Король, дама, валет

Литературный шедевр — это самостоятельный мир и поэтому вряд ли совпадет с миром читателя  (с)В.Набоков.Перед нами три карточных образа: Король, Дама и Валет. Сюжет незамысловат: любовный треугольник. Даме надоел марьяж с Королем. Она влюбляет в себя Валета, которому льстит внимание Дамы и склоняет его к идеи устранить Короля. Король находится в полном неведении относительно коварных планов парочки. Но судьба непредсказуема и бывает, что из игры выбывают совсем не те карты...Язык автора прекрасен. Думаю, эта фраза звучала уже неоднократно. Лиричен, ироничен, метафоричен, временами саркастичен. Тонкий психологизм, мАстерская прорисовка персонажей.Повествование - отдельные картинки. Гротесковые, причудливо тасующиеся и преломляющиеся. Не могу не оценить их красоту и оригинальность, но они нечеткие и размытые. Некий сумбур и потоки сознания не вызывают восторга, здесь наверное дело вкуса.Поэтому больше сосредоточилась на сюжете, в середине он провис от слова совсем. Развязка весьма оригинальна, заставила задуматься о превратности судьбы.Итак, бессмысленно искать в этих книгах подробного и достоверного изображения так называемой "реальной жизни". Но при этом между абстракциями вымысла и жизни есть иногда некое соответствие. Например, физическая или душевная боль, сны, безумие или такие вещи, как доброта, милосердие, справедливость, — посмотрите на эти универсальные категории человеческого бытия, и вы согласитесь, что узнать, как мастера литературы претворяют их в искусство, — стоящее дело.(с)В.Набоков.

Набоков себе не изменяет. Еще одна провокационная книга об отношениях в семье, изменах и преступлении. Следуя завету Толстого о несчастных семьях, Набоков рисует еще один тип покореженной семьи, в которой на этот раз несчастлива жена. Ну да, такое у меня странное мнение, что на измену идут лишь несчастные, неудовлетворенные люди. Правда, тут мне оправдывать ее сложно, потому что хотя бы этой книге решение лежало на поверхности, и нет, оно совсем не то, что привиделось жене. Или нет.Марта вышла замуж без особой любви, зато с особым расчетом за богатого коммерсанта Курта, владельца огромного универмага. Вышла и живет, особых забот не знает, муж от нее тает, правда, дома особо не бывает, но это даже не страшно, меньше будет раздражать, вот особенно эти его рыжие волоски на руках, от которых тянет уединиться в туалетной комнате. Живет и не любит, короче. Но долго ли можно жить без любви? И вот на поруки Курту приезжает дальний родственник, чуть ли не племянник, юный Франц, совершенно бедный, неустроенный, безденежный и еще много разных бедняцких эпитетов. Марта относится к Францу сначала с недовольством, потом с довольством, а потом и вовсе теряет от него голову. О, долгие, долгие, но такие короткие, часы во Францевой комнатушке с безумным стариком за дверью. Уж кто знает, тот знает, как от этих эмоций сносит крышу. Рогатый Курт же ничего не замечает в жене, даже нарочитую грубость списывает: "Ах, как она красиво улыбается". А не замечает потому, что на самом деле плевать он на нее хотел, на настоящую Марту, ему подавай красивую холодную куклу, Снежную Королеву, к ногам которой можно падать, преклонять колена, все, что угодно, только не любить настоящую теплую женщину.Казалось бы, безвыходная ситуация, потому что Марте хочется Франца, но не хочется лишаться Куртовых денег, вот если бы Курта... и тут мысль сворачивает на интересные такие тропы, которыми она еще у Марты не ходила. Франц, безвольный трус Франц, подчиняется потоку Мартовской фантазий, и впадает в читательский рай, потому что Набоков ну так отчетливо нарисовал легкое помешательство, что в него может впасть даже впечатлительный читатель. А внезапный финал только добавляет интриги. Атмосфера безумия, легкий сюр, и все это акварельными мазками автора. Настоящий импрессионист. Да, да, ни одна рецензия не обходится без оды набоковскому слогу, я тоже не удержусь. Гигантский универмаг, безмерный особняк Марты и Курта, седые волосы "жены" безумного старикашки в протертом кресле, осенний дождь, внезапно пролившийся на террасу для завтрака, холодные ветра во время морской гребли, - все-все-все оживает и встает перед глазами, абсолютный 3D-эффект во время чтения, и даже вот соленые брызги как будто на лицо попали... Потрясающий слог, воистину талант!

В ключе к сложнейшей задаче нас поражает прежде всего именно его простота, его гармоническая очевидность.Роман, который раскрывает себя названием: Муж - богатый и важный Король Курт Драйер, Жена - холодная, расчетливая, рациональная Дама Марта и Любовник - тщедушный, мягкотелый бедный родственник Валет Франц. Банально, вроде бы, ничего особенного - избитая, пережеванная тема. Но! Набоков же! Он не может быть банальным. Это же виртуоз, мастер пера и слова, умеющий доставить своему Читателю истинное наслаждение прекрасно продуманным сюжетом, плюс еще и бонус - до предела красочная метафоричность слога, совершенно сногсшибательные сравнения, которые читаешь, перечитываешь и снова перечитываешь, чтобы утолить жажду мозга.Роман сразу же наводит на мысль, что все в этой жизни - Игра. Огромное поле, на котором в обилии пораскиданы блестяшки, фантики, всякая мишура, разноцветные стеклышки, сверкающие ярким пятном, одним словом, мусор, который имеет название - Страсть. В данном случае - это плотская страсть.
Замужняя женщина, заскучавшая от жизни, в которой муж зарабатывает хорошие деньги, возит ее по театрам, по разным курортам, обеспечивает шикарными женскими штучками, уютно украсившими гардероб, и безусловно, весь этот шик блистает в красивом особняке. Не жизнь, а сказка...но, видимо, скучная, если Марта ищет развлечений похлеще. И вот тут подоспел родственник Франц, потерянный, смущенный и податливый, как глина.
Прямо на глазах начинает разворачиваться сцена, где со всеми подобающими спецэффектами передана порочная человеческая натура: предательство, алчность, низость, развратные помыслы и готовность переступить через нравственность только ради преходящего увлечения, каприза или той же минутной слабости. О любви тут и речи быть не может. Два совершенно разных характера - властная Марта и бесхарактерный, готовый услужить Франц... Какая любовь? Да и Франц со временем, шире раскрыл глаза и увидел, как мадоннообразный профиль красавицы Марты медленно превращается в жабью рожу:
Её освещённое солнцем, гладкое лицо казалось шире, оттого что она кулаком уткнулась в подбородок. Углы её влажных губ были опущены, глаза глядели вверх. В сознании у Франца кто-то совершенно посторонний мельком отметил, что она сейчас похожа на жабу. А стОила ли вся эта игра свеч? Ну и к чему все свелось? Ведь так и должна была закончиться мелкая интрижка между потерявшей достоинство, женщиной и мерзким служкой, к тому же духовно слепым мужчиной. Они возомнили себя Игроками, а на деле оказалось, что Жизнь - это Игра/Игрок, а люди - всего лишь дилетанты.Набоков у большинства читателей, почему-то ассоциируется именно с нашумевшей недвусмысленной "Лолитой", и почему-то Набоков и педофил воспринимаются как слова-синонимы. А если приглядеться? Повнимательней, без предвзятости? Объективно и без раздражения? Это же блестящий писатель, тонкий психолог, чуткий и внимательный даже к мелочам, наблюдатель человеческой натуры, и самое главное - влюбленный в мир, в Природу и во все сущее, человек. Вот к примеру, цитата из данного романа:
Она быстро прошла по гравистой тропе, ведущей к крыльцу, – и в это мгновение солнце, прокатившись по мягкому исподу замшевых туч, нашло прореху и торопливо прорвалось. Деревца вдоль тропы сразу вспыхнули мокрыми огоньками, и паутина кое-где раскинула радужные спицы. Газон заискрился. Стеклянным крылом блеснул пролетевший воробей. Когда она вошла в прихожую, перед ее глазами в сравнительной темноте поплыли румяные пятна. Дом был пуст; в столовой – еще не накрыто; в спальне, на ковре, на синей кушетке, – аккуратно сложено солнце.Кому еще удается вот ТАК? Пробирает, мурашками бежит по коже, восхищает. Читаешь, перевариваешь, читаешь еще раз...Фантастически красиво! Без лишних слов.Дальше...

Перечитать этот роман помогла мне актриса Дарья Мороз, о существовании которой я узнала пару дней назад как раз благодаря этой начитке. Именно ее достаточно энергичные, но при этом бесконечно уважительные к тексту классика интонации, ее точные смысловые акценты помогли мне отважиться пуститься в путешествие через плотную ткань набоковских построений, не опасаясь при этом заскучать. С глубокоуважаемым Евгением Терновским я бы сейчас на подобное не решилась.Как это обычно и происходит с романами Набокова, в берлинском романе «КДВ» нам встречаются килограммы забавных изысканных любований моментами повседневной жизни человека, особенно в области засыпания и в области отношений человека с предметами и предметов с людьми.
Свои архисложно построенные предложения Набоков делает тщательно выверенными и ритмичными, что существенно облегчает чтение.
И вот на фоне всей этой стилистической изысканности сюжет романа кажется чем-то второстепенным, мысли и действия героев скорее выглядят искусственными вставками в описание того, кто сидел за столом, как выглядела еда, с каким выражением лица шел прохожий и что было надето на той или иной эпизодически промелькнувшей женщине.
И размышляешь поневоле, а что изменилось бы в романе оттого, если бы, к примеру, на ночном столике между супружескими кроватями «раскорякой сидела» бы не «долголягая кукла» в виде «негра во фраке», а какая-то другая?Что же касается психологии, то нужно отдать Владимиру Владимировичу должное: к примеру, он очень верно замечает, что когда в жизни женщины появляется новый мужчина, то доселе столь привычный супруг вдруг делается совершенно нелогичным и невесть откуда взявшимся персонажем из другого мира.Сдается мне, что симпатии автора из всей этой троицы прежде всего принадлежат шумному и деятельному Драйеру (то есть "королю"), о котором говорится, что тот «всегда боялся упустить что-нибудь любопытное» и про идеи и мотивы которого в романе всегда рассказывается с особенным удовольствием.

В очередной раз восхищаюсь великолепным, любовным подходом к своей работе издательства "Азбука". Спасибо им большое за вот эту серию - "Азбука-классика", в том числе и в мягкой обложке. В очередной раз великолепное совпадение выбранной иллюстрации с текстом. И что еще мне очень-очень нравится, что является очень хорошим стилем издательства - это дополнительные материалы. В данном случае издатели после собственно романа поместили предисловие автора к американскому изданию. Оно здесь просто супер уместно! Это знаете, похоже на некое действо, что-то вроде карточного фокуса, выполненного мастерски, а потом вам еще и мастерски изящно приоткроют частично завесу, покажут кусочек секрета, дадут взмахнуть волшебной палочкой. Мне очень полюбилась фраза именно из того самого предисловия, которую в данном издании, к слову, поместили уже послесловием, и это тоже здесь уместно. Как обычно, хочу отметить, что, как обычно (и, как обычно, несколько милых мне щепетильных людей недовольно поморщатся), венскую делегацию сюда не приглашали.Это отлично, и не менее отлично дальше, хотя мне захотелось разбить на две независимые цитаты. Если же какому-нибудь неисправимому фрейдианцу все-таки удастся прошмыгнуть, то я должен предупредить его или ее, что в романе там и сям расставлено немало жестоких капканов.
В общем, читая этот роман, читатель становится участником игры, как мне кажется. Н. говорит в своем американском предисловии, мол, мне было 28 лет, я уже 6 лет с перерывами прожил в Берлине, но по-немецки не говорил, немецких друзей у меня не было, и все в таком духе. И тем не менее, создает роман как сценку из местной жизни, типично местной, никаких эмигрантских штучек. Я до мурашек прониклась этой его идеей. Это же игра! Причем живо представляется, что эта игра разыграна на пару с его спутницей, с его женой, не даром он самого себя и свою невесту вывел в качестве наблюдателей в конце романа. Его жена - это Алиса Лидделл, а сам Н. - конечно же, Чарльз Доджсон, который рассказывает ей сказку. Сказку на тему семейной жизни, да еще из местных персонажей, да еще и в виде затейливо сыгранной карточной игры! Это умопомрачительно.Нина Берберова права в том, что Н. не только писал по-новому, но и создавал (и создает, и будет создавать) нового читателя. Это что-то вроде театра Евреинова, только в литературе. Читатель-соавтор, читатель - партнер по игре. Это невозможно внятно объяснить, но в это очень легко вовлечься.PS. Одну из игр я назвала "Нечто и бездна" или "Второй закон термодинамики и Человеческая жизнь".

В этой книге, как и в других произведениях Набокова, виден стиль автора - чуть расслабляющий внимание нечеткими контурами, размытыми цветовыми пятнами, намеками, полутонами. Но к шуршащему дождю или солнечным веселым бликам - картинке с улочками, домами, трамваями - причерчивается любовный треугольник с попыткой избавиться от третьего лишнего. Меланхоличное описание мира и волнующе-напряженная интрига создают интересный контрастный роман. Почти детектив.
Король. Курт Драйер, удачливый коммерсант, легко увлекающийся новым и необычным, но быстро пресыщающийся. При всем своем непостоянстве любит жену, помог сестре, пристроил на фирму племянника.
Дама. Марта, жена Драйера. Из разорившейся семьи, дорожит капиталами мужа, так как своих денег у нее нет. Мужа не любит, но развод для нее неприемлем. А потому перед этой дамой стоит задача: как избавиться от супруга, но не лишиться состояния?
Валет. Франц, племянник, очарованный прелестями дядиной жены. Ею же и соблазненный. Взрослый парень, но совершенно несамостоятельный, легко попадающий под чужое влияние (особенно, если это влияние Марты).
Вот такая колода из трех фигур и неизвестным раскладом.
Изменяющиеся планы и замыслы Марты и Франца по устранению Драйера держат читателя в напряжении, заставляя строить собственные предположения.
Признаюсь, что осталась довольна и концовкой, и тем, что угадать мне ее не удалось.

Наслаждалась чтением. И языком написания - браво в очередной раз Набокову, и великолепным исполнением Владимира Самойлова.
Книга вызвала множественные эмоции. Так случилось, что подобные переплетения сюжета я встечала уже в нескольких книгах:
- любовный треугольник подобного рода в "Маленькая хозяйка большого дома" Лондона,
- замысел убийства нелюбимого мужа - в "Терезе Ракен" Золя и "Почтальон всегда звонит дважды" Кейна,
- концовка, которая повернула не так, как предполагалось - в "Жизнь взаймы" Ремарка.
Поэтому эта книга показалась мне огромной кучей флешбэков. Все это я уже встречала, но у других авторов и в совершенно разных книгах.
Но что вызвало наибольшую симпатию, - это стиль и великолепный богатый язык автора. Описание мелких деталей, как нарисованная картина, или как просмотр фильма, - не могли не вызвать восторг. Писательское мастерство Набокова - выше всяких похвал!

Чтение Набокова для меня всегда событие. Почти каждый его роман - уникальная компиляция потрясающего стиля, остросюжетной истории и, простите за пафосные выражения, метафизической головоломки, игры, если угодно, которая ставит его прозу на совершенно иной уровень, достижимый лишь для крайне небольшого количества романистов."Король, дама, валет", появившийся на полках в 1928 году, стал для молодого автора вторым в его жизни романом. После простоватой по структуре и задумке "Машеньки", в которой автор только начал раскрывать свой писательский талант, в новом произведении Набоков решает отстраниться от личного - насколько это возможно, - и создать роман в себе - историю, которая бы жила своей собственной жизнью и имела минимальное количество референсов к жизни самого Владимира Владимировича. Такой подход позволил молодому писателю сосредоточиться на конструировании более сложного и гибкого структурного механизма, который мог бы предстать перед будущим читателем неким пазлом, который каждый собирал бы по своему, получая на выходе разную картинку. Так, он создал систему зеркал; многоуровневый сон, похожий на нечто из киноленты "Начало", который позволяет создать теорию о том, что все события после поезда - сон и тому подобное; параллель с карточной игрой скат, о которой автор мельком упоминает в одной из глав, добавляет в роман еще один ключ, дающий основания полагать, что в истории валетов несколько и главным из них может быть арендодатель Франца (в карточной игре валет - козырь, а старший из них, трефовый, между игроками называется стариком), что наталкивает на мысль о том, что все происходящее - сон полоумного старика, чье имя, Менетекельфарес, открыто указывает на концовку и зарождает еще несколько возможных теорий о том, кто есть кто. И я бы мог потратить еще несколько сотен и тысяч слов на описание всех тех цепочек и ветвей, теорий и замыслов, которые родились где-то в недрах моей черепной коробки, однако все это - лишь мои версии, большая часть из которых уже порвана и выброшена в камин. Важно другое -  сам факт того, что все эти теории возникают, причем с частотой фейерверков в новогоднюю ночь, - делает из романа нечто уникальное, то открытое , о котором Эко и другие доки семиотики пишут в своих работах (Умберто Эко - Открытое произведение). Я не перестаю - и надеюсь не перестану, - восхищаться Набоковым. Его романы - настоящая находка для каждого "читателя-крота", который любит покопаться в произведении, любит соавторство, а не линейное восприятие (к которому я тоже прекрасно отношусь). Убежден, что каждый найдет в этом романе что-то свое и высоко поднимет брови, прочитав чужие теории и мнения об истории Марты, Франца и Драйера. В этом и заключена вся прелесть набоковского многогранного бриллианта, сияющего для всех и каждого по-своему.

А я не могу в точности сказать, почему этот роман попал в любимые: ранний Набоков мне вообще-то не нравится, сюжет тривиальный. Лучше и не пересказывать или пересказать в одной фразе: юный провинциал приезжает в столицу к богатому дядюшке делать карьеру. Но дело совсем не в сюжете! Если другое любимое, «Приглашение на казнь» — сюрреализм, «Дар» — постмодернизм, то «Король, дама, валет» — чистейший импрессионизм. Это роман-живопись, причем вместе с близоруким Францем, который раздавил свои очки, начинаешь видеть необыкновенный мир, из которого не хочется выныривать — где хочется оказаться снова — и абсолютно всё равно, как там сложится этот пасьянс, какая из карт вылетит.«Он вышел на улицу и сразу с головой погрузился в струящееся сияние. Очертаний не было; как снятое с вешалки легкое женское платье, город сиял, переливался, падал чудесными складками, но не держался ни на чем, а повисал, ослабевший, словно бесплотный, в голубом сентябрьском воздухе. За ослепительной пустыней площади, по которой изредка с криком, новым, столичным, промахивал автомобиль, млели розоватые громады, и вдруг солнечный зайчик, блеск стекла, мучительно вонзался в зрачок».«Ему казалось потом, что в то утро он попал в смутный и неповторимый мир, существовавший один короткий воскресный день, мир, где все было нежно и невесомо, лучисто и неустойчиво. В этом сне могло случиться все что угодно: так что и впрямь оказывается, что Франц в то утро, в отельной постели, не проснулся действительно, а только перешел в новую полосу сна. Марта в бесплотном сиянии его близорукости нисколько не была похожа на вчерашнюю даму, которая позевывала, как тигрица. Зато мадоннообразное в ее облике, примеченное им вчера в полудремоте и снова утраченное, – теперь проявилось вполне, как будто и было ее сущностью, ее душой, которая теперь расцвела перед ним без примеси, без оболочки». «Быстрота, воздушность, запах осени, головокружительная зеркальность того, что плыло мимо, – все сливалось в ощущение бесплотности, которое было так необыкновенно, что Франц нарочно дергал шеей, чтобы чувствовать твердую головку запонки, казавшуюся ему единственным доказательством его бытия».«Он видел нежную красочную муть, чувствовал прохладу, запах цветов, ощущал под ступней тающую мягкость ковра – и, таким образом, воспринимал именно то, чего не было в обстановке дома, что должно было в ней быть, по мнению Марты, то, за что было ею дорого заплачено, – какую-то воздушную роскошь, в которой, после первого бокала красного вина, он стал медленно растворяться».Перечитала, подарила...