Читать онлайн Манекены Коралины бесплатно

Конец это всего лишь начало.

Дорогой читатель,

С большим трепетом и глубоким чувством ответственности я представляю вашему вниманию книгу "Манекены Коралины". Это не просто история одной жизни. Это путешествие сквозь запутанные дороги детства, непростые испытания подростковых лет и бурные взлеты и падения в мире взрослой жизни.

Каждая строка этой книги наполнена искренностью и честностью, отражая волнующие моменты, которые составляют нить жизни главной героини. Это история о том, как в душе девочки, потрясенной психологическими травмами, смогли расцвести цветы надежды и исцеления.

"Манекены Коралины"– это не просто повествование о боли и страданиях. Это книга о силе духа, о поиске своего места в этом мире и о том, как можно обрести истинное счастье даже после самых тяжелых испытаний.

Пусть эти страницы станут для тебя источником вдохновения и силы, позволяющим тебя поверить в себя и свой собственный путь к исцелению. Пусть они напомнят тебе, что даже в самых темных моментах жизни всегда есть место для света.

С любовью и надеждой, Каролина.

Этот рассказ не знает границ начала или конца. Спускаю перо на бумагу снова и снова, словно вечный цикл, который неуклонно продолжается. И только сегодня осознала , что написать фэнтези или роман в трех томах – это не мое призвание. Мое призвание – писать так, как я это делаю уже много лет. Писать не по правилам и стандартам жанра, а из самой глубины души. Долго я размышляла, что я хочу оставить после себя. Может быть, мои дети? Но это кажется мне слишком простым и слишком эгоистичным. В тридцать лет я поставила перед собой цель – сделать этот мир счастливее, но и это стремление потеряло свой смысл со временем. Но в течение всех этих лет меня не покидало желание написать свою историю. И только сегодня осознала, что моя собственная история – это то, что я хочу оставить после себя. Позволь мне перейти на "ты"и предупредить, что я не боюсь использовать резкие слова и метафоры в своем рассказе. Приготовься, сядь поудобнее – начинаю.

Мне посчастливилось родиться у женщины, которая не была готова к материнству, родила меня “для себя”, при этом сама была сильно травмирована и собрала кучу психозов к моему рождению. Мне всю жизнь внушали, что я не нужна отцу. Что у него еще кроме меня три дочери и ему нет дела до меня. Я помню, как пыталась найти хоть какую то информацию о папе. В свидетельстве о рождении было лишь его имя и отчество. В раннем подростковом возрасте я очень сильно углубилась в фантазии о нем и моих сестрах. Я представляла, то как я живу с ними. Эти фантазии для меня были настолько реальными, что я даже рассказывала о них друзьям. Для меня тогда эти фантазии были единственным спасением от реальности. Я часто думала о том, что возможно меня подменили в роддоме. Мне очень хотелось верить в то, что где-то есть родители, которые меня любят. Но их не было, была лишь моя мать, которую я в какой-то момент начала ненавидеть. Иногда я думала о том, что лучше бы она умерла, ведь тогда у меня будет причина перестать ждать от нее любви. Когда я начала изучать психологию, первое время я все еще искала ее любовь. Мне очень хотелось верить в то, что она меня любит, как-то по своему. Долгие годы я пыталась доказать, что достойна ее любви, что меня можно любить. И лишь недавно смогла принять, тот факт, что не всегда родители любят своих детей, не всегда люди способны на любовь. Как-то на учебе, я была клиентом и супервизор сказала, что я все еще переживаю горе от потери родителя. Потеря не физическая, физически моя мать всегда была со мной, потеря эмоциональная. Сирота при живых родителях. И эту боль я проживаю уже несколько лет, каждый день, и все еще многое осознаю. Буквально недавно я разбирала свою подростковую психосоматику, и поняла, что все еще пытаюсь найти хоть что-то хорошее в тот период.

Вообще подростковый возраст был очень насыщенный. Все началось со смерти бабушки. Я помню тот день, у бабушки был день рождения, было много гостей, застолье. Дом бабушки был для меня всегда чем то особенным, к слову через несколько лет я там же и лишилась девственности. Сколько я себя помню, бабуля проводила много времени на огороде, жизнь в деревне не прошла даром, и на утро после дня рождения она, как обычно, пошла в огород. Я всегда была жутко любопытная и мне нравилось изучать содержимое старых сервантов, шкафов и сундуков. И конечно там было много чего интересного. Бабуля зашла в дом, а я рассматривала какие-то предметы и хотела ее расспросить о них. Но она не смогла мне ответить, она села на стул и сказала подождать. Я поняла, что ей плохо. Я сейчас уже не помню, кто был дома, но меня послали побежать и попросить помощи, вызвать скорую, ведь тогда не было телефонов и домашнего телефона у нас в доме не было. Я помню, как бежала по соседям, просила помочь, помню как мне было жутко страшно, помню скорую, помню, как сказала врачам, что вчера бабушка выпивала и как мне заткнули рот. А через несколько дней она умерла. На прощание пришло огромное количество людей, столы накрывали дома и я помню, что люди приходили, уходили и снова приходили. Это не первая травма с моего рождения, но было сложно. Никто так и не поговорил со мной о том, как ей стало плохо, о том, что она умерла. На похороны из детей привели только меня и когда ее закапывали я начала задыхаться и чуть не потеряла сознание. Никто ни разу не заговорил со мной об этом. В тот момент бабуля была единственным близким для меня человеком. Позже в терапии я разберу отношения с ней. Но на тот момент ее смерть меня сломала. Физически проявилось ранней менструацией, эмоционально все покатилось в пропасть. Через некоторое время на моих глазах погибла собака, с которой я выросла и опять мне пришлось все это переживать в одиночестве. Я отчаянно пыталась найти человека, который бы меня заметил и полюбил. Первые попытки получить любовь были с двумя парнями, Саша и Антон. Они были гораздо старше меня, а я хвостиком везде таскалась за ними. В серьез меня конечно не воспринимали, но мне очень хотелось им понравиться. Через какое-то время у нас с Антоном случится небольшой роман, но его нежелание не лишать меня девственности станет причиной моего ухода.

Секс и сексуальность стали для меня показателем любви еще в раннем детстве. Мне было около пяти лет, когда я первый раз соприкоснулась с этой ассоциацией. К сожалению многие в детстве сталкивались с сексуальным насилием. Мне очень хочется верить в то, что чем больше мы об этом говорим, тем меньше будет желания у взрослых наносить подобные травмы детям. Я слышала разные истории. Кого то сажал на колени парень старшей сестры, кого то насиловал преподаватель музыки, а кого то на протяжении многих лет насиловал родной отец. Для ребенка не обязательно физическое проникновение, достаточно лишь намека на сексуальность. О том, что произошло со мной, я забыла на много лет. Очень часто, как и в моем случае насильник это достаточно близкий человек. Для меня это оказался дедушка Коля. Он не был мне родным дедушкой, но достаточно близко общался со мной. Говорил, что я его внучка, играл со мной. И когда он предложил мне дотронуться до его члена, я ни на секунду не задумалась о том, что это может быть плохо. Деревенский дом бабушки для меня всегда был очень родным и я любила проводить там время. У меня были любимые места, одно из таких мест была яблоня у пруда, и именно под этой яблоней он сидел, спустив штаны и онанировал. Я оказалась невольным свидетелем этой картины. Я не понимала, что он делает, но мне было интересно. Он приложил мою руку к своему члену. Казалось бы всего несколько секунд, всего лишь прикосновение, но в этом моменте было много чувств и травма. Буквально сразу я услышала голос бабушки, которая звала меня. Мне было очень стыдно, я боялась, что кто-то узнает, что меня накажут. С одной стороны у меня сформировалась нездоровая связь близости и сексуальности. С другой стороны чувство стыда и страха, которое не покидало меня и защитой стало отщепление женственности. Спустя некоторое время я попросила отрезать мои длинные волосы и я максимально начала отказываться от девчачьей одежды.

Девочки часто защищают себя после сексуального насилия отказом от своей женственности. Я не рассказывала никому о том, что произошло больше двадцати лет. Моя психика очень здорово научилась меня защищать. Большинство событий просто стерты из памяти и лишь недавно они начали всплывать кусочками, которые я хочу собрать здесь. Тебе возможно покажется, что именно эта ситуация меня сломала, спешу тебя разочаровать. Этот момент лишь маленькая капелька в море боли, в котором я бултыхаюсь до сих пор. Я выросла в маленьком поселке, двенадцать хрущевок, алкоголь, наркотики и отголоски девяностых. Это место и до сих пор не отличается сильным развитием, но тогда было сложно не попасть в “плохую компанию”. В такой компании меня привлекло их внимание, было достаточно просто заговорить со мной, когда я проходила мимо. И вот оно то, что я долго искала, люди, внимание и “любовь”. Мне было чуть больше двенадцати, они чуть старше, они шатались по поселку, курили, пили, а я нуждалась во внимании.

Я принимаю тебя

В конце девяностых в моем родном поселке прошла волна героиновой зависимости. Очень много молодых людей сидели на игле, кололись везде, на улице, в подъезде, в недостроенном здании детского сада, у кого-то на хате. И мне наверное повезло и я не пошла дальше алкоголя.

Компания в которую я попала, казалась мне очень близкой и дружной, их объединяли общие интересы и держались они всегда вместе. Это меня и привлекло в какой-то степени. Они часто приходили к одной девочке, ее бабушка жила со мной в одном подъезде. Они собирались на лестничной площадке, пили, курили, смеялись. Для меня это было “вау, я тоже хочу к ним”. Прелесть была не в том, что алкоголь и сигареты круто, а в том, что они вместе и им хорошо. И я часто проходила мимо них, иногда даже специально шла на улицу, в тот момент когда слышала их голоса.

И в какой-то момент я начала стоять с ними вместе, общаться и всеми способами пыталась услышать приглашение пойти с ними гулять и проводить больше времени. В той компании был парень, Дима. Десятиклассник, который обратил на меня внимание. На тот момент я не выглядела на мои двенадцать, большая грудь, стройная талия и любимая многими большая попа. Все ребята в компании были в основном из так называемых неблагополучных семей. Родители чаще всего пили, семьи без отцов, это все было мне близко. И вскоре я стала частью их “семьи”. Практически сразу я начала курить, пить крепкие напитки и пропадать по чердакам, подвалам и чьим-то квартирам. Была одна квартира на которой мы проводили практически все время. Там жил парень, еще старше ребят со своей матерью. Постоянные тусовки, алкоголь, легкие наркотики. Помню, как меня учили курить. В компании были две сестры, я сейчас и не помню, как их звали, но помню, что были очень красивые. На площади в поселке стояла странная конструкция, где днем стояли торгаши и продавали мясо, овощи, а вечером мы там сидели и прятались от взрослых. И одним вечером мне сказали, что я неправильно курю и что из-за этого у меня может быть рак губы. Звучит странно, но тогда я очень испугалась и вместо того, чтобы перестать курить, я попросила научить меня. Мне очень хотелось иметь хоть что-то общее с ними. Затянись и скажи “АПТЕКА”. И вот уже больше двадцати лет я курю в затяг и у меня нет рака губы. Но есть много шансов получить рак легких.

Вообще, как оказалось я зависимая личность и начинать курить было большой ошибкой. Зависимость лишь часть того, чем проявляется пограничное расстройство личности (дальше я буду писать сокращенно ПРЛ). У всех ПРЛ проявляется по-разному. Я буду много писать о том, как это у меня и с чем мне приходится жить каждый день. Зависимость у меня проявляется в курении и в эмоциональной зависимости, но еще есть очень сильная связь между отношениями и употреблением алкоголя или наркотиков. Я не употребляю в одиночку, для меня алкоголь или наркотики связь с внешним миром, которая сформировалась как раз в этот период, когда я встретила этих ребят.

Дима был первым мальчиком с которым я целовалась. Было что-то романтичное в наших отношениях, так мне тогда казалось. Он никогда не переходил черту, не заходил дальше, чем я позволяла. Не могу сказать, что любила его. Но мне было с ним хорошо. Возможно это было от количества алкоголя в тот момент, но это не точно. В нашей школе тогда проводили дискотеки. Я очень любила туда ходить. Вообще я всегда любила музыку, танцевать и петь. На одной из таких дискотек мы с ним так страстно танцевали медленный танец, за что нас выгнали. Видимо это было плохим примером для остальных, два школьника танцуют и целуются. Примерно в этот же период у меня начался протест не только дома и на улице, но и в школе. Только недавно я поняла, что я хотела принятия и чем хуже я себя вела, тем больше хотела, чтобы мне сказали “я тебя люблю такой какая ты есть”.

Как то на сессии с психологом мы разбирали ситуацию того времени. Я в очередной раз ушла из дома, мы сидели с ребятами в подъезде на последнем этаже, наверное выпивали, курили. Я сидела у Димы на коленях и в какой-то момент увидела, как поднимается моя сестра и мать. О сестре я еще многое напишу, как впрочем и о матери. Я если честно не ожидала их увидеть. Выражение лица матери говорило само за себя. Опять из-за меня проблемы, опять я не угодила, опять приходится что-то делать из-за меня. Сестре конечно было стыдно, ведь я порчу ее репутацию. На сессии я поняла, что в этот момент я бы хотела увидеть папу, который бы мне сказал “Доча, я принимаю тебя даже такой”. Спустя двадцать лет я услышала от него эту фразу, но тогда увидела лишь стыд, пренебрежение и злость. Скорее всего меня отчитали, сказали мне, что я потеряла стыд, что совсем о матери не думаю, что для меня делают все, а я не благодарна. Вообще общение с матерью происходило двумя способами. Молчание с презрением и нотками обиды, которым во мне пытались вызвать чувство вины и крики. Она кричала постоянно, в итоге для меня самой это стало естественным способом общения. Эта ситуация была первая и последняя, когда меня искали. Удержать меня дома она и не пыталась, наказаний не было, она просто не умела и не знала, что можно делать в подобной ситуации. Ребенок пьет, курит, гуляет непонятно где и с кем, но ей было проще сделать вид, что ничего не происходит.

Наши отношения с Димой продлились недолго. В какой-то вечер он пришел с разбитой рукой, избил пьяного отца. И я неумело его пожалела, назвав его не по имени, а прозвище и он обиделся. Вообще эта ситуация была довольно глупая, по-детски. Но тогда для меня это была трагедия. Я извиняю, он сказал “Извиню”, а мне послышалось “Не извиню”. Конечно переспросить я тогда не догадалась, а просто молча ушла в слезах. Спустя несколько лет у нас с ним снова будут отношения. Он даже не вспомнит что тогда произошло, а я помню вот уже больше двадцати лет. Это повернуло мою жизнь в не самую радостную сторону.

Я продолжала общаться с ребятами, ведь тогда кроме них у меня не было никого, так мне тогда казалось. Я нашла определенную поддержку в парне Андрее. Как потом оказалось, я ему нравилась. Мы даже чуть позже пытались встречаться, проводили вместе время, но на тот момент мне было не особо интересно с ним и я решила прекратить отношения. Потом его забрали в армию. Он мне писал письма, признавался в любви и подписывал письма кровью. Жаль не сохранила его письма, сейчас было бы интересно почитать. Писал он долго, в увольнениях приходил, обивал пороги. Не знаю, была ли это любовь. Возможно он сейчас вспоминает меня, как первую любовь и ту самую девушку, которая разбила его сердце. А ведь он был тогда тем самым человеком, который принимал меня, такую какая я есть. Но понимаю я это лишь сейчас, а тогда я просто не знала, что такое принятие. А принятие это самое важное, что я искала всю жизнь. Когда личность формируется важны “три базовых корня”. Это безопасность, принятие и признание. Я все еще разбираюсь, что у меня с признанием и возможно эта книга и воспоминания помогут мне понять больше. С темой принятия я знакома больше. Сколько себя помню, я всегда была максимально принимающей. Но моя зависимость от людей часто ставила меня перед выбором, выражать свое мнение или согласиться с чужим.

После расставания с Димой я практически сразу начала искать новый объект, который заменит его. Я очень сильно винила себя, я не могла избавиться от мыслей, что я все испортила. Справиться с огромным количеством чувств я не могла. И тут сработало отсутствие жизненного опыта, отсутствие личных границ и полное пренебрежение границами других. Плюс мое отношение к моногамии уже тогда давало о себе знать. И как результат мой выбор пал на парней у которых были на тот момент девушки. И усложнялось все тем, что мы все были в одной компании. На меня обратили внимание и я ответила. А я иначе не умела. Внимание для меня было синонимом любви. Хоть малейшее. Плюс чувство вины, хотелось все забыть и исправить. Но для тех парней я была лишь объектом для секса. Доступным объектом.

Сексуального контакта с ними в итоге у меня не было, объятья, поцелуи, их руки в разных местах. Но и этого было достаточно для того, чтобы на меня объявили охоту.

А как правильно?

Я бы хотела сейчас услышать, что ты думаешь. Мне кажется я готова ко всему, и к осуждению, и к безразличию, и к интересу. Я долгие годы винила себя за все, что произошло, потом я винила мать, винила общество. Но я просто поступала так, как могла. С учетом тех обстоятельств и влиянием людей, которые были в моей жизни. Иначе просто не могло быть. Эта мысль помогла мне принять и простить.

В то время я очень сильно себя обвиняла и как мне кажется наказывала. Когда я вспоминаю некоторые моменты из прошлого я все еще ощущаю их послевкусие. Буквально сейчас я хочу написать о том, как нас с Пашей застукали в лесу. И как будто мысли физически отделяются от тела и я смотрю на эту картину со стороны. Я замираю. Я говорила о двух парнях. Встречи с ними были в разное время и первая с парнем по имени Саша возможно и не стала бы чем то особенным, секса у нас не было и после того, как я ему отказала мы больше не виделись. Хотя можно долго рассуждать и фантазировать о том, как бы было…

Я не заметила, что за нами кто-то шел. Мы пошли в лес, а идти было особо некуда, мы часто собиралась либо в лесу, либо на стройке (заброшке, как сейчас говорит молодое поколение). Как все дошло до поцелуев я уже не помню. Помню мы лежим на земле, целуемся, он ласкает мое тело. И вдруг нас останавливают голоса. Мне не было стыдно или страшно, я была растеряна. С одной стороны я наивно доверяла всем и парням, которые изменяли своим девушкам со мной и девчонкам, которые следили за нами. Но это были лишь мои фантазии, в реальной жизни конечно все обо всем узнали. Сожалею ли я сейчас об этом. Да. Мне жаль, что я была так неопытна и причинила боль другим людям. Но в то же время мне очень жаль меня маленькую, ту невинную девчонку, которой пользовались остальные. Мне никогда никто не рассказывал о том, что мне могут навредить или обмануть. Я часто сталкивалась с подобным, но не могла самостоятельно выстроить свои границы. Лишь во взрослой жизни я узнала, что я могу сказать “НЕТ”, что люди часто говорят то, что я хочу услышать, чтобы получить желаемое. Но несмотря на то, что мне было больно и обидно, я обвиняла себя. Ведь это я пошла с ними, ведь я знала, что у них были девушки. А если виновата, то значит получила по заслугам.

Я винила себя почти двадцать лет за то, что сделала еще ребенком. За то, что неверно услышала слова Димы, за то, что искала утешение и любовь рядом с парнями у которых были девушки. И если я такая плохая, значит я ничего не заслуживаю. Я плохая, я не заслужила. Это чувство родилось еще в раннем возрасте и укрепилось в подростковом.

С буллингом в школе я столкнулась достаточно рано. Мы жили очень бедно, у меня не было игрушек, не было своей одежды, иногда кроме макарон не было ничего. Спасало то, что кто-то отдавал одежду, продукты были с огорода, а все остальное считалось роскошью. И мне было очень стыдно за нашу бедность. Я знаю похожие истории и знаю, что я не одна прошла через подобное и у кого-то было еще хуже. Но тогда мне казалось, что нет нигде счастья и спасенья. Дома мать, которая обесценивает абсолютно все, что я делала. В школе сестра учительница, которая требует держать лицо и быть первой(с учетом СДВГ я еще очень хорошо справлялась). Насмешки от одноклассников о том в чем я пришла и какая у меня школьная сумка. Мне самой было сложно принимать какая я и какая семья, почему у меня нет отца или же родственники алкоголики. Принимать или не замечать это со стороны было еще сложнее. И тут добавился новый повод. Еще оказалось, что я “шлюха”. Слухи в маленьком поселке расходятся очень быстро, особенно если они очень вкусные. И несмотря на то, что секса с парнями не было, распространялись они очень красочно и с подробностями, которых не было на самом деле.

После истории с Пашей я перестала общаться с той компанией и практически не выходила из дома. На одну из школьных дискотек я все решилась пойти. Мне хотелось выглядеть красиво. Единственное, что я могла тогда найти в гардеробе это водолазку и черную юбку. Юбка показалась мне слишком длинной и я ее подшила. Я помню, как иду по длинной тропе до школы, как мне неудобно на каблуках и этой юбке. Но желание, чтобы меня заметили было сильнее неудобства. И меня заметили, только совсем не так, как мне бы хотелось.

Меня окружила толпа. Это были девчонки с кем я когда-то пила из одного стакана и с чьими парнями я совсем недавно целовалась, а по слухам трахалась. Это был суд и казнь одновременно. Судьей выступала самая боевая и маскулинная девочка из компании. Решение было единогласным и не подлежало обсуждению. И как уже я говорила, я считала, что я виновата и мне было максимально наплевать, что могло произойти. Мне не было страшно, возможно мне даже хотелось на тот момент умереть. Первый удар нанес судья, а свидетели и потерпевшие продолжили. Их было человек десять, сколько кругов пощечин я получила, я уже не помню. Помню хлопки и обжигающую боль. Не знаю что их остановило, жалость ко мне или проходящие мимо люди. Но когда все стихло мне позволили уйти. Я не плакала. Я не плакала в первый раз и не плакала после, когда уже меньшая компания девчонок, так же на дискотеке решили напомнить мне, что я сука и шлюха и мне не место среди остальных. С того момента я очень долгое время носила это клеймо и даже поверила в это. Ну раз так говорят, значит так и есть. Как может быть иначе я просто не могла даже представить.

Просто очередное подтверждение, что я не достойна жизни, не достойна счастья.

Ты возможно решишь, что меня это остановило или сломало. Да сломало, и продолжало ломать долгие годы. Остановило ли это меня, нет. Меня тогда могла остановить только смерть, которую я активно пыталась встретить. И я совсем не планировала дожить до сегодняшнего дня, а тем более рассказать всем свою историю. То, что ты сейчас читаешь не знал никто в таких подробностях.

Спустя время все утихло. Но того, что было не стереть из памяти. Некоторое время я общалась лишь с несколькими девочками из класса и подругой, с которой мы общались с раннего возраста. В школе было внеклассное занятие по пению. Мне уже тогда нравилось петь и у меня даже неплохо получалось. Я решила записаться и ходить, но я не знала, что мне придется петь в компании тех самых девочек, которые недавно пустили меня по кругу пощечин. Но я не могла показать свою слабость и страх. Я научилась когда-то быть сильной, сильной несмотря ни на что. Мы пели на разных конкурсах, в народных костюмах, под игру на баяне. Мне нравилось петь, нравилось выступать, хоть и было страшно. Пожалуй пение было для меня спасением от внешнего мира, хотя бы там я могла делать то, что мне нравится и получать восхищение. Но однажды мне нужно было спеть соло перед классом и я не смогла. Я замолчала на многие годы пела лишь в душе или за рулем. Я стояла перед классом, перед детьми с которыми не могла нормально построить отношения, с которыми были частые конфликты и которые знали или могут узнать, что “я не такая и я не достойна”.

Спеть соло на публику я смогла в тридцать лет в караоке. Сейчас это уже не составляет труда, но все еще бывает сложно выступать на публику. Я чувствую себя глупой и неумехой. Как будто я все еще не такая.

Я не могу точно сказать когда я перестала искать подтверждения своей ненужности. Но каждый раз получая его я соприкасалась с огромной болью. Я хотела любви, любви матери. Искала ее в других местах, не находила. Очередное отвержение меня ломало, но я поднималась с колен и шла дальше. Я была слишком сильная, чтобы сдаться.

Кроме пения в школе я ходила на спортивное ориентирование. На летних каникулах было выездное соревнование, на которое позвали выпускников, что бы нам было проще участвовать. Мы жили несколько дней на природе в палатках. И как думаешь с кем меня определили в палатку? Да, мне опять повезло. Я должна была провести две ночи в палатке с девочками, которые не скрывали своего отношения ко мне. Помнишь, я упомянула подругу с которой дружила с раннего детства, звали ее Валя. У нас с ней было разное в отношениях. Но тогда она единственная, кто меня смог немного поддержать. Ей рассказали, что меня хотят ночью намазать зубной пастой. Детская шалость? Да сейчас я улыбаюсь, когда пишу это, но тогда мне было настолько страшно, что я не спала всю ночь. И мне тогда казалось, что я не могу себя никак защитить. Сейчас мне пришла в голову ассоциация. Изгой. Жуткое чувство одиночества. Мне тогда казалось, что я в этом мире совершенно одна. И я не могла никуда сбежать, да и убежать от себя невозможно.

Посмотри

Первое, что ребенок дает в этот мир и ждет восхищения и поддержки – это какашка. Да, я не опечаталась. Когда ребенка начинают приучать к горшку, он осознает, что сам что-то сделал. В этот момент важно поддержать малыша. Конечно, я не помню и не знаю, как проходило мое взросление в тот период. Но я очень хорошо помню, как мои "какашки"воспринимали позже. Когда я рассказывала тебе о том, как занималась пением и спортивным ориентированием, я задумалась о том, а знала ли вообще моя мать, чем я занимаюсь. Это ведь не весь список моих увлечений. Но меня поддерживала не она, я получала восхищение от преподавателей. Психологов критикуют за то, что они все сводят к родителям. Критикуют кто? Родители. Я помню, как мне мать говорила: "И в кого ж ты такая уродилась?". В ее голове всегда было мнение, что я уже родилась такая, и что она никак не несёт ответственности за мое развитие. Самая моя большая боль – это искусство. Я всегда любила рисовать. Но уже в начальной школе я ужасно боялась проявлять себя. Я помню, как на уроках рисования нам задавали нарисовать что-нибудь из головы. И я замирала. Я замираю и сейчас, каждый раз, когда хочу взять что-нибудь из головы. Ощущение тупости и бездарности. И уже несколько лет меня греют слова людей о том, что мои работы имеют право на жизнь, что я делаю что-то классное. Когда в детстве я показывала свои рисунки, мне говорили: “А посмотри, какие картины рисует Оксана и д. Юра”. У нас правда в крови есть этот талант, и он мне достался. Но мне настолько внушили, что я пустое место по сравнению с другими, что даже сейчас, спустя годы терапии, я не могу предъявлять себя с этой стороны. В средней школе я ходила заниматься росписью деревянных изделий. Берешь заготовку разделочной доски и расписываешь ее хохломой. Преподаватель В. М. с большой любовью поддерживала меня, но этого было не достаточно. У меня всегда было недоверие к ее словам. Сейчас я бы сказала ей спасибо, ведь она смогла хоть немного меня согреть тогда, и я не боюсь брать чужие работы и делать с них срисовку. Возможно, тебе покажется, все это мелочи. Мне часто говорят: "Ну и что, меня тоже не хвалили и это было нормально тогда, тогда родители не умели давать свою любовь". Я полностью согласна, в то время люди в целом не умели проявлять чувства, поддерживать, и конечно, мало кто вообще задумывался о том, как лучше и как важно. Я считаю, что важно смотреть не на конкретную ситуацию, а на историю жизни в целом. И пока я рассказала тебе лишь частичку моей истории. Искусство, танцы, пение. Меня всегда тянуло к творчеству, и сейчас я сижу неподалеку от уличных артистов, и мне безумно хочется петь. Моя мать никогда не интересовалась моими увлечениями, успехами или падениями. У меня рано начали появляться симптомы СДВГ. Обучение в школе давалось очень сложно из-за дефицита внимания, и в то же время математика была на высоте.

Но я должна была учиться лучше. В школе давление от сестры, которая была моей учительницей, а дома мать. “Наташа, между прочим, закончила школу на одни пятерки, поступила на педагога и закончила техникум с отличием”. И писала я, как курица лапой и смотрела в книгу, видела фигу. Из-за дефицита внимания кратковременная память практически не работает. Мне и сейчас нужно миллион раз прочитать информацию, переписать, терминология и определения даются очень сложно. ЖИ-ШИ пиши с буквой “И”, повторяла учительница по русскому языку, топая каблуком об пол.

“Вот Наташа приходила домой после школы и убирала в квартире”. “Вот Наташа начала встречаться с мужем еще в школе и вышла за него замуж”. “Вот Оксана поступила на бюджет, закончила и ее пригласили на стажировку в Европу”. Моя мать сама ничего не добилась и не получила в жизни и, видимо, хотела таким образом стимулировать меня к достижению чего-то. Правда, чего именно, я до сих пор не понимаю. Стимулируя меня убираться в квартире, но при сама не делала ничего, я выработала жесткий ОКР. Много лет я не могла пройти мимо пыльной полки или же стола с крошками. Каждый день после работы, уже воспитывая детей, я брала в руку тряпку, веник и ебашила. Но я же пограничник и в определенные периоды подкрадывался СДВГ и, например, в шкафу был хаос, который потом начинал сильно напрягать, и разборка полок в шкафу перетекала в генеральную уборку. Но больше всего раздражали хлебные крошки на столе.

Моей матери было со мной сложно изначально, потому что я оказалась личностью, а не безвольным животным, которое будет обслуживать ее потребности. Хотя мне приходилось это делать. Как-то она сказала, что животных она любит больше людей, потому что они молчат. Я не могу вспомнить ни одного “спасибо”, “молодец”, “давай, у тебя получится” или “я тобой горжусь”. “Должна” и “надо”. А надо было молчать и делать то, что должна. Я помню, как я расплакалась, когда услышала “я тобой горжусь”. Спустя несколько лет личной терапии и принятие того, что от нее я этого никогда не услышу. Я расскажу тебе об А., о наших отношениях, о том, как ему в какой-то момент пришлось заменить мне значимую фигуру и его “Я тобой горжусь” было и остается одной из значимых точек в моём росте.

Все время в средней школе я жила с мыслью о том, что если я такая плохая и из меня ничего не получится, то тогда я повторю путь своей сестры. А почему бы и нет, вроде все логично, нужно пойти учиться, желательно на педагога, потом выйти замуж и родить детей. Знаешь, когда я смогла в здоровом виде прожить подростковый возраст? В тридцать пять. А все время до этого я жила не свою жизнь. Постоянные поиски подтверждений, ожидание любви там, где ее нет, и борьба между хочу и надо. Я иногда беру в руки свои немногочисленные фотографии. И, глядя на них, я пытаюсь вспомнить, а было ли счастье? Практически на всех фотографиях я максимально грустный ребенок, нет не угрюмый подросток, все началось гораздо раньше.

Меня постоянно перекидывали из рук в руки. Значимая фигура взрослого размыта в том числе и из-за этого. От матери любви я не чувствовала, пробовала почувствовать любовь от сестры, от бабушки, от тетки, от братьев.

Бабушка грела тем, что она была практически всегда рядом. Но она уже на тот момент устала от количества детей, внуков и правнуков. И меня она уже воспринимала не как ребенка или внучку, а как человека, за которым нужно присматривать и просто быть. И она была. Мне кажется, в какой-то степени она закрывала безопасность. Но в то же время она повлияла на мое раннее взросление. Я должна была смотреть за своими племянниками, мы выросли вместе и я, как старшая, всегда получала и все шишки доставались мне. Причем это отразилось и во взрослой жизни. Как на семейной посиделке сестра спроsiла, почему я не уследила за тем, что старший племянник курил траву. К слову, у нас с племянниками разница меньше двух лет. И я никогда не понимала, почему я должна отвечать за них. Но при этом я всегда хотела быть к ним ближе. Я хотела, чтобы меня сестра забрала к себе насовсем. Когда у пацанов появлялись новые игрушки, когда садились завтракать и обедать за один стол, когда им устраивали дни рождения. Я не могу сказать, что модель семьи и способ воспитания были идеальные. Но мне тогда любая семья, где хоть как-то проявляли любовь, казалась идеальной.

Я довольно много времени проводила у сестры и это началось очень рано. У меня есть очень четкое воспоминание, как она открывает дверь в квартиру, на улице зима, я в чем-то похожем на шубу, захожу к ней, на улице еще темно. Завтракали мы с пацанами вместе и было соревнование, кто съест быстрее. Кто съедал самый первый? Конечно я. И победитель получал заветное “Молодец”. Во первых вот она похвала и вроде любовь, во вторых, я потом много лет не могла спокойно проживать проигрыш. Выиграй и ты молодец. Для меня удивительно, что “синдром отличника” не прилип ко мне. Мое предположение в том, что ПРЛ довольно рано проявился и все кидания из стороны в сторону больше основаны на нем. Наследственность, плюс сильное ранее травмирование. ПРЛ также повлияло на дефицит восхищения. Да, я часто отслеживаю своего внутреннего нарцисса и он примерно на том же уровне, как и все остальное. Пока я все это пишу, я бесконечно прокручиваю в голове мое детство, ранний подростковый период и я могу сосчитать на пальцах моменты, когда мной восхищались. Возможно, если когда-нибудь моя мать или сестра прочитают это, скажут, что я ошибаюсь. Но я уже много времени выворачиваю себя и свою память наизнанку и не могу ничего найти, как бы я не хотела. Уже позже, когда моя тетка умирала и мы с ней сблизились, я смогла немного погреться в ее любви ко мне. Мать как-то сказала, что я на нее похожа. Тетка тоже не могла никогда жить не свою жизнь и искала себя и свое счастье. Вообще у меня была кучка теть и дядь, но лишь о трех я чуть позже тебе расскажу.

Открой окно, я выйду

Он вышел в подъезд и повесился. Его старший сын никогда не забудет дату его смерти, ведь в этот же день он и сейчас отмечает свой день рождения. В старом фотоальбоме всегда было много фотографий моего д. Саши, в том числе и фото с его похорон. Я никогда не вдавалась в подробности, почему он на фото с армии и в гробу выглядел практически одного возраста. Просто он рано ушел. В нашем роду повторяющийся суицид. Это не странно в зависимой и созависимой модели семьи и личности. Мне было практически восемнадцать, когда тетка рассказала мне о том, что произошло много лет назад. Д. Саша был красивым мужчиной, собственно, как и все мужчины в нашей семье, пока не начинали пить. Но повесился он не из-за алкоголя, говорят, он и не употреблял. Его сломала эмоциональная зависимость.

На момент смерти у него был второй брак и двое детей. Я могу лишь верить или не верить тому, что слышала. Говорят вторая жена манипулировала и эмоционально насиловала его. Да, не только женщины подвергаются насилию. И он не выдержал. Ему было проще уйти. Мало кто из семьи мог понять, почему он так сделал. Говорили про его слабость, про то, как он бросил детей. А про то, как ему было сложно и больно пожалуй и не знали. Мужчины более умело скрывают свое состояние, а то поколение вообще мало говорили о чувствах.

Как его смерть повлияла на мою мать, я не знаю, но скорее всего повлияла. Ей было около 16, для подростка смерть старшего брата могла стать большой травмой, но это не точно. Я не знаю когда ее психика сломалась и насколько сильно. И от нее я не слышала ничего об этой истории. Тетка рассказала, как его вторая жена предлагала своим подругам переспать с ним, как унижала его. Кто-то скажет слабак. Зачем терпеть, ведь можно уйти. Ну вот он и ушел. Тот момент, когда понимаешь, что и с человеком невыносимо и без него. Привет созависимость.

У меня в подростковом возрасте было много моментов, когда я хотела выйти в окно. По разным причинам, а том числе из за парней. Что меня остановило, не знаю. Мне было страшно сделать этот шаг. Мне было проще калечить себя и идти туда, где могла бы быть опасность.

Когда я была совсем малышка, один из любимых людей в моей жизни был Леша, мой двоюродный брат. Я всегда радовалась его приезду. Он сажал меня на плечи и как Карлсон катал малыша. Помнишь фразу “На шею не дави”?. Не смотря на то, что постоянно кто-то пытался помешать и у меня ассоциации, что если радуешься, то может произойти что-то страшное. “Головой ее ударишь, уронишь” постоянно доносились от остальных, и игра была уже не такой веселой. С возрастом он реже приезжал и каждый его приезд был лучиком солнца. И вот он женился, у них родилась маленькая принцесса. А спустя несколько лет я услышала разговор матери и сестры Н. о том, что он в коме. Мне просто сказали, что у него на работе произошло ЧП, он был ранен и не приходил в себя. Спустя несколько дней он умер. Взрослые разговаривали между собой о том, что он сделал это из-за жены. Но мне до конца не было понятно, что произошло. Почему молодой, красивый парень застрелился. На похоронах я осталась одна в его квартире, где проходили поминки. И мое детское любопытство привело меня к письму, которое он написал своей жене. Мне не стоило его читать, и не только потому что это личное, но ещё из-за содержания. Читать про его боль, про то, как ему плохо без нее, про ее измену и слова прощения, лишь бы она вернулась. Он не смог пережить ее уход, ему было проще взять табельное оружие и нажать на курок. По официальной версии это было случайно. Когда несли его гроб играл оркестр и сослуживцы шли колонной. Приехали родственники, но не она и она не привезла дочь. Я долго не могла отпустить ненависть к ней, я не могла даже представить себе, как так можно было поступить с ним, как можно было не заметить насколько плохо ему было.

В тот момент у меня было несколько причин для депрессии, которая вскоре перешла в психоз. Смерть Лёши стала достаточно ярким моментом и следующей пол года или даже больше я жила с галлюцинациями. Мне казалось, что он приходит ко мне, стоит и смотрит на меня. Тогда мне с одной стороны хотелось верить в то, что это реально и он приходит ко мне, потому что мне плохо. С другой стороны мой детский мозг считал, что это призрак, и мне было очень страшно. В тот период я часто ночевала не дома. И только спустя почти двадцать лет я узнала, что галлюцинации могут быть последствием травмы и психоза. Почти через год я перестала его видеть. Мне кажется было несколько причин, я тогда встретила Федю, влюбилась, а еще поверила в то, что призрак может исчезнуть, если поставить свечку за упокой. Я попала к его могиле через несколько лет, тогда уже рядом с ним лежал его младший брат, которого я тоже очень любила. И мы стояли рыдали на похоронах Лёши, а почти через десять лет он вышел в окно под действием наркотиков. Там же рядом лежат их родители, которым пришлось переживать их смерть. Я долго не могла простить и Лешу и Серёгу. Я злилась на них за то, что они бросили меня и ушли так рано.

Злилась до того момента, когда сама оказалась перед выбором выйти в окно или захлопнуть дверь уходя. Кажется выбор очевиден. Но, когда ты в депрессии, когда твоя жизнь невыносима, когда до психоза один маленький шаг, легко сделать самый простой вариант.

Я бы очень хотела, что они узнали моих сыновей, чтобы я могла сейчас им позвонить и рассказать о том, как мне хорошо или плохо. Хотела бы увидеть, как выросли их дети и родились внуки. Но не могу. Но я могу принять их выбор. Я могу понять и простить. Могу повлиять на то, какой выбор будут делать или дети и внуки. И какой выбор делаю я.

Я тебя не у