сюжет не новый, но есть о чем… – не успеваю договорить «задуматься».

Из глубины зала к нашему столику направляется кто-то из официантов. Нахмурившись, испепеляю лицо собеседника. Шутка перестает быть смешной.– Он ваш фанат, – бокал с вином летит на скатерть, но я даже не реагирую.

– Ваша книга ему понравилась. Вы могли бы дать автограф? – невозмутимо продолжает журналист.

– Вам?

– Нет, ему.

– Да, конечно – растерянно достаю ручку, в это время мужчина снова отправляет сообщение и встает.

– Спасибо вам за уделенное время, – он еле заметно кланяется и уходит.

Подоспевший официант протирает стол и ставит мне чистый бокал. Что это было? Самое странное интервью в жизни. Раздраженно беру телефон, чтобы набрать сообщение Рите, но поднимаю глаза, в поисках того, кто принесет мне еще салат, еще вино и большой кусок торта. Почему вдруг журналист заговорил про Эм?

Длинная барная стойка растянулась на несколько метров, как мост через пропасть. Людей немного, а приглушенный свет скрывает лица. Может мне кажется, но в приближающемся силуэте, узнаю знакомые черты.

ОН

Я узнаю ее сразу, и жадно рассматриваю каждую деталь.

Светлые локоны, как будто выгоревшие на солнце, спадают на темный пиджак. Обаятельная улыбка, чуть вздернутый нос. Я так привык к кукольным искусственным шаблонам, как в магазине барби, что не могу оторвать взгляда от этой роскошной женщины. Она выглядит живой, настоящей, счастливой.

Посильнее надвигаю на глаза кепку, призванную защитить от лишнего внимания, хотя здесь достаточно темно и пока никто не узнал меня. На всякий случай, за столиком, посередине зала, сидит широкая, напряженная спина моего телохранителя.

Что я скажу? С чего начать?

Пожалуй, надо было договариваться о встрече официально, через агентство. Но тогда из этого бы устроили представление. Диалог по сценарию, фальшивые улыбки и неловкость – то, что я больше всего не люблю в своей работе.

Вижу, что она отводит глаза от журналиста и даже немного вжимается в кресло. Ей неинтересно? Аккуратно скручиваю салфетку, она рвется. Зря я его попросил, вдруг наговорит лишнего. Откуда это волнение? Что изменится, если я ей не нравлюсь? У меня есть хейтры. Мысль об этом запускает калейдоскоп флешбеков с вечера покушения, тело каменеет, подступает тошнота, дыхание сдавленно. Кажется, что упаду в обморок или сойду с ума. И за последний год мне слишком хорошо стали известны эти симптомы.

Паническая атака – напоминает выход из игры, поэтому нужно «зацепиться». Взглядом – за детали, мыслями – за ближайшие действия, телом – за ощущения, звуки, запахи. И дышать. Всегда дышать. Потому что тот, кто дышит – остается.

Телефон высвечивает «Удачи», поднимаю глаза. Элис выглядит растерянной и раздраженной.

К чему бы не привела эта встреча, благодарность этой, незнакомой пока женщине перманентна. Делаю шаг в направление неизвестности.

ОНА

Высокая фигура в пальто и бейсболке следует вдоль бара. Чувствую, себя зависшей в невесомости, стараюсь восстановить дыхание. С оставшегося расстояния различаю знакомые черты и резко отворачиваюсь. Делаю вид, что погружена в изучение заблокированного телефона. Мужчина садится напротив, пронзительный взгляд направлен на меня. Сглатываю и слишком медленно, словно боясь спугнуть, скольжу по лицу.

Эм протягивает экземпляр моей книги на английском и улыбается. Растерянно дотрагиваюсь до знакомой обложки, и как в слоумоушн рисую закорючки.

– Еще вина? – буднично спрашивает низкий тембр, как будто мы старые друзья.

Киваю. Актер наклоняет бутылку, а потом занимает удобную позу в кресле напротив.

– Пишешь новую книгу? – кивком указывает он в сторону черного молескина, потертого как старый чемодан.

Происходящее напоминает галлюцинацию.

– Пока нет, – заботливо поглаживаю кожаную обложку.

От нереальности происходящего, по телу бегут мурашки. Сгребаю самообладание и тяну, как можно расслабленнее:

“Просто заметки”.

В детстве меня шокировал слон в зоопарке, потому что реальность сильно отличалась от картинок в книжках, сейчас ощущения похожие. Экранный Эм вдруг стал ЗD и я даже улавливаю аромат его парфюма, смешанного с теплом кожи.

– Прости, что все это устроил. Он хороший парень и отличный журналист, – кивает мужчина в сторону выхода.

– Сегодняшнее интервью не лучшая из его работ, – поджимаю губы.

– Не хотелось официальности. И слухов.

– Если кто-то узнает тебя здесь, слухов не избежать, – избегаю прямого взгляда, в страхе, что это галлюцинация раствориться.

– У меня надежная маскировка, – Эм приподнимает кепку и улыбается, внутри переворачивается глыба отколовшейся рациональности.

– Я специально сначала сел за бар, – объясняет он на хорошем английском с милой мягкой “р”.

– Мне понравилась твоя книга. – тепло внутри начинает обжигать.

– Обычно те, кому нравится моя книга, пишут письма, – с напряженной улыбкой защищаюсь я.

– Меня сложно назвать обычным.

Я смотрю на него и не понимаю, что происходит, но пусть это что-то длиться как можно дольше. Мои мысли прерывает звонок от Риты. У нас с ней договоренность, если не сообщение – значит важно и срочно.

– Нам не дали разрешение на фотосессию, – на одном дыхании вырывается из трубки.

– Какое разрешение? – пытаюсь сосредоточиться, хотя учитывая обстоятельства, это близко к невозможному.

– Команда, оборудование – все готово, но администрация парка в последний момент отменила доступ. Сейчас уже слишком поздно, чтобы искать другой приличный вариант. – Кажется, слышу всхлипы.

– Я обзвонила всех, но безрезультатно, – Рита мой личный солдат сопротивления и обычно она всегда находит решение.

– Перенести и отменить тоже не можем? – спрашиваю, зная ответ, на том конце только сопливое молчание.

– А студия не подойдет?

– Нет, у нас согласована концепция, это должен быть парк.

– Парк? А если в лесу? – всхлипы усиливаются и я чувствую, что ухудшаю ситуацию.

– Перезвоню через час? – сейчас ни одна из нас не готова к адекватному рассуждению.

Эм слишком близко и слишком неожиданно. Он выглядит обеспокоенным, догадываюсь, что не понял сути и услышал плачь. Перевожу на английский суть звонка в одном предложении.

– У меня есть вариант, – произносит медовый голос.

ОН

– Прости, что вмешиваюсь. Я знаю частный парк с потрясающим садом и заброшенным домом.

– А вдруг и там не разрешат?

– Сейчас, – нажимаю вызов, не отводя взгляда от направленных на меня голубых глаз. Пытаюсь вспомнить, сколько я знаю людей с такими глазами и на ум никто не приходит.

– Добрый день. У меня к вам необычная просьба, можно завтра провести фотосессию в поместье? Нет, это не для меня, а для автора той книги, что я привез прошлый раз, – она поправляет тонкими пальцами русую прядь, – Да. Прекрасно. Спасибо. Тогда до завтра.

Переворачиваю телефон экраном вниз.

– Парк твой.

ОНА

Улыбка не самодовольная, а ребяческая, как будто помог перевести старушку через дорогу. Интересно, что кому он звонил и что сказал. Если бы я знала, что наши вселенные по какой-то причине сойдуться, учила бы не английский. Хотя, даже так неплохо. Лучше, чем общаться через переводчик.

– Дай номер своего менеджера? – растерянно протягиваю ему телефон.

– Агент 007, – вслух читает он.

Забыла, что перед выходом все-таки переименовала контакт.

– Надо и своего так записать, – смеется он, и каждой морщинкой в уголках глаз пронзает сердце насквозь.

Его никто не узнает, а может просто не подает вида. Мы выглядим, словно общаемся на рабочие темы. Никаких намеков, невербального флирта или того, что могли бы принять за сближение. Никаких сигналов. Ничего. И это очень логично. И грустно. Ведь я написала целую книгу о любви, которая бы могла быть между нами, будь мы в другом измерении. Закусываю губу, чтобы успокоить эти мысли.

Мы говорим больше часа о моих впечатлениях от города, он рассказывает о достопримечательностях, истории, кухне. Страсть, с которой Эм говорит, идеальное лицо, голос с хрипотцой. Не как наждачка, а как медовый скраб.

– Тебе нужно выспаться перед съемкой, – звучит, как намек на прощание.

Киваю, поднимаюсь, беру сумку, тело немного ватное.

– Можно мне тоже автограф? – протягиваю ему свой молескин и ручку.

Задерживаю дыхание, как будто боюсь спугнуть момент. Вместо росписи, Эм выводит цифры номера. Кислорода становится еще меньше. У меня есть номер одного из самых талантливых и желанных мужчин на Земле. Моя “никогда-ни-при-каких-обстоятельствах” вдруг становится реальностью. Или это галлюцинация, а я сошла с ума, как главный герой “Бойцовского клуба”.

– Иди первая, – взгляд скользит по моему лицу, от смущения слишком быстро хватаю молескин, сумку и телефон. Выскакиваю из зарослей зелени и не оборачиваясь почти бегу к лифту. Жму кнопку вызова раз десять, поторапливая, словно за мной гонятся. Наконец двери открываются.

Сползаю по зеркальной стене лифта прямо на пол и начинаю рыдать. Внутри одновременно эйфория и ужас. Правильно ли я говорила, как выглядела, может быть от меня неприятно пахло или свет падал неудачно.

Слезы сползают на шею, как поток воды через дырявую крышу. От вида распухшего носа начинается вторая волна страданий. «Он слишком идеальный», – без умолку барабанит в голове.

Никогда еще мне не было так хорошо и так страшно одновременно. Как будто летишь с обрыва, но успеваешь насладиться великолепием пейзажа. В конце – неумолимо размажусь о скалы, и, может, от этого еще острее хочется ловить каждый миг.

Боль от собственной слабости сдавливает грудь. Психотерапевт говорила, что в качестве защиты от серьезных обязательств и близости, я выбираю недоступных или не готовых к отношениям мужчин. Чего Эм хочет от меня и что вообще может между нами быть? Касаюсь пальцами страницы с цифрами его номера и чувствую, как снова кружится голова.

После душа отключаюсь в тревожный сон с его образами.

ОН

Согреваю ладонями телефон в ожидании сообщения с незнакомого номера. Даже смайлика было бы достаточно. Отвлечься не получается, а рабочие вопросы только раздражают. Выключаю свет и укрываюсь одиночеством. Когда миллионы людей хотят прикоснуться к тебе или разорвать, начинаешь возводить стены. Внутри и снаружи. Защита становится выбором, если боишься испытать боль. Я боюсь.

КНИГА

“Столкнуться с тем, о чем долго мечтал страшнее, чем кажется. Потому что боишься: потерять, быть недостойным, не справиться. И самое страшное – понять, что мечта была лучше реальности”.

Глава 4. Сон

ОНА

Рита встречает меня в холле фирменной улыбкой и стаканом кофе в картонном стакане. Почему после пяти часов перелета она выглядит как на подиуме? Черные волосы идеальными серпантинами, кожа перламутром, костюм повторяет силуэт тела. Рита больше похожа на модель или жену миллионера, чем на менеджера. То есть агента.

– Как долетела?

– Прикинь, познакомилась с симпатичным пилотом, договорились встретиться завтра, – Рита подмигивает и меняется в лице, – первая часть съёмочной группы уже в пути, они подготовят место к нашему прибытию. Сейчас у нас нет времени, но вечером я жду подробного рассказа о том, как черт возьми, получилась, что ты ужинала с одним из самых сексуальных мужчин на земле, и скрыла это от меня.

– Все не так, – воспоминания сталкивают в котел со смесью эмоций, дыхание на секунду перехватывает, – вообще-то, он …

Договорить не получается, и это к лучшему, ведь я не представляю, что сказать дальше.

– Это за нами, – указывает Рита.

С облегчением семеню следом. Путь в загадочное место, о котором никто из съёмочной группы не слышал, занимает как полет в соседнюю страну. Первые полчаса бездумно ковыряю соц.сети, теряясь в таком количестве не запланированного времени, как среди витрин в торговом центре. В итоге, решаю написать Эм.

Его номеру присвоено всего одна буква «М», как у Конан Дойля. Только Эм – не враг. Хотя и не друг. Неопределенное нечто, в которое все еще невозможно поверить.

«Спасибо, что спас меня», – отправляю под бит ускоряющегося сердца. Самые главные слова, которые я хотела ему сказать. А теперь еще и повод подходящий.

Почти у всех девочек был любимый певец или актер, в которого влюбляешься как-то по-настоящему, как будто он живет на соседней улице. И ждешь, что вот сейчас обязательно будет счастливый финал, потому что ты особенная для него. Единственная. Хочется быть лучше, достойнее. Иногда с этого начинаются большие изменения.

Я все еще не знаю, почему он пришёл вчера. Буду считать, что вселенная дает шанс. А как им воспользоваться, зависит только от меня. И ради той маленькой девочки, которая мечтала о сказке, даже если это продлиться миг, я возьму от этого шанса максимум.

Сообщение остается непрочитанным, хотя я проверяю каждые пять минут, и даже делаю вид, что мне неважно. Занять себя чем-то полезным не получается, бесполезным тоже. Включаю первую песню плейлиста и скольжу на волнах обрывков мыслей, словно шарики с гелием они танцуют в невидимом потоке.

Черные ворота расступаются и мы въезжаем на территорию загадочного поместья. Я выныриваю из своего погружения и убираю наушники. Сообщение все еще не прочитано. Как конверт, зависший между мирами.

Дорога заканчивается у недостроенного особняка и люди высыпаются из машины.

ОН

– Дату пришлось изменить, – Дэн выдернул в офис, несмотря на выходной, который я сам себе устроил.

– Почему? – догадываюсь, но решаю спросить.

– Данные слили в сеть, фандом уже в курсе, а значит будут и неадекватные, – история не новая, даже не удивляюсь.

– Понятно. Кто слил узнали?

– Новая уборщица. Хотя служба безопасности ее одобрила. Может пора менять службу безопасности, – мой продюсер не отрывает взгляда от экрана компьютера.

Просматриваю расписание на следующий месяц, вижу название шоу, которое ненавижу.

– Я говорил, что не хочу участвовать в этом. Там задания больше похожи на издевательства.

– Come on, у него отличные рейтинги, а нам нужно выполнить план по приросту фанбазы и сдать kpi по доходу от мерча. Ты как хочешь, чтобы я выплачивал зарплаты сотрудникам? Они днями и ночами работают, а ты из себя строишь зажравшуюся звезду.

– Не нужно постоянно давить на меня этим, – вспоминаю о бесчисленных моментах, когда этот аргумент срабатывал.

– Я просто говорю как есть. Ты такой ранимый, может тебе подыскать доктора получше? Или увеличить количество таблеток?

– Может в моей депрессии не только нападение виновато?

Достаю телефон, вспомнив, что он на беззвучном. Одно непрочитанное с незнакомого номера. “Спасибо, что спас”, – я ее спас? Знала бы она, как важны эти слова. Набираю: «Ты вернула мне смысл». Стираю. Кажется, это слишком для первого сообщения. «Можешь отблагодарить ужином», – идеальная причина увидеть ее еще раз. Улыбаюсь и выдыхаю.

Беру ручку и вычеркиваю из программы развлекательное шоу.

– Ты директор, ты взял на себя ответственность за сотрудников и за меня. Я не твой раб, не твоя собственность и не буду делать то, что вызывает у меня сопротивление. Можешь прислать альтернативные варианты. И со службой безопасности тоже пора разобраться, потому что если меня снова попытаются убить, у них может получиться, – я и гордость встаем и выходим из кабинета.

ОНА

Обильно покрытое лимонником заброшенное здание в классическом стиле выглядит как декорации к фильмам о вампирах. Или что-то пост апакалептическое, с долей романтики.

Щедро раскинулись ветками одичавшие заросли рододендрона, сирени, гортензии, камелии. Видно, что за садом лет 20 не ухаживали, кое-где дорожки сужаются из-за наползших на них растений. Яркими пятнами цветут красные и белые цветы гибискуса.

Кажется, не только я потрясена. Ребята из команды ходят как лунатики с телефонами, пытаясь задокументировать эмоции.

Пять часов сжимаются в суетные сборы, выполнение инструкций фотографа, смену одежды, перерывы на глоток воды и мысли о том, что он ответил. Когда наконец-то беру в руки телефон, там два сообщения от Эм.

«Можешь отблагодарить ужином» и «Я еду. Отправь всех и дождись меня», – ощущения, словно меня сталкивают с обрыва на тарзанке. Адреналин смешивается с дофамином в безумном коктейле страха и предвкушения. Он едет ко мне. За мной. Как это может быть правдой?

Стоп. Никто не должен видеть!

Здесь фотограф с ассистентами, стилист с помощниками, Рита. Если он приедет сейчас, то увидит ее безупречность. Я десятки раз проходила это.

Когда на интервью, продюсеры жалеют, что в кадре буду обычная я, а не ее идеальная улыбка, вздернутый нос и огромные глаза, как у принцессы из Диснея. Если бы Рита была хоть на процент менее профессиональна в качестве агента, я бы давно разорвала контракт. Но она знает и любит свое дело, плюс нам легко в общении, а это редкость.

Раздражение внутри шипит химической реакцией, потому что если увижу знакомое восхищение этой идеальностью в глазах Эм, бесповоротно сломаюсь.

Есть множество действительно красивых женщин. Те, кому выпал джекпот в лотерее генов. И те, кто не стал сетовать на природу и доверился людям в халатах. Мой агент как раз из второго эшелона. «Принятие себя для слабых и бедных», – между делом бросила как-то она, рассматривая морщинки в зеркале.

Но красота не равно принятие. Сотни тысяч и даже миллионы потрясающих женщин, проводят жизнь в болоте ненависти к себе и своему телу. Дело в голове.

Здесь мне и повезло, пожалуй. Потому что, по сути, никогда не было особо важно мнение других. Даже взросление далось проще, чем подругам. Может генетически передалась здоровая самооценка отца, вместо очерченных маминых скул. Не буду жаловаться – хорошая сделка.

Просто Эм – это Эм.

Хотя, я ведь могу посмотреть на красивого мужчину, могу любоваться спортивной машиной или умиляться пушистому псу в парке. Это не значит, что я влюбилась, возьму автокредит и заведу питомца.

Смотреть – не значит желать. Видеть красоту в одном – не значит перестать видеть ее в другом.

ОН

«Я еду. Отправь всех и дождись меня».

Чем ближе подъезжаем, тем сильнее становится волнение, у ворот поместья достигая уровня как перед выступлением на стадионе. В конце подъездной дорожки стоит один минивэн и несколько фигур. Элис оборачивается на звук приближающегося мотора и, кажется, закусывает губу, как вчера. Рядом с ней высокая брюнетка на тонких шпильках.

Элис в белых брюках и бордовом топе, выглядит расслабленной и живой. Как и в книгах, в людях важна обложка, но выбор зависит от предпочтений. Идеально для всех – не бывает.

Причина успеха бестселлера часто хороший маркетинг. Яркое оформление способно заинтересовать, но не всегда удержать. Так же, как иногда кажется, что прочитав несколько страниц, знаешь финал, но в итоге ошибаешься (к лучшему или нет).

Если бы Элис была книгой, то на обложке было бы что-то неяркое, сдержанное, лаконичное, но не скучное. Что-то про внутреннюю силу, которую чувствуешь сразу. С такой книгой хочется провести много времени, чтобы она не заканчивалась, хочется вчитываться в каждую строчку, возвращаться к метафорам, наслаждаться, словно теплым закатом идеального дня.

Женщина средних лет садится в машину. Кукла рядом что-то говорит Элис, потом оборачивается и недовольно изучает тонированные окна моего седана, пытаясь просканировать взглядом. Догадаться, кто Агент 007 не составляет труда. Для меня коллеги, помешанные на внешности, давно не кажутся книгами. Скорее глянцем с броскими фото, поверхностными статьями и кучей рекламы. Но и тут найдутся любители и коллекционеры.

«Я приехал. Смогу выйти только без свидетелей», – пишу на случай, если Элис не догадалась.

Девушка смотрит на экран сотового в правой руке, поднимает взгляд и кивает. Кукла еще раз оборачивается, а потом скрывается в пузе черного минивэна. Элис переминается с ноги на ногу.

Ворота закрываются, отрезая нас от мира и я показываюсь из убежища. Писательница не отводит взгляда и 30 метров между нами превращаются в наэлектризованную сферу, которой не было вчера.

– Привет. Как все прошло? – спрашиваю, сократив расстояние до момента, когда могу рассмотреть радужки ее глаз.

– Идеально. Спасибо еще раз, ты мой спаситель, – открытая улыбка, ямочка на левой щеке.

– Не то, чтобы я сильно напрягался, – говорю нейтрально, боясь сделать поспешные выводы. – Прогуляемся?

Пробираемся через обнаглевшие шеренги кустов на заднем дворе. Мне жаль ее белые брюки, о чем я упоминаю вслух дважды и дважды получаю улыбку в ответ. Обещаю ей, что это приключение в терновнике оправдано. Поднимаемся по каменной лестнице, затянутой девичьим виноградом и теперь она видит. Океан. Несколько гектаров зелени, спуск к пляжу и бесконечные волны, отражающиеся в облаках.

КНИГА

“Мы не придаем особого значения встречам, но каждая может стать решающей. Исцелит или разрушит, продлится вечность или миг. Вселенная говорит с нами через других людей. И в тот день, Миру нужно было передать важное сообщение им обоим”.

Продолжить чтение