Читать онлайн Расколотое королевство бесплатно

Расколотое королевство

1.Болезнь

Софи придирчиво рассмотрела своё отражение в зеркале и вздохнула. Нет, она решительно себе не нравилась! Это и не удивительно. В самом деле, покажите мне тринадцатилетнего человека, который был бы доволен своей внешностью! Ну скажите, как могут понравиться эти выпирающие коленки, эта нескладная фигура, никак не укладывающаяся в общепризнанные стандарты красоты? И эти белокурые кудряшки, которые не желают слушаться расчёски и фена и ни за что не хотят струиться по плечам шелковистым каскадом? Софи вздохнула ещё раз. Хорошо хоть, что знакомые перестали называть её куклёнышем и пупсиком. Софи просто терпеть не могла, когда с ней начинали сюсюкать и разговаривать, как с несмышлёным младенцем.

Вот ещё! Софи совершенно не ощущала себя глупенькой фарфоровой куколкой. Она обожала книги про приключения и отважных путешественников, про тайны и чудеса, про опасности и необыкновенные происшествия. Как бы ей хотелось самой испытать что-либо подобное! Но что удивительного и таинственного может произойти в жизни современного ребёнка?

Однако оказалось, что может. Вот уже год прошёл с той поры, как Софи узнала одну тайну, и эта тайна касалась её самой.

Произошло это так. Год назад папа заболел той самой ужасной новой болезнью. Впрочем, как показали потом тесты, заразилась вся семья. Но мама только пару дней походила с небольшой температурой, Софи – та вообще ничего не почувствовала. А вот папа был совсем плох. Он надсадно кашлял и задыхался, жар был такой, что чувствовался на расстоянии. Мама то и дело прикладывала к папиному лбу холодный компресс, но это не помогало. Сначала папа решительно отказывался от вызова врача, но потом сдался. Медик, едва зайдя в комнату, где лежал больной, сразу же объявил, что требуется срочная госпитализация и по телефону вызвал скорую помощь. После чего спешно удалился. Мама отправилась собирать вещи и документы для больницы, а Софи стояла рядом с отцом, не понимая, чем она может помочь. Она взяла больного за руку. Та была горячая и влажная. От этого прикосновения папа приоткрыл воспалённые от жара глаза.

– Софи, доченька, хорошо что ты здесь… Я должен тебе сказать одну очень важную вещь… А то,.. вдруг я не вернусь из больницы… Пока нет мамы… А ты должна знать…

– Папа, не надо! – Софи была готова заплакать.

– Не перебивай. Мне и так тяжело говорить. Посмотри. Видишь там,  на верхней полке толстую книгу с синим корешком? Достань её…

Софи придвинула к шкафу стул и сняла с полки тяжёлый том.

– Поставь книгу на стол, раскрой её и загляни внутрь корешка. Что видишь?

– Там бумажки какие-то…

– Там моё письмо для тебя на всякий непредвиденный случай, записка твоей мамы и одна вещица, которую она просила передать тебе, когда тебе исполнится шестнадцать лет. Тебе сейчас двенадцать, Но я знаю, что ты разумная девочка и сумеешь сохранить тайну. Если меня не станет, то ты должна знать, где всё спрятано… И об этом не должна знать ни одна душа. Не говори никому… Пока я жив, оставь всё, как есть… Если я поправлюсь, всё тебе расскажу сам… А если,.. тогда поступай, как знаешь. Только помни – никому…

– А маме сказать можно?

– Ей особенно нельзя. Помни – никому…

В этот момент в дверь позвонили.

– Скорее, верни книгу на место! – попросил отец.

Софи едва успела спрыгнуть со стула и отодвинуть его от шкафа как в комнату в сопровождении мамы вошли двое медиков в «космических» скафандрах, полностью закрывающих фигуры и лица. От этого они показались Софи похожими не на людей, а на зловещих вестников беды…

Софи из окна наблюдала, как отца увозит скорая помощь. Девочка ушла в свою комнату. Впервые она осознала, что жизнь в любой момент может круто измениться, что может случиться страшное…

Мама тоже переживала. Но у неё было испытанное успокаивающее занятие: уборка. Мама обожала наводить чистоту и порядок и занималась этим каждую свободную минуту. В доме уже давно не было ни единой пылинки или соринки. Но мама усердно тёрла, скоблила, перетряхивала и перекладывала все вещи. Софи как-то раз даже пожаловалась папе, что мама всё время убирает в её комнате, а Софи потом не может найти какой-то книжки или игрушки.

– Знаю, знаю, – улыбнулся отец. – Понимаешь, мама у нас медик, а многие медики просто помешаны на чистоте. И, в конце концов, чистота – это совсем неплохо, так ведь?

И вот сейчас папу увезла скорая, мама в полном молчании затеяла уборку, а Софи в своей комнате сидела и размышляла сначала о том, смогут ли врачи спасти папу (она очень на это надеялась!), а потом и о том, что же лежит за корешком синей книги. И почему нельзя говорить маме, если сама же мама попросила передать ей, Софи, в день шестнадцатилетия какую-то вещь? Сколько Софи ни ломала себе голову над таким явным несоответствием, придумать ничего не могла. Наконец она сказала себе, что у папы был сильный жар, и он не смог правильно выразить свою мысль. Или Софи не разобрала его слов из-за хрипов и кашля. Но, как ей ни было любопытно, она твёрдо решила до того, пока не станет ясной судьба папы, не трогать синюю книгу и даже не смотреть на неё.

Мама справлялась о самочувствии папы на специальном сайте по нескольку раз в день, и даже дважды ездила в больницу, хотя к папе и к другим больным не пускали. Софи она с собой не брала: инфекционная больница – неподходящее место для ребёнка. Софи вообще не разрешалось выходить из дома. Она училась на дистанционке. Было скучно, а тут ещё страх за папу…

Сначала прогнозы врачей были очень тревожными. Папа не мог сам дышать. За него это делал какой-то аппарат. Потом ситуация стала медленно меняться к лучшему. И вот, наконец-то, медицина и папин организм победили, и отца выписали из больницы.

Софи еле узнала в бледном, слабом и истощённом человеке своего папу. Она чуть не заплакала, увидев, что сотворил недуг с её отцом. Но всё таки папа жив! Это главное. Спасибо врачам.

Восстанавливался больной очень медленно. Врачи прописывали разные лекарства, но они почти не помогали. По ночам его продолжал мучить кашель, а днём одолевала одышка…

Конечно, в таком состоянии, наверное, было не совсем красиво просить папу рассказать о той тайне. А сам отец, очевидно, совершенно забыл об их разговоре.

И всё таки как-то раз, когда мама ушла в магазин, а папа выглядел немного пободрее, Софи решила напомнить ему о волновавшей её загадке.

– Да, – кивнул папа. – Я и сам всё время об этом думаю. Ты должна знать. Невозможно предугадать, что со мной может случиться. Я не хочу, не имею права унести это с собой и должен всё рассказать, хоть и знаю, что наверняка огорчу тебя.

Так вот, дочка. Я уже тебе говорил, что в корешке той книги спрятаны три вещи. Там моё письмо к тебе. Я его написал на всякий случай для тебя, чтобы ты знала обо всём, если я не смогу рассказать сам. Ещё там прощальная записка твоей мамы и одна маленькая вещица, которую я должен отдать тебе в день шестнадцатилетия.

Софи уже открыла рот, чтобы спросить: почему папа говорит, что записка прощальная, но отец заговорил снова.

– Софи, девочка моя, я сейчас скажу тебе что-то очень важное. Прими это мужественно и разумно. Твоя мама… она тебе не родная. Я никогда бы не стал рассказывать тебе эту печальную историю, но обязан выполнить просьбу твоей настоящей мамы.

– Она… она… моя настоящая мама умерла? – с дрожью в голосе спросила Софи.

– Я этого не знаю. Она исчезла. И сейчас я всё тебе расскажу.

2.Тайна

– Случилось это давно, ещё до твоего рождения. Я тогда жил в другом городе и работал на другой работе. И вот, как-то раз меня послали по делам службы в отдалённый небольшой городок. Там я должен был провести довольно долгое время – несколько месяцев. Я был молод, семьи у меня не было, поэтому поездка не была мне в тягость.

Гостиницы в том городе не имелось, и я снял комнату в доме одной пожилой, даже старой женщины. Она жила с молодой девушкой, которую я сперва принял за внучку старушки, но потом выяснилось, что это воспитанница.

Альтина, так звали девушку, понравилась мне сразу. Она была не только очень красива какой-то особой, нежной красотой, которую я раньше не встречал, но и скромна, трудолюбива, и я никогда не замечал, чтобы она на что-то сердилась или даже просто проявляла недовольство. Она очень любила воспитавшую её старушку, звала её бабушкой и неусыпно о ней заботилась. А о пожилой женщине и говорить нечего – вся её жизнь была в приёмной внучке.

Как-то раз бабушка Альтины рассказала мне историю о том, как под её кровом появилась эта ставшая её единственной отрадой девушка.

Мужа моя квартирная хозяйка потеряла очень рано и замуж больше не выходила. Детей у неё не было. Жила потихоньку в своём маленьком домике, сводила кое-как концы с концами. Однажды, шестнадцать лет назад, ближе к вечеру в дверь кто-то постучал. Женщина открыла. В их маленьком городке все знали друг друга, и никто никого не боялся.

Но через порог перешагнул незнакомый мужчина с девочкой двух-трёх лет на руках, которую он прикрывал полой своего плаща. И сразу же заговорил:

– Не пугайтесь, я не причиню вам зла. У меня к вам необычная просьба. Я знаю, что вы добрая женщина. Прошу, умоляю: разрешите мне оставить у вас мою дочь. Нам грозит опасность. Я вернусь за ней так быстро, как только смогу. Поверьте, я вас щедро награжу за такую услугу. А пока, – и он бросил на стол кошелёк. Затем он посадил девочку на стул, снял со своей шеи медальон и надел его на шею дочки, поцеловал её, что-то прошептал и скрылся за дверью.

Женщина не знала, что и думать. Незнакомец невольно внушал уважение. Он был строен и высок, очень хорошо одет, в его осанке, манере держаться было что-то такое, что наводило на мысль о его знатном происхождении. В маленьком городке таких никогда не видели. Одежда и обувь девочки тоже были самого отменного качества. Из-под капора выбивались белокурые волосы (точно такие, как и у мужчины). И она не испугалась, а с улыбкой и любопытством рассматривала стоящую перед ней женщину. Та спросила девочку, как её зовут. Она ответила (не вполне разборчиво) что-то похожее на «Альтина». Так и стала звать она свою воспитанницу.

Долго ждала женщина, когда же вернётся отец ребёнка. Но он так и не пришёл за дочерью. Она не могла даже мысли допустить, что родитель подкинул ей своё дитя, да и был таков. Нет, она видела этого человека всего одну минуту, но сердцем поняла, что он на такое не способен. Значит с ним что-то случилось.

Денег в кошельке было много, но всё рано или поздно заканчивается. Так что жили они небогато. Девочка полюбила свою приёмную бабушку, а та и вовсе души в ней не чаяла. Так и прошли эти шестнадцать лет. И всё бы хорошо, но здоровье старушки стало в последнее время сдавать. И с каждым годом всё больше её тревожило: что будет с её любимой воспитанницей, когда её не станет? Надежду на возвращение отца девушки она уже потеряла. Конечно, выходом могло бы стать замужество. Но где взять хорошего, надёжного жениха? К Альтине уже несколько раз сватались местные жители, но и она сама, и её приёмная бабушка отвечали отказом. Один жених любил приложиться к бутылке, другой слыл драчуном и грубияном, третий был беспечным гулякой без гроша в кармане, но зато сразу стал интересоваться, какое же приданое дадут за невестой… Был ещё и явившийся неизвестно откуда самоуверенный тип, обещавший засыпать невесту золотом, лишь бы она вышла за него. Но девушка почувствовала безотчётный страх и отвращение к этому человеку, поэтому даже не захотела его слушать.

Бабушка сознавала свою ответственность перед отцом девушки. Она предполагала, что её воспитанница имеет непростое происхождение и достойна лучшей партии. Об этом говорила и тайна медальона. Это было не совсем обычное украшение. Когда женщина захотела посмотреть, нет ли внутри медальона каких-то сведений о девочке, она обнаружила, что не может к нему прикоснуться – украшение обжигало руку, как будто было расплавленным металлом. Но удивительно! Медальон висел на голой шейке ребёнка и не доставлял ей никакого неудобства. В этом была какая-то тайна. Женщина решила, что медальон – это талисман, хранящий ребёнка от всякого зла…

День моего отъезда приближался, и я прекрасно сознавал, что не могу покинуть Альтину. Наконец, я решился признаться ей в своих чувствах, и к моей радости она ответила согласием. Я по всем правилам попросил руки Альтины у её бабушки, и она благословила нас. Единственное условие, какое поставила моя невеста – взять с собой бабушку. Она понимала, что оставшись одна, старушка долго не протянет… Понимал это и я. Оставить человека на старости лет одного для меня было немыслимо. Бабушка Альтины была согласна ехать с нами, но её беспокоил вопрос: если всё таки отец Альтины вернётся за дочерью, как он её отыщет? Я предложил отставить мой адрес у соседей. Возможно я зря это предложил…

Итак, мы приехали в мой родной город втроем. Вскоре Альтина сообщила радостную новость: у нас будет ребёнок! Но вслед за радостью через небольшое время пришла печаль – бабушка Альтины умерла. Моя жена очень тяжело перенесла смерть старушки. Я волновался, как бы эти переживания не сказались на будущем ребёнке. Но мои опасения были напрасны. В положенный срок родилась прекрасная здоровая девочка – ты, Софи.

Я ходил на работу, а Альтина сидела дома с малышкой. Не было для меня большего счастья, чем, вернувшись вечером домой, увидеть моих дорогих жену и дочурку.

Тебе исполнилось три месяца, когда случилось несчастье. Я вернулся домой, но Альтина не встретила меня как обычно, не выбежала ко мне навстречу. Я позвал её, но никто не откликнулся. Я обежал все комнаты, но моей жены нигде не было. И вдруг в детской я заметил на пеленальном столике клочок бумажки. Он был оторван от чего-то неровно, очевидно в спешке. И на нём было что-то написано. Я узнал почерк Альтины. «Они меня нашли. И от них я всё узнала – и о себе, и о моих родителях. Им нужна та вещь, что хранится в медальоне. И им нужна я. Они отпустили меня, чтобы я принесла медальон, но я обману их, отдам другую подвеску. Нельзя допускать, чтобы та вещь попала в их руки. Они не знают про Софи, иначе бы потребовали, чтобы я и её отдала им. Прошу тебя, если я до вечера не вернусь, завтра же забери нашу дочку и уезжай с ней как можно дальше, чтобы никто не знал, где вы скрываетесь. Спрячь медальон получше. Отдай его Софи, когда ей исполнится шестнадцать…» На этом записка обрывалась. Не было даже прощальных слов. Альтина очень спешила…

Да, я знал, что находится в медальоне. Альтина по моей просьбе как-то сама открыла его. Удивительно, что до этого ей даже в голову не приходило, что медальон открывается. Так что мы увидели его содержимое одновременно. Изнутри в створку был вставлен миниатюрный портрет красивой молодой девушки. «Это ты?» – вырвалось у меня. Но я тут же понял нелепость моего вопроса. Ведь медальон отец отдал моей невесте, когда она была еще маленьким ребёнком. Да и женщина на портрете была одета нарядно и богато, в то время, как Альтина одевалась куда скромнее. Только вот это удивительное сходство… «Я думаю, это моя мама» – прошептала Альтина, вглядываясь в изображение. Ещё в медальоне лежал предмет, который и вовсе не имел в моих глазах никакой ценности. Это была половинка колечка. Очень простого и ничем не украшенного колечка, выточенного из какого-то белого полупрозрачного камня. Я повертел обломок в руках (в отличие от медальона он не обжигал пальцев). На мой взгляд – абсолютно бесполезная вещь. Разве что она хранится в медальоне, как память о человеке или о каком-то событии… Только вряд ли мы об этом когда-нибудь узнаем. И ещё. Альтина почему-то боялась лишний раз открыть медальон. Она объясняла это тем, что словно какой-то неведомый голос просит её не делать этого…

И вот сейчас вдруг выяснилось, что за содержимым медальона охотятся какие-то опасные люди, похитившие мою жену. Что им нужно? Портрет или обломок колечка? И то, и другое, как мне казалось, не могло быть поводом для такого поступка.

Я ничего не понимал. Рядом с запиской лежал маленький свёрточек, и я наощупь определил, что в нём – медальон Альтины. Дело в том, что когда Альтина стала моей женой, ей пришлось положить медальон в шкатулку: я то и дело обжигался об него, когда он был на её шее. И Альтина предусмотрительно завернула медальон в бумажку, через которую жар почти не ощущался.

Я не спал всю ночь, ждал Альтину. Но она не вернулась. Первым моим порывом было обратиться в полицию и заявить о пропаже Альтины. Но что-то мне подсказывало, что представители закона не проявят особого рвения. Скорее всего они скажут, что моя жена, возможно под влиянием послеродовой депрессии, а также устав от ухода за младенцем, просто сбежала. Такое иногда случается… Я не смог бы доказать им, что она совсем не такая.

Я решил выполнить просьбу Альтины и срочно скрыться, запутать следы. Я бы не пережил, если бы они похитили ещё и тебя.

Я даже не сообщил на свою работу о намерении уволиться. Попросил друга продать мою квартиру, и, ничего никому не объясняя, уехал с тобой в другой город. Там снял жильё и дождался, пока друг прислал мне деньги за проданное имущество. Я поблагодарил его, затем мы, совершенно скрытно ото всех перебрались в другой город, а потом повторили это ещё два раза. Тут я немного успокоился, решив, что основательно запутал следы.

Ты представить себе не можешь, как трудно мне было проделывать всё это, имея на руках грудного младенца. Но страх за тебя помог мне сделать практически невозможное. И все эти заботы позволили хоть немного отвлечься от той тоски, того горя, которые я испытывал, потеряв мою любимую Альтину. Увижу ли я её когда-нибудь снова?..

Итак, я решил осесть в нашем городе, который показался мне безопасным. Денег хватило на приобретение небольшой квартиры. Этой квартиры, где мы сейчас живём, Софи. Я вздохнул чуть спокойнее.

Но если страх отступил, то его сразу же заменили житейские заботы. Деньги, вырученные за продажу имущества и квартиры, ушли на приобретение нового жилья. Остались только небольшие накопления, которых хватило бы в лучшем случае на три-четыре месяца. Мне надо было устраиваться на работу. И я вскоре нашёл неплохое место, смирившись с мыслью, что придется на целый день доверять тебя посторонним рукам. Только вот с нянями мне не везло. Одна оказалась неряхой. Другая тащила из квартиры всё, что ей нравилось, а третья и вовсе грубо с тобой обращалась: на нежной кожице появились синяки, и ты беспрерывно плакала… Я просто ума не мог приложить, где найти такую няню, чтобы я был спокоен, уходя на работу.

И вот как-то, когда я был с тобой в детской консультации, ко мне подошла девушка в белом халате, явно из местного персонала. Она отрекомендовалась медицинской сестрой, а потом спросила, не нужна ли мне няня.

– Понимаете, – сказала она, – я не в первый раз вижу, как вы приходите на приём с вашей милой дочуркой. Всегда вы и никогда – ваша жена. И у вас очень усталый и озабоченный вид. И я подумала: возможно вам нужна помощь. А я очень люблю детей, поэтому и устроилась работать в детскую консультацию. Вы не смотрите, что я молодая. У меня достаточно и знаний, и опыта. Меня всё устраивает в моей теперешней работе, только вот зарплата очень маленькая. А я снимаю комнату, надо платить за жильё. Поэтому я и ищу подработку. Я могла бы брать дежурства в вечернюю смену, а днём сидела бы с вашей малюткой. Я всегда любуюсь ею, когда вы её приносите в консультацию. Для меня было бы просто счастьем сидеть с таким ангелочком…

Я задумался. С одной стороны, я боялся брать в дом совершенно незнакомую женщину (всех предыдущих нянь я нанимал через агентство с соответствующими рекомендациями. Впрочем, как выяснилось, они ничего не гарантировали…) С другой стороны, она всё же не с улицы, работает с детьми, имеет медицинское образование… Я на днях уволил очередную няню и ломал голову над тем, где же найти хорошую. У меня в этом городе не было никаких друзей, никаких связей, никто не мог помочь мне с советом. А тут случай подвернулся сам собой. И я решил попробовать.

Новая няня оказалась практически идеальной. Здоровый, весёлый, чистый, сытый ребёнок – что может больше порадовать сердце отца? Чуть завидев свою няню, ты протягивала к ней ручки и весело смеялась.

Как-то совсем незаметно она стала выполнять и другие домашние работы: убирала, стирала, готовила… Она освободила меня практически ото всей домашней рутины. Впервые за последние месяцы я смог, наконец, расслабиться и отдохнуть.

Однажды я заметил, что твоя няня выглядит грустной и озабоченной. Я спросил её, не случилось ли чего? И она ответила, что квартирная хозяйка резко увеличила стоимость аренды её комнатушки. Теперь ей не будет хватать средств на оплату этого жилья. А найти комнату подешевле не получается… Поднять зарплату нашей няне настолько, чтобы она смогла оплачивать свою съёмную комнату, я не а тот момент не имел возможности, поэтому решил, что выходом будет предложить ей работу с проживанием. В квартире была одна небольшая свободная комната, которую я мог предоставить ей (сейчас это твоя комната, Софи). Вскоре после этого мне увеличили оклад, и я предложил няне уволиться со своей работы и полностью посвятить себя твоему воспитанию. Мне показалось, она согласилась с радостью. Правда, характер у неё был сдержанный, и на проявление эмоций твоя няня была скупа. Трудно было иногда понять её настоящие чувства. Но на моё предложение она согласилась без раздумий.

Так прошло несколько месяцев. И вот однажды няня попросила меня дать ей документы на ребёнка. Надо было оформить какую-то справку. А документов у меня не было. Объясню тебе, почему так вышло.

Когда много лет назад неизвестный мужчина оставил на попечение немолодой вдовы своего ребёнка, той даже в голову не пришло выправлять на девочку документы. Много лет она ждала, что вот-вот за дочкой вернётся отец. Потом за делами необходимость оформить документы как-то забылась, а, может быть, старушка об этом и не думала. В том маленьком городке все настолько хорошо знали друг друга, что документы просто были не нужны.

О том, что у Альтины не было никаких документов я узнал только когда мы решили оформить брак. Я стал было выяснять, как можно получить моей будущей жене паспорт, но тут тяжело заболела, а потом и скончалась бабушка Альтины. Потом были дни горя и скорби, когда мысли о каких-то бумажках просто не шли в голову. После начались проблемы с беременностью и, наконец, состоялось твоё появление на свет. Твоя мама, Софи, и наблюдалась, и рожала тебя в частной клинике под своим именем, а фамилию указала своей приёмной бабушки. Никаких бумаг там от нас не требовали. Единственный документ, который мы имели – это справка о том, что у Альтины Томс родился младенец женского пола. Для того, чтобы зарегистрировать тебя и получить свидетельство о рождении, нужны были документы Альтины. Новорожденный младенец всегда требует очень много внимания, особенно в первые месяцы. И снова мы отложили беготню по инстанциям… Разве могли мы тогда предположить то, что случилось дальше? Вот, Софи, запомни на всю жизнь: никогда нельзя откладывать важные дела, какие бы обстоятельства ни препятствовали этому. Я гнал от себя мысли, что официально даже не являюсь тебе отцом и не имею на тебя практически никаких прав. О генетической экспертизе тогда только начинали говорить, я о ней и не думал. И, потом, как я смог бы объяснить отсутствие матери младенца? В общем, это был тупик, и я не мог даже представить себе, как выпутаться из этой ситуации. Человек без документов практически никто. И я тяжело переживал, что моя любимая дочурка может оказаться таким человеком по моей вине. Даже сейчас, когда она лежала в колыбельке, уже просили показать на неё документы. В детской консультации (частной, платной) закрыли на это глаза, удовольствовавшись справкой из роддома (и моим небольшим подношением!) А что дальше? Школа, институт, взрослая жизнь? Везде нужны документы.

Поэтому просьба няни взволновала меня до глубины души. Но я постарался как можно спокойнее объяснить ей, что мы с женой жили в незарегистрированном браке. Обстоятельства и наше легкомыслие не позволили нам оформить наши отношения вовремя. Потом родился ребёнок, и нам было не до того. А потом жена сбежала, оставив на меня новорожденную дочку. Так что, документов у меня нет, и как это исправить, я не знаю.

Выслушав меня, няня кивнула головой и молча удалилась.

Однако через несколько дней она вернулась к тому разговору.

– Сударь, – сказала она, – я тут кое-что придумала. Понимаю, вас это может возмутить, но постарайтесь спокойно выслушать моё предложение. У меня есть подруга, которая работает в родильном доме. Она может сделать мне справку о том, что Софи в их роддоме родила я. А потом мы с вами заключим брак (фиктивно, только фиктивно!), вы признаете ребенка своим и официально станете отцом Софи. Мне кажется, это самый простой и лёгкий способ решить вашу проблему. Я и вправду люблю Софи, как своего родного ребёнка и всё готова сделать для её благополучия. Разумеется, когда всё будет улажено, мы сможем развестись по вашему первому требованию.

Няня замолчала, ожидая моего ответа. А я, как она и предполагала, был возмущён.

– Я благодарен вам за то, что вы хотите помочь, но ваше предложение совершенно неприемлемо! – сказал я ледяным голосом. – Я любил и люблю мою жену! Что я ей скажу, если она вернётся?

– Как вам будет угодно, – наклонив голову промолвила няня. – Я только хотела помочь.

И удалилась. Мне стало немного стыдно. Ведь не ей, а мне надо было решить эту проблему. А она вполне искренне предложила свою помощь, только и всего. Но ведь это было совершенно невозможно, немыслимо назвать женой другую! Женщину, которую я уважал, был ей благодарен. Но ведь не любил! «Это же всё фиктивно, ради благой цели, ради будущего Софи. Альтина поняла бы» – шептал мне мой внутренний голос. Несколько дней я боролся с собой, непрестанно искал другие возможности раздобыть документы на ребёнка, но в голову ничего не приходило. И через несколько дней я сдался.

Когда я сообщил няне о том, что всё обдумал и решил принять её предложение, она не проявила ни особой радости, ни торжества, что её предложение принято. Нет, она просто кивнула и сказала, что постарается всё оформить как можно скорее. Действительно, уже через несколько дней передо мной лежало твоё свидетельство о рождении, только вот в графе «мать» было не имя Альтины, и это больно укололо меня в сердце. Но останавливаться на полпути было нельзя.

Потом мы зарегистрировали в мэрии наш брак. Ещё немного волокиты – и я был законно признан твоим отцом. Проблема была решена, но радости в душе не было. Перед глазами всё время стояла Альтина. Где она? Жива ли? Увижу ли я её ещё когда-нибудь?

Поведение няни совершенно не изменилось. Она, как и раньше, добросовестно и тщательно выполняла всю домашнюю работу, возилась с тобой. Она не спрашивала, хочу ли я сразу же расторгнуть наш брак или решил сделать это попозже. Кажется, что ей было всё равно А ты росла. Сделала первые шаги. Стала лепетать первые слова. И как у любого ребёнка одним из самых первых твоих слов, Софи, было: «мама». И обращено оно было к няне. Я понимал, что ребёнку нужна мать. Если Альтина не вернётся (а я почти не питал надежды), то мне всё равно надо искать женщину, которая могла бы её заменить. Я понимал, что никого не смогу полюбить так, как любил Альтину. А вот как моя избранница будет относиться к моему ребёнку? Не станет ли для неё злой мачехой? Я видел, что ты любишь свою няню, да и она тебя – тоже. Так зачем искать ещё кого-то?

Не знаю, Софи, сможешь ли ты понять и простить меня. Я надеюсь, что за все эти годы твоя теперешняя мама ни разу не дала повода пожалеть об этом моём решении. Мы жили дружно, никогда не ссорились, мама всю себя посвятила семье. И постепенно наш союз из фиктивного превратился в настоящий. Что она немного холодна и немногословна – так у людей бывает разный характер. Посмотри, сколько она сделала для меня, когда я заболел. В больнице я был спокоен, зная, что ты не одна. Но, должен признаться, Софи, все годы меня терзают подозрения, возможно совершенно беспочвенные. Почему тогда, ещё в детской консультации она подошла именно ко мне? Не потому ли, что в твоей медицинской карте было записано место твоего рождения – тот город, где ты родилась, где исчезла твоя мама, и из которого мы бежали. Зачем только я показал в консультации справку о твоём рождении… Не навёл ли я на след наших преследователей? И я даже не удосужился узнать: действительно ли та женщина, которая заменила тебе маму, работала в той консультации? Ведь надеть медицинский халат может каждый… И, признаюсь тебе, меня немного смущала её привычка постоянно что-то убирать, перекладывать, перетряхивать. Как будто она что-то ищет. Что? Уж не медальон ли Альтины? А я боялся постоянно держать его при себе и спрятал в корешок книжки ещё до появления в нашей квартире самой первой няни. Я решил, что это вполне надёжное место. Кого может заинтересовать скучная книга, полная технических расчётов и схем? Моя жена книгами и вовсе не интересовалась, хоть и регулярно вытирала с них пыль. Один раз она заикнулась о том, что, возможно, некоторые книги мне не нужны, и с ними можно расстаться. Я спокойно, но твердо ответил, что эти книги необходимы мне по работе, и я прошу её не решать, что мне нужно, а что – нет. Больше она к этому вопросу не возвращалась… Шёл год за годом, и я успокаивал себя тем, что если бы у Клары была какая-то тайная цель, она бы давно себя выдала. Нельзя же притворяться так долго!

Теперь, когда ты знаешь всё, я прошу тебя, Софи, не говори маме (теперешней маме), что я посвятил тебя в нашу тайну. Постарайся вести себя, как обычно, не выдай себя и меня. Понимаешь, если мама увидит твоё отчуждение, она начнёт допытываться, что случилось. Если она ни при чём, то ей будет обидно, что её многолетняя забота о тебе и мне вместо благодарности заслужила такое отношение. А если она, действительно, имеет отношение к исчезновению твоей настоящей мамы, то может быть опасным, если она узнает о наших подозрениях. Понимаешь?

Вместо ответа Софи крепко обняла отца. Её ухо прижалось к его груди, и она услышала, как свистят и хрипят его лёгкие. Это было страшно… И ещё страшнее была мелькнувшая мысль: что будет, если с отцом случится ужасное, про что нельзя даже думать, и она останется один на один с мамой, которая вдруг оказалась мачехой?

Отец погладил дочь по спине.

– Мама скоро должна вернуться. Иди к себе. А я что-то устал, столько говорить пришлось. Дышать стало тяжело. Я, пожалуй, немного отдохну. Смотри, Софи, я на тебя надеюсь, доченька.

3. Горное селение

Тяжело пережить такое. Мама оказалась неродной. А родная мама то ли исчезла, то ли вообще погибла… Какой она была? Папа говорит: красивой, доброй, нежной… Как бы хотелось Софи её увидеть! Как-то раз, улучив минутку, когда они остались с отцом вдвоём, девочка спросила: не сохранилось ли у него хоть одной маминой фотографии? Настоящей мамы? (Вообще, Софи с трудом теперь удавалось выговорить такое простое слово: «мама». Она обязательно прибавляла про себя: «настоящая» или «ненастоящая». Именно: «ненастоящая мама», а не «мачеха»). Папа, как показалось Софи, секунду поколебался, вздохнул, а потом всё же признался, что единственная фотография Альтины, та, где они были запечатлены вдвоём, была утрачена.

– Понимаешь, Софи, я был в таком взвинченном состоянии, когда переезжал с тобой на руках из города в город, столько всего на меня навалилось, что я даже не заметил, в какой момент исчез мой портфель. В нём-то и лежали фотографии. Хорошо хоть медальон Альтины сохранился: я его всегда держал при себе. Как и документы. В портфеле были только разные памятные вещи, и его, наверное, украли. Я какое-то время опасался, что это сделали наши преследователи. Но всё обошлось.

Тайна, которую узнала Софи, изменила её. Куда-то подевались легкомыслие, беззаботность. Она стала молчаливой и задумчивой. Мама несколько раз спрашивала: всё ли у Софи в порядке? Не болит ли чего, нет ли неприятностей в школе? Она была, как всегда, заботлива и внимательна. А Софи с трудом выдавливала из себя слово «мама». И при этом всегда добавляла про себя: «ненастоящая». Девочка прекрасно понимала, что она жутко несправедлива к той, что все силы, всё время и все свои мысли посвящала ей почти с самого её рождения, и ни разу она не дала Софи повода усомниться в своей любви. И Софи тоже любила её. Почему же сейчас она так напряжена, так не уверена, что рядом с ней родной и близкий человек? Неужели из-за рассказа отца?

Софи вспоминала каждую мелочь, которая помогла бы ей понять истинную цену отношений между ней и приёмной матерью. Она призналась себе, что хотя ей казалось, что она любит родителей одинаково, но когда надо было поделиться чем-то самым сокровенным, она всегда шла к отцу. Возможно потому, что у мамы был замкнутый, скрытный характер. Она была очень молчаливой, редко рассказывала о своих детстве и юности. Ещё Софи вспомнила, что родители всегда уклонялись от разговоров о том, где и как они познакомились, хотя Софи одно время очень интересовалась этой темой. И им не нравилось, когда знакомые порой шутили по поводу того, как это у темноволосых родителей родилась такая белокурая дочка…

Очень, очень трудно оставаться прежней, когда тебя одолевают вот такие мысли. Девочка как-то услышала, как мама спросила отца:

– Ты не замечаешь, как Софи изменилась? Я за неё волнуюсь.

Папа ответил:

– Не переживай. Я думаю, это просто переходный возраст. Может быть влюбилась в какого-нибудь мальчика. Первая любовь… Все мы когда-то проходили через это.

Как-то раз, когда родители отправились к врачу, Софи не выдержала, прокралась в комнату отца и достала с верхней полки толстую книгу в синем переплёте. Поколебавшись, она запустила за корешок палец и подцепила им маленький свёрточек. Ещё пара секунд – и она развернула бумажку. Перед Софи лежал овальный медальон из золотистого металла на тонкой цепочке. Поверхность медальона была покрыта изящным цветочным орнаментом.

Софи не без страха прикоснулась к прохладной поверхности металла. Медальон её совершенно не обжигал. Тут было одно из двух: либо он со временем утратил свою волшебную силу, либо Софи унаследовала от своей настоящей мамы способность не обжигаться. Софи хотелось думать, что причина во втором.

Девочка открыла медальон. В левую створку был действительно вставлен миниатюрный портрет юной, очень красивой женщины. Если, как говорил папа, этот портрет был очень похож на Альтину, её настоящую маму, то значит и вправду она была настоящей красавицей. Софи хотелось понять, есть ли сходство между этим портретом и ею? Она очень надеялась на это, и ей поверилось, что так оно и есть.

А ещё в медальоне лежала половинка кольца. Отец всё описал точно. Зачем этот обломок здесь находился, непонятно. Но раз ради этой вещи похитили маму, значит, какой-то смысл во всём этом есть. Интересно бы знать, какой?..

Потом Софи испугалась, что пока она рассматривает содержимое медальона, родители могут вернуться и застать её за этим занятием. Она быстро закрыла медальон, завернула его в бумажку, засунула за корешок и поставила книгу на место.

Здоровье папы восстанавливалось очень медленно. Лекарства почти не помогали. И Софи время от времени приходила в голову всё та же ужасная мысль (которую она силилась прогнать): что если папы не станет, и она останется вдвоём с матерью? И что, если та действительно, имеет отношение к похитителям её настоящей мамы? Думать об этом было страшно, и Софи успокаивала себя тем, что прошло уже много лет. Нельзя же столько времени притворяться? Или можно?

Быстро промелькнуло несколько месяцев, и наступило лето. В школе начались каникулы, подружки разъехались кто куда. А в их семье, казалось, ничего не меняется. Папа всё так же кашлял. О том, чтобы куда-то поехать не могло быть и речи. Да и на ум не шли развлечения. Лишь бы папа поправился!

И вот, как-то раз мама вернулась из магазина не грустная и озабоченная, какой была в последнее время, а улыбающаяся и оживлённая.

Она пояснила, что в очереди на кассу разговорилась с какой-то женщиной. И та рассказала, что её муж точно так же страдал от последствий коварной инфекции, и ничего не помогало. Но недавно они узнали, что есть какое-то отдалённое горное селение, где совершенно особенный, целебный воздух, много фруктов, вода из источника и, главное, чудодейственный кисломолочный напиток, который местные жители готовят по старинной технологии. Всё это, вместе взятое, оказывает поразительный лечебный эффект. Те люди, что приезжали туда поправить здоровье, возвращались домой исцелёнными. Здоров сейчас и муж той женщины. Цивилизация пока не добралась до этого уголка Земли, отсутствует даже электричество. Поэтому там нет абсолютно никаких вредных факторов, которые подрывают здоровье современного горожанина.

– Клара, я не знаю, стоит ли туда ехать, – засомневался отец. – Мало ли что рассказала незнакомая женщина. И потом. Софи там будет скучно. Современные дети не мыслят себя без смартфона и ноутбука. Что ей там делать?

– Нет, папа, – возразила Софи. – Мне будет очень интересно побывать в таком месте. Очень хочется посмотреть, как живут люди, у которых совсем-совсем нет ничего современного. А скучать я не буду, возьму с собой книгу потолще. Лишь бы ты поправился.

И вопрос был решён. Уже через неделю Софи с родителями очутилась в совершенно удивительном краю.

Горы оказались в тысячу раз прекраснее, чем в кино или по телевизору. Они то нависали серыми кручами, то зеленели лесами и лугами, а то и белели вдали ледяными шапками… И воздух, стекающий с этих горных вершин, прохладный и чистый, был настолько упоителен, настолько вкусен, что казалось: им надо не дышать, а пить его, как пьют студёную родниковую воду.

Родники, кстати, здесь тоже были, и местные жители набирали из них воду, такую же вкусную, как воздух. Жилища лепились к скалам, как ласточкины гнёзда. Один из таких домиков в две крохотные комнатки, сняла семья Софи. Их квартирные хозяева имели пятерых детей. Двое сыновей были уже взрослыми, женатыми и жили своими домами. Из трёх дочерей две уже тоже были замужем (в этих местах принято было рано обзаводиться семьями). Так что с родителями оставалась только младшая дочь, Янка, Янина, если полностью. Янина была на полгода старше Софи, но казалась почти взрослой девушкой. И она была настоящей красавицей из восточной сказки. Стройная фигура с гибкой тонкой талией, чёрные косы прямо-таки неправдоподобной длины и толщины, огромные глаза, опушенные длинными и густыми ресницами, нежный румянец на смуглых щеках. Софи первое время чувствовала себя рядом с Янкой каким-то жалким птенчиком. Но потом она заметила, что и сама Янка смотрит на неё робко и нерешительно. Горянка стеснялась городской девочки. Ей казалось, что та будет её презирать за то, что она, Янка, не знает ничего из того, что знает Софи, что она никогда и нигде не была кроме своего родного селения, что едва умеет читать и писать…

Но как ни странно, отчуждение между девочками исчезло уже через пару дней и они подружились. Янка с детских лет, как и все дети в селении, была привычна к любому труду. Она просто не могла понять, как это можно: болтаться целый день без дела. Родители уходили с утра по делам: на виноградники, в сады, на пастбища, куда гнали овец, а Янка хлопотала по хозяйству дома: убирала, кормила птицу, приносила воду, делала тысячу других дел. Всё спорилось в её руках. И Софи стремилась во всём помогать Янке. Ведь это ужасно интересно: видеть, как создаётся то, что потом попадает к нам на стол.

Немного удивило Софи только одно: кроме них в селении не было других приезжих, которые тоже прибыли бы сюда для поправки здоровья. Да и хозяева заверяли, что гостей здесь они видят очень редко. Это как-то не совпадало с рассказами той женщины из очереди, что селение якобы является настоящим местом паломничества для людей со слабым здоровьем. Но здесь было так хорошо, так интересно, что девочка вскоре позабыла все свои сомнения.

Когда Софи с родителями только приехала в село, их хозяйка, немного смущаясь, обратилась к маме Софи:

– Вы меня простите, если я что не так скажу. Дочка ваша, я вижу, в брючках ходит. У нас так не принято. Брюки – для мужчин, а женская одежда – платье, юбка. Не думайте, я не против. Я знаю, в городе многие женщины так ходят. Да только старейшины наши недовольны, ворчат. А мы привыкли их почитать и слушаться… Не обижайтесь.

– Ну что вы, – ответила мама Софи. – Какие обиды! Я всё понимаю. Обычаи надо соблюдать. Только вот беда, мы ни одного платья с собой не взяли, думали, в джинсах удобнее будет. Что теперь делать, ума не приложу.

– Если не побрезгуете, я могу вам отдать кое-что из одежды Янки. Все вещи чистые, почти не ношенные. Она так быстро выросла из всего…

– Будем вам очень признательны. – ответила мама.

И скоро Софи облачилась в одежду, сделавшую её похожей на всех девочек горного селения. Её выдавали только белокурые волосы и голубые глаза. Первое время Софи её новый наряд казался неудобным, сковывающим движения, но потом она привыкла и даже испытывала радость от мысли, что стала совсем похожа на местную жительницу.

Мама объявила, что для укрепления здоровья хорошо побольше гулять, и местные жители показали им удобную и живописную тропу до водопада. Мама решила, что по этой тропе надо совершать ежедневные пешие прогулки один, а потом, когда папа окрепнет, то и два раза в день. Мама хотела, чтобы Софи сопровождала их в этих прогулках. Но Софи, как могла, отказывалась. Ей было куда интереснее побыть с Янкой.

– Оставь её, Клара, – сказал отец. – Какой ей интерес с нами таскаться? Пусть проводит время, как хочет, у неё же каникулы, дай ей свободу. Софи – девочка разумная, я верю, что она своей свободой злоупотреблять не будет.

И мама больше не настаивала.

Днём Софи помогала Янке во всех делах, а вечером, после ужина, когда на селение и на окружающие горы опускалась роскошная южная ночь с мириадами звёзд, девочки забивались в облюбованный ими уголок, где под старым деревом стояла скамейка, и рассказывали друг другу всякие истории. Софи много читала и хранила в памяти десятки увлекательных книг. Янка с замиранием сердца слушала о приключениях Алисы в Стране чудес и в Зазеркалье, об удивительной стране Оз и её обитателях, о коварной Снежной Королеве… Потом наступал черёд Янки. Она хоть и не читала книг, но зато знала огромное количество всевозможных народных сказок, легенд и преданий, которые рассказывали старики детворе.

Когда родители звали Софи домой и говорили, что пора спать, она ещё какое-то время, закрывшись с головой одеялом, прислушивалась к каждому ночному звуку за окном и не могла уснуть, вспоминая эти, порой очень страшные истории. То ей казалось, что в комнату заявится шакал-оборотень и укусит её, то вспоминалась зловещая Повелительница Бездны, которая наводит на человека морок, заманивает его в горы, а потом сбрасывает в глубокую пропасть, чтобы сделать навеки своим рабом. А то на ум приходили неведомые ночные злые духи, которые во сне проникают в ум и сердце человека, если тот днём сотворил что-нибудь плохое и до вечера не раскаялся в своём поступке. Эти духи делают человека угрюмым, злым и даже немного ненормальным… И Софи вспоминала прошедший день и думала, не могут ли эти страшные существа прицепиться и к ней? Но потом всё же приходил сон, и наутро вчерашние страхи казались глупыми и смешными.

4.Шушуме

Так и проходили их дни в далёком горном селении. Папе тем временем явно становилось лучше. Почти пропали одышка и кашель, исчезла болезненная бледность, щёки округлились и порозовели, сам он окреп и стал совсем таким, как раньше. Права была женщина из очереди, спасибо ей за совет. Это место, действительно, творило чудеса!

– А не пора ли нам собираться в обратный путь? – как-то утром спросил папа. – Я полон сил и энергии, как будто и не болел никогда. Спасибо тебе, Клара, что настояла и вытащила меня сюда. И спасибо тебе, дочка, что ты согласилась потратить каникулы на эту поездку. Я всё же полагаю, что тебе здесь скучновато. Так что, давайте вернёмся к привычным благам цивилизации.

Но тут ему возразили сразу с двух сторон.

– Я очень рада, что ты чувствуешь себя совсем здоровым, – сказала жена. – Но мне кажется, что надо задержаться здесь ещё хотя бы на недельку Успех лечения надо закрепить.

Говоря это, она смотрела на отца, но всё время бросала быстрые взгляды на Софи.

– Папа, – воскликнула девочка, не замечая этих взглядов. – Ну давай побудем здесь ещё немножечко! Мне вовсе не скучно, а, наоборот, очень интересно! Это место, оно такое необычное! И очень красивое! И потом, я очень подружилась с Янкой, мне хочется ещё хоть немного побыть с ней!

– Ну, стало быть, решили, – облегчённо вздохнув, подытожила мама. Видимо ей самой хотелось остаться.

Вскоре родители отправились в свой ежедневный променад по горной тропинке. Родня Янки ушла ещё на рассвете. Девочки остались дома одни. Они уселись под навесом и принялись за работу: надо было лущить кукурузные початки. Руки Янки так и мелькали, а вот у Софи пока так ловко не получалось. Но она очень старалась. Руки работали, а языки были свободны, поэтому девочки весело болтали. Вдруг Янка замолчала, к чему-то прислушиваясь, а потом вскочила и радостно завопила:

– Это Шушуме! Слышишь? Это его песня! Побежали скорее! – и схватив Софи за руку, она повлекла её к центру селения, где, как это уже знала Софи, была маленькая площадь, на которой обычно собирался народ.

– Шушуме – это кто? – на бегу поинтересовалась Софи.

– Это старик такой, он бродит по селениям и привозит для детей конфеты, а иногда даже и игрушки! И всех угощает!

– Что, бесплатно раздаёт? – удивилась Софи.

– Да! Он немного не в себе. Кто-то рассказывал, что у него много лет назад пропала дочка, и он до сих пор её ищет. Не понимает, что если его дочка и жива, то уже давно стала взрослой. Он угощает детей, а сам смотрит, нет ли среди них его дочери.

– А он не опасный? – боязливо спросила Софи. Ей было немного страшно: вдруг старик Шушуме примет её за свою дочку и утащит с собой.

– Нет, что ты! Он очень добрый, любит детей. Только по-нашему не понимает.

Девочки прибежали на площадку, где, привлечённые знакомой песней, уже собрались, пожалуй, все дети селения. Глаза всех были устремлены на горную тропинку, по которой широко шагал высокий крепкий старик в сопровождении маленького серого ослика, к бокам которого были привязаны две объёмистые корзины. Старик пел песню с непонятными словами, которые, тем не менее, сразу запоминались:

– Шушуме, шушуме,

Вэри, бэри, дэриме.

Эти две строчки повторялись снова и снова.

Наконец старик приблизился, широко улыбнулся и сделал приглашающий жест, указывая на корзины. Детей не надо было упрашивать: они облепили ослика и стали выхватывать из корзин редкостные для тех мест сладости: сникерсы, чупа-чупсы и всё в этом же роде. Для местной детворы это были желанные лакомства, но Софи к ним привыкла, да они и не слишком ей нравились: она не очень-то любила сладкое. Гораздо больше её привлекал ослик. В селении ослы были почти в каждом хозяйстве, и Софи не упускала случая украдкой погладить каждого, но этот серый ослик с белой звёздочкой на лбу был особенно милым. У него были грустные задумчивые глаза и мягкие бархатистые губы. Софи отошла в сторонку и сорвала пучок травы. Ослик принял угощение и с меланхоличным видом стал жевать.

А Софи тем временем украдкой рассматривала старика. Прямо смотреть она не решалась, потому что немного опасалась этого странного незнакомца. Старик вблизи оказался ещё более высоким, чем казалось издали. Одет он был очень просто: какой-то старый серый пиджак, с заплатками на локтях, брюки, заправленные в сбитые сапоги, на голове кепка. Собственно, стариком он казался только из-за седины в бороде, но и то, не сплошной, там были и совсем белые прядки, и чёрные, и какие-то желтоватые, как будто выгоревшие на солнце. Одним словом, такой цвет называется пегим.

Софи чувствовала, что и незнакомец её рассматривает. Она боялась встретиться с ним взглядом и потупилась.

– Софи, – услышала вдруг девочка негромкий голос. – Ведь это ты – Софи? Подойди поближе, нам надо поговорить.

Ого, оказывается незнакомец прекрасно умел разговаривать на понятном языке. Зачем же тогда делал вид, что не может объясняться? Это странно… Софи сделала пару маленьких шажков по направлению к незнакомцу, оставляя пространство для отступления и бегства. Он понял её страх.

– Не бойся, Софи, я не причиню тебе зла. Я давно хочу с тобой поговорить. Ты даже представить себе не можешь, как важно то, что ты оказалась здесь. Скажи, ты знаешь, где твоя мама?

– Они с отцом пошли на прогулку. Но скоро вернутся! – добавила она поспешно, чтобы старик не подумал, что они с Янкой остались одни, без взрослых.

– Я спрашиваю о твоей настоящей маме, а не о той женщине, которая приехала с тобой и твоим отцом.

Софи просто онемела от удивления и страха. Откуда ему всё известно? И что надо этому человеку?

– Я вижу, ты молчишь, не задаёшь вопросов. Значит всё уже знаешь. Эта вещь здесь? Она с тобой?

– Я не понимаю, о чём вы спрашиваете, – сказала Софи. Голос у неё предательски дрожал.

– Правильно, молодец, что так ответила, – вдруг похвалил её старик и улыбнулся так, что у девочки пропал всякий страх. – Никто не должен об этом знать. Никто. Я всё знаю, потому что не последнюю роль играю во всей этой истории. Но сейчас не время и не место обо всём рассказывать. Мы ещё встретимся, и ты узнаешь всё то, что знаю я. И помни, нельзя не только никому рассказывать про эту вещь, но и открывать медальон. Это может быть очень, очень опасно! Ты даже представить себе не можешь, насколько. И разумно будет всегда иметь эту вещь при себе.

Пока старик говорил всё это, ребятня опустошила корзинки со сладостями. Дети расходились, не забывая поблагодарить путника, а тот ласково улыбался и кивал головой. Скоро около Софи и незнакомца осталась только Янка, взирающая на них с недоумением.

Старик взял ослика под уздцы и попрощался.

– До новой встречи, Софи. Думаю, что она состоится скоро. Но не уверен, что последующие события будут для тебя легкими и приятными.

– Погодите, вы знаете что-то о моей маме? Она жива?

– Кое-что знаю. Жива ли? Очень надеюсь, что да. Может быть ты для того и оказалась здесь, чтобы положить конец, всей этой странной истории.

И старик зашагал прочь, напевая:

– Шушуме, шушуме…

– Постойте, как вас зовут? Шушуме?

Старик обернулся.

– Нет, конечно. У меня другое имя. А это просто песня. Но особая и полезная. Она помогает человеку стать невидимым для всех врагов. Запомни её.

– Ещё минутку! А Янке можно рассказать обо всём?

Старик остановился и на секунду задумался.

– Ладно, Янке можешь рассказать. Я её давно приметил. Хорошая девочка. Тебе трудно будет без верного друга, поэтому пусть она всё узнает. Но Янка тоже должна сохранять тайну. Будь очень осторожна, береги себя. А сейчас извини, я должен идти.

Софи и Янка смотрели вслед человеку и ослику, пока те не скрылись из виду.

– Ты что, умеешь говорить на том языке, который знает Шушуме? – с удивлением спросила Янка.

– На каком языке? – в свою очередь удивилась Софи. – Ты же слышала, мы говорили по-нашему.

– Ничего подобного! – возразила Янка. Я не могла сначала понять ни одного слова, и только под конец стала кое-что разбирать.

– Странно. Всё это очень странно. Имя моё он ещё мог от кого-то узнать. Но он знает гораздо больше. Он знает о моей тайне. Мне немного страшно.

– Софи, расскажи, расскажи! – Янка была любопытной, как всякая девочка.

– Ладно, но когда мы будем одни. Никто не должен слышать.

5.Вечерний разговор.

Когда девочки вернулись, родители Софи уже были дома.

– Софи, куда вы подевались? Мы очень беспокоились! Я же тебя просила никуда далеко не уходить! – мама была рассержена.

Пока Софи соображала, как сказать, чтобы не выдать тайну их разговора с Шушуме, простодушная Янка стала оправдываться:

– Да мы здесь совсем рядом были…

Но Софи перебила её, незаметно ткнув локтем в бок.

– Я попросила Янку показать мне место, где собираются все старейшины, оттуда очень красивый вид на горы открывается! Мы думали, что успеем, до вашего прихода, но там были другие дети, мы немного с ними поболтали. Янка, ты говорила, что надо что-то ещё сделать в курятнике. Побежали!

И Софи потащила за собой растерянную Янку.

Оказавшись достаточно далеко ото всех, Софи притянула Янку поближе и зашептала ей на ухо:

– Никто не должен знать о том, что приходил Шушуме, и что я с ним разговаривала! Вечером всё объясню!

– Это же не кто-то, а твои родители, – оправдывалась Янка. – И потом, что такого, что Шушуме приходил? Он и раньше у нас бывал.

– Мои родители особенно не должны ничего знать. Это очень опасно! Вечером всё узнаешь.

Бедная Янка еле дожила до вечера, любопытство разыгралось в ней со страшной силой.

Но вот, наконец-то, на горы опустились тьма и ночная прохлада. На небо выплыла огромная сияющая луна, окружённая россыпью звёзд.

Девочки уединились на своей любимой скамейке.

– Ну, давай, рассказывай! – торопила Янка.

Софи удостоверилась, что рядом никого нет, и приступила к рассказу.

– Эта история началась задолго до моего рождения…

Когда прозвучали последние слова, Янка спросила:

– Так значит, эта половинка кольца теперь у тебя?

Софи кивнула.

– А вдруг ты – принцесса Расколотого королевства?

– Какого ещё королевства? – удивилась Софи.

– Расколотого! Ты что, никогда о нём не слыхала?

Софи помотала головой.

– Ну, слушай!

«В одном королевстве был такой обычай: когда король умирал или удалялся на покой, его кольцо переходило к наследнику. А наследником бывал всегда старший сын. Он и получал кольцо. Такое совсем простое кольцо, выточенное из серого камня. И только тот, кто носил это кольцо на пальце, мог править этой страной. Но однажды случилась беда. А началось всё с радостного события. У королевы родилась двойня. Женщина, принимавшая роды, так изумилась этому обстоятельству (потому что до той поры в королевстве никогда не рождались близнецы), что помчалась к королю доложить о случившемся. Пока она отсутствовала, её помощница решила обмыть младенцев, чтобы они предстали пред королевскими очами чистенькими. При этом она несколько раз переложила детишек, так что стало совершенно непонятно, который из них родился первым.

Король был очень рад, что заимел сразу двух сыновей, но отругал, конечно, женщин, что те не догадались как-то пометить первенца. Впрочем, он был очень добрым и вскоре их простил.

Шли годы, сыновья подрастали, а король всё не мог решить, кому из них он хочет передать королевство после себя. Он одинаково любил обоих своих детей и никак не мог сделать выбор.

Когда же короля не стало, оба наследника протянули свои руки к кольцу. До той поры они были очень дружны, но сейчас между ними то и дело вспыхивали ссоры. Они никак не могли решить, кому из них суждено стать королём. Поделить королевство было нельзя: оно было слишком маленьким, да и кольцо было только одно. И уступать тоже никто не хотел.

В том королевстве в лесу, в отдалении ото всех людей жила мудрая женщина – Пророчица. Никто не знал, сколько ей лет. Казалось, она была в королевстве всегда Многое было ей открыто. Но она не любила, когда к ней приходили со всякими пустяками, и ее побаивались. И всё же принцы решили обратиться к Пророчице, чтобы она разрешила их спор.

Она как будто почувствовала их приход и вышла к ним навстречу.

– Я знаю, зачем вы явились, – заявила она. – Своим поведением вы принесёте этой стране, её народу большие бедствия. Разве вы забыли, что у нас запрещены все раздоры и неприязнь? Посмотрите в ваши сердца: что для вас важнее – стать королём или сохранить мир и спокойствие в королевстве?

Оба принца молчали.

– Мудрый должен был уступить, – продолжила Пророчица. – Но сейчас понятно, что мудрого среди вас нет. Поэтому вас рассудит сама судьба.

Пророчица на минуту зашла в своё жилище и вышла оттуда с двумя ниточками, такими тонкими, что их можно было сравнить с паутинками. Принцы даже не сразу их разглядели.

– Подайте мне кольцо! – велела Пророчица. И кольцо само скользнуло к ней в ладонь. Пророчица привязала к нему две ниточки-паутинки.

– Теперь возьмитесь за концы этих ниточек и тяните кольцо каждый к себе. Так и решится, кто из вас станет королём.

Принцы очень осторожно взялись за паутинки и со страхом стали тянуть кольцо каждый в свою сторону. Оба принца боялись, что его паутинка порвётся, и кольцо достанется сопернику.

И вдруг случилось невероятное. Кольцо со звоном распалось на две половинки. И сейчас же в руках одного принца половинка кольца побелела, а в руках второго – почернела. Братья взглянули друг на друга и поразились: до той минуты они были похожи, как две капли воды, а сейчас у одного принца волосы стали светлыми-пресветлыми а у другого – как вороново крыло.

– Что всё это значит? – вскричали братья.

– А то и значит, что вы раскололи своё королевство. Вы оба становитесь королями, только один из вас будет править днём, а второй – ночью. И так будет до тех пор, пока один из вас не одумается и не отдаст по доброй воле свою половинку другому. Тогда тот сможет соединить обе половинки кольца в единое целое, и станет королём. А его брат будет принцем. В королевстве снова воцарятся мир и порядок. Я очень надеюсь на то, что один из вас окажется благоразумным. А сейчас идите».

Янка замолчала.

– А дальше что? – Софи была вне себя от рассказа подруги.

– А про то, что было дальше, в предании ничего не говорится. Но если у тебя белая половинка кольца, то это значит, что ты из рода дневных королей. Слушай, а эта половинка сейчас с тобой?

Софи кивнула. До сегодняшнего дня медальон лежал в корешке толстой книги сказок. Даже отец не знал, что Софи решила взять его с собой. Зачем она это сделала, она и сама понять не могла. Софи говорила себе, что в их отсутствие в квартире может случиться пожар, или залезут воры, или ещё что-то случится. А её настоящая мама велела беречь эту вещь. Для кого-то она очень важна, раз за ней охотятся. Сейчас, после рассказа Янки, Софи вдруг подумала, что светлая половинка кольца могла понадобиться ночному королю, чтобы стать единовластным повелителем королевства. А впрочем, это всё сказки. Софи изучала в школе географию и твердо знала, что такого королевства на карте мира попросту нет. Тем не менее, её родная мама пострадала именно из-за содержимого медальона… Ничего не понятно.

После слов старика, что надо всегда иметь «эту вещь» при себе, Софи решила перепрятать медальон. Она выгадала момент, когда родители были чем-то заняты, извлекла маленький свёрточек из корешка книжки (где он был очень надёжно прилеплен скотчем) и запихала его в дешёвенькую пластиковую подвеску – ромашку с сидящей сверху божьей коровкой. Внутри ромашка была полой. Софи подковырнула пластик пилкой для ногтей и втиснула внутрь медальон. Вроде бы получилось надёжно. И незаметно. Простой шнурок тоже был довольно крепким. Софи повесила ромашку на шею и почувствовала себя более уверенно.

За обедом мама сказала Софи, что это украшение выглядит безвкусно и аляповато.

– А мне нравится, – возразила девочка. – Такая милая божья коровка!

– Клара, не придирайся, – сказал отец. – Пусть носит, что хочет. У Софи вся жизнь впереди. Будут у неё ещё и дорогие элегантные украшения. А когда же поносить такие яркие позитивные штучки, как не сейчас?

Вспоминая этот разговор, Софи коснулась рукой подвески, как будто оберегая её от посторонних глаз.

– Софи, покажи мне половинку колечка, ну, пожалуйста! – Янка не просто просила, она умоляла.

– Нет, Янка, извини, нельзя. Старик сказал, что это может быть очень опасно!

– Ну, Софи, ну, пожалуйста! Здесь никого нет, ты не вынимай колечко, а только чуть-чуть приоткрой медальон на один миг. Я гляну внутрь – и всё! Ну что может случиться?

– Ладно, – сдалась Софи. – Но только на секундочку. И руками не трогай!

Она сняла с себя подвеску-ромашку, поддела ногтем пластик и вытащила медальон. В лунном свете он показался и вовсе каким-то волшебным.

– Какой красивый! – прошептала Янка.

– Смотри, только быстрее!

Софи приоткрыла медальон и сама замерла от удивления. Ночью стало заметно, что обломок колечка светится в темноте ярким золотистым светом. Девочка замешкалась от удивления на пару секунд, а потом, опомнившись, защёлкнула медальон.

– Софи, как это удивительно! Ты не говорила, что оно светится!

– Я сама не знала. Я ведь только один раз его до этого открывала. Почему-то мне немного страшно это делать. Ещё до предупреждения старика страшно было, не знаю, почему.

– Но ведь ничего не случилось! – успокоила подругу Янка.

– Да, пока ничего не случилось, – задумчиво отозвалась Софи.

6.Ночные твари

Они ещё немного поговорили о половинке колечка, и о Расколотом королевстве, и о том, какая тайна связывает всё это воедино.

И вдруг в кустах раздались какие-то странные звуки. Как будто кто-то продирался через заросли и одновременно хлюпал и скрипел.

– Это овца – попыталась успокоить себя и подругу Янка. Но сама в это не верила. И вдруг из кустов выползло непонятное существо. Оно было размером с крупную собаку, но больше всего походило на слизня. На гигантского чёрного слизня. Только у слизней бывает по четыре рожка, а у этой твари их было не меньше десятка, и они были собраны на передней части головы пучком. Эти рожки, а скорее щупальца, извивались во все стороны. И каждое из таких щупалец заканчивалось красным, светящимся в темноте глазом. Чудище ползло прямо на девочек.

Продолжить чтение