Читать онлайн Прорицание вёльвы. Феномен скандинавской поэзии. Серия книг: Скандинавская мифология бесплатно

Жила ли вёльва до сотворения мира?

1 Внимайте мне все

священные роды,

великие с малыми

Хеймдалля дети!

О́дин, ты хочешь,

чтоб я рассказала

о прошлом всех сущих,

о древнем, что помню.

Начинается произведение с того, что вёльва просит ее «внимать». Для современного человека слово «внимать» обычно значит «слушать» или «воспринимать на слух», однако на самом деле семантика этого слова намного глубже. В то время, слово «внимать» означало «воспринимать зрением, слухом и умом». Слушать и внимать – отнюдь не синонимы, под час под словом «внимать» понималось усвоение информации.

Слушайте и внимайте, не будьте высокомерны, потому что Господь говорит.

Иер 13:15

В этом стихе, в книге Иеримии, слова «слушайте» и «внимайте» и вовсе поставлены в одном предложении. Так, что под словом «внимайте» люди подразумевали не слово слушать, а «воспринимать и сосредотачивать на этом внимание». Таким образом, вёльва желает, чтобы ее информацию восприняли, а не послушали.

Очень интересно данное слово в контексте произведения. Обычно, обращение к слушателям с этим словом, присутствует в религиозных местах. Такое построение текста было характерно для Ветхого Завета:

Слушайте слово Господне, вожди «Содома»; внимайте Закону нашего Бога, народ «Гоморры»!

Ис 1:10

Слушайте это, все народы, внимайте, все живущие на земле

Пс 48:2

Послушайте, мудрые, мою речь. Внимайте мне, умные люди.

Иов 34:2

Слушайте Меня, острова; внимайте, дальние народы! Господь призвал Меня, прежде чем Я родился; Он дал Мне имя, когда Я был во чреве матери.

Ис 49:1

На самом деле сложно сказать, вдохновлено ли начало текста «Прорицания» христианскими текстами, или данное обращение было в ходу в обрядах и молитвах скандинавов. Но здесь можно отследить первую параллель поэмы с писанием христиан.

Однако, некоторые исследователи полагают, что данная вводная фраза является рефреном и похожа на начало многих скальдических песен.

Внимайте мне все

священные роды,

великие с малыми

Хеймдалля дети!

Здесь, под священными родами понимаются боги, хотя сложно сказать, говорила ли вёльва об асах или ванах. Скорее всего об обеих этих группах. Люди же названы детьми Хеймдалля, речь идет о том, что Хеймдалль является прародителем людских сословий. Этот вывод мы можем сделать благодаря поэме «Песнь о Риге». В этой поэме рассказывается о том, что три социальных слоя – рабы, бонды и ярлы произошли от Рига, который отождествляется с Хеймдаллем. Однако, к сожалению, нам мало известно о других функциях и атрибутах Хеймдалля, кроме того, что он был стражем Асгарда. Интересно было бы узнать, почему Хеймдалль был отцом всех сословий, напрашивается параллель с индуистским богом Брахмой. Однако, поговорим об этом отдельно в главе, посвященной этой песни.

О́дин, ты хочешь,

чтоб я рассказала

о прошлом всех сущих,

о древнем, что помню.

В подстрочном переводе Один именуется одним из своих многочисленных кённингов – «Отцом Павших». Речь, конечно, идет о функциональности Одина, как бога-психопомпа, проводника душ в потусторонний мир. Вёльва хочет поведать Одину о том, что помнит. Интересно, что в этом моменте ворожея использует слово «помнить», а не «видеть». Эта строчка стала для исследователей настоящим камнем преткновения, ведь из предыдущих абзацев, мы знаем, что вёльвы могли видеть в своих видениях прошлое. Но здесь предложение строится так, будто бы вёльва сама была там. Можно возразить, что под словом «помнить» она подразумевала видения, а не акт творения, однако, следующий же стих подтверждает то, что ведунья была свидетелем всех этих действий.

2 Великанов я помню,

рожденных до века,

породили меня они

в давние годы;

помню девять миров

и девять корней

и древо предела,

еще не проросшее.

Как мы видим, вёльва действительно была свидетелем всего сущего.

Великанов я помню,

рожденных до века,

В подстрочном переводе смысл немного иной:

Я помню ётунов,

в начале времён рождённых,

По смысловому наполнению Корсун перевел данный стих верно. «Рожденных до века» – это некий рубеж, когда еще не существовало ни богов, ни людей. «В начале времен рожденных» говорит о том, что йотуны являлись самыми древними существами во вселенной, которые появились прежде богов, и прежде других рас.

породили меня они

в давние годы;

Вёльва, пророчествующая Одину, была там, была в начале этих времен и являлась свидетелем этих событий. Для древних людей это было важным критерием для истинности слов свидетеля. Об этом говорит и практика скандинавских судов (в эпоху викингов). Тяжбы и разногласия викингов решались на тинге на основе показаний свидетелей. Стоит напомнить, что никаких камер слежений, анализов крови или экспертиз в то время не было, и слово свидетеля было очень важным аргументом в судебном процессе. Поэтому, следует помнить, что вёльва была не обычной провидицей, а именно свидетелем тех событий, поэтому в их истинности сомневаться не стоит.

помню девять миров

и девять корней

и древо предела,

еще не проросшее.

В этом стихе речь идет о Мировом древе – Иггдрасиле. Мотив Мирового древа встречается во многих народах, и является универсальным, пусть и с многочисленными отличиями в разных культурах. Оно встречается в карело-финском эпосе (Великий дуб), в древнем Иране (древо, растущее возле источников Ардвисури – богини плодородия), у латышей (Аустрас кокс), в Исламе (Сидрат аль-мунтах), а также у славян (Лавр, Дуб).

Мировое древо является скорее не символом, а Axis Mundi – земной осью или центром мира. Эта концепция отражает мировоззрения древних людей, с помощью которой они пытались обосновать и упорядочить географию вселенной. Можно назвать это «примирением» различных миров (подземных, небесных и др.) в одну четкую структуру. Помимо дерева, в различных религиях и мифологических системах использовались различные строго вертикальные символы, не только дерево: столб (верования тотемизма), лестница (в иудаизме есть псалмы восхождения, которые читались, поднимаясь по лестнице Иерусалимского храма), крест (христианство, где крест является символом восхождения на небесный Сион), гора (греческий Олимп, иудейские вершины/Синай), пирамиды (сооружения майя и египтян), зиккураты (Вавилон). Таким образом, мы имеем общий единый вертикальный символ, являющийся сообщением между различными мирами, в особенности – между человеком и богами. Стоит напомнить, что Иггдрасиль это кённинг и переводится он, как «конь Ужасного» (т. е. Одина). В этом кённинге и заключен смысл Мирового Древа – транспортная связь между мирами, а акт повешения (пленных или добровольцев, согласившихся на ритуал) – является лишь транспортировкой человека в небесные чертоги.

Сложно сказать, когда Иггдрасиль появился у скандинавов, но можно с уверенностью утверждать, что это верование – трансформация представления древних германцев, где в качестве Axis Mundis использовалось собственное древо. Известно, что таковое было и у германского племени саксов и называлось оно Ирминсуль, его в 772 году срубил Карл Великий, жаждавший христианизировать окраины своей империи.

Из стиха следует то, что вёльва уже существовала в ту пору, когда Мировое Древо еще было не проросшим и его семя находилось под землей. Фактически, это означает, что вселенной (представляемой германцами и скандинавами) не было в ту пору. Эта строфа удревляет вёльву насколько это возможно.

«Прорицание» вдохновлялось христианской молитвой?

3 В начале времен,

когда жил Имир,

не было в мире

ни песка, ни моря,

земли еще не было

и небосвода,

бездна зияла,

трава не росла.

Наиболее полным можно считать комментарий советского филолога-скандинависта Михаила Ивановича Стеблин-Каменского, который я перефразирую ниже.

не было в мире

ни песка, ни моря,

Эти природные черты характерны в первую очередь для пейзажа Исландии. Если море можно считать важным географическим объектом для всех скандинавов, то песок характерен только для Исландии. Здесь, автор поэмы пытается изобразить отсутствие в начале времен таких банальных вещей, как песок и море. В подлиннике помимо песка и моря, упоминаются также и холодные волны, что также характерно для исландского климата.

земли еще не было

и небосвода,

В этом месте мы можем проследить явную параллель с Вессобрунской молитвой:

Весть мне поведали люди, / дивную мудрость великую:

что не было древле земли, / ни выси небесной,

ни древа, / ни гор,

ни звезды, / велелепного моря,

и солнце еще не сияло, / луна не светила допреж…

Когда было ничто / без конца и без краю,

был лишь только / Господь всемогущий.

И с Господом вкупе / ангелы славные

встарь пребывали. / И Бог наш святой…

Вессобрунская молитва – это рукопись конца VIII века или начала IX века, написанная на нижненемецком языке. В качестве диалекта выступает и англосаксонский, исследователи полагают, что эта молитва была написана где-то на юге Германии, вполне вероятно, что в Баварии. Возможно, что рукопись была написана при правлении династии Агилольфингов, во время которых началась христианизация Баварии.

Вне всякого сомнения, что «Вессобрунская молитва» была написана по поэтическим формулам германо-скандинавского эпоса, с использованием аллитераций и характерных для германской поэзии построением строф. Характерно, что многие исследователи видят здесь параллель и со стихами из индуистской Ригведы.

1. Тогда не было ни сущего, ни не сущего; Не было ни воздушного пространства, ни неба над ним. Что в движении было? Где? Под чьим покровом?

Чем были воды непроницаемые, глубокие?

2. Тогда не было ни смерти, ни бессмертия, не было

Различия между ночью и днем. Без дуновения, само собой дышало Единое, И ничего, кроме него, не было.

3. Вначале тьма была сокрыта тьмою, Все это было неразличимо, текуче. От великого тапаса зародилось Единое, Покрытое пустотою.

4. И началось тогда с желания – оно

Было первым семенем мысли. Связку сущего и не-сущего

Отыскали, восприемля в сердце, прозорливые мудрецы.

Гимн из Ригведы «Насадия-сукта»

Можно сказать с полной уверенностью, что сходство между «Прорицанием вёльвы» и «Вессобрунской молитвой» не случайны, однако, чем обусловлено это сходство? Есть несколько вариантов:

– Автор «Прорицания» пользовался «Вессобрунской молитвой» в качестве источника.

– У «Прорицания вёльвы» и «Вессобрунской молитвы» был один источник, на который они опирались.

– Или же оба этих произведения опирались на единую формулу повествования, характерную для скальдической поэзии германцев и скандинавов.

Вполне возможно, что верен и третий вариант, интересно то, что «Вессобрунская молитва» по своим мотивам является чисто языческой, с вкраплением христианского догматизма. Об этом говорит упоминание автором молитвы частей окружающего мира, традиционных для языческих верований: Земля, небо, солнце, луна, звезды, лес, горы. Вероятно, что «Вессобрунская молитва» является переосмыслением языческого начала мира в мифологии германцев, которое было переделано на христианский лад. Пожалуй, я не соглашусь со многими исследователями, которые увидели в «Прорицании Вёльвы» заимствования из «Вессобрунской молитвы» и я склоняюсь к тому мнению, что такое написание было ничем иным, как магической формулой описания окружающей действительности, характерной для германской поэзии.

бездна зияла,

трава не росла.

В этом месте вёльва говорит о зияющей бездне, которая в подлиннике называется Гиннунгагап. Бездна – универсальный мономиф для всех народностей мира, и не является отличительной особенностью индоевропейского мира. Она встречается:

– У греков:

И сообщите при этом, что прежде всего зародилось.

Прежде всего во вселенной Хаос зародился, а следом

Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный, Широкогрудая Гея, всеобщий приют безопасный,

Гесиод, Теогония, 115—118

— У иудеев и христиан:

В начале сотворил Бог небо и землю.

Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою.

Бытие 1:1 – 1:2

– В шумеро-вавилонской мифологии. Тиамат – женское олицетворение первобытного океана-хаоса соленых вод.

– Египетский Исфет, что существовал до всего сущего. Противопоставляется принципам благородной и законной Маат. Интересно, что с египетского языка Исфет может переводиться, как «хаос», так и «насилие», «несправедливость».

– Хуньдунь, китайское мифологическое существо, которое олицетворяло первобытный хаос.

Интересно то, что в отличие от остальных мифологий (не беря в расчет монотеистическую Бездну из книги Бытия), хаос представляет из себя какое-либо «одушевленное» существо. У скандинавов Гиннунгагап был обычной первичной хаотической субстанцией, о чем нам намекает и этимология этого слова. Префикс «ginn» означает сакральность того предмета, о котором идет речь (в данном контексте ungagap). То есть, Гиннунгагап ничто иное, как священная пустота. Здесь мы можем видеть контраст с другими мифологическими воззрениями. В Египте Исфет был олицетворением хаоса, и коннотация этого слова являлась негативной, то же можно сказать и о шумеро-вавилонской Тиамат.

бездна зияла,

трава не росла.

Стеблин-Каменский, в данном моменте, так же указывает на типичность исландского пейзажа. Основным занятием (за исключением рыбной ловли) исландцев были скотоводство, и трава была обязательным атрибутом для данного типа хозяйства.

4 Пока сыны Бора,

Мидгард создавшие

великолепный,

земли не подняли,

солнце с юга

на камни светило,

росли на земле

зеленые травы.

Сыны Бора – это Один, и его братья, Вили и Ве, которые более нигде толком и не упоминаются в скандинавской мифологии. Многие ученые предполагают, что Вили и Ве являются эманацией Одина, или его божественными функциями. Нельзя не отметить и то, что имена этих трех богов являются прямой аллитерацией (Wōdinaz, Wiljô, Wīhaz), и скорее всего они представляют из себя либо божественную триаду богов, либо единое божество, где Воданаз, то есть Один, является главенствующим. Также, данная аллитерация может означать магическую формулу, с которой обращали молитвы.

Пока сыны Бора,

Мидгард создавшие

великолепный,

земли не подняли,

Здесь идет речь о предшествующем созданию Мидгарда событии. Три бога расчленили Имира и сделали из его частей тела видимый мир, в том числе и Мидгард.

5 Солнце, друг месяца,

правую руку

до края небес

простирало с юга;

солнце не ведало,

где его дом,

звезды не ведали,

где им сиять,

месяц не ведал

мощи своей.

Важно обратить внимание, что Солнце в этом стихе названо другом месяца. В подстрочном переводе вместо слова друг, используется слово «родич», это говорит о том, что скандинавы полагали Солнце и луну родственниками. Но в данном стихе преобладает влияние Луны, т.к. древние люди считали время именно по луне просто потому, что так удобнее. Полноценный лунный месяц включает в себя тридцать дней и естественно, для древних людей, считать время (в данном случае месяца) было удобнее по Луне, которая имеет различные фазы, нежели по Солнцу, всегда остающемуся в константе.

Этот стих посвящен созидательной мощи божеств и их творческому началу. Именно боги установили порядок, чтобы «Солнце узнало, где его дом», и «звезды поведали, где им сиять». В таком ключе мы видим, что боги являлись олицетворением порядка, в противоположность Гиннунгагапу.

Хотя, некоторые исследователи полагают, что в этом стихе идет речь об описании полярной летней ночи.

6 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные,

ночь назвали

и отпрыскам ночи —

вечеру, утру

и дня середине —

прозвище дали,

чтоб время исчислить.

Здесь интересен именно философский подтекст стиха, говорящий о том, что времени вне бытия не существует. Пусть этот отрывок и мифологизирован, однако с точки зрения науки он полностью корректен. Времени вне материи быть не может.

Что автор подразумевал под «тронами могущества» мы понять не можем, вероятно, это всего лишь поэтическая метафора без особого смысла.

Интересно, что здесь автор называет утро, день и вечер отпрысками ночи. Дело в том, что раньше свет считался порождением тьмы.

Золотой век в представлении скандинавов и первые настольные игры

7 Встретились асы

на Идавёлль-поле,

капища стали

высокие строить,

сил не жалели,

ковали сокровища,

создали клещи,

орудья готовили.

8 На лугу, веселясь,

в тавлеи играли,

все у них было

только из золота, —

пока не явились

три великанши,

могучие девы

из Ётунхейма.

В этом стихе подтверждается, что Вили и Ве являются асами, а не ванами. Они встречаются на Идавёлль поле, которое являлось полем блаженства. На этом поле были возведены постройки из чистого золота, вероятно это миф отсылает нас к единой мифологеме о «Золотом веке» или «Веке изобилия».

Данная мифологема очень интересна с точки зрения человеческой психологии, однако мы не можем однозначно ответить, чем она была обусловлена. Золотой век – это архаичный и архетипичный образ, который был присущ утопическим мечтаниям большинства народов земли. Характерными чертами «Века изобилия» является райское состояние человека, жившего в гармонии с природой и богами, не ведавшие войн. Земля плодоносила без человеческого труда, пища и вода были в изобилии.

Есть одна наиболее стройная и логичная теория, с некоторыми нюансами. Большинство ученых полагают, что мифологема о «Золотом веке» – это архетипичная реакция людей на появления земледелия. Действительно, еще до неолитической революции, люди были собирателями и охотниками, благодаря тому что они жили небольшими группами, им хватало еды от плодов природы, возможно, что этот миф восходит еще до начала неолитического сдвига, когда животных (таких крупных, как мамонты, или гигантские ленивцы, на которых было легко охотиться) было в изобилии. Насколько это теория верна доказать невозможно, что эта теория отчасти обусловлена рефлексией человека и его ностальгией по древним временам, которые со временем начали идеализироваться. Деды и бабушки, которые еще жили во времена собирательства могли рассказывать своим внукам о тех временах, когда они приспосабливались к изменчивым природным условиям, питались плодами и жили в гармонии с природой. Вероятно, что начиная с оседания людей на одном месте начинает развиваться военная демократия и закабаление людей.

Далее автор говорит о трех девах из Йотунхейма. В подстрочном переводе характерен такой эпитет для этих дев, как Ámáttkar, переводимый, как «ужасный» или «злой». Это слово часто употреблялось по отношению к колдунам и ведьмам, однако этот эпитет здесь имеет не негативную коннотацию, а пояснительную. Да, действительно, автор песни упоминает, что Девы являлись великаншами, однако этот эпитет скорее говорит не об их расе, а об их ведовских способностях. Вероятно, в данном контексте речь идет о трех норнах – женщинах, наделенных даром определять судьбу богов и людей. Имена норн также архетипичны: Урд означает прошлое, Верданди – настоящее, и Скульд – будущее. Хотя многие исследователи не согласны с этим тезисом, но вполне вероятно, что норны появились из расы йотунов, которую викинги считали «прошлой» великой цивилизацией. Весьма странно, что на этом роль трех дев внезапно обрывается.

Норны в мифологии изображались как три женщины, одна старая (Урд), зрелая (Верданди), юная (Скульд). Мы не можем с полной уверенностью отождествить норн с тремя великаншами.

Другая часть мифологов видит в этом мифе христианские ноты и мотивы, о том, что женщины являлись причиной всех бед (читай миф об Еве и наказания людей за ее проступок). Однако, на самом деле сложно трактовать этот стих, не зная контекста, в котором говорил автор.

Из этого стиха мы понимаем, что жили боги прекрасно, играли в настольные игры, и не было у них ни в чем недостатка, пока не пришли три девы из Йотунхейма. Должно быть какое-нибудь логическое заключение, однако, что мы имеем в следующем стихе?

пока не явились

три великанши,

могучие девы

из Ётунхейма.

9 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные:

кто должен племя

карликов сделать

из Бримира крови

и кости Блаина.

На первый взгляд кажется, что никакого логического конца не последовало. Однако, как мы видим, после пришествия этих трех дев, боги начали акт творения. Если принять за правду тезис о том, что эти девы являются тремя норнами, то мы можем увидеть логическую связь между этими событиями. Возможно норны, прибывшие к богам, открыли им то, что они держат в своих руках божественную судьбу. И именно норны сказали богам, что те должны совершить акт творения.

Эта гипотеза может оказаться ошибочной, однако пусть она будет иметь право на существование. Мы еще разберем историю и мифологию норн в двадцатом стихе, а теперь перейдем к акту созидания.

Создание карликов – позднейшая вставка?

9 Тогда сели боги

на троны могущества

и совещаться

стали священные:

кто должен племя

карликов сделать

из Бримира крови

и кости Блаина.

10 Мотсогнир старшим

из племени карликов

назван тогда был,

а Дурин – вторым;

карлики много

из глины слепили

подобий людских,

как Дурин велел.

11 Нии и Ниди,

Нордри и Судри,

Аустри и Вестри,

Альтиов, Двалин,

Бивёр и Бавёр,

Бёмбур, Нори,

Ан и Анар,

Аи, Мьёдвитнир,

12 Гандальв и Вейг,

Виндальв, Траин,

Текк и Торин,

Трор, Вит и Лит,

Нар и Нюрад —

вот я карликов —

Регин и Радсвинн —

всех назвала.

13 Фили и Кили,

Фундин, Нали,

Хефти, Вили,

Ханар, Свиор,

Фрар и Хорнбори,

Фрег и Лони,

Аурванг, Яри,

Эйкинскьяльди.

14 Еще надо карликов

Двалина войска

роду людскому

назвать до Ловара;

они появились

из камня земли,

пришли через топь

на поле песчаное.

15 Это был Драупнир

и Дольгтрасир с ним,

Хар и Хаугспори,

Хлеванг и Глои,

Дори и Ори,

Дув и Андвари,

Скирвир, Вирвир,

Скафинн и Аи,

16 Альв и Ингви,

Эйкинскьяльди,

Фьялар и Фрости,

Финн и Гиннар;

перечень этот

предков Ловара

вечно пребудет,

пока люди живы.

В 9 стихе говорится о том, что сели боги на троны могущества и стали совещаться между собой. Между исследователями до сих пор идут споры, имел ли в виду автор только богов-демиургов – Одина, Вили и Ве, или здесь речь шла обо всех асах. Вполне вероятно, что здесь имеются в виду асы, которые уже были рождены до этого (мы их видим в 7 стихе), кроме того, в «Младшей Эдде» говорится, что Первым их (богов) делом было воздвигнуть святилище с двенадцатью тронами и престолом для Всеотца. Однако, стоит перейти к более сложным и комплексным вопросам по поводу сотворения карликов и озвучить их:

1) Связан ли приход трех дев из Йотунхейма с творением карликов? Повлияли ли эти девы на асов и не по их ли научению боги начали создавать карликов.

2) Почему первыми божественными творениями стали именно карлики? С чем это может быть связано?

3) Почему именам карликов уделяются целых 8 стихов? Чем так важны имена карликов?

Следует напомнить о том, что весь видимый мир был сотворен тремя демиургами – Одином, Вили и Ве, после убийства первочеловека Имира. Из мяса Имира была сотворена суша, из крови – воды, из костей – горы, из зубов – скалы, из волос – лес, из мозга – облака, из черепа – небесный свод. В 9 стихе «Прорицания» речь идет о том, что боги должны племя карликов сделать из Бримира крови и кости Блаина. Действительно ли Бримир и Блаин являлись различными именами Имира? Очевидно, речь идет о все том же акте творения первых богов, связанном с убийством Имира, это согласуется и с данными из «Младшей Эдды».

Интересно то, что карлики были сотворены из крови первочеловека (из моря?), а также из его костей (из гор).

– Что касается творения карликов из костей, то тут все более-менее понятно и это соответствует скандинавским поверьям. Карлики (или цверги) жили под землей, в горах или каменистых местностях, они боялись света и превращались при солнечных лучах в камень. Об этом свидетельствует и поэма, которую мы будем разбирать чуть позже – «Речи Альвиса». Мудрый карлик Альвис сватался к дочери Тора, и громовержец задает вопросы цвергу до самого рассвета, после которого Альвис и превратится в камень. Не сомневаюсь в том, что профессор Толкиен, лингвист и фольклорист, вдохновлялся этой поэмой при написании Хоббита.

Снорри в своей «Младшей Эдде» повествует об этом мифе чуть-чуть по-другому, однако все же в конце ссылается и на «Старшую Эдду»:

Затем сели боги на своих престолах и держали совет и вспомнили о карликах, что завелись в почве и глубоко в земле, подобно червям в мёртвом теле. Карлики зародились сначала в теле Имира, были они и вправду червями. Но по воле богов они обрели человеческий разум и приняли облик людей. Живут они, однако ж, в земле и в камнях. Был старший Модсогнир, а второй – Дурин. Так сказано о том в «Прорицании вёльвы»:

Этот стих можно истолковать по-разному, но что мы знаем точно, так это то, что боги уже:

– Расчленили Имира

– Сотворили из него весь видимый мир.

Что касается акта творения из тела Имира, то мы будем говорить об этом позже, в следующих главах. Судя по стиху Снорри, уже прошло достаточно времени, чтобы в трупе Имира появились могильные черви, поедающие его плоть. И именно из них были сотворены цверги. Версия Снорри звучит намного логичнее, особенно в представлении человека той эпохи:

– Черви – это обители почвы и подземного мира. Подземный мир для древних людей являлся загадочным мистическим местом, чаще всего, в соответствии с тринитарным устройством мира, подземный мир считался обителью усопших. Вероятно, на такое мнение древнего человека подтолкнул культ захоронения людей под землей, появившийся в результате гигиенической практики еще в неолитическую эпоху. Эта практика в скором времени стала обрядовой, а затем и вовсе мифологизировалась.

– Но помимо того, что черви обитают в земле, они также и поедают тела мертвого человека (или животного). Хотя с точки зрения науки это является некорректным фактом, сами по себе трупные черви являются отложенными раннее личинками трупной мухи, однако древние люди соотносили трупных червей с обычными.

– Таким образом, по версии Снорри, цверги были сотворены из этих самых червей, поедающих плоть Имира, но по воле богов они обрели человеческий разум и приняли облик людей.

– Версия «Прозаической Эдды» звучит более логично, но она вполне согласуется и со строфами «Старшей Эдды», и я здесь не вижу видимых противоречий. Но суть этих строф в принципе едина – карлики или цверги, были сотворены из плоти Имира, что указывает нам на их подземную или горную природу.

Вероятнее всего, карлики являлись многочисленными хтоническими или природными существами, такими же, как и альвы. Проще говоря, они являлись первобытными духами, начало которых уходит возможно даже не в протогерманскую, а индоевропейскую эпоху. Их ближайшими аналогами можно считать славянских духов (домовой, водяной, полудница, банник), римских (маны, пенаты, лемуры, лары, и – индигеты, отвечающие за каждое действие на протяжении всей жизни человека, двуликий Янус), литовских (Лауксаргас, Медейна, Габия).

Являлись ли цверги демонами или были добрыми духами? Нам следует разделять понятия религии и мифологии, они отнюдь не тождественны. Мы мало знаем о характере скандинавской религии и не может утверждать о качестве цвергах в представлении древних людей. Но если взять славянскую мифологию и провести грубую параллель, то можно с уверенностью сказать, что цверги (и альвы, или эльфы) не являлись плохими или хорошими духами. У славянских и балтийских народов, которые являются двоюродными братьями германцев, была практика задабривания таких духов, что свидетельствует о том, что духи не являлись чем-то «злым» или «добрым».

Вернемся к «Старшей Эдде», и к другим именам Имира, о которых необходимо поговорить.

из Бримира крови

и кости Блаина.

Чтобы разобраться с тем, является ли Имир Бримиром и Блаином, необходимо разобраться с этимологией этих слов. Вероятно всего, данные имена являются хейти (поэтическое описательное имя) Имира.

В оригинале, мы читаем:

ór Brimis blóði

ok ór Bláins leggjum.

Слово ór указывает на родительный падеж следующего слова, и мы видим, что в оригинале указывается на кровь некоего Brimis. Большая часть исследователей возводит слово Brimis к древнескандинавскому слову brim. На самом деле слово brim можно встретить и в древнеанглийском («прибой, наводнение, море, морской берег, океан», в целом, речь идет о морской воде), протогерманском *brimą («волна, море, прибой»), протоиндоевропейского *brem- («гудеть, шуметь»). Но в контексте «Старшей Эдды», наверно стоит лучше смотреть в сторону исландского языка, где слово brim значит «море» или «прибой», как мы видим, это слово с общим корнем для всех германских языков и наречий. И что же касается Бримира, которого часто идентифицируют как Имира, тут есть два варианта.

Первый вариант. Следует уточнить, что краткий корневой суффикс «ir» является прерогативой устаревших поэтических слов среднего рода, характерных именно для прозы (einir, fellir, mœnir, víðir, Þórir, Ægir). Действительно, возможно, что имя Бримира архаично и оно произошло от слова brim, еще задолго, до составления этой песни. Таким образом, мы можем сказать, что раннее Имира называли «прибоем» или «морем».

Второй вариант может показаться более надуманным, однако, не стоит забывать о том, сколько веков разделяет время появления мифа и время его документирования в кодексе «Старшей Эдды». Возможно, что изначально Имир имел совершенно другое хейти. Нам хорошо известны примеры того, как имена нарицательные становились именами собственными. Один из таких примеров – Тюр, чьим именем в последствии стали называться все боги. Можно вспомнить несколько кённингов Одина, где слово «Тюр» имеет совершенно другое значение, не относящееся к однорукому богу:

– Geirtyr (Копье бога)

– Hertyr (Бог призраков)

– Hroptatyr (Бог богов)

– Hangatyr (Бог повешанных)

Но есть и обратное правило, которое работает во всех мифологиях мира, когда первоначальное нарицательное слово становится именем собственным. В качестве примера можно привести пример бога Бури – деда Одина. Изначально, под словом Búri подразумевалось слово «источник» или «родитель», и вероятно, что эти слова не являлись именами собственными. Лишь после трансформаций языка и спустя какое-то время становления мифологии, оно превратилось в имя собственное.

Возможно, что Brimis являлось хейти Имира, но есть вероятность, что «ór Brimis blóði» является древнейшим кённингом, который потерял свой смысл и вместо «Brimis» здесь должно быть слово, олицетворявшее прибой или море. В таком случае можно перевести это предложение так:

– Кровавый прибой. (Что опять же отсылает нас к Имиру).

Возможно, что в этом предложении было использован так называемый «обратный кённинг», где словосочетание «кровавое море/прибой» подразумевает под собой кровь Имира.

Что же касается предложения «ok ór Bláins leggjum», то тут дела обстоят еще намного интереснее. Во-первых, слово leggjum в древнеисландском означает не кости, а ногу, или в более широком смысле – конечности. Во-вторых, большинство лингвистов, перевело имя Имира «Bláins», как слово «Синий» или «Темный», что, по их мнению, является хейти первочеловека, и характеризует его, как инеистого великана. Вообще это слово действительно используется в древнеисландском:

– blá·eyg (ð) r (голубоглазый)

– blá·kápa (Синий плащ)

– blá·maðr (Черный человек, негр).

И соответственно Bláinn, может быть хейти Имира, в значение «Синий человек», а родительный падеж этого слова будет Bláins. Ученые до сих не могут обосновать этот хейти по отношению к Имиру, пожалуй, единственным толкованием этого слова может быть цвет синего инея, который был покрыт этот первочеловек. Не стоит забывать и то, что Имир являлся предком всех инеистых великанов.

Тело всего видимого мира было сотворено из тела Имира, имя которого родственно индуистскому Яме. Эта легенда перекликается с греческими орфическими легендами о сотворение мира из Диониса, и индуистским мифом о происхождение вселенной из тела Пуруша.

Однако стоит вспомнить и то, что сама песнь, судя по палеографии поэмы, была сочинена в середине X века, на рубеже языческой и христианской эпохи, а записана эта песнь спустя (минимум) три века. Скорее всего, судя по аллитерационному стиху и построению предложений, изначально поэма была представлена устно и лишь затем она записалась на бумаге. Возможно, «Пророчество Вёльвы» проходило несколько редакций и Королевский кодекс (ок 1270 года) лишь одна из редакций кодекса, дошедших до нас.

Дело в том, что слово Bláinn может восходить к норвежскому bleime (волдырь, язва, припухлость) протогерманскому *blajinǭ или *blajjinǭ (раздуваться). Если это действительно так, и переписчик рукописи ошибся в созвучии слов, то очевидно, что речь идет о раздувшемся трупе Имира и это хейти вполне могло подойти к первочеловеку.

Однако, если вспомнить, что некоторая часть «Прорицания Вёльвы» перекликается с «Вессобрунской молитвой», можно аккуратно выдвинуть предположение, что часть текста является адаптивным переводом нижненемецких песен и молитв, где в оригинале стояло слово bleine, которое по произношению созвучно с исландским словом Bláinn. В любом случае, по смысловой нагрузке, в этом месте стиха должно было находиться хейти Имира.

Что же касается стихов, о создании карликов (среди англоязычных специалистов эти стихи называются Dvergatal или «Счет гномов»), то многие исследователи полагают, что они являются позднейшей вставкой. И действительно, «Счет гномов» выбивается из поэмы, похоже, что данные стихи возникли под христианским влиянием Библии, где характерно подобное родовое перечисление:

Книга о рождении Иисуса Христа, сына Давидова, сына Авраамова.

Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его;

Иуда родил Фареса и Зару от Фамари: Фарес родил Есрома; Есром родил Арама;

Арам родил Аминадава; Аминадав родил Наасона; Наасон родил Салмона;

Салмон родил Вооза от Рахавы; Вооз родил Овида от Руфи; Овид родил Иессея;

Евангелие от Матфея 1 гл, 1:1—1:5

Имеет «Счет гномов» какой-нибудь практический смысл, либо это являлось поэтическим приемом, сейчас сказать трудно. В перечислении имен мы видим, как хтоническое природное воплощение гномов (Нии – Растущая луна, Ниди – убывающая луна, Фрости – мороз), географическое составляющее, подобно розе ветров (Нордри – северный, Судри – южный, Аустри – Восточный, Вестри – западный), негативные (Альтьов – вор всего, Двалин – медлящий, Нипинг – злодей) и положительные человеческие качества (Вит – мудрый, Регин – могущественный, Фрэг – славный, Ханнар – прилежный, искусный), нейтральные (Лит – цветной, Трар – упрямый, Текк – возлюбленный, Хефти – черенок), связанные со смертью (Нар – мертвец, труп, Даин – умирающий), составные имена (Мьёдвитнир – медовый волк, Хорнбори – бурящий рог, Радсвид – щедрый на советы, Эйкинскьяльди – дубовый щит)

Как мы видим, перечень имен довольно обширный и выделить их в какую-либо отдельную категорию довольно сложно. Могу выдвинуть несколько предположений, касаемо «Счета гномов» для этой песни.

Во-первых, этот список гномов действительно мог быть записан под влиянием христианства. Косвенно, об этом может свидетельствовать нижеприведенные строки:

карлики много

из глины слепили

подобий людских,

как Дурин велел.

Сотворение людей (или других живых существ) из глины характерны для южных народностей, а в частности для семитской семьи (египетская, вавилонская, шумерская мифология, иудаизм, христианство, ислам). Для индоевропейцев было характерно сотворение людей из деревьев, о чем пойдет речь чуть ниже. Еще стоит сказать, что глина характерна для мягких почв и на местности, где протекают реки, что никак не согласуется с природой Исландии. Следовательно, мы имеем дело с более южным или взятым из других источников заимствованием.

Во-вторых, данный список мог отображать практику составления родословной, характерную для устного родового, а позже – народного творчества скандинавов. Почему автор вставил фрагмент в «Прорицание Вёльвы» сказать сложно, однако, у него должна была быть мотивация. Вполне возможно, что во время записывания «Старшей эдды», языческая практика запоминания родословной начала сходить, а перечисление имен цвергов являлось напоминанием о необходимости знать свою родословную.

В-третьих, перечисление имен гномов могло иметь и поэтическую задачу. Стоит только прочитать данные стихи на исландском языке и можно ощутить всю прелесть и красоту данного стихосложения. Однако, это не отменяет того факта, что «Счет гномов» должен был иметь и какое-либо практическое значение, так как об этом свидетельствуют последний 16 стих:

перечень этот

предков Ловара

вечно пребудет,

пока люди живы.

К сожалению, до конца расшифровать этот отрывок также не представляется возможным.

Прежде чем перейти к следующему стиху, я хочу воспроизвести его вкупе вместе с 8 стихом, избежав интерполяции «Счета гномов». Прочитав 8 и следом 17 стих (без «счета гномов»), мы можем понять, что счёт являлся позднейшей вставкой.

8 На лугу, веселясь,

в тавлеи играли,

все у них было

только из золота, —

пока не явились

три великанши,

могучие девы

из Ётунхейма.

***

17 И трое пришло

из этого рода

асов благих

и могучих к морю,

бессильных увидели

на берегу

Аска и Эмблу,

судьбы не имевших.

Как мы видим, 8 и 17 стихи прекрасно стыкуются между собой. В данном случае был использован поэтический и один из самых древних скальдических приемов – повтор, который своими корнями уходит в древнюю языческую эпоху.

Исследователи, придерживаются мнения, что такие повторы являются пережитком магических религиозных форм, где слово являлось важным магическим атрибутом. Это не является отличительной чертой исключительно скандинавской поэзии, такие лексические повторы можно встретить во многих писаниях народов мира.

В то время слово имело огромное влияние на человека. Дважды повторенное слово приумножало свое значение («Истинно, истинно, говорю тебе…» как пример из библии), а когда повторялись целые строки, это свидетельствовало о магической формуле сказанного, которые в славянской мифологии называют «причитанием» или «заговором». Примеры повторов в скандинавской мифологии многочисленны, некоторые из них пусть будут приведены ниже.

Из «Перебранки Локи»:

17 «Ты, Идун, молчи!

До мужчин ты всех боле

из женщин жадна…

20 «Ты, Гевьон, молчи!

О юнце я напомню,

тебя совратившем…

22 «Ты, Один, молчи!

Ты удачи в боях

не делил справедливо:

26 «Ты, Фригг, молчи!

Ты Фьёргюна дочь

и нравом распутна…

Подобная формула в этой шуточной песни была использована ровно двенадцать раз. Здесь же было использовано еще несколько повторов:

Один [сказал: ]

21 «Безумен ты, Локи,

что дерзостно вздумал

Гевьон гневить:

ведь ей, как и мне,

открыты и ясны

судьбы всех сущих».

29 «Безумен ты, Локи,

зачем о злодействах

рассказ ты завел:

все судьбы Фригг,

я думаю, знает,

хоть в тайне хранит их».

Советский филолог и основатель школы теоретической фольклористики Елеазар Мелетинский, в своем труде «Эдда и ранние формы эпоса» хорошо разобрал столь излюбленный скальдами прием. Он разделил все повторы по категориям, таким образом получив:

– Полные повторы

– Повторы типа рефренов

– Повторы анафорического и эпифорического характера.

– Повторы-подхваты, очень широко распространенные в славянском фольклоре.

Мелетинский отметил, что частота повторы не зависит от метрической схемы стиха, а значит, что повторы возникли раньше того, как сложились такие поэтические схемы. Также, филолог настаивал на том, что повторы рождались в глубине веков на основании языческих формул и заговоров.

Как мы видим в 8 и 17 стихе был использован повтор-подхват, который позволяет искусственно связать друг с другом несвязанные элементы. Обычно, скальдами использовались повторы-подхваты в том случае, когда последовательно нужно было рассказать о разных событиях, не связанных между собой.

пока не явились

три великанши, (unz þrjár kvámu)

могучие девы

из Ётунхейма.

И трое пришло (Unz þrír kvámu)

из этого рода

асов благих

и могучих к морю,

Из этого следует, что перечень имен цвергов является интерполяцией. Наверно, самым логичным обоснованием наличия «Счета гномов» является позднейшая вставка компилятора этих сказаний. Возможно, что «Счет гномов» был обособленной песнью (может быть даже этногенетической родословной), позже, вставленной компилятором в «Прорицание вёльвы».

Однако дальше, мы все-таки увидим, что стихи 8 и 17 связаны между собой.

17 И трое пришло

из этого рода

асов благих

и могучих к морю,

бессильных увидели

на берегу

Аска и Эмблу,

судьбы не имевших.

Для начала, начнем с конца и разберемся, чем же связаны между собой эти два стиха, которых насильно разделил компилятор «Прорицания вёльвы». Следует обратить внимание на последнюю строчку 17 стиха, которая в оригинале имеет всего лишь одно ударное слово, на котором как-бы сосредоточен весь смысл – örlöglausa. Это слово дословно можно перевести, как «без судьбы» или «не имеющие судьбу», «свободный от судьбы». Теперь, оба эти стиха заиграли новыми красками.

С этим контекстом, три великанши, могучие девы из Ётунхейма, отождествляются с тремя норнами – Урд, Верданди и Скульд, отвечавших за судьбу человека и богов. Очевидно, что эти девы пришли к богам, чтобы те даровали Аску и Эмбле судьбу, не зря жирный акцент сделан именно на этом слове. Еще один вариант этого перевода «с неопределённой судьбой», что более тонко и точно отображает взаимосвязь этих двух стихов.

Деревянные люди. О священных деревьях в разных мифологиях, фаллическом ясене и скорбящей иве

Итак, дальше разберем создание первых людей из деревьев. Большая часть ученых мифологов и историков, склоняются к тому, что мономиф о создание человека из дерева чаще всего присущ индоевропейским народам, и соответственно, индоевропейцы чтили мифы, связанные с деревьями:

– Греки. Гесиод, в своей «Теогонии» рассказывает про некий третий, медный век. В третьем поколении Зевс создал людей из ясеня. Помимо прочего, многие исследователи склоняются к тому, что изначально греки, как и германцы, почитали священные деревья и ритуальные рощи (отзвуки этих древних времен остались в почитании Додонского дуба, нимфей – дубовых и кедровых рощ, и.т.д.). Об этом говорит связь деревьев с самими богами. Например, в городе Икаре изображением (или, по сути, ритуальным поклонением) богини Артемиды являлось бревно. Гераклу посвящали тополя, а виноградная лоза конечно же служило важнейшим атрибутом Диониса – бога вакханалии и пьянства. Богиня Гера почиталась на Самосе в виде доски, в Феспии богиню олицетворял священный обрубленный пень, в других же городах ее олицетворением считался столб, который как-бы намекает на идею о Мировом древе.

– Кельты. В целом мифология кельтов довольно плотно связана с поклонением деревьям. В своей книге «Религия древних кельтов» Джон Маккалох прекрасно иллюстрирует о сакральной любви кельтов к деревьям. К сожалению, полный миф о сотворение человека в кельтской мифологии не сохранился и нам остается только догадываться о нем. Однако почитание кельтами различных деревьев говорит о том, что этот миф был доминирующим у всех галльских племен. Они поклонялись Fagus Deus (Божественному буку), это мы узнаем из пиренейских надписях, также мы узнаем о хвойном алтаре из Тулузы. Максим Тирский говорил о кельтском изображение Зевса, как о высоком дубе (daur).

Также упоминание о созидании живых существ встречаются у хеттов, племен миттани, особое поклонение деревьев мы встречаем у славянских и балтийских племен.

Однако, этот мономиф в целом присущ всему человечеству, как что-то очевидное. Человек не мыслил себя в отрыве от природного мира, и он ощущал себя, как часть этого мира. Свои качества он применял и на то, что его окружало, поэтому не удивительно, что этот мономиф появился в среде большинства народов мира:

– Мезоамериканский культ Пополь-Вуха. Создание людей из дерева, ни имевших ни души, ни разума, и не помнившие своего создателя (похоже на универсальную магическую формулу, которую мы разберем ниже)

– Языческий культ хантов и манси. Сотворение людей Нуми-Торумом из сердцевины лиственницы. Интересно то, что появление второго поколения «настоящих» людей связано с плетением из тальника, который был обмазан глиной.

– Мордовский миф сотворение человека из пня. Характерно и то, что некоторые финские боги были сделаны из дерева. Культ священных деревьев характерен для большинства фино-угорских народов.

– Персидские Машйа и Машйана, сначала появившиеся в виде ревеня (травянистое растение семейство горчичных).

Данный миф универсален, и он не является прерогативой индоевропейского народа, однако все же стоит упомянуть, что исследователи лишь отчасти оказались правы. Сотворение человека из дерева встречается намного чаще у индоевропейцев, чем у семитов, в свою очередь, создание человека из глины доминирует в семитских мифологиях, однако оба этих материала встречаются и в других народностях мира.

Дальше, мы видим, что трое асов (а по «Старшей Эдде» это Один, Хёнир и Лодур) приходят в какое-то определенное место и находят на земле беспомощных Аску и Эмблу без судьбы. Это очень интересный стих, если рассматривать его со стороны первобытного человека, окунувшись в ту самую первозданную природу, с характерной симпатической магией (подобное производит подобное, или следствие похоже на свою причину). Но для начала разберем, кто же это были такие, Аск и Эмбла?

Askr (Протогерманский *ask, староанглийский æsċ, английский ash, фризский ask, старосаксонский ask, исландский askur, шведский и датский – ask) – это германское слово, которым называли дерево ясень. Важно отметить, что праиндоевропейское название ясеня – Hehs- характерно для германских, балтийских, славянских и кельтских языков. Если не углубляться в дебри лингвистических споров о прародине индоевропейцев по наименованию растений, животных, или рек, то вкратце, можно увидеть интересную закономерность.

Во-первых, Hehs является самоназванием ясеня для той части индоевропейцев, что обитали севернее Балкан, Альп, Пиренеев. Речь идет о протогерманцах, протокельтах, протославянах и протобалтов. Запомним это, и вернемся к этому факту чуть позже.

Во-вторых, на латинском языке слово ясень будет звучать как Fraxinus, которое в свою очередь лингвисты выводят от праиндоевропейского слова bhergo («белеть, сверкать»). Однако, самое забавное что наименование березы на славянском – berza, скандинавском – bercana, кельтском – betu и балтийских языках (литовский – beržas, латышский – bērzs, и.т.д) также выводятся от слова bhergo. Также запомним и это.

В-третьих, от слова Hehs (название ясеня, к которому восходят северная часть индоевропейцев) выводят латинское ornus. Так называлось копье, сделанное из древка ясеня. Самое интересное то, что на территории Италии растет только ясень манный и на латинском языке его название будет звучать, как Fraxinus ornus. То есть получается, что италийцы не знали общепринятого индоевропейского названия высокого обычного ясеня (образованного от слова Hehs) и называли это дерево Fraxinus, тем названием, которым северные индоевропейцы наделили березу.

Многие историки обращают внимание на сходство Аска и Эмблы с Лив и Ливтрасир, которые сумеют пережить Рагнарёк. Это говорит не только о преемственности, но и о цикличности в скандинавской космогонии.

В чем же причина этого? Следует уточнить, что на территории Италии из-за теплого климата березы не росли, и италийцы могли либо не знать этого дерева, либо забыть его исконное праиндоевропейское название. Либо, италийцы могли перенести название березы на совершенно другое дерево по какой-либо причине. Скорее всего латинское название березы Betula было заимствовано у кельтов, обитавших к северу от Италии. Плиний Старший называет березу – gallica arbor, то есть галльским деревом.

В германских языках слово пепел также созвучно ясеню – древнескандинавский aska, немецкий asche, среднегерманский asche, azgo, которые в свою очередь произошли от протогерманского askon. Название ясеня, как мы говорили раньше, произошло от праиндоевропейского корня Hehs – древнескандинавский askr, древнесаксонский ask, армянский haci, литовский uosis. Но, интересно и то, что от это корня произошло латинское название рябины – ornus, греческое (oxya) и албанское (ah) наименование бука. Большинство исследователей полагают, что эти два слова являются омонимами и скорее всего восходят к двум разным корням.

Итак, во-первых, мы снова видим, что самоназвание ясеня, возникшее от праиндоевропейского корня, теряется у южных народов. Этим словом италийцы называют рябину, а греки и албанцы – их близкие соседи, называют бук. Что же это может значить?

Кстати говоря, русское слово ящик, восходит к старославянскому яскъ и вероятно было заимствовано из скандинавских языков, где askr – деревянная посудина. Думаю, не стоит упоминать, что благодаря своей упругости, прочности и тонким волокнам, ясень прекрасно подходил для изготовления рогатин, копий, стрел, древков. Скорее всего древесина ясеня применялась и в бытовых нуждах.

– Вариант первый. Праиндоевропейский корень Hehs изначально имел другой смысл и корень os восходит к какому-то другому слову. Но он применяется к ясеню у той части индоевропейцев, которые жили в ареале распространения ясеня. Южная часть индоевропейцев применяет этот корень к совершенно другим деревьям.

– Вариант второй. Корень Hehs является общеиндоевропейским и изначально им называлось дерево ясень. Однако после разложения индоевропейцев на многочисленные народы с их последующей миграцией, те люди, что расселились вне ареала распространения ясеня, наградили этим корнем (Hehs) новые деревья, которые они в период индоевропейском общности не видели.

– Вариант третий. Праиндоевропейский корень os действительно является корневым названием ясеня. Однако народности, покинувшие ареал распространения ясеня, решили перенести это название на совершенно другие деревья.

Пожалуй, не стоит углубляться в дебри лингвистических анализов, и перейдем к стиху, где упоминается первые люди скандинавской мифологии.

Аска и Эмблу,

судьбы не имевших.

Прежде чем разбираться, что же значит имя Эмбла, необходимо упомянуть, почему первым человеком было именно дерево ясень.

Ответ на этот вопрос прост и незамысловат, Иггдрасиль, согласно скандинавским текстам, являлся исполинским ясенем, на ветвях которого располагались девять миров. Ясень был для скандинавов священным деревом и было бы логично, что первый человек был сделан из ясеня. Некоторые исследователи видят в этом мифе заковыристый скрытый смысл того, что мужчина является воплощением Мирового древа, и он пронизывает все три сферы жизни: смертную (царство Хель, подземные владения), земную (Мидгард), и небесную (Асгард). Это довольно смелая гипотеза, которая имеет право на существование. Если принять эту гипотезу за правду, то мы видим то, как человек себя выделил из животного царства и стал чем-то вроде посланником богов или исполнителем космогонической роли.

Возможна, что эта связь надумана, однако мы знаем, какой смысл придавали древние германцы поклонению деревьям. Досконально и очень правдоподобно данный аспект описан в книге блестящего британского антрополога и фольклориста Брендана Фрэзера, в девятой главе «Золотой ветви». Об особом почитание деревьев и священных рощ говорят как античные, так и средневековые источники. Приведу несколько из них:

Ведь и здесь также принято отыскивать предвещания по голосам и полету птиц; но лишь у германцев в обыкновении обращаться за предсказаниями и знамениями также к коням. Принадлежа всему племени, они выращиваются в тех же священных дубравах и рощах, ослепительно белые и не понуждаемые к каким-либо работам земного свойства; запряженных в священную колесницу, их сопровождают жрец с царем или вождем племени и наблюдают за их ржаньем и фырканьем.

Тацит «О происхождении германцев», ст.10

Есть на острове среди Океана священная роща и в ней предназначенная для этой богини и скрытая под покровом из тканей повозка; касаться ее разрешено только жрецу.

Тацит «О происхождении германцев"ст.40

Среди свебов, как утверждают семноны, их племя самое древнее и прославленное; что их происхождение и в самом деле уходит в далекое прошлое, подтверждается их священнодействиями. В установленный день представители всех связанных с ними по крови народностей сходятся в лес, почитаемый ими священным, поскольку в нем их предкам были даны прорицания и он издревле внушает им благочестивый трепет, и, начав с заклания человеческой жертвы, от имени всего племени торжественно отправляют жуткие таинства своего варварского обряда. Благоговение перед этою рощей проявляется у них и по-другому: никто не входит в нее иначе, как в оковах, чем подчеркивается его приниженность и бессилие перед всемогуществом божества. И если кому случится упасть, не дозволено ни поднять его, ни ему самому встать на ноги, и они выбираются из рощи, перекатываясь по земле с боку на бок. Все эти религиозные предписания связаны с представлением, что именно здесь получило начало их племя, что тут местопребывание властвующего над всеми бога и что все прочее – в его воле и ему повинуется.

Тацит «О происхождении германцев"ст.39

Также о поклонение деревьям и рощам говорят средневековые источники:

В 723—724 годах Бонифаций полностью отдался миссионерской деятельности в Гессене. Одним из самых действенных методов миссионерства было разрушение языческих капищ и святилищ. Для язычников это стало зримым знаком того, что христианский Бог сильнее и могущественнее языческих богов. Виллибальд очень красочно описывает, как Бонифаций в 723 году срубил в Гессене знаменитый дуб, посвященный местному языческому божеству Донару.

«По их совету и с их помощью возмог он в местечке, называемом Гейзмар, в присутствии окруживших его спутников срубить огромный дуб, который у язычников назывался дуб Юпитера. Когда он начал валить дерево с присущей его духу стойкостью, большая толпа язычников сильно проклинала его про себя как врага их богов. Но как только он сделал всего лишь несколько ударов, огромный дуб был сотрясен Божественным дыханием и низринулся на землю с разбитой кроной, и как будто бы силой высшего мановения рассыпался на множество частей, и взорам присутствовавших представилось четыре огромных куска одинаковой величины, хотя стоявшие вокруг братия не приложили к этому никакого труда. Когда это увидели язычники, которые прежде поносили все, что им проповедовалось, они преобразились, оставили свои прежние грехи, прославили Бога и уверовали в Него. После этого святой епископ, посоветовавшись с братиями, воздвиг из древесины этого дуба дом молитвы и освятил его в честь святого апостола Петра»

Житие святого Бонифация

Немалой величины деревянный столб, устремлённый в небо, они почитали как бога, называя его на родном языке «Ирминсул», что означает по-латински «колонна мира», ибо на ней держится всё сущее. Эти отрывки о появлении, нравах и суевериях саксов мы взяли из сочинений Эйнхарда; те же языческие обычаи до сих пор сохраняются у славян и шведов.

Адам Бременский, «Деяния архиепископов Гамбургской церкви»

Об Ирминсуле и его связи с Иггдрасилем поговорим чуть позже, когда зайдет речь о Мировом древе.

Мы видим, что большинство древних магических ритуалов древних германцев строилось на поклонении деревьям и священным рощам. Однако, они поклонялись не только ясеням, мы знаем и о дубе Донара, Юпитера, то есть Тора. Вероятно, это зависело от географического местонахождения племени, возможно мнение, что ясень являющийся Мировым древом – это чисто скандинавское явление и оно не характерно для континентальных германцев.

Что же касается Эмблы?

Здесь всё немного сложнее и запутаннее, чаще всего, исследователи переводят это имя как «ива». Слово Embla встречается только в этом скандинавском источнике, и поэтому до конца не ясно каким деревом может являться первая женщина в германском мифотворчестве. Рассмотрим несколько аргументов в пользу того, что Embla может являться ивой.

Скульптура Аска и Эмблы в Швеции

Во-первых, мы можем использовать сравнительную мифологию, в качестве аргумента. Ива является мифологизированным деревом, наряду с ясенем, дубом и тисом. Подобно ясеню у скандинавов, ива являлась Мировым древом для царства Аккада. И как Иггдрасиль был неразрывен с Одином, а дуб с Тором, так и ива была посвящена верховному аккадскому громовержцу богу Ададу.

В целом, ива была распространена на всем Ближнем Востоке и поэтому она плотно вошла в мифологию различных ближневосточных народностей. Как на западе, так и на востоке, ива могла одновременно являться как древом смерти, так и символом женственности. Клонящаяся к воде плакучая ива стала олицетворять скорбь и печаль, поэтому древний человек связал это дерево с похоронными обрядами и смертью.

Это видно и во многих христианских традициях (вербное воскресенье), ива присутствует на фресках, картинах и иконах, которые посвящены распятию Христа. Для евреев это дерево символизирует печаль из-за вавилонского плена и день ивы празднуется в ходе Праздника кущей. У народностей Средней Азии старейшины рода, участвовавшие в похоронных процессиях, шли на кладбища, опираясь на ивовые посохи. Греческое, скорбящее по свободе, божество подземного царства (а я напоминаю, что Аид держал Персефону в своих владениях насильно) изображалось с пучком ивовых ветвей в руках. Это дерево использовалось в магических ритуал богини Гекаты, и в целом, греки придавали иве негативную коннотацию, высаживали их у могил родственников и плели похоронные венки.

Нас не должно удивлять то, что ива могла быть символом печали и скорби, олицетворением смерти, и одновременно являлась Мировым древом. Мы смотрим на мифологию через призму монотеистического христианства, мы не отделены от социума, чья мораль зиждется на еврейских верованиях и легендах. В христианстве Мировое древо представлено неким «Древом Жизни», от которого вкусила Ева и дала плод Адаму. Но не надо обманываться, это Древо жизни одновременно являлось древом смерти, смерти божественной природы Адама и Евы, и поэтому, оно ненамного отличается от своих собратьев из других мифологий.

В скандинавской мифологии Мировое древо также является древом смерти. Иггдрасиль имитировал (Yggr – drasil, скакун Игга, то есть лошадь Одина) транспортное средство для людей в загробный мир, об этом свидетельствуют как многочисленные археологические находки людей с петлей на шеи, так и исторические источники.

Из археологических источников необходимо отметить человека из Толлунда – мужчину, жившего в IV веке до нашей эры. Мужчина был обнаружен лежащим на левом боку в спящей позе, а вокруг его шеи была затянута петля из кожаной веревки. Несмотря на столь ужасную смерть, лицо человека из Толлунда очень спокойно, на его лике не отображено ни страха, ни сомнения, ни каких-либо переживаний. Вероятно, он являлся добровольцем для жертвоприношения. Другим примером символичности жертвоприношения через повешение может служить женщина из Эллинга. Её тоже нашли в торфяном болоте, в окрестностях Силькеборга, в Дании. Женщина была повешена (или её удушили, это установить невозможно), на её шее остался след от кожаного шнура. Из письменных исторических источников мы также можем вычленить различные упоминания о жертвоприношениях на дереве.

Для начала это кённинги Одина:

– «груз виселицы»

– «влага котла груза виселицы» (Мед поэзии)

– «бремя виселицы»

Кённинги самой виселицы:

– «деревянный конь»

– «скакун висельника»

Именно поэтому, можно сказать о том, что Иггдрасиль являлось древом смерти и по совместительству Мировым Древом. Параллели в других мифологиях также приводят к этому умозаключению.

В саге о Гаутреке фигурирует знаменитый скандинавской воин Старкад, сын Сторверка. В одном из эпизодов саги («Песнь о Викаре), во время плавания разразилась буря и корабль не мог плыть дальше. Старкад и конунг Викар причалили к одному из островов и начали молить богов о том, чтобы буря стихла. Ночью, один неизвестный старик (речь, конечно, идет об Одине), повел Старкада на остров, где располагалось двенадцать стульев. Очевидно, что боги собрались на этом острове, чтобы рассудить дальнейшую судьбу Старкада. Один требует от Старкада, чтобы тот принес в жертву своего конунга – Викара. Если вкратце: Старкад просит Викара провести инициацию и вместо петли на шею надевает телячьи кишки, завязанные в узел, а вместо копья Старкад использовал длинные тростник. Тростник оборачивается копьем, а кишки – удавкой. Это очень характерный миф, позволяющий подтвердить теорию о том, что жертвоприношение с участием удавки и копья были у скандинавов самыми распространенными (речь идет о касте воинов).

Изображение Старкада на «Carta Marina» – старейшем гравированным изображением северной Европы.

Абстрагируясь от ивы, как от символа инициации, Мирового древа или олицетворением загробной жизни, мы должны плавно перейти к главной теме нашего разбора – женственность.

В культуре древнего Китая иву считали деревом весны, и женского начала. Она олицетворяла женскую фертильность, сексуальность и женственность в целом. Для японцев ива являлась символом кротости и послушания, то есть, атрибутов, которые характерны именно для женщин. На Пелопоннесе женщины клали иву в собственную постель (для фертильности?), а в Вавилоне это дерево посвящали божеству плодородия Таммузе.

Вновь следует напомнить о менталитете язычника – первобытный менталитет, который разительно отличался от современного. Во-первых, человек ощущал себя частью природы и никак не выделял себя из животного мира. Он почитал тотемических животных, сравнивал себя с ними («храбрый как лев», «сильный как медведь») и проводил для этого определенные ритуалы (вроде поедания медвежьего сердца, или ритуального рычания, подобно волку). Поэтому, человек – как часть природы, не мог себя представить вне этого природного мира, что окружал его. По этой причине человек примерял на живые существа (не только на животных, но и на растения) свои собственные качества, например, как в случае с богиней Матерью-Землей – деторождения. Поэтому, ива для них и являлась олицетворением женственности, потому как некоторые атрибуты этого дерева являлись женскими: Длинные распущенные волосы (ветви ивы действительно похожи на волосы), плач и скорбь, стройность, грация, небольшие размеры. В средневековой Европе считали, что ива роняет семена до достижения зрелости, поэтому это дерево являлось помимо прочего и олицетворением девственности.

Этой концепции придерживаются большинство ученых: Величественный, с раскидистой кроной и толстым фаллическим стволом ясень и кроткая, плакучая приземистая ива. Однако, этимологически слово Embla может трактоваться и по-иному.

Некоторые лингвисты выводят слово Embla от скандинавского названия вяза (álm|ur). Однако, согласно законам словообразования этот термин álm|ur должен был измениться несколько раз, прежде чем он трансформировался в Elm. Надо отметить, что трактовка вяза с точки зрения гендера в различных мифологиях отличаются друг от друга. Где-то вяз представлен в качестве мужского древа, но среди индоевропейских народностей немало, кто ассоциировал вяз с Матерью-Землей.

Третий же вариант трактовки имени Embla еще интереснее и глубже. Но многие ученые в согласии с принципом «бритвы Оккама» отвергают эту трактовку. Согласно гипотезе, это слово произошло из греческого языка и связано со словом «лоза» или «лиана», то есть с чем-то обвивающим. Ученые предполагают, что это слово может быть связано с практикой разжигания огня с помощью трения огненного плуга. Само собой, что действие добывания огня было священным и символизировало плодородие. Краткой лингвистической истории огня и его сакральности в скандинавской мифологии, я посвятил много обширных строк в своей предыдущей книге, в главе о Локи. Огонь был для скандинавов не только символом, но и священным ритуальным объектом, был плотно связан с магическими ритуалами.

Немецкий историк и филолог Рудольф Зимек видит в мифе об Аске и Эмбле общий и очень древний для индоевропейцев архетип о добывании огня – трение мягкой древесины (Если брать за основу то, что Эмбла – это виноградная лоза) о твердую (об ясень). При всем при этом акт добычи огня очень похож на сексуальный акт – фаллическая палка резкими однообразными движениями вращается в углублении, таким образом создавая пламя. Это очень древний, вероятно относящийся к эпохи протоиндоевропейцам, символ полового акта, где рождается огонь.

Далее следует привести пример из книги Хильды Эллис Дэвидсон «Древние скандинавы. Сыны северных богов».

На странной сцене, изображенной на камне 8, два человека, помещенные в полукруг, держатся за веревки или какие-то предметы, подвешенные к столбу, расположенному в центре этого полукруга. Согласно наиболее интересной точке зрения, перед нами церемония добывания священного огня, но это предположение ничем не подтверждается.

Плита 8 из погребения в Кивике. Осталась от грандиозного скандинавского сооружения бронзового века. Гробница украшена подобными петроглифами

Так же, Х. Дэвидсон выдвинула гипотезу, согласно которой миф об Аске и Эмбле произошел не от скандинавской мифологии, а был зачат в одре континентальных германцев и возможно был связан с культом плодородия ванов. Она основывает свое мнение на археологической находки двух деревянных фигур из Браакского болота (северная Германия, Шлевзиг-Гольштейн). Фигурки были вырезаны из дубовых ветвей и явно демонстрируют половой диморфизм: Разница роста между фигурами (Фигура мужчины – 274 см, а женщины – 230 см), подчеркнутые половые органы, у женщины волосы собраны в пучок (признак зрелой, и возможно – замужней женщины), а у мужчины короткие волосы с челкой. Фигуры были найдены в торфяном болоте, рядом с большой кучей камней и керамики, которые содержали следы пожара.

Идолы из браакского болота, датируемые 2 веком до нашей эры, с ярко выраженным половым диморфизмом. Самые смелые исследователи предполагают, что эти фигуры могли быть образами Фрейи и Фрейра

Х. Дэвидсон отсылается к этим фигурам, и отмечает, что эти люди могли стать прообразом Аском и Эмблы. Однако, необходимо отметить, что их характерные черты (большая высота статуй, ярко выраженные половые органы, возжигания подле фигур) скорее говорят о том, что они являлись богами северных германцев, датируемых около 3—2 вв. до н. э. Возможно, что речь идет о божествах плодородия Ньерде и Нерты, или прообразах Фрейра и Фрейи.

Эти три теории имеют право на существования, однако ни одна из них ничем не подтверждается. Этимология Эмблы спорна до сих пор, а вопрос о ритуальности этого существа настолько сложный, что возможно, он останется без ответа навсегда.

Боги-демиурги. Загадочные братья Одина

17 И трое пришло

из этого рода

асов благих

и могучих к морю,

бессильных увидели

на берегу

Аска и Эмблу,

судьбы не имевших.

18 Они не дышали,

в них не было духа,

румянца на лицах,

тепла и голоса;

дал Один дыханье,

а Хёнир – дух,

а Лодур – тепло

и лицам румянец.

18 стих является еще более сложным для толкования, нежели предыдущий. Сразу же необходимо отметить, что в данном стихе отражен риторической повтор (в первых четырех строфах), который результативно отражается в последующих четырех строках. Данное построение весьма характерно для скандинавских саг, и я постараюсь рассказать, что я имею в виду:

1.Они не дышали, 5. дал Один дыханье,

2.в них не было духа, 6. а Хёнир – дух,

3. румянца на лицах, 7.а Лодур – тепло

4. тепла и голоса; 8. и лицам румянец.

Как мы видим, каждая из строф согласуется со своим зеркальным собратом. Это очень четкий и структурированный стих, однако его содержание до сих пор заводит исследователей в тупик. Прежде чем начать дискурс об этом стихе, необходимо поставить перед собой ряд вопросов, на которые мы должны ответить.

1. Кем являлся бог Лодур?

2. Кем являлся бог Хёнир?

3. Почему в «Старшей Эдде» людей сотворили Один, Хёнир и Лодур, а в «Младшей Эдде» Один, Вили и Ве?

Сразу же необходимо отметить, что в Прозаической Эдде Стурлусона в событие создания первых людей играют роль два других демиурга – Один (Он фигурирует и в Старшей Эдде), Вили и Ве. О Вили и Ве мы поговорим чуть ниже, сейчас же рассмотрим подстрочный перевод данного стиха.

Итак, следует начать с самой распространенной точки зрения, согласно которой Лодур является Локи, а Хёнир – Хеймдаллем, и исходя из аргументов принять ее или отвергнуть.

Имя Лодура встречается всего один раз в «Прорицании вёльвы». Его личность встает рядом с еще двумя демиургами – Одином и Хёниром. В скандинавских источниках мы дважды можем видеть в одной строфе имена Одина, Хёнира и Локи. Речь идет о двух сагах – «Песнь о Сигурде» и «Haustlǫng», где указано, что триада этих богов путешествует вместе. Однако, как говорилось раннее, в другом параллельном мифе о сотворение человека фигурируют Вили и Ве. Некоторые из исследователей отождествляют этих двух богов (которые названы братьями Одина) с Хёниром и Лодуром.

Если принять за веру то, что Лодур идентичен Локи, то мы имеем несколько логических ошибок. Во-первых, необходимо процитировать «Перебранку Локи», где тот вступает в древнейший ритуал на пиру богов:

26 «Ты, Фригг, молчи!

Ты Фьёргюна дочь

и нравом распутна:

хоть муж тебе Видрир,

ты Вили и Ве

обнимала обоих».

Локи упрекает жену Одина в том, что пока Всеотец в облике странника путешествовал по Мидгарду, она возлежала в одной постели с Вили и Ве – его братьями. Как мы видим, если бы Локи был Лодуром (И если бы Лодур был идентичен одному из братьев Одина), то трикстер непременно бы упомянул тот факт, что Фригг с ним возлежала. Мне могут возразить, что Локи не пожелал раскрыть факт такого подлого предательства, однако в 40 стихе он преминул к такому эпизоду:

40 «Ты, Тюр, молчи!

От меня родила

жена твоя сына;

за бесчестье с тобой

я не расчелся —

стерпел ты, презренный!»

Как мы видим, жена Тюра, не только изменила ему с Локи, но и родила. Локи кичится этим и презирает Тюра за то, что это действие сошло трикстеру с рук. Думаю, что, если бы Локи действительно был бы Вили или Ве, он непременно бы сообщил об этом в перебранке. Из этого напрашивается два вывода:

1) Лодур и Локи могут быть одним божеством. Однако он не является Вили или Ве.

2) Лодур и Локи – это разные божества. Лодур может быть личностью Вили или Ве.

Ну есть конечно и третий вариант, что Лодур и Локи никак не связаны, впрочем, как Вили и Ве. Кроме того, Вили и Ве, по источникам, являлись единоутробными братьями Одина и они названы сыновьями Бури. Локи же не являлся братом Одина, мало того, Локи не был асом, его генеалогию возводит к йотунам – Фарбаути и Лаувейи. К тому же Локи – божество-трикстер, вор, плут и божественный обманщик, он слабо подходит для роли создателя мира. Локи являлся для скандинавов той самой причиной кончины мира, импульсом для Рагнарёка и его сакрально-движущей силы к последней битве между богами. Это никак не согласуется с тем, что это демоническое божество могло в своей личности совместить характер и функциональность творца и разрушителя.

На этом аргументы отождествления Локи и Лодура заканчиваются, это весьма скупо для такого рискованного шага – приписать знак равенства между этими богами. Во-первых, созвучие между их именами совершенно ничего не значат. Толкование имени Локи обычно имеет две гипотезы:

– От слова logi («Дикий или жертвенный огонь»), в связи с чем считают Локи огненным демоном.

– От luka («закрывать, завершать», наверняка намекающее значение на роль трикстера в Рагнарёке) или от слова loca («темница», что намекает на заключение Локи после смерти Бальдра)

Имя Лодура никак не связано с предыдущими толкованиями, и обычно его возводят к слову «Leida» («ведущий, привлекающий»), lóð («плод, земля») и ljóðar («люди»). Очевидно, что трактовка имен этих двух богов совершенно отличаются друг от друга и нельзя провести никаких параллелей.

Из-за скудных источников, относящихся к Лодуру, мы не можем прочно связать этого бога с Локи, посему принято считать, что Лодур был самостоятельным богом-демиургом. Однако, когда мы будем разбирать вопрос номер 3, мы выдвинем еще одну теорию.

Какую же роль играл Лодур в сотворении человека? (Хотя было бы правильнее сказать, что они не творили человека, а «оживляли древесные фигуры»)

В 18 стихе «Прорицания» мы видим, что Лодур дает первым людям «тепло и лицам румянец